Он свяжется с ней! Теперь Лиз ни о чем не сможет думать целый день! Удивительно, как быстро Гарри смог завладеть ее мыслями. А ведь они всего лишь обменялись несколькими фразами.

Нет, не только! А в первый день в магазине? Он гладил ее ногу, а она забыла обо всем на свете. Да нет, одернула себя Лиз. Он не ласкал ее, он просто измерил ступню. Ну и пусть, но какое необыкновенное возбуждение она испытала! От случайного прикосновения!

И что ей теперь делать?

— Ну, что ты решила?

Голос матери отвлек ее от тревожных сомнений.

Розмари Уилкинсон Кортни Стивенс Карсон плюс-минус еще пара фамилий сидела напротив, держа в ухоженной руке бокал охлажденного белого вина.

С трудом вернувшись в реальность, Лиз никак не могла взять в толк, о чем это мама спрашивает. Что она должна решить? Принять ли ей предложение Гарри Батлера? Да это просто безумие. Честно говоря, она и мысли не допускала, что он всерьез имел в виду свадьбу. Наверное, у него такой сумасшедший рабочий график, что он потихоньку теряет рассудок. Если ему действительно нужны услуги Лиз, то не в качестве невесты, а в качестве психоаналитика. Собственно говоря, психоаналитик требуется любому мужчине, независимо от возраста, образования и социального статуса. По крайней мере, Лиз еще не попадались экземпляры, которые не нуждались бы в срочной консультации психотерапевта.

В любом случае от этого типа следует держаться подальше.

— Лиз! — Мать снова попыталась привлечь ее внимание.

— Да, мама?

— Обед! Ты будешь заказывать или нет?

Розмари выразительно постукивала по кожаной обложке меню отлакированным светло-розовым ногтем.

Она уже целую вечность рассматривала первую страницу меню, но не продвинулась дальше первой строчки. Что же ей делать? Как быть с Гарри Батлером?

— Мама, а ты что заказала?

— Запеченного палтуса.

— Ну и я возьму палтуса.

Есть все равно не хочется. Жара совершенно измотала ее. И не только жара…

Официант принял заказ и удалился, а Лиз осталась один на один с матерью. Розмари немедленно вперила в нее бесцеремонный взгляд. Лиз хорошо знала этот взгляд! Сейчас начнется.

— Какие у тебя планы на пятницу, дорогая?

Вопрос был задан легким светским тоном, но Лиз знала: мать ничего не говорит просто так. Каждое ее слово и действие — результат продуманных и взвешенных решений.

Сегодня, очевидно, у Розмари мало времени, вот она и решила сразу перейти к делу. К своему делу. У Розмари свои планы, которые совершенно не совпадают с планами Лиз. Но кого это волнует? Мать все равно будет гнуть свою линию. Рано или поздно в разговоре всплывает очередной матримониальный проект.

— В пятницу у меня много работы. Нужно привести в порядок истории болезни. Внести новые наблюдения. Так много писанины, что это займет целый день.

Лиз окинула взглядом зал этого дорогого ресторана. Поблескивают драгоценности. Одежда посетителей обманчиво простая, но стоит баснословных денег. Хозяева жизни. Лиз подумала о детях в приюте. Интересно, что у них на ужин? Сегодня понедельник, значит, бобы с биточками и вишневое желе из пакетиков на десерт.

Между аккуратно выщипанными, подкрашенными и причесанными бровями матери залегла морщинка. Вообще-то бывший муж матери, кажется, четвертый по счету, выложил кругленькую сумму за то, чтобы с ее лица удалили все возможные отметины возраста. А также за то, чтобы дерзкие морщины и в мыслях не держали вернуться на это холеное лицо. Впрочем, проблема денег никогда не волновала Розмари. Каждый новый муж возносил ее на новую ступень социальной лестницы. Последнее завоевание Розмари весило несколько миллионов, что нашло немедленное выражение в элегантном особняке, новейшем «мерседесе» и в таком количестве побрякушек, которое Розмари только могла пожелать. И неограниченный счет у косметолога, разумеется.

— Что ж, милочка, очень жаль… А я так надеялась…

Вот оно, началось!

— Кого ты мне решила сосватать на этот раз?

— Совершенно очаровательный молодой человек! Мы познакомились в магазине, в отделе дамского белья.

— Ну, если он ходит по магазинам дамского белья, то он в худшем случае извращенец. А в лучшем — дома его ждет прелестная молодая жена, подарок для которой он там и искал.

— Лиз, не считай меня дурой.

Лиз отпила из высокого бокала ледяной воды. Нужно было заказать чего-нибудь покрепче. Кажется, ей предстоит напряженный разговор.

— Мама, я ведь много раз тебя просила. Оставь эту затею. Я не собираюсь выходить замуж. Перестань подыскивать мне женихов. Я снимаюсь с аукциона.

— Что за глупости! С этим молодым человеком тебе обязательно нужно познакомиться. Такой милый воспитанный юноша. Проводил меня до машины, помог донести покупки. Сейчас это такая редкость!

Ха-ха-ха! Лиз не учла еще одной возможности. Скорее всего, этот парень — обыкновенный жиголо. А лучше места, чем магазин женского белья, не найти, если хочешь подцепить богатую скучающую дамочку. Но Лиз не стала разочаровывать мать. Она будет в отчаянии, если узнает, что на нее стали обращать внимание жиголо. Чего доброго, ляжет опять в клинику пластической хирургии. Лиз молча стала мазать маслом булочку. Один-единственный раз она уступила настояниям матери и согласилась встретиться с одним из кандидатов. Это был полный кошмар. С тех пор Розмари каждый раз с упреком напоминает ей о том случае. «Если бы ты только дала молодому Декстеру шанс…»

— Впрочем, легко понять, почему другие молодые люди утратили для тебя всякую привлекательность. После твоего воскресного приключения!

Розмари лениво коснулась мочки уха, отодвинула прядь волос, которая выбилась из прически, и поправила сережку с бриллиантом. В этом бриллианте не меньше трех каратов!

Лиз насторожилась. Черт, она уже успела обо всем пронюхать! Но каким образом? Сплетни разносятся быстро, но вряд ли кто из приятельниц матери мог оказаться в «Диком Западе» в день распродажи! Никто из них не станет покупать джинсы в обычном магазине. Тем более со скидкой!

— Поверить не могу! И ты мне ничего не рассказала! Я услышала обо всем от Тины Фарли, а она видела по телевизору в утренних новостях. Конечно, я ей сказала, что тут какая-то ошибка. Что моя дочь станет делать в магазине готовой одежды! Но она утверждала, что хорошо тебя рассмотрела. У нее не было никаких сомнений в том, что это именно ты. И тут меня осенило!

Розмари сделала глоток вина и торжествующе улыбнулась.

— Я сообразила, что ты не могла пойти в магазин за этими ужасными синими штанами. Значит, ты решила подцепить Гарри Батлера. Умница! Лучше повода и не придумаешь.

Лиз передернуло. Розмари ничего не заметила и с удовольствием допила вино.

— Я просто вне себя от нетерпения — так хочется увидеть лица моих приятельниц по загородному клубу! Гарри Батлер! Вот это добыча! Моей дочери удалось подцепить самого богатого жениха в городе! И даже во всем штате!

У Лиз застучало в висках.

— Вот теперь, — не унималась Розмари, — я наконец поняла, почему ты отказывалась встречаться с молодыми людьми, которых я тебе подбирала. У тебя были свои планы. И какие смелые планы, должна признать!

Розмари наклонилась вперед и оперлась локтями о стол. Надо же, как разволновалась, с усмешкой подумала Лиз. Нарушила свое незыблемое правило. «Никогда не опирайся на локти, доченька. От этого кожа на локтях грубеет и шелушится. Ты не сможешь позволить себе открытые платья». Тщательно подведенные глаза Розмари возбужденно блестели.

— Ну, рассказывай скорее!

— Мама, с чего ты взяла, что между нами что-то может быть? Почему ты так уверена, что он бы обратил на меня внимание? Если бы даже я и захотела?

Ей, конечно, это безразлично, но все-таки?

— Дорогая, если бы ты захотела, тебе было бы по силам подцепить любого мужчину. Любого!

— Достаточно придумать для него ловушку. Ты это имела в виду, — со сдержанным негодованием спросила Лиз.

Розмари отмахнулась.

— При чем тут ловушки? Если ты ходишь к хорошему парикмахеру — это что, ловушка? Если ты следишь за ногтями, ты что, кому-то расставляешь сети? Нет ничего низкого в том, чтобы пригладить перышки и исподволь внушить мужчине, что это все для него. Ты и без того красавица, но лоск еще никому не помешал. — Розмари доверительно понизила голос. — Одежда и аксессуары лишь помогают заманить мужчин, привлечь их внимание к тому, что скрыто.

— Знаешь, мама, есть женщины, для которых привлечь мужчину — не главное в жизни. Поверь мне, существуют вещи поважнее.

Розмари пренебрежительно махнула рукой. Выслушивать такие крамольные заявления — пустая трата времени. Увлеченность дочери работой всегда казалась ей вульгарной.

— Лучше расскажи про Гарри Батлера. Он необыкновенный, правда?

— Рассказывать абсолютно нечего.

Кроме того, что он решил на ней жениться. Но Лиз, конечно, и не подумает сообщать матери эту пикантную подробность.

Скорее всего, это все плод ее расстроенной фантазии. Или он просто-напросто решил поиграть с ней. Сказочный принц делает предложение Золушке. Ха-ха!

— Мне он кажется просто очаровательным, — восторженно заявила Розмари. — Любезный, доброжелательный, с чувством юмора. На редкость притягательный мужчина!

— Необыкновенно богатый, ты хотела сказать, — огрызнулась Лиз.

От слова «богатство» Лиз просто тошнило. Матери было мало любых денег, никакая сумма не казалась ей совершенно достаточной. Ей всегда хотелось большего. Богатство только разжигало ее аппетиты, заставляло все время искать новый, еще более лакомый кусок.

— Я имела в виду только одно: Гарри Батлер в мужья годится. Он подходит тебе по всем статьям.

Розмари строго следила за фигурой, педантично высчитывая калории. Вот и сейчас она тщательно выбирала листья салата, на которых было поменьше соуса.

— Он мне подходит? С чего ты взяла?

По мнению Лиз, они абсолютные противоположности. У них нет ничего общего. Да и не может быть. Они с разных планет, хоть и родились в одном городе. У них различные жизненные ориентиры. Просто по стечению обстоятельств они оказались в одно и то же время в одном месте. Не более того.

Тогда почему у нее так колотится сердце каждый раз, как она думает о нем?

Розмари положила вилку на край тонкой фарфоровой тарелки, сложила руки на коленях и взглянула дочери прямо в глаза. Лиз с детства хорошо знала этот взгляд. «А теперь, юная леди, прошу выслушать меня очень внимательно».

— Разумеется, подходит. Сама посуди. Во-первых, ты смогла бы бросить свою ужасную работу.

Лиз с тоской посмотрела на мать. Как только ей в голову могла прийти подобная мысль?

— С чего ты взяла, что я брошу работу, даже если и выйду замуж? Я люблю свою работу. Пойми, мама, я ведь работаю не только ради денег. Это мое призвание, смысл моей жизни.

Мать поморщилась, словно ей попала на зуб перчинка.

— Смысл твоей жизни в том, чтобы утирать носы беспризорникам? Я не могу равнодушно слышать о том, как ты мотаешься по этим ужасным мрачным заведениям.

— Приюты и больницы — ужасные заведения?

— Совершенно ужасные. У тебя от них совершенно испортился характер. Никто не захочет жениться на кислой и надутой девице.

Лиз сокрушенно покачала головой. Мама неисправима. Не выносит ничего, что заслоняет солнце на ее лазурном небосклоне. Любопытно, а что думает об этом Гарри? В смысле, мистер Батлер. Когда он разговаривал с Джонни, в нем не чувствовалось обычной для богатых снисходительной жалости. Напротив, он чувствовал себя совершенно естественно и с искренним интересом расспрашивал о болезни ребенка.

Он действительно собирается подарить приюту миллион долларов? В том случае, если она согласится выйти за него замуж? Точнее, заключит с ним временное соглашение, кажется, он так это сформулировал. Вот это на самом деле важный вопрос. Неужели деньги так мало значат для него, что он разбрасывает их, словно конфетти из пакетика? Хотя, может быть, таким образом он успокаивает собственную совесть: ведь у него есть все, в то время как у других нет самого необходимого.

Но какое это имеет значение? Весьма сомнительно, что им с Гарри Батлером доведется еще хоть раз встретиться. Несмотря на то, что он обещал с ней связаться. Но что для него какое-то обещание? Люди вроде него дают обещания так же легко, как простые смертные жарят себе яичницу: часто и без лишних мыслей. Точно так же и предложения делают. Временно жениться, надо же придумать такое!

— Мама, не советую тебе забивать голову пустыми надеждами. Сомневаюсь, что я захочу еще когда-нибудь увидеться с Гарри Батлером.

Она не сомневалась. Она была в этом уверена.

— Не говори ерунды, Лиз. Поверь, полюбить богатого мужчину так же легко, как и бедного.

Лиз была вне себя от негодования. Кто бы говорил о любви!

— А разлюбить еще легче, правда? Потом, мне вовсе не хочется влюбляться.

Розмари с улыбкой повернула на пальце новенькое обручальное кольцо.

— Ты просто не понимаешь, от чего отрекаешься. Любовь — это рай на земле.

— Именно поэтому у тебя на счету четыре развода? — съязвила Лиз.

И сразу пожалела о сказанном. Мать скорбно поджала губы. Жалко ее, ведь она разводится не от большого счастья.

— Прости, мама. Зря я это сказала. Я не хотела тебя обидеть. Но пойми наконец: я не ищу себе мужа. Ни Гарри Батлер, ни другой мужчина мне не нужен.

Но так ли это?

Днем в кабинет доктора Элизабет Уилкинсон заглянула Мария, ее секретарша, и с непривычным оживлением сообщила:

— Пациент, которому назначено на два часа, уже здесь.

Лиз пошарила по столу.

— У меня нет на него карты. Принесите, пожалуйста, а потом проводите его сюда.

— Он пришел первый раз.

Лиз откинулась в кресле, разминая затекшие мышцы плеч и шеи.

— Тогда надо завести карту. Как его зовут?

— Гарри Батлер.

Сердце у нее упало, а потом подпрыгнуло и затрепыхалось где-то в горле. Что этот человек делает у нее в приемной? Может, принес ее сапоги? А вдруг он явился поговорить о том нелепом предложении? Да нет, не может быть, она сама прекрасно понимает, что всерьез такие предложения не делают. Не собирается он на ней жениться, равно как и она не собирается выходить за него замуж. Она вообще не собирается выходить замуж.

— Он вовсе не пациент.

Лиз решила, что Батлеру нечего делать в кабинете в ее приемные часы. К ней может прийти человек, которому действительно необходима помощь. А он будет отнимать ее время, морочить голову дикими планами и дурацкими фантазиями, опять выбьет Лиз из колеи на целый день.

Вот головная боль!

Она решительно отодвинулась от стола вместе с креслом и направилась к двери в приемную. Ей совершенно не интересно, что за игру он затеял, но она в этой игре участвовать отказывается. Какую бы роль ей ни предложили. Прежде чем распахнуть дверь, она остановилась и зачем-то расправила юбку.

На ней был простой рабочий костюм с юбкой, прикрывающей колени. Может, и надо было послушать мать и купить новые туфли, мелькнула непрошеная мысль. Хорошо бы с каблуками повыше, тогда ноги смотрелись бы эффектнее. А руки! Давно пора сделать маникюр и покрасить ногти. Хотя бы бесцветным лаком. А косметика? Почему у нее в портфеле нет хотя бы губной помады!

Ты что, спятила? — одернула сама себя Лиз. — Мама была бы счастлива. Засуетилась, как невеста перед смотринами. Это же Гарри Батлер, самый избалованный мужчина на свете. Никаким маникюром и макияжем его не удивишь!

Ну и что с того, что избалованный, назойливо бубнил внутренний голос. Зато красивый…

О чем она думает? Нет, вся беда в том, что она не думает. Если бы она на минутку включила мозги, то не бесилась бы, как подросток при виде какого-нибудь рок-идола. Ясно, что в таком состоянии она не может разговаривать с Гарри Батлером. Пусть секретарша с ним разбирается. Пусть посоветует ему другого психоаналитика. Или даже двух. Ему не помешает.

Лиз тихонько приоткрыла дверь.

— Мария, — позвала она. Голос прозвучал робко и неуверенно. — Мария! Избавьтесь от него. Скажите…

Она осеклась. Прямо перед ней стоял Гарри Батлер.

Он шагнул вперед. Сначала одно мощное плечо, затем второе решительно протиснулись в дверь. Этот невыносимый человек явился к ней в кабинет по-хозяйски, словно он тут живет.

— Почему это от меня надо избавляться? В прошлый раз вы были в претензии за то, что я пришел не вовремя. Что ж, я исправился. Позвонил и заранее записался на прием. Явился без опоздания. Так что в моем распоряжении ровно час вашего времени.

Он нарочитым жестом задрал руку к самым глазам, сверился с часами и постучал ногтем по циферблату совсем как она на стоянке возле приюта неделю назад.

Она чуть не поперхнулась. Целый час наедине с Гарри Батлером! У нее перехватило дыхание. Лиз стиснула руки. Нельзя распускаться, ничего страшного не происходит.

— Что вам нужно?

Он закрыл за собой дверь и еще раз окинул взглядом кабинет. Обстановка была продумана так, чтобы в ней уютно себя чувствовали дети, а не взрослые.

— Кажется, в прошлый раз я ясно все объяснил. Вы мне… Мне необходима ваша помощь.

У нее внутри все перевернулось, как это бывает на американских горках. Значит, она ничего не придумала. Предложение действительно было. Жар, охвативший все члены, непреодолимое влечение, головокружение — все это было. О Боже!

— Позвольте мне прояснить ситуацию.

И он сделал приглашающий жест в сторону ее стола. Лиз нехотя направилась к своему рабочему креслу. Гарри уселся напротив и принялся излагать свое предложение, словно это был проект преобразования предприятия или план приобретения недвижимости.

— В тот день, когда мы познакомились, вы, помнится, сказали: «Единственное, что может доставить радость моей матери, это известие о моем замужестве». Это ваши точные слова. Вот я и подумал, что, если мой план сработает, вы тоже окажетесь в выигрыше.

— Надо же! В сказках, как правило, крестные феи пристраивают работящих девушек замуж за принцев. Вы что, решили совместить роли феи и принца? — насмешливо спросила Лиз, взяв себя в руки и решив поставить нахала на место. — Знаете что, мистер Батлер? Брак — это не деловой контракт. С его помощью вы не решите своих проблем, скорее обзаведетесь новыми.

— Это будет не настоящий брак, — спокойно напомнил он.

Лиз решила взглянуть на ситуацию под другим углом. Допустим, он страдает навязчивыми идеями. Она попробует рассматривать его как пациента.

— Мистер Батлер, — с мягкостью профессионального психотерапевта спросила Лиз, — а почему вы хотите жениться?

— Зовите меня Гарри, — любезно предложил «пациент». — Жениться я не хочу. Меня интересует временная помолвка.

— Вы принципиальный противник брака?

— Вовсе нет. — Он пожал плечами. — Если встречу подходящую женщину, в подходящее время… Сейчас это преждевременно.

Вдруг глаза его затуманились, а красивое лицо омрачила какая-то печальная мысль.

— Понимаете, Лиз, если мы с вами объявим о помолвке, то самый дорогой для меня человек…

— …будет ревновать! — догадалась Лиз.

— Нет. Она будет счастлива. Это ее последнее желание.

Он судорожно вздохнул, и адамово яблоко на его шее резко дернулось. В глазах его стояло отчаяние, костяшки сжатых в кулак пальцев побелели.

У Лиз сжалось сердце. По всему видно, эта женщина очень дорога Гарри. То есть мистеру Батлеру. Его искреннее чувство тронуло Лиз. Неискренность и лицемерие доктор Уилкинсон всегда различала каким-то шестым чувством. И теперь она не сомневалась, что Гарри глубоко переживает.

— Скажите, а кто она?

Красавец-миллионер отвел взгляд. Казалось, он стесняется признаться в своей слабости.

— Это моя бабушка.

Когда он вновь поднял на Лиз глаза, перед ней снова был хорошо знакомый персонаж иллюстрированных журналов — решительный, неуязвимый, самоуверенный. Не поддаваться слабости, не пасовать перед трудностями, все держать под контролем! Но Лиз на мгновение открылось его истинное лицо, нежная, уязвимая душа. Лучше бы она этого никогда не видела!

— Она умирает, — коротко сказал Гарри.

— Чем она больна?

— Ей восемьдесят восемь лет. В таком возрасте не требуется точно устанавливать диагноз. По-видимому, она просто устала жить.

Лиз кивнула с пониманием и сочувствием.

— А что говорят врачи? Сколько ей осталось?

— Точно не могут сказать. Может, уже завтра. А может, через месяц.

— А может, через год?

Только по печально опущенным уголкам губ можно было догадаться, какую глубокую боль причиняет ему этот нелегкий разговор. Он покачал головой:

— Год? Исключено. Моя бабушка — необыкновенно решительная женщина. Она сказала, что готова встретить смерть. Будет так, как она решила.

Лиз стиснула пальцами подлокотники кресла. Им движут любовь, забота и сострадание. Но достаточно ли этого для того, чтобы она приняла его странное предложение?

— А почему вы выбрали меня?

— А почему вас это удивляет?

— И все же.

Он поднялся, обошел стол, взял ее за руки и заставил подняться. Прежде чем она успела опомниться, он обнял ее и прижал к груди. Лиз словно парализовало. Она не могла двинуться в кольце его сильных рук, не могла и не хотела. На самом деле у нее было одно желание — чтобы он никогда ее не отпускал. Так сладко было ощущать жар его тела, чувствовать нежный плен его объятий, слышать его прерывистое дыхание!

— Мой выбор не должен вас удивлять. Вы такая красивая!

Возражения, готовые сорваться с ее языка, так и не были произнесены. Про нее, бывало, говорили: способная студентка, светлая голова, перспективный исследователь, аналитический ум, квалифицированный специалист. И она всегда этим гордилась. Почему же его неожиданное суждение, к тому же наверняка неискреннее, заставило ее щеки запылать?

Он нежно коснулся пальцами ее щеки, его рука скользнула ниже, лаская и волнуя. Кожу словно закололо тысячами тоненьких иголочек. Ей показалось, что она стоит на раскаленных углях. Лиз невольно приподнялась на цыпочки. Его губы оказались совсем близко.

Зачем он говорит все эти волнующие глупости? Почему она слушает и верит? К чему эти нежные слова, которые растревожили ей душу, к чему эти дерзкие прикосновения, от которых она совершенно потеряла голову? Ведь он обещал ей сугубо деловое соглашение. Теперь же в их отношения вкралось что-то глубоко личное, будоражащее и интригующее.

Словно прочитав ее мысли, Гарри положил руки ей на плечи и заставил опуститься в кресло. Лиз безмолвно повиновалась. Наклонившись, он заглянул в ее глаза.

— Кроме того, вы добрая, разумная и рассудительная женщина. Я уверен, что вы войдете в мое положение.

Ее вдруг оставили силы. Она бессильно полулежала в кресле. В голове звенела пустота. С каких пор рассудительность перестала казаться ей завидным качеством?

Он отступил на шаг и уселся на край ее письменного стола.

— Ко всему прочему, у вас в этом деле может быть свой интерес. Наше соглашение сыграет вам на руку.

Следует признать, что перспектива соблазнительная. В течение нескольких недель мамочке будет, чем занять себя. Она будет разъезжать по приемам, коктейлям и клубам, хвастаясь перед приятельницами головокружительным успехом своей дочери. Ее подруги будут локти кусать от зависти. Мамочка будет в экстазе. А затем, когда соглашение утратит силу, Лиз сможет несколько месяцев, а возможно, и лет изображать безутешную брошенную невесту. На какое-то время ей обеспечено прекрасное одиночество и сочувствие. Мамочка перестанет каждый день подсовывать ей новых кандидатов в мужья. Благословенный покой!

Для нее это действительно великолепная возможность на некоторое время устроить свою жизнь так, как ей хочется. Но ему-то откуда об этом известно? Ее охватили сомнения. Подозрительно это!

— Как вы могли знать, что соглашение будет мне выгодно? Вы обо мне ровным счетом ничего не знаете!

— Вы не совсем правы. Мне известно, какая вы альтруистка. Деньги вас не волнуют. По крайней мере, для себя вы их не ищете.

Он улыбнулся, сунул руку в карман и жестом фокусника вытащил связку ключей.

— Ключи от вашего микроавтобуса.

— Это что, взятка?

— Вы что, забыли? Вы выбрали микроавтобус вместо спортивного автомобиля. Раз выбрали — получайте. Хотя жаль, откровенно говоря. За рулем открытой спортивной машины вы бы смотрелись изумительно.

— Я вижу, для вас все просто.

— Деньги дают определенные преимущества.

И отнимают немало…

Она повертела ключи на пальце. Откуда-то возникло скользкое чувство, что она только что продала душу дьяволу. Впрочем… Ведь он мог с помпой раскрутить эту благотворительную акцию, устроить из подарка целый рекламный спектакль. Слетелись бы репортеры, приехало бы телевидение… Но он не стал этого делать.

— Спасибо, — кивнула она. — Дети тоже будут очень благодарны.

Он скрестил руки на груди.

— Не стоит благодарности. Так вот, Лиз, ясно как день, что мои деньги вас не интересуют. По крайней мере, это не личный эгоистический интерес. Это весьма отрадное наблюдение. Все женщины, с которыми я встречался, лелеяли одну-единственную мечту.

— Стать миссис Батлер? — догадалась Лиз.

— Это самый прямой путь к моей чековой книжке.

— Вам можно посочувствовать.

— Так устроена жизнь. Но вы не такая. Потому-то я рассчитываю, что вы вернете мне обручальное кольцо с той же легкостью, с какой вы расстались со своими призами.

Она усмехнулась.

— Этот аргумент мне понятен.

— Вы ведь так и сделаете?

Самые разнообразные доводы и за, и против принятия его предложения теснились в ее в голове.

— А сколько это все продлится?

Он сглотнул и провел рукой по глазам. Не нужно было спрашивать так прямо!

— Пока она… Может быть, месяц. Максимум два.

Лиз заерзала в кресле. Очень неопределенно. Потом, ей не терпелось спросить… Но удобно ли это? После того, что он только что сказал, не сочтет ли он ее жадной? Но, подумав о Джонни и других приютских детях, она решительно отбросила сомнения.

— Когда вы говорили, что переведете в приют миллион… Вы это всерьез сказали?

— Если это необходимо, чтобы скрепить сделку, то да, всерьез.

— Я согласна.

В глубине души надеясь, что не совершает непоправимой ошибки, Лиз протянула руку, и они скрепили договор рукопожатием.

Вдруг Гарри сильнее сжал ее руку и рывком поднял на ноги. От неожиданности она вскрикнула, но он заглушил вскрик, закрыв ее рот горячим поцелуем.

Лиз почти сразу перестала сопротивляться. Почувствовав это, он перестал сжимать ее так сильно. Поцелуй стал нежнее, теплее. Гарри слегка касался ее губ, нежно проникал языком в ее рот. Она не противилась, напротив, приоткрывала губы, приглашая его продолжать. Тело мужчины напряглось, Лиз чувствовала бедрами его возбуждение. Ноги ее стали ватными, она почти повисла у него на руках…

Еще, еще, еще… Но он неожиданно оторвался от ее губ. О, почему?

Со странной улыбкой, от которой внутри у нее все перевернулось, он тихо сказал:

— Рукопожатиями скрепляют деловые соглашения. А помолвку, даже временную, обязательно нужно скрепить поцелуем. Ты согласна?