Над сборником поработали:

переводчик - Кейт Рид

редактор - Наталья Аракчеева

финальная сверка и вычитка – Сесиль Ли

Обложка – Наталия Айс

Оформление – Сесиль Ли, Наталия Павлова

Перевод группы - https://vk.com/beautiful_translation

Землетрясение

Книга  1

 

Аннотация

Впервые увидев Дженни Мур, её искрящиеся глаза и сияющую улыбку, я стал одержим идеей узнать её… Наблюдая.

Она все, что мне нужно. И теперь, я должен убедить её в этом.

Она никогда не видела меня и даже не догадывается о моем существовании.

Но она узнает.

 

Посвящение

Этак книга посвящена всем людям в авторском инди-сообществе, которые верили в меня и поддерживали с самого начала. Вашу веру в меня и «ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ» я высоко ценю и никогда не забуду.

И Андреа… возможно, в следующей жизни…

Пролог

Если бы в колледже вы спросили меня, что я буду делать через десять лет, то ответ отличался бы от моего нынешнего положения. Жизнь частного детектива, совсем не такая захватывающая, как может показаться. Конечно, бывают моменты, когда от опасности адреналин зашкаливает. И когда это происходит, то кайф просто бесподобен. Раньше, я жил ради этого чувства, и некоторое время, даже был одержим им. Но наш выбор, имеет свои последствия, и одно решение, может все изменить.

Сейчас, я много наблюдаю и еще больше выжидаю. Мне платят за то, чтобы найти похороненную во лжи правду. В итоге я вижу сквозь маску притворства насквозь, вижу все, что вы хотели бы спрятать. И также знаю, что первое впечатление может быть обманчивым.

Глава 1

КАЙЛ

Наши дни

Твою ж мать! Я больше не в силах бороться с сильным желанием.

Ввожу команды, чтобы включить главный экран, и ищу в какой она комнате. Нахожу её в её же спальне, завернутую в теплое одеяло, именно так, как и представлял. Максимально увеличиваю изображение комнаты.

Наблюдаю, как она опускает одеяло до талии и отпихивает его ногами в изножье кровати. Её рука скользит по телу к трусикам, и, на мгновение мне кажется, что мне это привиделось.

Мой Бог…

Она откидывает голову и из открытых губ вылетает стон удовольствия. Сердце стучит как сумасшедшее, а член твердеет. Её пальцы медленно потирают клитор через прозрачные белые трусики, и я представляю, что это моя рука заставляет её тяжело дышать и вздрагивать. Сосредоточившись на нахлынувшем экстазе, она закрывает глаза и прикусывает нижнюю губу.

Я настолько возбужден, что стоящий колом член выпирает из джинсов. Поспешно расстегиваю пуговицу и молнию. Звук эхом отдается в пустом кабинете.

Она скользит другой рукой по животу к груди и теребит сосок.

Чёрт, если я не потороплюсь, то кончу прямо в штаны. Освобождаю член из одежды и облегченно вздыхаю. Крепко сжимаю его в кулаке, не отрывая взгляда от светловолосой сирены на экране. Несколько раз медленно поглаживаю свой член по всей длине, растирая большим пальцем выступившую влагу, и усиливаю хватку. Её глаза закрыты, пальцы ускоряются. Моя рука тоже двигается быстрее. Широко раздвинув ноги, она вжимает стопы в матрас и воздух покидает мои легкие. Свободной рукой я хватаюсь за стол так крепко, что белеют костяшки, и пытаюсь сдержаться. Чёрт, она такая горячая! Сейчас я хочу только одного: нырнуть в её плотную, влажную плоть и почувствовать, как она даёт себе волю.

Её спина выгибается, рот открывается в беззвучном крике и наступает долгожданное освобождение. Наблюдать за ней —самое шикарное и жаркое зрелище. Оргазм накрывает меня стремительно и жестко, и я кончаю, забрызгивая спермой весь свой живот. Осторожно снимаю рубашку, вытираюсь и откидываю голову на спинку кресла. Выжидаю, пока моё дыхание успокоиться. Сейчас в голове у меня крутится одна единственная мысль: «Я должен встретиться с Дженни Мур».

Глава 2

КАЙЛ

Двумя днями ранее

— Эй, мужик. Как дела? — спрашивает Дерек, мой бизнес-партнер, просовывая голову в дверь кабинета.

— Ничего особенного. Работаю над делом Мур. Похоже, это дело — большая и безнадежная трата времени.

Смотрю на экран, сочувствуя бедному тупице, за которой наблюдаю.

Шэрон Мур наняла нашу компанию, KD Investigations, чтобы проверить своего мужа, Брайана. Ей показалось, ч тот начал вести себя подозрительно. Она не смогла сказать конкретно, что именно заставило её беспокоиться. Поэтому она запросила полное расследование, упомянув при этом, что сумма не имеет значения. А деньги, кстати, за свои услуги мы берем немалые.

— Кто же тратит тысячи долларов на слежку за своим мужем, основываясь исключительно на шестом чувстве?

— Кто их, женщин, знает. Они же сумасшедшие, чувак. Никто не знает, почему они поступают именно так. Мне сейчас нужно дать первую оценку. Поговорим позже.

Я не успеваю ничего сказать, как Дерек решительно закрывает дверь.

Камеры в доме Муров мы с Дереком установили после того, как Шэрон отказалась от претензий по поводу вторжения в частную жизнь. Брайан — графический дизайнер, работающий на дому. Для меня это всё сильно упрощает: так можно легко контролировать его передвижения. Когда же он покидает дом, то для его отслеживания я использую приложение, установленное на его новеньком телефоне. По совпадению этот телефон подарила ему его обожающая жена. Ирония же в том, что этот телефон — подарок на День святого Валентина.

Сегодня — мой первый день наблюдения. До сих пор Брайан только работал на компьютере и ещё он съел сэндвич. Похоже, что день будет долгим. Ёрзаю в кресле, пытаясь устроиться поудобнее, но тут мое внимание привлекает движение на экране сбоку. В кабинет Брайана входит молодая женщина. У неё длинные, волнистые светлые волосы. Ей, предположительно, чуть больше двадцати. Она говорит с Брайаном всего минуту, потом выходит из кабинета. И я, чтобы проследить её дальше, через команды получаю доступ к другим камерам в доме. Женщина уверенно передвигается из комнаты в комнату, словно живет здесь. Кто она и почему Шэрон ничего нам о ней не сказала?

Следующее утро практически полностью повторяет вчерашнее: Брайан старательно работает за компьютером и в его поведении я не замечаю ничего странного. Загадочная женщина появляется снова, только теперь она больше не загадка. Её зовут Дженни и она — младшая сестра Брайана, которая иногда приезжает в гости. Дженни учится в колледже, живет в кампусе и приезжает к ним каждый раз, когда хочет отдохнуть. Шэрон терпеливо ответила на все мои вопросы, замаскированные под «расследование».

Наблюдение за Дженни через монитор быстро становиться лучшей частью этого задания. Смотреть, как она изящно справляется с домашней работой, определенно приятнее, чем наблюдать за Брайаном. Сейчас она говорит по телефону, пересекая гостиную туда-обратно десять раз, потом меняет направление и идет к камину. Она останавливается перед облицовкой, прикасается к разным предметам, расставленным на каминной полке, проводит пальцем по фотографии Брайана и Шэрон в рамке, затем идет дальше и берет хрустальную вазу со свежими цветами. Вдыхает их аромат и ставит вазу на место. Потом подходит к аккуратной стопке книг и гладит их потертые обложки. Камера на стене скрыта большой картиной с цветами, и когда Дженни касается книг, я впервые четко вижу её лицо.

У меня перехватывает дыхание, сердце замирает, а потом начинает бешено колотиться. Впиваюсь пальцами в подлокотники кресла. Захват становиться все крепче, пока я, наклонившись ближе, стараюсь найти более удачный ракурс и лучше её рассмотреть. Дженни улыбается кому-то по телефону и её лицо начинает светиться. Её утонченная красота выбивает меня из колеи. Какого черта? Еще ни одна женщина не вызывала у меня такой реакции раньше, и сейчас мне это тем более не нужно. Я сдвигаю брови и, сердито кривясь в отвращении, снова переключаюсь на Брайана. Вот на нем я должен сосредоточиться в первую очередь, а не наблюдать за какой-то малозначительной женщиной. До конца смены я запрещаю себе искать на мониторе Дженни, и не важно, насколько сильно мне этого хочется.

***

Когда моя смена заканчивается и меня сменяет один из наших детективов, я отправляюсь на встречу с Дереком в наше излюбленное место — один из пабов «Хоул-ин-зе-Вол» в Южном Бостоне или Саути, как его все называют. Ирландский паб с вывеской «Мерфи» расположен на углу главной улицы, так что найти там место для парковки бывает сложновато. Сегодня мне везет, и я сразу паркую свой новенький черный «Чарджер» на ближайшей обочине. Направляясь ко входу, внимательно осматриваю улицу на предмет чего-то подозрительного.

Раз полицейский — навсегда полицейский.

Открыв дверь из матового стекла, вхожу в слабо освещенное помещение и мои органы чувств моментально перегружаются. Тусклый свет и оглушительный, бьющий по мозгам ритм музыки заставляют меня собраться, чтобы сохранить равновесие. Я инстинктивно сканирую взглядом комнату в поисках Дерека. Он, как и ожидалось, сидит в углу бара, на последнем, самом дальнем от входа табурете, откуда просматривается всё помещение. Я киваю в приветствии и прохожу мимо парней из района, в котором вырос. Усевшись на табурет рядом с Дереком, проверяю свитер, который должен скрывать спрятанный за поясом брюк пистолет.

— Как всё идет? — спрашивает Дерек, пододвигая ко мне только что налитую кружку пива.

Я не знаю, что ему ответить, потому что сейчас мои мысли хрен знает где. Я никак не могу перестать думать о Дженни Мур. Реакция моего тела на неё сегодня выбила меня из колеи. Я не привык к такому бешеному ритму своего сердца, за исключением случаев, когда нахожусь в опасной ситуации. Может, мое тело знает то, что мне не известно? Может, Дженни Мур для меня опасна?

— Все нормально, — отвечаю я, держа свои мысли при себе.

Беру запотевший кружку пива и делаю огромный глоток прохладной янтарной жидкости.

Дерек вопросительно поднимает бровь.

— Что с тобой, чувак? — спрашивает он, кивая головой в сторону почти пустой кружки передо мной.

Пиво я пью обычно очень медленно — предпочитаю более крепкие напитки.

— Голова раскалывается и сегодня был реально длинный и дурацкий день, — отвечаю я, не отводя взгляда от спортивного канала на ближайшем телевизоре. Так я могу сосредоточиться на чем-то другом и отвлечься от тупой боли, пульсирующей где-то внутри за глазами.

— Ты принимал лекарства? — спрашивает напарник, намекая на препараты, прописанные доктором от мигрени.

Смотрю на Дерека и вижу на его лице беспокойство.

— Да, принимал, но они почему-то не помогают. — Допиваю пиво, отодвигаю пустую кружку и оставляю на стойке бара десять долларов. — Из меня сегодня дерьмовая компания, пойду домой и отрублюсь. — Соскальзываю с барного табурета, поворачиваюсь и сжимаю его плечо. — Прости чувак, я возмещу все на выходных.

— Не переживай об этом, мужик.

Дома я направляюсь прямиком к себе в спальню, снимая на ходу одежду. Кладу на прикроватную тумбочку пистолет и рядом свой телефон. Удобно устроившись на подушках, возвращаюсь мыслями к Дженни, и мне становится интересно, что она сейчас делает. Может, она вот прямо сейчас лежит в постели? Я представляю её, завернутую в белое огромное одеяло, и мой член дергается.

Мы не стали размещать камеры в спальне хозяев и ванных комнатах, но установили их в трех гостевых спальнях. Когда всё было установлено, мы не знали, что в доме будет жить ещё кто-то, кроме Шэрон и Брайана. Я мог бы проверить камеры прямо сейчас и посмотреть, что делает Дженни. Искушение увидеть её настолько мощное, что вся мои силы уходят на то, чтобы ему не поддаться. Я закрываю глаза и стараюсь расслабиться. Чем раньше я засну, тем скорее отступит стучащая в черепе боль. И когда я, наконец, проснусь, то смогу увидеть Дженни.

***

Просыпаюсь раньше, чем хотелось бы. На мгновение замираю, стараюсь не двигаться и изучаю ощущения в голове. Тупая пульсация еще осталась, но это лучше, чем вчерашняя раскалывающая череп боль. Постоянная необходимость справляться с этой болью изматывает, но нет ничего, что может мне помочь. Разве что наркотические обезболивающие. Но я не собираюсь их принимать. Я видел слишком много людей, жизнь которых была разрушена наркотической зависимостью, и никогда по собственной воле не окажусь на их месте. Конечно, никто не хочет становиться наркоманом, но как только вы оказываетесь во власти таблеток, их мучительная хватка выжимает из вас жизнь. И сбежать уже невозможно.

Я живу с хронической болью так долго, что уже и не помню, что значит чувствовать себя хорошо. Я готов пойти на многое, чтобы хоть день прожить без боли или этой пульсации. Да, похрен, я был бы рад и часу. Любое облегчение стало бы просто невероятным подарком. Моя ноша тяжела, но у меня — широкие плечи. И всё же не проходит и дня без желания вернуться во времени и заново пережить момент, который изменил всю мою жизнь.

Долгий теплый душ творит чудеса, и я чувствую себя почти нормально. Сегодня я работаю из дому, поэтому запасаюсь чашкой горячего кофе и иду в свой кабинет. Мой стол изготовлен на заказ — он вдвое длиннее обычного и вдвое уже. Это позволяет комфортно разместить на нем три монитора и одновременно следить за несколькими объектами в доме Муров. Ввожу команды для вывода на экран кабинета Брайана. Мои мысли на время возвращаются к Дженни, но я гоню их прочь.

Наблюдать за работой Брайана — одно из самых нудных взятых мной поручений. Этот парень до безобразия скучен, но я отрабатываю каждый взятый за эту работу пенни. Даже полицейская засада на всю ночь в машине без возможности выйти намного веселее. Мне хочется, чтобы Брайан вышел из дома, только чтобы как-то поменять обстановку, но он упорно продолжает сидеть, сгорбившись и яростно стуча по клавиатуре. Бен, наш программист, установил систему мониторинга программного обеспечения и отслеживает каждый онлайн-ход Брайана. Надеюсь, что скоро что-то найдется, иначе я просто сдохну на этом задании от скуки. Барабаню пальцами по столу и борюсь с желанием проверить Дженни.

Следующие несколько дней пролетают быстро, не принося по Брайану никакой новой информации. Похоже, он во всех отношениях прекрасный муж: весь день напролет Брайан работает у себя в кабинете, а потом, когда жена возвращается домой, на столе её ждет приготовленный им ужин. Из того что я видел, Брайан кажется чрезвычайно заботливым. Он всегда слушает всё, что говорит его жена, окружает её вниманием, часто прикасается к ней без повода. Они напоминают танцевальную пару, которая вместе уже много лет.

Пока я сижу там и делаю заметки для отчетов, в голове всплывают образы Дженни. Я не видел её несколько дней, но она то и дело вторгается в мои мысли. Воспоминание о её выгнутой во время оргазма спине поглощает меня. Это было очень эротично. Такого я никогда не видел. К сожалению, она не имеет ни малейшего понятия о желании, которое вызвала во мне. Не могу припомнить, чтобы я кого-либо так страстно хотел или чтобы когда-нибудь так бурно кончал.

Я расстроен: Дженни не появлялась уже два дня. Я знаю, что она учится в Бостонском университете, и скорее всего учёба занимает всё её время, но я скучаю по ней. Я скучаю по её прекрасной улыбке, способной осветить всё вокруг, наклону головы вправо, когда она внимательно кого-то слушала. Скучаю по тому, как она, погружаясь в размышления, заправляет за ухо прядь волос и покусывает уголок полной нижней губы. Каждый раз видя её, я замечаю всё больше деталей. Мои инстинкты позволяют подмечать то, что не видят другие. И увиденное заставляет меня хотеть узнать её лучше, узнать, кто она на самом деле. Я хочу эту женщину, из плоти и крови, а не безголосую копию на экране монитора. Мне интересно узнать, что заставляет её смеяться, а что плакать? Какую кухню она предпочитает: мексиканскую или китайскую? Сколько ей было, когда она впервые поцеловалась? Как зовут счастливого ублюдка, который лишил её девственности?

У меня столько вопросов, требующих ответов, вопросов, которыми я никогда не задавался с другими. Я никогда не испытывал к кому-либо чувств такой обжигающей глубины. По своей натуре я — одиночка, особенно последние несколько лет, но каждая клеточка моей разбитой души тянется к Дженни.

Она никогда не видела меня и даже не догадывается о моем существовании… Но это только начало.

***

Наблюдение за Брайаном — последнее в списке того, чем я хочу сегодня заниматься. У меня дерьмовое настроение и хорошо, что я работаю дома, потому что, определенно, сегодня из меня плохая компания. Иногда, я спрашиваю себя, в чем проблема? Можно было бы с легкостью покончить с неопределенностью моей ситуации: пустить себе пулю в лоб или использовать более безошибочную альтернативу — запихнуть в себя целую упаковку таблеток. И запить их на прощание последним в своей жизни «Джеймисоном».

Приятно было познакомиться, а теперь проваливай.

Ангелом, бросившимся вниз спасти меня от глубин темноты, на одном из мониторов появилась Дженни. Она снимает куртку, её грудь выпирает и мой рот наполняется слюной. Мне интересно, какие звуки будет она издавать, когда я начну сосать её соски? Будет ли она вскрикивать или будет молчать? Может, будет хныкать? А, может, будет стонать?

Она вешает свою куртку на вешалку перед дверью и направляется в просторную кухню. Захватив бутылку воды из холодильника, она выходит из комнаты, и я срываюсь ввести команды, чтобы проследить её передвижения по дому. Дженни поднимается по лестнице, и я наблюдаю, как соблазнительно покачиваются её бедра, пока она идет по длинному коридору в свою комнату. Нажимаю необходимые клавиши, выводя изображение из её комнаты на экран, откидываюсь на спинку кресла и готовлюсь наблюдать.

Она ставит воду на тумбочку и снимает кроссовки. Когда её руки касаются пуговицы на джинсах, я выпрямляю спину и наклоняюсь вперёд, с нетерпением ожидая, как далеко всё зайдёт. Она расстегивает молнию, и я практически слышу этот звук. Она виляет бедрами, спуская джинсы вниз, и мой член, оценив зрелище по достоинству, тут же встаёт. Дженни снимает джинсы полностью, оставляя их на полу, и её длинные светлые ноги устремляются в другой конец комнаты.

О, Боже.

Она носит стринги! Её задница просто совершенна, и мне хочется потереться членом между её ягодиц, а потом погрузиться в её горячую и влажную норку. Твою мать… Я должен знать, каково это, быть внутри неё ― быть зажатым её плотью во время оргазма, ― а потом пометить её своей спермой.

Я оттягиваю пояс спортивных штанов и боксеров и освобождаю свой железобетонно стоящий член. Сжимая его в руке, представляю, что это ладонь Дженни нежно обхватывает мой член. Я начинаю медленно, не торопясь, провожу рукой вверх и вниз по всей длине, но вид её восхитительной попки, покачивающейся, пока её хозяйка пересекает комнату, для меня уже слишком. Я передёргиваю быстрее и сильнее; мои пальцы сжимают член, и я представляю, что меня стискивают тесные стенки её влагалища. Прерывистое дыхание раскатывается эхом в кабинете, а потом с губ слетает её имя, и я кончаю. Вытираюсь влажными салфетками и откидываю голову на спинку кресла. Появляется чувство стыда, но я отмахиваюсь от него, потому что наблюдение за Дженни — единственное, что держит меня на плаву.

***

Я согласился встретиться со своей младшей сестрой Кенной в «Землетрясении», популярном баре Бостона. В морозном февральском воздухе каждый мой выдох превращается в пар. Я направляюсь к большому кирпичному зданию, где расположен бар. Вообще-то обычно я бы сюда не прихожу — это место не в моем стиле. Я более распущенный и мрачный тип, как и мои сексуальные предпочтения.

Не хочу торопить события — мы даже еще не встретились, — но не могу перестать задаваться вопросом: разделяет ли Дженни мои вкусы? Нравится ли ей твердая рука? Хочется ли ей, чтобы кто-то взял на себя управление и заставил её испытывать ранее не испытанное удовольствие? Я жажду увидеть, как она будет стоять на четвереньках, выпячивать ко мне свою попку, прогибаясь в спине, и довольно мурчать. Мысль о том, как моя рука касается её ягодиц, заставляет мой член ожить. Вот я шлепаю её, и сила шлепка расходится на её коже рябью, как отголоски землетрясения. Боже, нужно перестать об этом думать, иначе все заметят мой стояк.

Вхожу в бар и инстинктивно осматриваю помещение. Это не просто привычка, это больше похоже на мышечную память. Отмечаю подозрительных личностей, регистрирую каждый выход на случай, если понадобится быстрый отход. Во время осмотра нахожу сестру. Я горжусь ею: после стольких лет она, наконец-то, прислушалась к моим неоднократно повторяемым инструкциям. Кенна знает, что я заставлю её пересесть, если она не выполнит мои указания. Поэтому она заняла столик в дальнем углу, где-то в шести метрах от задней двери. Если возникнут проблемы, то она сможет добраться до выхода менее чем за пять секунд. Остальная часть посетителей при первых же признаках опасности в панике бросятся к главному выходу. Они застрянут у двери и только дюжине человек удастся выйти из бара невредимыми.

Направляясь к Кенне, вижу её широкую улыбку. Рядом сидит её лучшая подруга Лиз, которая меня до чертиков раздражает. Знаю, что к концу вечера Лиз повиснет на мне, пытаясь начать то, чего никогда не произойдет. По крайней мере не в этой жизни.

— Кенни, — называю её старым прозвищем родом из детства. Наклоняюсь и целую её в щеку.

— Привет Кайл, что за мрачный вид? Так ты выглядишь более пугающе, чем обычно, — шутит она, подмигивая.

Уголки губ изгибаются в легкой усмешке, и я думаю о том, как ей удаётся оставаться в моей жизни единственным человеком, который может вытянуть из меня улыбку в любое время. Обычно я не улыбаюсь налево и направо, и большинство, возможно, считает меня неприветливым или же необщительным. Я был таким не всегда. Раньше я был «тем самым парнем». Ну знаете, парнем, чья жизнь — сплошная вечеринка, и не нужно ни о чем беспокоиться. Я жил на широкую ногу и не собирался что-либо менять. В то время мое существование было ужасно эгоистично, но я не причинял никому боли. К женщинам я всегда относился с уважением, даже если и хотел от них только секс. Я пользовался тем, что было в свободном доступе. А какой парень не воспользовался бы?

— Не знаю, о чем ты, Кенни, — говорю я, желая не показывать ей, насколько трудными были для меня эти несколько последних дней, сопровождаемые неизбежной головной болью.

— Привет Кайл. ― «Вот он — самый невыносимый звук в мире». От гнусавого голоса Лиз меня бросает в дрожь, совсем не в хорошем смысле. Это как от царапания гвоздем по стеклу.

— Лиз. — Если бы был способ игнорировать её, и не походить при этом на грубого ублюдка, я бы обязательно им воспользовался. Но родители научили меня, что хорошие манеры очень важны. Может, я и угрюмый придурок, но я всегда вежливый придурок. — Пойду в бар за напитками, вам повторить? — спрашиваю я.

Они обе кивают, и я отправляюсь к бару, благодарный за несколько минут без Лиз. Бар скрыт от меня стеной из тел. Меня накрывает волна паники, и я стараюсь расслабиться. Это ещё одна, «новая» часть меня. Я никогда не испытывал клаустрофобию в толпе, но теперь единственное, что я могу делать, это стараться оставаться на месте. Напоминаю себе, что всё в порядке. Но, сцепив зубы, борюсь с острым желанием убежать. Пресс из всех этих людей начинает давить на меня, и я понимаю, что, если я не уберусь отсюда как можно скорее, дело примет скверный оборот. Ныряю в толпу, раздвигая её плечом, как в былые славные деньки, когда я был футболистом. Глаза привыкают к яркому свету коридора, который ведёт к ближайшему служебному выходу. Я полностью сконцентрирован на цели: дойти до двери и вырваться наружу в прохладный свежий воздух. Из туалета выходит женщина, но я её не замечаю, пока не становится слишком поздно — мы сталкиваемся. Я ловлю её. Мои руки обнимают её спину и изо рта вылетают слова извинения:

— Простите.

И тут я теряю дар речи, потому что до меня доходит, кто в моих руках.

Дженни Мур.

Наши глаза впервые встречаются и время останавливается. Язык во рту разбухает, дыхание сбивается, пульс взлетает вверх, потому что я вижу, какой реальный оттенок синевы в её глазах. Его название всплывает в памяти мгновенно.

Лазурно-синий.

В детстве я любил рисовать, и моим любимым мелком в коробке был лазурно-синий. Я использовал его так часто, что он стерся и в конец концов переломался надвое. За все свои тридцать два года жизни я никогда не видел ничего, что так точно совпадало с цветом того мелка.

— Мне так жаль. — Её мелодичный голос выдергивает меня из моей рефлексии в текущий момент.

Я понимаю, что продолжаю держать её и мои ладони двигаются к её предплечьям.

— Вы в порядке? — спрашиваю я и вместо обычного баритона слышится какое-то карканье.

Она улыбается, и я понимаю, что в жизни не видел ничего прекрасней этой улыбки. Её темно-розовые губы блестят, нижняя губа намного полнее верхней. Мне хочется впиться в эту губу и втянуть её в свой рот. Ещё никогда я не чувствовал такого сильного желания поцеловать кого-то. Но ещё слишком рано. Если я поцелую её сейчас, то моя страсть испугает её и заставит бежать. Если я поцелую её сейчас, то, чёрт, я уже никогда не смогу остановиться.

— Всё хорошо. Я была невнимательной, когда выходила из туалета. Мне действительно жаль. — У неё идеальный мелодичный голос и мне хочется, чтобы наш разговор не заканчивался.

— Уверен, это была моя вина, не ваша. Даже не волнуйтесь об этом. — Я улыбаюсь и, когда она отпускает руки, позволяю своим пальцам скользнуть по её рукам вниз. Я безумно счастлив в этот момент, и мне даже не нужно заставлять себя улыбаться. Не могу вспомнить последний раз, когда испытывал такой подъем.

— Ну, мне пора вернуться к своему другу. Спасибо за понимание, — улыбается она в последний раз, разворачивается и уходит.

НЕТ!

Мне хочется крикнуть ей, чтобы она вернулась. Чтобы не оставляла меня. Я не готов расстаться с эйфорией, испытываемой в её присутствии. В тот момент я забыл о вещах, которые давили меня своим грузом каждый день. Казалось, что они больше не существуют. И в те совершенные шестьдесят секунд я стал тем прошлым Кайлом, а не испорченной версией из последних трёх лет.

Когда она исчезает из поля зрения, восторг, который я испытывал в её присутствии, быстро превращается в отчаяние. Это происходит внезапно, словно щелкнули переключателем, но резкие перепады настроения — это часть моей реальности.

Я больше не хочу здесь находиться.

Я не могу вернуться за наш столик — не хочу видеть, как она сидит с другим парнем. Приняв решение, отправляю сообщение Кенне, что меня вызвали на работу. Выхожу через дверь, к которой направлялся, когда врезался в Дженни.

Я не еду сразу домой, а захожу в паб, в котором бываю чаще всего. До него от моего дома можно добраться пешком в случае, когда мне слишком хреново, чтобы садиться за руль. А сегодняшний случай, похоже, именно такой. Быстро сканирую глазами комнату. Мне нужно выпить, при том срочно. Эмоции вот-вот перельются через край и мне нужно чем-то заглушить клокочущий внутри гнев. Бармен принимает мой заказ, как только моя задница касается барного табурета.

— Три «Джеймисона», — говорю я, сжимая зубы и пытаясь унять желание кому-нибудь врезать. Главным образом тому безымянному и безликому парню, который был с Дженни в баре. Я даже не знаю наверняка, что она была там не одна. Но почему бы ей не быть в баре с кем-то? Она идеальна, и я не могу быть единственным парнем, кто это заметил.

Бармен ставит передо мной три стакана и быстро наполняет их, не пролив и капли. Я киваю ему в знак благодарности, и он уходит. Поднимаю первый стакан, смотрю на янтарную жидкость и задаюсь вопросом: за что я пью? Что в моей жизни достойно тоста? Кенни. Кенни, несомненно, достойна, чтобы выпить в её честь. Алкоголь, растекаясь по пищеводу, действует наилучшим образом, стирая любую надежду на наше с Дженни будущее и притупляя ужасную головную боль. Я опрокидываю в себя виски и ставлю стакан на стойку. Один есть. Поднимаю следующий стакан и посвящаю этот тост своему партнеру и другу Дерека. Выпиваю содержимое залпом, без сомнений. Сомнения — это для слабаков, а я, определенно, не из их числа. Опрокидываю стакан и мысленно делаю отметку ― два готовы.

Двигаю третий стакан к себе, пока он не оказывается прямо передо мной на грубой, покрытой рубцами деревянной поверхности барной стойки. Больше не за никого пить. В этом мире есть только небезразличных мне человека, и я за них уже выпил. Пялюсь на стакан, наблюдая, как причудливо отражается в янтарной жидкости окружающий свет. Этот тост за Дженни Мур. Ей лучше меня не знать. Я не подхожу для неё. Какое будущее я могу ей предложить, если я сам — бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент? Запрокидываю голову, глотая обжигающий напиток, но в этот раз он жжёт меньше, чем в первые два раза. Мне нужно держаться от неё подальше и позволить ей найти парня, которого она заслуживает. Какого-нибудь из братства, со всякими там правильными связями и бесконечными возможностями для будущего. А не такого дефектного, как я. Она должна быть с кем-то её возраста, кем-то здоровым, а не с тем, кого серьёзно потрепала жизнь. Я делаю знак бармену и опускаю пустой стакан с глухим стуком на стойку. Мне нужен еще один для тоста, и он, возможно, самый важный из всех.

Четвертый, и последний тост приходит легче, чем ожидалось. Он за то, чтобы пережить ещё один день, и чтобы этот день не стал концом моего болезненного существования раз и навсегда.

Глава 3

ДЖЕННИ

― Детка, хочешь еще? ― спрашивает мой друг Джош, вставая из-за столика, за которым мы сидим. Я дошла до переломного момента: если я выпью еще одну порцию, то увижу обратную сторону опьянения, а если остановлюсь прямо сейчас, то мой кайф исчезнет.

Смотрю на свой почти пустой стакан, взвешиваю варианты и решаю остановиться, пока я ещё в порядке. Не хочется закончить эту ночь, склонив голову над унитазом и Джошем, придерживающим мои волосы. Хотя он будет помогать мне уже не в первый раз. У него отлично получается держать волосы и он — мой самый лучший друг, которого только можно себе желать.

― Нет, спасибо, я — пас. Не мог бы ты принести мне воды со льдом?

Он слегка кивает мне, показывая, что услышал, и уходит. Оставшись за столиком одна, вспоминаю о недавнем незнакомце. Странная реакция у меня на него была. Столкновение с ним было похоже на удар о кирпичную стену, только не так больно. Его руки удержали меня от падения в то время, как я схватилась руками за его выступающие бицепсы. Даже сквозь тонкий черный свитер я почувствовала твердость его тела. Он извинился, хотя и было ясно, что виноватой была я. Звук его глубокого, хриплого голоса заставил меня посмотреть ему в лицо, его невероятно красивое лицо. В глазах теплого коричневого оттенка, которые отлично сочетались с толстыми, черными, слегка изогнутыми бровями, виднелись золотистые крапинки. Нос у него был тонким и прямым, за исключением небольшой шишки на переносице, при виде которой мне стало интересно, как же этот мужчина сломал нос. Он дрался? Может, он относится к тому типу парней, которых постоянно находят проблемы? Или это он ищет их на каждом шагу?

Я быстро извинилась. Мне не хотелось, чтобы он думал, что я не воспитана. Я не знала, почему для меня было так важно, что подумает обо мне этот великолепный незнакомец, но я знала только одно: мне было это важно. Когда он спросил, всё ли со мной в порядке, заботливое выражение его лица было настолько милым, что я ему улыбнулась. А когда он взял на себя ответственность за случившееся, то стал еще более привлекательным. Но ничто не могло подготовить меня к эффекту, который вызвала у меня его улыбка. При первом взгляде, брошенном на его прямые белоснежные зубы, всё моё тело покрылось крошечными мурашками, которые я, клянусь, почувствовала даже на пальцах ног. И уходя, мне пришлось бороться с огромным желанием повернуться и посмотреть на него в последний раз.

Джош возвращается обратно к столу, с пивом в одной руке и с водой для меня в другой. Мы сидим в дружеской тишине и пьем свои напитки. Я кладу голову ему на плечо и закрываю глаза. Он наклоняется и целует меня в лоб, а я возвращаюсь мыслями к таинственному мужчине, чье имя я, к сожалению, не узнала.

***

Меня будит яркое солнце, заглядывающее сквозь жалюзи на окне. Или, может быть, это мускулистая рука, обнимающая меня за талию? А, может, это стоящий член, который упирается мне в задницу? Пытаюсь перевернуться, но Джош подтягивает меня ближе, не давая разделиться нашим телам ни на сантиметр.

Он трется членом об ложбинку между моими ягодицами, а его рот скользит вниз по моей шее.

― Я скучаю по тебе, ― шепчет он хрипло, его рот движется обратно и втягивает кожу под моим ухом.

Инстинктивно выгибаю шею и толкаюсь в него задницей. Мы не должны это делать, я обещала себе, что это больше не повторится. Это усложняет наши отношения, потому что Джош не может разделять секс и любовь ко мне. Тем не менее, трудно ясно мыслить, когда его рука скользит впереди в мои трусики и ныряет мне между ног. Его пальцы оказываются внутри меня, я стону и бедрами начинаю насаживаться на его руку.

Большим пальцем он потирает мой клитор, и я знаю, что разрядка уже совсем близко. Его дыхание ускоряется, и я слышу его выдохи микровспышками у своего уха. Я чувствую его толчки сзади и знаю, что он о себе не забыл. Мысль о том, что он ласкает свой член, пока удовлетворяет меня пальцами, заводит ещё больше, и уже через пару секунд меня накрывает оргазм.

Его бедра толкаются еще несколько раз, он выстанывает моё имя и мне на спину выплескивается теплая жидкость.

― Черт, ― говорит он, вытаскивая руку из моих трусиков. ― Знаю, что ты не хотела, чтобы это случилось, детка. Прости. Я проснулся с тобой в обнимку, как в старые добрые времена.

Он снимает через голову футболку и вытирает меня. Джош такой милый и мне, правда, хочется, чтобы его любовь ко мне была взаимной. Мы встречались больше года, и, хотя мне он нравился, я его никогда не любила, как бы я ни старалась и не заставляла себя.

― Ты разве слышал, чтобы я протестовала? Дело не в том, что я не хочу тебя, Джош, ― я поворачиваюсь к нему лицом и смотрю в его светло-зеленые глаза. Ненавижу, что ему со мной так сложно. Накрываю ладонью его щеку и наблюдаю, как на его лице появляется мучительное выражение. Я знаю, что нужно делать. ― Не думаю, что нам стоит дальше видеться.

Он перебивает меня, не дав договорить:

― Не говори так, Дженни. Я не смогу смириться с тем, что ты сейчас говоришь, детка. Я больше не буду оставаться на ночь и буду держать дистанцию, но ты не можешь навсегда вычеркнуть меня из своей жизни.

Сердце сжимается при мысли, что я большего его не увижу, но я готова сделать всё, что поможет ему.

― Я больше не хочу причинять тебе боль. Когда я вижу тебя таким, зная, что это моя вина, моё сердце разрывается на части. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе предложить, ― шепчу я ему. ― Держись от меня подальше, Джош. Найди девушку, которая где-то ждёт тебя.

***

— А он секси, ― говорит Элль, моя лучшая подруга. Она улыбается бариста в нашем любимом кафе, и он ей подмигивает. Мы приходим сюда так часто, как только можно. Кафе находится недалеко от кампуса на проспекте Содружества. Атмосфера здесь великолепная, а кокетливое подтрунивание между Элль и бариста заставляет меня улыбнуться.

― Почему бы тебе просто не пригласить его на свидание и не покончить с этим? ― смотрю на неё поверх своей чашки, делая глоток кофе. Даже не представляю, что удерживает её от того, чтобы сделать шаг к этому парню первой.

Она обычно ведёт себя, как настоящая хищница: преследует и заманивает в ловушку того, на кого положила глаз. Если уж ты попал под прицел её больших карих глаз и груди четвертого размера, то у тебя нет ни малейшего шанса.

― Мне здесь нравится. Если мы будем вместе спать, то, возможно, будем чувствовать себя неловко, ― говорит она перед тем, как откусить шоколадное печенье.

― Он очарователен и делает прекрасный кофе, что, кстати, может пригодиться на следующее утро, ― замечаю я практично.

― Хорошая мысль, ― кивает она. ― Ты же знаешь, как я ценю хороший кофе по утрам.

Она улыбается бариста через плечо и посылает ему воздушный поцелуй.

Я закатываю глаза: как же легко Элль удается заполучить любого понравившегося ей парня. В течение более трех с половиной лет я наблюдала, как она безошибочно заманивает мужчин в свои сети, и до сих пор испытываю благоговейный страх перед её просто сумасшедшей силой убеждения.

― Так что, ты собираешься пригласить его на свидание? ― говорю я и краду с тарелки Элль печенье, пока та смотрит на бариста.

― Нет, пока нет. Может быть, я сберегу его до следующего затишья.

Я хихикаю — не могу вспомнить у неё ни одного «затишья». Она первокурсницей уже была той, с кем нужно было считаться, а теперь, когда ей двадцать два, её просто не остановить. Элль пыталась меня научить, как нужно флиртовать и использовать для привлечения парней язык тела, но в результате меня ждал полный провал. Сексуальность не заложена в моей ДНК и каким-то образом все вещи, которые она заставляла меня делать для знакомства и встречи с парнями, выходили у меня совершенно неестественно и фальшиво. Возможно, для Элль эти фишки и работали, но не для меня —я хотела вести себя совсем не так, я хотела быть не такой.

Спустя два часа я все еще сижу за тем же столиком, работаю на своем ноутбуке. Элль уехала приблизительно десять минут назад на свидание с одним из парней, который живет с нами по соседству. Я говорила ей, что она делает ошибку, путаясь с соседом. Когда они разбежатся, он будет у неё постоянно на виду, и они все время будут пересекаться. Элль же считает, что сосед — отличная идея, потому что он будет всегда под рукой для ночного перепихона. Мне нравится её извращенный способ рассуждения. Она — просто нечто.

Последние несколько дней я много училась и работала с несколькими студентами с моего курса психологии над большим групповым проектом. Хотя я и сижу здесь, но мысли мои полностью в проекте.

Я совсем не замечаю мужчину, который стоит возле моего столика, пока не слышу его глубокий и спокойный голос.

― Привет, как ты?

Всё ещё погруженная мыслями в свою исследовательскую работу о тревожных расстройствах, поднимаю глаза и вижу перед собой улыбающегося красивого незнакомца из «Землетрясения». При освещении в кафе он выглядит ещё привлекательней.

― Хорошо, а ты как? ―спрашиваю я с улыбкой и раздумываю, не пригласить ли его присесть. Пока он стоит, чувствую себя глупо и неловко, и между нами повисает неуютное молчание.

― Не возражаешь, если я присяду?

Слава Богу.

Указываю рукой на пустое место напротив. Парень настолько большой, что, кажется, что стол становится вполовину меньше. Мы оба продолжаем молчать, тихо разглядывая друг друга. Мой взгляд скользит по его лицу: от коротко подстриженных темных волос до ухоженной бороды. У него полные губы, которые, пока я на них пялюсь, расплываются в улыбке. Поднимаю глаза, понимаю, что он наблюдает за мной, и чувствую, как моё лицо заливает краска смущения. Унизительно быть пойманной во время подобного оценивания, но утешает то, что он занимался тем же.

― Я рад, что заметил тебя. Тем вечером я не узнал твоего имени и потом жалел об этом. — Говоря это, он смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд настолько внимателен, что это пугает. И мне начинает казаться, что он хочет разложить меня прямо на этом столе и делать со мной всякие непристойные вещи.

Борюсь с желанием поёрзать на месте, как неопытный подросток. Господи, мне же двадцать два, а не шестнадцать! Я, конечно, не опытная кокетка, как Элль, но обычно я не чувствую себя так неуютно с привлекательными парнями. Хотя, сказать, что я нахожу я его привлекательным, значит ничего не сказать. Этот парень просто воплощает моё представление о физическом совершенстве. Меня тянет к таким большим и мускулистым парням, как он. С ними я чувствую себя в безопасности.

― Я — Дженни, Дженни Мур, ― говорю я, протягивая руку для приветствия.

Он уверенно жмёт её, и она тонет в его большой ладони. Ощущаю кожей её теплоту и задумываюсь, каково это было бы чувствовать его ладони на моём теле? Какими будут его прикосновения: мягкими или жесткими?

― Кайл МакКензи, ― представляется он, не выпуская моей руки. ― Приятно познакомиться, Дженни.

Он складывает руки на столе и наклоняется в мою сторону.

Мне нравится его имя. Я повторяю его про себя и, похоже, что оно ему идёт.

― Спасибо, мне тоже, ― я застенчиво улыбаюсь.

Боже, он настолько роскошен, что у меня не получается сосредоточиться и собраться с мыслями.

― Похоже, ты — студентка, ―говорит он, делая движение головой в сторону учебника и ноутбука на столе.

Я утвердительно киваю головой вверх и вниз и одновременно нервно накручиваю волосы на палец.

― Да, я учусь на последнем курсе Бостонского университета.

― Хочется спросить, какая у тебя специальность, но это будет так банально. ― Он ухмыляется, а я начинаю хихикать с честности его заявления.

― Тебе не нужно спрашивать, я сама скажу. Я учусь в школе графического дизайна.

― Ты художник?

Его глаза медленно изучают моё лицо, и я замечаю, что сегодня в них больше золота. Во время нашего быстрого пересечения в «Землетрясении» я не успела оценить цвет его глаз по достоинству.

― Нет, я — художник, только когда под рукой есть компьютер. Красками или карандашами я рисую плохо. ― Я останавливаюсь сделать глоток кофе и подумать, что хочу у него спросить. ― А ты чем занимаешься?

Прежде чем ответить, он ёрзает на сиденье.

― Я — частный детектив.

Мои брови удивленно взлетают вверх:

― Я никогда раньше не встречала частных детективов. Сначала нужно поработать в полиции?

Он отводит взгляд, проводит пальцами по волосам и только потом отвечает:

― Нет, не нужно. Но если у тебя нет определенного опыта, то тебе придется поработать под началом другого частного детектива и только потом получить лицензию.

― Ты так и сделал? ― спрашиваю я и сразу жалею, потому что замечаю, как он напрягается и на его лице появляется странное выражение. ― Прости, я не хотела совать нос не в свои дела. Если не хочешь отвечать, просто не обращай внимание.

― Нет, все в порядке, я не возражаю, ― он колеблется и прикусывает губу, а потом продолжает: ― Я был полицейским, поэтому необходимости в обучении не было.

Хотя мне и хочется узнать, почему он больше не работает в полиции, я не собираюсь спрашивать. И так ясно, что для него эта тема неприятна.

― Ты живешь где-то поблизости? ― спрашиваю его, пытаясь вернуть разговор на нейтральную тему.

―Да, я живу в десяти минутах отсюда, а ты? Ты живешь рядом с университетом или ездишь туда?

То, как он, слушая меня, наклоняется вперед, заставляет меня чувствовать, что каждое произнесенное мной слово имеет для него значение. В его золотисто-карем взгляде столько интереса, что где-то глубоко в животе это вызывает нервозный трепет.

― Я снимаю квартиру недалеко от университета вместе с моей лучшей подругой, ― беру свой кофе и делаю глоток, только чтобы что-то делать. Не знаю, сколько ещё смогу выдержать его пристальное внимание.

Он заставляет меня чувствовать дискомфорт в хорошем смысле этого слова, да так, что мои трусики становятся влажными. Его губы смягчают острые черты лица. Волосы бороды выглядят густыми и темными, и мне так и хочется протянуть и запустить в них руку. Становится интересно, какие они: жесткие или мягкие, какими и кажутся. Интересно, каково это будет — чувствовать их у себя между бедер? Будут они щекотать или царапать мою нежную кожу? Я смотрю на свои колени и напоминаю себе, что сейчас не время для отношений. Сейчас самое главное — учёба. На ней нужно сосредоточиться. Закрываю ноутбук и кладу его в сумку.

― Можно как-нибудь с тобой встретиться? ― спрашивает Кайл, когда я забираю со стола свой учебник.

Застываю с учебником в руке и поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня с такой страстью в глазах, что я задаюсь вопрос: «А что, если мой ответ «Да» станет ошибкой?» Появляются беспокойные мысли, что, возможно, он будет для меня непосильной ношей. Терзаюсь в раздумьях. Мне так хочется встретиться с ним и посмотреть, что будет дальше. Может быть, наше свидание будет просто ужасным и станет концом? А, может, оно будет идеальным и станет нашим началом?

Его глаза умоляют меня сказать: «Да», и я чувствую, что начинаю соглашаться.

― Конечно.

Его улыбка в ответ вызывает снова трепет в животе. Передаю ему свой телефон и, пока я кладу учебник в сумку, он вводит свой номер. Я нервно грызу кончик ногтя на большом пальце и наблюдаю, как он отправляет с моего номера себе сообщение. Мы выходим наружу, и он придерживает передо мной дверь. Стоя здесь с ним, замечаю, насколько высоким он кажется рядом с моим метром шестьдесят.

― Какие у тебя планы на вечер пятницы? ― спрашивает Кайл, подходя ко мне ближе. Он берет мою ладонь, чувственно лаская внутреннюю часть моего запястья большим пальцем. ― Я не хочу больше ждать, чтобы увидеть тебя.

На его лице появляется застенчивая улыбка, перед которой просто невозможно устоять.

― Что ты предлагаешь? ― спрашиваю я, не давая ответа.

Нельзя сдаваться так легко. Он, похоже, из тех парней, на которых девушки вешаются пачками. Наверняка, ему никогда не отказывали.

― Я предлагаю пригласить тебя на ужин и узнать тебя получше.

― Было бы неплохо. Это свидание, ― пожимаю его ладонь и улыбаюсь.

Глава 4

КАЙЛ

Дженни Мур пойдёт через несколько дней со мной на свидание. Я с нетерпением жду возможности прогуляться с ней и узнать её получше, но одновременно я понимаю, что собираюсь откусить больше, чем смогу прожевать. Эта девушка — совершенство, и я даже не знаю, почему она согласилась встретиться со мной. Но несмотря на это, я всё равно очень ей благодарен. В кафе Дженни была так восхитительна. Она нервничала в моём присутствии, хотя и пыталась это скрыть — такой вывод можно было сделать по тому, как она теребила длинные волнистые волосы и опускала глаза, не решаясь встретиться со мной взглядом. Мне нравится, что я так на неё влияю; так я чувствую свою власть. И ещё это вызывает вопросы: нравится ли ей в отношениях подчиняться и, конечно же, какая она любовница.

Внезапно перед глазами возникают образы, где Дженни с завязанными глазами привязана к моей кровати, беспомощная что-либо сделать, ей остаётся только отдаться удовольствию, которое я собираюсь ей показать. Как только я смогу дотронуться до Дженни, моя сдержанность подвергнется сильнейшему испытанию, потому что я никогда не хотел погрузиться в кого-либо настолько сильно. Впервые я настолько страстно желаю почувствовать, как мой член сжимают чьи-то стенки влагалища, пока этот кто-то, кончая в экстазе, меня обнимает. И этим кто-то должна быть только Дженни. Мне нужно увидеть, как она кончает, нужно увидеть выражение наивысшего удовольствия на её лице. Судя по тому, как много я нафантазировал, мне не стоит спешить развивать с ней отношения. Впервые она увидела меня четыре дня назад, и, хотя я и знаю её две недели, я не могу рассказать ей об этом.

***

Прошло два дня, а я так и не продвинулся в расследовании Мур. Ничего странного я не нашёл и сегодня, пока Брайан отсутствует целый день на каком-то тренинге по работе, я встречаюсь с Шэрон обсудить дальнейшие действия.

— Шэрон, я думаю, что этап наблюдения нашего расследования завершен, разве только тебе нужно что-то ещё.

Я делаю глоток приготовленного кофе и жду ответа, стоя вместе с ней у неё на кухне.

— Я хочу, чтобы ты продолжал за ним наблюдать.

Шэрон добавляет сахар в свой кофе и старается на меня не смотреть.

— Ты уверена? — опираюсь на кухонную стойку и некоторое время пристально на неё смотрю. — Бен продолжит онлайн-расследование. Бен, действительно, хорош в своём деле. Он — лучший компьютерный эксперт, с которым мне доводилось когда-либо работать. За те два года, что он на нас работает, ему всегда удавалось раскопать что-нибудь грязное. Если и есть какие-то скелеты в шкафу, то только он сможет их найти. Не думаю, что тебе есть о чем волноваться. Судя по собранному до сих пор, Брайан ничего плохого не делает.

Губы Шэрон сжаты и по лицу видно, что я её не убедил. Ставлю свою чашку на стойку и скрещиваю руки на груди:

— Что происходит? Почему ты так категорично настроена продолжать?

Она делает глоток из зажатой между ладонями чашки и пялится на её содержимое.

— Шэрон, — выгибаю бровь и жду, пока она поднимет на меня взгляд. Когда наши глаза встречаются, я вижу небольшую вспышку стыда.

— Нутром чую, что что-то происходит и я не могу заставить это чувство уйти.

— Ты уверена, что это не расстройство желудка? — шучу я, надеясь добавить немного лёгкости в наш разговор. У меня получается её отвлечь: уголки её губ поднимаются в лёгкой улыбке.

Я очень доверяю природному чутью, поэтому не собираюсь отговаривать её от задуманного.

— Пока оставим всё так, как есть, а ты дай мне знать, когда твоё нутро успокоится.

***

Я впервые за очень долгое время ждал чего-то с нетерпением. И это было свидание с Дженни. С момента нашей встречи я был постоянно возбуждён. Я столько не дрочил со времён, когда был подростком. Мое слишком активное воображение не даёт мне покоя, заставляя думать о том, какими будут её губы, когда я наконец-то её поцелую. По идее, к концу сегодняшнего вечера я уже буду знать их текстуру, форму и вкус, и это заставляет меня ждать нашего свидание, как никакое раньше.

Мы с Дженни сегодня обменялись несколькими сообщениями. Она мне написала, что предпочитает встретиться со мной в ресторане. Мне хотелось бы забрать её, как обычно делается на свидании, но я понимаю, что за этим стоит. Дженни мало знает меня для того, чтобы дать свой адрес. Я собираюсь показать ей, что она может мне доверять и что со мной она всегда будет в безопасности.

Мы договорились встретиться в «У Марио» в семь часов. Когда подъезжает её такси, я жду снаружи. Я подхожу и подаю ей руку, помогая выйти. Когда я протягиваю деньги водителю, Дженни начинает протестовать, но как только дверь закрывается, такси уезжает. Беру её руку и провожаю на тротуар, подальше от оживленной дороги и только потом останавливаюсь, чтобы на неё посмотреть.

— Привет, — улыбаюсь я ей.

Кажется, я много улыбаюсь в её присутствии, что уже само по себе достижение.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорю и я действительно так думаю.

Я скольжу взглядом по её телу, пожирая глазами её ноги, которые спрятаны под обтягивающими черными брюками. Они сидят как влитые, да так, что мне четко видна форма её икр и бедер. Дженни не на каблуках, а в черных кожаных балетках. Мне нравится её миниатюрность. В моих объятиях сегодня вечером, когда я поцелую её впервые, она будет отлично смотреться.

— Привет, как дела? — спрашивает она, и кажется, что она рада меня видеть.

— Теперь, когда ты пришла — великолепно. Я ждал этого с момента нашего прощания в кафе.

На лице Дженни появляется быстрая улыбка, как будто она думала то же самое. Она невероятно красива, настолько, что это меня пугает. У меня привлекательная внешность, но я знаю, что я — не подарок. У меня тяжёлое прошлое, и я не знаю, захочет ли кто-либо, такой же милый, как Дженни, иметь со мной дело. Мне нужно уйти сейчас, пока еще есть возможность. Но я — эгоистичный ублюдок и мне невыносима мысль, что нам не быть вместе. Если бы я был действительно хорошим парнем, то положил бы этому конец прямо сейчас, до того, как мы узнаем друг друга получше. Я покончил бы со всем до нашего первого поцелуя. И ещё я знаю, что, как только я узнаю вкус её сладких губ, пути назад не будет.

Нащупываю её руку и веду к главному входу в ресторан. Открываю дверь и приглашаю жестом пройти вперёд. Администратор проводит нас к нашему столику и всего через несколько минут официантка принимает наш заказ. Дженни быстро определяется с выбором блюд, а я заказываю, как обычно, лазанью.

Мы с Дереком иногда приходим сюда на деловые обеды, но я никогда не приводил сюда ужинать женщин. Господи, да я даже не могу вспомнить своё последнее свидание и последний раз, когда трахался… это было так давно. Может быть, два года назад. Не то, чтобы я не мог, если бы захотел, но на текущем этапе моей жизни мне проще не утруждать себя неловкостью иметь партнершу на одну ночь и позаботиться об этих вещах самому.

За ужином мы болтаем о всякой всячине, прощупывая друг друга: мы как будто пробуем пальцем воду в бассейне перед тем, как нырнуть в неё с головой.

— Какой твой самый любимый фильм?

Я многое могу сказать о человеке по тому, как он отвечает на этот вопрос.

— «Темный рыцарь», — отвечает Дженни без колебаний. — Потому что все, у кого есть настоящий вкус, знают, что это самый лучший фильм про Бэтмена. Кроме того, Кристиан Бейл —величайший Бэтмен.

Кажется, я влюбился.

— Какое у тебя любимое хобби?

Она окидывает озорным взглядом зал, словно ей стыдно отвечать, и жестом приглашает меня наклониться ближе.

— Мне нравится читать эротические любовные романы. Я не могу остановиться.

Её щеки покрываются розовым румянцем и зубы кусают нижнюю губу.

Теперь я действительно влюбился.

Жаль, что я никогда не видел её в доме Мура до той нашей неожиданной встречи вечером в «Землетрясении». Я не планировал ни одну из наших первых двух встреч, и чем больше времени я провожу с Дженни, тем больше осознаю, что нас толкает друг к другу судьба. Хотя я пока молчу, что уже давно знаю её секрет, но я скажу ей правду, когда выберу подходящий момент.

Мы выходим из ресторана, и я предлагаю прогуляться и полакомиться десертом, который продаётся как раз дальше по улице. Северная часть Бостона полна настоящих итальянских закусочных, таких как «У Марио», и очень хороших, скажу я вам. Мы идем, взявшись за руки, по потрескавшемуся, покрытому ямами тротуару. Удивительно, насколько это кажется с ней естественным. Для начала марта погода слишком мягкая. Воздух немного холодит, но не настолько, чтобы мне было холодно.

Оказавшись внутри «Декаданса», популярного десерт-бара, мы усаживаемся за пустой столик в углу. Я выдвигаю для неё стул. Я давно не практиковался в ухаживаниях за женщиной, но если быть честным, то мне кажется, что я никогда толком и не был в этом хорош. Хотя мне и хочется. Мне хочется показать ей себя, как мужчину, с лучшей стороны, вот только я не уверен, что моих лучших сторон будет достаточно.

Дженни заказывает чизкейк, а я — трехслойный шоколадный торт и мы договариваемся, поделимся друг с другом.

— Где ты выросла? — спрашиваю её, хотя и знаю ответ на этот вопрос. Мне хочется, чтобы ей было комфортно говорить со мной, и ещё мне хочется знать о ней всё.

— Я выросла примерно в двадцати минутах езды отсюда, в Бельмонте.

Она изучает свои ногти, стараясь не смотреть мне в глаза. Понимаю, что она не хочет говорить на эту тему.

— Твои родители всё еще живут там?

Господи, ненавижу, что так с ней поступаю, но у меня нет выбора. Как я смогу объяснить, что уже знаю ответы на все эти вопросы? Я не смогу... Поэтому мне нужно придерживаться первоначального плана. Вижу, как на её лице мелькает тень печали, и потом она отвечает:

— Нет, оба моих родителя погибли во время пожара в доме прямо перед началом моей учёбы в университете.

Дженни нервно крутит браслет на запястье. Я ничего не говорю. Просто молча сижу и жду, когда она продолжит. Я знаю, что она много чего может мне рассказать. Она поднимает свои голубые глаза и встречается со мной взглядом.

— Я тоже была в том доме вместе со своим парнем из старшей школы, но только я одна смогла выжить.

Накрываю её ладонь своею, мягко сжимая и ожидая продолжения.

— Причину пожара так и не нашли.

Дженни переворачивает руку под моей ладонью так, что наши ладони складываются вместе.

— Я сочувствую твоей утрате. Я знаю, что нет слов, которые бы могли унять эту боль. Мне так хотелось бы, чтобы тебе не пришлось пережить так много.

— Спасибо, теперь мне легче об этом говорить. Что насчет тебя? Где ты вырос?

— Я вырос в Южном Бостоне. У меня есть сестра, Кенна, она на восемь лет младше. Моих родителей больше нет с нами. Десять лет назад они погибли в аварии по вине пьяного водителя.

На этот раз Дженни сжимает мою ладонь, и мне нравится, что её ладонь такая мягкая и крошечная.

Ногти у неё окрашены в светло-голубой цвет. Эта небольшая деталь заставляет меня задуматься, есть ли у неё легкомысленная сторона, которую она старательно скрывает.

— Я тоже сочувствую твоей утрате. Не думала, что встречу когда-нибудь человека, который также потерял обоих родителей в один день. Когда их не стало, что случилось с Кенной? Кто заботился о ней?

Так мило, что она переживает о Кенне, и мне нравится, что она искренне беспокоится о других людях. Чем больше я её узнаю, тем больше я в неё влюбляюсь.

— О Кенне заботился я. Когда они умерли, мне было двадцать три, и я был единственным её близким родственником.

Дженни откусывает свой чизкейк, запивает его глотком воды и только потом продолжает:

— Так значит тебе сейчас тридцать три?

Она вопросительно поднимает бровь и ждет моего подтверждения.

— Да, тридцать три. Я для тебя слишком старый?

Надеюсь, что нет.

Я жду ответа и мой желудок тревожно сжимается.

— Нет, я никогда не зацикливаюсь на возрасте. Мне двадцать два, я — взрослая и могу сама решать. Я знаю, что для меня хорошо, а что плохо.

— А я хорош для тебя? — спрашиваю я и мой голос кажется мне слишком хриплым.

Дженни отрывает глаза от тарелки и встречается взглядом со мной, и я могу поклясться, что почти вижу возникающее между нами сексуальное напряжение.

— Это еще предстоит выяснить.

***

Я был потрясен, когда Дженни позволила мне отвезти её домой. Я ужасно рад, что она чувствует себя со мной уже более комфортно. Поездка к её дому проходит, в основном, в тишине, но в этой тишине совсем нет неловкости. Время от времени я отвожу взгляд от дороги и смотрю на Дженни. Наши глаза встречаются, и мы улыбаемся друг другу.

Дженни показывает мне дорогу к зданию, в котором она живет. Я паркую машину, выпрыгиваю, и обойдя вокруг, открываю дверь с её стороны. Кажется, она удивлена, и я вижу, как она легко кивает в знак одобрения моей галантности.

К главному входу мы идем, держась за руки. Я не помню, кто кого взял за руку первым. Оказавшись внутри, меня поглощают мысли о том, чтобы поцеловать её, чтобы провести языком по её пухлым губам. Мне хочется втянуть её губу в рот и прикусить зубами.

Мы так и держимся за руки вплоть до двери её квартиры на первом этаже.

Мне совсем не нравится, что она живет на нижнем этаже. Для неё было бы намного безопаснее жить на втором.

Она отпускает мою руку, ищет ключи, и, собравшись отпереть дверь, поворачивается ко мне лицом:

— Не хочешь зайти ненадолго?

Я киваю в ответ, потому что прямо сейчас у меня нет слов. То, какими будут следующие примерно двадцать минут, решит нашу судьбу. Я надеюсь, что её просьба отвезти её домой и приглашение зайти в квартиру, означает, что ей тоже любопытно. Надеюсь, что ей тоже не терпится узнать, к чему это всё приведет.

Как только дверь открывается, и мы оба оказываемся внутри, мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы удержаться, не прижать её к стенке и не впиться в её губы. Сжимаю кулаки и сцепляю зубы, изо всех сил сопротивляясь желанию попробовать Дженни на вкус.

— Присаживайся, — говорит она, кладя сумочку на небольшой столик при входе. — Что хочешь выпить? Есть пиво и вода.

— Воду, пожалуй. Спасибо, — отвечаю я и чувствую, как сдавлено горло: я всё еще думаю о нашем первом поцелуе, который скоро станет реальностью.

Осматриваясь, направляюсь к дивану. Повсюду на стенах, окрашенных в светло-бежевый цвет, висят яркие картины. Они наполняют пространство теплотой и радостным чувством, или, может быть, это просто от того, что я нахожусь в компании Дженни. На двери во двор и окнах висят красные занавески, а на диване лежат подушки в тон. Подхожу к раздвижной стеклянной двери и проверяю, всё ли в порядке с замком.

Когда Дженни входит в комнату, я усаживаюсь на мягкий кожаный коричневый диван. Она передает мне воду со льдом и наши пальцы соприкасаются, кубики ударяются о стекло, и моя рука вздрагивает. Подношу стакан к губам и делаю большой глоток прохладной воды — она становится успокоительным средством для моего внезапно пересохшего горла. Я веду себя, как нервная девственница, а не как опытный мужчина.

Нахождение с Дженни рядом и понимание, что скоро она будет в моих объятиях, творят со мной чудны вещи… то, что я никогда раньше не испытывал. В присутствии женщин у меня никогда не было странного чувства в животе. Я никогда не заботился, понравиться ли женщине мой поцелуй: я знал, что понравится. А сейчас я вдруг ужасно волнуюсь о том, как мне её поцеловать: должен ли наш поцелуй быть мягким и нежным, всего лишь легким касанием наших губ? Или поцелуй должен начаться невинно, а потом перерасти в страстный?

Ставлю стакан на стол и бросаю взгляд на сидящую рядом со мной Дженни. Между нашими бедрами не более пяти сантиметров, но я чувствую себя настолько неуверенно, что с таким же успехом, между нами мог бы быть и километр. Эта миниатюрная девушка самим своим присутствием заставила меня забыть мой опыт дикой и сумасшедшей юности. И я снова чувствую себя неловким подростком, который для следующего хода ждёт подходящего момента.

Дженни наклоняется ближе.

— Поцелуй меня, — произносит она порывисто, заставляя моё сердце вылетать из груди.

Поворачиваюсь к ней лицом и провожу обратной стороной пальцев по её зарумянившейся щеке до ямочки на подбородке. Скольжу большим пальцем вверх, ласкаю её нижнюю губу и нежно очерчиваю её форму, а затем дальше вверх касаюсь к изгибу её верхней губы. Я готов потратить часы на то, чтобы запомнить форму её губ — я никогда не устану от этого. Мой взгляд понимается вверх: в поиске каких-либо признаков сомнений или колебаний я заглядываю в её прекрасные синие глаза. Отражаемые внутри эмоции мне знакомы, потому что я чувствую то же.

Желание.

Я понимаю, что она терпеливо ждет моего поцелуя, и это действует на меня не хуже мощного афродизиака. Мне хочется бросить её на диван и овладеть её телом всеми возможными способами, погружать её в море экстаза, пока она не начнёт меня умолять остановиться. Если бы это был кто-то другой, а не Дженни, то я бы не колебался и не беспокоился о последствиях. Но она — не кто-то другой. Именно этого момента я ждал, поэтому наш первый поцелуй должен быть лучшим поцелуем в её жизни. Все другие мои первые поцелуи были нужны только для того, чтобы приблизить меня к этому моменту.

Я наклоняю голову, она закрывает глаза, и я слегка прижимаюсь губами к её губам. Отклоняюсь, чтобы увидеть её реакцию, замечаю на её лице легкую улыбку, и теперь, когда я знаю, что ей нравится, все гребаные ограничители отключены. Только что я потерял последнюю удерживающую меня нить — я впиваюсь ей в губы. Обнимаю её легкое тело и прижимаю крепко к себе. Наши языки впервые встречаются и от предвкушения у меня почти кружится голова.

Властное, никогда ранее не испытанное желание охватывает меня, направляясь прямо вниз к члену. Я ожидал, что Дженни будет осторожной или нерешительной, но никак не думал, что она, как маленькая соблазнительница, вопьётся мне пальцами в волосы и прижмётся ко мне своими грудями. Мы продолжаем целоваться, и когда я, лаская её бёдра, опускаюсь ниже и обхватываю своими большими ладонями её попку в форме сердца, Дженни издаёт мягкий стон. Мои руки скользят дальше по красивым изгибам женского тела. Эрекция становится уже болезненной, настолько, что я с трудом справляюсь. Сжимаю её бедра пальцами, поднимаю её вверх и усаживаю себе на колени. Мы не отрываемся от губ друг друга.

Первое давление её горячей промежности на мой член доводит меня, как неопытного школьника, до грани. Отрываюсь от её губ и помимо воли у меня вырывается глухой стон, который опаляет щёку Дженни и заканчивается где-то у её уха. Нежно покусываю её мочку, а затем втягиваю её в рот. Дженни делает судорожный вдох и откидывает голову назад, и я не могу устоять перед таким искушением: спускаюсь губами вниз по её шее, а затем поднимаюсь вверх, покусывая и всасывая прекрасную кожу. Прижимаюсь носом к участку за ухом и внезапно ощущаю оглушительный соблазнительный запах. Дженни пахнет сладко, как вкуснейшие шоколадные кексы, а на вкус она даже лучше, чем я представлял.

Дженни трётся о мой пах, и я прижимаюсь к ней бедрами ещё плотнее. Я точно знаю, что если не остановлюсь сейчас, то всё закончится тем, что мой двадцатисантиметровый орган окажутся у неё внутри. Хотя я хочу этого больше всего на свете, но Дженни заслуживает лучшего обращения. Чтобы оторваться от её шеи и просто удержать её на своих коленях, приходится собрать всю свою волю в кулак. Прижимаюсь лбом к её лбу и глажу её руками по спине.

— Дженни, нам нужно остановиться, пока всё не зашло слишком далеко, — начинаю я говорить и слышно, как сбивается моё дыхание. — Я не хочу торопиться.

Удерживая её на своих коленях, я с благоговением накрываю ладонями её обе щеки. Мой взгляд скользит по завораживающим чертам лица и наконец встречается с её глазами.

— Я хочу встречаться с тобой. Могу я пригласить тебя на свидание еще раз?

Она скромно улыбается, её щеки заливает страстный румянец, и она шепчет:

— Мне бы этого очень хотелось.

Глава 5

ДЖЕННИ

Мое свидание с Кайлом в пятницу вечером прошло лучше, чем я надеялась. И вот теперь, три дня спустя, я сижу в библиотеке и вместо того, чтобы сосредоточиться на своём эссе, прокручиваю в памяти каждый момент. Он был удивительно внимательным. И мне понравилось держать его руку, пока мы шли по Норт Энду (район Бостона). Моя ладонь в его руке казалась такой крошечной, но он держал меня очень нежно. Кайл намного выше меня. Со стороны всё выглядело так, будто я была со своим личным телохранителем. Я заметила, как на нас смотрели люди вокруг, и, думаю, что вряд ли кто-либо осмелится навредить мне, пока я с ним. Похоже, он знает, как позаботиться о себе, и раз уж он — бывший полицейский, а теперь — частный детектив, то Кайл, наверняка, обучен рукопашному бою. Уверена, что в былые времена ему часто приходилось участвовать по работе в неожиданных потасовках.

Меня всегда привлекали парни, с которым я чувствовала себя в безопасности. С творческими натурами, такими как Джош, обычно я не встречаюсь. Кстати, о Джоше. Я рада, что наши отношения возвращаются обратно в нормальное русло. Он прислал мне сообщение только через несколько дней, и я ясно дала ему понять, что между нами никогда не будет ничего, кроме дружбы. До того, как мы стали любовниками, мы были друзьями, и я никогда не хотела его потерять. Он и Элль — самые важные люди в моей жизни, без них я просто пропаду.

— Привет, Джэм.

Элль подкрадывается ко мне со спины и пугает чуть ли не до смерти. Положив руку на сердце, я делаю глубокий вдох:

— Господи, Элль, предупреждай в следующий раз. С тобой я поседею на несколько лет раньше.

Элль смеется и усаживается на свободное место напротив. Затем бросает свою ярко-розовую сумку на стол, не заботясь о новом ноутбуке внутри, опирается на локти и наклоняется вперед:

— Что у тебя нового, Джэм? Мы никак не можем застать друг друга. Когда я дома, тебя нет. Ты что-то пытаешься мне сказать?

Элль называет меня Джэм, сокращённо от моего полного имени — Дженис Алисия Мур, с первого дня нашей встречи. Мои родители назвали меня в честь моей прабабушки, но я всегда была для них Дженни.

— Нет, это ты была очень занята в квартире напротив с нашим накачанным соседом.

— Это правда. За выходные он затрахал меня почти до беспамятства. Так что скажи спасибо, что я помню, кто ты.

Я хихикаю, мне нравится её странный ответ.

— Кстати, как прошло твоё свидание?

Я кладу обе руки на стол и наклоняюсь к Элль ближе.

— Я отлично провела время с Кайлом. Он не такой, каким я его представляла.

Я останавливаюсь на мгновение и прикусываю нижнюю губу.

— В каком смысле? — прерывает Элль, как всегда, нетерпеливо.

— За ужином и десертом он был идеальный джентльмен. Я разрешила ему отвезти меня домой и даже пригласила к себе.

С каждым моим словом брови Элль поднимаются выше — она знает, что я не позволяю парням на первом свидании провожать меня домой.

— Мне казалось, что он никогда меня не поцелует. А когда это случилось, я подумала, что просто взорвусь. Не помню, чтобы я так сильно хотела с кем-нибудь первого поцелуя, как с ним.

Прячу волосы за ухо и при воспоминании о нашем горячем поцелуе опускаю глаза. От того, как он посадил меня к себе на колени, и нашего трения друг о друга я была готова кончить. Поднимаю глаза на Элль и вижу, как она обмахивается рукой.

— Боже, я возбуждаюсь, уже просто глядя на тебя, когда ты думаешь о вашем с ним поцелуе.

Фыркнув в ответ, я продолжаю:

— Это был лучший поцелуй в моей жизни. Если его поцелуи такие возбуждающие, то мне не терпится узнать, каким же будет секс.

Элль открывает от удивления рот, затем прикрывает его рукой и делает комично большие глаза. Она медленно опускает руку и кладёт её на стол:

— Кто ты и где моя скромница-подруга?

Я шлёпаю её по руке.

— Заткнись, я не скромница. Быть скромной и быть разборчивой — это две большие разницы. И то, что я спала только с двумя парнями, не значит, что я не люблю секс и не думаю о нём.

— Ого! Похоже, тебе и вправду нравится этот парень, раз ты думаешь переспать с ним.

Я смеюсь, а Элль дразнится:

— Знакомить с семьей скоро будешь?

Опускаю взгляд на свои бумаги и стараюсь не смотреть ей в глаза: мне бы этого хотелось, но у меня есть только брат, Брайан, а мы с ним совсем не близки. На самом деле я не помню, каким он был до смерти родителей. К тому времени, когда я пошла в старшую школу, он уже уехал учиться в колледже, и когда он приезжал домой, то мы почти не общались. Сейчас мне кажется, что мы никогда и не знали взрослую версию друг друга. Я пыталась, Бог тому свидетель, но сложно разговаривать с живой стеной. С его женой, Шэрон, у меня более близкие отношения и мне кажется, что Кайл ей понравится.

— Я думаю, что знакомство с семьей можно пока отложить, и не будет ничего уродливого в том, что мы с ним переспим. Наоборот, это будет чертовски жарко.

По поводу встреч с ним у меня есть некоторые сомнения. Я переживаю, что если он перестанет со мной встречаться, то я никогда не стану прежней. Что хочет такой парень, как он, от такой девушки, как я?

— Он намного старше и опытнее меня, но он мне, действительно, нравится. Я просто волнуюсь, что не буду для него достаточно интересной. В любом случае не стоит думать об этом — мы же только встретились. Через два дня будет только наше второе свидание.

Кайл позвонил мне вчера, и мы договорились встретится вечером в эту среду. Это меня приятно удивило.

Я не хочу быть одной из тех девушек, которые строят далеко идущие планы. Мы встречались всего несколько раз и только один раз наша встреча была запланирована. Мне кажется, что думать о будущем ещё слишком рано. Не то, чтобы я уже выбирала посуду для кухни или имена для наших детей, но в этой ситуации, думаю, нам лучше не спешить и решать вопросы по мере их поступления. Мне так много нужно узнать о Кайле, он для меня, как джокер. Я даже предположить не могу, где мы с ним закончим.

— Джэм, только не торопись. Не позволяй себя втянуть в то, к чему ты ещё не готова. — Элль отодвигает стул, встает и закидывает сумку на плечо. — Увидимся позже. Сейчас мне нужно встретиться с нашим накачанным соседом, а тебе — перестать волноваться. Все будет хорошо.

Элль посылает мне воздушный поцелуй, я машу ей рукой, а затем она поворачивается и уходит.

Я настолько погрузилась в размышления о Кайле и нашем свидании, что выучить удалось совсем ничего. Я — на последнем семестре университета, но еще не свободна. Мне хочется закончить учёбу хорошо и таким образом почтить память моих родителей. Мне хочется, чтобы они гордились мной, но я знаю, что так оно и было бы, независимо от того, как я решила бы распорядиться своей жизнью. Не проходит и дня, чтобы я не скучала по ним и не желала хотя бы час побыть с ними рядом.

Думая о родителях, я всегда вспоминаю Дэвида, своего школьного парня и первую любовь. Он тоже погиб в том огне. Это случилось в середине июля, летом, перед нашим первым годом учёбы в Бостонском университете. Мы встречались тогда уже два года. У нас было столько планов на совместное будущее. Многие школьные парочки распадаются, но, думаю, у нас бы всё получилось. Мы считали друг друга важнее всех и всего, кроме того, мы были лучшими друзьями.

Боже, я так любила этого парня…

Я очень часто вспоминаю его и с момента его смерти я не позволяла себе даже задуматься о том, чтобы снова влюблюсь. Смерть Дэвида опустошила меня. Я больше не хочу проходить через подобную боль снова. Я с трудом пережила эту потерю, и, если бы не учёба в университете и встреча с Элль, то я бы не выжила.

***

— Как прошла твоя неделя? — спрашивает Кайл.

Мы прогуливаемся и его большие шаги подстраиваются к моей походке. Он заехал за мной вовремя, и до популярного местного ресторана, что всего в паре кварталов от моей квартиры, мы решили прогуляться пешком. Стояла непривычно тёплая для марта погода, но воздух по-прежнему чувствовался идеально свежим. Тяжёлая рука Кайла, обнимающая меня за плечи, дарит ощущение комфорта и тепла, и мне нравится прижиматься к его боку.

— Неплохо. Я с нетерпением ждала встречи с тобой.

Запрокидываю голову назад и смотрю на него, ожидая реакции на мои слова. Я сама удивилась честности своего ответа. На втором свидании я подобного не говорю. Я обычно помалкиваю о своих чувствах. Это всё из-за моей привычки держать парней на расстоянии вытянутой руки. Но с Кайлом мне хочется быть открытой.

— Я не мог дождаться нашей встречи сегодня вечером, — говорит он, улыбаясь, и игриво проводит кончиком указательного пальца по моему носу сверху вниз.

Смотрю на его короткие темные волосы и темную щетину. С момента нашей последней встречи он побрился, открыв свою точеную челюсть, но он все так же, как мне и помнится, невозможно красив. Последний раз я чувствовала подобное к Дэвиду. Вообще-то мне не нравится сравнивать своё прошлое с настоящим. Тогда мы с Дэвидом были детьми, а теперь я — взрослая, способная позаботиться о себе женщина.

После ужина мы пошли в бар примерно в квартале от моей квартиры. Элль, я и Джош время от времени здесь бываем, поэтому дежурный бармен, Сэм, мне знаком.

— Эй, красавица, где же ты пряталась? Долго же тебя не было видно.

Его приветствие такое же громкое и шумное, как и он сам. С Сэмом никогда не бывает тихо, и я не могу удержаться, чтобы не расплыться в широкой улыбке. Он наклоняется над барной стойкой, чтобы поцеловать меня в щеку, и я чувствую, как хватка Кайла становится сильнее.

Интересно, а он ревнивый? Я вообще-то не любительница кокетничать, поэтому проблемы быть не должно, но мне не хочется, чтобы какой-то властный придурок злился каждый раз, когда я разговариваю с другими парнями.

— Привет, Сэм. Я была занята на учёбе в университете. Нужно держать свой уровень на высоте. Сэм, хочу познакомить тебя с моим другим Кайлом. Кайл — это Сэм, мой любимый бармен.

Они быстро пожимают друг другу руки, а потом мы садимся на стулья возле бара.

— Что будешь пить? — спрашивает Кайл, помогая мне снять куртку, кладёт её на свободное место рядом с собой, а потом добавляет туда свою собственную куртку.

— Я бы выпила мохито.

Его рука мягко гладит меня по спине сверху вниз.

— Я возьму бутылку «Heineken».

Он кивает Сэму.

Я наблюдаю, как Сэм берет ром для моего мохито, и собираюсь с мужеством: хочу задать Кайлу некоторые вопросы, на которые страсть как хочу узнать ответы.

Эх, была не была!

— Ты сказал, что раньше был копом. Почему ты ушел? — прикусываю губу, чтобы остановить готовое вырваться извинение за мой вопрос. Если он расстроится, то я буду знать, что он не готов говорить об этом.

Сэм ставит перед нами напитки, подмигивает мне, а потом уходит. Беру свой бокал и делаю первый глоток прохладного, мятного напитка. Он такой вкусный, что я, смакуя напиток на языке, закрываю глаза.

Кайл делает большой глоток пива и облизывает губы.

— Три года назад меня подстрелили при исполнении, и я не смог получить разрешение от своего врача, чтобы вернуться на работу.

Я резко выдыхаю. Черт побери! Он был ранен.

— Я не хотел заниматься канцелярской работой в офисе. Было бы слишком тяжело быть в курсе событий и не иметь возможности помочь в случае неприятностей. — Кайл смотрит вниз на бутылку пива, которую крутит между ладонями. — Мой приятель, Дерек, захотел открыть частное детективное агентство, а у меня были деньги для инвестирования. Мы стали партнерами и, как говорится, остальное уже история.

— Куда тебя ранили? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Он морщится, услышав вопрос, и мне хочется узнать подробности.

— В голову, — отвечает он и у меня падает челюсть вниз. Я в полном шоке. Его взгляд встречается с моим.

— Уверен, что ты хочешь знать, как можно выжить после выстрела в голову.

Соглашаясь, киваю головой. Мои глаза всё также широко открыты.

Кайл ритмично постукивает указательным пальцем по бутылке и смотрит на стекло зеленого цвета.

— Многие не выживают, но мне повезло, и пуля не задела ни одной жизненно важной области моего мозга. Врачи погрузили меня на две недели в медикаментозную кому, и после моего пробуждения и стабилизации состояния, достаточного для того, чтобы меня перемещать, я был переведен в реабилитационное учреждение. В общей сложности я провел в больнице и на реабилитации около двенадцати недель. Мне пришлось заново учиться делать много повседневных вещей. Одна сторона пострадала больше, чем другая. Возвращение домой было настоящим облегчением. У меня частичная потеря памяти и есть некоторые последствия от травмы. Так, например, у меня мучительные головные боли, есть проблемы с кратковременной памятью и перепады настроения.

Его взгляд встречается с моим, его глаза затуманены и обеспокоены. Я плохо его знаю, но думаю, что рассказывать подобное для него не легко.

Ловлю себя на том, что склоняюсь к нему и кладу ладонь на его предплечье, желая немного его утешить.

— Мне так жаль, что тебе пришлось через всё это пройти, Кайл. Какое, должно быть, ужасное это было время для вас с Кенной. Расскажешь мне, что случилось в день твоего ранения, или отложим на другое время?

Я нервно кусаю нижнюю губу и жду, что он ответит. Не хочу давить на него, заставляя рассказывать больше, чем он хочет, но мне хотелось бы знать подробности.

Его голова запрокидывается назад, и мой взгляд прикипает к сильной линии его шеи: я наблюдаю, как движется его кадык, пока он допивает оставшуюся часть пива. Моя ладонь скользит по его руке к пальцам, сжимая их в знак поддержки. Молча сижу и жду, когда он заговорит. Кайл берёт мою руку, поднимает её к своей голове и нажимает на мои пальцы, пока я не начинаю чувствовать место ранения. Я борюсь с желанием отпрянуть или содрогнуться от шрама с вмятиной.

Он опускает наши соединённые ладони и кладет их мне на колено.

— Нас с напарником вызвали в связи с домашним насилием по адресу, где мы были уже несколько раз. Там жила, казалось, приятная пара средних лет. Когда муж выпивал чуть больше положенного, то становился слишком громким. Они всегда удивлялись нашему приходу и сразу же успокаивались. И пока мы выходили из квартиры, несколько раз извинялись. На этот раз все было по-другому.

Кайл высвобождает руку из-под моей ладони и проводит пятернёй по своим коротким волосам. Затем делает знак Сэму повторить и ждет. Когда приносят его пиво, Кайл выпивает несколько глотков и только потом продолжает.

— На стук в дверь нам открыла жена. Она была в истерике, а из уголка её рта текла кровь. Она отступила назад впустить нас, и тут боковым зрением я заметил движение. Я повернулся, чтобы посмотреть, что там такое. К моменту, когда я понял, что муж нацелил на жену пистолет, времени достать своё оружие уже не осталось. Я толкнул её в сторону, и пуля попала в меня. Я ничего не помню до момента, когда проснулся в больнице через две недели.

— Что случилось с мужчиной, который в тебя выстрелил? — спросила я, прежде чем сделать еще один глоток мохито.

— Мой напарник застрелил его.

***

В этот момент мне больше всего в жизни хотелось быть Элль. Она бы знала, как поступить, она бы знала, что сказать… она бы знала, что сделать, чтобы помочь развеять темное настроение, окутавшее Кайла. Гнетущая атмосфера нашего разговора все еще висела в воздухе, пока мы допивали наши напитки и шли обратно к моей квартире. Лучше бы я не задавала этот вопрос.

Во время нашей прогулки по самым пустынным улицам в свете уличных фонарей я вижу его задумчивый профиль и понимаю, что вот он — подходящий момент. Именно сейчас мне нужно что-то сказать, что угодно, без разницы что. Но ничего на ум не приходит. Ни слов… ни действий… ничего. Кайл протягивает руку, и, когда наши пальцы сплетаются, я понимаю, что мы найдем выход из этой пустоты. Эта пустота не закончится, если я что-нибудь скажу или сделаю, и чем сильнее я пытаюсь придумать темы для разговора, тем меньше мыслей остаётся в голове.

Кайл провожает меня до двери моей квартиры. Я открываю замок и спиной чувствую жар его тела. Толкаю дверь и вхожу внутрь.

— Хочешь выпить? — спрашиваю я, поворачиваясь к Кайлу лицом, и вижу, как он закрывает дверь.

Он отрицательно качает головой и делает шаг в мою сторону с каким-то диким блеском в глазах. Я замираю на месте. Кайл хватает обеими руками мои бедра и тянет меня к себе так, что наши тела практически впечатываются друг в друга. Он впивается в мои губы тяжёлым поцелуем, будто в наказание, сосет и кусает их сильнее, чем я привыкла.

Мои ладони поднимаются вверх к его плечам и дальше в волосы, сжимая их между пальцами. Когда он начинает играть своим языком с моим, мои колени слабеют. А когда он прижимается ко мне своим отвердевшим членом, из моего рта вырывается стон.

Его ладони скользят вниз. Он кладёт их мне на ягодицы и, продолжая целовать, контролирует движения моих бедер. Он расстёгивает пуговицу на моих брюках. От его пальцев на своей коже я начинаю судорожно дышать. К моменту, когда он открывает замок-молнию, воздух становится настолько густым от предвкушения, что я начинаю задыхаться. Одним мощным рывком он стягивает с меня джинсы и трусики до лодыжек, и я снимаю их вместе с обувью. Расстегиваю куртку, но Кайл останавливает меня:

— Не нужно.

От его голоса, глубокого и властного, по всему телу пробегает дрожь. Он подхватывает меня и сажает на длинный узкий стол в прихожей.

Чтобы удержать равновесие, упираюсь руками в деревянную поверхность сзади. И тут Кайл опускается передо мной на колени. Я понимаю, что он собирается делать, и из моего рта вырывается стон.

Он поднимает мне колени выше к моей груди, и как только его язык погружается в мою горячую плоть, я запрокидываю голову назад. Его язык вылизывает мою промежность по всей длине вверх и вниз, а потом начинает медленно кружить по клитору.

— Ты просто невероятна на вкус, — говорит Кайл, пряча своё лицо у меня между ног и продолжая меня ласкать. Он погружает язык в мою плоть, и его щетина натирает мне кожу на ногах. Он кусает мне бедра изнутри, и я начинаю стонать. Хватаю его за плечи и притягиваю ближе.

— Руки на стол, — приказывает он и его хриплый голос отдает вибрацией на клиторе.

Я немедленно подчиняюсь, опасаясь, что, если не сделаю этого, то он остановится. Его пальцы скользят внутрь, находят и надавливают на нужное место. Другой рукой он разводит складки кожи и открывает доступ к моему клитору для таких мучительно сладких ласк языком. Стараясь приблизиться к желанному освобождению, я начинаю толкаться в его рот бедрами.

— Сиди смирно или я остановлюсь, — рычит он.

— Пожалуйста. Прошу. Не останавливайся.

У меня едва получается выговорить эти слова. Кайл начинает сильнее сосать мой клитор и работать внутри пальцами. Проходит какая-то минута, я издаю стон, меня начинает трясти и накрывает сильнейшим оргазмом.

Боже, это было круто!

Глава

6

КАЙЛ

Если Дженни больше не захочет со мной разговаривать, то я не буду её винить. Не после такого окончания нашего сегодняшнего свидания. Я ушел почти сразу после того, как набросился на неё в прихожей. Я дважды довёл её до оргазма и только слегка коснулся её губ. А потом вылетел из квартиры, даже не взглянув на неё, как будто она ничего для меня не значила.

Качаю головой: я обращался с ней отвратительно… она заставляет меня напрочь терять контроль.

Снимаю футболку и вспоминаю выражении лица Дженни, когда я прощался. Она выглядела потрясенной и смущенной. Я вел себя как полный придурок. Снимаю джинсы, оставляю их валяться на полу и ложусь в постель в одних черных трусах-боксерах. Поправляю подушку, кладу руки за голову и проигрываю ситуацию в голове.

Наш разговор в баре был для меня полной неожиданностью. С тех пор, как моя жизнь сделала крутой поворот, прошло уже три года, а я все еще не могу реагировать спокойно. И не думаю, что когда-нибудь смогу. Есть моменты, когда я доволен тем, как течет моя жизнь, но я — полицейский и я всегда им буду. То, что я физически не могу им быть, не изменит мое мышление. Иногда чувство обиды из-за потери всего закручивает мои внутренности в тугой узел, и мне с трудом удается его контролировать. В таких случаях обычно я оказываюсь в спортзале и молочу тяжелую грушу, пока мой гнев не пройдет. Сегодня вечером во время нашего свидания такой выход не был вариантом, поэтому, когда Дженни продолжила задавать вопросы, мне не хотелось отвечать, настроение стало мрачным и ухудшалось с каждой секундой, я был готов уже ей нагрубить.

К сожалению, свою злость я выместил на Дженни через секс. И, несмотря на её оргазмы, я пережил наш первый опыт с каким-то холодным, отстраненным чувством. Не так мне представлялась наша первая близость. Я не хочу вести себя так с Дженни. Она для меня особенная и заслуживает гораздо большего. Я заглажу свою вину перед ней… я должен!

Протягиваю руку и беру с тумбочки мобильный телефон. До того, как засну, я просто должен знать, злится она на меня или нет. Тупо смотрю на дисплей. Время — одиннадцать вечера. Надеюсь, что Дженни еще не спит — я не могу ждать до завтра, чтобы отправить ей сообщение. Мне нужно сделать это сейчас.

«Прости, что наше свидание закончилось так. Я не хотел резко уезжать» .

Нажимаю «Отправить» и надеюсь, что она ответит. Проходит всего минута и телефон оповещает о входящем сообщении.

«Все в порядке. Я хорошо провела с тобой время».

Её ответ приводит меня почти в ступор: я рассчитывал прочесть совсем другое.

«Если ты согласишься пойти со мной на свидание снова, я обещаю загладить свою вину».

Отправляю сообщение и жду, что она ответит. Приходит её ответ. Я читаю его и начинаю улыбаться.

«Конечно, я соглашусь. Позвони мне завтра».

Если Дженни решила дать мне ещё один шанс, то она даже милее, чем я представлял. Слава Богу, что она по натуре такая снисходительная.

«Хорошо. Спокойной ночи».

С появлением зари нового дня ко мне приходит новое ощущение цели, потому что я решаю крепче держать в узде самые темные стороны своего я. Нельзя пугать Дженни, пока она не узнает меня лучше, а именно это может произойти, если я буду вести себя как угрюмый придурок.

Сажусь за стол, просматриваю свои заметки по делу Муров и читаю отчет, который прислал Бен. Он тщательно изучил финансы Брайана и не нашел никаких зацепок. На его личные банковские счета не было поступлений крупных депозитов, только несколько международных банковских операции, которые Бен будет отслеживать. Я просто надеюсь, ради блага Дженни, что Брайан такой, каким кажется на первый взгляд.

Дженни я позвонил в обед и пригласил сегодня к себе домой на ужин. Она согласилась, и теперь я ужасно нервничаю. Мне не хочется наделать с ней ошибок и после вчерашнего вечера мне кажется, что свой единственный пропуск на свободу я уже использовал. Еще хоть один прокол с моей стороны и между нами будет всё кончено, так и не успев начаться.

Остаток дня провожу за общением с новыми клиентами и уборкой своего жилища. Моя квартира с двумя спальнями находится в старом, переоборудованном в конце девяностых здании из красного кирпича. Здесь есть еще двенадцать больших квартир-студий с открытыми балками и системой трубопроводов. Я живу здесь уже два года и соседей знаю достаточно хорошо, чтобы мимоходом с ними здороваться. И именно так я предпочитаю делать. Мне нравится, что это здание было построено в середине восемнадцатого века и использовалось, как фабрика для производства винтовок.

Дженни стучит в дверь ровно в семь часов вечера. Направляясь к двери, вытираю влажные ладони о джинсы и окидываю последним взглядом обстановку: хочу убедиться, что все выглядит так, как должно. В минуту, когда моя ладонь ложиться на холодную сталь ручки двери, выдержка оставляет меня и по моим венам прокатывается волна возбуждения. Я тяну дверь на себя и при виде Дженни мои губы сами собой медленно растягиваются в улыбке. Девушка одета в джинсы и толстовку с логотипом Бостонского университета, волосы собраны в небрежный пучок на макушке. Дженни выглядит восхитительно.

— Привет, — говорю я, хватая её за руку и затягивая в квартиру. Как только дверь закрывается, я прислоняю её спиной к двери и накрываю её рот губами. Обхватывают её лицо и продолжаю нежно целовать: мягкость её щек под моими ладонями просто поражает. Стараюсь сохранить невинность этого момента — целую Дженни долго и мягко, — но она начинает издавать хриплые тихие звуки, которые просто сводят меня с ума, испытывая мою чёртову решимость на прочность. Я отрываюсь от Дженни, но она снова впивается губами в мой рот, словно не готова прервать наш поцелуй. Я продолжаю держать её щёки в своих ладонях и рассматриваю её очаровательно зарумянившееся лицо.

— Привет, — говорю я снова, и мы оба начинаем смеяться.

— Привет, — отвечает она, одаривая меня ослепительной улыбкой.

При виде её такой естественной красоты у меня буквально перехватывает дыхание.

— Не сложно было найти мою квартиру? — спрашиваю я.

Мои ладони отпускают её щёки и ложатся ей на плечи, а затем, нежно лаская, опускаются вниз до запястий.

— Нет, совсем нет. Оказывается, ты живешь даже ближе, чем я думала.

Я отпускаю Дженни, и она снимает кроссовки у двери.

— Чувствуй себя как дома. Я принесу тебе выпить. Что ты будешь?

Она усаживается на черном кожаном диване и только потом отвечает:

— Было бы хорошо стакан воды.

Дженни складывает ноги под себя и усаживается по-турецки, как маленький ребенок. На моем огромном диване она выглядит крошечной, и это определенно делает вид комнаты лучше.

На кухне я наливаю стакан воды, добавляю лед и хватаю чаши с приготовленными чипсами и соусом сальса. Немного, но достаточно, чтобы дождаться заказанной еды.

— Я подумал, что ты могла проголодаться, — говорю я и ставлю всё на журнальный столик. — Я заказал китайскую еду, но нужно подождать доставки.

Взгляд Дженни следует за мной, пока я не сажусь с ней рядом. Она прижимает одну ногу к себе, упирается локтем в спинку дивана, кладёт голову на ладонь и поворачивает лицом ко мне. Копируя её позу, я тоже поворачиваюсь к ней и улыбаюсь её очаровательности. Мне нравится видеть её в своей квартире, она — первая женщина, которую я пригласил к себе.

— Надеюсь, я заказал всё, что ты любишь. Я пытался вспомнить то, что ты мне говорила, но иногда моя память сильно подводит.

— Я с удовольствием съем всё, что ты заказал, — говорит она, успокаивая меня. — Я совсем не придирчива, поэтому не волнуйся.

Протягиваю руку вперед, провожу по изгибу её шеи, касаясь пальцами затылка. Притягиваю её к себе и, наклоняясь сам, тянусь её губам навстречу. Не могу больше ждать, хочу попробовать их прямо сейчас.

Как только наши губы соприкасаются, глаза Дженни закрываются. Её губы — мягкие и теплые. Я дразню их. Дженни начинает задыхаться, когда я покусываю её нижнюю губу, оттягиваю её зубами, а затем очерчиваю языком её роскошный изгиб. Дженни сжимает мою рубашку и тянут меня к себе. Через толстовку я ощущаю округлость её грудей, у меня появляется желание прижать Дженни к себе и прочувствовать каждый сантиметр её тела. Наши губы встречаются, её язык касается моего, и мне становится интересно, что я буду чувствовать, когда этот язык будет двигаться по всей длине моего толстого члена?

Толкаю Дженни на диван, а сам нависаю сверху. Она дергает меня за волосы и обвивает ногами мои бедра, а я стону ей прямо в рот. Жар её промежности окутывает мой болезненно твердый член. Дженни такая маленькая, и мне совсем не хочется сделать ей больно, придавив своим весом. Я борюсь с собой, разрываюсь между желаниями быть с ней осторожным и полностью её уничтожить.

Пытаюсь отговорить себя и не трахнуть её прямо здесь, на диване, но тут нас прерывает стуком в дверь. Отстраняюсь от её губ и провожу носом вдоль всей длины её носа. Мы оба тяжело дышим.

— Я не хотел так увлекаться, но устоять перед твоими губами просто невозможно.

Я поднимаюсь и протягиваю Дженни руку, помогая сесть. Иду через гостиную, одновременно придавливая одной рукой все еще стоящий член, а другой достаю из кармана деньги. Открываю дверь, передаю их доставщику и тут понимаю, что заказал слишком много еды. Улыбаясь, забираю у него два больших пакета. Надеюсь, Дженни проголодалась.

— Давай поедим, — говорю я ей, относя всё на кухню. Кладу пакеты на гранитную столешницу и указываю головой на торцевой шкаф. — Не захватишь несколько тарелок? — спрашиваю я, распаковывая разные коробки. Дженни идет через всю комнату к кухонным шкафам цвета грецкого ореха, и я, не отрывая от неё глаз, внимательно осматриваю её с ног до головы. При виде её фигуристой попки, обтянутой узкими джинсами, мой член снова твердеет. Чтобы добраться до тарелок на верхней полке, Дженни встает на цыпочки, и в этот момент она выглядит так мило, что у меня даже начинает щемить в груди.

***

— Ты когда-нибудь влюблялся? — спрашивает она, откусывая кусок клецки.

— Нет. В средней школе и колледже у меня были девушки, но из-за того, что я был основным опекуном Кенны, у меня не оставалось времени ни на кого другого. Кенна была моим главным приоритетом, и я знал, что вряд ли кто-либо захочет быть на вторых ролях.

Делаю глоток воды и стараюсь не думать о дискомфорте, который ощущаю при ответе на вопросы. Я смотрю на Дженни и слежу за выражением своего лица: мне хочется, чтобы она чувствовала себя уютно и задавала мне больше вопросов. Я знаю, что для неё это важно. И точно также, как ненавижу говорить о себе, я уверен, что должен сделать это для неё.

— А как же, когда Кенна покинула дом? У тебя что, никогда не было отношений?

Дженни заправляет выбившийся локон волос за ухо и ждет моего ответа.

— Нет у меня не было отношений. Я встречался с несколькими, но работа в полиции занимала все мое время. Не пойми меня неправильно, я не был святым. Внимания женщин мне хватало, вот только не было той, с которой мне хотелось бы быть.

До этого момента.

Эти слова звучат у меня в голове, но вслух их произнести я не могу. Пытаюсь понять, к чему это приведет. Продолжаю себя уговаривать не втягиваться в эти отношения больше, чем уже есть. Умом понимаю, что для Дженни я — плохой выбор во всех смыслах, но не уверен, что смогу удержаться. Сегодня я сказал себе, что наша встреча будет последней, и целовать я буду её в последний раз, но моя страсть к Дженни слишком сильная, чтобы я смог её отпустить. Дженни успокаивает моих демонов и заставляет меня чувствовать себя снова цельным. Она заставляет меня забыть обо всех изменениях в моей жизни за последние несколько лет, она заставляет меня снова чувствовать себя мужчиной, которым я был раньше.

Делаю глоток воды и наблюдаю поверх стакана, как она ест кусок курицы. Кажется, что Дженни совсем не заботит то, что я сказал.

— Что насчет тебя? — спрашиваю я. — Ты когда-нибудь влюблялась?

Замечаю, как она сжимает губы и опускает вилку вниз. Затем вытирает рот салфеткой и тщательно раскладывает её у себя на коленях.

— Я была влюблена в своего школьного парня, того, который погиб в пожаре вместе с моими родителями. Мы с Дэвидом встречались пару лет и собирались учиться вместе в университете. — Она поднимает на меня полные грусти глаза. — Когда его не стало, я ни с кем не встречалась, до моего бывшего парня Джоша. С Джошем я встречалась целый год, но никогда его не любила. Мы остаемся близкими друзьями и при возможности встречаемся. Для меня очень важна его дружба.

Прекрасно, только этого мне не хватало: бывший парень, который все еще хочет залезть к ней в трусики. Я тоже парень, я знаю эту тактику. Вероятнее всего, он продолжает её любить и хочет вернуть. Не могу его в этом винить — она само совершенство.

Глава 7

ДЖЕННИ

Мы с Кайлом сидим в «Землетрясении», там, где столкнулись друг с другом тем вечером. Здесь мы встречаемся с Элль, Джошем, Кенной и Дереком. Кайл спросил меня, хочу ли я встретиться с его семьей. А я знаю, что он считает Дерека братом, которого у него никогда не было. То же чувство я испытываю к Элль, она — для меня сестра, также как Брайан — мой брат. Джош тоже важен для меня, и я надеюсь, что Кайл не разозлиться, увидев нас вместе. Кайлу не о чем беспокоиться, ведь к нему мои чувства сильные, не то, что к Джошу.

Мы занимаем кабинки в глубине клуба. Перед нами стоит стол, а с другой стороны — стулья. Я продолжаю глазами выискивать в толпе любые признаки Элль и Джоша. Рука Кайла скользит под мою юбку и ложится мне на бедро. Всего лишь одно простое прикосновение, но оно заставляет меня хотеть большего. Мой пульс взлетает до небес, и раскаленный жар прокатывается волной от головы до пальцев ног. Мне кажется, что любой сейчас может увидеть, как сильно я хочу Кайла. Может, они знают, что у меня уже промокли трусики? Или то, как сильно мне хочется, чтобы его рука скользнула по бедру выше и коснулась меня прямо сейчас?

Откидываю голову назад к стене и закрываю глаза. Делаю глубокий вдох и стараюсь успокоиться, слушая, как Стинг, поющий хриплым голосом «Каждый твой вдох», заглушает весь фоновый шум. Здесь нас может видеть кто-угодно, и все же мне хочется только одного: сидеть у него на коленях и медленно тереться о его член.

Господи!

Мне никогда не хотелось кого-то настолько сильно, да еще и в общественном месте. Даже не представляю, как справиться с мучительным желанием, которое он во мне вызывает. Ладонь Кайла движется между бёдер глубже и вверх на несколько сантиметров.

Его губы легонько касаются моего уха.

— Ты сейчас тоже возбуждена, как и я? — шепчет Кайл.

Закрываю глаза и цепляюсь руками сзади за край скамейки, пока он мягко, поддразнивая, водит кончиками пальцев по резинке моих трусиков. Не верится, что мы это делаем. Кайл наклоняется, легонько касается губами моему рта, а потом углубляет поцелуй. Его палец как раз отодвигает резинку моих трусиков, когда нас прерывают.

— Привет Кайл! Смотрю, ты не скучаешь.

Мы отстраняемся, и его рука возвращается ко мне на колено. Мое лицо от смущения, что нас поймала его сестра, заливает ярко-красный румянец. Я представляла встречу с ней совсем иначе.

Кайл встает и, обойдя стол, обнимает Кенну, а я сижу, шокированная тем, какое первое впечатление, должно быть, я произвела на неё. Нервно кусая губу, размышляю: мне вставать или же остаться сидеть? Чёрт, и почему мне вечно так неловко в подобных ситуациях?

— Кенни, хочу познакомить тебя с Дженни. Дженни, это — Кенни, —знакомит нас Кайл, и я встаю пожать ей руку.

— О, нет, женщину, которая делает моего брата таким счастливым, я должна обнять, — говорит Кенни, притягивает меня к себе и быстро сжимает.

— Я рада с тобой познакомиться.

Отмечаю, насколько сильно она похожа на Кайла: у обоих темные волосы и золотисто-карие глаза, хотя черты лица Кенны тоньше, чем черты её брата.

Наше знакомство прерывает появление Дерека.

— Дженни, это — Дерек.

Здороваясь со мной, Дерек широко, ослепительно улыбается, а потом подмигивает Кайлу. Не знаю, какими секретными сообщениями они сейчас обмениваются, но надеюсь, что я, хотя бы, оправдываю ожидания.

Когда Кенна садится в кабинке рядом со мной, а Дерек устраивается напротив неё, я замечаю на входе Элль и Джоша. Широко улыбаясь, машу им рукой.

Хлопаю по ноге Кайла, показывая, что хочу встать. Он выходит на своей стороне из кабинки и протягивает мне руку помочь. Элль врезается в меня, чуть ли не сбивая с ног, и обнимает.

— Кайл, это — Элль.

Я знакомлю их. Джош обнимает меня и целует в макушку:

— Привет, красавица. Я скучал по тебе.

Джош такой милый. Я так соскучилась за нашими посиделками. Ему нужно встретить девушку, которая оценит его прекрасные качества по достоинству.

— Привет, Джош. Я тоже по тебе скучала. Рада, что ты пришел. Я очень хочу познакомить тебя с Кайлом.

На короткое мгновение в глазах Джоша появляется разочарование, но потом он улыбается:

— Конечно.

Я представляю парней друг другу и, когда они пожимают руки, видно, как у Кайла начинают играть желваки, будто он сильно сжимает зубы, и клянусь, что заметила, как скривился Джош. Качаю головой и думаю о тупых мачо-играх, в которые играют мужчины.

Мы пропускаем по стаканчику, и Кайл ведет меня на танцпол. Он притягивает меня к себе и обнимает. Звучит какая-то мелодичная песня о любви, и я думаю, что именно здесь я хотела бы быть. Кладу голову на его широкую грудь и поднимаю глаза:

— Мне нравится твоя семья.

Кайл улыбается и притягивает меня ближе.

— Могу сказать, что ты им тоже понравилась. Кенна не перестает улыбаться, а Дерек продолжает ухмыляться, будто знает какой-то секрет. Уверен, то, что я встречаюсь, их порядком шокировало, — он проводит рукой по моей спине. — Элль мне тоже понравилась. Она, кажется, очень веселой.

Кайл не упоминает Джоша, и я понимаю, что Джош ему не понравился, но я так просто не отстану.

— Как тебе Джош? — спрашиваю я, стараясь выглядеть серьезно. При моем вопросе на лице Кайла появляется страдальческое выражение и не рассмеяться становится труднее.

Его тело под моими пальцами напрягается.

— Даже не знаю, что сказать. — Он прищуривает глаза. — Конечно, мне не нравится этот парень. Он засовывал в тебя свой член.

Ого! Такого ответа я не ожидала, и я бы солгала, если бы отрицала, что часть меня считает его ревность очень возбуждающей.

Попрощавшись со всеми, мы идем на большую парковку за клубом. Когда мы подходим к машине, рука Кайла лежит на моей талии низко, прямо над ягодицами. Он разворачивает меня и, прижимая спиной к двери пассажира, глотает поцелуем мой удивленный вздох. Он сжимает меня в крепких объятиях. Его ладонь зарывается в мои волосы, а горячий язык хозяйничает у меня во рту.

Чувствуя, как его другая ладонь скользит по моей ноге выше, хватаюсь за его предплечья и сжимаю материал рубашки. Когда он касается края трусиков, я начинаю хныкать ему в рот и раздвигаю ноги. Его пальцы медленно скользят по краю резинки, вперед и назад, будто у него есть всё время мира.

Отрываюсь от его рта.

— Пожалуйста, — умоляю я, — прошу, прикоснись ко мне.

Кайл резко дергает меня за волосы, запрокидывая голову назад, и я с удивлением отмечаю, что неожиданный приступ боли вызывает сильное возбуждение. Жар его рта и мягкость бороды, скользящих по моей шее, очень похожи на то, что я чувствовала, когда он ласкал мои бедра. Я вскрикиваю, когда он кусает мою шею и одновременно погружает внутрь меня пальцы. Его губы касаются мочки моего уха.

Я слышу его хриплый шепот:

— Ты этого хочешь, детка? Хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?

— Да, пожалуйста.

Я зажмуриваюсь и полностью концентрируюсь на его умелых пальцах.

— Открой глаза, — приказывает он. — Я хочу, чтобы ты видела, кто доставляет тебе удовольствие.

Кайл проводит языком от основания моей шеи до самого подбородка, а затем накрывает мой рот очередным поцелуем. Я снова закрываю глаза, а Кайл ловит ртом все мои стоны и всхлипывания.

Его пальцы в моем теле и большой палец, поглаживающий кругами мой клитор, подводят меня ближе и ближе к оргазму. Кайл отрывается от моего рта:

— Посмотри на меня! Я хочу, чтобы ты знала, кто хозяин этой дырочки.

В темноте, которую нарушает только свет уличных фонарей, его глаза дико блестят. Пальцами впиваюсь в его плечи, и мои ноги предательски дрожат.

Кайл тянет меня за волосы и сжимает клитор.

— Когда будешь кончать, скажи моё имя.

— Ка-айл... — выстанываю я, дрожа от накрывающего меня оргазма.

***

Последние несколько дней мы с Кайлом не виделись: я занималась учебными проектами и подготовкой к экзаменам, а он был занят на работе. Я без понятия, что он делает изо дня в день, но у меня такое чувство, что, если он расскажет, то нарушит конфиденциальность своего клиента, а Кайл не похож на парня, который сделает подобное. Чем больше я узнаю его, тем больше мне нравится то, что я вижу.

Кривлюсь, вытягивая и укладывая ноги на стоящий передо мной журнальный столик. Последние два часа я сидела в одном положении: работала над сочинением на английском, которое должно быть готово к завтра. Если бы я не возвращалась мыслями к Кайлу, то уже всё давно бы закончила. Но о нём не так-то легко не думать. При воспоминании о произошедшем на стоянке «Землетрясения» по телу прокатывает горячая волна. Господи, стоит только вспомнить, и все ощущения возвращаются. Закрываю глаза и практически чувствую его грубое прикосновение. Ещё никто не говорил со мной так, как он. Открываю глаза и стараюсь прогнать смущение из-за того, что умоляла его позволить мне кончить. Что же это за парень, что заставляет меня делать то, чего я никогда раньше не делала?

Пялюсь на свой ноутбук и пытаюсь сосредоточиться на задании, но всё, что я вижу — направленный на меня голодный взгляд Кайла, когда он доводил меня до пика. Ничего не могу с собой поделать: я надеюсь, что я ему не безразлична так же, как и он мне. Наши ночные телефонные звонки и его сообщения в течение дня не дают мне о нем забыть.

Смотрю на часы — через час я должна быть дома у моего брата. Так много ещё нужно сделать. Шэрон пригласила меня на ужин и всё, что будет у них на столе, в тысячу раз лучше того, что я приготовлю сама.

Глава 8

КАЙЛ

Я не видел Дженни уже три дня, с той ночи в «Землетрясении». Знаю, что сегодня она остаётся дома у брата. Дженни упомянула, что Шэрон пригласила её на ужин и что ей не хочется возвращаться в университет. Удивительно, как сильно я скучал по Дженни и как часто возвращался к ней в мыслях.

Мне нужно увидеть её… мне нужно увидеть её до того, как засну. Знаю, что не должен, но просто не могу устоять от соблазна и не воспользоваться камерами в доме Брайана.

Сажусь в кресло, разминаю пальцы и набираю команды, которые выводят на экран дом Муров. Начинаю с комнат внизу, но следов Дженни нигде не видно. Перемещаюсь дальше в её спальню и нахожу её там. Увеличиваю масштаб, чтобы получше все рассмотреть. Она стоит рядом с кроватью. На Дженни только короткое белое полотенце, в руке она держит бутылку с лосьоном.

Боже правый!

Мой член мгновенно встает по стойке смирно, и, кажется, что вся кровь в теле устремляется вниз к паху. Её мокрые светлые волосы свисают прямо до середины спины. Вспоминаю, как сжимал эти мягкие волосы в ту ночь, когда заставил её кончить, и мне становится интересно, думала ли она о том, что тогда произошло. А я вот, кажется, не могу перестать об этом думать. С тех пор я дрочил в душе каждый день.

Дженни снимает полотенце и бросает его на кровать. При первом взгляде на её обнаженное тело у меня перехватывает дыхание. Никогда в жизни я не видел такого совершенства, она будто создана для меня. Делаю глубокий вдох и стараюсь успокоить сбившееся дыхание и бешено колотящееся сердце. Достаточно одного взгляда на неё, и я теряю контроль над своим телом. Будто мы сейчас в одной комнате, она — подо мной, и я трахаю её, и будто нет никакой возможности, чтобы устоять, не войти в неё и не сделать её своей. В следующий раз, когда мы будем вместе, я точно узнаю, каково это находиться глубоко внутри неё.

Дженни ставит ногу на кровать, и передо мной открывается отличный вид на её промежность. Господи, она такая розовая и такая прекрасная. Как же соскучился за вкусом Дженни! Не могу дождаться момента, когда погружу свой язык глубоко внутрь, заставлю кончать её снова и снова, а потом слижу всё и начну заново.

Дженни выдавливает на ладонь немного лосьона и начинает втирать его в кожу. Она медленно двигает ладонями вверх и вниз по всей длине ноги, пока лосьон не впитывается полностью. Затем она то же самое она проделывает со второй ногой, и к окончанию всей процедуры, я уверен, что Дженни знает, что я за ней наблюдаю и специально дразнится.

Чёрт! Хотелось бы мне быть рядом с ней.

Беру мобильный телефон и звоню Дженни, продолжая наблюдать за экраном. Она наклоняется и достает телефон из кармана джинсов.

— Привет — отвечает она на звонок. На её губах играет улыбка.

— Привет, как ты?

Поправляю резинку на трусах, высвобождая болезненно стоящий колом член. Дженни отвечает мне, наматывая на указательный палец локон волос.

— Я только что вышла из душа и собираюсь лечь спать.

Я знаю.

— Ты сейчас голая?

Дженни, продолжая играть с длинными влажными прядями, садится на кровать.

— Да, — отвечает она.

— Я прямо вижу, как ты накручиваешь локон, пока мы разговариваем.

На её лице появляется удивленное выражение, и она оставляет волосы в покое. Затем она сдвигается на кровати немного назад и откидывается на подушки.

— Голой я тебя ещё не видел, но у меня очень хорошее воображение.

Дженни хихикает и легонько проводит кончиками пальцев между грудями, потом вниз между ног и обратно. Её ладонь скользит и начинает играть с соском.

О, Боже! Мне нравится такой поворот событий.

Прикусываю зубами нижнюю губу и размышляю, должен ли я открыться сейчас и попросить её прикоснуться к себе или нет. Хочу довести её до края… вывести за пределы привычного и дать ей попробовать то, что она никогда не делала… Чёрт подери!

— Прикоснись к себе.

От желания мой голос звучит хрипло.

— Что? — спрашивает она, удивленно раскрыв глаза.

— Прикоснись к себе. Потри пальцами у себя между ног и доведи себя до оргазма. Я хочу слышать тебя.

Я хочу видеть тебя.

Слышать в телефоне её мягкое, быстрое дыхание и наблюдать, как её рука скользит между ног, как её пальцы исчезают внутри её тела, для меня чересчур. Слишком возбуждающе. Я начинаю ласкать свой член.

— Детка, тебе хорошо? — Медленно двигаю рукой вверх и вниз по всей длине члена и стискиваю зубы. Наблюдать за Дженни неправильно, но это так возбуждает. — Мне хочется войти в тебя.

Дженни трет клитор и стонет мне в ухо. Вид влажных, кружащих вокруг клитора пальцев настолько эротичен, что мне хочется, чтобы на их месте был мой язык. Ощущение нежной, горячей и одновременно влажной плоти на своём языке и её вкус — этого я точно никогда не забуду.

С нетерпением жду момента, когда смогу снова прикоснуться языком к её прекрасному телу.

— Я покажу тебе, кто хозяин твоей дырочки. Она — моя. Я трахну тебя так жарко, что ты никогда не забудешь.

— Да, — стонет она. — Я тоже тебя хочу.

Обе её коленки согнуты, бедра плавно раскачиваются, и с каждым движением я приближаюсь к собственному оргазму.

Давление в члене практически невозможно терпеть. Мои движения становятся всё быстрее.

— Знаешь, пока ты ласкаешь свою киску, я тоже глажу себя.

Произносить слова сейчас похоже на попытку. Я толкаюсь членом в плотно сжатый кулак, и моё дыхание становиться коротким и хриплым.

— О, Господи, да, — стонет она. — Я тоже хочу слышать, как ты кончаешь.

О, чёрт! Не думал я, что всё может быть еще круче. Но, зная теперь её мысли обо мне, завожусь ещё больше.

— Засунь в себя пальцы и представь, что это мой член.

Дженни засовывает себе во влагалище два пальца и начинает судорожно хватать ртом воздух. Внутри она настолько истекает соком, что каждый раз, когда пальцы выходят и входят обратно, слышаться хлюпающие звуки. Дженни издает стон, и я жадно наблюдаю, как её накрывает волна оргазма: её ноги трясутся, и голова откидывается назад. Видя, как её трясёт, я не отстаю: я стону и кончаю так сильно, что забрызгиваю спермой весь живот.

***

Когда раздаётся стук в дверь, от возбуждения и нервозности мои внутренности закручиваются в тугой узел. Глубоко вдыхая, напоминаю себе, что я хочу этого… я хочу Дженни, и к концу этого вечера я хочу погрузиться в её сладкое тело.

Открываю дверь, и как только она переступает порог, её губы уже накрывают мой рот. Обнимаю её за талию и провожу руками, лаская, по её спине, пока наши губы вспоминают друг друга заново. С того момента, когда я прикасался губами к её телу, прошла всего неделя, но реальность оказывается намного лучше моих воспоминаний.

При касании наших языков я будто ощущаю взрыв, когда в бензин бросили зажжённую спичку. Наш поцелуй — самый жаркий за всю мою жизнь. Я грубо впиваюсь пальцами в её бедра, прижимаю к себе так, что между нашими телами не остаётся ни миллиметра свободного пространства. Мы продолжаем целоваться даже тогда, когда я снимаю с неё куртку и бросаю на пол. Отрываюсь от её рта и скольжу губами по её шее, вдоль линии ключицы и ниже, к немного оголившемуся из-под рубашки плечу.

Желание взять её и сделать своей настолько велико, что я не могу больше ждать. Поднимаю её на руки и заключаю в объятия. Дженни дышит с трудом. Пока я несу её в свою спальню, её глаза широко раскрыты. Аккуратно кладу её на спину в центр своей огромной кровати, а сам опускаюсь рядом на колени. Пальцами нежно касаюсь её лба, а потом провожу по щеке.

— Прежде чем продолжить, я хочу убедиться, что ты хочешь так же, как я.

Внимательно вглядываюсь в неё в поисках малейшего признака нерешительности.

— Я хочу. Я тоже тебя хочу, —отвечает она без колебаний.

Закрываю глаза и, сжимая зубы, стараюсь успокоиться. Дженни довела меня практически до грани, и мне не хочется в наш первый раз сорваться с катушек и затрахать её до полусмерти. Для этого у нас есть ещё куча времени, попозже, возможно, даже сегодня вечером. Нельзя отпугнуть её, не успев заполучить. Если бы она знала, какие непристойности я хочу с ней сделать, то испугалась бы до чертиков.

— Кайл, прикоснись ко мне.

Дженни снимает рубашку через голову. При виде её черного атласного бюстгальтера у меня вырывается стон. Её груди приподняты так высоко, что почти вываливаются из чашечек.

— Черт!

Склоняюсь над ней и меня накрывают видения, где я толкаюсь членом в темной ложбинке между её грудей. Я сейчас настолько возбужден, что мне даже больно. Расстёгиваю бюстгальтер свободной рукой.

Боже правый!

Она — само совершенство, я просто не заслуживаю быть с ней. Знаю, что Дженни слишком хороша для меня, но у меня не хватает сил оттолкнуть её. Я уже стал зависим от наших ежедневных телефонных звонков, а её сладкий голос — самый приятный для меня звук. Ради неё я зашел настолько далеко, что, даже несмотря на предчувствие трагического конца, слишком сильно нуждаюсь в ней, поэтому не могу отпустить.

Опускаю голову ниже и обхватываю губами темно-розовый сосок. Осторожно посасываю его, накрывая ладонью вторую грудь и обводя другой сосок большим пальцем. Нежно покусываю её мягкую плоть, и стон Дженни превращается в судорожный вздох. Мои руки скользят по её животу, опускаются вниз и замирают на пуговице джинсов. Указательным пальцем дразню её мягкую кожу под поясом джинсов, и она поднимает бедра мне навстречу.

— Пожалуйста, — стонет она, хватаясь руками за простыни.

Закрываю глаза и стискиваю зубы.

Её мольба — настоящее испытание для моей воли на прочность. Как же мне хочется сорвать с неё остатки одежды и погрузиться членом внутрь неё! Но в этот раз я должен сделать для неё всё по высшему разряду. Расстегиваю на джинсах пуговицу, затем молнию. Дженни, чтобы помочь, поднимает бедра вверх. Стягиваю с неё джинсы и трусики, и в тусклом свете спальни вижу, как от желания поблёскивает её плоть. Провожу пальцами по влажной поверхности и ныряю внутрь влагалища, к месту, от ласк которого она точно сойдет с ума. Опускаюсь на кровати ниже и обвожу языком её клитор. Она поднимает бедра, помогая мне приблизить свой оргазм, но её помощь мне не нужна.

— Не двигайся, — приказываю я.

Дженни немедленно подчиняется.

— Не двигайся, детка, иначе я остановлюсь.

Продолжаю ласкать неё внутри пальцами и мягко посасывать клитор. Дженни уже близка к краю — её дыхание становиться рваным. Я бы с радостью продлил нашу игру, я бы не торопился и заставил её ждать, но если прямо сейчас мой член не окажется внутри Дженни, то я просто взорвусь. Щёлкаю несколько раз языком по её клитору, подводя её ближе к оргазму.

— Ка-айл.

Моё имя, произнесённое Дженни со стоном на вершине блаженства, — самое сексуальное, что я когда-либо слышал. Провожу языком и слизываю её сок — мою награду — за доставленное ей удовольствие.

Встаю на пол расстегнуть брюки и одновременно срываю с себя рубашку. В рекордные сроки стаскиваю их вместе с трусами. Хватаю с тумбочки презерватив, раскатываю его на члене, а потом устраиваюсь у Дженни между бедер.

Я хочу двигаться вперёд медленно, но она широко расставляет ноги, раскрываясь и обнажаясь передо мной. Её тело, розовое и влажное, — моё искушение, перед которым невозможно устоять. Член начинает пульсировать. Дженни нужна мне, как воздух, как каждый удар сердца. Я дразню её дырочку, войдя внутрь только концом головки. Выхожу и снова толкаюсь уже немного глубже. Напрягаю мышцы, пытаясь сдерживаться, но Дженни такая узкая! Не хочу сделать ей больно. С каждым толчком вхожу в неё чуть глубже, пока, наконец, не оказываюсь внутри полностью.

Чё-ё-рт!

Ощущение, когда её влажная и горячая киска плотно охватывает мой член, просто невероятно — я такого никогда испытывал. Отвожу бедра назад и снова, постанывая от удовольствия, толкаюсь глубоко внутрь. Она обхватывает ногами мои бедра. Прижимаюсь к её груди и захватываю её губы в жадном поцелуе. Сжимая ей руки, завожу и удерживаю их над головой. Мы прижаты друг к другу, соединены всеми возможными способами, и я, двигая бедрами, вхожу в неё снова и снова.

Стоны Дженни заводят меня всё больше, и мои толчки становятся всё быстрее и сильнее. Отпускаю одну руку и тянуть вниз потереть её клитор. Проходит всего лишь минута, и её тело начинает трепетать от оргазма и её ноги, которые продолжают сжимать мои бедра, дрожат. Её горячая дырочка плотно сжимает мой член, и… я со стоном изливаюсь в мощнейшем за всю мою жизнь оргазме.

Крепко прижимаю к себе Дженни и жду, когда наше дыхание успокоится. Чёрт, я так сильно кончил, что теперь болит голова. Дженни скользит пальцами к линии волос и слегка царапает мне затылок. Я поднимаю голову и смотрю ей в глаза. В тусклом свете видно немного, но мягкая улыбка на её губах говорит, что она счастлива, и сейчас это всё, что меня заботит. Она не сожалеет, и я чувствую огромное облегчение.

— Это было невероятно, — говорю я, склоняясь, и легонько целую её в губы.

— Да, — стыдливо отвечает она, и на её щеках появляется розовый румянец.

Поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную избавиться от презерватива. Когда возвращаюсь, вижу, что Дженни уже забралась под одеяло. Эта девушка со взъерошенными светлыми волосами, растрепавшимся на моей черной подушке, лежит сейчас на моей большой кровати и при виде её в груди у меня что-то обрывается. Поднимаю одеяло, ложусь рядом, притягиваю её к себе ближе и обнимаю. Дженни прижимается к моей груди. Целую её макушку и, зарывшись носом в её волосы, вдыхаю мягкий цветочный аромат, а затем незаметно проваливаюсь в сон.

***

Нет лучшего способа начать новый день, чем проснуться в обнимку с Дженни. Мне нравится, что она рядом со мной, спокойно спит и прижимается ко мне. Еще рано, только начало седьмого, но я знаю, что больше не усну. Чаще всего боль не дает мне погрузиться в крепкий ночной сон, кроме того, я вижу кошмары про перестрелку. После произошедшего я ходил к врачу, и он диагностировал мне посттравматическое стрессовое расстройство. По сравнению с периодом сразу после травмы сейчас я куда лучше справляюсь с громким шумом. Обычно я падал, прикрываясь руками, на землю, иногда это происходило в общественном месте. Не хочу, чтобы Дженни когда-либо увидела эту сторону меня.

Тихонько встаю с кровати, надеваю синие пижамные штаны и отправляюсь на кухню. Приготовив себе чашку кофе, сажусь за стол и думаю о том, что произошло прошлой ночью. Мне кажется всё сном. Я столько раз представлял, как занимаюсь с Дженни любовью, что теперь, когда всё наконец произошло, мне сложно это осознать. И ещё всё было, намного лучше, чем мне представлялось. Ставлю локти на стол и роняю голову на руки.

Что теперь будет? Мы завяжем отношения, будем встречаться и посмотрим, куда это нас приведет, или же, зная, что будет позже, я отпущу Дженни прямо сейчас и не позволю её сердцу разбиться? Схвачусь ли я эгоистично за выпавший мне шанс побыть счастливым, несмотря на его возможную скоротечность?

Запускаю пальцы в волосы и молю дать мне силы принять правильное решение. Боже, помоги мне! Но я так хочу быть с ней и у меня вряд ли хватит сил уйти от неё.

Я — эгоистичный ублюдок. Зная, что моя жизнь может закончиться в одно мгновение, как по щелчку пальцев, я все равно хочу продолжать наши отношения.

Есть то, чего Дженни еще не знает и никогда не узнает: в моем мозгу застрял осколок пули. Он как тикающая бомба замедленного действия, которая всё равно когда-нибудь взорвется. Если осколок сдвинется с места хотя бы на миллиметр, то моя жизнь закончится в одно мгновение. Операция мне не поможет и когда-нибудь этот осколок станет моим концом. Я живу с этим знанием в течение трех последних лет, ожидая и задаваясь вопросом, сколько еще времени мне осталось?

Судьба — чертова сука, раз отправила меня в тот дом, где я встретил Её. И теперь я хочу только одного: вцепиться за счастье, которое пришло в мою жизнь вместе с Дженни. Потому что я знаю, что это может быть моим последним шансом испытать любовь. Я должен оттолкнуть Дженни и избавить её от боли от потери меня.

— Доброе утро.

Я настолько погрузился в раздумья, что не услышал, как Дженни вошла на кухню.

Поднимаю голову и, пока она подходит ко мне, осматривают её с головы до ног. Длинные светлые волосы взъерошены. На ней одета одна из моих простых белых футболок. Дженни такая маленькая, что футболка почти достаёт ей до колен. Футболка свободно свисает, поэтому скрывающиеся под ней формы Дженни мне не видны, но клянусь, что это самая сексуальная картина, которую я когда-либо видел. От вида её набухших, острых сосков, выпирающих сквозь изношенную ткань, я чувствую, как мой рот наполняются слюной. Интересно, а она надела трусики? Или под футболкой голое тело, которое только и ждет, когда мой член снова погрузиться в его нутро?

— Доброе утро детка, как спалось?

Я отодвигаю свой стул назад, освобождая для неё место между столом и мной.

— Великолепно.

Дженни улыбается, встает у меня между ног и прижимает ладошку к моей щеке. Её глаза ещё поддёрнуты сонной дымкой. Беру её пальцы, целую в ладонь и притягиваю ближе. Её соски торчат сейчас прямо передо мной, и я делаю то, что сделал бы любой нормальный мужчина из плоти и крови: прикасаюсь к ней, дразнясь, провожу кончиками пальцев снаружи по бедрам, а потом завожу руки назад и прижимаю ладони сзади. При первом прикосновении Дженни судорожно вдыхает, и я, улыбаясь, медленно скольжу руками по её шелковистой коже. Интересно, что меня ждёт, когда я доберусь до её восхитительной попки? Будет ли она спрятана в черные атласные трусики, те самые, что были на ней прошлой ночью — они просто отлично сочетались с её сексуальным бюстгальтером? Или же её идеальная попка будет обнажена и готова сохранить на себе отпечаток моей руки?

За несколько секунд исследований мой член становиться таким твердым, что им можно забивать гвозди или, по меньшей мере, вдалбливаться в её красивую розовую дырочку. Я добираюсь ладонями до места назначения и обнаруживаю, как и надеялся, её голую попку. Чё-ёрт!

Поднимаюсь со стула так быстро, что он опрокидывается и громко падает на пол. Дженни смотрит на меня с удивлением, широко открыв глаза, а я поворачиваю её к себе спиной и толкаю на стол. Одну руку кладу ей на спину, второй крепко обхватываю её бедро. Коснувшись грудью холодного дерева, Дженни резко вдыхает. Мои руки опускаются к подолу надетой на неё футболки, проскальзывают внутрь и, медленно двигаясь вверх по теплой гладкой коже, поднимают материал вверх. Я оставляю влажные поцелуи по всей длине позвоночника Дженни. Она такая маленькая, что ей приходится стоять на полу на цыпочках. Наклоняюсь, целую её в шею и двигаюсь вверх, чтоб прошептать ей на ухо:

— Я сдавал анализы, и они были отрицательными. Ты принимаешь что-то?

— Да, таблетки.

Чёрт, мне нужно быть внутри неё прямо сейчас. Спускаю штаны до бедер и притягиваю её к себе.

— Ты готова, детка? — спрашиваю я, засовываю руку ей между ног и ощущаю её влагу. — Ты такая возбуждённая. Хочешь мой член? — дразню её, двигаясь туда-сюда вдоль её щелочки.

— Да. Боже, пожалуйста.

Услышав её просьбу, я уже не могу сдерживаться. Вхожу внутрь неё одним сильным движением. Как только я чувствую, как стенки её влагалища плотно сжимают мой оголённый член, все мысли, что мне нужно быть нежным, исчезают. Выхожу и снова толкаюсь в неё, прижимая её тело к столу. Чёрт, я никогда не испытывал ничего подобного! Хватаю её за волосы, оборачиваю их вокруг левой руки и, потянув её голову назад, кусаю за шею. Правой рукой обхватываю, сжимая, её бедро.

Я не смогу трахнуть её достаточно сильно прямо сейчас, я не смогу быть к ней достаточно близко. И не важно, насколько глубоко я погружаюсь в неё, мне всегда будет мало… я всегда буду хотеть большего.

Скольжу правой рукой по её тазовой косточке вниз и начинаю обводить пальцами клитор: долго я не продержусь, но она должна добраться до финиша первой.

Стискиваю зубы и думаю о чём-нибудь, что могло бы предотвратить приближающийся оргазм, который вот-вот прошьёт моё тело.

Её бедра сзади начинают дрожать, показывая, что она уже на подходе. Отпускаю её волосы и, хватая Дженни за плечо, притягиваю к себе. Толкаюсь в неё максимально сильно, как только могу, снова и снова, пока Дженни, кончая, не выкрикивает моё имя. Проходит всего несколько секунд, и я улетаю за ней следом.

Я практически обрушиваюсь ей на спину — все мои силы иссякли. Боже правый! Если меня не убьет осколок пули, то это сделает вагина Дженни. Но какая мне к чёрту разница?!

 

глава 9

ДЖЕННИ

Господи! Не могу поверить, что он трахнул меня прямо на кухонном столе. Без сомнений это был самый жаркий секс в моей жизни. Нет, это не моя жизнь. Дженни Мур не та девушка, которую парни хотят трахнуть на кухонном столе.

Улыбаюсь про себя, прижимаясь щекой к гладкой деревянной поверхности стола, в то время как Кайл целует меня прямо под ухом.

— Ну-ка, красотка. Давай я помогу тебе подняться.

Кайл обхватывает меня за живот и, когда я начинаю подниматься, тянет меня к себе. В итоге я оказываюсь прижатой к нему спиной, моя голова лежит у него на груди, и его руки несильно держат меня в объятиях. Он опускается губами ниже, оставляя на плече дорожку из поцелуев.

— Я же не сделал тебе больно?

— Нет-нет, нисколько.

Я качаю головой и закусываю губу, внезапно ощущая смущение от того, что мы только что сделали. Для меня непривычно так увлекаться в самый «горячий» момент.

— Эй, — говорит Кайл, кладя руки мне на плечи. Он поворачивает меня, наклоняется и заглядывает мне в глаза будто в поисках самых глубоких, самых темных секреты. Он даже не догадывается, что ему не нужно искать так глубоко, что нужно просто спросить. Уверена, в этот момент я рассказала бы ему всё, что он захотел бы узнать. Настолько важным он стал для меня.

Интересно, знает ли он, как сильно я к нему привязалась? Видит ли он это в моих глазах? Слышит ли это в моем голосе? Написано ли это на моём лице? Надеюсь, что так, потому что я ещё не готова произнести эти слова вслух. Я не произносила эти слова с той ужасной ночи пожара, и мысль о том, чтобы сказать их сейчас, чтобы испытывать чувства подобной глубины к другому человеку, пугает меня до чертиков.

— Нет, мне совсем не было больно. Мне понравилось всё, что мы делали.

Я начинаю любить тебя.

Я слышу эти слова в своей голове, но думать их совсем не значит, что мне легко произнести их вслух. Может, когда-нибудь… может быть, в один прекрасный день я смогу посмотреть Кайлу в глаза и рассказать о моих настоящих к нему чувствах, но пока что я надеюсь, что он сможет прочесть их на моём лице.

Пока Кайл готовил для нас завтрак, я быстро приняла душ. Я одела одежду, в которой была прошлой ночью, а влажные волосы собрала в конский хвост. Сейчас, сидя за тем самым столом, над которым он недавно меня нагибал, я не могу не смущаться и не заливаться румянцем. Опускаю глаза на свои ладони, вцепившись ими в собственные колени. Когда я вспоминаю, как распутно вела себя, как умоляла его трахнуть меня, то подбородок сам собой опускается на грудь. Господи! Я никогда не вела себя так раньше.

Мы занимались с Дэвидом сексом, но тогда мы были подростками. С Джошем у нас был горячий секс, но не настолько, чтобы я умоляла его засунуть в меня свой член. Секс с Кайлом неописуем… мне просто не хватает слов. Может, именно так и должно быть, а мне просто никогда не довелось испытать это раньше?

— Ты будешь тост или рогалик?

Его глубокий голос выдёргивает меня из моих мыслей.

— Тост, пожалуйста, — отвечаю я.

Кайл подмигивает и только потом возвращается к готовке.

Впитываю в себя вид его взъерошенных волос и мышц, перекатывающихся под кожей на широкой спине. Он так сексуален сейчас, босиком, в низко сидящих на бедрах пижамных штанах. У него широкие плечи. Сейчас мне видна верхушка памятной татуировки, набитой по всей поверхности его бицепса. Она состоит из двух надписей, выполненных в черных и серых оттенках: имён его родителей.

— Тебе помочь? — спрашиваю я, понимая, что вместо того, чтобы переваривать случившееся, я должна ему помочь.

— Если ты не против, не могла бы ты принести апельсиновый сок и два стакана. Они там, в шкафу, — говорит он, показывая налево головой. Я достаю сок из двухдверного холодильника из нержавеющей стали и, прежде чем взять два стакана из шкафа, замечаю, как аккуратно разложены внутри все продукты. Ставлю стаканы на стол, а Кайл расставляет наши тарелки. Он приготовил бекон и омлет — моё любимое блюдо.

— Присаживайся, — говорит он, отодвигая рядом со мной стул.

— Спасибо. Выглядит замечательно. Этим утром я проголодалась, — беру нож и намазываю на тост сливочное масло.

— Мы наработали аппетит.

Отрываю взгляд от своей тарелки и натыкаюсь на самодовольную улыбку Кайла. Вспоминаю о том, что именно мы делали и как именно мы «работали» на этом самом столе, и моё лицо заливает румянцем.

— Надеюсь, ты помыл стол.

Слова вылетают изо рта до того, как я могу остановить их. В момент, когда они пронзают воздух и долетают до слуха Кайла, мне очень хочется вернуть их обратно. Его короткий смешок заставляет меня почувствовать себя более раскованно, поэтому я приступаю к еде и беру со своей тарелки первую порцию яичницы. Добавленные к блюду приправа и сыр делает его вкус просто изумительным.

— М-м… Это, возможно, лучшая яичница, которую я когда-либо ела. А что ты ещё умеешь готовить? — спрашиваю я, делая из тостов, яичницы и бекона сэндвич.

— Я много чего умею. Когда наши родители умерли, мне пришлось готовить для Кенны. А что? Собираешься использовать мои умения повара? — спрашивает он, собираясь откусить свой тост.

— Нет, — качаю отрицательно головой, — собираюсь использовать тебя для секса, — говорю я невозмутимо, и Кайл смеётся, поглаживая моё бедро ладонью. — Так что, считай, что я тебя предупредила, — улыбаюсь я.

Кайл наклоняется и целует меня в макушку:

— Спасибо за предупреждение, но твоя идея использовать меня не кажется мне такой уж трудной задачей. Не стесняйся, используй меня любым, каким сможешь придумать, образом.

В ответ я хихикаю, наслаждаясь этой светлой стороной его натуры. Неловкость «следующего утра» исчезает, и кажется, что мы, заходя на новую для нас территорию, находим свою точку опоры.

Сидя там, продолжая поглощать свой завтрак, не перестаю задаваться вопросом, чего же он? Можно ли сказать, что у нас начались отношения? Хочет ли он чего-то большего, чем просто секс, или я для него всего лишь красивая задница? Мне кажется, что у нас не просто секс, но, возможно, я идеализирую ситуацию. Господи, надеюсь, что нет. Я уже влюбляюсь в него, и от мысли о том, что у него нет ко мне ответных чувств, у меня пропадает аппетит. Нехорошее предчувствие в животе становится всё настойчивее.

Кладу вилку на тарелку и делаю глоток апельсинового сока.

Так, спокойно! Кайл не возился бы столько с завтраком для меня, если бы я была для него только удобной подстилкой.

— Что мы делаем? — выдаю вдруг я.

Кайл смотрит на меня, потом на свою тарелку и снова на меня.

— Мы завтракаем, — отвечает с ухмылкой.

Я слегка кривлю в усмешке губы, но на самом деле не считаю его ответ смешным. Теперь, когда я задала вопрос, мне нужно знать ответ.

— Я не об этом. Чего ты хочешь от меня… от нас?

Кайл кладет вилку, отодвигает тарелку, а потом поворачивается ко мне. Он пододвигает мой стул ближе и разворачивает его так, чтобы мы сидели друг к другу лицом. Может, этот разговор — последнее, что у нас будет, может быть, так он прощается. Мой желудок скручивает в узел.

— Я, правда, полагал, что ты понимаешь, что я от тебя без ума. Мне следовало бы догадаться, что тебе нужно услышать эти слова. Прости, но я не привык к такому… к отношениям. Последние два года я был один, женщин в моей жизни не было.

Я удивлена. Трудно себе представить, чтобы парень мог так долго обходиться без секса, но так Кайл становится для меня ещё более притягательным.

— Из меня плохой романтик. И я, наверное, хреновый парень, но Дженни Мур, ты будешь моей девушкой?

Я отвечаю: «Да», улыбаясь куда уж больше, бросаюсь к нему на грудь и обнимаю его за шею.

Кайл тянет меня к себе, заставляя пересесть к нему на колени, и легонько целует в губы. Он пристально смотрит мне в глаза. Наши лица близко, так близко, что я различаю всевозможные оттенки золотистого и коричневого на его радужке. Он скользит ладонями по моим щекам, зарывает пальцы в волосы и сжимает мне голову.

— Я влюбился в тебя, Дженни. Я хочу быть с тобой, и я не собираюсь тебя отпускать.

Кусаю нижнюю губу и борюсь с желанием не заплакать от счастья. В носе начинает щипать, перед глазами всё плывёт, а потом я чувствую, как по щеке медленно катится слеза.

— Надеюсь, что это слеза счастья, —шутит Кайл и вытирает мне щеку большим пальцем.

Я киваю в ответ, горло всё еще сдавливает так, что я не могу говорить, поэтому я целую его. В этот поцелуй я вкладываю всю свою любовь к нему и надеюсь, что он сможет почувствовать те слова, которые я не готова сказать… слова, которые, возможно, я никогда не смогу сказать.

***

Мы заезжаем ко мне домой взять чистую одежду и сумку на завтрашнее утро, а потом Кайл отвозит меня на пикник в парк в Южном Бостоне. Не знаю, когда он нашел время между мытьем посуды после завтрака и приемом душа, но он приготовил нам просто восхитительные бутерброды с ростбифом. Кайл также упаковал чипсы, виноград и воду — он все продумал. Мы неторопливо обедаем, а потом вытягиваемся в обнимку на темно-зеленом одеяле. Полный живот, объятия Кайла и солнечное тепло убаюкивают меня, и я засыпаю.

Просыпаюсь я от холода и вижу над собой густые облака, закрывшие собой солнечное тепло. Протягиваю руку, срываю травинку с заросшего газона и щекочу ею кончик носа Кайла. Он морщится во сне, но не двигается. Прикусываю нижнюю губу, стараясь сдержать смех, и щекочу его снова, только на этот раз смелее. Он дёргает головой, а потом резко открывает глаза, ловя меня на месте преступления. Кайл хватает меня за ладонь и, перекатываясь на меня сверху, удерживает мою руку над головой. Забирает у меня из пальцев травинку и щекочет ею кожу на моей шее, а потом его губы присоединяются к этой восхитительной пытке. Его рука ослабляет хватку, и я зарываюсь пальцами в его густые темные волосы. Другой рукой я обнимаю его, пока он дразнится, оставляя на моих губах короткие поцелуи и заставляя меня жаждать большего. Но мы в общественном парке, и вокруг нас — люди.

— Нужно остановиться, пока я ещё могу. Не думаю, что парк — подходящее место, чтобы сорвать с тебя одежду и поиметь тебя прямо здесь.

Кайл перекатывается на бок, садится и тянется к сумке, в которой принес еду. Достает оттуда половину буханки хлеба, и я бросаю на него вопросительный взгляд.

— Мы будем кормить уток, — показывает он в сторону пруда.

Я сажусь рядом и приглаживаю волосы.

— Ты всё спланировал. Мне нравится мужчина, который думает наперёд, — говорю я, наклоняясь к нему. Кайл обнимает меня за плечи и притягивает ближе.

— Я не говорил тебе, но раньше я был бойскаутом, — он смотрит на меня сверху вниз.

— Так значит ты всегда готов? — задаю вопрос.

Он наклоняется и целует меня в лоб, а потом смотрит в глаза и его выражение на его лице становится задумчивым.

— К тебе я не был готов.

Глава 10

КАЙЛ

Конец апреля

Я направляюсь в дом Шэрон Мур, чтобы обсудить отсутствие результатов по слежке и забрать окончательную оплату за выполненную работу. После первоначального наблюдения и компьютерного мониторинга мы не нашли на Брайана ничего компрометирующего. Шэрон всё же продлила наш контракт еще на две недели. В итоге после расследования Брайан оказался чистым. Оффшорный счет на Каймановых островах, который мы нашли, зарегистрирован на имя Брайана и Шэрон. Они — владельцы дома отдыха, в котором они останавливаются каждый раз во время приезда.

С тех пор, как мы с Дженни отправились на наше первое свидание, прошло восемь недель и всё у нас идёт отлично. Мы проводим вместе всё свободное время и ночуем друг у друга дома несколько раз в неделю. Она спит в моей квартире чаще, чем у себя, потому что я живу один, а она живёт с Элль. Я встретился с её бывшем парнем, Джошем и за то, как он смотрел на Дженни, мне хотелось заехать ему в морду. Мне ненавистно знание того, что между ними что-то было, и что они продолжают быть друзьями. Любой, у кого есть глаза, может видеть, что он всё еще её хочет, но этому не бывать — она принадлежит мне, и я никогда её не отпущу.

Приближаюсь к подъездной дорожке Муров и смотрю на величественный вид их большого дома. Он выполнен в колониальном стиле, как и большинство в этом районе. Рядом пристроен гараж на три машины, где Брайан паркует свои автомобили. Я точно знаю, что Брайана сегодня не будет: Шэрон упоминала, что после обеда, когда запланирована наша встреча, он будет играть в гольф со своими друзьями.

Иду по извилистой кирпичной дорожке к двери, вспоминая о том, как оставил Дженни сегодня утром спящей в её постели. Я поцеловал её в лоб и прошептал «Я люблю тебя» только потому, что знал, что она спала и не слышала меня. Я еще не сказал ей тех трёх важных слов. И я знаю, что уже пришло время открыться и рассказать ей о глубине своих чувств. Уверен, что ей нужно это услышать, и я хочу, чтобы она знала, что она — лучшая часть моей жизни.

Ещё мне нужно рассказать ей о том, что меня наняла Шэрон. Если Дженни каким-нибудь образом узнает до того, как у меня появиться шанс поговорить с ней, то это станет катастрофой и принесет ей нестерпимую боль. И я уж точно не хочу сделать ей больно.

Я стучусь в дверь и уже через мгновение слышу приглашение Шэрон войти. Иду за ней на кухню, и мы обмениваемся любезностями.

— Вот заключительный отчет. В нём — подробная информация о проделанной работе, — передаю ей папку.

— Вот твой чек. Я очень ценю всё, что вы сделали, у меня прямо груз с плеч упал, когда я узнала, что это просто моё разыгравшееся воображение. Я чувствую себя немного виноватой за, что провернула всё у него за спиной, но пока он этого не знает, ему не будет больно.

Я открываю рот, чтобы ответить, но тут слышу голос, который совершенно не ожидал услышать.

— Кайл, что ты здесь делаешь? — спрашивает Дженни и между бровей у неё залегает глубокая морщина.

Я не успеваю ничего сказать, потому что вмешивается Шэрон:

— Откуда вы знаете друг друга?

Я открываю рот ответить, но в этот раз Дженни опережает меня:

— Мы друзья. Мы познакомились в кафе рядом с университетом.

Дженни стоит, скрестив руки на груди, и выглядит неуверенно.

— Шэрон, звони, если тебе что-нибудь понадобиться, — говорю я и двигаюсь в сторону Дженни: — Давай выйдем.

Дженни какую-то секунду колеблется, и когда мне кажется, что она со мной никуда не пойдет, делает шаг в моем направлении. Я жду, пока мы окажемся снаружи, и дверь за нами закроется, и только потом начинаю говорить:

— Я хотел рассказать тебе, что работаю на Шэрон, но с этической точки зрения не смог.

Дженни продолжает держать руки скрещенными на груди и не смотрит на меня.

— И давно ты работаешь на Шэрон? — спрашивает она меня.

Вот хрень!

Я не отвечаю.

— С каких пор? — повторяет она вопрос уже на повышенных тонах.

— Ещё до нашей встречи.

Её глаза широко открываются, и она смеется, но её смех звучит совсем не весело. Она злиться, и сейчас — мой единственный шанс оправдаться.

— Как ты смотришь на то, чтобы сесть ко мне в машину? Я всё объясню.

Дженни выглядит так, словно собирается сказать «нет».

— Пожалуйста, — прошу её.

Она кивает и идет рядом со мной по дорожке. Открываю перед ней пассажирскую дверь и, обойдя машину, усаживаюсь на место водителя. Дженни сидит на сиденье, выпрямив спину и уставившись прямо перед собой.

— Шэрон наняла меня проследить за твоим братом. — Я останавливаюсь, услышав её удивленный вздох. — Он вёл себя подозрительно, и Шэрон хотела убедиться, что он не делает ничего дурного. Мы установили в доме камеры, я дал ей новый телефон, по которому мы отслеживали его передвижения, мы также следили за его активностью в интернете. На твоего брата мы не нашли ничего сомнительного.

— Ты видел меня на тех камерах? — спрашивает она меня почти шепотом.

На секунду закрываю глаза и собираюсь с духом, чтобы выстоять перед силой её гнева.

— Да. Первый раз я увидел тебя во время наблюдений с камер. Ты вошла поговорить с братом в его кабинет, и я сразу обратил на тебя внимание. Я не знал, кто ты и почему ты была там, поэтому на следующее утро я спросил Шэрон, и она объяснила.

Дженни бросает на меня взгляд, и в её глазах блестят слезы.

— Ты видел меня в спальне? —спрашивает она, и на последнем слове её голос срывается.

Чёрт! Думаю, ей вряд ли понравится мой ответ.

— Да, видел.

И почему я не рассказал ей этого раньше?

Было бы намного лучше, если бы она узнала всё от меня, чем вот так, неожиданно.

— О, Господи! — Дженни опускает голову и закрывает руками лицо: —Ты видел личное, то, что никогда не должен был видеть. — Она опускает руки и открывает покрасневшее от смущения лицо. — Наша первая встреча была не случайной?

Дженни поднимает на меня взгляд и пристально смотрит, ожидая ответа.

— Нет, это было совпадением, и наша случайная встреча в кафе. Я и понятия не имел, что ты там будешь. Я был так счастлив увидеть тебя снова. Казалось, что судьба всё время сталкивает нас вместе. Мне очень хотелось узнать тебя поближе, и я знал, что однажды расскажу тебе, что меня наняла Шэрон. Я собирался сказать тебе об этом в ближайшее время, но боялся, что потеряю тебя из-за этого. Я не хочу потерять тебя, Дженни. Я люблю тебя.

По её щекам текут слезы, и мне так хочется обнять её и не отпускать.

— Не стоит использовать эти слова сейчас. У тебя было море времени, чтобы сказать мне их, и ты решил сделать это именно сейчас? Нельзя бросаться такими словами, только чтобы манипулировать мной и получить моё прощение.

— Я сказал серьёзно. Я люблю тебя, и мне жаль, что я не сказал тебе раньше, потому что это чувство у меня к тебе уже несколько недель, — я протягиваю руку взять её ладонь, но она останавливает меня.

— Не прикасайся ко мне. Все наши отношения простроены на лжи. Как ты можешь думать, что я смогу простить такое? Я доверилась тебе… ты — первый человек, которого я впустила в свою жизнь после смерти Дэвида, и вот что получилось. Может, встречаться с Джошем было лучшим вариантом, по крайней мере, он никогда не делал мне больно.

Я меняюсь в лице, когда смысл её слов доходит до меня, пронзает, как стрела, и убивает насмерть. Я вижу, как Дженни тянется к дверной ручке, и моё сердце заходится в панике.

— Дженни, я был серьёзен, когда говорил, что люблю тебя. Прости, что причинил тебе боль. Это было не специально, и я надеюсь, что ты это понимаешь.

Она оглядывается на меня через плечо, и в её голубых глазах я вижу муку… лазурно-синих глазах, которые я, возможно, никогда больше не увижу. И это отзывается в моём сердце острой болью.

— Не звони мне больше.

Она отворачивается, выходит из машины и захлопывает дверь. Дженни уходит от меня по дорожке, ни разу не оглянувшись назад.

— Бля-ядь! — я в гневе луплю по рулю. Она никогда не простит меня.

Забавно, как иногда складывается жизнь. Наконец-то всё налаживается, и теперь ты можешь быть счастлив, как никогда раньше, и вдруг БУМ… и все разваливается у тебя прямо на глазах. Какой тогда смысл даже пытаться?

Глава 11

ДЖЕННИ

«Не оглядывайся… не оглядывайся… не оглядывайся…» — напоминаю я себе снова и снова, пока несусь к двери. Я ужасно зла на него, но какая-то часть меня хочет развернуться и в последний раз увидеть Кайла МакКензи. При мысли, что я его никогда больше не увижу, из груди вырываются рыдания.

Я обрушиваюсь на дверь, хватаясь за ручку, колени подгибаются, и я чувствую глубокое отчаяние. Оказавшись в доме, я переключаю всё своё внимание на то, чтобы добраться до своей спальни как можно быстрее, и попав под защиту своей собственной комнаты, бросаюсь на кровать и даю рыданиям вырваться на волю. Я обнимаю себя за живот, подаю плечи вперёд, и, скрутившись калачиком, плачу, пока не засыпаю.

Проснувшись, смотрю на часы, вижу, что время уже далеко за полдень, и понимаю, что проспала несколько часов. Мои глаза будто запорошило песком, а кожу на щеках стянуло от пролитых ранее слёз. При мысли о том, что случилось с Кайлом, мой желудок сжимается. Не могу поверить. Просто бред какой-то. Сегодня утром я проснулась в его постели после ночи любви, а теперь… он ушел из моей жизни навсегда.

Я пытаюсь всё осознать, и у меня голова идет кругом.

Нельзя оставаться в постели вечно, и мне нужно вернуться в свой собственный дом. Дома — Элль, она поможет мне со всем справиться.

***

Как только Элль видит мое лицо, она понимает, что что-то не так.

— Что случилось Джэм? — спрашивает она, и в её голосе слышно беспокойство.

Элль всегда поддерживала меня, несмотря ни на что, и я знаю, что и в этот раз она поможет мне справиться.

— Мы с Кайлом расстались. Я порвала с ним, и мы больше не будем встречаться.

Элль выглядит удивленной, но молчит, ожидая продолжения.

— Шэрон наняла его шпионить за Брайаном, и он увидел меня на видео ещё до нашей встречи. У меня такое чувство, что я даже не знаю, кто он есть на самом деле. Всё это время я думала о нём, как об одном человеке, а теперь выясняется, что он совершенно другой.

Кусаю ноготь большого пальца и стараюсь сдержать слезы. Я потратила уже достаточно слез на Кайла МакКензи.

— Он подстроил вашу первую встречу? — спрашивает Элль, сидя на нашем диване.

Подхожу и усаживаюсь рядом, погружаясь глубоко в подушки.

— Он утверждает, что нет, но я не знаю, чему теперь верить. — Я хватаю одну из красных подушек и прижимаю её к груди: — Я не должна была встречаться с ним. Почему я влюбилась в него?

— Джэм, может, тебе стоит дать ему еще один шанс? Если он не устраивал вашу встречу, то не думаю, что всё так плохо, как ты себе нарисовала. Я знаю, что тебе больно, и это только ухудшает дело, но мне кажется, ты должна дать ему ещё один шанс. Я с уверенностью могу сказать, что он действительно заботится о тебе, достаточно просто увидеть, как он смотрит на тебя.

— Я не знаю, что думать Элль. Сейчас я хочу одного: забыть этот день навсегда.

Глава 12

КАЙЛ

За пять дней, прошедших с тех пор, как Дженни разорвала наши отношения, я стал совсем плох. Работу выполняю на автомате, двигаясь, как лунатик, а вечером напиваюсь до беспамятства, только чтобы забыть, как одинока моя кровать без неё… какой пустой кажется без неё моя жизнь.

Я отправлял сообщения каждый день, но Дженни ни разу не ответила. Я знаю, что она не хочет сейчас со мной говорить и не виню её. Но если я не поговорю с ней, то как я смогу всё исправить? Стараюсь дать ей время, но, чёрт, как же тяжело быть от неё вдалеке. Мне очень хочется пойти к ней домой и потребовать, чтобы она поговорила со мной, но боюсь, что решение уже принято и тогда наш разрыв будет окончательным. Если я не буду её видеть, то так я смогу притвориться, что у меня есть шанс вернуть её.

Я точно опустился на самое дно, раз жду возле здания, где у Дженни сейчас проходит занятие. Она не узнает меня: я сижу в припаркованной машине K.D. Investigations, которую мы обычно используем для слежки, и ещё на мне сейчас кепка, надвинутая низко на лоб, и темные очки. Теперь я фактически занимаюсь сталкерством. Как же низко я опустился за такой короткий промежуток времени!

Господи.

Подумав о том, что я сейчас делаю, качаю головой. Да, я противен себе, но не настолько, чтобы уехать, не увидев её хотя бы мельком. Я не видел её пять дней и больше не могу. Мне нужно знать, что она в порядке. Надеюсь, что, увидев её, ужасная боль в моей груди успокоиться или, по крайней мере, станет терпимой.

Из главных дверей здания начинают выходить студенты. Бросаю взгляд на часы проверить время. Ищу в толпе Дженни, но пока её не замечаю. Старательно продолжаю наблюдать, пугаясь, что, если я отведу взгляд от дверного проема хоть на секунду, то упущу её. Как только толпа редеет, из здания выходит Дженни. Она улыбается и оглядывает через плечо на кого-то позади.

Чёрт, нет!

Дженни со своим бывшим парнем, Джошем. Они идут по тротуару в мою сторону, и я замечаю, что Джош обнимает её за плечи, а она улыбается ему так, как раньше улыбалась мне.

Чёрт подери!

Завожу машину, выжимаю газ и, практически ничего не видя, выезжаю на оживленную дорогу. Проезжаю мимо них и смотрю строго вперёд, на дорогу перед собой — в голове не укладывается, что я потерял её навсегда.

***

Несколькими часами позже я сижу здесь, на своём диване, и приканчиваю бутылку «Джеймсона». В груди всё ещё чувствуется обжигающая боль. Мне казалось, что я смогу избавиться от неё с помощью алкоголя, но сейчас уже не думаю, что что-либо сможет её заглушить. Всю свою оставшуюся жизнь мне придется иметь дело с этой болью, как с постоянным напоминанием о ране, оставленной в моём сердце Дженни Мур. Какой же я придурок, если думал, что смогу быть с кем-то вроде неё. Нужно было держаться от неё подальше. Я же сам говорю другим людям прислушиваться к своим инстинктам, те не обманут. Наверное, мне нужно было прислушаться к своему собственному совету, потому что сейчас всё — полный отстой.

Глава 13

ДЖЕННИ

«Прости. Умоляю, прости меня. Я скучаю по тебе».

Кайл начал писать мне сообщения в день, когда мы расстались, и с тех пор сообщения от него приходили в течение всех пяти дней. Я не открывала ни на одно из них, до сих пор. Не нужно было подпускать его близко, о чем я только думала? Я с самого начала знала, что от него сплошные неприятности, я просто убедила себя дать ему шанс, и теперь без него чувствую себя несчастной. Ненавижу Кайла, за то, что заставил влюбиться в себя. И почему только я не защитила своё сердце получше?

До окончания последнего курса осталось всего пару недель, и я решила по максимуму сосредоточиться на успешной сдаче выпускных экзаменов. Вот прямо сейчас я сижу в библиотеке и готовлю методическое пособие для урока по психологии. Теперь, когда я не бываю так много с Кайлом, у меня появилось много свободного времени, которое можно посвятить учёбе в университете. Раньше я заботилась только об одном: получить хорошие оценки. Но сейчас всё изменилось. Не важно, как сильно я злюсь или говорю себе, что нужно забыть Кайла, кажется, я не перестаю скучать по нему. Мне хотелось бы презирать его — тогда я смогла бы забыть его быстрее.

Я стала проводить больше времени с Элль и Джошем. Они стараются отвлечь меня от мыслей о разбитом сердце и провальных отношениях, и я люблю их за это. У нас с Джошем сегодня днем были занятия в одном здании, и после окончания мы сходить вместе пообедать. С Джошем легко и весело. Хотелось бы мне почувствовать к нему ту же глубину чувств, что и к Кайлу. Тогда всё было бы намного проще. С Джошем ты получаешь то, что ты видишь. Ох, и угораздило же меня влюбиться в единственного человека, в которого нельзя было влюбляться!

Когда я собралась уходить, в библиотеке оставалось совсем мало народу. На выходе из здания я замечаю, что уже совсем стемнело. Я и не представляла, что столько времени потратила на учебу. Звезд сегодня не видно, так что они не помогут осветить ночное небо. Даже уличные фонари выключены, и темнота кажется гнетущей. Я возвращаюсь в свою квартиру и начинаю замечать, что поздно вечером я иду по улице в полном одиночестве. В конце концов волоски на спине и шее становятся дыбом, и сложно сказать, реально ли есть тому причина или я иду на поводу у разыгравшегося воображения. Пытаюсь успокоить дыхание и дышать помедленнее: от паники нет никакой пользы. Мне нужно вернуться домой как можно быстрее и тогда я смогу расслабиться.

До дома я добираюсь в безопасности и в рекордные сроки. Открыв дверь в свою квартиру, я с облегчением вздыхаю. Смеюсь над собой и тем, как нелепо вела себя последние пятнадцать минут. Снимаю обувь, бросаю рюкзак у двери и направляюсь в спальню переодеться во что-то более удобное. Элль вышла на встречу с каким-то футболистом, с которым она познакомилась на вечеринке, поэтому я не знаю, вернется она позже или только завтра утром.

Иду в свою спальню и вдруг чувствую, что что-то не так.

Но уже слишком поздно.

Когда я вхожу, меня хватают и бросают на кровать. Лицо прижимают к одеялу.

Пытаюсь сделать вдох и закричать, но не могу. Я едва могу дышать.

Кто-то удерживает мою голову рукой так, будто пальцами собирается раздавить основание черепа. Я пытаюсь сопротивляться и молочу руками, но этот кто-то придавливает меня вниз так сильно, что я не могу двигаться.

Меня хватают за правую руку и заламывает её за спину, пока пальцы не касаются руки, которая удерживает мою голову.

Эта боль невыносима.

Похоже, я задохнусь.

Мое плечо может выскочить из сустава в любую секунду.

И локоть вот-вот сломается.

И тут я слышу голос:

— Хватит сопротивляться.

Я хочу закричать.

Пронзительно и громко.

Но у меня получается только хныкать.

И я снова слышу голос:

— Заткнись нахуй.

Кажется, я сейчас отключусь.

В следующие тридцать секунд я чувствую только боль и страх.

Я внезапно понимаю, что он там не один, и они знают, что делают. Потому они действуют методично.

Ещё не успев осознать случившееся, я чувствую, что мои руки связывают за спиной.

Потом мне связывают лодыжки, а затем колени.

Они перекидываются несколькими фразами.

Я полностью в их власти. За всю свою жизнь я не была так напугана.

Как бы мне хотелось, чтобы здесь был Кайл.

Я чувствую слабый укол в шею и всё вокруг исчезает.

Глава 14

КАЙЛ

Меня будит звонок мобильного. Я дезориентирован. Голова трещит с похмелья от выпитого вчера вечером виски. Пока я выясняю, где мой мобильный, звонок прекращается.

Я медленно сажусь и стону от колющей боли в глазах и тупой боли в спине — последствия пьяной отключки прямо на диване. Опускаю ноги на пол и на какой-то миг остаюсь сидеть, упираясь локтями в колени и пытаясь сориентироваться. Такое ощущение, что голова набита камнями. От меня чувствуется затхлый запах виски, исходящий из моих пор. Закрываю глаза и роняю голову на руки. Я разочарован в себе и в том, каким образом я справляюсь с расставанием. На самом деле я никогда не топил проблемы в выпивке, так что пора прекращать это безрассудство, пока не стало слишком поздно.

Я принимаю душ, надеваю джинсы и футболку. Но только когда съедаю тост и выпиваю кофе, головная боль начинает утихать. Бросаю взгляд на часы и замечаю, что уже поздно начинать рабочий день, но, если честно, мне насрать.

Какое это имеет значение? Моя жизнь без Дженни — сплошное дерьмо. Дженни была единственным ярким событием в моём безрадостном существовании, и теперь она ушла. Мы расстались, и это моя вина. Никто не виноват, только я.

Звонок телефона вытаскивает меня из депрессивных мыслей. На экране отображается имя Элль, и я немедленно отвечаю.

— Привет!

— Кайл, Дженни с тобой?

Что? Почему она должна быть со мной?

— Нет. Я не разговаривал с ней с прошлых выходных.

— Думаю, с ней что-то случилось. Прошлым вечером она не вернулась домой, она не написала мне и не отзвонилась, где она.

При мысли, что Дженни могла провести эту ночь с Джошем, в моём желудке будто растекается кислота. В голове всё мешается. Закрываю глаза и сжимаю зубы, пытаясь смириться с этой мыслью.

— Может, она с Джошем? — выдавливаю из себя, хотя и знаю, что не готов услышать подтверждение моего худшего кошмара.

— Нет, она не у него. Я уже говорила с ним, и он не видел её со вчерашнего вечера. Они пообедали вместе, потом Дженни пошла в библиотеку, но домой не вернулась.

— Ты звонила в дом её брата, может, она там?

Где-то же она должна быть!

Мои мысли снова путаются.

— Звонила. На этой неделе они её не видели. Я пришла сегодня утром домой, нашла её обувь и рюкзак у двери, но никаких признаков, что она ночевала дома. У неё по утрам в пятницу занятия, и она никогда бы не пропустила их перед экзаменами. Я, правда, волнуюсь, Кайл, мне кажется, что с ней что-то случилось.

В её голосе слышны слёзы. Мой желудок сжимается, а внутри уже начинает просыпаться коп.

— Мне нужно сделать несколько звонков. Если услышишь что-то от неё, немедленно позвони.

Закончив разговор с Элль, я звоню Джеку, моему старому напарнику со времен моей службы в полицейском участке. Рассказываю ему о том, что случилось, он берет у меня описание Дженни и всю необходимую информацию. В отчётах информации о найденных неопознанных трупах нет, и сам этот факт даёт мне возможность вдохнуть свободнее.

После того, как я вешаю трубку, я включаю компьютер и открываю учетную запись своего телефона. Дженни не знает, и я, конечно же, не собирался ей говорить: чтобы всегда отслеживать её местоположение, я установил на её телефон приложение. Последние отголоски вины, что я сделал это у неё за спиной, исчезают. Пока это поможет мне найти её и вернуть домой в целости и сохранности. Сейчас только это имеет значение. Ввожу номер её телефона и молюсь, чтобы на экране появилось его текущее местоположение. Задерживаю дыхание и жду. Когда отображается адрес, мой желудок сжимается. Это та часть города, куда идти Дженни незачем.

Она никогда бы туда не пошла.

Она не должна быть там.

Что-то не так.

Я чувствую это.

Обуваюсь, хватаю пистолет и по пути к машине звоню Дереку, договариваясь с ним о месте встречи.

Глава 15

ДЖЕННИ

Веки кажутся неподъемными и глаза совсем не открываются. Всё тело болит, а в руках и ногах ощущается необычайная тяжесть. Я вспоминаю о случившемся. И как только в памяти всплывают все подробности, мои глаза немедленно открываются. Когда до меня доходит, что я лежу на кровати, прикованная за запястья и лодыжки, меня накрывает волна паники.

Дыхание ускоряется.

В легких не хватает воздуха.

У меня гипервентиляция, и, если я сейчас же не успокоюсь, то потеряю сознание.

Сердце колотится так быстро, что мне кажется, что я чётко слышу его даже через звон в ушах.

Чёрт!

Это приступ тревожности. Я страдала от неё после пожара. Тогда мне пришлось лечиться несколько месяцев, чтобы, наконец-то, вернуть контроль над своим телом. И вот я снова в той же ловушке, и в самое неподходящее время.

Нужно дышать.

Закрываю глаза и полностью сосредотачиваюсь на том, чтобы замедлить дыхание, — этот первый шаг первый для остановки панической атаки. Времени уходит больше, чем обычно, потому что, зная, что я прикована к чёртовой кровати, мне трудно сосредоточиться на дыхательных упражнениях.

Ощущение потребности срочно что-то предпринять борется в моём теле с необходимостью успокоиться. Я не знаю, где я, кто меня похитил или когда они вернуться. Я понимаю, что сейчас у меня нет возможности сбежать, и мысль о том, что они могут сделать со мной всё, что угодно, а я не смогу этому противостоять, приводит меня в ужас. Я совершенно беспомощна.

Понимаю, что нужно оставаться максимально спокойной, поэтому возвращаюсь мыслями к единственному человеку, с которым я чувствую себя в безопасности, — Кайлу. Я бы отдала почти что угодно, лишь быть вернуться в прошлое и изменить исход нашей ссоры. Но вместо этого, последние пять дней я избегала его, хотя могла быть безумно счастлива в его объятиях. Теперь его последнее воспоминание будет связано с нашим расставанием. Как бы мне хотелось, чтобы я тогда, уходя, оглянулась… Если бы я оглянулась, то у меня не хватило бы сил порвать с ним.

Мне кажется, что я лежу здесь уже несколько дней. Двуспальная кровать, на которой я нахожусь, покрыта старой простыней с пятнами, и я даже думать не хочу, что это могут быть за пятна. Судя по бетонным стенам и полу в большой квадратной комнате, я, похоже, в подвале. Запах плесени забивает нос. В воздухе ощущается сырость, присущая многим неотделанным подвалам в штате Массачусетс. Зачем кому-то похищать меня и держать в заложниках в доме?

Воспроизвожу в памяти события прошедшей ночи, надеясь найти подсказку о похитителе, но не замечаю ничего особенного.

Вокруг царит абсолютная тишина. В горле пересохло и хочется в туалет. Но всё это мелочи по сравнению с сильнейшей болью в руках и ногах, прикованных к изголовью кровати. Плечам настолько больно, что хочется кричать, но я знаю, что облегчения в ближайшее время не стоит ждать. Возможности сбежать нет, и вероятность того, что я выживу, практически близка к нулю. Только Богу известно, что мне уготовано.

Есть только небольшая надежда, что Элль начнёт искать меня, когда поймёт, что я не вернулась домой. Мы всегда сообщали друг другу, когда ночевали в другом месте и до этого момента мы всегда следовали этому правилу. Мой мобильный всё еще в заднем кармане — я чувствую его тонкий корпус, лежа на нём сверху задницей. Хорошо, что после библиотеки так и оставила включенным беззвучный режим. Иначе его бы до сих пор уже нашли.

Надеюсь, что Элль сообщит в полицию, но человека обычно считают пропавшим только через двадцать четыре часа и, если честно, к тому времени я могу уже быть мертвой.

Элль обязательно позвонит Кайлу: подумает, что, возможно, я с ним. Она всё время доставала меня, говорила мне пойти к Кайлу и восстановить наши отношения. Не знаю, так ли это легко, как ей кажется, но, в данной ситуации у меня есть возможность взглянуть на всё по-другому. Если бы я смогла вернуться на пять дней назад и сделать всё заново, то я не закончила бы наши отношения. Я попыталась бы со всем разобраться. Я люблю Кайла, и боюсь, что теперь у меня никогда не будет возможности сказать ему об этом. При воспоминании, каким убитым он выглядел, когда я с ненавистью сказала ему никогда больше мне не звонить, глаза застилают слезы. Надеюсь, что эти слова не будут последними сказанными ему.

Звук поворачивающегося в замке ключа отвлекает меня от мыслей и возвращает в пугающее настоящее. Я не знаю, кто находится по ту сторону двери, и это заставляет меня трястись от страха. Подсознательно задерживаю дыхание. Дверь открывается, и в комнату входят двое мужчин. На вид им где-то 25-30 лет, и никого из них я не знаю. Они не скрывают свою личность, и это меня беспокоит. Не удивлюсь, если это значит, что они планируют меня убить.

— Так-так-так, похоже, наша маленькая гостья проснулась, — говорит один из них, что меньше ростом, и они подходят к месту, где меня удерживают. — Посмотри-ка, как она лежит здесь, прям ждёт нас.

Коротышка останавливается возле края кровати, плотоядно осматривает меня и потирает ладони. Его голубые глаза такие светлые, что кажутся почти бесцветными, придавая ему некий дьявольский вид. На выбритой голове мужчины виднеется только короткая каштановая щетина и, если его вид кажется мне недостаточно пугающим, то это довершает вытянутый им нож. Я начинаю паниковать, дергать за наручники и мычать в скотч, который до сих пор закрывает мне рот. Коротышка наклоняется и срывает с моих губ клейкую ленту. От возникшего жжения я хватаю воздух ртом. Как бы ни было больно, всё же хорошо наконец избавиться от скотча, иметь возможность облизать губы, открыть и закрыть рот.

В его глазах появляется сумасшедший блеск. Он наклоняется и ведёт кончиком ножа по центру моей рубашки сверху вниз.

— Я хочу слышать твои крики, когда буду трахать тебя. Это меня заводит. Никто тебя здесь не услышит. Так что постарайся: чем громче, тем лучше.

Я вскрикиваю, когда нож надавливает на мою кожу и режет её. Коротышка разрезает мою рубашку, и я чувствую на животе теплую струйку крови. Затем нож скользит мне под бюстгальтер и разрезает застежку впереди, словно её и не было. Теперь верхняя часть моего тела оголена, и они оба бросают на меня жадные взгляды. Чёрт! Не могу поверить, что это происходит со мной. Нужно потянуть время, нужно сделать что-то, чтобы неизбежное стало реальностью как можно позже. Понимаю, что когда они закончат разбираться со мной, при условии, что я это переживу, я никогда уже не буду прежней.

— Кто вы? Почему я здесь?

Глубокий смех высокого мужчины заставляет меня дернуться от страха.

— Здесь не ты задаёшь вопросы, — орёт на меня коротышка. — Это я решаю, что тебе нужно знать. Ты здесь из-за своего любимого старшего братца Брайана. Он задолжал кой-кому деньги, и нас наняли вернуть их. Я решил, что ты будешь частью нашей оплаты за нашу работу. Я получаю всё, что хочу.

Он разрезает тонкий материал моих брюк, и холодный металл оцарапывает мне кожу.

О, Боже!

Зажмуриваю глаза и молю Бога дать мне сил пройти через то, что, похоже, мне предстоит.

Только когда исчезают трусики —последняя между нами преграда — и он ужасно грубо запихивает в меня пальцы, я начинаю кричать. Я ору так, будто за мной пришли демоны из ада. Равнодушный сумасшедший смех отдаётся в комнате эхом, высокий мужчина начинается двигаться и останавливается возле кровати у моей головы. Боковым зрением вижу, что он расстегивает ширинку. Я начинаю кричать еще громче, так громко, как только возможно.

— У меня есть чем заткнуть твой большой рот, — говорит высокий, и они снова начинают смеяться. Замечаю, что коротышка уже снял штаны и теперь те болтаются у него на бёдрах. Стоя у кровати, он передёргивает себя одной рукой и жестко шарит во мне другой. Стараюсь не думать о боли, когда его пальцы рвут мою нежную плоть. Я зажмуриваюсь, слезы стекают по щекам и впитываются моими волосами.

Что-то слегка скользит по моей щеке, прижимается к моим губам, и я отворачиваю голову в другую сторону.

О, Господи! Нет. Нет. Нет! Если он засунет мне в рот свой член, то я его откушу!

Почему-то мысль о его мерзком члене у меня во рту кажется мне намного хуже, чем если бы они оба насиловали меня по очереди.

Я не смогу прожить остаток своей жизни, зная его вкус… помня ощущение, когда он был у меня во рту. От этой отвратительной мысли моё тело прошивает дрожь. Высокий сжимает пятернёй мои волосы и резко дёргает мою голову в свою сторону. В это время другой рукой он сжимает свой член. Матрас прогибается под тяжестью тела его друг, который влезает на кровать и устраивается у меня между ног.

НЕТ!

Чувствуя, как его пальцы впиваются в кожу на моих бедрах, я открываю рот и ору так громко, как только могу.

Кто-нибудь! Услышьте меня!

— Отпусти её, или я вышибу твои грёбанные мозги!

Это голос Кайла! Я перестаю кричать и задерживаю дыхание, стараясь увидеть, что происходит.

Он нашел меня!

— Если он не вышибет тебе мозги, то это сделаю я.

Я узнаю голос Дерека, и чувствую облегчение, что Кайл не один.

Парень у моей головы поднимает руки вверх и отходит. Я смотрю на коротышку, который сидит у меня между ног, и замечаю, как в его руке блестит нож.

— У него нож! — кричу я в момент, когда коротышка поворачивается метнуть нож. Звук выстрела из пистолета Кайла звучит, как раскат грома, и оружие возвращается в кобуру ещё до того, как нож падает на пол. Раздаётся возглас боли, и парень, держась за плечо, резко падает с кровати вниз. Дерек поднимает с пола нож, а потом для верности бьёт ногой коротышку по рёбрам.

— На пол! Руки за спину! — слышен приказ Кайла, а потом щелчок металлических наручников.

— Я пригляжу за ними, иди к своей девушке.

Снаружи слышится звук сирен, и я с облегчением выдыхаю: теперь с этим будет разбираться полиция.

— Дженни, ты в порядке?

Кайл снимает свою толстовку и осторожно накрывает меня, прикрывая мою наготу, а потом обходит кровать с другой стороны и снимает удерживающие мои руки наручники. Прикусываю нижнюю губу и киваю головой — меня переполняют такие сильные эмоции, что я не могу говорить. Кайл массирует каждую руку, восстанавливая кровообращение. Он расстегивает наручники на моих лодыжках, а потом опускается на колени и гладит меня по щеке. Я смотрю на него сквозь слезы и начинаю рыдать. Он обнимает меня и тянет к себе на колени. И в этот момент для меня не существует другого более идеального места.

— Я люблю тебя, — шепчу я измученно ему в ухо, продолжая плакать. — Я люблю тебя. Я думала, что у меня больше не будет шанса сказать тебе это.

Обнимаю его за шею и в поисках безопасности, которую могут дать только его объятия, плотно прижимаюсь к его телу.

Глава 16

КАЙЛ

Впервые за всю неделю я лежу в постели рядом с Дженни и не могу заснуть. Сцена, которую я застал, продолжает крутиться перед глазами снова и снова. Если бы мы опоздали хотя бы на пару секунд, то её бы жестоко изнасиловали двое мужчин, и она, возможно, никогда бы не оправилась.

В течение многих лет я мало думал о высшей силе, особенно после той перестрелки. То, что я после выстрела в голову выжил, вероятно, должно было сделать меня более духовным, но произошло как раз наоборот. Я чувствовал себя так, будто у меня украли жизнь, будто я был за что-то наказан. Только сейчас, когда я вижу, как мягко во время дыхания опускается и подниматься грудь Дженни, я понимаю, что верю в божественное вмешательство. Как же иначе мы успели в последний момент?

Как только полиция арестовала похитителей Дженни, они сдали друг друга. Они также рассказали, что вдохновителем этой схемы был Бен, мой айтишник. Когда он начал расследовать для K.D. Investigations дело Брайана, то обнаружил способность того отмывать деньги. Бен спрятал от нас с Дереком то, что нашел, и заключил с Брайаном что-то вроде союза. Брайан должен был отмывать деньги, которые воровал в интернете Бен. По-видимому, когда Брайан запросил больший процент, Бен отказался. Тогда Брайан отомстил, украв у Бена деньги и спрятав их на оффшорных счетах. Бен нанял братьев Мартелли, известных своими криминальными связями, похитить Дженни и убедить Брайана вернуть деньги.

Не знаю, понял ли Бен, что именно планировали братья Мартелли сделать с Дженни, но уверен, что они не отпустили бы её. Огромное облегчение знать, что преступникам светит серьёзный срок, и Дженни не придется иметь с ними дело снова.

Единственный положительный момент во всей этой ситуации — мы с Дженни снова вместе, и я не собираюсь её отпускать. Я собираюсь сделать всё, чтобы быть достойным её любви, и, так или иначе, убедить её провести со мной остаток всей её жизни.

***

Я стараюсь занять сегодня Дженни делами, чтобы она не особо задумывалась о событиях вчерашнего дня. Мы пришли в её любимый книжный магазин, и я сказал ей выбрать всё, что она пожелает. Я даже согласился почитать ей вслух. Даже не знаю, как я на это согласился, но думаю, что сейчас я готов сделать для Дженни всё, что она попросит.

Мы спланировали пообедать в кафе прямо возле книжного магазина. Пока мы неторопливо наслаждаемся едой, я решаюсь поднять вопрос о её переезде и посмотреть, что она на это скажет. Понимаю, что я Дженни только что вернулась, но, если я и усвоил что за последние несколько лет, так это то, что никогда не известно, что тебе ждёт впереди. Я не заглядываю вперёд на несколько лет, которых у меня, скорее всего, не будет. Я только могу наслаждаться моментом здесь и сейчас, и мне нужно, чтобы в нём была Дженни.

— Ты переедешь ко мне?

Вопрос звучит неожиданно, и Дженни сначала выглядит потрясенной. Затем на её губах появляется улыбка, и она смотрит мне прямо в глаза.

— Ты уверен, что хочешь этого на самом деле, а не из-за вчерашнего?

Дженни поднимает бровь и, наклонив голову в сторону, изучает моё лицо.

— Я на сто процентов уверен, что хочу видеть тебя со мной рядом каждый день и каждую минуту. Я больше и дня не хочу жить без тебя. Всю прошлую неделю я чувствовал себя несчастным. —Я протягиваю руку и сжимаю её ладонь в своей. —Прошу тебя, переезжай ко мне.

Я жду ответа Дженни, затаив дыхание. Даже если она откажется, всё равно ничего не изменится: я просто дам ей больше времени и попрошу её снова позже.

— Хорошо, я перееду к тебе.

***

Спустя три недели

Дженни переехала в мою квартиру вчера. Мне нравится, что она всё время со мной. Она закончила университет и сдала на отлично все выпускные экзамены. Скоро у неё будет выпускной, а потом она собирается искать работу.

После похищения прошло несколько недель, и дела у Дженни идут так, как и ожидалось. Иногда ей снятся кошмары, но Дженни нашла психотерапевта, который ей нравится. С доктором Саттон Дженни встречается пару раз в неделю, и, похоже, что сеансы ей помогают. Психотерапевт сказала Дженни, что ей в рамках своего лечения нужно навестить Брайана. Мы собирались сходить к нему в тюрьме на следующей неделе. Его пока, до начала суда, содержат там.

На прошлой неделе мы пригласили Шэрон на ужин. Она была действительно рада, что мы с Дженни теперь вместе. Ей стало легче, что в результате всей этой суматохи произошло что-то хорошее. Она разводится с Брайаном, выставляет их дом на продажу и переезжает поближе к своей семье. Я знаю, что Дженни эта новость расстроила, но они уже договорились через несколько недель встретиться за обедом.

***

Сегодня у нас с Дженни был романтический ужин, и сейчас, отвозя её домой, я думаю только о том, как же сильно я соскучился за тем, как её плоть сжимается вокруг моего члена. С момента нашего воссоединения у нас совсем не было секса. Я держал дистанцию, давая ей время восстановиться после полученной травмы, но какая-то часть меня надеется, что я смогу избавить её от воспоминаний хорошим трахом.

Держась за руки, мы идём по коридору, ведущему к нашей квартире. Свободной рукой достаю ключ от входной двери и вставляю его в замочную скважину. Именно в этот момент Дженни начинает говорить и слова, вылетающие из её рта, вызывают у меня шок:

— Когда ты собираешься меня трахнуть?

Я пялюсь на неё, стараясь понять, почудилось мне или она действительно это сделала.

— Ты слышал меня. Когда? Я ждала, думала, что тебе нужно время, но больше я не могу ждать. Мне нужна твоя помощь, чтобы стереть всё, что случилось, из памяти.

Я открываю квартиру, затаскиваю за собой Дженни внутрь и пинком захлопываю за собой дверь. Бросаю ключи на стол и подхватываю девушку на руки. Она сжимает ногами мои бедра, и я припадаю к её губам. Мы продолжаем целоваться, пока я несу её в спальню, и желание погрузиться внутрь неё так велико, что перед ним просто невозможно устоять.

Поднимаю её короткую юбку и провожу ладонями по округлостям её попки, а потом прижимаю Дженни к стене. Расстегиваю штаны и спускаю их ровно настолько, чтобы освободить свой член. Хватаюсь с двух сторон за её трусики и срываю их. Дженни опускает ноги на пол, а потом толкает меня в грудь.

— Отойди, — приказывает она, и мой член дергается.

Никогда не видел, чтобы она брала на себя инициативу, и это меня моментально заводит. Её теплые руки скользят по моей груди и вниз к животу. Я делаю шаг назад, Дженни следует за мной, а потом опускается на колени. Вот чё-ёрт! Я делаю глубокий вдох, когда она сжимает в ладони мой член, лаская его и поглаживая по всей длине. Она слизывает выступающую на головке смазку, и я сжимаю кулаки. Когда она проводит своим теплым и мокрым язычком по моему члену, я начинаю стонать, а когда берет его в рот, заглатывая на всю длину, я почти теряю контроль. О, Господи! Я сжимаю затылок Дженни и чувствую, как её рот скользит по моему члену вверх и вниз.

— О чё-ёрт, да! Соси, вот так, — говорю я, наблюдая, как член погружается в её рот, и начинаю двигать бёдрами быстрее и быстрее. Вид её губ, сжимающих мой член, просто невероятен, и ощущения, когда она принимает меня глубоко, до задней стенки гортани, невозможно описать. Если Дженни сейчас же не остановится, я кончу. И точно также, как я завожусь при мысли, что она проглотит всю мою сперму, я хочу кончить в её узкую вагину. Тяну её за волосы, отвожу её голову назад, и когда она отпускает мой член, всасываю её блестящие влажные губы. Наклоняюсь, и приподняв Дженни, прижимаю её к стене, Она обхватывает мои бёдра ногами и судорожно вдыхает под напором моего первого свирепого толчка. Я не могу быть нежным, мне нужно заявить свои права. Зарываюсь лицом в её волосы, пахнущие чистым цветочным запахом, а потом вытаскиваю член и снова вбиваюсь внутрь.

— Да-а. Трахай меня жёстко. Заставь меня всё забыть, — шепчет Дженни мне на ухо.

Поднимаю голову, заглядываю в её умоляющие глаза, выхожу и снова толкаюсь внутрь. Она откидывает голову на стену и стонет. Каждый раз, как я погружаюсь в её влажную плоть, её ноги сжимают мои бедра. Моя чертова Нирвана — внутри неё. Схватив Дженни покрепче, направляюсь к кровати, мой член всё еще сжимает её влажная и горячая дырочка, и мы не отрываем друг от друга губ. Опускаю её на ноги и поворачиваю к себе спиной.

— Встань на кровать на колени, — говорю я и, положив руку ей на спину, придавливаю вниз, пока Дженни не наклоняется и не встаёт на колени.

Её юбка задрана до талии — передо мной открывается чересчур соблазнительный вид, перед которым невозможно устоять. Шлепаю её по заднице, оставляя на коже идеальный красный отпечаток, и Дженни хватает воздух ртом. Видеть на ней свой отпечаток — так возбуждающе. Шлёпаю по другой половинке и в ответ слышу, как Дженни стонет. Забираюсь между её ног и, склоняясь над спиной, шепчу ей на ухо:

— Твоя попка просто идеальна. Однажды я возьму её.

— Да, — шепчет Дженни, сжимая пальцами одеяло.

Одной рукой я хватаю её за горло, а другой, скользнув между ног, дразню её клитор. Я вбиваюсь внутрь неё снова и снова. Ощущение, когда она лежит подо мной распростёртая, дает заставляет меня чувствовать полную власть… как будто каждый её вздох, каждое её движение или содрогание принадлежат мне. Я хочу, чтобы это всё принадлежало только мне. Я возьму у неё всё, что она должна мне дать.

— Твоя вагина принадлежит мне. Она — моя, —рычу я, входя на всю длину члена. Я вижу перед собой её попку, и свой вновь и вновь вбивающийся в её нутро член. И это доводит меня до края. Я уже с трудом сдерживаюсь, но когда Дженни выкрикивает моё имя и кончает, я отпускаю себя и под блаженными волнами оргазма изливаюсь глубоко внутрь.

***

Девять недель спустя

Мы с Дженни живем вместе уже больше двух месяцев. У нас мало стычек, но мы реально воюем за температуру на терморегуляторе. Мне нравится, когда в квартире очень холодно, а Дженни предпочитает, чтобы было тепло. Я постоянно напоминаю ей, что сейчас середина июля, а значит, жарко и влажно, а так как из-за повышенной влажности я становлюсь ворчливым, в её же интересах постоянно держать кондиционер включённым. Она шутит, что может улучшить моё плохое настроение, а затем демонстрирует, как сильно она меня любит, заглатывая мой член.

Я даже не могу вспомнить, какой была моя жизнь до встречи с Дженни. Мне кажется, я вообще не жил. Время просто проходило мимо, но Дженни всё изменила к лучшему. Теперь у меня есть причина смотреть в будущее и с восхищением его ждать. Каждый день, просыпаясь с ней в объятиях, я надеюсь, что мы сможем прожить вместе долгую и счастливую жизнь. Я собираюсь жениться на Дженни и не планирую откладывать официальное предложение.

***

Я привез её к «Марио», в тот же ресторан, что мы были на первом свидании. Видя её, сидящую напротив меня, я чувствую в груди боль, но эта боль от счастья. Честно говоря, даже не знаю, существует ли ещё мужчина, который так же сильно любит женщину, как я люблю Дженни.

— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? — спрашиваю я, и мой вопрос звучит как гром среди ясного неба.

Дженни замирает с вилкой в поднятой руке, наклоняет голову в сторону и смотрит на меня.

— Думаю, да. А ты знаешь, как сильно я люблю тебя? — спрашивает она, и в уголках её рта появляется улыбка.

— Думаю, да, — отвечаю я, подмигивая.

— И что бы мы оба делали, если бы не столкнулись друг с другом тем вечером, — говорит она вскользь, заправляя за ухо прядь волос.

Я беру её за ладонь и глажу её запястье большим пальцем.

— Даже не знаю, что бы я делал, если бы мы не встретились. Наверное, мы обязаны всем «Землетрясению».

После ужина мы решаем пойти в «Декаданс», десертный бар, где мы были пару месяцев назад. Коробочка с её обручальным кольцом у меня в кармане прожигает дыру, но чтобы попросить её стать моей женой, я жду окончания десерта.

Последний час меня мучает мигрень, но я пытаюсь не обращать на неё внимания. Не хочу испортить наш вечер. Мне нужно, чтобы все было идеально.

Мы медленно прогуливаемся по тротуару, и я обнимаю её за плечи. Ещё рано, только семь вечера, и на улице ещё полно людей.

— Ты хочешь детей? — спрашивает меня Дженни. Я немного удивлен, потому что этот вопрос никогда раньше не возникал.

— Хочу. — Я тяну её в сторону, подальше от потока проходящих мимо пешеходов. — Я хочу семью с тобой и только с тобой.

Прикасаюсь указательным пальцем к кончику её носа и греюсь в лучах теплой широкой улыбки, адресованной мне. Я смотрю ей в глаза и представляю, что у меня будет дочь точь-в-точь как она. На мгновение у меня перед глазами всё плывёт. Моргаю несколько раз, но чёткость не восстанавливается. Поднимаю руки и тру глаза, и вдруг чувствую в голове острый укол боли, от которого перехватывает дыхание. Сжимаю обеими руками голову и зажмуриваю глаза.

— Кайл, что с тобой? — спрашивает Дженни, кладя ладонь мне на руку.

Я открываю глаза взглянуть на неё, но перед глазами всё ещё плывёт.

Открываю рот сказать, что что-то происходит, но не могу выдавить из себя ни слова.

Сердце начинает бешено колотиться, и меня накрывает волна паники.

Что со мной?

Дженни смотрит на меня с беспокойством широко открытыми глазами, её губы двигаются, но я почему-то ничего не слышу. Как будто я под водой, нет, я что-то слышу, но всё неразборчиво.

Открываю рот, что-то сказать, но не издаю ни звука. Словно я забыл, как говорить. Я могу двигать губами, но не знаю, как именно сказать нужные мне слова. Когда мот глаза встречается с паническим взглядом Дженни, мой череп прошивает сильнейшая, никогда ранее не испытываемая боль.

Я падаю на колени и хватаюсь за голову руками.

Похоже, вот оно.

Похоже, моя жизнь на этой земле заканчивается.

Мне нужно больше времени с Дженни, больше времени, чтобы жениться и завести семью!

Пытаясь запомнить её ангельское лицо, бросаю на неё ещё один взгляд. Последнее, что я вижу до того, как перед глазами расплываются тёмные пятна, — её прекрасные лазурно-синие глаза…

«Дженни…», — проносится последняя мысль, и я проваливаюсь в темноту.

Продолжение следует…

Землетрясение

Книга  2

 

Пролог

— Ты мне нравишься, Дженни.

— Кайл, что с тобой?

Его губы двигаются, но слов нет. В его взгляде читается паника.

— Я хочу быть с тобой и не собираюсь тебя отпускать.

— Кайл, что происходит? — кричу я и в моём голосе слышится страх.

Наши глаза встречаются. Он дышит быстро и поверхностно. Я чувствую, как моё тело холодной змеёй обвивает ужас, сжимает, пока я начинаю задыхаться. Кайл стискивает голову руками и тяжело падает на колени.

Я опускаюсь за ним и беру в дрожащие руки его лицо.

— Кайл, ты слышишь меня? — кричу я.

— Дженни Мур, ты будешь моей девушкой?

Его глаза закрываются. На лице выступают бисеринки пота. Я стираю их и касаюсь своим лбом его лба.

Прекрасные золотисто-карие глаза Кайла открыты. Он улыбается.

— Мы должны остановиться, пока не поздно.

Взгляд застилает туман из слёз, которые потом беспомощно катятся вниз. Я улыбаюсь. С ним будет всё в порядке.

— Я не был готов ко встрече с тобой.

Кайл закатывает глаза и облегчение превращается в ужас. Он выскальзывает из моих рук и его голова ударяется о бетон с тошнотворным стуком.

— Я полюбил тебя.

— Нет! — кричу я, протягивая к нему руки.

— Я не хочу жить без тебя больше ни единого дня.

Я рыдаю и бережно обнимаю его окровавленную голову, лежащую у меня на коленях.

Глава 1

ДЖЕННИ

Четыре дня спустя

Бесконечное гудение люминесцентных ламп в комнате теперь даже не замечается. В первые проведенные здесь двенадцать часов мне казалось, что постоянное пиканье и шипение машин, поддерживающих жизнь Кайла, сведут меня с ума, но за последние четыре дня они превратились в звуки, которые я больше не слышу. Я успокоилась, поняв, что они помогают ему дышать, пока он не будет достаточно крепким, чтобы делать это самостоятельно.

Новая жизнь в этих четырех стенах уже стала для меня привычной. Я здесь ем, сплю и даже принимаю душ. Я боюсь оставить его одного и беспокоюсь, что в любой момент Кайлу станет хуже. Просто удивительно, насколько быстро приспосабливаешься к обстоятельствам, с которыми, как казалось, никогда не будешь иметь дело. Но жизнь умеет делать такие хитрые финты, о которых даже не подозреваешь, пока не становится слишком поздно.

Почему он не сказал мне про осколок пули?

Я задавала себе этот вопрос много раз, и до сих пор не могу понять причину.

Можно думать об этом, что угодно, но правда в том, что Кайл не чувствовал, что может мне доверять. Эта правда была для меня горькой пилюлей, которую нужно было принять. Горькой, потому что я дала ему всё. Я пустила Кайла во все уголки своего сердца, даже в те, что были запечатаны после смерти Дэвида и моих родителей. Я открылась ему и безоговорочно ему доверяла. Как бы мне хотелось, чтобы он поступил также.

Я начинаю клевать носом, склонив голову под странным углом в кресле у его кровати, когда слышится стук в дверь. Сажусь ровно и приглаживаю волосы. Уверена, что в грязной мятой одежде и с жирными нечесаными волосами выгляжу отвратительно.

— Привет, Дженни, — говорит доктор Стивенс, входя в комнату. На его слегка морщинистом лице видна добрая улыбка.

— Здравствуйте, доктор Стивенс. Надеюсь, у вас есть для меня хорошие новости.

Изучаю его лицо, пытаясь понять, какие же новости он мне принес. Он отлично сохраняет бесстрастное выражение, и у меня не получается считать его настроение. Думаю, он научился этому, когда выбрал профессию нейрохирурга.

— Да, есть хорошие новости, — лучезарно улыбается доктор. — Мы начнем отучать его от лекарств, которые держат его в медикаментозной коме. У его мозга было достаточно времени оправиться от операции и у него хорошие жизненные показатели.

Я улыбаюсь и бросаю быстрый взгляд на Кайла, который в своем состоянии выглядит таким спокойным, и впервые с тех пор, как он рухнул на тротуар перед «Декадансом», я позволяю себе надеяться, что у него сможет справиться.

— Я хочу убедиться, что вы готовы к его частичному параличу, проблемам с двигательной функцией и, возможно, с речью. Мы знаем, что во время падения у него случился инсульт. Возможно, будут некоторые последствия. — Доктор на мгновение останавливается и что-то набирает на своем планшете. — Мы не можем предсказать тяжесть повреждений до его пробуждения, но ему вполне возможно придется очень долго восстанавливаться.

Он бросает на меня взгляд, и только потом снова что-то набирает на планшете.

— Ему потребуется реабилитация? — спрашиваю я.

Я изучала лечение пациентов после инсульта, но у Кайла также была серьезная операция на мозге. И экспериментальную операцию, которая спасла жизнь Кайла, сделал доктор Стивенс. Ему удалось удалить осколок пули, и теперь нечего о нем волноваться, но я не могу отделаться от беспокойства, что это может отрицательно повлиять на восстановление Кайла.

— Да, ему, скорее всего, понадобится реабилитация. Как показывает статистика по больным, перенесшим инсульт, реабилитация может продлиться в течение пяти или шести месяцев. Он молодой и сильный, поэтому, думаю, ему понадобится меньше времени.

Когда Доктор Стивенс уходит, моё беспокойство возвращается с новой силой. Только наедине с Кайлом я позволяю себе погрузиться в своё беспокойство. Я никогда не выражаю свои опасения вслух, а просто сижу, держу его за руку и думаю, как же всё это будет.

Все свои сомнения по поводу выздоровления Кайла прячу за ложным чувством оптимизма. Мы только нашли друг друга, и теперь мне так страшно, что я его потеряю. Наша совместная жизнь только началась, и ужасно думать, что наша история продлилась всего пять месяцев. Я не готова с ним прощаться… прощаться с нами. Мне нужно больше времени побыть с ним.

Боже, дай нам больше времени.

 

Глава 2

КАЙЛ

Моя первая сознательная мысль о том, что я чем-то поперхнулся. Что-то застряло у меня в горле. Я пытаюсь открыть глаза, но кажется, что веки просто слиплись. Снова делаю усилие и у меня получается их немного приподнять, но потом они снова закрываются. Да что, черт побери, со мной происходит? Конечности будто налиты свинцом, всё тело болит, но ничто не сравнится с тупой болью в голове. Я снова открываю глаза и несколько раз моргаю, пока не начинаю видеть. Обвожу взглядом комнату и пытаюсь навести резкость, но это больно. Медленно перевожу глаза вправо, вижу металлический поручень кровати и пикающие аппараты с мигающими огоньками.

Я в больнице.

Когда мой взгляд перемещается влево, то останавливается на настоящем ангеле во плоти, мирно спящим в кресле рядом с моей кроватью. Жадно впитываю в себя её черты: от кончиков взъерошенных золотисто-светлых волос и плавного изгиба бровей до густых темных ресниц, веером опустившихся на щеки. Она мирно спит, не подозревая о том, что я медленно рассматриваю её соблазнительные черты. Мой взгляд продолжает свой путь вниз по маленькому задиристому носу и задерживается на её губах. В них нет ничего ангельского; кажется, что они созданы только для греховных помыслов и поступков. Мои глаза медленно двигаются дальше, сначала до небольшой точки на её подбородке, а потом вдоль тонкой шеи к соблазнительным изгибам её грудей. Она немного шевелиться в кресле и я, подняв взгляд, встречаюсь с её широко открытыми синими глазами. Мы продолжаем смотреть друг на друга, и никто из нас не произносит ни слова. Когда её губы растягиваются в улыбку, я ловлю себя на желании тоже улыбнуться. Она наклоняется вперед и берет меня за руку, держа её обеими руками. Её ладони мягко прикасаются к моей коже и наполняют меня теплом. Мне нравится это ощущение моей руки в её ладонях.

— Привет, — шепчет она взволновано. — Не паникуй. Ты в респираторе, и его скоро снимут.

Она наклоняется вперед, в её глазах стоят слезы. Я жадно запоминаю её прекрасные черты и наблюдаю, как по щеке медленно катится слеза.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, нежно поглаживая мой лоб пальцами.

Открываю рот ответить, но из-за дыхательной трубки не могу. Пытаюсь снова, но не издаю ни единого звука. Я не могу ответить на поставленный ею вопрос, и не важно, насколько сильно стараюсь… не важно, насколько сильно хочу задать ей свои вопросы.

Что со мной произошло?

Как долго я здесь?

В какой больнице?

И кто, черт побери, ты такая?

***

После прихода в сознание все следующие события происходят, будто в размытом тумане. Меня окружил рой врачей и медсестер, которые проверяли меня так, будто я — представитель какой-то невиданной инопланетной расы. Меня простукивали со всех сторон и тыкали чем-то острым. Я устал от их осмотров. Я устал от того, что никто не отвечает на мои вопросы. Я устал от того, что вот так здесь проснулся.

Я просто чертовски устал.

Они ответили только на те вопросы, на которые посчитали нужным ответить. Ничего больше не сказали. Вот только их слова: «Вам предстоит долгое выздоровление», я услышал четко и ясно. Блять.

Теперь, когда снят респиратор, я могу говорить, но мой голос звучит дерьмово. Думаю, так бывает после засунутой в горло трубки. Я не могу пошевелить правой рукой, что просто охренеть как здорово, потому что я — правша. Врачи сказали, что это, скорее всего, временно, но, чтобы я смог полностью пользоваться рукой, мне потребуется комплексная реабилитация. А это значит, что в ближайшее время возвращение домой или на работу не светит. Хорошая же новость в том, что осколка пули больше нет, так что теперь мне не придется жить каждый день, как под дамокловым мечом.

В комнату входит блондинка. Чем ближе она ко мне подходит, тем шире становится её улыбка. Она так искренне счастлива, что я не могу удержаться и тоже улыбаюсь ей в ответ. Она садится в кресло у кровати и кладет на мое предплечье руку.

— Привет. Я так рада, что ты проснулся. Я так за тебя переживала. — Её пальцы двигаются вниз, сжимают мою руку, и её глаза наполняются слезами. —Я думала, что потеряла тебя.

Не знаю, что ей сказать. Не помню, кто она, но, похоже, она меня знает и, судя по её реакции, я бы сказал, что знает очень хорошо.

Переношу свой вес, готовясь нанести сокрушительный удар. Прочищаю горло.

— Не хочу тебя расстраивать, но я не знаю, кто ты.

Внимательно наблюдаю за её лицом. Уныние, которое омрачает её женственные черты, разрывает мне сердце. Но что мне теперь делать? Не лучше ли сразу признаться, чем притворяться, что я её действительно знаю? Это было бы жестоко и давало бы ей лишь ложную надежду.

Она прикусывает полную нижнюю губу, слезинка выскальзывает из-под опущенных ресниц и скользит вниз по её лицу. Скатывается до самого края подбородка, а затем падает на розовую рубашку прямо над правой грудью.

— Ты не знаешь, кто я? — шепчет она.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Извини. Я не помню тебя.

По щекам уже течет непрерывный поток слез, и, от вида её растерянности у меня сжимается живот. Ненавижу, что причиняю ей столько боли.

— Кто ты?

Чувствую острую потребность узнать, кто она мне.

— Я — Дженни, твоя девушка, — всхлипывает она и вытирает слезы под каждым глазом. — Мы вместе живем.

Черт. Как такое может быть? Как я мог забыть её, но помнить всё остальное?

 

Глава 3

ДЖЕННИ

Он не помнит, кто я. Как такое могло случиться?

— Не понимаю, как возможно, что ты меня не помнишь.

Я трясу головой и с мольбой смотрю ему в глаза.

Мы любим друг друга, мы говорили о свадьбе и о том, как заведем детей. Как ты можешь не помнить меня?

Делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться. Знаю, что он не может помочь, но это до чертиков больно. Внутри всё переворачивается. Борюсь с подступающей тошнотой и в груди тревожно бухает сердце. Мысль о том, что я была всего лишь незначительной частью его жизни, что меня можно так просто забыть, рождает внутри опустошение. Наша любовь не обычная, она глубже, чем всё, что я когда-либо испытывала.

Поднимаюсь со стула. Повернувшись к нему спиной, делаю несколько шагов и вытираю украдкой слезы. Глубоко дышу, пытаясь взять под контроль свои растрепанные чувства, но это проще сказать, чем сделать. Мне хочется только одного: рухнуть на пол и рыдать. Но больше нет того, кто поможет мне подняться, кто удержит меня в своих объятиях и решит все мои заботы, кто заставит меня чувствовать себя в безопасности, когда мои страхи выходят наружу.

А что, если он вообще никогда меня не вспомнит?

Как мне жить дальше без него и нашей любви?

Неважно, насколько мне больно, я должна помнить, что сегодня — великий день. Кайл проснулся и с ним всё будет в порядке. Ему многое предстоит сделать, прежде чем он сможет вернуться домой, но он жив и дышит, и только это имеет значение. Мне нужно сосредоточиться на положительных моментах, а не на том, что он меня не помнит. Как мне реагировать на эту информацию? Продолжать ли мне сидеть у его кровати круглые сутки семь дней в неделю? Для него я теперь ничем не отличаюсь от совершенно незнакомого человека. Захочет ли он, чтобы тот, кого он не знает, проводил с ним всё своё время?

Продолжаю ходить туда-сюда по коридору возле его новой палаты. После того, как он проснулся и его состояние стабилизировалось, его перевели на другой этаж. Кусаю ноготь на большом пальце. Мне уйти или остаться? От пережитого стресса желудок выворачивается наизнанку. Мне хочется только одного: пойти домой, упасть на кровать, проплакаться, а потом забыться. Мысль о том, чтобы улечься на прохладные хрустящие простыни, которые пахнут Кайлом, заставляет меня тосковать по дому ещё больше. Меня не было там уже несколько дней, мне хочется вернуться в окружении наших привычных вещей, тех, которые напоминают, что мы действительно любили друг друга, вещей, которые дают мне надежду, что Кайл меня вспомнит.

Останавливаюсь перед его палатой и бросаю быстрый взгляд в дверной проем. Кайл крепко спит. От его вид внутри поднимается беспокойство, которое снова закручивает мой желудок в тугой узел. Мне нужен перерыв. Мне нужно отойти от сегодняшнего разочарования. Смотрю на него в последний раз, а потом поворачиваюсь и иду по коридору к лифту. Повернув за угол, вижу идущую мне навстречу Кенну, сестру Кайла. Она ещё одета в одежду медсестры после смены в отделение неотложной помощи. Увидев меня, она улыбается, её щеки розовеют от волнения.

— Как он? Он понимает, что происходит? Как он себя чувствует?

Кенна заваливает меня вопросами и тянется ко мне обнять. Затем сжимает меня в крепких объятиях и это напоминает мне, что я не совсем одна. В моей жизни есть люди, которые заботятся о Кайле, заботятся обо мне, и мне не нужно справляться со всем этим в одиночку.

Крепко зажмуриваюсь, уговариваю себе не плакать, и только потом отвечаю:

— Сейчас он спит, но с ним всё будет в порядке. Он помнит, что произошло, но у него паралич правой руки. В ближайшее время его собираются отправить в реабилитационный центр.

Выскальзываю из объятий Кенны и заправляю волосы за ухо. Это мой нервный жест и Кайл, казалось, всегда об этом знал. Когда я так делаю, он понимает, что мне некомфортно, но опять же, не так много ускользает от его взгляда полицейского. Кайл видит всё. Даже то, что я не готова ему показать, или то, чем не хочу его беспокоить. У него есть необъяснимая способность заставлять меня раскрывать свои тайны. Он — словно моя личная сыворотка правды.

— Я посмотрю его карту и узнаю, что происходит. Если у тебя есть какие-либо медицинские вопросы, на которые нужны ответы, спрашивай. — Кенна успокаивающе похлопывает ладонью по моей руке. — В следующие несколько дней я работаю в дневную смену, так что могу приходить и побыть с ним во время обеда.

Я киваю. Мне просто нужно выбраться отсюда.

— Я уже собиралась уходить. Я не выходила отсюда несколько дней, и теперь, когда он стабилен, хочу пойти домой и принять душ.

Делаю два шага назад и борюсь с желанием побежать к лифту.

— Ладно, я ненадолго останусь и составлю ему компанию. Поговорим позже.

Кенна улыбается. Я киваю ей головой, машу и возвращаюсь обратно к пути, ведущем на свободу.

В лифте я одна и мне кажется, что небольшое пространство сжимается вокруг меня удушающим кольцом. Если бы я не знала, что такое невозможно, то поклялась бы, что стенки внутри лифта начали приближаться, только и ожидая удобного момента, чтобы сжать меня в своей хватке из нержавеющей стали. Чувствую, как начинается приступ клаустрофобии. Всё это в сочетании с тяжестью событий последних четырёх дней заставляет моё сердце вылетать из груди. Дыхание учащается и становиться быстрым и поверхностным. Кажется, что на мои плечи давит тяжесть всего мира. Я не могу больше, не вынесу больше разочарований и потерь в своей жизни. Когда лифт спускается на первый этаж, у меня вот-вот начнется паническая атака, и это не очень хорошо. Двери открываются. Спотыкаясь, выхожу на слабых ногах, хватаю воздух ртом и, упираясь руками в колени, сгибаюсь пополам. Я делаю глубокие жадные вдохи и головокружение утихает. Ненавижу панические атаки, которые вернулись с удвоенной силой. Я думала, что победила их много лет назад, но после похищения они случались каждый раз, когда я чувствовала стресс или тревогу.

Выхожу на улицу в тяжелую удушающую жару вечера и воздух кажется таким плотным, что его можно резать ножом. Стягиваю резинку с запястья и завязываю волосы в хвост.

До моей квартиры всего десять минут езды и, войдя внутрь, нахожу там Джоша, который сидит на нашем диване и смотрит телевизор. Я забыла, что сама дала ему ключи, чтобы он смог принести мне всё необходимое.

Увидев меня, Джош вскакивает и я оказываюсь в его объятиях до того, как понимаю, что происходит. В его объятиях так уютно, что я начинаю рыдать. Он прижимает меня крепче и нежно гладит мои волосы. Наружу наконец прорывается вся печаль, тревога и душевная боль последних четырех дней. По щекам ручьём текут соленые слезы, заливая Джошу рубашку.

— Тшш, — шепчет он и гладит по голове. — Всё в порядке. Я с тобой. Выпусти всё, малышка.

Мы стоим так, пока рыдания не прекращаются, оставляя после себя только небольшую икоту, а слезы, наконец, заканчиваются.

— Как ты узнал, что был мне нужен? — спрашиваю я, вытирая слезы.

— Элль сказала мне прийти и ждать тебя, но даже не намекнула зачем. Хочешь поговорить? — спрашивает Джош, отстраняясь. Он разжимает объятия и внимательно смотрит мне в лицо. Его светло-зеленые взгляд встречается с моим и его брови сходятся на переносице.

— Кайл в порядке? — звучит следующий вопрос и мне нравится, что Джош действительно о нем беспокоится.

За последние пару месяцев, когда мы с Кайлом стали жить вместе, эти двое вроде как нашли общий язык. Они не рассказали мне подробностей, но однажды вечером они вышли выпить пару бутылок пива и пришли домой уже приятелями.

Утвердительно киваю.

— Он проснулся сегодня утром и отлично себя чувствует. Его уже перевели из реанимации. Есть некоторые проблемы и потребуется реабилитация, но в остальном он — молодец. — Я хватаю Джоша за руку и резко дергаю. — Посиди со мной, я расскажу тебе все остальное.

Веду его к дивану и потом устало опускаюсь рядом. Откидываю голову назад и закрываю глаза, готовясь к тому, что должна сказать. Открыв глаза, вижу, что Джош смотрит на меня и терпеливо ждет, когда я заговорю. В этом весь Джош. Всегда, когда мне нужно с ним чем-то поделиться или же нужно выпустить пар, он никогда не торопит. Вот потому Джош для меня лучший друг, особенно, когда я нуждаюсь в помощи.

— Кайл не помнит меня.

Кусаю нижнюю губу так сильно, что чувствую горький металлический привкус крови во рту.

— Что значит, он тебя не помнит? У него амнезия?

В глазах Джоша я вижу беспокойство. Он берет меня за руку и это придает силы сказать всё остальное.

— Кайл-помнит-всё-кроме-меня, — выпаливаю я на одном дыхании.

Джош наклоняет голову на бок и пристально на меня смотрит.

— Ты можешь повторить, но теперь не на варп-скорости? (прим. пер.: варп — единица измерения скорости, используемая в научной фантастике. Подробнее см. Википедию).

Джош — фанат «Звездного пути» и других фантастических фильмов и, несмотря на мою печаль, его слова заставляют меня улыбнуться.

— Кайл помнит всё, кроме меня. Он не знает, кто я.

Джош сжимает мне руку.

— Что говорят врачи? Его память восстановится?

— Они не знают наверняка.

Я беспомощно пожимаю плечами. Смотрю на свои колени и вспоминаю о тех четырех днях, что провела возле кровати Кайла, когда я страстно желала только увидеть, как он проснётся, заглянуть в его прекрасные золотисто-карие глаза и сказать, как сильно я его люблю. Большую часть этого времени я представляла разные сценарии и готовилась к любому возможному исходу. Но мне никогда не приходило в голову, что Кайл может меня не помнить.

— Конечно, он тебя вспомнит. Он любит тебя. Ты не из тех девушек, кого можно забыть.

Бросаю на него быстрый взгляд и до того, как Джош успевает одеть маску, ловлю короткий проблеск тоски на его лице.

— Не волнуйся, всё получится.

За слова Джоша я хватаюсь, как за спасательный круг. Я должна. Мне просто нужно. Для нас всё не может так закончиться.

На следующий день я встаю с кровати, готовая к игре лицом к лицу. Я придумала план. Проворочавшись с боку на бок без сна половину ночи, ко мне пришла идея. Я постараюсь освежить его память и помочь меня вспомнить. Может быть, его мозгу нужен только мягкий толчок и к Кайлу вернуться все воспоминания о нас. Я никогда не сдавалась и не собираюсь делать это сейчас.

Вхожу в больничную палату Кайла широким и уверенным шагом. Лучезарно ему улыбаюсь.

— Приветик, красавчик. Как ты себя сегодня чувствуешь?

Он кривится и отвечает:

— Бывало и лучше.

— У меня есть кое-что, что может помочь.

Запускаю руку в бумажный пакет, который принесла с собой, и достаю оттуда бутерброд с ростбифом. Разматываю бумагу, кладу её на переносной столик и ставлю его перед Кайлом. Открываю пакетик с чипсами и кладу один себе в рот, прежде чем положить упаковку рядом с его бутербродом. Он смотрит на еду, а потом с улыбкой на губах поворачивается ко мне.

— Спасибо, выглядит отлично. Давненько я не ел сэндвич с ростбифом.

Я знаю. С тех пор, как мы устроили пикник.

Беру другой пакет и достаю из него небольшую плюшевую утку. Кладу её на поднос и жду, когда он вспомнит.

Мы покормим уток.

Пристально за ним наблюдаю, стараясь уловить на его лице какие-либо признаки воспоминаний. Не вижу никаких «А!»-моментов, никаких зажигающихся лампочек у него над головой. Вижу только своего парня, который не помнит меня и наслаждается принесенным мной обедом. Думаю, пока этого достаточно.

Два дня спустя

Когда я приезжаю в гости к Кайлу, он дремлет на больничной койке. Вид его темных ресниц на щеках заставляет меня задуматься, как же он выглядел в детстве. Как же мне хочется, чтобы этот кошмар закончился и всё стало, как раньше.

«Я хочу завести с тобой семью и только с тобой».

Кайл продолжает дремать, а я сижу в кресле рядом с его кроватью и читаю журнал. Звук его медленного и глубокого дыхания успокаивает. Не могу дождаться, когда он вернется домой и я снова смогу спать в его объятиях.

Кайл шевелится и медленно открывает глаза. Заметив меня, он сонно улыбается и на какое-то мгновение мне кажется, что он меня помнит. Но потом вижу на его лице растерянность и понимаю, что нет, не помнит.

— Как ты чувствуешь себя сегодня?

Нежно провожу рукой по заросшей щетиной щеке. Он не брился уже больше недели. С той ночи, когда упал.

— Хорошо, готов уже выбираться отсюда, — вздыхает он.

— Я принесла тебе кое-что. — Открываю контейнер с куском трехслойного шоколадного торта и ставлю его на поднос. — Думаю, тебе понравится. Он из «Декаданса». На первом нашем свидании мы ходили туда есть десерт.

Протягиваю Кайлу пластиковую вилку и задерживаю дыхание, когда он отправляет первую порцию в рот. Поможет ли это ему вспомнить? Шоколад может сделать лучше многие вещи, только я вот не уверена, что в нашей ситуации он тоже поможет.

Глава 4

КАЙЛ

— Как ты вообще можешь не помнить Дженни? — смотрит на меня с осуждением сестра.

— Кенна, у меня была операция на мозге меньше недели назад. Черт, не наседай, — сжимаю я зубы, чтобы не сказать того, о чем позже пожалею. — Я же не специально её забыл. Я хочу её вспомнить, но как бы я ни старался, как бы я ни искал во всех закоулках своей памяти, её там нет. Как будто мы никогда не встречались.

Сжимаю переносицу большим и указательным пальцами здоровой руки, пока моя правая рука лежит на кровати бесполезным придатком.

— Вы, ребята, были так влюблены друг в друга… когда тебя доставили в больницу, то в твоем кармане нашли обручальное кольцо. Оно у меня дома, пока ты не будешь готов отдать ей.

Оставляю в покое переносицу, пальцами скольжу вверх по лбу и тру по своей свежевыбритой голове. Под ладонью чувствуются мягкие короткие волоски. Попав сюда, я получил бесплатную стрижку, а взамен мне нужно было только позволить им просверлить мой череп.

— Видимо, тебе не удалось спросить до приступа, но ты собирался. Ты всё спланировал. Ты рассказывал мне об этом раньше.

Господи. Всё даже хуже, чем я думал. Бедная Дженни. Понимая, какую боль я ей причиняю, у меня сжимается сердце. Я определенно могу ей посочувствовать, но это всё, на что я способен. Я не могу заставить себя испытывать к ней чувства, как и заставить себя её вспомнить. Да, она красивая девушка и я определенно чувствую к ней физическое влечение, но этого недостаточно, чтобы продолжить с места, где мы остановились. Кроме того, я сейчас просто охренеть в какой заднице и нет ничего хорошего в том, чтобы молодая девушка, как она, возилась со мной и всем моим багажом. Мне предстоит тяжелая битва, чтобы вернуться к нормальной повседневной жизни. Все моё внимание и энергия будут сконцентрированы на моей реабилитации. Я не смогу позволить себе отвлекаться на её разочарования. Я не тот мужчина, в которого она влюбилась, и уже никогда им не буду. Каждый день Дженни приносит мне вещи, которые, как она думает, помогут мне её вспомнить, но я до сих пор её не помню. Это не приносит желаемого результата, а только заставляет меня лучше понимать, что мне нужно её отпустить.

Следующий день проходит ужасно медленно, как ни один другой день за все мои тридцать три года жизни. Я устал пялиться на уродливые серовато-белые панели на потолке, а мысль о моем будущем только вгоняют меня в депрессию. Какая-то часть меня хотела бы, чтобы я не пережил операцию и тихо ушел в потусторонний мир. То, что находится по другую сторону, просто обязано быть лучше того, чего я с нетерпением жду. Находиться в ловушке этого тела — это как быть в тюрьме, с которой я хочу сбежать. У меня не было спокойной жизни со дня смерти моих родителей. Они ушли и мне нравится думать, что они в лучшем мире и всё ещё вместе. По крайней мере я надеюсь, что там лучше, потому что мне хотелось бы думать, что за всё то дерьмо, с которым мне приходится иметь дело в этой жизни, должна быть награда.

Я только закончил ужин, когда в палату заходит Дженни. При виде девушки и её естественной красоты мне стало тесно в груди. Сегодня на ней были обрезанные джинсовые шорты и майка. Светлые волосы спадают на плечи свободными локонами, а их кончики касаются грудей. Мне хочется прижаться щекой к этим мягким изгибам, чтобы она погладила меня по голове и сказала, что всё будет хорошо. Да, я её не помню, но почему-то мне кажется, что она бы сделала это для меня. И ещё я знаю, что её груди мягкие и прекрасно будут ощущаться под моей щекой. Она будет сладко пахнуть, как самый соблазнительный десерт, и мне захочется её попробовать. Я медленно подниму её футболку и жадными глазами буду пожирать каждый сантиметр оголяющейся кожи.

— Привет, как прошел твой день? — спрашивает Дженни, вырывая меня из мира фантазий и возвращая обратно в ад моей реальности.

— А ты как думаешь? — огрызаюсь я. — Охренеть как здорово лежать тут весь день не способным пошевелить собственной рукой. Всем должно так чертовски повезти.

Она бледнеет, услышав мой резкий язвительный ответ. В какой-то миг мне становится её жаль, но сейчас я ужасно зол на весь мир и она, к сожалению, здесь единственная, на ком я могу оторваться.

— Слушай, не хотел быть мудаком, но если ты будешь задавать тупые вопросы, я вряд ли буду от этого счастлив.

Дженни прикусывает темно-розовую пухлость нижней губы и заправляет с правой стороны волосы за ухо. Она стоит у моей кровати с опущенными вниз глазами. Чувствуется, что сейчас она решает, то ли остаться и сесть рядом, то ли сбежать из палаты до того, как я скажу ей ещё что-то обидное. Дженни поднимает глаза, встречается с моим взглядом, на мгновение я вижу в них вспышку гнева, а затем усаживается в кресло у моей кровати. Она стаскивает с плеча синий рюкзак и кладет его себе на колени. Дженни начинает копаться в главном отделении, её голова склоняется вниз и у меня появляется возможность внимательно рассмотреть идеальные черты её лица. Её брови темнее, чем волосы золотистого оттенка, и изящными дугами обрамляют большие голубые глаза. Маленький прямой нос оттеняет сочная форма губ. Эти губы пробуждают во мне потребность почувствовать и попробовать их на вкус. От желания вцепиться зубами в её пухлую нижнюю губу мой член дёргается и я с облегчением улыбаюсь: сработало.

— Вот, я принесла тебе почитать книгу и немного шоколада. — Дженни протягивает мне новый триллер в мягкой обложке моего любимого автора и шоколадный батончик. — Я помню, что ты очень любишь обычный молочный шоколад, — говорит она, а потом кладет книгу и сладость на столик возле кровати.

— Спасибо.

Я продолжаю пялиться на Дженни. Она смотрит мне в глаза и я теряюсь в двух синих омутах, обрамленных длинными темными ресницами. Такого цвета глаз я ещё не видел.

— У твоих глаз уникальный цвет. Я видел такой только раз — в детстве, в коробке с мелками. — «Интересно, значит это привлекло меня к ней в первый раз?» — Лазурно-синий цвет всегда был моим любимым.

При этих словах глаза Дженни распахиваются. С тех пор, как я вышел из комы, сказанное сейчас было самым приятным.

— Кто-нибудь хоть что-то сказал, когда тебя выпустят отсюда?

Дженни застегивает рюкзак и в ожидании моего ответа опускает его на пол.

— Вроде как говорили, что переведут завтра в реабилитационный центр. Всяко лучше, чем здесь.

Снова пялюсь на потолок и задумываюсь о том, какими для меня будут следующие несколько месяцев. Знаю, что впереди у меня много работы, и не думаю, что будет справедливым втягивать в это Дженни. Особенно, если нет уверенности, что моя память вернется. Кажется жестоким давать ей надежду на возврат к прежним отношениям, тем более, если этого может никогда не случиться. Она так молода, только вступает во взрослую жизнь и впереди у неё светлое будущее. Я не стану тем, кто будет её тормозить. Если я её любил, значит, она должна быть действительно особенной. Она заслуживает лучшего. А я не тот, кто ей нужен.

— Слушай, я знаю, что ты здесь ради меня, но я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты двигалась дальше и сосредоточилась на том, что тебе нужно сделать. — Останавливаюсь, пытаюсь подобрать слова, которые нужно сказать и которые пронзят её, как пуля. Дженни может ненавидеть меня, но я делаю это для неё. — Знаю, что до случившегося мы были влюблены друг в друга, но сейчас у меня нет к тебе романтических чувств. Думаю, ты действительно очень милая девушка и физически ты меня привлекаешь, но мне нужно сосредоточиться на выздоровлении. Я не могу отвлекаться на твои разочарования из-за того, что не могу тебя вспомнить.

Дженни с прямой спиной сидит на краешке стула совершенно неподвижно, с изящно сложенными на коленях руками. И спокойная поза её тела идет в полный разрез с выражением разочарования на её лице. Губы сжаты и блеск выступивших слез в глазах показывают настоящую правду о том, насколько разрушительны были для неё мои слова. Сейчас я чувствую себя самым большим ублюдком в мире, но знаю, что в конечном счете для Дженни так только лучше. Когда-нибудь она оглянется назад и поймет, что я был лишь крошечной частью её жизни. Пять месяцев из восьмидесяти или девяноста лет даже не будут маленькой вспышкой на её радаре. Она встретит своего мужчину и проживет с ним долго и счастливо. Может быть, раз или два она вспомнит обо мне и подумает, как я там, но не более... Я останусь для неё просто давним воспоминанием.

Глава 5

ДЖЕННИ

Не могу поверить в его слова. Как он может поступить так со мной после всего, чем мы были друг для друга? Он хоть понимает, насколько сильно сейчас делает мне больно?

У меня такое чувство, что каждое его слово вырывает из моего сердца часть за частью. Я хочу закричать: «Остановись!» Прошу, не делай этого со мной… не делай этого с нами… Но «нас» больше нет. «Мы» были давно. Теперь «мы» принадлежим прошлому и боль, которую я сейчас чувствую, ломает меня. Не хочу перед ним плакать. Не хочу ему показывать, насколько сильно задели его слова, но слезы сами катятся по щекам. Сколько бы я ни говорила себе не плакать, я не могу остановиться. Чтобы не смотреть на Кайла, закрываю глаза. Не хочу вспоминать обо всём потерянном. Нужно выбираться отсюда. Не могу больше оставаться в этой палате, иначе я действительно потеряю над собой контроль. Открываю глаза, смахиваю слезы и вытираю влагу о шорты. В последний раз Кайл МакКензи видит, как я плачу из-за него.

— Знаешь, когда мы познакомились, у меня были сомнения насчет встреч с тобой. Я рада, что не прислушалась к своим инстинктам и дала нам шанс. — Протягиваю руку и забираю рюкзак с пола, перекидываю ремень через плечо и смотрю на Кайла. — Неважно, что будет дальше, но у меня всегда будут воспоминания о том, какими мы были счастливыми. — Вижу, как Кайл пристально на меня смотрит, словно запоминая моё лицо, и понимаю, что это прощание. — Удачи в выздоровлении, Кайл. Уверена, у тебя всё получится.

Никак не могу поверить в происходящее.

Считаю шаги до двери. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Дойдя до выхода из палаты, начинаю сомневаться. Не хочу оглядываться, но идти дальше нет сил. Делаю глубокий вдох, заставляю себя обернуться и в последний раз посмотреть на Кайла. Золотисто-карий цвет встречается с моим синим и я позволяю ему увидеть всё царящее у меня внутри опустошение. Пытаюсь выразить взглядом всю свою любовь и молча умоляю его помнить меня. Знаю, что это всё, что пришел конец тому, кем мы были… и кем мы могли бы стать, и меня коробит от боли. Поворачиваюсь, смотрю вперед и ухожу с высоко поднятой головой. Продолжаю идти, пока не оказываюсь в лифте. Как только передо мной смыкаются двойные двери, с меня слетает подобие всякого хладнокровия. Я начинаю рыдать, голова падает вниз и я закрываю лицо ладонями. Хочу ненавидеть его за то, что он делает, но не могу. Я люблю его, и хуже всего, что буду любить его всегда.

Следующие два дня провожу в нашей квартире, закрывшись от остальной части мира, размышляя о своем будущем и погружаясь в свои страдания. В первый день я не могла ни есть, ни спать, а только плакала и вспоминала о том, что было потеряно. На следующий день я решила заесть свои печали, поглотив безумное количество всякого фасфуда. Теперь моим лекарством стало ванильное мороженое, и не важно сколько я его ем, кажется, я всё равно не могу насытиться. Боже, какая я жалкая. Даже зная, что должна, я никогда не смогу разлюбить Кайла, и к черту всё.

По понятным причинам мне нельзя здесь оставаться, но и возвращаться к Элль я не хочу. У Джоша в квартире есть пустующая комната, но жить со своим бывшим парнем может быть довольно странно. Кайл будет в реабилитационном центре, по крайней мере, ещё месяц, если не больше, и этого времени вполне хватит, чтобы решить мои жилищные вопросы.

Только на третий день приходит ответ, который я так долго искала. Просматривая нашу почту, я с удивлением обнаруживаю большой белый конверт от Morrison & Sons Advertising, одной из лучших рекламных компаний в Нью-Йорке. Еще до встречи с Кайлом я отправила им резюме и подала заявку на стажировку. Интересно, почему я получила ответ от них только сейчас. Кладу оставшуюся почту на гранитную столешницу на кухне и открываю конверт. Пробегаюсь глазами по письму и начинаю улыбаться. Хорошие новости. Компания предлагает мне стажировку и дает на подготовку три недели. Кроме того, обеспечивает достойную зарплату и низкую арендную плату за меблированную квартиру рядом с офисом. Стажировка будет проходить с середины августа до конца февраля, чуть больше шести месяцев. Сейчас новый старт в новом городе звучит очень неплохо. На самом деле после всего случившегося с Кайлом это может быть как раз то, что нужно.

***

Осматриваю квартиру, глаза застилают слезы, но я не хочу больше плакать. Теперь в этом пространстве не осталось ни одного моего следа. Сейчас квартира выглядит так, какой была до моего переезда. Кажется, что меня здесь никогда и не было. Перевожу взгляд на диван, где мы впервые поцеловались.

«Дженни, нужно остановиться, пока мы не зашли слишком далеко».

«Не хочу торопить события».

Мой пристальный взгляд переходит к узкому столику возле стены в прихожей.

«На вкус ты просто невероятна».

«Руки на стол».

Господи, лицо заливает румянцем только при одной мысли об этом. Когда в памяти всплывают новые воспоминания, обхватываю себя руками.

«Стой спокойно или я остановлюсь».

«Прошу, не останавливайся».

Мой взгляд скользит дальше к кухонному столу.

«Ты готова для меня, детка?»

«Ты такая влажная. Хочешь мой член?»

Не могу остановить образы, сплошным потоком врывающиеся в мой мозг. Как бы мне хотелось остановить их. Боже, пожалуйста, останови их. Трудно прощаться с этим местом, не вспоминая все наши замечательные моменты.

«Из меня плохой романтик. И я, наверное, хреновый парень, но, Дженни Мур, ты будешь моей девушкой?»

По щекам катятся слёзы. Не могу их больше сдерживать.

Погрузив коробки в свой грузовик, в квартиру возвращается Джош и застаёт меня в ужасном состоянии. Промелькнувшее в глазах беспокойство, когда он заключает меня в свои объятия, согревает сердце. Он всегда рядом.

Джош целует мою макушку и крепко прижимает к груди. Остаюсь там, пока не перестают течь слёзы.

— Ты справишься, — говорит Джош и гладит меня по моим волосам.

Поднимаю голову и смотрю на него.

— Обещаешь? — спрашиваю я.

Джош смотрит мне в глаза с самым честным выражением.

— Мне не нужно обещать. Я знаю, что ты справишься. Ты самый сильный человек, которого я знаю.

***

Поворачивая ключ в двери своей новой квартиры, улыбаюсь Элль и Джошу.

— Была не была, — говорю я и берусь за холодный металл входной ручки. В животе нервно порхают бабочки. Интересно, что меня ждет с другой стороны этой двери. Открываю квартиру и меня окатывает потоком яркого солнечного света из больших окон вдоль дальней стены. Поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза, и захожу внутрь.

— Боже правый, святой солнечный свет, — комментирует Элль. — Ну, со всеми этими окнами, думаю, вампиры тебе не страшны.

Хихикаю, сканируя глазами маленькое пространство. Квартира оформлена в приглушенных тонах серого. Как по мне, так немного невзрачно, но это легко исправить. Достаточно повесить на стены некоторые из моих собственных картин и всё будет выглядеть совсем по-другому.

Элль и я проходим дальше и Джош закрывает за нами дверь.

— Черт, а здесь мило.

Джош оглядывается и подходит к небольшому черному кожаному дивану. Он садится, вытягивает руки на спинке, а ноги в кедах закидывает на стеклянный журнальный столик. Всё выглядит так, будто он здесь дома. Не удивительно, что его творческой натуре нравиться это место. Обилие естественного света и стены в приглушенных мягких серых тонах напоминают пустой холст в ожидании своей картины. Может, нужно было захватить с собой пару ярких картин Джоша? Мне всегда нравились его работы и они определенно бы только украсили эту квартиру. Сейчас здесь, расположившись в ряд вдоль самой большой стены, висят черно-белые фотографии контуров Нью-Йорка. Кому нужны фотографии города, если вокруг его полно в реальном виде? У проживания на тридцатом этаже есть свои плюсы и одним из них является вид гордо возвышающейся на горизонте Статуи Свободы.

Напротив дивана, с другой стороны стеклянного журнального столика стоят два темно-серых кресла в клубном стиле. Видно, что над декором поработал хороший дизайнер, но я была бы более счастлива, если бы всё не выглядело так идеально. У этого места нежилой вид, но при мне так долго не будет. Когда мои вещи будут разбросаны здесь по всем доступным поверхностям — только вопрос времени.

— Дженни, ты посмотри на эту кухню! Пока будешь здесь, может, у тебя появится время и ты научишься готовить?

Иду на небольшую кухню, по виду напоминающую кухню на борту самолёта. Ничего, кроме гранитных столешниц и широкой раковины. Большие блестящие белые шкафы скрашивают пространство без окон, а двойной духовой шкаф на правой стороне кухни, вероятно, будет при мне простаивать вхолостую. Готовка — это не моё.

«Собираешься использовать мои умения повара?» — слышу слова Кайла у себя в голове, моя грудь сжимается и в памяти всплывают болезненные воспоминания, как мы занимались любовью на его кухонном столе. Закрываю на мгновение глаза, пережидаю очередной приступ тоски и напоминаю себе, что это — новое начало. Нельзя позволять подобным мыслям появляться снова и тосковать за ним ещё больше.

Последние пару недель я хорошенько поработала, чтобы перестать думать о прошлом. Я изо всех сил старалась быть чем-то занятой. Ко мне несколько раз приходила Элль помочь собрать вещи. Однажды она притащила с собой какой-то нелепый журнал с типичными статьями о расставании. Нелепо… но я прочла его четыре раза и теперь знаю, что нахожусь на третьей стадии — притворного безразличия.

Вчера пришел Джош и убедил меня, что просмотр фильма будет отличным отвлечением. Он выбрал романтическую комедию, но я не смогла смотреть на счастливую пару на экране. Ну почему он вместо не принес ужастик?

Понимаю, что ещё не справилась с нашим разрывом, но этот шаг сделан в правильном направлении. Когда я открываю глаза, то чувствую себя сильнее и увереннее. Переезд сюда сейчас то, что мне нужно.

— Сомневаюсь, что такое возможно, Элль, но всё может быть. Возможно, я вернусь в Бостон уже другим, лучшим человеком.

Для меня это начало новой жизни и я собираюсь выжать из него всё по максимуму. В этом городе я хочу попробовать что-нибудь новое и испытать, что только возможно. Я собираюсь схватить жизнь за яйца и оттрахать по полной. Берегись Нью-Йорк! Я, Дженни Мур, уже иду к тебе и пленных не беру.

Глава 6

КАЙЛ

Уже две недели я нахожусь в реабилитационном центре «Кармел». По слухам это лучшее место для быстрой реабилитации. Их специализация — помощь больным, перенесшим инсульт, и за короткое время моего здесь пребывания даже я заметил серьезное улучшение. Я могу снова двигать рукой. Пока у меня не получается делать всё, что хочется, но, по крайней мере, это уже начало.

— Что нового, Кайл? — Кенна врывается в мою комнату.

Я почесываю покрытый бородой подбородок.

— Боже, Кенна, со мной сейчас столько всего происходит. С чего бы начать?

Она пихает меня в здоровую руку.

— Не будь мудаком. Я просто проявляю вежливость. И мне плевать, что у тебя нового. Я все ещё злюсь на тебя и могу злиться до конца твоей жалкой жизни.

Сжимаю зубы, раздражаясь на Кенну и её беспрестанное желание наказывать меня за то, что я оттолкнул Дженни. Ну почему она не понимает, что это было самым бескорыстным, что можно было сделать?

— Если тебе так нравится, можешь быть стервой. Мне совершенно всё равно. Всё, что я сделал, это отпустил того, кого даже не помню. — Бросаю на неё украдкой взгляд. —Не понимаю, и почему я после этого плохой? Если ты пришла поругаться и сказать, какой я болван, могла бы и не утруждаться. Мне хватает своих проблем, с которыми нужно разобраться, и нечего мне тут устраивать драму.

Кенна усаживается в кресло рядом с моим и ставит на стол между нами коробку из пекарни.

— Я принесла тебе шоколадные кексы. Не хочу быть с тобой стервой, Кайл. Я просто сильно злюсь на тебя из-за Дженни. — Кенна собирает свои блестящие черные волосы и спускает их на одно плечо. — Ты правда сделал ей больно. Она так тебя любит, а ты выбросил её, как ненужную вещь. — Сестра смотрит на меня и в её глазах янтарного цвета вспыхивает злость. — Настоящая любовь — это драгоценный дар, который не всем дано испытать.

Лежа тем вечером в постели, вспоминаю разговор с Кенной. Знаю, что не всем дается право любить, и если вам удалось найти того особенного человека, то вам сильно повезло. Но как же правильно поступить, если ты не можешь вспомнить любовь, которую якобы испытывал? Поверишь ли всем на слово или будешь двигаться дальше?

До этого момента я не сожалел о решении, принятом в отношении Дженни. Здесь, в темноте и тишине палаты я думаю о её красивом лице, сексуальном теле и мне очень хочется вспомнить ощущение, когда я был внутри неё. Хочу знать, каково это, когда её теплая влажная плоть, пульсируя, сжимает мой член и она, теряя голову, выстанывает мое имя. Моему члену хочется того же и раз уж я не могу перестать думать о Дженни, то стоит о нем позаботиться. Запускаю руку в трусы и сжимаю налившийся член в кулаке. Я так возбужден… я никогда ещё не был таким возбужденным. Чтобы не застонать, приходится впиться зубами в нижнюю губу. Рука медленно двигается вверх и вниз по стволу и это так приятно. Закрываю глаза. Представляю, что это рука Дженни приносит мне столько удовольствия. Её большой палец скользит к самому кончику головки, где выступила капелька предэякулята. Она несет её в рот, высовывает язык и слизывает капельку влаги, а потом её полные губы обхватывают палец, как будто она заглатывает мой член. Наслаждаясь моим вкусом, Дженни прикрывает глаза и я начинаю судорожно дышать. Я делаю всё, чтобы сдержать оргазм, грозящий накрыть меня как цунами. Но мысли о её рте, сжимающим мой член, губах, ритмично скользящих вверх и вниз, ощущении, когда Дженни посасывает мой ствол и щекочет языком, заставляют меня кончить, излившись мощным потоком.

***

Моя реабилитация не дает мне скучать и я встречаюсь с физиотерапевтом дважды в день. Всё, что я делаю, окупается сторицей. Теперь я могу удержать в руке теннисный мяч, не роняя, и даже слегка сжать. Может показаться, что не такое уж и большое достижение, но для меня это огромной шаг вперед. Когда я сюда только приехал, то даже не мог пошевелить рукой, не говоря уже о пальцах. Теперь я могу сделать и то, и другое, хотя прошло всего несколько недель.

Резкий стук в дверь отрывает меня от чтения книги. В комнату с широкой улыбкой входит мой лучший друг Дерек Сантьяго. Встаю, чтобы обнять его, и когда он хлопает меня по спине ладонью, понимаю, как сильно по нему соскучился.

— Привет, брат. Отлично выглядишь. Не ожидал увидеть тебя на ногах и бодрячком. Что, пытаешься побить рекорд по самому быстрому восстановлению после операции на головном мозге?

Дерек усаживается в одно из кресел в моей комнате. Я устраиваюсь напротив него за маленьким столиком и кладу руки на его гладкую поверхность.

— Приятно видеть тебя, дружище. Врачи говорят, что на следующей неделе отпустят меня домой и я продолжу лечение уже амбулаторно. С нетерпением жду, когда моя жизнь вернется в нужное русло, — говорю ему. Хватаю со стола желтый теннисный мяч и начинаю сжимать, чтобы сделать руку более сильной. — Хочу вернуться к работе, как можно быстрее. Сидение дома на меня плохо действует. Ты же знаешь, что я предпочитаю заниматься делом.

— Да, я знаю, но считаю, что ты заслужил отдых. Я не хочу, чтобы ты возвращался слишком рано и помешал своему улучшению. — Дерек бросает на меня быстрый изучающий взгляд. — Ты же знаешь, что, пока ты не вернешься, я буду вести дела гладко. С бизнесом всё действительно хорошо, иначе я был бы здесь гораздо раньше.

— Знаю.

— Где Дженни? Я думал, что найду её возле твоей постели, вытирающей тебе лоб и держащей за руку.

Прикусываю зубами нижнюю губу.

— Мы больше не вместе...

Дерек молчит. Он внимательно смотрит мне в лицо.

— Ты в порядке?

— Да, со мной всё хорошо. Это был мой выбор. Я оттолкнул её. Мне только жаль, что причинил ей боль. Все утверждают, что я должен знать, кто она, но я правда не знаю. Я действительно любил её, как все говорят?

— Да, — отвечает Дерек. — Это было отвратительно.

Я смеюсь.

— С трудом вериться. Вообще-то я не любитель конфетно-букетной темы.

Его колкий взгляд заставляет меня замереть на месте.

— Чувак, ты был хуже. Ты кормил уток и делал прочую фигню.

Дерек сдвигается, засовывает руку в задний карман и достает оттуда колоду карт. Перетасовывает её ловко, как карточный шулер.

— Давай-ка я надеру тебе задницу в «очко».

— Раздавай, чувак.

На глаза попадается игрушечная утка, которую Дженни принесла мне в больницу. Не знаю почему, но я почувствовал необходимость держать игрушку при себе, когда её доставили сюда. Может, так подсознательно я пытался себе что-то сказать? Если всё, что сказал Дерек, правда, тогда почему я не помню Дженни?

 

Глава 7

ДЖЕННИ

Я вхожу в лифт, который должен поднять меня на шестнадцатый этаж, где находится рекламное агентство Morrison & Sons Advertising, и чувствую, как живот скручивает в тошнотворный узел. Сначала я еду одна, но лифт останавливается почти на каждом этаже, подбирая все больше и больше людей, пока в набитом под завязку пространстве не остаётся для меня совсем мало места. К моменту, когда, наконец-то, добираюсь до места назначения, я вся покрыта потом, а сердце просто вылетает из груди. Похоже, это агентство куда популярнее, чем я думала, потому что мне, прежде чем выйти, приходится подождать, пока выйдут другие пассажиры. Вытирая влагу со лба, останавливаюсь и осматриваюсь. Медленно окидываю взглядом большое пространство, останавливаясь на дорогом декоре. Это место прямо кричит о богатстве, начиная от мраморной плитки на полу до сводчатых потолков. С толстого грубо обтесанного деревянного бруса надо мной свисает большая хрустальная люстра, которая на полу создаёт игру света и тени, а на бежевых стенах — разноцветную радугу. Ещё один приятный штрих — вырезанная вручную балка. Она вносит в изысканность пространства некие нотки мужественности.

Прямо передо мной — большая стойка, за которой сидит элегантно одетая девушка модельной худобы. На вид ей двадцать с хвостиком, чёрные волосы туго затянуты в хвост, а макияж нанесён с идеальной точностью. Смотрю вниз на свою светло-голубую рубашку на пуговицах, заправленную в чёрные брюки, и чувствую себя неподобающе одетой неряхой. Одной рукой приглаживаю волосы, а другой сжимаю ручку кожаной сумки. Иду вперёд, останавливаюсь перед администратором и жду, пока она оторвёт свой взгляд от компьютера. Девушка улыбается мне одной из тех самых сумасшедше белозубых голливудских улыбок. Может, если бы у меня были такие белые зубы, я бы тоже широко улыбалась, но сейчас я чувствую себя не в своей тарелке.

— Привет, меня зовут Дженни Мур. Я пришла на стажировку. — Мои губы растягиваются в вежливую улыбку.

Она какое-то время набирает что-то на компьютере.

— Да, Дженни, я — Натали, администратор в Morrison & Sons. Если у вас, пока будете здесь, появятся любые вопросы, обращайтесь ко мне. Проходите по этому коридору, — показывает она куда-то у себя за спиной, —и постучите в третью дверь справа. Там висит табличка: «Эдвин Моррисон».

Опять эта улыбка. Господи, да перестань уже.

— Спасибо, было приятно познакомиться.

Протягиваю руку и пожимаю её костлявую ладонь. И чуть не отшатываюсь, чувствуя, насколько ледяная у неё кожа. Словно, жму руку мертвеца. Когда мы размыкаем руки, у меня возникает соблазн вытереть свою похолодевшую ладонь о штаны, но не хочется быть грубой.

Расстояние от её стойки до коридора кажется бесконечным. Проходя мимо, ощущаю на себе взгляды других сотрудников, и из-за этого иду неловко и неуверенно. Добравшись наконец до коридора, с облегчением вздыхаю и провожу по рубашке, разглаживая складки. Запускаю пальцы в свои длинные светлые волосы и представляю, что они сейчас точно в диком кудрявом беспорядке. Подойдя к двери с нужной табличкой, на мгновение останавливаюсь и делаю глубокий вдох.

«Ты сможешь», — слышу в голове ободряющий голос Кайла. Меня бесит, что я до сих пор хочу, чтобы он был единственным человеком, который в меня верил. Выпрямляю спину, вскидывая подбородок и решаю, что до конца этого рабочего дня не буду думать о нём. Поздним вечером, когда в своей квартире я останусь совсем одна и туда же проберётся чувство одиночества, он обязательно появится, но сейчас мне нужно заняться своими делами. Очень важно произвести на всех присутствующих хорошее первое впечатление.

Трижды стучу костяшками пальцев в тёмную морёную дверь. Слышу в ответ низкий голос, который позволяет мне войти, и прежде чем повернуть ручку, на какой-то миг поддаюсь панике: что ждёт меня с другой стороны?.. Я нервничаю, будто собираюсь войти в логово льва.

Сейчас или никогда.

Толкаю дверь и, найдя за ней мужчину обычной внешности, который сидит за огромным столом, с облегчением вздыхаю.

Он встаёт и выходит из-за деревянной уродливой конструкции.

— Я — Эдвин Моррисон, вице-президент Morrison & Sons Advertising. А вы, должно быть, Дженни Мур. — Ведёт он себя профессионально, без обиняков, да так, что его поведение граничит с суровостью.

Утвердительно киваю, рассматривая его приближающееся чрезвычайно длинное тело. Он мог бы быть профессиональным баскетболистом. Мужчина останавливается передо мной и пожимает мне руку. Чтобы встретиться с ним взглядом, мне приходится откинуть назад голову.

— Приятно познакомиться, мистер Моррисон.

— Присаживайтесь, Дженни, и прошу вас, зовите меня Эдвин.

Сажусь на один из стульев перед его столом и жду, когда он начнёт говорить. Эдвин перемешивает какие-то бумаги, а потом укладывает их в аккуратную стопку.

— Поздравляю с избранием в стажёры. Конкуренция была жёсткой, но рекламный макет, который вы отправили, заметно выделил вас из остальной массы кандидатов. Он выполнен креативно и оригинально. — Эдвин берёт ручку и, прежде чем взглянуть на меня, набрасывает на жёлтом стикере несколько слов. — Ваша работа меня очень впечатлила. И я очень надеюсь, что за время вашего пребывания на этой должности вы привнесёте нам ту же самую свежую струю. По истечении шести месяцев стажировки, если я останусь доволен вашей работой, мы предложим вам постоянную должность.

Киваю и раздумываю о возможности остаться в Нью-Йорке надолго. Не так я представляла себе свою будущую работу, но, может, когда всё закончится, мне захочется здесь остаться. Может быть, это новое начало станет для меня самым счастливым моментом в жизни.

Эдвин отправил меня в отдел кадров заполнить необходимые бумаги и велел, когда закончу, вернуться в его кабинет. Прошёл целый час. Поднимаю руку постучаться в его дверь и слышу гул низких мужских голосов, ведущих какую-то беседу. Раздумываю, стоит ли мне подождать, пока вице-президент останется один. В нерешительности застываю, и вдруг дверь открывается, и я испугавшись, теряю равновесие. Делаю неуверенные шаги назад, и обувь на плоской подошве начинает скользить по мраморному полу. Чувствую, что вот-вот грохнусь, но тут меня хватают за плечи и удерживают от падения большие крепкие ладони. Как только я восстанавливаю равновесие, мужчина меня сразу отпускает.

Я хихикаю, смущенная своей неуклюжестью.

— Спасибо, что спасли меня и моё достоинство.

Поднимаю взгляд по его светло-серой рубашке с расстёгнутыми первыми двумя пуговицами. Интересно, он снял галстук? На фоне светлой рубашки его шея выглядит загорелой, точёная линия подбородка гладко выбрита. Губы не полные и не тонкие, а где-то посередине, а тонкий и прямой нос выглядит для мужского лица слишком совершенным. Когда мой взгляд добирается до его глаз, то у меня открывается от удивления рот. Его глаза потрясающего светло-голубого цвета и при взгляде на меня в них начинают искриться смешинки. Губы мужчины расплываются в заразной улыбке, и я не могу не ответить ему тем же.

— Считаю своим долгом ежедневно спасать хотя бы одну девушку, попавшую в беду. — Мужчина наклоняется вперед и кланяется. — Моя работа завершена, —говорит он, дразнясь, глубоким голосом.

— Ещё раз спасибо. Даже не хочу думать, что бы случилось, если бы вы не поймали меня.

Прячу волосы за ухо и думаю, кто он такой.

— Меня зовут Закари Вестон, но друзья зовут меня Заком, а вас? — Он наклоняется ко мне так, будто ждёт, что я раскрою ему секрет.

— Дженни Мур. Сегодня я начинаю здесь стажировку.

Прижимаю выданные мне документы о стажировке к груди, словно щит, и делаю шаг назад: мне нужно пространство, надо немного отойти от него. Насчёт него у меня нет плохого предчувствия, но после похищения мне не нравится находиться рядом с незнакомыми мужчинами.

Он, должно быть, заметил в моих глазах беспокойство или изменение в моём поведении.

— О, извините, если я слишком напирал. Я ничего плохого не имел в виду. Вы очень быстро привыкнете ко мне и моим шуткам.

— Зак, оставь бедную девушку в покое и возвращайся к работе, — прогремел голос Эдвина через открытую дверь кабинета.

— Похоже, мне пора идти. Надеюсь, вам здесь понравится, и с нетерпением жду возможности поработать с вами.

Он подмигивает и направляется в сторону стойки администратора.

— Приятно было познакомиться, — кричу ему вслед.

***

— Привет Джош, —прижимаю телефон к уху. Я стою посередине своей узкой вытянутой новой кухни и готовлю на ужин спагетти с фрикадельками. — Подожди, я включу громкую связь, чтобы можно было использовать обе руки.

— Чёрт, а можно я на это посмотрю? — шутит Джош.

Фыркаю и качаю головой, продолжая скачивать из фарша для гамбургеров шарики фрикаделек.

— Разве ты уже это не проходил? — дразню его.

Он смеётся:

— Да, но я — парень. И никогда не отказался бы от такой возможности.

— Хватит думать о всякой пошлятине. Я всего лишь готовлю себе поесть на своей кухне — в своей совершенно новой квартире — чёрт подери, в Нью-Йорке.

Джош не отвечает, и наступает долгая пауза. Прикасаюсь к экрану телефона проверить, что он не отключился.

— Джош, ты здесь?

— Да, я подумал, что ослышался. Ты сказала: «готовишь ужин»?

Я начинаю хихикать.

— Ха-ха, очень смешно. Шэрон прислала мне по электронной почте несколько рецептов, которые, как она клянётся, проще некуда. Не могу заказывать еду на вынос каждый вечер. Цены здесь просто астрономические.

— Я скоро приеду в гости и хочу попробовать твою стряпню. Я чувствую себя обманутым. Когда мы были вместе, ты никогда для меня не готовила.

— Ага, и ты всё ещё жив, так что должен быть благодарен за это.

— Возможно, в этом есть смысл. Как прошёл твой первый день на новой работе?

Размешиваю соус и вспоминаю свой первый день в Morrison & Sons.

— По большей части без особых происшествий. — Моё «почти-падение» было самым захватывающим событием за весь день. Это почему-то напомнило мне, как я познакомилась с Кайлом в «Землетрясении». Но в последние дни мне, кажется, что о нём напоминает всё. — У меня очень серьезный, но, вроде, милый босс. Ещё сегодня я встретилась с несколькими сотрудниками, но в основном заполняла документы. Надеюсь, завтрашний день будет более захватывающим.

***

Отпираю дверь и захожу внутрь, позволяя ей бесшумно закрыться. В её квартире царит темнота. Мне не нужен свет, чтобы найти её. Я знаю, где она.

Мои шаги бесшумны; я медленно двигаюсь в направлении спальни. Желание увидеть её борется с необходимостью действовать осторожно. Один неверный шаг может её вспугнуть. Это разрушит всё… всё, что я для неё запланировал.

Дверь в её спальню открыта… как любезно с её стороны. Скромно останавливаюсь у дверного проема и жду, пока не услышу звук её ровного дыхания. Захожу внутрь, останавливаюсь у кровати и неторопливо оглаживаю взглядом её формы. Она купается в золотом сиянии лунного света, проникающего через окна. Одна её длинная стройная нога лежит поверх одеяла, а другая спрятана.

Улыбаюсь самому себе. Всего лишь вопрос времени, когда я узнаю каждый миллиметр её тела и почувствую её вкус. От неуёмного желания прикоснуться к ней у меня дёргаются пальцы… Всего одна маленькая ласка.

Когда я наклоняюсь вперёд, от волнения сердце начинает колотиться. Опускаю руку и прикасаюсь к её длинным золотым локонам. Провожу пальцами по шелковистой длине на её подушке.

Скоро между нами не будет секретов.

***

Мой второй день в M&S, как все здесь называют компанию, становится настоящим грёбанным цирком. Я сглазила себя, когда сказала Джошу, что надеюсь, что сегодняшний день будет более захватывающим. Потому что другого объяснения произошедшему просто нет — всё, что могло пойти не так, пошло не так, — и теперь я даже не уверена, что, придя сюда, сделала правильный выбор. У меня оказалось ничтожно мало опыта, и с тем, над чем мы работаем, никогда раньше я не сталкивалась. Просто голова идёт кругом. От недостатка знаний я чуть ли не задыхаюсь, и это, скажу я вам, совсем не весело. Я не привыкла быть слабым звеном. Я всегда была одной из лучших учеников в своём классе и гордилась этим. Поэтому, чтобы не опозориться, мне придется придумать способ, как выйти на должный уровень во всех проектах, над которыми работает наша команда.

У стажёров M&S есть свой собственный офис, но на самом деле он больше похож на зал заседаний. В центре помещения стоит большой прямоугольный стол, вокруг него — десять стульев, а по периметру — отдельные рабочие места с компьютерами. Сейчас я сижу на одном из них, рассматриваю рекламный макет, над которым работала весь день. В нём что-то не так, но не могу понять, чего не хватает. Опершись локтями на стол и запустив пальцы обеих ладоней в волосы, ломаю голову в поисках ответов. Но не думаю, что они придут ко мне сегодня. Бросаю быстрый взгляд на часы и понимаю, что уже почти шесть: большинство сотрудников ушли ещё час назад. Выключаю компьютер, подбираю с пола свою кожаную сумку и закидываю ремень на плечо. Убираю с лица волосы и неторопливо выхожу из офиса.

Стоя перед лифтом в ожидании, когда откроются двери, мыслями возвращаюсь к Кайлу. Надеюсь, что в реабилитационном центре, куда его отправили, ему хорошо. Через неделю после нашего разрыва я говорила с Кенной, и она рассказала, что будет дальше. Я сказала ей о стажировке и, хотя Кенна была расстроена тем, как закончилось всё между Кайлом и мной, она была рада и сказала, что для меня это прекрасная возможность. Я ещё очень зла и обижена из-за того, как Кайл решил разрулить ситуацию, но я всегда буду его любить. И всегда буду желать ему только лучшего. Возможно, однажды он вспомнит, кем мы были друг другу, и почувствует печаль из-за того, что могло бы быть. А, может, никогда меня и не вспомнит. И никогда не поймёт, что упускает. При мыслях о нём в глазах появляются слёзы, а я определенно не хочу плакать на работе.

Опускаю подбородок и осторожно вытираю глаза. Передо мной тихо открываются двери лифта. Когда поднимаю голову, замечаю Зака Вестона. Засунув руки в карманы, он стоит внутри и пристально за мной наблюдает. Красный галстук развязан и просто висит на шее. Я вхожу внутрь и встаю рядом с ним. Его расслабленная поза успокаивает.

— Привет, Дженни. Как там мой приятель Эдвин с тобой обращается? — ухмыляется он, поднимая только один уголок губ, и смотрит на меня.

Я впечатлена, что он запомнил моё необычное имя.

— Привет, Зак. Эдвин был очень приветливым.

Бросаю взгляд на своё отражение в стальной двери. Строгие брюки от долгого сидения помялись, а чёрная блузка наполовину вытянулась из брюк. Ну и видок…

— Не хочешь рассказать, из-за чего во второй день своей работы ты такая расстроенная? Уверена, что это не Эдвин? Потому что я не против надрать ему задницу, если нужно.

Зак поднимает бровь и ждёт моего ответа. Я кусаю нижнюю губу, смотрю на него и думаю, что хорошо бы его тут не было. Мне не хочется проявлять эмоции перед кем-то чужим, особенно перед своим боссом. Делаю глубокий вдох и бросаю взгляд на номера этажей, меняющиеся на дисплее. Впереди ещё двадцать пять этажей. Много.

— Моё расстроенное состояние никак не связано с работой. Это личное, и это то, о чём я не должна думать.

Прячу прядь волос за ухо и, опустив, сжимаю впереди руки. Он внимательно меня рассматривает, и на лице я чувствую жар от его пристального взгляда. Он обжигает мне кожу, будто его глаза — лазеры, и мне хочется попросить Зака прекратить на меня смотреть.

— То, о чём мы не должны думать, всегда не выходит из головы, — звучит его голос глубокий и хриплый.

Не могу различить, когда он флиртует, а когда видит тебя насквозь. Боже, ну почему у меня всё так плохо получается? Разговаривать с мужчинами, вести себя как обычная двадцатидвухлетняя женщина — это должно быть просто, как прогуляться в парке… вообще проще простого! Почему тогда всё идёт с таким скрипом?

— Почему качаешь головой? Я что-то не то сказал? — поворачивается ко мне Зак и подвигается немного ближе. Сейчас он не улыбается.

— Я качала головой, глядя на себя. Не умею разговаривать с людьми, особенно с красивыми мужчинами.

Он протягивает руку и начинает играть с прядью волос у меня на плече. А потом наклоняется ближе.

— Ты считаешь меня красивым? — улыбаясь, спрашивает он.

В смущении от своих слов закрываю лицо руками.

— Я не имела в виду конкретно вас, но уверена, что вы об этом знаете.

Когда я опускаю руки, Зак мне подмигивает.

Двери лифта открываются, и я поспешно выхожу. Взгляд не отрываю от стеклянные двери парадного входа, к которым я всё ближе и ближе. СВОБОДА. Когда двойные двери автоматически открываются, Зак оказывается со мной рядом, и когда я выхожу и двигаюсь по улице в сторону своей квартиры, он останавливает меня, мягко касаясь руки.

— К чему такая спешка? Может, поужинаешь со мной, а то не хочется есть в одиночестве?

С его стороны очень мило пригласить меня, но сегодня я буду ужасной компанией. Мне хочется вернуться домой и пожалеть себя. Мне хочется насладиться своими страданиями, а потом выкинуть их из головы. Завтра будет новый день, и, надеюсь, он пройдёт намного лучше сегодняшнего.

— Спасибо за приглашение, но не думаю, что сегодня я буду хорошей компанией. Хочу добраться до дома и немного поспать. Спокойной ночи.

Заставляю себя улыбнуться и иду в противоположном направлении.

Я очень рада, что моя квартира находится так близко к Morrison & Sons, особенно сегодня, когда меня накрывает эмоциями.

Выходя из лифта, замечаю, что кто-то покидает мою квартиру.

— Эй, — кричу я и иду за ним следом. Он останавливается, и, подойдя ближе, вижу его униформу обслуживающего персонала этого здания.

— Почему вы были в моей квартире? — спрашиваю, останавливаясь в нескольких шагах от него.

Я не знаю, кто этот парень, и если прошлое меня хоть чему-то научило, то нужно быть готовой к любой ситуации. Тихонько беру ключи в руке поудобнее. Если придётся, я готова выколоть ему глаза. Кайл научил меня использовать всё, что есть под рукой. Ключи — хорошее оружие, кстати, как и каблуки. Не спускаю с мужчины глаз.

— Пришлось проверить ваш термостат. Стандартное обслуживание. Мы проверяем у всех.

Он окидывает меня взглядом с головы до ног. А потом откидывает свои жирные волосы назад, и меня передёргивает. В нём что-то не так.

— Спасибо, что проверили. Ещё проверки в моей квартире будут?

Он облизывает губы и от его улыбки у меня в животе становится неспокойно.

— Нет, не сейчас.

Глава 8

КАЙЛ

Наконец-то я дома.

Опускаюсь на большой чёрный кожаный диван, устраиваю ноги на журнальном столике и вдыхаю полной грудью. Потом откидываю голову на подушку и закрываю глаза. Боже, как же хорошо дома, в своём собственном пространстве, в окружении собственных вещей.

— Что хочешь на ужин? — Кенна входит в гостиную, останавливается и ждёт моего ответа.

— Тсс, — прижимаю я палец к губам. — Слышишь? — вытягиваю шею и немного поворачиваю голову в сторону.

Она бросает на меня скептический взгляд.

— О чём ты? Я ничего не слышу, — говорит она и упирается руками в бедра.

— Именно. Ничего, кроме тишины. Вокруг одна прекрасная тишина. Никаких пикающих машин, никаких сигналов вызова медсестёр, никаких замеров давления и самое важное — никакой больничной еды. Ты знаешь, как здорово сидеть на своём диване, закинув ноги на свой журнальный столик? — Кенна открывает рот что-то сказать, но я не даю ей ответить. — Охрененно здорово.

Я улыбаюсь и быстрым взглядом окидываю свою гостиную. Теперь я по-другому, куда выше, оцениваю свой телевизор с плоским экраном диагональю в семьдесят дюймов и пакет спутниковых каналов. С нетерпением жду момента, когда смогу просмотреть все пропущенные шоу.

— Ты так и не ответил, чего хочешь на ужин. Хочешь, закажем пиццу или же мне сбегать в магазин? — тараторит Кенна, не давая шанса выбрать. — Знаешь, я, наверное, сбегаю в продуктовый и сама набью твой холодильник продуктами, пока ты сам не можешь водить. А еду на вынос закажешь в другой раз, когда меня не будет.

Даже не утруждаюсь с ответом. Знаю, что она всё равно сделает по-своему, и не важно, что я скажу. Кенна работает медсестрой в отделении скорой помощи, и её манера брать всё в свои руки иногда проявляется и в её личной жизни. Ключи уже у неё в руке, а через тридцать секунд она выходит за дверь. Мне жаль парня, который в итоге женится на Кенне. Она такая упрямая. Если уж что-то надумала, то не будет прислушиваться к голосу разума. В этом отношении она — полная противоположность Дженни. Дженни всегда принимает во внимание чувства и мнения других людей.

Чёрт, я только что вспомнил о ней?

Подобное случилось впервые. Закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своих мыслях. Ищу любой другой след Дженни, скрывающийся в глубине моего разума, но там ничего нет. Не нахожу ни единого намёка, ни крошечного воспоминания. Разочарованно сжимаю кулаки. Мне хочется вернуть все воспоминания о нас. Особенно сейчас, когда я начал её вспоминать. Я должен знать, как много она для меня значила.

***

Яростно захватываю языком её язык и засасываю её губы. Пальцами пощипываю один сосок, а другой рукой, сжимая её длинные мягкие волосы, оттягиваю голову назад. Пока мои пальцы перебираются к другому соску, она судорожно дышит мне в рот. Прижимается ко мне бёдрами и жаждет насадиться на мой член также, как и я — погрузиться в неё. Она получит и то, и другое. Я буду погружать в неё свой толстый возбуждённый член миллиметр за миллиметром снова и снова. Буду долбиться в её сладкую дырочку так сильно, что ей придётся умолять меня остановиться. Губами спускаюсь к линии подбородка, а потом выцеловываю дорожку по шее вниз до нежной ключицы. Мои ладони лежат у неё на грудях. Большими пальцами легонько поглаживаю эти упругие холмики, подразнивая соски, а сам, целуя, кусая и всасывая мягкую кожу, спускаюсь к подтянутому животу. Её мышцы мелко подрагивают, и я представляю, какой она будет мокрой, когда я ртом доберусь до её влажной плоти. Уже начинаю гореть от нетерпения. Мои пальцы, будто у них есть своя собственная цель, двигаются сами по себе, скользят вниз по узкой тёмно-русой дорожке из волос. Эта мягкая дорожка, будто карта, ведёт в самый вожделенный, до неприличия прекрасный рай. Средним пальцем глажу её щель по всей длине, погружаю во влажную плоть и громко стону. Ужасно хочется почувствовать, как горячие стенки будут сжиматься вокруг моего члена. Опускаюсь ниже, втягиваю губами её клитор и мягко оглаживаю его языком. Она выдыхает с жалобным стоном.

— Детка, тебе нравится? Тебе нравится, как я вылизываю твою киску?

Начинаю сосать её клитор сильнее и засовываю внутрь ещё один палец.

— Да. Очень… пожалуйста… не останавливайся, — шепчет она.

Своими ноготками она впивается в мои плечи, сильно, до крови, и от этого тело прошивает электрическим разрядом, направленным прямо в член. Страстное желание погрузиться в неё становится почти непреодолимым. Пальцами нащупываю внутри заветное местечко, прикасаюсь к нему, и она начинает дрожать. Я чувствую приближение её оргазма и начинаю сосать клитор сильнее, а потом кусаю его и она срывается в бездну экстаза и беспамятства. Резко погружаю в неё член и толкаюсь. Её нутро продолжает вибрировать и сжимает меня так плотно, что от кайфа закатываются глаза. Чёрт! Её мне всегда будет мало, я никогда не насыщусь и буду погружаться в неё снова и снова. Каждое движение бёдер приносит мне мучительное удовольствие, граничащее с болью. Давление на член увеличивается, пока больше нет сил терпеть. Впиваюсь пальцами в её бедра и, когда меня простреливает волна оргазма, с силой натягиваю её на себя. Боже правый, как я люблю эту девушку!

Просыпаюсь промокший от пота и с твёрдым как камень членом, которым можно забивать гвозди. Еба-а*ь. Сон казался таким реальным, и все испытанные эмоции привели меня в полное смятение. Неужели, наш секс был таким? Господи Боже. Как я мог такое забыть?! Я чувствовал необузданность своей к ней любви, когда я поклонялся её телу своими руками… своим языком… своим членом. Сколько ещё времени пройдёт, прежде чем я восстановлю все свои воспоминания о ней?

После сна о Дженни снова заснуть невозможно. В течение долгого времени я стою под горячими струями душа и наслаждаюсь чувством комфорта своей собственной ванной. После длительного пребывания в больнице и реабилитационном центре я совершенно по-новому начал ценить личное пространство и удобства своей квартиры. Мне нравится быть в одиночестве. Мне не нужно никого развлекать или притворяться, что всё замечательно. На самом деле всё не так, и я не знаю, когда наладится. Моей руке всё ещё требуется дополнительная физиотерапия, и я не могу вспомнить человека, который значил для меня больше всего. Хотя осколок пули и был удален, и неминуемая угроза смерти исчезла, но я продолжаю чувствовать себя крайне дерьмово. И, возможно, всегда буду себя так чувствовать, потому что мне просто не суждено быть счастливым. Как же, блядь, жестока судьба, что свела меня с Дженни — столкнула нас вместе и сделала безмерно счастливыми, — а потом в один миг развела в разные стороны даже без малейшего предупреждения?

***

С Дереком мы встречаемся в одном из наших обычных любимых мест. Мне не хотелось выходить из дома сегодня вечером, но он пригрозил, что, если я этого не сделаю, то он надерёт мне задницу. Не думаю, что Дерек победил бы, но он, возможно, единственный известный мне, кто стал бы достойным соперником. Когда дело доходит до драки, то я уверен в своих силах — я никогда не уклонялся от потасовок. Ещё в раннем возрасте меня научили не начинать драку, но всегда её заканчивать. Когда дело принимает серьёзный оборот, я не буду колебаться и сделаю всё, чтобы выйти победителем. Тот, кто сомневается и колеблется, проигрывает. Для нерешительности и размышлений нет времени. И сожаления не для меня. Я всегда мог контролировать и отделить себя от жестокости, которую приходилось проявлять в городе в подростковом возрасте или во время работы полицейским при исполнении служебных обязанностей. Я не отношусь к парням со вспыльчивым характером, которые зажигаются как свечки, но если связываешься с быком, то обязательно получишь удар рогами.

В пабе темно и, чтобы привыкнуть к другому освещения, мне нужно некоторое время. Играющая музыка отдается глухими ударами у меня в груди. Глазами обвожу всё помещение, присматриваясь к посетителям в поисках возможной угрозы. Этому научил меня в молодости ещё отец, и этот навык оттачивался мной на протяжении многих лет во время работы в правоохранительных органах. На самом деле для существования выражения «глаз полицейского» есть причина. Предупреждающие сигналы об опасности я обычно замечаю ещё до того, как произойдёт что-то плохое. В животе у меня растёт лёгкое чувство тревоги, а внутри возникает понимание, что вот-вот случится какое-то дерьмо. Я никогда не сомневаюсь в этом предупреждающем сигнале. Я научился ему доверять, что уже не раз спасало мою задницу.

Дерек сидит за столом в задней части длинного узкого бара. Он набирает на телефоне какое-то сообщение, но когда я подхожу, поднимает взгляд вверх. Я сажусь напротив него, и он протягивает мне кулак, чтобы стукнуться костяшками о мой. Затем пододвигает ко мне полную бутылку Heineken.

— Спасибо, чувак, как раз то, что нужно. — Легонько ударяю бутылкой о его бутылку и подношу её к губам. Ледяное пиво на вкус даже лучше, чем ожидалось. Я не пил с тех пор, как мне сделали операцию.

— Что с тобой происходит?

Дерек крутит пустой бутылкой на столе.

С чего мне начать? Делаю ещё глоток и размышляю, как много ему рассказать. Было бы, конечно, неплохо с кем-нибудь поделиться тем, что творится у меня сейчас в голове.

— У меня начали появляться воспоминания о Дженни, и это сводит с ума.

Кусаю зубами нижнюю губу.

— А что именно ты вспомнил?

Дерек смотрит на меня изучающим взглядом и сосредоточенно прищуривает свои тёмно-карие глаза. Я сохраняю на лице нейтральное выражение. Не хочу показывать, насколько сильно это меня задевает. И не хочу никоим образом повлиять на его мнение: мне, правда, не помешал бы сейчас беспристрастный взгляд на ситуацию.

— Мне приснилась Дженни, а когда я проснулся, то вспомнил, что у нас было, и как сильно я её любил. Не знаю, видел ли я во сне то, что было на самом деле, но сейчас я уже сомневаюсь, что разрыв с ней был правильным решением.

Дерек жестом просит официантку принести ещё одну порцию пива и ждёт, когда я продолжу говорить.

— Я порвал с ней, потому что думал, что заставлять её участвовать в процессе моего восстановления несправедливо. Я пытался не быть эгоистом, освободить её, но теперь об этом жалею. — Выпиваю оставшееся пиво одним махом и со стуком ставлю бутылку на стол. — Чёрт, вот что теперь делать, а? — Расстроенно провожу рукой по коротким волосам. — Я даже не знаю, где она теперь живёт. Из своей квартиры она выехала, будто там её никогда и не было.

Дерек барабанит пальцами по стойке бара.

— Если хочешь с ней связаться, то Кенна знает, где её можно найти.

— Откуда Кенна знает, где она, и откуда об этом знаешь ты? — спрашиваю я и чувствую облегчение: я скоро смогу с ней связаться.

— Я случайно встретил Кенну в магазине, и она сказала, что Дженни в Нью-Йорке и будет там ещё шесть месяцев.

Дерек тянется к новой бутылке пива, оставленной официанткой на столе, и делает один большой глоток.

— Какого хрена она делает в Нью-Йорке? — спрашиваю я и сердито хмурюсь. — Чёрт всё подери. И как мне теперь выяснить, что я к ней чувствую, если даже не могу её увидеть?

Глава 9

ДЖЕННИ

Трудно поверить, что уже начало сентября, и к концу подходит вторая неделя работы в Morrison & Sons. Кажется, что прошло намного больше времени, но это потому что я поражена огромной скоростью, с которой вписалась в команду дизайнеров. Беспокойство, испытываемое мной в начале из-за недостатка знаний, сменилось радостью. Мне нравится работать здесь. Здесь мне нравится всё.

Рейчел, руководитель моей команды, взяла меня под своё крыло и уже очень многому научила. Другие члены нашей группы тоже сильно помогли. Мне кажется, что это место слишком хорошее, чтобы быть правдой, и я, как скептически настроенная стерва, которой сделала меня эта жизнь, жду, что что-то пойдёт не так. И как говорят в народе, если ждёшь беды, то только вопрос времени, когда она постучится в твои ворота.

Я со своей командой и ещё несколькими сотрудниками из Morrison & Sons иду сегодня в бар, чтобы отпраздновать две недели работы в компании и неформально пообщаться. Бар под названием Cityscape находится от нашего здания всего в одном квартале. Здесь обычно обслуживают бизнесменов. Наша группа отправляется туда сразу и, из-за того, что мы вышли из офиса в пять, у нас получается занять свободное место всем вместе. Несмотря на мои протесты Рейчел заказывает текилу. Я не сильно люблю выпивку, но сегодня не хочу быть скучной.

Моё время в Нью-Йорке — это период новых возможностей и встреч с чем-то неизведанным. Я всегда чувствовала себя скованной, разве что за исключением времени, когда была с Кайлом.

Прикоснись к себе. Засунь в свою мокрую дырочку пальцы и доведи до оргазма. Я хочу тебя слышать.

Казалось, у него был талант заставлять меня делать то, чего раньше я никогда не делала. Жизнь с ним была интересной, и я готова была не упустить шанс там, где обычно не решилась бы. Дело в том, что шансы иногда стоят того, чтобы их ловить, а иногда нет. Никогда не знаешь, какой стороной опуститься монета в твою ладошку.

— Дженни, девочка, давай пей. Чего ты ждешь? — выдёргивает меня голос Рейчел из мыслей о Кайле. Почему, собственно, я должна вспоминать о нём по сотне раз ко дню? Проваливай из моей головы, Кайл МакКензи. Поднимаю стопку, наполненную текилой, и салютую ею в молчаливом тосте.

Как бы мне хотелось тебя забыть.

Через несколько часов, выходя из Cityscape, понимаю, что оставила ключи от квартиры на работе. На улице ещё светло, и на тротуарах полно бизнесменов, спешащих из офисов на выходные. Всего за пару минут я возвращаюсь в Morrison & Sons и очень надеюсь, что, когда поднимусь наверх, двери ещё будут открыты. На подходе к шестидесятому этажу моё чувство равновесия даёт серьёзный сбой, и я понимаю, что это из-за выпитой текилы. И чтобы чувствовать себя нормально, мне действительно нужно что-нибудь поесть. Кладу руку на живот, делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, стараясь, утихомирить ощущение тошноты внутри. Не помогает. Я очень рада, что этот лифт не вызывают, и я быстро поднимаюсь наверх. У меня на рабочем месте есть крекеры. Они помогут и впитают в себя часть выпитого алкоголя. Пока не почувствую себя лучше, я не смогу пойти домой.

Двери не заперты, и свет все ещё включён: кто-то работает допоздна. Направляюсь в офис стажёров, усаживаюсь на стул и одновременно хватаю пакет с крекерами. Кладу целую горсть крекеров в рот и быстро жую. Крошками засыпаю всю свою рубашку и колени, но мне всё равно. Рядом нет тех, кто мог бы стать свидетелем отсутствия у меня манер. После третьей пригоршни крекеров желудок начинает немного отпускать. Откидываю голову на спинку офисного кресла и закрываю глаза. От выпитой текилы я так устала. Я так устала от событий прошлого месяца. Я так устала любить Кайла.

Почему у меня не получается ненавидеть тебя?

После всей причинённой им боли я должна с лёгкостью начать презирать его и не хотеть больше видеть. Я должна смотреть вперёд на свою жизнь, а не сидеть здесь, погружённая в воспоминания об объятиях его сильных рук и языке, жадно вылизывающем мне шею.

***

— Дженни, проснись, — шепчет Кайл мне на ухо и нежно проводит пальцами по щеке. — Проснись, красавица. — От его низкого голоса по телу прокатывает озноб.

Не могу открыть глаза. Я знаю, что как только так сделаю, потеряю момент, а мне нужно остаться в этой фантазии как можно дольше. Обнимаю его за шею и тянусь поцеловать. Его тёплые губы касаются моих, языком он облизывает мою полную нижнюю губу. Он погружает пальцы мне в волосы, и я на вдохе приоткрываю рот. Языком ищу его язык и, найдя, слышу в ответ стон. Впиваюсь ногтями ему в шею, играю с его языком, и он притягивает меня ближе. Я чувствую его тёплые ладони у себя на щеках, а потом он отстраняется. Медленно открываю глаза и вижу… сидящего передо мной Зака. Когда понимаю, что поцелуй, который мне снился, совсем не был сном, я ошарашенно охаю и закрываю рот рукой. Вжимаюсь в спинку кресла, устанавливая между нами расстояние.

— Что случилось? — спрашивает он, сдвинув брови.

Раздумываю, что сказать, и кусаю нижнюю губу. Родители меня учили, что правда менее болезненна, чем ложь.

— Мне снился мой бывший, и я думала, что целуюсь с ним.

На секунду его глаза расширяются, а потом фирменная усмешка снова возвращается на место.

— Чёрт, это не то, что я ожидал от тебя услышать. Думаю, что теперь ты просто обязана позволить мне пригласить тебя на ужин и заставить о нём забыть.

Улыбаюсь и думаю, стоит ли принимать его приглашение. Зак очень обаятелен и мне, правда, хочется проводить с ним больше времени. Но я не привыкла быть рядом с кем-то настолько лёгким в общении. Кайл всегда был очень напряжённым и пугающим. Посмотрим, что из этого выйдет. Может, времяпрепровождение с Заком будет для меня полезным? Мне нужно поесть, а он будет отличной компанией. Возможно, он как раз тот, кто мне нужен, чтобы забыть Кайла? Господь мне свидетель, у меня уже было достаточно проблем, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь.

После того, как я убедила себя пойти на ужин и дать Заку шанс, он ведёт меня в небольшой продуктовый магазин с домовой кухней в нескольких кварталах от M & S. Мимо этого места я прохожу каждый день по дороге на работу и с работы. Мы заказываем сэндвичи и находим свободный столик в углу.

— Никогда здесь раньше не была, — говорю я и, оглядываясь, с интересом рассматриваю карикатуры известных людей в черных рамках, висящие на бело-серых полосатых стенах, и оранжевые виниловые сиденья в кабинках. Это место кажется необычным и Зак, похоже, чувствует себя здесь на удивление весьма уютно.

— Я люблю тут поесть. Я очень часто здесь обедаю или ужинаю.

Не знаю, почему я думала, что он пригласит меня в какой-нибудь дорогой ресторан, но предполагаю, что так бы он оказал сам себе медвежью услугу. Он никогда не давал мне повода думать, что он — сноб. Не нужно было по его поводу делать поспешные выводы.

— У этого места прекрасная атмосфера. Мне здесь действительно нравится. И если еда настолько хороша, как кажется, то у меня могут быть проблемы. Это место совсем рядом с моим домом.

Я снова внимательно осматриваю помещение, и когда в зале выкрикивают номер нашего заказа, Зак вскакивает и уходит его забрать. Я смотрю ему вслед и замечаю, как хорошо на нём сидят чёрные брюки. Белая рубашка выделяет широкие плечи — у него подтянутое мускулистое тело, как у пловца или бегуна.

Зак оплачивает наш заказ, приносит поднос и кладёт мой сэндвич с солониной прямо передо мной.

— Господи. Вряд ли когда-нибудь видела сэндвич больше, чем этот.

Только один кусок мяса толщиной в пять сантиметров, и мне сильно повезёт, если смогу осилить хотя бы половину.

— Я знаю, что у меня будет на ужин завтра вечером, — шучу я.

Зак ставит между нами картофель фри, а потом начинает есть свой сэндвич с ростбифом. Я повторяю за ним и тоже откусываю кусочек. На языке разливается солёный вкус, закрываю глаза и стону от удовольствия. А когда открываю их, вижу, что Зак, явно забавляясь, смотрит на меня во все глаза.

— Что? — спрашиваю я, чувствуя себя неловко.

— Ты мурчишь, — говорит Зак, а потом снова кусает свой сэндвич.

— Что я делаю? — фыркаю я.

— Ты — одна из тех, кто наслаждается едой настолько, что начинает жевать и одновременно мурчать.

Раньше об этом я никогда не задумывалась и никто никогда не говорил мне подобное, но он прав. Я люблю поесть, и, когда жую, издаю звуки.

— Разве это плохо? — спрашиваю я, вытирая рот салфеткой. — Это вызывает отвращение?

Я кладу салфетку на колени и расправляю.

Зак смеётся и отрицательно качает головой.

— Нет, вовсе нет. Вообще-то это восхитительно, и ещё хочется узнать, от чего ещё ты начинаешь мурчать.

От такого возмутительного комментария я ахаю, комкаю салфетку в шарик и бросаю его прямо в Зака. Шарик ударяется о его грудь и приземляется к нему на колени. Зак подмигивает и бросает его в меня обратно. От смущения у меня горят щёки.

— Хотелось бы узнать? — переспрашиваю и делаю глоток содовой.

— Хотелось бы. Я не буду врать и утверждать обратное. И не собираюсь притворяться, что смотря на твой сексуальный ротик, я не представляю кучу разных вещей, которые этот ротик мог бы со мной сделать. И ещё мне интересно, какие звуки ты издавала бы, если бы мои губы оказались на…

— Стоп, — обрываю я его. — Господи, Зак. Нельзя говорить мне подобные вещи. Я ещё не готова слышать их от кого бы то ни было, — говорю я и качаю отрицательно головой. — Я знаю, что ты просто хочешь быть собой, но боюсь, что для меня это будет слишком много и я просто не смогу справиться. Последние шесть недель в моей жизни были очень трудными, куда труднее, чем можно себе представить.

На глаза наворачиваются слёзы и я изо всех сил стараюсь сдержаться. Не хочу сегодня плакать. Я больше не хочу плакать, никогда. Каким образом мне удаётся остановить слёзы в этот момент, остаётся загадкой.

Зак накрывает ладонью мою руку на столе.

— Прости. Я постараюсь быть менее откровенным и следить за тем, что говорю. Я такой всегда. Мне никогда не приходило в голову, что для тебя это может быть слишком и даже обидно.

— Нет, Зак, не изменяй себя ради меня. Честно говоря, я этого не стою. Я в полном раздрае и, чтобы расстроить меня, много не потребуется.

Он ещё раз сжимает мне руку и меняет тему.

— Как обращается с тобой мой строгий друг Эдвин?

***

После ужина Зак настаивает, что проводит меня домой, и я рада его компании. Я ещё не привыкла ходить в одиночку по городу и после захода солнца никуда не выхожу. По дороге домой он ведёт себя тихо и его молчание меня удивляет.

Подойдя к моему дому, мы останавливаемся.

— Вот мы и пришли.

Не зная, что делать, поправляю ремень сумки на плече. Мой взгляд блуждает где угодно, только чтобы не смотреть на него. Это начинает походить на неловкое прощание после первого свидания.

Зак, похоже, чувствует моё смущение, потому берёт меня за предплечье.

— Дженни, расслабься. Я не жду поцелуя на прощание.

Моё лицо вспыхивает: я смущена, что мои мысли настолько читаемы. Но когда бросаю на него взгляд, улыбка на его лице моментально успокаивает и ситуация перестаёт быть неловкой.

— Спасибо за ужин и за то, что проводил меня. Я хорошо провела время.

Зак скользит ладонью по моей руке вниз и сжимает мне пальцы.

— Можно я как-нибудь приглашу тебя на настоящее свидание? Я помню, ты говорила, что недавно пережила тяжёлые времена, но я уверен в том, что смогу изгнать из твоих мыслей того тупого придурка, который позволил тебе уйти.

Искушение согласиться велико. Мне хочется ответить: «Да», но я не могу.

— Я польщена. Ты был ко мне очень добр и будет несправедливо говорить тебе неправду. Буду откровенной: я всё ещё люблю своего бывшего и не ищу ему замену, но я бы прогулялась с тобой, как с другом, если это, конечно, возможно.

Оставляю Зака на улице, хотя он и предложил проводить меня до двери квартиры. Не хочу рисковать и снова попадать в ещё одну неудобную ситуацию, как ту, с которой мы только что разобрались. Пока жду лифт, приглаживаю волосы и рассерженная на себя качаю головой.

Неожиданно затылок начинает покалывать, будто кто-то не сводит с меня глаз. Медленно перевожу взгляд вправо — ничего необычного. Поворачиваю голову влево и вижу мужчину из обслуживающего персонала, который выходил из моей квартиры, когда я только въехала. Он продолжает на меня смотреть, а я начинаю молиться, чтобы лифт пришёл как можно быстрее. Когда передо мной раздвигаются двери, я быстро захожу внутрь и, обернувшись, встречаюсь с ним глазами. Его пристальный и мрачный взгляд будит внутри тревогу, от которой тело пробивает волной дрожи. Когда двери смыкаются и скрывают меня у него из вида, я с облегчением выдыхаю.

***

Дженни лежит на спине, одеяло отброшено в сторону. Руки вытянуты над головой. Смотрю на её груди, которые завораживающе поднимаются и опускаются с каждым медленным вдохом и выдохом. Она крепко спит. И никогда не шевелится. Именно это я узнал, наблюдая за Дженни последние пару недель.

Её майка собралась и немного задралась, обнажая полоску гладкой кожи выше темных трусиков. При тусклом свете не могу понять, какого они цвета, но судя по нижнему белью, лежащему в ящиках её комода, она неравнодушна к белым кружевам и черному атласу. Я предпочитаю черные трусики, особенно когда на них ещё можно почувствовать её сладкий запах.

Хочу узнать, будет ли её киска такой же мягкой, как те трусики, о которые я трусь членом до самого оргазма. Но пока что я буду терпеливым.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 10

КАЙЛ

С каждым днём стены квартиры становятся мне теснее и давят всё больше и больше. Чёрт, похоже, я понемногу схожу с ума. Мне нужно вернуться к работе, к нормальной повседневной жизни. От сидения без дела я начинаю пить. Последние две ночи я сидел и смотрел телевизор с бутылкой «Джеймсон», заливая своё горе от потери самого важного для меня человека ирландским виски. С тех пор, как мне приснился сон о Дженни, воспоминания о ней всплывают в памяти беспрерывным потоком. Теперь я всё помню. Очень чётко, каждую секунду, проведённую вместе, и каждую ночь, лёжа в постели, воспроизвожу в памяти все воспоминания, будто какое-то любовное слайд-шоу. Мысли о ней — худшая пытка и одновременно самое большое удовольствие.

Сижу на кухне за кухонным столом и пью кофе. Мысли мечутся в нерешительности: что мне делать? Поехать в Нью-Йорк и извинится? Или остаться здесь и дать ей жить собственной жизнью? Без меня ей, наверное, лучше — я знаю, что со мной совсем нелегко. Дженни заслуживает больше того, что могу ей дать я, но не думаю, что смогу без неё жить. Я люблю эту девушку с такой силой, что даже не выразить словами.

А что, если она уже кого-то встретила? Что, если у неё уже есть парень?

К чёрту!

Допиваю оставшийся кофе и вскакиваю со стула. Я точно знаю, что нужно сделать. Я верну свою девочку.

Выезжаю на автостраду и только потом звоню Кенне, чтобы узнать адрес Дженни.

— Привет, — отвечает она сонным голосом.

— Кенни, ты проснулась?

— Нет, это запись. Кайл, чего ты хочешь? — Похоже, она раздражена. Я улыбаюсь и думаю о том, какой счастливой она будет через секунду.

— Можешь дать мне адрес Дженни в Нью-Йорке?

— Ты поедешь за ней? — спрашивает она возбуждённо.

— Да, чёрт подери. Уже еду.

***

Через три часа я уже заселяюсь в гостиницу, расположенную между её квартирой и местом её работы. Быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистые джинсы и чёрную рубашку. Мне не терпится встретиться со своей девочкой. Интересно, какой будет её реакция, когда она меня увидит. Ненавижу как мы расстались, как я покончил с нашими отношениями. Возможно, теперь Дженни меня презирает. Ненавижу себя за то, что с ней сделал. В таком молодом возрасте она через многое прошла, и теперь ещё я добавил наш разрыв. Понимаю, что разбил ей сердце. Это было ясно по её виду, когда она, оглянувшись, выходила из моей больничной палаты. Боль, увиденная в её ярких глазах, скрутила мой желудок в тугой узел. Не знаю, смогу ли когда-нибудь компенсировать нанесённый ей ущерб, но буду стараться изо всех сил.

Полдень. Я сижу в вестибюле Morrison & Sons Advertising и жду, когда у Дженни начнётся обеденный перерыв. Если придётся, я буду сидеть здесь следующие пару часов. И если она не спустится, то вернусь сюда в пять вечера. Мне всё равно, что делать — я должен её увидеть. И сделаю всё, что потребуется.

Из части вестибюля, в которой я сижу, хорошо просматриваются лифты и входные двери в здание. Я не смогу пропустить Дженни.

Проверяю на телефоне электронные письма и отвечаю на сообщения по работе, когда до меня доносится самый милый в мире смех. Немедленно прекращаю все свои дела. Поднимаю глаза и прищуриваюсь: по скользкому мраморному полу Дженни идёт рядом с каким-то парнем. Она улыбается, и от взгляда, каким смотрит на неё парень, у меня появляется бешенное желание выбить ему все зубы. Встаю, запихиваю телефон в задний карман и иду к выходу. Я направляюсь прямо к ней, но она так вовлечена в разговор, что меня даже не замечает.

— Дженни, — зову я её. Почти проходя мимо, она наконец меня замечает, и её глаза широко открываются. Дженни останавливается так резко, что парень проходит дальше. Чтобы понять, что Дженни больше нет рядом, парню требуется шаг или два, и когда он оглядывается, то видит с ней рядом меня.

— Дженни, — говорю я и наслаждаюсь звуком её имени. Дженни — моё любимое слово.

— Кайл, что ты здесь делаешь? — Она выглядит удивлённой и, похоже, совершенно не рада меня видеть. Я знал, что будет нелегко.

— Приехал увидеть тебя. — Дженни заправляет волосы за ухо, как делает всегда, когда нервничает. По этому жесту предполагаю, что ей ещё не всё равно. Улыбаюсь, я просто не могу сдержаться. Я так по ней соскучился. Уголки её губ начинают подниматься.

— Дженни, что происходит?

Парень, с которым она вышла из лифта, подходит к нам ближе и вмешивается. Она резко поворачивает голову в его сторону, а потом смотрит на меня снова.

— Это Кайл, мой старый друг из Бостона, — улыбается Дженни парню. Когда она поворачивается ко мне, и наши глаза встречаются, улыбка исчезает с её лица. — А это Зак, мой хороший друг.

Он протягивает мне ладонь поздороваться, но мои руки остаются в карманах. Хрен тебе. Не собираюсь пожимать руку этому красавчику. Дёргаю подбородком в знак приветствия. Это всё, что он от меня получит.

— Ребята, я вам дам пару минут поговорить. — Зак улыбается Дженни, отходит и усаживается в одно из кресел, стоящих вокруг стеклянного журнального столика.

— Кайл, что ты здесь делаешь?

Дженни складывает руки на груди и поднимает свой очаровательный маленький подбородок, всем своим видом показывая неповиновение. Мне хочется улыбнуться — я так счастлив видеть её, но знаю, что сейчас не время.

— Приехал увидеть тебя. — Подхожу к ней ближе, наши тела почти соприкасаются. Мы смотрим друг на друга глаза в глаза. — Я вспомнил всё и не хочу быть без тебя. Я скучаю по тебе.

Кладу Дженни на плечи руки и, будто изучая их, глажу большими пальцами. Она стоит, скрестив руки, с выражением безразличия на лице. От показного равнодушия, с которым она меня встретила, мне только сильнее хочется её поцеловать. Страстное желание ощутить полноту её губ на своих губах, подразнить языком её язык настолько велико, что приходится сжать зубы. Хочу сосать и кусать её нижнюю губу, пока она не начнёт умолять меня её поцеловать. Хочу целовать её, пока она не начнёт умолять меня её трахнуть.

Дженни делает шаг назад, и я опускаю руки. Мне уже не хватает тепла её кожи.

— Я рада, что к тебе вернулась память, но это ничего не меняет. Ты оттолкнул меня, будто я ничего не значила, и я не позволю тебе снова сделать со мной подобное. — В её глазах вспыхивает гнев, и она делает ещё один шаг назад. — Я учусь на своих ошибках, поэтому никогда их не повторяю.

Бросаю на неё сердитый взгляд:

— Ты собираешься отказаться от наших отношений мне назло?

Дженни смеётся.

— Нет, я вовсе не отказываюсь от наших отношений. Ты уже позаботился о них шесть недель назад. Нас больше нет и никогда не будет. Урок усвоен и пройден, у меня даже есть доказательство. Кайл, возвращайся в Бостон. — Дженни поворачивается и уходит. Я же, застыв, остаюсь на месте и наблюдаю.

Чёрт. Наш разговор прошел совсем не по плану. Зак встаёт и идёт к Дженни. Он нежно гладит её по предплечью и наклоняется вперёд послушать, что она говорит. Потом согласно кивает, и они оба направляются к двери, синхронно, нога в ногу. Зак открывает перед Дженни дверь, бросает на меня быстрый взгляд и нахально широко улыбается. Кулаки сжимаются сами собой. Закрываю глаза и, чтобы успокоиться, делаю медленный вдох и выдох. Нужно сейчас же взять себя в руки, иначе рвану за ними и схвачу Зака за загривок. На моей стороне — элемент неожиданности, поэтому прежде чем он разберётся в происходящем, мой кулак успеет близко познакомиться с его лицом. Вспоминаю ощущение, когда ломал кому-то нос, и представляю, как проделываю то же самое с Заком. Во мне рождается острое желание ему врезать, которое я решаю не игнорировать. Если Зак думает, что заберёт у меня Дженни, то ему придётся доказывать это в битве не на жизнь, а на смерть. Я сделаю всё, чтобы вернуть свою девочку. «И я не боюсь грязных приемов», — улыбаюсь про себя. Грязные приёмы… я в этом лучший.

Следующий день я провожу, исследуя улицы нижнего Манхэттена. Мне нравится царящий в этом городе хаос. Не думаю, что захотел бы когда-нибудь здесь жить, но для туризма это отличное место. Здесь чувствуешь себя по-другому, не так как Бостоне. В Бостоне тоже ощущаешь сильную энергетику, но там более контролируемый хаос.

Прошлым вечером я не встречался с Дженни, тем более после оказанного ею холодного приёма. Тем не менее, я был серьёзен, когда говорил, что не сдамся. Стою, опираясь плечом о кирпичный фасад Morrison & Sons, и жду Дженни, чтобы проводить её домой. Сейчас 17:30. Уже тридцать минут я наблюдаю, как суетятся люди, проходя через автоматические двери и с гудением выходя наружу. Не сдвинусь с места, пока её не увижу.

Взглядом выхватываю из толпы пятно золотистых светлых волос, и только потом вижу её великолепное лицо — она выходит на улицу в душный вечерний воздух. Дженни идёт целенаправленно домой. Я следую за ней и жду, когда мы выйдем из толпы людей, и только потом зову её по имени.

— Дженни.

Она останавливается и оглядывается, пока не натыкается взглядом на меня. Не отвечает. Только смотрит, как я подхожу ближе. Её грудь начинает подниматься чаще. Я останавливаюсь прямо перед ней… близко настолько, чтобы заставить её желать меня… близко настолько, чтобы напомнить ей силу существующего между нами притяжения.

— Можно проводить тебя домой? — спрашиваю я. В её голубых глазах видно, как сильно ей хочется сказать «да», но упрямо вздёрнутый подбородок говорит, что она вряд ли облегчит мне мою задачу.

— Кайл, не думаю, что это хорошая идея. Я уже сказала тебе вчера, что между нами всё кончено, навсегда. Почему ты не вернулся в Бостон? — Дженни качает головой, будто моё присутствие её раздражает.

— Вчера ты мне сказала, что учишься на своих ошибках, но ты не единственная. Отпустить тебя было самой большой ошибкой в моей жизни, и я не могу снова уйти от тебя. — Я глупо улыбаюсь. — Думаю, тебе лучше начать привыкать видеть меня рядом, потому что я никуда не уйду.

— Тогда думаю, тебе тоже лучше начать привыкать к тому, что я буду постоянно повторять, что между нами всё кончено. — Дженни поднимает брови, поворачивается и уходит.

Чёрт возьми, я люблю эту девушку.

На следующее утро я отсыпаюсь и заказываю завтрак в номер. После быстрого душа работаю несколько часов за компьютером. Я снова выполняю некоторые свои обязанности в KD Investigations, и это помогает мне почувствовать свою нужность. Я начал работать полный день с двадцати двух лет и последние два месяца вынужденного бездействия стали для меня настоящей пыткой.

Завершаю все дела и иду к Morrison & Sons тогда, когда у Дженни заканчивается рабочий день. Из здания она выходит в начале шестого, и, к счастью, она одна. Ненадолго останавливается, шарит в своей красной кожаной сумки и вытаскивает оттуда iPod и наушники. Делаю себе мысленную пометку добавить в её плейлист все песни, которые напоминают ей обо мне; хочу показать ей, что она для меня значит. Она не видит, как я наблюдаю. Я просто жду и даю ей фору, чтобы потом незаметно смешаться с толпой и двинуться за ней следом. Подстраиваюсь под шаги Дженни и прячусь от неё за спинами людей — если Дженни обернётся, то меня не заметит. Её квартира всего в нескольких минутах ходьбы, и когда она входит в здание, я окликаю её.

— Дженни, погоди.

Я подхожу к ней сзади, кладу ей руку на спину и, не давая возможности сопротивляться, завожу внутрь. Мне нужно с ней поговорить, и у меня точно будет больше шансов, если этот разговор состоится не на тротуаре. Дженни проходит через вестибюль, подходит к лифтам, нажимает кнопку вызова и поворачивается ко мне.

— Можешь подняться. Мы поговорим, а потом ты уйдёшь.

До её этажа доезжаем в полной тишине, и я использую эту возможность, чтобы хорошенько её рассмотреть. Она уставилась прямо перед собой, будто не может дождаться, когда откроются двери. Её волосы сегодня собраны в высокий хвост, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться губами к нежной коже на её шеи. Мне хочется поцеловать её чуть ниже уха и вдыхать всю оставшуюся жизнь её сладкий запах. Я должен доказать ей, что мы созданы друг для друга.

Двери открываются на тридцатом этаже, и я иду за Дженни по коридору, наслаждаясь видом её попки в прекрасно сидящей строгой юбке до колен. Сегодня она на каблуках. Я никогда не видел, чтобы она их носила. Что ещё в ней изменилось за последние шесть недель?

Как только мы оказываемся в её квартире, я осматриваю комнату и отмечаю все окна, расположенные вдоль дальней стены. Слава Богу, что она живёт на тридцатом этаже, и, если кто и захочет проникнуть в квартиру, то только через входную дверь.

— Присаживайся.

Дженни исчезает в небольшом коридорчике. В квартире уютно, и я уже вижу признаки присутствия Дженни то здесь, то там. На диване лежат её красные подушки, а на стене над телевизором висят две яркие картины Джоша. Замечаю перекинутый через спинку чёрного дивана плед, которым мы накрывались, прижимаясь друг к другу на моём диване, и у меня начинает сосать в желудке. Я знаю, что эта дистанция, в прямом и переносном смысле, появилась между нами из-за сильной боли, которую я ей причинил. Я оттолкнул Дженни, и она убежала при первой же возможности.

Стою перед большими окнами и смотрю на открывающийся впечатляющий вид. Удивительно, отсюда видна Статуя Свободы.

— Хочешь пива? С последнего приезда Элль и Джоша у меня осталась парочка бутылок, — говорит Дженни, обращая моё внимание на самый восхитительный из всех возможных вид. Полы её рубашки на пуговицах вытянуты из брюк, теперь Дженни стоит босиком, ногти на её маленьких пальчиках покрыты красным лаком. Мне хочется прикусить каждый этот пальчик, пройтись языком и зубами по каждому сантиметру её безумно сексуального тела и наконец добраться до её губ. Чувствую свой затвердевший каменный член, а я ведь даже ещё не прикоснулся к ней. Широким шагом, сокращая между нами расстояние, направляюсь к Дженни и вижу, как расширяются её зрачки. Потребность чувствовать её вкус на своих губах, глотать её судорожное дыхание и впитывать дрожь, волной прокатывающейся по её телу с каждым моим новым толчком, сводит меня с ума.

Хватаю её за руки, прижимаю к своему телу и впиваюсь в её рот губами. С момента нашего последнего поцелуя прошло слишком много времени, и я моментально напрягаюсь. Стараюсь быть сдержанным, но тут наши языки соприкасаются. Её ноготки, словно иглы, вонзаются в мою кожу на голове. Я разрываю её рубашку и пуговицы, отлетая, ударяются об окно. Весь мой грёбанный контроль исчезает. Начинаю выцеловывать витиеватый узор на её шелковистом теле, от шеи к самой ключице. На языке перекатываю медовую сладость её кожи, пока руки сами тянутся к застежке белого лифчика. Прижимаю её спиной к стене и губами, легонько касаясь, дразню её сосок. Затягиваю его в рот, Дженни сжимает мою голову и стонет. Боже, как же я скучал по этому звуку! Втягиваю в рот другой сосок, а ладонями, едва касаясь и скользя вверх по внешней стороне бёдер, поднимаю её юбку. Вид Дженни в белых кружевных трусиках лишает меня остатков самоконтроля и я, схватив с обеих сторон, срываю с ней этот кусок ажурной ткани. Опускаюсь на колени и жадно раздвигаю ей ноги, с нетерпением ожидая момента, когда смогу прикоснуться к её истекающей влагой щели. Лизнув первый раз языком её клитор, глухо стону.

— Твой вкус даже лучше, чем в моих воспоминаниях.

Дженни откидывает голову назад и та с глухим звуком ударяется о стену. Я приподнимаю свою девочку и кладу её ноги себе на плечи, и её пальцы судорожно сжимают мои волосы. Мне просто необходимо уткнуться лицом ей в промежность, насытиться её вкусом. Её мягкая плоть под моим языком такая горячая, что заставляет стонать от вожделения. Как же мне хочется поскорее почувствовать тепло её плотных стенок, сжимающихся вокруг моего члена. Я так сильно скучал по Дженни… я так скучал по этому. Кружу языком вокруг её клитора, а потом, продолжая его посасывать, заталкиваю в её горячую вагину пальцы. Дженни судорожно дышит и стонет. Я с какой-то дикой развязностью упиваюсь её эмоциями, а потом ввинчиваю пальцы глубже. Когда она почти готова кончить, я отстраняюсь и, дразня клитор кончиком языка, задерживаю её оргазм. Дженни всхлипывает и толкается бёдрами вперёд, к моему влажному рту.

— Пожалуйста, Кайл, — шепчет она охрипшим от страсти голосом.

Вытягиваю из неё пальцы и размазываю её сок по вагине и вокруг клитора. Дженни стонет, когда я всасываю клитор губами и, наслаждаясь её сладким вкусом, начинаю мурчать. Втягиваю клитор глубже, сосу сильнее, пока Дженни не выкрикивает моё имя и не кончает, дрожа всем телом. Опускаю её обратно на пол — её ноги дрожат, — вытираюсь рукой и поворачиваю Дженни лицом к стене. Расстёгиваю брюки и спускаю их вниз за считанные секунды. Цепко хватаю её за бёдра, тяну её попку к себе, засовываю член ей между ног и провожу туда-обратно по её щели. Дженни стонет и прижимает ладони к стене.

— Малышка, хочешь мой член? Ты по нему соскучилась?

Я двигаюсь вперёд, достаю головкой до клитора и, раскачиваясь, немного его дразню. Подтягиваю её бедра ближе. Дженни стонет и прогибает спину.

— Чёрт.

Она такая сексуальная. Вхожу в неё до конца. Дженни судорожно хватает воздух ртом. Качнув бёдрами назад, снова толкаюсь внутрь и слышу, как Дженни отчаянно выкрикивает моё имя.

— Кайл!

Господи, как я жил без неё?

Ничего в мире не может сравниться с ощущением, когда её узкая дырочка сжимает мой член. Хочу притормозить и насладиться этим моментом, но прошло слишком много времени, и жгучее желание трахнуть её уже накатило с непреодолимой силой. Не могу больше ждать. Хватая её за собранные в хвост волосы, оттягиваю её голову назад, сосу и кусаю ей шею, проникая членом внутрь её тела снова и снова. Хочу трахнуть её так сильно, чтобы она никогда не смогла стереть этот момент со своей памяти.

Рычу ей прямо в ухо:

— Эта вагина принадлежит мне, и только я один могу сделать тебе незабываемо хорошо.

Её звучащие в ответ стоны и вздохи, чавкающие звуки от движущегося в мокром влагалище члена и шлепки кожей о кожу доводят меня до грани. Опускаю руки ниже и хватаюсь за её бедра крепче. Пальцами впиваюсь в тёплую мякоть. Вид её попки, подмахивающей мне навстречу, настолько заводит, что сдерживаться нету больше сил. Волна мощнейшего оргазма прокатывается по телу, я дёргаюсь и изливаюсь прямо в Дженни, в её мокрую и жаркую вагину. Я пометил её. Теперь она моя. И всегда будет моей.

Глава 11

ДЖЕННИ

Стена под моими ладонями холодная и гладкая; голова лежит на руке, а я сама пытаюсь отдышаться. Какого чёрта только что произошло? Как у меня получилось перейти от раздражения и злости на Кайла к тому, что он оказался во мне? И почему мне это всегда так сильно нравилось? Меня переполняет стыд.

Кайл нежно целует меня в плечо.

— Я люблю тебя, — шепчет он мне на ухо. От этих слов, слов, которые я не ожидала услышать когда-нибудь снова, я зажмуриваюсь и стараюсь сдержать слёзы, готовые вот-вот сорваться вниз. Не говорю, что его люблю. Не говорю, что люблю его больше всего на свете, и всегда буду любить. Я вообще ничего не говорю, потому что, если попытаюсь сказать что-то сейчас, то просто расплачусь.

Кайл протягивает мне порванную рубашку. Я ухожу в ванную и запираю за собой дверь. Опираюсь обеими руками на столешницу и изучаю своё отражение в зеркале. Губы покраснели и опухли от его поцелуев, грудь покрыта отметинами от трения с его щетиной. На шее — несколько засосов, и спереди в местах, где Кайл, вбиваясь в меня, сжимал пальцами мои бёдра, остались синяки. Одно воспоминание об этом уже заставляет меня желать его снова, и я чувствую к самой себе отвращение. То, что произошло, — большая ошибка. Я только начала чувствовать себя лучше, привыкать к его отсутствию в моей жизни, и вот всё снова. Но в этот раз будет хуже — ведь он меня помнит. Смотрю в свои собственные грустные глаза в зеркале и понимаю, что знаю, что буду дальше сделать.

Беру с вешалки на двери чёрный халат, заворачиваюсь в него поплотнее, завязываю на талии крепкий узел и говорю себе, что смогу. Когда я возвращаюсь в гостиную, Кайл стоит перед окнами и смотрит на закат. Линия горизонта Нью-Йорка подсвечивается розовыми, оранжевыми и фиолетовыми огнями. Прекрасное напоминание о том, что мне здесь нравится и ещё, что мне нужно остаться здесь на стажировку.

— Я хочу, чтобы ты ушёл, сейчас же, — выпаливаю я.

Кайл смотрит на меня, и по его лицу видно, что он явно удивлён, но я продолжаю говорить, не давая ему шанса повлиять на моё мнение.

— Мне здесь нравится, и я не хочу возвращаться в Бостон. Мне нравится, кем я становлюсь без тебя. То, что только что между нами произошло, ничего не изменит.

Кайл прерывает меня:

— Как ты можешь так говорить, когда всё уже изменилось? Я всё помню. Теперь нас ничто не разлучит.

Если бы всё было так просто.

— То, что ты нас помнишь, не значит, что всё вернётся на круги своя. Ты выбросил меня из своей жизни. Ты причинил мне боль, и я не собираюсь ещё раз предоставлять тебе такую возможность.

Я больше никогда не смогу пройти через это снова. Я не хочу любить кого-то так, как люблю его. И никогда больше не буду любить кого-то так, как его.

Кайл подходит ко мне, протягивает руки, но я делаю шаг назад. Поднимаю перед собой ладонь и отрицательно качаю головой.

— Не надо. Пожалуйста, не усложняй всё ещё больше. Если ты любишь меня так, как говоришь, тогда должен желать мне счастья. Жизнь и работа здесь делают меня счастливой. У нас было время, и оно было лучшим. — Так долго сдерживаемые слёзы выходят из-под контроля и катятся по моим щекам. — Но теперь всё кончено, и нам нужно двигаться дальше, — шепчу я. — Я уже начала двигаться дальше.

— Да, я заметил, — говорит Кайл с хмурым видом.

— Я говорю не про Зака. Он — просто друг, коллега. Кайл, я говорю об общей перспективе. Я двигаюсь дальше по своей жизни, своей карьере. Пришло время тебе сделать то же самое.

Кусаю нижнюю губу и жду, когда он что-нибудь скажет. Кайл пристально на меня смотрит, наши глаза встречаются, и я, зная, что это последние наши мгновения вместе, не могу найти в себе силы отвести взгляд.

Когда я увижу его снова?

Увижу ли я его вообще когда-нибудь?

От мысли о том, что это наш последний раз, я еле сдерживаюсь, чтобы не броситься к нему и не сказать, что я говорила несерьёзно. Но мне нужно быть сильной, для нас обоих. Он не знает, чего хочет.

Подхожу к двери и, прежде чем обернуться, делаю глубокий вдох. Я поворачиваюсь и с удивлением отмечаю, насколько близко ко мне подошёл Кайл. Он наклоняется, будто для поцелуя.

— Это ещё не конец. — Он жестом указывает на нас двоих. — Мы ещё не закончили. — Он так близко, что жар от его дыхания ощущаю у себя на губах. — Можешь говорить себе, если хочешь, что ты счастлива здесь, но от этого твоя ложь не станет правдой. Я скоро вернусь, и, может быть, к тому времени ты поймёшь, что наша связь неразрывна. Это навсегда.

Как только Кайл уходит, я заливаюсь слезами. Повернувшись, прислоняюсь спиной к массивной входной двери и медленно съезжаю на пол. Подтягиваю к себе колени и, уложив на них голову, продолжаю рыдать и оплакивать всё, что мы потеряли и никогда не сможем вернуть.

***

Через смежную стену до меня доносятся звуки их чертовых потрахушек, и от этого у меня сжимается желудок. Я понимаю, чем они занимаются, и медленно схожу с ума. Мне нужно увидеть всё самому. Хотя одна только мысль об этом приводит в бешенство. Открываю у себя на телефоне приложение мониторинга и ввожу необходимые команды. Ещё до её заселения я подключил её квартиру к камерам. Я знал, что захочу увидеть, чем занимается моя драгоценная девочка.

На небольшом экране появляется её гостиная. Я вижу его мерзкие руки на её теле… его член исчезает внутри неё, и мне хочется его убить.

Меня съедает ярость.

Тело напрягается.

Кровь по венам несётся с такой силой, что я отчётливо чувствую её толчки.

Сжимаю зубы, чтобы не поддаться острому желанию закричать.

Ладони сжаты в плотные кулаки, только бы удержаться и не выпотрошить его, как свинью.

Как он посмел прикоснуться к ней?

Как он посмел осквернить её и испортить?

Сдерживаю себя, представляя, какой долгой, медленной и мучительной смерти он заслуживает. Мне хочется растянуть его агонию и сделать её максимально ужасной. Я буду наблюдать, как из его тела медленно вытекает кровь, смотреть, как постепенно уходит жизнь из его взгляда, и тогда моя девочка окончательно станет моей. Я хочу, чтобы она смотрела на меня.

Скоро между нами не будет секретов.

***

Неизбежно наступает утро понедельника, и, проведя последние двое суток в беспрерывных рыданиях и бессоннице, я рада отвлечься на работу.

— Сейчас «Morrison & Sons» работает над рекламной кампанией для производителя экологически чистых чистящих средств.

Перед моей командой стоит Зак, как обычно, совершенно расслабленный.

— И хотя в последнее время произошёл большой сдвиг в сторону использования экологически безопасных продуктов, многие старые крупные компании по-прежнему лидируют в продажах. Нам нужно найти наиболее креативный способ представить Green Life. И поскольку они — наш очень важный клиент, Эдвин поручил вести этот проект мне.

Зак улыбается в ответ на возгласы и аплодисменты, звучащие в комнате, а потом продолжает:

— Green Life наняли нас для создания рекламной кампании, которая будет транслироваться по всем СМИ. Очевидно, что наша целевая аудитория — женщины. Мужчины не убирают.

Он притворно ухмыляется в ответ на колкости и насмешки от женщин в комнате.

— Дамы, это шутка.

Зак подмигивает мне, и я чувствую, как у меня вспыхивает лицо.

— А если серьёзно, то наша целевая аудитория — среднестатистические домохозяйки, у которых есть дети. Помните об этом, когда будете работать над макетами.

Зак берёт со стола в зале заседаний планшет и зачитывает имена, говоря каждому, над чем он будет работать. Всем, кроме меня. Закончив, Зак кладёт планшет обратно на стол и бросает взгляд в мою сторону:

— Дженни, ты будешь работать со мной над рекламным роликом.

Я согласно киваю и думаю: интересно, это он выбрал меня для этого задания или Эдвин?

— Всем собраться с коллегами из своей группе и начать мозговой штурм. Я уже разослал всем электронные письма с вложением и необходимой информацией о продукции Green Life.

Мои коллеги суетятся, разбиваясь на группы, о которых упомянул Зак. Я остаюсь сидеть на своём месте и жду Зака. Он подходит, передвигает свободный стул рядом поближе ко мне и усаживается.

— Дженни, как поживаешь? — спрашивает он, как всегда ухмыляясь. Мне трудно представить его серьёзным. Кажется, что Заку всегда весело, без разницы, чем он занят. Эта его черта мне очень нравится.

— Привет, Зак. Сегодня понедельник. Как думаешь, может понедельник быть хорошим?

Делаю глоток воды из стоящей передо мной бутылки и веду себя так, будто его присутствие рядом меня совсем не беспокоит. Точно не понимаю, но что-то в нём выводит меня из себя.

— Как ты относишься к тому, чтобы поработать над этим рекламным роликом со мной? Готова принять вызов?

На мгновение, пока Зак изучает моё лицо, он становится серьёзным.

— С нетерпением жду возможности поработать с тобой. Разве я здесь не для того, чтобы узнать как можно больше?

Он похлопывает меня по руке:

— Отличный подход. Я знал, что ты будешь прекрасным стажёром.

Зак как-то связан с тем, что я получила эту работу? Я помню, как Эдвин сказал, что это он выбрал меня, но теперь мне интересно, насколько сильно Зак повлиял на окончательное решение.

***

Следующие несколько часов мы потратили на составление списка идей, подходящих для рекламного ролика, и к концу рабочего дня сузили его до трёх пунктов. Работать с Заком легко — он чрезвычайно информирован. У него — отличные идеи, и, кроме того, он помог мне увидеть всю картину того, что нам нужно сделать с этим рекламным роликом. Думаю, что у ролика есть потенциал стать действительно потрясающим, просто для этого нужно будет хорошенько потрудиться.

— Ладно, сворачивайтесь и выматывайтесь отсюда. Давайте встретимся здесь завтра в час дня, — объявляет Зак.

Вокруг слышны звуки закрывающихся крышек ноутбуков и шелест собираемых документов. Я тоже складываю вещи в портфель.

— От каждой команды хочу увидеть, как минимум, по две толковые идеи. До завтра проработайте свои макеты, — говорит он и стучит костяшками пальцев по деревянному столу, акцентируя конец своего заявления, будто ставит точку в конце предложения.

Закидываю ремень портфеля на плечо и задвигаю стул.

— Зак, до завтра, — улыбаясь, говорю я.

Он накрывает ладонью мою руку.

— Куда ты так торопишься? Я надеялся с тобой поужинать.

Зак смотрит на меня пристальным взглядом, в его светло-голубых глазах читается попытка убедить меня пойти с ним, хотя я знаю, что не должна. В этом проекте он — мой босс и один из руководителей компании. Идея проводить с ним много времени кажется мне не очень хорошей.

Зак замечает мою нерешительность.

— Ну, решайся. Тебе нужно поесть, а я, как мне говорили, хорошая компания. — Зак легонько толкает меня локтем. — Ты что, серьёзно, собираешься готовить ужин?

В его словах есть смысл. Было бы здорово с кем-нибудь поговорить, и, кроме того, мне не сильно хочется делать что-то сегодня вечером.

— Хорошо, пойдём, — киваю я.

Зак хватает свой портфель и, поддерживая меня за спину, проводит, подталкивая впереди себя. Через тонкую блузку кожей чувствую жар, исходящий от его ладони. Его прикосновения мягкие, в отличии от цепких и собственнических Кайла.

Как только мы выходим на улицу, Зак берёт мою руку и тянет в направлении, противоположном моей квартире. Через пару шагов он меня отпускает, и я с облегчением выдыхаю. Я уже собиралась забрать руку, но не хотела, чтобы ситуация стала неловкой. На заполненном людьми тротуаре мы молча идём, уклоняясь то тут, то там от прохожих. Через несколько минут Зак останавливает меня, взяв за предплечье.

— Вот она — лучшая пицца в Нью-Йорке.

Зак открывает передо мной дверь и жестом приглашает войти. Зайдя внутрь глубоко вдыхаю насыщенный пряностями аромат соуса и приятный запах свежеиспечённого хлеба. Когда нас провожает к свободным местам хостес, мой желудок уже урчит в предвкушении. К нам сразу же подходит официантка, принимает заказ и быстро уходит. Я рассматриваю умиротворяющую атмосферу тускло освещённого интерьера и снова удивляюсь выбору Зака. Он сидит напротив. Бросаю на него быстрый взгляд и вижу, что он улыбается.

— Что? — спрашиваю, чувствуя неловкость. Неужели он видит, как у меня только от одного представления, как я впиваюсь зубами в горячую сырную пиццу, текут слюнки?

— Ты восхитительна, — говорит Зак.

Я отвожу глаза, мне некомфортно быть в центре его внимания. Я никогда не умела принимать комплименты. И это заставляет меня осознать, что в возрасте почти двадцати трёх лет я так и не умею справляться с неловкостью при разговоре с сексуальным парнем.

— Расскажи о себе. Мы ужинали с тобой несколько раз, но до сих пор не говорили о Дженни Мур.

Зак потирает руки, будто я собираюсь открыть ему какие-то важные секреты, а я улыбаюсь.

— Ну, нечего особо рассказывать, я довольно скучная. — Пожимаю плечами и делаю глоток воды, которую принесла нам официантка.

— Я думаю, что это неправда. В твоих больших голубых глазах я вижу очень много секретов. Расскажи что-нибудь о себе.

— Я из Массачусетса.

— Мне уже известно это из твоего заявления на стажировку. Скажи мне то, чего я ещё не знаю.

Кусаю нижнюю губу и думаю, чем же поделиться... чем-то не слишком личным. Нервно дёргаю ногой под столом.

— Моя лучшая подруга Элль — из всех моих знакомых самая забавная. И быть вдали от неё мне очень тяжело. Мы с ней — полные противоположности, но отлично ладим. Она тебе понравится, — киваю я, размышляя о том, насколько сильно она бы ему понравилась. — Ты, скорее всего, влюбишься в неё… ну, большая часть парней влюбляются. — Я улыбаюсь, вспоминая Элль и все её сумасшедшие выходки.

— Она, как и ты, блондинка? — спрашивает Зак, поднимая бровь.

— Нет, у неё тёмно-каштановые волосы и карие глаза. Мы не похожи.

— Я предпочитаю блондинок с голубыми глазами, — подмигивает Зак.

Я заливаюсь румянцем и опускаю взгляд на колени.

— Расскажи мне о своём бывшем парне? В тот день я тебя не спрашивал, но это тот парень, который появился на работе?

Господи, мы можем поговорить о чём-нибудь другом?

Сжимаю на коленях ладони, ногти впиваются в кожу, но я веду себя так, будто его вопрос меня не беспокоит.

— Да, это мой бывший, Кайл.

Мне больно произносить его имя. Постоянные мысли о нём вытягивают из меня все силы, а жить без него невероятно трудно. Не думаю, что когда-нибудь смогу к этому привыкнуть. Не хочу привыкать, потому что это будет значить, что мне больше нет до него дела, а я не хочу прекращать любить Кайла МакКензи.

Официантка ставит на стол большую ещё дымящуюся пиццу и передаёт нам дополнительные салфетки. Я рада её вмешательству. Не хочу, чтобы этот вечер был посвящён моим проблемам.

Зак кладёт кусок пиццы на мою тарелку, и он уже почти отвёл руку, но я её ловлю.

— Береги пальцы, — шучу я.

***

Мы медленно идём в сторону моей квартиры: я полностью погружена в мысли о Кайле, а Зак набирает что-то на своём телефоне. Мой желудок набит под завязку просто неимоверным количеством еды, которую я съела, и сейчас мне хочется только одного: снять эти узкие штаны.

— Прости. Служебный долг, — говорит Зак, засовывая телефон в передний карман.

— Я только что поняла, что никогда не спрашивала, откуда ты?

Мой взгляд неотрывно смотрит вперёд, куда мы направляемся, — остался ещё один квартал.

— Вообще-то я из Массачусетса. Вырос в Бостоне. Я учился в Нью-Йоркском университете и, когда закончил, остался здесь жить.

— Твои родители живут там же? — спрашиваю я. Мне нравится узнавать о Заке больше.

На его лице появляется печаль.

— Мама ещё там, а отец умер несколько лет назад.

Протягиваю руку и на какое-то мгновение сжимаю его ладонь.

— Что с ним случилось?

— Несчастный случай.

— Зак, мне так жаль. Я потеряла обоих родителей, так что я знаю, каково это. Если ты когда-нибудь захочешь об этом поговорить, я рядом.

Когда мы подходим к моему дому, Зак ведёт себя тихо, он погружён в свои мысли. Я глажу его по предплечью и жалею, что вызвала у него такие печальные воспоминания.

— С тобой всё в порядке? — спрашиваю я, вглядываясь в его лицо.

Зак смотрит на меня сверху вниз и улыбается одними губами.

— Со мной будет всё в порядке. Просто кажется, что никогда не станет легче, и не важно сколько пройдёт времени.

Обнимаю его руками за талию и втыкаюсь лицом в мягкую ткань его рубашки. Он притягивает меня к себе ближе — одна рука лежит у меня на талии, другая — на моих лопатках. Мои груди прижаты к его груди. Меня окутывает запах его одеколона. Он напоминает мне аромат леса, в котором полно деревьев, или свежескошенной травы. В объятьях Зака приятно, но они не дают мне того же чувства комфорта и безопасности, которое появлялось у меня в объятиях Кайла. Я отстраняюсь и бросаю на Зака быстрый взгляд.

— Хочешь зайти выпить чего-нибудь?

Зак выпускает меня из объятий и согласно кивает:

— Да, я не прочь.

Видя эту уязвимую сторону Зака, понимаю, что он куда более ранимый, чем я себе представляла. Иногда постоянно улыбающиеся люди переносят удары судьбы хуже всех остальных.

Мы поднимаемся на лифте на мой этаж, и пока я открываю дверь в квартиру, чувствую, как внутри поднимается чувство беспокойства. Приводить к себе не очень хорошо знакомого парня не в моих правилах. Но это же Зак.

— Пиво или вино? — спрашиваю я, бросая ключи на маленький столик прямо у двери. Снимаю обувь и облегченно вздыхаю. Провести весь день на ногах, втиснутых в обувь на высоких каблуках? К такому я никогда не смогу привыкнуть.

— Пиво, пожалуйста.

Зак идёт через комнату к стене из окон и, засунув руки в карманы, смотрит вниз. Достаю из холодильника пиво, а себе наливаю бокал красного вина. Подхожу к нему, останавливаюсь, и пока мы стоим плечом к плечу, я вспоминаю день, когда здесь был Кайл. Сегодня всё закончится совсем по-другому.

— Мне кажется, что этот вид мне никогда не надоест, — говорю я.

За городом садится солнце, и взрыв ярких красок, смешивающихся с цветом неба, не сможет передать на холсте в точности ни один художник. Хотя, я уверена, что Джош принял бы такой вызов.

— Давай уже сядем, а то я просто валюсь с ног.

Зак смеётся, и мы усаживаемся на диван.

— Почему вы, женщины, всегда носите всё неудобное? Мне кажется, что носить что-то настолько неудобное, настоящее безумство.

— Я знаю, но важнее выглядеть хорошо, чем чувствовать себя хорошо, — говорю я, и сказанное звучит, как по мне, совершенно безумно. — Я проговорила и поняла, что это звучит глупо. Возможно, мне придётся пересмотреть свои взгляды, — хихикаю я.

— Ты так и не сказала, что произошло между тобой и твоим бывшим, — говорит Зак, а потом делает глоток из своей бутылки.

— Долгая и запутанная история, и я не уверена, что хочу рассказывать её сегодня вечером.

Или в любое другое время.

***

Осторожно отпираю дверь и незаметно проскальзываю в её квартиру. Полупустая бутылка вина на кухонном столе вызывает у меня улыбку. Интересно, сколько времени ушло на то, чтобы подействовало добавленное мной успокоительное.

Вид её обнаженного тела, распростёртого на кровати, застаёт меня врасплох. Должно быть, она уснула сразу после душа. Ещё влажные волосы оставляют на белой наволочке мокрые следы. Ещё в первый момент, когда я заметил её обнаженное тело, мой член затвердел. Но чем больше я смотрю на её великолепные формы, тем непреодолимее становится потребность скинуть напряжение. Расстегиваю пуговицу на брюках и до боли медленно открываю молнию. На мне нет трусов, и освобождённый член дарит мне чувство облегчения и заставляет сделать глубокий вдох. Крепко сжимаю свой член, пока не становится больно. Боль — это удовольствие. Смотрю на её промежность и ласкаю себя. Получаемое при этом удовольствие в тысячу раз лучше, чем я себе представлял. Её ноги расслаблены и расставлены в стороны так широко, что мне видна форма её половых губ. Мне так хочется провести по её щели языком. Чёрт. Продолжаю двигать рукой вверх и вниз и усиливаю хватку. Собираю с головки немного предэякулята и наклоняюсь к её промежности. Пододвигаюсь лицом как можно ближе, но при этом не опираюсь на кровать. Вытираю своё предсемя о её плоть и чувствую сладкий запах её соков. Чёрт. Она такая гладкая и мягкая под моими пальцами.

Хочу засунуть в неё кулак.

Порвать её дырку.

Заставить её кричать от боли.

Тогда и только тогда я войду в неё членом так сильно, что она будет умолять меня не останавливаться.

На мгновение закрываю глаза и стараюсь восстановить самообладание. Она для меня наибольшее искушение. Она для меня — самое серьёзное испытание моей воли.

Когда я открываю глаза снова, моя решимость возвращается. Я не уступлю этому желанию, пока не придёт время. Я должен придерживаться плана, как бы она ни проверяла мой самоконтроль.

Провожу пальцем по головке члена, представляя, что это её язык, а потом наклоняюсь и очень аккуратно глажу этим же пальцем её нижнюю губу. Я улыбаюсь. Я знаю, что теперь часть меня есть на её киске и на губах.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 12

КАЙЛ

В Бостон я вернулся пять дней назад, хотя, кажется, что прошло намного больше времени. Каждый день я отправлял Дженни милые сообщения или, по крайней мере, те, что казались мне милыми. Она ни разу не ответила, но я не собираюсь сдаваться.

В этом мире для меня важна только ты.

Не могу представить свою жизнь без тебя.

Прошу, прости меня. Я был таким тупицей.

Собираюсь съесть немного чипсов. Давай со мной?

Я люблю тебя так, как только мужчина может любить женщину. Даже сильнее.

Хочу, чтобы ты была рядом, каждую минуту и каждый день.

Я настолько отчаялся, что даже сфотографировал подаренную ею игрушечную утку, и отправил ей с подписью: «Мы скучаем по тебе».

Как бы мне не хотелось быть в Нью-Йорке с Дженни, но у меня есть свой бизнес. С моей стороны нечестно заставлять Дерека тащить на себе все обязанности. Кроме того, мне нужно время, чтобы перегруппироваться и придумать план по возвращению Дженни. Она не похожа на других женщин; она особенная. С ней я действительно облажался и понимаю, что нужно многое исправить. Хотя пока и не знаю как. Что делать парню, когда он, не поняв вовремя, профукал своё счастье? Мне никогда не приходилось сталкиваться с подобным раньше. Меня такое никогда не заботило.

— Кайл. — В мой кабинет заходит Дерек. — Это для тебя.

Он протягивает мне большой курьерский конверт. На нём нет обратного адреса, и внутри у меня всё сразу сжимается: инстинкты подсказывают, что содержимое конверта, не важно что там внутри, мне не понравится. Тяну язычок и открываю конверт. Заглядываю внутрь и вижу фотографии. Вытаскиваю их и внимательно рассматриваю: передо мной очень много фотографий Дженни и Зака. Большинство из них вполне невинны: Дженни с Заком просто идут бок о бок или разговаривают. У меня в руке остаются пять или шесть последних фотографий и вот тут я стискиваю зубы и чувствую, как закипает внутри кровь. Кулаки сжимаются сами собой. Пытаясь сбросить охватившее меня напряжение, разгибаю пальцы и слышу, как щелкают костяшки. Смотрю на фотографии, где Дженни стоит в объятиях Зака. Я настолько зол, что едва могу видеть. Её голова лежит у него на груди, глаза закрыты, будто она полностью растворилась в том моменте. Чёрт. Только этого дерьма мне сейчас не хватало.

— Что за мужик? — спрашивает Дерек, выдёргивая меня из видения, где я душу Зака и выжимаю из него последние капли жизни. Показываю ему одну из компрометирующих фотографий, и он присвистывает.

— Как думаешь, что происходит? — Дерек ведёт подбородком в сторону фото.

— Надеюсь, ничего. Но я в этом не уверен.

Господи Боже, прошу, скажи мне, что она не продвинулась в их отношениях дальше.

— Ты знаешь этого парня? — спрашивает Дерек, показывая мне одну из фотографий.

— Его зовут Зак. Он с ней работает. Я познакомился с ним, когда был в Нью-Йорке. В первый день нашей с Дженни встречи он пошёл вместе с ней обедать. — Я бросаю фотографии на стол и тру пальцами глаза. — Она сказала, что они просто друзья, коллеги.

Хотел бы я стереть из памяти увиденное. При воспоминании о том, как Дженни стояла в объятиях Зака, как он целовал её губы, во мне стремительной волной поднимается гнев. Вскакиваю с кресла и одним движением сметаю фотографии на пол. Чёрт возьми! Начинаю ходить по своему кабинету взад и вперёд. Руками сжимаю голову. Я не могу потерять Дженни. Она мне слишком сильно нужна.

— Кайл, чувак, успокойся. Увольнение не поможет ситуации. Мы должны действовать методично и выяснить об этом парне как можно больше. И ещё узнать, кто сделал эти фотографии.

— К черту всё. Мне нужно вернуться в Нью-Йорк и надрать ему задницу.

***

В Нью-Йорк я приезжаю через четыре часа. Сначала мне пришлось зайти домой за вещами. Заселяюсь в тот же отель, в котором останавливался прошлый раз, и смотрю на время. Сейчас три часа дня. У меня ещё есть пара часов, пока Дженни выйдет с работы.

Пришло время для игры. Никакого больше мистера «чертовски хорошего парня».

Когда появляется Дженни, я жду её в вестибюле. Сначала она меня не замечает: её взгляд прикован к телефону. Но когда Дженни поднимает глаза и видит меня рядом с лифтами, то замедляет шаг. Во взгляде читается растерянность.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она резким тоном.

Я улыбаюсь:

— Что? Неужели никакого «Привет»? Никакого «Кайл, рада тебя видеть»?

На мгновение Дженни закрывает глаза, может, собирается с мыслями, а, может, пытается успокоиться. Когда она их открывает, злость в её взгляде сменяется грустью. С этим взглядом я знаком. Я вижу его каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

— Привет, Кайл. Извини. Не хочу быть с тобой стервой. — Дженни прикусывает нижнюю губу. — Давай пойдём ко мне и поговорим.

— Да, с удовольствием.

Спускаясь в лифте, ловлю себя на том, что при воспоминании о фотографиях, полученных по почте, начинаю злиться. А в сочетании с устроенным Дженни дерьмовым приёмом чувствую, что мой дикий нрав готов показаться вырваться наружу.

К тому времени, как мы входим в её квартиру, я уже готов к ответам и не собираюсь их долго ждать. Дженни кидает ключи на стол у входа и ставит на пол свой портфель. Я смотрю, как ткань черного платья без рукавов плотно облегает изгибы её идеальной попки, когда она наклоняется и снимает каблуки. У меня проскальзывает мысль, что она одевала их для Зака, и острая ревность начинает грызть изнутри.

Иду за Дженни на кухню, любуясь, как с каждым изящным шагом плавно покачиваются её бёдра. Неважно насколько я на неё зол, от этого я не перестаю желать её меньше.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — Дженни сжимает ручку холодильника. Я кладу руку на дверь, не давая её открыть.

Дженни оглядывается:

— Кайл, какого чёрта?

Достаю их самую компрометирующую фотографию из заднего кармана — я засунул её туда перед выходом из дома. Разворачиваю и показываю. Дженни распахивает глаза и ахает:

— Это твоя работа?

Я открываю рот, чтобы задать вопросы, но Дженни перебивает.

— Ты следил за мной? — спрашивает она и повышает голос. — Это низко, даже для тебя, Кайл.

— Я не следил за тобой. Эту пачку твоих фотографий с Заком мне прислали сегодня по почте. Я приехал разобраться, что происходит.

Расстроенно провожу пальцами по своим коротким волосам.

Дженни складывает руки на груди:

— И я должна в это поверить?

Она поднимает бровь и скептически на меня смотрит. Я вижу её сомнения и начинаю беситься. Сжимаю зубы и стараюсь сдерживаться. Хочу вразумить её, но вместо этого хватаю её за руки и прижимаюсь к её рту губами. Запускаю пальцы в её золотые локоны и крепко их сжимаю. Она судорожно выдыхает мне в рот, и для меня это самая сексуальная вещь в мире. У меня резко отказывают тормоза и я слетаю с катушек. Напираю, жадно впиваюсь в её губы и мы с грохотом врезаемся в шкафы. Хочу вытрахать из неё всё плохое отношение ко мне, отшлепать за её сомнения по восхитительной попке и показать, что она не сможет без меня жить. Рычу, хватаю обеими ладонями её бёдра и трусь своим членом о её промежность. Боже. Она дёргает меня за волосы, и это заводит ещё больше.

— Ты пожалеешь, что сомневалась во мне, — рычу ей в рот и прикусываю её нижнюю губу. Зажимаю между зубами и держу в плену, пока расстегиваю молнию сзади на платье. Стягиваю его вниз и ткань свободно падает на пол. Боже милостивый, Дженни без бюстгальтера. Щипаю оба соска, и Дженни охает. Не знаю, то ли от удовольствия, то ли от боли. Плевать. Эта девушка заставляет меня терять рассудок. Провожу языком по её нижней губе, зализывая укус, и её ногти царапают мою шею, оставляя кровавые полосы. Чёрт. Она с силой прижимается к моей груди. Ловлю её руки и, утягивая её за собой, врезаюсь в стену. От удара стена сотрясается и висящая на ней картина падает на пол и разбивается. Подхватываю Дженни, удерживая за попку, — подальше от разбитого стекла. Кусаю её шею и заставляю вскрикнуть. Хочу поставить на ней свою метку, чтобы никто никогда к ней не прикасался. Она только моя.

Несу её к столу в гостиную, сажаю на край и толкаю назад. Её спина соприкасается с холодным деревом и Дженни охает. Срываю с неё трусики и стягиваю их вниз.

— Эта вагина только моя.

Раздвигаю ей ноги, подтягиваю стул и сажусь. Вся розовая и мокрая от желания, распластанная передо мной на столе, она выглядит просто невероятно. Пусть сколько хочет рассказывает, что ненавидит меня. Её тело говорит мне совсем о другом. Мышцы на животе поджимаются. Я наклоняюсь вперёд, с нетерпением ожидая, как почувствую вкус самой сладкой в мире вагины. Провожу языком по её дырочке, слизываю соки и глухо стону. Дженни жалобно всхлипывает и приподнимает попку вверх, толкаясь своей горячей плотью мне в лицо. Моя девочка хочет того же, что и я.

— Да, детка, дай спрятаться в твоей киске, — говорю я, прижимаясь лицом к её жаркой щели. Вылизываю языком вход в её дырочку, толкаюсь носом в клитор и пью соки. Чёрт, могу делать это хоть всю ночь. Засовываю в неё два пальца и губами тянусь поиграть с клитором. Всасываю его, тереблю и перекатываю кончиком языка. Она стонет и пододвигается бёдрами ко мне ближе. Свободной рукой прижимаю её к столу.

Рычу Дженни прямо в вагину:

— Не двигайся. Замри и не шевелись.

Сгибаю внутри неё пальцы и тру место, которое сводит её с ума. Впиваюсь губами в набухший клитор, втягиваю, и Дженни на столе мотает головой из стороны в сторону. Она открывает рот, выдыхая воздух маленькими порциями: оргазм уже близко. Когда её ноги начинают мелко дрожать, а тело вибрировать, я ускоряю движения пальцами и языком. Дженни кончает с долгим стоном, и я снова погружаю в неё язык, наслаждаясь вкусом её оргазма.

Расстёгиваю джинсы и опускаю их так, чтобы они сами сползли по ногам. Беру Дженни за бёдра и переворачиваю на живот. Одной рукой шлепаю её по попке и потираю место удара другой. Резко дёргаю Дженни со стола, на себя, и она от удивления вскрикивает. Сажу её себе на колени, спиной прижимаю к своей груди, а ноги развожу широко в стороны — теперь её голени прижимаются к внешней стороне моих ног. Кусаю её за мочку уха и поднимаю вверх так, чтобы мой член находился у её входа. Ввожу внутрь только головку. Держу Дженни так и наблюдаю, как она медленно скользит по длине моего толстого члена вниз до тех пор, пока я не погружаюсь в неё по самые яйца. Она стонет — её жаркая дырочка привыкает к моему размеру. Одной ладонью сжимаю ей грудь, а другой обхватываю горло.

Рычу ей прямо в ухо:

— Покатайся на мне верхом, малышка. Покажи, на что ты способна.

Дженни обнимает меня за шею и откидывает голову на моё плечо, а потом вжимается в меня бёдрами. Горячими стенками внутри стискивает мой член, и я с трудом сдерживаюсь. Поднимаю бёдра, она с силой об них трётся и вжимается. Отрываю руку от её груди, нащупываю клитор и тру, зажав между большим и указательным пальцами. Контролирую силу нажима и темп, чтобы они совпадали с моими толчками. Чувствую, что Дженни снова на грани. Сжимаю ей горло, сильно, чтобы знала, кому принадлежит. Дженни кончает со стоном, стискивая мой член плотными горячими стенками. От этого ощущения — лучшего в мире — срываюсь в собственный сильный оргазм. Чёрт возьми, нет ничего лучше, чем кончать в неё, забрызгивая всю её киску своей спермой. Я как животное, которое метит свою территорию. Моя.

Отпускаю ей горло и скольжу рукой вниз к груди. Держу её крепко и, нежно прикасаясь губами, целую её шею.

Шепчу на ухо:

— Дженни, я люблю тебя.

Её тело дрожит, и она начинает рыдать. Не знаю, почему она плачет, но такой её вид разбивает мне сердце. Поднимаю Дженни и поворачиваю к себе лицом. Всматриваюсь в её наполненные слезами глаза и вижу, какую сильную боль ей причинил. Какой же я гад. Я должен как-то загладить свою вину. Обнимая её за шею, прижимаю к своей груди и слушаю её рыдания. Чувствую, что Дженни сейчас нужно именно это.

Когда слёзы заканчиваются, уношу её на кровать. Кладу на постель и сам, устроившись рядом, прижимаюсь к её спине. Обнимаю Дженни за талию и думаю обо всём, что нужно ещё сказать.

— Прости, что оттолкнул тебя. Дженни, в своей жизни я сделал много сомнительных вещей. По работе мне приходилось делать много плохого, чем вряд ли можно гордиться, но я всегда мог оправдаться, потому что делал их ради благих целей. Знаю, что причинил тебе боль, но хочу, чтобы ты знала, что я старался сделать то, что считал для тебя правильным. — Делаю паузу, вдыхаю её сладкий запах и думаю, что, возможно, чувствую этот аромат в последний раз. — Я не знал, смогу ли когда-нибудь вернуть свои воспоминания о тебе, поэтому и не хотел, чтобы ты тратила время в ожидании того, что, возможно, никогда не произойдёт.

Дженни поворачивается ко мне, и в её глазах я вижу вспышку гнева. Потом она начинает говорить.

— Ты принял решение, даже не обсудив со мной. Мы могли бы об этом поговорить, но ты даже не дал мне такой возможности. Ты просто отослал меня, как будто я для тебя ничего не значу. — В её глазах стоят слёзы. — Кайл, ты сделал мне больно, и ещё хуже, что сделал так бессердечно. Я даже не подозревала, что такое возможно, и не смогла подготовиться к подобному повороту. Я отдала тебе сердце, открылась и полюбила, а ты скрыл от меня очень важные вещи… жизненно важные вещи.

Дженни прикусывает губу и закрывает глаза. Когда снова их открывает, я тону в их лазурной синеве.

— Почему ты не рассказал мне об осколке пули?

Чёрт. Я знал, что этот вопрос всплывёт рано или поздно.

— Сначала я ничего не говорил, потому что никого не хотел в это втягивать, но потом я просто в тебя влюбился. А когда мы уже начали встречаться, я не знал, как сказать. Я ненавидел себя за то, что не сказал сразу, и мне казалось жестоким взваливать на тебя эту ношу. Я не хотел, чтобы ты думала, что каждое наше мгновение вместе может быть последним.

— Я понимаю причины, которые побудили тебя так сделать, но после всего, что было между нами, и после всех твоих ошибок, которые я тебе простила, как мог ты подумать, что я не захочу нести это бремя с тобой?

Поднимаю руку и убираю Дженни волосы с лица. Она — само совершенство и я не могу представить без неё свою жизнь.

— Дженни, я больше не хочу быть без тебя. Я люблю тебя. Ты мне нужна. Прошу, скажи, что ты простила меня и даёшь нам ещё один шанс.

В моём взгляде — мольба, и в ожидании ответа я задерживаю дыхание.

— Кайл, я люблю тебя, и да, я тебя простила. Я дам нам ещё один шанс, если ты перестанешь принимать за меня решения. — Дженни кладёт на мою щёку ладонь, я чувствую её мягкость и внутри рождается надежда. — Я взрослая, и мне не нужна твоя защита. Я думаю, что хорошо понимаю, как быстро всё может измениться. В своей жизни я уже сталкивалась с самыми разными трудностями. — Дженни вздёргивает подбородок, и в её голосе слышится решительность. — Я сильная… мне хватит сил пережить наше расставание, если у нас ничего не получится. Не испорти всё снова.

***

Ублюдок. Что он здесь делает? Сейчас он должен быть в Бостоне.

Внутри меня вскипает ярость.

Не могу поверить, что она его простила.

Всё не так, как я планировал. Барабаню пальцами по внешней стороне бедра — мой старый нервный тик. Чёрт. Нужно что-то сделать, чтобы убрать его с дороги. Если он будет рядом, она никогда не станет моей.

Беру со стола длинный охотничий нож и с восхищением наблюдаю, как от металла отражается свет ламп на кухонном потолке. Представляю, как этим ножом бью Кайла в живот, вкладывая всю свою силу в удар. Слышу звук быстро входящего в плоть лезвия и, когда вытаскиваю его, громкий всасывающий чпок. Кайл начнёт стонать и упадёт на пол, но я буду ждать этого момента. Я буду ждать, когда смогу нависнуть над ним и вонзать нож ему в живот снова, снова и снова. Он будет лежать передо мной и истекать кровью… до смерти, как свинья. Я буду наблюдать, как он становится всё слабее и слабее, и когда наступит его последний вздох, я скажу ему своё имя.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 13

ДЖЕННИ

Звонит будильник и я просыпаюсь с тихим стоном. На подушке осталась вмятина от головы Кайла. Интересно, где он сейчас. При воспоминании о нашем с ним яростном сексе прошлой ночью у меня начинает колотиться сердце. Улыбаюсь: что же нас вечно тянет к столам?

Чувствую запах чего-то вкусного. Бекон? Вскакиваю с кровати, натягиваю шорты с футболкой и спешу на кухню. Перед плитой стоит Кайл в своих чёрных боксёрах и готовит омлет. У него хорошо прокачанные ноги с сильными мышцами и широкие плечи. Он выглядит ещё больше, чем до операции. Уверена, что это из-за всех тренировок, которые он делал, чтобы быстрее восстановиться. Подхожу к нему сзади, обнимаю за талию, кладу руки ему на живот и прижимаюсь щекой к мускулистой спине.

— Доброе утро, детка — говорит Кайл.

Ощущаю под пальцами теплоту его кожи и, когда вдыхаю, чувствую запах мужского мыла. Скольжу пальцами, исследую неровности на его животе и ногтем провожу по резинке его боксёров.

Кайл резко вдыхает.

— Будь осторожно или на завтрак вместо омлета получишь кое-что другое.

Я хихикаю, оттягиваю эластичный пояс, а потом отпускаю и он шлёпается о его кожу. Кайл роняет резиновую лопатку в сковородку с яйцами, оборачивается и гасит мой вздох удивления быстрым поцелуем.

— Я люблю тебя.

Он упирается лбом в мой лоб.

— Я тоже тебя люблю, —улыбаюсь я.

— Хорошо, просто хочу убедиться, что это не сон.

Кайл целует меня в кончик носа и, отклонившись, внимательно рассматривает моё лицо. Я делаю то же самое, всматриваясь в глубину его глаз. Во всех этих оттенках золотистого и коричневого в окружении густых тёмных ресниц я могу потеряться надолго. У него прямой нос с небольшой ямкой на переносице — результат драки ещё в колледже. Кайл наклоняется и прикасается полными мягкими губами к моим. Эти губы могут делать волшебные вещи. Я дрожу. Только от одного воспоминания о том, что творили его губы с моим телом, у меня подгибаются колени.

За завтраком мы обсуждаем детали того, как будем видеться во время моего вынужденного пребывания в Нью-Йорке. Кайл пробудет здесь до завтра, а потом ему нужно вернуться в Бостон, чтобы позаботиться о работе, которую нельзя сделать удаленно.

— Тебе лучше собраться на работу, пока я не решил тебя задержать. — Кайл соблазнительно играет бровями, и я, хихикая, встаю со стула. Тянусь за тарелкой, но он накрывает мою ладонь рукой: — Я сделаю сам. Иди пока прими душ.

Посылаю ему воздушный поцелуй и направляюсь в ванную. Как только вхожу внутрь, краем глаза замечаю своё лицо в зеркале. Щёки горят тёплым румянцем, глаза сверкают. Удивительно, что делает с нами любовь.

Закрываю глаза и наслаждаюсь струями горячей воды, стекающими по лицу. Улыбаюсь, когда мускулистые руки обнимают меня за талию. Этот душ скоро станет намного приятней.

Спиной чувствую тепло его прижимающегося тела, толстый член, покоящийся между моими ягодицами, и губы, жарко целующие мою шею и подбородок. Кайл кусает меня за шею, и я охаю от боли. В местах, где вчера он оставил зубами свои метки, кожа стала чувствительной. Кайл поворачивает меня и яростно целует. Он грубо шарит языком у меня во рту и ласкает мой язык. Пальцами вцепляется мне в волосы, удерживает на месте, полностью контролирует меня. Его доминирование заставляет чувствовать себя желанной, будто меня ему постоянно мало.

Кайл берёт меня за ягодицы, поднимает вверх и я обхватываю его бёдра ногами. Спиной касаюсь кафельной плитки на стене — холодная, — но жар от его поцелуя заставляет меня обо всём забыть. Когда Кайл напористо входит в моё тело, судорожно выдыхаю ему в рот, а потом делаю это снова, когда он поднимает меня и толкается сильнее. Ногтями впиваюсь ему в кожу вдоль позвоночника, оставляя глубокие царапины. Мы ни на миг не отрываемся от губ друг друга. Кайл постепенно наращивает темп и глубже насаживает меня на свой длинный и толстый член. При каждом движении я трусь клитором о его тело. Мы размыкаем губы, Кайл резко втягивает в легкие воздух и хрипло шепчет:

— В тебе так хорошо. Как бы мне хотелось, чтобы тебе не нужно было идти на работу. — Кайл оставляет лёгкие поцелуи вдоль моей ключицы и снова громко шепчет мне на ухо: — Хочу остаться внутри навсегда.

Член Кайла заполняет меня изнутри, его руки сжимают мои ягодицы, его голос у моего уха… Я воспринимаю всё это и взрываюсь мощнейшим оргазмом. Кайл срывается следом и кончает, выстанывая моё имя.

***

Сегодня мне сложно сосредоточиться на работе. Не могу перестать думать о Кайле и восхитительных вещах, которые он проделывал с моим телом ночью и этим утром. Одно только воспоминание заставляет мои щёки пылать и опускать голову, вжимаясь подбородком в грудь. Не могу поверить, что мы снова вместе. Я не верила, что этот день когда-нибудь придёт. Сейчас на сердце легко, что он всё же наступил. Как я жила без Кайла последние шесть недель? Мне кажется, что прошло полгода, но теперь всё позади. Осколка пули в голове больше нет, так что нечего о ней беспокоиться. Ничто не стоит у нас на пути. Улыбаюсь и думаю о том, что остаток наших жизней мы проведём вместе, и ничто нас не разлучит.

— Дженни, хотелось бы посмотреть, что ты уже сделала по рекламному ролику для Green Life, — говорит Зак, входя в мой офис.

Быстро сохраняю сделанное и показываю всё связанное с роликом на своём ноутбуке. Зак молча смотрит на экран, а потом склоняется надо мной. Рядом с лицом чувствую жар его дыхания. Хочу отодвинуться, но Зак, уперевшись одной рукой в спинку стула, а другой — в стол, взял меня в кольцо.

— Нужно вырезать некоторые технические детали. Никого не интересует процесс производства этого продукта. Интересует только то, что он экологичный.

Я согласно киваю и жду, что он скажет дальше.

— Добавь ещё одну демонстрацию продукта и придумай что-нибудь оригинальное. Это должно быть что-то, чего нет в других рекламных роликах про чистящие средства.

— Сделаю, — отвечаю я.

Должна признать, что я немного разочарована его тусклой реакцией. Я столько времени потратила на эту работу. Я ожидала получить от Зака похвалу, но теперь, когда он этого не сделал, чувствую себя подавленной.

Двери лифта открываются и в вестибюле я вижу Кайла: он ждёт меня забрать на ланч. Смотрю на него и лучезарно улыбаюсь. Кайл, такой высокий и широкоплечий, выделяется из толпы. Вижу, что на него посматривают все женщины, и улыбаюсь. Дамы, смотрите, сколько хотите. Он полностью мой. Кайл легонько целует меня в губы и заключает в объятия.

— Привет. Как прошло утро? — спрашивает он.

— Без тебя как-то очень долго.

Сжимаю ему спину и откровенно наслаждаюсь его объятиями. Хочу проводить с ним каждую минуту.

Мы выбираем кофейню через дорогу от моей работы. У них отличные бутерброды и кофе со льдом. Мы заняли маленький столик в задней части кафе, и Кайл, подтянув свой стул, сидит со мной рядом. Его рука собственнически лежит на моем бедре. От этого у меня покалывает в животе. Тоже кладу ладонь ему на ногу и поглаживаю через джинсы его бедро. Ем сэндвич и чувствую на себе его решительный взгляд. Поворачиваюсь и натыкаюсь на его широкую улыбку.

— Чего ты так улыбаешься?

Кладу в рот кукурузные чипсы и, ожидая ответа, шумно жую.

— Я просто очень счастлив, что сижу с тобой рядом. Я ещё не до конца поверил, что ты снова моя. — Кайл сжимает мне бедро изнутри, и его лицо враз становится серьёзным. — Надеюсь, ты понимаешь, что теперь я тебя никуда не отпущу. Теперь, детка, ты со мной навсегда.

— Это обещание? — спрашиваю я.

— Это не обещание, это правда.

— Что мы будем делать с нашими отношениями в течение следующих пяти месяцев, пока я буду здесь?

Мне очень нужно было задать этот вопрос. Он не выходил у меня из головы.

— Не вижу здесь большой проблемы. Я буду приезжать на выходные и даже в будни, когда смогу. Не волнуйся, ничто больше не встанет между нами.

***

Наблюдаю, как они сидят вместе в кафе, и чувствую, что внутри всё переворачивается. Вижу, как он сжимает её ногу, и мне хочется всадить ему вилку в глаз. Они снова вместе… Ненавижу! Должен быть способ снова разлучить их, вбить между ними раз и навсегда клин. Я не предполагал, что она его простит, и это определённо помешало моим планам. На ум приходит стихотворение Роберта Бернса.

Неверен здесь ничей расчёт:

Спокойно ждём

Мы счастья, а судьба несёт

Невзгоду в дом.

Я не позволю этому новому обстоятельству повлиять на ожидаемый результат. Механизм запущен, жребий брошен. Я позволяю себе думать только об одном возможном исходе, и в нём я избавляю этот мир от Кайла МакКензи. Дженни не понимает, что без него ей будет лучше. Я покажу ей, какой он на самом деле кусок дерьма. К тому времени, как я его убью, она будет меня благодарить.

Скоро между нами не будет секретов.

***

В воскресенье Кайлу нужно работать, поэтому он уехал в субботу днём. Наше прощание было слёзным… ну, вообще-то слёзы были мои. Тяжело смотреть, как он уезжает сейчас, когда мы снова вместе. Я знаю, что у него нет установленного рабочего графика с понедельника по пятницу, он не работает строго с девяти до пяти, и иногда ему приходится работать по выходным и даже по ночам.

По понедельникам всегда нелегко работать, но, по крайней мере, заботы в течение дня отвлекают меня от мыслей о нём. Во время обеденного перерыва я работала, съев сэндвич, принесённый из дома. Мне хотелось посвятить как можно больше времени моему рекламному ролику. Сейчас я собираюсь уходить и чувствую, насколько сильно я голодна. Даже слышно, как громко урчит желудок.

Мужской смех позади заставляет оглянуться. За моей спиной, очень близко, стоит Зак.

— Чёрт, разве твой босс не разрешает тебе есть?

Зак подмигивает и мы выходим из здания вместе. Мы стоим бок о бок на тротуаре справа от двери.

— Нет, он настоящий тиран. Он всегда дышит мне в затылок. И когда тут есть? — шучу я в ответ.

— Похоже, он — засранец. Хочешь, я куплю тебе ужин, чтобы загладить плохое впечатление от отсутствия у него манер?

Всё произошедшее в эти выходные меня вымотало, эмоционально и физически. Во время наших выяснений отношений мы с Кайлом практически не спали, и прошлую ночь я не могла без него уснуть. Без него кровать казалась огромной и одинокой.

Не знаю, как Кайл отнесётся к тому, что я проведу время с Заком. Мы вообще об этом не говорили. Бросаю на мужчину быстрый взгляд и он мне улыбается. Чувствую, как моё сопротивление исчезает. Думаю, если бы у Кайла были с этим проблемы, то он бы мне сказал.

— Может, нам взять пиццу и съесть её у меня дома?

Сегодня вечером, чтобы отвлечься от тоски по Кайлу, мне нужна компания.

— Конечно, всё, что пожелаешь.

Я открываю дверь и Зак заносит в мою квартиру две большие пиццы.

— Поставь их на стол, — говорю я и снимаю обувь. — Я быстро переоденусь и сразу же вернусь.

В моей спальне всё ещё пахнет одеколоном Кайла. Вспоминаю, что мы вытворяли прошлой ночью на кровати, и заливаюсь краской.

— Чувствуешь, детка? — Кайл медленно в меня входит. — Ты чувствуешь, как прекрасно мы подходим друг другу? — Он зажимает мои руки, заводит их за голову и опускается, пока мои соски не прижимаются к его груди. — Я так тебя люблю, — шепчет он. От судорожного дыхания его голос срывается. Но Кайл не торопится, толкается медленно, с каждым разом погружаясь всё глубже, пока не входит на всю длину. Он ловит ртом моё судорожное дыхание, наши губы соединяются и мы сливаемся, соприкасаясь каждым миллиметром, кожа к коже.

Я так сильно люблю Кайла, что не знаю, как буду жить вдали от него весь оставшийся срок стажировки. Не буду думать об этом сейчас. Здесь Зак и он отлично поможет мне сегодня отвлечься.

— Позволь мне, — говорю я, подходя к столу. Я переоделась в чёрные легинсы и любимую футболку Бостонского университета. Думаю, сегодня мне понадобится стягивающий корсаж. Потому что я собираюсь съесть рекордное количество пиццы.

Зак уже снял галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и закатал рукава.

— Ты терпеть не можешь галстуки? — спрашиваю я, пока укладываю на свою тарелку два больших куска пиццы.

— Настолько очевидно? — спрашивает он в ответ со смехом. — Ей-богу, мне кажется, что эти чёртовы штуки меня просто душат.

Я хихикаю и согласно киваю:

— Да. Ты каждый раз чуть ли не срываешь с себя галстук, ещё не успев выйти из здания. Вполне очевидный признак. Вот чёрт, я забыла напитки. Пиво или вино?

— Пиво. Спасибо.

Достаю из холодильника для Зака пиво, а себе наливаю бокал вина. У меня осталось ещё полбутылки. И сегодня вечером, похоже, я её прикончу.

Мы решаем поесть на диване, а пиццу поставить на журнальный столик. В первые несколько минут мы молчим: оба сосредоточено утоляем свой голод.

— Ну что, как дела у тебя и твоего бывшего? — спрашивает Зак.

Я откусываю ещё кусочек, прожевываю его и только потом отвечаю:

— Вообще-то мы снова вместе и я очень счастлива.

— Ничего себе, быстро же вы справились. Надеюсь, что ты не сильно облегчила ему задачу, — ухмыляется Зак.

— Перестань. — Я легонько пихаю его ногу стопой. — Я люблю его, почему же не принять его извинения? Он же не изменял мне и не делал ничего непростительного.

Зак знает нашу историю с Кайлом. В его последний визит я рассказала ему всё в подробностях.

— Я знаю, но такая девушка, как ты, заслуживает лучшего, а это значит, что парень должен быть тем, кто в доказательство своей любви пойдет на всё. Я просто не уверен, что Кайл — тот самый парень.

Зак не знает Кайла. Зак не понимает, что Кайл для меня лучший, идеально подходящий мужчина.

Я говорю, что устала, и вскоре после этого Зак уходит.

***

Когда открываю дверь, она крепко спит на диване. Сложив руки на животе, она похожа на невинного ангела. Наклоняюсь и поднимаю её. В моих руках она кажется крошечным ребенком. Аккуратно кладу её поперёк широкой кровати: не хочу будить. Она выпила вина достаточно, чтобы спать всю ночь — пустая бутылка тому хорошее подтверждение. Стягиваю с неё легинсы вместе с трусиками и бросаю их рядом на кровать. Ещё не поздняя ночь и в комнате светло, поэтому обнажённую промежность можно увидеть без особого труда. У неё между ног — узкая полоска волос, и я, не сдержавшись, провожу по ней указательным пальцем. Волосы такие мягкие, такие сексуальные. Мне нужно знать, какая на ощупь её тугая дырочка. Опускаюсь перед кроватью на колени и наклоняюсь вперёд, чтобы рассмотреть всё поподробнее. Эта девушка для меня настоящее искушение, перед которым невозможно устоять. Опускаю лицо, пока носом чуть не утыкаюсь в её щель. Глубоко вдыхаю, смакую её аромат. Расстёгиваю джинсы и беру в кулак свой член. Я просто должен узнать, какая она на вкус. Скоро она станет моей и я точно узнаю. Однажды я высуну язык и аккуратно лизну её щель по всей длине. Чёрт подери. На вкус она будет даже лучше, чем все те, кого я имел удовольствие пробовать, во всех смыслах, и не только языком. Начинаю двигать кулаком быстрее и думаю, как буду водить языком вокруг её клитора. Хочу заставить её кончить. Хочу знать, что могу довести её до такой степени удовольствия. Мне просто нужно знать, что у меня есть над ней подобная власть. Опираюсь рукой рядом с её бедром и, поддерживая свой вес, дрочу всё быстрее и быстрее. Так сильно хочется укусить её плоть. Хочу, чтобы от зубов, сжимающих клитор, она подпрыгивала на кровати. Мне придётся подавить свои низменные инстинкты ворваться в неё и вместо этого двигаться тихо и медленно. Она шевелится. Нет. Она не может проснуться, иначе всё будет разрушено. Замедляя темп, заставляю себя сдержать оргазм. Собираюсь продемонстрировать высшую степень самообладания. Каждый прошедший день приближает её ко мне. Не к нему. Мой член в руке начинает пульсировать. Я беру её прозрачные трусики и трусь об них всей длиной члена. Во сне она двигает бёдрами. Ласкаю себя всё быстрее и быстрее. Скоро я заставлю её кончить и с жадностью буду впитывать доказательство её оргазма. Сперма проливается на шелк трусиков. Наше время уже близко. Не могу дождаться момента, когда она посмотрит на меня полным любви взглядом. Подожди, мой драгоценный ангел. Я уже иду к тебе.

Скоро между нами не будет секретов.

***

Пока Кайл был в Бостоне, неделя тянулась просто невозможно долго. Он приезжает сегодня вечером, и я жду этого с большим нетерпением. Каждый день мы переписывались и говорили по телефону по нескольку раз, но мне этого мало. Кайл нужен мне здесь, рядом. Я не видела его с прошлой субботы. Долгих шесть дней. Быстро возвращаюсь домой и сразу отправляюсь в душ. Хочу быть готовой к его приходу.

Натягиваю через голову чёрную футболку, опускаю её ниже на бедра и, когда приходит новое сообщение, беру телефон. Надеюсь, что Кайл ничего не отменит. Сообщение пришло с анонимного номера, в нём ссылка под названием «Дженни». Я знаю, что лучше ничего не открывать, но не могу обуздать свое любопытство. В надежде, что это не вирус, перехожу по ссылке. Проходит всего две секунды и мой мир рушится. Я задыхаюсь. На этом видео я. Сплю на своей кровати. Ниже талии полностью обнажённая. Мои ноги широко расставлены, открывая всё на общее обозрение.

Какого чёрта?

Как такое вообще возможно?

Кто это снимал и почему я об этом ничего не знаю?

Руки дрожат, и я ошеломлённо смотрю на экран. А потом у меня перехватывает дыхание: на экране мужская рука тянется ко мне и проводит пальцами по моей промежности. У меня на лбу выступает холодный пот.

О, Господи. Кто это со мной сделал?

Он стоит надо мной спящей, скрытый в тени. Взглядом ищу в нём хоть что-то знакомое, но ничего не нахожу. Ничего. Только рука. На глазах выступают слёзы и капают на экран. К горлу подкатывает горький комок, когда угол камеры смещается. Кулак незнакомца яростно двигается по его члену вверх и вниз. Из груди вырывается рыдание и эхом отражается от стен в тишине комнаты. Он продолжает, двигается всё быстрее и быстрее, пока не кончает на мои трусики. Экран гаснет. По щекам текут слёзы: я чувствую себя беспомощной.

Кто-то изнасиловал меня. Как? Накачали наркотиками? Я ни за что не смогла бы проспать такое.

Мне нужен Кайл. О, боги, Кайл. Как мне рассказать ему о таком? Чтобы успокоиться, делаю глубокий вдох, но это не помогает. Сердце колотится и вылетает из груди. Оглядываю комнату. Мне страшно.

У кого-то есть доступ ко мне в квартиру.

Кто-то может находиться здесь прямо сейчас.

Я снова делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и снова это не помогает. Прикусываю губу, пытаясь сдержать готовый вырваться крик. Зубы прокусывают кожу, и сквозь сжатые губы чувствую металлический привкус крови. Я так сильно сжимаю телефон, что руки начинают дрожать, а ногти врезаются в кожу.

О, Господи, только не это.

Желудок скручивается, охваченный болезненной волной тошноты.

Почему он так поступил со мной?

Как, чёрт возьми, это случилось?

Как рассказать об этом Кайлу?

Он же убьёт того, кто сделал это со мной.

Я с криком швыряю телефон в стену и бегу в ванную комнату. Падаю перед унитазом на колени — меня выворачивает так, что выходит всё сегодня съеденное. Накатывающая волна за волной рвота наконец отступает и я обнимаю холодный фарфор. Я рыдаю. Мне ужасно хочется стереть с памяти только что увиденное видео. Хотела бы я очистить своё тело от его прикосновений. Но не уверена, что что-то поможет. Даже Кайл.

Как я это переживу?

И что будет с нами?

Глава 14

КАЙЛ

Моё внимание привлекло дело о пропавшей женщине, над которым я работал на этой неделе. Проведя последние четыре дня в поисках давно потерянной сестры, клиент вдруг сообщил, что она благополучно вернулась домой… после трёх лет отсутствия. Что-то здесь не так, моё шестое чувство не даёт покоя. Слишком подозрительно для совпадения, и слишком гладко, чтобы поверить. Я потратил целую неделю, пытаясь найти пропавшую, но так и не обнаружил ни одной зацепки. Клиент заплатил наличными авансом, поэтому незакрытых денежных вопросов не осталось, и чтобы проверить, тот ли он, за кого себя выдавал, мне остаётся только выкроить время и понаблюдать за ним. Любопытно узнать, что побудило его тратить моё время.

Сегодня я работал дома. Я настроился на работу в течение следующих шестидесяти дней и чувствую себя вполне эффективным. За последние пару месяцев это хорошая перемена. Всё время, проведённое в больнице и на реабилитации, я чувствовал себя бесполезным, не в своей тарелке. Наконец-то можно вернуться к обычной рабочей рутине, и ещё к Дженни. Всё возвращается на круги своя. Жизнь прекрасна. Улыбаюсь и вспоминаю о своей чудесной девочке. Интересно, что она сейчас делает. Кручу головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от напряжения в шее после работы на компьютере. Открываю электронную почту и просматриваю полученные новые сообщения. Большая часть из них может подождать. Отвечаю на срочные и, когда уже собираюсь закрыть свой почтовый ящик, замечаю новое сообщение. Адрес электронной почты мне незнаком, но, возможно, это запрос по нашим услугам, поэтому я открываю письмо. Внутри только ссылка и короткое сообщение:

«Возможно, тебе нужно это увидеть...»

Размышляю, нужно ли открывать эту ссылку. Помню, как Лана, наш новый технический специалист, предупреждала о вредоносных программах и вирусах, которыми можно заразить компьютер, если открывать случайные ссылки. Возможно, Лана и надерёт мне задницу, но любопытство побеждает. Я щёлкаю по ссылке. Жду, пока загрузиться изображение, и когда на экране появляется картинка, мне отчаянно хочется обратить время вспять. Какого хрена? Я очень жалею, что не послушал внутренний голос, кричавший, что это плохая идея. Теперь я никогда не смогу забыть изображение на своём экране. Дженни… обнажённая ниже талии… ноги широко расставлены. Я с ужасом вижу, как мужская рука ласкает её промежность, а потом угол съёмки смещается и та же рука теперь уже на члене её владельца. Смотрю, как он передёргивает член вверх и вниз, грубо сжимая. Сердце колотится так сильно, что толчки крови отдают в ушах грохотом. Сжимаю подлокотники на стуле так крепко, что слышно, как протестующе трещит пластик. Убью ублюдка! Как только выясню, кто он, порву его на хрен в клочья.

Смотрю на экран и чувствую, как внутри поднимается волна неуправляемой ярости и абсолютного отвращения, но понимаю, что незнание окончания этой истории может быть хуже. Нужно найти в себе силы досмотреть до конца, и неважно, насколько сильно болит в груди сердце. Разве физически возможно, чтобы сердце пошло трещинами, но продолжало биться?

Слышу, как он учащённо дышит, и заставляю себя глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Если бы я не сидел, то сейчас точно бы рухнул на колени. Сжимаю кулаки и так сильно сцепляю челюсти, что слышно, как от давления скрепят коренные зубы. Не отвожу взгляда от изображения Дженни на экране. Вижу, как сталкер кончает на её трусики, и вскакиваю со стула. Кровь практически кипит. Я никогда в жизни не был так взбешён. Если бы он был сейчас передо мной, то я свернул бы ему шею без малейших раздумий и в будущем не чувствовал бы ни капли сожаления или раскаяния.

Я уже давно знаю, что могу делать сомнительные вещи… вещи, которые большинство людей отказались бы сделать. Так бывает, когда решаешься работать в правоохранительных органах. Чтобы выжить, я делаю то, что должен, и если это означает, что я должен выбить из кого-то дерьмо или для защиты своих любимых всадить в кого-то пулю, то будьте уверены, что я сделаю это без малейших колебаний.

Экран гаснет, я подхожу к офисной стене и пробиваю в ней дыру.

Сразу же набираю номер Дженни, но она не отвечает. В панике заходится сердце: я боюсь за её безопасность. Может, этот ублюдок навредил ей? Забрал её с собой? В памяти настойчиво начинают всплывать воспоминания о похищении Дженни.

«Дженни, с тобой всё в порядке?»

«Я люблю тебя, — плакала она. —Я думала, что у меня никогда не будет возможности сказать тебе, что я тебя люблю».

Чёрт подери. Провожу дрожащей рукой по волосам и понимаю, что этот момент, без сомнения, один из тех, что кардинально изменит мою жизнь.

***

Через несколько секунд я прыгаю в свой чёрный «Додж Чарджер» и почти сразу оказываюсь на автомагистрали.

Чёрт. Она до сих пор не отвечает на звонки. Пока еду, довожу себя чуть ли не до сумасшествия наихудшими сценариями, которые услужливо подсовывает воображение. Пока я работал в правоохранительных органах, я видел ужасные вещи и знаю, на какие зверства способны люди.

В Нью-Йорк я приезжаю уже через несколько часов. Я не тратил время на упаковку сумки и всю дорогу вжимал педаль газа до упора. Пока поднимаюсь на её этаж, в животе начинает твориться чёрт знает что, и короткое расстояние между лифтом и её квартирой прохожу, будто в замедленной съёмке. Останавливаюсь перед дверью и морально готовлюсь к предстоящему. Я сталкивался с вооруженными людьми, получил пулю в голову, и сейчас любой из этих вариантов мне кажется лучше, чем беспокойство, испытываемое из-за незнания, где сейчас Дженни.

Стучу в дверь.

— Дженни, открой! — кричу я.

Когда она открывает, я с облегчением выдыхаю. У Дженни сильно покраснели глаза, будто она много плакала. Открываю рот, чтобы что-то сказать, но она бросается ко мне на шею и крепко прижимается. Её миниатюрное тело, от макушки до стоп, содрогается в рыданиях. И хотя я очень зол на того, кто это с ней сделал, мне хочется утешить её и окружить максимальной заботой.

— Детка, что случилось? — спрашиваю я, крепко её обнимая. Потом завожу внутрь и отступив от двери, закрываю её ногой. Опускаю лицо, утыкаюсь носом в волосы Дженни и вдыхаю знакомый цветочный аромат её шампуня. Длинные шелковистые светлые локоны мягко касаются моего лица. Слава Богу, Дженни в порядке. При мысли о том, что могу её потерять, давление в груди увеличивается, будто стягивает кожаным ремнём сильнее и сильнее, накидывая удавку на сердце. Мучительно выдавливая из него жизнь, сжимает миллиметр за миллиметром. И когда же наступит предел?

— Дженни, детка. — Мой голос звучит хрипло. — Ты должна рассказать мне, что произошло.

— Кто-то прислал видео.

Когда она запинается, я перебиваю её.

— Я знаю, детка. Мне тоже его прислали.

Господи. Зажимаю пальцами одной руки переносицу, а другой глажу Дженни по спине. Как же выкинуть из головы образ того, кто стоял над её бессознательным телом?

Делаю шаг назад и берусь за её предплечья:

— Есть мысли, кто мог это сделать?

— Нет, — шепчет Дженни, судорожно сжимая мои руки. — Кто мог так со мной поступить? — заливается она слезами.

Глажу её по голове, а потом опускаю ладонь ниже и ласково касаюсь её щеки.

Дженни нервно покусывает нижнюю губу и пристально смотрит мне в глаза. Вижу в её лазурной синеве столько паники, что мне хочется сделать так, чтобы всё исчезло: как в сказке щёлкнуть пальцами и стереть последние двадцать четыре часа. Но я не могу. Что сделано, то сделано, и теперь пришло время разобраться с этой ситуацией.

— Я найду ублюдка и заставлю пожалеть о том, что он сделал с тобой.

— Знаю, — говорит она. В её глазах стоят слёзы. — Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я только вернула тебя обратно.

— Дженни, детка, всё будет хорошо. Разве ты ещё не поняла? Я бессмертный. Я пережил выстрел в голову. — Дженни улыбается. — Я никуда не уйду. Здесь всё, чего я хочу. — Беру в ладони её лицо и нежно прикасаюсь к её рту губами.

— Я люблю тебя, Кайл. Я знаю, что ты всё равно сделаешь по-своему и не будешь меня слушать, но обещай, что будешь осторожен. — Дженни обнимает меня за талию. — Я не переживу, если потеряю тебя. Ты для меня очень дорог.

Глажу ладонями её по спине, а сам смотрю на панораму города. Интересно, где в таких каменных джунглях искать этого ублюдка? При мысли, что мы с ним скоро встретимся, на сердце становится легче.

— Мне нужно выпить, — говорит Дженни, выходя из моих объятий.

Засовываю руки в карманы, смотрю в окно на темнеющее небо и мечтаю, чтобы мои родители были живы. Мне бы сейчас совсем не помешал отцовский совет. Отец всегда умел успокоить меня и помочь увидеть картину целиком. Улыбаюсь, вспоминая о маме и о том, как она любила печь. Не уверен, что кусок её ванильного пирога с домашней глазурью заставит всю боль уйти, но уж точно не повредит.

— Мне жаль, что то видео попало к тебе, — говорит Дженни, вручая мне бутылку Heineken. — Не могу поверить, что ты видел то, что случилось. — Она прячет волосы за ухо и смотрит в небо. — Мне от одной мысли всё тебе рассказать становилось плохо, но теперь, когда я знаю, что ты в курсе, — Дженни качает головой, — стало ещё хуже.

Она подходит к дивану и садиться. Даже в своей печали Дженни двигается грациозно. Её руки лежат на коленях и сжаты в замок.

— Расскажи, что случилось.

Подхожу и усаживаюсь на сиденье из черной кожи рядом.

Дженни роняет руки вниз.

— Я почти ничего не помню. Мы с Заком вчера взяли пару пицц и пришли ко мне поесть. Я скучала по тебе и думала, что компания мне не повредит. Мы немного поговорили, а потом он ушёл. Остальное, как в тумане. Помню только, как проснулась этим утром.

Дженни на мгновение замолкает и опускает глаза. Усаживаю её к себе на колени и прижимаю к груди. Она подверглась сексуальному насилию. Голова идёт кругом. Продолжаю думать, что сделаю с этим ублюдком, когда выясню, кто он. Пальцы дергаются: я представляю, как буду сжимать его горло всё крепче, пока из-за нехватки кислорода и страха у него не полезут глаза из орбит. Так просто с рук ему это не сойдёт.

Дженни наконец-то уснула в моих объятиях, но я всё ещё не сплю. Не могу отключить мозги, и чем больше пытаюсь, тем хуже мне становится. Так что сейчас я перебираю в уме все способы, которыми буду пытать этого парня. Я сказал Дженни, что позабочусь обо всём сам и после моих доводов она согласилась. Не позволю влезать в это полиции. Мне нужно сделать так, чтобы до этого ублюдка дошла информация, предназначенная только для него. Этот мерзавец даже пожалеет, что дышал с ней одним воздухом.

***

Дженни ворочается во сне. Обнимаю её и успокаиваю, но тут слышу, как она начинает скулить. То же самое было после похищения братьями Мартелли. Ненавижу, что ситуация снова повторяется и ей приходится снова справляться со своим чувством постоянного беспокойства. От страстного желания поквитаться с этим гадом начинают болеть пальцы. Не давая спать, в голове крутятся мысли, что я с ним сделаю. Нужно успокоиться, выяснить, кто он, и задать ему жару. Нельзя поддаваться желанию немедленной расправы. Я редко реагирую на автомате, а вся ситуация тем более требует хорошо продуманного плана. Он получит своё. Сполна и вовремя.

Почти проваливаюсь в сон, когда улавливаю какой-то звук. Кто-то стоит у входной двери квартиры. Звук настолько слабый, что мне кажется, что я ослышался, но решаю, что лучше идти у своих инстинктов на поводу. Осторожно поднимаю Дженни со своей груди, укладываю рядом и без малейшего звука встаю с кровати. Быстро одеваюсь, надеваю на босые ноги кроссовки, а потом на цыпочках выхожу из спальни.

Несколько долгих секунд стою рядом со входной дверью, пока жду, когда начнёт поворачиваться ручка.

Обычно я стоял бы за дверью, не давая человеку себя обнаружить, но сегодня всё по-другому. Если буду стоять там, то только увеличу шансы двери захлопнуться в первые моменты борьбы. Так мы будем внутри, ближе к спальне. С этой точки зрения на моей стороне был элемент неожиданности. Я был почти уверен, что за дверью — тот ублюдок с видео, и лучший способ держать его подальше от Дженни — это вытащить его из квартиры как можно быстрее.

Сосредоточенно прислушиваюсь к абсолютной тишине, царящей в квартире, и ловлю малейший шорох или другой намёк по ту сторону металлической двери. Один человек — уже плохо, но два представляют собой гораздо большую проблему. Осознание, что, возможно, ждёт впереди, заставляет мозг выбросить в кровь увеличенную порцию адреналина. Медленно выдыхаю и готовлюсь к тому, что будет дальше.

Внезапно за дверью становится тихо, а потом ручка быстро поворачивается и с силой распахивается дверь. В свете из коридора вижу блеск ножа. Стремительно бросаюсь вперёд, ударяя сталкера основанием обеих ладоней в грудь и подбородок, и откидываю его из квартиры на три шага назад.

Твою ж мать. Это Зак. Почему я его не заподозрил? Должно быть, он слышал, как я ждал с другой стороны двери. Может, я слишком громко дышал или, возможно, он заметил под дверью тень, когда я вставал на изготовку. В любом случае, он подготовился и теперь проводит ножом по моему животу, продолжая пятиться в коридор. Чувствую, как лезвие разрезает кожу, но не могу остановиться. Годы тренировок берут своё: сейчас моя основная задача — обезоружить противника.

Зак на мгновение теряет равновесие, поэтому я продолжаю напирать, снова ударяя его в грудь и лицо и отправляя дальше по коридору. Не давая ему прийти в себя, быстро фиксирую его руку, удерживая нож двумя ладонями, потом завожу левую руку снизу, делаю резкий поворот и дёргаю его запястье на себя, заставляя выронить нож на пол. Зак всё ещё пытается добраться до оружия, но я с силой отпихиваю нож по коридору дальше, сразу же выбрасываю ногу вперёд, делаю подножку и бросаю его лицом в ковёр. Зак реагирует мгновенно и откатывается в сторону от моей несущейся к его лицу пятки.

Зак поднимается также быстро, как я его повалил, и теперь мы медленно кружим, выискивая друг в друге слабые места. Он потирает запястье и в его глазах уже нет былой уверенности. Его план подобраться к спящим жертвам, не встретив сопротивление, провалился. Зак бросается вперёд, в отчаянии пытаясь сделать захват сразу моих обеих ног, но я откатываюсь назад вне его досягаемости, а потом с силой бью его локтем прямо в основание шеи. Он стоит на четвереньках полностью дезориентированный. Я с силой наступаю на его лодыжку, выворачивая в сторону и причиняя реальный урон, и тогда он кричит.

Зак, перекатываясь на бок, хватается за повреждённую ногу, и я пинаю его второй раз, но теперь прямо в лицо. Внезапно в дверном проёме появляется Дженни. Она выглядит потрясённой, но быстро узнает Зака и реагирует мгновенно. Мне приходится вклиниться между ними, чтобы не дать Дженни встрять в драку.

— Черт подери, Дженни. Зайди внутрь, запри дверь и вызови полицию — ору я, пока заталкиваю её обратно в квартиру. Дженни пытается освободиться и через моё плечо дотянуться до ублюдка.

Я запихиваю её за дверь и вдруг вижу, что её глаза расширяются и смотрят прямо мне за спину.

— Кайл, — кричит она, но уже слишком поздно.

Зак заметил, что я отвлёкся, и использует это в свою пользу. Он опускает плечо, налетает на меня, прицельно бьёт в поясницу и впечатывает в стену рядом с дверью.

К тому времени, как я прихожу в себя, он стоит уже в дверях. Одной рукой он держит Дженни за волосы, а другой — нож. Из-за травмированной лодыжки он с трудом может стоять, и Дженни делает всё, чтобы ему было ещё труднее: изо всех сил пытается освободиться, царапает ему лицо, стараясь добраться до глаз, и сдирает в процессе ему кожу. Я покончу с этим мудаком и со всей этой ситуацией.

Когда он замахивается ножом на Дженни, я наступаю и освобождаю её, хватая Зака за повреждённое запястье. Дженни валится на пол, а я, используя силу его замаха, всаживаю нож в его живот до самой рукоятки. Зак пятится к ступеням лестницы, пытается заговорить, смотрит на нож и проводит пальцами по его рукоятке. Из уголков его рта начинает сочиться кровь и Зак смотрит на меня с неверием. Я направляюсь прямо к нему и ударом в грудь отправляю по ступеням лестничного пролёта вниз. Он наконец останавливается на площадке ниже и его тело замирает в какой-то неестественной позе.

Наблюдаю, ожидая любого движения. Но ничего не происходит.

Дженни, всхлипывая, прижимается к моему уставшему телу. Обнимаю её и стараюсь успокоить дыхание, но адреналин продолжает бурлить — он всё ещё течёт по венам. Вообще-то я не религиозен, но сейчас мысленно молюсь тому главному парню наверху в благодарность, что мы оба в порядке.

—Он мёртв? — спрашивает Дженни. Её голос на моей груди, забрызганной кровью, звучит приглушённо. Своими тонкими руками Дженни цепляется за меня так, будто никогда меня не отпустит, да я этого и не хочу.

— Да. После подобного удара ножом в живот, сомневаюсь, что кто-то сможет выжить.

Три часа спустя, после ответов на слишком много вопросов полиции и осмотра врачами скорой помощи, мы с Дженни наконец-то возвращаемся в её квартиру. К моменту приезда полиции Зак уже умер и, судя по большой луже крови на лестничной площадке, он вряд ли прожил бы долго.

Как только мы заходим внутрь, я снимаю джинсы и выбрасываю их в мусор. Они покрыты пятнами крови Зака. Порез на животе достаточно глубокий — останется шрам, который всегда будет напоминать о ценности каждого дня, прожитого рядом с Дженни.

Почему жизнь продолжает посылать нам испытания? Может, мы мало благодарим за нашу любовь?

С нетерпением жду дня, когда мы сможем просто наслаждаться друг другом и погрузиться в монотонную жизнь пары. Сейчас слово «скучно» звучит очень привлекательно.

Мы оба быстро принимаем душ, и я надеваю футболку с баскетбольными шортами, которые оставил здесь в прошлые выходные. Дженни сидит на диване и, явно погруженная в свои мысли, смотрит прямо перед собой. Усаживаюсь рядом и кладу руку ей на бедро.

— Детка, о чём задумалась?

Дженни поворачивает голову и смотрит мне в глаза.

— Я хочу домой. — Вопросительно поднимаю бровь. — Хочу домой в Бостон, к нам домой.

Сжимаю её ногу и улыбаюсь:

— Поехали.

Глава 15

ДЖЕННИ

Четыре недели спустя

— Детка, ты не видела мой телефон? — кричит Кайл из спальни. Я качаю головой и улыбаюсь. Я точно знаю, где он.

— Ты смотрел на рабочем столе?

Кайл заходит на кухню. Я сижу за столом и пью свой утренний кофе. Лукаво ему улыбаюсь, вспоминая, что было на его рабочем столе прошлой ночью.

— Впрочем, тебе лучше посмотреть на полу. Похоже, всё с твоего стола мы смели именно туда.

Кайл ухмыляется и становится в позу супермена: выпячивает грудь и упирается руками в бёдра. Я хихикаю. Мне нравится, что он так много смешит. После операции Кайл перестал вести себя как стоик. Без постоянно нависающей над ним угрозы смерти он стал, что ли, светлее. Хотя, в основном он остаётся прежним. Кайл может заставить меня дрожать одним простым прикосновением и каждый божий день даёт мне возможность ощущать себя любимой.

***

Кайл запланировал ужин в ресторане, в котором мне хотелось побывать. Я уже одета и жду его у двери. Кайл подходит и останавливается рядом. Я смотрю на него снизу вверх и замечаю, как в его взгляде мелькает неуверенность.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Кайл улыбается.

— Ничего. Абсолютно ничего. Когда ты со мной, у меня всё в порядке. Никогда не думал, что узнаю, что значит любить кого-то так сильно, как люблю тебя. — Он ласково проводит кончиками пальцев по моей щеке. — Ты — в каждой моей мысли, в каждом моём вдохе. Каждая секунда моей жизни рядом с тобой — прекрасный дар, больше и нечего желать.

Кайл опускается передо мной на колено. О, Господи. В ногах разливается слабость, и тело начинает потряхивать от волнения и возбуждения.

— Есть кое-что, о чём я хотел спросить тебя очень давно. В прошлый раз, когда я пригласил тебя на ужин, всё пошло не так, как планировалось. На этот раз я не собираюсь рисковать. Спрашиваю тебя здесь и сейчас: Дженни, ты выйдешь за меня замуж?

Я согласно киваю. Не могу говорить. И не могу поверить, что всё происходит на самом деле.

— Да, — наконец шепчу я. Кайл надевает на мой палец кольцо и по моим щекам катятся слёзы.

Ресторан, в который мы идём, называется «Трепет». Кайл не в первый раз заставляет меня трепетать и дрожать. Улыбаюсь и думаю о том, что обязательно произойдёт, когда мы вернёмся домой.

Кайл наливает в два бокала шампанское и передаёт один мне. В его огромной руке бокал выглядит таким крошечным. У него сильные руки, достаточно сильные, чтобы свернуть кому-либо шею, и они позволяют мне чувствовать себя в безопасности.

— За наше будущее и за всё классное, что ждёт впереди.

Я чокаюсь с его бокалом и делаю глоток.

Кайл накрывает рукой мою ладонь и нежно её сжимает.

— Я люблю тебя, Дженни.

— Я тоже тебя люблю.

Пью шампанское и представляю наше будущее. С нетерпением жду, что будет впереди.

Мы будем жить долго и счастливо.

***

Ах, как мило. Они празднуют. Она поднимает руку с бокалом шампанского и я замечаю на её пальце бриллиант. Чёрт возьми. Не так всё должно было закончиться. Она должна была стать моей, а он должен был лежать на глубине двух метров. Двух метров в земле, где по его милости сейчас покоится мой отец. Там, куда он чуть не отправил меня. Он сильно недооценил мою волю к жизни. Я должен заставить его страдать. Он должен заплатить за смерть моего отца. Пусть не он нажал на курок, а его напарник, но я точно знаю, что если бы моего отца не спровоцировали, он никогда бы не выстрелил в Кайла.

Смотрю в свой телефон на фотографию. Улыбаясь, с интересом рассматриваю длинные, блестящие тёмные волосы и пристально смотрящие в объектив золотисто-карие глаза. Я недавно понял, что мне нравятся брюнетки, особенно те, которых зовут Кенна.

Она никогда меня не видела и понятия не имеет о моём существовании... но она узнает.

Скоро между нами не будет секретов.

Конец