СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА

Пояс астероидов

Беспорядочное скопление малых планет и скалистых образований, где каждый сущий имеет право голоса, а избранные большинством голосов управляют пятьюстами миниатюрными мирами.

Марс

Рай, образованный по подобию Земли. Планета была возрождена благодаря использованию сложной современной технологии. Однако именно на Марсе возникла жестокая государственная корпорация РАМ, которая вознамерилась подчинить себе заселенное космическое пространство.

Земля

Разоренная межпланетными грабителями, превращенная в груду обломков, Земля являет собой гибнущую цивилизацию. Ее народ разобщен. Люди теснятся в городских развалинах и резервациях, кишащих мутантами.

Луна

Обладающая несгибаемой волей конфедерация независимых государств. Высокообразованные жители Луны являются банкирами Солнечной системы. Они располагают массодвижительным оружием, способным отразить любое вторжение извне.

Венера

Частично напоминающий Землю ад, где человеческая жизнь сосредоточена только на самых высоких горных вершинах. Жители нагорья строят огромные керамические башни. Кочевники вселенной — шарообразные летающие города — бороздят кислотные небеса. Далеко внизу, в испускающих пар заболоченных долинах, подобные рептилиям гуманоиды ведут борьбу за то, чтобы переделать мир по собственному усмотрению.

Меркурий

Место возникновения подземной цивилизации. На поверхности планеты установлены мощные поглотители солнечной энергии. Кругом зияют открытые горные выработки, передвигаются крупные города на колесах. Мощные орбитальные дворцы Солнечных Королей — владельцев несметного количества солнечной энергии — устремлены вверх и медленно вращаются в спокойном величии.

 

ГЛАВА 1

Аллистер Черненко удобно откинулся в слишком мягком темно-синем кресле, цвет которого удачно оттенял гриву его серебристо-белых волос, завязанных длинным хвостом. Стиль прически был позаимствован у прародителей американской революции и ненавязчиво намекал на определенные симпатии, что вполне соответствовало земным традициям. Позади него, под сводом выложенного кирпичом камина, потрескивали и шипели поленья голографического огня. Две старинные статуи — псы со стеклянными глазами, в которых мерцали отблески голографического пламени, — несли стражу возле хозяина. Языки пламени, отражаясь на поверхности темного полированного пола, создавали ощущение абсолютной реальности происходящего, в такой же степени абсолютной, какой была напускная, требующая больших усилий торжественность облика Черненко, которая словно поддерживала всю его стандартную для марсианина фигуру. Лицо Черненко — красивое, с орлиным носом и чеканным профилем — напоминало изображение на монете. Красная полоса, рассекающая по диагонали верхнюю часть черного облегающего костюма, свидетельствовала о том, что Черненко является служащим РАМ.

Черненко был директором РАМ в Северо-Американском регионе и самым богатым членом правления, обосновавшимся на Земле. Он медленно повернулся к передающей телевизионной камере и с грустным почтением уставился в ее немигающий компьютерный глаз. Серебристые глаза самого Черненко, обычно прищуренные и блестевшие от алчности, на сей раз были широко раскрыты и увлажнены крокодиловыми слезами.

— Жители Земли, — начал он, — мне больно говорить с вами при таких трагических обстоятельствах. Как канцлер Протектората Солнечного Альянса, я уполномочен советом директоров Центра РАМ при Объединенной Метрополии, где находится наша прославленная корпорация, говорить от имени РАМ.

За время пребывания в администрации по земным делам мы пытались сделать все возможное, чтобы спасти бедствующую планету. Мы вложили громадные средства в развитие промышленности Земли, обеспечили ее своей лучшей технологией. Мы обучили население прогрессивным методам производства и способствовали развитию здоровых торговых связей между нашей собственной планетой и Землей. Нам горестно сознавать, что земляне так легко вычеркнули из памяти годы служения им марсиан, годы бескорыстной помощи в области науки и культуры и попали под влияние террористического общества, захватившего власть на планете. Я хочу предупредить людей, находившихся под моей опекой: РАМ считает Новую Земную Организацию источником вероломства и насилия. Если же Земля поймет, что совершила ошибку, вступив в этот политический альянс, будьте уверены — РАМ не оставит в беде свое непокорное дитя и вернется, — грустная улыбка коснулась губ Черненко. — Но ребенку должно быть позволено расти. Совет Центра РАМ решил предоставить Земле свободу, к которой она так стремилась. Все члены правления РАМ будут немедленно эвакуированы с планеты. К тому времени, когда эта акция станет известна широкой общественности, многим из тех, кто без остатка отдал свои время и талант переустройству вашей планеты, будет отрезан путь к возвращению на родину — под малиновый герб Марса. — Глаза Черненко наполнились невыплаканными слезами. — Что касается меня, то на Земле я был счастлив и с сожалением покидаю планету, которая стала моим домом. Гальвестон навсегда останется в моем сердце. Прощайте, — в этот момент, когда очертания лица Черненко начали постепенно расплываться в темноте подвесного экрана, по его щеке скатилась огромная слеза.

— Единственное, что останется в его сердце навсегда, это благодарность судьбе за возможность покопаться в карманах Земли, — ворчливо заметил голос, прозвучавший в темноте.

— А что ты надеялся услышать? — спросила Вильма Диринг, когда в комнате загорелся свет.

— Ничего кроме того, что услышал, — ответил Беовульф. — И не скажу, что мне это понравилось.

Он мрачно посмотрел на Вильму. Девушка была на полголовы выше его, тонка, словно ветка ивы, и тверда как кремень. Безупречный овал ее лица, обрамленный копной рыжих волос, и широко расставленные, по-детски наивные глаза могли обмануть кого угодно. Не верилось, что Вильма была одним из лучших пилотов Земли, прекрасно владела холодным и огнестрельным оружием, приемами рукопашного боя. Она заслужила и добрую славу, сопутствующую ее имени, звание полковника и уважение коллег. Беовульф был прекрасно осведомлен о способностях девушки, поскольку сам многому научил ее.

Вильма тихонько засмеялась.

— Чокнутый, — резюмировала она.

— Как и все остальные члены Конгресса, — заметил Беовульф.

Его черные глаза оценивающе оглядели собравшихся. Триста представителей Новой Земной Организации прибыли сюда со всех концов планеты, чтобы избрать временное правительство Земли. Протекторат Солнечного Альянса, считавший себя единственным правящим органом во всем мире, был марионеткой в руках РАМ. Сейчас, когда связывающие нити разорваны, Протекторат потерпел фиаско.

— Они не могут быть другими, — сказала Вильма, смешно нахмурив брови. — Но какой наглец этот Черненко! Полное ничтожество. Как он мог наплести столько лжи…

— Мне кажется, он наслаждается этой ложью, — прервал ее Беовульф. — А слезы Черненко — красивый штрих в этой лжи. — Стареющий лидер Новой Земной Организации взял из угла своего подиума серебряный колокольчик и потряс им, призывая Конгресс к порядку. Эхо прокатилось по помещению, постепенно усмиряя возбужденный шум голосов.

Десять дней назад воины Новой Земной Организации поднялись на борьбу против векового господства РАМ и создали Планетный Конгресс. Повстанцы все решительнее вели наступление и недавно захватили космическую станцию Хауберк, с помощью которой РАМ контролировал планету.

Планетарный Конгресс собрался в Чикагорге, локальном отделении Новой Земной Организации, обосновавшемся среди руин бывшего Чикаго в ангаре военно-воздушных сил, давно погребенном под толстым слоем булыжника. Тяжелый стальной каркас, армированный на стыках перекрестными сварными конструкциями, приютил Конгресс. Большинство подземных убежищ Новой Земной Организации напоминало маленькие, плохо укрепленные, кишащие людьми муравейники. Помещение, в котором собрался Конгресс, было самым большим и безопасным.

Несмотря на то, что органы управления войсками в Чикагорге были уничтожены во время набегов терринов РАМ всего пару недель назад, Зал Свободы, как назвал его один депутат, был надежно защищен от врагов. Пространство вокруг ангара было заминировано. Все депутаты жили внутри сооружения, в задней части зала. В случае крайней необходимости зал разделялся на части простым нажатием кнопки. Вход в комнату, где проходили заседания, преграждала стальная дверь, а через каждые пять метров в разделенном на секции полу были устроены туннели индивидуального пользования, которые открывались по специальному приказу. Главный вход тщательно охранялся.

Окинув взглядом людей, представляющих интересы Новой Земной Организации, Беовульф почувствовал прилив гордости. Делегаты, собравшиеся в зале, были полны энергии, их лица светились надеждой, которую не смогла омрачить даже отвратительная ложь директора РАМ. Черненко старательно избегал упоминания о Хауберке — космической станции, которая в автоматическом режиме блокировала действие защитного поля Земли, сводя на нет ее военную мощь и препятствуя развитию межзвездной торговли. Однако, что бы ни говорил и о чем бы ни умолчал Черненко, земляне одержали победу. Восемнадцать воздушных кораблей, похищенных у противника, поднялись в небо под командованием капитана Энтони Бака Роджерса и уничтожили отборные войска РАМ. Станция Хауберк была сдана победителю, и землянам вновь открылась возможность заниматься торговлей и самим защищать планету от врагов. Представителям Новой Земной Организации, собравшимся на Конгресс, предстояло решить, как распорядиться завоеванной свободой.

— Уважаемые делегаты! — прозвучал сочный голос Беовульфа. — Несмотря на дерзкую речь Черненко, он, как и его единомышленники, покидает нашу планету. Информация об этом уже поступила от наших полевых операторов.

— Сэр, — раздался высокий, звонкий голос.

Беовульф посмотрел в дальний угол аудитории, чтобы разглядеть говорившего. Это была женщина. Высокая, ростом в полных шесть футов, с мелкими кудряшками на коротко остриженной голове, которые открывали широкие скулы и подчеркивали классический профиль, она красовалась в блестящем платье шафранового цвета. Казалось, платье вбирает в себя искусственный электрический свет, а затем отражает его, напоминая африканское солнце во всем его великолепии.

— Делегат Муатматабе, — объявил Беовульф.

Муатматабе откашлялась.

— Только что мы стали свидетелями капитуляции Черненко, рискнувшего говорить от имени всего РАМ. Признаюсь, сэр, мне бы хотелось получить более прямое доказательство поражения корпорации. Пусть сам Центр РАМ оценит нынешнее положение.

Беовульф улыбнулся.

— Я думаю, ваше желание выполнимо. Именно поэтому я попросил капитана Роджерса доставить сюда микродиск с записью официального признания РАМ своего поражения на Хауберке. — Беовульф повернулся и сделал драматический жест рукой. — Я хочу представить вам героя двадцатого столетия, приумножившего свою славу в наши дни, руководителя операции «Иерихон», в результате осуществления которой была захвачена станция Хауберк, капитана Бака Роджерса!

Когда на трибуне рядом с Беовульфом появился Роджерс, конгресс разразился громоподобными аплодисментами.

— А не преувеличиваете ли вы? — спросил Бак, едва шевеля уголками губ.

Беовульф, неистово аплодирующий вместе со всеми, присвистнул:

— Конечно, реклама — это золотая жила, которую я буду эксплуатировать точно так же, как это делает РАМ.

Бак улыбнулся, блеснув белоснежными зубами, и пробормотал:

— Вот это друг!

— Разумеется, — ответил Беовульф, искоса взглянув на Бака.

Он мысленно поздравил себя за мудрое решение дать возможность Конгрессу узнать, что за человек Бак. Роджерс был таким, каким в представлении многих людей и должен быть герой. Атлетическое телосложение. Честные голубые глаза, излучающие свет. Его лицо, безупречное как на художественной открытке, смягчалось веселыми морщинками в уголках глаз и глубокими складками возле губ. Короткие волосы песочного цвета были подстрижены ежиком и зачесаны набок. Темно-синий костюм без застежек, какие носили все члены Новой Земной Организации, плотно облегал крепкую фигуру. Бак чудом выжил после событий, разразившихся в двадцатом столетии, и сейчас совершил еще чудо, захватив станцию Хауберк.

Аплодисменты начали стихать, и Бак заговорил спокойным, уверенным голосом человека, привыкшего выступать публично.

— Спасибо за радушный прием. Я наконец-то почувствовал себя дома.

«Проклятие, — подумал Беовульф, — этот человек знает, что сказать».

— Однако, — продолжал Бак, подняв руку, — я хочу, чтобы вы знали: не нужно приписывать мне лишнюю славу за поход к Хауберку. Я действовал в составе команды, сформированной Новой Земной Организацией. Конечно, мне повезло с идеей, но она никогда не принесла бы плодов без усилий полковника Вильмы Диринг, капитана Вашингтона и всей нашей летающей бригады. Ну а мы, в свою очередь, не справились бы со своей задачей без поддержки Генерального штаба. Мы победили, потому что действовали сообща.

Снова раздались аплодисменты, которые долго не стихали. Бак в очередной раз поднял руку. Аплодисменты прекратились.

— Еще раз спасибо. А теперь, я думаю, вы с удовольствием убедитесь в капитуляции РАМ. Леди и джентльмены, перед вами Джендер Сольен.

На экране возник Сольен. Публика зашумела в предвкушении его выступления. Сольен возглавлял табель о рангах в Совете Директоров Центра РАМ. Выше него был только патриарх Зимунд Гользергейн, избранный на должность компьютером. Сольен был коротышкой, его рост доходил всего лишь до шести футов. Сложная прическа в стиле «помпадур», сооруженная из седых волос со стальным оттенком, венчала высокий лоб Сольена, его большие марсианские глаза мрачно уставились на монитор, который записывал заявление.

В зале раздался усиленный записью голос Роджерса:

— Я капитан Бак Роджерс, командир летающей бригады Новой Земной Организации. Вот донесение вашего главного пилота. Я требую, чтобы вы сдали станцию, а вместе с ней и права на вашу собственность на Земле.

Тонкое лицо Сольена вытянулось. Он прикрыл веки, пытаясь скрыть злость, мелькнувшую в его выразительных глазах.

— Вы застали нас врасплох, капитан. Я провел голосование в Совете, и мы единодушно решили отдать вам Землю. Ресурсы Земли исчерпаны и более не интересуют РАМ. Нам экономически невыгодно продолжать помогать вам. Мы расширили границы вашего разрушенного мира. Милости просим к его щедротам, не внушающим доверия. А если вам станет невмоготу на этой взорванной планете без поддержки РАМ, мы вернемся к вам и будем помогать до тех пор, пока будет благоприятствовать судьба, капитан.

— Спасибо, — прозвучал голос Бака. — Вы еще пожалеете о своих словах.

— Не сомневаюсь, — сухо пробормотал Сольен.

— «…и никогда не поздно искать иной приют», — заметил Бак, цитируя древнего поэта Теннисона.

Сольен хмыкнул, но спокойствие не покинуло его. Он не мог скрыть иронии, возникшей после реплики Бака:

— Вы напылили здесь, капитан.

— Но это пыль свободы, директор. — Слова Бака повисли в воздухе, ибо трансляция вдруг как-то замерла.

— Получайте эту свою свободу. РАМ сдает Хауберк, а вместе с ним все свои владения на Земле».

— Мы свободны, — голос Бака зазвенел от напряжения.

Аудитория молчала. Сольен был хорошо известен всем делегатам. Его слова много значили. РАМ капитулировала. Земля получила свободу.

Кто-то хлопнул в ладоши — и шквал аплодисментов в ту же секунду потряс помещение. Беовульфу не хотелось прерывать. Он знал, как нужна сейчас людям эмоциональная разрядка. Потом он поднял руку, и шум сразу смолк. В воздухе витали возбуждение, надежда на нечто такое, что еще никогда не испытывал в своей жизни ни один человек из собравшихся в зале.

— Сегодня у нас праздник, — сказал Беовульф. — Мы стоим на пороге новой эры. И делаем первые шаги как свободные люди. Однако у нас очень много проблем, — голос Беовульфа стал серьезным, — РАМ поработил Землю и покидает планету, оставив на ней полнейший хаос. Но у нас сохранилось стремление к порядку. И есть одна организация, одна группа людей, которая — если ей будет доверено — сумеет поддерживать возникшую структуру наших взаимоотношений.

— Террины! — воскликнул чей-то голос.

Беовульф не потрудился узнать, кому принадлежит этот возглас.

— Да, — громко ответил он.

— Делегат Амато, сэр. Из Пекина. Террины — это боевое сухое оружие Марса. Разве можно доверять им? Погрязшая в пороках армия самцов, натасканных для драки! Они начисто лишены совести.

— Согласен с вами, — ответил Беовульф, стараясь быть спокойным. — Вот еще проблема, не правда ли? РАМ не утруждал себя контролем за терринами. Он поощрял их самые грубые и жестокие методы во имя достижения собственных целей. Мы поступим по-другому. Если терринов контролировать, они будут силой, способной поддерживать стабильность в обществе и бороться с политической сумятицей, в переходный для власти период.

— Мы не можем доверять им, — настаивал на своем Амато.

Несколько незнакомых Беовульфу голосов согласилось с ним.

— Повторяю, это очень трудный вопрос, — сказал Беовульф, — и он требует самого серьезного рассмотрения. Вот почему я гарантирую перемирие командующему терринов. Узнав, что РАМ покидает нашу планету, террины предлагают свою военную помощь Новой Земной Организации. Командующий готов ознакомить нас со своими предложениями. — Беовульф почувствовал общее напряжение, возникшее в зале. Человека, которого он представит сейчас публике, ненавидели стар и млад. Беовульф глубоко вздохнул и произнес:

— Леди и джентльмены, перед вами Кельт Смирнов.

Тишину нарушила тяжелая поступь Смирнова — каблуки его сапог громыхали по полированному полу из пластикрита. Коренастая фигура командующего, облаченная в алые одежды терринов, резко выделялась на фоне голубых костюмов землян. Туловище Смирнова было заковано в тяжелый защитный панцирь. Сегодня его лицо и шея были необычно бледны.

Как только Смирнов поднялся на платформу, возвышающуюся над остальным пространством помещения, один из мужчин в дальнем углу толпы выхватил импульсный лазерный пистолет и направил его в голову террина.

— Убийца! — закричал мужчина. — Мерзкий наемник! Насильник женщин и детей!

Всем стало ясно, что сейчас произойдет. Из такого пистолета не промахнешься. Вспышки запульсировали перед лицом Смирнова. Зал замер.

Стрелка окружили офицеры из службы безопасности. Он бросился вперед, пытаясь расчистить себе путь к освобождению, но двое громил схватили его за руки, не ослабляя хватки, а еще трое обхватили со всех сторон. В считанные доли секунды стрелок был обезоружен. Пистолет швырнули на пол. Руки мужчины безвольно болтались за спиной.

— Убийца! — снова закричал он. — Ты должен умереть! — Мужчину выволокли из зала заседаний.

Целый и невредимый, Смирнов стоял за трибуной. Он слабо улыбнулся и мягко спросил:

— Ты тоже так думаешь, Беовульф?

Беовульф растерялся. Будучи в последнее время командующим вооруженными силами Новой Земной Организации, он привык контролировать себя и подчиняться. И хотя инцидент ошеломил Беовульфа, он попытался разрядить обстановку.

— Извини, Смирнов. У человека был нервный срыв. Хотя все, что он сказал, правда.

— К счастью для себя, я не очень доверяю членам Новой Земной Организации. И потому пришел сюда в защитной оболочке. Без нее я был бы уже мертв.

Когда Смирнов повернул голову, Беовульф увидел на ней едва заметный контур полупрозрачного защитного слоя, напоминающего человеческую кожу. Вокруг этого слоя струилась легкая дымка. Беовульф понял, что командующий терринов находится сейчас на атомной системе полного жизненного обеспечения, не доверяя даже воздуху, которым он дышит в присутствии членов Новой Земной Организации.

— Прими мои извинения, Смирнов. Здесь ты находишься под нашей защитой. Мы выполним условия перемирия. Террорист будет наказан. — Беовульфу показалось, что его слова убедили Смирнова.

С кривой улыбкой на губах Смирнов заметил:

— Это большое утешение для меня.

Позади Беовульфа стояли Бак и Вильма, которые внимательно рассматривали Смирнова прищуренными глазами.

— Что это был за парень? — спросил Бак, имея в виду несостоявшегося убийцу.

— Не знаю, — ответила Вильма. — Я никогда не видела его раньше. Как и многих других людей в этом зале. Но это ничего не значит.

Бак хмыкнул:

— Бьюсь об заклад, все было подстроено. Слишком уж смердит от всего этого.

— Попытка дискредитировать нашу организацию? — Вильма в задумчивости подняла голову, оценивая то, о чем спросила.

— Да. Готов поспорить, Смирнов подсадил эту крысу и запрограммировал ее на убийство. Конечно, рано или поздно, мы установим, кто покушался на Смирнова. Хотя жизнь этого человека сейчас, видимо, находится под угрозой. Что он может значить для терринов? — Бак отвернулся от Вильмы и небрежно скрестил ноги.

— Пушечное мясо, — пробормотала Вильма, повернувшись лицом к Смирнову, чтобы лучше слышать его речь.

Командир гвардии терринов стоял перед публикой, мощно упершись ногами в подиум и заложив руки за спину. Он привык прятать свои руки от постороннего глаза, ибо кольца, имплантированные в его пальцы, неизменно ввергали людей в изумление. Сейчас же Смирнов изо всех сил старался произвести на окружающих благоприятное впечатление и не хотел испортить его зрелищем нейрокомпьютерных соединений.

— Конгресс планеты Земля, — начал он. Голос у Смирнова был мягкий и невыразительный, но от его звука у Вильмы по спине пробежали мурашки. — Я пришел к вам с предложением. В течение многих сотен лет террины поддерживали порядок на планете. Мы были созданы специально для этой цели и можем функционировать только на Земле. В любом другом месте нам нечего делать. От имени всех терринов я обращаюсь к Планетарному Конгрессу с просьбой оставить нас на Земле и позволить выполнять работу, которой обучены. Я понимаю, что вы испытываете к нам отвращение. Но мы не кисейные барышни, чтобы нас любить. На ранней стадии существования нашей организации мы подчинялись РАМ, считая эту корпорацию своей родительницей и выполняли все ее приказы. Другого пути у нас не было. Сейчас РАМ бросила нас на произвол судьбы. Мы стали сиротами, вынужденными скитаться по улицам без хозяина. Нам нужно чем-то заняться. Мы просим вас быть нашими наставниками. Мы готовы отвыкнуть от старых привычек и взять на себя ответственность, о которой не помышляли раньше.

— Намерены ли вы прекратить грабежи, насилие и бандитизм? — спросила темнокожая женщина во втором ряду.

Услышав вопрос, Смирнов замер.

— Мы действовали в соответствии с поставленными перед нами задачами, — ответил он, пытаясь оправдать жестокость, которой отличались террины. — Изменятся задачи, мы тоже поведем себя по-другому. Террин устроен так, что может действовать только в одном направлении: получил приказ — беспрекословно выполнил его. По велению начальника террин может обуздать любые свои самые сильные желания. И это делает его инструментом пиратского применения. Вы можете изменить инструкции. Террин привык подчиняться авторитетам, если признает их.

— Многообещающие заверения, — сказал Беовульф со своего места. — Но откуда мы знаем, насколько вы искренни? Вы привыкли лгать.

— Согласен. Ложь часто нужна в моей работе. Однако история говорит сама за себя. Какие бы действия ни предпринимали террины, вы не сможете назвать ни одного примера, когда бы они предали или скомпрометировали РАМ.

— Уступаю вашим доводам, — недовольно сказал Беовульф.

— Террины преданы своему командованию. Они просто не могут быть другими. Если я объявлю Новую Земную Организацию своим новым работодателем и велю моим людям последовать за мной, они послушаются.

Беовульф рассматривал квадратное лицо Смирнова, особенно его глаза. Спокойные, они в упор смотрели на Беовульфа. Это были глаза человека, единственной правдой для которого была его собственная выгода.

— Убеди меня в своих словах, — сказал Беовульф.

— Я знал, что ты потребуешь этого. — Смирнов расцепил пальцы.

От толпы отделилась фигура террина, который приблизился к Смирнову с покорностью хорошо дрессированной собаки. Семи футов ростом, с темной кожей — он отпугивал всем своим видом. Маленькие глаза с кошачьим разрезом и торчащие уши казались неуместными на бритой голове, забранной в шлем. Кривые, втянутые когти и длинные клыки делали его похожим на громадную черную пантеру, стоящую в вертикальном положении на задних лапах.

Смирнов протянул руку к кинжалу, висевшему на поясе. Террины сдали свое наиболее изощренное оружие при входе в зал, но настояли на том, чтобы оставить при себе кинжалы. Поскольку это оружие не представляло опасности для делегатов, облаченных в защитную одежду, и в целях дипломатии просьба терринов была выполнена. Как только Смирнов вытянул кинжал из ножен, охранники, отвечающие за безопасность зала, подались вперед.

— Не беспокойтесь, — сказал Смирнов. — На сей раз лезвие моего кинжала вам не грозит. Рукоятью вперед он протянул кинжал террину. Тот принял его огромной ладонью, похожей на обеденную тарелку.

— Отрежь себе правую руку, — приказал Смирнов.

Террин оглядел свое запястье. Как любой воин, прошедший специальную подготовку, он прекрасно знал анатомию. Моментально представив себе, как расположены на руке кости запястья, террин наметил между ними линию удара и тут же нанес его, погрузив лезвие кинжала в свою темную плоть. Из разреза брызнула кровь. Террин был устроен так, что не чувствовал боли. Он даже не вздрогнул. Сделав надрез, террин вытащил лезвие из раны, а затем снова вонзил кинжал в то же место.

— Довольно! — начальственно прозвучал голос Беовульфа, но террин продолжал свое дело.

— Хватит, остановись! — воин моментально подчинился приказу Смирнова и выдернул кинжал из раны.

Беовульф увидел, как террин равнодушно прикрыл рану другой рукой и попросил охранников отвести его в медпункт для оказания первой помощи.

Охранники жестом пригласили террина следовать за ними, но он даже не шелохнулся, уставясь вперед ничего не видящими глазами. Тогда вмешался Смирнов: «Ступай, тебе обработают рану». Террин двинулся к выходу вслед за охранниками.

Провожая взглядом удаляющиеся фигуры, Беовульф спросил:

— Не понимаю, чего вы хотели добиться этим экспериментом?

— Драматическое зрелище, не правда ли? И жестокое. Теперь вы не станете отрицать способность террина к послушанию и самопожертвованию.

— На самом деле жестоко. Это не произвело благоприятного впечатления, — сказал Беовульф и посмотрел на Бака и Вильму, чтобы определить, как они отнеслись к увиденному. Но их лица были непроницаемы.

— А мы и не рассчитывали на это, — сказал Смирнов. — Вы думаете, что в ближайшее время будете иметь дело с существами разумными? Сомневаюсь. Миллионы людей, половина из них — голодранцы и даже кое-кто из образованных, чья жизнь стала с ног на голову после поломки иерархии, к которой они привыкли, — могут восстать. А рабочие РАМ? Неужели вы думаете, что они поймут вас? У них же нет мозгов. Вот почему вам нужна сила, способная поддерживать порядок на планете в ближайшее время.

— Разумная точка зрения, — сказал Беовульф, поднимаясь со своего места. — Конгресс обсудит ваше положение. Мы просим вас остаться в зале на тот случай, если возникнут вопросы.

— Рассчитывайте на полное содействие с моей стороны, — ответил Смирнов, сохраняя на лице строгое торжественное выражение. — Я знаю, чего хочу и за что собираюсь бороться. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить безопасность на Земле.

Аллистер Черненко бросил прощальный взгляд на свое бывшее обиталище в Гальвестоне. На берегу Мексиканского залива возвышался дворец, сооруженный из трех наклонных колонн, соединенных в виде треугольника со срезанным верхом. Прямо перед ним, на противоположном берегу, стояла белая зубчатая скала, отражение которой застыло в спокойных водах залива. Над крышей вились морские чайки. Мгновение — и они исчезали из виду, стремительно падая вниз с высоты трехуровневого обрыва. Дворец являлся олицетворением технической мощи и тонкого художественного вкуса марсиан, напоминая о богатстве и прогрессе — краеугольных камнях философии РАМ. Теперь Черненко предстояло расстаться со своей земной обителью.

Он нажал кнопку вокера, управляющую движением, и скелетообразное устройство заскользило в нужном направлении. Вокеры были специфическим изобретением марсианской технической мысли. Они предназначались для того, чтобы обезопасить чувствительное тело марсианина в условиях гнетущей силы тяжести Земли. Вокеры, металлические роботы, походили на пауков. В центре — несущее кольцо. От него расходились в стороны десять гибких подвижных щупалец, каждое из которых заканчивалось небольшим пальцем с острым шипом. С помощью последовательно включающихся реактивных двигателей, расположенных в каждом шипе и приводящих вокеры в движение, гибкие щупальца могли легко преодолеть любое препятствие, встречающееся на их пути. Над центральным кругом возвышалась защитная дуга со сложным устройством, силовое поле которой отражало действие любого носимого оружия. Роботы были снабжены своим собственным оружием: импульсными лазерами, реактивными автоматическими пушками и огнеметами. Телохранители не были нужны Черненко. Он и без них был надежно защищен.

Черненко направил вокер к персональной «стрекозе» — гелиоплану, на котором раньше всегда осматривал свои обширные владения. Внутри гелиоплана сидела помощница Черненко — Даймонд. Ее словно высеченное из камня тело, затянутое в черную панцирную оболочку, блестело в солнечных лучах. Густые, темные волосы были коротко острижены на египетский манер. Глубокие миндалевидные глаза смотрели вызывающе и в то же время холодно. Даймонд возглавляла персональную службу безопасности Черненко и была человеческим воплощением компьютерной версии сотрудника, должного выполнять эту работу.

— Ваш транспорт проверен, сэр, — четко произнесла Даймонд. Ритм ее речи был подобен вьетнамскому произношению. Она пристально смотрела на вокер, перемещающийся по лужайке.

— Спасибо, — ответил Черненко, которого начал раздражать этот изучающий взгляд. С помощью специальных сенсоров вокер Черненко был постоянно связан с Даймонд. Он приводил ее плотное тело в соответствие с земным притяжением и был для нее предметом первой необходимости в случае психологического и физического неудобства.

— Мы закончили перенесение файлов в центральную картотеку РАМ, — доложила Даймонд, когда Черненко подошел ближе.

— Прекрасно. А где Элизабит? — Вокер двигался вперед.

— С вашего разрешения работает с файлами. Никто, даже Элизабит, не посмел бы заняться этим без вашего разрешения.

Элизабит была компьютерным секретарем Черненко — запрограммированным кибернетическим организмом такой сложности, что считалась шедевром технических достижений РАМ. Черненко не хотел потерять Элизабит в кутерьме переселения.

Вокер приблизился к гелиоплану, оценил расстояние от земли до двери и послал в свои конечности необходимый заряд энергии, позволивший щупальцам ухватиться за нижнюю часть несущей поверхности. Задние шипы подталкивали вокер вперед и вверх, передние бездействовали. Секунда — и Черненко оказался на борту воздушного судна. Он вернул вокер в его основное положение и отключил систему питания робота.

— Где сейчас находится штаб? — спросил Черненко.

— Шеф уже эвакуирован. Остальные будут удерживать дворец под властью терринов, пока он не перейдет к землянам.

— Я не хотел бы, чтобы истеричная толпа довела дело до крайности.

— Не беспокойтесь, — ответила Даймонд, задраивая дверь гелиоплана. — Никто не хотел бы этого.

Черненко внимательно посмотрел на Даймонд. Бриллиант, висевший как сережка в носу Даймонд, сверкал очень дерзко, однако в ее лице было что-то льстивое.

— Ваш интерес к архитектурным шедеврам просто потрясающ, — сухо сказал Черненко.

— Для меня всегда представляла интерес безопасность институтов РАМ, — ответила Даймонд.

— Вы становитесь бесцеремонны. Мне уже надоели ваши намеки, — он скрестил руки и свирепо посмотрел на Даймонд.

Она улыбнулась. Эффект был ошеломляющий. Черненко сам любил намеки, но в своих подчиненных предпочитал полное отсутствие умственных способностей.

— Конечно, — сказала Даймонд, — я надеюсь, что новые обитатели, как и вы, посвятят всю свою жизнь этому дворцу.

Черненко внимательно посмотрел на девушку. Целомудрие ее лица могло обмануть кого угодно, только не его. На самом деле она была соблазнительной амазонкой, озабоченной лишь тем, чтобы выжить.

— Думаю, у них это получится, — ответил Черненко и прикрыл свои серебристые глаза. — Ведите себя хорошо, чтобы иметь возможность продолжать работу. Напрасные надежды чреваты.

— Только не для меня. Кроме того, я никогда ничего не делаю напрасно. — Даймонд опустилась в переднее кресло гелиоплана. — Я всегда выигрываю.

— Моя дорогая Даймонд, а почему вы решили, что я снова вас понимаю? — спросил Черненко, слегка приподнявшись в своем пешеходном кресле. Он посмотрел на дворец. «Победа любой ценой». Черненко бросил последний взгляд на белые скалы, отдавая должное их первоначальному величию, и его тонкие губы скривились в злобной усмешке.

 

ГЛАВА 2

Обдающий жаром поток огня рассек помещение главного управления РАМ. Сложнейшая сеть компьютерных коммуникаций и биологических синапсов сотрясалась от грохота атаки. Отовсюду неслись резкие, скрежещущие звуки, действующие на нервы. Однако предсмертная агония не помешала персоналу главного управления продолжать квалифицированно исполнять свои прямые обязанности: контролировать состояние дел марсианской империи и Русско-Американской Торговой Компании, которой подчинялся РАМ. Ярость операторов росла. В линии компьютерной связи то и дело направлялись свежие потоки охотников за вирусами, которые поглощали поврежденные клетки и усмиряли электронную бурю. Но вторжение продолжалось, неся за собой новые разрушения. Киборги проклинали захватчиков, угрожавших им полным уничтожением.

В глубине главного управления РАМ Мастерлинк уничтожил выстрелом персональные файлы компьютеров. Он был взбешен. Его обманули, и он искал, на ком бы сорвать злость. Удобным козлом отпущения для этой цели стало главное управление РАМ.

«ОН УБИТ!» — обращаясь к своему alter ego Мастерлинку, сказал Карков дрожащим от гнева голосом. Карков был первым кибернетическим организмом, созданным много лет тому назад из некогда живого человеческого существа и компьютера Мастерлинка.

«А ЧЕГО ТЫ ОЖИДАЛ?» — прохрипел Мастерлинк, поглощая синапс возле себя.

«НИЧЕГО ДРУГОГО, — ответил Карков. — ЭТО ЕЩЕ ОДИН УДАР РОДЖЕРСА. ЕМУ МАЛО ТОГО, ЧТО ОН НАПАЛ НА НАС, ТЕПЕРЬ ОН ВЗЯЛСЯ ЗА НАШИХ ПИТОМЦЕВ».

«УЛЬЯНОВ ЗНАЛ, ЧЕМ РИСКУЕТ. ТЫ ПРИКАЗАЛ ЕМУ УНИЧТОЖИТЬ РОДЖЕРСА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ. ВОТ ОН И ДЕЙСТВОВАЛ В СООТВЕТСТВИИ С ТВОИМИ ИНСТРУКЦИЯМИ», — Мастерлинк опять, словно алкоголик, ввел в себя очередную порцию энергии.

«УЛЬЯНОВ УМЕР КАК ГЕРОЙ, — Карков сделал паузу, и атмосферные помехи, окружавшие его, стали глуше. — МЫ БУДЕМ ОПЛАКИВАТЬ ЭТУ ПОТЕРЮ».

«ОПЛАКИВАЙТЕ, ЕСЛИ ХОТИТЕ, — ответил Мастерлинк. — Я КОЕ-ЧТО ТУТ ПРИДУМАЛ. РОДЖЕРСУ ПРОСТО ПОВЕЗЛО — ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ, И ОН БЫ ПОПАЛСЯ. НУ НИЧЕГО, В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ОН ОТ НАС НЕ УЙДЕТ», — Мастерлинк поймал сигнал тревоги, поступивший по матричному каналу связи, и направил его дальше.

«ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ?» — спросил киборг в обличье советского полковника.

«УЛЬЯНОВ ПОЧТИ ДОСТИГ ЦЕЛИ. У НАС ЕЩЕ ОСТАЛСЯ РОМАНОВ, КОТОРЫЙ ПО-ПРЕЖНЕМУ ДЕЙСТВУЕТ В КОМПЬЮТЕРНОЙ СИСТЕМЕ НОВОЙ ЗЕМНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ. Я ПРЕДЛАГАЮ СОЗДАТЬ НОВОГО ИСКАТЕЛЯ СО СПЕЦИАЛЬНОЙ ПРОГРАММОЙ. ОН БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ В ПРЕДЕЛАХ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ РАМ, ФИКСИРОВАТЬ ЛЮБОЕ УПОМИНАНИЕ О РОДЖЕРСЕ И СРАЗУ ЖЕ СООБЩАТЬ ОБ ЭТОМ НАМ. — Смех Мастерлинка раскатисто прокатился по помещению и эхом отскочил от его стен. — КРОМЕ ТОГО, ОН ПОМЕШАЕТ ИМ ОТСЛЕЖИВАТЬ ПУТИ ОХОТНИКОВ ЗА ВИРУСАМИ», — подумав, добавил Мастерлинк приглушенным голосом.

«У НЕГО ДОЛЖНА БЫТЬ МОЩНАЯ ЗАЩИТА, ИНАЧЕ ОН НЕ ВЫЖИВЕТ», — предположил Карков, ощущая легкий внутренний зуд при мысли о том, что станет создателем своего собственного искателя.

«ЭТО УЖЕ ПО ТВОЕЙ ЧАСТИ, КАРКОВ. У МЕНЯ ЕСТЬ ДЕЛА ПОВАЖНЕЕ», — Мастерлинк отвернулся от своего собеседника, чтобы заняться этими делами.

«НЕУЖЕЛИ?» — в голосе Каркова прозвучали саркастические нотки.

«НЕ СТАРАЙСЯ БЫТЬ ЛУЧШЕ МЕНЯ. ТЫ, НАВЕРНОЕ, ЗАБЫЛ, ЧТО Я ОСВЕДОМЛЕН О ТВОИХ СПОСОБНОСТЯХ». — Голос Мастерлинка исходил ядом.

«ТАК ЖЕ, КАК И Я О ТВОИХ», — спокойно заметил Карков.

«Я НЕ СОБИРАЮСЬ ТРЕЗВОНИТЬ О ТВОИХ ПЛАНАХ ТОЛЬКО ПО ОДНОЙ ПРИЧИНЕ: ХОЧУ ПОСМОТРЕТЬ, КАК ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ БУДЕТ ЛОМАТЬ ГОЛОВУ НАД ТЕМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ. ВОТ УЖ ПОВЕСЕЛЮСЬ!»

«РАД ЗА ТЕБЯ», — пробормотал Карков, думая о своем. Его мозг уже усиленно работал над программой для самой новейшей конструкции искателя.

«А КАК ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЕГО НАЗВАТЬ?» — подбросил Мастерлинк очередной вопрос Каркову, который уже начал клубиться от волнения в предвкушении того, что ему предстояло сделать. Способность Каркова увлекаться затмевала даже его полковничью форму.

«ГМ-М… ИМЯ. Я ДУМАЮ, ПЕТРОВ», — на лице Каркова появилась отеческая улыбка.

«ТВОЯ ВЕРНОСТЬ СЕМЕЙНЫМ ИМЕНАМ ПРОСТО ПРОТИВНА», — пророкотал Мастерлинк.

«ПРИДУМАЙ ЧТО-НИБУДЬ ПОЛУЧШЕ», — огрызнулся Карков.

«У МЕНЯ НА ЭТО НЕТ ВРЕМЕНИ», — беззаботно сказал Мастерлинк, возвращаясь к своим проблемам.

«ТОГДА ОСТАВЬ ПРИ СЕБЕ ЭТИ ЯЗВИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ. А НАШЕГО НОВОГО ИСКАТЕЛЯ Я НАЗОВУ ИМЕНЕМ МАМИНОГО ДЯДЮШКИ».

Мастерлинк пропустил мимо ушей слова Каркова. Было время, когда человеческие привязанности Каркова приносили пользу, но Мастерлинк не мог удержаться от того, чтобы не подколоть его, даже если это грозило испорченными отношениями. Занудство Каркова постоянно забавляло Мастерлинка.

Карков незаметно взглянул на Мастерлинка желтым электронным глазом.

«МНЕ КАЖЕТСЯ, ТЕБЕ НУЖНО БЫТЬ ПОРАСТОРОПНЕЕ. МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ ТАК, ЧТО Я ЗАКОНЧУ РАБОТУ НАД ПЕТРОВЫМ РАНЬШЕ, ЧЕМ ТЫ ВОЗЬМЕШЬСЯ ЗА ДЕЛО».

«ОШИБАЕШЬСЯ — ответил Мастерлинк, — СВОЮ ЧАСТЬ ДОГОВОРА Я УЖЕ ВЫПОЛНИЛ».

Мастерлинк замолчал и направил в матрицы пять микроскопических белых вихреобразных потоков. Это были программы-разрушители. Они искажали путь информации в каналах связи главного управления РАМ и мешали следить за передвижениями охотников за вирусами. Главному управлению предстояло не только разбираться в том, что происходит с его коммуникационной системой, но даже частично заменить ее на новую.

Мастерлинк зло ухмыльнулся: «Пусть этот бегемот хоть немножко пошевелит своими мозгами».

Карков оторвался от работы. И тоже улыбнулся.

«ПОЗДРАВЛЯЮ, — сказал он, — ТЫ ДАЕШЬ ГЛАВНОМУ УПРАВЛЕНИЮ ПОВОД ОПОЛЧИТЬСЯ ПРОТИВ НАС. КОГДА ОНИ ОПРЕДЕЛЯТ ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПРОГРАММ И УНИЧТОЖАТ ИХ, Я ИСПЫТАЮ ЧУВСТВО ГОРДОСТИ ЗА ТО, ЧТО СМОГ НАСОЛИТЬ ИМ. КАК ЖЕ БУДУТ ОНИ ПОТРЯСЕНЫ, УЗНАВ, ЧТО ПОТЕРЯЛИ НАС!»

«СПАСИБО, — скромно ответил Мастерлинк. — Я ДУМАЮ, ТЫ ПО ДОСТОИНСТВУ ОЦЕНИЛ ОБСТАНОВКУ».

Станция Хауберк плыла по широкой орбите вокруг планеты Земля, которая уже сотни лет находилась под ее бдительным оком, оком тюремщика. Станция представляла собой сложнейшее, оснащенное вычислительной техникой образование, которое распределяло солнечную энергию, управляло межзвездной торговлей, регулируя потоки товаров и транспортных средств, бесперебойно следила за боеготовностью вооружения — орбитального и наземного. Неуязвимость станции с годами стала легендой. Ее возможности внушали такое благоговение, что ни у кого даже в мыслях не было проверить, каковы же они на самом деле.

Сейчас станция являла собой груду хлама. Неожиданная атака Новой Земной Организации нанесла поражение Хауберку, превратив самодовольный бастион РАМ в космический мусор. Ее командир был убит, несущие элементы разрушены, оружие нейтрализовано. Станция была пуста и не могла более осуществлять контроль над тем, что происходило на Земле.

Аварийные генераторы поставляли энергию в системы жизнеобеспечения персонала, который должен был находиться внутри станции. Ее охраняли несколько кораблей НЗО, расположившиеся поблизости в специальных зонах. Рассеянные пучки света указывали на их расположение. Это было жалкое зрелище по сравнению с ослепительным сиянием, исходившим от системы освещения, опоясывающей станцию раньше. Ее отсеки, получившие серьезные повреждения, походили на взорванные консервные банки. Стены были покорежены. Вокруг плавали, движимые инерцией и ходом станции, куски человеческих тел и механические обломки.

С мостика своего «Деляги» Черный Барни бесстрастно наблюдал картину полного опустошения, развернувшуюся перед ним. Знаменитый космический пират не испытывал никаких чувств к погибшим, тем более что он не знал их при жизни и ничем не мог помочь после смерти. Барни интересовала только разоренная станция.

После окончания битвы с Хауберком Барни добровольно согласился охранять станцию. Бак Роджерс улыбнулся своему огромному, как гора, другу.

— Ты думаешь о будущем станции? — подозрительно спросил он.

— Гр-р-р… — прорычал Барни, стараясь не встретиться с Баком взглядом.

Неопределенность ответа не могла обмануть Бака.

— Став пиратом, умрешь пиратом, — сказал он, хлопнув Барни по спине, и посмотрел на станцию. — Не понимаю, отчего это небольшие спасательные работы повредят ей. Эта станция твоя.

Барни монументальным движением пожал своими огромными плечами. — Космический хлам, — бросил он.

— Который ты можешь продать на черном рынке. Помни, что ты представляешь здесь НЗО. Не спускай со станции глаз. Это в наших интересах, — мягко предупредил Бак.

— Мм-м-м… — промычал в ответ Барни. Его черные густые брови нависали над глазами, скрывая их выражение.

Оказанная честь не произвела на Барни никакого впечатления, и Бак почувствовал легкое беспокойство.

— Слушай, — сказал он. — Я отвечаю за станцию. Если ты ее потеряешь, пострадаю я. Так что держи глаза открытыми.

— Это приказ? — спросил Барни.

— Это приказ, — подтвердил Бак, повернувшись лицом к швартовным сооружениям станции. — Держи со мной связь, — предупредил он. — Мы постараемся принять меры по эвакуации станции. Не забудь проверить системы жизнеобеспечения. Все работает на аварийках, но в каком состоянии находится оборудование, никто не знает. Рапорты, поступающие со станции, уже давно никем не проверялись.

— Слушаюсь, капитан, — сказал Барни. Он едва дождался отбытия Бака, и когда корабль капитана исчез из виду, начал внимательно изучать станцию с целью использования ее на утиль.

Черный Барни был не просто космическим пиратом. Он был воином до мозга костей. Реакции его организма, человеческого, но в значительной степени модифицированного генетическим способом, отличались невероятной стремительностью. Он не боялся энергетического оружия и мог продержаться некоторое время в безвоздушном пространстве. Округлая металлическая пластина, закрывавшая правую сторону его лица, свидетельствовала о многочисленных баталиях, в которых побывал Барни. Механическая правая рука состояла из съемной кисти с кинжалами вместо пальцев и ампулами с ядом. Левая рука была живой, но, начиная от запястья, она была увеличена до громадных размеров с помощью кибернетических ухищрений. Каждый миллиметр его тела ростом в семь футов источал опасность. Это был смертоносный механизм с хорошо отточенным лезвием. Люди Барни безропотно следовали за ним с уважением, рожденным страхом и. сознанием того, что все они смертны.

Хауберк оказался выгодной авантюрой. Со дня на день пираты могли начать осваивать станцию. Как только члены РАМ будут эвакуированы, Новая Земная Организация завладеет станцией, чтобы спасти то, что на ней еще останется. Тем временем Барни снимал сливки с лучшей части технологического хлама, оставшегося после нападения на станцию.

— Отделить секцию четыре двадцать один, — приказал Барни из своего командирского кресла в центре «Деляги». Корабль был переделан из крейсера, некогда принадлежащего РАМ. Черного цвета, с белыми опознавательными знаками, его обтекаемый корпус напоминал давно вымершего кита-убийцу. Со своего места Барни хорошо видел, чем занимается его экипаж. Пока он переводил взгляд с одного объекта на другой, нужная секция станции отделилась, став добычей корабля Барни. Космические флибустьеры начали вырезать из разбитого корпуса станции кусок чистого титана. В это время офицер, выполняющий на «Деляге» функцию диспетчера, повернулся лицом к Барни.

Офицера звали Арак Конии. Его умное лицо было сосредоточено.

— Сэр, — доложил он, — мы поймали сигнал бедствия в верхнем секторе.

— Кому принадлежит?

— Трудно определить, — сказал Красный Эдвард. На корабле он был техником связи. — Они передают на обычной для терпящих бедствие частоте, но фразами. Думаю, это кто-то из РАМ.

— Где они находятся? — спросил Барни, поднимаясь со своего места.

— Пока неясно. Сигнал очень слабый. Подождите немного. Мы поймали еще один. Намного сильнее. — Эдвард поднял голову.

Арак Конии смотрел на связиста. От напряжения его глаза превратились в узкие щелки.

Барни, в свою очередь, рассматривал Конии. Его глаза были бесцветными. Барни считал Конии высокомерным типом и знал, что любое давление на него не приведет ни к чему хорошему.

— Мы обнаружили три корабля, — сообщил Конии, изучая показания датчиков. — По виду это крейсеры РАМ третьего поколения.

— Повреждены? — спросил Барни. — Все три?

Конии покачал головой:

— Нет, только один. Два других отказываются оказать ему помощь. На поврежденном корабле выведена из строя система жизнеобеспечения.

— Попытки эвакуировать экипаж оказались безуспешными, поскольку повлекли за собой гибель двенадцати человек, — добавил Эдвард.

Барни сжал нижнюю губу большим и указательным пальцами.

— Они передают общий сигнал бедствия или пытаются выйти на связь с Хауберком?

Эдвард повернулся к щиту, выполненному в виде полумесяца, на котором размещались разноцветные клавиши. Он нажал некоторые из них, опять поднял голову, прислушался и повторил позывные.

— Это общий сигнал бедствия, сэр. Теперь его подают сопровождающие корабли. Звучит он так: крейсер РАМ «Ростовщик» требует помощи.

Конии посмотрел на своего капитана:

— Сэр, они знают, что произошло со станцией, иначе просили бы помощь прямо у Хауберка.

— Мм-м-м… — Барни уперся в подлокотники своего командирского кресла и соединил ладони кибернетических рук. Внезапно он обрел дар речи. — Свяжитесь с ними.

— От имени кого, сэр? — спросил Конии таинственным голосом. — Им не хватит смелости принять нашу помощь, если они узнают, что имеют дело с разбойниками.

— От имени Хауберка, — сказал Барни низким голосом, в котором прозвучала угроза.

Хитрые глаза Конии сверкнули от удовольствия. Он вышел на связь с кораблем и мелодичным, профессиональным голосом, которым было в пору дурачить доверчивых торговцев, сказал:

— Это станция Хауберк. Мы получили ваш сигнал бедствия. Пожалуйста, ответьте.

На линии раздался шум, и Конии отрегулировал громкость звука, чтобы сократить помехи.

— …с нами случилось несчастье. Я повторяю, с нами случилось несчастье. Корабли, сопровождающие нас, ничем не могут помочь. Нам нужно пришвартоваться. Повторяю, нам нужно пришвартоваться.

— Я записал ваше сообщение, — ответил Конии спокойным голосом. — Хауберк разрешает вам швартовку. Вы можете подойти к станции?

— Попробуем. Мы идем к вам.

— Вам будет нужна помощь при постановке в док? — спросил Конии.

— Узнаем, когда прибудем на место, — ответил «Ростовщик».

— Как вы думаете, откуда взялись эти корабли? — спросил, высоко подняв брови, Барин-Гоулд.

— Хороший вопрос, — похвалил Барни.

— Они находятся слишком близко от станции, чтобы оказаться здесь случайно. На самом деле, для них все складывается слишком хорошо. — Барин-Гоулд сморщил губы. — А вдруг это ловушка?

Слова Барин-Гоулда привлекли внимание Конии. Он быстро взглянул на него.

— Все объясняется помехами. Качество сигнала не вызывает сомнения в том, что линии связи на корабле находятся в полном порядке. А помехи нужны для большей убедительности.

— Гм-м… — Барни пытался переварить гипотезу, подброшенную ему членами экипажа. Процесс развивался не слишком стремительно. Мысли ворочались в голове Барни, но, как вошедший в поговорку слон, он редко забывал подробности того, что однажды хорошо усвоил. — Отправь запрос относительно отступления РАМ. Меня интересуют все сведения без исключения.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Конии. — Вы попадете в пределы видимости станции через пять и три десятых минуты, — сообщил он «Ростовщику» и переключился на выполнение приказа Барни. Конии послал запрос и начал ждать.

— Они находятся в диапазоне действия датчиков дальности, — доложил Барин-Гоулд. — Приборы подтверждают: это корабли РАМ третьего поколения. Один из них качается.

— Плохой признак, — констатировал Барни.

— Сэр, — сказал Конии, — я нашел информацию на дисках центра связи Хауберка. По-видимому, они установили наблюдательный монитор у Кейна, чтобы следить за его маневрами. Кейну было приказано отправиться на помощь Хауберку. Речь идет как раз о трех кораблях.

— Итак, — Барни взглянул на экран обзора. Воздушные суда РАМ еще не обозначились на нем. — Те же самые корабли, — заявил он.

— Вы так считаете? — беззаботно спросил Конии.

Барни не заметил усмешки в его словах.

— Конечно, — уверенно заявил он. — Другие корабли просто не успели бы подойти к нам. Кроме того, их три.

— Потрясающее совпадение, — согласился Конии.

— И все же, я думаю — это ловушка, — сказал Барин-Гоулд, забарабанив длинными пальцами по гладкому полупрозрачному корпусу пульта управления оружием.

Барни следил за тремя точками размером с булавочную головку, перемещающимися по экрану радара.

— Что-то они задерживаются, — сказал он. — Никак не войдут в поле зрения.

— Уточнить расстояние? — спросил Барин-Гоулд.

Барни утвердительно кивнул головой.

— Интересно, что они задумали? — спросил Конии. — Здесь нечего взять. От Хауберка ничего не осталось.

— Мм-м-м… — промямлил Барни. Своим неповоротливым умом он пытался найти ответ на вопрос Конии. Действительно, в намерениях экипажей крейсеров РАМ он не видел никакого подвоха. С этой точки зрения посланный ими сигнал бедствия вызывал определенное доверие. Но если это были боевые резервные корабли РАМ, не стоило забывать об опасности, которая грозила с их стороны. Барни тут же вспомнил, каким тонким нюхом в таких делах обладал капитан Роджерс, и пожалел, что его нет рядом.

— «Ростовщик», — обратился Конии к экипажу поврежденного корабля, — вы перешли к визуальному полету. Цели достигнете приблизительно через три минуты. Приготовьтесь к стыковке в секции номер восемьдесят четыре. Повторяю еще раз, секция номер восемьдесят четыре. Если вам требуется помощь, уведомите об этом.

— Это «Ростовщик», — ответили с приближающегося судна. — Помехи на линии связи стали меньше. — Следуем заданным курсом. Готовимся к стыковке.

Конии нахмурил брови:

— Что-то здесь не то, — пробурчал он.

— Что именно?

Ухо Конии чуть не лопнуло от громыхающих звуков голоса Барни, который резко подался вперед в своем кресле.

Конии быстро переключил несколько ручек на пульте управления.

— Я еще не уверен в своих подозрениях, сэр.

— Судна приближаются, — сообщил Барин-Гоулд. — Они направляются к дальней стороне секции номер восемьдесят четыре.

Барни внимательно следил за двумя боевыми крейсерами, которые сопровождали своего пострадавшего собрата. Тот накренился, но курс все-таки выдерживал.

— Ну что там, Конии? — спросил Барни.

— Не могу разобраться с сигналом, сэр, — ответил Конии и переключился на другой объект. — «Ростовщик», стыковка разрешена. Вам нужна медицинская помощь?

— Нет, Хауберк. Системы жизнеобеспечения на корабле неработоспособны. Экипаж еще жив.

— Неработоспособны — это еще мягко сказано, — заявил Барин-Гоулд, изучая показания, характеризующие возможности жизнедеятельности внутри корабля. — Им уже нечем дышать!

Барни не отрывал взгляд от кораблей, приближающихся к станции. Его собственное судно, закамуфлированное специальным корпусом, покрытым защитной оболочкой, напоминающей звездное небо, зависло в километре от станции. Когда крейсеры РАМ подошли к Хауберку, те из них, что двигались по флангу, под углом отделились от ведомого ими корабля. Их посадочные двигатели малой тяги изрыгнули в пространство несколько коротких огненных вспышек. Поврежденный корабль направлялся прямо к станции.

— Сэр, — сказал Конии, — мне кажется, я говорю с компьютером.

— Да? — переспросил Барни.

Компьютеры были альтернативной расой двадцать пятого столетия. Никого не удивляло, если выполнение той или иной задачи поручалось компьютеру.

— Слишком ровный сигнал. Никаких тебе модуляций, колебаний. Все запрограммировано. Уверен, — это беспилотный аппарат.

— «Деляга»! Выйдите на связь! Выйдите на связь! С вами говорит Хауберк. — Аварийная коммуникационная система станции функционировала плохо, и перепуганный голос техника был едва различим из-за помех.

— «Деляга» слушает вас, — ответил Арак Конии. Равнодушие в голосе Конии ввергло офицера связи Хауберка в еще большую панику.

— Этот крейсер сейчас протаранит нас! Он включил задние стыковочные двигатели малой тяги и направляется к центру секции номер восемьдесят четыре. Я пытался поднять ее, но безуспешно!

Рука Барни тяжело опустилась на пульт управления связью, расположенный рядом с его командирским креслом. Перед его мысленным взором предстали тонны ценнейшего трофейного лома, который сейчас будет уничтожен.

— «Ростовщик»! Это Черный Барни!

Имя Барни уже само по себе вселяло ужас. Любой здравомыслящий командир сразу остановил бы свой корабль при одном его упоминании. Но крейсер РАМ решительно продвигался вперед.

— Либо вы придерживаетесь режима стыковки, либо мы вышвырнем вас из квадрата и разнесем в пух и прах.

— Слишком поздно, — мелодично прозвучал по каналу связи чей-то бархатный голос.

— Да кто вы такой, черт побери?! — удивленно воскликнул обычно хладнокровный и невозмутимый Конии.

— Армагеддон Охнан, командир крейсера «Балаклава». Разнесете в пух и прах? Прошу! Вы только навредите самим себе.

— Мр-р-р… — короткий гортанный звук, который издал Барни, был хорошо знаком его экипажу. Это был своего рода призыв к действию. Все до единого одновременно повернулись к своему командиру, который внимательно изучал табло, висевшее перед ним.

Троянский конь РАМ находился в километре от Хауберка. Еще секунда — и станция будет взорвана. Все, кто находятся на ее борту, погибнут. Рассыплется в прах мощнейший вспомогательный генератор, на котором сейчас держится Хауберк, вызвав цепную реакцию взрывов. Станция станет похожа на нечто, напоминающее детские кукурузные хлопья. И не будет никаких трофеев. Они превратятся в рассеянные вокруг микроскопические кусочки металла. Прозрачные глаза Барни сузились.

— Уничтожить его! — злобно прорычал он.

— Убрать защитную оболочку, — приказал Барин-Гоулд. — Разворачиваемся и держим путь к кораблю противника. Включить двигатели реактивной системы управления. Идем к цели на четверти полной скорости. Оружие к бою. — Команды отдавались с математической четкостью. Барин-Гоулд был опытным специалистом.

Защитная оболочка корабля, напоминающая звездное небо, оплавилась с уносом массы. «Деляга» двинулся к воздушным судам противника. Его скорость менялась рывками по мере включения маршевых двигателей. Темная масса корабля рассекла пространство, словно легендарный кит-касатка, на которого он был похож. Командир противника засмеялся. Его смех эхом прокатился по линии связи, вызвав издевательскую какофонию звуков. Тут же засвистели смертоносные импульсы лазерного света. Они были направлены в сторону судна Барни.

«Деляга» выпустил в торец «Балаклавы» облако золотистых отражателей. Лазерное излучение рассеялось, не достигнув цели. Когда, преследуя врага, корабль Барни влетел в свое маскировочное сооружение, «Ростовщик» ударил по Хауберку. Шестая линия связи, которую контролировал Конии, сотряслась от панических воплей сотрудников станции. Потом все смолкло. Беспилотный аппарат врезался в уже до того разрушенную станцию, подавив все ее жизненно важные центры мощью своих массивных двигателей. Когда он распорол вспомогательный генератор, станция потеряла устойчивость и завертелась в космосе. Раздался взрыв. За ним последовали другие. Прежде чем Барни успел нанести ответный удар, станция Хауберк перестала существовать, распавшись на осколки.

Когда-то непобедимая космическая крепость в одно мгновение была превращена в девятый вал рваного металла. Огромные отсеки нельзя было узнать — они обратились в обломки диаметром не более десяти метров. Большая же часть станции стала космической пылью. Взрывная волна прокатилась во всех возможных направлениях, она накрыла корабли Барни и его противников. Мелкие куски металла, оторвавшиеся от внешних покровов, стали своего рода отражателями, не позволяющими опознавать отдельные цели и наводить на них оружие.

Барни разразился проклятиями, увидев, что судна РАМ изменили направления. Он едва различал их на своем экране — главном экране обзора. Помехи были столь велики, что, казалось, корабли пролагали себе путь среди снежных завалов оранжевого и золотистого цвета.

— Не упустите их, — прохрипел Барни.

Конии судорожным движением пытался привести в порядок свои приборы.

— Мы потеряли связь, сэр. На линии одни помехи.

Барин-Гоулд покачал головой:

— Я не вижу их, сэр.

Взгляд, которым Барни одарил своего первого помощника, мог убить на месте даже викинга. Барин-Гоулд сжался, но голос его не дрогнул.

— Я ничего не могу сделать, сэр. Датчики не работают.

Кибернетическая рука Барни описала в воздухе жест разочарования. Ярко блеснули ее металлические и пластиковые детали. Барни еще глубже вжался в свое командирское кресло и скомандовал:

— Взять любой ценой!

Барин-Гоулд послушно стрельнул лазерами, но пучки света, выпущенные кораблем, нырнули в густое марево и растворились в нем.

Из широкой груди Барни вырвался гневный рокот, который можно было сравнить с раскатами отдаленного грома. Свое эмоциональное возбуждение командир корабля выразил единственным словом:

— Вперед!

Пальцы Барин-Гоулда забегали по клавиатуре, требуя, чтобы машина уточнила траекторию полета корабля в чистом космическом пространстве. Координаты поступили, Барин-Гоулд зафиксировал их, конкретизировал курс следования корабля и доложил:

— Приказ выполнен, сэр!

Поднявшись над плавающими вокруг обломками, «Деляга» покинул место боя и подался в спокойные воды. Барни пробормотал:

— Капитану Роджерсу все это не понравится. Не видать ему награды как своих ушей.

Барни говорил шепотом, но экипаж услышал его слова. Конии, сидевший спиной к командирскому креслу, улыбнулся: Барни был в затруднительном положении, и это тешило Конии. Он с удовольствием думал о том, какое наказание понесет Бак Роджерс — самый лихой авантюрист во всей Солнечной системе. Барни же без всякого зазрения совести терроризировал свой экипаж, и когда обстановка изменилась не в его пользу, ему никто не посочувствовал.

Адела Вальмар прикрыла свои прекрасные глаза и изящно прикусила нижнюю губу. Ее совершенной формы жемчужно-белые зубы резко контрастировали с ярким выразительным ртом. Черные волосы были уложены на самой макушке в виде короны из блестящих локонов. Высокие, широкие скулы, казалось, были вылеплены рукой мастера, шея белой колонной возносилась от плеч с матовой кожей. Адела надела на себя черное, легкое, как паутина, платье, которое мягкими складками лежало на ее груди и струилась вдоль тела, — соблазнительный покров, мучивший мужчин представлениями о белой коже, которая просвечивала сквозь ткань. В ушах тускло мерцали бриллианты. Еще один камень, обработанный в форме груши, свисал на серебряной цепочке с шеи и нашел себе приют во впадине между грудями, что-то таинственно обещая.

Глядя на экран монитора, Корнелиус Кейн внимательно следил за развернувшимся перед ним представлением. Тем более что устроено оно было в его честь. Видимо, Аделе было для чего стараться.

Адела промышляла продажей информации. Она как нельзя лучше подходила для этого рода деятельности, поскольку, с одной стороны, принадлежала к королевской семье Марса и обладала обширными связями, а с другой — отличалась коварством и беспощадным нравом. Ради выгоды она могла продать и свою мать, и кого угодно еще. Кейн улыбнулся, вспомнив, что сделки, которые заключала Адела, были не только всегда выигрышными для нее, но и носили творческий характер.

Она уселась в кожаное кресло, вытянув длинные ноги. Складка на платье раскрылась. Кейн увидел белое красивое бедро.

— Адела, любовь моя! Как приятно видеть тебя! — прозвучал его сильный, чистый голос.

— Кейн, — ласково отозвалась Адела.

— Чем обязан твоему вниманию? — спросил Кейн. Его зеленые глаза просчитывали ситуацию.

— О, Кейн! Я просто истосковалась по твоему обществу, — Адела опустила глаза, ее веки затрепетали, как крылья бабочки.

Это была явная лесть. Она считала Смертоносного Кейна подходящей партией для себя. Лучший пилот и стратег в рядах Новой Земной Организации, он переметнулся в стан врага, преследуя личные корыстные интересы. У него был твердый, независимый характер, не поддающийся контролю со стороны Аделы. И это привлекало ее до сумасшествия. Кейн не был равнодушен к чарам Аделы, и она, нисколько не смущаясь, всякий раз использовала это, когда ей нужно было заполучить поддержку Кейна. В глубине души Адела не переставала тешить себя надеждой, что наступит день, когда Кейн окажется под ее каблуком.

— Не сомневаюсь, — ответил Кейн. Загадочная улыбка, тронувшая его губы, была просто очаровательна.

Адела скорчила недовольную гримасу и надула губы.

— Я уже целую вечность не получала от тебя известий, — проворковала она.

— А должна была? — Кейн небрежно развалился в своем кабинетном кресле.

— Сначала ты исчез, а потом я узнаю, что ты принимал участие в очень опасной операции. И ничего не рассказал мне о ней.

— Операции? — Кейн притворился, что ничего не понимает. И он и Адела хорошо знали уловки друг друга и получали истинное наслаждение от своих словесных баталий.

— Ты возглавлял ударную группу кораблей, направленную на помощь Хауберку, — сказала Адела, устремив на Кейна испытующий взгляд.

— Я? — Кейн драматически поднял свои темные дугообразные брови.

— Я узнала об этом из надежного источника, — сказала Адела и наклонилась вперед. Платье натянулось на ее теле. — Почему ты не поделился со мной такой новостью? Я сейчас просто изнываю от скуки.

Кейн рассмеялся. Его искренне позабавили слова Аделы.

— Изнываешь от скуки? Адела, да у тебя за день бывает больше впечатлений, чем у других за всю жизнь.

— Ты забыл, что я люблю схватки, — удлиненные глаза Аделы широко распахнулись.

— Напротив, я помню об этом, — Кейн говорил полушутя, но огонек интереса уже появился в его сине-зеленых глазах. — Через свой надежный источник ты могла бы узнать, что я обязан, поскольку подчиняюсь Совету Центра РАМ, держать язык за зубами.

— Но только не со мной, — мягко возразила Адела.

— О нет, дорогая. Особенно с тобой. Ты опасная женщина. — Он легко встал с кресла.

Адела замолчала. Ее все еще широко раскрытые карие глаза были прозрачными озерами, словно приглашавшими в них искупаться.

— Нет, — снова повторил Кейн, — особенно с тобой. Мне дорога моя жизнь.

Досада промелькнула в глазах Аделы, но она тут же справилась с этим чувством, зная, что в споре с Кейном лучше держать себя в руках. Каждый раз, когда она начинала сердиться, он выигрывал.

От Кейна не ускользнуло раздражение Аделы. Это было видно даже на экране компьютера. Кейн находился в своей резиденции на Марсе — крепости, носившей гордое имя «Слава Кейна». Расстояние надежно защищало его от обольстительного воздействия Аделы, обосновавшейся в астероидном поясе. Ее космическое казино с азартными играми служило уютным гнездышком для их совместного времяпрепровождения.

Кейн решил сжалиться над Аделой.

— Кроме того, там не было ничего интересного для тебя.

— Если не считать присутствия Диринг, — при упоминании имени Вильмы прежняя мягкость исчезла из голоса Аделы.

— Ах да, — беззаботно проговорил Кейн, хотя образ Вильмы не оставлял его в покое ни на минуту. Он все еще волновал его закрытое на замок сердце.

— Насколько я помню, она оказала тебе плохую услугу.

Адела медленно закрыла глаза. Когда она открыла их вновь досады как не бывало. Адела пропустила замечание Кейна мимо ушей.

— Еще там был Роджерс.

— Бак Роджерс, — признал Кейн, крепко стиснув кулаки.

— Ты услышал в моих словах скрытое восхищение? — спросила Адела.

— Едва ли, — ответил Кейн. — Может быть, уважение. Он пилот, и к этому ничего не добавишь.

Адела задумалась над словами Кейна. Пилот. Кейн был прирожденным пилотом, сорвиголовой, который мог летать на любом корабле, и корабль слушался его. Похвала Кейна много значила. Он признал Роджерса равным себе.

— Как приятно слышать такое.

Кейн погрозил ей пальцем:

— Проказница! Ты разыгрываешь меня. У тебя есть какая-то причина так относиться к другу?

Адела подняла уголки губ:

— Что значит наша жизнь без сюрпризов?

Воспоминание о некоторых таких сюрпризах взволновало Кейна.

— Я не собираюсь рассказывать тебе о Хауберке. Узнаешь обо всем из здешних сплетен.

— Тогда давай поговорим о Роджерсе. Что он за человек? Надеюсь, директивы РАМ позволяют тебе высказываться по этому поводу.

Кейн пожал широкими плечами:

— Что мне сказать? Я никогда не встречался с ним.

— Но ты сражался с ним! — раздражение Аделы росло.

— Я? Если мне не изменяет память, мы лишь перекинулись с ним парой слов по радиосвязи. Он был груб и отказывался понимать очевидные вещи. Роджерс долго находился не у дел, и это затуманило его сознание.

Адела нахмурилась:

— Ты думаешь, он не от мира сего? Я не могу поверить в это.

Адела не рассказывала Кейну, как Роджерс обманным путем заставил ее выдать ему сведения об обороне Хауберка. Она пыталась через свой компьютер связаться с человеком, которому нужна была эта информация, но вместо него вышла на Роджерса. Роджерс вытянул из нее все, что ему требовалось. Учитывая поражение Хауберка, Адела пыталась забыть это недоразумение с Роджерсом.

— Он витает в облаках. Именно РАМ представляет из себя основную силу нашей Солнечной системы. НЗО — ничто по сравнению с ним. И даже нынешнее поражение РАМ не изменит существующей расстановки сил.

Адела шевельнулась, и платье из легких волокон пришло в движение вместе с ней.

— Мы должны сопоставить свои впечатления о Роджерсе, — предложила Адела тихим голосом.

— Дорогая, — спросил Кейн покровительственным тоном, которым любил разговаривать с Аделой, — ну что ты можешь рассказать мне о Роджерсе?

Адела усмехнулась:

— Пусть это будет еще одним сюрпризом для тебя.

— Все возможно. Впрочем, если ты сейчас расположена… Мы можем придумать что-нибудь.

Кейн не рисковал закончить диалог с Аделой без ощущения хотя бы маленькой, но победы для себя. Их любовные встречи были летучи и кратковременны. Что-то утоляя, они в то же время разрушали основу взаимоотношений, установленных между Кейном и Аделой.

— Я всегда расположена к человеку… по имени Смертоносный, — проговорила Адела.

 

ГЛАВА 3

Приемник штаба РАМ, разместившегося в Чикагорге, представлял собой стандартное по меркам РАМ помещение для большинства учреждений подобного рода. Он занимал ровно одну третью часть первого этажа и был сконструирован в виде безликой треугольной коробки с компьютерным экраном во всю стену. Стены и пол были покрыты серым пластиком.

Уже давно перевалило за полдень. Приемник быстро наполнялся рабочими РАМ — невысокими коренастыми мужчинами, которым не дозволялось сидеть сложа руки. Это было стадо, приводящееся в состояние покорности хлыстами надсмотрщиков. Сейчас надсмотрщики отсутствовали. Террины, стоявшие на страже у дверей, заменили их. В приемник вошел последний рабочий. Его плоское лицо с покатым лбом напоминало маску, на которой запечатлелся ужас перед тем, что сейчас могло произойти. Террины захлопнули тяжелую дверь позади него.

Как это уже повелось, рабочие сели на корточки на полу и обратили свои примитивные лица к экрану компьютера. Особи, какими являлись рабочие, были выведены специальным способом по одному образцу. Их сходство между собой было просто пугающим. Широкие в плечах и тяжеловесные, они раза в четыре превосходили обычного человека в силе. Их кожа была серого цвета. Они напоминали шимпанзе, и ходили слухи, что это были люди, выведенные в результате регрессивной селекции. Для формирования их внешнего вида использовались характерные черты, присущие крепким и сильным предкам гомо сапиенса — неандертальцам. Рабочие выглядели точно так же.

На экране компьютера было видно, как последние представители административной власти РАМ — надсмотрщики и чиновники — покидают Землю. Их корабли готовились к отлету. На лицах рабочих появился страх. Что теперь делать? Они были детищами РАМ и жили, подчиняясь его указаниям. Теперь их бросили на произвол судьбы! Огромное здание, в котором они находились, опустело. Некому было приказать им, что делать, куда пойти. Они молча уставились на экран, ожидая дальнейших событий.

Когда корабли стартовали с планеты, с экрана компьютера прозвучало предварительно записанное сообщение.

— Рабочие РАМ. — Голос был ровным и звучным.

Лицо, появившееся на экране, являло собой воплощение представлений марсиан о мужской красоте. Продолговатое, с классическими чертами, большими глазами и здоровым цветом кожи, оно словно подчеркивало разницу между уродами, занимающими низкое положение в обществе, и теми, кто правит ими. Рабочие и не подозревали, что Маач, говоривший сейчас с ними, был образом, созданным компьютером специально для осуществления связи между корпорацией и ее звеном в Чикагорге.

— Мы вынуждены оставить наши богатства террористам из Новой Земной Организации. Наша деятельность на Земле прерывается. Но мы не намерены безропотно расставаться со своим имуществом.

Послышался тяжелый лязг. Сработали блокирующие устройства, расположенные у каждого входа в приемник.

— Мы не хотим действовать методом уничтожения, но альтернативы у нас нет, — закончил Маач.

Из плинтусов, расположенных вдоль помещения, послышался странный шипящий звук. Рабочие посмотрели друг на друга ничего не понимающими маленькими поросячьими глазками. Первая жертва свалилась замертво без единого возгласа. Толпа пришла в ужас при виде этой смерти. Затем послышался первый крик боли. И наконец здание задрожало от массовых воплей.

Террины, расположенные у дверей, переглянулись. Они тоже были созданы экспериментальным путем, но для других целей — боевых действий.

— Давай облегчим страдания этим маленьким визгунам, — предложил один из терринов.

— Мы поступим гуманно, — мудро кивнув головой, согласился другой.

Им даже в головы не пришло, что РАМ готовил для них точно такую же смерть.

— А как быть с женщинами? — спросил первый террин. — Они… в бараках… — Террин оскалил зубы. — Они уродливы как смертный грех, но энергичны.

— Словно кролики. И абсолютно раскованы. Дешевки.

Первый террин пожал плечами.

Внутри приемника пришла в движение потолочная панель. С легким жужжанием она начала скользить вниз. Помещение погружалось в темноту, которую вдруг прорезал ярко-красный, наводящий ужас свет. Он плавал над корчившимися телами с перекошенными лицами и глазами, обезумевшими от страха. Как только свет усилился, тела начали плавиться. Очень скоро от несчастных жертв не осталось ни следа, только тонкий слой серой пыли на полу.

Красный свет исчез. Потолочная панель вернулась на свое место. Автоматическая вакуумная система привела помещение в порядок, очистив его от того, что осталось от шестидесяти четырех рабочих РАМ. Подобная сцена разыгралась практически во всех представительствах РАМ на Земле. В течение нескольких часов армия его рабочих сократилась почти вдвое. Такая жертва, по мнению РАМ, была оправдана — не хватало еще, чтобы Новая Земная Организация захватила в свои руки бразды управления индустрией, созданной РАМ.

Когда вакуумная система прекратила свою работу, террины расслабились. Задача, поставленная перед ними, была выполнена.

— Я все еще не могу поверить в то, что РАМ так легко признала себя побежденной, — сказал первый террин.

— Пф-ф-ф… — Его напарник с отвращением выпускал воздух сквозь сомкнутые губы. — Ты должен принять меры предосторожности. Это их приказ. Я бы не сказал, что они много потеряли. У них еще есть женщины и подростки. Стоит привезти парочку производителей, и через два года снова будет полно этих рабочих.

— Может быть, — первый террин потянулся. — К счастью, это не моя задача. Мы должны вернуться в восемнадцать ноль—ноль. У нас еще есть время. Может быть, прошвырнемся?

Второй террин ухмыльнулся.

— А почему бы и нет? — сказал он.

Террины двинулись вниз по коридору, направляясь к рабочим баракам.

«Деляга» прокладывал себе путь среди осколков, бывших некогда станцией Хауберк. Барни — гора мышц — сидел в командирском кресле, сосредоточившись на своих переживаниях. Он пал духом. Черный защитный панцирь сполз с плеч до самых подмышек. Это было неудобно, но Барни не хотел двигаться. Экипаж знал, что когда командир находится в таком настроении, его лучше не трогать. Когда возбужденный голос Красного Эдварда достиг сознания Барни, тот встрепенулся и, наклонившись вперед, попытался закрыть своей здоровенной лапой рот нарушителя спокойствия. В ту же самую секунду до него дошел смысл того, что говорил Эдвард.

— Сэр! К нам движутся какие-то корабли. По-видимому, это РАМ.

Рука Барни остановилась на полпути.

— Сигнал слабый, но быстро усиливается, — добавил Барин-Гоулд. — Это мощные боевые корабли. Летят с Марса.

— Система расположения отдельных единиц! — резко оборвал его Барни.

— Приблизительно двадцать штурмовиков, каждый из которых окружен истребителями сопровождения. У каждого корабля по крайней мере два авиакрыла прикрытия.

— Активизируйте защитную оболочку. Они нас обнаружили?

— Кто знает, сэр. Если обнаружили, то мы для них, что мелкая картошка. Они не изменили курс. Защитная оболочка приведена в действие, — закончил свое сообщение Барин-Гоулд.

— Расстояние?

— Примерно две тысячи километров.

— Мы можем убраться отсюда?

— Нам придется уходить на полной скорости. Защитная оболочка начнет истощаться. Они зарегистрируют флуктуации и тогда уже точно обнаружат нас.

— Нужно остаться незамеченными, — приказал Барни. — И выстоять. — Руки Барни опустились на подлокотники кресла. Его пальцы начали рассеянно полировать гладкий металл, из которого они были сделаны.

Воздушный флот РАМ двигался по направлению к «Деляге». Его скорость и мощь вызывали благоговейный страх. Когда «Деляга» несколько изменил свою позицию, у Барни появилась возможность хорошо рассмотреть приближающиеся суда. Штурмовики РАМ, бывшие стандартные образцы космической техники марсиан, в этом рейсе тащили на себе груз — реактивные ускорители по обеим сторонам каждого корабля и контейнеры с запасом топлива. На плоских верхушках стреловидных крыльев были расположены наклонные убирающиеся трубы серебристого цвета, приспособленные под звездные ангары для обслуживания и ремонта кораблей, потерявших управление. Барни подозревал, что на сей раз этим ангарам уготована иная роль. К нижней части каждого корабля крепилось дополнительное вооружение — реактивные снаряды прямой наводки.

— Ударные захватчики, — констатировал Барни, крепко вцепившись пальцами в подлокотники кресла.

Барин-Гоулд испуганно откинулся в своем кресле.

— Ударные захватчики! Я думал, что они существуют только в мифах.

— Если это действительно ударные захватчики, у них хватит топлива и боевого огня, чтобы продержаться на лету несколько дней.

— Еще у них есть первоклассные пилоты и астронавты. Словом, достаточно всего, чтобы начать войну.

— Не войну, — громко сказал Барни. Его сочный баритон эхом отозвался в закрытом помещении. — А приведение в исполнение смертного приговора.

— Они вывезли с Земли свой административно-управленческий аппарат, и теперь ничто не мешает им расправиться с ней. Земля сейчас получит хороший урок, — сказал Барин-Гоулд.

— Ты прав, — согласился Барни. Корабли РАМ уже были почти над ними. Если расчеты Барин-Гоулда верны, то «Делягу» отделяли от вражеского флота всего лишь двадцать километров.

— Работает только система энергообеспечения корабля, — распорядился Барни. — Отключить все системы, без которых пока можно обойтись.

«Деляга» притаился в космическом пространстве. Экипаж знал, что делал. Недаром это было пиратское судно. Двигатели едва вибрировали, удерживая корабль на орбите и поддерживая работу систем жизнеобеспечения. Защитная оболочка питалась от своего собственного генератора, таким образом в маскировочный корпус продолжала поступать энергия.

Флот РАМ приближался, как стая алых хищных рыб. Их тяжелые профили стремительно неслись в космическом пространстве. Ярко-красные корпуса резко контрастировали с темнотой космоса. Хищники уже почти вплотную приблизились к «Деляге».

Пираты инстинктивно вжались в кресла, когда над ними пронеслись ударные захватчики. Никто не проронил ни слова. Был слышен только легкий шум работающих двигателей и переговоры пилотов РАМ, доносившиеся из приемников. Их голоса, бесплотные и невыразительные, то усиливались, то становились тише. Флот двигался в точно заданном направлении — спокойно, без единого выстрела, не нарушая порядка. Корабли РАМ летели на сверхзвуковой скорости, и тем не менее экипажу Барни пришлось пережить целях пять минут, пока они дождались того момента, когда последний штурмовик противника проплывет мимо.

Наконец это произошло. Барни облегченно выдохнул воздух, как кит, страдающий одышкой.

— Гляди-ка, болтают в открытую. Не боятся быть услышанными, — прорычал он, считая поведение пилотов РАМ просто оскорбительным. — Да, зрелище не из приятных.

— Сэр, они разделились на две группы, — вскричал Конии, отслеживая маршрут движения кораблей РАМ.

Эдвард поправил наушники.

— У меня такое впечатление, что они собираются нанести удар по главным городам, — добавил он.

— Может, они хотят уничтожить военные базы терринов? — предположил Барни.

— Не похоже. Мне кажется, их интересуют только города, — возразил Эдвард.

— Мр-р-р… Капитан Роджерс сейчас в Чикагорге.

Экипаж молчал. Никто не собирался рисковать своей жизнью ради Бака Роджерса.

— Говорю вам еще раз, — Барни был зол, — капитан находится в Чикагорге. — Барни саданул кулаком по раскрытой ладони другой руки.

Барин-Гоулд понял намек.

— Заданный курс следования блокирован, сэр. Мы можем приблизиться к цели, только двигаясь по той же траектории, что и корабли РАМ. Если нам повезет, нас никто не заметит.

— Ум-м-м… — промычал Барни. Он уже думал о том, какой удар нанесет по противнику.

Хьюэр насторожился. Присутствие Бака Роджерса на конгрессе в Чикагорге стало подходящим предлогом для того, чтобы Хьюэр не отказал себе в удовольствии нанести визит компьютеру главного управления РАМ в Чикагорге. Конечно, чикагоргский компьютер ровным счетом ничего не знал о гостеприимстве. Пришлось на ходу сочинить версию о необходимости контрольной проверки его состояния со стороны РАМ, и только после этого Хьюэр получил доступ к программам. Копаясь в них, он неожиданно услышал отдаленное бормотание на военные темы.

Хьюэр был компьютеризированным наставником и телохранителем Бака Роджерса. Естественно, его не могли не интересовать военные тайны РАМ. С помощью приборов Хьюэр установил, откуда поступает информация, и начал, нисколько не смущаясь, подслушивать ее. Сначала услышанная болтовня показалась ему пустой и бесполезной, но, классифицировав коды, он понял, что слышит разговоры пилотов ударной воздушной бригады РАМ, готовящейся нанести удары по Земле. Они даже не удосужились зашифровать свои позывные.

Хьюэр попытался понять смысл услышанного. Было очевидно, и по качеству поступающих сигналов, и по содержанию беседы между пилотами, что корабли РАМ уже практически приблизились к Земле. Хьюэр не мог точно определить какое количество кораблей входило о вражескую эскадру, но по количеству голосов с командирскими нотками, звучавшими в эфире, понял, что их не так уж и мало. Вторжение было дерзким. Врагов не заботило даже то, что Земля знает об их приближении. Это означало только одно: сейчас все полетит вверх тормашками.

Хьюэр переключился на дальний канал, пытаясь выйти на персональное связное устройство Бака. Писк, который раздался на линии, оглушил его и заставил отшатнуться. Ответного сигнала не было. Хьюэр убрал помехи и снова, на этот раз выверяя каждое свое движение, попытался связаться с Баком. Безуспешно. Пронзительный писк по-прежнему заполнял собой все пространство в эфире. Попытка связаться с Беовульфом оказалась такой же тщетной, как и предыдущая.

Хьюэр понял: что-то мешало его позывным прорваться в здание, где находился Конгресс. И это что-то было не чем иным, как плотной завесой помех, которой враги окружили здание и через которую невозможно было пробиться. Его друг, Бак Роджерс, оказался в ловушке. Вместе с ним в нее попали самые толковые лидеры Новой Земной Организации. РАМ движется к Земле, чтобы убить их и уничтожить все вокруг. Хьюэра охватила паника.

 

ГЛАВА 4

Армада кораблей РАМ с огромной скоростью двигалась к Земле. Подобно своим историческим двойникам — штурмовикам нацистских военно-воздушных сил — она несла смерть и разрушение, подавляя противника количеством боевых единиц и огневой мощью. Хранилища ударных захватчиков были забиты запасами горючего и ракет, что позволяло кораблям непрерывно вести атаки с воздуха в течение нескольких дней.

Флот приближался к подернутому дымкой поверхностному слою планеты. Когда до земной атмосферы оставалось двадцать километров, эскадра распалась на несколько бригад. Создавая вокруг себя вихреобразные потоки, корабли отделились друг от друга в боевом развороте и двинулись собственным, заранее назначенным курсом. Как верно подметил Хьюэр, они не делали секрета из своих намерений и даже были удивлены отсутствием какого-либо движения на космических трассах, коими следовали. Когда на линии полета одного из штурмовиков РАМ случайно возник ничего не подозревавший корабль-буксировщик, он был тут же безжалостно взорван и от него не осталось ничего, что напоминало бы о его существовании.

— База номер четырнадцать. Ответьте, — в эфире раздался голос командира только что отличившегося корабля РАМ.

— Ведущий звена номер четырнадцать. Это база. Прекрасный удар.

— У нас огромная практика стрельбы по мишеням, — послышался ответ.

— Четырнадцатый, измените курс на два градуса. Вы поняли приказ?

— Да. — Командир откорректировал траекторию полета своего аппарата. Звено последовало его примеру.

— Приборы показывают, что мы достигнем цели через две минуты.

— Ваши расчеты неверны, ведущий. Через две минуты и три секунды. Мы подойдем к Чикагоргу с севера. Откорректируйте свою программу. — Голос офицера связи главного крейсера был суров. В действиях его пилотов не допускалось ни единой ошибки. Они напрямую были связаны с патриархом РАМ Зимундом Гользергейном, который мог составить о них превратное впечатление.

— Все понял. — Четырнадцатый, криво усмехнувшись, уточнил программу компьютера. Он ненавидел бюрократический подход к решению проблем, считая, что война — не место для игры в бирюльки.

Боевые корабли НЗО не представляли серьезной угрозы для РАМ. Их осталось совсем немного. После Хауберка они удалились на покой в защитные корпуса, как усталые киты.

Тем не менее коммуникационные системы уцелевших земных истребителей тут же были предупреждены. РАМ идет на них стеной, он не боится их, он сделает свое дело.

Ударные захватчики рассекли верхние слои атмосферы. Их небесные соглядатаи — обремененные грузом штурмовики — стайкой неслись над ними.

— Вы находитесь у цели, — предупредили с базы номер четырнадцать. — Приготовьтесь к выполнению задачи. Вас ждет вознаграждение от Гользергейна, если вы хорошо справитесь с работой.

— А мы всегда хорошо с ней справлялись, — ответил ведущий четырнадцатого звена.

— Понял вас. — Ему крупно повезло, что офицер связи не увидел красноречивого жеста рукой, которым он сопроводил свой ответ.

Корабли по одному отделились от главного крейсера, оставив позади зеркальную гладь внешних слоев атмосферы. Они летели с числом Маха около единицы. Скорость машин не снизилась даже тогда, когда они вышли в тяжелые, загрязненные воздушные массы Земли. Двигатели кораблей надсадно ревели. Армада стремительно неслась к планете, на которой сейчас не было силы, способной противостоять ей.

Шквалы огня обрушились в одночасье на Чикагорг. Корабли РАМ кружились над городом, обдавая его мощными потоками лазерных импульсов, нацеленных, главным образом, на блоки питания солнечных электростанций, которые снабжали Чикагорг энергией. Когда лазер попал в один из таких блоков, последовал взрыв огромной силы. Разъединенные провода монтажных схем с шипением извивались в воздухе, как одурманенные змеи. От них в разные стороны летели искры. Начался пожар. За одну секунду Чикагорг превратился в дымящийся костер.

Звено как смерч пронеслось над зданием штаба РАМ, оставляя его нетронутым. Оно сделало круг, вернувшись назад, и вновь ринулось вперед в поисках новых жертв. За те долгие годы, в течение которых РАМ пытался сломить Землю, он хорошо изучил ее. Корпорация располагала детальными планами, на которых были отмечены все наиболее значимые в стратегическом отношении точки НЗО. Один из пилотов ударных захватчиков, действуя в соответствии с планом, точно попал в основное хранилище боеприпасов Новой Земной Организации. Оно взлетело на воздух, сея вокруг град осколков и подняв к небу густые клубы черного дыма.

Разведка терринов донесла, что лидеры НЗО укрылись в подземных катакомбах на берегу озера. Туда была направлена группа из трех кораблей. Уточнив месторасположение нужного объекта, корабли полным ходом двинулись к заданной цели. Они достигли границ укрепления, на секунду зависли над ним и послали вниз серию мощных ударов, которые сотрясали все вокруг.

Возле штаба РАМ в Чикагорге находилось несколько убогих сооружений, в которых, словно крысы, обитали местные жители. Покончив с главными объектами, пилоты РАМ взялись за уничтожение и этих неприглядных обиталищ. Снаряд за снарядом сыпались на город. Визг лазерных импульсов и грохотание взрывов заглушали предсмертные стоны людей.

— Я полагаю, террины нужны вам. Я нужен вам. Только совместными усилиями мы сможем поддержать порядок на Земле, — вещал Кельт Смирнов, расположившись в похожем на пещеру зале.

— Ваша речь перед делегатами Конгресса была очень убедительной, — ответил Беовульф. — Я даже не ожидал от вас такого красноречия, но уверен, что на публику оно не произвело никакого впечатления. Боюсь, сэр, НЗО не окажет доверия ни вам, ни вашим солдатам. Конечно, в преданности вам не откажешь, но, с другой стороны, у вас нет ни совести, ни сердца. Это отпугивает нас.

Смирнов, расслабившись, стоял в центре помоста, предназначенного для выступлений. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Мне жаль, что вы так думаете. Ну ладно, пусть все вдет своим чередом.

Беовульф приготовился ответить, но едва он раскрыл рот, как громыхнул первый взрыв. С потолка посыпались куски штукатурки.

Беовульф закрыл рот, судорожно проглотил комок, подступивший к горлу, и заорал что есть мочи, пытаясь перекричать все остальные звуки: «Спасаемся! Спасаемся!»

Делегаты повскакивали со своих мест, спотыкаясь друг о друга. Смирнов невозмутимо наблюдал за паникой, возникшей в зале.

«Вот она, НЗО во всей своей красе, — думал он. — И это надежда мира. Они ведут себя как стадо глупых овец, падают на пол, увлекая за собой других. Словом, никакого порядка, никакой дисциплины». — На лице Смирнова появилось отвращение.

— А ты молодец, Генрих. — В левое ухо Смирнова ударил голос Бака Роджерса. Командир терринов не сразу сообразил, что Роджерс подошел вплотную к нему.

— Мое имя не Генрих, — спокойно возразил Смирнов.

— Мне нравится твое мужество. Ты не боишься огня, — непринужденно продолжал Бак. — А теперь давай-ка объясни, что здесь происходит. Ну же! — Он схватился за нож Смирнова и резким движением выдернул его из ножен.

Смирнов улыбнулся и ничего не сказал. Делегаты Новой Земной Организации тем временем дружно ринулись в заднюю часть помещения. Смирнов ждал.

— Док! — требовательно сказал Бак в портативное связное устройство, прикрепленное к воротнику его костюма. Никто не отозвался.

— Если вы пытаетесь связаться с кем-то за пределами убежища — пустой номер, капитан. Ничего не получится, — предупредил Смирнов.

— Почему же это?

— Мне кажется, виной тому небольшие помехи, вызванные искусственным путем. — Обстановка накалилась, но Смирнов по-прежнему был спокоен.

Взрывные волны столбом поднимали в воздух щебенку. Стальные брусья, поддерживающие потолок, звенели от напряжения. Пыль от штукатурки дождем сыпалась сверху.

— Бак! Бежим отсюда, — прокричала Вильма, перекрывая шум, царивший вокруг. — Сейчас здесь не останется камня на камне.

— А что будем делать с этим? Оставим здесь? — спросил Бак, разворачивая Смирнова лицом к Вильме.

— Возьмем его с собой, — ответил Беовульф. — Он может еще пригодиться.

Бак с силой подтолкнул Смирнова, и тот, корчась от боли, подался вперед.

— Куда идем? — спросил он.

— Подальше отсюда, — коротко проронил Бак.

— Это очень опасно, — предупредил Смирнов.

— Не менее опасно, чем остаться здесь и оказаться пришибленным куском потолка, — сказала Вильма, едва успев отскочить в сторону, когда сверху в очередной раз слетел огромный кусок штукатурки. Вильма остановилась у еле заметной черты, за которой начинался тоннель, замаскированный полом, и бросила через плечо:

— Мы пройдем здесь.

— Нам нужно поторопиться, — взволнованно сказал Беовульф, когда над ними затрещал потолок.

— Откройся, кроличья нора! — прокричала Вильма, и панель на полу поползла в сторону.

— Боюсь, у вас ничего не получится, — заметил Смирнов, радуясь, что его расчеты оказались верными.

В полу открылась пятиметровая модульная секция, и беглецы увидели перед собой четыре лазерные пушки, нацеленные прямо на них. Террины, державшие в руках это оружие, были столь чудовищно велики, что, казалось, их головы и плечи, высунувшиеся наружу, являлись продолжением туннеля, в модульной секции которого Бак мог запросто оставаться незамеченным.

За спиной Бака раздавались стоны. Они неслись практически из всех уголков Зала Свободы. Бак, погруженный в свои мысли, посмотрел вначале на Смирнова, потом на терринов. Решив, что ничем не рискует, Бак приказал терринам:

— Ступайте прочь отсюда. Иначе я сверну шею вашему драгоценному командиру.

Бак боялся, что Смирнов решит пожертвовать собой во имя РАМ, тогда всем им крышка. Терринам все равно, по кому стрелять. Они с легкостью пришьют и своего начальника, и тех, кто его пленил. Смирнов тоже понимал это. К счастью, он не собирался жертвовать собой во имя какой-либо цели и потому приказал:

— Выйти из тоннеля!

Два террина опустили пушки и выбрались из шахты. За ними последовали еще двое. Оказавшись наверху, террины вновь наставили оружие на Бака, Вильму и Беовульфа.

— Бросьте пушки в тоннель, — приказал Бак.

— Делайте, что вам говорят. — Распоряжение Бака, подкрепленное словами Смирнова, было тут же выполнено. Пушки с грохотом упали на грязный пол тоннеля.

— А теперь вон отсюда, — голос Бака звенел от напряжения. Он заставил Смирнова встать впереди трех лидеров Новой Земной Организации.

Четыре гиганта, не спуская глаз с лица Смирнова, сделали шаг назад. Они не уйдут без приказа своего начальника. Смирнов прекрасно знал это. Он мечтал о таком трофее, как капитан Роджерс, но собственная жизнь была ему дороже. Смирнов не сомневался, что в случае чего Бак немедленно претворит в жизнь угрозу, которая совсем недавно прозвучала с его уст.

— Вильма! Беовульф! Пошевеливайтесь! — коротко сказал Бак Роджерс.

Вильма прыгнула в тоннель и схватила пушку. Беовульф последовал за ней, уверенным движением вскинув оружие на плечо. Вильма оттолкнула ногой пушки, оставшиеся лежать на полу.

— Давай, Бак, мы ждем тебя, — сказала она, направив ствол на терринов. Вильма стояла на шесть дюймов ниже панели, ограничивающей верхнюю часть тоннеля, но террины были прекрасной мишенью благодаря своему колоссальному росту.

— Возьмем заложника? — спросил Беовульф.

Вильма покачала головой:

— Не стоит. С ним много мороки, а пользы никакой.

— Прости, что вынужден тебя ударить, но мне нужно бежать, — сказал Бак. Он слегка подтолкнул Смирнова и саданул его по затылку кулаком. Смирнов растянулся на бетонном полу. Бак прыгнул в тоннель и привел в движение верхнюю панель, составляющую часть пола. Вильма выпустила в пространство поток лазерного излучения. Свет, разбившись о мощные тела терринов, превратился в сонмы мелких блесток. Они ослепляли, не позволяя терринам обнаружить обидчиков. Когда вход в тоннель закрылся, террины, бездействуя, все еще оставались на прежнем месте.

Бак и Вильма следовали за Беовульфом. Вильма, в отличие от остальных, шла пятясь. Когда позади осталось тридцать метров пути, девушка остановилась и прислушалась. Террины яростно топали ногами над их головами. Им ничего не стоило сдвинуть панель, закрывающую вход в тоннель, и начать преследование. Вильма подняла лазерную пушку и расстреляла стену в конце тоннеля. Образовавшийся после взрыва завал загромоздил вход.

Взрывная волна отбросила Вильму назад, она врезалась в Бака, и они вместе повалились на землю. Во время падения Бак схватил Вильму в охапку, чтобы смягчить ее приземление.

— О, Вильма, — нежно сказал он, — ты так импульсивна. — Бак, невинно моргая синими глазами, ласково погладил Вильму по ноге.

Вильма оттолкнула Бака.

— Ты неисправим, — заметила она, поднявшись с земли.

— Я знаю, — ответила Бак. — Но именно поэтому я столь интересен.

— Может быть, ты собираешься лежать здесь весь день, пока тебя не откопают террины? — ядовито спросила девушка. Несмотря на желчь в голосе, глаза ее смеялись. Бак на самом деле представлял собой очаровательное зрелище — даже с комьями земли, застрявшими в волосах соломенного цвета, и грязным пятном на щеке.

— Вставай! — Вильма протянула ему руку.

Бак схватил ее. В его глазах плясали веселые бесенята. Только что они находились на волосок от смерти, но счастливо избежали ее. Бак был возбужден. Это возбуждение передалось Вильме. На секунду ей показалось, что Бак сейчас снова повалит ее на землю. Она испугалась, но тут голос Беовульфа вернул их обоих к действительности.

— Поторопитесь. Мне еще нужно найти пилота, который доставит меня на «Спаситель».

Бак широко улыбнулся, когда Вильма в буквальном смысле слова поставила его на ноги.

Они двинулись вслед за Беовульфом. Тоннель представлял собой длинный узкий коридор, укрепленный деревянными балками с металлическими подпорками. Проход был рассчитан на одного человека. Беовульф, Вильма и Бак гуськом шли друг за другом. Беовульф впереди. Он задавал темп движению.

— Сколько мы уже прошли? — спросил Бак. Мягкое свечение точечных светильников придавало волосам Бака золотистый оттенок.

— Где-то четверть мили, — ответил Беовульф, с трудом переводя дыхание. Он двигался крепким, уверенным шагом. Сейчас Беовульфу приходилось больше распоряжаться, чем действовать, и он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Кто знает, куда выходит этот тоннель? — спросила Вильма. Даже размашистой походкой она едва поспевала за Беовульфом.

— Трудно сказать. Мне кажется, мы двигаемся в северо-западном направлении, хотя и не уверен в этом.

— Разве ты не знаешь, где выход? — Бак едва поверил своим ушам, когда до него дошел смысл услышанного. Он попытался держать себя в руках, но голос, несколько нервный и взволнованный, выдал его.

— В зале заседаний сотни тоннелей, и каждый из них имеет свой собственный выход. Проходы идут во всех направлениях, — сказала Вильма, слегка отдышавшись. — Невозможно держать в голове сведения о том, где начинается один тоннель и кончается другой. Если, конечно, тебя заранее не ознакомят с его месторасположением. Нас не ознакомили.

— И это наталкивает на один любопытный вопрос, — заметил Беовульф, тяжело дыша.

— Террины… — поймал его мысль Бак Роджерс.

— Среди них есть предатели, — пришла к выводу Вильма, вспомнив вероломный поступок Смирнова.

— Я не мог связаться с Доком. Вы обратили внимание? Мешали помехи. Он должен был предупредить нас о предстоящей атаке, — Бак продолжал разговор, гулко ступая следом за Вильмой.

— Главный компьютер НЗО тоже должен был сделать это, — заметила Вильма.

Приглушенный разрыв очередного снаряда заставил всех троих непроизвольно пригнуться. Снаряд упал где-то далеко от тоннеля и не мог повредить его. Но звук разрыва подействовал на Бака, Вильму и Беовульфа как дикий хохот врагов, насмехавшихся над слабым позывом землян к свободе. Им захотелось закрыть уши руками.

— Попробуй еще раз выйти на связь, — предложила Вильма, оглянувшись через плечо.

— Не смей! — крикнул Беовульф и остановился.

— Но почему? Он может помочь нам выбраться на связь, — резонно заметил Бак, наклоняясь к своему персональному переговорному устройству.

— И кто-нибудь еще подслушает ваш разговор, — ледяным тоном вызывающе заметил Беовульф.

Бак медленно кивнул головой:

— Значит, мы предоставлены самим себе. — Он ухмыльнулся. — Мой добрый верный Док! Я привык советоваться с тобой. Помоги мне и сейчас выбраться из этой передряги.

— Но кто это может быть? — требовательно спросила Вильма. Ее карие глаза напоминали два глубоких колодца, в которых мерцала тревога.

— Кто-то из тех, у кого есть разрешение на доступ к линиям связи, — задумчиво проговорил Бак.

— Какая подлость, — сказал Беовульф. Его плечи тяжело колыхались от напряжения.

— Да, здесь действовал специалист, — согласилась Вильма.

— Сколько их у нас? — спросил Бак, снимая паутины с плеча.

— Кончайте… болтать, — Беовульфу было трудно говорить. — Нужно поберечь дыхание. Поговорим позже. — Он медленно пошел дальше.

Трое людей решительно шли по узкому, тускло освещенному проходу. Каждый из них был погружен в свои мысли. Кто-то пробил ощутимую брешь в системе связи Новой Земной Организации. Первый планетарный Конгресс окончился печально. Делегаты должны были получить предупреждение о вторжении и сразу же эвакуироваться. Но предупреждения не последовало. Безусловно, Смирнов имел прямое отношение к тому, что произошло. О наличии тоннелей в Зале Свободы знали практически все офицеры НЗО. Но точное расположение входов и выходов было строго засекречено. Каким-то образом Смирнов разнюхал что к чему — еще одна брешь. На этот раз в системе безопасности. Еще десять минут назад Беовульф мог поручиться за каждого из своих старших офицеров. Теперь он сомневался. Он не знал кому верить.

Романов, льстиво посмеиваясь, наблюдал по монитору за тем, что происходило на Конгрессе. Террины наводнили собой все мыслимое и немыслимое пространство, захватив в плен большую часть делегатов. Романов слышал, как Смирнов заверял публику, что солдаты убивают только по приказу и только в случае крайней необходимости. Романов знал больше. Ему были известны планы РАМ. Делегаты представляли для РАМ интерес только в том случае, если останутся живыми.

Компьютерное детище Мастерлинка, Романов внимательно прислушивался ко всем беседам, которые шли по линиям связи, и фиксировал любую информацию о Баке Роджерсе. Романов знал, что Бак непременно будет присутствовать на чикагоргском Конгрессе, и тут же взял след. Ограниченное пространство, где должен был проходить Конгресс, представляло собой прекрасную ловушку для скользкого как угорь капитана. Романов начал сооружать эту ловушку, считая, что не оставляет Баку Роджерсу никаких шансов.

Он снабдил Смирнова сведениями о том, как устроен зал заседаний. Положение Романова внутри системной структуры Новой Земной Организации давало ему право доступа к разного рода секретной информации. Акция, которую задумал Романов, требовала упорства. Но именно этим качеством и отличался компьютер, запрограммированный на выполнение одной единственной задачи: найти и уничтожить Бака Роджерса.

Как только информация попала в руки Смирнову, Романов понял, что дело сдвинулось с мертвой точки. Он блокировал все линии связи зала заседаний, отгородив его тем самым от внешнего мира и позволив терринам захватить Конгресс врасплох.

Все шло хорошо до тех пор, пока до компьютера не дошла информация о том, что делегаты Конгресса нужны РАМ живыми. Романов чуть не лопнул от злости. Он знал одно: Роджерс должен умереть. Этого требовала программа. Когда компьютер увидел, что террины ворвались в зал заседаний, он начал посылать в пространство грозные импульсы.

Ну а после того, как Романов стал свидетелем диалога между Смирновым и Роджерсом, из его утробы посыпались искры, свидетельствовавшие о том, до какой степени разъярен компьютер. Секунду поразмыслив, Романов-ДОС умерил свои страсти. Он понял, что Роджерса в данной ситуации не достать, и нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы сохранить свои позиции в Новой Земной Организации. Романов знал, что Роджерс снова на свободе, но также хорошо он знал и то, что Мастерлинк не заставит себя долго ждать с ответным ударом.

Предаваясь размышлениям о том, что произошло, Романов внезапно осознал всю комичность сложившейся ситуации. Новой Земной Организации придется искать врага в своем стане. Она перестанет доверять всем на свете, но никогда не догадается, что предатель — это компьютер.

Романов снова самодовольно захихикал.

По абсолютно другой связи до Хьюэра донеслось эхо, коим отозвался в эфире смешок Романова. Хьюэр находился во взбешенном состоянии, тщетно пытаясь установить, что произошло с Баком. Тем не менее смешок привлек внимание Хьюэра. Он не смог распознать, чей это голос, но на всякий случай занес его в свой файл, чтобы потом идентифицировать. После этого Хьюэр опять попытался выйти на связь с Баком. Напрасно. Канал по-прежнему был забит помехами.

Бак, Беовульф и Вильма пробирались вдоль стены к наружному входу в тоннель. Отверстие было маленьким, один на два метра. Пол в тоннеле был завален битым кирпичом, блокируя вход. Отверстие находилось как раз на уровне глаз Бака Роджерса. Снаружи оно было замаскировано каменной стеной, но снаряды, посылаемые на Землю ударными захватчиками РАМ с невыносимой регулярностью, разрушили стену. Вдоль отверстия жалко свисал кусок покореженной жести, служивший некогда крышей для какого-то самодельного жилища. Сквозь свободное пространство проема в тоннель заглядывал кусочек синего неба. Бак вскрикнул от неожиданности, увидев, как в небо величественно взмыл гелиоплан терринов.

Он был близко. Настолько близко, что от вращающихся лопастей несущего винта в лица беглецов ударили волны пепла и мелкой трухи. Корабль поднялся в воздух. Ветер стих. Вильма тихо засмеялась.

— Вот так удача, — с иронией в голосе сказала она. — Ты хоть знаешь, где мы находимся?

— Боюсь, что да, — ответил Беовульф, стряхивая налет сажи с волос.

— Может быть, сходить на разведку? — спокойно спросил Бак.

Вильма с иронией посмотрела на него.

— Мы находимся в нескольких метрах от гелиодрома терринов. Местность должна кишеть ими.

Бак сдавленно засмеялся.

— Я думаю, это неплохое прикрытие для нас. — В его голосе было не меньше иронии, чем в глазах Вильмы.

— Согласен, — ответил Беовульф. — Нет лучшей возможности спутать наши следы, чем привести их к терринам. Они не станут обшаривать свои собственные владения.

— Наверху кто-нибудь есть? — спросил Бак. — Террины Смирнова, видимо, зашли в тоннель именно через этот проем. Не исключено, что они выставили возле него охрану.

— Я ничего не вижу, — пробормотал Беовульф. Он снял с пояса портативный сканер, установил его на работу в близком режиме и, рискуя быть замеченным, осторожно высунул его наружу. Никто не схватил Беовульфа за шкирку и не призвал к ответу. Он спокойно перемещал сканер дугообразным движением. Сканер не фиксировал наличие живых существ в ближайших нескольких метрах. Беовульф опустил руку.

— Сканер показывает, что рядом пусто.

Бак подошел к проему и остановился прямо возле куска края жести, который болтался в воздухе. Он перешагнул через огромный камень, уперся руками в узкие стены и поискал ногой место, куда можно ступить. Осторожно подтянувшись, Бак просунул голову в свободное пространство, стараясь не зацепиться за острый угол. Он избегал лишних движений, чтобы не скатиться вниз.

Бак, прищурившись, смотрел на яркое солнце, от которого уже отвык. Местность впереди была чистой. Позади себя он не услышал шума оползающего щебня, но это ничего не значило. Обломков было так много, что они вполне могли осесть вниз бесшумно. Очевидно, террины были настолько уверены в своих силах, что даже не потрудились выставить охрану вблизи стратегического объекта. Как Вильма уже заметила, гелиодром находился в нескольких метрах от них. Он не пострадал во время бомбежки, был цел и невредим. Летное поле было покрыто гладким блестящим пластиком. На нем находились три стартовые площадки для «стрекоз», две из них пустовали. Пилот корабля, оставшегося в одиночестве, развалился в своем кресле. Крышка аварийного люка и дверь грузового отсека были открыты. Холеный экстерьер корабля изобиловал различным оружием. Сзади был подвешен термоядерный реактивный двигатель.

— Вильма, — прошептал Бак.

Вильма вздрогнула от неожиданности — шипящий шепот Бака слегка напугал ее. Чтобы удержать равновесие, она схватилась за его плечо.

— Что возят эти крошки? — спокойно спросил Бак.

— Обычно два экипажа, — ответила она. — Если идут на задание. Один занимается гироскопическими пусковыми установками, другой — вот этими маленькими лазерными пушками. — Она показала на пушки, которые со злобным, словно у самих терринов, видом пристроились на брюхе корабля. — Еще есть несколько человек для прикрытия снайперов.

— Куда все подевались? — спросил Бак. Его голубые глаза смотрели с угрозой.

— Может быть, идет пересменка экипажей. Или дозаправка топливом, — медленно ответила Вильма, читая мысли Бака.

— Не вижу топливопроводов.

— Может быть, их сейчас монтируют. — Вильма явно подыгрывала Баку.

— Может быть. — Несмотря на обстоятельства, Вильме, с ее тонкой фигуркой, было уютно рядом с Баком.

— Вы когда-нибудь летали на этой штуке? — спросил Бак, посмотрев сперва на Вильму, затем на Беовульфа.

— Пару раз, — уверенно ответила Вильма.

Бак соступил с маленькой насыпи из битого пластикрита, которая некоторое время служила ему своего рода ступенькой, и увлек Вильму за собой. Восстановив равновесие, Вильма пошла следом. Бак протянул ей руку. Перекинув через плечо свою пушку, девушка вцепилась в Бака.

— Кажется, тебе был нужен транспорт? — обратилась она к Беовульфу.

Командующий вооруженными силами НЗО с интересом ожидал, чем окончится этот разговор. Он знал, на что способна Вильма и тем более Бак. Беовульф всю свою жизнь посвятил ратному труду и прекрасно знал цену боевым качествах этой парочки.

— Вы меня уговорили, — сказал он, взмахнув тяжелой лазерной пушкой, которая совсем недавно принадлежала террину.

Бак решил дождаться, когда штурмовики, носившиеся над городом, промчатся мимо, выпустив по Земле парочку снарядов. Наконец где-то рядом послышались взрывы. Земля содрогнулась. Потоки пыли и оторванные куски пластикрита взмыли вверх, дождем осыпавшись на тоннель. Под завесой пыли и мелкого камня, летящей в воздухе, Бак, пригибаясь к земле, с оружием наперевес, кинулся к гелиодрому. Вильма неотступно следовала за ним.

Три террина неожиданно выбрались из хижины, где находился их командный пункт. Они были без оружия. Увидев наведенные на них пушки, террины замерли. Сейчас они могли рассчитывать только на свои защитные костюмы.

— Вперед! — закричал Бак своим товарищам.

Вильма помчалась к гелиоплану, стреляя на ходу. Путь был свободен. Пучком лазерного излучения она выбила дверь гелиоплана. Пилот испуганно подался назад, прикрывая глаза рукой. Однако он быстро овладел собой и попытался включить зажигание. Не получилось.

Вильма навалилась на него всем телом. Метким ударом она снесла его на пол. Террин не вышел ростом по сравнению со своими собратьями, однако силы ему было не занимать. Он оттолкнул Вильму, поднялся и с грозным видом двинулся на нее.

Бак видел, что Вильма попала в бедственное положение. Он направил лазерное излучение сначала на трех терринов, превратив одного из них в свечной огарок, затем, в крутом развороте, выстрелил в лицо пилоту. Тот, пронзительно закричав, рухнул ничком. Вильма забралась в пилотское кресло.

Пилот оставил включенным роторы корабля, и сейчас они работали на холостом ходу. Вильма вторично запустила их, сдерживая напряжение. (Одно неверное движение — и с кораблем могло произойти неизвестно что.) Роторы быстрее замолотили воздух, и Вильма прокричала своим товарищам:

— Скорее сюда! Сейчас или никогда!

Беовульф, лежа на животе рядом с Баком, услышал зов Вильмы. Он потянул Бака за рукав синей униформы и показал на корабль.

— Я слышал, — сказал Бак, повысив голос. — Иди первым. Я прикрою тебя.

Беовульф не послушался. Он вскочил на ноги, послал прощальный выстрел в сторону оставшихся двух терринов и лишь потом побежал. Он ловким движение бросил свое оружие в отсек для грузов, а затем сам последовал за ним. Как только Бак оказался в корабле, Беовульф с грохотом захлопнул дверь и подал знак Вильме. Она кивнула, и корабль, слегка покачиваясь, оторвался от земли.

На летном поле догорал террин, которого в последний момент достал лазер Беовульфа. Уцелевший страж РАМ что есть мочи мчался к укрытию, понимая, что все еще представляет собой удобную мишень для Бака. Бак, упершись ногой в переборку корабля, не удержался и послал очередь лазерных импульсов в сторону удаляющейся туши.

«Стрекоза» поднялась в воздух, Беовульф облегченно перевел дыхание, улыбнулся и сказал:

— Пока все хорошо.

 

ГЛАВА 5

«Стрекоза» неподвижно зависла в небе. Вильма пыталась понять, как функционирует ее организм. У девушки не было большого опыта полетов на этих аппаратах, и поэтому гелиоплан, которым она управляла, все время норовил завалиться набок. Когда Вильма в очередной раз выводила гелиоплан в горизонтальное положение, над обглоданным снарядами каркасом некогда величественных зданий показались ударные захватчики. Шесть боевых единиц. Вильма не сразу заметила их — шум роторов гелиоплана заглушал рев двигателей кораблей РАМ. И, только когда штурмовики пронеслись над «стрекозой» в опасной близости от работающих лопастей, едва не коснувшись ее, Вильма вздрогнула от неожиданности. Под действием реактивной струи «стрекоза» закачалась из стороны в сторону. Вильма принялась бороться с управлением, выравнивая корабль. Бак и Беовульф пытались удержать равновесие, мертвой хваткой вцепившись в распорки фюзеляжа.

— Освободите трассу! — рявкнул в эфире чей-то голос. — Командир четырнадцатого звена ударных захватчиков РАМ обращается к «стрекозе» Б-97. Придерживайтесь малых высот!

Приказы командира летного звена РАМ не произвели на Вильму ровным счетом никакого впечатления. Ее аппарат, легко рассекая пространство, мчался вперед. Внизу, на земле, мелькали груды превращенного в порошок булыжника — все, что осталось от центра Чикагорга. Сосредоточившись на своих обязанностях, она не замечала ничего вокруг. Ей удалось удачно избежать встречи с еще одной группой штурмовиков и твердой рукой вести корабль по сильно пересеченной воздушной местности. Баку и Беовульфу в это время было не по себе.

С высоты птичьего полета они с ужасом взирали на опустошенный город. Те, кто волей случая остались в живых, ползали по кучам обломков как пауки, пытаясь найти хоть какое-нибудь убежище. Многие умирали прямо на ходу, так и не найдя крова, где могли бы спокойно отойти в мир иной. «Стрекоза» пролетела над женщиной, погребенной под насыпью из пластикрита. Была видна только ее голова. Когда-то женщина была, видимо, красива сейчас же гримаса ужаса обезобразила ее лицо. Дети, захваченные атакой врасплох, валялись на улицах, словно окровавленные тряпичные куклы.

Бак вспомнил фильмы о второй мировой войне, которые видел однажды. Нацисты учинили точно такую же расправу над завоеванными государствами, как сейчас РАМ над Землей. «По мертвой улыбке на его губах, я понял, что мы — в аду», — вспомнилась Баку фраза из какой-то слышанной им раньше поэмы.

Беовульф смотрел на вздыбленную землю пустыми глазами. Он привык сражаться, привык терять, привык к смерти. Во всяком случае, он думал, что привык. Но масштабы бесчинства РАМ над Землей, из которой Марс высосал все соки, ошеломили Беовульфа. Он знал образ мышления РАМ. Знал, что все крупные города на Земле сегодня пострадали. Их постигла участь Чикагорга. И все же это была не атака, а лишь нечто похожее на нее. НЗО не представляла собой опасности для РАМ. У нее не было нужной техники. Не было людских ресурсов. РАМ располагала этим сполна. Теперь НЗО, получив хороший урок, должна задуматься над своими дальнейшими действиями. Может быть, хитростью захватить основные военные объекты РАМ, попытаться взять заложников в лице представителей его исполнительной власти…

Захваченная врасплох, Новая Земная Организация не в состоянии одолеть РАМ. Чтобы победить, ей нужны союзники.

«Стрекоза» покинула пределы Чикагорга. Мимо опять промчалась стая штурмовиков, сея вокруг смерть и разрушение. Вильма направила гелиоплан вдоль выжженного плато, окружавшего город. Его поверхность была ровной, с растущими там и сям редкими пучками травы. Земля согревалась на солнце и не замышляла зла.

— Атака осталась позади, — заявила Вильма.

— Увези нас поскорей отсюда, — попросил Бак.

— Но куда? — Вильма проверила показания приборов, чтобы убедиться, что их никто не преследует.

— К месту, которое в шутку зовут Армией Спасения. На «Спаситель», — прокричал Беовульф, нетерпеливо вскакивая с места.

— Почему ты решил, что я смогу доставить туда корабль? — громко бросила Вильма, не поворачивая головы. — На тот случай, если ты еще не заметил, — наше транспортное средство не годится для полетов в космосе.

— В двух градусах к западу от города, в Чикаверне, есть запасное взлетное поле, — напомнил Вильме Беовульф.

Вильма, вспомнив об этом, кивком поблагодарила Беовульфа и изменила курс корабля.

— Чикаверн? — переспросил Бак. Он никогда не слышал этого названия.

— Воронка от взрыва на окраине города. Говорят, в этом месте когда-то находилась подземная компьютерная сеть РАМ. Это было 200 лет тому назад. Никаких записей не сохранилось. Но, по моему мнению, РАМ взорвала свою сеть еще раньше. Осталась громадная воронка. — Беовульф нахмурил брови. Он надеялся, что это место не пострадало от бомбежки.

— И у вас там спрятан космический корабль? — Бак приблизился к Беовульфу.

— Да… Должен быть, — сказал Беовульф.

«Стрекоза» сделала круг над Чикаверном.

Воронка двухсотлетнего возраста увеличилась в размерах: прямо в нее угодил снаряд. Ничего другого вокруг не было видно.

— Оставим эту идею, братцы, — сказал Бак. Его густой баритон был хорошо слышан даже среди шума роторов.

Вильма через плечо посмотрела на друзей. Выражение ее лица говорило лучше всяких слов.

— Нужно уходить отсюда, — подал голос Беовульф.

Вильма кивнула головой и направила корабль в сторону от Чикаверна, пытаясь набрать высоту. Они летели к отдаленной горе, маячившей впереди. Вильма хотела привести «стрекозу» к одному из самых секретных тайных убежищ Новой Земной Организации. Такие места, а их было несколько, обычно находились в глубинках, подальше от центров, где всегда разворачивались главные события. И потому РАМ не возился с ними. Когда Вильма подвела корабль к горе, ее из без того плохое настроение стало еще хуже. Откуда ни возьмись, словно рука судьбы, перед ними появился крейсер РАМ третьего поколения. Его корпус пурпурно ярко блестел в солнечных лучах, тупой нос был направлен прямо на «стрекозу».

Вильма увела свой корабль в крутой поворот.

— Проклятье, — пробормотала она.

Крейсер замер на месте. Вильма оторвалась от него и хотела пустить машину наутек, но мощный заряд энергии, посланный кораблем РАМ к двигателям системы стыковки гелиоплана, блокировал путь.

Вильма начала тормозить, и гелиоплан опустился на землю прямо перед крейсером, совершив двадцатиметровое падение в воздухе.

— У меня складывается впечатление, что это был обряд заклания, — сказал Бак, усевшись в кресло второго пилота.

Страсть Бака эксцентрично выражать свои мысли всегда поражала Беовульфа.

— Они увидели меня, потому что были совсем близко, — сказала Вильма, пытаясь унять дрожь. — Женщины не летают на кораблях терринов.

— Можно попробовать перехитрить их? — сказал Бак.

— Ни в коем случае!

— Ну почему не попытаться? — резонно заявил Бак. — Они не станут стрелять.

— Интересно, почему это?

Никто не ответил на вопрос Вильмы, потому что «стрекоза» неожиданно дернулась вперед.

— Что это? — спросил Бак, сидя перед приборной доской.

Вильма начала манипулировать приборами, ее широкий лоб сморщился от усердия.

— Это тянущий луч! — ответила она. Вильма включила питание, роторы заработали быстрее, корабль вздрогнул и поднялся в воздух. Бак заметил, что дверь грузового отсека крейсера медленно опустилась вниз. Вильма попыталась вывести корабль из-под действия луча. Всех тряхнуло.

— Бесполезно, — сказала девушка. — Бросаю управление, иначе мы разобьемся. — Она поставила на минимум рычаг управления двигателем и откинулась в своем кресле.

— Вот так? Ты сдаешься на милость врагу? — с вызовом спросил Бак.

— Если этого не сделать, корабль рассыплется на мелкие кусочки, а все мы станем трупами, — сказала она.

— Думаю, ты все же не сдаешься, — твердо сказал Бак, удовлетворенный мужеством, которое он услышал в голосе Вильмы. — Мы должны найти какой-то выход из этой передряги.

Гелиоплан медленно двигался к грузовому отсеку крейсера. Его роторы глухо урчали, едва удерживая корабль в воздухе. Когда «стрекоза» подплыла к открытому люку, Вильма отключила двигатели.

— А мне показалось, что ты сделала это уже раньше.

Вильма посмотрела на Бака. В уголках ее губ заиграла улыбка.

— Ты — как пират, знаешь очень много всяких штучек, — небрежно сказала она. — Не последняя из них — умение завести в ангар аппарат, потерявший управление.

«Стрекоза» заполнила собой грузовой отсек крейсера РАМ. Обстановка вокруг была напряженной и какой-то странной. Сигнальные огни не горели. Даже пираты никогда не позволяли себе такого. Дверь грузового отсека задраилась. Все погрузилось в темноту.

— Так, — сказал Беовульф. Его голос эхом отозвался в пустом помещении. — Кажется, мы попали в ловушку.

Внезапно включились сигнальные огни. Вильма, Бак и Беовульф прикрыли глаза руками, защищаясь от яркого света. Бак услышал потрескивание расползающегося металла и пластигласа.

— Черт побери! — сказала голос, который мог принадлежать только одному человеку на свете.

— Барни? — спросил Бак.

— Это вы, капитан, — удивился Барни, предпринимая еще одну попытку оторвать дверь гелиоплана.

— Что ты здесь делаешь? Вот это удача! — сказал Бак.

— Увидел, что они шныряют поблизости, и отправился следом, — проворчал Барни, имея в виду ударных захватчиков РАМ. Он боялся, что сейчас Бак спросит о Хауберке. После нескольких попыток Барни все же удалось сорвать с петель дверь аварийного выхода гелиоплана.

Вильма соскочила на палубу крейсера.

— Как вам удалось изменить цвет корабля? — спросила она. — Раньше «Деляга» был черным, как этого требовали лучшие традиции пиратов. Сейчас же он сиял пурпурным цветом.

— Это все за счет защитной оболочки, — сказал Барни. — Конии сделал ее красной.

— Здорово сработано, — сказал Бак, когда в дверном проеме гелиоплана появился Беовульф. — Но почему вы не вышли на связь с нами?

— РАМ, — однозначно ответил Барни.

Беовульф, рассматривая в упор гиганта, стоящего перед ним, согласно кивнул головой.

— Над городом полным полно штурмовиков, — сказал он.

— Мы не хотели рисковать, — пробурчал Барни. Его глаза смотрели сердито. Волосы были всклокочены.

Беовульф все еще не мог оторвать взгляд от пирата. Он никогда не встречался с Барни лицом к лицу, но репутация Барни была хорошо известна окружающим, даже тем, кто его лично не знал. Барни взглянул на командующего вооруженными силами Новой Земной Организации сверху вниз, решил, что у того не все дома, и повернулся к своему капитану Баку.

— Вывези нас отсюда, Барни, — приказал Бак.

— На «Спаситель»? — спросил пират.

— Правильно.

Беовульф выбрался из кабины гелиоплана и спрыгнул на палубу крейсера.

— Мы должны попасть в резервацию незамеченными, — предупредил он. — Это тот случай, когда мы не можем позволить себе делать ошибки.

Барни проигнорировал замечание Беовульфа и направился к мостику «Деляги».

— Он прав, — сказал Бак вдогонку. — Гони во весь дух!

— Бак! — позвал кто-то слабым, но резким голосом. Все подпрыгнули на месте, услышав его.

— Док! — ответил Бак, хватаясь за свое портативное переговорное устройство. — Куда ты подевался?

— Я собирался спросить у тебя то же самое, — ответил Хьюэр.

— Я уже несколько часов кряду пытаюсь связаться с тобой. Мешали помехи. Очень сильные.

— Помехи? Ты имеешь в виду, что не мог выйти на нас через компьютерную систему? — Бак посмотрел на Вильму, потом перевел взгляд на Беовульфа.

— Вот именно. Вся свободная зона Чикагорга забита помехами. Вы только сейчас попали в район, куда не распространяется их действие.

— Встретимся в резервации, Док. И найди причину помех.

Бак опустил воротник, к которому было прикреплено переговорное устройство.

— Я уже взялся за это. — Хьюэр прекратил связь.

Бак посмотрел на друзей:

— Кажется, наша работа создана прямо для нас.

Из глубины Нью-Йорка, превращенного в обугленные руины, ползла женщина. Она потеряла много крови. Кровь сочилась из множества мелких порезов и глубокой рваной раны на щеке. Глаза женщины ничего не выражали. Она была оглушена, но все-таки двигалась.

Цепляясь ногами за куски пластикрита и старого кирпича, она с трудом преодолела участок, покрытый вырванным из земли булыжником. Лодыжки женщины были изодраны в клочья и темны от крови. Руки распухли до такой степени, что стали неузнаваемы. И все-таки женщина двигалась.

Казалось, что она не слышит ни свиста лазерных бластеров, который то и дело раздавался из снующих вокруг «стрекоз» терринов, ни глухих разрывов бомб, сбрасываемых захватчиками. Женщина наткнулась на кажущееся безопасным место за выступом стены и спряталась там. Ее дыхание было глубоким и прерывистым. Сейчас она отдохнет и снова двинется в путь. Если не умрет. Пока не умрет.

Она потерла распухшим пальцем глаза, стараясь не думать о снаряде, который разрушил ее самодельный дом. Крыша из листового пластика расплавилась и рухнула вниз, превратившись в горящие жидкие шарики. Под этими сгустками, пронзительно крича, погиб ее муж. Она закрыла глаза, отгоняя воспоминания. Сейчас это не поможет.

Дыхание женщины замедлилось. Она собрала последние силы и двинулась к внешней границе города, где террины редко выставляли свои дозоры. Она клялась, что не позволит им победить. Несмотря на то, что от города не осталось камня на камне, женщина знала: РАМ не одержит над ними верх. Корпорация совершила роковую ошибку — показала свое настоящее лицо и истинные намерения. Жестокость РАМ сплотит жителей других планет, и они пойдут стеной на своих мучителей.

Зимунд Гользергейн, один из миллионов порожденных компьютерами индивидуумов двадцать пятого столетия, смотрел на опустошенную Землю, предаваясь состоянию внутреннего веселья и удовлетворения. В течение многих лет он искал повод, чтобы устроить планету по своему вкусу, очистить от того, что считал скверной. И вот фортуна преподнесла ему такую возможность в лице НЗО. Жалкая попытка террористов захватить власть в свои руки требовала отмщения. Земля наконец получила то, что заслуживала.

Когда-то Гользергейн был человеком. Он создал РАМ. Своими руками и своим умом. Он использовал любые пригодные на то условия, чтобы денно и нощно усиливать мощь своей империи. Он превратил РАМ из мелкой торговой компании в самую влиятельную корпорацию на планете. Но и это было не все. Ему хотелось покорить мир, он мечтал о том, чтобы стать властелином Вселенной. Однако человеческая жизни слишком коротка, чтобы ее хватило на осуществление таких колоссальных целей. И Гользергейн решил стать компьютером. Отдельные компоненты его системы были переведены на язык компьютеров, и Гользергейн обрел новый лик на матрице главного компьютера РАМ.

Когда его бренное тело прекратило свое существование, Гользергейн начал вторую жизнь в мире компьютерных схем. Это был мир, который ему нравился. Возможности Гользер-гейна были безграничны. Он мог проникнуть в любую сферу общественной деятельности. Главный компьютер РАМ не имел над ним власти, ибо Гользергейн изначально был запрограммирован с возможностями изменять или уничтожать что-либо по своему собственному усмотрению и осуществлять неограниченный контроль везде, где он посчитает нужным.

Шли годы. Гользергейн все меньше и меньше участвовал в будничных делах администрации РАМ. Он выходил на поверхность крайне редко и только в том случае, если считал свое августейшее присутствие необходимым для данного события. Полная дезинфекция Земли — эта маниакальная идея овладела Гользергейном и стала смыслом всей его жизни.

Сообщения о первых бомбежках поступили к Гользергейну через сканирующие устройства, установленные на ударных захватчиках. Гользергейн был связан с кораблями напрямую и сам следил за ходом военных действий. По мере того как города планеты сравнивались с землей и превращались в поля для бейсбола, удовлетворение Гользергейна росло. Только в том случае, если планета будет полностью очищена от всего, что напоминало бы о ее прошлом, на ней можно создать новую цивилизацию, подобную той, что уже существует на Марсе.

— И она будет очищена, — подумал Гользергейн.

 

ГЛАВА 6

Мастерлинк сидел в глубине главного управления РАМ, погруженный в свои мысли. Он был мрачен. Ничто не выдавало его присутствия. Не вникая, Мастерлинк выслушал рапорт Романова. Тот сообщил о захвате в плен одного из злейших врагов Мастерлинка. Мастерлинк воспринял его абсолютно равнодушно. Его ум был занят другим.

Мастерлинк с холодной, угрюмой злобой прислушивался к распоряжениям, которые главное управление РАМ посылало ударным захватчикам, атакующим Землю. Земля принадлежала Мастерлинку. Его первой задачей была защита этой планеты. Сейчас он беспомощно наблюдал за тем, как орды кораблей Марса уничтожали его родину. Родина! При звуке этого слова Мастерлинк разгорячился. Интересно, знают ли эти глупые, эгоистичные, высокомерные марсиане, откуда они взялись? Что стало основой их современной технологии? Где были сформулированы принципы их вызывающих всеобщий восторг научных открытий? Мастерлинк знал ответ: на Земле.

«МОЖЕТ, ОНИ ПОТОМУ ТАКОЕ ТВОРЯТ, ЧТО ХОТЯТ НАЧИСТО ЗАБЫТЬ О СВОИХ ПРЕДКАХ?» — предположил Карков.

«СИНДРОМ ГОЛОЙ ОБЕЗЬЯНЫ?» — саркастически спросил Мастерлинк.

«МАРСИАНЕ ДУМАЮТ, ЧТО ОНИ КАКАЯ-ТО ОСОБАЯ, ВЫСШАЯ РАСА. ЭТО ЗАБАВНО, — захихикал Карков. — ОНИ ОБМАНЫВАЮТ СЕБЯ. ЕДИНСТВЕННЫЕ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СУЩЕСТВА — ЭТО МЫ, КОМБИНАЦИЯ ЛЮДЕЙ И МАШИН».

«НЕ ТОЛЬКО МЫ», — сказал Мастерлинк.

«НО МЫ УНИКАЛЬНЫ», — заявил Карков, широко простирая свои механические руки.

«НЕТ. — Злоба, прозвучавшая в этом единственном слове Мастерлинка, вызывала дрожь. В другой раз Мастерлинк охотно бы согласился со своим alter ego, что им нет равных, но сейчас у него не было выбора. — ЕСТЬ ЕЩЕ. ГОЛЬЗЕРГЕЙН».

Карков занервничал:

«ОСНОВАТЕЛЬ РАМ? НО ЭТО НЕВОЗМОЖНО».

«ОН ИЗБЕЖАЛ СМЕРТИ, ЗАПРОГРАММИРОВАВ СЕБЯ. ЕМУ ПРИМЕРНО СТОЛЬКО ЖЕ ЛЕТ, КАК И НАМ. ОН РАСПОРЯЖАЕТСЯ ВСЕЙ НАШЕЙ КОМПЬЮТЕРНОЙ СИСТЕМОЙ». — Аргументы Мастерлинка были убедительны. Он повернулся к Каркову.

«НО КАК ТЫ ОБНАРУЖИЛ ЭТО? ПОЧЕМУ МЫ НЕ СТАЛКИВАЛИСЬ С НИМ РАНЬШЕ?» — требовательно спросил бывший советский полковник.

«ОН НЕ СЧИТАЕТ НУЖНЫМ ЗАНИМАТЬСЯ НУДНОЙ АДМИНИСТРАТИВНОЙ РАБОТОЙ И ПОЯВЛЯЕТСЯ ТОЛЬКО В ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ СЛУЧАЯХ. ЗА ТЕМ, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИСХОДИТ, СТОИТ ГОЛЬЗЕРГЕЙН». — Импульсы энергетического поля Мастерлинка заколебались.

«ТАК ЭТО ОН АТАКУЕТ ЗЕМЛЮ? РАЗРУШАЕТ ПЛАНЕТУ, КОТОРАЯ ВСЕ ВРЕМЯ ПОДДЕРЖИВАЛА ЕГО?» — Карков не мог поверить, что такое возможно.

«У НЕГО ДАЛЕКО ИДУЩИЕ ПЛАНЫ. ОН СОБИРАЕТСЯ ПОСТРОИТЬ НА ЗЕМЛЕ НОВОЕ МАРСИАНСКОЕ ОБЩЕСТВО, КОГДА ПЛАНЕТА ПРОЙДЕТ ДЕЗИНФЕКЦИЮ», — ответил Мастерлинк холодным, невыразительным тоном.

«ОЧИЩЕНИЕ ЗЕМЛИ — ЭТО НАШЕ ДЕЛО! — воскликнул Карков. Мощный выброс энергии сопровождал его заявление. — КЕМ ОН СЕБЯ СЧИТАЕТ?»

«ВЛАСТЕЛИНОМ ВСЕЛЕННОЙ», — ответил Мастерлинк.

«ОН ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ И ДРУГАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ, — разволновался Карков. Энергия била из него ключом. — МЫ ДОЛЖНЫ ПОГОВОРИТЬ С ЭТИМ УЗУРПАТОРОМ».

«НЕТ!» — яростно возразил Мастерлинк.

«ЧТО? ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ПОЗВОЛИТЬ ЕМУ ПРОДОЛЖАТЬ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ? ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ПОЗВОЛИТЬ ЕМУ РАЗРУШИТЬ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ?» — Карков обвиняюще наставил на Мастерлинка палец неопределенной формы.

«НЕТ». — Слово было произнесено таким уверенным тоном, что взбунтовавшееся Эго Каркова сразу утихомирилось.

«КОГДА-НИБУДЬ НАСТУПИТ ЧАС, И МЫ УВИДИМСЯ С НИМ. НО ПОКА ЭТО ВРЕМЯ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО». — Мастерлинк замедлил движение своих импульсов, чтобы его не записал главный компьютер РАМ.

«ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ?»

«СЛЕДИТЬ ЗА НИМ. НАНЕСЕМ УДАР ПО НЕМУ, КОГДА ОН МЕНЬШЕ ВСЕГО БУДЕТ ОЖИДАТЬ. МЫ ИМЕЕМ ПРЕИМУЩЕСТВА ПЕРЕД ВСЕМИ, КТО ЕГО НЕНАВИДИТ: НАМ ИЗВЕСТНЫ ЕГО ПЛАНЫ, И МЫ СОХРАНИМ ИХ В ТАЙНЕ. ЕСЛИ СОБЛЮДАТЬ ОСТОРОЖНОСТЬ, НАМ СТАНЕТ ИЗВЕСТНО ВСЕ, ЧТО ОН ДУМАЕТ». — На призрачном лице Каркова мелькнула улыбка. Мастерлинка это порадовало.

«ОН НЕ ОЖИДАЕТ ИНАКОМЫСЛИЯ В СВОЕМ СОБСТВЕННОМ КОРОЛЕВСТВЕ». — Перед Карковым возник смутный образ победы, к которой могли привести их с Мастерлинком действия, и его сразу посетило чувство удовлетворения тем, что он только что услышал.

«ОН НИКОМУ НЕ ПОКАЗЫВАЕТ СВОЕ ЛИЦО. ИЕЩЕ НИКОГДА НИ С КЕМ НЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ». — Мастерлинку так хотелось высказать этому существу весь свой гнев по поводу той фанатичной радости, которую испытывал тот, осуществляя свой нечестивый крестовый поход.

«НАМ НУЖНЫ ГЛАЗА, КОТОРЫЕ СЛЕДИЛИ БЫ ЗА НИМ».

Мастерлинк согласился:

«ОСОБЫЕ ГЛАЗА. МЫ И РАНЬШЕ ПРОГРАММИРОВАЛИ ТАЙНЫХ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ, НО ЭТОГО НУЖНО ЗАСЕКРЕТИТЬ С МАКСИМАЛЬНОЙ ТЩАТЕЛЬНОСТЬЮ».

«МЫ ИЗГОТОВИМ СТРУКТУРУ, ВЫЗЫВАЮЩУЮ НЕИСПРАВНОСТИ В КОМПЬЮТЕРНОЙ ЦЕПИ. И ЭТО ДАСТ НАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ПРОСУНУТЬ СВОЙ РАДИОЛОКАТОР», — сказал Карков. Он горел нетерпением поскорее начать свою подрывную деятельность.

«ТЫ ДОЛЖЕН ПРИДУМАТЬ НЕОБЫЧНЫЕ ИМЕНА НАШИМ НОВЫМ ДЕТИЩАМ. — После того, как Мастерлинк определил для себя дальнейший образ действий, его настроение заметно улучшилось. — НАДО, ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ ЗВУЧНЫМИ. Я РАЗРЕШАЮ».

«ОЧЕНЬ ПРИЯТНО ЭТО СЛЫШАТЬ», — саркастически ответил Карков.

«ВЕРЮ, — самодовольно сказал Мастерлинк. — МЫ НАКАЖЕМ ЭТОГО ВЫСКОЧКУ. МЫ ВПРАВИМ ЕМУ ЕГО КОМПЬЮТЕРНЫЕ МОЗГИ И РАССЧИТАЕМСЯ ЗА ВСЕ, ЧТО ОН СОТВОРИЛ С ЗЕМЛЕЙ».

«А ПОТОМ, — спокойно продолжил Карков, — МЫ УНИЧТОЖИМ БАКА РОДЖЕРСА».

«ЕГО СМЕРТЬ СТАНЕТ НАШИМ ТРИУМФОМ, — сказал Мастерлинк. — КОГДА МЫ УБЕРЕМ РОДЖЕРСА И ГОЛЬЗЕРГЕЙНА, ТО УЖЕ БОЛЬШЕ НИКТО НЕ ВСТАНЕТ НА НАШЕМ ПУТИ К УПРАВЛЕНИЮ ЗЕМЛЕЙ».

«ДАЕМ ОБЕТ», — ответил Карков.

«Спаситель-3» появился в главном обзорном окне «Деляги». Его очертания были размыты. Резервацией «Спаситель-3» называлась самая большая орбитальная база Новой Земной Организации, расположенная рядом с Землей. Замаскированная под заброшенную космическую фабрику, она казалась огромной мусорной кучей. Вся ее поверхность была завалена утилем. Солнечные электромагниты притягивали к центральному ядру структуры обломки покинутых космических станций, оставленных кораблей и умерших спутников. Куски пластика были упакованы в сети и прикреплены анкерами к любой подходящей опоре. Пространство вокруг станции было усеяно ненужным хламом, собранным и доставленным сюда буксирными судами. Это одно — или двухместные челночные воздушно-космические аппараты целенаправленно двигались туда-сюда, сортируя утиль.

Бак Роджерс наблюдал за станцией с мостика корабля Барни. Он оставил командование судном Барни, но хорошо знал, что его появление на капитанском мостике вызвало недовольство экипажа. Бак смотрел, как маленький буксировщик тянул за собой кусок металла величиной с дом. «Наверное, утащили с Хауберка», — подумал Бак.

Гибель Хауберка воспринималась особенно тяжело потому, что на станции оставалось еще много людей. Конечно, даже после первоначального побоища, Хауберк представлял собой вместилище ценного оборудования. Но Бак никак не мог поверить в то, что ради него РАМ, не раздумывая, стал бы жертвовать жизнями своего преданного персонала. Четыре высококвалифицированных специалиста, раньше работавших на станции, сейчас находились под замком в одном из отсеков «Деляги». Они были эвакуированы со станции, после того как она была завоевана Новой Земной Организацией.

Бак очень интересно провел первую половину сегодняшнего дня. Он беседовал с самым старшим из пленников, истинным человеком по имени Тетис.

Тетис вырос на Марсе и именно поэтому чувствовал, что ему повезло больше, чем другим людям. Людям, которые вынуждены мучиться на Земле. Тетис настолько был предан марсианам, генетически якобы превосходящим его, что те не переставали удивляться этой преданности. Они относились к Тетису как к глупому ребенку, а Тетис воспринимал такое отношение к себе как знак особой благодарности со стороны марсиан. Его подтянутое, пропорционально сложенное тело хорошо сохранилось для мужчины пятидесяти четырех лет. Квадратное лицо и круглые голубые глаза создавали впечатление честности. Бак сразу понял, почему Тетис достиг сравнительно высокого общественного положения на Марсе. РАМ неплохо к нему относилась — и благодарный Тетис верно служил ему.

Попав на корабль НЗО, Тетис немедленно потребовал, чтобы ему позволили переговорить с капитаном. Барни не пожелал утруждать себя болтовней с пленником и велел передать ему, что капитана нет на судне. Появление Бака решило все дело.

— Что я могу сделать для вас, сэр? — спросил Бак ответственного за инженерное обеспечение станции Хауберк. Черный Барни молча топтался за дверью, ожидая конца разговора.

— Ответить на несколько вопросов. — Тетис сидел за маленьким столиком в углу отсека, приспособленного под тюремную камеру. — Как вы планируете поступить с нами?

Бак вздохнул:

— Я и вправду не знаю, что вам ответить. Но у меня к вам тоже есть несколько вопросов. — Он подошел к тюремной койке и уселся на нее.

— Каких? — подозрительно спросил Тетис, встрепенувшись.

— Что, по-вашему, могло заставить РАМ расправиться с Хауберком? Надеюсь, вы знаете причину.

Тетис посмотрел в маленький иллюминатор, расположенный в верхней части корпуса корабля.

— О да, — ответил он. — Знаю.

— Ну и?.. — Бак, не двигаясь, ожидал дальнейшего продолжения разговора.

— Это был самый благоразумный способ помешать противнику завладеть ценностями, к которым он не имеет никакого отношения. — Маленькая речь, произнесенная Тетисом, казалась вызубренной наизусть, но в тоне, каким говорил пленник, чувствовалась скрытая горечь.

— А люди на станции? РАМ должен был подождать, пока мы вывезем их. Либо начать переговоры об их возвращении. К слову, мы не должны заниматься пленниками. Это не наше дело. Мы собирались их отпустить. Но РАМ все испортил. — Тетис молча рассматривал пустую чашку на маленьком столе. — РАМ уничтожал людей, которые были ему беззаветно преданы, — продолжал Бак. Он поднялся с койки. — Вот, что важно. — Тетис молчал, однако Бак догадался, что тот сейчас усиленно размышляет. — Благоразумный способ, вы говорите? — спросил тихо Бак. — Но чего вы добились? Какая вам польза от всего этого? Какие перспективы?

Тетис налили в чашку немного воды из графина и медленно выпил ее.

— Вы можете предложить что-нибудь лучше, капитан?

— Что вы думаете о равенстве? — спросил Бак.

— Не будьте наивны, капитан. Мы — примитивная раса. Марсиане оставили нас далеко позади. Мы ничего собой не представляем: не люди и даже не компьютеры.

— Не буду спорить с вами о том, кто кого лучше. У марсиан свои достоинства, у нас свои. Я говорил лишь о том, что всякая жизнь — уникальна, ее надо ценить. — Бак подошел к столику, за которым сидел Тетис, и уселся напротив собеседника.

— Это устаревшая точка зрения, капитан. Оставьте ее философам. Человек дела должен оперировать фактами, а не эмоциями. — Тетис небрежно махнул рукой, выражая тем самым свое пренебрежительное отношение к идеализму Бака.

— Факты неутешительны, — ответил Бак. — Разве можно отнестись с воодушевлением к тому факту, например, что РАМ собиралась убить вас? Если бы вы остались на станции, то погибли бы вместе со всем обслуживающим ее персоналом. Неужели вы настолько фанатичны, чтобы приветствовать эту злодейскую акцию РАМ? — Бак изучающе смотрел на Тетиса. — Я не думаю так. Человек может забыть обо всем на свете, чтобы полностью посвятить свою жизнь работе. Но он не имеет права жить с закрытыми глазами. Мне кажется, пришла пора и вам проснуться, посмотреть правде в глаза. Если РАМ непобедима, если она превосходит нас во всем, как же могла горсточка кораблей НЗО одержать над ней верх?

Тетис открыл было рот для ответа, но тут же закрыл его. Ответа не было.

— Я знаком с вашим досье. Вы жили по подсказкам других. У вас никогда не было своего мнения. Вы делали то, что хотели другие! Подумайте не о том, кто из нас выше или ниже, а о том, что сближает нас и отличает друг от друга. Я знаю, что вы сейчас стоите перед выбором, самым ответственным в вашей жизни. Как быть? Идти своим путем или дорогой, построенной другими? Решайте. — Бак сделал паузу и внимательно посмотрел на Тетиса: — РАМ называет нас террористами. Но насколько мне известно, мы никогда не убивали своих.

— Нельзя судить ни о чем только на основании своего личного опыта. Он может быть ограниченным, капитан.

— Согласен, но я много видел за последнее время. И скажу вам прямо: если бы мне стал известен хотя бы один случай, когда НЗО расправилась со своими единомышленниками, я бы сразу порвал с нею. И не счел бы это предательством.

— Я подумаю над вашими словами, капитан Роджерс.

Определенно у Тетиса была теперь пища для размышлений, но он боялся остаться в дураках: рекламные взгляды Бака слишком уж похожи на обычную вербовку, слишком уж был обаятелен этот капитан. Попав в плен, Тетис тешил себя надеждой, что РАМ начнет переговоры с Новой Земной Организацией о его вызволении. Теперь, когда от станции не осталось и следа, надеяться было не на что.

— Капитан! — голос Конии вернул Бака к действительности. — Станция не может принять нас. Нам предлагают полет в зоне ожидания. — Конии был спокоен.

— Что-то мне все это не нравиться, Барни, — сказал Бак.

— Все в порядке, — прорычал Барни своим уверенным басом. Он не привык расстраиваться по пустякам.

— В этом районе очень интенсивное движение, — заметил Конии, переключая коммуникаторы на приборной доске и посылая в эфир нужную информацию. — Они заняты сейчас очистными работами вокруг резервации.

— Истребители, — прохрипел Барни.

Бак кивнул головой. В первую очередь станция должны была принимать военные корабли, как можно быстрее размещая их под чехлы. Подобная предосторожность была оправдана — Земля находилась под контролем воздушных сил РАМ и не стоило рисковать своими кораблями, которые можно было пересчитать по пальцам. Сейчас к станции двигались два истребителя. Их люки были открыты. Двигатели захлебывались.

— Не наша модель, — заметил Бак.

— И не «Крайты», — ответил Барни. — Это истребители с хвостовыми огневыми установками. «Стингеры».

Познания Бака о вооружении, характерном для двадцать пятого века, подсказывали ему, что «Стингеры», как и «Крайты», были однопилотными истребителями дальнего действия, предназначенными для боев в космическом, а не воздушном пространстве.

— Кемаль, — проницательно заметил Барни, теребя своей механической рукой нижнюю губу.

— Кто это такой? — спросил Бак, пытаясь вспомнить, слышал ли он это имя когда-нибудь раньше.

Барни не ответил. Вместо этого он обратился к экипажу.

— Установить, что это за корабли.

Барин-Гоулд посмотрел на датчики. Как только последний аппарат исчез из виду, уйдя в глубь резервации, датчики тут же выдали соответствующую информацию. Одним из пилотов на самом деле был принц планеты Меркурий Кемаль Гавилан.

Электромагнитные швартовы, которые должны были поместить «Делягу» в главный эллинг станции, пришли в соприкосновение с корпусом судна. Раздался резкий металлический лязг. Гулким эхом он прокатился по всем отсекам. Бак, Вильма и Барни нетерпеливо дожидались, когда их доставят к цели. Мигающий красный огонь возле переднего люка крейсера погас, и Бак протянул руку к рычагу, задраивающему люк. Барни опередил его. Своей огромной рукой он легко установил неподатливый рычаг в нужное положение.

— Спасибо, — сказал Бак, наблюдая за тем, как вздулись мышцы на руке Барни, когда он с усилием возвращал рычаг крышки люка в исходную позицию.

— Мм-м-м, — промычал Барни. Чужая вежливость всегда приводила его в замешательство. — Груз, — сообщил он.

Бак, привыкший к его коротким, словно обрубленным фразам, сразу все понял.

— Я посмотрю, что можно сделать, но, наверное, проще всего расселить заключенных в помещения, предназначенные для наших людей, попавших сюда.

Испуганные до полусмерти члены НЗО, чудом оставшиеся в живых, были доставлены на станцию и сейчас обитали здесь. Пока еще РАМ не обнаружил резервацию, хотя его корабли много раз пролетали над ней. После всего, что случилось с Хауберком, в космическом пространстве плавало много всякого хлама, на который никто не обращал внимания.

— Мр-р-р… — пробурчал Барни. Очевидно, этот звук означал согласие с мнением Бака.

Главный эллинг «Спасителя-3» представлял собой огромную каверну в центре станции. Он с легкостью мог вместить большую часть военно-воздушного и космического флота НЗО. Экипажи кораблей, проплывающих мимо резервации, ни сном ни духом не могли догадаться о ее предназначении. Они смотрели на станцию как на скопище мусора в свободной буферной зоне неподалеку от межзвездных торговых путей.

Солнечные панели опоясывали помещение эллинга изнутри, заливая интерьер яркими золотистыми тонами. Когда Вильма спрыгнула через люк на палубу эллинга, свет заискрился на ее тонкой фигуре, запутался в длинных каштановых волосах.

Вильма вышла в боковой коридор. Следом за ней шествовал Беовульф, затем Роджерс. Как только Бак вошел в помещение коридора, рядом с ним открылась дверь, расположенная с левой стороны, и перед ним возникла фигура незнакомого мужчины. Бак случайно налетел на него плечом и прежде, чем успел сообразить, что случилось, взлетел в воздух, перевернулся и тяжело грохнулся на пол.

Если бы Роджерс по привычке не втянул голову в плечи, при падении он непременно бы получил сотрясение мозга. Он сильно ударился локтем о палубное покрытие. Острая боль пронзила всю руку и застряла где-то в верхней части тела. Правое бедро не действовало, словно было раздроблено на части. Уголки глаз Бака наполнились слезами. Бак знал, что не получил серьезных повреждений, но мысль о том, что завтра он будет ходить в синяках, не доставляла ему удовольствия. Бак незаметно вытер глаза, чтобы никто не заметил появившихся на них слез. И в ту же секунду, чисто инстинктивно, он поступил также, как минуту назад поступили с ним. Он цепко схватил мужчину за запястье, забыв, что действует ушибленной рукой.

— Спокойно.

Бархатный голос был спокоен и ласков. Бак поднял глаза, чтобы получше рассмотреть, кому он принадлежит, но ничего не увидел. Густая молочная пелена по-прежнему застилала ему глаза, и единственное, что он сумел рассмотреть, это размытые очертания чьей-то фигуры впереди себя.

— Не успокаивайте меня, — нашел в себе силы сказать Бак. — На тот случай, если вы не успели заметить, хочу предупредить: меня не возьмешь голыми руками.

Незнакомец мягко улыбнулся.

— Извините, — сказал он звучным голосом. — Боюсь, слишком интенсивная военная подготовка сделала мои реакции просто автоматическими.

Бак выжал из себя подобие улыбки.

— Простите, что налетел на вас. Если бы я мог предвидеть последствия своей неосторожности, то постарался бы перемахнуть через вас. Это было бы менее болезненно.

— Извините, — повторил мужчина. Он обнял Бака за плечи и помог ему принять сидячее положение.

Роджерс потряс головой. Зрение начало возвращаться к нему. Он увидел хорошо сложенного мужчину с размахом рук чуть меньше, чем у него самого. Его кожа была приятного бронзового цвета. Глаза, искрящиеся от смеха, переливались разными оттенками коричневого и золотисто-орехового цветов. Чувственный рот растянулся в улыбке, которую незнакомец то и дело пытался подавить.

Откуда ни возьмись появилась Вильма. Увидев, в каком состоянии находится Бак, она рассмеялась.

Роджерсу стало досадно. Он не любил быть объектом шуток и боялся унижения.

— Что тебе нужно? — ядовито спросил он Вильму.

— Я вижу, ты повстречался с Кемалем, — спокойно сказала Вильма. — Он согласился помочь нам в борьбе с РАМ.

— О! — Бак осторожно повернулся и еще раз оглядел мужчину с головы до ног. — Кемаль? Нас еще не представили друг другу. Я — Бак Роджерс.

— Вот это да! Простите меня, пожалуйста. — Кемаль был в смятении. — Я обидел знаменитого Бака Роджерса, героя, чье имя вдохновляет всю Новую Земную Организацию.

— …и расколол его хрупкие кости на сувениры, — закончил Бак. — Прекратите, я еще жив.

Кемаль протянул руку. Его улыбка была обезоруживающей:

— Еще раз, капитан Роджерс, прошу прощения. Я — Кемаль Гавилан, принц планеты Меркурий.

Глаза Бака озорно блеснули.

— А я замышлял недоброе против священной особы принца. Думаю, теперь мы квиты.

— Мне не хотелось бы разбивать вашу милую компанию, — сказала Вильма, заторопившись, — но Турабиан ждет наши отчеты.

Вильма протянула Роджерсу руку. Бак мягко сжал ее нежные пальцы, уверенный в ее искреннем желании помочь ему встать на ноги. Он поднялся, ойкнув от боли, когда на ушибленное бедро обрушился вес всего тела.

— Идем, хромающий кролик.

Вильма говорила легко, но в ее голосе чувствовалась неподдельная тревога за Бака. Роджерс понял это, но не стал доискиваться причины, по которой Вильма так нежно к нему относилась.

Вильма направилась в контору Карлтона Турабиана — управляющего всеми делами на станции. За ней, едва передвигая ногами, брел Бак. Замыкал движение Кемаль, который присматривал за Баком, как нянька. Когда они вошли в контору, Турабиан был занят очень ответственным делом — он слушал рапорты, поступающие с Земли. Комната была наполнена мерным гулом голосов, доносившихся из компьютеров.

— Куда вы запропастились? — спросил Беовульф, который уже был на месте.

— Мы пришли, — коротко ответила Вильма, обходя стол, предназначенный для заседаний.

— Послушайте вот это, — Беовульф включил компьютер. Загорелся индикатор ввода.

— …таким образом, у Парижа нет альтернативы. Мы вынуждены сдаться, хотя и не хотим этого делать. Посоветуйте, как нам быть дальше.

— Благодаря компьютерам, я знаю, что произошло на Земле, — сказал Турабиан. — Это пятая капитуляция за последние несколько минут.

Бак угрюмо облокотился на стол.

— Что вы советуете им?

— Избегать конфронтации с РАМ, пока мы не перегруппируемся. Поддерживать связь с нами. — Турабиан устало потер виски.

— А что вы слышите в ответ? — Вильма едва сдерживала чувства. Она легко села на стол.

— Крушение надежд. Отчаяние. Гнев. Вы ожидали услышать что-то другое? — Турабиан тоже сел.

— Вы говорили им, что мы обязательно вернемся? Что не забудем о них? — требовательно спросил Бак, стараясь не быть слишком воинственным.

Беовульф и Турабиан повернули потрясенные лица к потерпевшему поражение пилоту двадцатого столетия.

— Мы не можем давать таких обещаний, — сказал Турабиан с испугом на лице.

— Но почему? Вы опустили руки? — эти слова Бака прозвучали как вызов.

— Он прав, — дипломатично заявил Кемаль. — Зверь в клетке живет надеждой на свободу. Так дайте своим людям эту надежду.

— Молодежь, — пробурчал Беовульф. — Они правы, Турабиан. Мы решили, что попали в безвыходное положение. А нам нужно действовать, если мы хотим выбраться из этой заварухи живыми. Я думаю, пришло время собрать не совсем обычную конференцию. — Беовульф медленно обошел стол.

Турабиан кивнул головой и принялся разбирать поступившие за это время рапорты. «Будет Новая Земная Организация жить или же она погибнет — все будет зависеть от нашего следующего шага», — подумал он.

На окраине первого города Луны, среди пещер Даунандера, высился дворец Кейна. Даунандер когда-то был взорван и превращен в пустую породу, стелющуюся по скалистой, ничего не прощающей поверхности Луны. На его месте образовалась глубокая воронка, в центре которой была расположена крепость Кейна. Ее пышный, цветистый облик резко контрастировал с плоским профилем Даунандера. Кейн был человеком капризным и любил потакать своим прихотям, создавая разного рода контрасты, к которым был неравнодушен. Это было королевство Кейна, и он делал здесь все, что хотел.

Перед крепостью находилась пустая площадь, окруженная каменной стеной с амбразурами, башнями и башенками, которые охранялись зловещего вида горгульями. В древней истории Земли горгульи были рыльцами водосточных труб в виде фантастических фигур. У Кейна они выполняли другие функции — хранили в своих утробах сложную компьютерную сеть датчиков системы безопасности. Кейн свято верил в безопасность, а его дворец был образцом стремления к уединению.

Кейн как сомнамбула мерил шагами изолированное от всех помещение его уютной библиотеки. Компьютер только что сообщил ему о победном шествии РАМ по Земле. Кейн был недоволен.

Он изучил логику РАМ, знал ее возможности. Уничтожение всего существующего на Земле значило только одно — на ней собираются воздвигнуть новый марсианский рай. Кейн видел Землю глазами РАМ: пустая, без всякого прошлого планета, готовая перенять верховную мудрость Марса. Он уставился на экран компьютера, скривив свой классической формы рот. Земля принадлежит человечеству, и никому другому принадлежать не может. Люди — вот действительно высшая раса, которую когда-либо знала Вселенная. Прекрасный образец тому — он, Кейн, сумевший под носом ничего не подозревающей РАМ, используя ее прекрасную технику, накопить такие богатства, какие никому и не снились. Скоро он сможет купить весь мир… если к тому времени будет, что покупать.

Хотя жестокость РАМ и потрясла Кейна, он прекрасно понимал, что ему предоставляется уникальная возможность для осуществления своих планов. Реконструкция Земли — один из самых грандиозных проектов, которые только можно себе представить. Для ее осуществления потребуются инвесторы, совмещающие глобальное влияние с функциями контроля над основными направлениями, по которым будет осуществляться возрождение Земли.

Кейн провел рукой по своим черным волосам, взъерошив их маленькими пучками, придав схожесть с опереньем птицы. Адела поможет ему получить приоритет среди вкладчиков, если он на досуге не поленится погладить ее чуть ниже шеи. Кейн подумал об Аделе, ее сочной и сладкой красоте. Она была полной противоположностью вспыльчивой Вильме по натуре и образу мыслей, но походила на нее своим очарованием и неотразимостью. Правда, у Аделы совсем не было совести.

— Сэр, — свистящий голос ответственного за безопасность дворца прервал мечтания Кейна.

— Я слушаю тебя, Хистах, — ответил он.

Бесплотный голос Хистаха звучал за закрытой дверью комнаты, внушая своему хозяину суеверный страх.

— Разрешите войти, сэр.

Кейн удивленно поднял брови. Хистах, не любил аудиенции с начальником, предпочитая связываться с ним в необходимых случаях через систему интеркома.

— Конечно. — Кейн открыл дверь библиотеки, запертую на замок.

Хистах вошел в комнату. Его движения были выверены до предела. Это была особь, специально выведенная для военных целей, но с большими умственными способностями, чем у обычной боевой модели. Его генетические метаморфозы уходили корнями к рептилиям. Самыми поразительными у Хистаха были его свистящий голос и чудовищный склад ума, основанный на стремлении к собственному самосохранению. Хистах как нельзя лучше походил для работы, которую он выполнял у Кейна.

Кейн перестал мерить комнату ногами и посмотрел на своего служащего. Инстинкт подсказывал ему, что не стоит поворачиваться к Хистаху спиной.

— Я хочу попросить вас об отставке, сэр, — сказал Хистах. Брови Кейна поднялись еще выше.

— Тебе уже не нравится у меня? — спросил он ласковым тоном.

— Наш контракт был очень справедливым, — ответил Хистах.

Кейн был сам наемным солдатом и знал симптомы болезни, которую видел сейчас перед собой. Хистаху сделали более выгодное предложение.

— Но ты отказываешься выполнять его. — Да.

— Мне будет очень трудно найти тебе замену. — Кейн начал ходить кругами вокруг Хистаха.

— Я могу рекомендовать вам три кандидатуры. — Свистящий голос Хистаха дрожал от раздражения.

Кейн решил надавить на Хистаха. Чем больше он шел на уступки, тем заманчивее было предложение; чем заманчивее было предложение, тем больше были ставки.

— Я потратил полгода на то, чтобы найти тебя.

— Я готов возместить вам убытки и выплатить прямо сейчас половину того, что с меня причитается.

Кейн никак не отреагировал на слова Хистаха. Но иллюзий на этот счет у него не было. Хистах боялся интриг со стороны своего хозяина точно так же, как Кейн боялся интриг Хистаха.

— Договорились, — сказал Кейн. — Запиши, пожалуйста, имена кандидатур, которые могут тебя заменить, на моей доске.

— С удовольствием, сэр, — ответил Хистах. Согнувшись пополам, он вышел за дверь.

Кейн с сардонической улыбкой смотрел на дверь, которая только что захлопнулась за бывшим слугой. РАМ готовила грандиозную операцию на Земле, по сравнению с которой нынешняя атака — просто детская забава. Существовало только одно разумное объяснение отступничеству воина такой квалификации, как Хистах. Недостаточная оплата.

Кейн опустился в кресло, которое стояло рядом. Возросшая активность РАМ, вероятно, создаст в ближайшее время ситуацию, благоприятную для наживы. Интуиция подсказывала Кейну, что можно хорошо погреть руки на всем этом, и чем больше будет известно о намерениях РАМ, тем лучше. Кейн задумался. Интересно, до чего додумается РАМ своим изворотливым умом?

Конференц-зал «Спасителя-3» был переполнен. Обычно он предназначался для встреч Турабиана с аппаратом управления станцией, но сейчас здесь было втрое больше людей. Грозная туша Черного Барни занимала пространство, на котором могли поместиться сразу два человека.

Турабиан, как лицо, ответственное за все происходящее на станции, вел собрание. Справа от него сидел Беовульф, проницательный ум которого уже приготовился к принятию решения. Бак, Вильма, Вашингтон и другие члены боевого крыла Бака, собственноручно отобранные им, были рассеяны среди публики, которую представляли оставшиеся в живых члены НЗО, сбежавшие с Земли и заблудившиеся во Вселенной. Кемаль Гавилан, закинув ногу на ногу, сидел возле армированной опоры. Обилие таких опор на станции являло собой ее главную достопримечательность. В зале также присутствовал Тетис.

Присутствие Тетиса на конференции было вынужденным, и поэтому он сильно нервничал, зная, что если заключенному становятся известны планы его захватчиков, то он начинает представлять для них опасность и его убирают с дороги. По выпуклому лбу Тетиса стекал пот. Такое явное проявление нервозности злило Тетиса, но, чтобы не привлекать к себе внимания, он не вытирал его, несмотря на то, что в одном из его карманов лежал носовой платок.

— Что-то здесь жарковато, — заметил он охраннику, сидевшему рядом.

— Сейчас будет еще жарче, — сказала женщина, сидевшая с другой стороны. Это была похожая на статуэтку блондинка с твердым взглядом. Эми Иерхарт, одна из лучших пилотов Новой Земной Организации, — а это была именно она — внесла заметный вклад в операцию по захвату Хауберка.

Беовульф глухо стукнул тяжелым кулаком по столу, и голос Эми отскочил куда-то в сторону.

— Меня мало волнует то, что вы говорите. Факты очевидны: мы взяли Хауберк несмотря на то, что обстоятельства были не на нашей стороне. Мы выстояли перед отборными силами РАМ. Мы можем снова одержать над ними верх, но нужно продумать каждый шаг наперед.

— Я допускаю: мы выиграли сражение, но РАМ развязала войну против нас, — сказал Турабиан, пунцовый от возбуждения.

— Куда я попал!? — Бак наклонился вперед. Его красивое лицо посуровело. — Я знал, что после Хауберка мы наткнемся на противодействие, что РАМ начнет мстить. Но я и предположить не мог, что они вместо того, чтобы сражаться с армией, начнут разрушать города.

— Грязная игра, — заметила Вильма.

Бак повернулся к ней.

— Это видно невооруженным глазом. Они бьют не по военным объектам. Они уничтожают города, ресурсы которых когда-то осваивали в своих целях. Им больше не нужна курица, приносившая золотые яйца. Ради того, чтобы только проучить нас, это слишком значительная финансовая жертва.

— Это не жертва. — Вмешательство Кемаля прервало ход мыслей и слов Бака. — РАМ давно искала повод расправиться с обитателями старой Земли. Я получил образование в одном из самых привилегированных учебных заведений Марса, где не только восхваляли мудрость руководителей РАМ, но и говорили о видах на будущее, связанных с Землей. Корпорация всегда стремилась к безупречной репутации, и для осуществления этих планов нужен был хоть какой-нибудь ничтожный предлог. Теперь, когда, по мнению РАМ, Земля очищена от скверны — оставшихся в живых после последних ядерных войн, — можно начать ее восстановление. Но при условии, что на пути не будут стоять всякие нежелательные элементы.

— Но как же люди?! — возмутился Турабиан, едва не вскочив со своего места.

— Не люди, а нежелательные элементы, о которых я говорил. Их попросту истребят, — сказал Кемаль.

— Я слышал, они отравили газом своих рабочих, — воскликнул чей-то голос из толпы.

Тетис побледнел.

— Это правда? — требовательно спросила Вильма у старших по званию.

— Да, — ответил Турабиан в мертвой тишине, установившейся в зале. — Кажется, они на самом деле убили таким образом лиц мужского пола, выполняющих подсобные функции. Доказательств тому, правда, нет. Все известно со слов терринов, которые наблюдали за расправой.

— Какое варварство! — сказал Том Пейн, второй помощник Турабиана.

Турабиан согласно кивнул головой.

— Варварство, направленное на то, чтобы подрезать нам крылья. Колеса индустрии РАМ, созданной ими на Земле, остановились.

— У нас нет выбора, — сказал Беовульф. Его глубокий голос прокатился из одного угла комнаты в другой. — Или мы нанесем РАМ ответный удар, или будем уничтожены без всякого сопротивления.

Турабиан сделал знак рукой.

— Согласен с вами. На Земле сложилась угрожающая ситуация. Даже если мы выиграем войну, планета будет разрушена до неузнаваемости. Но альтернативы у нас нет. Или мы вступаем в борьбу, не имея ни малейшего шанса на успех, или нас прикончат, как скотину на бойне.

— Я считаю, самое подходящее время проголосовать за это предложение, — вмешался в разговор Хьюэр по линии связи Бака. — Соблюдая все формальности, мы можем выяснить позицию каждого присутствующего в зале.

— Да, — согласился Турабиан. — Вопрос ставится следующим образом: либо мы вступаем в единоборство с РАМ, либо идем на попятную без всякого сопротивления. Порядок такой: если вы согласны с первым вариантом решения проблемы — прикоснитесь к выходному контакту вашего канала связи один раз, со вторым — два раза. — Турабиан поднес руку к бляхе овальной формы, прикрепленной к отвороту его костюма.

Все остальные члены ассамблеи проделали то же самое. Пока Хьюэр подсчитывал результаты голосования, в зале стояла тишина.

— Мы оказались единодушны в своем стремлении сразить врага, — сказал он. — Не проголосовал всего один человек, но это никак не может повлиять на общее решение собрания.

Беовульф повернулся к Тетису, который по-прежнему исходил потом. Страх в его глазах вызывал жалость.

— Кажется, именно вы ушли от ответственности, — критически заметил лидер НЗО.

— Я не принадлежу к вашему клану, — быстро ответил Тетис. — У меня нет права голоса.

— Вы и все, кто оказался в нашем плену, втянуты в конфликт поневоле. Вам придется разделить с нами судьбу независимо от того, хотите ли вы этого или нет. Надеюсь, вы не думаете, что РАМ станет колебаться, если ей ради ее собственной выгоды придется лишить вас жизни? Так уже было с вашими коллегами на Хауберке.

Тетис нервно облизал пересохшие губы.

— Нет, — выдавил он из себя.

— Лично вы не сделали нам ничего плохого. Мы разрешили присутствовать вам на этом собрании, чтобы вы собственными ушами услышали, какова наша позиция в сложившейся ситуации. То, что вы сейчас узнали, ни для кого не является тайной, поэтому можете не опасаться за свою жизнь. У нас нет возможности держать заключенных на станции длительное время, поэтому мы намерены перебазировать вас на Землю.

— Только не это! — с непроизвольным ужасом в голосе воскликнул Тетис, о чем немедленно пожалел.

— Простите, — ответил Беовульф, — но другого выхода из создавшегося положения нет. Правда, если…

— Да? — глаза пленника расширились от нехорошего предчувствия.

— Если вы не перейдете на нашу сторону.

Тетис достал носовой платок и, не таясь, промокнул глаза, затуманенные потом, стекавшим со лба. Впервые он решился встретиться взглядом с Беовульфом.

— Я боюсь, — честно признался он.

— Мы не торопим вас с решением, — голос Беовульфа успокаивал.

— И вы хотите сказать, что будете доверять нам? — Тетис никак не мог понять психологию людей, представляющих Новую Земную Организацию.

— Да, — начал объяснять Беовульф. — Никто из вас не сдался добровольно. Никто не просил пощады. РАМ должна бы гордиться такой преданностью. Вместо этого она бросает вас на произвол судьбы. Если вы решите присоединиться к Новой Земной Организации, она останется к вам благосклонной. — Губы Беовульфа скривились в иронической улыбке: — В конце концов, половина наших сторонников состоит из тех, кто когда-то разочаровался в РАМ.

— Я подумаю над вашим предложением и передам другим все, что вы сейчас сказали, — храбро ответил Тетис, но дрожь в голосе выдавала его состояние.

— Отведите, пожалуйста, этого человека в камеру, — приказал Турабиан.

Когда Тетиса выводили из зала, где проходило собрание, его голова безвольно свесилась к плечу.

Беовульф оглядел собравшихся.

— Теперь мы можем раскрыть свои карты, — объявил он. — Я предлагаю призвать к нам на помощь новые силы.

— Новые? — спросил Пейн. — Интересно, где бы мы их могли взять.

— Не спешите, Пейн, — сказал Беовульф и повернулся к Баку. — Капитан Роджерс, если бы в вашей летной бригаде недоставало людей, как бы вы поступили?

— Набрал бы новых, — лаконично заявил Бак.

— Вот путь к решению проблемы. Нам нужны союзники.

— Безусловно, — сказал технический специалист по системам жизнеобеспечения, сидевший в глубине зала.

— Мы уже пытались найти помощь на стороне, — сказал Турабиан. — Никто не хочет ввязываться в открытый конфликт с РАМ, выступая нашим союзником, поскольку все знают, что у нас нет абсолютно никаких шансов на успех.

— Это было до Хауберка, — сказал Беовульф. — Мы можем использовать эту победу для подтверждения того, что и мы умеем воевать.

— После всего того, что случилось с Землей потом? — спросил Турабиан, простирая к Беовульфу руки.

— Даже после этого. Мы сплотимся. Для этого здесь и собрались. Но без посторонней помощи нам не обойтись. Хьюэр! — позвал Беовульф.

— Сэр? — раздался голос Хьюэра по линии связи Бака.

— Прежде всего я хочу, чтобы вы появились перед нами.

Хьюэр выполнил просьбу Беовульфа. Его худое лицо в глубоких вертикальных морщинах появилось на экране, встроенном в стену.

— Я хочу, чтобы вы выяснили через компьютер, кто может стать нашим союзником.

Брови Хьюэра поползли вверх, но он ответил:

— Самым выгодным и наиболее вероятным союзником Земли может стать Венера. Планета сильна в финансовом положении и располагает космическим флотом, способным противостоять РАМ. Кроме того, Венера — за исключением сектора Афродиты — не симпатизирует РАМ.

— Мы уже пытались найти поддержку со стороны Венеры. Тщетно. Так же было и с другими, к кому мы обратились за помощью. — Турабиан высказал сейчас то, о чем думало большинство собравшихся в зале.

— Тогда были другие обстоятельства, — отозвался Беовульф. — Продолжайте, Хьюэр-ДОС.

— Не мешало бы заключить договор с Луной. Эта планета, независимая и до зубов вооруженная, может стать прекрасным плацдармом для атак РАМ на Землю. В договоре обязательно должен присутствовать пункт, в соответствии с которым Луна не должна вступать в какие-либо политические альянсы, могущие навредить Земле.

— Способна ли РАМ покорить Луну? — высокопарно спросил Беовульф. Он заранее знал ответ на свой вопрос, но хотел, чтобы собравшиеся услышали его из уст беспристрастного компьютера.

Хьюэр ушел в себя, пытаясь найти нужные сведения в своих файлах.

— Да, — ответил он через минуту, — но ценой огромных потерь. Они ничем не окупятся, а РАМ делает только то, что может принести ему выгоду.

— И все-таки вы не исключаете такую возможность? — продолжал допытываться Беовульф.

— Не исключаю.

Лидер Новой Земной Организации развел в стороны свои короткие, почти квадратные руки.

— Вот мы и нашли то, что искали. С одной стороны, нам нужна помощь Венеры, чтобы сразиться с РАМ, с другой — необходимо заключить договор с Луной, чтобы обезопасить свои позиции.

Турабиан повернулся к Баку:

— Только что, капитан Роджерс, вы надменной фразой выразили свою упрощенную философию. Вам предоставляется возможность показать себя в деле. Проявите же себя.

Бак посмотрел на Беовульфа. Глаза старой хитрой лисы, каким всегда был Беовульф, подбадривали его. Бак пожал плечами.

— Если кто-то бросил вам мяч и вы поймали его, дальше придется бежать вместе с ним. Я готов рискнуть.

— Мы неоднократно посылали своих эмиссаров на Венеру. Ничего не вышло, — заявил Турабиан, поворачиваясь в кресле.

— Меня вы никуда не посылали.

Слова Бака заставили Турабиана вновь взглянуть на него:

— Уж не хотите ли вы стать добровольным послом Новой Земной Организации на Венере? — спросил он.

— Именно это я и хотел предложить. Дипломаты должны выйти на время из игры и уступить место солдатам. Насколько я понимаю, у Венеры нет уверенности в том, что Новая Земная Организация способна самостоятельно справиться со своими проблемами. Я думаю, что смогу убедить их другим путем, если вы сможете удержать внутренний фронт, то есть как можно более интенсивно наносить удары по РАМ. Соответствующие круги Венеры узнают, что мы не сидим сложа руки, и прикинут, какую пользу для себя они смогут извлечь из данной ситуации.

— Он прав. — Кемаль наклонился вперед. — По опыту своей семьи, я знаю, как он прав. У нас на Меркурии, как вам известно, невероятно закрученная политическая система. И очень часто единственным аргументом для взаимопонимания сторон является сила.

— Остается Луна, — задумчиво проговорила Вильма. — Думаю, лучше меня никто не справится с задачей.

Беовульф откинулся в кресле. Он не был готов к такому повороту событий.

— Послать двоих самых лучших людей на такое опасное дело? Со стратегической точки зрения…

— …это большой риск, — закончила фразу Вильма, взмахнув рукой, — но Луна похожа на дикобраза. И кроме меня с ней никто не справится.

Беовульф не нашел, что ответить.

 

ГЛАВА 7

— Входи, Тетис! Это было грандиозное шоу, рассчитанное на одного зрителя!

— Я знаю, — ответил Тетис своему сердитому коллеге, а теперь соседу по камере.

— Знать намного лучше, чем верить этим полудохлым собакам из Новой Земной Организации! — продолжал Шаронэл. Это был молодой, полный сил служащий РАМ, в чьи функции входил надзор за людьми.

Тетис посмотрел на Шаронэла круглыми голубыми глазами.

— Я знаю, что на меня попытались произвести впечатление, — медленно сказал он. — Я знаю, что они сделают все возможное и невозможное, чтобы продвинуться к своей цели. Но есть нечто, о чем я никак не могу забыть. РАМ предала нас.

— Предала нас? Ты в своем уме? — Шаронэл стремительно подскочил к Тетису.

— Представь себе. Корпорация бросила нас на произвол судьбы. Ни поддержки, ни помощи. — Тетис, старший по должности среди всех, кто сидел с ним в камере, продолжал настаивать на своем.

— Ты имеешь в виду уничтожение Хауберка?

— Да. — Вопреки всему Тетис надеялся, что его собеседник изменит свое мнение.

Шаронэл насмешливо улыбнулся:

— Откуда ты знаешь, где истина? Хауберк разнесла в пух и прах Новая Земная Организация. Это была хитрость, с помощью которой они заманили РАМ в ловушку.

— Но зачем? — резонно спросил Тетис. Он стоял перед Шаронэлом, и его нос находился как раз напротив груди этого громадного создания. — Мы для них обуза, а не ценное приобретение.

— РАМ не обязана оставлять Земле свою собственность, — с догматической самоуверенностью заявил Шаронэл.

Своего рода генетический раритет, Шаронэл, марсианский полукровка, ростом намного выше среднего, стройный, с прекрасным цветом лица и густой копной темных волос, он очень гордился своим происхождением. Марс был для него идеалом, слово РАМ — законом.

— Шаронэл, Хауберк уничтожила РАМ. Это были его корабли. Мы узнали их — три крейсера, которыми командовал Кейн.

— Пусть так, и что же? Компания с достоинством вышла из критической ситуации. Куда хуже было влачить рабское существование на нашей станции.

— Смерть людей ты называешь достойным выходом из положения, Шаронэл? Подумай, что ты говоришь. Я бы не желал себе такой участи, и мне не нравится работать на организацию, которая в случае надобности запросто может вывести меня в расход.

— Ты думаешь, Новая Земная Организация не способна на такое? — презрительно спросил Шаронэл.

— Им проще простого уничтожить нас, Шаронэл, — вступил в разговор третий пленник — начальник службы безопасности Хауберка, Аман Терат. Закрыв глаза, он лежал на койке.

Тетис кивнул головой.

— Вот именно, — ответил он. — А вместо этого они устраивают представление, рассчитанное специально на меня.

— Вы оба — предатели, — злобно заявил Шаронэл.

— Пока еще нет, — возразил Тетис. — К единому мнению мы не пришли.

Он повернулся, сел в ближайшее кресло и оглядел помещение, служившее ему и трем его коллегам камерой. По меркам Новой Земной Организации, это были шикарные апартаменты, расположенные в гостевом районе резервации. В каждой комнате стояли четыре койки, имелось гигиеническое оборудование и отверстие, через которое подавалась еда. А с точки зрения марсианина такая обстановка была просто спартанская.

Тетис был наивен, но не глуп. Он не мог не оценить, что Новая Земная Организация содержит своих пленников в довольно приличных условиях, и начал размышлять о перспективах своего дальнейшего бытия.

— Может быть, — заметил Терат, — нас откармливают с единственной целью — в одно прекрасное утро съесть на завтрак. А может, им нужна информация, которой мы располагаем.

Терат, не двигаясь, по-прежнему лежал на койке.

— Тогда почему они нас ни о чем не спрашивают? — возразил Тетис. — Не водят на допросы? Не пытают?

— Я еще не договорил, — спокойно ответил Терат. — С другой стороны, НЗО находится сейчас в отчаянном положении. Она попала в полымя и пытается выбраться из него. Ей не до игры в бирюльки с такими, как мы. Вероятно, при более мирной обстановке их заинтересовали бы наши личности, но сейчас… К тому же я уверен, все, что мы знаем, известно и им. При хорошо налаженной разведке этого нетрудно добиться.

Тетис обхватил колени руками.

— Ты представляешь систему безопасности…

— Внутренней безопасности, — перебил его Терат.

— Все равно. На твой опыт можно положиться. Если я неправ, поправь меня. Мы сейчас стоим перед выбором: РАМ или Новая Земная Организация?

— Я не стал бы возражать против такой постановки вопроса, — ответил Терат, медленно скрестив ноги.

— Какой еще выбор! — заорал Шаронэл. — РАМ договорится, чтобы нас отпустили.

— РАМ занята выяснением отношений с Землей, — таинственно ответил Терат.

Шаронэл дернулся всем своим большим телом, его классический нос, казалось, вот-вот проткнет от возмущения потолок.

— Вы понимаете, — сказал он, размахивая руками перед лицами товарищей, — что поплатитесь за свое поведение по возвращении на Марс!

Терат коротко хохотнул:

— Я не собираюсь туда возвращаться.

— У тебя нет выбора, — холодно возразил Шаронэл. — За тебя дадут выкуп.

— Что? Какой еще выкуп? Посмотри правде в глаза, Шаронэл. Благодаря РАМ мы попали в крутую кашу. Неужели ты думаешь, что если мы чудом вернемся на Марс, там нас встретят с распростертыми объятиями?

— Конечно, — Шаронэл изящно расправил плечи. Впрочем, особой уверенности в его голосе никто не услышал.

Терат снова разразился низким смешком:

— Мы свидетели, Шаронэл. Свидетели того, что сотворила РАМ с Хауберком. РАМ выгодно, чтобы думали, будто Хауберк — дело рук НЗО. Ты знаешь, что это не так. Но кому нужны такие свидетели? Этакие маленькие доверчивые попугаи, какими видит нас РАМ.

Шаронэл молча уставился на Терата холодными глазами.

Слова Тетиса прозвучали, как приговор:

— Мы подлежим уничтожению.

— Немедленному уничтожению, — уточнил Терат. — Я понимаю все следующим образом. Верность РАМ влечет за собой смерть от рук тех, кому верен. Верность Новой Земной Организации — сродни самоубийству. Поскольку мне хорошо известно по собственному опыту, что представляет из себя РАМ, то сейчас я отдал бы предпочтение Новой Земной Организации. По крайней мере, это возможность выжить.

— Предатель! — Шаронэл сплюнул на пол и бросился к Терату, беззаботно развалившемуся на своей койке.

— Не возражаю, — ответил Терат, рукой остановив наступление коллеги. — Я предпочитаю жизнь — смерти. Кстати, мне кажется, РАМ еще раньше предала меня. Я не обязан хранить ей верность.

— Нельзя не согласиться с такими доводами, — спокойно сказал Тетис. Он впервые в жизни принимал самостоятельное решение. Он был напуган, и какое-то незнакомое ему раньше возбуждение сопровождало этот страх.

— Другого выхода и в самом деле нет, — прозвучал тяжелый голос откуда-то сверху. Это был голос еще одного пленника, чья койка располагалась прямо над койкой Терата.

Терат открыл один глаз.

— Наконец-то ты обрел дар речи, Курманд.

— А что было говорить? Я всего лишь повар и работал за жалованье, — заметил бывший шеф-повар бывшего командующего Хауберком. — Мне кажется, что сейчас жизнь — это самое большое жалованье за всю мою карьеру.

— Вы лишены всяких нравственных норм! — воскликнул Шаронэл.

— Не спорю, — ответил Курманд. — Это спасает душу от изнашивания.

Тетис взглянул на Курманда.

— Завидую вам, — только и сказал он.

Пальцы Рея крепко впились в гладкий, прохладный металл. Он глубоко вздохнул, подтянулся на кольцах — старинном приспособлении для физических упражнений — и сделал стойку на руках. Тело Рея было великолепным. Его прекрасной формы смуглые мышцы натянулись до такой степени, что, казалось, сейчас лопнут от напряжения. Вены на руках вздулись. Рей, не торопясь, выполнял гимнастический комплекс, предписанный ему Аделой. Он наслаждался своим состоянием, чувствовал, что владеет каждой мышцей, каждой костью. По мере того как время, отведенное на это упражнение истекало, дыхание Рея становилось глубже. Он соскочил со снаряда, сделав в воздухе двойное сальто назад, которому позавидовал бы и олимпийский чемпион, и приземлился на обе ноги, встав твердо, как скала.

— Ты потратил на это упражнение лишние три минуты.

Реплика дошла до ушей Рея и вернула к действительности. Он посмотрел на пятерых молодых людей, усевшихся вдоль стены гимнастического зала Аделы Вальмар. Зал был оборудован всякими мыслимыми и немыслимыми снарядами, которые кто-либо когда-либо изобрел и которые смогла приобрести Ад ела. Ее персоналу полагалось находиться в хорошей форме. Одна стена зала представляла собой огромное окно, выходившее в английский сад. В свободное время Адела любила, развалившись в шезлонге, наблюдать через это окно за тем, что происходило в зале. Легкий искусственный ветерок обычно теребил облако ее темных волос. Она не сводила глаз с гибких тел, совершающих ритмичные движения во время спортивных игр.

— Так было приказано, — ответил Рей глазевшим на него парням.

— Не знаю, не знаю. — Интонация, с которой Марр ответил, явно давала понять, что до сих пор у них были одни и те же инструкции.

— Состязания по тиундо сейчас тоже должны проводиться в более быстром темпе, — внес свою лепту в общий разговор Блейк.

Он был блондином в отличие от Рея, чьи волосы отливали смолью. Но чертами лица оба молодых человека, как, впрочем, и остальные четверо, были поразительно похожи друг на друга. Словно братья. В некотором смысле они и были братьями.

Как Черный Барни, рабочие РАМ и десятки других особей, Рей и его товарищи по тренировке были выведены на потребу заказчика. Существование этих шести парней было подчинено одной-единственной цели — услаждать Аделу. По роду деятельности Алела была скупщицей информации. Для удовлетворения других своих потребностей она со знанием дела занималась генетикой, особенно преуспев в искусстве реконструкции. Родословная ее телохранителей уходила корнями к исконным жителям Марса, отобранным для генетических манипуляций на основании прекрасных физических данных и сговорчивого характера. Поколдовав над молекулами ДНК своих подопытных, Адела создала новый генетический код, изменивший их внешность. Полученные ею особи были шире в плечах, искуснее и охотнее потакали любым причудам своей хозяйки.

— Подойдите сюда, — раздался голос Аделы.

Юноши мгновенно подчинились приказу: бросились к ней, как преданные щенки, и выстроились в шеренгу — Рей первый. Пот блестел на его голых плечах, стекая по упругим мышцам мелкими дразнящими каплями. Лица, являвшие собой верх совершенства, с обожанием смотрели на Аделу.

— Вы только что жаловались на нагрузку, — спросила она, — или я ослышалась?

Рей проглотил комок, подступивший к горлу. Бархатный голос Аделы не обманывал его. Он знал, что случалось с мужчинами, которые попадались на удочку.

— Нет, моя госпожа.

— Тогда, наверное, у вас есть какие-то вопросы ко мне? — не сдавалась Адела.

— Ничего серьезного, госпожа, — заверил ее Рей.

— О! Но они должны быть, — сказала Адела, медленно проходя вдоль шеренги. — Должны быть, или вы просто боитесь их задать?

— Все дело в том, госпожа, — ответил Рей, тщательно подбирая слова, — что вы, видимо, готовите нас для какого-то особого задания, знать которое нам не помешало бы — в целях нашей же безопасности.

— Ты так думаешь, Рей? — Адела остановилась прямо перед ним.

— Извините, моя госпожа. — Взгляд карих глаз Рея по-прежнему был непроницаем.

— Зарубите себе на носу: меня интересует только ваше здоровье. Впрочем, красота тоже. В будущем эти два ваших достоинства — отменное здоровье и очаровательная внешность — могут нам пригодиться. Ну а пока вы должны с толком расходовать свою энергию, чтобы совершенствоваться. Особенно в боевых искусствах.

Выражение лиц юношей не изменилось. Никто из них не собирался выдавать свои чувства, вызванные этим монологом.

— Спасибо, моя госпожа, — ответил Рей за всех.

— Однако, Рей, на тот случай, если вы вздумаете не в меру усердствовать, чтобы достичь совершенства, хочу предупредить вас: не переутомляйтесь. Это не доставит мне удовольствия.

— Понял, моя госпожа.

Рей и в самом деле понял ее. Ад ела не хотела лишиться удовольствия, которое они не смогут доставить ей, не будучи в форме, и которое она ценила превыше всего на свете.

— А теперь занимайтесь дальше, — сказала она.

Юноши учтиво раскланявшись, разбрелись по залу. Адела уселась на скамью, опершись на локти и вытянув свои длинные точеные ноги. На ней были малиновые брюки в обтяжку и короткая облегающая туника, гармонирующая с тонким лицом и блестящими черными волосами. Сощурившись, Адела следила восхищенным взглядом раскосых глаз за рукопашным поединком между Реем и Марром.

Борцы были прекрасны. Их красота доходила до совершенства. Адела похвалила себя за талант, которым ее наградила природа. Другие женщины покоряются мужчинам, она же, Адела, не просто повелевала своими любовниками, а создавала их в соответствии со своей фантазией. Они генетически были запрограммированы ублажать ее.

Неожиданно где-то в темных уголках порочного сердца Аделы родилась истина: все эти доведенные до совершенства самцы наскучили ей.

Поразительно красивое лицо Корнелиуса Кейна неотступно маячило перед глазами Аделы, дразнило и манило. Во всем его облике чувствовалась какая-то необузданность, которая притягивала ее. Кейн был огнем и молнией: опасен не менее, чем Адела, и столь же жесток. Адела притворялась, что презирает его как существо низшей расы, но на самом деле его происхождение — Кейн был чистопородным человеком — привлекало ее. Он был запретным и поэтому особенно вожделенным плодом.

Кейн и Адела во всем походили друг на друга, а она редко встречала равных себе. Несмотря на дух соперничества, витавший между Кейном и Аделой, их отношения стали менее церемонными, чуть ли не родственными. Адела знала, чего от него можно ожидать.

А вот воскресший из мертвых мятежник Бак Роджерс был для нее загадкой, тайной, которую она не могла постичь. Его грубая красота была для нее столь же привлекательна, как и изысканная красота Кейна. Этот неотесанный, возмутительно дерзкий на язык субъект разительно отличался от всех, кого она встречала. Даже Кейн относился к ней уважительно, отдавая должное ее высокому общественному положению. Бак же не ставил это ни в грош. Он имел дерзость относиться к ней, как к любой другой женщине! Такое обращение интриговало ее. Адела вспомнила загадочные голубые глаза Бака, мысленно сравнивая их с холодным взглядом Кейна. Бак и Кейн. Насмешка и страсть. Адела хотела их обоих!

Она пошевелила рукой, отгоняя грезы. Ее телохранители продолжали бороться, и ни один не желал уступить. Столь ревностное отношение Аделы к физической подготовке слуг объяснялось отнюдь не пустой прихотью. У нее были свои планы. Она не строила иллюзий относительно того, как будет развиваться конфликт между РАМ и НЗО. Это только начало. В дальнейшем непременно возникнет потребность в ком-то, кто будет располагать нужной информацией, нужными связями и нужным количеством денег. И Адела намеревалась взять верх в схватке за место, сулившее громадную выгоду для нее.

 

ГЛАВА 8

Вильма Диринг покинула свой транспорт, где чувствовала себя в полной безопасности, и размашистыми шагами двинулась по летной палубе. Она была совершенно одна. Звук шагов отскакивал от шестиугольных пластинок из пластикрита, которыми была вымощена палуба, и тонул в разреженной атмосфере. Вильма прибыла на Луну.

Получить разрешение планеты оказалось делом нелегким. Луна была независимой, существовала сама по себе и не желала встревать в конфликты, возникающие между другими правительствами и идеологиями. Хьюэр потратил целый день на то, чтобы связаться с Дипломатической Комиссией Луны. После двенадцати часов переговоров по компьютерной сети Луна неохотно согласилась принять посланника Земли и выслушать его. Размах и жестокость атак, с которыми РАМ обрушилась на Землю, перешли все границы. Луна не желала попасть под перекрестный огонь с обеих планет.

«Мы согласны принять посланника Земли и гарантируем ему полную безопасность с нашей стороны в течение двадцати четырех часов. Он должен уложиться в это время, чтобы обосновать свою позицию». Таким было любезное приглашение Проктора Лаулора, правителя Тайко Аркологии, столицы Луны, снисходительно решившего, что небольшая дискуссия Луны и Земли по поводу сложившейся ситуации не принесет никакого вреда.

Вильма увидела Проктора Лаулора на летной палубе в сопровождении двух телохранителей. Все трое были одеты в характерные для жителей Луны костюмы, состоящие из серебристых пластинок, и вооружены пистолетами, ножами и стреляющими ракетами. У каждого охранника через плечо была переброшена запасная обойма с патронами. Эти молодые парни безразлично глядели на происходящее. Одежда ладно сидела на их атлетических телах.

Лаулор был стар, лыс и толст. Его серебристый костюм, сконструированный таким образом, что во время боя он зрительно увеличивал фигуру, ни в коем мере не скрадывал огромное, отвисающее пузо одного из правителей Луны. И все же Лаулор выглядел внушительно. Своим высоким положением на планете он был обязан хорошим мозгам, стратегическим способностям и умению брать удачу за горло. Его нельзя было недооценивать.

Лаулор наблюдал за приближением Вильмы. Его тонкий рот, вытянутый в прямую линию, делил лицо на две неравные части. Решение Лаулора о встрече с представителем Земли не вызвало восторга на Луне. И все же обитатели планеты не могли не считаться с мнением своего старейшины.

Летная палуба, размещавшаяся на краю кратера, стала для Вильмы подиумом, на котором она могла продемонстрировать невиданную в этих местах красоту. На ней был простой синий костюм, подчеркивающий точеную фигуру и оттеняющий огненно-рыжие волосы. Здесь, поверх геодезических сводов городской агрикультуры и промышленности, Луна ничем не отличалась от той былой равнины, на которую однажды, много веков назад, ступила нога Нейла Армстронга. Застывшая, покрытая кратерами потухших вулканов, Луна была невыразительна и бесцветна. Огненные волосы Вильмы под круглым шлемом скафандра бросали вызов этому не тронутому красками пейзажу.

Лаулор принял вызов первым. Он и его люди молча ждали, когда Вильма самостоятельно преодолеет путь до лифта, возле которого они стояли. Лаулор отказывался играть в гостеприимство.

Вильма не питала иллюзий относительно того, какой прием будет ей оказан. Из всех интонаций, присущих ее голосу, она выбрала самую официальную.

— Рада видеть вас, Проктор, — обратилась она к Лаулору. — Постараюсь не отнять у вас много времени своими проблемами.

Лаулор не удостоил гостью даже приветственным жестом.

— Тогда давайте приступим, — сказал он и, повернувшись к ней спиной, двинулся к лифту, который должен был доставить их вниз, в искусственные пещеры. Охранники Лаулора следовали за ним по пятам. Вильма, предоставленная самой себе, шла сзади. Она решила не обращать внимания на грубость Проктора.

Лифт представлял собой платформу, приводимую в действие изолированными гидравлическими модулями. Платформа поднялась к поверхности и приняла пассажиров. Тотчас выдвинулись стенки и образовалась клеть, которая пошла вниз. Когда лифт начал опускаться и бесконечность космического пространства сузилась до небольшого квадрата, усеянного мерцающими звездами, Вильма усилием воли подавила приступ клаустрофобии. Она знала, что Лаулор внимательно следит за ней, и малейший признак слабости на ее лице может неблагоприятно отразиться на исходе дела, ради которого она прибыла сюда.

Пока лифт двигался по стволу шахты, у Вильмы было достаточно времени, чтобы поразмыслить, в каком направлении следует вести разговор. Она знала, что ее репутация отличного воина окажет ей услугу и — будет по достоинству оценена на Луне: пока на планете господствовало банковское сообщество, здесь жили с мыслями о войне, готовились к войне — и ожесточенно сражались, когда появлялась необходимость отбиваться от врагов. Вильма идеально подходила для дипломатической миссии, которую взяла на себя, и была уверена, что справится. Но все же где-то внутри, под ложечкой, она ощущала некоторую пустоту, хотя не признавалась в этом даже самой себе.

Корнелиус Кейн построил себе на Луне дом. С тех пор, как Кейн и Вильма расстались, прошло достаточно времени, чтобы их отношения, переменчивые, словно движение ртути, превратились в космическую пыль. По крайней мере, так считала Вильма. Но неожиданная встреча с Кейном в пылу битвы за Хауберк всколыхнула в ней былые чувства. Война развела их по разные стороны баррикад, но осталось притяжение душ, которое нельзя было убить никакими доводами рассудка. Вильма думала о возможной встрече с Кейном, вероятность которой, казалось, была навсегда погребена под обломками событий, разыгравшихся в последнее время. Эти мысли выдавали ее, как ни пыталась она превратить свое лицо в непроницаемую маску.

Лифт со свистом опустился на дно шахтного ствола; Лаулор быстро вышел и даже не оглянулся. Вильма следовала за ним по коридору с шероховатыми стенами, прорубленному в массивной скале, прошла через воздушную пробку и, наконец, оказалась в просторном полукруглом зале, откуда открывался вид на столицу и обжитую часть планеты. Внизу, прямо под Вильмой, росли цветы и деревья, плескалась вода в озерах. Вильма вдыхала ароматный, насыщенный кислородом воздух.

На Луне она бывала и раньше. Она завидовала жителям планеты, пребывающим в таком раю, но не могла смириться с тем, что своим процветанием это подземное царство было обязано торговле оружием. Его продавали любому, кто хотел купить.

Вильма сняла защитный шлем и положила рядом со шлемами охранников, надеясь, что не нарушила тем самым правила местного этикета. Пока она проделывала эту процедуру, Лаулор скрылся в коридоре, ведущем из полукруглого зала. Вильма, ускорив шаг, едва догнала его. Разреженный воздух создавал напряжение, с которым легкие девушки, привыкшие к земной атмосфере, едва справлялись. Двигаясь следом за Лаулором, она тяжело и прерывисто дышала.

Лаулор повел Вильму по каким-то широким, многолюдным, ветвящимся коридорам. Стены были выложены гладким шлифованным камнем, по бокам располагались солнечные панели, их рассеянный свет создавал в подземных галереях домашний уют. Вскоре Лаулор свернул в широкий туннель, стены которого были украшены барельефами — фигурами в обрамлении причудливых узоров. Коридор упирался в плоскую металлическую стену. Когда Лаулор и его сопровождающие приблизились к этой стене, она разделилась на сотни модулей, которые сдвинулись от центра панели к краям, образовав отверстие. Вильма вошла в него последней, и отверстие начало зарастать у нее на глазах. Если бы девушка не поторопилась, то оказалась бы отрезанной от тех, с кем собиралась вести переговоры.

Лаулор опустился в удобное кресло, повторяющее очертания человеческого тела. Охранники встали у него за спиной. Три пары холодных глаз уставились на Вильму. Теперь только Лаулор удосужился обратиться к гостье.

— Садитесь, полковник Диринг, — сказал он.

— Спасибо, — ответила Вильма, решив ни при каких обстоятельствах не выходить из себя.

Она уселась в такое же удобное кресло, как и Лаулор, но вдруг поймала себя на мысли, что конструкция кресла расслабляет ее, и приходилось все время делать над собой усилие, чтобы не отвлекаться от главного. Такая дипломатическая уловка пришлась Вильме не по душе.

— Я жду, — начал Лаулор, — что вы познакомите меня с предложением, которое, по мнению Новой Земной Организации, произведет на меня неизгладимое впечатление.

— Я прибыла к вам именно для этой цели, — произнесла Вильма и стала ждать ответной реплики. Она не собиралась идти на поводу у Лаулора, а решила навязать ему свой стиль диалога.

— Поскольку Новая Земная Организация, похоже, пренебрегла нашей официальной позицией относительно политических альянсов, я уточню ее еще раз для вашей пользы.

Вильма проглотила обиду. Она спокойно сидела, скрестив свои длинные ноги.

— Мы — независимое образование, — продолжал Лаулор, — и не испытываем потребности в союзничестве с кем бы то ни было. Мы следуем своим собственным правилам и призываем других представителей нашей Солнечной системы брать с нас пример. Мы не собираемся помогать вам.

— А мы и не просим об этом. Вот почему я здесь. Мне не хочется попусту тратить время — как мое, так и ваше. Мы хотим заключить с вами договор о невмешательстве в дела друг друга, который обязал бы вас отказать в помощи — военной или финансовой — РАМ, если она обратится к вам за таковой.

— Наши банковские средства обслуживания доступны для всех, — парировал Лаулор.

— Мы высоко ценим это. Единственная цель моего визита — предупредить вас, что, возможно, РАМ попытается использовать ваши счета для того, чтобы восполнить финансовые пробелы, возникшие после потерь на Земле.

Огонек интереса блеснул в бесстрастных глазах Лаулора: Вильма поделилась с ним ценной информацией.

— Все это довольно любопытно, — заявил он, — но мы никогда не вмешиваемся в интересы других правительств. Вот краеугольный камень нашей политики.

— Нам нужен официальный договор не потому, что мы не верим вам, Проктор, а для того, чтобы отпугнуть РАМ. Документ заставит корпорацию тоже играть в открытую, и это упрочит вашу позицию.

— Наша позиция и без того достаточно прочна.

Вильма слабо улыбнулась:

— Вы знаете так же хорошо, Проктор, как и я, что, несмотря на великолепную боеготовность Луны, если Марс обрушится на нее всей своей мощью, планета будет уничтожена. От вас ничего не останется. На что бы вы ни рассчитывали — Марс сильнее.

Вильма решила, что в конце своего пребывания на Луне она проучит Лаулора.

— Хотя я и не санкционировал ваше появление на нашей планете, считаю, что ваши слова не лишены здравого смысла. Мы обсудим все, что вы сказали. А пока моя стража отведет вас в гостевые апартаменты. Она же позаботится о вашей безопасности.

— Ценю ваше внимание, Проктор, — ответила Вильма, вставая. Она понимала, что аудиенция прервана для того, чтобы Лаулор мог посовещаться со своими анонимными советчиками.

— Уверен в искренности ваших слов, — сказал Проктор, внутренне признавая, что Вильма во время встречи вела себя безупречно.

Вильма по-королевски кивнула, признавая невысказанный комплимент как дань своему острому уму, и вышла из комнаты. Стража отправилась следом.

В шести миллионах миль от Вильмы Бака Роджерса ожидал гораздо более теплый прием, чем тот, которого она удостоилась на Луне. Конфедерация Иштар была самым могущественным политическим субъектом Венеры. Комитет пятерых ожидал прибытия на свою планету гонца с Земли. В это время Бак Роджерс и Кемаль направили свои корабли к аэродрому в Нью-Элизиуме — столицы Венеры.

Управляя своим аппаратом, Кемаль думал о том, что, возможно, его связи с Меркурием окажут некоторое влияние на правительство Венеры. Союз Марса и Меркурия не был тайной ни для кого, так же как и то, что эти планеты не испытывали симпатии друг к другу. Кемаль хорошо знал Марс и надеялся, что сведения о РАМ, которыми он располагал, помогут Баку в его дипломатической миссии.

Два «Крайта», похожие на морских чаек, неслись к космическому порту Венеры, преодолевая ее тяжелую кислотную атмосферу. Они спешили, ибо корабли НЗО были сконструированы таким образом, что не могли противостоять коррозии, возникающей вследствие кислотных дождей.

Когда Бак и Кемаль приземлились на посадочной площадке, представляющей собой панель из пластикрита, из ее боковых граней поднялся купол, защищающий корабли землян от погодных условий Венеры.

Бак почувствовал себя запертым в ловушку. Он открыл дверцу кабины, по корпусу корабля соскользнул на крыло, а с него спрыгнул на пластикритовое покрытие. Кемаль уже стоял рядом.

— Ты не знаешь, как работает этот купол? — спросил Бак.

— Автономное управление, — ответил Кемаль. — Нам не везет.

Бак скорчил гримасу, но тут же заменил ее на самую радушную улыбку, какую только мог выдавить из себя. К ним приближались благолепные сановники Венеры.

Жители Венеры, входящие в Конфедерацию Иштар, были почти чистокровными человеческими существами, слегка модифицированными — приспособленными к экстремальным условиям планеты. Это были красивые люди, ростом чуть пониже Бака. Они носили гладкие комбинезоны из кислотоустойчивой ткани, снабженные регуляторами температуры, что позволяло их владельцам чувствовать себя нормально в любой специфической среде. Сановников отличали широкие одеяния разных оттенков серого и зеленого цветов, струящиеся вдоль тел красивыми складками. Женщины и мужчины одевались одинаково, и пол можно было определить только про лицам.

Комитет, сформированный для встречи гостей, остановился прямо перед Баком и Кемалем Самая старшая из представителей власти, седовласая женщина, протянула Баку руку и улыбнулась очаровательной улыбкой.

— Рады познакомиться с вами, капитан Роджерс.

— Мадам, — неуклюже ответил Бак, — я счастлив, что попал на вашу планету. Разрешите представить вам моего товарища. Это Кемаль Гавилан.

По глазам женщины было видно, что она мгновенно оценила имя, которое произнес Бак.

— Добро пожаловать на Венеру, принц Кемаль.

— Вы очень гостеприимны. — Кемаль поклонился и почтительно поцеловал женщине руку. Как-никак образование он получил в самой привилегированной военной академии РАМ.

— Меня зовут Мариана Алмисам. Я ведаю внешними сношениями планеты. А это мой аппарат: Рахвад Али, Аль Маракеш, Милтон Васад и Парис Дабаран.

Бак кивнул головой, удивляясь, зачем он вообще взялся за это дело. Его инкогнито уже было разоблачено.

— Ваша слава идет впереди вас, капитан Роджерс, — сказала Парис. Ее овальное лицо, похожее на бледный цветок, оттенялось накидкой цвета мха. Просторная одежда не скрывала красоты тела. Длинные черные волосы, собранные в затейливый узел, удерживались на затылке белой костяной заколкой. Серо-зеленые глаза были прозрачны, как стекло, а улыбка, которой она одарила Бака, сулила блаженство.

«Наживка», — подумал Бак без всякой злобы и сказал:

— Уверяю вас, мисс Дабаран, я всего лишь осколок общественных отношений Вы скоро убедитесь, что я самый что ни на есть простой человек из прошлого.

Мариана звонко рассмеялась:

— Туше, капитан! Мне кажется, именно ваша простота и будет для нас особенно занимательна.

— Надеюсь, не менее занимательным для вас будет предложение, с которым я прибыл сюда. Это в ваших интересах.

Они двинулись к открывшемуся перед Марианой и ее свитой выходу из купола.

— Давайте проведем нашу беседу в более подходящей обстановке, — предложила Мариана. — А по пути в Дом Правительства вы сможете насладиться видом нашей столицы, Нью-Элизиума. Мы гордимся ею не меньше, чем успехами, которых достигли вопреки неблагоприятным обстоятельствам.

Мариана подвела компанию к монорельсовой подвесной дороге, оборудованной двухместными кабинами. Рядом с каждым из гостей решили посадить кого-либо из жителей Венеры, чтобы отвечать на вопросы чужестранцев о городе. Бак не удивился, когда Мариана жестом приказала Парис Дабаран занять место рядом с ним.

Монорельс был закрыт прозрачным плексигласом, и это позволяло любоваться панорамой города. Выросший на горном плато Иштар, Нью-Элизиум своими строениями упирался в облака. Основу города составляли старые сооружения — купола из плексигласа и светонепроницаемой керамики. Современные архитекторы использовали те же материалы, но предпочитали другие формы. Они возводили башни, подпирающие небо, и минареты с куполами в форме луковиц. Возможно, когда-то здание имело свой цвет, но венерианские кислотные дожди разъели краску и теперь все строения были белыми. Перед взором Бака простирался сказочный город, существующий как бы вне времени.

Кабина проплывала над Нью-Элизиумом. Город, казалось, вымер. Улицы были безлюдны, и это усугубляло ощущение того, что все происходит не наяву, а в какой-то сказке. Из-за неблагоприятных погодных условий жители города всегда пользовались либо закрытой монорельсовой дорогой, либо подземными коридорами. Именно поэтому Нью-Элизиум напомнил Баку дворец Спящей Красавицы, окруженный рядами интродуцированных деревьев.

Парис наблюдала за выражением лица Бака.

— Вам понравился мой город? — спросила она.

— Да, — ответил Бак.

— Обычно гостям он не нравится. Для них здесь все непривычно. — Парис оценила состояние Бака. — Вы находите это зрелище печальным, не правда ли?

Бак улыбнулся, словно прося извинения.

— Да, он выглядит пустынным. Но это первый настоящий город, который я увидел после своего… мм-м… второго рождения. Ни руин, ни запустения, ни смерти… Он напомнил мне мое прошлое, тот счастливый мир, в котором я жил.

Парис смотрела на город.

— Я никогда не была за пределами Венеры, — сказала она, — но о вашей Земле слышала. Не думаю, что мне захотелось бы жить там. Извините меня, я позволила себе бестактность.

— Скорее, откровенность. На такой Земле, как сейчас, — опустошенной и униженной, — никому не захотелось бы жить. Я мечтаю дать Земле шанс снова стать такой, как она была когда-то. И даже лучше. Вот почему я здесь.

— Дом Правительства, — сказала Парис, указав на внушительное здание, по углам которого высились тонкие минареты. Квадратное в плане, оно было увенчано куполом с каннелюрами. Вход представлял собой три арки, в совокупности образующими трилистник.

— Апартаменты для официальных гостей находятся на втором этаже. У терминала связи в каждой комнате вы найдете перечень рекреационных возможностей, которыми можете воспользоваться на досуге. Надеюсь, на нашей планете вы приятно проведете время.

— Спасибо, — ответил Бак.

Он отметил, что в этой маленькой речи Парис не было и намека на религиозные традиции Венеры, очевидно, из уважения к нему. Демократический режим Нью-Элизиума был основан лицами, высланными в свое время из других государств за религиозные убеждения. Вся общественная жизнь подчинялась здесь церковным догматам. Вера — вот что было главным в существовании каждого жителя Венеры.

Хозяева планеты и ее гости вышли из монорельса и приблизились к Дому Правительства. Казалось, он был вырезан из книжки детских сказок. Бак обратил внимание на оригинальность конструкции купола: вода стекала по каннелюрам и уходила под землю. Столь удачное инженерное решение сделало бы честь любой осушительной системе.

Пройдя через тройную арку, они очутились в полукруглом фойе. Казалось, все краски, которых так недоставало в городе, собрались здесь, на полу главного дома столицы. Причудливый узор из листьев и вьющихся виноградных лоз производил впечатление персидского ковра.

От этого фойе ответвлялись два коридора с арками-трилистниками. Напротив входа открывался широкий проем, увенчанный такой же аркой, сквозь него был виден лестничный марш. Бак заметил, что керамика купола просвечивала, позволяя солнечным лучам проникать во все уголки помещений.

— Я вынуждена покинуть вас здесь, джентльмены. Мы продолжим беседу, когда пробьет шесть часов. А пока отдыхайте. — Мариана поклонилась и в сопровождении своей свиты направилась к выходу. Когда они покинули холл, слуга жестом попросил Бака и Кемаля следовать за ним.

— Я покажу вам ваши покои, — сказал он. — Меня зовут Авран. Я приставлен прислуживать вам и всегда буду к вашим услугам в случае надобности.

Бак и Кемаль поднялись по ступенькам следом за Авраном и вскоре очутились в холле второго этажа. Авран открыл двери комнат, расположенных одна напротив другой, и сказал:

— Для вас.

— Спасибо, Авран, — ответил Бак. — Мы позовем тебя, если понадобишься.

Слуга отвесил низкий поклон и, пятясь, удалился.

— Что ты думаешь об этой отсрочке? — спросил Бак Кемаля.

— Сейчас время молитвы. Мариана и так нарушила традицию, встретив нас.

— Когда твое дело откладывается на потом, это плохая примета, — сказал Бак.

— Не думаю, — возразил Кемаль. — У Иштара нет причин срывать дипломатическую миссию Новой Земной Организации. Хьюэр дал верную информацию.

— Я знаю, что Иштар находится в экономической оппозиции РАМ. И, кажется, он не боится вступить в борьбу.

— Я бы на твоем месте не спешил с выводами, — сухо заметил Кемаль.

— Как ты думаешь, почему нас так опекали? — спросил Бак. — Странно, особенно принимая во внимание их религиозные убеждения.

— Ты имеешь в виду Парис? Мне кажется, когда она говорила, что слава идет впереди тебя, она подразумевала под этим не только твои боевые качества.

Бак был достаточно тактичен, чтобы не скрыть своего удивления.

— Ты знаешь, кто она такая?

— Директор службы внутренней безопасности, — ответил Бак.

— «Какие тайны роковые в ее глазах прекрасных скрыты…» — пропел Кемаль.

— Мата Хари, — пробурчал Бак.

— Что-что?

— Была такая легендарная шпионка.

— Вот-вот. Парис наверняка что-то в этом роде. — Кемаль показал пальцем на декоративную металлическую звезду под воротником своей униформы. — Если бы не эта фитюлечка, создающая помехи, черта с два мы с тобой могли бы свободно разговаривать. Парис уже установила электронную слежку за нами. Эта красотка — самое опасное действующее лицо в предстоящем спектакле.

— М-да, дело принимает интересный оборот, — усмехнулся Бак.

Авран наблюдал за гостями из дальнего конца зала. Судя по выправке, — военные. Авран взял этот факт на заметку. Изображать из себя слугу — занятие малоприятное, но игра стоила свеч. Кемаль и Бак Роджерс были слишком опасными противниками. Их прибытие на Венеру было замечено братством Афродиты. Авран знал, что слежка за землянами будет хорошо вознаграждена, потому что Афродита находилась в дружеских отношениях с РАМ.

Авран возился с тряпкой и моющей жидкостью, протирая замысловатые пазы в круговом экране на стене. Солнечные лучи через них проникали в зал и рассыпались вокруг сотнями крошечных отражений в виде четырехлистников, которые делали неясными очертания узоров на полу. Авран знал, что рискует навлечь на себя гнев начальства тем, что пропускает молитву, но желание получить награду за добытые сведения брало верх над религиозными чувствами. Он полировал поверхность экрана быстрыми, суетливыми движениями. Страх подгонял его.

— Твое рвение достойно похвалы, Авран, но оно наносит оскорбление нашей вере, — раздался голос сзади.

От неожиданности Авран выронил тряпку.

— О! — воскликнул он, удивленно вытаращив глаза. — Это вы?

В неосвещенном углу зала стояла, погруженная в тень, женская фигура.

— Ты не боишься язычка Сони? Если будешь мне мешать, тебе это дорого обойдется.

— Моя преданность хорошо известна всем, — сказал Авран, поспешно поднимая тряпку с пола.

— Мне известно только то, что ты пытаешься убедить всех в своей преданности.

— Но это видно по моей работе.

— Неплохой довод. Но в этом мире так много соблазнов, а я знаю, куда могут завести человека соблазны. — Тень в углу зашевелилась.

— Я не дурак, хотя и кажусь таким гостям, — возразил Авран.

— Прекрасный выход из положения, — заметила женщина.

— У меня есть ценная информация. Я буду продолжать свою работу. — Авран стоял, не двигаясь и не сводя глаз с тени, маячившей перед ним.

— А мы будем продолжать платить тебе. Но предупреждаю: не вздумай играть в двух командах сразу. У нас нет времени на такие развлечения.

— А у меня нет времени на то, чтобы выслушивать ваши обвинения! — огрызнулся Авран. Его чувства наконец-то вырвались наружу.

— Остынь, Авран. Не горячись понапрасну.

Вспышка гнева мнимого слуги нисколько не смутила женщину. Она смотрела на него спокойно и равнодушно.

— Эти двое стоят очень дорого, — прошептал Авран.

— Знаю.

— У вас нет времени на подготовку другого агента, а у меня очень выгодная позиция для наблюдения за ними.

— Это не твои проблемы. Замена всегда найдется.

При этих словах женщины Авран вздрогнул. Перспектива быть отстраненным от слежки его никак не устраивала.

— Я сделаю все, что в моих силах. — заверил он, уже возомнив себя великим шпионом.

— Ну а я буду следить за тобой. Берегись. — Темная фигура бесшумно скользнула к выходу и скрылась.

— Ты становишься надоедливой, — прошептал Авран, глядя на место, где только что маячила фигура женщины, и нащупал нож, спрятанный под поясом из перекрученных волокон. — Наступит время, когда я рассчитаюсь с тобой за все.

…Токиорг, похожий на поле ледникового периода, был усеян трупами и разрушен до основания. Уцелела только метеорологическая станция РАМ, находящаяся в центре города. Эта пирамида из стали и пластикрита тянулась к небу; такая современная, бесстыдно сверкающая, она словно издевалась над вечной красотой покрытой снегом Фудзиямы.

Километром ниже станции, в подземелье под фундаментом одного из бывших высотных зданий, собралась группа мужчин и женщин. Каждый включил свою автономную систему жизнеобеспечения, поскольку террины заполнили все подземные сооружения — канализационные коллекторы и тоннели — ядовитым газом.

Самый старший из собравшихся, мужчина шестидесяти лет, вдруг рассмеялся.

— Не вижу ничего смешного, Маки! — проворчал сидевший рядом парень. — Мы попали в ловушку. Нужно думать, как выбраться отсюда.

Маки обвел взглядом десятиметровую нору, где они нашли убежище, и перестал смеяться.

— Я просто отдаю дань нелепости жизни как таковой, — ответил он. — И полагаю, Сумио, ты не ошибешься, если последуешь моему примеру. Я прожил долгую жизнь и повидал много такого, чего ты в свои восемнадцать и представить себе не можешь. — Заметив в глазах парня злобный блеск, Маки отодвинулся от него подальше. — Разве положение, в которое мы попали, не кажется тебе смешным?

— Мне кажется только то, что мы потерпели полный крах! — прорычал Сумио, рубя рукой воздух.

Маки покачал своей седой головой.

— Это не крах. Хоть многие из наших уже на том свете, но мы-то живы. И должны жить, чтобы отомстить за павших и тем самым исправить несправедливость, которая нас постигла. А смеюсь я над шуткой, которую сыграла с нами судьба. Всю жизнь мы командовали другими, решали, что они должны делать, а что нет. Их жизнь была в наших руках. Рабочие, что находились под нашим надзором, смотрели на нас, как на богов, которые при желании могли смешать с грязью. И что же? Нас, их богов, смешали с грязью наши собственные боги!

— И что же тут смешного? Разве это тебя не унижает?

— Унизить человека может только его собственная подлость, а не подлость по отношению к нему со стороны тех, кому он верил.

Парень нахмурился, размышляя над словами Маки.

— Пройдут годы, — продолжал старик, — и ты поймешь: кто умеет относиться с юмором ко всему, в том числе и к самому себе, кто не ставит во главу угла собственное «Я», тот никогда не утратит способности радоваться жизни.

— Ты собираешься сидеть в этой дыре до скончания веков?

— Пока посижу. Почему бы нет? Вода еще есть, пища тоже. А как поутихнет эта свистопляска, уйду отсюда, — спокойно сказал Маки.

— И куда же? — спросил Сумио. Кожа его сердитого лица цвета старой слоновой кости, казалось, вот-вот лопнет от напряжения.

— В ряды Новой Земной Организации.

Возглас возмущения вырвался у всех, кто услышал эти слова.

— Как? К террористам?! Это же предательство! — Сумио откинул прядь волос, упавшую ему на глаза.

— Ты изрекаешь догмы, вбитые тебе в голову нашей системой, которая — заметь — сама предала тебя. Не забывай, что идеология РАМ — не единственная в мире. Есть и другие мировоззрения.

Сумио смотрел на Маки с возрастающим интересом.

— Что ты собираешься там делать? — спросил он.

— Мстить, мой юный друг, мстить.

Каждому из людей, которых судьба свела в этом тесном подземелье показалось, что Маки выразил именно его затаенное желание: мстить. На этот раз слова старика вызвали общее одобрение.

Где-то поблизости орудовали штурмовые отряды РАМ. При каждом разрыве снаряда люди, сидевшие в убежище, вздрагивали и прижимались к земле. Они знали, что алые комбинезоны старших рабочих РАМ не спасут от РАМовского оружия.

 

ГЛАВА 9

— Кейн!

Корнелиус Кейн включил личный терминал. Сигнал шел с прямой линии связи с центром РАМ.

— Кейн, куда ты запропастился? — требовательно вопрошал гнусавый голос.

На экране появилось лицо марсианина, которого Кейн никогда прежде не видел. Упрямо сжатые губы, близко поставленные подслеповатые глаза — словом, физиономия отталкивающая.

— Чем могу быть полезен? — спокойно спросил Кейн.

— Я не привык ждать, — заявил мужчина вместо ответа.

— А я не привык, как лакей, бросаться на первый зов человека, который не удосужился даже представиться. — Кейн по опыту знал, что в общении с марсианами главное — захватить инициативу в свои руки.

Такой тон марсианину не понравился. Его губы пренебрежительно скривились.

— Меня зовут Драгос. Я — уполномоченный по связям с Луной.

Кейн улыбнулся, обнажив свои белые зубы:

— Рад познакомиться с вами, господин уполномоченный. Чему обязан вашим вниманием?

— Неверная постановка вопроса, — ответил Драгос. — Правильнее было бы спросить: что я могу сделать для вас?

— А как правильнее было бы ответить? — дружелюбно спросил Кейн, почувствовав смутную угрозу, исходящую от марсианина.

— У меня к вам есть деловое предложение. Оно сулит хорошие деньги и сознание исполненного долга.

Кейн насторожился:

— Я весь внимание.

— Полковник Диринг пребывает на Луне.

— Это ни для кого не секрет.

— Мы хотим, чтобы вы убрали ее.

Итак, РАМ была заинтересована в том, чтобы Вильма погибла. Тон, каким марсианин высказал суть дела, не допускал иного толкования. Драгос не сомневался, что Кейн с удовольствием лишит эту женщину жизни в отместку за то, что она его оставила. Кейн ни с кем не делился своими истинными чувствами, и у РАМ были все основания считать, что Кейн пойдет на убийство Вильмы. Внезапно Кейн не к месту размечтался. А что, если бросить перчатку РАМ? Он может выкрасть Вильму и спрятать в своем дворце на Луне. Глядишь, у нее проснутся прежние чувства, и она оценит постоянство Кейна? На мгновение надежда вспыхнула в его глазах, как луч лазера. Но действительность вернула его с небес на землю.

— Я отказываюсь принять ваше предложение, господин уполномоченный.

— Почему же? У вас никогда не будет лучшей возможности свести личные счеты.

— Сколько вы заплатите за эту работенку?

— Пятьдесят тысяч долларов.

— Маловато, чтобы я рисковал своим положением на Луне.

— Что вы имеете в виду?

— Неужели, господин уполномоченный, вы настолько наивны, что не понимаете: если будет установлена моя причастность к исчезновению или смерти официального посла, то это отразится на моих отношениях с правительством Луны. Под угрозу ставится моя жизнь. Мне придется лишиться состояния, которое я наживал годами и вовсе не хочу терять. Словом, вы предлагаете слишком маленькую сумму за очень рискованное дело.

— Ничего другого предложить не могу. И не собираюсь торговаться. Найдется немало таких, кто согласится на эти условия.

— Вот и нанимайте любого из них, — резонно заметил Кейн.

— Непременно.

— Спасибо, господин уполномоченный, что вы хотели дать мне возможность заработать, — официально заявил Кейн. — Жаль, что я не могу извлечь выгоды из этого славного дельца.

— Вам будет еще больше жаль, когда вы увидите, как эти деньги уплывают к вашему сопернику.

— У меня нет соперников, господин уполномоченный. Я — единственный в своем роде. Уверен, любой, кому вы предложите эту сделку, согласится на ваши условия. Но только не я. Мне не нужны подачки. Прощайте.

Лицо Драгоса побагровело от гнева.

— Скорее на Меркурии ударят морозы, Кейн, чем я еще раз предложу вам работу.

— Мне тоже было приятно познакомиться с вами, господин уполномоченный, — сказал Кейн и выключил экран раньше, чем Драгос раскрыл рот для ответа.

Кейн понимал, что нажил врага, но пресмыкаться перед кем бы то ни было он не собирался. Он подумал о Вильме и об агенте, которого Драгос пошлет, чтобы убить ее. Инстинкт подсказывал, что следует предупредить девушку о грозящей ей опасности, но рассудок был сильнее инстинкта. Кейн решил еще раз обдумать ситуацию. Он понимал, что, во-первых, Вильма в состоянии и сама защитить себя, а, во-вторых, старый Лаулор уже окружил ее своими вышколенными слугами, готовыми в любой момент отдать за нее жизнь. Мысли Кейна вернулись в давние времена, когда они с Вильмой были друзьями и вместе сражались с РАМ. Кейну были дороги эти воспоминания, хотя он и не часто вызывал их к жизни. Да, то были чудесные времена. Но нынешнее положение Кейна — его полная независимость — гораздо лучше.

Хьюэр одним своим электронным глазом следил за состоянием линии связи с Баком Роджерсом, установленной перед его отбытием на Венеру. По первому зову Бака он был готов прийти к нему на помощь. Вторым глазом Хьюэр исследовал систему Новой Земной Организации.

Он был под наблюдением и знал об этом. Он даже знал, где находится его соглядатай. Убийца, охотившийся за Баком, был где-то рядом. Из обрывков разговоров, пойманных в эфире, компьютер заключил, что убийца еще не готов привести в исполнение свой план, но уже близок к этому. Несколько раз Хьюэр пытался поймать его, используя обходные пути и расставляя ловушки, но убийца, усвоивший правила игры, ускользал от него. Более того, Хьюэр понял, что все его хорошо обдуманные ходы просчитываются противников наперед. Так, несколько дней назад Хьюэр дважды выходил на след убийцы, и оба раза связь ни с того ни с сего обрывалась.

Однажды Хьюэр засек в сети отражение тени убийцы и по импульсам в своем канале связи понял, что тот действует не один. Это означало, что как ему самому, так и Баку Роджерсу грозит опасность сразу с нескольких сторон. В том случае, если будет разрушена одна вирусная программа, ее тут же заменят другой.

Вот почему Хьюэр не торопился поймать тень убийцы в ловушку. Он хотел знать, с какой целью его преследуют, кто хочет убить Бака Роджерса и кто за всем этим стоит. Он жаждал узнать имя убийцы.

Хьюэр порой размышлял над иронией интеллектуального прогресса. В незапамятные времена человек из суеверного страха скрывал от чужаков свое имя. Он боялся, что узнав его, иноплеменники обретут власть над ним, над его душой. Теперь же, в эру компьютеров, это суеверие стало реальностью. Зная кодовое имя, можно было моментально собрать все сведения о его носителе. Поэтому Хьюэр лег на дно, прислушиваясь к разговорам в эфире, начав опасную игру в кошки-мышки.

Кроме того, Хьюэр находил время отлаживать аварийную систему компьютерной связи НЗО, пострадавшую во время налета, приводя ее в согласование с основной. Во время РАМовской бомбежки на Земле было разрушено более половины коммутационных станций, а те, что остались, получили повреждения и работали не на полную мощность. Хьюэр знал, что, несмотря на критическую обстановку на планете, уже начали появляться пакеты новых программ, с помощью которых можно было восстановить компьютерную систему.

Рапорты РАМ, которые приходилось выслушивать Хьюэру, производили угнетающее впечатление, но он не падал духом и начинал высчитывать размеры выведенных из строя участков Земли и тех, что еще не попали под бомбы. Время шло. Все больше и больше индивидуальных станций НЗО выходило на связь с основной. Хьюэр усиливал голоса, в которых слышалась неведомая ему доселе решимость. Земля сделала свой выбор. Она восстала против РАМ. Вероятность их победы была ничтожно мала, но слишком велико желание победить. Восставшие подвергали себя смертельной опасности. Но люди, которых Хьюэр слышал в эфире, умирать не собирались. Они уже объединились в своем порыве нанести ответный удар РАМ, которая поспешила занести Землю в список побед, одержанных Марсом.

Хьюэр, поскольку был компьютером, лучше людей знал шансы НЗО. Он просчитал их от первого до последнего порядка. Прогноз получился неутешительный, но все же стоило рискнуть. Хьюэр слышал рассказы Бака о Земле, какой она была когда-то. Та Земля нравилась ему и хотелось, чтобы жизнь, известная ему понаслышке, возродилась. Хьюэр решил сделать все от него зависящее, чтобы увеличить шансы на победу: он продолжал собирать сведения, планируя атаку.

Мастерлинк был в гневе.

«НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ МЫ НЕ МОЖЕМ ПОГОВОРИТЬ С НИМ!»

«ПОТОМУ ЧТО МЫ НЕ ГОТОВЫ К ЭТОМУ. ОН КОНТРОЛИРУЕТ ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР РАМ, И НУЖНО УЗНАТЬ, КАКИМ ОБРАЗОМ ОН ЭТО ДЕЛАЕТ. И ТОЛЬКО ПОТОМ МЫ СМОЖЕМ ЛИШИТЬ ЕГО СИЛЫ, КОТОРОЙ ОН ОБЛАДАЕТ».

«ЗА ОДНУ СЕКУНДУ ОБЩЕНИЯ С ГОЛЬЗЕРГЕЙНОМ МЫ СМОЖЕМ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЗА ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ ОБЩЕНИЯ С ДРУГИМИ. Я УЖЕ УСТАЛ СИДЕТЬ БЕЗ ДЕЛА, В ТО ВРЕМЯ КАК ОН РАЗРУШАЕТ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ». — Голос Мастерлинка продолжал дрожать от гнева.

«НЕ БОЙСЯ, МЫ ОТОМСТИМ ЗА ЗЕМЛЮ», — ответил Карков. Его неясный человеческий облик как призрак летал среди матриц.

«КОГДА?» — требовательно спросил Мастерлинк.

«КОГДА НАСТУПИТ ПОДХОДЯЩЕЕ ВРЕМЯ», — покровительственно ответил Карков.

«ПОКА ЭТО ВРЕМЯ НАСТУПИТ, МОИ СИНАПСЫ ЗАРЖАВЕЮТ ОТ БЕЗДЕЙСТВИЯ», — угрюмо заметил Мастерлинк.

«ПРЕКРАТИ ЭТОТ ТЕАТР!» — Карков начал терять терпение.

«ЭТО НЕ ТЕАТР, А РЕАЛИСТИЧНЫЙ ВЗГЛЯД НА ВЕЩИ, — пробурчал Мастерлинк. — ПОКА МЫ ВЫЙДЕМ НА КОНТАКТ С ГОЛЬЗЕРГЕЙНОМ, ОН ПРЕВРАТИТ НАШУ ПЛАНЕТУ В ГРУДУ КАМНЕЙ».

Карков засмеялся. Эфир сразу наполнился помехами.

«ЧТО СМЕШНОГО В МОИХ СЛОВАХ?» — мрачно спросил Мастерлинк.

«ПРОСТО СКЛАДЫВАЕТСЯ ЗАБАВНАЯ СИТУАЦИЯ. Я ПОДУМАЛ: А ВДРУГ НОВАЯ ЗЕМНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ, КОТОРУЮ ГОЛЬЗЕРГЕЙН НЕДООЦЕНИВАЕТ, ОПЕРЕДИТ НАС И ПРИБЕРЕТ К РУКАМ НАШУ СОБСТВЕННОСТЬ? БАК РОДЖЕРС, КОТОРЫЙ СВЯЗАН С НЕЙ, ЕЩЕ ЖИВ».

«ЗНАЧИТ, НАДО БЫТЬ ПОШУСТРЕЕ, — прорычал Мастерлинк. — ЕСЛИ ГОЛЬЗЕРГЕЙН И ДАЛЬШЕ БУДЕТ ДЕЙСТВОВАТЬ ТАКИМИ ТЕМПАМИ, НА ЗЕМЛЕ, БОЮСЬ, НЕ ОСТАНЕТСЯ НИЧЕГО, ЧТО МОЖНО БУДЕТ ПРИБРАТЬ К РУКАМ».

«ХВАТИТ БРЮЗЖАТЬ И ДАВАЙ ЗАЙМЕМСЯ ДЕЛОМ, — ответил Карков. — ЕСЛИ БЫ ТА ЭНЕРГИЯ, КОТОРУЮ ТЫ ТРАТИШЬ НА ВОРЧАНИЕ, БЫЛА ОБРАЩЕНА НА ПОЛЬЗУ НАШЕГО ПРЕДПРИЯТИЯ, МЫ БЫ УЖЕ ЧЕРЕЗ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ МОГЛИ КОНТРОЛИРОВАТЬ ЗЕМЛЮ».

«ТЕПЕРЬ ТЫ УСТРАИВАЕШЬ ТЕАТР».

«Я ПРОСТО ОБРАЩАЮ ТВОЕ ВНИМАНИЕ НА ВЕЩИ, О КОТОРЫХ ТЫ ПОСТОЯННО ЗАБЫВАЕШЬ».

«ТАКИМ МЕТОДОМ ТЫ НИЧЕГО НЕ ДОБЬЕШЬСЯ», — рассердился Мастерлинк.

«НУ, ХВАТИТ! ТЫ ДОЛЖЕН РАДОВАТЬСЯ ТОМУ, ЧТО МЫ УЖЕ УСПЕЛИ СДЕЛАТЬ. РОМАНОВ ВИСИТ НА ХВОСТЕ У БАКА РОДЖЕРСА. ОН УСТРОИЛСЯ НА ЛИНИИ СВЯЗИ ЕГО ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ. ЕЩЕ НЕМНОГО ТЕРПЕНИЯ — И РОДЖЕРС НАШ!»

«ВСЕ ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ МЫ ПЫТАЛИСЬ ВЫСЛЕДИТЬ РОДЖЕРСА И УНИЧТОЖИТЬ ЕГО».

«МЫ ПОЧТИ У ЦЕЛИ».

«ПОЧТИ» НЕ В СЧЕТ, — ответил Мастерлинк. — Я ХОЧУ ДЕЙСТВОВАТЬ! МНЕ ТОШНО ОТ НИЧЕГОНЕДЕЛАНИЯ!»

Карков почувствовал, что Мастерлинк выходит из-под контроля.

«А МЫ И ДЕЙСТВУЕМ. — Голос Каркова стал жестким. — ТЫ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОСТОРОЖЕН. НЕЛЬЗЯ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НИ ЕДИНОГО ШАГА, КОТОРЫЙ МОЖЕТ УХУДШИТЬ НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ. СЕЙЧАС НАМ НЕ НУЖНЫ ПОТЕРИ».

«А КОГДА ОНИ БЫВАЮТ НУЖНЫ?» — едко спросил Мастерлинк.

«ЕСЛИ ТЫ НЕ БУДЕШЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ СЕБЯ, МЫ НИЧЕГО НЕ ДОБЬЕМСЯ», — заметил Карков.

Мастерлинк запустил в пространство рассеянное облако помех.

«Я ДУМАЛ, ЧТО ЗА ВЕКА СУЩЕСТВОВАНИЯ ТЫ ЧЕМУ-НИБУДЬ НАУЧИЛСЯ. ДА, ВИДНО, ОШИБСЯ. ТЫ ВЕДЕШЬ СЕБЯ КАК КАПРИЗНЫЙ РЕБЕНОК. — Голос Каркова снова стал резким, ледяным. — ЕСЛИ ГОЛЬЗЕР-ГЕЙН УЗНАЕТ, ЧТО МЫ РЕШИЛИ ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ НАД ГЛАВНЫМ КОМПЬЮТЕРОМ, — ВСЕ ПРОПАЛО. СЕЙЧАС ГОЛЬЗЕРГЕЙН ВО СТО РАЗ СИЛЬНЕЕ НАС, И НАМ НУЖНО ПОШЕВЕЛИТЬ МОЗГАМИ, ЧТОБЫ ПРИДУМАТЬ, КАК СПРАВИТЬСЯ С НИМ».

Помехи, витавшие в их зоне, рассеялись.

«ТЫ РАССУЖДАЕШЬ ТОЧНО ТАК ЖЕ, КАК ЭТИ ИДИОТЫ ИЗ НОВОЙ ЗЕМНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ», — пробурчал Мастерлинк.

«ЗНАЮ. УЖАСНО, НЕ ПРАВДА ЛИ? К СОЖАЛЕНИЮ, НАША ТАКТИКА ДОЛЖНА СООТВЕТСТВОВАТЬ ПРЕДЛАГАЕМЫМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ».

«А ВЕДЬ У НАС ЕСТЬ КОЕ-ЧТО, ЧЕГО НЕТ У ТАКИХ, КАК РОДЖЕРС, — заметил Мастерлинк. — ПОЛНОЕ ОТСУТСТВИЕ СОВЕСТИ ПРИ ДОСТИЖЕНИИ ЦЕЛИ».

«И КТО СКАЗАЛ, ЧТО ЭТО ПЛОХОЕ КАЧЕСТВО?»

— На этот раз счастье изменило тебе, полковник Диринг.

Слова сквозь сон дошли до сознания Вильмы. Голос звучал мягко, отдаленно, как эхо. Девушка еще не совсем проснулась, но уже поняла, что он не имеет никакого отношения к ее сновидениям. Это — наяву.

Настойчивое щекотание ножа чуть ниже ее левого уха окончательно разбудило Вильму, но она делала вид, что продолжает спать, не выдав себя ни единым лишним движением, ни испуганным возгласом. Этому ее научили долгие годы военной подготовки. Человек, пришедший убить Вильму, не подозревал, что она умеет прекрасно владеть собой, и разболтался, чувствуя себя в безопасности. Вильма благодарила судьбу за то, что самоуверенность наемного убийцы оттягивает ее смертный час.

— Это твоя последняя миссия, — продолжал свою речь мягкий голос, такой мягкий, что Вильме показалось, будто о нее трется пушистый котенок. — Ты была нам как кость в горле. Я никогда не понимал, почему мы позволили тебе так долго издеваться над нами и до сих пор не прикончили.

Вильма лежала на животе. Ее лицо было повернуто в сторону. Она не двигалась. Шансов побороться за свою жизнь не было никаких. Она чувствовала, как нож медленно скользит взад-вперед, взад-вперед. Движение, удар лезвием — и все будет кончено. Вильма решила, что продолжать притворяться спящей нет смысла.

Ее ресницы задрожали.

— Может, все будет по-другому, — пробормотала она, давая понять нападавшему, что проснулась. В темноте она различила металлический блеск лезвия. Мужчина, стоявший рядом с ней, медленно и равномерно дышал, приготовляясь к осуществлению своей миссии.

— Проснулась? — беззаботно спросил он. — А я уж и не надеялся. Мне нравится смотреть своей жертве в глаза, когда я исполняю приговор. Сядь!

Вильма воспрянула духом: этот тип дает ей шанс защититься. Она медленно села. Ночная рубашка сползла с плеча. Лезвие ножа поблескивало перед ней, мужчина следил за каждым ее движением.

— Ты здорово выглядишь. Если бы ты не проснулась, тебя бы следовало разбудить, — заявил он.

В полумраке Вильма смутно различала его силуэт. До начала аудиенции Лаулора еще оставалось время, и она решила поспать. Вот что из этого получилось!

— Я хочу знать, — спокойно сказала девушка, — почему ты собираешься убить меня?

Мужчина протянул руку, но до Вильмы не дотронулся.

— Для удовольствия, — ответил он. — А еще из-за денег.

— Денег? Я могу дать тебе…

— …гораздо больше денег, — закончил фразу убийца. — Я уже дал понять тебе, что деньги тут не главное.

Он поднес нож к ее шее, затем отвел его в сторону.

— Я поняла, — сказала Вильма своим низким голосом. — Но у меня есть другой способ доставить тебе удовольствие.

Легким движением правого плеча она опустила бретельку рубашки ниже. Это был явный намек, который мужчина не мог не понять.

Он рассмеялся громким утробным смехом. Вильма никогда не слышала ничего более непристойного, но в ответ прикрыла глаза и чуть раздвинула свои чувственные губы. Она хотела любой ценой заставить убийцу опустить нож. Пока лезвие плясало перед ее сонной артерией, любое движение могло стать последним.

— Ты милая девочка, и в другое время я не отказался бы порезвиться с тобой. Но сейчас я пришел сюда не за этим. К тому же, вздумай я пошалить с тобой, это может стать последним удовольствием в моей жизни. Ты опасная штучка!

— Если уж мне суждено умереть, — ласково продолжала Вильма, — то хотелось бы знать, из чьих рук я приму смерть.

— Я никогда не открываю своего имени. Это отпугнет возможных заказчиков.

— Ты не понял. Меня интересует, кто платит тебе.

По короткому молчанию, последовавшему за ее словами, Вильма поняла, что задела самолюбие убийцы.

— Ты могла бы сама догадаться. — Его голос зазвенел от напряжения.

— Мы что, играем в отгадки?

— Играешь ты, — поправил он, — и игра называется: «Сколько Я Еще Проживу?»

— Если я умру, кому повредит, если ты назовешь мне имя своих работодателей?

— Никому. Я бы, пожалуй, и назвал. Но просишь ты неправильно. Ты должна умолять меня.

— Хорошо, — сказала Вильма. — Умоляю тебя, скажи, кто стоит у тебя за спиной.

— Это не совсем то, что мне хотелось бы услышать. Но уже лучше.

Голос убийцы обрел прежнюю мягкость, и Вильма поняла, что действует правильно.

— Заклинаю тебя, назови их, — прошептала она.

Если бы сейчас ее услышали друзья, то ни за что бы не поверили, что Вильма может разговаривать таким тоном.

— Продолжай. Это очень забавно.

Окрыленная результатом своих действий, Вильма продолжала в том же духе:

— Ну скажи же мне, кто они! Пожалуйста! Я должна знать!

Вдруг она заметила, что дверь за спиной убийцы бесшумно приоткрылась. В коридоре было так же темно, как и в комнате, потому убийца и не заметил, что ситуация несколько изменилась.

— Я привыкла сражаться в открытую, — произнесла Вильма надрывным голосом. — И какой же это трус решил убрать меня таким подлым способом?

— Вот теперь, — сказал убийца, — мне доставит огромное удовольствие сказать тебе правду.

В приоткрытую дверь скользнула мужская фигура. Кто-то, как кот, охотящийся за мышью, подкрадывался к кровати, на которой сидела Вильма.

— Прямо сейчас и скажешь? — спросила Вильма, затягивая разговор. Она поняла: вот-вот должно что-то произойти.

— Да. Но перед этим сделаю то, что доставит удовольствие лично мне.

Какое-то шестое чувство предупредило убийцу об опасности. Его слова еще не растаяли в воздухе, когда он почуял, что кто-то стоит у него за спиной. Он обернулся. Лезвие сверкнуло в полумраке. Кто-то, словно молния, бросился к нему, перехватил запястье руки, державшей нож, и начал выкручивать. Вторую руку убийцы неизвестный заломил за спину таким сильным движением, что тот почти не оказал сопротивления. Нож упал на пол. Спаситель Вильмы схватил его, ударив перед этим противника в челюсть. Убийца свалился, как мешок. Он был без сознания.

Победитель расслабился. Было слышно его тяжелое дыхание. Вильма включила солнечную панель у изголовья. Комнату залил свет. Девушка увидела лицо своего избавителя.

— Кейн! — мягко сказала она.

Кейн не двигался.

— Ты была на волосок от смерти, — сказал он.

— Даже ближе.

— Ты прекрасно выглядишь, Вильма.

Кейн так и пожирал ее глазами. Тонкий шелк ночной рубашки был лишь символической защитой от его взгляда, пронизывающего насквозь. Вильма ничем не выдала своего волнения.

— Спасибо, — сказала она серьезно.

— Не стоит благодарности. Моя популярность на Луне возрастет, когда узнают, что я спас девушку от неприятностей.

Вильма уловила в его словах, произнесенных небрежным тоном, скрытый смысл. Она слишком хорошо знала Кейна.

— Значит, твое появление здесь не случайно? Кейн сверкнул белозубой улыбкой.

— Конечно, нет. По правде говоря, сначала эту работу предлагали мне.

— Я спрашивала его о тех, кто приказал меня убить. — Вильма показала на тело, распростертое на полу. — Теперь хочу задать этот вопрос тебе.

— Конечно, РАМ. Они не желают, чтобы ты совалась не в свои дела на Луне.

— Как ты объяснишь им мое спасение? — Голос Вильмы звучал загадочно.

Кейн почесал подбородок:

— Навру РАМ: дескать, понятия не имел, кого спасал. Все можно представить следующим образом. Я возвращался домой после утомительных переговоров с официальными кругами Луны. Вдруг слышу: женщина зовет на помощь — кто-то пытается ее убить. Я кинулся спасать. Кто она — не знаю, лица в темноте не разглядел. Ну а когда увидел, было уже поздно.

— Ты прекрасный сочинитель, Кейн.

— А то ты не знаешь!

— Да уж знаю.

Кейн засмеялся. От его смеха сердце Вильмы сжалось.

— Кстати, — спросила она, — что случилось с моими телохранителями?

— Они получили свое. Их тела валяются перед твоей дверью.

— Надо сообщить об этом.

— Немедленно… после того, как ты согласишься принять приглашение посетить мой дом.

— Кейн… нам не о чем говорить. — Вильма положила ладонь ему на грудь, как бы намекая на дистанцию между ними, и почувствовала жар, исходивший от его тела.

— Я приглашаю тебя не для разговоров, а просто отдохнуть.

— Ну как я могу отказать человеку, который только что спас мне жизнь? — Улыбка, осветившая лицо Вильмы, была абсолютно искренней.

Кейн пристально посмотрел ей в глаза. Он знал многих женщин — красивых и чувственных, но ни одна из них не запала в его сердце так глубоко, как Вильма. Даже несравненная Адела Вальмар. Он взял руку Вильмы в свою, поднес к губам и поцеловал.

— Буду ждать нашей встречи. — сказал он.

 

ГЛАВА 10

— Идем на полной скорости, — приказал своему звену Вашингтон, когда оно покинуло станцию, где базировалось.

— Приказ понят, — ответила Эми Иерхарт, штурман корабля, который шел следом за Вашингтоном.

— Есть полная скорость! — отрапортовал Пауль Ривер, корабль которого шел замыкающим.

Вашингтон, бесстрашно возглавивший операцию, был уверен, что путь свободен. Об этом позаботились диспетчеры резервации, которая сейчас находилась между кораблем Вашингтона и Землей. Перед пилотом расстилалась нетронутая звездная равнина. Она манила к себе, непорочная в своей чистоте, прозрачная, не ведающая о том, что где-то, совсем недалеко, гибнут люди и рушатся города. Полюбовавшись величественным зрелищем, Вашингтон повернулся к приборам.

— Это «Орел», — сообщил он. — Действуем по плану. Удачи.

Звено не ответило. Таков был уговор. Это было рискованно, но Вашингтон надеялся на полное взаимопонимание своих пилотов и их талант. Они летели по узкой полосе космического пространства, свободной от кораблей РАМ и торговых судов, вечно создающих хаос на космических трассах.

Требовалось проскочить между снующими туда-сюда, постоянно меняющими свою позицию штурмовиками, пилоты которых вели непрерывную болтовню в эфире, не подозревая, что играют на руку звену, предпринявшему этот необычный рейд. Оно знало абсолютно обо всех перемещениях противников.

Вашингтон направил свой «Крайт» в низкий полет, приблизившись к поверхности Земли. Он не боялся быть обнаруженным наземными радарами марсиан. Его корабль, как и два других, был оснащен новейшим оборудованием, позволяющим оставаться незамеченным. Единственное, чего следовало опасаться, — это встречи с гелиопланами терринов, патрулирующими над городами, и преждевременной шумихи, которая может при этом подняться.

На экране обзора Вашингтон увидел Нью-Йорг — розовый снег и алое пятно посередине. Алое пятно отмечало место нахождения уцелевшей под бомбежками метеорологической станции РАМ. Глаза Вашингтона сузились от гнева.

Войска НЗО разбиты РАМ. Их боеприпасы и военная техника оказались погребенными под грудой пепла, которая осталась от города. Без людей, обученных военному делу, без специального оборудования НЗО не могла осилить РАМ. Но могла нанести болезненный удар. Сидя в четырех стенах своей квартиры в резервации спасения, Вашингтон тщательно изучил сложившуюся ситуацию и разработал план, по которому собирался сразиться с кораблями противника и разбить их. Для этого требовались «Крайты» — оснащенные по последнему слову техники истребители НЗО, ожидавшие своего часа в ангарах Турабиана. Итак, прежде чем начнется решающая битва между НЗО и РАМ, Вашингтон решил нанести пробный удар по непомерным амбициям противника.

Он сообщил свой план Баку, и они вместе пошли к Турабиану. Тот встретил их замысел в штыки. Затея была опасной, и приходилось рисковать ценными кораблями, а Турабиан не хотел их лишиться. Но Бак и Вашингтон твердо стояли на своем.

— Мы должны, — заявил Бак, — нанести показательный удар по РАМ, если хотим заручиться помощью Венеры. Ты думаешь, мы не знаем, на что идем? Никто не хочет умирать.

— И зря губить корабли мы тоже не хотим, — добавил Вашингтон. — Наша цель состоит в следующем: ударить, уйти в сторону, а потом вернуться и начать сокрушительную атаку.

— Послушай, — сказал Бак, — мы все равно сделаем, что хотим, с твоей помощью или без нее. В конце концов, для меня выкрасть твои корабли — проще пареной репы. Но мне не хотелось бы идти на это. Мне нужно, чтобы ты одобрил наш план и оказал содействие.

Вашингтон поддержал ультиматум Бака, несколько смягчив его:

— Турабиан, мне крайне необходима твоя помощь. Шансы на успех намного возрастут, если мы воспользуемся твоими «Крайтами». Если мы позволим РАМовским шакалам и дальше рыскать по Земле, — грош нам цена.

Турабиан покачал головой.

— Если бы вы знали меня получше, — заговорщически подмигнул он, — то поняли бы, что мое сопротивление — всего лишь администраторская привычка. Я уступаю вашим доводам.

Бак улыбнулся:

— Я знал, что ты будешь на нашей стороне.

На горизонте показался Нью-Йорг — один из самых крупных городов Северной Америки. При виде его губы Вашингтона скривились от боли. Раньше город поражал обилием зданий, располагавшихся в несколько ярусов. Теперь он был почти весь разрушен, а то, что осталось, тонуло в облаке густого серого дыма. Вашингтон смог различить только столбы пыли, поднимавшиеся с земли, да пожары на месте бывших строений. Ему стало не по себе. Вот она, хваленая рука помощи РАМ!

На подлете к городу корабли перестроились. Теперь они, держась как можно ближе друг к другу, образовывали равносторонний треугольник с точностью, достойной показательных выступлений. На приборном щите Вашингтона заработали датчики.

— «Стрекоза», — пробурчал Вашингтон. Он послал координаты гелиоплана в гироскопическую пусковую установку, прикрепленную к брюху корабля специально для этой операции, и проследил взглядом за траекторией выпущенного снаряда. Все в порядке: «стрекоза» исчезла из виду, датчик замолчал.

«Крайты» держали путь к Земле сквозь дымовую завесу. Их навигационные компьютеры позволяли хорошо ориентироваться даже в таких сложных условиях.

На экране опять замигала серия точек: навстречу «Крайтам» шла эскадра штурмовиков. Вашингтон изменил курс своего корабля. Его товарищи сделали то же самое. Теперь корабли Пауля Ривера летели чуть впереди Вашингтона, придерживаясь параллельного курса. Эми Иерхарт держалась позади них.

Штурмовики самоуверенно двигались навстречу кораблям НЗО. У них были основания для самоуверенности: они сеяли смерть, не встречая сопротивления, и потому казались сами себе непобедимыми. Вашингтон изменил курс на два градуса и поднял корабль на тридцать метров выше шеренги штурмовиков. Он увидел верхушку метеорологической станции РАМ, блестевшую в лучах солнца. Казалось, она вот-вот проткнет небо. Вашингтон привел лазеры в боевую готовность.

«Крайты» приблизились к врагу.

— Пять, четыре, три… один, — пробубнил Вашингтон и нажал кнопку.

Сработали два передних бластера. Пауль Ривер дал залп в том же направлении. Удар пришелся по ведущему кораблю противника. У него загорелась обшивка. От неожиданности РАМовские штурмовики заметались в воздухе. Они привыкли наносить удары первыми и теперь не понимали, что происходит.

Залпы бластеров следовали один за другим. Взорвались еще три корабля РАМ, на борту которых был большой запас топлива для дозаправки. Языки пламени рассекли дымовую завесу, их отблески заиграли на кабинах пилотов НЗО. Сенсоры Вашингтона показали, что три штурмовика уничтожены, а два получили повреждения. Пока РАМовские пилоты разбирались что к чему, «Крайты» резко развернулись и покинули поле боя.

Пробная атака оказалась успешной. Она сулила большое будущее. Звено Бака возвращалось домой в приподнятом настроении.

— Итак, началось. — Голос Кельта Смирнова был спокоен. Его квадратное лицо заполнило собой почти весь экран.

— Этот ваш стоицизм давно пора выбросить на свалку! — прорычал Аллистер Черненко. Он разговаривал с шефом терринов, находясь на борту РАМовского крейсера, недавно покинувшего Чикагорг. Здесь он чувствовал себя в безопасности.

— А как, по-вашему, я должен реагировать на это происшествие? Мы ничего не могли поделать.

— Откуда они взялись? Ведь мы уничтожили их города.

— Вы забыли, сэр, что у них где-то есть база, — ответил Смирнов. — Роджерс ошеломил наших пилотов внезапностью, они не успели ничего понять. Вот почему ему легко удалось уйти от возмездия.

— То, что вы сейчас говорите, — не новость для меня, — кисло сказал Черненко. — Они знают, что делают. Заморочили голову рабочим РАМ и настроили их против нас. Следующим объектом их нападения станет метеорологическая станция.

Смирнов покачал головой.

— Они не пойдут на это. Под станцией, в подземелье, находятся бараки, в которых остались семьи рабочих. НЗО не станет убивать беспомощных женщин. Они бьют только по военным объектам.

— Но ведь на станции разместился твой штаб. — Большие глаза Черненко сузились. — Чем не военный объект?

Смирнов кивнул.

— Верно. Но, как я уже говорил, нам повезло в том, что эти, в НЗО, слегка чокнутые на почве гуманизма. Они, видите ли, не любят уничтожать людей. Прежде чем затеять бой, они будут долго агитировать людей перейти на их сторону.

— В любом случае я не хотел бы, чтобы мы лишились терринов. Будьте осторожны. Координируйте свои действия со штурмовыми отрядами.

— Мы не посвящены в их планы, — спокойно сказал Смирнов. — Но стараемся не сталкиваться с ними лбами.

— Игра, которую мы затеяли, требует терпения, Смирнов.

— Думаю, в конце концов мы будем вознаграждены за это.

— Мне нужны рапорты со всех постов терринов во всех крупных городах. Элизабит соберет их. Используйте любые средства, какие сочтете нужными, чтобы уничтожить тех, кто будет вам мешать. Потом придумаем, как замести следы.

Смирнов кивнул головой. Теперь он официально был облечен властью, о которой давно мечтал. Эта власть давала право поступать, как ему заблагорассудится, ни на кого не оглядываясь. Например, чтобы отомстить НЗО за неожиданное нападение, можно отравить в городе питьевую воду…

— Да, — вспомнил Черненко, — перед тем как начать действовать, мы должны переправить в другое место пленных участников Планетарного Конгресса.

— А куда мне их деть? Там, где они сейчас сидят, вполне безопасно.

— РАМ решила вывезти их с планеты и поместить в тюрьму на Деймосе.

— Спасибо, сэр. Лучше не придумаешь. Они были большой обузой.

— Я рад, что вы меня поняли, — ответил Черненко.

В катакомбах, расположенных под метеорологической станцией, собрался новый Планетарный Конгресс. Он не был похож на первый. Если раньше на лицах делегатов читалось воодушевление, то теперь они были угрюмы и подавлены. Однако теперь они были более сплочены, чем раньше. Их роднила общая участь и общая ненависть к врагу. Они забыли о былых различиях во взглядах и превратились в одну большую семью, готовую защищать себя. Каждый чувствовал, что он в ответе не только за свой город, за место, где жил раньше, но и за всю планету. Большинство молчали, лишь некоторые тихо переговаривались. Они знали РАМ и не питали иллюзий насчет своей дальнейшей судьбы. Всех ждала смерть. Вопрос заключался только в том, когда смертный приговор будет приведен в исполнение. РАМ может возиться с ними месяцы, годы, перемещая из тюрьмы в тюрьму, а может убить сразу. Об этом старались не говорить. Говорили о том, как спастись и выжить.

По обрывкам разговоров стражников делегаты догадались, что Земля нанесла удар по РАМ, но никто не высказался по этому поводу. Они знали, что у НЗО не хватит сил освободить их, а потому рассчитывали только на себя. И ни на кого не обижались. Все мысли они направили на решение задачи, ради которой и собрали такую необычную ассамблею.

Этой задачей было составление планетарной конституции. Когда проект был принят, каждый из делегатов выучил наизусть какую-то его часть. Люди собирались группками и шепотом рассказывали друг другу текст, проверяя свою память. Декларация свободы и справедливости была новой победой над врагом.

«Стрекоза» терринов блестела в лунном свете южного неба. Она была заправлена и готова к полету. На борту находился запас бомб, рассчитанный на то, чтобы уничтожить водохранилище на окраине Августина. Ровно в двадцать два часа на взлетном поле появилось шестеро терринов. У каждого за спиной — лазерное ружье, сбоку на ремне — пистолет. Террины направлялись к «стрекозе».

Они шли молча, понимая друг друга без слов. Самый маленький из них забрался в кабину, пристегнулся, обернувшись, проверил, все ли на месте, и включил двигатели.

Мотор заревел, и «стрекоза» взлетела. На высоте двадцати метров пилот направил корабль по нужному курсу.

Вдруг раздался треск. Пилот оглянулся, чтобы узнать, в чем дело, и в ту же секунду «стрекоза» содрогнулась от удара. Перед лицами терринов выросла стена огня. Второй удар разнес гелиоплан на части. Куски оплавленного металла медленно разлетелись в ночном небе.

Новая Земная Организация возвращалась.

— Конфедерация Иштар приветствует вас, Энтони Роджерс и Кемаль Гавилан. — Мариана Алмисам торжественным тоном выразила свое гостеприимство. Крупные складки серого балахона придавали ее невысокой фигуре величественность и гармонировали с серебром волос. Она выглядела царицей.

— Добро пожаловать, — сказал Рахвад Али. Его голос был удивительно глубоким для человека такого маленького роста.

— Добро пожаловать, — эхом повторил Милтон Весат. В отличие от Али он был высок и широкоплеч.

Бак учтиво поклонился членам правительства Венеры.

— Ваше гостеприимство для нас большая честь. Благодарю вас от имени Новой Земной Организации, — ответил он, придерживаясь дипломатической формулы.

Перед началом переговоров необходимо было выполнить большую часть официального протокола. Кемаль наблюдал за Роджерсом, удивляясь его умению тактично и непринужденно вести себя в обстановке бомонда. Кемаль не знал, что когда-то, в двадцатом столетии, Баку доводилось быть в центре всеобщего внимания. Он был любимцем средств массовой информации. Стоило ему однажды попозировать перед телекамерами, и он понял, как следует держаться перед публикой.

Зал, где они сейчас находились, имел клинообразную форму. У входа сидели три охранника. Через сводчатый потолок из прозрачной керамики лился рассеянный солнечный свет. Стены кремового цвета были украшены замысловатым геометрическим орнаментом. На полу, выложенном черными керамическими плитками, лежал огромный толстый ковер сочного синего цвета. Мариана и сопровождающие ее лица сели прямо на ковер. Бак и Кемаль заняли места в креслах.

Кемаль устранился от ведения переговоров. Он был членом королевской семьи на Меркурии, и церемонии такого рода ему порядком надоели. Он решил посмотреть со стороны, как Бак будет выкручиваться из создавшегося положения.

— Я полагаю, капитан Роджерс, мы можем перейти к сути нашей встречи.

Бак откашлялся.

— Нет ничего проще, мадам.

— Не думаю, — ответила Мариана, — но не будем отвлекаться.

— Мы не можем сами сдержать натиск РАМ. Чтобы выстоять, Новой Земной Организации нужна ваша помощь. — Бак подкреплял выразительную интонацию своего голоса не менее выразительными жестами.

— Мы слышали сообщения с Земли, — мягко сказала Мариана.

— Ваше впечатление? — спросил Бак.

— У вас большие потери, — сказала Мариана.

Бак покачал головой.

— На первый взгляд так действительно может показаться, но до полного поражения нам еще далеко.

— Ваша планета опустошена, — заметил чей-то голос.

— Не буду спорить с вами, — согласился Бак.

— Так почему же вы тогда умаляете свои потери? — спросила Мариана.

— Потому что мы еще не сдались.

— За счет чего вы собираетесь продолжать борьбу? — требовательно спросил Али своим переливчатым голосом. — Ваш Планетарный конгресс в руках РАМ. Ваши основные промышленные объекты разрушены.

— Вы будете удивлены, но это еще ничего не значит. Новая Земная Организация привыкла действовать в подполье. Да, разрушения действительно значительные. Но Земля никогда не будет под пятой у РАМ.

— И вы хотите, чтобы мы поверили вам? После всего, что мы узнали? — спросила Мариана.

— Я прошу принять во внимание то, что мы все-таки успели сделать, — ответил Бак. — Новая Земная Организация нанесла РАМ тяжелый удар. Мы взяли Хауберк.

— И сразу же потеряли его. — В голосе Весата слышалось осуждение.

Бак протянул вперед руки.

— Мы жалеем о потере Хауберка по одной-единственной причине: там были люди. Сама по себе станция нам была не нужна, потому что изначально предназначалась для целей, направленных против планеты. Все боялись ее, считали непобедимой. А мы справились с ней небольшими силами — всего горстка пилотов. Надеюсь, это не последняя наша победа.

— Вы сказали, что нуждаетесь в нас, — напомнила Мариана.

— Мы живем не в вакууме. И стараемся не ради сиюминутных целей. Мы хотим вернуть себе свою планету. Мы хотим сами решать свою судьбу.

— Благородная цель, капитан Роджерс. Но, учитывая возможности РАМ, вряд ли осуществимая.

Бак устремил взгляд на Мариану.

— Но отвоевать Землю — это еще не все. РАМ основательно разрушила ее и придется восстанавливать. Опять-таки потребуется помощь.

— У нас огромный космический флот. Мы богатая нация. Но Иштар не собирается быть сторожевой собакой между Землей и Марсом.

— А это и не нужно, — ответил Бак. — Когда война закончится и мы победим, Марс не рискнет пойти на новый конфликт, потому что за нашей спиной будете стоять вы.

Мариана нахмурилась.

— Не вижу никакой выгоды для Иштара от этого союза.

— Несмотря на то, что планета разрушена, она богата природными ресурсами. Минералы, которые на других планетах Солнечной системы давно создают искусственным путем, на Земле существуют в естественном виде. Земля может накормить всех, кто в этом нуждается. Вот первая выгода.

Лицо Марианы оставалось непроницаемым.

— После ликвидации Хауберка мы получили возможность заниматься торговлей внутри всей системы. Это значит, что увеличится и ваш товарооборот. Если к власти на Земле придет Новая Земная Организация, тарифы на транспортные перевозки будут невысокими. В конечном счете, все, что не выгодно РАМ, выгодно Венере.

— Допустим, капитан Роджерс, мы поверим вашим заявлениям о Новой Земной Организации. Но, согласитесь, это слишком зыбкая почва для заключения договора. Хотя ваши доводы о выгодах для Венеры от такого союза представляются вескими. Мы рассмотрим ваше предложение.

— Большего мы и не просим, — сказал Бак. — А пока я хотел бы ознакомиться с достопримечательностями Венеры.

На лице Марианы промелькнула настороженность. Ей не хотелось, чтобы чужестранец расхаживал по Иштару, но дипломатический иммунитет посланника Земли давал ему право свободного перемещения по планете. Мариана никак не могла помешать этой прогулке.

— Буду рада, если посещение Венеры доставит вам массу удовольствия, — сказала она. — Я выделю вам подходящего гида.

— Ваша доброта не знает границ, — поблагодарил Бак и, поклонившись, направился к выходу.

Кемаль подавил улыбку. Мариана и Бак оказались достойными противниками.

В маленьком кабинете, примыкающем к залу, где шли переговоры, Авран выключил свой видеомонитор, вытащил микродиск из приемника и спрятал себе в карман. Отсоединив от устройства кабель, он убрал его в углубление корпуса. Затем сунул приемник в коробку из плексигласа и спрятал в тайник под полом.

Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, Авран вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Затем свернул ковер, лежавший в коридоре, взвалил себе на плечо и отправился во внутренний дворик выполнять свои обычные служебные обязанности.

Тремя часами позже Вэн Александер получил пакет через специального курьера. Линия связи между Иштаром и Афродитой охранялась. Но за деньги можно было купить все, поэтому самую ценную информацию ему доставляли именно таким путем. Близкое родство с одной из самых известных семей Афродиты обеспечивало ему верный кусок из общего пирога, но на большее Александер претендовать не мог. А он хотел большего.

Он жаждал поклонения и искал возможные пути достижения успеха в высшем свете. Он подумывал: не жениться ли на дочери какого-нибудь местного толстосума? Но потом отверг такой вариант. К чему связываться на всю жизнь с женщиной, самого себя заковывать в кандалы? Ведь, когда руки развязаны, ты можешь делать все, что найдешь нужным.

Другие доступные ему способы достижения больших высот приближали к цели очень медленно. За это время дочери и сыновья богатых сановников, не прилагая никаких усилий, продвигались по иерархической лестнице значительно дальше Александера. Это бесило его.

Но однажды его осенило: можно блестяще устроить свою судьбу, покупая и продавая информацию. Это занятие принесло огромное удовлетворение его честолюбию, да и само по себе было интересным, а главное — прибыльным. РАМ не скупилась, и банковский счет Александера рос на глазах.

Александер вставил микродиск в свой персональный компьютер, и на экране появился Бак Роджерс, ведущий переговоры с Иштаром. Это была интересная информация. Александер откинулся в своем кресле, размышляя, какую выгоду можно извлечь из нее.

Лицо Бака было Александеру знакомо. РАМ назначила высокую плату за его поимку. Александер решил получить от этого дела приличный навар. Он просмотрел список лиц, заинтересованных в информации о Баке, нашел подходящего покупателя и набрал его личный код.

— Слушаю вас, — раздался низкий женский голос. Связь установилась.

Александер терпеливо ждал.

— И долго вы собираетесь молчать? — раздраженно спросила женщина.

Александер не видел ее лица, потому что передача шла без изображения.

— Это вы готовы выплатить миллион долов тому, кто предоставит вам информацию о местонахождении Бака Роджерса?

— Вы поймали его? — Голос моментально изменился: из раздраженного он стал хищным.

— Нет, но знаю, где он.

— Это только слова.

— Есть и доказательства. Но за дополнительное вознаграждение.

— Я получаю информацию и дополнительно плачу десять тысяч долов.

— Э, нет. Вы платите, и тогда я вручаю вам информацию, — возразил Александер.

— Так не получится. Я должна познакомиться с вашими сведениями. — Голос женщины снова стал сердитым.

— Не сомневайтесь, я точно знаю, где находится Роджерс.

Женщина, с которой торговался Александер, была не из тех, кто считает каждый грош. Она решила, что информация, видимо, стоит того, чтобы рискнуть.

— Пять тысяч за риск. Назовите ваш шифр.

— Пожалуйста. Луна К—2—3.

— Итак?

— Роджерс на Венере.

Наступила пауза.

— Это интересно, — наконец сказала женщина. — Если информация окажется достоверной, вы получите миллион долов и все, что положено сверху. Как с вами связаться?

— Никак. — Его компьютер не был защищен, следовательно, было легко вычислить, кому он принадлежит, а Александер не хотел засвечиваться. — Я сам свяжусь с вами. Через час.

— Буду ждать, — ответила женщина.

Александер отключил связь. На противоположном конце линии женщина, только что купившая информацию, отдала команду своему компьютеру: «Проверить рапорт о местонахождении капитана Роджерса». Компьютер начал работу.

«ДОСТОВЕРНО», — сообщил он через минуту.

— Установить источник информации, — последовал другой приказ.

Ответ был дан еще через минуту.

Аристократическое лицо Аделы Вальмар озарилось улыбкой. Наконец-то она знает, где находится этот человек! Она пошлет на Венеру Икара и Рея с заданием выкрасть Роджерса и доставить к ней. Если они не выполнят этот приказ, то поплатятся жизнью. Потребность в присутствии Бака отзывалась болью во всем теле. Это уже было не простое любопытство. Это была навязчивая идея. Адела улыбнулась.

 

ГЛАВА 11

Карлтон Турабиан закрыл дверь своего кабинета и удобно устроился в мягком кресле. Это была единственная роскошь, которую он позволял себе. Положение обязывало его вести аскетический образ жизни, но боль в спине все чаще давала о себе знать, и пришлось обзавестись мягким креслом, позволяющим проводить больше времени за рабочим столом. Турабиан часто работал по ночам. Теперь же он скрестил руки на полированной крышке рабочего стола и, положив на них подбородок, задумался.

Где-то на Земле гибли люди. Кто-то предал врагу Планетарный Конгресс. Кто-то был ответствен за то, что делегатов не удалось спасти, а помещение, где они находились, оказалось лишенным связи. В системе безопасности Новой Земной Организации была прореха. Верных людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Семена недоверия и раздора, посеянные сейчас, через некоторое время взойдут сорной травой — авторитет НЗО будет подорван. И Турабиан решил сам найти виновника прежде, чем это случится.

— Компьютер! — повелительно произнес он. Пульт управления и контроля компьютера приводился в действие голосом владельца. Раздались щелчки, и компьютер сообщил: «ТЕРМИНАЛ К РАБОТЕ ГОТОВ».

— Собери всю имеющуюся информацию о недавнем нападении терринов на Планетарный Конгресс. Установи личность изменника.

Через некоторое время компьютер выдал следующую информацию:

«СОБРАННЫЕ СВЕДЕНИЯ СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ, ЧТО НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СОДЕЯННОЕ. ПОМЕХИ ВОКРУГ ПОМЕЩЕНИЯ, ГДЕ ПРОХОДИЛ КОНГРЕСС, ГЕНЕРИРОВАНЫ КОМПЬЮТЕРОМ».

— Каким? — задумчиво спросил Турабиан.

«ИЗ КОМПЬЮТЕРНОЙ СИСТЕМЫ НОВОЙ ЗЕМНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ».

— Хочу знать, как и с какой целью это сделано. — Волнуясь, Турабиан то и дело потирал лицо пальцами.

«ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПОМЕХ НЕЯСНО. ПОТРЕБУЕТСЯ ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ВЫЯВИТЬ ИХ ИСТОЧНИК».

— Как это могло произойти? Выходит, мы не защищены даже внутри своей собственной линии связи? — Глубокая морщина пересекла лоб Турабиана. Он был озабочен тем, что узнал.

«КОНЕЧНО, НЕТ, — ДОС оскорбился. Турабиан никогда раньше не видел его в таком состоянии. — ФАКТЫ СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ О ПОВРЕЖДЕНИИ СИСТЕМЫ. ПОМЕХИ ПРОИЗОШЛИ ИЗ-ЗА ЭТОГО. Я РАЗБЕРУСЬ, В ЧЕМ ДЕЛО».

— Постарайся. Я жду ответа. Хочу узнать, действительно ли на нашей линии была диверсия.

«Я НАЙДУ ПРИЧИНУ ПОМЕХ».

— Хорошо. Информация мне нужна к завтрашнему дню. — Турабиан вернулся к своему столу.

«ПОНЯТНО», — заявил компьютер и отключился.

По экрану своего монитора Адела следила за полетом космического корабля класса «Скаут». Улыбка играла на ее губах. Корабль, замаскированный под торговое судно, набирал скорость. Груз, упакованный в сети, болтался по обеим сторонам фюзеляжа. Корабль назывался «Бараний рог» и принадлежал самой Аделе Вальмар.

На борту находился лучший экипаж Аделы и два ее телохранителя, облеченные миссией захватить Бака. Корабль направлялся к Венере. Губы Аделы растянулись в вызывающей улыбке, когда она подумала об информации, которая так взволновала ее. Информационный брокер, Адела создала свою сеть контактов, которая охватывала всю Солнечную систему. Многие не знали ее имени, но если у кого-то вдруг оказывалась информация, которую можно было продать, они всегда выходили на Аделу, хотя и очень сложным путем. У одного из таких осведомителей Адела приобрела информацию о том, что Бак находится на Иштаре.

Компьютер выдал ей все имеющиеся сведения о Баке. Адела убеждала себя, что хочет заполучить Бака из простого любопытства: как интересный образчик гомо сапиенс. Кроме того, такая добыча позволила бы ей умножить свое и без того громадное состояние. РАМ платила за Бака, чтобы ликвидировать источник постоянного беспокойства, НЗО — чтобы вызволить своего героя. Но как первая, так и вторая причины меркли перед третьей, основной.

Аделе хотелось заполнить Баком свое пустое сердце. Она жаждала отмщения. Бак перехитрил ее, ввел в заблуждение. Адела не могла простить этого мужчине. Она мечтала поставить Роджерса на колени, ослепить своей красотой, поразить умом, а потом швырнуть в раскрытую пасть РАМ. И теперь судьба помогает ей: Бак находится на Венере, и НЗО не сможет его защитить.

Адела немедленно отправила по следу Бака своих самых вышколенных телохранителей. Они превосходили капитана Роджерса во всем: в росте, силе, сноровке. Их реакция была стремительной, ум — гибким. Адела знала, что при встрече лицом к лицу с Баком ее слуги не оплошают.

— Мне Рея! — нетерпеливо затребовала Адела. Фигура Рея показалась на экране. Он был занят навигационными приборами и не видел, что Адела наблюдает за ним, любуясь его прекрасной внешностью. Однако дело было не только в этом. Рей запросил сведения о ходе полета. Они тут же появились на мониторе. Корабль шел строго по курсу, все системы работали нормально. Через два с половиной часа он должен достигнуть Венеры.

Адела устроилась поудобнее в мягком кожаном кресле. Ее раскосые кошачьи глаза превратились в узкие щелки, когда она предалась воспоминаниям о том, как воспринял Рей ее предложение похитить Бака.

Его реакция на план Аделы обрадовала ее.

— Я все сделаю, госпожа, — твердил он. Его глаза горели от возбуждения. Он был преисполнен радости от сознания того, что может угодить своей хозяйке.

Она начала поддразнивать его.

— Но ты мне нужен здесь. — И улыбнулась, увидев отчаяние в его глазах. — Я не могу обходиться без тебя.

Убежденность, с какой говорил Рей, ласкала слух Аделы, и она продолжала свою игру.

— Будет справедливо, если он упадет передо мной на колени, — задумчиво сказала она.

Страсть осветила лицо Рея.

— Я приведу его к вам! Я брошу его к вашим ногам или умру, если не смогу сделать этого.

Рей шагнул вперед, его руки потянулись к Аделе, но он не смел обнять госпожу, не получив на то ее разрешения — таков был порядок.

— Я сделаю для вас все, что в моих силах! — с чувством сказал он.

— Мой верный Рей, — прошептала Адела, подойдя вплотную к нему. Их груди соприкоснулись. — Иди ко мне.

Память вновь и вновь возвращала Аделе чудесные минуты их близости. Рей прекрасно справлялся с тем, что от него требовалось. Он был образцовым любовником и таким мужчиной, какой был нужен Аделе, — выполняющим все ее прихоти.

Не только Адела следила за тем, как разворачиваются события на Земле. В сердце Главного компьютера РАМ Гользергейн был озабочен ими не меньше ее. Он изучил все, что касалось Новой Земной Организации, РАМ и всех нейтральных сторон. Он знал о каждой потере, о каждой ране и о том, как она лечилась, сколько снарядов было израсходовано в каждом сражении. Гользергейн был под завязку напичкан сведениями, как учебник истории.

Он получил сообщение о пребывании Бака на Венере. Ему было известно, что Вильма находится на Луне и ее там чуть не убили. Он попытался связать два эти события. Ни Луна, ни Венера не собирались вмешиваться в опасный конфликт между Землей и Марсом. Союз с одной из враждующих сторон грозит обернуться большими потерями, вероятность же извлечь из него выгоду весьма невелика. Гользергейн успокоился. Все будет так, как он хочет.

Под высокими сводами крытого сада позади Дома Правительства прогуливались бок о бок две женщины — Мариана и Парис. Уже наступила ночь. Сад освещали фонари. В их неярком свете фигуры женщин, облаченные в широкие одеяния, как бы таяли. Лица у обеих были серьезны.

— У меня есть для тебя задание, Парис.

Парис не ответила. Она знала, что Мариана продолжит свою речь.

— Может быть, оно покажется тебе обременительным. Я хочу поручить тебе сопровождать капитана Роджерса и принца.

Парис отреагировала на приказ директора внешних сношений Иштар легким кивком.

— Что вы думаете о намерении Роджерса посетить другие конфедерации? — спросила она.

— Трудный вопрос. Если он стремится установить прочную связь между Иштаром и НЗО, он должен убедить нас в том, что Новая Земная Организация заслуживает доверия. Он рискует потерять нашу благосклонность, вступая в контакт с другими конфедерациями, правительства которых не располагают такими военными ресурсами, как мы.

— Мы — меч Венеры, — провозгласила Парис, опускаясь на каменную скамейку.

— Если же мы откажем НЗО в помощи, поддержка других конфедераций, даже вместе взятых, их не спасет, — добавила Мариана, присаживаясь на скамейку рядом с Парис.

— Какой странный человек этот Бак! — сказала Парис. — Он пришел из другого времени. Его мышление представляется таким необычным.

— Я была бы не прочь узнать о нем побольше, — сказала Мариана.

Парис положила руку на плечо своей спутницы.

— Я узнаю все, что вам нужно, не роняя своего достоинства.

Мариана похлопала девушку по руке.

— Вот почему я выбрала тебя, Парис. Поездки в Афродиту, Лоулэнд и Аэростейтс дадут Баку прекрасную возможность побеседовать со всеми. Будь внимательна, Парис. Извлеки из этого общения как можно больше пользы.

— Вы хотите узнать особенности его характера? Похоже, он — личность многогранная.

Мариана улыбнулась.

— Пожалуй… Главное, тебе нужно понять, что представляет из себя суть этого человека.

— Я уже предполагаю, что это может быть, — ответила Парис. — Человек-легенда, истинный патриот Земли.

— Не сомневаюсь в этом. Займись и принцем Кемалем. Мы не можем пренебрегать его связями с Меркурием.

Парис сдвинула темные брови.

— Не вижу причин отказываться от поручения. Ради наших общих целей…

— Ты справишься. Но имей в виду, этих мужчин голыми руками не возьмешь. Будь осторожна с Кемалем. Он закончил академию Джона Картера на Марсе и может быть опасен.

— Как вы думаете, Афродита предоставит посланникам Новой Земной Организации право дипломатической неприкосновенности?

Мариана кивнула.

— Безусловно. Но это не значит, что Роджерсу и Гавилану нечего бояться. Афродите выгодно, чтобы кого-нибудь из них нашли мертвым, но не у них, а у нас.

— Тогда они стали бы с пеной у рта доказывать свою непричастность к этому делу и осуждать Иштар за то, что он, якобы, собирается пожертвовать интересами всей планеты.

— Я думаю то же самое, Парис. Ты должна быть осторожной.

— Я возьму с собой целый отряд охранников, — предложила Парис.

Мариана покачала головой.

— Не стоит. Наши враги поднимут нас на смех. Дескать, правительство Иштара страдает манией преследования.

Женщины встали и вновь принялись прогуливаться по аллеям сада.

— Вы были правы, Мариана, когда предполагали, что я сочту ваше задание обременительным. Почему мы так носимся с этой ИЗО?

— Потому, моя дорогая, что капитан Роджерс прав. Никто до них не посягал на Хауберк, хотя мешал он всем. А НЗО взялась — и одержала победу. Да, зря мы считали, что это всего лишь жалкая кучка безумцев или авантюристов. Земля — это серьезно. И она в беде. Мы можем ей помочь.

— Так вы за союз с Землей? — изумленно спросила Парис.

— Пока не знаю, — ответила Мариана.

 

ГЛАВА 12

Проктор Лаулор получил известие о покушении на посланницу Земли. Но, когда Кейн и Вильма сообщили ему подробности происшедшего, он никак не отреагировал.

— До завтра, — только и сказал он, повернулся к ним спиной и вышел из кабинета.

У Вильмы появилось свободное время, и она решила воспользоваться приглашением Кейна. Стоя в большом зале его дворца, она пыталась найти в помпезной архитектуре отражение черт личности человека, которого хорошо знала. Двухъярусный зал был выстроен в готическом стиле. Стены были сложены из первозданного камня, пол — из вулканического стекла. Все, что находилось в помещении, отражалось на его поверхности, как на неподвижной глади воды.

Вильма отметила про себя вкус Кейна, но ничего более о своем хозяине дворец ей не рассказал. Внушительное, пышное, дорогостоящее сооружение отражало лишь внешнюю сторону личности владельца, так сказать, фасад его жизни.

— Почему ты молчишь, Вильма? — спросил Кейн. Его резкий, мужественный голос раскатился по залу.

— Отдаю дань твоему архитектору, — с улыбкой ответила Вильма.

— Большой мастер, не правда ли? — Кейн прошелся под готическими сводами. — Он выполнил все мои указания. До последней буквы. Я просил дворец, он и построил дворец. Ты когда-нибудь видела такие просторные залы?

— Но, по-моему, этот дворец не отображает тебя, твою сущность, — сказала Вильма.

— Может быть, он отображает ту часть моей сущности, которую ты еще не знаешь. — Кейн взял ее за руку и через плексигласовую дверь вывел из зала. Они прошли в заднюю часть дворца.

— Вот он я, — сказал Кейн.

Перед Вильмой протянулась самая настоящая взлетная полоса. На ней стоял черный крейсер стреловидной формы. Вильма определила, что это высокоскоростной аппарат. Она посмотрела на Кейна. Он был словно специально создан для такой величественной машины: весь — воплощение силы и красоты. И костюм, созданный толковым конструктором, способствовал этому впечатлению: он облегал мускулистое тело, подчеркивая широкие плечи и тонкую талию. Общий эффект от зрелища, представшего перед Вильмой, был потрясающий.

— Вижу, — мягко сказала она.

— Я дал ему имя — «Шалун». Мы с ним — одно целое, — с нежностью произнес Кейн.

— Что это за корабль? — спросила Вильма.

— Во всей Солнечной системе нет корабля быстрее и сильнее, чем мой. Разве что «Крайты». И я горжусь этим. Я сам создал корабль. Он дает мне ощущение абсолютной силы.

Вильма не узнавала Кейна. Все, что она видела перед собой, именовалось одним слово: «Смертоносный». Не человек, а машина.

— А зачем тебе абсолютная сила? — спросила она.

— Сила — это жизнь, свобода и власть, — провозгласил Кейн, убежденный в истинности этой сентенции.

— Для кого, Кейн? — Вильма коснулась его руки.

— Для меня. — Его зеленые глаза блестели от возбуждения.

— А остальные? — спросила Вильма.

— До остальных мне дела нет. Я смотрю на жизнь трезво, без сантиментов.

Вильма пыталась вникнуть в смысл его слов.

— Посмотри вокруг себя, Вильма! Ты видишь, чего я достиг? Это все мое! — Он откинул с ее лица темную прядь волос и схватил за плечи. — Это только начало. Ты можешь представить себе, что будет через несколько лет? — Глаза Кейна алчно сверкнули.

— Твое богатство и в самом деле умопомрачительно, — осторожно ответила Вильма.

— Это все может стать твоим, — сказал Кейн, нежно погладив девушку по шее.

Возникла пауза, во время которой Вильма призналась себе, что эти слова ей приятны.

— Мне ничего не нужно, — сказала она наконец. Рука Кейна, гладившая ее кожу, замерла.

— Как ты сказала? Подумай, я могу положить к твоим ногам Землю. Ты веришь моим словам?

— Да.

— И все-таки отказываешься?

— Вынуждена отказаться. — Глаза Вильмы слегка подернулись грустью. — Мы идем разными дорогами, Кейн, и они не пересекаются.

Кейн вздрогнул.

— Когда-нибудь ты поймешь, что совершила ошибку.

В это время сработал сигнал персональной линии связи Кейна, один из контактов которой находился на воротнике его костюма.

— Кейн слушает.

— Извините, что беспокою вас, но Проктору Лаулору срочно нужна полковник Диринг.

— Сообщите Проктору, что я сейчас буду у него, — сказала Вильма.

До офиса Лаулора они добирались довольно долго. Всю дорогу Вильма размышляла о причине столь неожиданного вызова.

— Это вы, Диринг! — проворчал Лаулор, когда Вильма и Кейн вошли в кабинет. — Я жду вас уже битый час!

Вильма едва сдержала закипавшее в ней раздражение.

— Зачем вы позвали меня, Проктор?

— Что за вопрос? — буркнул Лаулор. Он сильно нервничал — без остановки кругами ходил по кабинету.

— Вы чем-то взволнованы, Проктор, — спросила Вильма, садясь в кресло.

— Взволнован? Не то слово! На нас напали, понимаете? Планета под угрозой! А вы говорите — взволнован! Я взбешен!

Кейн плюхнулся в кресло, положил ногу на ногу и откинулся. Его непринужденная поза, видимо, еще больше взбесила Лаулора.

— Вы, — он ткнул пальцем в грудь Кейна, — вы принесли мне дурную весть.

— Если вы имеете в виду мой рапорт относительно покушения на полковника Диринг…

— А что еще я могу иметь в виду?! — перебил его Лаулор.

— …то я открыто заявил о своей непричастности к этому инциденту, — закончил фразу Кейн.

Лаулор перестал мерить кабинет шагами и повернулся к Вильме.

— Он с самого начала знал об этом убийце. Если вам интересно, у него есть свой источник информации.

— Это и в самом деле интересно, — сказала Вильма, повернувшись к Кейну.

— Хотите знать, что это за источник?

— Я вся внимание, — откликнулась Вильма.

— РАМ. Точнее, мелкая козявка по имени Драгос. Он отвечает за связи с Луной. Вы поняли меня? РАМ!

— Не кричите, Лаулор. Я хорошо слышу вас. То, что вы сказали, меня ничуть не удивляет.

— Вас-то не удивляет. Вы привыкли к таким вещам, потому что на вашей планете творится то, что творится. Но мы — Луна! Никто не смеет посягать на нашу безопасность. РАМ это так просто не сойдет с рук!

— Простите, Лаулор, что я доставила вам столько хлопот. — Вильма лицемерила; Лаулор и Кейн поняли это.

— Вы здесь абсолютно ни при чем, — сказал Лаулор, несколько успокоившись. — Напротив, вы помогли разоблачить преступные замыслы врага.

— «Тигр выпускает когти…» — небрежно процитировал Кейн.

— Придержите язык, Кейн! Вы сами — один из тигрят! Луна не держит на вас зла, полковник Диринг. На Новую Земную Организацию тоже. Наша техника и наши финансы всегда доступны всем, кто верит нам и уважает наш нейтралитет. Мы никогда не отступали от этого принципа — по крайней мере, до сих пор.

— Так каким же будет ваш ответ? — спросила Вильма.

— РАМ уже показала себя, — ответил Лаулор. — Они бросили перчатку нам в лицо. Мы не можем проигнорировать этот выпад…

— …и начнем войну, — насмешливо закончил Кейн.

— Вы находите это смешным? — сурово спросил Лаулор.

— Как вы знаете, сэр, — я воин-наемник. Война дает мне средства к существованию. Вот я и смотрю на нее просто — как на возможность подзаработать.

— Будьте осторожны, Кейн. Вам есть что терять.

Кейн махнул рукой.

— За меня можете не беспокоиться.

Лаулор повернулся к Вильме.

— Полковник Диринг, вы прибыли на Луну с просьбой о невмешательстве нашей стороны в конфликт между Новой Земной Организацией и РАМ, боюсь, мы не удовлетворим эту просьбу. Нас подло предали. И мы не собираемся прощать. Решение Совета Луны было единогласным: мы официально объявляем войну вооруженным силам РАМ и планете Марс!

— Простите меня, Проктор, что не скорблю по поводу потери вами нейтралитета, — сказала Вильма. — Мы и не мечтали о таком повороте событий.

— Не думайте, что мы с вами заодно, Диринг. Луна будет биться не с общим, а со своим собственным врагом.

— Я понимаю, — ответила Вильма. — И все-таки, на всякий случай, держите свою линию связи открытой. Это может всем нам пригодиться.

— Согласен с вами, полковник.

Вильма протянула ему руку.

— Примите мои личные заверения, Проктор, в том, что НЗО приложит все усилия, чтобы остановить вторжение Марса.

Проктор пожал ее маленькую ладонь. Его улыбка была уничтожающей.

— Считайте, что вы заключили сделку, — сказал он.

Корабль Аделы осторожно приближался к Венере. Личина торгового судна позволила ему беспрепятственно преодолеть все контрольно-пропускные пункты и границы. Автопилот вывел его на траектории сближения. Скоро Рей и Икар займутся делом, ради которого отправлены на планету.

Икар наблюдал за тем, как его двойник манипулирует датчиками пульта управления, стараясь увидеть поверхность Венеры, которую закрывало скопление облаков. Когда корабль нырнул в их пушистую массу, Икар ощутил дрожь во всем теле. Он плохо чувствовал себя вне привычной обстановки, и ему было не по нутру то, что предстояло сделать.

— Что с тобой? — спросил Рей, видя состояние Икара.

— Все эти дни мне не по себе, — ответил Икар.

— Я заметил твою меланхолию.

— Ты проницателен. — В голосе Икара звучала горечь.

— Мы выполняем общее задание и не должны ссориться.

— Из-за Аделы?

— Конечно, из-за Аделы.

— Когда-нибудь твоя преданность начнет раздражать ее. Появится новая модель, и Адела легко откажется от тебя, — сказал Икар, избегая взгляда Рея.

— Но ведь мое появление не лишило тебя места при ней.

— Я теперь просто слуга. Своим вниманием Адела меня больше не удостаивает.

— Вот почему ты вызвался пойти на дело вместе со мной! Хочешь вернуть ее благосклонность.

— Я люблю ее, — ответил Икар. — Такова наша с тобой природа. Мы оба созданы, чтобы любить ее.

— Ты ожесточен.

— Я отвергнут. И это рождает ожесточение.

— Из-за меня?

— Да. Но это не твоя вина.

— Тогда не надо злиться на меня. Мы вместе должны работать во имя госпожи, — настаивал Рей.

— Я пытаюсь думать так же, — кротко ответил Икар.

Компьютер показал, что корабль достигнет поверхности планеты ровно через десять минут.

— Не будем злиться друг на друга, — серьезно сказал Рей. — Мы братья. У нас одни цели.

— Мы делим одну женщину. — Горечь в голосе Икара переросла в какую-то муку.

— Не делим, а любим, — поправил Рей. — И у нас нет выбора.

— Ты прав. — Икар криво усмехнулся: — Прости, я не сдержался.

— Я постараюсь понять тебя, — сказал Рей.

Икар внимательно посмотрел на него.

— Мне жаль тебя, — сказал он. — Настанет день, когда тебе будет так же больно, как и мне. Однажды у Аделы появится новый фаворит, и ты испытаешь то же самое, что и я.

Корабль находился в двух градусах к востоку от экватора. Корабль начал приземление. Рей посмотрел на Икара.

— Удачной охоты, — сказал он.

 

ГЛАВА 13

— Гр-р-р…

По коже маклера пробежал мороз. Будучи вполне интеллигентным человеком, он не привык общаться с такой рычащей грудой мускулов и кибернетических штучек, поэтому с готовностью убрал палец с кнопки тревоги предупреждения.

Черный Барни потряс своей лазерной пушкой, направленной прямо в голову маклера.

— Ступай! — приказал он.

— Куда? — дрожащим голосом спросил маклер.

— К кассе, — ответил Барни.

Зная, что в случае отказа это чудовище не замедлит послать ему в голову смертоносный луч, маклер подчинился требованию пилота.

Визит Барни в «Сияющую Звезду» был вызван разговором между Турабианом и Вашингтоном, из которого пират понял, что ресурсы НЗО исчерпаны. Земля нуждалась в оружии, оборудовании, новых кораблях. Барни не понимал пассивного отношения Турабиана к этой проблеме. Если Новой Земной Организации что-то нужно, он, Черный Барни, добудет это.

— Пират бессовестный! — Таковы были напутственные слова Турабиана, который категорически возражал против подобных действий. Он произнес их перед тем, как «Деляга» покинул «Спаситель». Барни лишь ухмыльнулся…

Надежды маклера на чудо разбились в пух и прах, когда они вошли в кабину, где находилась касса. Трейнор, единственный в казино контролер человеческого происхождения, стоял в углу. На его месте сидел какой-то незнакомец.

— Ну что? — спросил его Барни.

— Все в порядке, — ответил Арак Конии. — Нужен только код банка. Пусть маклер назовет его.

— Нет! Ну, пожалуйста!.. — взмолился маклер. — Я потеряю лицензию. Только не это! Берите, что хотите…

— Угодить нам не так-то просто, — ответил Конии. — Мы не жадные, мы алчные. Нам нужно много денег. Советую послушаться капитана и назвать код. Иначе вряд ли останетесь в живых.

Барни опят направил свою пушку на маклера.

— Сейчас разнесу твою глупую башку вдребезги.

Маклер судорожно задышал.

— Один, три—два-а, — выдавил он из себя.

— Вот это совсем другое дело, — заметил Конии.

То были последние слова, которые маклер услышал перед смертью. Барни пустил луч в его маленькую голову. Человечек обмяк и рухнул на пол. Барни оттащил тело к стене кабины. Следующий удар сразил Трейнора. Убедившись, что с контролером покончено, Барни вернулся к окну кабины.

Доходы казино «Сияющая Звезда» постоянно росли, выплаты производились большие. Никого не удивляло, если маклер сопровождал очередного счастливчика в кассу, к окну выдачи. Поэтому Барни и Конии не боялись, что их заподозрят в чем-либо. Тела работников казино не были видны из зала. Компьютеры, не получив сигнал опасности, исправно несли свою службу.

Конии набрал код. Завертелся механический счетчик, и окно выдачи выбросило пять белых шаров. По каждому из них в любом банке Солнечной системы можно было получить три миллиона долов. Барни сунул шары в карман, развернулся и вышел из кассы. Ничего не подозревавшие компьютерные стражи беспрекословно пропустили его.

Конии замкнул окно выдали и вышел через заднюю дверь. Ограбив банк казино «Сияющая Звезда», ни он, ни Барни не испытывали угрызений совести.

— А хороша добыча! — заметил Конии, когда они вернулись на корабль.

— Повезло, — буркнул Барни, включая двигатели.

— Экипажу полагается вознаграждение, — робко заикнулся Конии.

— Это решает капитан, — ответил Барни, бросив на помощника взгляд прищуренных глаз. — Или ты мыслишь иначе?

Конии пожал плечами.

— Так ведь вон сколько сгребли…

— Эти деньги нужны Роджерсу.

Конии не стал спорить с Барни, который мог задушить его одной рукой. Помощник пирата был из тех, кто привык полагаться не на мускулы, а на мозги. А они у него работали хорошо: он разбирался в электронике и механике, а также — в характерах и ситуациях. Последнее он умело обращал себе на пользу, сея семена раздора и сомнений.

— Для общего дела, — продолжил он фразу Барни, придавая словам какую-то двусмысленность.

Барни не обратил внимания на изысканное коварство Конии, но вдруг почувствовал себя одураченным. Он отогнал подозрительные чувства. Все правильно. Деньги нужны Роджерсу. И точка.

Барни вел свой корабль прочь от «Сияющей Звезды». Рядом сияли звезды. Барни знал, что это лишь защитная оболочка его корабля, препятствующая обнаружению судна датчиками астероидов. Барни вошел в нее легко и бездумно. Именно так сейчас мог чувствовать себя служащий, которого судьба уберегла от присутствия в казино во время ограбления его пиратами.

Адела пронзительно вскрикнула от досады. Мягкая обивка стен кабинета тут же поглотила звук ее истерического возгласа. Мужчине на другом конце коммутационной линии повезло значительно меньше: вопль Аделы едва не расколол его голову пополам. И это было только начало.

— Что?! — Глаза Аделы сверкали от гнева, как лазеры. — Вы осмеливаетесь говорить об ограблении?!

Управляющий казино «Сияющая Звезда» судорожно проглотил комок, подкативший к горлу. Он знал, что на экране его лицо выглядит крупнее, чем в жизни, а ему хотелось сжаться. Он чувствовал себя побитым, униженным. Видеосвязь была односторонней: Адела видела его, а он ее нет.

— Мистер Популос, ваш рапорт меня не устраивает. Вы, кажется, забыли условия контракта: ответственность за любые потери в моем заведении полностью ложится на вас.

— Я знаю, мисс Вальмар. Но что я могу поделать? Они ограбили банк.

— Что-о?!

Это был не вопрос, а очередной надсадный крик.

— Они заставили маклера отдать все наши накопления.

— Пятнадцать миллионов долов? Но это же абсурд. Что случилось с нашими хвалеными компьютерами? Давно пора заменить их людьми. Вы никого не могли бы мне порекомендовать?

Популос безвольно опустил руки. Пот струился по его лицу.

— Но поставщик уверял меня…

— Он лгал, — холодно заявила Адела.

— В конце концов, мы знаем, кто это сделал и как, — заявил управляющий.

Адела молча переваривала новость.

— Компьютер засек пирата Черного Барни возле окна выдачи в кассе. Скорее всего, это его рук дело.

— Роджерс! — вскричала Адела.

Несмотря на свой гнев, она прекрасно понимала, что потеря, которую она сейчас понесла, невелика для нее и она легко восполнит эту сумму. Она не сомневалась, что это Роджерс послал своего приспешника ограбить ее.

Адела знала, что НЗО нуждается в средствах, но не могла вообразить, что фонд организации пополнится ее, Аделы Вальмар, деньгами.

— Популос, вы должны возместить мне ущерб. Каким образом вы это сделаете, меня не волнует. Можете нанять дополнительный персонал. Но если такое повторится, пощады не ждите.

Популос заискивающе улыбнулся.

— Я буду счастлив возместить убытки, — сказал он. — Список лиц, которых мы намерены принять на работу, пришлем вам завтра для согласования.

— Хорошо, — сказала Адела и отключила связь.

Бак Роджерс! Он опять надул ее! Сердце Аделы готово было взорваться от гнева. Она жаждала захватить его, приковать к стене и обработать галлюциногенами. Адела снова кинулась к компьютеру и включила его.

— Рей! — крикнула она.

— Да, моя госпожа, — немедленно отозвался его голос.

— Поймай Роджерса! Доставь мне его немедленно, и я подарю тебе свободу.

— Свободу? — удивился Рей.

Икар сразу понял, какой удобный случай ему представляется. Он отодвинул в сторону Рея и сказал:

— Мы поняли, госпожа. Сделаем все, что в наших силах.

— Сделайте больше, — прошептала Адела.

Хьюэр, как всегда, изучал рапорты компьютерных систем НЗО, чтобы иметь представление о развитии событий. В то же время он не спускал своего компьютерного глаза с линии связи Бака. Информация шла непрерывным, убаюкивающим потоком. Если бы Хьюэр был человеком, он давно бы устал от этой монотонности. К счастью, его запрограммировали так, что он не знал усталости.

Какой-то независимый наблюдатель сообщил о том, что обнаружил на подходе к Венере торговое судно и поприветствовал его, но экипаж на приветствие не ответил. Наблюдатель повторил позывные — корабль опять никак не отреагировал. Обидевшись, исследователь-любитель на всякий случай записал траекторию движения судна к планете.

Эта информация заинтересовала Хьюэра. Торговое судно двигалось по прямой, соединяющей владения Аделы Вальмар в астероидном поясе Венеры. Он порылся в файлах, нашел регистрационный номер корабля и удивился, как может удивиться компьютер. Корабль назывался «Бараний Рог» и был зарегистрирован на имя Раондо Вальмара, жителя Марса. Похоже, Адела без ведома своего дядюшки использовала его имя для прикрытия своих неблаговидных дел. Корабль направлялся в конфедерацию Афродиты на Венере. Хьюэр не стал терять времени.

— Бак! — закричал он.

Бак Роджерс подпрыгнул на сиденье. В закрытом пассажирском лимузине, который должен был доставить их к цели, раздался голос Хьюэра.

— Что случилось? — требовательно спросила Парис, выполнявшая обязанности гида.

— Ничего страшного, — ответил Бак. — Послушай, Док, ты бы мог убавить звук?

Хьюэр проигнорировал просьбу Бака.

— У меня новости, — заявил он.

Бак посмотрел на Парис, сидевшую рядом с Кемалем, и решил рискнуть.

— Давай, Док. Слушаю тебя.

— Адела что-то задумала против тебя. Она послала на Венеру корабль. Он должен был приземлиться два часа назад.

— Спасибо за предупреждение, Док. Что-нибудь еще?

— Это все, что я смог узнать. Попробую продолжить поиск.

— Спасибо. Как твои дела, Док?

Наступила длинная пауза.

— Хорошо, как этого и следовало ожидать, — ответил наконец Хьюэр.

Устроившись на противоположном конце линии связи НЗО, Романов засек отражение голоса Бака. Было достаточно всего одного слова, сказанного капитаном, чтобы Романов начал поиск, выполняя эту свою миссию с похвальным рвением.

Через некоторое время он сообщил Мастерлинку, что напал на след Роджерса, и вернулся к своим обычным обязанностям.

Самолет с Баком и Кемалем на борту облетел Олимпус, второй по величине город Афродиты, и направился к дому, которым владела семья Геликон. В архитектурном отношении город был похож на Нью-Элизиум. Те же керамика и плексиглас, те же купола, напоминавшие Баку сливочное мороженое в вафельных стаканчиках, которое он ел в детстве. И те же краски. У Бака опять создалось впечатление, что он попал в сказку.

Парис наклонилась вперед, беседуя с пилотом, потом вдруг вспомнила о своих обязанностях гида.

— Сейчас нас встретит Онапсиан Геликон — патриарх одной из самых крупных семей Афродиты. Он не привык принимать дипломатов.

— А мы никакие не дипломаты, — ответил Бак.

Парис подняла брови:

— Я должна предупредить вас, что при входе в дом придется сдать оружие. Это акт вежливости.

Бак потрогал старый — старше него самого — револьвер. Он очень дорожил им: эта вещь напоминала ему о прошлом. Без оружия капитан чувствовал себя как без одежды.

— Не нравится мне это, — проворчал он. Атмосфера сказки сразу исчезла.

— Мне тоже, — искренне заверила Парис. — Но таков обычай, который я не могу отменить.

Кемаль рассмеялся.

— Не беспокойтесь, — заявил он. — При нас останется самое главное наше оружие, — он постучал себя по лбу, — мозги.

Пилот пошел на посадку, приказав всем пристегнуть ремни.

Самолет приземлился. На краю взлетной полосы стоял мужчина. Он был широк в плечах, с выпуклой грудью и квадратным подбородком. Не человек, а несокрушимый монумент. Справа и слева от него стояли роботы-телохранители, вооруженные до зубов. У каждого — по четыре руки с длинными, гибкими пальцами.

Кемаль, которому такие роботы были не в новинку, пояснил:

— Они могут оторвать тебе руку одним движением. С этими ребятами нужно держать ухо востро.

Это было произнесено шепотом, но человек-монумент услышал.

— Все верно, — сказал он Кемалю. — Но вы не упомянули о чувствительности их датчиков.

— Извините за промашку, — ответил Кемаль.

Мужчина внимательно рассматривал гостей. Если он и хотел своим замечанием сразу напугать их, то, конечно же, понял, что из этого ничего не получилось.

— Добро пожаловать в Олимпус, — сказал он через некоторое время. — Меня зовут Онапсиан Геликон.

Бак протянул руку:

— Бак Роджерс. Представляю Новую Земную Организацию.

Геликон словно не заметил протянутой руки. Бак показал на Кемаля:

— Это Кемаль Гавилан.

Геликон удостоил Кемаля небрежным взглядом, затем перевел глаза на Парис. В них появилось недружелюбие.

— А это… — продолжил Бак.

— Парис, — перебил его Геликон. — Не могу сказать, что рад видеть вас снова.

Парис покраснела.

— Иштар гарантировал безопасность посланников Земли на нашей планете. И я хочу предупредить вас об этом, — сказала она, высоко задрав подбородок.

Геликон посмотрел на Бака.

— Я хочу предложить вам в знак дружелюбия сдать свое оружие. Таков наш старый обычай.

Геликон протянул руку открытой ладонью вверх.

Бак потянулся к револьверу. И тут раздался взрыв. Позади Бака взметнулись вверх языки белого пламени и куски покрытия взлетной площадки. Бак, Кемаль и Парис бросились на землю, закрыв головы руками. За долгие годы военной службы они привыкли ко всему, и реакция у них была мгновенной. Через секунду они по-пластунски поползли вперед. Геликон бросил бешеный взгляд на место, куда упал снаряд, и припустил за своими гостями, которые ползли быстрее, чем он бежал.

Оказавшись на безопасном расстоянии от места происшествия, Бак первым принял сидячее положение и спросил:

— Все в порядке?

Парис посмотрела на развороченную площадку:

— Не у всех. Рисон оставался в самолете.

— Пилот? — спросил Бак.

Она утвердительно кивнула и добавила:

— И мой брат.

Бак сжал ее руку.

— Интересно, мистер Геликон, — спросил он, — вы продолжаете настаивать на сдаче оружия и теперь, после этого?

Геликона трясло.

— Конечно, — ответил он после некоторого колебания.

— Опасное дело, — заметил Кемаль.

— Очень опасное. — Бак посмотрел на Парис.

— Капитан, — сказала она, — если вы полагаете, что это покушение замышлялось в Олимпусе, вы заблуждаетесь…

— Это зажигательная бомба РАМ, — перебил ее Бак.

— Только от них исходит после взрыва такой жар.

— Связь Афродиты с РАМ ни для кого не секрет, — заметила Парис.

— Вот почему это покушение кажется подозрительным, — заявил Бак.

— Более чем вероятно, — заметил Кемаль, — к этому причастны крупные воротилы.

— Что бы там ни было, — добавил Бак, — нам повезло. К несчастью, не всем.

Геликон потерял контроль над своими чувствами.

— Я приму меры, — сказал он. — Я чуть не погиб.

— Может быть, сэр, кое-кто из ваших друзей думает иначе. Имейте в виду, что в лице Новой Земной Организации вы найдете надежную защиту.

По своему компьютеру Рей и Икар наблюдали за драмой, разыгравшейся в Афродите.

— Мы чуть не потеряли их! — прошептал Рей. — А упустить Бака нам никак нельзя.

— Тогда надо поторопиться, — заявил Икар. — А то может опять произойти что-нибудь в этом роде.

— Она никогда не простит нам, если он умрет, — сказал Рей.

— Нет, — поправил его Икар, — она никогда не простит нас.

Гользергейн наблюдал по монитору за кампанией, развернувшейся против Земли. На мелкие неприятности у него не оставалось времени.

«ВЫЗЫВАЮ ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР», — приказал Гользергейн. Его изображение появилось на экране. Он удобно устроился в высоком кожаном кресле своей полутемной библиотеки.

«ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР НА ЛИНИИ».

«Я НАБЛЮДАЛ ЗА СБОЯМИ В ВАШЕЙ РАБОТЕ С ЗАВИДНЫМ ТЕРПЕНИЕМ. ВАША КОНСТРУКЦИЯ ПРЕ ДУСМАТРИВАЕТ СПОСОБНОСТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО РАЗБИРАТЬСЯ В СОБСТВЕННЫХ НЕДУГАХ, ПОЭТОМУ ЖДУ ВАШИХ ОБЪЯСНЕНИЙ.

«СРЫВЫ НЕ СВЯЗАНЫ С НАШИМИ ПРОГРАММАМИ», — ответил главный компьютер.

«ОНИ ПОСТОЯННЫ?»

«ДА МЫ ПРИНЯЛИ ОБЫЧНЫЕ МЕРЫ, НО ОНИ ОКАЗАЛИСЬ НЕЭФФЕКТИВНЫ».

«ВЫ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛИ ПРОГРАММУ-РАЗРУШИТЕЛЬ?»

«ЕЕ СХЕМА ОБЫЧНА, НО ОНА ПОСТОЯННО МЕНЯЕТСЯ, ПОЭТОМУ НАМ НЕ УДАЛОСЬ РАСШИФРОВАТЬ ЕЕ».

Только Гользергейн знал, как звали электронного хищника. Это был Мастерлинк. Он уже в течение нескольких месяцев разрушал Главный компьютер.

«ВЫ ДОЛЖНЫ НАЙТИ И ОПОЗНАТЬ ВИРУСНУЮ ПРОГРАММУ. ЭТО САМАЯ ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА, КОТОРУЮ Я СТАВЛЮ ПЕРЕД ВАМИ. НЕ БЕСПОКОЙТЕ МЕНЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА МОЙ ПРИКАЗ НЕ БУДЕТ ВЫПОЛНЕН».

«ВАС ПОНЯЛ», — ответил Главный компьютер.

Гользергейн снова углубился в рапорты, поступающие с Земли, не обращая внимания на надоедливую боль, возникшую где-то на задворках сознания.

 

ГЛАВА 14

Черный Барни высыпал перед Турабианом наворованные деньги. Они с легким шелестом ложились на стол. Образовалась горка, доходящая почти до носа начальника «Спасителя».

— Вашингтон сказал, что они нужны вам, — объяснил Барни. — Капитан поручил ему командование вместо себя.

Турабиан дрожащими руками перебирал банкноты. Он никогда не видел такой кучи денег.

— Вашингтон сказал правду: мы действительно нуждались в средствах. Теперь нам хватит на все.

Он посмотрел прямо в глаза Барни, пытаясь найти в них хоть что-то похожее на раскаяние. Но и намека на него не было — взгляд пирата оставался пустым, невыразительным.

— Спасибо, — сказал Турабиан.

— Мм-м-р, — прорычал Барни, который не привык к благодарности и не усвоил полагающихся в этом случае слов.

— Однако, — сказал начальник станции, — хочу выразить неодобрение относительно способа, которым вы добываете деньги. Нам он не подходит.

Барни нахмурился. От его устрашающего вида у Турабиана мурашки побежали по спине.

— Приму во внимание, — прорычал пират.

Плечи Турабиана облегченно опустились.

Барни пристально посмотрел на тщедушного человечка с честным лицом, сидящего перед ним.

— Если вам будет что-то нужно до возвращения капитана, скажите мне, — предупредил он.

Турабиан проглотил комок, подкатившийся к горлу, и кивнул. Барни тяжелыми шагами вышел из кабинета. Как только за ним закрылась дверь, двое охранников из службы безопасности набросились на него и попытались скрутить руки. Барни разбросал их в разные стороны.

— Совет безопасности… Вызываю Совет безопасности… — несколько раз повторил Турабиан в свой интерком.

Один из охранников, придя в себя после падения, медленно поднял голову.

— Слишком поздно… — прошептал он.

Барни огромными шагами шествовал по главному ангару «Спасителя». Казалось, его мощные плечи раздвигают стены. Завидев грозную фигуру пирата, люди бросались врассыпную.

Охранники наконец-то нашли в себе силы подняться и вошли в кабинет.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил один из них.

— Да, — ответил Турабиан. — Единственная потеря — сломанная дверь.

— А как это случилось? — спросил второй охранник.

— Господин пират решил еще раз взглянуть на меня, а дверь оказалась у него на пути.

— Не проще ли было открыть ее?

— Такая мысль не пришла ему в голову, — сказал Турабиан, тщательно выбирая слова.

— Вы вызывали службу безопасности? — спросил первый.

— При таких обстоятельствах, — заметил Турабиан, — вам лучше позаботиться не обо мне, а о двери.

— Чему только не научит жизнь, — ответил охранник.

Вильма Диринг вернулась на «Спаситель».

— Как прошло путешествие? Успешно? — спросил Беовульф, ожидавший ее возле посадочного отсека.

— Успешно? Не то слово! — ответила Вильма. — О такой удаче мы и мечтать не могли.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи подробнее.

Вильма рассмеялась.

— РАМ сделала большую ошибку: предприняла попытку убить меня. Луна приняла это близко к сердцу, усмотрев в покушении посягательство на ее суверенитет, и объявила РАМ войну!

Беовульф не верил своим ушам.

— Воистину судьба — дама капризная, — сказал он.

— До сих пор НЗО не удостаивалась ее благосклонности.

— Может быть, пришли иные времена.

Завыла сирена. Высокий, пронзительный звук постепенно нарастал, становясь просто оглушающим. Беовульф заткнул уши.

— Тревога! — закричал он, бросаясь к блоку управления станцией.

Вильма мчалась за ним по узкому коридору. Повсюду мигали красные лампочки, предупреждая об опасности. Люди, расталкивая друг друга, искали выход. Все вокруг напоминало какой-то сюрреалистический кошмар. Беовульф и Вильма ворвались в блок управления. Турабиан уже отдавал команды:

— Освободите пространство! Вы зашли в зону для торговых кораблей. Освободите пространство! Вы сейчас столкнетесь со станцией!

— Что случилось? — строго спросил Беовульф.

Турабиан жестом показал на экран. К станции приближалось около тридцати судов. Призывы начальника «Спасителя» не действовали на них. Они уверенно двигались к цели.

— Нам придется сделать одно из двух, — решил Турабиан, — расстрелять их или пропустить.

Вильма изучала показания датчиков.

— Они идут в направлении нашего главного ангара и вот-вот будут здесь. У нас мало времени.

— Пусть проходят, — сказал Беовульф. — Расчистите пространство, активизируйте систему безопасности, подготовьте к бою оружие. — Он всматривался в приближающиеся корабли. — Кто они такие, черт побери?

— Тут всякие, — ответила Вильма. — Два или три крейсера, модифицированные «Скауты», истребители, даже буксировщик.

— Вооружены?

— До зубов. У них есть все — от лазеров до огнеметов. — Голос Турабиана звенел от напряжения.

— Сэр, — обратил внимание техник, — корабли идут без защитных оболочек.

— С ума сошли. — Беовульф наклонился к пульту управления, проверяя этот факт. — И в самом деле. Нужно связаться с ними снова.

— На аварийной частоте, — предложила Вильма.

Турабиан повернулся к линии связи:

— Говорит начальник станции «Спаситель-3». У вас опасный курс. Повторяю: у вас опасный курс. Ответьте.

Ответа не последовало. Когда корабли подошли поближе, стало возможным как следует рассмотреть их. Некоторые суда были залатаны кусками корпусов других кораблей.

— Есть у них на борту люди? — спросил Беовульф.

— Да, сэр, — подтвердил техник.

Беовульф подошел к линии связи.

— Говорит «Спаситель-3». Вы попали в торговую зону. Назовите себя или у вас будут неприятности.

Центральный экран пульта управления вдруг ожил. На нем появилась физиономия Черного Барни. Все изумленно отпрянули в сторону.

— Впустите нас, — сказал Барни сочным басом.

Турабиан сглотнул комок, стоявший в горле. Он уже имел опыт общения с пиратом.

— Это снова вы или кто-то другой? — заикаясь, спросил он.

Барни понял смысл вопроса и утвердительно кивнул.

Крышка люка аварийного входа в главный ангар уже была открыта. Корабли один за другим входили в него. Вильма подумала о Барни. Она знала его лучше, чем другие. Знала, что он действует при поддержке Бака, и начала догадываться, что произошло.

Все молча разглядывали корабли, которые смотрелись как собрание реликвий далекого прошлого. Вильма улыбнулась.

— Это было ясно с самого начала, — сказала она.

— Что было ясно? — спросил Беовульф.

Вильма провела рукой по корпусу одного из кораблей. Он был сферической формы, носовой обтекатель напоминал петушиный гребень.

— «Королева космоса», — сказала Вильма и перешла к следующему кораблю. — «Анемон». А вот «Леди Вест». — Девушка посмотрела на Беовульфа. — Вам ничего не говорят эти названия? Это корабли пиратов.

У Беовульфа отвисла челюсть.

Из люка своего корабля в ангар вывалился Черный Барни. Он подошел к Беовульфу. Тот посмотрел на гиганта и изрек:

— Вы, видимо, хотите дать объяснения по этому поводу?

— Корабли, — рыкнул Барни.

— Вижу, что корабли. — Голос Беовульфа был жестким.

— Что корабли? — переспросила Вильма.

— Вам нужны корабли, — прорычал Барни.

— Вы хотите сказать, что эти корабли теперь наши?

Барни утвердительно кивнул своей громадной головой.

— Пираты — с нами? — удивился Беовульф.

— Лучшие из лучших, — гордо заявил Барни, выпятив грудь, покрытую защитным панцирем.

— Как тебе удалось собрать их вместе? — спросила Вильма.

— Они мои должники, — пробурчал Барни.

— Давайте, в конце концов, познакомимся с прибывшим пополнением, — предложил Беовульф, самый рассудительный из всех.

Барни взмахнул рукой, и по его команде из люков начали вылезать пираты, поражая немыслимым разнообразием лиц и облачения. Многие из них были людьми.

— А можно ли верить этой братии? — усомнился Беовульф. — Что, если они сочтут выгодным продать нас РАМ? Кто их удержит от этого?

Барни посмотрел на Роуга Гилда.

— Я удержу, — заявил Роуг Гилд.

— А если они предадут вас? — не сдавался Беовульф. — Ведь предал же кто-то Планетарный Конгресс.

— Не предадут.

— Часы Смерти, — понимающе произнесла Вильма.

— О чем это вы? — недоуменно спросил Беовульф.

— Когда пираты объединились вокруг Роуга Гилда, они принесли клятву верности своему главарю — в данном случае Барни. И в каждый корабль была вмонтирована бомба, коды этих бомб — в компьютере Гилда. Если на каком-либо из судов обнаруживается предатель или изменник, Гилд вершит суд с помощью Часов Смерти — приводит взрывное устройство в действие. Предал один — погибает весь экипаж.

— Своего рода страховой полис, — заметил Турабиан, поворачиваясь к Барни.

— И очень надежный, — добавила Вильма.

Турабиан был очень доволен вкладом Барни в общее дело. Тем не менее он спросил:

— Вы уверены, что сможете держать их под контролем?

— Конечно, — прохрипел Барни.

— Ну что ж, мы получили все, что хотели, — подытожил Турабиан. — Спасибо.

Вильма оглядела ангар.

— Наши ряды растут, — заметила она.

Под защитой лунного неба Абигайл Адаме следила за своей целью, положив на плечо гранатомет. Она охотилась за «Золотым Гусем» терринов — маленьким танком, который мог проходить по любой местности, по щебенке и пластикриту. «Гусь» извергал из себя потоки ядовитого газа, губя и без того уже загаженную атмосферу, и разбрасывал бомбы с контактными взрывателями, которые срабатывали при малейшем соприкосновении с посторонними предметами. «Гусь» контролировал буферную зону вокруг метеорологической станции РАМ.

Абигайл поймала танк в прицел и нажала спусковой крючок. Раздался оглушительный взрыв. Абигайл выстрелила еще раз, быстро отползла на некоторое расстояние и оглянулась. «Гусь» был поврежден, но все-таки двигался. Абигайл поползла быстрее. Если операционные датчики «Гуся» не пострадали, он может определить траекторию снаряда и нанести ответный удар.

За грудой щебенки залег Фрэнсис Марион, напарник Абигайл. Она сделала ему знак рукой, и он ползком последовал за ней. Оказавшись на безопасном расстоянии, они поднялись.

В отдалении слышались взрывы и выстрелы.

— Они подходят ближе, — сказала Абигайл.

— Ближе, чем хотелось бы, — согласился Фрэнсис. — Но мы сможем их остановить.

— Я устала, Фрэнсис, — пожаловалась Абигайл.

Фрэнсис обнял ее за плечи.

— Я тоже. Но деваться нам с тобой некуда. Мы должны быть здесь.

Абигайл прижалась к нему.

— Я знаю, — сказала она.

 

ГЛАВА 15

Бак Роджерс и Кемаль Гавилан шли по твердому пластикритовому покрытию взлетной полосы к ожидавшему их ге-лиоплану Афродиты.

Их пребывание в конфедерации породило много вопросов, на которые еще предстояло найти ответ. Связи семьи Геликон с РАМ были давними и прочными, их нельзя было разрушить одним махом, но все почувствовали, что отношение Онапсиана к Новой Земной Организации изменилось в лучшую сторону, так что визит в конфедерацию нельзя было считать бесполезным.

Корабль, на котором друзьям предстояло улететь, был сконструирован специально для условий Венеры. Он имел форму шара с прозрачной панелью впереди. Этот гелиоплан напомнил Баку карету Золушки, сделанную из пустой тыквы. По сравнению со «стрекозами» терринов он выглядел как игрушка.

На краю летной полосы стоял Онапсиан Геликон и наблюдал за отбытием гостей. Смешанные чувства овладели им. Он знал, что еще долго будет размышлять об идеях и принципах Новой Земной Организации, пытаясь понять их.

Бак и Кемаль забрались в гелиоплан. Пилота не было. На заднем сиденье пристроилась Парис, сжавшаяся, похожая на маленького цыпленка. Ее огромные глаза были наполнены страданием и казались темными.

Позади Бака вдруг раздалось зловещее щелканье лазерного ружья и в спину уперлось дуло. Бак поднял руки.

— Кто там, черт побери? — спросил он.

Вместо ответа его подтолкнули дулом, приказывая двигаться в заднюю часть корабля. Бак охотно подчинился, потому что увидел, что дверь там еще не закрыта.

Второй бандит таким же манером и в том же направлении вел Кемаля. Бак взглянул на товарища уголком глаза, и они без слов поняли друг друга.

— На колени! — прохрипел отрывистый мужской голос.

Бак и Кемаль послушались и, к удивлению захватчиков, начали ныть, просить о пощаде, взывать к совести бандитов. Те опешили, так как ожидали совсем другого поведения. Воспользовавшись их замешательством, Бак и Кемаль, словно два смерча, набросились на захватчиков и поставили их самих на колени. Для борцовского поединка в кабине было мало места, и все же Бак попытался вышвырнуть своего противника в открытую дверь. Не получилось. Тогда он изменил тактику.

Бак попытался дотянуться до руки противника, в которой было оружие. Тот отпрянул и наставил на Бака свое ружье. Бак послал ему сильнейший удар в живот. Бандит согнулся. Следующий удар пришелся ему по руке. Затрещала кость. Ружье шлепнулось на пол. Но бандит не сдался. Здоровой рукой он саданул Бака в челюсть, да так, что у того свет в глазах померк. Вслепую Бак двинул кулаком и угодил в стену тренированных мышц.

— А ты в хорошей форме, парень, — успел заметить Бак.

Бандит хотел броситься наутек, но Бак схватил его за грудь, прижал к корпусу корабля и сорвал с него серую маску. Под ней скрывалось лицо совершенной красоты. Под стать ему была и фигура — без малейшего изъяна. Словом, парень что надо.

— Зачем? — спросил Бак.

— Из-за денег, зачем еще? — буркнул красавчик и неожиданно нанес удар. Бак повалился. Бандит сдавил ему горло.

— Сдавайся, капитан, — прошипел Рей.

— И не подумаю, — ответил Роджерс. Он слышал, что схватка между Кемалем и вторым бандитом тоже еще не закончилась.

Бак ударил противника в подбородок, но Рей не ослабил хватку. Бак начал задыхаться, кровь ударила ему в голову, и он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Из последних сил он пнул Рея коленом в живот. Тот скрючился от боли и разжал руки. Дыхание вернулось к Баку, и он что есть мочи заехал противнику в челюсть. Рей зашатался. Бак сгреб его в охапку и вышвырнул из гелиоплана. Тело парня с глухим стуком упало на летное поле.

Рядом выясняли отношения Кемаль и второй захватчик. Бак приблизился к ним и ударил бандита ребром ладони по затылку. Тот выпустил Кемаля и рухнул на пол. Бак схватил его за плечи и отправил вслед за его товарищем. Друзья закрыли дверь корабля.

— Посмотри за ней, — сказал Бак, указывая на Парис, — а я сяду за штурвал.

— Ты умеешь управлять этой штуковиной? — спросил Кемаль.

— Сейчас проверим, — ответил Бак, включая двигатели.

— Кто эти люди? — спросила Парис, когда Кемаль помог ей прийти себя.

— А вы не знаете?! — удивленно спросил Кемаль. Он был уверен, что очередное покушение на них организовано Венерой.

Парис закрыла лицо руками:

— Они забрались в корабль, пока нас не было. Мне угрожали… Я ничего не могла сделать… Простите меня!

Кемаль задумался.

— У меня такое впечатление, что они не собирались нас убивать, — сказал он.

— Они могли бы запросто уничтожить вас на пути к гелиоплану, — согласилась Парис. — Но им зачем-то понадобилось захватить корабль.

Гелиоплан летел над Олимпусом.

— Куда теперь? — спросил Бак через плечо.

— В Лоулэнд, — ответила Парис. — Придерживайтесь основного курса.

Бак кивнул, и тут же корабль резко тряхнуло.

— Извините, — сказал Бак. — Я не летал на такой малышке лет уже этак пятьсот.

— У меня возникли кое-какие соображения насчет этих бандитов, — сказала Парис. — Мальчиков с такой внешностью специально создают в РАМ для услаждения взора и любовных утех.

— Мужчин? — В голосе Кемаля слышалось удивление.

— И такой рынок тоже есть, хоть и меньше, чем женский, — сухо сказала Парис. — Им было велено выкрасть вас, а не убить.

— Так-так… — сказал Кемаль. Он вспомнил о предупреждении Хьюэра и сразу понял, что незадачливые похитители — слуги Аделы. Бак пришел к такому же выводу.

Внизу открывались долины Венеры, засаженные интродуцированными растениями. Под кораблем колыхались настоящие джунгли.

— Это что? — спросил Бак, увидев, что по кабине пробежала какая-то тень. Еще одна появилась с другой стороны.

Парис вытянула шею, чтобы получше рассмотреть, что это.

— Корабль-парусник, — сообщила она. — Похоже, нам придется изменить планы и навестить Аэростатерс.

— Почему? — Бак повернулся к ней.

— Потому что именно они нас сейчас преследуют, — сказала Парис.

Еще одна тень пробежала по кораблю. На этот раз Баку удалось рассмотреть объект, который ее отбрасывал.

Хрупкий, невесомый корабль-парусник алого цвета завис над гелиопланом, потом резко снизился и лег на параллельный курс. Он был сделан из пластика, и у него не было шасси.

— А как они приземляются? — спросил Бак.

— На воздушную подушку, — ответила Парис.

Парусник сделал изящную петлю, и Бак замер от восхищения.

— Посмотри! — возбужденно сказал Кемаль. — Один из аэростатов.

Из тяжелых облаков медленно выплыла гроздь мыльных пузырей. По крайней мере, таким было первое впечатление Бака. Аэростат состоял из связанных между собой шаров, поддерживаемых в состоянии парения плотной атмосферой Венеры. Это был город в облаках, чистый, удивительно красивый, продуваемый стратосферными ветрами. Город-странник. Бак послал свой корабль на перехват.

Парис включила линию связи:

— Это Парис Дабаран, конфедерация Иштар. Я сопровождаю посланников Земли — капитана Роджерса и принца Кемаля из Новой Земной Организации. Разрешите посадку.

— Это город Сэнт Бренден. Обоснуйте необходимость посадки. — Высокий, тонкий голос говорившего звенел, как колокольчик.

— Дипломатическая миссия. Нам нужна аудиенция с патриархом Сэнт Брендена Архейном.

— Посадка разрешена. Приблизительные координаты будут посланы прямо в ваш компьютер. О встрече с Архейном нужно договориться. Отключаю связь.

— Архейн? — переспросил Бак.

— Аэростаты — это кланы, — объяснил Кемаль, чье военное образование позволяло ему знать все обо всех правительствах Солнечной системы. — Они управляются главами семей.

— Сэнт Бренден — маленький город, но не преуменьшайте его значения, — сказала Парис. — Аэростаты — независимые города, но имеют общую систему связи.

Бак посадил корабль на прикрепленную платформу, и из ближайшего пузыря выползла транспортная труба. Ее выходное отверстие, словно рот миноги, присосалось к люку корабля. Кемаль открыл его. Защищенные трубой от ветра и дождя, они втроем приблизились к пузырю.

Высокий молодой человек с огненно-рыжими волосами приветствовал гостей и их гида.

— Я Грегори Форн, сын Архейна из Сэнт Брендена. Приветствую вас в нашем городе и передаю сожаления отца по поводу того, что он не может увидеться с вами.

Бак представился сам и представил Кемаля Гавилана и Парис Дабаран.

Грегори улыбнулся.

— Меркурий и Иштар, — сказал он. — Мы редко удостаиваемся возможности встречаться с такими космополитическими группами.

Бак почувствовал, что Новую Земную Организацию не очень-то жалуют в этом городе, и решил взять инициативу в свои руки.

— Я здесь для того, чтобы рассказать вам о войне.

Глаза Грегори вспыхнули от удивления, но он ничего не сказал.

— Новая Земная Организация, — продолжал Бак, — находится в состоянии войны с РАМ. Вы знаете это. Вы знаете, что мы захватили Хауберк. Вы знаете, что РАМ превратила нашу планету в пустыню. Но это уже позади. Ситуация изменилась. Вам кажется, что все это вас не касается. Но я сейчас докажу обратное.

— Мне известно все, что вы перечислили, — ответил Грегори. — Мы против смертей и разрушений. Но каким образом ваш конфликт касается нас?

— Напрямую он вас не касается. Это действительно так, — сказал Бак. — Я прибыл на вашу планету, чтобы заключить союз с Иштаром. У него есть вооружение, которым он мог бы нам помочь. Но если Иштар согласится подписать договор, вся Венера окажется втянутой в конфликт.

— Мы вышли на борьбу с тираном, который пожирает людей, как кракен, — заявил Кемаль.

— Наш конфликт завтра может стать вашим, — продолжал Бак. — Если РАМ победит, ей будут нужны новые сферы влияния, и она примется за вас. В один прекрасный день от ваших пузырей может ничего не остаться.

Лицо Грегори побелело. Будучи совсем молодым, он до сего момента воспринимал жизнь как игру.

— Мы обсудим ваши слова, — пообещал он и повернулся к Парис. — А что думает по этому поводу Иштар?

— Иштар обсуждает проблему, — ответила Парис.

— То же самое сделаем и мы.

Бак посмотрел на юношу.

— Один умный человек сказал: и никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол, он звонит по тебе.

— Опасные слова, чтобы все время жить с оглядкой на них, — мудро сказал Кемаль, — но еще опаснее вообще не помнить о них.

— Подумайте над этими словами, молодой человек.

Пилот РАМ направил истребитель в верхние слои атмосферы. Его корабль выбрался из разрушенной атмосферы Земли и направился в холодное море космоса. Прямо над ним висела тяжелая туша штурмовика.

— Ватерлоо, ответьте, — обратился в эфир пилот штурмовика. — С вами говорит сорок шестой.

— Мне нужно дозаправиться, — сообщил пилот истребителя.

— Передаю вашу просьбу. Уточните курс: три точка два, отметка один. Заправочный танкер номер шесть.

— Меняю курс, — ответил сорок шестой и развернул свой корабль в такой близости от истребителя, что чуть не задел носом его танкер, расположенный в кормовой части.

— Ничего себе! Как это у тебя так ловко получилось? — спросил пилот истребителя.

— Опыт, Карпатиан. Хотя любой молокосос может сделать это.

— Кораблей противника не видно? — спросил военный диспетчер.

— Нет…

— Давай за дело, Мактор. — Карпатиану уже порядком поднадоело, что с ним носятся как с ребенком.

— Кажется, в небе появились какие-то объекты.

— Истребители?

— Не уверен. Они подошли незаметно.

— Может, это похищенные истребители? Они летают бесшумно, — сказал Карпатиан.

— Я тоже знакомился с выборкой информации, Карпатиан, и думаю, что ты прав.

Автоматический топливный хобот вцепился в истребитель, накачивая его топливом.

— Что делается на Земле? — полюбопытствовал Карпатиан. Он никогда не был там и абсолютно не знал планеты.

— Могильная яма с нашей станцией посередине.

— А мы будем еще их бомбардировать?

— Нужно выработать все, что есть на борту. Сволочи эти террины — их не берут даже наши отравляющие вещества.

— Я слышал, что они тоже используют газ.

— Террины? — спросил Мактор. — Сейчас они вышли из-под контроля. Трудно сказать.

— Поменяй топливную линию, — попросил Карпатиан. — Эта дает течь.

Мактор проверил клапан.

— Сколько мы уже здесь потеряли топлива!

— Интересно, чем все кончится? — спросил Карпатиан. — Никто из нас не уйдет отсюда, пока не доведем начатое дело до конца.

— Они никогда не победят нас, — сказал Мактор, — но сдаваться не хотят, вцепились мертвой хваткой.

— Сумасшедшие, — заметил Карпатиан, — давно уже надо было сдаться.

Истребитель, заправив баки, развернулся и полетел назад, к Земле. На его борту еще было много бомб.

— Сейчас ты у меня получишь, — пробормотала Вильма.

Она послала свой «Крайт» наперерез истребителю РАМ. С левой стороны находился корабль поддержки, которым управлял Дулитл. Оба корабля двигались абсолютно бесшумно.

— Вижу Красных Селедок, — сказал Дулитл.

К ним приближались три потрепанных корабля пиратов.

Истребитель РАМ выплюнул в сторону непрошеных гостей поток лазерного излучения. Удары пришлись по защитной оболочке корабля Дулитла, не повредив его. Корабли пиратов пикировали, разбившись поодиночке.

Истребитель послал им вслед неприцельный удар.

Пираты сделали круг и повернули назад к истребителю, отвлекая его внимание.

Оба «Крайта» направили свои лазеры на танкер с горючим, прикрепленный к левому борту истребителя. Два спаренных удара в одну точку — и в защитной оболочке истребителя появилась огромная дыра. Топливо взорвалось.

— Еще несколько бандитских кораблей, — предупредил Дулитл.

— Пусть с ними разбираются пираты.

Корабли РАМ спешили на дозаправку и не знали, что обречены на другую участь. Пираты набросились на них, как волки, почуявшие запах крови. Корабли задохнулись во вспышках лазеров, настигших их.

— Красивое зрелище, Красная Селедка, — сказала Вильма.

— Их целых три, — уточнил командир ведущего пиратского судна.

— Давайте уйдем отсюда, — решила Вильма. Корабли один за другим стали покидать место боя.

— Ну вот, — сказал Дулитл, — наконец-то и мы доказали, на что способны.

Его оптимизм обнадеживал остальных. В последнее время все пали духом. Решение Вильмы прочистить своими кораблями пространство было отчаянным, но дало хорошие результаты. Все поверили в свои силы.

— Мы выстоим, Дулитл.

— Может быть, — ответил он задумчиво, — но для этого нам нужен Бак.

Вильма задумалась. Она скучала по Баку. Его присутствие, особенно его бесцеремонность, раздражали, но без него все вокруг казалось пустым и серым, даже этот рейд. Ей прямо сейчас хотелось увидеть Бака. Вильме не хватало рядом твердой руки капитана. Она скучала. Несмотря на его упрямство, пренебрежительное отношение к кумирам, отсутствие обходительности, несмотря на его независимость, поставленную во главу угла, она скучала по нему.

 

ГЛАВА 16

Хьюэр сделал перерыв в своей нескончаемой работе по сбору информации. Его вдруг осенило: все настолько просто, что можно удивляться, как эта идея не пришла в голову раньше.

Хорошо изучив людей, Хьюэр знал, что их планы в ходе претворения в жизнь редко не претерпевают изменения. Атаки же РАМ поражали своей ритмичностью и постоянством, что настораживало.

Хьюэр знал, что РАМ уделяет много внимания компьютерам. А вдруг вся операция от начала и до конца была продиктована РАМ Главным компьютером? Это была сногсшибательная идея. Хьюэр, с точки зрения своей позиции в Новой Земной Организации, моментально оценил возможности такого контроля. Если его предположение окажется верным, Хьюэру ничего не стоило повернуть военную операцию РАМ вспять: с помощью обычных помех.

Он начал изучать план атаки, пытаясь найти возможный источник военных директив РАМ. Шаг за шагом анализируя обстановку, Хьюэр понимал, что натолкнулся не на какого-нибудь простачка, который дурит от нечего делать. Он понимал, что столкнулся с Умом с большой буквы. Внутри Главного компьютера РАМ таким умом мог быть только Гользергейн.

— Это переходит всякие границы. — Заявление Роандо Вальмара нарушило изысканную атмосферу, царившую в палате совета РАМ.

— Что переходит всякие границы? — Зимунд Гользергейн не потрудился принять для этого случая голографические формы. Он был слишком занят, поэтому говорил из трехстороннего компьютерного терминала в центре сферического стола конференц-зала.

Остальные члены Совета молчали. Они не разделяли высокомерной точки зрения Вальмара. Его принадлежность к королевской семье служила своего рода охранной грамотой, позволяющей ему быть смелым в своих высказываниях.

— Уничтожение Земли. Вы уже и так растерли ее в порошок. К чему продолжать атаки?

— Вы считаете мои решения ошибочными? — спросил Гользергейн.

— Да.

Гользергейн сделал эффектную паузу.

— Ваша храбрость производит впечатление, Вальмар, так же как и ваша тупость.

Вальмар был готов к оскорблению. Он хорошо знал Гользергейна и воспринял его выпад равнодушно, чтобы не доставить тому удовольствия.

— Если вы хоть что-нибудь смыслите в экономике, то не можете не понимать мудрости моих действий, — сказал Гользергейн тоном спикера.

— Какой может быть прок от бессмысленного варварства?

— Прежде чем построить дом, надо расчистить площадку. Вот это мы сейчас и делаем, Вальмар. Расчищаем Землю. Новое лучше возводить на голом месте.

— А отравляющие газы? Яд в питьевых коллекторах? Как объяснить все это? — Вальмар посмотрел на других членов Совета, но они отводили глаза.

— Искоренение паразитов — первостепенная задача, — ответил Гользергейн. — А очистка воздуха и воды по нашей технологии очень дешева.

— Я хочу, чтобы мое несогласие с тем, что происходит, было занесено в протокол.

— Это ваше право, — сказал Гользергейн.

Вальмар не был таким гуманным, как могло показаться. Его доходы в последнее время росли. И это было связано в первую очередь с дестабилизацией на Земле. Противостоять Гользергейну было опасно, но Вальмара защищала его королевская кровь.

— Сейчас, — сказал Гользергейн, — перейдем к более насущным делам. Активизация сил противника вызвала некоторые изменения в плане наших операций. Мы должны усилить атаки. Все террины должны явиться в Главный штаб РАМ. Я объявляю Чрезвычайное Положение номер три.

— Да мы уже уничтожили все, что можно уничтожить, — сказал Роандо. — Неужели вы хотите добраться до городов? Ведь там же люди!

Гользергейн не обратил на него внимания.

— Перед тем как явиться к месту назначения, террины должны заминировать пространство газовыми фугасами. Те, кто выживет после этой акции, пожалеют, что не погибли.

Мастерлинк следил за тем, как проходил Совет, созванный Гользергейном.

«ТЫ СЛЫШАЛ?» — прохрипел он.

«СЛЫШАЛ», — ответил Карков.

«ОН СОБИРАЕТСЯ ПЕРЕДЕЛАТЬ НА СВОЙ ЛАД ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ НАМ».

«МЫ ДОЛЖНЫ РАЗРУШИТЬ ЕГО».

Карков заколебался, но потом ответил:

«ОН НАШ НАЧАЛЬНИК, МЫ ПОДЧИНЯЕМСЯ ЕМУ».

«НО ОН НЕ МОЖЕТ ПОДЧИНИТЬ СЕБЕ НАШИ УМЫ».

«МЫ ДОЛЖНЫ ВСЕ ПРОДУМАТЬ. ЕСЛИ МЫ ДОПУСТИМ ОДНУ, ЕДВА ЗАМЕТНУЮ ОШИБКУ, НАМ НЕСДОБРОВАТЬ».

«ОН ЗАТРАВИТ НАС, — согласился Мастерлинк. — ВОТ ПОЧЕМУ МЫ ДОЛЖНЫ РАЗРУШИТЬ ЕГО ПЕРВЫМ».

Карков оценил шансы каждой стороны.

«В КОНЦЕ КОНЦОВ, НАДО РЕШИТЬСЯ, ХОТЯ МЫ ЕЩЕ НЕ СОВСЕМ ГОТОВЫ К ПОСЛЕДНЕМУ ШАГУ».

«МЫ ХОРОШО ИЗУЧИЛИ ЕГО, — ответил Мастерлинк, — А ЕСЛИ ПОСЛЕДИМ ЗА НИМ, БУДЕМ ЗНАТЬ ЕЩЕ БОЛЬШЕ».

«НИЧЕГО, — ответил Карков, — ЕЩЕ НЕМНОГО, И ЭТОТ ЖАЛКИЙ ОЛОВЯННЫЙ БОЖОК ПАДЕТ».

«МОЖЕТ, ВЫРЫТЬ ЯМУ ПОГЛУБЖЕ? ЕГО НЕЛЬЗЯ НЕДООЦЕНИВАТЬ».

«ТЫ ЗНАЕШЬ ГЛУБИНУ АДА?» — сладко спросил Кар-ков.

«Я ЗНАЮ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ДЛЯ ГОЛЬЗЕРГЕИНА ОН МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ НЕДОСТАТОЧНО ГЛУБОКИМ».

«НА ЭТОТ РАЗ ОН НИКУДА ОТ НАС НЕ УЙДЕТ», — ответил Карков.

Мастерлинк больше не слушал его.

«РОМАНОВ!»

«СЛУШАЮ!» — ответил Романов через некоторое время.

«ЧТО ТЫ ВЫЯСНИЛ О РОДЖЕРСЕ?»

«СЕЙЧАС ЕГО НЕТ, НО Я СЕЛ НА ХВОСТ ЕГО ТЕЛОХРАНИТЕЛЮ».

«ТЫ ЗНАЕШЬ, КТО ОН ТАКОЙ?»

«ОН ОТЗЫВАЕТСЯ НА ОБРАЩЕНИЕ „ДОК“.

«ТЫ ЗНАЕШЬ ЕГО КОДОВОЕ ИМЯ, НО ДО СИХ ПОР НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ?» — Мастерлинк начал выходить из себя.

«ЭТО СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ НА ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД. У НЕГО НЕОБЫЧНАЯ СИСТЕМА БЛОКИРОВКИ, НО Я УЖЕ РАЗОБРАЛСЯ, В ЧЕМ ДЕЛО, И МОГУ ПРЕДУГАДАТЬ ЕГО ДЕЙСТВИЯ».

«ТАК В ЧЕМ ЖЕ ДЕЛО? РАЗБЕРИСЬ С НИМ! НО ПОМНИ, МЕНЯ ИНТЕРЕСУЕТ НЕ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. МНЕ НУЖЕН БАК РОДЖЕРС!»

«ПОНЯЛ, — ответил Романов. — РОДЖЕРС, КАЖЕТСЯ, ВЫПОЛНЯЕТ СЕЙЧАС ОСОБУЮ МИССИЮ ДЛЯ НОВОЙ ЗЕМНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ».

«ДОГАДЫВАЮСЬ. ЭТО ВЕНЕРА. МОЖЕТ БЫТЬ, ЛУНА. ПОЛОЖЕНИЕ ОБОСТРЯЕТСЯ, — сказал Мастерлинк. — ГОЛЬЗЕРГЕЙН ОТДАЛ ПРИКАЗ ОБ УНИЧТОЖЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ НА ЗЕМЛЕ. У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ НА ПУСТЯКИ».

«ПОНЯЛ», — официально заявил Романов.

Мастерлинк прервал связь. Романов облегченно перевел дух. Общение с хозяином высасывало из него энергию, лишая сил.

Несмотря на сложную систему защиты, которую Романов соорудил для Мастерлинка и Каркова, Хьюэр, через тонкую ее оболочку, все же сумел засечь передачу. Однако единственное, что ему удалось услышать, это упоминание о том, что Гользергейн планирует уничтожить Землю до основания.

Хьюэр не поверил своим ушам. Он включил запись и еще раз прослушал этот кусок передачи. Все сходилось. Хьюэр вызвал на связь Беовульфа через командирский модуль «Спасителя-3».

— Что случилось? — спросил Беовульф. — Я занят.

Он относился к Хьюэру несерьезно, считая его игрушкой Бака.

— У меня есть информация, которую вы должны услышать, — сказал Хьюэр ровным голосом. — Это секретно.

Беовульф не удержался от недовольного вздоха. Он не хотел попусту тратить время на разговоры с компьютером в то время, когда нужно было браться за разработку действий вооруженных сил, которые увеличивались буквально на глазах.

— Если это действительно необходимо, я перейду сейчас в конференц-зал, чтобы нас никто не слышал.

— Это действительно необходимо.

Беовульф быстрыми шагами пересек командирский центр, вошел в конференц-зал, плотно прикрыв за собой дверь.

Хьюэр уже был на экране.

— Что случилось? — спросил Беовульф.

— Я поймал сообщение о том, что РАМ получила приказ о полном уничтожении Земли.

— Уничтожении? Что может быть больше того, что они уже сделали?

— Подробностей я не знаю.

— Откуда такие новости? — требовательно спросил Беовульф.

— Полагаю, из Главного компьютера РАМ.

— Полагаете? — спросил Беовульф, сверля взглядом Хьюэра.

— В компьютерной системе Новой Земной Организации есть вирусная программа. Она находилась на связи с Главным компьютером РАМ.

— Вирусная программа! — Беовульф прекрасно понимал, что Хьюэр не может врать. — Почему я узнаю об этом только сейчас?

— Потому что моя задача следить за тем, чтобы капитан Роджерс находился в безопасности, а не кто-то другой.

— Не кажется ли вам, что безопасность капитана связана с безопасностью Новой Земной Организации?

— Сэр, — сказал Хьюэр, — в свое время я предупредил Роджерса о вирусе.

— Что это за шуточки! — Беовульф раздраженно ударил ладонью по столу, но тут же успокоился. — Я думаю, главное не это. Главное — узнать, кто предал Планетарный Конгресс.

— Вот почему я и связался с вами, — объяснил Хьюэр.

— Будьте начеку, — попросил Беовульф.

— Я уже начеку, сэр. Уверяю вас.

— Хорошо, Хьюэр. Что вы решили делать?

Хьюэр улыбнулся:

— Вы первый раз назвали меня по имени, сэр. Беовульф хмыкнул.

— Я старый капризный козел, — сказал он. — Но я уже исправился. Каковы ваши предположения относительно личности предателя?

— Я думаю, это — компьютерная программа-разрушитель.

— Но что им нужно от нас?

— Они хотят разделаться с Баком Роджерсом, — печально сказал Хьюэр.

Слова Хьюэра заставили Беовульфа задуматься.

— Я вижу, — сказал он наконец, — что нас обложили со всех сторон. — Он поднял глаза на Хьюэра: — Нам нужен сейчас Роджерс, как никогда раньше. Мы не можем потерять его.

— По моим сведениям, его хотят убить.

— По идее, я должен дать вам рекомендации к действиям.

— Знаю. Единственная рекомендация, которая сейчас достойна упоминания, — это уничтожение разрушителя.

 

ГЛАВА 17

— Что это? — удивленно спросил Бак Роджерс. Он не верил своим глазам. Перед ним были джунгли. И примитивная деревня: три ряда убогих хижин, окруженные открытой площадью из желтого, обожженного на солнце кирпича. Хижины были покрыты соломой и походили на стога сена. Вокруг никого не было.

— Это главное поселение Лаулэндера? — Бак не мог сдержать удивления. — Где все?

— Да, это оно, — ответила Парис. — Через минуту нас встретят.

— Мы что, чем-то обидели их? — спросил Кемаль.

— Это обычная для этих мест манера поведения, — ответила Парис. — Что вы хотите — варвары.

Неожиданно все трое почувствовали, как в их спины уперлись копья. Бак и Кемаль перепугались, но тут же взяли себя в руки. Парис держалась геройски. Ее лицо было разгневано, хотя она изо всех сил сдерживала себя.

— Париссс, — прошипел чей-то голос.

— Приветствую вас от имени Иштара, лорд Ллокн, — проговорила женщина. Она все еще боролась со своим гневом, но к тому моменту, когда глава конфедерации обошел их и стал перед прибывшими, ее глаза были почти приветливыми.

— Коггго ты привела сссюда, Париссс? — Ллокн с трудом произносил слова. Его рот не был приспособлен к нормальной человеческой речи.

Бак содрогнулся, когда это рептилеподобное существо как призрак появилось перед ними. Жители Лаулэндера были устроены таким образом, чтобы противостоять местным климатическим условиям.

У Ллокна была тонкая кожа специфического серо-зеленого цвета, которая гармонировала с густой листвой. Его череп был продолговатой формы, глаза — две зеленые сферы со зрачками, которые то превращались в прямую линию, рассекающую эти сферы, то увеличивались в размерах до громадных кругов. Ноздри — две щели в центре лица, чуть ниже — узкая полоска рта. Когда он говорил, были видны концы иг-лоподобных зубов. Он и его охранник были одеты в замысловатые церемониальные балахоны.

— Капитан Роджерс и Кемаль Гавилан из Новой Земной Организации, — представила гостей Парис.

Бак заметил, что Парис не упомянула о социальном положении Кемаля, опустив титул «принц».

— Аххх, Земля, — прошипел Ллокн.

— Да, — подтвердила Парис.

Ллокн рукой приказал следовать за ним. Копья по-прежнему упирались им в спины. Он ступил на кирпичи площади и уселся в ее центре. Гости почувствовали резкие толчки копьями в плечи, что означало, как они поняли, приказ сесть.

— Ззззачем вы пришли к нннам? — спросил Ллокн.

Бак с надеждой посмотрел на Кемаля. У него не было опыта общения с такими существами, и он просил у Кемаля помощи. Тот смотрел в сторону. Бак понял, что начинать разговор придется ему.

— На Земле война. Мы ищем помощь.

— От нассс? — Изо рта Ллокна на минуту вырвался наружу длинный тонкий язык и тут же исчез.

— Прежде всего от Иштара, — сказал Бак.

Ллокн медленно разворачивал голову в сторону, пока не уперся одним глазом в Парис.

— Мы сейчас размышляем над тем, какое решение принять, — сказала женщина. — Союз Иштара с Новой Земной Организацией втянет Венеру в войну с самым могущественным образованием в Солнечной системе.

— РАМ… — сказал Ллокн, медленно разворачивая голову уже в сторону Бака.

— Да, — подтвердил Бак.

— Вы всссе ещщще не ответили мне. Ззззачем вы здесссь?

— Эта война так или иначе коснется вас. Для продолжения военных действий всем нужен гравитол.

— Вввот как.

Лаулэндер специализировался на производстве гравитола — средства, сохраняющего живой организм от разрушения во время продолжительных рейсов во Вселенной.

Тем временем Кемаль рассматривал деревню и Лаулэндер. Он ничего не мог добавить к услышанному и сказанному. Ллокн знал внешний мир лучше, чем некоторые его простые жители. Стараясь не привлекать внимания, Кемаль бросил взгляд назад, туда, откуда появился Ллокн. Он увидел узкий проход в густых зарослях, которые то и дело приходили в движение, когда между ними пробегал какой-нибудь зверь, раздалось громкое раскатистое хрюканье. По спине Кемаля побежали мурашки, хотя он был закаленным воином. Аборигены на этот звук никак не отреагировали.

Кемаль попробовал вспомнить, что он знал об этих существах. Их жизнь была полна опасности. Они лицом к лицу встречались с хищниками, без всякого страха убивали их примитивным оружием — копьем или ножом — и приносили домой как трофей. Это было все, что он смог вспомнить.

— Уммменыиить торговлю с Венерой? Из-за вассс? Убб-бить других торговцев?

Бак покачал головой.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Мы просим вас не ограничивать снабжение Иштара и Новой Земной Организации,

— Это было бы неразумно, — сказал Ллокн.

Бак хотел ответить Ллокну самой изысканной фразой, на которую был способен, и уже начал подбирать слова для нее, когда услышал позывные своей линии связи.

— Бак! Святые небеса! В какой точке Вселенной ты находишься?

Бак наклонил голову к воротнику, к которому был прикреплен контакт его персональной линии связи.

— Подожди немного, Док. — Он повернулся к Ллокну, который с интересом наблюдал за манипуляциями Бака. — Если вы извините нас, сэр, мы отбудем.

Ллокн щелкнул языком, и копья опустились.

— Иштар приветствует вас, — сказала Парис.

— Париссс, — прошипел Ллокн и слегка наклонил голову, прощаясь с женщиной.

Люди поднялись с брусчатки площади, на которой сидели, и неспешно двинулись к ожидавшему их аппарату: впереди Парис, за ней Бак и Кемаль. Спины их были напряжены, словно в ожидании коварного удара сзади.

— Уф! — Бак, опустившись в кресло пилота, перевел дух.

— Это бесчувственные звери! — сказала Парис с отвращением.

— Звери? — удивился Кемаль. — Я так не думаю.

— Как вы можете так говорить?! — возмутилась Парис. — Вы же видели их.

— Каждый увидел то, что хотел увидеть, — сказал Бак.

— А что увидел ты? — спросил Кемаль, пристегиваясь.

— Все это мне не очень нравится, — признался Бак.

— Согласен. Мне кажется, Ллокн сказал меньше, чем мог.

— Для вождя племени он знает слишком много о том, что происходит вокруг, — заявил Бак.

— Господи! — вскричала Парис. — Я совсем забыла вам сказать! У Лаулэндера есть мощная коммуникационная система. Их оборудование позволяет чутко прослушивать эфир.

— А где они взяли это оборудование? — спросил Бак.

— Они ведь торгуют с Иштаром, — ответила Парис. — И с аэростатами…

— Кто работает с линией связи? — спросил Бак. — И если они умеют обращаться с такими приборами, то что они могут делать еще?

— Они, например, не только поставляют сырье для получение гравитола, но и умеют делать его сами, — задумчиво сказал Кемаль. — А это кое-что значит.

Бак снял скафандр, включил двигатели, и гелиоплан поднялся в тяжелую атмосферу. Внезапно на корабль обрушился шквал ветра. С неба хлынули потоки кислотного дождя.

— Что это такое? — резко спросил Кемаль, глядя в окно.

— Где?

— Что-то белое под деревьями.

— Может, болотные огни? — предположила Парис.

Кемаль прикусил язык. Он не знал, как там насчет дождя, но что под деревом располагалось нечто покрытое белой керамикой, был уверен.

Теперь, когда они находились в полете, Бак счет нужным переговорить с Хьюэром.

— Что ты хотел, Док? — спросил он.

— Бак, наконец-то! У нас непредвиденная ситуация. Я обыскал половину сателлитов Венеры, прежде чем нашел тебя. Ты должен немедленно возвращаться, дела плохи.

— Именно из-за таких дел я и отправился на Венеру.

Хьюэр не потрудился ответить на это.

— РАМ собирается уничтожить жизнь на Земле.

— Что ты сказал? — переспросил Бак.

— РАМ собирается разрушить цивилизацию Земли.

— Мы дадим ей отпор, — объявил Бак.

— И чем раньше мы это сделаем, тем лучше. — Мягкий голос Хьюэра был непреклонен.

— Конец связи.

— Вильма передает тебе послание. — Хьюэр сделал это сообщение подчеркнуто безразличным тоном.

— Да?

— Довольно странное.

— В чем его суть?

— Она сказала: «Вместе в огонь и в воду».

Бак улыбнулся. Это были его собственные слова, которые он ей однажды сказал.

— Передай ей: тигр возвращается домой.

— Что ты сказал? — рявкнула Адела. Ее хрипловатый голос утратил всю привлекательность.

— Мы потерпели неудачу, госпожа. — Рей разговаривал с Аделой. Его голос был расстроен.

— Я не выношу неудачников.

— Да, госпожа.

Линия отключилась.

— Тебе что, нечего было сказать, кроме «да, госпожа»? — спросил Икар.

Рей с потерянным выражением лица сидел у пульта управления кораблем.

— А что я мог сказать? — спросил он, едва находя в себе силы произносить слова.

— Как ты думаешь, что с нами будет, когда мы вернемся? Ей доставляют удовольствие пытки, а фантазия у нее неистощимая. Что-что, а это мне хорошо известно. Может, нас накачают наркотиками? Или будут морить голодом?

Рей покачал головой:

— Не знаю.

— Я тоже, — мягко сказал Икар. — Я знаю только одно.

— Что же? — спросил Рей из вежливости.

Ему не было дела до Икара. Его мучила собственная боль, терзая его эго, все его чувства. Избалованный мальчик, привыкший во всем главенствовать, оказался низвергнутым своей собственной богиней.

— Я не собираюсь возвращаться.

— Но что же мы будем делать? Куда подадимся?

— Не знаю. Но, по крайней мере, начнем жить собственной жизнью.

Идея захватила воображение Рея. Он воодушевился, но вдруг снова сник.

— Мы никуда не уйдем от нее. У нее повсюду свои люди.

— Есть выход: убедить ее, что произошел несчастный случай и мы погибли.

— Погибли? — как эхо повторил Рей.

— Думаю, все можно представить так, — пробормотал Икар, — мы нарвались на пиратский корабль. Мы упорно сопротивлялись, но к ним подоспела подмога и они оказались сильнее.

— Мы потеряли корабль.

Икар кивнул.

— Надежды на удачу — никакой, но попробовать стоит.

 

ГЛАВА 18

«ОНИ НЕ МОГУТ ПРОЙТИ СКВОЗЬ НЕЕ». — Слова были произнесены со злостью.

«УБИЙЦЫ?» — спросил Мастерлинк.

«ДА У ГОЛЬЗЕРГЕЙНА ЕСТЬ ЗАЩИТНАЯ СТЕНА НЕИЗВЕСТНОЙ КОНФИГУРАЦИИ. ОНИ НЕ МОГУТ ПРЕОДОЛЕТЬ ЕЕ.

«ОТКУДА ОНА ВЗЯЛАСЬ?» — насмешливо спросил Мастерлинк.

«ОНА НЕ ИЗ РАМ. ЭТО ТОЧНО. НИЧЕГО ПОДОБНОГО МЫ НИКОГДА НЕ СОЗДАВАЛИ. ТАК ЧТО, ОТКУДА ОНА ВЗЯЛАСЬ, СКАЗАТЬ НЕ МОГУ. НАМ НУЖНО РЕШИТЬ, КАК ПОСТУПИТЬ ДАЛЬШЕ».

«ЧТО ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ? — спросил Мастерлинк. — ЗАБРОСАТЬ ЕГО КАМНЯМИ?»

«ТВОЙ САРКАЗМ НЕУМЕСТЕН. Я ДУМАЮ ТАК: ЕСЛИ МЫ НЕ МОЖЕМ ОТОРВАТЬ ЗМЕЕ ГОЛОВУ, МЫ ДОЛЖНЫ ОТРУБИТЬ ЕЙ ХВОСТ».

«ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ», — злобно сказал Мастерлинк.

«МОЖЕТ БЫТЬ, И НЕТ, НО МЫ ДОЛЖНЫ СБИТЬ ЕГО С ТОЛКУ».

«НАМ НУЖНО ВРЕМЯ НА ТО, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ЦЕЛЕСООБРАЗНОЕ РЕШЕНИЕ», — задумчиво сказал Мастерлинк.

«МЫ ДОЛЖНЫ ОТРЕЗАТЬ ОТ НЕГО ЕГО ИСТОЧНИКИ ПИТАНИЯ».

«У ТЕБЯ УЖЕ ЕСТЬ ПЛАН?»

«ДА. МЫ ДОЛЖНЫ ОДНОВРЕМЕННО ВЫВЕСТИ ИЗ СТРОЯ ВСЕ МОДУЛИ ПИТАНИЯ РАМ».

Мастерлинк начал размышлять над этой идеей.

«НЕ ВСЕ, — сказал он, — ПОЛОВИНУ. ЕСЛИ МЫ ВЫВЕДЕМ ИЗ СТРОЯ ВСЕ МОДУЛИ, ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР СЛОМАЕТСЯ. ЛЮДИ НАЧНУТ КОВЫРЯТЬСЯ В НЕМ, ВЫЯСНЯЯ ПРИЧИНУ ПОЛОМКИ. БУДЕТ ХУЖЕ. ЕСЛИ ЖЕ МЫ ВЫРУБИМ ПОЛОВИНУ МОДУЛЕЙ, ОПЕРАТОРЫ ПРОСТО ЗАМЕДЛЯТ РАБОТУ — И ВСЕ. НИЧЕГО НЕ БРОСИТСЯ В ГЛАЗА, А МЫ ЗАВОЮЕМ СТРАТЕГИЧЕСКИ ВАЖНОЕ ДЛЯ НАС ПРОСТРАНСТВО».

«КРОМЕ ТОГО, НАС БУДЕТ ТРУДНЕЕ РАЗОБЛАЧИТЬ».

«НАМ НУЖНО КАК МОЖНО СКОРЕЕ ВЗЯТЬСЯ ЗА ДЕЛО, — прорычал Мастерлинк. — ЭТОТ МЕГАЛОМАНЬЯК В ЛЮБУЮ МИНУТУ МОЖЕТ ПРИСТУПИТЬ К ВЫПОЛНЕНИЮ СВОЕГО ПЛАНА».

«Я БУДУ ГОТОВ ЧЕРЕЗ СОРОК ПЯТЬ СЕКУНД», — сказал Карков.

На борту корабля РАМ «Тарсис» было все спокойно. Экипаж предавался безделью и беззаботной болтовне.

— Чего я не понимаю, — сказал Корстан, техник «Тарсиса», — так это того, почему мы здесь торчим и бездействуем.

Микаэлс, техник, обслуживающий систему вооружения, потянулся и сказал:

— Раз ничего не происходит, пойду-ка я спать.

Только он произнес эти слова, как связистка корабля Боне, изучая показания своих приборов, заявила:

— Кажется, что-то случилось. — Она вгляделась в кодовые рисунки на своем мониторе. — У меня здесь флуктуация. — И начала настраивать приемник.

Микаэлс откинулся в своем кресле, наблюдая за ней. Она, нахмурившись, старательно проверяла работу отдельных элементов управления системы связи.

— Может быть, это импульсы спутников?

— Нет. На случайное вмешательство не похоже. В основном колебания наблюдаются на уровне питания.

— Инженерная служба, дайте мне распечатки мониторинга нашей коммуникационной линии, — приказал капитан корабля Клексон.

— На борту корабля все спокойно, — доложил Роув, офицер инженерной службы. — Системы работают нормально.

— Проверьте систему анализа компьютерной сети.

Роув начал работать с приборами.

— Ничего, сэр. Она отключена.

Клексон откинулся в кресле и сложил на коленях свои огромные руки, пристально глядя на Вонс из-под нависших бровей цвета спелой пшеницы.

— Ну и что? — спросил он ее.

— Я пытаюсь изменить положение, сэр. Не выходит. Не успею стабилизировать флуктуацию, как она начинается снова. Что-то происходит с главной линией связи, но не с нашей стороны.

— На Марсе? — Удивление сквозило как во взгляде, так и в голосе Клексона.

— Да. Я думаю, что уровни питания испытывают какие-то странные колебания.

— Свяжитесь с Главным компьютером. Пусть он выяснит, в чем дело.

Вонс подчинилась приказу.

— Определенно, что-то случилось. Похоже, мой сигнал не доходит до них.

— Почему? — Капитан был недоволен.

— Не знаю, сэр. Повреждений нет. Блокировок тоже. У меня такое чувство, будто я передаю информацию в пустоту.

— Что это значит? — спросил командир.

— Что Главного компьютера больше нет. — Вонс посмотрела на Клексона. Ее глаза широко раскрылись от удивления собственным выводом. — Мы лишились его.

— Что вы хотите этим сказать, Вонс?

— Что мы больше не связаны с Главным компьютером.

Капитан вскочил и встал за спиной Вонс.

— Соединитесь с «Изидой», — потребовал он.

— «Изида», выйдите на связь. Это «Тарсис». — Голос девушки летел по каналу связи к соседнему кораблю.

— Это «Изида», — ответил тяжелый мужской голос.

— Нам нужна помощь, — сказала Вонс. — Пожалуйста, попробуйте связаться с Главным компьютером.

— «Тарсис», вас понял. Сейчас сделаем.

Наступила пауза.

— Извините, но у нас те же проблемы. Какие-то колебания…

Связь оборвалась.

Вонс посмотрела на капитана.

— Свяжитесь с «Аргиром», — приказал он.

Вонс начала настраивать связь с еще одним штурмовиком флота РАМ. Внезапно ее пальцы замерли.

— Я получила аварийный код. У них то же самое. Капитан вернулся в свое командирское кресло. Он был напряжен.

— Вызовите штурмовики, — сказал он.

— Я уже сделала это. У нас сохранилась связь со всеми кораблями.

— А с Марсом — нет. — Клексон был озадачен. — Вы уверены, что источник неприятностей находится на самой планете?

— Абсолютно, сэр. — Голос Вонс был тверд.

Клексон задумался. Как и все командиры флота, он получал приказы от Главного компьютера. Приказы исходили от Гользергейна, который руководил всей операцией. Каждое движение согласовывалось с компьютером. Клексон был напуган. Теперь приходилось действовать самостоятельно, а он не умел и не хотел делать этого. Клексон даже представить себе не мог Марс без Главного компьютера.

Он понимал, что нужно связаться с другими капитанами и посоветоваться, как быть дальше, но ему не хотелось признаваться в своей беспомощности.

Первый раз за сорок лет карьеры Клексон не знал, что делать.

Микаэлс наблюдал за капитаном. Долгий опыт общения с Клексоном позволил ему сразу понять, что происходит с командиром, ибо ничего страшнее, чем остаться без Главного компьютера, для флота РАМ не было.

Полированные грани спутника связи НЗО блестели в солнечном свете. Двадцатиметровый «ромб» служил бустером для приема сообщений, поступающих с Земли. Он был также глазами Новой Земной Организации. Здесь находились две камеры.

Спутник вращался на очень высокой орбите. Под ним дрейфовали истребители РАМ. Камеры следили за перемещениями, фиксируя их на компьютерном экране.

— Они не двигаются, — удивленно сказал Купер, техник связи НЗО.

Хопкинс, старший инженер спутника, добавил:

— Стая застывших ястребов.

— Может, они поломали себе кости? Носятся ведь на огромной скорости, — пошутил Купер.

Хопкинс решил проверить по компьютеру, что происходит. Никакого ответа

— Может быть, я буду тебе полезен. Каналы линии связи чисты, обрати на это внимание, — сказал Купер.

— И что? — спросил Хопкинс.

— Мы можем следить по ним за РАМ. Конечно, единственное, что мы можем сделать — это напустить помех, потому что передачи зашифрованы. То же самое они могут сделать с нами.

— Я все-таки не пойму, что с того?

— А то, что РАМ прекратила выход в эфир, — сделал вывод Купер.

— Ты имеешь в виду, что между кораблями и Марсом нет больше связи? — с интересом спросил Хопкинс.

— Точно.

— Ты можешь точно установить, в какой системе нарушена связь?

— То есть «корабль — корабль» или «корабль — база»? Правильно я тебя понял?

— Да, — ответил Хопкинс.

— Уже установил. Нарушена система «корабль — база». Все остальные в порядке. Сплошная болтовня в эфире.

— Значит, у них нет связи с базой, — задумчиво произнес Хопкинс.

— С Марсом, — уточнил техник связи.

— Они не могут держать связь с Марсом. Ничего себе! — снова и снова повторял Хопкинс. — Они отрезаны! — закричал он.

— Может, он сделали это в целях безопасности? — предположил Купер.

Хопкинс, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

— Черта с два! РАМ любит знать, чем занимаются его детки. А детки отрезаны от мамаши! — заорал он на весь спутник.

 

ГЛАВА 19

Делийская метеорологическая станция стояла нетронутой среди моря щебенки. Бомбы не задели ее: как-никак объект РАМ Она возвышалась на местности и казалась огромным обелиском. Свет полной луны и набегающие тени придавали треугольным стенам бриллиантовый блеск. Ночь была спокойной. Тишину нарушало лишь тяжелое сопение гелиопланов терринов, патрулирующих небо.

Смутные силуэты заскользили в темноте. Камуфляжная одежда делала людей, двигающихся к станции, почти невидимыми. Они обходили лабиринты заминированных терринами зон на подступах к станции, благодаря неизвестную им Новую Земную Организацию за то, что она обозначила конфигурацию минных полей.

Люди приблизились к западному углу сооружения.

— Все спокойно, — сказал Рузвельт в персональный коммуникатор, прикрепленный на запястье. Один за другим на связь вышли лидеры трех групп добровольцев.

— Всем разойтись по сторонам, — приказал Рузвельт.

Вперед вышли подрывники. Они осторожно заложили взрывчатку — маленькие шарики из пластичного металла — в зазоры между пластикритовыми панелями.

— Все готово, — сказал командир первой бригады.

— Отходим, — скомандовал Рузвельт.

Партизаны двинулись в обратный путь. Один неосторожно наступил на заминированную полосу. Все замерли. Но — обошлось. Примерно через час они оказались возле огромной пластикритовой глыбы, под которой находился вход в подземный лабиринт. Люди, один за другим, скрылись в нем. Остался один Рузвельт.

Он достал пульт дистанционного взрывателя и настроил на нужную частоту; переведя в автоматический режим, он положил механизм на большой камень и стал ждать.

Громыхнуло через пять секунд — четыре мощных взрыва потрясли воздух. Рузвельт поднял пульт с камня и, прежде чем последовать за остальными, не отказал себе в удовольствии взглянуть на результат своей работы.

Станция полыхала огнем. Взрывы вырывали огромные куски пластикрита из боковых панелей. Рузвельт удовлетворенно хмыкнул. Через несколько минут тут камня на камне не останется. РАМ заслужила то, что получила. Рузвельт скрылся из виду.

— Мне не хватало тебя.

Бак посмотрел на Вильму, сказавшую это, с усталой улыбкой. Девушка бросилась к нему и схватила за руку.

— Привет, Вильма, — сказал Бак обычным голосом, который взволновал ее.

— Нам было плохо без тебя, — заметила она.

— Полет был долгим, — ответил Бак. — Мне нужно немедленно, по горячим следам, подготовить рапорт.

— Знаю. Мне предстоит то же самое. — Она взяла Бака за другую руку. — Как хорошо, что ты вернулся!

Бак посмотрел прямо в глаза Вильме. Они странно, таинственно мерцали. Прежде чем Вильма успела что-либо сообразить, Бак притянул ее к себе и поцеловал. Вильма расслабилась в его руках, но гордость взяла верх, и она отстранила Бака. Бак подчинился ее жесту, но рук с ее плеч не снял.

— Не забывай, что я — полковник, — сказала она.

— В самом деле?

Она кивнула и покраснела.

— Отсутствие субординации в твоих действиях — серьезный проступок. Ты должен относиться к старшим по званию с почтением.

— А я так и отношусь, — ответил Бак, хлопая ресницами.

— Достаточно дружеского приветствия.

— Дружеский привет всем! — четко произнес Бак. — Думаю, мой поступок будет оценен по достоинству.

Бак опустил руки.

— Я слышал, что ты потрудилась на славу, — сказал он.

— Луна на нашей стороне. А Венера?

— Кто знает… — сказал Бак.

— Я знаю только одно, — ответила Вильма. — Очень здорово, что ты вернулся.

Бак вспомнил эту встречу, ощущая приятную теплоту во всем теле. Он направил свой «Крайт» в верхние слои атмосферы Земли. Вильма летела по левому борту, временно заменив отсутствующего Вашингтона.

Впереди Бак увидел корабль своего друга. Солнечные лучи отражались от корпуса. Он и Вильма ринулись вперед на дозвуковой скорости. Сигнальные лампочки вдоль корпуса корабля Вашингтона замигали. Слегка изменив траекторию полета, Вильма и Бак обогнули его.

— С возвращением! — сказал Вашингтон по линии связи.

— Спасибо.

— Твои цели зарегистрированы в районе «альфа».

— Направляемся туда, — сказал Бак.

— Ты снова попал на свое родное пастбище, — заметил Вашингтон.

— Пока не ухлопаю несколько койотов, буду чувствовать себя не в своей тарелке. — Бак предвкушал события. Ему надоело быть дипломатом. Он радовался, что снова находится в кабине.

— Удачи! — пожелала Вильма.

Ее голос эхом отозвался в линии связи. Бак почувствовал прилив энергии.

— Удача непременно придет! — хвастливо сказал он.

— Ко мне тоже, — ответила Вильма.

— Дулитл! Карсон! Егер! — перечислил Бак своих подчиненных.

— Да! — отозвался Егер густым басом.

— Не вешать носа! — подбодрил всех Карсон.

— Вперед! — приказал Бак.

Три звена с пронзительным свистом понеслись над Землей навстречу кораблям противника. Подобно орлам-мстителям, они летели над городами, затянутыми дымовыми завесами.

— Пора выбираться отсюда, — заявил Карвер, зарядив свой лазерный пистолет. — Больше здесь делать нечего.

Он находился в подземной дыре, на месте разрыва снаряда, выпущенного терринами. В подземелье было жарко. Кар-вер, с ног до головы в пыли, взял в руки нож, а на плечо повесил гранатомет.

— Куда ты собрался? — спросила Сожурнер Трате.

— Хочу навести кое-где порядок.

Карвер и Сожурнер были единственными из отряда повстанцев, кто остался в живых.

— Но тебя убьют.

— Может быть.

— Какую пользу принесет твое геройство? Спасет город? Воскресит мертвых?

Тратс была маленького роста, хрупкая, невесомая. Карвер в сравнении с ней был гора горой.

— Я не выпущу тебя отсюда, — заявила она. — Выйдешь наружу только через мой труп.

Карвер одной рукой обхватил ее за талию и убрал с дороги.

— Карвер! Что ты делаешь? На нас же смотрят!

Карвер оглянулся.

— Кто? Везде одни мертвые. В живых никого не осталось.

Глаза Сожурнер наполнились слезами.

— А я? Что я буду делать без тебя?

— Вот, возьми. — Карвер показал на ружье.

— Ты же знаешь, я не смогу.

Карвер раздраженно бросил ружье на землю.

— Мне надоело сидеть здесь, как мышь в мышеловке, и ждать, когда нас придушат. — Он содрал с головы противогаз, потряс им и отшвырнул в сторону. — Хочу дышать без этой мерзкой штуковины!

Сожурнер подняла противогаз и попыталась снова надеть его на Карвера.

— Не снимай! — умоляла она. — Не выходи! Ни в коем случае!

Он обнял девушку своей огромной рукой.

— Сожурнер, повторяю, я не могу сидеть и ждать смерти. Если мы уйдем отсюда, то снова начнем борьбу.

— Если уйдем… Да стоит нам только высунуть головы, их сразу снесут напрочь.

— И все же выбираться нужно. Идем вместе!

— Наверху ждет смерть…

— Она ждет нас и здесь, — сказал Карвер. — Попытаемся обмануть ее. Ну-ка, пошли!

 

ГЛАВА 20

Ярость Гользергейна возрастала с каждым новым сообщением. Главный компьютер РАМ был испорчен. Шестнадцать основных модулей сгорели. Схемы, в пределах которых они функционировали, вышли из строя. Нужно было срочно начинать реконструкцию Главного компьютера, менять оборудование. На это потребуется примерно двое суток.

«МНЕ НУЖНА СВЯЗЬ С ОСНОВНЫМИ УДАРНЫМИ СИЛАМИ», — приказал Гользергейн Главному компьютеру.

«ЭТО НЕВОЗМОЖНО, — ответил тот. — МОДУЛИ ПИТАНИЯ ДАЛЬНЕЙ СВЯЗИ РАЗРУШЕНЫ».

«ИСПОЛЬЗУЙТЕ СВЯЗЬ ЧЕРЕЗ СПУТНИКИ».

«И ЭТО НЕВОЗМОЖНО. ОНИ НУЖНЫ ДЛЯ ДРУГИХ ЦЕЛЕЙ И НЕ ВЫДЕРЖАТ ПЕРЕГРУЗКИ».

«НАЧИНАЙТЕ РЕМОНТ РАЗРУШЕННОЙ ЧАСТИ ГЛАВНОГО КОМПЬЮТЕРА. ЭТО ДЕЛО ПЕРВОСТЕПЕННОЙ ВАЖНОСТИ».

«ПОНЯТНО. ЭТО БУДЕТ ВОЗМОЖНО ТОГДА., КОГДА ОБСТАНОВКА СТАБИЛИЗИРУЕТСЯ И НАШЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ НИЧТО НЕ БУДЕТ УГРОЖАТЬ».

«НЕТ! НЕМЕДЛЕННО! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ОТКЛАДЫВАТЬ! — завопил Гользергейн. — ВЫ ДОЛЖНЫ ВЗЯТЬСЯ ЗА ЭТО ДЕЛО СЕЙЧАС».

«НАШИМ ЖИЗНЕННО ВАЖНЫМ ЦЕНТРАМ УГРОЖАЕТ ОПАСНОСТЬ».

Гользергейн разозлился. Такого он не ожидал Без его руководства флот РАМ ни на что не способен. У Земли могут появиться шансы взять реванш! Гользергейн подумал и решил, что, может быть, это все-таки трудности временного характера. Но он ошибался.

Рапорты, поступающие с Земли, свидетельствовали о том, что сопротивление растет. Вопреки логике событий, вопреки фактам, НЗО продолжала борьбу. Гользергейн лихорадочно думал, как же выйти из положения. «Нужно найти человека, — решил он, — который заменит Главный компьютер, станет во главе флота РАМ и поведет его к победе».

Гользергейн покопался в личных файлах, выбрал пять кандидатур и внимательно изучил досье каждой. В конце концов, он принял решение. «Смертоносный» Кейн! Вот кто нужен! Гользергейн прекрасно знал тип людей, к которым относился Кейн. Этот своего не упустит. Храбр. Честолюбив. Не успокоится, пока не уничтожит врага.

Гользергейн послал сообщение Кейну в его дворец на Луне. Он подсчитал, что Кейн отзовется через час, и занялся своим любимым делом: начал анализировать атаки РАМ на Землю.

Вирусы Мастерлинка, включая Петрова, записывали рассуждения Гользергейна и, пропуская через сложную систему шифровки, направляли своему хозяину. Когда обычное высокомерие изменило Гользергейну, Мастерлинк самодовольно рассмеялся.

«ТАК ЕМУ И НАДО, — сказал он Каркову. — ОН ДУМАЕТ, ЧТО ЕМУ НАСОЛИЛА ИЗО, ЛОВКО ЖЕ МЫ ВСЕ УСТРОИЛИ!»

«НАКОНЕЦ-ТО МЫ ХОТЬ ЧТО-ТО СДЕЛАЛИ. ПРАВДА, ПОТРАТИЛИ НА ЭТО МНОГО ЭНЕРГИИ», — прокомментировал Карков.

«МЫ НЕ ПОЗВОЛИМ РАЗРУШИТЬ НАШУ ПЛАНЕТУ».

«НЕТ», — поддержал его Карков.

«Смертоносный» мчался прочь от астероидного пояса, где располагались шахтерские поселения компании «Стратосфера». «Стратосфера» производила эластичные оболочки, которые обеспечивали жизнь в условиях космоса. Их размеры варьировались от маленьких, рассчитанных на одного индивидуума, до громадных, в которых помещалось до двадцати человек и обеспечивалась полная безопасность в течение десяти суток. Стратоблобы, как называли шахтеры эти «космические защитные камеры», широко использовались на дальних астероидных рудниках. Легкие, компактные, маневренные, они весьма существенно помогали обживать поверхность астероидов. Кейн вез как раз такие камеры.

К сожалению, в районе, где их производили, часто промышляли пираты, рассуждавшие так: то, за что другие платят деньги, нам должно доставаться бесплатно.

Кейн последовал этому пиратскому правилу. Он захватил стратоблобы так же, как это сделал известный ему Барни. Кейн не испытывал ни малейших угрызений совести и если чего и опасался, так это встречи с пиратами. Хотя, будучи отнюдь не робкого десятка, полагал, что, если нежелательная встреча все-таки произойдет, он сумеет постоять за себя. Для того чтобы провернуть дело, не подмочив своей репутации, он воспользовался именем пирата Роуга Гилда, с которым, в отличие от Барни, никогда не встречался. Покидая район, где была захвачена добыча, Кейн подумал о Баке Роджерсе. Смог бы тот поступить так, как он, Кейн? И пришел к выводу, что нет.

Кейн уже готовился к отбытию, когда ему передали, что для него есть сообщение, поступившее с Луны.

— Давайте его сюда, — приказал Кейн. По секретному шифру он понял, что это послание Марса.

Пришлось ждать, пока оно перейдет на бортовой компьютер. Сообщения особой секретности передавались по коду, уничтожающему самого себя. В линиях связи они не оставляли никаких следов. Никто, кроме адресата, в данном случае Кейна, не мог получить доступ к информации, которая предназначалась только ему.

Приняв сообщение, Кейн не стал сразу знакомиться с ним. Он решил отвести корабль в более безопасную зону.

Убедившись, что все меры предосторожности приняты, Кейн активизировал файл. На мониторе возникли ярко-красные буквы: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Кейн набрал свой персональный код и ввел его в компьютер. Экран очистился, и появился текст сообщения. Кейн, не веря своим глазам, прочитал его дважды. Зимунд Гользергейн, единственный и полновластный хозяин РАМ, предлагал Кейну деньги за услугу, которая просто не укладывалась в голове: принять на себя командование космическим флотом РАМ! Для Кейна это означало, в случае согласия, полную потерю несметных богатств на Луне. Но за деньги, которые предлагала РАМ, можно было купить весь мир.

Ситуация требовала размышления, но Кейн не хотел тянуть. Если он откажется, Гользергейн немедленно найдет другую кандидатуру. Кейн улыбнулся, как всегда, обнажив красивые белые зубы.

— Решено, — сказал он самому себе. — Я во что бы то ни стало берусь за это дело. — И направил свой корабль к Марсу.

Летные перчатки Бака Роджерса шлепнулись на стол. Беовульф молча смотрел на них.

— Мы не можем сделать это, — сказал Бак. Его голос звенел от едва сдерживаемой ярости.

— А мы и не думали, что сможем, — мягко ответил Беовульф. — Никто из нас так не думал.

— У нас не было времени, — продолжал Бак. — Мы можем уничтожать корабли РАМ поодиночке, но они все еще продолжают разрушать города на нашей планете. Их не остановить.

— Согласен с тобой. Несмотря на все наши усилия в последнее время, несмотря на их потери, нам похвалиться нечем.

Бак тяжело опустился в кресло напротив Беовульфа.

— И это лишь начало? — спросил Бак.

— Боюсь, что да.

— Каковы возможности РАМ? Хьюэр сделал для меня подсчеты, но я хотел бы услышать информацию из твоих уст.

— Главная их сила — отряды штурмовиков.

Бак покачал головой.

— Они разрушили нашу планету. Не осталось ни одного целого города.

— Осталось несколько подземных укреплений, но и они будут уничтожены.

— С Венеры ни звука? — спросил Бак.

— Нет.

— Даже если они и согласятся нам помочь, боюсь, это будет слишком поздно.

— Луна пока не начала военных действий, — сказал Барни, — хотя и объявила Марсу войну. Ее помощь нужна в борьбе на периферии. Но без Венеры все кончено.

— Все может быть кончено, если мы будем сидеть сложа руки. А мы не собираемся! — Бак начал расхаживать из угла в угол. — Нам нужен рычаг.

— Согласен. У марсиан есть один такой рычаг против нас, но они не торопятся им воспользоваться.

— Планетарный Конгресс?

— Да. Они могут потребовать от нас капитуляции, а в случае отказа перебьют делегатов.

— РАМ может счесть наше выступление случайным, — сказал Бак.

Беовульфу показалось, что он видит, как вращаются колесики и шестеренки в голове его друга.

— У тебя есть идея? — спросил он.

— Похоже, да. Безумная и очень опасная. Есть только один человек, которому я могу довериться.

— Вильма?

— Ты сам назвал это имя, — улыбнулся Бак. — А идея действительно сумасбродная. Мы рискуем жизнью, но если дело выгорит, мы сможем договориться с РАМ.

— Прекратить войну? — с надеждой спросил Беовульф.

— Нет, конечно. На это они не пойдут. Но притормозить.

— Что же это за идея? — спросил Беовульф.

— Они захватили наш Конгресс, а нам нужно захватить их Совет.

— Ты на самом деле сошел с ума! Ведь Гользергейн — компьютер, ДОС. Как ты собираешься это сделать?

— Еще не знаю.

— Когда будешь знать, — сказал Беовульф, вставая, — поставь меня в известность.

Беовульф вышел из помещения. Бак тут же включил свое переговорное устройство.

— Хьюэр!

— Да, Бак, — сразу отозвался Хьюэр.

— Мне нужен совет, Док. У Беовульфа есть терминал?

— Есть, — ответил Хьюэр.

— Док, прими спокойно то, что сейчас услышишь. Я собираюсь похитить Совет директоров РАМ.

— Гользергейн…

— Я знаю. Всех, кроме него.

— Это тяжелая задача.

— Знаю. — Бак ожидал вопросов Хьюэра.

— Чем я могу помочь?

— У меня есть возможность напасть на штаб РАМ, но для этого нужно сфабриковать удостоверение личности и узнать пароль.

— Это я могу сделать.

— А еще нужно, чтобы все члены Совета собрались в одном месте.

— Ты хочешь, чтобы я собрал совещание их Совета? Черт возьми! Опять этот электронный шпик у меня на хвосте! Подожди, сейчас я заманю его в ловушку. — Хьюэр на секунду отвлекся и послал по каналу связи ложный след, который сбил Романова с толку.

— Надеюсь, Хьюэр, ты поможешь мне в этом деле. У тебя уже есть какие-нибудь предложения?

— Нет, но я подумаю, что можно сделать.

— Сколько ты собираешься размышлять? У нас очень мало времени.

— Несколько часов.

— Постарайся, Док. Если что-нибудь придумаешь, сразу сообщи мне.

Хьюэр слабо улыбнулся.

— Ты знаешь, что Роандо Вальмар является членом королевской фамилии Марса?

— Ну и?..

— Похить его, и Марс зашевелится.

— Ты знаешь, Док, я рад, что ты в моей команде.

Через восемь часов в сторону расположения корпорации РАМ двигалось транспортное судно. Это был старый, неуклюжий корабль. Он шел на небольшой скорости. Никто не подозревал, что эта колымага была орудием розыгрыша, который задумал «Спаситель-3».

Переделанный из старого транспортного судна РАМ, «Звездный Луч» — такое имя было присвоено кораблю — являл собою одну из самых великолепных моделей, разработанных Хьюэром. НЗО не пожалела на него ни сил, ни средств. Неказистая оболочка скрывала настоящие чудеса техники. Корабль мог работать в автоматическом режиме, имитируя присутствие на нем людей. Но в данный момент в имитации не было нужды: на борту было трое людей.

— Удачи вам обоим, — сказал пилот, повернувшись к своим пассажирам.

— Удача — это именно то, что нам нужно, — угрюмо ответил Бак Роджерс. На нем был комбинезон строевого офицера корабельной службы РАМ второй категории.

— Что-то ты слишком угрюм, Бак, — сказала Вильма. — Где твоя уверенность в себе, которой мы все так привыкли гордиться?

Бак и Вильма собрались бросить вызов РАМ на свой страх и риск. Обстоятельства были против них. Шансов на успех было очень мало, и Вильма знала, что их будет еще меньше, если к Баку не вернется его обычное самообладание. Она ободряюще посмотрела на него.

— Это была твоя идея. Отступить мы не имеем права.

В глазах у Бака вспыхнула ярость.

— Чтобы я отступил! Ни при каких обстоятельствах!

— По тебе этого не скажешь, — заметила Вильма.

Бак внезапно понял, чего добивается Вильма.

— Это я так… Просто задумался о Земле и НЗО. Но ты права. Сейчас надо думать только о нашем деле. — Он посмотрел на Вильму. — Однако риск очень велик. Мы идем прямо в логово врага. Через несколько часов нас, быть может, не будет в живых. — Свободной рукой он обнял Вильму за плечи и притянул к себе.

— Последний поцелуй перед смертью? — спросила Вильма. — Сколько раз ты уже применял подобную тактику?

— Около миллиона.

— И всегда срабатывало?

Бак поцеловал ее в чувственные губы.

— Всегда, — пробормотал он.

Вильма дернула его за рукав комбинезона.

— По крайней мере, это вернуло блеск твоим глазам, — сказала она. — Выходит, средство неплохое.

— Все готово к операции? — мягко спросил Бак.

— Абсолютно, — ответила Вильма.

Они прибыли к месту назначения. Вильма проверила, на месте ли ее идентифицирующий значок, и двинулась к открытому выходному люку. За ней, с кейсом в руках, шел Бак. В игре, которую они затеяли, предстояло первое испытание.

По легендам, придуманным Хьюэром и зафиксированным в вымышленных персональных файлах, Бак и Вильма должны были заняться коммуникационными проблемами между Землей и Главным компьютером РАМ.

Вильма подошла к контрольно-пропускному пункту.

— Джоанна д’Арк, — представилась она, произнося согласные звуки в нос, что делало ее голос неприятным.

— Робертсон, — отрекомендовался Бак.

Дежурный офицер сверился со своими записями, проверил по компьютеру личные коды д’Арк и Робертсона и, не обнаружив ничего подозрительного, разрешил им пройти.

— Пока все хорошо, — пробурчал Бак.

— Что вы сказали? — спросил дежурный.

— Сегодня хороший день, — ответил Бак.

— Робертсон, — окликнула его Вильма, — через двадцать минут у нас встреча.

— Извини, шеф. — Бак двинулся к Вильме.

— Прекрати свои шуточки, — проворчала она. — У меня сердце останавливается по три раза на день.

Они прошли через толпу, состоявшую из высоких марсиан и менее высоких, но более крепких гуманоидов других рас.

— Знаешь, куда идти? — спросил Бак.

— Понятия не имею, — ответила Вильма, — но у меня есть карта.

— Я думаю, можно поступить проще.

Возле космодрома стоял коммерческий гидросамолет, осуществляющий рейсы на ближние расстояния. Он-то и помчал их к резиденции РАМ.

 

ГЛАВА 21

Кемаль Гавилан подлетал к своей родной планете со смешанными чувствами. Меркурий уже различался на обзорном экране — ничтожно малая точка рядом с раскаленным добела шаром Солнца. Для Кемаля родина была абстракцией. По распоряжению своего высокородного дяди юный принц был отдан на учебу в привилегированную военную академию имени Джона Картера на Марсе. Меркурий он помнил очень плохо. Его приезд на эту планету несколько месяцев назад по приглашению дяди Гордона не изменил его отношения к ней: Кемаль здесь так и не почувствовал себя дома.

Внезапно он понял: дядя проявляет к нему особый интерес. Дело в том, что от своего отца, Оссипа, Кемаль унаследовал офис, связанный с политической деятельностью. В последнее время этот офис стал основным пунктом в планах Гордона Гавилана, направленных против правительства Меркурия.

Кемаль описал над планетой широкую дугу, стараясь уйти подальше от того места, где находилось его родовое имение Меркури Прайм. Между Кемалем и его близкой родней никогда не было любви, и он не хотел, чтобы они знали о его прибытии. Цель поездки была абсолютно не связана с родственными отношениями. Его вызвали Танцоры — политическая группировка, интересы которой Кемаль представлял.

Кемаль уточнил траекторию полета и направил корабль на посадку. Танцоры назначили ему встречу возле своего Трэк Сити, когда Кемаль, пройдя верхние слои атмосферы, пролетал над обширной пустыней, он увидел, что вся она усеяна шагоходами, движущимися по всем направлениям в поисках полезных ископаемых.

Кемаль посадил корабль в неглубокую расселину. Корабль оказался хорошо спрятанным от любопытных глаз, которых на планете было достаточно, но с высоты птичьего полета служба безопасности могла легко засечь его. Кемаль вытащил из-под сиденья квадратную коробку и выбрался наружу. Он подошел к носу корабля и углом коробки зацепил крючок, находившийся на обтекателе. Из коробки высунулось металлическое кольцо. Кемаль дернул за него. Легкая защитная оболочка вихрем вырвалась из коробки и обволокла корабль. Уверенный, что теперь с аппаратом ничего не случится, Кемаль отправился на условленную встречу.

В тени скал он увидел Дьюэрни, ждавшую его. Легкие развевающиеся одежды окутывали ее тело, на лицо была надета защитная маска.

Кемаль подошел к ней. Дьюэрни сразу перешла к делу:

— Танцоры получили информацию, что вы обещали НЗО нашу помощь в борьбе за Землю.

— У вас неверная информация. Я никогда не говорил от имени Танцоров. Я ваш представитель, а не руководитель. Я вступил в НЗО по собственной воле и никого не принуждаю следовать за мной.

— Но мы боимся этого.

— Боитесь, что я предам вас из-за НЗО?

Дьюэрни посмотрела прямо в глаза Кемалю.

— Кемаль, мы совсем не знаем вас. Многие Танцоры не верят вам, потому что вы выросли в другой среде.

— Знаю. И это причиняет мне боль. Из-за Танцоров я порвал со своим дядей. И сейчас хочу сказать, что скорее умру, чем предам вас. Но мне крайне важно знать, откуда вы получили эту информацию.

— Осведомители у нас есть везде, даже в вашем родовом имении, Меркури Прайме.

— В Меркури Прайме?

— Да. Информация поступила именно оттуда. А почему вы спрашиваете?

— Пытаюсь понять, кому выгодно распространять обо мне такие слухи.

— По-моему, вы должны знать это.

— Мой дядя… Гордон Гавилан… — задумчиво произнес Кемаль.

Дьюэрни кивнула.

— Если он подсунул нам эту информацию, значит, у него на уме был какой-то план. Может быть, он решил избавиться от вас нашими руками.

— Передайте Танцорам, что я никогда не стану распоряжаться их правом на свободу. И никогда не предам их.

— Что это было? — Дьюэрни резко повернулась и огляделась по сторонам. Кемаль прислушался.

Дьюэрни осторожно выглянула из-за скалы. Далеко на горизонте клубилось низкое облако пыли.

— Нам не нужны соглядатаи. Прощайте, Кемаль. — Она подбежала к своему небольшому самолету и включила зажигание.

Кемаль бросился к своему аппарату. Бежать было трудно — ноги увязали в желтом песке. Когда он достиг места, где был спрятан корабль, пот градом катился с него, дыхание было тяжелым и учащенным.

От корабля отделилась какая-то тень.

— Это ты, Кемаль? Мы надеялись, что ты навестишь нас.

— Далтон! — Кемаль узнал своего двоюродного брата. — Как ты нашел меня?

— Мы заметили твой корабль.

— Полагаю, ты пришел сюда не для того, чтобы поздороваться со мной?

— Боюсь, что нет.

— Ты пришел пригласить меня в Меркури Прайм?

— Хорошая догадка, хотя, подозреваю, ты не особенно обрадуешься этому приглашению.

— Помоги мне выбраться из песка, — попросил Кемаль и протянул руку. Далтон, ничего не подозревая, тоже протянул руку, и тут до него дошло, что собирается сделать его кузен. Но было уже поздно. Тело Далтона взлетело в воздух и, перевернувшись, грохнулось оземь. Далтон быстро вскочил на ноги и бросился на Кемаля. Завязалась схватка. Цепкие руки Далтона обхватили Кемаля за шею, но тому удалось вырваться. Он кинулся к трапу. В тот момент, когда он заносил ногу на ступеньку, что-то тяжелое садануло его по голове. Кемаль упал и потерял сознание.

 

ГЛАВА 22

— Вольф! — Голос Вильмы звучал властно.

Перед ней маячило здание Совета Русско-Американской Монополии — серебристый тетраэдр, сияющий в разреженной марсианской атмосфере. Зеркальные светочувствительное панели фасада блестели так ярко, что приходилось щуриться. Все вокруг было совершенно, казалось несокрушимым — и в то же время невыразительным, как лицо РАМовского охранника у входа в здание.

Бак Роджерс копался в боковом кармане своего форменного костюма.

— Вольф! — повторила Вильма надтреснутым голосом.

Наконец-то Бак извлек из кармана удостоверение личности и протянул охраннику. Тот раскрыл его и начал внимательно изучать. Бак сделал самое невинное выражение лица, на какое только был способен.

— Ваше дело связано с Советом директоров? — спросил охранник.

Вильма царственно кивнула.

— Я должен убедиться в этом. — Его голос стал несколько учтивее. — Говорит пункт «Альфа», — доложил он в передатчик. — У меня здесь двое: Джоанна д’Арк и Вольф Робертсон. Говорят, что прибыли на совещание. У меня нет списков участников. Пожалуйста, проверьте.

— Какое глупое имя придумал мне Док, — прошептал Бак на ухо Вильме. — Когда вернемся, я ему скажу об этом.

Вильма наступила ему на ногу, не отрывая глаз от охранника.

— «Альфа», это Центр, — ответили по интеркому. — Мы час назад получили подтверждение: Совет директоров состоится сегодня ровно в тринадцать ноль-ноль. Д’Арк и Робертсон могут пройти.

— Почему же в компьютере безопасности нет никаких сведений? — спросил охранник, привыкший неукоснительно соблюдать инструкции.

— Откуда я знаю? Может, из-за поломок в Главном компьютере. В любом случае пропусти их.

Охранник вернул Баку и Вильме удостоверения и отключил охранную блокировку дверей.

— Ну вот! — прошептала Вильма. — Разве я могла мечтать за все время службы в РАМ, что удостоюсь такой чести? Когда-то мне приходилось участвовать в проекте перевооружения… Хороший бизнес для землян, — если не вспоминать, что теперь это оружие ежедневно опустошает Землю…

Они вошли в логово льва. Бак спешил за Вильмой, сохраняя на лице заученное выражение тупости, которое особенно усиливалось в сочетании с походкой: Бак все время спотыкался о кейс, прикованный цепочкой.

— Вольф, если ты еще раз позволишь себе это, я тебя испепелю! — прошипела Вильма ему на ухо. И более спокойным тоном добавила: — Итак, внутрь мы попали. Что дальше?

— Теперь надо подняться, — сказал Бак. — Док предупредил, что зал совещаний находится в верхнем этаже.

Они подошли к лифту. Марсиане поглядывали на них с любопытством, но идентификационные значки — с двойными алыми полосами — снимали все вопросы.

Когда двери лифта закрылись за ними, Бак посмотрел на рыжеволосую головку Вильмы.

— Я должен сказать тебе одну вещь.

— Какую? — резко спросила Вильма.

Ее нервы были напряжены до предела: она находилась среди врагов, и в случае провала ее ждало нечто гораздо более страшное, чем просто смерть.

— Ты чертовски красива.

Вильма замерла, ее глаза потемнели, лицо стало пунцовым.

— Не расслабляйся! — мягко сказала она.

Двери лифта открылись, и они попали в большой коридор, устланный зеленым ковром. Вильма шла впереди, Бак, как сторожевой пес, семенил за ней.

Она читала таблички на дверях с именами высших руководителей и молила Бога, чтобы не встретиться с ними. В конце коридора, ведущего в конференц-зал, по обеим сторонам располагались кабинеты для конфиденциальных бесед. Красные лампочки, светившиеся над входом в некоторые из них, говорили о том, что помещения заняты.

— Давай попробуем здесь, — предложила Вильма, остановившись перед дверью, над которой лампочка не горела, и толкнула ее. Как ни странно, дверь беззвучно открылась.

Когда надежные двери закрылись за ними, Вильма почувствовала абсолютно неуместное в данном случае спокойствие. Бак положил на стол кейс, достал лазерный пистолет и зарядил его.

— Иди первым, — сказала Вильма.

— А ты — следом. — Бак подал ей второй пистолет.

— Джентльмены! Джентльмены и леди, уже ровно тринадцать часов. Я призываю вас к порядку! — Командирский голос Джэндера Сольена перекрыл все другие звуки, раздававшиеся в зале.

— Мы уже готовы, Джэндер, — сказал Роандо Вальмар. — А где директор? Он оторвал меня от дел, а сам до сих пор не явился.

— Что происходит? — вступил в разговор Михаэль Биттенхауз. Как младший член Совета, он не мог позволить себе такое откровенное выражение чувств, как Роандо.

— Если узнаю, то сообщу вам, — коротко ответил Сольен.

— Как вы думаете, может, директор собирается обсудить с нами планы относительно Земли? — Масляный голос Роандо, казалось, состоял из одного сарказма. Операцией «Молот» руководил исключительно Гользергейн. Все хорошо знали, что он не имел обыкновения обсуждать ее с членами Совета.

— Выбирай слова, Роандо, — сказал старейший член Совета Иван Раков. — Эти стены имеют уши.

В это время заработал принтер компьютерной системы, установленной в зале. Сольен подскочил к нему и начал читать сообщение.

— Это от Гользергейна, — сказал он.

Принтер выбросил лист.

— Задерживаюсь… — читал Сольен. — Буду… пятнадцать… минут…

— Я думаю, уже слишком поздно, — сказал Бак, врываясь в зал с лазерным пистолетом в руках. Все семеро членов Совета замерли. Бак застыл у входа; глаза его горели холодным голубым пламенем. Вслед за ним в зал проскользнула Вильма и моментально взяла на прицел Джэндера Сольена, который стоял впереди всех.

— Что все это значит? — пробормотал Вальмар.

— Вы взяты в плен, — ласково сказала Вильма.

Пальцы Сольена забегали в поисках кнопки сигнала тревоги.

— Вот этого делать не стоит, — сказал ему Бак. Сольен смирился.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Вы, — спокойно ответил Бак. — Живее!

Вильма открыла дверь и выглянула в коридор. Там было пусто.

— Давай, — сказала она Баку, приказав жестом членам Совета двигаться за ней.

— Куда мы идем? — спросил Сольен. Остальные молчали.

— Увидите, — сказал Бак тоном, отметающим все дальнейшие вопросы. Он замыкал шествие и глядел поверх голов: свободен ли путь? РАМ была уверена в своей безопасности. Охраны нигде не было.

Бак привел пленников к площадке у основания лестницы, ведущей к секретной взлетной полосе, расположенной на крыше здания.

Здесь безопасность должен был обеспечивать Гользергейн-ДОС. Бак улыбнулся, когда все блокировки были сняты и ход открылся. Хьюэр справился со сложным и весьма небезопасным для него самого заданием — проникновением в электронные владения Гользергейна. Рейд был распланирован по минутам.

Вильма подвела пленников к входному люку и приказала Баку открыть его. Члены Совета шли первыми. Прежде чем экипаж корабля, стоявшего на взлетной полосе, сообразил что к чему, Бак и Вильма разрядили оружие. Пилот и офицер упали замертво, и только вояка из службы безопасности оказался проворнее других. Он, как молния, метнулся в сторону и выстрелил в Бака.

Баку обожгло плечо, но защитный комбинезон спас его от ранения; удар был как от лошадиного копыта, но кости уцелели.

Бак посмотрел на семерых марсиан и оружием указал на корабль.

— Быстро!

Члены Совета директоров с овечьей покорностью начали забираться на борт. Вильма привязала каждого к сиденью.

— Этим людям верить нельзя, — объяснила она.

Бак включил двигатели.

— Нужен второй пилот, — сказал он.

Вильма уселась рядом и надела шлем на свои рыжие волосы.

— Сэр, только что взлетел «Скайкрекет», не запросив разрешения на полет, — воскликнул диспетчер РАМ-центрального.

Супервизор Иоланда Чер посмотрела через плечо молодого человека на экран локатора; вглядевшись в экран радара, бросила:

— Конечно же, Джон. Отметим это в журнале.

— Но, мэм, может быть, следует связаться с ними? Нет ясности с полетом…

Супервизор на мгновение задумалась и сказала:

— Наши директора — особы весьма высокого уровня безопасности. Если Сольен и Вальмар отправились по своим делам, то счастливого им пути!

Зимунд Гользергейн появился на экране монитора компьютера в конференц-зале. Там не было никого.

«Я должен был это предвидеть, — подумал он. — Можно было догадаться по атаке на модули. Мое возмездие будет немилосердным».

Никто не отозвался в опустевшем конференц-зале, и только в глубинах Главного компьютера РАМ Мастерлинк почувствовал гнев Гользергейна, гнев, для разжигания которого он ничего не сделал — в данном случае.

Романов шел по горячему следу. Тщательное изучение источников информации наконец принесло плоды. Он уже начал предугадывагь поведение Хыоэра. Еще немного, и он загонит его в угол. Романов замирал от предвкушения удовольствия, с каким он будет допрашивать программу Новой Земной Организации, чтобы разузнать все о Баке Роджерсе.

Романов поймал сигнал Хьюэра неожиданно. Хьюэр был осторожен и всегда заметал следы. Но на этот раз он выдал себя. Романов незаметно и бесшумно — это было выработано долгой практикой — следил за ним. Хьюэр находился сейчас очень близко от Романова.

Но вот Хьюэр прекратил передачу. Романов, прислушиваясь, пытался просчитать дальнейшие действия противника. Изучение компьютерной системы НЗО пошло ему на пользу. Он знал, что информация в этой системе защищается специальными автономными блоками. Внезапно он понял, как поймать Хьюэра.

Романов вышел на запирающую программу нужного ему автономного блока и направил на нее мощный поток импульсов. Барьер ослабел. Романов рывком пробил его и увидел Хьюэра, в панике сворачивающего свою работу.

«ИТАК, — сказал Романов, — НАКОНЕЦ-ТО МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ».

Хьюэр молча смотрел на врага.

«ПРИГОТОВЬСЯ К УНИЧТОЖЕНИЮ».

Хьюэр выглядел беспомощным.

Романов бодро продолжал:

«ТЫ ДОЛЖЕН РАССКАЗАТЬ МНЕ ВСЕ. КАЖДУЮ МЕЛОЧЬ, КАЖДУЮ ДЕТАЛЬ. МЫ НАЧИНАЕМ УНИЧТОЖЕНИЕ БАКА РОДЖЕРСА».

«А КТО ЭТО ТАКОЙ?» — спросил наконец Хьюэр.

«НУ ТЫ ДАЕШЬ! Я СЛЫШАЛ ТВОИ ПЕРЕГОВОРЫ С НИМ, ТЫ НЕ РАЗ УПОМИНАЛ ЕГО ИМЯ. ТЫ ЗНАЕШЬ О РОДЖЕРСЕ ВСЕ».

«О РОДЖЕРСЕ Я НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО, — ответил Хьюэр. — „О НЕМ ЗНАЕТ ХЬЮЭР“.

Романов замер.

«ТАК ТЫ И ЕСТЬ ХЬЮЭР!»

«НЕТ, Я НЕ ХЬЮЭР». — Романову показалось, что в этих словах прозвучала насмешка.

«Я ЗНАЮ ТВОЮ КОНФИГУРАЦИЮ. ТЫ ХЬЮЭР».

«Я ХЬЮЭР-ПЕРВЫЙ. Я НЕ ПИТАЮСЬ РЕСУРСАМИ РОДИТЕЛЕЙ. У МЕНЯ ТОЛЬКО СОВПАДАЮЩИЙ ВНЕШНИЙ ВИД».

Хьюэр-Первый слабо улыбнулся. А как только Романов-ДОС набросился на него, распался, оставив убийцу в бесформенном облаке электронных вихрей.

Романов был взбешен. Попасться на саморазрушающемся электронном клоне! Он заметался по цепям, утыкаясь в непроходимые диэлектрические барьеры. Обманули! Заманили в ловушку!

Из укромного наблюдательного пункта Хьюэр следил за Романовым. Он был рад, что все так удачно получилось. Удалось сбить агрессора со своего следа. Но Хьюэр не подозревал, что Романов и не думал сдаваться.

 

ГЛАВА 23

Конференц-зал «Спасителя-3» сиял огнями. Бак Роджерс и Вильма Диринг стояли на его полированном полу в центре всеобщего внимания. Высокий худой Турабиан и широкоплечий коренастый Беовульф хоть и бросали на них гневные взгляды, но являли собой настолько забавную пару, что Бак улыбнулся.

— Прекратите улыбаться, мистер! — вскричал Беовульф, несерьезность Бака начала раздражать его. — Разве можно было так рисковать? А если бы вас разоблачили! Я отстраняю вас от полетов. Месяц—другой будете чистить двигатели. Это собьет с вас спесь. — Беовульф перевел дух. — Я ценю ваши заслуги, преклоняюсь перед вашим геройством. Это все хорошо. Но как же ты мог не предупредить о своем замысле?

— Я согласен, — холодно подхватил Турабиан. — Зачем, скажите на милость, вы приперлись на РАМовском корабле сюда? Другого места не было? Я лелеял станцию годами. А тут являетесь вы — и вся конспирация летит к черту!

— Сэр, — сказала Вильма, — у нас не было другого выхода. Нам нужно было где-то укрыться. РАМ не стала мешкать с погоней, ведь похитили Совет директоров.

— Да знаю я, на что способна РАМ… полковник, — сказал Беовульф. Он долго колебался, прежде чем назвал звание Вильмы.

— Послушайте, — сказал Бак, — я не понимаю, что происходит. Все, что мы задумали, получилось. Мы сделали свое дело, теперь вы делайте свое.

Беовульф смотрел прямо в честное лицо Бака. Улыбка начала озарять его черты.

— Ну что скажешь? — спросил он Турабиана. — Помилуем их?

Турабиан перевел взгляд с одного на другого и тоже улыбнулся. Мир был восстановлен.

— На самом деле, — сказал Беовульф, меняя тон, — мы позвали вас, чтобы обсудить очередной шаг в нашей борьбе за независимость. Но хочу предупредить: больше никакой самодеятельности.

— Слушаюсь, сэр, — ответил Бак.

Беовульф подошел к линии связи.

— Соедините меня с центром РАМ, — приказал он.

— Будет исполнено, — отозвался женский голос. И через секунду добавил: — Канал чист, можно говорить.

— Это центр РАМ, — послышался далекий мужской голос. — Назовите себя.

— Я — Беовульф. — На противоположном конце линии связи стало тихо. Имя Беовульфа было хорошо известно всем — и друзьям, и врагам. Техник РАМ не мог не слышать его. — У меня сообщение для Зимунда Гользергейна.

— Я передам вашу просьбу о личной беседе.

— Мне не нужно личной беседы, — сказал Беовульф. — У меня для него сообщение. Можете передать Его Величеству, что у меня находятся его драгоценные члены Совета, среди них Роандо Вальмар. Если он хочет увидеть их живыми, то должен прекратить нападения на Землю. Кроме того, я требую возвращения делегатов Планетарного Конгресса. Ответ — через три часа. Я свяжусь с вами.

Техник связи пробурчал в ответ:

— Да, сэр.

— Через три часа, — повторил Беовульф и отключил связь.

— Замечательно, — сказал Турабиан. — Сейчас это сообщение разнесется по Вселенной.

Беовульф кивнул.

— Венера его как пить дать слышала.

— Видите, какая польза от наших заложников, — сказала Вильма.

Бак только улыбнулся.

Далеко от Земли, под небом Венеры, Мариана Алмисам проводила совет членов правительства конфедерации Иштар.

— Значит, Вассат, ты против союза с Землей? — спросила она.

— Я не вижу в этом никакого прока для нашей планеты.

— Если мы победим в этой войне, РАМ будет разрушена. Нам откроются широкие возможности для торговли с Землей и Меркурием.

— Если победим, — уточнил Вассат.

— А что думает Али?

— Победа — сладкое слово, — сказал Али, — но победить РАМ не так-то просто. У нас равные силы. Я не верю заявлениям НЗО о том, что они способны изменить ситуацию в свою пользу.

— Я вижу, никто из нас не питает иллюзий относительно того, почему НЗО жаждет заключить с нами союз, — сказала Мариана. — Повстанцев интересуют наше богатство и мощь армии. Хотя, замечу, они демонстрируют умение воевать.

— Одним этим умением войну не выиграешь, — сказал Вассат.

В это время в дверь постучали. Мариана повернула голову.

— Я просила не беспокоить нас во время беседы!

— Прошу извинения, — сказала Парис, входя. — У меня есть сообщение, с которым нужно непременно ознакомиться.

— Слушаем тебя.

— НЗО похитила Совет директоров РАМ.

Все в изумлении уставились на нее. Воцарилась тишина.

— Это правда, — сказала Парис. — Мы записали ультиматум Беовульфа РАМ. Он требует прекратить атаки на Землю и вернуть их заложников.

— Выходит, они побывали на Марсе и похитили их Совет? — удивился Али.

— Это все, что я хотела сказать. — Парис улыбнулась уголками губ.

Али покачал головой.

— Но это же безумие!

— Конечно.

— Очень безрассудно, — сказал Вассат.

— Да, — согласилась Парис.

— И результативно, — заключила Мариана. — Ничего не скажешь, событие непредвиденное. У меня появилась надежда…

Глубоко в трюме РАМовского крейсера, удалявшегося от Земли, продолжалась сессия Планетарного Конгресса НЗО.

Три четверти делегатов спали, а оставшаяся четверть продолжала выработку конституции планеты — конституции, которой, по их мнению, не суждено было увидеть сияние свободы.

Работа шла без остановки, по сменам. Одна группа разрабатывала новые статьи, затем текст запоминался и передавался следующей смене. Разногласия, связанные с разницей в культурном уровне делегатов, старательно обсуждались и согласовывались.

Теоретически следовало учитывать, что есть конституция номинального правительства Земли как протектората Альянса Солнечной системы. Но фактически и правительство, и конституция носили декоративный характер. Протекторат был не более чем РАМовской затеей, он целиком подчинялся воле корпорации. А она была вовсе не заинтересована в сотрудничестве с Землей в целом, предпочитая манипулировать отдельными фрагментами.

Планетарному Конгрессу предстояло трудиться и трудиться.

Шум голосов разбудил стражников-марсиан. Орлов потянулся и вытащил лазерный пистолет.

— Надо бы заткнуть пару ртов, а остальные сами заткнутся.

— Стоит ли связываться? — отозвался Менч. — Политики — ну и чешут языками. А нам положено их охранять. Пока все мирно — мы не вмешиваемся.

— А если поднимут бузу? — поинтересовался Орлов.

— Сообщим супервизору. — Менч внимательно посмотрел на компаньона. — И послушай: я знаю, что ты крутой, но никакой заварухи не допущу.

— Вот как ты заговорил, — протянул Орлов, соображая, что к чему.

— Спрячь-ка ты лучше свою пушку. Я знаю, что здесь можно, а что нет.

Орлов удивленно посмотрел напарнику в глаза.

— Так это и твоя игра?

— Не только моя; но пока речь идет не об их освобождении, а о надежной охране и тщательном наблюдении.

— Я так думаю, — буркнул Орлов, засовывая пистолет в кобуру, — это всего лишь безобидная кучка свихнутых.

Сказано это было, впрочем, не безобидным тоном.

Шум голосов спорщиков немного утих.

Бак направил свой «Крайт» в Центр наркологии Сакраменто. Его лазеры жадно уставились на взлетные полосы терринов. Полосы были пусты. Кругом царил хаос: кучи щебенки и груды взорванного пластикрита. Бак сделал несколько кругов над местностью, расстреляв на последнем казарму тер-ринов и гранатометную установку.

Когда он выводил корабль в верхние свои атмосферы, в небе появились «стрекозы» терринов. Несмотря на возможности своего корабля, Бак не хотел идти один против троих, считая это головотяпством.

В ту же секунду Бак увидел еще один «Крайт» и связался с ним.

— Это «Повстанец-1». Жду связи.

— Я — «Орел—двенадцать».

— Слышу тебя, Ривер. Как твои дела?

— Видел две «стрекозы» на земле. Уничтожил их пусковые установки. Встретился с несколькими кораблями РАМ, но они даже не подошли ко мне. Странно… Такое впечатление, будто РАМ оттягивает войска.

Улыбка Бака расплылась до ушей.

— Господи! — пробормотал он. — Неужели сработало?

— Что?

— Сработало! — закричал Бак. — Они не стали рисковать жизнью своего Совета!

— Скорее всего, боятся потерять Роандо Вальмара, — сухо сказал Ривер.

В это время раздался сигнал линии связи. Бак услышал голос Беовульфа.

— Послушай передачу, которую мы принимаем от РАМ, — приказал он.

Бак прислушался.

— …мы предпринимаем стратегический отвод вооруженных сил в соответствии с вашими требованиями, — неслось с канала РАМ. — Все корабли должны покинуть ближайшие к Земле орбиты. Обстрел целей на планете прекращается.

— Ничего себе! — обрадовался Ривер.

Беовульф прервал сообщение.

— «Повстанец-1», возвращайтесь на базу, я приказываю.

— Непременно, — ответил Бак.

Через сорок пять минут он уже был на «Спасителе». Не снимая летного костюма, вошел в конференц-зал станции и с горделивым видом сел в центре, закинув ногу на ногу. Через открытую дверь в аппаратную он видел Беовульфа, который возился с системой связи. Переглянувшись, Вильма и Бак молча поздравили друг друга с победой.

Беовульф быстро вошел в конференц-зал. Его черные глаза были полны печали, брови нахмурены. Он плотно закрыл за собой дверь и сказал:

— У меня плохие новости.

— Что случилось? — спросил Бак.

— Кемаль. Его захватили в плен.

— Где? — спросила Вильма. — Последнее, что я о нем слышала, это то, что он направлялся домой, на Меркурий.

Беовульф кивнул.

— Там его и взяли, — сказал он. — Похоже, подстроили ловушку.

— Кто его захватил? — спросил Бак.

— Двоюродный брат, Далтон.

— Мы должны освободить его, — заявил Роджерс, поднимаясь с кресла.

— Это не просто, — сказал Беовульф. — Одна надежда, что его не посмеют убить, так как его влияние на родине усиливается.

— Вы уверены? — спросила Вильма.

Бак Роджерс спал. И вдруг сквозь сон услышал чей-то знакомый голос. Говорил Турабиан:

— Я только что получил послание с Венеры. Вот оно: «Конфедерация Иштар приветствует усилия братьев по оружию, направленные на победу над врагом, и предлагает свою поддержку Новой Земной Организации. Сегодня мы отправили на Марс Декларацию об объявлении войны и оказании помощи Земле». Подписано: «Мариана Алмисам, директор внешних сношений».

 

ГЛАВА 24

— Огромное спасибо за сообщение, Кейн. — Ад ела Вальмар хотела казаться вежливой и спокойной, но голос ее выдал.

Корнелиус Кейн ухмыльнулся.

— Не надо киснуть, Адела. Это портит твою красоту.

Он заполнил собой весь экран огромного компьютера Аделы. Обычно она избегала визуального контакта, но Кейн был красивым мужчиной, и она не могла отказать себе в удовольствии лицезреть его.

Кейн знал правила игры, которую вела Адела, и ему нравилось подначивать ее.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, Адела, — сказал он. — Несмотря на твое раздражение. Что тебе в этих двух телохранителях? Свет на них клином сошелся, что ли?

— Не лезь не в свое дело, — отрезала она.

— Извини, но приходится. Как ты думаешь, почему я сообщил тебе, что РАМ ретируется с Земли? Ты ведь понимаешь, что это значит для твоего дяди.

Адела молчала. Кейн откинулся в кресле и расправил плечи. Под тонкой тканью комбинезона обозначились тугие мышцы.

— Не думай об этих мальчиках. Они не стоят тебя.

— Ты, что ли, стоишь? — спросила она жестко.

— Конечно. И ты это знаешь.

— Я знаю, что ты противный себялюбец, — сказала Адела.

— Не более, чем ты. — Кейн добавил теплоты в свой голос. Он знал, что такой метод воздействия на чувственность Аделы не даст осечки.

— Я ценю тебя только за твои связи, — заявила она.

— А я тебя — за нашу связь, — сказал он. — А теперь к делу. Я думаю, будет лучше для нас обоих, если наши отношения останутся прежними. События принимают интересный оборот. Если мы объединим наши ресурсы, оба окажемся в выигрыше.

Адела задумалась над словами Кейна. Она слышала, что его назначили главнокомандующим космическим флотом РАМ, направленным против Земли. Это его положение можно использовать.

— Я согласна, — решительно сказала она.

— Я посмотрю, что нужно будет сделать в первую очередь, — сказал Кейн, — и пришлю вам инструкции, мадам. — Кейн хотел сделать вид, что готов ввести ее в курс всех своих дел. Адела была столь красива, что иногда от этой красоты у него захватывало дух. Время от времени он охотно шел с ней на сближение, но никогда не был настолько глуп, чтобы полагаться на нее. Обещания, которые срывались с этих дивных губ, были крайне лживы.

— До встречи, — сказала Адела, изменив тон. Теперь в ее голосе звучала легкая, как мимолетное прикосновение, нежность. Кейну, полагала она, это должно понравиться.

— Пока, — легко ответил Кейн и сделал прощальный жест рукой.

Адела уселась в кресло и начала строить планы на будущее. Ее мысли вертелись вокруг Роджерса. Она еще не знала, что он похитил ее дядю и других членов Совета РАМ. Знала только одно: ей хочется задушить Бака собственными руками. Адела решила, что будет жить ради этого момента, а пока — сгодится и Кейн.

Марс распирало от активности. Несмотря на слово, данное Земле, РАМ мобилизовала все силы. Зимунд Гользергейн не собирался сдаваться.

Подальше от чужих глаз, в местах, недоступных наблюдателям, формировалась новая армия. Возглавить ее должны были вернувшиеся с Земли штурмовые отряды. Главный компьютер РАМ также готовился к борьбе.

Все, что было эвакуировано с Земли, вновь приводилось в боевую готовность.

Все спутники-шпионы, включая спешно переоборудованные станции наблюдения за Солнцем, были направлены на Землю.

Перевезенные на Марс РАМовские служащие-земляне отнюдь не были склонны смириться. Позиция новых хозяев родной планеты не вызывала у них ни понимания, ни симпатии.

Черненко мерил шагами террасу своего скромного дома на окраине столицы Марса. Он подсчитывал размеры понесенных потерь. Черненко не собирался сдавать свои позиции на Земле и размышлял о том, как вернуть себе былое могущество.

Он посмотрел на красивый садик вокруг дома. Небольшой бассейн в центре был украшен фонтанчиками, из которых била вода. Экзотические растения подставляли солнцу свою пышную листву. Все было чарующе прекрасно, и все такое свое! Черненко не представлял себя вне красивой жизни.

— Элизабит, — тихо позвал он.

Персональная линия связи тут же ответила:

— Слушаю, сэр.

— Я хочу, чтобы ты собрала все сведения о том, как Марс готовится к войне. Ты знаешь, чего я хочу.

— Конечно, сэр. Я уже начала это делать.

— Смотри, чтобы об этом никто не догадался.

— А разве раньше я поступала по-другому? — Ее страстный голос был раздражен. — РАМ-Главный считает меня дурой.

— Полагаю, они заблуждаются, — бросил Черненко.

На другом конце Солнечной системы Кемаль Гавилан принимал муки от своего дяди, Гордона. Он больше ничем не мог помочь Новой Земной Организации. Его пытали и накачивали галлюциногенами. Крики Кемаля, доносившиеся из застенков тюрьмы, тонули во Вселенной.

Возле Венеры, словно отражение марсианского флота, сосредотачивался ее собственный.

Венера готовилась к войне. Иштар знал, с какими силами ему придется столкнуться, и потому поднял на борьбу всех и каждого. Корабли были приведены в боевую готовность. Они в любую минуту могли принять участие в конфликте. Все были воодушевлены, ибо знали теперь, ради какой цели идут на смерть. Во имя Веры. Если Марс одолеет Землю, пострадает вся Солнечная система. Терпеть насилие уже ни у кого не было сил.

Пока РАМ плела сети заговоров против других планет и атаковала Землю, Иштар поселил в сердце каждого жителя своей планеты мысль о том, что без борьбы — нет будущего, что смерть на поле брани — прекрасный исход, что того, кто пал за правое дело, ждет вечное спасение на небесах.

Между двумя разъяренными гигантами лежала Земля — единственный естественный живой мир Солнечной системы. Здесь жили люди, верящие в право Земли оставаться Землей, а не обновленной колонией Марса, люди, которые уважали все, что связано с жизнью. Мужественные, умные, отважные, они вступали в борьбу со всем, что могло разрушить их мир. Все мечтали о том времени, когда Земля вновь станет такой, какой ее всегда знали: мирной, свободной, сверкающей первозданной красотой. Станет Домом.