Ранган постепенно просыпался. Голову ломило, мышцы сжимала судорога, в желудке бурлило. Боже, какое тяжелое похмелье! Что он делал прошлой ночью? И сколько сейчас времени? Он приоткрыл один глаз.

Это была не его спальня.

На него тут же нахлынули воспоминания. О, черт… Ранган резко приподнялся. Он сидел на тонком матраце, покрывавшем грубую металлическую скамью, которая стояла вдоль окрашенной в белый цвет голой стены. Черт, черт, черт! Он оглядел себя. Его одежда исчезла, исчезли часы и ботинки. На нем были бесформенные серые брюки наподобие больничных и мешковатая серая рубашка. Тюремная роба. Они забрали его телефон, забрали бумажник, забрали все.

Думай, Ранган, думай.

Если здесь есть неохраняемое подключение к сети, он может выйти в онлайн, возможно, выяснить свое местонахождение. Возможно, в качестве страховки подать сообщение…

ОС Нексус располагает возможностью выявить подключение к открытой сети. Но сейчас она не работала. Должно быть, она рухнула вчера ночью, когда они воздействовали на него транквилизатором.

[перезапуск Нексуса] — мысленно скомандовал он. В поле зрения стала прокручиваться последовательность загрузки. [ОС Нексус 0.7, авторы Аксон и Синапс]

[Разработана на базе МодОС 8.2 коллектива разработчиков свободного программного обеспечения]

[ОС Нексус 0.7, авторы Аксон и Синапс]

[обнаружено 8 947 692 017 узлов]

[доступно 9 161 412 625 408 бит]

[интерфейс зрительной коры головного мозга 0.64… активен]

[интерфейс слуховой коры головного мозга 0.59… активен] […]

В его поле зрения прокручивалась все новая и новая информация — оживала операционная система, которую они перенесли на платформу нексуса. Пока она загружалась, Ранган расхаживал по камере.

На сверхсекретном объекте, расположенном возле Вашингтона, округ Колумбия, двое мужчин внимательно смотрели на настенный экран. Один из них, в костюме, был высоким, спортивного вида, с квадратной челюстью, руки заложены за спину — заместитель директора по правоохранительной деятельности Уоррен Беккер. Второй, в мятой одежде, в старомодных очках, с копной непокорных седых волос, был ученым — заместитель директора по нейробиологии Мартин Хольцман.

На экране по маленькой пустой камере расхаживал темнокожий, с обесцвеченными волосами мужчина в тюремной одежде — Ранган Шанкари.

— Я все же не думаю, что это необходимо, — сказал Хольцман.

— Мы должны знать, работает ли ваше оружие, — ответил Беккер.

Хольцман покачал головой.

— Оно работает. Мы уже видели его в работе. И много раз.

Беккер повернулся к нему, затем снова взглянул на стену,

на которой находилось изображение Рангана Шанкари.

— Мартин, нам нужно знать, работает ли оно против нексуса-5. Мы ведь не знаем, какие изменения они внесли по сравнению с нексусом-3.

— Мы можем выяснить это на животных, — ответил Хольцман.

Беккер приподнял бровь.

— А если это по-разному воздействует на мышь и на человека?

Хольцман немного помолчал.

— Это опасно. Мы должны сначала провести исследования на животных, оценить степень риска, а затем попробовать на людях.

Беккер немного подумал.

— Мы не знаем, будет ли у нас еще такая возможность. Если это не работает, нам придется потратить время на доработку вашего оружия. Если оно действительно работает против нексуса-5, у нас будет больше уверенности, что оно сработает против нашей конечной цели.

Хольцман тяжело вздохнул.

— Уоррен, с этической точки зрения я не могу…

Беккер предостерегающе поднял руку. Хольцман замолчал.

— Спасибо, Мартин. Учитывая приоритеты нашей операции, я собираюсь продолжить. Я учту ваше возражение — мы это максимально сократим.

Хольцман склонил голову.

Беккер повысил голос, обращаясь к стене:

— Активировать дезинтегратор нексуса!

Ранган не мог найти сигнал — ни на одной частоте. Кажется, помещение было полностью экранировано электромагнитным полем. Проклятье! Что же теперь делать?

Жгучая боль поразила его сознание. Голова была словно охвачена огнем и грозила взорваться, в ней гремели тысячи децибел. Из уст его вырвался крик, все мышцы содрогались в конвульсиях. Ранган упал лицом вниз. В его сознании стремительно пробегали ошибки и предупреждения.

[ОШИБКА интерфейса — память недоступна]

[ОШИБКА интерфейса — память недоступна]

[ОШИБКА интерфейса — не найден сокет 0ХА49328А] [ОШИБКА интерфейса не найден сокет 0ХА49328В] [ОШИБКА интерфейса — не найден сокет 0ХА49328С] [ОШИБКА интерфейса — не найден сокет OXA49328D]…И снова, и снова, и снова… тысячи строк информации о неисправимых ошибках прокручивались в его поле зрения — такого серьезного сбоя они с Кейдом еще никогда не видели.

Ранган смутно ощутил, как ударился о твердый бетонный пол. Все расплывалось в облаке боли и белого шума. Его сознание было полностью перегружено, он плавал в океане статических помех. Среди всей этой неразберихи он с трудом понимал, что с нексусом в его мозгу происходит что-то неладное. Нужно это остановить. Он может что-то сделать… что-то сделать… что-то сделать. Но что? Проклятая боль! Проклятая, проклятая, проклятая…

У него вырвался еще один крик, против его воли разрывая легкие и громовым эхом отражаясь от стен камеры. Все мысли полностью исчезли в водовороте боли и хаоса. Не осталось ничего, кроме шума, шума в его сознании.

И тут все закончилось. Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Прекратились статические помехи, поражавшие все его органы чувств. Вонзившееся в мозг копье испарилось. Голова болела в том месте, где ударилась об пол, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что он только что испытал.

Ранган перевел дыхание и вздрогнул. Он был весь покрыт потом, тело тряслось, дыхание было неровным. Свернувшись, он лежал на полу и трепетал.

На настенном экране было видно, как изнемогает Шанкари. Из динамиков вырывался его крик, он лежал, скрючившись, на полу, тело его билось в конвульсиях. Это продолжалось секунду, две, три, четыре…

— Достаточно! — резко произнес Хольцман.

Беккер кивнул.

— Остановить дезинтегратор! — громко сказал он.

Крики Шанкари прекратились. Мальчишка лежал на

полу, свернувшись в позе эмбриона.

— Ну что, удовлетворены? — кислым тоном спросил Беккер.

Беккер спокойно кивнул.

— Да.

Кейд проснулся от яркого света и голоса, который сообщил ему, что до начала допроса осталось пять минут. Во рту чувствовался отвратительный вкус, желудок бунтовал, а по голове словно били кувалдой. Он облегчился, плеснул водой в лицо, и тут уже наступило время идти. Двое охранников провели его из пустой белой камеры в комнату для совещаний, располагавшуюся в конце коридора. В ней находились большой стол из фальшивого дерева, стулья и настенный экран. Кейд уселся на указанное ему место и принялся ждать.

Меньше чем через минуту в дальнем конце помещения открылась дверь, и из нее вышел официального вида мужчина в костюме и при галстуке, державший в руках обернутый в кожу планшет. За ним следовал мужчина пониже ростом и постарше, в помятой белой рубашке и в очках, на голове у него торчал беспорядочный пучок седых волос. Второй мужчина кого-то смутно напоминал.

— Мистер Лейн! — усевшись во главе стола, поздоровался первый мужчина. — Я заместитель директора по правоохранительной деятельности Уоррен Беккер. А это профессор Мартин Хольцман, которого вы, возможно, знаете.

Это Хольцман! — подумал Кейд. Он когда-то возглавлял отдел нейроинженерии Массачусетского технологического института. У его лаборатории есть неплохие разработки в области нейробиологии выбора. Как же он связался сУПВР?

Хольцман кивнул в знак приветствия.

— Мистер Лейн! — произнес он, в его голосе звучал немецкий акцент.

— Мистер Лейн, — заговорил Беккер, — у вас весьма серьезные неприятности. Вы занимались исследованиями, прямо противоречащими Акту Чэндлера. Вы вышли далеко за пределы выданной вам лицензии УПВР. Вы уличены в распространении и, возможно, производстве наркотика, входящего в Список 0. Вы понимаете всю серьезность своего положения?

Пока Беккер говорил, Кейд сидел, опустив голову, и разглядывал поверхность стола. Говорить он не решался, не доверяя сам себе.

Через минуту Беккер заговорил снова:

— Вы по уши в дерьме, Кейд. УБН хочет выдвинуть обвинение по полной программе. Мои боссы хотят классифицировать вас как угрозу человечеству. Обвинитель по этому делу считает, что вы виновны, — Беккер остановился и заглянул в свой планшет, — в нарушении установленных УПВР пределов исследований, многократном нарушении Акта Чэндлера в плане разработки технологии принуждения и использовании технологии принуждения первой степени, в похищении сотрудника правоохранительных органов, нападении на сотрудника правоохранительных органов и так далее. Все это, вместе взятое, тянет на… длительное, очень длительное пребывание в Центре для интернированных в интересах национальной безопасности.

Возможно, на пожизненное пребывание. Без права на досрочное освобождение. А это не очень приятное место. Вы меня понимаете?

Кейд неопределенно кивнул.

— Отлично. Как видите, дело тут совершенно ясное. Улики неопровержимы. Если мы будем настаивать, вы получите наказание в полном объеме. Но я не считаю вас террористом. Я думаю, что вы просто сглупили, только и всего. Я на вашей стороне.

Ага, как же! — подумал Кейд.

Беккер все еще говорил.

— Вы можете помочь своей стране и всему человечеству. И если вы это сделаете, мы сможем снять с вас большинство обвинений.

Кейд мрачно усмехнулся. Шантаж, подумал он про себя. Обыкновенный шантаж.

— А что будет с моими друзьями? — спросил он. — С людьми, которые были на вечеринке?

Беккер кивнул.

— Вы заботитесь о своих друзьях — это хорошо. Они тоже по уши в дерьме. УБН хочет выдвинуть обвинения в хранении против всех, кто были там прошлой ночью, и обвинения в распространении против всех, кто помогал проводить мероприятие. Наш собственный обвинитель хочет обвинить в нарушении Акта Чэндлера вас, Рангана Шанкари, Уотсона Коула и Ильяну Александер.

Беккер замолчал и покачал головой.

— Но если вы будете с нами полностью сотрудничать, мы можем снять большую часть этих обвинений.

Кейд поморщился. За хранение нексуса дают минимум два года плюс весьма вероятно исключение из любого приличного учебного заведения и невозможность дальнейшей исследовательской работы. Распространение — это минимум семь лет. В его сознании всплыли лица и имена. Антонио. Рита. Свен. Все те люди, которые помогали с подготовкой вечеринки, которые отвечали за выдачу доз другим участникам. Куча людей, которые могут на много лет отправиться в тюрьму.

Что же касается Рангана, Ильи и Уотса… Им грозит такое же наказание, что и ему самому — десятки лет заключения в Центре для интернированных в интересах национальной безопасности. Возможно, пожизненное заключение. Ему стало жарко. От одной мысли об этом его тошнило.

Сделай бесстрастное лицо, Кейд. Ничего не выражающее лицо.

Он немного выпрямился. Будь он проклят, если сейчас сломается.

— Что вы от меня хотите? — спросил он.

— Мы хотим, чтобы вы сблизились с одним лицом, — ответил Беккер. — С коллегой-ученым из другой страны. Мы хотим, чтобы после защиты диссертации вы подали заявку на работу в его лаборатории. Мы хотим, чтобы вы держали нас в курсе его работы.

— Вы хотите, чтобы я для вас шпионил? — сказал Кейд. — Да.

— Зачем?

— Затем, что ученый, за которым вы должны шпионить, возможно, занимается очень нехорошими вещами, — ответил Беккер. — Убийствами. Политическими убийствами. Контролем сознания. И прочими подобными вещами.

— А почему я? — спросил Кейд.

— Потому что этот ученый вроде бы проявлял интерес к вашей работе, — сказал Беккер. — А теперь, когда мы знаем, чем вы в действительности занимались, мы видим, почему.

— О ком мы сейчас говорим? — спросил Кейд.

— Вы узнаете об этом, если согласитесь. Если нет, пойдете в тюрьму и будете гадать там.

Кейд побарабанил пальцами по столу. Шпионить за коллегой-ученым. Он чувствовал себя замаранным.

— Вы сказали «большую часть обвинений», — заговорил он. — Что конкретно вы предлагаете?

Беккер кивнул.

— Все получают условный срок и принудительное тестирование на наркотики в течение трех лет. Если они его проходят, это удаляется из их личных дел. Вы, Шанкари, Коул и Александер пожизненно остаетесь под наблюдением.

Принудительное тестирование. Запрещается использование сложной компьютерной техники, био-, нивро- и наноинструментов, включая нексус. Вы находитесь в черных списках на все виды финансирования научной деятельности. В тюрьме вы не сидите.

У Кейда помутнело в глазах. Никакого финансирования. Никакой компьютерной или биотехники. Никакого нексуса. Они забирают все, что мне дорого, подумал он. На миг у него перехватило дыхание.

— У вас все же есть одна возможность остаться в науке, — заметил Хольцман.

— Какая? — подняв на него глаза, спросил Кейд.

— Вы можете работать на меня, — сказал Хольцман. — Здесь, в УПВР, вы будете работать на благо своей страны. Под строгим наблюдением, конечно.

Лучше я столовой ложкой сделаю себе лоботомию, подумал Кейд.

— Я понимаю, что это горькая пилюля, — сказал Беккер. — Но это гораздо лучше, чем провести всю жизнь в тюрьме.

Так ли это?

Мир кружился у него перед глазами. Он никак не мог сосредоточиться. Это был сплошной кошмар.

— Есть еще одно условие, — говорил Беккер. — Вы передадите нам всю работу, которую проделали по нексусу, и ознакомите нашу исследовательскую группу с тем, что делали и как.

— Я… — начал Кейд. — Мне просто нужно время, чтобы подумать…

Беккер снова кивнул.

— Отлично. Подумайте об этом. Мы еще несколько часов можем скрывать, что вы находитесь у нас в заключении. По их истечении это будет затруднительно. А если станет известно, что вы у нас, вы станете для нас бесполезны. Вы сами себя накажете.

Охранники отвели его назад в камеру. Кейд прилег на койку и закрыл глаза. В его поле зрения снова появились лица — лица всех тех, кому будет очень плохо, если он не согласится.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

АРИЙСКОЕ ВОССТАНИЕ (или КРАСНЫЙ ЧЕТВЕРГ) [Событие] [Организация] [Год: 2030]

Арийское восстание (2030) было попыткой уничтожить основную часть человечества, проложив дорогу для вторичного заселения мира расой транслюдей, генетически сконструированной неонацистами.

16 мая 2030 года американская публика узнала о множестве смертей в городе Ларами, штат Вайоминг [см. КРАСНЫЙ ЧЕТВЕРГ.] Америкэн Ньюс Нетуорк и другие службы новостей показывали ужасные картины того, как жителей Ларами рвало кровью и они замертво падали прямо на улицах. Национальная гвардия и служба противодействия биотеррору в составе ФБР быстро оцепили город и сохраняли оцепление в течение всего инцидента.

Расследование быстро установило, что смерть людей вызвана передающимся воздушным путем сильно модифицированным вирусом марбургской геморрагической лихорадки, получившим название «красный Марбург». За четыре дня умерли девяносто процентов жителей Ларами, общее число жертв достигло тридцать одной тысячи. Предпринятые меры и чрезвычайно короткий инкубационный период предотвратили распространение вируса за пределами города.

После атаки следователи обнаружили к западу от Ларами поселение, где находились сто двадцать восемь клонированных детей в возрасте от трех до пятнадцати лет, разделенные на восемь групп по шестнадцать человек, и десятки тел заболевших взрослых. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что клонированные дети были созданы группой, называвшей себя «Арийское восстание», и специально сконструированы невосприимчивыми к «красному Марбургу» в рамках идеологически мотивированного заговора с целью уничтожения «низших рас» и замены их этнически чистыми «сверхчеловеками».

Найденные записи показали, что группа детей раньше времени специально выпустила на свободу незавершенный вариант «красного Марбурга», что убило их создателей и уничтожило соседний город. Если бы создатели «красного Марбурга» смогли завершить свою работу и продлить инкубационный период, жертв стало бы гораздо больше.

Общественное мнение сначала было шокировано, а затем обрушилось с критикой на ФБР и МВБ за их неспособность предотвратить атаку. Все это случилось почти на пике инцидентов с ДЧГ и контроля над сознанием, а также вскоре после вспышки эпидемии «вируса общения» в Юкка-гроув в 2028 году и смертоносной компьютерной атаки «эксхатон» (конец света) в 2029 году.

Общественное недовольство всеми этими событиями привело к резкому падению популярности президента Оуэна Эшера и значительному росту общественной поддержки законов, ограничивающих исследования в области генетики, клонирования, нанотехнологии, искусственного интеллекта и любых попыток создания «сверхчеловеческих» существ.

Реакция общественности привела к проведению слушаний в Комитете Чэндлера в 2030–2031 годах, принятию Акта Чэндлера и созданию УПВР. Эти события также сыграли свою роль в президентской кампании 2032 года, внесли свой вклад в избрание губернатора Майлза Джемсона президентом и сенатора (ныне президента) Джона Стоктона вице-президентом, а в 2035 году — составление проекта Копенгагенских соглашений по глобальным технологическим угрозам.

«История новейших технологических угроз».

Библиотечная серия УПВР, 2039. [Рассекречено]

А если он согласится для них шпионить? Если согласится, то, вероятно, поможет УПВР прижать какого-то ученого, который ни в чем не виноват. Он должен присягнуть организации, которая идеологически является для него почти полной противоположностью.

Но у меня появится возможность выбора, думал он про себя. Я не окажусь в тюрьме. Я буду работать на них за границей. Я смогу найти способ выбраться…

Я стану частью той системы, которую ненавижу.

Он подумал о своих родителях. Денни и Черил Лейн были учеными, специалистами по физике высоких энергий и по биологии — до того момента, когда в конце прошлого года их жизнь оборвала автомобильная катастрофа. Он мог бы воспользоваться их советом. Что бы они сказали, если бы сейчас здесь находились?

Ученый отвечает за последствия своей работы — отец снова и снова вбивал ему это в голову.

Последствия моей работы — это тюрьма для десятков моих друзей. Если только я не сделаю то, что хочет УПВР.

Целый час его мысль бегала по кругу. Независимо от того, как он это расценивает, находиться на свободе и спасти от тюрьмы друзей все же лучше, чем всех закрыть. Он не выдержит, если на его совести будет столько погубленных жизней. Он должен поплатиться за то, что причинил неприятности стольким людям. Он принял решение. И пусть оно кажется отвратительным — да будет по сему.