Основание Ордена

Образ храброго бородатого крестоносца в белом плаще с красным крестом, сражающегося со злом и защищающего добро, большинству из нас знаком с детства. Однако белый плащ с красным крестом был одеянием не всех крестоносцев, а лишь одного отряда воинов-монахов: рыцарей Храма. Их таинственное появление ниоткуда, огромное богатство, влияние и полный разгром в пятницу 13 октября 1307 года до сих пор занимают умы не только специалистов, но и людей, весьма далеких от истории.

Больше двух веков храмовники не подчинялись ни одному из королей, обладая огромной военной мощью и сказочными богатствами. Так что же общего между давно сгинувшим средневековым Орденом и представителями среднего класса, которые за закрытыми дверями бормочут слова масонского ритуала в каждом сколько-нибудь значительном городе западного мира? Мы не слишком надеялись найти доказательства существования такой прямой связи и взялись за поиск лишь для очистки совести. Однако стоило взяться за дело, как наши сомнения быстро рассеялись.

Мусульмане, владевшие Иерусалимом с седьмого века н.э., позволяли евреям и христианам приезжать в город, который по разным причинам был важен для всех трех религий. В конце одиннадцатого века город захватили турки-сельджуки и запретили христианам совершать паломничество в Иерусалим. Оскорбленные христиане собрали силы и попытались отвоевать “страну Иисуса”. Несмотря на внешнюю чистоту устремлений участников крестовых походов, битвы за Святую Землю были кровопролитной и беспощадной войной не на жизнь, а на смерть.

Жестокие и алчные христианские захватчики с севера верили, что мусульмане в трудную минуту проглатывают свое золото и драгоценные камни. Множество поклонников Аллаха умирало со вспоротыми животами, видя, как белые пальцы неверных копошатся в их внутренностях, отыскивая несуществующие сокровища. Иерусалимским евреям повезло немногим больше. Сотни лет иудеи спокойно жили бок о бок с мусульманами, но 14 июня 1099 г. они и умирали бок о бок со своими соседями: кровожадные крестоносцы не знали узды. Один из участников первого крестового похода, Раймонд из Агилеры, вдохновленный видом разграбленного города и искалеченных трупов его жителей, процитировал псалом 118: “Ревность моя снедает меня, потому что мои враги забыли слова Твои. Далеко от нечестивых спасение, ибо они уставов Твоих не ищут”.

После захвата Иерусалима в Святой Город потянулись христиане со всей Европы. Но это путешествие было столь долгим и столь тяжелым, что его могли выдержать только очень сильные и здоровые люди. Толпы пилигримов, прибывавших в порты Акру, Тир и Яффу, шли к Иерусалиму пешком; естественно, требовалась организация, которая могла бы о них позаботиться. Значительную часть этих забот взяли на себя рыцари-госпитальеры, владевшие в Иерусалиме постоялым двором Амальфи. Значение и богатство этого маленького и до того никому не известного монашеского ордена увеличивались пропорционально росту числа постояльцев. Новые христианские правители города оплачивали услуги госпитальеров щедрыми дарами. Орден быстро развивался, и вскоре его настоятель (видимо, очень честолюбивый человек, наторевший в политических интригах) решился на необычный шаг, придав ордену военный характер и открыв в него доступ оставшимся без дела рыцарям. После этого он сменил вывеску, и орден стал называться “Орденом Госпиталя святого Иоанна Иерусалимского”. В 1118 г., вскоре после разработки положения об Ордене, получившего название “Устав”, госпитальеры (или иоанниты) получили благословение папы римского.

Видимо, этот пример вдохновил французского вельможу из Шампани Гуго де Пейна. В том же году он с еще восемью рыцарями создал неофициальный Орден Бедных Воинов Христа и Храма Соломонова. Король Бодуэн II, согласно традиции бывший патриархом Иерусалимским, охотно согласился оказать поддержку новому Ордену и разместил его в восточной части своего дворца, который примыкал к бывшей мечети Аль-Акса, стоявшей на месте Храма Соломона. Храмовники, или тамплиеры, как они начали себя называть, говорили, что создали свой Орден для защиты паломников, совершавших рискованное путешествие от Яффы до Иерусалима.

Все девять первых рыцарей были мирянами, давшими клятву вести монашеский образ жизни, соблюдать обеты бедности, целомудрия и послушания. Вначале они не носили никакой специальной одежды, но в положенные часы регулярно возносили молитвы и вели себя так, словно действительно являются членами религиозного ордена.

В 1118 г. эти рыцари, по-видимому, прибывшие из Франции, объявили себя стражами дорог, которые вели к Иерусалиму сквозь Иудейскую пустыню. Такое поведение показалось нам весьма странным. Почему эти французы взяли на себя задачу, выполнение которой требовало в лучшем случае величайшего оптимизма, а в худшем - отчаянного безрассудства? Ведь достаточно было небольшого партизанского отряда сарацин, чтобы одолеть девятерых рыцарей, как бы хорошо ни были обучены и вооружены последние. Мы с удивлением убедились, что Фуше Шартрский, капеллан Бодуэна II, в своих пространных хрониках, охватывающих первые девять лет существования неофициального Ордена, не упоминает о нем ни словом. Самое раннее свидетельство существования тамплиеров датируется 1121 г., когда у тамплиеров снял помещение граф Фульк V Анжуйский и обязался платить им за это ежегодную ренту в тридцать ангевинских ливров.

Это ясно доказывает, что девять рыцарей после основания Ордена долгое время нигде не появлялись. И лишь по прошествии девяти лет, прожитых на месте храма Ирода, Гуго де Пейн отправился на запад набирать новых членов, которые пополнили бы Орден до величины, позволяющей ему выполнять взятые на себя обязательства.

 

Что они искали?

Интуиция подсказывала нам: тут что-то не так. Нет никаких свидетельств того, что эти новоявленные храмовники защищали пилигримов, однако вскоре мы обнаружили убедительное доказательство того, что они проводили интенсивные раскопки в храме Ирода. Вскоре мы поняли то, что ускользнуло от внимания многих других авторов: подлинные цели тамплиеров сильно отличались от заявленных. Французский историк Гаэтан Делафорже писал:

“Настоящей целью девяти рыцарей было проведение исследований в данной местности и поиск реликвий и манускриптов, содержащих изложение тайн иудаизма и Древнего Египта, некоторые из которых, возможно, восходят ко временам Моисея”. (Delaforge G. The Templar tradition in the age of Aquarius).

Этот комментарий позволил писателю и ученому Грэму Хэнкоку выдвинуть гипотезу, что девять рыцарей были вовсе не теми, за кого себя выдавали. (Hancock G. The sign and the seal). Он сделал вывод, что тамплиеров интересовал сам Храм, доказательством чего является факт раскопок. Хэнкок цитирует официальный отчет археологической экспедиции Израэли, в котором утверждается, что рыцари искали в развалинах Храма нечто неизвестное:

“От южной стены ведет трехметровый тоннель, конец которого засыпан обломками камня. Мы бы продолжили исследование, если бы не взяли себе за непреложное правило не производить раскопок в недрах Храмовой горы (которая в настоящее время находится под мусульманской юрисдикцией) без специального разрешения соответствующих мусульманских властей. В данном случае нам было разрешено лишь измерить и сфотографировать обнаруженную часть тоннеля, но ни в коем случае не проводить раскопок. После завершения этой работы... мы завалили вход в тоннель камнями”.

Новое свидетельство того, что храмовники что-то искали под развалинами Храма Ирода, мы нашли в трудах Чарльза Уилсона, лейтенанта королевских инженерных войск, который возглавлял иерусалимскую археологическую экспедицию на рубеже веков. (Wilson C. The excavation of Jerusalem). В ходе раскопок под зданием Храма он обнаружил ряд старинных предметов, по описанию явно принадлежавших тамплиерам. Во время своего исследования мы имели счастье познакомиться с проживающим в Шотландии специалистом по истории Ордена Храма, архивистом Робертом Брайдоном, в коллекции которого хранятся многие из этих предметов.

Наш интерес к происхождению тамплиеров диктовался стремлением подтвердить или опровергнуть наличие тесной связи между их Орденом и современным масонством. Ознакомившись с фактами и изучив как официальные, так и неофициальные мнения о первых тамплиерах, мы пришли к выводу, что эти люди действительно вели в Храме раскопки. Оставалось ответить на два вопроса: что именно они искали и что нашли. Ответ на второй вопрос был намного важнее.

Некоторые авторы считают, что они могли искать утраченные сокровища Храма, Святой Грааль или даже сам Ковчег Завета. (Hancock G. The sign and the seal). Возможно, эти гипотезы и верны, но нас больше интересовало, что тамплиеры сумели найти, а не то, за чем они гонялись.

Девять лет эти девять одиноких “охотников за сокровищами” вели раскопки на месте великих иудейских храмов. Все это время они никому не показывались на глаза и не принимали в свой Орден ни одного нового рыцаря, пользуясь благосклонностью короля Бодуэна.

Год за годом они тихо и мирно прокладывали тоннель сквозь твердую скалу, все ближе подбираясь к фундаменту Святого Святых, но затем случилось нечто, заставившее их изменить план. Нам пришло в голову, что первое путешествие Гуго де Пейна на запад за пополнением далеко не случайно произошло через несколько месяцев после кончины их покровителя Бодуэна, происшедшей в октябре 1126 г. Либо они остались без денег и еды, не успев решить поставленную задачу, либо ждали смерти Бодуэна, чтобы не делиться с ним найденными сокровищами.

 

Устав Ордена

Ясно, что путешествие Гуго де Пейна было продиктовано искренним страхом за существование его отряда. Письмо, которое он написал во время поездки по Европе, проникнуто стремлением подбодрить оставшихся в Иерусалиме. Оно начинается с утверждения, что дьявол ослабляет их решимость выполнить свою задачу, и продолжается обильными цитатами из Библии, призванными восстановить у семи рыцарей уверенность в себе. На Храмовой горе их оставалось семеро, поскольку Пейна сопровождал в поездке Андре де Монбар, дядя юного, но чрезвычайно влиятельного аббата Клервоского (впоследствии святого Бернара). Должно быть, именно это родство первым дело привело их к Бернару, на которого рассказ дяди произвел сильное впечатление. Слова Бернара, сильно способствовавшие успеху кампании двух рыцарей, не оставляют сомнения в его отношении к храмовникам: “Они идут в битву не сломя голову, но спокойно и рассудительно, как истинные дети Израиля. Однако как только начинается бой, они без задержки бросаются на врага... и не знают страха... в одиночку сражаются с тысячей - нет, двумя, десятью тысячами.... кротче агнцев и суровее львов; в них мягкость монахов и доблесть рыцарей”.

Будущий святой Бернар быстро представил оперившийся Орден вниманию папы Гонория II и попросил у последнего разрешения составить для его возлюбленных иерусалимских рыцарей Устав, который бы регламентировал бы ритуал и правила поведения членов Ордена, а также обеспечивал бы им определенный статус внутри церкви. Этот Устав был окончательно утвержден 31 января 1128 г., когда Гуго де Пейн предстал перед специально созванным в Труа советом. Внушительный конклав возглавлял папский легат кардинал Альбано; кроме того, в нем принимали участие архиепископы Реймсский и Санский, не меньше десятка епископов и множество аббатов включая самого Бернара. Просьбу уважили, и тамплиеры получили не только Устав, но и право носить собственные плащи, которые в то время были чисто белыми.

Теперь для всего мира они становились не просто рыцарями, но рыцарями-монахами.

Больше всего в этом Уставе нам понравилось не то, что в нем сказано, а то, о чем он умалчивает. Там нет ни слова ни о паломниках, ни об их защите. Пропуск единственной причины, ради которой создавался Орден, вещь очень странная, подумали мы и с этой минуты убедились, что в истории основания Ордена тамплиеров действительно есть нечто весьма загадочное.

Девять первых рыцарей долго сопротивлялись расширению Ордена, но теперь они были вынуждены согласиться на это, поскольку им требовались деньги, дополнительные рабочие руки и, возможно, даже священники - для подтверждения статуса. Согласно новому Уставу, в течение первого года новые члены Ордена считались “испытуемыми”; от них требовалось тут же принести обет бедности - иными словами, новый “брат” был обязан передать все свое личное имущество Ордену. От кандидатов требовалось быть рожденными в законном браке, иметь благородное происхождение, быть свободными от любых клятв и уз и иметь хорошее здоровье. После принятия новоявленный брат лишался личности и не владел ничем кроме своего меча, который он посвящал Ордену. Когда тамплиер умирал, на его могиле не делали никакой надписи; она была отмечена прямоугольным камнем с вырезанным на ним изображением меча.

Сразу после утверждения Устава судьба тамплиеров круто изменилась. Они получили поддержку десятков влиятельных землевладельцев и стали получать пожертвования, стекавшиеся к ним со всех уголков христианского мира. Бернар сумел убедить папу в том, что это люди высокой честности; доверять им свое имущество вошло в моду. Всего лишь через два года Гуго де Пейн и Андре де Монбар вернулись в Иерусалим с оглушительным успехом, Они уезжали на Запад без гроша в кармане, а привезли обратно папский Устав, деньги, драгоценности, грамоты на земельные владения и не менее трехсот новых членов благородного происхождения, которые согласились последовать за Гуго де Пейном, получившим титул Великого Магистра Ордена.

Чтобы вызвать такой фурор, Гуго де Пейну нужно было сделать что-то весьма необычное, подумали мы, но сдержали свое любопытство и погрузились в изучение других источников, посвященных воинам-монахам.

Новые члены Ордена приносили обет бедности, целомудрия и послушания, но распространялись ли эти правила на его основателей, никогда и нигде не упоминалось. Сам Гуго де Пейн оставался в браке с шотландкой норманнского происхождения Катрин де Сент-Клер и первую прецепторию (т.е. общину храмовников) вне пределов Иерусалимского королевства основал именно в Шотландии, на фамильных землях своей жены. Впоследствии этому факту было суждено приобрести огромное значение. Принятые в Орден должны были стричь волосы, но не брить бороды. Именно из этого обычая возник образ храмовника-крестоносца с развевающейся по ветру длинной бородой. Устав регламентировал еду, одежду и все остальные стороны их жизни. В частности, строго оговаривалось их поведение на поле битвы. Тамплиер должен был биться насмерть; при попадании в плен ему не позволялось просить ни пощады, ни выкупа; отступать же позволялось лишь в том случае, если число нападающих было больше в три раза. История свидетельствует, что храмовники часто погибали; вместе с тем и в мусульманских, и в христианских источниках указывается, что Ордена боялись и в то же время уважали за воинское искусство.

Мы с удивлением обнаружили, что через десять лет после принятия “Латинского Устава” тамплиеры так возгордились, что самовольно приняли новый, так называемый “Французский Устав”, написанный на языке, родном для большинства членов Ордена. Тот факт, что они решились на это, лишний раз доказывает силу и независимость храмовников. Этот новый Устав содержал несколько значительных изменений, но самое любопытное, что в нем по-прежнему ни словом не упоминалось о защите паломников. Из него был устранен пункт о годичном испытательном сроке для новичков и кардинальным образом переработан другой чрезвычайно важный пункт, немедленно изменивший юридическую основу Ордена.

В “Латинском Уставе” этот пункт гласит: “...кроме того, ты должен идти туда, где собираются рыцари, не отлученные от церкви”. В переведенном и исправленном “Французском .Уставе” этот пункт звучит: “...мы приказываем тебе идти туда, где собираются рыцари, отлученные от церкви”. Это означает только одно: Орден не собирался выполнять закон Ватикана. Это не могло быть ни простой ошибкой перевода (поскольку клирики писали на родном языке), ни ошибкой переписчика (подобную описку, диаметрально меняющую смысл пункта, тут же заметили бы другие члены Ордена). Судя по тому, что нам известно о дерзости храмовников и их намеренном отходе от Римской церкви, становится понятно, как они могли решиться на такой шаг. Непонятно другое - зачем им это понадобилось.

Однако в конце концов счастье изменило храмовникам. Папа и король французский Филипп ополчились на Орден и поставили его на колени. Случилось это в ужасный день - пятницу 13 октября 1307 г. Именно с тех пор цифра “тринадцать” считается несчастливой, а если на пятницу выпадает тринадцатое число любого месяца, суеверные люди предпочитают в этот день сидеть дома, сжимая в руках кроличью лапку, приносящую счастье.

 

Печать Ордена

Первая печать тамплиеров изображает двух рыцарей, сидящих на одном коне. Всегда считалось, что это символизирует обет бедности, в которой клялись члены Ордена: они, мол, так бедны, что не могут обеспечить конем каждого рыцаря. Будь это правдой, едва ли Орден представлял бы собой грозную военную силу. Однако “Французский Устав” утверждает, что “рыцарь обязан иметь четырех коней, брат-капеллан и клирик - трех, брат-сержант - двух, а слуга благородного рыцаря, несущий его щит и копье, одного коня...” Ясно, что недостатка в лошадях Орден не испытывал.

Нам пришло в голову, что печать отражает существование внутри Ордена двух категорий рыцарей. Тому, кто сидит впереди, открыт доступ к тайне храмовников; задний же такого права не имеет. Конечно, подобная интерпретация печати чисто умозрительна, но ясно, что тайна у храмовников была. А поскольку рыцари проходили годичный испытательный срок, по прошествии его они должны были найти способ как-то отделиться от новичков, еще не прошедших испытания и пока не заслуживших доверия.

 

Организация Ордена

Орден не состоял из одних рыцарей. Кроме “полноправных братьев” в нем существовали две другие, более низкие градации. В первую входили так называемые сержанты, набиравшиеся из слоя, который сейчас мы бы назвали рабочим классом (дворян принимали в рыцари). Эти люди занимали должности конюхов, экономов, караульных и командиров вспомогательных отрядов. Как и рыцари, они носили красный крест, но их плащи были не белыми, а темно-коричневыми, что символизировало недостаток их “чистоты” по сравнению с рыцарями. Другая группа состояла из клириков, которые обслуживали духовные потребности рыцарей. Они были единственными грамотными членами Ордена, выполняли функции священников, вели протоколы и переписку, часто используя при этом сложные шифры. Разговорным и деловым языком Ордена был французский, но клирики служили мессы на латыни, общались с местными торговцами на арабском, могли читать Ветхий Завет на древнееврейском, а Новый Завет - на греческом языке. Они отличались от рыцарей тем, что носили тамплиерский крест на зеленом плаще.

Указанные клирики в время евхаристии освящали хлеб и вино так же, как это делают современные священники. Однако есть свидетельства, что они относились к своим обязанностям исключительно серьезно и никогда не снимали белых перчаток - за исключением момента, когда надо было прикасаться к облаткам. Естественно, прикосновение к “телу Христову” требовало рук, не запятнанных ежедневной черновой работой. Ношение белых перчаток - явная параллель с современными масонами, надевающими их на каждое собрание ложи. Никакой причины для этого нет и не было. “Не в этом ли заключается доказательство связи масонов с тамплиерами?” - подумали мы.

Отдаленно перекликается с масонской практикой и привычка храмовников к овечьей коже, из которой была сшита единственная дозволенная им праздничная одежда. В их Уставе есть требование постоянно носить под одеждой кожаные бриджи - символ невинности и целомудрия. Конечно, с точки зрения личной гигиены это ужасно, но совестливые рыцари не снимали с себя бриджей даже во время мытья. Можно думать, что после нескольких дней, проведенных под палящим солнцем пустыни (не говоря о десятилетиях, которыми многие жили в Иерусалимском королевстве), целомудрие было им гарантировано. Хотя современные масоны бриджей не носят, однако на собраниях ложи они надевают белые кожаные передники, про которые нам говорили, что они тоже являются символом невинности и дружбы.

Еще одна вещь показалась нам похожей на обычаи масонов. Мы выяснили, что боевой стяг тамплиеров Босеан состоит из двух вертикальных полос - белой и черной. При этом черная символизирует грешный мир, от которого рыцарь отказался при вступлении в Орден; белая же отражает движение от тьмы к свету. В центре современных масонских лож всегда выложена мозаика из черных и белых квадратов. Кроме того, каждый брат приходит на собрание ложи в белой рубашке с черным галстуком и черном костюме; в другом костюме его просто не впустят. Никто никогда не объяснял, почему масоны носят кожу и черное с белым. Единственная причина этого - “так одевались наши древние братья”...

Однако мы не относились к этим параллелям слишком всерьез, боясь принять желаемое за действительное. Подобные совпадения - всего лишь кусочки мозаики, но они подогрели наше желание найти связь между двумя Орденами. Перед нами вновь встал животрепещущий вопрос:

“Какая сделанная тамплиерами находка могла кардинально изменить судьбу Ордена и способствовать его стремительному подъему?”

 

Заключение

Теперь мы знали, что тамплиеры вели тщательные раскопки развалин храма Ирода и что разгром Ордена был результатом его обвинения в ереси. Но если тамплиеры действительно придерживались еретических воззрений и странных обрядов, вполне возможно, что они заимствовали эти воззрения и обряды из найденного ими документа или документов. Обнаружь эти рыцари двенадцатого века какие-то древние тексты, они получили бы уникальную возможность оценить и изучить их. Хотя считается, что сами рыцари были неграмотны, состоявшие при них клирики умели читать и писать на многих языках и славились своей способностью создавать и раскрывать шифры. Мы на всех парах устремились вперед и проглядели то, что ясно говорило не только о существовании связи между масонами и храмовниками, но и о том, что сумели найти эти последние. Свидетельство было у нас под носом, но оно заключалось в ритуале масонской степени, о существовании которой мы в то время не имели представления.