Весной 1894 года все неприятности как будто остались позади, и мое здоровье поправилось. Я снова встречалась с Кингами, и Норман с Норбертом велели всем называть меня «тетушка Черри», чему я не противилась, лишь бы не заставляли вязать пинетки. Сьюзен и Элизабет хотели, чтобы я стала крестной их будущих детей, и я заранее согласилась. У Шмалей уже оба малыша звали меня «колёсная», а у Картеров я была «мисс Черити». От продажи авторских прав на последние две книги у меня появилось немного денег на подарки: я купила птицу в клетке для Эдмунда, черепашку для Розы, коробку с акварельными красками для Ноэля… Собственная жизнь казалась мне почти завершенным рисунком, где оставалось только стереть карандашные контуры; она заполнилась прилежной работой, нередко лишь в компании моих зверей, хотя время от времени мою жизнь яркими красками расцвечивали чьи-нибудь дети. Небо надо мной расчистилось, но издалека уже доносились новые раскаты грома, грозившие обрушиться на наш дом.

Из замка Таунтон приехала Лидия, чтобы с помощью доктора Пайпера произвести на свет малыша. Родился прелестный мальчик Эндрю, которому я тоже стала крестной. Сэр Хоуитт сразу отправил его в деревню, к дородной девонширской кормилице. Лидия вернулась к лондонской светской жизни и посещала балы, вечера и спектакли. Иногда я ездила с ней и вскоре пристрастилась к театру. Одним апрельским днем 1894 года я увидела в театре Авеню пьесу Бернарда Шоу, которого часто сравнивали с Оскаром Уайльдом. Комедия «Оружие и человек» показалась мне остроумной и романтичной — лучшей из всего, что я видела; мне подумалось, что однажды мистер Шоу мог бы написать роль для мистера Эшли.

Пока не подняли занавес, кузина разглядывала публику в бинокль и сплетничала.

Лидия Хоуитт

Бриллиантовое колье у Евы Грин — две тысячи фунтов. Если, конечно, не фальшивое. А вы заметили старушку миссис Рейнберд? Разве можно оголять так свои мослы? А кружев-то на свою старческую кожу нацепила — фунтов на триста, не меньше. Отвратительно!

Мир вокруг Лидии сводился к фунтам-шиллингам-пенсам. В день свадьбы ее сердце перестало биться — оно превратилось в сейф. Во время представления ее супруг уснул, откинувшись головой на спинку кресла, с открытым ртом. Когда пьеса закончилась, миссис Картер («На указательном пальце — изумруд за две сотни фунтов, верно, фамильная драгоценность», — вполголоса заметила кузина) подошла к нам и с гордостью сообщила, что мистер Шоу приходится родственником ее мужу. Я выразила восхищение пьесой, и миссис Картер захотела непременно представить меня автору, который как раз находился за кулисами.

Лидия Хоуитт

Не вздумайте, дорогая: ведь всем известно, мистер Шоу — социалист!

Миссис Картер (воинственно)

Какое это имеет значение, он же художник! А художники всегда вытворяли Бог знает что. Вон, мистер Уайльд и вовсе мужеложец.

Сэр Хоуитт очнулся со словами: «Я пришел зря, зря?» — мне послышалось «кря, кря», и я тут же вспомнила про Куки.

Я

Сочту за честь поприветствовать мистера Шоу.

Что оказалось не так-то просто, поскольку его осаждали поклонники; зато мне представилась отличная возможность его рассмотреть. Он выглядел прямой противоположностью мистеру Уайльду: худое лицо с длинной бородой, мрачный взгляд, обращенный внутрь себя.

Миссис Картер

Какой успех, любезный друг! Сегодня вам рукоплескал весь Лондон!

Бернард Шоу

Э-э-э… Я снискал славу потому, что пару раз в неделю шевелю мозгами.

Миссис Картер

Кажется, я у кого-то уже читала…

Бернард Шоу

У меня. Я часто цитирую сам себя — это придает беседе пикантность.

Миссис Картер

Позвольте представить вашу поклонницу, мисс Черити Тиддлер…

Бернард Шоу

Мисс Черити Тиддлер? «Мисс Тютю идет под венец»? Мой племянник вас обожает, готов жизнь отдать за ваши творения. Пятилетнему ребенку никакая религия не заменит книгу.

Все уставились на меня в упор, и мне захотелось провалиться сквозь землю. Мистер Шоу все прекрасно понял и, поклонившись, ушел, освободив меня от пристального внимания окружающих. По дороге домой, пока мы ехали в фиакре, кузина с кислой миной заметила, что со мной никуда нельзя выйти, не оказавшись в центре внимания. Тем не менее через несколько недель она снова позвала меня в Сент-Джеймс, где ставили «Идеального мужа» мистера Уайльда. Мистер Эшли играл роль безукоризненного денди, лорда Горинга, который любил говорить ни о чем, потому что это единственное, в чем он немного разбирался. Как и предсказывал герр Шмаль, мистер Эшли играл главную роль; в антракте зрители говорили о его «ангельской красоте». Я ждала реакции Лидии, но она оставалась совершенно равнодушной, словно в ее жизни никогда не было Кеннета Эшли.

Миссис Картер (по обыкновению сплетничает)

А говорят, будто мистер Уайльд и лорд Дуглас…

Сэр Хоуитт

Подобные вещи недопустимы. Это противоестественно и грешно.

Мисс Дин

Совершенно согласна. Они должны сидеть в тюрьме. (Внезапно меняет тему разговора.) Поторопимся же занять места. Какая прелестная пьеса!

В тот вечер лорд Горинг удался на славу, и мистер Эшли выходил на поклоны с наигранной скромностью.

Приближалось лето, и наконец пришла новость, которой я так боялась. Дингли-Белл действительно выставили на продажу за две тысячи фунтов. Папа очень огорчился, но ни словом не обмолвился о покупке Дингли-Белл. Уже несколько месяцев папу что-то тревожило, и время от времени он неожиданно восклицал: «Давайте!», «Попробуем!» — чем, очевидно, заканчивал свой внутренний монолог. Я все-таки решилась постучаться к нему в кабинет, куда за всю жизнь зашла два-три раза, и то все эти разы бывала наказана.

Я

Папа? Можно с вами поговорить?

Как только речь зашла о Дингли-Белл, папа с сокрушенным видом замотал головой.

Папа

Я знаю, вам дорог этот дом…

Я

Там лучшие воспоминания моего детства.

Папа

Лучшие дни моей жизни тоже прошли там.

Я

Так что же?

Папа

У нас нет средств на его покупку… Ничего не осталось. Скажу откровенно, Черити, я последовал совету мужа вашей кузины Энн, который порекомендовал вложить деньги в Общество строительства Аргентинского канала…

Я

И… мы разорены?

Общество строительства Аргентинского канала оказалось грандиозной аферой, в которой были замешаны многие дельцы и высокопоставленные чиновники.

Папа

Не разорены, но тем не менее… Мистер Талкингорн, наш поверенный, к счастью, предостерег меня от чересчур больших вложений. Но все-таки мы вынуждены сократить расходы. Дингли-Белл нам не по карману.

Голос папы дрогнул.

Тут я заметила, что за последние несколько недель он сильно сдал, и возненавидела за это мужа кузины Энн. Прощай, Дингли-Белл, прощайте, леса, цветущие тропинки, кузнечики, грибы; прощайте, дети, со всех ног бегущие к моей тележке; прощайте, заядлый рыбак преподобный Браун!

Папа

Только не говорите ничего маме, Черити. Она этого не вынесет.

Я пообещала и ушла с тяжелым сердцем. Ничего не оставалось, как снова погрузиться в работу, которой я заполняла бесконечные дни. Я как раз задумала новую историю о лисе Лорде Снобе, который хотел казаться изысканным денди, но напрочь терял достоинство при виде куриц.

В тот день, после разговора с папой, я взяла папку с рисунками и отправилась к Маршаллу Кингу показать первые наброски. Мне срочно требовалось отвлечься. Маршалл сразу обратил внимание на мой подавленный вид.

Маршалл

Плохо себя чувствуете, Черити? Я же говорил, вы себя не щадите. Когда едете за город?

Я

Этим летом не получится.

В нескольких словах, стараясь сдерживать чувства, я рассказала о Дингли-Белл.

Маршалл

Если у вашего отца нет средств, чтобы выкупить дом, почему бы вам не сделать это самой?

Я

Маршалл, у меня почти ничего не осталось от продажи последней рукописи… И потом, за него просят значительную сумму: две тысячи триста фунтов!

Маршалл

Хотите, я подсчитаю, сколько мы вам должны?

Я уставилась на него, недоумевая, о чем речь.

Маршалл

Черити, чуть больше года назад вы договорились с отцом, что будете получать процент с продаж ваших книг. С тех пор вы так и не потребовали денег, не правда ли?

Он поднялся и попросил немного подождать. Через десять минут Маршалл вернулся, как всегда сдержанный, степенный и немногословный. Он сел, сказав: «Вот», — и протянул чек. Чек на две тысячи триста фунтов.

Я

Что это?

Маршалл

Ваши проценты. Остальное отец выплатит, как только точнее всё подсчитает.

Я ошеломленно уставилась на чек, где была написана моя фамилия.

Я

Очевидно, ваш отец ошибся…

Маршалл рассмеялся и потер руки, будто довольный своей проделкой.

Маршалл

Черити, вам полагается процент от продажи книг, а ваши книги продаются десятками тысяч. Правило ФШП, припоминаете?

Он вскочил со стула, заметив, что я вот-вот упаду со своего. Но я быстро пришла в себя.

Я

Маршалл, невозможно, невероятно! Так что же, я могу… могу купить Дингли-Белл? Я? И тогда…

Я задыхалась от счастья. Но все еще не верила в происходящее. Благодаря своим рисункам, мышкам и кроликам я могла купить целый дом с садом!

Я

Невероятно, невероятно!

Я не смела поднять глаза.

Маршалл

Очень рад за вас. Вы этого заслуживаете. Ваш талант, ваш упорный труд, ваша сила воли…

Я (улыбаюсь)

Нет, нет, только не говорите…

Маршалл

Несмотря на одиночество и слабое здоровье, вы творили, учились — и покорили сердца тысяч детей. Вы никогда об этом не задумывались? Ну же, не плачьте, Черити…

Я (плачу)

Я так хочу, чтобы все были счастливы вместе со мной!

После такого всплеска чувств мне срочно понадобились тишина и одиночество. Поднявшись на четвертый этаж, я опустилась на колени перед клеткой Питера и показала ему чек.

Я

Видите? Это благодаря вам.

Потом я вспомнила о Бланш, которая учила меня рисовать, и о герре Шмале, который меня вдохновлял. Мне нужно многих поблагодарить! Только не сегодня… Лучше завтра. А как сообщить новость родителям? Позволит ли папа купить дом, который он не смог купить сам? А мама? Как она переживет, что ее дочь зарабатывает на жизнь?

В таких размышлениях я уснула. Однако, вопреки ожиданиям, я не увидела спокойных счастливых снов. Наоборот, посреди ночи я отчетливо, на расстоянии вытянутой руки, увидела сидящую на своем стуле Табиту, с корзинкой шитья в ногах. Рыжеволосую белокожую красавицу Табиту из моего детства. Но она была привязана к стулу крепкими веревками и бесновалась, пытаясь высвободиться. Ее крик «Черити! Черити!» разбудил меня. Я вдруг страшно встревожилась. Табита! Я ее совсем бросила. Когда мистер Эшли вернул деньги, что не смог потратить на Табиту, почему, почему я ничего не сказала, ничего не сделала? И снова меня начала мучить совесть, ведь я получила деньги, большие деньги, и могла бы теперь освободить Табиту. Но только ценой Дингли-Белл.

На следующий день я отправила Глэдис в «Святого Георгия с Драконом». Она обрадовалась возможности снова увидеть мистера Эшли, которого называла не иначе как «шикарным парнем». Разыскав шикарного парня в трактире, она передала просьбу приехать в Западный Бромптон. И уже после обеда он ожидал меня в гостиной.

Кеннет Эшли (не здороваясь)

Ну что, кого спасаем на этот раз?

Я

Добрый день, мистер Эшли, благодарю вас за то, что пришли. Мне еще не представилось возможности поздравить вас с ролью в «Идеальном муже». Из вас получился идеальный лорд Горинг.

Кеннет Эшли (довольный)

Прекрасно. Но давайте не будем угодничать, как сказал бы мистер Уайльд. Что именно вам от меня нужно?

В двух словах я рассказала, что у меня появились деньги, которые я хотела бы потратить на вызволение Табиты из ее ужасной клетки. Несомненно, найдутся частные заведения с уходом в тысячу раз лучше. Мистер Эшли слушал, нахмурившись.

Кеннет Эшли

Вы никак не угомонитесь…

Я

То есть?

Кеннет Эшли

Всё творите добро.

Я

Не стройте из себя циника, мистер Эшли.

Кеннет Эшли

Мистер Уайльд сказал бы, что циник — это тот, кто всему знает цену и ничего не ценит.

Я

Мистер Уайльд теперь ваш духовный наставник?

Кеннет Эшли

Что в этом дурного?

Я

Ничего… Так вы поможете мне творить добро, мистер Эшли?

Кеннет Эшли

Вы прекрасно знаете, что на самом деле вы — мой духовный наставник. Из чистого любопытства: где вам удалось раздобыть столько денег?

Я

От продажи книг. Я могу свободно распоряжаться этими средствами.

Тут у меня перехватило дыхание. Прощай, прощай навеки, Дингли-Белл!

Кеннет Эшли

Сколько?

Я

Простите?

Кеннет Эшли

Сколько вы заработали?

Я

В чрезмерной деликатности вас не упрекнешь.

Кеннет Эшли

Мистер Уайльд говорит: «Нет неприличных вопросов — есть неприличные ответы». Так что можете не отвечать.

Я

Две тысячи триста фунтов.

Мистер Эшли почтительно склонил голову.

Потом пообещал зайти в Бедлам и разузнать о Табите.

Кеннет Эшли

Вы уже нашли доктора, который мог бы посоветовать хорошую клинику?

Я

Доктор Пайпер.

Мистер Эшли протянул руку.

Я (пожимаю руку)

Всего доброго, мистер Эшли.

Кеннет Эшли

И вам доброго дня, мисс Тиддлер.

Но до того как я узнала что-либо о Табите, доносившиеся издалека раскаты грома приблизились и гроза разразилась прямо над нашим домом. Муж кузины Энн оказался не просто никудышным советчиком, а еще и мошенником. Когда раскрылась афера с Аргентинским каналом, остальные его сделки тоже рассыпались, как карточный домик; ему пришлось бежать на материк, прихватив деньги многочисленных жертв, в том числе и папины. Кузину он бросил на произвол судьбы в роскошном особняке, кишащем судебными приставами. Ее приютили родители, и долгое время она даже не осмеливалась высунуть нос на улицу. Лидия взяла на себя обязанность посвятить всех в происходящее и болтала в обществе о «бедняжке сестре» и ее «мерзавце муже». Лидия проявила всю широту своей души, скупив по дешевке драгоценности сестры, как только они были выставлены на аукцион.

Лидия

Подвенечное платье ушло за гроши. Но я не стала его покупать. Дурная примета.

Теперь, по мнению Лидии, ничто не могло сравниться с крупной земельной собственностью, нажитой годами, то есть ничто не могло сравниться с замком Таунтон, Девонширом, коровами и яблочным сидром. А пока разыгрывалась эта жалкая человеческая комедия, я ждала новостей о Табите. Однажды утром Глэдис принесла визитную карточку. На сей раз она протянула мне ее без обычных «Милок ваш» или «Ну тот, актер», а просто произнесла «мистер Эшли». Он ждал в гостиной, стоя ко мне спиной, играя со стрелками остановившихся часов. Когда он медленно повернулся, меня поразил его понурый вид.

Я

Вам нехорошо?

Кеннет Эшли

У меня плохие новости.

Я

Она умерла!..

Кеннет Эшли

Умирает, мисс Тиддлер.

Он подошел, чтобы помочь мне добраться до кресла, куда я и рухнула.

Кеннет Эшли

Запрещаю вам даже думать, что это ваша вина. Вы тут совершенно ни при чем.

Я

Я хочу ее увидеть.

Кеннет Эшли

Зачем?

Я

Причем немедленно.

Кеннет Эшли

Она вас не узнает.

Я пошла за шляпкой. Я бы все равно отправилась одна, если бы мистер Эшли отказался меня сопровождать.

Я

Я ухожу.

Он со вздохом подал мне руку.

Никто из нас не хотел туда возвращаться. Генрих VIII оказался на своем месте, а инфанта Кастильская по-прежнему возлежала на скамейке.

Сторож

У нас новенький, конь герцога Веллингтона. Всегда на четвереньках, ну да оно и к лучшему. Мы научили его подниматься на дыбы.

Мистер Эшли разыскал своего любезного друга, сторожа Бедлама мистера Джоба Темпла, который начинал двигаться, только заполучив шиллинг.

Согласно мистеру Темплу, пациенты делились на «тихих» и «буйных». Он открыл нам дверь в палату Табиты, заверив, что она довольно тихая. Она спокойно лежала на кровати, пристойно одетая, с подстриженными волосами. Мистер Эшли сделал все возможное, чтобы обеспечить ей мало-мальски достойный уход.

Сторож

Она любила качаться в кресле. Хлопот с ней особых не было.

Я опустилась на колени у изголовья кровати. Увидев её широко распахнутые глаза, я подумала, что она уже умерла. Но тут она моргнула. Иссохшая, седая, она напоминала скорее мумию, чем живого человека.

Я

Табита! Это я, мисс Черити. Табита, помните девочку с мышками?

Я напомнила ей о мастере Питере, которого она называла Фрикасе.

Кеннет Эшли (наклоняется ко мне)

Скажите, что Бука тоже здесь.

Но, что бы я ни говорила, она не отзывалась.

Я

А Петруччо? Ваш любимец…

Подражая ворону, я неуклюже прокаркала «Не вынуждайте меня, Роберт» и насвистела «Правь, Британия, морями», что выглядело неуместно на пороге смерти. И тут на лице Табиты что-то блеснуло: то ли какой-то лучик, то ли улыбка. Губы приоткрылись, и мне показалось, что она выдохнула: «Пожар, тетя Полли». Но если и так, то я единственная это услышала.

Сторож

Я не то чтобы вас тороплю. Но не могу же я здесь торчать день напролет, дамы-господа.

Мистер Эшли помог мне подняться, опустил очередной шиллинг в ладонь сторожа и отправил его за священником.

Табита не умерла: она омертвела много лет назад, а сейчас она просто окончательно погрузилась в небытие.

Переступив порог палаты, пастор с грустью объявил, что она отдала Богу душу. Мистер Эшли закрыл глаза Табиты и положил на каждое веко по пенни. Плата за переход в загробный мир.

Священник

Языческий обычай.

Я

За ваши труды, преподобный. И на погребение.

Мистер Эшли отвел меня к стоянке фиакров.

Кеннет Эшли

Вам грустно?

Я

Не настолько, насколько хотелось бы.

Кеннет Эшли

«Все мы барахтаемся в грязи, но некоторые глядят на звезды».

Я

Это мистер Уайльд?

Кеннет Эшли

Да.

Я

Зачем вы мне это говорите?

Кеннет Эшли

Потому что рядом с вами даже из адской пропасти мне всегда видно небо… Простите, не успел позавтракать. А на пустой желудок во мне просыпается романтик. Доброго дня, мисс Тиддлер.

На следующий день я опять постучала в дверь папиного кабинета. Нахмурив брови, он со скорбным видом внимательно изучал счетные книги.

Я

Можно я вам кое-что покажу?

Я положила перед ним чек издательского дома «Кинг и компания».

Папа (поправляет пенсне)

Что… «Две тысячи триста фунтов стерлингов… Мисс Черити Тиддлер»… Что за черт…

Я

Это от продаж книг, папа. Теперь мы сможем купить Дингли-Белл.

Он — как я вчера в издательстве — ошеломленно уставился на чек, а я засмеялась, точь-в-точь как Маршалл Кинг. Его лицо просияло. Дингли-Белл! Пикники в тени вековых вязов, рыбалка с преподобным Брауном, прогулки с Кипером — все промелькнуло перед глазами, как в волшебном фонаре.

Я

Только не говорите маме. Она сгорит от стыда, если узнает, что я заработала столько денег.

Папа

Вот именно.

Я думаю, он и сам не понимал, как к этому относиться. Но как бы то ни было, он попросил мистера Талкингорна приобрести дом на мое имя.

Когда мы, уже в качестве владельцев, вернулись в Дингли-Белл, дом встретил нас неприветливо. С самого утра лил дождь, и в комнатах пахло сыростью. Но нас ждал Нэд и ждала Нефертити, которая нетерпеливо била копытом в конюшне. К вечеру дождь стих, и небо окрасилось чудесным розовым цветом.

В тот вечер я чувствовала себя такой счастливой, что не могла усидеть на месте. Я обулась, набросила на плечи шаль и вышла в сад. Земля размокла, но свежий воздух был напоен ароматами. До каменной изгороди я дошла в полной тишине, слышно было только, как я с чмоканьем вытаскивала увязшие в слякоти ноги. Я подняла глаза к небу. Поперек прекрасного ночного неба расстилался Млечный Путь. Стоя в грязи, я смотрела на звезды, и на одной из них мне привиделся Кеннет Эшли.