Глава 1

Поздней ночью мы ехали по окунувшемуся во тьму и в то же время сверкающему неоновыми огнями мегаполису. Часы уже показывали начало одиннадцатого, на дорогах почти никого не было, а за окном как обычно моросил мерзкий дождь. Райан сидел за рулем джипа и недовольно поглядывал то на свою забинтованную руку без мизинца, то в лобовое стекло, я сидел рядом в пассажирском кресле и теребил в руках стальную трость, посматривая по сторонам.

Остановившись на очередном перекрестке перед светофором, Райан терпеливо ждал зеленого света, а я уставился на небольшое скопление пешеходов, ожидающих возможности пересечь дорогу, и обратил внимание на одного крайне высокого, если не сказать огромного мужчину. Столь крупный силуэт привлек мое внимание и, прищурившись, я стал пытаться разглядеть неизвестного более детально. Понаблюдав за отдаленно знакомыми внушительными очертаниями в течение лишь пары секунд, я с ужасом осознал, кого вижу.

— Райан, быстро туда! — я указал рукой в сторону крупного мужчины.

— Чего?! — Райан непонимающе проследил за направлением моей руки.

— Твою мать, дави на газ, это же он! Хауэр!

Очевидно, Райан все еще не видел на кого я указываю, но на автомате подчинился моему повелительному тону и вдавил педаль газа в пол, проезжая на красный свет. За пару секунд наша машина проскочила полупустой перекресток и пронеслась мимо места, где секунду назад я видел Виктора Хауэра.

Я вновь прищурился в поисках знакомого огромного силуэта и краем глаза увидел, как Хауэр, заметив подозрительно резко рванувшую в его сторону машину, ударился в бега. Я мог наблюдать его лишь в течение небольшого мгновения, но мне этого хватило, чтобы увидеть, как он толкнул парочку прохожих и скрылся за углом.

— Туда! Вниз по улице! — крикнул я, тыча своей тростью в лобовое стекло.

Райан напрягся, вцепился в руль и с пробуксовкой повел машину к углу здания, за которым только что скрылся Хауэр.

Я же не верил нашему везению и сделал предположение, что нам удалось наткнуться на Хауэра лишь потому, что мы находились вблизи от одного из заведений, которое, судя по рекламным листовкам, найденным в сумке под завалами, должен был посещать убийца.

— Куда дальше?! — напряженно крикнул Райан, подъезжая к углу.

— Ты что, слепой? Налево! Он же только что тут был!

— Да не вижу я никого!

Наш джип, словно реактивный самолет, подлетел к повороту и, издав очередной визг шинами, с заносом завернул за угол. Не теряя ни секунды, Райан вновь выжал педаль газа, проносясь по улице.

— Тормози, здесь! — выкрикнул я, понимая, что потерял Хауэра из виду.

Райан резко затормозил вплотную к бордюру и ошеломленно уставился на меня.

— Нейтан, какого черта происходит?! Я никого здесь не вижу!

— Тише ты! Он не мог далеко уйти.

Опираясь на трость, я неуклюже выбрался из машины под моросящий дождь и вытащил свой пистолет. Райан вопросов задавать не стал и, недоверчиво поглядывая на мои действия, так же вытянул пистолет и выбрался из машины.

— Вон там, за мусорными баками, — я кивнул Райану и с пистолетом наготове похромал в сторону темного переулка.

Райан вновь одарил меня недоверчивым взглядом, но все же выставил оружие перед собой и двинулся вперед в темноту. Я прекрасно понимал, что находился не в том состоянии, чтобы бросаться в бой и потому держался позади него, готовый в любой момент подстраховать с помощью пистолета. Райан бесшумно зашел в переулок, прошел несколько метров и замер перед огромными мусорными баками. Он сделал осторожный шаг по направлению к ним, затем еще один и резко направил свое оружие за мусорный бак. Ничего не произошло — за баком никого не было. Райан вздохнул с облегчением и более уверенно прошел еще несколько метров по темному переулку, размахивая стволом из стороны в сторону.

— Здесь никого нет! — громко произнес он, оборачиваясь ко мне.

— Но я же видел его!

— Кого, черт возьми, ты видел?!

— Хауэра… Виктора… это был… он, — неуверенно произнес я.

— Как ты его вообще мог узнать в таких потемках?! Несколько часов назад тебе только рассказали, как Хауэр выглядит! Ты же его даже не помнишь!

Я задумался над словами Райана и понял, что он был прав. Я ведь и правда смутно представлял себе, как выглядит Хауэр. Описание, данное мне отцом и Райном, а так же фотография одного только лица, увиденная в новостях — все, что было в моей голове о Викторе Хауэре. Как я вообще мог узнать его среди небольшого скопления людей, не имея даже возможности разглядеть его лицо под покровом ночи? Что-то тут не складывалось. Я был на все сто процентов уверен, что видел именно его… но при этом на деле не видел ни его лица, ни четкого силуэта.

— Да… ты прав, — я в замешательстве поглядел на Райана, — но… но ведь кто-то убегал. Ты же видел, как кто-то бежал вниз по улице, расталкивая прохожих.

— Нейтан, я никого не видел! Вообще! Я только слышал, как ты орешь какую-то хрень!

Сильно нахмурившись, я поглядел по сторонам, в надежде найти хоть какое-то объяснение произошедшему, но так ничего и не обнаружил. Тогда я вздохнул и молча похромал в сторону машины. Райан недовольно фыркнул и, спрятав пистолет в кобуру, последовал за мной. Мы залезли в машину и несколько секунд безмолвно просидели.

— Но… я же видел, — прервал я паузу, — что за черт…

— По-моему у тебя глюки. Тебя доктор предупреждал…

— Если это и правда… то я совсем не ожидал, что все будет… настолько плохо.

— Вот сидел бы в больнице под капельницей и не мешал мне работать.

Я презрительно посмотрел на Райана, давая ему понять, что сам он этим делом заниматься не будет ни при каких обстоятельствах и скомандовал:

— Поехали. У нас еще полно дел.

Понимая, что спорить со мной смысла нет, Райан завел машину и мы продолжили свой путь к ближайшей зацепке.

В сумке, обнаруженной под завалами, помимо колющих и режущих медицинских инструментов криминалисты обнаружили двадцать четыре рекламные листовки, принадлежащие совершенно разным заведениям. Из них можно было составить целый путеводитель для любителей поесть. Рекламные флаеры принадлежали заведениям, разбросанным по всему Нью-Йорку. Это были обычные кафе, супермаркеты, места быстрого питания и даже два дорогих ресторана.

С одной стороны было не совсем понятно, зачем убийце понадобилось столь огромное количество различных заведений, потому как продуктов питания в своих убийствах он использовал не так уж и много, да и чего-то изысканного там явно не наблюдалось чтобы обращаться в дорогой ресторан. Все ингредиенты для убийства можно было спокойно купить в обычном супермаркете. С другой же стороны в использовании такого количества заведений был определенный смысл. Убийца мог заказывать продукты питания из разных мест в малом количестве, избегая всякого подозрения. Должно быть, он крайне осторожничал и никогда не делал крупных заказов, да и к тому же постоянно обращался в новые заведения. Но это уже больше походило на паранойю, нежели на здравый смысл.

Такое количество рассматриваемых им заведений, могло означать и нечто совсем ужасное. Возможно, убийца готовился преподнести нам сюрприз и устроить что-нибудь по-настоящему немыслимое. От жертвы к жертве почерк убийцы постепенно совершенствовался и кто знает, может, наш герой решил устроить нечто столь отвратительное, чего мы себе даже вообразить не могли. И для этого он мог начать запасаться большим количеством продуктов… а может и поиском не одной, а сразу нескольких жертв.

Что хорошего могут означать все эти «зацепки» и предположения для нас? Да ничего. Мы можем наведаться (чем сейчас и занимаемся) в каждый ресторан и каждый супермаркет, но разве велики шансы, что кто-то из работников этих заведений сможет вспомнить хоть кого-то подозрительного? Эти люди каждый день видят сотни лиц и даже, если к ним в течение дня заявится какая-нибудь экстраординарная личность, далеко не факт, что в таком потоке клиентов подобного человека запомнят.

У нас была с собой фотография Хауэра, да и не только у нас — его квадратную голову крутили по всем каналам. Возможно, если бы мы стали показывать его лицо каждому встречному, то кто-нибудь его бы и узнал. Но что меня тревожило куда больше, так это отсутствие у меня фотографии одного странного судмедэксперта с необычным голосом. Я-то и сам не помнил, как этот судмедэксперт выглядел, но показать его фотографию сотрудникам заведений общепита был бы рад.

В любом случае, как и во всем другом в этом расследовании, выбора у нас особого не было. Мы буквально наугад выбрали один из ресторанов и одно фастфуд кафе, работающие в столь поздний час, и решили наведаться в эти заведения, не дожидаясь утра.

Покинув Манхэттен, мы въехали на территорию Квинса и приближались к интересующему нас ресторану под названием «Пикассо». В какой-то момент я обратил внимание на знакомые жилые дома вдоль улицы и неожиданно осознал, где мы сейчас едем.

— Сверни направо на том перекрестке, — указал я рукой Райану.

— Но нам же прямо надо ехать… к ресторану.

— Я знаю, но заедь сначала туда.

— Что, опять чупакабру увидел?

— Нет, мы заедем к одному человеку.

— Как угодно, — безнадежно вздохнул Райан и свернул на другую улицу.

Мы подъехали к частному дому с едва заметным столь темной осенней ночью ухоженным цветочным садом, который представал во всей своей красе под ярким летним Солнцем. Дом был двухэтажным, имел большой чердак и заканчивался острой крышей. Дождь на время прекратился, но сверкающая вдалеке гроза изредка освещала дом яркими вспышками, благодаря чему мое больное сознание рисовало на месте этого милого жилища нечто зловещее и мрачное.

Я посмотрел на свои наручные часы, прикинул, каково это будет заявиться вот так в одиннадцать часов ночи и выбрался из машины, приглашая Райана пойти со мной.

— Мы твою бабушку заехали навестить? — Райан окинул дом скептическим взглядом.

— Все мои бабушки мертвы.

Я дохромал до ступенек, ведущих ко входу в дом, а затем осторожно забрался по ним, с облегчением обращая внимание на горящий в одной из комнат свет. Райан подтянулся за мной, а я зафиксировал свое положение с помощью трости и позвонил в дверь.

Через несколько секунд в прихожей загорелся свет и без лишних вопросов «кто там» дверь отворилась. Перед нами стояла укутанная в черный халат немного сонная женщина с грустной гримасой на лице. Ей было уже пятьдесят лет, но она все еще выглядела не по годам прекрасно. Стройная, в чем-то даже спортивная фигура в сочетании с длинными кучерявыми каштановыми волосами под определенным углом освещения позволяла спутать ее с тридцатилетней девушкой. Лишь пообщавшись с ней в непосредственной близости, можно было заметить ее возрастные морщины и разгадать ее истинный возраст.

Проморгавшись после сна, она всмотрелась в меня и, будто удивившись моему существованию, воскликнула:

— Нейтан! — бросилась она обнимать меня.

— Здравствуй, Моника, — поприветствовал ее я, осторожно приобнимая одной рукой, а другой удерживая равновесие с помощью трости.

— Как ты? Роберт такие ужасы рассказывал о тебе, ты в порядке?

— Ну… относительно. Как видишь, живой, — улыбнулся я. — Это Райан Фокс, он работает со мной, — я указал рукой на Райана.

Моника на секунду недоверчиво посмотрела на него, будто вспоминая рассказы своего мужа о проблемах на работе, но следом выдавила из себя приветливую улыбку и кивнула.

— Райан, это Моника Аркетт — жена Дэвида, — объяснил я уже догадавшемуся обо всем Райану. — Моника, можно мы войдем на пару минут? Я хотел поговорить кое о чем.

— Вы узнали что-то о Дэвиде?! — ее глаза наполнились ужасом.

— Нет, мы еще ничего не знаем… потому я и хотел с тобой поговорить.

— Ничего? — расстроенно переспросила она. — Я… я тут задремала немного, — она немного поуныла и провела нас в гостиную, — все сижу… жду вестей.

Моника уселась в кресло, мы с Райаном присели напротив нее на диване.

— Ой… не хотите чего-нибудь выпить? У меня есть…

— Нет, спасибо, — оборвал ее я, — мы ненадолго. Слушай… прости, но пока что у нас нет никаких вестей. Я знаю, с тобой уже общались на эту тему, но не могла бы ты повторить все еще раз? Когда пропал Дэвид? Когда ты с ним последний раз говорила? Когда видела?

Моника сильно нахмурилась, приготовившись в сотый раз усугубить свое и без того не радужное настроение еще более мрачными мыслями. Было видно, что ей надоело рассказывать одну и ту же историю, но она, как и я хотела узнать, что произошло с Дэвидом, и потому была готова повторять свою историю столько, сколько потребуется — только бы это помогло ей вернуть мужа.

— В понедельник… утром, — послышался ее тихий утомленный голос, — он собирался на работу… я как обычно приготовила ему завтрак. Он был такой захлопотанный в то утро, что почти ничего не съел и быстро убежал на работу. Дэвид с утра узнал об убийстве вашей охранницы… эта новость… ну в общем, он не сильно обрадовался.

— Понятно. И больше ты его не видела? Он с тобой не связывался?

— Нет, Нейтан… я стала беспокоиться, когда он не вернулся все в тот же понедельник к вечеру. Я начала названивать ему, но он не отвечал… то есть, смартфон его выключен был. Тогда я начала звонить тебе… твой смартфон тоже молчал. Ну я тогда бросила эту затею, я же знаю, что у вас такое бывает, если вы чем-то важным заняты… но потом ближе к ночи мне позвонил Роберт и спросил, не знаю ли я, где Дэвид… и о тебе рассказал, о том, что произошло…

Я тяжело вздохнул, и нервно почесал лоб.

— Нейтан, что с ним? — хмуро спросила она. — Ну я же… я же не идиотка, я же знаю, каким делом вы занимаетесь, я же вижу, кто жертвы серийного убийцы… Дэвид… он.

— Моника, успокойся! Не думай о плохом! Стань он очередной жертвой, мы бы наверняка его нашли уже. Такое сложно не заметить, а в нашем случае уже два дня прошло с момента его пропажи.

— Ну а что же тогда с ним?!

— Я не… не знаю. Моника, я ни черта не помню из того, что происходило в последние дни, но есть люди, которые все помнят и занимаются его поисками. Мы найдем его, я тебе это обещаю.

Она лишь печально вздохнула и прикрыла рукой лицо.

— Миссис Аркетт, — задумчиво произнес Райан, — скажите, а вы в последнее время не замечали за Дэвидом ничего странного?

— В каком смысле?

— Ну может он был более раздражителен, чем обычно или… выражал недовольство в чем-то конкретном?

— Ну нет… я… я не знаю, он часто бывает раздражительным после работы… но ничего особенного в этом нет. Побурчит и успокоится.

— А он в последнее время… не стал задерживаться на работе дольше обычного? — продолжал давить Райан.

— Эм… ну с появлением этого потрошителя в городе он, конечно, стал задерживаться…

— Как и я, — оборвал я Монику, — спасибо, что уделила нам время, Моника. Не будем больше тебе надоедать. Не думай о плохом, мы найдем Дэвида.

Я поднялся с дивана, следом с недовольной гримасой подхватился Райан и мы собрались уходить.

— Я тебе поверю, Нейтан, — грустно произнесла она, — ты всегда говорил мне правду. Сейчас ты, похоже, сам ни в чем не уверен, но я все равно тебе поверю. Найди его.

Мы попрощались, дверь дома Аркеттов захлопнулась, Райан спустился по ступенькам, а я, убедившись, что Моника скрылась глубоко в доме и нас не услышит, остановил Райана возле машины и, словно ствол пистолета, приставил трость к его груди.

— Ты какого хера делаешь, мать твою?!

— Да что такое?! — он удивленно посмотрел на маячащую у себя перед носом трость.

— Что, черт возьми, ты там у нее пытался выяснить?! — я указал тростью на дом Аркеттов и опустил ее на асфальт.

— Да я просто…

— Знаю я, что ты «просто»! Мой тебе совет: засунь эти мысли себе в задницу и не доставай их оттуда до конца расследования! Даже думать о таком не смей, я с ним пять лет проработал и я его знаю!

Я обошел машину и уселся в пассажирское кресло, гневно и громко захлопывая дверь. Райан постоял еще немного, переваривая мою реакцию, и сел за руль. Мы продолжили свой путь до ресторана.

 

Глава 2

Добравшись до ресторана «Пикассо», мы осмотрели заведение со всех сторон и с каждого угла. То же самое мы сделали внутри помещения и опросили чуть ли не половину сотрудников.

Глупо было надеяться на что-то, имея на руках столь незначительные «улики» — умом я это понимал и знал, что шансы на успех невелики. Но увидев, как сотрудники ресторана уныло пожимают плечами, и, услышав, как эти же люди на любой мой вопрос начинают мычать, не говоря ничего конкретного, я впал в отчаяние. Пока мы ехали к ресторану, я успел неплохо изучить дело, к тому же у меня в голове имелась информация, поведанная отцом и Райаном, и потому я довольно хорошо представлял себе, насколько плохо обстоят дела.

Это меня выводило из себя, выбивало почву из-под ног. Мы уже потратили столько времени, столько сил психологических и физических, потеряли столько людей. Жители попросту начинают опасаться выходить на улицы, а ситуация только ухудшается. И все это я понимал, прочитав лишь отчеты и прослушав сказку от парочки людей. Потеря памяти, скорее всего, обернулась для меня спасением, так как, помни я все в деталях, ощущая и понимая, сколько сил я уже потратил на это дело, сколько пережил… не знаю, быть может, я бы не выдержал.

Нам дали 72 часа на то, чтобы добиться хоть каких-то результатов, и наше время стремительно истекало. Понятия не имею, что нас ожидало в случае полного провала, в случае, если мы не справимся, если не поймаем к концу третьего дня ни Хауэра, ни кого-то еще… ладно, я знаю, что ожидало нас, наш отдел, моего отца, но я даже думать об этом не хотел. Я должен был сдохнуть, но не допустить подобного провала, потому как провал в нашем случае был бы хуже смерти.

Временные рамки, установленные для нас директором Миллером, в каком-то смысле стимулировали и помогали мыслить. Ты знаешь, что у тебя есть дедлайн, в который ты должен уложиться, и потому начинаешь обдумывать все возможные варианты, все исходы, ты думаешь о таких вещах, о каких даже не вспомнил бы, не имей ты временных рамок. Это все хорошо, это помогает находить нестандартные решения, но необходимо и оставаться предельно сконцентрированным, чтобы извлечь из временных рамок выгоду.

В моих условиях это было сделать не так просто. Понимая, что время от меня убегает, я начинал паниковать. Я начинал метаться от идеи к идее, не зная, за какую из них лучше ухватиться. Я никак не мог решить, куда нам следует направиться в следующий момент, стоит ли нам проверить то или это, стоит ли поговорить с тем человеком или с этим. Моя голова начинала разрываться от такого количества мыслей, к тому же мне даже мыслить было тяжело — двенадцать часов назад я, черт возьми, только вышел из комы!

У меня не болела моя раненная правая нога, нет. У меня болело все тело — целиком, как единое целое. Готов поклясться, что у меня даже мозг болел и в подтверждение тому, он мне время от времени выдавал полную несуразицу. Временами, у меня в глазах все сияло, а иногда разум, словно затуманивался, и я был неспособен отличить дерево от фонарного столба. Я закрывал глаза, надеясь, что когда открою их, все вновь станет на свои места, но вместо этого видел образы знакомых мне людей, видел кровь, видел и чувствовал чужую боль, у меня в голове всплывали совсем непонятные мне сцены. Казалось, я вижу нечто такое, что пережил в последнее время, но в то же время я ничего не понимал из увиденного.

Это было ужасно, но как я ни пытался, я не мог избавиться от всего этого. Я лишь знал одно — я должен раскрыть дело серийного убийцы. Это было что-то глубоко внутри моего разума, что-то такое, что говорило мне: «ты должен, не кто-то другой, а именно ты». Это чувство, возможно, интуиция — единственное, что держало меня на ногах и заставляло идти дальше.

Все еще находясь в ресторане «Пикассо» и слушая мычания девушки администратора по имени Лорен вместе с дюжиной официантов, я размышлял, как мне поступить. Ничего дельного они сказать не могли и, поглядев на фотографию Виктора Хауэра, уверенно сказали, что не видели его, потому я решил пойти ва-банк.

— Ладно, понятно, — утомленно обратился я к Лорен, — но возможно, вы видели другого человека…

Администратором была довольно привлекательная девушка лет тридцати в зеленой униформе ресторана и рыжими волосами, собранными в хвостик на затылке. Увидев, что я не собираюсь отпускать ее после довольно продолжительной беседы, на секунду на ее лице промелькнуло недовольство, но тут же она собралась и по-актерски заинтересованно захлопала ресницами.

— Кого? — поинтересовалась она.

— Райан, — я посмотрел на своего скучающего у барной стойки напарника, — я не помню, как выглядит Штайблих, а ты хорошо помнишь, опиши его внешность.

Райан сразу же широко раскрыл глаза и развел руками, готовясь что-то возразить, но я не предоставил ему такого шанса.

— Просто сделай это, прошу тебя.

— Ладно, — безнадежно вздохнул он и подошел поближе к администратору, — вы… не видели тут у себя такого… довольно необычного на вид мужчину… возрастом немного более шестидесяти лет? Он выше меня, очень худой, на голове у него немного седых волос… он мог быть в сером или коричневом пальто… никто на ум не приходит?

— Мм… нет, — неуверенно произнесла Лорен, — да и наши клиенты в основном люди среднего возраста. Простите, но у нас за день проходит столько людей…

— Я, возможно, видел его, — отозвался молодой невысокий парень официант, — пару дней назад я обслуживал одного мужчину, похожего на того, кого вы описали… но… я его смутно помню… во всяком случае, похож…

— Вы по какой-то еще причине вспомнили его? — спросил я официанта.

— Нет… не сказал бы… он просто мне запомнился. Он поужинал у нас и, кажется, заказал кое-какую еду с собой.

— А вы не помните его голоса? — спросил Райан. — Он не показался вам необычным… или каким-то особенным?

— Мм… нет, вроде нет… хотя может и было что-то. Простите, но я не слишком хорошо его запомнил. Просто по вашему описанию вспомнил похожего мужчину.

— Когда это было? — спросил я. — Вы можете точно вспомнить день и время?

— Это было в этот вторник… около девяти часов вечера… точнее не скажу.

— Понятно, — я записал себе эту информацию в смартфон, — больше никто не видел человека, описанного агентом Фоксом?

Все переглянулись, но никто ничего не ответил.

— Хорошо, — вздохнул я, — что ж, спасибо всем, что уделили нам время.

Мы попрощались и направились к машине.

Весь путь до машины Райан терпеливо ждал, но стоило нам забраться в салон, он сразу же набросился на меня с вопросами:

— Ты реально подозреваешь Штайблиха? Ну ты же его даже не помнишь! Сначала Хауэр, которого ты на картинках видел, теперь Штайблих, которого ты вообще не помнишь! Кто дальше будет?! Я?!

— Во-первых, вы мне о Штайблихе рассказали все достаточно точно… ну кроме внешности, но спасибо, теперь я представляю, как он выглядит. А во-вторых, мои подозрения куда более адекватные, чем идиотские твои.

Райан прищурился, попытался что-то сказать, затем почесал свою слегка отросшую щетину и безнадежно хлопнув руками по коленям, так ничего и не ответил.

— Если бы я помнил Штайблиха по личным наблюдениям, это еще можно было бы назвать предвзятым отношением к нему, — начал рассуждать я вслух, — но я знаю его лишь по тому, что прочитал о нем, по тому, что от вас услышал. Это даже лучше. Только лишь на основе этой информации я чувствую, что здесь что-то не так. Считай, что это помогает мне… более трезво мыслить.

— Да… как же, очень трезво.

— Хватит болтать, заводи — поехали, у нас еще есть, что посетить этой ночью.

Поздней ночью мы продолжили свой путь к следующему в нашем списке месту под названием «Пита Пэн». Это было заведение, на мой взгляд, противоположное ресторану, который мы недавно посетили, потому как здесь готовили фастфуд.

Но, несмотря на различия в меню, ситуация с выяснением подробностей практически не изменилась. Точнее все же изменилась, но незначительно и в худшую сторону. Понятное дело, что в «Пита Пэн» никто не встречал ни подозрительных личностей, ни нетипично больших заказов, но помимо этого никто ничего не смог сказать ни на фотографию Хауэра, ни на описание внешности Дитера Штайблиха. Мы покинули «Пита Пэн» ни с чем.

Забравшись в машину после вновь потраченного впустую времени, я посмотрел на часы. Они показывали 0:32 ночи. Мы с Райаном тихо просидели несколько секунд, после чего тот зевнул и прервал молчание:

— Ну что, так и будем слоняться по городу? Всего-то двадцать два места осталось посетить… и хорошо, если мы найдем еще хоть одно работающее в такое время.

— У нас выбор невелик… или у тебя есть предложения получше?

Райан только пожал плечами.

Я взял несколько флаеров, оставленных убийцей, и покрутил их в руках. Следом я отыскал очередное заведение, работающее в столь поздний час, но тут у меня в кармане пиджака завибрировал смартфон. Поглядев на экран, я увидел номер Кевина Андерсона.

— Да? — ответил я.

— Нейтан, как у вас там дела?

— Никак.

— Я так и думал. Но, может, я вам добавлю веселья. Появилась интересная информация…

— Подожди, переключу на громкую связь, — я перевел звук на динамики внутри машины, так, чтобы Райан тоже мог слышать Андерсона. — Что там?

— У нас появилась крайне интересная информация по Хауэру, — раздался голос Андерсона в машине, — если помнишь, я тебе несколько часов назад говорил, что Самптер проверяет кое-какую информацию о Хауэре…

— Помню.

— Так вот Самптер проводил конфиденциальную встречу сразу с несколькими свидетелями-завсегдатаями одного знакомого нам с тобой ночного клуба. Эти свидетели утверждают, что видели человека очень похожего на Хауэра возле ночного клуба «Дикость» и даже внутри него.

— «Дикость»? — удивленно переспросил я. — Тот самый на 28-й улице, где мы накрывали Хоскинсов?!

— Он самый.

— Черт, надеюсь, нам туда не придется соваться вновь.

— Боюсь, что придется.

— А что там? — спросил Райан.

— Ну… скажем так, там теперь не рады федеральным агентам, — ответил я. — Долгая история… сейчас не об этом. Кевин, и что, ты веришь этой информации?

— Не на все сто процентов, но это однозначно любопытно и стоит проверить. Было бы хорошо, если бы вы туда съездили, но я так же собираюсь установить там слежку, так как по имеющейся информации, Хауэра видели там дважды — вчерашней ночью и сегодня.

— Похоже он тоже там завсегдатай.

— Похоже, только я вот не знаю, кого в твоем отделе послать на слежку. Для меня конечно не проблема подключить людей из своего отдела, тем более что ловля беглецов, находящихся в федеральном розыске, не совсем работа твоего отдела…

— Не дергай пока своих людей. Я знаю, кого послать на слежку, а своих ребят береги для отягчающих обстоятельств. Ты с Робертом уже говорил по поводу Джейкоба?

— Еще нет. Он недавно только прилетел… не в настроении.

— Понятно, но поговори с ним. Я сейчас разбужу Джейкоба и поручу ему наблюдение, заодно и радостную весть сообщу. И мы сейчас направляемся в «Дикость».

— Не боишься туда соваться один? — скептически спросил Кевин.

— Ну… у меня есть Райан, — я посмотрел на своего напарника, — его там не знают.

— Все равно соваться туда одному из нас равносильно самоубийству.

— Я и не собираюсь, я для начала хочу просто понаблюдать.

— Не рискуй понапрасну. Сообщи, если что-то обнаружите.

— Непременно.

Кевин прервал связь, а я поймал на себе недоумевающий взгляд Райана.

— Что не так с этим клубом? — подозрительно спросил он.

— Пару лет назад мы сильно навредили владельцам клуба, когда накрывали там партию наркотиков. Это был семейный бизнес семьи Хоскинсов. Нам удалось посадить отца семейства — Фрэнка Хоскинса и его старшего сына — Тобина Хоскинса. К сожалению, на младшенького — Брэндана — у нас было мало улик и нам не удалось его связать с семейкой. Таким образом, он выкрутился из всего этого, стал полноправным владельцем «Дикости» и продолжил дело родственников… но теперь этот подонок ведет дела настолько осторожно, что мы его уже второй год не можем ни в чем уличить. И, черт возьми, знаем наверняка, чем он там промышляет, периодически ведем наблюдение, есть даже информация, что он торгует оружием… но он заметает все следы идеально.

— Скользкий тип, очевидно.

— Мягко сказано. После того как мы арестовали его брата с отцом, он поклялся мне, что любого федерального агента, пересекшего порог их клуба, он лично пристрелит и спрячет тело по кускам так, что его никто никогда не найдет и… он опять выйдет сухим из воды. Мы как-то пока не решались проверять, сдержит ли он свое слово.

— А нельзя их там всех накрыть было и перестрелять?

— Нельзя… мы тогда сделали все, что могли… а сейчас он только трепится языком, а этого мало, чтобы устраивать облавы. Но я ему верю, никто из наших туда не суется… а меня он знает в лицо. Поэтому, если мы решимся туда пойти… ты пойдешь как минимум впереди меня.

— Весело у вас…

— Угу. Но, может, нам повезет в этот раз. Если Хауэр ведет с ним какие-то дела, то, возможно, нам удастся накрыть обоих, — я вздохнул и поглядел на экран навигатора. — Поехали уже — клуб находится далеко, хоть бы за час добраться.

Райан завел машину и повел ее к клубу «Дикость», а я отыскал в телефонной книге номер Джейкоба, посмотрел на часы и нажал кнопку вызова. После нескольких гудков сонный голос Джейкоба мне все же ответил:

— Да… сэр?

— Доброй ночи, Джейкоб. Прости что разбудил, но нужна твоя помощь.

— Да что уж там, сэр, не в первой.

— У меня для тебя две новости: хорошая и плохая.

— Ох как… а можете мне их сообщить так, чтобы было интересно?

— Хм, — усмехнулся я, — ну тогда наверно стоит начать с хорошей: в течение 24 часов ты официально сможешь называть себя «специальный агент Броуди».

— О… эм… вы… серьезно? — на той стороне послышался какой-то грохот.

— Абсолютно. Не хочу тебе лгать: ситуация сейчас обязывает и новое звание ты получил по большей части, потому что нам нужен кто-то, кто будет выполнять серьезную работу, но и я бы не стал рекомендовать тебя в спецагенты, не будь я уверен в тебе.

— Эм… ну… спасибо, сэр, неожиданно. А плохая новость…?

— Одевайся, у тебя серьезная работа. Нужно чтобы ты организовал слежку за клубом «Дикость».

— «Дикость»?! Это тот самый, где…

— Да, он самый, но не волнуйся, внутрь ты не пойдешь. За тобой только наблюдение. У нас есть информация, что Виктор Хауэр его неоднократно посещал и нам нужно знать, если он там появится вновь. Мы с агентом Фоксом сейчас едем туда же, посмотрим что там да как, но, скорее всего, снаружи мы ничего не найдем и потому оставим тебя наблюдать за клубом, а сами займемся другими делами.

— Понятно, сэр. Уже одеваюсь, буду там примерно через час.

— Джейкоб, слежка дело нудное и часто очень длительное. Возможно, тебе там придется просидеть не один день. Поэтому, возьми себе кого-нибудь в напарники. Вон, хоть Джемму. Это может затянуться.

— Да, сэр, я все понял. Только один вопрос…

— Да?

— Вас что уже выписали из больницы?

— У них не было выбора, — усмехнулся я, — впрочем, как и у меня.

— Понятно, — угрюмо произнес Джейкоб.

— Ну все, будем ждать тебя у клуба.

Путь до клуба с подходящим ему названием «Дикость» занял у нас чуть менее часа. В Нью-Йорке царила глубокая ночь и движение на дорогах заметно поредело, благодаря чему мы добрались до клуба на юге Манхэттена довольно быстро. По моей просьбе Райан остановил машину на безопасном расстоянии от синей неоновой вывески «Дикость» и заглушил мотор.

Ночной клуб был настолько велик, что занимал целых два нижних этажа высокого жилого здания. Не знаю, каково было жильцам иметь таких соседей под собой, но возле клуба стояла вполне себе спокойная обстановка и поблизости едва можно было заметить какого-нибудь случайного прохожего.

У входа, прямо под пульсирующей неоновой вывеской клуба стояли двое громил Брэндана Хоскина — владельца клуба с аллергией на федеральных агентов. Оба вышибалы были в пиджаках и своими квадратными лицами выражали весь смысл пословицы «сила есть — ума не надо». Находясь примерно в десяти метрах от ночного клуба, мы могли ощущать всем телом звуковые вибрации, доносящиеся из недр здания, спровоцированные разрывными битами клубной музыки. Вглядываясь в приоткрытый вход между двумя вышибалами, в мелькающие огни внутри клуба и вслушиваясь в доносящуюся из глубин здания музыку, могло показаться, что это врата в ад. Однако у меня таких иллюзий не было, я знал на собственном опыте, что внутренняя среда действительно может обернуться для меня адом.

Просидев около минуты, наблюдая за клубом из машины, мы заметили парочку потенциальных посетителей в лице двух парней, пытающихся попасть внутрь заведения и превращающихся в посетителей реальных после вручения одному из охранников пачки банкнот.

— Ты мне не объяснишь кое-что? — прервал молчаливое наблюдение Райан.

— Нет, если мы пойдем внутрь, то на шлюх у тебя времени не будет.

— Очень смешно. Я о другом. Что ты… делал в Лос-Анджелесе весь прошлый месяц?

— Где?! — поразился я, услышав столь конфиденциальную информацию о своей жизни.

— В Лос-Анджелесе.

— Откуда ты знаешь, где я был? — я машинально сжал в руках трость.

— Эм… ты сам сказал… когда… ну перед тем как тебя железобетонными плитами накрыло.

— Я?! С чего бы я стал о таком говорить?

— Ну ладно, не говорил, но косвенно подтвердил, что был там. Эм… Дэвид тогда это тоже слышал… и тоже удивился.

— Это не ответ на мой вопрос. Откуда ты знаешь, что я недавно был в Лос-Анджелесе?

— Черт, ну хорошо, — сдался Райан. — Перед тем как приехать сюда, я наводил некоторые справки. Ты сам в тот день кричал, что убийца профессионал, что это должен быть кто-то из наших и прочее бла-бла-бла. У меня были те же мысли еще в Лос-Анджелесе и потому я… проверял всех, кого знаю.

— И меня, значит, проверил?

— Тебя в первую очередь, — самодовольно усмехнулся Райан.

— Предположим. Но ты не мог так просто узнать, где я был. Официально, я посещал Миннесоту. У тебя нет такого уровня доступа, чтобы знать, где я был.

— Доступа нет, а информация есть. Так что ты там делал?

— Это не твое дело.

— Это мое дело, когда речь идет о поиске серийного убийцы.

— Ты это серьезно? Ты держишь меня в списке подозреваемых?!

— Просто хочу заполнить этот пробел. Ты же нечем противозаконным не занимался ведь? Окажись ты на моем месте, ты бы разве не хотел обо мне знать то же самое?

Я замялся, не желая раскрывать подобную информацию, но в какой-то момент понял, что в этом нет ничего столь уж задевающего меня. Да и прав был Райан, я же ведь то же самое сделал бы… проверил бы его. Только почему-то я этого не сделал. Или сделал, но забыл об этом.

— Я был, — тихо произнес я, — на могиле своей матери.

— Она… похоронена в Лос-Анджелесе? Чего так далеко?

— Потому что у нее там семья… другая. И в сентябре как раз была годовщина ее смерти… пять лет.

— А зачем было скрывать эту информацию от остальных?

— Мне нужно было это скрыть только от своего отца…

— Хм, понятно, — хмуро произнес Райан, — ладно, подробности мне не интересны, вычеркиваю тебя из списка подозреваемых.

Мы молча просидели еще около пяти минут, наблюдая, как легонько моросящий дождь постепенно усиливается и загоняет вышибал Хоскинса под небольшой козырек «Дикости». Прошло еще несколько секунд и у меня в пиджаке завибрировал смартфон. Я посмотрел на экран и сразу переключил звук на динамики машины.

— Нейтан, где вы? — раздался серьезный обеспокоенный голос Кевина Андерсона на всю машину.

— Скучаем у «Дикости».

— По 14-й улице в районе Юнион-сквер две полицейские машины преследуют Хауэра. Двое очевидцев заметили его в этом районе и сообщили в полицию, что видели человека, лицо которого сейчас крутят по всем новостям. Как только полиция прибыла на место, Хауэр сразу же начал палить по ним и бросился в бега.

— Давай быстро туда! — скомандовал я Райану, который и без моей команды, уже завел машину. — Мы уже едем, Кевин.

— Отлично. Высылаю вам на помощь еще пару машин из быстрого реагирования, так же подключаю своих людей, попробуем организовать на пути у Хауэра несколько дорожных блокад. Нейтан, это наш шанс, нельзя его упустить!

С визгом шин наш джип сорвался с места.

 

Глава 3

Следуя подсказкам Кевина Андерсона о передвижении машины Хауэра в реальном времени, мы пролетели несколько кварталов, игнорируя все правила дорожного движения и выехали на перекресток 23-й улицы с 6-й авеню. По последним данным погоня за Хауэром в данный момент велась где-то в этом районе. Пока мы неслись вверх по пустой ночной авеню к 25-й улице, я получил звонок от Джейкоба, который, наконец-то добрался до «Дикости». Отзывать я его не стал и приказал продолжить наблюдение за клубом на случай, если Хауэр от нас все-таки уйдет.

Подъезжая к перекрестку авеню с 26-й улицей, вдалеке послышались пронзающие глухую ночь звуки полицейских сирен.

— Ты слышишь? — я прильнул к лобовому стеклу, пытаясь отыскать источник сирен.

— Слышу, — напряженно произнес Райан, сбавляя скорость перед перекрестком.

В следующий миг перед нами по 26-й улице на сумасшедшей скорости пронесся огромный черный хаммер и две полицейские машины с мигалками. Райан сразу же бросил наш джип в занос и свернул направо, пристраиваясь за стремительно удаляющимися участниками погони. Вдавив педаль в пол, он начал пытаться догнать полицейские машины.

— Что?! — воскликнул я. — Он… на хаммере? Я не знаю чему удивляться… тому, что он где-то достал хаммер, или тому, что у него все на стероидах!

— Да, парень явно не комплексует о размерах, — напряженно ухмыльнулся Райан, выжимая из джипа максимальную скорость, — этих же монстров несколько лет назад сняли с производства?

— Это меня и удивляет.

— Э… да, забыл упомянуть, что он на… большой машине, — раздался виноватый голос Андерсона через динамики в машине.

Хаммер Хауэра и две полицейские машины за считанные секунды опередили нас на целый квартал, стремительно приближаясь к парку Мэдисон, и за квартал до парка свернули направо. Как бы быстро ни старался ехать Райан, нам все равно было невероятно трудно нагнать их. Необходимо было срочно где-то срезать путь.

— Быстро сворачивай туда! — я указал рукой на знакомый переулок справа.

— Уверен?! — насторожился Райан.

— Да!

Райан ударил по тормозам и с заносом свернул в узкий переулок, со скрежетом задевая задним бампером здание.

— Черт! — выругался он.

— Они сейчас едут по Бродвею, — я уставился на экран навигатора, — как только выедешь из переулка, сворачивай налево и гони что есть силы. Мы сможем их перехватить.

— Угу, — напряженно промычал Райан, виляя из стороны в сторону, чтобы не задеть припаркованные машины или одинокие мусорные баки.

Проехав слалом по узкому переулку, Райан по большому радиусу сделал относительно плавный поворот налево, попутно задевая боковой задней дверью фонарный столб. Чертыхнувшись, он вновь вдавил педаль газа в пол, разгоняясь уже по 25-й улице.

— Слушай, тебе твоя кастрированная рука не мешает управлять машиной? — обеспокоенный небрежной ездой, я посмотрел на забинтованную руку Райана.

— Иди на хер, я тут занят!

Мчаться по ночному Нью-Йорку было сплошным удовольствием. Никаких пробок, никаких прохожих — только свободное пространство. Я боялся даже представить, в какой ужас могла превратиться подобная погоня, случись она днем в час пик.

Подъезжая, или лучше сказать, подлетая к Бродвею, Райан убрал ногу с педали газа и заранее бросил машину в долгий занос, чтобы свернуть на другую улицу не теряя скорости. В ту же секунду перед нами вновь пронесся хаммер, едва не врезавшись в переднее крыло нашего джипа. Райан выровнял машину и пристроился точно за хаммером Хауэра, изо всех сил пытаясь не дать ему снова оторваться. Мигалки же полицейских машин теперь отражались в зеркале заднего вида и давали понять, что наши друзья начинают сильно отставать.

Тем временем Райан крепко повис на хвосте у машины Хауэра и повторял за ним каждое движение. Мы проносились по извилистому участку Бродвея и то и дело, кидали наши машины из стороны в сторону, с трудом вписываясь в каждый изгиб дороги. Совершая очередной занос, хаммер Хауэра немного потерял управление и по пути разнес в щепки небольшой деревянный киоск. Осколки хрупкого строения взлетели в воздух и пара досок попала нам в лобовое стекло, от чего Райан резко вильнул машиной и едва не врезался в светофор.

Чуть не сбив одинокого ночного пешехода, хаммер свернул на 23-ю улицу и помчался мимо парка Мэдисон. Приметив пешехода, Райан заранее сбавил скорость и свернул за Хауэром на безопасном расстоянии от ошалевшего ночного бродяги. Две полицейские машины следом за нами повторили тот же маневр.

На пересечении 23-й улицы с Парк-авеню Виктора Хауэра поджидал сюрприз — два джипа с мигалками из отдела быстрого реагирования ФБР мчались ему прямо на встречу, вынуждая свернуть на другую улицу. Именно это хаммер и сделал, резко свернув направо, выезжая на Парк-авеню. Следом за ним с визгом шин свернули мы с Райаном, затем почти одновременно в поворот вписались оба джипа из подкрепления, и последними подтянулись полицейские машины.

— Нейтан, судя по сигналам GPS, вы уже встретились с подкреплением? — зазвучал голос Андерсона в салоне.

— Да, они прямо на нас ехали, вынудили свернуть Хауэра на Парк-авеню.

— Отлично, у них приказ не давать ему свернуть с Парк-авеню. От вас требуется то же самое. На 20-й улице через несколько секунд будет готова дорожная блокада с шипами в комплекте. Полиция и ФБР плотно перекрывают это место. Если Хауэр все же уйдет от этой блокады, мы сможем установить еще одну, максимум две блокады, но на этом все. Дожмите его!

— Делаем все возможное, Кевин, — напряженно произнес я, когда Райан резко свернул на встречную, преследуя Хауэра.

Подъезжая к первому перекрестку, Хауэр резко бросил свой хаммер влево и попытался свернуть на 22-ю улицу, но один из джипов ФБР успел подсечь его с боку и не дал ему уйти с авеню. Хаммер пронесся по перекрестку, разнося в щепки очередной киоск с парочкой маленьких пластиковых мусорных баков. Затем Хауэр резко бросил машину в противоположную сторону, ударяясь о переднее крыло нашего джипа и разбивая нам левую фару. От удара наша машина едва не перевернулась, но Райан смог удержать управление, задевая правой дверью столб. Хауэр сразу же воспользовался нашей секундной потерей управления и вырвался вперед, после чего резво настиг очередной перекресток и свернул направо на 21-ю улицу.

— Твою мать! — гневно прорычал я.

На моих глазах вездеход Хауэра свернул с авеню и открыл нам замечательный вид на ожидавшую его сотней метров дальше блокаду из десятка сверкающих мигалками машин ФБР. Наш джип и остальные четыре машины преследования по очереди посыпались следом за ним, оставив участников дорожной блокады скучать без работы.

— Что у вас, Нейтан? — поинтересовался Андерсон.

— Он свернул с авеню! И мчит по 21-й!

— Черт, этого я и боялся. Ладно, возможно, мы успеем организовать еще одну блокаду. Говори, где лучше ее устроить, только быстрее!

— Секунду, только погляжу, куда он свернет… если свернет.

Словно вагоны, тянущиеся за локомотивом, один за другим мы ехали по узкой 21-й улице с односторонним движением. Пространство тут было весьма ограничено, к тому же кое-где по бокам дороги были припаркованы машины, и потому идти на обгон в таком месте было сравнимо с самоубийством. Доехав до конца улицы, лидер нашей колонны ударил по тормозам и с жутким визгом завернул налево, оставляя за собой на асфальте черный след от дымящихся шин. Тот же маневр по очереди повторили все наши пять машин.

— Кевин, он свернул налево, вновь на Бродвей, — я уставился на экран навигатора, прикидывая маршрут, — блокируй проезд прямо перед Юнион-сквер. Успеешь?

— Нет… боюсь, никак. Попробуйте его загнать на 17-ю улицу и прижмите к стене. Ребята должны успеть блокировать проезд на углу Юнион-сквер и двумя кварталами дальше.

— Понял, только шевелитесь!

— Две машины уже на месте…

Хауэр попытался свернуть с Бродвея, но оперативно сработавшие в паре два джипа ФБР обогнали его справа и со скрежетом от соприкосновения боковыми дверями буквально отбросили хаммер в противоположную сторону. С левой стороны Хауэра уже поджидала наша машина, заставляя его ехать исключительно прямо. Нам почти удалось зажать его с двух сторон, но после очередного бокового столкновения с одним из наших коллег на джипе, союзная машина потеряла управление и на большой скорости влетела в столб светофора. Теперь в погоне участвовало на одну машину меньше.

— Да твою ж мать, — проскрипел зубами Райан, проводя краем глаза, разбившийся джип.

— Надеюсь, водитель был пристегнут, — я на секунду повернулся назад, успев заметить смятый капот джипа ФБР. — Ты слышал Кевина? — я вернулся мыслями в погоню. — Нужно заставить его свернуть здесь, — я указал пальцем на экран навигатора, — и прижать к левой стороне.

— Да понял-понял, — судя по напряженному лицу и подрагивающим рукам, Райан уже порядком подустал от экстремальной езды, но все еще держался.

Не успев моргнуть глазом, мы пронеслись два квартала и уже подъезжали к парку Юнион-сквер.

— Черт, Кевин, — я вновь поглядел на экран навигатора, — там же кусок парка и много свободного пространства, херовая блокада будет.

— Главное, прижмите его к стене. Я приказал другим машинам заниматься тем же. Если не выйдет, то есть еще шанс затормозить его на последней блокаде на 3-й авеню. Там узкая дорога.

Райан пошел на обгон с правой стороны, а за ним и две полицейские машины с одним оставшимся джипом ФБР. Нам все же удалось вынудить Хауэра свернуть на 17-ю улицу и мы продолжили толкать его к левой обочине.

Увидев, что впереди поперек дороги уже стоят машины с мигалками, но при этом блокпост еще далек от готовности, я понял, что тут мы его точно не остановим. Выругавшись, я потянулся за пистолетом, открыл свое окно и решил поимпровизировать.

— Ты какого черта делаешь?! — удивленно спросил Райан, краем глаза заметив, как я высовываюсь в окно.

— Мы его так не остановим, надо что-то делать! — крикнул я, борясь с мощным потоком воздуха, обдувающем мое лицо.

На личном опыте я себе четко представлял, что стрелять на ходу из виляющей из стороны в сторону машины будет тяжело. Помимо естественных преград, ситуацию еще сильнее усугубляло мое отнюдь не лучшее самочувствие, но выбора не было. Превозмогая особо острую боль в ноге, я оперся на трость и с болевым ревом высунулся на три четверти своего туловища из окна. Райан продолжал кидать машину из стороны в сторону и мне пришлось изо всех сил держаться левой рукой за ручку в машине, чтобы не вывалиться. Правой рукой я крепко сжал пистолет и попытался прицелиться в мчащийся впереди хаммер. Учитывая, что в глазах у меня все слегка двоилось и чуть ли не каждая часть тела напоминала о себе резкой болью от недавних травм, прицелиться мне удалось не сразу.

Я навел пистолет на заднее колесо Хаммера Хауэра и приготовился спустить курок, но в последний момент Райан сильно вильнул вправо, готовясь прижать Хауэра к левой обочине, и я сделал один выстрел мимо, а вторым разбил хаммеру заднее стекло.

— Круто, давай еще! — ободряюще прокричал Райан. — Он сейчас проскочит эту блокаду!

Что Хауэр и сделал, когда мы достигли лишь наполовину организованную блокаду на углу Юнион-сквер. Хаммер резко вырвался вперед и с легкостью объехал два джипа, блокировавших дорогу, оставляя блокаду позади себя. Следом за ним Райан повторил тот же маневр, но двум другим машинам преследования пришлось резко затормозить, чтобы самим не врезаться в дорожное заграждение. Преследование теперь вели лишь две машины — наша и одна из полицейских.

— Нейтан, последняя блокада почти готова, но шипов у них нет, — едва разобрал я голос Андерсона в машине, находясь почти половиной своего тела снаружи и делая еще пару выстрелов в асфальт позади хаммера Хауэра в надежде на удачный рикошет в дно машины.

— Боюсь, он вас не слышит, сэр, — ответил Райан, — он пытается пристрелить Хауэра и при этом мажет будто пьяный!

Слышит он все, — подумал я, делая еще два выстрела в асфальт и третий очень близко к заднему колесу.

— Ты что, не можешь попасть в такую громадину?! Чему тебя в армии учили?! — доносился до меня возмущенный тон Райана.

Въехав на узкую 17-ю улицу не предоставляющей возможности вилять по сторонам, я получил шанс предельно точно прицелиться в заднее колесо хаммера и произвел два выстрела. Как мне показалось, я попал, и колесо должно было начать спускаться, постепенно замедляя машину Хауэра. Затем я произвел еще несколько выстрелов в асфальт позади хаммера, пока не опустошил всю обойму. Убедившись, что патронов в магазине больше не осталось, я влез обратно в салон и, тяжело дыша, уставился на результаты своей пальбы в виде разбитого заднего стекла хаммера.

— Куда ты, черт возьми, стрелял?! — негодовал Райан.

— Под машину, — все еще учащенно дыша, ответил я. — И, кажется, я пробил ему колесо. Не было смысла палить по салону. Гораздо эффективнее попытаться удачно выстрелить в асфальт и тогда пуля может срикошетить и прошить дно. Так больше шансов прострелить ему яйца, а не мозг.

— Ну и что, получилось?

— Вряд ли, если только они у него не стальные…

Мы пролетели очередной квартал и въехали на решающую часть дороги, в конце которой Хауэра ожидала последняя блокада.

— Уже близко, — в предвкушении промолвил Райан.

— Пан или пропал, Кевин! Передай полицейскому позади нас, чтобы был готов тормозить, иначе мы тут все превратимся в груду металла!

— Уже сказал, — напряженно произнес Кевин. Он не видел всего творящегося на дороге безумия, но хорошо себе представлял, что может произойти в следующие несколько секунд.

Хаммер Хауэра мчал на огромной скорости по узкой улице, не имея ни малейшей возможности куда-либо свернуть. По его следам неслись мы на джипе, а за нами полицейская машина с воющей сиреной и сверкающей мигалкой. Впереди уже виднелись несколько джипов ФБР, поставленных поперек дороги, и наш беглец должен был понимать, что деваться теперь некуда. Я надеялся, что Хауэр начнет сбрасывать скорость, увидев впереди заграждение, но тот напротив начал разгоняться до предела.

— О черт, он идет напролом! — шокировано произнес я. — Тормози!

Райан проехал за хаммером еще около десяти метров и ударил по тормозам. Хауэр про тормоза, очевидно, даже не думал. На огромной скорости в самый последний миг перед дорожной блокадой, хаммер почти вплотную прижался к стене здания справа и с жутким грохотом ударил в переднее крыло один из джипов ФБР, нос которого находился примерно в метре от стены, оставляя Хауэру возможность прорваться напролом. Джип ФБР отлетел на несколько метров в сторону, хаммер Хауэра благодаря крепкому защищенному бамперу лишь на миг замедлился, и резко свернул вправо на 3-ю авеню. Нас с Райаном протащило еще несколько метров, прежде чем мы полностью остановились вплотную к машинам заграждения. Полицейская машина позади нас впритык прижалась к нашему бамперу.

— Вот дерьмо! — Райан ударил обеими руками по рулю, спровоцировав продолжительный звук сигнала машины.

— Сукин сын, — тихо выразил я солидарность с ситуацией, слушая едва различимый звук стремительно удаляющегося хаммера.

— Вы там живы?! — спросил Кевин.

— Да… живы, — неуверенно ответил я, — Хауэр протаранил одну из машин и ушел. Все вроде живы, но нам теперь тут даже не развернуться…

— Твою мать… представляю, как это все выглядит, — вздохнул Кевин. — Я посылаю все имеющиеся машины на его поиски. Может его еще удастся выследить.

— Сомневаюсь, — скептически хмыкнул я, — лучше держи хотя бы несколько машин где-нибудь в квартале от «Дикости». Джейкоб ведет наблюдение, но если Хауэр там появится, то придется реагировать быстро.

— Сделаю.

Я посмотрел на отрешенное лицо Райана за рулем, разочарованно хмыкнул и тяжело вздохнул. Следом я открыл дверь, взял трость и выбрался из машины, глубоко вдыхая свежий воздух.

Снаружи было тихо. Дождя не наблюдалось. Ветра не было. Лишь множество машин ФБР, одна из которых больше походила на металлолом и озадаченные лица сотрудников группы быстрого реагирования. Я обернулся и увидел, как из полицейской машины позади нас выбирается молодой офицер и мрачным взглядом начинает оценивать окружающую его мини-катастрофу. В какой-то момент его взгляд остановился на мне. Жалостливо поглядев на меня, он хмуро кивнул. Я кивнул в ответ.

 

Глава 4

К четырем часам утра я добрался до своего кабинета в здании ФБР, где закрылся от всех и вся и провел пару часов, обдумывая все произошедшее, попутно изучая свою «стену для размышлений», усеянную заметками и фотографиями. Я окончательно восстановил всю хронологию убийств, дополнив уже имеющиеся знания последними деталями, вновь изучил каждую жертву и все хоть и незначительные, но все же улики.

Ближе к шести утра я почувствовал, что от такого мозгового штурма у меня уже начинает закипать мозг и решил пройтись по полупустому зданию Бюро. В Нью-Йоркском отделении, как и в любом другом отделении ФБР, всегда кто-то работал вне зависимости от времени суток и дня недели, но, как и в большинстве мест, ночью и ранним утром количество сотрудников резко сокращалось.

Находясь здесь в такое время, мне казалось, будто это огромное здание давно забросили и тут больше никто не работает, будто это все очередной сон, в котором я брожу среди забытых закоулков своего сознания не в состоянии осознать иллюзорность окружения. Я прогуливался туда-сюда вдоль длинных коридоров и постоянно глядел по сторонам в надежде найти какие-то подсказки, нечто необычное, нечто такое, что даст мне точно знать: я сплю, это всего лишь сон. Но в какой-то момент мне на глаза попадался один из сонных сотрудников ночной смены, подозрительно смотрел на мой потрепанный вид, затем приветливо кивал мне и я возвращался в реальность. Нет, к сожалению, все это не было сном и все что случилось за последние несколько дней — действительно случилось.

Неспешно хромая по зданию, я забрел в пустой конференц-зал. Внутри я осмотрелся по углам, вновь пытаясь обнаружить нечто необычное, и обратил внимание на темный главный экран. Я сразу вспомнил, какой ужас, какую мерзость я видел на нем во время самого первого брифинга по делу Нью-Йоркского потрошителя. Я вспомнил тот неподдельный страх, который выражали лица аналитиков, впервые в своей жизни узревшие такое лицо смерти. Я вспомнил почти безразличное и в тот же момент немного отчаянное лицо Дэвида, смотрящего на изуродованное тело Стивена Горэма.

Дэвид… где же ты сейчас? Что с тобой произошло? Мне бы сейчас так пригодился напарник, которому я по-настоящему могу доверять. Напарник, который при надобности без тени стыдливости выскажет мне в лоб то, что думает, и напарник, который не станет обсуждать мои решения или сомневаться в них лишь потому, что доверяет мне. Тебя нет уже больше двух дней. Я сказал Монике… я пообещал Монике, что тебя найдут, а сам я ни в чем не уверен. Я даже не помню, о чем мы с тобой говорили в последний раз. Мне сказали, что мы ругались, а я даже не знаю по какому поводу.

Сложно было это принять, но, скорее всего, мне следовало ожидать худшего. Дэвид совершенно точно не улетел ото всех в отпуск и не ушел в запой от тяжелой жизни. Он этого никак не мог сделать, только не в такое время. А если эти варианты отмести, то, наверное, с ним ничего хорошего точно не произошло… это вопрос времени, когда мы его найдем и в каком виде. И самое невыносимое в его пропаже было то, что я ничего не мог сделать. Расследованием исчезновения Дэвида занимался отдел Кевина Андерсона, но работать им было не с чем. Ведь Дэвид Аркетт просто испарился.

Но если от него не осталось никаких следов, то может все же есть надежда, что он еще жив? Или мне все же не стоит ни на что надеяться и готовиться к худшему? Или…

Не желая больше держать в голове унылые мысли, я попытался отвлечься, занявшись поисками в конференц-зале каких-нибудь документов, копий отчетов или фотографий. Походив немного по просторному помещению, я остановился возле главного экрана, рядом с железными ячейками, вмонтированными в длинный черный стол. Приложив большой палец к сканеру отпечатков возле одной из ячеек, я открыл ее и достал стопку материалов, которые использовались на последних брифингах без моего участия. Перебирая бумаги, я наткнулся на фотографию Люсинды Вергарес.

Говорят, что склероз (или эквивалентные по потери памяти болезни) отличное заболевание, так как у тебя ничего не болит и каждый день новости. Возможно, но не в этом конкретном случае. Несколькими днями ранее я уже прошел через убийство хорошо знакомой мне Люси, я уже должен был осмыслить столь жуткую потерю одной из наших… но я это все забыл. Я знал, что ее убили — мне сообщил эту весть отец, но мой мозг отказывался в это верить и не принимал новую информацию всерьез. А увидев фотографию изуродованной Люси, я будто окончательно осознал, что она мертва, что ее больше нет. Мне вновь пришлось пройти через осознание убийства знакомого мне человека.

В надежде принять и осознать случившееся, я вытаращился на фотографию, разглядывая решето на месте живота Люси. Хватило меня лишь на пару секунд. Мой взгляд, словно ошпаренный, отлетел от снимка и устремился куда-то в угол конференц-зала. Я закрыл глаза, но передо мной все равно висел образ вырванного с потрохами языка, изрезанного в клочья живота и множества продуктов питания, бережно разложенных по всему телу Люсинды. Я гневно захлопнул ящик и забрал фото с собой.

Вернувшись в свой кабинет, я уставился на свою стену для размышлений и испытал некое дежавю. Мне показалось, что я вновь осознал нехватку места на своей стене для размещения новой фотографии очередной жертвы. Я хмуро поглядел на фото изуродованной Люси, а затем принялся перемещать все заметки и фотографии на стене, освобождая место для еще одного снимка. Выкроив место под новую фотографию, я уже было хотел прикрепить изображение Люси, но подумав, остановился. Я вновь принялся двигать фотографии, освобождая место для еще пары снимков, и, в конце концов, дополнил всю эту картину новой отвратительной фотографией.

Вскоре наступило утро и в здание ФБР пришел новый день. Начиная с семи часов сюда стало стягиваться все больше и больше народу, которые своим количеством в считанные минуты похоронили атмосферу тишины и спокойствия. Около восьми утра меня застали в моем же кабинете отец и Кевин Андерсон, с которыми я имел честь подискутировать о текущем расследовании.

Отец пытался вежливо обсуждать проблемы, но иногда с его губ срывались несколько обидные эмоциональные обвинения в адрес наших с Кевином сотрудников, да и в адрес нас самих. Его можно было понять — этой ночью Роберт Стиллер получил нагоняй от самого директора ФБР. Ему, и как следствие, нам дали три дня, чтобы добиться хоть каких-то результатов в расследовании (читайте поймать Хауэра) и время от нас резво убегало, а результатов не было видно даже на горизонте. И мы бы могли с этим справиться психологически, даже понимая, что за оставшееся время все равно ничего не добьемся, но ночная погоня за Хауэром с конечным провальным результатом лишь подливала масла в сжигающий нашу уверенность огонь.

Однако было кое-что такое, что раздражало всех нас в равной степени — Лос-Анджелесское управление ФБР. Учитывая, что Виктор Хауэр находился в 4000 километрах от штата Калифорния, он был вне их юрисдикции и фактически не являлся проблемой Лос-Анджелесского управления. Получалось так, что виноваты были они, а разгребает все управление того штата, в котором находится истинный виновник торжества. И обычно такая ситуация никогда не являлась проблемой, управления всегда друг другу помогали, но вот только не в этот раз. Глава Лос-Анджелесского управления ФБР — заместитель директора Стивен Мартинез, предпочитал отмалчиваться. В личном разговоре с нашим шефом Мартинез ясно выразился, что сожалеет о сложившейся ситуации, но раскроет все карты лишь в случае нашего успеха в поимке Хауэра и тогда уж лично за все ответит.

Мы, разумеется, от такого заявления были в полном «восторге» и делали все, чтобы поймать Хауэра и в конечном итоге стать свидетелями того момента, когда Стивен Мартинез будет вынужден нам все рассказать и заодно подать в отставку.

Следом мы провели очередной эмоциональный и довольно нестандартный лично для меня брифинг. В этот раз я в основном сидел на скамье запасных рядом с Райаном и слушал речи Роберта о том, что мы должны, вместе с речами Кевина о том, что мы в действительности можем. Помимо этого, мне, конечно же, было непривычно не видеть грозное лицо Дэвида на брифинге. Хотя сложно было назвать подобное ощущение «непривычным», я скорее чувствовал себя неуютно без него, чувствовал, что все действительно очень плачевно. Ну и специальному агенту Джейкобу Броуди пришлось связаться с нами по видеосвязи из своей машины. Выходил он на связь вместе с Джеммой Римар, так как они вместе вели наблюдение за ночным клубом «Дикость» и не могли никуда отлучаться.

По окончании брифинга я несколько раз в течение дня пытался как бы случайно наткнуться на крайне интересную мне личность — Дитера Штайблиха, но мне постоянно что-то мешало. То Штайблиха не было на месте, то я не мог придумать подходящий повод, то я уже сам был занят. Мне так и не удалось его увидеть в этот день и восстановить в голове его внешность.

Однако большую часть дня я все же провел вместе с Райаном, ведя беседы с персоналом из двадцати двух ресторанов и кафе оставшихся в нашем списке со вчерашнего вечера. За день мы исколесили весь город, побывали в таких местах, о каких за пять лет своей жизни в Нью-Йорке я ни разу не слышал и, конечно же, мы стали экспертами по всем ресторанам, фастфудам и супермаркетам в городе.

В ходе бесед с персоналом каждого из заведений узнали мы не много, но кое-что любопытное, на мой взгляд, все же было. Крупных или каких-либо необычных, возможно, странных заказов нигде не наблюдалось. Тогда мы показывали фотографию Виктора Хауэра и Райан под моей силой убеждения и власти над ним, описывал внешность Дитера Штайблиха. В результате выяснилось, что в 5 из 22 заведений видели кого-то очень напоминающего Штайблиха, а в 13 из 22 заведений находился хотя бы один человек, видевший лицо Хауэра в новостях, но при этом никто не видел Хауэра непосредственно на территории ресторана, фастфуда или супермаркета.

Ближе к наступлению ночи, где-то к двадцати одному часу, Райан начал ныть, что его «задолбала эта херова экскурсия по местам набора лишнего веса», что он уже два дня не спал (будто я спал) и что он лучше вновь поедет в ФБР штудировать документы по делу, чем будет продолжать заниматься этим идиотизмом. Я подождал, пока тот закончит свои возгласы и сказал ему, что вообще-то мы только что закончили с последним заведением в нашем списке и он имеет право отдохнуть. Осознав, что вспылил не вовремя, Райан недовольно фыркнул и выполнил мою последнюю просьбу — завез меня домой.

Выбравшись из джипа, я оперся на трость и проводил взглядом удаляющуюся в ночь машину с Райаном, после чего обернулся к своему подъезду. Пять этажей, сотни ступенек, больная нога и трость. Меня ожидало очередное героическое восхождение к своей квартире, которое я не менее героически осуществил примерно за 10–15 минут тяжких усилий.

Вернувшись в свою квартиру, первым делом я поглядел на наручные часы. Они показывали 22:13. Увидев эти цифры и вспомнив, как давно я уже не сплю, у меня внутри будто щелкнул тумблер. Я вмиг ощутил катастрофическую усталость, потребность отвлечься от расследования, острую необходимость отдохнуть. Но вот в чем была загвоздка: я совершенно не хотел спать. Я отдавал себе отчет в том, что с полудня вчерашнего дня не смыкал глаз, что я был изнеможен до невозможности, что у меня болит все тело… но вот только мне совершенно не хотелось закрывать глаза.

Что это значило? Это результат повреждения моей шишковидной железы и у меня теперь бессонница? Или это что-то психологическое? Может, я боюсь уснуть… и навсегда потеряться в своих сновидениях? Боюсь, что буду больше не в состоянии отличить сон от реальности?

Вчерашней ночью я уже имел такой опыт. Я могу поклясться, что видел Виктора Хауэра в толпе прохожих, я знал, что это он… но был ли это он? Что это вообще было? Я заснул на мгновение и увидел мимолетный гипнагогический образ, а дальше уже поработало мое воображение? Или это была настоящая галлюцинация, обманувшая мой разум посреди его бодрствования? А если это так и я теперь вижу подобные галлюцинации, то можно ли тогда доверять своим глазам? Своим чувствам? Не сплю ли я сейчас?

Я отчаянно вздохнул и, проморгавшись, начал фокусироваться на различных предметах интерьера своей квартиры. Поглазев на свое пристанище в поисках несуществующего, я ничего полезного так и не обнаружил. Выбросив из головы эти бесполезные мысли, я похромал в ванну, где умылся, принял выписанные доктором Харрингтоном медикаменты и, вернувшись в гостиную, в бессилии рухнул на диван. Кое-как я дотянулся до стеклянного столика и взял пульт управления музыкальным центром. Я включил первую попавшуюся в своей музыкальной библиотеке песню и, как это обычно у меня и бывает, услышал тихую спокойную гитарную музыку, сопровождавшуюся нежным женским вокалом:

Я неподвижно сидел и вслушивался в каждое слово этой тихой песни, в каждую ее ноту. Я ощущал, как звуковые волны проникают в меня и нежно растекаются по всему телу, согревая мне душу. Я не просто так отбирал для своей музыкальной библиотеки спокойные композиции. Одна из причин, конечно, заключалась в подавлении звона в ушах после долгой работы в шумных местах, но так же тихие композиции всегда успокаивали меня. Бывает музыка, способная вызывать в памяти глубоко запрятанную горечь, бывает музыка, способная поднять настроение, но ни то, ни другое меня никогда не интересовало. Все, что я хотел от музыки и для чего ее слушал, выражалось в спокойствии. Я слушал тихую мелодию и на мгновение успокаивался, чувствовал, что все не так плохо, как кажется.

Все это время пока я сидел на диване, я пытался понять свое состояние. Я насильно попытался сомкнуть свои глаза, но они будто воспротивились мне и не желали закрываться. У меня не было сил подняться с дивана, но при этом я совершенно не хотел спать. Казалось, я завис между двумя мирами и был в шаге от каждого из них — нужно было лишь выбрать направление. И я выбрал. Я заставил себя подняться с дивана, вместо того, чтобы в бессилии разлечься на нем, и собрался налить себе чего-нибудь выпить. Однако стук в дверь разрушил все мои планы.

Я поглядел на часы — 22:31. Кто бы это мог быть в столь поздний час? Прислали кого-то из ФБР за мной? Значит, мне наверняка опять придется куда-то ехать. А, может, отец решил навестить? Тогда меня ожидает нудный разговор на пару часов. Ну в самом деле, не Кристен же в столь поздний час заявилась? Она вообще после вчерашнего должна обходить меня стороной.

Черт, зачем я только рассказал ей про Альму?

Вновь послышался настойчивый стук и наперегонки с тростью я заставил себя дохромать до двери.

Ан-нет, она меня не обходит стороной, — было моей первой мыслью, после того, как я рассмотрел свою гостью.

— Привет, — устало сказала Кристен.

— Привет, — ответил я слегка подрагивающим голосом, обращая внимание на ее короткую черную юбку и обтягивающую серую блузку, застегнутую лишь на пару-тройку пуговиц.

— Я не вовремя?

— Ну это смотря какая у тебя цель, — настороженно произнес я.

— Значит вовремя, — ядовито улыбнулась она и без приглашения, слегка пошатываясь, вторглась в мою квартиру, благоухая сладким запахом дорогих духов.

— Уже поздновато, думал, ты спишь уже, — я захлопнул дверь и прошел за ней в гостиную, — да и к тому же…

Я несколько замялся.

— Что, боялся, что наговорил мне лишнего вчера?

— Ну… не то чтобы боялся…

— Да ладно, я сама виновата, — она игриво провела кончиком ногтя по спинке дивана, обошла его и уселась в кресло, впиваясь своими ногтями в подлокотники. Следом Кристен показательно закинула ногу на ногу, демонстрируя свои высокие каблуки. — Это же я вытащила тебя из больницы… притащила сюда, домой.

— Да я не жалуюсь.

— Ты в порядке? Уже не падаешь в обморок? — насмешливо спросила она.

— Не было такого, — укоризненно ухмыльнулся я, — и… я не жалуюсь.

— Угум… понятно, — Кристен нетерпеливо затарабанила пальцами по креслу, оглядываясь по сторонам.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — я указал рукой в сторону кухонного уголка.

— Мм… нет, я уже, — она вдруг полностью переключилась на меня, оценивая с ног до головы томным взглядом.

— Что? — не понял я.

— Что слышал, — дерзко произнесла она себе под нос и резво подорвалась с кресла, — пойдем, я тебе хочу кое-что показать, — она вновь изящно обошла диван, покачивая бедрами, и схватила меня за руку.

— Кое-что покажешь?! — недоумевал я, заглядывая в ее горящие глаза.

— Угу, это у тебя в спальне, пойдем, — она решительно потащила меня за руку в мою же спальню.

Кристен затащила меня в темную комнату, где из мебели находились лишь моя кровать и шкаф с парой тумбочек, и будто испугавшись темноты, крепко сжала мою руку. Свободной рукой она стукнула по выключателю и под светом ламп оценила мое царство кошмаров.

— Извини, я уже забыл, ты сейчас будешь показывать или объяснять? — продолжал недоумевать я.

— Надеюсь, с теорией ты знаком, так что я хочу продемонстрировать кое-что на практике, — она вновь стукнула по выключателю и спальня снова погрузилась в полумрак.

Кристен крепко дернула меня за руку по направлению к кровати, и как только я оказался перед ней, она резко толкнула меня обеими руками прямо по моим больным ребрам. Трость с грохотом отлетела куда-то в сторону, а сам я спиной рухнул на кровать.

Под тусклым светом городских огней, едва проникающим сквозь жалюзи, я разглядел ее томный огненный, и главное, жаждущий взгляд. Она осматривала каждую частичку моего тела, будто не решаясь, какую деталь откусить первой. В следующий миг она сняла свои туфли и, сделав пару шагов по направлению ко мне, медленно забралась ко мне на ноги. Оседлав меня, Кристен слегка взмахнула своими длинными волосами и провела по ним правой рукой, неторопливо опуская пальцы на свою полуоголенную грудь. Следом она вцепилась всеми своими десятью ногтями в мою грудь сквозь рубашку и, похотливо заглядывая в мои глаза, наклонилась так близко, что ее волосы защекотали мне уши.

— Мне кажется, ты слишком напористая, — шепотом произнес я, не теряя с ней зрительного контакта.

— А тебе разве не нравится? — произнесла она таким чувственным голосом, что я прямо ощутил, как именно мне нравится.

— А у меня разве есть выбор?

— Нет.

Она властно выпрямилась на мне, проводя своими руками сначала по моей груди, затем по животу и остановилась на моем ремне. Далее она проворно просунула свои пальцы мне за штаны, вцепившись в них обеими конечностями, словно в седло лошади и томно потянула на себя.

— Ты так со всеми поступаешь? — напряженно спросил я, наблюдая одним глазом за неторопливыми движениями ее рук.

— Ну Не-ейтан, — протянула она низким голосом, — я же не какая-то шлюха вести себя так со всеми подряд. Вот если кого-то сильно хочу, то обычно беру и трахаю.

— А ты… довольно прямолинейная девушка…

Она немного смущенно и в тот же момент самодовольно усмехнулась и, оторвав свои пальцы от моих брюк, вцепилась ими в свою блузку. Она начала медленно расстегивать пуговицы, оголяя передо мной свою идеальную грудь второго размера.

— К тому же, мне кажется, — она ловила какой-то запредельный кайф, понимая, что я не могу оторвать взгляда от ее груди, — что ты много работаешь, что тебе нужно расслабиться, — она схватила меня за руки и положила их себе на бедра.

— Знаешь, что-то мне подсказывает, что как раз сейчас мне придется напрягаться.

— Ну, немного понапрягаешься, а потом сразу расслабишься. Хотя надеюсь, что твои профессиональные навыки позволят тебе продержаться несколько дольше, чем немного.

Зафиксировав мои руки у себя на бедрах и убедившись, что я их оттуда убирать не собираюсь, Кристен резко опустила левую руку мне на ширинку, а правую запустила себе между ног под юбку и принялась ласкать себя.

— Ох… а я-то как надеюсь.

 

Глава 5

Я лежал на спине и широко раскрытыми глазами смотрел в темный потолок. Казалось бы, обстановка обязывала, я должен был заснуть как младенец после такой… терапии, но нет, я не спал. Солгу, если скажу, что мне не стало лучше — очевидно, что мне стало лучше, но при этом спать я все еще не хотел. Чего нельзя было сказать о Кристен, которая перед терапией то ли для лучшего эффекта, то ли для смелости, похоже, выпила полбутылки вина и спала как убитая на краю моей кровати.

Бездумно поглядев в потолок в течение еще пары минут, я услышал глухой гудящий звук, доносящийся откуда-то с пола. Я принялся крутить головой в поисках источника шума и почти сразу понял, что это вибросигнал моего смартфона. Первым делом я поглядел на электронные часы на тумбочке, показывающие 00:02, а затем осторожно встал с кровати, поднял с пола пиджак и отыскал во внутреннем кармане смартфон. Дабы не разбудить Кристен, я быстро схватил свои скомканные на полу брюки и, не тратя времени на поиски трости, похромал в гостиную, где уселся на диван.

— Да, Кевин? — ответил я, прижимая смартфон плечом к уху и пытаясь натянуть на себя брюки.

— Нейтан, — ответил Кевин Андерсон едва различимым убитым голосом, — у нас… новая жертва…

— Что?! — я чуть не выронил смартфон и прекратил все попытки натянуть брюки.

— Новая жертва… мужчина, белый… весом килограмм в сто двадцать… не знаю, может больше. Только тут, — он нервно вздохнул, — короче тебе лучше увидеть это своими глазами. Тут кое-что… новое.

— Твою мать… как… как же…

Я скрючился на диване, закрывая лицо ладонью и в воздухе повисла длинная пауза в ходе которой ни я, ни Кевин не могли ничего сказать.

— Что… что там новое? — выдавил я из себя спустя несколько секунд.

— Поверь, лучше будет, если ты это увидишь сам и… готовься к худшему.

— Ладно… пришли мне адрес, сейчас приеду.

— Пришлю…

— Райану звонил?

— Он здесь со мной, мы у желтой ленты… Он… возвращался в Бюро как раз когда я узнал о новой жертве. Я поначалу даже верить не хотел таким новостям, но как только своими глазами убедился, что это правда, сразу же позвонил тебе. Сейчас буду стягивать всех остальных.

— Штайблиха не забудь. Уже еду.

Просидев на диване еще несколько секунд, держась руками за голову и прислушиваясь к своему дыханию, я собрался с силами и попытался встать, чтобы одеться, но едва смог оторваться от дивана. В какой-то степени в этом была виновна моя больная нога, но все же основная проблема заключалась не в ней.

Эта новость… новая жертва… меня это застало врасплох. Словно я долгое время опустошал обойму за обоймой, стреляя в своего врага, и когда последняя пуля вылетела из моего пистолета, я неожиданно осознал, что даже не поцарапал своего противника. Я потратил столько сил, пытаясь добиться хоть чего-то, едва не отдал свою жизнь на благо расследования, и когда у меня уже не осталось никаких жизненных сил, я понял, что все это время стоял на месте и не сдвинулся ни на миллиметр.

Чтобы совсем не погрязнуть в унынии и попытаться найти в себе хоть какое-то желание идти дальше, я отмотал мысли на час назад, когда мне еще было хорошо, когда я не думал о плохом. Однако это меня не спасло. За какие бы отрывки позитивности в своем мозге я ни цеплялся, все они были лишь маленькими каплями в сравнении с цунами ужаса, накрывшей мой разум.

С огромным трудом я поднялся с дивана и побрел в спальню. В шкафу я обнаружил единственную чистую белую рубашку и натянул на себя, не обращая внимания на ее легкую помятость. Следом я подхватил валяющуюся в углу трость, накинул пиджак, прикрепил кобуру с пистолетом и, вызвав такси, в полном обмундировании направился к выходу.

Находясь одной ногой за порогом, я вдруг понял, что кое о чем забыл. Я вернулся в гостиную, отыскал свои запасные ключи от квартиры и, не утруждая себя вернуться в спальню, оставил их на небольшой полке рядом с входной дверью. Кристен разберется что к чему по пробуждении, а сейчас у меня нет ни времени, ни желания объяснять ей ситуацию.

Ввиду неприятных телесных травм, спуск с пятого этажа занял у меня некоторое время и потому ждать такси мне не пришлось ни секунды. Желтая машина уже ожидала у порога и ее водитель заинтересованно крутил головой по сторонам, пытаясь отыскать своего ночного пассажира. Вытягивая из пиджака смартфон, я забрался в машину, затем поглядел на смс-сообщение на экране и продиктовал таксисту адрес.

Путь оказался не таким уж длинным, как я того опасался, да и к тому же ночью на дорогах было весьма просторно. Так что довезли меня до пункта назначения за пятнадцать минут. Таксист остановил машину метрах в десяти от полицейских мигалок. Я расплатился и вылез из машины, вдыхая ночной воздух Центрального парка.

Да, это был Центральный парк. Снова. Стивен Горэм — специальный агент Лос-Анджелесского управления ФБР и по совместительству третья жертва серийного убийцы, был найден на территории этого же парка. Теперь людей тут точно поубавится. И никто не будет думать о своих внешних данных, задумываться о том, подхожу ли «я» под предпочтения серийного убийцы. Центральный парк — тихое семейной место огромного мегаполиса, куда люди приходят, чтобы отдохнуть, побыть со своими близкими и порадовать глаза зеленью растений. Теперь же это место приобретет репутацию стола мясника, где он мастерски потрошит внутренности своих жертв. Мало кто теперь сюда сунется.

Недалеко от себя я насчитал пять машин: две полицейские, два джипа ФБР и фургон коронера. Все машины бесшумно сверкали своими синими и красными мигалками, пронизывая ночную тьму яркими световыми вспышками и создавая впечатление, что в парке сейчас проходит дискотека под открытым небом.

На улице было тихо и прохладно. Ветра не было, в воздухе пахло сыростью, где-то далеко небо озарялось вспышками молний и спустя пару секунд до моих ушей доходил едва различимый грохот грома. То ли интуиция, то ли опыт последних дождливых дней подсказывали мне, что к утру вновь пойдет сильный ливень.

Крепко сжав в правой руке трость, я медленно похромал по асфальту к почти незаметной за светом сверкающих мигалок желтой ленте с надписью «место преступления». С каждым шагом мне открывалось все больше и больше деталей. Сначала я заметил парочку бледных лиц сотрудников полиции, затем еще троих сотрудников коронера в темных комбинезонах, троих сотрудников ФБР и в последнюю очередь мне на глаза попался силуэт Кевина Андерсона. Он стоял спиной ко мне и что-то эмоционально объяснял своему собеседнику по смартфону. Пройдя еще пару метров, я заметил, как одно из деревьев подпирает Райан и с небывалым интересом рассматривает свою забинтованную левую руку без мизинца.

Я подошел почти вплотную к высокому джипу ФБР, скрывающему своими габаритами место преступления, и остановился возле Кевина, который как раз закончил разговор и прятал смартфон в карман пиджака. Заметив меня, временный глава моего отдела, мрачно кивнул.

— Ну что, готов? — Кевин посмотрел на меня исподлобья, будто скрывая свои виноватые глаза.

— Нет.

— Я тоже не был.

Кевин обошел джип, я последовал за ним и наконец-то увидел все то, что располагалось за желтой лентой. Должен сказать, что в первую очередь мой взгляд все же остановился на высоком мужчине в бежевом плаще, стоящем метрах в пяти от меня. Ему на вид уже было лет за шестьдесят, на голове у него росли седые редеющие волосы, а его тело… казалось, будто это кости покрытые кожей, настолько он был тощим. Мужчина неподвижно стоял и не отрывал своего взгляда от…

Тут я и оцепенел. Я почувствовал, как мое сердце больно сжимается в груди, будто не зная, куда себя деть от этого ужаса. Я видел перед собой… я… я, правда, не знаю, как это назвать. Нет такого слова, каким можно было бы назвать то, что я видел. Огромное тело… красного мужчины. Не белого, не черного, а красного. Казалось, что это естественный цвет кожи этого бедняги. Все его тело было залито кровью и имело оттенки от ярко-красного до идеально черного.

Словно заколдованный увиденным, я на автомате пригнулся, проходя под желтой лентой, и стал медленно подбираться к телу, пока не наткнулся на своем пути на препятствие. Я посмотрел себе под ноги и понял, что смотрю на огромный кусок человеческой кожи. Я вновь перевел взгляд на тело и понял что именно у меня под ногами. Если у предыдущих жертв на месте живота наблюдалось решето, то у этой жертвы живота не было и вовсе… он лежал у меня под ногами. Огромный кусок кожи, некогда закрывавший собой такие органы как кишечник, желудок, печень и много еще чего, лежал у меня под ногами.

Рядом с жертвой можно было наблюдать бесчисленные ошметки выпотрошенных внутренних органов. Я не анатом и не судмедэксперт. Я не могу с уверенностью сказать какие ошметки какому органу принадлежали, но было очевидно, что вокруг разбросаны как минимум остатки желудка с кишечником.

Находиться рядом с таким хаосом, с таким ужасом было невыносимо, мне хотелось не то что сбежать отсюда, у меня впервые в жизни появилось целиком и полностью серьезное желание улететь с этой планеты. Но наряду с ужасом было в этом что-то болезненно притягивающее, от этого невозможно было оторвать взгляда. Будто некая темная сила проникала глубоко в мои мысли и взывала к первобытным инстинктам, пробуждала кровожадность.

С трудом оторвавшись от изуродованной части тела, именуемой животом, я посмотрел на голову жертвы. После увиденного внизу, верхняя часть уже едва ли поражала мое воображение, но это не мешало понимать, насколько зверски убийца обошелся и с головой жертвы.

В первую очередь, следует сказать, что язык, который большинству предыдущих жертв вырывали и запихивали в рот обратной стороной, сейчас лежал рядом с головой, разорванный на две части. Сама же голова… трудно было определить это в таком обилии крови и при плохом освещении, но казалось, что голова целиком отрезана от туловища или, в крайнем случае, оставалась соединена с остальным телом лишь кусками кожи.

Состояние тела и ночная обстановка не позволяли определить на глаз, есть ли на теле еще какие-то раны, например, на руках или ногах, но что-то мне подсказывало, что они были. И самое ужасное во всем этом то, что на этом все. Действительно все. Здесь не было порядка, элемент которого присутствовал в предыдущих убийствах. Здесь не было ни крошки еды, которой убийца раньше так бережно украшал своих жертв, тут не было даже цифры семь, выложенной из кишечника. Только хаос. Зловещий, больной, извращенный, омерзительный… хаос.

— Знаешь, в наше время люди убивают в основном ради выгоды, — Кевин поравнялся со мной, осматривая труп, — бывает, что убивают из ревности… из-за чувств, так сказать. Некоторые убивают, совершая некий ритуал на почве промытых мозгов, но это… это же уже болезнь. Это как если у тебя часто на погоду болит голова, то наверняка у тебя что-то с давлением, с сосудами, ты болен. Так вот мы сейчас наблюдаем симптом.

— У нашего пациента симптомы смертельные. Его болезнь прогрессирует… теперь все… иначе, — словно заколдованный, я продолжал всматриваться в изуродованное тело.

— Боже… честное слово хочется надеяться, что болезнь убьет его в конечном итоге, — Кевин скривился в отвращении и опустил голову, — но… болезнь болезнью, только я вот не могу понять, что изменилось? Куда делся весь этот его ритуал с едой?

— Не знаю. Мне уже начинает казаться, что нам пора прекращать искать во всем этом какой-то смысл. У нас психически больной пациент, а не убийца. Но…

— Что?

— Но то, что у него проблемы с психикой, совсем не означает, что его поступки лишены логики. Что-то изменилось, да, — я перевел взгляд на старого мужчину в бежевом плаще, все еще рассматривавшего изуродованное тело, — в его жизни произошло нечто такое из-за чего он… сошел с ума… сошел с ума, будучи и так уже не в своем уме.

— Хм… как думаешь, совместная охота ФБР и полиции, способна разъярить человека настолько, что он начнет вытворять такое?

— Не знаю… возможно. Это… Штайблих? — я кивнул на изображающего каменную статую старого мужчину.

— Да, он самый. Не вспомнил еще?

— Сейчас вспомню.

Я сделал несколько шагов по направлению к Штайблиху, в надежде, что тот сам обернется ко мне, но он будто ничего не слышал и своим разумом целиком находился в теле жертвы. Дитер Штайблих стоял ровно, гордо сохраняя свою осанку и обе руки держал по швам. Казалось, что он даже не дышал.

— Господин Штайблих, — окликнул его я.

— Агент Стиллер, — произнес он первое слово более-менее естественно, а второе очень высоким тоном.

— Вы собираетесь осматривать тело, делать какие-то заключения на месте преступления? — помня рассказы Райана о Штайблихе, я решил пропустить новое знакомство и перейти сразу к делу.

— Я уже закончил работу, — он повернулся ко мне.

Задрав голову повыше, я попытался разглядеть его глаза, но на их месте была лишь темнота. Его глаза были настолько глубоко посажены, что под покровом ночи представляли собой лишь размытые темные пятна.

— Так быстро?

— Как только агент Андерсон позвонил мне, я сразу же направился к месту преступления, — он посмотрел на свои наручные часы. — Закончил осмотр тела восемь минут назад.

По рассказам Райана я знал, что у него необычный голос, но представлять себе и убедиться на собственном опыте — вещи кардинально разные. Голос Дитера Штайблиха звучал не просто странно, он звучал болезненно. Было несколько непривычно воспринимать столь колеблющуюся интонацию, это сбивало с толку.

— Быстро вы, — я посмотрел на подошедшего поближе Кевина. — Ну так, что вы можете сказать о жертве?

— Что именно вас интересует?

— Что интересует, — замешкался я, — понятно, что тут явные отличия от предыдущих убийств, но все же… ваши личные наблюдения? Что именно изменилось в этот раз? Подходит ли жертва под… предпочтения убийцы?

Я вдруг почувствовал, жуткую истощенность, как физическую, так и психологическую. Задавать стандартные, давно отработанные на уровне рефлексов вопросы оказалось невероятно сложно… и Штайблих заметил это. Он на секунду повел бровью, будто выражая некое презрение то ли к отсутствию конкретики в моих вопросах, то ли к использованию мною фразы «предпочтения убийцы», но тут же переменился и ответил.

— Как вы изволили выразиться «предпочтения убийцы», — пренебрежительной колеблющейся интонацией Штайблих подтвердил одну из моих догадок, — не поменялись. Жертва — белый мужчина весом около 110–115 килограмм и ростом 180 сантиметров, что полностью соответствует предпочтениям убийцы, — он сделал акцент на слове «предпочтениям», — иных сходств с другими жертвами при первичном осмотре не наблюдается. Имя убитого Тимоти Уилкинсон, возраст — 39 лет, об этом говорит бумажник с документами, найденный во внутреннем кармане куртки убитого.

— На нем есть куртка? — я прищурился, пытаясь разглядеть в кровавом месиве признаки хоть какой-то одежды.

— На нем есть вся одежда, присущая жителям Нью-Йорка в осенний период, но, очевидно, условия, в которых находится тело и плохая освещенность не позволяют вам разглядеть эти детали.

— А само убийство? Явно же видно, что в этот раз жестокость просто зашкаливает, если сравнивать с предыдущими убийствами. Да и продуктов питания я что-то не наблюдаю.

— Верно, — впервые я увидел, как Штайблих пусть и на пару секунд, но все же задумался, прежде чем ответить что-либо. — По предварительному осмотру я могу утверждать, что у жертвы значительно повреждены печень, почки, уретра и поджелудочная железа. Желудок, тонкий и толстый кишечники, желчный пузырь — уничтожены полностью.

— Черт возьми, там хоть что-то внутри осталось? — риторически спросил Кевин.

— Смогу сказать после того, как проведу экспертизу, — серьезно ответил Штайблих.

— То есть о возможности присутствия чьих-либо волос в желудке жертвы говорить не приходится? — не в силах более смотреть на этот ужас, я повернулся к телу боком, уставившись на Штайблиха.

— Требуется дальнейшая экспертиза для ответа на ваш вопрос, но вероятность этого весьма мала.

— А что с волосом во рт… в ротовой полости?

— Не обнаружен.

— Возможно ли, что жертва… Тимоти… проглотил этот волос перед смертью?

— Возможно.

— Но требуется дальнейшая экспертиза, — пробурчал я себе под нос. — Ладно, ну а что со временем смерти?

— По температуре остатков печени можно сказать, что этот человек умер не более двух часов назад. Тело еще теплое.

— Два часа назад?! — воскликнул я.

— Он был у нас под носом, — тихо, но не менее ошарашено произнес Кевин.

Я вдруг почувствовал вину. Только подумать, Тимоти Уилкинсона убивали, зверски потроша его внутренности… а я в это время трахался. И жажда убийства, и секс — примитивные звериные инстинкты. В каком-то смысле пару часов назад я ничем не отличался от убийцы, потому как так же был полностью во власти примитивного инстинкта. От таких мыслей мне стало совсем не по себе.

— Черт возьми, — тихо проронил я и обернулся к Кевину. — А кто нашел тело?

— Молодая пара прогуливалась по ночному парку… они и наткнулись на… это.

— Ты их допросил?

— Да, лично. Они никого не видели. Поздний час, знаешь ли.

— А их самих проверил? — я понизил голос, обращая внимание на то, как Штайблих делает пару шагов в сторону от тела и вновь начинает его рассматривать.

— Ты считаешь, что парень с девушкой, которым и двадцати лет нет уби… нет, ты вообще понимаешь, что говоришь сейчас?

— По двадцать лет, значит? — я отчаянно вздохнул, немного сгибаясь и сильнее опираясь на трость. — Ладно, но их стоит допросить еще раз с утра, возможно они что-то видели, — я понизил голос практически до шепота, — а еще попроси Гриффитса сделать отдельное заключение по телу.

— Зачем, Нейтан? — Кевин так же понизил голос до заговорческого.

— Пожалуйста, просто… — я вновь ощутил катастрофическую усталость и, понурив голову, взялся за трость обеими руками, — Кевин, просто сделай это… это же не сложно.

Краем глаза я заметил, как к месту преступления подъезжает еще один джип ФБР и из него вылезает мой отец.

— Нейтан, ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Кевин. — Ты же едва на ногах держишься. Ты когда последний раз спал-то?

— Я… не помню… в порядке, — собравшись с силами, я заставил себя выпрямиться и сжал трость правой рукой, — отдохну, когда поймаем этого ублюдка, — я бросил мимолетный взгляд на двигающегося в направлении машины коронера Штайблиха.

За желтую ленту решительным шагом прошел Роберт и замер, как только увидел изуродованное тело.

— Твою мать, ну что за херня! — произнес он вместо приветствия, морщась от невыносимого отвращения.

Роберт последнее время и так был как на иголках. Его постоянно дергало вышестоящее начальство, над его должностью нависал большой знак вопроса и все это происходило благодаря нашему серийному убийце. В случае неблагоприятного исхода расследования, Роберт мог потерять свою работу, а за собой повлечь и полную реструктуризацию криминального отдела, что не обязательно означает увольнение всех и вся, но определенно освобождает от обязанностей и меня… обязанностей, которых, к слову, у меня сейчас и так не много.

— Именно это слово, — флегматично отозвался я.

Собравшись с мыслями, Роберт окинул тело терпеливым презрительным взглядом и повернулся ко мне с Кевином:

— Я все же рискну спросить: какие-нибудь улики?

— Пока что нет, — пожал плечами Кевин.

— Но, как видишь, в этот раз все иначе, — добавил я, показательно взмахивая свободной от трости рукой, — кто знает, может при более детальном осмотре судмедэксперты что-то и найдут.

— Лучше бы они нашли, — тяжело вздохнул Роберт, потирая свою лысину.

Кевин молча кивнул нам и нырнул под желтую ленту. Мы с отцом еще какое-то время молча стояли возле тела.

— Ты не смотрел этот сериал, — вдруг заговорил отец, — Место преступления.

— Иногда попадаю на него, но явно не фанат… я сам в таком же сериале играю.

— Меня что улыбает в нем, так это то, что каким бы запутанным не было у них дело, они всегда умудряются обнаружить цепочку улик, которая обязательно приведет к убийце. И так всегда.

— Да, меня это всегда раздражало. В реальной жизни у нас сотни дел, которые остаются открытыми на протяжении десятилетий и многие из них так никогда и не раскрываются… они канут в забвении.

— Черт, как бы хотелось, чтобы с этим делом не случилось так же. Так хочется надеяться, что нам повезет, — Роберт закрыл глаза и отчаянно опустил голову.

— Надежда — глупое чувство.

— А то я не знаю, — язвительно ухмыльнулся отец. — Ты… ты не чувствуешь… что, несмотря на то, как жестоки эти убийства, каждое новое уже воспринимается не так тяжело, как самое первое… будто привыкаешь к этому? Во всяком случае, у меня так.

— Мм… нет, не сказал бы. У меня память отшибло, помнишь? Так что мне это в новинку, столько эмоций, столько… интересных неожиданностей.

— Ну да, прости, забыл. Просто для меня это уже как… как там говорил один русский философ? Смерть одного — это трагедия, а смерть тысячи — уже статистика. Похоже, что для меня эти убийства уже превращаются в статистику.

— Философ? Я думал, он был диктатором.

— Один черт.

— На самом деле эти слова принадлежат знаменитому немецкому писателю, — за нашими спинами неожиданно послышался голос Дитера Штайблиха. — По причине отсутствия на месте преступления вашего судмедэксперта Джулиана Гриффитса мне необходимо ваше разрешение на транспортировку тела для дальнейшей экспертизы, — добавил он, обращаясь к Роберту.

Честно признаюсь, я рад был увидеть небольшое замешательство со стороны Роберта и даже мимолетный испуг от внезапного появления Штайблиха, так как мне казалось, что я был единственным, кто испытывал подобные эмоции по отношению к нашему Лос-Анджелесскому судмедэксперту. Я, разумеется, скрывал эти эмоции, но испытывал.

— Да, конечно, забирайте, — произнес Роберт.

Штайблих кивнул и удалился отдавать распоряжения сотрудникам коронера. Роберт так же не заставил себя ждать и, грустно посмотрев на меня, направился к своей машине.

Хоть бы спросил, как я себя чувствую, — подумалось мне.

Ну да, ему вообще-то сейчас не до этого, а подобные вопросы меня и так всегда раздражали, — следом ухмыльнулся я про себя.

Я проводил взглядом удаляющийся джип отца и посмотрел на Райана, все так же подпирающего одно из деревьев Центрального парка. Райан выглядел сонным и истощенным. На его лице уже заметно прорастала темнаящетина, навевающая мысли о нескончаемом рабочем дне. Он бездумно потирал гипс на левой руке и пустыми глазами следил за суетящимися у тела сотрудниками коронера.

При всей своей потрепанности, Райан конечно же был не способен отнять у меня титул обладателя самого унылого внешнего вида. Я так же пару дней уже не брился, забыл, когда последний раз спал, но при этом имел массу уникальных особенностей вроде заклеенного пластырями затылка, забинтованного торса и правой ноги, парочки кровоподтеков на лице и персональной трости.

Мне начинало казаться, что еще немного и я начну терять сознание. Крепко вдавив трость в землю, я не то что едва держался на ногах, у меня даже не было сил поднять голову. У меня начали появляться мимолетные галлюцинации или так называемые гипнагогические образы — отрывки овладевающего моим сознанием сна. Время от времени я видел какие-то вспышки перед глазами, что-то на долю секунды мелькало, проносилось мимо меня… мимо моих глаз. Иной раз я начинал слышать в своей голове чей-то посторонний голос и чтобы избавиться от него, мне приходилось трясти головой, прогоняя проступающий сон.

В какой-то момент я почувствовал, что мне вот-вот понадобится помощь, чтобы устоять на ногах, и я стал из последних сил искать взглядом любого ближайшего человека, но мой взор остановился на одном из дальних деревьев. Я моментально пришел в себя и проморгался, пытаясь понять, что или кого вижу вдалеке. Изрядно прищурившись, я разглядел чернокожего полноватого мужчину, одетого в официальный костюм. Его большой живот колоритно выглядывал из-под пиджака, а сам он пристально смотрел на меня своими большими глазами.

— Дэвид?! — произнес я, не веря своим глазам.

Я оглянулся по сторонам в поисках кого-нибудь знакомого, чтобы показать, кого я вижу, но что Кевин, что Райан находились довольно далеко от меня, а сотрудники коронера во главе с Дитером Штайблихом были заняты проблемой погрузки тела жертвы. Не найдя никого поблизости, я машинально поднял левую руку в направлении места, где видел Дэвида… но там уже никого не было. В недоумении я начал крутиться по сторонам в поисках Дэвида, но его больше нигде не было видно. Он исчез.

Что это? Дэвид правда там стоял? Он по какой-то причине наблюдал и не хотел, чтобы его видели? Или это как вчера с Хауэром? Простое видение, иллюзия. Мой мозг так возлюбил все эти фокусы с сознанием в последнее время, что я уже не могу доверять самому себе. Я не знаю что правда, а что обман. Вдруг я прямо сейчас сплю? А что если я сейчас на самом деле лежу в палате, погруженный в глубокую кому и грежу своим полуживым сознанием? У меня даже нет сил хотя бы на пару секунд сконцентрироваться, чтобы попытаться критически оценить окружающую обстановку, понять реально ли это все. Я так устал.

— Говорю вам, я видел! Видел! — позади меня послышался до жути хриплый пропитый мужской голос.

Обернувшись, я увидел, как Райан пытается совладать с каким-то грязным бездомным мужчиной. Жалкого вида заросший и сгорбившийся бродяга размахивал пустой стеклянной бутылкой, словно главным аргументом, и почти что бросался на Райана, доказывая последнему, что видел нечто. Райан же пытался его угомонить и понять хоть что-то, из того, что тот говорил.

Я подхромал к ним поближе и более отчетливо расслышал претензии бездомного.

— Да ты послушай меня! — ревел он на Райана. — Говорю тебе, я видел этого… ну как его…

— Серийного убийцу? — не зная как реагировать на это, Райан развел руками.

— Да-да, этот с номерком… что сейчас крутят по всем ящикам! Знаешь, такой здоровый!

— Виктора Хауэра что ли? — спросил Райан.

— Что еще за Виктор Харер? — мужчина скорчил неподдельное крайне колоритное удивление и уставился на Райана, как на идиота.

— Так, притормозите, — вклинился я, — сэр, скажите, как вас зовут?

Услышав мой голос и увидев меня, бедолага шарахнулся, словно узрев призрака, и отпрыгнул на метр назад, ударяясь спиной об дерево, которое всего минутой раннее подпирал Райан. Мы с Райаном недоуменно переглянулись и я сделал шаг по направлению к бездомному.

— Сэр, спокойно, я специальный агент ФБР Нейтан Стиллер, — я вытянул из пиджака свое удостоверение и помахал им перед удивленными глазами неизвестного мужчины.

Сделал я это в качестве психологического приема, чтобы успокоить бедолагу, а не в надежде, что тот начнет читать мелкий текст. Мужчина заинтересованно прищурился и будто во всем разобравшись, успокоился, отходя от ствола дерева.

— Сэр, как вас зовут? — повторил я.

— Виссарион! — гордо ответил тот.

— Что?!

— Ой, простите, Илларион.

— Что?! — в один голос повторили мы с Райаном.

— Илларион, — более сдержано повторил он. — А что? Да… да… это имя такое, у меня предки далекие, они еще в семнадцатом веке жили в…

— Сэр, — оборвал его я, — Ил… Илларион, вы пытались что-то сказать агенту Фоксу, — я указал рукой на Райана. — Вы что-то видели? Вы видели убийцу?

— Да-да, видел! — оживился Илларион. — Здоровый такой, точно как по ящику показывали… и вы не подумайте, я регулярно смотрю… у нас на 64-й есть отличный бар, владелец его такой классный мужик…

— Сэр, кого и когда вы видели на этом месте? — безнадежно вздыхая, спросил я.

— Да-да, так вот как было дело. Я, значит, решил после… ну короче решил просто отдохнуть и умостился за вон тем деревом, — он указал бутылкой куда-то в темноту, — я не первый раз уже там отдыхаю, оттуда реально классный вид, я вам скажу! Видно всех, а особенно ночью. Как-то летом я наблюдал оттуда за одной парочкой… они умостились вон на той лавке, — он вновь указал куда-то в темноту, — дело было ночью… ох я вам скажу, чем они там занимались…

— Сэ-эр, — отчаянно протянул я, начиная терять терпение, — сегодня кого вы видели?

— Да, я помню! А сегодня, прям какой-то конкурс мисс вселенная! Сначала тут прошла одна жгучая брюнетка в таком охренительном бежевом пальто… вот бы мне самому такое, — он посмотрел на свою грязную порванную одежду, — за ней потом была еще одна — блондинка, тоже я вам скажу красавица ого-го, но если честно, то не в моем вкусе. Потом была рыженькая такая на каблуках тоже красавица высший сорт, а потом опять брюнетка!

— И тоже в бежевом пальто? — издевательски спросил Райан.

— А вот… не знаю… как-то не заметил, — задумался Илларион.

— И, наконец, вы увидели… — протянул я.

— Да… увидел… здоровый такой! Вот прям как ты, — он указал пальцем на Райана, — только в плечах как бык! Вон там его видел, — Илларион указал за одну из сверкающих мигалкой полицейских машин.

Заметивший суету возле нас с Райном, Кевин неспешно подобрался поближе, чтобы тоже вникнуть в ситуацию.

— И что он делал? — я посмотрел прямо в глаза бездомному.

— А потом я видел этих двоих, ну пацан и девчонка. Шли себе, ворковали голубки, а потом девчонка как заверещит! Честное слово, я думал у меня от этого визга полопаются эти… пере… перепонки ушей.

— Это он, очевидно, про ту парочку, что обнаружила тело, — тихо пояснил Райан.

— Илларион, что делал тот здоровый мужчина, который в плечах шире вот этого? — я указал пальцем на Райана. — Вы его хоть рассмотрели?

— Да кто его знает… тут, знаете ли, темно.

— Так, все хватит, — потерял я терпение и подошел к Кевину. — Пристроишь его в участок? Пусть протрезвеет, вдруг он и правда что-то полезное видел.

— Угу, — снисходительно кивнул Кевин, поглядывая на Иллариона, — эй, парни, подойдите сюда, — он махнул двум полицейским.

— Только пусть приведут его в порядок, накормят там… кто знает, может он поможет.

— Не беспокойся, все сделаем.

Кевин отдал распоряжение двум офицерам полиции, те следом взяли под руки Иллариона и со словами успокоения повели в направлении полицейской машины, попутно слушая эмоциональный рассказ Иллариона о том, как он вчера приставал в баре к длинноногой красотке.

Кевин, Райан и я молча наблюдали за тем, как территорию места преступления покидает полицейская машина с Илларионом, а через несколько секунд за ней отправляется машина коронера вместе с погруженным телом Тимоти Уилкинсона.

— От этого отброса никакого толку, — презрительно фыркнул Райан, — только время на него потратим. У него все мозги уже проспиртованы.

— Этот отброс когда-то был маленьким невинным ребенком, как и все мы, — высказался я в защиту. — Ему просто не повезло.

— Его проблемы.

— А что это там такое? — Кевин уставился на лужу крови.

Андерсон прошел к месту, где несколько минут назад лежало изуродованное тело Тимоти Уилкинсона. Он вытащил из кармана пиджака и надел латексную перчатку, а затем присел на корточки и вытянул из земли небольшую окровавленную пластиковую карту.

 

Глава 6

Ничего не происходит. Люсинда Вергарес спокойно сидит в своей надзирательной кабинке на входе в Бюро. Она выглядит спокойной, читает какую-то старую потрепанную бумажную книгу, поглядывая одним глазом на мониторы, и практически не шевелится. Стоит глубокая ночь и ничего не предвещает беды.

Вдруг она отвлекается от книги и смотрит куда-то в сторону. Люси слегка прищуривается, всматриваясь вдаль и в следующий миг ее лицо меняется. Не понятно, что именно оно выражает, но это точно не страх. Она уверена в себе и даже выглядит заинтересованной чем-то. Возможно, она осознала, что кому-то нужна помощь, возможно, она увидела кого-то знакомого. Что бы она там не увидела, по выражению ее лица нельзя сказать, что она чего-то опасается, она, скорее, собирается оказать помощь.

Люсинда на секунду выглядывает из своей кабинки, будто хочет убедиться в чем-то, а затем бросает книгу и покидает рабочее место. После этого на видеозаписи ничего не происходит, видна лишь пустая кабинка, которая на протяжении нескольких часов такой и остается, пока в пять часов утра в нее не забегает явно обеспокоенный, если не сказать ошарашенный, Джейкоб Броуди. Он держит смартфон возле уха, что-то эмоционально рассказывает своему собеседнику, которым, вероятно, является Дэвид Аркетт. Джейкоб мечется по кабинке Люсинды, будто пытаясь там что-то обнаружить, и вскоре покидает ее.

Вновь в течение длительного времени ничего не происходит. На видеозаписи видно, как на улице начинает светать и кабинка постепенно озаряется пасмурным утренним светом. Через пару минут искусственное освещение выключает один из криминалистов Бюро и в течение следующих нескольких часов в кабинку поочередно заходят и выходят сотрудники ФБР, среди которых появляется и Джоан Иванек. В какой-то момент в левом углу мелькает хорошо узнаваемый мужественный силуэт Райана Фокса. Словно вольный зрителей, он стоит на пороге кабинки и бездумно смотрит по сторонам. В последний миг, когда он разворачивается, чтобы покинуть это место, камера запечатляет его избитое лицо и закрытый гематомой левый глаз. Вновь ничего не происходит.

Я стукнул по клавиатуре и выключил видеозапись. На экран монитора вернулась заставка с логотипом ФБР. Я посмотрел в угол монитора на часы и тяжело вздохнул, закрывая глаза. На часах было 02:03.

За стенами моего кабинета царила глубокая ночь и большая часть мегаполиса мирно спала в своих кроватях, грезя своими самыми сокровенными фантазиями. Все эти люди наблюдали миллионы различных невероятных сюжетов. Многие из них прямо в этот момент становились свидетелями невероятнейших и абсурднейших событий. Их мозг составлял им из тысяч пережитых и увиденных в своей жизни ситуаций невозможные картины. Мозг, словно брал по одной детали от разных пазлов и против всех законов природы делал так, что несовместимые вещи чудным образом складывались в один причудливый сюжет сновидения.

Но есть среди всех этих людей и множество тех, чьи сновидения очевидны, просты и примитивны. Кто-то видит во сне свою любимую, потому что по какой-то причине не может быть с ней вместе. Может, это банально не взаимно, может, она живет где-то далеко и они давно не виделись, может, она уже давно покоится на кладбище или кремирована. Кто-то видит, как босс награждает его долгожданным повышением или наоборот выгоняет с работы. Кто-то переживает кошмар опоздания на экзамен или на важное собеседование, после чего испытывает весь ужас последствий. Кто-то убегает от жуткого невозможного монстра или наоборот балуется во сне со своей любимой собакой, а может, кошкой.

Каждый грезит о своем, о том, что для него важно. Все наши переживания, наши положительные и отрицательные эмоции, наши ожидания и опасения, взлеты и падения — все это приходит к нам по ночам, в момент нашей абсолютной беззащитности — во сне. Все эти люди спят и добровольно позволяют себе отдаться в руки грез, даже не пытаясь проснуться в своих снах, осознать.

Мы проводим как минимум треть своей жизни во сне и даже не задумываемся о том, что умирая в восемьдесят лет, на самом деле проживаем лишь немногим более пятидесяти, умирая в возрасте семидесяти, мы проживаем лишь около сорока пяти лет, а умирая в шестьдесят, успеваем пободрствовать жалкие сорок лет. И это только минимум, многие спят гораздо больше шести-семи часов в день и как следствие проживают еще меньше. А ведь в том, чтобы проснуться в своих снах и прожить полную жизнь, нет ничего невозможного.

Можно представить свои запомнившиеся бессознательные сновидения, как часть прожитой жизни, но тогда понимаешь, что есть люди, у которых все совсем плохо. Множество из них уже через несколько часов проснется и начнет свой обычный день. Кто-то пойдет на работу, кто-то в школу, но едва ли кто вспомнит о том, что он видел ночью. Погруженные в повседневную рутину, они будут не способны вспомнить даже маленький отрывок из своей ночной жизни. Подумать только, эти люди треть своей жизни вообще не помнят. Будто каждый из них болен некой разновидностью амнезии, заставляющей забыть более двадцати лет прожитой жизни.

Некоторые только рады проснуться и не грузить себя поутру ночными грезами. Кто-то видит кошмары и рад бы их забыть. Кто-то видит во снах свои опасения и отстраняется от них, забывая все сюжеты. Кому-то банально лень вспоминать свои ночные похождения — у человека других забот хватает и это ему не интересно. Никогда не понимал таких людей.

Сновидения — это отражение нашей сущности, это то, кто мы есть. И наблюдая за ними, мы лучше познаем себя, свои желания, мы находим такое решение повседневных проблем, о каком во время бодрствования и подумать не могли бы. После насыщенного событиями сложного дня, после обилия впитанной за день информации, мозг словно раскладывает по полочкам каждую мысль, каждую идею. Нужно только четко понимать одну вещь: все, что мы видим в сновидениях — часть нас. Что бы мы там не увидели — это обязательно имеет хотя бы самое наименьшее значение для нас и всегда является частичкой того, о чем осведомлен наш мозг.

И если вы, поджав хвост, убегаете от своего кошмара, от того, что является частью вас, если вы каждое утро просыпаетесь, пытаясь избавиться от воспоминаний о жутком сновидении… то что же вы за человек в жизни, черт возьми?

С кошмаром бывает тяжело бороться, практически невозможно — ведь это часть тебя. Это словно борьба против себя. Но только осознав и признав истинные причины своего кошмара, можно помочь себе и в чем-то даже стать лучше. Нужно лишь помнить, что если от кошмара никак не удается избавиться, то настало время признать кое-что внутри себя.

Проспать треть жизни довольно прискорбно, но и не спать, бесконечно бодрствуя — участь еще более ужасная. Кажется, я не спал уже вечность. Мои мысли смешиваются в голове, словно тысячи использованных упаковок от продуктов питания, хаотически накиданных в мусорное ведро и для лучшего эффекта спрессованных на мусороперерабатывающем заводе. Я не могу уже вспомнить, когда проснулся, сколько не спал, я забываю многие вещи, с которыми имел дело лишь пару минут назад. Я с трудом передвигаюсь и уже не понимаю, что стало тому причиной: то ли это травмы, полученные после погребения под обломками здания, то ли это все из-за отсутствия сна. Я отчетливо слышу, как мой разум отчаянно воет, он просит отдыха или хотя бы небольшой перезагрузки.

Уж лучше бы я наблюдал кошмары с Альмой. Но я не могу. Я должен довести дело до конца, иначе потом всю жизнь буду жалеть, что я спал, а люди гибли. Я обязан найти в себе силы. И, по сути, неважно кто завершит это дело — я или кто-то другой. Мне не нужны лавры, я просто чувствую себя частью этого дела и не могу позволить себе забросить все это в самый ответственный момент… даже ощущая, что мой разум постепенно угасает.

В дверь постучали.

— Можно? — вежливо поинтересовался отец, выглядывая из-за двери.

— Кто здесь начальник? — нахмурился я. — Зачем спрашиваешь?

Роберт спокойно прошел в мой кабинет и уселся в одно из двух кресел напротив меня. Пытаясь что-то сказать, он с жалостью посмотрел на меня.

— Да, мне хреново ровно настолько, насколько я выгляжу, но нет, домой я не поеду, — опередил его я.

— Я так и думал, — кивнул он, — но все же у каждого человека есть предел возможностей — аккумулятор определенной емкости. Поверь мне, ты выглядишь так, будто уже исчерпал весь заряд аккумулятора и сидишь на самодельной батарейке из пары лимонов.

Я усмехнулся и покачал головой.

— Так и есть, но сути это не меняет.

— Ладно, — отчаянно вздохнул Роберт, — как там находка Кевина?

— Криминалисты еще работают, скоро что-то узнаем. Возможно, эта штука нас и приведет к чему-то.

— Понятно, — Роберт окинул мою стену с заметками и фотографиями задумчивым взглядом. — Ты помнишь, что сказал мне после первого брифинга по этому делу?

— Мм… ну эти воспоминания у меня вроде остались, но что именно я должен помнить?

— Ты тогда сказал, что мы столкнулись с очень тяжелым случаем и нравится нам это или нет, но нам придется стать свидетелями еще нескольких убийств, прежде чем мы получим хоть какие-то результаты. Ты еще упомянул, что убийца вряд ли профессионал — он просто быстро учится и потому есть шанс, что он зазнается и совершит ошибку.

— Да… я как-то так и сказал, — я устало зевнул. — Хочешь сказать, что все так и произошло… и что наконец-то он совершил ошибку?

— Именно. Потерять пластиковую карту доступа к какому-либо помещению на месте преступления — непростительная оплошность. Профессионал такого бы не допустил.

— Ну… тут можно долго дискутировать. Он возможно не профессионал, а всего лишь… талант, он может быть и профессионалом, но почему-то эмоции взяли верх над ним несколько часов назад. Я лишь надеюсь, что эта карта что-то нам даст.

— Надежда — глупое чувство, — он укоризненно посмотрел на меня.

— Где-то я это уже слышал.

Отец устало усмехнулся.

— Но все же, — стал размышлять я, — он профессионал… может, раньше я и считал, что он всего лишь талантливый ублюдок, но сейчас, после всего что случилось, я почти уверен, что это профессионал. И дело даже не в уликах… у меня просто такое чувство.

— Чувство? Все еще подозреваешь его? Знаешь, пока ты лежал в коме, я исключительно из-за тебя проверил его… и ничего необычного не обнаружил. Судмедэксперт, каких тысячи.

— Ну, он же профессионал… к тому же может работать не один. У нас вон, по городу где-то Халк еще бегает.

— Ты, правда, допускаешь возможность, что они оба причастны к этому? Работают вместе?

— Я лишь уверен, что этому ничто не препятствует.

— Что ж ты тогда Штайблиха до сих пор к стенке не приставил и не вытряс из него признание? — Роберт саркастически ухмыльнулся.

— Я привык думать, что я не идиот, — язвительно ответил я, — и, несмотря на свои трудносдерживаемые желания предпочитаю думать головой. Улики — все, а догадки и ощущения — лишь мотивация мыслить, анализировать и искать улики. В любом случае, необходимо сначала умудриться поймать Хауэра, а там разберемся чего делать дальше.

— Судя по тому, что было прошлой ночью… это задача не из легких.

— Да… но шансы все еще есть. За клубом «Дикость», где Хауэр был неоднократно замечен, мои люди ведут постоянное наблюдение. Каждый второй в этом городе знает Хауэра в лицо и как результат у нас вчера впервые за долгое время появилась возможность поймать его… не будем вспоминать, чем это закончилось. Хауэр либо не в своем уме, либо его здесь что-то прочно держит — иначе бы он уже давно убрался из города. По какой-то причине он просто не может или не хочет покидать город и тем самым загоняет себя в угол.

— Хочется верить, что это сыграет нам на руку…

— Мартинез все еще прячет свои яйца под кроватью?

— Угу, и доставать их оттуда не собирается.

— Какого черта? Серьезно, они там что, издеваются над нами? Почему мы должны разгребать все их дерьмо?

— Они послали нам на помощь своего агента…

— Ох, спасибо, что бы я без него делал, — недовольно фыркнул я и откинулся в кресле.

— Между прочим, так и есть. Подумай, каково бы тебе было сейчас без Райана. Как бы ты к нему не относился, он всем нам сейчас оказывает немалую помощь. К тому же, мы сейчас не в лучшем положении и это одна из причин, по которой я согласился вернуть Райана в дело, после того, как ты его отстранил.

Я только недовольно хмыкнул.

— Я размышлял о поведении Лос-Анджелесского управления и реакции Мартинеза в частности, — заговорил Роберт после небольшой паузы. — У Лос-Анджелеса… могут быть адекватные причины вести себя так… и я даже могу их понять, но все равно, я бы на месте Мартинеза себе такого не позволил. Как бы там ни было, в данный момент мы можем рассчитывать только на свои силы.

— И что же это за адекватные причины?

— Что за причины? — задумчиво протянул он. — Ай ладно, забудь, может, я и не прав…

— Сколько у нас там осталось ультиматума Миллера?

— Полтора дня, кажется, — Роберт закрыл одной рукой глаза и начал их легонько массировать.

— Готовишься к увольнению?

— О да, наконец-то долгожданная пенсия, — выдавил из себя поддельную усмешку отец.

— Наверно, и мне придется преждевременно заняться написанием мемуаров.

— И это все твои планы?

— Ну… вообще-то у меня есть еще одна мечта. Хочу переехать на Гавайи, там есть одно уникальное место — Институт исследования осознанных сновидений. Ты только подумай, люди там занимаются тем, что спят. Может, они меня возьмут к себе подопытным кроликом.

— Отличное место, должно быть. Я бы тоже не отказался провести там свой последний отпуск.

В кабинете повисла истощенная тишина. Казалось, что в воздухе витает некий запах усталости. Роберт неохотно поднялся из кресла и принялся разглядывать мою стену для размышлений с заметками и фотографиями. Я так же заставил себя оторваться от кресла и дохромал до аппарата по производству кофе. Приготовив себе чашку с ударной дозой кофеина, я вновь плюхнулся в свое кресло.

— Про Дэвида ничего не слышно? — спросил Роберт, внимательно разглядывая мою информационную стену.

— Это я у тебя хотел спросить, — я сделал небольшой глоток кофе, — им занимаются люди Кевина… но… как вообще можно искать человека, если никто ничего не знает о его внезапном исчезновении…? Мы же вообще ничего не знаем.

Роберт уставился на фотографию первой жертвы — Асэль Лэндсбери:

— Я все прокручиваю в голове тот вечер, когда мы с ним вместе наблюдали, как тебя вытаскивают из-под завалов. Я дал ему ключи от твоей квартиры, попросил привезти некоторые твои вещи… и все. Он уехал и после этого как испарился. Ни его следов, ни следов его машины.

— Если честно, я ожидаю худшего, — я попытался сделать еще один глоток кофе, но вдруг ощутил слабость в руке и поставил чашку обратно на стол.

— А я, если честно, не знаю чего ожидать. Мы с Дэвидом проработали вместе что-то около десяти лет, он был моим самым лучшим руководящим агентом, да и просто хорошим напарником, когда того требовало дело. Зная его, я всерьез иногда думаю, что его просто все это достало и он… не знаю, улетел на Гавайи, в Тибет, в Сибирь… улетел так далеко, как только смог, чтобы больше не иметь ничего общего с этой работой.

— Я бы даже не стал злиться на него за такое. Это был бы логичный и адекватный поступок… но мы же понимаем, что он не мог так поступить.

— Не мог…

— Значит, нам остается ждать сам…

В дверь постучали и следом открыли.

— Не помешаю? — Кевин Андерсон окинул заинтересованным взглядом меня и Роберта, разглядывающего мою стену для размышлений.

— Нет, конечно, — ответил я, приглашающе махнув рукой, — заходи. Криминалисты что-то узнали?

Кевин устроился в кресле напротив меня и положил на стол маленький запечатанный пакет, содержащий в себе ту самую пластиковую карту, которую он вытянул из лужи крови на месте преступления.

— Да, — бодро ответил он. — Во-первых, это электронный ключ от склада «Гринэм & Данэм» — компании-экспортера мяса. Склад, который открывается конкретно этой картой, — Кевин показательно постучал пальцем по карте, — находится далеко на востоке Квинса.

— Интересно, — я взял в руки пакет с уликой и стал рассматривать карту.

— Слушайте дальше. Криминалисты обнаружили отпечатки пальцев на карте доступа, но не спешите радоваться. Карта была измазана кровью и большая часть отпечатков стерлась, но все же одно совпадение по базе данных нашли. Это Линда Седжвик.

— Линда?! — почти в один голос поразились мы с отцом.

— Да, она самая — наша бедная 112-килограммовая четвертая жертва, найденная в том кафе недалеко от Центрального парка. Самптер проверил данные на карте и выяснил, что миссис Седжвик была полноправным владельцем этого ключа.

— Так, Седжвик работала в кафе, — начал вспоминать я вслух, — они там готовили мясные блюда и, хотя она и не являлась владельцем этого кафе, большую часть времени она была там главной… Значит, она вполне могла сама закупать продукты для кафе на деньги собственника. Я смутно помню, но в отчетах написано, что Седжвик находилась в хороших отношениях с владельцем кафе. Как же его звали…

— Шон Соркин, — ответил отец, разглядывая фотографию убитой миссис Седжвик и заметки под ней.

— Да, точно. То есть выходит, что убийца зачем-то прибрал к рукам электронный ключ Седжвик?

— Выходит, что так, — согласился Кевин, — но есть кое-что еще. На карте так же был обнаружен фрагмент отпечатка пальца, который совершенно точно не принадлежит Линде Седжвик. К сожалению, это все что можно сказать об этом фрагменте. Он достаточно мал и невозможно установить соответствие с кем-либо из базы данных, ясно лишь то, что это не палец покойной миссис Седжвик.

— Значит, нового владельца мы не знаем? — спросил я.

— Нет.

— Тогда необходимо наведаться на этот склад.

— У меня есть команда спецназа наготове…

— Нет-нет-нет, — запротестовал я, поднимая руки, — давай пока что обойдемся без этого. Мы просто съездим туда с Райаном и узнаем что к чему.

Кевин вопросительно уставился на Роберта, ожидая от него какой-то реакции.

— Не вижу причин в грубой силе на данный момент, — сказал Роберт, — пускай в тихой обстановке посмотрят что там.

Кевин согласно кивнул.

— В таком случае не вижу причин медлить, — я поднялся из кресла, подхватывая трость.

— Вы уже видели, как журналисты обозвали нашего убийцу? — Кевин тоже поднялся.

— И как же?

— В новой статье Дэйли Ньюс его обозвали «Лос-Анджелесским Ангелом Смерти».

— По-моему, какая-то тавтология, — заметил Роберт.

— Слышал я об одном ангеле смерти времен второй мировой, — буркнул я себе под нос.

 

Глава 7

Разбудив дремлющего в конференц-зале Райана, я кратко рассказал ему о новой информации и сказал ожидать меня в машине на стоянке. Сам же я решил перед поездкой в неизвестность посетить еще одно место.

Мы вместе дошли до лифта, Райан вышел на первом этаже, а я спустился ниже — в подвальное помещение. Как только двери лифта раскрылись, я сразу же ощутил легкий мерзкий холодок. Я похромал вперед по небольшому тусклому коридору и дошел до морга. Толкнув зеленую дверь с маленьким окошком, я прошел в «предбанник» морга — место, где судмедэксперты готовились к предстоящей работе. Заглянув в маленькое окошко следующей зеленой двери, я увидел погруженного по локоть в работу Дитера Штайблиха.

Я толкнул очередную зеленую дверь и оказался непосредственно в морге. Под тусклым освещением холодного помещения, первым делом в нос ударил отвратительный хорошо знакомый трупный запах. Далее я дополнил картину в своем воображении огромным изуродованным телом Тимоти Уилкинсона, труп которого я мог рассмотреть во всей красе благодаря концентрированному свету ламп, направленному точно на тело. Находясь словно в какой-то световой аномалии, Дитер Штайблих был практически незаметен на фоне сияющего трупа и лишь его очертания выказывали согнувшуюся над телом фигуру в белом халате и защитных очках. Зеленые окровавленные перчатки Штайблиха хорошо были видны под светом ламп и ни на секунду не отрывались от тела. В последнюю очередь краем глаза я заметил Джулиана Гриффитса, облаченного в точно такое же обмундирование, что и Штайблих. Он стоял справа над свободным столом и практически в полной темноте набирал какую-то информацию на планшете.

— О, агент Стиллер, — обернулся Джулиан, опуская планшет, — слышал, вам недавно сильно досталось, не ожидал вас так скоро увидеть. Как вы?

Судмедэксперт подошел ко мне, закрывая вид на Тимоти Уилкинсона своим небольшим ростом, но оставляя целиком в поле зрения молчаливо погруженного в работу Дитера Штайблиха. В последнюю очередь Джулиан одарил заинтересованным взглядом мою железную трость, а я ответил тем же взглядом, обращая внимание на капли крови на его халате.

— Ну… я бы сказал, что я точно лучше чем он, — кивнул я на огромное тело.

— Это радует, — усмехнулся Джулиан, бросив мимолетный взгляд на убитого. — Вы, должно быть, пришли за отчетом? Господин Штайблих почти закончил. Я так же оказал содействие по просьбе агента Андерсона… интересный случай.

— Интересный?

— Никогда в своей практике не встречал столь жестокого убийства, — он развернулся к столу с телом и обошел его, останавливаясь напротив Штайблиха. — Я считал, что уже неспособен ощущать негативные эмоции при виде трупа… но когда я увидел это… жуткое зрелище.

— Господин Штайблих, а вы встречали в своей работе нечто столь жестокое? — спросил я, делая небольшой шаг по направлению к столу.

— Вопрос жестокости субъективен в данном случае, — ответил Штайблих своим непривычным голосом, не отрываясь от ковыряния в теле, — то, что является жестоким для вас, может быть ничем не примечательно для меня… и наоборот. Однако в данном случае я могу сравнить убийство Тимоти Уилкинсона с убийством Деборы Хэкфорд в 1980 году. Убийца сначала лишил ее жизни выстрелом в голову, затем отрезал ей все пальцы на руках и ногах, уши, нос и зашил все эти части тела ей в живот.

— Каких только выродков наша Земля не носит, — буркнул Джулиан.

— Убийцу нашли? — спросил я.

— ФБР закрыло дело в 1983-м. В одной из квартир на окраине Лос-Анджелеса было обнаружено тело мужчины тридцати пяти лет. Он застрелился из револьвера и оставил предсмертную записку, в которой признавался в убийстве Деборы Хэкфорд 1980 года. Следователи решили, что этого было достаточно для установления его вины, так как в предсмертной записке мужчина детально разъяснял мотивацию своего поступка.

— Дебора Хэкфорд была его единственной жертвой?

— Единственной. Убийство на почве ревности. Так было сказано в заключении.

— Я могу попытаться найти смысл в отрезании пальцев, ушей, носа… но зачем было зашивать все это в живот? Убийства на почве ревности часто отличаются жесткостью, но никак не… креативностью, если так можно выразиться.

— Этого я вам объяснить не могу. В предсмертной записке было сказано лишь о причинах убийства и ничего о способе.

— Хм… получается, что следователям просто… повезло. Они за три года так и не смогли вычислить убийцу?

— Не смогли, — Штайблих положил один из окровавленных инструментов на железный поднос и взял другой, — в заключении было сказано, что Дэбора Хэкфорд и Джемейн Уоррен — ее убийца — имели тщательно скрываемые романтические отношения. Никто из окружения миссис Хэкфорд не знал о существовании Джемейна Уоррена в ее жизни. Включая мужа и двоих детей.

— Муж… дети… как-то странно выходит, в большинстве случаев это муж, кто совершает убийство на почве ревности, узнавая о… каком-нибудь тайном любовнике. А тут выходит что… любовник ревновал к мужу?

— Какое-то мыльное ТВ-шоу, — усмехнулся Джулиан.

— Как я и сказал, — ответил Штайблих, — большинство того, что выяснили следователи — было взято из предсмертной записки. В качестве единственной улики послужил пистолет, из которого застрелился Джемейн Уоррен. Экспертиза показала, что из этого пистолета первоначально была застрелена Дэбора Хэкфорд.

— Если бы Джемейн Уоррен не оставил предсмертную записку… дело бы так навсегда и осталось нераскрытым, — озвучил я свои мысли, — как и тысячи других преступлений.

В морге на какое-то мгновение повисла тишина и лишь от рабочего места Дитера Штайблиха доносились мерзкие чавкающие звуки.

— Идеальное убийство совершить довольно просто, — неожиданно заговорил Штайблих, — я в своей практике таких повстречал сотни. Необходимо только наличие интеллекта и параноидальная осторожность. Нет улик — нет убийцы.

Я попытался внимательно всмотреться в погруженные в работу глаза Штайблиха, но под защитными очками и неравномерным освещением так и не смог их разглядеть.

— Да, — тяжело выдохнул я, — улик нет.

Я заставил себя подойти вплотную к изуродованному телу.

— Ну а что с Уилкинсоном? — я бросил быстрый взгляд на отрезанную от туловища голову. — Следы электрошокера обнаружили?

— Да. В точности, как и у предыдущих жертв, на шее Тимоти Уилкинсона присутствуют характерные отметины.

Я вновь посмотрел на область вокруг головы, пытаясь обнаружить какие-либо признаки шеи.

— Но обнаружить эти отметины оказалось задачкой не из легких, — Джулиан максимально близко наклонился к голове Уилкинсона, пытаясь там что-то рассмотреть. — Как вы можете заметить, агент Стиллер… у погибшего и шеи-то не осталось. Скажите спасибо господину Штайблиху за то, что он захватил с места преступления ошметки кожи, оставшиеся после того, как убийца… небрежно попытался отрезать голову. По этим кускам кожи мы и установили наличие отметин от электрошокера.

— Что по поводу инородных волос? — я перевел взгляд на Штайблиха. — Целый пучок в желудке, как у Новика? Один волосок во рту?

— На все ваши вопросы ответ будет отрицательный, — Штайблих «вылез» из тела Уилкинсона и повернулся к подносу с медицинскими инструментами.

В какой-то момент непоколебимая конечность Дитера Штайблиха дрогнула и он выпустил из руки окровавленный зажим. Металлический инструмент рухнул на бетонный пол со звоном, растекающимся по всему моргу. На секунду я увидел на лице Штайблиха нечто отдаленно напоминающее злость или недовольство и мне даже показалось, что он вот-вот чертыхнется… но ничего произошло. Он спокойно взял с подноса другой инструмент и, не обращая внимания на упавший зажим, продолжил копаться в теле.

— В ротовой полости, — вновь заговорил Штайблих, — как и в горле не было обнаружено никаких признаков инородных волос. В случае с желудком, вынужден сказать, что задача обнаружения инородных волос осложнилась по причине отсутствия самого желудка. Тем не менее, обследовав останки на месте преступления и проведя подробную экспертизу внутренностей тела, я с большой вероятностью могу утверждать, что инородных волос нигде внутри тела не было.

— Понятно… О причине смерти, думаю, спрашивать не стоит. Что-нибудь еще, о чем мне следует знать? — я посмотрел на Джулиана.

— Нет, не думаю. Все остальное вы видите сами, — Гриффитс указал рукой на труп и направился к предбаннику морга.

Я кивнул, попрощался со Штайблихом и последовал за Джулианом.

— Ох и голос у него, — буркнул Джулиан Гриффитс, стягивая с себя перчатки над раковиной.

— И не говорите.

Я бросил последний взгляд на Штайблиха через маленькое окошко зеленой двери и покинул морг.

 

Глава 8

Ступив на территорию крытой автомобильной стоянки, я оказался в огромном помещении среди десятков однообразных черных машин сотрудников ФБР, где стал вертеть головой в поисках необходимого черного джипа.

Поглядев по сторонам, я так и не смог обнаружить желаемое, но тут из дальнего угла послышался сигнал автомобиля, разносящийся эхом по всей парковке. Я посмотрел вдаль, пытаясь вычислить источник звука и одновременно с повторным сигналом, наконец, разглядел Райана через лобовое стекло одного из черных джипов. Он смотрел в мою сторону и, вдавив кулак в руль, издавал уже третий по счету сигнал.

Несмотря на свою хромоту, я довольно быстро преодолел путь из одного конца парковки в другой и уселся в пассажирское кресло рядом с Райаном.

— Заблудился? — безразлично спросил Райан.

— Скорее уснул, — я ввел в навигатор адрес мясного склада компании «Гринэм & Данэм», располагавшегося на востоке Квинса. — Поехали.

Райан завел машину и мы выехали из-под крыши стоянки на безлюдную ночную улицу. Я выглянул в окно, устремляя свой взор далеко ввысь, и не обнаружил никаких признаков звезд. Все небо было затянуто черными тучами, а где-то вдалеке бесшумно сверкала молния. На улице было пасмурно, но тихо. Казалось, что спал не только город, но и погода. Ливень и сильный ветер будто отдыхали, затаившись в ожидании самого неподходящего момента, чтобы вернуться и своим пафосным появлением все испортить.

— Что мы собираемся искать на этом складе? — спросил Райан, останавливаясь на красный свет посреди пустого перекрестка.

— Понятия не имею. Но все как всегда банально… улики, подсказки, зацепки… Может, самого убийцу найдем.

— Ну да, — ухмыльнулся он, — сейчас приедем, а он нам такой кофе нальет и предложит: «Не желаете ли мяска отведать? У меня тут этого добра валом — мясной склад как-никак. А может, хотите немного каннибализмом побаловаться? Только лучшее мясо специально отобранных лично мною жирдяев!»

Я устало усмехнулся сарказму Райана.

— Учитывая, как в последнее время у нас идут дела, буду только рад такому предложению. Пистолет с тобой?

— Какой ответ правильный, чтобы ты у меня его не конфисковал?

— Утвердительный, — я машинально потрогал свою кобуру с пистолетом. — Держи наготове, мало ли там что. Надеюсь, стрелять не придется, мы всего лишь на разведку едем, но если придется… хотелось бы обойтись без жертв.

— Этого обещать не могу.

Минут за пятнадцать по пустым дорогам мы добрались до края Манхэттена и въехали на территорию Квинса. Небоскребы сменились небольшими частными домами, а огромные супермаркеты и дорогие рестораны — скромными вывесками одиноких магазинов и пабов.

В машине по радио тихо играла спокойная песня Роберта Планта, на улице не было ни души, часы показывали 3:04 ночи. Ночной Квинс походил на город, являющийся героем истории о мистическом апокалипсисе. Улицы были пусты, словно, все жители вымерли, но при этом неоновые вывески продолжали блекло светиться на каждом углу, светофоры исправно регулировали несуществующее дорожное движение, фонарные столбы тускло освещали тротуары невидимым пешеходам.

Мы проехали несколько километров по широкому шоссе, обросшему по бокам множеством деревьев, и, следуя указаниям навигатора, в нужный момент свернули, направляясь на самый восток Квинса. Проехав еще пару километров, мы, наконец, добрались до отмеченной на экране навигатора точке и увидели перед собой небольшое двухэтажное здание без каких-либо опознавательных знаков. В поисках удобного места для парковки, Райан завернул за угол предполагаемого мясного склада и оказалось, что двухэтажное здание гораздо больше, а точнее, длиннее, чем выглядело с лицевой стороны. Этажей было всего два, но вот в длину склад тянулся метров на восемьдесят.

Райан остановил машину с вытянутой стороны здания возле одной из дверей, ведущей внутрь помещения, и заглушил мотор. Мы выбрались из машины и молча походили по окрестностям, в поисках какого-нибудь подтверждения, что навигатор нас не обманул. Вдоль вытянутой стороны здания я насчитал четыре обычные двери. Первая дверь, у которой мы остановились, ничем особым не выделялась, а три оставшиеся имели над собой большие белые цифры «1», «2», и «3». Так же с фронтальной более узкой стороны располагалась одна большая дверь, своими размерами позволяющая проехать через себя грузовику. Вокруг было довольно темно и только над большой дверью горели два фонаря, освещающие лишь небольшой участок фронтальной стороны.

— Глянь сюда, — позвал Райан, остановившись возле первой обычной двери без номера.

Я дохромал до него и уставился на небольшую табличку, гласившую, что этот склад является собственностью компании «Гринэм & Данэм».

— Значит, мы приехали по адресу, — заключил я.

— Угум, и что-то нас тут никто не ждет.

— Может, следует постучать?

Я довольно громко постучал в дверь, полностью отдавая себе отчет в бессмысленности этого поступка. В столь поздний час здесь наверняка никого не было. Никто нам не открыл и мы уже было развернулись, чтобы получше осмотреться вокруг, но неожиданно раздавшийся за дверью звук заставил нас застыть на месте и обеспокоенно переглянуться. Сначала с той стороны послышалось что-то вроде шороха, а затем электронный замок на двери издал пару щелчков. И Райан, и я машинально схватились за кобуры наших пистолетов, приготовившись в любой момент вынуть оружие.

На электронном замке загорелась маленькая зеленая лампочка и дверь отворилась.

— Эм… привет? — произнес смотрящий на нас полноватый усатый мужчина лет шестидесяти. Он был одет в нечто вроде серой униформы, а на голове у него была черная бейсболка. За его спиной проглядывалась небольшая комната, освещаемая ярким светом.

Мы вновь переглянулись с Райаном и медленно убрали руки с наших пистолетов.

— Сэр, — я сделал два шага вперед, прочно оперся на трость и вытянул из пиджака свое удостоверение, — мы из ФБР. Я специальный агент Стиллер, это специальный агент Фокс.

Я предъявил удостоверение незнакомцу, Райан себя в этом утруждать не стал и лишь подозрительно смотрел на мужчину.

— ФБР? — удивился мужчина, внимательно изучив мое удостоверение. — Что… что вы здесь делаете?

— Сэр, можно узнать ваше имя? — спросил я, пряча удостоверение обратно в карман.

— Рик… Рик Фойер, — мужчина подозрительно посмотрел на мою железную трость.

— Мистер Фойер, вы здесь… работаете? — продолжал я.

— Я… да… я, можно сказать, охранником здесь подрабатываю, хотя охранять тут уже особо нечего. Сам я уже на пенсии.

— Понятно. Вы здесь один?

— Да, один. Причем, частенько и в дневную смену. Этот склад почти не используется сейчас. А что вы… что вам здесь понадобилось?

Мы с Райаном вновь молча переглянулись и я сделал пару шагов навстречу Рику Фойеру.

— Сэр, мы расследуем одно дело и по имеющейся у нас информации, этот склад может быть как-то связан с нашим расследованием. Не могли бы вы рассказать, что здесь вообще происходит? Что это за место?

— Да обычный склад мороженого мяса, — нахмурился Рик, почесывая затылок, — раньше это место было забито всяким мясом… говядина, свинина, телятина, куриное мясо — чего здесь только не было. Но потом у «Гринэм & Данэм» начались финансовые проблемы, — он указал на табличку у двери с названием компании, — они практически закрыли этот склад за ненадобностью. Сейчас используется от силы двадцать процентов объема склада. При таких размерах он все равно что пустой.

— Сэр, мы можем зайти внутрь осмотреться?

— Да, пожалуйста.

Продолжая подозрительно поглядывать в нашу сторону, Рик завел нас в небольшое помещение, где, как я предположил, он дежурил большую часть своего времени. Это была небольшая серая комнатка с парой железных столов, очень похожих на те, что используются для разделки туш, и крупным черным деревянным столом с компьютером на нем.

— Сэр, а как много людей имеют доступ к этому помещению?

— Конкретно к этому? Я и еще два человека, работающих в другие смены. Но это всего лишь остатки бывшего офиса. Вот непосредственно в морозильники можно войти через другие двери и там уже много народу имеет доступа.

— Как это? Объясните.

— Такова была первоначальная политика компании, — Рик уселся в кресло, стоящее рядом со столом с компьютером. — Некоторым давним и проверенным клиентам выдавались членские карточки, которые позволяли им, в случае необходимости, в любой момент лично открыть склад и забрать предоплаченную продукцию. Как вы понимаете, это были только проверенные клиенты — кому попало такой доступ не предоставишь. Подобная практика все еще применяется в «Гринэм & Данэм», но едва ли осталось много народу, пользующихся этим складом. Большинство помещений компании теперь сосредоточены на Манхэттене.

— А вы немало знаете о деятельности этой компании, — заметил Райан.

— Моя дочь работает в «Гринэм & Данэм» менеджером. Естественно я кое-что знаю о ее работе. Это она меня сюда и пристроила.

— И как это все выглядит? — спросил я. — К каким помещениям имеют доступ владельцы членских карт?

— Обычно членская карта открывала одно из трех помещений. Вы могли заметить еще три двери снаружи вдоль здания с номерами. Так вот через них вы можете попасть в любой из трех морозильников. Но сейчас они все почти пусты. Только в первом морозильнике хранится немного мяса.

— А эта дверь куда ведет? — я кивнул на дверь, расположенную между железными столами.

Рик Фойер поднялся из кресла, подошел к двери и открыл ее пластиковой картой. Следом он прошел через дверь в полную темноту. Послышался звук щелкающих рубильников и темнота сменилась ярким светом. Мы с Райном прошли внутрь и оказались в огромном помещении с потолком настолько высоким, что он заканчивался крышей всего здания. Слева от нас располагалась обратная сторона той самой большой двери, позволяющей заехать сюда грузовику. Во всем остальном это было пустое пространство, где изредка можно было наткнуться взглядом на разбросанные деревянные ящики.

Выделялась на фоне всего этого только огромная платформа, расположенная напротив двери для грузовиков вплотную к правой стене. Судя по механизмам, расположенным вдоль стены вверх от платформы, это было что-то вроде лифта. Практически под потолком в стене над платформой располагалось немалых размеров прямоугольное отверстие.

— Здесь происходила разгрузка мяса, — пояснил Рик, — видите вон ту большую платформу? Туда прямо с грузовиков десятками тонн сгружали мясо, а затем платформа поднимала груз вон до того отверстия в стене. Далее на платформе включалась, как я ее называю, беговая дорожка для похудения и весь груз заталкивался в то отверстие, а там уже как по конвейеру мясо доставлялось в один из трех морозильников. Раньше тут много людей работало. Автоматика, все эти технологические штучки нехило облегчали разгрузку мяса, даже в каждом из трех складов есть подобные платформы, только размером поменьше. Но все же без людей это все само по себе не работает.

— Вы так говорите, будто сожалеете о ситуации со складом, — заметил я.

— Моя дочь раньше заправляла тут… а потом у компании начались проблемы, пошли сокращения… и дочь чуть было не уволили. Сейчас у нее зарплата всего-то в два раза меньше, чем год назад. Так что да, вы правы, я сожалею.

— Из-за чего проблемы-то начались? — поинтересовался Райан. — Благодарные клиенты с членскими карточками стали воровать мясо?

— Этого я не знаю, сэр. Послушайте, что конкретно вы ищете?

— Нам необходима информация об одном из клиентов «Гринэм & Данэм», — ответил я. — У вас там компьютер на столе стоит, возможно, велись какие-то записи о клиентах?

— Да, конечно, это все имеется. Сейчас, понятное дело, не лучшие времена, но склад все еще работает, изредка сюда приезжают за мелкими партиями. Я обычно всех записываю.

— Вы же сказали, что вы тут просто охранник?

— Ну я здесь большую часть времени просто торчу без дела и в основном в ночную смену. Да, я охранник, но при этом имею полномочия… как это… обслуживать клиентов и раз в пятилетку принимать новые поставки.

Рик вернулся в офисное помещение и мы проследовали за ним.

— Вы говорили, что тут еще люди работают в другие смены? — спросил Райан. — Вы их хорошо знаете?

— Просто знаю, два таких же пенсионера, как и я, — усмехнулся Рик, усаживаясь за компьютер. — Кто вас там из клиентов интересовал?

— Линда Седжвик, — сказал я.

— Так, Линда… сейчас, — он начал вводить имя в компьютер, — Седжвик, вроде что-то знакомое… ах да, вот. Есть такая, причем с членской карточкой доступа. Информация о пользователях с такими карточками записывается автоматически и не требует моего вмешательства. Последний раз она посещала это место… вчера в 18:21.

Услышав это, мы с Райаном несколько удивленно переглянулись и Рик Фойер заметил это.

— Что такое? — спросил он.

— Вы, я так понимаю, лично Линду Седжвик не видели? — я подошел поближе к монитору, чтобы своими глазами убедиться во времени использования карты Линды Седжвик.

— Ну вчера меня здесь не было. Не моя смена. Этот вопрос вам следует задать Энтони, он тут вчера был в это время. Но ее имя я точно уже где-то слышал… а что с ней?

— Сэр, а мы можем осмотреть морозильник, который посещала… эм… Линда Седжвик?

— Если хотите, то пожалуйста. Там только замороженное мясо.

Рик вывел нас из офисного помещения и повел вдоль здания к двери с цифрой «1». Добравшись до входа в первый морозильник, Рик вытянул из кармана пластиковую ключ-карту и собрался открыть дверь, но я его остановил:

— Сэр, извините, можно я?

Рик недоумевающе поглядел на меня и опустил свою карту. Я вытянул из кармана пиджака пакет с уликой, являвшейся членской картой Линды Седжвик. Осторожно вынув ее из пакета, я провел картой по электронному замку двери. Красная лампочка на замке потухла, вместо нее загорелась зеленая и дверь отворилась.

— ФБР является клиентом «Гринэм & Данэм»? — ошеломленно спросил Рик.

— Не совсем, — ответил я и прошел внутрь.

С открытием двери в морозильнике автоматически включился холодный белый свет и озарил множество подвешенных мясных туш на фоне темных стен помещения. Мое лицо окутал слабый мороз и я невольно поежился. Следом в морозильник прошел Райан и, так же немного поежившись, своим безразличным пустым взглядом уставился на висящее мясо.

Первый из трех морозильников оказался внушительных размеров и был заполнен примерно на половину мясной продукцией. Если вспомнить слова Рика о том, что другие два морозильника и вовсе пустовали, складывалась полная картина бесполезности столь огромного склада.

Перед нами в несколько рядов висели десятки, возможно, пара сотен мороженных мясных туш, стройные ряды которых обрывались на середине комнаты возле платформы, являвшейся грузовым лифтом. Платформа сильно походила на ту, что несколькими минутами ранее мы видели в другом помещении, только была почти в два раза меньше. Обширное пространство за платформой пустовало по причине отсутствия мяса.

— Мистер Фойер, сэр! — крикнул я, оставшемуся снаружи всезнающему охраннику. — Подождите, пожалуйста, за дверью или в офисе, мы тут пока осмотримся.

— Как угодно, — отозвался Рик и скрылся из виду.

— Что думаешь? — спросил я уже тихим тоном Райана.

— Не знаю… много мяса?

— Нет… картой Седжвик вчера открывали это помещение.

— Надо забрать у этого Фойера все данные по посещениям, узнаем, как часто вурдалак в образе Линды Седжвик приходил сюда полакомиться замороженными тушками.

— Вурдалаки питаются только трупами людей, вытаскивая их из могил.

— Сам видел? — Райан толкнул перебинтованной рукой без мизинца одну из туш и та со скрипом зашаталась.

— Книжку о призраках в детстве читал.

— А, ну это все меняет.

Мы прошли вдоль рядов туш, избирательно заглядывая за десятки крупных тел убитых животных, и остановились в нескольких метрах от грузовой платформы.

— Ну и какого черта наш Ангел Смерти мог тут делать? — почти равнодушно спросил Райан.

— И ты уже слышал про эту кличку?

— В конференц-зале лежал планшет со статьей с таким названием.

— И что там писали?

— Я эту ересь не читал. Такое название только конченный идиот мог придумать. Лос-Анджелесский Ангел Смерти? Серьезно? Само название города содержит в себе слово «ангел». Что это? Ангел-ангел смерти? Или ангел в квадрате?

— Я думаю, автор просто намекал на прозвище твоего города — «Город Ангелов», и на одного падшего ангела.

Райан только фыркнул в ответ и зашел на грузовую платформу, поднимая свой взгляд вверх.

В потолке имелось квадратное отверстие, через которое, должно быть, опускалась платформа с новыми поставками мяса. Через дыру в потолке можно было разглядеть похожую структуру второго этажа, что говорило о возможности хранения там такого же количества мяса.

Следом за Райаном я взошел на грузовую платформу и подошел к пульту управления с несколькими кнопками. Поизучав в течение нескольких мгновений довольно простой интерфейс управления, я обернулся назад с целью убедиться, что Райан все еще надежно стоит на платформе, и нажал одну из кнопок.

Платформа едва слышно загудела и стала подниматься вверх. Райан на секунду одарил меня недоуменным взглядом, но затем с интересом уставился в потолок в ожидании появления вида на второй этаж. За несколько секунд платформа подняла нас на второй этаж и остановилась.

— Пустота, — произнес я, окинув взглядом второй этаж.

Второй этаж морозильника был практически идентичен первому и отличался лишь полным отсутствием мяса. Вверху, слева в стене, находилось прямоугольное отверстие, от которого под потолком проходил тот самый конвейер, о котором говорил Рик Фойер. Прямо у нас над головой конвейерная лента прерывалась, оставляя отверстие для грузовой платформы, на которой мы стояли. При необходимости мы могли подняться на платформе до самого потолка, но такого желания у меня в данный момент не было.

На уровне глаз нас окружали несколько рядов приспособлений, предназначенных для подвешивания мясных туш, а воздух здесь был значительно теплее, чем на первом этаже. Морозильник на втором этаже не работал.

Мы сошли с платформы и разошлись по углам, осматривая монотонные окрестности в поисках непонятно чего.

— Ты мне не раскроешь один из секретов своей карьеры? — Райан подергал один из железных крюков, на который можно было повесить тушу.

— Какой именно? — мой голос слабым эхом прокатился по обширному помещению.

— Насколько я знаю, ты довольно быстро вытеснил Дэвида с руководящего поста. Как так вышло?

— И почему это ты об этом вспомнил именно здесь и сейчас?

— Да просто интересно. Или что? Это твоя интимная тайна?

— Не сказал бы, но ситуация была неприятная.

— Я слышал, это было как-то связано с нашими любимыми заложниками, — Райан намекнул на историю двухлетней давности, когда мы с ним первый раз встретились по делу психопата Тейта Купера.

— Ты вроде и так достаточно знаешь обо всем, сам же говорил, что проверял меня на наличие психических отклонений, прежде чем ехать в Нью-Йорк.

— Да, но что именно тогда произошло и как ты стал главой отдела криминальных расследований — я не знаю. Вот я успел побыть главой, угрожая раскрыть некоторые деликатные подробности другого претендента на этот пост, и я этого не стесняюсь.

— А тебе знакомо такое чувство? — я прошел мимо Райана и уставился в потолок, рассматривая конвейерную ленту.

— Уже много лет как забыл что это. Итак, все же, как ты выдворил этого задиру?

— Я никого не выдворял. Мы просто повздорили по одному делу… ну как повздорили. Я был настолько уверен в неправоте Дэвида, что мы подрались и в ходе драки я… мало того что избил его, так еще и приковал наручниками к рулю в машине, чтобы тот не смог ничего предпринять.

— Ни хера себе! — искренне удивился Райан. — И это меня обвиняют в неадекватном поведении!

— Конкретно этим поступком я не горжусь, я сделал тогда то, что нужно было сделать, — я прошел вдоль стены в поисках каких-нибудь малозаметных отверстий или даже дверей, но ничего подобного не увидел.

— Ну-ну и как ты оправдываешь свое поведение? За что ты так своего босса?

— Он был не прав… он и сам это тогда признал… уже после всех событий. Но времени церемониться тогда не было. В одном из магазинов Бронкса в заложниках оказались тридцать пять человек. Их всех держал на прицеле взрослый мужчина, у которого жизнь не сложилась… и ему пришлось отсидеть пять лет в тюрьме. Как только он вышел, то осознал, что ему некуда податься и в отчаянии взял в заложники целый магазин, требуя от властей невозможных вещей.

— Но с террористами мы переговоров не ведем…

— Да, такое отношение к ситуации было и у Дэвида. Он твердо решил наплевать на все требования Роджерса — так звали террориста, и собирался штурмовать магазин. Решение было очень рискованное. Во-первых, у Роджерса было целых два автомата при себе, а во-вторых, слезоточивый газ при штурме мог сильно навредить заложникам. Жертвы были неизбежны.

— И что предложил ты? — не обнаружив ничего интересного, Райан вернулся на грузовую платформу.

— Я был уверен, что лично смогу проникнуть в магазин и нейтрализовать Роджерса, — я так же вернулся на платформу, стукнул по кнопке на пульте и грузовой лифт начал нас опускать обратно на первый этаж. — Мне необходимо было иметь при себе только часть того, что он требовал — денег. Он, конечно, требовал баснословную сумму и Дэвид даже думать не хотел о возможности пойти на уступки. Я в свою очередь говорил, что настоящие деньги вообще не обязательны, Роджерса можно обмануть и пустой сумкой, а я уж с ним справлюсь. Дэвид меня называл полным идиотом, обезбашенным сопляком и говорил, что никогда не позволит мне это сделать. Сейчас я в чем-то согласен с ним, моя инициатива так же представляла риск, но куда меньший, чем, если бы мы пошли на штурм. Я был уверен в своих силах и решил пойти до конца.

Платформа опустилась на первый этаж и мы разбрелись по сторонам. Райан вновь принялся с интересом осматривать мясные туши, будто неделю не ел, а я начал бродить по пустующей половине морозильника.

— Тут-то ты ему навалял и надел браслеты?

— Да. Действовать надо было быстро… и я… я вырубил Дэвида.

Райан восторженно свистнул.

— Затем я взял пустую сумку и без всякого оружия вошел внутрь магазина, где без особых проблем нейтрализовал Роджерса.

— Вот так просто? Вошел как Рэмбо и грохнул его?

— Нет, конечно, не совсем. И я не убивал его. Он был на пределе, он был растерян, у него были бешеные глаза… как зверь, загнанный в угол, вот только этот зверь максимум тянул на хорька. Он даже не знал, как правильно в руках держать один автомат, не говоря уже о двух, которые он достал через своих бывших сокамерников. В этом-то и был весь смысл моей инициативы, это я и пытался втолковать Дэвиду. Роджерс был невероятно глуп и беспомощен. Оружие в его руках не давало ему никакого преимущества, он мог разве что случайно пустить себе пулю в ногу или голову. То, что хотел сделать Дэвид, было похоже на убийство мухи из базуки. Не было никакой необходимости в штурме, можно было просто обмануть его. Что я и сделал… как только я вошел в здание и Роджерс увидел сумку в моих руках… он совсем растерялся…

— И ты еще был недоволен моими действиями касательно Купера…

— Это другое. Ты вел себя как полный идиот. У тебя не было никакого плана действий внутри, никакого отвлекающего маневра. Ты просто хотел зайти туда и пристрелить его. Прежде чем ты добрался бы до двери, Купер уже бы лично половину заложников перестрелял. Если бы снайперу тогда не повезло, у нас бы была гора трупов.

— Ну да, конечно… и Дэвид тебя… простил за такое? Не верится.

— Не сразу. Потом он сам накинулся на меня с кулаками и я даже не стал особо сопротивляться, я его понимал… я был уверен, что моя короткая карьера в ФБР закончилась. Но Дэвид остыл и на следующий день признал свою неправоту, признал, что его действия могли… Что это еще там…?

Я уставился в дальний конец помещения на небольшое возвышение в полу. Прохромав по пустующей части морозильника несколько метров вперед, возле левой стены я обнаружил вмонтированный в пол электронный замок и нечто вроде люка или двери. Утопленная в пол дверь ни на миллиметр не выступала, практически идеально сливаясь с поверхностью, и потому разглядеть ее можно было только вблизи.

— Что там? — Райан подошел ко мне и тоже уставился в пол.

Я постучал своей тростью по люку в полу и по звуку понял, что за ним внизу определенно находится нечто большее, чем фундамент.

— Тут… дверь, — кивнул я.

— Подвал?

— Наверно.

— Может, Фойер откроет нам его.

— А может… — я достал из пиджака членскую карту Линды Седжвик.

Я обошел замок в полу с другой стороны и, скрипя больными суставами, кое-как опустился на здоровую левую ногу, после чего провел картой по замку. Красная лампочка сменилась зеленой и дверь открылась. Стоя на одном колене, я поднял свой немного удивленный взгляд на Райана и дернул за утопленную в полу ручку. Железная дверь автоматически приподнялась и остановилась в положении перпендикулярно поверхности, открывая вид на лестницу, ведущую вниз.

— Сюрприз, — шепнул Райан.

Поднявшись на ноги и вытащив на всякий случай пистолет, я осторожно начал спускаться вниз. Райан сделал то же самое и следовал за мной. Мы спустились по узкой лестнице и оказались в тускло освещаемом помещении с низким потолком и площадью раза в три меньше морозильника над нами.

— У тебя фонарь с собой? — тихо спросил я.

— Угу, — Райан вытянул небольшой фонарик из пиджака и приставил его как прицел к своему пистолету.

Я пустил его вперед себя и осторожно хромал следом. В подвальном помещении было гораздо теплее, чем на первом этаже и повсюду под низким потолком висели крюки, дающие понять, что это место тоже когда-то было морозильником. В отличие от обширного пространства на двух верхних этажах, здесь помещение было завалено всяким хламом. Повсюду стояли старые на вид железные разделочные столы, валялось множество деревянных ящиков, каких-то тонких труб и даже несколько кресел.

Весь свет в помещении исходил от пяти люминесцентных ламп, расположенных на потолке. Ламп было раза в три больше, но горели только пять из них, освещая лишь небольшие участки. Четыре лампы светились практически над нами, две из которых неприятно мигали, угрожая в любой момент потухнуть, и еще одна лампа горела в самом конце помещения.

Пробираясь через обилие хлама, Райан светил фонарем по сторонам и наткнулся на парочку обшарпанных холодильников, лежащих в горизонтальном положении в углу помещения. Осознав, что никого постороннего здесь точно нет, мы неохотно попрятали свои пистолеты и добрались до конца помещения, где горела одинокая лампа.

— Какого черта?! — воскликнул я, уставившись на стену, освещаемую единственной лампой.

— Ты сюда глянь, — Райан кивнул на пол.

На стене располагались небольшие железные крючки, пять из которых были заняты кусками кожи. Вне всякого сомнения — это была человеческая кожа. Куски плоти разнились по размерам, одни были больше, другие меньше, но все они имели хаотически изрезанные края. Их все будто не вырезали, а вырвали.

Рядом стоял железный стул, на котором лежала стопка глянцевых журналов. Еще три журнала небрежно валялись на полу прямо под висящими ошметками человеческой кожи. Я взял один из журналов со стула и начал его листать.

— Что за херь?! — мой мозг был не в состоянии найти связь между кусками человеческой плоти и журналом, который я бегло просматривал.

Потрепанное глянцевое издание пестрило фотографиями, начиная легкой эротикой с милыми обнаженными девушками и заканчивая откровенной порнографией с наглядным изображением процесса того, что с этими девушками можно вытворять.

— Что ж, со складом мы все же не ошиблись, — сказал Райан поглядывая то на журналы, то на куски кожи.

— Он что… дрочит на… человеческую кожу? — я швырнул журнал на пол.

— Похоже на то.

— Твою мать, ну что за херня, — я отчаянно опустил голову и устало почесал лоб.

— Тут висит пять кусков кожи…

Я помассировал ноющие от усталости глаза и всмотрелся в ошметки.

— Асэль Лэндсбери, — начал перечислять я, — Алан Ричардсон, Стивен Горэм, Линда Седжвик… Люсинда Вергарес — итого пять. Если мне не изменяет память, то у Новика ничего не вырезали. Надо проверить эти… фрагменты на соответствие.

— А как же последний счастливчик? Уилкинсон?

— Картой Седжвик последний раз пользовались вчера в 18:21, а убийство Уилкинсона произошло около 22:30.

— Ну да… кусочек Уилкинсона на доску почета повесить не успели.

— Надо выставить наблюдение за этим местом, — я уставился на стопку порножурналов. — Не пойму только одного, кто до сих пор смотрит порнуху в журналах? Это же прошлый век.

— Может, он старомоден.

Я задумчиво посмотрел на Райана, затем перевел свой стеклянный взгляд на журналы, на куски кожи.

— Слушай, поднимись наверх, — произнес я, — глянь как там Фойер… на всякий случай. И позвони Кевину, пусть присылает сюда… всех. Я поднимусь через пару минут.

Райан устало кивнул.

— Надеюсь, ты не будешь тут заниматься тем же, чем этот эстет, — съязвил он напоследок и удалился в направлении лестницы.

Несколько секунд я бездумно стоял, всматриваясь в куски человеческой плоти. Неожиданно меня охватил приступ слабости и мои ноги подкосились. Едва удерживая равновесие, я плюхнулся на стул, сбрасывая с него все журналы на пол. В полном бессилии я прижался спиной к холодной стене, поднимая взгляд на висящие над моей головой ошметки.

У меня сбилось дыхание, я ощутил, как меня накрывает легкий приступ паники. В груди вдруг стало тесно, сердце больно заныло. Казалось, стук у меня в груди на мгновение участился до невозможной частоты, а потом резко пошел на убыль, будто кто-то выдернул вилку из розетки. Сердце стучало все медленнее и медленнее. В груди стало невыносимо тяжело, словно кто-то залез ко мне внутрь и сжимал сердце, не давая ему качать кровь. Меня бросило в холодный пот, голова закружилась, я почти потерял сознание.

Глаза. Я увидел перед собой глаза. Они были такими большими… гигантскими. Они нависали надо мной подобно двум грозовым тучам. В них не было зрачков, не было этих черных точек посередине, только радуга… радужная оболочка. Один глаз переливался оттенками голубого цвета, другой — оттенками зеленого.

Повисев надо мной несколько секунд, два жутких образа начали постепенно растворяться, словно мираж. Они медленно тускнели, становились все более прозрачными и, будто сдуваемые ветром, удалялись от меня. Я проследил их путь через все темное помещение, увидел, как они облетели ступеньки, по которым я сюда спускался с Райаном, и исчезли за ними.

В полной темноте, там, где я только что видел порождение своего больного сознания, за железными ступеньками я заметил знакомые прямоугольные очертания. Собравшись с духом и остатками сил, я с болевым стоном поднялся со стула, всем телом опираясь на трость. Тяжелыми медленными шагами я прохромал мимо ступенек и дошел до стены. В стене находилась очередная железная дверь с электронным замком. Недолго думая, я в третий раз использовал карту Линды Седжвик и дверь открылась.

Универсальный ключ, — подумал я, — надо с ним ночью в свой банк наведаться.

За дверью зажглись две люминесцентные лампы и осветили несколько ступенек, ведущих наверх. Я с трудом взобрался по ним и уперся в еще одну дверь с электронным замком. Уже рефлекторно я вновь использовал карту Линды Седжвик и дверь выпустила меня на улицу с другой стороны склада.

 

Глава 9

Как бы того, хотя бы подсознательно, многим из нас не хотелось, но всезнающий охранник склада «Гринэм & Данэм» с полным доступом ко всем отделениям склада не имел никакого отношения к той чертовщине, что мы обнаружили в подвале первого морозильника. Наши аналитики проверили всю подноготную Фойера, а так же двух его напарников, работавших в другие смены, и не обнаружили ничего подозрительного.

Сам Рик Фойер оказал нам посильное содействие и предоставил всю возможную информацию. Наибольший интерес, конечно же, имел график использования карты Линды Седжвик на складе. При жизни хозяйка ключ-карты посещала первый морозильник строго раз в неделю каждую субботу около одиннадцати часов утра, но как только Линду настигла ужасающая смерть, ситуация удивительным образом изменилась.

Линда Седжвик стала жертвой серийного маньяка 12 октября в ночь с четверга на пятницу и потому очередное субботнее посещение морозильника не состоялось. Однако уже спустя два дня после смерти Линды Седжвик, вечером в понедельник ее картой кто-то вновь воспользовался и произошло это уже после убийства Люсинды Вергарес. И после того, как я угодил под завалы взорванного здания. С тех пор и по сей день картой пользовались в основном в вечернее время каждый день.

Изначально я находил довольно интересным тот факт, что убийца как-то узнал о существовании подобной карты и более того разыскал место ее применения. Но постепенно я начал понимать, что ничего удивительного в этом не было. Скорее всего, убийце повезло и он каким-то образом наткнулся на эту ключ-карту во время совершения убийства и, возможно, решил попытать счастье, нарушив при этом свое неписаное правило: только убивать и ничего не воровать с трупов. Риск подобной кражи оказался более чем оправданным, так как предоставлял нашему Ангелу Смерти полный доступ ко всему морозильнику. Членская карта оказалась универсальной и с помощью нее открывались все двери в пределах одного морозильника. Про идеальную находку в виде заброшенного подвала, так же являвшегося в прошлом морозильником и говорить нечего. Убийца нашел себе пристанище для уединения.

При всей своей технологичности мясной склад «Гринэм & Данэм» имел лишь одну единственную камеру наблюдения, установленную в бывшем офисе, где дежурил Рик Фойер и двое его напарников. Никакой пользы из этих записей мы не извлекли.

Криминалисты во главе с Джоан Иванек поработали на славу и, проторчав в подвале морозильника до полудня, обследовали каждый его сантиметр. Ничего помимо того, что обнаружили мы с Райном, они не нашли, но зато далее в лаборатории были установлены два весьма занимательных факта.

Во-первых, подтвердилась принадлежность пяти кусков плоти, развешенных на крючках, пяти жертвам: Асэль Лэндсбери, Алану Ричардсону, Стивену Горэму, Линде Седжвик и Люсинде Вергарес. Во-вторых, на глянцевых журналах не обнаружилось ни единого отпечатка пальцев. Эта новость стала для всех поистине удивительной. Должно было присутствовать хоть что-то: отпечатки продавцов, у которых эти журналы покупались, отпечатки посетителей магазина, бравшие эти журналы в руки «просто полистать» и, конечно же, отпечатки самого убийцы. Если отсутствие отпечатков убийцы можно было объяснить его параноидальной осторожностью и использованием перчаток, то отсутствие всех других случайных отпечатков в некотором смысле вгоняло в недоумение. Получается, что убийца в процессе своего уединения натирал до блеска еще и журналы.

К вечеру все работы по осмотру склада наконец-то были завершены и Кевин Андерсон согласился выделить парочку своих людей для наблюдения за этим местом. Оставался шанс, что убийца сунется сюда вновь и потому было не лишним выделить ресурсы на наблюдение.

Проторчав полдня в Бюро и полдня на складе, часам к пяти вечера я почувствовал, что последние силы меня покинули. Это было абсолютное истощение. Мне стало плевать на этого чертового Ангела Смерти, на всех его жертв, мне стало даже безразлично убийство Люси. Меня перестала волновать пропажа Дэвида, меня не заботило то положение, в котором очутилось Бюро. И уж точно мне стало глубочайше все равно на то, что уже завтра моего отца и меня следом ожидало увольнение. Да, мы сделали еще один маленький шаг на пути к поимке убийцы… но это была лишь капля в океане. Мы все так же ничего не знали. И мне было все равно.

Все что я хотел — спать. Спать. Спать. И еще раз спать. Я хотел доползти до дома и заснуть на целую вечность, забыв все то, что произошло в последние дни. Благодаря своей черепно-мозговой травме я и так немногое помнил, но я хотел забыть вообще все. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы этих убийств никогда не существовало, чтобы ничего этого не было.

Понимая, что у меня есть все шансы не дойти даже до такси, я попросил Райана подвезти меня домой, после чего посоветовал ему так же отдохнуть. Мы сделали все, что могли. Теперь нам оставалось ждать, глупо надеясь на новости от людей Кевина Андерсона, следивших за мясным складом, либо на новости от Джейкоба Броуди, занимавшегося вместе с Джеммой Римар вот уже второй день подряд тем же самым у ночного клуба «Дикость».

Подъезжая вместе с Райном к своему дому, я случайно вспомнил о еще одной возможной зацепке и позвонил Кевину.

— Да, Нейтан? — раздался голос Кевина через динамики машины.

— Кевин, слушай, я забыл спросить, — едва ворочал я языком, — ты допросил этого… Иллариона?

— Угу, только, как он выразился, Илларион — это «сценическое имя», на самом деле его зовут Йоргелис Кентербери.

— Илларион мне нравилось больше, — хмыкнул Райан.

— Ну так и что он? — спросил я.

— Ничего. Пустая трата времени. Как только он отоспался, его накормили, провели вежливую беседу и не выяснили ровным счетом ничего. Он только делал удивленное лицо и не понимал, о каком это убийстве в парке его спрашивают.

— М-да.

— А я тебе говорил, что с этого отброса никакого толку, — позлорадствовал Райан, — только время потратили.

— Райан прав, — сказал Кевин.

— Да, прав, — бездумно произнес я, — спасибо Кевин, до связи.

Райан высадил меня у подъезда и я медленно похромал на пятый этаж к своей квартире. Казалось, я добирался до своей двери целую вечность, но в тот же момент мне до этого не было совершенно никакого дела. Я просто ковылял по ступенькам, ни о чем не думал, ничего не хотел, ничего не ожидал и время от времени обращал внимание на мимолетные галлюцинации от берущего надо мной верх сна.

Добравшись до своей двери, я прочно оперся на трость и полез в карман за ключами. Достать их я не успел и мне пришлось переключиться на поиски завибрировавшего в кармане пиджака смартфона. Вытянув его, на экране я сначала увидел время 18:47, а затем сообщение от Кристен: «Ты случайно сейчас не дома?»

Нет, я, конечно, был бы рад ей, но, черт возьми! Сейчас мне только чьего-то присутствия не хватало. Я спать хотел, а не языком чесать или еще чем похуже заниматься.

Отчаянно вздохнув, я набрал ответное СМС: «Дома, только что пришел».

Спрятав смартфон обратно в карман я, наконец, прошел в свою квартиру и, не став запирать дверь на замок, прошел в ванну, где умылся и принял пару таблеток обезболивающего. Затем я вернулся в гостиную и рухнул на диван.

Кристен себя долго ждать не заставила и уже через несколько минут в дверь постучали.

— Открыто! — крикнул я с дивана.

Послышался звук открывающейся двери и за ним последовали знакомые цокающие шаги. Одетая во вполне себе приличный и ничуть не развратный белый сарафан, Кристен прошла в гостиную и недоуменно уставилась на меня.

— Ты прости, — устало протянул я, — но я… я в ужасном состоянии.

Я поставил трость между ног и с помощью нее немного приподнялся, усаживаясь в более официальную позу.

— Я вижу, — неуверенно произнесла она, осмотрев меня от трости до головы, — когда… когда ты последний раз спал?

— Ну-у… — задумался я, — когда в коме был. Этой ночью… или какая это ночь была… короче, как ты понимаешь, этой ночью поспать мне не удалось, — я выдавил из себя улыбку.

— Ты себя в могилу загонишь.

— Возможно. Ну а ты хоть нормально поспала?

— Я? Да… Мне, к счастью, ничто сон не перебивало, — улыбнулась она в ответ.

— Угу, я помню, — едва слышно устало буркнул я себе под нос.

— Я наверно не вовремя, прости, я тог…

— Нет-нет, что ты. Не стой, присаживайся. Я только рад тебе, просто я… я смертельно устал. У меня там в холодильнике, — я указал большим пальцем за спину, — кажется что-то еще оставалось… из выпивки.

— Если только ты не покупал еще, — Кристен прошла в мой кухонный уголок, — то алкоголя у тебя, по-моему, уже быть не должно.

— Значит, будем пить сок.

За моей спиной раздался звук осмотра холодильника и через пару секунд Кристен вернулась с довольной ухмылкой, держа в руках пакет апельсинового сока и два стакана.

— Отличная выпивка, — усмехнулся я.

Налив немного в каждый стакан, Кристен вручила один мне, а с другим уютно уселась в кресле, поджимая ноги.

— За что пьем? — спросила она.

— За мою отставку, — я сделал жадный глоток сока.

— Отставку?

— Отставку… увольнение… называй это как хочешь. Судя по всему, это то, что меня завтра ожидает.

— Но почему? Что случилось? — она сделала небольшой глоток сока.

— Да ничего не случилось… в том-то и дело. Вот на мое место… и не только на мое скоро поставят кого-то более способного и он сразу же поймает Ангела Смерти. Слышала уже про эту кличку?

— Слышала, по новостям все так и говорят.

— И как тебе?

— Легко запоминается, будет у всех на слуху.

— Войдет в историю, сукин сын.

— Так что с твоей работой? Все так плохо?

— Все… не очень… хотя, что я буду лгать. Да, все довольно плохо. Но, если честно, я даже рад буду, наконец, освободиться от этой работы. Я уже слишком устал от всего этого.

— Могу только представить, насколько это тяжело. Может, тебе поискать что-то более спокойное, что не будет тебя так изматывать… до полусмерти.

— Я думал об этом. Было бы и вправду замечательно. У меня есть пара идей по этому поводу.

— И каких же?

— Есть у меня одна мечта… не знаю, может, это как-то странно звучит, но я бы хотел пожить какое-то время на маяке.

— На маяке?

— Да. Где-нибудь на берегу океана или моря… так чтобы вокруг были только скалы и вода… много воды. Чтобы можно было наблюдать с маяка прячущееся за океаном Солнце, чтобы ночью можно было вдали от городов посмотреть на звезды…

— Это красивая мечта, — она улыбнулась и немного печально опустила голову. — Почему именно маяк?

— Не знаю… мне с детства они нравились, казались таким уединенным местом, где тебя никто не достанет, местом, откуда видно все на десятки километров вдаль.

— Тебе, похоже, и вправду осточертела твоя работа.

— Так и есть.

— Может, все-таки поспишь?

— Да… посплю… сон, — в бессилии я понурил голову, словно она стала весить тону. — Знаешь я… я за последние дни кое-что понял. Не то чтобы понял, правильнее будет сказать, осознал или ощутил. Я уже так давно не сплю… я… я с трудом припоминаю тот момент, когда очнулся после комы… и с тех пор я глаз не смыкал. На горизонте Солнце встает, затем садится, потом опять встает и снова садится… и получается, что нет никакого «вчера», нет никакого «завтра», есть только одно бесконечное сегодня. Наша Земля просто вертится без остановки, поворачиваясь к Солнцу то одним, то другим боком, а мы почему-то это называем днями. Когда не спишь, то воспринимаешь все это как одну прямую линию.

— Ну, людям же надо как-то измерять прожитую жизнь. Не было бы дней, недель, лет… мы бы понятия не имели, как долго мы живем.

— Это все самообман.

— Возможно. А еще это очень депрессивные мысли. Тебе надо поспать, чтобы упорядочить свои мысли и вновь обрести чувство вчерашнего дня.

— Да, ты права, — благодарно улыбнулся я. — Ты, я так понимаю, нашла ключи вчера? Извини, что я так, просто времени не было…

— Какие ключи?

— Ну от моей квартиры, я там возле двери их оставлял, — я рукой указал в сторону двери.

— Зачем ты их там оставлял?

— Ну как зачем — тебе. Ты же дверь как-то закрыла.

— Какую дверь? Нейтан, ты о чем? — она недоуменно нахмурилась.

— Ну вче… — я вдруг как язык проглотил и уставился на Кристен, не понимая ее реакции.

— Нейтан, о чем ты говоришь?

Я начал думать. Интенсивно думать. Быстро думать. Позабыв о своей смертельной усталости, я подорвался с дивана и начал крутить головой по углам своей квартиры. Я попытался вспомнить вчерашнюю ночь и то, что предшествовало моему выезду на место преступления в Центральном парке.

— Кри… Кристен… ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: ты вчера была здесь?

— Нет. Ну как… я приходила к тебе около десяти вечера, может, чуть позже. Я постучала в дверь, но мне никто не открыл и тогда я решила не навязываться тебе… ты… в последний раз был несколько раздражен… своими воспоминаниями… я решила не…

— Черт возьми, — в ужасе я прикрыл рот ладонью и уставился на Кристен.

— Нейтан, что такое? Что случилось?

— Я… я не знаю, не могу объяснить… у меня… Послушай, ты… ты можешь мне точнее сказать, когда ты вчера подходила к моей двери? Во сколько?

— Ну это было около десяти вечера, я же сказала. Ко мне вчера, наконец, отец прилетел. Он начал обвинять меня, что я его затащила в этот город, стал раздражать меня, вот я и решила сделать передышку, зайдя к тебе. Но ты не открыл и я вернулась снова с ним спорить.

— Как же так…

Тут в кармане пиджака завибрировал смартфон и от неожиданности я дернулся, словно подстреленный. Осознав, что это всего лишь телефон, я рефлекторно вытянул его и посмотрел на экран. Звонок исходил от Джейкоба Броуди и я понимал, что должен ответить, но не делал этого. Я смотрел то на Кристен, то на смартфон и не мог ничего предпринять. Какое-то странное чувство паники и одновременно ужаса парализовало меня. Я вроде все понимал, но напрочь отказывался в это верить. Вчерашняя ночь с Кристен… это был всего лишь сон или галлюцинация или…

— Может, ты ответишь? — вернула меня в реальность Кристен.

Я вновь посмотрел на смартфон и нажал кнопку ответа.

— Да… Джейкоб?

— Сэр, агент Стиллер, — послышался взволнованный голос специального агента Броуди, — Виктор Хауэр… он только что вошел в клуб «Дикость» через парадный вход.

— Что?! Это точно он? Ты уверен?

— Да, сэр, вне всякого сомнения, это был он.

— Звони агенту Андерсону, пусть немедленно стягивает всех. Я сейчас буду. И Джейкоб, не вздумай ничего предпринимать сам против него, он крайне опасен.

— Я все понял, сэр.

Я спрятал смартфон в карман пиджака и вновь посмотрел на Кристен.

— Извини, мне… мне надо работать…

— Опять?! Нейтан, что происходит?! И какая работа? Ты же еле на ногах стоишь и при этом очень странно ведешь себя. Что с тобой?

— Я все объясню тебе… потом. А сейчас мне надо ловить убийцу.

— Ты одержим этим расследованием! Остановись! Посмотри на себя, еще чуть-чуть и ты упадешь где-нибудь посреди дороги!

— Возможно, так и будет, но мне нужно… я должен поймать этого чертового выродка! Он переполошил весь город!

— Нейтан, это безумие. Остановись хоть на секунду! Что если ты… ну я не знаю, если с тобой что-то произойдет и ты не сможешь…

— Я смогу.

— И что будет, если ты его поймаешь? Сразу найдешь себе другую работу?

— Нет, я высплюсь.

 

Глава 10

В двух кварталах от ночного клуба «Дикость» я выпрыгнул из желтого такси и, не обращая внимания на боль в ноге, резво похромал к двум неприметным джипам ФБР. Возле одного из автомобилей толпились Джейкоб Броуди, Джемма Римар, Кевин Андерсон и облаченный в черный боевой костюм с автоматом за спиной руководитель штурмовой группы Джонатан Хэлмс. Чуть дальше, за джипами, в темном переулке просматривались силуэты двух спецназовцев с автоматами в руках и фургон группы быстрого реагирования. Еще дальше, за фургоном спецназа стоял черный минивэн, являвшийся штаб-квартирой ФБР на колесах.

Кевин, Джейкоб и Джонатан что-то обсуждали, а Джемма не сводила глаз с планшета, лежащего на капоте машины.

— Хауэр все еще внутри? — сразу перешел я к делу, подойдя к ним вплотную.

— Все еще там, — кивнул Джейкоб и указал на планшет, от которого не отрывала глаз Джемма, — камера в машине возле клуба транслирует все происходящее у входа.

Я посмотрел на экран планшета и увидел знакомую синюю неоновую вывеску «Дикость» с двумя громилами в пиджаках под ней.

— Но это не единственный вход в клуб, — я вновь посмотрел на Джейкоба, — за черным ходом с боку вы наблюдаете?

— Конечно, — ответила Джемма и вытащила из машины второй планшет с видеотрансляцией черного хода.

— Отлично, смотрите в оба. Как давно Хауэр внутри?

Джейкоб посмотрел на наручные часы.

— Сейчас 19:49… он там уже… двадцать три минуты.

Позади нас подъехал еще один черный джип ФБР и из него вылез Райан.

— Я не сторонник грубой силы, но, по-моему, нужно штурмовать, пока у нас есть такой шанс, — неуверенно произнес Кевин, — иначе Хауэр снова от нас уйдет.

— Мои ребята полностью готовы, сэр, — отрапортовал Джонатан, — только скажите слово и мы выкурим его оттуда.

— Кого выкурим? — поинтересовался подошедший Райан.

— Виктора Хауэра, — ответил я. — Слушай, Кевин, это плохая идея. У нас нет никаких прав вот так вламываться туда. Даже если операция пройдет успешно, Брэндан потом затаскает Бюро по судам, полетит множество голов.

— Брэндан? — Райан посмотрел на планшет на капоте машины с изображением входа в «Дикость». — Это тот скользкий ублюдок, что владеет этим клубом?

— Да, — вздохнул Кевин, — Брэндан Хоскинс. Мы с Нейтаном пару лет назад уже накрывали это место. Тут был целый семейный бизнес, они торговали наркотой…

— Нейтан мне рассказывал. Давайте просто пустим этому ублюдку пулю в лоб и некому будет предъявлять нам претензии.

— Мне нравится эта идея, — хмыкнул Джейкоб.

— Я, конечно, тоже об этом думал… — неуверенно отозвался Кевин.

— Пришел, увидел, победил, значит? — я скептически посмотрел на Кевина. — А вдруг не получится? Вдруг что-то пойдет не так? Брэндан же обезбашенный! У него внутри вооруженная мини-армия. Ты представляешь, какова вероятность наломать дров?! Он не станет церемониться, если увидит спецназ, он начнет стрелять во все, что движется!

— При всем уважении, сэр, — заговорил глава спецназа, — мои люди — профессионалы, а сам я — лично участвовал в штурме этого клуба два года назад. Мы устраним любую угрозу внутри и схватим Хауэра.

— Да как вы не понима…

— Постой, — прервал меня Кевин, примирительно поднимая обе руки. — Джонатан, агент Стиллер все же прав… просто так соваться туда с автоматами наперевес у нас нет прав. Это будет равносильно преступлению, но все же…

— Об этом я и говорю, — я не дал Кевину закончить предложение, — если во время штурма что-то пойдет не так… то… я даже думать о таком исходе не хочу.

— В конце концов, мы можем просто дождаться, пока Хауэр оттуда выйдет, — предложил Джейкоб.

Я недовольно посмотрел на Джейкоба. Ждать. Ненавижу ждать, обычно это ни к чему хорошему не приводило и вряд ли что-то изменится в этот раз.

— Нет, Джейкоб, — я облокотился на капот джипа, — ждать тут не вариант. Клуб Хоскинса — интересное место, его можно покинуть не только через парадный или черный вход. Внутри существуют соединения с жилой частью здания и мы даже не представляем сколько их. Хауэр может покинуть клуб массой других способов. Или у кого-то еще есть сомнения, что Хауэр ведет дела с Хоскинсом?

— Ни единого, — отозвалась Джемма, поглядывая одним глазом на экран. — Джейкоб не сказал вам, сэр. Хауэр заходил в клуб вместе с Хоскинсом.

— Вместе?!

— Да, это так, сэр, — виновато подтвердил Джейкоб, — просто основная цель — Хауэр, я не стал вас обременять деталями.

— Они вместе вылезли из одной машины, — сказала Джемма, — прямо у парадного входа.

— Просто прелестно, — хмыкнул я, — но, по сути, все так, как я и сказал. К тому же у нас есть шанс накрыть обоих сразу.

— Я за то, чтобы пристрелить их обоих и не важно, как мы это сделаем, — твердо сказал Райан.

— Ну в чем-то ты прав, — согласился я, — это было бы идеальным решением проблемы, но только никакого спецназа внутри, иначе там будет кровавое месиво. Кевин, — я выдержал задумчивую паузу, — пойдем только мы с Райаном.

— Что?! Вдвоем?! — изумился Кевин. — Нейтан, ты с ума сошел! Брэндан знает тебя в лицо и наверняка натаскал своих псов на федералов. Считай, вы трупы, как только пересечете порог! А даже если вы удачно проникните внутрь и если дело все же дойдет до Хауэра, то я не представляю, как вы вдвоем будете с ним справляться.

— Все будет хорошо. Они не знают Райана, а я знаю этот клуб. Я буду держаться в тени, пока Райан сможет спокойно оценить обстановку внутри. Кевин, мы не можем войти внутрь грубой силой, но и сидеть ждать — все равно что добровольно дать Хауэру уйти. Райан, ты со мной?

— Сунуться в клуб, набитый вооруженными вышибалами с аллергией на федералов? — Райан задумчиво потер лоб гипсом на левой руке. — Звучит весело.

— Отлично, — я вопросительно посмотрел на Кевина.

— Ну и что ты планируешь? — скептически спросил Кевин. — Думаешь, вы вдвоем сможете захватить Хауэра и не попасться на глаза Хоскинсу?

— Я лишь уверен, что из всех вариантов, что у нас есть — этот лучший. Мы будем действовать по ситуации. Джонатан, вы со своей командой будьте наготове. В любой момент, возможно, вам придется то ли штурмовать клуб, то ли встречать Хауэра на выходе.

— Да, сэр, — неохотно кивнул Джонатан. — А что с этими двумя? — он указал на экран планшета с изображением двух вышибал под неоновой вывеской.

— Тут я и хотел попросить вашей помощи. Вы сможете их вырубить с расстояния, а затем играть их роли так долго, как только сможете?

— Да, сэр, я выставлю снайперов на крыше и отдам приказ стрелять транквилизаторами.

— Замечательно. Я хочу, чтобы вы лично и агент Броуди заняли места охранников и слушали все, о чем будут говорить люди Хоскинса.

Джейкоб и Джонатан утвердительно кивнули.

— И Джонатан, дайте нам пару бронежилетов.

Все рассредоточились в соответствии со своими обязанностями. Кевин Андерсон начал готовиться к мониторингу предстоящей операции и направился в штаб-квартиру на колесах — фургон, напичканный всем необходимым оборудованием для слежения за ходом операции, Джонатан Хэлмс начал подыскивать позицию для снайперов, Джемма и Джейкоб побежали к машине наблюдения возле клуба. Мы с Райаном посрывали галстуки и принялись надевать на себя бронежилеты наряду с другой необходимой экипировкой.

Как только я отложил трость в сторону и начал стягивать с себя пиджак, то неожиданно для самого себя вспомнил, что нахожусь отнюдь не в идеальном состоянии. Я вдруг вспомнил, что давно не спал и с трудом передвигаюсь, что у меня полно травм и болит все тело. На секунду меня охватила легкая паника. Я весьма уверенно убеждал Кевина в правильности своего подхода и я действительно был уверен в том, что говорю… но под действием бурлящего адреналина я забыл о своем состоянии. Я начал сомневаться, что мне под силу это задание, у меня появились мысли о возможном провале операции исключительно по моей вине.

Натягивая бронежилет на свой покрытый бинтами торс, я стал вспоминать о том, как в последнее время со мной играло мое же сознание. Сначала я видел в больнице Дэвида, которого там и в помине не было, затем я заставил Райана гнаться за причудившимся мне Виктором Хауэром, потом я вновь увидел Дэвида, но уже на месте преступления… и Кристен. Мои мысли дошли до Кристен и я почувствовал себя жалким. Это было унизительно. Словно детская эротическая фантазия мальчишки. Фантазия настолько реальная, что у меня не было ни единого сомнения в реальности происходящего. Я чувствовал запах ее сладких духов, чувствовал ее прикосновения, слышал ее голос, я был с ней… и в то же время я был один. Как такое возможно? Неужели я и правда начинаю терять рассудок?

На секунду я представил себя пациентом психиатрической больницы, связанного смирительной рубашкой и скрючившегося, словно наркоман, на белой койке. Меня охватило такое чувство, будто все произошедшие события скопились вязкой массой у меня в груди, затем превратились в кислоту и теперь разъедают меня изнутри. Мне стало страшно от мысли, что все это может закончиться для меня не просто плохо, а ужасно.

Надежно закрепив бронежилет, я начал натягивать поверх него рубашку и, успев просунуть в рукав только одну руку, я вдруг попятился и прильнул всем телом к двери фургона. Меня накрыло волной отчаяния, которая следом обернулась полным физическим бессилием.

— Эй, ты в порядке? — поинтересовался Райан, так же натягивая рубашку поверх бронежилета.

— Да… нормально все, — тяжело вздохнул я, с трудом подобрал свою трость и постарался выпрямиться с помощью нее.

— Ты это смотри, я не хочу из-за тебя там пулю получить или еще чего хуже, спасать твой зад.

— За своим следи.

Райан надел на себя пиджак, проверил пистолет и переложил свое удостоверение федерального агента из бокового кармана во внутренний.

— Оставь свое удостоверение в машине, — кивнул я на джип Райана. — Им там лучше не светить.

— Уверен?

— Абсолютно. Мы с тобой два простых гражданских, зашли пропустить по стакану и посмотреть на девочек у шеста. Найдут значок — ты труп. К тому же, если все пойдет совсем плохо, то, может, будет трудно доказать, что мы были при исполнении. У нас же не было при себе удостоверений.

— Зато у нас были с собой пистолеты, — Райан вставил магазин в пистолет, а затем с некоторой жалостью посмотрел на свой значок и отложил в сторону. — Девочки у шеста, говоришь? Это ж вроде не стрип-бар? Там и такое есть?

— Там есть все.

Я вытянул из ящика с оборудованием спецназа небольшую коробку с двумя комплектами очень маленьких устройств. Это были два микрофона и два наушника. Микрофон я прицепил себе с обратной стороны воротника рубашки, а наушник размером чуть ли не с божью коровку вставил в ухо. Второй комплект я отдал Райану.

— У нас в Лос-Анджелесе, они немного побольше будут, — Райан недоверчиво посмотрел на два маленьких устройства и так же одно вставил в ухо, а другое прикрепил на воротник. — Там же наверняка шумно будет, я что-то услышу через эти штуки?

— Конечно, ты ж не каким-то китайским дерьмом пользуешься, у ФБР лучшие гаджеты.

Проверив связь между собой, с Кевином и группой спецназа, мы залезли в джип и подъехали к машине наблюдения, в которой сидели Джейкоб и Джемма. Я еще раз проверил свой пистолет, убедился, что у меня в запасе есть пара магазинов, попробовал на прочность свою стальную трость, вновь проверил связь и, наконец, вместе с Райном выбрался из машины, направляясь к джипу Джейкоба.

— Никто больше не входил внутрь? — спросил я, заглядывая в окно машины.

— Нет, сэр, — ответила Джемма, — похоже, у них какая-то ранняя закрытая вечеринка сегодня. Довольно много народу вошло внутрь еще в семь часов, с тех пор движения не наблюдалось.

— Хм, рановато как для клуба. Ну ладно, Кевин, мы готовы, — я бросил взгляд на двух вышибал у входа в паре десятков метров от нас.

— Так, все по местам, — раздался голос Кевина у меня в ухе, — 20:05 мы начинаем. Хэлмс?

— Да, сэр? — отозвался очередной голос у меня в голове.

— Снайперы готовы?

— На позиции, ждут ваших приказов, сэр.

Я заметил силуэт Джонатана Хэлмса в переулке справа от клуба «Дикость». Он осторожно выглядывал из-за угла, посматривая на охранников у входа.

Я жестом указал Райану и Джейкобу двигаться вперед ко входу и немного медленнее похромал следом.

— Всем внимание, — заговорил Кевин и через несколько секунд отдал приказ. — Огонь!

Охранники уже заметили приближающихся к ним трех человек и следом, как по мановению руки, у двух квадратнолицых вышибал подкосились ноги и они почти упали на землю. В ту же секунду Райан и Джейкоб подхватили левого охранника, а Джонатан правого. Две внушительные туши с торчащим у каждого под ухом маленьким дротиком транквилизатора довольно быстро затащили в темный переулок, поснимали с их ушей гарнитуры и передали обмякшие тела другим агентам группы быстрого реагирования.

Я стоял в метре от входа под неоновой вывеской, крепко сжимая ручку трости правой рукой, и терпеливо ожидал возвращения всех троих ФБРовцев. Парадная дверь слегка вибрировала под мощными звуковыми волнами. Изнутри доносились радостные крики посетителей, которые смешивались с проникающими сквозь стены и дверь разрывными звуками громкой музыки.

Через несколько секунд Райан, Джейкоб и Джонатан подбежали ко мне. Джейкоб и Джонатан уже нацепили себе на уши чужие гарнитуры и были готовы подменять вырубленных охранников. При этом Джонатан успел накинуть на себя пиджак одного из охранников, чтобы не вызывать своей боевой униформой подозрений у возможных новых посетителей.

— Ну что, вперед? — я посмотрел на Райана.

Тот молча кивнул и взялся за ручку широкой двери.

— Удачи вам, агент Стиллер, — произнес Джейкоб.

— Спасибо, агент Броуди, — улыбнулся я.

Джейкоб и Джонатан остались снаружи, а мы с Райаном вошли внутрь.

 

Глава 11

Дикость. И это не название клуба. Темный и одновременно сверкающий ядовитыми красками огромный павильон с потолком метров в пятнадцать, заполненный неисчислимой толпой людей. В лицах расфуфыренных посетителей сложно было найти хотя бы один человеческий взгляд, все как один присутствовали на огромном сверкающем огнями танцполе и все как один, будто были где-то там… далеко за пределами своего сознания.

Наблюдая за движениями каждой вызывающе одетой девушки и каждого придурковато одетого парня, я не видел в их глазах ничего кроме абсолютного экстаза от происходящего. Необъятная толпа точно единый живой организм двигалась в такт темного зловещего музыкального микса, ритмично разрывающегося каждые несколько секунд ошеломительными битами. С каждым ударом мощнейших сабвуферов сотрясался весь танцпол, создавая впечатление, что стены вот-вот начнут рушиться под натиском чудовищных звуковых волн.

Прямо посреди танцпола в два ряда располагались по три подсвеченные вызывающе красным неоном клетки с шестом внутри. Во всех клетках соблазняюще дико извивались абсолютно голые девушки, с ног до головы измазанные флуоресцентной краской. Каждая стриптизерша словно сливалась с неуловимым темпом разрывной музыки, в одну секунду тело неистово дергалось в замкнутом пространстве клетки, будто пытаясь вырваться наружу, а в следующий миг время, казалось, замедлялось и движения становились настолько плавными и изящными, что при просмотре вызывали настоящий опьяняющий эффект.

По бокам полукругом располагались барные стойки, у каждой из которых сидело от десяти до двадцати погруженных в эйфорию посетителей. Почти перед каждым из них стоял бокал с коктейлем, кто-то, бешено выкатив глаза, эмоционально общался, кто-то зачарованным взглядом ловил каждое движение ближайших стриптизерш. Несколько парочек, хорошенько согревшись крепкими напитками, не обращали никакого внимания на происходящее вокруг и вызывающе лапали друг друга, сливаясь в жарком поцелуе. Несколько барменов, весьма строго одетых на фоне развлекающейся публики, резво перемещались за барными стойками и разливали раскрепощающую выпивку по первому запросу.

Пробиваясь сквозь безумную толпу вперед, мы с Райаном не чурались легонько расталкивать заграждающую путь публику. На нас никто не обращал ни капли внимания, все, казалось, находились во власти абсолютной нирваны, позабыв обо всем на свете. Нам потребовалась пара минут, чтобы осторожно преодолеть примерно треть расстояния танцпола и полностью слиться с толпой.

Под ногами ядовитыми цветами сверкали десятки разноцветных квадратов и своим теребящим светом вот-вот грозили вызвать у меня приступ эпилепсии. Вдали в конце помещения располагалась целая сцена, заполненная музыкальным оборудованием и целиком принадлежащая диджею клуба. За спиной у заводящего публику диджея находился огромный экран, транслирующий психоделический видеоряд, а по бокам располагались две из шести клеток со стриптизершами.

Вдоль всего павильона по бокам размещались просторные балконы, так же забитые десятками отрывающихся под музыку посетителей. Но помимо обычной резвящейся публики, на каждом из балконов я заметил множество парней в черных пиджаках, выбивающихся из толпы своим спокойным видом. Это была охрана Брэндана Хоскинса. От самой лестницы, берущей начало у барных стоек и ведущей на балкон, и до самого конца подвесных танцполов с каждой стороны я насчитал по десять человек. У ближайшего ко мне охранника, неподвижно стоящего у перил балкона, я отчетливо разглядел пистолет под пиджаком.

Как минимум двадцать вооруженных человек в клубе и это я еще наверняка разглядел не всех. Внутри меня вдруг растеклось неприятное чувство опасности этого места. Я начал прикидывать наши шансы на выживание, если все полетит к чертям.

— Эм, Нейт, — сквозь оглушительный гул «Дикости» у меня в ухе раздался едва различимый неуверенный голос Райана. Мы находились в нескольких сантиметрах друг от друга, но чтобы переговариваться, нам приходилось полагаться на миниатюрные устройства у нас на воротниках и в ушах, — я правильно понимаю, что эта парочка там трахается у всех на виду?

Сквозь почти непроглядную толпу я проследил за взглядом Райана и понял, о чем он говорил. По бокам павильона под балконами, заполненными кучей народу и десятком охранников, находились несколько комнаток «для уединения». Однако, несмотря на название, комнатки эти были прикрыты прозрачными шторами пурпурного оттенка, за которыми открывался замечательный вид на происходящее внутри. А там, на комфортных красных диванчиках полностью обнаженные мужчина с девушкой без всякого смущения находились в самом разгаре полового акта.

— Это еще не самое интересное, что здесь можно увидеть, — прокричал я, — когда мы с Кевином накрывали это место пару лет назад, в таких комнатах мы обнаружили нехилые запасы экстази и кокаина, а людей занятых делом там было куда больше, чем два человека.

— Охереть местечко, — крикнул Райан.

— Держи ухо востро, на балконах полно людей Хоскинса.

— Я заметил уже, возле диджея еще парочка стоит.

— Отлично, — я остановился на месте, закрепил тростью свое положение и начал вертеть головой по сторонам. — Ты что-нибудь полезное видишь?

— Нет, ни черта, — Райан обогнул двух целующихся и одновременно танцующих девушек, — Хауэра точно не видел.

— За мной.

Я повернул назад и стал пробивать себе путь к правой барной стойке. Райан плелся позади, настороженно поглядывая по сторонам, и держал руку у пистолета. Высвободившись из оков толпы, я отыскал взглядом два свободных места и, указав Райану на них, уселся за подсвеченную розовым неоном барную стойку. Через секунду Райан так же вылез из толпы и присел рядом.

Жестом я подозвал бармена. К нам подошла невысокая молодая девушка в черной униформе персонала клуба. У нее были пепельно-русые прямые волосы средней длины, подстриженные в стиле каре, и круглое разукрашенное ярким макияжем лицо. Я заметил, что прически всех барменов-девушек были идентичны и разнились лишь цветом волос, а на правой щеке у каждого бармена вне зависимости от пола светился какой-то рисунок, нанесенный флуоресцентной краской.

— Два Манхэттена, — сказал я барменше.

Девушка одарила меня недоуменным взглядом, который в следующий миг превратился в выражение явной неприязни, но все же неохотно кивнула и принялась делать коктейли.

— Это что еще за дерьмо ты заказал? — поинтересовался Райан. — У жителей Нью-Йорка так мало мозгов, что они даже нормальное название коктейлям придумать не могут?

— Бурбон, Вермут и пара капель Ангостуры, — ответил я, — три в одном. Самый популярный коктейль на Манхэттене, тут же и был придуман лет сто назад. Да и что за вопросы, это всемирно известный коктейль.

— Я смотрю, ты в этом разбираешься. Ну чего я… мы ж сюда выпить зашли и на девочек посмотреть…

Пока барменша готовила коктейли, украдкой я смог разглядеть светящийся у нее на лице рисунок. Это было что-то вроде имитации древнего наскального узора с изображением какого-то животного.

Наскальный рисунок, животное, — подумал я, — будто символ дикости.

Намешав несколько алкогольных напитков, девушка поставила перед нами два бокала с темной жидкостью.

— Только у нас здесь не гей-клуб, мальчики, — пренебрежительным тоном произнесла она.

Мы с Райаном недоуменно переглянулись и уставились на девушку.

— Эм… — я посмотрел на ее бейджик с именем и фамилией, — мисс Фриз…

— Миссис Фриз, — поправила она, и в этот момент с двумя бутылками в руках мимо нее пронесся длинноволосый парень на полторы головы выше нее. — Идиот, осторожней! — прокричала на него она.

— Вики, я работаю, не стой в проходе без дела, — спокойно ответил ей парень и убежал к одному из желающих выпить.

— Мудак, — злостно отозвалась она себе под нос, — зачем я только за тебя вышла.

— Эм… Так вот я хотел сказать, что мы вроде как не геи, — неуверенно произнес я, будучи несколько обескураженным происходящим.

— Да что вы говорите! Как по мне, так вы там все такие. Вы когда устраиваете облавы, ни черта не думаете о последствиях. Я полгода из-за вас без работы просидела!

— Какая облава, Вики, вы о чем?

Вики Фриз медленно наклонилась ко мне и, насколько это было возможно в шумном клубе, понизила голос:

— Не придуривайтесь, вы же федеральная агент, не так ли? Нейтан Стиллер?

— Я…

— У вас должна быть либо веская причина быть здесь, — продолжала она, — либо вы выжили из ума! Вы знаете, что ваше фото висит у Брэндана в офисе и каждая его шавка в этом заведении знает вас в лицо? Как вас еще на входе не пристрелила охрана?!

Осознав свою популярность в этом месте, я почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Если меня увидит хоть кто-то, вооруженный пистолетом…

— Вики, успокойтесь, — я посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь разгадать ее намерения, — мы сюда пришли не за проблемами.

— Лучше бы так и было! Брэндан вас на ремни порежет, если узнает, что вы здесь!

— А он узнает?

Вики выдержала долгую паузу и оценила продолжительным взглядом сначала меня, а затем пялящегося на нее Райана.

— Зависит от вас, — наконец произнесла она, — в прошлый раз меня из-за вас федералов чуть не убили, а после того как вы повязали папашу Фрэнка, я едва сводила концы с концами. Вы хоть представляете, как тяжело найти работу, имея репутацию работника Хоскинсов?! Никто в здравом уме не хочет иметь с такими даже заочных знакомств!

— И вы обвиняете нас в ваших проблемах? Фрэнк со своими сыновьями сколотили себе целое состояние на торговле наркотой! Эти ублюдки убили десятки людей прямо или косвенно! Если бы мы их не посадили, вы могли бы оказаться среди десятков их жертв!

— Оу, агент Стиллер, что ж вы тогда последнего ублюдка не посадили?! — она указала пальцем в конец павильона, где диджей эмоционально занимался своим делом.

За спиной диджея возник силуэт стройного мужчины, разодетого в ядовито красный пиджак. У него были длинные блондинистые волосы, пафосно зачесанные назад, а глаза скрывались за черными очками. Если не ошибаюсь, ему уже должен был исполниться тридцать один год и его совершенно точно звали Брэндан Хоскинс.

Диджей немного приглушил разрывную музыку и отошел в сторону, пуская на свое место Брэндана.

— Что происходит? — спросил Райан.

— О, мальчики, а вы не знаете какой сегодня праздник? — снисходительно произнесла Вики, так же, не отрывая взгляда от своего босса.

Брэндан приветственно поднял руки к верху, искренне наслаждаясь атмосферой в клубе, и взял с диджейского пульта один из микрофонов.

— Дамы и господа! — раздался его голос в каждом уголке «Дикости». — Как ваше настроение?!

Публика безумно завизжала, будто сам бог спустился с небес и почтил их своим вниманием.

— Чувствуете себя хорошо?! — прокричал Брэндан и публика вновь завизжала. — Что?! Вы что прикалываетесь? Вам просто хорошо?! Вам должно быть чертовски охеренно здесь! Это же лучшее место в мире!

Безумный возглас толпы сотряс весь клуб и Брэндан, словно в полном экстазе поднял свой взор к верху.

— Отлично, мои дорогие! — Брэндан вновь восстановил контакт с публикой. — А вы знаете, какой сегодня день? А? Знаете, почему мы сегодня все так рано собрались?! Потому что сегодня день рождения Кэмэрона — моего любимого сынишки!

Брэндан отложил микрофон в сторону и откуда-то сзади взял на руки годовалого ребенка. Он поднял его прямо над своей головой, словно какой-то символ абсолютной власти, и продемонстрировал всем посетителям на танцполе и балконах.

Узрев маленького ребенка, публика в очередной раз радостно завизжала, заполняя клуб приветственными овациями. Брэндан опустил ребенка и прижал к груди. Он кивнул диджею и тот покорно поднес микрофон ко рту своего хозяина.

— Кэмэрону сегодня исполняется один год! — прокричал он и перевел свой взгляд с публики на сына. — Сынок, видишь все это?! Все это величие рода Хоскинсов? Видишь этих божественных девиц в клетках? Когда ты вырастешь, все это будет твоим! У тебя будет власть, у тебя будут подчиненные, ты сможешь трахать любую девчонку на выбор, у тебя будет все!

— Твою мать, — несколько ошеломленно протянул Райан, — да он же долбанутый на всю голову.

— Я тебе так и говорил, — ответил я.

Публика в очередной раз радостно восприняла слова Хоскинса, словно им было хоть какое-то дело до его личной жизни.

Брэндан осторожно вернул ребенка кому-то сзади, и, выхватив микрофон у диджея, поднял одну руку вверх, успокаивая публику.

— Вы знаете, — заговорил он менее пафосным тоном, — злые языки говорят, что я не достоин иметь сына, они говорят, что я просто не успел вовремя вынуть!

Публика залилась одобрительным смехом.

— Но это все чушь! — проревел он. — На самом деле я в тот вечер даже не думал вынимать и кончил трижды… правда, только один раз туда, куда следовало!

Публикой овладел какой-то нездоровый гомерический хохот.

— Так что не верьте всему, что говорят мои завистники! Мой сын — порождение исключительно любви… ну а так же в небольшой степени алкоголя и кокаина. Отрывайтесь сегодня на полную, мои дорогие гости! Выбросьте из головы, все то дерьмо, что у вас там глубоко засело и делайте сегодня все, что захотите! Это особенный день для меня и для моего любимого сына и я хочу, чтобы он запомнился нам на всю жизнь! Вся выпивка сегодня бесплатно!

Толпа восторженно заревела на пафосную речь, Брэндан в последний раз протянул руки к публике и скрылся за сценой. На его место вернулся диджей и вновь врубил оглушительную музыку на максимум, сотрясая танцпол.

— Да, вы… вы правы, Вики, — я повернулся к барменше, — этого ублюдка мы не посадили, но сегодня мы здесь не за этим.

— А зачем же вы здесь? — ее голос вдруг немного приуныл после выступления Брэндана.

— Вики, я сожалею, что пару лет назад все так плачевно для вас обернулось, но мне надо знать, что я могу вам доверять.

Мимо как раз проходил тот длинноволосый парень, на которого кричала Вики несколькими минутами ранее, и, услышав краем уха наш разговор, остановился рядом. Парень так же был одет в черную униформу бармена и имел тот же флуоресцентный рисунок на правой щеке. Он был молод, как и Вики, но при этом возвышался над ней, словно над ребенком. Его длинные волосы спадали на плечи, а испанская бородка придавала его образу определенную колоритность, которой не было ни у одного бармена в этом заведении.

— Доверять в чем? — спросил он, посматривая то на нас с Райаном, то на Вики.

— Эти парни из ФБР, — ответила ему Вики.

— Что?! — потрясенно воскликнул он и тут же понизил голос. — Вы что, с ума сошли?

— Что вам здесь надо? — серьезно спросила Вики и, заметив наши подозрительные взгляды относительно парня-бармена, добавила. — Не беспокойтесь, не совсем в наших интересах сдавать вас Хоскинсу. Это Артур — мой муж-недохудожник, вы можете ему доверять, он все равно своей дырявой башкой забудет вас через пару минут.

— Вики, ну сколько можно?! — взревел он нее. — Я же уже тысячу раз извинился!

— Заткнись! У нас сейчас другая проблема, — она кивнула на нас.

— Мы выслеживаем беглого преступника, — я вытянул из кармана пиджака смартфон и продемонстрировал на нем фотографию. — Это Виктор Хауэр, он вошел в этот клуб около получаса назад вместе с Хоскинсом. Вы видели его?

— Я никого не видела, — ответила Вики, даже не взглянув на фото.

— Вики, послушайте, этот человек — преступник и, возможно, куда более серьезный, чем ваш заносчивый босс. Хауэр крайне опасен, мы должны знать, если вы его видели. Нам жизненно необходимо его поймать.

— Я его видел, — ответил Артур, всмотревшись в фото.

— Какого хера ты делаешь?! — раздраженно фыркнула на него Вики.

— Вики, эти люди, может, и подпортили нам жизнь в прошлом, но это не делает их хуже нашего босса. Они просто выполняют свою работу.

— Артур, где и когда вы видели этого человека? — спросил я.

— Как вы и сказали, около получаса назад он вместе с Хоскинсом вошел в клуб, я видел только как они закрылись в офисе Хоскинса, — Артур кивнул на дверь далеко в углу танцпола под балконом. — Такого бугая, как этот ваш Хауэр сложно было не заметить.

— Наконец-то что-то полезное! — радостно воскликнул Райан и подорвался с места.

Я сделал то же самое и посмотрел в дальний уголок клуба.

— Кевин, ты слышал? — спросил я. — Хауэр все еще в клубе, повторяю: Хауэр все еще в клубе.

— Я все слышал, Нейтан, — отозвался Кевин у меня в ухе, — группа захвата на позиции и контролирует оба входа, скажи только слово и они начнут действовать.

— Понял. Ожидайте. Джейкоб, как обстановка снаружи?

— Вполне тихо, — ответил Броуди, — пара человек пытались попасть внутрь, но мы сказали им, что это закрытая вечеринка и не пустили.

— Замечательно, продолжайте в том же духе.

— Агент Стиллер, — окликнула меня Вики, — нам стоит опасаться за наши жизни?

— Глядите в оба на всякий случай, но если кто и получит тут пулю в лоб… так это мы.

— Ну что ж, тогда мне будет жалко вашего красавчика напарника, — она кивнула на Райана.

— Мне пули не страшны, — подмигнул ей Райан.

— Вы не заплатили за свои коктейли, — наглым тоном сказала Вики.

— Ваш босс, сказал, что угощает, — ответил Райан.

Артур, стоящий рядом с ней, недовольно фыркнул и направился к очередному жаждущему выпить. Вики бросила на нас последний подозрительный взгляд и занялась тем же.

— А она мне нравится, — сказал Райан, делая два шага по направлению к отрывающейся толпе.

— Тебе никто не нравится, — я поравнялся рядом с ним и окинул павильон оценивающим взглядом.

— Какой план действий?

— Если верить Артуру, то Хауэр все еще находится за той дверью, — я указал в сторону офиса Хоскинса, — нам надо следить за этим местом и быть наготове. Иди в самую гущу, постарайся максимально близко подобраться к офису. Я поднимусь на тот балкон, — я кивнул на левый подвесной танцпол, — и буду наблюдать сверху, отсюда ничего не видно.

— Ты в своем уме? Ты видел, сколько там охраны? Тебя узнают и пристрелят на месте.

— Не узнают, я буду осторожен.

— Осторожен?! Ты свою трость видел? Ты на фоне всех этих обдолбышей выглядишь, как престарелый профессор университета на пенсии.

— Хватит! — рявкнул я. — Иди вперед и слушай, что я тебе буду говорить.

Райан недовольно посмотрел на меня и скрылся в толпе. Я повернул налево и стал продвигаться ко второй барной стойке, расположенной на противоположной стороне. Рядом с ней находилась необходимая мне лестница, ведущая на балкон.

Яркие световые вспышки беспощадно били в глаза и оглушающая музыка полностью лишала слуха. Мне все больше и больше приходилось полагаться не на глаза и уши, а на чутье, интуицию. Я медленно продвигался вперед, словно вслепую, ориентируясь лишь на мимолетные прикосновения резвящихся посетителей. Протолкнувшись через десяток мужчин и женщин, я разглядел железные ступени, ведущие на балкон. Я сделал еще пару шагов вперед и у самого подножия лестницы заметил двух вооруженных людей Хоскинса.

Почти попавшись на глаза одному из них, я в последний момент отступил назад и скрылся за двумя отрывающимися на танцполе широкоплечими парнями. Я отошел влево и заметил трех девушек, направляющихся на балкон. Резво просунувшись сквозь плотную толпу, я настиг трех посетительниц и, скрывшись за их пышными фигурами от глаз охранников, начал на одной линии с ними подниматься по лестнице. Девушки громко хохотали и эмоционально размахивали руками, отвлекая на себя все внимание.

Боль в ноге от подъема по ступенькам была адская, но, стиснув зубы, я не сбавлял темп, ступая в ногу с девицами, и наконец, удачно забрался на балкон, оставшись незамеченным для двух охранников внизу. Только я оказался наверху, в глаза мне сразу же бросился силуэт очередного неподвижно стоящего парня с пистолетом под пиджаком. Он находился всего лишь в полуметре от меня, но, к счастью, стоял ко мне спиной и наблюдал за происходящим внизу.

Я быстро отпрянул в сторону и вновь слился с толпой, которая на балконе уже была не столь многочисленна, как внизу. Пробираясь вперед, я постоянно натыкался взглядом на людей Хоскинса, подпирающих стену и стоящих у перил балкона. Добравшись примерно до середины балкона, я обнаружил свободное от охранников место и резво продвинулся к перилам.

Заняв, наконец, удобную позицию, сверху я мог рассмотреть абсолютно все происходящее в клубе. Отсюда идеально просматривалась вся толпа внизу и на противоположном балконе. Так же открывался замечательный вид на всех стриптизерш.

— Райан, где ты? Я не вижу тебя, — я стал хаотично бегать глазами по танцполу.

— Возле одной из стриптизерш, наслаждаюсь видом.

Я быстро осмотрел каждую пульсирующую красным неоном клетку и в самом центре танцпола обнаружил Райана.

— Я наверху, вижу тебя. Вид отсюда хороший, но Хауэра пока что не вижу. Продолжай двигаться вперед к офису Хоскинса.

— Понял.

Райан свернул немного направо и медленно продолжил свое движение мимо комнаток для уединения. С высоты открывался прекрасный вид на каждую из комнаток, занятую не теряющими ни секунды времени обнаженными телами мужчин и женщин.

Позади меня прошли трое веселых посетителей и я рефлекторно подтянул свою трость, пряча ее от посторонних глаз. Осторожно наклонившись за перила, я посмотрел вдоль балкона по сторонам и убедился, что охранники Хоскинса находятся на безопасном от меня расстоянии и не собираются менять свои позиции.

Тем временем Райан внизу продолжал проталкиваться сквозь толпу и все ближе подбирался к двери, расположенной слева от одной из комнаток для уединения.

— Райан, замри! — скомандовал я, когда дверь офиса медленно отворилась и из нее игривой походкой вышли две девушки в бикини.

— Что такое?

Я заметил как Райан замер метрах в шести от офиса, не имея ни малейшего представления о происходящем у него под носом из-за толпы людей.

— Движение возле офиса, оттуда только что вышли две девицы, я не смог разглядеть, что внутри. Жди.

Прошло несколько секунд и дверь отворилась вновь. В проеме показался силуэт Брэндана Хоскинса. На нем все еще были надеты темные очки, а возле уха он держал смартфон и, властно поглядывая на публику, что-то эмоционально рассказывал своему собеседнику.

Райан продолжал играть в памятник в нескольких метрах от Брэндана, а я бросил мимолетный взгляд в сторону… и от того, что я там увидел, у меня внутри все похолодело.

— Черт возьми, — нервно сглотнул я.

— Что такое?! — кричал Райан. — Я отсюда ни хера не вижу!

— Хауэр… он не в офисе Хоскинса, он идет туда сейчас. Я вижу его, он движется мимо комнат уединения.

— Ты уверен? В этот раз тебе точно не показалось?

— Я уве… — задумавшись на секунду, я всмотрелся в возвышающегося своим ростом над всеми посетителями Виктора Хауэра с чемоданом в руке. Не обращая никакого внимания на окружающую обстановку, он расталкивал одиноких посетителей словно детей и решительным шагом направлялся к офису Хоскинса. — Да, я уверен, это точно он.

— Я могу попробовать накрыть их обоих прямо на входе.

— Нет! Слишком много людей, подожди пока они зайдут внутрь.

Райан сделал несколько шагов к офису, но все еще оставался скрыт от глаз Брэндана и Хауэра за стеной посетителей. Хауэр подошел к Брэндану, тот ему кивнул и в следующий миг они оба скрылись за дверью офиса.

— Райан, они…

— Мне кажется, я вас знаю, — послышался голос у меня за спиной.

— Что, Нейтан? Не молчи, я тут слеп! — кричал у меня в ухе Райан.

Я осторожно обернулся назад и увидел держащего в руке пистолет одного из охранников Хоскинса. Весьма высокий крепкий мужчина лет сорока с нескрываемым интересом разглядывал меня.

— Вряд ли, — ответил я, — вы ошиблись. К тому же я уже ухожу.

Я сделал резкий шаг в сторону, пытаясь покинуть это место, но охранник перегородил мне дорогу и со змеиной ухмылкой на лице, начал поднимать на меня пистолет. Я провел молниеносный удар ребром ладони ему по горлу, от чего тот сразу же закашлялся и выронил пистолет. В следующий миг я обошел его сзади и, совершив удушающий захват левой рукой, стал давить ему на сонную артерию.

— Нейтан, я вхожу внутрь! — вновь раздался голос Райана у меня в ухе.

Через несколько секунд охранник начал терять сознание и падать.

— Ну ладно, убедил, ты меня знаешь, — я осторожно опустил его на пол и подхватил свою трость. Стоило мне поднять глаза, как я заметил несколько удивленных взглядов посетителей на себе.

— Ему просто надо немного отдохнуть, — пояснил я и резво нырнул в толпу.

Не успел я пройти и двух метров, как обнаружил, что на меня идут еще двое ребят Хоскинса. Я крепко сжал в правой руке железную трость, сделал большой шаг вперед и, прочно опираясь на больную правую ногу, со всей силы всадил ступней своей левой ноги в колено охраннику. От мощного удара, колено хрустнуло и, закричав от боли, вышибала Хоскинса рухнул на пол. Следом я замахнулся железной тростью и нанес добивающий удар по голове. От сокрушительной мощи стали тот сразу же потерял сознание и окончательно упал на толпу танцующих людей. Веселящаяся публика начала сторониться, не успев осознать, что на них падает, и перекрыла дорогу, почти настигнувшему меня второму охраннику.

Я воспользовался моментом и обошел второго вышибалу с тыла. Очередной охранник оказался проворнее предыдущих двух и уже держал меня на мушке. Я мигом отскочил в сторону и, замахнувшись тростью, выбил у него из рук пистолет, после чего провел боковой удар основанием трости по челюсти. Зубы вперемешку с кровью вылетели изо рта охранника и он пошатнулся. Не медля ни секунды, я врезал ему тростью еще раз по ребрам и когда тот пал на колени, окончательно вырубил железным ударом по голове.

Окружающая меня публика уже вышла из состояния эйфории и осознала, что рядом с ними происходит что-то не совсем хорошее. Пара человек в ужасе бросилась подальше от только что упавшего тела охранника, все остальные лишь перепугано следили за мной и пятились назад. Не обращая на озадаченные лица никакого внимания, я быстро двинулся вперед к спуску с балкона.

Пока я разбирался с охраной Хоскинса, то в ухе раздавался какой-то шум на стороне Райана. К сожалению, в тот момент мне было трудно сконцентрироваться на обстановке у напарника и я не представлял, как у него дела.

— Нейтан, ты меня слышишь? — раздался голос Кевина Андерсона.

— Слышу.

— Что у вас там? Я вас обоих потерял на мгновение, Райан не отвечает! Джонатан рвется штурмовать.

— Отставить штурм, Кевин! Я занят, жди указаний и не дергайся!

Добравшись до ступенек, я встретил очередного вышибалу и сразу же всадил ему трость в солнечное сплетение, от чего тот согнулся пополам и начал жадно глотать воздух. У подножья лестницы на меня уже смотрели два дула пистолета. Я быстро схватил только что поверженного охранника и, сдавив тростью его горло, укрылся за ним, используя как щит. Снизу прозвучали несколько выстрелов и почти все пули попали в мой живой щит, превращая его в кровавое месиво. Охранник обмяк, превратившись в тяжелый груз, и будучи более не в состоянии удерживать его тростью за подбородок, я отпустил безжизненное тело.

За выстрелами последовали крики ужаса посетителей, многие из которых бросились вниз по лестнице и сбили с ног палящих в мою сторону вышибал. Воспользовавшись моментом, я отпрыгнул в сторону и, упав на пол, выхватил пистолет. Я произвел два прицельных выстрела в грудь одного из недоброжелателей и тот тут же рухнул на пол. Проревев от ужасающей боли в ноге, с помощью трости я подхватился на ноги и пока суетливая толпа не давала оставшемуся на ногах охраннику прицелиться в меня, я резво спустился по ступенькам и нанес тому уже привычный удар тростью по голове.

Не успев добить противника, я заметил, как на меня надвигаются еще четверо с пистолетами. Со всех ног я бросился в толпу на танцполе, скрываясь от преследователей. Однако это оказалось опрометчивым решением, так как паника уже была везде и я едва удерживался на ногах среди мельтешащих со всех сторон посетителей.

Вдруг разрывная музыка немного затихла и со сцены послышался знакомый голос Брэндана Хоскина:

— Дамы и господа, сегодня поистине уникальный вечер! У нас сегодня на вечеринке особый гость! Это специальный агент Федерального Бюро Расследований Нейтан Стиллер! Да и он сегодня пришел не один, а с другом! Но оставим друга Нейтана наедине с моим свирепым другом, давайте развлечемся с моим самым любимым агентом Стиллером! Вот же он! Смотрите, прямо в центре танцпола, отчаянно пытается скрыться от своих фанатов!

Краем глаза я заметил, как вдали на сцене Брэндан изображает что-то вроде триумфального танца и стучит по кнопкам на диджейском пульте. Музыка вдруг сменилась на более интенсивную и, если можно так выразиться в подобных условиях, более веселую. Клуб «Дикость» вновь заполонил чудовищной громкости микс, грозящий разорвать всем посетителям барабанные перепонки.

Впав в полную панику, толпа ринулась к парадному выходу, сбивая друг друга с ног и затаптывая всех попадавших на пол.

— Да начнется представление! — прокричал Брэндан. — Ах да, еще одна вещь. Никто не покинет это место до финального аккорда шоу!

— Черт, о чем он говорит?! — прокричал я, панически пробиваясь сквозь шокированную толпу. — Джейкоб, ты меня слышишь? Вы контролируете входы?

— Сэр, они заблокировали обе двери изнутри, — громко ответил Джейкоб, — мы не успели ничего сделать. Судя по тому, что тут происходит, они их заваривают намертво.

— Твою мать… Кевин, тут внутри полное безумие, я потерял связь с Райаном, а Хоскинс меня обнаружил.

— Черт, Нейтан, я говорил тебе, что надо было штурмовать! — отчаянно прокричал Кевин.

— Нет, Кевин, нет. И ты это знаешь, все изменилось, Брэндан не его папаша, здесь бы было кровавое месиво, а пока еще есть шанс обойтись малой кровью. Я постараюсь добраться до Райана, судя по всему, он сейчас где-то рядом с Хауэром. Джонатан, ломайте оба входа, но не суйтесь внутрь без моего приказа!

— Да, сэр, — ответил глава спецназа, — но сэр, что делать, если вы уже не сможете отдать приказ?

— Тогда штурмуйте.

Позабыв о всяких манерах, я бесцеремонно и грубо расталкивал всех, кто стоял у меня на пути и изо всех пытался добраться до офиса Хоскинса. У людей словно закоротило мозги и они хаотично бросались из стороны в сторону. Как только до большинства дошло, что выхода отсюда нет, потасовка немного стихла, но все те, кто оставался в неведении в самом центре танцпола продолжали проявлять самые опасные признаки паники.

Слева показались двое людей Хоскинса с пистолетами наготове и мне пришлось болезненно раскидать по сторонам двух стоящих у меня на пути посетителей, чтобы быстро оторваться от преследователей. За моей спиной послышались два пронизывающих музыку выстрела и я рефлекторно пригнулся.

— Многие из вас наверно задаются вопросом, как долго продлится мое шоу? — вновь вещал Брэндан со сцены. — Те, кто видит, как одну из шавок ФБР преследуют мои люди, наверное, подумывают схватить его и прикончить лично, не так ли? Вы наверно думаете, что как только его не станет, то шоу прекратится? Или же этот второй, отчаянно сражающийся за свою жизнь перед лицом настоящего гиганта? Вам не хочется поскорее избавить и его от страданий? Но не-ет, мои дорогие, это было бы слишком скучно! А я хочу действия! Я хочу видеть, как эти два отребья долго и отчаянно сражаются за свои жалкие жизни!

Сделав еще несколько шагов вперед, я сначала заметил распахнутую настежь дверь офиса Хоскинса, а затем окровавленное лицо Виктора Хауэра. Я обошел еще десяток человек и увидел точно такое же избитое и свирепое лицо Райана, решительно наносящего удары по Хауэру.

Наконец я выбрался из толпы и оказался на свободном от людей пространстве, где Виктор Хауэр и Райан Фокс обменивались жестокими ударами. Райан нанес несколько удивительно мощных ударов в корпус Хауэра, от чего тот отшатнулся, но следом резво вцепился мертвой хваткой в Райана и прижал его к стене. Я поднял свой пистолет, нацеливаясь на Хауэра, но внезапный сокрушительный удар железным стулом сбил меня с ног и я повалился на сверкающий танцпол, попутно роняя пистолет.

— Не-ейтан, — самодовольно протянул возвышающийся надо мной Брэндан Хоскинс, — я и не думал, что ты мне сделаешь такой подарок на первый день рождения моего сына. Этот день и в правду навсегда останется в моей памяти.

Слева из толпы вышли двое вооруженных людей и бросились в мою сторону. Раскорячившись на танцполе, я подхватил недалеко откатившуюся трость и в два удара со всей силы врезал обоим охранникам по ногам. Они почти одновременно попадали, я выхватил у одного из них пистолет и сразу же произвел несколько выстрелов в направлении Хоскинса. Тот успел отпрыгнуть в сторону и, поджав хвост, бросился к двери своего офиса, пробегая мимо колотящих друг друга Райана и Хауэра.

Не вставая, я вновь попытался нацелиться на Хауэра, но очередной выпрыгнувший из толпы человек Хоскинса выбил у меня из рук оружие. Я тут же сбил его с ног и, поднявшись, бросился к Райану. Последний как раз отлетал в мою сторону после очередного удара и я едва успел поймать его, не давая завалиться на пол.

Тяжело дыша и истекая кровью, мы с Райаном замерли на мгновение, прожигая гневным взглядом Виктора Хауэра, и он отвечал нам тем же.

— Виктор, тебе не выйти отсюда живым! — пытался я перекричать музыку. — Все здание окружено, это конец.

— Надо было прикончить вас, когда у меня был такой шанс! — проревел Хауэр.

— Виктор, ты делаешь только хуже, все кончено!

— Кончено! — прокричал Хауэр, довольно ухмыляясь и поглядывая куда-то за наши с Райаном спины. — Но явно не для меня.

Обернувшись, мы с Райаном увидели десяток выбирающихся из толпы вооруженных людей Хоскинса.

— Быстро в офис! — прокричал я, толкая Райана влево от Хауэра.

Со всех ног мы бросились в сторону все еще распахнутой двери офиса Хоскинса. За нами прозвучало несколько выстрелов, Хауэр попытался схватить меня, но все же нам удалось забежать внутрь. Я захлопнул железную дверь и заблокировал замок.

Оглушительная музыка мгновенно стала более глухой и осталась позади. Мы очутились в небольшой светлой комнате, обставленной несколькими шикарными красными диванами и большим стеклянным столом, засыпанным белым порошком. Внутри не было никаких признаков Брэндана Хоскинса или кого-либо еще, но слева располагалась еще одна дверь.

— По-моему у тебя плечо прострелено, — согнувшись и тяжело дыша, произнес Райан.

Я с удивлением обнаружил, что он был почти прав. Пуля прошла вскользь по неприкрытой бронежилетом части плеча, которая теперь кровоточила сквозь порванный пиджак. Однако боли я пока что не чувствовал.

— Пустяки, — отмахнулся я и поднял два лежащих на полу пистолета, — какой твой?

— Этот, — Райан указал на тот, что был в моей правой руке.

Я отдал ему пистолет и у нас за спиной послышался яростный стук в железную дверь.

— Эта дверь может долго не выдержать, а Брэндан где-то там, — я кивнул на вторую дверь.

— Как-то затянулась наша операция по поимке Хауэра. Если мы ничего не предпримем, то Хауэр уйдет.

— Не думаю, люди Хоскинса заварили парадный и черный входы. Джонатан сейчас пытается пробиться со своей группой захвата внутрь. Оттуда выхода нет.

— Тогда все зашибись.

— Почему Хауэр вновь тебе навалял? Зачем тебе пистолет? Ты что не мог сразу пустить в него немного успокаивающего свинца?

— Меня… застали врасплох. Брэндан почти готов был меня прикончить, но ты и Хауэр меня спасли.

— Как это?

— Брэндану сообщили, что ты в клубе и тот сразу загорелся полюбоваться на своего кумира, а Хауэр изъявил желание разобраться со мной лично.

— Ну да, могло быть и хуже.

— Где твоя старческая палка?

— Оставил в заднице у одного из вышибал Хоскинса. Оставайся здесь и следи за дверью, я иду за этим отморозком, — я проверил магазин на наличие патронов и направился ко второй двери.

Дохромав до двери, я осторожно приоткрыл ее и просунул пистолет в щель, заглядывая одним глазом в следующую комнату. Следом я сделал резкий шаг вперед и оказался посреди еще одного пустующего помещения. Новое окружение походило на вип-комнату для особо ценных гостей. Здесь находилась небольшая барная стойка и три красных дивана, а на стенах висели десятки фотографий с лицами всего семейства Хоскинсов, включая отбывающих свой срок папашу Фрэнка и старшего сына Тобина.

— Сэр, мы почти пробились внутрь, — зазвучал у меня в ухе голос главы штурмовой группы, — каков будет приказ?

— Хэлмс, Кевин, действуйте крайне осторожно, внутри десятки перепуганных людей и еще пара десятков вооруженных амбалов Хоскинса. Хауэр так же находится где-то среди них. Нас загнали в угол, но мы заблокировали пути отступления Хауэру. Применяйте оружие лишь в крайнем случае, иначе на наших руках будут десятки литров крови. И не дайте Хауэру уйти!

— А что с Брэнданом? — спросил Кевин.

— Я как раз иду за ним, — я прошел мимо барной стойки и нацелился на очередную дверь. — Выбора нет, Кевин, штурмуйте… но пожалуйста, очень осторожно.

— Сделаем все возможное, Нейтан.

Услышав шорох и крики за очередной дверью, я рефлекторно отскочил в сторону и прижался к стене слева от дверной ручки. За стеной вперемешку раздавались звуки яростного голоса Брэндана Хоскина, какой-то женщины и детский плач. Я прильнул ухом к двери и вслушался в происходящее внутри.

— …милый, прошу тебя, давай убежим отсюда, пока не поздно, — молил срывающийся женский голос.

— Тупая шлюха, да как ты не понимаешь, этот сукин сын отнял у меня отца, отнял Тобина! — ревел Брэндан. — Я должен отомстить за них, пока у меня есть такой шанс!

— Но он же аген…

Я резко дернул дверь за ручку и произвел два выстрела в потолок. Сидящая на диване с ребенком на руках девушка жутко заверещала, ребенок заревел еще сильнее, а Брэндан от неожиданности на секунду замешкался. В следующий миг я бросился на него и выбил из его руки пистолет. Прижав его к стене, я нанес ему удар рукояткой пистолета по челюсти, от чего тот повалился на пол, выплевывая кровь. Я уже собирался нанести последний усмиряющий удар, но Брэндан отчаянно и очень удачно для себя пнул меня прямо в больную ногу. Я заревел от боли, повалился на пол и выронил из руки пистолет, хватаясь за правую ногу.

Корчась на полу от боли, я смотрел, как Брэндан тянется к оброненному пистолету. Согнувшись пополам, я стал панически пытаться дотянуться до своего оружия, валяющегося где-то у меня под ногами. Рыдающая без остановки девушка вдруг осторожно отбросила ребенка в сторону на мягкий диван и ногой подтолкнула пистолет корчащемуся Брэндану. Тот схватил оружие и в следующий миг дуло пистолета уже практически смотрело мне в лицо. Сквозь агонию всего своего тела, я вытянулся до предела своих возможностей и схватил пистолет. Прозвучали два выстрела и Брэндан с двумя дырками в голове окончательно слился с полом.

Ребенок беспрерывно кричал, девушка с визгом отчаяния бросилась к Брэндану, в ухе у меня звучали знакомые голоса, но я уже ничего не соображал и, закрыв глаза, в полном истощении лежал на полу, жадно глотая воздух. В какой-то момент отчаянный плач девушки стих и послышался странный шорох.

— Ты убил его, — произнес низкий женский голос.

Я открыл глаза и с ужасом обнаружил смотрящее на меня дуло пистолета. Надо мной возвышалась молодая заплаканная девушка с пистолетом в руках. Ее растрепанные снежно белые кучерявые волосы прикрывали размазанную косметику, а ее глаза выражали абсолютную ненависть.

— Мэм, успокойтесь, положите пистолет, — произнес я максимально успокаивающим тоном.

— Ты убил его! — заревела она. — Брэндан был прав, ты ублюдок! Убийца!

— Это Брэндан был ублюдком! — не выдержав, оскалился я и крепко сжал пистолет в руке. — Мэм, опустите пистолет… не делайте этого.

— Нет! — заревела она.

В последнее мгновение я увидел, как она медленно нажимает на спусковой крючок и тут же резко направил на нее свой пистолет. Прозвучали два одновременных выстрела. Девушка безжизненно рухнула на меня с дырой в голове. Мне же пуля угодила прямо в грудь, в бронежилет, растекаясь чудовищной болью по всей грудной клетке.

Я неподвижно лежал на полу, ощущая на себе вес чужого тела, и смотрел на плывущий у меня перед глазами яркий свет. Я чувствовал, как по мне растекается теплая кровь убитой девушки, окрашивая мою рубашку в красный цвет. Словно откуда-то издалека эхом раздавался детский плач, который становился все тише и тише. Мои глаза медленно закрывались, а сознание будто становилось все легче и легче.

— Твою мать… — эхом послышался чей-то знакомый шокированный голос.

Я ощутил, как с меня сбросили тело мертвой девушки, а затем подняли за шиворот, усаживая спиной к стене.

— Эй, ты живой? — Райан присел на корточки, вглядываясь в мои глаза. — Там штурм через минуту начнется, а ты тут разлегся!

Райан встряхнул меня, приводя в чувство, и поднял на ноги.

— Я же сказал тебе караулить дверь, — пробормотал я, понемногу возвращаясь в сознание.

— Не устоял перед столькими выстрелами, решил все же проведать тебя. Пошли, — он подхватил меня под мышку и повел к выходу, — там вот-вот начнется штурм и мне надоело в одиночку получать от Хауэра.

— Ребенок, — обернулся я на хнычущего младенца, — я… убил его родителей… он остался один…

— Да-да, оказал парню услугу, теперь ему найдут нормальных родителей и в роду Хоскинсов будет на мудака меньше. Сейчас мы ему ничем не поможем.

Райан довел меня до последней комнаты и осторожно отпустил. Я глубоко вдохнул и откуда-то нашел в себе силы самостоятельно устоять на ногах. На танцполе, скрывающимся за железной дверью, вдруг затихла музыка и вместо нее зазвучали крики десятков людей вперемешку с выстрелами.

— Пистолет, — я протянул руку и Райан вернул мне оброненное в перестрелке оружие. — Открывай, осталось поймать последнего.

Райан отворил дверь. С трудом удерживая одной рукой пистолет перед носом, я первым похромал вперед, возвращаясь на злополучный танцпол. В клубе покойного Брэндана Хоскинса творилось настоящее безумие. Сотни людей метались из стороны в сторону, отчаянно пытаясь пробраться к вновь раскрывшемуся входу. Самые умные или же самые напуганные позабивались в укромные места «Дикости» и не высовывались оттуда, панически поглядывая, на стреляющих друг в друга людей.

А стреляли в основном оставшиеся в строю люди Хоскинса. В дальнем углу возле входа я рассмотрел знакомые очертания множества спецназовцев ФБР во главе с Джонатоном Хэлмсом и Кевином Андерсоном. Оба руководителя что-то кричали каждый своей группе, благодаря чему все спецназовцы производили лишь точечные прицельные выстрелы, стараясь не задеть никого из невинных посетителей.

Двое враждебно настроенных людей с пистолетами неожиданно возникли передо мной из заметно поредевшей толпы и тут же попадали на пол. Райан быстро снял обоих прицельными выстрелами в грудь. Я бросил мимолетный взгляд на Райана и двинулся дальше вдоль забитых перепуганными людьми комнаток для уединения. Дойдя до изрядно изувеченной большой барной стойки, я услышал выделяющийся из сотни шумов женский крик.

Вся стрельба вдруг прекратилась и, поглядев в самый центр танцпола, я понял почему. Последние люди Хоскинса, либо добровольно сдались группе захвата ФБР, либо замертво попадали, но главный виновник торжества все еще сражался за свою жизнь.

Виктор Хауэр медленно пятился назад по танцполу и, словно маленького ребенка, держал одной рукой за шею барменшу клуба, приставив ей к виску пистолет. В наполненных ужасом глазах молодой девушки, я узнал Вики Фриз.

— Назад! — ревел своим басом Хауэр. — А не то я вышибу ей мозги!

Райан, Кевин, Джонатан, я и десяток людей из группы захвата мигом столпились полукругом возле Хауэра, направляя все наше оружие в его сторону. Увидев такое количество направленных на себя стволов, зажатая мертвой хваткой Вики Фриз только сильнее зарыдала и что-то отчаянно пробормотала.

— Хауэр, отпусти ее, — отчетливо произнес я, не спуская его с прицела, — теперь уже все точно кончено. Нет никакого смысла в новых жертвах.

— Отпущу, когда покину это мерзкое заведение, — ответил Хауэр, продолжая вместе с Вики осторожно отступать назад.

Оставшиеся немногочисленные посетители разбежались по сторонам и держались на безопасном расстоянии от напряженной ситуации на танцполе.

— Агент Стиллер… — сквозь слезы проревела Вики.

— Вики, успокойтесь, все будет хорошо, не волнуйтесь, — я продолжал медленно надвигаться на Хауэра.

— Агент Стиллер, — вновь повторила она, — тот мужчина, которого вы показывали на фото… кажется, это он меня сейчас хочет убить.

— О, да ты веселая девчонка, — ухмыльнулся Хауэр, — да еще и Вики… Виктория, я прав? А меня вот зовут Виктор. Какая ирония… два победителя, но, боюсь, победит сегодня лишь кто-то один, не так ли, агент Стиллер?

— Виктор, последнее предупреждение, отпусти ее или мы продырявим тебе череп!

— Не прод… — только и успел произнести Хауэр.

Из толпы внезапно выскочил тот длинноволосый муж Вики с железным стулом в руках и со всей силой врезал Виктору Хауэру по затылку. Хауэр отшатнулся, случайно производя выстрел в пол и теряя из захвата Вики, а затем, не колеблясь ни секунды, совершил перекат, и, пробежав вплотную к охающей толпе, направился к офису покойного владельца клуба. Я и кто-то еще успели произвести по Хауэру несколько выстрелов, но как только тот оказался на одной линии с перепуганными посетителями, наши выстрелы сразу же прекратились.

— Райан, Джонатан, быстро за ним! — прокричал я. — Он может сбежать через соединения с жилой частью здания!

Мимо меня пронеслись несколько спецназовцев во главе с Райаном и Джонатом. Кевин и я подбежали к сидящим в обнимку на танцполе Артуру и Вики.

— Чем вы, черт возьми, думали?! — гневно прокричал я на Артура. — Он же мог ей мозги вышибить!

— Я сделал то, что вы не смогли! — проорал в ответ Артур, крепко обнимая все еще рыдающую Вики.

— Как вы, Вики? — я понизил тон и с трудом встал на одно колено перед ними.

— Простите… простите, — бормотала она, — Артур прости меня, я не…

— Чшш… — успокаивающе прошипел Артур, поглаживая ее по голове, — все хорошо, все уже закончилось.

— Простите, агент Стиллер, я должна была вас послушать…

— Все уже закончилось, Вики, — тихо ответил я, — вам больше не о чем волноваться.

Кевин вызвал парамедиков, а я поднял побывавший несколькими секундами ранее на голове Хауэра железный стул, поставил его в нормальное положение и присел.

— Нейтан, у меня вопрос, — в ухе раздался запыханный голос Райана.

— Да, где вы?

На том конце послышались несколько выстрелов и через мгновение Райан ответил:

— Хауэр проник в жилую часть здания, я оторвался от остальной группы и веду преследование. Но меня вот что волнует… что делать, если я все же его догоню?

— Хм… хороший вопрос.

— Насколько я помню, у этого здания есть еще три выхода, — ко мне подошел Кевин, — нужно только вовремя подгадать, у какого его встречать.

— Это если он на крышу не полезет, — Райан запнулся, — черт…

— Что там, Райан? — спросил я.

На стороне Райана раздался грохот, затем еще несколько выстрелов и глухой хлопок.

— Он… он свернул налево, — напряженно произнес Райан, — определенно направляется к западному выходу.

— Отлично, гоните его туда, — я подорвался со стула и сделал два шага в ногу с Кевином по направлению к выходу, но внезапно остановился.

— Что такое? — удивился моей реакции Кевин.

Я молча взял с собой стальной стул, на котором сидел, и вместе с Кевином похромал в сопровождении трех спецназовцев к выходу. Мы выбежали из клуба «Дикость» на свежий ночной воздух и быстро направились к западной части здания. Все мое тело одолевала адская боль и усталость, но я словно нашел способ на время абстрагироваться от этих ощущений и, прихрамывая со стальным стулом в руке, не отставал от бегущих впереди коллег. В голове назойливо крутилась лишь одна мысль: «еще немного, еще совсем немного и все это закончится».

Наконец мы добрались до западного выхода и остановились в нескольких метрах от него, нацеливая все свое оружие на дверь.

— Райан, где вы? — спросил я.

— Я на лестнице, — тяжело дышал Райан, — кажется третий этаж… Хауэр уже почти внизу…

— Надеюсь, он выйдет через дверь, — напряженно произнес Кевин, удерживая дверь на прицеле, — а не проломит где-нибудь на другом конце стену.

Прошло еще несколько секунд, за дверью послышался громкий шум и я максимально близко подошел к ней, жестом показывая Кевину и спецназовцам попридержать оружие. Крепко сжав в руках железный стул, я занял устойчивую позицию и не спускал с двери глаз.

Вход в жилую часть здания с грохотом распахнулся и из него вылетел разъяренный Виктор Хауэр. Изо всех сил, что у меня оставались, я замахнулся железным стулом и врезал недоброжелателю прямо по лицу. Хауэр пошатнулся, но падать даже не думал. Тогда я замахнулся вновь и провел еще один сокрушительный удар, способный обычному человеку раскроить череп. С ревом от боли Хауэр зашатался и повалился на асфальт, но все еще пытался подняться.

Я отбросил стул в сторону и, выхватив пистолет, выстрелил ему в ногу. По улице прокатился громкий рев Виктора Хауэра, который наконец-то прекратил все попытки оказывать сопротивление.

— Лежать, тварь! — злобно прорычал я.

 

Глава 12

Закованный в наручники двухметровый громила с квадратным окровавленным лицом сидел на мокром асфальте, прислонившись к холодной стене жилого здания. Его простреленная нога все еще кровоточила, но казалось, Виктора Хауэра это совершенно не заботило. Он тяжело и агрессивно дышал, словно бык, готовящийся растерзать свою жертву, и смотрел на окружавших его агентов ФБР глазами полными ненависти.

Над захваченным бывшим специальным агентом ФБР возвышались все те, благодаря кому охота на зверя наконец-то завершилась. Кевин Андерсон, облаченный в бронежилет поверх белой рубашки и с пистолетом в руках, не отрывал своего настороженного взгляда от Хауэра. Джонатан Хэлмс вместе с пятью своими коллегами в защитных шлемах и с боевыми автоматами в руках с хладнокровным спокойствием поглядывал на пойманного беглеца. Джейкоб Броуди стоял в пяти метрах от этой толпы и в его взгляде даже с такого расстояния под покровом ночи нельзя было не разглядеть страх перед мощью экс-борца с терроризмом. Райан Фокс, изрядно разукрашенный кровоподтеками и обросший щетиной, все еще учащенно дышал после недавней погони и с неким отвращением исподлобья поглядывал на главного виновника сегодняшнего торжества.

И я. Залитый литрами крови, выплеснутой на меня безмозгло погибшей женщиной Брэндана Хоскинса, его преданно погибшими охранниками, частично им самим, а так же своей собственной. Моя шея блестела красным оттенком и при попытке прикоснуться к ней, пальцы мерзко прилипали к коже. Облитая чужой кровью щетина на правой щеке будто превратилась в вязкую кашу. Некогда официальный костюм теперь походил на разорванные лохмотья.

Я поставил в естественное положение железный стул, которым еще минуту назад со всей жестокостью усмирял Хауэра и, облокотившись на него, заглянул в глаза полные ненависти.

— Виктор, — произнес я, — нас всех здесь интересует лишь один вопрос. Это ты убил Стивена Горэма… и еще шесть человек?

— Что?! — в низком голосе Хауэра прозвучало искреннее недоумение, после которого его как осенило. — Парни, вы что, совсем конченные? Вы… вы считаете, что это я этот… серийный убийца?!

— Отвечай на вопрос, Виктор! Ты знал Горэма! Мы знаем, что он следил за тобой! Ты его убил?!

— Черт возьми, — ошеломленно произнес Хауэр, — какой же я идиот… вот значит, с каким текстом крутили мою рожу по телевизору… надо было хоть раз послушать. Я-то думал, что вы все знаете, а вы… вы все это время пытались меня поймать, считая, что это я выпотрошил этого жирного ублюдка?!

— Если не ты, то кто?! — вдруг не выдержал Райан. — Какого хера ты тогда начал палить в меня в музее Гугенхайма, как только увидел?!

— Я бы рад ответить тебе, Фокс, что хотел оказать услугу Лос-Анджелесскому управлению, избавив их от такой занозы в жопе как ты, но, к сожалению, это не так. Я просто подумал, что тебя прислали за мной по другому поводу, — Хауэр перевел свой взгляд на меня, — но меня ведь уже все равно ничто не спасет, не так ли, агент Стиллер?

— Ничто, — подтвердил я, — только за то, что ты устроил в музее, тебя надолго упрячут за решетку. Так что соверши хоть один достойный поступок в своей жизни и расскажи, какого черта ты от нас скрывался за свистом пуль и почему заместитель директора Мартинез будто язык проглатывает, как только речь заходит о тебе?

Хауэр пренебрежительно сплюнул кровь на мокрый асфальт и едва заметно отчаянно ухмыльнулся.

— Я всегда знал, что у него кишка тонка. Достойный поступок, говоришь? — вдруг оскалился он. — Да вы мне все должны быть обязаны по гроб жизни за все, что я сделал, ублюдки херовы! — он дернулся, словно пытаясь изобразить какой-то жест, но тут же осознал, что его руки надежно скреплены наручниками и только сильнее рассвирепел. — А что я получаю?! Вы считаете, что я умом тронулся и потрошу трупы?! Что я серийный убийца?! Что я какой-то выживший из ума ублюдок, которому в кайф копаться в человеческих внутренностях?!

— Виктор, ты прилетел в Нью-Йорк аккурат перед убийствами Горэма и Седжвик! Ты прилетел из города, где эти убийства начались! Ты специальный агент ФБР, располагающий всеми необходимыми знаниями для скрытия улик! У нас есть информация, что Горэм вел за тобой слежку! Ты как только заметил в музее Райана на хвосте, сразу начал в него палить! Что ты на все это скажешь?! Херовы совпадения?!

Несколько секунд Хауэр прожигал меня насквозь своим ненавистным взглядом, а затем отчаянно опустил голову и глубоко вдохнул. Краем глаза я заметил, как сбоку подъезжает черный джип ФБР и из него вылезает мой отец.

— Не могу скрывать свою радость по поводу смерти этого жирного ублюдка Стиви «Машингана» Горэма, — произнес Хауэр смиренным голосом, — но, к сожалению, убил его не я. Вы, парни, полные идиоты… вы не за тем гонялись. Вы… вы хоть знаете, что три года назад я лично предотвратил теракт в начальной школе Бельмонта? Я, рискуя своей жизнью, остановил террориста-смертника, обвешанного взрывчаткой, способной разнести пол квартала! Я перерезал ему горло и тем самым спас тогда двести пятьдесят три ребенка! Вы же даже ничего не слышали об этом теракте, просто потому что я его предотвратил! Вы знаете, что всего год назад я лично свернул шею моджахеду, угрожавшему взорвать развлекательный центр на Лонг Бич? Да я за свою жизнь сделал для этой страны столько, сколько ни один из вас ушлепков за всю жизнь не сделает!

— Виктор, зачем ты тогда устроил этот погром в музее?! Зачем это все?! Если ты такой герой, на кой хер так портить себе жизнь?!

— Я не хотел портить свою жизнь, я хотел ее исправить.

— И что, исправил? Что ты хотел исправить?

— Мне осточертела вся эта мерзость. Вы что, считаете, что я ловлю кайф от каждого убийства?! Вы думаете, мне это нравится? Это все эта чертова работа… черная работа. Я просто делал то, что должен был. Но каждый раз, избавляя наше общество от очередной из этих мразей, возомнивших себя мессиями, меня тянуло блевать. Меня тошнило от этой мерзости! И тошнило не столько от самих убийств, сколько от одной только мысли, что мне приходится пускать пули в головы, с хрустом сворачивать шеи, резать лезвием глотки… и все это во благо! Во чертово благо! Мы прогнили насквозь, если оправдываем такое зверство, утверждая, что это правильно, что это необходимо. Что видят люди по ящику? Бравые защитники правопорядка остановили очередной теракт и сохранили жизнь десяткам невинных! Зашибись, все счастливы, все спасены. Но никто даже не представляет себе, сколько крови пришлось пролить ради этого спасения!

— Это война, Виктор… и статистика. Ты убил одного, но спас сотню. Лучше бы было наоборот?

— Ты всегда, себя так оправдываешь, когда убиваешь, агент Стиллер? И да, возможно, лучше бы было наоборот. Эта спасенная сотня и есть те «невинные» выродки, из-за которых мне приходилось устраивать резню. Люди требуют крови, словно какое-то первобытное стадо. Никто даже не пытается понять, в кого он превращается, одобряя такие методы. Вы только подумайте, мы ведь чтобы оправдать свои действия теперь даже не используем слово «убить», мы получаем приказы «нейтрализовать» кого-то. Это стало такой же нормой, как почистить зубы. Может, не будь мы такими кровожадными, то нам и не от кого было бы защищаться. Но мне уже на все это насрать, правильно это или не правильно, рационально, выгодно… мне насрать! Я не могу… не могу больше этим заниматься!

— Ты мог просто уйти в отставку и…

— И что дальше? Спиться к пятидесяти годам на свою жалкую пенсию? Я заслужил большего!

— И ради этого большего ты наплевал на свои принципы? В один миг предал все то, во что верил и превратился в того, за кем раньше сам охотился?

— Принципы? Предал? Это все чушь собачья, не стоящая ни гроша! Я тебе сказал, мне стало совершенно похер на все это. Я устал от такой жизни, от всей этой мерзости… а тут подвернулся такой шанс.

— Какой же?

— Я для разнообразия решил пощадить очередного моджахеда и он окончательно раскрыл мне глаза на положение вещей. В обмен на свою свободу он предложил мне помочь организовать сделку, с которой я мог поиметь десять миллионов баксов. Десять миллионов, ты хоть представляешь эту сумму?!

— И ты решил помочь террористам обогатиться оружием, чтобы самому устроиться? Да еще и связался с этим ублюдком Брэнданом? Это благодаря ему ты десять миллионов заработал бы?

— Брэндан — заносчивый щенок, он лишь мелкая сошка из многих таких же, кого я собирался использовать. План был установить контакт с множеством влиятельных придурков вроде Брэндана и в несколько этапов достать необходимое количество оружия. То, что мне пришлось иметь дела с Брэнданом, не означает, что у меня есть хоть капля уважения к этому куску дерьма. Надеюсь, он будет гнить до конца своих дней за решеткой.

Вспомнив сцену, произошедшую в последние секунды жизни Хоскинса, меня охватило чувство вины. Я ничуть не жалел, что пристрелил Брэндана, но вот его девушка… она явно не заслуживала такой участи. Ей не повезло, она связалась с плохим человеком, оказалась в неподходящее время в неподходящем месте, ею овладели неправильные эмоции. Да, так я себя оправдывал и мне этого хватало, до тех пор, пока не вспоминал ребенка, которому сегодня исполнился один год.

— Не будет он гнить, он мертв.

— Слишком милосердно для такого как он, — почти разочарованно хмыкнул Хауэр.

— Так что Виктор, все это ты затеял лишь для того, чтобы громко хлопнув дверью, уйти на преждевременную роскошную пенсию? Вот почему ты так долго находился в Нью-Йорке, несмотря на то, что за тобой все органы правопорядка охотились? Ты так сильно хотел заполучить эти десять миллионов?

— Агент Стиллер, ты то ли слишком молод еще, то ли просто слишком туп, чтобы понять меня. А если у тебя никогда не возникало отвращения к своей работе, то тебе точно следует посетить психиатра. Я отдал этой работе гораздо больше, чем следовало и ничуть не сомневаюсь в том, что заслужил. Десять миллионов! Я бы мог на эти деньги улететь на другой материк, покинуть всю эту мерзость и никто бы обо мне не вспомнил! Да я, может, мог бы купить себе чертов остров! Но нет, спасибо вам ребята, благодаря вам я теперь буду гнить за решеткой… за все то, что я сделал для этой чертовой страны и ее блеющих жителей.

Я тяжело вздохнул и отчаянно покачал головой, замечая как мой отец, в полной мере наслушавшись нашего диалога, удалился в сторону своей машины. Отставив в сторону железный стул, я повернулся к остальным слушателям. Судя по их печальным лицам, все чувствовали примерно то же что и я. Кевин, грустно опустив голову, нервно потирал лоб. Отвращение Райана сменилось обычным разочарованием. Джонатан и его команда стояли с такими лицами, будто с треском провалили сегодняшнюю операцию.

Не уверен, чего именно все мы ждали от Виктора Хауэра. В ставшие редкими для меня моменты ясномыслия я, конечно, едва ли верил в то, что Хауэр и есть наш серийный убийца, но последние события меня так вымотали, что я невольно начал выдавать желаемое за действительное. Казалось, еще немного, еще совсем чуть-чуть и мы достигнем своей цели, мы поймаем беглого преступника, выполним приказ директора Миллера и наконец-то восстановим разрушенную репутацию Бюро. Я находил в себе силы только ради выполнения этой цели, хуже того, я верил в то, что это все исправит. Но вот Виктор Хауэр пойман, задача выполнена, моя должность с большой вероятностью сохранена… и что? Что мы имеем?

Разочарованный в жизни некогда честный агент ФБР, которому так осточертела его работа, что он пошел на отчаянные меры в попытке спасти остаток своей жизни. Нет, не этого мы хотели, не к этому мы стремились. Мы хотели поймать серийного убийцу и доказать всем, какие мы молодцы, доказать свою важность и значимость. Мы хотели поймать человека, ответственного за шесть зверских убийств. А мы… у меня такое ощущение, что мы только разрушили жизнь человеку и сделали из него временного козла отпущения, чтобы спасти свои задницы.

— Почему Мартинез тебя покрывал? — я вновь обернулся к Хауэру.

— Потому что я много для него сделал.

— И что это должно означать? Услуга за услугу? Или у тебя на него что-то есть?

— Позвони и спроси его лично. Я и так сделал вам одолжение, сэкономив время и рассказав все то, что вы рано или поздно узнали бы сами. Весь дальнейший диалог только через адвоката.

Мне очень хотелось спросить Хауэра о Дитере Штайблихе, так как они периодически работали вместе. Я был почти уверен, что мог бы выудить из Хауэра хоть какую-то подсказку, что-то такое, за что можно было уцепиться в своих домыслах о Штайблихе. Но момент уже был упущен, а задавать подобные вопросы при таком количестве посторонних было не лучшей идеей. К тому же я чувствовал, что в голове у меня постепенно рождается единственно возможное решение проблемы, вне зависимости от того, что мог бы еще рассказать Хауэр или от наличия новых улик. И не важно кто что скажет о том, что я собираюсь сделать.

— Джонатан, — позвал я, — уведите его.

Глава спецназа в сопровождении своих людей обступили Виктора Хауэра, грубо подняли на ноги и повели в фургон группы быстрого реагирования. Закованного в наручники гиганта провели в опасной близости от меня и я успел поймать его мимолетный смиренный взгляд на себе. Я разглядел его глаза. Они были карие.

Во внезапном приступе ярости я громко выругался и со всей силы пнул железный стул, который с грохотом повалился на асфальт.

— Да, у меня примерно те же чувства, — произнес Кевин, провожая взглядом Виктора Хауэра с эскортом.

— Я этого ублюдка придушу! — тяжело прихрамывая, я направился к дальнему углу улицы, где стоял недавно припаркованный черный джип моего отца с открытым светящимся багажником.

— Кого? — крикнул вдогонку Кевин.

— Стивена Мартинеза.

Находясь в паре метров от раскрытого багажника, Роберт вел беседу в реальном времени по видеосвязи со своим коллегой — заместителем директора Лос-Анджелесского управления ФБР. Пухловатый силуэт Стивена Мартинеза, сидящего за столом, был растянут на большом мониторе, торчащем из багажника. Ему было около пятидесяти пяти лет, но загорелый цвет лица и явно выкрашенные в черный цвет волосы омолаживали его лет на десять. Заместитель директора нервно теребил в руках свой смартфон, а его лицо выражало нескрываемое беспокойство.

— …пока не знаем точно, но есть шанс, что среди невинных гражданских жертв нет, — рассказывал Роберт, — но Стив, это какое-то…

Я повернул большой экран со встроенной камерой в свою сторону.

— Знаете, если бы ваша гнусная рожа была сейчас здесь, а не на экране, — я смотрел прямо в камеру, чтобы на том конце Стивен Мартинез точно видел мой взгляд, — я бы вцепился вот этими руками, — я продемонстрировал свои окровавленные руки, — в ваше горло и душил бы до тех пор, пока не убедился бы, что вы перестали дышать навсегда.

— Агент Стиллер, я прекрасно понимаю ваше беспоко… — начал Мартинез.

— Понимаете?! Да ни хера вы не понимаете! Из-за вас мне пришлось дважды рисковать своей жизнью! Из-за вас все наше управление оставалось в полном неведении! Мы же вслепую работали, не имея ни малейшего понятия о том, что двигало Хауэром! Не смейте мне говорить, что вы что-то понимаете, вы только свой жирный зад в кресле можете протирать!

— Нейтан, успокойся! — рявкнул на меня стоящий рядом отец.

— Все в порядке, Роберт, — спокойно ответил Мартинез, — у агента Стиллера есть полное право злиться на меня.

— Злиться?! Да вас линчевать за такое надо! Объясните мне какого хера вы даже простого намека нам не дали о том, что Хауэр не имел никакого отношения к серийным убийствам и всего лишь превратился в грязного федерала?! Чем, черт возьми, вы руководствовались, проявляя такую безалаберность?!

— Я и хочу вам объяснить, вы просто не даете мне шанса. Если позволите, агент Стиллер… я… должен признать, что я даже надеялся, что вы не поймаете Виктора Хауэра и он спокойно завершит то, что начал… без жертв. Агент Стиллер, вы не видите дальше своего носа. Попробуйте посмотреть на картину в целом. Да, Виктор Хауэр превратился в преступника, да, он грубейше нарушил закон, связавшись с террористами и попытавшись заработать таким образом много легких денег… но Виктор Хауэр за свою карьеру пересажал столько преступников, сколько ни один из сотрудников нашего управления не посадит за всю жизнь. Вы понимаете, о чем я? Виктор был лучшим агентом. А теперь, когда он сам превратился в такого же преступника, то все те, кого он посадил, получат шанс безнаказанно выйти на волю… просто потому что тот, благодаря кому они сидят, теперь не будет считаться компетентным в своей работе… более того, он сам теперь связан с террористами. Все обвинения разваляться в один миг, на нас набросится жалящий рой адвокатов, которые в два счета докажут, что как минимум половина из тех, кого посадил Хауэр, ни в чем неповинные пушистые создания.

Я лишь учащенно дышал, сверля взглядом изображение Мартинеза и, пытаясь совладать с бурлящей внутри меня ненавистью, с трудом переваривал все услышанное.

— Я правда надеялся, что вы его не поймаете, — Мартинез виновато опустил голову, — я с самого начала подозревал, что Виктор просто хотел со всем этим завязать и потому я тайно приставил Горэма следить за ним. Но потом Горэма кто-то убил, Виктор скрылся… и все полетело к чертям.

— Но вы же… вы же обо всем знали… и при этом вы даже не попытались хоть как-то нам помочь!

— Агент Стиллер, давайте будем честны, даже если бы я вам обо всем рассказал, вы что, перестали бы охотиться на Виктора? Это моральная дилемма, агент Стиллер, и смысл ее в том, что по закону мы обязаны наказать преступника, но вот только сделав это, мы практически собственноручно выпускаем на свободу сотню других осужденных. И что прикажете делать в таком случае? Иногда лучше закрыть глаза и пустить все на самотек. Я пытался осторожно намекнуть Роберту о том, что знал. Я думаю, Роберт понимал, почему я так себя веду…

— Это правда? — я посмотрел на отца. — Ты знал?

— Нейтан, я сказал тебе, что я догадывался о сути проблемы, — ответил Роберт, — но я не мог знать всей правды. В любом случае, что это меняет? Каждый из нас делал то, что должен был.

— Вот значит, как ты заговорил? Каждый делал то, что должен был? Это не тебе, черт возьми, отрубили несколько пальцев в музее Гугенхайма! Это не тебе пришлось пристрелить отца и мать ребенка, у которого сегодня день рождения! Не смей рассказывать мне про то, что ты там должен был! Мы половину своего времени угробили, гоняясь за тем, кто не имеет ни малейшего отношения к серийным убийствам! И все из-за вашей херовой моральной дилеммы!

— Агент Стиллер, — заговорил Мартинез, — если вас это хоть немного утешит, то с завтрашнего дня я ухожу в отставку.

— В отставку? Лучше кастрируй себя! — громко огрызнулся я. — Простите, уважаемые господа, но мне еще следует сделать то, что я должен — раскрыть дело о серийном убийце. И на этот раз без моральных дилемм, — я развернулся и похромал прочь от двух заместителей директора.

— Нейтан! — громко окликнул меня отец и следом догнал. — Я догадываюсь, что ты собираешься сделать, не смей, Нейтан, ты погубишь себя. Отдай мне свой пистолет и иди домой.

— Пистолет? Домой? Ты что, отстраняешь меня?

— Если ты собрался совершить глупость, то да. Отдай мне свой пистолет, — Роберт настойчиво протянул руку.

В течение нескольких мгновений я сверлил взглядом своего отца и начальника в одной лице, а затем вытянул пистолет и швырнул Роберту под ноги.

— Он не мой, мой где-то в клубе валяется, — сказал я и похромал прочь от окрестностей «Дикости».