В Бэйцзине (современное название Пекина) и началось наше путешествие по Китаю. Запретный город был одной из первых достопримечательностей страны, с которыми мы ознакомились.

Мы прилетели в Бэйцзин из Сан Франциско, с краткой остановкой в Токио. Нас поразила огромная комфортабельная гостиница, куда нас поселили. Она могла бы украсить Сан Франциско, Нью-Йорк или Чикаго, да и рядом построенные и строящиеся здания напоминали Запад. Порою мы испытывали сожаление о том, что в этом строительном буме, захлестнувшим Бэйцзин, как и другие крупные города Китая, так мало учитываются традиционные элементы китайской архитектуры.

Масштабы строительства в Китае поистине поразительны. Эта страна быстро становится экономической сверхдержавой. Ее дешевые товары, в т. ч. и весьма добротные, из натурального шелка или кожи, уже теперь наводняют Америку. Вместе с тем растет благосостояние населения. И хотя в стране еще очень много нищих, это несравнимо с тем, что было 15–20 лет назад, когда вся страна была нищей.

Большие массивы многоэтажных домов с частными квартирами заселены полностью, хотя стоимость квадратного метра средней квартиры равняется месячной зарплате рабочего. А на окраине Бэйцзина, по дороге в новый аэропорт, мы видели поселок частных коттеджей, принадлежащих новым китайцам (по аналогии с новыми русскими).

Молодые китайцы стремятся к экономической независимости. Они не хотят зависеть от трудовых коллективов и годами, а то и десятилетиями ждать квартиры. Как только экономические реформы позволили начать частное предпринимательство, стало появляться несметное количество частных мастерских, лавок и пр.

Росту благосостояния способствует также то, что крестьяне теперь работают на себя, а не на государство. Сельхозкоммун в Китае больше не существует. Земля по-прежнему государственная, и крестьяне ее арендуют, но они не жалеют труда, чтобы добиться от нее максимума. Города завалены сельскохозяйственными продуктами. Голод, унесший в 1959–1961 гг., во время великого скачка Мао Цзэдуна, миллионы (считается, не менее 30 миллионов) жизней, не только в городах, но и в деревнях, стал далеким воспоминанием.

По-прежнему в Китае преобладает ручной труд. Мы видели, как рабочие вручную воздвигали стены многоэтажных зданий, аккуратно кладя кирпичи, кладка за кладкой. Затем стены облицовываются панелями. В городах много велорикш, развозящих товары. Мы видели, как на реках баржи с рисом загружались грузчиками, как и сто лет назад.

Ручной труд неизбежен и даже необходим в стране с более чем миллиардным населением, где высокая безработица привела бы к катастрофическим последствиям.

Чтобы регулировать рождаемость и рост населения, в Китае приняты драконовские меры. Горожанам не разрешается иметь больше одного ребенка. Исключения делаются лишь для этнических меньшинств (95 % населения принадлежат к народности хань, остальные же 55 народностей составляют лишь 5 % жителей страны). Крестьяне также нередко имеют более одного ребенка, особенно если первый ребенок девочка.

Издавна считается, что продолжателями рода и настоящими работниками являются мужчины. Девушки же, выйдя замуж, уходят из семьи и работают на чужую семью. Кроме того, их нужно было обеспечивать приданным, К тому же более тысячелетия существовала традиция бинтовать ступни девочек с 5-летнего возраста, чтобы кости не росли и ножка оставалась маленькой (в связи с этим девочки подвергались страшно мучительным процедурам). Естественно, что это вынуждало девушек и женщин всю жизнь ходить как бы на цыпочках и не позволяло им ни бегать, ни носить тяжелые ноши. (Эта традиция была отменена лишь после падения Империи).

В былые времена девочек тотчас после появления на свет нередко умерщвляли, особенно в бедных семьях и если в семье уже были девочки. Девушек часто отдавали в наложниц богатым хозяевам или чиновникам, а если повезет – императору, который порою имел более 500 наложниц.

Если же у горожанина в Китае наших дней, не дай Бог, рождается второй ребенок, то государство его ничем не обеспечивает, – ни лечением, ни бесплатным образованием. Да и за лечение единственного ребенка родители должны оплачивать значительную часть расходов.

Это, однако, создает новые проблемы. Родители невероятно балуют единственного ребенка, который растет в семье как маленький принц или принцесса, как говорят китайцы. Молодые мужчины вообще не торопятся жениться, тем более, что это всячески поощряется (чем позже женятся, тем больше свободных дней полагается для медового месяца). Они предпочитают личную свободу и направляют свою энергию на овладение профессией, которая обеспечила бы им безбедное существование.

Тяга к знаниям в Китае невероятна, и это тоже связано с древними традициями. Уже в эпоху династии Хань был создан первый университет (124 г. до н. э.) и введена система государственных экзаменов для поступления на правительственную или административную службу, которая теперь возрождается в Китае. Молодежь, особенно в городах, стремится получить хорошее образование, освоить иностранные языки, заслужить стажировку за рубежом.

Что касается иностранных языков, то, кажется, нет такого китайца, который не знал бы следующих слов на английском языке: хэлло («привет»), дешево, сколько. Куда бы иностранный турист ни попадал, всюду он может услышать возгласы уличных торговцев: хэлло! хэлло! хэлло! дешево! дешево! дешево! А если торговец заключает, что товар не кажется туристу столь уж дешевым, то он спрашивает: сколько? (мол, сколько вы предлагаете?). Этим же вопросом торговец выясняет, какое количество товара туристу требуется. Цифры обычно показывают на пальцах или указывают на бумаге. Даже если турист знает кое-какие слова по-китайски, его чаще всего не понимают, т. к. одно и то же слово в зависимости от интонации и высоты звука означает совершенно разные понятия. Так, например, «фу» может означать «удача», «счастье», но и «спицы в колесе» и многое другое.

Но вернемся в Бэйцзин, корни которого уходят в XII век до н. э., когда на его территории существовал город под названием Цзи. В последующие эпохи он не раз подвергался нападениям и разрушениям, снова строился, расширялся, переименовывался, пока в XIII веке император Хубилай-хан (1269–1295 гг.), внук Чингисхана, не основал здесь свою столицу, получившую название Ханбалык («город великого Хана»).

Знаменитый венецианский путешественник и автор книги Марко Поло попал в Ханбалык еще будучи молодым человеком и почти 20 лет провел на правительственной службе при дворе Хубилая. Он красочно описал увиденные им китайские города, блестящий двор императора, нравы того времени. Кстати, монгольская династия Юань так и оставалась для китайцев чужеродной. Превосходя их в военном деле, монголы значительно уступали им в цивилизованности и управляли страной, сея страх и террор.

На западных подступах к Бэйцзину и теперь существует неоднократно реставрированный большой мраморный мост, детально описанный в книге Марко Поло и впоследствии названный его именем. Этот стратегически важный объект не раз сыграл роковую роль в истории города и страны. Здесь Чингисхан сломил сопротивление китайцев и вошел в город. На мосту Марко Поло в июле 1937 года произошел инцидент, который послужил сигналом к началу японо-китайской войны и оккупации Китая японцами.

В Бэйцзине до сих пор существуют искусственные озера, созданные в годы правления Хубилая, а также основанная им обсерватория, перестроенная в XV веке. Мы не раз проезжали мимо этого старинного здания, на плоской крыше которого видны астрономические приборы. Оно находится недалеко от площади Тяньаньмэнь, на углу двух широких магистралей, в окружении современных многоэтажных домов.

Древняя обсерватория в Бэйцзине (справа).

Императоры издавна придавали большое значение астрономии и астрологии. По положению небесных светил устанавливался календарь, по нему определялось, будет ли тому или иному начинанию сопутствовать удача.

После падения династии Юань и воцарения династии Мин (1368–1644 гг.) столица вначале находилась на востоке страны, в Нанкине, а затем снова была переведена на север, в Бэйпин, как город тогда назывался. В связи с этим он опять был переименован и получил название Бэйцзин («Северная столица»).

Основателем династии Мин («Блестящая») был крестьянин, ставший монахом, а затем лидером восстания против монгольского ига. Став императором, он установил строгий абсолютистский режим и секретную слежку за образованной элитой. После его смерти власть перешла к его внуку, но вскоре была узурпирована дядей юного императора, Юн-лэ, который стал самым знаменитым представителем династии Мин, архитектором Бзйцзина.

Юн-лэ (1403–1424 гг.), перенеся столицу на север страны, заново распланировал ее. В этом плане важное место занял новый комплекс императорской резиденции на территории более 720 тысяч кв. м, отгороженной глубоким рвом и высокой стеной – город в городе, впоследствии прозванный Запретным городом.

Концепция архитектурного плана Запретного города основывалась на древнем китайском принципе фен шуи («ветер и вода»), который возник из опыта наблюдений за явлениями природы, стихийными бедствиями и др. Этот принцип базировался на уже упомянутых началах инь и ян, а также на доктрине о пяти элементах – вода, огонь, металл, дерево и земля, с которыми ассоциировались цвета. С огнем – красный цвет, с деревом – зеленый, с землей – желтый и т. д.

Исходя из принципа фен шуи, северная сторона (инь) холодная, темная и сырая, вода здесь наносит вред. Южная же сторона (ян) теплая, светлая и сухая, здесь вода благотворна.

Запретный город построен в 1406–1420 годах по квадратному плану (по китайской символике земля квадратная, а небо круглое) с южно-северной осью. Он делится на Внешний двор, где расположены здания официального характера, и Внутренний двор, где находятся дворцы императора, императрицы, членов их семьи, покои многочисленных наложниц, разные службы и др.

На территорию Внешнего двора ведут Полуденные ворота, за которыми следуют Ворота высшей гармонии. Во Внутренний же двор ведут Ворота небесной чистоты – название, совсем не соответствующее тем бесконечным интригам и заговорам, которые здесь плелись в течение пяти веков членами императорских семей, наложницами и евнухами. Особенно этим отличались последние.

При императорском дворе было несколько тысяч евнухов, которые не только прислуживали императору, его семье и наложницам, но также занимали различные посты при дворе, вплоть до самых высоких. Так, например, в первой половине XV века один из евнухов возглавлял морские экспедиции и прославился как великий навигатор. Другой евнух, не имевший никакого военного опыта, командовал армией и проигрывал сражения.

Евнухи часто использовали свое влияние при дворе для личного обогащения. Порою даже богатство и влияние евнухов превышало то, чем обладал император, как, например, в 20-х годах XVII века, когда один из высокопоставленных евнухов сумел захватить контроль над администрацией и секретной полицией, казнить своих противников и назначить на руководящие посты угодных ему лиц.

Система подкупных евнухов приводила к разложению императорского двора и была одной из причин неизбежного упадка и свержения очередной династии.

Перед поездкой в Китай я посмотрела фильм Бернардо Бертолуччи «Последний император», поставленный по книге Брайэна Пауэра «Марионетка император», и не раз вспоминала о нем при посещении Запретного города, где были сняты многие кадры. В этом фильме отражена атмосфера, царившая здесь веками, когда императоры становились заложниками собственной системы, отгороженными дымом курильниц фимиама от реальной жизни, как, впрочем, и иные правители нашего века.

Запретный город находится к северу от площади Тяньаньмэнь («Небесное спокойствие»), которая при императорах была почти в четыре раза меньше, чем теперь. В 50-х – 70-х годах по ее сторонам были построены здание Всекитайского собрания народных представителей, Музей китайской революции и Мавзолей Мао Цзэдуна.

Здание Всекитайского собрания.

Огромное здание Всекитайского собрания занимает бо́льшую площадь, чем все помещения Запретного города. Считалось, что в последнем девять тысяч девятьсот девяносто девять с половиной помещений (полных десять тысяч могло быть только у Небесного императора. Впрочем, этим числом в Китае вообще обозначалось понятие «великое множество»). На самом же деле в Запретном городе было менее девяти тысяч помещений.

Напротив мавзолея, на другой стороне огромной площади Тяньаньмэнь, наше внимание привлекла высокая красная стена с пятью проходами, за которой виднелось здание старинной архитектуры с двойной крышей. На стене, над центральным проходом, который, как оказалось, был предназначен для императора, висел громадный портрет Мао Цзэдуна.

К проходам на территорию Запретного города ведут пять белых мраморных мостов, перекинутых через широкий ров (река Золотых вод). Ансамбль пяти мостов с барельефами, изображающими драконов (символ императора) или фениксов (символ императрицы) неоднократно повторяется на этой территории, символизируя пять конфуцианских добродетелей: честность, верность, гуманность, справедливость и мудрость. Драконы и фениксы очень часто встречаются в орнаментации Запретного города.

Старинное здание, которое мы заметили еще на площади Тяньаньмэнь, Полуденные ворота, тоже имеет пять проходов. Высоко над ними, в центре белой мраморной террасы, император провозглашал лунный календарь или производил смотр пленным, захваченным в сражениях.

Меридианные ворота. Вход во Внешний двор.

Все в Запретном городе расположено симметрично: неоднократно повторяющееся ансамбли, здания по сторонам больших площадей. Архитектура этого комплекса основывалась не только на упомянутом принципе фен шуи и на многовековом опыте дворцового строительства в Китае, но также на идее о том, что император, Сын Неба, получивший от Небес (понятие, включающее и богов, и предков) мандат власти, обязан соблюдать баланс, гармонию между небесным и земным. В случае, если он изменяет этому требованию, он утрачивает право на владение мандатом, т. е. на императорский престол.

Небесное спокойствие воплощено в планировке огромных площадей и приподнятых на белых мраморных террасах дворцов. Даже само небо стало здесь элементом архитектуры, как кто-то заметил. На фоне неба четко выделяются слегка выгнутые кверху углы крыш с фигурами мифических зверей для отвращения злых духов.

Ворота Высшей Гармонии.

Зал Высшей Гармонии.

Огромные бронзовые или позолоченные львы, присевшие на задние лапы на мраморных постаментах, тоже как бы охраняют резиденцию императора. (С традиционными львами-стражами мы часто встречались в Китае перед различными зданиями).

Все строения Запретного города сооружены из дерева. Не случайно тут стоят круглые бронзовые или позолоченные сосуды весьма внушительных размеров – в них хранилась вода для тушения пожаров. Крыши традиционно покоятся не на стенах, а на столбах, что позволяло строить стены с множеством проемов, придававших даже самым импозантным зданиям легкость и воздушность.

Строения Запретного города, особенно дворцы, украшены золотым и разноцветным орнаментом, бронзовыми барельефами, изразцами и другими декоративными деталями из керамики. Сочетание преобладающего красного цвета с желтым, зеленым и синим, наряду с белизной мрамора, радует глаз.

Зал Совершенной Гармонии.

Зал Центральной Гармонии.

Ворота Небесной Чистоты.

Зал Умственной Культивации, где жил последний император после отказа от престола.

Резиденция двадцати четырех императоров династий Мин и Цин (1644–1911 гг.), теперь – Музей Гугун, не была разрушена и даже не пострадала во время культурной революции, потому что премьер Чжоу Эньлай, в остальном не препятствовавший бесчинству красных гвардейцев, в данном случае оказался непреклонным – он стянул войска для охраны Запретного города и издал соответствующие приказы.

Мы осмотрели также другую достопримечательность Бэйцзина эпохи Мин, Храм неба – комплекс сооружений, построенный в 1421 году и позже расширенный. Особое внимание привлекают два грандиозных круглых храма на больших круглых террасах, облицованных белым мрамором с барельефами драконов. Они богато орнаментированы, их красные стены, состоящие из сплошных решетчатых проемов, контрастируют с цветом слегка изогнутых конусообразных крыш, покрытых синими глазированными черепицами. Один из этих храмов большего размера, с трехярусной крышей. Здесь император совершал молитвы за богатый урожай. Во втором храме находились таблицы предков императора, которые выносились отсюда для церемоний.

В одну линию с храмами, соединенными Священной дорогой длиной в 600 м, расположен круглый Алтарь неба, напоминающий террасу, окруженную мраморными балюстрадами. Он состоит из 27 кругов, образованных плитами, уложенными вокруг большой центральной плиты. Всего здесь 243 плиты, исходя из символического значения числа 9. (В китайской символике четные числа соотнесены с инь, а нечетные – с ян. Число 9 – самое большое нечетное число и считается самым благоприятным).

Зал Молитв о Хорошем Урожае.

В день зимнего солнцестояния в центре Алтаря неба происходили жертвоприношения и «диалог императора с Небом», после тщательной подготовки – двухдневного поста и очищения.

В эпоху династии Мин, в последних десятилетиях XIV века до начала XVI века, была перестроена и укреплена многочисленными наблюдательными башнями и крепостями Великая стена, которая тогда получила свой окончательный вид. Ее длина со всеми ответвлениями более 6 тысяч км. Она тянется по северу и северо-востоку Китая на высоте 600–800 м над уровнем моря. Высота стены – 8–10 м, а ее ширина – 5–6 м. Несколько воинов-всадников могли скакать рядом по ее верху, выложенному каменными плитами и огражденному с обеих сторон зубчатыми кирпичными парапетами с бойницами.

Ряд участков Великой стены теперь реставрируется. Мы побывали на уже отреставрированном участке в Бадалине, в 75 км от Бэйцзина.

Поднимаясь в гору по стене, мы любовались открывающейся отсюда живописной панорамой гор и Великой стены, зигзагами тянущейся через горы, то опускаясь, то поднимаясь, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону – единственное сооружение человеческих рук, видное из космоса.

Не воины-всадники, а мирные жители из разных концов Китая и всего света поднимаются и спускаются теперь по ней. Лишь высокие фигуры древних воинов на постаментах, возвышающиеся над толпами туристов, напоминают о грозных событиях прошлых времен.

Этот участок Великой стены расцвечен флажками, кое-где у парапета примостились торговцы сувенирами и кока-колой. А внизу, на площадях с одной и с другой стороны Великой стены, на фоне гор, тянутся ряды многочисленных лавок с разноцветным товаром, ждут туристические автобусы. Два двугорбых верблюда с накинутыми на них яркими одеялами, из прорезов которых высовываются горбы, напоминают о близости пустыни Гоби.

Наша последняя встреча с творениями династии Мин состоялась в Шисаньлине, в 48 км к северу от Бэйцзина, где находится императорский погребальный комплекс этой династии.

В долине среди гор, на площади в 40 кв. км, погребены тринадцать из шестнадцати императоров вместе с императрицами и некоторыми наложницами, которые принимали или которых заставляли принимать большую дозу опиума, чтобы последовать за усопшим повелителем.

В 1540 году перед территорией некрополя были установлены большие мраморные мемориальные ворота. Проходят же на его территорию через Большие красные ворота, по стилю и цвету напоминающие строения Запретного города, как и все остальные постройки некрополя. От этих ворот дорога ведет к зданию с проходами, внутри которого огромная мраморная черепаха держит на своем панцире большую памятную стелу с 3500 иероглифами – описанием и прославлением захоронений минских императоров. Черепаха символизирует долголетие, а также мироздание: ее панцирь – небо, а сама она – землю. В Китае нередко ставили на могилах вместо постамента черепаху из камня или мрамора с памятной плитой или стелой на панцире.

От этого здания начинается широкая и длинная, почти в километр, Аллея духов с гигантскими мраморными статуями, идентичными парами на обеих сторонах аллеи: 12 пар животных, мифических и реальных (львы, верблюды, слоны, лошади) и 6 пар человеческих фигур (чиновники, генералы, имперские советники – чем ближе к гробницам, тем выше их ранг).

Каждое захоронение имеет свое название и состоит из ряда сооружений: ворот, церемониальных зданий (самое большое напоминает дворцы Запретного города) и павильона на холме, под которым находится подземный дворец – место погребения императора.

Из всех захоронений некрополя раскопано лишь одно, императора Ваньли (1573–1620 гг.), носящее название Динлин. Не все надземные постройки здесь сохранились. От больших церемониальных зданий остались лишь белые мраморные террасы с головами драконов. Но именно в Динлине были произведены раскопки, потому что в 1956 году здесь был обнаружен камень с указанием местонахождения входа в гробницу, который был забыт или сознательно оставлен строителями подземного дворца.

Раскопав это место, археологи сначала прорубили небольшое отверстие в стене и просунули туда шесты с привязанными к ним цыплятами. Когда цыплят вытащили оттуда живыми, раскопки были продолжены. Дело в том, что в народе шла молва о случаях, когда грабители попытались проникнуть в гробницы, но погибали, что вызывало суеверный страх. Причиной же их гибели, по-видимому, были газы, образовавшиеся там в течение столетий.

Мы проникли в подземный дворец Динлина, спустившись по длинной лестнице, которая теперь ведет из павильона в подземелье. Археологам же не просто было туда проникнуть. Две массивные двери – мраморные плиты весом в четыре тонны каждая преграждали вход во внутренние помещения. Археологи не смогли их открыть снаружи, так как двери, как оказалось, были заблокированы изнутри специальным приспособлением – каменным блоком. Им пришлось прорубить проход в твердой как алмаз стене, который потом был заделан.

Проникнув внутрь, археологи обнаружили пять сводчатых залов. В главном зале стояли три двойных красных гроба с останками императора и его двух жен, облаченных в драгоценные одежды и окруженных разными предметами. Около каждого гроба лежало по 12 кусков нефрита. Теперь в этом зале стоят копии гробов. Самым большим был гроб императора.

В другом длинном зале находятся три мраморных трона: императора, с головами драконов, и обеих императриц, с головами фениксов. Здесь имеются также курильницы фимиама, подсвечники и большие бело-синие фарфоровые сосуды – вечные светильники, которые еще были наполнены маслом, когда археологи сюда вошли. Пламя, очевидно, погасло, когда кончился кислород.

Отмечу попутно, что эпоха династии Мин славилась своим бело-синим фарфором, и именно в эту эпоху китайский фарфор прославился во всем мире, получив на английском языке название «чайна», от названия страны, которое происходит от наименования рода первого китайского императора. Сами же китайцы употребляли названия «Поднебесная», «Срединное царство», а после установления Республики – «Срединное цветущее царство народа».

В одном из зданий Динлина устроена хорошо документированная выставка, на которой в оригинале или в копии показано многое из того, что было обнаружено во время раскопок, в т. ч. золотая корона императора в виде головного убора из золотой нити, увенчанного двумя драконами, и корона императрицы – головной убор, богато украшенный золотом, драгоценными камнями, жемчугом, и увенчанный тремя фениксами и тремя драконами.

Последняя из увиденных нами в Бэйцзине достопримечательностей времен империи, комплекс Летнего дворца, относится к эпохе династии Цин, прозванной маньчжурской династией.

Она была основана лидером тунгусского племени Восточной Маньчжурии, которого китайский генерал пригласил для подавления мятежа, поднятого главарем разбойничьих банд, уже захватившим власть в некоторых провинциях.

Представители последней династии Китая приняли конфуцианство и даже стали его рьяными защитниками, издавая огромное количество конфуцианских книг. Они сохранили прежние общественные и государственные структуры, но усилили контроль над администрацией, стремясь укрепить свои лидирующие позиции. В то же время они сохраняли кастовые различия между своим племенем и китайцами. Они принудили китайцев мужского пола брить надлобную часть головы, а сзади носить косичку – унизительный для китайцев обычай, отмененный после падения империи. Своим женщинам они не разрешали бинтовать ступни, как это было принято у китайцев.

Период расцвета династии Цин относится к XVIII веку. Ее крупнейшим представителем был император Цянь-лун (1736–1795 гг.), в годы правления которого в окрестностях Бэйцзина, у берегов большого искусственного озера Куньминху, был разбит прекрасный парк Ихэюань и построен роскошный Летний дворец, разрушенный в 1860 году, во время оккупации Бэйцзина британскими и французскими войскам в ходе второй опиумной войны.

Впоследствии парк был восстановлен (теперь он – любимое место отдыха жителей столицы) в традиционном стиле, с преобладанием красного, серого и синего в расцветке зданий, построен новый комплекс Летнего дворца. Его строения, в т. ч. длинная галерея вдоль озера, украшены настенной живописью на мифологические и литературные темы, среди них – знаменитый роман Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме» (середина XVIII века), в котором детально описаны нравы и образ жизни знатного семейства эпохи Цин.

В трехэтажном здании театра Летнего дворца с открытыми взору помещениями ставились оперные спектакли, и вдовствующая императрица Цыси наблюдала за ними из помещения напротив театра.

В это время в другом строении Летнего дворца изнывал в заточении ее племянник, император Гуан-сюй, которого она держала взаперти в течение десяти лет, и который умер в 1908 году, за день до ее смерти.

Через орнаментированные решетки больших окон красивого одноэтажного здания нам была видна специально воздвигнутая глухая стена, за которой без воздуха и света умирал еще молодой император, собиравшийся осуществить какие-то реформы. Он был уничтожен вдовствующей императрицей не только за это, но также из-за ее непомерной жажды власти, побудившей ее за день до своей смерти посадить на престол двухлетнего ребенка, последнего императора Пу-и, царствование которого закончилось через три с лишним года. (В одном из дворцов Запретного города мы видели за троном шелковую занавеску, за которой вдовствующая императрица Цыси подсказывала юному императору Гуан-сюй слова, которые он должен был произносить, сидя на троне).

Жанр оперных спектаклей, ставившихся в театре Летнего дворца, пекинская опера, которую китайцы называли столичной оперой, потому что она исполнялась на бэйцзинском диалекте мандарин, сформировался в XIX веке на основе традиционной китайской оперы. В спектаклях традиционной оперы, популярной уже в XIV веке, присутствовали также элементы акробатики.

Оба жанра, опера и акробатика, были представлены на большом вечере в нашей гостинице, после прощального банкета, гвоздем меню которого была традиционная бэйцзинская утка (специальная порода с нежным и сочным мясом).

Ресторан «Полная Луна» в Бэйцзине.

Но более полное впечатление о замечательном древнем искусстве китайской акробатики мы получили на вечере в одном из домов культуры Бэйцзина, в ходе которого мы не переставали восхищаться высоким мастерством и изяществом акробатов, среди которых были и дети.

Умение владеть своим телом отражается также в традиционной китайской гимнастике тай-чи цюань, которую на Западе называют воображаемым боксом.

Мы часто видели, как в парках и скверах Бэйцзина пожилые люди (и не только пожилые) сосредоточенно исполняли медленные, размеренные движения этой гимнастики, которую иначе, как искусством, не назовешь. Глядя на стариков, с легкостью стоящих на одной ноге и одновременно медленно поднимающих другую ногу и руки, нельзя было не поражаться устойчивостью их организма. Позже, во время нашего путешествия на теплоходе по реке Янцзы, китайский врач учил иностранных туристов исполнять движения тай-чи цюань, с флажками и без них, но оказалось, что научиться этому искусству не так просто. Необходимо умение согласовывать свой внутренний настрой с ритмом движений.

Это опять-таки связано с началами инь и ян, состояниями покоя и движения, плавно переходящими одно в другое. Они лежат в основе этой гимнастики и оказывают благотворное влияние на функции внутренних органов, сердечную деятельность, кровяное давление и др.

В Бэйцзине мы познакомились также с другим традиционным мастерством, на сей раз – прикладного искусства, посетив фабрику эмали клуазонэ. Техника клуазонэ (перегородочной эмали) появилась в Китае более пяти веков назад и почти не изменилась.

Мы наблюдали за тем, как на больших медных вазах тонкой медной проволокой, припаивая ее, обводят контуры рисунка (цветы, бабочки, птицы и др.), а затем кисточкой наносят разноцветную эмаль. Подобные вазы и другие предметы, декорированные эмалью, можно видеть повсюду, где продаются изделия китайского художественного ремесла.

Посещение фабрики позволило нам увидеть уголок старого Бэйцзина с его низкими серыми строениями, аллейками, жизнью главной улицы рабочего района, где тут же, у тротуара, готовят и продают пельмени, на подстилках разложены разные овощи и фрукты, а в лавках продается всякая всячина. Основное средство транспорта здесь велосипед. Чаще можно видеть городской автобус, чем легковую машину. Зато здесь много велорикш с различным товаром на небольших прицепах, а после окончания рабочего дня мостовая заполняется потоком людей, возвращающихся домой на велосипедах.

Из панорамных окон нашей гостиницы мы по утрам могли наблюдать за тем, как по широкой магистрали, на специально отведенных полосах дороги, в обе стороны движется поток велосипедистов, рядом с потоком машин. В Бэйцзине, с населением в 11 миллионов, если причислить и ближайшее окружение столицы, не менее 5 миллионов велосипедов. Молодежь здесь редко мечтает о легковой машине, ее самой заветной мечтой является гоночный велосипед высокого качества.

Переполненные впечатлениями, мы ожидали в бэйцзинском новом аэропорту прибытие самолета, который задерживался на несколько часов из-за нелетной погоды. Несмотря на усталость, мы с нетерпением ждали продолжения этого чрезвычайно интересного путешествия.