– Радуйся наука, – потрепал по плечу Трофима Гипс, наблюдая как транспортно-десантный вертолет МИ26 садится на специально расчищенную вертолетную площадку на базе Свободы.

Из вертолета летчик, разглядев Гипса махнул ему, как своему знакомому. Гипс приветственно поднял руку, и пригнувшись, чтобы не быть так сильно сбиваемым ветром двинулся к летчику. Летчик открыл дверцу. Они пожали друг другу руки, крича друг другу о чем-то кратко поговорили и Гипс, сунул какой-то сверток в руки пилоту, тот шуточно козырнул и радостно улыбнулся. Даже несмотря на закрывающий пол лица летный шлем было видно, что он страшно доволен подарком. Гипс, также пригибаясь вернулся к Трофиму.

– Пилота кормить обязательно надо, – прокомментировал он. – Зона жадных не любит.

Двери транспорта открылись и стоявшие внутри два солдата охранения стали отцеплять и подтягивать ящики к краю. Несколько свободовцев в экзоскелетах подошедших сразу по открытию люка занялись разгрузкой снимая по двое ящики и относя их в сторону. Трофим верил и не верил. Его оборудование, которое он сам распаковывал и делал надписи на ящиках вернулось к нему в той же самой упаковке. Вот его надпись красным маркером, указывающая место этого ящика в четвертой комнате его прошлой лаборатории, а вот характерный скол на крышке, когда Лукас при вскрытии ящика недостаточно глубоко засунул монтировку и отломал щепу, просто не верилось что здесь в Зоне можно было вот так оперативно решать вопросы такой сложности. Очевидно способность Гипса пробиться к самым верхам действительно была его талантом. Через несколько минут разгрузка была закончена и пилот, махнув рукой Гипсу поднял машину в небо.

–Вот так-то то, Док, – удовлетворенно сказал сталкер, – решили мы твои запросы. Теперь бери пару ребят, располагай все как следует и принимайся за дело. Я бы с удовольствием посмотрел что да как, но не до этого сейчас, – сказал Гипс.

– А что случилось, Гипс? – спросил Трофим заметив серьезное выражение лица лидера.

– Калмык с Рыжего вернулся, говорит ребята пропали, пока он по своим тропам шарился. Похоже какая-то новая группировка завелась. Калмык по следам прошел, но недалеко, решил вернуться предупредить базу пораньше. Но не твоего это профиля дело, наука, это наше, – сказал Гипс. – Сейчас с бойцами потолкуем отправим отряд на разведку, на выручку. Узнаем что за ряженные еще там образовались. Давай, Док, располагайся. Все.

Гипс развернулся и пошел в сторону здания. Недалеко стояло шесть человек в полном боевом облачении. Трофим не знал чем именно отличается сталкер на кратком отдыхе и сталкер перед походом, поскольку как правило они выглядели одинаково, та же броня, то же оружие, но что-то выдавало их. Собранность, напряжение и готовность, словно волчья стая пристально смотрящая вдаль и навострившая уши, готовая выдвинуться в путь по найденному следу. Поравнявшись с отрядом, Гипс остановился. Пока Трофим, вместе с двумя помощниками в экзоскелетах ходил от ангара до ящиков, показывая что брать в первую очередь, что во вторую, что и куда ставить, все это время Гипс разговаривал с бойцами. Выдвигаясь в последний рейс за ящиками он увидел, что отряд взяв оружие в походное положение уже двинул на выход, а Гипс, стоя на месте задумчиво курит сигарету, но не докурив ее, смял и не выкидывая пошел к зданию, где находился его кабинет.

Достаточно быстро, в течении двух часов, Трофим расставил все оборудование по местам. Дело было знакомое, электричество проведено местным электриком, а перегородки еще раньше соорудили из огромных брезентовых кусков материи, прикрепив их к сделанных из уголков сварным рамкам. Теперь лаборатория Трофима занимала почти сто квадратных метров и состояла из двух секций. В целом он мог бы разместиться и на меньшем расстоянии, но помня что ему часто приходилось ходить вокруг оборудования, он расставил все на расстоянии двух метров. Первая секция у него предназначалась для простых работ, там стояли три Д микроскопы, лазерные и электронные, холодильник для образцов, стол, компьютер и пара местных шкафов. Во второй комнате лабораторный стол, шкаф с химической посудой, реактивами, питающими растворами, ультразвуковые ванны, печи, центрифуги, и самое главное для него сейчас – инкубаторы для колоний, требующее особо нежного и тщательного ухода. Инкубаторы располагались в отдельной стерильная комнатке из прочной пленки с помещенными ультрафиолетовыми лампами внутри, с предбанником для переодевания в которой всё, даже пол устилал пластик. Таким образом во второй комнате, была еще одна маленькая комнатка, этакая кубическая пластиковая палатка. Трофим несколько раз собственноручно вымыл там полы с дезинфицирующим раствором после установки инкубатора, застегнув на плотную замок-молнию после окончания. Все другое оборудование было накрыто специальными пластиковыми герметичными колпаками. Конечно же новыми приблудами заинтересовались Худой и Рваный, словно два брата вышедшие из своей берлоги и слегка смущаясь интересовались назначением агрегатов. Трофим с удовольствием рассказывал про оборудование, заодно припахав пареньков на сборку этого добра. Также он понял, что ребята рано или поздно отожмут у него какой-нибудь микроскоп для своих нужд, поэтому он предусмотрительно дал добро на пользование одним из них, с двух тысяче кратным увеличением, и строго настрого запретил прикасаться к сканирующему зондовому микроскопу. На что ребята охотно согласились. Кроме того он взял по капле крови Худого, Рваного и подвернувшегося под руку Коваля, которые не в пример долговцам и сталкерам с удовольствием согласились посмотреть завтра на свои эритроциты под микроскопом.

Теперь, когда основная работа была сделана, ему предстояло заняться главным, тем из-за чего он принял решение не возвращаться на Янтарь и примкнуть к Свободе. Нужно было выяснить заразился ли он этим вирусом, внедряющимся в живую клетку, копирующим оригинальное ДНК своим или нет. Они регулярно сдавали кровь на анализ там на Янтаре, но анализы ничего не показывали. Трофим собственно и не вникал как именно отдельный медицинский пункт под руководством Михаила Маеровича проверяет его кровь на заражение, но вряд ли это было особо углубленно. Уже за полночь, он разбавил каплю крови сталкеров питающим раствором, подождал пока красные вогнутые внутрь таблетки разойдутся по всей капле и глядя в дисплей инкубатора отделил поштучно каждую таблетку в блистеры десять на десять ячеек. То же самое он проделал и со своей каплей крови. Работа была кропотливой, но в результате он имел по сто сепарированных красных телец от каждой капли в питающем растворе уже к четырем утра. Поставив инкубатор на режим он со спокойной совестью откинулся на спинку стула. Теперь у него были сутки. Если кровяные тельца начнут делится, что вообще не свойственно человеческой крови, поскольку в них нет ядра, то дело дрянь, если они как и положено распадутся, то значит по крайней мере в соответствии с этим простейшим тестом, он не инфицирован. Питающий раствор составлен таким образом, что питает любою клетку очень долго до нескольких дней. За это время клетка должна проявить свои свойства, расти, стареть естественным образом, либо еще как-то проявить себя, согласно своей природе. Только сейчас сообразив сколько времени он провел в этой пластиковой комнатке под ультрафиолетом, с небольшим фильтром клапаном вентиляции он почувствовал духоту и скинув в предбаннике халат, очки, перчатки, шапочку, вышел во вторую комнату, погруженную в мягкий дежурный полумрак от нескольких маломощных лампочек, запитанных от артефакта. Вздохнув о том, что здесь еще нельзя ставить чайник, чтобы хлебнуть чайку когда это так необходимо, он еще раз окинул комнату взглядом, в которой тихо гудел трансформатором поддерживающий благоприятный режим для клеток инкубатор, и вышел в первую, а затем на выход из ангара, окунувшись в царящую на территории базы ночь. Поплотнее запахнув куртку с меховым воротником , он быстрым шагом, по уже знакомой тропе двинулся в свое здание, чтобы наконец-то завалиться спать.

* * *

Овод вышел из Рыжего леса со своими братьями. Ночь, не являлась сложностью для них. Все вокруг струилось и дышало живительной прохладой, у всего был свой свет и оттенок. У деревьев свой, у травы и земли свой, у четвероногих, двуногих прыгающих и бегающих мутантов своя, гораздо более сильная и утоляющая жажду прохлада. То место где он оставил экзоскелет теперь не излучало жизни, они с его братьями, которых было больше двух десятков осушили все что было в округе, на сотню метров. Старший брат сказал, что их семья должна расти и им нужны еще братья. Сегодня они вышли за ними. Половина сюда в эту часть леса, а половина ведомая братом, бывшим наемником к их точке. Овод помнил все, помнил что его экзоскелет может работать, если поменять поврежденный модуль, он также знал кто может починить, все остальные братья, ранее ходившие как сталкеры, наемники, бандиты и свободовцы также все помнили, но это не имело значения. Они теперь были братья, у них был свой старший брат, который заботился о них, и знал про них все, они верили и были бесконечно преданы ему, они не искали смысл в его приказах. Он хочет чтобы их братство, их семья стало большим и сильным, и тогда они смогут показать еще большему количеству людей, как хорошо быть братьями, они будут единым… Впереди, в десятке метров выскочил тушкан и бросился удирать со всех ног, унося на себе голубое покрывало жизни. Овод протянул руку и схватил тушкана за голубое покрывало. Мутант задергался и забился, не желая отдавать прохладу Оводу, медленно приближающемуся к нему. Но чем ближе было расстояние, тем крепче держал он мутанта за его голубую светящуюся накидку, еще пара шагов и сорванная с тушкана жизнь, сгустком энергии влетела в Овода, заставив его выдохнуть от удовольствия и облегчения. Это был прекрасный момент… момент насыщения… пусть не долгий, пусть всего на десяток минут или меньше, но это было прекрасно… Следующие за ним братья также перехватывали тушканов, которых здесь оказалось множество. Маленькие шустрые зверьки иногда успевали вырваться из невидимых рук братьев, унося с собой жизнь, но это было не важно. Здесь в Зоне полно жизни. Спереди, сзади, справа, слева, даже внизу, почти на метр иногда больше в земле, везде… кроме той, уже большой поляны, где он оставил экзоскелет. Овод выдохнул. В его мысленно взоре проносились картины базы на Ростке… там полно было людей, которые не являлись его братьями, их нужно было принять, им нужно было принять братство. Они его примут… но не сейчас, сейчас их еще слишком мало. А пока… Овод осмотрел окрестности. Там вдалеке горел костер, очевидно это были сталкеры… не обращенные. Он вместе с остальными братьями развернулся в их сторону. Они поговорят с ними, они их призовут, они поймут насколько это хорошо быть в братстве.

Несколько теней, ярко-красными всполохами жизни понеслись прочь. Кровососы. Один кровосос мог утолить жажду на два или три часа, это очень хороший носитель жизни… еще хорошие носители кабаны и плоти… снорки не очень, у них пресное и безвкусное покрывало жизни, она не приносит радости, но насыщает все равно. Ночной костер приближался, вот уже виден был часовой спокойно стоящий и смотрящий в темноту. С него нельзя снимать красное покрывало жизни, нужно просто отпить немного, чтобы оно потемнело. Тогда он упадет и будет спокоен, но сначала нужно поговорить.

– Кто там прется? – спросил часовой, припадая на одно колено и включая фонарь.

Спящие за ним пять человек проснулись, мгновенно схватились за автоматы и перекатились в стороны, рассредоточиваясь, промаргиваясь со сна и определяя свой сектор обстрела. Свобода.

– Свои, не стреляй, – ответил Овод, чувствуя, как медленно произносит слова.

Им с братьями не нужно было говорить друг с другом, у них все было просто, не нужно было разговаривать. У людей нет такого понимания, им обязательно нужно говорить друг другу что-то, иначе они не поймут себя… глупцы. Глаза ослепил свет. Тут же яркими цветками расцвели автоматные очереди. Десятки свинцовых пилюли попадали в тело, разрывая органы, пролетая насквозь, ломая кости его и его братьев. Овод споткнулся от мощного заряда картечи в грудь и упал на спину. Ничего, это ничего не решает. Протянув руку к ведущему огонь сталкеру он запустил руку в красное покрывало, почувствовав что держит его он потащил на себя, одновременно впитывая такой сильный красный свет человека. Человек споткнулся и упал. Он был все еще жив, так и должно быть. Овод встал. Ранения затягивались очень быстро, поскольку красное одеяло жизни сталкера давало так много сил, что этого хватило бы на несколько таких ран. Мы дадим ему тело, наше тело, и скоро он станет их братом. Остальные сталкеры, ведущие огонь также почти сразу прекратили стрелять. Упавшие братья встали. Каждый подошел и склонился к своему будущему брату и прикоснулся к нему. Неважно как, но сталкер станет на путь к братству как только их тела соприкоснуться. Через кровь или через слизистую, это было не важно. Овод провел ладонью по губам человека. Все. Теперь он станет их братом. Через несколько ночей или раньше. Он взвалил сталкера на плечо. Остальные также взвалили своих к себе на плечи. Братья без поклажи взяли оружие и рюкзаки. Это хорошая ходка, старший брат будет доволен, а сегодня нужно найти еще несколько человек. Ночью, днем или утром это не важно. ПДА будущих братьев наверняка покажут где есть еще необращенные, не имеющие и не чувствующие ценности братства… пока не чувствующие.

* * *

Рассветное утро серой пеленой повисло над Янтарем. Шлюз бункера открылся и на пороге появился научный сотрудник шестой лаборатории вместе с сопровождающими его двумя долговцами Кабаном и Кучером. Задача была проста. Нужно было изучить железный люк в лощине, и попытаться в дальнейшем вскрыть его. Кучер, как местный механик и мастер на все руки должен был заняться этим вопросом как только изучит двери. Троица была с головы до ног увешана кристаллами, чтобы минимизировать воздействие мертвецов в случае их атаки. Через час они были на месте настороженно изучая металлические листы, с легким налетом ржавчины. Кучер достал остро отточенный кусок металла и провел им по железу, затем еще раз, затем еще, с каждым разом нажимая все сильнее и сильнее. Наконец удовлетворившись результатом и близко осмотрев царапины в свете фонаря сказал:

– Металл хороший, деловой. Газом возьмем, но так просто не порежем, тугой, легированный к нержавейке близко. Толщину бы еще узнать.

С этими словами он достал небольшой молоток и стукнул по листу. Раздался характерный стук металла, быстро растворившийся в утреннем воздухе.

– Не… толщина не страшная, миллиметров двадцать, – пояснил он. – Если хочешь, Берик, порежем с обеда. Помощников возьмем и вскроем тут.

– Давай, Кучер. Чем раньше вскроем, тем лучше, – сказал Берик.

– Надо бойцов побольше взять, – сказал стоявший рядом Кабан, – а то полезут как черти из коробки.

– Нам бы их портить не желательно, – вздохнув возразил ученый. – Ценный научный материал.

– Портить не будем, лишь бы Кучер смотать отсюда смог, если понадобиться. Блин зубы сводит… как перед Выбросом, – пожаловался он. – Мертвяки твои не могут оттуда на зубы влиять? – спросил он ученого.

– Нет. Мы проверяли, "кристалл" экранирует почти на сто процентов, – ответил Берик, тем не менее также крутя головой, пытаясь понять изменения в атмосфере.

– Ну тогда, это Выброс, – спокойно сказал Кабан. – Надо валить в бункер.

– Выброс через неделю должен быть, – возразил Кучер, – но плохо как-то на душе… может и в правду он?

– Да, да, – уверенно сказал Кабан, – гарантия! Выброс на носу. Тикаем хлопцы, тикаем. Ой чую…

Троица выскочила из подлеска, оглядываясь в сторону АЭС. В той стороне небо начинало наливаться болезненным красным цветом.

– Ноги, хлопцы, ноги, – крикнул Кабан и первым понесся по той своим следам.

Через полчаса грянул внеплановый Выброс. Красной волной, несущейся из центра Зоны выгнало орды мутантов и погнало на периметр отцепления. Сотни и сотни кабанов, плотей, слепых псов, чернобыльцов, снорков, псевдогигантов и бюреров. Если бы кто-то мог видеть их маршрут, то он бы увидел, как множащаяся, клокочущая яростью орда мутантов потянулась с обоих сторон Рыжего леса и понеслась через черное, словно выжженное мертвое пятно уже почти полукилометрового диаметра. Мутанты проносились по мертвой черной листве, взбивая ее в пыль, псевдогиганты ломали хрупкие, истонченные деревца и крушили низкие ветви, с треском расшвыривая мешающие им идти залежи шли бюреры, мигая красными глазами, чернобыльцы с ходу перескакивали через них, проносясь дальше ища тех, кто начал так медленно, но неотвратимо уничтожать Зону. Стоящие под Выбросом на черной поляне люди, с ржавыми пятнами на лице, сбивались кабанами, рвались собаками, проносящимися мимо, но рванные раны тут же срастались, а один или два из несущихся в красной волне Выброса мутантов чернели, падали и ссыхались. Псевдогиганты давили братьев, один из них наступил на Овода, сломав ему половину костей, но сдернутое с мутанта его оранжевое покрывало жизни вдруг сделало клетки Овода крепкими и прочным, вдруг пришедшими в тонус и одним своим усилием он восстановил сломанные ребра и позвонки, тут же попав под секущий удар кровососа, на секунды вспоровший ему грудину. Овод встал, одежда изорванная в клочья слетела с него, обнажив ржавые отметины по всему телу, тут же покрывшемуся черной умершей травой и тленом, сделав его таким же черным как и поляна, по которой неслись обезумевшие мутанты. Еще и еще, мутанты, словно бегущие солдаты на ходу били Черных братьев, и гонимые Выбросом двигались дальше, на Кордон. Но Черные братья вставали вновь и вновь, забирая за каждое падение одного из атаковавших. Чернобыльцы хватая их огромными челюстями тащили и рвали на земле, бюреры срывали и душили одеждой, протыкали древесными обломками, ломали руки и ноги, но все было тщетно. Четыре десятка Черных братьев вставало также непоколебимо и твердо, встречая идущие через них потоки. Контролер в числе последних появился на поляне, подняв руку он пытался заставить одного из них пойти за ним, но Черный брат был глух к его воле. Колония вирусов, населявшая носителя была глуха к электромагнитным колебаниям такой частоты. Яростно, жутко и стремительно пронесшаяся лавина мутантов не смогла уничтожить ни одного Черного брата, и понеслась дальше.

В считанные часы мутанты, подобно реке, постоянно пополняющейся новыми и новыми головами, растянувшиеся на километры достигли первого ряда оцепления, Периметра. Достигнув минных полей, собаки и тушканы разминировавшие собой полосу, добрались до колючей проволоки, где уже разодранные колючкой попадали под заговорившие очереди крупнокалиберных пулеметов. Огромные мутировавшие кабаны с четырьмя клыками и почти полтонны весом срывали и тащили столбы с колючей проволокой на себе, уже будучи мертвыми они в слепом безумии, обмотанные сталью тащили металл за собой. Плоти, натыкаясь на проволоку перерезали ее своими клешнями и шагали дальше, все ближе и ближе смещая Зону к бетонному забору. Солдаты ограждения побледнев и покрываясь потом видели как мутанты упорно подбираются к бетонной стене, из гнезд которой беспрестанно сыпали смерти раскаленные воронки крупнокалиберных пулеметов. Все застава встала в ружье. Теперь уже стрекотали автоматы, отсекая мечущихся тушканов, подрывающихся на минах и застревающих в колючей проволоки, снорки, вдруг вылетевшие из оврага и длинными прыжками сокращающие расстояние до бетонного забора заставили людей закричать в страхе и полностью сместить весь огонь на них. Вот перегрелся и заглох один из крупнокалиберных пулеметов, через минуту еще один и еще. Снорки, прыгая по трупам кабанов и плотей, перехватывались в большинстве своем автоматными очередями, но несколько из них смогло запрыгнуть на бетонную стену и навязать свой близкий, безумный, рукопашный бой, унося срочников призывников на тот свет, откуда они, сами снорки, все-таки смогли вернуться. Появление десятков псевдогигантов и бюреров повергло силы оцепления в шок и дрогнуть. Завидев конечную цель, выдохшиеся было псевдогиганты вдруг снова обрели силы. Заревев они спешили на бой. Мин и колючей проволоки уже не было, один из крупнокалиберных пулеметов снова заговорил, солдаты доставали из, как они думали, никогда не пригодящихся закромов гранатометы, но выстрелы были неточны, руки дрожали, в головах гудело. Невидимый в толчее контролер делал сое дело. Взревев псевдогиганты удар за ударом отправляли кинетическую волну разрушения по земле, пока еще не эффективно, но уже заставляющий солдат ощущать боль в ступнях. Бюреры во время ударов ставили на себя свой защитный купол, сдерживая энергию удара и двигались дальше. Подойдя на близкое расстояние они выхватывали автоматы у солдат, отшвыривали брошенные ими гранаты обратно, псевдогиганты крушили бетонные ограждения. Блок пост пал, а периметр был прорван. Оставшиеся в живых люди в ужасе бежали, но их настигали единицы оставшихся в живых снорков. Разровнявшие все с землей телекинетики бюреры и могучей силой псевдогиганты двинулись дальше, на чуждую им Большую землю, но пройдя не более пары сотен метров они падали безобразными, уродливыми горами мяса и трупами полулюдей, вызывающих ужас даже в мертвом состоянии. Еще через полчаса на месте разрушенного блок поста и на месте некоторых павших на Большой земле мутантов гордо взвились и забились в истерике новорожденной жизни аномалии, вздымая пыль и пламя, сыпля электрическими разрядами, кроша, прессуя, измельчая тела людей и мутантов. Зона как смогла бросилась в бой с врагом и сделала то, что умела делать. На уничтожение своей территории внутри Рыжего леса, она вынуждена была отвоевать себе равноценный кусок Большой Земли, пусть даже в этом случае это и не являлось ее прямой целью.