Часть 1

В этом году в Киото самый пик цветения сакуры пришёлся на последнюю субботу перед началом учебного года, поэтому толпы вокруг городских достопримечательностей были плотнее обычного. Встречались иностранцы, сжимавшие карту в одной ладони и ручку чемодана на колесиках в другой. Попадались рикши в традиционных одеждах, зазывавшие туристов покататься. Стояла ясная погода, если не считать нескольких облачков, похожих на барашков. Бледно-розовые сакуры, высаженные в конце канала Окадзаки, клонились к земле под тяжестью ветвей.

Мать с утра нагрузила Хоноку поручениями, поэтому та выбралась в город по магазинам. Проходя мимо одного, она увидела в витрине нежно-розовое платье, будто сотканное из лепестков сакуры. Хонока остановила шаг, невольно засмотревшись на переливы шифоновой ткани и зауженную талию, подчеркивающую контуры тела. «Какое миленькое!» — подумала она, а в следующую секунду увидела в отражении витрины собственное лицо и вернулась в реальность.

Прямо сейчас на ней была тонкая весенняя курточка, серый кардиган и чёрная юбка. Будучи небесноглазой, она никак не могла вписаться в коллектив сверстниц. Поэтому старалась не выделяться хотя бы внешне и запрещала себе носить яркие цвета.

Хонока окинула платье на витрине ещё одним взглядом. Представила, как будет в нём выглядеть, — и спешно стёрла образ из головы. И вообще, разве у нее есть кто-то, кто мог бы оценить, как она будет выглядеть в этом платье? Да и с чего ей вдруг взбрело в голову, что оно ей подойдёт?

— Тётенька!

Как только Хонока вновь двинулась по улице, намереваясь всё-таки расправиться с возложенными на неё поручениями, её вдруг остановил детский, ещё не слишком уверенный голос. Хонока обернулась и увидела, что на неё смотрит девочка, по виду школьница начальных классов. У неё были короткие, до шеи, волосы, красный берет, блузка и синий галстук в белую крапинку, ярко-красный кардиган, явно подобранный под берет, чёрные шорты-блумеры и колготки с леопардовым принтом. Вычурно разодетая девчушка широко улыбалась и дёргала Хоноку за подол куртки.

— Я тут неподалёку одежду продаю, не хотите посмотреть?

— Что?..

Это какой-то новый способ завлекать посетителей? Хонока посмотрела, куда указывала девочка, и увидела кожаное покрывало на углу улицы, а на нём — сложенную одежду.

Хонока попыталось отыскать взглядом кого-инбудь из родителей девочки, но поиски не увенчались успехом. И вообще, разве закон разрешает просто так брать и открывать магазин где попало?

Однако девочку замешательство Хоноки нисколько не смутило — она ещё сильнее дернула ту за куртку, упорно зазывая посмотреть на товар.

— Хоть ненадолго. Я же не прошу покупать.

— Я…

— Что вы так, я не задержу вас.

— Но…

Хонока никак не хотела соглашаться, и девочка становился всё менее жизнерадостной.

— Тётенька, я уверена, что ты сможешь оценить мой вкус… — девочка сверлила Хоноку взглядом, но голос её всё ещё оставался неуверенным. — Мне хочется, чтобы хоть кто-нибудь похвалил мою одежду.

Девочка печально опустила голову, не отпуская куртку Хоноки.

— А может, в этом мире всё-таки нет никого, кто смог бы оценить мой редкий вкус, — процедила она.

Хонока почуяла опасность и растерялась. Что это за странное чувство? Почему её так пугает эта обаятельная девочка, почему она чувствует в ней совершенно неуместную для такого возраста обиду на весь мир?

Девочка будто прочитала мысли Хоноки, резко подняла голову и вновь постаралась улыбнуться как можно безобиднее.

— Но у тебя, тётенька, особенные глаза, и я уверена, что тебе понравится.

Хонока пару раз моргнула и присела, чтобы посмотреть девочке в лицо. Ей вспомнилось, что девочке из колодца на вид было примерно столько же.

— Ты… — Хоноку осенило. Если девочка вдруг ни с того ни с сего заговорила про глаза, значит… — Случайно не богиня?

***

— А-мэ-та-на-ба-та-цу-хи-мэ-но-ка-ми?

Спустя где-то час после встречи Хонока и девочка нагрянули к Ёсихико, который, несмотря на отличный весенний день, сидел дома за онлайн-игрой.

— Да, это я. Раньше жила на небесах и ткала богам одежду, но когда Аматэрасу-омиками переселилась в святилище Исэ, я с внучатами заняла небольшой храм неподалёку. Последние пару-тройку лет занимаюсь тем, что шью людскую одежду.

Поскольку родителей дома не было, Ёсихико пригласил Амэтанабатацухимэ-но-ками в гостиную и предложил злаковый чай, который та с удовольствием выпила. Внешне богиня тянула на школьницу класса этак третьего. То же самое можно сказать и о Накисавамэ-но-ками, но та хотя бы не носит броскую человеческую одежду, и признать в ней богиню нетрудно. К тому же у этой гостьи была с собой чем-то под завязку набитая чёрная дамская сумочка.

— Прости… что мы так неожиданно… — Хонока бросила на богиню неловкий взгляд. — Я тоже не придумала, что могу для неё сделать…

По словам Хоноки, она нашла богиню не в храме — та заговорила с ней прямо посреди улицы. Ёсихико уже доводилось видеть химэгами, которая шляется по ночному городу, и её мужа, посещающего стриптиз-бары, так что и эта богиня вполне могла оказаться из числа тех, кто привык жить среди людей. Правда, Ёсихико не мог судить, хорошо это или плохо.

— Если это и впрямь Амэтанабатацухимэ-но-ками, её имя наверняка появилось в молитвеннике, — заявил Когане, взял молитвенник в пасть и принёс до сих пор не собравшемуся с мыслями Ёсихико.

— А, ну... Точно же…

— Похоже, сосредоточенным ты бываешь, только когда охотишься на нечисть в этом твоём компьютере… — Когане горестно вздохнул.

Ёсихико поморщился, но всё же забрал у него молитвенник. Ему вдруг вспомнились записи в дневнике от учителя начальных классов: «Слишком увлекается чем-то одним и забывает смотреть по сторонам».

— Значит, это всё-таки официальный заказ… — пробормотал Ёсихико, глядя на имя Амэтанабатацухимэ-но-ками, написанное бледными чернилами. Затем он поднял глаза на богиню, сидящую на диване в образе маленькой девочки. — Но давай ты для начала объяснишь, как тебе взбрело в голову прийти в наш мир, чтобы делать одежду?

Раньше она ткала богам. С чего вдруг решила «переориентироваться»?

Богиня задумчиво наклонила голову и ответила, тщательно выбирая слова:

— Уважаемый лакей, тебе ведь известна легенда об Амэ-но-иваято?

Секундное замешательство — и Ёсихико забегал глазами по сторонам.

— Р… разумеется, как иначе. Кто не знает легенду об Амэ-но-иваято?.. Тут даже думать-то нечего, она о дожде, который «амэ», падающем на скалу, которая «ива», и… Прошу прощения, я понятия не имею, о чём речь…

Ёсихико сдался и сознался. Когане горестно вздохнул и покачал головой.

— Разве ты не читал «Записки о деяниях древности», когда к нам приходила Сусерибимэ? Это чуть ли не самая известная история из этой книги.

— П-правда?..

Ёсихико взглянул на Хоноку, та медленно кивнула.

— Да, это история о том, как Аматэрасу-омиками ушла в отшельники… — сказала Хонока, и Когане мигом подхватил:

— Во времена богов Сусаноо-но-микото, младший брат Аматэрасу, так разозлил богиню своим безрассудством, что та спряталась в пещере и перегородила вход огромной скалой. Поскольку она богиня солнца, после её исчезновения мир погрузился в вечную ночь…

По словам Когане, озадаченные боги шли на самые изощрённые уловки, пытаясь вытащить Аматэрасу-омиками из пещеры. Они приводили петухов, чтобы те кричали, будто наступило утро; преподносили ей сокровища работы лучших мастеров; и даже устроили возле пещеры шумный праздник, пытаясь привлечь её внимание. Наконец, Аматэрасу-омикото стало любопытно, и она высунулась из пещеры. Тут же её поймали, вытащили наружу, и в мире наступило долгожданное утро.

— Так значит, Хитокотонуси ещё и не первый затворник среди богов?.. — пробормотал Ёсихико.

Надо же, до чего человечными бывают боги. Оказывается, некоторые от злости на братьев решают отгородиться от мира.

— Когда Аматэрасу-омиками закрылась в пещере, я сшила ей одежду, — гордо заявила Амэтанабатацухимэ-но-ками, сведя вместе коленки в колготках с леопардовым принтом. Однако уже в следующую секунду она печально выдохнула. — И всё равно теперь выгляжу вот так…

— Хотя святилище Исэ до сих пор поддерживает тебя, едва ли тебя хорошо знают, по сравнению, например, с Окунинуси-но-ками, — Когане посмотрел на Амэтанабатацухимэ-но-ками зелёными глазами. — Ведь твоего имени нет в «Записках о деяниях древности».

— О, так она не из «Записок»? — удивился Ёсихико, не знавший, что такое бывает.

Когане утвердительно кивнул.

— Её имя впервые появляется в «Кого сюи», написанном позднее. Как и «Записки», эта книга содержит легенду Амэ-но-иваято.

— Ко-го-сю-и… — повторил Ёсихико по слогам.

Он плохо знал историю Японии. Если о «Записках» и летописи «Нихон Сёки» Ёсихико ещё знал, то про «Кого сюи» вообще почти не помнил. И вообще, зачем было писать так много разных исторических книг? Нет бы собрать всё в один томик.

— Невозможно просить от людей, чтобы они достоверно описали историю древних времён, — тихо проговорила Амэтанабатацухимэ-но-ками, неловко улыбаясь. — Поэтому в официальной истории и «Записках» много богов вроде меня, не названных по именам. Мне не жалко, но, конечно, неприятно…

Богиня закончила таким глухим, угрожающим голосом, что Ёсихико ещё раз посмотрел на неё, чтобы убедиться, что ему не послышалось. Неужели эта девочка и правда только что ворчала, обиженная на весь мир?

Однако Ёсихико увидел лишь, как Амэтанабатацухимэ-но-ками покачнулась и вздохнула.

— Платье, которое я сшила во время переполоха иваято, пришлось по душе богам и вошло среди них в моду. Особенно им понравились изящные узоры, следующие всем древним традициями. Каждый день меня просто заваливали заказами, — богиня посмотрела в потолок и блаженно улыбнулась, вспоминая те времена. — Днями и ночами я пряла шёлк и работала на станке, надеясь оправдать их ожидания! Но… Но счастье продлилось недолго.

Девочка ненадолго прервалась и опустила взгляд.

— Мои платья быстро вышли из моды, заказов стало меньше, потом не стало вовсе… у меня не было денег даже на корм шелкопрядам…

Амэтанабатацухимэ-но-ками сгорбилась, ладони на коленях сжались в кулачки.

— В последние годы я живу в храме около Исэ вместе с внуками и шью одежды, которые преподношу Аматэрасу-омиками… И да, я понимаю, что это почётная работа, но даже спустя столько лет всё равно не могу смириться… Им ведь так нравилась моя одежда… Почему сейчас они её не берут?..

Ёсихико казалось, богиня сейчас расплачется, но вместо этого она вдруг раздражённо бросила:

— Всем вдруг захотелось одеваться ярко и броско…

Нет, ему всё-таки не послышалось. Ёсихико ошарашенно уставился на маленькую богиню. Откуда у этой кричаще разодетой девочки такой глухой, низкий голос?

Заметив его взгляд, Амэтанабатацухимэ-но-ками резко выпрямилась, сложила перед собой пальцы и постаралась сделать милое личико.

— Поэтому я начала делать обычную одежду в надежде на то, что моё искусство признают хотя бы в мире людей.

Богиня смотрела на Ёсихико, хлопая большими глазами. Трудно было даже представить, что это она только что проклинала мир.

— П-понятно… — протянул Ёсихико.

«Понятно» ему стало ещё и то, что эта богиня может оказаться самой страшной из всех, с которыми он имел дело. Ёсихико отпил чая, пытаясь успокоить себя. Каждый раз, когда «чёрная личность» богини просачивалась наружу, ему становилось не по себе. Хонока, видимо, уже знала о двуличности Амэтанабатацухимэ-но-ками, поскольку за весь её рассказ ни разу не изумилась. Правда, эта девушка вообще редко когда показывала эмоции.

— Я, конечно, понятия не имею, как выглядит твоя божественная одежда, но она наверняка из роскошной ткани и богато оформлена. Искушённые люди вполне могут купить её за неплохие деньги…

«А если не купят, можно продать на онлайн-аукционе», — мысленно добавил Ёсихико.

Тут вмешалась Хонока, тщательно выбирая слова:

— Да, я поначалу тоже так подумала, но…

Она посмотрела на богиню, и та вновь вздохнула, опуская плечи.

— Когда у меня перестали заказывать одежду, я не сидела, сложа руки. Я сама тщательно всё изучила и разобралась. Мою одежду не покупают, потому что мои дизайны стояли на месте.

— Дизайны? — изумлённо переспросил Ёсихико.

— Да, поэтому я решила отточить свой вкус в мире людей с его быстро меняющейся модой. Я оставила работу на внуков и принялась изучать коллекции недели мод в Париже и так далее. И наконец, у меня получилась то, чем я довольна!

С этими словами Амэтанабатацухимэ-но-ками открыла сумку, достала из неё одежду и разложила на полу.

Прозрачная женская сорочка с воротником-хомутом, украшенным россыпью золотистых иголок; футболка, обвешанная отвратительно реалистичными глазами; пальто в горошек с такой набивкой на плечах, что надевший его стал бы похож на ёкая нурикабэ; жёлто-зелёная сорочка, состоящая практически из одних только рукавов и никак не скрывающая грудь. Коллекцию головных уборов представляло нечто, похожее на банную шапочку из прозрачного силикона; балаклава с шипами с обеих сторон; и, наконец, загадочный пушистый розовый шарик, в который, на первый взгляд, ни лица, ни рук не засунуть.

— Серьёзно?.. — невольно обронил Ёсихико, глядя на то, как из сумки появляются новые предметы, далёкие от его ожиданий. Он даже не знал, можно ли называть это одеждой — такое разве что на спор надевать.

— Неужели в мире людей такое популярно?.. — Когане посмотрел на Ёсихико с недоумением.

— Ну-у, я бы всё-таки сказал, что это перебор…

Ему было неловко говорить об этом перед богиней, но её работы перешли все границы. Она уже занималась не столько модой, сколько современным искусством.

— Я старалась как никогда, но мои вещи никому не нравятся! — шепеляво возмутилась Амэтанабатацухимэ-но-ками, сжимая кулачки. — Я научилась делать эти вещи в мире людей, но люди возле меня даже не останавливаются!

— Верю…

— Даже небесноглазая растерялась!

— Верю…

Ёсихико сочувственно посмотрел на безразличное лицо Хоноки. Ему вдруг стало интересно, какие глаза она сделала, впервые увидев товары богини.

Амэтанабатацухимэ-но-ками опустила взгляд и снова перешла на жуткий шёпот:

— Никто не видит, в чём прелесть моей одежды… Глаза у них бракованные, что ли?..

«Жуть какая».

Ёсихико ощутил на спине неприятный холодок и содрогнулся. Даже Когане изменился в лице и сложил уши. Слишком уж сильный ужас нагонял тихий, мрачный голос, исходящий из очаровательной шепелявящей богини.

Амэтанабатацухимэ-но-ками подняла голову и как ни в чём не бывало предложила свои товары Ёсихико:

— Что скажете, господин лакей?! Только скажи, если тебе что-нибудь приглянется! Как насчёт этой балаклавы?! Ты не очень мужественно смотришься, но в ней будешь казаться намного круче!

— Нет, я…

Кажется, она его только что оскорбила, но Ёсихико старался об этом не думать.

— А что насчёт этих шариков с цветочными узорами? Популярнейшие головные уборы! В стиле маскотов!

— Это уже не одежда!

Если честно, он просто не мог внятно сказать, хочет ли что-то купить. Он не представлял, каким образом хоть одна из этих вещей может войти в его жизнь.

Разумеется, после отказа Ёсихико Амэтанабатацухимэ-но-ками опять поникла и откинулась на спинку дивана.

— Как так получается, что после всех моих усилий никто не понимает мой вкус?.. Мной должны были восхищаться… — богиня посмотрела на свои маленькие ручки и вздохнула. — Видимо, моя сила уже не та, что раньше…

На эти слова сочувственно ответил Когане:

— Две тысячи шестьсот лет прошло с начала эпохи императоров, нынче люди шьют себе одежду с помощью машин. Мало в каких храмах вспоминают Амэтанабатацухимэ-но-ками, ткачиху богов, поэтому твоя сила со временем иссякает…

Договорив, Когане бросил на Ёсихико многозначительный взгляд. Тот в ответ поморщился. «Всему виной то, что люди проводят мало ритуалов в честь богов», — пытался намекнуть лис, и Ёсихико прекрасно знал это, но ему не нравилось, что Когане жалуется только ему. И вообще, раз уж он лакей, то не мог бы уважаемый Хоидзин прекратить давить ему на совесть? Тем более, Ёсихико считал, что в бедах богини виновата вовсе не божественная сила.

— Так что, Амэтанабатацухимэ-но-ками? Каков твой заказ? — спросил Ёсихико, вставая перед ней на колени, чтобы посмотреть богине в глаза.

Да, у этой девочки есть тёмная сторона, но она действительно любит одежду, иначе бы не отправилась изучать неделю мод и так далее. Вот только её способности, кажется, направлены немного не туда.

— Я уверена, Ёсихико сможет вам помочь, — добавила Хонока, стараясь подбодрить богиню. — Я тоже помогу, если это будет в моих силах.

Задумчиво молчавшая Амэтанабатацухимэ-но-ками подняла глаза на Хоноку, решительно кивнула и объявила:

— Прошу тебя, лакей! Найди человека, которому понравится сшитая мной одежда!

***

— Что думаешь делать, Ёсихико?

Когда Амэтанабатацухимэ-но-ками озвучила заказ, её имя отпечаталось в молитвеннике чёрными чернилами, и Ёсихико вышел вместе с ней на улицу. Был уже полдень, воздух прогрелся. Пальто и пиджак в руках Ёсихико выглядели неуместно и привлекали внимание прохожих. Сам Ёсихико, ощутив тепло весеннего воздуха, вскоре закатал рукава футболки.

— Конечно, это людное место, но, по-моему, тебе нелегко будет найти хоть кого-то, кому понравится эта одежда, — приглушённо произнес Когане, шедший сбоку от Ёсихико.

— Угу, я это уже понял.

Даже если Когане, которому одежда не нужна, дал такую оценку творчеству богини, то наверняка даже во всей Японии будет непросто найти человека с подходящим вкусом.

— По-моему, нам в первую очередь стоит посмотреть, какая одежда нравится современным японцам. Проще научить её делать вещи, которые по душе людям, чем пытаться продать эти, — произнёс Ёсихико, глядя на идущих впереди Хоноку и Амэтанабатацухимэ-но-ками, и тихонько ухмыльнулся — ему понравилась собственная задумка.

По изделиям богини было видно, что шитьё она освоила в совершенстве, так что в нехватку мастерства не упрётся. Зато причудливый вкус, который превращает её из портной в художницу, может стать проблемой.

— Если она сделает что-нибудь адекватное, сразу появятся люди, которым её вещи понра… — снова заговорил Ёсихико, поворачивая голову вбок, и вдруг заметил, что пушистая спина куда-то исчезла.

— Э-э, Когане? Ты где?

Ёсихико быстро посмотрел по сторонам. Возле лавочки, торгующей глазированными данго, сидел и завистливо смотрел на очередь одинокий лис.

— Ах ты…

Ёсихико прижал пальцы к виску. Неужели Хоидзин, живший ещё во времена богов, так и остался сладкоежкой? Хонока услышала, что Ёсихико остановился, обернулась и увидела, что происходит.

— Я куплю… — предложила она, доставая кошелёк из сумки.

— Не надо, Хонока. Нечего его баловать.

Ёсихико знал, что на частых покупках угощений быстро разорится. Остановив Хоноку, он подошёл со спины к Когане, засмотревшегося на молодую пару, покупающую сакура-моти, нагнулся, обхватил лиса руками и поднял.

— Что ты творишь, Ёсихико?! Отпусти меня!

— Не отпущу. Нечего на еду такими глазами смотреть.

— Ничего я не смотрел! Просто немного наблюдал!

— Пустив слюнки до земли?

Ёсихико прошёл по переходу с Когане в охапку и отпустил его, только когда добрался до магазина, рядом с которым вроде как повстречались Хонока и Амэтанабатацухимэ-но-ками. Когане всегда утверждал, что человеческая еда его не интересует, но всем было понятно, что он лукавит. Причём в последнее время его любопытство стало только сильнее.

— Вы так здорово ладите, Хоидзин и лакей, — заметила маленькая богиня, наблюдавшая за сценкой от начала и до конца.

— Дело не в этом! — возмутился Когане. — Я хожу с ним просто для того, чтобы он переделал мой заказ!

— Не скромничай, Хоидзин.

— Я не скромничаю!

— Кстати, у тебя такая блестящая шёрстка. Вот бы её на что-нибудь пустить.

— Н-не надо так смотреть на мой наряд! Не отдам!

Пока Амэтанабатацухимэ-но-ками гонялась за хвостом Когане, Ёсихико окинул взглядом людей, проходивших мимо магазина. Взгляд невольно задерживался на девушках, носивших весенние одежды в пастельных тонах. От одного их вида мир становился немного ярче.

— Смотри, Танабата, — окликнул Ёсихико богиню, увлечённо рассматривающую лисью шерсть. — Видишь, как одеты прохожие? Сейчас у нас в моде примерно такое.

Никто вокруг них не носил ни шипастых балаклав, ни розовых шапок.

— Я оценил одежду, которую ты нам показала, но вряд ли она… так скажем, придётся по вкусу людям…

— Но ведь я вдохновлялась тем, что видела в Европе и Америке! — воскликнула Амэтанабатацухимэ-но-ками, вновь доставая одежду из сумки. — Например, сорочка с воротником-хомутом оформлена в стиле шлема Тоётоми Хидэёси. Этот мини-топик — в стиле самурайских рукавиц! Другими словами, я совмещала вдохновение заграничной модой с традиционной японской культурой. Моя одежда выражает сюрреализм прогресса, уважающего истор…

— Хорошо-хорошо, я понял! Вернее, я ничего не понял, но мне теперь ясно, что ты настроена серьёзно!

Ёсихико ударил по тормозам, зная, что иначе лекция затянется надолго. Он не мог с апломбом настаивать на своём, поскольку плохо разбирался в моде и не обладал утончённым вкусом. Перед такими аргументами он мог только капитулировать.

— Н-но всё равно, ты видишь рядом хоть кого-нибудь в похожей одежде?

Ёсихико взглянул в глаза Амэтанабатацухимэ-но-ками, и они вместе посмотрели по сторонам.

— Не вижу.

— Вот и я о том же. Ты шьёшь потрясающие вещи, но задираешь планку слишком высоко…

— Слишком высоко? — шёпотом повторила богиня. — Неужели это высоко?.. Почему люди берут так низко?

Ёсихико постарался пропустить мимо ушей низкий, режущий голос, вновь пробившийся наружу. Ему ещё не приходилось видеть настолько ворчливого бога.

Вдруг Амэтанабатацухимэ-но-ками улыбнулась и уверенно сжала кулачки.

— Значит, идём искать людей, которым эта планка по зубам!

— Нет, я имел в виду…

Теперь понятно, как она решилась в одиночку отправиться учиться на Запад — воля у неё поистине стальная. Так просто её не переубедить. Говорить, что у неё плохой вкус, тоже не хочется — а вдруг обидится? Ёсихико крепко озадачился, не зная как поступить. Безграничный оптимизм богини играл с ним злую шутку.

— Хонока… — повернулся Ёсихико к девушке, надеясь попросить её о помощи, однако она увлечённо разглядывала витрину магазина и не слышала их разговора. — Ты чего? — удивлённо спросил он.

Хонока на редкость нервным движением оторвала взгляд от магазина.

— А, ничего…

— Тебе понравилось платье? — спросила богиня, останавливая взгляд на розовом одеянии в витрине магазина.

— Н-нет… — у Хоноки немного забегали глаза.

Ёсихико тоже решил взглянуть на платье. Разумеется, он не разбирался в женской моде, но цвет показался ему по-настоящему весенним и миленьким.

— Оно неплохо акцентирует внимание, но не слишком ли простое? — спросила Амэтанабатацухимэ-но-ками, внимательно разглядывая витрину.

Следом она достала из сумки молескин и начала рисовать.

— Я бы лучше сделала что-нибудь такое.

Ёсихико и Хонока заглянули в блокнот и увидели сложноописуемое платье, похожее на слияние одежд средневековой европейской принцессы с байкерской косухой. Как оно было связано с очаровательным весенним платьем в окне магазина — непонятно.

— Хочешь? — воодушевлённо предложила богиня.

— Спасибо, но… — растерянно проговорила Хонока. — Оно…

— А воротник можно отделать шерстью с хвоста Когане!

— Я же сказал, шерсть не отдам!

Богиня бросила на лиса хищный взгляд, и тот мигом подвернул хвост под себя.

Пока человек и боги разговаривали, Ёсихико раздумывал. Поначалу ему казалось, что он легко разделается с заказом, однако работа выдалась не из лёгких. Если богиня не захочет поступиться принципами, им придётся отыскать человека, который разделит её вкусы.

— Такие разве что в Харадзюку найдутся...

Либо там, либо в интернете.

Ёсихико посмотрел, как Амэтанабатацухимэ-но-ками воодушевлённо рисует в молескине, оценивая хвост Когане, и тяжело вздохнул.

 

Часть 2

После появления Амэтанабатацухимэ-но-ками Ёсихико и Хонока начали вместе с ней изучать модные журналы с фотографиями популярных моделей и ходить по магазинам. Они многое узнали о повседневной одежде и в очередной раз поняли, что она разительно отличается от того, что демонстрируется на показах. Однако на богиню эти походы не действовали — она без конца рисовала в блокноте невообразимые дизайны, подсовывала свои изделия в различные магазины, а вечером ворчала на весь мир невероятно мрачным голосом, когда узнавала, что её одежда в очередной раз не продалась.

— Надо что-то делать… — устало протянул Ёсихико. Он только-только закрыл смену и добрался до раздевалки, где взгляд невольно упал на забытый кем-то журнал мужской моды.

Амэтанабатацухимэ-но-ками заявила, что ей лучше спится в окружении одежды, поэтому на время поселилась в платяном шкафу в комнате Ёсихико. Из-за этого ему приходилось спрашивать разрешения каждый раз, когда он хотел что-то оттуда взять. К тому же богиня отпускала едкие комментарии относительно его гардероба: «у тебя одни только спортивные костюмы», «чего у тебя все рубашки в клеточку?» и так далее. Жизнь среди непрошеной критики уже успела порядком ему надоесть.

— Поселилась бы лучше у Хоноки…

Две девушки наверняка ужились бы без неловких моментов, но с другой стороны — это ведь судьба лакея терпеть подобные испытания, так что Ёсихико уговаривал себя мириться с происходящем.

— А, Хагивара!

Как только Ёсихико вышел из раздевалки, его окликнул начальник — мужичок за сорок. Для своей должности он казался несколько щупленьким, однако легко управлялся с плечистыми подчинёнными. В последнее время Ёсихико даже проникся уважением к его мастерству.

— Это тебе. Забыл отдать в конце смены. Хорошо работаешь.

С этими словами начальник вручил ему расчётный листок к завтрашней зарплате.

— Спасибо!

Ёсихико поклонился и принял листок, не выпрямляясь. Ему даже показалось, что он немного переигрывает с благоговением. Ничего, кроме листка, ему не полагалось, поскольку зарплата поступала прямо на банковский счёт, но ему всё равно нравилось получать документ из рук начальника. Эти деньги должны покрыть расходы на многочисленные журналы, которые не он к тому же читал.

Ещё раз поклонившись начальнику, Ёсихико вышел из здания и на ходу развернул листок. С учётом всех налогов получилось в районе ста тысяч иен — в полтора с лишним раза меньше, чем когда он работал в офисе. Если вычесть тридцать тысяч, которые он отдаст семье, абонплату за мобильник, деньги на проезд и перевод на накопительный счёт, который Ёсихико старательно вёл ещё с той поры, когда работал в офисе, от зарплаты останется лишь пара-тройка десятков тысяч. А с учётом того, сколько денег съедает работа лакеем, на жизнь Ёсихико оставалось совсем немного.

— С такой зарплатой можно и не думать о поездке в Харадзюку или Нью-Йорк, где её стиль могут понять…

Вздохнув о своей нелёгкой жизни, Ёсихико пошёл по переходу. Он просил старших богов снабжать лакеев деньгами на проезд, но молитвы оставались без ответа.

— А?

По пути к станции Ёсихико вдруг увидел возле одного из магазинов знакомый красный берет. Девочка сидела, обхватив руками колени, большущая сумка стояла рядом. К ней обратилась сердобольная старушка, но Амэтанабатацухимэ-но-ками заявила, что с ней всё в порядке. Но, хотя её голос звучал радостно, глаза были безжизненны.

— Что она тут делает?..

Подождав, пока обеспокоенная старушка уйдёт, Ёсихико приблизился к богине и позвал её по имени.

— А. Это ты, лакей?

— Опять магазин открыть пыталась?

Чтобы не мешать прохожим и посетителям магазина, Ёсихико сел у стены напротив девочки.

— Да. Я нашла многолюдное место у станции и разложила там вещи, но меня выгнала полиция, — призналась богиня жизнерадостным голосом и смущённо усмехнулась, после чего перешла на глухое бормотание: — С каких это пор в Японии полиция важнее богов?

— П-полицейские просто делали свою работу, не надо их проклинать…

Вряд ли незадачливые патрульные знали, что имеют дело с богиней. Ёсихико почувствовал себя отчасти виноватым — надо было с самого начала объяснить Амэтанабатацухимэ-но-ками, что нельзя просто открывать магазин на дороге без разрешения.

— Наверное, меня, не упомянутую ни в «Записках», ни в истории, люди уже попросту не считают богиней… — пробормотала девочка.

Ёсихико невольно почесал затылок. Что бы Амэтанабатацухимэ-но-ками ни говорила, отношение людей явно уже давно не даёт ей покоя. Возможно, именно на этой почве у неё случилось раздвоение божественной личности.

— К тому же я опять ничего не продала… — пробурчала богиня и рассмеялась.

— Знаешь, я завидую твоей непреклонности… — ответил Ёсихико, стараясь вложить в слова побольше сострадания.

Он искренне уважал её. Она ворчала на то, что её одежда не продаётся, но упрямо отказывалась сдаваться.

Ёсихико уговорил богиню подняться, и они вместе пошли на станцию. По возможности ему хотелось уехать домой до пяти вечера, когда начнётся час пик.

— Может, попробуем выложить в интернете? — спросил Ёсихико на ходу, опуская взгляд на красный берет рядом с собой. — Там твою одежду увидит даже больше людей, чем в уличном магазине.

Недавно ему начало казаться, что проще будет не уговорить богиню шить одежду по людской моде, а попытать счастья в сети. Вдруг там найдётся обладатель достаточно специфичных вкусов?

— Не хочу продавать по сети. Хочу видеть лицо человека, который купит одежду, — резко отказалась богиня, поднимая глаза. — Я хочу лично убедиться, что человек понимает мой редкий талант. Мне это принципиально, — твёрдо добавила Амэтанабатацухимэ-но-ками.

Ёсихико тихонько промычал. Втайне он надеялся сам выкупить выложенную в сеть одежду, но надежда не оправдалась.

— Надеюсь, я успею что-нибудь продать до того, как погибнет Земля… — глухо проворчала богиня и снова хихикнула.

Ёсихико смотрел на неё в смешанных чувствах. Её желание никак не исполнялось, и он как лакей должен был взять часть вины на себя.

— А, давай-ка сюда.

Знакомый запах привёл Ёсихико в чувство. Он взял богиню за руку и и подошёл к магазину традиционных вкусностей на обочине дороги. Именно этот магазин в тот раз привлёк внимание Когане. Сегодня на прилавке лежали обжаренные моти на палочках, зазывая посетителей ароматом соевого соуса. Помимо сезонных моти были охаги, разноцветные данго и другая японская еда.

— Что будешь? — спросил Ёсихико, показывая на стеклянную крышку над едой. — Это в качестве извинений за то, что я бесполезный.

Небольшая роскошь в преддверии завтрашней зарплаты. Уж несколько сотен потратить он себе позволить может. Мрачная Амэтанабатацухимэ-но-ками чуть повеселела лицом и ткнула в витрину.

— Вот это, зелёное.

— Угуису? Девушка, нам, пожалуйста, его и трёхцветный данго… это сейчас, и один сакура-моти с собой.

Приветливая продавщица упаковала сакура-моти, а остальное отдала так. Ёсихико взял угуису-моти и сразу отдал его богине.

— Съешь, взбодрись хоть немного.

Вряд ли её утешит угощение за 120 иен, но хотя бы настроение поднимет.

Амэтанабатацухимэ-но-ками взяла угуису-моти в руку и недоумённо посмотрела на Ёсихико, выуживавшего мелочь из кошелька.

— А кому сакура-моти?

Взяв, наконец, свой трёхцветный данго и пакет с сакура-моти, Ёсихико немного помялся и ответил:

— Ну-у, у меня завтра зарплата, так что…

Конечно, это он говорил, что не надо баловать дармоеда, но ему было бы слишком неловко угощать только себя и гостью.

— Он на них так смотрел.

— Он — это Когане? — уточнила богиня.

Ёсихико нехотя кивнул, снял зубами первый из трёх данго и вновь пошёл к станции. Он и сам не знал, почему вопрос так смутил его. Казалось бы, лис вероломно вломился к нему в дом и решил там жить, но с тех пор уже много воды утекло. Ёсихико не мог не проникнуться к нему чувствами.

— Пошли давай, — поторопил он богиню, которая о чём-то задумалась.

Амэтанабатацухимэ-но-ками, смотревшая то на свою ладонь, то на угуису-моти, опомнилась и побежала за Ёсихико.

***

На выходных Ёсихико повёл Амэтанабатацухимэ-но-ками в парк недалеко от дома: как он выяснил, там в это время работает блошиный рынок. Его организует ТСЖ, причём не ради наживы, а для веселья, поэтому предварительная запись не требуется, а вход свободный. Хотя поначалу Ёсихико пытался уговорить богиню шить одежду попроще, он всё-таки не устоял перед её энтузиазмом и решил, что будет искать человека, которому понравится эксцентричный вкус девочки. Однако…

— Эх, не берут…

В кои-то веки Ёсихико вытащил на свет старый раскладной стул, с которым их семья когда-то ездила на пикники. Кроме того он сделал ценники из картона и даже уговорил Хоноку прийти и морально поддержать богиню, однако вот уже четыре часа возле них останавливались только любопытствующие зеваки, а покупателей не было.

— Ничего страшного, я уже привыкла! Вернее, не столько привыкла, сколько… ˜— улыбаясь и махая руками возразила богиня, притаившаяся возле шипастой балаклавы. Вдруг её лицо помрачнело. — Сколько онемела к этому чувству…

От этих слов Ёсихико стало немного не по себе, поэтому он пошёл и отловил лиса, разглядывающего товары неподалёку.

— Слушай, Когане, ты же вроде можешь как-то управлять магнетизмом, чтобы тебя видели обычные люди, да? Поработай пушистой рекламой, а?

Если на шею Когане повесить картонку, выложить на ней виниловыми полосками надпись «Последние писки моды» и отправить бродить по рынку, реклама получится что надо. Однако Когане, разумеется, смерил Ёсихико холодным взглядом.

— С какой стати я должен завлекать покупателей?! Заказ ведь твой.

— Ну что ты упёрся? Ну дава-ай, одна нога здесь другая там.

— Нет. Я могу показывать лакею дорогу, но не более. Запрещено.

— Я ведь тебе сакура-моти купил!

— Это другое!

— А-а… — робко вмешалась Хонока в перепалку Ёсихико и Когане. — Можно я пока погуляю с Танабатой, чтобы она развеялась?..

Девушка участливо посмотрела на богиню, которая уже чуть ли не испускала миазмы чёрной безнадёги.

— Ну ладно. Иди, я посижу за прилавком.

Вряд ли кто-то подойдёт к магазину, в котором торгует такая мрачная девочка. Ёсихико проводил Хоноку и богиню взглядом и устало вздохнул. Заказ в очередной раз выдался каверзным. Почему боги никогда не просят простых и понятных вещей? Помыть, скажем, пол или сходить за хлебом?

И продавцов, и покупателей сегодня собралось немало. Некоторые продавали украшения ручной работы и картины, другие предлагали старые детские вещи. Одна лавка неподалёку торговала юноми и глиняными чашками. Мимо прохаживались семьи с детьми.

— Вот знаешь… — Ёсихико сел на кожаную подстилку в позе лотоса и посмотрел на божественного лиса. — Я нисколько не сомневаюсь, что Танабата в своё время была законодателем мод. Как думаешь, почему её одежду перестали покупать?

Сама она утверждала, что «её дизайны стояли на месте», но действительно ли поэтому?

— Хочешь сказать, есть другая причина? — Когане посмотрел на парня зелёными глазами.

— М-м… — протянул Ёсихико, поставил локоть на колено и подпёр подбородок. — Я вот не понимаю, неужели богам так важен дизайн одежды?

Конечно, Ёсихико не имел никакого понятия о небесной жизни, но неужели и там веяния моды приходят и уходят?

— Танабата говорила, что её нынешние одежды никому не нужны, поскольку она растеряла свою силу. Вдруг и на небесах её товары перестали брать не из-за дизайна, а как раз потому, что богиня начала слабеть?..

Ёсихико всего лишь строил догадки, однако эта казалась ему самой правдоподобной.

— Даже если ты прав, заказ богини уже озвучен. Она просила найти человека, которому понравится её одежда. Вот и ищи, кому эти причудливые изделия будут по вкусу, — хладнокровно ответил Когане.

Ёсихико вздохнул, поскольку не мог с ним спорить. Да, никто не просил его разбираться в причинах слабости богини. Вместо этого он должен продавать вычурную одежду, которую она сделала.

— Но ты, возможно, сделал очень важное наблюдение, — Когане качнул пушистым хвостом и прищурился. — Я не знаю, пригодится ли оно на этом заказе, но впредь помни. Когда боги слабеют, они не только меняют облик и теряют свои способности.

Ёсихико посмотрел на лиса, всё ещё подпирая рукой подбородок.

— Их, как Хитокотонуси и Сукунабикону, постигает и другая напасть. У них размываются память и чувства.

— Память и… чувства? — повторил Ёсихико и подумал о богине, ещё недавно сидевшей рядом.

До сих пор ему казалось, что она создаёт одежду с тем же жаром, что и в древние времена, но вдруг в ней и правда что-то изменилось? Что-то, чего она сама не замечает?

— Знать бы ещё что… — выговорил Ёсихико, глубоко вздыхая, и посмотрел в весеннюю дымку над головой.

***

— В последнее время мне стало тяжело вспоминать… — тихим голосом призналась Амэтанабатацухимэ-но-ками вскоре после того, как Хонока взяла её погулять по парку. — Я не помню, как жила на небесах… и как работала на станке, забывая про сон.

Хонока старалась идти как можно медленнее, чтобы не обгонять богиню. Ноги в колготках с леопардовым принтом еле волочились.

— Интересно, как же я раньше творила?.. А, то есть, я помню, как работать на станке, просто… Раньше нечто незримое подталкивало меня и помогало работать…

Шёл третий час дня, тёплое солнце приманивало в парк толпы людей. Хонока шла, уворачиваясь от бегающих детей, и водила глазами по сторонам, не зная, что сказать. Хотя Хонока может показаться бездушной, за эти несколько дней Амэтанабатацухимэ-но-ками уже поняла, что за непроницаемым лицом прячутся нежность и доброта.

— Может, если я вспомню, на мою одежду снова будет спрос?..

Богиня опустила взгляд на свои маленькие ручки. Достаточно неугомонная для вылазок за границу, она тем не менее начала падать духом, когда увидела, что на её одежду никто не смотрит. «Я теряю силы, я увядяю, я больше не могу достучаться с помощью одежды до сердец других», — начала думать она.

Вдруг молчавшая Хонока повернулась к богине.

— Танабата, ты ведь продолжишь?

Девочка посмотрела в ясные глаза и недоумённо наклонила голову.

— Продолжишь делать одежду?

Амэтанабатацухимэ-но-ками на миг опешила и быстро закивала.

— Разумеется! Одежда — это моё призвание, мой смысл жизни, мой…

Вдруг что-то промелькнуло в голове богини. Что-то не дало ей продолжить фразу. Какая-то приятная, тёплая тоска посетила её и тут же исчезла, оставив лишь смутные чувства.

— Ясно… Это очень хорошо, — почти не меняясь в лице, Хонока всё же изобразила удовлетворение и кивнула. — Однажды мне сказали… Если ты продолжаешь чем-то заниматься, значит, это не просто так, — весенний ветерок коснулся бледных щек девушки. — Только пустые занятия бросают быстро. Когда-нибудь память вернётся к тебе…

Амэтанабатацухимэ-но-ками тихо выдохнула, ощутив лёгкое облегчение. Шум в груди постепенно улегался.

— Если я продолжаю, значит, это не просто так… — шёпотом повторила она, и внутри неё родился вопрос.

Почему она продолжает? Ради чего упрямо создаёт одежду?

— А… — вдруг прервала Хонока раздумья богини и остановилась перед одним из магазинчиков.

Её сразу поприветствовала молодая продавщица, перед которой на ковре были разложены разноцветные украшения, ленточки, заколки и так далее; все как на подбор красивые и изящно оформленные.

— Какая прелесть. Это всё ручной работы? — спросила Амэтанабатацухимэ-но-ками.

Продавщица смущённо кивнула, однако богиня ощутила в этом скромном ответе гордость за свою работу.

Хонока какое-то время изучала товар, затем взяла в руку брошку с четырёхлистным клевером из страз двух оттенков. Простая, но искусно сделанная вещь. Хонока прицепила её к берету богини и показала в зеркало, которое достала продавщица.

— Тебе очень идёт.

Амэтанабатацухимэ-но-ками невольно улыбнулась, увидев отражение брошки на берете. Украшение придало головному убору дополнительный акцент, сделало его намного выразительнее.

— Знаешь, что означает четырёхлистный клевер? — спросила Хонока одновременно со своим отражением.

Амэтанабатацухимэ-но-ками не знала. Конечно, она видела клевер, но что особенного в четырёх листьях?

— За границей говорят, что найти четырёхлистный клевер — к удаче, — пояснила Хонока и отдала продавщице несколько сотен иен, чтобы брошка осталась на берете богини.

— К удаче?..

Девочка повнимательнее пригляделась к отражению брошки. Есть ли у богов удача — вопрос, конечно, спорный, но сверкающая в лучах весеннего солнца блестяшка на правой стороне берета всё равно показалась ей особенным подарком.

— Спасибо…

Конечно, больше всего её порадовал не сам подарок, а чувства Хоноки. Помимо брошки девушка купила ленточку, расшитую лепестками сакуры. Затем они с богиней пошли дальше.

— Ты её не наденешь? — спросила богиня, глядя, как девушка бережно убирает пакетик с ленточкой себе в сумку.

Она была уверена, что Хонока выбрала украшение для себя, но…

— Это моей подруге… — ответила та, и её взгляд немного смягчился. — Она редко видит сакуру…

Амэтанабатацухимэ-но-ками не знала, что это значит, но решила не уточнять и вместо этого спросила:

— А себе что?

Она с такой лёгкостью купила подарки богине и своей подруге, но неужели не купит ничего для себя? Амэтанабатацухимэ-но-ками готова была поклясться, что Хонока смотрела на маленькие украшения с радостью в глазах.

Но девушка опустила взгляд.

— Мне они не идут.

Лишь тогда богиня заметила, насколько блеклую и невыразительную одежду носит Хонока. Она словно нарочно пыталась не привлекать к себе внимания.

 

Часть 3

— Ты опять на неё смотришь?

Они в очередной раз не смогли ничего не продать. Рынок закрылся, Ёсихико попрощался с Хонокой и вернулся домой вместе с богами.

— Работа дилетантская, но на редкость искусная.

Амэтанабатацухимэ-но-ками сидела в шкафу Ёсихико, разглядывала в зеркальце брошку с клевером и давала ей дизайнерскую оценку.

— Разумеется, у меня бы эта брошь получилась гораздо красивее… — богиня вновь перешла на мрачный голос.

— Не сомневаюсь, — тихо ответил Ёсихико, уже более-менее привыкший к смене личностей. — Знаешь, я вообще-то не разбираюсь в брошках…

Ёсихико открывал шкаф потому, что собирался идти в ванную. Он достал сменную одежду и ещё раз посмотрел на богиню.

— Но тебе очень идёт.

Амэтанабатацухимэ-но-ками смущённо хихикнула. Она одинаково придирчиво относилось и к той одежде, которую создавала, и к той, которую носила. Поэтому ей очень нравились комплименты в отношении обновок, пускай даже полученных в подарок.

— Но Хонока ничего не купила в подарок себе, только мне и своей подруге… Она сказала, ей не идут украшения.

Богине вспомнилось лицо Хоноки возле магазинчика украшений. Многие девушки могли позавидовать её красоте, и тем не менее она одевалась так, чтобы не привлекать внимания. Это противоречие никак не выходило из головы Амэтанабатацухимэ-но-ками.

— И то платье она тоже не купила, хотя оно ей так понравилось…

Хонока так засматривалась на платье с витрины магазина. Оно идеально подошло бы её стройной фигуре. И тем не менее если бы ей посоветовали его взять, она наверняка ответила бы теми же словами: «Оно мне не подойдёт».

— А, ну, это да, Хонока вообще чаще всего одевается скромно, — Ёсихико сложил руки на груди, не выпуская из них чистую олимпийку.

Думая о Хоноке, он в первую очередь представлял её в школьной форме. Другими словами, вся её личная одежда была невзрачнее школьной.

— Может, она подсознательно избегает внимания. Я так понимаю, она, будучи небесноглазой, сильно страдала в детстве от того, что ни с кем не могла подружиться.

Даже сейчас Хонока предпочитала быть одна. Однако в последнее время Ёсихико казалось, что это исключительно из-за неловкости, вызванной нехваткой общения.

— Поэтому по-моему очень здорово, что несмотря на это Хонока пригласила тебя погулять и даже сделала подарок.

«Мне вот она только клубнику дарила», — завистливо пробурчал Ёсихико себе под нос. Причём она не столько подарила клубнику, сколько поделилась ей. Настоящий подарок, да ещё и выбранный лично ей — совсем другое дело.

— Ты так думаешь?..

Амэтанабатацухимэ-но-ками сняла берет с головы и ещё раз посмотрела на брошку. Стразы блестели нежным зелёным светом, от вида которых на душе становилось спокойнее.

— Уверен, Хонока будет очень рада, если её подарок тебе понравится, — сказал Ёсихико, и богиня невольно подняла взгляд.

— Она… будет рада?.. — шёпотом переспросила она, моргая и будто не понимая о чём речь.

— Разумеется, — немного растерянно ответил Ёсихико. — Все любят угадывать с подарками, разве нет?

Богиня шумно вдохнула. Почему-то эти простые, банальные слова задели её за живое.

— Лакей… — медленно заговорила Амэтанабатацухимэ-но-ками, постепенно распутывая клубок своих чувств. — Ты купил сакура-моти в подарок Когане, так? — спросила она с серьёзным видом, копаясь в собственных воспоминаниях.

Ёсихико и Когане невольно переглянулись.

— Да, купил…

— Хонока купила ленточку в подарок своей подруге, — медленно продолжила богиня, выделяя интонацией каждое слово.

— А я? — задала она внезапный вопрос. — Для чего я делала всю эту одежду?..

Раньше бы она ответила, не моргнув глазом, а теперь вдруг забыла нужные слова. Хотя… возможно, она забыла их ещё давным-давно, когда потеряла силу, просто заметила только сейчас.

Ради чего она работала, ради чего создавала одежду, ради чего отдавала её другим? Ради признания? Славы?

— Будто непонятно.

Но когда потерявшая опору душа чуть было не соскользнула в водоворот сомнений, богиня услышала ясный, уверенный голос Ёсихико. Он ворвался в её мир, словно лучик света, словно ветер, разгоняющий облака.

— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь надел твою одежду и обрадовался.

***

С того дня когда они взяли Амэтанабатацухимэ-но-ками на блошиный рынок, в богине что-то изменилось. Она с головой погрузилась в работу, не покидая комнаты Ёсихико. Неизвестно откуда взялись швейная машинка, ткани, манекены, выкройки. Богиня то мучительно что-то обдумывала, то надолго запиралась в шкафу. Шкаф, разумеется, в размерах не увеличился, поэтому после появления швейной машинки и прочего часть вещей Ёсихико перекочевала наружу бесцеремонными усилиями богини. Однако Ёсихико понимал, что сейчас отвлекать Амэтанабатацухимэ-но-ками от работы смерти подобно, и не мог ей пожаловаться.

— У меня для тебя кое-что есть.

Через неделю она попросила о встрече с Хонокой. Ёсихико послушно отловил девушку, когда та возвращалась из школы, и привёл домой, где богиня протянула ей крупную коробку.

— Для меня?..

Хонока растерялась от неожиданности и посмотрела на Ёсихико.

— Бери, раз даёт.

Он тоже не знал, что внутри коробки. Зато он видел, что богиня над чем-то корпела всю прошедшую неделю.

Хонока задумчиво заморгала, но наконец решилась и осторожно взяла подарок в руки. Тонкая белая коробка была сделана будто под размер школьной сумки девушки. Она медленно подняла крышку и увидела ткань, в которую было завёрнуто содержимое. Когда Хонока скатала её, показался нежный розовый цвет, напоминающий лепестки сакуры. Ёсихико не ожидал увидеть такую красоту и невольно вытаращил глаза. Хонока на миг застыла, её лицо напряглось. Она осторожно достала подарок и замерла. Текучая ткань будто ласкала её ладони. Ёсихико понятия не имел, что это за материал, но догадывался, что он явно не из дешёвых.

— Это же…

Когда Хонока поняла, что именно держит в руках, в её глазах появился редкий блеск.

Амэтанабатацухимэ-но-ками сделала ей очень простое на вид платье.

— Я попробовала сшить платье, ориентируясь на то, с витрины…

Богиня сидела на полу и старательно держала спину, но беспокойно перебирала пальцами на коленях и смотрела на Хоноку с волнением в глазах.

— Знаю, тебе идут приглушённые цвета, но и этот миленький тебе обязательно подойдёт. Что скажешь?

На глазах Амэтанабатацухимэ-но-ками Хонока окончательно окаменела с платьем в руках. Однако Ёсихико увидел, что на щеках девушки появился румянец. А значит, она обрадовалась, пусть даже ничем другим этого не показала.

— Хонока, ты уж примерь, раз такое дело, — посоветовал он.

Разумеется, ему тоже хотелось увидеть такую очаровательную девушку в таком очаровательном платье.

— Да-да, обязательно примерь! Я помогу переодеться! — настойчивым, чуть ли не умоляющим тоном поддержала его богиня.

— Что? Но я…

— Ну же, давай скорее! Мы в соседнюю комнату, ладно, лакей?

Амэтанабатацухимэ-но-ками чуть ли не насильно утащила Хоноку в соседнюю комнату. Через несколько минут богиня вернулась, сияя лицом.

— Давай, Хонока, заходи!

Она привела Хоноку за руку. Когда та неуверенно переступила порог комнаты, Ёсихико замер с раскрытым ртом и перестал дышать.

Рукава платья расширялись на концах, и выглядывающие из них руки Хоноки казались ещё стройнее, чем обычно. Талию подчёркивал тонкий ленточный поясок, юбку украшала мелкая плиссировка. Сдержанно-роскошным выглядело сочетание бледной кожи Хоноки и ожерелья из маленьких бус, видневшихся в декольте. Платье было сшито точно по её меркам и идеально облегало тело. Яркий розовый цвет выглядел не вульгарным, а нежным и изысканным. Да, это платье было сделано именно для неё.

— О-о, да уж, весьма… — даже Когане удовлетворённо кивнул, прищурив зелёные глаза. Он почти никогда не интересовался внешностью людей, поэтому на такой отзыв его могло сподвигнуть только нечто исключительное.

— П-простите, я… — Хонока смущённо опустила взгляд, её глаза забегали. — Не привыкла такое носить…

— Но тебе очень идёт! Правда ведь, лакей?

Ёсихико опомнился только когда богиня попросила поддержать её. Пожалуй, никогда в жизни он ни на кого так не засматривался. А ведь, казалось бы, он уже привык видеть Хоноку, пусть и в школьной форме.

— Ага, тебе обалдеть как идёт, — произнёс он как можно увереннее, понимая, что от его слов зависит всё. Он вышвырнул из головы непрошеное смущение и выбрал самые честные, самые искренние слова.

— С-спасибо… — запинаясь, ответила Хонока и залилась краской до ушей.

Наконец, радость так переполнила её, что лицо девушки озарила прекрасная улыбка.

— Я так хотела увидеть, как ты улыбаешься… — прошептала Амэтанабатацухимэ-но-ками, глядя на девушку, словно на прекрасный распустившийся цветок. — Я так долго не могла вспомнить, зачем столько времени создавала одежду.

Она сама не заметила, как творчество всецело завладело ей, оставив настоящую причину где-то в стороне. Богиня думала лишь о самовыражении и творила доселе невиданную одежду, забыв о самом важном.

— Лакей, Хонока, благодаря вам я наконец-то вспомнила. Я… делала одежду ради богов, чтобы их радовать.

В те времена она денно и нощно пряла шёлк и корпела у станка, но вся тяжесть трудов мигом забывалась, когда Танабата видела улыбки на лице тех, кто носил её одежду.

— Вот я бестолочь, правда? Так ценила свои принципы, но совсем забыла о них, — с этими словами Амэтанабатацухимэ-но-ками грустно посмеялась сама над собой.

— Но ты и вспомнила о них именно потому, что ценила, — ответил Ёсихико, похлопав её по красному берету. — Наверняка есть немало тех, кто ждёт от тебя новой одежды.

В глазах богини встали слёзы. Хонока опустилась на колени, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Спасибо за замечательное платье, — проговорила она с розовым румянцем на щёках и взяла маленькую ладонь в руки. — Я так рада…

Амэтанабатацухимэ-но-ками увидела улыбку на губах Хоноки, и из глаз богини закапали слёзы. Она так долго ждала этих слов. Когда-то давно она слышала их постоянно, но не придавала им никакого значения.

— Я тоже! Я тоже рада!..

Почти забыв о самом главном, она покинула свой храм и пыталась победить свои невзгоды в одиночку. Но сейчас, в этот самый миг, она нашла и отклик, и спасение.

***

— «Прости, что так поздно, но вот моя благодарность за помощь».

Спустя несколько дней после того как Амэтанабатацухимэ-но-ками поставила в молитвенник печать в виде одежды и ушла, Ёсихико получил от неё посылку из двух коробок разного размера. На первой значилось «Лакею», на второй — «Когане».

— Ворчливая, но благодарная. Интересно, что там?

Возможно, тот странный мрачный голос был всего лишь криком доведённой до отчаяния души. Но скорее всего, дело всё-таки в её характере.

Пока Ёсихико читал письмо, приложенное к коробкам, Когане смотрел на него осуждающим взглядом и мерно покачивал хвостом.

— Ёсихико, небесноглазая девушка внесла большой вклад в выполнение этого заказа, — напомнил он.

— Думаешь, там одежда? По-моему, как-то слишком банально…

— А ты сделал ничтожно мало.

— Там может быть дорогая ткань… а может, и нет…

— Прежде чем радоваться подаркам, хорошенько раскайся в том, что…

— Может, решила удивить, и там просто конфеты?

— Открывай уже, Ёсихико, — вдруг смирился и поторопил его Когане.

Ёсихико, стараясь не показывать волнения, открыл коробку со своим именем. Внутри была такая же ткань, как в коробке Хоноки. Развернув её, он увидел узор в трёхцветный горошек: белый, розовый и зелёный.

— И как это понимать?

Ёсихико озадаченно вытащил из коробки белый пиджак с исключительно странным узором.

— Неужели это…

Белый, розовый и зелёный шарики, проткнутые палочкой. Как ни посмотри, пиджак был усыпан трёхцветными данго, которые Ёсихико купил в тот день.

— Это что ещё за признание в любви к данго?..

Даже продавец данго постеснялся бы такое надевать. Пока Ёсихико с пиджаком в руках приходил в себя, Когане открыл коробку поменьше, обнаружил там кимоно-безрукавку с узором из сакура-моти и тоже растерялся.

— Как это понимать, Ёсихико?..

— Прости, я… тоже не понимаю, как на это реагировать…

Он снова взял письмо, приложенное к посылке. На втором листке значилось следующее:

«Я представила вас счастливыми и нарисовала то, что вам больше всего нравится!».

— Больше всего нравится?..

Ёсихико и Когане молча посмотрели на подарки друг друга, обменялись многозначительными взглядами, убрали подарки в коробки и медленно закрыли крышки. Ёсихико, в отличие от Когане, никогда не считал себя преданным поклонником данго, но богине, судя по всему, показалось иначе.

— Она, конечно, вспомнила, что делает одежду, чтобы радовать других, но её стиль никуда не делся…

Неужели она и в будущих работах продолжит показывать своё восприятие высокой моды, которым обзавелась в мире людей?

— Лучше бы подарила настоящий моти… — пробормотал Когане, глядя на коробку с несъедобной одеждой.

— Да ладно тебе. По крайней мере, в этих коробках любовь, а не проклятия, — парировал Ёсихико, переглянулся с Когане и устало рассмеялся.