Луг. Ночь.

Входят Флинт и  Флинта 1 . Садятся на траву.

Флинта 1

На луг давно мы не ходили, Флинт.

Флинт

Да, тридцать лет.

Флинта 1

Нет, Флинт. Тридцать один.

Пауза.

И ты меня уж больше не обнимешь? Что было, то прошло, и не вернешь.

Флинт

Стареем.

Флинта

А другие помоложе…

Флинт

Опомнись. Я могу тебя понять. В пустой постели бабе неуютно. Но все-таки не стоило тебе Во все колокола о нас звонить. Пускай в деревне церковь остается.

Флинта

А пастор у кухарки, так сказать.

Флинт (смеется)

Ну ладно, я твой муж, болтай что хочешь, Но ты меня со мною же не путай, Все знают: я здесь партия сейчас, Не надо стричь нас под одну гребенку, Ты мне билет партийный не марай

Флинта 1

Тебе плевать на твой значок партийный, А я его до блеска отчищай?

Флинт

Пять лет я в лагере провел, без баб. Ведь хочется урвать у жизни что-то.

Флинта 1

Я тоже без тебя не веселилась, Хоть и могла бы время не терять. Но я тебя пять долгих лет ждала, А ты вернулся только на полгода.

Флинт

Ведь я твоей свободы не стесняю, И ты моей свободы не стесняй.

Флинта 1

Сказал жених после десятых родов.

Флинт

Да я б не прочь, но я не из железа. Что я сказал? Что я не прочь? Соврал. Я от твоей любви совсем отвык, Я слишком крепко вкус ее запомнил. Для пролетария любовь была Как бы поездкой на седьмое небо. А нынче – предвкушенье коммунизма.

Мы должны разгрести еще много мусора, если хотим превратить землю в сад из той свалки, которую она собой представляет.

И мой доход не больше, чем мой пай.

Флинта 1

Ну как же! Красный Флинт! И красный бабник!

Флинт

Называй, как хочешь. Ведь так оно и есть: в Каппа мы стреляли: берешь юнкера на мушку и стреляешь из винтовки Круппа, как тебя учили по уставу при кайзере. Это просто. Но потом правые, Эберт и компания, подмочили нам порох: сначала подсидели нас со стариком Гинденбургом, а потом пришел Гитлер, и стало не до шуток. Коммунист, социалист – никакой разницы: всех в один горшок за колючую проволоку. Разве что тебя зовут Носке и ты служил ему как гончий пес. Тогда получай свою кость: государственную пенсию. Тяжко было, но понять легко.

Флинта 1

А кто штопал тебе носки, пока ты расправлялся с Каппом? Кто стирал рубаху и четыре недели таскал еду в Красную Чащу, куда тебя загнали штурмовики? Кто искусал до крови язык, но не сказал ни слова?

Флинт

Все ты. И я об этом не забуду. Но, видишь ли, теперь мы взяли верх, Не о двоих – обо всех моя забота. Над нами никаких правительств нет, Да, Пик – наш козырь, мы за все в ответе.

Государство – не вол, его под уздцы не поведешь. Когда дорога с горы, у камня ноги вырастают, но наша-то дорога – в гору. И наше государство вроде машины, сварганенной из остатков после двух войн и двенадцатилетнего рейха. Да еще по чужому чертежу. А если не сам разбирал, то и собираешь через пень-колоду. Одна деталь не входит, другую никак не заменишь, а тачка должна быть на ходу, того и гляди, колеса сопрут. Голова идет кругом.

Что, не умеешь плавать? Прыгай в воду. Листовки раздавал, рискуя жизнью? Теперь пиши законы. Ты молчал Под взмахами резиновых дубинок? Теперь изволь красиво говорить. Ах, не умеешь? Срочно научись. Все надо знать. Но знать – еще не все. Ты должен знанья отдавать другим, Разумное для всех обязан сеять, И агитпроп, и сельское хозяйство, И скотоводство… диамат… истмат… На трактор надо пересесть с кобылы, Пульт управления страной принять. Но у меня всего-то две руки. И голова всегда одна – не тыща. Тут женщина нужна с большим умом. Нет, я тебя, конечно, не виню. Откуда взять тебе образованье? Но если мне еще тебя тащить, То где же я тогда вообще застряну?

Флинта 1

Каков хитрец! А я, выходит, дура. Тебя мой ум не слишком беспокоил, Пока другое место сильно грело. Ума я у тебя могу набраться. А ты ума набрался у кого?

Кто отнимал у детей кусок хлеба, чтобы покупать книги? Ты ложками хлебал свою премудрость, а я давилась грязью, батрачила на юнкера.

Женился бы на дочери барона, Коль ты желаешь государством править. А у коровницы какая жизнь? Помещик хоть за труд поденно платит, А дома даром вкалывать изволь, И доброго словечка не услышишь. Детей носи, рожай, ори от боли, Корми, пока не высосут всю грудь. Нет дела петуху до старой куры, А баба старая – кому нужна? Ее любой в селе поднимет на смех. Ты лакомый себе нашел кусок, Но помни – за него и я платила.

Флинт

Ты слишком мало знаешь, вот и злишься, А ты учись, займи свои мозги – Не будешь головой об стену биться, Не будешь прятать голову в песок. Вот, например, задам тебе вопрос: Что значит империализм, ты знаешь?

Флинта 1 уходит, Флинт этого не замечает.

Капитализм, который провонял. А Ленин это доказал. Но прежде Ему пришлось прочесть сто тысяч книг. С ученьем как? Начни – конца не будет.

Например, противоречия. Как их учить? Империализм и мы – это противоречие антагонистическое. Значит, никакой пощады. Значит, или он нас, или мы его. Значит, мы его. А что касается нашего спора, то он не антагонистический. Понятно? Чего не понимаешь, спрашивай. Почему не спрашиваешь? Хочешь остаться дурой? (Замечает, что остался один, встает.) Ушла. А я агитировал луну. Она тоже попутчица и мелкобуржуазный элемент. (Уходит.)

Переселенка , Фондрак .

Фондрак

Луна прибавила в весе, ты тоже. (Одной рукой обнимает женщину, но за спиной у нее выпивает пиво.) Пиво, к сожалению, осталось прежним. Четыре года, как война кончилась, а все никак не доведут до двенадцати процентов.

Женщина высвобождается из его объятия.

Военная территория. Много ли надето у тебя под платьем? А вдруг этот кусок дерна между нами станет государственной границей, в политике чего не бывает, лошадь отелиться может, шагу не ступим, а окажемся ты – в России, я – в Америке; делать детей на пограничной полосе – запрещенный экспорт, импортом тоже нельзя заниматься. Вот я сейчас схвачу тебя за грудь, а они начнут стрелять. (Садится.) Может, я встать не успею, а уж меня хватит удар. Или в тебя угодит кусок звезды, которая лопнула три тысячи лет назад. Или земля не выдержит и разорвется. Ее ведь со времен Адама топчут ногами, роют копытами, рвут колесами, а теперь еще терзают бомбами, почему она должна терпеть, ничто ведь не вечно, ямы пойдут одна за другой, и мы провалимся, вроде того древнего грека, который прыгнул в кратер, потому что ему все осточертело, забыл я, как его звали. А может, сила тяжести не сработает, вся эта поганая планета взорвется, и мы отправимся на небо прямиком, не делая крюка через могильных червей. А может, загнется кто другой, например Флинт, который навязывает мне надел, или паразит Крюгер, который тем и живет, что я выпить люблю. А может, сила тяжести не подведет, земля еще малость продержится, на кой черт ей лопаться, раз уж она держалась так долго, но я-то сколько выдержу? Человеку свойственно помирать, это у него врожденное, а могильный червь знай командует: не раскисай, Фондрак, кости собрать, плоть на изготовку!

Объятие. Мимо проходит парочка.

Все, что придет, пройдет. Двенадцать лет Держался Гитлер, но и он прошел. Лежи, ты целый день себя поганишь Работой на других. А ночь – моя. Она ведь коротка – лишь до рассвета, А днем не скачут в Пруссии козлы. В траве не только для троих есть место.