Проявив неожиданное чувство ритма, Корвин устроил эффектный переход через десяток Отражений. При этом цвет травы пробежал все зоны спектра от красных до ультрафиолетовых. Путешествие финишировало на равнине возле самого юного из Узоров. По местному времени утекло не больше десятка лет с того дня, когда принц в черном камзоле, расшитом серебряными шнурами, бродил здесь, вычерчивая Камнем Правосудия знакомые линии.
— Силен, дедуля, — восхитился Колесный Призрак. — Эстет.
Самодовольно подмигнув потомству, Корвин назидательно сказал:
— Работать надо красиво.
— Действительно клево получилось, — согласился Мерлин, и в его голосе прозвучала гордость за отца. — Ты уходишь?
— Вообще-то я не тороплюсь, — заметил Корвин. — Посидим немного.
Они немного посидели, и за это время Призрак дважды совершал набеги на цивилизованные Тени, всякий раз возвращаясь со снедью и выпивкой. Пикник удался на славу. Никто их не тревожил, лишь в траве трещали кузнечики.
— Ты бы разузнал, как Дара, — внезапно вспомнил Корвин.
Мерлин щелкнул пальцами, и Колесный Призрак показал им бредущую через Отражения компанию: Дару, Деспила и парочку аппетитных, на вкус хаосийца, девиц из женского эскадрона. По картинке струились косые полосы помех — сказывалось многократное различие темпов течения времени.
— Привет, ма, — сказал король. — Вы уже совсем близко от дома. Можете козыряться.
— У меня нет Колоды, — резко ответила Дара.
— Знаю, отец рассказал. Но у Деспила…
— Он тоже потерял! — выкрикнула Дара. — А ты, вместо того чтобы помочь ближайшим родственникам, пьянствуешь с кем попало.
Возникло желание огрызнуться: дескать, он как раз помогает ближайшему родственнику, но говорить этого Мерлин не стал. Мать могла совсем сорваться с катушек. Поэтому он просто отправил к Даре маявшегося без дела Колесного Призрака.
— Пора, — вздохнул Корвин. — Пойду, пожалуй.
— Ты сможешь пройти свой Лабиринт, — обнадежил отца Мерль. — Это несложно.
— Однажды я уже сделал это — когда рисовал. — Корвин усмехнулся. — Не мешало бы повторить.
— Ничего особенного, — поделился впечатлениями Мерлин. — Как будто идешь через тот Узор, что в подвале амберского замка. Только запахи немного Другие.
Отец и сын похлопали друг друга по плечам, и Корвин двинулся по своему Узору. Отступив на несколько шагов, Мерлин следил, как он идет, повторяя несчетное число раз пройденный маршрут. Выставленный вперед клинок Грейсвандира слабо светился, и это свечение словно стекало к приспущенному острию, которое пылало, наливаясь вишневыми оттенками раскаленного металла.
Рассекая мечом вязкое сопротивление Лабиринта, принц достиг центрального пятна, где была сосредоточена Мощь магического рисунка. Отсалютовав сыну мечом, Корвин неторопливо вложил Грейсвандир в ножны. Расстояние украло звуки, но Мерлин по шевелению губ понял, что отец произносит адрес места назначения. Вряд ли он успел сказать все необходимые слова — невидимый Обитатель Лабиринта угадал желание и поспешил его исполнить. Фигура Корвина окуталась облаком сине-фиолетовых искр. Короткий миг волшебства — и внутри Узора нет ничего и никого. Отец козырнулся, — может, в Амбер, а может, в свое любимое Отражение Серебряных Роз.
Мерлин достал Колоду. Хаос не откликался. Дара тоже. Скорее всего, это означало, что между отцовским Узором и абонентами прогуливались Межтеневые Бури. Колесный лоботряс тоже испарился с концами. Начнет болтать с любимой бабушкой — не остановить.
«Придется топать пешим ходом», — без энтузиазма сообразил король Хаоса. Еще совсем недавно такой марш-бросок не отнял бы ни сил, ни времени. Увы и ах — Черная Дорога исчезла вместе с Логрусом.
Вздохнув, Мерлин зашагал по тропинке, что извивалась между холмами. Тропинка незаметно сменилась лентой каменных плит, потом под ногами захлюпали лужи, заполнявшие ямы в разбитом танковыми гусеницами асфальте. Сами танки догорали по обе стороны дороги, беспомощно растопырив обломанные пальцы орудийных стволов. Мерлин поморщился и постарался уйти из сектора технологичных миров — к реальностям магическим, порожденным Логрусом.
Рывок получился слишком сильным, будто пришлось продираться сквозь стену кипящего пива, однако результат был достигнут. Теперь на обочине валялись скелеты драконов, тупо пялившие пустые глазницы и скалившие челюсти с частично выбитыми клыками. Из-под реберных дуг выглядывали любознательные трупоеды. Мерлин немного подправил Отражение, потом еще раз. Это был пока не Хаос, но уже и не Тень, построенная по строгим законам научного миропорядка.
«Если плестись пешком скучно, надо внести разнообразие», — решил он и легонько подтолкнул нагромождение параметров. Скелетов стало меньше, горы прямо по курсу обернулись дымящимся вулканом, в сумерках краснел язык лавы, медленно сползавший по склону к небольшому мотелю. В ближайшие полчаса там можно будет перекусить.
— Ау, есть кто живой? — весело гаркнул Мерлин, распахнув дверь ударом ноги.
— Живой? — переспросил женский голос. — А немертвые тебя не устроят?
— Здесь резервация для вампиров? — опешил Мерлин, однако, присмотревшись, разочарованно добавил: — Мадам, вы несколько однообразны.
Стоявшая за стойкой особа без лица неприязненно возразила: дескать, впервые его видит. Может, и не врача. В прошлую встречу ее сознание наверняка вытеснила тийга-шизофреничка. Ради приличия Мерлин завел светскую беседу:
— Надеюсь, заведение застраховано?
— Чего надо? — грубо поинтересовалась безликая хозяйка. — Заказывай быстрее, сматываться надо.
Мерлин хохотнул. Словно вернулись веселые дни в калифорнийском кампусе.
— Вообще-то я могу подождать, пока ты сделаешь ноги, а потом возьму все бесплатно.
— Хорошая мысль, — согласилась безликая. — Счастливо оставаться.
Щелкнув пальцами, она исчезла вместе со своим заведением. Мерлин остался один у подножия горы, в сотне метров от кромки расплавленного камня. Что и говорить, тийга была хлебосольнее.
Чертыхаясь, Мерлин обратился к помощи спай-карда, свернув пространство в трубку, пронзившую вулкан и еще несколько Отражений. Набрав побольше воздуха, он побежал по внутренним стенкам закрученной реальности. Мимо проносились горы, поля, деревни, драконы, светила и летучие корабли. Изредка Мерлин наступал на разноцветные солнца и планеты, тогда жар проникал сквозь подошвы кроссовок. Потом звездное небо уступило место полоскам, похожим на небо Хаоса. Короткий спурт — и Мерлин перешел на ускоренный шаг.
Он шел через мрачное подземелье, где светились гнилушки и покачивались плотоядные лианы. По стенам стекали почвенные воды, под ногами что-то хлюпало, а из боковых ответвлений воняло падалью. Однажды из расположенной на высоте пояса норы с торжествующим воем высунулась зубастая пасть. Мерлин, не глядя, перерубил шею силовым шнуром спайкарда, машинально увернувшись от потоков хлынувшего из раны пламени.
Дорога была знакома — не раз бродил здесь еще в детстве, — поэтому он, не задумываясь, выбирал нужные повороты. После очередной развилки впереди забрезжил слабый свет, а потом навстречу, протягивая к королю длинные конечности с кривыми когтями, шагнул фосфоресцирующий скелет. Мерлин на ходу пожал костлявую кисть, и кости черепа расплылись в подобострастной улыбке. Истлевшие челюсти прошепелявили за спиной:
— С возвращением, повелитель…
Из тоннеля Мерлин шагнул прямо в свою комнату, где обнаружил нервно курившего Деспила. Увидев выходящего из настенного рисунка брата, Деспил с облегчением бросил сигару в пепельницу и сказал:
— Хвала Змее, ты вернулся!
— Заждались? — Мерлин хихикнул. — В местах, где я ошивался, время не торопится.
— Плевать… — Брат снова взял сигару, затянулся. — Мандор и Сухей что-то придумали. Срочно хотят поболтать с тобой.
Стянув майку с надписью «I love Microsoft», Мерлин шевельнул пальцами, подзывая бутылку пива, отхлебнул из горлышка и умиротворенно спросил:
— Давно ждут?
— Три цвета неба сменилось.
— Значит, еще пару часов подождут безболезненно, — резюмировал король. — Сначала ванна, потом плотный обед, потом — немного поспать. Потом, может быть, поболтаем. Если будет на то наша королевская воля. И если сумеете разбудить… Так и передай.
Деспил понимающе кивнул и предложил прислать девочек из его эскадрона. Мерлин задумался, но в итоге огорченно мотнул головой. О таких развлечениях могла прослышать Рханда, а расстраивать ее не хотелось. Услыхав, что брат решил просто отдохнуть, Деспил подивился, однако настаивать не стал. Лишь напомнил:
— Перед советом переоденься во что-нибудь чопорное. Если ты снова появишься в джинсах, у мамули начнется горячка.
Мерлин неторопливо завтракал, наблюдая, как пурпурное небо сменилось синим, и чувствовал себя почти в форме. Он как раз допивал кофе, когда появился незваный гость. Мандор, отчаявшись дозвониться через Козырь, вломился лично и осведомился раздраженно:
— Долго еще твое величество намерено прохлаждаться?
— Совсем чуть-чуть, — хладнокровно сообщил король. — Короткая пробежка по парку — и я буду готов выслушать бредни целой орды старых маразматиков. Кстати, какая у нас сегодня повестка дня?
Сводный брательник осуждающе взирал, как он натягивает тренировочный костюм и кроссовки. Наконец буркнул:
— Повестка прежняя. Составим новый план действий — с учетом результатов первой вылазки.
Мрачно покачав головой, Мерлин сказал, что предпочел бы рукопашный поединок с драконом средних габаритов и умеренной свирепости. Потом подмигнул Мандору и выскочил из крепости.
Здесь, в Ганту, у него был любимый маршрут, но там наверняка поджидали мамулины опричники, которые попытаются перехватить загулявшего монарха и доставить на пленум тайного совета. Мерлин, однако, совершенно не спешил заниматься нудными делами и предпочел бежать совсем в другую сторону.
По дорожкам, вымощенным узорными медными плитками. По аллее антикварных деревьев из синего стекла. К дымящемуся ручью, над которым так легко лететь, оттолкнувшись от позолоченных берегов. Вдоль узкой раскаленной межи, разделяющей возделанные поля. Дважды вокруг озера, наполненного густым бурым желе, из которого крепостные умельцы гонят весьма недурной напиток — нечто вроде пива для демонов. Хотя сам Мерлин предпочитал, прибегнув к помощи магических сил, добывать настоящий «Красный бархат». Это пиво варили только в случайно уцелевшем после прошлой войны Отражении неподалеку от границы Великих Королевств.
Он бежал трусцой мимо разбросанных вокруг крепости плантаций. На полях работали трофеи военных походов — рабы-колоны, вывезенные из ближних к Хаосу реальностей. Зрелище безусловно относилось к категории трансцедентных: трудяги-вампиры мирно возделывали пашню под присмотром свирепых насекомовидных стражей.
Мерлин ностальгически вспомнил поход, в котором участвовал совсем молодым. С ним были Юрт, Ламиак, Фафнир, Греб и еще три десятка юнцов, впервые облеченных таким высоким доверием. Необстрелянных раскидали по разным отрядам, чтобы новички находились под присмотром ветеранов. Они скрытно углубились в Отражения, а затем внезапно атаковали поселения Икеш и Агатшам, где жили варварские племена, известные нетрадиционной сексуальной ориентацией. Вампиры вздумали сопротивляться, но их оскаленные клыки не слишком пугали Повелителей Теней. В том набеге Мерлин подстрелил из арбалета парочку особо буйных вампиров, всего же к исходу набега добыча составила около тысячи немертвых особей. На следующий год с ними отправился успевший подрасти Деспил, и Мерлин собственноручно изготовил для братишки осиновые стрелы с серебряными наконечниками…
Пробегая через фруктовую рощу, он, не сбавляя темпа, сорвал крупный плод и открутил верхушку вместе с обломком черенка. Из сердцевины заструился дымящийся кисло-сладкий сок. Мерлин в два глотка высосал плод и отбросил пустую кожуру, которая улетела вверх, быстро набирая скорость подъема.
Сразу за рощей раскинулся пустырь, тянувшийся до самого обрыва в бездну. На краю пропасти возвышалось старинное укрепление — кирпичная башня с бойницами. Когда-то Мерлин дежурил на этом посту, охраняя подступы к Дворам. И однажды на противоположной стороне появился Корвин, не умевший пользоваться призрачными мостиками…
Возле форта прогуливался весь личный состав — четыре солдата и офицерик из бригады Бессмертных. Все они по младости веков щеголяли в экстремально-демоническом обличье, так что невольно вспоминались бессмертные строки: «Жил-был у бабушки серенький козлик».
Заметив приближение короля, гарнизон принял стойку «смирно».
— Как служится, рогатые? — осведомился Мерлин.
— Рады стараться! — гаркнули гвардейцы, пожирая короля красными угольками глаз.
Лейтенант, командовавший заставой, лишь разок сбился, рапортуя о происшествиях. Собственно говоря, происшествие было одно, хотя достаточно тревожное: по ту сторону бездны, возле пятнистой полуживой скалы мелькнули тени, разглядеть которые не удалось. Проще говоря, прохлопали разведку вероятного неприятеля.
Пока он гадал, кто мог таиться в тени скалы, командир заставы доложил, что его генерал уже распорядился прочесать местность на два-три Отражения в глубину. «Может, и отыщут следы, — без особой надежды подумал Мерлин. — Но самих лазутчиков — вряд ли. А жаль! Хотелось бы знать, кто из соседей шпионит за нами».
На обратном пути он обогнал караван. Шестиногие слоны, шевеля спинными жабрами, монотонно шагали сквозь жидкий воздух Окраины. Могучие животные волокли громадные повозки, набитые добычей. Мерлин не стал выяснять, что именно везут — новых рабов или награбленное барахло. Фискалы знают свое дело, поэтому беспокоиться не о чем — положенная доля отправится в королевскую казну.
У него оставалось немного времени до начала нудной говорильни, и Мерлин решил потратить эти полчаса с пользой для государства. Поэтому он, улегшись на диване, продолжил штудировать жизнеописания предшественников.
Академический курс с трудом умещался в полусотне фолиантов неподъемного габарита. Читать этот ужас не было никакой возможности. После долгих раскопок в королевской библиотеке Мерлин обнаружил научно-популярную книжку, изданную во времена королевы Пуц. Авторы изрядно потрудились, подгоняя и подтасовывая исторические факты, чтобы вышло благолепное пособие для среднего школьного возраста. Из этого собрания сплетен и былин получалось, будто Хаос был единственным фактором, направляющим ритмы Мироздания. Никаких Великих Сил, Узоров, Олицетворений — только Хаос и воля его мудрых монархов. Мерлин решил не обращать внимания на такую ерунду — его интересовали только общие факты каждого царствования.
Приятнее всего было читать про королеву Амчыг — основательницу Гетанской династии. Эта милая особа просидела на троне меньше десятка полных небесных циклов, успев потратить на своих фаворитов четверть государственного бюджета, после чего Хаос оказался на грани большой гражданской войны. Королеву и особо наглых фаворитов придушили, а затем еще живых бросили в Море Мрака.
Следующим был Башкыздайл. Веселый король, чем-то напоминающий английского многоженца Генриха VIII. Поднакопив силенок, он вырезал целые семьи аристократов, тем самым прикончив вольности, дарованные Путям и Дворам. Между делом король сменил три дюжины жен и присоединил к Хаосу сотню-другую Отражений. Увы, избранная авторами монополярная модель Мироздания не позволяла понятъ, как отнеслись к шалостям Башкыздайла правители Нирваны, которую в ту эпоху населяли воинственные гарпии.
Военные походы истощили казну, госслужащим дважды не выплатили зарплату, так что среди чиновников и офицерства начались беспорядки. Башкыздайл подавил мятеж, бросив в бой личную гвардию и залив Хаос потоками голубого огня. Тем временем некий младший жрец, похитив из храмовых тайников Глаз Змеи, бежал в Дикие Тени, где время течет лениво и вяло. Там этот жрец по имени Дворкин начертал Узор и вместе с сыном, коего звали Оберон, создал патронируемое Единорогом королевство Амбер…
Пролистав книжку, Мерлин понял, что ни хрена здесь больше не вычитает. Сей труд явно создавался в расчете на умственно отсталых. Авторы даже не удосужились пригладить очевидные нестыковки. Во-первых, было совершенно неясно, при каких обстоятельствах Змея лишилась глаза. По официальной версии Храма, это увечье Прародительнице нанесла Единорог, однако могла ли последняя быть настолько сильной до возникновения Лабиринта и Амбера? Во-вторых, откуда взялись Оберон и его королевство в момент рисования Узора? По логике вещей, от появления Лабиринта до рождения сына Дворкина должно было пройти некоторое время…
Мерлин плюнул и стал собираться. На душе было погано: королевский совет — тяжкое испытание для психики.
Братва собралась на стрелку без опоздания. Следуя заведенному в незапамятные тысячелетия ритуалу, Мандор, Сухей, Бансис, Деспил и остававшийся в фаворитах Муакос одновременно козырнулись в Тринадцатиугольный кабинет, затерявшийся в самой неприступной части Руинаада. Карта в руке Мерлина показала, как они рассаживаются. Затем материализовался, повиснув над столом, Колесный Призрак. Не было только Дары: мамуля, как обычно, тянула время, чтобы прибыть последней — она получала непонятное удовольствие, когда все вставали при ее появлении. Наверняка сидела сейчас у себя в Ганту, уставившись в Козырь.
Эти капризы ему порядком надоели, поэтому Мерлин спроецировал в кабинет своего призрака. Изображение бродило по комнате всего пару-другую секунд, но этого хватило, чтобы Дара, попавшись на простенькую уловку, поспешила присоединиться к остальным.
— А вот и я, — жизнерадостно сообщил Мерлин, выходя из висящей на стене картины. — Рад, что вы уже в сборе.
Дара была не в духе. Она еще не опомнилась после недавней схватки с полчищами демонов и продолжала корить себя, что не сумела отбиться силами собственного колдовства, из-за чего пришлось прибегнуть к помощи сразу двух бывших любовников. В таких случаях ее всегда тянуло на рассуждения. Вот и сейчас королева глубокомысленно произнесла:
— Я слышала, у смертных появилась совершенно извращенная новая религия. Несколько десятков здоровенных адептов бегают по площадке, сталкиваются, бросаются друг на друга, грубо валят с ног, наносят различные увечья. А в центре этого ритуала — маленький фетиш, шар с голову размером. Все участники действа покорно и безропотно следуют за его движениями. Только, как я поняла, возникли разные секты: одни прикасаются к круглому идолу лишь руками, другие — только ногами.
— Они его бьют, мама, — с трудом сдерживая смех, уточнил Мерлин. — Похоже, эти секты исповедуют истязание божества.
Что-то заподозрив, Дара прошипела:
— Издеваешься?
Бансис и Сухей вообще не поняли, о чем идет речь. Мандор с Деспилом имели представление о футболе и прочих земных глупостях, но никогда не увлекались примитивными видами спорта. Муакосу же подобные умные разговоры всегда были противны. В результате дискуссия заглохла, не успев толком начаться. Мандор подумал: «Вдовушка обижена, что Меф и Корвин не устроили драку за право обладать ею…»
А вслух он произнес:
— У нас проблемы. Хаос резко ослаб. Логруса больше нет, Черные Дороги исчезли, окраины королевства разорены набегами непристойно усилившихся соседей. История учит нас: когда государство слабеет, начинается смута. Я предвижу беспорядки.
— Как во времена Амчыг, Башкыздайла и Пифрода? — щегольнул эрудицией Мерлин.
— Примерно.
Кажется, сводный брат был немного удивлен его осведомленностью в истории. «Получи добавки, зануда», — мстительно подумал король и небрежно сказал:
— Рассуждения Мандора нелогичны. Королевская армия сильна по-прежнему. Разгромлены лишь враждебные нашей власти Дворы. В обществе появились признаки энтузиазма. — Мерлин подмигнул. — Опасность я вижу совсем в другом.
— Конфликт поколений? — Бансис подался вперед, при этом по кончикам его витых рогов заструились ветвистые искры.
— В меньшей степени… — Мерлин сделал вид, что задумался. — Просто вспоминаются некоторые события в Отражении, где я учился. Америка — самая богатая и сильная страна Земли — притягивает эмигрантов, стараясь отобрать лучшие мозги и лучшие руки. Если Хаос ослабнет, многие наши дворяне побегут к более процветающим соседям.
— Зачем? — недоуменно спросил Деспил.
— За лучшей жизнью.
Дара прищурилась, на ее лице мелькнула улыбка, и королева-мать поинтересовалась:
— Думаешь, среди наших подданных столько предателей, готовых променять Хаос на кусок хлеба и мешок золота?
— Толпой повалят, — убежденно подтвердил Колесный Призрак. — Хоть в Нирвану, хоть в Амбер.
— Ну и пусть! — Дара рассмеялась. — В этой толпе можно заслать наших шпионов.
Мерлин поперхнулся. Мамуля слабовато разбиралась в жизни технологических Отражений, но по части практической сметки могла дать сто очков форы кому угодно.
— Интересная мысль, — признал он, — Займешься этим?
Дара величественно склонила кошачью головку. Сухей, без интереса слушавший их разговоры, прокряхтел недовольным голосом:
— Вы болтаете о всякой ерунде, словно боитесь коснуться главной темы… — Оглядев молодежь, дядюшка тяжело вдохнул пропитанный благовониями воздух, потом так же тяжело, со свистом, выдохнул и продолжил: — Вы очень долго бродили по Теням. Почему ничего не рассказываете?
— Потому что ни хрена не нашли, — брякнул Деспил.
— Итог наших поисков далек от желаемого, — деликатно сформулировал ту же мысль Мандор.
Презрительно скривив пухлые губки, Дара обратилась непосредственно к Колесному Призраку:
— Внучек, неужели тебе трудно найти столь мощный источник магических возмущений?
Мерлин с трудом сдержался. Его творение, почти что родного сына, нагло брали на «слабо». Впрочем, мамуля явно переоценила наивность Колесного: наверное, действительно считала его малым дитятей. Во всяком случае, избранная Дарой тактика явно не сработала против мощнейшего компьютера известных вселенных…
У него не было лица, но обертоны голоса создавали впечатление, что Колесный Призрак ухмыльнулся.
— Дорогая бабуля, — мягко произнес он. — Мне даже не нужно врать, чтобы ответить тебе. Поиски такого рода обречены, потому что никто не представляет, на что похоже Копье Скорби. Большую лажу последних дней объяснить проще простого. Мы запеленговали аномальную эманацию Мощи и бросились туда с разных сторон и с полными штанами радости. Устроили, понимаешь, шестой поход Антанты. Причем с тем же исходом, что и первые пять… — Он хмыкнул. — Вот и оказались в дыре, битком набитой тупыми демонами. И только задним числом сообразили, что пресловутую эманацию испускало скопившееся в том Отражении гуано миллиарда демонов!
Изящный слог, помноженный на четкую машинную логику, убедил почти всех. Только Мандор продолжал сомневаться. Он сидел с таким же унылым, как и у прочих, видом и меланхолично поигрывал пирамидой шариков. Мандор был уверен, что не мог ошибиться: из того сектора Диких Теней шел сигнал. Пусть не слишком отчетливый, искаженный помехами, но это была не эманация сушеного демонического помета. В тех местах, среди нагромождения полуфабрикатных Отражений, скрывалось нечто необычное. Может быть, Копье Скорби, а может, еще что-то…
— И что ты предлагаешь? — буркнул Деспил.
— Мозгами шевелить, — съехидничал Колесный Призрак, не слишком уважавший дядю. — Кто-нибудь сильно умный и сильно эрудированный должен поведать нам подробности про Копье Скорби. Типа что оно такое и на что похоже. Я имею в виду не внешний вид, а трансцендентную сущность.
Бансис, загрустив, признался: мол, понятия не имеет, а в храмовой библиотеке книг об этом нет. Признание Верховного жреца не лишило остальных душевного равновесия — на старого дармоеда никто и не рассчитывал. Все привыкли, что Бансис никогда ничего толком не знает, а потому направили взгляды на Сухея.
«Ему и шкуру менять не надо, чтоб монстром прикинуться», — машинально подумал Мерлин. Складки дряблой кожи и поредевшие зубы делали учителя похожим на бобра, даже когда одряхлевший мудрец принимал человеческий облик.
— Зря на меня пялитесь, — проскрипел старец. — Не знаю. И никто не знает. Последним Копье видел Суэйвилл, а у него не спросишь.
— А ты напрягись, — проворковала Дара.
Страдальчески кряхтя и хлопая веками, Сухей напрягался минуты три. Внезапно лицо древнего демона радостно потемнело, и он проговорил, почти не задыхаясь:
— В первом сражении Великих Сил был такой эпизод… Скорпион откусил Единорогу острие рога — примерно в полтора фута длиной. Из того обломка и был выточен наконечник Копья Скорби.
— Знаем, — раздраженно бросил Бансис. — Про это ты уже рассказывал.
— Когда? — поразился Сухей. Повысив голос, Мандор настороженно осведомился:
— Что дает нам это знание?
Сухей с нескрываемым недоумением поднял водянистые глаза на самого способного из своих учеников. Покачав головой, произнес укоризненно:
— Я надеялся, что ты поймешь сразу… Надо искать не всякую эманацию Мощи. От Копья Скорби должна исходить характерная магия Единорога.
Деспил с облегчением раскатал губы и подергал усиками. Самый младший на этом собрании, он хуже всех разбирался в Искусстве и считал, что дело уже в шляпе. Похоже, туповатый великан Муакос думал примерно так же. Если он вообще умел думать.
Остальные были настроены более скептически, потому что представляли сложность таких поисков. Мерлин и Мандор сразу решили, что дело гиблое. Прошли несчетные эпохи, поэтому волны, испускаемые Копьем и Единорогом, неизбежно должны были сильно измениться. Теперь оба объекта наверняка сигналят в совершенно разных диапазонах.
Почесав в затылке, Мерлин задумчиво обратился к сводному брату:
— Мандор, ты любишь рассуждать о планах и намерениях Великих Сил. Как ты считаешь, в интересах ли Единорога уничтожение Логруса?
Седовласый глава Дома открыл рот, намереваясь ответить без раздумывания, однако говорить не стал. Шарики над его ладонью стали вращаться втрое быстрее, чем обычно. Взгляд Мандора застыл, словно принц завороженно рассматривал обросшую радужными цветами стену напротив.
Его поза напоминала иллюстрацию к задачке про голодного ишака, которую сам Мандор некогда подбросил бывшему ректору Сорбонны. От этой головоломки досточтимый Жан Буридан пришел в восторг, чего нельзя было сказать о сегодняшних властителях Хаоса… Наконец, после затянувшихся раздумий, Мандор признался, улыбаясь:
— Забавный вопрос. Тут можно веками упражняться в софистике, но никакие рассуждения не подскажут, которая из догадок ближе к истине. — Он небрежным жестом отвел назад повисший над глазами локон. — Я по-прежнему убежден, что главной целью игры, которую ведут Лабиринт и Логрус, всегда было установление равновесия между ними. Хотя, безусловно, каждый рассчитывал отхватить себе кусок поаппетитнее. Именно ради этого они в свое время убрали с игровой доски Нирвану, стремясь до минимума сократить число игроков… Теперь Великая Цель достигнута: Логрус и Пирамида разрушены весьма основательно, Лабиринт тоже поврежден, но не слишком сильно. По существу, сложился, пусть на весьма низком уровне, баланс Сил при некотором превосходстве Порядка. Единорог и Лабиринт должны быть удовлетворены такой ситуацией.
— Что из этого следует? — настороженно спросил Бансис.
Ответа он, разумеется, не получил. Те из присутствующих, кто были способны рассуждать логично, пытались разобраться в следствиях. Выводы вслух никто не выскажет: каждый постарается использовать результаты анализа для собственных поисков. Опередить конкурентов, стать единственным фаворитом Олицетворения — вполне естественное стремление.
«Помалкивай. Обсудим после», — мысленно приказал сыну Мерлин. «Понимаю, па, — так же безмолвно ответил Колесный Призрак. — Не маленький». Обеспечив тылы, король сказал вслух:
— Остается признать, что мы искали не в том месте.
— По-моему, ты вообще ничего и нигде не искал, — вызывающе заметил Деспил.
Мерлин насупился и, сделав каменное лицо, процедил:
— Тебе известно далеко не все…
— У него есть идея! — Дара засмеялась. — Сынок, что ты станешь делать на этот раз — понюхаешь травку или закатишь грандиозную оргию с экзотическими самками?
Ее игривый тон показался Мандору неуместным. Озабоченная вдовушка непростительно ошибалась, недооценивая старшего сына. Конечно, парень был далеко не гением, да и ветер у него промеж ушей гулял почти беспрепятственно, только считать Мерлина дурачком не стоило. Посидев на троне, даже самая неприметная личность заметно набирается волевых качеств — было тому немало примеров… Мандор сомневался, что сводный братишка выложил бы осенившую его идею, попроси мать более тактично. Однако теперь, когда Дара его разозлила, король наверняка закроет рот на все застежки.
Так и получилось. Успешно подражая мимике египетских мумий, Мерлин снова сделал каменное лицо и провозгласил ледяным голосом:
— Поскольку основные вопросы уже разрешены, королевский совет объявляется распущенным.
В сердцах Бансис собрался спросить: мол, какого Света и Порядка они собирались, если расходятся, ни до чего не договорившись. А вот Дара и Мандор понимали, что сказано даже слишком много. Остальное каждый, умеющий думать, должен додумать собственными силенками.
Когда Мерлин удалился, королева-мать шепнули пасынку:
— По-моему, у тебя тоже появились дельные мысли.
— Надо посмотреть кое-какие старые записи, — ответил он уклончиво.
Чтобы покинуть Тринадцатиугольный кабинет, Мерлин не стал использовать Карты или козырные гобелены. Короля перенес Колесный Призрак. Узнав, куда они направляются, сверкающий янтарный бублик был удивлен, однако беспрекословно выполнил просьбу.
— И чего тебе здесь понадобилось? — поинтересовался Колесный Призрак, доставив родителя на место. — Старикашка выжил из ума. От него никакой пользы.
Они стояли в саду, где колыхались мохнатые, в человеческий рост, золотые стебли, увенчанные бутонами диковинных цветов. Среди широченных листьев свисали колючие плоды. Плоды звенели, создавая едва различимую музыку. Над зарослями возвышалась стена с балконом, сложенная из чудовищно древних камней. Дом Сухея располагался между десятком тесно скрученных Отражений, так что из каждой реальности можно было увидеть лишь часть жилища.
— Не стоит входить без приглашения, — предостерег Мерлин. — Там внутри много всякого. И часть этого «всякого» не любит посторонних.
— Я заметил, — хмыкнул Призрак. — Некоторые ловушки довольно забавны, но я мог бы их нейтрализовать… Кстати, маразматик уже вернулся.
Не прокомментировав его непочтительную реплику, Мерлин постучал в дверь балкона. Подходить для этого к стене он не стал, стучал отростком Логруса. Дверь распахнулась, спустя некоторое время слабенько прошелестел голос Сухея:
— Прошу…
Подпрыгнув, король подтянулся и перемахнул через балконные перила. В раскрытую дверь он разглядел старика, сидевшего на большой подушке, которая парила под потолком. Мерлин шагнул через порог, и защитные чары нехотя пропустили гостя, скользнув когтями по плащу. Колесный Призрак протиснулся следом, вытянувшись пятиярдовой колбаской, а затем снова принял форму кольца и смирно расположился в уголке.
— Я так и думал, что придешь именно ты, — сказал Сухей.
— А я так и думал, что ты только прикидываешься выжившим из ума старым идиотом.
— Разве что самую малость. — Старик смущенно хихикнул. — Память иногда подводит, да и тело уже не то.
Сухей подобрал обвисшие мешки шкуры и выпрямил спину. Плечи старика расправились, щеки впали, лицо вытянулось, обретя костистость. Четко обрисовался раздвоенный подбородок, посверкивали красные глаза, выступили резкие скулы, высокий лоб очистился от морщин. Таким моложавым и бодрым Мерлин учителя никогда прежде не видел.
— Круто, — выдохнул король. — Отец говорил, что Дворкин тоже умеет вот так превращаться в рослого атлета.
— Вряд ли надолго. — Сухей отмахнулся и печально покачал головой. — Для этого нужно немало сил, а мы с кузеном здорово подряхлели…
Он загрустил и, потеряв контроль над формой, снова начал обвисать и горбиться. Испытания последних круговоротов неба подкосили старца. На Сухея жалко было смотреть, поэтому Мерлин реший перейти сразу к делу. с — Я пришел к тебе… — начал он. Сухей не дал ученику договорить:
— Хочешь встретиться с Прародительницей?
— Как ты догадался?!
— Тебе ничего больше не оставалось. — Сухей засмеялся. — Хотя, между нами, этим должен бы заниматься не король, а Верховный жрец.
Теперь уже Мерлин перебил его:
— Ты можешь устроить такую встречу?
Ответа пришлось ждать долго. Угрюмо нахохлившись, Сухей вертел в руках большую колбу, в которой быстро вращалась планета, покрытая черно-сине-фиолетовыми пятнами материков и морей и вдобавок обернутая бледно-желтой косынкой атмосферы. Потом планета отодвинулась, став одной из многих темных точек, бегающих по эллипсам вокруг ослепительно-серебряного светила.
Звезда тоже начала сжиматься, и финалом этого процесса оказалась гроздь тусклых размытых шаров — не иначе как нуклонов, стиснутых в атомное ядро. Планеты на своих орбитах размазались, превращаясь в электронные облака, между которыми прыгали частицы, испускавшие кванты резонансного излучения.
К атому прибавились другие, образуя гигантскую змею белковой молекулы, свернувшуюся в клубок дикой сложности. Спиральные звенья и развернутые листы трехмерной структуры соединялись элегантными петлями изогнутых участков.
Мерлин откровенно заскучал, когда много-много таких молекул сложились в клетку, а из клеток возник организм неведомого существа. Трехногая тварь, постукивая копытами, бегала по фиолетовой траве и пила черную воду из озера, а планета с желтой атмосферой вращалась вокруг серебристой звезды, которая, в свою очередь, была ядром атома… И так снова и снова.
— Могу, — тихо сказал Сухей. — Только пользы не будет. Не любит она тебя.
— Хочет скинуть моего па с трона? — насторожился Колесный Призрак.
— «Хочет» — мягко сказано, да и троном дело навряд ли ограничится… — Старик уменьшил высоту полета подушки и встал на пол. — Только силенок у нее теперь как бы не меньше, чем у меня.
Поманив молодежь четырехпалой клешней, Сухей подошел к стене, где на обоях была нарисована стоявшая на хвосте Змея. Когда он приблизился, рисунок стал цветным, превратившись в Козырь, который пропустил компанию в темное, жаркое и влажное место. Здесь не было солнца, лишь наверху слабо светился то ли небосвод, то ли потолок.
Даже не прибегнув к магическому зрению, Мерлин разглядел дремавшую в душной парилке Прародительницу. Покрытое глубокими язвами ожогов змеиное тело свернулось широкими кольцами, примявшими густую упругую траву.
— Она спит, — трагическим шепотом сообщил Сухей. — Что именно ты собирался спросить?
Мерлин на одном дыхании выпалил все свои вопросы. Где Суэйвилл мог спрятать Копье? Где Змея и Единорог могли спрятать Грааль? Как использовать Грааль и Копье, когда мы их найдем? Какие атрибуты необходимы, чтобы починить Логрус? Может, мы зря тратим силы и время на поиски Копья и Чаши? У кого можно узнать подробности ритуалов, сопровождающих реинкарнацию Логруса?
— Мне все равно, кто из них ответит — Единорог или Змея, — заключил он. — Не получу ответа здесь, спрошу другую прабабушку. — Единорог не может знать о Граале — по слухам, Чашу прятала Змея, — заметил Сухей. — Значит, надо поговорить с ней.
Сухей с опаской посмотрел на спящее Олицетворение Логруса. Будить Змею он явно не решался, поэтому сказал, оттягивая время:
— Возможно, Суэйвилл оставил записи о тайнике с Копьем. В таком случае об этом может знать только Мандор.
— Он ищет наравне с остальными, — напомнил Мерлин, — И столь же безуспешно.
— Если ему известно, где Копье, то Мандор ищет только Чашу. Потом он всегда сможет без труда забрать Копье.
Колесный Призрак, круживший в отдалении, спросил обидчиво и недоуменно:
— С чего вы взяли, будто Мандору известно место, где спрятано Копье? Это место даже я не смог найти.
Мерлин и Сухей наперебой объяснили, что старший сын Суэйвилла наложил лапу на королевский архив. Поэтому если в старинных записях есть упоминания о Копье Скорби, то найти такие сведения сможет лишь Мандор, и никто другой. Их ода в честь библиофила Мандора оборвалась, чуть-чуть не дойдя до кульминации. Послышались громкий шелест и шипение.
Приоткрыв единственный глаз, Прародительница разминала кольца своего гигантского тела. Она была громадна — вдвое длиннее и толще самой большой анаконды. Красный глаз уставился на Мерлина, который машинально подметил: «У нее даже веки есть… Вернее, одно веко».
— Зачем ты пришел? — прошипела Змея, шевеля длинным раздвоенным языком.
— Только здесь я могу узнать, как восстановить Логрус.
Змея подняла голову на высоту двухэтажного дома и, глядя на короля сверху вниз, проговорила громко и отчетливо:
— Ты обманул наши ожидания и должен быть наказан. Ты не узнаешь тайну, ибо недостоин знать ее.
— Но кто достоин? — обидевшись по-настоящему, осведомился Мерлин. — Пусть Мандор починит Логрус — для меня это не столь уж важно.
— Тебе не следует знать слишком много, — прошипела Змея и уползла в невидимую нору. Вздохнув, Сухей прокомментировал:
— Она просто не знает. Или забыла.
— Есть ли надежда, что к этому старому обгорелому шлангу вернется память? — спросил король.
— Надеюсь, что да. — Старик хмыкнул. — Но очень не скоро.
Когда он вернулся во дворец, секретари и помощники бросились в атаку. Вроде тех демонов, которые чуть не порвали Дару с Деспилом. Мерлин покорно позволил сложить накопившиеся бумаги на столе, выточенном из гигантской жемчужины, после чего выгнал всех и приказал начальнику охраны никого не пускать.
— Папка, ты чего-то задумал, — обличающим тоном промурлыкал Колесный Призрак.
Мерлин долго не отвечал, с обреченным видом просматривая документы. Разноцветные маркеры, летавшие вокруг короля по наклонным орбитам, сами ставили нужные резолюции: «Отказать», «Разрешить», «Уточнить», «Доработать», «Доложить в свое время». Примерно каждую седьмую бумагу он откладывал, чтобы внимательнее изучить, когда немного отпустит запарка. Мерлин уже втягивался в ритм канцелярской работы, хотя такая жизнь ему категорически не нравилась.
— Угу… Задумал… — Король кинул на стол последний лист, — Надо поговорить с Единорогом. Прародительница не может не знать, где валяется кусок ее рога. Или я не прав?
— Не так чтобы очень. — Колесный Призрак отродясь не отличался деликатностью. — Она, пожалуй, чует сквозь Тени получше меня, но и Прародительницы не всемогущи.
Их прервали грубо и бестактно. Мерлина скрутило, словно неведомый шутник подключил к его золотому креслу провод не слишком высокого напряжения. Кто-то настырный яростно терзал королевский Козырь, требуя срочного разговора.
— Чего тебе? — недовольно буркнул Мерлин.
Напротив него появился плоский черно-белый Ламиак, который быстро сделался цветным и объемным.
— Шеф, на нас напали! — тревожно сообщил начальник штаба. — Мелкие отряды извне просочились в Хаос и раздали оружие рабам на плантациях Рассекающих Мысль.
— Что в это время делала армия? — поинтересовался Мерлин. — Дорожки через пропасть должны охраняться.
— Часовых перебили, — тихо сказал Ламиак. — Серебряными пулями с той стороны бездны. Наверное, из снайперских винтовок.
— Пороха для Хаоса не существует, — напомнил Мерлин.
Неожиданно расхохотавшись, словно усмотрел в этой ситуации нечто смешное, Колесный Призрак возразил:
— Очевидно, уже существует. Началась кутерьма. С охваченных беспорядками плантаций поступали жуткие донесения. Получив топоры и сабли, рабы первым делом истребили насекомых-надсмотрщиков, после чего принялись жечь поместья. Давняя вражда вампиров и демонов вступила в новую фазу.
Мерлин подумал, что любой король — будь то Пифрод, Суэйвилл, Оберон или Рэндом — лично возглавил бы карательную экспедицию. Сам он, однако, ничем подобным заниматься не собирался. Это было внутреннее дело одного из Дворов, и Рассекающим следовало давить мятеж собственными силами.
— У них есть дружины, не уступающие числом королевскому войску, — провозгласил Мерлин. — Пусть научатся защищать свои владения.
Хладнокровие монарха немного успокоило Ламиака. Когда генерал закрыл Козырь со своей стороны и его образ растворился, Мерлин и Колесный Призрак решили обсудить план поисков Единорога.
Мозговая атака упорно не складывалась. Мысли беспрерывно возвращались к неведомым врагам с огнестрельным оружием. К тому же начались беспорядки во владениях Прерывающих Полет и Вечного Мрака, поэтому магнаты из охваченных восстанием Путей то и дело прорывались по козырным линиям и плакались: дескать, бунтовщики спалили очередную усадьбу и убили столько-то охранников-монстроедов.
Вообще-то Мерлин ничуть не жалел этих насекомых, ни хрена не умевших, кроме как измываться над бесправными рабами, которые заведомо не дадут сдачи. Мобилизовать их на войну, даже самую пустяшную, было абсолютно гиблым делом. Напротив, вампиры сражались охотно и храбро. «Неплохо бы поменять их местами, — подумал король, — Вампиров сделать надсмотрщиками, а насекомых заставить пахать в поле. Только вот беда, неспособны они работать. А как разгорелась маленькая заварушка — сразу наложили в штаны и разбежались…»
— Мандор снова оказался прав, — пробормотал Мерлин. — Один хороший толчок извне — и Хаос рухнет.
— На то ты у нас и король, — беззаботно ответил кольцеобразный тинейджер. — Сделай так, чтоб не было толчков извне.
— Это вряд ли, — мрачно изрек Мерлин. — Важнее сделать королевство устойчивым изнутри. Тогда никакие внешние силы страшны не будут… — Он пощелкал клыками. — Ну, о чем ты пытался сказать?
Призрак заверил, что сумеет найти дорогу в Межтенье. Впрочем, как он тут же оговорился, это — на крайний случай. По мнению янтарного бублика, Единорог частенько гуляет по различным Отражениям, где ее нетрудно отыскать элементарным сканированием.
Снова кольнула леденящая дрожь козырного контакта. «Задолбали просители!» — мысленно взвыл Мерлин. Он ошибся — на этот раз общения с королем добивался Сухей.
Старик смущенно проговорил, нервно подергивая складками обвисшей кожи под глазами:
— Мерль, я вдруг вспомнил… Записей об этом нигде нет и никогда не было… Легенда о том, что Копье Скорби скрыто в Монсальвате, немного не соответствует действительности. После уничтожения Нирваны твой отчим оставил Копье Скорби у себя.
— Оно по-прежнему в Руинааде? — прошептал Мерлин.
Тяжело вздохнув, Сухей пробормотал еле слышно:
— Увы… Когда армия Оберона подступила к стенам Хаоса, Суэйвилл решил применить Копье, чтобы отбросить амберитов… К нашему горю, Копья Скорби в тайнике не оказалось… И не в Руинааде это было, а где-то в другом месте, но наверняка в Хаосе. Не помню, где именно. — Он вздохнул и жалобно добавил: — На самом деле не помню.