Глава 1

– Я всегда плачу на свадьбах, – сказала Диана Лонден и громко высморкалась. – О боже, я взяла только один платок! Он же размокнет еще до того, как выйдет невеста!

Кейт Дойль, не отрываясь от видоискателя, сунул руку в карман и протянул Диане свой платок.

– На, держи. Случись нужда, я, на худой конец, всегда могу спереть со стола салфетку.

– Не смей! – Диана хотела пихнуть Кейта в плечо, но сдержалась: он ведь только-только нацелил видеокамеру. Физиономии его было не видно, поверх камеры торчал лишь рыжий вихор. К этому вихру и обращалась Диана:

– Смотри как тут все красиво – разве можно такое портить?

Кейт отодвинулся от резинового кольца окуляра и взглянул на огромный фуршетный стол, ломящийся от роскошных яств. Стол тянулся вдоль всей общей залы. Ну, конечно, огромным он был относительно: столешница доставала Кейту ровно до колен (Кейт убедился в этом на собственном горьком опыте, когда споткнулся о край стола); а миски и блюда были поменьше, чем на семейных празднествах у Дойлей; и все-таки зрелище было впечатляющим.

Они с Холлом уже несколько недель как вернулись из-за моря. За это время главный дом фермы «Дуплистое дерево» волшебно преобразился – даже больше, чем с начала лета, когда Малый народ здесь поселился. Эльфы способны творить чудеса, тем более когда им есть ради чего стараться! За какой-то месяц дом из обычного строения, обитатели которого просто живут, работают и мало-помалу восстанавливают то, что разрушилось за десятилетия небрежения, превратился в сказочную беседку. Каждая дверь была оплетена цветами и лозами, повсюду красовались деревянные скульптуры, стены пестрели яркими гобеленами... Дом теперь походил на сцену, ожидающую выхода Титании и Оберона.

Весь Малый народ уже собрался в общей зале. Восемьдесят с лишним эльфов прекрасно поместились в большой комнате, и даже осталось свободное место для нескольких Больших, которых тоже пригласили на свадьбу. Эльфы были примерно по пояс взрослому человеку среднего роста, во всем же прочем походили на обычных Больших людей. Ну почти во всем. Если не считать длинных, изящно заостренных ушей в противоположность коротким, закругленным обрубочкам, которыми приходилось довольствоваться их большим родичам. Да еще лица у эльфов выглядели более молодыми, почти ребячьими, даже у тех, кто успел поседеть и носил длинную бороду. А еще у них был дар чародейства. Время от времени они пытались убедить Кейта, что в их способностях нет ничего такого, чему со временем не мог бы научиться он сам, но их магия по-прежнему внушала ему благоговение.

Однако благоговение перед эльфами отнюдь не мешало Кейту радоваться тому, что его лучший друг Холл наконец-то женится на своей возлюбленной Мауре и что ему, Кейту, предстоит быть свидетелем их свадьбы, не говоря уже о том, чтобы увековечить ее для потомства. Ему представился редкий случай увидеть своих загадочных друзей во всем их великолепии. Кейт знал, что это первая свадьба Народа за сорок с лишним лет, с тех пор как они поселились на Среднем Западе Соединенных Штатов. Да и до того свадеб не было Бог весть сколько времени.

Обитатели дома были сами не свои от радости и приложили все силы, чтобы его украсить. Все вертикальные поверхности были буквально унизаны цветами, так что сидящим на лавках у стен приходилось отклоняться вперед, чтобы не помять роскошных украшений и им самим не оказаться разукрашенными пыльцой и опавшими лепестками. Воздух был напоен благоуханием. По потолку и вдоль дверных косяков ползли живые лозы, переплетенные длинными ленточками. Весь Народ от мала до велика был разодет в новые костюмы, пошитые специально для торжества. Кейт любовался одеяниями самых разных стилей – от туник в духе античной Греции до причудливой интерпретации костюмов современных металлистов.

А впереди еще был пир. Среди Малого народа имелось немало прекрасных поваров. Впрочем, Кейт много лет питался в столовке, и ему казалась неплохой любая еда, приготовленная не в общем котле на сто человек. А уж при наличии умения и желания импровизировать это и вовсе была пища богов. У Кейта заранее бурчало в животе. Стол был уставлен тарелками с холодным мясом, сыром и фруктами; между ними было оставлено место для горячих блюд – Кейт чувствовал их ароматы, доносящиеся из кухни. В больших чашах, щедро украшенных любимыми узорами эльфов, плющом и жимолостью, дрожало кремово-желтое и рубиново-красное желе. Над ним жадно жужжали мухи. Кружили вверху, но до самих блюд добраться не могли, как ни старались. Кейт ощущал слой магии, охраняющий пиршественный стол от незваных гостей. Интересно, сумеет ли эта магия отвести руку голодного студента, которому вздумалось спереть оливку из салата?

А в самом центре стола красовалось огромное блюдо, наполненное свежими неразрезанными караваями. Кева, сестра Холла, гордо напыжилась, заметив голодный взгляд Кейта, но Кейт и без того знал, что караваи – ее рук дело. Старушка Кева печет самый вкусный хлеб на свете. Кейт не раз его едал и ценил по достоинству. А рядом с караваями стояло масло и фруктовые джемы...

А вот свадебного торта, привычного для Большого народа, нигде не было видно. Похоже, его место заняла причудливая булка-плетушка на ближнем конце стола. Деревянный бочонок на другом конце стола, имевший весьма самодовольный вид благодаря венку из виноградных лоз и шпорника, очевидно, был полон домашнего пива. Кейт помнил, что это эльфийское варево весьма забористое. Причем эффект, очевидно, создавался отчасти волшебством, потому это пиво при всем при том не оставляло после себя похмелья в качестве прощального сувенира.

Холл с Маурой любезно отложили свадьбу до начала осеннего семестра, чтобы их Большие соученчки смогли к ним присоединиться. Таким образом они дали Большим друзьям понять, что ценят их не меньше своих сородичей. Кейт про себя думал, что это прекрасное начало для его предпоследнего курса.

Кейт навел видоискатель на дверь – и увидел, как входят еще несколько Больших гостей. Кейт помахал поверх камеры Тери Нокс, хорошенькой девушке, которая тоже занималась вместе с ним на тайных семинарах у Мастера. Тери этим летом заканчивала колледж. Ее медово-золотистые волосы были почти закрыты венком из шелковых цветов – средневековым убором, прекрасно дополнявшим ее современное трикотажное платье без рукавов. Тери увидела Кейта, кивнула ему и нарочно состроила гримасу в камеру. Вошедший следом Барри Гудмен тоже скорчил рожу. Тери дернула за рукав Ли Эйсли и указала на Кейта.

Ли только жалостливо покачал головой. Кейт усмехнулся. Классный фильм получится!

Ли был первым из Больших, кого Мастер взял в ученики. Он уже год как закончил колледж. Несмотря на то что Ли был человек тихий и застенчивый, высокий средний балл, полученный им при выпуске, дал ему возможность устроиться на работу в ежедневную газету Индианаполиса. Благодаря упорному труду и таланту Ли его статьи часто становились гвоздем номера. Катра, архивариус, всегда их вырезала и аккуратно складывала в особую папочку. Мастер Эльф гордился своим первым учеником и очень обрадовался, что молодой человек нашел время к ним приехать. Но Кейт знал, что Ли скорее согласится печататься без подписи, чем пропустит такое событие, как нынешнее. Все студенты были благодарны Мастеру и прочим эльфам за то, что те помогли им овладеть сложными предметами, однако до появления Кейта никому из них не приходило в голову поближе познакомиться со своими маленькими благодетелями.

Последним приобретением семинара был Данн Джексон. Его привела Диана, как ее саму привел когда-то Кейт. И теперь они втроем ходили на введение в философию, курс, угрожавший утопить их в море неразберихи. Если бы Мастер параллельно не начал собственного курса на ту же тему, Кейт мог бы проститься со своим твердым В по всем предметам. Сквозь темную кожу Данна просвечивал румянец: парень тоже был возбужден и оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть все сразу. Кейту Данн нравился. Парень обладал пытливым умом, и мысли у них с Кейтом во многом сходились. Молодые люди часто обсуждали вопрос, давно занимавший самого Кейта: если есть Малый народ европеоидной расы, почему не может быть эльфов-чернокожих? И решили со временем непременно это выяснить.

Вместе с ними вошел эльф, приехавший из Старого Света. По мнению Кейта, Тирону было не очень-то уютно в новой стране, среди семи дюжин незнакомых эльфов, и он все никак не мог прижиться. Одна из причин этого была ясна как Божий день: Тирон был страшный юбочник. Кейт не вдавался в подробности, однако знал, что Тирон успел стравить между собой сестриц Катру и Свечечку. Это, впрочем, было не так уж трудно – в борьбе за его внимание. Пытался он и оттеснить Холла с позиции признанного лидера, но здесь вышел ему обломчик: Холл пользовался всеобщей популярностью. Однако жалеть новичка не стоило: от недостатка внимания Тирон никак не страдал. Эльфы постарше видели в нем связь с родиной, те, кто помоложе, – диковинку: такого же эльфа, как все, с которым при этом они не были знакомы с детства. Опять же, его мастерство резчика по дереву пришлось как нельзя кстати в компании «Дуплистое дерево». Тирон с первых же дней был признан одним из лучших мастеров. И потому Кейт был уверен, что со временем Тирон поутихнет. А не то папаша какой-нибудь очередной барышни покажет ему, где раки зимуют!

Теперь, когда у Народа появился свой собственный дом, многое в их жизни переменилось. Первое, на что обратил внимание Кейт, был шум. Пока эльфы жили в подвале библиотеки, они были тише воды, ниже травы, все время настороже, не идет ли кто, не обнаружат ли их ужасные Большие... А теперь почувствовали себя привольно. На двадцати акрах кустарников и лугов, окружавших дом, хватало места и восьмидесяти с лишним эльфам, и скотине, и домашним любимцам. На маленьком Ближнем Лугу напротив кухонной двери паслось несколько овечек, за которыми приглядывала собачонка. И еще в доме теперь звучала музыка. Вот и сейчас в углу настраивался небольшой оркестр: арфа, две деревянные флейты, старинная скрипка, гитара и еще один инструмент, не то гитара, не то скрипка. На настоящей гитаре играла Марси Колье, Большая, подруга Кейта, в недавнем прошлом – предмет его бесплодных воздыханий. Марси застенчиво улыбнулась Кейту и склонилась над грифом. На ее густых черных кудрях красовался венок из плюща и роз, такой же как и у сидевших вокруг Малых. Марси, в отличие от прочих Больших, могла считаться тут, на ферме, своей. Все знали, что они с Энохом, сыном Мастера Эльфа, – «неразлучники». Друзья Марси не раз подсмеивались над ней по этому поводу, однако девушка мало-помалу научилась постоять за себя. В конце концов, в конституции прописано, что каждый человек имеет право на счастье. Даже если его счастье этому человеку по пояс. Кейт был искренне благодарен Эноху за то, что тот сумел сделать Марси счастливой. Благодаря его любви и заботе расцветала на глазах Марси, постепенно превращаясь в сильную, уверенную в себе женщину.

Перезвон струн и гам, стоящий в зале, внезапно стихли. В дверях появился Курран, вождь клана, к которому принадлежал Холл. Сегодня старый, угрюмый эльф сиял улыбкой. Зато Холл, для разнообразия, был суров и серьезен как никогда. Щеки его, обычно розовые, побледнели. На Холле был новый костюм, коричневый с темно-зеленым. Покрой одежд был непривычным, но явно древним, и казалось, будто молодой эльф явился сюда из глубины веков. Его русые волосы влажно поблескивали и загибались на концах, словно он только что причесался. И на них красовался тонкий венок из белых колокольчиков. Волшебные цветы источали белое сияние, заметное лишь тому, кто способен такое видеть. Они набирались энергии от Холла и взамен давали ему новую силу. Кейт от души пожалел, что видеокамера не обладает магическим зрением и не сумеет передать этой таинственной пульсации. Диана, стоявшая рядом с Кейтом, восхищенно ахнула. Арфист, сидевший в углу, заиграл негромкую переливчатую мелодию, похожую на воспоминание о забытом сне.

В противоположном конце залы послышался ропот. В дверях, ведущих на кухню, появился Мастер Эльф, ступавший гордо и с достоинством. Он вел под руку Мауру. Рядом с его морковно-рыжей шевелюрой ее густые, ярко-каштановые, почти сердоликовые волосы смотрелись особенно хорошо. Они были заплетены в сложную прическу и тоже увенчаны колокольчиками. При каждом шаге невесты цветы кивали головками. Лиф и длинные рукава ее платья украшала вышивка: зелено-серый плющ, излюбленный узор клана Холла, и желто-зеленая жимолость – узор ее собственного клана. В руке Маура сжимала букетик белых колокольчиков, и сила их сверкала и струилась по ее рукам, подобно родниковой воде. Губы Мауры дрожали, словно она не знала, плакать ей или улыбаться. Она шагнула навстречу Холлу, и глаза ее сияли такой любовью и радостью, что у Кейта перехватило дыхание. Эльфы были так похожи на детей, что Кейт временами забывал о их возрасте. А ведь это были взрослые существа, куда старше и мудрее его самого. Но теперь он об этом вспомнил.

Холл направился навстречу Мауре, протянув правую руку. Но тут сквозь круг свидетелей протолкалась Свечечка. Она бросилась к Холлу, ухватила его за руку, заставила отвернуться от невесты. Кейт вздрогнул от неожиданности. Что такое? Белокурая эльфийка, настоящая куколка из «Плейбоя», внезапно растеряла всю свою самоуверенность. Лицо ее было несчастным, даже скорбным.

– Холл, Холл, не женись на ней! Как же я без тебя буду? Я ведь тебя тоже люблю! – стонала она. В глазах ее блестели слезы.

Кейт ужаснулся. Ничего не видя из-за своей камеры, он принялся на ощупь пробираться вперед. Свечечка была такая сердцеедка, она даже с ним самим временами пыталась флиртовать, – кто бы мог подумать, что она на самом деле влюблена в Холла? Но, как бы то ни было, разве сейчас время думать об этом? Нельзя допустить, чтобы Свечечка воспрепятствовала обряду! Надо ее выставить, чтобы не мешала свадьбе...

Но тут стальные пальцы ухватили Кейта за руку. Он вынужден был остановиться. Черноволосый брат Мауры вцепился в Кейта со всей силой профессионального плотника. А он-то что? Неужто Эноха устраивает, что свадьба его сестры вот-вот расстроится?

– Успокойся! – буркнул Энох. – Это обычай такой. Потом объясню.

Кейт все понял и кивнул.

– Ладно, – прошептал он и стал пробираться обратно на свое место.

Холл мягко отодвинул девушку.

– Нет, – негромко ответил он. – Мне не нужно никого, кроме Мауры.

Он ласково коснулся щеки Свечечки – его рука сделалась мокрой от слез.

– Не плачь, красавица. Ты тоже найдешь себе жениха. Но это буду не я.

Свечечка отступила в круг, гордо выпрямившись. Сестра обняла ее, словно утешая. Кейт не видел лица Свечечки, но девушка была чересчур горда, чтобы выказывать разочарование. Интересно, что она на самом деле чувствовала?

Молодые сделали еще несколько шагов навстречу друг другу, и тут в круг вступил Энох, преградив сестре путь к Холлу.

– Подумай, сестрица! – сурово промолвил он. – Ты еще слишком молода, чтобы связывать себя браком.

Маура улыбнулась, коснулась его руки кончиками пальцев, нащупала и стиснула кисть брата.

– Спасибо, брат мой. Но я уже давно сделала свой выбор.

Она наклонилась вперед и поцеловала его.

Энох кивнул и, опустив глаза, отошел с дороги. Когда он вернулся на место, Кейт увидел улыбку на его лице. Теперь две пары встретились наконец в центре круга, и вожди кланов соединили руки новобрачных. Курран с Мастером обменялись рукопожатиями, седая и рыжая головы склонились в любезном поклоне, и оба отступили в сторону, оставив Мауру с Холлом стоящими рядом.

Холл улыбнулся Мауре:

– Перед всеми нашими друзьями я клянусь, что буду тебе хорошим мужем, защитой, опорой и добытчиком. Обещаю не только любить тебя, но также быть тебе верным другом и помощником во всех делах. Никогда другая женщина не займет твоего места в моем сердце. Обещаю исполнять твои желания так же, как и мои собственные, и быть твоим спутником в радости и в горе, во все дни нашей жизни.

– Еще в детстве знала я, что нам суждено быть вместе, – ответила Маура. Голос ее дрожал, словно она готова была разрыдаться, – Никогда не желала я себе другого супруга и с радостью отдаю тебе свою руку и сердце.

Холл наклонился, обнял и нежно поцеловал Мауру. Присутствующие радостно заулыбались. Кейт ждал, что будет дальше, но поцелуй все длился и длился, и конца ему было не видать.

Мастер Эльф кашлянул. Влюбленные наконец оторвались друг от друга и перевели дух. Щеки у Мауры приметно порозовели.

– Поскольку оба вы изъявили желание быть вместе, никто из нас не станет препятствовать вашему союзу, – торжественно объявил Мастер. – Поздравляю вас и желаю вам счастья и всего самого наилучшего.

Сияющие Холл и Маура подошли и обняли его, потом Куррана. Все разразились приветственными возгласами. Новобрачных окружила толпа, осыпая их добрыми пожеланиями. Диана теперь, когда больше не было нужды сохранять молчание, громко всхлипывала, утираясь платком Кейта.

– Надо было купить водостойкую тушь! – улыбнулась она сквозь слезы. Глаза у нее были окружены черными подтеками. Она промокнула их платком. – Знаешь, я так рада!

– Я тоже, – кивнул Кейт.

Он невольно расплылся в улыбке. Эта радость была, очевидно, заразительна: все вокруг тоже улыбались такой же глуповато-счастливой улыбкой.

– А теперь – пир на весь мир! – провозгласила курчавая Роза. И вся толпа, точно стайка голубей, оставивших крошки одной старушки ради другой, развернулась и хлынула к столу. Теперь Кейту удалось протолкаться к Холлу с Маурой. Он опустился на колени, чмокнул невесту в щечку, а Холла крепко обнял и дружески похлопал по спине. Попытался придумать, что бы такого сказать разумного, доброго, вечного, но так ничего и не придумал и ограничился лишь простым:

– Поздравляю. Удачи вам! Маура стиснула его руку:

– Без тебя ничего бы этого не было! Спасибо тебе!

– Да не за что, Маура, – покраснел Кейт. – Я просто очень люблю, чтобы истории хорошо кончались. Слушайте, а что это за странный обычай – пытаться помешать свадьбе? Я в какой-то момент решил уже, что все, свадьбы не будет...

– Это один из самых древних наших обычаев, о неразумный отрок! – буркнули сзади. Энох переступил через лодыжки Кейта и подошел к сестре. Он обнял ее и своего новоиспеченного зятя. – Конечно, я нипочем бы не стал мешать Мауре выйти замуж за этого ухмыляющегося остолопа, раз уж она так решила! Опять же, – тут он грозно уставился на Холла, – я бы его к ней и на шаг не подпустил, если бы думал, что она с ним будет несчастна.

Он говорил нарочито грубоватым тоном, однако же глаза его подозрительно блестели. Э-э, да Энох-то, оказывается, сентиментален! Вот так открытие! Кейт даже рот разинул от удивления – однако тут черноволосый эльф уставился на него, и Кейт поспешно свел губы вместе.

– Я тебе сейчас все объясню буквально в двух словах, – сказал Энох. – Пошли.

В ожидании, пока можно будет пробиться к столу, Энох рассказал, откуда взялся такой обычай:

– Это затем, чтобы молодая пара могла удостовериться, что они действительно любят друг друга и не испытывают никаких сомнений. В этот момент любой из новобрачных имеет право отказаться вступать в брак, если он принял это решение второпях или под давлением. Поспешные решения нам не по нутру, сам знаешь. Быть может, кто-то обидится, но зато не будет двух сломанных судеб: ведь в брак мы вступаем на всю жизнь, а живем мы долго, очень долго.

– Да, хороший обычай, – кивнул Кейт. – Значит, чтобы жениться на своей возлюбленной, ты должен быть стоек перед искушениями и угрозами.

– Да, слафный, очень слафный обышай! – прошепелявил кто-то за плечом Кейта, да так неожиданно, что он вздрогнул. Возникшая рядом старушка подмигнула ему добрыми голубыми глазами. Должно быть, Людмила Гемперт все это время стояла рядом с ним, слушая объяснения Эноха. Она похлопала Кейта по плечу. Ладонь у Людмилы была широкая и на удивление сильная. – Что, врасплох я фас застала? Я тут отдыхала ф одной из их милых комнаток. Ах, мои добрые малыши! Не забыли слабую старушку, пригласили на сфадьбу!

Людмила давно уже вышла на пенсию, а раньше она работала уборщицей в Университете, как раз в то время, когда там поселился Малый народ. И она была первой из Больших, кто по-доброму отнесся к Малому народу. А потому эльфы считали ее чем-то вроде своего ангела-хранителя.

– Ну, без вас свадьба была бы не та! – вежливо сказал Кейт. – Сделать вам копию сегодняшней записи?

Людмила широко улыбнулась:

– О да, я буду ошень рада ее полушить! Но что я скашу своим родственникам, когда они придут и увидят ее?

– А я к ней титры приделаю! – усмехнулся Кейт. – Скажете, что это голливудская короткометражка, называется «Сон в осенний день»!

Пива он решил не пить: а то отяжелеет и не сможет танцевать! Кейт прошел на кухню, чтобы раздобыть воды. Он взял со стола чистую чашку, потянулся к крану, но тут Шелог его остановила:

– Вон, в кувшине чистая вода. Пей сколько хочешь. Внизу еще целый бак. А из-под крана воду не бери, она вонючая.

– А что случилось с водой? – удивился Кейт.

– О, нихьт, – ответила Шелог (она, как и большинство эльфов постарше, говорила с легким немецким акцентом и порой вставляла в речь немецкие слова). – Просто пованивает, и все. Как будто вытекла из-под хлева, а не из-под земли.

– Странно! – Кейт налил себе из кувшина. Вода была чистая, прозрачная, бодрящая, как вино. – Поискать вам фильтр для воды?

– Нет-нет! – воскликнула Шелог. – Для чего, когда мы можем делать это сами? Ах, Кейт Дойль, мы ведь теперь у себя дома, и сил у нас больше чем достаточно! Разве ты не заметил?

– Заметил! – улыбнулся Кейт. – У вас здорово выходит.

Тут появился Холл со стопкой грязных тарелок и поставил их в раковину.

– Слушай, не хочу портить тебе праздник, но что у вас такое с водой? Она пахнет, как со свинофермы, несмотря на то что тут нет ни одного свинарника на несколько миль в округе. Одна корова и семь овец не могут так портить воду, а тем более подземный водоносный слой!

– Ах, это! – сказал Холл. – Оланда прислушалась к сердцу воды. Она говорит, эта грязь – не природная. Кто-то сливает мерзкую, вонючую жижу в ручей где-то между источником и нашим водозаборником.

Брови Кейта гневно насупились.

– Что за дела такие – преднамеренное загрязнение воды? Это нужно прекратить немедленно! Попытайтесь заставить какие-нибудь местные власти заняться этим. Напишите в редакцию местной газеты или еще куда-нибудь.

– Это в ту газетенку, что выходит раз в неделю? – удивился Холл.

– Да не важно, что она маленькая! Ваша община что, большая, что ли? Все местные жители читают эту газету, потому что она им ближе, чем какая-нибудь «Чикаго Трибюн» или «Нью-Йорк Таймс». Ты умеешь, если захочешь, писать так, что за душу берет. Вы относитесь к окружающей среде заботливее, чем кто бы то ни было еще. Вы умеете слушать и слышать жалобы ручьев и деревьев. У вас ничего не пропадает впустую. Я помню ваши дома в библиотеке, построенные чуть ли не из опилок.

Холл задумчиво погладил подбородок:

– То есть ты хочешь сказать, что на жалобу обратят внимание тем скорее, чем лучше она сформулирована?

– Ага.

– Да, но станут ли они прислушиваться к сетованиям мифических существ?

– Мифические существа в газеты не пишут. А если пишут, значит, они уже не мифические. Если дело дойдет до проверки, я могу приехать и взять переговоры на себя. Только не сейчас, естественно. Сегодня же твоя свадьба! Иди лучше потанцуй с женой, – ухмыльнулся он. Музыканты в углу в это время заиграли плясовую.

– Я как раз хотела его позвать, – сказала Маура, заглянувшая в комнату в поисках своего жениха. Она взяла Холла под ручку и вытащила на середину зала. И они закружились в танце.

Все друзья и родственники прихлопывали в такт. В здешней музыке было не меньше волшебства, чем в свадебных венках из колокольчиков. Кейт обнаружил, что и сам притоптывает ногами и что ему отчаянно хочется выскочить в круг и изобразить нечто вроде полечки, какую он всегда отплясывал на свадьбах и прочих праздниках.

Подошел Пэт Морган, бывший сосед Кейта по общаге. Бывший – потому, что теперь они сняли на двоих дешевую квартирку совсем рядом со студгородком. Пэт ткнул Кейта в бок ручкой десертной вилочки.

– Ты только взгляни! – Пэт обвел рукой все вокруг. – Это же чистый Шекспир, со всеми элементами традиционного театра: тут тебе и любовь, и страсти, и счастливая развязка... – Он тяжело вздохнул. – В наше время таких пьес больше не ставят – а жаль!

Пэт был склонен к меланхолии – у него и лицо было такое, вечно унылое.

Запыхавшиеся молодожены расцепили руки, хотя музыка все еще продолжала играть, подбежали к зрителям и вытащили из толпы: Холл – свою тещу, а Маура – свекра. Потом и эти пары распались, вытащив в крут новых партнеров. Вот крохотные ручки Мауры ухватили Кейта, и студент тоже оказался среди танцующих. Его партнерша походила на куколку на свадебном торте, да и по росту, пожалуй, подходила. Кейт чувствовал себя так, словно танцует с пятилетней племянницей.

– Ты сейчас удивительно красива. Неужели ты и впрямь так счастлива? – спросил он.

– Нет, Кейт Дойль, я еще счастливее! – выдохнула Маура. Щеки ее разгорелись, и глаза сверкали, точно изумруды при свете пламени. – Знаешь, я тебе так признательна!

– Да мне-то за что? – удивился Кейт и поспешно отвернулся, чтобы скрыть смущение, но при этом сделал вид, будто смотрит в сторону, чтобы не налететь на других танцоров. – Это все Холл. Он ведь мне еще и жизнь спас, знаешь ли.

– Холл быстро учится, но у него перед глазами хороший пример, – сказала Маура, не давая Кейту увильнуть от темы. – Ну, а когда же мы увидим тебя таким же счастливым? Когда ты попросишь красавицу Диану выйти за тебя замуж?

– Э-э... ну... Ну не прямо же сейчас, – смутился Кейт. – Для начала мне надо закончить колледж и найти приличную работу! Любовь в общаге – это совсем не романтично.

– С милым рай и в шалаше, – возразила эльфийка. Она пристально заглянула ему в глаза. – Так ты сделаешь ей предложение? Ведь ты избрал именно ее, не так ли?

– Ну-у... – протянул Кейт, чувствуя, как пол уходит у него из-под ног. Он в испуге оглянулся – не подслушивает ли кто? Но, по счастью, музыка играла достаточно громко. – Слушай, Маура, имей совесть! Всему свое время. Не говори ей ничего, ладно?

– В этом нет нужды! – лукаво ответила эльфийка. Она разжала руки и ускользнула к другому партнеру. Разговор с Маурой надоумил Кейта пригласить на танец Диану. Кейт огляделся – но, к его удивлению, Диана уже плясала с Мастером Эльфом.

– Узурпатор! – буркнул Кейт. Он поклонился Людмиле Гемперт и галантно пригласил ее.

Однако на второй танец ему удалось пригласить именно Диану. Девушка раскраснелась и запыхалась.

– Здорово, правда? – сказала она. – Знаешь, Кейт, я так рада за них!

– Кейт Дойль! – окликнул их Деннет, отец Холла, стоявший у стены. – Тут для тебя, между прочим, подарочек был приготовлен. Роза его отдала?

– Нет, – удивился Кейт.

– Ну, сейчас пойду найду. Тут за последние дни была такая суматоха и неразбериха...

Он исчез и вскоре вернулся с плоской коробочкой, завернутой в оберточную бумагу и перевязанной навощенным шпагатом.

– Это тебе из Ирландии, от какого-то «Небесного жаворонка». Знаешь такого?

– Это паб такой, – пояснил Кейт, разворачивая посылку. Увидев, что внутри, он усмехнулся и показал содержимое Диане и Деннету. Прямоугольная коробочка была завернута в тонкую ткань с вышивкой и перевязана ленточкой, а под ленточку была вложена открытка, исписанная изящным и вычурным почерком. – Это не мне! Это Холлу, свадебный подарок от Ниалла.

Глаза у Деннета лукаво блеснули. Сейчас он был точь-в-точь как мальчишка, замысливший проказу. Это было тем удивительнее, что Кейт даже не догадывался, насколько он на самом деле стар.

– О-о, Ниалл! Давненько я его не видел – лет-лет, и памяти нет! Эти твои фотографии, парень, – истинное чудо. Я-то ведь думал, что мне тех лиц уже и не увидать в этой жизни. А что же там такое, в этой посылке? Ну ладно, скоро уже настанет пора вручать подарки, там и поглядим.

– Так сколько же лет вы его не видели? – уточнил Кейт. Он все не терял надежды узнать, сколько времени миновало с тех пор, как Малый народ прибыл в Новый Свет. Он даже не знал, по сколько лет они обычно живут. Его невидимые кошачьи усы зашевелились от любопытства.

– Ох, много, много! – заговорщицки подмигнул Кейту Деннет. «Может, он думает, что я уже знаю?» – подумал разочарованный Кейт. – Скоро Холл с Маурой впервые вкусят пищи вместе, как муж с женой, а там и дарам время придет, – продолжил Деннет. – А пора бы им уже поесть. У моего сына с самого рассвета маковой росинки во рту не было, так волновался.

– Ну, я его понимаю! – сказал Кейт и ойкнул: Диана больно ткнула его в предплечье.

– Ну и вы ступайте угощайтесь, – сказал Деннет, и тотчас сам последовал собственному совету.

Кейт снова ухватился за камеру, заснял нескольких пирующих гостей, потом перевел объектив и увидел приближающуюся тарелку.

– Хватит тебе! – Диана зажала объектив рукой. – Положи камеру, а то еще наткнешься на кого-нибудь!

Кейт принялся за еду. Он знал, что все это должно быть вкусно, но не думал, что настолько! Еда была классная. Правда, мяса маловато – большую часть белков эльфы привыкли получать из орехов и бобов. Зато овощные блюда были причудливы, как цветочные гирлянды на стенах: морковки вырезаны штопором, сельдерей – в форме маленьких снопов, салаты и овощные закуски яркие и разноцветные, как драгоценные мозаики и витражи. И все необыкновенно вкусно.

– А десерт ты видел? – спросила Диана, указывая вилкой на край своей тарелки.

Рядом с салатом лежали два полураскрывшихся розовых бутона. Они были почти как настоящие, только огромные и прозрачные.

– Удивительно! Из чего же они? – спросил Кейт.

– Из желе!

Диана постучала ногтем по тарелке, и розовые бутоны заколыхались.

– Я спросила, как у них это вышло, но Калла сказала только: «Усилили природные свойства, барышня, только и всего!» – проскрипела Диана, передразнивая тон Малой.

– А ты чего ждала? – усмехнулся Кейт. – Так они тебе все и рассказали, как же!

Когда столы заметно опустели, новобрачных усадили в самые красивые кресла и дети принялись сносить к их ногам подарки в ярких обертках, которые передавали им взрослые. Надо сказать, подарков от Малого народа было не так уж много. Большие даже смущались, вручая свои объемистые презенты. А подарок Кейта был еще и тяжелым!

– Не тревожьтесь, – успокоил их Холл. – С вашей стороны очень любезно, что вы принесли к нам свой обычай. Душевная щедрость – всегда кстати. Но по нашим обычаям – хотя они малость запылились за последние сорок лет, – подарки, которые вручают новобрачным, обычно личного свойства, поскольку все нужные и полезные вещи принадлежат всем и распределяются по мере необходимости. Однако мы с Маурой благодарны вам за все, что бы вы ни подарили. И все ваши дары нам дороги. Мы откроем их первыми – но сперва я вручу свой дар.

Он обернулся к Мауре. Она протянула руку – и Холл положил ей на ладонь крохотную резную шкатулочку.

– Нам привычнее работать с деревом, но мне хотелось чего-нибудь потоньше и попрочнее, – сказал Холл. Маура нажала миниатюрную кнопочку и подняла крышку. В коробочке лежало кольцо. В сплетении золотых и серебряных нитей сиял голубизной безоблачного неба овальный сапфир. Маура показала его всем присутствующим, и те восхищенно ахнули.

– Где ты добыл такой камень? – спросила она.

Тирон кашлянул:

– Это мой подарок, родственница, дар от чистого сердца. Клянусь деревьями и землей, что нет на нем ни приворотных заклятий, чтобы обратить твою любовь ко мне, ни иных чар, что могли бы угасить твою радость.

Удивленная Маура тепло улыбнулась ему.

Этот щедрый дар заставил Кейта по-иному взглянуть на Тирона. Временами этот странный эльф казался крайним эгоистом – но это явно было не так. Маура встала со свадебного трона и расцеловала его, и он залился краской.

– Мы рады, что ты среди нас, – сказала Маура, пожав ему руку. – Не знаю, как и благодарить тебя.

– Да не за что, – смущенно пробормотал Тирон.

– Не принижай своего дара! – возразил Холл. – Тирон рассказывал мне, что камень этот достался им в давние-давние времена от иноземного короля. Король этот, приплывший из-за моря, вручил камень в дар нашему народу, жившему в Ирландии, и заключил с ними договор о вечной дружбе. Но вскоре он погиб от рук предателей.

– А что это был за король? – тут же спросил Кейт. – Из-за какого моря он приплыл? Откуда, из Англии? Из Шотландии? Из Дании?

Тирон только плечами пожал:

– Я не очень-то прислушивался к старым историям. Хочешь, напиши Ниаллу, он тебе еще и не такого понарасскажет.

– Как бы то ни было, это великий дар, – вмешалась Маура. – Благодарю тебя. – Она повернулась к мужу: – И тебе спасибо за то, что оправил его в такое дивное кольцо. – Она нежно поцеловала Холла. Тот покраснел и просиял. – Ну а теперь давай посмотрим, что нам подарили другие добрые друзья.

– Я, это, – сказал покрасневший Кейт, пока Маура разглядывала коробку с его подарком, – я подумал, раз у вас теперь есть ветряной генератор, то, может, она вам пригодится. Она, правда, подержанная, но я ее в ремонт отдавал, там все работает. А колесо я пластиком обтянул, чтобы металл не обжигал тебе руки.

На самом деле он заранее подготовил целую речь, но теперь все эти домашние заготовки казались ему дурацкими и надуманными.

– Ну и ты, это... надеюсь, вы не утратите прежнего мастерства только потому, что современная техника позволяет упростить работу.

– Хорошо сказано, – кивнул Мастер, – и очень верно! Я даже не думал, что вы додумаетесь до такого, мейстер Дойль.

– С-спасибо... Маура, да не мучайся ты, разорви ее, и все! – посоветовал Кейт, глядя, как она пытается развернуть бумагу, заклеенную скотчем. – А то все уже ждать соскучились.

– Ну, как скажешь.

Маура разорвала бумагу и отбросила ее в сторону. Внутри была картонная коробка, и они вместе с Холлом открыли ее.

– Швейная машинка! – воскликнула Маура. Потребовалась помощь нескольких эльфов, чтобы достать подарок из упаковки. – И красивая какая!

По совету Холла Маура откинула крышку сверху и прочитала вложенную карточку с пожеланием: «Крепких вам швов!»

– Вот еще выдумали, на машине шить! – фыркнула Дирдре. Она была самой старшей из женщин, ровесницей Куррана и предводительницей своего клана. – Это значит – без души работать! Таких вещей и носить-то не захочется.

– Да ладно тебе, бабуля! – возразила Свечечка, задиристо тряхнув головкой. – Надо ли вкладывать душу в то, чтобы подрубать простынки да подшивать занавески? Машина всего-навсего позволяет высвободить время на то, чтобы делать действительно красивые вещи, которые всякому захочется носить.

– Быть может, это действительно так, – задумчиво сказала Роза. Она, вообще-то, принадлежала к числу консерваторов, но многие подозревали ее в тайном сочувствии реформаторам. Во всяком случае, Кейту Дойлю она доверяла безоговорочно. Роза и еще несколько лучших портних взирали на старенький «Зингер» с восхищением.

– Она вам точно пригодится, вот увидите, – сказал Тирон. – На будущий год настрижем шерсти с наших овец, и будет у нас своя ткань. К концу года я должен достроить первый станок.

Маура развернула следующий подарок и принялась озадаченно разглядывать машинку непонятного предназначения. Диана шумно высморкалась и объяснила:

– Это миксер. – Тут она снова не выдержала и расплакалась, но продолжала, всхлипывая: – Я всегда дарю на свадьбу миксер. Такая штука удобная, он может делать очень много разных вещей. Опять же, если у тебя уже есть миксер, его можно вернуть или поменять на что-нибудь другое, что тебе нужно. Инструкция там, на дне коробки. Ой, я так за вас рада!

– Мы и не подумаем его возвращать, – сказал Холл очень серьезно. – Нам очень приятно позаимствовать некоторые из ваших обычаев, как вы заимствуете некоторые из наших. Мы будем им пользоваться с благодарностью за твою щедрость.

– Да не за что... – сказала Диана, хлюпнув носом; однако она явно была польщена.

– А это вам сюрприз, – сказал Кейт, протягивая сверток. – Это Ниалл прислал, из Старого Света.

– Отчего же он через меня-то не переслал? – возмутился обиженный Тирон. – Я ведь только недавно отбыл из его владений!

– Ну, ты ведь тут на нелегальном положении, не забывай! – поспешно возразил Кейт. – Никто не должен знать, что ты здесь.

Тирон кивнул, погладил подбородок.

– Да, я и забыл... Трудно жить инкогнито! Холл снял ленточку, которой был перевязан сверток, и на колени Мауре, а с колен – на пол хлынул водопад пенных кружев. Оба, смеясь, наклонились собрать их. Холл накинул край кружевного покрывала на плечи невесте, и оно осталось лежать, сверкая, как свежая пороша. Маура улыбнулась и поцеловала его.

Прочие ахали и охали, восторгаясь красотою и тонкостью работы.

– Красота какая...

– Отродясь ничего подобного не видала...

– Старинное, видать, взгляни, какое тонкое...

– Во-от, а попробуйте-ка сделать такое за день, на грубой, железной машине! – самодовольно заметила Дирдре.

– Нет, все это плелось маленьким костяным челноком в течение многих лет, и не одна пара рук на это потребовалась! – подтвердил еще кто-то из стариков.

– На карточке написано: «С наилучшими пожеланиями и тысячей благословений!» – сказала Орхадия.

На этом подаркам пришел конец. Роза, Калла и прочие дамы принялись обносить гостей деревянными кубками. За ними следовали их мужья с бочонками вина. Большим гостям вино налили в чаши побольше. Те были очень тронуты, что о них позаботились отдельно.

Данн хотел было выпить, но Деннет удержал его руку.

– А как же тост за новобрачных? Студент-новичок виновато усмехнулся:

– Извините. Наверно, я слишком торопился выпить за их здоровье.

Мастер поднял руки, призывая всех к молчанию.

– Прежде чем все развеселятся настолько, что утратят способность что-либо понимать, я хотел бы сделать еще одно объявление. Я хотел бы, чтобы через три дня все мои старшие студенты представили мне реферат не менее чем на четырех страницах на тему: «Психологическое воздействие индустриальной революции на жителей крупных населенных пунктов Европы того времени». Это все.

Кейт, Данн и Диана дружно взвыли и полезли за ручками и блокнотами. Тери Нокс и Ли Эйсли переглянулись и вздохнули с облегчением: их это не касалось.

– Знаете, Мастер, мне вас очень не хватает, – сказал Ли, – но я так рад, что мне больше не нужно делать домашние задания!

Он поднял свой кубок, приветствуя наставника. Тот сурово, но снисходительно взирал на него поверх очков.

Холл сжал руку Мауры и обернулся к Кейту, подняв свободной рукой свой бокал.

– Кейт Дойль, без тебя сегодняшняя свадьба могла бы не состояться. Не соизволишь ли ты произнести первый тост? – спросил Холл.

Кейт залился краской:

– Почту за честь...

Он прокашлялся, спешно сочиняя тост, который был бы не слишком длинным, не слишком слюнявым. Воцарилась тишина, все взоры обратились в его сторону. Кейт улыбнулся:

– Я желаю моим друзьям, Холлу и Мауре, счастья и всех благ, – сказал он, поднимая свой деревянный кубок. – Это первый день вашей новой жизни. Постарайтесь прожить ее как можно лучше!

– Молодец! – шепнула Диана, сжав его локоть.

– Очень глубокая мысль, – ехидно заметил Пэт Морган, приподняв брови. – Ты не пробовал сочинять надписи к поздравительным открыткам?

– Мне она понравилась! – сказал Холл, чокаясь с невестой. – За сегодняшний день и за все грядущие!

 

Глава 2

Со дня свадьбы прошел год и один день. Кейт собрался в гости к Холлу.

Высунувшись из воздухоплавательной корзины, он разглагольствовал, обращаясь к толпе, которая собралась на площадке экспериментальной фермы Мидвестернского университета. Студенты, одетые кто в лабораторные халаты, кто в грязные джинсы, глазели на него с любопытством. Многие слегка посмеивались. Двое техников в голубых джинсах, голубых куртках, летных очках и перчатках вели воздушный шар за собой к месту взлета так, что корзина плыла на высоте плеча.

– Страшиле Мудрому, с его замечательными мозгами, – говорил Кейт, торжественно помахивая руками, – Железному Дровосеку, с его благородным сердцем...

Тут плетеная корзина накренилась, и Кейт поспешно отшатнулся.

– Ты чего? – осведомился его спутник, который только что закончил возиться с газовой горелкой. Летный шлем Фрэнка Уинслоу, реликвия времен Первой мировой, был сдвинут на затылок, а защитные очки подняты на лоб, так что казалось, будто у Фрэнка целых четыре круглых, стеклянно-голубых глаза. – Крыша поехала или как?

– Да нет, – весело ответил Кейт, поворачиваясь спиной к своей аудитории. – Просто мне все время хотелось сделать что-нибудь в этом духе.

Догадавшись, что представление окончено, зрители начали мало-помалу расходиться. Но некоторые по-прежнему глазели на воздушный шар.

– Тебе помочь? – спросил Кейт.

– Не надо. Ты, главное, сиди и не путайся под ногами. Поехали!

Долговязый пилот махнул своим помощникам, те отпустили канаты и отошли назад.

Шар назывался «Летучая радуга» и в самом деле был раскрашен во все цвета радуги. Он плавно взмыл над крышами Мидвестернского университета. Поначалу Кейт крепко вцепился в край корзины, который был ему по грудь, однако вскоре он заметил, что шар поднимается куда медленнее, чем он думал, – пожалуй, его бы обогнал даже престарелый лифт в университетской библиотеке. К тому же движение почти не чувствовалось: наоборот, казалось, что это земля медленно проваливается вниз, а они висят на месте. Оставшиеся зрители сделались совсем маленькими, как зернышки риса на огромном блюде.

И тут за спиной у Кейта раздался звонок. Послышался щелчок, а потом голос Фрэнка, записанный на пленку автоответчика: «Привет. Это „Летучая радуга“. Я сейчас занят. Оставьте сообщение после звукового сигнала, и я перезвоню вам, как только смогу. Пока». Би-ип!

– Счастливого полета, Фрэнк, – сказал голос Рэндалла Мерфи, одного из техников Уинслоу. – Увидимся на месте.

И снова раздался щелчок.

– У тебя тут что, телефон?! – удивился Кейт. Пилот, управившись со своими делами, перемотал пленку на начало.

– А как же! – ответил Фрэнк, прислонясь к раме, на которой стояла двойная горелка. Он был похож на отощавшего докера: на целую голову выше Кейта, и скупая усмешка в уголках губ. – Надо же связь поддерживать. Не всегда удается посадить шар рядом с телефоном-автоматом, знаешь ли. Когда управляешь одной из этих малюток, надо быть готовым ко всему. Полностью самодостаточным. Совершенно дзенское занятие.

Он снова усмехнулся, продемонстрировав крупные белые зубы.

– Ну и современная техника тоже не помешает. Вот я, к примеру, изобрел новый клапан, благодаря которому моих баллонов с газом хватает на шесть часов каждого. Батарейки карманной рации столько не протянут. А сотового как раз хватает.

– Классно! – воскликнул Кейт.

Фрэнк захватил с собой и замысловато устроенный, но при этом очень легкий холодильничек.

– Это для шампанского, – пояснил он. – Традиция такая.

А на краю корзины висел радиоприемник.

Но, невзирая на все эти высокотехнологичные прибамбасы, корзина шара все равно как будто явилась из прошлого века. Она была сплетена из ротанга, край ее обит тканью, а дно обтянуто кожей. Все в целом выглядело ужасно хрупким по сравнению с пластиковым убранством стальных самолетов, к которому привык Кейт.

Как и ожидалось, чем выше поднимался шар, тем холоднее становился воздух. Кейт давно уже застегнул свою курточку под самое горло и теперь ежился и кутался в нее. Пилот усмехнулся, глядя на него, и застегнул свой шлем.

– Одеяло хочешь? Вон возьми под холодильником.

– Н-нет, сп-пасибо, – выдавил Кейт. А вскоре он уже привык к холоду, и его мышцы расслабились. Он кивнул Фрэнку в знак того, что все в порядке.

– Вот и молодчага! – сказал Фрэнк. – Приятного полета!

Пилот уселся на краю корзины, свесив длинные ноги наружу, и сдвинул шлем на затылок.

– Ах, красотища!

Кейт, не такой отважный, остался стоять у металлической рамы, глядя вниз. Они летели, с его точки зрения, очень высоко. Фрэнк же чувствовал себя в небе как дома. Судя по виду, его явно не пугала мысль о том, что он висит над пустотой в корзине не прочнее яичной скорлупки. Впрочем, вскоре и сам Кейт пообвыкся и смог по-настоящему наслаждаться ощущением свободного полета. Он откинулся назад и посмотрел вверх.

День был ясный и погожий. Для многих это была бы просто приятная прогулка. Но у Кейта здесь было свое важное дело. Изгнав из мыслей страх, возбуждение и все прочее, что могло бы помешать сосредоточенности, Кейт закрыл глаза. Он был уверен, что где-то поблизости должны быть духи воздуха, здешний Малый народ. Он пытался представить себе, как они могут выглядеть. Вдруг это драконы? Или они похожи на сказочных эльфиков с крылышками? А может, на самолет? А возможно, обитая в такой бесформенной среде, они способны принимать любую форму, какую захотят? Он обшаривал окружающее пространство, разыскивая следы каких-либо волшебных существ.

Воздух здесь, наверху, был куда чище, чем у земли, если не считать вони проплывавших внизу свинарников, которая долетала даже сюда. Кейт подумал, что, будь он сам воздушным созданием, нипочем бы не стал держаться так близко к земле, когда в его распоряжении – целое небо. Холл с Мастером высмеяли его теорию, но ведь они сами ее не проверяли, верно? Конечно, Мастеру с Холлом случалось летать на самолете, но тогда им было некогда прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Летел с ними и Тирон, но тот вообще ничего не помнил, кроме того как тесно и душно было лежать в чемодане, среди Кейтовых ношеных шмоток и сувениров из Шотландии и Ирландии.

И к тому же, даже если эти воздушные духи и существуют, наверняка от реактивных лайнеров они разлетаются во все стороны, куда глаза глядят. Кейт был уверен, что для таких чувствительных существ, какими он себе их представлял, самолеты – штука чересчур шумная. А ему хотелось не только почувствовать присутствие воздушных духов, но и увидеть их собственными глазами. А для этого надо подняться как можно выше, но без лишнего шума. Крылья отрастить не получится – значит, нужен летательный аппарат. Планеры и дельтапланы летают бесшумно, но слишком быстро, и к тому же новичку на них подниматься в воздух опасно. Вертолеты вообще грохочут больше всякой меры. Где же взять летательный аппарат, который позволит просто подняться в воздух, смотреть и слушать?

Но тут в университет приехал с лекцией Фрэнк Уинслоу, спортсмен-воздухоплаватель, и Кейта осенило. Воздушный шар – вот что ему требуется! Летает практически беззвучно, медленно, плавно и при этом способен подняться к высоким воздушным потокам, где, собственно, Кейт и рассчитывал найти духов. Весь остаток лекции Кейт просидел как на иголках, гадая, как уговорить Уинслоу взять его с собой. После окончания лекции Кейт отвел пилота в сторонку и изложил свой план.

Выслушав его теории насчет мифических существ, Уинслоу покрутил пальцем у виска. Однако парень ему понравился, и он согласился разрешить ему проверить свою гипотезу. Фрэнк тренировался перед кругосветным путешествием, так что летать все равно было надо, а одному или с напарником – большой разницы нет. Он только попросил возместить часть расходов на газ, все равно как человека, которого регулярно подвозят на машине, просят оплатить часть стоимости бензина. Кейт счел эту просьбу совершенно справедливой. А плоские равнины Иллинойса вполне годились Фрэнку для отработки маневров над морскими равнинами.

Итак, Кейт напряг все свои чувства – но его ждало разочарование. Как физическое, так и магическое зрение говорили ему, что небо пусто. Мысленный радар зарегистрировал лишь какую-то случайную пичужку. Кейт не обратил на это внимания и продолжил поиски.

И внезапно его сознания коснулось нечто. Кейту почудилось – а может, и не почудилось, – что где-то далеко, к северу отсюда, кто-то есть и этот кто-то довольно силен. Сдерживая восторг, Кейт сконцентрировался на нем, изо всех сил стараясь излучать только безобидные и доброжелательные мысли.

Волна мысленного прикосновения коснулась существа, которое нашел Кейт, и оно внезапно встревожилось, рассыпалось на осколки и исчезло, утратив при этом всю силу и определенность, точь-в-точь как огненный шар фейерверка рассыпается на гаснущие искры. Присутствие существа становилось все менее ощутимым. Секунда – и от него не осталось ничего, чего можно было бы коснуться мыслью. Кейт был разочарован. А может, ему вообще все это почудилось? Студент тяжело вздохнул и опустил голову на руки, опершись локтями о край корзины. Ну ладно, как-нибудь в другой раз... Он снова принялся мысленно шарить вокруг, разыскивая другие существа, владеющие магией.

Но больше таких созданий поблизости не было. Внизу и впереди ощущалось присутствие сильной магии – это был Малый народ на ферме «Дуплистое дерево». Все остальное казалось нереальным, нематериальным. По мере того как Кейт упражнялся в магическом зрении, все вещи вокруг становились словно бы еще более реальными, чем раньше. Но некоторые выглядели реальнее остальных.

– Как ты думаешь, есть тут кто-нибудь? – спросил Кейт у Уинслоу.

– Есть, конечно, – ответил Фрэнк. – Но не разумные магические существа – по крайней мере, в обыденном понимании. У меня, знаешь ли, свои представления о небе, богах, стихиях и всем таком прочем. Почти что собственная религия. Но тебе это, думаю, не интересно.

И он покосился на Кейта с подозрением.

– Ну что ты, как же не интересно! – возразил Кейт. – Меня занимает все, что позволит напасть на след.

– Ну...

И Уинслоу принялся рассказывать, немного запинаясь, в своей обычной лаконичной манере. Но постепенно разошелся и зачастил. Говорил он вызывающе, как бы ожидая, что Кейт примется возражать: рассказывал о богах, о силах природы и о духах, обладающих разумом... Кейт достал потрепанный блокнот на пружинке и принялся записывать. Личная мифология Фрэнка была не менее интересна, чем все, что Кейту доводилось читать в книжках. Судя по всему, Кейт был первым человеком, с кем Фрэнк решился поделиться своими мыслями. Полезно все-таки иметь репутацию сумасшедшего: это заставляет других странных людей поверить, что, возможно, сами они не психи, а всего лишь наблюдательны или обладают богатой фантазией.

Небо над головой было синее, по нему там и сям неспешно ползли пухлые, белые, как вата, облачка. Вдалеке виднелись птицы, кувыркающиеся в воздухе. Интересно, здешний Малый народ тоже так развлекается? Внизу, насколько хватало глаза, распростерлись плоские, зеленые, размеченные на квадратики полей и лугов равнины Иллинойса. И крохотная тень их шара перемещалась с клетки на клетку, словно шахматная фигура. Уинслоу подкрутил горелку, чтобы шар поднялся повыше. Новый воздушный поток подхватил шар и заставил его повернуть к востоку.

– Ты уверен, что найдешь эту ферму? – крикнул Уинслоу, перекрикивая рев горелки. – В смысле, сам я обычно сажусь там, где есть какие-то ориентиры...

– Найду! – уверенно ответил Кейт, но внезапно ему сделалось не по себе. А что, если его внутренний радар внезапно откажет? Он ненадолго зажмурился, настроился на Холла и его родичей... Да нет, вон они, там же, где и были. Кейт шумно перевел дух.

– Эй, тебя что, тошнит?

– Да нет, – заверил его Кейт, открыв глаза. – Хотя корзину болтает заметно.

– He боись, не вывалимся! – ободрил его Фрэнк. – Отсюда еще никто ни разу не выпадал. Пивка хочешь? А то еще шампанское есть. Это традиция.

Пилот открыл дорожный холодильник и выудил оттуда заиндевевшую банку. Кейт покачал головой.

– Я послезавтра уезжаю. Меня не будет пару недель. Во Флориду еду. Там будет гонка над Эверглейдс [].

– Классно! – воскликнул Кейт. – Слушай, а можно я потом с тобой свяжусь? Я хотел бы еще разок полетать, когда ты вернешься.

– Ах да, воздушных духов ловить! – усмехнулся Уинслоу и потянул трос, управляющий горелкой. Пламя снова взревело. – Ну что, когда вернусь – пожалуйста, в любой момент. Телефон мой у тебя есть. Но учти, в ноябре я поеду в Южную Америку, участвовать в перелете через Анды. А потом в здешних краях начнутся сильные ветра, летать будет уже нельзя.

Кейт указал на крышу фермы «Дуплистое дерево». Фрэнк кивнул и принялся потихоньку опускать «Радугу».

Сверху ферма ничем не отличалась от десятков соседних. Но присутствие Малого народа просвечивало сквозь крышу, точно свет маяка. Именно магическое зрение подсказало Кейту, на каком лугу следует посадить шар. Усилие, которое для этого потребовалось, его несколько утомило, и Кейт отключил свое второе зрение. Ауры, окружающие все вокруг, тут же превратились в еле заметное, почти невидимое, свечение.

«Радуга» мягко коснулась травы между амбаром и кукурузным полем. Когда Кейт выпрыгнул из слегка раскачивающейся корзины, шар чуть-чуть подпрыгнул. Фрэнк тут же привел горелку в действие.

– Через пару часов увидимся! – крикнул Уинслоу. Голос его удалялся по мере того, как шар поднимался все выше. – Наш грузовик за тобой заедет!

Кейт помахал пилоту и пошел через луг в сторону поля. Радужный шар скрылся за кронами деревьев.

На поле за домом росла шестифутовая кукуруза. В ней и прятались отдельные домики. Лучшего способа маскировки было не придумать. Летом и осенью хижины скрывали высокие стебли – ведь крыши домиков были не выше, чем у той детской избушки, которая стояла во дворе у Дойлей. Ну а после уборки кукурузы, если смотреть с дороги, не было видно ничего, кроме лесов за домом. Даже зимой домиков было не видать. Их стены были сделаны из темного дерева и раскрашены так, что они совершенно терялись на фоне леса, находившегося за фермой. Разглядеть крошечные домики можно было, только обладая идеальным чувством перспективы и точно зная, что ищешь. А Малый народ вдобавок наложил на хижины заклятие рассеяния внимания. Так что Кейт их буквально в упор не видел. Он и не пытался их разглядеть – просто пошел по белой тропке, ведущей от фермы к домикам. Местонахождение самих строений он определил по их теням.

Несмотря на маскировочную окраску, все домики выглядели совершенно по-разному. Готовых хижин было восемь, и еще несколько строилось. В большинстве из них жили ровесники Холла, юные сторонники реформ, которые быстро избавились от страхов предыдущих десятилетий и предпочли поселиться на приволье, вдали от большинства сородичей, по-прежнему живших в большом доме. Для строительства Народ, по старой экономной привычке, использовал любые щепки и обрезки бревен, не брезгуя, впрочем, и целыми досками. Все это соединялось отчасти уменьем, отчасти волшебством. Стекла в окнах тоже были собраны из кусочков, как витражи, а за ними виднелись изумительные тканые занавески – наверняка обычные тряпки, которые эльфы растрепали на отдельные нити и соткали заново. Каждый хозяин старался украсить свой домик на собственный лад. К примеру, Марм, один из закадычных друзей Холла – и Кейта тоже, – загородил стену, что смотрела в противоположную от дороги сторону, узорчатой решеткой, украшенной фигурками животных. Летом решетку оплетали виноградные лозы. Ранна, жена Марма, не знала себе равных в виноделии.

Что же до Холла с Маурой, то Кейт, даже не зная их личных вкусов, все равно определил бы, что их домик – именно шестой. Хижина была окаймлена изящными цветочными бордюрами изумительной красоты. У самых стен росли гранатово-красные чайные розы, маленькие, как раз под стать Малому народу. Рядом с ними только-только распускались осенние цветы. На темных клумбах красовались купы синих астр. А у самых дверей цвели белые колокольчики, в память о трудном путешествии за океан, которое предпринял Холл, дабы заслужить руку своей возлюбленной. Кейт улыбнулся – и тихонько постучался в крышу.

Изнутри доносился шум. Занавеска отодвинулась, и в окошко выглянул Холл.

– А, это ты! Заходи. – Он отворил дверь. – Эта барышня все никак не угомонится. Я ее уже добрый час на руках таскаю. Видать, знала, что сейчас будут гости.

Он повел плечами, разминая уставшую спину.

– Слушай, ты ее не подержишь пока?

– Ух ты, как выросла! – Кейт бережно взял на руки свою «племяшку». Младенец, все еще беззубый и безволосый, выглядел точно так же, как любая другая малышка, если не считать того, что глазки из младенчески-голубых постепенно становились зелеными, как у мамы, и что у Больших детей не бывает таких огромных ушей. Правда, пока что ушки у девочки не были такими острыми, как у взрослых, точно так же, как у котят ушки круглее, чем у большой кошки. Азраи признала Кейта и радостно заворковала, но тут же отвлеклась на что-то еще более интересное. Кейт уложил девочку на сгиб локтя и полез другой рукой в карман.

– Азраи! – позвал он. – Эй, малявка, погляди-ка сюда!

Малышка перевела мутные глазки на лицо Кейта. Внезапно ее взгляд сфокусировался, и она с неожиданным проворством вскинула крохотный кулачок, ухватила и потянула добычу в рот.

– Уй-я! – тихо взвыл Кейт и поднял руку, пытаясь отвести лапку младенца от своей щеки. – Холл, спасай! Она меня за усы ухватила!

Кошачьи усы Кейта, которые Малый народ подарил ему на Рождество года три тому назад, чувствовались на ощупь, но были не видны обычному глазу.

Холл подскочил, разжал кулачок Азраи и по одному высвободил незримые волоски.

– Вот так. Ну что, теперь ясно, что с магическим зрением у нее все в порядке!

– А он и рад! – обиженно сказал Кейт, потирая пострадавшую щеку. – Ты чего не предупредил, что она хватается?

– Извини, – смутился Холл. – Мать она все время дерет за космы, но у тебя волосы слишком короткие, не ухватишься. А про усы-то я и не подумал. Понимаешь, мы ведь не знаем, что она видит, что нет. Мы еще неопытные родители. Для нас это все как впервые в мире. Усы-то целы?

– Да целы, целы, – буркнул Кейт. – По-моему, их вообще нельзя вырвать, разве нет?

Он взглянул на девочку. Та, похоже, совсем не обиделась, что у нее отняли новую игрушку. Кейт снова сунул руку в карман.

– Погляди-ка, детка, что я тебе принес! – Ребенок уставился на его руку: Кейт достал голубое резиновое колечко. – Гляди, это для малышей, у которых режутся зубки.

– Не рановато ли? – спросил Холл.

– Да брось ты. Моя матушка говорит, зубки всегда начинают резаться раньше, чем этого ожидаешь.

Кейт вложил игрушку в ручку Азраи. Крохотные пальчики едва сумели обхватить кольцо. Девочка была такая маленькая, что походила скорее на пупсика, чем на настоящего младенца.

– Хм... – сказал Кейт. – Ну, что ж поделать: меньше не было.

– Она еще вырастет! – утешил его Холл, напыжившись от отцовской гордости. Малышка же немедленно потащила кольцо с ароматом ванили в ротик и принялась облизывать розовым язычком резиновые пупырышки.

Холл смотрел на нее с обожанием. Кейт взглянул на него. Сейчас, в сравнении с нежным, как розовый лепесток, личиком ребенка, лицо Холла впервые выглядело взрослым, хмурым и усталым. Кейту стало его жалко, но он, как всегда, выразил свою озабоченность в форме шутки.

– Надо же, как ты повзрослел от родительских забот!

– Что да, то да, хлопот полон рот, – вздохнул Холл. – Ребенок вдруг среди ночи ни с того ни с сего просыпается и начинает плакать. Она не голодная, и пеленки сухие, а вот орет, и все. Даже удивительно, какая она голосистая. Хорошо еще, что рядом с нами только Марм живет. Он ночью спит как убитый, ничего не слышит. А вот нам глаз не сомкнуть.

– Да, дела серьезные, – покачал головой Кейт. Глаза его лукаво блеснули. – Интересно, а что у вас родители детям говорят, когда те их достанут до самых печенок? «Чтоб тебя люди взяли»?

Холл шутки не оценил и посмотрел на него кисло.

– Очень смешно! Тебе бы так! Есть хочешь? Ты ведь издалека...

Кейт огляделся. Пол, покрытый гладко ошкуренными деревянными плитками, был чисто выметен. Мебели особой не было: пара стульев, большой стол, маленький столик и книжные полки, хитро встроенные в стены. Холл правильно истолковал его взгляд.

– Еда-то у нас в погребе, вон видишь люк в полу? Погреб не очень большой, так, на кусочек масла да капельку молока, – посетовал он, тяжело поднимаясь на ноги. – Ну и краюха хлеба найдется.

Кейт озабоченно смотрел ему вслед. Холл, похоже, здорово устал. Мать Кейта всегда говорила, что первые полгода после рождения ребенка – самые тяжелые. Ну что ж, Азраи исполнилось три месяца – значит, Холл с Маурой вышли на финишную прямую. Просто не верится, что такое крохотное существо, почти умещающееся на ладони, способно орать так громко...

– Что, пузырь, звукоизоляции тебе не хватает? – задумчиво сказал он. Но малышка уже сладко уснула, прижав колечко к щеке, и ничего не ответила.

Кейт не очень-то поверил Холлу, что у них ничего нет, кроме кусочков да капелек. Малый народ ест, конечно, меньше Больших, но вкусно покушать они любят так же, как их Большие сородичи. Холл принес красивый резной поднос, на котором стоял высокий кувшин, до краев наполненный молоком, корзинка с булочками и посередине – блюдце с куском желтого масла.

– Кева притащила, – пояснил Холл. – Они все знали, что ты придешь, и она настояла на том, чтобы оставить тебе это на завтрак.

Персональная кружка Кейта, давнишний подарок Народа, стояла тут же, на полочке, рядом с кружками Холла и Мауры. Он налил себе молока и взял несколько булочек.

– А пива что, нету?

– Только пива мне сейчас и не хватало! – поморщился Холл. – Ну и ночка была сегодня! Хорошо еще, что мы тут под открытым небом. Живи мы в библиотеке, от ее ора, пожалуй, шкафы бы обвалились. Библиотекари небось решили бы, что в вентиляции заблудилась банши! Я и Маура сидим с девочкой по очереди, и сегодня моя смена. А Маура в доме, обед готовит, а потом сядет заниматься.

– Так она не собирается бросать учебу из-за ребенка?

– Конечно нет! У житья коммуной есть свои плюсы, знаешь ли. Даже когда никто из взрослых не может помочь нам ухаживать за малышкой, сюда приходит Дола или еще кто-нибудь из ребят постарше. Кстати, Дола вот-вот должна прийти. То-то она обрадуется, что ты приехал!

Кейт улыбнулся. Дола, дочка Тая, славная белокурая девочка, была прямо-таки влюблена в Кейта. Правда, она в конце концов смирилась с тем, что Кейт принадлежит Диане, но крайне неохотно, и не раз говорила, что если вдруг Кейт с Дианой разойдутся, то его новой подружкой непременно будет она. Дола на редкость искусно создавала иллюзии на куске холста. Пожалуй, для няньки это очень полезное умение.

– А ты сам-то как? – продолжил Холл, наливая себе молока. – Больше не ходишь на семинары, но, я так понимаю, по-прежнему учишься?

– Это называется «практика», – объяснил Кейт. – Я работаю в чикагском филиале рекламного агентства «Перкинс Делани Квин». Меня и еще трех студентов переводят из отдела в отдел, пока я не найду тот, где захочу проработать до конца семестра. Поначалу меня заинтересовал отдел бизнеса, потом исследовательский, но теперь мне больше нравится отдел дизайна. Если я их устрою, они позволят мне остаться и на весенний семестр и, может быть, возьмут на постоянную работу после колледжа.

– Ну, ты им наверняка понравишься. – Холл чуть заметно улыбнулся. – У тебя просто талант какой-то – втираться в доверие.

– Хорошо бы! – вздохнул Кейт. – Но работа трудная. И по колледжу я скучаю. Позвонил на днях Пэту, узнать, как они там. Он говорит, без меня гораздо спокойнее.

Он сделал обиженную мину. Холл фыркнул:

– Ты прямо там и живешь, где работаешь?

– Да ты что! – Кейт покачал головой. – Это же офисное здание, там никто не живет.

– Ну, это еще ничего не значит, – резонно возразил Холл. – Мы ведь жили...

Кейт пожал плечами.

– Ну, как правило, люди в офисных зданиях не живут. Я пока что дома обитаю, с родителями. Скучаю по Пэту. Мы, в общем, довольно дружно жили, несмотря ни на что. А мой брат Джефф недоволен, что я опять дома. Наша с ним комната целых три года была в полном его распоряжении, а теперь ему опять пришлось потесниться, и это на целый год, если не насовсем. Джефф только что черту пограничную не провел поперек комнаты, чтобы обозначить, где его территория. Хорошо еще, у нас нет умывальника в углу, как в общаге. А то мне бы досталось полраковины и один кран. И не дай бог мыло окажется не на той стороне! За попытку проникновения на чужую территорию – расстрел на месте!

И Кейт приставил к груди воображаемое дуло. Холл склонил голову набок.

– Ну, ты загнул! Похоже, тебе пришла пора обзавестись собственным гнездышком, Кейт Дойль! Впрочем, если хочешь, можешь поселиться у нас, навсегда или когда угодно, когда свалишься с неба. – Он выразительно ткнул пальцем в потолок.

Кейт улыбнулся. Он был тронут и польщен.

– Классно будет. Все зависит от того, что я буду делать после окончания колледжа. Хотя да, конечно, искушение большое. Вы тут здорово потрудились. Ферму просто не узнать. Быть может, я и воспользуюсь твоим предложением. Пожалуй, жить в усадьбе со всеми удобствами куда приятнее, чем в тесной квартирке!

Холл нахмурился:

– Ну, не знаю. Пожалуй, «тесная» квартирка может все же оказаться удобнее. Знаешь, как трудно быть домовладельцами? Все время что-то приходится чинить. Проблема за проблемой. Взять хоть воду. Мы получили концентрированный образец той вонючей дряни, которую нам приходится фильтровать, – один в один сточные воды завода «Гилбрет фид энд фертилайзер».

– Это того, что на другом конце города? – удивился Кейт. – Как же их стоки могут попадать сюда, к вам?

– Мы уже написали запрос, чтобы выяснить, как так выходит. Но это точно их стоки. Тай с Оландой нарочно ходили ночью брать образцы.

– Они сливают отходы где-то тут, рядом, – нахмурился Кейт. – Жалко, меня с вами нет, я бы разобрался... Пишите жалобы на завод. Если не ответят, пригрозите, что натравите на них агентство по охране окружающей среды.

– Да мы уже и в газету писали, и с владельцем компании давно на связи... Ладно, хватит о грустном. Мастер наверняка захочет с тобой встретиться.

При мысли о встрече с грозным маленьким наставником Кейт на миг вновь ощутил себя нерадивым студентом. Он ведь уже отправил ему свои рефераты, чего же Мастер от него хочет?

– Зачем?!

Холл, очевидно, угадал его мысли, потому что от души расхохотался.

– Да просто повидать тебя, чудак-человек! Успокойся, ничего ты ему не задолжал – хотя появляться здесь мог бы и почаще. Вот сейчас придет Дола, и мы с тобой вместе пойдем в сарай.

Тут как раз послышался осторожный стук в дверь – это пришла Дола. Юной эльфийке недавно исполнилось двенадцать, и она мало-помалу превращалась из девочки в девушку. Хрупкая, стройная, белокурая, с изящными ушками, торчащими из-под длинных волос, – точь-в-точь цветочная фея из книжек, которые мать читала Кейту в детстве. Стояла жара, и на Доле была только длинная, по колено туника, слегка подчеркивающая фигуру. Кейт невольно обратил внимание на то, как она изменилась. Дола заметила его взгляд.

– Ну, как я выгляжу? – спросила она и тут же покраснела от собственной дерзости.

– Только кружевных крылышек не хватает, – серьезно ответил Кейт.

Дола заулыбалась, на щеках у нее появились длинные ямочки, подчеркивающие высокие скулы и острый подбородок. Кейт поправил ей прядь волос. Дола смутилась, увернулась, крутанулась на носках и уселась рядом с хозяином дома. Холл бережно опустил ей на руки свою малышку.

– Дола у нас самая заботливая нянюшка, – сказал Холл через голову девочки. – Она, считай, повитухой была, когда Маура рожала. И теперь нашу малышку никому не доверяет, кроме Людмилы, которая для Азраи все равно как еще одна бабушка.

Дола вздернула подбородок, давая понять, что и Людмиле-то она ее доверяет неохотно. Она крепко прижала малютку к груди. Сонная Азраи заворковала, здороваясь со своей нянюшкой. Дола наклонилась и поцеловала ее в лобик.

– Ну, – сказал Кейт, с умилением наблюдая за этой сценкой, – позволить себе выходной могут время от времени даже самые добросовестные нянюшки. В конце концов, их тоже надо немного баловать.

– Что ж, я не против, – согласилась Дола. Она сбросила мягкие, похожие на чулки сапожки и забралась с ногами на стул Холла

– Я попробую что-нибудь устроить, – пообещал Кейт. – Как-нибудь в субботу или воскресенье, ладно?

– Да-да! Здорово! – обрадовалась Дола.

– Мы в конюшне, если что, – сказал Холл. – Вдруг понадобимся.

– Не понадобитесь, – заверила его Дола. Она принялась баюкать малышку. Глаза девочки постепенно закрылись, дыхание сделалось ровнее. Кейт помахал им в окошко и зашагал следом за Холлом к ферме.

 

Глава 3

– А чем ты занимаешься в свободное время? – поинтересовался Холл, идя по узкой тропе к сараю, выкрашенному темно-красной краской. – Просто представить себе не могу, чтобы вся твоя энергия уходила только на работу.

– Да тем же, чем и раньше, – бросил Кейт. – Проверяю свои старые гипотезы. Помнишь, насчет воздушных духов?

Холл вздохнул:

– Да разве такое забудешь?

– Парень, что меня сюда привез на воздушном шаре, готовится к кругосветному марафону. И он обещал взять меня с собой в любое время, когда будет летать в наших местах, – сказал Кейт, не обращая внимания на скептическую усмешку приятеля. – Если в верхних слоях атмосферы кто-то есть, я его непременно найду!

– Это да, – согласился Холл. – Если кому и суждено их отыскать, то только тебе!

Снаружи сарай ничем примечательным не выделялся. Кейт миновал десятки таких сараев, колеся по дорогам округа. Но теперь здесь располагались школа и мастерская по совместительству. Малые мельтешили, точно эльфы Санта-Клауса в разгар рождественского сезона, возясь с деревянными изделиями разной степени завершенности.

Да, старый сарай преобразился не меньше, чем жилой дом. С высокого потолка лился тот же рассеянный свет, что озарял в свое время подвал Гиллингтонской библиотеки. Крохотные ребятишки шныряли по бывшим стойлам и загонам, где работали старшие: дети тоже помогали в работе. Бетонный пол был отчищен добела, но в сарае все еще витал слабый запах сена и конского навоза. Правда, его мало-помалу забивал пряный аромат свежих опилок, масла и лака. Энох работал у окна, ставни которого были распахнуты настежь, чтобы впустить утренний свет. Он помахал вошедшим рубанком и снова склонился над верстаком. Судя по всему, работа шла над новой дверью. Когда Энох закончил строгать и снял дверь с верстака, Кейт увидел, что она, как и большинство изделий Малого народа, сделана из разномастных обрезков дерева. Эльфы старались ничего не выкидывать. В их руках любая щепка делалась полезной. И не только щепка. В ход шли и старые тряпки, и куски резины. К примеру, некоторые из изумительных деревянных поделок, которыми торговал Кейт от имени компании «Дуплистое дерево», были украшены бусинами из обрезков миткаля и холстины. И смотрелись эти бусины чудесно. Госпожа Вурдмен, их постоянная заказчица, была просто без ума от таких ожерелий.

Кейт ничем так не гордился, как тем, что именно он помог Малому народу встать на ноги. Нет, он был не настолько тщеславен, чтобы вообразить, будто они обязаны своим успехом только ему, но если бы он не взялся за дело, не помог им открыть собственный бизнес и обзавестись своим домом, их вполне могли бы обнаружить... Кейт холодел при одной мысли, что его друзей могли просто взять и увезти в какое-нибудь секретное учреждение из тех, о которых любят трепаться бульварные газетки. В лучшем случае, они могли бы остаться без крыши над головой после того, как библиотеку снесут. Ему представлялось, как несчастные эльфы скитались бы по дорогам, голодные и напуганные, и прятались в опустевших полях посреди холодной иллинойсской зимы, спасаясь от пролетающих мимо машин... Кейт тряхнул головой, видение развеялось, и он рассмеялся, хотя ему и стало не по себе. Нет, сейчас не зима. На дворе – теплый сентябрь, и эта ферма со всеми строениями и землями вокруг принадлежит эльфам, и только им.

А он – что ж, он только слегка приложил ко всему этому руку. А так они всего добились сами. Их чудное мастерство веками передавалось из поколения в поколение, оттачивалось с любовью, а всему, чего эльфы еще не знали, они обучались в мгновение ока.

Кейту грел душу сам факт того, что эльфы существуют. Он очень дорожил их дружбой. Ему приятно было видеть их мир изнутри – конечно, постольку, поскольку они сами ему дозволяли. Но главным было то, что они вообще есть, существуют на самом деле. Временами Кейт чувствовал себя экологом, который спасает вымирающий вид.

Завидев Холла с Кейтом, стайка ребятишек вскочила с лавок и с воплями понеслась им навстречу. Это был младший класс. Мастер, который стоял у доски без пиджака и что-то писал, неодобрительно оглянулся на пришельцев поверх очков. Но тут он увидел Кейта – и сдержанно кивнул. Юноша виновато улыбнулся и развел руками: дескать, а что ж поделать?

– Ты с неба, да? – радостно вопил Боргет, девятилетний чертенок с пухлыми щеками и медными кудряшками. – Прилетел на радужном воздушном шаре! Мы тебя видели!

– Ну да, так и есть, – сказал Кейт, наклоняясь к Боргету. Паренек немедленно обернулся к младшим товарищам.

– Я же вам говорил, что он явится с неба! – самодовольно заявил он. – Я говорил!

– А можно мы тоже полетаем? – спросила Мойра. У этой девочки были густо-синие глаза, которые создавали странный контраст с ее лицом, белым, как цветок магнолии. – Может, мама и разрешит, если с тобой...

Кейт вспомнил мать Мойры – архиультраконсервативную даму – и про себя подумал, что вряд ли, но все-таки сказал:

– Я узнаю.

– А ты нас возьмешь в парк, где аттракционы? – спросила Анет, рыжая, как морковка, с ярко-зелеными глазами. – Я про него в газете читала. Там есть такая большая-пребольшая деревянная горка! Я очень хочу на ней покататься. В статье было написано, что эта горка имеет сто шестьдесят футов в высоту и ее угол наклона пятьдесят пять градусов!

Кейт смущенно кашлянул. Он представил себе детский парк, кишащий юными эльфами... Надо срочно что-то придумать...

– Нет, это не получится. Видите ли, на горки не пускают детей, которые ниже определенного роста, примерно вот такого. – И он показал нечто на уровне своей груди. – Туда даже Холла не пустят. Там есть специальные ремни безопасности, и они для него слишком велики. И к тому же они со стальной окантовкой, вам от них может сделаться плохо.

– У-у... – разочарованно протянула Анет. – Что же, получается, в большом мире для таких детей, как мы, ничего нет?

– Ну, в общем, да, – честно признался Кейт. – Зато у вас есть много такого, чего нет у Больших детей. Волшебные фонарики, например, или игрушки, которые движутся сами собой, без батареек.

Но Малым детям все это было не в диковинку, а потому их это особо не утешило. Кейт не без труда выбрался из толпы и подошел поздороваться с наставником.

– Ваши работы недурны, – признал Мастер, когда Кейт спросил, все ли с ними в порядке. – Хотя, конечно, вы могли бы проработать тему более глубоко.

– Некогда было, – виновато признался Кейт. Ни время, ни расстояние не уменьшили его благоговейного страха перед маленьким рыжим наставником. В его присутствии Кейт по-прежнему чувствовал себя мальчишкой, которого вызвали к директору. И, когда Мастер устремлял на него пронзительный взгляд из-под золотых очков, Кейт с трудом удерживался, чтобы не начать ковырять пол ботинком. – В следующий раз постараюсь написать получше. А почему вы здесь? Сегодня же четверг. Вы ведь вроде должны быть на семинаре.

– Я туда больше не езжу, – сказал Мастер, положив указку. – С этим слишком много проблем. Удобнее, чтобы студенты ездили ко мне – меньше вероятность, что нас обнаружат какие-нибудь незваные гости. – Мастер насмешливо улыбнулся. – Как ни жаль, но приходится мало-помалу расставаться с Гиллингтонской библиотекой. Многим из нас будет ее не хватать, но так спокойнее.

– Да, чем реже вы появляетесь за пределами фермы, тем меньше шансов, что вас обнаружат, – кивнул Кейт.

– Именно так. Что касается литературы, наши добрые друзья делают для нас так много, что, полагаю, им будет не столь уж трудно еще и обеспечивать нас книгами. – Мастер слегка улыбнулся. – Данн, друг Дианы, ухитряется добывать даже те издания, которые на руки не выдаются.

– Так он же в библиотеке работает!

– Как бы то ни было, он предоставляет нам возможность ею пользоваться. И хотя он, как и вы, утверждает, будто он перед нами в неоплатном долгу, на наш взгляд, его услуги в качестве выездной библиотеки многократно этот долг перекрывают.

Тут Мастер умолк, как будто внезапно вспомнил о чем-то, и полез в карман.

– Одним из преимуществ постоянного места жительства и наличия официального почтового адреса является возможность вести переписку с коллегами. Мне пришло письмо от профессора Паркера.

И он протянул Кейту изрядно помятый конверт.

– Классно! – Кейт пробежал письмо глазами. Оказывается, археолог прибыл в США с экспозицией находок, сделанных на Гебридских островах. Он приглашал известного исследователя доктора Фридриха Альвхейма, то бишь Мастера, посетить выставку, когда она прибудет в Музей естественной истории в Чикаго. – Я бы на вашем месте непременно поехал. Вам ведь это интересно? Я вас отвезу. Паркер будет искренне рад вас видеть.

– И я его тоже, – сказал Мастер. – У него тонкий ум.

В устах Мастера это была наивысшая похвала. Кейт и сам по-прежнему был исполнен почтения к профессору Паркеру. Это какой же ум и воображение надо иметь, чтобы видеть процветающую цивилизацию в обгорелых пеньках и грудах обглоданных костей!

– Если есть возможность туда поехать, – продолжал Мастер, – буду вам чрезвычайно признателен.

– Значит, договорились! – весело отозвался Кейт и отвесил Мастеру поклон. Холл закатил глаза и ткнул его локтем, куда достал, – то есть в почки.

– Пошли, что ли? – сказал Мастер. – Нельзя же срывать занятия. Детвора, конечно, будет счастлива, но есть ведь и другие, кто хочет тебя повидать!

В числе этих других была и Марси Колье. Она как раз отошла от верстака, за которым Энох возился с лобзиком над какой-то шкатулкой.

– Ну, как ваш роман? – шутя спросил Кейт.

– Нормально, – вздохнула Марси. – Я тут попыталась рассказать про Эноха маме. Знаешь, что она мне выдала? «Повтори это еще раз, Марси. А то я ушам своим не верю. Итак, ты собралась замуж за эльфа, который делает игрушки? А что скажет папа?»

Кейт невольно фыркнул, но тут же сделал серьезное лицо:

– Я, это, сочувствую.

Марси слабо улыбнулась:

– Да, понимаю, это смешно. Но я просто не представляю, что делать с родителями!

– Да, тем более что родственники твоего жениха – волшебники! – сказал Кейт и тут же оглянулся, проверяя, не слышал ли его кто из Народа. Для них-то все чудеса, которые они творят, дело самое обыденное... – Слушай, придумал! Приведи к ним здоровенного рокера, который плюется на ковер. Знаешь, такого, в кожаных ремнях и с татуировками: «Я люблю пытки!» и «Взорвем весь мир. Начнем с вашего квартала». А уж потом...

– Кейт, тебе надо идти работать в рекламу! – покачала головой Марси.

– А я туда и собираюсь! – весело ответил Кейт.

– Ах вот ты где, Кейт Дойль! – окликнул его из угла Тирон. Ирландский эльф подошел к нему и увел обратно в угол.

– Вот, гляди! – Он показал на ткацкий станок, свою славу и гордость. – Ну что, стоило тащить меня в Америку?

Он протянул Кейту кусок материи. Ткань ничем не отличалась от прекрасных шотландских твидов, которые Кейт видел за морем, только она еще обладала собственной жизнью и магией, которую вселили в нее ее создатели.

– Фантастика! – воскликнул Кейт. Холл, который обычно старался держаться подальше от Тирона, тоже одобрительно кивнул.

– Ах вот ты где, Кейт Дойль! – воскликнула Катра. Она выглядывала из отдельного кабинетика, устроенного у самой темной стены, и махала ему пачкой газет. – Иди-ка сюда, погляди!

– Надо же, какой на меня нынче спрос! – заметил Кейт.

Госпожа архивариус по мере сил и возможностей восстановила обстановку своего рабочего кабинета в Гиллингтонской библиотеке. Малый народ ухитрился раздобыть даже полированные ореховые перильца и обнести ими аккуратную каморку, заставленную книжными шкафами и стеллажами. Единственным местом, где царил беспорядок, был рабочий стол Катры. На нем громоздились газеты, письма, вырезки, книги и папки. Поверх всего этого лежал раскрытый огромный альбом для вырезок, размером чуть ли не с саму эльфийку. Катра как раз наклеивала в него очередную вырезку.

– Вот, почитай. – Она сунула Кейту письмо, которое выудила откуда-то из-под корешка альбома. – Это будет последний выпад в поединке с негодяями, которые отравляют нам воду.

Кейт улыбнулся и взял письмо.

– Значит, вы все-таки пишете в редакцию? И как успехи?

Глаза Катры сверкнули.

– В целом неплохо. Мы примкнули к людям, которые борются за охрану окружающей среды. В конце концов, раз мы живем в обществе, надо же его улучшать! Пусть даже это общество о нас не знает.

Кейт был осведомлен об их добрых делах. За год, что эльфы прожили вблизи городка, они не раз употребляли свои умения на пользу городу: подправляли помаленьку водопровод и канализацию, ликвидировали протечки и трещины – так же, как в библиотеке.

У другого конца стола стояла Свечечка, сестра Катры, разбиралась со счетами фермы. Сейчас она магическим способом копировала подпись Кейта с листочка с образцами, который Кейт нарочно им оставил. Это позволяло Малому народу не прибегать к его помощи каждый раз, когда требовалось выписать чек. Было там и два образца надписи «Только на срочный вклад, компания „Дуплистое дерево“, счет 2Х-ЗВ-3485», сделанных рукой Кейта.

– Здорово получается, – одобрил Кейт. – Я бы и сам не отличил. Ты, надеюсь, не собираешься переквалифицироваться в мошенники?

Блондиночка игриво надула губки:

– Катра их хотела использовать еще и для того, чтобы подписывать письма в редакцию, – сообщила она, – но Холл сказал, что не стоит вынуждать тебя объясняться из-за того, чего ты не писал. Так что я пишу их сама и подписываю тоже. Послушай, Кейт Дойль, не мог бы ты объяснить, отчего буквы на клавиатуре расположены не в алфавитном порядке?

– Точно не знаю, – ответил Кейт. – К тому же, если понадобится, Катра наверняка выяснит это быстрее, чем я.

– Катра? Как же, жди! Она с головой ушла в эту экологию, и ни на что другое у нее просто нет времени!

– Ладно, ладно, попробую узнать, – пообещал Кейт, – А что ты написала в последнем письме?

– Оно где-то тут должно быть, – сказала Катра, подумав. – Я помню, что его читали вслух за завтраком.

В конце концов письмо нашлось у Марма. Оно было завалено чертежами и инструментами, из-под которых торчал только край листка. Холл вытянул его наружу.

– Вот.

В письме говорилось, что, видимо, фирме «Гилбрет» безразлична судьба грядущих поколений, раз она не желает обустраивать систему очистных сооружений, которая могла бы разрешить сегодняшние проблемы уже в ближайшее время.

– Круто! – сказал Кейт. – Прямо за душу берет. У многих наверняка волосы дыбом встанут.

– Видишь ли, Кейт Дойль, мы делаем это не затем, чтобы задать работу парикмахерам. Наша задача посерьезнее. Для того чтобы на этой земле можно было жить в течение многих и многих лет, все эти вопросы следует вынести на открытое обсуждение и решить, что делать с отходами и стоит ли конечный продукт этого производства таких затрат. В настоящий момент мне кажется, что вы не очень-то доверяете своим властям, и, наверное, им и не стоит особо доверять. Газеты мы все читаем. Все эти политики, которые должны отстаивать всеобщие интересы, а думают только о себе самих, напоминают мне «Скотный двор» Оруэлла, где все животные равны, но некоторые равнее прочих.

– Ты это, потише, – сказал Кейт, – а то еще чего доброго Мастер услышит. Или ты думаешь, из-за того что ты стал отцом, он тебя пощадит и не будет давать дополнительных заданий?

– Честно говоря, я бы охотно взял хоть короткий отпуск, – вздохнул Холл. – Третьего дня малышка срыгнула прямо на мой учебник геологии. Даже представить боюсь, что подумают в университетской библиотеке, когда мы вернем книгу!

– Ха, подумаешь! – фыркнул Кейт. – Ты когда-нибудь был в мужской общаге? Видел бы ты, что там делают с книгами! Младенческая отрыжка – это еще цветочки.

Холл кивнул:

– Это хорошо. Мы благодарны за все, что нам достается, даже если те, у кого мы берем взаймы, об этом не подозревают. И стараемся хорошо обращаться со всем, что попадает к нам в руки. Одно дело было, когда мы жили прямо в библиотеке, а тут, на таком расстоянии, все гораздо сложнее. Вся надежда на Больших студентов Мастера. Они всегда приходят на выручку.

– Да, жалко, меня тут нет, чтобы вам помогать, – вздохнул Кейт. – Вы без меня точно обходитесь?

– По-моему, приключений нам и без тебя хватает, – поддел его Холл.

Кейт поднял руки:

– Да нет, я не о том! Компания «Дуплистое дерево» без меня нормально функционирует?

– А ты как думал? Дела идут. Заказы выполняются и доставляются по назначению. Уровень расходов не превышает доходов. Наши изделия по-прежнему популярны. Я разработал новую серию украшений, которые твоя госпожа Вурдман непременно желает видеть на полках универмагов. Живем помаленьку. А что?

– Ну, – неловко признался Кейт, – вообще-то мне просто нравится быть нужным.

– Да ты нам и так нужен, старина! Только пусть это тебе не мешает заниматься своим делом. Я уверен, что это куда более интересно, чем сидеть и смотреть, как я стираю грязные пеленки.

– Ну что ты! – возразил Кейт. – Это ужасно интересно. Пожалуй, мне даже стоит сделать серию снимков этого процесса. По крайней мере, тебе будет что вспомнить, когда малышка вырастет и начнет бегать на свидания. – Холл уставился на него, разинув рот. Он временно утратил дар речи. Кейт был очень доволен. – «Этому не бывать», как любит говорить Мавен, так? – ехидно добавил он.

– Слушай, давай я буду думать о том, что случится в ближайший год, а не обо всех грядущих временах зараз? – возмущенно сказал Холл, вновь обретя способность говорить. – Как будто мне мало...

Но тут снаружи послышались отрывистые гудки. Эльфы побросали свои дела и оглянулись на звук. Кейт вскочил.

– Ну, спасибо за гостеприимство, Холл. Мне пора. Это за мной приехали!

 

Глава 4

На следующее утро Мона Гилбрет открыла редакционную страничку «Фермера центрального Иллинойса» со смешанным чувством отвращения и страха. Эта нескончаемая битва между охраной окружающей среды и промышленным производством – ее производством! – начинала действовать ей на нервы. Она и не подозревала, что в Салливане есть свои «зеленые» – до тех пор, пока около года назад не началась эта газетная кампания. Сперва было опубликовано письмо о том, что в истоки местной речки сливаются промышленные отходы. Потом в той же газете появились завуалированные намеки на то, что ниточка тянется именно на ее завод. А в последнее время намеки сменились открытыми нападками. Вот уже и клиенты начали интересоваться, правда ли все, что пишут в газете про токсичные отходы, которые завод сливает в реку. Это тебе не большая политика: от репортеров центральных газет легко отделаться с помощью готовых отговорок. Все равно она этих писак больше никогда не увидит. Но для того чтобы избавиться от отходов, нужны большие деньги, а все ее средства уходят на избирательную кампанию! Она добилась, чтобы ее выдвинули кандидатом на место в конгрессе, но на то, чтобы выиграть выборы, потребуется еще немало средств. Без пожертвований не обойтись, а спонсоров мало. Кандидатам из маленьких округов трудно добиться поддержки. Кому нужна какая-то зачуханная кандидатка от демократов из центрального Иллинойса? О, как она ждала того дня, когда ее мечты наконец станут явью, когда она займет свое кресло в палате представителей и сможет отряхнуть с себя вонючий прах родного городишки и отцовского заводишки! А когда она уберется отсюда, всегда можно будет сделать вид, что она просто не знала, как было организовано производство... Поначалу Мона гадала, не стоит ли за этими нападками ее соперник. Злые языки уже начали обзывать ее заводик «душегубкой»! А если у людей сформировался какой-то стереотип, преодолеть его чрезвычайно трудно. «У провинциалов на редкость крепкая память», – думала она, вспоминая свое школьное прозвище Оглобля. Не проходило и года, чтобы кто-нибудь из ее бывших одноклассничков его не припомнил! Ну разве она виновата, что в пятом классе вымахала выше всех, так что к тринадцати годам ей не хватало всего дюйма до шести футов? С ума можно сойти!

– Не мог ли кто-то с завода проболтаться этим, с фермы «Дуплистое дерево»? – спросила Мона у своего менеджера Джейка Уильямсона.

– Да ни за что, мэм! Вы же нас знаете! – заверил ее Уильямсон и откинулся на спинку стула, не вынимая больших пальцев из задних карманов штанов. Защитный комбинезон, униформа работников компании, на крепком, накачанном Джейке выглядел как форма тюремного надсмотрщика. Мона чувствовала себя рядом с ним спокойно – возможно, потому, что Уильямсон, один из немногих на заводе, был выше ее ростом. – Мы с чужаками не болтаем.

– Тогда отчего они так уверены, что отходы сливаем именно мы? – задумчиво спросила Мона, складывая газету и машинально разглаживая складку.

– Но ведь это и правда мы, верно? – ухмыльнулся Уильямсон.

Мона сделала вид, что не слышит.

– Это не могли быть анализы экологической полиции – тогда бы нам прислали повестку и здесь было бы уже полным-полно репортеров. А что, если они выследили наши цистерны?

– Быть того не может! На наших дорогах есть участки плоские как доска. Если бы нас кто-то преследовал, мы бы наверняка заметили. А что случилось-то? Этот X. Дойль накалякал очередное письмо в редакцию?

Мона кивнула, не поднимая головы. Она судорожно смяла газету и принялась отщипывать по кусочку и кидать клочки на стол. Только публичной дискуссии ей не хватало! Она всегда утверждала, что на заводе все чисто, что правление фирмы заинтересовано в охране окружающей среды... Конечно, партийный съезд для выдвижения кандидатов уже закончился, все решено и подписано, но для того, чтобы быть избранной, нужна народная поддержка. Сейчас главное – победить на выборах, уехать в Вашингтон, и гори они тогда синим пламенем, эти избиратели! Хорошо бы ей раздвоиться. Чтобы одна ездила на собрания избирателей и вешала им лапшу на уши, а другая сидела тут и спокойно следила за выпуском удобрений.

Но сейчас избирательная кампания важнее, ею и надо заниматься. Однако без ее хозяйского глаза дела на заводе шли все хуже и хуже! Как все-таки не вовремя отец умер! Оказаться владелицей предприятия, вокруг отходов которого внезапно поднялась такая шумиха, было совершенно некстати. У фермеров и окружающей среды обнаружилось немало защитников.

Мона провела пальцем по странице в конец письма. Ну, так и есть: «X. Дойль». Этого она и боялась. Общий смысл статьи ей был известен заранее. В прудах и болотах разрастаются сине-зеленые водоросли, а это говорит о том, что в поверхностные воды сбрасываются фосфаты и органика, что приводит к бурному росту сорной растительности. X. Дойль выражал возмущение загрязнением грунтовых вод и спрашивал: что, если отходы сбрасываются в обстановке крайней секретности, быть может, в их состав входят также тяжелые металлы и диоксины?

Мона заскрипела зубами. Ну да, да, «Гилбрет фид энд фертилайзер» действительно уже много лет сбрасывает отходы на ничейные участки. А что делать, денег-то нет! Она бы с удовольствием поставила нормальные очистные сооружения, хотя бы затем, чтобы политическим соперникам не к чему было придраться. Но фирма не могла позволить себе еще и эти траты, вдобавок к заработной плате, рекламе и прочим расходам, без которых ни одной компании не обойтись. А этот X. Дойль наступает на больную мозоль, публично ее унижает! Мона Гилбрет ощутила, как ее переполняет гнев. Ей «вожжа под хвост попала», как говаривала ее бабушка.

– У нас опять накопилось много этого добра, а счета еще не оплачены, – будто прочитал ее мысли Уильямсон. – Надо от него избавиться. Резервуары заполнены под завязку, а вывозить его не возьмутся, пока мы не заплатим за старое.

– Скачайте все из резервуаров в цистерны. Сольете, куда я скажу! – ответила госпожа Гилбрет, глядя на обрывки газеты.

На пороге домика Холла и Мауры появилась Дола.

– Ну что это такое! – укоризненно сказала она, стараясь перекричать вопли младенца. Холл с облегчением обернулся к ней. Он держал ребенка в охапке и пытался перепеленать.

– Ее аж в сарае слышно! – сказала Дола.

– Слушай, детка, может, хоть ты что-нибудь с ней сделаешь? Она мокрая по уши, у меня дел по горло, а я никак ее уложить не могу!

Дола уперла руки в боки и уставилась на Холла с выражением, живо напомнившим ему ее прабабку Кеву.

– Ребенок плачет, а ты ничего сделать не можешь? Дай сюда!

Она взяла орущего младенца на руки и принялась тихонько напевать колыбельную. Азраи признала голос Долы, прекратила реветь и загугукала. Холл чуть заметно усмехнулся, отступил от пеленального столика, посыпанного тальком, и предоставил распоряжаться девочке.

– Ну-ну, узнала меня, да? – ворковала Дола, укладывая ребенка на столик. Она проворно смахнула со стола рассыпавшийся тальк, протерла Азраи влажной тряпочкой, намоченной в миске, что стояла тут же рядом, потом промокнула пеленкой. Затем постелила чистый подгузник и обернула его вокруг пояса Азраи так ловко, словно он всегда там и был.

– Да, видно, что меня тут не хватало, – сурово сказала Дола, натягивая на малышку просторный комбинезончик в красный цветочек.

– Да, без тебя как без рук, – серьезно согласился Холл. – Я обещал Тирону с Энохом помочь починить большой станок, и потом у нас еще куча других дел. Зато Маура обещала, что, если со станком все выйдет как надо, она из первого же куска пошьет тебе новое пальто на зиму. Тирон с Мастером твердят как один, что ты этого заслуживаешь.

Дола смягчилась. Девочке явно польстило, что Холл говорит с ней как со взрослой. Она улыбнулась ему:

– Да ладно, мне ведь это не в тягость. Я буду сидеть с Азраи сколько понадобится. Только мама просила, чтобы я помогла ей почистить картошку к ужину.

– Ну, до тех пор кто-то из нас непременно вернется, – пообещал Холл. Он проверил свой ящик с инструментом, чтобы убедиться, что ничего не забыл, взял его и направился к двери. – Маура только что накормила Азраи, так что есть она захочет еще не скоро. Ты каждый день даешь нам возможность отдохнуть хотя бы несколько часов, и мы тебе этого не забудем. Мы тебе очень признательны, Дола. Если устанешь, ищи нас в доме либо в амбаре, – бросил он уже с порога. – В буфете есть кекс.

Дола только кивнула в ответ. Она уже уютно устроилась с ребенком на руках у погашенного камина и принялась создавать причудливые иллюзии, забавляя Азраи. Холл улыбнулся, услышав, как его дочка радостно загугукала, и тихонько прикрыл за собой дверь.

Когда малышка наконец задремала, лежа на коленях у Долы, девочка подумала, что сидеть тут все-таки скучновато. На улице стояла чудная погода. В окно лились золотистые, горячие солнечные лучи. Кукуруза вымахала выше крыши. В этом году она уродилась на диво. Так говорила ее матушка, а она знает толк в растениях. Дола была очень рада, что они смогут всю зиму кормиться тем, что сами вырастили, но сейчас этот роскошный урожай застил ей солнце, так что она даже в окошко поглазеть не могла. А впереди еще несколько месяцев холодной зимы! Бр-р-р! Даже мысль о новом пальто не утешает. Смотреть на стебли кукурузы было скучно, а захватить книжку Дола не догадалась. В домике книжек было мало, да и те неинтересные. Холл читал в основном всякую научно-техническую литературу, а Маура – романы, но на иностранных языках. Хоть бы прибраться, чтобы не сидеть сложа руки, – так нет, пол свежевыметен. В большой дом Азраи не потащишь – она в любой момент может разораться, а старый Курран терпеть не может шума. Это, видно, из-за того, что им столько лет пришлось поневоле прожить в тишине.

– Будто мы какие-то привидения! Ну ладно, в конце концов, если в дом нельзя, куда-нибудь еще, наверно, можно? – сказала она вслух. – Главное – вернуться вовремя, чтобы помочь приготовить ужин.

Рядом с детской кроваткой висела переноска для младенцев, сплетенная из веревки, как рыболовная сеть. Переноска была рассчитана на взрослых, таких как Маура или Холл, и Доле оказалась великовата. Пришлось подвязать лямки. Узел торчал на узком плечике Долы, точно кулак, но зато теперь переноска висела там, где надо. Дола уложила спящего младенца в эту колыбельку и пристроила так, чтобы складка ее одежды поддерживала головку ребенка. Вроде бы надежно... Дола запихала холст, на котором создавала иллюзии, в карман туники, и они вышли на улицу.

От ходьбы малышка пробудилась и принялась сонно озираться по сторонам. Дола увидела, что ее сине-зеленые глазки рассеянно блуждают по сторонам, и испугалась, что Азраи сейчас разорется. Девочка и впрямь вздрогнула, когда из-за стебля кукурузы черным пушечным ядром вылетела всполошенная ворона. Дола затаила дыхание – но Азраи только громко засмеялась. Дола тихонько принялась рассказывать ей, что она видит вокруг. – Может быть, ты, когда вырастешь, вспомнишь что-нибудь из этого, – задумчиво сказала Дола. – Интересно, много ли на самом деле понимают младенцы?

Впереди в голубом небе кружили и перекликались птицы. Дола пошла на их голоса и вскоре вышла с поля на луг. Перепрыгнула узенький ручеек и принялась карабкаться на холм. Она знала там одно славное местечко – почти на самом верху вогнутого склона, где всегда было тихо, точно в огромной ладони. Тут они были совсем одни. Большого дома и сарая было не видать за деревьями, а маленькие домики терялись в кукурузе. Домов Больших тоже поблизости не было. По краю луга стеной высился лес. Отсюда начинался лесной заказник, собственность государства – по крайней мере, так объяснял Кейт Дойль. А это означало, что там никогда ничего строить не будут. Так что Народ никто не потревожит. Дола это знала, и мысль об этом наполнила ее ощущением невообразимой доселе свободы. Это было чудесно!

Она уселась в высокую, прохладную траву, расстелила рядышком одеяло и уложила на него Азраи. Нависающий над ними лист щавеля защищал личико ребенка от солнца. Малютка оглядела возвышающиеся вокруг растения, загребла горсть стеблей и потащила их в беззубый ротик. Дола оглядела травинки, убедилась, что среди них нет вредных или ядовитых, и предоставила девочке пробовать их на вкус. А сама принялась глазеть по сторонам, наслаждаясь славным деньком.

Небо было чистое – всего несколько перистых облаков ползло где-то в вышине. Ночью будет очень холодно. Айлмер, который лучше всех умел предсказывать погоду, обещал, что дождя не будет еще несколько дней. Это хорошо. Побольше бы таких золотых деньков, как сегодня! Возможность сидеть на солнышке казалась Доле царским подарком. Она прикрыла глаза, вдыхая головокружительный аромат спелой кукурузы, травы, цветов, леса и прислушиваясь к негромкому бормотанью ручейка. Как все-таки переменилась жизнь! До прошлого года она ни разу не видела настоящего поля. А теперь у них есть эта замечательная земля! Спасибо Кейту Дойлю... Дола вздохнула. Жалко, что он такой Большой и старый! Дола знала, что Кейт ее очень любит, но все-таки, если бы между ними было больше общего, быть может, он обращался бы с ней не как с любимой племянницей, а как... Как с кем? Со своей подружкой? Щеки у Долы вспыхнули. Подобные мысли появлялись у нее все чаще, исподволь и незаметно, так же, как изменения, происходящие в ее теле. Когда Дола приходила к матери пошушукаться, та только снисходительно улыбалась, слушая ее признания. Отчего же ее чувства в таком смятении?

Дола понимала, что детству приходит конец, но настоящей женщиной она станет еще так не скоро! Когда-нибудь у нее будет свой собственный малыш... Ну а пока что для нее будет хорошей школой поухаживать за Азраи. Малышка такая славная!

Азраи тем временем запихала себе в рот пучок сена и теперь смотрела на Долу.

– Ну, что смотришь, маленькая? – ласково спросила Дола. На миг Дола услышала отзвук голоса собственной матери, которая точно так же говорила с нею. Быть может, она прошла по дороге жизни больше, чем ей кажется... И так ли труден будет этот путь? – Ну-ка, погляди!

Дола развернула перед девочкой свою холстинку. Она была старая и ветхая. Теперь, когда станок уже почти готов, надо будет попросить себе новую, получше... Дола хотела кусок белого тика, такого же, как те старые мягкие простыни, которые принес когда-то Кейт Дойль. А может, попросить себе кусок жаккардовой ткани, с белым узором на белом фоне? Хотя, в сущности, это не важно – главное, чтобы эту ткань можно было растянуть в руках.

Истертая холстинка растаяла, скрытая иллюзией, которую придумала Дола. Мастер говорил ей, что белый соединяет в себе все цвета сразу. И теперь она просто разделяла эти скрытые цвета. Мастер говорил, что это тоже талант, все равно как умение рисовать. Но талант требует упражнения. Чем больше она будет практиковаться – тем лучше у нее станет получаться.

Азраи, судя по всему, различала пока только яркие цвета, и потому цветочки и лошадки, созданные Долой, были преувеличенно яркими. Огненно-красный цветок сменился густо-лиловым, вслед за ним появились солнечно-желтый и апельсиново-оранжевый. Вокруг пробились зеленые листочки и ослепительно-синие бутончики. Глаза малышки перебегали с одной картинки на другую. Крохотный ротик, похожий на розовый бутон, потихоньку расплывался в улыбке. Дола выпустила на свою нарисованную лужайку ядовито-розовую лошадь. Ее маленькая зрительница испустила восторженный вопль. Лошадка проскакала через картинку, остановилась и стала расти, пока на холсте не осталась одна голова, моргающая добрыми, влажными глазами.

– Я видела такого пони по телевизору, когда мы жили в библиотеке, – объяснила Дола. – Это было давно, еще до того, как ты родилась. Может быть, когда ты подрастешь, мы заведем такую у себя на ферме.

Лошадка уменьшилась и снова принялась скакать взад-вперед по белому полотну. Азраи, широко раскрыв глаза, следила за каждым ее движением. Вслед за розовой лошадкой на холсте появились оранжевая и голубая. Они все скакали в одном ритме, похожем на удары сердца. Когда девочка засучила ножками и радостно загугукала, Дола заставила всех трех лошадок бегать по кругу. А потом приделала им крылья, и они взмыли в небо. Азраи взвизгнула от радости.

Но тут внимание Долы отвлекло какое-то движение в лесу, на границе земель, принадлежащих Большим. Сосредоточенность девочки нарушилась, иллюзия исчезла, ткань упала ей на колени. Азраи, огорченная тем, что игра закончилась, протестующе всхлипнула.

– Тише, маленькая, тише! – шепнула Дола, коснувшись груди малютки и вглядываясь в чащу. Ей вдруг сделалось не по себе.

Сквозь стволы ничего было не видно, но, судя по металлическому грохоту, который донесся из леса, это были не лесные звери. Большие довольно часто ездили через заказник, но основной звук, который от них исходил, был рев моторов. А тут что-то не то... Малышка снова загугукала, требуя внимания.

– Тише, детка, тише! – взмолилась Дола, прижимая девочку к груди.

Из леса задним ходом выехал большой грузовик с цистерной. Он остановился на лугу, на самой границе владений «Дуплистого дерева», там, откуда брал начало ручеек, впадающий в реку. Из кабины вылез Большой человек. Он обошел грузовик, достал какой-то шланг, открыл кран – и из шланга потекла темная жидкость. Дола оцепенела. Она сидела неподвижно, прижимая к себе ребенка. И тут внезапно она поняла, что человек ее видит. Они встретились глазами.

 

Глава 5

Грант Пилтон прищурился, глядя на холм, и прикрыл глаза ладонью, чтобы лучше видеть.

– Там какой-то ребенок, сидит и смотрит на нас, – доложил он Джейку Уильямсону. – Девочка.

– Чего?! – Уильямсон, сидевший за рулем, выскочил из кабины. – Госпожа Гилбрет этого не одобрит! Свидетелей нам не нужно. Где она?

– Вон там, наверху, – указал Пилтон. Уильямсон пригляделся. Девочке на вид было лет шесть, никак не больше.

– Может, она просто не понимает, что видит. Пошли поговорим с ней.

Они стали подниматься на холм. Девчушка застыла на месте, ее голубые глаза были расширены, как у напутанного оленя, попавшего в луч фар. Они заметили, что она держит на руках какое-то существо. Существо зашевелилось, и она что-то сказала ему – они не расслышали, что именно.

– У нее с собой, похоже, братишка или сестренка, – сказал Уильямсон. – Пошли, постараемся с ней подружиться, а я дам ей доллар или еще что-нибудь, чтобы она пошла домой и никому ничего не говорила.

Внезапно девчушка вскочила и побежала к гребню холма.

– Уйдет! – воскликнул Пилтон, и они рванули следом. Внезапно Уильямсон остановился как вкопанный.

– Эй, а чего мы за ней гонимся-то? Пилтон притормозил всего на мгновение.

– Как – чего? Девчонка явно поняла, что что-то не так. Надо ее догнать и убедить, что мы ей ничего плохого не сделаем.

– Да, а то ее мамаша, чего доброго, еще вызовет шерифа! – согласился Уильямсон. Оба одновременно подумали об одном и том же: если кому-то взбредет в голову поинтересоваться, что они делают в заказнике, им несдобровать. Уильямсон ускорил бег и обогнал напарника.

Длинноногие мужчины в несколько прыжков достигли вершины холма. Девчонка опережала их совсем ненамного. Мягкие зеленые голенища ее сапожек так и мелькали.

– Эй, погоди! – окликнул ее Пилтон. Девчушка оглянулась через плечо, упала на колени – и внезапно исчезла из виду. Пилтон никак не мог понять, куда же она делась.

– Где она?! – воскликнул он. Уильямсон бросился туда, где они в последний раз видели девчонку. Казалось, он ухватился за воздух – но внезапно обнаружилось, что он крепко держит девочку повыше локтя. Такое впечатление, что она пряталась за занавеской, которую теперь отдернули, – и в самом деле, Пилтон увидел, как к ее ногам упала какая-то белая тряпка, вроде шарфика. Девочка дернула руку, пытаясь подхватить выпадающий сверток. Уильямсон руку отпустил, но вместо этого ухватил девочку за светлые волосы.

– Вот же она, балда! Ты что, не видишь?

– Теперь-то вижу, но только что она была невидимой! – возразил Пилтон. – Как ей это удалось?

– Еще чего! – презрительно фыркнул Уильямсон. – Невидимой, скажешь тоже! Просто она в зеленом, а тебе солнце в глаза ударило, вот и все.

– Да нет, Джейк, она волшебная! – настаивал Пилтон. – Она действительно исчезла, как в кино.

– Очки надо носить, вот что!

– Что вам от меня надо? – осведомилась девочка, прижимая к груди младенца.

Пилтон и Уильямсон молча разглядывали своих пленников. В девочке было фута три роста, ее длинные, шелковистые светлые волосы спутались, в них застряли травинки. Пожалуй, не такая уж она маленькая... Оценивающий взгляд, которым она их окинула, никак не мог принадлежать шестилетке, пусть даже и суперумной. Глаза у девочки были совсем не детские. Если бы не малый рост, Пилтон, пожалуй, решил бы, что перед ним подросток.

– Отчего ты бросилась бежать? – спросил Джейк.

– Оттого, что вы за мной гнались! – ответила она, выпятив подбородок. Личико у нее сделалось такое, точно девочка вот-вот расплачется, и Пилтону стало ее жалко. – Отпустите меня. Я домой хочу.

– Что делать будем, Джейк? – спросил Пилтон, глядя на девчушку. Хорошенькая, бедняжка, и перепугана насмерть.

– Без имен! – одернул его Уильямсон. Он, похоже, был встревожен.

– Ну че, отпустим?

– Заткнись! Мне надо подумать. Грубый тон Джейка еще больше напугал девочку. Она попыталась отшатнуться. Уильямсон дернул ее за волосы, она ойкнула. Младенец, почувствовав ее испуг, заорал.

– Господи, ну и глотка у этого малютки! – сказал Пилтон, изумленный тем, как громко вопит эта кроха.

– А ну тихо! Заткни его! – рявкнул Уильямсон.

– Не могу! – воскликнула девочка, топнув ногой. По щекам у нее покатились слезы. – Вы ее напугали!

– Заткни ее немедленно, а то щас как врежу! Черт, совершенно невозможно думать при таком вое! Сунем ее в машину, – распорядился Уильямсон.

Глаза у девчонки расширились еще сильнее, и она попыталась высвободиться. Куда там! С тем же успехом можно было бороться с каменной статуей. Уильямсон раздраженно толкнул ее к Пилтону. Тот крепко взял девочку за плечо и повел ее к машине. Косточки у девочки были тонкие, как у цыпленка. Пилтон искоса глянул на нее. Сквозь растрепанные волосы проглядывал кончик уха. Ухо было длинное и острое, как у кошки. Девочка перехватила его взгляд и тряхнула головой. Ухо скрылось под волосами, но Пилтон был уверен, что не ошибся. Девочка склонилась к младенцу и принялась вполголоса успокаивать его. Когда они подошли к самому грузовику, пронзительные вопли младенца затихли, сменившись негромким, испуганным всхлипыванием. Носишко у ребенка покраснел от рева.

Когда рев затих, Пилтон немного расслабился. Должно быть, младенец совсем недавно родился. Его ребятишки оба так орали только в первые месяцы жизни.

– Это не просто девочка, это эльф! – сказал он Уильямсону, запихнув обеих пленниц в кабину. Из-за стекла виднелись только головы детей. Обе зареванные, с расширенными от ужаса глазами.

– Не мели ерунды! – сказал Уильямсон, повернувшись спиной к грузовику. – Обыкновенная карлица, вроде тех Жевунов, что снимались в фильме «Волшебник из страны Оз».

– А по-моему, с ней все же что-то не так! – настаивал Пилтон. Девочка смотрела на них через окно кабины. Выражение ее лица было отчасти вызывающее, отчасти умоляющее.

– А, чер-рт! – выругался Уильямсон и врезал кулаком по цистерне. Пилтон увидел, что девчонка вздрогнула и стиснула зубы. – Теперь, когда мы ее перепугали до потери сознания, уже нечего рассчитывать на то, что она будет держать язык за зубами! Придется взять ее с собой, а там уж пусть госпожа Гилбрет решает, что с ней делать.

Доле было страшно. Ей отчаянно хотелось вырваться из этой вонючей машины и удрать куда глаза глядят, но вокруг было так много железа, что даже дышать казалось больно. Большие запихнули ее сюда так грубо и равнодушно, словно она была не живая, а просто мешок какой-то. Девочка съежилась, мечтая, чтобы все это оказалось просто кошмарным сном. Удариться в панику ей мешала только Азраи.

Хорошо еще, что в тот момент, когда за ними захлопнулась дверца кабины, малышка перестала реветь. Иначе бы Дола просто оглохла. Должно быть, все это холодное железо вокруг ввело Азраи в состояние шока. Она ведь впервые в жизни очутилась в такой враждебной среде. Доле тут тоже было плохо, но она по крайней мере знала, что такое бывает, и не была застигнута врасплох.

– Я с тобой, маленькая, не бойся! – шептала она. – Я тебя в обиду не дам, честное слово!

Хотя, по правде говоря, она совершенно не представляла, как собирается выполнять это обещание.

Что это за люди? Одеты одинаково, в дурно пошитые комбинезоны унылой расцветки. Тот, что повыше, выглядит еще ничего, а другой такой тощий, что спецовка на нем мешком висит. Судя по всему, они поспорили и не могут решить, что делать. А отвратительная жидкость тем временем продолжает течь из шланга на землю совсем рядом с тем местом, где они берут питьевую воду! Надо немедленно рассказать старшим, чтобы они приняли меры!

Тут обе дверцы кабины распахнулись одновременно. Дола положила девочку на плечо и приготовилась выпрыгнуть наружу, но люди залезли в кабину с двух сторон, преградив ей путь. Судя по их лицам, спорить было бесполезно. Значит, она пленница...

«Что же с нами будет?!» – в отчаянии подумала Дола.

Тот, что побольше, по имени Джейк, завел мотор. Тощий, с волосами цвета речной глины, то и дело украдкой поглядывал на них с Азраи. Джейк, сидевший за рулем, ни разу не посмотрел в их сторону, но Дола чувствовала, что он остро ощущает их присутствие. Она боязливо покосилась на него, пытаясь понять, что это за человек. Похоже, он не злой. Но тоже напуган.

– Я тебе говорю, это не девочка, а эльф! А с ней – ее ребеночек, – сказал Тощий через голову Долы, когда машина выехала из заказника на шоссе.

– Кончай пургу гнать, – сказал Джейк. – Эльфов не бывает.

– Ну а это что такое? – спросил Тощий, дернув Долу за ухо.

Девочка возмутилась. То, что их схватили, еще полбеды, но дергать за ухо – это уже прямое оскорбление! Она обернулась и укусила Тощего за руку. Он взвыл, и она отпрянула и сплюнула: экая у него рука на вкус противная!

– Ты вообще когда-нибудь руки моешь? – дерзко спросила она. – И этот ребеночек – вовсе не мой, а моих родичей. Лучше верните нас домой, а то они беспокоиться будут!

Зря она это сказала. Оба тут же умолкли, как воды в рот набрали. И больше всю дорогу не произнесли ни слова. Напрасно Дола смотрела на них, надеясь, что хоть один сжалится. Это тебе не Кейт Дойль и его безобидные Большие товарищи, к которым она привыкла. Это чужаки, и возможно, они хотят ей зла. Быть может, она больше никогда в жизни не увидит родного дома...

Дола крепко-крепко прижала к себе малышку и стала смотреть в огромное ветровое стекло, стараясь запомнить дорогу, которой ее везут. Она должна быть смелой и сильной – ради Азраи.

Маура вернулась домой в сумерках. Она осторожно заглянула в хижину. Внутри было тихо и темно, ни один фонарик не горел. Она нащупала тот, что стоял у двери, и дунула на остроконечный фитилек, вделанный в деревянную свечку за деревянным же резным оконцем. Фитилек вспыхнул ярким, но нежгучим пламенем.

Тишина.

– Дола! Дола, детка, где ты?

Маура заглянула в детскую кроватку. Кроватка стояла пустая. Маура пощупала ее – холодная. А-а, наверно, нянька с малышкой обе спят на большой кровати! Маура улыбнулась. Тогда понятно, почему Дола не явилась помогать на кухне. Устали обе... Маура засветила остальные фонарики.

– Дола! – позвала она, заглянув в спальню. – Вставай, дружок, ужинать пора!

Даже странно, что Азраи до сих пор не проснулась. Маура была готова кормить малышку, и обычно девочка как раз в это время просила есть...

На кровати тоже никого. Ну, не беда. Наверно, Дола решила пойти в сарай, и они разминулись по дороге. Маура пошла к большому дому разыскивать ребенка и его нянюшку.

В доме их не оказалось. В сарае тоже. К тому времени, как совсем стемнело, Маура уже с ума сходила от страха. Она обегала почти весь участок и охрипла, зовя Долу. Их не было ни в полях, ни в мастерских, и в комнатах, принадлежащих другим кланам, их тоже никто не видел. Маура обошла все хижины, спрашивая, нет ли у них девочки. Но нет, их весь день никто не встречал.

– Куда же она могла деться? – спрашивала Маура у Холла. – Я слушаю их – но их не слышно!

– Я уверен, что они где-нибудь неподалеку, – утешал ее Холл. Он знал, что Дола очень ответственная. Где бы они ни были, им наверняка ничто не угрожает. – Возможно, Дола заигралась или зачиталась и просто потеряла счет времени.

Маура гневно взглянула на него и скрестила руки на груди. Это было нелегко – грудь налилась молоком.

– Но Азраи-то не могла потерять счет времени! Она сейчас наверняка ужасно голодная! Еды, которая помещается в желудке младенца, хватает не больше чем на два-три часа! Она сейчас уже должна орать так, что ее бы отсюда было слышно!

– Да, это точно, – закивала Рана. – Если бы можно было приучить этого младенца просыпаться точно на рассвете, нам бы никакие петухи не понадобились!

– Дола не могла взять и уйти куда глаза глядят, – рассудительно сказала Шелог. – Девочка очень ответственная!

До сих пор они старались об этом не думать, но теперь всем сделалось очевидно, что Долы с Азраи просто нет на территории фермы. Поскольку о самом плохом думать не хотелось, старшие тут же принялись наперебой предлагать другие варианты.

– Может, кто-то из Больших приехал и увез их к себе в гости? – предположила Роза. – Наша добрая Людмила не раз говаривала, что надо устроить Доле что-нибудь приятное за то, что она так возится с вашим малышом...

– А может, она решила сходить в город? – предположила Марси, присевшая на корточки рядом с Малыми. Она только что вернулась из Мидвестерна, с занятий. – А сейчас все возвращаются с работы по домам, на шоссе полно машин, и она могла испугаться и – спрятаться. Наверняка она уже пожалела об этом. Таскать с собой голодного младенца – само по себе наказание!

– А может, она вообще решила отправиться на поиски приключений, – заметил Марм. Несмотря на озабоченность, его глуповатая физиономия расплылась в улыбке. – До нашей библиотеки далеко, но дорогу она знает! Может, она решила сходить разжиться книжками?

Холл хотел было отмести идею Марма как дурацкую. Но, с другой стороны, кто знает, что может взбрести в голову подростку? Ведь и в самом деле: дорогу к своему старому жилищу все они знают. Конечно, пешком туда не дойдешь, но на перекрестке, всего в миле отсюда, есть автобусная остановка. Если Дола действительно вздумала поехать в Мидвестерн на автобусе, она должна была туда добраться минут двадцать назад.

– Сейчас темно, – сказал Мастер. – Она где-нибудь спрячется и переночует. Основы выживания Дола изучала. С ней все будет в порядке.

– Но Азраи же голодная! – вскричала Маура. – Что она с ней будет делать?

– Успокойся, доченька, – сказал Мастер, похлопав ее по руке. – Несомненно, она обнаружила, что забралась чересчур далеко, когда уже было поздно возвращаться. Надо позвонить Людмиле и спросить, не приходили ли они к ней. Наша добрая подруга сумеет помочь девочке управиться с голодным младенцем. Наши и Большие младенцы нуждаются в одних и тех же вещах. Вернуть Азраи сюда прежде, чем она проголодается, уже невозможно, однако Людмила наверняка сумеет найти какой-то заменитель материнского молока.

Это звучало разумно, и Маура несколько успокоилась. Холл создал мысленный заслон, чтобы встревоженная мать не мешала поискам, и попытался установить контакт с дочерью.

– Но ведь Дола ее не бросит, верно? – мужественно спросила Маура, обратившись за поддержкой к Холлу.

– Ну что ты, конечно не бросит! – ответил Холл. Вопрос Мауры нарушил его сосредоточенность. Но, если жена заметит, что он сконцентрировался, и поймет, что он хочет сделать, она встревожится еще больше.

– Здравствуйте, старый друг. Это я, – сказал Мастер в трубку. Все, кто сумел втиснуться в кухню, стояли вокруг и слушали. – Мы были бы очень рады повидать вас на выходных, если бы вы приехали. Нет, я звоню не за этим. У нас пропали двое детей. Скажите, вы их не видели? Ребенка моей дочери и юную Долу, которая ее нянчит?

Мастер поиграл желваками на скулах. Похоже, ответ его расстроил.

– Ну, может быть, они еще появятся. Как придут, сразу позвоните нам, хорошо? Спасибо.

Он повесил трубку и покачал головой.

– А библиотека? – безнадежно спросила Шиуван.

– Хотите, я съезжу? – вызвалась Марси.

– Это займет слишком много времени, – возразил Мастер. – Я попрошу другого человека, который находится ближе.

Он набрал другой номер. Все затаили дыхание, прислушиваясь к гудкам в трубке.

– Миис Лонден, я вынужден просить вас об одолжении...

Холл остался дежурить у телефона. Через полчаса раздался звонок.

– Никого, – сказала Диана. – Я обошла с фонариком всю деревню. Проверила все домики и все уровни книгохранилища тоже облазила. Их там нет. Я оставила на стене записку с номером моего телефона, на случай если Дола все-таки появится. Так что она, наверно, позвонит или вам, или мне.

– Спасибо, – сказал Холл.

– Данн с Барри прочесывают кампус. Если найдут ее, сразу позвонят тебе. Я уверена, что с девочками все в порядке, – неуверенно добавила Диана. – Наверно, Дола просто заблудилась. Могу я помочь чем-нибудь еще?

– Ты и так нам очень помогла. Просто позвони, если они появятся, ладно? – сказал Холл.

– Если они найдутся, сообщите мне, хорошо? – попросила Диана. – Ну ладно, все. А то вдруг она вам как раз сейчас звонит и дозвониться не может?

– Да-да! – спохватился Холл и повесил трубку. Еще некоторое время он стоял и ждал, держась за трубку, отчаянно надеясь, что вот-вот раздастся звонок. Он встретился глазами с Маурой. У нее слегка дрожали губы. Вот из-под ресниц выкатились две слезы и медленно поползли по щекам. Холл протянул к ней руки. Маура прижалась к нему, уткнулась лицом ему в плечо и обняла крепко-крепко. Холл сглотнул ком, вставший в горле, прижал жену к груди и поцеловал в макушку. Так, в обнимку, было легче. Это создавало хотя бы иллюзию спокойствия и уверенности.

Ладно, сейчас не до хитростей! Холл прогнал все мысли и начал полномасштабный поиск. Его мысленное прикосновение распространялось вширь, задерживаясь везде, где любила бывать Дола. Вот оно достигло границ фермы, пробежало по лесным тропинкам, заглянуло в ямы под выворотнями, где любят прятаться дети, играя в свои детские игры. Все дальше и дальше тянулось оно, касаясь мыслей Больших, сидящих за рулем своих автомобилей – металл машин обжигал холодом. Долы с младенцем нигде поблизости не было. В глубине души Холл знал, что дети живы, но не мог понять, где они. Тут в кухню ворвался Энох, и сосредоточенность Холла снова была нарушена. Холл обернулся к шурину.

– Мы ходили в поле. Там побывали чужие Большие! – сказал Энох, не скрывая отвращения. Лицо его было унылым и злым. Он попытался пригладить грязной рукой свои взлохмаченные волосы. – Мы видели их следы и следы Долы вперемешку. Брейси принюхался, он говорит, они боролись, а потом Дола уехала с ними в машине. Но что это за люди, он понять не может. Они проехали через лужу той дряни, которую эти, с завода удобрений сливают на нашу землю.

– Мою детку похитили Громадины! – вскричала Шиуван. Она разразилась истерическими рыданиями. Тай обнял ее, вокруг столпились сочувствующие родственники.

– Молчи, женщина, – хрипло сказал Тай. – Слезами их не вернешь. Наша девочка вернется, если сможет. А нам остается только продолжать поиски.

Но истерика Шиуван была ничто по сравнению с той мукой, которую испытала Маура, осознав, что ее малышка исчезла. Она беззвучно, страшно, неудержимо зарыдала, захлебываясь слезами. Видя это, ее отец подошел и зажал ей рот и нос ладонью.

– Спокойно. Держи себя в руках. Дыши ровно. Сосредоточься.

Постепенно взгляд Мауры прояснился. Она кивнула. Мастер отнял руку, мать обняла ее за плечи, и остальные друзья и родственники подошли и принялись ее утешать.

– Надо позвонить Кейту Дойлю, – сказал Холл, не выпуская руки Мауры. Оба они были бледны как смерть. – Он должен знать, что надо делать.

Мастер кивнул. Катра схватила телефонную трубку и принялась набирать номер.

 

Глава 6

– «Тесто растет на месте»? – хмыкнул Пол Майер. Он обернулся, посмотрел на Кейта и доброжелательно сморщил тонкий, крючковатый нос. – Классная идея, Кейт. Удачная игра слов, и очень лаконично. Вполне возможно, что клиент выберет именно этот слоган. И в целом идея удачная

Он снова принялся разглядывать белый картонный прямоугольник, на котором был изображен набросок будущей рекламы: прилавок, на котором расселись булочки и пирожки с веселыми рожицами, а на почетном месте – гордо ухмыляющийся торт «Пища ангелов» []. Все это созерцал довольный продавец с табличкой «Мистер Дрожжи». И рекламный слоган, который так понравился Майеру: «Тесто растет на месте!»

– Да, только в «Пище ангелов» дрожжей нету, – пренебрежительно заметил Шон Лопес. Его темные брови грозно сдвинулись к носу.

– Ну и что? – весело ответил Майер. Он усмехнулся, его белые зубы блеснули на фоне оливковой кожи. – Это не так уж важно. Главное – запоминающийся образ, Шон! Если клиент распорядится заменить эту «пищу ангелов» на халу – что ж, заменим. Клиент в любом случае потребует что-нибудь заменить. Часто мы нарочно оставляем что-нибудь лишнее, чтобы им было что выбрасывать.

– Но зачем возиться и придумывать что-то, от чего клиент наверняка откажется? – Дороти Карвер задумчиво постучала себя по гладкой коричневой щечке простым карандашом, который она держала в тщательно наманикюренных пальчиках.

– Главное – привлечь и удержать клиента, – пояснил Майер. – Вам, ребята, следует раз и навсегда понять, с чем вы имеете дело. Работа у нас непростая. Чикаго – это, считай, восточный Голливуд. Рекламных компаний тут уйма, а количество денег ограничено. И наша задача – сделать так, чтобы как можно больше этих денег попало в ваши карманы, то есть в карманы «Пи-ди-кью-адвертайзинг». И для этого одних успешных рекламных кампаний еще недостаточно. Надо еще, чтобы клиент чувствовал, что здесь к нему относятся с большим уважением, чем где бы то ни было.

– То есть чтобы ему казалось, будто он у нас единственный? – уточнил Брендан Мартуик. Кейт, нахмурившись, разглядывал ручку, которую крутил в пальцах. Брендан был тот еще подлиза. Они с Бренданом уже поняли, что не переваривают друг друга. Кейт привык работать сообща, а Мартуик не хотел сотрудничать ни с кем, кроме себя, любимого. Короче, столичный воображала. Кейт не удивился бы, если бы в один прекрасный день Брендан признался, что считает его, Кейта, пошлым и вульгарным. Сам Брендан разговаривал как герой викторианского романа [], еще не успевший обжиться в новом веке, а одевался как манекен с витрины роскошного универмага. Интересно знать, что этот богатый наследничек делает на малооплачиваемой практике в рекламном агентстве, когда мог бы спокойно прохлаждаться в папочкиной конторе. Наверно, думает, будто рекламный бизнес – это легкие деньги. Ну, это его кто-то обманул...

– Именно так, – кивнул Майер. – Мы не жалеем на них времени – главное, чтобы они платили. Надо потакать их прихотям, надо избегать заезженных штампов, ассоциирующихся с их бизнесом или их продукцией... Да, иногда это нелегко – но на то у нас и отдел исследований, который, пожалуй, не хуже ЦРУ.

Кейт и – остальные заулыбались и закивали головами. Отдел творческих разработок был уже третьим, куда направили практикантов. А до того они работали как раз в отделе исследований. И Кейта действительно потрясло, какой мощной агентурной сетью владеет обычная рекламная компания.

– И что, наши имена действительно будут упомянуты на презентации? – Кейт решил взять быка за рога. – Рисунок и подпись делала Дороти...

– Вот как? Молодец, Дороти! – Майер мельком улыбнулся девушке. – Надо будет разведать, как отнесется клиент к тому, что в его рекламной кампании будут принимать участие студенты-практиканты: он может решить, что, если неопытные ребятишки придумали такой классный слоган, ему незачем платить «Пи-ди-кью» кучу баксов за работу профессиональных дизайнеров. Это надо обсудить. Пока ничего обещать не могу.

Кейт с Дороти кивнули и переглянулись. Упомянут о них или нет – не так уж важно. Главное, если их идея будет принята – значит, получается, что они и в самом деле работают на агентство! Любой опыт бесценен, как любил говорить Майер. Однако же Кейту было бы обидно, если бы замечательная работа Дороти осталась незамеченной. Дороти действительно классно рисует. Сам он только высказал идею, а Дороти тут же изобразила все на бумаге – буквально воплотила образы в жизнь!

Жалко, что они не могут работать вместе. Дороти, в отличие от Кейта, не особенно заботилась о том, чтобы его, Кейта, оценили по заслугам. Дело в том, что вся программа практики была выстроена таким образом, чтобы как можно чаще сталкивать студентов лбами: им приходилось конкурировать друг с другом, бороться за лучшие места, за возможность показать себя местному начальству, с тем чтобы после окончания курса получить то единственное место, которое компания «Пи-ди-кью» обещала каждому новому урожаю практикантов. В их группе все студенты были одинаково способными. Слабаки уже отсеялись после четырех собеседований и письменной работы на тему «Чем я могу быть полезен компании „Пи-ди-кью“». Эту группу отобрали из более чем восьмисот претендентов. Половина из них заканчивала колледжи, половина – частные школы, все так или иначе успели поработать в сфере бизнеса, отличались к тому же артистическими либо художественными дарованиями, у них были выдающиеся успехи в учебе, они обладали яркой индивидуальностью и специализировались по экономике и маркетингу. Сейчас им необходимо было продвинуться, и они так отчаянно старались себя показать, что это сделалось едва ли не второй их натурой. И, даже закрепившись, они не могли перестать конкурировать друг с другом. Кейту это было не по душе, но он и сам ловил себя на том, что относится к товарищам с подозрением.

Кейт понимал, что в этой всеобщей враждебности нет ничего личного, но чем лучше он разбирался в том, как принято вести дела в «Пи-ди-кью», тем чаще ему приходило на ум, что небольшие, крепко сколоченные рабочие группы могли бы регулярно выдвигать все новые удачные и выгодные идеи, если бы все тут не жили в постоянном страхе, что их подсидят их же товарищи по работе. А так энергия тратилась только на утверждение собственного «я». Если бы к ним относились как к единому целому, работа шла бы куда продуктивнее.

Кейт задвинул свою брошюру «Как преуспеть в бизнесе» подальше под тетрадь, чтобы ее никто не заметил, и подумал, что все эти идеи насчет плодотворного сотрудничества лучше приберечь на будущее. Это соревнование никогда не кончится. Политика «Пи-ди-кью» состояла в том, чтобы каждый год выбирать лучшего из студентов и предлагать ему (или ей) место в компании. Закрепиться в такой крутой фирме – значит одним махом продвинуться в своей карьере лет на пять, если не на десять, вперед. В противном случае тебе придется долго работать в маленьких фирмочках, ожидая, пока представится случай найти работу получше...

Да, здорово было бы получить место в «Пи-ди-кью»! Кейт уже чувствовал, что ему по душе планировать рекламные кампании, сочинять слоганы, которые запоминаются с первого раза и в трех-четырех словах воплощают самую суть товара... Если это место достанется ему – тем лучше. Однако его привычка к сотрудничеству может сыграть с ним дурную шутку, заставив выпихнуть вперед Дороти или еще кого-нибудь из его товарищей. Самым нервным в группе был Шон Лопес. Он заканчивал магистратуру, и ему было решительно необходимо куда-то пристроиться. Брендан вел себя так, словно эта работа уже принадлежит ему. Быть может, такое поведение повлияет на выбор, сделанный начальством, но пока что оно жутко всех доставало.

Что же до Пола Майера, это был, пожалуй, идеальный наставник. Он сам в свое время получил это место по результатам собеседования во время такой же практики, как у них, и потому был всецело на их стороне, что выгодно отличало его от восьмидесяти пяти процентов других людей, работавших в рекламе. Он рассказывал им обо всем: о конкуренции, о жестоких методах, которыми подчас приходится добиваться своего, о краже идей, о том, как рушатся карьеры... Он то и дело напоминал, что «человек человеку волк», что «каждый сам за себя», и тому подобное. Очевидно, все хорошие рекламщики мыслят готовыми фразами. Кейт удивлялся, как Пол успевает выполнять свои основные обязанности, при том что ему приходится еще возиться с четырьмя практикантами.

Когда они только пришли на фирму, Майер для начала прочел им такое наставление:

– Мне все равно, кто вы, из какой вы семьи, какие связи у вашего папы. Вы попали в другой мир. Тут все ненастоящее – мы сами создаем новую реальность. Вам может показаться, что кто-то пытается перебежать вам дорогу. Помните: ничего личного тут нет. Единственная наша задача: сперва произвести впечатление на клиента, а потом убедить покупателей нашего клиента, что его продукция или услуги – единственные в своем роде, таких они не получат больше нигде. И если кому-то понадобится использовать вашу идею, он, по всей вероятности, сделает это. А кому-то и в самом деле может прийти в голову идея, похожая на вашу. Это тоже вполне возможно – в конце концов, мысли зачастую сходятся. Нередко вы будете чувствовать себя униженными. Не обращайте внимания. Вам придется столкнуться с самыми разными видами дискриминации. Не обращайте внимания. Делайте свое дело и не позволяйте здешним разборкам сбить вас с толку. Как я уже говорил, на самом деле тут все ненастоящее. После того как вы вернетесь домой, все это перестанет вас касаться. Наш бизнес – самая поганая работа на свете. Никому нельзя доверять. Никто не оценит ни вас, ни ваших идей. Вас никто не слушает, а потом, когда что-то летит кувырком, вас же винят за то, что ваши советы не были услышаны. Бесплатно ничего не делается. Вы работаете над проектом, засиживаетесь за работой ночами, потом бац! – и проект прикрывают. И разумеется, клиент никогда не бывает доволен тем, что вы сделали. Но, несмотря ни на что, наша работа – классная! Я хочу, чтобы вы это поняли.

Брендан все еще бурчал что-то насчет «мистера Дрожжи». Майер передвинул пачку бумаг и кашлянул. Мартуик тут же умолк и уставился на него внимательно и преданно. Кейту захотелось пнуть его под столом, но он сдержался.

– Ладно, – сказал Майер. – Теперь я предложу вам кое-какие названия продуктов и концепции. Одни из них настоящие, другие вымышленные. Возьмите себе по несколько штук и к завтрашнему дню придумайте что-нибудь оригинальное на их счет. Нет, Дороти, рисовать пока ничего не надо, – сказал он девушке. – Разве что так вам лучше думается. Мы будем работать над ними в течение следующих нескольких дней. Конечно, не все ваши задумки выйдут в финал, так что не отбрасывайте никаких идей, даже если это будет далеко не шедевр. Нам нужен весь навоз, что мы сумеем раздобыть, – возможно, оттуда и удастся выудить пару-тройку жемчужных зерен. Ясно?

– Так точно, сэр! – отчеканил Шон и открыл блокнот.

– Готов! – доложил Кейт. Майер чуть заметно улыбнулся, и Кейт улыбнулся в ответ. Он чувствовал, что они с Майером, что называется, «совпали», сошлись с первого же дня, однако Кейт понимал, что здесь нет места игре в любимчики. Но Кейт твердо решил, что после окончания практики непременно пригласит Майера на ланч, независимо от того, победит он или проиграет. Они наверняка подружатся...

Майер показал им фотографии нового автомобиля класса «люкс», статью о новых пшеничных хлопьях для завтрака, новый прохладительный напиток, план строящегося парка развлечений.

– И еще – на ваш выбор – несколько обыденных, повседневных предметов: скажем, цветочные горшки, картошка, э-э... бумажные пакеты и морковка. Посмотрим, что нового и оригинального вы сможете сказать о них. Ну, выбирайте!

– Картошка! – выпалил Кейт.

– А я, чур, беру морковку, – сказала Дороти. – Вкусная и здоровая пища...

– Бумажные пакеты, – сказал Шон.

– А мне, значит, остались цветочные горшки? – сказал Брендан своим обычным, утомленным жизнью тоном. – Ну ничего, справлюсь.

– Справишься, конечно, – ответил Майер ровным тоном, записывая, кому что поручено. – Ну, народ, это все. До завтра. Не забудьте тут прибраться, ладно?

– А почему именно картошка? – допытывался Шон у Кейта по пути к выходу. – Почему ты так ухватился за картошку?

– Вдохновение! – важно сказал Кейт и постучал себя пальцем по лбу. – А знаешь ли ты, сколько витамина С содержится в одной средней картофелине? Начни свой день с тарелки витаминного картофеля! Солнечные клубни! – сказал он, чертя в воздухе воображаемый рекламный плакат. – Теперь – не только к обеду!

– Псих ты! – фыркнул Шон.

– Твоя проблема в том, что ты слишком сложно мыслишь! – сказал ему Кейт. – Будь проще, и люди к тебе потянутся!

– Зато ты мыслишь слишком просто! – с презрением ответил Брендан, помахивая своим портфелем. – Простейшее одноклеточное!

Кейт лучезарно улыбнулся ему, втиснулся в единственное свободное место в переполненном лифте и уехал вниз, а растерянный Брендан остался стоять и ждать следующего.

Дом Кейта находился в пригороде, и ехать туда нужно было на электричке. Всю дорогу Кейт барабанил пальцами по сиденью и рассеянно улыбался пассажирам напротив. На стоянке у станции его ждал старый темно-синий «форд-мустанг». Кейт уселся в машину и открыл все окна, чтобы немного остудить голову, разгоряченную вдохновением. В «Пи-ди-кью» полно возможностей для творчества и эксперимента – если только конкуренция их не придушит. Напряженные мышцы Кейта потихоньку расслаблялись, однако мозги продолжали работать на полную мощность, порождая все новые и новые идеи. Быть может, они чересчур экстравагантны, но, в конце концов, тем прикольнее!

Быть практикантом в чем-то даже лучше, чем по-настоящему работать в компании. Можно предлагать самые сумасшедшие проекты и не бояться, что тебя тут же уволят, если проект окажется провальным или разорительным. Кейт нарочно брался работать с самыми странными названиями брендов, от которых остальные отказывались. Когда Брендану досталась «Аппалачи-Кола», а самому Кейту – одежда от «Рэд-Спорт», Кейт охотно поменялся с Бренданом. Никто другой не хотел придумывать слоганы для напитка с таким дурацким названием, и они не понимали, отчего у Кейта так загорелись глаза. А он уже подыскивал идеальный образ «Аппалачи-Колы». Ему на ум пришло несколько дивных образов...

– Бодрящая, как купание во Флориде! – бормотал он себе под нос, глядя поверх баранки в зад впереди идущей машине: на шоссе была пробка, как всегда под вечер. Да, «купание во Флориде» звучит здорово! Сентябрь в Чикаго – пора жаркая и душная, и поневоле хочется оказаться где-нибудь на белом чистом пляже! Кейт положил раскрытый блокнот на соседнее сиденье и использовал каждую минуту, когда движение застопоривалось, чтобы делать заметки. Кто знает? Быть может, какая-нибудь из его сумасшедших идей придется по вкусу клиенту, и на ее основе будет построена настоящая рекламная кампания...

Сквозь занавески на кухне было видно, как мать достает что-то из холодильника. Кейт улыбнулся и с громким стоном распахнул дверь. Мать испуганно обернулась. Кейт, пошатываясь, ввалился в дом, трясущимися руками стянул с шеи галстук и рухнул на стул, точно подкошенный.

– Браво, браво! – насмешливо сказала мать. – Тебе должны присудить «Оскара» за лучшее исполнение роли человека, вернувшегося домой после тяжкой работы. Только, пожалуйста, не бросай свой портфель на дороге, солнышко.

Она подцепила одним пальцем тонкий кожаный портфель и протянула сыну.

– Извини, мам! – Кейт подпрыгнул, как чертик из коробочки, и чмокнул мать в щеку. Мать окинула его взглядом.

– А ты действительно выглядишь усталым, несмотря на то, что паясничаешь как обычно, – заметила она. – Как поработалось?

– Классно! – ответил Кейт с энтузиазмом. – Все, я принял решение! Буду готовить рекламные кампании для новых товаров и торговых марок. Это куда интереснее, чем исследования рынка. Тут воображение нужно! Наш наставник, Пол Майер, говорит, что во время «мозгового штурма» без воображения никак не обойтись. Кстати, Пол мне тоже нравится. Он старается обращаться с нами, как с нормальными служащими, и в то же время предоставляет возможность совершать ошибки.

– Жаль, что не всякие жизненные трудности так снисходительны! – вздохнула миссис Дойль и посмотрела в сторону коридора, ведущего в спальни. Кейт знал, что она имеет в виду, и тоже тяжко вздохнул.

– Что, Джефф дома, да?

– Угу. Обед будет через полчаса, милый. Ступай переоденься и можешь помочь мне нарезать салат.

Дневным битвам пришел конец, однако впереди ждали еще и вечерние... За четыре часа перебранок со своим младшим братом Кейт уставал куда больше, чем за десять часов, проведенных на работе.

Его брат сидел на полу их общей комнаты, привалившись спиной к своей кровати. Он на миг поднял глаза, убедился, что вошедший не заслуживает внимания, и снова занялся карманной электронной игрой. Джеффри Дойль был красив, как кинозвезда. Подбородок у него был почти такой же, как у Кейта, но более квадратный и массивный. Волосы тоже рыжие, но более темные, с бронзовым отливом, а глаза – оливково-зеленые, а не орехово-карие, как у Кейта. И веснушек у Джеффа никогда не бывало – казалось, веснушки просто не осмеливаются появляться на такой чистой коже. По весне его кожа покрывалась ровным золотистым загаром. Характер у Джеффа тоже был дойлевский, но куда более тяжелый. Он не прощал даже самых мелких обид. А возвращение Кейта в комнату, которую Джефф уже привык считать своей, он воспринял как личное оскорбление.

– Тебе тут записка, – сухо бросил Джефф. Надо заметить, что это было едва ли не самое вежливое, что слышал от него Кейт за последний месяц.

– Спасибо. Где она?

Джефф, не поднимая головы, кивнул в сторону Кейтовой кровати.

На подушке лежал клочок бумаги, явно оторванный от конверта с рекламным проспектом. На уголке, рядом с наклеенным ярлычком с адресом, корявым почерком Джеффа была нацарапана пара строк. Кейт пробежал их.

– Катра звонила? Когда? «Просмотри первую страницу газеты»... Что это значит?

Джефф посмотрел на него мрачно.

– А я знаю? Она так странно разговаривала. Сказала, что у них украли что-то ценное. У этих твоих странных приятелей.

И он снова уткнулся в миниатюрный экранчик.

– Какой газеты, сегодняшней? – уточнил Кейт.

– Она не сказала, – ответил, как отрезал, Джефф. На остальные вопросы Кейта он никак не отреагировал. Видимо, запасы его терпения были исчерпаны. Что поделаешь, придется выяснять самому...

– Загадочно! – сказал себе Кейт, отправляясь на поиски сегодняшней газеты. Для того, чтобы кто-то из Народа позвонил по междугородному телефону, должно было случиться что-то очень, очень серьезное.

Газету уже отправили в мусорное ведро. Кейт вытащил первую страницу и расправил ее. Поначалу он не увидел ничего, что могло бы иметь отношение к Малому народу. Но потом углядел в верхнем левом углу, под прогнозом погоды, объявление в рамочке.

– Археологическая выставка в Музее естественной истории! – воскликнул Кейт. Его незримые усы встопорщились. Катра явно именно это и имела в виду. Кейт достал из ведра остальные страницы и нашел основную часть статьи. Ну да, вот то, о чем говорил Мастер Эльф: выставка артефактов бронзового века, привезенная в США профессором Паркером... К статье прилагалась фотография того гребешка, что нашел в Шотландии сам Кейт.

– Может, его и украли? – сказал себе Кейт. Наверно, в этом все и дело. Нельзя же допустить, чтобы волшебный гребень свободно разгуливал по городу! Кейт снял трубку и набрал номер фермы «Дуплистое дерево». Занято...

Ну и ладно. Он пойдет в музей и сам все выяснит. Кейт достал членскую карточку Общества поддержки музея из ящика стола, где хранили ее родители, выбежал на улицу и сел в машину. Навстречу ему, из центра, валил сплошной поток машин, но в центр проехать было сравнительно легко.

Когда Кейт подъехал к музею, солнце уже садилось и узорчатые колонны у входа в музей отбрасывали длинные резкие тени. Кейт взбежал на крыльцо к огромным дверям.

– Добрый вечер, – сказал он женщине, сидящей за мраморным столиком у самого входа. – Я знакомый профессора Паркера.

Женщина неопределенно улыбнулась, явно не зная, что это значит и значит ли это что-нибудь.

– Ну, того английского археолога, который привез находки бронзового века с Гебрид, – пояснил Кейт. – Он еще не ушел?

Женщина по-прежнему смотрела непонимающе. Кейт огляделся по сторонам и доверительно наклонился к ней.

– Такой маленький, – уточнил он вполголоса. – Он тут?

– Ах, да-да! – воскликнула женщина, просветлев лицом, но тут же слегка смутилась.

– Я хотел бы его повидать, если это возможно.

– Извините, но сегодня вечером он занят.

– Откуда же вы это знаете, если вы только что даже не помнили, кто это такой? – спросил Кейт, глуповато улыбаясь, чтобы смягчить резкость вопроса.

Женщина покраснела и ответила вопросом на вопрос:

– Вы собирались посетить музей, сэр?

– Э? Ага!

И Кейт достал из кармана рубашки членскую карточку. Увидев ее, женщина смягчилась и улыбнулась. Да, молодой человек странноват, но это их постоянный посетитель.

– Очень приятно, сэр. Схему не желаете?

– А она поможет мне найти профессора? – с невинным видом полюбопытствовал Кейт, взяв буклетик.

– Тут я вам ничем не могу помочь, сэр, – терпеливо ответила женщина. Их громкие голоса гулким эхом разносились по пустынному залу. Охранник встрепенулся и направился в их сторону. Он уже полез за рацией, но женщина махнула ему – мол, не надо. – А если вас интересует выставка бронзового века, то она на втором этаже, сэр.

С помощью схемы Кейт без труда отыскал выставку Паркера. Она располагалась на галерее второго этажа, зажатая между еще какой-то небольшой выставкой и богатой восточной коллекцией музея. В четырех-пяти витринах были выставлены находки, собранные археологами двух или трех экспедиций, работавших на северо-западе Шотландии. Кейт ощутил немалую гордость, найдя в одной из витрин глиняный сосуд с крышкой и нитку янтарных бус, которые он сам помогал откапывать своему шотландскому приятелю Мэттью чуть больше года тому назад. Надо же, и их имена указаны тут же, на этикетке! Паркер никогда не скупился на похвалу... Кейт был очень доволен. Он даже пожалел, что не привел с собой никого из знакомых, чтобы показать свое имя.

Большая часть представленных экспонатов была в виде осколков и фрагментов. Тщательно изготовленные модели показывали, как должны были выглядеть эти предметы в целом виде. И снова Кейт был поражен тем, как археологи ухитряются угадывать форму предметов в бесформенных разрозненных обломках, три тысячи лет пролежавших в земле. Конечно, их сравнивают с другими предметами, обнаруженными прежде, однако какая же интуиция требуется, чтобы отличить горлышко разбитого кувшина от его нижней части, имеющей точно такую же форму! Лишь костяные булавки, небольшие игрушки, стеклянные бусины и прочие подобные мелочи сумели пережить тысячелетия нетронутыми.

Кейт внимательно разглядывал экспонаты. Все они казались совершенно обычными – и были таковыми: ни один из них не пробуждал магического зрения, взывая к нему так, как взывал тот гребешок из дерева и кости. Да, он верно истолковал загадочное послание Катры. Гребня на месте не оказалось. В предпоследней витрине Кейт увидел ярлычок от него. На других местах, где должны были быть отсутствующие экспонаты, стояли таблички «Экспонат временно отсутствует», но тут никакой таблички Кейт не увидел. Его незримые усы тревожно встопорщились.

Он опустился на колени перед витриной, почти упираясь носом в стекло. До тех пор, пока существовала вероятность, что он ошибается, Кейт не осознавал всей серьезности ситуации. А сейчас ощутил ледяную тяжесть в животе. Он смотрел в витрину, надеясь отыскать хоть какие-то улики. Неужели кто-то чужой догадался, что в этой вещице есть нечто необычное, и украл ее? Малый народ не обрадуется тому, что по рукам гуляет вещь, следы которой могут вывести к ним. У Паркера-то она была в безопасности... Кейт понимал, что его долг – найти гребень и вернуть его на место. Тут он внезапно почувствовал, что на него смотрят, и обернулся.

У колонны стоял охранник в форме и искоса поглядывал на Кейта, явно гадая, отчего этот молодой человек в подтяжках так взволнован видом артефактов бронзового века. Это был тот самый охранник, которого Кейт видел у входа. Кейт расплылся в глуповатой ухмылке. Охранник нахмурился и отвернулся.

Кейт вздохнул. Не так-то просто будет расследовать исчезновение гребня, если за ним по всему музею будет таскаться этот соглядатай. Кейт встал, небрежно отступил назад и уставился на большую карту, висящую над витриной. На карте были показаны районы Шотландии, где сделаны те или иные находки. Из-за спины донесся шорох – очевидно, охранник переступил с ноги на ногу.

Кейт неторопливо, хотя сердце так и прыгало, отошел от витрин с экспонатами Паркера и побрел к ближайшей лестнице.

Можно ли отыскать гребень, воспользовавшись тем, что раньше он находился в этой витрине? Кейт мысленно оглянулся через плечо, надеясь, что охранник ничего не заметит. Нет, никаких следов энергии, которые могли бы указать направление, витрина не испускала. Очевидно, в гребень было вложено не так много волшебной силы, чтобы он мог оставить следы. Значит, придется обходиться своими силами...

Кейт шел к лестнице. Охранник брел за ним следом. Рация, висящая у него на поясе, негромко шипела. Кейт обернулся и снова улыбнулся ему. Тот угрюмо сдвинул брови. Зря, зря Кейт обратил на себя внимание у входа. Вот теперь служащие музея относятся к нему с подозрением. Как бы избавиться от этого хвоста?

Под галереей, в большом зале первого этажа, стояли знаменитые динозавры, и могучий тиранозавр рекс гордо возвышался над поверженной добычей. Кейт остановился у истертых перил и принялся созерцать зубастую челюсть, находящуюся выше галереи. Охранник тоже остановился футах в двадцати от Кейта, с таким подчеркнуто равнодушным видом, что он сам выглядел не менее опасным, чем гигантский ящер. Кейт изучал палеонтологическую экспозицию и раздумывал, что делать дальше.

В новостях по радио про кражу в музее ничего не сообщали. Одно из двух: либо пропажа еще не обнаружена, либо работники музея это скрывают. Интересно, как эльфам удалось узнать об этом так быстро? Может, профессор Паркер сам позвонил Мастеру и сообщил новость?

«Скорее всего, это кто-то из своих же, – размышлял Кейт. – Витрину без ключей так просто не откроешь, а судя по тому, как настороженно относится охрана к подозрительным посетителям, вора не могли не заметить». Если вещица по-прежнему в здании музея, возможно, ее удастся найти: гребень окружен достаточно сильным магическим полем, которое Кейт обнаружил вскоре после того, как нашел его. Однако процесс поисков требует внимания и сосредоточенности. Его учителя, Холл и Энох, не раз это подчеркивали. Кейт уставился в пространство куда-то мимо пустых глазниц тиранозавра, сосредоточившись на внутреннем зрении.

И внезапно его окружили призрачные огоньки. Силы, незаметные обычному глазу, запульсировали внутри него, маня к десяткам стеклянных витрин, расположенных в помещениях, куда вели двери из центрального зала. И в залах цокольного и верхнего этажа тоже чувствовались источники силы...

«Этого еще не хватало!» – подумал ошеломленный Кейт, не зная, с чего начать. Да тут этих магических артефактов буквально сотни!

Но, с другой стороны, где же и прятать иголку, как не в стогу сена, нашпигованном другими иголками? Если вору известны какие-то особые свойства гребня, он мог и не выносить его за пределы музея. Кейт переходил от одного источника энергии к другому, надеясь, что один из них окажется пропавшим гребнем. Большинство качин [] индейцев-хопи мерцало ореолом силы в своей витрине – это был самый мощный источник энергии на много ярдов вокруг. Некоторые предметы обихода эскимосов-инуитов ярко светились в сумраке зала, где они были выставлены... После тридцатого по счету фальстарта, который снова привел его к витрине с очередными изделиями американских аборигенов, Кейт мысленно взял себе на заметку когда-нибудь изучить эти магические традиции и выяснить, откуда у индейцев и эскимосов такие способности.

Однако ни один из артефактов, которые он осматривал, не вызывал того ощущения, которое помнил Кейт. В конце концов он решил немного перестроиться. Изделия индейцев обладали своей мощной индивидуальностью, но исходящее от них ощущение не было похоже на то, которое он испытывал, когда держал в руках гребень. Постепенно Кейт убедился, что предмета, который он разыскивает, на этом этаже нет. Он явно где-то внизу.

Но тут из висящего неподалеку динамика послышался мелодичный перезвон, и женский голос объявил:

– Через двадцать минут музей закрывается!

Кейт огляделся по сторонам. Прочие посетители прекратили разглядывать витрины и потянулись к выходу или к киоску с сувенирами. На него никто не обращал внимания. Охраннику, который сопровождал Кейта, явно наскучило бесцельно шляться по залам, посвященным американским туземцам, и он отстал. Кейт, сунув руки в карманы, зашагал вдоль внутренней стены музея в сторону лестницы, ведущей вниз.

Быть может, до того как начала бурно развиваться техника, человечество больше знало о мистической стороне жизни. Однако индустриальная революция все переменила. Кейт где-то читал, что якобы раньше люди верили в фей и лепрехонов, которые прядут пряжу и шьют башмаки, потому что это был очень трудоемкий процесс, а с тех пор, как изобрели машины, которые облегчают труд, люди в эльфов верить перестали. Но Кейт-то знал, они существуют! Люди просто перестали обращать внимание на своих ближайших соседей. Он улыбнулся с некоторым самодовольством.

Благодаря новому зрению мир вокруг несколько изменился. Расширенное восприятие позволило взглянуть на иные культуры под новым углом зрения и открыть в них такое, что раньше бы Кейту и в голову не пришло. Он был признателен своим маленьким друзьям за то, что благодаря им обрел такую возможность. И оказывать им помощь в таких обстоятельствах, как нынешние, – это еще самое меньшее, что он может сделать для них.

Египетские залы неожиданно оказались настоящей пыткой. Эта древняя культура, несомненно, знала толк в управлении незримыми энергиями. Еще в детстве, когда Кейт ходил в музей с родителями, это собрание мумий и саркофагов внушало ему ощущение непонятной и возбуждающей опасности, вроде страшных историй, которые рассказывают вечерами у костра в детском лагере. И теперь он понимал почему. Над каждой мумией, лежащей в стеклянном саркофаге, вздымались жутковатые светящиеся щупальца, они тянулись к нему, точно змеи, оглядывая и ощупывая. Кейт шарахался в сторону, а щупальца опадали, втягивались обратно. Казалось, каждая мумия ищет, ждет кого-то конкретного – быть может, того самого дерзкого археолога, который посмел нарушить покой гробницы, где она когда-то была захоронена, – а другие люди ее не интересуют.

У Кейта мурашки ползли по спине. А что, если и ему грозит кара за то, что он потревожил прах древних жителей Шотландии? Но нет, там не чувствовалось ни злобы, ни гнева. Очевидно, это египетские жрецы и бальзамировщики намеренно наполняли мумии злостью, изливающейся вовне много тысячелетий после того, как само тело сделалось мертвой материей, стремящейся отомстить осквернителям могил за мертвых фараонов.

Привычка преодолевать маскировку Малым народом того, что они хотят спрятать, помогла Кейту заметить в конце коридора неприметную стальную дверь, выкрашенную под цвет стен. Судя по тому, что из-за двери тянуло плесенью и пылью, за ней наверняка находились архивы и хранилища.

Слабая вибрация, по которой ориентировался Кейт, становилась все сильнее по мере того, как он подходил к двери. Теперь Кейт был почти уверен, что идет по следу шотландского гребня. Очевидно, вещица действительно все еще в музее.

Охранников поблизости было не видать, но все-таки лишний раз замаскироваться не помешает. Кейт сосредоточился и вскоре с удовольствием заметил, что проходящие мимо посетители музея скользят по нему глазами, не видя его, точно он пустое место. Под прикрытием густой толпы людей, спешащих к выходу, Кейт юркнул за дверь и беззвучно прикрыл ее за собой.

Кейту никогда прежде не доводилось бывать «за сценой» в музее. И теперь ему сделалось как-то не по себе, словно ему предстояло, как в театре, увидеть канаты и механизмы, приводящие в движение декорации. Однако, по счастью, здесь все оставалось настоящим. Хранилище, расположенное в конце коридора, было очень похоже на книгохранилище в университетской библиотеке. Высокие стеллажи, пронумерованные полки, узкие проходы между ними. Только тут вместо книжек на полках лежали всякие древности, издающие пряный аромат пыли, плесени и времени. В хранилище было темновато, но все-таки достаточно светло, чтобы ориентироваться, и к тому же для того, чтобы найти гребень, обычное зрение не понадобится.

Из коридора, пахнущего глиной, донеслось эхо трансляции:

– Музей закрывается! Пожалуйста, немедленно пройдите на выход. Спасибо за то, что посетили наш музей.

Ну, все. Теперь Кейт находится тут незаконно. Он надеялся, однако, что сумеет найти гребень и убраться из здания прежде, чем его обнаружат.

Ощущение, что за ним кто-то следит с улыбкой, заставило Кейта осторожно обернуться и посмотреть, кто это. Он подпрыгнул от неожиданности. На него смотрели пустые глазницы маски из Океании, отделанной мягко поблескивающими кусочками отполированных раковин, камня и кости.

Кейт схватился за сердце и прислонился к противоположному стеллажу, переводя дух.

– Ну ничего себе! – прошептал он.

Тут, как и в залах музея, было немало предметов, которые источали магическую силу. Но теперь Кейт уже немного лучше разбирался в разных видах энергии и по большей части проходил мимо не отвлекаясь

Его преследовало нарастающее ощущение, что гребень где-то совсем рядом. На другом конце огромного хранилища обнаружилось несколько невысоких дверей. По всей видимости, они вели в кабинеты.

Кейта внезапно одолела зевота. Он с трудом сдерживал ее. Длительное использование магического зрения утомило его. Авось ему хватит сил на то, чтобы разрешить загадку гребня и смыться из музея незамеченным! А то ведь даже отговориться в случае чего не получится – он всегда соображал туже, когда уставал.

В первых кабинетах, куда он заглянул, было темно. Кабинеты представляли собой тесные комнатки, под завязку забитые книгами, документами, мелкими артефактами, какими-то камнями и прочим подобным добром. Кейту достаточно было приоткрыть дверь, чтобы убедиться: того, что он ищет, там нет. Кроме того, зов шотландского гребня доносился откуда-то из другого места.

Из-под двери крайней комнаты слева пробивалась полоска тусклого света. Эта комната оказалась просторнее прочих, и в правой стене была дверь, ведущая в соседнее помещение.

Эта дверь была приоткрыта, и из соседней комнаты слышался голос с британским акцентом, явно что-то рассказывающий. Вот и хорошо. Если там все заняты, никто не заметит, что Кейт тут шарит.

К его великому облегчению, гребень оказался в стеклянной витрине напротив внутренней двери. Увидев его, Кейт обрадовался, словно повстречал старого друга. Неизвестно, зачем эту вещь наделили магией в бронзовом веке, но она, помимо всего прочего, источала умиротворяющую энергию, которая успокаивала и ее обладателя, и всех, кто находился поблизости. Быть может, именно это и помогло хрупкой вещице просуществовать так долго.

Кейт задумался. Витрина с гребнем стояла на виду, и непохоже, чтобы кто-то пытался его спрятать. Он явно находился тут на законных основаниях, с ведома и благословения музейного начальства. Так отчего же Малый народ так из-за него встревожился?

Быть может, на самом деле его прислали сюда из-за предмета, лежащего рядом с гребнем? Он издавал куда более громкий и настойчивый зов. Это была фигурка из обожженной глины, длиной в палец, которую, очевидно, носили на шее на шнурке. Фигурка представляла собой стилизованное изображение ребенка, человеческого ребенка – если не считать длинных, острых ушей! Кейт глазам своим не поверил и даже наклонился поближе, чтобы разглядеть фигурку.

– О Господи! – ахнул Кейт. Интересно, кто еще заметил странные свойства амулета и какие выводы он из этого сделал? Кейт не очень понимал, отчего Народ так тревожит эта глиняная вещица бронзового века, выставленная в чикагском музее. Может, она когда-то принадлежала им и потерялась? Ну, если это так, значит, надо им ее вернуть... Да, но как же это сделать? Кейт присел на корточки перед витриной и принялся осматривать стеклянную дверцу: нет ли тут какой-нибудь сигнализации, которая включится, если попытаться ее открыть? Вроде нет... Кейт взялся за одно из стекол и принялся мало-помалу отодвигать его влево.

Внезапно голоса у него за спиной сделались громче. Дверь распахнулась. Кейт обернулся и с ужасом уставился на животы группы людей. Все это были мужчины обычного роста – кроме одного, шедшего впереди, который оказался одного роста с Кейтом, сидящим на корточках, поскольку профессор Паркер был карликом.

– Ба, кого я вижу! Это же Кейт Дойль, провалиться мне на этом месте! – вскричал Паркер, вразвалочку подбежал к Кейту и протянул ему руку. – Как я рад вас видеть! Вот уж сюрприз так сюрприз!

– Здравствуйте, профессор, – промямлил растерянный Кейт, пожимая протянутую руку.

– Очень, очень приятно! Ну, расскажите, что вы поделываете?

– Э-э... – протянул Кейт, вежливо улыбаясь спутникам профессора. Похоже, они, в отличие от Паркера, не были особенно рады его видеть. Кейт оглянулся. На стекле отчетливо виднелись отпечатки его ладоней. – Да я так, воздухоплаванием занимаюсь, и все такое...

Паркер просиял, как ребенок.

– Воздухоплаванием? Надо же! А раньше вы увлекались археологией... Что, по небу летать интереснее, чем в земле рыться?

Паркер весело рассмеялся. Кейт тоже выдавил из себя смешок, похожий на сипение испорченного мотора.

– Экая у вас деловая прическа! – продолжал маленький профессор, оглядев его с головы до ног. Кейт только сейчас сообразил, как нелепо он выглядит на фоне этих сдержанно одетых ученых: модная короткая стрижка, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы – он так и не переодел ее после работы, – пижонские узорчатые подтяжки... Остальные присутствующие были одеты в серые пиджаки или скромные рубашки. Их, кстати, оказалось довольно много. Теперь Кейт заметил, что среди них есть несколько женщин, и все они тоже в весьма непритязательных нарядах. Несмотря на то что Паркер был искренне рад видеть Кейта, их встреча явно помешала продолжению какой-то лекции...

– С-спасибо...

– А как поживает мой добрый друг профессор Альвхейм? Конечно, бывает, что у людей нашего с ним роста рождаются сыновья вашего роста, но ведь вы ему не сын, не правда ли? – доверительно уточнил Паркер.

– Нет, сэр, – признался Кейт несколько смущенно, вспомнив, что Мастер выдал себя за его отца, чтобы у их спутников не возникало вопросов, отчего он прилетел из Америки спасать Кейта. – Мы действительно родственники, но дальние. Потому он иногда называет меня «сынок».

– А-а! – кивнул Паркер. – Я так и думал! Однако вы очень похожи... Ну а как ваш кузен Холл?

– Холл женился! – улыбнулся Кейт. – У них...

– Холл? Женился? Быть того не может! Он же совсем мальчик. Сколько ему сейчас, лет шестнадцать?

Кейт, уже собравшийся сказать: «У них ребенок родился, девочка», поспешно захлопнул пасть.

– Ну, в смысле, все равно как женился. Он нашел себе девушку, Маурой зовут. У них все очень серьезно.

Он достал из кармана брюк бумажник и показал профессору фотографию со свадьбы. Холл с Маурой были в венках, и Кейт понадеялся, что ушей из-под них будет не видать. Паркер ухватил фотографию и принялся жадно ее разглядывать.

– Очень мило! Очень мило! Какие интересные костюмы... Вышивка чудесная... Почти средневековая. Это что, какой-то фестиваль исторической реконструкции?

– Ну да, типа того, – кивнул Кейт.

– Надо же, какие разнообразные увлечения у американской молодежи! Но, надеюсь, вы не утратили интереса к изучению первобытных культур? Вы мне казались весьма многообещающим студентом. Да, кстати, помните Мэттью? Он делает большие успехи. А вы, значит, зашли полюбоваться своими находками, да?

– Э-э... да, – ответил Кейт и решил воспользоваться случаем повернуть беседу в нужное ему русло. Он указал на витрину. – Вы знаете, доктору Альвхейму было бы очень любопытно повидать вон ту фигурку. Она очень необычная. Он как раз специалист по подобным предметам. Большой специалист...

Кейт внезапно сообразил, как глупо он выглядит, сглотнул и умолк. Но Паркер, похоже, ничего не заметил.

– Извините, профессор, – вмешался тут один из служащих музея, – может быть, мы все-таки продолжим лекцию?

Паркер хлопнул себя по лбу:

– Да-да-да, извините! Что поделать, я такой рассеянный! – виновато сказал он. – Кстати, леди и джентльмены, перед вами тот самый молодой человек, который обнаружил гребень. В то лето он был одним из моих помощников. То лето выдалось на редкость щедрым на находки, нужно заметить.

– Да, мы так и поняли, – многозначительно сказал служащий музея.

Паркер намек понял и стал поспешно прощаться с Кейтом:

– Был очень рад вас повидать, Кейт. Пожалуйста, передайте самый сердечный привет доктору Альвхейму. Надеюсь в ближайшее время увидеться и с ним тоже. Не исключено, тогда мы сможем собраться и немного посидеть вместе. Мне бы очень хотелось показать ему эту глиняную подвеску и рассказать о том, как она была обнаружена. Да, и вам, конечно, тоже, – добавил он.

Делать нечего, придется уходить... Кейт встал, чувствуя себя очень неловко оттого, что профессор оказался ему по пояс. Паркер же, как всегда, не обратил на это внимания.

– Ладно, я ему передам. Кейт оглянулся на витрину. Глиняная фигурка по-прежнему издавала беззвучные вопли, такие настойчивые, что Кейт подумал было воспользоваться эльфийским заклятием отвода глаз и спереть-таки ее. Но тут он встретился взглядом со служителем музея и понял, что этому глаза не отведешь. Служитель явно предпочел бы видеть Кейта мумией в витрине.

– А можно я останусь послушать лекцию? – с надеждой спросил Кейт.

 

Глава 7

Выпроваживать Кейта из здания вызвали все того же охранника. Тот с нескрываемым злорадством ухватил Кейта за шкирку и повлек к выходу. Подойдя к дверям, охранник выпихнул Кейта навстречу теплому осеннему вечеру тем самым движением, каким мусорщик вытряхивает урну в кузов своей машины.

Кейт споткнулся на пороге, пролетел с разгону несколько ступенек и упал на площадку. Тяжелые, окованные медью двери с грохотом захлопнулись у него за спиной. Кейт встал и принялся отряхиваться.

Свое уязвленное самолюбие Кейт утешил тем, что по крайней мере гребень в безопасности. По пути к стоянке и по дороге домой он выдумывал самые фантастические способы добыть глиняный амулет из музея и не попасться самому. Надо сообщить Малому народу, что с первым сокровищем все в порядке, а вопли, которые они, очевидно, услышали, исходят от другого предмета...

Когда он позвонил на ферму, было уже очень поздно, однако трубку сняли после первого же гудка.

– Алло? – нетерпеливо спросил встревоженный голос Катры.

– Привет, это я, Кейт. Миссия выполнена успешно. Загадка разрешена. Вам не о чем беспокоиться, – выпалил он одним духом и уже собирался рассказать про глиняную фигурку, когда Катра его перебила.

– Чудесно! Так она у тебя? Ой, я так счастлива, ты просто представить себе не можешь... Как она к тебе попала? Почему ты не позвонил сразу, как она появилась?

– Так вы про нее знали? Да, она у самого Паркера, – ответил Кейт и снова покраснел, вспомнив, как ввалился в кабинет в подвале музея. – Она ему была нужна для лекции. Он показывал ее другим ученым в музее. А я ему помешал. Он просил передать привет Мастеру. Если Мастер захочет съездить посмотреть выставку, я могу его отвезти на выходных. Я как раз ничем не буду занят...

Тут до него дошло, что Катра вроде бы тоже что-то говорит, и он умолк, чтобы ее выслушать. Архивариус, обычно спокойная и уравновешенная, сейчас частила не хуже самого Кейта и несла какой-то вздор...

– Кто-кто? – переспросил Кейт. – Какая еще девочка? Кто куда должен был приехать?

– Ну как же, Дола! – всхлипнула Катра. – Она пропала, и Холлова дочка с ней!

– Чего?! – возопил Кейт. Джефф и их младшая сестра даже оторвались от телевизора и обернулись в его сторону. Кейт спохватился и понизил голос. – Подожди, что случилось? И когда?

Катра, похоже, еле сдерживала слезы.

– Дола должна была присматривать за девочкой до ужина. На кухню помогать она не пришла, и когда Маура вернулась домой, их там не оказалось. Холл с Маурой сходят с ума от беспокойства, – объяснила она, убедившись наконец, что Кейт не в курсе событий. Она рассказала обо всем, что произошло и что успел предпринять Народ.

– Тай уже готов призвать хоть Дикую Охоту!

Кейт пришел в ужас.

– Нет-нет, Бога ради, только не это! Вы Людмиле звонили?

– Это первое, что мы сделали. И Диане мы тоже сообщили, а она обзвонила остальных Больших. За то время, пока мы ждали твоего звонка, Дола наверняка должна была добраться до университета...

Она явно собиралась сказать «если бы могла», но не сказала: это и так было ясно.

– Дорогу к Людмиле все знают.

– Извини, пожалуйста, я вас не понял, – сказал Кейт. – Надо было мне дождаться, пока ваша линия будет свободна, и разобраться, что именно ты имела в виду.

– Ничего страшного, Кейт Дойль, – сказала Катра. – В смысле, пока ничего более страшного не случилось. Я просто была немного не в себе и не сообразила, что у вас там другая пресса. В нашей местной газете была история о похищенном ребенке.

– Слушай, я сейчас приеду... Нет, – спохватился он, – сейчас не могу, мне завтра на работу. Что же делать-то, а?

– Пока что оставайся там. Тебе не следует забывать о своих обязанностях. Народу тут и без тебя хватает. Ты лучше скажи, что делать!

– А почему вы решили, что ее именно похитили? – спросил Кейт.

Катра коротко рассказала про следы Больших и отпечатки шин грузовика.

– Так. – Кейт начал лихорадочно соображать. – Если ее похитили – значит, потребуют выкуп. Вам должны позвонить или прислать записку. Скорее всего, от вас потребуют, чтобы вы не впутывали копов, но, с другой стороны, вы все равно не можете обратиться в полицию.

Кейту представились портреты похищенных детей, которые печатают на молочных пакетах, и все те ужасы, что похитители вытворяют с детьми... Он видел по телевизору достаточно документальных передач о жизни преступного мира. Нет! С его маленькой любимицей Долой и дочкой Холла такого случиться просто не может!

Катра была девушка деловая и к тому же читала газет больше, чем все ее сородичи вместе взятые. Она, очевидно, поняла, о чем думает Кейт.

– Да, хорошо, – осторожно сказала она. Кейт понял, что Катра не одна в комнате. – Мы будем ждать у телефона и определим, откуда нам звонят.

– Хорошо, – сказал Кейт. – Постарайтесь собрать все, что поможет разузнать, кто ее похитил. Вам потребуются все улики, какие вы сумеете раздобыть. Ферма стоит на отшибе. Тот, кто это сделал, явно оказался там не случайно.

– Я об этом уже думала, – мрачно сказала Катра. – И мы до сих пор не понимаем зачем. Ну а что нам делать сейчас? Искать?

– Ищите, конечно! Если сумеете делать это, не будучи замеченными.

– Ну, Кейт Дойль, что-что, а уж действовать незаметно мы умеем! Мы сделаем все, чтобы не подвергать детей опасности.

– Держите меня в курсе, – попросил Кейт. Он повесил трубку и остался сидеть, тупо глядя на телефон. Это был тот редкий случай, когда Кейт не знал, что предпринять. Он осознал, что пока ничего сделать нельзя. Реальный мир просто не имел права вмешиваться в дела его друзей! Кейт даже подумал, что лучше бы им было остаться жить в подвале библиотеки. Для них было безопаснее оставаться сказочными существами. Кейт чувствовал себя беспомощным, а он этого терпеть не мог.

Он снова снял трубку и набрал номер Дианы. Если он не может присутствовать там лично, надо по крайней мере координировать поиски...

* * *

Мона Гилбрет гневно взирала на своих работничков. Пилтон, как всегда, выглядел несколько растерянным. Он старался смотреть ей в глаза, как будто начальственный взгляд должен был тотчас все расставить по местам. Джейк уставился в пол. Он, похоже, был смущен. Впрочем, Мону его чувства не волновали. Она была так зла, что даже не знала, с чего начать.

– Ну, удружили, голубчики! И что мне теперь делать с этими малявками? Я вам что сказала? Я вам сказала слить цистерну и вернуться за следующей порцией. А вы? Теперь родители будут их разыскивать, а через них и на нас выйдут! Получается, по вашей вине компания оказалась втянута в преступление. А чего ради?

– Она видела, как мы сливаем отходы, – пробубнил Уильямсон. – Мы же не знали, как много она успела увидеть и поняла ли она, что происходит. Она бросилась бежать, мы за ней, а дальше все покатилось, как снежный ком.

– Ах, снежный ком, значит? – грозно переспросила Мона, потрясая перстом указующим перед носом у Джейка. Уильямсон только растерянно переводил взгляд с ее острого накрашенного ногтя на ее лицо и обратно. – А ты подумал, чем это может обернуться для моей политической карьеры? Я так и вижу заголовки: «Владелица завода похитила двоих детей, оказавшихся свидетелями незаконной утилизации отходов!» И что теперь делать? Не можем же мы просто вернуть их родителям и сказать: «Ах, извините, ошибочка вышла!»

– Не знаю, мэм.

– Эта девочка очень странная, – сказал Пилтон, заставив своих начальников отвлечься от ссоры. – Необычная какая-то девочка. По-моему, она фея, или что-то вроде того.

– Да никакая это не фея, Грант! – Уильямсон закатил глаза. – У нее же крылышек нету!

– Но она очень маленькая. А потом, как насчет ушей? – осведомился Пилтон.

Уильямсон попытался подыскать разумное объяснение:

– А что уши? Это, наверно, мутация такая, как у тех людей в Испании, у которых десять пальцев.

Пилтон осмотрел свои руки.

– Ну и что, у меня тоже десять пальцев!

– На каждой руке, Грант!

– Ничего себе! – восхитился Пилтон.

– Ну что, урок природоведения окончен? – язвительно осведомилась Мона. – Ладно, приглядывайте за ними, пока я не решу, что делать. Где они?

– Я их запер в одном из дальних кабинетов. Там окно маленькое, считай, отдушина, а не окно. Через нее она не пролезет.

Дола сидела и смотрела на дверь, которая захлопнулась за ними. Источник воздуха и света в комнате был только один, узкое окошечко под самым потолком. Будь Дола одна, она бы протиснулась через него, не обращая внимания на то, скольких царапин ей бы это стоило, и побежала искать живую зелень. Однако за пределами комнаты зелени поблизости тоже не было. Дола ощущала лишь какую-то мертвую, тухлую, отвратительную органику. Незримый мир, как и материальный, был наполнен зловонными миазмами. Если бы душа Долы могла зажать себе нос, она бы непременно это сделала. Успокаивающее ощущение присутствия родных и сородичей оказалось заслонено этой жуткой завесой. Дола очутилась посреди промышленного комплекса, состоящего из огромных стальных бочек и труб, издающих низкий угрожающий гул.

В комнате было холодно. Азраи тихонько поскуливала. Бедная малышка была напугана поездкой в машине и проголодалась вдобавок. Дола знала, что терпение Азраи на исходе и она вот-вот снова завопит. Мать малышки далеко, и вряд ли эти Большие отпустят их только затем, чтобы удовлетворить потребности трехмесячного младенца...

Вскоре, как она и опасалась, разразилась буря. Азраи начала всхлипывать. А когда Дола взяла девочку на руки, Азраи издала один из своих знаменитых воплей банши и заревела. Дола бережно качала ее на руках, ласково уговаривала и гадала, скоро ли она оглохнет и перестанет слышать эти вопли.

– Ну-ну, детка, все хорошо, все хорошо, – ворковала Дола. – Скоро детку покормят, честное слово, даже если мне придется для этого вскрыть себе вены... Тише, маленькая, пожалуйста, тише!

Она услышала в собственном голосе истерические нотки и заставила себя успокоиться.

– Ну все, Азраи, все. Я тебя люблю. Никто тебя не обидит.

Дверь открылась.

– Ну, наконец-то! – сказала Дола. Она гневно уставилась на вошедших мужчин. Те смотрели на нее равнодушно. Дола предъявила им малышку. – Ее мать будет о ней беспокоиться! Нам нужно домой.

Потревоженная Азраи завопила вдвое громче. Ее крохотное личико и кончики ушей побагровели от натуги. Мужчины переглянулись, на их лицах отразилось что-то вроде сожаления, но когда они снова повернулись к Азраи, их лица опять были каменными. Дола взорвалась.

– Вы что, не видите, что она напугана и хочет есть? – рявкнула она. – Отвезите нас домой! Ребенка надо срочно накормить. Такая малютка не может ждать! Она умрет от голода!

Это заставило их зашевелиться. Им, должно быть, просто не приходило в голову, что ребенок может умереть от голода, когда при нем есть нянька. Тощий приметно напугался.

– Мы не можем отвезти вас обратно! – сказал он. – Наша начальница велела держать вас тут.

Дола вскочила и топнула ногой.

– Тогда принесите ей еды, раз уж вы не хотите вернуть ее матери!

Азраи, как по команде, издала еще один вопль, похожий на сигнал воздушной тревоги. Оба человека вздрогнули, точь-в-точь как мужчины из Народа, у которых нет своих детей. Они дружно развернулись и выскочили в гулкий коридор. Увы, запереть за собой дверь они при этом не забыли.

* * *

Молока все не несли и не несли. Доле пришлось пустить в ход все хитрости, какие она знала, чтобы заставить Азраи ненадолго забыть о сосущей пустоте в крохотном животике. Девочка охрипла от бесчисленных колыбельных и от бессмысленных детских стишков – младенцы их, конечно, не понимают, но ритм действует на них убаюкивающе. Она качала Азраи, трясла ее, подбрасывала, ходила с ней по комнате, пытаясь позабавить малышку видом вещей, сделанных Большими: тут были огромный, высоченный стол, шкаф с полками, высокий шкафчик для одежды, рукоятка которого находилась на уровне макушки Долы, тесный туалет с унитазом, раковиной и зеркалом. Во всех этих вещах было очень много железа и стали, и от этого обе девочки чувствовали себя неуютно. Азраи продолжала вопить, и Дола морщилась: детский плач отдавался в окружающей их стали жутким, пронзительным эхом, от которого ей еще больше становилось не по себе.

Она забралась на единственный в комнате стул: оранжевый пластиковый лепесток на четырех тоненьких ножках, такой высокий, что Дола никак не доставала ногами до пола. Из-за того, что сиденье стула было вогнутое, девочка никак не могла как следует опереться, чтобы качать ребенка, но она все-таки приноровилась, и постепенно рев Азраи сменился тихими жалостными всхлипами. К тому времени, как появились Большие со всем, что нужно для кормления, Дола была совершенно измотана, но по крайней мере Азраи молчала.

Вошедший Джейк остановился у двери и стал глядеть на них. Дола посмотрела на него недоверчиво. Тощий подошел вплотную и протянул Доле высокую консервную банку, пластиковую бутылочку и резиновые соски, такие здоровенные, что из них можно было бы кормить теленка.

– Это что такое? – спросила Дола, кивнув на банку. Тощий, похоже, удивился.

– Как что? Детское питание. Заменитель материнского молока.

Дола проверила температуру банки, прижав ее к щеке.

– Я не могу этим кормить ребенка! Оно же холодное!

Мужчины посовещались, и Тощий ушел. Вскоре он вернулся с машинкой, в которой Дола узнала кофеварку. Она видела такую в библиотеке, в комнате отдыха для персонала.

Тощий налил воды в верхнюю часть кофеварки, и вскоре в стеклянный графин внизу закапал кипяток. Тощий вскрыл банку с детским питанием специальным лезвием своего карманного ножа, налил полбутылочки и положил ее греться в горячую воду. А Дола тем временем занялась соской. Того молока, что помещалось в бутылочке, хватило бы Азраи на несколько дней, но эта огромная соска просто не влезет в ее крохотный ротик!

Дола еще раз покачала головой, удивляясь непредусмотрительности Больших, и решила пустить в ход то, чему как раз учили ее и ее ровесников: изменить материю предмета. Она прикинула, что нужно сделать. Широкий конец нужно оставить как есть, чтобы он плотно зажимался между пластиковым колпачком и горлышком бутылки. Она зажала другой конец в кулаке, заставляя его становиться все тоньше и тоньше. Тощий понял, чего она хочет, и покачал головой.

– Это не поможет. Когда ты его отпустишь, он просто расправится и снова станет таким же, как был.

– Не расправится, – ответила Дола. Она раскрыла ладонь и показала соску, которая сделалась похожа на затупившийся карандаш.

– Надо же, какая ты сильная! – удивился человек.

– Это меня папа научил, – небрежно ответила Дола. Пусть Большой думает, что дело в силе. А то он и так начинает догадываться, кто она такая. Чем меньше он знает наверняка, тем лучше. Тот, второй, просто не верит тому, что видит, и это к лучшему. Нельзя наводить их на мысль, что на ферме «Дуплистое дерево» живет кто-то необычный, а то еще, чего доброго, люди захотят разузнать о них побольше...

Дола попробовала бутылочку запястьем. Теплое, можно пить. Она выудила ее из кофейника, надела соску и сунула бутылочку хнычущей малышке. Азраи отвернулась, посмотрела на людей, на Долу и снова захныкала. Дола рассердилась.

– Вы ее пугаете! – бросила она. – Уходите отсюда. Не бойтесь, я никуда не сбегу. Что вы думаете, мы можем просочиться через замочную скважину?

Мужчины вышли. Дола догадалась, в чем дело, и хотела остаться одна, чтобы разрешить проблему. Азраи ведь привыкла, чтобы ее кормила мама...

Дола оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что мужчины не подглядывают, достала из кармана старый истертый лоскут и накинула его себе на голову. Сконцентрировавшись изо всех сил, она придала себе облик Мауры. Создать эту иллюзию было просто. Дальше дело оказалось посложнее: надо было сделать так, чтобы и голос ее звучал как Маурин.

– Ну-ну, не плачь, моя маленькая, – прошептала она. Малышка перестала хныкать, насторожилась и уставилась на лицо Долы. – Что, кушать захотела?

Дола взяла Азраи под спинку и помогла ей дотянуться до искусственного соска. Бутылочку Дола прижала к груди, словно это была настоящая грудь. Азраи жадно впилась в соску и зачмокала. Но тут же сморщилась и выплюнула соску: еда пришлась ей не по вкусу.

– Ну-ну, в чем дело? – улыбнулась Дола-Маура, хотя она с самого начала тревожилась, не повредит ли малышке эта подделка. – Так не делают! Кушай, маленькая, а потом поспи.

Малютка сменила гнев на милость и принялась сосать, сперва жадно, потом поспокойнее. Как это ни удивительно, она выпила целых полбутылки детского питания. Увидев, что отяжелевшие веки девочки начали опускаться, а потом сомкнулись совсем, Дола вздохнула с облегчением.

– Слава тебе, Господи! – прошептала Дола, утерев испачканные молоком губы малышки и поцеловав ее в макушку сквозь ткань.

За спиной отворилась дверь. Дола едва успела сорвать с головы полупрозрачную тряпку, пока ее тюремщики ничего не заметили.

– Как ты ловко с ней управляешься! – уважительно прошептал Тощий.

Дола гордо выпрямилась:

– Еще бы! Я помогала за ней ходить едва ли не с самого рождения!

– У меня своих двое, – признался Тощий.

– И что бы ты сказал, если бы кто-то утащил одного из них? – осведомилась Дола. Глаза у нее наполнились слезами. Она была слишком горда, чтобы расплакаться на глазах у чужих, но ведь она тоже была ребенком!

– Я вам принес кое-что еще, – сказал Тощий. Он поставил на пол две коробки, украшенных фотографией пухленького золотоволосого младенца и надписью «Одноразовые пеленки».

– Раз она получила бутылочку, тебе скоро понадобится и это тоже.

– Разумно! – воскликнула Дола. Она внимательно посмотрела на человека и сказала: – Спасибо.

Тощий, похоже, смутился, но ему это явно польстило. Он достал из коробки мягкую пеленку. И он, и Дола тотчас увидели, что пеленка слишком велика: ее хватило бы, чтобы завернуть саму Долу. Тощий открыл другую коробку. Эти пеленки были еще больше, но их, по крайней мере, можно было разрезать пополам. У Долы на поясе висели ножницы.

Тощий принес и еще одну коробку, из прочного голубого пластика.

– Это влажные салфетки.

Он открыл коробку и достал одну. Салфетка воняла каким-то химическим антисептиком. Дола закашлялась.

– Салфетка должна быть из ткани, а это бумажка какая-то, – сказала она, разглядев ее получше. – Какие же вы все-таки расточительные! Сперва пеленки, которые надо выбрасывать, теперь салфетки из бумаги...

Человек, присевший на корточки рядом с ней, покачал головой.

– Ты, случайно, не из инопланетян? – усмехнулся он.

– Нет, конечно! – возмутилась Дола. – Инопланетян не бывает, это миф.

Тощий помолчал, словно хотел о чем-то спросить, но не решался.

– А можете вы исполнять желания и все такое?

– Даже если бы и могли, что с того? – возразила Дола. – С чего бы мне делать что-то для людей, которые держат меня в плену против моей воли и подвергают опасности вверенное мне дитя?

– Я позабочусь о том, чтобы тебе тут было хорошо, – пообещал Тощий. Он встал и вышел из комнаты.

Мона сидела за столом, схватившись за голову, и пыталась придумать, как она будет извиняться перед родителями этих детей.

– «Простите, пожалуйста, мы нечаянно похитили вашу дочь!» – произнесла она и покачала головой. Нет, оправдываться перед родителями будет непросто, как ни верти. Мона не знала, что делать. Сейчас подобная история могла просто-напросто уничтожить ее в глазах общественности. Все, что Мона делала до сих пор, было направлено на завоевание популярности – ну, если не считать этой истории с отходами производства. Кто, как не она, был инициатором общегородской программы по переработке пластиковой тары? Все бланки и документы ее фирмы печатались только на бумаге, изготовленной из макулатуры. И даже деревянный стол в кабинете Моны был изготовлен из дерева, высаженного экологами. Эти дети – случайные свидетели, которых похитили служащие Моны, совершавшие незаконные действия... Как же теперь извиниться перед родителями и уговорить их не пытаться выяснить, что эти люди делали на их участке? Мона начинала злиться. Да, верно. Эта девочка – с фермы «Дуплистое дерево». Эти люди уже пытались погубить ее репутацию... Ее смущение мало-помалу сменялось гневом.

– Госпожа Гилбрет, – спросил Пилтон, который сунулся в приоткрытую дверь, постучав по косяку, – так нам что, ребятишек обратно везти?

Мона подняла голову.

– Грант, – распорядилась она, – ступай и спроси у девчонки, не родственник ли ей некий X. Дойль.

– Сейчас, мэм! – ответил Пилтон и исчез. Вскоре он вернулся. Выглядел он еще более растерянным, чем обычно.

– Она говорит, он ей дядя, госпожа Гилбрет.

– О Господи! – воскликнула Мона, обращаясь к потолку. – Нет, я не могу пойти извиняться перед этим человеком! Моей карьере конец!

Перед глазами у нее запрыгали газетные заголовки, еще страшнее прежних. Надо подумать... Информация об этом инциденте ни в коем случае не должна дойти до Национального комитета партии. Возможно, она сумеет договориться с этим человеком. Если Дойли признают, что все это было ошибкой, и дадут обещание не устраивать судебного преследования, быть может, ей и удастся выйти сухой из воды и спасти свою политическую карьеру...

– Ну, в конце концов, мы не можем допустить, чтобы девочка вернулась к нему и рассказала, как плохо тут с ней обращались, – сказала Мона, наполовину обращаясь к Пилтону, наполовину к себе. – Мы просто не можем отпустить ее прямо сейчас.

Пилтон, похоже, обрадовался.

– Я как раз хотел сказать, мэм, там довольно холодно, в этом кабинете. Если она останется тут на несколько дней, я бы сходил домой, принес дочкин спальник. Можно?

– Дайте им все, чего ни попросят, – коротко ответила Мона.

Пилтон, отдуваясь, прижал тяжелую картонную коробку бедром к стенке, освободившейся рукой достал из кармана ключ, толкнул ногой дверь и задом ввалился в комнату.

Девочка сидела на том же месте, где он ее оставил.

– Вот я тебе кое-что принес! – сказал Пилтон. Девочка подняла на него потухшие глаза. Младенец спал у нее на коленях. Славный малыш; и ушки такие же, как у девочки. Может, прав Джейк, и это обычная мутация, так же как и малый рост? Может, это оттого, что их родители пьют воду, зараженную отходами с завода? Пилтон не раз видел, что избыток азота делает с растениями. А что он может натворить с животными и людьми – даже подумать страшно... Но, с другой стороны, может быть, прав он сам и они действительно поймали настоящую живую фею?

– Вот тебе спальный мешок. Он, правда, моей дочки, но ей он не скоро понадобится. Да ты не бойся, он чистый, недавно стиранный, и пахнет приятно.

Он протянул Доле теплый спальник. Дола глянула, фыркнула и отвернулась.

– Вот тут игрушки, тебе и маленькому. Вот пара книжек и журналов, – и он помахал перед носом у Долы яркими обложками. Дола постаралась сделать вид, что ей совершенно все равно, хотя ей было не все равно: таких журналов она еще никогда не видела.

– А вот тебе маленький телевизор. Он работает нормально. А вот программа. Хочешь посмотреть телевизор?

Доле очень хотелось посмотреть телевизор, а еще ей хотелось закутаться в это одеяло, такое теплое с виду, но она решила, что не следует показывать, как она обрадовалась всем этим подношениям. Она поняла, что ее не случайно спросили про Холла. Не может быть простой случайностью, что те самые люди, которые отравляют им воду, второпях прихватили и ее с Азраи. Им, должно быть, здорово не по себе. Похоже, Тощий отчаянно пытается завоевать ее расположение. Но стоит ли идти на контакт? Они с тем, другим человеком схватили ее и увезли против ее воли. Доле внезапно захотелось, чтобы этот человек дорого заплатил за причиненное ей унижение.

– Ну ладно, – сказала она наконец и спрыгнула со стула. Сиденье под ней нагрелось, и Дола положила Азраи на свое место. Тощий воткнул вилку шнура от телевизора в розетку, размотал длинную проволоку и прикрепил ее к металлической оконной раме.

– Антенны-то тут нет, – пояснил он. Дола опасливо следила за тем, как он включает телевизор. Посреди экрана засветилась белая точка. Она стала расти, расширяясь к границам экрана, пока не стала видна картинка. Звук тоже нарастал постепенно. За музыкой и голосами Дола отчетливо слышала электрический гул. Постепенно он сделался таким резким, что ей пришлось зажать уши руками. Азраи заворочалась на своем стуле.

– Выключи сейчас же, ради всего живого! – воскликнула Дола. Тощий подскочил к телевизору и нажал на кнопку. – Убери это. Эта штука такая шумная, я и минуты не выдержу при этом вое и гудении!

– Я думал, тебе понравится, – сказал Тощий несколько обиженно. – Я тебе и программу принес, и все...

Он положил журнал на стол и подвинул в ее сторону.

– Мои ребята всегда смотрят мультики по утрам...

– Не хочу я никаких мультиков! – надменно ответила Дола.

Тощий понимающе кивнул, явно вспомнив, что она – не простая девочка.

– Ну, не хочешь – как хочешь, – сказал он и вытащил вилку из розетки. – Тогда я его домой Заберу.

– Нет, оставь! – сказала Дола. Ей вдруг сделалось любопытно, чем развлекаются Большие дети. На ферме телевизора не было, а телевизоры, которые стояли в библиотеке, не были подключены к антеннам. Так что Доле приходилось смотреть только образовательные фильмы.

– Может, тебе поесть принести? – спросил Тощий.

Дола прислушалась к сосущей пустоте в животе и трезво рассудила, что на голодный желудок ее гордость до завтра не доживет.

– Принеси, – согласилась она. И тут ей вспомнилось роскошное блюдо, которое дома ее консервативные родственники есть запрещали. И она выпалила:

– Принеси пиццу!

– Ладно, – кивнул Тощий и направился к двери.

– И не просто пиццу, а настоящую! – распорядилась Дола. – Такую, в цветной коробке!

– Понял, – сказал Тощий, натягивая куртку.

Дола сидела и смотрела телевизор, когда за дверью снова послышались шаги. Она поспешно выключила телевизор. Впрочем, она была только рада случаю избавиться от мерзкого ящика. В вечерних новостях рассказывали такие ужасы! Теперь понятно, отчего старейшины так и не разрешили Кейту Дойлю привезти им телевизор. Вот так насмотришься – и жить страшно станет!

Шаги Тощего приблизились к двери и умолкли. Зазвенели ключи, скрежетнул замок.

– Вот, принес! – торжественно объявил Тощий, кладя на стол плоскую коробку. – Я тебе и газировки купил.

Дола подошла к столу и жадно уставилась на коробку. Пиццы ей доводилось отведать нечасто – только когда в гости приезжал Кейт Дойль или еще кто-нибудь из Больших. Прабабушка Кева пиццу не любила, потому что начинка не позволяла как следует распробовать ее любимый хлебушек, а другие старшие не любили пиццу потому, что она всегда пачкается. Дола, как и ее приятели Боргет и Мойра, пиццу обожала, и не только потому, что Кейт Дойль тоже ее любил, хотя и поэтому тоже. Вот только название на ярлычке, приклеенном на коробке, было какое-то подозрительное... Она осторожно открыла коробку, принюхалась, с опаской откусила кусочек. Потом отломила себе еще кусочек побольше, проглотила ломтик какого-то зеленого овоща... Пицца была слишком горячая, но, несомненно, свежая.

– А отчего она называется «мусорная пицца»? Тут же все свежее! – удивилась Дола.

Тощий, глядевший на Долу с нескрываемым любопытством, усмехнулся.

– Потому что туда кидают что попало, как в мусорное ведро, – объяснил он. – Ешь, не бойся, это хорошая пицца. Тебе кока-колу или лимон-лайм?

Он предложил ей на выбор две бутылки, уже открытые.

Дола отхлебнула из одной, потом из другой. В обеих бутылках были шипучие напитки, какие любят Большие. Девочка поморщилась. Нет, если пиццу полагается запивать таким элем, она, пожалуй, могла бы его выпить, но все-таки очень уж они противные: все ненастоящее, отдает химией и в нос газом шибает.

– Мне бы лучше сока, – сказала она и испытующе уставилась на Тощего: послушается ли?

Тощий послушался: побежал как миленький и вскоре принес пакет апельсинового сока. Дола пожаловалась, что сок несвежий, – он сходил и принес ей свежевыжатого. Дола благодарила его царственными кивками, вместо того чтобы говорить «спасибо», как полагается, но он, похоже, не считал ее поведение чем-то из ряда вон выходящим, поскольку принимал ее за какое-то сверхъестественное существо.

Пицца действительно оказалась очень вкусная, и Доле сделалось даже немного стыдно за то, что эта еда ей так нравится. Ее похитители баловали ее так, как дома не потчевали даже на день рождения. Это похищение оказалось, пожалуй, одним из самых замечательных приключений, какое могло с ней случиться. Доле не хотелось думать, что будет потом. Конечно, ей наверняка влетит от родственников, но мама, наверно, будет очень рада, что дочка вернулась, и наверняка ее простит.

Сейчас в огромном здании почти все затихло. Время от времени Дола слышала снаружи, под стеной, тяжелые шаги взрослого человека. До девочки мало-помалу начало доходить, что, если она не сумеет выдумать способ выбраться отсюда, ей, пожалуй, придется заночевать в этом здании. Один из ее родственников очень ловко управлялся с замками – он мог открыть любой замок, придуманный Большими. Но Дола этого не умела. Она знала только, как создавать иллюзии. Она, конечно, может сделать так, чтобы дверь, ведущая в коридор, казалась невидимой, но что толку? Дверь ведь от этого не исчезнет...

Глаза у Долы начинали слипаться. Наверно, и Тощий тоже устал и утратил бдительность... Сейчас самое время попытаться сбежать. Надо проверить, удастся ли отвести ему глаза хотя бы до тех пор, пока она не сумеет выскользнуть в коридор.

Девочка сосредоточилась на журнале с программой телевидения и заставила пространство над ним сделаться скользким, так чтобы взгляд, обращенный на журнал, немедленно перескакивал на что-нибудь другое. Когда ей самой сделалось трудно не сводить глаз с журнала, она обернулась к Тощему.

– А где же этот журнал с программой? – с улыбкой спросила она, не переставая качать малышку на коленях.

Тощий посмотрел на стол, журнала не увидел и принялся шарить вокруг.

– Только что тут был, – растерянно сказал он. – Сейчас найду. Может, он просто упал на пол?

Он принялся искать повсюду, даже поднял и перетряс спальник. Он поднял коробку с остатками пиццы и заглянул под нее, едва не коснувшись пропавшего журнала, когда клал ее на место. Дола с трудом сдерживала смех. Действует! Медленно, украдкой она начала делать то же самое с собой и Азраи.

Тощий, стараясь угодить девочке, шарил по всему кабинету в поисках журнала.

– Ну вот только что ведь был здесь! – сказал он и обернулся в тот самый миг, когда Дола окончательно исчезла из виду. – Эй, малышка, ты куда делась? Слушай, это не смешно! Не надо играть в прятки. Вылезай сию минуту!

Он снова принялся шарить по комнате, теперь уже в поисках Долы. Девочке приходилось уворачиваться, чтобы он ее не коснулся. Если он хоть раз до нее дотронется, никакие чары не помогут ей оставаться невидимой.

В замке заскрежетал ключ. Вот и возможность сбежать! Дола приготовилась. Дверь открылась. На пороге стоял Джейк, держа в руке пистолет.

– Что за шум? – осведомился он. Тощий обернулся к нему, очумело размахивая руками.

– Она исчезла! Просто взяла и исчезла опять, как тогда, на холме! Сбежала!

– Фигня! Дверь-то была заперта все это время, так? Значит, она где-то тут, – сказал Джейк. Дола подобралась к нему вплотную, готовясь прошмыгнуть мимо, как только он войдет в комнату, чтобы помочь Тощему ее искать. Но Джейк не вошел в комнату. Вместо этого он взвел курок и поднял пистолет. Девочка замерла. Что он собирается делать?!

– Ладно, детка, – сказал Джейк, оглядывая пустую комнату. – Либо ты сейчас же вылезешь, либо я стану палить куда попало. Ты меня слышишь? Покажись сейчас же, а не то пристрелю к чертовой матери!

Дола сглотнула, подкралась к высокому шкафчику, спряталась за ним и там сняла чары невидимости. Потом выбралась из угла, стараясь держаться к Джейку спиной, чтобы в случае чего прикрыть ребенка своим худеньким телом. Самое удивительное, что Азраи все это время крепко спала, не обращая внимания на шум.

– Ну вот видишь? – сказал Джейк. – Никуда она не делась. И смотри у меня, чтоб к утру тоже была на месте! – грозно рявкнул он, обращаясь уже к Доле. – Поняла?

Девочка робко кивнула.

– То-то же. Пошли, Грант. Тебе домой пора. Твоя жена звонила, спрашивала, где ты застрял.

Дверь захлопнулась, ключ повернулся в замке. Дола еще какое-то время стояла, тупо глядя на дверь. Ей было так одиноко и страшно, как никогда в жизни.

 

Глава 8

На следующий день Кейт не мог думать ни о чем, кроме Долы с Азраи. Он был так озабочен, что даже не сразу услышал, как к нему обратился Пол Майер.

– Я говорю, вашего «мистера Дрожжи» одобрили. На самом деле, клиентам ужасно понравилась ваша идея, – весело повторил Майер. – И они не против того, чтобы мы работали с начинающими. Они сказали, что все профессиональные дизайнеры откуда-то да берутся, не с неба же они падают! Так что ваши имена включены в проект.

Кейт не сразу сообразил что к чему. А когда до него наконец мало-помалу дошло, он подпрыгнул и оглушительно завопил:

– Ур-ра-а-а!

Дороти вопить не стала, но расплылась в ослепительной улыбке, и ее неразлучный карандаш радостно затанцевал в воздухе.

– И что им так понравилось? – пожал плечами Брендан. Он явно разозлился, но старался сделать вид, что ему все равно. – Мне лично эта идея показалась довольно дурацкой...

– Ан-тро-по-мор-физм! – провозгласил Пол. – Клиент сказал, что это напоминает сразу и тестяного человечка «Пиллсбери», и маргарин «Паркей» []. Никому еще не приходило очеловечить дрожжи, а ведь дрожжи – это основа большинства изделий из теста! А в связи с растущей популярностью домашней выпечки это вдвойне важно. Короче, они хотят, чтобы вся рекламная кампания была основана на этой идее.

– Класс! – сказал Кейт. Глаза у него сверкали.

– Приятно было вас порадовать. – Майер ехидно склонил голову набок. – Ну, а теперь предстоит хорошая работенка. Вам с Дороти нужно довести идею до ума. Мне нужны новые подробности. Вы будете работать параллельно с нашими профессионалами. И я рассчитываю, что вы придумаете больше хороших деталей, чем они. К завтрашнему дню жду новых идей.

Дороти вскинула голову и энергично закивала Кейту.

– Извини, Пол, – конфиденциально начал Кейт, обойдя стол и отведя наставника в сторону, – а нельзя ли мне завтра, скажем, встретиться с кем-нибудь из наших клиентов, живущих на юге штата? Мне просто позарез нужно в Мидвестерн. Срочно.

Майер скептически хмыкнул и посмотрел на Кейта неблагосклонно:

– Что, с девушкой нелады?

– Да нет, что ты! – воскликнул Кейт и снова перешел на шепот. – Не в этом дело. Это действительно очень важно, Пол. Я бы не стал просить, если бы не такая ситуация. Нельзя ли обождать с мозговым штурмом всего один денек?

Майер тяжело вздохнул, потом пожал плечами:

– Парень, мы ведь тут не в игрушки играем! Ну ладно, на один день, так и быть, отпущу. В Мидвестерн, говоришь? Что ж, загляни тогда в компанию «Гилбрет фид энд фертилайзер», прощупай, как они там. Им это понравится. Обычно мы не высылаем своих людей на дом.

– «Гилбрет»? Это во Флайспеке?

– А ты их что, знаешь?

– Еще бы! – воскликнул Кейт. Майер взглянул на него с любопытством.

– Ну, хорошо. Я тебе дам рекомендательное письмо. Поезжай и прощупай их. Порасспрашивай. Осмотрись. Возможно, у тебя возникнут какие-то идеи на их счет.

У Кейта уже были кое-какие идеи насчет «Гилбрет»: в частности, что они загрязняют окружающую среду и стараются замести следы, – но съездить на завод он согласился. На территории противника можно будет заполучить порцию свеженькой грязи, которая пригодится Народу для очередного письма в газету...

Кейт улыбнулся Полу:

– Я буду очень внимателен!

Поздно ночью зазвонил телефон, висящий на стене кухни. Народ, собравшийся кружком у аппарата, переглядывался, поводя глазами, как испуганные кони. Даже Холл не спешил брать трубку. Наконец Марси, обведя взглядом всех присутствующих, решила принять удар на себя.

– Алло! – сказала она. Послушала, обернулась к Холлу и протянула трубку ему. Прочие насторожились.

– Алло! – сказал Холл. – Да, мистер Дойль – это я. Слушаю.

Голос в трубке был мужской, низкий и сиплый.

– С девочкой и ребенком все в порядке. Живы, здоровы... короче, все нормально.

Глаза Холла сузились. Остальные подвинулись поближе. Холл отчаянно замахал им свободной рукой, давая понять, чтобы они попытались проследить, откуда звонят. Все сдвинулись вплотную и взялись за руки. Некоторые прикрыли глаза, другие не сводили глаз с Холла и телефона. Марси стояла в сторонке и в тревоге ломала руки.

– Понятно, – сказал Холл, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Судя по тому, что вы не позвали к телефону их самих, есть какие-то проблемы?

Мужчина ответил не сразу.

– Это была ошибка, – сказал он наконец. – Мы не хотим последствий. Нам нужны гарантии.

– Какие гарантии вам нужны? – резко осведомился Холл. – Я даже не знаю наверняка, в безопасности моя дочь или нет. Кто вы такие? Алло! Алло!

В трубке послышались гудки. Холл обернулся. Глаза у него были безумные.

– Кто-нибудь выследил того, кто звонил?

– Нет, далеко слишком, – грустно сказал Курран, выпуская руки соседей справа и слева. – Чувствуется только, что он напуган не меньше твоего.

– Ну и зачем ты это сделал? – осведомилась Мона, в упор глядя на своего подчиненного. Они все трое сидели бок о бок за ее столом, у телефона.

– Малышка – его дочь! – воскликнул Джейк.

Мона укусила себя за руку, чтобы сдержать вопль.

– Только не Дойль! – всхлипнула она. – Человек, который пытается загубить мой бизнес и мою политическую карьеру! О нет, только не это! – Она провела ладонями по лицу, уронила руки на край стола, и ее пальцы лихорадочно забарабанили по крышке, словно внезапно зажили собственной жизнью. – И что же мне теперь делать?

Джейк смотрел в стену. Лицо его внезапно сделалось задумчивым.

– Может быть, из этого можно извлечь пользу, – сказал он.

– Пользу? – переспросила она с горечью. – Самым разумным было бы сдать вас обоих в полицию, даже если меня привлекут к суду как соучастницу!

– Ну, мы в этом деле заодно, вы же понимаете, – сказал помощник, покачав головой и не обращая внимания на ее дурацкую вспышку. – Однако эту ситуацию действительно можно обратить в вашу пользу.

– Как это? – спросила Мона. Ей сделалось стыдно. Она поняла, что они действительно оказались соучастниками преступления, независимо от того, чем все это закончится. И Мона была рада, что Джейк пропустил ее угрозу мимо ушей. В случае провала она потеряет куда больше, чем он... – Шантаж? Выкуп?

– Ну, назовем это «пожертвованием», – осторожно сказал Джейк. – Он ведь не знает наверняка про то, что мы сливаем отходы, это все только его догадки. Вы можете заставить его прекратить ругать вас в газетах, пока не пройдут выборы.

– Но стоит ли сообщать ему, кто мы? – поспешно спросила Мона.

– Он все равно узнает. Девчонка-то знает. Мы же не завязывали ей глаза по дороге сюда. Вы можете потребовать, чтобы он отказался от судебного преследования и прекратил писать в газеты.

– Ну, может быть... – неуверенно сказала Мона. – Но ведь после того, как дети вернутся домой, он может махнуть рукой на все свои обещания...

– Ну, тогда потребуйте денег, – рассудительно сказал Джейк.

Мона колебалась. Деньги бы ей очень не помешали: их можно будет использовать на избирательную кампанию, на то, чтобы какое-то время оплачивать легальную утилизацию отходов...

– Ладно. Значит, наши требования: деньги – раз, никакого судебного преследования – два, и три – никаких писем в газету. За это дети будут ему возвращены в целости и сохранности.

– Дадим ему еще пару дней, пускай помаринуется, а потом перезвоним. – Джейк угрожающе ухмыльнулся. – Все как в бизнесе. Маленько прижать, а потом отпустить, чтобы опомнился и пораскинул мозгами. Согласится как миленький!

* * *

– Никаких следов, – сказала Диана Кейту, когда он на следующее утро заехал за ней на ее квартиру близ университета. – Я каждый день хожу в библиотеку, все надеюсь, что дети появятся. Ни звука. Ничего. И следы в пыли на полу только мои собственные.

Она наклонилась к окну машины со стороны водительского сиденья, и они с Кейтом обменялись мимолетным поцелуем.

– А я-то думал приехать сюда на выходные и нормально отдохнуть с тобой, а тут вот что. – Кейт помог ей усесться в машину. – Но что поделаешь!

– Ничего, – согласилась Диана, пролезая под его правую руку, пока Кейт отъезжал от тротуара. – Ситуация ужасная. Хорошо хоть, ты приехал. Думаю, остальные скажут то же самое.

Главная комната большого дома была полна народу. Когда вошли Кейт с Дианой, все – и Малые, и Большие – переговаривались вполголоса. Новоприбывших торжественно приветствовали и усадили в середине, со старейшинами. Данн с Марси присели на маленьких стульчиках в толпе эльфов. Людмила устроилась на старом диване, между Ли Эйсли и Маурой. Молодую эльфийку окружало что-то вроде тщательно продуманной группы поддержки. Маура выглядела не просто усталой, но и изможденной. Ее лицо, обычно круглое и румяное, вытянулось и сделалось серовато-бледным. Она старалась держаться мужественно, но все вокруг напоминало ей о пропавшем ребенке. Все ее движения были какими-то неуверенными, отрывистыми, и она в любой момент готова была удариться в слезы. По телефону Катра призналась Кейту, что по вечерам несколько эльфов накладывают на Мауру сонное заклятие, а не то бы она всю ночь напролет бродила, разыскивая свою малышку.

А как измучился Холл! Кейт был просто потрясен. Холла прочили в вожди деревни, и все ожидали, что он будет сильным и уверенным в себе; но видно было, что и то и другое у Холла на исходе. А ведь прошло всего два дня с тех пор, как исчезли дети!

– Сегодня ночью нам позвонили, – сказал Холл. – Разговор был слишком короткий, мы не успели определить, откуда звонят и кто говорит, но дети живы, с ними все в порядке. Однако мы так и не придумали, как спасти Долу и Азраи, и не поняли, зачем эти люди вообще похитили детей.

– Этот инцидент очень сильно повлиял на нас, – сказал Мастер. – За все прошедшие годы ни разу не случалось, чтобы против кого-то из нас было совершено преступление. Люди, похитившие наших детей, нарушили наш покой, хотели они того или нет.

– Бедные мои малыши! – вздохнула Людмила. Старушка держала Мауру за руку.

– Мы чувствуем себя беззащитными! – сказала Свечечка и огляделась. Многие закивали головами. – Гораздо более беззащитными, чем когда жили под землей.

– В то время риск тоже существовал, но лишь тогда, когда мы покидали свое убежище, – добавил Курран и пристально взглянул на Кейта, словно это он лично украл детей.

– Получается, вроде как это я виноват, – вздохнул Кейт. – Если бы я не вторгся в вашу жизнь, у вас бы не было этих проблем.

– Ты дал нам возможность обзавестись новым домом! – твердо сказал Холл.

– Да, но ведь это из-за меня вашему старому дому грозила опасность!

– Долго на старом месте мы бы все равно прожить не смогли, – пришел на выручку Кейту Айлмер. – Тут нам лучше, чем где бы то ни было. И мы рады, что ты наш друг.

– Не берите на себя большей ответственности, чем вам надлежит, – добавил Мастер и закрыл тему, окинув всех присутствующих грозным взглядом поверх золотых очков. – К этому преступлению вы никакого отношения не имеете. Но проблему надо решать.

– Что же нам делать? – впервые нарушила молчание Маура. Голос у нее дрожал и звучал как будто издалека.

– Положение безвыходное. – Ли, насупясь, принялся перечислять препятствия, загибая длинные пальцы: – Обратиться в полицию или ФБР – нельзя. Дать объявление в газеты – нельзя. Поставить телефонного жучка – нельзя, на это нужен полицейский ордер. Можно было бы обратиться в одно из криминальных шоу на телевидении, но если сказать им, что мы ищем двух потерявшихся эль... то есть детей из Малого народа, они нас поднимут на смех. С чего же начать?

И Ли развел руками.

– А вы не можете предсказывать будущее или что-нибудь в этом духе? – спросила Диана. Курран нахмурился и приподнялся, но Дирдре остановила его.

– Таких способностей у нас нет, – сдержанно ответила она.

Холл покачал головой.

– Хоть меня и называют «Мавен», «специалист», но в деле отыскания потерянного я пока еще новичок, – горько усмехнулся он. – Мы просто не привыкли находиться так далеко друг от друга. Я здесь едва ли не единственный, кому приходилось надолго разлучаться с остальными, но я-то был сам себе хозяин! А сейчас я не могу ничего придумать. Все это слишком сильно затрагивает меня самого.

Кейт вскинул брови.

– Кажется, я могу! Провалиться им, этим похитителям. Помнишь, как ты учил меня определять, в каком направлении находится Народ, – тогда, в Шотландии? Все было четко, Диана! Я действительно увидел внутренним зрением словно бы отсвет на горизонте, как маячок. А можно ли так увидеть одного из Народа?

– След будет очень слабый, – ответил Холл, приподнимая брови, – но попробовать можно...

Прочие, в особенности Большие, отнеслись к идее скептически.

– Мы уже обыскали таким образом окрестные земли, Кейт Дойль, – сказал ему Энох. – Но ничего не нашли.

Кейт начинал сердиться. Ну что же они все опустили руки!

– Ну, так попытайтесь поискать дальше! – сказал он. – Холл вас разглядел с другого края света. Вряд ли девочек увезли намного дальше. Вложите в это все силы, сколько есть!

– Мы ведь не машины! – проворчал Тирон. – Вот я сейчас так же далек от своих, как Холл был от своих в том году, так я бы ни за что не определил, сколько их там, один или пятьдесят.

– У нас же нет доказательств, что дети по-прежнему где-то поблизости! – добавил Айлмер.

– Но попробовать-то стоит! – возразил Холл. – Поделитесь со мной своей силой, друзья мои!

Маура первой неуверенно протянула ладонь мужу. И все остальные, кто был в комнате, взялись за руки или соприкоснулись как-то иначе, пока все Малые не оказались соединены в единую живую цепочку. И Большие боязливо, осторожно взялись за руки и присоединились к прочим. Холл закрыл глаза и сконцентрировался. Наступило долгое молчание.

– Ничего не вижу... Нет, вижу! Что-то есть. К западу отсюда.

– Это Дола с Азраи? – спросил Кейт. Холл покачал головой:

– Ощущение слишком слабое и отдаленное, я не могу разобрать подробностей: чувствую только, что в том направлении есть один из нас или кто-то, похожий на нас. Очень трудно прощупывать все вокруг, вместо того чтобы сразу нацеливаться в том направлении, где наверняка кто-то есть, как я смотрел тогда за море.

– Это она! – воскликнула Маура. – Моя деточка!

– Ну, тут нельзя быть уверенным, – мягко сказал Мастер, – но попытаться выяснить все же стоит.

Кейт, как ни старался, не мог определить, что делают Холл и остальные: он ощущал только, что они каким-то образом сконцентрировались. А сейчас было не время требовать новых наставлений в магии. Придется положиться на спецов...

– Ладно, а что, если поискать в том направлении? Теперь, когда мы знаем, где примерно они могут находиться, что если мы с тобой и еще с кем-нибудь поедем в ту сторону и попытаемся запеленговать местонахождение девочек?

Старики принялись ворчать что-то вроде «Реформаторство!» и «Речи Больших!», но Холл согласно улыбнулся:

– Военная тактика?

– Ну а вдруг подействует! – развел руками Кейт.

Мастер оглядел своих родных и друзей. Многие выглядели растерянными, Тирон и кое-кто из старейшин явно сомневались в успехе, но у многих, похоже, появилась надежда.

– Что ж, Кейт Дойль, в отсутствие других вариантов мы принимаем ваше предложение.

Холл скорчился на заднем сиденье Кейтова «мустанга». Надо было вовремя нырнуть под брезент, если возникнет опасность, что его заметят из проезжающих мимо машин. Пробудившаяся надежда несколько оживила его. Кейт следил за Холлом в зеркало заднего обзора, готовый тут же остановиться, если Холл перехватит надежный сигнал. По обе стороны дороги высились зеленые стены кукурузы и желтые поля пшеницы, за которыми прятались придорожные фермы.

– Помедленнее! – попросил Холл.

Кейт сбавил скорость и взглянул на кучку строений слева.

– Ты все еще чувствуешь их присутствие в том же направлении?

– Я был почти уверен... – сказал Холл. Он покачал головой и опустился обратно на сиденье. – В какой-то момент ощущение стало очень сильным. Может быть, в той стороне сильнее...

Он указал на запад.

Диана работала штурманом. Она отмечала их маршрут на карте штата.

– Мы сейчас в полумиле от ближайшего перекрестка. Там можно будет свернуть налево.

Подъезжая к перекрестку, Кейт снизил скорость и оглянулся, нет ли позади других машин. Они колесили по дорогам уже несколько часов и до сих пор не определили местонахождение девочек, даже приблизительно. Каждый раз, как Холлу казалось, что он наконец-то поймал верное направление, что-то вмешивалось и сбивало настройку.

Где-то на дорогах кружили еще три машины, в каждой из которых сидел кто-нибудь из Малого народа и водитель из Больших. Как только предложение Кейта было принято, Марси с Энохом вызвались участвовать. Данн с Мармом тоже предложили свои услуги и отправились в путь на маленьком зеленом «вольво» Данна. Ли повез Тая. Людмила же, хотя она и приехала из Мидвестерна на своей машине, осталась дома, с Маурой и Шиуван.

– А как нам узнать, кто есть кто? – резонно спросил Марм, когда они разрабатывали планы.

– Никак, – ответила Диана, – но если ты почувствуешь кого-то пятого, значит, это и есть они.

– К тому же, – добавил Кейт, – они, по всей вероятности, находятся на одном месте, а мы все будем перемещаться. Если все пойдет как надо, мы встретимся в том месте, где прячут девочек.

– Разумно, – кивнул Энох. – Ну, идемте.

– Встретимся в три у «Тети Салли», – сказал Кейт, имея в виду семейный ресторанчик, одно из его любимых заведений, на дороге к северу от Мидвестерна.

* * *

Дневные поиски оказались практически бесплодными, если не считать того, что наличие того «нечто», которое углядел Холл, все-таки подтвердилось. Кормили у «Тети Салли» роскошно, но никому кусок в горло не лез. Холл мрачно жевал сандвич с индейкой. Бейсболка, которую он носил, чтобы спрятать уши, съехала ему на лоб. Измотанный Тай сидел, запрокинув голову и глядя в потолок. Жареная картошка, которую он заказал, стыла в тарелке. Марм ел с сосредоточенной решимостью человека, который не знает, когда придется поесть в следующий раз. Тай с Мармом, очевидно, навели на себя нечто вроде иллюзии: когда они выезжали с фермы, у обоих были бороды, а сейчас оба казались безбородыми. Правильно, незачем привлекать излишнее внимание. Без бороды Тай выглядел даже моложе большинства Народа. Так что официантка принесла всем четверым эльфам цветные карандаши и раскраски с черно-белыми силуэтами домашних животных.

– Такое впечатление, что что-то мешает, – пожаловалась Марси, пока Энох задумчиво раскрашивал корову красным карандашом. – У нас возникло стойкое ощущение, что ехать следует на восток, но оно длилось секунды три, не больше.

– Ну, по крайней мере часть штата мы исследовали и убедились, что их там нет, – сказал Данн, поджав губы. Он потихоньку таскал картошку с тарелки Тая и макал ее в кетчуп на тарелке Кейта. – Однако дело непростое...

– Даже если мы не ошибаемся и след, который вы чувствуете, действительно ведет к Доле и Азраи, – сказал Кейт, вспомнив свои блуждания по музею. – Знаете, ведь вокруг могут быть и другие существа...

– Нет, это они, я точно знаю, – твердо, хотя и не очень уверенно возразил Холл. – Ощущение было верное. Уж своего-то ребенка я отличу!

– Да, надежда есть, – сказал Марм. – Загадочный след исходит вот из этого района. – Он развернул на столе карту автодорог и указал на квадрат, весь исчерканный карандашом. – Они тут наверняка.

Он улыбнулся всем, кто сидел за столом. Кейт невольно улыбнулся в ответ. Ли присвистнул:

– Это же десятки квадратных миль!

– Ну, по крайней мере, мы можем быть уверены, что их не увезли куда-то далеко, – сказала Диана. – А этот участок можно исследовать достаточно быстро.

– Только не сегодня, – неожиданно сказал Энох. Черноволосый эльф поднял голову. Лицо у него было печальное, вытянувшееся и бледное, под глазами набрякли синеватые мешки. – Я так устал, что могу начать принимать за девочек белок и бродячих собак. Мои силы не беспредельны. Я отдал бы все до последней капли крови за то, чтобы найти ребенка сестры, но не могу гарантировать, что смогу работать безошибочно. Мне нужно отдохнуть.

Прочие Малые один за другим признались, что тоже устали.

– Сила-то, она ведь не какой-нибудь неисчерпаемый колодец, – грустно сказал Холл. – Ни один предмет и ни одно существо не может дать больше, чем в нем заложено.

Кейт тяжело вздохнул:

– Значит, нам нужны свежие наблюдатели. Тирон обещал помочь. Я-то могу сидеть за рулем, пока не свалюсь.

– Я тоже, – сказал Ли. – Только надо будет завтра позвонить в редакцию и сказать, что я напал на удачную тему для репортажа. Я им раньше никогда не врал, но сейчас сам Бог велел...

– Очень благодарен вам за помощь, – сказал Холл. Несмотря на усталость, он выглядел значительно лучше, чем с утра.

– И я тоже, – добавил Тай. – Пешком мы бы такую огромную территорию и за месяц не обошли, не то что за день.

– Надо вернуться на ферму и взять новых наблюдателей, – сказал Кейт и поднял руку, прося официантку принести счет.

* * *

На ферме Кейта ждало послание.

– Твой отец звонил, – сказала Катра. – Он сказал, что ему позвонили полтора часа назад и сообщили, что госпожа Мона Гилбрет встретится с тобой сегодня после обеда. А еще звонил Фрэнк и сказал, что вечером ждет тебя в Мидвестерне. Он поэт, этот твой приятель. – На серьезном лице Катры появилась сдержанная улыбка. – Все, что он просил передать, это «ясное, чистое, славное небо». Отличный образ!

Кейт хлопнул себя по лбу. И как он мог забыть?

– Ох, да! Это по поводу рекламы... Нет, не поеду.

– Но вы должны ехать! – твердо сказал Мастер.

– Не до того! – возразил Кейт. – Мне надо помогать вам. Фрэнку я позвоню. А от госпожи Гилбрет как-нибудь отговорюсь. Все равно это был только предлог, чтобы приехать сюда. Пол не слишком рассердится.

– Вы все равно не сможете быть при нас все время. Обходились же мы без вас до того, как вы нас нашли! Пора вам уже научиться не взваливать всю работу на себя, молодой человек, – сказал Мастер строго, но доброжелательно и погрозил Кейту пальцем снизу вверх – он, даже выпрямившись в полный рост, все равно был Кейту по грудь. – У вас есть и другие обязанности, мейстер Дойль. Доверьтесь другим. Миис Лонден, миис Колье и прочие останутся и помогут нам. Скажите только, что вы считаете нужным предпринять, и мы это сделаем.

Кейт обвел взглядом Холла и остальных. Он знал, что они рассчитывают на него. Он подумал о малютке Азраи и Доле: они сейчас среди чужих, им страшно, возможно, им грозит опасность... Он встретился глазами с Мастером и понял, что старый эльф не хуже него сознает всю сложность создавшейся ситуации. Он понимает, о чем говорит.

Кейт пожал плечами и смиренно кивнул.

– Это самый трудный из ваших уроков, – признался он

– Надеюсь, это единственный подобный урок, который вам предстоит пройти – Мастер печально улыбнулся. Кейт внезапно вспомнил, как держал в руках Азраи...

– Извините – неуклюже выдавил он. Мастер только рукой махнул и кивнул в сторону двери

– Ничего. Мы их отыщем. Ступайте Быть может, вам удастся разузнать что-то полезное для нас.

 

Глава 9

– Госпожа Гилбрет меня ждет, – сказал Кейт простоватой, веселой девушке, исполнявшей одновременно обязанности секретарши и телефонистки. Она сняла трубку и набрала номер из двух цифр

– Госпожа Гилбрет, тут к вам представитель «Пи-ди-кью», – сказала она, улыбаясь Кейту. Выслушала, кивнула и кокетливо улыбнулась:

– Погодите минутку. Она сейчас освободится.

Кейт поблагодарил девушку, отошел в сторонку и принялся разглядывать стены приемной. Фотографии тучных нив и зеленых лугов в рамочках висели на стенах, отделанных дешевыми деревянными панелями. Ну да, будь он владельцем этого завода, тоже бы не стал тратиться на дорогую обстановку. Так или иначе, все вокруг было пропитано липкой, удушливой вонью. Наверняка рабочие приносят этот запах к себе домой, и от всех писем, которые посылают с завода, несет этой дрянью. «Интересно, можно ли это как-то использовать? – насмешливо подумал Кейт. – Например, отправлять фермерам надушенные рекламные буклеты?» Все работники, кого он видел, были одеты в одинаковые комбинезоны, такого же мерзкого цвета, как этот запах. Интересно, сколько времени нужно, чтобы к нему привыкнуть? В нос лезла пыль. Кейт чихнул, украдкой достал платок и стер с губ носившиеся в воздухе удобрения.

– Проходите! – окликнула его секретарша. – Вторая дверь направо.

Кейт поблагодарил девушку. Стены были раскрашены в тот же жутковато-серый цвет, что коридоры «Звезды Смерти» []. Нигде не было видно ни единой картины. Интересно, владелица завода – такая же унылая, как ее предприятие? Либо мрачная, как гробовщик, либо, наоборот, нарочито-веселая и добродушная, как фермерша из голливудского фильма...

Однако действительность обманула все его ожидания. Мона Гилбрет оказалась очень высокой, на несколько дюймов выше самого Кейта, одетой в аккуратный и модный деловой костюм, явно купленный в очень дорогом бутике. Вьющиеся волосы выкрашены в дежурный медно-каштановый цвет, крупные передние зубы немного выдаются вперед. Красавицей ее не назовешь, но довольно привлекательная. Макияж наложен очень умело, так, чтобы подчеркивать ее наиболее красивые черты и затушевывать недостатки. Волосы зачесаны назад, чтобы придать лицу открытое, располагающее выражение. Мона крепко, сердечно пожала ему руку, и это напомнило Кейту, что она участвует в выборах.

– Приятно познакомиться, – сказала госпожа Гилбрет. – Так вы, значит, из «Пи-ди-кью», мистер...

– Кейт Дойль, – представился Кейт, широко улыбаясь.

Госпожа Гилбрет вздрогнула и пристально уставилась на него.

– Дойль? У вас, случайно, нет родственников в здешних местах?

– Нет, мэм, – сказал Кейт. Ну правда же – разве эльфы ему родственники? – Я из Чикаго.

Он достал из заднего кармана письмо Пола, развернул и протянул ей. Она взяла бумагу и принялась внимательно читать.

Прочтя письмо, госпожа Гилбрет явно вздохнула с облегчением. Кейт усмехнулся про себя. Он буквально слышал ее мысли. Она явно отмела подозрение, что он в родстве с этими назойливыми Дойлями с фермы «Дуплистое дерево», которые все пишут и пишут в газету...

– Так чем я могу вам помочь, Кейт? – спросила она.

– Я выпускник колледжа, прохожу практику под руководством Пола Майера из «Пи-ди-кью», – сказал он. – Он хочет, чтобы мы узнали о рекламном бизнесе как можно больше, а исследования – часть нашей работы. Мне нужно было приехать сюда, чтобы... чтобы получить задание от одного из других преподавателей, и Пол сказал, чтобы я заехал сюда и познакомился с вашей фирмой поближе. Ну, чтобы правильно спланировать рекламную кампанию, – пояснил он. Мона улыбнулась:

– Как это любезно со стороны мистера Майера! Я с удовольствием предоставлю вам всю необходимую информацию. Главное, что требуется подчеркнуть в данный момент, – это то, что я баллотируюсь в конгресс. Надеюсь, он все делает согласно нашим договоренностям, которых мы достигли в последнюю встречу?

– Разумеется! Я уверен, результаты его работы вас очень впечатлят, когда вы их увидите. А как насчет того, чтобы показать мне ваше предприятие, пока мы разговариваем? Я еще никогда не бывал на химзаводе.

– С удовольствием! – сказала Мона, однако несколько растерялась. Впрочем, поразмыслив, она решила, что просьба вполне обоснованная. – Только подождите минутку, ладно?

Кейт улыбнулся и кивнул. Мона обогнула стол и исчезла за дверью. Кейт был очень доволен собой. Вот он сидит прямо посреди вражеского лагеря! Уж он позаботится о том, чтобы нарыть тут побольше грязи. Она ведь до сих пор сливает отходы на земли лесного заказника и фермы «Дуплистое дерево»! Надо держать ухо востро – и тогда он наверняка обнаружит новые улики, свидетельствующие против Отравительницы Гилбрет.

* * *

Мона оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что Кейт остался сидеть в кабинете, и помчалась в приемную.

– Пилтона мне сюда! – распорядилась она. Секретарша сняла трубку и набрала номер.

Вскоре появился Грант в пыльном комбинезоне, как всегда бестолковый и услужливый.

– Что, мэм?

Мона отвела его в сторонку. Пока что ни секретарша, ни прочие служащие ничего не знали о двух пленницах, содержащихся в дальнем кабинете. В тайну были посвящены только трое: Пилтон, Уильямсон и она сама. И нельзя рисковать, чтобы о присутствии девчонок мог пронюхать кто-то со стороны, пока она не придумала, как от них избавиться.

– К нам пришел посетитель. Я сейчас поведу его показывать завод. Позаботься о том, чтобы этот младенец молчал, ясно? Я не хочу, чтобы он разорался в самый неподходящий момент и привлек внимание.

– Хорошо, мэм. – И Грант направился в кабинет, где содержались пленницы.

Он отпер дверь и тихонько вошел. Девочка постарше сидела на своем обычном месте, на стуле, и читала малышке вслух детский журнал – возможно, просто для того, чтобы слышать свой собственный голос. Картинка была умилительная: точь-в-точь пятилетняя малютка, читающая вслух своей кукле.

Когда Пилтон вошел, две пары глаз оторвались от яркой страницы и уставились на него. С того вечера, как Джейк Уильямсон пригрозил устроить в комнате стрельбу, девочка держалась очень тихо. Каждый раз, как Джейк входил сюда вместе с Грантом, она съеживалась, прижимала к себе малышку и сидела совершенно неподвижно, пока Джейк не уйдет. При Гранте она вела себя куда более непринужденно. Грант надеялся, что это оттого, что он ей больше нравится. Он ведь старался изо всех сил, чтобы ей было хорошо!

Жена Пилтона поверила, что на заводе живут двое ребятишек, приехавших из другого города, и разрешила взять несколько одеял и кое-какие игрушки. Грант убрал висевшее в туалете полотенце из чего-то вроде мешковины и повесил вместо него пару славных махровых полотенчиков с рожицами диснеевских персонажей. Когда девочка попросила убрать телевизор, он притащил вместо него радиоприемник и ночник.

Пилтон понимал, что нехорошо разлучать детей с родителями, но он был согласен с госпожой Гилбрет: надо точно рассчитать, когда следует вернуть ребятишек. Необходимо свести к минимуму неприятности, которые будут у компании из-за захвата этих пленниц. В конце концов, это ведь и его вина, что дети оказались здесь, – так что Пилтону ничего не оставалось, как согласиться со своей начальницей. Девочка по-прежнему пристально смотрела на него. Грант уселся на пол по-турецки и стал смотреть на нее. Девочка неодобрительно поджала губы, вероятно, бессознательно подражая кому-то из родителей.

– Ты читай, читай! – улыбнулся Грант.

Мона водила Кейта по предприятию, показывала резервуары и трубопроводы, по которым перекачивались отдельные ингредиенты. Каждая магистраль была выкрашена в свой цвет, благодаря чему сложное переплетение труб, мостков и вентилей выглядело более или менее упорядоченным. Поначалу Мона радовалась, что парень не спрашивает ничего про отходы, потом у нее возникло подозрение, что он морочит ей голову.

– Молодой человек, а почему вы не спрашиваете о влиянии нашего производства на окружающую среду? Вас не интересует экология?

– Интересует, конечно, – обезоруживающе улыбнулся Кейт, – но я ведь не ученый! Я знаю только то, о чем пишут в газетах. К тому же я здесь не затем, чтобы задавать каверзные вопросы. Не забывайте, я работаю на вас!

– Ах да, конечно. Так вот, мой предвыборный лозунг – «Сохраним окружающую среду!»

И она изящным жестом указала на огромную изумрудно-зеленую цистерну.

– Это одна из наиболее современных систем транспортировки жидкостей и порошкообразных продуктов в мире. Я хочу, чтобы все владельцы предприятий, представляющих потенциальную угрозу окружающей среде, равнялись на меня в деле...

– Но я бы хотел побольше узнать о том, как работает ваше предприятие, – перебил ее Кейт. – Как ведется производство здесь, на заводе. Ваши избиратели захотят видеть, как вы действуете, захотят убедиться в том, какой вы честный и порядочный человек, чтобы наверняка знать, что в Вашингтоне вы будете вести себя так же.

Чего Мона точно не желала, так это выкладывать всю подноготную своего бизнеса этому дотошному юнцу. Однако неразумно ссориться с человеком, имеющим доступ к средствам массовой информации, тем более к тем, которые она же и финансирует.

– Ну что вы, это же так скучно! – Она улыбнулась Кейту любезно, но решительно. – Может, я вам лучше расскажу о политических проблемах? Видите ли, – она кокетливо поправила пиджачок, а потом прическу, – я хочу, чтобы у избирателей Иллинойса составилось обо мне правильное представление.

Кейт вежливо кивнул:

– Может быть, у вас есть какая-нибудь литература о вашем предприятии, о его истории? Я вроде бы слышал, что этот завод построил еще ваш дед...

– Да, это правда. – Мона была польщена. – Вы действительно хорошо подготовились, молодой человек! В одном из кабинетов лежат брошюры. Идемте, посмотрим.

Она повела его по коридору в сторону бухгалтерии, где хранились какие-то старые рекламные буклетики. Проходя мимо кабинета, где сидел Пилтон с девочками, Мона внутренне сжалась. Если младенец вздумает издать один из этих жутких воплей – ей конец! Когда парень увидит эту импровизированную детскую, он все поймет. Ей будет уже нипочем не доказать, что она держит этих детишек у себя исключительно по доброте душевной. Она заставила себя пройти мимо, не взглянув на дверь кабинета, чтобы не привлекать к нему внимания, и поспешно провела Кейта в бухгалтерию.

* * *

Дола дочитала рассказ из журнала и перешла к следующему. Она буквально декламировала, разыгрывала диалоги на разные голоса. Это было совсем нетрудно теперь, когда не приходилось рисовать в воздухе изображения, соответствующие повествованию. Не мешало и пораскинуть мозгами. Раз сюда явился Тощий, значит, в здании что-то происходит и здешняя хозяйка не хочет, чтобы они этому помешали. Эта Большая женщина выглядит очень грозной. И высокая такая! Она буквально подавляла Долу своим гигантским ростом.

Девочка изо всех сил вслушивалась в то, что происходит за стенами. Из коридора доносились голоса, но такие слабые, что она не могла разобрать ни слова. Один из говоривших явно был взрослым мужчиной. Дола не сомневалась, что у Больших есть причина не хотеть, чтобы кто-то из обладателей этих голосов увидел или услышал ее. Быть может, это полицейский, который удивится, увидев ребенка на заводе, и заподозрит неладное... Если удастся привлечь его внимание, быть может, он отвезет их с Азраи домой?

Дола перевела взгляд на Тощего. Он смотрел на нее так, словно ожидал, что она вот-вот совершит еще какое-нибудь чудо: исчезнет, например, как тогда, на холме. Тощий раздражал Долу. Ей хотелось, чтобы он ушел. Несмотря на то что тюремщик явно заискивал перед ней, он держался настороже, и удрать от него было невозможно. Нужно его отвлечь. Чем-нибудь опасным, чтобы Тощему пришлось вывести их отсюда.

Тощий опустился на колени рядом с ними, чтобы посюсюкать с малышкой. Азраи уставилась на него. Ее круглые, молочно-зеленые глазенки блуждали по огромному лицу без особого любопытства, но и, по счастью, без страха. Теперь, пока человек занят, у Долы есть время выдумать что-нибудь пострашнее... Паук! Огромный паук, не меньше фута в длину. Он должен ползти по стене за спиной у Тощего, но так, чтобы они находились между пауком и дверью. Тогда Тощий будет просто вынужден их отсюда увести! Шаги приближались. Вот они уже в нескольких ярдах от двери... Пора!

Она мысленно создала образ, лепя его из восьми несимметрично расположенных щербин на стене. Гротесковая голова и огромное брюшко были черными, отливающими бронзой, из суставов ног торчали щетинки, длиной и толщиной с кошачьи усы, такая же щетина торчала на конце брюшка, вокруг паутинных желез... Дола полюбовалась своим творением и покосилась на Гранта, выбирая удобный момент. Если ей удастся напугать своим криком ребенка, Азраи разорется во все горло, и тогда путь к свободе будет открыт!

Дола сделала испуганное лицо и открыла рот, чтобы набрать воздуху и завопить.

Ее громкий вздох насторожил Пилтона. Тот поднял голову и увидел, что Дола сейчас закричит. Он метнулся вперед, зажал ей рот, обернулся, чтобы убедиться, что в комнату никто не пытается войти, и увидел паука. Дола заставила паука зашипеть и угрожающе растопырить челюсти и передние лапы. Пилтон проявил завидное присутствие духа. Он отпустил Долу и шагнул вперед, заслоняя собою детей.

– Ах ты, тварь! – вполголоса сказал он. – Отойди-ка подальше, барышня. А то еще прыгнет, чего доброго!

Паук принял боевую стойку, ожидая, когда его враг подойдет поближе. Но Пилтон подходить не стал. Он нашарил на столе журнал и швырнул им в паука. Доле ничего не оставалось, как заставить паука шлепнуться на пол и удрать в угол. Грант догнал его на полпути и растоптал своим тяжелым башмаком.

– Ни хрена себе! Я таких здоровых пауков не видел с тех пор, как ездил во Флориду, в Эверглейдс. Что, девочка, испугалась?

– Да нет, все нормально, – проговорила Дола несчастным голосом. Она вздохнула, опустила плечи и села на место – все-таки сил пришлось потратить немало. Иллюзия незаметно растаяла. «Он храбрый! – подумала Дола. – Жалко, что я не могу с ним подружиться».

А шаги, увы, удалялись прочь. Вот и снова она упустила свой шанс вырваться на свободу... Пилтон опять наклонился к Азраи и бормотал ей какую-то чепуху.

– Все-все, – говорил он, – большая страшная бяка ушла, ее больше нету. Бяка не обидит маленькую девочку, да. Я не дам девочку обидеть. Не дам, нет.

Азраи радостно гугукала. Дола же была близка к тому, чтобы разрыдаться. «Домой хочу! – в отчаянии думала она. – Тут ведь и пожаловаться некому!»

Мона провожала Кейта к выходу, испытывая такое облегчение, что она даже побаивалась, как бы визитер этого не заметил.

– Ну, до понедельника, мэм! – Молодой человек помахал ей рукой. Мона помахала в ответ.

– Буду рада увидеть вас снова! – заверила она. Как только Кейт вышел, она плюхнулась на один из стульев в приемной и принялась растирать ноги. Мона устала, как собака, но осталась довольна собой. Парень обегал всю территорию, совал нос во все дыры, но при этом задавал уйму толковых вопросов. Мона знала, что лучшего из практикантов «Пи-ди-кью» принимает на работу. Пожалуй, стоит рекомендовать этого молодого человека – такую инициативность следует поощрять. Но только при условии, что он пообещает никогда больше не показываться на заводе!

Она прошла по коридору и постучала в дверь.

– Ушел! – сказала Мона. – Слава тебе, Господи! Выходите оттуда и беритесь за работу.

– Да, мэм, – сказал Грант и оглянулся на девочку. – Я потом, попозже, зайду и принесу тебе обед, ладно?

– Хорошо, – ответила девочка очень тихо. И Грант запер за собой дверь.

Дола окончательно впала в уныние. Судя по тону Хозяйки, был упущен очень серьезный шанс вырваться на свободу. И они с Азраи опять застряли в своей тюрьме. Кто знает, сколько еще придется тут просидеть, прежде чем представится новый случай? И чего эти Большие хотят от них с Азраи? Человек по имени Джейк и Хозяйка обращаются с ними, как с ненужными вещами. А вдруг они захотят избавиться от них, как избавляются от ненужных вещей?

Хорошо еще, что они так редко тут появляются! Если они, так же как Тощий, заподозрят, что в ней есть нечто необычное, им с Азраи точно не видать родного дома. Катра читала в газетах и журналах статьи, в которых говорилось о том, что делают ученые с существами, не принадлежащими к человеческой расе. Бр-р-р! Дола содрогнулась и прикрыла Азраи, которая снова заснула у нее на коленях.

* * *

Кейт остановился у придорожного телефона-автомата и позвонил на ферму – спросить, не нужна ли его помощь сегодня вечером. Не очень-то ему хотелось кататься на воздушном шаре, да и Фрэнк без него прекрасно обойдется... Он сказал, что хочет отказаться от урока воздухоплавания и приехать помочь. Мастер поблагодарил за заботу, но сообщил, что остальные решили отложить поиски до утра.

– Отправляйтесь на ваш урок, – добавил Мастер. – Вы сегодня немало потрудились, помогая нам. Пусть будет так. Завтра мы продолжим поиски, а вы вернетесь на выходных. Как я уже говорил, вы не можете все время отвечать за все в одиночку.

Маленький наставник был прав. Однако это заставило Кейта почувствовать себя ненужным и лишним. Можно было бы помочь им еще чем-нибудь! Он вздохнул и повернул на юг, в сторону Мидвестерна.

Кейт приехал слишком поздно, чтобы поучаствовать в подготовке гигантского шара к полету. «Летучая радуга» уже всплыла многоцветным солнцем над парком студгородка. Один из помощников Фрэнка помахал выскочившему из машины Кейту и попросил его помочь отвести шар к месту старта.

Кейту на самом деле было совсем не до полетов, однако он послушно тянул шар, борясь с легким ветерком. Но при этом не переставал думать о Доле и малышке. У него, как и у его друзей, было ощущение, что девочки находятся где-то на северо-востоке, однако след был слишком слабым, чтобы определить их местонахождение. Казалось бы, обнаружить такой компактный, одинокий объект, как двое эльфийских детишек, будет проще простого – но не тут-то было: на пути прямой связи то и дело появлялись какие-то помехи, как будто девочки были очень слабо связаны с реальностью и все время исчезали. Маура держится на удивление мужественно, но, если Азраи не найдется в ближайшее время, она долго не протянет. Кейт подозревал, что кто-то из близких потихоньку наводит на Мауру чары, чтобы не дать ей сорваться.

– Залазь! – сказал Фрэнк, глядя на него сквозь защитные очки. – Я уж думал, ты не приедешь.

С помощью Мерфи и прочих ассистентов Кейт перелез через обшитый кожей край корзины. «Радуга» слегка качнулась. Фрэнк сделал ему знак не путаться под ногами. Кейт кивнул, уселся на пол и стал смотреть, как пилот управляет горелкой. Пламя рванулось высоко под купол шара, и «Летучая радуга» плавно взмыла в небо.

Но приунывший Кейт сидел на дне корзины, даже не замечая, что шар уже поднялся над макушками деревьев. Фрэнк потыкал его ногой в спину.

– Эй, что случилось? – крикнул пилот, перекрывая рев горелки. Шар поднялся еще выше, его подхватило вечерним ветерком и понесло на восток.

Кейт поднял голову и посмотрел на север, туда, где находилась ферма «Дуплистое дерево».

– У моих друзей проблемы.

– Чего?

– Проблемы у моих друзей!

– Извини, – сказал Фрэнк в своем обычном телеграфном стиле. – Классный денек. Погляди вокруг, не вешай носа!

Кейт огляделся – и его мрачное настроение в самом деле начало потихоньку развеиваться. Не такой был человек Кейт Эмерсон Дойль, чтобы подолгу предаваться унынию! День и в самом деле был славный и теплый. До заката оставалось не больше часа, и на землю, далеко внизу, уже ложились длинные тени, подчеркивая красоту простирающейся под ними равнины. Кейт ощутил, как тоска, сдавливавшая ему все внутри, потихоньку тает, и наконец снова вздохнул полной грудью.

Но вскоре тревога нахлынула с новой силой. А что, если детям угрожает серьезная опасность? Он представил себе Долу такой, какой видел ее в последний раз: хорошенькую, как розовый бутон, изо всех сил старающуюся казаться взрослой, однако все еще полную ребяческого озорства. Кейт скользил взглядом по земле. Возможно, Дола находится в одном из этих самых домов или где-то в полях, тянущихся во все стороны, насколько хватает глаз... Кейту отчаянно хотелось хотя бы окликнуть ее, чтобы Дола, где бы она ни находилась, могла знать, что ее ищут, и не отчаивалась. И Кейт, неуклюже подражая магическому радару Холла, потянулся во все стороны одновременно, нащупывая, ничего не находя и вновь пускаясь на поиски. Кейту казалось, что он заблудился. А может, он промахнулся мимо Долы и теперь ходит кругами? Неудивительно, что Холл так устал! Бедная Дола, бедная малышка! Кейт вспомнил, как смотрел на нее сверху, когда она сидела на траве, держа на коленях маленькую Азраи, как она подняла голову и утреннее солнце сверкнуло в ее золотистых волосах.

Кейт потряс головой. Это уже фантазии. Когда он прилетел на воздушном шаре, Долы на лугу не было. Она пришла потом, в дом.

– Эй, Кейт! – Фрэнк снова ткнул его в спину. – У нас... это... К... к-к...

Он почему-то никак не мог договорить.

– Что-что? – переспросил Кейт. Поднял глаза – и застыл.

– К нам гости! – выдохнул наконец Фрэнк. Кейт встретился взглядом с парой круглых, небесно-голубых глаз. И это не были глаза Фрэнка. Их обладатель висел за бортом корзины, совершенно сам по себе. Собственные глаза Кейта едва не вылезли на лоб.

Существо, парившее рядом с «Радугой», было ростом в фут и синевато-белое, как тени на горном леднике. Полупрозрачное тело заканчивалось внизу бледными, еле видимыми пасмами. У существа были тонкие, словно стеклянные, крылья, большие, как у орла, а лицо совиное, но там, где должен был находиться клюв, не было ничего, просто пустое место, словно художник, писавший портрет акварелью в бледно-голубых и жемчужно-серых тонах, поленился дорисовать нос. На тонких, прозрачных ручках вместо пальцев красовались два длинных, изящных пера. Существо, склонив расширяющуюся кверху головку, уставилось на Кейта. Воображаемая Дола, которую Кейт видел в мыслях, подняла голову и улыбнулась. Существо закивало, помахивая длинными пальцами.

– А-а, так это я видел твои воспоминания! – догадался Кейт. – Кто же ты?

Существо, легкое как пух, взметнулось и отлетело в сторону, подхваченное его дыханием. Кейт повторил свой вопрос, но уже тише, и был вознагражден: существо подлетело поближе и зависло в воздухе, слегка покачиваясь на воздушных волнах.

В мысли Кейта вторглось новое видение. Он увидел то же самое создание вместе с десятками других подобных существ, всех размеров, от совсем крохотного до огромного, величиной со слона, порхающих и резвящихся в потоках ветра высоко над землей.

– Какой я дурак! – рассмеялся Кейт. – Конечно, ты – это ты! Я буду звать вас воздушными духами, ладно?

Видение налилось теплым розовым светом.

– Видимо, это значит «да», верно? – спросил восхищенный Кейт.

Фрэнк, должно быть, видел те же самые видения, поскольку он шумно сглотнул и обеими руками ухватился за опору горелки. Он пялился на странного гостя, не в силах отвести глаза.

– Надо спускаться, Кейт! – сказал пилот. Он очень старался говорить сдержанно, чтобы не обидеть пришельца, но заметно было, что он здорово перепугался.

– Да нет, не нужно, – ответил молодой человек негромким, ласковым тоном. Эта манера разговора понравилась его необычному собеседнику куда больше первых неуклюжих попыток, да и пилот поуспокоился. – Он совершенно безобидный. Правда ведь? – спросил он у парящего в воздухе создания. – Познакомься, это Фрэнк. Поздоровайся с ним.

Огромные голубые глаза обратились на Фрэнка, и в мыслях обоих людей возник восход солнца.

– Э-э... И тебе доброго восхода! – сказал Фрэнк, растерянно помахав рукой.

Кейт «перевел», изо всех сил стараясь думать о восходах. Сила его мысли была такова, что воздушного духа вновь отнесло в сторону. Он вернулся и посмотрел на Кейта укоризненно.

– Ой, извини! – смутился Кейт. – Я постараюсь думать потише. Просто я еще не привык к такому способу общения.

Умные глаза вновь обратились на него. Они были такие ясные и прозрачные, что Кейт отчетливо различал слои радужки. Взгляд существа был слегка насмешливым, но в то же время дружеским и сочувственным.

Кейт снова увидел девочку, сидящую на солнышке, на вершине зеленого холма.

– Это Дола, – сказал он, и видение исчезло. – Мы пытаемся ее найти. Ты хочешь сказать, что ты ее видел?

Перед мысленным взором Кейта пронеслись десятки других девочек: больших и маленьких, белых и чернокожих, латиноамериканок и китаянок, одних и с другими людьми или с животными, на холмах, на пляжах, в полях, на полянах в джунглях, во дворах...

– Нет, мне нужны не эти, а та, про которую ты мне думал в прошлый раз. Вот она. – И Кейт постарался представить Долу.

Дух тотчас откликнулся на его усилия. Образ Долы появился снова, уже с новыми подробностями: Кейт увидел и потертые сапожки, и голые коленки, испачканные зеленью, и наплечную сумку, похожую на гамак, в которой она таскала Азраи...

– Да-да, это она! Значит, ты ее действительно видел! Ур-ра-а! – вскричал он. Испуганный дух нырнул вниз и, вильнув хвостом, спрятался за край корзины. Кейт высунулся наружу, забыв об опасности, – Фрэнк едва успел ухватить его за пояс, чтоб не вывалился. – Где? Где она?

Дух вернулся на прежнюю высоту, и пилот решительно втащил Кейта обратно в гондолу. Кейт потерял равновесие и стукнулся о панель управления. Дух облетел кругом, завис на уровне головы Кейта и что-то сказал. Кейт сосредоточился изо всех сил, чтобы уловить новое послание.

«Я спрошу остальных», – передал дух, показав себя самого, перелетающего от одного к другому сородичу. Каждый из них наклонял голову, наполняя воздух все новыми, наслаивающимися друг на друга образами, как если бы эти существа свободно обменивались мыслями. На краю видения показалось солнце, стремительно катящееся по небосводу, и дух посмотрел на Кейта вопросительно.

– Да, я знаю, на это уйдет немало времени, – сказал Кейт, – но это очень важно. Ее похитили, и младенца тоже.

– Так вот какие проблемы у твоих друзей! – воскликнул Фрэнк удивленно. – Что же ты молчал-то? Я бы помог!

– Да, помощь нам нужна – любая, – признался Кейт, лихорадочно соображая. – Думаю, наш новый друг нам поможет. Он обещал поискать ее. Если он что-нибудь узнает, ты понадобишься мне, чтобы подняться наверх и поговорить с ним. Быть может, если другие вспомнят, где видели ее в последний раз, они смогут привести нас к ней.

Он постарался представить себе духа, парящего перед воздушным шаром. Видения духа снова окрасились в розовый цвет. Кейт улыбнулся:

– Прекрасно!

– В любой день, когда не будет сильного ветра, – пообещал Фрэнк несколько рассеянно. Он все еще не сводил глаз с духа.

– Спасибо! – от души поблагодарил Кейт и снова обернулся к духу. – Слушай – то есть смотри, – поправился он, обратив внимание на то, что ничего похожего на уши у существа вроде бы не наблюдается, – пожалуйста, покажи мне, когда ты видел ее в последний раз. Или когда вообще ваши в последний раз видели ее под небом.

Дух послал ему видение Долы в зеленой тунике, с ребенком на коленях, потом самого себя. «Я помню, что видел ее в последний раз перед тем, как появился дурной запах. А тогда я снялся и улетел».

– Дурной запах? – переспросил озадаченный Кейт.

В видении воздух сделался мерзко-зеленоватым, как перед надвигающимся торнадо. Дух моргнул своими огромными глазами, и перед мысленным взором Кейта снова возникли толпы других духов. «Я спрошу у остальных».

Фрэнк проверил манометр на баллонах с газом и похлопал Кейта по плечу.

– Пора спускаться! – сказал пилот. Он выглянул за борт, выбирая подходящее место для приземления. Заметив поблизости широкое поле, он начал готовиться к посадке и звонить по сотовому, чтобы сообщить команде, где их искать.

Дух кружил вокруг шара, пока «Летучая радуга» опускалась к земле, и обменивался с Кейтом видениями. Однако по мере того, как они спускались все ниже, крохотное создание словно бы сплющивалось и искажалось. Руки превратились во что-то вроде крабьих клешней, крылья сперва растянулись, потом сделались куцыми, как у херувима с открытки. Дух виновато помигал Кейту и печально сообщил: «Я не могу спускаться в тяжелый воздух».

– Лети-лети! – воскликнул Кейт. – Не хватало еще, чтобы тебе стало плохо! Увидимся в следующий раз, как я смогу подняться.

Полупрозрачное существо стремительно рванулось наверх и исчезло среди полосок облаков на темнеющем небе. Перед Кейтом возникло видение, слабое, как прощальный оклик издалека: заходящее солнце. Он переглянулся с Фрэнком.

– Это, видимо, их способ прощаться, – усмехнулся он. Пилот, казалось, был потрясен. – В чем дело, что случилось?

– Эта штука... Оно живое! Оно настоящее!

– Небо велико, – пожал плечами Кейт. – Наверняка где-то есть и такие существа, в которых веришь ты.

– В этом-то и проблема! Никогда не думал, что придется встретиться с одним из них лично! – сказал Фрэнк. Глаза его так расширились, что белки, увеличенные толстыми очками, стали совсем большими. – Боюсь, не все сверхъестественные существа такие дружелюбные.

– Что да, то да! – согласился Кейт, машинально ощупывая языком пломбы в коренных зубах. – Но недружелюбные обычно стараются не попадаться на глаза людям.

Вернувшись в Мидвестерн, Кейт опрометью бросился к ближайшему телефону-автомату, чтобы рассказать Холлу о воздушных духах. В голове у него роились планы.

– Он передавал мне мысленные образы! – тараторил он в трубку, бешено размахивая свободной рукой. Женщина, подошедшая к автомату следом за ним, взглянула на Кейта опасливо и сочла за благо поискать другой автомат. – Он видел Долу с Азраи! Он обещал помочь их найти!

– А ты откуда знаешь? – осведомился Холл. – Что, духи воздуха тоже говорят по-английски?

– Да нет, они общаются с помощью телепатии. Я же говорю, он передавал мне мысленные образы и понимал мои образы. Он нам поможет. Как только он их разыщет, он установит со мной контакт!

– Очередные твои фантазии? – мрачно спросил Холл.

– Вот-вот, и Фрэнк сказал то же самое.

– Знаешь, Кейт Дойль, я понимаю, что ты очень хочешь помочь, но все же мифические всевидящие духи – это для меня чересчур. Мои проблемы вполне реальны. Извини. Ты нас очень много поддерживал, не думай, что я неблагодарен: я просто очень устал. Я лучше повешу трубку: вдруг похитители снова позвонят. Приезжай в субботу.

Кейт был разочарован. Но, вешая трубку, он подумал, что Холл просто там не был. Если бы он все видел, тогда другое дело. Но ничего, Кейт им докажет, как только появятся духи. Ну, а не появятся – что ж, значит, все придется начинать сначала. «Как странно, – подумал Кейт, – я был так возбужден, узнав про Долу, что даже не подумал о том, что моя цель достигнута. Я нашел духов воздуха! Это великое, грандиозное открытие!»

Несмотря на сильную тревогу о пропавших детях, Кейт, возвращаясь обратно к своей машине, аж подпрыгивал от возбуждения. Он, вероятно, первый из людей, кому удалось вступить в контакт с этими эфирными созданиями! Как только они разберутся с этим кошмарным похищением, надо будет узнать как можно больше об этой новой расе существ, доселе считавшихся вымышленными. Мысленно Кейт уже составлял «Компендиум Дойля по мифическим существам».

* * *

– Так вот, – сказал хриплый голос, когда Катра сняла трубку, – у нас есть три требования.

Катра зажала трубку ладонью и передала это Холлу.

– Что делать будем? – спросила она. Холл стиснул зубы:

– Кейт Дойль говорил, что ни в коем случае не следует вступать в переговоры с похитителями. Но мы не можем рисковать детьми. Выслушай его требования, но ничего не обещай.

– Мы слушаем, – сказала Катра в трубку. Руки у нее дрожали.

– Вот что нам нужно: деньги, обещание не возбуждать судебного преследования, и еще одно, а что именно – мы дадим вам знать позднее, при передаче детей.

– Мы небогаты. Сколько денег вы хотите? – спросила Катра.

– Двадцати тысяч долларов мелкими купюрами. Непомеченными. Никаких взрывчатых веществ или красителей.

– Минутку! – сказала Катра, записывая все это на листке бумаги. Остальные присутствующие сгрудились вокруг, чтобы прочесть, что она написала.

– А теперь, – отважно сказала Катра, – у нас есть свое условие. Мы хотим услышать голоса детей... Алло? Алло?

Она растерянно обернулась к остальным.

– Трубку бросил...

 

Глава 10

Майер прокашлялся и зашелестел блокнотом. Кейт мельком взглянул на него, потом в окно, потом на собственные пальцы и снова в окно, как будто рассчитывал увидеть нечто, висящее на уровне двадцатого этажа.

– Сегодня, – изрек Майер, – я покажу вам некий продукт. Это совсем новые товары, даже названия нет. Наш клиент хочет, чтобы товар сразу привлекал внимание, а нам пока ничего на ум не приходит. Сейчас я покажу их вам, так сказать, в натуральном виде, чтобы вы видели, с чего приходится начинать. Ничего особенно привлекательного в них нет, прямо скажем.

Группа захихикала.

Майер бросил на стол пять прозрачных пакетиков.

– Вот, пожалуйста. Одри Сартер выращивает, сушит и продает натуральные сухофрукты []. Курага, кишмиш, вишня, лесная ягода, сладкая смесь. Без сахара, без консервантов. Упаковка – целлофан. Продукт высшего качества. Без названия. Продукт рассчитан на потребительский сегмент мужчин и женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет, уровень доходов тридцать тысяч баксов в год и больше, образование высшее. Думайте.

Трое из четырех практикантов взяли себе по пакетику и принялись вертеть их в руках, ища вдохновения.

– А что такое кишмиш? – спросил Шон, теребя сквозь упаковку курагу. Сушеный абрикос был дряблым и податливым, как мясистое старческое ухо. Шон наморщил нос.

– Изюм без косточки, – пояснила Дороти, показывая ему пакетик. – По-моему, «кишмиш» звучит лучше, чем просто «изюм». Экзотичнее.

– Пол, как насчет «Су-фру»? – предложил Брендан. – Как сокращение от «сухофрукты».

– Звучит неплохо, – кивнул Пол. – Довольно прикольно. Думайте дальше. Есть какие-нибудь идеи насчет кампании?

Но Брендан уже исчерпал свой творческий потенциал на этот день. Он только улыбнулся и пожал плечами.

– Уродство... – задумчиво произнес Шон. – Да, Пол, ты был прав: привлекательными их не назовешь. Как насчет «Дивные витамины в уродливых фруктах»?

– А я этот продукт одобряю, – заметила Дороти. – Экологически чистая упаковка, не содержат пестицидов. Из целлофана можно делать компост, между прочим. Одри Сартер, говорите? Как насчет «ПодбОДРИ себя здоровым питанием»?

Народ взвыл.

– Нет, Дороти, это не пойдет. Лучше вовсе без игры слов, чем неудачный каламбур. Однако ты неплохо разбираешься в свойствах продукта. Это хорошо. Но пока что нам нужно название. Название! Как насчет тебя, Кейт? Ке-ейт! – Майер постучал костяшками пальцев по блокноту Кейта. – Слово предоставляется Кейту Дойлю!

Кейт вздрогнул и очнулся.

– Извини, пожалуйста. Что?

– Мы тебя слушаем. Что ты можешь предложить для сухофруктов Одри Сартер?

– А что скажет наш клиент, если мы предложим ей изменить написание фамилии?

– Ну уж не знаю. Ее фамилия, ей и решать. А зачем?

– Нельзя же требовать от клиента, чтобы он сменил фамилию! – возмутился Брендан.

– А почему нет? Они сами зачастую так делают. Я читал, что Бой-Ар-Ди [] – на самом деле основал итальянец по фамилии Боярди.

– Так что же вы задумали?

– А что если написать фамилию «Сартр», как у того философа? – предложил Кейт, мысленно благодаря Мастера за курс философии, благодаря которому Кейт и узнал о существовании Жан-Поля Сартра. – Это ведь он сказал: «Я мыслю, следовательно – существую»? Или не он?

– Это Декарт сказал! – еще больше возмутился Брендан.

– Да какая разница?

Кейт схватил ручку и надписал на пакетике: «Кишмиш „Сартр“ – изюминка бытия!»

– Опять каламбуры! – воскликнул Брендан.

Майер некоторое время разглядывал пакетик, и уголки его губ мало-помалу приподнимались.

– Прикольно. Остроумно. Да, для человека, который весь день только и делал, что глазел в окно, – совсем неплохо. Помешанным на экологии интеллектуалам, которые едят «только натуральное и органическое», это должно прийтись по вкусу.

Он взял в руки пакетик с надписью и задумчиво разглядывал его, барабаня по нему ручкой.

– Но вы же говорили, что не следует ориентироваться на интеллектуалов! – возразил Брендан.

Майер приподнял бровь;

– Ориентироваться, Брендан, следует на тех, кто скорее всего может купить этот продукт. Те, кто не знает, кто такой Сартр, купят продукт, потому что им нужен изюм. А тем, кто знает, этот продукт понравится вдвойне, потому что этот слоган будет тонкой шуткой, понятной только им и таким, как они. Конечно, рынок здесь невелик, но это не так уж плохо, поскольку количество продукта также ограничено. Вот, в отчете сказано, что за последние четыре года сушеной малины произведено менее десяти тысяч фунтов. Даже если производство существенно возрастет, все равно это и рядом не лежало со старым, добрым изюмом промышленного производства, которого навалом в любом супермаркете.

– А на рекламных плакатах можно изобразить знаменитых философов, которые едят кишмиш, – предложила Дороти.

– Да кто их в лицо-то знает, этих философов? Ну, кроме Эйнштейна, конечно, – хмыкнул скучающий Шон.

– Сократ говорит: «Это гораздо вкуснее цикуты!» – насмешливо вставил Брендан.

– А почему бы и нет? – сказал Майер. – Давайте, давайте еще! Вот так и выглядят мозговые штурмы Идеи, которые придут вам в голову, не обязательно будут самыми удачными, но сейчас главное – раскрепоститься, дать волю фантазии. Вот, смотрите, Кейт выглядит как сомнамбула, но при этом его интеллект работает на полную мощность!

– Насчет сомнамбулы это вы верно заметили, – съязвил Шон.

Кейт показал ему язык, но отвечать ничего не стал – ему было не до того. Он думал о Доле и малютке Азраи.

Майер поразмыслил еще немного:

– Знаете, Кейт, я, пожалуй, покажу это комиссии.

Лица прочих практикантов вытянулись.

– Бросьте, ребята, это никому не повредит. Наши профи зашли в тупик с этим изюмом. Все, что они надумали, – это какие-то трескучие фразы насчет «вкусной и здоровой пищи», пара расплывчатых предложений от наших пламенных борцов за экологию, немного слащавой пурги, а дальше – ничего. Вы вчетвером сделали для этих «Сартер-Фрутс» больше, чем все они вместе взятые. Возможно, кого-то ваша идея наведет на более толковые мысли. Если, конечно, их не устроит «Сартр, изюминка бытия» как таковая!

Брендан посмотрел на Кейта с неприкрытой ненавистью. Кейт улыбнулся ему как ни в чем не бывало, что только подогрело ярость Брендана. «Ну что ж, – подумал Кейт, – если не можешь заставить их тебя любить, заставь их тебя ненавидеть!» Он обернулся к Майеру:

– На тех же условиях, что и раньше?

Майер кивнул:

– Я ценю ваше доверие, Кейт. Не бойся, я не стану делать себе имя за ваш счет. Если они согласятся, чтобы в проекте значилось твое имя, так тому и быть.

Тут дверь в маленький конференц-зал распахнулась, и внутрь заглянул человек – высокий, стройный, с темными, тщательно причесанными волосами, слегка тронутыми сединой на висках, и загаром, каким обзаводятся в хороших фитнес-клубах. Он взглянул на молодых людей и тепло улыбнулся. Потом обернулся к Майеру.

– Пол! Вот вы где. А я-то вас искал!

– Это Дуг Констанс, один из наших руководителей творческих групп, – представил Майер. – Дуг, это Дороти Карвер, это Брендан Мартуик, Кейт Дойль и Шон Лопес. Последняя партия практикантов.

– Знаю-знаю. Я за этим и пришел, – усмехнулся Констанс.

Четверо студентов широко улыбнулись в ответ.

– Чем можем служить, Дуг? – спросил Майер.

– Сегодня должен приехать новый клиент, которого мы как раз окучиваем, – сказал Констанс. – Я подумал: вдруг кто-то из твоих практикантов захочет посмотреть, как это делается. Может, предложит что-нибудь толковое. Короче, с самого начала погрузится в нашу кухню. Как ты думаешь?

Кейт подался вперед. Это шанс показать себя! Он видел, что остальные трое подумали о том же самом. Так что особых возможностей выделиться на общем фоне у него не было, разве что замахать руками и закричать: «Меня! Меня возьмите!» Оставалось сделать умное, толковое и энергичное лицо. Кейт изо всех сил улыбался, стараясь заглянуть в глаза Констансу.

Однако взгляд Констанса остановился на Дороти и альбоме, с которым она нигде не разлучалась.

– Вот, например, эта девушка. Как насчет нее, Пол? Можно позаимствовать у тебя эту одаренную молодую леди? Она наверняка сможет внести ценный вклад в рекламу «Шампуней, придающих волосам естественный вид». Быть может, она сделает какие-то предварительные наброски для проекта. Ей это понравится, верно, Дороти? Одолжишь ее нам, Пол?

Пол посмотрел на Дороти – глаза у девушки горели, как прожектора.

– Конечно, бери, если хочешь. Иди, солнышко.

Дороти не заставила себя упрашивать. Она вскочила, прижала к груди свой драгоценный альбом и устремилась к двери. Констанс открыл дверь, пропустил Дороти вперед и вышел следом. Перед тем как затворить дверь, он подмигнул Полу.

– Пока-пока!

Кейт, разочарованный, плюхнулся обратно на стул. В голове у него промелькнула неблагородная мысль, что Дороти уж наверняка не упустит шанса упрочить свое положение в «Пи-ди-кью». Хотя, наверно, он на ее месте вел бы себя так же... Кто знает!

– Расслабьтесь, ребята, – вторгся в его мысли голос Майера. – Я вижу, о чем вы все думаете. Успокойтесь: ничего еще не решено, и неизвестно, кого из вас возьмут на работу и возьмут ли кого-то вообще. А вам еще, между прочим, предстоит получить зачет по практике за этот семестр, так что слушайте меня. Ясно?

Парни переглянулись.

– Ясно, Пол, – ответил за всех Кейт. Остальные двое промычали что-то в знак согласия.

– Извини, Пол, – сказал Шон, смиренно склонив голову.

– Вот и прекрасно, – твердо сказал Майер, доставая из папки пачку фотографий. – У меня тут еще один продукт, и я хочу, чтобы вы высказали свои идеи по его поводу. Это один из моих собственных новых заказов. Сейчас я вам раздам эти фотографии, чтобы вы над ними подумали, а потом уйду – мне надо кое с кем встретиться.

* * *

– Слушай, Дойль, я прекрасно знаю, что такое бифуркация, и ты это тоже знаешь, но среднестатистический лох с улицы подумает, что это что-то неприличное! – сказал Брендан, глядя на образец рекламного плаката, который кое-как накарябал Кейт на листке бумаги.

– Ну что ж, на секс спрос всегда есть! – рассмеялся Шон.

– Секс тут совершенно ни при чем, и, по-моему, это звучит глупо. Впрочем, как и все, что приходит ему в голову!

Брендан раздраженно мотнул головой в сторону Кейта. Тот только руками развел.

– Да нет, послушай, это же так и должно быть! Все непонятно и запутанно, пока дело не дойдет до последней фразы. А последняя фраза звучит так, – Кейт поднял свой желтый блокнот и нараспев зачитал: – «Но, впрочем, к чему все эти пышные нагромождения слов?

Приходите и взгляните сами, как наши шины преодолевают водные пространства!»

– Слишком много длинных слов. Такое никто не прочтет, кроме нью-йоркца, – возразил Брендан, барабаня пальцами по столу. Кейт пожал плечами и принялся что-то чиркать в блокноте.

– Что ж, ты прав. На это мне возразить нечего, – признался он. Брендан, похоже, удивился, что Кейт ему уступил, но при этом остался доволен. Он развалился в кресле и задрал ноги на стол.

Но тут Майер отворил дверь. Брендан немедленно снял ноги со стола и выпрямился. «У-у, подлиза!» – подумал Кейт.

– Что, для разнообразия работаете вместе? – усмехнулся Майер. – Приятно видеть! Дороти еще не вернулась?

– Нет! – хором ответили все трое.

– Ладно, – сказал Майер. Он плюхнулся в кресло и перевел дух. – Ну и денек! Ладно. Ну, так как же будут называться новые дождевые шины с центральной бороздой фирмы «Данбар Пи-эль-си»?

– «Мозг»! – сказал Шон.

– «Ла-Манш»! – сказали в один голос Кейт с Бренданом.

– Значит, разошлись во мнениях? Это бывает. Вы говорите так, словно работаете в рекламном агентстве. Ладно, Шон, так почему «Мозг»?

Шон показал наставнику фотографию шины и свои черновые наброски.

– Потому что они похожи на мозг, если смотреть на них вот так. А слоган такой: «Если добавить четыре „Мозга“ к тому, что за рулем, ваша машина станет впятеро умнее!»

– Недурно, – кивнул Майер. – Польстить покупателям никогда не мешает.

– А я посмотрел на шину с другой стороны, и она показалась мне похожей на девичью попку, как на рекламных плакатах фирм, которые торгуют турами на Багамы, – заметил Брендан. – Но я же не предлагаю назвать шину «Задница»!

– Ну хорошо, а почему тогда «Ла-Манш»?

– Ну, вроде как эти шины такие классные, что даже Ла-Манш способны форсировать, – пояснил Кейт. – К тому же «Данбар» – английская компания.

– И вообще, американцы любят все английское, – добавил Брендан. – Сразу вспоминаются люди, которые переплывают Ла-Манш, а это большое достижение. Короче, мы стали работать в этом направлении, – закончил он и недоверчиво покосился на своего временного партнера. Кейт кивнул.

– Верно, верно, – согласился Майер. Он взглянул на часы – было четверть шестого. – Ладно, тогда оставьте мне свои наработки, я над ними подумаю до завтра, идет? Тогда все и обсудим, заодно и скажете, хотите вы, чтобы я предлагал ваши идеи, или нет. Всего хорошего, господа.

Кейт встал и собрал свои вещи. Он внезапно вспомнил о Доле и почувствовал себя виноватым оттого, что совершенно не думал о ней все это время. Впрочем, до завтра он все равно ничего сделать не сможет, и к тому же всегда есть шанс, что Холл позвонит и скажет, что им удалось отыскать похитителей и выручить девочек без его помощи. Главное, что дети живы-здоровы.

Кейт взял свою чашку из-под кофе и понес ее в другой конец коридора, в помещение для отдыха, чтобы помыть. В длинной, узкой комнате царил полумрак, горела только одна лампочка, над раковиной в дальнем конце. Ковер с гладким ворсом скрадывал шаги, и единственное, что слышал Кейт, было его собственное дыхание и журчание воды в раковине, пока он мыл чашку. И вдруг он услышал всхлип.

– Кто здесь? – осторожно спросил Кейт, вглядываясь в полумрак. Он различил в углу у окна чей-то силуэт и, приглядевшись, узнал, кто это.

– Дороти, это ты?

Ответа не последовало. Кейт завернул кран, поставил чашку на раковину, подошел и сел рядом с Дороти.

Его глаза успели попривыкнуть к темноте, и он видел, что косметика у нее растеклась, оставив матовые полоски на темной коже, и вообще вид у Дороти самый несчастный. Он подвинулся поближе.

– Тебя весь день не было. Как прошла презентация?

– Отвратительно! – выпалила Дороти, и голос у нее сорвался. Кейт увидел, что она не только несчастна, но и очень зла. – Ты знаешь, к чему все это было? Зачем они позвали меня на презентацию? Для политкорректности! Президент компании «Нэйчурел лукс» – афроамериканка! А в «Пи-ди-кью» среди руководителей творческих групп нет ни одной женщины-афроамериканки! Вот они и сделали вид, что я им нужна на презентации. А я на самом деле ничего и не делала, только сидела и кивала, как дура. Нет, они слушали, когда мне удавалось что-то вставить, но на самом деле им было все равно! Показуха чистой воды! Чтобы эта баба подумала, что у них все политкорректно! Она ведь не знает, что я просто практикантка. Ненавижу их всех! Ненавижу это место!

– Ну-у, – протянул Кейт, – Майер ведь нас предупреждал, что рекламный бизнес – дело жестокое и порядки тут крысиные.

– И вообще меня сюда взяли только для политкорректности! – всхлипнула Дороти и полезла в сумочку. Кейт протянул ей свой платок. Она поколебалась, но взяла и принялась вытирать глаза и нос.

– Ничего подобного, – твердо возразил Кейт. – Ты талантливая. Вот скажи, сколько собеседований ты прошла, прежде чем попасть сюда? Столько же, сколько и я, верно? И образование у тебя точно такое же, и все прочее. Когда тебя возьмут на работу в конце года...

– Щас! – с горечью фыркнула Дороти. Кейт погрозил ей пальцем:

– Не перебивай, когда тебе делают комплименты! Так вот, когда тебя возьмут на работу, ты можешь устроить так, чтобы все изменилось. Ты добьешься, чтобы клиенты стремились работать именно с тобой.

– Ты просто не знаешь, каково это! – сказала Дороти и отвернулась к окну. Наступил вечер, и повсюду в городе зажигались огни, красные, белые и янтарно-золотистые точки.

Кейт немного поразмыслил и усмехнулся:

– Ты удивишься, но я знаю! Большинство моих друзей...

– Если ты скажешь, что большинство твоих друзей негры, я тебя убью!

– Да нет, чернокожих среди моих друзей не так уж много. Я собирался сказать, что большинство моих друзей – эльфы, – сказал Кейт. Дороти недоверчиво отмахнулась, однако слушала внимательно, и ее напряженное лицо мало-помалу стало разглаживаться. – Знаешь, каково быть единственным Громадиной в толпе эльфов? Иногда приходится нелегко, особенно когда они вдруг примутся говорить на своем языке, однако же мы столькому учимся друг у друга! Хотя, конечно, иногда я чувствую себя чужаком – я ведь не знаю многого, что для них само собой разумеется.

– Ну да, это понятно. – Гнев Дороти совсем улегся. – Странный ты человек, Кейт!

– Тем живем! – усмехнулся он.

Тут в комнату заглянул Майер, его темный силуэт был виден на фоне дверного проема.

– В чем дело, ребята? – спросил он. Майер подошел и сел за стол напротив них, облокотившись и наклонившись в их сторону. – Ну-ка, расскажите папочке!

Дороти снова отвернулась к окну, предоставив Кейту объяснить, что случилось. Слушая, Майер все сильнее хмурился, и губы его сжимались в ниточку.

– Я с этим разберусь, – сказал он. Голос его был спокойным, но, судя по тому, с каким нажимом Пол это произнес, он здорово рассердился. – Черт возьми, им не положено втягивать студентов в эти игры!

– А почему? Чтобы вы могли спокойно приписывать все наши идеи себе, да? – вызывающе осведомилась Дороти.

Майер ответил ей на удивление спокойным взглядом.

– Дороти. Мисс Карвер. Я всегда говорю вам, когда заимствую ваши идеи, а когда нет, и всегда объясняю, почему именно. Я забочусь о ваших интересах, хотя сейчас вы мне, возможно, не поверите. Вы хотите испытать волшебное чувство, когда клиент выбирает именно вашу идею? Если не хотите – так и скажите. Я не стану предлагать ваши идеи. Я вам говорил, что многие против того, чтобы учитывать предложения практикантов. Вам это известно, и вы дали согласие на то, чтобы они использовались в проектах без упоминания имен. Если вы передумали – это ваше право. Мне все равно. У меня своих идей хватает, и у моих подчиненных тоже. В ваших идеях я не нуждаюсь. Я просто оказывал вам услугу. Вы вообще не обязаны предлагать свои идеи. Вы можете просто продолжать учиться у меня, посещая занятия. На вашу оценку это не повлияет, потому что мне, по большому счету, по барабану. Хотите верьте, хотите нет, дело ваше. Дороти опустила глаза.

– Извини, Пол, – смутилась она. – Случайно вырвалось. У меня просто такое ощущение, что меня поимели. Грязно использовали.

Майер добродушно кивнул и уселся в кресло.

– Я тоже должен извиниться, Дороти, – сказал он. – Я с этими чертями всю жизнь работаю, должен бы знать; и все-таки временами они застают врасплох даже меня. Вот как сегодня. Это я виноват, что позволил Дугу тебя использовать. И я буду вставлять ваши имена в проекты каждый раз, как удастся, но вы же тоже должны понимать, что это не всегда возможно. Нельзя допустить, чтобы у клиента создалось впечатление, будто мы недостаточно компетентны. Ладно, давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Ты побывала на предварительной встрече клиента с творческой группой. Это, можно сказать, решающий момент для их взаимоотношений. Ты вынесла оттуда что-нибудь полезное для себя?

Дороти посмотрела на него озадаченно. Ее опухшие глаза мало-помалу прояснялись.

– Ну, в общем, да. Я чувствовала, как они нащупывают, чего она хочет. Это было не так-то просто. У клиентки уже был какой-то свой образ, и все, что ей предлагали, с этим образом не совпадало. Было довольно тяжело. К тому же она не способна увидеть в грубых набросках то, что из них может вырасти в результате. Ей нужны готовые макеты.

– Толковая мысль. А они рассчитали, сколько она может потратить на рекламу?

– Угу. Я так думаю, что немного. Поэтому ей нужна не просто реклама, а акция, заранее ориентированная на определенную аудиторию. Значит, нам предстоит выяснить, кто станет покупать ее продукцию и как до этих людей достучаться. Мы успели поработать в отделе исследований, и я знаю, во что могут обойтись некоторые виды рекламы, поэтому я примерно представляю, что она получит за свои деньги.

Майер одобрительно кивал.

– И насколько они окупятся, благодаря удачным находкам дизайнеров и удачному размещению рекламы. Да, это непросто, но ты уже начинаешь понимать, с чего начинается рекламная кампания. Вот видишь? Опыт никогда не бывает лишним. Ну как, полегчало тебе?

Дороти посмотрела на Пола с благодарностью:

– Полегчало...

– Вот и замечательно. – Майер взглянул на часы. В блестящем циферблате отразились красные и желтые огоньки из окна. – Ладно, ребята, я побежал. До завтра.

Он встал, дружески хлопнул Кейта по плечу и вышел.

– Славный парень этот Пол, – сказал Кейт, когда дверь за ним закрылась.

– Да, славный, – согласилась Дороти. – И ты тоже. Спасибо, что посидел со мной. Скажи, а почему ты стараешься мне помочь? Мы ведь конкуренты. Если кто-то из нас выиграет, другой проиграет, сам знаешь.

– Ну подумаешь, не получу я эту работу! – беспечно сказал Кейт. – Как-нибудь перебьюсь. Я не боюсь проигрывать. У нас масса других вариантов. Слушай, не хочешь перекусить, а? Я все равно опоздал на свою электричку, так что мне лучше поужинать здесь.

– Пошли! – сказала Дороти. Щеки ее снова заблестели, как обычно, и на губах появилась улыбка. – Только подожди, я сперва умоюсь. А то я небось страшнее атомной войны!

«Петля», деловой район Чикаго, по вечерам быстро пустеет. Большинство забегаловок, где обычно обедали практиканты, уже закрылись. Кейту с Дороти пришлось забраться на самый верх торгового центра. Они сидели у окна и смотрели сверху на город. Полосы красных огоньков – это автомагистрали с потоками машин, едущих в пригороды. Река, змеящаяся среди небоскребов, поблескивает отражением закатного неба. Над горизонтом, на западе и юго-западе, виднелись крошечные самолетики – вечерние рейсы из аэропортов «О'Хейр» и «Мидуэй». Замысловатый узор из цепочек желтых, как сера, фонарей – улицы к северу от Петли. Кейт и Дороти сидели в дружелюбном молчании, пока им не принесли ужин.

– Прав был Пол, – призналась наконец Дороти. Проглотив несколько кусков, она вновь сделалась самой собой: энергичной и уверенной. – Эта практика пошла мне на пользу. И работа мне нравится куда больше, чем я думала.

– И мне тоже, – сказал Кейт, – Знаешь, я прежде никогда не задумывался, кто и как пишет рекламные объявления и все такое. Мне казалось, будто реклама появляется сама собой. А теперь я хожу и невольно подбираю слоганы для всего, что вижу. Вот, например: «Рекламные щиты „Балони“ – полный простор для самых великих замыслов!» Или, скажем, недавно я придумал рекламу для часов – только вряд ли она кому-то понадобится.

– Какую? – спросила Дороти.

– Ну, представь себе: огромные наручные часы, надетые на Пизанскую башню! И слоган: «Есть время и вдохновение!»

– Здорово! – рассмеялась Дороти. Смех у нее был очень приятный: низкий, грудной, похожий на мурлыканье. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Я и сама так делаю. Мне это нравится. Я рисую макеты рекламных роликов и всякие рекламные плакаты. У меня целые альбомы такой шушеры. – Тут она внезапно сделалась серьезной. – Я действительно хочу получить эту работу, Кейт, Это значит попасть сразу в большой бизнес, вместо того чтобы начинать в задрипанной фирмочке в каком-нибудь мелком городишке.

– Ну ладно, так и быть, – усмехнулся Кейт. – А когда я закончу колледж, можешь взять меня на работу.

– Ну да, хороший составитель рекламных объявлений мне не помешает! – сказала Дороти, глядя на Кейта свысока, с надменным видом, подобающим будущей работодательнице.

– А что, с твоими мозгами и моим обаянием мы можем далеко пойти! – шутливо продолжал Кейт. – Представляешь, какая карьера нам светит?

Сам он вполне представлял Дороти в кабинете руководителя творческой группы. Уж наверняка она сможет командовать людьми не хуже этого Дуга Констанса! Он представил ее с Азраи на руках, двое крепких мужчин держат ее за плечи... Да нет, это не Дороти, это Дола с ребенком на руках! Кейт потряс головой. Потом обернулся к окну.

За стеклом, над головой Дороти, кружила стайка духов. Один из них отделился и подлетел к самому окну, показывая, что видение принадлежит ему. Долу с ребенком выводят из большого грузовика с цистерной и ведут в кирпичное здание двое мужчин. Лица мужчин были видны неотчетливо. Кейт попытался продолжать разговор, пока не заметил, что Дороти смотрит на него как-то странно. Он сообразил, что мелет чушь. Кейт улыбнулся, задал ей какой-то вопрос, что-то об искусстве, он сам не понял, что именно. Духи метались из стороны в сторону. Очевидно, они были так же возбуждены, как и он сам. Они ее нашли! Они знают, где находятся дети!

– Что случилось? – спросила Дороти. Кейт сперва побелел как мел, потом покраснел как рак.

– Так, вспомнил об одном важном деле. – Кейт отодвинул стул, встал, схватил счет. Он ужасно боялся, что Дороти обернется и увидит то, что видит он. – Мне надо срочно бежать. Извини, пожалуйста. До понедельника!

Перебросив пиджак через руку, он выскочил из ресторана, остановившись только затем, чтобы бросить на стойку счет и несколько купюр. Удивленная Дороти пожала плечами и снова взялась за ужин, о котором оба они забыли, начав строить воздушные замки. Что ж, по крайней мере, он повел себя как джентльмен. Не просто сбежал, а придумал достойное оправдание. Однако почему он так заторопился?

– Может, у меня изо рта дурно пахнет? – гадала девушка. А закатное небо между тем было чудесное. Дороти решила, что непременно надо его нарисовать, когда она поужинает.

А четыре духа, парившие за окном, отплыли от здания и разлетелись в четыре стороны. Их полупрозрачные хвосты прощально развевались, их видения были полны закатом.

 

Глава 11

– Мне все это не нравится, и плевать мне, кто это услышит! – угрюмо повторял Пилтон. Он сидел на оранжевом стуле, поставив локти на колени, и смотрел в пол. – Мне не положено работать по субботам! Я в другой смене!

– Можно подумать, мне очень нравится тут торчать! – отозвалась Дола, не оборачиваясь. – Если бы нас тут не было, то и тебе не пришлось бы.

Она пеленала Азраи, а той вдруг приспичило изобразить танец живота. Малышка никак не желала лежать спокойно, но, стоило ее попке соскользнуть с пеленки на холодный стол, она издала протестующий вопль. Дола ухватила ножки Азраи и проворно спеленала ее, прежде чем малышка снова принялась крутиться.

– Да знаю, знаю, – вздохнул Пилтон. – Но что делать-то? Отпустить вас нельзя, Хозяйка не разрешает.

– Но почему?! – возмутилась Дола. Она одним движением закутала малышку в одеяльце и уселась с ней на пол, на спальник. Азраи уже соглашалась пить детское питание из бутылочки, не видя над собой иллюзорного лица матери. И на том спасибо. Дола взяла подогретую бутылочку из кувшина от кофеварки, попробовала ее и протянула соску Азраи. Та принялась жадно есть.

– Не знаю. И не спрашивай. Не могу тебе сказать.

– Ты здесь и в воскресенье сидеть будешь! – многозначительно предупредила Дола.

– Черт бы все это побрал! – выругался Пилтон, взмахнув руками. – Ну, теперь-то уж что поделаешь. Кстати, я тебе на обед принес яичного салата. И вот еще морковные котлеты, и кусок кекса.

Дола кивнула. Она склонилась над Азраи. Малышка сосала, радостно причмокивая.

– Мне скучно! – заявила Дола. – Дома у меня есть игрушки, игры всякие, домашняя работа, друзья...

Пилтон выпрямился:

– Ну хочешь, поиграем? Только во что?

Маленькая эльфийка не выдержала. Заточение, неудобство, невозможность постирать одежду – переодеться-то не во что, – этот дурацкий спальный мешок, который пахнет так, словно в него много раз писались, а потом выстирали в апельсиновом соке, да еще эти глупые тюремщики... Она разрыдалась.

– Я домой хочу!

Пилтон упал на колени рядом с ней.

– Ну-ну, маленькая, не надо плакать! Пожалуйста! Я просто не знаю, что придумать, чтобы ты не грустила!

– Чего-чего ей надо? – переспросила Мона Гилбрет. – Набор для рукоделия? Еще не хватало! Нет и нет. У меня тут не детская. Передай ей, что, если не уймется, я их обеих запру в пустой цистерне.

– Не могу, мэм! – возразил Пилтон. – Что скажут на это ее родственники?

Мона побелела. Опять этот X. Дойль!

– Ладно, так и быть. Но смотри, не разбрасывайся деньгами! Я все равно собираюсь от них избавиться в самое ближайшее время.

Она открыла ящик стола и вытащила металлическую шкатулку, где хранила наличность. Хмурясь, отсчитала десять долларов. У нее каждый грош на счету, а тут...

– Все, что сверх этого, – за твой счет! – предупредила она. – Я не собираюсь оплачивать их развлечения. В конце концов, не я ее сюда притащила.

Пилтон с радостью взял деньги, пошел в ближайший магазин и купил там набор для вышивания: нитки, иголки, ткань и пяльцы. Пилтон питал суеверную уверенность, что, если он сумеет порадовать волшебное дитя, это подарит ему удачу. Что бы там ни говорили госпожа Гилбрет и Джейк, а Грант точно знал, что девочка волшебная. Он это своими глазами видел. И если ему удастся завоевать ее расположение и уговорить благословить его, удача не покинет его до конца жизни. А может быть, она даже пригласит его к себе, в страну фей... Если так подумать, странно все-таки, что прямо тут, в Иллинойсе, водятся настоящие эльфы. Откуда им тут взяться? Ведь в здешних местах десять тысяч лет жили одни индейцы, белые поселились тут всего лет двести тому назад... А, ладно. Этот вопрос – не из тех, что стоит задавать эльфам, если хочешь сохранить их доброе расположение.

* * *

Тай смотрел на «Летучую радугу», не скрывая отвращения. Он с трудом заставил себя выйти из машины и вместе с Холлом и Кей-том подойти к огромному вытянутому шару.

– Это противоестественно! – ныл он. – Не нравится мне эта идея: летать по небу с большим шелковым платком над головой! Вот порвется он, и все мы рухнем или будем носиться по небу, пока воздух не кончится! Кейт, ты уверен, что без этого никак не обойтись?

– Если хочешь участвовать в поисках вместе с нами, то без этого никак, – терпеливо ответил Кейт. – Духи не могут спуститься сюда, вниз. Так что, если нам нужна их помощь, придется нам самим подняться к ним наверх. Брось переживать, это прикольно!

Он нарочно попросил, чтобы помощники Фрэнка помогли надуть шар и ушли. Кейт объяснил, что хочет сделать коллаж, и ему нужно, чтобы шар находился посреди чистого поля.

Чтобы шар поднялся в воздух, достаточно было отстегнуть несколько зажимов, удерживающих канаты, привязанные к стальным крюкам, вколоченным в землю. Техники помахали Кейту из кабины грузовика, показывая, что все готово. Кейт в ответ помахал фотоаппаратом. Водитель грузовика завел мотор и включил фары, показывая, что они готовы следовать за шаром. Тай замедлил шаг.

– Ну что, остаешься? Ладно, без тебя полетим.

– Нет уж! Я лучше с вами, – заявил Тай, скрестив руки на груди и стараясь не показывать, как он нервничает.

– А, это и есть твои друзья? – Фрэнк улыбнулся маленьким спутникам Кейта. – Привет, ребята! – сказал он. Потом вздрогнул и уставился на эльфов с чем-то вроде священного ужаса.

– Кто это? Эти уши...

Ладно, тот, светловолосый, еще мог бы сойти за мальчика с накладными ушами, но у этого, с серебристыми волосами, росла борода, которая уж никак не могла быть накладной!

Кейт посмотрел на пилота как ни в чем не бывало:

– Разве я не говорил, что воздушные духи – не первые сверхъестественные существа, с которыми я встретился?

– Сверхъестественные?! – переспросил Фрэнк. Кейт усмехнулся.

– Не слушайте этого придурка. Мы не более сверхъестественные, чем он сам. – Холл гневно взглянул на Кейта. Он подошел к шару и протянул руку ошеломленному пилоту. – Меня зовут Холл. А это Тай. Это наших детей вы обещали помочь искать, и мы вам чрезвычайно признательны.

Фрэнк пожал своей лапищей маленькую руку Холла так осторожно, словно сжимал чашку тонкого фарфора.

– Ну, это, здравствуйте... А разве о них не полагается сообщить в ВВС, или кто там у нас занимается инопланетянами? – спросил он у Кейта. Эльфы заметно встревожились, и Кейт поспешил объяснить:

– Никакие они не инопланетяне, Фрэнк. Они хотят, чтобы о них никто не знал, и это их право. Я знаю, ты умеешь хранить тайну, потому они мне и разрешили рассказать тебе о них.

– Ну, в общем да, ты прав. Извините. – Пилот виновато и изумленно посмотрел сверху вниз на Холла.

– Да ничего, все в порядке, – улыбнулся Холл. – Ну что, полетели?

Кейт помог эльфам забраться в корзину. «Радуга», подергивающаяся на легком ветру, казалось, торопилась отправиться в полет. Фрэнк кивнул, Кейт нажал на педаль, отпускающую канаты, и принялся щелкать фотоаппаратом – единственно затем, чтобы поддержать легенду, рассказанную помощникам Фрэнка.

Шар поднимался без рывков, абсолютно плавно, куда мягче, чем в предыдущие разы. Единственное, что ощущалось, – это слабая вибрация, создаваемая горелками. Холл с Таем как зачарованные следили за тем, как земля уходит вниз.

– Все равно как по телевизору, – заметил Тай. – Камера отъезжает, чтобы создать чувство перспективы... Эй, это что, дом? – Он указал на красную крышу дальнего сарая. – Настоящий?

– Угу. – Кейт посмотрел в ту сторону. – Мы уже примерно в шестистах футах над землей. Самая подходящая для нас высота.

– Шестьсот футов! – ахнул Тай и отшатнулся от края. – Я-то думал, мы взлетим футов на тридцать-сорок, только чтобы за деревья не цепляться!

Он опустился на дно корзины, обхватил голову руками и застонал. Холл поморщился.

– Оставь его в покое, – сказал он Кейту. – Мы привыкли жить поближе к земле, – объяснил он Фрэнку, который выглядел озабоченным. – Мы даже по деревьям почти не лазим.

Шар поднимался все выше. Кейт одним глазком поглядывал на альтиметр. «Радуга» попала в поток северо-восточного ветра, и ее понесло как раз в том направлении, где, по словам Холла, должны были находиться девочки. Кейт вглядывался в даль, пытаясь распознать знакомые детали пейзажа.

– Ну, и где же он? – с нетерпением спросил Фрэнк, когда они достигли высоты в пять тысяч футов. – Сейчас тепло, так что я и на пятнадцать тысяч подняться могу, если что.

– Не надо, пожалуйста! – взмолился Тай со дна корзины.

Кейт улыбнулся пилоту:

– А я-то думал, что тебе расхотелось встречаться со сверхъестественными существами! – поддразнил он.

Фрэнк расправил свои тощие, жилистые плечи.

– Ну, раз уж они тут живут, надо же познакомиться с ними поближе!

– Если ты все это не выдумал, – сказал Холл Кейту.

– Мы их оба видели, скажи, Фрэнк? – ответил Кейт, и пилот кивнул. – Они должны прилететь, честное слово.

– Пусть хоть дракон прилетит, мне уже все равно! – простонал Тай, скорчившийся у них под ногами. – Лишь бы он мне помог отыскать дочку!

Тут их беседу прервало видение восхода. Холл вздрогнул и уставился на Кейта:

– Что это мне в голову лезет?

– Это они и есть, – объяснил Кейт и принялся озираться в поисках своих новых знакомых. Голубовато-белые хвосты духа описали петлю вокруг корзины, и наконец полупрозрачная фигурка зависла на уровне их голов.

– Вот он! – сказал Кейт, указывая на духа. – Холл, Тай, посмотрите!

Тай вскинул голову, мельком глянул на существо цвета снятого молока, которое дружески подмигнуло ему, и снова закрыл лицо руками.

– Эти существа – они здешние, – сказал Тай. – А я хочу только одного: вернуться обратно на землю. Мне в воздухе не место.

Холл же затаил дыхание. Некоторое время они с духом смотрели друг на друга. Наконец молодой эльф нарушил молчание громким вздохом, обернулся к Кейту и посмотрел на него снизу вверх:

– Ладно, старина. Я должен перед тобой извиниться. Если кто и способен отыскать в стратосфере сказочных существ, то это наверняка ты.

Дух явно понял, что над Кейтом подшучивают, и решил заступиться за него. Он ответил Холлу отчетливым видением Мауры, сталкивающей Холла в ручей. Эльф с размаху приземлился на задницу в илистую воду. Кейт расхохотался. Холл покачал головой.

– Ладно, друг, ладно, я сдаюсь, – добродушно сказал он. – Вы все знаете и все видите. Мне очень жаль, Кейт Дойль, что твое удивительное открытие отходит на второй план перед необходимостью отыскать наших с Таем детей, однако же я в восхищении.

– Спасибо, – ухмыльнулся Кейт. – Я пощажу тебя и не стану говорить: «Вот видишь, а ты не верил!» Научные дискуссии можно отложить на потом.

Он достал фотоаппарат и показал его духу.

– Можно тебя сфотографировать? – спросил он. – Мне хотелось бы, чтобы другие люди тоже знали, что ты существуешь.

«Ты оторвешь от меня кусок и положишь в эту коробочку?» – испугался дух. Перед их мысленными взорами встал этот же дух, но уменьшившийся и очень несчастный.

– Да нет, отрывать ничего не понадобится, – поспешно утешил его Кейт. – Просто твое отражение пройдет через вот эту линзу и отпечатается на чем-то вроде светочувствительной бумаги. Это не страшно, честное слово!

Воздушное создание приблизилось, робко обследовало фотоаппарат, и наконец мысленный образ порозовел. «Ладно, так и быть». Оно отлетело назад. Кейт обратил внимание, что дух пользуется хвостом как рулем.

– Только он шумит, – предупредил Кейт. «Ладно». Дух застыл на месте, но заметно было, что он нервничает: его конечности трепетали, как флажок на ветру. Кейт нажал на спуск, перемотал пленку и сделал еще один снимок. «Совсем не больно!» – удивленно сообщил ему дух.

И тут, словно по сигналу, вокруг начали собираться другие крылатые духи. И вот уже все пространство вокруг шара оказалось заполнено трепещущими крыльями. И все духи посылали образы рассвета, приветствуя своих друзей и воздухоплавателей в корзине. Кейт непрерывно щелкал фотоаппаратом. Он просил духов то собраться в группы, то проплыть рядом с одним из Народа, чтобы дать представление о масштабе. Некоторые из духов были такого же роста, как их первый знакомец. Другие – такие крохотные, что могли бы пролезть в объектив фотоаппарата, не будь там линзы. Один был величиной с сам воздушный шар. Из мерцающей массы, похожей на облако, выглядывали то крыло, то глаз, а целиком воздухоплаватели его так и не разглядели. Он походил на добродушный ураган, подплывший поближе, чтобы разглядеть шар. Остальные существа представляли собой нечто среднее между самым большим и самыми маленькими. Фрэнк не сводил с них глаз, однако же горелкой управлять не забывал. Холл озирался вокруг в полном восторге.

– Мастер будет так рад этим снимкам! – вздохнул он. – Надеюсь, у нас потом будет возможность познакомиться с этим добрым народом поближе. Но как же мы будем искать? Нас поведет кто-то из них?

Духи торопливо посовещались – Кейт воспринял это совещание как нагромождение пересекающихся образов. И большинство полупрозрачных существ унеслись прочь, попрощавшись многочисленными видениями заката. Остались только Кейтов приятель, еще один дух побольше, который важно направился вперед, и несколько совсем маленьких.

Чтобы иметь возможность последовать за духом, Фрэнк поднялся выше и поймал северный ветер.

– Баллоны полные, денек славный, погода прохладная – лететь можно долго, – сказал пилот.

– Ну, тогда начнем, – сказал Холл.

Кейт краем мысли зацепил тот момент, когда оба эльфа объединили усилия и принялись искать детей. Их мысли тянулись все дальше, точно чувствительные побеги, ощупывающие каждый камушек – с той разницей, что они вели поиск не на материальном, а на ментальном уровне. Кейт попытался присоединиться

[В исходном скане пропущена часть текста.]

но владелица нарочно позаботилась о том, чтобы я сюда не дошел.

Он перегнулся через край корзины и принялся фотографировать.

– Ну и вонища! – пожаловался Тай. – У меня от одного запаха чесотка начинается.

И тут внезапно отвращение на лице Холла сменилось радостью.

– Они там, внизу! – воскликнул он, схватив Фрэнка за локоть.

– Дети? – удивился Кейт. – На заводе?

– Да! Я почувствовал их, всего на минуту. Они живы и здоровы. Вот этот химический бульон как раз и преграждает путь нормальным чувствам. Полетели назад!

– Не могу! – вздохнул Фрэнк. – Мы можем лететь только туда, куда ветер дует.

Большой дух кружил вокруг шара, демонстрируя стремительным потоком образов свое возбуждение. Чаще всего повторялось видение маленькой девочки, которую ведут двое больших мужчин. Фрэнк помахал рукой перед глазами, пытаясь избавиться от назойливых видений.

– Прекрати! – сказал Кейт. – Ты мешаешь нам думать.

Видения тотчас же исчезли. Их проводник спустился пониже и завис у края корзины, виновато глядя на них огромными глазами. Они сейчас летели как раз над зданиями. Еще немного – и шар окажется за территорией завода.

Внезапно у Кейта появилась идея.

– Ну-ка, спустись! – распорядился он.

Фрэнк мысленно прикинул, что важнее: безопасность или спасение детей, решил, что дети все-таки важнее, коротко кивнул и дернул за веревку, раскрывающую отверстие на верхушке шара. Они услышали шум воздуха и увидели сквозь отверстие луч солнца. Шар стремительно пошел вниз. Дух взмахнул хвостом, перевернулся вниз головой и устремился следом. Кейт скрипнул зубами: земля стремительно неслась им навстречу, ветер свистел в ушах.

– Не-ет! – взвыл Тай, снова падая на дно корзины. – Ни за что больше на такую штуку не полезу!

Но тут они достигли неподвижных слоев воздуха ближе к земле, и пилот замедлил спуск. Корзина слегка дернулась, но все четверо крепко держались кто за что.

– Надолго занять их внимание мне не удастся, – сказал Фрэнк. – Но на какое-то время отвлеку. Предоставьте это мне. Грузовик ехал за нами. Уедете на нем. Понятно?

– Угу, – сказал Кейт и присел, готовясь к толчку. Холл тоже присел и вдобавок ухватился обеими руками за край корзины.

Дух развернулся и взмыл обратно в небо, оставив на прощание видение Холла, держащего на руках Азраи, и Тая, обнимающего Долу.

– Видимо, это пожелание удачи, – сказал Кейт. Он увидел внизу людей, сбегающихся к шару. – Пригнитесь!

Он и двое эльфов спрятались за край корзины. Фрэнк посадил шар нарочито резко. Гондола ударилась, подпрыгнула, и ее поволокло по земле следом за шаром. Когда сдувающийся шар начал опадать на корзину, Фрэнк прошипел:

– Вылезайте!

Кейт перепрыгнул через край корзины и помог выбраться эльфам. Они, пригнувшись, побежали, прячась за шаром, в сторону здания. Подошедшие люди тем временем окружили Фрэнка.

– Что вы тут делаете? – осведомился здоровенный детина, явно охранник.

– Ух ты, какой красивый! – восхищался кто-то. – Эй, приятель, у тебя все в порядке? Помощь требуется?

Фрэнк достал сотовый.

– Все, все в порядке! Моя машина подъедет сюда с минуты на минуту. Не поможете управиться с этой штукой?

Он выпрыгнул из корзины и стал набирать номер своего помощника.

* * *

Наша троица обогнула угол одного из кирпичных зданий, стараясь, чтобы их не заметили из окон. Толпа, собравшаяся вокруг шара, осталась позади.

– Куда теперь? – прошептал Кейт.

– Не знаю, – ответил Холл. – Я снова потерял след. Но они, по всей видимости, в одном из ближайших зданий. Эти постройки не бесконечны. Надо разделиться и обойти их все.

– Эх, надо было внимательнее изучить расположение помещений завода, когда я тут был! – вздохнул Кейт, осматриваясь по сторонам. Место, где они укрылись, было с трех сторон окружено стенами: тупик. – Никогда бы не подумал, что они могут быть здесь! А то бы я освободил их еще несколько дней тому назад...

– Забудь об этом! – сказал Холл. – Гляди в оба и держи ухо востро!

А тем временем за углом Фрэнк объяснял своим добровольным помощникам, как правильно складывать и скатывать шар. Воздух, оставшийся внутри шара, мешал сделать это. Люди, смеясь, ловили полощущиеся края ткани и пытались притянуть их к земле. Они подзывали тех, кто только что выбежал из здания, и просили помочь.

– Он отвлекает их, – сказал Холл. – Пошли!

И Холл, пригнувшись, шмыгнул влево, подав Таю с Кейтом знак идти в другую сторону. Тай кивнул и побежал направо. Кейт некоторое время бежал за ним, потом свернул в узкий проход между двумя кирпичными зданиями.

 

Глава 12

Дола из своей темницы, расположенной в конце главного здания, услышала шум. Она подтащила пластиковый стул к отдушине и встала на него, пытаясь разглядеть, что происходит. Отдушина выходила в узкий проход между двумя зданиями. Люди там бегали и что-то кричали друг другу. Однако непохоже было, чтобы случилась какая-то беда, вроде пожара: голоса у них были скорее радостные. Значит, случилась какая-то приятная неожиданность. Дола прижалась щекой к стеклу и посмотрела вдоль здания. Ей удалось краем глаза разглядеть что-то яркое и цветное, полощущееся внизу. Обычно там было не видать ничего, кроме болотно-бурой глинистой почвы, на которой стоял завод. Разноцветная масса постепенно опадала и прижималась к земле. Дола никак не могла понять, что это за штука.

Азраи, спавшая у нее на руках, внезапно проснулась, как будто что-то ее разбудило. Дола и сама почувствовала мысленное прикосновение. Не физическое, а именно мысленное: так могла бы прикоснуться к ней мама, когда думала, что Дола спит. Да, прикосновение было знакомое. Но это не мама, это отец! Должно быть, он где-то рядом Это дурное место не позволяет чувствовать тех, кто находится далеко отсюда. Она чувствовала, как он приближается. Дола сперва обрадовалась: она подумала, что ее вот-вот спасут. Но тут ей сделалось очень страшно. Ведь это значит, что отец рискует собой ради нее! Его могут обнаружить и тоже схватить! Он тут никогда не бывал. Он не знает, что эти ужасные люди очень умны и будут стараться всячески помешать ему. Значит, надо быть готовой в любой момент вырваться и бежать вместе с ним, когда он придет. Дола принялась озираться в поисках чего-нибудь, чем можно разбить стекло.

Азраи задергалась и принялась недовольно брыкаться.

– Нет, маленькая, только не сейчас! – взмолилась Дола. – Ради всего святого, не надо сейчас плакать!

Она всей своей силой воли заставила малютку сдержать крик, который, как она чувствовала, поднимался внутри Азраи, будто тесто на дрожжах. На этот крик может прибежать Джейк или Тощий, а Дола не хотела, чтобы они были поблизости. Доле и самой хотелось заорать во все горло. Ах, только бы никогда их больше не видеть, никогда больше не сидеть в этой вонючей, холодной комнате! Спасение близко. Она это чувствовала.

В конце прохода, противоположном тому, куда бежали все люди, показался кто-то еще. Этот кто-то передвигался короткими перебежками, явно стараясь, чтобы его не заметили. Когда из-за угла показалась группа рабочих, фигурка метнулась к мусорным бакам и схоронилась за мешками с мусором. Когда они прошли, человек вылез и побежал дальше. Дола пригляделась. Нет, это не отец. Отец невысокий, широкоплечий, с серебристыми волосами и бородой, а этот был долговязый, худощавый, с волосами цвета осенних кленов. Кейт Дойль! Кейт пришел ей на помощь! Дола прикинула, что если разбить окно, она, пожалуй, сумеет протиснуться в него. У нее только один шанс вырваться на волю, и состоит он в том, чтобы опередить своих тюремщиков. Надо как-то задержать того, кто явится на звук бьющегося стекла. Дола спрыгнула со стула и положила младенца на кучу пеленок. Она обмотала руки спальником, чтобы защитить их от соприкосновения с металлом стола, и перегородила столом дверь кабинета. Ножки стола протестующе заскрежетали. Это не могло не привлечь их внимания... Значит, надо вдвойне позаботиться о том, чтобы выиграть время!

Используя всю магическую силу, какую осмелилась приложить, Дола увеличила притяжение металлической дверной рамы к косяку, заставив их срастись. Конечно, на холодном железе заклятие долго не протянет, но все-таки это поможет выиграть драгоценные мгновения. Она подхватила Азраи под мышку, а другой рукой схватила кофеварку. Взвесила ее на руке и решила, что кофеварка достаточно тяжелая.

Дола вскочила на стул. Кейт Дойль был уже почти напротив нее. Он крался, заглядывая в темные окна почти опустевшего офисного крыла. Дола замахнулась и ударила в стекло металлической подставкой кофеварки. Получилась дыра размером не больше головы Долы. Дола принялась выбивать оставшиеся в раме осколки стекла.

– Ке-ейт!

Вскинув голову на крик и звук бьющегося стекла, Кейт увидел Долу в узеньком оконце. Она размахивала какой-то пластиковой штуковиной. Рука у нее была окровавлена, лицо бледное, но она была жива-здорова.

– Дола!

– Скорей! – взмолилась девочка. Она оглянулась через плечо. Из глубины комнаты слышались крики, в дверь стучали. Дола бросила

– пластиковую штуковину – это оказалась кофеварка – и протянула Кейту сверток. Кейт бросился вперед, чтобы его взять.

– Эй, ты! – крикнул мужской голос. По проходу к Кейту бежал высокий, тощий человек, одетый, как и остальные, в комбинезон цвета хаки, с бумажным пакетом в руках. – Ты кто такой? Что ты тут делаешь?

Он бросил пакет на землю и побежал быстрее.

Кейт потянулся к Доле, но вынужден был отпрыгнуть назад. Он попытался обогнуть противника, но тот преградил ему путь. Дола отодвинулась назад и с ужасом смотрела, как Тощий ударил Кейта в голову. От первого удара Кейт увернулся, но второй пришелся прямо ему в ребра. У Кейта перехватило дыхание, и он отлетел к противоположной стене. Дола съежилась и прижала к себе Азраи. Упавший Кейт пнул противника в лодыжку, заставив его отскочить, и поднялся на ноги.

Внезапно из-за мусорных баков выскочил Тай. Он увидел дочку и просиял. Он ободряюще помахал ей, и Дола ощутила теплоту родительской близости – то, чего ей так не хватало все эти дни. Она наполнила ее душу, даря надежду. И Холл тоже был где-то поблизости. Она ощущала его присутствие, но самого его не видела.

– Открой эту чертову дверь!

Джейк попытался войти в комнату и обнаружил, что заклятие Долы его не пускает. Судя по приглушенным ударам, он вместе с кем-то еще намеревался высадить дверь. Дверь была не особенно прочная; еще пара секунд – и они будут здесь.

– Скорей! – воскликнула Дола. Тощий поймал Кейта Дойля в борцовский захват, предплечьем за горло, и теперь медленно сжимал хватку. Молодой человек уже побагровел. Он пытался освободиться, но ему это плохо удавалось: Тощий без труда уворачивался от его слабеющих пинков и тычков кулаками. Он прижал Кейта посильнее, тот захрипел и вцепился в руку противника, пытаясь сбросить захват.

Тай вскинул руки и явно наложил на Тощего какое-то заклятие.

– Выворачивайся! – крикнул он Кейту. – Теперь все получится!

Кейт набрал воздуху, насколько мог – и обмяк, сделав вид, что прекратил сопротивление. Удивленный Тощий ослабил хватку.

Дверь за спиной у Долы треснула. В пролом просунулась мясистая рука Джейка, потянулась к ручке, наткнулась на стол. Из коридора донесся взрыв брани, Дола услышала голос Хозяйки.

– Ломай, ломай! – кричала она.

Кейт изо всех сил рванулся вперед. Застигнутый врасплох, Тощий наклонился, что позволило Кейту твердо встать на ноги. Кейт пнул его в подъем ноги, потом развернулся и попытался перебросить Тощего через бедро. Однако у него ничего не вышло.

– Он прирос к месту! – прошипел Тай. – Вырвись и беги!

Кейт просветлел лицом, сжал руки в замок и локтем ударил Тощего под ребра. Рабочий согнулся в три погибели, и Кейт наконец вырвался на волю. Отчаянно размахивая руками, Тощий потянулся за ним, да так и повис в воздухе под противоестественным углом в 45 градусов. Его ноги словно приклеились к земле. Кейт хотел было еще разок ему врезать, но тут его окликнул Тай:

– Заклятия надолго не хватит! Скорей!

Кейт бросился к окну и протянул руку, чтобы помочь Доле выбраться. Она сунула ему в руки спеленутую малышку и собралась уже лезть в окно – но тут дверь в комнату наконец разлетелась в щепки, и через стол полез Джейк с топором. Дола невольно оглянулась – и потеряла на этом драгоценные доли секунды. Она уже успела высунуться в окно, когда Джейк ухватил ее за ворот туники и потащил назад.

– Уходите! – крикнула она остальным, чуть не плача от отчаяния. – Бегите же!

Кейт удивленно поднял взгляд, увидел в окне другие лица, и бросился бежать, прижимая к себе Азраи. Тай и Холл помчались следом.

– Это тот мальчишка, Дойль! – вскричала хозяйка. – Я так и знала, что он связан с этим X. Дойлем! Он мне солгал! Как они вообще попали сюда? – осведомилась она. – Куда смотрела охрана? Их должны были задержать в воротах!

Джейк только плечами пожал. Хозяйка опустилась на колени рядом с Долой.

– Смотри, у нее кровь идет!

Под резким тоном чувствовалась искренняя тревога за девочку, но Долу это не особенно утешило.

– Принеси аптечку. Живо! Женщина стиснула плечо Долы и слегка встряхнула девочку. Она придержала ее, чтобы Дола не ударилась, однако видно было, что она злится.

– Надеюсь, ты понимаешь, что теперь все стало гораздо сложнее? Спасибо тебе большое!

– Я не стану извиняться, – ответила Дола сквозь слезы: она была в таком отчаянии, что ей было не до того, чтобы сохранять лицо. – Я бы сделала это снова!

«Хоть бы они поскорей ушли!» – подумала она.

* * *

Кейт и остальные выскочили на дорожку, ведущую к воротам, в тот самый момент, как красный грузовичок въехал на территорию завода. Кейт свободной рукой схватился за ручку дверцы, распахнул ее и метнулся внутрь. Следом заскочили Тай с Холлом и вдвоем захлопнули дверцу. Люди, сидевшие в кузове грузовика, посмотрели на них с удивлением, кто-то застучал в стекло.

– В чем дело? – осведомился Мерфи, уворачиваясь от локтей Кейта.

– Поворачивай! – выдохнул Кейт. – Вывези нас отсюда!

Фрэнк оторвался от споров с охранниками и рабочими, которые как раз свернули шар в длинную разноцветную колбасу и запихивали его в чехол, и отчаянно замахал Мерфи: уезжайте, мол! И Мерфи решил не ждать дальнейших объяснений. Грузовичок описал широкую дугу, разметая гравий на площадке, и выехал обратно за ворота.

– Эй, а это кто такие? – спросил у Фрэнка один из охранников.

– Да просто любопытные. Если бы ты увидел в небе что-то большое и яркое, ты бы тоже решил приехать и посмотреть, что там такое, – ответил Фрэнк. – Им же интересно. Советую как-нибудь попробовать подняться на шаре. Цены разумные.

Фрэнк достал несколько рекламок из стопки, лежавшей под приборной панелью, и сунул их в руки ошалевшему охраннику.

* * *

Чужаки пытаются похитить его волшебное дитя! Пилтон отчаянно пытался оторвать от земли приросшие к ней ноги. Человек, разбивший окошко кабинета, ухитрился как-то сглазить его: он взял младенца и унес, а Пилтон, как ни старался, не мог до него дотянуться. Хорошо еще, что Джейк с госпожой Гилбрет успели схватить эльфиечку, прежде чем та тоже успела выбраться наружу. А не то – прощай, его удача!

Надо вернуть младенца! Пилтон, отчаянно взывая о помощи, сумел наконец вернуться в вертикальное положение, пытаясь оторвать от земли сперва один башмак, за ним второй. Но его как будто никто не слышал. И вдруг башмаки разом отлипли, и Пилтон, отчаянно молотя руками, потерял равновесие и рухнул наземь. Размышлять о том, как это вышло, было некогда: Пилтон вскочил на ноги и с криками понесся следом за похитителем и двумя мальчишками, что были с ним. И увидел, как они вскочили в красный грузовичок.

– Эй, ребята! – крикнул он толпе, что собралась вокруг воздухоплавателя и его хозяйства. – Лови их!

Но куда там! Грузовичок уже выскочил на дорогу и скрылся вдали, оставив за собой лишь облако пыли. Пилтон сник. Половина его удачи ускользнула...

Он уныло брел обратно к зданию, когда из него вышли госпожа Гилбрет с Джейком. Хозяйка была вся белая, ее аж трясло от гнева.

– Сбежали, – констатировал Пилтон, хотя это и так всем было ясно.

* * *

Грузовик катил по пустынному шоссе. Кейт крепко прижимал к груди сверток. Сверток шевелился, но пока помалкивал. Убедившись, что опасность миновала, Кейт немного расслабился, однако же не переставал поглядывать в зеркало заднего обзора.

– А Долу мы так и не вытащили! Жалость-то какая! – Тай гневно ударил кулаком по стеклу. Он только-только начинал приходить в себя после марафона по территории завода.

– Ну, по крайней мере она в порядке, – сказал Кейт.

– Ну да, и то хлеб, – согласился Тай, и мрачно обернулся к Кейту: – Что у тебя там?

Кейт повернулся к Холлу:

– Это, по-моему, твое.

Холл осознал, что они возвращаются не совсем с пустыми руками, и глаза у него заблестели. Кейт протянул ему малышку.

– Азраи! – выдохнул Холл, не веря своему счастью. – Наша отважная, героическая девочка воспользовалась шансом освободить хотя бы одну из них!

Он бережно принял у Кейта крохотный сверток и приподнял край одеяла, закрывающий личико дочки. Азраи тут же издала протестующий вопль.

– У-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Вопль был так пронзителен и силен, что сидевшие в кабине грузовика поневоле пригнулись.

– Боже мой! – сказал водитель, прочищая пальцем заложенное ухо. – Хороши легкие у вашей деточки! Во выдает!

– Как пробка из бутылки! – уважительно заметил Кейт. Азраи перевела дух и вновь разразилась рыданиями, от которых дрожали стенки кабины. – Ух ты! Надо же, сколько в ней накопилось! Небось, несколько дней собирала.

Лицо у Холла сделалось испуганным.

– Хорошо, что она вернулась к нам в добром здравии! – сказал он, хотя, похоже, сам не очень верил в то, что говорил. Потом одну за другой вытащил из-под нее руки. – Да она просто мокрая!

Кейт захохотал – отчасти от облегчения, отчасти оттого, что Холл и впрямь выглядел смешно. Прочие присоединились к нему. Холл сперва крепился, но под конец рассмеялся и он.

– Ну, это уже лучше. – Тай глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья. – Дола здорова и не утратила своей обычной сметливости. Однако ее мать будет недовольна, что мы не привезли и ее тоже.

– Мы ее вытащим! – пообещал Кейт. – Теперь уже скоро.

– И подумать только, что все это время она была совсем рядом с домом! – сказал Холл, укачивая малышку, пока она не замолчала. – То-то Маура обрадуется! Просто жду не дождусь.

* * *

Увидев дочку, Маура разрыдалась, но это были слезы радости. Весь Малый народ столпился в главном зале, желая поздравить счастливую мать. Они теснились вокруг Мауры, Тая, Холла и Кейта. Кто ворковал над младенцем, кто перебирал моментальные снимки, которые показывал Кейт.

– Ты герой! – благодарила Маура Кейта, прижимая Азраи к себе. Малышка, воссоединившись с матерью, радостно гугукала и пускала пузыри. Любящие тетушки и дядюшки норовили взять ее на ручки, но Маура никому ее не отдавала.

– Да я-то сам сделал не так уж и много, – скромно возразил Кейт. – Это ведь Фрэнк со своим воздушным шаром доставил нас туда и помог выбраться. К тому же я бы не смог забрать Азраи, если бы не Тай, который приклеил к земле того охранника.

– Все мы неплохо потрудились, – сказал Тай, улыбаясь Мауре, которая склонилась над малышкой и поцеловала ее в щечку. – Все мы герои.

– И не забудьте, мы многим обязаны нашим новым друзьям! – добавил Кейт.

– Просто удивительно, – заметил Мастер Эльф, вертя в руках фотографии. – Подумать только, мы ведь даже никогда не подозревали об их существовании! Хотя, раз вы утверждаете, что они не способны спускаться в наши слои атмосферы, а нам довольно трудно подняться к ним, установить контакт было весьма сложно.

– Они могут, если захотят, сделать так, чтобы их услышали, – заверил его Кейт. – Я постараюсь побольше разузнать о них, как только смогу.

– Надо бы праздник устроить, – предложил Данн.

– Нет, – возразила Маура. – Праздник мы устроим, когда снова соберемся все вместе.

Она подошла к Шиуван и ласково обняла ее.

– Ах, эта девчонка! – вздохнула Шиуван, промокая глаза уголком фартука. – Она наверняка думает, что все это – просто приключение!

– Это все ваше реформистское воспитание! – мрачно заметила Кева, бабка Тая и старшая сестра Холла.

– И что, они были прямо там, в самом сердце этого дома загрязнителей? – осведомился Курран. Глаза его прямо-таки пылали от гнева. – Эта женщина за все должна ответить!

Однако пока что представитель Моны Гилбрет желал высказаться от ее имени и предъявить свои претензии. Почти сразу после того, как спасатели с триумфом прибыли на ферму, раздался телефонный звонок. Человек на том конце провода был очень зол.

– Мы были готовы сотрудничать и уладить дело миром! – рявкнул он. – А вы все испортили!

– Чем? – осведомился Холл, снявший трубку. – Тем, что вернули домой младенца, который еще слишком мал, чтобы разлучаться с матерью? Это вы виноваты, что не вернули девочку сразу же. Однако мы готовы это простить.

Его собеседник взревел так, словно хотел докричаться до фермы без телефона. Холл отвел трубку подальше от уха.

– Ах, вот вы как заговорили? – прогремел Большой. – Ну, так слушайте! Здесь решаю я, а не вы! Раз на вас положиться нельзя, стало быть, все будет сделано по-моему и тогда, когда я сочту нужным.

И он шваркнул трубку так, что это было слышно на всю кухню.

– Они не могут нам помешать вернуть Долу! – воскликнул Кейт, с размаху ударив кулаком по ладони. – Тем более, мы теперь знаем, где она.

Мастер покачал головой:

– Если бы кто-то нашел что-то, что я хочу спрятать, я бы постарался тут же перепрятать эту вещь в другое место. И этот звонок, очевидно, служил своего рода предупреждением, что именно так они и поступят.

– О-о... – сказал Кейт. – А иначе бы они сказали: «Все, мы сдаемся, приезжайте и заберите ее»?

– Это чересчур просто, но в целом – да, – согласился Мастер, запрокинув голову и выпятив живот, как всегда, когда он читал лекцию. – Ее местонахождение – одна из козырных карт, которые они используют против нас с целью заставить нас поступать так, как выгодно им. А один из наших козырей – это что их хозяйке невыгодно ссориться с нами или делать что-то, что вынудит нас обратиться к властям. Удерживать похищенного ребенка куда проще, чем убирать разлитые отходы. Однако для обеих сторон ситуация патовая.

– Надо было оставить лазутчика, – заметил Айлмер. – Он бы нам сказал, куда ее повезут.

– В этом нет необходимости! – Кейт расплылся в улыбке до ушей. – Теперь мы знаем, как ее выследить. И у нас есть друзья в высоких сферах!

И он указал наверх.

* * *

Когда стемнело, все нехитрые пожитки Долы под личным присмотром Моны сгрузили в пикап Джейка. Туда же поместили запас еды и все необходимое для человека, который станет жить вместе с Долой. Роль охранника была предназначена Пилтону. Пусть постережет девчонку, пока Мона не разберется с ее дядюшкой. Держать пленницу в конторе было больше никак нельзя, тем более что противник проявил удивительную способность проворачивать сложные многоходовые комбинации и скрываться практически незамеченным. Может, он в коммандос служил?

Но там, куда Мона решила отослать девчонку, они ее уж точно не найдут! У Моны было по горло других дел, и она была только рада избавиться от непрошеной обузы. И так потратила на это почти целую неделю. Ее избирательной кампании это на пользу не пошло. Руководитель ее штаба уже звонил и жаловался, что она практически не появляется на публике. А как тут уедешь, когда в любой момент кто-то может обнаружить в пустом кабинете двух ребят? Надо было не тянуть целую неделю, а вывезти их отсюда сразу же.

Двое мужчин, как и в прошлый раз, отвели девочку к машине, усадили в кабину и сели сами, зажав ее с двух сторон. Дола посмотрела на них с отвращением. Уильямсон завел мотор и оставил его прогреваться. Мона подошла и заглянула в окно.

– Ты знаешь, куда ехать, – коротко сказала она.

Джейк молча кивнул, глядя вперед и положив руки на баранку. Тощий уставился на Хозяйку. На Долу ни тот ни другой внимания не обращали. Девочка снова почувствовала себя неодушевленным предметом. Устроить, что ли, скандал – хотя бы затем, чтобы эти люди вспомнили о том, что она тоже личность и ее не следует сбрасывать со счетов? Она окинула взглядом суровые, напряженные лица и решила, что лучше не стоит.

– Убедитесь, что вас никто не преследует. И позаботьтесь о том, чтобы она не запомнила дорогу, – туманно сказала Хозяйка. – Я не хочу новых набегов.

Она отвернулась и пошла прочь. Дола наморщила лоб. Что имела в виду эта Громадина? Но тут Джейк достал из кармана большой носовой платок, сложил его утлом, и все стало ясно. Они хотят завязать ей глаза, чтобы она не видела, куда они поедут! Как будто она может сообщить родным, где ее искать! Как будто ей это надо... Если бы эти Громадины только знали!

Джейк придвинулся к ней с тряпкой, как будто собирался показывать ей иллюзии, как делала сама Дола. Девочке сделалось противно, и она невольно отшатнулась.

– А ну не рыпайся! – буркнул Джейк. Тощий схватил ее сзади, зажав руки. Дола отчаянно замотала головой, не желая сдаваться. Но Джейк стремительно выбросил руку и поймал Долу за подбородок, вдавив щеки гигантскими большим и указательным пальцами. Он придвинул свою огромную рожу вплотную к ее лицу.

– Попробуй только снять платок – я тебя к бамперу привяжу! Поняла?

Испуганная Дола застыла. Она позволила Джейку завязать ей глаза. Он проделал это проворно и умело. Пилтон отпустил девочку, и она почувствовала, как тяжелый ремень стянул ей грудь. Пикап тронулся и покатил вперед. Дола сидела тихо. Там, где ткань прикасалась к коже, лицо у нее горело.

Какие ужасы поджидают ее там, куда едет машина? Может, они собираются запереть ее в цистерне, как грозилась Хозяйка? Или, хуже того, они отвезут ее в какую-то человеческую темницу, откуда ей уже никогда не выбраться? Но нет, Тай один раз ее уже нашел – найдет и снова и заберет ее домой.

Дола удивлялась, как отцу с Холлом удалось обнаружить ее на этом вонючем заводе. Сама она за пределами холодного офисного здания вообще ничего не чувствовала. Должно быть, это Кейт Дойль что-то придумал. Надо же, ведь он ее почти вытащил! У Долы ныло сердце при мысли, что она была так близка к свободе. Еще пара секунд – и она бы выбралась в то окно!

Дорога, прежде гладкая и ровная, сделалась тряской. Долу сильно мотало из стороны в сторону, невзирая на ремни безопасности, оттого, что она не видела приближающихся поворотов и не могла приготовиться к ним заранее. Джейк бранился себе под нос.

Пикап долго трясся по ухабам, потом резко свернул влево и остановился. Чьи-то руки вытащили Долу из кабины и поставили на землю, рядом с машиной, от которой несло жаром. Повязку с ее глаз наконец сняли.

Дола пригладила растрепавшиеся волосы и огляделась. Вокруг пахло зеленью и сыростью – приятный сюрприз после недели, проведенной на пыльном, безжизненном заводе. Они находились в чаще леса, и единственными источниками света здесь были луна и звезды. Во тьме вырисовывался черный силуэт с остроконечной верхушкой: дом. Приглядевшись, Дола увидела, что стены дома сложены из грубо отесанных бревен, а щели между ними заделаны чем-то серым, слабо светящимся в свете растущей луны. Джейк подошел к дому и сделался почти неразличимой тенью – Дола только по звону ключей угадала, что он отпирает дверь. Наконец дверь, скрипя, отворилась, и Джейк потянулся к выключателю. Потом обернулся и махнул Доле, чтобы шла в дом. Рука Тощего подтолкнула ее в спину. Дола повиновалась.

Девочка видела, что Тощему в этой обстановке неуютно, но ей самой тут сразу понравилось. В доме, пожалуй, было сыровато, но пахло правильно: деревом, камнем, водой, зеленью... Дола обошла комнату, прикасаясь к вещам. В одну из стен посередине был встроен огромный очаг, выложенный каменной плиткой и кафелем. Над каминной полкой уходила наверх толстенная труба. Над огнем был вмурован здоровенный крюк, явно чтобы подвешивать котел, сбоку обнаружилась железная дверца, за которой был специальный под для выпечки хлеба. Другой плиты нигде было не видать. Очевидно, обитатели домика именно тут и готовили. И точно: в нижней части стенного шкафчика рядом с очагом обнаружился небольшой холодильник. Над ним, в другом отделении шкафа, стояли чугунные сковороды и котлы, и еще несколько кастрюль и сковородок полегче, из алюминия. Тут же нашлись разномастные тарелки, чашки и столовые приборы. Хорошо бы ей позволили готовить! С тех пор как эльфы перебрались на ферму, им больше не приходилось беспокоиться о том, что работники библиотеки почуют запах дыма, и они могли спокойно готовить на открытом огне. И все, обладавшие кулинарными наклонностями, не уставали наслаждаться этим.

В большой комнате были еще три двери. За ближайшей из них обнаружилась туалетная комната вроде той, что была в кабинете, где держали Долу, только тут стояла еще белая эмалированная ванна со ржавыми подтеками. Две другие двери вели в спальни. А между ними была крохотная дверка, за которой находился шкафчик для метелок. Там же стояла швабра, ведро для мытья полов, лежала половая тряпка и совок для мусора. Дола провела пальцем по дверке. Мда-а... Ну и пылища! Если завтра будет хорошая погода, надо будет прибраться, и проветрить заодно. Заглянув в шкафчик поглубже, Дола обнаружила еще горизонтальную штангу – очевидно, для того чтобы вешать одежду, панель с электрическими пробками и пару крашеных колесиков величиной с ее ладонь. Джейк отодвинул Долу, покрутил оба колесика по часовой стрелке, потом зашел в туалет и отвернул там все краны и кран над маленькой раковиной рядом с очагом тоже. Из-под пола донеслись скрипы, скрежет, кряхтение, краны затряслись, и из них хлынула ржавая вода.

Мебель в большой комнате тоже была приятная: старая кушетка с протертой твидовой обивкой, по бокам два поцарапанных журнальных столика с лампами; глубокое мягкое кресло, старое, как Мастер; коврик, сделанный из бесконечной многоцветной спирали; и два стула с высокими прямыми спинками. Мебель вся была старинная, но явно прочная. Дола окинула ее опытным глазом дочки ремесленника. Отличная мебель, на совесть сделана: поменять обивку, и она еще столько же прослужит. Вот только коврик почистить не помешает.

Джейк с Тощим некоторое время наблюдали за тем, как Дола изучает обстановку, потом вышли на улицу за ее вещами. Джейк принес и поставил у очага тяжелую коробку с припасами. Тощий забросил в одну из спален ее спальник, в другую – пару одеял и постельное белье для себя. Очевидно, ему предстояло остаться тут при ней. Судя по тому, что он непрерывно бормотал что-то про себя и смотрел кисло, ему это было не по вкусу.

Он принес коробку с книжками и журналами для Долы и поставил ее у столика. Следом вошел Джейк с последней коробкой. Он коротко кивнул Тощему, достал из коробки дробовик, переломил его, чтобы убедиться, что внутри есть патрон, снова закрыл и протянул Тощему.

– Завтра заеду, проверю, как ты тут. – Джейк подчеркнуто не глядел на Долу и не упоминал о ней, будто ее тут и не было. Тощий кивнул в ответ, Джейк вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Дола с тревогой смотрела на ружье. Она еще никогда в жизни не видела оружия так близко. Ей сделалось не по себе. Эта вещь, предназначенная только для того, чтобы отнимать жизнь, не имела ауры – лишь холодное излучение стали. А вдруг ее, Долу, вовсе не собираются возвращать домой? Что если Джейк уехал затем, чтобы не стать свидетелем того, как ее убьют? Девочка затаила дыхание и настороженно наблюдала за тем, как человек разглядывает ружье.

Но, как только рев мотора замер вдали, Тощий поспешно запихал дробовик за кушетку. Дола облегченно вздохнула.

– Ни тебе телевизора, ни телефона, ни игровой приставки, ничего! И десять миль до ближайшего магазина! – жалобно воскликнул Тощий и плюхнулся в кресло. Из подушек столбом взвилась пыль. Он закашлялся. – Разве это жизнь?

– Ну, я по всем этим вещам тосковать не стану, – искренне сказала Дола. – А что это за место?

– Охотничий домик отца госпожи Гилбрет, – небрежно пояснил Тощий. – Она и сама сюда наезжает временами. Она из ружья белке в глаз попадает. – Он недовольно огляделся. – Ну что это за дом, голые стенки! И вообще, не люблю я ночевать в незнакомых местах. И еще звуки какие-то непонятные, аж дрожь берет...

– А мне тут нравится! – Дола огляделась вокруг, прикидывая, что тут можно сделать. Сейчас ей было не до того, чтобы держаться отчужденно: вокруг столько интересного! – Тут славно. И никаких зудящих и гудящих машин.

– Бр-р-р! – сказал Пилтон.

Из кранов к тому времени пошла наконец чистая вода. Пилтон завернул краны. В щель под дверью залетел прохладный по-осеннему ветер, пробежал по ногам, поднял маленький вихрь пыли на полу.

– Дует во все дыры! – возмутился Пилтон. – Не-ет, мне подавай такое место, чтобы можно было устроиться с комфортом, а не какую-то там хибару в глуши!

Снаружи донесся шорох и писк. Тощий вздрогнул, как ужаленный.

– Это еще что такое?

Дола, устроившаяся на коврике у очага, навострила уши. Слух у нее был куда тоньше, чем у человека, и она улавливала многое, чего он не слышал. В шорохе она различила хлопанье крылышек, в писке узнала голоса птенцов...

– Тут, на крыше, гнездо, – сказала она. – Вон с той стороны.

– Ну да, конечно! – поспешно сказал Тощий. – Я сразу так и понял. Бояться тут нечего, верно ведь?

На последнем слове его голос поднялся чуть ли не до визга.

– Тут хорошо, – сказала Дола успокаивающим тоном. «Ну надо же! – иронично подумала она. – Не хватает только, чтобы я принялась рассказывать ему сказки!»

– Угу... Ну, ты это, давай спать укладываться.

Тощий прошел в спальню, которую он предназначил для нее. Дола зашла за ним следом и остановилась у двери, наблюдая, как он стелит спальник поверх голого матраса и пытается взбить плоскую подушку. Потом Тощий порылся в бумажных пакетах, выудил оттуда ночник и воткнул его в стенную розетку рядом с кроватью. В теплом желтоватом свете лампы некрашеный кленовый пол казался янтарным.

– Вот, тут тебе будет удобно.

– Да, пожалуй. – Дола чуть заметно улыбнулась, чувствуя, как тихая ночь за стенами домика постепенно наполняет ее спокойствием и уверенностью. – А ночник можешь взять себе. Мне здесь и так неплохо. Природа кругом.

Тощий не заставил себя упрашивать. Он выдернул вилку ночника из розетки и направился к двери.

– Спасибо, – сказала Дола ему в спину. Она впервые за все время поблагодарила его, и Пилтон очень обрадовался.

– Да не за что! – сказал он. Постоял, словно хотел добавить что-то еще, потом передумал. – Мы с тобой тут неплохо уживемся. Ну, пока.

– Спокойной ночи, – ответила Дола. Тут за стеной заухала сова. Тощий побледнел, потом взял себя в руки и изобразил на лице подобие улыбки.

Среди ночи Дола встала в туалет. Проходя мимо спальни Тощего, она увидела, что из-под двери сочится свет ночника.

 

Глава 13

Мона Гилбрет вошла в «Пи-ди-кью» во всеоружии, гордо неся голову. Казалось, яркое чикагское солнце светит лишь для нее Люди на улице приостанавливались, увидев ее, и уважительно расступались, как перед какой-нибудь звездой. Мону узнавали. И это было чудесно!

Запись на телестудии прошла просто великолепно. Интервьюер держался почтительно и добросовестно давал высказаться всем женщинам-кандидатам, невзирая на их партийную принадлежность. Он подчеркнул тот факт, что Мона – уроженка Иллинойса, и напомнил, что в этом году их штат собирается послать в конгресс больше женщин-кандидатов, чем любой другой. Руководитель ее избирательной кампании остался очень доволен интервью и заверил Мону, что благодаря этому ее рейтинг должен сильно подняться. Хотя ее шансы и так были достаточно хорошими Неплохо для кампании, делающейся буквально на медные деньги. Моне выдали подробную распечатку интервью. Там было несколько удачных фраз, которые вполне можно будет использовать и в предвыборных лозунгах.

Вот еще бы пожертвований ей побольше... Но с этим у всех мелких кандидатов туго, особенно в такой сложный год, как теперь. Руководитель кампании намекнул, что неплохо было бы подбросить денег на оплату счетов. Но Мона сделала вид, что не поняла, а он не стал настаивать, сказав, что, в конце концов, кредиторы наверняка согласятся подождать до выборов, особенно если все завершится успешно. Мона знала, что этот человек надеется стать ее помощником в Вашингтоне. Ну а почему бы и нет? Он хороший организатор, умеет работать с людьми. Стенку лбом способен прошибить, если понадобится. Короче, вполне заслуживает того, чтобы войти в ее команду.

Накануне вечером позвонил Джейк и сообщил, что девчонка не упрямилась и вообще вела себя тихо. Оно и к лучшему. Конечно, рано или поздно придется от нее избавиться, но сперва надо добиться от X. Дойля обещания оставить ее завод в покое. И деньги бы на самом деле тоже не помешали... Мона вздохнула. Ладно, все это придется отложить до тех пор, пока она вернется домой.

Пол Майер встретил ее в вестибюле, отделанном серым мрамором, и лично взялся проводить в конференц-зал. Мона смотрела на него свысока, однако же одарила любезной улыбкой. Пока ехали в лифте, Майер сделал комплимент по поводу ее костюма, прически и туфель, безошибочным чутьем угадав то, чем она сегодня особенно гордилась. Да, свое дело он знает, этого не отнимешь. Не важно, насколько искренними были эти реверансы – главное, он еще раз заставил ее почувствовать себя неповторимой и неотразимой.

– Мы хотим показать вам, как размещается ваша реклама, – говорил Пол, шагая рядом с ней. – У меня там подробный график: на каких каналах, в каких передачах, что и как. Хотелось бы, конечно, большего, но мы и так выжимаем все возможное из отпущенных нам средств.

И этот о деньгах! Мона про себя застонала и аккуратно, но твердо осадила его:

– Давайте пока что освоим то, что у нас уже имеется, – мило улыбнулась она. – Быть может, поближе к выборам я добавлю еще.

– Может быть, – практично сказал Пол, – но имейте в виду, что вам приходится соревноваться с крутыми ребятами. Не стоит забывать, что в этом году еще и президентские выборы. Чем раньше вам удастся раскрутить свое имя – тем больше баксов вы сбережете потом. Вы же не хотите быть всего лишь одной из многих?

– Ну, вы наверняка сумеете сделать так, чтобы я выделялась из общей массы! – доверительно сказала Мона. Пол отворил ей дверь, она вошла – и застыла на пороге.

* * *

Кейт, поднявшийся вместе с остальными, чтобы приветствовать гостью, уставился на нее. Мона Гилбрет стояла в дверях, пялясь на него, точно кролик, попавший в луч фар. Очевидно, и сам Кейт выглядел не менее ошеломленным, чем она. Мысленно он обозвал себя идиотом. Ведь она же говорила, что приедет в понедельник! Он и сам приглашал ее приехать. Но теперь она не будет видеть в нем союзника – после того, как он на ее глазах похитил эльфийскую малышку!

Кейт едва не спросил, куда она дела Долу и зачем вообще похитила детей, но поспешно подавил этот порыв. Надо отвести ее в сторону и поговорить начистоту...

– Вот это мой последний набор практикантов! – Пол обвел рукой присутствующих. Наставник предложил гостье стул во главе стола. Однако Мона осталась стоять. Тогда он просто отошел от нее поближе к студентам. – Четыре самых блестящих молодых специалиста, когда-либо работавших в «Пи-ди-кью». Мне бы хотелось, чтобы они присутствовали при нашей с вами беседе – если вы, конечно, не возражаете. Дороти Скотт, Брендан Мартуик, Шон Лопес, Кейт Дойль.

Каждый из студентов по очереди кивнул.

– Здравствуйте. Очень приятно, – сказала госпожа Гилбрет. Голос ее поначалу дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Так значит, вы – очередная творческая группа Пола?

– Они как раз занимаются вашими заказами, госпожа Гилбрет, – сообщил Пол. – Они очень хотели встретиться с вами. Сейчас подойдут и остальные члены вашей команды. Мы планируем разработать за сегодняшний день обе части вашей кампании, как политическую, так и коммерческую. Мы не хотим терять времени, раз уж вы в кои-то веки заехали в наши края. Хотите кофе? Булочек?

– Почему бы и нет? – сказала Мона. На Кейта она старалась не смотреть. – С удовольствием.

– Я сбегаю! – тут же вызвался Кейт. Пол кивнул. Кейт выскочил за дверь и помчался в буфет.

* * *

Когда Кейт удалился, Мона вздохнула с облегчением. В конце концов, чего она так разволновалась? Она ведь знала, что парень связан не только с фермой «Дуплистое дерево», но и с «Пи-ди-кью». Ее участившийся пульс мало-помалу замедлялся. Вряд ли парень прямо посреди деловой встречи возьмет и заявит, что Мона похитила его сестренку, или кем там ему приходится эта девочка, и что теперь она требует выкуп за ее возвращение. Ну а вдруг он все-таки это сделает? Мона не понимала, как он вычислил, где находятся дети. Может, он связан с полицией? Или ее телефонная линия прослушивается? Может, он заметил какие-то следы пребывания детей, когда был на заводе, и организовал этот налет три дня спустя? От всех этих мыслей Моне сделалось не по себе. Но тут она спохватилась, что Пол и студенты наблюдают за ней, отмахнулась от нарастающей тревоги и принялась налаживать отношения со студентами, как и подобает опытному политическому деятелю.

Не то чтобы от этого могла быть какая-то реальная выгода: все ребята были не из ее избирательного округа. Однако же попрактиковаться никогда не повредит. Дороти сидела за столом. Время от времени она поглядывала на гостью и снова принималась рисовать что-то в своем альбоме. Мона немного понаблюдала за ней. Длинные, неопределенные линии внезапно соединились в нарисованный всего несколькими штрихами, но весьма удачный портрет, и Дороти принялась добавлять к нему подробности. Мона дождалась, пока Дороти вновь поднимет взгляд, и улыбнулась. Чернокожая девушка улыбнулась в ответ, приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, потом, видимо, передумала и промолчала. Мона снова улыбнулась, кивнула и оставила Дороти ради более перспективного знакомства. Она подошла к молодым людям, которые так и остались стоять рядом со своими стульями.

– Я так рад с вами познакомиться, госпожа Гилбрет! – воскликнул Брендан Мартуик, крепко пожимая ей руку обеими руками и заглядывая в глаза. У самого Брендана глаза были ярко-синие. Моне такие всегда нравились. – Я немало времени посвятил изучению вашего продукта. Надеюсь, мы сумеем сказать об удобрениях что-нибудь новое.

Девушка за столом сдавленно хихикнула, и Мона окончательно поняла, что от Дороти толку не добьешься. Она не любила, когда кто-то относился к ее продукции недостаточно серьезно. Моне и так приходится столько биться над тем, чтобы к ним относились серьезно.

– Буду с нетерпением ждать результатов.

– Шон Лопес, – представился второй юноша. Его рукопожатие было неуверенным и неуклюжим, однако улыбался он еще приятнее, чем Мартуик. Надо же, какой красавец – прямо вылитый Тайрон Пауэр []! – Мой отец-фермер выращивает пшеницу под Спрингфилдом. Он использует вашу продукцию.

– Мне очень приятно это слышать. – Мона была польщена. – Потом расскажете поподробнее, хорошо? А сейчас мне нужно обсудить одно дело.

Она кивнула молодым людям и отвела Майера в сторону.

– Этот парень... Кейт Дойль... Майер нахмурился:

– Что, с ним что-то не так? Я знаю, что вы встречались с ним на той неделе...

– Пол, мне не хочется, чтобы он работал с нами.

Пол удивленно вскинул брови:

– Отчего? Кейт – очень талантливый мальчик. Он все схватывает на лету, у него настоящий дар генерировать новые идеи. Он может принести немало пользы.

– Ну... Мне кажется... – Мона лихорадочно подыскивала объяснения, – мне кажется, он на стороне республиканцев, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Желание клиента – закон, – пожал плечами Пол.

Тут к ней подошел Брендан Мартуик с пачкой набросков.

– Госпожа Гилбрет, пока мы ждем, может быть, вам захочется посмотреть то, над чем мы работаем?

Майер отошел в сторону, давая Брендану возможность показать себя. Брендан принялся листать наброски. После каждого листа он поднимал голову и заглядывал в глаза клиентке. Мона одобрительно улыбалась. Ей нравился этот внимательный молодой человек с такими чудными синими глазами.

– Я знаю, использовать идеи практикантов, которые еще учатся в колледже, против традиций, – говорил Брендан, – но вы только представьте себе, что ваш образ ассоциируется с «Америкой Прекрасной» []! «Прекрасна широтой небес и золотом полей», на фоне поля спелой пшеницы появляется ваше лицо, и потом под ту же мелодию появляется слоган: «„Гилбрет фид энд фертилайзер“ – за здоровое будущее нации!» Тут вам и здоровье, и экология, и патриотизм. Представляете?

Мона представила – ей понравилось.

– Да! – воскликнула она. – Прекрасная идея! Именно то, что мне надо. Это вы придумали? Какой вы талантливый!

Брендан оглянулся в сторону стола, чтобы убедиться, что никто из товарищей его не слышит.

– Благодарю вас, мэм, – сказал он, удачно обходя вопрос о том, кто это придумал. – Я так и думал, что вам понравится.

– Да-да, мне очень нравится. Ассоциировать «Гилбрет фид» с «Америкой Прекрасной» – это очень символично.

Мона пристально посмотрела на молодого человека. Не взять ли его в союзники?

– Мне кажется, – продолжала она, – на этом поприще вас ждет большое будущее.

– Хотелось бы! – от души сказал Брендан. – «Пи-ди-кью» дает мне шанс показать себя. Надеюсь, мне это удастся.

– Я старый клиент этой компании, – сказала Мона. – Условия практики мне известны. Как по-вашему, вы можете рассчитывать получить работу?

Брендан невольно оглянулся на девушку за столом, потом на дверь. Очевидно, то ли Дороти Скотт, то ли этот Дойль-младший норовят перебежать ему дорожку...

– Так же, как и все, – ответил он наконец.

– Ну что ж, – сказала Мона, – слово клиента здесь кое-что да значит. Если ваша работа мне понравится, я могу настоять, чтобы место дали именно вам.

Брендан улыбнулся ей, его чудные глаза блеснули.

– Я не пожалею времени, чтобы угодить такой привлекательной клиентке, мэм.

– Уверена, что эта работа вам по душе, – сказала Мона. – Вот этот молодой человек, который только что вышел...

– Кейт? – переспросил Брендан и снова оглянулся, чтобы убедиться, что его восклицания никто не слышал.

– Да-да, Кейт. Кажется, он имеет шансы вас оттеснить?

– Да нет, с чего бы? – встопорщился Брендан.

– Если вы мне поможете, я могу позаботиться о том, чтобы его совсем сняли с дистанции...

– Буду только рад, – сказал Брендан вполголоса, не меняя, однако, любезного тона. – Вы знаете, он в последнее время совершенно не интересуется работой, не могу понять почему. Вы ведь понимаете, в нашем деле нет места рассеянности. Мы должны полностью посвящать себя работе, это в интересах нашего клиента!

Мона перестала слушать, что там бормочет Брендан. Его слова напомнили ей о девочке, запертой в лесной хижине, «сестренке» Кейта. Мона ощутила легкий укол совести, но отмахнулась от него. Она здесь затем, чтобы помочь достойно представить в рекламе ее продукцию и ее самое – в первую очередь ее самое – и защититься от Кейта и его дружков из «Дуплистого дерева». Нынешняя рекламная кампания слишком важна для нее. Нельзя допустить, чтобы экологически озабоченные «зеленые» все провалили. К тому же ей нужны деньги... – Я хочу, чтобы эта рекламная кампания подстегнула развитие моего бизнеса, – сказала Мона вслух, адресуясь к Полу и остальным. – Я одобрю все что угодно, лишь бы это помогло поднять мои доходы.

– О чем тут речь? Что я пропустил? – спросил, входя в конференц-зал, еще один человек. Он пожал Моне руку. Она помнила его по прошлому году: человека зовут Ларри Солансон, он будет вести ее проект. Очевидно, Ларри слышал ее последнюю фразу. – Кстати, о доходах – не могли бы вы немного увеличить свой бюджет в этом году? Цены на размещение всех видов рекламы растут. Телевизионные компании вообще как с цепи сорвались. Сами понимаете, выборы на носу, приходится бороться за место в прайм-таймах. Ваших избирателей не помешает удобрить. Пятнадцати тысяч долларов должно хватить.

У Моны упало сердце. Снова деньги! Ни слова о деньгах, особенно теперь, когда она не знает, не засадят ли ее в ближайшие полчаса в тюрьму. Куда делся этот Дойль? Может, за полицией побежал? Ее озабоченность, очевидно, отразилась на ее лице. Пол поцокал языком и помахал Ларри, чтобы тот заткнулся. Солансон виновато улыбнулся, извиняясь за бестактность. Он подвинул Моне стул.

– Простите, – дипломатично сказал он, – я просто хотел как лучше. Вечно забываю, что не все разделяют мой энтузиазм.

Тут распахнулась дверь и ввалился Кейт с картонным подносом, нагруженным булочками и кофейными чашками. На руке у него висел металлический кофейник. Кейт осторожно опустил кофейник на стол и высвободил руку так, чтобы не уронить ничего с подноса.

– Извините, что задержался. В буфете булочки кончились, пришлось сбегать в булочную.

Он направился было к Моне, собираясь предложить ей кофе, но Пол жестом приказал ему поставить все на стол и сесть. Кейт послушался и занял единственный свободный стул в комнате, на дальнем конце стола. Мона была рада, что он все-таки не привел полицию, однако он попытался приблизиться к ней, и это снова привело ее в нервное состояние.

– Хорошо. Угощайтесь, пожалуйста. Ну-с, – сказал Пол, когда в комнату вошли еще двое, мужчина и женщина, – теперь все в сборе. Госпожа Гилбрет, со Сьюзи Ловет, нашим штатным художником, вы уже знакомы, и с Джейкобом Фишем, членом вашей творческой группы, тоже.

Мона кивнула им, и Майер продолжал:

– Как вам кажется, не слишком ли тут тесновато? Быть может, стоит удалить отсюда моих студентов? Оставим кого-нибудь одного, чтобы он потом рассказал другим. Думаю, остальные ребята не обидятся.

Это была вежливая ложь. Места бы тут хватило на всех. Пол просто давал Моне возможность избавиться от Кейта. Практиканты переглянулись и пожали плечами: что ж тут поделаешь?

– Да, пусть останется кто-нибудь один. Один наблюдатель нас не стеснит, – сказала Мона. Студенты обрадовались: каждый, естественно, надеялся, что оставят его.

– В конце концов, избиратели есть избиратели!

Мона улыбнулась им всем, но ее взгляд дольше других задержался на Мартуике, который с энтузиазмом улыбнулся и кивнул. От взгляда Майера это не укрылось.

– Хорошо, Брендан, останься ты.

Кейт удивленно вытаращился и поднял руку.

– Нет-нет, – сказал Майер, – тут есть место только на одного. Не беспокойтесь, остальным тоже без дела сидеть не придется. Дороти, ты пойдешь помогать Кену Рэйто из художественного отдела рисовать первые эскизы для проекта «Мистер Дрожжи». Шон, наши фотографы делают студийные снимки шин «Данбар». Я как раз собирался тебе сказать. Они одобрили твою идею с «Мозгом» и теперь хотят поговорить с тобой.

Майер кивнул Лопесу, тот просиял, его большие темные глаза загорелись.

– Кейт, скоро сюда приедет Одри Сартер. Она очень настаивала, чтобы ты тоже присутствовал на встрече. Ступай, подожди ее в коридоре, ладно?

– Хорошо, Пол, – сказал рыжий парень и встал. Он улыбнулся на прощание сидящим за столом. Двое других тоже встали и попрощались. Когда дверь за ними закрылась, Мона Гилбрет вздохнула с облегчением.

* * *

Кейт шагал по коридору к вестибюлю. Голова у него шла крутом. Конечно, какой смысл торчать там, если Мона Гилбрет явно не желает его видеть; однако ему хотелось ее переубедить. Когда Пол вдруг предложил отослать практикантов, Кейт сразу почуял, что дело нечисто. С другой стороны, отчего бы ей радоваться его присутствию? Ему слишком много известно, и она не знает, как он намерен использовать эти сведения. На ее месте Кейт бы действовал так же.

Пока Кейт бегал в булочную и обратно, он все пытался придумать, как бы поговорить с госпожой Гилбрет насчет Долы. Ему было немножко стыдно за то, что он проник на завод «Гилбрет» специально, чтобы разнюхать, в чем еще можно обвинить ее владельцев, но куда более стыдно было ему оттого, что он не углядел главного, детей, пока духи не привели его обратно на завод. Неудивительно, что теперь, когда Кейт знает тайну Гилбрет и ей известно, что он знает, она его боится. Кейт ее за это не винил. Однако надо же как-то ее уговорить, чтобы она вняла голосу разума! Если она позволит ему взять на себя роль посредника, быть может, ему удастся убедить ее отпустить Долу в обмен на кое-какие уступки со стороны эльфов. Она ведь даже по телефону сама не говорила, предоставив это какому-то мужчине. Условия, которые она назначила через него, были просто несусветные. Надо достичь взаимопонимания, и чем скорее, тем лучше. Хорошо еще, что младенца наконец вернули матери! Кейт не раз видел, как взбудораживаются эльфы, когда кому-то из них грозит опасность. Он боялся, что чем дольше будет тянуть госпожа Гилбрет, тем суровее будет расплата. Дола-то уже большая и, если ей не грозит какая-то серьезная опасность, прекрасно сама о себе позаботится. Вполне возможно, что, как и говорила ее мать, девочка воспринимает это похищение как приключение, быть может, несколько затянувшееся, но не опасное. Кейту уже позвонил Фрэнк. Воздухоплаватель сказал, что во время очередного полета на «Радуге» к нему прилетели духи. Судя по видениям, которые они показывали, они успели отыскать место, где девочку прячут теперь. Однако в последние дни было слишком ветрено для полетов, и духи пока что присматривали за девочкой в ожидании, когда Фрэнк сможет отвезти туда кого-то из эльфов, чтобы ее забрать. Так что, даже если ее родственники и не знают, где девочка, все равно она в безопасности.

Хотелось бы знать, догадывается ли эта женщина, кто такие на самом деле Дола и ее родственники. И не собирается ли она сообщить о них всему свету? Кейт сглотнул. Да, спрятать девяносто эльфов и подыскать им новое убежище в то время, как за ним самим будут следить, – дело непростое!

Проходя мимо столика секретарши и стоящего рядом с ним шкафчика для внутренней почты, Кейт подумал, не послать ли с курьером госпоже Гилбрет прямо во время совещания записку в конверте с просьбой о встрече. Да нет, опасно. Она наверняка покажет записку Полу, Пол может неправильно понять, и тогда Кейт вылетит из «Пи-ди-кью».

Группа должна была беседовать с Гилбрет до половины первого, а потом вести ее обедать. Кейт понял, что это окно – его последний шанс переговорить с Гилбрет наедине прежде, чем она снова уедет. Ну а пока что ему дано поручение, и не стоит делать новых ошибок, которые поставят под угрозу его практику.

* * *

Одри Сартер оказалась очень приятной теткой. Она ходила в мешковатом свитере и отличалась острым умом и веселым, дружелюбным характером, что выгодно выделяло ее на фоне прочих клиентов, которые являлись в «Пи-ди-кью» застегнутыми на все пуговицы и ожидали, что местные служащие будут бегать перед ними на цыпочках. Одри сразу приказала звать ее по имени и на «ты», не требовала от группы невозможного и явно получала удовольствие от самого процесса творчества. Ответственный за ее проект большую часть времени просто сидел и слушал, перебивая свою клиентку лишь затем, чтобы сообщить какие-то данные, которых она не знала, и заставить Кейта заново проанализировать рекламные объявления, рассчитанные на определенный потребительский сектор. Они обсудили, на кого направлена реклама и насколько часто она должна появляться, чтобы дойти до сведения предполагаемых покупателей. Кейт успел многому научиться и возвращался в конференц-зал в прекрасном расположении духа. Но только он хотел взяться за ручку, как дверь распахнулась и навстречу ему вышла Мона Гилбрет. Когда она увидела Кейта, в ее глазах промелькнул ужас; но она тут же совладала с собой, повернулась и стремительно зашагала по коридору. Майер и Брендан Мартуик поспевали за ней трусцой, как собачонки.

– Я полагаю, что идея с «золотом полей» очень удачная, – говорила госпожа Гилбрет. – Я хочу, чтобы она была использована для рекламных роликов моей кампании, а позднее и для ноябрьской предвыборной агитации. Эта идея сводит воедино все, чем я дорожу на своем заводе. Очень, очень удачно!

– Да-да, тогда ваши успехи в бизнесе будут ассоциироваться с вашими выборами в конгресс! – заливался соловьем Брендан. – Это же естественно! Америка Прекрасная и Мона Гилбрет!

Мона милостиво улыбалась. Брендан явно был очень доволен собой.

– Эй, это же был мой слоган! – растерянно сказал Кейт им вслед.

– Это может поднять ваш рейтинг на несколько процентов, – с воодушевлением говорил высокий светловолосый мужчина, шедший рядом с ними. Кейта как будто никто и не слышал. Прозвенел звоночек лифта, все загрузились в кабину и уехали.

– У-у, жополизы! – в сердцах бросил Кейт и вошел в комнату.

– Не ругайся, – наставительно сказала Дороти.

– Извини, – вздохнул Кейт, плюхнувшись на стул. – Но ведь правда же, этот Брендан вечно лижет чью-то задницу!

Дороти только головой покачала; впрочем, это не помешало ей усмехнуться.

Она положила свой карандаш, встала и закрыла дверь, но прежде выглянула в коридор, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

Кейт с любопытством следил за ней.

– Я просто не хочу, чтобы это кто-то слышал, – сказала она, вернувшись и сев рядом с Кейтом. – Тебе светят проблемы. У этой тетки, Гилбрет, на тебя какой-то зуб. Я видела, как она шепталась с Бренданом. Он что-то замышляет. Что ты ей сделал?

– Ей самой – ничего, честное слово! – сказал Кейт. – Это все из-за экологии...

– Угу... Так вот, остерегайся Брендана, ясно? – предупредила девушка. – Брендан тот еще крысюк. А теперь ему представилась возможность сделать то, что ему по душе: выпихнуть из программы одного из главных соперников.

Кейт кивнул:

– Спасибо, Дороти. Я буду бдителен, честное слово! Теперь я твой должник.

– Еще чего! Мы же вместе работаем. Помнишь «Мистера Дрожжи»? Кстати, о «Мистере Дрожжи»: когда займемся большим рекламным макетом, который просил сделать Пол?

– А почему бы не прямо сейчас? – улыбнулся Кейт.

– Ура! У меня есть пара идей, которым твой первоначальный замысел и в подметки не годится. Что скажешь? – спросила Дороти, выставляя карандаш, точно шпагу.

– Выкладывай! Посмотрим, на что ты способна!

Плодотворная встреча с Одри Сартер словно окрылила Кейта. В голове у него роилась масса новых идей. Не прошло и пятнадцати минут, как они вчерне набросали новый макет. Дороти рисовала, а Кейт наблюдал за тем, что получается. Под конец он захихикал.

– Ну и что смешного? – осведомилась Дороти.

– Знаешь, если нарисовать французский батон под таким углом, да еще с этим лозунгом, твою рекламу детям показывать будет никак нельзя! – сказал Кейт, с трудом сдерживая хохот. Дороти еще раз посмотрела на гордо торчащий батон, фыркнула и покраснела.

– Я просто не привыкла думать в этом направлении, – сказала она и поспешно заработала ластиком. – Ну ладно, Эйнштейн, а какое другое хлебобулочное изделие можно нарисовать под слоганом «Чудесно поднимается!»

– Ну, бриоши или традиционный каравай с круглой макушкой. И чтобы он не просто торчал, а прыгал по экрану, как мячик.

Когда Брендан вернулся в конференц-зал, на губах у него играла ангельская улыбка. Кейт с Дороти мельком взглянули на него, потом снова с головой ушли в работу. Брендан обошел стол и уселся напротив них.

– Ну, как поработалось? – спросил он.

– Классно, – коротко ответила Дороти. – В художественном ко мне очень хорошо относятся.

– А я во время встречи все тебя вспоминал, Брендан, – сказал Кейт, желая подразнить его. – Разговор как раз шел про сушеные фиги.

Тот побагровел.

– И мы тебя тоже вспоминали, Кейт. Речь шла про удобрения.

– Ах да, конечно! – Кейт понимающе кивнул и вскинул рыжую бровь. – Про те самые, что питают золото полей?

– Ну а что, – сказал Брендан, встревоженный завуалированным намеком на плагиат, – мы ведь работаем все вместе, верно? Ты же сам настаивал на совместном творчестве.

– Что там насчет творчества? – спросил Шон. Он вошел и плюхнулся на стул в конце стола. Из его блокнота торчали вырванные листочки. Лицо у Шона было усталое, но довольное.

– Кейт напрашивается на комплимент, – подмигнула ему Дороти. – Гилбрет понравился его слоган, и Брендан ей его загнал.

– Вы молодцы! – одобрительно сказал Шон. – Это ведь и есть настоящий бизнес, верно?

Тут в дверях появился Пол и громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание.

– Ну что, девочки и мальчики, непростой выдался денек, верно? Вы все прекрасно поработали. Я вами горжусь. Я намерен сегодня распустить вас пораньше – мне тоже хочется поехать домой и завалиться спать. Идет? Тогда приберите здесь и освободим комнату.

Пока остальные собирали со стола свои бумаги и чашки, Дороти показала Полу макет, который разработали они с Кейтом.

– Хорошо, – кивнул Пол. – Чувствуется внутреннее единство. Броское, запоминающееся. Продолжает прежнюю идею. Вообще, главное – чтобы слоган был короткий. Тогда его обязательно запомнят. – Он вернул макет Дороти и улыбнулся. – Отправь его Бобу, посмотрим, что он скажет.

– Хорошо, Пол, – кивнула Дороти и застенчиво добавила: – Знаешь, мне кажется, я понемногу начинаю разбираться во всем этом.

. – Да, это видно, – сказал Пол. – Добротная работа. Отправь ее. Я уверен, Боб скажет то же самое.

Кейт покосился на Брендана:

– Без проблем, Пол! Я оставлю макет в ящике с почтой у секретаря.

Собирая схемы и рисунки, Кейт отчетливо ощущал, как Брендан сверлит глазами его спину. Брендан проводил его взглядом до шкафа, в котором у каждого из них был специальный ящик для хранения личных вещей и бумаг. Ключ от шкафа был у Пола, но обычно замок был не заперт. Кейт не сомневался, что Брендан первым делом постарается напакостить тут. Но его это не особенно волновало. Уж кто-кто, а Кейт разбирался в проказах – мало ли шуток сыграли с ним в общаге? Он, как обычно, не глядя запихал в ящик свой блокнот и остальные бумаги и, повернувшись спиной, незаметно скомкал один из листков в шарик. Положил шарик на дно ящика, прикоснулся к нему и, сконцентрировавшись, сделал волоконца бумаги прочными и упругими Потом прикрыл комок бумаги прочими бумагами и одним толчком задвинул ящик на место.

– Пока, Пол! Пока, Дороти! Это я оставлю внизу для Боба

Кейт весело помахал рукой всем остальным и, насвистывая, направился к лифту.

Он жалел только об одном, что не сможет полюбоваться, как Брендан полезет в его ящик и что потом будет

 

Глава 14

Кейту не терпелось узнать, как идут поиски, однако же он все-таки доехал домой и позвонил на ферму оттуда. Трубку сняла Калла, мать Холла

– Ее увезли далеко-далеко, – ответила она, – однако твои друзья идут по следу. Тот Большой, что летает по небу, и Малый народ Воздуха вроде бы разнюхали, где именно ее прячут

– Здорово!

– Да. Холл и мой правнук полетели с ними, чтобы удостовериться, точно ли она там.

– Как, неужели Тай согласился снова сесть в корзину? Ни в жисть не поверю! – расхохотался Кейт. Его брат и сестра, смотревшие телевизор на другом конце комнаты, оглянулись, чтобы узнать, чему он смеется, потом снова отвернулись к экрану.

– Хочешь верь, хочешь не верь, – усмехнулась Калла. – Любовь побеждает даже величайшие страхи. Да если бы даже и не так, вряд ли он решился бы пойти на попятную. Ведь с ними Мастер.

– Да ты шутишь!

Калла снова рассмеялась – теплым, грудным смехом.

– Нет, не шучу. Хотела бы я быть птицей небесной, чтобы поглядеть, на что это похоже!

– Да тогда бы нас там целая стая летала! – сказал Кейт. – Ладно, держите меня в курсе событий, хорошо? Я хочу узнать о том, что Дола наконец дома, сразу, как только ее привезут. И еще я хочу услышать о том, как Мастер летал на воздушном шаре!

– Услышишь, Кейт Дойль, – сказала Калла. – Это я тебе обещаю.

* * *

– Ваша лаконичная манера изъясняться не способствует пониманию, – неодобрительно сказал Мастер. – Пожалуйста, потрудитесь говорить полными предложениями. Времени до тех пор, пока ветер уляжется и ваш летательный аппарат сможет подняться в воздух, у нас предостаточно.

Фрэнк перевел дух и попытался объяснить все сначала. Холл, который стоял с трубкой в зубах, прислонившись к корзине шара, обменялся сочувственными взглядами с Таем и сдвинул пониже козырек своей кепки-бейсболки, чтобы скрыть усмешку. Тай покачал головой и тоже сдвинул кепку на нос.

– Сегодня утром прилетели Кейтовы воздушные духи. Я катал людей. Они перепугали насмерть моих пассажиров. Кружили вокруг шара, как светляки.

– Кто именно кружил, пассажиры? – уточнил Мастер, смерив Фрэнка взглядом поверх очков. Несмотря на то что грозный инквизитор был Фрэнку по грудь, даже вместе со шляпой, у Фрэнка тем не менее душа ушла в пятки.

– Да нет, духи. Они показывали картинки.

– Это их способ общения, Мастер, – пояснил Холл. – Они могут передавать мысленные образы.

– Понятно.

– Красивые, но непонятные, – продолжал Уинслоу. – Две картинки повторялись снова и снова: эта маленькая светловолосая девочка в темноте, перед домом... таким... полосатым, и другая, где эту девочку ведут на поводке.

– На шее? Как собаку? – спросил Тай, потемнев лицом от гнева.

Фрэнк поразмыслил:

– Нет, как младенца, который учится ходить.

Он показал на себе самом веревку, обвязанную вокруг пояса.

– На мой взгляд, это достаточно точная картина ее положения, – сказал Мастер. – А они помогут нам найти этот полосатый дом?

Воздухоплаватель пожал плечами и раздраженно указал на небо.

– Да, если только этот ветер наконец уляжется!

Макушки стоящих поблизости деревьев слегка клонились к северо-востоку, и верхние ветви потрескивали и раскачивались.

Фрэнк залез в кузов своего грузовичка, где стояла небольшая емкость с гелием, надул воздушный шарик, завязал и отпустил. Шарик рванулся ввысь и быстро исчез на востоке. На горизонте уже загорелись розовые полоски, напоминая о том, что до заката никак не больше часа. Фрэнк тяжело вздохнул и покачал головой. Холл выбил трубку и спрятал ее в карман.

– Да, жалко, что мы не можем вызывать и успокаивать ветер свистом, как думает Кейт Дойль, – сказал Холл. В глазах у него запрыгали веселые чертики. Фрэнк посмотрел на него. – Надеюсь, ты-то не веришь этим сказкам? Неужели ты тоже думаешь, что я могу сунуть пальцы в рот, вот так, – тут он засунул в рот большой и указательный пальцы и пронзительно свистнул, – и ветер тут же уляжется по моей воле?

И ветер, как по волшебству, тут же стих. Макушки деревьев на краю поля перестали раскачиваться, выпрямились и застыли неподвижно. Фрэнк огляделся вокруг и уставился на Холла. Тот ответил ему негодующим взглядом.

– Ну, что ты смотришь? Это было чистое совпадение! Должен же этот ветер был когда-нибудь улечься!

– Чистое мошенничество! – хмыкнул Мерфи. – Я-то видел, как деревья на западе перестали раскачиваться за секунду до того, как он свистнул!

– Угу... – задумчиво кивнул Фрэнк, не сводя, однако, глаз с Холла. Прочие эльфы чуть заметно ухмылялись. Воздухоплаватель сглотнул. – Ну, тогда чего ждать? Поехали!

Они с Мерфи вытянули из кузова мешок с шаром.

– Чем мы можем вам помочь? – спросил Мастер.

Повинуясь указаниям людей, Малые проворно раскатали шар и помогли поднять горловину к нагнетателю, в то время как Мерфи с Фрэнком присоединяли стальные петли тросов к станине горелки. Вскоре огромная радужная оболочка наполнилась и всплыла над полем. Тай, Мастер и Холл помогали удерживать ее на месте, пока нагнетатель не заменили горелкой и шар не поднялся над землей сам по себе.

– Ишь какие вы сильные, даром что карлики! – заметил Мерфи. Тай усмехнулся:

– Если хочешь, можешь и ты наняться в наш цирк! – крикнул он, перекрывая рев горелки. – У нас найдется место для таких великанов, как ты.

Фрэнк залез в корзину, и Мерфи помог поставить ее вертикально.

– Запрыгивайте! – крикнул Фрэнк. – Шар готов!

Тай с Холлом перемахнули через край корзины и протянули руки Мастеру. Мерфи удерживал корзину за стропу, протянутую снаружи вдоль края, пока старик не оказался внутри. Затем он отпустил стропу, и «Летучая радуга» в очередной раз взмыла вверх, точно по волшебству: земля легко и беззвучно ушла вниз, навстречу поплыли макушки деревьев.

– Мерфи решил, что вы карлики из цирка, – сказал Фрэнк, как только шар поднялся достаточно высоко. – Как же он не узнал, кто вы такие?

– Каждый видит то, что хочет увидеть, – объяснил Мастер. – Он думает, что мы нечто одно, и именно это он в нас и видит. Вы видите нас иначе, но даже вы не знаете, кто мы такие на самом деле.

* * *

– Знать, от тебя и дома не очень-то много проку! – пожаловалась Дола. Тощий весь первый день и половину второго провалялся на кушетке, читая журналы, пока Дола прибиралась в доме. Девочке наконец сделалось обидно, что она одна делает всю работу, а он лежит, как инвалид какой-то.

– А толку-то, все равно опять грязи нанесет, – заметил Тощий, приподняв голову. Он указал на щель под дверью, шириной в палец. – Ветер-то так и свищет насквозь.

– Ну я лично не могу сидеть сложа руки и ждать, пока уляжется пыль. Что же, ты так мне и не поможешь?

Тощий, похоже, удивился, что она попросила о помощи.

– А я думал, что вам, домовым, помогать в домашней работе никак нельзя, вас это раздражает...

Дола уперла руки в боки.

– Ну сколько раз тебе говорить: никакие мы не домовые! Мы – нормальные живые существа, такие же, как и ты!

– Ну да, конечно!

И Тощий снова уткнулся в свой журнал.

– Тьфу ты! – Дола только руками развела. – Ну не хочу я тратить время на то, чтобы объяснять тебе по сто раз одно и то же!

– А почему бы и нет? – внезапно взорвался Тощий, дав волю давно копившейся злости. Лицо его побагровело, он вскочил с кушетки и надвигался на Долу, яростно жестикулируя. – Уж чего-чего, а времени у нас навалом! Все выходные насмарку, а теперь еще и по ночам придется сидеть тут! И с кем сидеть – с сопливкой, которая орет на меня хуже жены!

Испуганная Дола выронила метелку и попятилась. Она еще не видела Тощего таким. Сейчас наружу выплыла та сторона его натуры, к которой воззвал Джейк, оставив тут ружье. Дола совсем забыла о том, что не все Большие такие, как Кейт Дойль, и что этот чужак, хоть и выглядит безобидным шутом, может быть очень опасен. Девочка мало-помалу отступала в сторону своей спальни, прикидывая, долго ли выдержит железный засов на двери и успеет ли она как следует зачаровать дерево.

Однако гнев Тощего миновал так же быстро, как и вспыхнул. Заметив, что он напугал девочку, Тощий тут же утих и протянул ей руку:

– Ну извини, малышка. Я не хотел. Я просто... Ну да, я был не прав, погорячился, извини.

Дола кивнула, но руки ему не подала – она была не готова вновь довериться ему сразу после подобной вспышки. Девочка попыталась заговорить с былой уверенностью, но даже ей самой было слышно, что она всего лишь храбрится.

– Ну что ж, – посмотрела она на него снизу вверх, – получается, оба мы заперты здесь помимо воли. Значит, надо как-то устраиваться с тем, что есть, верно?

Тощий медленно кивнул. Затем взглянул на Долу искоса, как бы спрашивая разрешения, и вернулся на свою кушетку, к журналу. Дола не возражала. Тощий снова устроился на кушетке. Девочка взяла метелку и принялась выметать пыль из углов. Видимо, проще все делать самой, чем связываться с этим Громадиной. Однако ей было все-таки обидно, что он сидит сложа руки.

Кое-как прибравшись, Дола уселась на коврике у очага с ветхой наволочкой, которую она нашла в стопке постельного белья в ящике гардероба, что стоял в спальне. Наволочка была уже старая, застиранная и светилась насквозь, как кружево. Дола решила нарезать из нее фитильков для светильников вроде тех, которые были у них дома, а то здешние лампочки горели чересчур уж тускло. Она пропорола у шва дырочку ножиком, что носила у пояса, и разодрала наволочку пополам.

Тощий резко вскинул голову на звук раздираемой ткани:

– Ты чего это делаешь, а?

Он перегнулся через спинку кушетки и вырвал ткань из рук у Долы.

– Тряпку делаю, пыль вытирать, – невозмутимо ответила Дола. – Ты погляди, какая тут пылища! Разве ваша Хозяйка не будет довольна, приехав сюда и увидев, что тут стало гораздо чище?

– Ну да, наверно... – Тощий пожал плечами и бросил ей тряпку обратно. – Ладно. Что-то я нервный сделался. Услышал этот треск и подумал невесть что...

Как только Тощий оставил Долу в покое, она, воспользовавшись тишиной, попыталась отыскать вдали своих родичей. Пока Долу везли сюда, машина столько раз виляла и петляла, что девочка совсем запуталась. И теперь ее мысль двигалась по большой дуге, пробуя и нащупывая. И вскоре Дола их нашла. Успокаивающее присутствие народа, мощное и яркое, как свет маяка, потянулось ей навстречу и вселило уверенность. Что же такое стояло между ними прежде? И видят ли они ее теперь?

Теперь Дола знала, в какую сторону надо идти, и в принципе могла в любой момент отправляться домой. Но только птицы да геодезисты знают, какие препятствия могут лежать между нею и ее домом. Лучше немного выждать, пока не удастся разузнать побольше о землях, лежащих на ее пути. Здесь и так было все необходимое. А когда Дола будет готова к побегу, она без труда сможет скрыться. В этих стенах недостаточно металла, чтобы причинить ей вред. Это только дерево, и местами такое прогнившее, что его можно пробить одним пинком. Когда она решит ускользнуть, то сделает это без труда.

С кушетки донесся шорох и вздох. Тощий дочитал журнал и отложил его. Дола спросила, достаточно пронзительно, чтобы ее нельзя было не услышать:

– Ты не знаешь, зачем Хозяйка меня тут держит? Я уверена, что я ей не нужна.

– Не знаю, – ответил Тощий. – Думаю, это как-то связано с тем, что госпожа Гилбрет участвует в выборах...

Он поспешно зажал себе рот.

– Не волнуйся, – усмехнулась Дола, – я уже знаю, как ее зовут. Я вообще много о ней знаю. Но зачем люди станут за нее голосовать?

– Ну как же, потому, что она выступает за то, чего они хотят. За образование. За охрану окружающей среды. За права фермеров.

– А разве кто-то против образования и прав фермеров? – удивилась Дола. – Ведь ее соперник выступает за то же самое, разве нет?

– Нет, конечно! – уверенно ответил Тощий, потом спохватился: – Ну, то есть он-то говорит, что он тоже за них, но он ведь врет.

– А откуда ты знаешь, что Хозяйка не врет? Тощий растерялся.

– Ну как же мне не знать, я ведь на нее работаю! Я знаю, что она за. Она все время так говорит.

– Мало ли что она говорит! Важно, что она делает! – Дола вспомнила мерзкую вонючую жидкость, которая лилась из машины, что увезла ее с фермы. Это была та самая жидкость, которую приходилось удалять из водоносного слоя ответственным за воду. Это было прямое доказательство, что именно завод «Гилбрет» загрязняет их источники. Дело за малым: вернуться домой и рассказать все Мастеру. – Похоже, между вашими кандидатами большой разницы нет.

– Ты ничего не понимаешь в политике! – рассердился Тощий, но видно было, что он и сам призадумался. Он умолк, глядя в окно. Дола проследила за направлением его взгляда.

– Славный денек сегодня! Может, пойдем погуляем по лесу?

– Ни в коем случае! – встревожился Пилтон. – Кто тебя знает: нырнешь под землю, и поминай как звали!

– Ох, да прекрати же ты наконец! – возмутилась Дола. – Я не умею нырять под землю. Я просто хочу пройтись, только и всего. Подышать свежим воздухом и, может быть, набрать каких-то съедобных травок. Есть-то надо, а я предпочитаю класть в еду свежую зелень, а не всякую сушеную пыль из этих коробок. Или ты сам собираешься готовить?

– Не-не! Насчет готовки я не спец. Дома у меня жена обеды варит.

– Не тревожься, – успокоила его Дола. – Готовить буду я. А ты за это будешь мыть посуду.

Тощий смерил ее взглядом:

– А какая мне с того выгода?

– Тебе не придется есть собственную стряпню. Разве это не стоит того, чтобы немного потрудиться?

Тощий встал и потянулся:

– Ну ладно. Все лучше, чем сидеть тут целый день без дела.

Дола подошла к двери. Но Тощий не спешил выходить с ней. Вместо этого он огляделся, увидел шпагат, которым была перевязана коробка с припасами, снял его и попробовал на прочность.

– Это еще зачем? – с опаской спросила

Дола.

– Для тебя, – ответил Тощий. – Я тебе не доверяю. А если ты сбежишь, Джейк с Хозяйкой меня со свету сживут. Подними-ка руки.

Дола послушалась. Тощий обвязал ее веревкой вокруг пояса. Потом взял свободный конец в руку и отпер дверь. – Вот теперь пошли!

Неприятно, конечно, гулять на поводке, как собачонке, но удовольствие выбраться на свежий воздух из затхлой хижины стоило того. Выбравшись из-под крыши, Дола изо всех сил потянулась к родичам, надеясь, что отец с Холлом отыщут ее здесь.

Однако ничего не почувствовала. Дола вздохнула и переключилась на мир вокруг себя. Ночью прошел дождь, и лес, напоенный влагой, благоухал свежестью и зеленью. Дола дышала полной грудью.

Тощий топал следом за ней по узенькой тропке. Пару раз он подергал поводок, словно затем, чтобы убедиться, что она не сбежала. Девочка раздраженно оглянулась через плечо, давая понять, что она думает о подобном обращении, и Тощий угомонился. Оно и к лучшему: тут приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о корни, там и сям вылезавшие из-под земли. Дола решила, что тропа, по которой они идут, – оленья. И в самом деле, вскоре она заметила на земле следы узких раздвоенных копыт.

Кстати, о зелени! Эти люди привезли с собой столько еды, что ее хватило бы на пару дней всей деревне. Дола накануне даже приготовила что-то, только сперва долго выбирала то, что казалось наименее старым. Казалось, вся сушеная и консервированная еда Больших несколько лет пролежала где-то на складе. Как ни старайся, дешевые макароны, лежалый сыр и сублимированные бобы в соусе вкусными не сделаешь. Но если добавить свежей зелени, они по крайней мере могут стать съедобными. Сбоку от тропы рос пучок дикой горчицы. Дола решительно свернула туда: у нее потекли слюнки при одной мысли о тушеной зелени и острой приправке. Но веревка рванула ее назад. Дола протестующе ойкнула и ухватилась за ветку, чтобы не упасть.

– Куда это ты собралась? – осведомился Тощий.

– Зелени нарвать, – сказала она. – Вон видишь?

– Сорняк как сорняк! – пренебрежительно сказал Тощий.

– Сам ты сорняк! Это же еда! Погляди вокруг! Нежные листочки одуванчика, поздние побеги папоротника, грибочки! Тут полно всяких вкусностей, знай только собирай. Все свежее, и даром!

– Ну, – сказал Пилтон, поразмыслив, – если ты думаешь, что это можно есть, – что ж, валяй. Может, тебе действительно нужен не такой рацион, как нам.

– Да уж, наша еда здоровее будет! – насмешливо заметила Дола. И, не обращая больше внимания на Тощего, который следовал за ней по пятам, сжимая поводок, сорвала здоровенный лопух и принялась собирать в него съедобные растения. У самой большой купы горчицы Дола опустилась на колени и принялась перебирать побеги. Горчица растет быстро, и тут были побеги на всех трех стадиях роста: и зеленые, и цветущие, и созревшие. Были даже совсем молодые ростки, с нежной зеленью, самые вкусные. Дола прикинула, что Тощий ест втрое больше нее и нарвала с тем расчетом, чтобы хватило обоим.

На старых побегах семян уже не оставалось. Все их стебли засохли, и коробочки с семенами лопнули и развернулись. Ну, это не беда: дома поваров, которым нужна горчица, такие пустяки не останавливали, и Дола знала и умела достаточно, чтобы последовать их примеру. Она оглянулась, чтобы узнать, что поделывает Тощий. Он время от времени поглядывал на свою пленницу, но в основном глазел по сторонам: ему явно было скучно, и он не обращал особого внимания на то, что она делает. Тем лучше...

Девочка улыбнулась, взялась двумя пальцами за стебелек ближайшего цветка и сосредоточилась, ускоряя его рост и созревание. Цветок быстро завял, из-под лепестков проглянула семенная коробочка, которая принялась расти и вскоре превратилась в зеленую трубочку, длиной с палец Долы и толщиной с карандашный грифель. Трубочка наливалась, толстела, лепестки опали, оставив один лишь пестик, коробочка пожелтела, потом засохла. Дола взялась за следующий цветок, и вскоре у нее была целая горсть спелых семян. Она вырвала растение и уложила его в самодельную корзинку. Конечно, оно состарилось до срока, но девочка высыпала содержимое одной из коробочек на то место, где были корни, чтобы на будущий год тут выросло новое растение.

Зачем грабить лес, который был так щедр к ней?

– Что это ты насобирала? – поинтересовался Тощий.

Дола перечислила все, что лежало в лопушке.

– Моя мама готовит из зелени очень вкусные блюда, – с надеждой сказал Пилтон. Может быть, они и не зря прогулялись...

– Моя тоже...

Дола подумала о Шиуван и Тае и ощутила острый приступ тоски.

– Ну ладно, погуляли и хватит, – сказал Тощий и потянул ее назад. Дола встала, стараясь не рассыпать свои сокровища.

По пути обратно к хижине Тощий заметно повеселел. Он даже набрал в кастрюльку воды, чтобы Дола могла помыть зелень. Девочка перебрала добычу, повыдергала из листьев жесткие жилки и принялась рыться в коробке с едой, выискивая, с чем бы их приготовить.

Большую часть припасов составляли смеси в пакетах. Надписи на них утверждали, что это готовые блюда. Дола внимательно их читала и откладывала в сторону все пакеты, в которых было более трех ингредиентов, ей незнакомых. Вскоре в алюминиевом котелке, подвешенном над огнем, уже весело булькало аппетитное варево, благоухающее горчицей, диким луком и майораном. В коробке обнаружилась банка бекона, который в Америке принято класть в овощи. Дола попросила Пилтона открыть банку. Он взрезал крышку специальным лезвием своего карманного ножа. Дола обжарила кусок бекона, пока дно сковородки не покрылось растопленным салом, потом вывалила туда зелень.

– Взяла бы чугунную, – заметил Пилтон.

– Чугунные мне не нравятся, – ответила Дола, неприязненно косясь на тяжелую сковородку.

– А ты знаешь, что от алюминия бывает болезнь Альцгеймера?

– Зато алюминиевые легче, – отрезала Дола. Ей не хотелось объяснять, что ее Народ не любит железа. – Вот когда будешь готовить сам, тогда жарь на чем хочешь.

– Ну ладно, – сказал Тощий и снова уткнулся в свои журналы. Оно и к лучшему. Доле надо было пораскинуть мозгами.

Нет, тут все-таки хорошо, в этой хижине. Дрова были хорошие, сухие и не гнилые, они давали ровное, жаркое пламя. Дола замесила пресное тесто, чтобы напечь лепешек на крышке сковороды: пока мясо сготовится, они как раз тоже испекутся.

– Эк ты ловко управляешься! – внезапно заметил Пилтон. Его поражало, как хорошо такая малышка приспособлена к жизни, как много она знает о растениях, как умело готовит... Кто бы ни учил маленькую фею, он может гордиться своей ученицей!

Дола вежливо кивнула в ответ на похвалу и снова занялась своим делом.

Жалко, что он так психанул давеча: вон девочка теперь его побаивается. Ну конечно, у нее есть причины так себя вести: она же тут вроде как в тюрьме. Пилтону хотелось с ней подружиться, потому что она явно не от мира сего. Когда же ему наконец удастся уговорить ее исполнить его заветное желание?

* * *

На высоте триста футов к «Радуге» подлетели двое воздушных духов. Они принялись кружить вокруг шара, их хвосты проносились мимо на огромной скорости. Холл увидел перед собой рассвет – обычное их приветствие – и попытался сам представить восход солнца, но немного другой. Духов, похоже, порадовали его усилия, потому что они остановились в воздухе и уставились на воздухоплавателей своими огромными глазами.

– Восход – это они так здороваются, а на прощание показывают закат, – объяснил Холл Мастеру.

– Да, мейстер Дойль мне уже говорил, – коротко ответил Мастер. Он вообще молчал почти все время, пока они поднимались. Быть может, он боится – так же, как Тай, который, как и в прошлый раз, спрятался на дно корзины? Да нет, непохоже: Мастер без особого страха смотрел вниз, на землю. Хотя, быть может, он просто притворяется, что ему не страшно. И опять же, нельзя было сказать, нравится ему летать или нет.

Мастер заранее знал от Кейта Дойля, чего ожидать, и потому без труда освоил общение с помощью образов. Ему даже не приходилось параллельно облекать свои мысли в слова. Холл догадывался о том, что они беседуют, только благодаря ответным образам, посылаемым духами в ответ на адресованные им вопросы.

Мастер расспрашивал об их происхождении, о том, сколько их и чем они питаются. Ответные образы были яркие, но смутные, как будто духи не могли понять, зачем ему все это.

– По-видимому, их интеллект весьма ограничен, – сказал наконец Мастер. – Такое впечатление, что у каждого из них в отдельности разума не так уж много. Мне кажется, они обладают групповым сознанием, подобно пчелам или муравьям.

Духи немедленно возразили: они показали улей, из которого вылетали духи, но этот улей тут же распался на отдельные облачка.

– Они говорят, что это не так, – перевел Холл.

Духи, как обычно, не остались в долгу: следующим образом, который они показали, был сам Мастер в корзине воздушного шара, расплывшийся в улыбке и озирающийся по сторонам с самым восторженным видом. Очевидно, несмотря на то что ситуация была серьезная и Мастер не позволял себе проявлять восхищение и восторг, он тем не менее в душе был вне себя от радости.

Холл улыбнулся:

– Они говорят, что вам тут очень приятно. Мастер неодобрительно воззрился поверх очков на ближайшего из духов. Зрачки духа расширились, придавая его физиономии невинное, совершенно щенячье выражение.

– Бесполезно! – усмехнулся Тай. – Они ведь читают мысли.

– Тогда пусть прочтут и это, – сказал Мастер, нахмурясь. Воздушные создания взволнованно отпрянули, взмыли вверх и откликнулись теми видениями, о которых рассказывал Фрэнк: Дола у бревенчатой хижины, щели в стенах которой промазаны цементом, и Дола, идущая на веревке впереди высокого человека с каштановыми волосами.

– Они отведут нас к ней, – твердо сказал Мастер и сложил руки на груди. Духи поплыли вперед, указывая направление.

* * *

Вечерело. Дола вытрясла остатки еды из котелка за дверь, в кучу, куда Тощий велел выкидывать объедки. Девочка помыла посуду, потом подбросила в очаг дров с тем расчетом, чтобы огонь горел до тех пор, пока не наступит время ложиться спать. Она начинала скучать. С Тощим говорить было абсолютно не о чем. Играть не с кем, уроки учить не надо, читать нечего, музыку не послушаешь, и – тут Дола вздохнула – даже Азраи нет! Девочка решила, что сейчас самое время составить план побега.

Главным препятствием был Тощий, но Дола полагала, что, если взяться за дело с умом, с ним можно управиться без труда. Тогда, в кабинете, он оказался таким внушаемым! Если бы не Джейк, они с Азраи давно бы были на свободе.

Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Главное – правильно подготовить почву. К тому же, пожурила себя Дола, она совершенно забросила свои занятия! Нельзя же сидеть сложа руки только потому, что она здесь! Вот вернется она домой – и что скажет Мастер, когда узнает, что все это время она пренебрегала своим образованием? Подумать страшно! Девочка оглянулась. Тощий был в туалете. В остальное же время он валялся на кушетке, опершись спиной на один подлокотник и задрав ноги на противоположный, и читал при свете лампы, которая стояла на столике. Дола перевела взгляд на вторую лампу. Обе лампы керамические, с абажурами из ткани. Девочка подошла к лампе, коснулась ее пальцами, и иллюзия буквально перетекла в грубую ткань. Да, материал самый подходящий для такого дела. Дола изобразила на ткани лицо, которое заговорщицки ухмыльнулось ей.

Обычно ей приходилось держаться за ткань, чтобы поддерживать иллюзию. Дола отвела руку от абажура, чтобы проверить, долго ли продержится это лицо без контакта. Она успела досчитать до шестидесяти, прежде чем оно исчезло. Хм, неплохо... Но как заставить эффект держаться дольше? Наверно, надо получше сосредоточиться и вложить в ткань немного своей воли. На этот раз ухмыляющаяся физиономия продержалась столько, что Дола успела дважды сосчитать до шестидесяти и еще немножко. Здорово! И она заставила лампу исчезнуть. Все, что осталось, – это торчащий из-под абажура обрубок основания да макушка медного держателя для лампочки.

Дола услышала шум спускаемой воды и поспешно вернулась на свой коврик у очага. Тощий вышел из туалета, вытирая руки об штаны, плюхнулся на кушетку и снова взял журнал.

– Эй, а где лампа? – спросил он.

– Я ее не брала, – ответила Дола, перелистывая страницу. – Она такая большая и тяжелая! Мне ее не поднять.

– Но лампы-то нет! – сказал Тощий, указывая на столик. Керамическое основание, коричневое, как и столик под ним, было практически невидимым в сгущающихся сумерках.

– Да вот же она! – возразила Дола. Тяжело вздохнула – мол, ну и тупые же эти Громадины! – встала, подошла к лампе и включила ее, одновременно сняв иллюзию. – Вот она. Видишь теперь? Только она нам сейчас все равно ни к чему – светло еще.

И Дола выключила лампу. Тощий еще раз подозрительно взглянул на нее и снова взялся за журнал.

Дола наложила на абажур чары таяния так, чтобы казалось, будто он постепенно исчезает. Тощий еще раз взглянул на лампу поверх журнала – и вздрогнул.

– А ну прекрати немедленно! – потребовал он. Дола только руками развела.

– Да я же ничего не делаю! – сказала она, втайне очень довольная собой.

И Дола принялась развлекаться с тенями в комнате. Из складок занавесок выглядывали страшные рожи, из углов, из-за очага выползали длинные черные руки. Тощий человек уже в десятый раз читал одну и ту же страницу. Он то и дело нервно вздрагивал и озирался. Тени, громоздящиеся за камином, тянулись к нему – и снова отступали, повинуясь пляске огня в очаге.

– Не понимаю, что происходит! – сказал он наконец.

– У каждого дома есть своя аура, – наставительно произнесла Дола. – А ты разве не знал? Что-то вроде души. Быть может, этот дом тебя невзлюбил за то, что ты держишь в плену невинное дитя.

Тощий огляделся по сторонам с подозрением, не желая признаваться, что почти поверил ей.

– А что, я тебя обижаю, что ли? – сердито спросил он, обращаясь не столько к Доле, сколько к самому дому. – А потом, не такое уж ты невинное дитя! По крайней мере, ты не обычная девочка, это точно!

– Тогда берегись, как бы мое присутствие не заставило домашних духов пробудиться! – сказала Дола тем загробным голосом, каким она обычно рассказывала страшные истории ребятишкам помладше. Тощий заметно побледнел.

Легкий вечерний ветерок проскользнул под дверь и засвистел в трубе. Дола баловалась с тенями, рисуя причудливые силуэты на полу, в свете пламени. Тени проползли через лоскутный коврик, зазмеились по ножкам кушетки, выбрались наверх и стали ждать, пока человек их заметит. Тощий увидел их боковым зрением, рванулся было в одну сторону, потом в другую, жалобно заскулил. Тени растаяли. Дола увидела расширенные глаза Тощего и решила, что с него пока что хватит. А то он и впрямь здорово перепугался. Ну разве что еще одно видение – но на этот раз что-нибудь яркое и безобидное, вроде тех, которыми она забавляла ребенка. Она принялась создавать свою иллюзию на ткани коврика.

– Я не хочу, чтобы этот дом меня ненавидел! – сказал Тощий. – Если я тебя отпущу, госпожа Гилбрет точно взбесится! Но, может быть, я бы тебя и отпустил, если бы ты согласилась сделать для меня что-нибудь по-настоящему волшебное.

– И что же ты хочешь? Сундук с самоцветами? – спросила Дола, не скрывая насмешки.

– А ты можешь? – спросил он изумленно и алчно.

Доле сделалось противно.

– Да нет же! Мы еле-еле наскребаем на ежемесячные выплаты за дом! Вот ведь глупости какие... Я обычная девочка! И могу делать только самые обычные вещи.

– Ну да, рассказывай! Я-то знаю! – сказал Тощий, откидываясь на спинку кушетки. – Я видел, как ты тогда исчезла, и ты знаешь, что я это видел. Ну давай, сделай что-нибудь волшебное!

Дола заставила иллюзию, которую она создавала на коврике, потихоньку начать шевелиться. Показать ему она может все что угодно, но что, если он захочет потрогать то, что она наколдовала? Это, конечно, здорово, что Тощий пообещал ее отпустить, но только она ведь не может уплатить назначенную им цену. Может, использовать это последнее видение для того, чтобы его запугать? Показать ему дракона... Нет, радугу! Дола представила себе отца, Холла и Мастера, стоящих в плетеной корзине, которая висит в воздухе, подвешенная к радуге. Кейт Дойль уже прилетал к ним на такой штуке. Дола попыталась отмахнуться от видения – что за фантазия, она совсем некстати! К тому же радуга совсем не страшная.

Но тут она почувствовала, что на нее кто-то смотрит. За окном хижины покачивалось что-то белое. Дола опустила голову и скосила глаза вбок. Перед ее мысленным взором снова появились знакомые лица: улыбающийся Тай, Холл, падающий в ручей, Кейт Дойль со своим неразлучным фотоаппаратом... Девочка наклонила голову еще больше и увидела добрые голубые глаза, глядящие на нее сквозь стекло. А это лицо! Девочка тихонько ахнула. Лишенное черт, голубовато-белое, как перистые облака. Голова и тело были гротескно искажены и менялись прямо на глазах. Дола не знала, что это за существо. Она чувствовала только, что оно доброе и разумное. Оно пытается сказать, что ее родичи ее ищут!

Позади него, далеко в небе, Дола увидела радужный купол, такой же, как в тот день, когда Кейт Дойль с отцом спасли Азраи. Так это, значит, большой воздушный шар, принадлежащий приятелю Кейта Дойля! Дола сочла появление белого существа добрым знаком и решила, что пора бежать. А это существо как раз пригодится, чтобы отвлечь внимание Тощего.

– Я не могу добыть тебе денег, – сказала она. – Зато я могу сделать видимым духа этого дома, чтобы ты мог перед ним извиниться. Вон погляди! – И она указала на окно. Белый силуэт снова проплыл за стеклом. Тело его растягивалось и вновь сжималось. – Видишь?

– Призрак! – взвыл Пилтон. – В этом доме водятся привидения!

Дола вскочила на ноги. Она рассчитывала, что, пока Тощий опомнится от ужаса, она успеет подбежать к двери, отпереть ее и выскочить наружу. Но Тощий отпихнул ее в сторону и нырнул на пол, за ружьем. Дола слишком поздно сообразила, что он собирается делать.

– Улетай! – отчаянно крикнула она существу. Но Тощий, точно заправский десантник, перекатился по полу, вскинул дробовик, прицелился и выстрелил.

Дола взвизгнула, заглушив звон бьющегося стекла. Белое существо, застигнутое врасплох, с огромной, раздувшейся головой и крошечным, почти невидимым телом и крылышками, будто бы взорвалось, но беззвучно. Оно растеклось по небу, стремительно теряя форму, и наконец исчезло, точно масляная пленка на поверхности озера. Прежде чем оно исчезло, перед мысленным взором Долы возникли добрые глаза, расширенные от страха и боли. Девочка рухнула на пол, где стояла, и разрыдалась.

– Он же был живой! Ты убил живое, разумное создание! – всхлипывала Дола. – Я его больше не чувствую! Он умер!

Тощий растерянно уставился на осколки стекла, торчащие в раме, подошел посмотреть, выглянул наружу...

– Да нет тут ничего. Никакого трупа. Это ты все сделала. И в доме тоже никого нет, даю руку на отсечение, – сердито сказал он. – Это ты меня нарочно изводишь, оттого, что тебе не по вкусу тут сидеть. Ведь это была иллюзия, признайся!

Он явно сам не очень-то верил своим словам. Он смотрел, как Дола рыдает, и ему постепенно становилось не по себе.

– Это была твоя магия, да?

– Это не я, не я! – твердила Дола. – Он был настоящий! Он прилетел за мной – а ты его убил!

* * *

Маленький дух, порхавший между тросов воздушного шара, показывал им все, что наблюдал его собрат. Они видели перед собой Долу, сидящую на полу хижины с чем-то белым в руках. Но внезапно воздушный дух возбудился и заплясал в воздухе, как обезумевший светлячок.

– Что такое с этим существом? – спросил Мастер. – Оно показывает нам только пустое небо...

Мелкие духи, летавшие вокруг, внезапно замельтешили, как пылинки в луче света. Их огромные глаза сделались еще больше от ужаса.

– Он исчез, – произнес Фрэнк хриплым, глухим голосом. – Они не знают, где он. Что случилось?

– Его что-то напугало, и он улетел так далеко, что они его больше не чувствуют? – предположил Тай.

Холл обвел взглядом испуганно мечущихся духов и покачал головой. От того, что он чувствовал через духов, у него мурашки по спине побежали.

– Не в этом дело, – сказал он. – Духи могут общаться на больших расстояниях. Боюсь, он не может найти своего друга, потому что этого друга больше нет. По-моему, стряслось нечто ужасное.

Все четверо надолго умолкли. Эльфы были очень встревожены – ведь дух подвергся огромному риску, отважившись спуститься в нижние слои атмосферы, чтобы предупредить Долу. И, что бы с ним ни случилось, в этом была отчасти их вина... А у Фрэнка глаза и нос покраснели от сдерживаемого горя и гнева. Холл подозревал, что для воздухоплавателя эти духи были не просто новыми знакомыми, а воплощением доброго расположения небес... Холлу было очень жалко пилота.

Фрэнк отвернулся от Малых и небрежно качнул клапан. Газа в баллонах оставалось совсем мало. Он сказал: – Спускаемся.

Он почти машинально выбрал безопасное место, где можно было посадить шар, вызвал по телефону грузовик, объяснил, куда ехать. Духи печально плавали вокруг «Радуги», пока шар не спустился слишком низко для них, потом развернулись и улетели.

Когда совсем стемнело, Джейк приехал их проведать. Пилтон вывел его на крыльцо и рассказал о вечерних событиях: и о травках, и об исчезающей мебели, и о том, как он стрелял в привидение, и о том, что девочка до сих пор безутешно рыдает.

– Неправильно все это, – твердил он. – Не можем же мы держать ее тут до скончания века! Вот уже и духи на нас сердятся. Если мы не отвезем ее домой, случится что-нибудь ужасное, помяни мое слово!

– Расслабься, Грант, – сказал Джейк. – Это была лесная горлица или заблудившаяся чайка, а никакой не дух.

– Если то, что я подстрелил, была чайка, то где же она? – осведомился Пилтон. – Когда кого-то убивают, остается труп. Я его убил, это я точно знаю. Отошлите девочку домой, Джейк!

Пилтону было не по себе. Джейк не понимает! Он ведь не видел, как эта тварь разлетелась на мелкие кусочки. И ему не приходится сидеть с маленькой феей и слушать, как она безутешно рыдает над существом, которое умерло, не оставив ни трупа, ни крови.

– Она больше со мной не разговаривает! – добавил Грант. – Заперлась у себя в комнате. И вот уже несколько часов не выходит. Джейк уехал и вскоре вернулся. Хозяйка велела ему караулить вместе с Грантом и сказала, что скоро приедет сама.

* * *

Мона вышла из хижины такая измочаленная, как будто только что выдержала двадцать раундов поединка с боксером-тяжеловесом. Понадобилось все ее искусство убеждения, чтобы уговорить девочку впустить ее в комнату. Девчонка смотрела исподлобья и отвечала односложно.

– Ну и напугал же ты меня, Грант! – сказала Мона, осторожно прикрыв за собой дверь. – Все с ней в порядке. Она очень важна для нас, как ты не понимаешь! Она – единственная гарантия того, что мистер X. Дойль будет вести себя прилично. Он слишком много о нас знает. Ты, главное, следи, чтобы с ней ничего не случилось. И не пугай ее больше. Даже не говори громко. Понял?

– Понял, госпожа Гилбрет, – виновато ответил Пилтон.

Мона прислонилась к стене хижины.

– Мне это не нравится. Ситуация выходит из-под контроля. Я чувствую, что мне угрожают, и не знаю, что делать. Теперь ее родственникам точно известно, что это мы ее похитили. Отчего же они до сих пор не обратились в полицию?

– Может, боятся, что тогда девчонку убьют, – предположил Джейк, стоявший в темноте так, чтобы на него не падал свет из окна. Мона воззрилась на него. Она была шокирована. Но постепенно осознала, что Джейк прав. На их месте она бы тоже так думала.

– Они не могут позвонить в полицию! – снисходительно сказал Пилтон. – Они же эльфы! С точки зрения полиции, их просто не существует!

– Нет, – задумчиво сказал Джейк. – Но, возможно, на ферме полно нелегалов. По этому адресу зарегистрирована фирма, которая называется «Дуплистое дерево». Деревянными сувенирчиками торгует. Ферма стоит на отшибе – самое подходящее место, чтобы прятать там незаконных мигрантов. Я раздобыл кое-какие документы. Ферма зарегистрирована на имя Кейта Дойля.

Мона ахнула.

– Но, кроме него, там никто не значится, – продолжал Уильямсон. – Жители фермы не зарегистрированы на избирательном участке, на этот адрес не выписано ни одних водительских прав ничего Только Кейт Дойль

– Ну конечно же! – сказал Пилтон, хотя остальные двое не обращали на него внимания – Никто ведь в них не верит! Ну, кроме меня, конечно

– Значит, они тоже не хотят втягивать в это дело копов – задумчиво произнесла Мона – Я так и думала, что у них тоже не все чисто. Это уравнивает шансы. Но вот что меня беспокоит они знают, что похищение – наших рук дело. Отчего же они так легко сдались? Я хочу разузнать, что они там замышляют

 

Глава 15

– Ну, по крайней мере, мы знаем, что с нею все в порядке, – покачала головой Шиуван. Она присоединилась к дежурившим на кухне вечером и сидела до утра, ожидая новых звонков от Больших, помощников либо похитителей. Эльфы позвонили Кейту Дойлю и рассказали об исчезновении воздушного духа. Кейт был в отчаянии, но, как и они, не мог поделать ровным счетом ничего. Он хотел было приехать, но Холл уговорил его не бросать работу, а постараться сделать что-нибудь для них на месте. Кейт поклялся, что что-нибудь непременно придумает. Через несколько минут позвонила Диана. Сказала, что Кейт ей все рассказал, и предложила в следующий раз полететь с Фрэнком Уинслоу вместо Кейта. Но эльфы подозревали, что Фрэнк больше вообще не появится. Посадив шар, он собрал его, отвез эльфов домой и уехал, не произнеся за это время ни слова. Он принял гибель духа куда ближе к сердцу, чем любой из них.

Миновал уже час, как взошло солнце, а им все еще никто не позвонил. Шиуван уже и плакать не могла – она впала в какое-то оцепенение.

– Жаль, что этот дух не мог вам сказать, где ее искать.

– Он, может, и пытался, – мягко сказал Холл, – но его товарищи были слишком огорчены его исчезновением – не могу сказать «смертью», мы ведь не знаем, что там произошло, – чтобы передать нам его последние сообщения. Местность, где он пролетал, была лесистая и холмистая. Мы могли бы обшарить весь лес, но нам придется ходить пешком. А наше появление может насторожить тех, кто стережет Долу.

– Будь это у нас в Библиотеке, – сварливо сказал Курран, – все было бы совсем иначе! Там мы знали каждый закоулок. А этот, большой мир, он принадлежит Большим, нам тут делать неча.

– Руки у нас по-прежнему связаны, – сказал Мастер.

– А я бы их и на порог пускать перестал, – продолжал Курран. – Мы и без них управимся, до сих пор управлялись и впредь проживем!

– Ну же, отец, ты ведь знаешь, что мы не можем так поступить! – сказала Роза, беря Куррана за руку. – Мы заключили договоры, мы не можем нарушить свое слово!

Сердитый старый эльф хотел было что-то возразить, но тут зазвонил телефон.

Катра вскочила и сняла трубку. Услышав голос в трубке, она обернулась, зажала рукой микрофон и энергично закивала. Холл подбежал и взял у нее трубку.

– Алло? – повторил мужской голос.

– Позовите сюда свою госпожу, – сказал Холл. – С вами я больше разговаривать не стану. Вы там не один, мы это знаем.

* * *

Джейк протянул Моне трубку, хотя та отчаянно замотала головой. Поначалу Мона так дрожала от волнения, что не могла говорить, и ей пришлось взять трубку обеими руками, чтобы не уронить ее на стол. Джейк придвинулся поближе, чтобы тоже слышать, о чем идет речь.

– Что вам нужно? – сдавленно прошептала Мона.

Ненавистный голос X. Дойля ответил:

– Изложите ваши окончательные условия. Мы хотим получить обратно свою девочку.

– Этот разговор записывается? – осведомилась Мона.

– Если я скажу, что нет, вы мне все равно не поверите, так что какая разница? Итак, ваши условия?

– Я хочу, чтобы вы прекратили преследовать меня через газеты, – сказала Мона. Она мало-помалу начинала горячиться, и голос ее зазвучал увереннее. – Чтобы больше никаких писем. Никаких кляуз. Вы вредите моей избирательной кампании, моему бизнесу – вы мне всю жизнь калечите! Я хочу больше никогда не слышать о ферме «Дуплистое дерево». Ясно? Оставьте меня в покое!

– Понятно, – ответил голос. – Нам нужно это обдумать. Я вам перезвоню.

В трубке раздался щелчок, затем гудки.

– Трубку бросил! – оскорбилась Мона.

* * *

– Глупая женщина! – с горечью бросила жена Тая. – Что ж, значит, нам довольно пообещать, что мы ее больше не потревожим, и она отдаст нам Долу.

– Я в это не верю! – возразила Кева. – И не надо ей ничего обещать!

– Этого будет недостаточно, – сказал Мастер. – Они должны ответить, и не только перед нами. Эта женщина отравляет землю своими ядами. Даже после освобождения Долы она все равно останется виновна в преступлениях против природы. Ее нужно остановить. Мы обязаны призвать ее к ответу. Ведь это на нашу землю она выливала полные цистерны отходов, и этого уже не исправишь. Мало того, она не обещала, что никогда больше так не поступит. От заслуженного наказания ей не уйти. Кейт Дойль сказал, чтобы мы не пытались вступать с ней в борьбу, однако и не уступали ей. Я с ним согласен.

Раздались протестующие голоса. Мастер сделал всем знак замолчать, и крикуны мало-помалу умолкли и приготовились слушать дальше.

– Давайте сделаем вид, что мы согласны сотрудничать. Мы отомстим, когда наступит время. Она требует, чтобы мы перестали публично ее осуждать. Это нетрудно. Мы сделаем вид, что послушались. И тем временем подготовим контрудар. А в газеты пусть пишут другие. Мы попросим об этом наших друзей.

Холл улыбнулся, но взгляд его остался жестким. Стоявший рядом Тай кивнул:

– Хорошая идея, Мастер.

Холл набрал телефон завода «Гилбрет». Им ответил приятный голосок секретарши. Она попросила подождать, но Мона схватила трубку после первого же звонка.

– Мы обещаем, что больше не будем предпринимать против вас прямых враждебных действий.

– Хорошо, – сказала Мона Гилбрет. Холлу показалось, что она вздохнула с облегчением.

– Так как насчет девочки? Гилбрет помолчала.

– Сегодня я слишком занята. Свяжусь с вами позднее.

Она поспешно положила трубку – но все же положила, а не бросила.

– Вроде бы ситуация под ее контролем, – кивнул Мастер, – но на самом деле сила на нашей стороне. Теперь мы заставим ее понервничать. Возможно, со временем она рада будет вернуть нам Долу без каких-либо условий.

Мастер подозвал Катру и Марси и сказал им, что надо делать. Они сели за компьютер Марси и вместе быстро составили обращение, в котором говорилось об охране окружающей среды и порядочности членов правительства. Марси распечатала около сотни экземпляров этого обращения и передала их эльфам, которые позаботились о том, чтобы текст внушал ощущение чего-то крайне важного и абсолютно справедливого.

– Со временем читатель должен начать задаваться вопросом, нет ли среди кандидатов потенциальных загрязнителей окружающей среды, – пояснил Мастер. – Это заронит первые семена. Эффект будет усиливаться с каждым днем, пока эта женщина медлит с возвращением Долы.

* * *

Администрация Мидвестернского университета и организация «Избиратели за будущее» возвели на территории университета трибуну. По закону Моне и ее сопернику, занимавшему ныне то кресло в палате представителей, на которое претендовала Мона, должны были быть предоставлены одинаковые возможности высказаться перед студентами и преподавателями. По совету руководителя своей избирательной кампании и добровольных помощников помоложе Мона несколько изменила свое обычное выступление: выбросила упоминания о субсидиях для фермеров и льготах для пенсионеров и добавила побольше фраз о защите окружающей среды, образовании и правах инвалидов. Ее помощники, которых было издалека видно в толпе благодаря пластиковым шляпкам с розовой ленточкой, раздавали значки и воздушные шарики. Команда соперника тоже не сидела сложа руки: раздавала синие розетки тем, кто не брал значки с портретом Моны и брошюрки «Гилбрет – в конгресс!»

Сам соперник, немолодой джентльмен с проседью и импозантными седыми бачками, который некогда был широк в плечах, но теперь, скорее, широк в животе, подошел к Моне и крепко пожал ей руку. Она ответила таким же сердечным рукопожатием и вежливо кивнула.

– Ну что, дам вперед? – деланно улыбнулся он, указывая на трибуну.

– Ну что вы! – возразила Мона, улыбаясь не менее картинно. – Лучше первым вы, конгрессмен. Старших надо уважать.

Она не стала добавлять, что ее всегда учили уступать место старичкам, но конгрессмен и так все понял. Складки жира у него под подбородком возмущенно затряслись, но он ничего не сказал, молча поклонился ей и взошел на трибуну. Стая его телохранителей и добровольных помощников отделилась от компании ее телохранителей и добровольных помощников и окружила трибуну. Конгрессмен кашлянул в микрофон. Толпа выжидательно притихла.

Его речь была известна заранее: он перечислил успехи, которых добился за те годы, что защищал интересы округа. Мона пару раз зевнула, прикрыв рот ладонью, но так, чтобы толпившиеся вокруг студенты это заметили. Кое-кто из ее помощников открыто ухмылялся. Наконец соперник сошел с трибуны. Его тут же окружила толпа избирателей и репортеров. Конгрессмена засыпали вопросами.

Мона дождалась, пока руководитель кампании ее представит, потом взошла на трибуну, будто на трон.

– Друзья, мы выслушали достойного джентльмена из Вашингтона. Теперь я хочу представить вам известную защитницу окружающей среды, госпожу Мону Гилбрет!

Послышались аплодисменты и разрозненные приветственные крики. Мона улыбнулась своей аудитории. Она давно убедилась, что формула «чем моложе слушатели, тем короче должна быть речь» работает всегда, даже если из-за этого получается, что у ее оппонента больше «эфирного времени», чем у нее. «Надо закончить раньше, чем им надоест», – думала Мона. Она принялась перечислять, за что ратует и что собирается делать для защиты интересов своих избирателей. Аудитория слушала ее с неподдельным вниманием. В задних рядах белокурая девушка, чернокожий парень и какие-то ребятишки раздавали листовки. Должно быть, какая-то акция протеста... Но, с другой стороны, это же студенты! Они всегда против чего-нибудь да протестуют. Вряд ли это может иметь отношение к ней. Мона закончила свою речь минут на пять раньше, чем конгрессмен, и спустилась вниз, общаться с народом.

Стоило Моне сойти с трибуны, ее, как и прежде соперника, окружила толпа.

– Госпожа Гилбрет! – воскликнул какой-то молодой человек, бросаясь к ней и пожимая ей руку под щелканье фотокамер. – Я так рад, что от нашего округа выдвигается женщина! Непременно буду за вас голосовать!

– Спасибо большое! – сказала Мона, улыбаясь в камеру. – Я стремлюсь в Вашингтон ради вас!

Студент, широко улыбаясь, отступил. На его месте тут же оказался следующий. Потом еще, еще один. Улыбки, добрые пожелания. Мона пожимала им всем руки, позировала для снимков. Руководитель ее избирательной кампании стоял неподалеку и сиял, как новенький цент. Все шло просто идеально. Конечно, рассчитывать на пожертвования тут не приходится, но многие из них – жители округа, и если Мона сумеет завоевать их расположение и сохранить его, они еще много-много лет будут посылать ее в Вашингтон...

Кое-кто из студентов задавал умные, сложные вопросы. Мона отвечала такими складными фразами, что хоть сейчас используй в качестве лозунга.

Подошла невысокая, крепко сбитая девушка с листовкой в руке.

– Госпожа Гилбрет, мне хотелось бы знать, как на вашем заводе налажена утилизация токсичных отходов. Вы действительно используете специально предназначенные для этого цистерны и системы очистки?

– А вы как думаете? – ответила Мона, улыбаясь деревянной улыбкой. По счастью, у нее был наготове подходящий уклончивый ответ. – Как вы знаете, Агентство по охране окружающей среды разработало очень сложную технологию утилизации токсичных отходов. Мои инженеры знают ее назубок!

– А какие вещества содержатся в отходах вашего предприятия? – спросил молодой человек – тощий, рыжеволосый: Мона сперва даже подумала, что это Кейт Дойль, но потом увидела, что это не он, и успокоилась.

– В основном различные азотсодержащие побочные продукты. Полный список можно получить в моем офисе. Благодарю вас.

И она отвернулась к следующему собеседнику. Молодой человек явно остался недоволен ответом, но его быстро оттеснила толпа других людей, которым хотелось поговорить с Моной или просто пожать ей руку. Когда толпа наконец стала редеть, руководитель избирательной кампании Моны подошел поближе к ней. На земле валялось несколько листовок. Он от нечего делать поднял одну из них и принялся читать. Мона мельком взглянула на него – и увидела, что он меняется в лице буквально на глазах. Дочитав, он сунул бумажку в карман пиджака, словно забыв о ней, и протолкался к Моне.

– Скажите, вы ведь действительно утилизируете отходы по технологиям, безопасным для окружающей среды? – спросил он ее на ухо в коротком промежутке между вопросами.

Мона разозлилась. Может, и не стоит брать его в свою команду!

– Ну конечно! – прошипела она в ответ.

Толпа наконец рассосалась, и Мона направилась к ожидающему ее лимузину. Руководитель кампании брел за ней, гадая, что он сделал не так.

* * *

В сарай, запыхавшись, вбежал девятилетний Боргет.

– Мастер, там, у ворот, полицейская машина! Роза спрашивает, что делать!

Мастер упер указку в пол.

– Началось! Она решила предпринять ответные шаги. Надеется предать нас в руки властей.

Катра со Свечечкой встали из-за стола.

– Бежать? – спросила Свечечка. – Мы можем спрятаться в кукурузе.

– Думаю, в таком массовом исходе нет нужды. – Мастер обернулся к Марси, которая стояла у верстака рядом с Энохом. – Миис Колье, могу я попросить вас об услуге?

* * *

Инспектор полиции еще раз надавил на кнопку звонка. Приятный домик, и место славное, только очень уж уединенное. Он заглянул внутрь сквозь стекло в двери, задернутое тюлевыми занавесочками. Просторная комната со стенами, обитыми деревянными панелями, была пуста. Полицейский понятия не имел, что и где он должен искать. Эта Гилбрет прислала шерифу записку насчет того, что на ферме размещена чуть ли не целая подпольная фабрика, на которой работают какие-то нелегальные иммигранты. На дорожке перед домом стояла всего одна машина. Номер чикагский. И где же тут толпы иммигрантов? Ладно, еще один звонок, потом он обойдет вокруг дома и заглянет в сарай – может, хозяева там? Полицейский еще раз надавил на кнопку и прижался носом к стеклу, прикрыв глаза рукой от солнца.

– А если и там никого не будет, уеду! А-а, нет, вон кто-то идет.

Из двери, ведущей в большую комнату, выбежала черноволосая девушка, хорошенькая, только очень бледная. Она отворила дверь.

– Чем могу служить?

– Полиция округа, мэм. Мистер Дойль здесь? Полицейский сверился со своими бумагами:

– Мистер Кейт Дойль, владелец фермы?

– Нет, сейчас его нету, – ответила Марси, стараясь справиться с волнением. – Он в этом семестре работает в Чикаго. Может, я чем-то помогу?

– А вы кто, мисс? – спросил полицейский.

– Меня зовут Марси Колье. Я... это... живу с Кейтом.

Она буквально спиной чувствовала, как Энох прожигает ее взглядом из своего укрытия. Щеки у нее вспыхнули, но это ничего: полицейский, наверно, решит, что она смутилась оттого, что они с Кейтом не состоят в браке.

– Ну, мисс Колье, это уж на вашей совести. Я так понимаю, что на этой ферме ведется какой-то бизнес?

– Д-да... А что, это незаконно?

– Да нет, мэм, отчего же. В нашей местности разрешено заниматься коммерческой деятельностью. А вы тоже участвуете в этом бизнесе?

Марси слышала, как перешептывается Народ, спрятавшийся в одной из комнат. И Maypa тоже там, вместе с Азраи. Господи, хоть бы малышка не вздумала разораться! Не услышать ее вопли, похожие на сигнал воздушной тревоги, просто невозможно. Не дай Бог, полицейский решит, что она прячет еще и незаконнорожденного ребенка! Если об этом узнают родители, они ее точно убьют!

– Только отчасти. Я иногда помогаю упаковывать коробки и все такое. Мы с Кейтом учимся в одном колледже. Наша мастерская работает на кооперативных началах. У нас много друзей, которые заходят и пользуются инструментами. Хм...

Она наконец решилась и добавила:

– Хотите посмотреть?

– С удовольствием, – серьезно ответил полицейский и сунул свою рацию в прямоугольный чехол на поясе. Марси провела его через комнату на кухню. В окно в дальнем конце кухни был виден красный сарай.

Марси подняла с пола оброненную второпях посудную тряпку и бросила ее на раковину. Авось полицейский подумает, что она мыла посуду, когда он позвонил в дверь. Он очень внимательно осмотрел всю кухню, в особенности маленькие скамеечки и стульчики детсадовского размера.

– Телефонная линия тут только одна? – спросил он, остановившись посреди кухни.

– Одна. Нам сюда, – сказала Марси и отворила заднюю дверь, надеясь, что полицейский последует за ней. Но он уставился на телефон, подвешенный на стене на уровне пояса.

– А отчего это телефон так низко висит?

Надо срочно придумать объяснение! Что сказал бы на ее месте Кейт?

– Видите ли, моя тетя – инвалид, она ездит на коляске, – сказала Марси наконец, сглотнув. – Вот мы и повесили телефон так, чтобы ей было удобно.

– А что, она тут часто бывает?

– Довольно часто.

– А другие аппараты в доме есть?

– Да нет, нам вроде ни к чему, мы вдвоем живем... Мастерская там.

На сухой и жесткой сентябрьской траве не осталось следов Малого народа. Эльфы поспешно разбегались кто в сарай, кто в поля. Ведя полицейского к мастерской, Марси краем глаза заметила, как из дома следом за ними выскользнул Энох. Он охранял ее – просто на всякий случай, если полицейский вдруг решит ее обидеть. Марси тепло улыбнулась – и поспешно спрятала улыбку, пока инспектор не заметил.

В сарае царила гулкая тишина. Ни единой живой души. Даже кот, который вечно спал на столе архивариуса, и тот исчез. Станки и инструменты, обычно блестящие, подернулись тонким слоем пыли. Только Марси, уже больше года прожившая с Малым народом, понимала, что все признаки заброшенности – чистая иллюзия, и на самом деле за ними следят десятки глаз.

Времени на то, чтобы прибраться в мастерской, у эльфов было больше чем достаточно. Материалы распихали по полкам и стеллажам. Мастер успел даже стереть с доски уравнения. Указка лежала на полочке для мела.

– Хм, как у вас тут славно! – сказал полицейский, обходя помещение. Он задумчиво провел пальцем по опилкам, лежащим на полу рядом со сверлильным станком. Его следы были единственными, что отпечатались на опилках и стружке. – А что вы тут делаете?

– Да все. Рождественские украшения, формочки для печенья, бусы... – сказала Марси. Она показала ему ожерелье из замысловатых деревянных бусин и камушков, которое носила на шее. Энох подарил ей его на день рождения. Ожерелье явно впечатлило полицейского.

– Красиво. Узорчик ничего, – кивнул он. – Элегантное. Жене бы понравилось.

Он взял в руки один из фонариков, что стояли на верстаке в ожидании, когда в них вставят резные экранчики, наденут сверху маленькие крыши и приделают колечки. Повертел, поставил на место, взял электродрель.

– И вы тоже их делаете?

– Господи, нет, конечно! – воскликнула Марси. Голос у нее слегка сорвался. – Я и не знаю, как все эти штуки работают! – сказала она, указывая на станки. – Я по специальности искусствовед. Работать руками – не мое дело.

На чердаке пронзительно, почти беззвучно хихикнули. Марси так и обмерла. Слышит ли полицейский сопение и перешептывание наверху, или это только у нее такой тонкий слух? Он окинул взглядом ряды крохотных скамеек перед доской Мастера.

– Какое у вас все маленькое! – усмехнулся он. – Вы тут, случаем, несовершеннолетних не эксплуатируете?

– Да что вы! – ужаснулась Марси. – Мы... у нас просто много знакомых детей, они приходят на занятия, просмотры всякие... Ну, вы знаете, – вспомнила она то, что когда-то втирал Кейт, – «Юные дарования»...

Полицейский кивнул.

– Знаю, знаю, сам в такой организации состоял лет в двенадцать, – добродушно сказал он. – Ладно, о'кей. Извините, что я вас потревожил, мисс. Да не провожайте, до своей машины я как-нибудь сам дойду.

Он козырнул девушке и зашагал прочь. У этой госпожи Гилбрет просто-напросто не все дома. Небось, все ищет новые лозунги для своей избирательной кампании, вот и ухватилась за эту ферму. А тут просто что-то вроде хипповской коммуны. Так он ей и скажет. Да, папаня ее был большим человеком, пока не помер. А дочке его не худо бы разобраться с собственным бизнесом, прежде чем в политику лезть. Заводик-то явно захирел. Нет, не стоит за нее голосовать. Жена что-то говорит насчет женских прав и всего такого, а по правде говоря, эта Мона Гилбрет такая же, как и все прочие политики. Инспектор сел в машину и достал рацию, чтобы доложить обстановку. Все они одним миром мазаны, эти политики. И доверять им не стоит.

* * *

Вскоре после того, как незваный гость скрылся за углом дома, из задней двери высунулась Роза и замахала полотенцем. Уехал! Марси устало плюхнулась на скамейку.

Из-под верстака вылез Энох, подошел и уселся рядом. Взял Марси за руку, крепко сжал и горячо поцеловал.

– Не люблю я слышать, как ты говоришь такие вещи, хоть и знаю, что это все неправда, – сказал он.

– Ну, извини, – беспомощно ответила Марси. – Мне ничего другого просто в голову не пришло.

– Да брось ты! – сказал Энох, и его нахмуренная физиономия расплылась в нежной улыбке. Он придвинулся ближе и обнял Марси. – Ты молодец! Как себя чувствуешь, в порядке?

Марси кивнула.

Перед ними буквально ниоткуда нарисовался Мастер. Он похлопал Марси по плечу.

– Отличная работа, миис Колье! Первое нападение мы отбили. Теперь, если продолжать пользоваться военной терминологией, нам следует ответить контратакой. Конечно, это не последняя вылазка противника. Но мы будем держаться наготове!

* * *

– Кейт Дойль? – переспросила секретарша в микрофон. Она взглянула на таблицу приходов и уходов сотрудников. – Боюсь, его сейчас нет. Что ему передать?

– Погодите-ка! – Брендан, который как раз проходил мимо, подскочил к столу секретарши и помахал рукой у нее перед носом, чтобы привлечь ее внимание. – Дайте я!

– Минутку!

Секретарша нажала несколько кнопок и переадресовала звонок на телефон, который стоял на столе.

Брендан снял трубку:

– Алло?

– Кейт? – спросил женский голос. Судя по странному, жестяному отзвуку, звонок был междугородный.

– Нет, извините, это не Кейт. Я просто с ним работаю. Я должен увидеться с ним после обеда. Ему что-нибудь передать?

– Да нет, я сама перезвоню. А вы не подскажете, когда он будет?

– Нет, не знаю, – ответил Брендан. – Он, видите ли, пошел обедать с одной нашей сотрудницей, Дороти. Они иногда довольно долго отсутствуют – ну, вы понимаете?

Он постарался, чтобы последняя фраза прозвучала как можно двусмысленнее.

– Нет, не понимаю! – ответила девушка очень сухо. Брендан возликовал.

– Ну, их у нас прозвали «полуденными голубками», но иногда они задерживаются гораздо дольше... Ой, это его девушка, да? – «спохватился» Брендан. – Да вы не обращайте внимания, я иногда болтаю сам не знаю что... У нас тут посплетничать любят... Считайте, что я вам ничего не говорил. Извините. Я ему передам, что вы звонили. Пока.

Он повесил трубку и зашагал дальше, радостно приплясывая. Секретарша даже не взглянула в его сторону.

Не прошло и минуты, как за стеклянной стеной появились Кейт и Дороти с охапкой бумажных пакетов из булочной. Они весело смеялись над чем-то. Кейт навалился на дверь и пропустил Дороти. Каждый раз, как Дороти поднимала на него глаза, он смешно поводил бровями, и она снова прыскала.

– Эй, Кейт, – сказал Брендан, подойдя и взяв себе пончик с мармеладом, – тут тебе твоя девушка звонила!

– Спасибо, Брендан.

– Да не за что! – улыбнулся Брендан.

* * *

Когда Мона вернулась на завод, было еще не очень поздно, но у нее возникло ощущение, словно она преодолела парочку горных перевалов. Ну и денек выдался! Она с наслаждением ступила на мягкий коврик в приемной.

– Госпожа Гилбрет! – окликнула ее секретарша, когда Мона направлялась в кабинет, чтобы наконец-то сесть и задрать ноги на стол. Девушка протянула ей стопку розовых листков. – Тут для вас целая куча сообщений. А вот ваша почта. Да, и вас ждут двое посетителей. Сказали, что они из АООС.

– Из АООС? – переспросила Мона. Сердце у нее упало. Она подумала о десятках цистерн с отходами, слитых в лесных заказниках по всему округу – заказник рядом с «Дуплистым деревом» был не единственным, который она использовала в качестве свалки. Неужто кто-то проболтался? – Это, в смысле, Агентство по охране окружающей среды?

– Да, мэм. Они показали свои значки. Я вызвала мистера Уильямсона. Он, кажется, повел их смотреть завод.

– Спасибо. – И Мона похромала дальше, на ходу запихивая в сумочку кипу бумажек. – Да, Берил, вы не сделаете мне кофе? Полный кофейник, если можно.

– Хорошо, мэм! – сказала секретарша ей вслед.

Избиратели ее просто доконали. Все прочие выступления были кошмарным повторением утренней встречи со студентами в Мидвестер-не. Совершенно незнакомые люди подходили и спрашивали ее, что она делает с отходами своего завода и правда ли, что она на самом деле, а не на словах борется за охрану природы. Да еще и АООС на нее натравили! Мона сидела и гадала, успели ли рабочие притрусить землей следы протечек в восьмом резервуаре и вывезти за территорию гниющие отходы, которые давно пора было утилизировать.

Джейк появился одновременно с кофе. Мона сбросила туфли, налила себе здоровенную кружку, поболтала ее в руках, чтобы остудить, выхлебала единым духом и налила еще.

– Уже лучше, – сказала она, снова усевшись за стол. – Так что там с этим АООС?

Менеджер пожал плечами:

– Да ничего, мэм. Им позвонила какая-то тетка и наговорила с три короба – дескать, на «Гилбрете» ужас что творится. Она их так достала, что инспектора пообещали проверить немедленно. Ну, я все уладил. Обещали снова нагрянуть с проверкой через неделю, когда мы все подчистим.

– Господи, да ведь для этого надо денег найти! – возопила Мона. – Что они все, сговорились, что ли? Обычно ведь требуется несколько месяцев, чтобы они раскачались!

Джейк снова пожал плечами:

– Кто их знает? Да и какая разница? Главное – уехали.

Мона принялась перебирать телефонограммы – и была ошеломлена.

– Что случилось? Сплошные жалобы на завод! Загрязнение воздуха... загрязнение воздуха... утечки... вонь... слив отходов... утечки... вонь... Неужели в газете появилось новое письмо, а я не заметила?

– Да нет, мэм, я слежу. Те всю неделю, с тех пор как дети оказались у вас, сидели тише мыши.

Он многозначительно приподнял брови.

– Хоть это утешает! – смягчилась Мона. Но на самом деле ее это нисколько не успокоило. В письмах, часть которых была доставлена лично, тоже были сплошные жалобы вроде тех, от которых ей целый день пришлось отговариваться на выступлениях. Одно письмо было написано детской рукой, печатными буквами, и изобиловало восклицательными знаками и подчеркиваниями. – Вот, даже дети считают меня каким-то дьяволом во плоти! Ну откуда все это? У меня же в программе основным пунктом идет охрана окружающей среды! Кто их всех надоумил?

– А как насчет того деятеля, вашего соперника? – поинтересовался Джейк.

– Быть такого не может! – отмахнулась Мона. – У него воображения не хватит устроить такую кампанию. Что за люди все это пишут?

– Ну, вы знаете, у кого надо спросить. – Джейк кивнул на телефон.

– Они не посмеют! – воскликнула Мона. Однако она была озабочена. День выборов приближался. И любые сомнения в ее добросовестности уменьшают ее шансы на успех – тем более теперь, когда денег нет совершенно. Оставшуюся часть почты составляли счета. На некоторых – скажем прямо, на большинстве из них – значилось: «Второе предупреждение!» или: «Последнее предупреждение!» Вечно отмахиваться от кредиторов невозможно, а расплачиваться дутыми векселями рискованно, тем более сейчас, когда у всех на слуху банковский скандал в конгрессе. Нет, денег раздобыть решительно необходимо, иначе она вылетит в трубу. В нынешних обстоятельствах нет никакой надежды тихо позаимствовать деньжат из партийных фондов. И сливать отходы на земли «Дуплистого дерева» тоже не выйдет, хотя ужасно хочется. Уж если кто этого и заслуживает, так только они!

– Мне надо оставаться чистенькой!

– Может быть. Но я бы на вашем месте вернул девчонку, взял деньги и сбежал.

Джейк обладал отвратительной способностью читать ее мысли, когда она думала о деньгах.

– Не могу! – сказала Мона и сделала большой глоток. Кофе оказался еще слишком горячим; она закашлялась и с трудом выговорила: – Я сейчас слишком на виду.

– Вот ответ шерифа, – сказал Джейк, доставая из кармана конверт. – Ничего необычного на ферме не происходит. В доме не было никого, кроме девушки, назвавшейся сожительницей Дойля. Девушка сказала, что учится в Мидвестерне, – это нетрудно проверить. Непохоже, чтобы она родила ребенка три месяца тому назад, а быть матерью той девчонки, что сидит в хижине, она может только в том случае, если родила ее еще в школе. Еще вам звонил ваш приятель из «Пи-ди-кью». Кейт Дойль вышел сегодня утром на работу, как обычно. И никуда не уходил, только среди дня на обед.

– Значит, Кейт Дойль и X. Дойль – не одно лицо, – заключила Мона. – Кто же тогда отвечает по телефону?

 

Глава 16

Утренние газеты тоже были полны пламенных писем с жалобами на «Гилбрет фид энд фертилайзер». Ни одно из писем не было подписано «X. Дойль», но во всех задавались одни и те же вопросы и выражалась одинаковая озабоченность. Некоторые явно были написаны с тем расчетом, чтобы вызвать у читателей крайнее возмущение. Малый народ остался доволен. Их листовки произвели тот самый эффект, на какой и были рассчитаны.

Холл попивал утренний чай и просматривал газету, когда зазвонил телефон. Он поставил чашку и снял трубку.

– Прекратите это! Немедленно!

Мона Гилбрет так заорала в трубку, что Холлу пришлось отвести ее на расстояние вытянутой руки. По кухне раскатилось эхо.

– Вы же обещали, что не будете больше писать в газеты! Вы знаете, что я могу сделать, если вы будете продолжать пытаться мне навредить! Нет, ваша девочка в порядке, с ней ничего не будет, но прекратите меня изводить, слышите?

– Это был не я, – ответил Холл, осторожно поднеся трубку поближе к лицу. – Я дал вам слово, и я его держу. Все эти письма написаны не мной.

Ему тут же пришлось снова отодвинуться: Мона Гилбрет опять разоралась. Холл поморщился. Следующий ее вопрос расслышали все, кто был на кухне.

– Да? А как насчет остальных, кто работает в «Дуплистом дереве»? Это их рук дело?

– Я клянусь, что никто из тех, кто работает на «Дуплистое дерево», не написал ни единого письма в редакцию, – вывернулся Холл. – Позвоните любому из авторов писем и спросите у них. Неужели вы думаете, что я стал бы подвергать опасности мою собственную плоть и кровь?

– Не стали бы, если вы не круглый идиот! – рявкнула Гилбрет.

– Вы же не можете держать ее у себя вечно, – напомнил Холл. Последовала пауза – очень долгая.

– Если вы не оставите меня в покое, – сказала наконец женщина на другом конце провода, – я сообщу в газеты, что ваша девочка – на самом деле эльф, и вы никогда не получите ее обратно! Она проведет остаток жизни в цирке либо в научных лабораториях.

– Нет! Не надо! – невольно воскликнул Холл. Он оглянулся.

Стоящий рядом Тай побелел как мел. Холл знал, что и его собственное лицо сейчас отражает такой же ужас, как лицо его племянника. Это был кошмар, который преследовал их с тех самых пор, как они более сорока лет тому назад поселились в Мидвестерне: цирки, шоу, научные эксперименты – и конец свободе и независимости! Лишь последние полтора года они прожили в относительной безопасности – тем ужаснее казалась им угроза Гилбрет! Подобный исход следовало предотвратить во что бы то ни стало. Тай отошел подальше и принялся шептаться с остальными. Послышались приглушенные возгласы. Шиуван разрыдалась. Маура отделилась от толпы и подошла к Холлу, на ходу снимая обручальное кольцо. Она обеими руками молча протянула кольцо мужу. Холл взглянул на мерцающий синий камень, потом в глаза своей подруге жизни – и она улыбнулась ему, беспомощно, но мужественно. Холл тяжело вздохнул – и кивнул. Это была единственная действительно ценная вещь, которой они владели. Разве не справедливо использовать дар любви, чтобы выкупить любимое существо?

– Нет, – повторил он, уже спокойнее. – Мы пошлем вам знак доброй воли, в доказательство того, что мы согласны на ваши условия.

– Хорошо, – ответила Гилбрет. – Буду ждать.

* * *

Положив трубку, Мона некоторое время сидела, не снимая руки с телефона. Ее наполняло странное ощущение торжества.

– Вдохновение свыше? – поинтересовался Джейк.

– Да нет, это меня Грант надоумил. Он все талдычит про эти странные уши девочки – считает, будто она нечто вроде русалки или кикиморы. Видимо, они не в первый раз такое слышат. И ведь как подействовало, а?

– Да, это точно! – Джейк потянулся в кресле, заложив руки за голову. – Интересно знать, что это за знак такой.

– Должно быть, все-таки нелегальные иммигранты, – задумчиво сказала Мона. – Этот X. Дойль – наверняка нелегал. Иначе бы они давно обратились в полицию. Наверно, потому и прячутся... Хм... Дойль... Фамилия вроде как ирландская.

– Ну и что? – спросил Джейк. – Гилбрет тоже ирландская фамилия.

– Да, но я-то урожденная американка. А он – нет, даю руку на отсечение. Может, удастся добиться их депортации? – мечтательно сказала она, взяв карандаш и постукивая им по зубам. Идея звучала заманчиво... – Ну, разумеется, после того, как они мне заплатят выкуп и я верну им девку.

* * *

– Но откуда она может знать? – спросил Тай, ломая руки.

– Я не уверен, что она знает, – сказал Холл. – Возможно, она просто ляпнула наугад. Но, как бы то ни было, мы пошли на сделку ради того, чтобы обеспечить безопасность Долы. Кейт Дойль будет недоволен, и Мастер тоже, но что поделаешь?

Он взял кольцо, достал из ножен на поясе свой ножик для резьбы по дереву.

– Когда-нибудь я непременно заменю этот камень другим, таким же или еще лучше! – поклялся он Мауре.

– Да брось ты! – сказала Маура, грустно покачав головой. – Ради того, чтобы спасти Долу от Громадин, я бы его отдала вместе с пальцем.

Холл ловко вынул камень из оправы и протянул кольцо обратно Мауре.

– Отправим его сегодня же. И надо ей написать, чтобы назначила время и место для встречи. Мы будем готовы, когда наступит время.

* * *

В среду утром Пол Майер поручил своим практикантам разработать серию рекламных слоганов для городской уборочной службы. Но дело как-то не шло. А между тем Пол рассчитывал, что цитата из Шекспира, «Пред кем весь мир лежал в пыли», должна вдохновить студентов, и мало-помалу начинал испытывать разочарование. Особенно недоволен он был своим главным «генератором идей». Кейт, судя по всему, думал о чем угодно, только не о работе.

– Ну же, давайте! – говорил Пол. – Или вас Шекспир не вдохновляет?

И уныло прихлебывал из чашки остывший растворимый кофе с немолочными сливками. Дороти целиком погрузилась в свой внутренний мир и рисовала в альбоме какие-то лица и орнаменты. Шон был, как всегда, серьезен и внимателен, но предложить ничего не мог.

Брендан скучал и даже не старался этого скрыть. Майер решительно хлопнул ладонями по столу и встал.

– Ладно! Давайте передохнем. Пусть кто-нибудь пойдет и перечитает «Гамлета». Встретимся после обеда.

Он направился к двери. Шон с Бренданом поплелись следом.

Грохот захлопнувшейся двери, похоже, вывел Кейта из задумчивости. Он огляделся в поисках остальных – и встретился взглядом с Дороти.

– «Гамлета»-то зачем? – поинтересовался Кейт.

– «Пред кем весь мир лежал в пыли» – это цитата из «Гамлета», – терпеливо объяснила Дороти. – И название того, что нам предстоит рекламировать. Никак не можем придумать рекламу. Все утро просидели. А ты о чем все это время думал, о вечном?

– Да, наверно... – виновато улыбнулся Кейт. Он взял листок с данными, которые прислали клиенты. – Хорошая цитата, как будто специально про уборку... А из какого это места в «Гамлете»?

Дороти только плечами пожала.

– Вот и я не помню... Слушай, а как насчет юношей и девушек в костюмах из «Сна в летнюю ночь», которые кружат по гостиной, метут и пылесосят?

– Почему бы и нет? Это несложно сделать...

И Дороти несколькими взмахами карандаша изобразила изящные фигурки в развевающихся одеяниях, размахивающие тряпками, щетками и метелками.

– Вот здорово! – с завистью сказал Кейт. – Мне бы так!

– Да это несложно, навык требуется, и все, – застенчиво сказала Дороти. – Я уверена, что у тебя могло бы неплохо получиться.

– Ну-ка, ну-ка, что это у нас там? – спросил вошедший Брендан, заглядывая через плечо Дороти. – Очень, очень мило!

– Что, достаточно хорошо, чтобы спереть? – спросил Кейт. Глаза у Дороти расширились, но она промолчала.

– Не груби, Кейт! – сказал Брендан, грозя ему пальцем. – Ну пока, увидимся после обеда!

– Что он такого сделал? – спросила Дороти, когда их общий враг исчез за дверью.

– Ничего, – буркнул Кейт. – Забудь.

– А отчего ты не сказал Полу?

– Не хочу его втягивать. Это было личное дело.

– Так-так... – протянула Дороти. – Что ж, когда имеешь дело с нашим мистером Снобом, любое дело очень быстро переходит в разряд личных. Ладно, извини, что спросила. Пошли закусим?

– Спасибо, что-то не хочется.

– Ну, тогда пошли, посмотришь, как я буду есть!

– Ладно. – Кейт постарался придать своему тону хоть малую толику любезности. Он заставил себя встать и пойти с Дороти. Ноги и руки, так же как и мозги, казалось, налились свинцом. Сегодня все шло не так...

– Кейт! – окликнула его секретарша, когда они проходили через вестибюль.

– Да?

– Тут тебе звонят. Могу переадресовать звонок в конференц-зал, если тебе тут разговаривать неудобно.

А вдруг это Диана?!

– Да, сейчас пойду, возьму трубку. Спасибо!

Он обернулся к Дороти и повел плечами:

– Извини, не выйдет. Это важный звонок.

– Ну, не повезло мне! – улыбнулась она. – Пока.

Кейт побежал обратно и нажал мигающую кнопочку на телефоне.

– Алло?

– Кейт Дойль?

– Холл? Что случилось?!

Кейт внезапно представил себе эльфов в осаде и вспомнил, что он собирался делать до того, как на него свалилась такая неприятность, что он и думать не мог ни о чем другом.

– Да ничего особенного, не волнуйся так. Просто у нас тут состоялась интересная беседа с этой женщиной, и я хотел поделиться с тобой.

Холл пересказал свой утренний разговор с Моной Гилбрет и рассказал, что они собираются сделать.

– Не посылайте ей ничего, Холл! – сказал Кейт, взволнованно расхаживая взад-вперед по пустой комнате. – Она похитила твоего ребенка, убила существо, о котором мы почти ничего не успели узнать, и до сих пор отказывается точно сказать, когда отпустит второго ребенка! Если ей удастся шантажировать вас тем, что она якобы знает, что вы эльфы, она от вас по гроб жизни не отвяжется!

– Мы – не эльфы, – твердо ответил Холл. – А платить ей мы станем ровно до тех пор, пока не получим Долу.

– Да, Дола – это сейчас главное, – согласился Кейт. – И что вы собираетесь отправить этой Отравительнице в знак примирения?

– Камень из кольца Мауры, – сказал Холл. – Это пустяк по сравнению с тем, что поставлено на карту.

– Ох, Холл... – сочувственно начал Кейт, но внезапно остановился и даже перестал расхаживать по комнате. – Стоп, а где вы собираетесь добыть еще таких же камней, чтобы уплатить оставшуюся часть выкупа?

– Ничего мы добывать не собираемся. Оставшаяся часть вовсе не обязательно должна быть такой же, как этот залог. Мы их заменим чем-нибудь более подходящим.

– А как у вас дела? Заказы выполняются? Вы что-нибудь получили?

– Ну да, теперь мы наконец немного оправились от шока и снова взялись за работу. Тут у нас все в порядке.

– Ну да, а то за дом-то выплачивать надо, – сказал практичный Кейт. Он снова принялся расхаживать по комнате, задумчиво поигрывая телефонным шнуром. – Где бы раздобыть денег на выкуп?

Он снова, в который раз, пожалел, что они не могут обратиться к властям. Насколько все было бы проще! И выкупа никакого не понадобилось бы. Кейт принялся вслух рассуждать о том, что следует объехать все сувенирные лавки в районе Мидвестерна, набрать заказов и потребовать аванс. Но все, что можно получить таким образом, даже рядом не лежало с той суммой, которую затребовала с них эта Гилбрет.

– Думаю, даже госпожа Вурдман не сможет дать больше сороковой доли...

Но Холл перебил его на середине фразы.

– Мы управимся, – заверил он. – Тебе вовсе не обязательно находить решение сию секунду.

Кейт остановился и уперся лбом в стенку.

– Извини. Просто как-то так все сразу навалилось... Один из моих товарищей по практике меня совершенно достал. Никакой жизни нет. Пролил кофе на один из моих чертежей... Пришлось все переделывать.

Холл промычал что-то сочувственное.

– Спасибо. Но это еще не самое худшее. Он перехватил звонок от Дианы и сказал ей, будто я с Дороти – ну, еще одной практиканткой. Мы всего лишь пошли обедать, а он все представил в таком свете, как будто мы с ней трахаемся. И теперь Диана со мной не разговаривает. Я ей звоню, а она трубку бросает. Можешь себе представить, он ее убедил, что не прошло и месяца, как я превратился в какого-то Казанову! Знаешь, ужасно хочется ткнуть его мордой в грязь, желательно – с живыми скорпионами! И весь день сегодня насмарку из-за этого. Дороти говорит, что натравила его на меня Гилбрет, но мне даже в голову не могло прийти, что он изгадит мою личную жизнь!

Холл сочувственно хмыкнул:

– Да, похоже, тебя там тоже теснят со всех сторон, в твоем огромном городе! Ладно, не переживай, все образуется.

– Ага, – сказал Кейт. – Я знаю. Главное – пережить. В конце концов, у нас есть более насущные проблемы. Дола, к примеру.

– Угу. Но, Кейт Дойль, ради всего святого, если ты хочешь успокоить тревоги Дианы, отчего бы тебе не сделать ей предложение?

– Ну, ты скажешь, Холл... – начал Кейт. Но тут он услышал, как повернулась ручка двери, и увидел в щели ненавистную рожу. – Ой, мне пора. Тут Брендан, – прошептал он почти беззвучно, так, что услышать его мог только эльф.

– Ну что, Кейт, готов к очередному раунду? – весело осведомился Мартуик, бросив на стол свой портфель.

– Жду с нетерпением, Брендан, – ответил Кейт, кладя трубку. Следом за Бренданом вошел Шон и повесил свой пиджак в шкафчик.

– Ну что, хорошо пообедали? – спросил Шон. Враги злобно переглянулись и вежливо улыбнулись Шону.

Следом вошли Дороти с Полом Майером.

– Ну, Кейт, и где же он? – спросил Пол, потирая руки. – Дороти говорит, что вы успели что-то сделать по акции «Весь мир лежал в пыли», прежде чем уйти обедать.

Кейт принялся шарить в бумагах, лежащих на столе. Он несколько раз перерыл все сверху донизу. Наброска не было.

– В чем дело? – осведомился Майер.

– Набросок пропал, – сказал Кейт.

– Ты его никуда не уносил?

– Да я и из комнаты-то вышел всего на пару минут! – сказал Кейт. – Я почти все время был тут, по телефону разговаривал.

Он посмотрел на Брендана. Тот только улыбнулся и развел руками.

– Я не видел! Я раньше вас ушел, помнишь?

Это не значит, что он не возвращался... Кейт открыл было рот, собираясь сказать Брендану все, что он о нем думает, но Пол перебил его.

– Ладно, ребята, нет так нет. Если это действительно стоящая идея, я хочу ее видеть. Раз набросок пропал, сделайте новый.

Кейт умоляюще воззрился на Дороти. Художница терпеть не могла переделывать работу заново, но тем не менее она, скрепя сердце, проворно воспроизвела набросок и протянула его Полу. Пол кивнул и задумчиво погладил подбородок.

– Довольно предсказуемо, но, с другой стороны, клиент явно и имел в виду нечто в этом духе. Не знаю, почему они сразу это не предложили. Неплохо, неплохо...

– Лучше бы сразу сказал, что ерунда, а то – «предсказуемое»! – буркнул Кейт. Он чувствовал себя очень несчастным.

– «Все или ничего!» Правильный подход для человека, желающего заниматься рекламным бизнесом, – одобрительно кивнул Пол. – Что ж, если ты недоволен, поработай над этим наброском еще. Хотя это лучше, чем ничего. Ладно, ребята, с уборкой пока покончено. Вот ваши задания на сегодняшний день...

Кейту было поручено помогать группе, работающей с вице-президентом компании «Аппалачи-Кола». Кейт почти не слушал. Он терпеть не мог, когда его записывали в посредственности, и отзыв Пола был последней каплей, повергшей юношу в пучину уныния. А Брендан казался ему всего лишь самым вонючим куском дерьма в этой куче. Просто удивительно, насколько сильно Кейт успел возненавидеть Брендана всего за несколько дней! В первые недели практики этот самодовольный пижон был всего лишь мелкой занозой, а теперь сделался настоящим шилом в заднице. Кейт услышал, как Пол обращается к Брендану.

– А ты пойдешь к Ларри Солансону, работать над проектом для компании «Гилбрет». Госпоже Гилбрет ты нравишься. И Ларри тоже. Ты в выигрышной ситуации!

Брендан надулся еще больше, чем обычно, и гордо похлопал свой кожаный блокнот.

– Хорошо. Вечером встретимся здесь еще раз и посчитаемся по головам...

Пол хотел отхлебнуть еще кофе, но чашка оказалась пуста.

– Сейчас налью! – вызвался Брендан, изо всех сил вживаясь в новую роль «хорошего мальчика». Он схватил чашку Майера и побежал к боковому столику. Когда Брендан повернулся спиной, Кейт карандашиком приподнял обложку его блокнота и успел прочесть несколько фраз из заготовки агитационного буклета для Гилбрет. «Хм, – с интересом подумал Кейт, – а я и не знал, что она стипендиат Родса []».

– Скажи, Пол, – спросил он, пока Брендан наливал кофе, – а если кто-то из нас станет распространять ложную информацию, «Пи-ди-кью» несет за это ответственность?

Черные брови Пола сошлись над переносицей.

– Когда как. А что?

– Да так, ничего, Пол, – сказал Кейт и встал, чтобы взять свои заметки. – Спасибо.

Кейт был практически уверен, что его записи насчет проекта «Аппалачи-Кола», сделанные на прошлой неделе, должны лежать у задней стенки ящика. Открыв ящик, он проверил свои сторожки. Один из сторожков был сдвинут с места.

Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, Кейт подвинул папки вперед, порылся в ящике и нашел-таки потревоженный конверт. Нет, ничего не пропало, и даже появилось кое-что лишнее: первый набросок Дороти для акции «Весь мир лежал в пыли».

– Так и знал! – буркнул Кейт.

В вестибюле Кейт попросил у секретарши разрешения позвонить по городскому телефону и набрал номер чикагской Публичной библиотеки.

– Алло, справочная? Скажите, пожалуйста, существует ли какой-то список стипендиатов Родса? – спросил он, стараясь говорить как можно тише. – Угу... А не могли бы вы посмотреть одно имя?

Ждать пришлось довольно долго. Мимо проходили курьеры, клиенты и служащие агентства, но никто не обращал на него особого внимания. А тем, с кем Кейт встречался взглядом, он просто улыбался.

– Угу, прекрасно. Спасибо вам большое.

И зашагал дальше, весело насвистывая.

* * *

Мона не понимала, как ее врагу удается так ловко скрываться. Когда она звонила, X. Дойль все время был на месте, но тут же исчезал, если на ферме появлялся кто-то еще. Полиция ни в первый, ни в последующие визиты никого не заставала. Представитель телефонной компании сообщил, что видел только одну девушку. Иногда она уходила – тогда дверь никто не открывал и никаких признаков жизни ни в доме, ни в сарае заметно не было. Инспектор миграционной службы приехал буквально через несколько минут после того, как Мона повесила трубку, поговорив с X. Дойлем, однако X. Дойль успел исчезнуть, и никто из сыщиков его не видел. Проверка телефонной линии показала, что номер в доме действительно только один, и телефонный аппарат тоже один, тот, что висит на кухне на уровне пояса. Может, этот X. Дойль инвалид и действительно ездит на коляске, как говорила та девушка? Но человек, прикованный к инвалидной коляске, не мог бы исчезать так стремительно! И это не был Кейт Дойль – Брендан Мартуик каждый день добросовестно докладывал, что Кейт Дойль в Чикаго. Похоже, на этой ферме действительно творится нечто очень странное...

А нападки тем временем продолжались. Мону по-прежнему донимали телефонными звонками и письмами с претензиями и жалобами, ее доставали ядовитыми вопросами на встречах с избирателями и даже подходили к ней на улице... Она позвонила на ферму. X. Дойль еще раз поклялся, что он тут ни при чем. И снова потребовал, чтобы она назначила время и место встречи.

Но Мона выжидала. Она сперва хотела увидеть этот «знак», который ей обещали. Она не хотела продешевить, тем более теперь, когда доходы завода еле-еле покрывали повседневные расходы на его содержание. Пришлось отложить оплату нескольких неотложных счетов, чтобы хоть как-то подготовиться к визиту инспекторов АООС. Она пустила в ход все свое обаяние, чтобы уговорить еще нескольких кредиторов чуток обождать. Нельзя сказать, чтобы они остались довольны, но Мона поклялась, что оплатит счета при первой же возможности, и они согласились не прекращать поставки.

А проверка АООС тем временем навлекла на ее голову новую беду. В среду вечером, когда Мона вернулась на завод из очередной поездки, ее ждала телефонограмма из комитета демократической партии с просьбой перезвонить немедленно. Мона с колотящимся сердцем набрала номер и попросила к телефону Джека Гарримена, помощника председателя.

– А-а, Мона! – приветствовал ее добродушный голос. – Рад вас слышать. Как хорошо, что вы позвонили!

– Привет, Джек! – сказала она не менее сердечно. – Чему я обязана такой радостью?

– Видите ли, барышня, тут какое дело. Наверху ходят слухи, будто у вас возникли какие-то проблемы со стандартами АООС. То ли резервуары протекли, то ли что...

– Ну, не без того – это же удобрения, сами понимаете! – ответила Мона самым беспечным тоном, какой только могла изобразить. – Тут ведь у меня со всех сторон одни только поля. А полям лишние удобрения не повредят, тем более в это время года. Вот приезжайте, сами посмотрите. Все так зеленеет – просто заглядение!

– Да нет, барышня, – сказал Джек. – Спасибо за приглашение, конечно, но я сам человек городской. Мы вот что хотим знать: если у вас были утечки химикатов, отчего вы сами не сообщили в АООС или в совет округа? А то вот из-за вас и нам достается...

Мона сглотнула:

– Извините, что вас потревожили, Джек. Но ведь у нас такое постоянно бывает...

– В этом году такого быть не должно, – жестко сказал помощник председателя. Куда и делся сердечный тон! – Выборы на носу. Мы и так чересчур уязвимы. Если все это будет продолжаться в том же духе, пресса нас на куски порвет. Имейте в виду, Мона, речь идет о вашей карьере. Партия может принять решение вас отозвать. Просто из чувства самосохранения.

– Как?! – воскликнула Мона. – Но ведь до выборов осталось всего ничего! Уже сентябрь! А как же мое положение? Моя платформа?

– Ну, не можем же мы продолжать вас продвигать как защитницу окружающей среды, когда вы сообщаете нам... не вполне достоверные сведения о том, насколько вы следуете общепринятым природоохранным стандартам, – рассудительно сказал Джек. – Я буду с вами откровенен. Если комитет – речь идет не обо мне, но, поймите, все мы вынуждены прислушиваться к их мнению, – сочтет, что вы становитесь обузой, они могут принять решение отказаться от вас и выдвинуть другого кандидата, чего бы это ни стоило. – Он как будто бы даже чувствовал себя виноватым. – Поймите сами, для нас главное – добиться, чтобы демократы имели большинство в конгрессе. Разве что вы сможете предложить комитету нечто существенное?

Мона понимала, куда он клонит. Большие шишки решили воспользоваться ее публичным унижением, чтобы потребовать пожертвований. Ее имидж богатой предпринимательницы вновь сработал против нее. Только сама Мона знала, как пусто у нее в кошельке. Но делать было нечего. Либо раскошелиться, либо сойти с дистанции...

– Ну конечно, о чем разговор! – сказала она, стараясь говорить ровным тоном. – Я постараюсь в самое ближайшее время подбросить нашей партии что-нибудь весьма существенное.

Джек рассыпался в благодарностях и повесил трубку. Мона осталась сидеть вне себя от гнева и отчаяния. Она была уверена, что все эти беды – и, в довершение, угроза погубить ее драгоценную карьеру – дело рук обитателей фермы «Дуплистое дерево», этих чертовых Дойлей, что бы они там ни говорили! Она знала, что доказать тут что-то невозможно. Они на все вопросы твердят одно: что они никогда не сделали бы чего-то, что угрожает безопасности девочки. Звучит логично, и спорить с этим трудно, и все же Мона нутром чуяла, что это они.

А светловолосая девочка по-прежнему сидела, забившись в свою комнату, и выходила оттуда только в туалет. Уильямсон докладывал, что Грант Пилтон недоволен: до сих пор готовила она, а теперь ему приходится управляться с этим самому, а повар из него никудышный. Короче, проблем с девчонкой каждый день становилось все больше. Мона твердо решила избавиться от нее, как только получит какие-то деньги от эльфов.

 

Глава 17

В четверг Кейт окольными путями выяснил, что в рекламном бизнесе публикация фальшивой информации считается чем-то вроде инсайдерской торговли []: вообще нельзя, но в принципе-то можно, главное – не попадаться. Ну а Кейт был твердо намерен устроить так, чтобы Брендан попался.

Вице-президент, занимавшийся рекламной кампанией Моны Гилбрет, был чрезвычайно доволен Бренданом – а сам Брендан не упускал случая сообщить об этом всем и каждому и гордо называл начальство просто по именам, желая показать, что он с ним на короткой ноге. Некоторые – по крайней мере Кейт и Дороти – находили это смешным.

Кейт про себя полагал, что вице-президент просто очень доволен, что нашелся человек, который выполнит за него всю черновую работу, при том что честь разработки кампании все равно будет приписана ему. Старик рассчитывал на то, что Брендан сделает все правильно, и не давал себе труда проверять, что практикант пишет в тех пресс-релизах, которые он подмахивает. Под конец рабочего дня Брендан, придя в конференц-зал, долго распинался о том, как вице-президент его ценит и уважает. Кейт только возводил глаза к небу, слушая эти нескончаемые самовосхваления. Шон, сидевший напротив, сдержанно ухмылялся.

– Так ты, значит, решил, что твое дело в шляпе, а, Брендан? – спросил Шон. Он чувствовал себя неуверенно. С одной стороны, компания «Данбар» была в восторге от его идей, но, с другой стороны, клиенты из «Данбара» были недовольны «Пи-ди-кью». Если «Данбар» решит обратиться в другое рекламное агентство, как бы в «Пи-ди-кью» не сочли, что все дело в нем, Шоне! Тогда ему и вовсе дадут от ворот поворот...

– Разумеется, приятель! Тут двух мнений быть не может. – Брендан любовно похлопал листок бумаги, лежащий поверх его блокнота. – Ларри очень нравится стиль моих пресс-релизов. – Он встал. – Прошу прощения...

Брендан вышел, оставив свой пресс-релиз без присмотра. Перед таким искушением Кейт устоять не мог.

– Бессмертные слова! – сказал он, накрывая черновик Брендана чистым белым листом бумаги. – Покойся в мире...

И перекрестил бумажку. Шон фыркнул и вернулся к своим шинам.

Кейт уставился на бумагу так пристально, словно хотел прожечь ее взглядом, и, сосредоточившись, заставил текст отпечататься на чистом листе бумаги. Когда Брендан вернулся, Кейт поспешно сдернул свой листок. Почему же на нем ничего не появилось? Он перевернул бумагу – и понял, что что-то напутал в инструкциях Катры. Все прекрасно отпечаталось на той стороне, что соприкасалась с оригиналом, но только в зеркальном отображении. Кейт спрятал страничку в свой блокнот и утащил в вестибюль. В зеркальном отображении или в нормальном, но почитать там было что! Брендан, то ли самостоятельно, то ли с подачи Моны, решил приукрасить действительность, чтобы госпожа Гилбрет казалась куда круче, чем на самом деле. Того, что было в этом пресс-релизе, больше чем достаточно, чтобы утопить Брендана. Но пока что этого делать нельзя: можно навредить Доле. Ну а когда Дола наконец окажется в безопасности, пусть Брендан поостережется! Кейт ему покажет, как ссорить их с Дианой! Тем более теперь, когда совершенно нет времени съездить в Мидвестерн и разобраться с этим лично. Как все-таки это любезно со стороны Брендана: он буквально сам представил доказательства своей недобросовестности. Теперь главное предугадывать очередные пакости, задуманные Бренданом, и вовремя принимать соответствующие меры предосторожности.

Слава Богу, на ферме пока не происходило ничего, что потребовало бы непосредственного внимания Кейта. Гилбрет явно намеревалась – по крайней мере пока, – отпустить Долу при первой же возможности. Конечно, Кейта бесило, что у Народа вымогают деньги, но эльфы заверили его, что управятся с этим сами...

Наземные поиски на машинах пришлось отложить – у всех Больших студентов начались занятия. Вопреки тому, что утверждала по телефону оскорбленная Диана, Кейт вовсе не забывал, что у других людей тоже есть дела и обязанности... Он поморщился, вспомнив ее гневный голос. Ну, Брендан, погоди!

На юге штата погода установилась слишком ветреная, и летать на шаре было нельзя. К тому же с тех пор, как исчез воздушный дух, Фрэнк Уинслоу был не в настроении подниматься в небо. И Кейт его понимал. Он знал, каково было бы ему самому, если бы что-то случилось с одним из Народа. Короче, найти Долу не представлялось возможным – оставалось дожидаться, пока Гилбрет сама ее отдаст. А это означало, что Кейт ничего не может сделать до выходных, когда он наконец приедет на ферму – и заодно помирится с Дианой.

Кейт спрятал копию пресс-релиза в блокнот и вернулся обратно в конференц-зал. Где один промах – там и другой. Кейт подозревал, что Брендан проталкивает дополнительные расходы по проекту Гилбрет. Например, он видел на столе секретаря заказ на рекламные плакаты «Золото полей». В бумагу рукой Брендана был вписан дополнительный заказ на сотню постеров. Велика вероятность, что ни Пол, ни Солансон об этом не знают. Но Кейт пока помалкивал – он решил сказать об этом Полу, когда понадобятся, так сказать, лишние патроны. Это шанс посчитаться с обоими врагами сразу. Гилбрет наняла Брендана, чтобы отравить жизнь Кейту, – так Кейт ей отплатит с процентами!

А еще, если удастся добраться до постеров, когда они придут, можно будет попробовать наложить на них чары, внушающие отвращение... Когда Мастер рассказал ему про то, как Диана с Данном раздают на выступлениях Гилбрет зачарованные листовки, Кейт долго смеялся. Эта идея – слишком удачная, чтобы не использовать ее еще раз. Кейт снял копию заказа – просто на всякий случай.

До выходных оставалось всего два дня. Но Кейт не представлял, как прожить эти сорок восемь часов. Будь что будет, а в субботу утром он поедет на ферму! В этот день они должны во что бы то ни стало вернуть Долу.

* * *

Просматривать почту Мона уселась с трепетом. Секретарша выложила наверх стопку повторных счетов и грозных предупреждений от кредиторов. Моне делалось дурно от одного вида этих бумаг. И еще письма... Не имея душевных сил отвечать на них, она просто выкинула их в мусорную корзину. Осталась еще бандероль – маленькая коробочка.

– А это что такое?

– Не знаю, мэм, – ответила секретарша. – Принесли с почтой.

Мона перевернула коробочку – и едва не выронила ее из рук. На дне коробочки был обратный адрес: ферма «Дуплистое дерево»! Мона схватила стопку писем и коробочку, удрала к себе в кабинет и заперлась.

В коробочке оказался синий драгоценный камень. Мона вынула его и положила на ладонь, любуясь игрой голубых отсветов. Сапфир выглядел даже чересчур идеальным, чтобы быть настоящим, но в нем чувствовалась такая подлинность, что Моне даже в голову не пришло усомниться: он не поддельный!

Она вызвала ювелира, старинного друга ее семьи. Ювелир приехал. Долго рассматривал камень, сперва через специальные очки, потом через лупу, потом в маленький микроскоп. Наконец он поднял голову.

– Да, Моночка, ты абсолютно права. Камень настоящий и стоит кучу денег. Огранка старинная и абсолютно безупречная. Аб-со-лют-но! Я раньше подобные экземпляры только в музее видел. Нельзя ли узнать, где ты его достала?

– Фамильная драгоценность, – сказала Мона. – Я его только что получила в наследство.

Она показала коробочку, в которой прибыл камень, но издалека, чтобы ювелир не разглядел адреса.

– Просто чудо! – покачал головой он.

– Не могли бы вы его продать?

– Это нетрудно, милочка. Предоставь это мне. Хочешь, я его прямо сейчас заберу?

Похоже, ювелиру, как и самой Моне, не хотелось выпускать камень из рук.

– А... а сколько он может стоить? Вместо ответа ювелир взял листок бумаги, ручку, написал сумму и подвинул бумажку ей.

– И ни пенни меньше! Может быть, больше. Мона взглянула на цифры – и, впервые за две недели, подумала, что жизнь, возможно, не так уж плоха. Ювелир уложил сапфир в специальную пластиковую коробочку с мягкой подстилкой и осторожно спрятал в футляр с микроскопом.

– Я тебе позвоню. Если его в ближайшее время никто не купит, я куплю этот камень сам. Прекрасное вложение капитала. До вечера!

Мона была так растеряна, что еле сообразила пробормотать ему вслед «спасибо».

Когда ювелир ушел, она сняла трубку и набрала номер. Услышав «алло», она сказала:

– Я получила довольно занятную посылочку. Я была бы не прочь узнать, что там, откуда взялась эта вещица, есть еще.

– Есть, – ответил X. Дойль. – Когда вы вернете ребенка, то получите еще два фунта таких же.

Два фунта драгоценных камней, каждый из которых стоит целое состояние! Мона пришла в восторг. Должно быть, она нащупала-таки слабое место этих людей!

– Так когда мы можем встретиться? – спросил Кейт.

– Погодите, – сказала Мона. – Надо выбрать подходящее место. Я не позволю вам заманить меня в ловушку. Я не хочу, чтобы нас кто-то видел. Свяжусь с вами позднее.

И, не давая X. Дойлю возразить, бросила трубку и стремительно вышла из комнаты, остановившись только затем, чтобы взять кошелек.

– Меня нет! – бросила она секретарше. – Я пошла по магазинам!

Дороти влетела в конференц-зал. Она, похоже, была в полном смятении. Брендан улыбнулся, но она, не глядя на него, обратилась прямо к Кейту:

– Кейт, я думала, ты отправил Бобу макет «Чудесно поднимается!» – грозно сказала она. – Я только что встретилась с ним в коридоре. Он говорит, что ждет его уже четвертый день!

– Все я отправил! – возмутился Кейт. – Я его еще в понедельник положил в почтовый ящик.

– Ну так вот, – сказала Дороти, – Боб его не получал! И я лично не собираюсь все рисовать заново.

– Ладно, утрясем, – сказал Кейт. – Сейчас пойду и объясню рабочей группе, что вышло недоразумение.

– Спасибо они тебе не скажут! – заметила Дороти и направилась к дверям следом за ним.

Брендан остался доволен. Это была первая устроенная им Кейту подстава, которая действительно сработала. До сих пор ему ужасно не везло. Ящики, где Кейт хранил свои бумаги, либо не желали открываться, либо не желали задвигаться после того, как Брендану все же удавалось их открыть. Из папок и блокнотов листы разлетались веером по всей комнате – и это при том, что никаких скрытых пружин Брендану обнаружить так и не удалось. Ему отчаянно хотелось спросить у Кейта, как он это делает, но он все не решался. Ведь тогда Кейт наверняка захочет узнать, за каким чертом Брендан лазил в его папки!

А самое странное – Кейт словно нюхом чуял, что в его бумагах порылись. Тоже хотелось бы знать, как он это делает. Может, тут в потолке есть скрытые камеры? Брендан облазил весь конференц-зал в поисках оборудования для слежки. Тут такое место, что не стоит удивляться, если камеры есть везде. В этой конторе никому нельзя доверять, он-то знает!

Брендан довольно ухмыльнулся. Интересно, что Кейт будет бормотать руководителю проекта по поводу пропавшего макета? Один Брендан знал, что несчастная бумажка сейчас плывет по Чикаго-Ривер в озеро Мичиган.

– И что мы им скажем? – осведомилась Дороти, шагая рядом с Кейтом.

– Да ничего. Извинимся за опоздание, и все, – ответил Кейт. – Только сперва надо зайти сюда.

Кейт отворил дверь кабинета и придержал ее, пропуская девушку вперед.

– А в отдел исследований-то зачем?

– Надо, – лаконично ответил Кейт. – Привет, миссис Белл! Как поживает моя любимая исследовательница?

– Не гони пургу, сынок, – ответила миссис Белл. Это была невысокая, грузная женщина с вечной сигаретой в зубах. Ее стол был единственным неопрятным местом во всей комнате. Но на самом деле ей не было равных по части аккуратности и точности в работе, и за то короткое время, что практиканты провели в отделе исследований, Дороти научилась ее уважать. – Говори сразу, за чем явился?

– Папочку бы мне! – возопил Кейт и картинно преклонил колено.

Миссис Белл сунула руку в глубокий ящик и вытянула оттуда картонную папку, стряхнула с нее пепел и протянула Кейту.

– Забираешь?

– Не-а, – ответил Кейт, развязал тесемки и принялся перебирать бумаги. Дороти заглянула ему через плечо и увидела десятки набросков и макетов.

– А это еще зачем? – спросила она.

– Меры предосторожности, – объяснил Кейт. – Когда я обнаружил, что мои бумаги начали таинственно исчезать, попадать не в те кабинеты или случайно портиться, я стал создавать резервные копии. Цветные ксероксы всех бумаг. И держать их тут. Здесь-то ничего не потеряется. А вот и она!

Он вытащил из папки ксерокопию макета «Чудесно поднимается!» и вручил ее Дороти. Потом завязал папку и положил ее на стол.

– Пошли! – весело сказал он. – Рабочая группа ждать не может!

После обеда Брендан юркнул в кабинет Пола Майера. Пол оторвался от работы.

– А-а, Брендан, это ты! Что, вы уже закончили с проектом Гилберт?

– Да вот, решили отдохнуть, кофейку попить, – сказал Брендан таким тоном, будто это он лично разрешил рабочей группе устроить перерыв. От Майера это не укрылось. Он приподнял бровь.

– Ну так чем могу служить? Ты присаживайся, присаживайся.

Пол указал на пару стульев у стены.

Брендан подвинул стул поближе к столу Майера и сел, зажав ладонь между колен.

– Пол, я хотел обсудить один вопрос... Мне даже как-то неудобно об этом говорить...

– Первый раз вижу, чтобы тебе сделалось неудобно, – сухо буркнул Майер.

– Что?

– Да так, ничего. В чем же дело? Брендан сунул вторую ладонь туда же, куда и первую, и доверительно подался к Полу:

– Видишь ли, на этой неделе Кейт сделался какой-то странный. Нет, он присутствует на работе, и все такое, но в то же время можно сказать, что он как бы отсутствует.

– Да, я тоже заметил. Но ведь работу-то он выполняет. Что же тебя не устраивает?

– Ну как же, мы ведь здесь затем, чтобы учиться и работать, не так ли? А он что делает? Отпрашивается пораньше. Взять хотя бы прошлую среду. Укатил на юг штата, а зачем, спрашивается? По личному делу. Хорошо, ты поручил ему заодно побеседовать с госпожой Гилбрет. И что же? В понедельник она не желала его видеть. Как ты думаешь, что он мог натворить?

– Понятия не имею. И что ты предлагаешь? Чтобы я снизил ему оценку за практику, потому что он не ходит на работу и распугивает клиентов?

– Ну, если он раздражает клиентов, не стоит ли вообще исключить его из программы? – вкрадчиво спросил Брендан. – Раз он позволяет своей личной жизни влиять на то, как он обращается с клиентами?

Пол запрокинул голову и посмотрел на Брендана сверху вниз.

– Какая интересная идея, Брендан! Ты думаешь, мне стоит поговорить об этом с Кейтом? – спросил он подчеркнуто ровным тоном. – Надо же узнать, что такого он натворил на юге!

– Да-да! – радостно согласился Брендан, но тут же поспешно добавил: – Только ты ему про меня не говори, ладно? Я просто хочу, чтобы все работали наилучшим образом.

– Да уж, конечно. – Пол поднялся. – Спасибо, что зашел.

Брендан выскочил из кабинета резвой рысцой. Отбежал подальше – и наконец дал выход своему восторгу. Госпожа Гилбрет останется им довольна! Ну все, теперь работа у него в кармане! Решено и подписано! Он торжествующе взмахнул кулаком:

– Й-йес-с!

Проходящие мимо сотрудники покосились на него и пошли дальше по своим делам.

Майер поймал Кейта в коридоре. Рыжий студент нес из конференц-зала в художественный отдел спрятанный под калькой макет.

– Как дела, Кейт? – пристроился рядом Майер.

– Все классно! – весело ответил Кейт. Он был в чудесном настроении. – Руководитель группы по «Данбару» только что выбрал «Мозг» в качестве основы рекламной кампании. Клиент им доволен.

– Но это ведь был не твой слоган, – заметил Майер. – Это слоган Шона.

– Какая разница? Шон ведь все равно наш! – возразил Кейт. – Каждый раз, как кто-то из нас вносит удачное предложение, рабочие группы все охотнее прислушиваются к другим нашим идеям.

– Хм, зря ты так в этом уверен, – покачал головой Майер. – Не забывай о тонком балансе: с одной стороны, всякий рад получить готовенькую идею, за которую не нужно платить, но, с другой стороны, не всякий обрадуется, что у него отбивают работу. Но я рад, что ты так оптимистичен. Послушай, Кейт, я заметил, что вы с госпожой Гилберт явно не сошлись характерами. Нельзя сказать, чтобы она была крупнейшим клиентом «Пи-ди-кью», но тем не менее ее заказы для нас достаточно важны. Мы не хотим ее потерять. Что такое между вами происходит, о чем я не знаю?

– Видишь ли, Пол, дело не во мне. – Кейт тщательно выбирал слова. – Просто так получилось, что она знакома с одним из моих родственников. И они друг друга недолюбливают. У них... как бы это сказать... разные взгляды.

– На политику, что ли?

– Ну да, в том числе. Они пару раз крепко повздорили в последнее время, а мне вот досталось рикошетом.

Майер смягчился, но не до конца.

– Ну ладно. Но все-таки не сиди сложа руки, хорошо? Мне тут как раз подсунули новый продукт, требующий свежих оригинальных идей, а ты у меня главный специалист по свежим идеям. «Волшебный башмачок», продукт компании «Америка'с шуз». Обувь в фантазийном стиле для девочек младшего и среднего возраста. Натуральные материалы, ортопедическая колодка, все такое.

– Хм... – сказал Кейт. – «Чудо на ногах»? «Обувь легче перышка»?

– Давай-давай, соображай дальше, – сказал Майер, открывая ему дверь в художественный отдел. – Рано или поздно ты непременно выдумаешь что-нибудь толковое. Кстати, у вас с Бренданом какие-то разборки? Во вторник я его застукал за тем, что он рылся в твоем ящике. Он сказал, что твои бумаги рассыпались, и он только их подбирает.

* * *

– «Волшебный башмачок», – размышлял вслух Кейт. Он сидел в конференц-зале с ручкой и большой линованной тетрадью. – Что вообще чудодейственного может быть в обуви? Волшебные башмачники-лепрехоны? Не пойдет. Процесс изготовления обуви девочек не заинтересует. Туфельки для танцев?

Вошла Дороти.

– Эй, рисовать – это мое дело! Кейт улыбнулся:

– Ну, извини.

– Что это? – Дороти указала накрашенным ноготком на его набросок.

– Танцоры...

Кейт поспешно прикрыл иллюзию настоящего танцора, которую создал на краю листа, чтобы понять, какую позу ему лучше придать, и показал Дороти только собственный корявый рисунок. Танцоры были нарисованы по принципу «палка-палка-огуречик» в таких позах, как будто страдали от блох и нервного тика одновременно. Они водили хоровод вокруг полукруглой кочки, долженствующей изображать холм и разрисованной неровными зигзагами – типа травой. Дороти только покачала головой и неодобрительно прищелкнула языком. Кейт покраснел.

– Ну ладно, брось, я и так знаю, что я не художник. Я просто пытался придумать что-нибудь для продукта под названием «Волшебный башмачок». Вот, погляди, это хоровод эльфов. – И он принялся объяснять, что такое волшебные холмы, в чем состоит сакральная сущность хороводов и какие магические свойства люди древних времен приписывали определенным деталям рельефа. Через несколько минут объяснение плавно перетекло в полномасштабную лекцию.

Дороти мало-помалу сделалось интересно. Она уселась за стол, подперев голову руками, и долго слушала.

– Ты неплохо разбираешься во всех этих легендах, – заметила она наконец.

– О, это труд всей моей жизни! – небрежно пояснил Кейт. – Во время, свободное от выдумывания сногсшибательных лозунгов и рекламных макетов, я занимаюсь мифологическими исследованиями.

Он принялся рисовать человечков с крылышками. Сам того не желая, он придал было им черты воздушных духов, но вовремя спохватился. У духов нет ног, и башмачки им носить не на чем.

– Так вот, в старинных сказках говорится, что эльфы водят волшебные хороводы и там, где они ступают, вырастают особые грибы. На самом-то деле такие круги на траве образуются из-за того, что там действительно растут некоторые разновидности поганок.

Дороти поморщилась:

– Ой, фу-у! О поганках мог бы и не рассказывать.

Рука Кейта соскользнула с края листа. Девушка схватила его пальцы и подвинула в сторону, чтобы посмотреть, что под ними.

– Что же ты малюешь такие каракули, когда на самом деле можешь так здорово рисовать? – с упреком спросила она, кивая на удивительно реалистичное изображение танцора.

Кейт снова поспешно закрыл его ладонью, схватил ластик и принялся делать вид, что стирает рисунок, когда на самом деле мало-помалу рассеивал иллюзию.

– Ну, мне так думать проще, – выкрутился он. – К тому же на красивые картинки уходит слишком много времени.

Дороти открыла свой альбом.

– Так ты решил изобразить танцующих эльфов? А какие они? То есть я понимаю, что дивные и прекрасные. А еще?

Кейт задумался. Как же должны выглядеть эльфы? Он вспомнил Долу, какой видел ее в последний раз, – и внезапно его осенило.

– Ты знаешь, я знаком с одной девочкой, которая просто идеально подошла бы для такой рекламы, – сказал он. – Чтобы она танцевала при луне, с крылышками на плечах... Она похожа знаешь на кого? – Кейт порылся в памяти, вспоминая имя художницы. – На фей с акварелей Кэйт Гринэвей [].

– А-а, знаю. Стиль примерно представляю. Опиши ее, – сказала Дороти, нацелившись карандашом. – Похоже, тебе в голову опять пришла неплохая идея. Давай говори, а я буду рисовать. А то этими каракулями начальство не вдохновишь.

Кейт представил себе Долу.

– Ну, ростом около трех футов, длинные светлые волосы... Глаза голубые... Носик короткий и слегка вздернутый, с пимпочкой такой, да... – сказал он, следя за рисунком Дороти. – Да, такой. Подбородок вытянутый, но не острый, а как бы с шариком таким на конце... Нижняя часть лица узкая, а скулы широкие... треугольное, короче, лицо, и под скулами тень, которая идет вверх, к ушам...

– А ушки острые?

– Ага. Как ты догадалась? – удивился Кейт. Дороти вздохнула:

– Догадаться нетрудно...

В конце концов Дороти нарисовала очаровательную девчушку с крылышками, танцующую на полянке, залитой лунным светом. Девочка держалась за руки с другими крылатыми существами, однако их черты были лишь намечены.

– Просто сказка! – одобрил Кейт. Он вскочил. – Этот набросок наводит на множество прекрасных мыслей и идей. Пойду-ка скажу Полу!

Он бесцеремонно выдрал лист из альбома и устремился к двери.

– Спасибо! – сказал он через плечо – и исчез.

– Да пожалуйста! – сказала Дороти и покачала головой.

* * *

– Картинка славная, – сказал Пол, выслушав восторги Кейта, – но, по правде говоря, я не вижу, в чем тут соль.

– Ну как же! – сказал Кейт. – Девочка! Вроде как символ «Волшебного башмачка». Пусть найдут Фею Волшебного башмачка! Все девочки захотят стать похожими на нее, как взрослые женщины хотят быть похожи на Синди Кроуфорд. Можно устроить целую кампанию по поискам Феи. Это прогремит на весь штат!

– Да, пожалуй. – В глазах Пола появился интерес. – Неплохо. Но это нужно сделать как-то повыразительнее. Может, попросишь Дороти нарисовать макет целиком? Попробуй сам продать это клиенту. Мне идея нравится, но я всего лишь один из вице-президентов. Я за клиента решать не могу.

– Ладно, – сказал Кейт, убирая рисунок в тубус. – Завтра я такое притащу, что у них глаза на лоб полезут!

* * *

– Это как раз то, что нам нужно! – говорил Кейт в телефонную трубку, расхаживая по семейной кухне и размахивая свободной рукой. – Если только мне удастся уговорить «Пи-ди-кью», они устроят настоящую охоту – кастинг, чтобы найти девочку, которая нужна для роли Феи. Это и будет Дола. А мы под это дело заставим госпожу Гилбрет привезти Долу сюда, в Чикаго!

– Все, конечно, очень хорошо, – Холл постарался слегка охладить пыл Кейта, – но как ты убедишь их потратить кучу времени и денег на поиски нужной модели?

– Рисунок в рекламном объявлении будет практически точным портретом Долы, – объяснил Кейт. – После того как я с ними поработаю, они уже ни на какую другую модель не согласятся. Им будет нужна только она! Все, что надо, – это уговорить начальство назначить кастинг на ближайшие дни. Как сказал Пол, я должен сам им это продать. И я не думаю, что тут сгодится обычный макет. Но если мы заставим Гилбрет вытащить Долу сюда, тогда все! Дола будет с нами!

– Что ж, Кейт Дойль, удачи тебе, – сказал Холл. – Мы сделаем все, как ты скажешь.

* * *

Убедившись, что Джеффа дома нет, Кейт придвинул обе кровати, стоящие в комнате, к самой стене. На образовавшемся пространстве он поставил карточный стол и застелил его белой простыней. Взял за образец набросок Дороти и принялся работать над своим пробным роликом.

– Если иллюзию можно видеть, – сказал он сам себе, – значит, ее можно и заснять!

Кейт достал из-под кровати запертый на замок чемодан и вытащил оттуда «волшебный фонарь», подаренный ему когда-то Малым народом. Эта штуковина работала по принципу видеокамеры: она могла записывать все, что «видела», в течение минуты. Кейт оглядел фонарь, сдул пыль с матерчатого «экранчика». Кейт им не пользовался уже года два. Он испытал вещицу: состроил несколько рож перед «экранчиком», потом заставил «фонарик» воспроизвести изображение. На него уставилась собственная физиономия, уменьшенная до размеров примерно в дюйм, и принялась корчить жуткие рожи. Кейт улыбнулся и занялся своей иллюзией.

Он записал на кассету несколько минут «Вариаций Феи Драже» из «Щелкунчика»: челеста и флейта – то, что надо. Несколько раз прокрутил мелодию, вслушиваясь в ритм. В центре стола возвел копию волшебного холма, который видел в Ирландии.

Потом он попытался заставить иллюзорные фигурки кружиться в хороводе, но быстро понял, что проще будет начертить в воздухе воображаемое кольцо и уже на него, как на карусель, сажать фигурки танцоров. Над остальными, пожалуй, особо корпеть не надо – достаточно изобразить обыкновенных мультяшных эльфиков, – но фигурка Долы должна иметь портретное сходство с прототипом. Кейт достал фотографии Долы и даже прокрутил видеокассету со свадьбы Холла, чтобы убедиться, что девочка вышла похоже. В тот день на Доле был венок. Кейт так ее и вообразил: в простенькой зеленой тунике, в которой он ее видел в последний раз, и в веночке из ромашек. Потом приделал ей кружевные крылышки и заставил ее улыбаться. Дола стояла перед ним как живая: казалось, протяни руку – и дотронешься.

– Ничего, мы тебя вытащим! – пообещал Кейт иллюзорной фигурке.

Взял фотографии, которые дал ему Пол, и обул Долу в туфельки – темно-зеленые, с фиолетовыми, розовыми и желтыми полосками. Может быть, такое сумасшедшее сочетание цветов просто притупило его чувство, но на зеленой траве холма туфельки смотрелись совсем не так плохо.

– Ну вот. Теперь давайте потанцуем.

Ох и трудно же оказалось заставить фигурки двигаться и подпрыгивать так, как надо! Хорошо еще, что волшебный фонарь работает сам по себе. Вполне уместная идея: использовать иллюзии для того, чтобы помочь выручить Долу, которая так хорошо умеет создавать иллюзии.

С двадцатой попытки Кейту наконец удалось заставить фигурки двигаться в такт, и он уже собирался сделать окончательную запись для демонстрации – но тут в комнату вломился Джефф.

Кейт испуганно вскинулся. Фигурки застыли на месте. Главное – не дать им рассеяться! Иначе он до утра не восстановит их в прежнем виде. Чертов братец, нашел когда явиться!

– Привет, – угрюмо сказал Кейт. Джефф не сводил глаз со стола.

– Это что, а?

– Компьютерная голограмма, – соврал Кейт. – Ну, знаешь, кукол-марионеток снимают и оцифровывают. Потом воспроизводят изображение через специальную систему линз, и получается объемное изображение. Что, нравится?

– Чушь собачья, – отрезал Джефф. – У тебя нет ни компьютера, ни проектора, и потом, если это марионетки, где у них веревочки, а?

Он посмотрел на Кейта с уважением – впервые за много лет. К уважению примешивалась изрядная толика страха.

– Это волшебство, да?

Кейт ничего не ответил. Джефф плюхнулся на кровать напротив него.

– С тобой творилось много странного с тех пор, как ты уехал в колледж. Предки ничего не говорят, но я-то вижу, – сказал он. – Ты, случайно, не с сектой какой-нибудь связался?

– Ну что ты! – сказал Кейт. – Честное слово, нет. Вот как Бог свят. Тут нет ничего сверхъестественного. Чистая органика.

Джефф долго молчал, потом спросил:

– Можно посмотреть поближе?

 

Глава 18

«Голографические» посиделки затянулись куда дольше, чем рассчитывал Кейт. Теперь, когда лед был сломан, Джефф требовал все новых рассказов и объяснений. Он хотел узнать сразу все: о магии, о Малом народе, о том, чем занимается Кейт... Они проговорили до рассвета. Дело кончилось тем, что Джефф выцыганил у Кейта несколько самых ценных книг по мифологии. Но, главное, к утру они снова были друзьями.

– Просто удивительно, – потихоньку сказал Кейт отцу за завтраком. – Я-то думал, он перепугается до икоты, а он меня всю ночь об эльфах расспрашивал!

– Ну, и чему ты удивляешься? – мистер Дойль ухмыльнулся той самой улыбкой, которую унаследовал его старший сын, и похлопал Кейта по спине. – Он ведь все-таки Дойль!

Придя в конференц-зал, Кейт прокрутил готовый ролик Полу и остальным практикантам. Волшебный фонарь он спрятал за видеомагнитофоном, подсоединенным к телевизору, и сделал вид, что это запись на кассете. Практиканты и их наставник смотрели как завороженные, а под конец разразились аплодисментами.

– Еще! – потребовал Пол, сидевший во главе стола. – Покажи еще раз. Потрясающе! Это ты всего за одну ночь отснял?

– Ну да, – сказал Кейт. – Ты ведь мне это задание только вчера дал, сам знаешь.

– Колоссально! Господи, ты, наверно, всю ночь провозился?

– Это компьютерная анимация? – осведомился Шон.

– Ну, типа того, – кивнул Кейт.

– Такая техника небось стоит целое состояние... – кисло протянул Брендан. Ему было обидно, что хвалят не его.

Но на него никто внимания не обратил.

– Просто замечательно! – сказал Пол, глядя на фигурку Долы, кружащуюся в хороводе мультяшных эльфов под перезвон челесты. Кейт включил два крупных плана: яркие туфельки на ногах Долы, а потом – ее счастливая рожица. Потом снова общий план – и эмблема «Америка'с шуз». – Знаешь, Кейт, это смотрится настолько профессионально, что, возможно, они просто запустят этот ролик как есть.

– Да вы что? Это невозможно! – испугался Кейт.

– Отчего же?

Кейт сглотнул. Если их устроит этот мультик, им ни к чему будет разыскивать исполнительницу главной роли. А как же тогда выручить Долу? Но этого он, ясное дело, сказать не мог.

– Так ведь я же не член профсоюза! – нашелся он наконец.

Объяснение было притянуто за уши, но оно подействовало.

– Черт! Пожалуй, ты прав. – Пол досадливо прищелкнул пальцами. – Да, с этим проблем не оберешься... Ладно, пошли. Покажем твой ролик Скотту из «Америка'с шуз». Это блестяще! Скотт должен это видеть. Он будет писать кипятком.

Руководитель проекта «Америка'с шуз», человек с пышными шелковистыми усами, согласился, что ролик Кейта – именно то, что нужно обувной компании.

– Тут есть за что зацепиться! Такая реклама может крутиться очень долго. Годами. Найти девочку, которая станет символом «Волшебного башмачка»? Да, пожалуй. Прекрасная идея. И хорошая реклама сама по себе. Сегодня же покажу этот ролик компании. Вы, молодой человек, сберегли мне уйму времени и сил, сделав сразу готовый образец. Главное – как можно меньше предоставлять воображению клиента, чтобы ему не приходилось думать самому. Этот ролик – как раз то, что надо. К концу недели устроим смотр... «Мы ищем Фею!» – начертал он в воздухе воображаемый плакат.

– К концу недели? – удивился Кейт. – Это, получается, завтра?

– Ну да, а что такого? – улыбнулся из-под усов Скотт. – У нас, в рекламном бизнесе, все делается быстро! Это круто, Пол! Они нас полюбят. Представляешь, мы всего два дня как получили заказ, и уже, считай, полдела сделано! Такая оперативность дорогого стоит.

– Да им, может, еще и не понравится, – сказал Пол.

– Понравится, куда они денутся! – отрезал Скотт.

И как в воду глядел. После обеда Кейта позвали на встречу с представителями «Америка'с шуз». Он прокрутил ролик несколько раз, и каждый раз реклама вызывала все больший восторг.

– Господи, это же идеальный вариант! – сказал менеджер по связям с общественностью, худощавый, лысеющий человек лет сорока. – Когда дизайнеры предложили это название, оно мне ужасно не понравилось, но теперь я в него буквально влюбился. Я за вас на все сто!

– Решено! – сказал коммерческий директор. – Как быстро вы это сделали, даже не верится! Решительно не могу поверить.

– Блестяще! – сказала вице-президент из «Америка'с шуз», улыбаясь им всем. – Я знала, что мы были правы, когда обратились в «Пи-ди-кью».

Кейт сидел рядом с видеокомплексом, довольный, как улитка, которая обогнала своих соплеменниц. Когда заседание закончилось, он забрал свой волшебный фонарь и спрятал его в портфель. Менеджеры вместе с Полом потянулись к выходу, все еще обсуждая потребительский сектор, частоту демонстрации и поиски нужной модели.

– Скотт, – сказал Кейт, – можно я сам отнесу пресс-релиз вниз, в отдел по связям с общественностью?

– Отнесешь? – переспросил Скотт. – Ты даже можешь сам его написать, Кейт.

Он взглянул на часы.

– Если как следует почешешься и успеешь сделать его за полчаса, он как раз попадет в завтрашние утренние газеты. – Скотт вздохнул. – Это будет кошмар и тихий ужас! Все мамаши в городе, мечтающие, чтобы их детка сделалась звездой, будут здесь еще до открытия.

– А как насчет мамаш со всего штата? – поинтересовался Кейт. – Чем шире крут поисков, тем больше вероятность, что мы найдем подходящую девочку, разве нет?

– Э-э, парень, да ты мазохист, как я погляжу! Хорошо. Со всего штата, так со всего штата. Труби сбор. Напиши этот пресс-релиз – и можешь отправляться домой, набираться сил. Завтра они тебе понадобятся.

– Мне?

– А ты как думал? Это же была твоя идея. Вот и страдай теперь вместе со всеми нами.

– Класс! – воскликнул Кейт.

Он, подпрыгивая, сбежал вниз по лестнице, чтобы воспользоваться машинкой в машинописном бюро. Готовые слова для пресс-релиза сами так и сыпались на бумагу. Кейт в два счета напечатал объявление нужной длины в нужном формате, оставалось только его подписать. Для оформления Кейт использовал готовый кадр из своего ролика. Пол пресс-релиз одобрил.

– Чересчур цветисто, но в целом ничего. В конце концов, это ведь твой первый пресс-релиз. Вали домой и отоспись. А то ты какой-то замотанный. Увидимся утром. Остальных я тоже отправлю по домам, как только они управятся с сегодняшними заданиями.

– Спасибо, Пол! – сказал Кейт.

Перед уходом он достал из своего ящика небольшой пакет, адресованный Полу. Сперва Кейт хотел оставить его в почтовом ящике Пола, но потом передумал. Вдруг в субботу что-то пойдет не так, как он рассчитывал? Лучше действовать наверняка, чем все испортить излишней самоуверенностью.

* * *

В субботу утром Джейк Уильямсон и Мона Гилбрет наведались в охотничий домик. Джейк вручил Пилтону свежую газету и пакет молока, а Мона уговорила Долу впустить ее в комнату – ей хотелось проверить, как там ее кредитная карточка... то есть ее гостья.

Девочка исподлобья смотрела на нее из угла. Щеки у нее ввалились, и цвет лица был нездоровый. Казалось, она за все эти дни так и не сходила с места. Мона только со слов Гранта знала, что иногда пленница все же выходит из комнаты.

– Ты уверен, что она нормально питается? – озабоченно осведомилась Мона. За спиной щелкнула задвижка – очевидно, как только Мона вышла за порог, девочка подбежала и заперла дверь. – Она у тебя хоть что-то ест?

– Да, мэм. Бутерброды с джемом и арахисовым маслом, – сказал Пилтон, оторвавшись от колонки со сплетнями. – По бутерброду в день. И со мной больше не разговаривает, хоть я и извинялся, много раз.

– Когда ты прекратишь извиняться за то, что якобы застрелил ее воображаемого дружка? – сурово промолвил Джейк.

– Он был не воображаемый! – сказал Грант. – Я его тоже видел. А я-то думал, она будет моим счастливым талисманом...

– Ну, для меня она точно счастливый талисман, – сказала Мона. Ее ювелир привел покупателя, желавшего приобрести старинный сапфир, и на счету Моны появилась кругленькая сумма. Мона обзвонила всех своих кредиторов и сообщила, что их счета полностью оплачены. Давно она не чувствовала себя такой счастливой! Правда, для партии ничего не осталось, но это не беда: когда она получит выкуп от родственников девочки, этого хватит на все! Теперь главное – правильно выбрать время и место...

– Поглядите-ка, мэм! – сказал Грант. Он прочел колонку сплетен и увидел внизу большое объявление. – Вы только посмотрите! – сказал он и протянул им газету. – Мы вполне можем выиграть конкурс. У нас ведь есть настоящая фея!

– Заткнись, Грант! – раздраженно бросил Джейк.

Однако Мона взяла газету и внимательно прочла объявление. Лицо ее просветлело.

– Нет, Грант прав, – сказала она Уильямсону. – Это хорошая идея. И мне кажется, что это не случайное совпадение. Видите, конкурс объявлен компанией «Пи-ди-кью». Должно быть, это мальчишка Дойль нарочно его устроил, чтобы мы могли встретиться с X. Дойлем и обменять девочку так, что этого никто не заметит. Конкурс назначен на сегодня. Мы как раз успеем доехать в Чикаго к нужному времени, если отправимся прямо сейчас. Если ее родственники собрали деньги, отдадим ее – и дело с концом.

– То есть как? – ужаснулся Пилтон. – Вы ее туда отвезете, а на конкурс выставлять не будете? Это сумасшествие. Вы только поглядите на этот портрет – это ж живая Дола.

И в самом деле, маленькая фея на картинке была почти что вылитая Дола. Джейк с Моной переглянулись. Оба понимали, что сходство не случайное. Это приглашение, обращенное лично к ним. Следующий ход – за ними.

– Ты прав, Грант, – успокаивающе сказал Джейк. – С этой девочкой победа нам обеспечена. Мы отвезем ее туда и выставим на конкурс. Если повезет, мы выиграем главный приз.

Пилтон просиял:

– Да, да!

– Готовьте девочку, – распорядилась Мона. – Я вернусь через пятнадцать минут.

* * *

Мона вырулила на шоссе и доехала до первого попавшегося телефона-автомата.

– Все в порядке, – сказала Мона в трубку. – Мы видели объявление. Договорились. Встречаемся там. Привезите выкуп. Я привезу девочку. Обменяемся... э-э... товаром и покончим на этом. Да, на месте. И чтобы никакой полиции, репортеров и других фокусов! – Выкуп будет, – пообещал X. Дойль.

* * *

К десяти утра вестибюль перед кабинетом медиа-директора «Пи-ди-кью» сделался похож на помещения за кулисами театра перед представлением «Щелкунчика» и гримерную студии, где снимается «Волшебник из страны Оз», вместе взятые. Сотни девочек в платьицах из тюля и кружев, большинство с мамочками, некоторые с папочками, а кое-кто и с менеджерами, сидели и стояли вдоль стен. Одна или две, в настоящих балетных пачках, делали батманы, держась рукой за спинки стульев. Большинство были накрашены. Кое на ком красовались огромные резиновые эльфийские уши. С этими ушами девочки поменьше выглядели так, будто у них целых три головы.

Все мамаши держали под мышкой или на коленях портфолио – альбомы с образцами фотографий, – размерами от обычного блокнота до огромных кожаных папок на молнии, куда можно было запихнуть целую театральную афишу. Кейту, Дороти, Шону и Брендану вручили пачки анкет и быстро проинструктировали, как себя вести и что говорить.

– Главное – будьте вежливы, – наставлял Скотт. – Они все будут хорошо себя вести до тех пор, пока я не дам им от ворот поворот. Каждая из них надеется, что победит только она, и каждая хочет быть той самой победительницей.

– Вы управитесь, я знаю, – сказал Пол. – Если возникнут какие-то серьезные проблемы, зовите меня.

И они со Скоттом и представителями «Америка'с шуз» скрылись во внутреннем святилище.

Кейт пробирался среди писклявых детишек, показывал, где тут туалет, помогал женщине с целым выводком домовят в костюмах принцесс с Хэллоуина заполнять анкеты – и все это время не переставал озираться в поисках знакомых лиц. Холл, Тай, Энох и Мастер должны приехать с Марси. Данн уже был здесь. Он пристроился рядом с маленькой афроамериканкой и ее папой, делая вид, что он тоже с ними. Ли брал интервью у самодовольной мамаши и ее не по годам развитой дочки. Он подмигнул Кейту. Ли собирался сделать репортаж для своей газеты и заодно чем-нибудь подсобить.

Помогать приехали еще секретарша и пара человек из рабочей группы. Единственной, кого Кейт не знал, была помощница Скотта: худенькая, решительная девушка, с короткой стрижкой и в огромных очках, закрывающих пол-лица. Она расточала направо и налево стремительные, как молния, улыбки и ухитрялась заставлять всех претенденток мирно дожидаться своей очереди, кого – лаской, а кого – угрозой выставить за дверь.

Диана приехала одна. Она взяла себе планшетку, молча выслушала инструкции Кейта о том, как правильно заполнять анкеты, устроилась в конце коридора и вскоре наладила бесперебойный поток готовых анкет. Она держалась так уверенно, что никто даже не спросил, кто она такая и что тут делает. Все сотрудники рекламного агентства думали, что она своя, просто не из их группы. Провожая в кабинет близнецов-японочек лет восьми, она столкнулась почти нос к носу с Кейтом, но сделала вид, что не замечает его. С тех пор она еще несколько раз проходила мимо не глядя. Один раз Кейт попытался ее остановить и объясниться, но Диана вырвала руку и ушла. Кейту, расстроенному и разочарованному, оставалось только беспомощно смотреть ей вслед.

Подошла Дороти, которая видела весь этот спектакль.

– Ну, что стоишь, как потерявшаяся овечка? Поссорились, что ли? – спросила она вполголоса. – Я думала, это твоя девушка...

– Брендан, скотина! – ответил Кейт, покраснев. – Он ей сказал, что мы с тобой, это... Ну, короче, что у нас с тобой роман. А она теперь не верит, что это все вранье. Ну да, мы с тобой пару раз пообедали вместе. Я этого не отрицаю. Да и глупо было бы отрицать. А она все поняла не так. Ну ты ведь знаешь, как Брендан умеет вешать лапшу на уши.

– Ну еще бы! – хмыкнула Дороти. – Не зря же он собирается работать в рекламе. Ладно, держи хвост пистолетом.

Диана спокойно и расторопно помогла очередной девочке заполнить анкету и прикрепила к ней пластиковой скрепкой фотографию из альбома.

– Посиди немножко, тебя скоро вызовут, – сказала она, вежливо улыбнулась девочке и ее маме и обернулась к следующей. Но тут подошла Дороти, взяла Диану за руку и увела, не обращая внимания на ее протесты. Дороти затащила Диану в пустую комнату отдыха и захлопнула дверь. Диана попыталась выйти, но Дороти держала крепко.

– Нам надо поговорить, – сказала она и, для верности, прислонилась спиной к двери, чтобы не дать Диане ее отворить.

Диана отступила на несколько шагов, тряхнула головой и высокомерно уставилась на Дороти.

– Да, ты очень хорошенькая. Я понимаю, отчего Кейта к тебе тянет. Пропусти меня. Я ухожу.

Она подошла ближе, словно собираясь вырваться из комнаты силой, но трогать Дороти не решилась и снова отступила назад.

Дороти тяжело вздохнула и уперла руки в боки.

– Слушай сюда, солнышко. У меня свой парень есть, и чужого мне не надо. Этот твой парень – он весь твой, можешь мне поверить. И ты это тоже знаешь, иначе бы не приехала сюда, помогать ему. Так зачем лишний раз усложнять ему жизнь, когда она и так непростая?

Белокурая девушка уставилась на Дороти так, словно с трудом понимала язык, на котором она говорит, но мало-помалу до нее доходило.

– Бедная девочка! – сказала Дороти с искренним сочувствием. – Я вижу, ты так сильно его любишь, что готова поверить любой ерунде, какую тебе наболтают. Верно?

– Верно, – всхлипнула Диана. – Ты абсолютно права.

Дороти покачала головой:

– Тю-тю-тю! Разве ты не знаешь, что он показывал твою фотографию всем, кто тут работает? Он только о тебе и говорит. Я про тебя с первого же дня знаю. А вообще соображать надо, кого стоит слушать, а кого нет. Давай-ка разберись с ним, а потом приходи работать. А то у нас тут сумасшедший дом, без тебя никак. Ты здорово помогаешь.

Диана никак не ждала подобной доброты от девушки, которую считала соперницей. Ее глаза налились слезами, и она поспешно полезла в карман за платком. Дороти отвела ее к раковине и оторвала от рулона, висящего на стене, пару бумажных полотенец.

– Знаешь, совсем недавно твой парень сидел в этой самой комнате и вот так же смотрел, как я реву. – Дороти вручила Диане салфетки. – Доброе дело всегда окупится.

И она выскользнула из комнаты.

Диана чувствовала себя круглой идиоткой. Она сидела и хлюпала носом, пока салфетки не размокли окончательно. Бедный Кейт! У него столько проблем, а тут еще она отказывалась его выслушать, когда он ей говорил чистую правду!

Диана чуть ли не на ощупь выбралась из комнаты отдыха и дошла до ближайшего туалета. Увидев в зеркале свои опухшие глаза, Диана сказала себе, что надо немедленно пойти и извиниться перед Кейтом. Она умылась холодной водой и отправилась искать Кейта.

Кейт заметил Марси, которая стояла на цыпочках в другом конце коридора. Она помахала рукой, чтобы привлечь его внимание, потом показала метр от пола. Кейт кивнул, дав знать, что понял. Эльфы здесь... Кейт огляделся, разыскивая Холла, – и очутился нос к носу с Дианой.

– Ох, Диана! Я...

– Мне надо с тобой поговорить, – перебила она. Глаза у нее были красные.

– Пошли. – И Кейт повел ее в конференц-зал, крепко держа за руку, на случай если Диана вдруг передумает и снова решит удрать.

Сегодня, в субботу, в этой части здания не было ни души. Даже ребятишки не шлялись по коридорам: они старались держаться серьезно и добросовестно, как настоящие профессионалы, и не ходили куда не велено. Кейт потянулся было к ручке двери, но Диана остановила его.

– Я туда не хочу, – насупилась она.

Кейт вдруг понял, что и ему самому не хочется входить в комнату. Не сразу распознал он отторгающие чары. Ага, значит, Мастер и остальные эльфы тут... Кейт коснулся незримой завесы – и, собрав всю силу воли, шагнул вперед.

– Не пойду! – уперлась было Диана.

– Пойдешь! – прохрипел Кейт – и они прорвали завесу и очутились в комнате. Кейт захлопнул дверь – и увидел четверых эльфов. Малые улыбнулись и любезно отошли на другой конец комнаты, чтобы не мешать парочке.

Кейт покраснел.

– Извините, – пробормотал он и повел девушку к небольшому чуланчику. Открыл дверь, не особенно вежливо впихнул Диану туда, вошел сам и закрылся изнутри. В чулане было темно, только между дверью и косяком пробивался узенький лучик. Он отбрасывал рассеянную полосу света на лицо Дианы, и в этом слабом свете блеснула слеза, ползущая по щеке девушки. Кейт достал из кармана платок и промокнул слезинку. Диана взяла у него платок и судорожно смяла.

– Все мною сегодня командуют! – проговорила она несчастным голосом.

Кейт терпеливо подождал, пока она высморкается, потом сказал вполголоса:

– Ты извини. Мне ужасно жаль, что ты неправильно поняла происходящее. Но я же пытался объясниться! Мне очень жаль, что ты на меня рассердилась. Но я правда ни в чем не виноват.

– Знаю, – сказала Диана и шмыгнула носом. – Я все время бросала трубку. Ты тоже извини. Но понимаешь, я представила себе, что ты встречаешься с кем-то еще, и мне стало так обидно! Я и так была в страшном напряжении: тревожилась из-за детей, потом еще этого духа убили, беднягу, а у меня контрольная по химии, и я думала, что я ее точно завалила – а тут этот говорит, что ты спишь с другой, и я... – она снова шмыгнула носом: – Мне так тебя не хватало! Я так скучала! И мне стало так обидно, когда я подумала, что ты без меня вовсе не скучаешь...

Кейт был искренне удивлен.

– Но ведь я же люблю тебя, и только тебя! И когда-нибудь мы непременно поженимся. Вот дай я только закончу колледж, чтобы твои родители не спрашивали, на что я тебе сдался и на что мы будем жить.

Диана бросила платок и рассмеялась. Она обняла Кейта и прижалась к нему крепко-крепко. Кейт не растерялся и воспользовался случаем выказать Диане свою любовь, от души ее поцеловав.

– Да что ты, Кейт! Мои родители уже сейчас не против, – сказала Диана, когда Кейт оторвался от нее, чтобы перевести дух. – И я тебя тоже люблю.

* * *

– Ага! – сказал Мавен, сидевший в противоположном конце комнаты. Острые эльфийские уши без труда улавливали все, что говорилось в чуланчике. Он развалился на стуле, заложив руки за голову. – Наконец-то!

Мастер, Энох и Тай снисходительно улыбнулись.

– Ма-ам! – донесся из коридора пронзительный девчачий вопль. – А чего эта девка вперед меня лезет!

Вопль был такой пронзительный, что его было слышно даже в чуланчике. Кейт с Дианой оторвались друг от друга и виновато переглянулись.

– Дола! – сказали они одновременно и выскочили в коридор как раз вовремя, чтобы разнять двух десятилетних девчонок, круживших друг вокруг друга, точно боксеры на ринге. Позади юных соперниц топтались их мамаши с портфолио наперевес. Одна из девиц, круглолицая и в веснушках, наступала на другую, маленькую и худенькую, с длинным, лошадиным лицом.

– Она сама первая меня отпихнула!

– Леди, прошу вас! – сказал Кейт. – Вы обе удивительно похожи на эльфиек – не правда ли, мисс Лонден?

– Да-да, – подтвердила Диана. Она не понимала, к чему клонит Кейт, но сочла своим долгом подыграть.

– Вы обе так хороши, что трудно даже решить, которая из вас лучше, – конфиденциально нашептывал Кейт, присев между ними на корточки и держа обеих девочек за руки. – Так что сейчас мы отведем вас к мистеру Мартуику, и он вас проводит прямо на собеседование. Договорились?

Девчонки злобно переглянулись. Но обе прекрасно понимали, что гораздо лучше сразу пройти на собеседование, пусть даже в обществе ненавистной соперницы, чем торчать в общей очереди. Поэтому они дружно кивнули. Худенькая широко улыбнулась и обернулась к матери, чтобы та подправила ей смазавшуюся помаду.

Как только обе были готовы, Кейт отвел их к Брендану. Тот как раз выходил из кабинета в конце коридора.

– Мистер Мартуик, мне кажется, справедливость требует, чтобы обе эти юные барышни, удивительно похожие на эльфиек, предстали перед нашим медиа-директором немедленно. А вы как полагаете?

Брендан растерянно улыбнулся девочкам и оттащил Кейта в сторонку.

– В чем дело, Кейт? Это что, твои родственницы, что ли? Одной только ворон пугать, другая годится разве что для рекламы пончиков! У них нет ни малейших шансов.

– Они подрались, – шепотом объяснил Кейт. – Лучше проведи их без очереди, если не хочешь, чтобы тут началась всеобщая свалка. Представь себе: пятьсот девчонок, дерущихся, орущих и хнычущих...

– Все-все, понял! – сказал Брендан, которого бросило в дрожь от одной мысли об этом кошмаре. Он взял девочек за руки и повел в кабинет. Мамаши последовали за ними, бросая по пути пренебрежительные взгляды на прочих родителей, которые остались сидеть в очереди. Дверь за ними закрылась.

– Уфф! – выдохнула Диана. Дороти подошла и подмигнула Кейту.

– Ловко ты их! Заодно и Брендана подставил.

– Спасибо, Дороти, что помогла нам помириться, – сказал Кейт.

– Ты извини, что я о тебе плохо думала, – добавила Диана, покраснев.

– Да ладно, я не в обиде! – ответила Дороти и устремилась прочь, встречать новоприбывших.

Кейт решил немного передохнуть и заодно посмотреть, как там Малые. Теперь, когда эльфы знали, что он может прийти, они заранее ослабили чары, и защитная завеса раздвинулась перед ним, как обычная портьера.

Когда Кейт вошел, эльфы, сидящие за столом, заухмылялись. Он сообразил, что они, должно быть, слышали весь его разговор с Дианой до последнего слова. Кейт смутился, но сделал вид, что не замечает их улыбок. Делу время, потехе час.

– Хорошо, что вы здесь, – сказал он. – Значит, у нас все готово. Она точно сказала, что приедет?

– Точно-точно. Сдается мне, она рада не меньше нашего, – ответил Холл.

– Ситуация вышла из-под ее контроля, – сказал Мастер, царственно восседающий во главе стола. – Ей необходимо как-то разрешить конфликт, и немедленно, потому что она не может допустить, чтобы это продолжалось неопределенно долго.

– Это хорошо, – сказал Кейт. Он достал свой пакет из запертого чарами ящика, куда положил его рано утром. – Как только она передаст нам Долу, я отдам этот пакет Полу Майеру.

– А что там? – поинтересовался Энох. Кейт злорадно усмехнулся:

– Мыло душистое и веревка пушистая для моего друга Брендана.

– А ну-ка, дай сюда! – сказал Энох. Его темные глаза сверкнули, как уголья. – Я с удовольствием помогу повесить любого из сообщников этой женщины за любые части тела, после всего что она нам сделала. Я позабочусь о том, чтобы Пол Майер не прочел это раньше времени.

– Эй, только не надо на Пола никаких заклятий налагать, ладно? – встревожился Кейт. – Он действительно приятный мужик.

– Я и не собираюсь! – Эльф слегка обиделся, и Кейт на миг вновь увидел перед собой прежнего Эноха, каким он был до тех пор, пока не сдружился с Марси. – Я наложу заклятие на бумаги. Твой приятель ощутит непреодолимое желание их прочесть после того, как эта женщина покинет это здание.

Кейт вздохнул с облегчением:

– Классно! То, что надо!

Из коридора снова донесся вопль.

– Опаньки! Я побежал!

Диане не сиделось на месте.

– Мне страшно, – сказала она Кейту, в очередной раз проходя мимо. – Вдруг они не приедут?

– Приедут, куда денутся! – уверенно ответил Кейт, хотя сам отнюдь не был в этом уверен. Он огляделся – посмотреть, не видит ли их кто из практикантов, – и чмокнул Диану в щеку. Девушка улыбнулась. Между ними все стало по-прежнему – или даже еще лучше, чем было. Кейт был счастлив.

– Эй, Кейт! – окликнул его Брендан, выйдя из кабинета. – Начальство просит кофе. Ты не сбегаешь?

– А почему бы тебе не сбегать самому? – возразил Кейт. – Ты что, воду кипятить разучился?

– Ну как же, я им здесь нужен! – сказал Брендан, но решил, что с Кейтом лучше не спорить, и принялся озираться по сторонам в поисках более легкой добычи. – Эй, Шон, ты не сделаешь начальству кофе? Две чашки с одной ложкой сахару, одну без сахара, со сливками. И посмотри, может, там есть пончики.

– Сейчас, Брендан!

И услужливый Лопес заторопился в буфет. Брендан вернулся в кабинет. Кейт не возражал. Сам он не решался уходить из коридора, опасаясь прозевать Мону Гилбрет. И лучше, чтобы Брендана не было поблизости, когда она приедет. Он улыбнулся белокурой девчушке в тунике с широким поясом, в мягких туфельках и в шляпе, как у Питера Пэна. Светлые волосы девочки заплетены в длинные, до колен, косы, перевязанные большими бантами; высокие острые скулы густо нарумянены. И ее эльфийские ушки смотрятся очень неплохо, почти как настоящие... Кейт по инерции прошел еще шага три, остановился, развернулся и пригляделся повнимательнее. Да это же Свечечка! Она подошла к нему, глядя снизу вверх и застенчиво теребя кончик косы. Кейт наклонился, чтобы поговорить с ней.

– Ты меня не узнал! – сказала она в напускном гневе. – Ни за что не прощу! Ладно, погляди-ка вокруг.

На одной из соседних скамеек сидела ее сестра Катра. На Катре была просторная хламида из тюля и крепа. Она вполне могла бы сойти за карнавального эльфа, только лицо у нее было чересчур умное. Розина внучка, Делана, с пышными рыжими волосами, заплетенными в тяжелые косы, устроилась в дальнем конце коридора. Приглядевшись, Кейт узнал в стоящем рядом мужчине Пэта Моргана. Пэт наклеил фальшивые усы и делал вид, что он – отец девочки. «Ну, в конце концов, почему бы и нет?» – подумал Кейт, вспомнив, что звонил Пэту, чтобы спросить совета, и мимоходом упомянул про кастинг, а попросить его приехать и помочь забыл.

– Нас Ли привез. – Свечечка словно прочитала его мысли. – Мы все хотели приехать и помочь вернуть Долу домой, но тем, кто выглядит слишком старыми, пришлось остаться дома и ждать.

Сама-то Свечечка вполне сошла бы для рекламы источника вечной юности.

Кейт понял, какие могучие силы прибыли ему на помощь, и радостно рассмеялся. Что ж, они сделали все, чтобы предприятие завершилось успешно!

Очередь мало-помалу ползла вперед. Некоторые девочки выходили из кабинета в слезах, у других светилась в глазах надежда. Родители все как один негодовали на то, что их заставили так долго ждать и что их драгоценная детка не подошла.

Юные профессионалы, привычные к долгому ожиданию, вели себя на удивление прилично. Никто не шумел, не носился, не прыгал. Некоторые, правда, срывали накопившуюся злость на соперницах. Одна девчонка дернула Свечечку за роскошную косу. Кейт хотел выручить бедную задиру, но не успел вовремя: следующие несколько минут девочке пришлось отмахиваться от невидимой пчелы, которая носилась у нее над головой. Только Кейт да Малый народ видели, что это на самом деле всего лишь увеличенная пылинка. Бедняжка готова была разрыдаться. Но тут Кейт подошел к Свечечке и многозначительно ткнул ее в плечо. Свечечка как ни в чем не бывало уставилась на него невинными голубыми глазами, однако зловредная пчела мгновенно исчезла.

– А ну, прекрати! – строго сказал Кейт. – Я не могу с тебя глаз не сводить – мне за дверью следить надо.

– А я бы не прочь! – мечтательно вздохнула Свечечка, не желая упускать возможность пококетничать. Кейт усмехнулся.

– Иди, девочка, иди, не мешай работать! – сказал он голосом злодея из голливудской комедии.

Очередь продвигалась, втягиваясь в кабинет, но снаружи подходили все новые и новые претендентки.

* * *

Долу вытащили из ее комнатки в хижине и снова усадили в машину. Она не понимала, куда и зачем ее везут. Правда, для разнообразия на этот раз ехать пришлось не в кабине трясучего грузовика, а в салоне комфортабельного автомобиля, рядом с Тощим.

Ехали долго, несколько часов. Дола тревожилась: она чувствовала, что они уезжают все дальше от ее сородичей, чье присутствие придавало ей силы и уверенность в себе. Хозяйка молчала и только изредка оглядывалась, чтобы взглянуть на Долу через спинку переднего сиденья. Джейк тоже помалкивал. Один только Тощий не умолкая распинался про какой-то конкурс, каких-то фей и какие-то башмачки. Дола не могла взять в толк, о чем это он.

– Я башмачков не шью! – твердо заявила Дола и уселась, скрестив руки на груди и не глядя на Тощего, который все пытался ее разговорить.

Места, через которые они ехали, были очень непривычные. Дола раньше таких не видела, разве что по телевизору. Девочка привыкла к бескрайним зеленым равнинам, а тут взгляд упирался в коричневые и серые здания.

Когда въехали в город, Доле сделалось совсем не по себе. Она чувствовала себя крохотной и беззащитной, однако сохраняла невозмутимый вид, словно всю жизнь прожила в Чикаго. Она прислушивалась, о чем перешептываются Джейк и Мона Гилбрет, но по их разговору невозможно было угадать, что ее ожидает. А вдруг ее бросят одну в этом холодном городе?

Машина выехала на улицу, полностью застроенную небоскребами, резко свернула за угол и покатила куда-то вниз, в подземную темноту. Дола ужасно испугалась, но внизу оказалась всего-навсего автостоянка, зачем-то упрятанная под землю. Джейк и Тощий заставили Долу выйти из машины и куда-то повели. Она чувствовала себя военнопленной с двумя конвоирами.

В коридоре, которым они шли, царила тишина – слышался лишь звук шагов да дыхание людей. Они поднялись наверх, ненадолго очутились на городской улице, взошли на высокое крыльцо в три пролета и оказались перед входом в здание, передняя стена которого состояла из дымчатых стеклянных панелей и дверей, тоже из дымчатого стекла. Джейк толкнул одну из дверей, и они вошли внутрь.

Долу немедленно оглушил гомон множества пронзительных детских голосов. Громадины провели Долу через еще одну дверь, и девочка оказалась в хвосте неровной цепочки, состоящей из сотен больших и маленьких девочек с мамами и папами. И посреди этой толпы она увидела Кейта Дойля!

Доле захотелось немедленно завопить во все горло, чтобы привлечь его внимание и вырваться от своих похитителей. Но Джейк заметил, как она набрала воздуху, и тут же зажал ей рот ладонью.

– А ну помалкивай, пока тебя не спросили!

Кейт Дойль исчез. Сердце у Долы упало. Все четверо принялись проталкиваться сквозь толпу. Дола попыталась было вырваться, чтобы убежать к Кейту. Однако Тощий сжал ее руку и не выпустил. Чей-то папа, которого они отпихнули в сторону, поглядел на Долу, на ее провожатых и сказал:

– Эй, мужики, если девочка не хочет участвовать в конкурсе, зачем же ее силком-то тащить?

* * *

– Держите крепче, – сказала Мона. – Если она сбежит, мы ее тут ни за что не сыщем.

Пилтон огляделся и скривился.

– Да она в десять раз лучше всех этих девчонок! Вон, поглядите хотя бы на ту, плосколицую. По-моему, у нее нет никаких шансов.

– Заткнись, Грант! – устало произнес Джейк. – Мы, на самом деле, приехали сюда не затем, чтобы выставлять ее на конкурс красоты. Нам просто нужно вернуть ее родственникам.

– Да? – разочарованно переспросил Пилтон. – Но ведь ты же видишь, она выиграет с полпинка! Почему бы нам сперва не узнать, что скажет жюри, а уж потом только отдать родственникам? Я хочу взять приз!

Он посмотрел на Долу и расплылся в улыбке.

– Сундука с драгоценностями она наколдовать не может, но, наверно, какую-нибудь удачу нам непременно принесет!

Кейт сунул голову в конференц-зал. Тай расхаживал взад-вперед вдоль окон. Мастер сидел во главе стола, глядя в никуда. Энох все озирался и нетерпеливо вздыхал. Холл сидел за столом, держа обеими руками большой мешок. Все они обернулись к Кейту.

– Они тут! – коротко объявил Кейт. Холл затянул мешок – но Кейт все же успел заглянуть внутрь и обалдел.

– Господи, откуда у вас столько драгоценных камней?

– Пошли, пошли! – сказал Холл. – Живей!

* * *

Двое мужчин держали Долу в углу комнаты. Девочка с надеждой подняла глаза на Диану, которая принесла им анкеты и ручки. Белокурая девушка улыбнулась им, но, судя по всему, Долу не признала. Не понимая, в чем дело, девочка окончательно почувствовала себя несчастной и заброшенной. Тощий отпустил ее и принялся заполнять анкету, но Джейк держал за двоих.

Однако тут, слава Богу, снова появился Кейт. Хозяйка устремилась ему навстречу, и голос ее был слышен издалека.

– Ну?

– Госпожа Гилбрет! Как я рад вас видеть! – воскликнул Кейт, и огляделся, надеясь, что ему удалось привлечь чье-нибудь внимание. Однако толпившимся вокруг детям и родителям не было дела ни до кого, кроме самих себя.

Мона побледнела.

– Тсс! – прошипела она, прикрываясь ладонью. – Без имен, прошу вас! Я готова совершить обмен.

Кейт взглянул поверх ее плеча на Долу и подмигнул девочке.

– А где гарантии, что вы ее отпустите, как только получите... э-э... оговоренное вознаграждение?

– Не мелите ерунды! Эта история и так слишком затянулась. Ну же! Где... где то, что вы мне обещали?

Кейт скосил глаза вбок и кивнул. Из неприметной ниши показался прятавшийся там белокурый мальчишка. Мальчишка показал Моне мешочек. Он тряхнул мешочек, и его содержимое загремело, как игральные кости.

Глаза у Моны алчно расширились.

– Прекрасно!

Она потянулась за мешком. Но мальчишка отступил назад.

– Мы хотим, чтобы вы сперва отпустили девочку, – пояснил Кейт.

– Ну уж нет! – возразила Мона. – Я сперва выберусь отсюда. Еще не хватало, чтобы кто-то заподозрил, что я замешана в таком деле! И помните – отныне и впредь никаких преследований в прессе! Вы мне дали слово!

– Ну что вы, конечно, конечно! – замахал руками Кейт. – Все как вы говорили.

Увидев этот сигнал, к ним тут же подошел Ли: с блокнотом наперевес, с фотоаппаратом на плече, смуглое лицо убийственно серьезное.

– Госпожа Гилбрет? Госпожа Мона Гилбрет! Меня зовут Ли Эйсли, я из «Индиана дэйли стар». Можно задать вам пару вопросов?

– Вы меня обманули! – завопила Мона на Кейта. – Вы обещали – никакой прессы!

– А я-то тут при чем? – возразил Кейт, уставившись на Ли очень удивленно. – Он тут с самого утра, пишет репортаж о конкурсе.

Гилбрет развернулась на каблуках и указала на дверь. Здоровенный громила схватил Долу и поволок ее к выходу. Мастер и остальные выскочили из засады и бросились наперерез.

Свечечка, которая до того мило беседовала с помощницей Скотта, улыбнулась, извинилась и бросилась к остальным, на бегу засучивая рукава. Помощница побежала за ней.

– Погоди, девочка! – кричала она. Брендан, который только что вышел из кабинета медиа-директора, подскочил к Кейту.

– Эй, это не госпожа Гилбрет была?

– Да что ты! – сказал Кейт. Только Брендана там не хватало для полного счастья. – Гляди-ка, там, в дверях, Пол. Он не тебя случайно ищет?

– Где? – развернулся Брендан. Дверь в это время снова закрылась. – Ну ладно, мне надо бежать!

Кейт пробрался через толпу девочек, не понимающих, что происходит, и выскочил в вестибюль. Там разворачивалась странная битва.

На тощего мужчину, с которым Кейт дрался тогда, на заводе, наседали Холл, Свечечка и Энох. Марси с Дианой лупили планшетками другого человека, побольше. В это время Тай загреб горсть воздуха и швырнул его своему сопернику прямо в солнечное сплетение.

– Вот тебе, за алчность! – воскликнул он. – А вот еще, за то, что держал в плену мою девочку!

Здоровяк охнул и скорчился от боли.

– Что ты на него наслал? – шепнул Кейт.

– Колики! – ответил довольный Тай. – До завтра промучается – а может, и дольше!

– А это – тебе, – сказал Холл, заставляя зубы и пальцы Пилтона склеиться вместе, – за воздушного духа и за Фрэнка Уинслоу, чье сердце ты разбил!

Тощий человек споткнулся и упал. Подняться с пола с руками, внезапно превратившимися в тюленьи ласты, оказалось не так-то просто...

* * *

Мона увидела, что все идет совсем не так, как задумывалось. Дети, маленькие ребятишки, шутя справились с ее двумя охранниками! Пора выбираться отсюда. «Ну все! – думала она, волоча девочку к выходу. – Больше я с ними миндальничать не стану! Увезу девчонку куда-нибудь в горы, в глушь, в какую-нибудь Монтану, и буду там держать в клетке с пумами, и еще перевозить ее с места на место, чтобы эти коварные Дойли никогда ее не нашли!»

Она миновала двоих чернокожих мужчин. Темноволосая девушка попыталась преградить ей путь, но Мона обогнула ее, как опытный нападающий, стремящийся с мячом к воротам, и устремилась к дверям из дымчатого стекла.

* * *

– Уходит! – завопила Свечечка.

– Нет! – воскликнул Кейт. Он схватил Холла за плечо, чтобы позаимствовать энергии, и навел чары на одну из стеклянных панелей. На панели материализовалась иллюзорная дверная ручка, в то время как остальные ручки, на настоящих дверях, исчезли.

Мона потянулась к единственной ручке, которую видела, и навалилась плечом на дверь, чтобы ее открыть. У нее, естественно, ничего не вышло. Мона толкнула сильнее. Отчего ж это дверь застряла? И тут на нее буквально налетела маленькая женщина в огромных очках.

Остальные подступили ближе, окружив Мону.

– Это именно то, что надо! – воскликнула ассистентка, опустившись на колени рядом с девочкой. – Ну как вам пришло в голову уходить, не показав нам такого очаровательного ребенка? Я думаю, Уолтер с удовольствием вас посмотрит! Вы ведь хотите участвовать в конкурсе, мисс? – спросила она у белокурой девочки.

Дола вопросительно взглянула на Кейта Дойля. Тот закивал. Девочка тоже закивала.

– Да-да! – воскликнула она. – Это будет чудесно, не правда ли, госпожа Гилбрет?

– Госпожа Гилбрет, так как насчет интервью? – влез в разговор Ли, нацеливаясь на нее объективом.

– Возьмите это и ступайте прочь, госпожа Гилбрет, – негромко сказал кто-то у нее за спиной. И Мона почувствовала, как в руку ей что-то суют.

Да ведь это же голос X. Дойля! Мона обернулась – и уставилась на стоявшее перед ней существо ростом с ребенка. Да, не заметить семейного сходства было невозможно – включая эти странные, уродливые уши. Но он такой маленький... Голова Моны решительно отказывалась воспринимать такое изобилие противоречивых данных. Холл распахнул перед ней одну из настоящих дверей. Мона, перепуганная и ошеломленная, взяла мешок и рванула прочь. Ее подручные кое-как потащились за ней.

А помощница медиа-директора взяла Долу за ручку и повела обратно, с энтузиазмом расписывая предстоящее собеседование.

– Ты выглядишь так естественно, как будто ты настоящая эльфийка! – говорила девушка.

– А ты знаешь, наша Дола имеет все шансы стать звездой! – шепнула Диана на ухо Кейту. – Интересно, она сама это понимает?

Диана лукаво улыбалась, и Кейт улыбнулся ей в ответ.

Вернувшись в коридор, Кейт увидел, как Пол Майер медленно, но верно потянулся за пакетом, оставленным на стуле, развернул его и принялся читать. Заклятие Эноха подействовало и попало точнехонько в цель. А тут и сам Брендан подступил к Кейту.

– Это действительно была госпожа Гилбрет! – воскликнул он. – Я, пожалуй, побегу за ней. А то она, чего доброго, решит, что я нарочно не обратил на нее внимания!

– Да она только что ушла, Брендан, – покачал головой Кейт.

– Ничего, я ее догоню! Сейчас вернусь. И Брендан дернулся было к выходу, но Пол Майер перехватил его за локоть.

– Брендан, можно с тобой побеседовать? Это по поводу брошюрок, что ты написал для рекламной кампании «Гилбрет». Я вот не знал, что она президент «Гринписа». Да еще и доктор химических наук в придачу. Ты, вообще, знаешь, что такое деловая этика? И как пользоваться результатами исследований? А тебе известно, как публикация ложных сведений может отразиться на репутации «Пи-ди-кью»? Короче, пойдем-ка в наш конференц-зал. Нам надо серьезно поговорить. У тебя ведь найдется пара минут?

Побледневший Брендан послушно побрел следом за Полом.

Ассистентка подошла к Кейту.

– А с кем Дола приехала? С госпожой Гилбрет? Кто за нее отвечает?

Тай выступил было вперед, но Кейт его опередил:

– Я! Я... в общем, я ее близкий родственник.

Девушка широко улыбнулась:

– А-а, так это своего рода семейное предприятие? Ну, пошли. Надо показать девочку Скотту.

Она долго говорила о том, как замечательно Дола подойдет для проекта и какой прекрасный грим ей сделали. Кейт только кивал и поддакивал.

– И этот костюмчик, прямо как на фее Чинь-Чинь [], какая прелесть! – распиналась ассистентка, пробиваясь сквозь толпу к кабинету.

– Вот это старье? – удивилась Дола. – Да я его две недели носила не снимая!

– Да, но он выглядит так аутентично!

Скотт, в отличие от своей ассистентки, долго распинаться не стал. Он задал Доле всего один вопрос:

– Девочка, ты хочешь сниматься в этой рекламе?

Дола, которая только что вырвалась из заточения и увидела, что все вокруг ее чуть ли не на руках носят, готова была согласиться на что угодно, тем более она видела, что Кейт Дойль явно доволен.

– Ага! А в какой?

– Вот и замечательно, – сказал усатый мужчина, не отвечая на ее вопрос. – Съемки начинаются в понедельник. Приедете сюда. Вот контракт. Распишись вот тут. У тебя есть менеджер?

– Нет... А что, нужен? – спросила Дола и снова взглянула на Кейта. Тот кивнул головой – мол, я сам разберусь.

– Между нами, Скотт, – спросил Кейт, – в контракте все чисто?

– Нормальный контракт, – сказал Скотт. – Стандартный. Там все по-честному. Ну, так что?

– Подписывай. – Кейт дал Доле авторучку. Та аккуратно, с нажимами, вывела в положенном месте: «Дола Дойль».

– Хорошее имя, – заметил Скотт, принимая документ. – С альтернацией.

– Вы хотели сказать – «с аллитерацией»? – вежливо уточнила Дола.

– Надо же, какая умненькая девочка!

– Это у нас семейное, – сказала Дола, взглянув вверх, на Кейта. Тот приобнял ее за плечи и крепко, тепло сжал.

– Ну вот, актриса нашлась, – сказал Скотт, откинувшись на спинку кресла и разглаживая усы. – Хотя, подозреваю, автор идеи создавал этот образ не без задней мысли, а, Кейт?

– Ну, честно говоря, да, – признался Кейт.

– Ничего-ничего, главное – все вышло как надо. Ну что ж, Кейт, напоследок тебе придется выполнить еще одно ответственное задание. Предупреждаю: работа непростая!

– То есть?

– Поди скажи всем этим девочкам, что они могут расходиться по домам.

 

Глава 19

Когда коридор опустел, Кейт повел Долу обратно в конференц-зал, где уже собрались все участники предприятия по освобождению, Большие и Малые. Марси с Дианой встретили Долу дружным «ура!»

Как только Дола увидела Тая, она подбежала к нему, бросилась отцу на шею, крепко обняла и поцеловала его. Потом обежала остальных, обнимаясь со всеми подряд. Даже Мастер расплылся в улыбке, когда девочка подпрыгнула и чмокнула его в щеку.

– Я хочу искупаться и нормально поесть, – сказала Дола, дойдя до Кейта и Холла, стоявших в конце ряда. – Да, а как там Азраи?

– Она по тебе соскучилась, – сказал Холл. – Ничего, скоро увидитесь.

– Спасибо! – сказала Дола. – И тебе спасибо, Кейт Дойль!

Она попыталась броситься на шею и ему, но не допрыгнула. Кейт поднял ее и закружил в воздухе Когда он остановился, Диана подбежала и обняла их обоих, так что получился этакий сандвич с девочкой посередине.

– Я так рада, что ты наконец в безопасности! – с чувством сказала Диана. – Ты как, в порядке?

– Да, со мной все нормально. Тощий был добр ко мне. Он даже начал мне нравиться, но потом он застрелил бедного призрака... ой, Кейт! Я все хотела тебе рассказать, да чуть не забыла. Когда мы жили в лесу, к нам один раз прилетело странное существо. Я таких никогда раньше не видела. Оно было похоже на призрака и внушало мне всякие видения. Оно было доброе. Я подумала, что оно ищет меня. А потом тот тощий человек его застрелил! Это существо было какого-то другого вида, не такое, как мы или вы, но точно разумное! Мне было ужасно жалко, когда его убили, но я подумала, что если есть одно такое существо, должны быть и другие. Тебе надо их найти, непременно!

Кейт переглянулся с Мастером и Холлом.

– Мне кажется, я знаю, о ком ты говоришь.

– Знаешь? Ты его видел?

– Угу.

– А нельзя ли с этим обождать? – спросил Мастер. – Нам пора уходить, в противном случае нас могут запереть в этом здании.

– Да, верно. Извините, Мастер, – сказал Кейт. – Ну что, народ, поздравляю всех! Вы теперь куда, домой?

– Еще чего! – сказала Катра.

– Ни в коем случае! – поддержала ее сестра. – Ли обещал свозить нас в парк развлечений. Я считаю, мы это вполне заслужили и никакие консерваторы нас не удержат... то есть, Мастер, надеюсь, вы не будете против? – стушевалась она, когда Мастер пристально взглянул на нее из-под полуприкрытых век, и девушка внезапно вспомнила, что не все старшие остались дома.

Мастер приподнял уголок рта – это был признак большого веселья.

– Да нет, на самом деле я согласен. Вы действительно заслуживаете награды. Конечно, это часть культуры Больших, но, думаю, за один день вы испортиться не успеете.

Девушки с восторгом принялись обсуждать предстоящие чудеса.

– А я слышала, там еще и торговый центр есть где-то рядом! – сказала Свечечка.

– Да-да! – сказала Марси, невольно втягиваясь в разговор. – Прямо через дорогу. Он такой огромный!

– Нет-нет! – воскликнул Ли. – Таскаться с толпой девушек по супермаркету я не собираюсь.

Девушки разочарованно вздохнули.

– Ну ладно, – сказала Катра. – В парк так в парк.

И все присутствующие, кроме Холла, Мастера, Тая, Долы, Дианы и Кейта, принялись договариваться, кто на какой машине поедет.

– Погодите! – сказал Кейт. – Пусть это будет за мой счет.

Он достал деньги и протянул их Ли.

– Желаю приятно провести время.

– Там видно будет! – сказал Ли, подмигнул, усмехнулся и повел всю толпу к двери.

– А вас прямо домой отвезти? – спросил Кейт у Мастера. Тай с Долой, которые говорили одновременно со скоростью десять слов в секунду и совершенно не замечали, что происходит вокруг, услышали про дом и обернулись. – Долы так долго не было. Наверняка все захотят как можно быстрее убедиться, что с ней все в порядке.

– Ну уж нет! – сказал Мастер и погрозил Кейту пальцем. – Домой можно и по телефону позвонить. А вы мне обещали сводить меня к профессору Паркеру и показать его выставку. Вы думали, я забыл? Я хочу там побывать. А наша отважная девочка тоже заслуживает награды после пережитых испытаний. Сводите ее потом, куда захочет.

– С удовольствием! – сказал Кейт, выходя из комнаты следом за Мастером. – Долу я всегда не прочь побаловать. Ваш экипаж ждет вас... старый лицемер! – добавил он себе под нос.

Мастер обернулся и смерил Кейта пронизывающим взглядом – старик явно все слышал. Впрочем, ледяной взгляд быстро сменился озорным огоньком.

Когда они уже выходили на улицу, Кейт внезапно осознал, что во всей этой истории что-то не так.

– Слышь, Холл, – сказал он, отведя эльфа в сторону, – у вас ведь нет двадцати тысяч баксов. Откуда же вы взяли все эти камни, что отдали Моне Гилбрет?

– Она получила то, что рассчитывала увидеть, – сказал Холл. Он сунул руку в карман, достал ограненный рубин в дюйм величиной и протянул его Кейту. Кейт взял камень с благоговением.

– Господи, ну и красотища! Вы что, напали на жилу?

– Да нет. Просто завалялась коробочка в кладовке.

Холл достал еще один камень, сунул его в рот и раскусил. Камень распался на осколки и начал таять. Кейт ошарашенно уставился на эльфа.

– Они из фруктового желе. Помнишь, у нас на свадьбе были такие? Маура мне напомнила.

* * *

Мона предоставила своим помощникам самостоятельно разбираться с нежданно напавшими на них недугами, а сама полетела в партийный комитет. Джек Гарримен встретил ее на пороге.

– Сейчас я вам покажу что-то необыкновенное! – заявила Мона, размахивая мешком. – Созовите всех! Они тоже должны это видеть.

Вскоре жизнь в офисе замерла. Все сбежались в центральный зал. Напрасно надрывались телефоны – на них никто не обращал внимания. Всем было любопытно, что за тайну собирается открыть Мона Гилбрет. Даже сам председатель комитета соизволил подойти к столу.

– Ну, барышня, мы готовы! – сказал Джек, улыбнувшись Моне. – Выкладывайте, что там у вас!

Мона, дрожа от предвкушения, подняла мешок. Эти камни стоят куда больше, чем те двадцать тысяч, которые она потребовала от X. Дойля! Этого больше чем достаточно, чтобы вновь вернуть себе прочный статус кандидата. А уж как возрастет ее популярность в партии! Она может спонсировать комитеты... С ней станут гораздо больше считаться... Она уже видела себя в конгрессе.

– Вот мои пожертвования демократической партии на выборы этого года!

И она небрежно высыпала камни на стол.

Кто охнул, кто ахнул, кто восторженно вскрикнул. Люди брали камни в руки, играли с ними, вертели, ощупывали... В ярком свете ламп синие, зеленые, красные камни рассыпали сотни цветных огней, словно некий фантастический витраж.

– Это же целое состояние! – воскликнул председатель, пожимая руку Моне. – Вот это подарок, так подарок! Спасибо, госпожа Гилбрет – да что уж там, скажем сразу: госпожа конгрессмен!

Мона просияла.

– Если можно, просто Мона, будьте так любезны! – сказала она, подумав про себя: «Noblesse oblige!» []

– Эй, а что это с ним? – спросила тут одна из добровольных помощников, протягивая изумруд. Одна из граней драгоценного камня выглядела как-то не так. Она казалась надколотой. Но, когда девушка ковырнула его ногтем, камень растекся.

И со всеми прочими камнями происходило то же самое. Они мало-помалу делались липкими и начинали таять. Люди отстранились от Моны, бросая на стол липкие яркие комочки. Вскоре от камней не осталось ничего, кроме лужиц цветного желе. Мона подняла глаза на Джека и председателя.

– Знаете, барышня, – вздохнул Джек, – боюсь, таким образом добиться избрания в конгресс не получится.

Председатель развернулся и твердым шагом направился к себе в кабинет.

– Скажи ей, Джек, пусть убирается! – бросил он с порога. И дверь за ним захлопнулась. Мона осталась стоять, растерянно глядя на лужицы.

Джек виновато пожал плечами.

– На твоем месте, – посоветовал он, – я бы объявил, что снимаю свою кандидатуру с выборов, потому что у меня нет на это времени: для меня важнее сделать свой завод безопасным для окружающей среды. Люди на это купятся.

Он дружески похлопал Мону по плечу.

– Удачи, барышня!

Мона побрела к двери. А что если и первый камень, который она получила, тоже растаял, как желе?! Тогда ей конец. Она разорится. С порога она оглянулась назад. Офис уже вернулся к обычной суете. На Мону никто не обращал внимания. Она неслышно выскользнула за дверь.

* * *

Охранник Музея естественной истории узнал Кейта с первого взгляда. Он уже собирался вышвырнуть его за дверь, но тут из своего кабинета навстречу гостям выскочил профессор Паркер.

– Доктор Альвхейм, как я рад вас видеть! – Маленький профессор аж светился. – И всех остальных тоже. А что это за прелестная девочка?

– Это моя сестренка Дола, – не растерялся Холл. – Мы приехали в город на экскурсию.

– А этот парнишка? Ваш приятель? – спросил Паркер.

Тай было возмутился и хотел возразить, что он вовсе не ребенок, а Дола – его дочка. Кейт отчаянно замахал Таю из-за спины Паркера, чтобы он помалкивал. А Холл быстренько наложил на Тая заклятие, сковывающее челюсти, чтобы тот рта не мог раскрыть.

– Это не обязательно! – проговорил Тай сквозь зубы. – Я буду все говорить, как надо. Я просто думал, он один из нас.

– По любви к истине – да, – шепнул ему Холл, идя следом за профессором в глубь музея. – Но наши с ним родовые древа разошлись куда раньше, чем наше с тобой.

– Да, мое пребывание здесь было чрезвычайно интересным, – говорил Паркер Мастеру. – Просто удивительно интересным. Жалко, что вы не смогли побывать у меня на лекциях. Но ничего, я дам вам свои заметки.

– Был бы вам весьма признателен, – ответил Мастер.

– А что ты сделал этому охраннику? – поинтересовалась Диана у Кейта, заметив, что человек в форме по-прежнему наблюдает за ними.

– Да ничего. – Кейт покраснел до ушей. Пока они шли через первый этаж, эльфам явно все больше становилось не по себе – изобилие магических предметов их угнетало. Но когда спустились в цокольный этаж, им стало совсем худо. Дола просто заткнула уши пальцами, да так и шла. Паркер проводил их в свою каморку и оставил там:

– Простите, боюсь, мои заметки остались в столе секретаря. Сейчас вернусь!

Мастер и прочие эльфы подошли к стеклянной витрине.

– Это все тот амулет слева, – сказал Кейт, как будто это и без того не было очевидно. – Что это за штуковина?

– Очень занятная вещица, – сказал Мастер. – Это амулет для отыскания потерянного – ну, что-то вроде сигнального маячка. Как видите, он изготовлен в форме детской игрушки. Такие амулеты могли пришивать к одежде или носить в руках, как куклу. Этот мог использоваться обоими способами, судя по петельке. Он посылает зов, чтобы родители могли знать, где находится ребенок, особенно если дитя заблудилось или слишком мало, чтобы самостоятельно позвать на помощь. А поскольку этот амулет был потерян много веков назад и никто на его зов не отвечал, он становился все громче и громче.

– А-а! – сказал Кейт и призадумался. – Будь у Долы такая штуковина, мы бы ее нашли куда быстрее. Почему у ваших детей их нет?

– А зачем? – ответил Мастер вопросом на вопрос. – Ведь им в течение нескольких десятилетий просто негде было потеряться или заблудиться.

– Вернемся домой – непременно сделаю такой же для Азраи, – сказал Холл. Он внимательно разглядел фигурку и теперь расшифровывал механизм действия чар.

– А я – для Долы, – сказал Тай и улыбнулся дочери.

– Интересно, – заключил Мастер и отвернулся от витрины.

– А вы не хотите убрать его отсюда? – вполголоса спросил Кейт. – А то вдруг услышит кто-нибудь... ну, вы понимаете? Наверняка ведь я не единственный, кто способен это услышать.

– Несомненно, вы не единственный. Но убирать его отсюда не обязательно. Достаточно просто отключить.

Мастер положил ладонь на витрину, прикрыл глаза и сосредоточился. Постепенно низкий, требовательный вой, от которого кровь стыла в жилах, начал стихать и в конце концов умолк совсем. Кейт почувствовал, как расправляются его уши, которые совсем было свернулись в трубочку. Холл с Таем вздохнули с облегчением. Дола вынула пальцы из ушей.

– И это был только самый жуткий из неслышных шумов! – пожаловался Холл. – Надо уходить отсюда.

– Согласен, – кивнул Мастер. – Пребывание в этом месте становится все более изнурительным. Однако мне не хочется прерывать визит к моему другу.

Тут вернулся Паркер с пачкой бумаг, которые он и вручил Мастеру.

– Этот высокоскоростной фотокопировальный аппарат – просто чудо! – улыбнулся он. – Вообще, у вас тут, в Америке, столько замечательных машин! Вот вам копии всех моих данных по раскопкам. Я бы с удовольствием выслушал ваше мнение – вы ведь видели раскоп. Вот, к примеру, поглядите на это...

– Да-да, конечно, – поспешно ответил Мастер. – Только, если можно, не сейчас.

– Профессор Паркер, – вмешался Кейт, – вы ведь тоже человек нездешний. Я собирался свозить доктора Альвхейма на экскурсию по городу. Не хотите ли поехать с нами?

– Хм... Да, пожалуй, я сегодня свободен. Почему бы и нет? С удовольствием. Приятно будет ненадолго выбраться отсюда.

– Всецело за! – сказал Холл.

* * *

– Кейт, а Кейт! – шепнула Дола у выхода из музея. Кейт наклонился к девочке, а она притянула его еще ближе. – Ты обещал мне показать этих – ну, знаешь, этих – призрачных существ.

Кейт переглянулся с Дианой и Холлом.

– Ладно. Кажется, я даже знаю, как их найти.

– Да ну? – недоверчиво сказала Диана.

– Точно! – весело ответил Кейт. – Пошли! Он протянул одну руку Диане, другую Доле, и все трое дружно сбежали по ступенькам.

* * *

– И вот, значит, объехал он со своим фотоаппаратом всю Европу, – рассказывал Кейт, одновременно изображая человека, который непрерывно фотографирует все вокруг, – отснял сотни катушек пленки...

Он стоял в дальнем углу смотровой площадки на девяносто пятом этаже «Хэнкок-Центра» и рассказывал анекдоты, тут же переводя их в зрительные образы для второй половины своей благодарной аудитории. Вокруг стояли Холл, Тай, Диана и Дола и как завороженные следили за другими слушателями, собравшимися за окном. Дола прижалась носом к стеклу и перемигивалась с дружелюбными «призраками», которые пребывали здесь в своем естественном виде, не искаженные атмосферным давлением, как у самой земли. Чем дальше, тем больше духов слеталось к окну.

Мастер с профессором Паркером сидели в креслах у внутренней стены и увлеченно беседовали об археологии, не обращая внимания на забавы молодежи.

– ...Он снимал все, что видел, – то есть вообще все! Детей, пейзажи, прикольные мусорные баки, кошек, – ну, короче, все что угодно. Ему даже пришлось купить отдельный чемодан для пленок. На таможне его спросили, не приобрел ли он одно из заграничных отделений компании «Кодак». Ну вот, приезжает он домой, звонит ему лучший друг и спрашивает: «Как съездил?» А человек ему отвечает: «Не знаю, – тут Кейт изобразил, как турист пожимает плечами, – фотографии еще не получил!»

Дола весело рассмеялась, а духи за окном заплясали из стороны в сторону, как воздушные змеи на китайском празднике.

Кейт улыбнулся:

– Вы как раз та аудитория, что мне нужна! А знаете анекдот про человека, который ходил по домам и продавал косметическую глину?

– Кейт Дойль, – перебил его Холл, потыкав приятеля аккурат в правую почку, – твоих приятелей слишком много, еще чуть-чуть – и я больше не смогу отвлекать от них внимание посторонних людей.

Кейт огляделся и только теперь заметил, как разрослась толпа духов и сколько на площадке Больших туристов.

– Опаньки! Извините, ребята, – виновато сказал он. – Наше шоу подошло к концу. Кстати, поглядите-ка, воздушные шары совсем уже близко!

– А который из них шар Фрэнка? – спросила Диана. Кейт указал на «Летучую радугу». Радужный шар немного поотстал от остальных, но быстро приближался к ним, подхваченный воздушным потоком.

– Ой, как красиво! – сказала Дола.

Стая духов рассеялась. Большинство взмыли к облакам и пропали в вышине. А один подлетел к самому окну, подмигнул Доле и понесся через озеро навстречу шарам. Дола смотрела ему вслед, и глаза у нее сияли.

– Они такие славные! – обернулась она к Таю. – Папочка, а давай построим у нас на ферме башню, чтобы можно было с ними встречаться!

– Надо сперва у мамы спросить, посмотрим, что она скажет, – дипломатично ответил Тай и обнял дочку за плечи.

Мастер подошел и присоединился к группе, любующейся стаей разноцветных шаров. Духов за окном осталось совсем немного. Среди них был и самый первый приятель Кейта, который завис на уровне глаз.

– Профессор был вынужден нас покинуть. А меня очень интересуют наши новые друзья, – сказал Мастер, глядя на духов. – Мне хотелось бы узнать о них как можно больше.

– А по-моему, главное, вы теперь знаете, что вы там, в смысле тут, не одни такие, – сказал Кейт. – Надо будет как-нибудь собрать международный конгресс всех малых народов мира, чтобы вы могли перезнакомиться между собой.

Воздушные духи откликнулись на это предложение, продемонстрировав невероятное количество созданий самого причудливого вида.

– Вы хотите сказать, что все они существуют? – возрадовался Кейт. – Ну, если мне удастся их уговорить, тусовка выйдет классная!

– Если вам удастся это организовать, – недоверчиво сказал Мастер, – мы, так и быть, приедем.

– Разумеется! – мечтательно сказал Кейт. – Может быть, нам даже удастся вытащить настоящего юрского бодаха! – Тут его осенило. – Кстати, Мастер, я хотел спросить: вы теперь немного знакомы с техникой рекламного бизнеса, так хотите, я организую рекламную кампанию для фирмы «Дуплистое дерево»? Эффект будет потрясающий!

– Нет, благодарю вас, – сказал Мастер, и глянул на Кейта так, чтобы у того и мысли не возникло развивать эту нетрезвую идею дальше. – После всего увиденного я окончательно убедился, что лучше предоставить информации распространяться естественным путем, из уст в уста.

 

Эпилог

– Мне почему-то ужасно хочется отправиться в поход по магазинам, – сказала Диана, глядя на большой экран. – С чего бы это?

Кейт прижал руку к сердцу:

– Клянусь, я тут ни при чем! Это, должно быть, влияние общей атмосферы.

Кейт разгладил лацканы взятого напрокат смокинга и огляделся. Отличить, кто из присутствующих на банкете в честь вручения премии «Клио» [] работники рекламного бизнеса, а кто – приглашенные со стороны, было проще простого. Гости глаз не могли оторвать от огромного экрана над эстрадой, на котором демонстрировались рекламные ролики, а рекламщики даже не смотрели в ту сторону. И правильно делали. В зале было много вещей куда интереснее.

Вот, к примеру, Диана. Она была чудо как хороша в своем сногсшибательном вечернем платье из черного атласа с кружевами и букетиком кремово-белых с алым розочек, пришпиленным к декольте! Рядом сидела Дороти со своим парнем, Джеромом. Кожа у Джерома была светло-коричневая, а глаза – зеленовато-ореховые, и в них отражались отблески парчового платья Дороти, переливающегося из зеленого в черный. Да, Дороти тоже смотрелась сногсшибательно. У нее сегодня был личный праздник: ее таки взяли на работу в «Пи-ди-кью». Как утверждала сама Дороти, отчасти благодаря Дугу Констансу: тот усовестился и проголосовал за нее.

– Я очень рад за тебя. – Кейт поднял бокал. – Правда-правда!

– Даже несмотря на то, что ты, получается, остался с носом? – спросила Дороти. – Мы ведь шли буквально ноздря в ноздрю.

– Да для меня-то это не так важно, на самом деле. Я все равно собирался учиться дальше на магистра, так что я все равно не мог бы сейчас поступить на работу.

– Это правда, – подтвердила Диана.

– Ну, если будешь искать работу, обратись ко мне – я, так и быть, возьму тебя составителем рекламных объявлений, – сказала Дороти. – В «Пи-ди-кью» нет другого такого психа, как ты. А про Шона ты уже слыхал?

– Ага, – кивнул Кейт. Компания «Данбар», как и боялся Шон, в конце концов переметнулась к конкурентам, однако та фирма наняла Шона по рекомендации «Данбара» за его проект «Мозг», – Жалко, конечно, что они ушли из «Пи-ди-кью», но зато Шон теперь тоже получил место.

– Да, – сказал Майер, – но получается, что и вы с Бренданом при деле: английская фирма «Гудлинг тайрз» одобрила проект «Ла-Манш». Так что ваши старания тоже не пропали. К зиме начнут показывать ролик. Надо будет позвонить Брендану и сказать. Хотя вряд ли он обрадуется моему звонку.

– А куда он делся? – спросила Диана.

– Вернулся на фирму к папочке, – подмигнул Майер. – Мы не стали штрафовать его за перерасход по проекту Гилбрет. Хотя и надо бы. А то мы никак не можем с ней рассчитаться. У нее сейчас... э-э... некоторые финансовые трудности. Но ничего, полагаю, со временем она снова встанет на ноги. «Пи-ди-кью» в любом случае получило самое лучшее. – И он похлопал Дороти по руке. – Вот эту талантливую молодую леди. Когда-нибудь она совершит переворот в рекламном бизнесе!

– А может, на будущий год вы и меня возьмете? – пошутил Кейт.

– Быть может, придется, – сказал Пол.

– Почему? Из-за того, что я так хорошо сработался с Дороти?

Пол покачал головой и загадочно улыбнулся:

– Нет, не поэтому. Но кто знает!

По периметру зала были расставлены видеокамеры, выхватывавшие из толпы то, что Пол назвал «случайными кадрами». Поэтому Кейт старался есть как можно аккуратнее, чтобы не выглядеть неряхой, когда попадет в кадр. Внезапно операторы, управляющие камерами, засуетились и принялись подавать друг другу какие-то сигналы.

– Начинается, – сказал Пол и развернулся к эстраде.

Высокий человек с ослепительной улыбкой встал и поднял руку. Все присутствующие умолкли и приготовились слушать. Человек произнес короткое вступительное слово и сразу же перешел к награждениям. Другой человек во фраке передавал приз за призом даме в роскошном вечернем наряде, которая вручала их счастливым лауреатам. Благодарственные речи лауреатов неизменно отличались краткостью и часто остроумием. Кейт наслаждался зрелищем.

– Поощрительная премия вручается проекту «Мистер Дрожжи: „Тесто растет на месте!“, „Перкинс Делани Квин“, – сказал распорядитель. На большом экране появился ролик „Мистер Дрожжи“, а Боб, руководитель проекта, взошел на сцену и получил статуэтку.

– Я горжусь вами обоими, – сказал Пол, перегнувшись через стол. – Надо же, первый проект – и сразу поощрительная премия! В дальнейшем вы можете рассчитывать на большее.

– Надеюсь! – сказал Кейт.

– Я уверен, – сказал Пол. Руководитель проекта уселся на место.

– Эта юная леди, – сказал он, – эта блестящая молодая художница придумала великолепный образ! Клиенту он пришелся по душе с первого взгляда, и команде тоже. Когда людям нравится работать над проектом, это сразу заметно.

Дороти с Кейтом переглянулись, и Дороти крепко пожала ему руку.

– Значит ли это, что мне поднимут ставку, а, Боб? – лукаво спросила она.

Пол покачал головой:

– Поощрительная премия – еще не повод для прибавки.

Награждение шло своим чередом. Когда на экране появился ролик «Волшебного башмачка» с Долой в главной роли, Пол поднял руку и все за столом умолкли.

Кейту понравилось, как рабочая группа обработала его идею. В ролике, который демонстрировался по телевизору, сперва появлялась Дола, сидящая в высокой траве, в венке из цветов. Все это было снято с мягкорисующим фильтром. Потом начинала звучать музыка. Девочка вскакивала и бежала по тропинке, чтобы присоединиться к хороводу мультяшных танцоров, кружащихся вокруг волшебного холма. Крупным планом показывались ее ножки, потом – радостное лицо девочки.

– Какая славная девчушка! – прошептала Дороти. – Да, ты был прав. Она идеально вписалась в образ. Она твоя родственница?

– Ну, типа того, только дальняя, – прошептал в ответ Кейт. – А знаешь, как ей понравилось сниматься? Боюсь, мы создали монстра!

Дороти покачала головой:

– Когда эта девочка вырастет, она разобьет немало мужских сердец!

Кейт с Дианой переглянулись.

– Ну, – сказал Кейт, – меня она уже чуть до инфаркта не довела.

Диана наклонилась к нему:

– Кстати, все забываю тебе сказать: Холл просил передать, что вода снова стала чистой.

– Класс! – шепнул в ответ Кейт.

– Тс-с! – прошипел Пол.

Их прервал голос распорядителя.

– Награда присуждена компании «Америка'с шуз», «Волшебный башмачок», авторы проекта – Пол Майер, Скотт Миллиард, Дороти Скотт и Кейт Дойль!

– Иди, получай! – сказал Кейт Полу.

– Нет уж, иди сам, – ответил Пол и улыбнулся вдвое шире обычного. – Ты это заслужил. Ну, за сегодняшнюю награду и за многие будущие!

И он поднял бокал.

– То есть? – не понял Кейт.

– Награда вручается Кейту Дойлю! – объявил распорядитель.

Кейт уставился на Пола. Тот подмигнул.

– Ты знал!

– Еще бы, я это сам и устроил! Запомни, мальчик, в рекламном бизнесе просто так ничего не бывает. Я же тебе говорил. Иди, иди.

Покрасневший Кейт взошел на эстраду, пожал руку распорядителю и даме в вечернем туалете и взял статуэтку. Потом наклонился к микрофону и прокашлялся. Стало тихо. Диана послала ему воздушный поцелуй.

Кейт улыбнулся залу и посмотрел прямо в объектив телекамеры. «Надеюсь, эту церемонию показывают по всему штату?» – подумал он.

– Я не готовился к выступлению, – сказал он, – поэтому мне просто хотелось бы поблагодарить всю нашу команду, Пола Майера, Скотта Миллиарда, Дороти Скотт, Шона Лопеса и, – тут его глаза озорно блеснули, – весь Малый народ, благодаря которому появился этот ролик! Спасибо!