Вслед за облегчением пришло чувство вины. Я не решалась появиться у Кингов, мне было стыдно показаться на глаза даже Шмалям, ведь я так опрометчиво рассказала им о свадьбе. Я готова была сбежать из Лондона прямо сейчас, в июне, но в этом году владельцы Дингли-Белл сдавали дом только с июля. Городская жара внезапно стала нестерпимой, от грязных вод Темзы расползалось зловоние. Я было совсем слегла, но тут кузина, леди Лидия Хоуитт, великодушно пригласила меня погостить в замок Таунтон, что в Девоншире. Она даже позволила взять с собой мастера Питера, Петруччо, мадемуазель Дезире, жабу Зака, ежика Тима Тикета и, разумеется, несчастную Куки, всегда преданно ждущую меня под дверью, куда бы я ни отлучалась. Как я рассказывала кузине и сэру Хоуитту в день приезда, каждое животное обладает собственным неповторимым характером. Например, Тим Тикет — самый робкий из известных мне ежей: он все время лежит, зарывшись в листья и свернувшись клубком. А вот утка Куки — печальная и сентиментальная; стоит мне только повернуться к двери, как взгляд ее наполняется грустью. Рассуждения о звериной психологии произвели такое впечатление на кузину, что она не сводила с меня удивленных глаз, словно за мной маячил призрак отца Гамлета. Провинциальный Девоншир, а возможно, и присутствие мужа нагоняли на нее тоску. Сэр Хоуитт, как я и предполагала, оказался славным малым, пусть и не слишком образованным. Зато он готов был часами рассказывать об охоте на лис, пользе яблочного сидра и прелестных девонских буренках. Моя утка, ходившая за мной по пятам, как преданный пес, и сидевшая у меня в ногах во время обеда, смешила сэра Хоуитта до слез. «Замечательно! — восклицал он. — Замечательно!»

Сэр Хоуитт

Вы рано просыпаетесь, мисс Тиддлер? Леди Хоуитт спит до полудня.

Леди Хоуитт (томно)

До полудня совершенно нечем заняться… Как, впрочем, и после полудня.

Я объявила, что привыкла вставать в шесть утра, сэр Хоуитт воскликнул: «Замечательно!» И предложил мне прокатиться на лошади по имению.

Я

Но я не такая бесстрашная, как кузина.

Леди Хоуитт

Я больше не езжу верхом. Доктор не велит.

Никто ни о чем не говорил прямо, но кузина явно находилась в преддверии некоего счастливого события. Во всяком случае, ему полагалось быть таковым.

На следующий день сэр Хоуитт показал мне свои фермы, пруд с форелью, фруктовые сады и холмистые пастбища. За ними начинались дикие пустоши Дартмура, щетинившиеся таинственными кругами каменных монолитов. При виде их сэр Хоуитт, хоть он и не боялся суеверий и тайн природы, развернул лошадь, и мы поехали прочь.

Когда мы вернулись в Таунтон, дом еще только начинал оживать. Приехали гости — друзья сэра Хоуитта, чистопородные джентльмены, разделявшие его страсть к псовой охоте, здоровяки с красными, обветренными на свежем воздухе лицами. Они легко нашли общий язык с моей уткой, а вот от леди Хоуитт старались держаться подальше; впрочем, она и сама не обращала на них никакого внимания. В холле я неожиданно столкнулась с тетушкой Дженет, увешанной пакетами и шляпными картонками. Она тоже приехала погостить и собиралась провести все лето с «дорогой малышкой».

Тетушка Дженет (сочувственно)

Вы же понимаете, ей понадобится моя помощь.

И, дабы я точнее уловила намек, она вытащила из корзинки с рукоделием пару малюсеньких ярко-желтых вязаных пинеток, которые по цвету и по форме отлично бы подошли Куки.

Я

Очень мило.

Тетушка Дженет (прячет пинетки)

Важно принимать участие в семейной жизни, при этом, конечно, не слишком навязываясь. Вот увидите, и от нас с вами может быть какая-то польза… Вашей кузине Энн скоро тоже понадобится поддержка. Прелестная малышка вся в мать: совершенно не способна заниматься хозяйством и детьми. Она сама еще ребенок! И будет рада, если в нужную минуту вы окажетесь рядом.

Пока тетушка Дженет нашептывала мне все это на ухо, я чувствовала, как меня сковывает ледяной ужас. Неужели свет приговорил меня к участи тетушки Черри, которой суждено теперь до конца дней вывязывать пинетки?..

На следующее утро в шесть часов я уже сидела перед мольбертом. Только работой я смогу завоевать себе свободу. Потому что свобода обозначается тремя буквами: ФШП. Моя новая история была про застенчивого Тима Тикета. Одним прекрасным утром ежик Тим отправляется в дальние края, чтобы освободить принцессу Недотрогу, которую похитил и заточил в заколдованном замке дракон. Тим Тикет воображал себя рыцарем Круглого стола, а оказался… всего лишь бедным ежиком, забавой злого мальчишки. Озорник соорудил замок из веточек и камешков, а дракона — из листьев и глины. Когда мама зовет его домой, мальчишка оставляет свернувшегося в клубок Тима Тикета в темнице из веток. Но восходит луна, и под покровом ночи Тим бежит из тюрьмы и, как я написала, «отправляется искать принцессу Недотрогу в глубине сада».

Я так и слышала, как Маршалл скажет: в подобной истории наши маленькие читатели не смогут отличить правду от вымысла. Но ежик получился таким очаровательным, что я приготовилась за него побороться. Иногда я откладывала рукопись новой книги «Удачи, Тим Тикет!» и долго гуляла по окрестностям, делая наброски и рисуя акварели. Сэр Хоуитт даже вставил в рамочку один из рисунков, на котором паслись его любимые бурые коровы. Мы с ним чудно ладили, и это выводило Лидию из себя. Но в целом это были прекрасные несколько недель вдали от Лондона и связанных с ним печалей. К несчастью, у сэра Хоуитта имелся младший брат, о котором вы наверняка успели позабыть и которого я тоже с радостью навсегда выбросила бы из головы, не возникни он однажды утром в замке Таунтон.

Юстас Хоуитт

Приветствую вас, мисс Тиддлер! Как поживает ваш муж, капитан фрегата?

Я

Его корабль затонул; странно, что вы не слышали.

Юстас Хоуитт

Ха-ха, как смешно! Экая вы шутница, мисс Тиддлер!

Мистер Юстас Хоуитт родился последним в большой семье. Это значило, что он не обладал ничем, кроме связей в обществе. Я показалась ему желанной добычей, и он начал на меня охотиться, ходить по пятам и наступать Куки на лапки. Но нет худа без добра: стоило мистеру Хоуитту появиться на пороге, Куки тут же оповещала меня, хлопая крыльями и тревожно крякая. Еще я заметила, что этот любезный джентльмен панически боялся тех, кого он учтиво — дабы снискать мое расположение — называл «зверушками».

Юстас Хоуитт

Что это у вас там, вот там, на рукаве… Ай! Оно шевелится!

Я

Это мадемуазель Дезире. Поздоровайтесь с мистером Хоуиттом, Дезире.

Юстас Хоуитт

Нет-нет, не отпускайте ее, держите!

Отныне я стала спускаться в столовую в компании мастера Питера, утки и мышки: кролик сидел у меня на коленях, утка устраивалась в ногах, а мышь — на плече. Чаша страданий мистера Хоуитта переполнилась, когда я притащила клетку с Петруччо. С помощью Глэдис Гордон ворон выучил много новых фраз. Теперь он говорил грубым голосом, свирепо поглядывая по сторонам: «Я люблю вас, дорогая, я вас люблю». Это окончательно охладило пыл мистера Юстаса Хоуитта.

Тетушка Дженет

Вы правильно сделали, что отвадили его. Мужчины, мисс Тиддлер, делятся на две категории: на тех, кто хочет нас обокрасть, и тех, кто хочет нас обесчестить… Хотите, научу вас вязать?

Я

Это занятие явно не по мне, тетушка Дженет.

Но по ее взгляду я поняла, что мне не избежать участи вязальщицы пинеток.

Как только я вернулась в Лондон, ко мне тут же заявилась кузина Энн. Она взбежала на четвертый этаж легко, как горная козочка.

Энн

Ну же, выкладывайте все по порядку! Должно быть, вы чуть от скуки не умерли в компании драгоценного Хоуитта!

Я с восторгом описала ей Девоншир и деревенский быт сэра Хоуитта, который живет в своем имении как король. Пока я говорила, Энн передвигала мои карандаши, кисточки, книги, акварели, и мне страшно хотелось шлепнуть ее по рукам.

Энн

Ну а Лидия? Лидия? Вы ничего о ней не сказали. Наверное, для нее сущее наказание сидеть в замке Таунтон. Если бы она так не флиртовала с… Ой, скажите на милость, а вот и он!

Она откопала среди моих набросков портрет мистера Эшли в роли Сесила Грэхема. Энн смерила меня взглядом, в котором смешались удивление, гнев и насмешка.

Энн

Надо же! Еще одна жертва Кеннета Эшли…

Я (сохраняю спокойствие)

У меня ведь нет натурщиков. Этот портрет я рисовала по памяти, и, видимо, он вышел неплохо… раз вы его узнали.

Энн расхохоталась. Так желчно она смеялась всегда при упоминании мистера Эшли.

Энн

Не утруждайтесь, дорогая. Он нас всех обвел вокруг пальца.

Она сделала вид, будто рассматривает портрет.

Энн

Кто бы мог подумать, что за ангельскими чертами скрывается демон. Он никого, никого на свете не любит, кроме себя. Только и думает, что о славе и карьере!

Я видела, что все это она говорит от досады.

Я

У мистера Эшли талант — понятно, что он честолюбив. Тех, у кого есть честолюбивые устремления, нередко считают эгоистами.

Энн (вспыхивает)

Ну, что ж, Черри, любите его, обожайте, можете хоть все глаза себе выплакать! Только не кажется ли вам странным, что он так долго увивался около нас с Лидией — и ни разу не признался в своих чувствах. Обещания, комплименты, нежность в глазах — а руки не предложил! Якобы мы с сестрой жить не можем без денег. Пф-ф! На самом деле…

Я знала, что сейчас польется ложь. Я не хотела ее слушать.

Энн

На самом деле он любит мужчин. Театр его развратил. Ему нравится переодеваться в жен… Черри!

Я услышала, как она кричит и зовет меня по имени. И больше ничего. Когда я пришла в себя, кто-то держал меня за запястье. Кто это? Приоткрыв веки, я увидела доктора Пайпера.

Доктор Пайпер

Пульс слабоват… Вы меня слышите, мисс Тиддлер? Подайте знак… Славно. Не бойтесь. Что с вами случилось? Перегрелись?

Откуда-то издалека я услышала мамины объяснения: кузина поднялась ко мне, чтобы развлечь, а я ни с того ни с сего упала со стула.

Мама

Последний раз она падала со стула в пять лет. Тогда она уснула в церкви.

Доктор Пайпер (шутит)

Вероятно, кузина вела с ней благочестивые беседы..

Он похлопал меня по щекам.

Доктор Пайпер

Ну вот и румянец вернулся. Молодые девушки слишком туго затягивают корсет. А может, вы просто перетрудились, мисс Тиддлер? Ваши книги во всех книжных магазинах! Вы теперь успешный писатель.

Мама

«Успешный писатель»? В нашей семье! Так я и знала, что ничем хорошим это не кончится.

Доктор Пайпер оказался прав; вскоре я в этом убедилась. Мои книги красовались во всех витринах, а мистер Гэллоуэй заверил, что весь тираж «Мисс Тютю идет под венец» распродали за неделю. Тогда я отважилась зайти в издательство «Кинг и компания» и спросить Маршалла Кинга. Казалось, все сотрудники пристально меня разглядывают и перешептываются за моей спиной. Кем они меня считали — неверной невестой или отвергнутой? Маршалл Кинг тотчас появился.

Маршалл

Ну же, входите, не стойте в приемной. Невыносимая духота. Позвольте, я вам помогу, хм-м-м… Черити.

Он забрал у меня из рук папку с рисунками, и мы заглянули друг другу в глаза, словно пытаясь что-то в них прочесть.

Я

Я так рада… так рада, Маршалл.

Маршалл

И я. Я тоже рад.

Мы оба смутились.

Я спросила, как поживает семейство Кингов, а Маршалл осведомился, как я себя чувствую. Мы совместными усилиями развязали узелок на папке с рисунками и вместе обсудили эскизы и текст «Удачи, Тим Тикет!». Сюжет показался Маршаллу чересчур запутанным, но он не сделал никаких замечаний. Теперь он не навязывал мне свое мнение, а я не щетинилась.

Я

Как вы полагаете, можно мне как-нибудь вечером зайти к вам в гости?

Маршалл

Если хотите, приходите завтра. Они расстроились, скрывать не стану. Но только потому, что очень вас любят. И любят по-прежнему.

Я

Ваша семья много для меня значит, Маршалл… вы все такие юные, веселые, любящие! У меня никогда не было настоящей семьи. Я росла одна-одинешенька в своей детской. Понимаете, мои сестры, они…

Я замолчала. Странная, нелепая тоска… Но она никуда не делась. Я так с ней и жила.

Маршалл

Считайте меня братом, Черити. Братом, хм-м-м… Если позволите.

Я (беру его за руку)

Это лучшее, что случилось со мной за последнее время!

Но в то лето я так и не увиделась ни с ним, ни со Шмалями, поскольку уехала с родителями в Дингли-Белл. В конце августа садовник Нэд принес тревожную весть. Владельцы дома вынуждены будут выставить его на продажу. Значит, следующее лето — вдали от Кента, Нэда, Нефертити, от рыбалки? Нет, я не могла этого представить. Папа тоже, судя по всему, огорчился, и я надеялась убедить его выкупить Дингли-Белл. Нэд сказал, что «цена ему две тысячи фунтов», сумма показалась мне приемлемой.

В первых числах сентября папа сообщил, что возвращается в Лондон, чтобы обсудить кое-какие сложные дела с нашим поверенным мистером Талкингорном. Речь шла о деньгах, вложенных в какое-то предприятие по совету мужа Энн. Нам с мамой папа предложил остаться в Дингли-Белл, как обычно, до конца месяца.

Я

Я бы предпочла уехать с вами. Мне… мне скучно.

Папа (удивленно)

Вам? Вам может быть скучно?

Но он не стал расспрашивать, заметив, что я покраснела.

По правде говоря, мне надо было вернуться в Лондон из-за Глэдис Гордон. Ей исполнилось девятнадцать. Далеко не красотка, зато с роскошной шевелюрой и задорным взглядом. Ленивая, лукавая, жуликоватая, говорила нескладно и совершенно не умела себя вести. Зато любила животных, позировала для моих портретов и разносила мои письма. Какая ни есть, она меня устраивала. К несчастью, она устраивала еще торговцев каштанами и чистильщиков обуви. И случилось то, что должно было случиться. Заливаясь слезами, Глэдис призналась в содеянном. Произошло это в последних числах августа. Глэдис прекрасно понимала, что, когда мои родители узнают, ее выгонят на улицу. Когда же я спросила, не собирается ли тот, кто навлек на нее беду, жениться, она даже не смогла назвать его имени.

Глэдис

Я не из тех, на ком женятся. Я из тех, кто в реку бросается.

Тут я подумала о Табите. Несчастная Глэдис затягивала пояс точно так, как когда-то Табита, в надежде, что никто ни о чем не догадается. Я не знала, чем ей помочь. На ум приходил давно прочитанный леденящий кровь французский роман из библиотеки семьи Бертрам о том, как юная леди-аристократка скрывала свое положение, а потом бросила дитя на паперти. Это был единственный источник, откуда я могла почерпнуть сведения о том, как вести себя в подобной ситуации. Но я понимала, что одна не справлюсь, мне понадобится помощь, а ее легче найти в Лондоне, чем в деревне графства Кент. Однако, подойдя к «Мечтам о розах», я узнала от соседей, что Шмали уехали на несколько дней на море в Брайтон. Маршалл Кинг уехал в Бат. Оставался последний адрес, но туда идти не хотелось.

Днем я велела Глэдис поджидать мистера Эшли у театра Сент-Джеймс. Я понятия не имела, где он живет, но знала, что каждый вечер он играет Сесила Грэхема. Глэдис вернулась вечером, и я сразу отправила ее в гостиную: мама уже несколько раз ее звала. Глэдис удалось сочинить что-то о своем долгом отсутствии, ее отчитали, а потом ей пришлось прислуживать за ужином. Она выглядела белее собственного фартука, и я боялась, что ей станет дурно. Когда наконец Глэдис смогла подняться на четвертый этаж, она взглянула на меня так жалобно, как смотрят животные, чуя неминуемую смерть.

Я

Ну что, нашли его?

Глэдис

Не нашла, мисс. Зато узнала, где он бывает. В «Святом Георгии с Драконом».

Я

Это трактир?

Глэдис

Да, мисс, неподалеку от театра. Девчонка, вроде актриса, сказала: «Если хотите его увидеть, он там днями напролет ошивается».

Сведения были получены, оставалось лишь отыскать трактир. Чем я и занялась на следующий день в обеденное время. Сначала я заглянула внутрь «Святого Георгия с Драконом» с улицы, но маленькие квадратные окошки мутного стекла не позволяли ничего рассмотреть. Так мне впервые в жизни пришлось зайти в кабак. Внутри оказалось накурено и шумно, подавальщики в длинных белых фартуках сновали между столами, держа над собой на вытянутой руке гроздья пивных кружек и блюда с горячим отварным мясом, запах от которого плыл по всему залу. В глубине за деревянными стойками сидели плохо различимые из-за дыма посетители, которые пили, орали и горланили песни. Мне показалось странным, что можно упиться до такого состояния в столь раннее время суток, но потом я вспомнила слова миссис Картер: «Мистер Эшли кутит». Я подошла к девице за буфетной стойкой, которая одну за другой наполняла кружки из пивной бочки, но она была так занята, отвечая на шутки посетителей, что меня попросту не заметила. В конце концов я набралась храбрости и спросила у подавальщика, нет ли здесь мистера Эшли. Он смерил меня насмешливым взглядом, и я покраснела.

Подавальщик (весьма фамильярно)

Вон он, крошка. Но не стоит закатывать ему сцену. Договорились? Он дамочек любит, он их не обижает. Они все ему подружки. И, если что, вообще кузины.

Казалось, его крайне забавлял мой вид благовоспитанной девушки.

Я

Мне нужно кое-что передать мистеру Эшли. Не могли бы вы сказать, что его ждут у выхода?

Подавальщик

А кто его спрашивает?

Я

Мое имя ему ни о чем не скажет.

Подавальщик ушел, ухмыляясь. Пришлось ждать; из-за духоты я едва дышала. Завсегдатаи стояли спиной ко мне, и я слышала лишь обрывки разговоров.

Первый

Как там Сент-Джеймс?

Второй

Что ни вечер — аншлаг, старина.

Третий

Об этом мистере Уайльде ходят презабавные слухи…

Наконец я увидела, что мистер Эшли направляется ко мне. Выглядел он точно так, как я представляла кутилу: лихорадочно блестящие глаза, взъерошенные волосы и развязанный галстук. Ему бы прекрасно удалась роль опустившегося младшего сына, сцена 2, акт III. При виде меня он оторопел.

Кеннет Эшли

Мисс Тиддлер! Что стряслось?

Я поднесла руку к груди. Не хватало воздуха. Он все понял и вывел меня на улицу.

Кеннет Эшли

Вот так, дышите глубже. Обопритесь на меня. Пройдемся…

Я взяла его под руку, и мы молча сделали несколько шагов.

Я

Вы, должно быть, удивлены моему появлению в таком месте. Я вас искала..

Мистер Эшли, не говоря ни слова, продолжал идти рядом, опустив голову. Видимо, он тоже страдал мигренью.

Я

Я правда не знаю, что делать. У меня так мало опыта, я так оторвана от мира. У кого еще мне просить помощи?

Мистер Эшли по-прежнему молчал, и я начала сердиться.

Я

Конечно, всегда можно… скрыть некоторые вещи. Но потом все равно это становится заметным. И когда приходит время… Что тогда делать, куда идти? Как вы считаете, его правда можно бросить на паперти?

Мистер Эшли замер. Потом резко развернулся ко мне.

Кеннет Эшли

Послушайте, о чем вы?! Спрятать что? Бросить кого? Только не говорите… Вы? Нет!

Он вперил в меня взгляд умалишенного. У меня подкосились колени.

Я

Мистер Эшли, я говорю о Глэдис. Глэдис Гордон.

Мистер Эшли поднес руку ко лбу, пробормотав: «Черт побери!» — у него имелась дурная привычка сквернословить. Видимо, он все-таки страдал мигренью.

Кеннет Эшли

Предлагаю успокоиться и начать с начала. Глэдис — та ваша горничная, которая просила мою фотографию? От фотографии забеременеть сложно. Ведь именно об этом идет речь? Она беременна? Ладно, не отвечайте. Я понял.

Я

Ее выгонят. И что потом с ней будет?

Кеннет Эшли

Даже не пытайтесь представить. Тот, кто сделал ей ребенка, не изъявил желания жениться? Или она не знает, кто именно… Не отвечайте. Я понял.

Вдруг он схватил меня за плечи.

Кеннет Эшли

Когда же вы наконец перестанете заботиться о крысах, сумасшедших и падших девицах, скажите?

Я (растерянно)

Но, мистер Эшли…

Кеннет Эшли

Молчите, вы меня злите. Пусть ваша девица зайдет ко мне завтра в полдень в «Святого Георгия».

Я

Но… что вы задумали?

Кеннет Эшли

Мисс Тиддлер, позвольте мне уладить это дело самому, а вы идите домой и рисуйте дальше кроликов и мышек.

Я

Мистер Эшли, я же не ребенок и не идиотка. Мне нужна ваша помощь, но я должна знать, что станет с Глэдис.

Кеннет Эшли

Мисс Тиддлер, вы живете в своем мире, а я — в своем. Иногда наши пути пересекаются по воле Божьей, но миры наши не соприкасаются. Там, где я живу, то, что произошло с Глэдис, — обычное дело, и мы знаем, как решать такие вопросы.

Он подал руку, и мы снова двинулись к стоянке фиакров.

Я

По крайней мере, мистер Эшли, позаботьтесь, чтобы ребенок не простудился на ступеньках церкви, до того как его подберет какая-нибудь добрая душа…

Он коротко рассмеялся в ответ на мое наставление.

Кеннет Эшли

Расстанемся здесь. Вы меня боитесь, мисс Тиддлер?

Я

Конечно же, нет, мистер Эшли.

Кеннет Эшли

Тогда дайте руку.

Я протянула руку, и он ее пожал.

На следующий день Глэдис ускользнула из дома так, что никто не заметил ее отсутствия. Вернувшись, она сообщила, что в ближайшее воскресенье поедет к «повитухе в деревню».

Глэдис

Может, и не вернусь в понедельник. Тогда скажете хозяйке, что старуха моя померла, и я поехала ее хоронить.

Все это казалось мне загадочным и тревожным. Но Глэдис выглядела веселой и с нетерпением ждала воскресенья. В понедельник она и впрямь не вернулась. Я сказала маме, что забегал какой-то мальчишка и велел кухарке предупредить хозяев, что Глэдис задержится на похоронах матери.

Мама

Опять! Кто только у нее не умирал: отец, обе бабушки, оба дедушки, старший брат, младшая сестра…

Папа

Не везет бедняжке.

Мама

Альберт, мне кажется, она уже во второй раз хоронит мать.

Папа

Чтобы наверняка.

Глэдис вернулась только в среду, и мама завела разговор о том, чтобы ее уволить. Я снова встала на ее защиту. Несчастная мертвенно-бледная Глэдис едва держалась на ногах. Но, как и прежде, выполняла все обязанности по дому.

Шли дни, за ними недели. Я отпраздновала свой двадцать четвертый день рождения. Никакого ребенка на паперти никто так и не оставил, а Глэдис никогда больше не упоминала Джека, Джима и Джона. В остальном она ничуть не изменилась и осталась такой же ленивой, лукавой и жуликоватой.