В дверь тихонько постучали. Артур поднялся, надел халат и открыл. На пороге стояла Сью. Он кивнул, приглашая зайти. Сью прошла, включила свет. Артур сощурился.

– Давно вернулись? – спросил он.

– Нет. Я пришла спросить, как ты?

– Нормально, – Артур сел. – Может, ты тоже сядешь?

– Я сначала за тебя подержусь, – Сью коснулась его лба и сокрушенно покачала головой. – У-у-у! Шановный! Что-то дела наши плохи! А ну-ка давай градусник поставим.

– Сью, не пытайся изображать строгую тетю-доктора у постели больного мальчика. Я уже колес наглотался, – Артур поморщился. – За пять минут температура всё равно не упадет.

– Хочешь, я посижу с тобой? – она обезоруживающе улыбнулась.

– А спать тебе не пора, крошка?

– Я высплюсь завтра по дороге. Всё равно телепаться десять часов. Не волнуйся, Дэвид от ревности не позеленеет, – успокоила его Сью. – Я его убедила, что мы с тобой не грешим. А тебе я обещаю не приставать.

– Ладно, посиди, – согласился Артур. – Только не обижайся, я под одеяло заберусь. Мне, что-то, холодновато.

– Сколько угодно. Артур, а если до завтра температура у тебя не упадет, как ты за руль сядешь? – Сью серьезно посмотрела на него.

– Сяду. В крайнем случае, Дэвид машину водит?

– Вроде бы, да. Я, между прочим, тоже вожу и не плохо.

– Где ты научилась?

– Так, по случаю. Дядька научил. У меня есть очень интересный дядюшка. Нужно вас, при случае, будет познакомить.

– Не нужно. Вы меня уже с родителями Дэвида познакомили. Кстати, вечером, когда мы ходили на берег, я встретил дядю Дэвида. Можешь себе представить эффект.

– Он тебя узнал?

– Ещё бы! В гости завтра приглашал. Вовремя мы домой собрались.

– Ты что-нибудь о Дэвиде ему сказал? – Сью насторожилась.

– Ты меня что, за совсем больного держишь? – Артур нервно рассмеялся. – У меня хоть и температура, но не настолько высокая. Итак, придется с твоей матушкой знакомиться и предложение делать.

– А у неё, между прочим, никого нет. А у тебя есть кто-нибудь?

– Пока никого. Решил отдохнуть. Устал я женщин менять. Свет потуши, если не трудно.

– Так не меняй, – Сью выключила свет.

– Так не выходит. У меня, видишь ли, репутация очень крутого любовника. В определенных кругах считается, что попасть со мной в постель – верх престижа. Вот и виснут на мне, как груши.

– Твою красотку в офисе я уже видела, – Сью засмеялась.

– Понимаешь, на меня ни одна нормальная женщина не поведется. Все считают, что такой мужик, как я, может быть только любовником, – Артур тяжело вздохнул.

– Я не считаю, – Сью стала серьезной.

– Крошка, мы же договорились.

– Я пообещала. Просто я тебе сказала то, что о тебе думаю.

Они помолчали. Сью закурила. В темноте виден был только огонек её сигареты, когда она затягивалась. С улицы слышалась музыка.

– Скажи, Арчи, а у тебя, кроме твоей Лены так никого и не было, что бы к тебе серьёзно относились?

– Почему? Были. Только было их всего пятеро. Двоих нет в живых.

– Я знаю, что ты этого не любишь, но расскажи. Хотя бы в нескольких словах. Я очень прошу тебя.

– Зачем тебе это? – удивился Артур.

– Можешь смеяться надо мной, можешь сердиться на меня, что хочешь… Ты и сам, кажется, понимаешь, что я обожаю тебя, как кошка.

– А Дэвид как же?

– И к Дэвиду я тоже неравнодушна. Так вот я хочу попробовать разобраться, почему я вижу в тебе нормального человека. Почему я могу понять, что из тебя вышел бы, ну, пусть не совсем идеальный, но очень хороший муж, и, глядя на то, как ты относишься к Дашеньке, идеальный отец.

– Сью, крошка, у меня никогда не было детей, даже левых, – Артур тихо и невесело рассмеялся. – Какой там из меня идеальный отец? И какой из меня муж?

– Расскажи всё-таки, может быть, я что-нибудь попробую понять. Я же не прошу очень подробно. Сколько вообще у тебя было женщин?

– Этого я тебе уже и не скажу. Со счета я сбился давно, – Артур помолчал. – Любил я одну Лену, не скрою. Может быть, это из-за того, что я всегда буду себя чувствовать виноватым перед ней. Мы собирались пожениться. Она узнала о том, что со мной было, и не смогла простить. Полюбить кого-то другого я и не пытался. Хотя нет… Но это был один раз. Потом, когда я лежал в институте травматологии, была Лиля, медсестра. Я был привязан к ней, сильно привязан. Мы даже подумывали пожениться, но она умерла.

– Что с ней случилось?

– Она покончила с собой после того, как над ней надругались четверо подонков. Вскрыла себе вены. С ней хотели посчитаться за меня. Не мог ей её бывший приятель простить этого, хотя сам её успел ославить и в грязи обвалять. Мне нос сломали, – Артур помолчал. – Может быть, я слишком сентиментален, но после неё никогда не курил ни с одной из своих женщин одну сигарету на двоих.

– Дэвид любитель, – в голосе Сью послышалась улыбка.

– Собирался я ещё раз рискнуть жениться. Тоже нравилась мне девочка одна. Мы работали вместе в институте. Хорошая девочка была. Доброжелатели помогли. Доложили, что видели меня кое с кем. Марина этого не поняла. Ещё её мать меня терпеть не могла – считала слишком умным и слишком красивым. Вот, когда мы слегка повздорили, матушка и объяснила ей, что красивый муж – это не муж. Он всегда будет чужим. Марина послушалась маму и через полгода благополучно вышла замуж за мужика некрасивого. Через год развелась, потому как, товарищ гулял хуже мартовского кота.

– Нечего перебирать было, – вынесла свой вердикт Сью.

– Потом кое-что у нас было с Катёной, но далеко зайти не успело. Сокол появился. Он с компанией пришел в кабак, что-то там отмечали. Как увидел её, так и зачастил. Чуть ли не каждый вечер. А, глядя на его интеллигентную физиономию и очечки, бедный Вовчик чуть инфаркт не схватил. Он его за налогового инспектора принял. Я Вовчику объяснил, что никакой это не инспектор. После выступления переоделся, вышел в зал, подсел к Андрюне, поинтересовался, что к чему. Он и говорит, жаль, что ты стриптиза не видел. Там такая девушка! Я на него глянул, а у него крылышки отрастают, когда он о ней говорит. Ну, я и предложил их познакомить. Катёна, оказывается, его тоже уже заметила. Чем это всё закончилось, ты имеешь счастье видеть. Я тоже. Они друг друга нашли. Стать таким классным мужем, как Сокол, я бы не смог.

– А он знает, что у вас что-то было?

– Знает. У нас ведь сначала были отношения с Катёной такие, что врагу не пожелаешь. Я её немножко на путь истинный возвращал, а то у неё тоже не всё в жизни гладко было и чудила она по этому поводу здорово.

– А кто ещё? Ты назвал четверых. Трое из них живы.

– Ирина. Она была первой женщиной, которая меня сняла. Кстати, была женщина очень умная и красивая. Связь у нас была долгая, но ни разу она меня ни в чем не упрекнула, ни разу не сказала, что я принадлежу ей. Просто она была очень одинокой, – Артур замолчал.

– А с ней что случилось?

– Она умерла от перитонита. Аппендицит лопнул. Что только не делали, ничего не получилось.

– Ты говорил, что тебя снимали дамы бальзаковского возраста. А она?

– Ей было почти вдвое больше, чем мне. Выглядела она, правда, всего лет на семь-восемь старше.

– А подробнее?

– А достаточно.

– Это её ты на шашлыки возил? Ну, когда тебя за сынка приняли?

– Нет. Она мне в наследство Арчи оставила. Мы подобрали его как-то около моего подъезда. Тетя Зина его утопить хотела, а Ирина решила забрать себе. Я и предложил назвать его Арчи.

– А потом?

– А потом со счета сбился. Я же тебе уже сказал. Кого у меня только не было.

– Мужиков.

– И мужики были. Это были считанные разы, но были любители почувствовать себя девочками. Меня потом, обычно, здорово мутило. Я вообще-то геев не осуждаю. Они – нормальные ребята. Только вот в постель мне с ними лезть не хочется.

– Да, лихо ты, шановный, лихо! – Сью рассмеялась. – Если бы ты был моим папиком, мы бы с тобой здорово находили общий язык. Ты бы сильно правильным не пытался казаться.

– Сью, крошка, только я тебя прошу, не распространяйся. Я с тобой что-то слишком откровенничаю.

– Да ради Бога! Могила! С тобой здорово, ты меня понимаешь. Давай я ещё лоб пощупаю. Как ты? – она коснулась ладонью его лба. – Кажется, немного остываешь.

– Я же сказал, что всё будет нормально. Иди спать. Тебя проводить?

– Ну, конечно! Я до соседней двери не дойду. Лежи, я дверь захлопну. Спокойной ночи, – она склонилась и поцеловала его в щеку. – Да, а меня поцеловать?

– Спокойной ночи, крошка, – Артур поцеловал её в нежную щечку.

* * *

Обстановка в лаборатории в последнее время начала раздражать Артура. Казалось, что работа, кроме него, Сокола и ещё троих, интересует всех остальных в последнюю очередь. Женщины только и делали, что обсуждали финансовые трудности и непорядочное, по их мнению, поведение начальства. Иногда предметом для обсуждения (очень таинственным шепотом) становился кто-либо из мужчин, работающих в лаборатории. Почему-то самым везучим был Артур. Их постоянно интересовало, почему он так дружит с Соколом, откуда берет деньги, с кем встречается, почему до сих пор не женился. Обычно Артур пропускал все эти сплетни мимо ушей и никак на них не реагировал. Он знал, что половина местных дам его терпеть не может, а вторая, наоборот, настолько сильно любит, что её интересует даже то, что не интересует его самого. Самым неприятным было то, что постоянно его, Сокола и заведующего лабораторией провоцировали на конфликт.

Уходя в отпуск, заведующий лабораторией, оставил Артура вместо себя. Услышав такую новость, первая выразила своё негодование Людмила Борисовна. Она считала себя самой знающей и незаслуженно обиженной в лаборатории.

– Конечно же, пока кто-то старается семью накормить, кто-то успевает работу написать! – возмущенно бросила она. – Вот и выходит, что некоторые, не успев институт окончить, уже в доктора метят, а тут за всю жизнь кандидатской не напишешь. Не дадут!

– Вам никто не мешает, – совершенно спокойно ответил Артур. – Что до моей работы, то тему я у вас не выхватывал.

– Ещё чего не хватало! Да вы, Артур Григорьевич, ещё жизни не видели. Я, вообще, не знаю, что вы можете в своей работе нового отразить, кроме, взгляда на женские ноги, – с сарказмом произнесла она.

– Что-нибудь ещё попробую отразить, исключительно по вашей просьбе, – Артур холодно посмотрел на неё. – А вы, будьте так любезны, закончите расчеты, которые Александр Михайлович вам говорил закончить три дня назад. О них уже спрашивали из лаборатории материалов. Перед тем, как передать их, я проверю правильность.

Людмила Борисовна оскорблено занялась работой. Когда Артур и Андрей выходили покурить, не успевала за ними закрыться дверь, как начинали раздаваться обиженные реплики и жалобы.

– С нашими бабами удавиться весело, – заключил Андрей.

– А я об этом давно уже сказал, – Артур оперся о перила лестницы. – Ты треп слышал, что тему нашу закрывать собираются?

– Слышал. Интересно, как мы защищаться теперь будем? Работы-то готовы.

– Ума не приложу. Жаль два года коту под хвост выбрасывать…

– Может, ещё успеем? – с надеждой предположил Андрей.

– Может и успеем. Давай в субботу на природу махнем? Маринку позовем, – предложил Артур, – ещё кого-нибудь…

– Давай. А вон, кстати, и Маринка. Ну, я пошел.

Марина работала в лаборатории материалов. Она была моложе Артура на шесть лет, хорошенькая, стройная. Очки, которых она почему-то всегда стеснялась, создавали имидж «бизнес-гёрл». Всё началось с того, что Артур задержался на работе. На улице было холодно, ветрено. С неба срывался то ли дождь, то ли снег. Салон машины показался на редкость теплым и уютным. Проезжая мимо остановки, Артур увидел Марину. Людей почти не было, на улице начинало темнеть.

– Марина! – окликнул он её, останов машину.

– Вы меня зовете? – она удивленно посмотрела на него.

– Да. Садитесь, я вас подвезу.

– Мне далеко, на конечную восьмидесятого.

– Ничего. Вы же здесь совсем окоченеете.

– Спасибо, – Марина села в машину. – Я уже почти час стою, и действительно очень сильно замерзла.

– Вы извините, что я так фамильярно, – Артур улыбнулся. – К своему великому стыду я забыл ваше отчество.

– Кирилловна. Вы, Артур Григорьевич, можете меня называть просто Мариной.

– В нашем добропорядочном заведении это не принято. Я и Сокол в одной группе в институте учились, так и то, друг друга при публике на вы и по отчеству называем. И смех, и грех. Хотя я предпочел бы тоже, быть просто Артуром. Договорились?

– Договорились. Мне тоже так нравится больше. Только лучше, чтобы при людях мы называли друг друга по имени и отчеству. В нашей лаборатории все считают, что это подчеркивает нашу интеллигентность.

– В нашей тоже. Только поверьте мне, Мариночка, что не в этом выражение интеллигентности. Обращение на «вы», наличие диплома и ученой степени, далеко не показатель уровня интеллекта и культуры. В моем подъезде семейка одна живет. Сын к родителям обращается исключительно на «вы» и по имени-отчеству, по образованию инженер. Давеча прохожу мимо их квартиры. Дверь у них приоткрыта. Слышу, ругаются. Сыночек, вежливо так, маме и говорит: «Да идите вы, мама, …», в общем, в известном направлении, вместе с папой.

– Забавно! – Марина рассмеялась.

– Марина, а что вы делаете по вечерам? – Артур улыбнулся.

– Вообще-то ничего. В основном, сижу дома. Иногда хожу к подруге.

– А давайте придумаем, как нам ничего не делать вместе, – предложил Артур. – Хотя нет, тогда мы что-нибудь делать точно уж будем.

– А что? – она смущенно посмотрела на него.

– Хотя бы кофе попьем или сходим куда-нибудь.

– А вы, разве, не женаты?

– Нет. Я и Сокол – мужчины вольные.

– Я почему-то думала, что у вас кто-то есть.

– А так все думают. У меня нет никого. По крайней мере, в последнее время. Так как моё предложение, принимается?

– Принимается, – Марина ещё больше смутилась.

После этого они начали встречаться. С месяц встречались исключительно целомудренно. С Мариной было хорошо. Она ещё не успела стать такой же занудной, как её добропорядочные сотрудницы. Через месяц их отношения перешли несколько в другую стадию. Марина почему-то разнервничалась, когда попала с Артуром в постель. Он заподозрил, что имеет дело с девственницей, но, оказалось, что подозрения его напрасны. Пока Марина ходила в ванную, он лежал и ломал голову над тем, что же всё-таки было причиной её волнений. Марина вернулась и присела на край кровати. На ней было импровизированное платье из большого полотенца. Артур сел и привлёк её к себе.

– Тебе было хорошо? – спросил он, касаясь губами её виска.

– Да. Артур, ты… – она старательно подыскивала слова. – Тебя не шокировало то, что я уже… что у меня… уже был мужчина…

– Так ты из-за этого? – Артур чуть не рассмеялся, узнав о причине волнений.

– Ну, да… – она совсем смутилась.

– А что в этом страшного? – Артур удивился.

– Просто все наши лабораторные дамы твердят, что если у тебя кто-то будет до мужа, это ужасно. И мама тоже всегда мне повторяет…

– Мама не в курсе, что ты уже с кем-то была?

– В курсе. Она очень волнуется из-за этого. Говорит, кто на такой женится? Понимаешь, я любила его… почти, как тебя… Мне было тогда двадцать лет.

– Наши лабораторные крыски сидят и всю жизнь держаться за свои стулья и штаны своих мужей. Вот их и трусит, не дай Бог, кто-то будет пользоваться популярностью. Успокойся. А мама у тебя просто человек старой закалки. Естественно, она за тебя переживает и всю жизнь переживать будет. Я в этих разговорах одного не пойму, почему никого не шокирует, что мужчины начинают, часто и густо, задолго до брака?

– Не знаю, – Марина немного расслабилась.

– И ещё, скажи, тебе безразлично, где жить – в новом доме или в том, где кто-то уже жил? Тебя что интересует, качество дома или его новизна?

– Качество.

– Вот и меня качество. И с людьми так же. Последняя проститутка может быть намного целомудреннее самой невинной девочки.

После этого они встречались совершенно без проблем. Всё было хорошо до тех пор, пока Марина не познакомила Артура со своими родителями. Что не нравиться её матери, Артур понял сразу же, как только они увидели друг друга. Потом как-то Марина сказала, что мама считает, что муж не должен быть таким красивым. Да и умственные данные Артура ей тоже не сильно понравились. Умным муж тоже не должен был быть. Активно она не вмешивалась, но и одобрения особого не высказывала. Артура мама интересовала не очень сильно. Он стал подумывать о том, чтобы сделать предложение Марине. Она его вполне устраивала, если отбросить то, что была ревнива. В конце концов, мама могла пережить его из соображений, что жених он был выгодный – машина, квартира, почти законченная диссертация, неплохие деньги.

Сейчас Марина шла по коридору к лестнице, на площадке которой курили Артур и Андрей. Сокол вежливо улетел. Марина подошла и смущенно улыбнулась.

– Привет, – Артур, пока их никто не видел, склонился и поцеловал её.

– Привет, – Марина покраснела. – Перестань хулиганить.

– Ладно. Вечером увидимся?

– Приезжай. Что делать будем?

– Хочешь, ко мне поедем или я попробую в театр билеты достать.

– Ты, говорят, теперь в начальники попал?

– ИО на время отпуска, – Артур поморщился. Он понял, чья это работа. – Вот уже делать людям нечего! Расчеты три дня доделать не может, а сплетни растащит за шесть секунд. Невероятная скорость!

– А почему Андрей так быстро ретировался?

– Пошел ударно работать. У нас предложение есть.

– Какое?

– Давай в субботу на природу поедем? Придумай, кого ещё взять можно.

– Эллу из «прочности».

– Отлично. Значит едем. Ты с Эллой договаривайся, а мы с Соколом всё организуем.

– Артур Григорьевич! – сзади раздался голос Людмилы Борисовны. – Я прерву вас на минуту. Расчеты сразу в материалы нести?

– Оставьте у меня на столе. Я сейчас проверю, – холодно ответил Артур.

– Вы же очень спешили.

– Я сейчас приду и проверю, – ещё холоднее добавил Артур.

Людмила Борисовна ушла. Артур сказал с Мариной ещё несколько слов, и они разошлись каждый в свою сторону. Когда Артур открывал дверь лаборатории, то услышал, как Людмила Борисовна рассказывает всем дамам о его грубости по отношению к ней в присутствии «пигалицы из материалов». Артур никак не прореагировал. Он подошел к столу и начал проверять расчеты. Через час он пришел к выводу, что десятиклассник посчитал бы лучше. Через два вернул Людмиле Борисовне её экземпляр.

– Положите себе в стол и используйте, как образец, чего не должно быть, – посоветовал он.

– Что вы хотите этим сказать?! – возмутилась Людмила Борисовна.

– То, что здесь всё неправильно. Оставьте себе на добрую память.

– Хорошо, я переделаю всё! Но мне нужно хотя бы день времени! – её полное лицо пошло пятнами. – Я отодвину всю остальную работу, останусь…

– Не нужно. Я уже всё переделал. Это заняло всего час времени.

Выходя из лаборатории, Артур услышал себе в след фразу, брошенную с рыданиями в голосе: «Физический гений!». Однажды нечто подобное он уже слышал. Сегодня он понял, что Людмила Борисовна такого удара ему не простит.

Развязка наступила спустя три месяца. Тему закрыли. Единственное, что ещё радовало, это то, что заместитель директора по науке пообещал Артуру и Андрею, что свои работы, так как всё готово, они защитят. Это известие вызвало новую волну недовольства у сотрудников. Стали поговаривать о сокращении.

В тот вечер Артур сидел дома. Марина пошла навестить тетю. Артур удобно устроился напротив телевизора с большой чашкой кофе и сигаретой. Снова Артур задумался над тем, что пора было определиться в своих отношениях с Мариной. В последнее время он всё больше и больше начинал смотреть на своих знакомых, которые уже обзавелись парочкой детишек. Марина была совсем не против такого варианта. Артур окончательно решил распрощаться со своей вольной холостяцкой жизнью и сделать ей официальное предложение в ближайшие выходные.

От этих умиротворенных мыслей его оторвал телефонный звонок. Артур взял трубку. Женский голос на том конце был с легким акцентом.

– Будьте любезны, пригласите Артура Григорьевича, – попросил голос.

– Я слушаю.

– Это Софья, дочь Ирины Даниловны Петрений.

– Очень приятно. Чем обязан? – в душу закрались скверные предчувствия.

– Понимаете, мама в больнице. Она очень просила, что бы вы, если у вас есть возможность, приехали.

– Да, конечно. Где она и когда можно её навестить? – он вспомнил ночной разговор.

– Если вы не заняты, то я сейчас заеду за вами.

– Да, конечно.

– Только я не очень хорошо ориентируюсь, где это находится. Улицу я знаю, а с номерами домов…

– Чтобы вы не путались, я выйду к перекрестку с бульваром Димитрова. На мне будет черная кожаная куртка и белый свитер.

– Я приеду минут через тридцать.

Пока одевался, Артур мучительно думал, что могло случиться с Ириной. Неделю назад, в их последнюю встречу, она говорила, что должна приехать дочь и очень радовалась этому. Звонок Софьи был как гром среди ясного неба. Артур вышел к назначенному месту. Минут через пять подъехала машина Ирины. За рулем сидела красивая молодая женщина несколько старше него.

– Вы Артур? – спросила она, открыв дверь.

– Да, – он сел в машину. – Насколько я понял, вы Софья.

– Будем считать, что познакомились, – она ещё раз окинула Артура оценивающим взглядом. – Я вообще-то о вашем существовании кое-что знала. Мать писала, что у неё есть хороший друг. Оговаривалась, что молодой.

– Но не оговаривалась, насколько молодой? – Артур был совершенно спокоен.

– Это её дело. Я не вмешиваюсь и не осуждаю её. Главное, что с тех пор, как вы появились, она не была одна. Кстати, извините за бестактный вопрос, вы любите женщин старше себя?

– Вообще-то, кроме вашей матери, женщин с большой разницей в возрасте у меня не было, – Артур закурил.

– Сколько вам лет?

– Тридцать два с небольшим. Почти в половину моложе вашей матери.

– Значит, на пять лет моложе меня.

– Давайте оставим в стороне возрастные проблемы и поговорим об Ирине Даниловне. Что с ней?

– Она в тяжелом состоянии, лежит в хирургии, – у Софьи дрогнул голос. – У неё лопнул аппендицит, начался перитонит.

– Когда?

– Позавчера. Ей становится хуже на глазах. Врачи говорят, что, скорее всего…

– Моей матери пророчили четыре месяца, она протянула шесть с половиной. Никто не знает чем и что закончится.

– Утешить меня хотите? – она смахнула слезу с ресниц.

– Просто хочу сказать, что не спешите её хоронить.

– Ещё, Артур, вы не смогли бы забрать кота? Хотя бы на время? Он ничего не хочет есть без матери, меня совсем не признает и мяукает всё время. Она сказала, что он признает вас.

– Да, конечно. Я могу забрать его прямо сегодня.

Когда Артур увидел Ирину, ему стало нехорошо. Её красивое лицо осунулось и было неестественно бледным, почти белым, даже губы были почти белыми. Увидев входящих Софью и Артура, она попыталась слабо улыбнуться.

– Привет! – Артур придвинул стул и сел рядом с кроватью. – Ты чего вздумала болеть?

– Так вышло, – голос её был тихим и слабым. – Сонечка, оставь нас на несколько минут.

Софья вышла. Артур взял Ирину за руку и коснулся губами её холодных пальцев. Вспомнилась ночь, когда они познакомились, потом, когда она приехала, и они сидели на кухне.

– Извини, что я попросила тебя прийти, – сказала Ирина.

– За что? Я уже хотел тебе позвонить и набраться наглости напроситься в гости. Представила бы меня дочери, как сотрудника.

– Она всё знает. Я хотела тебе сказать, что мне было хорошо с тобой.

– Почему было? Ты поправишься…

– Я уже не поправлюсь, – прервала она Артура.

– Ирочка, прошу тебя, перестань. Просто сейчас тебе плохо, вот и мысли всякие в голову лезут.

– Нет, я знаю. Выслушай меня… – она передохнула. – У меня осталось мало времени, пока я могу говорить относительно нормально… Софья, перед тем, как будет уезжать, принесет тебе кое-что. Я очень прошу тебя не отказываться и взять это.

– Хорошо, – Артур чуть заметно кивнул в знак согласия.

– Скорее всего, ты будешь пользоваться успехом у женщин, вроде меня. Когда-то тебе и это пригодится. Не спеши отказываться. И ещё, постарайся устроить свою жизнь. Ты будешь хорошим мужем.

– Не знаю.

– Если сможешь, забери Арчи.

– Обязательно. Мы уже договорились с Софьей. Я заберу его прямо сегодня и буду о нем заботиться.

– И, если сможешь, не забывай меня сразу. Ты был моим Самым Дорогим Удовольствием. Я любила тебя.

– Если я так дорог тебе, не оставляй меня, – Артур не пытался её успокоить, когда говорил это. Ему очень хотелось, чтобы так было на самом деле.

– Прости, но ты же сам знаешь, что не всегда мы можем делать то, что хотим. Не думай обо мне плохо.

– Я никогда не думал о тебе плохо, – Артур поцеловал её в пересохшие губы.

– Вот мы и простились. Теперь позови Соню.

– Мне уйти?

– Нет, останься, если можешь.

Артур пошел к приоткрытой двери, чтобы позвать Софью. К своему большому удивлению, он увидел за дверью Людмилу Борисовну в накинутом халате. Она явно не ожидала его увидеть, и даже рот приоткрыла от удивления. Артур сдержанно с ней поздоровался и позвал Софью. Оказалось, что Людмила Борисовна пришла навестить свою родственницу. Родственница лежала в соседней палате, а холодильник был в палате, где лежала Ирина. Артур и Софья побыли ещё некоторое время у Ирины. Потом Ирина попросила, чтобы Софья поехала и отдала Артуру кота. Артур и Софья спускались по лестнице и не обратили внимания, что сзади идет Людмила Борисовна.

– Почему мать назвала вас Дорогим Удовольствием? – спросила Софья.

– Когда мы встретились впервые и она спросила, чем я собираюсь заняться, я ответил, что я дорогое удовольствие. Ей это понравилось. Вы осуждаете меня?

– Нет. Там, где я теперь живу, на многие вещи смотрят совсем по иному. В том числе и на возраст. Главное, что ей было хорошо с вами.

Артур забрал кота. Арчи обосновался в его квартире так, будто прожил в ней всю жизнь. Той же ночью Ирина умерла. Софья позвонила Артуру утром и попросила помочь с похоронами. Он согласился. Приехав на работу, он взял несколько дней в счет отпуска, объяснив своему шефу, что пообещал знакомым оказать кое-какую помощь. Собственно, так оно и было на самом деле. Он заглянул в лабораторию, где работала Марина. Она только что приехала. Артур вызвал её в коридор.

– Маринчик, у меня небольшие проблемы. Умерла одна близкая знакомая нашего семейства. Я обещал помочь её дочери с похоронами, так что несколько дней мы не увидимся. Я постараюсь позвонить.

– Конечно. Может быть, тебе чем-нибудь помочь?

– Нет, спасибо. Я справлюсь сам. А, когда закончу свои дела, у меня к тебе будет очень серьезный разговор.

– Хорошо, я буду ждать.

На лестнице Артур столкнулся с Людмилой Борисовной. Тогда он не понял странного торжества в её взгляде. Понял он это только через четыре дня. Когда Артур зашел в лабораторию, сотрудницы воззрились на него как на нечто невиданное. Стоило ему повернуться спиной, как он слышал сзади тихий шепот и сдержанное хихиканье. Что происходит, он не мог понять. Заведующего, как назло не было, а Сокол ушел в лабораторию прочности.

Артур не выдержал и пошел сначала покурить на лестницу, а потом заглянул в лабораторию, где работала Марина. В коридоре на него оглянулись несколько женщин. Здесь на него уставились так же, если не больше, чем в своей лаборатории. Марины не было. Ему сказали, что она позавчера взяла отпуск. Артур вернулся на свое рабочее место. Плохое настроение становилось с каждой минутой всё хуже. Шепот за спиной действовал на нервы. Наконец, одна из сотрудниц, большая подруга Людмилы Борисовны, наливая себе чай, спросила:

– Артур Григорьевич, а почему вы до сих пор не женились?

– Это столь важно? – Артур оторвался от работы и холодно посмотрел на неё.

– Просто интересуюсь. Говорят, что некоторые молодые мужчины не женятся, потому что предпочитают молодым девушкам пожилых женщин. Правда или неправда? – сзади снова кто-то хихикнул в знак поддержки.

– Вам больше нечего у меня спросить? – Артур сощурился.

– Вы так всегда отдаляетесь от коллектива.

– Что ещё? Задайте сразу все ваши бестолковые вопросы и не отрывайте меня от работы, – Артур с издевкой улыбнулся.

– Что значит «бестолковые»?! – возмутилась Людмила Борисовна. – Вы забываетесь, Артур Григорьевич!

– Это вы забываетесь, – Артур повернулся и посмотрел на Людмилу Борисовну так, что она покраснела.

Когда пришел Сокол, они вместе ушли курить. Андрей рассказал, что в тот день, когда Артур взял отпуск, Людмила Борисовна принесла потрясающую новость, которая стала теперь предметом всеобщего обсуждения. Она рассказала, что была свидетельницей того, как Артур прощался со своей умирающей любовницей, которая была старше по возрасту, чем Людмила Борисовна. Она даже специально пошла и спросила о возрасте у медсестры. Потом она узнала, что у любовницы дочь живёт заграницей и, судя из услышанного ею на лестнице разговора, Артур с дочерью тоже что-то имеет. Заведующий, после того, как в течение полутора часов все дамы в лаборатории не делали ничего больше, кроме как обсуждали эту информацию, устроил всем большой разгон. Артура даже затошнило от подобных новостей. К Людмиле Борисовне он никогда не испытывал нежных чувств, а сейчас она вызывала у него искреннее отвращение.

После работы Артур поехал к Марине. Дверь открыла её мать. Она смерила Артура презрительным взглядом.

– Я бы хотел увидеть Марину, – вежливо поздоровавшись, сказал Артур.

– Скажите, после всего, что произошло, у вас хватает совести являться в этот дом?! – к презрению примешалось теперь ещё и возмущение. – Я бы посоветовала вам сначала разобраться со своими любовницами.

– Я бы хотел увидеть Марину, – упрямо повторил Артур.

– Что ж, пожалуйста! Только в моем присутствии.

Мать позвала Марину. У неё были заплаканные глаза. Она посмотрела на Артура, если не с ненавистью, то с очень большой обидой.

– Марина, нам нужно поговорить, – начал он.

– Не о чем, – у Марины задрожали губы.

– Я должен тебе всё объяснить.

– Нечего, Артур. Нам уже всё объяснили.

– Это всё сплетни.

– Не думаю, – вмешалась мать Марины. – Сплетни, это когда за глаза шепчут. А, когда вполне порядочная женщина приехала и рассказала нам о том, что слышала сама и видела своими глазами, это не сплетни. Я бы попросила вас уйти и больше не подходить к моей дочери, – она решительно захлопнула дверь.

Артур вернулся домой. Ему хотелось напиться. Об ноги потерся Арчи. Артур взял его на руки и сел на диван. Кот громко мурлыкал. В дверь позвонили. Артур нехотя открыл. Увидев на пороге Софью, он не сильно удивился.

– Проходи, – за последние дни они перешли на «ты».

– Ты не отдыхал? – она прошла и сняла плащ.

– Нет. Кофе хочешь?

– Хочу. У тебя что-то случилось?

– Меня кинула невеста. Помнишь, тетка под палатой крутилась, когда мы вместе приезжали?

– Помню. Ну и что? Это твоя не состоявшаяся теща?

– Это моя сотрудница. Нужно сказать, большая доброжелательница. Она поехала к теще и рассказала о моем трогательном прощании. А ещё рассказала об этом на работе. Народ теперь до предела занят, мозоли скоро на языках натрут.

– Ты сильно расстроен?

– Как тебе сказать? Если я скажу, что был влюблен в свою невесту, то покривлю душой. Мне было хорошо с ней, но, видно, это судьба.

– Я привезла тебе то, что просила мать. Вот, возьми. И не вздумай отдавать назад. Мать предупредила, что ты можешь попытаться это сделать, – Софья достала довольно большой и толстый конверт. – Там ещё фотография её есть.

– Слушай, давай помянем Ирину, – предложил Артур.

– Давай.

Артур принес бутылку коньяка, потом вторую. Они напоминались так, что утром у обоих болела голова. Артур с трудом разбудил Софью, отвез её домой, а сам поехал на работу.

Сегодня лаборатория снова напоминала растревоженный улей. Причина волнений Артура сильно не интересовала. Его больше интересовала его больная голова. Он попробовал сосредоточиться на работе. К нему подсел Андрей. Артур оторвался от расчетов и вопросительно посмотрел на него.

– Ты знаешь, что у нас сокращение намечается? – спросил Андрей.

– Я об этом, равно как и ты, уже битых полгода слышу.

– Шефа к директору вызвали. Должен вернуться с приказом о сокращении.

– Нас что, сократят?

– Пока только МНС.

– Дышите глубоко, мой крылатый друг. Андрюня, у меня так башка трещит, что я туго соображаю.

– Что случилось?

– Вчера меня послала Марина. А потом, вернувшись домой, я помянул Иру. Дочь её приезжала.

– Что значит, Марина послала? – удивился Андрей. – У вас же всё нормально было.

– Мир не без добрых людей. Людмиле Борисовне было нечего делать дома и она поехала рассказывать всё обо мне Марине и её матери. Такой блудный кот никому не нужен.

Через полчаса появился заведующий лабораторией и зачитал приказ о сокращении. Артур и Андрей туда не попали, зато попала Людмила Борисовна. Она сразу же начала на повышенных тонах выяснять, почему именно её сокращают. Потом она расплакалась и достаточно громко начала сетовать на то, что у неё дети. Вообще все дамы в лаборатории моментально разделились на два лагеря: счастливчики, которых оставили, и обиженные судьбой, которым осталось работать два месяца. Те, кто час назад были лучшими подругами, стали злейшими врагами. Рыдания Людмилы Борисовны становились просто невыносимыми. Артур представил себе, что ещё целых два месяца должен будет наблюдать подобную картину. Головная боль от подобных мыслей усилилась до предела. Артур повернулся, взглянул на Людмилу Борисовну и её обиженных подруг. Ему вдруг стало невероятно смешно. Вспомнились бесконечные мелкие склоки, которые не прекращались практически ни в одной из лабораторий, мышиная возня и сплетни. Шесть лет работы в институте показались просто выкинутыми из жизни. Стараясь не рассмеяться, Артур взял лист бумаги и быстро написал заявление об уходе. Потом совершенно спокойно подошел и положил его заведующему лабораторией на стол. Тот удивленно посмотрел на Артура.

– Что это значит, Артур Григорьевич?

– То, что здесь написано.

Артур не стал дожидаться продолжения разговора. Он вышел из лаборатории, спустился на первый этаж и пошел в то крыло здания, где обычно техники играли в пинг-понг. Он играл долго, хотя терпеть не мог эту игру. Возвращаться в лабораторию и смотреть на то, что там происходит, ему совсем не хотелось. Перед перерывом его нашел Андрей.

– Тебя шеф обыскался, – сказал он.

– А что случилось?

– Ты что ему на стол положил?

– Заявление об уходе.

– Там сумасшедший дом сейчас начался.

– А мне безразлично.

– Арчи, не дергайся. Помиришься ты ещё с Маринкой…

– При чем здесь Маринка? Не пропаду я без неё, – Артур удивленно посмотрел на Андрея. – Да мне просто приходить сюда тошно в последнее время. Ты что, не видишь, что-то, что мы делаем никому не нужно? Что наши попытки сделать что-то полезное натыкаются на задницы наших досточтимых матрон, которыми они весь горизонт закрыли? Они же сюда вперлись и делают вид, что двигают прогресс. Скоро совсем задвинут. Ты не думай, я выспался хорошо, и голова у меня уже почти прошла.

– Ты всё-таки к шефу подойди, – Сокол тяжело вздохнул.

Артур положил ракетку и пошел к заведующему. Как раз начинался перерыв, и в лаборатории они остались вдвоем. Вид у шефа был растерянный. Артур совершенно спокойно повторил ему то, что уже сказал Андрею.

– А как же ваша работа?

– А кому нужна моя работа, раз тему закрыли? Ну, защищу я её. А потом что? Червонец мне к зарплате прибавят? Начинать писать следующую, которая тоже останется пылиться на полке?

– У вас есть перспектива занять моё место, притом в ближайшие полгода.

– Только не это. Я сидел на этом месте месяц, пока вы отдыхали.

– И, всё же, вы ещё раз подумайте.

– Александр Михайлович, я уже всё обдумал. Подпишите моё заявление, иначе вы меня уволите за прогулы. Оставьте лучше Людмилу Борисовну. Ей это очень нужно.

– Артур Григорьевич, извините, но я вас совершенно не понимаю. Вы просите за Выпринцеву? – у шефа глаза стали больше очков.

– Да, прошу. Оставьте её, а меня отпустите на волю.

– После того, что она вас здесь ославила, рассказывала про вас всякие несуразицы? Может быть, вы просто расстроены этим?

– Да что я, мальчик маленький обижаться? Если она за свои годы не научилась понимать элементарных человеческих чувств, из-за моих обид она их понимать не научится, а мне от этого легче не станет. Я люблю физику и люблю свою специальность, но здесь я работать не смогу. Не вижу смысла.

– Что же вы будете делать?

– Ещё не знаю, не решил. Придумаю что-нибудь. Жизнь ещё не кончилась.

– Что ж, воля ваша, – Александр Михайлович тяжело вздохнул. – Всё равно вам придется отработать положенный срок. Я надеюсь, что за это время вы измените свое решение.

Решения своего Артур так и не изменил. Теперь он работал легко, его ничего больше не держало. Марина, встречая его в коридоре, опускала глаза и даже не здоровалась. Как-то раз Артур не выдержал и остановил её на лестнице.

– Марина, может быть, мы, всё-таки, объяснимся? – спросил он.

– Артур, нам не о чем с тобой говорить, – она произнесла это, как хорошо заученный урок.

– Ой, ли? – Артур прищурился.

– Она действительно была?

– Да, была. И она действительно умерла. И я действительно с ней прощался. Что страшного в том, что у меня был близкий мне человек? То, что она была женщиной? Если у Людмилы Борисовны не хватает мозгов для того, чтобы понять какие-то человеческие чувства, а хватает на то, чтобы приехать и наговорить гадостей, то я не виноват.

– Если бы она хотя бы была молодая… – Марина тяжело вздохнула.

– Неужели и ты ничего не понимаешь?

– Мама говорит, что красивый муж – всегда не твой, и то, что случилось, лишнее тому подтверждение, – Марина снова произнесла это, как заученный урок.

– А что ещё говорит мама? Ты с этого и начни. Извини, что отнял у тебя время.

В последний день после перерыва, Артур вытащил из ящиков стола свои вещи: ручки, карандаши, всякую канцелярскую мелочь, несколько справочников. Трудовую книжку он уже забрал, расчетные получил. Можно было уходить. Он в последний раз сходил вместе с Андреем и заведующим лабораторией покурить. Людмилу Борисовну оставили на работе. Она, узнав об этом, порхала, как мотылек, несмотря на свой немалый вес. Когда они вернулись в лабораторию, дамы накрывали стол для чая и резали торт.

– Что здесь происходит? – удивился заведующий.

– Ну, как же? Ведь Артур Григорьевич уходит. Мы же должны проводить его по-человечески, – Людмила Борисовна улыбнулась.

– Прощайте, господа, – Артур взял свой кейс и пошел к двери. – Андрей, я перезвоню.

– Артур Григорьевич! – Людмила Борисовна даже руками всплеснула.

– Отметьте лучше то, что вы остаетесь, – посоветовал Артур. – Ещё раз, всем всего наилучшего.

Он вышел в коридор. Его мутило. Хотелось скорее выйти на воздух, подальше от «любимых» сотрудниц. Людмила Борисовна догнала его уже на первом этаже. Она схватила его за руку. У неё была теплая потная ладонь. Артур вопросительно посмотрел на неё и старательно освободился от её руки. Тошнота нарастала с пугающей силой.

– Артур Григорьевич, я хотела сказать вам, что так благодарна, так благодарна… – затараторила она. – Если хотите, я помирю вас с Мариной Кирилловной. Вы ведь такая красивая пара. Я так вам обязана! Но, извините, тогда так вышло… Я, зная маму Марины Кирилловны, не могла не сказать им этого…

– Оставьте меня в покое, – на красивом лице Артура появилось брезгливое выражение. – Мне просто неприятно стоять рядом с вами. Меня тошнить от вас начинает. Слава Богу, что я наконец-то не буду вас видеть! Ради этого стоило пожертвовать работой, степенью и ещё кое-чем.

– Вы что…

Артур не дослушал. Он вышел из здания института. На улице было свежо. Светило грустное осеннее солнце. Небо, словно выгоревшее за лето, было прозрачно-голубым. Артур оглянулся на здание института. Впереди была полная свобода. Дома он накормил Арчи и вспомнил о конверте, привезенном Софьей. Тогда он сунул конверт в ящик письменного стола. В конверте была очень-очень круглая сумма и фотография Ирины с надписью на обратной стороне «Моему Самому Дорогому Удовольствию»…

* * *

Артур задремал только когда за окнами начало сереть. Температура упала, его перестало знобить. Засыпая, он подумал о том, что Арчи, наверное, скучает за ним, и нужно не забыть, после приезда, купить ему на рынке творога, который кот обожал не меньше свежего мяса.