Марк никогда больше не работал в кабинете Коннора.

Спустя два месяца после лечения он нашел место «уличного психиатра» в ассоциации помощи лицам без определенного места жительства. Целый день он передвигался по городу, наблюдая за сотнями бездомных, которых старался оторвать от алкоголя, вытащить с улицы либо не дать им туда попасть. Он без оглядки ринулся в этот новый бой — и ему многое удалось. Его собственный опыт схождения в ад превратил его в другого человека: молодой амбиционный самоуверенный психиатр уступил место закаленному характером, но более человечному мужчине.

* * *

Порой ему виделась Лейла: на повороте улицы, сидя на ступеньках подъезда, на качелях детской площадки. У нее было то же прелестное личико, серьезное и умиротворенное, как тогда, в самолете…

Она не разговаривала с ним, но делала ему рукой знак, на который он украдкой отвечал.

Это успокаивало его.

Он знал: его дочь рядом с ним, она заботится о нем, как ангел-хранитель из его детства.

Он не сказал об этом ни Коннору, ни Николь, понимая, что эти видения обитают только в его сознании. Ну и пусть! Эта нереальность помогала ему сохранять покой в реальности, которую он сам создал для себя, чтобы вновь встать на ноги.

И только это имело значение.

* * *

Однажды утром в сентябре включив радио, Марк узнал о смерти Элисон Харрисон, погибшей при крушении вертолета в Амазонии. Она стала главой ассоциации, созданной ее отцом. За последние месяцы молодая наследница вложила много средств в борьбу за чистоту экологии, боролась за сохранение большого тропического леса… Понадобилось несколько недель, чтобы определить местонахождение обломков вертолета, но тела бразильского пилота и молодой наследницы империи Харрисона так и не были найдены.

* * *

В ноябре Марк получил почтовую открытку из Лхассы.

На ней — скульптура с изображением колеса закона, установленная перед входом в тибетский монастырь.

Послание не было подписано, но он сразу понял, что оно пришло от Элисон.

На открытке стояло всего несколько строк:

«Я часто о вас думаю. Наверное, это правда, что жизнь можно переделать, а не только довольствоваться тем, что просто живешь. Во всяком случае, я теперь цепляюсь за эту надежду.

А пока я хотела бы послать вам одну вещь. Я нашла ее в записной книжке моего отца. Мне хотелось бы верить, что он сохранил это с намерением передать однажды вам…» Далее шли три слова: широта, долгота, высота…

А за ними — ряд цифр, которые вначале озадачили Марка, но потом он понял.

Это были координаты GPS, указывающие место, где похоронена Лейла.

* * *

Декабрьским субботним днем Марк и Николь на машине отправились в путь к пустыне Мохаве. Они мчались по горным массивам и скалистым равнинам.

Солнце в этот день не появилось совсем.

Сразу после полудня они достигли дикой местности недалеко от границы с Невадой. Следуя данным GPS, они съехали с главной дороги и углубились в зону, состоящую из замшелых булыжников и выщербленных скал. Среди этой бесплодной земли они заметили участок земли с потрескавшейся почвой, на который отбрасывало тень дерево Иисуса.

Она была там.

Супруги вышли из машины и, взявшись за руки, пошли к тому месту, где была похоронена их маленькая дочь.

Через шесть лет после ее смерти они смогли, наконец, сказать ей «прощай».

* * *

А жизнь вновь звала их за собой.

Однажды Марк с удивлением заметил, что улыбается и опять заговаривает о будущем.

Со временем Лейла стала приходить все реже и реже…

Это не значило, что он перестал думать о дочери.

Нет, он думал о ней, но по-другому.

Теперь, вспоминая ее, он не испытывал таких жестоких мучений.

В один из вечеров Николь объявила ему, что беременна.

И он обрадовался.

У них родился сын, а через три года — еще один.

* * *

Время шло…

Как-то за полдень в июле, спустя десять лет после этой истории, в аэропорту Хитроу произошла странная встреча.

В то лето Марк и Николь взяли продолжительный отпуск, чтобы показать своим сыновьям — восьмилетнему Тео и пятилетнему Сэму — красоты Старого Света. Они посетили Афины, Флоренцию, Венецию, Париж и Лондон, а теперь семейство собиралось вылететь в Лиссабон.

— Ну, давай Сэмми! — воскликнул Марк, поднимая маленького мальчика на плечи, а Николь подхватила Тео за руку. Все вместе они зашли на эскалатор, ведущий в зону посадки.

На другом эскалаторе, им навстречу, поднималась пара. Мужчина, явно уроженец Южной Америки, глаз не сводил с жены и дочери, маленькой красивой метиски со смуглым личиком.

Когда обе семьи поравнялись друг с другом, взгляд Марка вдруг встретился с глазами женщины, проезжавшей мимо.

Он был уверен — это Элисон Харрисон. Внешне она изменилась: худощавая стройная блондинка с элегантными манерами. Расцвела, загорела, слегка округлилась, что придавало ей вид уравновешенной и спокойной женщины.

Только глаза те же…

Марк часто спрашивал себя, что стало с Элисон. Через несколько месяцев после ее предполагаемой смерти, он прочитал в газете, что вдова Ричарда Харрисона, получив известие об исчезновении своей падчерицы, взяла в свои руки бразды правления империей «Грин Кросс».

И это все.

Элисон, из года в год «украшавшая» первые полосы таблоидов мира, навсегда распрощалась с прессой.

Когда Марк теперь задумывался о чувствах, которые он испытывал к Элисон, то не ощущал горечи и надеялся, что ей удалось обрести покой.

Когда Марк увидел ее на эскалаторе, он понял, что наследница начала новую жизнь, стала другим человеком. Она была не одна, а с надежным, любящим другом — пилотом вертолета, который помог ей заставить всех поверить, что прежняя Элисон умерла. Она и умерла.

И теперь наконец была счастлива.

Элисон тоже узнала его. Они всего лишь обменялись долгими взглядами, но смогли увидеть друг в друге отражение того, что испытали.