Соня проснулась среди ночи от резкого толчка – как будто кулаком в бок ткнули. Порывисто поднялась на кровати, огляделась. Ви тихонько сопела, отвернувшись к стене. А вот камень, лежащий в кармане джинсов, налился холодом, предупреждая об опасности. Соня с тревогой прильнула к окну, ожидая увидеть там машину Марка. Но нет – заброшенная деревня была погружена во тьму, только на небосводе сиял узкий серп растущей луны. Успокоившись, Соня опустилась на кровать. Скрипнули пружины, и одновременно из прихожей донесся другой скрип – не двери, колес.

Коляска остановилась напротив их спаленки, и Соня настороженно замерла. Дверь была заперта, но она как будто увидела остановившегося напротив Федора. Что ему нужно так поздно в спальне девочек? Она уже приготовилась встретить его лицом к лицу, как снова раздался скрип – коляска проехала их комнату. Соня выдохнула. Ей не хотелось разочаровываться в приютившем их мужчине. Несмотря на внешнюю грубость, он показался ей добрым и очень одиноким.

Соня хотела снова прилечь, но тут скрип затих. Коляска не доехала до комнаты хозяина в конце прихожей. Она остановилась у спальни мальчишек. Скрипнула дверь, как-то особенно зловеще, и следом вкатилась коляска. Соня так и подпрыгнула от недоброго предчувствия и скатилась с кровати, неудачно ступив на сломанную половицу. Раздался громкий треск, сонно подняла голову Вика:

– Что?..

– Ничего, спи, – шепнула Соня и выскользнула за дверь.

В темной пустой прихожей ей сделалось еще больше не по себе. Дверь в комнату мальчишек была приоткрыта, и сквозь нее лился тусклый лунный свет. Вне себя от тревоги, она метнулась туда и толкнула дверь.

Коляска стояла у кровати Яра. Хозяин сидел к Соне спиной, его правая рука лежала на подлокотнике коляски. Что-то сверкнуло в темноте, и Соня с ужасом поняла, что Федор крепко сжимает топор, которым Лис днем колол дрова во дворе. Федор еще не шевельнулся, а она уже мысленно представила, как он заносит топор над спящим Яром, и метнулась к нему, чтобы помешать. Но мужчина ее опередил – с неожиданной ловкостью он развернул коляску, оказавшись лицом к лицу с ней, и крепко сжал топор в руке.

– Не подходи, – глухо сказал он, подняв на нее ярко-синие глаза. – Я не хочу тебе навредить.

Соня пораженно замерла – она не ожидала, что приютивший их хозяин окажется лунатиком. А затем осторожно шагнула к нему.

– Зачем вам топор? – Голос отказывался ей повиноваться. Вместо крика, способного разбудить Яра и предупредить об опасности, из горла вырвался слабый сип. Но мужчина ее услышал.

– Он сказал мне, что я упал во сне, – промолвил Федор с неожиданной горечью. – Все эти годы я винил себя… Пытался вспомнить, за каким чертом я полез на ту стройку. А сегодня я увидел его, – мужчина повернулся к спящему Яру, который беспокойно заворочался на постели, – и вспомнил. Это он привел меня туда. – Он повысил голос и сердито махнул в сторону Яра топором. – Это он заставил прыгнуть, а потом велел забыть!

У Сони по спине пробежал холодок. Так вот какая трагедия случилась с хозяином дома, вот из-за чего он стал инвалидом… От его голоса Яр открыл глаза и недоуменно уставился на зависший перед ним топор. Он был слишком слаб и еще не понял, что проснулся.

– Вы говорите про Аркадия Полозова? – догадалась Соня, не сводя глаз со смертельного лезвия, зависшего в опасной близости от Яра. Должно быть, сын похож на отца в юности, поэтому Федор так напрягся, когда увидел его за ужином и услышал его голос. Раньше парень был без сознания, и хозяин его толком не разглядел. А теперь подсознание сыграло с Федором злую шутку – он проснулся лунатиком и перепутал реальность со сном.

– А он совсем не изменился за эти двадцать лет… – процедил мужчина, подтверждая догадку Сони. Он не видел разницы между Яром и его отцом Аркадием Полозовым, каким знал того в юности. – Не то что я, превратился в развалюху! – Он с яростью замахнулся топором на Яра, и Соня тенью метнулась между ними, закрыв Яра собой.

– Перестаньте! – вскрикнула она. – Это не он, это его сын.

– Сын? – Федор вздрогнул, и, воспользовавшись заминкой, Соня выбила из его руки топор и пнула под кровать.

– Что происходит? – Яр слабо приподнялся на постели.

– Кто здесь?! – молодецки рявкнул Муромец, просыпаясь.

На крики сбежались Ви и Лис, спавший на печи.

– Он тоже лунатик? – ахнула Ви, глядя на синеглазого хозяина.

– И старый знакомый Полозова, – объяснила Соня.

Федор вздрогнул при упоминании этой фамилии, а Яр побледнел еще больше. Бросил взгляд на коляску – и сразу все понял.

Из-за суматохи они не сразу услышали шум приближающейся машины. А когда во дворе залаяла собака, бежать было поздно. За забором полыхнули фары, разрезая тьму, и лунный камень в кармане у Сони ожег ее холодом.

– Это машина отца, – выдохнул Яр, отшатнувшись от окна.

Комната была погружена в темноту, их было не видно с улицы. Но ночные гости вовсе не собирались проезжать мимо. Прозвучал требовательный клаксон, заглушая собачий лай. Хозяин пробудился от лунного сна и обвел непонимающим взглядом застывших ребят.

– Что происходит? – Он обернулся к окну. – Кого это принесло?

В калитку заколотили.

– Помогите нам, – взмолилась Соня. – Они не должны нас здесь найти. Это вопрос жизни и смерти.

Федор несколько мгновений смотрел на нее, словно решая, как поступить. Затем его взгляд метнулся на Яра – помогать сыну своего врага ему явно не хотелось.

– Их прислал Полозов, – выпалила Соня, и это решило их судьбу.

– В подпол, быстро! – скомандовал мужчина и первым выкатился за дверь.

Соня поспешила за ним.

– Ты думаешь, ему можно верить? – Лис схватил ее за руку. – Он чуть не прикончил Яра!

– Он был в лунном сне и принял его за другого, – горячо возразила она. – И потом, разве у нас есть выбор?

– Лучше напасть на них сейчас, пока они не ожидают, – пробубнил Муромец. – Спустимся в подвал – загоним себя в ловушку, и у нас не будет шанса победить их.

– Яр? – Ви, еще слабая после простуды, повернулась к Яру, ожидая его решения.

Собака во дворе захлебнулась собственным лаем и затихла.

– Эй, хозяева! – раздался со двора громкий окрик Марка, и все вздрогнули.

– В подвале у нас будет шанс остаться незамеченными. – Яра резко качнуло, и Муромец подставил ему крепкое плечо.

Было понятно, что в схватке против Марка и лунатиков им сейчас не выстоять. Все заторопились на кухню, где хозяин впотьмах уже откинул коврик и приоткрыл люк в подвал.

Лис первым юркнул вниз по деревянной лестнице, принял внизу Соню и Вику. Последними спустились Яр и Муромец.

– Сидите тихо, – шепнул Федор, и дверь люка захлопнулась.

– Кажется, нам крышка, – мрачно заметил Муромец.

Ви шикнула на него, и в подвале повисла мертвая тишина.

А затем над головой прогремели шаги и раздался резкий голос Марка.

Марк был в бешенстве. Они прочесали лес вдоль и поперек, но не нашли беглецов. Прошедший накануне ливень стер все следы и размыл тропы. Полдня они попусту месили грязь и кормили комаров, и теперь Марк весь чесался от зудящих укусов. Но возвращаться на базу ни с чем было бы равносильно проигрышу.

Выйдя из леса в сумерках, они прокатились по окрестным поселкам, показали местным фотографии брата и его дружков – но никто их не узнал. Темнело, деревенские окна гасли, сельский люд рано ложился спать. Ночь, всегда бывшая ему сообщницей, на этот раз отвернулась от него. Опрашивать ночью будет некого – им попросту не откроют. И Марк с досадой повернул машину обратно, погнал в сторону города. Как вдруг у обочины промелькнул покосившийся указатель с названием, показавшимся знакомым. Марк ударил по тормозам и сдал назад.

– Ты чего? – Ада, сидевшая рядом, удивленно покосилась на него.

– Читай. Что написано? – Он ткнул пальцем в указатель.

– Каркушино, – прочитала Ада, и трое парней на заднем сиденье дружно заржали, как кони.

Марк никогда не обольщался насчет их интеллектуальных способностей, но бойцы они были отменные и, главное, послушные.

– Туда нам и надо. – Он повернул на неосвещенную грунтовую дорогу, ведущую мимо леса, и машина загрохотала на кочках.

– Думаешь, они там? – Ада в недоумении прильнула к окну.

Редкие фонари вдоль дороги не горели. Они ехали в кромешной темноте навстречу ночи, только растущая луна освещала их путь, а впереди не было видно даже огонька. Как будто не было никакой деревни впереди, а кто-то сыграл с ними злую шутку, пустив по ложному следу.

Марк не ответил на вопрос Ады. Почему-то показалось важным заехать туда. Раз уж сегодня он вернется к отцу с пустыми руками, хотя бы передаст ему привет от старинного друга. Хотя друга ли? Марк вспомнил мефистофельскую улыбку на лице отца и помрачнел.

Деревня вынырнула перед ними внезапно. Сначала машина подпрыгнула на очередной, особенно высокой кочке, парни позади чертыхнулись, а когда Марк выровнял руль, увидел слева, у леса, покосившиеся кресты, а чуть подальше, справа, черные силуэты домов. Как будто в темном зрительском зале открыли занавес – и взору явились уходящие вдаль картонные декорации.

– Почему так темно? – удивилась Ада. – Все спят?

Деревня была мертвой, Марк понял это сразу. Ничто не выдавало в ней жизни. Фонари не горели. Дома стояли пустыми, и уже давно. Дорога заросла бурьяном, и ехать дальше не было смысла.

Марк остановил машину на окраине деревни и вышел наружу. Тишина была угнетающей и безжизненной, как после апокалипсиса. Его спутники высыпали наружу и с любопытством огляделись.

– Круто, как в фильме ужасов! – заржал кто-то из коней. Для Марка все они были на одно лицо, и он даже не трудился запомнить их имена. Только метнул раздраженный взгляд – и высокий дебил с накачанными бицепсами заткнулся.

Ада молча шагнула к ближайшему дому за покосившимся забором. Толкнула незапертую калитку – и та отворилась с протяжным скрипом. В мертвенной тишине звук прозвучал выстрелом. В проеме показался заросший участок, трава доставала Аде до пояса, в глубине темнела изба с обвалившимся крыльцом.

– Здесь давно никого не было. – Она обернулась к подошедшему Марку.

– Идеальное место, чтобы спрятаться, – пробормотал тот, глядя на уходящую вперед заросшую дорогу между пустыми домами.

Ада шагнула было вперед, подминая под себя траву, но тут же с шипением отпрыгнула, отдернув руку.

– Крапива! – Она с обидой протянула Марку обожженную ладонь, словно ждала, что он утешит ее и подует на волдыри.

Но Марк скучающе отвернулся и заглянул в раскрытую Адой калитку. Когда-то заботливый хозяин украсил жилище резными ставнями, сейчас они хлопали на ветру, грозя слететь с ржавых петель. Казалось, дом моргает, как подслеповатый старик, удивленно таращится на неожиданных гостей. Может, старинный приятель отца Федор по прозвищу Лапоть жил в этом самом доме…

Вдруг откуда-то из леса донесся протяжный волчий вой. Аду передернуло, и она скользнула к машине:

– Поехали отсюда!

– Поехали, – согласился Марк. Место было ему не по душе. Если здесь когда-то и жил знакомый отца, то сейчас его тут уже нет. А брат с его приятелями здесь не объявлялись – иначе трава была бы примята.

И тут где-то неподалеку негромко пролаяла собака.

– Собака? – Ада насторожилась у дверей машины. – Здесь?

– Раз есть собака, есть и хозяин. – Марк оживился, почуяв азарт. – Поехали, навестим его!

Машина тронулась дальше, объезжая мертвую деревню. Марк первым заметил стоящий в отдалении дом – совершенно темный в поздний час, тем не менее он выглядел жилым и обустроенным. И дорога к нему не заросла бурьяном, а была проезжей.

Снова залаяла собака – уже на них. Марк притормозил у невысокого забора, отметив, что тот выглядит ровным и недавно выкрашен, в отличие от покосившихся и облупившихся от времени ограждений в деревне. Из-за забора просматривался дом, в низком окошке метнулась смутная тень, как будто кто-то выглянул во двор.

– Здесь кто-то есть! – взволнованно пробормотала Ада.

Марк нетерпеливо нажал на клаксон, ожидая, что в избе зажгут свет. Но окна оставались темными, никто не спешил выйти к ним. Тогда Марк нетерпеливо выпрыгнул из машины и сам заколотил в калитку. Хлипкий засов не сдержал натиска лунатика, калитка распахнулась, и Марк вошел во двор. Навстречу с оглушительным лаем бросилась дворняга. Глупая псина, неужели думает его остановить? Марк пнул собаку в живот, и та, захлебнувшись лаем, отлетела к забору и затихла. Из дома донесся тихий скрип, затем какой-то слабый хлопок. Что, если он напал на след беглецов?

– Эй, хозяева! – Марк взбежал на крыльцо и заколотил в дверь. Не откроют – сам снесет с петель, как снес калитку.

Дверь внезапно отворилась – не внутрь, наружу, едва не сбив его с ног. На пороге показался старик в инвалидной коляске, который никак не мог быть приятелем отца.

– Чего шумишь? – резко спросил калека. Лицо его тонуло в темноте, Марк видел только всклокоченную со сна бороду.

– Дедушка, мы тут своих друзей потеряли, – как можно более миролюбиво произнес Марк. – Вы их не встречали?

– Никого я не видел, – сердито отрезал старик. – Ночь на дворе, совсем вы, молодежь, совесть потеряли. – И он потянулся к двери, собираясь ее закрыть.

Марк вставил ногу, не давая этого сделать.

– Вы один в доме?

– Я да Лайка. – Калека дернул бородой, выискивая взглядом псину, напрягся. – Где моя собака?

– Отдыхает ваша собачка. – Марк потянул дверь на себя. – Мы войдем?

– Нет! – ожидаемо уперся старик.

Сбоку скользнула тень – это Ада по-кошачьи бесшумно поднялась на крыльцо. За спиной загрохотали шаги – это кони подтянулись из машины.

– Мы все-таки войдем. – Марк шагнул за порог, в неосвещенную прихожую, и старику ничего не оставалось, как признать их силу.

Он молча отъехал назад, и Марк по-хозяйски свернул в ближайшую комнату, которой оказалась кухня. В темноте тонули очертания печи, грубо сколоченного деревянного стола и старомодного серванта.

– Может, свет включишь? – обернулся он к хозяину уже без церемоний.

– Света нет, – буркнул старик. – Только свечи. Там, на подоконнике.

– Как же ты тут живешь, убогий? – поразился Марк. – Как при царе Горохе.

Ада поднесла ему наполовину оплывшую свечу. Он зажег фитиль своей зажигалкой, обвел дрожащим язычком пламени пространство, жадно выискивая любые приметы присутствия брата – брошенную впопыхах вещь, оставленную на столе посуду, выдававшую бы присутствие гостей. Ничего. Снова он взял ложный след.

Марк сунул свечу Аде и раздраженно чиркнул зажигалкой, закуривая сигарету.

– В доме не курят, – сердито вякнул старик.

– Это кто сказал? – Он резко шагнул к калеке, и кони угодливо заржали, обступая инвалида сзади и не давая ему тронуться с места.

Старик оказался не робкого десятка: на удивление даже не дернулся, когда Марк ткнул рядом с его лицом сигаретой.

– Могу чаю заварить. – Голос старика прозвучал на редкость твердо. – Но курить в моем доме не позволю.

Марка осенила внезапная догадка.

– Ада, а ну-ка дай свечу.

Ада услужливо поднесла свечку, дрожащее пламя осветило тьму, и Марк наконец разглядел лицо калеки. Тот, кого он принял за старика, оказался мужчиной лет сорока, ровесником отца.

– Лапоть, ты? – насмешливо протянул Марк, и калека дернулся, как от пощечины. – Привет тебе от старого друга, Аркадия Полозова.

Показалось – инвалид прожжет его взглядом, столько ненависти вспыхнуло в его глазах.

– Вижу, помнишь, – удовлетворенно заметил Марк. – Это он тебя на трон усадил?

– На трон, – подхватили кони и дружно заржали.

А в следующий миг произошло непредвиденное. Калека резко крутанулся в коляске, отдавив ноги стоящим позади парням – те так и взвыли. Марк от неожиданности выронил сигарету, а Ада загасила свечу. Кухня погрузилась во мрак, на миг они потеряли ориентацию. В то же время хозяин дома резво откатился к печи, выхватил из угла что-то, похожее на кочергу, и ткнул в сторону Марка.

– Вон из моего дома! – в ярости пророкотал он.

– И что ты сделаешь? Побьешь меня кочергой? – Марк насмешливо шагнул вперед, и ему в живот уткнулось дуло. То, что он принял за кочергу, оказалось охотничьим ружьем. Вскрикнула Ада, увидев оружие.

Марк ошарашенно попятился, выставив руки.

– Полегче, старик! Ты тут совсем одичал.

– Вон, – в бешенстве повторил калека, устремляя дуло в грудь Марку. – Считаю до трех.

– Что, даже чаем не угостишь? – нервно пошутил Марк, не сводя глаз с ружья.

– Раз, – с угрозой произнес Лапоть.

Ада мягко потянула Марка назад, к порогу. Он раздраженно скинул ее руку и отступил на шаг, продолжая держать калеку в поле зрения. Лица его в темноте было почти не видно, но Марк чувствовал волну неприязни, исходящую от хозяина дома.

– Может, расскажешь, что у вас с отцом стряслось? – Он понимал, что испытывает терпение калеки, но не мог не поддеть его напоследок.

– Два, – повысил голос мужчина.

Кони загрохотали копытами, отступая в прихожую. Слабаки! Под полом что-то прошуршало, и Марк насторожился. Мыши?

– Ада, ты слышала? – Он обернулся к девушке, маячившей за спиной.

Ада нервно прошипела:

– Ничего я не слышала! Идем отсюда.

Марк, кляня темноту, тщетно вглядывался себе под ноги. Половик мешал обзору, и он раздраженно пнул его ногой, собирая в гармошку. В деревенских домах наверняка должен быть подвал, где могут укрыться беглецы…

– Три! – нетерпеливо рявкнул инвалид и взвел курок.

Марк попятился, споткнулся о сбитую половицу и полетел пятой точкой на пол. Раздался взрыв смеха – это загоготали кони, все еще толпившиеся в дверях. Марк зашипел от унижения. А когда поднял голову, в лицо ему смотрело дуло ружья.

– Ты еще здесь? – Сам того не ведая, калека почти дословно повторил слова, которыми проводил Марка отец.

Яркая вспышка гнева придала нечеловеческих сил. Марк в прыжке поднялся на ноги, выхватил у инвалида ружье и швырнул в сторону. Калека откатился назад, глухо ударившись коляской о стену. Марк резко шагнул к нему, замахнувшись наотмашь, но в последний миг кулак обрушился на бревенчатую стену, высекая щепки. Больно не было. Только досадно оттого, что к отцу снова придется вернуться с пустыми руками…

Он шагнул к порогу, где застыла Ада, и в последний момент оступился, споткнувшись обо что-то на полу. Сбившийся половик обнажил незаметное прежде железное кольцо, скрывающее люк. Почуяв азарт, Марк рванул кольцо на себя и открыл люк в подвал.

– Ада, а ну-как посвети!

Соня с замирающим сердцем прислушивалась к голосам над головой. Марк говорил громко, так что каждое его слово отчетливо отдавалось в подвале. Когда он стал измываться над хозяином дома, Соня до боли стиснула кулаки.

– Врезать бы ему, – еле слышно прошептал невидимый в кромешной темноте Лис. Но все понимали – нельзя. Нельзя, чтобы Марк обнаружил их здесь. Сейчас они не бойцы, из всех пятерых только Лис мог бы вступить в равную схватку. Яр едва держится на ногах после потери крови. Муромец, хоть и меньше пострадал, долго не выстоит против натренированных лунатиков Марка. Ви ослабла после простуды. Про Соню и говорить нечего – какой из нее боец?

В подвале было сыро и пахло плесенью. Вика, в одной ночнушке, дрожала от холода, и Муромец набросил ей на плечи какую-то ветошь с пола.

– Соня, дать тебе? – прошептал над ухом он. – Тут много. – Она не успела отказаться, как Муромец сунул ей в руки грубую, влажную от сырости рогожку.

Наверху завязалась борьба, резко заскрипели половицы под тяжестью инвалидной коляски. Лунатики в тревоге вскинули головы и услышали, как хозяин грозит Марку ружьем.

– Надеюсь, теперь они уберутся, – еле слышно пробормотала Ви, стуча зубами.

Подвальный холод пробирал до костей, никакая ветошь не помогала. И Соня начинала переживать за здоровье спортсменки – как бы воспаление легких не подхватила. Она в тревоге прижала рогожку к груди, рука скользнула в прореху посередине. Судя по запаху и форме, это был мешок из-под картошки.

Наверху снова загрохотало – кто-то тяжело упал, а затем раздался взрыв хохота. Соня испугалась, что лунатики Марка измываются над хозяином дома.

– Ну все, не могу больше терпеть. – Лис порывисто шагнул к лестнице, но Муромец не дал – переставил лестницу к стене.

До них донесся уверенный голос хозяина дома:

– Ты еще здесь?

Он все еще оставался хозяином положения, и Лис, успокоившись, прислонился к стене. Внезапно камень в кармане у Сони налился холодом, и она отчетливо увидела дальнейшие события: Марк пятится, сбивая половицу, а затем находит кольцо на полу и распахивает люк. Как наяву, она увидела его злорадную ухмылку и услышала насмешливый голос:

– Попались, крысы?

Сверху донесся стук. Ее видение начинало сбываться, у них оставалось меньше минуты, чтобы стать невидимками.

– Он нашел люк, – нервно зашептала она. – Быстро, разбирайте мешки!

Огонек свечи выхватил из темноты пустые стены подвала. Марк не сдержал разочарования. Подвал оказался пустышкой. Только у стены громоздились какие-то бесформенные мешки, наверное, набитые картошкой. Можно было спуститься вниз и проверить, но лестницы не было, и Марку не хотелось свернуть шею.

Свечной воск ожег пальцы, и Марк машинально отбросил огарок в сторону. В его планы не входило поджигать дом, но, когда сбитая половица занялась жадным пламенем, он почувствовал странное удовлетворение.

– Погрейся, – бросил он застывшему от ужаса калеке. – Холодно тут у тебя.

И, больше не задерживаясь, Марк стремительно вышел из кухни, оставляя за спиной разгорающееся пламя.

– Дом сгорит, – тихо заметила Ада, скользя следом.

– Плевать! – Марк сбежал с крыльца, запрыгнул за руль, и машина понеслась на базу.

Над головой разгоралось пламя. Первым из подвала выскочил Лис, принялся топтать расползающиеся по деревянному полу языки огня.

– Воды нет! – Хозяин лихорадочно громыхал пустыми ведрами в надежде отыскать хоть чашку воды.

– Я сбегаю к колодцу. – Лис метнулся к двери.

– Не успеешь, – горестно простенал хозяин, пока Соня вылезала наружу.

Поднявшись на ноги, она лихорадочно огляделась. Хозяин прав – времени нет. Еще немножко – и жадное пламя охватит весь деревянный дом. Выбраться они успеют, спасти дом – уже нет. Решение пришло внезапно, как тогда, в лесу. Соня вытащила из кармана лунный камень, исходящий космическим холодом, и швырнула его под ноги, прямо в языки пламени. Огонь зашипел, как от ушата воды, и поутих, но до конца не потух. Из подвала выбралась Вика, с визгом отпрыгнула, когда языки пламени лизнули длинный подол ночнушки.

– Егор, – Соня заглянула в подвал, где Муромец вел к лестнице пошатывающегося Яра, – тащите сюда мешки, скорее.

Муромец протянул ей снизу ворох мешков, которые помогли им обмануть Марка. Теперь они помогли побороть пожар – Соня бросила отсыревшую рогожку поверх горящих половиц и принялась неуклюже топтать пламя. Вика и Лис присоединились к ней, причем бешеный топот Лиса напоминал тарантеллу, а изящная, грациозная Ви словно парила в языках пламени, танцуя фламенко. Несколько мгновений – и пожар был потушен, а кухня снова погрузилась в темноту.

– Все, все. – Муромец, поднявшись из подвала, подхватил ослабевшую Вику на руки и опустил на скамью.

Лис помог выбраться Яру из подпола. А Соня подняла с еще горячего пола лунный камень. Он нагрелся, словно вобрал в себя жар огня, и Соня быстрее сунула его в карман. Пусть адуляр не погасил пожар совсем, он все же помог его сдержать и дал им время. Соня в очередной раз задумалась, какую же магическую силу таит в себе этот невзрачный кристалл, раз за ним так охотится Полозов. Но тут хозяин шумно закашлялся, и она торопливо распахнула окно, чтобы проветрить дом от запаха гари. А Лис подхватил с пола сгоревший половик и выбросил из окна во двор.

– Душно тут. – Федор отер пот со лба и откатился к порогу. – Идемте спать.

– Постойте, – подал голос Яр. – Почему вы нас не выдали?

В темной кухне повисла пауза. Время как будто остановилось. А затем хозяин глухо сказал:

– Ты похож на отца только отчасти. А твой брат – в точности такой, как отец. Люди для него ничего не значат…

– Мне очень жаль, – сдавленно пробормотал Яр. – Хотел бы я искупить вину отца…

– Это невозможно, – резко оборвал его мужчина и выкатился в прихожую.

Проскрипели половицы под коляской, хозяин скрылся в своей спальне. Шумно вздохнул Муромец:

– Попить бы…

– Тебе бы только о еде думать! – шикнула на него Ви.

– Я же не есть прошу, – жалобно возразил Муромец, – а пить.

– Я сбегаю к колодцу, – вызвался Лис и подхватил пустое ведро.

– Я с тобой. – Соня шагнула следом и взяла ведро поменьше. Хотелось глотнуть свежего воздуха и вырваться наружу из дома, который чуть не стал для них ловушкой.

– Осторожней там, – раздался вслед слабый голос Яра.

Прежде чем выйти из избы, Лис осторожно выглянул во двор, словно опасаясь наткнуться во дворе на засаду лунатиков. Но те уже были на полпути к базе.

Во дворе под ноги им бросилась собака, жалобно заскулила, припадая на переднюю лапу.

– Что с тобой, Лайка? – Лис присел перед ней на корточки, потрепал по шее, и кончики пальцев окрасились темным. – У нее кровь…

– Она ранена? – Соня выронила ведро, наклоняясь к собаке, и та доверчиво ткнулась в раскрытые ладони. Соня осторожно ощупала мокрую шерстку и вытащила из неглубокой ранки щепку от забора. – Марк, – гневно выдохнула она. Лайка наверняка пыталась не пустить парня, и он со всей силы пнул ее к забору.

– Отморозок, – процедил Лис. – Руки бы ему переломать!

И Соня не стала с ним спорить. Тот, кто способен ударить беззащитного пса, не пожалеет и человека. Надо бы промыть рану, но прежде надо набрать воды.

Они вышли за околицу, и собака последовала за ними, прихрамывая.

– Тихо как, – еле слышно заметила Соня, оглядываясь. В призрачном свете звезд, струившемся сквозь седые облака, и лес сбоку, и деревня, лежащая впереди, казались ненастоящими.

– Так ведь нет никого, кроме нас… – тихо откликнулся Лис, и Соня кожей почувствовала его пристальный взгляд.

– Что? – смутилась она, убирая за ухо длинную прядь. Распущенные волосы лезли в лицо, и Соня пожалела, что под рукой нет резинки, чтобы заплести их в косу.

– Здорово ты придумала с мешками, – сверкнул глазами Лис. – Как знала, что Марк не станет пачкать руки и спускаться в погреб.

– Я не знала. Просто надеялась, что нам удастся его обмануть.

Они замолчали, продолжая шагать к колодцу. Каждый вспоминал ту лихорадочную минуту, когда все разобрали мешки и нырнули в них с головой. Сложнее всего было замереть без движения, изображая тюки картошки. У Сони дрожали колени и так бешено колотилось сердце, что она боялась, что выдаст и себя и остальных.

– Что было бы, если бы они нас нашли? – вырвалось у нее.

– Нас бы отвезли в лабораторию, – стиснув зубы, отозвался Лис и с отчаянной решимостью добавил: – Но я скорее умру, чем вернусь туда.

Соня неловко коснулась его локтя, желая по-дружески утешить. А Лис, вздрогнув, повернулся к ней и как вкопанный встал посреди дороги.

– Ты спасла всех нас, Соня… – Он взволнованно поймал ее взгляд. – Спасла меня…

Он вдруг порывисто притянул ее к себе и ожег горячим дыханием губы. Соня в последний миг увернулась, и поцелуй вхолостую скользнул по щеке, оставив влажный след и кольнув щетиной. Загрохотало пустое ведро, выпав у нее из руки. Казалось, Лис сам испугался своего порыва и резко отстранился, глядя на нее широко раскрытыми глазами – и еще надеясь.

Как же она ничего не заметила раньше, поразилась Соня. А еще удивлялась слепоте Ви, которая видит в Муромце только друга. Она неловко опустила глаза, желая провалиться сквозь землю, только бы не видеть этого устремленного на нее, молящего о взаимности взгляда. В свои восемнадцать лет Соня ни разу не целовалась и первый поцелуй хотела разделить только с любимым.

– Извини, – глухо пробормотал Лис и поднял упавшее ведро. Неловко протянул ей и сразу же отдернул руку, словно боясь коснуться.

– Лис… – От волнения из горла вырвался тихий сип.

– Забудь! – Он резко дернул небритой щекой. – Ничего не было.

Соня видела, какую боль причиняет Лису, и сама до крови закусила губу. Почему в жизни все так сложно? Почему они не могут быть просто друзьями? Почему он не влюбился в Ви?

Тихо тявкнула собака, не понимая, почему они остановились в двух шагах от колодца.

– Мы ведь друзья, правда? – Сонин вопрос прозвучал так жалобно, словно это не она отвергла любовь Лиса, а он – ее.

– Конечно. – Парень нашел в себе силы улыбнуться, и в его потемневших глазах сверкнули звезды. Соне хотелось верить, что звезды, а не слезы. А затем он отвернулся и бодро зашагал к колодцу. Лайка потрусила следом. За ней – на негнущихся ногах Соня.

Набрав воды, они промыли шерсть собаки от крови, а затем дали ей напиться из ведра. Лис до краев наполнил оба ведра и понес сам, не давая Соне. До самого дома они не проронили ни слова, и, когда парень занес ведра в кухню, Соня с облегчением скользнула к себе в комнату, где уже спала Ви. Она была рада, что ее никто не видит. Ей казалось, что поцелуй Лиса до сих пор горит на щеке ожогом.

Сон никак не шел, девушка ворочалась на постели, обуреваемая мыслями. Молодой месяц, низко опустившись над лесом, заглянул в окошко и осветил краешек подушки. Соня присела на кровати, недовольно щурясь. Опять Ви забыла задернуть занавески! Она опустила босые ноги на пол, собираясь зашторить окно, но тут ее внимание привлекла причудливая игра теней на подушке. Лунный свет словно струился с невидимой кисти и рисовал на наволочке серебристые круги, которые неожиданно сложились в очертания подвески. Ловец снов, данный ей гадалкой, вдруг отчетливо проступил на подушке, и Соня завороженно потянулась за ним. Рука впустую скользнула по наволочке. Иллюзия луны развеялась, подушка была пуста.

Соня словно очнулась ото сна и вскочила с кровати, потянувшись за рюкзаком. Она совсем забыла о ловце снов в эти полные тревог дни… Куда же она дела амулет гадалки? Соня лихорадочно зашарила в рюкзаке, перетряхивая вещи, от волнения выронила рюкзак на пол.

– Чего ты там возишься? – сонно пробурчала Ви, приоткрыв глаза. – До утра подождать не может?

– Извини, – виновато шепнула Соня, опускаясь на корточки и собирая вещи. Ловец был нужен ей сейчас, ведь только ночью она сможет увидеть сон про лунный камень.

Соседка недовольно отвернулась к стене, с головой накрывшись одеялом. Стараясь не тревожить ее, Соня осторожно сложила в рюкзак выпавшую футболку, белье, расческу. Ловца снов нигде не было. Неужели потеряла? Соня с досадой закусила губу. Завтра она еще раз внимательно проверит рюкзак, а сегодня ночью она уже ничего не узнает… Соня уже смирилась с досадной отсрочкой, когда серебристый луч внезапно скользнул с подоконника и осветил дальний угол под кроватью. Тускло сверкнул серебряный диск, Соня нырнула под кровать и нащупала прохладный краешек кулона. Есть! Ноздри защекотало от пыли, пол под кроватью у стены давно не мыли, и Соня с трудом удержалась, чтобы не чихнуть.

Поднявшись на ноги, она раскрыла ладонь. Ловец снов матово блеснул в руке, и Соня повесила его на железную спинку кровати в изголовье. А затем задернула шторы от любопытной молодой луны и легла спать в надежде, что ей приснится лунный камень.