Как только они приехали, Зоя ушла с детьми на прогулку. Женю Вика отпустила на три дня, поздравив её с Новым годом конвертом с приличной суммой. Теперь они с Людмилой остались одни.
– Люся, давай чего-нибудь поедим, – предложила Вика.
– Давай, – согласилась Людмила. – Я что-то есть хочу. Только ты готовишь.
– Договорились. А ты чай заваришь.
Женщины вместе отправились на кухню. Пока Вика жарила омлет и резала бутерброды, Людмила колдовала над чаем.
– Знаю, что подарю тебе на старый Новый год, – сказала Людмила, критически взглянув на грелку для чайника.
– Хочешь, я явлю дар предвидения? – Вика улыбнулась.
– Ну, яви. И что же?
– Грелку для чайника.
– Ну да. Успею сделать какой-нибудь эксклюзив специально для тебя. Эта, конечно, ничего, но я не люблю ширпотреб.
– Интересно, в виде чего она будет?
– Не знаю, ещё не придумала. Попробую придумать что-нибудь оригинальное.
– Жаль, что на последней выставке кошку купили.
– Если хочешь, я сделаю тебя намного лучшую. Ещё и с бантиком.
– Так, Люся, у меня всё готово, – Вика достала тарелки.
– У меня тоже всё готово.
– Пить будем? У меня есть хорошее белое вино. Как раз к сыру подойдет.
– Давай только понемногу. Ещё ночь впереди. Я сейчас у тебя посижу, пока Зося с младшими вернуться, а потом ложись-ка ты спать, – посоветовала Людмила. – Ночь впереди длинная.
– Да, конечно, – Вика вздохнула.
Людмила внимательно посмотрела на неё. Вика поставила на стол бокалы, налила понемногу вина. Лицо её было задумчивым и слегка печальным.
– Вика, что с тобой?
– Со мной? – Вика словно встрепенулась. – Ничего. Почему ты решила, что со мной «что-то»?
– Ты так вздохнула…
– Нет, ничего, всё в порядке. Просто немного устала. Давай есть, а то всё остывает.
– Давай, давай, – Людмила взяла вилку. Попробовав первый кусочек омлета, она сказала. – Прекрасно! Мне никогда не научиться такой делать!
– Да ну тебя! – Вика наморщила нос. – Зато мне никогда не научиться очень многому, что умеешь ты.
– Ладно, давай оставим в стороне обмен любезностями и комплиментами. Скажи лучше, что тебе тетя Нина сказала?
– Сказала, что всё хорошо кончится. Можно в подробности я вдаваться не буду? – Вика смутилась.
– Не вдавайся. Только скажи, она про Игоря что-нибудь сказала?
– Сказала. Сначала хорош, потом плохо, потом снова хорошо, потом снова плохо и снова хорошо. Слушай, Люсенька, я вот всё думаю, зачем мне такая буря эмоций – хорошо-плохо-хорошо? Мне что, слишком весело в последнее время? Остроты ощущений в жизни не хватает?
– Остроты, неприятностей и потрясений, кроме финансовых, за последние несколько лет тебе хватило сполна. Но почему ты думаешь только о плохом? – Людмила внимательно посмотрела на Вику.
– Не получается уже о хорошем. Можешь считать меня полной писсимистичной дурой, но всё дело в том, что я просто боюсь. Боюсь всего абсолютно. Собственной тени боюсь.
– Это уже все заметили. Вернее, не все, а я, Коля, Лариска, Егор, ну и ещё пара-тройка человек. Все только удивляются, как ты хорошо держишься. Игорь, кстати, тоже заметил.
– К слову об Игоре. Может быть, и начинать не стоит? – Вика тяжело вздохнула.
– Опять двадцать пять! Вика, не глупи! – Людмила нахмурилась.
– Люся, давай я ему скажу, кто я и посмотрим, что получится. Я тебе гарантирую… – голос предательски дрогнул. Она перестала есть, осеклась и отвернулась.
– Так, только давай обойдемся без слез, – Людмила тоже отложила вилку. – Почему ты так уверена в этом?
– Потому, что уверена. И не волнуйся, я не разревусь.
– Ты ведешь себя, как ребенок! Хорошо, хочешь ему сказать, кто ты и что происходит, скажи… только не сегодня. Ты всё время пытаешься думать не только о себе.
– Конечно.
– Так вот, подумай немножко и о нем. Коля ведь его видит чаще, чем мы с тобой, каждый день. Егор тоже, примерно с той же частотой. Так вот, они говорят, что Игорь, после встречи с тобой, изменился. Он прямо-таки ожил. Не ломай идиллию, хотя бы сегодня. Давай встретим Новый год, проведем хорошо три дня, отдохнем, а там и мысли глупые уйдут. Ты просто слишком сильно переутомилась в последнее время. Просто всё сошлось один к одному, вот тебе и кажется всё в черном цвете.
– Хорошо, три дня я согласна, – Вика тяжело вздохнула. – Мысли мои всё равно останутся при мне и никуда я от них не денусь, – она помолчала. – А хочешь узнать, что мне ещё тетя Нина сказала?
– Ну?
– Что рядом со мной двое. Притом один из них женат, а второй свободен.
– Второй свободный, нужно так понимать, Игорь?
– Наверное. И ещё один женатый – мой любовник. Она даже сказала, что подарок мне сделал, несмотря на то, что я его гоню от себя. Между прочим, последнее, чистейшей воды правдой оказалось… и про подарок тоже.
– Ого! Что-то я не совсем поняла… – Людмила удивленно смотрела на Вику.
– Видишь ли, Люсенька, Дима был не только просто очень хорошим во всех отношениях. Он был ещё и очень хорошим любовником, – Вика встала из-за стола, взяла сигарету и подошла к окну. – А я оказалась… Тебе когда-нибудь гормоны в голову били? Сны дурные когда-нибудь снились? Когда просыпаешься, а тебя трясет от того, что рядом мужика нет…
– Снились… – Людмила перестала улыбаться и тяжело вздохнула. – Я ведь по молодости чуть глупостей не наделала, от Коли уходить собралась. На развод подала, два месяца в разных комнатах спали. Хорошо, хоть родителям решили сказать после того, как всё официально оформим. Самым смешным было, что поссорились из-за какой-то мелочи… Я решила характер показать. Наверное, не начни меня трясти по ночам, так и развелись бы.
– А у меня вся проблема была в том, что я осталась одна. Вот тут-то Михаил и случился. Подробности я опущу…
– Кто такой Михаил?
– Орехов.
– Миша Орехов?! – Людмила снова удивилась.
– Миша Орехов. Вчера вечером я очень популярно объяснила Мише Орехову, что пора прекращать. Он, конечно, расстроился, но всё же настоял, чтобы я взяла подарок. Он, видишь ли, меня хотел с Новым годом поздравить. Некрасиво вышло. Я себя не просто неблагодарной почувствовала…
– Вика, а почему ты ему сказала, что пора прекращать?
– Потому что он женат, а я чужую семью ломать никогда не стану. Хоть стреляй меня, я такого не признаю. И так уже натворили больше, чем достаточно. Дай Бог, чтобы он жену Викой называть не начал. Ты, кстати, с его женой знакома?
– Так, чуть-чуть. Просто знаю, что он знаком с Колей, Егором и был знаком с Димой какими-то краями через Генриха. Они то в бильярд играют, то в баню вместе ездят. Пару раз у нас были. Глядя на него, можно сказать, что он идеальный верный муж, – Людмила улыбнулась. – Выходит, в тихом омуте черти водятся.
– Допустим, тихим он никогда не был. По крайней мере, я бы не сказала, что он очень тихий. Генрих куда тише.
– Да, похоже, наши милые в разных местах по-разному выглядят.
– Не все.
– Пусть не все, но всё же. Вика, а что он тебе подарил?
– Наливай чай, сейчас принесу.
Пока Людмила разливала по чашкам ароматный чай, Вика вышла и вернулась с футляром в котором лежали шпильки. Людмила даже ахнула, увидев содержимое футляра.
– Обалдеть!!! Это нечто! Если тебе сделать прическу с такими шпильками, это будет так здорово! Ну, Мишенька! Ну, эстет! Ведь нужно же было так прикинуть, что в твоих волосах это будет смотреться прекрасно!
– Лучше бы он не прикидывал, – Вика вздохнула.
– Вика, ну почему ты у нас такая скромница? – Людмила улыбнулась. – Ведь сколько народу об тебя глаза сломало!
– Ты всё прекрасно знаешь. Мне их ломаные глаза не нужны. А, кроме того, некоторые из народа оказываются не совсем свободными.
– Так, Виктория, по-моему, события последних дней тебе не особенно пошли на пользу. Сейчас, как только придет Зося с младшими, ты ложишься в постель и спишь до шести вечера. В шесть ты просыпаешься, гонишь от себя все мысли, оставляешь только одну – привести себя в порядок. До сем приводишь себя в порядок, Зося приводит в порядок младших. В семь мы с Коляном за вами заезжаем, ты прощаешься с Зосей, берешь Лизу и Гришу и едем на дачу. Три дня у тебя нет никаких мыслей. Вообще никаких. Ты оставляешь свои страхи где угодно и ведешь себя так, будто это последний день в твоей жизни и тебе можно всё. Ты меня хорошо поняла? – уже без улыбки сказала Людмила.
– Хорошо. На словах звучит всё просто изумительно, а вот на деле…
– Вика, очнись! Возьми себя в руки.
Вика ничего не ответила. Она смотрела в окно на заснеженный двор, на деревья, на нахохлившегося воробья на ветке и хотела только одного – снова обрести душевный покой. Людмила поднялась и подошла к ней.
– Договорились? – ласково спросила она.
– Договорились, – как автомат ответила Вика.