— Линкольн-Парк, в котором находится Зоопарк, — это зеленый оазис между озером Мичиган и разрушенным городом. Это место считается самым лучшим развлекательным заведением в Чикаго, да, пожалуй, и на всем Среднем Западе. Этой обителью разврата, чья территория тянется от строений старейшего зоопарка Соединенных Штатов на юге до Лосиных Холмов на севере, управляют куриане. Это смесь Содома и карнавала. Зоопарк и корабль, стоящий у пристани старого яхт-клуба в гавани Бельмонт, на палубах которого играют в азартные игры, предлагают увеселения на самый извращенный вкус. С конца марта по ноябрь проходит «Карнавал» — круглосуточная вечеринка, предоставляющая заслуженный отдых полицаям, которые получили разрешение повеселиться.

Холодной зимой, которой так славится Чикаго, развлечения ограничиваются теми, которые можно проводить в закрытом помещении, но веселье продолжается. Обыкновенный полицай со Среднего Запада, если он хорошо себя ведет, может ожидать поездки в чикагский Зоопарк каждые пару лет. Полицаев отпускают со службы группами, и они едут вместе, двое их или сотня, прекрасно зная, что случится с остальными, дезертируй хоть один. Группы из таких дальних мест, как Канада, Огайо, даже Колорадо и Канзас, могут задерживаться в Чикаго до месяца. Но когда деньги кончаются настолько, что даже башмаки проданы, чтобы заплатить за мирские радости, по общему согласию время пребывания сокращают. Все знают, что ждет того, кто останется в этом городе без монетки в кармане. Бесплатных комнат, как и обедов, здесь не раздают.

В пределах Зоопарка не существует комендантского часа, в отличие от города. Там полно плохой еды и выпивки, которую можно купить на уличном лотке, в кафе под навесами и в круглосуточных ресторанах. Верховые офицеры, экипированные мечами и пистолетами, как памятник национальному герою Филу Шеридану, патрулируют территорию, выезжая из штаба, расположенного в здании Исторического музея Чикаго. Они почти ничего не делают для предотвращения безобразий, и только если кулачная драка грозит перерасти в перестрелку, они предпринимают какие-то действия.

На улицах пытаются заработать все — от фокусников и игроков в карты до уличных музыкантов, но в Зоопарке запрещено продавать что-либо, кроме еды, выпивки, табака и плоти.

Последнее — самое главное развлечение Зоопарка. Под каждым фонарем, на каждом углу и в каждом баре можно за определенную плату найти женщину, чуть реже мужчину, а то и ребенка себе по вкусу. На самом верху иерархической лестницы — девушки-стриптизерки. Они показывают любые шоу, начиная с эротических представлений в клубах и заканчивая разнообразными сексуальными сценами за решетками Зоопарка, по сравнению с которыми развлечения в Бангкоке старого мира показались бы приличными до скуки.

Затем идут гейши. Этих женщин можно найти в лучших барах, они выступают в роли временных подружек для полицаев, которым нужно больше, чем просто секс. Эти дамы готовы выслушать и с сочувствием покивать.

Никто из самых богатых полицаев не может нанять гейшу на неделю или пару недель, но девушки из других баров готовы делать все то же самое, стоит лишь купить им выпивку. А еще есть колоритные дамочки, бродящие по улицам и предлагающие свои услуги где угодно — от переулка и кустов до маленьких лодочек, стоящих на пристани около парка.

Карьеры женщин в Зоопарке коротки, и большинство заканчивают в Петле. Немногим удается заработать денег и уйти на пенсию в Рингленд, а то и открыть свое собственное заведение. Еще меньшее число навсегда покидает Зоопарк под руку с полицаем. Для большинства это дорога к деградации: постепенно они начинают обслуживать самых извращенных и жестоких клиентов.

Что касается полицаев, то, как цветы привлекают насекомых ароматом и яркими красками только для того, чтобы поймать в ловушку, необузданные развлечения Зоопарка оставляют многих без средств и соответственно возможности вернуться домой, и, если только им не хватает ума или удачливости, они становятся первыми претендентами на отправку в Петлю.

Ночной ветер из прохладного превратился в морозный. Рваные облака наплывали на полную луну, как чернильные кляксы. С улиц Чикаго исчезли цвета, мир казался Валентайну расплывчатым и черно-белым. Чем дальше Волк уходил от улицы Раш, тем реже стали появляться фонари, а те, что еще работали, освещали лишь несколько футов вокруг столба. Одинокие прохожие зябко кутались в пальто и глубоко засовывали руки в карманы, ссутулившись, чтобы ветер не задувал под одежду. Они проходили мимо Валентайна, не обращая на него внимания. По улицам сновали побитые легковушки, редко у какой из машин работали фары, бряцающие велосипеды шныряли рядом. В одном из переулков слышалось клацанье подков.

Валентайн отключил чувствительный волчий нюх, для его носа город, насквозь пропахший бензином и углем, вонял нестерпимо. Из сточных канав несло мочой.

Валентайн снова поднял глаза к луне. Ее меловая белизна почему-то успокаивала.

Полная луна — хорошая ночь для Волка. Он стоял под фонарем, сверяясь с картой, когда краем глаза заметил какое-то движение. Волна страха пронзила его, по спине побежал холодный пот, и на голове зашевелились волосы.

Пешеходы расступались перед Жнецом, как стайка рыб на пути акулы. Капюшонник мчался большими шагами, как олень, несущийся через лес, к мертвому центру города. Рука Валентайна невольно потянулась к оружию, но он сумел замаскировать свой жест, будто просто сунул руку в карман. Жнец с горящими желтым цветом злыми глазами пробежал мимо, не взглянув в его сторону. Дэвид повернулся и посмотрел ему вслед.

Догнав медленно едущую машину, доходягу с деревянными панелями вместо крыши и дверей, Жнец перепрыгнул через нее быстрым движением, его плащ взметнулся за ним, как крылья летучей мыши, а перепуганный водитель запоздало нажал на тормоза.

Валентайн слышал, как где-то на востоке озеро плещет о берега. Он чувствовал свет и музыку где-то к северу, шумную массу, которая могла быть только Зоопарком. С обеих сторон от него тянулись кварталы заброшенных домов и лачуг, похожих на деревянные поганки. Некоторые здания еще держались и выглядели жилыми — от стекол, железных решеток и деревянных ставень на окнах до запаха готовящейся еды, проникающего на улицу.

Валентайн увидел впереди массу деревьев. Несколько человек шли в одном с ним направлении. У многих были разноцветные яркие карточки, висящие на шеях.

У небольшого киоска Дэвид заметил очередь из людей в форме и встал в нее. В киоске огромная рыжая женщина продавала белые карточки на цепочке под надзором курящего сигару лысого человека, который всем своим видом пытался показать, что он большой начальник. Валентайн посмотрел на цены, которые начинались от пяти сотен баксов в день, вытащил пропуск, который ему дал Герцог, и протянул его рыжей женщине.

— На три дня, так, сынок? — сказал она, мясистой рукой доставая из-под прилавка карточку на цепочке. — Ты один из курьеров Герцога?

Глазки начальника сузились, когда он разглядывал Валентайна.

— Вроде того, — ответил Волк. — Что мне с таким пропуском полагается?

Она не то чтобы улыбнулась, скорее ухмыльнулась, но в ее глазах блеснула симпатия.

— Почти все, что захочешь.

Она стала речитативом рассказывать наизусть правила.

— Эта карточка гарантированно останется зеленой семьдесят два часа. Когда она станет красной, ты должен покинуть территорию. Но пока она зеленая, можешь смотреть любое шоу, заходить в любой бар и получать бесплатный кофе или холодный чай на «Озерной Леди». Это корабль для азартных игр, — добавила она нормальным голосом, — настоящие плюшевые ковры и света больше, чем ты когда-нибудь видел в жизни.

Ворчливый голос раздался за спиной Валентайна:

— Эй, тут люди ждут!

— Заткни свой рот, ты! — рявкнула женщина, — а не то я начну читать ему «Желтые страницы».

Она снова переключилась на Валентайна, приблизившись к нему так, что он почувствовал, как от нее несет перегаром:

— Послушай моего совета: просиди на корабле все три дня. Там еда дешевле, чем где бы то ни было в Чикаго, а когда хочешь спать, платишь девушке за ночь и получаешь постель и женщину за цену, по какой в городе не получишь и просто постели в самом дрянном отеле. А парень с такой мордашкой, как у тебя, может получить еще и бесплатный секс на утро.

Валентайн протянул ей банкноту, которую она немедленно засунула в декольте.

— У вас есть карта? — спросил он.

— Нет, вы только его послушайте, — сказал голос за его спиной, — малыш думает, что приехал в Диснейленд!

— Нет, это не такое большое место. Найдешь дорогу. А ты ищешь что-то особенное?

— Черную Дыру, я слышал, это здорово.

Билетерша не удивилась.

— Вот всегда, такие тихони и красавчики… — протянула она. — Не заблудишься. В северной части Зоопарка есть большая яма с подсветкой и забор вокруг стоит.

Прошлой ночью гроги там одну красотку из Мичигана обрабатывали. В ней потом крови не осталось, чтобы Жнецу пососать. Я слышала, сегодня гвоздь программы — какая-то милашка молоденькая из Висконсина. Наслаждайся.

— Натти, у тебя тут еще клиенты есть, — сказал лысый с сигарой.

— Ну ладно, ладно, нельзя уж с дружком Герцога потолковать. Герцог рассчитывает на нас, что мы осчастливим его мальчика. Эй, да куда он так побежал?

Валентайн слышал ее восклицание, когда уже мчался в Зоопарк, но шум и музыка скоро заглушили ее голос. Вдоль улицы, поднимающейся на север к темнеющим вдали холмам, стояли бары. Он посмотрел на некоторые названия: «Найденный рай», «Джек на Джил», «Грот Золотого берега»… Густо накрашенные женщины завлекали клиентов внутрь, многообещающе пританцовывая.

Валентайн не обращал внимания на сверкающие вывески и целеустремленно шел к зданиям старого Зоопарка.

Женщины в неглиже призывали его всевозможными окриками — от «Эй, ты!» до вопля «Лучшая в Зоопарке, двадцать баксов, — иди сюда, красавчик!» Он обошел смердящую лужу блевотины на тротуаре.

Босой человек в оранжевом комбинезоне прислонился к стене с надписью: «Все что хочешь», написанной белой краской на шершавой поверхности.

Казалось, ничто не останавливало людей — иди куда угодно, но охрана бродила вокруг верхом и пешком, в основном присматриваясь к цветным карточкам на шеях посетителей. Один из них жестом отдал приказ обезьяноподобному грогу, показав пальцем на босого пьяного. Валентайн увидел, как грог взвалил человека на тележку и куда-то увез.

Длинная лагуна, заполненная маленькими лодками, служила границей Зоопарка. Парочки забирались в лодки и сходили на берег бесконечным потоком.

Вдалеке впереди Валентайн заметил сверкающий столп света на воде — очевидно, корабль «Озерная Леди».

Волк снова вернулся к скоплению зданий.

Несколько маленьких грогов убирали мусор с тротуаров и с травы. Валентайн подошел к ним и, прежде чем идти дальше, сунул им в лапы коробки спичек.

В центре небольшого загона стояла клетка с куполообразной крышей, размером со среднюю палатку. Ее кольцом окружили смеющиеся солдаты. Они кидали камешки и куски фруктов через прутья решетки. Высоченный человек, одетый в простую форму цвета хаки, стоял перед толпой, держа в руках длинную железную дубинку. На одном ее конце была петля.

— Ну-ка давайте заставим его опять поменять форму! — выкрикнул один из мужчин, бросив камень в клетку. Он передал несколько банкнот человеку в камуфляже.

Валентайн вытянул шею, чтобы рассмотреть существо в клетке. Одинокое мертвое дерево без коры украшало клетку. Вокруг дерева лежал, свернувшись кольцом, огромный змей, спрятав голову между голых веток.

— Я заставлю его измениться, нет проблем, — сказал служитель, ткнул металлической палкой в клетку и ударил змея дважды по голове.

Дрожь прошла по всему телу гигантской рептилии.

На глазах у изумленного Валентайна змея превратилась в орангутанга, который сначала держался за дерево одной длинной лапой, а потом спрыгнул на землю, сунул в рот гнилое яблоко и жадно разжевал.

— Как, черт возьми, ты это сделал? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Я ничего не делал. Он сам, — объяснил служитель. — Это существо — родич куриан. Он — единственный, кого удалось поймать и держать в неволе. Они могут менять форму по желанию, могут практически стать невидимыми. Они отдают приказы террористам и мятежникам, которые прячутся в холмах. Мятежники почитают их за богов. Единственный способ их задобрить — это принести скальпы. И мятежники не особо разбирают, чьи скальпы им брать. Мне рассказывали про одного, у которого было пятнадцать, нет, двадцать маленьких светлых скальпов. Бог знает, что он сделал с ними перед тем, как потянуть за волосы.

— Вот сукин сын! — сказал кто-то из солдат, бросив еще один камень в сидящего орангутанга. Камень упал в песок рядом с существом, подняв столбик пыли.

Глаза орангутанга печально обвели толпу. Полетели еще камни, некоторые задели его широкую спину.

Глаза орангутанга встретили взгляд Валентайна, и в них вдруг загорелась искра.

Ли… Ли Валентайн, — позвал голос внутри его головы, — пусть это будет не бред… О, Ли, это ты. Как можешь ты быть здесь? Это Древний Ро. Один из первопроходцев. Ради Уз и ради Врат, пришел ли ты покончить с моими страданиями? Ну скажи, что Пол Сэмюэлс где-то поблизости и Гэнг Анкор. Годы… годы пели мне свои песни и вертели саму землю, а мы все не виделись… пожалуйста, скажи, что меня больше не будут мучить и насмехаться надо мной…

Все это одной короткой вспышкой пролетело в мозгу Валентайна.

Нет, я не тот Валентайн, которого ты знал. Я его сын, Дэвид. Мой отец уже десять лет как мертв, — ответил он.

Сын? Сын? Я чувствую, что ты Охотник. Я не знаю, зачем ты пришел, но я догадываюсь, что не за мной. Ты хочешь скорее уйти, ты боишься, ненавидишь и надеешься и… влюблен. О, я бы забылся, но они смотрят, все время смотрят своими скучными глазами… Тебе не понять, что я перенес… годы жестокости… и плохой погоды, и голод, и издевательства.

Орангутанг смотрел прямо на Валентайна.

Пожалуйста, просто убей меня, если не можешь помочь. Если я останусь, я проживу здесь еще сотни лет, пока не истлеет эта клетка, а они не построят новую…

Валентайн вдруг почувствовал еще чье-то присутствие, что-то прощупывало его разум. Валентайн сразу же разорвал связь.

Прости, прости, — подумал он, выбираясь из круга зевак, снова и снова наполняя свое сознание беззвучным сожалением. Боль заключенного в клетку Ткача жизни билась в его голове, но Валентайн не мог позволить отчаянию овладеть им, не сейчас, когда Молли ждала его в какой-нибудь дыре, а Жнец охотился за его аурой.

Он поспешил мимо клеток для зверей. В одной из них голая женщина прыгала по искусственному дереву, то прячась, то вылезая на глазах свистящих зрителей. Несколько мужчин бросали деньги в клетку, она брала толстый зеленый огурец и начинала сосать. На пол клетки летело еще больше купюр, и она начала водить обслюнявленным овощем по своей груди и животу.

Валентайн добрался до открытой ямы. Каменный забор вокруг был выкрашен черной краской, за ним находилась большая закругленная арена. Патрульный сидел на ограждении, лениво куря сигарету. Валентайн подошел к забору и заглянул внутрь.

Центральное возвышение было сооружено почти вровень с уровнем земли, на нем сидели два каменных льва. Изо рта каждого зверя свисал длинный кожаный шнурок, а на земле между ними пестрели брошенные грязные тряпки.

На дальнем, южном, краю ямы имелась постройка, к стене которой были приставлены лестницы, а разнообразные крючья прикреплены к столбам и косякам. Справа, с северной стороны, в землю был вкопан столб с четырьмя парами наручников. Валентайн подошел к патрульному.

— Сегодня будет шоу? — спросил он, протягивая патрульному одну из последних сигар.

— Да уж наверняка. Через пару часов. Хочешь занять хорошее место?

— Может быть. Что будут делать?

— Заставят баб исходить криком до смерти, — сказал патрульный, закуривая. Грог-уборщик сделал паузу в работе, чтобы посмотреть на мерцающий красный огонек на конце сигары.

Группа солдат, гражданских и шлюх прошла мимо с полупустыми бутылками в руках. Проходя мимо ямы, одна из проституток прошептала что-то на ухо своему спутнику.

— Да, я видел уже шоу в Черной Дыре, — ответил он, — даже Жнецы в публике сидели…

— Я слышал, что можно организовать частную вечеринку, — сказал Валентайн, когда они ушли.

Офицер с одобрением выдохнул большое облако дыма.

— Если у тебя есть деньги, почти все возможно.

Валентайн протянул ему сотню. Он секунду рассматривал купюру перед тем, как она исчезла в кармане его рубашки.

— Я провожу тебя к главному сторожу, малыш.

Подожди здесь. Если он согласится с тобой поговорить, ты дашь мне еще столько же.

— Справедливо, — согласился Валентайн. Патрульный направился к длинному кирпичному зданию с переполненной закусочной, сооруженной на плоской крыше.

Валентайн посмотрел на грога, размером примерно с того, что жил в лаборатории Университета Мискатоник. Валентайн зажег спичку из коробки и помахал ею из стороны в сторону. Грог захлопал в ладоши совершенно детским жестом и пошлепал за Валентайном к краю ямы. Он с ожиданием смотрел на Волка.

— Хочешь еще? — спросил Валентайн. Грог склонил голову набок, как дятел, ищущий термитов. Валентайн обернулся, но немногочисленные служители Зоопарка не обращали на него внимания.

Волк вытащил одну из коробок со спичками и потряс ею перед грогом. Тот вытянул обе руки вперед, прямо как обитатель университетских катакомб. Валентайн бросил ему коробку. Грог поймал, издал восторженный звук и спрятал спички в карман своих драных штанов. Дэвид медленно обошел вокруг Черной Дыры и нашел еще одного грога, меняющего лампочки в фонарном столбе. Он попробовал подарить уродцу спички, но тот покачал головой и спрятал руки за спину: возможно, его уже наказывали за что-то, связанное с огнем.

Патрульный, все еще с сигарой в зубах, вернулся.

— Тебе повезло, — сказал он, — год идет к концу, они тут не очень заняты. Ты хочешь зайти до или после шоу? Иногда после бывает слишком много народу. Да и девочек на выбор меньше, понимаешь?

Валентайн выдавил из себя улыбку.

— Спасибо. Подойду к нему сейчас, если ты не против, — сказал он, протягивая еще одну сотню.

— Мудрое решение. После шоу Берт обычно пьян и к нему не подступиться. Он старается, но, знаешь, не просто каждую неделю придумывать новые способы убивать людей. К тому же все они его достали хотят шоу сегодня. Он бы лучше до выходных подождал, чтоб побольше народу было.

Они бросают деньги и говорят ему, что делать. Но я думаю, там, в управлении, хотят эту девку прикончить быстро и грязно… Но подожди-ка минутку, — сказал патрульный, увидев Жнеца, идущего по дорожке. Ощущение было похоже на то, что и в переулке. Дэвид понял, что его еще ищут. А может, это был один из братьев первого Жнеца, кукла того же лорда.

Валентайн дышал глубоко и медленно, позволив окружающему миру расплыться перед глазами. Смерть молча прошла мимо.

Офицер провел Валентайна через деревянный забор в зарослях деревьев и кустов. Он постучал в дверь и выкрикнул:

— Открывай, Тодд, это я. Я привел клиента для Берта.

Выкрашенная коричневой краской дверь распахнулась, и Валентайн вслед за патрульным, мимо вооруженного сторожа, прошел в длинное кирпичное здание с зеленой крышей. Это было нечто среднее между амбаром и фортом. Патрульный привел Валентайна к железной двери, открыл ее ключом, висящим на кольце у его пояса, вошел и придержал дверь для клиента.

Они прошли по коридору и попали в комнату с полом, застеленным линолеумом. На стуле, устало вытянув ноги, сидел небритый человек. У стены стояло еще несколько стульев и в углу, под лампой с абажуром, пустой письменный стол. Патрульный жестом пригласил сесть.

— Посиди, похоже, сегодня здесь тихо. Я схожу за Бертом.

Валентайн опустился напротив сидящего в позе тряпичной куклы человека. На нем был комбинезон, новый и сверкающий, из ткани, похожей на нейлон. Его бледность подчеркивали черные волосы, усы и щетина на подбородке. Ноги обуты в новенькие и, похоже, удобные черные кроссовки. Полицай, правда усталый и грязный, очевидно, был в фаворе у власти. На воротнике его комбинезона виднелся вышитый рисунок. Валентайну пришлось присмотреться, чтобы разобрать под самым подбородком знак перевернутой свастики. «Ломаный крест»?

Осознав, что на него смотрят, полицай зевнул и поднял голову.

— Ну, привет, — сказал он Валентайну. — Берт сегодня не торопится. В баре небось сидит, пьет. Я уже час жду.

У него был акцент, показавшийся Валентайну западным. Волк посмотрел на узор на полу.

— Я не тороплюсь. У меня на три дня пропуск, и это первый.

— Служишь?

— Да, в патруле. Мадисонский Триумвират. А ты?

— Вроде того. В штабе Генерала.

Валентайн рискнул на уловку.

— Ты в «Ломаном кресте», да? Вы там очень тесно со Жнецами работаете. Чем сейчас занимаетесь?

— Некоторые нас так называют. Не могу говорить. Сам понимаешь, секретность.

— Ну да, слышал. Похоже, работенка тяжелая.

Человек улыбнулся:

— Смотря что ты называешь работой. Но по-своему выматывает.

Валентайн кивнул.

— Ты что-то неважно выглядишь.

— Это ничего. Ты бы на меня посмотрел, когда я впервые вылез из танка. Был подключен на шесть дней. Даже встать на ноги не мог, пока они в меня апельсинового сока не влили.

Валентайн снова кивнул.

— Похоже, серьезно. Думаю, это поинтереснее, чем разъезжать на старой машине по сельским дорогам, следя, чтобы никто не прятал коров по холмам.

— Странно. Никогда не был в Висконсине, но черт меня задери, если я тебя раньше не видел, — сказал задумчиво человек.

— Никогда в северных лесах не бывал?

— Нет.

Валентайн боролся с желанием опустить голову, но смотрел прямо в глаза полицаю.

— Ну, тогда я не знаю, где еще ты мог меня видеть. Я никогда не бывал южнее Индианаполиса.

Человек пожал плечами:

— Не знаю. Я никогда не забываю лица, но…

Тяжелая поступь эхом раздалась в коридоре. Вернулся патрульный, рядом с ним шаркал ногами грузный человек с фигурой тяжелоатлета. У него было такое помятое лицо, словно он им шпалы укладывал.

— Берт, этот парень хочет с тобой обговорить дело, — сказал патрульный.

— Ладно, ладно. Вернусь через минуту, приятель. Эй, Джимми Кинг, ты хреново выглядишь. Тебе как всегда?

— Посочнее, ну, ты знаешь, Берт.

В глазах человека была такая неприкрытая похоть, какой Валентайн еще не видел никогда. Что ж, противно, но для него к лучшему — вряд ли Ломаный Крест уже вспомнит о том, что где-то видел патрульного из Висконсина.

Берт ухмыльнулся.

— Тогда иди за мной. Подборка в это время года никудышная, но ты не придирчивый. Приходил кое-кто из твоих друзей, так что пустых клеток много.

Когда Берт и Джимми Кинг вышли из комнаты, Валентайн снова дал денег патрульному и поблагодарил его:

— Повеселись, парень. Рад с тобой дело иметь.

Как только офицер вышел во двор, Валентайн напряг слух. Берт и человек из «Ломаного креста», казалось, спускались по ступенькам.

— Все такая же жажда, да? — спросил Берт.

— Ты знаешь, — сказал Кинг, подошвы его кроссовок поскрипывали на каменных ступеньках.

— Твой брат-то оправился от того выстрела из обреза?

— Да, разумеется. Ну, по танцам состязание не выиграет, но вообще все хорошо. Я там хромал, даже когда в танке не был.

— Сколько тебя продержали в этот раз?

— Почти неделю. Сукин сын три раза питался. Мне так захотелось попробовать самому, что я чуть не укусил того парня, что меня вытаскивал. Но генерал был доволен тем, что мы сделали: дал всей команде две недели отпуска. Мы смели целое гнездо мятежников в горах Смоки.

Валентайн услышал звон ключей и скрип открываемой двери.

— Генерал не должен держать вас такими долгими вахтами. Я слышал, ваши ребята совсем с катушек съезжали после этого…

Валентайна и без волчьего слуха услышал грохот еще одной железной двери. Голоса исчезли.

Он прождал пятнадцать минут до того, как дверь подвала открылась снова и он услышал тяжелые шаги Берта и звон ключей на кольце. Берт вернулся в комнату с линолеумным полом, и Валентайн встал и представился:

— Меня зовут Пиллоу, сэр. Впервые в Зоопарке.

— Берт Уолкер. Начальник шоу «Выхода нет».

— «Выхода нет»?

— К нам присылают тех, кого управление хочет примерно наказать. Неважно, как они умрут, важно, чтобы это было мерзко. Чего ты хочешь, Пиллоу? Что-то такое, с чем девочкам там, наверху, не справиться?

— Можно сказать и так. Мне не хочется рассказывать.

— Эй, парень, я это слышал, ты уж мне поверь, — сказал Берт знающим жизнь тоном. — Но я уважаю частную жизнь. Ты только должен уточнить одну вещь… она будет жива, когда ты уйдешь? Так как если ты убьешь ее, мне придется взять с тебя больше денег.

— Она будет жива, мистер Уолкер, я обещаю.

— Ладно, но помни, что я сказал, и не увлекайся. Покажи наличность.

Валентайн помахал стопкой денег из своего нагрудного кармана.

— Сначала хочу посмотреть на девочек. Я готов платить, но не за ту, которой уже попользовались. Я хочу невинную, свеженькую.

— Ну, Пиллоу, если хочешь свежую и невинную, приходи сегодня на особое шоу. Я когда ее увидел, решил было снова с пенсии выйти. Но я поручу Клабберу, Валькирии и двум моим лучшим грогам уделать ее.

Уолкер подвел Валентайна к ступенькам в подвал.

— Я буду один, да?

— Малыш, на клетках есть занавески. Не волнуйся о шуме, никто тебя не потревожит.

Подойдя к железной двери, Уолкер повозился с кольцом для ключей и открыл ее. Они прошли в просторный холл.

Это помещение было похоже на конюшню всем, кроме грязного белого кафеля. Вдоль стен тянулись ряды клеток с решетчатыми дверьми. Валентайн даже человеческим нюхом, а не волчьим чувствовал запахи крови и мочи.

Еще один человек в камуфляже сидел за столом и оживленно разговаривал по телефону.

— Эй, Берт, там, наверху, проблемы. Пожар. В загоне у грогов и в конюшнях. Ну, ты представляешь?

— Ну конечно, — сказал Берт с гримасой отвращения, — тупые гроги. Они дешевы и всеядны, поэтому из экономии приходится терпеть, но я думаю, что с ними больше проблем, чем пользы. Найди Клаббера и иди помоги там, в конюшне. Мне по фиг, если загон сгорит вместе с грогами. Спроси меня, я скажу: пусть зимуют на улице.

Человек в форме кивнул и ушел вверх по лестнице на первый этаж.

— Ладно. Посмотри, что там, в клетках, и поговорим о цене.

Одна из дверей открылась, и оттуда буквально вывалился Джимми Кинг. Он был абсолютно голый, с впалой грудью, с руками и ногами, как у паука. Лицо патрульного было покрыто кровью, и она текла по его телу к кустику черных волос внизу. Усталым движением он вытер кровь с глаз.

— Эй, Кинг, — сказал Уолкер, — иди-ка умойся. Не пачкай тут мне все.

Человек из «Ломаного креста» подошел к раковине с отверстием для стока на полу и начал поливать себя водой. Валентайн ходил вдоль клеток, глядя на истерзанные, жалкие фигуры за решетками.

Клетки походили на загоны для лошадей. Большинство пустовало, но в одной лежало тело — останки покупки Кинга: ее безжизненные ноги были широко расставлены, горло безжалостно истерзано. Валентайн добрался до меньшего коридора, в конце которого виднелись еще одни ворота, и вошел туда. Открывающаяся в сторону зарешеченная дверь преграждала путь, и он увидел длинный, плохо освещенный туннель по другую ее сторону.

Какой-то чужеродный этому месту запах, идущий из туннеля, щекотал ноздри Волка. Он настроился на волчий нюх и принюхался. Его сердце пропустило удар, когда он узнал запах — розы. Валентайн вернулся в главный коридор. Кинг оделся и уже собирался уходить. Уолкер покачал головой и приподнялся из-за стола.

— Ну, парень, которая? Кинг мне тут оставил работенку для грогов.

— Сэр, а как насчет той, что для сегодняшнего шоу? Дайте ее мне. Я даже синяка на ней не оставлю.

— Нет. Прости, никак. Я уже в дерьме из-за нее. Один из ребят немного разошелся, когда девчонку только привезли, и мне влетело. Они хотят, чтобы у нее были силы на шоу, понимаешь? Им нравится, когда они дергаются, а не висят полумертвые уже с самого начала.

Валентайн посмотрел в один из загонов на спящую, свернувшись клубочком, темнокожую женщину.

— Вот эта выглядит целой. Но с тем же успехом может быть мертвой. Что-то я ее дыхания не чую.

— Что? Это еще что?

— Не вижу движения. И ее голова под странным углом.

Уолкер подошел к клетке, вытащил старомодный ключ. Он заглянул внутрь.

— Какого черта, сопляк? Я вижу… а-а-а-а!

Последний вопль Уолкера раздался, когда Валентайн взмахнул тонким кожаным ремнем, спрятанным в кулаке, и затянул ремень вокруг шеи тюремщика. Массивное тело наклонилось, по его мощной мускулатуре пробежала дрожь.

Валентайн прыгнул толстяку на спину, сжал ногами бока и с силой натянул ремень. Волк тянул до тех пор, пока гигант не перестал дергаться в агонии. Уолкер опрокинулся на Валентайна, пытаясь сокрушить его своим весом, но сразу ослаб.

Валентайн перевернул тело, стараясь не смотреть в вытаращенные глаза, снял ключи с его пояса, запихнул труп в свободную клетку и запер дверь. Руки Волка тряслись от страха и напряжения, когда он шел по маленькому мрачному коридору. Волк шел, следуя за манящим ароматом розы. Звук тихого дыхания за дверью уверил его в том, что он идет правильно.

— Молли, это я, Дэвид… я пришел за тобой, — прошептал он, подбирая ключ. Она не ответила, и он почти впал в отчаяние.

Замок наконец поддался, скрипучая дверь распахнулась настежь. Клетка была голой и темной, щербатые цементные стены спускались к сливному отверстию в полу.

Молли Карлсон лежала в углу, свернувшись клубочком, словно пытаясь спрятаться. Ее белая рубашка, которую она надела вчера — вчера или год назад? — была порвана, а на лбу запеклась кровь. Сердце Валентайна отозвалось болью при виде лиловых синяков под ее глазами. Он опустился рядом с девушкой на колени.

— Молли, Молли, Молли! — почти крикнул он.

Валентайн погладил ее бледную щеку, взял за руку. Молодой человек почувствовал сильный, спокойный пульс на ее запястье. Под наркотиками?

— Значит, я понесу тебя, Мелисса, — сказал он, осторожно поднимаясь с девушкой на руках.

Как джинн, призванный звуками своего имени, она дернулась и открыла глаза.

— Дэвид? — хрипло спросила она. — Нет… да… как?

Он вынес ее из камеры и пошел вниз по туннелю, прочь из подвала.

— Объяснения подождут. Мы попали в переделку. Но мы выберемся, — сказал он тихо, но так уверенно, как только смог.

С трудом отключившись от аромата роз, Валентайн почуял дуновение свежего воздуха и пошел по нему, как ищейка по следу. Вскоре он был в небольшом коридоре, отходящем от главного. Следуя запаху свежего воздуха, теперь ставшему сильнее, Валентайн добрался до короткого лестничного пролета.

— Ты идти можешь? — спросил он девушку.

— Наверное, да, Дэвид. Я думала, что умерла. Я заставила свой разум умереть.

Валентайн посмотрел в ее измученное лицо. Он хотел поцеловать ее, но что-то в испуганных глазах девушки удержало его.

— Они причинили тебе боль? Они тебя?..

— Не спрашивай, Дэвид. Может быть, я расскажу тебе когда-нибудь. Сейчас… сейчас я не думаю об этом, и это… пусть останется там… Где мы?

— В Чикаго, в Зоопарке.

— Да, они сказали, что привезут меня сюда. Они сказали, что большие шишки должны были приехать, чтобы смотреть, как… меня будут убивать…

— Ты разочаруешь их, Молли.

— Но мы не можем выбраться из Чикаго. Не со мной, это точно.

— Это мы еще посмотрим.

— Дэвид, просто застрели меня. Убей и уходи, потому что потом… я хочу, чтобы ты выбрался, неважно как.

Он посмотрел на нее и покачал головой:

— Ну нет, слово… помнишь: «Слово держать и долгие мили бежать…» Мы будем далеко к полуночи, так или иначе.

— Но как?

— Нам поможет Жнец.

Арена Черной Дыры блестела под яркими прожекторами. Валентайн слышал далекие пожарные колокола и чувствовал запах дыма: гроги хорошо повеселились с его спичками. Он накинул на плечи Молли свою кожаную куртку, взял девушку за руку и вывел на свежий воздух и яркие огни арены. Он помог Молли перебраться через забор, а затем перелез сам.

Морозный ночной воздух холодил кожу, Молли зябко куталась в пальто. От холода или от пережитых потрясений у нее стучали зубы.

В воздухе вместе с запахом дыма висело смятение.

Между деревьями Валентайн видел огонь и шумную толпу, глазеющую на неожиданное, волнующее зрелище.

Валентайн собрался с духом и поспешил по одной из пустынных тропинок, увлекая за собой Молли. Он не обращал внимания на кучки людей, снующих в разные стороны, но чувствовал, что Жнецы рыщут в районе пожара.

В маленькой куполообразной клетке Ткач принял теперь форму большого ленивца. Публика, стоявшая у клетки раньше, разошлась, за исключением двух смертельно пьяных, передающих друг другу засаленную бутылку. Не обращая на них внимания, служитель захлопнул последний наручник на лапе ленивца и ударил его по носу дубинкой, похожей на ту, что Валентайн забрал у задушенного начальника шоу.

— Похоже, ты на сегодня закончил, — сказал служитель, — все смотрят, как горят бараки грогов.

Валентайн подвел Молли к низкой дверце клетки.

— Эй, привет! — выкрикнул он человеку у клетки, махая кипой денег. — Когда закончишь, окажи мне услугу.

Служитель посмотрел на него с усталым отвращением.

— Вали отсюда, полукровка! Иди получи свою порцию огненной воды в другом месте. Он выглядит как животное, но это еще не значит, что он и есть зверь. Это просто трюк. Если хочешь трахнуть страуса или еще кого, убирайся.

Служитель пристегнул цепь к стволу высохшего дерева и подошел к двери. Валентайн левой рукой передал ему деньги, осторожно держа правую за спиной.

— Ну ладно, ладно, что тебе нужно? — начал было служитель, согнувшись почти пополам, чтобы открыть низенькую дверцу.

Ему так и не пришлось узнать ответ, так как тяжелая деревянная дубинка ударила его по затылку. Служитель упал без сознания или мертвый.

Валентайн добавил его ключи к своей растущей коллекции и поспешил к дереву. Ключи от цепей Ткача жизни по имени Ро свисали со второго, маленького, кольца.

«Если мы это сделаем, выживем. Если не получится, по крайней мере никто не будет сидеть в клетке», — тихо пообещал он себе, Молли и Ро. Снимая кандалы с Ткача, он ласково потрепал его по голове.

Охотник? — спросил голос внутри его разума — мимолетное мысленное прикосновение. — Валентайн, это ты?

Его форма расплылась, когда он упал на землю, освобожденный от цепей. Валентайн сел на колени, обнял существо за плечи и вдруг понял, что смотрит в старое, изможденное лицо своего отца.

— Отец? — сказал он, даже не подумав.

Форма древнего существа снова изменилась — перед Валентайном теперь был старик с глубокими глазами, ястребиным носом и пучками белых волос на висках.

— Прости, Валентайн-младший. Я думал о твоем отце. Я уже не так хорошо контролирую себя, как раньше, — сказал старик хриплым голосом.

Молли вцепилась руками в прутья решетки.

— Дэвид, у нас нет времени. Эти двое пьяниц только что ушли!

Валентайн помог Ткачу встать на ноги.

— Сэр, нам нужно двигаться. Вы можете идти?

— Я хотел бы идти. Даже бежать, Валентайн. Но я боюсь, что далеко не уйду.

— Посмотрим, что я смогу сделать. А теперь давайте подумаем, что сможете сделать вы.

Валентайн рассказал ему свой план.

— Но нам надо торопиться.

Каким-то образом Жнецы знали. Волк чувствовал, что они идут.

Продвигаться в густой толпе вслед за Жнецом было нетрудно. Люди расступались перед одетой в черный плащ фигурой, как Красное море перед евреями. Валентайну и Молли нужно было только держаться на почтительном расстоянии за развевающимся на ветру черным плащом.

— Шире держи шаг, — тихо сказал Валентайн, — ноги шире расставляй.

Жнец повиновался.

— Вот сюда, такси.

Кусок крашенного желтой краской грязного металла заменял пассажирскую дверцу. Жнец подошел со стороны водительского места, протянул руку, чтобы постучать по стеклу, и замер, заметив, что стекла нет.

— Мне нужно ехать, — выдохнул он в лицо таксисту. Толстяк за рулем поднял голову и потерял, наверное, фунта два, увидев маску смерти, смотрящую прямо на него.

Валентайн и Молли забрались на заднее сиденье, и девушка в изнеможении положила голову на плечо Валентайна. Жнец сел рядом с водителем.

— Куда едем, сэр? — спросил таксист, изо всех сил стараясь, чтобы голос не выдал его ужас.

— На главную пристань, — прошипел Жнец, когда Валентайн показал ему пальцем точку на карте.

— За пять минут домчимся, — сказал таксист, заводя машину. Валентайн задумался: а до их встречи водитель уже был седым? Машина поехала, наполнив салон выхлопами дизельного мотора.

Ткач жизни переключился на телепатию.

Валентайн, ты спас меня. Ты даже не понимаешь, как помог мне.

Не обманывай себя, — подумал в ответ Валентайн, — мы еще не в безопасности.

Безумие этого плана… достойно твоего отца. Однажды в Зоопарке была Кошка, но ей было так плохо от всего происходящего, что я едва заметил ее сознание.

Ты хорошо знал моего отца?

Я учил его, Валентайн-младший. Я призвал его в Волки и видел в нем потенциал очень сильного Медведя. Он один из тех, кто сделал из нескольких фортов Южный округ. Это были худшие дни. Но куриане узнали и возненавидели твоего отца. Он убил пятерых. Не грогов, не Жнецов — курианских лордов. У них была крепость в Сент-Луисе, висящая в арке, как паутина паука. Он угнал маленький самолет и спустился туда на парашюте. Когда он закончил, ни один курианин в округе больше не выпил ни одной чужой ауры.

Я не знал об этом, — сказал Валентайн после минутной паузы.

Он был лучшим из людей, лучше, чем мы задумывали.

Задумывали?

У него когда-то была семья на Свободной Территории, но они погибли в сражении, задолго до твоего рождения. Он искал одиночества в удаленных районах севера, и я больше никогда не видел его. Я надеюсь, он еще был счастлив, до того как погиб.

Был, — ответил Валентайн.

Они прошли по пристани мимо всех постов охраны с той же легкостью, что и раньше. Охранники и сторожа сделали вид, что очень заняты, и не смотрели в их сторону, а портовые служащие суетились, подгоняя рабочих на виду у капюшонника. Валентайн мысленно подталкивал Ро, он чувствовал, что по их следу идут настоящие Жнецы.

То, что когда-то было Новой Гаванью, теперь представляло собой всего лишь плохо освещенный ряд полуразвалившихся пакгаузов. Большая бетонная пристань покрылась деревянными сараями, как ветка листьями.

Валентайн нашел служащего — в более или менее приличной одежде.

— Эй ты, — сказал он, выступая из-за спины «Жнеца», — есть здесь такой корабль, что-то там белое?

— «Белое облако», сэр? — быстро сказал служащий. — Он ушел сегодня вечером. Может быть, пару часов назад. Должно быть, на полпути в Милуоки сейчас.

Разочарование Валентайна, возможно, помогло ему сыграть. Он задумался.

— Можно ли еще догнать их?

— Да, сэр. У нас есть быстрая патрульная лодка с мотором. За час догонит.

— Давай ее сюда, — сказал Жнец, осматривая горизонт на озере.

— Да, следуйте за мной, сэр, — пробормотал человек, — у нас только самые необходимые люди в команде. Если хотите больше людей на борту, «Белое облако» довольно большое судно, экипаж около дюжины…

— Я думаю, мы справимся. Эта женщина, — объяснил он, показывая на Молли, — должна подняться на борт и кое-кого опознать. На борту террорист.

Все трое прошли следом за портовым служащим по выходящему в озеро узкому причалу на толстых деревянных сваях. Доски потрескивали и прогибались под их ногами.

К причалу была привязана длинная низкая лодка, поблескивающая свежей краской в отсветах огней города. Валентайн надеялся, что им удастся сбежать до того, как…

Жнец.

Настоящий Жнец был где-то рядом.

Валентайн постарался поторопить остальных, он пустился почти бегом, как усталый пес, к лодке.

Они нашли меня, идут по следу. Я излучаю ауру, как фейерверк, Валентайн-младший, — мысленно передал ему Ро.

Жнец приближался. Валентайн знал, что сейчас он прямо за ними.

Портовый служащий подбежал к сходням и начал переговариваться с командой на борту. Валентайн сунул пистолет в руку Молли.

— Держи, — прошептал он, — не дай им взять тебя живой.

Жнец приближался. Его холодная тень коснулась пристани, он шел к доку.

Валентайн вытащил паранг, повернулся и пошел ему навстречу.

Когда Валентайну было четырнадцать, он читал Ливия. И сегодня у него была роль Горация на Сублицийском мосту . То, что казалось ему тогда героизмом, теперь выглядело самоубийством. Два метра генетически запрограммированной смерти приближались к нему со скоростью ягуара.

Сначала он боялся, что вампир, несущийся на добычу, как тигр, просто перепрыгнет через него, чтобы вонзить свои когти в Молли и Ро, а потом сбросить в озеро их безжизненные тела. Но Валентайн стоял, широко расставив ноги, прижав к бедру руку с парангом.

Жнец остановился.

Вампир смотрел на Валентайна. На его лице, похожем на череп, ярко горели желтые глаза.

— О, вот и еда стоит. Любопытно. Давно гонюсь за тобой. В твоей природе бежать, человек, — выдохнул Жнец, — неужели ты думал, что сможешь украсть нашу игрушку и сбежать? Ты никуда не уйдешь с этой пристани.

Жнец скорчился, как лягушка.

Валентайн попытался изгнать страх хотя бы из своего голоса, если уж не мог забыть о нем. Дэвиду казалось, что его внутренности сделаны из воды, а язык стал толстым и сухим.

— Твое время вышло, — сказал Валентайн тихо, так, чтобы не сорвался голос. — Через несколько секунд у твоего хозяина будет на одного трутня меньше.

Ро, иди. Возьми Молли и бегите, — приказал он мысленно.

Жнец не улыбнулся, не рассмеялся. Он растянул губы, обнажив черные заостренные зубы.

— О нет, еда. Сейчас ночь, и твой мир принадлежит мне. Ты скоро будешь такой же холодный и пустой, как луна. Ты и твоя женщина. Все, что ты смог сделать, так это плюнуть в ураган.

Позади Валентайн слышал, как заурчал мотор лодки. Тварь посмотрела на секунду в сторону воды.

— А, корабль? Я так и думал, но твоей удаче пришел конец.

Жнец сунул руку в складки плаща и вытащил короткое толстое ружье. Валентайн обескураженно отступил на шаг назад. Он никогда не слышал, чтобы вампиры пользовались оружием. Но он выстрелил в воздух по направлению к лодке, и в небе раскрылась зонтиком ракета, осветив всю пристань.

— Ты знаешь меня, тварь? — спросил Валентайн.

— Я знаю таких, как ты, слабых и так легко опустошаемых. Я пировал на твоих предках и выпью тебя, — прошипел Жнец, поднимаясь и раскрывая руки для объятия смерти.

Валентайн поднял клинок.

— Не на моих предках. Мое имя Дэвид Валентайн, сын Ли Валентайна. Ты встречал таких, как я, тварь?

Лицо Жнеца стало неподвижным. Возможно, курианский лорд, ведущий жреца, испугался.

Валентайн кинулся в атаку. Он ударил из-за спины, едва не попав в шею. Его клинок с тошнотворным звуком прошел по черепу Жнеца, срезав твари часть лица.

Жнец дернул ногой, угодив Валентайну в грудь. Волк, задыхаясь, упал на спину, паранг дрожал на краю деревянного настила.

Затем с тихим плеском клинок погрузился в воды озера Мичиган.

Дэвид Валентайн понял, что умрет. Вампир сделал вперед четыре шага, затем наклонился, чтобы взять жертву. Но Валентайн решил встретить смерть стоя. Он откатился в сторону и вскочил на ноги со скоростью чемпиона по дзюдо. В нем вдруг проснулась жажда борьбы. Теперь он уже не боялся.

Рядом с ним, за его спиной, стояла фаланга духов, тех, что уже сражались с курианами. Его отец и мать, взявшись за руки, Стив Оран и Джилман Дельвечио стояли стеной за ним справа и слева, а Гэбриэлла Чо поднялась на цыпочки, чтобы шепнуть ему на ухо: «Давай, Дэйви. Он не такой крутой, каким кажется».

Небывалая сила наполнила Валентайна, и ему показалось, что внутри него горит огонь. Тварь сделала паузу, чтобы стереть липкую черную кровь с глаз, и Валентайн бросился на нее. Валентайн прижал руку Жнеца к спине. Жнец дергался и катался, как пойманная в сеть рыба.

Капюшоннику все-таки удалось встать, подняв Валентайна на спине, как рюкзак. Вампир побежал к лодке, которая казалась Валентайну окутанной красным туманом. Тварь пыталась сбросить его, но руки Волка превратились в стальные канаты.

Молли Карлсон шагнула из темноты, прицеливаясь. Ее глаза застилали слезы. Жнец двинулся на девушку. Дэвид ослабил хватку и рванул на груди Жнеца плащ, обнажив рифленую поверхность его грудной клетки.

— Стреляй, Молли, стреляй! — закричал он.

Она выстрелила, пулю за пулей вгоняя в грудь вампира. Своим телом Валентайн почувствовал, как пули входят в тварь. Черная кровь фонтаном хлынула из широкой пасти вампира.

Волк соскользнул вниз и упал на землю.

Жнец повернулся к Молли своей защищенной плащом спиной и пошел, шатаясь, на Валентайна, наклонился над ним, словно собираясь сокрушить его последним ударом. Смертоносные челюсти были распахнуты, а за ними виднелся язык с острым, как стрела, кончиком.

Валентайн уперся коленями в грудь вампира и вцепился в рукава плаща. Волк потянул Жнеца на себя и теперь, стоя почти на голове ударил обеими ногами.

Шипящий кошмар полетел вниз головой в озеро Мичиган, хватаясь руками за воздух.

Валентайн перевернулся на живот, глядя туда, где тонул одетый в тяжелый плащ Жнец. Вода бурлила, возможно, тварь еще пыталась бороться, опускаясь в черноту все глубже и глубже.

Теперь была очередь Молли помочь ему. Вдвоем они вернулись к лодке, где фальшивый вампир все еще держал в страхе команду.

— Какого черта там происходило, на пристани? Кто созвал сюда Челюстей? Они нас поубивают! — верещал портовый чиновник, когда они забирались на борт.

— Ничего такого, о чем тебе стоит знать, если хочешь еще раз увидеть рассвет, — сказал Ро, имитируя шипящий шепот Жнеца. — Возвращайся к работе, мы догоним «Белое облако» без тебя.

Повторять дважды не пришлось.

Молли сидела рядом с Валентайном, прижавшись к его плечу. Дэвид смотрел на двух человек, в ужасе снимающих лодку с якоря под взглядом желтых глаз Ро. На всякий случай Валентайн перезарядил пистолет. Но, выходя из дока, лодка наткнулась на что-то и встала.

— Что за..? — выругался человек у штурвала.

Мотор чихнул и затих.

— У вас есть ружья? — спросил Валентайн. Никто из моряков не обратил внимания на его вопрос. Все они в замешательстве смотрели на воду.

Дэвид выстрелил в лобовое стекло катера, которое тут же пошло трещинами. Только тогда моряки оживились.

— Вот эти чертовы ружья!

Капитан схватил свой пистолет, и помощник вытащил револьвер из бардачка у штурвала. Лодка раскачивалась, и Валентайн подобрался к борту. Молли легла на дно лодки, Ро вцепился в рычаг двигателя.

Человекоподобные руки и лицо, с которого капали вода и кровь, появились над бортом. Жнец. Валентайн выстрелил и промахнулся, но чудовищная голова все же исчезла.

— На борту есть гранаты?

— Несколько, — сказал капитан и потянулся к ящику.

— Бросайте за борт.

— Мы не можем уйти? — спросила Молли.

— Винт заклинило! — выкрикнул капитан.

— Вот они, — сказал помощник, втаскивая полотняный мешок с гранатами, сделанными из жестяных консервных банок.

Валентайн снова отдал пистолет Молли и взял со дна лодки багор. Дэвид прислушался, пытаясь угадать, где Жнец появится снова, пока помощник снимал гранату с предохранителя.

Рука взметнулась из воды и ударила патрульного в висок. Граната упала на дно лодки, подпрыгнула и покатилась к Валентайну.

Молли бросилась к ней и выбросила ее из лодки одним быстрым движением, как хватают горячий уголек. Граната упала в воду и взорвалась, подняв фонтан брызг.

Жнец забрался на нос лодки. Он сбросил плащ и сапоги. Черные дырки от пуль виднелись по всей его груди, как лишние соски.

— Какого черта? — закричал человек у штурвала.

Валентайн поднял крюк и прыгнул на нос лодки, но Жнец оттолкнул его. Он шел прямо на Ро. Он резко ударил своего двойника в грудь и маскарад Ро расплылся. На миг Валентайн увидел аморфную сине-зеленую массу. Молли потянулась за пистолетом.

Зрение Дэвида помутилось от боли, но Волк схватил багор обеими руками и двигался на Жнеца, который склонился над Ткачом с голодным блеском в глазах.

— Теперь я возьму…

Валентайн утопил изогнутый крюк в спине твари. Жнец метнулся, дотянулся до крюка в своей спине, неестественно, под невозможным углом, выгнув локти.

— Убей его, тупой кусок еды! — прошипел Жнец патрульному у штурвала, вытаскивая крюк.

— Нет! — закричала Молли, нацелив кольт на капитана.

Тварь прыгнула на Валентайна, от удара Волк пролетел несколько шагов и упал на корму. Что-то твердое ударило его в спину. Это был якорь.

Тварь подпрыгнула и приземлилась рядом с ним. Жнец наклонился, глядя на человека беспощадными желтыми глазами.

Перед Валентайном вспыхнуло сине-белое пламя, раздался выстрел. Пуля прошла сквозь лицо Жнеца. Второй выстрел попал ему в спину, он перевернулся и упал в воду.

— Всегда хотел извести хоть одного из этих сукиных детей, — сказал капитан, перезаряжая оружие.

Валентайн мог только лежать и смотреть, как пара белых, как у привидения, рук хваталась за низкий борт лодки.

— Ну нет, — сказал Валентайн, — теперь тебе конец.

Он вытеснил из своего сознания боль и взял якорь, убедившись, что к нему не привязан канат.

Жнец механически пытался перелезть через борт. Его лицо было совершенно неподвижно, но конечности дергались.

Валентайн поднял якорь за основание и повернул так, что раздвоенный наконечник смотрел вниз, а затем всадил его в позвоночник Жнеца, утопив металл в белом теле. Из последних сил Волк поднял Жнеца и бросил утяжеленное якорем тело в озеро.

Казалось, все кончено, но за брызгами, на поверхности воды, Дэвид увидел движущиеся к лодке серые горбики.

— Черт, Челюсти! — сказал капитан.

Ро встал на ноги. Он больше не выглядел Жнецом.

Его человеческая форма была похожа на старое, согнутое ветром дерево. Белые волосы струились на ветру. Расплывчатое пятно на его груди билось приглушенным голубым светом.

— Я устал, — сказал он, — но, возможно, смогу помочь.

Ткач жизни закрыл глаза и взялся руками за борт лодки. Она начала двигаться и набирать скорость.

Валентайн увидел на воде новые горбики. Они приближались со всех сторон. Но спешили не к лодке, а собирались там, где упал Жнец.

— У меня есть еще одна граната, — сказал капитан.

— Не нужно, — ответила Молли, глядя за корму. — Кем бы они ни были, надеюсь, у них хорошие желудки.

Когда лодка была уже далеко от гавани, Валентайн и капитан спустились за борт и сняли с винта намотавшийся на него плащ Жнеца. Мощный мотор заработал.

— Вы оба только что помогли сбежать из Чикаго трем террористам, — сказал Валентайн полицаю, когда Молли помогла им забраться обратно на борт.

Второй патрульный был по-прежнему без сознания, под одеялом в каюте.

— Можете пойти с нами и устроиться где-нибудь, а можете во флот податься, если они возьмут вас. Я ваш должник. Это если вы, конечно, не хотите добраться обратно вплавь и поговорить со Жнецами.

— Я думаю, нам лучше будет с вами, сэр. Меня зовут Джей Пи, кстати. А товарища моего Кэл Свенсон.

— Я так и думал, Джей Пи.

Когда стало светать, на горизонте показался двухмачтовый корабль. Моторная лодка легко поравнялась с «Белым облаком». Команда — десять мужчин, женщины и дети — высыпала на палубу, чтобы посмотреть на гостей.

Сначала Ро стоял на носу лодки, как вырезанная из дерева фигура, но потом вдруг упал на колени.

Валентайн бросился к нему, повернул к себе лицом, но Ро его не видел.

— Я устал, Валентайн-младший. Ты теперь среди своих?

— Почти, — сказал Дэвид. — Мы в безопасности, если ты это имеешь в виду.

Лицо Ро было неподвижной маской.

Валентайн смотрел в его глаза, в которых были тысячи прожитых лет.

— Значит, я могу уйти с миром.

Нечто, похожее на улыбку мелькнуло на его лице.

— Я все-таки сбежал от них.

— Может быть, вам нужно отдохнуть и поесть, сэр. Я помогу вам встать.

Его сознания коснулся разум Ткача:

Нет сил говорить. Ты помог мне больше, чем думаешь. Они бы долго меня высасывали, но теперь я улечу свободным, найду свою смерть. Отнеси меня в каюту, остальным не надо…

— Молли, ты и Джей Пи, освободите каюту, ладно?

Он поднял на руки легкого как перышко Ткача жизни. Бывший полицай вытащил своего товарища из каюты на свежий воздух.

— Пожалуйста, помогите нам, — сказала Молли собравшимся на палубе корабля. Два матроса с «Белого облака» спрыгнули на борт лодки.

Валентайн внес Ро в полумрак каюты и положил его на одну из коек.

Благодарю тебя, Ли… Дэвид. У тебя сильная аура… будет лучше, если остальные не увидят меня… после…

Мысленный контакт почти оборвался.

— Нет, это не конец, сэр. Отдохните, — пытался возражать Валентайн.

— Это… — начал Ро, но так и не закончил. Тело Ткача блеснуло еще один последний раз, перед тем как вернуться к своей настоящей форме, превратилось в некую резиновую массу размером с ребенка. У этого тела не было скелета, оно провисло в койке, превратившись в нечто, похожее на помесь голубого осьминога с летучей мышью. По краям его щупальцев тянулись покрытые мелкими перышками плавники, сзади более длинные конечности были соединены мембранами, образовывая за спиной нечто вроде плаща. Те, что спереди, были короче, и присоски на них тоже были тоньше.

У него была голубая кожа, более темная рядом с крупным черепом головоногого, она меняла цвет рядом с конечностями, становясь зеленоватой, цвета морской волны. Все тело покрывал узор из кружева тончайших черных линий, которые показались Валентайну зловеще красивыми. Нечто вроде бахромы образовывало пояс вокруг головы «осьминога», но были ли эти отростки носами, ушами, трубками для дыхания или половыми органами, Валентайн тоже не мог догадаться. У существа были глаза навыкате, открывающиеся все шире и шире, пока оно умирало. Эти глаза, желтоватые, похожие на стеклянные шарики, в которых мерцали искры красного, с черным вертикальным зрачком, притягивали взгляд Валентайна, хотя он пытался не смотреть.

Господи, для ангела он страшноват. И даже для дьявола.

Валентайн обнял влажное, мягкое тело. Этому существу, почти мертвому Ткачу жизни, он был обязан своей жизнью и жизнью Молли.

Когда остатки тепла покинули тело, Дэвид накрыл его одеялом.

Валентайн понимал, что он должен засунуть тело Ро в ведро или большую банку, залить спиртом и привезти в Мискатоник. Ученые там, возможно, смогли бы найти слабое место в физиологии куриан.

Возможно, это помогло бы им отыскать способ убивать их, не взрывая на мелкие кусочки. Долг перед своим видом — человечеством — обязывал его сделать это.

Волк вышел из каюты и направился к мотору.

— Возьмите себе все, что может понадобиться, — сказал он матросу с «Белого облака», — но в каюту не суйтесь.

Он нашел шланг и накачал в бутылку из-под воды немного бензина, принес горючее в каюту и вылил его на ковер и деревянные панели. Потом снова отправился к мотору и повторил все, пока не кончился бензин и вся лодка не провоняла им. Валентайн поднялся вслед за командой на парусник.

Он достал из кармана еще одну коробку спичек, чиркнул всеми сразу и бросил горящую охапку в каюту катера. Пламя пробежало по корпусу, и команда «Белого облака» оттолкнула горящее суденышко.

Валентайн стоял на палубе и смотрел, пока озеро не поглотило горящие обломки, а дым не растворился на свежем ветру.

Моряки привыкли к неожиданностям.

Женщина с вытянутым, костлявым лицом, представившаяся как Кольер, капитан «Белого облака», предложила беглецам одеяла и кофе.

Она пригласила их внутрь, в забитый припасами камбуз. Валентайн показал капитану карточку, которую ему дала капитан Досс с «Белой молнии», капитан Кольер согласилась взять их с собой на север, где они смогут пересесть на другой корабль и добраться таким образом до озер.

— Я бы все равно вас взяла, даже без карточки Досси, — сказала она, — что-то подсказывает мне, что вам пришлось несладко.

Валентайн, Молли и Джей Пи обсудили планы на будущее. Решили, что перезимуют в знакомых Валентайну местах в Пограничных Водах. Он снова увидит отца Макса. Однако с приходом весны ему опять придется принимать решение.

Валентайн очень устал, они с Молли вышли на палубу, на свежий воздух. Влюбленные смотрели на запад, где понемногу линия горизонта становилась четче и солнце начинало просвечивать сквозь облака.

Валентайн думал обо всех обреченных, оставшихся на скрытом дымкой берегу. Он спас Молли, но сколько людей напоили своей кровью Жнецов за эти три дня?

Дэвид вспомнил историю, которую ему рассказывал отец Макс, и цитату с зеленой доски, которую он должен был выучить наизусть. Когда-то так сказала не знающая усталости монахиня по имени мать Тереза.

Она и ее сестры милосердия работали с бесчисленным множеством нищих, больных людей в Индии.

Однажды журналист спросил, как ей удается не падать духом, если, несмотря на ее бесконечный труд, всегда будут страждущие, которым она не сможет помочь.

Мать Тереза помолчала минутку, а затем сказала:

— Надо начать с одного.

Дэвид Валентайн повернулся лицом к рассвету, рука Молли была в его ладони.