В тот же вечер, после похода в домик полинаев, Медея сидела в Зале Радуги. На ее коленях лежал толстый справочник лекарственных трав, из которого лекарка выписывала нужные ингредиенты. Справа от нее примостилось блюдо с фруктами и медная кружка с травяным настоем. Она уже заканчивала свой длинный список, когда в зал ворвалась Веро. Хемайтл была чем-то взволнованна и судорожно кого-то искала. Кого, армеди поняла, поймав на себе тревожный взгляд девушки.

— Пойдем скорее в лазарет! — воскликнула Веро, подскакивая к лекарке и хватая ее за руку.

Медея не стала ничего спрашивать и, подхватив книгу с листками, поспешила за Хемайтл. Та очень торопилась, петляя по коридорам и галереям, не оборачиваясь и толкаясь, она не извинялась и постепенно ускорялась. Она знала замок не хуже старика-провожатого, встреченного девушкой в первый день, и через семь минут они оказались в Центральной Башне, в мрачном сером коридоре, где располагался лазарет. Стоило войти внутрь, как на них тут же уставились несколько пар глаз: недовольно-брюзжащих Силира — лекаря, строгих Захара и удивленных какого-то молодого человека. Светловолосого и, судя по белой ленте, с Искусства Воздуха.

— Что вам здесь нужно? — пробурчал Силир, намереваясь выгнать девушек при первой же возможности. Его маленькие, черные, крысиные глазки презрительно бегали с одной на другую. Он хотел сказать что-то еще, но вовремя вспомнил, что здесь находится Глава Ламастора.

— Как она? — обеспокоенно прошептала Веро, с надеждой смотря на Захара.

— Ваша подруга, — он нахмурил кустистые брови и обреченно вздохнул, — опять влезла в неприятности. Ее жизнь вне опасности, — быстро добавил Глава, пока Веро его не перебила. Та обрадовано расслабилась. — У нее нервное и магическое истощение. Девочке пришлось снимать сильные защитные чары (ума не приложу, как ей это удалось!), но все-таки для нее оказалось тяжелым занятием. Спасибо, Адиму, что он нашел ее на крыльце замка.

Веро смерила юношу злым взглядом и отвернулась к подруге.

— Когда она поправиться? — спросила Хемайтл.

— Через полторы-две недели, — ехидно сощурившись, ответил Силир. В нем так и клокотало злорадство. — Конечно, будь нужные эликсиры, процесс выздоровления можно было ускорить, но такой возможности нет.

Медея нахмурила лоб, переваривая последнюю фразу. Для нужной настойки требовался редкий порошок особого кристалла, купить который можно лишь в столице. Слишком долго будет идти, а затем и готовить, из-за древности и неточности рецепта. Впрочем, в отличие от этого мерзкого и высокомерного лекаря, она знала и рецепт, и порошок имелся. Оставалось закупить трав в ближайшем городе. Отлично, подумала она, так и поступит. Все равно собиралась сбежать завтра.

— Все девушки, идите, — отвлек армеди от замыслов Захар. — Сейчас вы ничего не добьетесь.

Веро резко дернулась, и первой покинула лазарет.

— Это все ты виновата! — сощурив злобно сверкающие фиолетовые глаза, прошипела Веро. Но, встретив холодный и твердый взгляд армеди, невольно отпрянула раненой птицей, бросилась бежать, спасаясь в недрах собственной комнаты.

Ее все злило и раздражало, хотелось кричать и выть от бессилья. Не сдерживаясь, она раскидывала вещи, книги, одежду — все, что попадалось под руку. То, что Хемайтл не может помочь подруге разъедало душу. В ее голове засела мысль, что из-за этой новенькой Камилла решила продолжать поиски. И не один разумный аргумент не доходил до сознания. Веро распахнула окно, позволяя прохладному вечернему ветру гулять по комнате, легла на пол, закинув ноги на кровать, позволила остывать разгоряченному телу. Ей вспоминался один разговор, случившийся после приезда лекарки.

В тот день они расположились в мягком уголке и увидели Медею, возвращающуюся к себе. В руках она держала узкого, змееподобного дракона, фиолетовой окраски, завернутого в ткань. Девушка была промокшей до нитки, но на ее лице застыло какое-то счастливое, безумное выражение. Камилла тут же встрепенулась и потребовала объяснений, но Медея только скривилась и сказала, что расскажет все позже. Едва она ушла, послышался легкий хлопок — это закрылась дверь ее комнаты — и наступила тишина.

— Я думаю, что мы должны это обсудить, — через некоторое время произнесла Веро, тем самым нарушив тяжелые оковы молчания.

— Что именно? — спросила Камилла, делая вид, что не понимает.

— Хотя бы наличие дракона, — поморщившись, как от маринованной сливы, ответила Хемайтл.

— Честно говоря, у меня нет желания ничего обсуждать. Ты опять начнешь всякие подозрения высказывать.

— Но ведь так и есть! — Веро стала чувствовать раздражение. — Ты или самоуверенная, или просто глупая. Я, может быть, и перегибаю палку, но ты совсем, как ребенок. Ты что, будешь первому встречному все рассказывать?

— О чем ты?

— Ты считаешь ее своей подругой?

— Конечно! — возмущенно воскликнула Камилла.

— Вот об этом я и говорю. Она приехала сюда полтора месяца назад и о себе ничего не рассказывает. А теперь еще оказывается, что у нее есть дракон!

— Это ничего не доказывает, — пытаясь сопротивляться, ответила Лавар.

— Но то, что Лаура пропала — это факт.

— Что никаким образом не связано ни с Медеей, ни с ее молчанием. Просто признай, что она тебе почему-то не нравятся, а мне наоборот.

Веро замолчала, не зная, что сказать. Она ведь просто беспокоилась, потому что не хотела, чтобы с Камиллой что-то произошло. Чтобы она не исчезла, как Лаура, которая о чем-то узнала. Возможно, это была информация о Клане Дракона, а может быть, о чем-то другом, но факт остается фактом — однажды девушка просто не вернулась. Больше о ней никто не слышал.

Камилла, видя, что Веро о чем-то долго думает, подошла и обняла ее за плечи. Хемайтл, отогнав грустные мысли, положила свою руку сверху и улыбнулась. Пусть они и ругаются иногда, но их дружба вечна.

Теперь этот разговор казался таким далеким и таким мелочным. Конечно, она не успокоилась и продолжала настороженно относиться к Медее, но радости о своей возможной правоте, Веро не испытывала. Медленно прикрыв глаза, Хемайтл погрузилась в дрему.

* * *

Ночь перед праздником выдалась шумной — оставались последние приготовления. Зал Радуги еще кишел людьми, в воздухе слышался треск магии, то и дело вспыхивали разноцветные огни. В остальных же Башнях Ламастора стояла тишина. Медея Лунный Веер под пристальным взором своих друзей — Звончика и Фириза — сосредоточенно собиралась. Лекарка постаралась одеться как можно практичнее: в темных плотных штанах, белой рубашке, укутанная в свой любимый темно-зеленый плащ, с расписанным мелкой вязью капюшоном, и кожаной сумкой наперевес, она осторожно, стараясь не попасться никому на глаза, вышла из замка. Было начало пятого утра. Улица пребывала в тишине и темноте — ни ветра, ни звуков насекомых, только яркие полосы границ светили сигнальными маяками. Странная безмолвная ночь, словно затишье перед бурей. Серые, с красной черепицей, домики окутывала легкая дымка.

Успешно пройдя сонный городок и миновав Ворота, она оказалась у леса, который неприветливо стоял непроходимой стеной. Деревья, окутанные тьмой, словно покрывалом, напоминали злобных чудищ-стражей, мимо которых не пройдет ни один посторонний. Но они ее помнили, поэтому легко пропустили на каменную тропку, благополучно выведшую девушку к границе, которая в этот раз о ней знала. Несколько неприятных ощущений — и вот она стоит у колодца на полянке между дубами. На армеди накинулись звуки: шум ветра в деревьях, легкое пение птиц, уже напоминающих о приближающемся утре, голоса Силы, приветствующие старую знакомую. Лекарка вздохнула, поправила сумку и направилась на север.

Через несколько часов, узкая протоптанная тропинка, вывела девушку к деревушке в домов двадцать. Ее сразу же охватило холодное предчувствие беды. Серые покосившиеся домишки и заборчики навевали пустоту и тоску. Постепенно приближаясь, она слышала все нарастающие злобные крики.

На пустыре, чуть поодаль от домов, на куче хвороста, привязанная к гладкому деревянном столбу, переминалась молодая женщина, в грязно-серого оттенка платье. Длинные красновато-рыжие волосы походили на сплошной колтун. Вокруг капища пыхтела, плевалась, злобно шипела и выкрикивала разношерстная толпа. Толпу возглавляли крепкий стражник в лиловой мантии поверх черных одежд и тучный, красноносый, с поросячьими масляными глазками, староста деревни. Позади толпы стояла девочка семи лет, с каштановыми волосами, в белом, льняном платьице и босыми ногами.

— Признаешь ли ты себя виновной? — скорее для протокола спросил черноволосый стражник.

Женщина помотала головой, по ее бледным щекам текли беззвучные слезы. Толпа из дородных и сытых теток, пропитых мужиков кричала, чтобы сожгли ведьму.

— Именем Короля, признаю тебя виновной! — голос стражника утонул в довольном кличе, толпа дернулась, и хворост моментально вспыхнул. Лекарка поняла, что не успевает. Толпа теснила ее хрупкую фигурку, отталкивала, фыркала. Огонь, явно приправленный каким-то заклинанием, занялся сильнее, добираясь до женщины. Донесся запах паленой плоти. Кто-то торжествующе завопил, и в огонь полетела бутылка со спиртным. У лекарки защипало глаза, и желудок скрутило в комок. А женщина не кричала. Пламя поедало ее, а на лице ведьмы застыло смиренное, какое-то отстраненное выражение. Из-за рева и гула Медея ничего не слышала, но видела, как шевелятся ее губы. С трудом лекарке удалось понять. Сгораемая, ведала о своей дочери. Маленькой девочке, которая наблюдала сзади, с большими, наполненными страхом, глазами, она не могла пошевелиться. Секунда — и она сгорела. Полностью. Без остатка.

— Так, что будем с малявкой делать? — повернулся староста, впиваясь взглядом в девочку. В поросячьих глазках отчетливо читались неприязнь, злоба и желание умаслить, если что, сурового представителя стражи.

— Сжечь и ее! — послышалось в толпе. Кто-то сплюнул, кто-то зашипел, кто-то выражался нецензурно, выражалось все в одно — никаких ведьм они не потерпят. Ни маленьких, ни больших.

— Не положено, — четко проговорил стражник.

— Да ладно, — заискивающе лепетал староста. — Никто ведь не узнает. Зачем нам в деревне это ведьмино отродье?

Медея дернулась, будто ошпаренная, вырываясь из оцепенения. Никогда не приходилось ей видеть такого безумства на лицах других рас в Арии! Несмотря на всю холодность и высокомерие армеди. А уж остальные были, куда как более мирными и спокойными. Даже регери, которые купались в Тьме, и элькрис, которых породила сама Смерть, были человечнее.

— Нет, — решительно вставая перед стражником, процедила лекарка, — девочку вы не тронете.

— Ты кто такая? — презрительно спросил староста.

Девушка показала свой медальон. Стражник мгновенно стушевался и как-то облегченно выдохнул, сообразив, что второй казни не будет. Он мечтал поскорее убраться из этой деревни и утопить свою печаль в вине или эле. Простой мужчина чуть за тридцать, он в молодости мечтал служить королю, выполнять свой долг и следовать справедливости. Его добродушный нрав и чистое сердце только мешали работе. Разве мог он собственноручно убить ребенка? Особенно, когда дома ожидает такое же светловолосое чудо?

— Как скажите, госпожа, — просипел тот. — Мы не станет препятствовать.

Сухо кивнув стражнику и одарив полным яда взглядом старосту, лекарка подхватила девочку и поспешила к дому, где она жила с матерью. Едва ступив на порог, армеди, обуреваемая эмоциями и открытая для жадной Силы, узнала все. Ведьма Вельда и ее дочь Тори жили в этой деревне всю жизнь. Старый, но чистый и ухоженный дом, скрипуче и надрывно раскрывал свои тайны. Его обуревала боль и горечь от предательства собственных сородичей.

Медея металась по дому, чертя защитные руны регери, которым ее научил Тарелиал, грела воду в большом корыте и готовила эликсир, а Тори тихо забилась на скамью и только наблюдала. Она отнеслась к лекарке спокойно, доверительно, чувствуя в ней что-то иное, не такое, как в тех, с пустыря. Нагрев воду и вылив туда эликсир, девушка осторожно приблизилась и, взяв девочку на руки, принялась купать. Тори не сопротивлялась, лишь ощутимо дрожала. Но ступив в теплую воду, немного расслабилась.

Армеди, намывая девочку успокаивающим настоем, мысленно извинилась, положила ей на голову руку и тихо прошептала заклинание, блокируя неприятные воспоминания. Хоть она не любила этого, но маленькому ребенку не нужно помнить страх. Конечно, однажды все вернется. Закончились банные процедуры, как девочка сразу же уснула. Медея переодела ее, накинула плащ, забрала у стражника коня, и с Тори покинула деревню, вызывающую у нее отвращение.

* * *

Ближайший город — Филон — находился в двух днях езды от упомянутой деревни. Лекарка гнала лошадку, почти не останавливаясь. Тори все время спала, прижавшись к девушке, как обезьянка к дереву. Сказывался побочный эффект заклинания. Впрочем, так даже лучше. Медея все еще ощущала грязь и неприязнь, казалось, они въелись в одежду, в кожу, в мысли. Она не чувствовала усталости, лишь кусачий голод. То, что в Ламасторе ее могли хватиться, армеди даже не задумалась. Празднества проходят три дня, следовательно, о ней вспомнят, когда она будет на пути назад.

Когда лекарка въехала в город — около полудня — Тори проснулась и с интересом вертела головой по сторонам. Филон оказался средним по величине городом, чистым, аккуратным, мощенным беловато-бежевым камнем улочками и светло-лиловыми домами с темно-серыми ребристыми крышами. Даже близость реки Курая не портило. Армеди была приятно удивлена. За пятьсот лет странствий в этом мире, в Филоне девушка оказалась впервые. Да, оно и понятно, городу и ста лет не набралось.

Широкие улицы были наполнены шумом. Конь шел спокойным шагом — быстрее не позволяла толпа. Она уже почти перестала обращать внимание на крикливых торговцев, пытающихся впихнуть ей свой товар, на густой поток толпы, и шныряющих везде детей. Она едва успевала следить за этими шустрыми пройдохами, так и норовившими залезть к ней на коня. Это все вызывало улыбку. Наверное, стоило поговорить с людьми, узнать подробнее, что происходит в городе, а значит выяснить, где находиться лавка травника.

Но при таком потоке людей это было невозможно. Немного поразмыслив, Медея решила, что зайдет в таверну «У Бо», которую приметила в боковой улочке. Спешившись с коня, девушка натянула капюшон, помогла спуститься Тори, та схватилась маленькой ручкой за плащ, и они вошли внутрь.

Таверна была не плохой на вид. За столами сидели люди, они шутили, ели, выпивали. Здесь было довольно чисто: никакой пыли и грязи. На стенах висели небольшие плетеные коврики, и даже чучела животных. Между столов ходили девушки в платьях с улыбками на лицах, держа в руках подносы с кружками эля, пива и рома. Это было странно, потому что ни одного хмельного человека здесь не наблюдалось. Хотя, если вдуматься, время обеденное, следовательно, многим еще работать. Лекарка обвела взглядом таверну и направилась к свободному столу у противоположной стены.

Едва они с Тори присели, как к ним подлетела миловидная молодая девушка со светлыми волосами и серыми глазами. Заказав мясо в горшочках, травяной отвар и ягодный напиток, Медея ссыпала разносчице несколько медных монеток. Та лучезарно улыбнулась и исчезла. Армеди покосилась на девочку, которая все время молчала. Она болтала ножками в кожаных сапожках, ее большие карие глаза блестели интересом познания. Девушка вздохнула и только сейчас задумалась, что будет делать с Тори. И хотя в ней чувствовалась сила, в Ламастор ей пока рано. Вот через два года, может быть.

Девушка огляделась по сторонам. Таверна заполнилась разношерстной компанией людей: в правом углу сидела компания наемников, они радостно выпивали, похоже, что сегодня имелся отличный денежный улов. У барной стойки расположились местные выпивохи. Медея хотела бы быть незаметнее, но стоило бы только натянуть плащ, она становилась еще подозрительнее. Пока она делает вид, что все нормально, так и будет.

Через несколько минут в таверне появилась компания молодых людей: две девушки и три парня. Все они были одеты в удобную одежду из грубой кожи, и даже у девушек имелось оружие. В каждом лекарка разглядела война, наученного не одним боем, у одной из девушек щеку пересекал тонкий, светлый шрам. Всем им на вид было чуть больше двадцати лет, как странно думать, что они уже многое пережили, и что для них самих, их молодость уже давно миновала. Держались они несколько отстраненно и настороженно, как будто каждый из них боялся удара в спину. Они сели в самый дальний конец таверны и подозвали служанку.

Медея долго рассматривала их, как вдруг рядом послышался кашель. Возле ее стола остановились двое старцев, запахнутых в темные плащи.

— Можно присесть? — деликатно спросил один незнакомец. Медея Лунный Веер кротко кивнула и улыбнулась.

Незнакомцы тоже мягко улыбнулись и присели на скамью напротив. Через пять минут, вновь появилась девушка с подносом, с едой для лекарки и Тори, старец тоже сделал заказ. Девочка отнеслась к компании спокойно, благодарно сжала руку армеди и принялась кушать. Армеди внезапно окатило чувство какой-то материнской нежности, и она погладила Тори по голове. А затем сама принялась за еду.

— Снова они здесь, — произнес шепотом старец, посмотрев на странную компанию в дальнем углу. Медея сразу поняла, что он о ребятах, недавно зашедших в таверну.

— Знаете их? — спросила лекарка, хотя сосед по столу ни к кому конкретно не обращался.

— Лично, нет. — Он повернулся к ней, оценивающе разглядывая. — Но наслышан. Говорят, что они с детства живут вместе, после того, как Клан Дракона разрушили их деревню. Якобы их родители были магами или потомками магов, честно говоря, подробности мне не известны. Но с ними почти никто не разговаривает, правда, их не прогоняют, отчасти потому, что боятся, отчасти от того, что жалеют. Но ребятам это не нравится.

— Зачем они сюда приходят?

— Месть. Они ищут Клан Дракона для мести. — В голосе старца послышал яд. — Как будто от него можно избавиться.

Медея замолчала, прекрасно понимая, что эти люди имеют право на месть. Ведь всех, кого они любили, убили и их больше не вернуть. Но все время жить ради мести, забывать о тех, кто рядом, что можно столько сделать, тоже неправильно. Девушка, внезапно поняла, что жалеет их. Это чувство охватывает все ее существо, ее настигает легкая грусть. Наверное, их жизнь похожа на ад. Она помотала головой, снимая наваждение. Нет, последние несколько дней насыщены эмоциями. Впервые лекарка пожалела, что не может себя контролировать так, как Рамайтон.

Старцам принесли еду, и над столом повисла тишина. Армеди разглядывала обоих, и ей казалось, будто она что-то упустила, будто в этих людях есть нечто странное, ускользающее, словно вода из-под пальцев. Шепнув коротенькое слово на арийском, девушка посмотрела снова. Образ поплыл, стирая очертания старости, немощи, являя молодые, благородные лица: серебристо-серые волосы и бирюзовые глаза первого, и шоколадного оттенка волосы и глаза второго. Ясно, подумала армеди, маскировочная магия. Кто бы мог подумать, что она встретит принцев! В ней моментально прорезалась расчетливость. Посмотрев на Тори, сердце лекарки болезненно сжалось, но другого выхода на ум не приходило.

— Что ж, — кашлянув, Медея обратила на себя внимание спутников. — Похоже, вы хорошие люди. У меня к вам будет просьба.

— Да? — третий принц слегка приподнял брови.

— Пожалуйста, позаботьтесь о Тори, — сказала она, доставая свой лекарский медальон. Лицо Лиджея несколько дернулось, а Алвил лишь равнодушно пожал плечами. Конечно, помочь в их силах, но не хотелось навязывать на себя лишние проблемы.

— Разве лекарь не может этого сделать? — не собираясь так быстро соглашаться, спросил он.

— В данном случае, нет, — резко отрезала девушка. Сейчас она не собиралась церемониться. — Разве принц не должен заботиться о своих подданных?

Лиджей на мгновение опешил, а через секунду разозлился. Просто так его маскировку никому не обойти, значит, эта девчонка, не простая лекарка. Но скандалить он не стал. У него слишком много других забот.

— Хорошо, — сквозь зубы ответил Лиджей. — Надеюсь, госпожа, сохранит в секрете нашу встречу?

— Разумеется.

Медея отвернулась и посмотрела на Тори. Девочка, прекрасно слышавшая весь разговор, испуганно сжалась. Лекарка притянула ее к себе, обняла и стала объяснять все, как есть. Она шептала тихо, на ушко, чтобы двое принцев, не подслушивали. Наконец отстранившись, армеди улыбнулась, поцеловала Тори в лоб, погладила по голове и, попрощавшись со всеми тремя, быстро покинула таверну.

* * *

Поиски лавки трав привели девушку в конец города. Серое каменное здание с деревянной покосившейся вывеской стояло у самой кромки леса. Чуть поодаль виднелись стены церкви Создателя. Но сама она выглядела заброшенной: витражные окна осыпались, двери отсутствовали, а побелка посерела. Дворик вокруг сильно зарос, и даже из пустых проемов виднелись ветви плюща. Странное место. Привязав коня, лекарка торопливо вошла в лавку.

Внутри было светло и сухо: на плошках лежали порошки, с потока свисали пучки трав, на полочках и стеллажах стояли склянки, фиалы, баночки, мешочки. У прилавка стояли корзинки с фруктами и ягодами, в основном сушенными, нужными для настоев. За прилавком расположилась женщина, с собранными в тугой пучок черными волосами. Ее лицо покрывала легкая сеточка морщинок на смуглой коже, глаза были поведены коричневой краской, а в ушах виднелись длинные круглые серьги. Одета хозяйка в платье, поверх которого был наброшен пуховый платок.

— Что тебе, деточка? — сузив глаза, спросила женщина. Голос ее чуть хрипловатый.

Девушка молча протянула ей список. Та окинула лист цепким взглядом и недовольно поинтересовалась, есть ли у армеди разрешение на эти травы, но увидев медальон, успокоилась и, подобрев, собрала, что просили. Это заняло минуты три, Медея поблагодарила женщину, расплатилась и с чувством выполненного долга вышла на улицу.

Вечерело. Поиски заняли у нее слишком много времени. Когда лекарка собиралась в обратный путь, со стороны церкви послышался какой-то шум. Медея слезла с коня и, оставив его на поляне, ближе к лесу, отправилась посмотреть. Неуемное любопытство! В церкви было темно, а из-за того, что тучи обложили небо, казалось, будто свет никогда не проникает в помещение. Все это что-то ей напоминало и наводило на определенные мысли, но сейчас было не время и не место, чтобы медлить и рассуждать.

Несмотря на свое хорошее зрение, Медея пробиралась на ощупь. Что она хотела найти в старой заброшенной церкви? Но что-то не давало ей повернуть назад. Мысленно кивнув самой себе, переступая через обломки мебели и кирпичи, она пошла в северную часть, где виднелась лестница на второй этаж. Она так же была полуразрушенной. Некоторые ступеньки отсутствовали, от кованых перил остались обрубки. Подтянувшись, лекарка залезла на ступеньку и, отряхнувшись, осторожно пошла вверх.

Чем выше девушка поднималась, тем отчетливее становились звуки. Сначала армеди слышала шорох и легкий скрежет, отчего ей казалось, что это возятся мыши. Но когда она поднялась, то стала слышать шепот и глухие звуки ударов. Так как она пробиралась в темноте, ничего рассмотреть не удавалось. Все сливалось в единый черный цвет. Медея шла медленно, осторожно ступая с пятки на носок. Неизвестно, сколько она прошла, но неожиданно справа шепот стал слышен особенно четко.

— Это последний? — послышался грубоватый голос.

— Да, теперь он уже ничего не скажет, — ответили слева. — Старейшины будут довольны.

— Скорее уходим.

Если судить по звукам, то людей было двое. Но армеди они не заметили и благополучно покинули помещение. Едва звук стих, Медея зажгла светящийся шарик. И срочно прикрыла рот, чтобы не закричать. Длинная, как пенал, комната напоминала либо мясницкую, либо уголок палача или маньяка. В дальнем углу виднелись застарелые темные пятна от крови и множество костей. Ближе к центру лежало пять обезображенных трупов. Лиц молодых людей невозможно было определить. По помещению распространялась характерная вонь.

Медея боялась пошевелиться и наступить на что-нибудь. Скованная страхом и отвращением, она никак не могла двинуться. Сквозь нее проходили волны Силы. Яростные волны захлебывали сознание, заставляя ее видеть жуткие, жестокие картины. Глаза армеди наполнились злыми слезами. В желудке поселились ежи, они ворочались, выворачивая его наизнанку. Память церкви легко подкидывала ей образы тех людей, что недавно покинули ее стены. Их перекошенные, фанатичные лица въедались девушке прямо в душу. Магических следов не осталось, но сомнений не было — Клан Дракона стоит обходить стороной.

На ватных ногах, судорожно, стараясь глубоко не вдыхать, лекарка направилась к выходу. А когда она вышла из церкви, снаружи было так же темно, как и внутри. На нее дыхнуло свежестью леса, несколько выветривая остатки увиденного. Быстро вскочив на коня, девушка помчалась прочь.

Тошнота не проходила. На улице было совсем темно, небо затянуло тучами. Ветер дул ей в лицо, заставляя глаза слезиться. Девушка уткнулась в гриву своего коня и так ехала, не разбирая дороги. Когда же они остановились, оглядевшись, Медея поняла, что снова вернулась к таверне. Она никак не могла прийти в себя и слезть. Лекарку продолжал бить озноб. Медея никогда не боялась смерти и крови. Армеди имели длительную продолжительность жизни, и убить их было трудно. Но вид мертвых людей привел ее к чувству отвращения и неприязни. Зверское убийство хуже сцен войны, которые ей показывал Звончик с помощью видений. Подняв голову, она сделала несколько глубоких вдохов и, спешившись, направилась внутрь таверны.

Там было более оживленно, чем утром. Рабочий день окончился, поэтому со всех улиц народ стекался для того, чтобы расслабиться. Половина отдыхающих с увлечением наблюдала за центром зала. Там вальяжно расположившись, играли в карты четверо мужчин. Одного из них Медея узнала сразу. Это был наемник, которого она видела утром. На вид ему было чуть больше двадцати, его темные волосы топорщились в разные стороны, в карих глазах отражался свет от масляной лампы, а в левом ухе виднелась длинная сережка. Играл парень со старым морским пиратом, поседевшим, с длинной бородой и усами; мощным детиной, в два раза шире и выше молодого наемника, и щупленьким, почти беззубым пьянчужкой.

Видно было, что играют они уже не в первый раз: их плечи и лица выдавали напряжение, между бровями пролегла складка. То и дело наемник, сомневаясь, проводил по волосам рукой, словно от этого появится везение. Играли на деньги, коих больше всего наблюдалось у того самого пьяницы. Несмотря на напряжение, в его глазах читалось лукавство.

— Ты жулик! — пробасил амбал, указывая на щуплого пройдоху, который, в очередной раз, сгреб себе выигрыш в пятьсот золотых монет. На его гневную реплику, победитель хитро улыбнулся и принялся раздавать новую партию карт. Морской волк сменил позу, почесал нос и выпил полкружки рома залпом. Несколько капель напитка пролилось, попав на его серого оттенка бороду. Детина тоже отхлебнул от свой кружки и закусил сдобной булкой.

Медея огляделась. К вечеру пришли в порт корабли, и свободных мест не было, кроме одного стола — самого близкого к играющим. Лавируя между людьми, девушка прошла к столу и, заказав кружку эля, присела.

— Эй, крошка, не хочешь сыграть с нами? — жуя сдобу, басом спросил амбал, сидевший ближе всего к ней. Несмотря на большие габариты и большой аппетит, лекарке он показался смешным и совсем нестрашным.

— Нет, спасибо, я не умею играть.

Видимо, ответ парня вполне удовлетворил, поэтому он довольно быстро отвернулся. Принесли эль. Медея залпом выпила из кружки и заказала вторую. Дрожь постепенно унималась, равномерный шум голосов успокаивал и усыплял.

Лекарка расслабленно выдохнула, избавляясь от целого дня напряжение, и не заметила, как уснула. Проснулась она приблизительно через час (странно, что никто ее не обокрал и не тронул!) от чувства тревоги и, потерев глаза, поняла, что вокруг стоит тишина, злость и взрывоопасность. В дверях, никого не пропуская, появилась куча вооруженных людей, с перекошенными лицами. В воздухе пахло проблемами.

— Давайте, все монеты, что у вас есть! — послышался голос. Из-за столпившихся людей, армеди никак не могла разглядеть говорившего. — Давайте деньги или мы всех перережем, начиная с этой малютки.

Послышался сдавленный писк — главарь поймал светловолосую служанку, приставив к ее шее длинный кинжал. Девушка заметно тряслась от страха, зажмурив глаза. Говоривший потащил пленницу волоком к барной стойке — та мало сопротивлялась — и с силой швырнул на пол. Девушка ударилась головой и притихла. Толпа дружно ахнула, пронесся шепот.

— Я жду ваших денег, господа! — главарь усмехнулся корявым ртом. — Мы только что прибыли в порт из Астмерии и очень устали, спасаясь от королевской стражи, поэтому пошевеливайтесь.

Наемник с серьгой в ухе раздраженно поднялся. Его зубы были стиснуты, кулаки сжаты, а терпению пришел конец.

— О, первый смельчак? Хочешь вывернуть карманы, чтобы показать всем пример?

Юноша медленно приближался, с застывшим, словно маска лицом. Остановившись напротив главаря, он потянулся к карманам, как думалось тому, за монетками. Наемник резко выхватил кинжал и быстрым движением полоснул горло бандита. Лезвие прошло легко, будто по маслу. Захлебываясь в собственной крови, главарь закатил глаза и осел на пол мертвым. Секунда оцепенения — и таверна загудела. Остальные члены банды злобно ощерились, выхватывая, кто нож, кто меч, кто кинжал. Второй кинулся на наемника, но тот ушел от удара в сторону, ловко подставил подножку противнику и нанес смертельный удар.

Ему спешили на помощь. Пьянчужка незаметно сгреб монеты со стола и, осторожно лавируя между людьми, пятился к выходу в кухне. Амбал грузно поднялся, сметая стул и стол. На пол попадали кости, глиняная посуда, разлился суп и эль. Он в несколько крупных шагов достиг кучки нарушителей и сбил с ног троих. Со всех сторон залихватски закричали.

Лекарка торопливо поднялась и попятилась, спасаясь от едва не налетевшего на нее тела. Второй стол с хрустом опрокинулся. Разбойники ринулись вглубь таверны, крича что-то от ярости. Морской волк расслабленно поднялся, одной рукой прикладываясь к бутылке рома, а во второй сжимая саблю. На нее налетел брошенный амбалом мужик, осел, хватаясь за живот, на котором расползалось пятно крови.

Медея продолжала пятиться спиной назад. Кто-то схватил ее за руку, и она испуганно обернулась. Но сразу же успокоилась, увидев девушку, что принимала заказ у нее в первое посещение. Разносчица торопливо вела лекарку к выходу. По таверне летала посуда, кто-то попал в лампу, она с треском разбилась, разливая по полу огненное масло. Армеди была уже у двери, когда послышался щелчок, и в воздухе повисла магия. Следующий щелчок превратил искру от заклинания в дракончиков, которые веревкой стали связывать людей. Светловолосая разносчица быстро вытолкнула лекарку за дверь, не давая узнать окончание ситуации.

Оставшись в одиночестве посреди темной улицы, армеди растерялась: у главного выхода послышался шум, люди вываливали на улицу и пытались сбежать, хоть куда-нибудь. Теперь до коня не добраться. От раздумий ее оторвал новый звук. Задняя дверь снова хлопнула, и наружу вышел человек в черном плаще. Он медленно надвигался, не используя магию. Скорее всего, он подумал, что хрупкая маленькая девушка не представляет никакой опасности.

Медея судорожно думала, что ей делать. Магия запрещена королем, и только с его разрешения ее можно использовать. Хотя сам факт разрешения очень условен. Но в данной ситуации лекарка в невыгодном положении: использование Силы привлечет ненужное внимание. Поняв, что нужно как-то действовать, армеди перестала пятиться, бросила короткую руну в незнакомца и кинулась бежать. Темный проулок позади таверны вывел ее на широкую, мощеную колею. С другой стороны доносились крики, ругань, перестук и шипение магии. Из-за начавшегося шума, в домах напротив спешили закрыть ставни и двери, и погасить свет. Каждый опасался, чтобы происшествие не затронуло их семьи. Тучи стали еще тяжелее, слышались раскаты грома, появлялись первые всполохи молнии. Еще немного и пойдет дождь.

На этой улице тоже стоял шум. Группа молодых людей громко распевала песни, танцевала; вид этой компании не внушал доверия, их одежда была не самого высокого качества; барышни слишком фривольны, а юноши развязны. Они словно пытались заглушить шум таверны. Медея пронеслась мимо них, отмечая, что сможет скрыться быстрее. Свернув направо, армеди побежала, не разбирая дороги. Ей хотелось спрятаться, переждать, а когда все утихнет, спокойно покинуть город. Первые капли упали через десять минут бега и с каждой секундой только усиливались. Лекарка не знала, в какую часть города бежит, но шум становился меньше, улицы менее оживленными, а постройки более ветхими. Похоже, что она забрела в старый район.

Забежав за поворот, девушка остановилась. Дождь полил как из ведра. Медея пыталась отдышаться. Оглядевшись, она поняла, что ничего не видит, но преследователей не наблюдалось. Не чувствуя, что промокла до нитки, что плащ почему-то не спасает ее от воды, лекарка пошла вперед, и через десяток шагов, уперлась в глухую стену. Это тупик, дальше бежать некуда. Прислонившись спиной к стене, Медея медленно сползла на землю.

Подняв голову вверх, она, сквозь капающий на глаза дождь, увидела тяжелое, низкое небо, обложенное одеялом туч, а опустив глаза, заметила их. В нескольких метрах от нее появилось пять человек в длинных темных плащах. Как и у того незнакомца около таверны, их лица скрывал капюшон. Как ее отыскали? Неужели из-за руны? Тот незнакомец оказался более сообразительным, чем ей подумалось. Они выросли из-за завесы дождя, как артисты являются после поднятия занавеса. Армеди казалось, что прибывшие не двигаются, пытаясь напугать психологически, но все же они приближались, просто очень медленно, словно раздумывая, как расправиться с ней. Один из них вскинул руки, ярко-голубая плеть оторвалась от них, и левую руку лекарки обожгло от боли. Ярко-голубой браслет мерцал, словно клеймо. Грудь сдавило, и девушка поняла, что не ощущает Силы. Никакой. Ее выпили до капли.

Ноги похолодели от страха. Второй раз за жизнь лекарка попадает в такое положение. Потеря способностей хуже смерти. От голубого браслета чесалась рука, а тело наполнялось неестественным холодом. Она дернулась, попыталась встать, но ничего не произошло. Организм не слушал свою хозяйку. Неужели здесь ее погибель? Нет! Она этого не хочет! Внезапно перед ней открылась черная воронка, явился очередной человек в темном плаще и, прошипев что-то ругательное, больно сжал ее руки и затянул в портал.