Алекс узнала этот голос. Она закрыла глаза и устало опустила голову на одеревеневшее плечо Дэйва.

– Ты, наверное, не знаешь, что он женат, детка? – с издевкой спросил голос.

Видимо, Мэнди не узнала Алекс в той женщине, с которой танцевал Дэйв.

– Уже семь лет, не меньше, – продолжала она. – Его жена – хорошенькое, но совершенно пресное создание – сидит дома с их тремя детишками в то время, как ее драгоценный супруг готов стать любовником каждой женщины, которая только захочет этого.

– Ну, не каждой, Аманда, – холодно возразил Дэйв. – Мне никогда не составляло труда отшивать тебя.

Мэнди имела виды на Дэйва? Алекс подняла голову и посмотрела в его помрачневшее лицо. Встретив его жесткий, циничный взгляд, она почувствовала, будто с ее слепых, доверчивых глаз сдернули еще одну вуаль.

Дэйв и Мэнди не ладили друг с другом, но Алекс никогда не задумывалась, в чем причина их взаимной враждебности. Теперь она ее узнала.

– Мужчине следует остерегаться мести отвергнутой им женщины, – назидательно произнесла Мэнди. – У нее есть свое маленькое, но очень разрушительное оружие.

– И ты умело воспользовалась им, так? – процедил Дэйв сквозь зубы. – Ударив в самое уязвимое место.

– Кстати, как поживает Алекс? – ехидно спросила Мэнди. – Бедняжка не догадывается, как быстро ты нашел замену получившей отставку Линде?

Достаточно. Алекс услышала вполне достаточно. Резко повернувшись, она посмотрела в лицо своей когда-то лучшей подруги. Под ее пристальным холодным взглядом Мэнди побледнела, затем, не сказав ни слова, развернулась и пошла прочь.

Настроение было испорчено. Вечер стал катастрофой. Они молча покинули клуб и направились к стоянке, где Дэйв припарковал машину.

– Как долго? – наконец решилась задать вопрос Алекс, когда Дэйв вывел машину на дорогу, ведущую из Лондона.

– Годы, – пожал он плечами, не сомневаясь, что правильно понял вопрос.

– Ты когда-нибудь давал ей повод?

Она увидела, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших руль. Вопрос задевал его достоинство, но он должен был признать ее право задать его.

– Нет, – решительно заявил Дэйв. – Даже не помышлял об этом.

– Почему же нет?

– Она мне никогда не нравилась как женщина, – сказал он.

Наверное, это правда, подумала Алекс, судя по тому безразличию, с которым он произнес эти слова.

– Тогда почему ты не рассказал мне о ее притязаниях?

– Чтобы разрушить твою веру в ту, что была достаточно дорога тебе? – Дэйв бросил на нее угрюмый взгляд. – Я никогда не скрывал, что недолюбливаю ее, – напомнил он.

– Но ты никогда не пытался расстроить эту дружбу, – возразила она. – Одно твое слово, Дэйв, один лишь намек, что она использовала меня, чтобы попытаться заполучить тебя, и сегодняшней сцены могло бы не быть.

– Разве я мог сделать это, зная, как глубоко ранит тебя правда? – В полумраке машины его лицо выглядело суровым. – Надо быть сволочью, чтобы поступить так по отношению к тебе, Алекс.

– Правда, – согласилась она, и последнее слово будто повисло в воздухе между ними. Она поняла, что Дэйв прочел в ее ответе другой смысл, и знала, что ему нечего было возразить.

Алекс первая вошла в дом и направилась прямо наверх, желая уйти от разговора с Дженни.

– У меня болит голова, – пробормотала она, и это не было полной ложью. Внутри нее все отзывалось болью, и голова не была исключением. – Извинись, пожалуйста, за меня перед своей мамой, – попросила она мужа.

Когда Дейв вернулся после того, как отвез мать домой, Алекс еще не заснула, но притворилась спящей. Она замерла, напряженно прислушиваясь к его шагам. Наконец он лег в постель. Совершенно обнаженный, положив под голову руки, он лежал на спине и смотрел в темный потолок. Алекс замерла рядом и всем своим израненным сердцем молила только об одном: чтобы эти последние несколько недель исчезли из их жизни, как если бы их вовсе не было. Но, конечно же, судьба не была так великодушна, и они долго лежали рядом, физически ощущая, как сгущается напряжение в темной комнате, так что Алекс начала чувствовать удушье. Наконец Дэйв со вздохом повернулся и обнял ее. Она без сопротивления прильнула к нему, с каким-то отчаянием ища утешения в его объятиях. Они устремились навстречу друг другу в безмолвном неистовстве, почти столь же непереносимом, как и напряженная тишина.

Образ Линды опять предстал перед Алекс этой ночью, ввергнув в оцепенение ее охваченное страстью тело в тот самый момент, когда она начала верить, что сможет дать выход давно сдерживаемым эмоциям. Дэйв почувствовал перемену в ней и затих, быть может, догадываясь, с каким призраком она вела борьбу.

Слезы пробивались сквозь ее сомкнутые веки, губы дрожали, пальцы крепко вцепились в мускулистые плечи Дэйва. Еще одно препятствие преодолено, подумала Алекс, когда ей наконец удалось вытеснить Линду из сознания, и с судорожным вздохом она снова приникла к губам Дэйва.

– Алекс, – прошептал он, сливаясь с ней в новом страстном порыве, с дрожью повторяя ее имя снова и снова, как бы желая сказать, что понял, какую битву она только что выдержала ради него.

Но, хотя они вместе добрались до вершины и тела их одновременно затрепетали от нарастающего наслаждения, в самое последнее мгновение Алекс опять постигла неудача. Неудача, которая означала так много, что она не смела об этом думать.

Дэйва снова захватили дела – приобретение очередной фирмы. Переговоры, которые он вел с небольшой инженерной компанией неподалеку от Хаддерсфилда, вынуждали его ночевать вне дома. Алекс приняла его объяснения, поджав губы и ничего не сказав в ответ, вызвав тем самым его явное неудовольствие. Он в раздражении уехал, а она осталась дома, терзаемая подозрениями. Понимая, что эти подозрения несправедливы, она все же не могла так легко их отбросить. Дэйв, в свою очередь, по-видимому, решил не оправдываться перед ней, требуя, чтобы она доверяла ему. Ее сомнения только увеличивали напряженность их семейной жизни.

Так прошло несколько недель. Однажды, проглядывая местную газету, которую раз в неделю опускали в их почтовый ящик, Алекс прочитала нечто, что заставило ее встрепенуться. Местный колледж искусств устраивал творческую встречу с Заком Колэмом, которая должна была состояться сегодня вечером; приглашались все желающие.

Дэйва не было в Лондоне. Но если его мать сможет посидеть с детьми, то почему бы Алекс не пойти туда одной? Что в этом плохого? Ничего, ответила она себе, в глубине души понимая, что хотела пойти на встречу только из бунтарского желания задеть Дэйва за больное место.

Он сам виноват в этом, убеждала она себя, припарковывая машину на свободное место на стоянке. Он не должен был показывать ей, что может ревновать к кому-нибудь вроде Зака Колэма. Именно его ревность стала побудительной причиной, по которой она приехала сюда.

Проскользнув в небольшой зал, где должна была состояться лекция, она устроилась в одном из задних рядов, не рассчитывая, что Зак заметит ее, а если даже и заметит, то не узнает. В конце концов их знакомство было очень кратким.

Однако Зак мгновенно узнал ее. Он взошел на сцену, с улыбкой оглядел на три четверти заполненный зал, увидел Алекс, задержал на ней взгляд и широко улыбнулся ей, так что все присутствующие обернулись, чтобы посмотреть, кого это он персонально поприветствовал.

Алекс, залившись краской, смущенно улыбнулась в ответ и глубже запахнула свою светло-голубую курточку, желая стать как можно менее заметной.

Но, как только он заговорил, ее смущение прошло. Его умная, быстрая, ироничная манера говорить захватила ее. Объясняя, как он выискивал слабости своих жертв, Зак держался свободно, не скупился на улыбки и умело руководил аудиторией. Он подмигнул ей пару раз, заметив, что она смеялась вместе с остальными. И Алекс почувствовала, что ей приятно его внимание.

После лекции, когда она направилась по проходу между рядами к двери, Зак подошел к ней, с легкостью отразив по дороге несколько обращенных к нему реплик.

– Александра, – его теплые пальцы сжали ее ладонь, – как хорошо, что вы пришли.

– Я рада, что смогла. – Она улыбнулась, снова почувствовав дурацкое смущение. – Вы рассказали много интересного.

– Вы учитесь в этом колледже?

Алекс удивленно раскрыла глаза.

– Нет! – ответила она, слегка вспыхнув.

Ей не приходило в голову, что он мог сделать такое предположение. Она вдруг сообразила, что на ней выцветшие джинсы и непритязательная спортивная курточка, а на лице нет никаких следов косметики. Ничего похожего на ту женщину, с которой он познакомился как с женой Дэйва Мастерсона. Действительно, она скорее выглядела как студентка.

– Мы живем недалеко отсюда. Я узнала о сегодняшнем вечере из местной газеты и решила прийти.

– Одна?

– Да.

Алекс смутилась еще больше, сама не понимая, почему. Этот человек не мог знать, насколько необычным было для нее такое решение.

– У Дэйва дела, – пояснила она.

– А-а, – понимающе сказал Зак, бросив на нее странный взгляд. – Интересуетесь политикой?

Алекс тряхнула светлыми волосами.

– Искусством, – поправила она. – Во всяком случае, карикатурой. Вы мне можете не поверить, но когда-то у меня были неплохие способности к этому, – застенчиво призналась она, – до того, как обязанности жены и матери стали отнимать почти все мое время.

О черт. Ее сердце оборвалось, когда она поняла, что только что сказала. Зак Колэм, считавший, что она и Дэйв молодожены, нахмурился, глядя на нее в замешательстве. Алекс виновато прикусила нижнюю губу, чувствуя себя пойманной на лжи.

К счастью, их прервали: кто-то хотел задать Заку несколько вопросов. Алекс решила воспользоваться этой возможностью и незаметно ускользнуть, чтобы дальше не впутывать в это недоразумение себя и Дэйва, но Зак, заметив ее маневр, ухватил ее за руку.

– Не уходите, – сказал он. – Мне нужно попрощаться с людьми, которые организовали этот вечер, но, если вы меня подождете, мы могли бы зайти в паб, который я заметил на той стороне улицы, и выпить что-нибудь.

Алекс заколебалась. Идти в паб с мужчиной, который не был Дэйвом, означало для нее переступить невидимую линию, прочерченную ее замужеством. Но ведь Дэйв сам постоянно делал это! Кому будет плохо, если она примет приглашение? Кого это касается?

Алекс сама ответила на свой вопрос: это касается Дэйва, но проигнорировала ответ, так же, как и ясное понимание того, что ей хочется досадить Дэйву. Она стала убеждать себя, что Зак ей просто симпатичен и ей интересно то, чем он занимается.

– Спасибо, – услышала она свой голос. – Это было бы замечательно.

Странно, но теперь он заколебался и посмотрел на Алекс тем проницательным взглядом, который она запомнила еще с их первой встречи. Затем кивнул и выпустил ее руку.

– Через пять минут, – пообещал он и ушел, оставив ее в раздумье.

Тем не менее она осталась довольна тем часом, который они провели в пабе. Там было многолюдно, так как многие из тех, кто был на лекции, тоже зашли в паб. Алекс и Зак встали рядом, держа в руках по бокалу светлого пива.

Как здесь хорошо! – подумала Алекс. Как хорошо чувствовать себя свободной и вести беседу, как разумное человеческое существо, а не только как домохозяйка и мать. Алекс понравилась непринужденность Зака и то, как внимательно он слушал, когда она сначала робко, а потом, ободренная тем, что он не обрывал ее, все более оживленно стала развивать собственные идеи, сама удивляясь, что еще сохранила что-то со школьных дней.

Имя Дэйва не упоминалось в их разговоре, и только когда Алекс уже собралась прощаться, Зак спокойно спросил:

– Алекс, как давно вы женаты с Дэйвом?

– Семь лет, – ответила она, чувствуя, как улетучивается приятное впечатление от вечера. И, вызывающе подняв подбородок, добавила: – У нас трое детей – два мальчика и девочка. Нет, не подумайте, что он все время держит меня беременной. Сэм и Кейт близнецы.

Зак слегка улыбнулся в ответ на ее слова, но тут же стал серьезным.

– Я должен извиниться перед вами за нашу первую встречу.

Он имел в виду свои слова насчет другой женщины. Алекс почувствовала, как в груди у нее что-то сжалось, но она отбросила это ощущение вместе с его извинениями.

– Не надо, – ответила она. – Вы просто были честны. Это мы с Дэйвом ввели вас в заблуждение. До свидания, Зак, – попрощалась она, прежде чем он успел сказать еще что-нибудь. – Мне очень понравился сегодняшний вечер. Спасибо.

Повернувшись, Алекс направилась к своей машине, но Зак остановил ее.

– Послушайте, – сказал он, – я намерен прочесть двенадцатинедельный курс карикатуры в этом колледже. Раз в неделю по вечерам. Вам было бы это интересно?

Было бы ей интересно? Алекс не спеша обернулась и посмотрела ему в лицо. У нее мелькнуло подозрение, что эта мысль только сейчас пришла ему в голову. А это означало… Что именно это означало?

– Не знаю, – осторожно ответила она. – Вызовет ли это достаточный интерес? Стоит ли тратить на то ваше время?

Его насмешливая улыбка дала ей понять, сколь она наивна. Зак был знаменитостью. Имени Зака Колэма было достаточно, чтобы привлечь внимание к его лекциям или занятиям.

– Вам это понравится, Алекс, – мягко сказал он. – Я могу определенно обещать вам это.

У Алекс засосало под ложечкой. Она почувствовала, что в его обещании прозвучало гораздо больше, чем он сказал. Она ему нравится. И он пытается скрыть это. Вопрос в том, хочет ли она поощрять его?

Нет, решительно ответила она себе. Все и так достаточно запутано, и дальнейшее усложнение ее жизни человеком типа Зака Колэма ей ни к чему. Однако если этот мужчина сам по себе и не притягивал ее, то идея снова взять в руки альбом и карандаш казалась очень привлекательной.

– Дайте мне знать, когда вы решите окончательно, – уклонилась она от прямого ответа, – и я подумаю об этом.

– Зак Колэм преподает в местном колледже? – пренебрежительно переспросил Дэйв. – С чего это он стал утруждать себя подобными мелочами?

– Может быть, ему это интересно, – сказала Алекс в защиту Зака.

Дэйву не понравилось, что она без его ведома ездила куда-то этим вечером, но, узнав, что причиной этого был не кто иной, как Зак Колэм, он буквально озверел.

– Откуда ты узнала об этой лекции? – не скрывая раздражения, спросил он.

– Из местной газеты, – ответила Алекс. – Ты уже ел? – Она дипломатично переменила тему. – Может быть, хочешь, чтобы я приготовила что-нибудь?

– Нет! Я хочу услышать о том, как ты встречалась с Заком Колэмом! – рявкнул он.

– Я вовсе не встречалась с ним! – возразила Александра. – Я ходила послушать его! – уточнила она, желая подчеркнуть огромную разницу между тем, что подразумевал Дэйв, и тем, что было на самом деле. – Черт возьми, что ты хочешь сказать? – спросила она, начиная терять терпение. – Что мы разработали некий тайный план, чтобы иметь возможность видеться друг с другом?

По его внезапно вспыхнувшему лицу она догадалась, что именно это и пришло ему в голову.

– Зак вполне способен на такое, – проворчал он. – Он положил на тебя глаз сразу, как только увидел!

Боже мой, подумала Алекс, когда чувство злости пополам с удовлетворением охватило ее: несгибаемый Дэйв Мастерсон боится, как бы у его жены не появился другой мужчина!

– В нашем браке именно ты – не заслуживающая доверия сторона, а не я, – напомнила она ему.

– Но ты можешь взять реванш.

– А ты можешь стать параноиком с навязчивым бредом, – огрызнулась она. – Не надо причесывать меня под одну гребенку с собой.

И опять Алекс умышленно проигнорировала внутренний голос, еле слышно шепнувший, что она не до конца правдива.

– Я этого и не делаю, – вздохнул Дэйв, направляясь в другой конец комнаты, чтобы налить себе виски.

– Тогда что ты делаешь? – резко спросила она.

– На самом деле, – он опять вздохнул и устало тряхнул темноволосой головой, – на самом деле я сам не знаю, что делаю, – признался он. – Ты собираешься пройти этот курс?

– А ты хочешь сыграть роль деспотичного мужа и запретить мне, если я решу пойти туда? – ответила она вопросом на вопрос.

– А ты послушаешься меня, если я попытаюсь отговорить тебя от этого? – холодно парировал он.

– Нет.

Дэйв пожал плечами.

– Тогда зачем пытаться? – сказал он и вышел из комнаты.

Алекс осталась сидеть, охваченная раздражением и обидой. Каждый раз, когда он уходил, она чувствовала себя, как покинутый, лишенный любви ребенок.

Проблема в тебе самой Алекс, сказала она себе.

Ты все время старалась жить для него, не имея ни малейшего представления, как жить для себя. Именно поэтому, когда Зак позвонил и сказал, что все устроилось, она приняла решение посещать этот курс.

Дэйв не сказал ни слова. Но, Боже милосердный, Алекс прекрасно знала, что он думал по этому поводу, когда две недели спустя отправилась на первое занятие. Едва она вернулась, Дэйв, не дожидаясь, пока темнота окутает их супружескую спальню, схватил ее за руку и потащил в постель, как бы спеша подтвердить свои права на нее. И, хотя ее чувства откликнулись на его порыв, он опять в одиночестве достиг вершины, что, в конечном итоге, оставило неудовлетворенными их обоих.

Зато ее способности в области карикатуры расцвели всего лишь за несколько недель занятий. Даже Дэйв не мог сдержать улыбки, глядя на ее рисунки. Зак был воодушевлен. Он никогда не делал персональных замечаний в классе, но, когда после занятий, перед тем как разойтись по домам, они всей компанией шли в паб через дорогу, он неизменно садился рядом с Алекс, не скрывая своего интереса к ней. Она старалась не обращать на это внимания, желая усвоить все его уроки по рисунку, и ужасно боялась, что, если он начнет действовать более активно, ей придется бросить занятия.

Рождество было не за горами, и Алекс захватили предпраздничные хлопоты: приобретение подарков, приготовления к праздничному столу.

Дэйв выглядел еще более занятым и озабоченным. Его единственная реальная уступка мятежному желанию Алекс быть признанной как личность заключалась в том, что он регулярно стал вывозить ее куда-нибудь. Они бывали в театрах, кино, клубах и ресторанах. Ее гардероб по необходимости пополнился более элегантными туалетами, хотя в повседневной жизни она вернулась к прежнему стилю одежды. Однако она сохранила новую прическу, потому что она ей нравилась и за ней было легче ухаживать, чем за длинными волосами.

Напряженность их семейной жизни стала проявляться в другом. Александра быстро уставала, раздражалась по глупейшим поводам и без видимой причины заливалась слезами. Это беспокоило ее семью, все тосковали по прежней жизнерадостной и милой Алекс.

Болезнь роста – поставила она себе безжалостный диагноз после очередного ничем не спровоцированного срыва, увидев, как дети осторожно обходили ее стороной, а Дэйв косился исподлобья и избегал смотреть в глаза.

Как-то вечером, собираясь ехать на занятия, Алекс не смогла завести машину. Дэйв был в Хаддерсфилде и должен был вернуться очень поздно. Дженни осталась с детьми. Шел дождь со снегом. Алекс тоскливо взглянула на дом, понимая, что надо бы вернуться и вызвать такси, но странным образом не захотела этого делать после того, как благополучно ускользнула.

Ускользнула! Она поймала себя на том, что смотрит на свой дом как на какую-то эмоциональную тюрьму. С тяжелым вздохом она подняла воротник куртки и пошла на остановку автобуса.

Алекс добралась до колледжа промокшая до нитки, со слипшимися мокрыми волосами и с побелевшим от холода лицом. С возгласами сочувствия все бросились к ней, когда она вошла в класс. Кто-то принялся вытирать бумажным полотенцем ее волосы, кто-то стащил с нее сапоги и мокрые шерстяные носки.

– Носки! – притворно ужасаясь, вскричал этот кто-то. – Посмотрите, у леди под изящными сапожками – мужские шерстяные носки!

Все вокруг засмеялась, и Алекс тоже, внезапно почувствовав себя легко и свободно. Ее блузка тоже промокла, и Зак, стянув с себя, предложил ей черный шерстяной свитер. Подруги по классу загородили ее от любопытных мужских глаз, и она смогла переодеться.

Ее мокрую одежду положили сушиться на теплую батарею. На Алекс не осталось ничего, кроме белья и длинного свитера Зака, который доходил ей до колен.

К концу занятий ее одежда еще не высохла, и Алекс без всякого удовольствия сменила теплый свитер на влажные блузку и джинсы. Когда Зак предложил отвезти ее домой, вместо того чтобы идти со всеми в паб, она заметила особое выражение его глаз, но все-таки согласилась, упрямо игнорируя тревожные сигналы, звучавшие в ее мозгу.

У Колэма была последняя модель «порше», которая с легкостью мчалась по мокрой и обледенелой дороге.

– М-м, – блаженно промурлыкала Алекс, отогреваясь в тепле машины.

Зак взглянул на нее и улыбнулся. Глаза женщины были закрыты, довольная улыбка блуждала на ее губах.

– Как, лучше? – спросил он.

– М-м, – снова промурлыкала она. – Жаль, что вы остались без вашей пинты пива.

– Не стоит беспокоиться, – ответил он и мягко добавил: – Мне больше нравится быть с вами.

Алекс открыла глаза и тревожно встрепенулась.

– Поворот налево, – сказала она. Зак послушно повернул.

– А что думает Дэйв насчет того, что вы каждую среду проводите вечер со мной? – спокойно поинтересовался он.

Алекс пожала плечами.

– Он вдохновлен моими успехами, – сказала она, не желая говорить о Дэйве.

Он ненавидел эти занятия, но именно поэтому Алекс при любом удобном случае старалась подчеркивать свои достижения. Она почти не расставалась с карандашом и блокнотом, напоминая ему о том, кто помог ей возродить любовь к рисованию.

– Вы никогда не рисуете его, почему? – с любопытством спросил Зак. – Вы находите смешные стороны у всех членов вашей семьи, но никогда – у мужа.

– Он не очень подходящий объект, – ответила она. – Поверните направо у следующего перекрестка.

– Дэйв? – насмешливо переспросил Зак. – Мне всегда казалось, что он просто идеальный объект. Беспощадный, не знающий жалости, настоящий дьявол в делах и заурядный семьянин дома. В этом сочетании двух противоположностей нетрудно найти смешное.

Но Алекс не была согласна с этим. Она не видела в Дэйве ничего забавного. В прежние времена она, возможно, охотно нарисовала бы на него шарж. Но не теперь.

– Тогда я, может, рискну когда-нибудь, – небрежно сказала она вслух, зная, что не сделает этого. – Вот здесь, – указала она на свой дом, – где стоит черный «БМВ».

Значит, Дэйв дома. Алекс слегка вздрогнула, на этот раз не от холода.

Машина остановилась. Мотор умолк, и остался только шум дождя, барабанившего по стеклу. Зак повернулся и посмотрел на нее.

– Ну, спасибо, что подвезли, – сказала она, но не пошевельнулась, чтобы выйти из машины.

У нее было такое чувство, словно она попала в ловушку: ее незримо удерживали уютное тепло машины, выражение лица Зака и ее собственное оцепенение под взглядом его потемневших глаз.

– Пожалуйста, – рассеянно проговорил Колэм. Он пытался найти в выражении ее лица нечто другое.

И, видимо, нашел, потому что наклонился к ней и нежно поцеловал в губы. Алекс не ответила, но и не отпрянула. Ее сердце подпрыгнуло и громко забилось в груди, но она не смогла бы сказать определенно, из-за чего – то ли из-за того, что она играла с огнем, то ли потому, что ее на самом деле влекло к Заку.

Не прерывая поцелуя, он коснулся ладонью ее щеки, перебирая длинными, аристократическими пальцами ее волосы. Потом начал нежно поглаживать большим пальцем кожу в уголке ее рта, вынуждая ответить на поцелуй. Но вместо этого она отпрянула прочь, вдруг осознав, что делает что-то не то. Зак не стал удерживать ее и, откинувшись на сиденье, посмотрел на нее ленивым изучающим взглядом.

– Извините, – неуклюже пробормотала Алекс.

– За что?

Она не ответила. У нее было только одно желание – выбраться из машины. Дрожащей рукой она торопливо нащупывала ручку двери.

– Ты хотела, чтобы я поцеловал тебя, Алекс, – мягко сказал Зак. – Что бы ни творилось в твоей душе сейчас, помни, что ты хотела этого так же, как и я.

Ее щеки виновато вспыхнули. Она действительно хотела, чтобы он поцеловал ее, хотела узнать, что она почувствует, когда ее губ коснутся губы другого мужчины, не Дэйва. Но теперь она ужасно разозлилась на себя за то, что позволила всему этому произойти. Зак мог подумать, что в ее жизни есть для него место, а это было совсем не так. Ей нужен был только Дэйв, будь он проклят!

Мысль о том, что муж мог слышать, как они подъехали, пришла ей в голову, когда она побежала по дорожке к дому. Алекс бросила быстрый взгляд на занавешенные окна, но ничего не заметила и с облегчением решила, что он не видел, как Зак поцеловал ее. Он должен был ожидать, что она вернется на автобусе, так что даже если и слышал, как подъехала машина, то вряд ли связал низкий звук мотора «порше» с ее возвращением домой.

Дэйва не было в гостиной. Дверь его кабинета была приоткрыта, и Алекс заглянула внутрь, но его не было и там.

– Ты вернулся раньше, чем я думала, – небрежно заметила она, войдя в кухню.

Дэйв стоял к ней спиной, ожидая, когда закипит чайник. Он выглядел очень привлекательно в джинсах и тонком черном свитере.

– Я отпустил мать домой, – сказал он, оставив без внимания ее замечание. Его рука слегка дрожала, когда он заливал кипятком пакетик с чаем. – Она заволновалась, когда увидела, что твоя машина здесь, а тебя нигде нет. Тебе стоило предупредить ее, что ты решила не брать свою машину.

– Она никак не заводилась, – объяснила Алекс, – поэтому я поехала на автобусе, не подумав, что Дженни будет беспокоиться. Я извинюсь перед ней завтра…

Дэйв промолчал. Он так ни разу и не взглянул на нее, делая вид, что полностью поглощен приготовлением чая. Внезапно она поняла, что Дейв страшно чем-то разозлен. Это было видно по тому, как напряглись мышцы на его шее, как он передвигался, нарочито избегая смотреть на нее.

Быть может, он видел? У Алекс вырвался нервный смешок.

– Я промокла насквозь! – сказала она, стараясь говорить нормально, но получилось как-то жалобно. Она виновато покраснела. Если бы Дэйв взглянул сейчас на нее, он бы мгновенно понял, что она сделала что-то нехорошее. – Пожалуй, я приму горячую ванну, – нервно проговорила она. Затем запинаясь спросила: – Т-ты уже ел? Приготовить что-нибудь?

– Нет! – рявкнул он с такой яростью, что Алекс подпрыгнула.

Закусив нижнюю губу, она наблюдала, как он пытался взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, от которого содрогнулись плечи, и оторвав взгляд от заварного чайника, Дэйв уставился в плотно зашторенное окно кухни.

– Нет, – повторил он более спокойно. – Я уже ел. Спасибо.

– Тогда я… – Она запнулась, беспомощно глядя ему в спину, и выбежала прочь.

Отрешенным взглядом Алекс следила за тем, как ванна наполнялась водой. Он видел! Она ощутила, как по спине пробежал тревожный холодок. Что это – страх, сознание вины или нервная дрожь по поводу взятого, пусть и не полностью, реванша?

Она легла в постель в нервном ожидании, готовая постоять за себя, когда Дэйв наконец придет в спальню.

Но он так и не пришел.