Настоящим видом книга обязана Гульнаре Сафиной, продравшейся сквозь весь смысловой, пунктуационный, синтаксический и грамматический сор (и сюр) и одолевшей его, Николаю Толмачёву, терпеливо и медитативно выудившему сомнительную неоднозначность и недосказанность, Алексею Воробьёву, помимо прочих данных им рекомендаций, указавшему на систематически встречавшуюся оплошность-неопределённость, по исправлении которой (возможно, не столь очевидном, но оно и вправду есть) повествовательная палитра дополнилась новым оттенком (если не сказать, что ансамбль — новой перспективой), а также Д. В., Игорю Гуренко, Александру Д. и Станиславу Савинову, напомнившим о необходимости оборачиваться и пересматривать написанное, сверять оставленное на бумаге с системой в собственной (авторской) голове. Ваш кропотливый труд, ваше мнение, ваши вопросы, ваши советы, беседы с вами — без них этот роман немыслим.

И всё же ради защиты репутации этих славных людей я должен сделать оговорку: в книге наверняка остались погрешности и вольности, но они — следствие исключительно моих невежества, невнимательности или неверного понимания комментариев, а возможно, что где-то сохранены в художественных и повествовательных целях.

Я благодарен всем людям, что откликнулись на моё предложение ознакомиться с книгой и уделили, доверили ей (и мне) самое ценное, что у нас всех есть — время. Во всяком случае, вы рискнули её прочитать и понять, а потому отдельной благодарности стоят ваши тёплые слова о прочитанном.

Возможно, стоит сказать «спасибо» и всем трудностям, всем отвлекающе-раздражающим факторам, которые очень старались превратить процесс написания в поверхностный, бесконечный и мучительный, однако будьте столь любезны в дальнейшем избегать попыток привлечь к вам моё внимание. Вот за это — спасибо.

И, безусловно, я благодарен множеству книг и иных источников вдохновения, — как уже существовавших ко времени развития фабулы романа, так и появившихся на свет уже в последующие годы и десятилетия, — к которым (но, увы, не всем) я, как мог, дал в сюжете две серии отсылок.

Из тех изданий, которыми активно пользовался и которым весьма обязан, но факт употребления которых сложно установить, вчитываясь в страницы романа, и которые нахожу весьма полезными для любого желающего углубиться (по-хорошему, не как я) в озвученную в романе тему Выставок и их взаимоотношений с городом, хотелось бы особенно отметить «Architecture of Instruction and Delight: A Socio-historical Analysis of World Exhibitions as a Didactic Phenomenon» Питера ван Весемаля, а также «Описание Всемирной Выставки 1900 г.» санкт-петербургского товарищества «Народная Польза», дозволенное цензурою 30 апреля того же года.