Исторические аналогии

В июне 1989 года на первом заседании Верховного Совета СССР выступил депутат Гавриил Попов и предложил в самом приоритетном порядке начать рассмотрение нового Союзного договора. Его предложение прозвучало практически в пустоту: после первого Съезда с его оглушительным эффектом прорвавшейся плотины обратить на себя внимание можно было только через что-то совсем запредельно зубодробительное. Вопрос, поставленный Поповым, был скучным и рутинным, а потому практически сразу о нем и забыли. До развала Союза оставалось всего два года. Или целых два года — смотря как оценивать этот промежуток времени.

Мое личное разочарование в депутатах-«демократах» уже к началу 1990 года (насмотрелся изнутри) не мешает оценивать и сейчас предложение Попова как крайне важное и своевременное — в тот момент Союз казался незыблемым, и его предупреждение, что без пересмотра правовых основ его существования страну ждет коллапс, казалось совершенно фантастическим. Могу предположить, что в тот момент Попов и какая-то часть «демократов» действительно верили в то, что Горбачев способен внять рациональным доводам и развернуть ситуацию — время поджимало, но еще было. Пожалуй, осознание того, что надежды на Центр бесперспективны, и привели «демократов» уже через год в лагерь тех, кто стал раскалывать Союз и разваливать его по линиям республиканских границ. Парадокс, но вполне объяснимый: если ты не можешь предотвратить, то нужно возглавить. Именно Горбачев должен был принимать решение, и раз он продолжил свою пустопорожнюю болтовню, его сторонники очень быстро перековались в его противников.

Процесс развала СССР после 1991 года продолжился, большая часть республик после обретения независимости прошли через конфликты и гражданские войны. Россия — не исключение. Мы до начала нулевых балансировали на грани распада, но в конце концов удержались, хотя, как и из любого кризиса, у нас было несколько путей, по которым мы могли пойти. Первый путь у нас перед глазами — на волне урегулирования в Чечне федеральная власть сделала ставку на строительство унитарного государства с его «вертикалью управления». Идеологическое обоснование такого пути было весьма очевидным — исторически Россия всегда управлялась относительно жесткой системой власти и управления, в разное время и разные эпохи дискутировался лишь вопрос степени этой жесткости. Кроме того, память о веках феодальной раздробленности и последовавшего за ними тяжелейшего поражения при вполне рядовом нашествии с Востока никуда не делась, став своего рода прививкой и частью национального иммунитета.

Скорее всего, будь жесткая «вертикаль» использована для развития и модернизационного рывка по примеру 30-х годов 20 века, логика в таком решении была бы вполне очевидной, однако с самого начала всё пошло совсем иначе. Вертикаль управления и унитарное государство стали инструментом личного обогащения микроскопической кучки олигархов и их челяди. Алчность беспредельна — это доказали десять тучных лет, после которых страна оказалась выжженной пустыней. Все, что было получено в течение нулевых в виде подарка с небес, оказалось разворованным и проеденным насквозь. Мало того — разворовали не только сверхприбыль, которая была случайным и несистемным фактором, но и саму основу страны. В этом смысле вертикаль с ее бессменным лидером и, соответственно, несменяемым курсом на уничтожение страны стала из преимущества тяжелейшей проблемой.

При этом, нужно отметить, в начале нулевых был шанс на иное развитие событий. Набравшая вес и силу региональная бюрократия и олигархия структурировалась и стала реальной конкурентной силой бюрократии и олигархам федерального уровня. Ситуация крайне беспокоила Кремль, который в принципе не понимал, как можно встраивать в госстроительство этот фактор, созданный, кстати, тем же самым Кремлем в пору борьбы Ельцина и Горбачева со знаменитым ельцинским «берите суверенитета, сколько проглотите».

Лидеры регионалов рассматривались в Кремле как опасные конкуренты, причем и политики федерального уровня вроде того же Примакова не скрывали симпатий к оформившемуся в выборный блок «Отечество — вся Россия» региональному движению, оценивая его в качестве серьезного противовеса федеральному всевластию.

Вторая чеченская война в таком случае стала неизбежной — Кремль на волне победы получил возможность наглядно продемонстрировать регионалам реальную угрозу любым их попыткам «развалить Россию». При этом сейчас уже давно не является секретом, что та же Чечня во многом была проектом, хотя и весьма хаотическим, самого Кремля, который во многом устраивало существование «серой зоны». Чечня смогла обрести некоторую субъект-ность, однако в целом создание неподконтрольной Ичкерии во многом отвечало вполне шкурным интересам ельцинского окружения, без которого история мятежной территории была бы гораздо более короткой. Тем не менее, круги по воде стали беспокоить Кремль тем, что и другие регионы получили возможность демонстрировать самостоятельность и действительно стали глотать суверенитет в объемах, которые уже не устраивали Москву. Одно дело — тактический ход в ходе борьбы с Горбачевым, другое — стратегическое направление всей политики, к которому в Москве были не только не готовы, а и не понимали, как это возможно в принципе.

Задачей Кремля стал контроль над регионалами, и он сумел добиться его в ходе довольно сложной многоступенчатой борьбы перед выборами в Думу 3-го созыва, а затем уже в ходе работы этого состава Думы. Тогда Госдума еще была местом для дискуссий, хотя и не без перехлестов, и у нее был серьезный потенциал стать в будущем если не полноценной, то вполне действующей ветвью власти (уж коли в России стали строить буржуазную демократию). Однако Путин строил не буржуазную демократию, а мафиозное государство, поэтому демократия была для него избыточной опцией. ОВР загнали в угол, из которого великодушно предложили выход в партию власти, которой и стала «Единая Россия». Позиции регионалов постепенно подрывались, чему в немалой степени способствовала борьба с терроризмом. На фоне бесланской трагедии никто не рискнул возразить Путину, закрывшему проблему неподконтрольных ему выборов губернаторов, после чего региональная вольность стала историей. Наступило время «вертикали управления».

Говоря откровенно, теракты в России, после которых происходили крайне значимые решения, случались не один раз и были весьма к месту. И взрывы в Москве, и Беслан, и «Норд Ост», если рассматривать их в разрезе укрепления режима личной власти и унитарного государства, происходили очень и очень кстати. Трудно сказать, станут ли эти совпадения предметом исследований хотя бы историков (на следователей и надеяться не приходится), но вопрос, конечно, выглядит весьма и весьма неоднозначным.

Возможности (а точнее, шанс) на строительство иной версии России, без сомнения, существовали. Такая Россия была бы гораздо более сложной, очень противоречивой, но именно наличие противоречий и давало тот самый шанс на развитие, который был украден у страны путинской мафиозной вертикалью. После того, как унитарная версия mafia state перешла в разряд воплотившейся реальности, сегодняшняя катастрофа стала вопросом времени. Высокие цены на нефть ее отложили, но неизбежность можно лишь отсрочить.

Тем не менее, шанс никуда не делся. У путинской России с ее опусканием нас во мрак Средневековья есть альтернатива. Это строительство федеральной страны с реальными самостоятельными регионами. Что именно понимать под регионами — вопрос отдельный и сложный. Во всяком случае, сегодняшнее административно-территориальное устройство страны, в котором существование ре-гионов-доноров и регионов-реципиентов выглядит диким анахронизмом, без сомнения, нужно пересматривать и реформировать. Но само по себе направление на федерализацию сомнения не вызывает.

В случае обрушения (когда оно произойдет — вопрос дискуссионный и неясный как по срокам, так и по сценариям) есть определенная вероятность того, что удастся через консенсус региональных элит вернуться к вопросу о федерализации страны. На другом уровне, к сожалению, с иными, чем в нулевых годах, рисками — однако такая вероятность, без сомнения, существует. Нужно понимать, что путинское окружение никогда не пойдет на такой сценарий. Хотя бы потому, что его в таком сценарии нет в принципе — мафиози могут выжить только в полностью подконтрольном им пространстве. Во всех остальных случаях их судьба — подполье или тюрьма. Но если мы говорим о легальном и нормальном развитии страны (с проблемами, естественно — только это будут уже совсем другие проблемы), то нужно видеть, что позитивный выход из складывающейся катастрофы есть. Как минимум один.

Возвращаясь к началу текста: если бы Горбачев имел в голове достаточно разума и принял к рассмотрению предложение Попова в 1989-м, а не в 1991 году, возможно, мы бы продолжили жить в Советском Союзе. Другом, скорее всего — в принципиально другом, но развитие истории пошло бы совершенно иным путем. Но Горбачев опоздал. Снова и снова: «Правильное решение, принятое не вовремя, не является правильным (© Ли Якокка)».

Сейчас об опоздании говорить не приходится — Путин ни при каких условиях не пойдет на федерализацию. В такой России его нет. Поэтому сценарий возврата к нормальной стране будет идти через кризис, сдвиг, конфликт — и вот только тогда перед нами забрезжит небольшой шанс на возврат к нормальному развитию. Шанс — это значит, что может быть, а может и не быть. Как получится. Но мы его должны видеть и держать в голове.

 

Корпорация Russia

Предложение Медведева, поддержанное Путиным, о проведении реформы госуправления, опираясь на ключевые показатели эффективности (английская аббревиатура KPI), судя по всему, отражает недавнее предложение Грефа о применении корпоративных стандартов и методов управления к государству.

Вопрос — применима ли система управления KPI к такому объекту управления, как государство, оставляется открытым. Нужно отметить, что бытующая точка зрения, что корпоративное управление ничем не отличается от государственного, является принципиально ошибочной — ключевым критерием эффективности любого предприятия и корпорации при капитализме является рентабельность. Государство же не может опираться только на этот показатель в своей деятельности. Простой пример — деградирующие районы Крайнего Севера и Дальнего Востока. Отталкиваясь от рентабельности авиаперевозчиков, государство пустило транспортную проблему на самотек, что привело к тому, что эти регионы стали практически недоступными — платить уже не десятки, а сотни тысяч рублей только для того, чтобы добраться до них из центральных районов, может позволить себе совсем не каждый. Рухнувшая транспортная связность запускает процессы деградации региона, причем с каждым новым кругом все более ускоренно. Но при этом ключевой показатель эффективности авиаперевозчика вполне соответствует, государство сбросило с себя обязанности по компенсациям и возмещениям, а падающий регион — это неблагоприятные внешние условия, стихийное бедствие. Мы тут ни при чем.

Та же история с образованием, здравоохранением и так далее — здравоохранение понимается только как оказание медицинских услуг, хотя на самом деле это огромная система самых разных программ и мероприятий, в которых медпомощь как раз является самым конечным пунктом всей системы. В России расходы на все эти программы ликвидируются, медицина переводится на платную основу — в итоге стандарты растут, здоровье нации падает.

Та же история с массовым спортом. Чудовищные по своей неэффективности мегасооружения мирового уровня, которые стоят как полет на край Солнечной системы, невозможно использовать даже теоретически для массового спорта и физкультуры (в качестве оправдания говорится даже не о том, что эти сооружения будут использоваться таким образом, а то, что вокруг них улучшается инфраструктура). Массовый спорт заменяется зрелищным и коммерческим профессиональным, в котором здоровье вообще стоит на последнем месте (допинг-скандалы и смерти молодых спортсменов на соревнованиях стали нормой). Гига-стройки становятся приятным дополнением к распильным возможностям (вспомним хотя бы подорожавший в 7 раз трамплин на Олимпиаде). Критерии и показатели растут, доступ к массовому спорту уменьшается.

В общем, корпоративные критерии и методы управления хороши лишь в том случае, когда государство рассматривается как гигантская корпорация по выкачиванию прибыли. Выкачиванию из всего — из недр, из умирающего советского наследства, из людей. Тогда да — такой подход логичен, рационален и совершенно бесчеловечен. Но уж в чем-чем, а в человечности современное mafia-state Russia обвинить точно нельзя — людоедский режим предназначен лишь для выкачивания доходов, все остальное идет по остаточному принципу. Люди и страна для олигархического режима — просто еще одна разновидность нефти. Пока она есть в скважине — качаем нарастающими темпами. Ну, а что будет потом — потом будем разбираться.

Государство принципиально отличается от бизнеса тем, что любое предприятие создается и функционирует лишь тогда, когда есть спрос на его продукцию. Спрос снижается — предприятие безжалостно закрывают и инвестируют капитал в другой сегмент или отрасль. В лучшем случае — оставляют вывеску, выгоняют сотрудников, завозят новое оборудование и нанимают новый персонал. Это вполне разумная логика. На это и направлены критерии и показатели эффективности — сигнализировать о том, когда нужно сворачивать лавочку. Для государства такая логика неприменима — оно не может спокойно обанкротиться и пере-учредиться. Поэтому его модель развития принципиально отличается от моделей корпоративного развития.

Но современные менеджеры России лишены напрочь любых понятий о государственных подходах. Их цель — качать прибыль из свалившегося в их руки наследства. То, что десятки поколений предков строили страну совсем не для этого, путинскую вертикаль не беспокоит — мало ли, что там это старичье себе думало. Сейчас рулим мы, а после нас — хоть потоп.

 

Имитаторы

Появление Интернета поставило не только перед российскими, но и вообще перед всеми национальными правительствами вопрос об отношении к внезапно вышедшему у них из-под контроля гражданскому обществу, которым они так или иначе, но умели управлять — где через репрессии, где через манипуляции. Интернет, как принципиально новое средство массовой коммуникации, самой своей сетевой организацией, как песок, просочился сквозь созданные иерархические решетки контроля за обществом.

При этом, конечно же, никакой Интернет не изменит главные решетки — в голове у человека. Эту задачу власти разных стран успешно решают через массовое оглупление, одичание и примитивизацию. И никакие технические инструменты здесь не помогут.

Тем не менее, Интернет, а затем, и как его развитие — социальные сети — стали альтернативой и параллельной реальностью, которая крайне слабо управляется обычными традиционными методами. Государственные структуры в разных странах пытаются нащупать методы и инструменты, позволяющие им взять под контроль эту весьма неприятную для них самоорганизующуюся систему.

Россия не исключение. Будучи почти классической феодальной деспотией, современная Россия предельно отрицательно относится даже не к свободе слова, а свободе от страха перед собой. И решает проблему не менее классическим образом — через репрессии.

Закавыка в слове «почти», когда мы говорим «почти классическая феодальная деспотия». Мы все-таки отличаемся от классики. Отличаемся тем, что у нас нет классического сословного общества, основанного на принципах служения. Да, у нас есть сословия, даже есть касты (каста неприкасаемых друзей первых лиц, к примеру), но проблема в том, что к неотчуждаемым сословным правам всегда прикладываются и такие же неотчуждаемые сословные обязанности. Право властвовать подразумевает обязанность отвечать — в том числе и своей жизнью — за провалы в решениях. Право вести бизнес означает обязанность отвечать всем своим достоянием за провалы в экономических и финансовых решениях. Особенность путинского феода в том, что раздав щедрой рукой права правящему сословию, власть полностью освободила его от любых обязанностей, оставив лишь одну — безусловную преданность (что, кстати, тоже не соответствует сословным правилам и обычаям — любой вассал всегда имел право перейти под руку иного сеньора, что вынуждало сеньоров относиться к своим вассалам как к исчерпаемому и очень важному ресурсу — то есть бережно).

Все это приводит к тому, что для проведения репрессий у путинского режима нет инструмента. Точечные посадки — да, без проблем. Массовые репрессии — нет. Силовые структуры сегодня — это поголовно бизнес-проект, а не опора трона. В этот проект совершенно не входят массовые репрессии, их просто нет в мануале, так как это означает, что любые репрессии в отношении любой социальной или сословной группы будут завершены репрессиями в отношении самих репрессантов. Будь нынешние силовики классическим служивым сословием — они были бы вынуждены принимать это как неизбежность. Но они — бизнесмены, и лишь извлекают свой доход, зачем им такой экстрим?

Этим и объясняются все недошаги властей. Мы не проводим реформы, а имитируем их (точнее, даже не их, а попытки проектирования реформ). Мы не воюем, а принимаем участие в войнах (что в Грузии, что на Донбассе, что в Сирии). Даже если у кого-то и закрадывается мысль: а давайте возьмем и победим врага, то его немедленно призовут к порядку и заставят отказаться от такой крамольной мысли.

Та же самая ситуация и с репрессиями: власть не способна на массовый и системный террор. Не понимая, как именно ей нужно реагировать на внезапно появившееся неподконтрольное ей пространство, она при этом неспособна ни сформулировать свое отношение к нему, ни взять его под контроль, ни отпустить его в свободное плавание. Остаются судорожные и откровенно дебильные решения типа «пакета Яровой» или точечных арестов и задержаний. Проблему это не решает, да никто такой задачи и не ставит: основа всей деятельности нынешних властей — лишь имитация любой деятельности. Они даже воруют по-дурацки: им уже в открытую говорят, что в конечном итоге все равно все отберут и пустят по миру, но нынешние уже не могут остановиться и изменить поведенческие рефлексы.

 

Прямая линия

На прямой линии все как всегда. Путин имеет некоторый набор техник ухода от прямых вопросов, поэтому все его ответы носят либо обтекаемый, либо неконкретный характер, каких-то внятных ответов от него как не было никогда, так и нет.

Откровенно говоря, такой формат общения с народом выглядит совершенно бесперспективным. Он очень похож на однотипные ток-шоу, где десяток человек, перекрикивая друг друга, произносят скороговоркой бессмысленные обрывки фраз. В итоге вроде бы целый час прошел, много сказано, а создается впечатление полной каши. Когда Путин отвечает на очень широкий перечень вопросов, просто по самому формату такой встречи никакой конкретики ждать от него невозможно — думаю, что и любой другой человек вряд ли смог это сделать.

Будь встреча тематической — по социальным вопросам или по экономике, или по внутренней, внешней политике, по здравоохранению, науке или образованию — тогда можно было бы рядом с собой сажать профильных чиновников, профильных ученых, специалистов — и таким вот колхозом гораздо более четко формулировать проблемы и решения.

Аналогия с ток-шоу здесь вполне уместна: ограниченный набор персонажей, кочующих табором с одного канала на другой и с одной передачи на другую, готов обсуждать любые темы — в итоге никакого обсуждения предложить не могут, а предлагают лишь самолюбование и соревнование в собственном ЧСВ. Встреча «обо всем» одного-един-ственного человека носит тот же характер — Путин, даже будучи семи пядей во лбу, способен продемонстрировать лишь собственные демагогические техники и приемы.

Но формат и не предполагает, что люди получат ответы на свои вопросы. Он предполагает царственный выход и иллюзию единения с народом. «Наверху» знают о нуждах холопов, о чем и дают знать. Конкретика предполагает ответственность за свои слова, а Путин и без того надавал сгоряча обещаний, с которыми теперь не знает, что делать — скажем, спасти русских на Украине. Как он их спас — знают тысячи убитых женщин, детей, стариков, разрушенные города и села. Признаваться, что врал — не может, а потому больше никакой конкретики. Больше туманных слов и обещаний рассмотреть и разобраться.

 

Добрые дела

Каждый выход Путина к народу обязательно знаменуется каким-то очень полезным делом: то девочке-инвалиду дарится кресло, то вот сегодня сахалинские власти открыли для себя существование проблемы невыплат заработной платы на Шикотане и стремительно метнулись разбираться на месте. Туда же бросился со всех ног глава Роструда. Надо понимать, что авиакеросина на такой массовый бросок начальства будет израсходовано не меньше всей суммы зарплат на острове года на полтора вперед.

В Омске через 2 часа после просьбы местной жительницы Царю-батюшке починить дороги пошел отчет: дороги делаем! И фотография в СМИ: без обмана, реагируем на сигнал.

Интересно всегда то, что такого рода добрые дела лучше десятков многотомных докладов демонстрируют управленческий коллапс в России: когда президент дает поручения уровня районного прокурора или прораба СМУ, это говорит о полной недееспособности всей его вертикали с верха до самого низа. Повезло жителям далекого острова — они смогли достучаться до Путина. А что делать жителям тысяч других таких же поселков? К ним-то губернаторы рысью не полетели…

Кроме того, что можно требовать с высшей власти, если она вынуждена разбираться в бесконечных косяках на нижних уровнях управления. Своими собственными де-лами (по крайней мере качественно) ей заниматься некогда. Да и не бывает так никогда — подчиненный дурак дураком, а вот начальник — молодец, хоть воду с лица пей. Все взаимосвязано.

И что характерно — уже невозможно ссылаться на предшественников. Шестнадцать лет у руля — за такой срок Сталин, к примеру, успел и первые пятилетки провести, и войну выиграть. За такой же срок предыдущее руководство России — царской России — успело довести идущую на подъем страну до полной катастрофы. Так что полтора десятилетия — огромный срок, и если результаты плачевные — то можно пыжить щеки и искать любые объяснения любым проблемам, но результат налицо.

Из мелочей на этой прямой линии можно отметить очередные мелкие и не очень мелкие обманы. Либо сознательные, либо просто Путину было настолько лень готовиться к мероприятию, что он и не готовился. А потому нес ахинею, которая очень легко проверяется практически навскидку. В частности, он сообщил, что «…Сохраняются резервные фонды. Международные резервы России вернулись к началу 2014 года — 387 миллиардов долларов…» При этом легким движением руки цифра международных резервов на начало 2014 года столь же легко находится на официальном ресурсе ЦБР — и она очень далека от заявленной Путиным: 510 млрд долларов на 3 января 2014. И даже на конец января 2014 она тоже существенно выше — 499 млрд долларов. При этом говорить, что он имел в виду что-то другое, не приходится — на апрель 2016 года его цифра четко соответствует — именно 387 млрд. То есть имел в виду именно это.

То есть международные резервы России никак не вернулись на исходные — здесь Путин откровенно соврал, полагая, что за обилием слов никто не полезет никуда и ничего проверять. Главное, создать приятное впечатление, а цифры — да кто ж их смотрит-то… С ростом производства Путин тоже, мягко говоря, слукавил, но все эти прямые линии не для того делаются, чтобы говорить правду, поэтому ложь (сознательная или наплевательская) по конкретным вопросам становится непременным атрибутом всех выступлений российского руководства.

 

Олимпийский урок

Вся похабная история с отлучением России от Олимпиады интересна даже не результатом. Она интересна техникой достижения этого результата. Техникой и технологией управления зарвавшимися урками из подворотен, которым продемонстрировали их место. У урок есть дубье и отмороженный имидж, но их изящно опустили, а главное — показали, как будут опускать дальше.

История интересна тем, что с ноября, когда она вошла в свою острую стадию, было принято почти полтора десятка ключевых решений, каждое из которых носило промежуточный характер, но при этом последовательно захлопывало все выходы, оставляя каждый раз маленькую щелочку. Крысу ни разу не загнали в угол, ей всегда оставляли узенький проход, по которому ее гнали безостановочно, не давая опомниться. При этом она всегда, на любом этапе, могла остановиться, развернуться и попытаться дать бой, но предпочитала поджимать хвост и убегать дальше.

Технология персонализированного управления в чистом виде. Запад управлял событиями, обращая внимание лишь на психологический портрет управляемого — и не ошибся ни в чем. Трусливое ничтожество, против которого применили эту технологию, ни в чем не удивило — оно вело себя абсолютно предсказуемо — то есть поджимало и бежало в кусты. Как, впрочем, и всегда.

Сейчас наши выдающиеся (безо всяких) спортсмены и спортивные управленцы сквозь зубы рассказывают, как именно получилось так, что за последние несколько лет российский спорт провалился по допингу и спортивной медицине, по управлению спортом и по многим другим вопросам. Так же неохотно и сквозь зубы называют фамилию того, кто несет персональную ответственность за произошедшее. Вот только Мутко и вменить-то особо нечего — он выполнял руководящую волю. Которая желала медалей, громких медийных побед и себя, любимого, который скромно появляется в свете юпитеров на фоне команды победителей. Вот Мутко и пытался обеспечить начальственную хотелку, любой ценой. Потому к нему никаких претензий у руководящего лица нет и быть не может. Понятно, что это враги лишили его праздника — в противном случае придется признавать свою персональную вину. А это исключено в принципе. Во всем виноваты «недальновидные политиканы», как было сказано вчера на встрече со спортсменами. Ну понятно. Кто же еще-то?

Вся эта история нехороша тем, что созданная вертикаль по всем направлениям засажена такими Мутко. Западу можно брать любое направление — и в полгода добиваться нужного результата. Везде подход один — есть руководящее указание человека, который ни в чем не является не то что специалистом, а вообще никто и звать никак. Но нужен результат — причем не содержательный, а описательный. Чтобы было что сказать в телевизоре. И во внешней политике, и в экономике, и в борьбе с разной там преступностью, и в социальной, и культурной и прочих сферах. И везде — сплошные Мутко.

Сейчас НАТО четко обозначило, чем намерено заняться в ближайшем будущем — демилитаризацией Калининградской области и Крыма. Судя по всему, технология решения задачи будет точно такой же — от частного к общему, затем — снова к частному — и затем снова к конкретике. И каждый раз нам будут оставлять щелку, куда можно будет отойти, убаюкивая себя, что этот шажок ничего не решает. Ну не применять же по пустякам что-то серьезное. Мы же цивилизованные люди, партнеры, в конце концов.

Запад снова будет управлять не событиями, а реакцией Нашего Всего. Которого изучили уже вдоль и поперек — и в первую очередь его трусость и стремление в любой непонятной ситуации забиться в угол и выставить впереди себя хоть кого-нибудь. На Донбассе он прикрылся женщинами и детьми, сейчас — спортсменами. В Сирии прикрылся Асадом и нашими солдатами, которых с легкостью разменивает на новые объятия с тем, кто полгода назад нам там куда-то всадил свой янычарский ятаган.

Так будет и впредь — это уже четко просчитанная реакция, которая не изменится. По ней и будут работать. А потому могут надеяться на положительный для себя результат. Вот, собственно, и весь олимпийский урок, который перед нами во всей своей красе.

 

Клевета и провокация

Засекречивание потерь и участия российских военных в боевых действиях в Сирии позволяет подгонять под это и действия наемников — тем более что российское законодательство не позволяет создавать военные кампании, а значит — они вообще незаконны.

Тем не менее, они существуют, а молчание в российской прессе или очень редкие рассказы о них не мешают освещать эту тему иностранным СМИ. Сегодня «Скай-Ньюс» опубликовало рассказ и интервью о российских наемниках — частично использовав ранее опубликованные материалы «Фонтанки».

Рассказ наемников вполне согласуется с тем, что говорилось и ранее — их используют, что называется, в хвост и гриву, с соответственными потерями. Интервьюируемый «Скай Ньюс» оценил число погибших наемников из России в несколько сот человек. Он участвовал в штурме Пальмиры и сообщил, что потери при штурме были огромными. Сирийцы (которых он назвал весьма презрительным словом) зашли позже — фактически под телекамеру. Основную работу делали наемники.

«Вишенка», как это всегда бывает, оказалась в конце. По возвращении домой выжившие обнаружили, что перед ними никто никакой ответственности не несет, тренировочная база, где они оставили свои документы, закрыта и ее официально не существует. Обращаться не к кому. Не менее 50 человек, по мнению собеседника «Скай Ньюс» Дмитрия, сейчас находятся в его положении в Москве — без документов и без оказания какой-либо помощи.

Все это, конечно, клевета и вражеская пропаганда. В нашем телевизоре об этом не говорят — значит, этого нет и быть не может. Ведь русские своих не бросают.

 

Джихад

Исламское государство призвало к джихаду против России. Фактически речь идет о применении к нам тех же условий, что и против Европы. Против нас будет начата пропагандистская кампания через существующие радикальные ячейки, начнутся призывы, в страну будут засылаться небольшие группы с задачей проведения показательного террора и демонстрации бессилия власти. После чего придет черед психопатов, от которых никакое ФСБ, Нацгвардия и прочие «Антимайданы» с православными байкерами защитить не смогут даже теоретически.

Путин нас уверил, что его гениальные действия в Сирии привели к решению всех задач («в основном») по борьбе с терроризмом. Я так понимаю, что в данном случае российская пропаганда должна начать отрабатывать тезис «Мы заманиваем террористов вглубь своей территории». Здесь они замерзнут зимой.

Все это крайне тревожно, так как мы уже находимся в полосе тяжелейшего управленческого, экономического, социального и очевидно политического кризиса. Мы ведем две внешних войны — пусть они и имеют характер неких «гибридных». Теперь режим Путина доводит дело до объявления нам третьей войны — причем с врагом, которого пока победить удается лишь в сладких мечтах пропаганды.

 

ГКЧП — 25 ЛЕТ

По поводу четвертьвекового юбилея запуска распада страны говорили мало и во многом дежурно. Сегодня тренд — хвалить ГКЧП и хаять тех, кто пришел на его поражении.

На мой взгляд, стороной обходится более существенная тема, которая остается и по сей день. В 91-м году было понятно, что так жить нельзя, но и, откровенно говоря, как надо — было тоже весьма и весьма неясно. А потому предпочитали жить эмоциями, верой и неизбывным русским «авось».

У ГКЧП не получилось просто потому, что а) авторитет власти был уже в районе отрицательных отметок, и то, что спасать страну стали те же, кто ее, в общем-то, и загнал в непонятное состояние, оптимизма не внушал; б) ГКЧП само боялось того, что делает, а потому не имело понятия о дальнейших шагах после объявления себя коллективным руководством страной и не имело к этому воли. Главный вопрос любой революции — вопрос о власти. Люди, уже державшие власть в своих руках, оказались к этому пониманию полностью не готовы. Что понятно — они получили власть путем аппаратных интриг и расчетливых предательств, реальной борьбы, когда нужно держаться зубами, они не видели. Некоторые прошли даже войну — но не в качестве руководителей, а на низовых уровнях, потому тот опыт роли не играл.

В отличие от них противники хорошо понимали, чего они хотят. Андрей Фурсов сказал как-то, что плодами революции 91-го года в полной мере воспользовался верхний средний слой партсовноменклатуры — то есть, тот, который достиг своего потолка и не имел никаких перспектив. В силу личных качеств в основном. Этим уже терять было нечего — но вот приобрести они могли многое.

Кроме того, в значительной мере это были сотрудники или сексоты КГБ с той же нулевой перспективой. Нынешний Отец Народа, к примеру, был вышвырнут уже из органов (причем как поговаривают, по компрометирующей статье. Кто его знает — не того в живот поцеловал или что еще, даже неважно). Перспектива у него была — дойти до пенсии начальником первого отдела вуза. Точка.

У остальных демократов с перспективами было примерно так же. Естественно, что они встали гуртом вокруг такого же бесперспективного Ельцина, единственным шансом которого на власть был развал СССР с ликвидацией при этом поста президента СССР — а значит, открытой дорогой к личной власти, пусть и на усеченной по сравнению с СССР территории.

Демократы первой волны, естественно, сошли с дистанции очень быстро, но они стали тем ледоколом, который разрушил страну и открыл шлюзы для хлынувших в пролом воров, бандитов и таких вот бесперспективных начальников первых отделов.

По морально-деловым и личным качествам никто из нынешних капитанов управления в нормальной стране не поднялся бы выше районного уровня — максимум застрял бы где-то между областью и городом. Да и то, если бы не погорели на воровстве и прочих неблаговидных делах, к коим все были практически без исключения склонны. Поэтому вся нынешняя сановная мерзость и не может построить нормальную страну — во-первых, она просто не понимает, что это, а во-вторых, в любых иных, кроме нынешних, условиях они все немедленно окажутся за бортом. Их ареал обитания только один — бандитско-воровское болото. И они будут держаться за него всем, чем могут.

Но тогда у них был шанс — и они им воспользовались. А то, что для этого нужно было лгать напропалую массам, дезориентированным и полностью деморализованным творящейся в стране вакханалией — ну, тут даже и обсуждать нечего. Традиция лжи никуда не делась — она и есть та самая священная скрепа, которая держит нынешний режим на плаву. Вытащи ее — и вся эта утлая лодка тут же пойдет ко дну. А потому нам лгали, лгут и будут лгать без продыху. Просто из чувства самосохранения.

Откровенно говоря, я без понятия — правит ли нами тот же человек, которому Ельцин поручил «беречь страну» или его двойник-тройник. В данном случае это совершенно неинтересно. Путин в персональном качестве или какой-нибудь «коллективный Путин», стоящий за двойником — в любом случае мы сегодня находимся примерно в том же положении. Завлабы, секретари парткомов и начальники первых отделов имели целью лишь захватить власть и реализовать в ней все свои комплексы. Что делать с доставшейся в нагрузку к власти страной и ее бесполезным народом — они не знали тогда, не знают и теперь. А значит — все остается по-прежнему. И запрос на справедливость, и понимание, что так жить нельзя, и даже бьющую копытом контрэлиту, готовую прийти на ее место — она тоже есть. Хотя в современных условиях ее и не так заметно. Однако по событиям на Донбассе понятно, что такая контрэлита есть, хотя и выглядит она не лучше, чем в 91-м. Главное, чего нет у нынешней контрэлиты — понимания того, что делать с властью, если она попадет к ним в руки.

Тем не менее, я точно понимаю, что события 91-го года не разрешили ни одного противоречия, которые и привели СССР к кризису, а затем — к катастрофе. А значит — эта революция лишь «спустила пар» и с течением времени создала новые противоречия. И разрешать их все равно придется.

 

Быт и нравы

Лента. Ру снова вернулась к аресту вора в законе Шакро, правда, в любопытном разрезе — сравнивая дорогую и дикую безвкусицу обстановки в его доме с такой же кричащей цыганщиной в особняке Хорошавина, арестованного губернатора Сахалина. Правда, Лента не рискнула проводить далее аналогии, переведя внимание на нравы и быт современного преступного мира, тем не менее, наблюдение выглядит очень даже правильным.

Не видеть полную тождественность преступного мира и современной российской власти может только тот, кто старательно зажмуривает глаза. В реальности бандиты и уважаемые «слуги народа» представляют сегодня одно целое — причем как раз по их вкусовым пристрастиям вообще невозможно разобрать, кто из них кто.

Понятно, что Хорошавин — это лишь яркий эпизод в общей системе ценностей современной российской с позволения сказать, элиты. Выбившиеся «в люди» гопники из подворотен не имеют в своей этике способности к самоограничению. Стругацкие в свое время описали этот тип людей под видом кадавров — лайт-версия «человека, неудовлетворенно желудочно» и его апогей — человек, неудовлетворенный полностью. И, кстати, очень пророчески описали — если первый просто нажрался и лопнул, то второй хватанул все, до чего смог дотянуться и попытался за-куклить пространство, чтобы навсегда владеть тем, что захватил. Соответственно, первый кадавр самоликвидировался под воздействием внутренний причин, а вот второго пришлось ликвидировать только внешним воздействием.

Наивно полагать, что речь идет только о паршивой овце, а все стадо здоровое — скорее, наоборот, Хороша-вин лишь маркер состояния современной российской номенклатуры. Когда руководители государственных нефтегазовых корпораций покупают квартиры стоимостью за 200 миллионов рублей или яхты женам за миллиарды, когда госчиновники коллекционируют сотни и тысячи квадратных метров элитного жилья и возят на частных самолетах собак в то время, когда всем остальным предлагается держаться, а вся страна в телевизоре собирает деньги на операцию смертельно больным детям — это уже далеко за гранью добра и зла в обычном понимании. Это и есть этика кадавров, которые полностью вышли из человеческого облика.

Неудивительно, что когда такое выбившееся наверх из грязных подворотен получает в руки возможность бесконтрольно грести под себя, оно гребет бессистемно в рамках самого примитивного понимания — чтобы выглядело «по-богатому». Поэтому и у вора в законе, и у губернатора, и у вице-премьера, и у руководителя крупнейшей сырьевой компании, и у главного таможенника представление о прекрасном одно и то же — представление обычной шпаны. Надежды на то, что их дети, воспитанные в довольстве и достатке, будут какими-то иными, пока тоже не слишком-то оправдываются — известные представители второго поколения нуворишей выглядят не сильно лучше своих родителей — либо такое же привыкшее к полной безнаказанности ворье, либо богема, которой вообще плевать на страну и людей.

В итоге имеем, что имеем — трогательное единение государства и мафии. И их полную неразличимость во всем — включая и бытовые привычки.

Понятно, почему Лента не рискнула развивать тему дальше — слишком откровенными получаются выводы. Но деваться-то все равно некуда: даже крепко зажмурившись, не замечать происходящего уже нельзя.

 

Сословное право

Грозный размах карающей длани в отношении мажора, который гонял наперегонки с ДПС по столице нашей Родины, завершился предсказуемым неприличным звуком. Сына вице-президента Лукойла пожурили, уголовное дело прекратили и, возможно (!) посадят на 15 суток.

Сословное право в действии. Правящее сословие живет в иной правовой системе. Законы формально едины, но среди равных перед ними всегда находятся более равные. В данном случае хватило решения прокурора, который не усмотрел и прекратил уголовное преследование сановного отпрыска.

Дело, безусловно, не в кровожадности и обязательном и показательном наказании. Однако справедливость в очередной раз оказалась половой тряпкой, о которую вытерли ноги. Кому многое дано, с того и положено больше спрашивать — это и есть справедливость, которая в нашей понятийной системе всегда является балансом между правами и обязанностями. Номенклатура вычеркивает из этого баланса любые упоминания о своей ответственности, оставляя за собой только права — это и есть вопиющая несправедливость.

В России есть три ключевых элемента, на которых держится легитимность и сакральность любой власти — правда, справедливость и воля. Власть, попирающая эти три базовых цивилизационных принципа существования нашей цивилизации, утрачивает свой сакральный статус. Медленно, постепенно — но неуклонно. Лгущий без остановки по поводу и без повода Путин и его присные, бесчинства номенклатуры и ее выродков, безудержный и ничем не ограниченный грабеж страны при оскорбительных отмахиваниях от нищающих сограждан, прямое предательство соотечественников — все это накладывается одно на другое и неизбежно ведет к эрозии сакральности власти.

Можно сколько угодно стращать вражьими происками, разрывающими скрепы между благодарным охлосом и бесконечно мудрыми правителями, но каждый случай безнаказанности и наплевательского отношения к элементарному чувству справедливости делает больше для разрушения этих скреп, чем сотни вражеских агентов и миллионы долларов, вброшенные на эти мероприятия.

 

Шалость

История с выпускниками академии ФСБ, демонстративно проехавшими колонной «гелендвагенов», вызвала не совсем адекватный резонанс и даже гневные отклики бывшего генерала ФСБ. Его возмутил и сам факт демонстрации очень недешевых автомобилей, и то, что оказались «засвечены» лица и имена выпускников, казалось бы, закрытой спецслужбы.

Со вторым можно даже не переживать — российские реалии таковы, что ни о какой секретности давно уже говорить не приходится. Как анекдот, рассказывали историю с переводом зарплаты сотрудников одной очень секретной службы и начисления ее на личные карточки в банке, часть капитала которого — иностранная, соответственно, и владельцы банка — не российские граждане. Это как если бы зарплату всех сотрудников АНБ перевели в Сбербанк просто потому, что у него комиссионные меньше. Или директору АНБ Сбер пообещал бы персональный процент. Анекдот анекдотом, но засветили действительно всех. На этом фоне такая мелочь, как выпускники академии ФСБ, — сущий пустяк.

То, что выпускники академии расселись по «гелендвагенам» — ну и что. Любое ведомство сейчас уставлено иномарками стоимостью в годовые зарплаты любого сотрудника высшего звена — при этом никто не задает никакие вопросы. Если можно всем, почему нужно обращать внимание на очень конкретный случай в отрыве от общего контекста?

В стране сформирована наследственная элита из правящей клики и их отпрысков. Параллельно создается «новое дворянство» — элита третьего уровня (после пресловутой правящей «тысячи» семей и «десяти тысяч семей» их вассалов). «Новое дворянство» призвано обслуживать интересы правящего сословия и охранять его от ненависти народа. У него много разных функций, но все они сводятся к удержанию охлоса в узде — через телевизор, через развращение, через насилие и так далее.

Для такой функции подбирают наиболее беспринципных и готовых на все, лишь бы удержаться. Для «новых дворян», естественно, создаются свои мифы о возможности карьерного роста, но еще с древних времен действует правило, по которому из касты воинов-охранников можно спуститься вниз, в нее можно подняться из нижних страт общества, но подняться вверх в правящую касту — ни при каких обстоятельствах.

Страна прочно переходит к архаике, а значит — начинает воспроизводить все атрибуты традиционного архаичного уклада. Промышленность разрушается, на ее месте возникают промыслы, власть становится наследственной, любые лифты наверх обрезаются, возникают предпосылки для нового крепостного права (как и в древности, законодательное закрепление «на земле» и запрет на перемещения возникает из долговых обязательств, куда власть загоняет все больше и больше людей).

Дополняет эту архаику мафиозно-криминальная структура организации власти и управления, тоже имеющая все признаки архаики и демодернизации. Страна-нация уступает место стране-корпорации. Как пишет Владимир Овчинский, «…Нация-государство предполагает, что организованная преступность (при всех возможных точках соприкосновения) является врагом государства. Корпорация-государство, учитывая, что принцип ее организации — клан, а цель — приватизация совокупного общественного процесса, включает наиболее крупные и успешные сегменты организованной преступности в клановую структуру и активно использует их в приватизации общественного процесса. Иными словами, мафия из врага государства (как нации) превращается в элемент государства (как корпорации)…»

Россия, ставшая при нынешнем режиме уголовников от политики мафиозным государством, сочетает в себе феодально-сословные черты и организационную структуру криминального сообщества. Соответственно, возникают целые общественные группы, стоящие отдельно от всего остального населения, имеющие принципиально иные права, которые регулируются не законом, а уголовно-сословными понятиями.

В этом смысле пытаться подходить к выходкам «новых дворян» с точки зрения обычного человека просто бессмысленно — да и они сами были очень удивлены неадекватной реакцией на их «шалость». Либо мы продолжаем строить пещерное средневековье — и тогда нужно с пониманием относиться к тому, что у нас царят пещерные нравы. Либо мы возвращаемся к нормальному развитию — но тогда возникает вопрос с нынешним правящим режимом, который в таком случае оказывается ненужным.

 

Династии

Сына Сергея Иванова (тоже Сергея) назначили вице-президентом Сбербанка. Если кто-то думает, что это из-за того, что его папа занимает высокий пост, тот, конечно, ошибся. Просто потому, что не с улицы взяли человека, а с поста председателя правления страховой компании СОГАЗ. Но и она брала его не по протекции, а потому, что молодой Сергей Иванов прекрасно зарекомендовал себя на посту председателя правления «Газпромбанка», которым он стал в 24 года. Конечно, что такой серьезный послужной список и привел талантливого менеджера в кресло вице Сбербанка.

Кстати, СОГАЗом после Иванова будет руководить некто Антон Устинов. Не родственник, естественно, просто фамилия распространенная.

Это, в общем-то, и называется феодализм. Когда правящее сословие передает управление страной по наследству. Вместе с поместьями, крепостными и прочим движимым и недвижимым имуществом. В конце концов, они испытывают ответственность перед страной. 1 % населения в России владеет 70 % всех российских активов. Они же и определяют, кто будет ими управлять в будущем.

Для всех остальных действует правило Грефа: «Вы говорите ужасные вещи. Вы предлагаете отдать власть населению. Как в таком обществе жить?»…

Место Васильевой в Министерстве обороны тоже обрело нового владельца. Родственнице бывшей первой леди теперь наследует сын нынешнего вице-премьера. В советское время это называлось «трудовыми династиями», сейчас с определениями еще не определились.

В общем-то, классический феодальный признак наследования, характерный для сословного общества. Есть два характерных признака — особый статус, закрепленный законом, и наследное право. Что и имеется в наличии в современной России — на трудовую вахту выходят молодые поколения наследников нынешнего ворья. Продолжатели дела отцов.

Еще Черномырдин сказал, что какую бы партию ни строили в России, всегда получается КПСС. Ровно то же самое можно сказать и об управляющей страте общества — на выходе всегда получается все та же советская номенклатура в своем самом уродливом исполнении, которая воспроизвела, в свою очередь, наиболее убогие черты царских сановных и дворянских сословий. Замкнутая каста, стремительная культурная деградация, полный отрыв от народа и незнание страны, которой они управляют — весь джентльменский набор парада уродов.

Пожалуй, это и есть ответ, почему Россия никак не может вырваться из этих заколдованных кругов — мы продолжаем жить в диком архаичном циклическом времени и никак не можем вырваться в линейное. Наше развитие всегда воспроизводит те модели, которые уже существовали ранее и доказали свою несостоятельность. А раз так — то каждый новый виток закручен все туже, и времени на новый оборот затрачивается все меньше.

Между 1917-м и 1991 годом прошло 74 года, нынешний виток будет, очевидно, короче по времени. В какой-то момент мы достигнем предела, и между социальными катаклизмами уже не будет никакого промежутка. Это значит лишь то, что мы обязаны разрывать эти более чем порочные круги и заканчивать развитие по циклу. Никакого другого выхода нет, альтернатива ему — полный коллапс нас как цивилизации.

 

Владетельные особы

Талантливые люди всегда найдут себе дорогу к успеху. Семья бывшего губернатора, а ныне министра сельского хозяйства Ткачева уверенно вошла в шестерку крупнейших землевладельцев России. Ну, это понятно — семья министра сельского хозяйства не может владеть доступом к нефтяным там или газовым ресурсам — у чиновников нефтегазового сектора есть свои семьи. А вот землей — самое то. Столь же предсказуемо в рейтинге крупнейших землевладельцев семью Ткачева опережает семья Линник (видимо, по счастливой случайности однофамильцы Светланы Медведевой — в девичестве Линник). Что тоже вполне логично — не может семья министра владеть большими угодьями, чем семья однофамильцев жены премьер-министра и бывшего президента. Не по чину.

Правда, семья Линник немного не дотягивает до первого места, но учитывая, что сегодня премьер объявил, что лично возглавит комиссию по борьбе с сельским хозяйством (или по выведению его на небывалую высоту, что в сущности, одно и то же), то шансы семьи Линник в этом соревновании явно возрастают. Ну не чужие же люди, в конце концов.

Владетельные сеньоры и новобоярские роды с упоением пилят и режут страну на угодья. Осталось только прикрепить к земле податное сословие, чтобы привести все в соответствие. Ну, а там и должностью царя-батюшки можно будет озаботиться. И кто же им станет? вот ведь интрига какая.

 

У кого нет миллиарда…

На вопрос о свадьбе сына Гуцериева, которая обошлась папе, по оценке, приведенной «Лайф Ньюс», в миллиард долларов, Песков предсказуемо ответил, что бизнес волен делать все, что не запрещено законом, а также, что «свадьбами на работе не занимается».

В общем-то, все верно — люди на свои гуляют, не на ваши же. В конце концов, еще Полонский сказал: у кого нет миллиарда, может идти в жопу. Вот и идите, нищеброды, — примерно так, но немного подипломатичнее ответил Песков. Поглаживая на руке подарок жены — часы стоимостью в тысячи долларов.

 

Средние величины

МВД сообщило, что средняя сумма взятки в России составляет 145 тысяч рублей. Сама по себе эта цифра не говорит вообще ни о чем, но если сравнить ее с другими — и тоже вполне официальными, то возникает один любопытный вопрос.

В 2010 году Медведев, будучи первым лицом, сообщил, что сумма хищений при госзакупках достигает триллиона рублей. В принципе, из слов Медведева очевидно следовало, что воровство гораздо выше, но как минимум триллион можно «спасти», если провести некие полезные мероприятия. Провели их или нет — это отдельная тема, но по крайней мере, была чуть ли не впервые на самом что ни на есть официальном уровне названа хоть какая-то обобщающая цифра.

Если предположить, что кроме указанного триллиона в России вообще ничего не воруют и за шесть лет ничего не изменилось, то поделив этот триллион на среднюю сумму взятки, получим почти семь миллионов эпизодов коррупции за год. Понятно, что хищения при госзакупках — это не совсем взятка, а откат с принципиально иной природой, но по крайней мере, можно оценить порядок цифр.

При этом официальная статистика говорит о регистрации примерно 40 тысяч преступлений, связанных с коррупцией в России, ежегодно. Цифра почти не меняется из года в год. Получается, что почти из 7 миллионов случаев регистрируется всего лишь 40 тысяч. Полпроцента.

Естественно, что верить этой цифре нельзя. Она чудовищно завышена просто потому, что триллион рублей, названный Медведевым — это вообще ни о чем. У одного только губернатора Хорошавина в прикроватной тумбочке был найден при аресте миллиард наличными. У нас, между прочим, только губернаторов — почти сотня. А есть еще и министры, депутаты и прочие успешные люди вроде руководителей госкорпораций. Есть и их челядь, которая, конечно, ворует несколько меньшими объемами, сообразно чина — но зато она берет своим количеством. В общем, понятно, что триллион — это так, для разминки. Но даже в этом случае говорить о борьбе с коррупцией, когда регистрируется (не доводится до суда и не выносится приговоров, а только регистрируется) число эпизодов на уровне статистической погрешности, просто невозможно. Скорее всего, упомянутые полпроцента можно смело уменьшать на два-три порядка.

Очевидно, что речь идет не просто о неком системном явлении, которое полицейскими мероприятиями невозможно ни устранить, ни уменьшить. Речь идет о самой системе, основанной на тотальном и всеобъемлющем воровстве всего. Впервые за всю нашу историю воры и уголовники сумели стать политической властью и создали свое собственное государство по своим воровским законам и понятиям.

Есть, конечно, возражение: в России воровали всегда. И это, в общем-то, правда. Но даже при традиции воровать страна развивалась и имела перспективы. Сказать о молодой двадцатипятилетней России такое — это проявить невероятный и ничем не обоснованный оптимизм. Единственная перспектива современной России — деградация, и весь спор может идти только о сроках, когда она в таком случае грохнется. Вор по определению только перераспределяет уже имеющееся. Он никогда не преумножает богатство — он может его лишь уменьшать, более или менее быстрыми темпами. Государство, созданное по образу и подобию ОПГ, в принципе не способно к развитию. В общем-то, все происходит у нас перед глазами, и кто хочет — тот давно все видит и понимает.

 

Достижения

Блумберг публикует рейтинг миллиардеров мира, из которого следует, что в России плохо не все. Есть и нам чем гордиться. Во всяком случае, 15 человек из России в этом списке, и есть даже некоторые подробности. Скажем, наиболее быстрорастущее богатство на сегодня — у Геннадия Тимченко. За этот год он увеличил его на 2 млрд, естественно, долларов. Секрет успеха по-российски прост: нужно быть другом президента, и тогда все твои проблемы в прошлом.

Не удержусь и приведу несколько обширную, но весьма показательную цитату из несколько лет как уже опубликованной книги Евгения Скобликова «Революция отменяется. Третий путь развития», где он констатирует положение, в котором оказалась Россия:

«…За 20 лет «рыночных реформ» сформировались очень узкий социальный слой, образно говоря, обитателей Рублевки и масса остального населения с чудовищной дифференциацией доходов и материального положения. Сейчас в руках у одних находится 9/10 всех активов страны, а у государства и остальных граждан — оставшаяся часть. Согласно статистическим данным по НДФЛ за 2010 год, которые привели в своем выступлении В.А. Кашин и М.Д. Абрамов на прошедшем 20–21 марта 2013 года Московском экономическом форуме: 349 тыс. человек, или 0,46 % пла-тельщиков-капиталистов, получили 55,6 % всех доходов и имели среднюю зарплату 1,8 млн рублей в месяц. Остальные 99,54 % граждан, то есть трудящихся, или 75 млн человек, получили оставшиеся 44,4 % доходов, или имели 6,8 тыс. рублей в месяц.

Если государство в целом сформировало за счет налогов, пошлин, приватизации и прочих поступлений бюджет на 2014 год в размере 11 трлн 634 млрд рублей, то личный бюджет 30,3 тысячи капиталистов составил 5,9 трлн рублей. Ну, прямо, государство в государстве! Да и ладно, можно было бы заплатить эту высочайшую цену за такую же высокую эффективность и экономический рост в стране, благоденствие и процветание остальных социальных категорий. Но этого и близко нет. Средний доход (официальный!) российских миллиардеров и миллионеров выше, чем у тех, кто на них работает, в 265 раз! Да иного и не может быть при грабительском характере присвоения имущества и вновь созданной стоимости. В итоге мы имеем, что по состоянию на окончание 2013 года в России насчитывалось 108 долларовых миллиардеров и порядка 82,3 тыс. долларовых миллионеров, из которых 52,7 тыс. проживали в Москве. Их суммарное состояние составило 320 миллиардов долларов, или 14 трлн 400 млрд рублей, что превышает бюджет всей страны.

Но, может, есть четкий порядок в оплате труда чиновников? Да, есть, но смотря каких. У руководителей госкорпораций и членов правления, которые тоже считаются госчиновниками, прямо-таки заоблачные зарплаты от 1 миллиона рублей и выше… в день, и «золотые парашюты» в сотни миллионов рублей при увольнении. У другой категории бюджетников — служащих низшего и среднего звена аппарата управления, врачей, учителей, воспитателей, библиотекарей и т. д. — чуть выше прожиточного минимума. В стране, где федеральный бюджет и корпорации буквально захлебываются от денег, эти категории работников искусственно удерживаются в нищете. Например, если за многолетний труд учитель удостаивается почетного звания «Народный учитель» или «Заслуженный учитель», его оклад увеличится всего на 20 %. Зато у руководства учреждения зарплата в 10 раз выше, а за оперативное выполнение особо важных заданий надбавка может составить до 200 % должностного оклада. И потому школьный коллектив стремительно стареет, а выпускники педагогических вузов предпочитают идти продавцами в супермаркеты, нежели в школы. Таким образом, важнейшие для воспроизводства и развития народа специалисты ставятся в положение изгоев, отверженных, заведомо ущербных людей, обрекаются на нищенские условия существования…»

Говоря иначе — нынешняя модель экономики и государства, которое защищает такую модель, подобно раковой опухоли, разъедает страну и замыкает на себя все ее ресурсы с одной-единственной целью — жрать дальше. Можно сколько угодно рассуждать о реформах в рамках этой модели, но с фактической точки зрения это все равно что вести дискуссию — мазать раковую опухоль зеленкой или перевязывать ее бинтами.

 

Русская Каморра

Абсолютно рядовое событие: в Тольятти рухнула возведенная 4 года назад бетонная лестница. Строители были не в курсе, что в России иногда бывает весна, сходит снег, может «поползти» грунт, а потому опорные плиты на этот же грунт и положили. 2,5 миллиарда денег при этом, естественно, были освоены.

В общем-то, сугубо местное и совершенно незнаковое происшествие. Просто потому, что оно есть рутина нынешней версии России. Сегодняшняя Россия превращена в мафиозное государство (mafia state, по определению исследователя этого феномена Люка Хардинга), является конгломератом организованных преступных группировок на всех уровнях, а у мафии есть только две побудительные причины существования — доход и поддержание устойчивости всей системы преступного извлечения дохода. Везде, где есть возможность украсть, украдут.

В конце концов, чем лестница в Тольятти лучше трамплина в Сочи? Если мы проводим Олимпиаду за такие деньги, за которые можно построить мегаполис на Луне вместе с регулярным сообщением Шереметьево — Луна, то это совершенно не означает, что можно пропускать даже такую мелочь, как тольяттинская лестница. Копеечка к копеечке…

С самого верха до последнего управляющего ТСЖ вся управляющая вертикаль озабочена лишь извлечением дохода, не забывая в обязательном порядке засылать долю наверх, чем обеспечивается поддержка сверху и возобновляемая лицензия на сбор дани. Как раз процесс засылки наверх и гонка за доходом (а не прибылью) и является характерной особенностью мафии и ее отличием от классического бизнеса. Аресты коррупционеров по большей части связаны с нарушениями в процедуре дележки. Все прекрасно понимают, что аресты замминистра культуры (Алё, это прачечная?) и питерского миллиардера на днях стали возможными лишь потому, что эти негодяи просто скрысили долю вышестоящих начальников. Непорядок. Возможен, конечно, и альтернативный вариант — соседняя Семья заборола минкультовскую Семью и теперь будет осваивать отнятую у конкурентов делянку. Петербургская Биржа на Стрелке В.О., которая и стала поводом ареста, при любом развитии событий будет так же сиротливо стоять, осыпаясь штукатуркой с фронтона.

Мафия обладает еще одной классической особенностью — войти в нее непросто, выйти нельзя вообще. Логично, что один из творцов нынешней ОПГ «Россия» Лесин закончил свою судьбу столь печально. Кстати, даже если он и жив, все равно чудесное попадание в программу защиты свидетелей ничуть не противоречит правилам существования мафиозной структуры.

Все это, конечно, ставит вопрос: как именно можно в будущем переломить ситуацию и убрать мафию из структур управления государственной власти. Сейчас, естественно, это нет смысла даже обсуждать — когда в Кремле сидят верховные Доны, под ними — их верные консильери, то борьба пчел с сахарным сиропом будет выглядеть гораздо более перспективным занятием, чем борьба с коррупцией в России. Которую даже коррупцией назвать нельзя — не будете же вы называть коррупцией сбор дани рэкетирами с подконтрольного им рынка?

В мире есть опыт ликвидации mafia state, или, по крайней мере, перевод их в менее опасные формы. В 20–30— 40-е годы прошлого века этим активно занимались в США и сумели переломить ситуацию. Классическая мафиозная «тройка» любого американского городка (мэр-судья-ше-риф) перекочевала в основном в сюжеты вестернов. Хотя, конечно, эти ребята и не стали честными до отвращения, но мафиозная структура была ликвидирована, а на смену ей пришла стандартная коррупция, регулировать которую можно уже не только полицейскими мероприятиями.

Гораздо позже Штатов в борьбу с мафией включилась Италия. Не сказать, что проблема решена — достаточно посмотреть на лучшего друга нашего Главного Дона синьора Берлускони. Но и здесь проблема переведена в значительной мере в политико-правовую плоскость из чисто криминальной. Весьма показательный пример успешной ликвидации чисто мафиозного государства показали в Сингапуре — а это, кстати, один из центров «триад», так что успех Ли Куан Ю можно назвать выдающимся.

Мы вряд ли будем изобретать что-то своеобычное и посконно-домотканное. Стандартные мероприятия, опробованные в десятках странах. На первом этапе — упор на полицейскую составляющую с постепенным переносом в политическое отделение властных полномочий от собственности и управления активами, создание системы, в которой власть будет жестко и навсегда отделена от бизнеса. Разрушение сословной структуры (а мафия — это и есть чистое сословие, просто получившее доступ к политическим рычагам) позволит перевести конфликт общества с властью в принципиально иную плоскость, которая создаст предпосылки для постановки нашей сатанеющей от безнаказанности номенклатуры под вполне действенный контроль. Кстати, именно поэтому я весьма скептически относился и в 2012 году, и сейчас к заклинаниям Навального о создании «правильной» судебной власти как решении проблемы. Идея красивая, но совершенно бессистемная: нынешние суды — лишь часть общероссийской Камор-ры, а потому расчет на то, что часть системы будет воевать с породившей ее общей структурой, наивен. Системный кризис всегда решается привлечением внешних по отношению к системе ресурсов и сопровождается полным разрушением прежней структуры с внедрением в нее новых «зародышей».

Уж если даже в Сингапуре удалось создать свирепый по отношению к номенклатуре порядок (хотя это, повторюсь, не является гарантией от классической коррупции), то для нас это вполне решаемая задача. Вот только ее решать будут точно не нынешние — они успешны лишь в этой тихой семейной структуре деловитого грабежа страны. В любой другой они — никто, а потому цепляться за нее они будут до последнего.