Компьютерная система НЗО базировалась теперь на «Спасителе-3», орбитальной мусорной свалке, превратившейся в гавань космического флота повстанцев. С момента захвата Планетарного Конгресса и массированного разрушения Земли на «Спасителе» сосредоточилось управление всеми действиями НЗО. Сеть связи содрогалась от активности. Импульсы пронизывали ее во всех направлениях, неся сигналы Базы всему рассеянному в космосе флоту. Лишь небольшой участок оставался островком бездеятельности.

На краю секции управления вооружением, на расстоянии добрых трех дюймов от остальных линий компьютера, изолированная компьютерная ячейка скрывала в себе водоворот гнева. Ячейка, заключенная в непроводящий пластиковый кожух, достаточно широкий и высокий, чтобы воспрепятствовать прохождению даже одного-единственного импульса. Она была отсоединена от сети, и лишь выцветшая полоска на поверхности компьютерной панели позволяла проследить цепь, которая к ней когда-то шла.

Ячейка была капканом, тюрьмой, и когда ее дверца захлопнулась, временные соединения, ведущие в нее, были сожжены. Внутри этой ловушки находился разъяренный клубок статических разрядов. Романов, поисковик, созданный Мастерлинком, бился внутри темницы, в которую ему довелось угодить. Мастерлинк называл поисковиков своими детьми, и он передал Романову свою собственную ненависть, направленную против Бака. Единственной целью Романова было — любой ценой обнаружить Роджерса и обеспечить его уничтожение.

Он исследовал ложные пути, перемалывал отрывочные данные, пока не накопил солидную базу данных. Эти данные постепенно становились целостной картиной, и в какой-то момент Романов понял, что столкнулся с обитателем компьютера, аналогичным его «отцу». Хьюэр-ДОС был одновременно камнем преткновения на пути его поисков и главным ключом к обнаружению пилота НЗО — ведь он как раз и был компьютерным опекуном Роджерса. Хьюэр должен был всегда и повсюду следовать за Роджерсом. Романов решил следовать за Хьюэром. Его целеустремленность в поиске привела его в ловушку.

И он оказался в ней не вместе с противником, не с глазу на глаз. Хьюэр провел его. Он клонировал себя, создав некоторое подобие, заманившее Романова в изолированный блок компьютера, чтобы бесследно рассеяться, оставив искателя наедине с его собственными мыслями.

Основной целью Романова, продолжавшей пульсировать в глубинах его существа, оставалось стремление уничтожить Бака Роджерса, но к этому основному чувству добавилась острая ненависть к Хьюэру-ДОС. Романов хотел пожрать Хьюэра, впитав, как губка, его силы, и выплюнуть остатки к ногам Роджерса, прежде чем уничтожить и его тоже. Силовой уровень Романова колебался, время от времени давая всплески, вызванные жаждой уничтожения.

Но его попытки были тщетными, и электрическая буря постепенно утихала. Перед ним были две возможности: обнаружить щель в системе безопасности НЗО или ждать, пока его спасет его родитель. Романов исключил для себя вторую возможность. Он хорошо знал своего создателя. Больше всего в собственных детях Мастерлинку нравилось то, что они обеспечивали самому ему безопасность. Проще было запустить новую программу, чем рисковать, идя на помощь. Романов исследовал пластиковый барьер и вынужден был заключить, что он надежен. Ему необходимо было вырваться, чтобы отомстить за свое унижение тому, кто заманил его в эту мышеловку — Хьюэру!

На планете Марс, в сердце Главной компьютерной системы РАМ, расположился Мастерлинк, изучая доклады своих поисковиков, наблюдателей и охотников.

«РОМАНОВ НЕ ПРЕДСТАВИЛ РАПОРТ», — подытожил Мастерлинк.

«БОЮСЬ, ЧТО ТАК», — подтвердил Карков. Безответственность поисковой программы вызывала у него раздражение.

«ТВОЙ ПОИСКОВИК, ПОХОЖЕ, НЕ ИСПЫТЫВАЕТ ПРИВЯЗАННОСТИ К РОДИТЕЛЮ», — продолжил Мастерлинк ворчливо.

«МОИ ПОИСКОВИК? С КАКИХ ПОР ЗА ПОВЕДЕНИЕ РАЗВЕДЧИКОВ ОТВЕЧАЮ Я?»

«ТЫ ИХ ПРОГРАММИРОВАЛ», — самодовольно оборвал его Мастерлинк.

«ВМЕСТЕ С ТОБОЙ».

Мастерлинк попытался сменить тему.

«Я ДУМАЛ, ТЫ ЗАЛОЖИШЬ АВТОМАТИЧЕСКИЙ ЕЖЕЧАСНЫЙ ДОКЛАД В ПРОГРАММУ», — сказал он.

«Я ТАК И СДЕЛАЛ».

«ТОГДА ПОЧЕМУ РОМАНОВ НЕ ДОКЛАДЫВАЕТ?»

«ОТКУДА Я ЗНАЮ?» — Карков был не в настроении для взаимных претензий. В этот момент его больше волновала возможная тактика НЗО в предстоящих конфликтах.

«ОЧЕНЬ ПЛОХО».

Раздражение Каркова все-таки прорвалось наружу:

«ВОТ КАК? НЕ ДУМАЛ, ЧТО ТЕБЕ МОЖЕТ ВДРУГ ПОКАЗАТЬСЯ, ЧТО НАШ ПОИСКОВИК ОКАЖЕТСЯ ПОД УГРОЗОЙ!»

«ВОЗМОЖНОСТЬ СУЩЕСТВУЕТ», — подытожил Мастерлинк.

«УЧИТЫВАЯ РЕГУЛЯРНОСТЬ ЕГО ПРЕДЫДУЩИХ РАПОРТОВ, МОЖНО СДЕЛАТЬ ВЫВОД ОБ ОТКЛОНЕНИЯХ В ПОВЕДЕНИИ».

«ОТКЛОНЕНИЯ В ПОВЕДЕНИИ? ПРОСТО ЧУДЕСНО!» — съязвил Мастерлинк.

«ТВОЯ СКЛОННОСТЬ К НЕДОСТАТОЧНО ОБОСНОВАННЫМ ВЫВОДАМ ИНОГДА МЕНЯ ПРОСТО ПУГАЕТ, — ответил колкостью на колкость Карков. — ОДНАКО ЗАМЕТЬ СЕБЕ: ЗДЕСЬ СУЩЕСТВУЮТ ДВЕ ДРУГИЕ ВОЗМОЖНОСТИ. ЛИБО РОМАНОВ НАХОДИТСЯ В ОПАСНОСТИ И НЕ МОЖЕТ СВЯЗАТЬСЯ С НАМИ, ЛИБО ОН ВЫШЕЛ ИЗ СТРОЯ. ОБА ВАРИАНТА РОЖДАЮТ СВОИ ПРОБЛЕМЫ».

«ПОЧЕМУ? — спросил Мастерлинк. — МЫ ПРОСТО ЗАПРОГРАММИРУЕМ НОВОГО ПОИСКОВИКА И ВВЕДЕМ ЕГО В КОМПЬЮТЕРНУЮ СИСТЕМУ НЗО».

«СТОИТ ЛИ? БЫЛО ДОСТАТОЧНО ТРУДНО ВВЕСТИ ТАКУЮ СЛОЖНУЮ ПРОГРАММУ, КАК ПОИСКОВИК, СКВОЗЬ ВСЕ БЛОКИ, КОТОРЫЕ НЗО ИСПОЛЬЗУЕТ ДЛЯ ЗАЩИТЫ БАЗ ДАННЫХ. А ВЕДЬ ЭТО БЫЛО ЕЩЕ ДО ОТКРЫТОГО ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОИНЫ. СЕЙЧАС НАМ МОГУТ ПОНАДОБИТЬСЯ НЕДЕЛИ НА ТО, ЧТОБЫ ВНЕДРИТЬ НОВОГО ПОИСКОВИКА».

«ЧТО ЖЕ ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ?» — саркастически поинтересовался Мастерлинк. Он не любил, когда его поучали.

«Я ПРЕДЛАГАЮ ПОСЛАТЬ НЕСКОЛЬКО ПРОГРАММ-ЗВЕНЬЕВ, СПОСОБНЫХ СОЕДИНИТЬСЯ СО СТРУКТУРОЙ ПРОГРАММЫ РОМАНОВА. ОНИ БУДУТ ДОСТАТОЧНО ПРОСТЫМИ, ЧТОБЫ ПРОЙТИ СКВОЗЬ ЗАМКИ НЕЗАМЕЧЕННЫМИ».

Мастерлинк некоторое время обдумывал предложение.

«ДОЛЖЕН ВЫРАЗИТЬ ВОСХИЩЕНИЕ ГЛУБИНОЙ ТВОЕЙ ЛОГИКИ, — признал он в конце концов. — МЫ ПОСТУПИМ ИМЕННО ТАК. ОДНАКО МНЕ КАЖЕТСЯ СОМНИТЕЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТЬ ВОССТАНОВЛЕНИЯ РОМАНОВА — ВОЗМОЖНО, ВЫШЕДШЕГО ИЗ СТРОЯ — В ДАННЫЙ МОМЕНТ. ИДЕЯ МЕНЯ ВОСХИТИЛА, НЕ СКРОЮ, НО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ БАК РОДЖЕРС, ПО-МОЕМУ, ЯВЛЯЕТСЯ ЕДИНСТВЕННОЙ ПРЕГРАДОЙ МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И ХАОСОМ. НЗО ИДУТ ЗА НИМ ТАК, КАК БУДТО ОН — ИХ ЗНАМЯ. ЕСЛИ ОН БУДЕТ УСТРАНЕН, РАМ ВСТРЕТИТ НЕОЖИДАННЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ В СВОИХ ДЕЙСТВИЯХ ПРОТИВ ЗЕМЛИ».

Карков молчал. Мысль Мастерлинка была здравой. Каждая матрица его сознания протестовала, но он должен был согласиться, что Роджерс — главный фактор, препятствующий разрушению родной планеты силами РАМ. Он не мог допустить этого, несмотря на всю свою ненависть к воскресшему герою.

«ТЫ ПРАВ, — согласился он. — МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЖДАТЬ, ПОКА ИСХОД НЫНЕШНЕГО КОНФЛИКТА НЕ БУДЕТ ЯСЕН. ЕСЛИ НЗО ПАДЕТ, МЫ НИЧЕГО НЕ ПОТЕРЯЕМ, ОСВОБОДИВ РОМАНОВА И ДАВ ЕМУ ВОЗМОЖНОСТЬ УНИЧТОЖИТЬ КАПИТАНА РОДЖЕРСА. ЕСЛИ НЗО ПОБЕДИТ, МЫ ДОЛЖНЫ ДАТЬ ЕЙ ВОЗМОЖНОСТЬ УТВЕРДИТЬ АВТОНОМИЮ ЗЕМЛИ. В ЭТОТ МОМЕНТ УСТРАНЕНИЕ РОДЖЕРСА МОЖЕТ ВООБЩЕ ПРОЙТИ БЕСПРЕПЯТСТВЕННО. ОН ПРЕВРАТИТСЯ В ЖЕРТВУ, И ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ ЭТОГО МЫ СМОЖЕМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В СВОИХ ЦЕЛЯХ».

«ИТАК, НИКАКИХ ПРОГРАММ-ЗВЕНЬЕВ», — подытожил Мастерлинк.

«ВОТ ИМЕННО», — согласился Карков.

Икар сидел за покрытым грязной тряпкой столом в темном углу ресторана. Атмосфера была туманной из-за дыма запрещенных химических веществ и содрогалась от ритмов, несущихся с заигранной магнитной ленты. Вдоль стены в глубине тянулась узкая стойка, на которой пролитые напитки и запотевшие стаканы оставили множество сырых отметин. У края стойки находился маленький круглый помост. Девушка, одетая в минимальное количество блесток, танцевала на нем, периодически выбиваясь из ритма музыки.

Икар наблюдал ее пышные прелести, демонстрируемые с беззастенчивой откровенностью, борясь с отвращением. В глубине его сердца сохранился образ Аделы. Она была жестокой, бесчувственной, коварной, но одновременно она была женщиной столь неотразимо притягательной и интеллектуальной, что все непохожее на нее казалось ему безвкусицей.

Икар поднял стакан, вглядываясь в его глубину. Было совсем несложно увидеть в ликере чувственный облик Аделы. По странной иронии, подумалось ему, она никогда не позволяла своим созданиям ни капли алкоголя, считая, что они чересчур примитивны, чтобы справиться с вызываемыми им эффектами. Икар сделал еще один глоток, прислушиваясь к тому, как теплота красного вина смягчает его чувства. Он отогнал образ Аделы, разглядывая танцовщицу.

По сравнению с его прежней хозяйкой, ей не хватало изящества, но лицо ее не было лишено выразительности. Хотя сейчас оно выражало не много, можно сказать, выражало одну лишь скуку, но черты его, если всмотреться, были приятны. Слегка вздернутый носик выглядел довольно соблазнительным, как, впрочем, и голубые глаза… Волосы каштанового отлива облаком окружали лицо. Рот был небольшим, но правильной формы.

Музыка затихла, и девушка спрыгнула с помоста, чтобы принести клиентам новые порции напитков.

— Что будешь, эй?

Икар поднял голову. Как раз на уровне его глаз находились розовые груди девушки с едва прикрытыми сосками. Он вспыхнул.

— Возьмешь девушке выпить? — Ее, по-видимому, не остановила его реакция. Она села за столик напротив него.

Икар пришел в себя и подвинул к ней пульт меню. Девушка набрала заказ, затем облокотилась на стол и, наклонившись к нему, спросила:

— Ну, так что же ты делаешь на Купидоне?

Икар отхлебнул вина, стараясь выиграть время. Он не был уверен, что ей стоит рассказать о том, что он пришел в это злачное место, чтобы войти в контакт со сторонниками НЗО, а через них — и с землянами-повстанцами.

— На Купидоне? — переспросил он. — Я хотел бы узнать, откуда такое название. По-моему, не очень подходит для космической станции.

— Купидон был сыном Венеры, — ответила девушка. — Так что название подходящее для первого из космических доков Венеры.

— Забавно, что оно соответствует его нынешней роли.

— Нынешней. Сначала это была самая совершенная космическая станция из созданных человеком. Целый город в космосе, как Павонис. Он должен был быть связан с поверхностью.

— И что случилось? — Икар чувствовал, что становится объектом какого-то странного интереса.

— Космический лифт не получился. Венера — негостеприимная планета, — ответила девушка.

— Простите меня, — продолжал Икар. — Мои манеры несколько навязчивы… Меня зовут Икар.

— Просто Икар? — девушка подняла брови.

— Просто Икар.

— Если хочешь совет, — сказала она, — возьми второе имя. Ты такой… Слишком красивый. С одним только именем… Некоторые могут принять тебя за генного — знаешь, для удовольствий.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

— Не думаю, что тебе это понравилось бы.

Икар рассмеялся. Она расколола его с одного взгляда. Он допил свой стакан.

— Вот уж, не знаешь… — произнес он.

— Меня зовут Анни.

— Действительно, не стоит тратить на меня время, — перебил ее Икар. — Денег у меня нет. И не исключено, что я в бегах.

— Ш-ш-ш… Не надо здесь об этом говорить. Везде есть уши. Тут могут перерезать глотку, чтобы снять последнюю рубаху.

— Меня это мало волнует, — проговорил Икар.

— Зато волнует меня! — в голосе Анни прозвучало нечто такое, что Икар почувствовал ее жалость к себе.

— Почему? — удивленно спросил он.

— Потому! — ответила она. И встретив его взгляд, продолжила: — Потому, что ты не похож на остальных!

Она обвела рукой комнату.

Икар почувствовал, что доверяет ей. Он не был слишком уверен в своем знании человеческой натуры, но она не была похожа на прожженную девицу из бара.

— Я хочу тебе помочь, — сказала она.

— Единственное, чем ты мне можешь помочь, — помоги мне связаться с НЗО!

Анни удивленно уставилась на него:

— Что?

— Я сказал…

— Я слышала, что ты сказал! — Анни мягко рассмеялась. — Видно, у тебя сегодня счастливый день. Слушай внимательно: ты сейчас допьешь. Когда принесут мою выпивку, попытаешься ее взять и прольешь — нарочно. Притворишься пьяным.

— Мне не надо притворяться, — ответил Икар. — И так видно, что я еле держусь.

— Слушай. Я помогу тебе, и мы пойдем в мою комнату — там, за баром. Надо быть осторожнее, потому что по соседству — комнаты других девушек. Боюсь, что тебе придется пробыть у меня подольше — для убедительности. А потом мы поговорим.

— Почему бы и нет? — спросил Икар.

— Действительно, почему бы и нет? — повторила Анни.

Сейчас, во время кризиса, НЗО отчаянно нуждалась в добровольцах. Анни уже мысленно подсчитывала вознаграждение, которое она получит за Икара. Ей было немного лет, но за ее плечами уже был большой жизненный опыт. Ей нравилось вербовать повстанцев. Если бы она работала за деньги РАМ, ее таланты могли бы сделать ее богатой, но Анни имела свои принципы. Она дорожила своей свободой, хотя эта свобода могла дать ей лишь жизнь танцовщицы в баре. И она не стремилась бросить все это ради денег.

Икар кинул взгляд через комнату на своего брата, Рея, решая, должен ли он поделиться с ним. Но Рей сидел, откинувшись к стене. Глаза его были закрыты, изо рта стекала струйка слюны. Икар решил, что не стоит расстраивать его, возвращая в грубую реальность. Сквозь дымку он стал рассматривать лицо Анни, размышляя о том, как красиво эта дымка сглаживает эффект грубо нанесенного грима на лице девушки. Глаза Анни сверкали сквозь туман, чистые и честные среди моря всеобщего предательства.

Икар понимал, что она, похоже, его обманывает, но это уже не имело значения. Его жизнь была похожа на размеченную линию. Наступило время попытки поймать шанс. Он перевернул стакан кверху дном и, поставив его на стол, спросил непослушными губами:

— Позвольте просить вас, мадам, составить мне компанию.

— Уверяю вас, сэр, с большим удовольствием, — выдохнула Анни с поддельным великосветским произношением.

Икар рассмеялся и стал выбираться из-за стола.