Глава 1

Первые золотистые лучи солнца озарили ясное небо над головой Ричарда Мура, графа Рейли, возвещая наступление нового весеннего дня. Мало что может сравниться по великолепию с рассветом. Правда, для молодого графа этот рассвет всего лишь окончание восхитительного вечера.

Зевая во весь рот, мужчина без малейших колебаний подошел к лакированной черной двери Гренвилл-Хауса. И как всегда, дверь бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях в самый подходящий момент.

— Доброе утро, лорд Рейли.

— Доброй ночи, Финнингтон.

Подмигнув дворецкому, Ричард отдал ему шляпу, перчатки и направился к лестнице. В апартаментах, которые снимал граф на время сезона, когда в Гренвилл-Хаусе собиралось все его семейство, вовсю шел ремонт, поэтому сейчас жить там было невозможно. К счастью, у него есть Финнингтон, и это почти сводит на нет все неудобства. Почти.

Рейли поднялся на второй этаж и повернул в сторону своей комнаты. Запоздало спохватившись, он стал ступать тише, опасаясь разбудить родных. И все-таки — это странно ходить по собственному дому на цыпочках. Вообще-то девять месяцев в году его родители и сестры жили в фамильном поместье в Эйлсбери, а лондонский дом оставался в распоряжении Ричарда. Но надо же такому случиться, что именно в то время года, которое его семья обычно проводила в Лондоне, над его холостяцкой берлогой обрушилась часть столетней крыши. Граф с нетерпением ждал окончания ремонта.

В тот момент, когда Ричард собирался пройти мимо хозяйских покоев, дверь в них тихо отворилась, из комнаты появился его отец, маркиз Гренвилл, гладко выбритый и одетый. Увидев друг друга, мужчины от неожиданности замерли. Отец и сын были голубоглазые, высокого роста и атлетического сложения, но сейчас они выглядели по-разному. Безукоризненно ухоженный маркиз окинул лорда взглядом с ног до головы. Он, разумеется, заметил взлохмаченные волосы графа Рейли, помятый фрак и незатейливо повязанный шейный платок — все приметы ночного отсутствия Ричарда.

— Ты не ночевал дома?

С недосыпа граф не мог понять, означает ли приподнятая бровь отца изумление или насмешку.

— Пожалуй, можно и так сказать. Вот только определение «ночевал» уместно для человека, который еще и не ложился спать?

Конечно, кровать все-таки была задействована, так что этот довод можно было использовать в любом случае.

Маркиз, вздохнув, покачал головой и ответил:

— Ты знаешь, что в последнее время я редко задумываюсь над подобными философскими вопросами.

— Ну вот, а я подумал, что ты тоже возвращаешься после весело проведенной ночи. Отец, неужели ты специально поднялся в такую рань? С рассветом встают доярки и особенно невоспитанные петухи, но уж никак не маркизы.

— Восемь часов не рань. Я уже прокатился верхом с утра и теперь направляюсь к себе в кабинет. У меня осталось не так много времени для работы, скоро начнется суета, подготовка к сегодняшнему балу и сосредоточиться будет невозможно.

— Ах да, бал! — вспомнил сын. — Я про него чуть не забыл. Да, пожалуй, мне лучше отдохнуть, пока есть возможность.

Именно по этой причине Ричард был готов снять другую квартиру на время сезона, пока семья здесь. С их приездом, казалось, в доме больше никогда не бывало тихо, разве что глубокой ночью. А какой ему от этого прок? Ведь именно в это время граф бывал в совершенно ином месте.

Маркиз Гренвилл кивнул:

— Да, отдохни. Ты выглядишь ужасно. Твоей матери не понравится, если ты распугаешь всех подходящих дебютанток, которых она так тщательно для тебя выбирала.

«Вот бы мне так повезло».

— Вот уж была бы трагедия, — саркастично заявил граф Рейли.

— В жизни есть вещи похуже, чем мать, которая о тебе заботится, желая видеть тебя счастливым и женатым.

Ричард скептически поднял бровь.

— Таких вещей немного. Ну хорошо, тогда я иду спать. Сегодня вечером, когда наш дом захватят отобранные мамой дебютантки, мне нужно быть в наилучшей форме.

Со стороны лестницы донеслись голоса, и через несколько мгновений из комнат появились его мать и три младшие сестры. Ну все, теперь лорду ни за что не удрать в свою спальню незаметно для них. На самом деле Ричард обожал свою семью, просто ему не хотелось, чтобы они увидели его в таком виде. Да и к тому же сестры и мать легко могли поймать графа в ловушку своим женским энтузиазмом, который, судя по их звонким голосам, уже кипел вовсю.

Пробормотав «доброе утро», отец проскользнул мимо Ричарда и незаметно скрылся в своем кабинете. У графа, к сожалению, такого плана побега не имелось. На его счастье, сестры поздоровались с ним и спокойно прошли мимо в гостиную. Рейли успел подумать, что сможет благополучно удрать, но как раз в это время его мать направилась прямиком к нему.

— Ричард, слава Богу, что ты уже встал. — Мать остановилась, оценила состояние его одежды и неодобрительно покачала головой. — Или нет? Ты что, спал в этой одежде?

— Нет, конечно! — Это была истинная правда. Ричард, однако, не стал уточнять, что большую часть ночи его одежда провалялась на полу. — Тебе что-нибудь нужно?

— Вообще-то да. Сегодня утром за завтраком я обмолвилась, что лорд Эндрю, младший сын герцога Уортингтона, все-таки придет на наш бал. Двойняшки пришли в совершеннейший восторг от такой новости, хотя они сами, конечно, не смогут к нам присоединиться.

Рейли покачал головой. Джоселин и Кэролайн прямо-таки сгорали от нетерпения в ожидании своих дебютов, но отец твердо решил дождаться их восемнадцатилетия. По правде говоря, сына удивляла твердость маркиза в этом вопросе, ведь обычно он бывал даже чересчур снисходителен к дочерям.

— Грейвелл — довольно славный малый, но из-за чего такой ажиотаж?

Мать выразительно посмотрела на него, словно удивляясь его бестолковости.

— Потому что он молодой, красивый и один из самых выгодных женихов в этом сезоне. — Она покачала головой и сказала со вздохом: — Вам, джентльменам, видно, не дано понять, как вы действуете на юных леди высшего света.

Ричард усмехнулся. Вообще-то граф понимал это очень даже хорошо, потому он и вернулся сегодня домой так поздно. Приняв бесстрастное выражение лица, Ричард поинтересовался:

— И какое же я имею отношение к приходу Грейвелла?

— Беатрис умоляла меня поехать с ней сегодня утром на Бонд-стрит. Она хочет выбрать зеленую ленту более выразительного оттенка в дополнение к платью, которое она наденет на сегодняшний бал. — Мать вздохнула и покачала головой. — Понятия не имею, что она имеет в виду, но в любом случае я сегодня слишком занята последними приготовлениями к балу и ни о каком походе по магазинам со мной не может быть и речи. Ради Бога, Ричард, скажи, что ты ее отвезешь.

Бонд-стрит раньше пяти вечера? Да Ричард скорее даст обмазать себя дегтем и вывалять в перьях!

— Право, мама, не думаю, что от какой-то ленты зависит, выйдет она замуж или останется старой девой. Уверен, у нее и так уже дюжины всяких лент.

Судя по тому, что маркиза надула губы, его небрежный ответ ей не понравился.

— Беатрис хотя бы помнит, в чем состоит цель сезона. Что ж, раз ты не собираешься сопровождать свою сестру на Бонд-стрит, у нас остается больше времени и мы поговорим о твоих перспективах. — Женщина скрестила руки на груди, улыбнулась и выжидающе посмотрела на него. — Ну, расскажи, какие-нибудь молодые леди уже привлекли твое внимание?

Рейли наклонил голову набок и улыбнулся своей фирменной чарующей улыбкой. Это был самый верный способ попасть в ловушку.

— Мое внимание привлекли многие леди. Вот, к примеру, вчера ночью…

— Ричард! Я не желаю ничего слышать о том, куда ты ускользнул и с кем был вчера ночью. Хоть раз будь серьезным!

— Если ты хочешь, чтобы я говорил серьезно, тогда тебе лучше отложить этот разговор лет на пять.

Когда-нибудь граф унаследует титул маркиза и ему придется отвечать за благополучие нескольких поместий и несметного количества людей, управлять состоянием, не говоря уже о наследстве для будущих поколений. Когда-нибудь этот день настанет, и Ричард будет настолько серьезен, насколько это вообще возможно. А сейчас от одной лишь этой мысли у графа возникло острое желание сбежать из дома.

— Не волнуйся, мама, я сознаю свой долг. Лет через десять у тебя будет столько внуков, что ты не будешь знать куда их девать.

Рейли точно знал, что от него ожидали в семье. Найти элегантную, благовоспитанную, плодовитую особу женского пола с безупречной родословной и жениться на ней. Отсутствие пункта о женитьбе навело бы на мысль, будто речь идет о выборе чистопородной лошади для их конюшни. Впрочем, граф сомневался, что эти два процесса сильно отличались друг от друга — подходящие кандидатки выстроятся в очередь и каждая будет «кусать удила» от нетерпеливого желания стать графиней Рейли и будущей маркизой. Глядя на него, женщины будут видеть не Ричарда, а его богатство, титулы и родословную. И все же, когда придет время, он собирался взять себе в жены самую лучшую представительницу женского рода, какая только найдется в английском высшем свете. Ричард был уверен, что сможет сделать это в точности так, как надо.

Ну а пока это время не настало, в последние оставшиеся годы свободы ему еще нужно было втиснуть чертовски много жизни.

Мать вздохнула, нисколько не удивленная.

— Дорогой, ты, наверное, думаешь, что у тебя достаточно времени для поиска подходящей партии, но поверь мне — это не так. В твои годы у отца уже был ты и родилась Эви. У нас пятеро детей, и единственный сын. Так что, когда я тебя предупреждаю, что родить наследника — сложно, я знаю, что говорю.

Определенно это был не тот разговор, который граф хотел вести с собственной матерью, особенно до того, как он выпил хотя бы чашку кофе. Ричард откашлялся.

— Что касается этих лент…

— Ах да! Беатрис будет тебе очень благодарна, если ты согласишься ее сопровождать.

Здорово, только этого ему не хватало. Бонд-стрит — настоящее осиное гнездо, кишащее дебютантками и их мамашами, помешанными на мысли выдать дочек замуж. Да это хуже, чем бальный зал, где они по крайней мере стараются вести себя наилучшим образом. Если мужчина не поостережется, он запросто может угодить в ловушку. Рейли любил общество женщин, но предпочитал более искушенных, тех, кто не боится испортить репутацию.

— Мама, предлагаю компромисс. Я скуплю все зеленые ленты со всей улицы, но поеду один. Поспать сегодня утром мне явно уже не удастся, так что, если ты не возражаешь, я лучше поеду до того, как на Бонд-стрит соберутся все модницы.

Победная улыбка на лице маркизы сказала Ричарду все без слов. Его мать — единственная женщина на свете, которая могла «лепить» сына в своих изящных руках, словно воск.

— Договорились.

Просто поразительно, как всего одна короткая фраза может превратить самое обыкновенное утро в ужасное. Замешивая тесто, Джейн Бантинг прервала свое занятие и недоверчиво посмотрела на брата. Может быть, она ослышалась?

— Что ты сказал?

Вместо ответа Уэстон посмотрел туда, где у дальней стены кухни обычно хранились запасы сухих продуктов. Проследив за его взглядом, Джейн увидела на потертом кирпичном полу, там, где обычно стоял мешок с мукой, только припорошенные белые контуры.

«Плохо. Очень плохо».

Она отставила медную миску для теста, закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Запах корицы и сладкого теста, доносившийся из печи, и впрямь действовал на нее успокаивающе. Мисс Бантинг любила брата, но помощником он был никудышным, наверное, худшим во всем Лондоне. К сожалению, Уэстон единственный, кто стал бы работать у нее бесплатно. Не считая жилья и еды, которую парень поглощал, словно голодный медведь, с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать.

— Ну, извини, — сказал брат, прислонившись к разделочному столу.

Казалось, он не знал, куда деть свои длинные худые руки и ноги. Постепенно у Джейн появилась тупая пульсирующая боль в затылке. Сейчас у нее просто нет на это времени. Она булочница, у нее свой магазин и сегодня мисс Бантинг должна выполнить особый заказ мистера Фарнсуорта для торжественного ленча, который назначен на одиннадцать. Получается, на эту работу у нее оставалось чуть больше двух часов. Но, по милости Уэстона, ей не хватает самого главного компонента — муки. Она постаралась взять себя в руки и говорить ровным, понимающим тоном:

— Вчера я посылала тебя к Ланкастеру купить еще муки, чтобы мы могли помимо нашей обычной выпечки выполнить заказ мистера Фарнсуорта. Что же произошло?

На щеках юноши выступили два одинаковых красных пятна. Адамово яблоко на шее дернулось.

— Ну, я правда пошел за мукой, но… э-э… мисс Ланкастер попросила меня помочь перенести мешки с сухими бобами, потому что ее брат уехал в Брайтон и не успел это сделать, и я… наверное, я забыл.

Вот как, значит, мисс Ланкастер. Не то чтобы Джейн не знала о нежных чувствах, которые ее брат питает к дочери бакалейщика, но она не сознавала, до какой степени они расцвели, что смогли вытеснить из сознания парня все остальные заботы.

Булочница потерла ладонью шею сзади, пытаясь снять напряжение. Как бы она хотела, чтобы родители были здесь и направляли Уэстона. Даже Эмерсон, ее кузен, и тот бы пригодился. Ведь ему всего двадцать два, и он наверняка помнит, каково быть шестнадцатилетним мальчишкой. Но попросить у него совета было трудновато, если учесть, что в данный момент тот находился где-то посреди океана.

Какой толк желать невозможного? Что сделано, то сделано, и чем скорее брат принесет муку, тем лучше.

— Не сомневаюсь, что мисс Ланкастер была благодарна тебе за помощь. К сожалению, без муки я не могу доделать последнюю партию булочек для мистера Фарнсуорта. Можешь сбегать за мукой прямо сейчас, в буквальном смысле. А я присмотрю за магазином, пока тебя не будет.

Последние слова сестра произносила в пустоту, потому что Уэстон, ни слова не говоря, бросился к двери черного хода и выскочил, громко хлопнув дверью. Что случилось с ее милым младшим братишкой? Наверное, шестнадцать лет — это магический возраст, когда славные воспитанные юноши превращаются в дурно воспитанных мужчин. При этой мысли Джейн усмехнулась. Да, это многое объясняло.

Она достала из печи противень с партией булочек, поставила его на стол остывать и пошла наверх, в магазин. Когда Джейн вошла в ярко декорированную комнату, в которой и располагался магазин, настроение у нее сразу улучшилось. Яркие, желто-белые занавески на витринах магазина и на нижнем этаже дома были сшиты из одинаковой ткани, поэтому когда небольшое помещение заливал солнечный свет, они казались более веселыми.

Внезапно открылась дверь и в магазин вошла, переваливаясь, миссис Доббинс с огромным выступающим животом.

— Мисс Бантинг! — радостно воскликнула она, улыбаясь. — Как приятно вас видеть, дорогая. Где же ваш брат?

Булочница улыбнулась жене врача, она тоже была рада ее видеть.

— Уэстон пошел за продуктами. Вы так сильно изменились с тех пор, как мы виделись в прошлый раз, глазам не верю. Неужели доктор Доббинс не возражает, что вы расхаживаете по городу, когда счастливый день совсем близко?

— О, он хуже старухи! — Миссис Доббинс закатила глаза. — Если бы я ему позволила, муж еще несколько месяцев назад закутал бы меня в одеяла и запер в доме. А я-то думала, что он как ученый будет относиться к этому спокойно.

Женщина прошла к прилавку, разрисованному барвинками, и со вздохом облегчения устроилась на табурете. Джейн позволила себе винить мистера Доббинса, ведь его жена выглядела так, как будто ребенок должен родиться со дня на день. Ей вспомнилось, что в месяцы перед рождением Уэстона ее папа всегда смотрел на маму с тревогой и заботой.

— Не важно, ученый мужчина или булочник, когда его жена в положении, он уделяет ей больше внимания и заботы. По-моему, это очень трогательно, что ему нравится вас баловать.

— Это вам потому так кажется, что балуют не вас. А я сейчас просто дожидаюсь момента, когда он уйдет, и только тогда выхожу из дома по своим делам. Так намного легче.

Джейн с сожалением подумала, что ей навряд ли доведется испытать, как ее кто-то балует. И все же она понимала, что кого-то это может раздражать. Она зашла за стойку и указала на разнообразные виды сладкого хлеба, булочки и пирожные, занимавшие большую часть прилавка.

— Что вам предложить этим прекрасным утром?

— Хм… пожалуй, лимонную булочку с изюмом. Ой, а это корица? — Беременная женщина показала на блюдо с пирожными, присыпанными темным порошком и тонким слоем сахарной пудры. Мисс Бантинг кивнула. — Очень хорошо, я возьму еще одно такое. А есть у вас рубленые пирожки?

«Рубленые пирожки без четверти девять утра?» — подумала булочница. Она чуть было не наморщила нос, но удержалась.

— Боюсь, пока нет. Обычно я начинаю их готовить не раньше полудня. Может быть, возьмете вместо них имбирное печенье?

Круглые, как яблочки, щеки покупательницы порозовели, женщина кивнула.

— Да, пожалуй, лучше положите два.

Джейн, посмеиваясь, завернула заказ и вложила в качестве подарка еще одно печенье бесплатно. Миссис Доббинс была ее лучшей клиенткой, но, что еще важнее, она была очень добра. Когда мама мисс Бантинг лежала больная, Доббинс иногда приносила еду и оставалась на чай, чтобы составить больной компанию, пока дочь допоздна работала в булочной.

Когда хозяйка булочной передала пакет с покупками, миссис Доббинс улыбнулась и пожала ее руку.

— Буду рада снова вас видеть, мисс Бантинг. Время от времени я думаю о вас, и мне приятно видеть, что вы так хорошо выглядите.

Хорошо выглядит? Усталой Джейн с трудом в это верилось. Однако она поблагодарила ее за комплимент и с улыбкой помахала на прощание рукой. Когда покупательница ушла, булочница со вздохом переключила внимание на витрину и стала аккуратно раскладывать испеченные ранним утром лакомства. В такую рань город большей частью спал в тихом блаженстве и даже любители наслаждений, великосветские щеголи, успевали добраться до своих постелей.

Женщина покачала головой, вспомнив сияющий черный экипаж, который прогремел мимо ее окна в предрассветной тишине, когда она только проснулась. Лакеи в ливреях и искусно нарисованные гербы не оставляли сомнений в том, что находящиеся в экипаже богаты, а время, когда они возвращались домой, красноречиво свидетельствовало, что эти люди ведут совершенно бесцельное существование. Если бы мисс Бантинг захотела, она могла бы открывать свой магазин раньше и обслуживать богачей, возвращающихся после ночных развлечений. Но такого желания у нее не было. После гибели ее отца она скорее будет голодать, чем согласится угождать избалованным, беспринципным, чрезмерно привилегированным отпрыскам аристократических семейств.

Хозяйка булочной глубоко вздохнула. И откуда только взялись такие мысли? Что-то она расчувствовалась. Стараясь стряхнуть слезливое настроение, Джейн сунула в рот маленькое клубничное пирожное — всем известно, что ничто так не улучшает настроение, как сладости. Потом снова накрыла тарелки с выпечкой сверкающими хрустальными крышками и, отвернувшись от прилавка, стала наводить чистоту в буфете, стоящем вдоль задней стены во всю длину. Она тщательно протерла стеклянные дверцы, за которыми хранилось самое дорогое ее сердцу достояние — фарфор ее матери.

У нее за спиной приветливо звякнул дверной колокольчик, сообщая, что открылась входная дверь и в магазин кто-то вошел. Изобразив на усталом лице вежливую улыбку, женщина повернулась, чтобы встретить нового клиента.

Но взглянув на посетителя, она радостно закричала, потрясенная.

 

Глава 2

— Сэр, купите яблочки! Лучшие во всем Лондоне.

На пути Ричарда встала полная темноволосая женщина средних лет в косынке. Граф остановился и улыбнулся самой обаятельной улыбкой из своего арсенала.

— Лучшие в Лондоне, говорите? Что ж, мадам, я в этом не сомневаюсь, только я не хочу яблок. Вот если бы вы продавали булочки… Я обожаю хорошие булочки. — Он подмигнул торговке, не без удовольствия заметив про себя, что на ее загорелых щеках выступил румянец. — Но я куплю одно за вашего следующего покупателя.

Он бросил женщине монету, та, смеясь, поймала ее.

— Очень любезно с вашей стороны, сэр. Вы точно ничего больше не желаете?

Она незаметно потрясла объемным бюстом. Лорд хмыкнул и замотал головой.

— Мадам, это соблазнительно, но, боюсь, вы для меня слишком молоды.

Женщина захохотала. Граф Рейли слегка наклонился и пожелал ей хорошего дня.

— Ну, уж теперь денек точно будет хороший.

Мужчина усмехнулся и пошел дальше. Мимо пронесся долговязый парень, едва не налетев на него. Казалось, все двигались не просто так, а с какой-то великой целью, кричали, чтобы расслышать друг друга сквозь дребезжание повозок и топот лошадиных копыт. Во всем этом был какой-то, Ричард задумался, ища подходящее слово, суматошный шарм.

«А это еще что такое?» — подумал он.

Рейли резко остановился и огляделся. Он готов был поклясться, что слышал женский визг. По мощеной улице все также гремели повозки, разъезжая в одну и в другую сторону, надоедливые уличные торговцы кричали, предлагая свой товар. Ничто не давало графу повода считать, что отчаянный вопль услышал кто-то еще кроме него. И все же он был уверен, что слышал крик.

Ричард, прищурясь от яркого солнца, стал всматриваться в витрины окрестных магазинов. В лавке пряностей и в свечном магазине не было видно ничего подозрительного. Он прошел дальше и заглянул в небольшую булочную. Крупный мужчина в темной одежде надвигался на молодую женщину, стоящую за прилавком. Ее глаза были потрясенно расширены, ко рту она прижимала руку.

Черт побери! Этот громила собирается на нее напасть!

Не раздумывая ни секунды, он толкнул дверь, влетел в булочную и прыгнул на мужчину. Нападавший оказался очень крепким, и Ричарду показалось, будто он налетел на дверь. Но у лорда было преимущество — он наскочил с разбегу, и от его прыжка они оба рухнули на пол, оказавшись в облаке сахарной пудры. Мужчины катались по дощатому полу, молотя друг друга. На них сыпались пирожные, а вокруг разлетались осколки стекла и фаянса. «Ну и здоров же он, — думал Рейли, — настоящий бык и раза в два больше изящной молодой особы». Женщина, глядя на происходящее, вопила и отскакивала в сторону.

Граф прижал спину противника локтем между лопаток и врезал ему по пояснице. Костяшки пальцев пронзила такая боль, что он невольно выругался и затряс рукой. «Адское пламя! Может, этот тип все-таки сделан из дерева?» — подумал Мур. Преступник урчал и корчился, грубым голосом требуя, чтобы лорд его отпустил. Как будто он стал бы проявлять снисхождение к этому безморальному типу. Нападать средь бела дня на беззащитную женщину — это абсолютная низость, и для порядка Ричард еще разок, посильнее, ударил противника локтем по спине. Не каждый день ему выпадает возможность спасти даму и победить ужасного злодея.

— Я бегу за помощью! — закричала женщина.

Когда граф оглянулся, она уже бросилась к двери и исчезла из виду. Амбал воспользовался этой возможностью, круто развернулся и послал увесистый кулак в висок противника. Граф ударился о лиловые шкафы, стоящие вдоль стены, у него зазвенело в ушах и этот звон смешался со звоном бьющейся посуды. Рейли собрался с силами и нанес ответный удар, сцепившись с великаном, чтобы удержать свою позицию. Наконец он зажал локти преступника, обездвижив его. Тяжело дыша и не имея возможности убрать с глаз волосы, налипшие к вспотевшему лбу, граф надежно держал громилу — теперь мерзавец никуда не денется.

— Что это ты делаешь, черт бы тебя побрал? Убери от меня свои поганые руки, идиот! — четко произнес преступник.

Вместо ответа Рейли усилил хватку, заломив руки противника еще больше. Теперь Рейли практически сидел на Амбаре. Когда он резко рванул его руки вверх, громила напрягся и зарычал от боли. Поделом ему, из-за этого типа у Мура ужасно болел левый глаз. Граф цыкнул языком и предупредил:

— На твоем месте я бы не сопротивлялся, это только вынуждает меня тянуть сильнее, если ты еще не заметил.

Мерзавец закричал от досады. Ричард хмыкнул. Давно он так не развлекался, наверное, со времен учебы в университете. В клубе Джентльмена Джексона все всегда ужасно цивилизованно, так что Рейли уже и не помнил, когда у него была возможность дать себе волю. Он не был задирой, но мог за себя постоять. Лорд усмехнулся и тряхнул головой, пытаясь убрать волосы с глаз.

Дверь магазина резко распахнулась, колокольчик над ней отчаянно зазвенел. В комнату ввалились двое полицейских и та самая женщина. Она оказалась меньше ростом, чем Рейли показалось раньше. «Как же повезло этой женщине, что я оказался рядом», — подумал граф.

— Вон он, вот этот! — выпалила хозяйка булочной, с трудом переводя дыхание и показывая на Ричарда и его пленника.

Он был уверен, что преступником был именно громила. Кого бы еще полицейские могли принять за нарушителя, мышку в углу? Теперь, когда прибыла подмога, лорд разжал хватку и вскочил на ноги. Мужчины бросились вперед, схватили нарушителя за руки и без лишних церемоний поставили на ноги. Лучшего обращения он и не заслуживал — нечего терроризировать невинных женщин.

— Да не он! — завопила булочница и обвинительным жестом показала пальцем на Ричарда. — Этот!

«Это я?» — удивленно вскинув брови, подумал он.

Мисс Бантинг с удовлетворением наблюдала, как мистер Блэк и сторож отпустили ее кузена Эмерсона и повалили на пол сумасшедшего. Один из полицейских ударил его по спине коленом. Мужчина издал резкий звук. Джейн злилась и надеялась, что ему больно. Как он посмел ворваться в ее магазин и напасть на Эмерсона! Бантинг была рада видеть кузена, а из-за этого типа она даже не смогла с ним нормально поздороваться.

Все еще с бешено бьющимся сердцем женщина повернулась к избитому Эмерсону, который в это время потряхивал руками и осторожно поворачивал голову из стороны в сторону. Кузен весь, начиная от коротко стриженных выгоревших на солнце волос до тяжелых кожаных башмаков, был в драгоценной сахарной пудре, несколько минут назад покрывшей прекрасные лакомства.

— Святые небеса! Эмерсон, ты в порядке?

Булочница не рискнула подойти к нему ближе, так как он все еще стоял рядом с этим ненормальным.

Кузен мрачно посмотрел на своего противника, боровшегося с двумя полицейскими, потом обошел их стороной и подошел к Джейн. Под его подошвами хрустели осколки стекла и фарфора. При виде разбитого фарфора матери мисс Бантинг чуть не расплакалась, но усилием воли сдержалась. Она не доставит преступнику удовольствия видеть ее слезы. Казалось, изящные цветочки подмигивали ей с осколков, разбросанных по дощатому полу. Джейн вспомнила, как мать когда-то предлагала ей попробовать только что испеченное имбирное печенье с этого блюда… она вновь стиснула зубы, сдерживая накатившиеся слезы.

Сумасшедший был все еще распростерт на полу, его щека уткнулась в пирожное с кремом. Женщина с удовлетворением заметила, что он все еще не отдышался. Она надеялась, что когда ненормальный проснется утром в Ньюгейте, ему будет очень, очень больно.

Хозяйка булочной отвела взгляд от виновника разгрома, посмотрев на пострадавший застекленный шкаф, и вздохнула с облегчением: хотя бы часть дорогого ее сердцу маминого фарфора уцелела, включая ее любимую большую вазу, стоявшую на почетном месте. Слава Богу за такие милости.

Эмерсон сердечно обнял двоюродную сестру. Когда он прижал ее к своей твердой груди, ее напряженные нервы немного успокоились. Отстранившись, кузен ободряюще улыбнулся.

— Как видишь, я жив. Ты, наверное, здорово испугалась. Очень кстати, что я здесь оказался и тебе не пришлось встретиться с этим типом в одиночку.

Он очень изменился, его некогда худое тело стало мускулистым и крепким, кожа покрылась смуглым загаром. С тех пор как он нанялся матросом, а это произошло несколько лет назад, кузен явно возмужал. Но ясные зеленые глаза и непринужденная улыбка остались точь-в-точь такими же, какими Джейн их помнила. Она готова была заплакать от облегчения.

— Я не столько испугалась, сколько рассердилась. Подумать только, я не видела тебя лет сто и ты попал в засаду еще до того, как мы успели поздороваться. Мне очень жаль.

— Вы с ним знакомы? — послышался с пола сдавленный охрипший голос Ричарда.

Джейн и Эмерсон одновременно повернулись и посмотрели на мужчину, уложенного на пол. Он выглядел, как пугало: крошки пирожных прилипли к красному лицу, вся одежда засыпана сахарной пудрой. Женщина с удивлением отметила, что его костюм сидит по фигуре, словно шитый на заказ, по-видимому, ремесло преступника приносит неплохой доход.

— Я думал, что он на вас напал, — скрипящим голосом сказал мужчина с пола. Он вытянул шею и, повернув голову, посмотрел на тех, кто его схватил. — Я думал, что он на нее напал. Клянусь Богом, я пытался ей помочь.

Мисс Бантинг фыркнула, напрочь забыв об изящных манерах.

— Вы думаете, что мой дорогой кузен, только что вернувшийся из плавания, приехал в Лондон, чтобы напасть на меня?

— Откуда мне, черт возьми, было знать, что это ваш кузен!

Мистер Блэк, державший графа, в качестве предупреждения пнул мужчину в бок носком башмака, а Джейн нахмурилась, недовольная ругательствами Ричарда. Что он о себе возомнил, употребляет такие выражения в ее магазине! Да и какая разница, кто это был, кузен или просто покупатель? В любом случае нападать на невинного человека непростительно.

— Значит, вы сначала решили наброситься, а потом задавать вопросы? — Если этот сумасшедший рассчитывает таким образом ускользнуть от наказания, которое ему полагается, то она не даст ему это сделать. Ей уже доводилось видеть такое. Джейн стиснула зубы, стараясь не вспоминать сейчас о прошлых несправедливостях. — Господа, — обратилась она к полицейским, — этот человек — возмутитель спокойствия и сумасшедший. Уведите его, пожалуйста.

Мистер Блэк и сторож резко подняли этого ужасного типа на ноги. Хозяйка магазина обнаружила, что он выше, чем ей показалось вначале, и она невольно попятилась. Несмотря на щегольскую одежду, мужчина выглядел сильным. Сейчас, когда его глаза налились кровью и потемнели от ярости, Джейн поняла, что ни в коем случае не уступит ему. Глядя на этого сумасшедшего, ей казалось — дай этому типу немного свободы и он с радостью бросит ее в Темзу.

— Я не сумасшедший! — медленно и грозно произнес он, пытаясь вырваться из рук полицейских. — Я, черт вас подери, граф Рейли!

 

Глава 3

После такого заявления все замерли. В булочной повисло тяжелое напряженное молчание, не нарушаемое даже дыханием. Избитый Ричард испытал облегчение: наконец-то его услышали. Первой зашевелилась булочница. На ее лице с изящными чертами — слишком изящными для продавщицы — удивление быстро сменилось каким-то другим выражением, Рейли не смог его расшифровать, но почувствовал себя неуютно. Эта женщина была непредсказуема, поэтому ей он доверял еще меньше, чем двоим мужчинам, зажавшим его бицепсы стальной хваткой. Джейн скрестила руки на груди, и граф вдруг понял, что ее лицо выражает явное недоверие. Женщина истерически засмеялась.

— О! Прошу прощения, милорд. Джентльмены, проводите, пожалуйста, лорда Безумца в мой замок. Как, вы не знаете, я — королева Англии! — Глаза продавщицы в этот момент наполнились стальным блеском.

Ричард второй раз за несколько минут лишился дара речи. На самом деле, ее заявление повергло в шок всех присутствующих. Даже ее кузен Эмерсон, переводя взгляд то на нее, то на графа Рейли, хмурился в нерешительности. Железная хватка на онемевших руках лорда стала постепенно ослабевать. Он почувствовал покалывание — первый признак, что по его венам снова побежала кровь. Может, эта гарпия и считает его сумасшедшим, но стражи порядка явно пребывают в нерешительности, не зная, что делать дальше. «Слава Богу!»

Рейли глубоко вздохнул и произнес настолько ровным голосом, насколько ему удалось:

— Не будете ли вы так любезны дать мне возможность подтвердить мою личность?

Двое мужчин переглянулись и старший из них кивнул.

Чувство собственного достоинства Ричарда находилось почти в таком же состоянии, что и его помятый шейный платок. Мужчина повращал плечами, оправил испорченный фрак, ощутив себя немного лучше, он вытянул вперед правую руку. В утреннем свете на солнце тускло блеснул перстень с печатью.

Полицейские подались вперед, чтобы рассмотреть его получше.

— Черт возьми! — пробормотал под нос тот, что помоложе. Он расправил плечи и сказал: — Э-э… милорд, прошу прощения. Мы никак не могли знать, что вы пэр.

Он неуклюже и совершенно неуместно поклонился, попятившись назад.

— Да, — сухо заметил Рейли, — я вижу, вы из тех, кто сначала действует, а вопросы задает после.

Мужчина покраснел, а граф тут же пожалел о своих словах. Не очень-то хорошо с его стороны произнести такое. Эти люди не привыкли к манере подшучивания, принятой среди искушенных представителей бомонда. Кроме того, мужчины просто следовали указаниям продавщицы булочной. Ричард постарался вложить в свой тон больше уважения:

— Ничего страшного не произошло, господа, но с вашего разрешения я, пожалуй, удалюсь.

— Что за чертовщина здесь происходит?

Взгляд лорда метнулся к двери. На пороге с большим мешком на плечах стоял тот самый долговязый парень, который чуть не сбил его с ног на улице. Юноша бросил ношу на пол, подняв при этом облако белой пыли, и побежал к продавщице.

— Джейн, ты в порядке?

Ричарду показалось, что это имя слишком приятное для этой гарпии с кислой физиономией.

— Да, да, Уэстон, со мной все хорошо. Тут была небольшая потасовка между лордом Рейли и Эмерсоном, но теперь все в порядке.

— Лордом Ре… — Брат смолк на полуслове и замотал головой, словно пытаясь прояснить мысли. — Погоди, здесь Эмерсон?

Взгляд парня заметался по комнате, пока не упал на упомянутого мужчину, прислонившегося к задней стене. Лицо Уэстона озарилось радостью, он подошел к Эмерсону и они обнялись.

Ричарду явно было пора уходить. Он понес более чем достаточное наказание за свой поступок доброго самаритянина. Мужчина спокойно провел рукам по безнадежно разлохмаченным волосам, стряхнул пыль с бриджей и направился к двери.

— Минуточку, куда это вы собрались, лорд Рейли? — громко и ясно произнесла Джейн.

Он встал как вкопанный на полпути. Это она к нему в таком тоне обращается? После всего, что ему пришлось перенести, чтобы защитить ее? После синяков, которые он наверняка заработал в этой драке? После оскорблений, которым он подвергся?

Он медленно повернулся к девушке. Никогда в жизни у него не возникало настолько сильной потребности использовать высокомерный, едкий тон, который так хорошо знает любой представитель высшего света. Граф Рейли считал себя человеком с легким характером и добрым нравом. Но сейчас, глядя на нахальную мисс Джейн, хмуро взирающую на него с таким видом, словно он был последним преступником, Рейли пустил в ход тон, звучащий, как «идите к черту»:

— Как можно дальше от вас, мисс.

С этими словами он прошел мимо Уэстона и удалился.

Женщина разинув рот смотрела, как этот человек уверенной походкой выходит из ее магазина в облаке сахарной пудры. Как он посмел? Джейн плевать на его титул, да пусть хоть король Англии — это ничего не меняет, он все равно ворвался в ее магазин, словно одержимый, и напал на бедного Эмерсона. Этот тип буйствовал в ее магазине, как взбесившаяся корова. И что, в итоге, все сойдет ему с рук? Она повернулась к полицейским. Мужчины наблюдали за происходящим с таким интересом, будто они были парой кумушек-сплетниц.

Впрочем, чему она удивляется? В этом обществе привилегированные господа ни за что не отвечают, а простому народу нечего ждать справедливости. Мисс Бантинг окинула взглядом разгром, учиненный в ее еще недавно чисто убранном магазине, и на ее глазах выступили слезы.

— Почему вы его отпустили? Одно то, что он граф, не означает, будто ему может сойти с рук нападение и вот это… — Женщина широким жестом показала на разрушения в лавке.

Двое мужчин переглянулись, а затем посмотрели на нее.

— Вообще-то как раз означает. — Мистер Блэк пожал плечами. — Кроме того, вы же слышали, он сказал, что подумал, будто этот парень на вас напал.

— Какая ерунда! Вы что, не видели его безумный взгляд в тот момент, когда он повалил моего кузена?

В комнате снова воцарилось молчание, потом Эмерсон коснулся плеча хозяйки магазина.

— Джейн, я думаю, он сказал правду, — тихо произнес он своим глубоким голосом.

Она повернулась к нему. Двое других мужчин почли за благо тихо удалиться. Сердце булочницы все еще билось учащенно, а нервы были так натянуты, что, казалось, в любой момент могли лопнуть. Женщина посмотрела в добрые зеленые глаза Эмерсона и поняла, что он говорит искренне. У нее возникло неприятное предчувствие, что ей не понравятся его слова.

— И почему ты так считаешь? — спросила она.

Двоюродный брат потер ладонью небритый подбородок и улыбнулся.

— По правде говоря, я уверен, что не выгляжу как благопристойный городской джентльмен. Подумай об этом. Он вошел после того, как ты, — кузен кашлянул, — бурно отреагировала на мое появление. Набросившись на меня, этот человек оставался на месте, пока ты бегала за помощью. И наконец, когда ты показала на него пальцем как на преступника, он разинул рот, словно рыба, вытащенная из воды.

Слова кузена остудили пыл Джейн, его логика боролась с ее предубеждениями. Когда до мисс Бантинг дошел смысл слов Эмерсона, она схватилась за его руку, чтобы не упасть. «Ох! О нет!» Неужели она действительно накинулась на джентльмена? Более того, на титулованного лорда! Когда женщина вспомнила, как она с ним разговаривала….

— Мне нужно присесть, — слабо пробормотала она.

Уэстон, который стоял, прислонившись к дверному косяку, бросился к сестре и схватил Джейн за левую руку. В это время Эмерсон поддерживал ее под правый локоть. Вместе они подвели мисс Бантинг к опрокинутому табурету за прилавком. Пока они шли, под их ногами хрустели осколки стекла и фарфора. Для хозяйки магазина это был звук разбитых воспоминаний, что еще сильнее пошатнуло ее обычное хладнокровие. Эмерсон одной рукой поставил табурет, продолжая поддерживать Джейн. Как только она села, Уэстон и кузен тревожно переглянулись.

— Может, принести воды или еще чего-нибудь? — спросил брат, на последнем слове его голос слегка дрогнул.

Джейн подумала, что ей нужно срочно взять себя в руки. И это после того, как у нее впервые в жизни случилась истерика. Женщина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, говоря себе, что с ней все будет хорошо, произошло всего лишь недоразумение. Она хотела, чтобы ее несостоявшегося спасителя арестовали. Так что же из того? Людям свойственно ошибаться. Правда, ее ошибка касалась растрепанного, побитого, посыпанного сахарной пудрой графа. Но это всего-навсего случайность. Самое плохое уже произошло, может ли быть еще хуже?

— Прошу прощения, — донесся неуверенный голос, — мне велели забрать булочки, заказанные для мистера Фарнсуорта.

Мисс Бантинг подняла взгляд и увидела ошеломленного молодого человека. Он держал в руках свою шляпу и оглядывал удивленными глазами разоренный магазин. Джейн крепко зажмурилась, чтобы сдержать истерический плач.

Не успела она спросить, как ответ не заставил себя ждать.

— Да что с тобой случилось?

Ричард замер. Проклятие, он надеялся проскочить в свою спальню незамеченным. Было довольно неловко встретиться у парадной двери с Финнингтоном, хотя тот по крайней мере, как и полагается хорошему дворецкому, сумел сохранить невозмутимое выражение лица. Но когда граф повернулся к своей сестре Джоселин, было ясно, что без крика здесь не обойдется. Она смотрела на него расширенными голубыми глазами, поднеся руку ко рту. Потом девушка глубоко вдохнула, и Ричард понял, что она собирается сделать.

— Нет! — только успел сказать он.

— Мама!

Рейли опоздал со своим предупреждением. Крик Джоселин разнесся по всему дому, отдаваясь эхом от стен коридора. Силе ее легких могли бы позавидовать даже бывалые аукционисты Таттерсаля.

Да, это явно не его день, пропади все пропадом!

Через считанные секунды из гостиной вышла его мать, а за ней — Беатрис и Кэролайн. В шуршании домашних туфель и шорохе муслина они поспешили к Ричарду. На их лицах отражалась смесь ужаса и изумления. Мать окинула его взглядом снизу вверх, отметив оттоптанные ботинки, осыпанные сахаром бриджи и растрепанные волосы.

— Боже правый, Ричард, что с тобой случилось?

Двойняшки поначалу молча таращились на него, но потом Беатрис затряслась от беззвучного смеха. Графу было совсем не весело. И то, что он устал сверх всякой меры, ничуть ему не помогало.

Он пронзил всех трех сестер самым что ни на есть устрашающим взглядом. Потом сказал ровным голосом:

— Случилось то, что я попытался совершить доброе дело и был за мои старания жестоко наказан. Больше об этом говорить не желаю.

Мать только заморгала, а близняшки переглянулись с удивленным и заговорщическим видом. Господи, сделай так, чтобы они успокоились от его едва сдерживаемого гнева! Если Ричарда загнать в угол, он может стать довольно пугающим. Только граф успел подумать, что все должным образом поставлены на место, как Беатрис, склонив голову набок, спросила:

— Тебе удалось купить мне ленты?

Услышав столь неуместный вопрос, мать наконец пришла в себя и, хмыкнув, повела девушек обратно в гостиную со словами:

— Пойдемте, дорогие мои. Думаю, нам нужно дать вашему брату время… э-э… прийти в себя.

Наконец-то! Все-таки не случайно он любит и верит своей матери. Ричард резко повернул к лестнице и, перескакивая через две за раз, взлетел по мраморным ступеням. За всю его жизнь никто и никогда не обращался с ним так, как эта женщина из булочной.

Рыча под нос, граф Рейли протопал в свою комнату и громко захлопнул за собой дверь. Раздраженно дернув шнурок колокольчика для вызова слуг, мужчина начал стаскивать с себя испорченную одежду.

Он еще мог понять ее растерянность в первый момент, но разговаривать с ним таким саркастическим тоном, когда она уже знала, кто он такой? Кем надо быть, чтобы оскорблять и унижать человека, пытавшегося ей помочь? Особенно человека такого положения в обществе.

Лорд представил ее: фарфорово-белая кожа, платье цвета лаванды. Неужели эта женщина думает, что благодаря ее красоте ей сойдет с рук такая грубость, такое возмутительное поведение? Какой толк от пухлых розовых губ и блестящих волос цвета ночного неба, если при этом у нее такой дурной характер? Ни один мужчина в здравом уме не сочтет эту мисс привлекательной, увидев на лице такую хмурую мину.

Ричард бросил на пол фрак и стал развязывать шейный платок. Ладно, черт с ней, с этой мисс Джейн. И пусть радуется: в следующий раз он подумает дважды, прежде чем рисковать своей шеей, бросаясь на помощь еще кому-то. Рейли вздохнул. Нет, неправда. Какой бы она ни была ужасной, это ничего не меняет: он бы повторил все снова, потому что таково его первое инстинктивное побуждение. Видно, он лучшего мнения о людях, чем она.

К тому времени, когда пришел лакей графа, большая часть одежды Ричарда уже валялась грудой на полу. Бредфорд, будучи смышленым малым, не сказал ни слова, а сразу направился в гардеробную за комплектом чистого белья. В обычной ситуации он мог впасть в истерику при виде такого разгрома. Хорошо, что Рейли умел напускать на себя грозный вид, особенно когда обстоятельства того требовали. И то, что по милости самоуверенной ехидны в фартуке, тыкавшей в него пальцем, его чуть не арестовали, было как раз таким обстоятельством. «Ехидна». Ричарду понравилось, как звучит это слово. Действительно, идеальное описание.

После того как он смыл с себя всю грязь, налипшую на него во время потасовки в магазине, и переоделся в чистое, граф, наконец, почувствовал, что успокаивается и становится самим собой. Ричард не мог допустить, чтобы какая-то глупая и к тому же мстительная продавщица испортила его день. Конечно, это был не самый лучший момент, но теперь все позади. В конце концов, он не собирается снова встречаться с этой женщиной, он никогда больше ее не увидит. С какой стати эта ехидна вообще так на него накинулась? Казалось, Джейн за что-то презирала лично его, даже когда те двое и ее кузен-громила, поняв свою ошибку, угомонились.

Черт побери, он же нравится людям. Что у Ричарда всегда хорошо получалось, так это ладить с людьми. Пусть у графа не было склонности к бизнесу, но зато при желании он умел рассмешить кого угодно. Улыбкой Рейли заставлял даже самую некрасивую дебютантку почувствовать себя красавицей. Это-то ему и нравилось, потому что придавало больше уверенности. Он мог очаровать какую-нибудь вдову так, что она оказывалась прямиком в его постели. Черт, у него даже не было нужды в любовнице! И дело не только в том, что лорд считал вульгарным платить за удовольствие. Добиться желаемой женщины — это вызов, и мало найдется вещей, приносящих такое же удовлетворение, как решение этой задачи. Никакой передачи денег из рук в руки, никаких обещаний домов или экипажей, только взаимное удовольствие.

Вообще-то после такого паршивого начала дня женщина в его постели — как раз то, что ему нужно. Пожалуй, он нанесет визит очаровательной леди Кингсли, Тереза бывала очень расположена к Ричарду, особенно когда ее старый развратник-муж уезжал на север со своей любовницей и их незаконнорожденным ребенком. Она умела творить настоящие чудеса с раненым эго мужчины, да и с другими, более осязаемыми частями его тела.

Но тут Ричарда осенило, он остановился как вкопанный. Проклятие, до окончания сегодняшнего бала он не может никуда поехать! Мужчина застонал и рухнул на скамью в ногах кровати.

Каким-то образом в этом тоже виновата ехидна.

 

Глава 4

— Мой долг как отца — спросить, что случилось с твоим глазом. Признаюсь, я не уверен, что хочу знать ответ.

Рейли, в одиночестве игравший в бильярд, поднял голову, увидев на лице отца нерешительное выражение, он усмехнулся.

— Ты имеешь в виду, что в этом деле может быть, например, замешана женщина и моя драка с кем-то из ее родственников мужского пола?

Сын положил кий и прислонился к столу, скрестив руки на груди.

— Да, именно это я и имел в виду.

— Очень хорошо. Подробности я оставлю при себе.

Граф ничего не скрывал. После сна он уже в общих чертах отчитался перед матерью, предоставить отцу домысливать подробности было гораздо интереснее.

Маркиз лишь покачал головой и хмыкнул, проходя мимо него. Мужчина подошел к ящику с сигарами, который занимал почетное место на буфете. Бильярдная представляла собой узкую длинную комнату в наименее освещенной части дома.

Пропахшая экзотическим сигарным дымом и декорированная в чисто мужском стиле, с обилием кожи и железа, она была одной из немногих комнат, куда редко заходили женщины. Ричарду это казалось чудом. Вообще, если бы он не знал, что у него всего четыре сестры и одна мать, он готов был поклясться, что женщин в доме человек десять. И это при том, что с ними не жила Эвелин.

Рейли смотрел, как отец открывает массивный ящик и разглядывает коллекцию сигар. В конце концов он выбрал одну из карибских. Лорд увидел, как с плеч отца спадает напряжение дневных забот, когда тот поднес сигару к носу и глубоко вдохнул. Маркиз Гренвилл, на публике всегда ответственный и внушительный, в кругу семьи позволял себе расслабиться. Сын ценил легкий юмор отца, его открытость в выражении привязанности. Среди пэров очень немногие обладали такими чертами. Наконец, он отрезал кончик сигары и зажег ее от ближайшей свечи. После нескольких затяжек маркиз выпустил облачко голубого дыма, повернулся и посмотрел на Ричарда, склонив голову набок.

— Знаешь, сын, когда-нибудь тебе придется покончить с такими опрометчивыми поступками и остепениться.

«О, ради Бога, сначала мать, теперь он?» — подумал граф про себя.

— Мне об этом уже говорили сегодня утром. Я обещаю, что «когда-нибудь» это сделаю.

— Ты понимаешь, что если со мной что-нибудь случится, то единственной гарантией, благополучия твоих сестер и матери, будет твое хорошее здоровье и долголетие? Не приведи Господи, если с тобой произойдет какой-то несчастный случай или тебя убьют на дуэли.

Сын сознательным усилием воли сдержался, чтобы не закатить глаза. Меньше всего граф боялся этого, ведь он такой же здоровый и крепкий, как его отец.

— Можешь не опасаться, дуэли происходят слишком рано утром, чтобы они могли представлять для меня хоть какой-то интерес.

— Такой ответ меня не очень успокаивает, особенно когда он сопровождается столь красочным видом твоего глаза.

Рейли осторожно пощупал кончиками пальцев кожу вокруг глаза и с радостью отметил, что она не слишком сильно припухла.

— Вообще-то это не так плохо, как я ожидал. По-настоящему он смог ударить меня кулаком всего один раз.

У Ричарда до сих пор чертовски болело лицо, но кулак соскользнул, и удар пришелся не столько по глазу, сколько по виску, поэтому синяк был не очень яркий, во всяком случае, когда он в последний раз смотрелся в зеркало. Не желая задерживаться на этой теме, граф спросил:

— Как прошла твоя встреча с поверенным?

Отец вздохнул, но не стал возражать против смены темы разговора.

— Очень хорошо. Мы завершили переговоры по поводу покупки нового жеребца. До конца недели его должны привезти в Хартфорд-Холл. Я рад, что Уоффорд принял мое предложение и не выставил коня на аукцион. Я заплатил за него королевский выкуп, но, поверь, он стоит каждого шиллинга. — Маркиз задумался, а потом усмехнулся: — Думаю, я его так и назову — Выкуп. Мне нравится, как звучит это имя. Жаль, что я не смогу проверить возможности этой лошади.

Последние слова отец сказал скорее самому себе, но Ричард все равно кивнул. Маркиз не любил жить в городе так же, как и Эви. Но его серьезное отношение к своим обязанностям в палате лордов не допускало пропусков сессий. Исключения составляли только непреодолимые препятствия.

Каким образом отец ухитрялся справляться со всеми своими обязанностями и нагрузками, было выше понимания Рейли. Когда-то граф пытался стать таким, как маркиз. Но в конце концов он вынужден был признать, что у него никогда не будет того делового чутья, каким обладал его отец. Слава Богу, что Эви с энтузиазмом занимается конюшнями, это означает, что у Ричарда одной заботой станет меньше, когда он унаследует титул. Граф сжал губы и прогнал эту мысль. Унаследовать титул означало потерять отца. Для него это было просто немыслимо.

— Что ж, ты увидишь жеребца довольно скоро, когда кончится сезон, — сказал он. — А тем временем… — Он взял свой кий. — Не хочешь ли проиграть мне парочку партий, пока наше присутствие не потребуется на балу?

— Мальчик мой, — сказал отец, положив сигару в резную пепельницу из слоновой кости и выбрав себе кий, — чтобы обыграть меня, тебе не хватит и целого года, не говоря уже об одном вечере. Но я предоставлю тебе шанс.

— О, достопочтенный родитель, вы превосходите меня во многих отношениях, но в бильярде и боксе я всегда сильнее.

Играя, отец и сын продолжали непринужденно беседовать и по-дружески подтрунивать друг над другом. Счет показывал, что как противники они равны.

— Вот ты где! — донесся голос Бенедикта Хастингса, когда Ричард уже нацелился для победного удара. — Как же я сразу не догадался заглянуть сюда. Тогда бы меня не втянули в довольно подробное обсуждение достоинств костюма для верховой езды лорда Эндрю. Ты знал, что он каждый день в два часа пополудни катается верхом в Гайд-парке?

Лучший друг Ричарда, став его зятем, обрел сестер и еще не привык к жизни в новом окружении. Одетый более официально, чем обычно, Бенедикт вошел в комнату, кивнул маркизу и плюхнулся на мягкий диван возле камина. Вечер еще не начался, а Хастингс уже выглядел до предела усталым.

Рейли скрестил руки на груди и кивнул с серьезным видом.

— Да. А еще я знаю, что у него достойные зависти зеленые глаза, тенор, из-за которого вздыхают, и безупречной формы икры.

Бенедикт засмеялся и поднял руки.

— Ты победил! Хотя, пожалуй, лучше сказать, проиграл. И спасибо, что описал мне его чертовы икры. Этот образ я, наверное, никогда не смогу выкинуть из головы.

— Ого! Я и не знал, что уже так поздно, — сказал отец Ричарда, положив кий. Маркиз поднял фрак, снятый в процессе игры. — Мне надо пойти посмотреть, как там справляется твоя мать. — Он кивнул молодым мужчинам: — Ричард, Хастингс, — и вышел.

Когда он ушел достаточно далеко, Бенедикт вздохнул и пожаловался:

— Я думал, женитьба на его дочери и рождение первой внучки заставит его обращаться ко мне по имени.

— Дружище, он простил тебе очень много грехов. Я бы сказал, что, обращаясь к тебе по фамилии, отец поступает справедливо. Виски хочешь?

Бенедикт кивнул. Вероятно, его кивок относился столько же к ответу на вопрос, сколько и к согласию с Ричардом. Когда граф Рейли прошел мимо него к буфету, у Хастингса глаза на лоб полезли.

— Ничего себе синяк! Надо полагать, невероятная история, которой меня развлекли по приезде сюда, по крайней мере отчасти правдива?

— Как женщины в этой семье умеют распространять сплетни! — сказал Ричард. — Это просто уму непостижимо. Они могли бы тебе очень пригодиться в твоей прежней профессии. Хастингс, я говорю серьезно, ты мог иметь сеть неутомимых сборщиков и распространителей информации.

— О, с этим я не спорю! По части сбора особенно большая мастерица Беатрис.

«Провалиться мне на этом месте, если это не правда», — подумал Рейли.

— Да, а близнецы специализируются на ее распространении.

— Распространении чего? — спросила, входя в комнату, Эви. Было странно снова видеть ее в вечернем платье, она не одевалась так с тех пор, как четыре месяца назад родилась Эмма.

— Обаяния, — сказал Ричард, подмигнув Бенедикту. Он поцеловал сестру в щеку. Эви прошла и села рядом с мужем. — Близнецы излучают обаяние, в точности как их брат.

Серебристые глаза Эвелин насмешливо блеснули.

— Твое обаяние чуть не довело тебя до тюрьмы?

— Мое обаяние помогло мне избежать тюрьмы.

— А, так вот как все было? Что ж, тогда, наверное, мне лучше выслушать эту ужасную историю из первых уст.

Ричард подумал, что, пожалуй, так и впрямь будет лучше. Одному Богу известно, какие искажения претерпела правда в процессе пересказа. Передав Бенедикту его стакан с виски, он одним глотком осушил свой и приступил к рассказу. Но как граф ни старался оставаться беспристрастным, в нем снова стало подниматься раздражение.

К концу рассказа выражение лица Эви изменилось с насмешливого на сочувственное. Сестра медленно покачала головой, сдвинув брови. Рейли подумал, что наконец-то он нашел единомышленника. Все-таки не зря она ему нравится. Так граф думал, до первой произнесенной ею фразы.

— Бедная женщина! Наверное, она ужасно испугалась. А когда осознала, что человек, которого она пыталась отправить в тюрьму, на самом деле пытался ей помочь, да и к тому же оказался графом… — Эви прижала руку к сердцу. — После всего этого она была совершенно обескуражена.

У графа Рейли покраснели кончики ушей.

— Ни черта подобного, — пробурчал он скорее себе под нос, чем кому-то еще.

— Что ты хочешь сказать этим «ни черта подобного»?

— Эта женщина сказала этим двоим, любезно отпустившим меня, что не важно, граф я или нет, я все равно напал на ее кузена, поэтому она хочет моего ареста.

— Не может быть! — воскликнула Эви.

— Уверяю тебя, так оно и было!

«Что ж, по крайней мере теперь они потрясены, как и положено», — решил Ричард.

Сестра встала, качая головой, подошла к нему и сочувственно положила руку ему на плечо.

— Не будь к ней слишком суров, бедная старушка пережила сильное потрясение.

— Старушка?! Эви, да она моложе тебя! — воскликнул Ричард. — Она прекрасно сознавала свои слова и поступки.

Женщина в удивлении отпрянула от него, ее лицо прояснилось, и она прошептала:

— О-о, теперь я все понимаю…

— Что, по-твоему, ты понимаешь?

— Неудивительно, что ты так расстроился. Твою гордость задела хорошенькая молодая женщина…

— Я не говорил, что она хорошенькая, — буркнул граф, гоня прочь воспоминание о раскрасневшихся щеках и полных губах Джейн.

— Тебе и не обязательно это говорить, — самодовольно ответила Эвелин. — Хорошенькая молодая женщина публично поставила тебя в неловкое положение. Более того, на нее совершенно не произвело впечатления твое высокое положение в обществе. Да, теперь все определенно начинает обретать смысл.

— Не говори глупости! — в негодовании воскликнул Ричард.

— Я не говорю глупости. Полагаю, что это первый случай в истории, когда женщина не упала к твоим ногам. Этот факт тебя очень расстроил.

Ричард набрал в грудь побольше воздуха, готовясь себя оправдать. Возможно, Эви была частично права, и все же он не собирался ей об этом сообщать. В это время послышался скрип двери, что прервало его мысли. Все трое повернулись в сторону, откуда донесся звук. В коридоре стоял дворецкий Финнингтон. Учтиво поклонившись, слуга произнес:

— Прошу прощения, лорд Рейли. Вас желает видеть мисс Бантинг.

«Бантинг?» — подумал Ричард.

— Финнингтон, я не знаю никого по фамилии Бантинг. Она пришла на бал?

Ричард посмотрел на часы над камином, показывающие начало восьмого. До бала оставался целый час.

— Нет, милорд. — Дворецкий говорил свойственным ему официальным тоном. — Я бы не стал вас беспокоить, но молодая леди сказала, что она пришла с мирным подношением, и еще она надеется, что ваш фрак не испорчен, — многозначительно сообщил дворецкий.

Финнингтон сжал губы. Ричард подозревал, что слуга находит этот визит забавным. В это время на лице Эви медленно появилась улыбка.

— Финнингтон, — сказала она, — мисс Бантинг сообщила вам свое имя?

— Да, леди Эвелин. У нее нет визитной карточки, но, думаю, она сказала, что ее зовут Джейн.

Как возможно, что этот совершенно ужасный день привел к такой кульминации? Джейн стоит в, возможно, самом роскошном на свете вестибюле, держа в руке корзинку с только что испеченными пирожными, и ждет человека, который собственноручно нанес ей огромный ущерб: лишил ее существенной части дневной выручки, половины маминого фарфора и изрядной доли чувства собственного достоинства!

Мисс Бантинг поправила на руке тяжелую плетеную корзинку. Усталость давила на ее руки и ноги, словно ржавые рыцарские доспехи. Никогда в жизни ей не приходилось работать так напряженно и долго. Теперь каждая мышца в ее теле жаждала отдыха. Наперекор себе она пришла этим вечером в дом Ричарда Мура лишь потому, что не могла поступить иначе. В конце концов, ведь это она совершила ошибку. Пусть Рейли вызывал у нее неприязнь и возмущение из-за испорченного дня, но он действительно пытался ей помочь. Вред, нанесенный от его непрошеной помощи, теперь не имел значения, и пускай представители верхушки общества не обращают внимание на несправедливости, которые они допускают по отношению к другим людям. Но у нее-то, у Джейн, совесть есть! Она не сможет спать спокойно, пока не извинится за недоразумение, произошедшее в ее булочной.

Однако теперь, когда Джейн пришла сюда и своими глазами увидела невероятную роскошь дома лорда Рейли, ее охватило нечто, очень близкое к панике. Вся ее решимость пошатнулась. Эта женщина не знала, что такая роскошь вообще существует в природе, и уж тем более не думала, что когда-нибудь к ней приблизится. Нервничая, мисс Бантинг посмотрела на высоченный потолок с прекрасной росписью, изображавшей любовную сцену в облаках: любовников в греческих одеяниях и купидонов. Всю роспись обрамляла причудливая и элегантная лепнина. Ниже стены были обиты серо-голубым бархатом, казавшимся таким мягким, что у Джейн возникло в высшей степени нелепое желание прижаться к нему щекой.

Под ее ногами лежал пол из идеально черно-белых мраморных плит, он простирался во все стороны вплоть до комнат, прилегающих к вестибюлю. У гостьи слегка закружилась голова. Мисс Бантинг спрашивала себя, что она здесь делает? Граф, возможно, уже и забыл обо всей этой истории. А если и не забыл, то человек, живущий в такой роскоши, не захочет портить окружающий его воздух, благоухающий розами, присутствием женщины вроде нее. Джейн прижала к вспыхнувшей щеке ледяную руку. Ну почему она не догадалась прислать Уэстона передать пирожные и записку с извинениями?

Нужно уйти. Завтра она пришлет записку с извинениями, и дело с концом. Какое-то мгновение булочница колебалась, прислушиваясь к звукам, доносящимся со второго этажа. По-видимому, в доме идут приготовления к чему-то. Парадный вестибюль превратился в настоящий цветущий луг от обилия свежесрезанных цветов. Здесь было светло как днем, потому что его освещали десятки, а может быть, даже сотни свечей. Из комнаты в комнату бесшумно сновали слуги, слышалось только шуршание их шагов. Ни один не замедлил шаг, чтобы заговорить или хотя бы просто посмотреть на женщину.

Она здесь только мешала.

Чувствуя себя все более неловко, Джейн повернулась к выходу и сделала несколько неуверенных шагов. «Ох, джем и помадка, а как же пирожные!» Бантинг хмуро посмотрела на аккуратно плетеную корзинку, висевшую на сгибе ее локтя. Раз уж она сюда пришла, надо по крайней мере оставить примирительное подношение. Тем более дворецкий знает, для чего принесены эти пирожные. Борясь с желанием сбежать как можно быстрее, она огляделась, думая, куда бы выложить содержимое корзинки. В нескольких футах от нее стоял изящный резной столик, правда, он был больше похож на произведение искусства, чем на полезный предмет мебели. Что ж, придется воспользоваться им.

Женщина быстро пошла к столику, ее практичные кожаные полусапожки стучали по сияющим мраморным плитам. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько чужеродно. Будучи дочерью уважаемого булочника, до смерти отца Джейн жила относительно обеспеченно. Но хорошие дома и красивая мебель даже самых богатых купцов, знакомых ее отца, бледнели по сравнению с великолепием дома графа Рейли.

Мисс Бантинг подняла крышку с корзинки и взялась за салфетку, в которую была завязана дюжина еще теплых пирожных. Приятно запахло шоколадом. Это немного успокоило ее нервы. Женщина с удовольствием глубоко вдохнула знакомый аромат и вынула узелок из корзинки.

Как раз в этот момент она услышала шаги.

Они доносились с лестницы, по которой немного раньше поднялся дворецкий, уходя искать хозяина. «О нет!» — сердце Джейн затрепетало. У нее выступил пот на спине. Она уже хотела положить узелок на стол, но остановилась. Нет, так не пойдет. Вдруг ткань, сквозь которую проступили масляные пятна, как-нибудь испортит сияющую деревянную поверхность стола? Джейн засуетилась, поворачиваясь то направо, то налево, ища место попроще для своего узелка. Но все вокруг казалось драгоценным. Звук шагов становился громче. Булочница поспешно засунула узелок обратно в корзинку, поставила ее на пол и бросилась к двери.

— Мисс Бантинг?

«Попалась!» Джейн застыла, ее сердце подпрыгнуло и, казалось, застряло где-то в горле. Голос был женский, не дворецкого, не графа, как она ожидала. Мисс Бантинг глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и медленно повернулась лицом к женщине, помешавшей ее побегу.

— Да? — ответила хозяйка булочной.

Ее голос прозвучал подозрительно похожим на писк. Она медленно подняла взгляд вначале от мраморного пола на элегантные юбки серебристого бального платья, потом на идеально сидящий корсаж, затем к шее, украшенной со вкусом подобранными драгоценностями, и, наконец, остановилась на удивительно прекрасном улыбающемся женском лице.

«О Боже, эта прекрасная богиня, должно быть, жена графа!»

— Мисс Бантинг, с вами все в порядке?

«Нет, не в порядке», — подумала Джейн.

Она заморгала и вдруг поняла, что за белокурой женщиной в бальном платье идут двое мужчин. Тот, что шел ближе к этой леди, был высоким, широкоплечим брюнетом с темными глазами. Лицо его выражало беспокойство.

Потом Джейн осмелилась посмотреть на третьего члена этой небольшой группы. У него были светлые, безупречно уложенные волосы и потрясающие голубые глаза, а вокруг одного из них виднелся лиловый синяк. Мужчина был высокого роста и худощавого телосложения. Вечерний костюм сидел на нем превосходно. Его лицо выражало глубочайшее презрение.

Сердце мисс Бантинг будто остановилось. Женщина узнала этот взгляд.

Безупречно одетый, с волосами, уложенными в стиле элегантной небрежности, граф Рейли не был похож на мужчину, ворвавшегося этим утром в ее магазин. Чтобы узнать Ричарда, ей достаточно этого взгляда, которым он сейчас смотрел на нее.

— Лорд… лорд Рейли? — неуверенно и едва слышно произнесла Джейн.

— Не так давно, мисс Бантинг, вы обращались ко мне как к лорду Безумцу.

 

Глава 5

Рейли смаковал удовольствие от своей реплики целых три секунды. Ровно столько времени понадобилось Эви, чтобы повернуться к брату и ткнуть его в плечо.

— Ричард! — прошипела она, многозначительно расширив глаза. Потом снова повернулась к продавщице булочной. — Прошу вас, мисс Джейн, не обращайте внимания на моего брата. Он думает, что удачно сострил.

Протянув руки, Эвелин шагнула вперед, чтобы поздороваться с гостьей.

Ричард нахмурился, глядя ей в затылок. «Несносное создание, как она смеет вставать на защиту этой чертовой продавщицы?» Он посмотрел на Бенедикта, рассчитывая найти сострадание у друга, но тот только покачал головой и последовал за женой. «Предатель. Вот что делает с мужчиной женитьба», — подумал граф Рейли.

Особенно раздражало его то, что оба слышали рассказ о возмутительном поведении этой булочницы и все же бросились встречать ее с распростертыми объятиями.

— Я леди Эвелин Хастингс, а это мой муж, мистер Бенедикт Хастингс. А вы, как я понимаю, мисс Джейн Бантинг. Надеюсь, вы простите мою ужасную невоспитанность, но мне очень хотелось с вами познакомиться. — Эви взяла визитершу за обе руки и лучезарно улыбнулась. — Боже мой, здесь пахнет просто божественно! Расскажите, что вы нам принесли?

Гостья выглядела совершенно растерянной. Лицо бледное, глаза расширены — она напоминала робкую овечку. Эви положила руку ей на плечо и направилась к корзинке, стоявшей на полу. Куда только подевалась ее дерзость. Палец, которым она недавно указывала на брата с видом обвинителя, теперь вяло висел на опущенной руке. Она была сама невинность.

Две женщины рядом представляли две противоположности. Его сестра в великолепном вечернем платье, с замысловатой прической и ослепительными драгоценностями подчеркивала простоту Джейн. Вместо лавандового халата, в котором Ричард видел ее в прошлый раз, на мисс Бантинг было простое белое платье с бледно-фиолетовой лентой под грудью.

Ричард заморгал. Как это раньше он не заметил, что у нее роскошный бюст? Грудь Джейн слегка приподнималась над вырезом платья при каждом ее быстром вздохе. «Она что же, нарочно обращает его внимание на свои достоинства?» Эта женщина должна понимать, как ее красота отвлекает. Граф с трудом отвел взгляд и, скрестив руки на груди, прищурившись, посмотрел гостье прямо в лицо.

Пора выяснить, чего хочет эта девица. Рейли ни на секунду не поверил спектаклю, который, как он считал, разыграла здесь маленькая мисс Смирение. Может, эта женщина узнала о богатстве его семьи и решила попытаться отхватить себе кусок пирога? Это был бы не первый такой случай. Мужчина прочистил горло и выступил вперед.

— Мисс Бантинг, что привело вас в наш дом?

Она подняла взгляд от корзинки, которую до этого подняла с пола и поставила на консольный столик.

— Угрызения совести, милорд.

Этот ответ мог бы порадовать Ричарда, если бы он не прозвучал с такой неохотой. Впечатление, будто кто-то приставил к ее спине пистолет. Граф знал реальное отношение продавщицы к нему, поэтому-то мисс Джейн могла и не являться в его дом.

— Вот как? Не представляю, из-за чего вы можете чувствовать себя виноватой. Ну уж точно не из-за такой мелочи, как попытка арестовать и бросить в тюрьму невинного человека, имеющего самые добрые намерения?

Эви поджала губы и метнула на брата ледяной взгляд. Но, однако, Джейн только вздернула подбородок и отрывисто проговорила:

— Вообще-то дело обстоит именно так. Несмотря на полнейший разгром, который вы учинили в моем магазине, и боль, причиненную моему кузену, теперь я понимаю, что вы хотели мне помочь. Я прошу прощения за то, что неправильно истолковала ваши намерения.

Если так звучит извинение, то ему просто страшно представить, как прозвучали бы ее оскорбления.

— Я не могу понять, почему так трудно поверить в то, что кто-то пытался вам помочь. И это при вашем веселом нраве и всепрощающей натуре. Я уверен, ваша мать, должно быть, вами очень гордится.

В ее изумрудных глазах мгновенно вспыхнул огонь, ноздри раздулись и она пронзила его горящим взглядом.

— Вряд ли вы можете судить о моем характере, поскольку в ту самую минуту, когда мы впервые встретились, вы разрушали результат моих трудов на протяжении всего утра, не говоря уже о том, что разбили посуду и повредили мебель. Заметьте, вы даже не удосужились извиниться.

Ричард не сомневался, что для Джейн «извиниться» означало предложить компенсацию. Пусть это предложение не было сказано вслух, но оно повисло в воздухе между ними.

— Возможно, я был бы склонен извиниться за беспорядок в вашем магазине, если бы вы были менее склонны называть меня сумасшедшим и всячески поносить.

— Возможно, я рассуждала бы более благоразумно, если бы не мое потрясение от вашего агрессивного вторжения. Но поскольку все произошло именно так, вряд ли вы можете винить меня в том, что я расстроилась.

Интересно, как эта женщина овладела уникальной способностью смотреть на него как на дымящуюся кучу конского навоза? Бенедикт и Эви с удивлением наблюдали за их репликами, как зрители наблюдают за теннисным матчем. В любом случае для происходящего диалога сейчас было не лучшее время и место, ведь хозяевам надо было готовиться к балу.

— Мисс Бантинг, позвольте поинтересоваться, неужели вы проделали весь путь до Сент-Джеймс ради спора со мной?

Джейн закрыла глаза и медленно выдохнула. Потом, еще раз сверкнув на Ричарда зелеными глазами, подняла крышку корзинки, достала завязанный в салфетку узелок и протянула ему.

— Это вам. Прошу вас, примите мои искренние извинения за недоразумение, произошедшее сегодня утром.

«Искреннее извинение, мать твою», — подумал граф. Если бы не аппетитный и сладкий аромат шоколада, от которого у него потекли слюнки, Рейли мог ожидать, что в узелке лежит свернувшаяся змея.

— Пирожное, начиненное мышьяком, надо полагать?

— Булочник никогда не выдает свои секретные ингредиенты, — ответила гостья с совершенно бесстрастным видом, глядя графу прямо в глаза. — Однако я бы не стала портить превосходные шоколадные пирожные.

Ее ответ застал графа врасплох, неожиданно для себя он чуть было не рассмеялся. Вот уж чего Рейли не ожидал от ехидны, так это чувства юмора.

— О! У меня прямо гора с плеч.

Раздался тихий смех Бенедикта.

— Мисс Бантинг, осмелюсь заметить, вы только что искупили свою вину, если в этом вообще была необходимость, — приветливо сообщил Хастингс.

Джейн быстро улыбнулась ему и снова переключила внимание на Ричарда.

— Милорд, вы должны понимать, что утром все происходящее было для меня большим потрясением. Я сожалею о том, что наговорила, не подумав, и надеюсь, что вы меня простите. В конце концов, ваше доброе мнение важно для меня.

Эвелин начала хихикать. Рейли бросил на нее свирепый взгляд, тогда сестра прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех.

— Мисс Бантинг, вы мне определенно нравитесь. — Тут Эви посмотрела на напольные часы, ахнула и уронила руку. — Мне бы очень хотелось, чтобы мы с вами могли поболтать, но, боюсь, сейчас у нас нет времени. Моя мать дает сегодня бал, и до него остается меньше часа.

Щеки Джейн покраснели. Она попятилась на несколько шагов к двери.

— Прошу прощения, я не знала. Леди Эвелин, мистер Хастингс, было очень приятно с вами познакомиться. — Она разговаривала с его сестрой очень приятным тоном, будто на время становилась другим человеком. Потом мисс Бантинг перевела взгляд на виновника ее сегодняшних бед и небрежно кивнула: — Лорд Рейли.

Даже лязг металла о металл и тот звучал бы намного приятнее, чем то, как эта женщина произнесла его имя. С этими словами гостья открыла дверь и ушла в вечерний сумрак. Несколько мгновений все трое в полном молчании смотрели вслед Джейн. Потом Эви повернулась к Ричарду и, поставив руки на бедра, прищурилась.

— Начиненное мышьяком?

На лице брата заиграла дьявольская усмешка.

— Сейчас эта особа продемонстрировала очень хорошие манеры, но ты не слышала, как она визжала, будто дикарка, требуя моего ареста. Она вполне заслужила такого ответа.

Было совершенно ясно, что эта фурия способна держать себя в руках. Лорд Рейли задумался над мотивами, которые привели в его дом эту булочницу. Эта женщина оказалась весьма… интригующей.

— С каких это пор искреннее извинение «заслуживает» язвительного ответа?

Граф направился к лестнице и сделал знак сестре и ее мужу следовать за ним.

— Это был всего лишь легкий щелчок по ее гордости, не более того, — заявил Рейли.

Он не мог понять, чем Джейн зацепила его. Никогда раньше граф так просто не терял самообладание рядом с женщиной. Черт! Он ведь славился своей способностью очаровывать даже самую неприветливую особу. Можно даже сказать, что у Ричарда настоящий талант по этой части.

— Я уверена, что мама бы с тобой не согласилась.

Эви подобрала юбки и стала подниматься по лестнице.

— Сомневаюсь, что мама бы это заметила. В конце концов, она всего лишь хозяйка булочной.

Тогда почему его так задевает, что он ей не нравится?

Эвелин встала как вкопанная. Ричард оглянулся посмотреть, в чем дело. Лицо Бенедикта выражало насмешливое удивление.

— Ну, ты влип, — сказал зять, качая головой. — С вашего разрешения, я сбегу, пока еще есть возможность. Встретимся наверху, дорогая.

Муж поцеловал Эви в губы и поспешил вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку. Проходя мимо Ричарда, Бенедикт чуть задержался, хлопнув его по спине и сказав:

— Желаю удачи, дружище, она тебе понадобится.

— Всего лишь хозяйка булочной? — медленно повторила сестра, отчетливо произнося каждый слог.

Ах да, он и забыл о ее наклонностях «синего чулка» — ведь за время беременности и после рождения дочери сестра была долго привязана к дому. До этого Эви половину жизни работала бок о бок с отцом на их семейном племенном конном заводе и гордилась своей работой. По правде говоря, Ричард всегда радовался ее участию в этом деле, поскольку граф вовсе не был хорош в том, в чем сестра преуспела.

Рейли улыбнулся Эвелин самой обаятельной улыбкой из своего арсенала. Она возвела глаза к потолку, прошла мимо и продолжила подниматься. Хотя на ней были изящные шелковые туфельки на мягкой подошве, Эви умудрилась сделать так, чтобы ее шаги звучали сердито. Граф вздохнул и последовал за сестрой. Поднявшись до площадки, она направилась к гостиной, отделанной в кремовых и золотистых тонах. К счастью, в комнате никого не было.

— Знаешь, Ричард Мур, я не могу поверить, что в тебе скрывалось столько надменности. — Она подобрала платье, сев на канапе. — Обаятельный шалопай — возможно, но не человек, смотрящий на других свысока.

Рейли подошел к окну и отдернул парчовые портьеры. На булыжной мостовой уже бурлило оживленное движение — это высший свет начал очередной вечер, наполненный всевозможными развлечениями, которые могла предложить кипучая жизнь лондонского сезона. Булочницы с корзинкой не было видно. Он, конечно же, и не собирался ее искать.

Ричард сказал со вздохом:

— Вовсе я не надменный. Я ляпнул, не подумав, на самом деле я так не считаю. Просто эта женщина меня раздражает. В ее присутствии мне трудно помнить о правилах вежливости.

— Как ты думаешь, в чем причина? — спросила сестра.

Ричард покосился на Эвелин, ее губы чуть дрогнули в улыбке. Он прищурился.

— Потому что она мегера!

Улыбка на лице Эви стала шире.

— По-моему, она милая и довольно привлекательная.

— Мне трудно сказать. Я не заметил, потому что все время был занят — уворачивался от огня, который она извергала.

Эви рассмеялась, оперлась руками о канапе и встала. Потом подошла к Ричарду и оттянула уголок салфетки, покрывающей узелок с бисквитами. До него донесся восхитительный сладкий аромат выпечки. Эви достала ровный шоколадный кружочек и, дразня, повертела перед носом Ричарда. Несмотря на раздраженность, ему захотелось попробовать эту сладость.

— Лгунишка, — сказала она, потом быстро повернулась и вышла из комнаты.

Всю дорогу Джейн пытливо рассуждала. Она считала, что это было не самое лучшее извинение в ее жизни. Если начистоту, то все извинения, какие ей только приходилось приносить, были лучше того, которое она произнесла перед лордом Рейли. Произошедшее было настолько не характерно для нее, что Джейн морщилась при одном только воспоминании об их обмене колкостями. Возможно, надо было отложить визит до следующего утра. Тогда она смогла бы избавиться от усталости и раздражительности. И все-таки что-то есть в этом мужчине, от чего она начинает скрежетать зубами. Вообще не стоило ходить самой, нужно было послать Уэстона или Эмерсона. Но сейчас поздно об этом думать: что сделано, то сделано.

Кэб остановился перед ее магазином. Джейн вышла из экипажа и расплатилась с извозчиком. Она облегченно вздохнула, с Божьей помощью, ей больше не придется встречаться с графом, ведь их миры так далеки, что дальше некуда. Это ярко доказывает дворец, который граф Рейли называет своим домом, так что шансов их случайной встречи почти нет.

Уставшая Джейн вошла в дом, прошла через магазин и направилась по лестнице в квартиру, где они жили с Уэстоном. Открыв дверь, женщина остановилась на пороге — ее встретила странная сцена.

— Что все это значит?

Эмерсон и Уэстон даже немного испугались от неожиданности. Очевидно, оба так увлеклись своим занятием, что даже не слышали, как она вошла. Робкое выражение лица ее брата не предвещало добра. Джейн вздохнула. После такого тяжелого дня она хотела поскорее лечь в кровать, не задерживая себя делами.

Кузен развернулся, опершись на спинку стула.

— Я тут объяснял Уэстону, что у хорошего моряка ничего не пропадает зря. Мы обсуждали, как лучше дать новую жизнь этой груде осколков.

Джейн поставила пустую корзинку и подошла к ним. Вся поверхность стола была усыпана зазубренными белыми кусочками того, что еще недавно было тонким фарфором. Унылое зрелище. Только сохранившаяся кое-где нежная кайма из цветков барвинка слегка оживляла эту картину.

— Мамин фарфор, — вздохнув, тихо произнесла Джейн.

На нее снова накатила печаль. Мисс Бантинг нарочно отвернулась от стола и подошла к еще горячему чайнику, чтобы налить себе чашечку.

— Мы подумали, что будет преступлением выбросить разбитый фарфор как кучу мусора, — с грустью сказал брат.

— Да, я рассказывал Уэстону про испанские и греческие мозаики. По сути они немного больше, чем осколки разбитой изразцовой плитки, собранные вместе, но будь я проклят, если, склеив их, мы не получили прекрасную вещь. Вот я и подумал, почему бы не попробовать, это же никому не повредит.

Джейн, помешивая чай, остановилась и через плечо бросила взгляд на стол. Мамин фарфор был дорог ей даже в виде осколков.

— А знаете, это неплохая мысль, — сказала она.

Бантинг видела несколько мозаик, каждая рассказывала какую-то историю на языке водоворота цветных изразцов. Напряжение, сковывавшее ее плечи с того момента, когда лорд Рейли спустился по величественной лестнице своего столь же величественного дома, немного отпустило ее. Сев на стул, она внимательно посмотрела на кусочки фарфора, покрывающие поцарапанный стол. Глотнув чаю для успокоения, женщина спросила:

— Ну и что вы придумали?

Уэстон пожал одним плечом.

— Пока немного. Мы думали сделать что-то вроде предмета мебели, но ничего конкретного в голову не пришло.

— Мебели?

Джейн было трудно представить, что беспорядочная россыпь на столе может сложиться в нечто столь полезное.

— Ничего слишком большого или замысловатого. Что-нибудь маленькое на память.

Кузен задумчиво посмотрел на сырье и потер рукой подбородок. Услышав шорох щетины, Джейн не могла не улыбнуться. Пять лет прошло с тех пор, как она последний раз слышала в своем доме такой звук. Скоро Уэстону тоже придется думать о бритье. На этой мысли она запнулась. Кто его научит? Может быть, стоит попросить Эмерсона показать ему, как это делается, до того, как тот снова уйдет в море.

Моряк со вздохом откинулся на спинку стула.

— Я сдаюсь. Вы вдвоем придумайте, что делать, а я соберу материалы, которые нам потребуются. — Он быстро посмотрел на Джейн. — И мне надо было спросить, как только ты вошла, как все прошло у его светлости?

Мисс Бантинг поморщилась. Вот уж о чем она не хотела говорить.

— Ужасно. Его семья оказалась довольно приятной, но граф Рейли был груб. И я тоже.

Эмерсон со смешком прищурился. Его зеленые глаза блеснули.

— Я скорее поверю, что рыба может ходить пешком, чем в то, что ты, Джейн, можешь быть грубой.

— Это правда. Столкнувшись с его невежливостью, я вышла из себя. Мне стоило раньше догадаться, что я переутомилась и не смогу вынести такую встречу.

Саркастическое замечание графа о том, что ее мать должна гордиться своей дочерью, переходило все границы. Конечно, граф не мог знать о недавней смерти ее матери, но от этого Джейн было не легче.

Эмерсон похлопал ее своей огромной рукой по плечу.

— Ладно, ты свой долг выполнила, и забудь об этом. Поверь, твои пирожные с лихвой возместят любые слова, которые ты не смогла сказать. Надо быть усоногим раком, чтобы не почувствовать твои добрые намерения.

Уголки губ булочницы чуть-чуть приподнялись в слабом подобии улыбки — первой за весь день.

— Усоногий рак? Как только такое оскорбление можно придумать?

Интересно узнать мнение графа по поводу столь необычного сравнения его с морской тварью, собирающей пищу со дна?

Кузен с улыбкой подмигнул в ответ и откинулся назад вместе со стулом, балансируя на двух задних ножках.

— Моряки, знаешь ли, много чего умеют, не только защищать наши берега.

Уэстон фыркнул и поднял взгляд на сестру.

— Это точно! Эмерсон как раз мне рассказывал…

— Придержи язык, парень! — перебил его двоюродный брат. Он выпрямился на стуле так быстро, что передние ножки громко стукнули по полу. — То, что мужчины говорят между собой, не годится для невинных ушей леди.

Уэстон быстро опустил голову, его шея мгновенно покраснела.

— Прошу прощения, — пробурчал паренек.

Ей-богу, что бы они ни обсуждали, Джейн была рада, что она об этом не знает. Эмерсон встал и добродушно хлопнул юношу по спине.

— Ничего страшного, таким вещам учатся в мужской компании. Я пробуду на суше по меньшей мере месяц, а то и два, так что у меня будет довольно времени, чтобы научить тебя уму-разуму.

В ответ на это обещание женщина утвердительно покачала головой. Когда она видела его в прошлый раз, кузен был почти мальчишкой. Но четыре года службы в военном флоте сильно изменили Эмерсона, и не только физически. Его короткие волосы выгорели, он окреп и нарастил мускулы, но дело было не только в этом. Изменилась его манера держаться. В мужчине появилась непринужденная уверенность, отражавшаяся в его прямой спине и поднятом подбородке. По-видимому, на корабле кузен нашел себя. Если не считать крепких выражений и разговоров «не для невинных ушей леди», Эмерсон — именно тот, кто сейчас нужен Уэстону. А больше всего Джейн радовалась тому, что теперь у нее в доме стало вдвое больше родных, чем было сегодня утром.

Ее брат отодвинул стул и встал.

— Ты уверен, что не хочешь остаться у нас?

— Спасибо, но меня вполне устраивает пансион. После жизни в кубрике на корабле я с нетерпением жду, когда у меня будет свое жилище и приличная еда.

Уэстон поник. Кузен обнял его за шею, да так, что чуть не задушил.

— Нос по ветру! С нашими уроками, да моей помощью по хозяйству, ты будешь видеть меня столько, что к моему отъезду я наскучу тебе.

Мисс Бантинг хотела встать, чтобы проводить кузена, но тот отрицательно замахал рукой.

— Не вставай, я сам могу выйти. Завтра днем приду помогать и принесу с собой обед. Спокойной ночи, родные мои! Рад снова видеть ваши бледные сухопутные лица.

Помахав Эмерсону на прощание, булочница снова повернулась к разбросанным по всему столу осколкам фарфора. Ей даже трудно представить, сколько лакомств ее мать подавала на этих тарелках и блюдах… Джейн осторожно взяла один из самых крупных осколков и повертела его в руках так, чтобы на крошечные фиолетовые цветочки упал свет свечи. Что можно сделать с ними, чтобы при взгляде на них ей всякий раз вспоминалась бы мать, а не лорд Рейли и этот ужасный день? Мисс Бантинг пришла в голову одна идея. Женщина откинулась на спинку стула и улыбнулась своим мыслям.

— Что означает этот взгляд? — спросил Уэстон, возвращаясь к столу и сестре.

— Кажется, я придумала, что можно сделать из этих осколков.

«И это будет настолько далеко от любых напоминаний о графе, что дальше некуда», — с удовлетворением подумала Джейн.

 

Глава 6

Боже праведный, он умер и попал в рай!

Ричард закрыл глаза и стал благоговейно жевать, стараясь не пропустить ни единого мгновения этого райского и наверняка грешного наслаждения от насыщенного аромата шоколада и маслянистой, тающей во рту консистенции пирожного, которое граф откусил. А он еще побаивался их есть! Наверное, такой вкус был бы у крыльев ангела, если их облить шоколадом. «Может, это богохульная мысль?» — подумал граф Рейли. Но сейчас ему это было безразлично. Мужчина открыл глаза и поднес к губам остаток пирожного. Ричард знал, что не следует откусывать так много сразу, но у него же есть еще, он быстро пересчитал содержимое узелка, еще десять штук.

«Неужели это все?»

Хорошо, что перед балом выпечку отложили в сторону. Знай граф раньше, как эти штучки вкусны, он мог бы съесть их все, а после этого танцевать всю ночь — довольно неприятное удовольствие. Все-таки было гораздо приятнее увидеть пирожные на бюро пять минут назад, когда он вернулся в свои комнаты.

Рейли проглотил остаток и слизал крошки с пальцев. «Значит, эта женщина умеет печь», — подумал он. Граф выбрал другое пирожное из узелка и снова откусил. Ему не стоило удивляться, как-никак, она же работает в булочной. Наверное, лорду было трудно представить, что из рук такой «колючей» особы может выйти нечто столь совершенное.

«Булочник никогда не выдает свои секретные ингредиенты». Ричард услышал ее вкрадчивый голос так же ясно, как если бы Джейн стояла рядом с ним. Вот уж о чем бы он никогда не догадался, так это о том, что мисс Бантинг под суровым лицом скрывает чувство юмора. Рейли отправил в рот остатки второго пирожного и откинулся на прохладную кожаную спинку кресла. Это действительно его удивило. И не только это… Сегодня вечером он танцевал с несколькими самыми красивыми и соблазнительными женщинами Англии, и мысли графа то и дело возвращались к упрямой мисс Джейн. В конце концов, если бы эта булочница не овладела его мыслями, он бы сейчас не сидел один в своей комнате, а наслаждался приятными развлечениями с изысканными дамами высшего света. Если уж на то пошло, Тереза заметно расстроилась, когда граф не воспользовался ее предложением. Обычно Ричард получал удовольствие от ее общества, но во время их танца эта женщина почему-то его не прельстила.

Граф Рейли вздохнул и провел рукой по волосам. Дело было в том, что его вниманием завладела темпераментная булочница. Что-что, а заинтриговать его Джейн определенно сумела. Ей не откажешь в отваге, и, видит Бог, когда они оказывались рядом, они будто высекали искры, словно кремень ударили о кремень. Да, мисс Бантинг разительно отличается от всех его знакомых женщин.

«А еще она печет, как ангел».

Ричард с сожалением посмотрел на салфетку с оставшимися девятью пирожными. Узелок лежал слишком далеко, чтобы дотянуться до него, не вставая. Граф действительно вел себя с этой женщиной по-хамски. Да, она его провоцировала, но ведь он был воспитан на хороших манерах и искусстве светских любезностей, как другие — на молоке и хлебе. «Можно пойти в ее магазин и поблагодарить ее за угощение», — внезапная мысль осенила Ричарда. Тогда граф докажет мисс Джейн, что он настоящий джентльмен, и, конечно, как человек великодушный, даст ей возможность искупить вину. А если при этом Рейли сможет раздобыть еще одну партию пирожных, — это будет просто великолепно.

На следующее утро за завтраком вся комната гудела от женского щебета. Мать и сестры Ричарда обсуждали события прошедшего бала. Поскольку маркиз уже отбыл на заседание парламента, сменить тему не представлялось возможным, поэтому граф просто улыбался и кивал, предоставив сестрам беседовать в свое удовольствие.

— Первый вальс, мама! Первый! — Беатрис с мечтательным видом откинулась на спинку стула, прижимая к груди плюшку. — Лорд Эндрю выглядел очень изящно, и пахло от него в точности так, как я надеялась.

— Попробую угадать: леденцами и ваксой? — невинно поинтересовался Ричард, протягивая руку за второй булочкой.

Кэролайн захихикала, а Джоселин бросила на брата испепеляющий взгляд.

— Не глупи. Уверена, от него пахло кожей, солнечным светом и уверенностью, — гордо заявила старшая сестра.

В этот момент Беатрис отложила плюшку и усмехнулась.

— Джоселин, он же не скаковая лошадь. И уж конечно, от него не пахнет сладостями и кремом для обуви. Он пах как… совершенство.

Все три девушки вздохнули. Ричард закатил глаза. Кажется, дебют в свете плохо повлиял на мозг Беатрис — самой рассудительной из его трех незамужних сестер.

Ричарду оставалось надеяться, что в других семьях юные особы не обсуждают за завтраком его качества. Ну, если только это не подходящие женщины, собирающиеся в ближайшем будущем его соблазнить — тогда так и быть, пускай говорят.

Как ни приятно сидеть за столом под сплетни и мечтательные вздохи женской половины семейства, Ричарду надо было идти в булочную. Молодой граф быстро умял остаток выпечки, которая не шла ни в какое сравнение со сладостями мисс Джейн, затем схватил пригоршню сушеных фруктов и встал из-за стола с явным намерением уйти.

— Минутку, Ричард, — остановила его мать, — я слышала из достоверных источников, что вчера вечером ты принимал гостью. — Она посмотрела на него с интересом. — Будь добр, расскажи поподробнее об этом.

«Проклятие! Следовало ожидать, что она об этом узнает», — выругался он про себя, в то же время медленно дожевывая булочку и раздумывая, что сказать матери.

— Приходила булочница. Она доставила мне вчера кое-какие неприятности, вот и зашла извиниться. Эта женщина пробыла здесь пару минут, не больше.

— Вот как?

Мать подняла бровь.

«Черт, она знает больше, чем говорит!» — решил Ричард.

— К тому же она занесла корзинку с выпечкой, — уточнил сын.

— И что же, была ли упомянутая выпечка приправлена мышьяком?

«Ох уж эта Эви, везде-то она сует свой нос! Я ее убью!»

Видя, что сестры слушают его с напряженным интересом, Рейли улыбнулся матери без малейшего намека на раскаяние. Он решил ответить ей в том же духе:

— Я все еще жив, так что, надо полагать, нет. Если только мышьяк не действует медленнее, чем я думал, в этом случае нам следует еще подождать.

Маркиза покачала головой.

— Ричард, ты неисправим. Как это возможно, чтобы самый обаятельный мужчина из всех, кого я знаю, ухитрился вести себя так оскорбительно, да еще и по отношению к женщине! Право, я очень разочарована. Я думала, что воспитала тебя лучше.

Ричард вздохнул. Вот почему он с нетерпением ждал, когда сможет вернуться в свои апартаменты.

— Мама, ничто не ранит меня больнее, чем твое осуждение. Хочу, чтобы ты знала, что я как раз собирался пойти и извиниться.

«И раздобыть еще пирожных», — добавил граф про себя. При одной только мысли о выпечке мисс Бантинг у Ричарда потекли слюнки.

— Как хорошо, ты можешь сопроводить меня на Бонд-стрит? — Беатрис посмотрела на него умоляющим взглядом. — Лорд Эндрю хотел сегодня нанести мне визит, поэтому я очень хочу купить ту самую зеленую ленту, которую ты не смог мне купить вчера. Думаю, при дневном свете она хорошо подчеркнет зеленый оттенок моих глаз.

— Беатрис, у тебя же голубые глаза! — заметила Кэролайн. Взгляд, которым она одарила сестру, сказав это, ясно указывал на то, что она считает Беатрис глупой.

— Конечно, голубые, но в них есть зеленые крапинки. Мистер Гамильтон сказал мне об этом во время танца на прошлом балу.

— Мистеру Гамильтону надо проверить зрение, — пробурчала Джоселин, старшая из сестер.

Мать как всегда выступила в роли миротворца:

— Джоселин, думаю, ты ошибаешься, — сказала она. — Беатрис, я уверена, Ричард будет рад тебя сопровождать. Не так ли, Ричард?

Мать посмотрела на него ожидающим взглядом. Что ж, значит, это и есть его наказание. Граф, конечно, мог бы не обращать на них внимания и сделать все по-своему, но ведь он любил их всех. Рейли просто не мог отказаться, особенно когда Беатрис смотрела на него таким умоляющим взглядом. Брат вздохнул. Пожалуй, так даже лучше, присутствие Беатрис послужит смягчающим обстоятельством на случай, если события будут развиваться не так, как он рассчитывал. По крайней мере Беатрис — самая сдержанная из всех сестер. Он наклонил голову и сказал:

— С удовольствием, дорогая.

— Пришла миссис Браун, она хочет с тобой поговорить.

Джейн оторвалась от работы и посмотрела на брата, нахмурившись.

— Миссис Браун?

Уэстон кивнул, недовольно морща нос.

— И она выглядит недовольной.

Ну, это ничего не значит. Эта женщина никогда не выглядит довольной. У Джейн в голове не укладывалось, как милейшего пожилого хозяина магазина, расположенного через дорогу от их булочной, угораздило жениться на такой противной особе.

— Что ей нужно?

Брат затопал вниз по лестнице не по размеру большими башмаками, недавно извлеченными из сундука со старыми вещами отца. Он скривился, изображая кислую физиономию миссис Браун, и произнес дрожащим писклявым голосом:

— По какому делу, это не ваша забота, молодой человек! Побыстрее идите и приведите сюда вашу сестру. У меня нет времени ждать ее целый день.

У Джейн упало сердце. Похоже, настроение соседки было даже хуже, чем обычно. «Почему, ну почему эта женщина так неприязненно настроена по отношению к ней?» — думала хозяйка булочной. Сейчас у нее не было ни малейшего желания общаться с этой особой. Она тяжело вздохнула и вытерла руки о тряпку.

— Можешь вымыть руки и продолжить взбивать белки вместо меня? Осталось еще минут десять, так что просто продолжай, пока я не вернусь.

Уэстон отсалютовал. Джейн поднялась по лестнице и прошла по короткому коридору навстречу миссис Браун. Вчера юноша вымыл весь магазин от пола до потолка после пережитой катастрофы, но кое-где еще были видны «боевые» ранения. Мисс Бантинг пришлось выложить пирожные в простые керамические блюда, поскольку половина из хороших превратились в осколки. Стеклянную дверцу буфета за прилавком теперь пересекала уродливая трещина, а одна из полок сломалась ровно пополам. У Джейн просто сердце кровью обливалось, когда она на это смотрела. Было больно сознавать, что ей не по средствам ремонт ее маленького магазина, которым она так гордилась. К счастью, два уцелевших больших блюда весело поблескивали в лучах утреннего солнца, заглянувшего в витрину магазина. Но самое главное, ее клиентов всегда будет встречать сладкий аромат выпечки.

Миссис Браун стояла посреди комнаты словно деревянная и являла собой разительный контраст жизнерадостному облику магазина. Скрестив руки на необъятной груди, обтянутой коричневым бомбазином, она выглядела как недовольная классная дама. Джейн вышла из-за прилавка и улыбнулась, стараясь казаться безмятежной и приятной.

— Доброе утро, миссис Браун, как поживаете? Прекрасный денек сегодня.

— Мисс Бантинг, это не светский визит! — резко ответила непрошеная гостья.

Безусловно, любой визит этой женщины сюда никогда не бывал светским.

— Что ж! Тогда, возможно, вас заинтересуют булочки?

Джейн понимала, что миссис Браун пришла не за покупками, но попытаться все равно стоило. Соседка нахмурилась, кожа на ее лице стала похожей на клочок смятой бумаги.

— Не дерзите мне, юная леди. Я знаю из самых достоверных источников о произошедшей здесь драке. Что вы можете сказать в свое оправдание?

С какой стати эта женщина возомнила себя моральным авторитетом их улицы, — Джейн не понимала. Ей хотелось ответить резкостью, сказать, что все произошедшее миссис Браун не касается, но еще, мисс Бантинг знала, ответив так — она только осложнит свое положение. Джейн терпеть не могла миссис Браун, поскольку эта женщина могла причинить ей много неприятностей. Было достаточно уже того, что мужу ее сестры, мистеру Берду, принадлежало здание, в котором хозяйка булочной арендовала магазин и квартиру. После смерти отца Джейн мистер Берд охотно заключил договор аренды с ее матерью, ведь она была респектабельной вдовой процветающего булочника. Но перспектива иметь дело с их дочерью ему не нравилась. Он согласился оставить уже заключенный договор аренды в силе только потому, что тот действовал еще два года. Правда, Джейн пришлось внести в качестве залога трехмесячную плату. И все же она знала — мистер Берд может расторгнуть договор в любой момент. Миссис Браун тоже это знала.

Джейн заговорила самым умиротворяющим тоном:

— Уверяю вас, это было небольшое недоразумение. Удивляюсь, как кто-то вообще его заметил.

«Если только не подглядывал в окно чайного магазина», — заметила про себя хозяйка булочной. Джейн была уверена в этом.

— Мисс Бантинг, мы не желаем, чтобы вы приглашали в свой магазин всякий сброд. Это бросает тень на всех честных и добропорядочных господ, владеющих на этой улице респектабельными предприятиями.

«Боже праведный, она говорит так, будто я содержу не булочную, а бордель!» Когда булочной управляла мать Джейн, миссис Браун была всего лишь малоприятной соседкой. Но теперь дело перешло к Джейн, и эта женщина стала сама недоброжелательность и осуждение. По какой-то неведомой причине миссис Браун не выносила тот факт, что незамужняя и живущая без компаньонки Джейн могла содержать магазин. Как будто у Джейн было много других вариантов!

— Да, мадам, я понимаю, как важно поддерживать репутацию этой улицы и моего собственного магазина.

Миссис Браун прищурилась.

— Вот как, мисс Бантинг, понимаете? Что-то я не вижу подтверждений этому заявлению. Взгляните хотя бы на этот буфет. В каком он состоянии? Мистер Берд разочаруется, узнав о разрухе в его помещении.

Джейн крепко прикусила язык, пытаясь держать эмоции под контролем. Если она даст понять, что огорчена, это даст миссис Браун больше власти над ней.

— К сожалению, буфет был вчера поврежден. У меня еще не было времени договориться насчет его ремонта.

— Мисс Джейн, я надеюсь, у вас будет более чем достаточно времени закончить ремонт до следующего месяца, когда моя сестра и ее семья вернутся из Шотландии.

Однако хозяйка булочной вовсе на это не надеялась. Заявление миссис Браун было самой настоящей угрозой, Джейн прекрасно это поняла.

— Конечно.

Хотя она не представляла, как сможет заплатить за этот ремонт. Джейн постаралась не обращать внимания на холодок неприятного предчувствия, пробежавший по спине. К следующему месяцу, несмотря ни на что, ей придется привести все в порядок.

— Уверяю вас, я считаю крайне важным заботиться о моей репутации как добросовестной хозяйки и хорошего арендатора.

Миссис Браун наклонилась вперед, ее глаза хитро заблестели. Джейн затаила дыхание. Судя по самодовольному выражению прищуренных глаз непрошеной гостьи, она собиралась пустить в ход козырь.

— Интересно, тогда почему вчерашним вечером, после того, как стемнело, из вашего дома вышел неизвестный мужчина? Это вы тоже назовете «небольшое недоразумение»?

Джейн не сомневалась, если сейчас она погонит эту женщину в шею, мистер Берд разорвет контракт. Искушение было велико. Глубоко дыша, мисс Бантинг мысленно повторила слова матери, написанные в одном из последних писем: «Умение прикусить язык сильно недооценивают. Казалось бы, простой прием, однако владеют им немногие. Выучи его, используй и извлекай из него пользу. Один миг осторожности может уберечь от многих лет сожалений».

Ну вот, так-то лучше. Теперь она может говорить без риска сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет.

— Да, мой дорогой кузен, мистер Уэбб, только что вернулся из плавания, прослужив несколько лет во флоте Ее Величества. Это чудесно, не правда ли? Когда вы в следующий раз увидите, что он пришел, непременно загляните к нам в гости, чтобы я могла вас познакомить.

Джейн улыбнулась, стиснув зубы. Она ждала, когда соседка уйдет. Накопившаяся усталость лишала мисс Бантинг остатков терпения. Но теперь выражение лица миссис Браун утратило часть самодовольства. Женщина попятилась на шаг и стала разглаживать юбки.

— Да… еще, проследите впредь, чтобы люди не видели, как из вашего магазина выходят потрепанные хулиганы с взъерошенными волосами.

— Мадам, если я вновь увижу лорда Рейли, я непременно доведу до его сведения ваше замечание.

Джейн сказала лишнее и теперь сожалела об этом небрежно брошенном упоминании. В то же время она с удовлетворением наблюдала, как потрясенная миссис Браун от неожиданности поперхнулась слюной и выпучила глаза, не веря своим ушам. Поделом ей, нечего было вмешиваться в чужие дела, показывать на Джейн пальцем и бросаться обвинениями.

— Лорд Рейли? Тот самый лорд Рейли? — Соседка была так ошеломлена, как будто мисс Бантинг сказала, что в ее магазин забегала антилопа. — Батюшки! Что человек его положения мог делать в этом магазине?

После таких нелестных замечаний Джейн поняла, что с нее достаточно оскорблений. У мисс Бантинг и без того стало полно забот: надо было думать о ремонте этого несчастного буфета, а это представляло трудность, особенно после потери вчерашней выручки. Более того, у нее не было ни малейшего желания вновь пережевывать вчерашний инцидент. Он остался в прошлом, и Джейн надеялась, что ей никогда больше не придется о нем думать.

Хозяйка булочной многозначительно посмотрела на настенные часы.

— О Господи! Мне нужно возвращаться на кухню к моей выпечке. Мой бедный брат следит за ней и если я не вернусь в ближайшее время, боюсь, вся партия пропадет. — Она вышла из-за прилавка, намеренно отводя миссис Браун к двери. — Спасибо за участие, мадам. Я приложу все усилия, чтобы вести дела в моем предприятии безупречно, впрочем, как я всегда и старалась.

Миссис Браун выпрямилась во весь рост, словно она была королевой. Задержавшись у двери, она нацелила взгляд своих темных глаз на Джейн.

— Один месяц, мисс Бантинг. Если к этому времени все не будет отремонтировано, вам больше не придется беспокоиться, как бы не потерять всю партию выпечки, поскольку у вас больше не будет кухни, чтобы печь.

Никогда еще ее соседка не выступала со столь грозным заявлением. И хотя у Джейн внутри все дрожало от гнева, она крепко прикусила щеку изнутри и коротко кивнула. Поскольку знала, что если откроет рот, то непременно выскажет мисс Браун, куда именно ей следует идти. И все же, как бы она ни презирала эту женщину, у булочницы не было выбора, кроме как пытаться ее умиротворить.

Наконец гостья круто развернулась и, задрав нос, быстро вышла из магазина. Булочница разом обмякла, словно завяла, дыхание вышло из нее одним длинным свистящим выдохом. Мисс Бантинг понятия не имела, как ей удастся выполнить обещание, но по крайней мере она на какое-то время избавилась от этой ужасной женщины.

Прежде чем спуститься в кухню и сменить Уэстона за сбиванием белков, она вернулась к прилавку и стала по-новому раскладывать пирожные со стороны покупателя. Ей нужно было некоторое время, чтобы собраться и выровнять биение сердца, которое скакало галопом. Над входной дверью у нее за спиной звякнул колокольчик. Джейн крепко закрыла глаза и вздохнула.

«Чтоб она провалилась!» — воскликнула про себя мисс Бантинг. Неужели эта старуха вернулась дальше ее запугивать? Подавив стон, женщина накрыла блюдо с пирожными стеклянным колпаком и, не оборачиваясь, спросила:

— Вы что-нибудь забыли?

— Можно и так сказать.

 

Глава 7

Услышав мужской голос, булочница от неожиданности вздрогнула, ее сердце чуть не выскочило из груди. Джейн резко развернулась и увидела, что дверной проем заполняет не кто иной, как лорд Рейли. Может, он колдовским образом появился прямо из воздуха только оттого, что она вслух назвала его имя миссис Браун?

«Боже, но как же он красив!»

Внезапно ее разум взял власть над сердцем, и она поспешно погасила свою глупую реакцию. Что с ней такое? Красивый или нет, все равно он нежеланный гость. Разве визит миссис Браун не был результатом его вчерашнего «героизма»? Из-за этого мужчины ей, наверное, придется целый месяц питаться одной кашей, чтобы расплатиться за ремонт.

Зачем граф вернулся снова ее мучить, неужели Джейн мало настрадалась? И не важно, что со своими точеными чертами лица он выглядит, как ожившая статуя греческого бога. Результат один — ей он приносит только одни неприятности. Мисс Бантинг мгновенно вспомнила их разговор вчера вечером: оскорбление, обиду… Весь этот случай оставил у нее чувство неловкости. Она сожалела о многом, что тогда наговорила.

Булочница скрестила руки на груди, где бешено билось сердце, и вздохнула.

— А вам что нужно?

Граф поднял одну бровь.

— Я тоже рад вас видеть.

Он вошел в магазин и придержал дверь, пропуская молодую женщину, которая прошла вслед за ним. Девушка была одета в простое, но элегантном платье из белого муслина и в светло-зеленый жакет «спенсер». Ее густые белокурые кудри закрывал красивый зеленый капор. Она рассматривала Джейн большими темно-голубыми глазами. Мисс Бантинг подумала, что, судя по их сходству, эта девушка должна быть родственницей графа. Лицо новой гостьи выражало любопытство и удивление. Если учесть, какими репликами только что обменялись Джейн и лорд Рейли, у нее были на то основания.

Раздражение мисс Бантинг пошло на убыль. Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и, не обращая внимания на его светлость, улыбнулась девушке.

— Доброе утро и добро пожаловать.

Граф положил руку на плечо девушки.

— Мисс Бантинг, позвольте представить вам мою сестру, леди Беатрис Мур. Это ее первый сезон, и сегодня мы с ней отправляемся за покупками. Беатрис, мисс Бантинг была столь добра принести нам вчера пирожные.

— О! — Сестра посмотрела на брата простодушным взглядом. — Шоколадные пирожные? Те самые, в которых вопреки твоим подозрениям не оказалось мышьяка?

Булочница оторопела, это небрежное замечание застало ее врасплох. Если графу не хватает чувства юмора, то у его сестер оно, по-видимому, в изобилии. Ричард грозно посмотрел на девушку и на его щеке дернулся мускул.

— Да, это те самые пирожные.

Гнев, разбиравший Джейн из-за визита миссис Браун, ослабел. Она прикрыла рот рукой, скрывая изумленную улыбку. Любой, кто способен заработать такой взгляд лорда, должен быть человеком удивительной души. Леди Беатрис шагнула вперед и улыбнулась.

— Я очень рада, что вы решили не добавлять яд… в этот раз. Все-таки он мой любимый брат.

— Правда? Леди Беатрис, сколько у вас братьев?

— Всего один. — Девушка улыбнулась брату, покосившись на него через плечо. — Но, признаюсь, я питаю к нему довольно теплые чувства. Он угостил меня одним из ваших пирожных, и, думаю, у вас настоящий талант. Я очень рада с вами познакомиться.

С каждой минутой сестра Ричарда все больше и больше нравилась Джейн. Напряжение стало ее немного отпускать.

— Вы очень добры. Мне тоже приятно с вами познакомиться. Могу я предложить вам булочку?

Хозяйка жестом показала на блюдо с выпечкой, стоящее на прилавке.

— Серьезно? — Мисс Бантинг кивнула. Леди Беатрис подошла к прилавку и стала рассматривать выпечку и пирожные, разложенные на тарелках. — О Боже! Они все выглядят так аппетитно! Что бы вы порекомендовали?

Лорд Рейли сделал шаг к прилавку, поглядывая на блюдо. Потом наклонился, рассматривая булочки. Джейн старалась не замечать близости его высокой фигуры, но это было очень трудно. Хотя ее окутывал сладкий аромат булочек и пирожных, она все равно почувствовала возбуждающий, терпкий цитрусовый запах мыла, исходящий от Ричарда. Борясь с желанием вдохнуть поглубже, она мысленно встряхнула себя и сосредоточилась на разговоре с Беатрис.

— Гм, мне нравятся апельсиновые с маком, но у покупателей самым большим успехом всегда пользуются шоколадные. Хотя они и дороже, их разбирают в первую очередь. Медовые с орехами очень сытные, такая булочка — это полноценный завтрак.

Мисс Бантинг даже не знала, что можно чувствовать на своей коже чей-то взгляд. Не знала до этой самой минуты, когда лорд Рейли переключил свое внимание на нее. Женщина героически пыталась сосредоточиться на его сестре, но она все равно покраснела до самых кончиков ушей.

— Они все кажутся очень аппетитными, но я попробую апельсиновые с маком, как вы предлагаете. Звучит довольно… экзотически.

Подкупающая улыбка леди Беатрис наконец помогла разрушить чары, которыми лорд Рейли, казалось, околдовал ее.

— Прекрасный выбор. — Джейн выбрала самую пышную булочку на тарелке, ловко завернула ее и с улыбкой протянула леди Беатрис. — Очень надеюсь, что вам понравится. Обязательно приходите снова.

Прежде чем ответить, Беатрис быстро покосилась на брата.

— Мисс Бантинг, я действительно снова собираюсь прийти. Спасибо за булочки, я уверена, они окажутся самыми вкусными булочками из всех, какие я ела.

Булочница улыбнулась девушке. И как только такие милые сестры могут быть родственницами этого высокомерного грубияна? Даже сейчас мужчина стоял чересчур близко, словно догадываясь, что его присутствие сбивает мисс Бантинг с толку. Хозяйка булочной хотела отойти, увеличив расстояние между ними, но в это время граф поймал ее взгляд и кивнул в сторону блюда.

— Я возьму медовую с орехами.

И к Джейн вернулось напряжение. Она сжала губы. «Конечно, он возьмет, — подумала она, — и, наверное, чувствует, что имеет на это полное право. Разве не так поступают молодые люди из высшего света? Разве они не делают все, что им в голову взбредет, ни секунды не задумываясь о тех, кому их действия могу причинить вред?» Что ж, в несправедливости ее никто не может обвинить. Она будет рада предоставить то, что хочет этот надменный мужчина, но не бесплатно.

— Конечно. С вас пять фунтов.

Ричард заморгал и вдруг коротко рассмеялся.

— Вы хотите сказать, пять пенсов.

— Нет, пять фунтов.

Он наклонил голову и посмотрел на Джейн не совсем серьезно, словно пытался отгадать загадку.

— Может быть, орехи в них золотые? Пожалуй, я лучше возьму шоколадную.

— Как пожелаете. Тогда с вас пять фунтов и два шиллинга.

В последние два дня у мисс Бантинг было очень мало поводов для веселья. Но все, что ей пришлось пережить, стоило того, чтобы увидеть графа с отвисшей челюстью и расширенными глазами. Неужели ему за всю жизнь никто ни разу ни в чем не отказывал? Ей даже хотелось, чтобы так и было — это означало бы, что ей выпала честь быть в этом отношении первой.

Граф слегка прищурился. Стало ясно — его это больше не забавляет. Он казался разочарованным.

— Понятно, постоянным покупателем вашего заведения стал лорд, и вы немедленно увидели в этом возможность облегчить его карманы. Знаете, я шел сюда с намерением помириться с вами. Думал, что, возможно, слишком поспешил с суждением, но теперь я вижу, что зря трачу свое время. Все так и есть, как я предположил в самом начале. Ваш хозяин знает, что вы обманываете клиентов?

— Вообще-то, милорд, вы пришли в мое заведение. Разве я не упоминала, что являюсь владелицей этой булочной? И если я что-то «немедленно увидела», так это возможность напомнить о вчерашних потерях выручки и имущества. Поэтому до того, как угостить вас пирожным, с мышьяком или без него, бесплатно, я решила, пожалуй, компенсировать мои убытки.

Она описала рукой дугу в воздухе, обводя границы вчерашних повреждений. После ее резкого высказывания в магазине повисло напряженное молчание. Джейн подумала, что этот человек, похоже, очень плохо действует на ее самообладание. Но все-таки она стояла на своем и держалась очень прямо, подняв подбородок.

Булочница ожидала от Рейли вспышки раздражения, но мужчина наклонил голову и посмотрел мимо нее, внимательно разглядывая буфет у стены. Через некоторое время граф кивнул сначала медленно, словно неуверенно, потом с большей убежденностью.

— Я понял вашу точку зрения, мисс Бантинг. И я ее принимаю. — Ричард сунул руку в карман и достал пригоршню монет. — Кстати, если судить по пирожным, которые вы принесли мне вчера вечером, эта булочка все равно будет стоить своих денег.

«Минуточку, что?» — Джейн открыла рот от удивления. Она не могла поверить своим ушам. Может, он притворяется и принимает ее условие, только для того, чтобы посмеяться над ней и уйти? Но нет, он отсчитал пять соверенов и положил их на прилавок.

— Медовую с орехами, пожалуйста.

Взгляд мисс Бантинг был прикован к монетам. Они лежали перед ней и, казалось, весело сияли на солнце. Боже праведный! Кто носит с собой такие деньги в самый обычный четверг? Женщина подняла взгляд. На этот раз она лишилась дара речи. Даже леди Беатрис казалась удивленной, быстро переводя взгляд то на Джейн, то на Рейли. Ее золотистые брови приподнялись чуть ли не до середины лба. Хозяйка булочной покачала головой в полном недоумении, она просто не знала, как понимать этого красивого лорда, стоявшего перед ней.

— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно!

Граф скрестил руки поверх голубого бархатного фрака и улыбнулся. От теплого вызова в его глазах Джейн стало не по себе.

— Почему нет? Вы привели весомый аргумент, а я действительно хочу эту булочку. Кроме того, сегодня я шел сюда с единственной целью: извиниться за мое вчерашнее дурное поведение, поэтому вполне уместным будет возместить вам убытки. Я сожалею только о том, что не подумал об этом раньше. — Он помолчал, поджав губы, потом добавил: — Вообще-то это неправда. Я жалею и о том, что не остановился подумать, прежде чем бросаться спасать даму, не нуждавшуюся в спасении. Если задуматься, я сожалею о многом, но будем надеяться, что эти деньги все компенсируют.

Его поведение настолько противоречило ожиданиям Джейн, что она на мгновение опешила и быстро заморгала. Наконец, мисс Бантинг перевела взгляд на монеты, лежавшие на прилавке молчаливым укором ее совести. Джем и помадка! Хозяйка булочной не ожидала, что граф всерьез согласится! Так легко прикарманить эти деньги, вручить булочку и радостно попрощаться с ним. В то же время угроза миссис Браун натравить на Джейн зятя висела словно дамоклов меч. Она не сомневалась: как только мистер Берд вернется из Шотландии, то непременно нанесет визит в ее магазин проверить, устранены ли повреждения. Денег лорда Рейли хватило бы, чтобы оплатить ремонт и еще много чего в придачу, но…

Не может она взять эти деньги. Хотя Джейн более чем нуждалась в дополнительных средствах, взять их было бы неправильно. Но как же эти монеты ее искушали! Для него-то пять фунтов — не такая уж большая сумма, кажется, он даже не воспринимает эту ситуацию всерьез, смотрит на Джейн и улыбается будто дурак. Женщина стиснула зубы. Нет, она не может это сделать. Взять плату с доброго самаритянина — это было бы самым что ни на есть низким поступком. Мисс Бантинг вздохнула.

«Черт бы его побрал, из-за него ей всегда так трудно поступить правильно!»

Булочница взяла щипцы, быстро выбрала булочку и завернула ее. Потом положила на прилавок и подтолкнула к графу товар и монеты.

— Лорд Рейли, я не могу принять ваши деньги, но извинения принимаю. Давайте объявим перемирие и покончим с этим делом.

Она его удивила, это было видно по тому, как расширились его голубые глаза. Но в их серебристой глубине отражалось и еще что-то. Восхищение? Не может быть, ведь он был о ней такого низкого мнения. Граф потер рукой подбородок и посмотрел на предметы, лежащие на прилавке.

— Мисс Бантинг, кажется, мы зашли в тупик. Вы не хотите принять мои деньги, а я не могу принять еще одно бесплатное угощение. Может быть, мы можем совершить обмен?

В первый момент хозяйка булочной хотела отказаться, но потом победило любопытство. Кроме того, совершить обмен на плоды своих трудов было бы вполне разумно, не так ли?

— Что за обмен вы хотите предложить?

Мужчина поднял один палец, затянутый в перчатку, на его губах появилась удивительно мальчишеская усмешка.

— Подождите минутку.

Не сказав больше ни слова, он повернулся, вышел из магазина на улицу и быстро скрылся из виду. Джейн вопросительно посмотрела на леди Беатрис, но и та покачала головой в знак непонимания.

— Не представляю, о чем речь.

Мисс Бантинг думала, во что же она ввязалась сегодня утром? И почему ее желудок выделывает кульбиты каждый раз, когда этот мужчина ей улыбается? У нее есть куда более важные поводы для беспокойства. Будь она умной девушкой, она бы поспешила на кухню, а вместо себя прислала Уэстона. Это было бы очень практичным шагом. И все же… все же она, казалось, не могла себя заставить сделать этот шаг. Вместо этого Джейн стояла и смотрела на дверь, с нетерпением ожидая, с чем же вернется граф.

Но следующим в магазин вошел не лорд Рейли, а покупатель. Хозяйка постаралась скрыть свое разочарование. Именно покупателя ей и следовала ждать, а вовсе не графа. Она быстро собрала его заказ и получила деньги. Ее мысли были настолько заняты другим, что к тому времени, когда покупатель ушел, мисс Бантинг уже не могла сказать, что он только что купил. Вскоре в поле зрения снова появился лорд Рейли. Мужчина потянул на себя дверь одной рукой, в то время как другую держал за спиной.

— Мисс Бантинг, вы сделали свое мирное подношение, теперь позвольте мне сделать мое.

В уголках его глаз появились лучики морщинок от улыбки, и по телу Джейн жидким медом разлилось тепло. Она не могла отрицать свою реакцию, но знала, что не стоит обольщаться раньше времени, ведь вполне возможно, что это очередная шутка.

Ричард достал из-за спины букет цветов — самый красивый, какой Джейн только доводилось видеть. Она невольно ахнула от восхищения. Букет выглядел как две или три связки цветов, сложенные вместе, изобилующие самыми разными яркими красками. Мисс Бантинг жадно впитывала красоту цветов, она не держала в руках букет со времен, когда отец дарил цветы матери. Чувство радости и ностальгии не имело себе равных по остроте. Все происходящее сняло с плеч этой женщины усталость и поддержало упавший дух.

— Я… я даже не знаю, что сказать, — пролепетала она, не в силах отвести взгляд от его подарка. Никто еще не дарил ей цветов. Джейн окутали заботы о лавке, и ей было не до молодых людей. Сама она не могла себе позволить потратить их скудные, с трудом заработанные средства, на такое легкомысленное удовольствие, как цветы.

— Скажите спасибо, — мягко ответил граф. — А я, в свою очередь, поблагодарю вас за булочку. Видите, какими мы можем быть вежливыми, если захотим?

Мисс Бантинг решилась посмотреть на леди Беатрис и увидела довольно улыбающуюся, прижавшую пальцы к губам девушку. Потом она вновь взглянула на Рейли и неуверенно улыбнулась.

— Благодарю вас.

Хозяйка булочной опять перевела взгляд на цветы, словно они ее позвали. Было трудно поверить, что они принадлежат ей, все. Казалось, рассудок на время покинул ее. Рейли чуть встряхнул букет, стебли цветов зашуршали и это вывело Джейн из приятной задумчивости.

— Вам не кажется, что стоит поставить их в воду?

— Да, конечно. — Мисс Бантинг протянула руку за букетом, стараясь не покраснеть. Ее пальцы случайно коснулись мягкой серой кожи перчаток графа и она чуть не выронила драгоценные цветы. Определенно ей просто необходимо взять себя в руки! — Спасибо вам.

Ричард кивнул, показывая, что принимает ее благодарность. Но его голубые, как лед, глаза продолжали неотрывно смотреть на нее.

— Вчера ночью, когда я попробовал ваши пирожные необыкновенной вкусноты, меня осенило, что приготовивший такое божественное лакомство обязан быть хорошим человеком. И я признаюсь — вы были правы. С моей стороны просто несправедливо судить о вас по вашему поведению в тот острый момент. — Он наклонился к ней и заговорщически добавил: — И пожалуй, я должен поблагодарить вас за то, что вы не посыпали пирожные мышьяком. Учитывая мое тогдашнее поведение, должен признать, мисс Бантинг, вас можно было понять.

«Кто этот обаятельный мужчина? Улыбка, цветы, а теперь еще и это?» — восхитилась про себя Джейн. Она посмотрела на графа с новым интересом. Казалось, на протяжении всего нескольких минут он стал совершенно другим человеком. И этот новый человек, как ни странно, ей нравился, хотя мисс Бантинг до сих пор не могла избавиться от настороженности.

— Думаю, мы оба были виноваты в поспешных суждениях, — призналась булочница. Она твердо встретила его взгляд. — Как бы то ни было, я искренне прошу прощения за все сказанное вам. И прежде всего за то, что не поверила в ваши мотивы. Обычно я так себя не веду, и мне неприятно, что я выместила на вас собственную досаду.

Уголки губ лорда Рейли приподнялись.

— Браво нам обоим, мисс Бантинг. Мы смогли оставаться вежливыми дольше минуты. Определенно это рекорд!

Джейн прижала букет к груди, ее окутал нежный и опьяняющий аромат. Она улыбнулась.

— Да, действительно.

Граф Рейли собрал с прилавка монеты и взял завернутую булочку.

— Пожалуй, нам пора идти. Я ни в коем случае не хочу искушать судьбу, злоупотребляя вашим гостеприимством. — Мужчина слегка поклонился, как, наверное, поклонился бы, будь она настоящей леди. — Приятно было с вами встретиться, мисс Бантинг.

С этими словами он вместе с сестрой вышел из магазина. Леди Беатрис помахала Джейн рукой на прощание, та помахала в ответ, и пара повернула направо, скрывшись из виду.

Некоторое время Джейн просто стояла и как дурочка смотрела на стекло в двери.

«Что это было?» — думала она.

Наконец, женщина стряхнула оцепенение и опустила взгляд на цветы. Если бы не вполне осязаемый букет, можно подумать, что вся эта сцена была лишь сном. Удивительным сном, в который невозможно поверить. Джейн глубоко вздохнула. Как бы она ни была потрясена — нужно собраться. У нее слишком много дел, чтобы стоять вот так целый день, словно принцесса, уставившись на букет цветов. Женщина повернулась за маминой вазой, стоявшей на верхней полке буфета, к счастью, во вчерашней потасовке эта вещь не пострадала. Достав ее, она поспешила на кухню помогать брату.

Спускаясь по лестнице, мисс Бантинг слышала ритмичное звяканье венчика о металлическую миску. Она заметила, как у него на лбу выступили капельки пота. Увидев ее, Уэстон тут же перестал взбивать и повел плечами.

— Что ты там делала так дол… Святые угодники! Неужели старая ведьма принесла тебе цветы?

Джейн резко остановилась. «Старая ведьма?» — призадумалась на секунду женщина. Она же совсем забыла о миссис Браун. Поняв, о чем подумал Уэстон, она замотала головой.

— Боже, нет, конечно. Они от лорда Рейли.

Джейн проскользнула между братом и разделочным столом, направившись к раковине. Если ей повезет, Уэстон не заметит, как у нее покраснели щеки. — И нехорошо так говорить о миссис Браун.

Но мисс Бантинг не удалось произнести это замечание с подобающим негодованием. «Старая ведьма», — вот это точно сказано.

— Ну да, она не самая приятная особа, — ответил брат. — Но что насчет лорда Рейли? Судя по тому, что ты говорила о вчерашнем вечере, думаю, вы с ним «поладили» как кошка с собакой.

— Он приходил заключить мир, и я это оценила. А теперь, марш наверх, пока в пустой магазин кто-нибудь не зашел.

Уэстон кивнул и удалился. Женщина осталась на кухне одна. Она положила цветы, поставила вазу и быстро проверила яичные белки. Они были взбиты идеально. Накрыв миску тонким полотенцем, мисс Бантинг повернулась к раковине.

Она с улыбкой подняла великолепную фарфоровую вазу ее матери, которая стояла за стеклом еще до болезни мамы. После смерти отца некому было больше наполнять ее цветами. Но ваза была столь красива, что ее хотелось держать на виду. Вскоре умерла мать и у Джейн просто рука не поднималась убрать что-то из красивых вещей подальше, ведь они служили ей счастливыми напоминаниями о родителях.

Сегодня эта ваза снова наполнится цветами. На губах Джейн появилась нежная улыбка. Хозяйка булочной поставила вазу в раковину и потянулась за кувшином с водой, как вдруг заметила в вазе какую-то бумажку. Она вытащила свернутый листок и развернула. Поперек листка было написано одно-единственное слово. Увидев его, Джейн невольно ахнула, ее рука взлетела ко рту.

 

Глава 8

— Цветы, Ричард? — Беатрис лукаво посмотрела на брата из-под ободка капора.

Они шли по тротуару в сторону Бонд-стрит, и она не могла сдержать улыбку.

— А что? Не мог же я просто так взять у нее булочку, правда? К тому же я совершил выгодный обмен, булочка — просто объеденье.

Граф отправил в рот последний кусок, думая: «Восхитительна, как и та, которая ее испекла».

Воздух был еще холодным, но стоял второй солнечный день подряд, вечная грязь высохла и улицы наполнялись пешеходами и желающими пройтись по магазинам.

— М-м, — в тоне Беатрис слышалось недоверие. — Дорогой братец, я много раз видела, как ты ухаживал за дамами, но ни одной из них ты не дарил цветы, думаю, она тебе нравится.

Сестра двигалась скользящей походкой удовлетворенной женщины. По-видимому, именно так ходят женщины, когда они уверены в своей правоте.

— Наверное, «нравится» — слишком сильно сказано. Вчера утром я ее презирал. Вчера вечером она вызывала у меня антипатию. Прошлой ночью я ужаснулся своему поведению с ней. Сегодня я завершил полный круг и чувствую себя по отношению к ней совершенно нейтрально.

Это была полная чушь. На самом деле Джейн его очень заинтриговала. Увидеть, как от радости у нее загораются глаза, словно он предложил ей драгоценности, а не скромный букет — ради этого стоило подарить ей цветы. В тот момент, когда с глаз Ричарда спала пелена настороженности и пресыщенности, он смог на некоторое время увидеть женщину, похороненную под грузом забот и ответственности. И эта женщина точно не ехидна. Наоборот, она полная противоположность. Мысль узнать эту неизвестную ее часть получше казалась Ричарду очень заманчивой.

Беатрис проницательно посмотрела на него.

— Она тебя заинтересовала. Я поняла это по тому, как ты на нее смотрел.

— Как минимум мне очень неловко за то, что я натворил по недоразумению. Буфет, оказывается, поврежден намного сильнее, чем мне казалось. Я действительно хочу, чтобы она приняла деньги. — На этот раз он врал только наполовину. Ричард хотел, чтобы мисс Бантинг приняла деньги, но другая его часть была просто в восторге оттого, что Джейн этого не сделала. Граф хотел больше узнать о женщине, имеющей законное право требовать компенсации, более того, знающей, что без компенсации ей придется туго, но ее отвергающей, считая это неправильным. Для Ричарда такое поведение было необъяснимым.

Всю жизнь граф имел дело с людьми, которые от него чего-то требовали: денег, связей, доброго слова, — чего угодно, что пошло бы на пользу их кошелькам или положению в обществе. А эта маленькая скромная булочница стала исключением. И поэтому ему захотелось сделать для нее что-нибудь хорошее. Он не мог бы объяснить причину, но это вызывало у него желание быть достойным того, чтобы она видела в нем Ричарда, а не богатого лорда Рейли и была о нем хорошего мнения.

— Да, я и не знала, что у вас была такая жестокая схватка. Тот буфет очень сильно пострадал. — Беатрис немного замедлила шаг и слегка постучала пальцами по руке брата. — Ты должен найти какой-то способ возместить ей ущерб.

— Согласен, но в нынешней ситуации это все испортит. Я не хочу ее оскорбить.

Ричард был едва знаком с мисс Бантинг, но он точно знал, что она почувствует, если сейчас попытаться навязать ей деньги.

— Тогда найди способ за что-нибудь ей заплатить.

— Не могу же я заказать столько пирожных и булочек, чтобы хватило заплатить за ремонт. Если учесть, сколько Джейн придется трудиться, чтобы выполнить такой заказ, думаю, это будет уже не помощь, а совсем наоборот.

Они подошли к перекрестку и остановились, дожидаясь, когда можно будет безопасно перейти на другую сторону. Рейли пытался придумать что-нибудь гениальное.

— Я могу послать деньги анонимно.

Беатрис закатила глаза.

— Право, Ричард, неужели ты думаешь, что она не догадается, кто их послал? Вечером того же дня деньги вернутся в наш дом, если, конечно, посыльный не сбежит с ними раньше.

— Да, это верно. Черт, никогда не думал, что дать кому-то денег может быть так трудно. Какая необычная проблема!

— Действительно. — Сестра широко улыбнулась, ее голубые глаза искрились. — Мне мисс Бантинг очень нравится. Она — самый необыкновенный человек из всех, кого я только встречала с начала сезона. Жаль, что она не может поучить достойному поведению всех алчных честолюбцев из нашего класса.

Идея пришла графу в голову так внезапно, что он щелкнул пальцами.

— Точно!

— Что? Нет, конечно, нет. Я же просто пошутила!

Беатрис посмотрела на него таким взглядом, словно он предложил заглянуть к королю на ужин. Он издал короткий смешок.

— Да нет же, глупышка, я не имею в виду, что мы наймем ее давать уроки этикета. Боже упаси! — Ричард усмехнулся. — У меня есть идея поинтереснее.

«И нечто намного более личное». В нем впервые за много времени затеплился восхитительный медленный огонь предвкушения. Джейн не была похожа ни на одну из женщин, которых он когда-либо знал. Было в ней что-то такое, что на него действовало. Вчера это было плохо, но сейчас… сейчас граф думал о том, как бы еще разок добиться от нее такой же улыбки.

— Давай займемся нашими покупками. А после того, как мы закончим, я, пожалуй, нанесу еще один визит мисс Бантинг.

Слезы, которые Джейн сдерживала уже много дней, даже, пожалуй, месяцев, внезапно подступили к ее глазам и потекли по щекам.

«О, мама!» — воскликнула она про себя.

Ее горло сжал спазм, женщина не могла произнести это слово вслух. Мисс Бантинг лишь провела пальцами по буквам, написанным дорогим ей почерком, который она узнала с первого взгляда. Всего одно слово: «Джейни», — казалось, оно согрело лаской ее сердце, душу, каждую клеточку ее существа.

Когда их мать была тяжело больна, в какой-то момент все поняли, что ей уже не выздороветь. И тогда она со слабеющими силами, но с твердой решимостью написала Джейн и Уэстону письма, почти по дюжине каждому. Это были простые и добрые послания. Она рассказывала, как познакомилась с будущим мужем, как они были счастливы, когда она забеременела, записала воспоминания о временах, когда дети были маленькими. Мама снова и снова повторяла, что дочь и сын должны всегда оставаться вместе. Напоминала им не забывать ходить в церковь и прилежно работать.

Дочь знала все письма до единого наизусть. Немало ночей она так и засыпала, прижимая к груди одно из них. Она перечитывала их, когда Уэстон испытывал ее нервы или когда работа ее слишком изматывала. Бывало, что когда Джейн хотелось поговорить с мамой, она писала ей ответ. Десятки небольших заметок, некоторые были записаны на бумаге, другие дочь сочинила в уме, — все они были адресованы маме, словно она была жива, просто на время уехала куда-то.

Но это… Джейн было трудно даже осмыслить все чувства, нахлынувшие на нее. Почтение боролось в ней с настоятельной потребностью прочесть мамины слова. Она перевернула письмо, сорвала печать и быстро развернула листок.

«Моя дорогая Джейн.

Мама».

Есть вещи, на которые каждая мать имеет право, вещи, которые тысячу раз компенсируют все неприятности и все, что раздражало. Пусть я два года меняла тебе подгузники, но я помню и тот момент, когда ты посмотрела мне в глаза и сказала «мама», помню его так отчетливо, словно это было вчера. Я много месяцев носила тебя на бедре, а потом испытала неописуемую радость, увидев, как ты делаешь первые шаги, протягивая ручонки ко мне. А помнишь, как ты впервые в жизни испекла булочки на мой день рождения? Тебе тогда было одиннадцать лет. Не знаю, испытывала ли я когда-нибудь в жизни такую же гордость, как в тот момент.

Такие моменты поддерживали меня, приносили в мою жизнь свет и радость после смерти твоего отца. Не могу выразить, как мне грустно оттого, что я не смогу быть с тобой, когда ты подойдешь к самому удивительному из всех этих жизненных этапов: влюбленности.

Тем не менее мое отсутствие вовсе не означает, что я не могу быть с тобой. Я слишком люблю участвовать в твоей жизни и не позволю болезни отобрать это у нас. Так что, моя дорогая, я беру дело в свои руки. Возьми эти ключи и открой ими мой сундук, в котором было мое приданое. На дне его ты найдешь два маленьких свертка. Сверток, повязанный лентой цвета лаванды, — для тебя, а тот, что повязан голубой лентой, — для Уэстона. Ты поймешь, когда наступит подходящий момент отдать брату его. Для тебя у меня такого посыльного нет, вот почему я спрятала письмо в моей красивой вазе. Надеюсь, когда твой первый поклонник подарит тебе цветы, ты обнаружишь это послание в самый подходящий момент.

А теперь представь, как я грожу тебе пальцем, потому что мне нужно быть очень строгой. Как бы тебе ни хотелось прочитать все письма поскорее, ты можешь брать только одно письмо в неделю. Некоторые из моих советов пока еще не годятся для твоих невинных глаз. Последнее письмо ты должна прочитать в ночь перед твоей свадьбой. Пообещай мне, Джейни, что ты послушаешь меня.

Ладно, мои наставления закончились. А теперь вытри глупые слезы и пойди скажи своему молодому человеку спасибо за красивые цветы.

С любовью,

Джейн положила письмо на стол и стерла слезы, лившиеся по ее щекам ручьями. Сквозь ее грусть пробилась радость, и, еще шмыгая носом, она уже улыбалась. Это был самый большой подарок из всех. Мисс Бантинг почти слышала мамин голос и могла ясно представить, как она грозит пальцем, предостерегая. Ее улыбка переросла в мягкий смех.

Мама была с ней.

Джейн подняла вазу из раковины, перевернула ее вверх дном, и прямо в руку к ней выпал небольшой холщовый мешочек с ключом. Это тот самый ключ, который она после смерти матери где только не искала, но так и не смогла найти. А он все это время оставался в ее комнате, как часовой на посту.

Больше всего на свете мисс Бантинг сейчас хотелось закрыть магазин, побежать наверх и погрузиться в чтение маминых писем, но она должна была это отложить. Булочница просто не могла себе позволить упустить какую-то выручку. Женщина положила ключ в карман, быстро налила в вазу воду и поставила цветы. Лорд Рейли, может, никогда об этом не узнает, но теперь эта женщина ему очень обязана: если бы не его букет, могли бы пройти годы, прежде чем она обнаружила мамино послание.

Хозяйка бережно свернула драгоценное письмо и спрятала его в коробку с кулинарными рецептами. Глубоко вздохнув, она еще раз вытерла щеки рукавом и вернулась к миске со взбитыми белками. Отмеривая муку, женщина мурлыкала себе под нос, ее тайное открытие подпрыгивало в ее сердце, как попкорн на сковородке. И не важно, что у нее не было настоящего поклонника. Мама предполагала, что он будет. Родительница хотела, чтобы Джейн читала письма с интервалом в неделю, а последнее сохранила до ночи перед свадьбой. Она будет придерживаться маминого требования. Но последнее письмо она вряд ли когда-нибудь прочитает. Мисс Бантинг решила: лучшее, что она может сделать, это подождать полгода. Так будет честно, не так ли? Мама бы ее поняла.

Булочница улыбнулась, в то время как она перемешивала муку с белками, ее мысли витали далеко от того, чем она сейчас занималась. Может быть, она пошлет лорду Рейли какое-нибудь особое лакомство. Вспомнив его улыбку, когда он вручал ей букет, она почувствовала какой-то трепет в животе и на этот раз не стала с ним бороться. Если и был на свете мужчина, претендующий на роль ее поклонника, то это именно он.

«Дорогая мама,

Джейн».

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

С любовью,

 

Глава 9

— Я вижу, твое настроение улучшилось, — с усмешкой заметил Эмерсон.

Кузен вошел через черный ход с грузом припасов и положил покупки. «Настроение улучшилось» — это еще мягко сказано. С прошлого вечера все так сильно изменилось, что Джейн едва поспевала за собственными эмоциями. Она поставила противень с фруктовыми пирожными, только что вынутыми из печи, последняя партия на сегодня, и порывисто обняла гостя.

— Так и есть! Тут у нас был интересный день. Сколько ты мне всего принес!

Мужчина стянул с себя потрепанную шапку и бросил ее на крюк возле двери. В рыжевато-коричневых парусиновых брюках и свободной белой рубашке он выглядел совершенно как моряк.

— Да так, кое-какие мелочи для нашей мозаики. Ты уже решила, что хочешь сделать?

— Вообще-то да. — Сестра быстро улыбнулась, при мысли о матери она не чувствовала ничего, кроме счастья. После обнаружения письма у нее возникло ощущение, что мама снова с ней, заботится о ней так, как за прошедший год никто не заботился. Теперь мисс Бантинг гораздо меньше расстраивалась из-за разбитого фарфора. — Я хочу сделать поднос.

Кузен поднял выгоревшие на солнце брови.

— Поднос? Сервировочный поднос?

— Вот именно. — Видя на лице двоюродного брата сомнение, сестра рассмеялась. — Уверяю тебя, у меня есть для этого серьезные причины. Мама восхищала меня своей щедростью. Как бы она ни была занята, какой бы ни была усталой, она всегда готова была что-то сделать для любого из нас. Ты можешь припомнить хотя бы один раз, когда бы ты зашел к нам в гости, и мама ничего бы тебе не предложила?

Эмерсон прислонился спиной к широкому рабочему столу, скрестил руки на груди и задумался.

— Вообще-то нет, не могу. У нее всегда было что-нибудь для меня приготовлено, или булочки, или печенье, или чай, или даже объятие.

В ответ на это мисс Бантинг улыбнулась. Дело в том, что мать Эмерсона умерла в родах, когда первому ребенку было всего три года. И всякий раз, когда кузену удавалось к ним прийти, мать Джейн изо всех сил старалась одарить сына сестры любовью и нежностью.

— Вот именно. Я не могу придумать лучшего применения этим кусочкам.

— Что ж, тогда решено. А пока — оттащу-ка я все это барахло наверх. Вечером мы подумаем над рисунком, а завтра я пойду поищу для этого дела наилучший поднос.

С верхней площадки лестницы донесся голос Уэстона:

— Джейн?

Она оглянулась.

— Что?

— А, Эмерсон, привет. — Уэстон быстро махнул кузену рукой и снова перевел взгляд на сестру. Брат улыбнулся Джейн такой странной улыбкой, что она невольно удивилась. — Вернулся лорд Рейли и он хочет с тобой поговорить.

Джейн резко вздохнула, ее сердце подпрыгнуло в груди. Недавно она думала, пересекутся ли их пути в этой жизни, и вот этот мужчина вернулся, да еще в тот же день? Мисс Бантинг говорила себе, что нужно успокоиться, что он, вероятно, просто что-то забыл. Но несмотря на все объяснения, у нее все равно начала кружиться голова.

— Граф? — переспросил Эмерсон. В его взгляде появилась настороженность. — Что этому сумасброду нужно от тебя после его комментариев во время твоего вчерашнего визита?

Джейн облизнула губы, думая о том, как бы не покраснеть, но все равно чувствовала, что у нее это плохо получается.

— Вообще-то это одна из причин, по которым у меня улучшилось настроение. Сегодня утром он заходил к нам со своей сестрой, чтобы помириться. Это был очень милый жест с его стороны. Но зачем граф Рейли пришел сюда сейчас, я не представляю. — Булочница развязала фартук и бросила его на стол. — Я просто пойду и выясню.

Эмерсон оттолкнулся от стола.

— Я пойду с тобой.

Но Джейн жестом остановила его.

— Нет, не ходи, останься здесь. Не стоит напоминать лорду Рейли о вашем вчерашнем поединке. — Она повернулась к брату: — А ты, Уэстон, начинай мыть посуду, чтобы сегодня мы могли закрыть магазин не слишком поздно.

Брат недовольно застонал, но все-таки стал нехотя спускаться по лестнице.

— Не волнуйся, парень, я тебе помогу, — сказал Эмерсон. Он задумчиво посмотрел на мисс Бантинг, но, к счастью, не стал с ней спорить. — Уж что моряк умеет, так это содержать свое жилье в полном порядке.

Чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, булочница глубоко вдохнула и медленно выдохнула, потом быстро поднялась по лестнице и пошла по коридору. Она не могла понять причину своего волнения. Вероятно, граф захотел купить еще пирожных домой. Но если дело обстоит так, зачем тогда ему понадобилось посылать Уэстона за ней?

Когда булочница вошла в магазин, лорд Рейли стоял к ней спиной.

— Добрый день, леди Беатрис! Лорд Рейли, чем я могу быть вам полезна?

Гость повернулся, уголки его рта чуть приподнялись в улыбке и в его ясных голубых глазах Джейн прочла что-то похожее на вызов. Женщина замедлила шаг. Из осторожности она решила пройти за прилавок, так по крайней мере между ними сохранится какая-то дистанция. Мисс Бантинг знала — от любого, кто способен одним лишь взглядом вызывать дрожь в спине, нужно держаться на безопасном расстоянии. Особенно если перед именем этого человека стоит слово «лорд».

— Мисс Джейн, спасибо, что вы смогли к нам выйти. Очень надеюсь, что мы вам не помешали.

— Нет, конечно, нет.

— Хорошо. Потому что у меня к вам есть предложение. Я бы очень хотел услышать ваше мнение по этому поводу.

«Предложение?» — В голове Джейн пронеслись сотни предположений. Хотя ни одно из них не имело смысла. Что бы это могло быть? Мужчины вроде него не делают предложения таким женщинам, как она… во всяком случае, такие предложения, которые можно произнести вслух в присутствии младшей сестры.

В ту самую секунду, когда хозяйка булочной собиралась ответить, открылась дверь, и в магазин, тяжело переваливаясь, вошла миссис Доббинс. Женщина появилась в самый неподходящий момент и Джейн с трудом подавила в себе вспышку раздражения. Новая гостья помедлила у входа, посмотрев на гостей. В ее широко раскрытых глазах отразилось удивление. Мисс Бантинг едва удержалась, чтобы не выгнать покупательницу прочь. При всей ее симпатии к этой женщине, сейчас она сгорала от нетерпения узнать, что же за предложение на уме у лорда Рейли.

— Добрый день, — с улыбкой сказала покупательница.

Она смотрела то на Джейн, то на графа с сестрой, и хозяйка булочной точно знала, о чем сейчас думает миссис Доббинс: «Что эти изысканно одетые люди делают в ее магазинчике?»

— Добрый день, миссис Доббинс. Что желаете?

Джейн улыбнулась, чтобы смягчить раздражение, которое могло послышаться в ее тоне.

— О нет. — Покупательница перевела любопытствующий взгляд темных глаз на лорда Рейли. — Они пришли раньше, я могу подождать.

Лорд Рейли кивнул и улыбнулся. Беременная женщина почему-то от этого покраснела.

— Мы пока еще не решили, что взять. У нас глаза разбегаются от такого выбора, так что я настаиваю, чтобы вас обслужили раньше.

К счастью, миссис Доббинс согласилась, и Джейн обслужила ее в рекордно короткое время. Перед тем как уйти, женщина бросила быстрый взгляд на терпеливо ожидающую пару и прошептала:

— Жалко, что его нет в меню.

Беременная женщина захихикала и пошла к двери, а Джейн смотрела ей вслед с открытым ртом. За все годы их знакомства хозяйка булочной ни разу не слышала от нее ничего хоть сколько-нибудь неподобающего. Почему этот граф так действует на женщин? Что в нем особенного?

Как только за покупательницей закрылась дверь, мисс Бантинг снова повернулась к лорду Рейли.

— Вы что-то говорили?

— Да, я говорил, — по его улыбке Джейн поняла, насколько он доволен, завладев ее вниманием. — Дело в том, мисс Бантинг, что у вас есть передо мной одно преимущество, и я наделся что, возможно… — граф помолчал и повертел рукой в воздухе так, словно пытался найти подходящее слово, — вы пойдете мне навстречу.

«Пойду ему навстречу?» — Что это вообще может значить? Она посмотрела на леди Беатрис, но девушка только подняла брови, посмотрев на брата.

— Лорд Рейли, в чем именно вы хотите, чтобы я пошла вам навстречу?

— Я хочу, чтобы вы… — он подался вперед, словно пытаясь втянуть ее в орбиту своей уверенности, — научили меня печь.

Джейн ответила не сразу. В первое мгновение женщина была абсолютно уверена, что это шутка. Но граф продолжал смотреть на нее, не отводя взгляда и явно ожидая ответа. «Не может быть, чтобы он говорил серьезно!» Наверное, она его неправильно расслышала.

— Прошу прощения. — Мисс Бантинг в полном недоумении смотрела поочередно то на графа, то на его сестру. — Что вы сказали? Вы хотите, чтобы я научила вас?

— Научили меня печь, — непринужденно ответил граф Рейли, словно в этом не было ничего особенного. Словно лорды сплошь и рядом берут уроки какого-нибудь ремесла.

— Но зачем?

У Джейн мелькнула мысль, что все это происходит не наяву, а в каком-то очень и очень правдоподобном сне. Сначала цветы, потом бесценные письма от ее покойной матери, а теперь граф, желающий получить частные уроки выпечки… Может быть, события последних двух дней повредили ее рассудок, и в эту самую минуту она уже на пути в Бедлам?

Ричард пожал плечами.

— По нескольким причинам. — Казалось, он не находит в этом разговоре ничего необычного. — Я понял, что мне нужно хобби. Волнения последних нескольких дней помогли мне понять, насколько тусклой стала моя жизнь.

— Так вам… скучно?

Весь этот эпизод с каждой секундой становился все более странным. Неужели его существование настолько пресное и бессодержательное, что для остроты ему требуются уроки практической жизни? Сам-то граф хоть понимает, насколько оскорбительна эта мысль? Мисс Бантинг подбоченилась. Каким бы щедрым ни был его подарок, все-таки этот человек оказался никчемным денди, как она и опасалась.

— Здесь в Лондоне мне не бывает скучно. Однако я люблю преодолевать трудности.

— Трудности?

И это все, что в его понимании означает ее работа? Неужели этот человек не понимает, что он говорит о ее профессии как о развлечении?

— Да. И… мне очень любопытно, как можно сотворить шоколадные крылья ангелов и облака с ароматом меда из вполне земных компонентов.

Последнее было сказано с таким дьявольским блеском в глазах, что Джейн почти улыбнулась в ответ. «Черт бы его побрал, но он просто неотразим». Хозяйка булочной была уверена, что граф прекрасно это сознает. Наконец, она сделала серьезное лицо и, стараясь говорить как можно более строгим тоном, заявила:

— Милорд, это не хобби, а тяжкий труд. И это определенно не то, к чему привык человек вашего положения.

Ричард скрестил руки на груди.

— Я бы счел это оскорблением, если бы это не было правдой. Из нашего общения я понял, что вы не высоко ставите людей из высшего общества. Хотите верьте, хотите нет, для меня не новость, что некоторые считают высшее сословие почти бесполезным.

Джейн надеялась, что румянец на ее щеках не очень заметен. Женщина всеми силами старалась скрыть от графа, что не далее как минуту назад именно об этом она и подумала. К счастью, никто из присутствующих ничего такого не заметил.

— Ну, вот. — Ричард развел руками. — Это ваш шанс научить по крайней мере одного джентльмена, как быть полезным. — Задумавшись на пару секунд, он продолжил: — Знаете, пожалуй, я за всю жизнь ничего не сделал своими руками. Ни единой вещи. — Граф покачал головой с таким видом, словно это была самая худшая судьба из всех возможных. — Прошу вас, мисс Бантинг, вы должны мне помочь немедленно это исправить.

Джейн придержала язык, разглядывая недопустимо красивого мужчину, стоявшего перед ней. «Бедняжка лорд, у него огромное состояние и ни одного настоящего таланта».

— Даже если бы я хотела потворствовать вашему внезапному желанию заняться пекарским ремеслом, неужели вы не понимаете, что это было бы абсолютно неприлично? Я не могу давать никакие уроки одинокому джентльмену.

Граф Рейли отмахнулся от ее озабоченности.

— Я не возражаю, если при этом будут присутствовать ваш брат или кузен.

— Вы, может быть, и не возражаете, граф, но они будут возражать, я вас уверяю. Мы все очень много работаем каждый день. Я бы никогда не стала просить их ни о чем подобном.

Леди Беатрис, молча наблюдавшая за диалогом, выступила вперед:

— Я могу быть вместо компаньонки.

Ричард выпрямился и замотал головой:

— Нет, не можешь. Я давно вышел из того возраста, когда нужна дуэнья, тем более если это моя младшая сестра.

Сестра лорда смотрела на Джейн, не обращая внимания на слова брата.

— А еще лучше, если вы будете давать уроки нам обоим.

«Они что, оба с ума сошли? Как только такая эксцентричная просьба вообще могла прийти в голову?»

— Но зачем, леди Беатрис? Вы тоже хотите что-то «сделать своими руками»?

Девушка покачала головой и встретилась взглядом с булочницей. Ее невинные голубые глаза смотрели открыто и с уважением, от этого напряжение немного отпустило Джейн.

— Нет, мисс Бантинг. Я художница и имею удовольствие регулярно создавать некие ощутимые работы. Если честно, я ни за что на свете не хочу упустить возможности наблюдать, как мой брат этим занимается. Кроме того, я надеюсь на дегустацию плодов наших уроков, не чувствуя себя виноватой в обжорстве, ведь это будет часть учебного процесса.

Джейн не знала этого наверняка, но готова была поклясться, что граф пробурчал себе под нос что-то вроде «бесплатное приложение». «Ну что, скажите на милость, ей с ними делать? Что вообще полагается отвечать на такую просьбу?» Мисс Бантинг пыталась придумать самый любезный способ отказать. Она видела, что несмотря на неуместность просьбы графа, злого умысла у него не было.

— Я очень ценю ваше…

— О, чуть не забыл! — забыв о приличиях, перебил ее лорд Рейли. — Конечно, половину суммы мы заплатим вперед.

Джейн заморгала. «Заплатят? Он что же, пытается таким окольным путем оплатить ей ремонт буфета?» Это была заманчивая перспектива, но хозяйка булочной уже один раз отказалась от его благотворительности. Женщина положила ладони на прилавок, раздумывая, что на это ответить.

— Право же, я не…

— Я подумал, что будет справедливо предложить вам такую же оплату, как последнему учителю танцев, с которым занималась Беатрис. Как, по-вашему, четыре урока по одному фунту за каждый, будет нормально?

Четыре фунта?

Мисс Бантинг срочно понадобилась опора и она ухватилась за край прилавка. «Брать такую заоблачную сумму за уроки — да это почти преступление».

— Я не могу…

— Ричард, — перебила ее леди Беатрис, — учителю мы платили по фунту за урок, но ведь для его уроков не требовались продукты, и я была его единственной ученицей. Думаю, будет справедливо предложить шесть фунтов за нас обоих и дополнительно — стоимость ингредиентов.

А Джейн еще думала, что из них двоих девушка более благоразумная!

— Это какой же учитель берет такие деньги за урок?

Слова вырвались у Джейн раньше, чем она успела подумать. Улыбка, которой одарил ее лорд Рейли, балансировала на грани озорной.

— Самый лучший в своей области, вот какой. — Твердо заявила леди Беатрис.

Это, конечно, был комплимент, причем на удивление лестный. Граф снова посмотрел на сестру, кивнул и согласно хмыкнул.

— Очень верное замечание, Беатрис. В таком случае предлагаю семь фунтов за четыре урока и стоимость продуктов. Как, по-вашему, этого будет достаточно?

Ричард говорил таким мягким, спокойным тоном, будто интересовался, подходит ли его плащ по погоде. Джейн прикусила губу в нерешительности. Не было сомнений — эти двое пытаются таким образом компенсировать ущерб, причиненный ее магазину. Из принципиальных соображений ей бы следовало отказаться, но… Угрозы миссис Браун не были пустыми словами. Через месяц мистер Берд обязательно явится к ней в поисках любых признаков повреждений. И даже если вся эта история с уроками кулинарии придумана ради нее, все равно это будет честный, справедливый обмен, хотя и по сильно завышенной цене. Мысль, что она будет обязана графу Рейли и его сестре, вызывала у нее какое-то неприятное ощущение в груди, но теперь отказываться было глупо. То, что этот мужчина смотрит на ее профессию как на хобби — задело гордость Джейн, из-за чего она чувствовала почти физическую боль. В то же время мисс Бантинг осознавала всю ответственность перед братом и перед владельцем здания. Итак, она просто не могла позволить себе отказаться.

Джейн расправила плечи и кивнула.

— Я свободна только в воскресенье. Думаю, лучше всего заниматься с часу дня до четырех. Я, конечно, не могу научить вас как следует печь за четыре урока, но сделаю все, что в моих силах. Стоимость ингредиентов входит в цену уроков, поэтому давайте сойдемся на пяти фунтах.

Граф Рейли усмехнулся во весь рот и стал очень похож на волка, загнавшего свою добычу. Мисс Бантинг резко втянула воздух. Бросив взгляд на Ричарда, она вдруг очень обрадовалась присутствию леди Беатрис на занятиях. Оставаться с этим человеком наедине… на это Джейн не хватило бы силы духа.

— Я принимаю ваши условия, — сказал граф.

Он достал из кармана деньги и положил на прилавок.

— Есть еще один момент, — сказала хозяйка булочной и быстро посмотрела ему в глаза. Он поднял бровь.

— Что такое?

— Я не хочу давать соседям повод для пересудов. Вы не возражаете, если я попрошу вас приходить через черный ход?

По крайней мере так они не будут попадаться на глаза любопытной миссис Браун. Мисс Бантинг совершенно не хотелось рассказывать кому-то про ее договоренность с графом.

Брат с сестрой быстро переглянулись. Приходилось ли им вообще когда-нибудь входить в какое-то заведение не иначе, как через парадную дверь? Джейн ожидала, что они откажутся, но граф Рейли встретился с ней взглядом и кивнул. На его губах вновь появилась улыбка, в которой, как ни странно, читалось удовлетворение.

— До воскресенья!

Его глубокий и теплый голос обволакивал Джейн, словно теплый воздух из только что открытой печи. Она только и могла, что кивнуть. Гости повернулись и вышли из магазина.

«Господи, во что она ввязалась?»

Еще никогда в жизни Ричарду не казалось, что время течет так медленно. Дело в том, что он с нетерпением предвкушал новую встречу с дерзкой наставницей по пекарскому делу. До занятия оставалось меньше суток. От этого граф чувствовал себя живым и полным энергии. А еще ему ужасно хотелось, чтобы этот вечер поскорее закончился. Ричард двигался в танце по пышно обставленному бальному залу лорда и леди Честерфилд, на его руку опиралась восхитительно прекрасная и полная жизни молодая вдова, а он тем временем старался не расточать свое знаменитое обаяние.

Вполне возможно, что миссис Элизабет Китинг была самой эффектной вдовой во всей Англии. Слава Богу, что высший свет имеет обычай выдавать молоденьких дебютанток за богатых стариков, готовых сыграть в ящик еще до того, как закончится свадебный завтрак. На протяжении многих лет такой порядок вещей работал на пользу Ричарду, поскольку всегда находилась какая-нибудь молодая и красивая вдова, искавшая приключения.

Его партнерша по танцу была именно такой. После двух месяцев брака и года траура миссис Элизабет вышла «на охоту» в поисках молодого великосветского представителя мужского пола. «И эта женщина определенно хорошо «вооружена» для этой цели», — подумал Ричард, бросив быстрый взгляд на смелое глубокое декольте ее алого вечернего платья.

Неделю назад он бы с радостью помог милой вдовушке выйти из ее монашеского состояния и уложил бы ее в свою постель. С положением миссис Китинг в обществе и недавно унаследованным богатством, она, несомненно, была бы идеальной кандидаткой для отношений в стиле: никаких обещаний, только удовольствие.

Но этим вечером прекрасная вдова мало привлекала графа. Его мысли то и дело возвращались к совсем другой красавице. К простой, свежей и, в отличие от красавиц из его мира, совершенно лишенной тайных мотивов. По сравнению с мисс Джейн Элизабет Китинг казалась Рейли увядшей, тощей. Он ощутил, как эта женщина без стеснения жаждет доставить ему удовольствие, причем в буквальном смысле.

Оркестр эффектно закончил мелодию. Вдова подняла взгляд на Ричарда и захлопала длинными светлыми ресницами. Перед тем как отойти от партнера, она на мгновение прижалась к нему и обольстительно улыбнулась.

— Лорд Рейли, вы изумительно движетесь. Я надеюсь, что у нас будет возможность потанцевать сегодня снова.

— Дорогая миссис Китинг, ничто не доставило бы мне большего удовольствия.

Намеренно отодвинув в сторону мысли о мисс Бантинг, Ричард поднес к губам затянутую в перчатку руку Элизабет. Его окутал приторно-сладкий аромат роз, по-видимому, женщина нанесла духи на запястье именно с этой целью. Граф прижался губами к ее пальцам и при этом посмотрел ей в глаза. Это было одно из тех обольстительных движений, которые он пускал в ход десятки раз, всегда упиваясь вспышкой пламени в глазах любой леди. Но не сегодня. В глазах Элизабет вспыхнул страстный огонь желания, не вызвавший у Ричарда ответной реакции. Для него во всем происходящем не было никакого вызова. Граф не чувствовал волнения. «Соблазнить эту вдову все равно что снять перезрелый персик с самой нижней ветки дерева», — подумал он.

Ричард сдержал вздох и отпустил руку вдовы. Взглянув по сторонам, он понял, что в бальном зале полным-полно женщин или такого сорта, как Элизабет, или совсем уж незрелых, которых ему не стоило принимать во внимание. Похоже, ему вообще надоели персики.

Теперь он был готов к чему-то новому, совершенно не похожему на эту тщательно культивируемую разновидность отношений. Как только его мысли возвращались к булочнице, граф терял уверенность. У него не было гарантий, что эта женщина вообще когда-нибудь к нему потеплеет. Ричард никогда не знал заранее, чего ждать от новой встречи с ней. Однако он не сомневаться, что мисс Бантинг привнесет в его слишком предсказуемую жизнь вызов. В то же время граф Рейли хотел принести в жизнь мисс Джейн немного радости и веселья, если, конечно, она ему позволит. Вопрос в том, сможет ли Ричард убедить ее довериться ему.

Он медленно улыбнулся и повернул в сторону карточной комнаты. Это будет нелегко, но ведь ему нравится преодолевать трудности.

— Ричард, дорогой!

Мужчина замер с поднятой ногой, не успев сделать шаг. Ричард узнал голос матери и готов был поспорить на все свое наследство, что она стоит за его спиной с юной дебютанткой. Мать обладала поистине сверхъестественной способностью точно улавливать момент, когда сын собирался незаметно покинуть бал. Рейли приклеил на лицо улыбку и смело развернулся к ней. Рука об руку с его матерью стояла, ослепительно улыбаясь, безупречно милая, безупречно одетая и, конечно, безупречно воспитанная старшая дочь лорда Блэкборна.

— Мама, леди Энн, добрый вечер, — слегка кивнув, поприветствовал он собеседниц. — Как вам нравится этот бал?

Мать украдкой толкнула леди Энн под локоть, но Ричард все равно заметил. Девушка заулыбалась еще ослепительнее.

— Очень мило, милорд, спасибо, что спросили. А вам?

Граф понимал, если бы не коварные сети матери, он чувствовал бы себя намного лучше. Она смотрела на него с самым невинным видом, будто вовсе не преподнесла сыну эту девушку на серебряном блюдечке, словно конфету, завернутую в шелк пастельного цвета. А леди Энн, в свою очередь, выглядела так, словно участь сладкого десерта ее вполне устраивала.

— Ужасная толкотня на этом балу. Во время танцев приходилось все время маневрировать просто для того, чтобы не сталкиваться с другими парами, — все это меня очень утомило.

«Надеюсь, они поймут, насколько я не расположен к этому знакомству».

Мать похлопала Ричарда по руке, изображая сочувствие, но в глазах у нее светилась несгибаемая решимость.

— Слава Богу, оркестр устроил себе перерыв. Леди Энн сообщила, что в зале для нее слишком жарко. Может быть, ты прогуляешься с ней на террасе. Думаю, вам обоим будет лучше.

Нет — если только на террасе его не ждут стакан виски и карточная игра. Но если он откажется от предложения, то будет выглядеть как последняя скотина или, хуже того, ранит чувства девушки. Ну почему мать вечно ставит его в такие ситуации?

— Леди Энн, вечер довольно холодный, может, лучше пройдемся по залу?

Удерживая на лице подобающе отстраненную улыбку, граф предложил девушке руку. В конце концов, можно потерпеть парочку-другую незрелых персиков, пока ожидаешь возможности познакомиться поближе с чем-то более экзотичным. А для мужчины его круга все, что находилось за пределами Мейфэра, определенно относилось к разряду экзотического.

 

Глава 10

Этот день мог быть ее выходным, однако воскресным утром Джейн поднялась раньше, чем в рабочие дни. А как могло быть иначе? Мисс Бантинг немного нервничала из-за предстоящих уроков с графом и его сестрой, но это волнение бледнело по сравнению с возбуждением от мысли, что она наконец сможет прочитать мамино первое письмо.

Джейн сидела за столом при единственной свече. В одной руке у нее была чашка горячего чая, в другой — непрочитанное послание. Она смаковала предвкушение, как многие люди смакуют сладости. Какая материнская мудрость содержится в этом письме? Какие ценные советы передает ей мать, как женщина женщине? Дочь представила мать такой, какой она была до болезни, когда ее глаза искрились энергией, а кожа была румяной и здоровой. Эхо ее давно смолкнувшего смеха, казалось, отдалось где-то в глубине сердца мисс Бантинг. Когда терпение женщины кончилось, она поставила чашку, развернула листок и стала с жадностью читать слова матери.

«Дорогая Джейн,

Прежде чем говорить что-либо о твоих потенциальных и будущих поклонниках, я должна сперва напомнить тебе, что самое важное достоинство женщины — ее репутация. Эта вещь очень хрупкая, и если ее разрушить, то восстановить будет невозможно. Да, я знаю, юная леди, что ты сейчас закатываешь глаза. Я знаю, что ты умная и осторожная девушка, вот почему я скажу об этом только один раз и не буду больше к этому возвращаться. Репутация женщины — как с любовью приготовленное суфле. На приготовление этой сладости уходит уйма времени, а разрушить его можно в один момент. Но если суфле опадет, из него никогда уже не сотворишь ничего полезного, и всякий, кто на него глянет хотя бы мельком, сразу увидит его падение.

И все это только для того, чтобы сказать: хорошенько охраняй дверцу своей печи, моя дорогая».

Дочь сжала губы, ее распирало от смеха. «Охраняй дверцу печи?» — умела же мама сказать. Качая головой, она перевернула листок и продолжила читать на обороте.

«А теперь давай поговорим об этом твоем молодом человеке. У меня очень много вопросов о нем, хотя мой разум дает на них ответы, исходя из надежд матери, которая желает своей дочери всего самого лучшего. Он из хорошей семьи? Есть ли у него хороший заработок? Он очень красивый? Ради моих нервов я предполагаю, что ответ на все эти вопросы — «да». Но прежде чем ты будешь читать дальше, забудь на секунду все эти вопросы, потому что есть один самый важный вопрос, который ты должна задать самой себе.

Начинает ли твое сердце петь в ту же секунду, как только ты его увидишь?»

Джейн вздохнула и откинулась на спинку стула, прижимая письмо к груди. Если бы этот вопрос задал кто-нибудь другой — кто угодно, включая саму себя, — она бы ответила решительным «нет». Лорд Рейли — никчемный щеголь, избалованный во всех отношениях и самодовольный сверх всякой меры. Но сейчас, сидя в одиночестве при мягком свете единственной свечи, когда за окном темнел еще спящий город, мисс Бантинг знала, что не может солгать матери. Все суждения о лорде Рейли, могли быть более или менее справедливыми, но это не мешало ее сердцу биться сильнее всякий раз, когда он оказывался рядом. Ответом на вопрос матери было бы не совсем «да», но и не твердое «нет».

В графе странным образом сочетались высокомерие и доброта, поспешность суждений и готовность извиниться. На одном дыхании этот мужчина ее оскорблял, а на следующем восхвалял. Джейн не знала, что думать об этом человеке, но сам факт, что она о нем думает, отрицать не могла. А думала она о графе часто.

Сегодня, когда Ричард придет с леди Беатрис, мисс Бантинг будет обращаться с ними как с клиентами, а к урокам относиться как к деловому соглашению. Но сейчас, пока хозяйка булочной сидела за столом, не думая о делах: о бухгалтерских книгах, о меню на неделю — в это время лорд Рейли был для нее чем-то большим. Не то чтобы поклонником или даже воздыхателем, но мостиком к надежде на будущее, когда, Джейн могла надеяться, кто-нибудь вскружит ей голову и откроет понимание любви между мужчиной и женщиной.

«Придет же такое на ум!» Булочница покачала головой и, положив письмо на стол, быстро сделала глоток чая и продолжила чтение.

«Если ты все еще читаешь, значит, как я понимаю, ты ответила «да». И это меня очень радует, дорогая. До самого последнего дня жизни твоего отца мое сердце всегда пело при виде него. Это то, чего я и тебе желаю. Хотя я помню, что сердце и голова должны работать вместе. В этом вопросе ни в коем случае не пренебрегай одним в пользу другого.

А теперь давай перейдем к вопросу правильного ухаживания. Первым делом и прежде всего ты должна все продумывать заранее. Когда ты знаешь, что встретишься с ним, ты должна для своего гостя одеваться в самое лучшее. То же относится и к нему. Если мужчина не заботится о своей внешности, когда ухаживает за дамой, невольно задаешься вопросом, на что еще он не обращает внимания».

Дальше в письме говорилось о важности встреч в присутствии компаньонки. Мать напоминала, что встречаться подобает только в гостиной или в общественном месте, и наконец, в заключение она предостерегала Джейн, что не следует показывать мужчине, насколько тебе не терпится видеть его.

Последний пункт вызывал у Джейн улыбку даже несколько часов спустя, когда она уже сидела за рабочим столом и ожидала прихода своих учеников. Вот уж о чем ей можно не волноваться в отношении лорда Рейли, так это о том, чтобы не показать, как мисс Бантинг жаждет его видеть. Зато у нее была другая трудность: она относилась к нему слишком настороженно и ничего не могла с этим поделать.

— Что ж, выходит довольно неплохо.

Джейн оглянулась и улыбнулась Эмерсону. Кузен рассматривал рисунок, который она выкладывала на подносе. До начала урока оставалось меньше часа, хозяйка булочной уже проверила, что на кухне все в порядке. Она нервничала и поэтому решила занять себя чем-то дельным. Джейн Бантинг пододвинула к себе поднос и ведерко с осколками фарфора.

— Думаю, это подходит вон туда.

Во всем, что она делала до сих пор, что-нибудь обязательно было не совсем так, как нужно. Рисунок получался или слишком хаотичный, или слишком упорядоченный, или вообще безличный. Как бы женщина ни размещала кусочки фарфора, они никак не складывались правильно. Но Джейн все равно продолжала этим заниматься. После обеда, перед сном, во время утреннего чая — всякий раз, когда у нее выдавалось несколько минут свободного времени, она садилась за головоломку.

Эмерсон сел на табурет напротив двоюродной сестры и посмотрел на нее с задумчивым видом.

— Ты сегодня приоделась. Хочешь произвести впечатление на его светлость?

Мисс Бантинг решила не попадаться на эту удочку. Глядя на кусочки фарфора и двигая их перед собой, она ответила:

— Некоторые сегодня утром ходили в церковь.

Джейн втайне радовалась такой отговорке, ведь Эмерсону не обязательно знать о письме ее матери, в котором та писала о важности платья. То, что дочь последовала маминому совету, было похоже на невидимый разговор с матерью и понимание этого радовало мисс Бантинг.

Сидя на стуле, хозяйка булочной не сознавала, что уже давно прислушивается к каждому звуку, доносящемуся из переулка. Ожидание было мучительным. Когда через дорогу хлопнула дверь и она вздрогнула, пытаясь скрыть это движение от кузена, Джейн сделала вид, что усаживается по-другому. Но Эмерсон, конечно, успел все заметить. Мужчина улыбнулся слишком понимающей улыбкой.

— Ага! И это из-за церкви ты дергаешься, как краб в стае чаек?

Мисс Бантинг поморщилась: «Лучше бы Эмерсон не был таким проницательным». Нервничать само по себе плохо, но еще хуже, когда это замечают другие.

— Ничего подобного, я просто беспокоюсь о предстоящем дне.

Кузен посмотрел на нее, склонив голову набок.

— Ты правда хочешь этим заниматься? Знаешь, еще не поздно сменить курс.

— Мы уже договорились и я не собираюсь отказываться от нашего соглашения. Особенно сейчас, когда они, наверное, уже на пути сюда.

Пульс Джейн слегка сбился с ритма. Меньше чем через полчаса появится лорд Рейли. Его подавляющее присутствие будет ощущаться во всей ее кухне. Слава Богу, что с ним будет его сестра. Булочница оглядела кухню критическим взглядом, покусывая нижнюю губу. Чистота и порядок сомнений не вызывали, но ее взгляд отмечал потертые поверхности столов, старые сковородки, миски с вмятинами. Хозяйка встряхнула головой. «Что за глупость, заострять на таких мелочах внимание!» Конечно, ее кухонная утварь будет выглядеть несколько потрепанной, ведь это то, чем Джейн зарабатывает себе на жизнь, а царапины и вмятины — всего лишь свидетельства ее тяжкого труда. Если Ричард и Беатрис не привыкли к такому — это их проблема.

Эмерсон прислонился к рабочему столу, и хозяйка отвлекалась от своих мыслей, переключив внимание на разговор с кузеном.

— Жалко, что ты сначала не поговорила со мной. У меня есть кое-какие средства. Я могу дать тебе в долг, ведь знаю, что ты ни за что не примешь деньги от родственника в дар.

Это было правдой. Когда Эмерсон узнал о кончине матери Джейн и Уэстона, он пообещал им помогать, посылая часть жалованья. Но мисс Бантинг наотрез отказалась. Она знала — эти деньги доставались ему тяжелым трудом, и Джейн считала, что он должен отложить их для себя и своей будущей семьи. Другое дело, если бы они с братом жили на улице и голодали, но Джейн здорова и имеет больше десяти лет опыта работы на кухне, не говоря уже о том, что когда мать ослабла и у нее усилились боли, дочь стала сама управлять булочной.

Джейн сглотнула подступивший к горлу ком и вяло пожала плечами.

— Честно говоря, мне это не приходило в голову. Я давно привыкла, что живу самостоятельно и сама отвечаю за свою булочную. Лорд Рейли сделал это предложение сразу после моего разговора с миссис Браун. Вот я и не смогла отказаться от такого предложения.

Эмерсон покачал головой, его ноздри раздулись от негодования.

— Ох уж эта твоя соседка с куриными мозгами… пусть держится от меня подальше! Не хочу навлекать на тебя новые неприятности, но я, старый морской волк, знаю, что не смогу удержаться от оскорбления. Ты лишилась отца и матери, а эта женщина донимает тебя угрозами лишения крыши над головой?

Слова кузена не разожгли гнев Джейн, наоборот, они вызвали у нее улыбку, ведь теперь у них с братом есть защитник. Она положила руку на лоб Эмерсона, успокаивая его.

— Спасибо тебе. Но не стоит так переживать. Благодаря лорду Рейли я смогу все отремонтировать до возвращения мистера Берда. Слава Богу, стекло уже заказано.

Мисс Бантинг посмотрела на часы и вновь занервничала. Она встала, собрала кусочки фарфора обратно на поднос и передала его кузену.

— Кстати, о наших гостях. Думаю, тебе лучше уйти. Граф с сестрой вот-вот придут, и я не хочу, чтобы они наткнулись на моего грозного кузена.

— Ну, хорошо, хорошо. Оставлю тебя в покое. Мы с Уэстоном будем наверху, так что зови — если понадобимся.

Эмерсон собрался было уходить, но вдруг остановился.

— И еще кое-что, Джейн. — Он посмотрел на кузину, и в его зеленых глазах мелькнули лукавые огоньки.

— Что?

— У меня прекрасный слух.

Женщина закатила глаза.

— Буду иметь это в виду. А теперь, давай уходи. Не забудь позаниматься с Уэстоном математикой, прежде чем вы с головой уйдете в уроки навигации.

Кузен отсалютовал и пошел по лестнице наверх. Для такого крупного мужчины он двигался на удивление мягко.

В кухне снова стало тихо, если не считать приглушенных звуков, долетавших из переулка и окрестных улиц. Джейн жалела, что у нее нет под рукой теста для замески, или ягод для нарезки, словом, чего-то, чем можно занять руки, чтобы меньше нервничать. Хотя причин для волнения у нее не было, в конце концов, не она ли научила брата пекарскому искусству? Но как Джейн ни пыталась урезонить себя, истинная причина была довольно простой: лорд Рейли действовал на нее так, как никто и никогда раньше не действовал. Она пыталась не думать о завораживающей красоте этого человека, забыть о его богатстве и положении в обществе, но ведь все это и составляло в сумме то, кем Ричард являлся. Поэтому мисс Бантинг должна быть с ним очень, очень осторожной. Нельзя допускать, чтобы его приятные манеры и милые жесты вскружили ей голову. Ведь если разобраться, у графа перед булочницей преимущества во всех возможных отношениях.

Ход мыслей Джейн оборвал тихий стук в дверь черного хода. Женщина глубоко вздохнула, собираясь с духом. Ее сердце вдруг зачастило, она пыталась усилием воли вернуть его к нормальному ритму.

«Дорогая мама,

Джейни»

Спасибо за чудесный совет. Если ты где-то припрятала письмо с объяснением, как правильно давать уроки кулинарии графу и его сестре, то помоги мне, Господи, наткнуться на него. Однако если ты не предусмотрела такой нелепый сценарий, я пойму. К сожалению, я не могу о нем не думать.

С любовью,

Как только дверь открылась, Ричард понял, что не зря предвкушал эту встречу. В рассеянном дневном свете темно-зеленые глаза мисс Бантинг казались более карими и теплыми, ее густые темные волосы, зачесанные назад над гладким лбом, были не так сильно затянуты в узел на затылке. Все в ней сегодня казалось как-то мягче. Джейн быстро подняла на него глаза и тут же перевела взгляд на его сестру.

— Леди Беатрис, лорд Рейли, добрый день.

Гостья улыбнулась.

— Добрый день. Приятно видеть вас снова.

Ричард приветствовал ее наклоном головы, ни на секунду не сводя с нее глаз.

— И мне тоже, — сказал он. — Надеюсь, со времени нашей последней встречи ваши дела улучшились.

Хозяйка булочной слегка кивнула в ответ, отошла назад и жестом предложила им входить.

— Конечно, иначе и быть не могло. Рада сообщить, что это была очень спокойная неделя, безо всяких событий, слава Богу. — Улыбалась Джейн неуверенно, хотя то, что она вообще улыбалась, было хорошим знаком. — У меня уже все готово для нашего урока.

Этим прохладным мартовским днем на кухне было гораздо теплее, чем на улице. Ричард с удовольствием вдохнул сладковатый, чуть пахнущий дымом воздух. Комната оказалась на удивление большой. Во всю длину одной стены протянулись длинные полки, заставленные горшками, сковородками, мисками, противнями и банками для сыпучих продуктов. В середине стоял огромный рабочий стол, на котором из керамических горшков торчали, словно деревянные и металлические букеты, разнообразные ложки-поварешки и прочие кухонные инструменты. Подоконник полуокна в стене рядом с дверью черного хода украшали горшки с цветами. В широком алькове, рядом с очагом, стояла огромная, словно чудовище из чугуна, кухонная плита.

Описав полный круг по комнате, взгляд Ричарда вновь вернулся к Джейн. Ее глаза смотрели настороженно. Мужчина непринужденно улыбнулся.

— Так вот где совершается волшебство. А я думал, здесь будут порхать феи и суетиться домовые, доводя до совершенства все волшебные лакомства, выходящие из этой кухни.

Лицо хозяйки на мгновение озарило удовольствие, но взгляд оставался настороженным.

— Хорошо, если бы так. Но здесь работаю только я и немного помогает брат Уэстон. Свой горшочек с волшебной пыльцой фей я давным-давно потеряла.

— Ни за что бы не подумала. — Беа сняла короткий жакет и повесила его на крючок возле двери. — Ваши сладости — самые вкусные из всех, какие мне только доводилось пробовать, а я, поверьте, пробовала их немало.

— Леди Беатрис, вы очень добры. Надеюсь, после сегодняшнего дня вы будете знать, как готовить самые простые сладости самостоятельно. А теперь… — она заговорила деловым тоном, — первое правило гласит: когда вы входите в кухню, нужно обязательно вымыть руки. Грязь, конские волосы или сажа не должны входить в число ингредиентов наших блюд.

Деловитая манера поведения мисс Бантинг вызвала у Ричарда улыбку. Если эта женщина думает, что сможет провести все их уроки в такой манере, словно гувернантка, то она плохо его знает. Но пока граф решил ей подыграть и послушно выполнил ее указания. После того как они вымыли руки над раковиной, Джейн жестом пригласила их к столу, на котором уже были подготовлены три одинаковых рабочих места, два с одной стороны и другое — напротив.

— Вы оба проявили интерес к шоколадным пирожным и мы ими займемся, но позже. А пока, думаю, вам будет легче познакомиться с процессом выпечки и начнем мы с более простого рецепта шоколадного безе. Но прежде… — Мисс Бантинг подтолкнула к гостям какой-то сверток из белой ткани. — Вот вам фартуки, наденьте, чтобы защитить одежду.

Ричард воззрился на грубую ткань и фыркнул:

— Фартук? Вы, конечно, шутите.

Только этого ему и не хватало, выглядеть как нянька в присутствии женщины, на которую он хотел произвести впечатление. Этак он и оглянуться не успеет, как она заставит его какие-нибудь ленты повязать.

Джейн пожала плечами, кончики ее полных губ чуть заметно приподнялись.

— Как вам угодно. Хотя мне, конечно, будет жалко смотреть, как еще один ваш… восхитительный фрак испортится.

Беатрис хихикнула и стала надевать фартук. Ричард посмотрел на свой дорогой фрак сапфирового цвета и нахмурился. В словах мисс Бантинг был резон, хотя ему и не понравился ее сарказм по поводу его модной одежды. Граф уже давно знал из авторитетных источников, что женщинам нравится, когда он носит одежду в голубых и серебристых тонах, выгодно подчеркивающих цвет его глаз.

Две девушки посмотрели друг на друга, и не то чтобы откровенно рассмеялись, но как минимум обменялись насмешливыми взглядами. Что же, так оно и будет продолжаться? Ричард недовольно посмотрел на сестру, вскинув бровь, и девушка спрятала улыбку. Потом он повернулся к Джейн и кивнул:

— Вы совершенно правы, я не хочу испортить еще один предмет одежды, засыпав его мукой и сахаром.

И граф начал делать то, что сделал бы на его месте любой повеса: он начал расстегивать фрак.

 

Глава 11

Ирония Джейн мгновенно испарилась, у нее перехватило дыхание.

— Что вы делаете?

— Защищаю мой восхитительный фрак, конечно.

Взгляд мисс Бантинг помимо ее воли метнулся к его груди. Ричард ловко освободил по очереди каждую серебряную пуговицу, полы начали распахиваться, открывая облегающий жилет в белую и голубую полоску.

«О Боже!»

Этот мужчина смутил ее спокойствие уже одним своим появлением в ее святая святых — на кухне. Казалось, граф заполнял своим присутствием все пространство вокруг нее. Все ее органы чувств обостренно реагировали на слабый цитрусовый аромат его мыла для бритья, на мягкие модуляции его ровного голоса, на очертания его широких плеч. Но когда Ричард стал снимать фрак, тут Джейн и вовсе не знала, что делать. Мужчина взялся за последнюю пуговицу, и хозяйка булочной почувствовала, как у нее начинают гореть щеки.

— Ричард! — укоризненно воскликнула леди Беатрис. Мисс Бантинг испытала облегчение, услышав, что сестра графа тоже шокирована. — Где твои хорошие манеры? Это никуда не годится, ты не должен раздеваться на кухне мисс Джейн!

Джем и помадка! Только этого ей сейчас не хватало — мысленно представить графа раздетым! Теперь щеки хозяйки булочной уже не просто слегка разрумянились, а по-настоящему горели. Женщина быстро перевела взгляд на более безопасный предмет: рабочий стол между ними.

— Беатрис, вряд ли можно сказать, что я раздеваюсь. Мисс Бантинг сделала очень правильное замечание и я, как прилежный ученик, всего лишь следую ее совету.

По тому, как граф это произнес — неспешно, с оттенком удовлетворения в голосе, — Джейн поняла, что он прекрасно сознает, что делает. «Несносный тип!»

— Она предложила надеть передник, а не снимать одежду!

— Да, но даже в переднике рукава фрака будут испорчены, если на них попадут какие-нибудь брызги. Так что лучше вообще избежать такой опасности, мисс Бантинг, вы со мной согласны?

Хозяйка резко подняла голову, и оказалось, что она смотрит прямо в дерзкие и насмешливые глаза лорда Рейли. Это что же получается, урок еще даже не начался, а он уже ее дразнит? Может, этот мужчина думает, что может прийти на ее кухню и господствовать здесь, как если бы он правил бал в своем собственном доме? Джейн расправила плечи, подняла подбородок и усилием воли прогнала со щек румянец.

— Конечно. В сущности, мой отец никогда не носил на кухне фрак. Вот фартук он носил, и, поскольку выпечка была его профессией, а не хобби, он не беспокоился, будет ли такой утилитарный предмет, как фартук, выглядеть модно.

Булочница рассчитывала поставить графа на место, но у нее почему-то возникло неприятное ощущение, что своим ответом она доставила ему удовольствие. Ричард не смеялся, но его глаза выдавали улыбку вопреки губам. Неужели этому мужчине нравится противостояние с ней?

— Тогда ладно. — Он потянулся за фартуком. — Если такой необходимый предмет одежды был достаточно хорош для вашего отца, то, значит, и для меня тоже.

Вот так лорд Рейли ухитрился расположить мисс Джейн к себе. Мужчина произнес довольно простое предложение, причем в совершенно небрежной манере, и все же ее глупое сердце истолковало это как проявление удивительной доброты. Для мисс Бантинг сказанное подразумевало определенную степень уважения, несмотря на то, что ее отец был простым торговцем и булочником. Сердце женщины вновь пропустило удар. Улыбнувшись, она ответила:

— Прекрасное решение.

Граф повязал фартук, и Джейн стало немного жаль, что она больше не может любоваться прежним видом. Жилет сидел на нем идеально, подчеркивая широкую грудь и стройную талию. Что бы кто ни говорил про лорда Рейли, невозможно было отрицать, что у него прекрасная фигура.

Мисс Бантинг вдруг спохватилась, осознав, что позволила своим мыслям принять совершенно неподобающее направление. План ее сегодняшнего урока вовсе не предусматривал поэтические грезы о телосложении этого мужчины. Да и потом, сегодняшний визит лорда Рейли и его сестры был деловым мероприятием. Джейн решила сосредоточиться на более безопасном из двух ее учеников и приступила к делу.

— Рецепт шоколадного безе — самый простой из всех, какие у меня есть. По правде говоря, это самый первый рецепт, которому меня научил отец, когда я была еще маленькой. После того как мы его освоим, можно будет перейти к шоколадным пирожным, которые вы уже пробовали. Вас это устраивает?

Оба ее ученика кивнули. Ричард принялся закатывать рукава белоснежной рубашки тонкого полотна. Судя по виду его мускулистых рук, он определенно не относился к категории богатых бездельников. Джейн незаметно глотнула. Вряд ли ее мама, писав о хорошо одетом поклоннике, имела в виду это. Но ведь этот мужчина за ней не ухаживает, и вообще ей нужно продолжать урок. Женщина не без усилий отвела взгляд от обнаженных рук лорда Рейли и продолжила:

— Хорошо. Самая трудная часть в любом рецепте — это правильная температура печи, об этом я уже позаботилась. Для сегодняшнего рецепта нужны всего три ингредиента, которые вы видите перед собой.

Хозяйка показала жестом на миску с яйцами, блочный шоколад и три горки рафинированного сахара, выставленные на середине стола.

Граф окинул взглядом стоявшие перед ним продукты, поднял одну бровь и, обращаясь к сестре, сказал конспиративным шепотом:

— Знаешь, Беатрис, я начинаю думать, что она в нас не верит.

Он явно не воспринимал урок всерьез. Не то чтобы Джейн ожидала от него другого отношения, но ей было сложно держаться профессионально, когда гость все время ее поддразнивал. Мисс Бантинг скрестила руки на груди.

— Это ошибочное предположение. Я думаю, вы найдете этот рецепт довольно трудным для новичка.

— Да, мы новички. Но три ингредиента? С этим могла бы справиться даже моя племянница, а ей нет еще и года. По крайней мере дайте нам что-нибудь, к чему нужно приложить силы.

Леди Беатрис покачала головой:

— Ты можешь «к чему-нибудь прикладывать силы», а меня пока вполне устраивают три ингредиента. Так меньше возможностей все испортить.

Джейн кивнула, она сама не могла бы выразиться лучше. Пусть лорд Рейли дразнится, сколько ему угодно. Мисс Бантинг не сомневалась, что позже он пожалеет о своих словах, ведь этот рецепт хотя и самый простой из всех, но все же требует немалого труда.

— Перед тем как поставить печенье в духовку, нам нужно выполнить три шага. Прежде всего натереть на терке шоколад, затем взбить яичные белки и, наконец, соединить все ингредиенты.

— Три ингредиента и три шага? Может, мне надо вести записи, чтобы ничего не упустить?

Гость усмехнулся. «Он неисправим! Он вообще когда-нибудь относится к чему-то серьезно?» Джейн сжала губы. Ладно, она получит большое удовольствие, когда к концу урока его рука ослабеет от напряжения. Зная, что их ждет впереди, булочница мило улыбнулась и продолжила:

— У меня только две терки, поэтому сначала я покажу, как необходимо все делать, а потом передам терку вам.

Хозяйка взяла один из блоков шоколада, поставила терку в широкую миску и показала, как надо тереть. Над столом поплыл густой запах шоколада. Джейн действовала уверенными, точными движениями и миска быстро наполнилась стружкой тертого шоколада. Ее рука не дрогнула под пристальным взглядом лорда Рейли только потому, что эта работа была ей хорошо знакома. Предстоящие четыре недели обещали быть очень долгими.

— Я взвесила шоколад заранее, так что вам нужно натереть его весь. Ближе к концу будьте осторожны, для терки нет разницы между шоколадом и вашими пальцами.

— Боже! — Глаза леди Беатрис сияли восхищением. — Когда на вас смотришь, кажется, что это очень легко.

— Ну, у меня было несколько лет, чтобы отточить технику. Ладно, теперь ваша очередь.

Булочница передала терку и стала наблюдать за тем, как ее ученики начинают работу. Леди Беатрис не столько терла шоколад, сколько просто царапала его неуверенными, короткими мазками. Граф же, напротив, водил бруском шоколада по терке так, что шоколадные стружки летели во все стороны и падали на стол. Несколько драгоценных кусочков даже упало на пол. Булочница поморщилась. Они, конечно, хорошо заплатили за уроки, но и без того дорогой шоколад не должен тратиться впустую.

— Лорд Рейли, — сказала мисс Бантинг таким строгим голосом, что граф перестал тереть и посмотрел на нее. — Не спешите. Удерживайте терку на одном месте, чтобы не терять драгоценные стружки, и трите ровными длинными движениями. — Она показала ему жестами, как нужно делать. — Представьте, будто вы танцуете вальс под энергичную мелодию. Конечно, при условии, что вы грациозный танцор.

— Я грациозен как лебедь, — заявил мужчина с дьявольской усмешкой.

Джейн так и предполагала. В самой уверенности движений этого человека было нечто, заставляющее предположить, что он может быть идеальным партнером по танцам.

— Так докажите это.

Граф поднял брови, но подчинился без единого слова. Его движения стали плавными и размеренными. Хозяйка булочной наблюдала, как под тонкой тканью рубашки напрягаются мышцы его рук. Сама собой пришла непрошеная мысль: а что, если бы он кружил ее в танце по бальному залу, держа в своих руках? Картинка вспыхнула на мгновение в ее воображении и Джейн едва успела сдержать вздох. Возможно, ей следовало настоять, чтобы он остался во фраке. Грезить о вальсе с лордом — это ей совершенно ни к чему, ведь она уже не мечтательная маленькая девочка. К тому же танцы — занятие для людей обеспеченных и свободно располагающих своим временем. К ней это не относится и никогда не будет относиться. Усилием воли женщина выкинула из головы мысли о завораживающих танцевальных движениях и отрывисто кивнула.

— Хорошо. А вам, леди Беатрис, нужно действовать увереннее.

— Вот так?

Она стала тереть быстрее, но по-прежнему лишь слегка задевала шоколад теркой. Джейн отрицательно покачала головой:

— Нет. Движение правильное, но нужно прикладывать больше сил. Представьте, что вы рисуете широкий пейзаж, а не изящный портрет.

Леди Беатрис перестала тереть и улыбнулась так, что ее улыбка озарила все лицо.

— Вы помните!

Видя, как сестра графа довольна, не улыбнуться в ответ было просто невозможно.

— Конечно. Это талант, которому можно позавидовать.

— Вы очень добры. Хорошо, а так годится?

Леди Беатрис продолжила выполнять задание, теперь ее маленькие руки двигались намного более уверенно и решительно. Мисс Бантинг одобрительно кивнула. До того, как она познакомилась с этой девушкой, ей не могло и в голову прийти, что светская дебютантка добровольно примет участие в таком деле. Но вот, пожалуйста, леди пачкает свои пальчики и тщательно следует ее указаниям без малейших возражений. В действительности то же самое можно было сказать и о графе. Джейн втайне восхищалась усердием, с которым Ричард принялся выполнять ее задание. Хотя она по-прежнему ждала с нетерпением, когда же он признает, что зря высмеивал ее выбор рецепта.

Несколько минут на кухне слышалось лишь шуршание шоколада о металл. Постепенно оба ученика сбавляли скорость. У леди Беатрис все сильнее розовели щеки, а на лбу лорда Рейли выступили маленькие капельки пота. Булочница не без труда сдерживала улыбку. Куда только подевались его беззаботные комментарии? Кто-кто, а Джейн хорошо знала, как трудно натирать шоколад. Пусть на вид она довольно маленькая, но многие годы работы на кухне, где она взбивала, терла, мяла и шинковала, сделали свое дело, и теперь мисс Бантинг стала сильнее большинства мужчин.

Ричард закончил первым.

— Вуаля! — воскликнул он, сбивая с рук налипший шоколад. — А мне казалось, вы говорили, что работа кондитера очень тяжелая.

— Прекрасно, лорд Рейли. Как только леди Беатрис закончит, мы перейдем к следующему шагу.

— А именно?

Джейн подняла венчик и помахала им.

— К взбиванию яичных белков.

Улыбка на лице Ричарда увяла. Проклятие. Самое большее, что он сейчас мог делать правой рукой — просто поднять ее. Как, скажите на милость, он будет взбивать яйцо? Граф не знал точно, в чем заключается эта работа, но если это хотя бы немного похоже на выбивание ковров, то завтра в клубе Джентльмена Джексона он ни на что не будет годен. И мисс Бантинг, судя по победной усмешке на ее красивых губах, все понимала. Она думала, что взяла над ним верх, как будто Рейли не в состоянии справиться с делами, которыми эта женщина занимается изо дня в день. Булочница искала повод от него отмахнуться, сделать вывод, что он ни на что не годен, но граф не собирался сдаваться. Показать себя умелым — один из самых действенных способов произвести впечатление на женщину и мало что с ним сравнится. Будь то танцы, карточная игра или управление фаэтоном, — женщинам нравится мужчина, выделяющийся среди других. Размышляя таким образом, Ричард протянул руку за оставшимся шоколадом сестры.

— Беатрис, давай я тебе помогу.

Сестра с благодарностью перепоручила задачу брату и хлопнула ладонями по столу.

— Ради Бога, помогай. Мисс Бантинг, какая же у вас утомительная работа! Я восхищаюсь вашей способностью заниматься такими вещами изо дня в день.

От этого комплимента Джейн просияла, маска деловитости соскользнула с ее лица.

— Спасибо, леди Беатрис. Большинство людей не задумываются, чего стоит приготовить вещи, которые мы предлагаем в нашем магазине.

Ну почему он сам не догадался сказать что-нибудь в этом роде? Беатрис его обошла и даже не догадывается об этом, дерзкая девчонка. Обычно интуитивное понимание, когда и как лучше сделать женщине комплимент, считалось его сильной стороной. Наверное, из-за того, что у него чертовски ноет рука, он забыл, как очаровывать женщину.

— Я должен согла… Черт!

Ричард смолк на полуслове, почувствовав вдруг резкую боль в пальце. Он бросил шоколад и терку, которая, падая, опрокинула миску с шоколадными стружками. Шоколад рассыпался по столу и частично на пол.

— Бог мой, что с вами случилось?

Джейн быстро обежала вокруг стола, одновременно вытаскивая из кармана фартука полотенце. Беатрис вскрикнула и отскочила назад. Ричард взял в рот кончик среднего пальца, который адски болел. От металлического привкуса крови и горького шоколада его чуть было не вырвало. Граф резко вынул раненый палец изо рта, едва ухитрившись не плюнуть на пол. Мисс Бантинг в одно мгновение оказалась рядом с ним, взяла его руку в свою и стала бережно осматривать рану. Рейли внезапно резко вдохнул, стоило этой женщине к нему прикоснуться, как все мысли о ране вылетели у него из головы. Кто бы мог подумать, что ее руки окажутся такими мягкими? Прикосновение мисс Джейн было легче гусиного пуха, но он почувствовал его всем телом. Что она подумает, если он сожмет ее пальцы и поцелует каждый по очереди?

Булочница подняла взгляд, в ее глазах Ричард увидел странную смесь сочувствия и насмешки.

— Вы меня до полусмерти испугали, честное слово. А это всего лишь царапина, видите, милорд? — Она подняла его руку, и действительно, палец теперь не кровоточил. — Это почти как порез от бумаги.

Беатрис, о присутствии которой Ричард успел забыть, выдохнула, прижимая руку к сердцу.

— О, слава Богу! По твоему крику я подумала, будто ты отрезал себе палец.

Действительно, все получилось очень неловко, но Ричард мог сказать в свою защиту, что даже кулак кузена причинил ему меньше боли, чем этот крошечный порез. И все-таки он был этому рад: ради прикосновения мисс Джейн стоило потерпеть такую боль. Граф улыбнулся, проводя своими пальцами по ее руке.

— А вы попробуйте найти мужчину, не считающего, что порезы бумагой хуже, чем смерть.

Мисс Бантинг возвела взгляд к потолку и, отпустив его руку, отошла от него. Как же это приятно чувствовать прикосновение ее кожи. Может быть, стоит почаще себя ранить?

— Что ж, поскольку я уверена, что вы будете жить, может, продолжим?

Хозяйка булочной вернулась к делу, ее участие и нежная забота, которые Ричард наблюдал какие-то секунды назад, отошли в область воспоминаний. Мужчина кивнул, но Джейн несколько мгновений просто смотрела на него. «Что это было? Неужели прикосновение подействовало на нее сильнее, чем он сначала подозревал?» Наконец, она сказала:

— Лорд Рейли?

— Что? — протянул он, удерживая ее взгляд.

— Шоколад.

«Что?» — Ричард посмотрел на стол. Он совсем забыл про рассыпанные шоколадные стружки! Ведь здесь нет слуг, ждущих в сторонке, чтобы прийти и навести чистоту. «Чертовски неудобно». Ричард собрал все шоколадные крошки и высыпал их обратно в миску. Шоколадная пыль, покрывающая пол у его ног, потеряна — с этим уже ничего не поделать.

— Благодарю, милорд. Дальше для нашего рецепта требуется яичный белок. Но перед тем как взбивать, нам нужно разбить яйцо и отделить белок от желтка.

Хозяйка стала демонстрировать, как это делается. Граф наблюдал, как ловкие пальцы мисс Бантинг разбили яйцо на две половинки и стали переливать содержимое из одной половинки скорлупки в другую, позволяя белку стечь в миску, а желток при этом оставляя в скорлупе.

— Если хотите, я могу сделать это за вас или можете попытаться сами.

— Гм… — Беатрис смотрела удивленными глазами, как из яичной скорлупы стекает в миску липкая слизь. — Пожалуй, я оставлю эту часть вам. Если, конечно, вы не против.

Не проявив ни малейших признаков недовольства или разочарования, Джейн быстро выполнила эту часть работы и, передав медную миску с яичным белком Беатрис, протянула руку за миской Ричарда. Но граф решил, что после инцидента с порезом пальца ему просто необходимо реабилитировать себя. Не мог же он допустить, чтобы она обращалась с ним как нянька, которая режет своему подопечному еду. Рейли поднял руку.

— Спасибо, не надо, я попробую сам.

Черные брови мисс Бантинг поползли вверх, женщина замерла с протянутой рукой.

— Вы уверены? Думаете, ваш палец не помешает справиться с этим заданием?

«Что же, это она его так поддразнивает?» Граф позволил себе медленно улыбнуться.

— Думаю, я справлюсь.

Она кивнула и сделала ему знак рукой продолжать. Ее губы были сжаты, но Ричард все равно чувствовал, что она улыбается. Мужчина поднял маленькое яйцо и медленно постучал им о край миски. С величайшей осторожностью он надавил на боковую часть большим пальцем, разделив две половинки. Скользкий белок стал выливаться в миску, утягивая за собой несколько осколков яичной скорлупы. Рейли с трудом успел не дать желтку вылиться вслед за белком, однако в процессе он все-таки проколол мембрану и желток начал по каплям стекать в миску. Граф отдернул руку и желток тут же плюхнулся на стол рядом с миской.

Беатрис засмеялась.

— Получилось не совсем так, как у мисс Бантинг.

— Ничего подобного, так же. — Ричард подмигнул сестре. — Я же отделил белок от желтка, правда?

Джейн потерла рот рукой. Ее глаза стали зеленее, но Рейли не знал, то ли это от веселья, то ли от раздражения.

— Все так. Хотя, если вы дорожите своими зубами, вам необходимо выловить из миски скорлупу.

— Боже мой, какие мелочи!

Кусочки скорлупы оказались скользкими, но вскоре граф изловчился выловить их все. Умеет же его маленькая кондитерша придумывать задания.

— Следующее, что нужно сделать, это взбить белок. Сейчас он прозрачный и жидкий, но когда вы закончите, он должен стать пышным и стоять, как хорошо взбитые сливки.

Ричард смотрел, как мисс Бантинг берет миску, зажимает ее в сгибе левого локтя и начинает взбивать. Ее рука двигалась так быстро, что почти расплывалась перед глазами. Не будь он совершенно трезв, он бы, наверное, усомнился в собственном зрении.

— И это практически все, — сказала Джейн и передала Беатрис миску с частично взбитым белком.

— Я понял вашу политику, вы как женщина подыгрываете женщине!

— Подыгрываю, милорд? Разве у нас соревнование?

— Мисс Бантинг, вся наша жизнь — соревнование, включая взбивание яиц и натирание на терке шоколада.

— В таком случае можно считать, что я просто уравниваю шансы, поскольку ваша сестра весит примерно вполовину меньше вас и, наверное, лет на десять моложе.

Такой ответ от души рассмешил Ричарда.

— Так, по-вашему, я старик с лишним весом? — небрежно пошутил он.

— Ни в коем случае!

Взгляд Джейн быстро скользнул по телу графа сверху вниз и взметнулся к его лицу. Рейли захлестнуло удовлетворение. Он уже очень давно играл в эти игры, и ему не составляло труда распознать в оценивающем взгляде дамы одобрение.

— Рад это слышать, — прошептал мужчина с точно отмеренной дозой теплоты во взгляде — ровно столько, чтобы заставить ее щеки слегка порозоветь. Как играть на этом поле, лорд хорошо знал: может быть, кухня — вотчина мисс Джейн, но женское сердце определенно его территория. Он взял миску и с обновленной энергией принялся взбивать белок.

— Ладно, Беатрис, ты получила преимущество на старте, пусть так, теперь посмотрим, сможешь ли ты его удержать.

Его сестра заразилась духом соревнования. Она схватила миску, и они оба принялись за дело. Неравномерный скрип металла о металл означал, что Ричард не имел понятия о том, что он делал, но, ей-богу, делал он это с энтузиазмом.

Белок довольно быстро стал из прозрачного пенистым, но почему-то никак не желал оставаться в этом состоянии, как бы быстро Ричард ни орудовал венчиком. Не прошло и двух минут, как от незнакомого движения его рука стала ныть. Беатрис к этому времени успела два раза поменять руки. Наконец, сестра сдалась и с глухим стуком опустила миску на стол.

— Не могу больше, — выдохнула она и рухнула на кухонный табурет. Золотистые кудряшки, обрамлявшие ее лицо, заметно поникли. — Мисс Бантинг, вы просто героиня, честное слово! Не представляю, как вы это делаете.

— Миледи, это всего лишь дело практики, — сказала Джейн с теплотой в голосе. Она дотянулась через стол до оставленной миски. — Только половина моей работы требует какого-то мастерства, а остальная — выносливости, ничего более.

Граф сделал паузу и вытер лоб. «Выносливости требует — это точно». Его плечо горело, как костры Гадеса. Рейли стал вспоминать регулярные занятия боксом. Нет, он просто обязан продержаться дольше, чем его младшая сестренка.

— Граф, вы тоже сдаетесь?

Пытаясь поддразнить Ричарда, голос мисс Бантинг стал чуть хрипловатым. Рейли сделал вид будто ему все нипочем, хотя он чувствовал, что его рука того и гляди отвалится.

— Нет, конечно.

Джейн усмехнулась, продолжая при этом взбивать белок, казалось, без малейших усилий. Граф невольно заметил, что происходит с бюстом мисс Бантинг от этого движения. Его плечо стало болеть меньше. Несмотря на порезанный на терке палец, горящее плечо и руки, перемазанные яичным белком, может оказаться, что идея брать эти уроки — лучшая из всех, какие ему только приходили в голову за последние несколько лет. Наблюдать за мисс Джейн — истинное удовольствие.

Он сглотнул и с трудом отвел взгляд от ее танцующих грудей. Когда приходится выбирать между гордостью и наслаждением, истинный джентльмен всегда выбирает гордость. Слава Богу, что граф только отчасти джентльмен.

— Знаете, я подумал… — он поставил миску на стол и улыбнулся булочнице самой что ни на есть невинной улыбкой, — …и решил, что, пожалуй, я сдамся.

 

Глава 12

— Как все прошло? — спросил Эмерсон.

Когда Джейн вошла в комнату, ее кузен и Уэстон сидели за столом, заваленным навигационными картами. Она надула губы, обдумывая прошедшие несколько часов.

— Не так плохо, как я поначалу опасалась. — Как только она свыклась с мыслью, что на ее кухне пребывает полураздетый граф, все пошло лучше и готовность лорда Рейли с леди Беатрис работать, в конечном счете, произвели на нее хорошее впечатление. — Безе получились съедобные, хотя и не самые привлекательные на вид.

Мисс Бантинг начинала посмеиваться, стоило ей только вспомнить, с какой гордостью граф демонстрировал кривобокое, рябое безе, словно это были драгоценности. Пирожное получилось слишком сладким, но, увидев, сколько шоколада осталось там, где стоял Рейли, Джейн этому не удивилась.

— И граф не отказался запачкать руки? — с сомнением спросил Уэстон, не отрывая пальца от точки на разложенной перед ним карте. — А я думал, как только начнется настоящая работа, они откажутся.

— Честно говоря, я тоже так думала. Они меня удивили. Сделали почти все, что я просила.

— Почти?

— Леди Беатрис не была уверена, что справится с задачей отделить яичный белок от желтка. За исключением этого она по крайней мере попыталась сделать все. А граф порезал теркой палец, но даже это его не остановило.

Кузен хмыкнул.

— Это почти так же паршиво, как порезаться чертовой бритвой, извиняюсь за грубость. Если бы мне предложили выбирать, я бы, пожалуй, предпочел упасть за борт в море, кишащее акулами.

— Судя по реакции графа, я бы сказала, что он того же мнения.

Когда Рейли закричал, у нее сердце ушло в пятки. Она даже не задумалась ни на секунду, прежде чем взять его за руки. Он, по-видимому, тоже не задумался, раз с готовностью позволил ей осмотреть порез. Его руки оказались сильнее и крепче, чем Джейн ожидала от денди. А еще оказалось, что искушение от наслаждения его прикосновением очень велико, поэтому впредь ей лучше держать свои руки при себе.

— Значит, на следующей неделе они все-таки придут?

В голосе брата послышалась надежда. Мисс Бантинг это удивило. Помолчав, она спросила:

— Да, а что?

— Ну, поскольку ты будешь занята, я подумал, что мы с Эмерсоном могли бы сходить на пристань и он бы мне все объяснил. Видеть настоящие корабли — это совсем не то, что читать про них в книжках или смотреть на картинках.

Джейн почувствовала легкое дуновение беспокойства, словно на нее повеяло слабым холодноватым ветерком. Ей нравилось, что Уэстон с удовольствием проводит время с кузеном, но его интерес к мореплаванию, казалось, рос день ото дня. Он — сын булочника, этой профессией их семья занималась уже в третьем поколении. Управляя булочной, Джейн надеялась, что брат, достигнув совершеннолетия, заявит права на свое наследство. Более того, то, что дело возглавит Уэстон, было одной из главных причин, почему мистер Берд позволил ей и дальше арендовать помещение. Да, первое время после смерти матери они справлялись с трудом, но придет час, и они смогут нанять помощника в магазин, а сестра сможет как следует обучить брата.

Мисс Бантинг посмотрела на нетерпеливое лицо Уэстона, его глаза умоляли ее согласиться. Сестра вздохнула. Может быть, она излишне чувствительна. Эмерсон приехал ненадолго, а интерес к мореплаванию поможет им стать ближе друг к другу. Джейн принужденно улыбнулась и кивнула.

— Конечно, это отличная мысль.

Уэстон радостно вскрикнул и отвернулся к картам. Женщина пошла к столу, чтобы налить себе чай из еще горячего чайника. Эмерсон наблюдал за ней своими проницательными зелеными глазами, слегка наклонив голову.

— Ты уверена, что обойдешься без нас? Ведь некому будет защищать тебя от авантюрного графа и его сестры, избегающей яиц.

Стоило ей подумать, что кроме нее и лорда Рейли во всем здании будет только леди Беатрис, и у нее побежали мурашки по шее. Но, конечно, эти опасения нелепы. Чем она может прельстить такого мужчину, как граф? Если уж на то пошло, зачем ей граф? Да, он красив до неприличия, у него такие изящные руки, достойные, чтобы их изваяли в мраморе. Но что с того? Она не более чем его учитель, а он — ее ученик.

Мисс Бантинг запоздало вспомнила слова из письма матери и ее кольнула совесть. Не перестала ли она слушать свой разум в угоду глупому сердцу? Она всегда была человеком практичным. Нужно только почаще напоминать об этом самой себе и своему сердцу.

— Да, конечно, а вы идите и развлекайтесь.

Джейн бросила в чай кусок сахара и стала помешивать его ложечкой, а где-то в глубине ее души поселилось волнующее предвкушение. Хотела ли она признаться в этом самой себе или нет, но эта женщина уже с нетерпением ждала следующего воскресенья. Даже сейчас ее ноздри дразнил едва уловимый цитрусовый запах мыла для бритья лорда Рейли, перебивая аромат чая. Пожалуй, на этой неделе ей стоит поэкспериментировать и приготовить что-нибудь лимонное.

— Я должен кое в чем признаться.

— Да поможет нам Бог! — ответил Бенедикт, не делая паузу ни на мгновение и нанося удар кулаком Ричарду прямо в живот.

Рейли спокойно принял удар, благодаря тому, что кулак друга был закрыт толстой боксерской перчаткой, и перегруппировав руки для лучшей обороны. Его правая рука нещадно болела, но будь он проклят, если проявит слабость. Кто бы мог подумать, что тереть шоколад и взбивать яйца окажется так трудно? Для такой работы у маленькой булочницы должны быть мускулы — где, спрашивается, она их прячет? Если бы тогда на мисс Бантинг действительно напали в магазине, она, бесспорно, смогла бы вывести нападавшего из строя с большим успехом, чем граф.

Ричард перенес вес тела с одной ноги на другую, улыбнувшись Бенедикту.

— Приятно видеть, что отцовство размягчило тебя не во всех отношениях. Я и так удивлен, что ты не явился в розовых лентах.

Ричард послал прямой правой по корпусу, его кулак уверенно пришелся по груди друга. Хастингс только крякнул, хотя Ричард знал, что это было хорошее попадание. Сам граф поморщился — удар отдался жгучей болью в его натруженном плече.

— Если бы меня это размягчило, хотя это не так, то у меня по крайней мере было бы оправдание. А вот какое оправдание есть у тебя, хотел бы я знать?

Зять самодовольно усмехнулся. Пытаясь «стереть» с лица Бенедикта это выражение, Ричард послал левый хук ему в челюсть. Но Хастингс вовремя выбросил вперед руку и поставил блок — кулак Рейли соскользнул. Не соприкоснувшись с намеченной целью, граф пошатнулся вперед, дав тем самым Бенедикту прекрасную возможность нанести еще один удар прямо по его ребрам.

— Ох!

«Проклятие!» Последний удар оказался ужасно болезненным, но Ричард стиснул зубы, не показывая этого. Еще никогда в жизни он не боксировал так плохо. Возможно, ему стоит изменить расписание на следующую неделю и сделать больший перерыв между уроками выпечки и занятиями боксом. Рейли ответил не сразу, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание.

— Да будет тебе известно, две недели назад я уложил на пол мужчину в два раза больше меня. Просто я не хочу, получить выговор от Эви, если от моего кулака пострадает твой изящный нос.

Друг хмыкнул, но не расслабился ни на йоту. И Бенедикт, и Ричард сильно вспотели, несмотря на то что оба сняли рубашки и в клубе Джентльмена Джексона было еще малолюдно. Они прекрасно вписывались в эти условия, поскольку весь клуб пропитался застарелым запахом пота.

Зять сделал обманное движение вправо и попытался нанести боковой удар с замахом слева, но Ричард вовремя разгадал его маневр, уклонившись от удара. Бенедикт изменил позицию и сказал:

— Вернемся к твоему признанию. Что это ты затеял в последнее время?

— Помнишь булочницу мисс Бантинг?

Хастингс пригнулся, уклоняясь от удара, нацеленного ему в голову.

— Конечно, помню, как я мог ее забыть? Уверен, она единственная женщина во всей Англии, которая попыталась сдать тебя полиции. Весьма обаятельная девушка, если мне не изменяет память.

Противник подмигнул, пытаясь нанести правый апперкот, но Ричард в последний момент успел блокировать его левым предплечьем.

— Хорошая попытка. И ты прав, она такая. Я ввязался в один…эксперимент.

— Что еще за эксперимент?

Оба уже начали задыхаться, однако граф постарался ответить самым что ни на есть ровным голосом:

— Она обучает Беатрис и меня выпечке.

Лицо Бенедикта приняло забавнейшее выражение. Он быстро поднял руки в более надежное защитное положение.

— Если этим нелепым заявлением ты пытаешься застать меня врасплох, то у тебя ничего не выйдет.

— Это истинная правда. Следующие три недели мы будем заниматься каждое воскресенье.

Хастингс посмотрел на него поверх боксерских перчаток, покачиваясь взад-вперед.

— Понятно. Хорошо, считай, я тебе поверил. Тогда просвети меня: как тебе пришла в голову такая нелепая затея? Только не говори, что это придумала Беатрис.

— Это целиком и полностью моя идея. И, между прочим, блестящая, если мне будет позволено самому себя хвалить.

— Что ты всегда и делаешь. — Бенедикт кивнул. — И с какой целью?

— Чтобы научиться печь самые вкусные печенья во всей Британии — как тебе такая цель?

Вместо ответа зять только закатил глаза, а потом нанес графу сильный удар по ребрам. Завершая движение, он, слегка подпрыгивая, обошел вокруг, пока оба не оказались лицом друг к другу. Ричард несколько раз резко втянул воздух и продолжил:

— Чтобы заплатить за ущерб, который я причинил ее магазину. Принять от меня деньги напрямую эта женщина отказалась, можешь себе представить?

— Вообще-то могу. У мисс Бантинг явно есть гордость. А теперь расскажи, в чем твоя истинная цель.

Рейли усмехнулся и нанес сопернику ошеломляющий удар в грудину. Бенедикт отшатнулся назад, но тут же вернулся за продолжением.

— Это и есть моя истинная цель. Ну и, возможно, пережить небольшое приключение.

Соперник быстро опустил руки, нахмурившись.

— Надо полагать, приключение с мисс Джейн.

— Боже правый, это поразительно! Ты сейчас выглядел и говорил точь-в-точь как Эви. — Ричард сохранял стойку, пытаясь спровоцировать друга на продолжение поединка. — И я говорил не в том смысле, о котором ты подумал. Она… она другая. Довольно интересная.

Бенедикт упорно стоял на месте.

— И какой, скажи, это имеет смысл?

Рейли беззвучно изобразил парочку ударов по корпусу.

— Хватит смотреть на меня так, будто я собираюсь соблазнить эту женщину при первой же возможности.

— Разве нет? Должно быть, ты забыл, что я знаю тебя еще с тех пор, когда мы оба были мальчишками. Что еще тебе может быть нужно от женщины, далекой от твоего круга? Конечно, у нее нет шансов устоять против такого богатого, знатного…

Граф перебил его и, подмигнув, вставил:

— И красивого, не забывай.

— … уродливого джентльмена, как ты. Ради Бога, Ричард, эта женщина содержит булочную, чтобы заработать себе на жизнь!

— Так в том-то и дело. Она красива, энергична и совершенно ко мне равнодушна. Когда я попытался компенсировать ей ущерб, она не пожелала иметь со мной ничего общего. Можешь себе представить?

Он издал хлопок боксерскими перчатками, пытаясь снова вовлечь друга в поединок, но Бенедикт этим утром демонстрировал непоколебимое упрямство.

— Да, представить женщину, оставшуюся к тебе равнодушной.

Лорд усмехнулся, нисколько не смущенный.

— Но благодаря этим урокам я нашел способ, позволяющий ей сохранить гордость, а мне успокоить совесть. И не будет ничего плохого, если попутно я проведу время с очаровательной женщиной.

— Ричард, хоть я и женат, глаза-то у меня есть. Я знаю, что она привлекательна, и еще я прекрасно знаю, в какой плоскости лежат твои интересы, когда дело касается красивых и недоступных женщин. Все это совершенно точно не имеет отношения к урокам выпечки.

Граф наконец отказался от попыток продолжить бой. Он зафиксировал руки на бедрах, от напряжения мужчина все еще дышал тяжелее обычного. По какой-то неведомой причине ему стало не по себе от таких обвинений.

— Знаешь, что я тебе скажу? В кои-то веки не у меня, а у тебя в голове грязные мысли. Расслабься, речь идет всего лишь о невинном развлечении. И, по правде сказать, мне очень приятно делать что-то своими руками.

Зять покачал головой, от этого движения несколько капель пота упали на пол.

— Все равно мне это не нравится. Мисс Бантинг — респектабельная женщина, занимающаяся прибыльным ремеслом. Что скажут люди, если увидят, что ты регулярно наведываешься к ней?

— Так для этого у меня есть Беатрис. Она у нас вроде дуэньи. Хотя это и не нужно, мисс Бантинг — хозяйка своей булочной, так что ее никто не может уволить.

Бенедикт стащил боксерскую перчатку с левой руки.

— Я бы сказал, что владелице предприятия еще важнее заботиться о своей репутации. Независимо от этого, меня беспокоит то, что твое «приключение» может повлечь за собой последствия, которые сейчас тебе не приходят в голову. Будь осторожен, друг мой.

— А теперь ты заговорил, как моя мать. Ты не был таким занудой, пока не обзавелся женой и детьми.

Ричард посмотрел на часы и увидел, что их тренировка почти закончилась. Граф последовал примеру друга и тоже стал снимать перчатки. Слава Богу, что они закончили, потому что он не знал, сколько еще может выдержать его плечо.

Хастингс усмехнулся и стянул вторую перчатку.

— Это ты так думаешь. Кстати, о семье, как, скажи на милость, тебе удалось уговорить родителей, чтобы они разрешили Беатрис брать эти уроки? Хотя твой отец и согласился, чтобы Эви помогала ему с лошадьми, не могу себе представить, чтобы он или твоя мать разрешили Беатрис хотя бы близко подойти к кухне. А уж тем более к той, где делают продукты на продажу, особенно сейчас, в ее первый сезон.

Как раз с этой частью задумки графа не было все гладко. Ричард зажал обе перчатки под мышкой и пожал плечами.

— Брат может брать сестру с собой на прогулку. А обмусоливать все подробности совсем не обязательно.

Зять замер с расширенными глазами.

— Ты шутишь? — Рейли замотал головой. Бенедикт ошеломленно рассмеялся. — Ну, друг мой, ты играешь с огнем. Теперь понятно, что мой совет быть осторожным опоздал. Что ж, мне остается сказать только одно: постарайся, чтобы родители не выгнали тебя из дома, когда они об этом узнают. Я ни под каким видом не позволю тебе поселиться у нас.

— Я начинаю думать, что отцовство по ошибке превратило тебя в женщину. Старик, кончай паниковать, поверь в меня хоть немного.

Ричард подумал, что его друг явно раздувает из мухи слона. Ну да, если его родители узнают о его общении с ремесленницей, да еще что он берет с собой сестру, его ждет нагоняй, но Джейн стоит того, чтобы рискнуть. К тому же несколько невинных уроков никому не причинят вреда.

На губах Хастингса появился намек на усмешку.

— Ты учишься печь, а в женщину превратился я? Интересная логика.

Граф рассмеялся.

— Да будет тебе известно, если говорить о физической нагрузке, бокс даже близко не сравнится с работой булочника. Сегодня утром я едва мог шевельнуть рукой.

— Так вот какое у тебя оправдание тому, что ты сегодня боксировал как десятилетняя девчонка?

— Не только это. Я старался соответствовать твоему уровню, чтобы ты не чувствовал себя таким слабаком против меня, каким ты являешься на самом деле.

Бенедикт покачал головой, собирая свое снаряжение.

— Твоя способность к самообману просто поражает. А теперь, с твоего разрешения, мне пора домой, меня ждет ленч с моей женой и дочерью. До следующего раза, друг мой.

Ричард собрал свои вещи и направился в раздевалку. Все-таки Хастингс стал слишком чувствительным. «Будь осторожен, друг мой», — Рейли тихо фыркнул. Можно подумать, что Джейн чем-то рискует, принимая у себя его и Беатрис. «Ну да, булочница попросила приходить через черный ход, но это, наверное, потому что она боится, как бы соседи не начали завидовать», — подумал он. Разве человеку ее положения в обществе не пойдет на пользу знакомство с графом? Должно быть, так и есть, судя по тому, сколько людей вечно пытаются завести с ним дружбу. Позиция мисс Бантинг была совершенно противоположной, при этой мысли Ричард улыбнулся. Он начинал думать, что она весьма оригинальная женщина.

Булочница занимала его мысли и час спустя, когда он влетел в волшебным образом распахнувшуюся дверь Гренвилл-Хауса и направился к лестнице, чтобы подняться в свою комнату.

— Где ты был?

Ричард замер на полпути, посмотрев вдоль коридора, он увидел, что из дверей гостиной на него смотрит мать. Сын сдержал вспышку раздражения: до чего же трудно, оказывается, привыкнуть снова жить с родителями.

— О, там и сям. Я тебе зачем-нибудь нужен?

Мать украдкой посмотрела в комнату за ее спиной, потом торопливо вышла в коридор и остановилась рядом с Рейли на площадке перед лестницей. Негромкий перестук дождевых капель за окнами скрадывал звук ее шагов.

— Сегодня утром за завтраком мы тебя не дождались, а поскольку вчера тебя и Беатрис большую часть дня не было, я надеялась, что ты найдешь время для визита.

Брови Ричарда приподнялись в удивлении. Мать говорила очень тихо и постоянно поглядывала в сторону гостиной. Все это было на нее непохоже. Он понизил голос до шепота и спросил:

— Почему мы шепчемся?

К его изумлению, у нее слегка порозовели щеки. Его мать краснеет?

— Я не шепчусь, — сказала она, хотя продолжала говорить также тихо. — Я просто не хочу галдеть, когда у нас в доме гости.

«Гости?» — У Ричарда возникло неприятное чувство. Он начал догадываться, к чему это все идет.

— Что ж, в таком случае не буду отрывать тебя от твоих гостей.

Сын хотел пройти дальше, но мать схватила его за рукав.

— Нет, прошу тебя. Не мог бы ты немного побеседовать с ними? Это всего лишь старая подруга, которую я очень давно не видела. Я знаю, она будет рада с тобой встретиться.

— Старая подруга?

Рейли всегда чувствовал, когда мать пыталась что-нибудь от него утаить.

— Да, моя близкая подруга леди Кэтрин Эффингтон. Помнишь ее? Раньше она бывала у нас с визитом чаще, но потом мать лорда Эффингтона тяжело заболела, и они решили поселиться в Дареме.

«Ага!» — Ричард точно знал, что мать припасла для него в этот раз.

— Да, я помню эту леди. А еще я, кажется, припоминаю, что у нее была дочь точно такого же возраста, как Беатрис. Я прав?

Мать погладила рукой свои безупречно уложенные волосы.

— Да, ты прав.

— Отлично!

Маркиза удивленно расширила глаза, а потом на ее лице появилась улыбка облегчения.

— Отлично? Я очень рада, что ты так думаешь.

— Да, конечно, а почему нет? Я в восторге от того, что у Беатрис будет подружка на то время, пока она в городе.

— У Беатрис?

Можно подумать, что он сказал «у короля Георга». У женщины стал такой растерянный вид, что граф чуть не рассмеялся. Он кивнул и глубокомысленно произнес:

— Ну да, детям же нужны товарищи по играм.

— Товарищи по играм? — повторила мать, хмурясь. Она подняла левую бровь, что всегда было дурным знаком, и сменила тактику. — Ричард Эдмунд Алистер Мур, Чарити такой же ребенок, как и ты. Она — очень приятная одаренная молодая женщина, и я буду довольна, если ты на некоторое время почтишь нас своим сиятельным присутствием.

Рейли хмыкнул. Его позабавило, что мать все еще прибегает к таким приемам в общении с ним, как «Ричард Эдмунд Алистер Мур». Хотя, конечно, это не заставило бы его сделать то, что ему искренне не нравилось. Но в данном случае Эффингтоны действительно были старыми друзьями и он решил все-таки поздороваться с ними.

— Разве я могу отказаться, когда ты так ставишь вопрос? Мадам, показывайте дорогу.

— Будь с ними любезен, дорогой. Мне бы очень не хотелось, чтобы Чарити сочла тебя невоспитанным.

Граф фыркнул: «Да, это была бы катастрофа». Но вслух ничего не сказал. Они завернули за угол и вошли в гостиную, отделанную в кремовых и золотистых тонах.

Мать отпустила руку сына и улыбнулась.

— Смотрите, на кого я наткнулась в коридоре.

— Дамы, — нараспев произнес Ричард, глядя на леди Эффингтон. Гостья поднялась с канапе и направилась к нему, протягивая руки.

— Ричард, ну и ну, как же ты вырос! — Она сжала его руку. — Должна признаться, для меня ты так и остался пятнадцатилетним мальчишкой.

Рейли улыбнулся приятной старой даме. С тех пор, когда он ее в последний раз видел, она прибавила в весе по меньшей мере два стоуна. Но ее широкая улыбка и рыжие волосы, уложенные в немодную прическу, остались прежними. Мужчина поднес ее руку к губам для формального поцелуя.

— Приятно видеть вас снова, леди Эффингтон. Что привело вас в город после стольких лет?

Виконтесса кивнула на диван, стоящий ближе к окнам.

— Как что, первый сезон моей Чарити, конечно!

Ричард проследил направление ее взгляда. Юная леди поднялась и плавной походкой двинулась к ним. В ней не осталось ничего от тоненькой девчушки, какой она запомнилась графу. Ее темно-рыжие волосы были искусно уложены в модную прическу, которая ей очень шла, девушка осталась стройной, однако ее фигура приобрела на удивление женственную округлость. Леди поздоровалась с Ричардом с искренней улыбкой, открывающей ровные белые зубы.

— Лорд Рейли, сколько лет прошло. Рада видеть вас снова.

Граф слегка поклонился.

— И я рад вас видеть. Почему бы вам и леди Эффингтон не присесть?

— Вообще-то, — вставила мать, бросив на сына довольный взгляд, — Чарити как раз собиралась сыграть нам на фортепиано. Может быть, ты поможешь ей переворачивать страницы? И, право, мы здесь все старые друзья, поэтому, Чарити, ты можешь звать Ричарда по имени, как звала в детстве.

Граф Рейли настолько изумился этим заявлением, что кашлянул, желая скрыть свою реакцию. Его мать явно не теряет времени даром. Мисс Эффингтон могла быть очень милой девушкой, но он сейчас способен думать только о том, что ее тонкая кожа с мелкими веснушками не идет ни в какое сравнение с безупречным цветом лица Джейн. Мужчина любезно улыбнулся и широким жестом указал на инструмент.

— Только после вас, мисс Эффингтон.

Девушка лукаво улыбнулась.

— Если я могу называть вас Ричардом, то вы должны называть меня Чарити. Ваша мать права, мы знаем друг друга с детства.

В ней была некая милая непритязательность, и граф нашел в этом нечто освежающее. Очень многие в свете, особенно дети титулованных родителей, держатся высокомерно и переполнены сознанием собственной важности.

Девушка села на банкетку и открыла крышку фортепиано.

— Есть какие-нибудь пожелания? — Она кивнула в сторону корзинки с отобранными нотами, стоявшей неподалеку на маленьком столике.

Ричард пролистал несколько нот, пожав плечами.

— Сделайте мне сюрприз. Должен с сожалением признаться, что я очень мало разбираюсь в музыке и не могу сказать, как будут звучать все эти мелодии.

Чарити улыбнулась и заговорщически наклонилась к нему.

— Если хотите знать мое мнение, они все довольно скучные. Вы не очень расстроитесь, если я попрошу вас делать вид, будто вы переворачиваете страницы, а я тем временем сыграю что-нибудь собственного сочинения?

— Я расстроюсь? По-моему, это отличная идея! — воскликнул Рейли. Он схватил из корзинки первые попавшиеся ноты и театральным жестом поставил их на пюпитр. — Только не забывайте кивать мне через соответствующие интервалы.

Она подмигнула и заиграла энергичную жизнерадостную мелодию. Слушая ее, граф невольно стал притопывать в такт. Леди играла лучше любого из его знакомых, и Ричард задумался, кому она могла бы составить хорошую партию. Если он правильно помнит, Эван — лорд Эвансли — большой любитель музыки. Может быть, имеет смысл представить их друг другу.

Рейли перевернул страницу и замер, осознав, о чем он размышляет. Боже правый! Неужели он в самом деле пытается играть роль свахи? Вот это да! В любом другом случае граф не преминул бы воспользоваться возможностью украдкой оценить достоинства фигуры леди или совершенно невинно пофлиртовать с ней. Конечно, он ни за что на свете не стал бы флиртовать с дебютанткой всерьез, в конце концов, они же знакомы с младенчества, но когда-то подмигнуть, когда-то улыбнуться — в этом есть своя прелесть.

Чарити кивнула, и граф снова перевернул страницу. Увы, безупречно милая девушка, сидящая рядом с ним, совершенно его не привлекала. Возможно, незаинтересованность Ричарда была связана с тем обстоятельством, что последний раз он видел ее девчонкой, с рыжими косичками и щеками, густо усыпанными веснушками.

Когда пьеса закончилась, лорд захлопал вместе со всеми. Леди встала, сделала небольшой реверанс и радостно улыбнулась своим слушателям. Ричард покосился на мать и мысленно застонал: она выглядела точь-в-точь как кошка, поймавшая канарейку. Обе женщины обменялись довольными взглядами, и граф понял, что ему пора ретироваться.

— Чарити, это было восхитительно. Я очень рад возможности услышать вашу игру.

— Благодарю вас, Ричард. — Она понизила голос и добавила: — И я очень вам признательна, что вы согласились подыграть мне в моей уловке. Мама считает, что это грубо с моей стороны, стремиться сочинять музыку самой вместо исполнения работ известных композиторов. Но это так нудно, все время плестись в хвосте этих мужчин, когда на самом деле я хочу играть то, что идет из моей души.

— С таким талантом, как у вас, неудивительно, что вы хотите играть собственные сочинения. — Граф слегка наклонился к ней и подмигнул: — Не волнуйтесь, я буду хранить ваш секрет.

Он пошел к матери, но его мысли в это время занимала другая одаренная леди, та, которая ухитряется из самых обычных продуктов создавать кулинарные поэмы. Ричард мельком бросил взгляд на Чарити, девушка с любовью разглядывала тонкую резную отделку фортепиано из красного дерева. Истинный художник ничто так не ценит, как вещи, помогающие развивать его талант. В этот момент ему пришла в голову одна идея, от которой он чуть заметно улыбнулся. Подарок! Подарок столь необычный и личный, что он непременно вызовет удивление, если о нем станет известно. Но если у него получится обрадовать того, кому он предназначен, то дело того стоит.

 

Глава 13

«Дорогая Джейн,

Не смущайся слишком сильно, если приход поклонника вызывает румянец на твоих щеках. Считай его тонким намеком на то, что твое сердце тронуто. Это избавит тебя от необходимости говорить об этом словами. В конце концов, джентльмену нравится думать, что избранная им леди не равнодушна к его присутствию.

Смысл ухаживания в том, чтобы дать девушке и молодому человеку познакомиться поближе. Однако, дорогая, ты должна помнить, что существуют границы близости, за которые на этой ступени выходить не стоит. Например, на какой-то стадии знакомства джентльмен может попросить разрешения обращаться к тебе по имени. Такую привилегию не следует давать легко. Здесь, как с первым печеньем: только попробуешь, а хочется еще. Такая привилегия может поощрить джентльмена попытаться добиться большего. Именно о «большем» мы и должны беспокоиться. Поэтому фамильярность такого рода лучше отложить до тех времен, когда уже обсуждался вопрос о помолвке. Можешь себе представить, как будет неловко, если какой-то бывший кавалер обратится к тебе по имени в общественном месте? Меня в дрожь бросает, стоит только подумать об этом».

— Ты точно справишься без меня?

Джейн вздрогнула и выронила из рук письмо матери, оглянувшись на дверь.

— Ради Бога, Эмерсон, я же справлялась без тебя много лет, уж сегодняшний день как-нибудь переживу.

Убрав письмо в ящик комода, булочница встала и прошла мимо кузена в гостиную. Ее брату так не терпелось отправиться в путь, что он постукивал ногой по полу. В окна лился солнечный свет, согревая небольшую комнату, и мисс Бантинг, привыкшая заботиться о брате как мать, мысленно порадовалась, что брат и кузен отправятся на экскурсию на пристань в хорошую погоду.

— Джейн, я не сомневаюсь в твоих способностях, — сказал Эмерсон со вздохом. — Просто хотел лишний раз убедиться, будет ли тебе спокойно, если ты останешься с лордом Модные Штаны под защитой всего лишь его сестры.

«Спокойно? Ничуть!» Граф вызывал у нее множество разных чувств и спокойствие в их число явно не входило. Женщина посмотрела на Эмерсона с самым бесстрастным выражением, какое ей только удалось на себя напустить, и пожала плечами.

— Я не против. Да и потом, им необязательно знать, что вас нет дома.

Кузен отдал честь.

— Есть, капитан! — Он хлопнул Уэстона по худому плечу, подталкивая паренька к двери. — Отчаливаем, дружище, нас ждет море или по крайней мере солоноватая грязь, которая зовется Темзой.

Брат усмехнулся. Наклонившись, он поднял с пола небольшую сумку на длинном ремне и пошел к двери. Сестра вздохнула: «Даже не попрощался». Эмерсон пошел следом, но задержался, остановившись у самой двери.

— Знаешь, Джейни, — начал он невинно, хотя его зеленые глаза искрились лукавством. — Всякий раз, когда я упоминаю его светлость, твои уши становятся красными, как малина.

Кузина схватилась за уши: «Какой ужас! Это просто унизительно!» Мужчина засмеялся, казалось, его веселый смех, полный мужского самодовольства, прыгает по маленькой комнате, словно мячик, и продолжил:

— Вот о чем я подумал.

Эмерсон понимающе подмигнул и скрылся на лестнице, захлопнув за собой дверь. Джейн опустила руки и сделала то, чего не делала уже много лет: показала язык кузену, а вернее, двери, за которой он скрылся. «Безобразие, как он смеет ее так дразнить!» Если до этого уши мисс Бантинг не были красными, то уж теперь точно покраснели. «Что там мама писала про румянец?»

Булочница выдохнула и провела рукой вниз по груди, стараясь успокоиться. Ее сердце не затронуто, Боже упаси! Она просто волнуется из-за следующего урока. Кстати, сейчас ей лучше спуститься на кухню и начать к нему готовиться. Джейн решила не брать рецепты с использованием дрожжей: при одной только мысли о том, что ей придется целый час сидеть в кухне с графом и его сестрой и пытаться поддерживать разговор, мисс Бантинг бросало в холодный пот. Во время этих уроков она обязательно должна чем-то занимать руки и голову, чтобы не попадаться в сладкие сети дразнящего взгляда лорда Рейли.

Лишь часом позже, стоя за рабочим столом напротив лорда Рейли и собираясь обсудить планы на сегодняшний урок, Джейн поняла, насколько бесполезна эта мысль, потому что его завораживающие голубые глаза всегда будут затягивать ее в свои сети.

— Прошу прощения. — Хозяйка беспомощно посмотрела на леди Беатрис. — О чем я говорила?

— Вы собирались нам сказать, какой рецепт мы будем изучать сегодня.

Во взгляде леди Беатрис наблюдалось недоумение. Не прошло и двух минут, как начался урок, а Джейн уже начала нервничать и суетиться. В какой-то степени мисс Бантинг винила и графа, который, по обычаю, снял фрак, а значит, она имела полную возможность им любоваться. Вдобавок ко всему его серебристо-голубой жилет идеально гармонировал с цветом его глаз.

— Да, точно, рецепт. На этой неделе мы будет готовить вкусное печенье к чаю.

Рейли, закатывавший в это время рукава рубашки, остановился.

— Печенье к чаю? На прошлой неделе вы только подразнили нас обещанием шоколадных пирожных. Ах, мисс Бантинг, как небрежно вы разбиваете мужское сердце.

Джейн попыталась сдержать улыбку, но не смогла. И что у него за талант такой, легко вызывать у нее улыбку? А еще он знает, как вызвать у нее желание ему подыграть.

— Если хотите, — небрежно заметила она, — я могу достать шоколад, и мы вместо этого печенья будем делать шоколадное. Я подумала, что вы предпочтете рецепт, который не требует использования терки.

Леди Беатрис ахнула:

— О да, пожалуйста!

Граф улыбнулся своей медленной улыбкой, приводившей Джейн в смущение.

— Ну, что ж, джентльмен всегда подчиняется желанию дамы.

В мисс Бантинг вдруг тоже проснулось озорство, она усмехнулась.

— Милорд, рецепты не так уж отличаются. Ваша сестра может делать печенье к чаю, а вы — шоколадное. Не хочу лишать вас того, о чем вы мечтали целую неделю.

Глаза графа сверкнули по-новому и совсем не шутливо. Его тон изменился. Когда мужчина заговорил, его голос будто обволакивал Джейн, как теплый дым:

— Очень рад это слышать. Однако, — многозначительно продолжал он, — я думаю, что лучше избегать кухонной утвари, которая по совместительству служит гильотиной для пальцев, и заняться печеньем к чаю. Я все еще залечиваю боевые раны, полученные на прошлой неделе.

— Все еще залечиваете царапину, милорд? На вашем месте я бы забеспокоилась о своем здоровье.

— Возможно, хорошее сытное печенье к чаю поможет мне укрепить его. Я уверен: хорошие сладости могут вылечить почти все.

В этот раз урок явно проходил лучше, чем в прошлый. Не было ни ран, ни еды, рассыпанной по полу, ни брызг теста на столе. Почти гладко прошло разбитие яиц. Сестра графа сбивала белок добрых три минуты и только потом, сдавшись, передала миску Джейн. Рейли сумел продержаться до конца, хотя он не мог скрыть выступивший на его лбу пот. Раньше хозяйка булочной думала, что испортить блюдо, в состав которого входят яйца, мука, сахар и лимонная цедра, невозможно, но прошлый урок показал ошибочность ее предположения.

— Очень хорошо, молодцы. — Джейн одобрительно улыбнулась сначала Беатрис, потом Рейли, стараясь не задерживать взгляд на его широкой довольной улыбке. Граф действительно казался очень довольным. — А теперь аккуратно кладите тесто ложкой в смазанные маслом формочки, заполняя их примерно до половины.

Как и следовало ожидать, Рейли орудовал ложкой быстро, не беспокоясь о том, что капли жидкого теста попадают на стенки формы, а его сестра действовала с излишней осторожностью и наполняла каждую формочку медленно, но аккуратно. Закончив первым, Ричард поднес ложку ко рту и попробовал тесто.

— Мм… Вкусно до невозможности!

Булочница наморщила нос.

— Милорд, не ешьте тесто! В нем сырые яйца.

— Я только чуть-чуть попробовал, ничего страшного не произойдет. Неужели вы никогда не пробовали тесто?

В памяти мисс Бантинг промелькнула картинка: мать передает ей ложку, и она ее облизывает. «Не ешь, Джейни, только попробуй». Она мечтательно улыбнулась и кивнула:

— Давным-давно.

— Ну, раз вы до сих пор живы, значит, это не так страшно, — с деланым облегчением воскликнул Рейли.

Мужчина положил ложку, провел пальцем по стенке миски, на которой осталось жидкое тесто, и вновь попробовал его, но уже с пальца. Закрыв глаза, граф издал вздох блаженства. Сердце Джейн вдруг забилось сильнее. Женщина прикусила губу. По какой-то неведомой причине у нее возникло ощущение, будто она видит то, чего ей видеть не следует.

— Ну, вот, готово, — объявила леди Беатрис и бросила ложку в миску.

Ее голос и звон ложки разрушили чары, Джейн незаметно вздохнула с облегчением.

— Хорошо, теперь ставим их в печь, — сказала она, стараясь не смотреть на графа.

Этот человек становился просто опасным для ее нервов! И почему ее не в меру живое воображение цепляется за все, что бы этот мужчина ни сделал?

Хозяйка открыла дверцу духовки и отошла в сторону. На этом уроке она разрешила своим ученикам самостоятельно поставить противни в духовку. Сестра графа, держась как можно дальше от духовки, насколько это вообще возможно, поставила противень очень аккуратно, будто вдевая нитку в иголку. Вернувшись, она улыбнулась, потирая руки.

— Они так аппетитно выглядят! Жду не дождусь, когда печенье будет готово.

Леди шагнула в сторону, предоставляя брату возможность поставить свой противень в духовку.

— Я люблю безе, в особенности такое, какое мы готовили на прошлой неделе. Но настоящая моя слабость — печенье.

Сестра сделала шаг к рабочему столу, но резко остановилась — край подола ее юбки попал под ногу брата, от неожиданности Беатрис вскрикнула. Рейли, ставивший в это время противень в духовку, дернулся, и его рука на мгновение коснулась раскаленного металла верха духовки. Мужчина буквально взвыл и отскочил, согнувшись от боли.

— Черт подери! — прорычал он сквозь зубы, прикрывая рану рукой.

— О Боже, Ричард! — воскликнула сестра.

Она кинулась к брату, но, оказавшись рядом с ним, не знала, что делать.

Джейн бросилась действовать. Первым делом хозяйка закрыла дверцу духовки, пока еще кто-нибудь не пострадал. Потом подвела графа к ближайшему табурету. Сердце ее колотилось так, что в ушах шумело. Она много раз обжигалась сама и хорошо знала, как это больно.

— Все хорошо. — Мисс Бантинг пыталась успокоить графа, осторожно потянув его за руку, которой мужчина прикрывал рану. — Дайте мне взглянуть.

Рейли отказался, резко втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. У Джейн сердце кровью обливалось от сочувствия к нему, она наклонилась, пытаясь встретиться с ним взглядом. Когда граф, наконец, поднял глаза, булочница мягко положила свою руку на его и выдержала его взгляд.

— Милорд, доверьтесь мне, я знаю, как вам помочь.

После некоторого колебания Ричард быстро кивнул и позволил ей отвести его кисть, прикрывающую обожженное предплечье. Ожог представлял собой ярко-красную полосу длиной два дюйма, на которой уже начал образовываться волдырь. Рука графа выглядела так, словно кто-то уронил на нее горячий утюг. При виде раны Джейн невольно поморщилась, она точно знала, каково это — иметь такой ожог.

— Леди Беатрис, — сказала она, не оборачиваясь, — у меня в кладовой есть баночка с бальзамом. Не будете ли так добры принести ее? Она стоит на одной из полок ближе к задней стене.

— Да, конечно.

Сестра проворно пошла в кладовую, желая хоть чем-то помочь брату. Рейли глубоко вздохнул, мисс Бантинг чуть повернула его руку, чтобы лучше видеть, и почувствовала, как его мускулы сокращаются под ее пальцами. Она вновь уловила чистый цитрусовый аромат, который дразнил ее ноздри, хотя всеми силами старалась осматривать рану только с медицинской точки зрения.

— Вы, наверное, думаете, что я самый неуклюжий человек во всей Британии, — пробурчал граф.

Мужчина явно попытался произнести это легкомысленно, но от боли его голос стал хриплым. Джейн улыбнулась и покачала головой:

— Нет, конечно. Может быть, во всем Лондоне, но определенно не во всей стране.

От такого ответа лорд невольно засмеялся.

— О, вы очень добры, что говорите так. — Ричард шумно выдохнул, сжав правую руку в кулак. — Я никогда раньше не обжигался. Не думаю, что я когда-нибудь в жизни испытывал такую боль.

— Даже когда порезали палец теркой?

— Ну, это примерно так же. Участь хуже, чем смерть, и все такое. Но мне кажется, что эта штука не так быстро заживет.

В этом граф был прав. Мисс Бантинг подняла свои руки, чтобы Рейли увидел шрамы на ее предплечьях.

— Не очень быстро и это будет не очень красиво.

Он резко втянул воздух. Ричард впервые заметил тонкие белые линии, портившие ее прекрасную кожу. Не задумываясь, он провел кончиком пальца по самой темной и почувствовал, что ее края слегка выступают над поверхностью ее шелковистой кожи. Пока граф исследовал шрамы, оставленные ее профессией, Джейн замерла и, казалось, даже дышать перестала.

«Эта маленькая кондитерша — настоящий воин», — подумал Рейли. Его охватило восхищение, вытеснив даже пульсирующую боль в руке. Несколько недель назад эти шрамы могли показаться ему уродливыми, но сейчас, когда острая боль, как раскаленная бритва, жгла его собственную руку, граф видел в них некие боевые трофеи, проявление ее силы. «Существует ли что-то, с чем эта женщина не может справиться?» — задумался он.

Рейли поднял взгляд, посмотрев на плавные очертания лица, тонкие прямые плечи, на место, где ее кожа соприкасалась с его кожей, и вдруг его поразило, насколько же она удивительна.

— Наоборот. — В его негромком голосе прозвучала нежность. — Я вижу только красоту.

Мисс Бантинг все это время смотрела на его руку, но после слов графа она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

— Вот, нашла, — послышался голос Беатрис, возвращавшейся из кладовой.

Ричард и Джейн вздрогнули, отдернув руки. Сестра появилась чертовски не вовремя! Боль, которая, казалось, на время утихла, когда все его внимание было поглощено сидящей рядом с ним женщиной, вновь вспыхнула с новой силой. Лорд, пожалуй, не удивился, если бы увидел, что из его руки торчат окровавленные вилы.

Мисс Бантинг встала навстречу Беатрис и взяла у нее жестяную банку.

— Спасибо, миледи. Если не трудно, не могли бы вы принести еще белую ткань из буфета, что за прилавком магазина? Она мне понадобится, чтобы наложить повязку.

Леди кивнула и пошла выполнять поручение. Ричарду очень хотелось, чтобы сестра поднялась наверх и осталась там, предоставив ему время побыть с Джейн. Несмотря на пронизывающую боль в руке, его пальцы жаждали снова ощутить ее прикосновение, почувствовать тепло ее тела. Граф хотел узнать, что подумала хозяйка булочной, когда он ее погладил. В тот момент Рейли показалось, что мисс Бантинг потеплела к нему, и это очень обнадеживало.

Женщина пододвинула табурет к Ричарду и села, открыв жестянку. В ноздри лорду ударил самый отвратительный запах, какой ему только доводилось нюхать. Он невольно отпрянул.

— Не может быть, чтобы вы хотели намазать этим мою кожу! Разве что вы с самого начала замышляли отравить меня, когда я буду в самом слабом состоянии.

Джейн пожала плечами, но Рейли видел, как она прячет улыбку.

— Есть только один способ это проверить.

Она окунула пальцы в желтоватый маслянистый крем и зачерпнула немного. Снадобье выглядело как желе из конской мочи. Но когда Джейн положила руку графа к себе на колени и начала осторожно наносить бальзам на ожог, он вмиг забыл о своем отвращении. Прикосновения этой женщины были легкими, уверенными и могли быть приятными, если бы не эта чертова боль, разливающаяся от его раны, словно жидкий огонь.

— Ну вот, так лучше?

Ричард посмотрел на ее склоненную голову. Длинные темные ресницы скрывали от него глаза мисс Бантинг.

— Если я отвечу «да», вы перестанете?

Джейн замерла и озабоченно нахмурилась.

— Да, конечно.

— Тогда нет, мне нисколько не полегчало.

Ее смех оказался таким же легким, как и прикосновение.

— Ну почему вы всегда такой несносный? Я пытаюсь обработать ваш ужасный ожог, а вы меня дразните.

— Ничего не могу с собой поделать, вы, знаете ли, необыкновенно «дразнительная».

Он позволил себе чуть-чуть подвинуть локоть по ее колену. Хозяйка вытерла пальцы о тряпку, не отводя взгляда от раны.

— «Дразнительная», милорд, такого и слова-то нет.

— Ну, я никогда не позволяю ограничениям английского языка меня сдерживать.

— Не могу себе представить, чтобы вы позволили чему-то вас сдерживать.

Тон Джейн заставил Ричарда призадуматься. Он не мог понять, считала ли она свои слова комплиментом или оскорблением. Наконец, граф заметил:

— Я начинаю думать, что вас тоже ничто не может удержать.

Эта фраза заставила булочницу отвлечься от ее занятия. Она склонила голову набок и подозрительно посмотрела на Ричарда.

— Вот как?

Женщина все еще ему не доверяла. Удерживая ее взгляд, Рейли принял серьезный вид.

— Если человек способен в одиночку заправлять таким бизнесом, выдерживать эти ожоги и управляться с такими, как я, значит, он — сила, с которой нужно считаться.

Ричард заметил, что удивил ее. Губы Джейн приоткрылись, словно она собиралась что-то сказать, но в эту минуту наверху лестницы появилась леди Беатрис с белой тряпкой в руках. Сестра спустилась по лестнице, передав булочнице свернутую ткань.

— Спасибо, миледи, — пробормотала Джейн с отсутствующим видом и стала рвать ткань на полоски.

Некоторое время Ричард, наклонив голову набок, наблюдал, как она трудится для его блага, потом обратился к сестре:

— Послушай, Беатрис, мисс Бантинг терпит наши уроки, наводит порядок после нас, обрабатывает наши раны… Тебе не кажется, что все это дает ей право покончить с пустыми формальностями и не называть нас лорд и леди?

Сестра удивленно вскинула брови и бросила быстрый взгляд на хозяйку, которая так и замерла с поднятой в воздухе рукой.

— Э-э… да?

Рейли улыбнулся. Вряд ли она могла ответить «нет», когда он так сформулировал вопрос.

— Хорошо, значит, решено.

— О н-нет, — пробормотала Джейн, замотав головой. — Это невозможно, я не могу.

— Можете, и это будет правильно. Ведь глупо, когда мы с Беатрис обращаемся друг к другу по имени, а вам приходится придерживаться такого формального обращения.

— Право, это не прили…

— В конце концов, я, кажется, убедительно доказал, что если я и лорд чего-то, то лорд дураков.

От такого возмутительного замечания у мисс Бантинг просто челюсть отвисла и Ричард успел воспользоваться ее замешательством.

— Все равно об этом никто не узнает. Здесь, в вашей кухне, кроме нас никого нет. Кроме того, со всеми «ранениями», которые мы понесли здесь, мы стали практически товарищами «по оружию».

В подтверждение своих слов мужчина поднял руку. Беатрис понизила голос до заговорщического шепота:

— На вашем месте я бы не стала с ним спорить. Особенно насчет «лорда дураков».

Джейн сжала губы, от сдерживаемого смеха ее глаза стали ярко-зелеными. Наконец, она кивнула с прямо-таки королевским величием:

— Хорошо.

«Успех!» — Ричард даже не пытался скрыть удовлетворенную усмешку.

— Превосходно!

Джейн взяла полоску ткани и сказала:

— А теперь можно я перевяжу вашу рану?

— Можно я перевяжу вашу рану…

Ричард многозначительно замолчал, подталкивая мисс Бантинг. Она на секунду закрыла глаза и покачала головой:

— Можно я перевяжу вашу рану, Ричард?

Слышать из ее уст свое имя оказалось так приятно, что граф чуть было не заурчал от удовольствия. Он протянул ей руку:

— Я весь в вашем распоряжении.

 

Глава 14

На следующий день, чистя противни, накопившиеся за день, Джейн неожиданно для себя обнаружила, что шепотом повторяет под нос имя графа. «Ричард». Мисс Бантинг нравилось, как оно слетает с ее губ, а на букве «Р» губы вытягиваются, словно готовясь поцеловать. Хозяйка булочной толком не понимала, как получилось, что они перешли к обращению по именам, просто это произошло и все тут. Когда Рейли направляет на нее свои завораживающие глаза, все происходит само собой. Женщина замерла, прижимая мокрую губку ко дну оловянного противня.

Возможно, когда лорд в следующий раз что-нибудь предложит, ей стоит закрыть глаза. Она усмехнулась, представив, как с черной повязкой на глазах учит их готовить.

Наверху открылась дверь и на площадке лестницы возник Уэстон с огромной корзиной в руках.

— Вот это да, что это у тебя?

Джейн поразили уже сами размеры корзины. Брат стал осторожно спускаться по лестнице, держа ее обеими руками.

— Чертовски тяжелая штука, вот что я тебе скажу.

— Уэстон! Следите за своим языком, молодой человек!

— Извини, — пробурчал парень.

Одновременно с этим наверху раздался смешок, булочница посмотрела наверх. В дверном проеме стоял Эмерсон и качал головой.

— Не вини парня, он перенял эту привычку у меня!

Джейн улыбнулась кузену.

— Ты на него плохо влияешь. Но если ты принес подарки, пожалуй, я тебя прощу. Что в этой корзине?

Как только Уэстон ступил на кирпичный пол, мисс Бантинг поспешила к столу, ей не терпелось увидеть, что там. По комнате поплыли пряные запахи, не узнать их было бы трудно. Неужели корзина была наполнена едой? Джейн открыла крышку и ахнула. «Ананас!» Рядом лежали дыни и виноград, а внизу стеклянные и жестяные банки самых разных размеров. Просто чудо какое-то!

Кузен состроил гримасу.

— Я тебе ничегошеньки не принес, кроме себя, любимого.

Женщина посмотрела на Эмерсона в полной растерянности.

— Что ты хочешь этим сказать, «ничего не принес»? Уэстон, я надеюсь, ты не купил эти продукты!

Они не могли позволить себе такие излишества. Брат закатил глаза.

— Господи, нет, конечно. С какой стати я бы стал все это покупать?

Мужчина наморщил нос с таким видом, как будто в корзине были не изысканные деликатесы, а ленты и банты. Джейн прижала руку к сердцу: «Слава Богу!»

— Хорошо, тогда кто это прислал?

— Корзину принес посыльный, в тот момент, когда я собирался запереть дверь.

Уэстон запустил руку в миску с остатками чищеных грецких орехов и бросил несколько штук в рот. Он вел себя так, словно ничего особенного не произошло.

— А записка была? Посыльный что-нибудь передал на словах?

«Кто мог прислать такой подарок?» — в голове мисс Бантинг уже вертелись разные варианты рецептов и блюд, в которых можно использовать это богатство.

— Посыльный сказал странную вещь: «Боеприпасы для следующей битвы от товарища по оружию»… — Брат пожал плечом, не слишком озабоченный. — Честно говоря, я подумал, уж не повредился ли он рассудком.

Женщина потрясенно ахнула, ее рука взлетела от сердца ко рту. Это лорд Рейли прислал ей продукты! Ее шею и лицо начал заливать румянец, и хозяйка ничего не могла с этим поделать. Она еще не встречала такого, чтобы мужчина дарил женщине целую корзину дорогих продуктов. «Как он мог сделать такое? Что подумают люди, если узнают о столь дорогом подарке?» Она не сознавала, что качает головой, пока не увидела выражение лица Эмерсона.

— Джейн, — кузен заговорил прямо как родитель, обращающийся к маленькому ребенку, — ты ведь знаешь, кто это прислал…

Кузина снова замотала головой. В буквальном смысле она не могла точно знать, что корзину прислал граф, но у нее было на этот счет очень вероятное предположение.

— Уэстон, — Эмерсон скрестил руки на груди и с некоторым опозданием перевел взгляд на паренька, — может, приберешься в магазине? А потом, если захочешь, мы встретимся наверху и я научу тебя завязывать узлы.

Юноша кивнул и, не тратя время даром, сразу же стал подниматься по лестнице обратно в магазин. Эмерсон продолжал стоять с авторитетным видом, в той же позе. Посмотрев на Джейн, он сказал:

— Ты знаешь.

«Джем и помадка!» Мисс Бантинг не могла солгать ему сейчас. Она опустила взгляд к корзине и стала теребить листок ананаса.

— Я подозреваю, но не более того.

— Это ведь граф?

Джейн закусила губу и кивнула. Ей почему-то не хотелось произносить его имя вслух. К ее удивлению, кузен рассмеялся. Она резко подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Почему ты смеешься, скажи на милость? Не должен мужчина делать женщине дорогие подарки — это просто неприлично.

«Как сказала мама: «Чего он будет ожидать в ответ?» — от этой мысли все ее тело вдруг охватил жар.

— И это говорит женщина, которая меньше трех недель назад говорила, что граф «намного выше нас по положению».

— Ты это запомнил?

— Конечно, запомнил. Я знал, что придет время и ты поймешь, что ошибалась.

— Но это же нелепо! Никто не скажет, что корзина еды равносильна предложению.

— А разве кто-нибудь упоминал брак? — парировал Эмерсон.

Джейн ахнула. Не может быть, чтобы кузен намекал на…

— Эмерсон, за кого ты меня принимаешь? Я порядочная женщина! Неужели ты думаешь, что я… что я… — прежде чем закончить предложение, она понизила голос и покосилась на дверь: — Я подниму свои юбки для кого попало?

Мужчина вздохнул и покачал головой:

— Джейни, нет, конечно. У меня и в мыслях не было тебя оскорбить. Я просто подразумевал, что ты могла бы немного развлечься. Помилуй, тебе же двадцать четыре года, ты не какая-нибудь жеманная молоденькая девица.

«Это что же получается, — думала мисс Бантинг, — сначала он решил, что я — особа легкого поведения, а теперь, что я старая?»

— Ладно, закончим этот разговор, иди наверх к Уэстону. Я к вам присоединюсь, когда смогу забыть все, что ты мне здесь наговорил.

Кузен вздохнул и покачал головой:

— Бедная маленькая Джейн. Всегда такая серьезная. — Он наклонился и поцеловал ее в макушку. — Больно видеть, как ты изо дня в день работаешь. Мне хочется, чтобы помимо всех этих обязанностей у тебя в жизни появилась радость.

— Ладно, это моя жизнь, поэтому предоставь радость — или ее отсутствие мне.

Эмерсон шутливо отдал честь.

— Есть, капитан!

Булочница закатила глаза и раздраженно улыбнулась. Кузен повернулся по-военному и замаршировал вверх по лестнице. Как только мужчина скрылся из виду, Джейн повернулась к огромной корзине, занимавшей большую часть разделочного стола. Ее содержимое вызывало непомерное любопытство у мисс Бантинг. «Как Ричард мог так поступить?» Это было самонадеянно, безрассудно, властно и… и еще в этом была своеобразная забота. Но несмотря ни на что, она должна выбросить корзину или в крайнем случае раздать ее содержимое.

Женщина сердито посмотрела на спелый ананас с остроконечными листьями и золотистой кожицей, потом ее внимание привлекла маленькая жестяная баночка рядом с экзотическим фруктом. Джейн присмотрелась и ахнула: «Трюфели!» Она никогда в жизни не пробовала трюфели. У нее потекли слюнки. Булочница быстро посмотрела в сторону лестницы и снова обратила взор к подарку. Кусая губу, мисс Бантинг взялась за верхний край корзины и немного наклонила ее, чтобы получше рассмотреть содержимое. «Ну и ну! Фрукты, банки с прекрасным чаем, самый лучший сахар». Она порылась в корзине, не в силах сдержать возбуждение, которое не хотела никому показывать. Выбросить такие изысканные угощения просто преступление. Джейн подняла ананас и вдохнула сладкий аромат тропического плода. Женщина покосилась на окна: ей стало страшно, оттого что кто-нибудь обнаружит этот подарок и придет к такому же выводу, к какому пришел Эмерсон. Каким-то неведомым образом граф сделал все, чтобы вернуть подарок стало невозможным. «Чтоб он провалился!» — ругала его хозяйка булочной. Эти деликатесы манили, словно голоса мифических сирен, и устоять было невозможно. Более того, сам подарок привел Джейн в замешательство. Граф подарил ей не бесполезные украшения, а нечто, в чем она действительно нуждается и что будет полезно ей. И все-таки она дала себе зарок: при следующей их встрече она без обиняков скажет Ричарду, что она думает о его пренебрежении к ее репутации. Ну а пока Джейн не собирается допустить, чтобы эти скоропортящиеся деликатесы пропали даром.

Субботним вечером граф Рейли, как обычно, сидел за столиком в своем клубе, со своим обычным скотчем в руке и обычными приятелями, дружески болтавшими рядом о предстоящих скачках. Совершенно внезапно его осенило, что он чувствует себя как-то… иначе. Примерно так, как чувствует себя человек, когда скучный музыкальный вечер затянулся, и ему хочется оказаться в другом, более интересном месте. Лорду не сиделось на месте. Он скучал. Согнув руку, Ричард почувствовал боль на месте ожога, скрытого под рукавом его нового безупречно сшитого фрака.

— Рейли, старина, только не говори, что ты витаешь в облаках!

Лорд Гримстед поднял бровь, отпивая бренди из своего стакана. Гримми был одним из тех завсегдатаев, которые, казалось, редко покидали пределы элитного мужского клуба. От одной этой мысли желание вырваться стало у Ричарда еще сильнее.

— Нет, конечно, — ответил он, вежливо улыбаясь и поставив стакан на полированный деревянный стол.

И не важно, что именно этим граф и занимался — витал в облаках.

— Это хорошо, потому что скоро скачки, нам понадобится твоя интуиция. Участвуют две лошади твоего отца, да еще и гнедой, которого он в прошлом году продал Роджерсу.

Рейли было глубоко наплевать на скачки, но не мог же он сказать об этом приятелям. Лорд скрестил руки на груди и покачал головой в шутливом недоверии.

— Вы же не думаете, что я расскажу, на кого я ставлю. Вы поставите на ту же лошадь всей толпой и уменьшите мой выигрыш.

— Не говори ерунду! Тебе все равно придется рано или поздно нам сказать, и даже если ты не скажешь, мы узнаем, как только ты сделаешь ставку.

— Гм, резонно. В таком случае мне стоит пропустить этот забег. Хотя бы ради забавы: любопытно посмотреть, кого вы все-таки выберете.

Чатем и Бартлетт засмеялись, а Гримми покачал лысеющей головой.

— Дружище, это не спортивно с твоей стороны.

— Вообще-то я уверен, что это вполне спортивно. Не хочу испортить вам удовольствие. — Ричард отодвинул стул от стола, встал и кивнул товарищам. — Что ж, джентльмены, оставляю вас продолжать дискуссию. А мне сейчас нужно быть в другом месте.

Он многозначительно поиграл бровями, чем вызвал взрыв дружного смеха.

— Передай этой счастливице привет от нас, — сказал Чатем, салютуя стаканом.

Будучи всего на несколько лет старше Ричарда, виконт знал о его любовных подвигах. Рейли кивнул в знак согласия и направился к выходу. Конечно, граф соврал, он абсолютно никуда не торопился и первоначально намеревался провести остаток вечера в клубе. Но сегодня такое времяпровождение показалось ему скорее обязанностью, чем удовольствием. У лорда возникло в высшей степени странное желание сделать что-нибудь полезное.

Мужчина свернул направо и пошел по улице, размышляя на эту тему в тусклом свете пасмурного вечера. Хотя он понятия не имел, чем полезным ему стоит заняться. У Эви есть конюшни, у Беатрис — картины, у Бенедикта — фехтование, даже у Чарити есть музыка. Ричард понимал, что в бизнесе он совершенно бесполезен. В лучшем случае он средний наездник и довольно жалкий булочник. Последнее неожиданно вызвало у него улыбку. Может быть, стоит попросить мисс Бантинг продлить обучение, чтобы в один прекрасный день он стал вполне приличным булочником?

«И все-таки, что у меня получается лучше всего?» На ум Ричарду приходило два ответа: он умеет очаровывать женщин и боксировать. Первый пункт граф сразу отставил. В конце концов, что из этого умения можно извлечь полезного, кроме самого очевидного, — и задумался над вторым пунктом. Бокс — в этом деле он хорош. Даже больше, чем просто хорош. До взбивания яиц, когда его плечо было в полном порядке, мало нашлось бы противников, способных победить его на ринге.

Рейли замедлил шаг, вертя в голове этот факт. Он уже больше десяти лет доводил свою технику до совершенства, учился читать противника. Что, если как-то использовать это знание? Может, начать передавать его другим и стать тренером? Мысль была необычной, но в то же время интригующей. Граф ускорил шаг, направляясь к Гренвилл-Хаусу с удвоенной энергией. Ему действительно нужно о многом подумать, и впервые за много времени перспектива провести вечер в полном одиночестве, наедине со своими мыслями, стала для него привлекательной.

К очередному воскресному дню Джейн пребывала в странном состоянии, сбивающем с толку, поскольку она чувствовала раздражение на Ричарда и в то же время была совершенно очарована этим человеком. С одной стороны, мисс Бантинг приготовила столько экзотических блюд, сколько и не мечтала. Все это время она буквально наслаждалась свободой кулинарного творчества. Человек с ее талантом часто мечтает о такой свободе, но редко получает возможность ее обрести. Но одновременно Джейн ненавидела себя за это и, вопреки законам логики, сердилась на Рейли за то, что граф нашел тот единственный подарок, от которого кулинарка не смогла отказаться. «Интересно, он всегда с такой легкостью манипулирует людьми», — думала женщина. Ведь она не из тех, кого можно купить! Вот только, судя по последним событиям, оказалось, что как раз из тех. В конце концов, разве мисс Бантинг не приняла от него цветы? Разве она не согласилась давать уроки, поскольку ей отчаянно нужны деньги? И теперь она бесстыдно печет пироги и пирожные с продуктами из подарка, который Ричард подарил ей «анонимно».

Всю неделю булочница пекла не просто что попало. Помимо ананасовых пирожных и пикантной сдобы с трюфельным маслом, Джейн создала самый великолепный торт, какой только выходил из ее печи. Он включал в себя пышное безе, лимонный крем и начинку из ревеня на основе превосходного рассыпчатого теста. Только когда мисс Бантинг съела первый кусочек, она поняла, что аромат этого торта идеально дополняет образ графа. Сладкий, с примесью неотразимой цитрусовой свежести и неожиданным пикантным намеком на нечто большее. Джейн была уверена — торт мог понравиться Ричарду. Но это совсем не означало, что ему доведется когда-нибудь попробовать этот шедевр. На самом деле о существовании этого торта знала только кулинарка. Она испекла его два дня назад, и с тех пор он томился в кладовой, где в течение дня Джейн украдкой перехватывала кусочек-другой. Женщина не могла объяснить почему, но торт казался ей слишком личным, чтобы им делиться. Все это только укрепляло ее в убеждении о неподобающем подарке со стороны графа.

Сейчас, сидя за столом и читая следующее письмо матери, Джейн изумлялась. Как ее мать узнала? Она вновь перечитала абзац и покачала головой.

«Леди не должна принимать от поклонника подарки. Исключение составляют только цветы и неизбежные любовные стихи. Все, что сверх этого, неприлично и может привести к тому, что поклонник станет ожидать чего-то взамен. А это, дорогая, то, чего боится каждая мать».

Джейн поморщилась и выпустила письмо из рук, оно упало на разделочный стол. Ей почти четверть века, а она чувствует себя непослушным ребенком. Еще хуже мисс Бантинг стало из-за того, что она с самого начала понимала необходимость возврата подарка в руки «анонима». «Ладно, когда граф и его сестра придут, я обязательно недвусмысленно заявлю, чтобы он перестал присылать эти подарки», — решила про себя женщина. Теперь, когда Джейн всерьез обдумывала этот вопрос, она поняла, что больше всего ее мучило отсутствие понимания поступка графа. О чем думал этот человек, посылая корзину с продуктами? Наверное, Рейли никогда не делал ничего подобного по отношению к женщине его круга. С одной стороны, такой подарок означал проявление внимания, и это, безусловно, очень мило, но с другой — сам факт, что Ричард вообще сделал подарок, говорит о том, как он ее оценивает. Мисс Бантинг расправила плечи, стараясь укрепить собственную решимость. Что бы лорд о ней ни думал, она респектабельная женщина и намерена впредь ею оставаться.

«Дорогая мама!

Джейни»

Да, я повела себя неприлично, признаю. Но, честное слово, выбросить ананас — это просто преступление. Я уверена, даже ты поддалась бы искушению такими деликатесами. Но начиная с этого момента я буду вести себя хорошо. Я, Джейн Бантинг, торжественно обещаю больше никогда в жизни не принимать подарки от мужчины.

С любовью,

Однако, когда наконец раздался стук в дверь, с опозданием, почти в четверть второго, булочница так и не решила окончательно, какие слова скажет своему благодетелю. Хозяйка вновь расправила плечи и глубоко вдохнула, набираясь смелости. Она надеялась, что, когда начнет говорить, слова найдутся сами собой. Женщина решительно подошла к двери, отодвинула засов и повернула ручку, готовая к бою. Но, открыв дверь, Джейн замерла, растерянно моргая. Перед ней стоял лорд Рейли, один-одинешенек! Мужчина беззаботно усмехался.

— А где ваша сестра? — выпалила мисс Бантинг.

Она посмотрела мимо него в переулок: не мог же граф убежать от сестры вперед и предоставить бедной девушке идти по улице в одиночестве.

— К сожалению, она не смогла прийти. Это случилось неожиданно. Леди Беатрис передала свои извинения.

И снова невинная улыбка. Несколько золотистых локонов выбились из-под его цилиндра, обрамляя лицо, словно нимб.

«Не смогла прийти? Это никуда не годится. Без Беатрис, которая у них вроде дуэньи, они не могут проводить занятие». Сестра Ричарда служила своего рода буфером между Джейн и графом. Мужчина обладал прямо-таки сверхъестественной способностью проникать сквозь ее защиту, поэтому без Беатрис Джейн легко могла угодить в ловушку. Дело осложнялось еще и тем, что ее брат и кузен снова ушли на пристань. Пригласить графа сейчас в дом — это полнейшее безумие.

Неожиданно для себя мисс Бантинг испытала острое разочарование. Хотя она пыталась это скрыть, но ее плечи поникли. Джейн ни в коем случае не могла себе позволить остаться с ним наедине, даже если это каким-то образом входило в правила приличия. Сейчас, когда она одна в доме, графу не следовало даже стоять у ее порога. Конечно, любопытная миссис Браун не сможет видеть их с этой стороны здания, но соседи позади ее дома будут рады пустить свежие сплетни про незамужнюю булочницу.

Женщина прикрыла дверь, оставив только узкую щелку, в которую она просунула голову.

— Ради всего святого, почему же вы не послали записку? Прийти сюда одному, тем более к двери черного хода — значит нарываться на неприятности. Вы представляете, что подумают мои соседи, если увидят вас здесь?

Граф нахмурил брови.

— Я думал, вы предпочитаете, чтобы мы приходили через черный ход. А записку не послал, потому что вполне готов участвовать в этом уроке один. Беатрис в последнюю минуту получила приглашение на чай от герцогини Уортингтон, а от приглашений герцогини не отказываются. Я надеялся, вы не станете возражать, если у вас будет только один ученик.

— Конечно, буду! Нам придется перенести урок. И на будущее, пожалуйста, присылайте в таких случаях записку. Всего хорошего, лорд Рейли!

Она захлопнула дверь перед его носом. Сердце Джейн ухало, как молот. «Пожалуйста, ну, пожалуйста, пусть он уйдет так, чтобы его никто не увидел!» Но не прошло и пяти секунд, как граф настойчиво постучал в дверь. Мисс Бантинг прикусила губу, раздумывая, уйдет ли лорд, если она не отреагирует на стук, или будет упорствовать? Ответ не заставил себя ждать, сквозь дверь приглушенно донесся его голос:

— Джейн!

«О господи!» — Она распахнула дверь и сердито зашикала на Ричарда. Взгляд женщины метнулся вдоль улицы сначала в одну сторону, потом в другую. Не хватало только, чтобы соседи услышали, как ее гость, явившийся через черный ход, обращается к ней по имени! В окне второго этажа в доме через дорогу стало заметно какое-то движение — это заставило мисс Бантинг принять решение за доли секунды. Она схватила Рейли за рукав, втянула в магазин и захлопнула дверь.

— Ну-у, если бы я знал, что вы будете так рады меня видеть, я бы пришел еще несколько дней назад.

Он усмехнулся своей ленивой усмешкой, и хотя Джейн злилась на него, ее сердце подпрыгнуло в груди. Отчего она рассердилась еще больше. Не поддержав его шутку, булочница нахмурилась и отпустила его рукав.

— Вы можете хоть когда-нибудь быть серьезным? Пожалуйста, больше никогда не обращайтесь ко мне по имени на улице, как вы только что сделали. Можно подумать, будто вы нарочно пытаетесь навлечь на меня неприятности.

Женщина прижала руку к животу и глубоко вздохнула. Ричард поднял одну бровь, на его лице отразилась странная смесь лукавства и участия.

— Прошу прощения, я не подумал — был ошеломлен тем, что вы захлопнули дверь у меня перед носом.

Джейн попятилась на несколько шагов и покачала головой.

— Я не захлопывала дверь у вас перед носом, а всего лишь попрощалась с вами до того раза, когда к нам сможет присоединиться ваша сестра.

Граф скрестил руки на груди.

— Да, а потом захлопнули дверь у меня перед носом.

Мисс Бантинг опустила голову, на этот раз она не стала спорить. Что уж там, можно назвать вещи своими именами.

— Мне жаль, что моя сестра не смогла прийти, но я не вижу причин, по которым мы не могли бы продолжить урок.

— Кроме того, что это будет совершенно неприлично, конечно.

Ричард махнул рукой, словно отметая ее опасения.

— Я не против, если к нам присоединится ваш брат. Если нужно, я заплачу ему за потраченное время.

Джейн потерла ладонями руки выше локтя.

— К сожалению, это невозможно. Они с моим кузеном сегодня пошли на пристань.

Женщина чуть-чуть приоткрыла дверь и выглянула посмотреть, нет ли кого на улице. Она уже начала открывать дверь шире, с целью отправить Ричарда восвояси, когда в доме через дорогу распахнулась дверь и в переулок вышли мистер Клиффорд с сыном, нагруженные пустыми ящиками. «Джем и помадка!» Если они наводят порядок в кладовке, то скорее всего задержатся на улице как минимум на несколько минут. Джейн быстро закрыла дверь и снова повернулась к графу Рейли.

— В переулке сейчас мои соседи. Надо подождать несколько минут, пока они уйдут, а потом вы попытаетесь незаметно уйти.

Хотя мисс Бантинг переживала, Ричард выглядел совершенно спокойным. Он шел сюда с мыслью, что к ним, вероятно, присоединится Уэстон. Теперь, когда граф узнал, что они одни — ни братьев, ни сестер, ни кузенов, ни прочих помех, — все это придало его пребыванию на кухне Джейн совершенно новое значение. Казалось, все его добрые намерения вмиг испарились, едва лорд вдохнул сахарно-сладкий запах кондитерши и услышал звук ее участившегося дыхания. Судя по всему, их уединение подействовало не только на него одного.

Рейли небрежно пожал плечами, словно такое случалось с ним каждый день.

— Я ведь уже здесь. Мы вполне можем продолжать и без них. Какой у нас рецепт на сегодня?

— О нет, вы не можете…

— Он будет включать какие-нибудь продукты из корзины?

В качестве отвлекающего маневра его вопрос сработал отлично. Вот уже несколько дней граф хотел увидеть реакцию Джейн на его подарок и он не собирался допускать, чтобы какие-то мелочи вроде отсутствия Беатрис встали у него на пути. Теперь лорд безраздельно завладел вниманием женщины. Она прищурилась.

— Вы!

«Не очень-то похоже на восторженный возглас, если учесть, что она это слово практически выплюнула. Надо переходить к шагу номер два: бессовестным образом очаровывать», — подумал мужчина. Ричард наклонил голову и одарил мисс Бантинг слегка растерянным и слегка обиженным взглядом.

— Я вас чем-нибудь оскорбил?

Казалось, это не произвело на нее впечатления.

— Одинокая женщина не может принимать такой экстравагантный подарок от холостого мужчины. Это неправильно.

Джейн смело повернулась, обогнула рабочий стол и остановилась с противоположной стороны. Теперь ее и Рейли разделяло еще и пространство.

— Потому-то я и послал корзину анонимно. Я рассудил, что вы сможете выдать это за подношение от делового партнера. — Мужчина поставил руки на стол и чуть наклонился вперед, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Вам не понравилась корзина? Я сам выбирал каждый предмет.

Это была ложь, на самом деле графу помогала кухарка. Но после того, как Джейн вылечила его обожженную руку, и после мгновений, которые они разделили, Ричард хотел преподнести ей безупречный подарок.

Булочница погладила руками небольшую аккуратную стопку полотенец, от волнения ей нужно было что-нибудь теребить в руках. Она посмотрела на графа. Рейли заметил, что сегодня ее глаза ярко-зеленого цвета, с легкой примесью карего вокруг зрачков. А еще, казалось, они смягчились.

— Не в том дело, понравился мне подарок или нет. Вам не следовало его присылать. Так же как вам не следует находиться сейчас здесь.

«Ага, так ей все-таки понравилось!» — удовлетворенно решил лорд.

— Во-первых, я уже здесь. Поскольку никто не знает о моем присутствии, то нет никакой разницы, уйду я сейчас или через три часа, поэтому мы вполне могли бы провести урок. А во-вторых, да, мне следовало прислать эту корзину. — Он улыбнулся самой что ни на есть искренней улыбкой. — Занимаясь с нами, вы проявили терпение Иова, особенно если учесть мою способность наносить себе раны на каждом шагу. Вы с такой заботой занимались моим ожогом! Благодаря вам он быстро заживает. Если вы не примете корзину, мне придется найти какие-то другие способы выразить свою признательность. Как вы относитесь к копченой рыбе? Я уверен, никто не сможет счесть копченую рыбу неподобающим подарком.

Уголки губ Джейн чуть дрогнули в улыбке, хотя она пыталась ее подавить. Победа!

— Не нужно мне рыбы. И думаю, вы удивитесь, если узнаете, в чем люди могут усмотреть нарушение приличий.

Ричард серьезно кивнул, как будто она сказала нечто очень убедительное. Он сам определенно мог найти некую двусмысленность в большинстве ситуаций.

— Ведерко угля?

Булочница сжала губы и замотала головой.

Рейли щелкнул пальцами.

— Придумал! Подмастерье! Я могу выполнять самую тяжелую работу столько времени, сколько понадобится, чтобы оплатить свой долг.

В уголках ее миндалевидных глаз появились лучики морщинок от смеха.

— Вот на это я бы хотела посмотреть. Высокородный лорд Рейли на коленях скребет полы.

Смех Джейн был легким, как утренний туман, но граф получал от него непередаваемое удовольствие.

— Если таково ваше желание, тогда я с радостью подчинюсь. Просто покажите мне, где ведро, и… то, чем скребут полы.

Женщина отрицательно покачала головой. Ее глаза все еще искрились смехом. Она была прекрасна.

— Вам действительно не стоило присылать эту корзину. Я буду с вами совершенно честной: я рада, что вы ее прислали. На самом деле, я всю неделю экспериментировала с новыми блюдами.

— Правда? Приготовили что-нибудь особенно деликатесное? Может быть, что-то в честь вашего покорного слуги?

Граф пошутил, но по тому, как хозяйка булочной быстро подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, он понял, что попал в точку. На губах Ричарда медленно расцвела понимающая улыбка.

— Правда, приготовили?

Джейн очаровательно покраснела, цвет ее румянца напомнил лорду первые лучи восходящего солнца. Она отошла от стола.

— Подождите! — Он схватил ее за руку, чтобы кондитерша не ускользнула.

От этого прикосновения оба словно остолбенели. Рука Джейн, маленькая, теплая и мягкая, идеально легла в его руку. Ричард сглотнул и посмотрел ей в глаза.

— Не уходите, я всего лишь вас поддразнивал.

Он слегка погладил ее руку подушечкой большого пальца. Джейн медленно отстранилась, отчего его рука соскользнула.

— Я ненадолго. Вам все-таки нельзя здесь оставаться. Но у меня есть кое-что для вас, чтобы вы взяли это с собой.

Мисс Бантинг пошла в кладовую и скрылась из виду. Рейли выдохнул и только тогда понял, что стоял затаив дыхание. Что такого есть в этой женщине? Почему она так чертовски соблазнительна? Граф поставил локти на стол и подпер руками подбородок. Они впервые за все время остались наедине, без риска, что кто-нибудь случайно их застанет. Будет ли у него вообще когда-нибудь другая такая же возможность? Он мог бы смириться с ее пожеланиями и вести себя как истинный джентльмен. Но что в этом интересного?

 

Глава 15

В кладовой Джейн достала из коробки торт. Она чувствовала себя странно: дыхание сбилось, руку все еще покалывало от прикосновения Ричарда, и это ощущение, казалось, распространялось по телу. Всего три минуты в присутствии этого мужчины — и все ее защитные барьеры рассыпались в прах. Но больше мисс Бантинг пугало то, что она, похоже, не имела ничего против. Кулинарка понимала, что нужно прислушаться к совету матери, да и к голосу собственного здравого смысла и немедленно выгнать графа, но что-то глубоко внутри нее противилось этой мысли.

Неужели это так ужасно, что она благодарна соседям, вышедшим в переулок и помешавшим графу уйти?

Да, ужасно. Но мысль, что Ричард стоит на ее кухне и кроме него в здании нет ни души, ее возбуждала. Отрицать это было невозможно. Очевидно, когда рядом с графом не было сестры, он как-то по-иному наполнял комнату своим присутствием, словно вся мебель, кухонные миски и специи, — все из уважения к нему уступили свои места. И это, в сочетании с его поддразниванием и искренними улыбками, почему-то мешало Джейн помнить, из-за чего она вообще была на него сердита. Да что там, когда он смотрит на нее своими удивительными голубыми глазами, ей трудно вспомнить даже собственное имя.

Мисс Бантинг поднесла пирог к носу, глубоко вдохнула, и ее окутал насыщенный лимонный аромат. Торт так же хорош, как сам граф. Возможно, ей стоит назвать его «Аромат графа». Она улыбнулась своим мыслям. «А как насчет «Восторг безумца»? Пожалуй, звучит неплохо».

Женщина поставила блюдо с тортом на сгиб локтя, вышла из кладовой и закрыла дверь. Ричард смотрел, как она приближается к нему. Мужчина стоял, опираясь локтями на рабочий стол, и, похоже, чувствовал себя вполне непринужденно.

— Предлагаю вам взять это с собой. Мне кажется, вам понравится.

Граф выпрямился и кивком показал на торт.

— Это одно из ваших блюд по новым, экспериментальным рецептам?

Джейн улыбнулась, вспоминая все деликатесы, которые она приготовила на этой неделе.

— Да, только дайте я его заверну.

— Вы предлагаете мне самый великолепный торт, какой мне только доводилось видеть, и думаете, что я смогу дождаться возвращения домой, прежде чем попробую его? Не будьте так жестоки!

Хозяйка булочной колебалась. С одной стороны, ей хотелось поскорее выпроводить Ричарда из кухни, избавившись от опасности, которую он представлял самим своим присутствием. Но, с другой стороны, Джейн была бы не против «немного развлечься», как пошутил Эмерсон. Пожалуй, нет ничего предосудительного, если она позволит Ричарду попробовать кусочек торта, раз уж он все равно здесь. К тому же ее интересовало, что граф скажет про ее изделие.

Рейли воспользовался нерешительностью мисс Бантинг: он шагнул вперед и взял у нее торт.

— Позвольте мне посмотреть, так ли он хорош, как пахнет.

Хозяйка булочной вздохнула, словно это была какая-то обязанность.

— Ну, если вы настаиваете, милорд, пожалуй…

— Ричард, — перебил он, усмехаясь без малейшего раскаяния. — И да, я настаиваю.

— Ричард, — повторила Джейн, втайне наслаждаясь звуком его имени на ее губах. — Очень хорошо, я только принесу тарелку и столовый прибор.

— Отлично. И я требую вашего участия. Мужчина не должен есть торт один. Я уверен, на эту тему существует какой-то закон.

— Почему-то я в этом сомневаюсь.

— Нет, нет, как будущий член парламента я уверен, что он существует. А если нет, я первым делом внесу такой законопроект.

Мисс Бантинг покачала головой и вздохнула:

— Я так понимаю, вы не собираетесь уходить, пока не сочтете нужным.

Рейли сверкнул белыми зубами в улыбке и сел на кухонный табурет.

— Вероятно, но не бойтесь, уверяю, вам не о чем беспокоиться, никто не узнает, что я вообще здесь был.

«Не о чем беспокоиться? — Джейн чуть не фыркнула. — Как же, не о чем, кроме того обстоятельства, что она осталась наедине с мужчиной, по-видимому, обладающим редкостной способностью отключать ее разум всякий раз, когда он оказывается рядом. С мужчиной, который присылает ей дорогие подарки и сейчас смотрит на нее так, словно готов попробовать не только ее шедевр, но и ее саму». Джейн поежилась. Думать такое — как же это на нее не похоже.

Булочница вынула из коробки со столовым серебром ножик и две вилки, потом осторожно достала две мамины тарелки в цветочек. Никогда раньше она не угощала в своей кухне мужчину, за исключением родственников. По какой-то неведомой причине ей было приятно принимать Ричарда не как ученика, а просто как гостя. Джейн с улыбкой отрезала ломтик торта и, положив на тарелку, поставила ее перед графом.

Не тратя времени даром, он взял вилку и отправил в рот большущий кусок торта. Закрыв глаза, мужчина вздохнул и стал медленно жевать, время от времени издавая негромкие звуки восторга. Мисс Бантинг нравилось за ним наблюдать, она наслаждалась утрированным выражением восторга на его лице и звуками, изображающими блаженство.

Наконец, лорд проглотил кусок, открыл глаза и блеснул зубами в широкой улыбке.

— Неописуемо вкусно! Я бы даже сказал, греховно! Откуда вы узнали, что я обожаю все лимонное?

Джейн сжала губы и пожала плечами. Рейли с укоризненным видом покачал головой.

— Поверить не могу, что вы скрываете от меня секреты. — Он подцепил на вилочку еще один кусок и поднял его. — Я знаю, как сделать, чтобы эти губы раскрылись. Отведайте-ка своего творения, мисс Кулинарка.

Он поднес вилку ко рту Джейн. От удивления женщина отпрянула. Не думает же лорд, что она возьмет торт вот так, с вилки.

— Ну же, не упрямьтесь. — Рейли слегка коснулся ее губ зубцами вилки и сам открыл рот, как бы показывая ей пример. Внезапно он прищурился и посмотрел на нее с подозрением. — Вы отказываетесь есть собственное творение… Торт, спрятанный от покупателей… Черт, он все-таки отравлен?

Булочница закатила глаза и рассмеялась.

— Я…

Но она не успела сказать ни слова — Ричард сунул в ее открытый рот кусочек торта. «Вот хитрец!» Джейн с расширенными глазами стала быстро жевать. «Как можно быть таким развязным!» Проглотив пирог, женщина сказала:

— Право, я…

Но тут граф снова скормил ей щедрую порцию торта с вилки в рот. «Ну, нет, это уж слишком!» Мисс Бантинг скрестила руки на груди и посмотрела на него сердитым взглядом, жуя и почти не чувствуя вкуса.

— Не жуйте так быстро, а то вы не сможете как следует насладиться вкусом.

Ричард сам взял еще одну порцию торта и стал жевать его с преувеличенным старанием. Булочница от возмущения закатила глаза: сказать-то она ничего не могла, ее рот был занят тортом.

Рейли проглотил, по-видимому, его кусок был намного меньше того, который он скормил ей, и усмехнулся.

— Закройте глаза и сосредоточьтесь на прелести вашего творения: кислый лимон и нежные меренги, хрустящая корочка теста и неожиданная нотка… Не знаю, что это за аромат, но это нечто божественное.

Джейн тяжело вздохнула, бросила на него еще один саркастический взгляд и закрыла глаза. Она решила сделать именно так, как он советовал, и стала жевать медленнее. Надо признать, так вкус и аромат действительно чувствовался более отчетливо. Но, конечно, это обострило и ее восприятие Ричарда. Букет ароматов смешался с запахом его кожи, и по телу женщины прошла волна неожиданного удовольствия.

Наконец она закончила есть и медленно открыла глаза. Открыла и ахнула, осознав, насколько близко к ней сейчас Ричард. Слова замерли у нее на кончике языка. Граф наклонился к ней и напряженно смотрел на нее. Он больше не шутил, его глаза, казалось, потемнели и приняли цвет вечернего неба.

— Джейн, — выдохнул Ричард.

Он повернулся на табурете, оказавшись к мисс Бантинг лицом, и протянул руку, чтобы заправить ей за ухо выбившуюся прядь волос. Его ладонь коснулась ее щеки. Джейн застыла неподвижно. Тепло руки Ричарда, само прикосновение — это было вне всяких правил… и в то же время неописуемо приятно. Это было лучше, чем вкус любого торта, лучше, чем солнце на ее лице в ясный день. Джейн не смела сдвинуться ни на дюйм, боясь, что момент будет потерян и граф отстранится. Ему и следовало отстраниться, — эта мысль присутствовала где-то в глубине ее сознания, но прямо сейчас она этого совсем не хотела.

Рука Рейли медленно скользнула вниз, и он положил ладонь на ее скулу. Уверенным прикосновением мужчина погладил ее щеку большим пальцем. Мисс Бантинг почувствовала, будто от этого прикосновения по всему телу прошла теплая волна, до кончиков пальцев на ногах и обратно. Голова закружилась и ей срочно потребовалась поддержка. Она уперлась рукой в столешницу.

Джейн боролась с собой, пыталась прислушаться к голосу рассудка, требующему, чтобы она отошла. Но по сравнению с восторгом, которым ее тело отзывалось на прикосновения Ричарда, — этот голос был едва слышным и нечетким.

— Вы можете кое-что для меня сделать? — прошептал Рейли.

Сейчас он был настолько близко, что она чувствовала на коже тепло его дыхания. Стук бьющегося у нее в груди сердца грохотал в ушах, заглушая все, что ей говорил здравый смысл. Все советы матери вылетели у нее из головы, только голос кузена звучал в памяти громко и отчетливо: «Бедная маленькая Джейн, всегда такая серьезная…» Прямо сейчас она не хотела быть серьезной. Прямо сейчас она хотела получать удовольствие от жизни, пусть всего на несколько мгновений. Джейн хотелось стать легкомысленной и безответственной, даже на один день. Глаза Ричарда смотрели серьезно. Прикосновение было настойчивым и мисс Бантинг не знала, долго ли она сможет ему сопротивляться. Женщина нервно глотнула, прошептав:

— Чего вы хотите?

— Я хочу увидеть то, что вы делаете лучше всего. Не потому, что вы должны это делать, и не потому, что я вам плачу, но потому что вы хотите. Милая Джейн… Вы испечете что-нибудь для меня?

Не поцеловать ее здесь и сейчас было, наверное, самым трудным, что Ричарду приходилось делать в жизни. Каждая клеточка его тела требовала, чтобы он привлек эту нежную женщину к себе, прижался губами к ее губам и забылся в наслаждении поцелуем. Рейли не сомневался — она позволит ему это сделать и получит от этого удовольствие.

Но еще он понимал, что она к этому не готова. Да, казалось, будто Джейн настроена на поцелуй, но граф знал: если сейчас он уступит невероятному искушению, кипевшему в его крови, мисс Бантинг пожалеет об этом сразу после его ухода. Необходимо несколько недель, прежде чем она начнет ему доверять. Граф не мог поставить ее доверие под угрозу. Эта женщина стала для него важна, и хотя ему отчаянно хотелось ее поцеловать — он не собирался идти на такой риск.

Джейн быстро заморгала, в ее зеленых глазах отразилась растерянность.

— Испечь?

Ричард знал, что ввел Джейн в недоумение таким вопросом, но ведь его мотивы были совсем другими.

— Меня невероятно привлекают ваши лакомства. Я знаю, Джейн, вы вкладываете в них свою душу. Я могу на вкус почувствовать, с какой заботой они приготовлены. Но мне хочется увидеть вас, когда вы заняты своим ремеслом всерьез. На наших уроках я кое-как пытался готовить и понял, что хорошо делать эту работу трудно. — Рейли положил руку под ее ладонь, приподнял и провел большим пальцем по ее пальцам. — Я хочу видеть, как эти руки творят свое волшебство. Хочу видеть, как работает настоящий мастер.

На невероятно притягательных губах мисс Бантинг медленно появилась улыбка, щеки тронул легкий румянец. Она почти нехотя убрала свою руку.

— Ах, милорд, вы умеете говорить очень убедительно.

Он слегка пожал плечами.

— У меня такой дар. Если мне суждено быть самым плохим пекарем на свете, должен же я в компенсацию иметь хоть какой-то талант. Так вы это сделаете?

Ричард поднял брови, молчаливо умоляя ее согласиться.

Джейн робко кивнула, словно дебютантка, принимающая первое в жизни приглашение на танец. «Это хорошо, — подумал граф, — значит, моя просьба ее тронула».

— Что вы хотите, чтобы я испекла? Те самые шоколадные печенья, о которых вы все время спрашиваете?

Граф медленно замотал головой.

— Нет. Я хочу, чтобы вы сделали то, что хочется вам. Что у вас самое любимое?

— Представьте себе, вот этот торт — мой нынешний фаворит. Хотите, я испеку вам свежий, чтобы вы взяли его домой? Все равно мне жалко расставаться с этим, — булочница кивнула в сторону стоявшего на столе наполовину съеденного торта.

Всего за несколько минут она собрала необходимые ингредиенты и начала делать тесто. Рейли прислонился к рабочему столу в нескольких футах от нее и наблюдал, как она быстро вмешивает масло в муку.

— Хитрость в том, — Джейн подняла голову и встретилась с ним взглядом, даже не замедляя движений, — чтобы сохранить масло как можно более холодным. Вот почему я смешиваю его на мраморной плите и делаю это не руками, а вилкой.

— Вот как. А я-то подумал, что вы не хотите пачкать руки.

Мисс Бантинг закатила глаза и чуть заметно улыбнулась.

— Если мои руки не липкие, не масляные, не шоколадные или не измазаны тестом, значит, мой день еще не начался. Итак, если масло станет слишком теплым — корочка не получится нежной и рассыпчатой.

Граф рассеянно кивнул — его завораживали рациональные, отработанные до автоматизма и при этом очень изящные и плавные движения ее рук.

— Кто учил вас готовить?

Булочница перестала месить. Ричард поднял взгляд к лицу и встретился с ее удивленными глазами.

— Сначала мать, потом отец, — сказала она тихо и задумчиво. Добавив в тесто несколько ложек воды, Джейн продолжила работу.

Рейли догадывался, что ее родители, по-видимому, умерли. Ему вдруг стало любопытно узнать о людях, воспитавших дочь, способную успешно управляться самостоятельно в этом мире. Дочь, которая помимо знатного происхождения графа смогла увидеть и оценить его таким, какой он есть. А ведь не так давно, в начале их знакомства, эта оценка была весьма нелестной.

— Давно они умерли?

Тесто стало превращаться в некую массу. Булочница отложила вилку и скатала тесто в шар, ее пальцы двигались быстро и легко.

— Мама умерла чуть больше года назад, после долгой болезни.

«Всего год?» — Ричард не думал, что это произошло недавно.

— Даже представить не могу, как вам, наверное, тяжело. Сожалею о вашей потере. — Мисс Бантинг ничего не сказала, только кивнула. Мужчина взял из стоящей перед ним миски лимон и повертел его в руках. — Что с этим? Я могу сделать то, что нужно, если хотите.

— Мне понадобится сок из трех лимонов. Если хотите этим заняться — милости прошу. Можете разрезать их на половинки и выжать сок вон в ту миску.

Ричард шутливо отдал честь и приступил к делу, тщательно следя за тем, чтобы пальцы не попали под лезвие ножа.

— Что случилось с вашим отцом?

Женщина застыла в напряжении. Рейли понял, что затронул больную тему.

— Его убили. Безответственный дурак, который мчался по улицам Лондона после ночного кутежа, сбил его.

Граф выдохнул сквозь зубы и покачал головой. Больно потерять кого-то из родителей, не говоря уже об обоих, но лишиться отца из-за происшествия, которого можно было избежать, — это горе, не поддающееся измерению.

— Какая трагедия. Я надеюсь, по крайней мере этого убл… то есть мерзавца, поймали?

Джейн горько засмеялась.

— Его схватили, но от этого не было никакого толку.

— Он сбежал?

— Да, но не в прямом смысле. — Мисс Бантинг замолчала, покусывая нижнюю губу, будто раздумывала, стоит ли продолжать.

Ричард ждал, ему было чертовски любопытно, но мужчина не хотел давить на нее. Наконец она посмотрела на Рейли серьезным взглядом.

— Оказывается, если вы происходите из аристократического рода, то для того, чтобы избежать ответственности за совершенное преступление, вам достаточно всего лишь заявить о своей невиновности. И все: не будет ни ареста, ни расследования, — просто вердикт. Впрочем, вы, возможно, и без меня это знаете.

У Ричарда рот открылся. Неудивительно, что в первый день их знакомства она была в такой ярости на него. Да, аристократам многое сходит с рук, особенно когда пострадавшими оказываются люди, не входящие в высший свет. Но убийство невинного человека — это совсем другое дело. Лорду хотелось узнать имя этого мерзавца, наверняка он должен его знать. Но он боялся, что его расспросы только все испортят.

— Невероятно! Просто пародия на правосудие! А свидетели?

— Были. А потом они словно в воду канули. Занятно, что те двое, которые изменили свои показания, неожиданно разбогатели.

«Тысяча чертей!» — Ричарду стало многое ясно в ее взглядах на мир.

— Джейн, мне очень жаль.

Мужчина произнес это очень тихо. Булочница два раза кивнула, принимая его соболезнования. Когда ее глаза были затуманены печалью, она выглядела хрупкой и Ричард решил дать ей минутку тишины и покоя. Он взял половинку лимона и стал выжимать сок в маленькую миску.

Джейн медленно вздохнула, потом взяла скалку и начала раскатывать тесто плавными равномерными движениями. Когда она вошла в ритм, Ричард с облегчением увидел, что ее лицо стало не таким напряженным. Искоса взглянув на нее, он попросил:

— Расскажите мне о своей матери.

— О маме? — Мисс Бантинг казалась озадаченной его вопросом. Можно было подумать, что никто и никогда этим не интересовался. Хозяйка повернула лепешку из теста и стала раскатывать в другом направлении. — Она была темноволосая, как я, и голубоглазая, как Уэстон. И у нее было хорошее чувство юмора, которое не покинуло ее, даже когда она заболела. — На губах Джейн появилась нежная улыбка. — Она, как и я, любила лаванду.

Рейли улыбнулся. Фиолетовый цвет подходил ей идеально.

— Не могу представить, чтобы она выглядела в этом цвете красивее вас.

Джейн быстро покосилась на него. Мужчина успел прочесть в ее глазах удовольствие, хотя она отрицательно покачала головой.

— Ричард, если бы комплименты были шиллингами, вы бы уже стали бедняком.

Он улыбнулся и кивнул:

— Вероятно. Но это не помешает мне делать комплименты, тем более когда они заслужены.

Джейн возвела взгляд к потолку и снова вернулась к своей работе.

— Сейчас начинается трудная часть. Нужно перенести тесто, не порвав его и не растянув. Передайте мне, пожалуйста, форму для пирога.

Граф передал. Булочница тщательно посыпала форму мукой, потом ножом приподняла край лепешки из теста. Действуя быстро и сноровисто, она намотала тесто на скалку, подняла его над противнем и всего одним плавным движением положила его точно на место.

— Браво! Это было блестяще!

Ричард захлопал в ладоши, словно это был последний акт итальянской оперы в Королевском театре. Мисс Бантинг широко улыбнулась и кивнула, с благодарностью принимая похвалу.

— Все дело в запястье.

— Серьезно, вы меня прямо посрамили. Я рад, что не видел этого до того, как опрометчиво взялся тереть шоколад на терке. Глядя на вас, любой мужчина почувствует себя неумехой.

Рейли прижал руку к сердцу, изображая глубокое горе.

— А вы знаете… — Джейн посмотрела на него, чуть склонив голову набок. — Я думаю, с вашей стороны это довольно мужественно — попытаться готовить. Признаться, я думала, что вы не продержитесь и пяти минут.

Услышать похвалу из ее уст — что может быть приятнее? Значит, он превзошел ее ожидания.

— О, вы, маловеры! Неужели вы не знаете, что когда на карту поставлено печенье, мужчина может вынести все что угодно? Даже если оно будет всего лишь бледным подобием вашего изумительного оригинала.

— Еще шиллинг, пожалуйста, — с иронией сказала мисс Бантинг.

— Это был не комплимент, а констатация факта. Как если бы я сказал, что небо голубое, а ваша кожа как сливки.

Булочница быстро заморгала, явно не ожидая такого. Она попыталась напустить на себя строгий вид и даже поставила руки на бедра, вот только розовый румянец на ее щеках портил весь эффект.

— Ради всего святого, прекратите! Если вы будете забивать мою голову такой чепухой, я в дверь не пройду.

— Вам просто нужно научиться принимать комплименты. Кстати, стандартный ответ: «спасибо».

Джейн состроила гримасу и вернулась к разделочному столу. Она взяла яйцо, разбила его о край миски и стала переливать желток из одной половинки скорлупы в другую, отделяя белок, как она показывала ему на первом уроке.

— Я вам скажу спасибо, когда вы выскажетесь о чем-нибудь действительно искренне.

Ричард оттолкнулся от стола, подошел к ней, встал позади и наклонился вперед так, что его губы коснулись ее уха. Женщина застыла, руки так и замерли над миской. Рейли вдохнул сладкий аромат ее волос и представил, как они будут выглядеть, если распустить их по ее спине. Потом тихо и абсолютно честно сказал:

— Бог свидетель — вы самая замечательная женщина из всех, кого мне доводилось знать.

Он произнес это просто, без иронии или юмора, которые часто окрашивали его слова. Джейн резко втянула воздух, Ричард видел, как поднялись ее плечи. Она чуть повернула голову, чтобы через плечо встретиться с ним взглядом, и тихо выдохнула:

— Вам не следует говорить такие вещи.

— Это всего лишь правда. — Граф посмотрел на ее губы. — Я хотел, чтобы вы знали. — Мужчина тихо поднял руку и стряхнул с ее щеки муку с такой нежностью, с какой археолог очищает хрупкую старинную находку. — Ну вот, теперь как новенькая.

Он отошел, пытаясь совладать с собой и вернуть сердце к нормальному ритму. Ричард не мог припомнить случая, чтобы какая-то женщина так сильно на него действовала, и ведь она даже не пыталась его соблазнить.

Джейн после короткого колебания продолжила работу, но ее пальцы двигались медленнее, чем раньше.

— Не такая уж я замечательная. Просто человек не знает, на что он способен, пока жизнь не заставит его это узнать.

— Будем надеяться, что это правда, — прошептал граф не столько для себя, сколько для нее.

Мужчина потянулся за следующим лимоном. Мисс Бантинг несколько мгновений смотрела на него, потом снова переключила внимание на яичные белки.

— Не думаю, что вам когда-нибудь придется об этом беспокоиться.

— Напротив. — На поверхность всплыли его сомнения в себе, копившиеся всю жизнь. — Думаю, вы забыли, что однажды я стану маркизом Гренвиллом, мне предстоит нести ответственность не только за всю семью, но и за благополучие каждого обитателя на всем протяжении отсюда и до Южного Йоркшира. И это еще не говоря о людях, на жизнь которых могут повлиять законы, которые обсуждаются и принимаются в палате лордов, где мне предстоит заседать.

Джейн посмотрела на него так, будто видела в первый раз, и ее брови поползли вверх.

— При всем моем уважении к вам, мне трудно представить вас в роли солидного, строгого лорда поместья.

Ричард вздохнул.

— Да, это звучит чудовищно. Я всегда думал, что придет время и я каким-то волшебным образом буду знать, как правильно поступать. Но с каждым годом я начинаю опасаться, что этого не будет. Отец пытался меня учить, чтобы я пошел по его стопам, но у меня нет способностей к бизнесу.

— Когда умер мой отец, мне было восемнадцать. Я была глупой девчонкой. Моя голова была полна мечтами о танцах, пикниках, прогулках с красивыми джентльменами, но потом мне пришлось помогать матери, и эти образы скоро потускнели.

На несколько мгновений она, казалось, глубоко погрузилась в свои мысли и, улыбнувшись, подняла миску с яичными желтками.

— Но только взгляните на все эти интересные вещи, которыми я теперь занимаюсь.

Рейли усмехнулся в ответ. Он был рад, что она наконец почувствовала себя с ним непринужденно. На протяжении следующего получаса он наблюдал, как она сбивает, отмеряет, варит и смешивает. И вот, наконец, лучший на свете торт поставлен в духовку.

— Ну вот. — Мисс Бантинг закрыла дверь печи и стряхнула крошки с рук. — Один лимонный торт сделан прямо у вас на глазах. И что же, ваши ожидания оправдались?

Из ее прически выбилось несколько прядок волос и упало на разрумянившиеся щеки. Она выглядела милой, чистой и свежей, как утренний солнечный свет, более прекрасной, чем любая идеально причесанная и изысканно одетая леди могла хотя бы надеяться выглядеть. Оправдались ли его ожидания? Нет, не оправдались. Это было намного больше всех его ожиданий и все же далеко недостаточно.

Ричард взял за руку Джейн и поднес к губам. Неотрывно глядя ей в глаза, он запечатлел на пахнущей лимоном коже ее пальцев мягкий, медленный поцелуй.

— Это было само совершенство.

 

Глава 16

Это был такой милый жест. Мисс Бантинг много раз видела, как отец вот так же целовал руку ее матери. Глаза Джейн защипало от слез. Прямо здесь, в этой кухне, они целый день проходили мимо друг друга, оба занятые работой. Но время от времени отец останавливал мать и целовал ей вот так руку, словно они все еще юные влюбленные и не погружены в будничные заботы повседневной жизни.

Ричард выпрямился и озабоченно посмотрел на Джейн.

— В чем дело? Я вас чем-то оскорбил?

— Нет, нет, нисколько. Я просто вспомнила родителей. Бывало, папа точно так же целовал маме руку. — Она заморгала, стряхивая слезы.

— И это хорошо? — спросил Рейли, все еще хмурясь.

Булочница рассмеялась и кивнула:

— Конечно, это приятные воспоминания.

Его глаза прояснились, он улыбнулся и только после этого выпустил ее руку.

— В таком случае я рад, что напомнил вам об этом.

Голос графа звучал совершенно искренне. Он был не против говорить о ее родителях, и для Джейн это было важно, потому что никто больше о них не упоминал, как будто все боялись ее расстроить. По крайней мере она надеялась, что причина именно в этом. Ей не хотелось думать, что люди уже забыли ее родителей. Именно из-за этого она держала мамин фарфор на видном месте — посуда служила осязаемым напоминанием о том, что они здесь жили. Вдруг у нее возникла мысль.

— Хотите, я вам кое-что покажу?

Ричард поднял одну бровь.

— Конечно.

— Присмотрите за духовкой, я сейчас вернусь.

Она сама не знала почему, но ей захотелось поделиться с ним ее проектом. К тому времени, как она вернулась с подносом на кухню, граф уже сидел на табурете возле рабочего стола.

— Что это у вас такое?

Хозяйка поставила поднос с осколками фарфора на стол и слегка встряхнула, показывая его.

— Это кусочки разбитого маминого фарфора. Я пытаюсь сделать из него мозаику.

— Не похоже, чтобы вы далеко продвинулись в этом деле, — заметил Ричард с усмешкой. Он взял один кусочек и поднес к глазам, рассматривая крошечные цветочки, сохранившиеся с краю. — Почему этот рисунок кажется мне знакомым?

— Вероятно, потому что в тот день, когда мы познакомились, все это сыпалось вокруг вас на пол.

Рейли быстро посмотрел на нее, пораженный.

— Вы серьезно? Так это и был фарфор вашей матери? — Джейн кивнула. Он выругался и осторожно положил осколок обратно на поднос. — Неудивительно, что вы желали моего ареста. Выходит, я даже не осознавал, как сильно мне повезло, что вы не отравили те пирожные. — Он в волнении взъершил рукой волосы. — Джейн, мне чертовски жаль.

— Не переживайте, Ричард, я принесла эти осколки не для того, чтобы вы сейчас терзались. Я хочу поделиться с вами моей идеей — сделать особый поднос в память о моих родителях.

Лорд с сомнением посмотрел на беспорядочную кучку осколков разбитой посуды.

— Рад слышать, что вы сможете дать этим осколкам новую жизнь. — Мужчина поворошил рукой осколки и покачал головой. — Но я все равно чувствую себя настоящим придурком.

Джейн усмехнулась такому описанию.

— Что ж, сейчас у вас появился шанс искупить вину. Уже несколько недель я занимаюсь этой мозаикой, но никак не могу придумать орнамент, который имел бы какой-то смысл. Я хочу выложить то, что всякий раз, когда я буду смотреть на этот поднос, напоминало бы мне о родителях.

— А почему вы не используете первую букву фамилии?

Джейн заморгала. «А ведь это мысль!» Неужели Ричард меньше чем за минуту решил проблему, над которой она так долго билась?

— Знаете, это блестящая идея. Где вы были три недели назад?

Он пожал плечами, и его лицо озарила широченная улыбка.

— Ну что, я больше не бесполезный?

У мисс Бантинг на душе полегчало, давно уже ей не было так радостно. Она вытряхнула осколки на поцарапанную поверхность стола и стала отделять чисто белые кусочки от цветных. Ричард присоединился к ней. Они вместе занялись рисунком, тщательно отбирая осколки, чтобы контуры буквы получились четкими и изящными. К тому времени как из печи донесся сладкий запах торта, они уже закончили складывать букву «Б». Вытаскивая его из духовки, Джейн поймала себя на мысли, что ей бы хотелось, чтобы они с графом проводили больше времени вместе. Она поставила торт на полку остывать и с улыбкой повернулась к гостю.

— Еще раз спасибо за идею. Не знаю, почему мне самой это никогда в голову не приходило.

— Ну, поскольку половина всех моих вещей украшена монограммой с моим инициалом, вряд ли я могу приписать эту идею себе. Хотя я готов, если это поможет мне получить больше сладостей. — Он встал, потянулся и подошел взглянуть на плоды их трудов. — Выглядит безупречно, даже не верится. Все, к чему я приложу руку, должно выглядеть как минимум кривобоким, чтобы я мог признать в нем свое творение.

В ответ на его сарказм хозяйка закатила глаза.

— Но вы действительно очень помогли мне с тортом. Вы можете собой гордиться.

— Я и так горжусь. — Рейли прислонился спиной к разделочному столу. — До того как познакомился с вами, я за всю жизнь ничего не сделал. А поскольку вы поделились со мной вашим проектом, думаю, я могу рассказать вам кое-что, о чем больше никто не знает.

Выходит, они теперь делятся друг с другом секретами? Джейн заинтригованно подняла брови.

— Я слушаю.

Она даже не сознавала, как близко они стоят друг к другу, пока Ричард не провел пальцем вниз по ее руке. От его легкого прикосновения она поежилась. Мужчина улыбнулся.

— Милая Джейн, вы меня вдохновили. И я подумываю о том, чтобы обучать людей боксу.

— Серьезно? — Мисс Бантинг с трудом верилось, что она могла вдохновить на какое-то дело и не кого-то, а графа. — Ричард, это невероятно.

— Вы так думаете?

— Да. Как-никак, я видела вас в драке. Любой, кому посчастливится иметь вас своим тренером, может считать, что ему повезло.

Похвала Джейн доставила ему удовольствие. Удерживая ее взгляд, он усмехнулся.

— Конечно, я не смогу заниматься этим всю жизнь, в конце концов, у меня есть обязанности перед титулом. Но в ближайшем будущем я попытаюсь и думаю, это будет интересно.

Джейн не верилось, что перед ней стоит тот же самый рассерженный лорд, который когда-то ворвался в ее магазин, или что она та же самая девушка, которую переполнял гнев. Джейн усмехнулась и подняла кулаки, словно собираясь боксировать.

— В таком случае, может быть, научите меня?

Граф выпрямился и, подняв брови, оглядел ее стойку.

— Похоже, у вас есть задатки. Ну-ка, посмотрим.

Он поправил ее руки, сдвигая пальцы в идеальные кулаки. Мисс Бантинг замерла, вновь пораженная ощущением от прикосновения его рук. Наконец, мужчина кивнул:

— Ну вот, все правильно. А теперь попробуйте сделать джеб. — Он показал движение, резко выбросив кулак вперед. Джейн повторила движение. — Хорошо. Еще раз.

Женщина закусила губу, чтобы не рассмеяться, и выполнила его указание. Ричард снова кивнул с серьезным видом.

— Очень хорошо. А теперь попробуйте удар на меня.

— Не буду.

Она протестующе прижала руки к ключице. Бить человека по-настоящему Джейн не собиралась.

— Я сказал на меня, а не ударить по мне.

— Как я могу быть уверена, что не ударю вас?

— О, маловерная! Ну-ка, вытяните руку во всю длину. Я встану на безопасном расстоянии.

Рейли подождал, пока мисс Бантинг сделает так, как он сказал. Когда она полностью вытянула руку, мужчина шагнул вперед и ее кулак оказался прижат к его твердому и плоскому, как стена, животу. Когда Джейн почувствовала это, с ней стало твориться что-то невообразимое, как будто в животе у нее запорхали бабочки. Она посмотрела ему в глаза.

— Хорошо. Теперь вытяните другую руку.

Голос Ричарда стал тише и как будто ниже. Женщина молча повиновалась. Теперь оба ее кулака упирались в его живот. Она чувствовала, как его грудь поднимается и опадает в такт дыханию. Граф наблюдал за ней потемневшими глазами. Сердце Джейн стало биться сильнее, дыхание участилось, словно она только что взбежала по лестнице.

Несколько мгновений оба стояли не шелохнувшись. Затем Рейли вместо того, чтобы отойти, как ожидала мисс Бантинг, наклонился вперед. Она могла этому воспротивиться, могла твердо упереться в его живот руками, не давая приблизиться, или даже отступить от него, но вместо этого булочница согнула руки в локтях и дала своим кулакам соскользнуть к его бокам. Женщина позволила гостю сократить разделявшее их расстояние. В этот раз она не колебалась, не думала об осторожности. Джейн казалось, будто так нужно и что это абсолютно правильно, словно их притягивала друг к другу какая-то невидимая сила.

Ричард остановился только, когда его колени коснулись ее платья и между ними остались лишь считанные дюймы. Он обхватил талию Джейн рукой и притянул ее к себе так, что она оказалась прижатой к нему. Рейли чувствовал, как ее сердце бешено колотится у его груди.

Мужчина наклонился к ней и чуть помедлил, прежде чем их губы соприкоснулись. Не давая возможности мисс Бантинг передумать или сказать «нет», — Ричард знал: ничто на свете сейчас не заставит ее желать, чтобы он остановился. Все тело Джейн ныло от желания прижаться к нему, почувствовать твердость его тела. Она затаила дыхание, ожидая с нетерпением момента прикосновения его губ.

И он это сделал.

Джейн тихо застонала от удовольствия. В этот момент она закрыла глаза, и на мгновение ей показалось, что весь мир стал белым, мягким и расплывчатым по краям. Все ее существо сосредоточилось на невероятном, почти нереальном чувстве, которое она испытывала во время поцелуя.

Ее первый поцелуй. Она с трудом могла поверить во все происходящее. Это было нечто сладкое, возбуждающее и близкое к совершенству. Джейн чувствовала Ричарда! Его губы были мягкими, нежными, но настойчивыми. И теплыми, удивительно теплыми, словно пирожные, недавно вынутые из печи. Граф медленно поднял одну руку и погладил кончиками пальцев ее шею сзади, а другая рука еще крепче обняла ее талию.

Когда Ричард притянул ее к себе, она почувствовала биение его сердца. Их тела разделяло несколько слоев ткани, но Джейн ощущала, как тепло его груди согревает ее, в этом было что-то очень грешное, но слишком приятное, чтобы она могла отстраниться.

Рейли легко провел кончиком языка по линии, соединяющей ее губы. Женщина ахнула, но он не отступил — наоборот, когда она расслабила губы, мужчина углубил поцелуй. Джейн тут же откликнулась, следуя туда, куда он вел ее, забыв обо всем. Его поцелуй был идеальным, в нем было все, что она могла себе представить, и даже больше.

Ричард опустил правую руку, на секунду сжав ее талию, потом обе руки скользнули ниже, обвив сквозь юбки контуры ее ягодиц. И лишь когда граф положил обе руки на ее бедра и крепко прижал ее к своему плоскому животу, Джейн оторопело открыла глаза, прервав поцелуй.

«Слишком много, слишком быстро!»

Рейли быстро заморгал, словно выходя из тумана. Он казался ошеломленным страстью. Джейн точно знала, что он сейчас чувствует. Он медленно и нехотя отпустил ее из объятий, проведя руками вверх до ее талии и легко коснувшись губами уголка ее рта. Потом коснулся лбом ее лба и снова закрыл глаза.

— Вы на вкус такая же приятная, как на запах. Прошу прощения за то, что я слишком увлекся.

Мисс Бантинг глубоко вздохнула, успокаиваясь и пытаясь найти в себе силы отстраниться от него. Она чувствовала себя очень странно, словно собственное тело было ей незнакомо. Все ее ощущения обострились, Джейн чувствовала прикосновение ткани платья к своей коже, слишком хорошо слышала дыхание Ричарда, ощущала на языке привкус лимона. Сделав небольшой шажок назад, она в тот же миг почувствовала, что потеряла жар тела Ричарда.

Пока они целовались, ее робость куда-то пропала, но сейчас это чувство вернулось с утроенной силой и буквально затопило ее. Булочница опустила глаза.

— Вам не за что извиняться, мы оба увлеклись.

Робость стала постепенно уступать место смущению. Очевидно, когда мисс Бантинг оказывалась рядом с Ричардом, то теряла все представления о приличиях. Женщина просто ничего не могла с собой поделать. Его приятные речи, неотразимая улыбка и возмутительно красивое лицо — все это действовало на нее так, что она не могла сохранить в себе ни унции здравого смысла. Хотя у Джейн от смущения и горели щеки, а движения стали неуклюжими, она почему-то совсем не жалела о поцелуе.

Мисс Бантинг украдкой посмотрела на Ричарда. Мужчина деловито поправил одежду, потом расчесал волосы пальцами. Он был как всегда красив, хотя и выглядел растрепанным и почти таким же ошеломленным, какой она себя чувствовала. Джейн поняла, что у нее появились проблемы: все мысли об ответственности и респектабельности вылетели у нее из головы. Спустя пару минут ей вновь хотелось с ним целоваться.

Когда граф более или менее успокоился, он поднял взгляд и чуть не застонал в голос. Если эта женщина и дальше будет смотреть на него таким взглядом, он не отвечает за свои поступки. Например, за то, что взвалит Джейн себе на плечо и бросится вверх по лестнице к ближайшей спальне или просто сметет все с рабочего стола на пол и возьмет ее прямо здесь. Мужчина оглядел разделочный стол. «Пожалуй, эта мысль заслуживает внимания…»

Ричард замотал головой, честно стараясь прояснить мысли. «Ради Бога, это же не куртизанка какая-то, это Джейн! Она достойна лучшего, чем поспешный секс на столе». Он стиснул зубы. Секс — это решительно не то, о чем ему нужно сейчас думать. Рейли прочистил горло и сказал:

— Я с удовольствием смотрел, как вы работаете. Спасибо, что уступили моей просьбе. Очень возможно, что этот торт — самый роскошный десерт, какой мне только доводилось пробовать.

Безусловно, он солгал. Самый роскошный десерт, какой ему только доводилось пробовать, — это она сама, но Ричард сомневался, что Джейн готова принять такой комментарий. Все-таки выпечка и сладости — более безопасная тема.

Мисс Бантинг чуть наклонила голову.

— Очень рада, что вы так думаете.

«Браво! Она держится спокойно». Графу понравилось, что Джейн не собирается закатывать истерику или выгонять его прочь пинками. Пока не выгоняет. Она выглядела так восхитительно, что ему хотелось снова схватить и целовать ее. Женщина была чертовски соблазнительна и покоряла его, хотя совершенно к этому не стремилась. В ней не было расчетливости многих дам его круга, которые прикладывали большие старания, чтобы достичь именно такого эффекта. У Джейн это выходило совершенно естественно.

В самом деле, это было интересно. Стоя перед ним с чуть припухшими губами, румяными щеками и сияющими глазами, мисс Бантинг выглядела как настоящая соблазнительница. Ричард вздохнул, он должен обязательно увидеться с ней снова, и как можно скорее. Граф провел рукой по волосам, приглаживая растрепанные кудри, что дало ему время собраться с мыслями.

— Знаете, последние три недели вы показывали мне, как печь изысканные деликатесы. Я думаю, на этом последнем уроке стоит дать мне шанс тоже кое-чему вас научить.

Рейли вдруг занервничал. Почему-то ему отчаянно захотелось услышать от нее «да». Если Джейн не согласится… Его подмывало снова окинуть взглядом поверхность разделочного стола, но усилием воли он подавил это желание.

Хозяйка прищурилась, не совсем понимая, что граф подразумевает под своим предположением.

— Что вы имеете в виду?

Ричард широким взмахом руки обвел кухню, включая всякие кастрюли и сковородки, кухонные принадлежности и продукты.

— Искусство приготовления изумительных блюд — это ваш мир, и я польщен, что вы разрешили мне в него войти. Но теперь мой черед. Я хочу показать вам мой мир и как нужно правильно получать удовольствие от еды. В конце концов, смаковать жизнь — это мой истинный талант.

Еще до того, как лорд договорил, Джейн наморщила нос и замотала головой.

— Не говорите глупости, вы мне платите за то, чтобы я вас учила, а не наоборот.

Гость достаточно хорошо знал булочницу и не стал спорить с этим пунктом. Ни под каким предлогом она не примет от него денег, за исключением самостоятельно заработанных.

— Тогда предлагаю сделать небольшой перерыв. На следующей неделе встретитесь со мной просто потому, что вы этого хотите. А наш последний урок мы можем провести еще через неделю. — Мужчина улыбнулся, ободряя ее. — Вы ведь говорили, что когда-то мечтали о пикнике в парке с красивым мужчиной.

Ричард поиграл бровями и Джейн засмеялась. Но, судя по выражению ее лица, предложение прозвучало неубедительно.

— Я даже думать не хочу, какие пойдут сплетни, если меня увидят с вами на пикнике в парке. Это вызвало бы недовольство и в вашем и в моем кругу.

«В этом мисс Бантинг права. В парке будет полно людей его круга, а все только и ищут новой пищи для сплетен», — рассуждал про себя граф.

— Может быть, если встретиться рано утром, до церкви, парк будет в нашем распоряжении? Например, около семи часов? Мы могли бы позавтракать возле Серпентайна.

Рейли видел по глазам Джейн, что предложение кажется ей заманчивым. Но ее лицо все равно омрачало сомнение. Все в Ричарде говорило ему, что этот пикник и сама встреча вне дома в таком месте, где хозяйка булочной не будет чувствовать на себе груз ответственности, был бы идеальным способом завоевать ее. Мужчина взял ее руки в свои и сплел их пальцы вместе.

— Разве вам не будет приятно лет через двадцать вспоминать, как вы завтракали в парке с мужчиной, обожающим вас, задолго до того, как он стал скучным старым маркизом? — Граф с заговорщическим видом склонил к ней голову. — Знаете, мне тоже нужно это воспоминание.

Мисс Бантинг прикусила губу, глубоко вдохнула и наконец кивнула.

— Значит, в воскресенье в парке.

 

Глава 17

Неужели этот вечер никогда не кончится?

Ричарда снедало беспокойство, но он старался не обращать на него внимания и сосредоточиться на разговоре. Сознание, что до его встречи с Джейн оставались считанные часы, наполняло графа нетерпением, и даже мать перед тем, как они поехали на бал к леди Примбли, спросила его, чувствует ли сын себя «как надо». Но поскольку Рейли не мог рассказать ей, что одержим одной прекрасной булочницей, мужчина просто подмигнул ей. Мать в ответ лишь закатила глаза, оставив эту тему.

Теперь, несколько часов спустя, Ричард уже не мог игнорировать предвкушение, похоже, обосновавшееся в нем насовсем. Вся прошедшая неделя была для него мукой. Он притворялся, что его интересовали обычные дела, но все его мысли занимала очаровательная мисс Бантинг, чей обжигающий поцелуй и непритворная страсть свели его с ума.

— Ричард, ты согласен?

Он резко поднял голову. Проклятие, его застали врасплох, когда он витал в облаках! Глядя на свою собеседницу — мисс Чарити Эффингтон, — граф принял наилучшее выражение лица из разряда: «конечно, я слышал, что вы только что сказали» и ответил:

— Абсолютно.

Собеседница лукаво улыбнулась.

— Приятно узнать, что еще кто-то, кроме меня, согласен с тем, что небо сегодня выглядит скорее зеленым, нежели голубым.

«Что ж, по крайней мере попытаться стоило». Чарити явно догадалась, что его мысли были где-то далеко. Рейли улыбнулся и продолжил:

— Должен признаться, я настолько ошеломлен вашей красотой, что не могу сосредоточиться на нашей беседе. Прошу меня простить.

Женщина открыла веер и стала быстро обмахиваться, от легкого ветерка рыжие кудряшки, обрамлявшие ее лицо, весело запрыгали. Лорд посмотрел на веер с завистью: «Ну почему мужчинам не разрешается иметь столь полезный аксессуар?» В душном бальном зале собралось народу намного больше разумных пределов, и, хотя они с Чарити стояли недалеко от дверей на террасу, Ричард не чувствовал даже намека на ветерок.

Чарити посмотрела на него поверх веера, серые глаза весело поблескивали.

— Милорд, я очень сомневаюсь, что это так, если только моя красота не переместилась куда-то поверх моего левого плеча. Но тем не менее я вас прощу, если вы пообещаете исправиться.

Рейли усмехнулся ее дерзости: «А мисс Эффингтон на удивление молодчина». У нее были все составляющие безупречно скучной спутницы: нежная красота, титулованный отец и способности к музыке. Когда в юной леди сочетались такого рода достоинства, Ричарду бывало с ней скучно до слез, либо она испытывала его терпение своей самодовольной болтовней. Но Чарити, напротив, оказалась очень даже приятной собеседницей. Если разобраться, эта женщина именно та, какой ему следовало интересоваться. С ее чувством юмора и подкупающей уверенностью в себе, она была бы для него идеальной парой… теоретически. Но в действительности граф испытывал к ней скорее братские чувства, нежели что-то, отдаленно напоминающее романтическое. За последние несколько недель он представил ее многим своим друзьям, хотя она не составила пару ни с кем из них. Ричард с нетерпением ждал возвращения Эвана из Нортхэмптона. Он был по-прежнему уверен, что благодаря увлечению музыкой эти двое подойдут друг другу наилучшим образом. А пока Чарити служила Ричарду довольно удобной спутницей на всех светских вечерах. Нетребовательная и занимательная, она, казалось, не возражала против его странностей, в частности, появившейся у него в последнее время склонности легко отвлекаться. К счастью, никто, особенно, упаси Боже, Бенедикт, не знал о причине его рассеянности. Опять же, к счастью, из-за того, что граф стал проводить больше времени с мисс Эффингтон, женщины, искавшие приключений и легких развлечений, оставили его в покое. Рейли не мог поверить, что когда-то ему действительно было приятно общество таких женщин.

Вновь на него накатила свежая волна предвкушения. В парке должно быть почти пусто, но зато множество деревьев вокруг, за которыми он может украсть у Джейн несколько поцелуев и уговорить ее встретиться с ним в более уединенной обстановке. Мужчина стиснул зубы и отогнал последнюю мысль прочь. Если он не хочет нарваться на неприятности, ему нужно сосредоточиться на настоящем.

Ричард предложил Чарити руку.

— Может быть, прогулка по террасе будет достаточной компенсацией за мои прегрешения? Только подумайте, свежий ночной воздух и целых три квадратных фута пространства только для нас.

Спутница просияла.

— О да. Именно сейчас я бы хотела этого больше всего. — Она широко улыбнулась, положила пальцы на его локоть, и они направились к выходу. — Знаете, хотя в Лондоне так много всяких занятий, я, кажется, ничего не делаю — это интересно, не так ли?

Чарити дала самое точное описание нынешнего сезона. В прошлые годы граф получал удовольствие от вечеринок, игр в карты и разнообразных развлечений, которые предлагал город. Однако в этом году он хотел только одного: сбежать от всех и вся.

— Думаю, здешняя жизнь очень сильно отличается от Дарема.

— Вне всякого сомнения. Особенно когда туда приезжает моя бабушка. Рядом с ней я всегда чувствую себя полезной: она наполовину слепая и больше всего любит слушать мою музыку. — Мисс Эффингтон наклонилась к Ричарду и произнесла заговорщическим шепотом: — Будет ли это смертным грехом, если я признаюсь, что скорее предпочла бы делать что-нибудь полезное, а не засовывать себя в эти бальные платья и шествовать с одного бессмысленного бала на другой?

Рейли посмотрел на свою спутницу с интересом. Он даже не догадывался, что эта женщина испытывает такие чувства.

— Вообще-то я в последнее время тоже начинаю так размышлять. Вы знаете, я даже подумываю проводить уроки бокса.

Чарити рассмеялась, качая головой.

— О нет, я не настолько легковерная! Я прекрасно знаю, что вы обожаете такие мероприятия. Тренер по боксу, скажете тоже.

Граф нахмурился, но скрыл свое недовольство под смешком. Не стоило удивляться ее реакции, вероятно, точно так же отреагировали бы все, кто его знает. Вернее, все, кроме одного человека. Как же он ждал завтрашнего дня.

— Ты видела? Только что.

Услышав шепот матери, Беатрис перестала пить неприятно теплый лимонад и, оторвав взгляд от стакана, посмотрела на нее.

— Что видела?

Женщина указала подбородком на двери, ведущие на террасу.

— Ричард почти десять минут беседовал с нашей маленькой Чарити и только что пошел с ней на террасу.

«Нашей маленькой Чарити?»

Беатрис, прищурившись, посмотрела сквозь стеклянную дверь, пытаясь увидеть, что происходит на освещенной свечами террасе. «Брата интересует Чарити?» Он об этом ни словом не обмолвился, но что еще важнее, сестра не заметила в нем явного интереса к его спутнице. А ведь Беатрис отличалась наблюдательностью, по этой причине в семье ее часто называли шпионкой.

Что касается брата, то во время их уроков с мисс Бантинг он выглядел куда более оживленным, чем на любом светском мероприятии. Хотя теперь она должна была согласиться, что Ричард и впрямь проводит довольно много времени с Чарити.

— В самом деле?

Ее мать удовлетворенно улыбнулась.

— Да-да. Поначалу он держался отчужденно, но теперь, кажется, на всех этих вечерах он проводит больше времени рядом с ней, чем без нее.

Беатрис быстро посмотрела на мать: казалось, это ее очень взволновало. Мисс Эффингтон умна, талантлива и довольно хороша собой. Мисс Рейли не думала, что Ричард ею заинтересуется, ведь она молода и свободна, а брат предпочитал избегать женщин, обладающих такими качествами.

— Я бы так не подумала, но, наверное, они могут подойти друг другу.

— Да, — тихо сказала мать. — Я думаю, они очень даже хорошо друг другу подходят.

Лицо матери буквально просияло. Дочь, в свою очередь, обрадовалась, что мать направила свое желание устроить личную жизнь детей на сына, а не на нее.

 

Глава 18

«Какая же я дура. Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы сегодня осталась дома. День серый, а по небу плывут низкие облака — не самое лучшее время для прогулки в парке», — так размышляла Джейн, идя через рассеивающийся туман. Каждый шаг приносил ей как страх, так и возбуждение.

Да, она дурочка, но она с нетерпением ждала, когда снова встретится с Ричардом. Даже если при этом будут нарушены абсолютно все правила, установленные ее матерью. Перед выходом дочь прочитала очередное ее письмо и теперь жалела об этом. Нужно было отложить послание до того дня, когда она не будет встречаться с мужчиной в неприлично ранний час, без компаньонки, обращаясь к нему по имени, и отчаянно надеясь на еще один поцелуй.

Наконец хозяйка булочной дошла до парка и сразу увидела его. Граф сидел на скамье там, где они договорились встретиться. Мисс Бантинг не видела лица лорда Рейли, но она не сомневалась, что это он. Ричард сидел, наклонившись вперед, несмотря на, казалось бы, спокойную позу, в его широких плечах чувствовалось некоторое напряжение. Его шляпа лежала рядом на крашеной деревянной скамье. Прекрасные золотые кудри мужчины казались солнечными, несмотря на холодный пасмурный день.

Женщина тихо подошла к нему сзади. Лорд повернул голову, улыбнувшись.

— Я скучал по вас.

«Он по мне скучал?» От этих слов Джейн стало тепло, она улыбнулась в ответ.

— Приятно видеть вас снова.

Ричард встал и подождал, пока мисс Бантинг обойдет вокруг скамейки, потом взял ее руку и поднес к своим губам. До этого она думала, что излишне идеализировала его, но сейчас граф, какой он есть, казался ей лучше образа, засевшего в ее памяти. Улыбка этого мужчины казалась ярче, голос — приятнее, губы — притягательнее. А глаза не могли быть более ослепительными, чем сейчас, когда фрак насыщенного голубого цвета подчеркивал их. Волосы Рейли, как обычно, слегка растрепались, и у Джейн возникло желание привести их в порядок.

«Ох, джем и помадка! Именно поэтому мне стоило остаться дома!»

Вообще-то хозяйка булочной почти отказалась от похода на эту встречу, но незаметно для себя обнаружила, что почему-то надевает свое самое красивое платье, а потом ее любимая лента цвета лаванды оказалась повязанной на ее талии. Когда так хорошо одеваешься, не годится ходить простоволосой, поэтому Джейн принялась возиться со своими локонами и сделала прическу, подходящую к ее лицу. Сейчас, когда Ричард окинул ее взглядом, на его лице отразилось явное одобрение. Мисс Бантинг, конечно, была довольна.

— Вы прекрасно выглядите.

Мужчина улыбнулся ей в своей мальчишеской манере, и спутнице пришлось очень постараться, чтобы дыхание осталось ровным. Ну почему он так непозволительно красив? И такой высокий, и такой элегантный и…

— Я вам кое-что принес. — Граф наклонился, подняв что-то со скамьи. — Я подумал, что это может вам понравиться.

Рейли эффектным жестом вручил собеседнице единственную веточку лаванды. От восторга и удивления Джейн невольно чуть приоткрыла губы. Это было, наверное, самое милое, что он мог сделать. Женщина подняла на него взгляд, усмехаясь, как маленькая девочка.

— Вы запомнили.

Она с улыбкой посмотрела на лиловые цветочки, распустившиеся вдоль стебелька. Всего лишь цветок, вполне обычный цветок, похоже, станет ее погибелью. Потому что теперь вся ее защита рухнула.

— Конечно, я помню. Я помню все, что вы мне говорили, — тихо сказал Ричард, вертя цветок в руке, затянутой в перчатку.

«Ни один мужчина не должен быть таким обаятельным!» Джейн сдержала легкомысленную улыбку и протянула руку за цветком, но граф не собирался его отдавать.

— Если вы не против, — прошептал он и, наклонившись к ней, заправил стебелек цветка ей за ухо. — Ну, вот, теперь идеально.

Мисс Бантинг окутал успокаивающий аромат лаванды. Внутри у нее все запело от восторга. Лорд поднял с земли небольшую корзинку, предложил Джейн руку, и они пошли вперед, никуда не торопясь.

Спутница вздохнула. К такому вниманию можно и привыкнуть. Все было прекрасно, несмотря на серый день и ничем не примечательный пейзаж. Никогда еще Джейн не гуляла в сопровождении мужчины, да у нее и желания такого раньше не возникало. Но теперь эта женщина наслаждалась ощущением присутствия Ричарда: его сильной руки, близостью его тела и восхитительным запахом, смешанным с ароматом лаванды от веточки в ее волосах. «Может, стоит сделать десерт с лимоном, лавандой, с капелькой сливок и глазурью для имбирного пряника?» — думала она.

Ее мысли прервал мягкий голос Ричарда:

— Вы часто бываете в парке? — спросил он.

— Нет, хотя мне здесь нравится, но у меня просто нет времени гулять. — О Боже! Она сказала «гулять». Хотя Джейн употребила это слово в совершенно невинном смысле, хозяйка булочной почувствовала, что краснеет. — А вы? Знаете, я понятия не имею, чем вы занимаетесь в течение дня. Я знаю о вас только то, что вам нравятся медовые булочки с орехом и лимонный торт.

«И что вы в совершенстве владеете искусством поцелуя», — но об этом Джейн говорить не собиралась.

— Многими вещами, — сказал граф, сворачивая к обсаженной деревьями дорожке, ведущей к озеру. — Как вы знаете, я занимаюсь боксом. Помогаю отцу на аукционах лошадей, иногда играю в карты и танцую.

Его жизнь, безусловно, отличалась от ее. Мисс Бантинг всегда возмущали люди вроде него, кто только и делает, что потакает любой собственной прихоти, живут за счет тех, кто действительно работает. Только так представители высшего света могут порхать с одной вечеринки на другую. После несчастного случая с ее отцом у Джейн развилась стойкая неприязнь к привилегированному меньшинству, большинство из которых — безумцы, не задумывающиеся о последствиях. Но за последние несколько недель граф заставил ее пересмотреть свое отношение к высшему сословию. Она увидела в нем милого, приятного, обладающего чувством юмора человека, а не презренного лорда. Ричард сумел чудесным образом расположить Джейн к себе, несмотря на его привилегии в обществе. Впервые за много лет мисс Бантинг вспомнила свою девичью мечту о том, чтобы мужчина закружил ее в бальном танце.

— Ричард, расскажите мне про танцы.

Пара замедлила шаг, следуя изгибам тропинки, вившейся вдоль дальней части Серпентайна. Несколько старых деревьев своей листвой загораживали эту часть от остального парка.

Граф взглянул на спутницу с удивлением. Он поджал губы и посмотрел куда-то вдаль поверх озера.

— Вообще-то они бывают разными. Многое зависит от того, где вы находитесь.

— Расскажите про бал, который вы посетили на этой неделе.

Джейн вспомнила серебряное бальное платье леди Эвелин, в котором сестра Ричарда была в тот вечер, когда Джейн посетила их дом. На какое-то мгновение булочница попыталась представить, как бы она выглядела в бальном платье, но потом резко встряхнула головой — о таких вещах ей думать не следует. Хотя ее бальное платье обязательно имело бы отделку цвета лаванды, а волосы украшали цветы и на ногах красовались изящные шелковые туфельки.

— Что ж, вчера вечером я присутствовал на балу у леди Примбли. В зале было невыносимо жарко, музыканты не отличались особым талантом, а гости были те же, что и на любом другом светском рауте.

«Звучит совсем не захватывающе». Джейн даже немного разочаровалась. Да, она возмущалась богачами и их способностью сделать делом своей жизни безделье, но то, что она услышала… было равносильно тому, что балы, о которых она мечтала в детстве, являлись всего лишь красивой сказкой.

Ричард остановился, освободив свою руку из-под ее руки, и повернулся к ней лицом. Он посмотрел на нее с выражением, близким к раскаянию.

— Джейн, прошу прощения. Я веду такую жизнь настолько долго, что она потеряла для меня изрядную часть своей привлекательности. — Мужчина наклонился к собеседнице и добавил другим тоном: — А вот если бы я описывал тот бал с точки зрения Беатрис, это была бы совсем другая история.

— Что ж, лорд Очевидность, поскольку ваша сестра — юная леди, думаю, так и должно быть.

Ричард вознаградил ее колкость смехом. Мисс Бантинг нравилось вызывать у него смех. Граф поставил корзинку на землю и поджал губы.

— Ну-ка, посмотрим. — Задумавшись на пару секунд, он потер пальцами подбородок. — Когда мы входим в парадный, украшенный бальный зал, нас сразу же ослепляет его блеск, ведь в нем горит не меньше тысячи свечей, отражаясь от золота, стекла и зеркал по всему пространству. — Мужчина описал рукой полукруг в воздухе, словно показывая Джейн воображаемый огромный зал на месте озера.

— Комната уже полна гостей, их сотни. Все свободное место, не занятое людьми, занимают большие растения в кадках и стулья. Как только мы входим в арочный проход, объявляют наши имена. Все взгляды обращаются на маркиза Гренвилла и его славную семью, в особенности на его неженатого и чертовски красивого сына.

Ричард задрал нос, утрированно показывая, как он важничает. Мисс Бантинг улыбнулась и покачала головой.

— Мы кланяемся, здороваясь с хозяевами. — Он изобразил глубокий поклон. — А затем погружаемся в головокружительную радугу сверкающих бальных платьев, одно другого великолепнее. — Рейли обвел рукой контуры воображаемого платья, включая форму весьма пышной груди, и сделал перед спутницей несколько шагов плавной походкой. Она засмеялась: разве можно тут удержаться от смеха?

— Мужчины выглядят такими же величественными, как и дамы. На них яркие фраки и тесно облегающие панталоны. Не на всех из них одежда сидит так же хорошо, как на вашем покорном слуге, — добавил граф, поигрывая бровями. — Но тем не менее каждый постарался одеться нарядно.

Он стал наигранно прихорашиваться, поправляя шейный платок и одергивая рукава. Джейн нравилось наблюдать, как Ричард дурачится ради нее.

— А что происходит дальше? — спросила она с улыбкой в голосе.

— Сначала мы проходим сквозь толпы, здороваясь с теми, кого мы знаем, то есть со всеми. Поэтому на это у нас уходит довольно много времени. — Рейли обошел вокруг собеседницы и в конце приветственно кивнул, словно они только что встретились. — Добрый вечер, мисс Бантинг! Позвольте мне заметить, что вы сегодня вечером выглядите прямо-таки восхитительно!

Джейн сделала реверанс.

— Благодарю вас, лорд Рейли, очень мило с вашей стороны сказать так. Вы и сами великолепно выглядите в этом наряде.

Услышав такой ответ, Ричард в удивлении поднял брови. Спутница в смущении прикусила губу.

— О, мисс Бантинг, это самое приятное из всего, что вы мне когда-нибудь говорили. Скажите, как вы находите погоду сегодня вечером?

Булочница нахмурила брови.

— Погоду?

— Конечно, дорогая моя. Ни один бал не будет полноценным без разговоров о погоде, и, заметьте, чем банальнее, тем лучше.

— О да, конечно. Я нахожу, что погода… приятная?

Граф рассмеялся.

— Вы утверждаете или спрашиваете?

Женщина улыбнулась и предприняла вторую более уверенную попытку:

— Я нахожу, что погода сегодня очень хороша.

— Превосходно! — одобрительно воскликнул Рейли. — Лично я очень рад, что сегодня вечером обошлось без дождя. — Он наклонился к ней и произнес театральным шепотом: — Видите, как ловко я вставил насчет отсутствия дождя? Надо всегда упоминать осадки, были ли таковые недавно или их не было.

Джейн серьезно кивнула. Ей не верилось, что она получает такое удовольствие, играя в бал понарошку, как в детстве. Мисс Бантинг не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя так беззаботно. Граф протянул к ней руку. Он выглядел дьявольски очаровательным.

— Не окажете ли мне великую честь, позволив пригласить вас на танец? Конечно, при условии, что ваша карта танцев еще не заполнена.

Спутница сделала вид, будто внимательно изучает воображаемую карту танцев.

— Хм, кажется, у меня есть окошко на кадриль. Записать вас?

Ричард взял ее руку и крепко сжал. От неожиданности Джейн резко вдохнула воздух. Оба были в перчатках, но его прикосновение рук показалось ей очень интимным. Она посмотрела Ричарду в глаза.

— Нет, дорогая моя, только вальс.

Мужчина притянул ее к себе и мисс Бантинг без колебаний приблизилась к нему. Безумство с ее стороны стоять посреди Гайд-парка в объятиях красавца графа. Увидят ли их, осудят ли или сочтут их действия развратными, — в эту минуту Джейн было все равно. Она просто получала удовольствие от того, что находилась в объятиях Ричарда и его внимание полностью принадлежало ей, словно во всей Англии больше не существовало женщин.

Взволнованно сглотнув, она посмотрела на него, не зная толком, что ей дальше делать. Джейн понятия не имела, как танцевать вальс и куда ей девать руки. К счастью, лорд взял руководство на себя. Он мягко положил ее руку себе на плечо, обняв ее за спину. Джейн почувствовала тепло его руки, несмотря на перчатку и слои ткани своей одежды. По всему ее телу пробежали мурашки, мужчина улыбнулся и начал двигаться в танце вместе с ней. Граф вел мисс Бантинг твердо, каким-то неведомым образом он давал понять ей, как нужно двигаться. Поначалу женщина немного запиналась, но Ричард наклонился к ее уху и прошептал:

— В танце только один из нас может вести, так что расслабьтесь и слушайтесь меня.

«Не контролировать ситуацию?» Для Джейн это было нечто новое. А разве у нее есть выбор? Если, конечно, она не захочет оказаться в итоге лежащей на спине в траве.

Расслабившись, спутница тут же почувствовала разницу: у нее появилось ощущение, словно она плывет по воздуху, скользит вдоль мощеной дорожки, покачивается, как листья на деревьях вокруг них. Ричард начал тихо напевать мелодию над ее ухом. Джейн закрыла глаза и, мечтательно улыбаясь, отдалась танцу. Мисс Бантинг представила себя в причудливом бальном платье, а вместо серых облаков над ними сияют огнями свечей огромные люстры. Она скользит по залу, опираясь на руку графа, и другие дамы смотрят на нее с завистью. Мужчина танцевал так, словно был прирожденным танцором, плавно ведя ее в вальсе вдоль тропинки, поворачивая из стороны в сторону. Потом он быстро закружил ее, спутница рассмеялась, открыв глаза и увидев, что мир вокруг них вертится. Вдруг между облаками образовался просвет, через который выглянул солнечный луч, благодаря чему воздух наполнился розоватым свечением. Все происходило точно как во сне или в ее девичьих фантазиях.

Ричард с уверенностью притянул ее к себе, полностью прижимая к своей широкой груди. Их пальцы сплелись. Взгляды влюбленных встретились и весь мир для этих двоих исчез. Джейн смотрела ему прямо в глаза. Лорд вел ее в танце, а окружающий пейзаж превратился в размытые пятна голубого и зеленого, и лишь глаза Ричарда оставались в фокусе.

«Так вот это как — чувствовать себя на небесах, — думала Джейн, — купаешься в мягком розовом свете, сильные руки крепко держат тебя в объятиях, полная свобода от любого беспокойства или страха. Если бы такое могло продолжаться вечно!» Танцевать почти щека к щеке, позабыв о внешнем мире, обо всех обязанностях, крепко удерживающих ее ноги на твердой земле. Мелодия вальса, которую Рейли тихо напевал, не очень соблюдая ритм, ласкала ее слух, и его цитрусовый аромат окутал их, словно воспоминание.

Наконец Ричард закончил вальс на крещендо, эффектно промурлыкав финальный припев. Он аккуратно выпустил Джейн из объятий, отступил на шаг и низко поклонился. Никогда еще граф не выглядел таким галантным и шикарным. «Как вообще в одном человеке может быть столько обаяния?» — размышляла мисс Бантинг.

Джейн сделала реверанс, присев так низко, как только смогла, а затем выпрямившись. Ее просто распирало от счастливого смеха, хотя она знала, что обычно так смеются дети, а не старые девы, на плечах которых лежат заботы о бизнесе и воспитании младшего брата, да и которым ко всему прочему нужно поддерживать собственную репутацию. Но женщина ничего не могла с собой поделать. Она танцевала! И это был настоящий танец с поворотами, вращениями и определенно в более тесном контакте с партнером, чем допускали правила приличия. Джейн танцевала не с кем-нибудь, а с Ричардом!

— Дорогая моя мисс Бантинг! — утрируя интонации, граф заговорил так высокопарно, словно вместо него говорил принц-регент. — Вы танцуете как балерина! О нет, как херувим!

— Херувим? Я танцую, как толстый размахивающий стрелами летающий младенец?

Хозяйка булочной поставила руки на бедра, в шутку притворяясь рассерженной.

— Именно так. Разве это не самый возвышенный комплимент?

— Вообще-то я так не думаю.

Лорд медленно улыбнулся и Джейн почувствовала его улыбку всем телом до самых кончиков пальцев. Она все еще стояла подбоченившись, в этот момент мужчина взял ее руку и поднес к своим губам.

— Тогда как ангел.

Неотрывно глядя ей в глаза, он запечатлел на внутренней стороне ее запястья легкий, как перышко, поцелуй. Спутница стояла не шелохнувшись. От ветерка из ее прически выбилась одна прядка, но она не смела смахнуть волосы со щеки, боясь, что от этого движения Ричард отпустит ее. Казалось, мисс Бантинг не могла даже моргнуть. Он опустил руку, но не выпуская ее пальцы, переплел их со своими и привлек булочницу ближе к себе.

— Джейн!

Он замолчал, закрыв глаза и глубоко вздохнув. Прошло несколько секунд, а граф все еще стоял в благоговейном молчании. Женщина больше не могла выносить эту тишину и нарушила ее тихим вопросом:

— Что? — спросила она.

Голос Джейн — тихий, с придыханием — показался непривычным даже ей самой. Она глотнула. В эту минуту, когда ее рука лежала в его руке, и их разделяло лишь несколько дюймов, она хотела большего. Ей не хотелось признаваться себе, что именно для нее значит это «большее», но мисс Бантинг понимала, если и дальше так будет продолжаться, если и дальше она будет чувствовать себя так, словно ее душа готова выскочить из тела, то она этого не вынесет.

Ричард открыл глаза, медленно поднял свободную руку и отвел со щеки Джейн упавшую прядку волос, прикосновение мягкой кожи его перчаток было легким, как поцелуй бабочки.

— Джейн, прошу вас, скажите, что я могу снова с вами встретиться.

Она желала этого больше всего на свете. Сейчас женщина даже не могла вспомнить, почему вообще так резко возражала против этой мысли. Ведь каждый человек заслуживает хотя бы немного приключений в своей жизни. Мисс Бантинг слегка облизнула пересохшие губы и кивнула. Он выдохнул и сжал ее руку.

— Завтра вечером? Пожалуйста, скажите, что я могу встретиться с вами завтра вечером!

Собеседница прочла в его взгляде желание и сердце ее подпрыгнуло. В животе у нее разлилось какое-то странное, но очень приятное тепло, согревая Джейн изнутри. Женщина опустила голову и посмотрела на их соединенные руки. «Если я соглашусь — это будет верх глупости, — размышляла хозяйка булочной, — не для того я трудилась полжизни, чтобы бессмысленное увлечение все разрушило». От таких мыслей ей вдруг стало не хватать воздуха, она глубоко вздохнула и невольно встретилась взглядом с Ричардом. И вот, когда мисс Бантинг заглянула в прозрачную синеву глаз собеседника, в ее сознании возник совсем другой вопрос: как она может сказать «нет»?

 

Глава 19

Ричард возвращался домой и в его голове звучала мелодия того самого вальса. Он ничего не мог с этим поделать. Рейли был настолько счастлив, что ему с трудом удавалось идти по улицам Лондона, не пританцовывая на ходу.

«Она согласилась».

Граф сдерживал смех, так и рвавшийся наружу, и лишь улыбнулся, как дурак, проходящей торговке фруктами. Пожилая женщина покраснела до корней волос, а что подумали о нем прохожие, Ричард мог только догадываться. Ему не верилось, что они с Джейн танцевали, завтракали и разговаривали ранним солнечным утром, возле озера, как двое любовников. Правда, их свидание закончилось слишком быстро — в парк начали стекаться гувернантки с маленькими детьми. Лишь одно серьезное разочарование омрачало лорда Рейли: Джейн настояла, чтобы следующая встреча состоялась только на следующей неделе. «По-видимому, ее брат и кузен наметили на следующий выходной небольшую экскурсию в Грейвсенд в гости к друзьям Уэбба, — думал он. — Это означает, что с субботнего вечера после закрытия магазина до вечера воскресенья Джейн не должна отчитываться ни перед кем, кроме самой себя!» Лорд не мог этого дождаться.

Когда он подошел к Гренвилл-Хаусу, дверь, как обычно, отворилась в нужный момент, который его дворецкий, наверное, ощущал с закрытыми глазами. Если в один прекрасный день Финнингтон будет чем-нибудь занят, ей-богу, граф влетит прямо в закрытую дверь. «То-то будет развлечение для соседей!» При этой мысли Ричард усмехнулся. Преисполненный любви к роду человеческому, он снял шляпу и играючи бросил ее прямо в руки дворецкого.

— Превосходный день, не правда ли, старина?

— Действительно, милорд.

Финнингтон даже бровью не повел. «Славный малый, если бы миром правили дворецкие, в нем бы царил образцовый порядок». Пока Ричард передавал слуге пальто, сверху донеслись узнаваемые звуки игры на фортепьяно.

— А, я вижу, здесь Эффингтоны?

— Да, милорд. Кроме того, лорд Гренвилл просил вас зайти к нему в кабинет, как только вам это будет удобно.

Рейли вопросительно поднял одну бровь. Поблагодарив дворецкого, он направился к лестнице, чтобы узнать, зачем отец хочет видеть его. Дверь в кабинет была открыта, сын остановился на пороге и покачал головой.

— Сегодня, между прочим, воскресенье. В такой день отдыхал даже Господь Бог, хотя я не уверен, что у Него было так же много обязанностей, как у тебя.

Перед отцом на столе лежало несколько бумаг, которые он изучал. Мужчина поднял голову, складки вокруг его глаз выдавали нервное напряжение.

— Да, но на седьмой день Его работа была закончена, моя же никогда не кончается. — Он откинулся на спинку стула, повертел головой из стороны в сторону, разминая шею, потом вытянул руку и показал на пару виндзорских стульев, стоящих по другую сторону от громадного дубового письменного стола. — Проходи, садись.

Ричард оттолкнулся от косяка и вошел в отцовское святая святых — его кабинет. Отдернутые на окнах портьеры впускали в комнату дневной свет, но из-за того, что стены были обшиты темными дубовыми панелями, кабинет все равно казался довольно темным и мрачным. Это было совсем не то место, где Ричарду хотелось проводить время.

— Финнингтон сказал, что ты хотел меня видеть.

— Да, это так. — Отец встал и подошел к небольшому бару, в котором держал спиртное для своего личного пользования. — Виски?

У Рейли брови поползли вверх: день едва перевалил за полдень. Однако он кивнул и дождался, пока маркиз нальет два стакана прекрасно выдержанного виски.

— Твоя мать сказала, что в последнее время ты, кажется, изменился.

— Вот как? — Ричард принял у отца стакан. Он не знал, к чему тот клонит, но эта фраза заставила его быть начеку, в частности, потому, что в голосе собеседника чувствовалось напряжение. Настороженно поглядывая на отца, сын повертел в руке стакан, так что напиток закрутился, образовав воронку.

— У нее сложилось впечатление, будто в этом сезоне тебе приглянулась одна молодая леди.

— В каждом сезоне мне нравятся многие молодые леди.

— То есть нет одной конкретной, которая вызывает у тебя особый интерес?

Граф задумался над вопросом. Он, конечно, не собирался лгать отцу, но и не горел желанием посвящать его в свое, мягко сказать, небольшое влечение к Джейн.

— Мое отношение к дебютанткам этого сезона такое же, какое и всегда: вежливо-безразличное.

— Именно это я и говорил твоей матери вчера вечером. Но она настаивает, что есть женщина, привлекшая твое внимание, и что в последние несколько недель ты ведешь себя не так, как обычно. Она клянется, что ты влюблен.

Ричард фыркнул: «Влюблен? Нет, конечно!» И все же при этой мысли у него в груди что-то вздрогнуло. Но Рейли прогнал прочь эту мысль как абсурдную. Он не любит свою кондитершу, а всего лишь получает удовольствие от мимолетного увлечения.

— Я очень люблю маму, но у нее есть склонность видеть то, что ей хочется видеть.

— Она хочет видеть, как ты и мисс Эффингтон составите друг другу партию в этом сезоне. Мать заметила, что в последние несколько недель ты проводил с этой девушкой много времени.

— Чарити — удобная спутница, ни больше ни меньше. Уверяю тебя, я определенно не влюблен.

— Гм, да. — Отец кивнул, задумчиво вращая стакан между ладонями. — Однако у меня напрашивается вопрос.

У Ричарда внезапно возникло ощущение, будто его загоняют в западню.

— И что же это за вопрос?

Он постарался напустить на себя безразличный вид и, сделав глоток виски, посмотрел на отца поверх стакана.

— Кто эта девушка, с которой я видел тебя танцующим сегодня утром в парке?

Граф поперхнулся виски, забрызгав весь письменный стол. Отец отпрянул в удивлении.

— Проклятие! — воскликнул маркиз, схватив забрызганные бумаги, и стал махать ими в воздухе.

— Прошу прощения. — Рейли схватил остальные бумаги и как мог постарался их обсушить. — Ты меня удивил.

— Это видно. — Голос собеседника был сух как трут. Он положил бумаги обратно на стол и снова сел. — Сомневаюсь, что ты хотя бы наполовину был удивлен так, как я сегодня утром. Может, ты объяснишь, что, черт побери, происходит?

Сын одеревенел на стуле. Его отец никогда не говорил с ним таким властным тоном. Будучи взрослым человеком, молодой граф считал очень странным отчитываться перед родителем о своем поведении, словно он какой-то непослушный ребенок. Кроме того, маркиз никогда раньше не высказывал недовольства его поведением, во всяком случае, всерьез.

— Ты что, следил за мной?

— Нет, конечно. Ты забыл, что не все из нас спят до полудня. Гайд-парк — лучшее место для верховой езды в этом проклятом городе. В это время суток там мало людей. Представь мое удивление, когда я увидел моего сына, танцующего с какой-то черноволосой красоткой с самым что ни на есть беззаботным видом.

«Черт, дьявол, проклятие! — ругался про себя Ричард. — Это ж надо было, чтобы так не повезло!»

— Она действительно красивая женщина.

— Черт возьми, Ричард, что с тобой такое? Я искренне надеюсь, что ты ее любишь, потому что такие выходки могут легко испортить репутацию леди и хочешь не хочешь привести тебя прямиком к алтарю!

— Ты же не думаешь, что я стану заниматься такими вещами с дамой из высшего света? Право, отец, я хорошо знаю, от какого рода ловушек надо бежать, как от чумы.

— Значит, она твоя любовница? Ей-богу, Ричард, я надеялся, что ты будешь вести себя более осмотрительно. Твое поведение отражается на всей семье.

— Она не моя любовница. Она просто… — он повертел пальцами в воздухе, пытаясь подобрать правильное слово, — приятное отвлечение.

Едва граф произнес эти слова, как почувствовал их неприятный привкус. Джейн — это не отвлечение, она — нечто гораздо большее, чем он сознавал до этой минуты.

— Отвлечение, — с отвращением повторил отец. Ричарда поразило разочарование в его голосе. — И от чего именно, скажи на милость, тебе нужно отвлечься? Много лет я не нагружал тебя лишними заботами, потому что хотел, чтобы ты наслаждался этим периодом жизни. Я хотел, чтобы ты имел возможность найти жену и создать семью, пока на тебя не давит груз обязанностей в твоей будущей роли маркиза. Но в конце концов я добился одного: ты стал жить в свое удовольствие, совершенно не думая о будущем. Кстати, ты, конечно, можешь не заботиться о том, как к тебе относятся в обществе, но не забывай, что у тебя есть сестры, одна из них сейчас на выданье и еще две будут в этом качестве в следующем году. Именно поэтому я не хочу, чтобы доброе имя нашей семьи запятнал скандал.

Ричард резко выдохнул, взлохматив волосы правой рукой.

— Я прекрасно осознаю положение моих сестер.

— Тогда почему, ради Бога, ты при свете дня танцевал в Гайд-парке с какой-то куртизанкой?!

— Отец, неужели ты никогда не увлекался красивой женщиной? Никогда не совершал опрометчивых поступков в пылу момента?

Ричард сжал опущенные по бокам руки в кулаки. Ему очень хотелось защитить Джейн, опровергнуть пренебрежительное определение, которое ей дал отец, но если маркиз поймет, что сын позволил себе такую глупую выходку с порядочной женщиной, будет только хуже. Отец плотно сжал губы и выдохнул через нос. Его ноздри раздувались от гнева.

— Я прошу тебя с должным вниманием отнестись к репутации нашей семьи, не говоря уже о чувствах матери. Она возлагает на тебя и мисс Эффингтон большие надежды. Ее безмерно радует мысль, что ты нашел себе не только в высшей степени подходящую леди, но и такую, которой она сама восхищается. Честно говоря, если ты женишься на такой замечательной девушке, это снимет с моей души огромную тяжесть. Черт возьми, да если ты женишься на благовоспитанной женщине из более или менее приличной семьи, это уже было бы сверх моих ожиданий.

На минуту Ричарда потрясло: неужели отец воспринимает его как обузу? Они всегда так хорошо ладили между собой. Ему и в голову не приходило, что в действительности он доставляет отцу беспокойство. Это его совсем не устраивало.

— Почему вдруг тема моей женитьбы стала яблоком раздора в этом сезоне? Неужели, став дедушкой, ты вспомнил о скоротечности этой жизни?

Отец кивнул:

— Отчасти так и есть, но дело не только в этом. Ты понимаешь, что после моего последнего дня рождения я пережил моего умершего отца и деда?

Молодой граф покачал головой. На редкость неприятная тема для разговора. Но по крайней мере он немного прояснил вопрос, почему вообще всплыла тема его женитьбы.

— Я впервые действительно почувствовал себя старше. Я хочу видеть тебя остепенившимся и знать, что семейное достояние в надежных руках. И пусть это будет раньше, чем позже.

Ричард помолчал, затем, наклонив голову, посмотрел на маркиза и произнес:

— Отец, ты нездоров?

Маркиз вздохнул, отрицательно покачав головой.

— Нет, я не болен, я просто старею.

Сын испытал облегчение, его сжатые челюсти немного расслабились. Он примирительно улыбнулся отцу.

— Мы все стареем. И пожалуйста, перестань переживать, как старушка. Поверь в меня хоть немного. Я торжественно обещаю выполнить мои обязанности наилучшим образом в меру моих способностей и в ближайшем будущем.

— Ричард, ты мой единственный наследник. Я полагаюсь на тебя, хочу я того или нет. Прошу тебя, больше никаких вальсов в парке, ты меня понял?

Рейли встал и отдал честь.

— Твое желание — для меня закон.

Отец улыбнулся — в первый раз с тех пор, как наследник вошел в кабинет.

— Если бы это было так…

После того как граф покинул отца, его мысли переключились на Джейн. Он чувствовал себя предателем из-за того, что не заступился за нее перед маркизом. Она красивая, умелая и умная женщина. У нее более чем достаточно причин не доверять мужчинам вроде него. И все же… мисс Бантинг настолько доверилась лорду, что открыла ему и свое сердце, и свою душу. При этой мысли у Ричарда потеплело на сердце. Она доверяла ему и он не хотел ее разочаровать. Отныне и до тех пор, пока продлится их взаимное наслаждение друг другом, граф будет обращаться с ней с должным уважением.

Вдоль стен коридора раздался эхом мелодичный женский смех, за ним последовали звуки одного из сочинений Чарити. Но сегодня удовольствие, которое Ричард обычно получал от ее общества, было омрачено сознанием, что его мать не просто надеется, а даже ожидает, что между ними возникнет больше, чем симпатия. Граф понимал необходимость осторожного поведения, чтобы не ранить ничьи чувства. Однако где-то глубоко в его душе возник вопрос — не опоздала ли его предосторожность.

— Что это ты такое делаешь?

Услышав голос брата, Джейн вздрогнула. Одному Богу известно, сколько времени она стояла с кухонной лопаткой в руке и невидящим взглядом смотрела в пространство. Булочница представляла события, которые могут ждать ее в ближайшем будущем. Застигнутая братом с такими мыслями в голове, она густо покраснела. Уэстон стоял на верхней площадке лестницы. Джейн взглянула на него с напускной небрежностью.

— Просто сделала небольшой перерыв. Сегодня был длинный день.

Он казался бесконечно долгим оттого, что до ее свидания с Ричардом оставалось еще несколько дней.

Брат озабоченно посмотрел на сестру и стал спускаться по лестнице.

— С тобой точно все в порядке? Ты красная как помидор. Я не хочу, чтобы ты заболела.

Сестра знала, что он помнит о матери. С тех самых пор, как она умерла, Уэстон беспокоился всякий раз, когда Джейн неважно себя чувствовала. Желая подбодрить брата, булочница улыбнулась и сказала, возведя взгляд вверх:

— Ну, спасибо, братец, за такое лестное сравнение. Уверяю тебя, я здорова. Просто размечталась.

Юноша кивнул, и его лицо приобрело обычное бесстрастное выражение.

— Ну, смотри, тебе виднее. Да, кстати. Хотел спросить, ты не против, если сегодня вечером я пойду к Эмерсону изучать навигацию после его встречи с представителем из Ост-Индской торговой компании? Кузен сказал, что это будет полезно для меня.

— Извини, Уэстон, но нет. Опасно возвращаться домой одному в такой поздний час.

— Но это же глупо! Я могу за себя постоять!

— Я знаю, что ты можешь, но в это время на улицах Лондона опасно.

— Но в другое время у меня никогда не получится, мы так поздно закрываем магазин!

Уэстон сжал кулаки, и Джейн ему искренне сочувствовала. Она видела, как его раздражают обязанности, которые он выполняет в булочной. Когда мисс Бантинг была его ровесницей, отец очень много работал, чтобы мама могла заниматься домом, а дочь — учебой.

Она отложила лопатку и взяла брата за руку, стараясь его успокоить.

— Вот что я предлагаю. Завтра я возьму магазин на себя и сама наведу чистоту, а ты можешь пойти к Эмерсону в четыре часа. Тогда ты сможешь вернуться домой в разумное время. Это тебя устроит?

Сестра почувствовала, как его рука под ее пальцами медленно расслабилась.

— Спасибо, Джейн, — пробормотал он, хотя в его голосе все еще слышалось разочарование.

— Пожалуйста. В конце концов, ты заслужил отдых. Я очень рада, что через несколько дней вы с кузеном отправитесь в поездку. Тебе пойдет на пользу, если ты проведешь какое-то время за пределами Лондона.

Уэстон кивнул и собрался уходить, но что-то его тяготило. Она слышала, как брат глубоко вдохнул, задержав дыхание, выдохнул и повернулся, собравшись уходить. Потом вдруг резко вернулся обратно, поднял вверх палец, собираясь сделать какое-то заявление, но, ничего не сказав, опустил палец и сжал губы. Джейн все это время наблюдала за ним. Странное поведение Уэстона ее озадачило.

— Братишка, ты хотел что-то сказать?

— Да. Нет. Я не знаю. — Парень плюхнулся на табурет и потер глаза ладонями. — Просто мы с Эмерсоном на прошедшей неделе кое-что обсуждали.

Женщина не была уверена, что хочет знать, о чем эти двое говорили. После того, как мисс Бантинг не раз и не два ловила обрывки их разговоров, не подходящих для ее ушей, она заранее испытывала недоверие к тому, что они там могли надумать вместе. Волнуясь, она сказала:

— Продолжай.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы кого-то нанять? Я имею в виду, для работы в магазине.

От удивления Джейн отпрянула. «Как им такое в голову пришло?»

— Уэстон, ты же знаешь, что я не могу позволить себе нанять еще одного рабочего. Да и какой в этом смысл? Ведь мы вдвоем прекрасно справляемся.

Брат опустил глаза, теребя какой-то шнурок.

— Я не имел в виду нанять кого-то в дополнение к нам. Я говорил про то, чтобы нанять кого-то вместо.

— Вместо? — Сердце Джейн ухнуло куда-то вниз и, казалось, остановилось на уровне коленей. — Что именно ты хочешь этим сказать?

Уэстон поднял глаза и встретился взглядом с сестрой.

— Только то, что я мог бы заниматься чем-то другим, приносящим больший доход.

От неожиданности заявления булочница застыла, приоткрыв рот. Брат нервно теребил шнурок, окончательно запутав его. «Неужели он имеет в виду…» — свою мысль мисс Бантинг прервала прямым вопросом.

— Ты больше не хочешь здесь работать?

Юноша стал краснее земляники в миске, стоявшей возле его локтя.

— Просто я много разговаривал с Эмерсоном. Он столько всего повидал в мире с тех пор, как уехал…

Джейн пыталась сдержать гнев, но ее руки сами собой сжались в кулаки и уперлись в бока. «Чем это Эмерсон напичкал мозги моего брата?»

— Молодой человек, вы можете смотреть мир сколько вам вздумается, когда станете взрослым. А на ближайшие два года ты мой, и я не допущу твоего побега на какой-то корабль, чтобы тебя там убили. Ты меня слышишь?

— Джейни, я не ребенок…

— Нет, ты все еще ребенок, и поэтому я за тебя отвечаю. — Брат посмотрел на нее с такой обидой и возмущением, что ее кольнуло чувство вины. Сестра глубоко вздохнула и заговорила, стараясь быть рассудительной: — Уэстон, мне жаль. Но дело в том, что я не могу себе позволить нанять кого-то еще. Ты мне нужен здесь для содержания нашего магазина на плаву.

На самом деле существовала еще одна причина, по которой мисс Бантинг не хотела отпускать брата: он был ее семьей, и рисковать жизнью на какой-то хлипкой лодке — не для него. Но это Джейн озвучивать не собиралась. Она опустила голову и попыталась поймать взгляд Уэстона. Парень стоял, грустно смотря в пол. Когда он посмотрел на сестру, она сказала:

— Если ты действительно мечтаешь стать моряком, тогда мы можем что-нибудь придумать. Но мне нужно время, чтобы подготовиться к такому сильному удару по нашему магазину. Согласись, это несправедливо просто так взять и бросить меня по своей прихоти. Знаешь, два года до совершеннолетия пролетят так быстро, что ты оглянуться не успеешь.

С бунтарским выражением лица и худенькими плечами, скованными напряжением, Уэстон выглядел совсем не похожим на милого мальчика, которого Джейн помогала растить матери. Ее сердце сжалось от одной только мысли, что скоро она останется одна. «Я действительно не готова к такому событию, — размышляла булочница, — и эти оставшиеся годы с братом нужны мне, как воздух».

Она протянула руку и заботливо убрала с его лба упавшую прядь волос.

— Обещаю, мы поговорим об этом позже и что-нибудь придумаем… какой-нибудь план действий. Если твое желание стать моряком останется до совершеннолетия — я не стану тебе мешать. Договорились?

Уэстон кивнул и встал, отстранившись от ее прикосновения.

— У меня есть работа.

Не сказав больше ни слова, он сердито затопал вверх по лестнице и громко хлопнул дверью.

Что это было? Воображение нарисовало Джейн картину: ее брат взбирается по оснастке высоко над палубой торгового судна, качающегося на волнах… она поежилась. Нет, в следующий раз, когда Эмерсон затеет вновь такой разговор, она его поколотит!

 

Глава 20

— Ты действительно не пойдешь с нами сегодня на музыкальный вечер? Без тебя мы потеряем половину удовольствия.

Для пущей убедительности Беатрис умоляюще посмотрела на брата своими большими голубыми глазами и захлопала ресницами. Ричард улыбнулся сестре.

— Бесполезно, Беа. Половина от ничего это все равно ничто, таким образом, мое отсутствие мало повлияет на твой вечер.

Она засмеялась и подошла к брату, сидящему на диване в библиотеке. Когда сестра плюхнулась рядом с ним, от резкого движения воздуха ее платье приятного розового цвета слегка раздулось.

— Извини, что нарушаю этикет. Я приберегаю хорошие манеры для музыкального вечера. Подозреваю, что там они мне очень понадобятся. Просидеть несколько часов с довольной улыбкой на лице, слушая духовые — невыносимо! Может, мне лучше остаться с тобой?

Беатрис, конечно, даже не догадывалась о его истинных планах на вторую половину дня. По версии, приготовленной для всей семьи, Ричард собирался провести тихий и спокойный вечер в клубе.

Граф отложил колоду карт, на которых вот уже час совершенно безуспешно пытался сосредоточиться. Наконец-то солнце стало садиться, озаряя комнату мягким розоватым светом. «Скоро стемнеет, и я смогу отправиться к Джейн», — думал лорд. Все его мысли витали вокруг предстоящей встречи. Цель его визита не оставляла сомнений. В кои-то веки Рейли радовался, что сестра его отвлекла. Он притворился, что не верит своим ушам:

— И пропустишь дуэт фагота и гобоя? Самый ожидаемый дуэт десятилетия! Я ни за что не лишу тебя такого удовольствия!

Беатрис покачала головой.

— Ну, ты же знаешь, миссис Уэмбли планировала этот вечер несколько месяцев. Я уверена, мисс Уэмбли и мисс Софи окажутся очень хороши. Печально, что их матери надеются на успешность и необычность этого вечера: редкие инструменты не привычны нашему слуху и вряд ли запомнятся.

— Да уж, в отличие от музыкантов. Только я не уверен, что девушке в ее первый сезон пойдет на пользу дурная слава.

— Я знаю. Бедная Софи! На прошлой неделе я видела ее в опере, она ужасно боится этого концерта.

— После этого начинаешь особенно ценить собственных родителей, не так ли?

Сестра рассмеялась.

— Точно. Я буду вечно благодарна маме за нежелание представлять мои сомнительные музыкальные способности на суд света. Другое дело, если бы я играла, как Чарити.

— Будь уверена, в таком случае ты бы давала концерты каждую неделю. Имея талант, стоит помнить о его оборотной стороне…

Беатрис подняла одну золотистую бровь и лукаво посмотрела на брата.

— Она очень талантливая, не так ли?

— Абсолютно согласен. Точно так же, как у тебя талант в живописи, а Эви превосходная наездница.

— Однако Чарити тебя не интересует. Я удивляюсь, почему.

Ричард нервно заерзал на кресле и бросил на сестру испепеляющий взгляд.

— Она очень славная, но не для меня.

— Да, я знаю. Я слышала, как ты говорил это отцу на прошлой неделе. Но мне все равно любопытно… Как насчет черноволосой красотки, которая тебя совершенно околдовала в парке? Это случайно не та же самая брюнетка, увлекшая тебя своим кулинарным мастерством?

Ричард быстро посмотрел сестре в глаза.

— Ты за нами шпионила! Этого следовало ожидать. Беа, я думал, ты уже выросла из этого возраста. Я просто обязан сейчас же тебя отшлепать.

«Маленькая ябеда! В детстве она вечно за всеми подслушивала, но теперь-то она взрослая женщина!» — думал граф.

Его угроза, казалось, совершенно не тронула Беатрис.

— Это вышло не нарочно. Меня послали уговорить папу присоединиться к нам в гостиной по случаю визита Эффингтонов. Я не виновата, если ты решил оставить дверь открытой, чтобы разговор на такую щекотливую тему мог услышать кто угодно. Ричард, ты должен радоваться, что это была я, а не одна из близняшек.

— Уверяю тебя, мне от этого нисколько не легче.

— Я заговорила об этом только потому, что мне до смерти хочется узнать: не наша ли с тобой учительница сумела завоевать твое сердце?

— Не говори ерунду! Мое сердце никто не завоевал. Беа, это жизнь, а не глупый любовный роман. Мужчине не обязательно влюбляться в девушку, чтобы с ней танцевать.

Беатрис закатила глаза.

— Конечно, нет, я этого и не говорила. Но я знаю тебя, братец. И я вижу, что за последний месяц ты стал каким-то другим. Я наблюдала за вами, когда вы были вместе, и видела, каким ты становился в ее присутствии.

— Поверить не могу, что мы вообще это обсуждаем. Мои романы вас не касаются, юная леди. А теперь уходи, пока я не решил рассказать маме о твоем тайном, глубоко скрытом желании самой дать концерт.

— Хорошо, хорошо. — Сестра встала, разгладив платье. — Но позволь мне сделать одно небольшое предложение.

Ричард ждал, подняв одну бровь.

— Сегодня вечером, когда ты соберешься уходить, надень светло-серый фрак. Он очень хорошо подчеркивает цвет твоих глаз.

Она подмигнула и удалилась.

Джейн скребла поверхность разделочного стола, то и дело поглядывая на часы. Как такое может быть, что с тех пор, как она в последний раз проверяла время, прошло всего две минуты? Булочница вздохнула, отжала тряпку над раковиной и снова намочила ее в чистой воде. «Если и дальше так пойдет, рабочий стол станет чистым как никогда», — думала она.

Дверь в магазин распахнулась и вниз по лестнице сбежал Уэстон, в каждой руке он держал по блюду.

— Уэстон, поосторожнее с посудой!

Видит Бог, она не могла допустить, чтобы разбилось еще больше посуды, поскольку мозаиками Джейн была сыта по горло. Поднос из осколков маминого фарфора гордо красовался посреди рабочего стола на кухне. Буква «Б», выложенная из лиловых цветочков, служила прекрасным напоминанием о Бантингах.

Уэстон замедлил шаг, теперь он не несся, а всего лишь бежал трусцой. Он со стуком поставил тарелки на стол.

— Прости, Джейн. Все вымыто, я лучше пойду собираться, с минуты на минуту должен прийти Эмерсон. Тебе нужно еще что-нибудь, пока я не ушел?

Брат пребывал в радостном возбуждении. До сих пор Уэстон не встречал ничего столь увлекательного, как предстоящая поездка с ночевкой в Грейвсенд. Сестра улыбнулась, надеясь, что румянец на ее щеках не так сильно заметен.

— Нет, больше ничего не нужно.

Он прошмыгнул мимо нее и буквально взлетел по лестнице, перескакивая через ступеньку. Джейн надеялась, что поездка оправдает его ожидания. Судя по энтузиазму Уэстона, можно подумать, будто он собирается в Грецию или на какой-нибудь далекий экзотический остров. Мисс Бантинг точно знала, как он себя чувствует — у нее у самой в животе порхали бабочки. Сегодня эта женщина отбросит прочь двадцать четыре года жизни по правилам. Но до сих пор ее мучил вопрос: стоит ли накопившееся возбуждение и предвкушение многообещающей встречи с Ричардом того риска, который она на себя берет, впуская его в дом, будучи совсем одна?

Хлопнула дверь черного хода. На кухню вошел Эмерсон. Он бросил на пол свой мешок и стал отряхивать плащ. На непромокаемой ткани и на его лице блестели капли воды.

— Чертова страна и проклятый дождь! Извиняюсь за выражение. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день все Британские острова просто уплывут. Даже мостовая хлюпает под ногами, когда идешь.

— Там дождь?

«Вот будет неудача, если после такого долгого ожидания их поездка в последний момент сорвется», — решила Джейн. Эмерсон хмыкнул, на фоне загорелой кожи его зубы сверкнули ослепительной белизной.

— На мой счет по поводу погоды можешь не волноваться. Я повидал много чего и похуже. Эта страна меня уже ничем не испугает.

Кузина постаралась скрыть, что испытала огромное облегчение, услышав такой ответ. Она повернулась спиной к собеседнику и стала мыть блюда, которые принес из магазина Уэстон.

— Что ж, я знаю, что Уэстон будет этому рад. Он с таким нетерпением ждал вашего небольшого приключения.

— А как насчет тебя?

— Меня? — невинно поинтересовалась Джейн. — Конечно, я не хочу, чтобы его поездка сорвалась.

— Я не это имел в виду и ты сама прекрасно знаешь. Не думай, что ты можешь меня одурачить. Я не поверю в то, что у тебя нет никаких планов на этот вечер.

— Какие глупости, Эмерсон! Я просто жду возможности немного побыть в тишине.

— Конечно. — Мужчина подошел к ней и дернул за одну из тщательно уложенных кудряшек. — И ты всегда делаешь красивую прическу, когда собираешься провести вечер дома в одиночестве.

Джейн бросило в жар от смущения. Она повернулась лицом к кузену, нахмурившись.

— Как я укладываю волосы, не твое дело. Пусть я весь день торчу на кухне, но даже я иногда хочу хорошо выглядеть.

Он усмехнулся, ничуть не обескураженный.

— Можешь не огрызаться, крокодильчик. Конечно, тебе нужно в жизни какое-то развлечение, очень даже нужно, а то станешь в конце концов такой же медузовощекой гусыней, как твоя соседка, миссис Ворон.

В ответ на это Джейн не могла не улыбнуться, но все-таки поправила кузена:

— Миссис Браун. Не смей даже в шутку предполагать, что я буду такой, как она. Твое описание очень злое, и ты сам это хорошо знаешь.

— Когда дело касается таких людей, как миссис Браун, то в битве между правдой и добротой я всегда выбираю сторону правды, — такой уж я есть, старый морской волк.

Кузина шутливо ткнула его в плечо.

— Несколько лет во флоте еще не дают человеку лицензию на грубость.

— А пять лет таскания на плечах забот о семье и магазине не означают, что ты можешь забыть о собственной жизни, Джейни. — Он скрестил руки на широкой груди и прислонился к рабочему столу. — Я всего лишь говорю, что у красных щек и красивой прически есть какая-то причина, и я рад за тебя.

Топот башмаков по лестнице возвестил возвращение ее брата. Это избавило Джейн от необходимости изобретать ответ. Намеки Эмерсона ее одновременно смутили и тронули. Она украдкой улыбнулась ему, словно говоря: «Ни в чем не признаюсь». Кузен так же украдкой подмигнул и повернулся к Уэстону.

— Готов отчалить? Нам лучше двигаться в путь, пока дождь не превратил дороги в реки.

После того как все обнялись, помахали друг другу и Джейн пожелала путешественникам благополучной поездки, на кухне повисла тревожная тишина. Мисс Бантинг знала, что Ричард не придет до темноты, поэтому ей нечего было делать, кроме как ждать момента, когда раздастся стук в дверь черного хода. После этого ее мир изменится. Тишина, казалось, проникла в каждый уголок дома, а ожидание стука в дверь в тысячу раз усиливало малейший звук, даже звук ее собственного дыхания. Может ли человек слышать биение собственного сердца?

Прошло два часа. За это время Джейн переоделась, заново уложила волосы, навела порядок в квартире и по меньшей мере раз сто прошла туда-обратно по кухне. Она слишком нервничала, чтобы читать или писать. Мисс Бантинг упорно игнорировала мамины письма: сомнительно, что мама включила в них раздел о том, как провести ночь с мужчиной, который не является ни ее мужем, ни даже настоящим поклонником. Он всего лишь граф, в которого ее угораздило влюбиться.

Тук-тук-тук.

Джейн замерла, казалось, от волнения ее сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. «Неужели Ричард здесь, у самых ее дверей», — думала она. Женщина быстро оправила платье, слегка пощипала себя за щеки и поспешила к двери, но, подойдя к ней, мисс Бантинг остановилась, держа ключ в руке. Когда она впустит Ричарда, обратного пути не будет. «Могу ли я это сделать? Могу ли я в самом деле отдать себя тому, кого очень сильно желаю, но кто никогда не будет по-настоящему моим мужчиной?»

Стоя у двери, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ее грудь вздымалась и опускалась от дыхания. Недавний разговор с братом напомнил ей, что очень скоро он уйдет, и она останется совсем одна. Джейн черпала поддержку в словах Эмерсона, которые он сказал ей перед уходом. Она выдохнула. Это ее шанс, и она им воспользуется. Мисс Бантинг медленно повернула ключ в замке.

 

Глава 21

Ричард уже начал сомневаться, что Джейн впустит его в дом, когда наконец послышался легкий скрип отпираемого замка. Этот звук прошел через его сердце, отчего кровь побежала по жилам быстрее. Мужчина затаил дыхание и выдохнул, только когда дверь открылась. Несколько мгновений они с Джейн просто смотрели друг на друга.

«Как же она прекрасна!» Все в ней манило его, словно они связаны невидимой нитью. Ее глаза были темными, как блестящие листья розового куста в полночь, щеки горели румянцем, а безупречно гладкий шелк кожи цвета слоновой кости на ключицах так и манил его пальцы прикоснуться.

Ричард не двинулся с места, хотя на улице шел холодный дождь. То, что произойдет дальше, должно быть ее собственным решением. Рейли не мог знать, остались ли ее желания прежними за время, прошедшее после того прекрасного утра в парке. Тем танцем ему удалось открыть страстную сторону натуры Джейн, но за прошедшие дни у нее было достаточно времени, чтобы вновь запереть ее под замок. Граф хотел узнать, по-прежнему ли он желанный гость. Он молил Бога, чтобы это было так.

Джейн прикусила нижнюю губу, глубоко вздохнула и отступила, протягивая к нему руку. Холодная волна облегчения, захлестнувшая его, не могла даже сравниться с горячей вспышкой желания. Слава Богу! Она все еще его желает. В большем поощрении он и не нуждался.

Ричард молча пошел к ней и остановился только тогда, когда его руки обхватили ее податливое тело, а губы слились в поцелуе. Ничто и никогда не казалось ему более совершенным, более правильным. Он пинком закрыл дверь и прислонил Джейн спиной к дверному полотну, накрывая ее. По сравнению с уличным холодом, воздух в доме ласкал кожу, а губы Джейн под его выстуженными дождем губами были восхитительно теплыми.

Все напряжение Джейн накопившееся за время ожидания куда-то испарилось. Она подалась навстречу внезапному поцелую гостя. Ричард даже не представлял, насколько это приятно — то, что женщина по-прежнему хочет его так же сильно, как он ее. Постепенно поцелуй графа стал более нежным и глубоким, и это сблизило их еще теснее. Их языки кружились так же, как они танцевали тогда в парке — в совершенной гармонии друг с другом.

— Я по тебе скучал, — прошептал он ей в губы, не желая прерываться. Ричард говорил всерьез. Никогда еще ни одна женщина не захватывала его настолько, наполняя его мысли, душу и чувства, как его сладкая Джейн. Эта женщина была неподходящей для него во всех отношениях, однако именно она была нужна ему так, как нужен следующий вдох.

— Я тоже скучала, — выдохнула мисс Бантинг.

Она без малейшего колебания обняла его, положив руки на его спину. Этот простой жест красноречиво говорил о том, насколько свободно она себя с ним чувствовала. Поверить в происходящее было невозможно. Женщина приподнялась на цыпочки и смело поцеловала его. Рейли застонал от удовольствия, погрузив пальцы в ее шелковистые кудри, он с еще большим пылом стал целовать ее.

Целый месяц Ричард представлял, как она будет выглядеть с распущенными волосами, и сейчас собирался это узнать. Одну за другой, быстро, но бережно он выдернул из ее волос шпильки. Наконец локоны Джейн были выпущены на свободу. Он прервал поцелуй и слегка отстранился, чтобы посмотреть на нее. Граф глубоко вдохнул, в его глазах светилась нежность и восхищение. Это было именно то, чего он так долго ждал: волосы женщины ниспадали на ее плечи и струились по спине сияющим темным водопадом. «Как она прекрасна», — подумал лорд. Теперь ее лицо выглядело совершенно по-новому, волосы привлекали внимание к ее большим миндалевидным глазам и изящным скулам. Каждый день прятать такую красоту было просто преступлением против человечества. Мужчина медленно поцеловал одну руку мисс Бантинг, потом другую, упиваясь сладким запахом ее кожи.

— Ты такая изысканная.

Губы Джейн, раскрасневшиеся от поцелуя, тронула застенчивая улыбка, которая чуть не убила Ричарда.

— Спасибо.

Он сбросил с себя промокший плащ, оставив его лежать горкой на полу, потом одной рукой обхватил Джейн за тонкую талию и медленно привлек к себе. Теперь, когда ему не мешал плащ, Рейли чувствовал сквозь влажную ткань своей и ее одежды каждый изгиб ее тела.

Пальцы Джейн скользили по его спине, Ричард представил ее ногти на своей обнаженной коже и вздрогнул от одной лишь этой мысли. Граф застонал: если он будет обнажен, то и она тоже. Без одежды эта женщина будет безупречно прекрасна, он знал. Его тело захлестнуло желание настолько сильное, что, казалось, оно невыносимо. Ричард знал многих женщин, искушенных, обольстительных, но никогда раньше не испытывал ничего даже близко напоминающего то, что чувствовал сейчас. Он прервал поцелуй и, тяжело дыша, прижался лбом ко лбу Джейн.

— Что не так? — спросила она чуть охрипшим голосом.

— Я тебя хочу, — снова сказал он, вкладывая в эти слова все свое желание. — Я так долго тебя ждал. Но если эта ночь должна стать для нас такой, какой я ее представляю, мне нужно немного сбавить темп.

Иначе он овладеет ею прямо здесь, на кухонном столе. Джейн невинна и он должен быть с ней нежным. Она заслуживает заботливого любовника, который сделает для нее эту минуту и всю эту ночь идеальной.

Женщина прикусила губу, наполовину прикрыв глаза. Она даже не догадывалась, что у нее сейчас самое соблазнительное выражение лица, какое только Ричарду доводилось видеть. Приподнявшись на цыпочках, мисс Бантинг коснулась его губ легким, как перышко, поцелуем.

— Ричард, я тебе доверяю. Ты ждал меня месяц, но я ждала тебя всю жизнь.

Она зажмурилась и провела руками вверх по его спине до шеи. Коснулась обнаженной кожи над жилетом, глубоко вдохнула и только потом открыла глаза и посмотрела на графа сквозь темные ресницы.

— Я тоже тебя хочу, — прошептала она севшим от желания голосом.

— Ты уверена?

Джейн быстро кивнула. Будь на ее месте кто угодно другой, не Джейн, Ричарду было бы этого достаточно, но она стала для него чем-то… чем-то важным и лучшим. И он хотел быть совершенно уверен, что мисс Бантинг понимает, насколько важен для их отношений его статус как будущего маркиза. Рейли бережно взял ее за локти и посмотрел ей в глаза.

— Милая Джейн, независимо от того, чего бы я хотел, я не могу дать тебе будущего. Только настоящее. Видит Бог, я тебя хочу, но еще не поздно отправить меня прочь.

Женщина молчала, наблюдая за ним из-под полуопущенных век. Ричард застыл, стиснув зубы. На обдумывание он готов дать ей столько времени, сколько нужно. Сейчас ожидание для него было сущей мукой, но Джейн стоила того, чтобы ждать. Наконец, она кивнула:

— Я уверена.

Ричард выдохнул и улыбнулся.

— Тогда я весь в твоем распоряжении. — Он запер дверь и повернулся к Джейн. — А теперь, если ты не возражаешь… — Граф одним плавным движением поднял ее на руки. — У меня возникло внезапное желание увидеть твой дом.

Мисс Бантинг вскрикнула от неожиданности и схватилась за его шею. Но как только она немножко сориентировалась, на ее губах появилась дерзкая улыбка.

— Ну, тогда… думаю, тебе стоит отнести меня наверх.

Рейли не нужно было повторять это дважды. Не тратя ни единой секунды, он взлетел вверх по лестнице, неся на руках желанную женщину. Предвкушение и жажда наконец-то почувствовать прикосновение ее кожи придавали ему сил. Преодолев два пролета, Ричард локтем открыл дверь, вошел в маленькую, но уютную гостиную и ногой захлопнул за собой дверь. Мужчина направился через гостиную прямиком в короткий коридор, не замечая мебели, попадавшейся на пути. Перед закрытыми дверями он остановился.

— Какая дверь?

Джейн показала на левую. В комнате оказалось темнее и прохладнее, чем в гостиной. Усилием воли заставляя себя не спешить, Ричард подошел к кровати и аккуратно опустил на нее мисс Бантинг. Положив ладони на покрывало по бокам от ее головы, он наклонился и завладел ее ртом в обжигающем поцелуе.

«Боже, какой же у нее вкус, просто райский!» — подумал граф. Ее прекрасные пухлые губы были настолько хороши, что он не смог сдержаться и играючи прикусил нижнюю. Ему хотелось видеть ее, чувствовать ее — всю целиком. Мужчина отстранился. Джейн издала слабый протестующий звук и, чтобы удержать, обвила руками его шею. От этого Ричард чуть было не взорвался. Такими темпами он не продержится и двух минут.

Лорд взял ее руки и, мягко расцепив, поднес к губам и поцеловал поочередно обе ладони. Он ждал ее очень долго и теперь хотел действовать без спешки.

— Сладкая моя, я хочу тебя видеть. Я ненадолго, клянусь.

Рейли проявил такую силу воли, какой даже сам от себя не ожидал. Он отстранился от ее разгоряченного тела и быстро вернулся в гостиную, чтобы зажечь от пламени камина свечу. Скоро его ожидание закончится. Джейн, тяжело дыша, смотрела, как Ричард возвращается в ее спальню. В его влажных волосах отражалось дрожащее пламя свечи, превращая их в полированное золото. Глаза графа, казалось, потемнели до цвета сумеречного неба. Невероятно красивый и без малейшего налета высокомерия или хвастовства, которые она ему когда-то приписывала. Сейчас Джейн видела в нем человека, в которого она полностью и безоговорочно влюбилась.

Под ее взглядом Ричард поднял руки к пуговицам своего фрака, неотрывно глядя ей в глаза, он быстро расстегнул и стянул его. Потом он снял жилет, бросив на пол, и, наконец, рванул шейный платок.

Сердце Джейн громко стучало в ушах. Она села на кровати.

— Позволь мне.

Руки графа замерли, Джейн увидела, как у него затрепетали ноздри. Ни слова не говоря, он послушно подошел к ней. Она пододвинулась к краю кровати и встала на колени. Запах Ричарда так пьянил ее, что она едва могла мыслить связно. Это было так странно, незнакомо и возбуждающе — вдыхать аромат любимого в своей собственной спальне. Мисс Бантинг медленно подняла чуть дрожащие руки к его шейному платку и начала осторожно развязывать узел. Отважившись, она посмотрела ему в лицо и увидела, как он смотрит на ее губы. Джейн облизнула нижнюю губу. Мужчина втянул воздух, его скулы напряглись, мисс Бантинг наблюдала за его реакцией, словно завороженная. Ей было приятно сознавать их взаимное, необъяснимое влечение друг к другу. Это возбуждало, придавало сил и воодушевляло. Наконец шейный платок был развязан. Джейн медленно спустила его с шеи Ричарда, слушая, как он с тихим шорохом скользит по его коже. Она остановилась и посмотрела на его открытую шею. Женщина чувствовала нечто восхитительное и в то же время грешное, видя часть его тела, которая обычно бывала скрыта от глаз. Наклонившись вперед, она запечатлела нежный поцелуй у основания его шеи, в том самом месте, где пульс показывал, как часто бьется его сердце. Когда Джейн отстранилась, Ричард поднял руку и провел пальцем вдоль линии ее скулы.

— Уже моя очередь?

Женщина замотала головой, ей нравилось ощущение собственной власти над ним.

— А теперь, милорд, если вы не возражаете, я бы, пожалуй, освободила вас от рубашки. — Она улыбнулась ему, взялась за одну пуговицу и расстегнула ее. — Конечно, если это тебе нравится. — Она расстегнула еще одну пуговицу, взглянув на Рейли.

— Очень нравится. Вопрос в том, приятно ли это тебе?

Еще одна пуговица расстегнута и еще несколько дюймов его груди открылось взгляду Джейн. Она медленно кивнула в ответ на его вопрос, продолжая смотреть на манящий треугольник кожи. Освободив из петли еще одну пуговицу, мисс Бантинг увидела его живот. Пуговиц больше не осталось, взявшись за полы рубашки графа, женщина стянула ее через голову и отбросила в сторону.

Немного отстранившись, она окинула взглядом его широкую мускулистую грудь и идеально плоский живот. Джейн вдохнула полной грудью и в ее собственном животе, казалось, запорхали мириады бабочек. Ричард был прекрасен. Мисс Бантинг провела кончиком указательного пальца вдоль линии, проходящей от основания шеи до пупка. Кожа графа была упругая и нежная. Она с восхищенным удивлением увидела, что его грудь стала вздыматься и опадать чаще. Неужели Ричарда так же влечет к ней, как ее к нему? Неужели он так же много думал о ней, как она о нем? Любит ли он ее, как она его? Ее руки замерли.

«Любовь?»

Мысли в голове Джейн лихорадочно завертелись. Не потому ли он кажется ей совершенно неотразимым, заполняет все ее мысли и сердце, даже когда его нет рядом?

Ричард осознал, что она перестала двигаться. Он заморгал и посмотрел ей в глаза. Мисс Бантинг отчетливо видела в его взгляде желание, но было ли в нем нечто большее?

— Джейн, что случилось? — спросил мужчина озабоченно. — Что не так?

Любовь ли — то, что она к нему чувствует? В самом ли деле Джейн влюблена в человека, внесшего в ее жизнь хаос? Предположение выглядело невероятным, но при этом оно представлялось еще и… да, правильным! Она медленно набрала в грудь воздуха и посмотрела в его невероятно голубые глаза. «Я люблю его, — признание вышло само по себе, — то, что происходит сейчас — мой шанс быть с ним». Но Джейн мешало одно неприятное ощущение, ей казалось, что все происходит слишком быстро.

Она обдумала его вопрос: «Что не так?» Женщина опустила взгляд и покачала головой: «Нет, я не буду говорить вслух о своих сомнениях и страхах, не стану разрушать то, что между нами происходит, только потому, что чувствую некоторое колебание». Когда мисс Бантинг отвела глаза от Ричарда, ее взгляд упал на кедровый сундук с приданым, принадлежавший когда-то матери. Он стоял, словно страж, в ногах ее кровати. Джейн крепко зажмурилась, сейчас она не хотела думать о маминых советах.

Ричард обхватил лицо женщины так, что ее подбородок оказался в его ладонях, и мягко приподнял ее голову.

— Милая, что случилось?

Джейн не ответила. Тогда Рейли привлек ее к себе и поцеловал сначала в уголки глаз. Это было так мило, что ее опасения начали развеиваться.

— Ничего. — Она закусила губу и посмотрела ему в глаза. — Просто все происходит очень быстро.

Ричард задумчиво посмотрел на нее, чуть наклонив голову набок. Она старалась не выдать снедавшую ее тревогу и вместо этого сосредоточиться на приятном предвкушении, которое никуда не делось. Это чувство по-прежнему согревало ее кровь и щекотало живот. Граф улыбнулся, наклонился к ней и, легко поцеловав в губы, снова отстранился.

— Знаешь… — он переплел ее пальцы со своими, — я вдруг понял, что у меня пересохло в горле.

У Джейн брови поползли вверх. Это было совсем не то, чего она ожидала от мужчины, сидящего на ее кровати.

— У тебя пересохло в горле?

— Точно. Я думаю, что чашка чаю была бы сейчас очень кстати. Особенно если к ней будет подано печенье.

Уголки ее губ дрогнули, и она улыбнулась. Ричард всегда ухитрялся удивить ее неожиданными проявлениями интуиции.

— Со мной все в порядке, Ричард, правда.

— Хорошо, тогда тебе не составит труда позаботиться обо мне. Кроме того, — лорд замолчал, поднес к губам ее руку и нежно поцеловал, — у меня есть целая ночь, целая неделя или даже целый год, чтобы добиться своего. Вот уж не думал, что скажу эти слова, но иногда хорошие вещи приходят к тем, кто проявляет терпение.

От этих слов Джейн воспрянула духом. Пусть у них нет впереди вечности, но по крайней мере у них есть не только этот момент. Страх, что она, возможно, разрушает свой единственный шанс, прошел. Мисс Бантинг шутливо закатила глаза.

— Ты самый нетерпеливый из всех, кого я знаю.

— Тогда это должно показать тебе, как высоко я тебя ценю.

Мужчина улыбнулся ей так, что его улыбка чуть было не смела все ее сомнения. Но он был прав, это действительно хорошая мысль, какое-то время просто быть с ним, успокоиться и расслабиться. Предложить такое с его стороны — поистине поступок святого и за это она еще больше им восхищалась. Хозяйка свесила ноги с кровати и встала.

— Что ж, к счастью, твое терпение будет вознаграждено не только чаем, но и шоколадным печеньем.

Джейн испекла его специально для него, на всякий случай, в конце концов, это же его любимое печенье.

— Милая, ты просто ангел!

Ричард встал, поднял свою рубашку, натянул ее и жестом предложил Джейн идти вперед него. Они вошли в гостиную, мисс Бантинг сделала ему знак сесть, а сама склонилась перед камином, чтобы поддержать огонь. Сцена получилась до странности интимная: Ричард, полуодетый, сидит за столом, а она готовит им чай. Это казалось естественным, словно он с самого начала был предназначен сидеть вот так рядом с ней, делить с ней обыденные и вместе с тем многозначительные моменты.

Можно было ожидать, что граф, да и любой другой мужчина на его месте, будет держаться с ней сухо, со скрытым недовольством, ведь она передумала и тем самым испортила ему вечер. Но такое предположение было бесконечно далеко от истины. Ричард мило шутил, поддразнивая ее, пока она готовила чай и пришел в восторг, когда Джейн поставила перед ним тарелку с печеньем. Хотя они смеялись и добродушно подтрунивали друг над другом, недавняя страсть не погасла, она тлела на самой поверхности, вспыхивая между ними всякий раз, как их взгляды встречались. Мимолетные прикосновения Ричарда были легкими: то он задел пальцами ее щеку, то их руки нечаянно соприкоснулись, но Джейн всякий раз бросало в дрожь в лучшем смысле этого слова. Все это было обещанием того, что последует позже, в свободное от давления или ожиданий время.

За своим смехом они не сразу расслышали этот звук. Он начался тихо — быстрое постукивание, почти сливающееся с непрестанным перестуком дождевых капель. Но потом звук стал усиливаться, отделяясь от звуков непогоды. Джейн и Ричард почти одновременно резко подняли головы, сердце женщины сжалось от внезапного неприятного предчувствия: она поняла, что это был за звук.

Боже милосердный, кто-то барабанит в ее дверь!

 

Глава 22

Ужас погасил остатки веселости Джейн, словно ведро ледяной воды, вылитое на раскаленные докрасна угли. «Кто бы там ни стучал, таким грохотом он даже мертвого разбудит!» Ричард в мгновение ока вскочил со стула. На ходу заправляя полы рубашки в брюки, он поспешил к окну и выглянул через занавески.

— Проклятие, это наш кучер, черт бы его побрал! — Мисс Бантинг не успела сказать ни слова, как гость распахнул окно и зашипел: — Лоуренс, перестань сейчас же!

Шум мгновенно прекратился. Теперь хозяйка булочной слышала лишь шум крови в ушах и непрекращающийся дождь. «Дурак! Как ему только в голову такое пришло! Очень может быть, что он только что ее уничтожил!» Пока она старалась собрать волосы на затылке в некое подобие пучка, Ричард с гулким стуком захлопнул окно.

— Оставайся здесь, я сейчас вернусь. — Он схватил башмаки, юркнул в дверь и скрылся.

«Оставайся здесь», как бы не так! Джейн сунула ноги в шлепанцы — единственное из ее обуви, что было без шнурков — и побежала вслед за ним. Его шаги уже гремели на лестнице, ведущей в кухню. К тому времени, когда она уже спустилась до половины лестницы, Рейли резко рванул входную дверь, схватил кучера за воротник, без церемоний втащил внутрь и захлопнул дверь с такой силой, что косяк затрещал.

Лоуренс стоял у самой двери, с него капала вода, он испуганно смотрел на графа. Даже в темноте маленького холла было видно, что лицо Ричарда искажено яростью, с ее силой мог сравниться только гнев, которым кипела Джейн. «Как он мог совершить такую глупость?»

— Что все это значит? — прорычал Ричард голосом, напряженным, как натянутый лук. — Ты хоть понимаешь, что ты натворил?

Мисс Бантинг никогда не видела Ричарда в гневе, и сейчас она невольно попятилась. Кучер был ниже него дюйма на четыре, его лицо побелело как полотно.

— П-простите, милорд. Меня послала сюда леди Беатрис, чтобы я вас нашел. Ваш отец… он… ему плохо, вам нужно немедленно вернуться домой.

Булочница резко втянула воздух, ее ярость мгновенно сменилась беспокойством. Перед ней всплыла до боли знакомая картина, как вот так же ночью со стуком в дверь в их дом пришла новость о смерти ее отца. Ее взгляд метнулся к графу, все мысли о соседях и приличиях вылетели у нее из головы.

Ричард оторопело заморгал, до него дошел смысл услышанного. Он запоздало отпустил воротник кучера и поднял взгляд на Джейн, стоявшую на последней ступеньке.

— Я должен идти.

Неприкрытая боль в глазах, которые обычно смотрели на нее весело, проняла мисс Бантинг до самого сердца.

— Да, да, конечно. — Женщина взяла его руку, крепко сжала и отпустила. — Обувайся, я принесу твои вещи.

Он ушел в считанные минуты. Когда мисс Бантинг смотрела, как Рейли уходит, тревога собиралась в ее груди, словно грозовые тучи на небе. Она горячо помолилась за здоровье его отца. Перед тем как закрыть дверь, хозяйка булочной быстро посмотрела в обе стороны темной улицы и поежилась от холода, не имеющего никакого отношения к погоде. Джейн не знала, что она будет делать, если кто-нибудь видел, как из ее дома вышли двое мужчин. На окне в доме напротив качнулись занавески, или это только плод ее разгоряченного воображения? Шея хозяйки покрылась гусиной кожей. Джейн сглотнула огромный ком в горле. Теперь она уже ничего не могла с этим поделать. Если кто-то из соседей что-нибудь видел, в чем можно не сомневаться, то еще до конца дня миссис Браун будет стоять на ее пороге.

Дорога домой прошла как в тумане. Как только они прибыли, насквозь промокший Ричард в тот же миг взбежал по ступеням крыльца, тяжело дыша от страха и напряжения. Граф бы понял, что произошло нечто ужасное, даже если бы ему не сказали раньше, потому что впервые за всю его жизнь блестящая черная дверь не распахнулась при его приближении.

Он остановился перед закрытой дверью, собираясь с духом, чтобы принять новости, которые ждали его по другую сторону. Повернув ручку, Рейли вошел. В холле царила тишина. Это была странная, зловещая тишина. Не тратя ни секунды, Ричард сбросил пальто, взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки, и направился прямиком в хозяйские покои. Проходя через гостиную, лорд резко остановился. На диване в одиночестве сидела Беатрис. Она подобрала ноги, обхватив их руками, и уперлась подбородком в колени; девушка была похожа на испуганного ребенка.

— Беа?

Леди встрепенулась, словно выведенная из транса, и, подняв глаза, поймала его взгляд.

— Ох, Ричард!

Сестра вмиг очутилась в его объятиях, не обращая внимания на его мокрую одежду. Она заплакала, спрятав лицо на его груди. Беатрис обняла его так крепко, что он едва мог вдохнуть. Ричард сжал ее спину, страх сдавил его горло спазмом. Граф стоял и молчал, дожидаясь, пока она соберется с силами, чтобы сказать, что тут происходит.

— Это… это папа, — пробормотала она.

Из-за того, что она уткнулась лицом в его фрак, ее голос звучал глухо. Ричард отстранился и посмотрел на нее, от страха у него кровь застыла в жилах.

— Да, я знаю. Но что именно произошло? Он в порядке? Он…

Граф замолчал, не в силах задать вслух волнующий вопрос: отец еще жив? Мать никогда бы не послала за ним, не будь положение по-настоящему серьезным.

— У него был какой-то приступ. Он потерял сознание у себя в кабинете. Мама сразу послала за доктором, я пока знаю только то, что доктор Гивенс думает, что это сердце. Отец был белый как полотно и едва дышал. Я сказала маме, чтобы она дала мне знать, если ему станет лучше, но я до сих пор ничего не слышала. — От страха глаза Беатрис стали огромными, белокурые волосы были в беспорядке. — Ричард… это длится уже часы.

Последние слова Беатрис прошептала, заплакав, не в силах удержать слез.

— Где все?

— Эви давным-давно ушла в детскую укладывать Эмму спать. Джоселин и Кэролайн пошли с ней, чтобы отвлечься. Мама рядом с папой. — Ее голос дрогнул, она помолчала, чтобы глотнуть. — А Бенедикт, кучера и половина лакеев ушли разыскивать тебя. Когда тебя не оказалось в клубе и в других местах, где ты обычно бываешь, я… я сказала Лоуренсу, где, как я думаю, ты можешь быть. Я взяла с него обещание, что он обойдет вокруг дома и незаметно подойдет к черному ходу. Я не знала, что еще делать. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой бесполезной.

В ее голосе не было ни гнева, ни обвинения — одно страдание. Но Ричард все равно почувствовал себя виноватым, это чувство скрутило его, словно физическая боль. Брат еще раз обнял сестру и подвел ее к дивану.

— Мне очень жаль, Беа. Мне стоило кому-нибудь сказать, где меня искать в случае чего. — Он усадил сестру на мягкие бархатные подушки и сжал ее плечи. — Мне нужно идти к отцу. Ничего, если я оставлю тебя одну?

Беатрис шмыгнула носом и кивнула. Ее носовой платок совсем промок и валялся смятый на столике возле дивана, Рейли дал ей на замену свой.

— Хорошо. Я вернусь, как только смогу.

Он вышел в коридор. Оказавшись вне поля зрения сестры, Ричард нервно взъерошил волосы обеими руками. «Господи Боже, как же это может быть?» Его отец должен быть здоров, просто должен! Ричард глубоко, почти до боли, вздохнул и пошел к покоям отца.

Все слуги, чем бы они ни занимались, при появлении Ричарда немедленно бросали свои дела и опускали взгляды. Его шаги становились все шире и шире, к тому времени, когда граф приблизился к двустворчатой двери комнаты отца, он уже почти бежал.

Рейли снова глубоко вздохнул, тихо постучал костяшками пальцев в дверь и стал ждать. Вместо слуги, как он ожидал, дверь открыла его мать. Она была в том же вечернем платье, в котором сын видел ее перед уходом, но теперь оно выглядело неаккуратно, пышные юбки были измяты. Глаза женщины ввалились, под ними залегли лиловые тени. Маркиза выглядела так, будто за несколько часов постарела на десять лет.

— Мама… — Ричард неосознанно обратился к ней так, как в детстве. Она несколько мгновений смотрела на него, как на привидение, только потом в ее усталых глазах мелькнуло узнавание и мать шагнула ему навстречу.

— Слава Богу, наконец-то ты здесь! — Ее голос звучал напряженно и тоньше обычного. Ричард обнял ее так, словно она была раненым птенцом. Маркиза действительно казалась ужасно хрупкой, и это его чертовски испугало. Обнимая мать, сын посмотрел поверх ее плеча на внушительную кровать с балдахином, занимающую центральное положение в спальне. Врач, доктор Гивенс, стоял возле ночного столика и молча отвел взгляд. Маркиз лежал на середине кровати совершенно неподвижно, восковая бледность его кожи имела даже слегка сероватый оттенок. У Ричарда внутри все перевернулось.

Мать отстранилась и посмотрела на него.

— Он только что очнулся. Он о тебе спрашивал.

Отец медленно открыл глаза. Но даже это вялое движение дало Ричарду надежду: если он очнулся, можно надеяться на выздоровление. Сын отпустил мать, подошел к стулу, поставленному возле кровати, и сел. Он не знал, что делать, куда себя девать. Рейли не помнил случая, когда бы видел отца в постели, тем более в таком состоянии.

Ричард неуверенно протянул руку к руке отца и пожал ее. Маркиз слабо ответил на пожатие. Чувствовать это слабое движение холодной, казалось, безжизненной руки было ужасно, Ричард стиснул зубы. Потом спросил, понизив голос:

— Как ты себя чувствуешь?

Отец лишь покачал головой.

— Ты должен позаботиться о своей матери и сестрах.

— Да, конечно, я о них позабочусь, пока ты не выздоровеешь.

— Ричард, я на тебя полагаюсь.

— Я знаю, отец, я тебя не подведу.

Больной закрыл глаза, его дыхание было неровным и поверхностным. Ричард посмотрел на врача, тот жестом предложил ему выйти туда, где маркиз не сможет их слышать. Граф встал, направляясь за врачом. Мать снова села на стул возле кровати и накрыла своими руками руки мужа.

— Милорд, — сказал доктор Гивенс, — лорд Гренвилл очень болен. Его сердце в таком состоянии, что даже незначительный стресс может иметь фатальные последствия.

Ричард кивнул. Он был готов убрать с пути отца все мыслимые стрессы, если это нужно для его выздоровления. Даже если ему придется обложить весь дом ватой и взять на себя все до единой обязанности, какие только были у маркиза, вплоть до того, что готовить ему еду, то он это сделает, ей-богу! Он не подведет своего отца.

 

Глава 23

— Что ты здесь делаешь?

Ричард поднял взгляд и увидел в дверях Эви. Последние четверть часа он сидел, уставившись на стакан с виски. Сестра стояла, скрестив руки на груди поверх туго подпоясанного халата, на ее лице отражались смешанные чувства: и подозрение, и тревога, и облегчение, и озабоченность, — все это она сумела выразить одним движением брови.

— Размышляю о тайнах мироздания. — Брат сделал широкий взмах рукой, не вставая из-за отцовского письменного стола. От этого движения кожаное кресло, в котором он никогда прежде не сидел, заскрипело. — Входи и присоединяйся ко мне. Я не знал, что еще кто-то поднялся так рано. Прости, что я не встаю — координация движений у меня уже не та, что была несколько порций виски назад. Как ты держишься?

Эвелин опустила руки, подошла к письменному столу и, не думая о благопристойности, плюхнулась на стул напротив Ричарда.

— Лучше, чем было ночью. Бенедикт все еще спит после бессонной ночи, посвященной твоим поискам, но у Эммы режим нисколько не изменился. После всего, что произошло, я не хочу, чтобы за ней ухаживал кто-то помимо меня. Вот только хотелось бы еще малость поспать.

Рейли кивнул, мужчина понимал, что она имеет в виду. По краям портьер в комнату просачивались слабые лучи рассвета, а он не спал еще ни минуты. Граф поднес к губам стакан, но потом помедлил.

— Хочешь виски?

Его вопрос заработал слабую улыбку, Эви замотала головой.

— Лучше не стоит. И ты не ответил на мой вопрос. Что ты делаешь в папином кабинете?

Ричард допил остатки виски, а оставалось там не так уж мало, и со стуком поставил стакан на стол.

— Мне надо подумать о многом.

Отец, управление имуществом, будущее… Джейн. Он мог только надеяться, что кучер, пытаясь его разыскать, не разбудил никого из соседей этой женщины. Она не должна страдать из-за него, она этого не заслужила. Сколько раз мисс Бантинг волновалась о собственной репутации, а он отмахивался от ее тревог?

— Значит, ты в самом деле размышляешь о тайнах мироздания.

— В самом деле.

Ричард откинулся на спинку стула и положил руки на живот, сплетя пальцы. Прошлой ночью произошло два важных события. Он познал истинное блаженство в объятиях Джейн и узнал настоящий ужас у постели отца. Раньше граф думал, что у него в запасе еще годы, прежде чем на его плечи ляжет груз ответственности, но всего за ночь все эти воображаемые годы исчезли.

Рейли знал, что он должен делать, хотя это сознание лежало тяжестью на его сердце, словно огромный валун, который невозможно сдвинуть. Принять на себя бразды управления поместьями, заботиться о благополучии семьи, надзирать за бизнесом и выбрать идеальную светскую жену. Ричард знал, что одной из самых больших тревог отца было беспокойство о передаче титула следующему поколению, что, в свою очередь, обеспечивало будущее его жены и дочерей.

— Я буду рядом и всегда тебе помогу.

Брат встрепенулся и резко поднял голову. Он и забыл о присутствии Эвелин.

— Я знаю.

— О бизнесе ты можешь не беспокоиться, я буду держать его под контролем.

Ричард кивнул. Сестра пыталась ему помочь, но при этом она лишний раз подтверждала то, что он и так уже знал — его семья не верит всерьез в способность молодого графа справиться с ролью, которую ему предстоит принять. Это было ясно и по тому, как они заверяли его вчера ночью, что он справится — заверяли без искренней убежденности и при этом обмениваясь между собой встревоженными взглядами. Если задуматься, за всю его жизнь Джейн — единственный человек, который подталкивал его стать лучше, верил в него. Быть на высоте, быть лучше, чем от него ожидают другие. И это, черт побери, именно то, что он должен сделать.

— Тебе лучше пойти спать. Завтрашний день, точнее, уже сегодняшний, обещает быть очень трудным.

Это Рейли знал точно, а во всем остальном царила неопределенность.

— Это еще мягко сказано.

Эвелин встала и обошла вокруг письменного стола. Опустившись на колени рядом с братом, она взяла его за руку.

— Мне бы хотелось, чтобы я могла облегчить твою тревогу. Я вижу ее так же ясно, как если бы у тебя на шее висел хомут. Не волнуйся, все образуется.

Из всех возможных вариантов развития событий прошлой ночи ни один не предусматривал вероятность того, что «все образуется». Но Ричард слишком устал для споров. Он коротко кивнул — достаточно, чтобы убедить ее в согласии. Пусть верит, но граф-то знал, что это не так.

Тесто плавно двигалось под пальцами Джейн, перекатывалось под ее нажимом, поглощало удары так, словно это была его обязанность. Время от времени она погружала в него руки, растягивая смесь, а потом снова собирая ее воедино. Полутемную кухню наполнял теплый аромат дрожжей, но сегодня даже этот, самый знакомый из всех запахов не мог успокоить ее нервы.

Мисс Бантинг была благодарна Ричарду за присланную записку, в которой граф заверил ее, что его отец выжил после сердечного приступа и со временем, возможно, выздоровеет. Это успокоило одну из ее тревог, не дававших ей покоя с той самой минуты, как Рейли покинул ее прошлой ночью.

Однако оставалось очень много других поводов для тревоги. Ее сердце болело за Ричарда. Уж кто-кто, а мисс Бантинг знала, как это тяжело, когда разразилась катастрофа, и внезапно ты становишься ответственным за всех, в то время как сам чувствуешь себя выброшенным на камни, словно лодка, разбитая штормом. Всего за одну ночь на Рейли свалилась ответственность за всю его семью, за управление владениями семьи и за все, о чем до этого заботился его отец. Джейн знала, как его пугала эта перспектива и мысль, что все будут зависеть только от него, и свыкнуться с этой мыслью в то время, когда он переживает за здоровье своего отца, должно быть, вдвойне труднее.

Знала булочница и то, что среди всех этих новых обязанностей в жизни возлюбленного не будет места для нее. Да и кому бы пришла в голову возможность такого? По большей части она была счастлива здесь, работая в своей уютной кухне, рядом с братом. Но потом в ее жизни появился он — насмешливый, несносный и неотразимый. Каким-то образом она позволила себе в него влюбиться, хотя с самого начала Джейн знала, что у них нет будущего, но — мисс Бантинг должна была в этом признаться — она все же надеялась на настоящее. Женщина надеялась ухватить момент, получить удовольствие от умопомрачительных поцелуев, от его прикосновений.

Она пошла на поводу у собственного сердца, уступила невероятному влечению, возникшему между ними. Но сейчас она думала о том, что потеряла не только Ричарда, но и, вполне возможно, свою репутацию…

Весь день, выпекая хлеб буханку за буханкой, Джейн ожидала стука в дверь, который изменит ее жизнь. Когда пришел посыльный с письмом от Ричарда, ее сердце вдруг забилось так быстро, что она была близка к обмороку. Теперь, спустя пару часов, она по-прежнему не знала, что происходит вне ее дома, придут ли обличать бедную женщину? Если кто-нибудь видел, как прошлой ночью от мисс Бантинг выходили мужчины, они же не собираются об этом помалкивать? Сколько ей ждать, прежде чем она узнает, грозит ей опасность или нет?

Ответ на этот конкретный вопрос она получила, когда настало время ужина. Глухой стук в ее дверь заставил Джейн похолодеть от страха, который накапливался в ней на протяжении нескольких часов. И в этот момент она каким-то образом отчетливо поняла, кто ожидает ее по ту сторону двери. С мнимым спокойствием она медленно спустилась по лестнице и приготовилась предстать перед обвинителем.

За стеклянной дверью маячил круглый силуэт соседки. Миссис Браун ждала, как стервятник, готовый наброситься на жертву. Держа подбородок высоко, булочница открыла дверь.

— Добрый вечер, миссис Браун. Чем могу быть вам полезна?

Почему эта женщина не может просто оставить ее в покое? Джейн вспомнилось мягкое предостережение матери, которое она оставила в одном из своих первых писем: «Если в чьей-то душе посеяны семена неудовлетворенности, зависть служит для них удобрением. Старайся не возбуждать это чувство в других людях и следи за тем, чтобы не взрастить ее в самой себе». Возможно ли, что пожилая соседка завидует ее независимости или ее булочной? А может быть, молодости Джейн?

Миссис Браун прищурилась так, что ее глаза превратились в две щелочки, и решительно вошла в магазин.

— Ах ты наглая потаскушка! Неужели у тебя совсем нет стыда?

В голосе женщины было столько злобы, что Джейн невольно попятилась. Она ждала этого весь день, но от такого обвинения, брошенного прямо ей в лицо, потрясение ее не уменьшилось.

— Какие ужасные вещи вы говорите. Как вы посмели прийти в мой магазин и бросаться нелепыми оскорблениями в мой адрес?

Соседка продвинулась еще на несколько шагов вперед. Она явно что-то знала, но что именно? Было поздно, темно, и к тому же шел дождь. Может, ее положение еще можно как-то спасти?

— Я хочу, чтобы ты знала, — сказала старуха, и ее маленькие глазки заблестели злобным удовлетворением. — Я не единственная в окрестностях, кто знает твою истинную сущность.

Положение становилось все хуже и хуже. То, что миссис Браун о ней дурного мнения, это известно, но мысль, что кто-то из других соседей думает о ней плохо, ранила Джейн больнее, чем она ожидала. От волнения хозяйка булочной стала задыхаться, как рыба, вытащенная на берег Темзы. Она скрестила руки на груди и почувствовала, что ее пальцы стали совсем ледяными.

— Вот как?

— Прошлой ночью мистер Финтон поздно вернулся домой. Его жена сегодня утром сказала мне, что он видел, как из вашего дома выходили двое незнакомых мужчин поздним вечером. Двое! Я с самого начала знала, что ни одна порядочная женщина даже не попытается сама управлять булочной. Некоторые говорили, что я слишком строга, но теперь-то все ясно. Вы опозорили и свою семью, и свой бизнес.

От последних слов мисс Бантинг невольно попятилась. Сбываются самые худшие ее опасения, прямо сейчас, у нее на глазах. Что она может сказать в ответ на эти обвинения, ведь в действительности ничего не произошло? От этого ситуация приобретала ироничный оттенок. Да, она была наедине с мужчиной, но они обменялись всего лишь несколькими поцелуями и бесценными ласками, не более того. От боли в сердце у Джейн подступил ком к горлу, она глотнула и собралась заговорить.

— Я…

— Разве есть какой-то закон, что человеку запрещается ночью быть возле своего дома?

Услышав негромкий басок Эмерсона, булочница резко оглянулась и увидела, как кузен выходит из коридора, ведущего в кухню. Она испытала неимоверное облегчение. Еще никогда в жизни мисс Бантинг не была так рада видеть другого человека. Эмерсон уверенной походкой вошел в магазин. По сравнению с его крупной широкоплечей фигурой далеко не миниатюрная миссис Браун стала казаться мелкой. Соседка невольно попятилась, переводя испуганный взгляд с Эмерсона на Джейн и обратно.

— Прошу прощения, мистер Уэбб, но мистер Финтон сказал, что он видел двоих незнакомых мужчин. Уверена, вас бы он узнал. К тому же мистер Финтон сказал, что вы и мальчик ушли еще до темноты.

Кузен скрестил руки на груди.

— Какие же вы сплетники! Вот что я вам скажу, этот старый хрыч слишком много прикладывается к бутылке, чтобы кого-нибудь узнать. Ваш мистер Финтон так нализался, что даже не понял, что мы не уходили, а возвращались домой.

Эмерсон говорил уверенно. Если бы Джейн не знала, как обстоит дело в реальности, она бы сама ему поверила. Кузен взял безупречную тактику — все знали, что мистер Финтон пьяница. У миссис Браун раздулись ноздри от негодования, но женщина знала о пристрастии соседа к спиртному.

— Тогда, позвольте узнать, что вы делали на улице так поздно?

Вежливая улыбка Эмерсона мгновенно исчезла, лицо мужчины стало суровым, глаза блеснули стальным блеском. Он выглядел поистине устрашающим и мисс Бантинг впервые смогла представить его в пылу битвы в открытом море.

— Если бы вы имели право задавать вопросы о моих перемещениях, я мог бы вам сказать, что мы с Уэстоном планировали поездку, но дождь помешал нашим планам, и мы решили вернуться. Однако я хочу внести полную ясность. — Кузен чуть наклонился вперед и навис над старухой, словно гладиатор, готовый к битве. — Мои дела вас абсолютно не касаются. Если я услышу, что вы с кем-нибудь сплетничаете о моих делах, как грязная торговка рыбой, я, будьте уверены, позабочусь, чтобы вам не поздоровилось. Вам все понятно?

Миссис Браун попятилась, она была в ярости, но не посмела с ним спорить. Джейн затаила дыхание, не зная чего ожидать. Эмерсон смотрел на соседку свирепым взглядом, его ноздри трепетали, щеки под трехдневной щетиной покраснели. Наверняка женщина не рискнет разозлить его еще сильнее.

В напряженной тишине на лестнице загремели башмаки Уэстона. Он быстро поднялся по ступеням и толкнул дверь, радостно прокричав:

— Джейн, ты не представляешь, какие красивые в Грейвсенде корабли…

Увидев миссис Браун, парень остановился. Сестра посмотрела на него словно сквозь густой туман. В ушах у нее зашумело и резко потемнело в глазах. «Боже милосердный, не может быть, чтобы все это происходило на самом деле!» Ложь Эмерсона раскрыта и все надежды Джейн избежать неприятностей растаяли. Булочница посмотрела на соседку.

Выражение лица миссис Браун изменилось от изумления к растерянности и, наконец, к пониманию. Мисс Бантинг видела, что за доли секунды все, ради чего она трудилась, ускользает между ее пальцев, как вода.

Несколько мгновений женщины молча смотрели друг на друга, ни у одной не дрогнул ни единый мускул. Потом миссис Браун улыбнулась. Она повернулась, собираясь уйти. Джейн бросилась к ней и схватила за запястье:

— Нет, подождите!

Но соседка не стала ждать. Она вырвала свою руку из руки Джейн и посмотрела на нее как на прокаженную, распахнула дверь и торопливо зашагала через дорогу, широко размахивая пухлыми руками.

Мисс Бантинг повернулась к Эмерсону, ее грудь сдавил ужас. Кузен подошел к ней, взял за плечи и посмотрел прямо в глаза:

— Джейн, все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

Она замотала головой. Что они могут сделать? Что можно придумать, чтобы исправить произошедшее? Невозможно сделать разбитую тарелку неразбитой или подгоревший бисквит неподгоревшим, и точно так же невозможно восстановить запятнанную репутацию.

— Джейни! — От волнения и страха голос Уэстона дрогнул. — Извини, пожалуйста. Я не знаю, что произошло, но если это моя вина, честное слово, я не нарочно.

Она знала, что нужно ответить брату, обязательно нужно, но Джейн была так поражена, что и слова не шли с языка. «Что можно сказать, когда вся твоя жизнь только что рухнула, как карточный домик?»

 

Глава 24

Ричард постучался в дверь хозяйских покоев и подождал, пока отец пригласит его войти. Только после этого он открыл дверь. Сын сделал несколько шагов к кровати и в растерянности остановился. «Что за чертовщина?» Кровать была пуста — впервые за несколько дней.

— Я здесь, сын.

Это было новое развитие событий. Рейли пошел на голос и вошел через открытую дверь в примыкающую к спальне гостиную. Отец сидел, развалившись, в широком кресле с высокой спинкой, стоящем сбоку от камина. На губах молодого графа сама собой появилась радостная улыбка, и он даже не пытался ее скрыть. «До чего же хорошо увидеть отца вставшим с постели!» — подумал лорд.

— Я сомневаюсь, что доктор будет доволен, увидев тебя так скоро на ногах.

Маркиз фыркнул, сложил бумаги и с отвращением швырнул их на столик рядом с креслом.

— Да он бы оставил меня лежать в этой чертовой постели всю оставшуюся жизнь! Но я скорее умру, чем потрачу впустую еще одну минуту в той душной комнате.

— Осторожнее! — Ричард поднял одну бровь. — Если мать услышит, как ты говоришь такое, может статься, что твое желание исполнится.

Отец устало потер глаза и вздохнул.

— Мужчина может терпеть, когда с ним нянчатся как с больным, только до определенного предела, а потом приходится принимать решительные меры.

Рейли присмотрелся к отцу и с болью в сердце отметил, что в ярком свете лондонского утра кожа маркиза по-прежнему выглядит мертвенно-бледной. Он и сам был готов заставить отца снова лечь в постель, и плевать, что это означает, будто с ним нянчатся.

— Если ты будешь слишком себя подгонять, ты опять окажешься в том же месте. Не то чтобы я сильно возражал, я ведь был близок к заполучению твоего титула.

Отец усмехнулся этой шутке и взмахом руки указал на свободное кресло рядом с собой.

— Да, я знаю, как тебе не терпится получить бразды правления.

— Хочу, чтобы ты знал: пока ты целыми днями бездельничал в постели, я отлично справлялся, выполняя твои обязанности. Я сидел на твоем стуле, пил твой лучший виски, в общем, делал все, что ты.

Граф произнес эти слова со своим ироничным остроумием, но, в сущности, он говорил истинную правду. Впервые в жизни сын окунулся в дела управления имуществом семьи, отвечал на всю корреспонденцию, участвовал в различных встречах и собраниях, требующих присутствия маркиза. Ричард забросил все места, где обычно проводил время, а все мысли о занятиях тренерством по боксу он выбросил прямо в окно — его мечта умерла, не успев сформироваться. Рейли обнаружил, что в этом отношении Джейн была права: человек не знает, на что он действительно способен, пока не попадет в ситуацию, когда у него нет другого выбора, кроме как справиться.

Граф вздохнул. Он очень жалел, что не смог навестить булочницу, почувствовать ее в своих объятиях, вдохнуть ее сладкий успокаивающий аромат. Однако Ричард все-таки надеялся, что через одну-две недели положение немного стабилизируется и он сможет к ней заглянуть.

— А, значит, ты разгадал, в чем секрет! Сидеть за столом и создавать видимость, что ты занят.

Сын улыбнулся, располагаясь в кресле. То, что отец его поддразнивал, подняло ему настроение. Эти слова маркиза принесли свет в ту часть души графа, которая оставалась в темноте с той самой минуты, когда он услышал о его болезни. «Хорошо бы и тело отца выздоравливало так же быстро, как чувство юмора», — подумал Рейли. Вплоть до приступа отец был одним из самых крепких и здоровых мужчин в представлении Ричарда. Всякий раз, когда он думал о нем, сын мысленно представлял маркиза высоким, сильным, скачущим по полям верхом на одной из великолепных лошадей. Этот образ резко контрастировал с увядшим мужчиной, сидевшим сейчас перед ним: колени укрыты одеялом, под глазами лиловые синяки, кожа цвета хлебного теста. Ричард заморгал: «Хлебного теста?» До знакомства с Джейн ему бы и в голову не пришло такое сравнение.

— Жаль, что ты не посвятил меня в эту тонкость твоих обязанностей раньше. Если бы я это знал, я бы с большим энтузиазмом относился ко всей истории с наследованием титула.

— Ну-у, это большой секрет, хранимый веками. Кому охота думать, что его наследнику не терпится, чтобы он окочурился?

«Как же хорошо тихо посмеяться вместе с отцом!»

— Не бойся, я бы с большим удовольствием ходил в оперу и на балы, чем на деловые встречи и заседания парламента. — Ричард наклонился вперед и стал теребить цветы, стоящие на столике у дивана. — А если серьезно, я хочу, чтобы ты знал — все под контролем. Тебе не нужно беспокоиться ни о каких делах, кроме одного: как поправиться.

— Я знаю, сын. И я всей душой верю, что ты уверенно справишься с делами поместья. — Но на лице отца не отразилось того облегчения, которого ожидал Ричард. Наоборот, маркиз смотрел на него все серьезнее, от юмора не осталось и следа. — Но я не об этом хотел с тобой поговорить, когда попросил тебя ко мне присоединиться.

— Вот как?

— В ту ночь, когда я заболел и ты пришел ко мне, ты дал мне обещание.

Рейли кивнул:

— Вообще-то тебе даже не стоило об этом просить. Ты должен знать: я всегда буду заботиться о благополучии матери и сестер — они у меня на первом месте.

— В самом деле?

Эти три коротких слова вышибли из легких Ричарда воздух более эффективно, чем удар по ребрам в боксе.

— Конечно! Как ты можешь вообще об этом спрашивать?

— Думаю, ты искренне так думаешь, но скажи мне одну вещь. Где ты был той ночью? Я знаю, что тебя искали несколько часов, в то время как твоя мать и сестры сходили с ума от беспокойства.

В памяти графа вспыхнули обжигающие прикосновения и сладкие поцелуи Джейн. Он отказывался чувствовать себя виноватым в том, что той ночью был с ней.

— Отец, это несправедливо! Никто не может ожидать, что я буду двадцать четыре часа в сутки у него под боком. В ту же секунду, когда я узнал о твоей болезни, я бросил все и пришел домой.

Лорд Гренвилл покачал головой.

— Но этот момент открытия изрядно задержался, не так ли? Одно дело не быть под боком у сестер, как ты выразился, но когда ты, словно шкодливый мальчишка, лжешь о том, куда собираешься идти — это совсем другое дело.

Сын стиснул зубы. Он не хотел спорить с отцом, во всяком случае, не здесь и не сейчас, когда маркиз кажется таким слабым. Предупреждения доктора звучали в его голове, как молитва: «Эмоциональное и душевное спокойствие жизненно важно для выздоровления». Ричард подавил в себе потребность оправдаться, кивнул и сказал:

— В будущем я постараюсь не давать повода для упреков.

Эти слова, казалось, пролетели мимо ушей отца. Строгое выражение его лица нисколько не изменилось. С таким выражением он смотрел на нерадивых слуг и необъезженных лошадей, а не на своего единственного сына.

— Ричард, теперь меня это не устраивает. Сейчас мне как никогда важно знать, что я могу тебе доверять.

Рейли взволнованно взъерошил одной рукой волосы. Разве он только что не сказал отцу, что ему не о чем беспокоиться?

— Как я уже сказал, я делаю все необходимое, выполняя обязанности наследника титула.

— Ты занимаешься деловой стороной — это все прекрасно, но все потеряет какое-либо значение, если с тобой что-то случится. Даже если я проживу девяносто лет, что от этого проку, если у меня не будет внука, не будет наследника титула?

Ричард знал, что дело идет к этому, он даже пытался заранее подготовиться, но это не помогло ему сдержаться.

— Господи, тебе не кажется, что ты сгущаешь краски?

Отец устремил на него суровый взгляд.

— Я бы сказал, что после случившегося у меня есть полное право быть мрачным. Ричард, жизнь — хрупкая штука. Мы никогда не знаем, что готовит нам следующий миг. Все, что мы можем сделать, — это как можно лучше подготовиться к будущему, обеспечить наши семьи. Скажу тебе правду: я не смогу спать спокойно, пока у меня не будет внука.

Граф резко втянул воздух, ему стало трудно дышать, казалось, его горло сжала невидимая рука. Он пообещал себе, что сделает все, чтобы снять тяжесть с плеч отца. Но перспектива женитьбы казалась ему сейчас еще менее привлекательной, чем когда-либо. Он только что нашел свою милую булочницу и пока не готов от нее отказаться.

— Мне очень неприятно это слышать. Даже если я женюсь завтра, могут пройти месяцы, а вероятно, даже годы, прежде чем у меня появится наследник.

— Вот именно. Тем больше причин не тянуть время. После сердечного приступа я понял истинную ценность каждого дня. Я больше не могу ждать, когда все будет улажено. Ты обещал, что позаботишься о матери и сестрах, и я ловлю тебя на слове.

Рейли беспокойно заерзал в кресле, пытаясь облегчить ношу, тяжелым грузом навалившуюся на его плечи.

— Отец, я о них позабочусь, я тебе уже это сказал.

— Нет, Ричард. Я имею в виду не то, что ты когда-то должен выбрать себе жену. Я говорю о том, чтобы ты сделал это сейчас, до конца текущего сезона. Ей-богу, он в самом разгаре и тебе есть из кого выбрать. Здесь десятки прекрасных молодых леди. Надеюсь, что через два месяца, когда Эви будет давать бал в честь Беатрис, я достаточно поправлюсь, чтобы присутствовать на нем. Я хочу, чтобы к концу этого бала ты объявил о своей помолвке.

«Два месяца?» Ричард воззрился на отца, потрясение этим ультиматумом буквально пригвоздило его к креслу. Лорд Гренвилл выглядел в этот момент одновременно и сильным, и слабым. Глаза маркиза смотрели сурово, лицо выражало твердую решимость, но грудь часто вздымалась и опадала в неровном, поверхностном дыхании.

Рейли хотелось рассмеяться, встряхнуть головой и сказать отцу, что он не сошел с ума и не собирается подчиняться этому деспотичному повелению. В конце концов, маркиз ничего не может сделать, чтобы его заставить: выберет себе жену тогда, когда сам так решит.

Но это была неправда уже потому, что Ричард знает о слабом здоровье отца. Теперь, когда он пообещал сделать все, чтобы обеспечить его спокойствие, граф подумал о Джейн, о ее переменчивых зеленовато-карих глазах и гладкой, как шелк, коже. Эта женщина впустила его в свою жизнь, хотя у нее были веские основания презирать все, с чем в ее сознании ассоциируется сын маркиза. Ричард натужно глотнул и кивнул.

— А что, если леди, которую я выберу, будет из совсем другого круга?

Между мужчинами повисло молчание. Лорд Гренвилл наклонился вперед, положа руки на колени. В тишине слышалось только равнодушное тиканье высоких напольных часов. Отец поджал губы и склонил голову набок.

— Речь идет о некоей темноволосой молодой женщине?

— Возможно.

Снова возникла пауза, потом маркиз подался вперед и облокотился на подлокотник кресла.

— Если не касаться вопроса, который встает в первую очередь — как не запятнать имя нашей семьи и особенно твоих младших сестер скандалом, задумайся о том, что на самом деле означает быть женой пэра. Жизнь маркизы нелегка. Она постоянно находится под пристальным вниманием целого класса людей, которым в основном не очень нравится быть ниже ее. Все, что расценивается как слабость, немедленно используется, чтобы на нее напасть, и напасть с презрением и злобой, порожденной завистью. От маркизы ожидается, что она знает, как правильно действовать в самых разных ситуациях, что подобает говорить в том или ином случае, как должным образом общаться с равными по положению. Твою мать обучали всему этому с самого рождения, но даже она иногда находила свою роль трудной. Поэтому думаю, что на твой вопрос нужно ответить встречным вопросом: «Ты готов подвергнуть женщину другого круга жизни в светском зверинце?»

«Черт! Черт! Черт!» — Ричард снова запустил руку в волосы. Он впервые в жизни проклинал свое высокое социальное положение, доставшееся ему по рождению.

— Действительно, это хороший вопрос.

 

Глава 25

Миссис Браун была абсолютным мастером пыток. С момента, как она ушла из кондитерской, прошло три дня и все это время Джейн мучительно ждала последствий этого визита. Ни на минуту она не усомнилась в неминуемом приближении развязки.

Поэтому мисс Бантинг не удивилась, когда на кухню пришел Уэстон с вытянувшимся лицом и встревоженным взглядом и сообщил, что ее кто-то хочет видеть. Хозяйка булочной собралась с духом, готовясь к неизбежному: сняла фартук, распрямила спину и поднялась по лестнице в магазин. У самой двери спиной к Джейн, тихо разговаривая, стояли в напряженных позах двое мужчин в одинаковых шляпах и хорошо подогнанных по фигуре темно-серых пальто.

У Джейн кровь похолодела в жилах.

— Что вам угодно, джентльмены?

Мужчины повернулись к ней лицом, и она поняла, почему ее страх не был беспричинным.

— Мистер Берд, я вижу, вы вернулись из путешествия. Садитесь, пожалуйста.

Мисс Бантинг указала на небольшой столик. От напряжения все ее движения были скованными и неестественными. И хотя она знала, что ей предстоит, легче отнюдь не становилось. Домовладелец снял шляпу. Его лицо не выражало ни уважения, ни расположения.

— Нет, мисс Бантинг, спасибо. Я пришел с целью информировать вас, что вы нарушили условия контракта, и, следовательно, вам дается одна неделя на освобождение этого помещения и вывоз вещей. Если…

— Нет, этого не может быть! — выпалила булочница, не успев сдержаться. Знать, что этот момент приближается, и принять его — совершенно разные вещи. — Я никоим образом не нарушала условия нашего контракта, сэр, даю слово!

— Ваше слово, мисс Бантинг, не дорого стоит. До моего сведения дошло, что вы использовали это помещение для деятельности, не предусмотренной нашим договором.

От лица Джейн отхлынула кровь. Она не глядя нащупала рукой прилавок и ухватилась за него. Хозяйка отчаянно пыталась найти слова, которые заставят мистера Берда внять ее доводам. Казалось, сейчас все в ее жизни зависело от способности этой женщины заставить домовладельца выслушать ее.

— Мистер Берд, это какая-то ошибка. В этом доме не происходило ничего незаконного или аморального. Я буду рада вам сообщить…

Домовладелец поднял руку, остановив мисс Бантинг.

— Боюсь, я услышал уже больше, чем достаточно.

Потрясение стало отступать перед яростью. Да, можно не сомневаться, что он наслушался. «Будь проклята миссис Браун и ее мерзкий злобный характер сплетницы!»

— Я уверена, миссис Браун много чего рассказала обо мне, но я вас уверяю, ее обвинения совершенно беспочвенны. Не хочу проявить неуважение по отношению к вашей невестке, поскольку знаю, что она дама достойная и высоконравственная… — Джейн чуть не поперхнулась этими словами. — Но она не видела того, что, как ей кажется, она видела.

— Возможно, я смог бы выслушать вас, если бы жалоба поступила только от мисс Браун. Но слово мистера Финтона заслуживает полного доверия. Мисс, поддерживать респектабельность принадлежащих мне зданий — мой долг, и я не могу допустить обесценивания инвестиций из-за неприемлемого поведения одного из жильцов.

— Сэр, мы были вашими жильцами почти пятнадцать лет! За все эти годы наша семья ни разу не задержала арендную плату: ни на один день, ни на один шиллинг. Я соблюдала мою часть договора, я вела дела как подобает. Ко мне иногда приходили лорд Рейли и его сестра, но только как друзья семьи. У меня все совершенно законно, совершенно морально и полностью в рамках договора! Утверждать противоположное — значит бросить тень сомнения не только на мою репутацию, но и на репутацию лорда Рейли.

Ей меньше всего хотелось втягивать в этот спор Ричарда, но она не могла так просто сложить руки и позволить им все у нее отнять. Мистер Берд оскалился в презрительной усмешке.

— Не сомневаюсь, что у лорда Рейли есть интерес к вам, но только далеко не невинный.

— Ничего не было!

Как только по маленькому магазину раскатилось эхо ее слов, Джейн в ужасе зажала рот рукой. Как она могла закричать на этого человека? Несколько секунд домовладелец молча смотрел на нее, между его кустистых седых бровей залегла складка. По выражению лица этого мужчины Джейн видела, как ее кондитерская, ее репутация, ее будущее — все рассыпается, словно зачерствевший бисквит. Много лет тяжелого труда, все эти подъемы с утра пораньше, ее ожоги, удачные и неудачные рецепты, любовь, которой она щедро сдабривала каждую партию теста, тревоги о том, чтобы удержаться на плаву… Всего одна ночь страсти и двое любопытных соседей разрушили все, чего она достигла.

Наконец, домовладелец прочистил горло и повернулся к мужчине, пришедшему с ним:

— Мистер Китинг, будьте любезны, подайте документы.

Словно зритель на спектакле, мисс Бантинг беспомощно наблюдала, как достают бумаги и передают ей. Она подняла взгляд и посмотрела на непреклонного домовладельца.

— Мистер Берд, прошу вас, не делайте этого! Всего через два года мой брат станет взрослым, пожалуйста, позвольте мне остаться до тех пор, когда мне уже не нужно будет содержать нас обоих!

Мужчина на мгновение поколебался, окинул взглядом ее приветливый маленький магазин, целые шкафы, выкрашенные в веселые цвета, занавески жизнерадостной расцветки. В стекле витрины отражался солнечный свет, отбрасывая лучи на чисто вымытый пол. В душе Джейн проснулась надежда. Она надеялась, ее убедительные доводы о своевременной плате и чистоте и порядке в ее магазине подействуют на домовладельца. Насколько ей было известно, миссис Браун — единственный человек, который когда-либо на нее жаловался. По сути, мисс Бантинг была образцовым арендатором, должно же это как-то сработать ей на пользу.

Наконец мистер Берд повернулся к своему компаньону.

— Мистер Китинг, будьте любезны, внесите в документы о выселении изменение.

Джейн затаила дыхание, мысленно умоляя его дать ей то, о чем она просила.

Мужчина кивнул и подошел к столу.

— Я готов, сэр.

— В том разделе, где говорится о времени, которое дается жильцу до того, как он должен освободить помещение, измените, пожалуйста, временные рамки с недели… — мистер Берд наклонил голову набок и посмотрел на Джейн, — до двух недель. Думаю, это более чем щедрая уступка. Никто не скажет мне, что я человек без совести.

Голова мисс Бантинг дернулась назад, словно ее ударили по щеке. «Две недели?» Что она вообще сможет сделать за две недели? Ей некуда идти. К тому времени даже Эмерсона не будет в Лондоне! И у нее нет денег…

— Постойте! А как же деньги, которые я внесла вперед, когда подписывала договор аренды? Вы мне их вернете?

«Слава Богу, что существует этот депозит, — думала булочница. — Возможно, на эти деньги мы сможем переехать в деревню или куда-то поближе к морю и начать все сначала».

Мистер Берд надел шляпу и повернулся к двери.

— Вы нарушили условия аренды, мисс Бантинг. Можете считать, что вы потеряли эти деньги, как только начали приглашать мужчин, чтобы… чтобы предложить им сладости другого рода. Всего хорошего, мисс!

Потрясенная Джейн лишилась дара речи, она только и могла, что смотреть, как мужчины выходят за дверь. Через дорогу в одном из окон она заметила широкую самодовольную физиономию миссис Браун.

«Старая сморщенная ведьма!»

Джейн проглотила гнев, страх и дурноту, отвернулась от окна и словно в тумане поплелась на кухню. У нее есть куда более серьезные заботы, чем думать об ужасной соседке. Ей дали ровно две недели на то, чтобы собрать осколки своей жизни и каким-то образом начать сначала.

Когда она спускалась по лестнице на кухню, Уэстон смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Должно быть, он слышал весь диалог.

— Джейни, что нам делать?

С секунду сестра смотрела на брата в полной растерянности. Потом покачала головой, не зная, что ему ответить. Ее взгляд заметался по кухне, словно расставленные по местам знакомые горшки, сковородки, рабочий стол со шрамами от ее трудов или тяжело нагруженные полки вдоль дальней стены, могли подсказать ей ответ.

В замке звякнул ключ. На кухню ввалился Эмерсон, держа на бедре ящик с припасами.

— Эй, на палубе… — Кузен смолк, оглядывая поочередно брата и сестру. — Что случилось? Гром и молния, неужели эта баба победила?

Джейн подняла голову, стараясь сохранять самообладание.

— Думаю, да. Мы должны съехать в течение двух недель.

Эмерсон разразился чередой проклятий, кузина никогда такого не слышала. Но женщина его не упрекнула, она бы и сама к нему присоединилась, если бы умела ругаться. Мужчина с громким стуком бросил ящик на разделочный стол и подбоченился.

— Ладно, думаю, нам пора все обсудить. Я не хотел поднимать этот вопрос, если не появится такая необходимость, но, похоже, такой момент как раз наступил.

Решительный, деловой подход — это как раз то, в чем Джейн сейчас нуждалась. Она уже несколько дней оплакивала это событие заранее, до того, как оно произошло. Теперь пришло время что-то предпринять по этому поводу. Кузина кивнула:

— Поднимайтесь наверх, я запру дверь и подойду к вам.

Мужчины направились в квартиру. Джейн повесила на витрине табличку «Закрыто», заперла дверь и повернулась, посмотрев на свой маленький уютный магазин. К ее глазам подступали слезы, но мисс Бантинг пыталась сдержаться. Если она сейчас начнет плакать, то неизвестно, когда остановится. Перед ней на почетном месте, на верхней полке буфета стояла мамина ваза, словно контролируя все происходящее в комнате. Булочница глубоко вздохнула и высоко подняла подбородок.

Она стойкая — она это выдержит. Потерять родителей было куда страшнее, чем то, что происходит сейчас, как бы плохо ей ни было. Если дочь пережила их потерю, то и с нынешней ситуацией тоже справится.

«Дорогая мама,

Джейн».

Я с этим справлюсь, я выдержу. Обещаю, что ты снова сможешь мной гордиться. А еще я обещаю никогда больше не пренебрегать твоими советами.

С любовью,

К тому времени, когда они втроем собрались вместе, Джейн успокоилась настолько, что могла нормально дышать. Уэстон и Эмерсон ждали ее, сидя за столом. Когда женщина подошла, кузен похлопал ее по руке.

— Ну, ну. — Мужчина небрежно улыбнулся. — Чему меня научила служба во флоте, так это всегда быть готовым к любым неприятностям. Ты не знаешь, что тебя ждет, ты можешь наткнуться на врага в глухую полночь или вдруг откуда ни возьмись налетит внезапно такой шторм, что только держись! После того как в воскресенье здесь побывала старая карга, я решил пойти потолковать с некоторыми моими знакомыми и разузнать, какие у меня есть варианты.

Джейн нахмурилась: «Он хочет от них уехать? Сейчас?» Она потерла рукой лоб, пытаясь сохранить самообладание.

— Я нашел отличную возможность наняться на торговое судно Ост-Индской компании. Капитан служил старшим офицером на первом военном корабле. Два года назад мы с ним сражались бок о бок в битве с французским трехпалубником, который нас чуть не потопил, и теперь он будет рад снова взять меня на борт, — Эмерсон помолчал, покосившись на Уэстона, потом снова посмотрел на собеседницу, — и ему нужен юнга.

Джейн некоторое время просто оторопело смотрела на него. Потом до нее дошло, что он пытается донести до нее.

— Ты хочешь сказать, что Уэстон будет моряком?

У нее в голове все завертелось. Она могла вынести что угодно, но потерять брата — это было уже слишком. Сестра и так уже подвела его, потеряв его наследство. Не может же она просто взять и отправить его куда-то на первом отплывающем судне!

— Я говорю, что есть такая возможность. А решение принимать вам двоим.

— Нет! Конечно, нет! Я не могу разрешить…

— Джейн, я хочу уехать!

У нее от изумления рот открылся.

— Уэстон, что ты такое говоришь? Работа моряка трудная и опасная! Ты булочник, так же как были булочниками твой отец и дед.

— Нет, это ты булочница. А я просто мальчик-подмастерье. Мне не нравится эта работа. Да я даже нехорош в этом деле. Если бы не желание помочь тебе, я бы никогда не выбрал это своей работой.

— Ты же не хочешь сказать, что…

— Хочу. — Уэстон, сидя на стуле, наклонился вперед. — Я хочу повидать мир! Эмерсон, он уже несколько раз объехал вокруг света. Хочу быть на воде, на открытом воздухе, а не запертым в помещении изо дня в день!

— Но вдруг тебе не понравится? А ты не сможешь покинуть корабль, будешь один… нет, ты еще слишком маленький для таких вещей.

Кузен скрестил руки на своей бочкообразной груди.

— Да этот парень старше многих, которые поступают во флот. Если ему не понравится, он сможет уйти, как только корабль вернется в Англию, и еще, Джейни, — Эмерсон по-доброму улыбнулся, — он будет не один — там буду я, и я не допущу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Что сестра могла на это сказать? Конечно, Уэстон будет не один, но тогда она останется одна. Но думать так, наверное, эгоистично с ее стороны, в конце концов, вся эта ситуация возникла по ее вине.

— Я не знаю.

— Я тебе кое-что расскажу, — тихо сказал Эмерсон. — С самого моего приезда парень только об этом и говорит. Его интересует все, что имеет отношение к кораблям: компасы, завязывание канатов, оснастка, паруса и все такое. По-моему, это признак подлинного интереса.

Кузен был прав и Джейн это знала, даже если ей не хотелось признаваться в этом. Правда заключалась в том, что у нее не было для Уэстона никаких других вариантов. Она со вздохом кивнула:

— Ну, хорошо. Уэстон, если ты правда хочешь этого больше всего на свете, тогда я даю тебе мое благословение.

Брат гикнул от восторга, его лицо прямо-таки светилось от возбуждения. Эмерсон зашикал на него и парень робко улыбнулся сестре.

— Извини, Джейни.

— Все нормально. Мне будет легче, если я буду знать, что ты устроен.

Эмерсон посмотрел на кузину, наклонив голову.

— А теперь нам надо придумать что-то для тебя.

Мисс Бантинг подумала о событиях прошедшей недели и об уроках, с которых началась вся эта история.

— Вообще-то у меня есть одна идея, но прежде мне нужно кое с кем встретиться.

 

Глава 26

Джейн стояла перед тем же величественным домом, который, как она раньше думала, больше не увидит. Только в этот раз женщина стояла у входа для слуг. Дожидаясь возвращения лакея, она старалась сохранять самообладание. Когда мисс Бантинг попросила срочно передать записку леди Беатрис, лакей посмотрел на нее, словно у нее на лбу вырос третий глаз. Он уже чуть не захлопнул дверь перед носом Джейн, как ее вдруг осенило.

— Это по поводу живописи, — сказала она, подавшись вперед и понизив голос, делая вид, что открывает самую страшную тайну. И обмякла от облегчения, когда слуга все-таки взял, а точнее, выдернул из ее пальцев записку, уходя на поиски хозяйки. Во всяком случае, булочница надеялась, что он действительно ушел искать ее. С тех пор как слуга ушел, прошло уже несколько долгих минут, и у Джейн начали сдавать нервы. Запасного плана у нее не было, если Беатрис откажется от встречи, то Джейн не представляла, как ей быть.

Но вот ручка двери повернулась и появилась леди Беатрис. Она с тревогой посмотрела на Джейн широко раскрытыми глазами.

— Дорогая мисс Бантинг! — Беатрис оглянулась назад, потом вышла и закрыла за собой дверь. — Пойдемте, давайте поговорим в саду.

Она взяла Джейн под руку и повела к чугунной скамейке, приставленной к стене между рядами безукоризненно подстриженной живой изгороди. Запах влажной зелени живо напомнил булочнице то заветное утро в парке с Ричардом, она почти расчувствовалась. Глубоко вздохнув и успокоившись, она сказала:

— Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Конечно, я согласилась! И если бы вы не попросили быть осторожной, я бы пригласила вас войти через парадную дверь. А теперь, Джейн, рассказывайте, в чем дело. Судя по вашей записке, это нечто срочное.

Леди ободряюще сжала руку мисс Бантинг и та была этим очень тронута. Всю дорогу до этого дома женщина волновалась, что Беатрис, живущая в одном из самых больших домов во всем Мейфэре, окажется совсем другой, чем та, которую она знала в своей кухне. Но все тревоги Джейн рассеяла искренняя озабоченность этой девушки.

— Миледи, я прошу прощения, что явилась к вам вот так. Я знаю, у вашей семьи сейчас и без того очень много забот.

— Прошу вас, когда мы наедине, называйте меня Беатрис. А об этом даже не думайте. Мы все уже начинаем сходить с ума, проведя столько времени взаперти.

Мисс Бантинг хотела спросить, как дела у Ричарда, как он справляется, думает ли он вообще о ней, но она заставила себя удержаться. Вместо этого она улыбнулась, как могла, и сказала:

— Все равно спасибо за встречу. Как здоровье вашего отца?

Улыбка Беатрис немного померкла.

— Он все еще очень болен, но, слава Богу, ему с каждым днем все лучше. — Она покачала головой и уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке. — Он поправляется не так быстро, как бы ему хотелось. Больше всего на свете отец хочет выйти из спальни и освободиться от докторов.

— Я рада, что он идет на поправку.

Джейн посмотрела на сад, не зная, как приступить к разговору, ради которого она пришла. В маленьком, огороженном стенами оазисе было удивительно тихо. Мисс Бантинг никогда бы не подумала, что в центре Лондона может существовать такое тихое место. Беатрис повернулась на скамейке лицом к гостье.

— Меня разбирает любопытство: что это за таинственная проблема, которую вы упомянули в своей довольно загадочной записке?

«Наверное, лучше сказать все напрямик», — решила Джейн.

— Мне нужно устроиться на работу, и я надеялась, что вы сможете мне помочь.

Собеседница ахнула и прижала руку к сердцу.

— Устроиться на работу? Что вы хотите этим сказать? Что случилось с вашей булочной?

Трудно признаваться в грехах, реальных или предполагаемых, особенно когда эти грехи включают брата той, кому ты их исповедуешь. Пытаясь вкратце изложить Беатрис события, которые привели к визиту мистера Берда, Джейн покраснела от стыда. Закончив рассказ, женщина украдкой покосилась на Беатрис, пытаясь увидеть ее реакцию на свое падение. Девушка казалась совершенно потрясенной: глаза ее расширились, на щеках выступил яркий румянец.

— О Боже, — выдохнула она и прикрыла рот рукой.

Джейн видела, что собеседница шокирована, но не могла понять, пришла ли она в ужас от ее поведения или причина в другом. Такая леди, как Беатрис, никогда бы не пригласила в свой дом мужчину. Может быть, теперь, зная правду, она попросит мисс Бантинг уйти и откажется ей помочь?

— О Боже, — снова сказала сестра Ричарда. Она вскочила на ноги и заходила взад-вперед по выложенной камнями дорожке. — Это я во всем виновата.

Такой реакции Джейн никак не ожидала.

— Не говорите глупости, вовсе вы в этом не виноваты!

— Да как же, виновата! Ведь это я в ту ночь послала Лоуренса к вам домой. Ричарда нигде не могли найти. Мы все очень расстроились, а я знала, что он увлекся вами. Мне стоило сказать кучеру, чтобы он был более осторожен. Я очень, очень сожалею!

Джейн встала и подошла к Беатрис.

— Если в этой истории кто и виноват, то только я. Это мой, и только мой, выбор привел меня в нынешнее положение.

— Все так ужасно! — Леди положила руку на живот. — Мы должны рассказать Рич…

— Нет! — завопила Джейн, не успев подумать, что она делает. Собеседница вздрогнула, ее золотистые кудряшки запрыгали. Булочница вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Не годится кричать на женщину, у которой она пришла просить помощи. — Мы не можем к нему обращаться. У него сейчас и без того слишком много забот, я решительно отказываюсь усложнять Ричарду жизнь.

Она знала: ей нет места в его жизни. Никто не мог понять жертву ради семьи лучшее нее. Когда умер ее отец, Джейн на время отложила все свои надежды и мечты о будущем, помогая матери. А потом, когда заболела мама… Да, она слишком хорошо знала, как тяжело приносить в своей жизни жертвы. Если мисс Бантинг сейчас пойдет к графу, то станет всего лишь еще одной заботой, которых у него и так через край.

— Но он может помочь! — настаивала Беатрис.

— Пожалуйста, послушайте меня. — Собеседница взяла Беатрис за руки и посмотрела ей в глаза. Она была так похожа на брата, что Джейн было трудно держать эмоции под контролем. — Я не могу еще больше осложнять его жизнь в такое время. Ричард должен жить дальше — своей жизнью, а я своей.

Беатрис прикусила нижнюю губу, на ее озаренное солнцем лицо набежала тень нерешительности. Булочница попыталась улыбнуться, но подозревала, что ее улыбка сейчас больше похожа на гримасу, как если бы она попробовала подгоревшее печенье.

— Давайте попытаемся придумать что-нибудь сами. Если ничего не получится, тогда можно поговорить с ним.

— Хорошо, если вы настаиваете. Тогда чем я могу вам помочь?

— Ты правда не хочешь, чтобы я пошла на пристань провожать вас?

Джейн посмотрела на брата. Уэстон бросил сумку на длинном ремне на пол у двери черного хода, подошел к пустому рабочему столу и сел на табурет рядом с ней. Она ощущала себя странно, сидя без дела на своей кухне. Воздух здесь был непривычно холодным. Раковина пустовала, а из кладовой исчезли запасы продуктов, которые были составными частями не только ее выпечки, но и, казалось, самой ее жизни.

Эмерсон положил свой мешок и покачал головой:

— Я об этом даже слышать не хочу. Когда ты идешь на пристань под защитой морского краба вроде меня, это нормально. Но я не хочу, чтобы ты стояла там одна среди акул, когда мы отплываем. Лучше попрощаться здесь.

Мисс Бантинг кивнула, но ее горло болезненно сжалось. «Попрощаться». Сегодня Джейн расстанется с единственными родными, которые у нее остались на всем белом свете, и она даже не может как следует их проводить. Хотя, наверное, так будет легче. Лучше представлять, что ее брат и кузен где-то в стране, а не на хлипком корабле посреди бескрайнего океана. Женщина тихо вздохнула, стараясь сдержать эмоции, грозившие в любой момент ее захлестнуть. Сможет ли она спокойно смотреть, как уходит ее младший брат, зная, что он отправляется на край земли, в недосягаемые для нее места?

Сложно представить, как Уэстон живет на корабле, видит дальние земли, его обжигает палящее солнце тропиков и поливают муссонные дожди. За последние недели Джейн не раз слышала обрывки разговоров между Эмерсоном и Уэстоном. Кузен рассказывал о приключениях и опасностях, о тяжелой работе и периодах скуки. Он говорил об экзотических портах, странных животных, полуголых туземцах. Как ни пугала ее вся эта затея, утешало одно: Уэстону явно не терпится поскорее отправиться в это рискованное путешествие. Это было слабое, но все-таки утешение.

Брат поставил локти на стол, подпер руками подбородок и оглядел комнату.

— Так странно… — впервые в его голосе послышались нотки ностальгии и тревоги, чувств, которые одолевали Джейн всю прошедшую неделю. — Не могу припомнить дня, когда бы здесь было так… так пусто. Даже когда умерла мама, кухня все равно выглядела рабочей, словно спящий часовой.

Да, и сестра это знала. Когда умерла мама, булочная была закрыта целую неделю, но все равно никогда не пустовала. Высушенные на солнце травы и специи, чугунные сковородки — все тихо ждали ее возвращения. Все время чувствовалось, что в этих стенах живет будущее.

Теперь этого не было.

За прошедшую неделю Джейн распродала кастрюли, сковородки, миски и прочие кухонные принадлежности, так хорошо послужившие семье. Все неиспользованные продукты она завернула и отдала в сиротский приют — в тот самый, для которого ее отец, время от времени, пек дополнительные порции выпечки, когда они могли себе это позволить. Себе она оставила только сохранившийся фарфор, фартуки, отрез бело-желтой ткани для занавесок и, конечно, мозаичный поднос.

Мисс Бантинг улыбнулась Уэстону.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Скоро это место займет кто-нибудь другой. А тебя ждут большие приключения в открытом море, в то время как я буду целыми днями бездельничать и спать по меньшей мере до пяти утра.

Шутка вызвала у брата улыбку, но Джейн видела, что он тоже осознал масштаб перемены в их жизни. Яркий блеск его глаз заметно потускнел, он протянул руку и накрыл ладонью руку сестры. Этот простой жест растрогал ее чуть ли не до слез. Скоро некому будет коснуться ее руки в успокаивающем жесте, не с кем ей будет поделиться воспоминаниями о родителях. Она стиснула зубы, напоминая себе, что Уэстон уезжает не навсегда. По словам Эмерсона, они вернутся меньше чем через год.

— Ну… — Женщина изо всех сил старалась, чтобы в ее голосе слышался энтузиазм. — Ты должен часто мне писать. Я знаю, что мне повезет, если я получу хотя бы одно из твоих писем, но мне будет легче от сознания, что даже если ты уплываешь все дальше от меня, твои письма движутся в мою сторону.

Брат закатил глаза, но послушно кивнул:

— Буду писать.

Джейн повернулась к Эмерсону и строго направила на него палец.

— И ты тоже, кузен. Я жду от тебя регулярных отчетов о том, как идут дела.

Мужчина прижал ладонь к груди.

— Клянусь зубцами Тритона.

Джейн кивнула, от волнения все ее движения стали порывистыми.

— Хорошо. А теперь у меня кое-что есть для вас обоих.

Булочница встала и подошла к кедровому сундуку, который Эмерсон утром стащил вниз. Она отперла его ключом, подняла крышку и достала оттуда два узелка. Первый мисс Бантинг протянула кузену.

— Здесь немного сладостей, чтобы подсластить ваше путешествие. Они могут храниться еще неделю, так что, смотри, не съедай их все сразу.

Орехово-медовые батончики когда-то изобрел ее отец, и они были последним, что Джейн испекла на этой кухне. Эмерсон тут же открыл узелок, стянул один, подмигнул и сказал с полным ртом:

— Да, мэм.

Она рассмеялась, обняв его, как Эмерсон и рассчитывал. Мужчина тоже обнял родственницу своими огромными мускулистыми руками, держа ее нежно, словно она была сделана из хрупкой карамели. Потом, опустив голову, прошептал:

— Родная, у тебя все будет хорошо. Ты слишком сильная женщина, чтобы не справиться.

Иногда ей казалось, что он знает ее лучше, чем она сама, и это ее удивляло. Время от времени кузен ухитрялся ответить на вопросы, которые она едва смела задать даже себе, не говоря уже о том, чтобы произнести их вслух.

— Спасибо тебе за эти слова.

Мисс Бантинг со вздохом отошла от кузена, переключив внимание на Уэстона. Хотя брат был намного выше нее, а его худые руки и ноги были едва ли не в полтора раза длиннее ее собственных, она по-прежнему видела в нем маленького мальчика, каким он являлся когда-то. Джейн передала ему второй узелок, который явно перевешивал первый.

— Мне не верится, что ты прямо у меня на глазах превращаешься в настоящего мужчину.

Уэстон взял узелок, покраснел и опустил голову. Эмерсон кашлянул и потер ладони.

— Пойду-ка я в последний раз загляну наверх, проверю, не забыл ли чего…

Он пошел по лестнице, ступая почти бесшумно, несмотря на свои размеры, а сестра села рядом с братом. Уэстон теребил уголок узелка. Этот жест выдавал его волнение, но в то же время он помог Джейн собраться с силами. Из них двоих она взрослая, и она должна заботиться о младшем брате, помогая ему успокоиться, когда он нервничает. Собеседница улыбнулась и похлопала его по плечу.

— Я хотела дать тебе с собой в путь кое-что особенное. Такое, что будет напоминать тебе о маме с папой и о том, что я всегда с тобой. — Она открыла узелок, сунула руку внутрь и достала серебряную ложку. — Папина дегустационная ложка. Ему нравился ее размер, он всегда носил ее в кармане фартука и пробовал ею соусы и начинки, пока они готовились.

Уэстон взял ее и повертел в руке.

— Знаешь, я помню эту ложку. Иногда, когда я уж очень к нему приставал, он давал мне с нее пробовать, а потом прогонял, чтобы я не мешался под ногами.

— Мне тоже. Но как способ сделать так, чтобы мы перестали ему мешать, это не очень работало. — Джейн усмехнулась, вспоминая. Снова сунув руку в сумку, она достала два свертка, завернутые в тонкую клеенку. — Вот. Поскольку ты пообещал мне писать, я хочу, чтобы ты тоже получал от меня письма. Я знаю, мои письма до тебя никогда не дойдут, но в этой пачке достаточно посланий, чтобы ты мог читать их по одному каждую неделю на протяжении почти шести месяцев. В конце концов, раз уж у меня не получится контролировать тебя и шпынять, я хочу быть уверенной, что по крайней мере с тобой будет моя душа.

Брат усмехнулся ее шутке и покачал головой.

— Ну, спасибо.

— На здоровье, и последнее. — Джейн вдруг почувствовала стеснение в горле, говорить стало трудно. — Эти письма — от мамы.

Уэстон резко поднял голову, на лице не осталось и намека на смех.

— От мамы?

Парень тут же протянул руку за письмами, сестра видела, как его снедает нетерпение на грани отчаяния. Она подняла руку, жестом призывая его не торопиться.

— Минуточку. Это особые письма, я должна объяснить, как я их нашла и для чего они предназначены.

Джейн вкратце рассказала ему, как обнаружила их и когда, по пожеланию матери, письма следует читать. Когда она закончила, Уэстон посмотрел на нее с нескрываемой досадой.

— Почему ты отдаешь мне их сейчас? Как ты вообще можешь рассчитывать, что я буду ждать до тех пор, когда их можно будет прочесть?

Женщина долго и серьезно раздумывала, как быть с письмами для Уэстона. Она колебалась несколько дней, но в конце концов поняла, что будет правильно отдать их ему.

— Я отдаю письма тебе, потому что в моих глазах ты сегодня становишься мужчиной. Начиная с сегодняшнего дня, ты должен сам решать, что правильно, что неправильно, как себя вести и по какому моральному принципу жить. Я всегда буду твоей сестрой, но я больше не буду тобой руководить.

Она замолчала, оправила его куртку и стряхнула с нее несуществующую пылинку.

— Я решила отдать тебе мамины письма, потому что отныне ты человек самостоятельный и заслуживаешь того, чтобы письма были у тебя. Ты можешь обратиться к ним, когда решишь, что тебе нужно это сделать. Те письма, которые мама написала мне, значили для меня очень много, я жалею только о том, что не отнеслась к ее советам более серьезно.

Это еще очень мягко сказано, но Джейн считала, что углубляться в подробности ни к чему. Во всем, что происходило сегодня, она была виновата самым непосредственным образом. Если бы дочь отнеслась к письмам матери так, как следовало, то прежде всего в ее квартире не оказался бы мужчина. И не важно, что ничего не произошло, одного факта его присутствия оказалось достаточно, чтобы ее погубить. Ей следовало это знать. Булочница крепко закрыла глаза, стараясь не заниматься сейчас самобичеванием. Ей осталось провести с братом всего несколько минут и не стоит тратить их на бесполезные размышления о неисполненном.

— Ты боишься?

Сестра быстро открыла глаза. Вот уж какого вопроса она не ожидала от Уэстона. Джейн пыталась найти правильные слова, чтобы сказать ему. Боится ли? Она сомневалась, что это слово хотя бы отчасти отражает масштаб эмоций, которые она испытывала. Джейн собиралась совершить прыжок в совершенно новую жизнь и в то же самое время тот, кто был с ней дольше всех, ее брат, собирался сделать то же, но в абсолютно противоположном направлении. При мысли о том, что ее ждет новое место работы, у нее начинали гудеть нервы. Женщина принужденно улыбнулась, потянув Уэстона, заставляя его встать со стула, и обняла его. Брат в кои-то веки не противился ее объятиям. Более того, он положил подбородок на ее плечо. Все происходило так трогательно, что Джейн пришлось бороться со слезами, а они так и норовили хлынуть по щекам. Как же она будет без брата? Сестра медленно выдохнула и уже собиралась возразить, что она не боится, и тут ей пришло в голову, что он сам, возможно, немного испуган.

— Может быть, чуть-чуть, — призналась она и еще раз сжала Уэстона. — Но если мы смогли выжить, потеряв маму и папу, значит, нет ничего, с чем мы не справимся.

Она сказала как раз то, что нужно. Джейн поняла это по тому, как Уэстон улыбнулся, когда отстранился от нее. Вскоре вернулся Эмерсон. В этот раз его башмаки производили больше шума, чем обычно, Джейн не сомневалась, он нарочно топал, чтобы предупредить их о своем приближении. Время прощаться пришло слишком быстро. Теперь уже ничто не могло удержать ее от слез, когда она крепко обняла обоих мужчин, желая, чтобы это мгновение длилось вечно. Брат тоже боролся со слезами, но в конце концов они оба всхлипывали, и даже Эмерсон, казалось, моргал чаще обычного.

И вот Джейн осталась одна. Она повернулась кругом, последний раз оглядывая опустевшую кухню и чувствуя невероятную пустоту внутри. Потом вытерла глаза, расправила плечи, ноющие от напряжения, и пошла к двери. Пришло и ей время шагнуть в неизвестность.

 

Глава 27

— Чертовски приятно тебя видеть, дружище. Я уж начал недоумевать, увижу ли когда-нибудь снова в этом доме твою уродливую физиономию.

Ричард усмехнулся, пройдя по мраморному полу бильярдной Хастингса и хлопнув его по плечу.

— Бенедикт, тебе достаточно просто посмотреть в зеркало, и ты найдешь там столько уродства, сколько пожелаешь.

Друг рассмеялся.

— О да! Вот оно, легендарное остроумие, по которому мы так скучали последние несколько недель. Может быть, после разгромного поражения в бильярд ты еще больше почувствуешь себя самим собой? Знаешь, напоминание о прежних временах и все такое…

— Похоже, отцовство лишило тебя памяти, — парировал Рейли, принимая из рук друга бильярдный кий. — Я отчетливо помню, что нашу последнюю игру ты покинул в слезах.

— Нет, нет, должно быть, ты спутал с тем случаем, когда мне пришлось терпеть твое пение. Вы с мисс Эффингтон тогда экспромтом составили дуэт. У меня до сих пор от него в ушах звенит.

Граф успел забыть звук собственного смеха. У него было ощущение, будто он заново учится это делать, использует механизм, заржавевший от долгого простоя. Сегодня хороший день, и он впервые почувствовал, что наконец начинает справляться. Корреспонденция от управляющих имениями, экономов и адвокатов наконец начала обретать для него смысл, и Ричарду стало казаться, что он отвечает на письма с определенной уверенностью. А самое главное, его отец, судя по всему, поправлялся. Этим утром маркиз уже спустился на завтрак в столовую, а потом присоединился к ним в гостиной.

Бенедикт наклонился над столом, прицеливаясь для первого удара.

— Ну-с, чем я обязан удовольствию видеть тебя сегодня днем?

— Мне не пришло в голову другое место за пределами дома, где бы я мог не беспокоиться, что встречу того, кого не хочу видеть. Ну, кроме тебя, конечно.

— Конечно, — саркастически согласился Хастингс и сделал на удивление удачный удар. — А ты знаешь, ведь, пожалуй, с тех пор, как твой отец заболел, я впервые вижу тебя одного. Кажется, всякий раз, когда я заходил в Гренвилл-Хаус, тебя всегда сопровождала очаровательная мисс Эффингтон.

Рейли прислонился к столу, держа кий перед собой.

— Да, я знаю. Моя мать старается вовсю, чтобы эта девушка как можно чаще попадалась мне на пути.

Раздался треск ударяющихся шаров, Бенедикт торжествующе усмехнулся и поднял голову, чтобы посмотреть лорду в глаза.

— Должен сказать, не похоже, чтобы ты сильно возражал.

Ричард постарался не поморщиться.

— Как ты сам сказал, она очаровательная девушка.

В ответ на эту фразу, произнесенную безразличным тоном, Хастингс выразительно поднял бровь. Помолчав, он иронично заметил:

— Твой энтузиазм не знает границ.

Граф пожал плечами, оттолкнулся от стола и направился к буфету в китайском стиле, на котором стоял графин с виски.

— Бен, положение изменилось. Отец хочет, чтобы я еще до конца этого сезона выбрал себе жену, и после всего, что случилось, я думаю, что, возможно, время пришло.

Собеседник тихо присвистнул:

— Вот уж не думал, что доживу до этого дня. Значит, надо полагать, твоя избранница — мисс Эффингтон?

Если существовал в природе вопрос, на который невозможно ответить, то это был именно он. После разговора с отцом, состоявшегося две недели назад, Ричард размышлял над этим несколько дней и отчего-то не мог перестать думать о Джейн. В конце концов он послал ей записку с просьбой о встрече. Он хотел поговорить с ней лично, обнять ее, объяснить, чего от него ожидает семья и конкретно отец. Граф хотел, чтобы она увидела, как ему не хочется с ней прощаться и что это не притворство. В идеальном мире он бы с радостью послал к черту ожидания света и сделал ее своей женой, но его отец был прав. Ричард знал: в его мире Джейн была бы несчастлива. Каково это — находиться среди людей, которые смотрят на нее свысока и всячески третируют? Ему будет невыносимо, если к ней отнесутся без должного уважения. Что уж говорить о ее чувствах. Кроме того, граф помнил давнюю неприязнь Джейн к людям его класса, которые могут делать все, что пожелают, не думая о последствиях своих действий. Пусть она смогла принять его и Беатрис, но после того, что случилось с ее отцом, Ричард искренне сомневался в ее способностях забыть о несправедливости и спокойно жить в светском обществе.

В их ситуации хорошего решения не существует. Лучшее, что он мог сделать, это поступить честь по чести и сказать ей все при встрече. И что же она ответила? Да просто отказала ему:

«Р.!

Ваша Д.»

Хотя я очень ценю ваше предложение, в нем совершенно нет необходимости. Я хорошо понимаю новую роль, в которую вы входите, и хочу, чтобы вы знали: хотя я наслаждалась временем, проведенным с вами, я понимаю, что теперь оно должно закончиться. По этой причине я с благодарностью отклоняю ваше предложение. Желаю вам всего наилучшего в вашей жизни. Всегда буду думать о вас с нежностью.

Ему не верилось, что она может так небрежно от него уйти. В конце концов, Ричард прекрасно помнил ее поцелуи, такая страсть не могла быть притворной. Но в ее письме все сказано просто и ясно, и без тени колебаний. Практичность — главная черта Джейн, она всегда делает то, что должно быть сделано, независимо от того, хочет ли она этого или нет. Граф всем своим существом жаждал бросить все дела и пойти к ней, покорить ее, напомнить ей, как им было хорошо вместе. Но Рейли этого не сделал. Да и какой бы в этом был прок? В конечном итоге это только причинит ей еще больше боли. А Ричард слишком хорошо к ней относился, чтобы вести себя так эгоистично. Граф посвятил свое время поиску подходящей кандидатки на роль его невесты, кандидатки вроде Чарити Эффингтон.

— Она не хуже любой другой. — Налив себе виски цвета карамели, он сделал глоток из стакана. — Вообще-то это несправедливая оценка. Она лучше большинства. Она одаренная, добрая, приятная и, что важнее всего, в ее хорошенькой головке действительно есть мозги.

Бенедикт положил кий и взял стакан с виски, который ему протягивал Ричард.

— Тогда почему я чувствую полное отсутствие интереса с твоей стороны?

«Потому что я отведал нечто бесконечно более сладкое с женщиной, которую, кажется, не могу забыть», — но в это граф не собирался никого посвящать, даже лучшего друга и старшего товарища. Он осушил стакан и поморщился.

— Полно, ты достаточно хорошо меня знаешь. Ты должен быть в курсе, что дебютантки меня никогда не интересовали.

— Ну, так не выбирай дебютантку.

«Если бы все было так просто», — размышлял он про себя.

— Не говори ерунду. Я всегда знал, что однажды мне придется остепениться с какой-нибудь подходящей юной мисс, которая будет мило улыбаться и которой моя семья сможет гордиться. Так вышло, что это время пришло раньше, чем я поначалу рассчитывал.

Хастингс не ответил, потому что в это время в дверь тихо постучали. Вошел слуга с подносом прохладительных напитков и сладостей. Как только он вышел, Бенедикт заговорил снова:

— Знаешь, ты мне никогда не казался одним из тех, кто остепеняется. — Он подошел к подносу и выбрал пирожное, усыпанное, судя по виду, коринкой. — Успокоиться — да, возможно, но остепениться — никогда.

Это замечание неприятно задело Ричарда, кольнуло и застряло под кожей, словно заноза. Но друг не хотел его оскорбить, да и тон его замечания был скорее любопытствующим, чем обвиняющим. Рейли тоже подошел к подносу с угощением и выбрал шоколадное печенье, еще теплое, недавно из печи.

— А ты мне никогда не казался одним из тех, кто сует нос в чужие дела.

Граф усмехнулся другу и откусил печенье. Как только его язык ощутил насыщенный сладкий вкус, все тело напряглось и застыло, Ричард даже жевать перестал. Он закрыл глаза, чувствуя, как в нем поднимается неожиданная волна эмоций.

«Этого не может быть!»

— Что-то случилось?

Он быстро взглянул на Бенедикта — друг смотрел на него, вопросительно подняв брови. Ричард глубоко вздохнул, пытаясь выровнять биение сердца, быстро прожевал и, проглотив, покачал головой.

— Извини, я только что вспомнил, что у меня сегодня днем назначена встреча. С твоего разрешения, я пойду.

— Конечно, надеюсь, ты скоро вернешься.

— О, не волнуйся, я вернусь. Не провожай меня, я сам найду дорогу.

Двигаясь настолько непринужденно, насколько он только мог изобразить, Рейли направился к двери, а выйдя в коридор, закрыл дверь за собой. Секунду он просто стоял на месте, закрыв глаза и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Стоило ему только взять в рот то печенье и почувствовать его вкус, как лорд тут же абсолютно точно понял две вещи: «Джейн здесь и он ее обязательно найдет».

 

Глава 28

— Пахнет очень вкусно, правда.

Джейн подняла взгляд от противня с имбирным печеньем, который она только что поставила на кухонный стол, и улыбнулась румяной круглощекой кухарке.

— Спасибо, это любимое печенье моего отца.

Миссис Энсли широко улыбнулась, вытерла влажный лоб рукавом и снова продолжила шинковать сельдерей для супа на сегодняшний вечер.

— Не припомню, готовилось ли когда-нибудь на этой кухне столько сладостей, разве что когда хозяева были еще мальчишками.

Мисс Бантинг кивнула и подошла проверить, как поднимается замешанный ею хлеб. Ей было хорошо известно, что среди прислуги графа Деннингтона не было кондитера. Очевидно, граф не любил сладости, а гости в доме бывали редко. К счастью для Джейн, брат графа, мистер Хастингс, женился на женщине, которая была такой же сладкоежкой, как ее брат, — на леди Эвелин. А еще больше ей повезло в том, что когда она с Беатрис две недели назад пришла к старшей сестре Ричарда, та с радостью согласилась им помочь. Эви, конечно, не знала самых постыдных подробностей истории мисс Бантинг, слава Богу, Беатрис согласилась хранить в секрете отношения Джейн с Ричардом.

Булочница довольно быстро уяснила, что весь дом был очарован новой, пусть только временной, хозяйкой. По слухам, мать графа — настоящая драконша, и вся прислуга вздохнула с облегчением, когда они решили остаться на этот сезон в Лестершире, а в доме поселились мистер Хастингс и леди Эвелин.

Позади нее миссис Энсли непрестанно что-нибудь говорила, рассказывала о временах, когда мальчики были маленькими, и о том, как хорошо, что они снова общаются. Работая, Джейн время от времени поддакивала, показывая, что слушает, и в то же время не мешала кухарке продолжать рассказ. Работать в кухне не в одиночку, а с кем-то было для Джейн непривычно, так много времени она провела одна, в относительной тишине своего владения. Раньше мисс Бантинг такое не пришло бы в голову, но оказалось, что ей понравилось, когда рядом кто-то есть, особенно если это приятная, хотя и говорливая миссис Энсли.

Джейн выложила тесто на присыпанный мукой стол и начала его ритмично мять, эти движения были ей настолько знакомы, что она могла выполнять их, не задумываясь. Хоть что-то в ее жизни осталось неизменным. Она не знала, как бы она пережила происходящее, если в довершение всего ей бы пришлось отказаться от любимой работы. Очень помогало и то, что она принесла с собой на эту кухню свой мозаичный поднос, комната была огромной, и Джейн переносила на этом подносе компоненты для выпечки.

Негромкий звук шагов по коридору не привлек внимание новой кондитерши, она знала, что в этом доме кипит жизнь и по коридору то и дело снуют слуги. Но вскрик миссис Энсли заставил Джейн выйти из своей задумчивости.

— Прошу прощения, милорд, мы можем вам помочь?

— Кажется, я заблудился.

В легких Джейн замер воздух. Ричард. При звуке его голоса все ее тело охватило почти болезненное удовольствие, она зажмурилась, но, не в силах сдержаться, открыла глаза и повернулась, чтобы посмотреть на мужчину, который являлся ей в снах уже много недель. Его голос звучал формально, держался он тоже официально, но глаза… глаза пронзили ее взглядом и этот взгляд, казалось, прожигал ее изнутри.

«Боже правый, что же он тут делает?» Сердце Джейн забилось так сильно, что его стук, наверное, мог услышать даже граф Рейли.

— Позвольте, я вас провожу.

Кухарка положила нож на стол и потянулась за полотенцем. Ричард отвел взгляд от Джейн и неестественно улыбнулся женщине.

— Я вижу, вы очень заняты, но, может быть… — он поколебался и снова быстро посмотрел на Джейн, — может быть, ваша помощница покажет мне дорогу?

— Я не…

— Да, конечно, — перебила ее мисс Бантинг, удивив этим не только кухарку, но и саму себя.

Да что с ней такое? Она должна держаться от этого мужчины подальше, а не соглашаться побыть лишний раз рядом с ним! Джейн винила во всем предвкушение, бурлящее в ее венах пузырьками шампанского, от чего у нее начинала кружиться голова.

Миссис Энсли заморгала и смотрела, недоумевая, то на Ричарда, то на Джейн, которая, не отрывая взгляда от графа, стояла на своем месте, как вкопанная.

— Ну, хорошо, поторопись, дорогая, негоже заставлять его светлость ждать.

Мисс Бантинг кивнула, быстро вытерла руки и дернула за завязки фартука. Ее одолевало такое чувство, будто прошел целый год с тех пор, как она была рядом с Ричардом: чувствовала его губы на своих губах и купалась в тепле его тела. При одной мысли о его прикосновении женщина ощутила покалывание под кожей. Она подошла к лорду. Мужчина шагнул в сторону, не сводя взгляда с ее глаз.

— После вас.

Он подождал, когда она пройдет мимо него вперед. «Боже! Как же он красив, еще красивее, чем мне помнилось!» Джейн проскользнула мимо него, почувствовав едва различимый запах цитрусового мыла для бритья, и, не удержавшись, вдохнула поглубже. Ее захлестнула новая волна предвкушения, отчего мисс Бантинг прикусила губу. Быть так близко и притворяться, что они не знакомы — это настоящая пытка.

Что он собирается ей сказать? Зачем он вообще сюда пришел?

Она повела Ричарда по коридору к лестнице, он шел позади нее, и звук его шагов все приближался, пока он не оказался рядом с ней. Как и Джейн, он был без перчаток, и при каждом шаге женщина представляла, как его пальцы дотягиваются до ее пальцев, ведь их разделяло всего несколько дюймов. Джейн смотрела вниз, не поднимая голову, боясь, что выражение ее лица выдаст бурные эмоции, кипевшие в ней. Они шли по коридору, воздух между ними казался тяжелым от невысказанных слов. Быть так близко друг к другу, но не иметь возможности выразить чувства, которые между ними горели, — это сладкая мука. От стен коридора отдались эхом четкие звуки чьих-то шагов. Ричард резко отпрянул от Джейн и, показав на ближайшую дверь, прошептал:

— Что там?

Джейн лихорадочно пыталась вспомнить.

— Э-э, кажется, музыкальная комната.

Мужчина толкнул дверь, быстро вошел, втянув за собой Джейн, и с тихим щелчком закрыл ее. Оба ждали, затаив дыхание, пока звук шагов не стал удаляться. Мисс Бантинг выдохнула и обмякла от облегчения. Ричард снова повернулся к ней лицом и она увидела, что граф нахмурил лоб. Он испытующе всмотрелся в ее лицо и резко спросил:

— Что вы здесь делаете?

Джейн попятилась на несколько шагов, чтобы между ними возникло некоторое расстояние. Больше всего на свете этой женщине хотелось сейчас прильнуть к нему, сжаться в его объятиях и никогда не отпускать, но она знала, что не может себе этого позволить.

— Я теперь здесь работаю.

Рейли замотал головой и погрузил обе руки в волосы с таким видом, будто весь мир утратил для него смысл.

— С какой стати вы здесь работаете? Что случилось с вашей булочной?

В комнате с задернутыми портьерами царил полумрак. Джейн осторожно прошла к банкетке возле фортепьяно, села и махнула рукой.

— Ее больше нет.

— Нет? — недоверчиво переспросил лорд. — Что вы имеете в виду? Эта булочная — ваша жизнь.

Да, булочная была ее жизнью. Она собрала внутренние силы, которые помогли ей выстоять, и подняла голову.

— Уже нет. Теперь я работаю здесь.

Некоторое время Ричард молчал, потом охрипшим голосом осторожно поинтересовался:

— Что случилось?

Можно ли было как-то рассказать графу правду, не вызывая у него чувства вины за случившееся? Джейн в этом очень сомневалась. Она облизнула губы.

— Одна моя соседка искала повод от меня избавиться еще с того дня, как я стала хозяйкой булочной, и в конце концов она его нашла.

— Неужели это из-за меня?

Мисс Бантинг замотала головой:

— Это из-за меня. Я сама сделала выбор.

И тут Ричард выругался, в тишине комнаты каждое его слово отдавалось эхом.

— Черт побери, Джейн, почему вы не пришли ко мне?

— И что бы вы могли сделать? На вас лежала забота обо всей вашей семье и ваших владениях, я не хотела стать для вас дополнительной обузой.

— Быть мне обузой? Как вы могли такое подумать? Я мог бы вам помочь!

— Вам не нужно было этого делать, обо всем позаботились ваши сестры и…

Собеседник перебил ее резко, с сарказмом:

— Очевидно, не обо всем. Если бы они вам помогли, вы бы по-прежнему оставались в своей собственной булочной.

— Нет, это не так. Это мои решения привели к тому, что я потеряла…

— Наши решения, Джейн, наши общие. И если бы я знал, я бы мог…

— Что? Ричард, что бы вы могли сделать? Прискакать на белом коне и спасти меня? Что бы вы могли сделать?

— Я мог бы подействовать на них, чтобы они разрешили вам остаться.

Женщина помолчала, всматриваясь в полумраке в его черты.

— Подействовать? Так же, как подействовали на свидетелей смерти моего отца, чтобы они смотрели в другую сторону? — Мисс Бантинг покачала головой. — Нет, это последствия наших поступков и нам придется с ними жить. Да это все равно бы не имело значения. Миссис Браун повлияла бы на моих покупателей и настроила их против меня.

Граф, расхаживая взад-вперед по толстому ковру, издал звук, похожий на недовольное рычание.

— Вам все равно надо было прийти ко мне. Если наши поступки имели какие-то последствия, тогда я должен быть наказан вместе с вами.

Джейн встала, подошла к нему и тронула за рукав, чтобы он перестал расхаживать.

— Мы оба понесли наказание, у вас на лице написано напряжение. Ваши сестры поступили правильно и давайте оставим все как есть.

Ричард чертыхнулся и отпрянул от нее. Собеседница глубоко вздохнула, пытаясь ослабить внутреннее напряжение, эмоции почти душили ее. Станет ли ей теперь труднее — теперь, когда она знает, что ему известно, где она? Сможет ли она перестать о нем думать? Джейн вздохнула: «Вряд ли».

— Миссис Энсли будет меня ждать.

Рейли кивнул и глубоко выдохнул.

— Да, а мне надо повидаться кое с кем из сестер.

— Не смейте! — Джейн показала на него пальцем. — Не вздумайте сказать им ни слова, я даже слышать об этом не хочу!

Уголок его губ чуть поднялся в слабой улыбке.

— Вот как? И что вы сделаете, если я вас не послушаюсь?

Она не желала поддаваться его насмешливому тону и обращать этот разговор в шутку.

— Это не ваш дом, и если вы накажете сестер за их доброту, я вам никогда этого не прощу.

— Какая жестокость. — Мужчина покачал головой, шутливо изображая испуг. — Ладно, обещать я ничего не могу, но ради вашей пользы постараюсь держать язык за зубами.

Ричард наклонился к ней так близко, что Джейн почувствовала на своей щеке тепло его дыхания. Ей еле удалось сдержат дрожь, иначе она бы выдала себя с головой.

— Но я хочу снова с вами встретиться и скоро.

— Нет, я не могу.

— Можете. — Он поцеловал ее в шею. — Вы ведь уже сказали, что не хотите добавлять проблем в мою жизнь, а жить без вас — это для меня очень большая проблема.

От его поцелуя с ней стало происходить нечто странное, например, появились мысли, чтобы снова встретиться с графом. Не такое уж это немыслимое дело. Мужчина покрыл легкими поцелуями ее кожу вдоль ключицы, отчего по ее спине пробежал холодок. Не в силах справиться с собой, она выдохнула:

— Когда?

— В пятницу вечером наша семья дает бал впервые после болезни отца. Можно мне прийти сюда после бала, часов около двух?

Мисс Бантинг в нерешительности прикусила губу.

— Я не хочу обмануть доверие вашей сестры и не хочу красться по их дому, словно какой-то воришка.

— Что ж, тогда мне просто придется быть более изобретательным.

 

Глава 29

Ричард сидел в гостиной рядом с Беатрис и смотрел на Чарити. Ее пальцы порхали по клавишам фортепиано, и она являла собой образчик одаренной юной леди. Солнечный свет падал на плечи мисс Эффингтон и играл в рыжих кудрях, словно сам Господь Бог напоминал Ричарду, что идеально подходящая ему невеста находится прямо здесь, рядом. Мужчина подавил в себе желание задернуть занавески. Он уже решил, что из Чарити, по-видимому, получится идеальная будущая маркиза, ему было совершено ни к чему, чтобы чертово солнце пыталось подтолкнуть его принять окончательное решение.

С другой стороны, возможно, граф как раз в этом нуждался. Весь этот день он думал о Джейн и о том, как устроить новую встречу с ней на ее условиях. Последнее было самым трудным. Рейли мог придумать миллион способов застать ее наедине, но среди них не было ни одного, который бы не включал пункт «красться тайком», чего мисс Бантинг как раз не хотела.

Положение еще больше осложнялось тем, что в графе поселилось тревожное ощущение срочности. Он знал, что как только он официально сделает объявление о помолвке, даже крохотная возможность видеться с Джейн исчезнет. Пусть, будучи холостяком, он был повесой и распутником, но позволять себе романы на стороне, когда он женится — это противоречило его существу. Впрочем, даже если бы Рейли не возражал против этого, Джейн ни за что бы такого не допустила.

Композиция закончилась, мать зааплодировала, не вставая с дивана.

— Дорогая, вы играете как ангел. В это трудное время ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем ваша игра и, конечно, ваше общество. — Мать улыбнулась, и улыбка согнала с ее лица усталость, накопившуюся за последние несколько недель.

— Милая, думаю, вы заслужили отдых. Почему бы вам с Ричардом не прогуляться?

Граф встал.

— У меня есть предложение получше. Предлагаю выйти на террасу и насладиться прекрасным солнечным днем. Не знаю, как вы, а я бы не отказался от глотка свежего воздуха.

До бала Эви оставалось совсем недолго, и хотя лорд был более или менее уверен, что лучшей невестой для него будет Чарити, все же он хотел выяснить ее отношение к нему. Если она вынашивает какие-то идеалистические надежды найти любовь, то с его стороны просто несправедливо жениться на ней.

Мисс Эффингтон с улыбкой встала из-за фортепиано, не скрывая своего облегчения. И Рейли мог ее понять — в доме в эти дни и впрямь была несколько гнетущая атмосфера.

— Отличная мысль, спасибо, Ричард!

Его мать и миссис Эффингтон обменялись довольными взглядами, но беспокоиться по этому поводу не имело смысла. Беатрис молча наблюдала за ним с таким видом, словно пыталась отгадать загадку. Брат не был уверен, что хочет знать, о чем она думает. Граф улыбнулся Чарити, отставил локоть, чтобы леди на него оперлась, и повел ее на террасу. Он мысленно благодарил эту женщину за то, что она своей музыкой привнесла свет в этот дом. Последние недели были очень трудными для всех, даже для жизнерадостных сестер Джоселин и Кэролайн.

На террасе мисс Эффингтон вздохнула и запрокинула голову, подставляя лицо солнцу.

— Я не думала, что такое возможно, но, похоже, Лондону достается еще меньше солнечного света, чем Дарему. Сегодня очень приятное солнышко, не правда ли?

— Да, действительно. Хотя, признаюсь, я в основном веду ночной образ жизни. Конечно же, кутить лучше всего по ночам.

Чарити закатила глаза.

— Ах, перестаньте, вы не такой плохой, каким хотите казаться. Я бы даже сказала, что вы один из самых добрых джентльменов, кого я встречала в этом сезоне.

— Вам явно надо расширить круг знакомств.

Она рассмеялась искренне и без смущения.

— Уверяю вас, я познакомилась с более чем достаточным количеством молодых людей.

Ричард усмехнулся и посмотрел на сад.

— Значит, ваше первое погружение в лондонский сезон оказалось успешным? Маячит ли на горизонте любовный союз?

Она ответила не сразу. Ричард посмотрел на нее и увидел, что ее щеки покраснели. Неужели он ее смутил? Девушка подняла голову и посмотрела на него с легкой улыбкой.

— На случай, если вы еще не заметили, меня нельзя назвать неотразимой красавицей. Иными словами, поклонники не стучатся в мою дверь. Но меня это не тревожит. Мне не нужен любовный союз. Что мне нужно, так это уютный дом и муж, который не будет возражать против моей постоянной игры на фортепиано.

«Отлично», — она сказала именно то, что Ричард хотел услышать, но его чувства взбунтовались и он начал злиться на несправедливость. «Что за идиоты населяют высший свет? Пусть у мисс Эффингтон очень скромное приданое и необычная внешность, но из нее получится прекрасная жена для любого мужчины».

— Чарити, вы больше, чем неотразимы, вы — оригинальны и вы должны этим гордиться.

Леди улыбнулась и посмотрела на него с искренним удовольствием. Рейли вздохнул. Да, она будет прекрасной женой любому мужчине, включая его самого.

— Мисс Бантинг, леди Эвелин просила вас прийти к ней. Она в малой столовой.

Джейн положила на стол меню, которое изучала, и кивнула горничной.

— Спасибо, Морган, я сейчас приду. Мне только нужно вынуть булочки из печи, они будут готовы через несколько минут.

Светлые брови миссис Энсли поползли вверх.

— Вы только послушайте, сама леди вызывает к себе. — Она одобрительно кивнула и замахала на Джейн руками, выгоняя ее из кухни. — Идите, идите, дорогуша! А за булочками я послежу.

«Милейшая женщина», — подумала Джейн. Ведь, несмотря на большую ежедневную нагрузку — она должна каждый день обеспечивать безупречными завтраками, обедами и ужинами это благородное семейство, — кухарка, казалось, всегда пребывала в хорошем настроении. Конечно, помогало ей и осознание себя одной из лучших кухарок в Лондоне. Мисс Бантинг поняла это, поскольку никогда не ела так вкусно, как здесь.

— Спасибо, миссис Энсли. Булочки должны быть готовы через три-четыре минуты.

— Не волнуйтесь, может, у меня не такая ангельская рука, как у вас, когда вы делаете пирожные, но я все-таки сумею не дать им подгореть.

Джейн улыбнулась с благодарностью и направилась в малую столовую. Она была в этой комнате только один раз, когда они с Беатрис впервые пришли в этот дом. Декор в розовых тонах не очень подходил Эви, но широкие окна впускали много света и из них открывался прекрасный вид на Грин-парк, во всяком случае, когда на улице не висел туман густой, словно гороховый суп. Мисс Бантинг негромко постучалась в дверь.

— Миледи, вы хотели меня видеть?

Эви улыбнулась, покачивая из стороны в сторону младенца на руках.

— Да, да, входите пожалуйста. Я бы с вами села, но стоит мне только перестать двигаться, как Эмма тут же просыпается.

— С моим братом было то же самое. Я помню, мама целых шесть месяцев, казалось, вообще не присаживалась.

Она отчетливо вспомнила, как мать качала на руках Уэстона, и мягко улыбнулась.

— Вот что мы делаем из любви. — Эви покачала головой. — Кстати, о матерях, моя мать только что прислала мне записку по поводу нашего предстоящего обеда. И я подумала: вам приходилось когда-нибудь делать сложные торты, с глазурью, многоярусные и все такое?

— Не совсем.

Джейн пару раз видела, как готовятся такие изделия, но сама никогда раньше их не делала. Однако ей очень не хотелось разочаровывать леди, которая была к ней так добра.

— Но я делала много тортиков поменьше. Значит, это для обеда?

— Да. Как я поняла, через два дня день рождения мисс Эффингтон, и мама подумала, что было бы хорошо удивить ее чем-нибудь особенным. Тем более что… — Эвелин наклонилась вперед с таким видом, как будто хотела поделиться самой интересной сплетней, — мама подозревает, что скоро последует объявление.

— Понятно.

На самом деле Джейн ничего не понимала и даже представить не могла, что это должно для нее значить.

— Она в таком восторге, — продолжала Эви, по-видимому, не сознавая, что собеседница не имеет понятия, о каком объявлении идет речь и кто такая эта мисс Эффингтон. Кондитерша знала лишь, что предстоит семейный обед. — Из-за папиного приступа мама очень переволновалась и устала. Приятно видеть, когда она чем-то обрадована.

Джейн хорошо помнила, как тяжело ее мать переживала смерть мужа. И хотя лорд Гренвилл поправлялся, она могла представить, как трудно, должно быть, пришлось его жене. Ей невольно захотелось хоть чем-нибудь, пусть малым, на свой лад помочь родителям Ричарда.

— Тогда я изо всех сил постараюсь сделать такой торт, который ей понравится.

— Чудесно.

Улыбка леди Эвелин сияла словно солнце, отчего мисс Бантинг не могла не улыбнуться в ответ. В этой женщине есть нечто такое, отчего приятно находиться с ней рядом. Она никогда никого не осуждала и, казалось, не ставила себя выше Джейн и других слуг. Рядом с ней кондитерша даже не ощущала себя прислугой, и это было приятно. Работая здесь, она чувствовала себя почти как в собственной булочной. Джейн пекла все, что хотела, и почти все, что выходило из ее печи, щедро нахваливали.

Эви посмотрела на сырую туманную улицу и поджала губы.

— Думаю, неплохо бы сделать что-то с нотами. Мисс Эффингтон блестящая пианистка, наверное, лучшая из всех, кого я только слышала. Ричард сказал, что она даже сама сочиняет музыку, но чтобы ее мать не сердилась, она притворяется, что играет по нотам. Эта девушка мне по сердцу. — Она усмехнулась, подняла Эмму и поцеловала ее маленькие пухлые щечки. — Мы не любим идти путями, которые проложили другие, правда?

— Это замечательно. — Женщина рассеянно кивнула. Она уже обдумывала узор на торте. — Я постараюсь придумать нечто особенное, что понравилось бы и мисс Эффингтон, и вашей матери.

Эви искренне улыбнулась, ее искрящиеся голубые глаза сразу напомнили Джейн о Ричарде.

— Джейн, вы — настоящее сокровище. Спасибо вам. В эти трудные недели Чарити нас просто спасла своей игрой. Мне не терпится увидеть ее лицо при виде вашего торта.

Кондитерша улыбнулась в ответ и встала.

— Обещаю сделать все, что смогу. Любой, кто способен принести радость в семью Ричарда, достоин не меньшего.

— Отлично. Честно говоря, я думаю, мой брат не мог найти лучшую невесту, чем Чарити.

От этих слов мисс Бантинг встала как вкопанная. «Невеста? Объявление?» Кусочки головоломки встали на место.

— Джейн, что-нибудь случилось?

Она глотнула и отрицательно покачала головой, пытаясь скрыть охватившее ее смятение.

— Нет, нисколько. Я не поняла… то есть я не знала, что вашу семью можно поздравить.

— Пока еще нет. Но мама уверена, что объявление скоро последует.

Джейн кивнула и покинула комнату, как только смогла.

«Ричард собирался выбрать невесту?» В ней бурлил целый клубок эмоций, она не могла даже разделить его на отдельные части, не говоря уже о том, чтобы их назвать. Горькая ирония ситуации заключалась в том, что теперь Джейн получила привилегию печь для той самой женщины, на месте которой сама хотела быть. Еще недавно мисс Бантинг думала, что теперь, когда она нашла работу в таком приятном доме, самое худшее осталось позади, но, по-видимому, самое большое испытание ей еще предстоит пережить.

— Надеюсь, ты понимаешь, что ты передо мной в долгу. Причем в очень большом.

Бенедикт опустил бумагу и скептически посмотрел на Ричарда.

— Тебе не кажется, что еще слишком ранний час для таких разговоров?

Рейли, войдя в кабинет Бенедикта, пожал плечами, ничуть не обескураженный.

— Напротив, потребовать заплатить долг никогда не рано.

Эти слова таки привлекли внимание его друга. Он свернул листок бумаги, бросил его на письменный стол яблоневого дерева и раскинул руки.

— Давай требуй. Хотя я считаю нужным для начала спросить, об услуге какого масштаба идет речь? Из разряда: «Я познакомил тебя с моей сестрой и позволил тебе на ней жениться», или «Я торчал рядом с тобой перед лицом опасности и, возможно, спас тебе жизнь»?

Ричард, поджав губы, сел на стул, обращенный к террасе.

— Не уверен. Наверное, из разряда первого, но ты можешь со мной не согласиться. И кстати, что значит «возможно» спас тебе жизнь?

Бенедикт усмехнулся.

— Ладно, давай послушаем, о чем речь. Но… — он поднял ладонь, — имей в виду, что однажды востребованный долг нельзя востребовать снова.

Граф кивнул. Дело того стоило.

— Во-первых, я хочу знать, когда ты собирался мне рассказать, что Джейн работает у тебя кондитером.

«Ага!» — он застал Бенедикта врасплох.

— А проклятым шпионом, значит, был я! Признаюсь, впечатлен. Как ты вообще узнал, что она здесь?

— Ты недооцениваешь волшебство ее кулинарного таланта. Мне стоило откусить всего один кусочек ее шоколадного печенья, как я сразу понял — она здесь. Ты не ответил на мой вопрос.

— Если бы ты меня спросил или если бы я услышал, что ты ее разыскиваешь, я бы тебе сказал. Но, честно говоря, я стараюсь в эту историю не вмешиваться. — Он откинулся на спинку стула и наклонил голову набок. — Похоже, мне пора менять отношение.

— Я хочу только одного: возможности побыть с ней наедине.

— Нет.

— Выслушай меня! — Ричард догадывался, что подумал его друг. — Ради Бога, я же не собираюсь насиловать эту женщину! Но мне нужно снова с ней встретиться, а она не соглашается, если для этого нужно будет красться у тебя за спиной.

— Разумная девушка, — утвердительно кивнул Бенедикт, — но мой ответ по-прежнему «нет».

— Да будет тебе, Бенедикт. Черт возьми, ты же ей не сторож. И это маленькое одолжение не идет ни в какое сравнение с тем, чем ты на самом деле мне обязан. Так что кончай становиться в позу и будь благоразумным!

Эта тирада графа на Бенедикта не подействовала.

— Мне кажется, что я и есть ее сторож. А иначе почему ты здесь? Может, друг мой, ты забыл нашу милую беседу об упомянутой леди в прошлом месяце в клубе Джентльмена Джексона? Я точно знаю, что у тебя на уме по поводу мисс Бантинг, и я не собираюсь предлагать ее тебе как какую-то конфетку на блюдечке лишь потому, что я перед тобой в долгу.

— Все не так, — пробурчал лорд, в досаде взлохмачивая рукой волосы. Ему нужно было как-то заставить Хастингса понять себя. Обратиться за помощью к Эви он не мог — он обещал ни слова не говорить своим сестрам. — Если бы не я, она бы не лишилась своей булочной. У меня до сих пор не было возможности как-то компенсировать ущерб или хотя бы толком извиниться. Я хочу уладить наши отношения, сделать все правильно. — Он подался вперед и в упор посмотрел Бенедикту в глаза. — Ты уже знаешь, что всего через несколько недель я выберу себе жену. И будет нехорошо, если Джейн узнает об этом из сплетен прислуги. Позволь мне объяснить ей, что происходит. Дай мне шанс уладить все между нами, как подобает.

— Слуги, знаешь ли, в любом случае будут сплетничать. Где и когда ты рассчитывал устроить эту встречу?

— После того, как слуги уйдут спать, в четверг вечером, на кухне, мне нужен всего один час.

Собеседник поднял бровь.

— На кухне?

— Доверься мне.

Хастингс скрестил руки на груди и посмотрел на друга оценивающим взглядом, как на противника на боксерском ринге. Наконец он отрывисто кивнул:

— Очень хорошо. Пусть это будет в одиннадцать часов. И я совершенно недвусмысленно дам понять мисс Бантинг, что она вольна сама решать, приходить ей или нет. Когда часы пробьют полночь, я загляну в кухню чего-нибудь перекусить. Если к этому времени мисс Бантинг не будет в хорошем настроении, невредимая и в одиночестве, то тебе придется отвечать не только передо мной, но и перед твоей сестрой.

Граф поднял бровь.

— Используешь миссис, чтобы выполнить за тебя грязную работу?

— О, она может быть такой устрашающей, что мне до нее далеко. И таковы мои условия, ты их или принимаешь, или отказываешься.

В груди Ричарда потеплело от сознания успеха.

— Договорились.

 

Глава 30

Всего за несколько минут до назначенной встречи с Ричардом Джейн сидела в своей комнате на кровати и смотрела на сложенный листок бумаги, лежащий на ее коленях. Это было предпоследнее письмо матери, едва ли не последние слова, которые она еще могла получить от мамы. Женщина теребила маленькую черную печать на письме и не могла решить, сломать ее или нет.

«Нужно было отказаться», — думала она. Когда мистер Хастингс подошел к ней с предложением о встрече с Ричардом, ей следовало вежливо отказаться и продолжить заниматься своими делами. Но ее сердце желало совсем другого. Пусть Ричард скоро будет выбирать невесту, но ведь пока он еще этого не сделал. Разница, правда, невелика, она просто цепляется за соломинку.

Потребность получить совет матери была такой острой, что у Джейн зудели пальцы от желания сломать печать и освободить слова, спрятанные внутри свернутого листка. Но она все еще колебалась. Граф не для нее. Что бы ни произошло сегодня ночью, она все равно не может больше притворяться, будто он ее поклонник и наставления ее матери применимы к ним двоим.

Джейн потерла плотную бумагу подушечкой большого пальца, затем поднесла письмо к губам и поцеловала печать. А потом убрала письмо обратно в сундук, закрыв крышкой. Ее мать давала советы, как принимать джентльмена, а не как его прогнать. Последнее Джейн придется делать самостоятельно.

Она глубоко вздохнула, вышла из безопасного убежища своей комнаты и направилась в кухню. Ее ноги в мягких туфлях ступали бесшумно. Когда она стала подходить ближе, из кухни послышался лязг металлической посуды. Джейн остановилась. Неужели там есть кто-то из слуг? Но этого не может быть, мистер Хастингс ясно сказал, что в этот вечер кухня нужна ему самому, и приказал, чтобы его никто не беспокоил. Это сообщение вызвало хихиканье и недоуменные гримасы — конечно, после того, как он ушел, — а мисс Бантинг покраснела до корней волос, но, к счастью, никто, кажется, не обратил на нее внимания. Кондитерша не могла представить, чтобы кто-то пошел против прямого распоряжения хозяина.

Она продолжила путь, двигаясь более осторожно.

Из двери кухни в коридор лился яркий свет, почти такой же яркий, как дневной. «Что за чудеса? Кому мог прийти в голову такой дорогостоящий каприз?» Она подобрала юбки и прошла остаток пути уже торопливо. Но когда Джейн заглянула в кухню, ей открылась такая картина, что она ахнула от удивления. В комнате горели десятки свечей, они были расставлены по всей кухне в подсвечниках, принесенных со всего дома. А в центре всего этого сияния за длинным рабочим столом стоял Ричард. На нем были простые светло-коричневые бриджи и свободная белая рубашка навыпуск с расстегнутым воротом и закатанными по локоть рукавами. Лицо графа озаряла улыбка, как будто он улыбался заранее, зная о ее приближении.

— Добрый вечер, мисс Бантинг.

Никогда еще он не был так красив и никогда не выглядел таким озорным. Джейн прикусила губу и подошла к нему. На столе перед Рейли стояли разные миски, сковородки и прочая кухонная посуда, а также какие-то продукты.

— Добрый вечер, лорд Рейли, что все это значит?

Плавной, но целеустремленной походкой он обошел вокруг стола и протянул собеседнице руку. При мысли, что сейчас она к нему прикоснется, женщина вдруг занервничала, но все-таки вложила свою руку в его.

Ричард подвел ее к табурету, поставленному возле рабочего стола.

— Это мой способ показать вам, что ваши уроки не прошли даром.

Он жестом предложил ей сесть, и когда она это сделала, склонился над ее рукой и коснулся костяшек ее пальцев самым легким поцелуем, какой только можно себе представить. Этот простой жест доставил ей такое удовольствие, что мисс Бантинг невольно поежилась. Ричард дал ее пальцам медленно выскользнуть из его руки и улыбнулся.

— Я не понимаю…

Джейн была не в силах оторвать взгляд от его потрясающих серебристых глаз. Сейчас он казался прежним, таким, каким был до болезни отца — беспечным, полным юмора мужчиной, который ее так очаровал.

— Вы очень много для меня сделали. И теперь я хочу сделать что-нибудь в ответ. А каким способом лучше всего это продемонстрировать, если не испечь что-нибудь для вас?

— Испечь для меня? — тихо повторила Джейн. Сама эта мысль вызвала у нее восторженную улыбку. С тех пор как ее мать заболела, никто ни разу не пек для нее. Ричард ее совершенно обезоружил, лучшего способа просто невозможно было придумать. — Вы шутите!

— Уверяю, я абсолютно серьезен. Такими вещами, как выпечка, мужчины не шутят.

— А вы шутите, вы можете шутить о чем угодно.

— Да, верно, — согласился Рейли. — Но не сегодня вечером. Сегодня я буду дразнить только ваш вкус.

— Понятно. И что же это будет? Шоколадные слойки или печенье к чаю?

— Ни то, ни другое. — Мужчина поднял листочек бумаги, уже заляпанный маслом. — Я попросил нашу кухарку дать мне простой рецепт, такой, который я смогу приготовить, пользуясь теми приемами, которым вы меня научили. И она дала мне как раз то, что нужно. Могу вас порадовать: терка не потребуется, так что, можно надеяться, серьезных травм удастся избежать.

— И что же это за невероятно безопасный рецепт?

Граф усмехнулся, поставив руки на бедра и склонив голову набок.

— Скажите, как вы относитесь к песочному печенью?

— Я его люблю. — Она подхватила его беззаботный тон. — Но только если оно правильно приготовлено.

Ричард поднял одну золотистую бровь.

— Это вызов?

— Приглашение.

Лорд наклонился и положил ладони на стол по обеим сторонам от Джейн, так что она оказалась в плену его рук. Ее окутал знакомый аромат его кожи, запах мужчины, которого она любила. Его рубашка распахнулась на шее, приоткрывая дразнящее зрелище — часть его мускулистой груди. Сама того не желая, мисс Бантинг запрокинула голову, приближаясь к его губам. Он опустил голову так, что между ними осталось всего пара дюймов, но потом, к разочарованию Джейн, остановился.

— Я принимаю приглашение. — Он с озорной усмешкой отодвинулся от нее. — Смотрите и учитесь, дорогая моя.

«А говорил, что не будет дразниться». Женщина откинулась на спинку стула и стала смотреть за Ричардом, вовсю пользуясь этой возможностью. Это была сладкая мука и удовольствие, в котором она не могла себе отказать. Ричард не был похож ни на одного булочника, которого ей доводилось встречать, уж это точно. Мисс Бантинг нравилось смотреть на его мускулы во время работы, быстрые движения, которыми он растирал сахар с маслом. Сейчас, когда граф был без жилета и фартука, она видела, как от усилий сокращаются мышцы на его широкой груди. Но через некоторое время Джейн вдруг поняла, что он действительно неплохо справляется с этим делом. Конечно, можно сказать, что рецепт из четырех компонентов трудно испортить, но он еще на первом уроке доказал, что это не так. Мисс Бантинг не сразу осознала, что чувство, возникшее в ее груди и растекшееся словно теплый шоколад, — гордость.

Она гордилась им и тем, что лорд действительно у нее чему-то научился и теперь делает печенье своими руками. Когда они с сестрой уговаривали ее давать им уроки, он сказал, что никогда в жизни не сделал ничего сам. Джейн улыбнулась и прикусила нижнюю губу. «Что ж, теперь он делает». Это она его научила.

А Ричард раскрыл ее сердце. Он напомнил ей, как смеяться, как думать о чем-то еще, кроме работы, которая виделась ей как нескончаемая череда обязанностей. Так много всего произошло с тех пор… эти события изменили ее жизнь, и все же она не могла жалеть о том, что влюбилась в этого мужчину. Даже несмотря на то, что они не могут быть вместе. Ведь только благодаря ему она узнала сладкий вкус любви, какой бы она ни была мимолетной.

— Ну, вот, — наконец сказал Рейли, поставив миску на стол и отряхнув руки. — Почти готовы, чтобы ставить в печь.

— Может быть, вам помочь?

— Даже не думайте об этом!

Джейн подняла руки, как бы сдаваясь. Граф показал на нее пальцем точь-в-точь как ее мама когда-то делала, предупреждая, чтобы она не мешала. Он выложил тесто на противень и придавил, создавая один большой диск. Мисс Бантинг, поджав губы, смотрела, как он расплющивает тесто кончиками пальцев.

— Это что же будет? Самое большое в мире печенье?

Ричард усмехнулся, ничуть не обидевшись.

— У большого разломанного печенья точно такой же вкус, что у множества маленьких, а возни гораздо меньше.

Он вытер руки полотенцем, поднял противень и понес его к плите.

— Какой же вы нетерпеливый, — поддразнила Джейн.

— Наоборот. — Он сунул лепешку из песочного теста в духовку и закрыл дверцу. — Думаю, я еще никогда в жизни не проявлял столько терпения.

Он подошел к собеседнице и встал перед ней. Его взгляд блуждал по ее лицу, и почему-то это простое действие показалось ей на удивление интимным. Граф взял ее за руку, и она позволила ему поднять ее. Руки Ричарда с нежностью обвили ее талию, ничего не требуя. Как он узнает, что нужно сделать именно в этот момент? Джейн почувствовала себя защищенной, нужной и больше, чем просто желанной.

— Вы хотя бы отдаленно представляете, насколько вы невероятная женщина? Я думаю, во всем Лондоне нет ни одной другой, которая могла бы научить меня тому, чему научили вы.

Джейн опустила глаза, не зная, что сказать в ответ на такую милую похвалу.

— Кто угодно мог научить вас готовить.

— Возможно. Но никто другой не мог бы заставить меня этого захотеть. Я стал учиться потому, что хотел быть рядом с вами, больше узнать о той, которая смогла вышвырнуть графа вон.

Мисс Бантинг засмеялась и слегка хлопнула его по плечу.

— Вовсе я вас не вышвырнула вон. Я хотела, чтобы вас арестовали, но еще до того, как у меня появилась такая возможность, вы удалились.

— Верно. Вообще-то жалко, что вам не удалось отправить меня в Ньюгейт. Может быть, тогда вы по-прежнему оставались бы в своей булочной.

Она смотрела на ткань его белой рубашки и думала, что на это ответить. Рейли говорил правду, но, согласившись, женщина бы солгала. Джейн благодарила Бога за их встречу.

— Но смотрите, сколько приключений мы пережили вместе с тех пор.

— Действительно. Я провел всю жизнь, гоняясь за удовольствиями, но ни от чего не получал такой радости, как просто от того, что находился рядом с вами. И я имею в виду не выпечку. Если бы вы могли разлить это удовольствие по бутылкам и продавать, вы бы разбогатели.

Мужчина вздохнул и отпустил ее, потом подтянул к себе табурет и сел. Его глаза оказались на одном уровне с глазами собеседницы, а сама женщина оказалась стоящей между колен любимого. До них донесся сладкий маслянистый запах, и Джейн улыбнулась. «Ричард булочник».

— Прекрасный комплимент. Еще один шиллинг, пожалуйста.

Она протянула руку, будто ожидая платы. Граф усмехнулся, взял ее руку и запечатлел на ладони теплый поцелуй. Мисс Бантинг поежилась, смакуя удовольствие от прикосновения его губ, потом отступила на шаг. Чем они дальше друг от друга, тем лучше. Но не успела она отойти далеко, как Ричард сплел ее пальцы со своими и поймал в ловушку.

— Дорогая моя, это не льстивые слова, это правда. Никогда еще мне ни с кем не было так приятно находиться, как с вами.

Мисс Бантинг не знала, как относиться к его словам. Они не были похожи на его обычную лесть, казались простыми и честными. Но когда в ней снова затеплился огонек надежды, улыбка графа померкла и он посмотрел ей в глаза.

— Знаете, вскоре после того, как у отца случился удар, я дал ему обещание, что позабочусь о матери и сестрах. Конечно, ему даже не нужно было об этом просить, я и так все сделаю для них.

Женщина кивнула, догадываясь, к чему он ведет разговор, но в какой-то степени еще сомневаясь.

— Я знаю, что это так. Мне нравится, как вы обращались с сестрой. Это одна из причин, по которой я изменила свое мнение о вас.

На губах Ричарда мелькнула тень улыбки.

— В ту ночь я пообещал кое-что и самому себе. Отныне я буду делать все возможное, чтобы облегчить нагрузку отца, которая и стала причиной его волнений. Врач сказал, что его сердце всю оставшуюся жизнь будет подвержено приступам. И лучшее, что мы можем сделать, это стараться не волновать его. Когда отец сказал, что хочет, чтобы я его успокоил и до бала у Эви выбрал себе жену, я не мог сказать «нет». Моей семье нужна стабильность, они хотят быть уверенными, что могут на меня рассчитывать и что я выполню свой долг — сохраню титул в семье.

Она уже знала, что Ричард собирается жениться, ей об этом сказала Эвелин. Но почему-то, когда Джейн услышала то же самое из уст самого лорда, на нее это подействовало, как физической удар. «Выбрать жену до бала у Эви? Это так скоро!» Джейн прикусила свою щеку изнутри, принужденно улыбнулась и кивнула, чтобы граф не увидел, как сильно на нее подействовали его слова.

— Джейн, если бы это зависело от меня…

Она жестом прервала его, пока боль в ее груди не стала еще сильнее.

— Все в порядке. Правда.

Женщина глотнула, отчаянно пытаясь сдержать эмоции, которые не хотела показывать Ричарду. Она с самого начала знала, что между ними ничего не может быть. А в эту самую ночь она пообещала себе, что между ними ничего не будет.

— Милая Джейн, скажите что-нибудь, пожалуйста.

Она закрыла глаза, пытаясь найти слова. В эту минуту ей приходило на ум только одно, одна вещь, которая могла чем-то помочь. Ее глаза распахнулись, и улыбаясь, она спросила:

— Могу я пригласить вас на танец?

Граф выдохнул, выпустив все накопившееся в нем эмоциональное напряжение. Он протянул руку собеседнице и улыбнулся в ответ.

— Я думал, вы никогда этого не попросите.

Мужчина заботливо взял ее в свои объятия и повел в танце по огромной кухне, негромко мурлыча мелодии и покачивая напарницу в такт. На этот раз танец был более медленным, чем тогда в парке, и более интимным. Они танцевали ближе друг к другу, точно так, как Джейн и хотела. Им не нужны были слова, за них все говорил танец. Двигаясь как одно целое, скользя между рабочими столами и полками для кастрюль, казалось, они гармонировали во всем, начиная от движения бедер до биения сердец, и даже дышали в унисон. В эти мгновения тело Джейн говорило Ричарду слова, которые, она думала, никогда не сможет произнести вслух: «Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю…» И как ритмичный звук их шагов по плиткам пола в темпе мелодии, которую граф напевал ей в ухо, эти слова повторялись в ее сознании снова и снова.

В конце танца Ричард закрутил Джейн волчком и ее окутал аромат песочного теста с примесью цитрусовых ноток запаха самого Ричарда. Джейн знала, этот аромат запомнится ей и будет сниться. Он остановил ее, и женщина начала отстраняться, но прежде чем она отошла, он накрыл ее губы в поцелуе. Мисс Бантинг быстро вдохнула, от внезапного наплыва эмоций ее сердце пустилось вскачь. Граф взял ее за талию и привлек к себе с почти отчаянной страстью. Ричард обнимал ее так, словно от этого зависела жизнь обоих. Она обвила руками его шею и погрузила пальцы в шелковистые и мягкие кудри лорда. Поцелуй был долгим, крепким и таким страстным, что все ее тело запылало, требуя большего.

Но большего им не было дано.

Когда Джейн вновь открыла глаза, она увидела, что их время вышло. Мисс Бантинг вздохнула, отстраняясь. Несколько мгновений влюбленные молча смотрели друг на друга. Потом Джейн улыбнулась и указала на печь:

— Советую спасти печенье, пока еще не поздно.

Ричард кивнул:

— Если Бенедикт, придя, почувствует запах горелого, он насторожится.

Ричард быстро достал из духовки противень и поставил на верх плиты остывать. Потом повернулся к Джейн и, по сожалению в ее взгляде, понял, что им пришло время прощаться.

Она поднесла его руку к лицу и коснулась губами косточек пальцев.

— Вы хороший человек, Ричард. Я рада быть вашим учителем.

Он отломил небольшой кусочек своего творения и подул на него, остужая.

— Вы должны попробовать плоды своих трудов.

Он поднес печенье к ее губам, предлагая отведать, и она, не колеблясь, откусила. Печенье получилось теплым, маслянистым и таким нежным, что почти растаяло во рту. Пока Джейн, улыбаясь, хвалила Ричарда за мастерство, в ее голове прочно звучала одна лишь мысль: «Так вот что это такое — горькая сладость».

 

Глава 31

Дыба — просто пустяк по сравнению с той мукой, которую испытывал Ричард, сидя в гостиной Эви и притворяясь, будто вежливо слушает Чарити. Леди рассказывала о последнем письме от кузины из Шотландии, но все внимание графа было обращено на слуг: он ожидал и надеялся хотя бы мельком увидеть Джейн. Эта женщина в доме. Мужчина не просто знал это (рассуждая логически, в конце концов, где ей еще быть), но и его шестое чувство говорило ему, что она где-то близко. А он не мог ничего предпринять! Окруженный семьей, рядом с мисс Эффингтон и ее матерью, Рейли чувствовал себя словно в капкане.

Проблема заключалась сомнениях Ричарда. После их встречи граф задавал себе вопрос: что, если бы он попросил Джейн выйти за него замуж? Ее, а не Чарити. Возможно, ее отношение к свету изменилось, тем более что у нее теперь нет собственной лавки? Что скажет на это его семья? Можно ли найти способ заставить свет принять ее? Да и реально ли это: выбрать желанную женщину и при этом продолжать выполнять обязательства перед семьей?

Эти вопросы не давали ему покоя весь день, и сейчас, когда граф находился в этом доме, он мог думать только о встрече с мисс Бантинг. Лакеи стали уносить тарелки, освобождая место для следующих блюд. В это время Эви постучала ножом по бокалу.

— Сегодня нас ждет особое угощение. В честь дня рождения Чарити я хочу предложить вам особый торт, сделанный специально для нее.

По ее знаку двое слуг вкатили в дверь тележку, на которой стоял трехъярусный черно-белый торт — настоящее произведение искусства.

Джоселин и Кэролайн разразились восторженными ахами и охами, мисс Эффингтон тоже ахнула, прикрыв рот рукой.

— Боже мой, вы только посмотрите! Мама, ты видишь, на торте ноты! — Чарити повернулась к Эви. — Это чересчур, вам не стоило так стараться.

— На самом деле это была мамина идея. А я всего лишь передала ее талантливому кондитеру.

Ричард резко поднял голову. Конечно, он знал, что Джейн действительно работает в этом доме кондитером, но ему стало неприятно, что ее назвали не по имени. «Эвелин должна была сказать: «Моему талантливому кондитеру и необыкновенно обаятельной и прекрасной Джейн Бантинг», — решил граф про себя. Возможно, не дословно, но сестра должна была сказать что-нибудь подобное.

Веснушчатые щеки Чарити зарделись от удовольствия.

— Действительно, талантливому. Вы не возражаете, если я, в нарушение всех приличий, подойду и рассмотрю торт поближе?

— Нет, конечно. Признаюсь, до вашего прихода я сама с восхищением его разглядывала.

Все девушки встали, с любопытством подходя к торту. Беатрис с удивлением покачала головой.

— Восхитительно! Я и не знала, что мисс Бантинг умеет делать такие торты.

Эви кивнула, улыбаясь.

— Да, да. Разве не прелесть?

— Может быть, нам следует поблагодарить кондитера.

Эти слова Рейли произнес вслух еще до того, как они облеклись в мысль в его голове. Вообще-то это плохо, когда слова опережают мысли — дурной симптом. Мать посмотрела на него так, словно он предложил поговорить с Наполеоном. Да, поваров не принято приглашать к столу, но раньше, чем Ричард успел придумать оправдание своей идеи, с ним согласилась Чарити.

— Я думаю, это замечательная мысль. Я с радостью поблагодарю ее за старания. Может быть, она даже придет послушать, как я играю.

Граф чуть не застонал в голос. Ну как ему не пришло в голову, что его предложение сведет в одной комнате женщину, которую он желал, и женщину, которую ему полагалось желать? Однако было поздно — за Джейн уже послали лакея.

Почему у него вдруг возникло чувство, что сейчас его жена встретится с его любовницей? В действительности ни одна из них не играла этих ролей, но Рейли все равно казалось неправильным, если эти женщины встретятся. И все-таки это не помешало его сердцу забиться чаще в предвкушении присутствия здесь, в комнате, мисс Бантинг. Мужчина смотрел на дверь и всякий раз, когда слышал звук, даже отдаленно напоминающий шаги, невольно задерживал дыхание.

Посмотрит ли она на него? Заговорит ли с ним? Найдет ли способ прошмыгнуть мимо или сделает вид, что никогда его не встречала? Захочет ли встретиться с графом взглядом? Когда Ричард думал, что вот-вот он взорвется от нетерпения, до его ушей долетел звук легких шагов.

— Ричард, дорогой, ты меня слушаешь?

— Что?

«Проклятие! Что матери понадобилось от меня именно сейчас?» — с раздражением подумал лорд.

— Я спросила, хочешь ли ты такой торт на свой следующий день рождения?

«Торт? Нет. Ту, которая его делает? Да, и с каждым разом все больше».

— Э-э, нет, спасибо.

Его взгляд метнулся к двери. Рейли ждал и одновременно не хотел ее появления. Но она пришла и он вздохнул, его тело обмякло от облегчения — наконец граф может видеть ее снова.

— Мисс Бантинг. — Эвелин встала, встречая ее. — Позвольте представить вам мисс Эффингтон, ту счастливицу, для которой вы испекли этот прекрасный торт.

Приглашенная улыбнулась, но Ричард вмиг распознал ее фальшивую улыбку. Когда Джейн улыбается по-настоящему, все лицо этой женщины озаряется, как будто на него упал сноп солнечного света. Во взгляде, которым она посмотрела на Чарити, читалась… боль. Мужчина слегка прищурился: «Она уже знает? Она понимает, в чем важность девушки, с которой она сейчас разговаривает?»

Мисс Эффингтон над чем-то засмеялась. К их разговору присоединилась его мать. Рейли не мог поверить своим глазам, видя, как Джейн, четыре его сестры, мать и возможная будущая невеста оживленно беседуют в передней части комнаты, собравшись вокруг торта.

Возглас Чарити снова привлек внимание графа к их разговору:

— Отлично! Надеюсь, вам понравится небольшой концерт. Мне хочется, чтобы он стал моей скромной благодарностью за ваш труд.

Семейство прервало обед и все направились в музыкальную комнату слушать концерт. Слуги ждали, пока пройдут хозяева, лорд постарался выйти из комнаты последним. Он знал: Джейн последует за всеми, но он ничего не мог сделать, когда их окружали люди. Казалось, он физически ощущал, как она идет позади него.

Мужчина пыхтел от досады, что совершенно невозможно как-то ускользнуть и поговорить с мисс Бантинг. Пока родные рассаживались по местам, Джейн маячила у двери, словно поджидая подходящего момента, чтобы незаметно исчезнуть. Беатрис помахала ей рукой, жестом предлагая сесть на стул рядом с ней.

— Мисс Бантинг, пожалуйста, садитесь со мной.

— Благодарю вас, леди Беатрис, но я вынуждена отказаться. Я поставила кое-что в духовку и, к сожалению, мне нужно проверить эту выпечку.

— Обязательно возвращайтесь, как только закончите. Я вас уверяю, вы никогда не слышали такого талантливого музыканта, как Чарити.

Ричард стиснул зубы. Он отчаянно пытался придумать какой-то предлог, чтобы выйти и поговорить с Джейн. Внезапно его осенило, он вскочил на ноги.

— Я на минутку отлучусь, пожалуйста, начинайте без меня.

Руки мисс Эффингтон замерли в воздухе над клавишами. Она сказала:

— О, мы можем подождать.

— Нет, я настаиваю, чтобы вы продолжали. Я не хочу задерживать остальных и мешать им наслаждаться вашей игрой.

Чарити все еще смотрела на него с сомнением, поэтому Рейли замахал рукой, словно хотел прогнать птицу, опустившуюся на землю слишком близко от его скамейки. Ее улыбка немного потускнела, женщина кивнула:

— Очень хорошо.

Граф резко выдохнул и направился к двери в коридор под предлогом, что идет в туалет. Оказавшись вне пределов видимости, Ричард прислонился спиной к стене и стал ждать, когда начнется музыка. Наконец из комнаты поплыли звуки одного из любимых собственных сочинений леди Чарити. Лорд выждал целую минуту и только потом медленно двинулся вдоль стены обратно к двери. Он остановился у самого края дверного проема. К счастью, мисс Эффингтон играла одну из самых оживленных песен, что повышало его шансы не быть услышанным.

Он чуть-чуть выглянул из-за косяка, до Джейн было меньше двух футов. Он дотянулся до нее и дернул за юбки. Она резко повернулась. Граф отскочил и спрятался за угол. Нельзя допустить, чтобы его застала семья, если кто-то заметил реакцию Джейн. Через некоторое время он снова заглянул в комнату, улыбнувшись. Его план сработал. Джейн медленно пятилась мелкими шажками, пока не оказалась у самого дверного косяка — идеальное положение для разговора с ней, оставаясь невидимым для всех.

— Мне нужно с вами поговорить, — прошептал Ричард.

Сначала Джейн не двинулась с места и он испугался, что она откажет ему, но потом мисс Бантинг вздохнула и вышла в коридор. Она отошла от дверей музыкальной комнаты ровно настолько, чтобы ее не было видно.

— Ричард, что вам нужно? — прошептала она.

Граф слегка подался вперед и вдохнул ее ангельский аромат.

— Мне нужно вам кое-что сказать.

Она на секунду закрыла глаза, замотав головой.

— Я уже знаю, что вы хотите сказать. В этом нет необходимости, я все понимаю.

— Я должен сказать. Мы можем…

— Нет, мы не можем. — Джейн говорила, понизив голос почти до шепота, глаза ее смотрели серьезно. — Ричард, она славная. Она мне понравилась, хотя, честно говоря, я не думала, что это вообще возможно. Я вижу, что ваша семья от нее в восторге.

Рейли еле удержался он ругательств. Проклятие, это совсем не то, что он хотел услышать!

— Да, она славная, но и вы тоже. Возможно, моя семья может так же восхищаться и вами. Что, если…

Мисс Бантинг приложила палец к его губам и быстро покачала головой:

— Никаких «если». Ваша семья никогда бы не смогла полюбить меня так же. Я не смогу так вписаться в семью, как она. Несмотря ни на что, для меня не может быть настоящего места в вашем мире.

— Но, Джейн…

— Пожалуйста, не надо делать эту сложную ситуацию еще сложнее. Ваш долг перед семьей всегда должен быть на первом месте. Так должно быть. Кому, как не мне это понимать.

Ее глаза потемнели до мягкого карего, и в их глубине Ричард прочел правоту этих слов.

«Проклятие! Проклятие! Проклятие!» Женщина убрала палец, и Ричард кивнул. Джейн была права, будь оно все проклято.

Беатрис смотрела на брата и не верила своим глазам. Она знала: ему нравится общество Джейн — в этом у нее не было сомнений. Поначалу ей казалось, что Ричард воспринимает девушку скорее как развлечение, как и многих других женщин. В конце концов, ведь Ричард славился своими эскападами. Но сестра даже и не думала, что он может чувствовать по отношению к мисс Бантинг нечто большее. Не знала до сегодняшнего дня.

В то время как все смотрели на Чарити, исполняющую свои сочинения, взгляд Ричарда с момента, когда он вернулся, был обращен на Джейн, стоящую возле дверей. Бедная Джейн смотрела прямо перед собой, а ее щеки зарделись ярко-красным цветом. Женщина должна была чувствовать, что Ричард смотрит на нее. «Почему она ничего не делала?» — размышляла сестра графа. Ведь она могла бы ответить на его взгляд, улыбнуться, заговорить с ним. Беатрис хорошо знала, как Джейн относится к Ричарду. Хотя бывшая хозяйка булочной ни словом об этом не обмолвилась, но леди прекрасно понимала, что такая женщина, как мисс Бантинг, не пригласит мужчину в дом ночью, если не полюбит его. Булочница с самого начала заставила Беатрис пообещать, что сестра не обратится за помощью к графу. Но теперь-то Рейли знает, что Джейн работает здесь. «Почему он ничего не предпринимает?»

Уже почти месяц Беатрис наблюдала, как он общается с Чарити. Родители явно ожидали, что дело идет к браку, и даже Ричард, казалось, демонстрировал намерение выбрать мисс Эффингтон своей невестой. Но сестра была уверена: хотя эта девушка нравится графу, между ними нет ни любви, ни страсти. Они просто… мило обращались друг с другом, не более того. Худшей судьбы этим людям она не могла и представить.

Рассуждая таким образом, Беатрис откинулась на спинку стула и поджала губы. Сестра не сомневалась в любви Джейн к Ричарду и сегодня у нее впервые возникло подозрение, что брат, возможно, любит ее. Она покосилась на Эви, сестра покачивалась взад-вперед в такт музыке. Наверное, пришло время им поговорить о брате и булочнице. Пожалуй, в этом деле позволительно пойти на хитрость, ведь именно по этой части, к счастью для них, Беатрис была сильна.

 

Глава 32

Субботним утром Джейн проснулась в обычное для нее время, то есть когда в ночном небе еще высоко стояла луна. Джейн зажгла свечу, совершила утренний туалет и уложила волосы в узел на затылке, прочно закрепив его шпильками, так же как делала это каждое утро. Занимаясь привычными делами, мисс Бантинг знала, что грядущий день не похож на другие. Сегодня — день бала. Это означало, что лихорадочные приготовления прошлой недели перешли в решающую стадию, и к восьми часам вечера все должно выглядеть безупречно. Каждое печенье и пирожное должно быть произведением искусства, каждый десерт — шедевром, а торт — воплощением красоты как снаружи, так и внутри. Но вовсе не мысль о предстоящей работе тяготила ее, лежала на душе холодным камнем и словно тянула вниз. Вот уже несколько дней или даже недель ей причиняло боль сознание, что к концу сегодняшнего бала она потеряет графа навсегда.

Женщина крепко закрыла глаза и обхватила себя руками. Это нелепо, если разобраться: как можно потерять того, кто никогда и не был твоим? Но на сердце Джейн логические доводы не действовали. Что бы она ни твердила самой себе, она знала: к концу сегодняшнего дня все изменится и никогда не будет таким, как прежде.

Мисс Бантинг посмотрела на потолок, пытаясь бороться с глупыми слезами, и вдруг поняла, что больше всего на свете ей сейчас нужно утешение. Она хотела услышать спокойные слова матери, ее советы, даже если они не имеют ни малейшего отношения к ее настоящим проблемам. Определенно, чтобы продержаться этот день, ей нужно опереться на что-то родное, хоть на что-нибудь. Решение принято. Джейн открыла сундук, добралась до самого дна и достала предпоследнее письмо матери. Вид маминого почерка на свернутом листке успокоил ее так, как не могло успокоить ничто другое. Женщина без колебаний сломала печать на письме и развернула листок. Устроившись на кровати рядом со свечой, она начала читать.

«Моя дорогая Джейн!

Мама».

Если ты открыла это письмо, то у тебя остается еще одно, то, которое ты должна прочесть накануне своей брачной ночи. Значит, я могу предположить, что ты сейчас решаешь, стоит ли тебе выходить замуж за этого джентльмена. Какая волнующая и пугающая перспектива! В моих письмах я дала тебе все материнские советы, какие только пришли мне в голову, и многие из них когда-то дала мне моя мать.

Однако, дорогая моя, возможно, тебе это покажется странным, но я не только мать. Я еще и женщина, и мне посчастливилось быть замужем за мужчиной, которого я любила и который любил меня. В то время, когда твой папа за мной ухаживал, я сделала для себя открытие, что любить — это нечто большее, чем просто следовать правилам. Это значит понимать, когда их стоит нарушить.

Если после всех моих наставлений ты испытывала искушение пренебречь моими советами — и иногда ему поддавалась, то, возможно, ты встретила мужчину, с которым тебя объединяет подлинная страсть. Если это так, дорогая, то я могу сказать тебе только одно: слушайся своего сердца. Ты заслуживаешь самого лучшего в жизни. Настоящая любовь — большая редкость и драгоценность, не позволяй ничему вставать у нее на пути.

С любовью,

Дочь опустила письмо на покрывало и заморгала, стряхивая слезы, туманившие ей глаза. Мама понимала. Она знала, что такое быть влюбленной. Она бы простила Джейн ее поступки. От одной этой мысли мисс Бантинг улыбнулась сквозь слезы. Это письмо озарило ее светом надежды и ослабило самую потаенную из ее печалей — опасение, что ее родители, будь они живы, разочаровались бы в ней. Женщина почувствовала, словно кто-то снял с ее плеч тяжелый груз, да такой, о существовании которого она даже не догадывалась. Мама на ее стороне! Она хотела, чтобы ее дочь нашла свое счастье, любовь и страсть — все то, с чем мисс Бантинг боролась вот уже несколько недель. Более того, мама считала, что она этого достойна.

Только одно удержало Джейн от того, чтобы вскочить и радостно запрыгать по комнате. Мама ее понимает, но это не меняет ситуацию с семьей Ричарда. Мама не могла знать, какие обстоятельства мешают Джейн и мужчине, которого она полюбила, быть вместе. Рейли должен пренебречь пожеланиями его собственных родителей относительно будущего, если хочет быть с ней. Ричард стремился поступить правильно, мисс Бантинг это знала и не хотела вставать между ним и его семьей.

Она легла на спину, в задумчивости покусывая губу и думая, как ей поступить. Она не будет его разыскивать. Если он придет к ней сегодня — а Джейн отчаянно надеялась, что придет, то она воспользуется этим случаем. Итак, нужно каким-то образом дать ему знать о ее чувствах. Выбор граф сделает сам, но булочница не хотела всю оставшуюся жизнь жалеть еще и о том, чего она не сделала.

Громыхая по темным улицам Лондона, экипаж вез Ричарда по направлению к Деннингтон-Хаусу. Он смотрел в окно, но его мысли были далеко и мужчина ничего перед собой не видел. Рейли чувствовал себя как человек, который едет скорее на похороны, чем на бал. «Наверное, так и должно быть. Разве это не похороны моей холостяцкой жизни?» — размышлял Рейли. Но дело, конечно, было не в этом. Весь день лорд не мог избавиться от ощущения, что собирается совершить ошибку. Нет, не так. Ошибку он уже совершил — не далее как сегодня утром он попросил руки Чарити и она мило согласилась. Ни страсти, ни бурной вспышки радости, просто целомудренный поцелуй в щеку и похлопывание по руке. Все детали они собирались обсудить после бала, но, в сущности, дело сделано. Объявление о помолвке сегодня вечером сделает его решение достоянием гласности.

— По-моему, я еще никогда в жизни не видела, чтобы кто-то ехал на бал с меньшим энтузиазмом. — Беатрис покачала головой с таким видом, будто меланхолия была тяжелейшим грехом. Мать и отец ехали за ними в другом экипаже — на случай, если отцу потребуется уехать с бала раньше, и Ричард впервые за последние недели остался наедине с сестрой.

— Не обращай на меня внимания, похоже, я вчера слишком поздно лег, просидев за бутылкой виски.

— Не самый захватывающий способ провести ночь накануне объявления о собственной помолвке. Но каждому свое…

Рейли быстро перевел взгляд на Беатрис.

— А об этом ты откуда знаешь?

«Черт побери, эта девушка — невероятно талантливая шпионка!» Вот только графа этот факт не слишком радовал.

— Ричард, у меня есть два очень важных качества. Первое: я действительно обращаю внимание на окружающих меня людей. А второе — у меня очень хороший слух.

Сестра выглядела очень довольной собой, этакий маленький детектив.

— Беа, думаю, твои способности могли бы пригодиться короне.

Леди лукаво улыбнулась и наклонилась вперед, шурша юбками.

— Перестань меня дразнить, лучше расскажи, кто твоя счастливая помолвленка.

Ричард стиснул зубы. Беатрис должна уже об этом знать. Если он не ошибается, в его семье все уже подозревают. Мать, отец и даже Эви, казалось, при каждом удобном случае пели дифирамбы Чарити. Лорд покачал головой:

— Такого слова нет.

— Раньше это тебя не останавливало. Ну же, ответь на вопрос.

— Разве это не очевидно, мисс Шпионка?

Услышав в собственном голосе раздражение, Ричард откинулся на подушки и вздохнул. Сестра наблюдала за братом. Ее глаза казались темными, как небо в полночь. Граф почувствовал себя незащищенным, словно она видела его насквозь. Наконец, девушка покачала головой и медленно сказала:

— Нет, я не думаю, что все настолько очевидно.

Ричард нервно глотнул. Тихие слова сестры подействовали на него каким-то странным образом. У него внутри возникло какое-то непонятное ощущение, будто кто-то тронул давно дремавшие струны… надежды.

— Что ж, тогда тебе придется просто подождать и увидеть.

— Ох, Джейн, простите ради Бога!

Булочница ахнула, отскочив назад, но по корсажу ее платья уже стекали ручейки холодной красной жидкости. Джем и помадка! Ее платье безнадежно испорчено! Похоже, сегодня дела идут с каждой минутой все хуже и хуже.

— Ничего страшного, миледи, это я виновата, потому что я… шла.

В действительности это не была вина Джейн. Она поднялась в комнату хозяйки, потому что ее вызвали, хотя какие такие изменения в последнюю минуту леди Эвелин хотела обсудить, мисс Бантинг не могла даже предположить. Женщина закончила свою работу больше часа назад и провела это время, делая все, чтобы мельком увидеть Ричарда, перехватить его до того, как все изменится. Джейн надеялась, что если только их взгляды встретятся, он придет к ней. Бал был в полном разгаре, что подчеркивали приглушенные звуки музыки, проникающие сквозь оклеенные обоями стены спальни Эви, и гул голосов, доносящийся с нижнего этажа. Ее надежды найти в толпе Ричарда, оставшись незамеченной, таяли с каждой секундой.

И теперь все содержимое бокала мисс Эвелин оказалось разлитым по лучшему платью булочницы. Это случилось в какой-то момент между ее приходом в комнату и тем моментом, когда две сестры повернулись к ней.

— Нет, это я виновата. — Эви схватила с умывального столика полотенце и протянула Джейн. — Я сегодня ужасно неуклюжая. Я никогда еще не давала бал и надеюсь, что никогда больше не буду. Признаться, я даже рада, что Беа порвала оборку на своем платье, это дало мне повод ненадолго сбежать.

Мисс Бантинг улыбнулась в ответ и стала промокать пятно.

— По какому делу вы хотели меня видеть?

Чем скорее она сможет вернуться к себе вниз, тем лучше. Липкое красное вино просочилось сквозь юбки — ощущение далеко не самое приятное. Беатрис рядом с ней прищелкнула языком.

— Об этом не беспокойтесь, сейчас нам надо избавить вас от этой мокрой одежды.

Одна из сестер сделала движение, намереваясь зайти за спину гостье, но та попятилась и быстро сказала:

— Нет, нет, все в порядке, я прекрасно могу дойти так до…

— Боже, конечно, нет! — воскликнула Эви. — Мы не можем выпустить вас из комнаты в таком виде. Увидев это красное пятно по всему вашему платью, любой решит, что вас ударили ножом в грудь.

— Честное слово, я пойду очень быстро…

— Не глупите. У меня здесь целый гардероб платьев, я уверена, мы найдем для вас что-нибудь сухое, в чем вы сможете вернуться вниз. Я настаиваю.

Пока Эвелин говорила, Беатрис уже зашла за спину Джейн и принялась расстегивать короткий ряд пуговиц на спинке ее платья. Пострадавшая попыталась возразить — не могла же она надеть платье своей хозяйки, — но сестры даже внимания не обратили на ее протесты. Вскоре они помогли мисс Бантинг снять ее собственное платье и как по волшебству появился новый наряд, в который ее стали быстро одевать. Женщины что-то натягивали, подтягивали, подтыкали, и вот по ее голове прошелестела нижняя юбка, прохладный атлас скользнул вниз по телу, словно дождевая вода. Когда Эви и Беатрис готовились надеть на нее платье, она мельком взглянула на него. Пошитое из блестящей, почти сверкающей, тонкой кремовой ткани с вышивкой насыщенного лилового цвета. Джейн ахнула, отпрянув, никогда столь изящная вещь не касалась ее кожи.

— Миледи, я не…

— Когда мы без посторонних, я для вас Эви. А теперь постойте спокойно, мы почти закончили.

Пока сестры застегивали пуговицы на платье, Джейн не смела даже вздохнуть. Что, если она его порвет? Наконец, обе отступили.

— Готово, — выдохнула Беатрис, окинув «обновленную» женщину взглядом с ног до головы, ее глаза засияли.

Эви посмотрела на нее более критическим взглядом и покачала головой:

— Нет, еще не все.

Булочница не успела понять, что затевает мисс Эвелин, как та принялась вытаскивать из ее волос шпильки.

— Подождите, не надо…

Но было поздно. Ее волосы ниспадающим водопадом рассыпались по плечам. Мисс Бантинг чувствовала, что с ней происходит нечто очень странное, самое странное за всю ее жизнь. Она беспомощно посмотрела на Беатрис и увидела, что девушка улыбается.

— Эви права, мы вас безнадежно разлохматили.

— Беа, будь добра, позвони Морган, она это исправит за три секунды.

Женщина чуть было не застонала в голос. Что горничная о ней подумает?

— Право, мне лучше пойти вниз. По крайней мере волосы я могу сама себе уложить, я же делаю это каждый день.

— Не сейчас, когда на вас такой наряд, — возразила Беатрис, подняв бровь. — Такие платья явно не созданы для удобства движений.

Джейн была вынуждена признать, что леди права. Она со вздохом посмотрела на свое платье, но не испытала досады, наоборот, булочница невольно восхищалась нарядом. Маленькие рукава-фонарики были такими изящными, словно на ее плечах лежали два безе. Что бы подумала мама, если бы увидела ее в таком прекрасном платье? Джейн погладила пальцами искусную вышивку под корсажем с чувством благоговения.

— Я очень рада, что этому платью наконец-то нашлось применение, — сказала Эви как ни в чем не бывало. — Оно слишком красивое, чтобы висеть без дела в дальнем углу гардероба.

Сестра кивнула:

— Нам оно просто не подходит по цвету, а на вас смотрится идеально. — Она взяла руку Джейн и слегка ее пожала. — Боюсь, мне нужно возвращаться на бал, сегодня вечером моя карта танцев заполнена.

Девушка ушла, и в это время пришла Морган. У горничной округлились глаза, но когда мисс Эвелин велела сделать Джейн какую-нибудь простую прическу, она послушно кивнула. Буквально через несколько минут Морган закончила работу и отошла на несколько шагов, оглядывая результат своих трудов критическим взглядом.

— Вы прекрасно выглядите, пойдите взгляните, — предложила женщина.

Она махнула рукой в сторону висящего на стене высокого зеркала в золоченой раме.

Мисс Бантинг, конечно, не могла отказаться от искушения увидеть, как она выглядит в этом платье. Морган и Эви переглянулись, широко улыбаясь. Джейн даже представить себе не могла, с какой стати им вдруг захотелось нарядить ее как фарфоровую куклу. Да и так ли уж случайно на нее вылили бокал шерри? Сейчас, глядя на блестящее платье, она начала в этом сомневаться. Может быть, они знали, каким трудным был для нее этот день в ожидании неизбежного объявления о помолвке Ричарда и Чарити, и решили таким необычным образом поднять ей настроение? Но ведь Джейн — всего лишь наемный работник, с какой стати им о ней заботиться?

Аккуратно, чтобы не помять, Джейн приподняла тяжелые юбки и пошла через комнату. Увидев себя в зеркале, она ахнула. Боже милостивый! Из зеркала на нее смотрела совершенно другая девушка, незнакомка! Она выглядела как одна из элегантных дам, присутствующих на сегодняшнем балу. «И кто бы мог подумать, что мне когда-нибудь доведется надеть такой дивный наряд!» — размышляла мисс Бантинг, с благоговением разглаживая перед платья. Назвать платье безупречным означало бы сильно его недооценить. Оно выглядело так, словно было сшито специально для нее.

— Не может быть, чтобы это была я! — прошептала мисс Бантинг.

Женщина повертелась из стороны в сторону, пытаясь увидеть, как выглядит ее простой, но очень элегантный шиньон. Эви засмеялась.

— Уверяю вас, это вы. И выглядите вы в точности так прекрасно, как я и ожидала. — Сестра Ричарда встала и подошла к ней, улыбаясь ее отражению в зеркале. Обе выглядели как две дамы, которые будут уместно смотреться в любом бальном зале. Эта мысль привела Джейн в замешательство. — Представляю, какой фурор вы произведете, если пройдете через наш бальный зал. Там, внизу, не найдется ни одной женщины, которая может сравниться с вами в красоте и манере держаться.

Джейн покраснела. «Вот это комплимент!» Похоже, Эви и ее брат одинаково мастерски владеют искусством лести.

— Миледи, вы слишком добры.

— А теперь я должна вернуться на бал. Но вы на этой неделе столько работали, что заслужили отдых. Вот вам мой приказ как вашей хозяйки: сегодня вечером в кухню больше не возвращайтесь. Более того, некоторое время даже не выходите из этой комнаты. Просто любуйтесь этой прекрасной дамой, смотрящей на вас из зеркала. Понятно?

Джейн повернулась к Эвелин и улыбнулась. После вихря, во власти которого она была последние двадцать минут, она знала — возражать бесполезно.

— Да, миледи.

В глазах графини вспыхнуло нечто подозрительно похожее на торжество.

— Превосходно!

Ричард начал подозревать, что его сестры, ускользнув из зала, заглянули в бар, потому что вели они себя очень странно. Сначала Беатрис, потом Эви буквально гнали его на лестницу, чтобы он поднялся в покои хозяйки дома, где его ждал некий загадочный подарок. Очень эксцентрично даже для них. К счастью для сестер, граф был рад предлогу на время покинуть бал. Рейли постоянно ощущал непонятную тесноту в своей душе и это ощущение не имело никакого отношения к алым стенам и высоким кессонным потолкам бального зала Деннингтонов.

Он прошел вдоль полутемного коридора и, следуя указаниям Эвелин, остановился у третьей двери слева. Открыв дверь, граф вошел и увидел, что у противоположной стены спиной к нему стоит незнакомая женщина.

— Прошу прощения, — быстро сказал мужчина, попятившись.

«Незнакомка» обернулась и ахнула, прикрывая рот рукой.

Время замерло, остановив его сердце, дыхание и мысли. Ричард с открытым ртом любовался на это видение, представшее перед ним.

— Джейн?

Может быть, он неведомым образом перешагнул порог реальности и оказался в собственном сне? Лорд быстро заморгал, пытаясь понять, действительно ли Джейн стоит перед ним, или это лишь плод его воображения. Если верно последнее, то он явно недооценивал способность своего подсознания создавать из воздуха нечто совершенное.

Мисс Бантинг казалась такой же ошеломленной, как и Рейли. Женщина просто стояла и с недоверием смотрела на него широко раскрытыми глазами. Но возможно ли, что это чудесное создание в мерцающем кремовом вечернем платье с фиолетовой отделкой, что стоит перед ним с поистине королевским достоинством, и есть его маленькая булочница?

— Ричард?

Услышав звук ее голоса с придыханием, он закрыл глаза и выдохнул. Он не мог привыкнуть к потоку эмоций, которые поднимались в нем всякий раз, стоило ему только услышать свое имя на ее губах. Граф открыл глаза и жадно всмотрелся в стоящую перед ним леди, не упуская ни единой детали. Рейли никогда не представлял ее в таком платье. Для него она была совершенством и в своих простых платьях, с практичной прической. Но сейчас Джейн выглядела как бриллиант чистой воды, и он был ошеломлен открытием, что она просто великолепна.

— Что вы здесь делаете?

Ричард покачал головой. Он понятия не имел, что он здесь делает.

— Мои сестры…

Граф не договорил — его вдруг осенило и он понял, что сделали Эви и Беатрис. «При первой же возможности надо будет подать прошение, чтобы их приобщили к лику святых. Откуда они вообще узнали?» Он начал снова:

— Кажется, мои сестры — настоящие гении.

Джейн покраснела, бросив взгляд на свое платье.

— А еще они волшебницы. Я до сих пор не могу понять, что здесь только что произошло.

— Что бы это ни было, я им буду по гроб благодарен. — Рейли закрыл дверь и подошел к Джейн, ему не терпелось рассмотреть свою жемчужину поближе. — Вы всегда были красивой, но сегодня вы совершенно сногсшибательная.

И это не была пустая лесть. Сердце в груди мужчины бешено колотилось, его охватило острое желание обнять эту до боли знакомую женщину.

— Благодарю вас. — Она в растерянности покачала головой. — У меня такое ощущение, будто я нарядилась для спектакля. Боюсь, ваши сестры позолотили маргаритку.

— Это платье — как минимум тюльпан.

Собеседница улыбнулась, бросив на него недовольный взгляд.

— Вы прекрасно знаете, что я имела в виду. Такие пышные наряды — не для меня.

— Вы абсолютно правы. Давайте освободим вас от этого платья.

Графу нравилось ее удивлять. Джейн рассмеялась, хотя и посмотрела на него с укоризной.

— Ричард Мур, я вижу, вы неисправимы.

— Я думал, вы искали другое слово — обаятелен.

— Я сказала «неисправимый»? Я имела в виду несносный.

Граф протянул руку, погладив пальцем кремовый бархат ее щеки.

— Неотразимый.

Мисс Бантинг закрыла глаза и чуть наклонилась навстречу его руке.

— Да. — Она вздохнула и медленно открыла глаза. — Всегда. Когда вы со мной, я счастлива. — Женщина немного попятилась. — Я знаю, чего от вас ожидают сегодня ночью, и я не имею права об этом просить, но все же… не могли бы вы сначала побыть со мной? Всего лишь немного.

Ричард не мог поверить своим ушам, но правда была написана на ее лице. Лорд нашел то, что он хотел разглядеть в ее глазах тогда, в коридоре во время званого обеда — ее готовность забыть о различиях между ними и проблеск надежды. Неужели у него есть надежда? Рейли подумал о Чарити и о заключенном этим утром соглашении, а еще об обещаниях, данных отцу, да и самому себе. Граф уже смирился с тем, что ему предстоит.

Смирился ли?

Мужчина сделал маленький шажок к Джейн. Она склонила голову набок, не зная о его намерениях. Боже, как же он любит эти переменчивые зеленые глаза. Он хотел снова видеть их сияющими от радости, сверкающими как изумруды на нежном лице этой женщины.

Из бального зала доносилась музыка, Ричард слышал, что третья кадриль заканчивается, и он точно знал, какой танец последует дальше. Граф улыбнулся Джейн, смакуя едва ощутимый теплый аромат чего-то сладкого, дразнивший его ноздри.

— Дорогая мисс Бантинг, — с хищной улыбкой сказал он, — я полагаю, этот танец мой.

 

Глава 33

Джейн посмотрела на его протянутую руку, и ее сладкой волной окатило удовольствие. Тот день, когда они танцевали в парке, был одним из лучших в ее жизни. А сейчас, стоя здесь в потрясающем платье мисс Эвелин, она впервые чувствовала себя подходящей парой красивому графу. Она протянула было руку к его руке, но он в последнюю секунду отдернул ее. Джейн быстро посмотрела ему в глаза. Он что, ее дразнит?

Ричард внимательно наблюдал за ней, в его взгляде читался вызов.

— К вашему сведению, я говорил не о танце здесь, в этой комнате. Я имел в виду настоящий танец. Я хочу танцевать с вами вальс, кружить вас по залу под музыку настоящего оркестра, а не под какое-то мурлыканье. Я хочу, чтобы вы почувствовали, как музыка обволакивает вас, как вы кружитесь и скользите по настоящему паркету в бальном зале, а не где-то среди парка. Вы позволили мне побыть в вашем мире, теперь я приглашаю вас в мой.

Джейн ошеломленно воззрилась на него: «Вальс в зале? Перед огромной толпой гостей?» При одной только мысли об этом у нее начинало нервно сосать под ложечкой.

— Вы с ума сошли! Что скажет ваша семья?

— Они скажут: «Ой, смотрите, вот и Ричард, танцует с очередной красоткой».

Мисс Бантинг подбоченилась.

— Ричард, я серьезно! Они будут шокированы, увидев, что вы танцуете со служанкой.

— Даже если они поймут, кто вы, в чем я сильно сомневаюсь, они мало что могут сказать по этому поводу. Даже я вас едва узнал, хотя можно сказать, что я очень и очень знаком с вашим… лицом.

Граф бесстыдно усмехнулся. Джейн прикусила щеку, чтобы не улыбнуться в ответ: «Какой же хитрец!»

— Я даю им все, чего они от меня хотели. Но они не отнимут у меня то единственное, чего я хочу для себя. Ну… — Мужчина снова протянул руку. — Мисс Бантинг, вы позволите пригласить вас на этот танец?

И как он вечно ухитряется сделать так, что она ни в чем не может ему отказать? Здравый смысл подсказывал Джейн необходимость отказа, и она уже начала говорить «нет», но в это самое время у нее в памяти всплыли давние мечты невинной девочки. Женщина посмотрела на изящную вышивку, украшающую ее сказочное платье. Почему бы и не станцевать? Она одета подобающим образом, и Ричард явно хочет, чтобы она приняла его приглашение.

Встретившись с ним взглядом, Джейн пожалела об этом, потому что он так и провоцировал ее согласиться. Мисс Бантинг сжала губы, в ее душе шла внутренняя борьба между тем, что ей хотелось, и тем, что будет правильным. Вполне возможно, что она совершит самый глупый поступок в своей жизни, но вновь оказаться в объятиях Ричарда… Спустя пару секунд она подняла подбородок и вложила свою руку в его.

— Как пожелаете.

Граф победно улыбнулся, притянув ее к себе.

— Чудесно! — Рейли быстро поцеловал ее. — Нам надо поторопиться, перерыв не продлится долго. Я спущусь первым по лестнице для слуг, а вы подождете две минуты и спуститесь по главной лестнице, я встречу вас внизу.

— Нет, подождите! — Джейн схватила его за руку, прежде чем он ускользнет. — Я должна спускаться по лестнице для слуг.

Ричард оглянулся и покачал головой:

— Не сегодня.

Граф подмигнул ей и ушел, прихватив с собой ее способность ровно дышать. «Боже правый, неужели я действительно согласилась на такое? — рассуждала мисс Бантинг наедине. — Это глупо, безрассудно, совершенно неразумно…» Но помимо осуждения, Джейн призналась себе еще кое в чем. Никогда в жизни она не была такой окрыленной.

Она стояла наверху лестницы и смотрела вниз на десятки людей, заполнивших небольшой холл. «О чем я только думала? Как можно спуститься туда и подставить себя их любопытным взглядам? А ведь количество людей в холле не идет ни в какое сравнение с сотнями, собравшимися в бальном зале!» Джейн знала, что приглашение Эвелин приняли триста двадцать шесть ее самых близких друзей, потому что последние три дня она готовила десерты с расчетом, чтобы у каждого гостя был богатый выбор всего, чего его душа пожелает.

Зря она согласилась. Конечно же, они сразу поймут, кто скрывается под этим прекрасным нарядом, и почувствуют, что мисс Бантинг не одна из них. Ей не место в богато украшенном зале, сверкающем огнями свечей. Она простая булочница. Служанка. А если ее кто-нибудь узнает?

Джейн закрыла глаза, у нее возникло такое чувство, что она падает, хотя в действительности Джейн стояла как вкопанная, словно сама была вырезана из того же камня, что и пол. Она не могла это сделать. Это просто безумие. Булочница открыла глаза и хотела уже уйти, но в эту секунду у подножия лестницы появился Ричард. Их взгляды встретились, и весь ее страх внезапно пропал. Она поверила Ричарду. Все вокруг расплылось и померкло, существовал только он, и имело значение только одно: он здесь, смотрит на нее, ждет ее.

Джейн набрала в грудь воздуха и сделала первый шаг. Пока она спускалась, Рейли неотрывно смотрел ей в глаза, улыбка этого мужчины была для нее путеводной звездой. Она смутно сознавала, что голоса вокруг них притихли, а люди, стоявшие рядом с графом, отхлынули, как отступающая волна. Когда ее туфельки коснулись мраморного пола, он поклонился.

— Мисс Бантинг, добрый вечер.

Лорд сказал это тепло и спокойно. Количество зрителей его нисколько не смущало. Джейн сделала реверанс, надеясь при этом, что ее ноги не откажут. Стоять над толпой и находиться в толпе — две разные вещи.

— Лорд Рейли.

Все так же, не отводя взгляда от ее глаз, мужчина протянул ей руку, затянутую в перчатку.

— Не соблаговолите ли танцевать со мной?

В памяти женщины вдруг вспыхнула картинка: раннее утро, парк, солнце только чуть-чуть проглядывает сквозь облака, и Ричард протягивает ей свою руку.

— С удовольствием.

Она положила пальцы на его руку — хорошо, что у двери она нашла приготовленную для нее пару длинных перчаток — и позволила ему повести ее в бальный зал. Люди расступались перед ними, словно движимые какой-то невидимой силой. Пока граф смотрел ей в глаза, она немного успокоились, но теперь, когда он шел рядом, ее нервы снова разгулялись. Вокруг них дамы в элегантных платьях перешептывались, прикрывшись веерами, джентльмены открыто разглядывали Джейн. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько неуместной. Представители класса, который она всегда не одобряла, приобрели вполне четкие лица и имена. Эти люди стали реальными и у них были все возможности ответить ей неодобрением.

Мисс Бантинг попыталась дышать ровнее, чтобы преодолеть нарастающую нервозность, подтачивающую ее решимость. Будет ли она всю оставшуюся жизнь вспоминать этот момент с удовольствием или с сожалением о своем дерзком поведении в доме, где она работала? Оркестр сыграл вступление, и пары вокруг них пришли в движение, заняв исходное положение для танца. Лорд сжал ее руку крепче и вывел на танцевальный пол, напоминая, что он здесь, с ней, для нее. Мужчина нашел свободное место, остановился, повернул Джейн и привлек ее в свои объятия.

Ричард улыбнулся, и у Джейн возникло чувство, будто во всем зале не было никого, кроме них двоих. Та самая улыбка, какой он улыбался ей и в парке, и на ее кухне, и в ее спальне. Улыбка, которая снова и снова притягивала ее в его объятия. Мисс Бантинг поняла, что это их время, их прекрасный момент близости и в этот период не существовали ни классы, ни эдикты, ни ожидания, ни правила.

На несколько секунд шум в зале, казалось, стих, и все гости застыли в ожидании. Женщина вдруг испугалась, что не сможет вспомнить танец и выставит себя на посмешище, она задрожала.

— Джейн, — выдохнул Ричард и сжал ее руку. — Ты можешь это сделать.

Она посмотрела в его бездонные голубые глаза и внезапно глубоко вздохнула. В этот момент музыка зазвучала громче, начался вальс. Граф повел ее в танце, его руки держали это хрупкое создание уверенно и твердо, а глаза неотрывно смотрели в ее глаза. Она доверилась ему, позволила ему показывать ей путь. Музыка была поистине волшебная, мелодия наполняла зал и возносила сердце Джейн ввысь. Она обнаружила, что ее тело естественно движется в такт музыке, словно она знала эту мелодию всегда. И неожиданно для себя мисс Бантинг вдруг поняла, что именно под эту мелодию они танцевали с Ричардом в утреннем парке. Рейли завертел партнершу волчком, отчего ей захотелось смеяться. Она наслаждалась выражением счастья, горевшим в его глазах, когда он смотрел на нее. Теперь Джейн поняла, что поступила правильно, приняв приглашение и рискнув выйти в этот зал. Она будет помнить сегодняшний день, эти мгновения всю оставшуюся жизнь. Когда лорд слегка приподнял ее, мисс Бантинг начала парить над полом в его объятиях.

Но стоило ей только подумать о желанной бесконечности этого танца, как музыка зазвучала громче и эффектно закончилась. Женщина открыла глаза (она даже не сознавала, что закрывала их) и встретилась с испытующим взглядом Ричарда. Ее сердце громко билось, заглушая все остальные звуки, она слышала только его. Граф медленно отпустил ее и склонился в глубоком поклоне.

— Ричард!

Пара вздрогнула, и оба посмотрели туда, откуда раздался возглас. Эви многозначительно взглянула на брата, потом указала взглядом на девушку рядом с ней. Джейн резко втянула воздух: она заметила будущую невесту Ричарда. В грустных глазах мисс Эффингтон блестели непролитые слезы.

— Чарити, — начал Ричард, но девушка покачала головой и отвернулась, а потом и скрылась в толпе.

Булочница посмотрела поочередно на графа и Эви, не зная, что ей делать. У нее и в мыслях не было причинить кому-то страдания. Ричард растерянно взглянул на нее, его черты сковало напряжение.

— Идите за ней.

Джейн самой не верилось, что она произнесла такие слова, но именно это и нужно было сделать. Ричард коротко кивнул и подтолкнул мисс Бантинг к сестре.

— Никуда не уходите. Эви, позаботься о ней, я сейчас вернусь.

С этими словами мужчина повернулся и нырнул в толпу.

Может ли человек быть ублюдком, если его родители благополучно женаты? Рейли шел по коридорам в поисках Чарити и не мог не задаваться вопросом, что, собственно, произошло. Он чувствовал себя так, словно его застукали на месте преступления, хотя он всего лишь танцевал с другой женщиной. Мисс Эффингтон он нашел там, где, наверное, и надо было искать ее с самого начала — в музыкальной комнате на банкетке перед фортепиано. Женщина сидела одна и казалась очень маленькой и ранимой, прямо как девочка, которую он когда-то знал.

— Чарити…

Он чувствовал себя ужасно, потому что знал, что это из-за него по ее лицу текут слезы. С первого дня, когда мисс Эффингтон приехала в Лондон, она была воплощением доброты и любезности. Граф даже не вполне понимал, почему она так расстроилась. В конце концов, ведь это был всего-навсего танец! До конца бала он мог потанцевать еще с дюжиной дам.

— Я так…

Чарити подняла руку и извинения замерли у него на языке.

— Не надо, не извиняйтесь. Прошу вас, не надо извиняться.

Сколько женщин он очаровал и обезоружил на своем веку, но сейчас не мог придумать ни единого слова, чтобы утешить одну девушку, к которой относился как к сестре. Ричард замер. Не так мужчина должен думать о своей будущей жене! Лорд был абсолютно уверен, что не хочет так относиться к своей будущей жене. Черт побери, до чего же неподходящий момент для таких мыслей: он уже попросил ее руки, уже дал обещание, которое не должен забирать назад.

Чарити вытерла слезы. У Рейли сердце кровью обливалось, когда он это видел, несмотря на бурлившие в нем эмоции. Мужчина шумно вздохнул. Прежде чем решать, что ему делать дальше, он должен разобраться, что так сильно расстроило Чарити. Ричард опустился рядом с ней на банкетку, достал носовой платок и протянул ей.

— Прошу вас, расскажите, в чем дело.

Собеседница промокнула щеки и шмыгнула носом, потом положила руки на колени и посмотрела Ричарду в глаза.

— В вас, в нас. — Она как-то беспомощно пожала плечами. — Во мне.

«Мило она все суммировала». Ричард слегка улыбнулся.

— Дорогая, это довольно длинный список.

Мисс Эффингтон улыбнулась сквозь слезы и кивнула:

— Да, правда.

— Давайте посмотрим, не удастся ли нам его немного сократить. Что вы такое увидели, расстроившее вас?

Чарити опустила взгляд, комкая в руках носовой платок.

— То, чего у меня никогда не будет, если я выйду за вас замуж.

Сердце графа резко дернулось в груди: «Что она говорит?» Женщина повернулась к нему лицом и обратила на Рейли грустный взгляд.

— Даже если бы мы были вместе сто лет, я все равно не могу представить, чтобы вы смотрели на меня таким взглядом, каким смотрели на нее.

Ричард вдруг почувствовал стеснение в горле, он взволнованно сглотнул.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Некоторое время Чарити молчала, теребя носовой платок.

— Ричард, когда я приехала в Лондон, моей целью было найти подходящего мужа, с которым мне будет приятно жить. Я думала, что все, что мне нужно, это доброта, уважение и, в идеале, дружба — все то же, что связывает моих родителей. Но сегодня вечером я увидела, как вы смотрите на мисс Бантинг, и меня это поразило. Было такое впечатление, что весь зал исчез, а вы остались одни в своем собственном мире. Я поняла тогда: для меня важно, чтобы мужчина смотрел на меня так же. Так, словно каждый его следующий вдох зависит от меня. — Чарити прижала руку к груди, наклонилась вперед и очень серьезно сказала: — Ричард, я хочу, чтобы мужчина любил меня так же. Мне нужна любовь.

«Любовь?»

Из легких графа вдруг вышел весь воздух, и, казалось, не только из легких, но и из комнаты. Да что там из комнаты, во всем доме внезапно стало не хватать воздуха. Он уставился на собеседницу, остолбенев. «Любовь». Ричард прокручивал это слово в своем мозгу, потом произнес его одними губами, языком пробуя его на вкус. «Любовь». Это было идеальное слово. Рейли не знал, как это случилось, он даже не знал когда, но сегодня, глядя во время танца на Джейн в своих объятиях, он чувствовал себя так, будто обрел дом.

«Не это ли и есть любовь?»

Он запустил пальцы в волосы, не беспокоясь о том, что будет выглядеть лохматым. Вот это открытие! Особенно если учесть, что сделано оно практически за считанные минуты до того, как должно быть объявлено о его помолвке.

— Я не знаю, что сказать.

— Попросите меня выйти за вас замуж.

Мужчина попятился.

— Что-о?

— Попросите, — медленно повторила Чарити, и ее губы чуть изогнулись в легком намеке на улыбку, — меня выйти за вас замуж.

Ричард прищурился и, слегка наклонив голову набок, осторожно спросил:

— Чарити, вы выйдете за меня замуж?

— Нет.

У него отвисла челюсть. Неужели она серьезно?

— Вы уверены?

— Вы меня любите?

Рейли поморщился.

— Нет.

— В таком случае, да, я уверена. — Мисс Эффингтон встала и протянула руку. — А теперь… я думаю, одна прекрасная леди в зале уже недоумевает, куда подевался ее партнер по танцу.

Он взял ее за руку и встал. У него в голове царил полный сумбур.

— Я не хочу даже думать о том, что скажут обо всем этом наши родители. Что они подумают, если узнают, что я влюблен в Джейн?

Произнеся эти слова вслух, лорд почувствовал, как в его крови забурлило предвкушение, разливаясь по венам. Чарити выразительно подняла бровь.

— Уж не хотите ли вы сказать, что сильный, искушенный граф Рейли боится попробовать на вкус небольшой скандал?

Мужчина рассмеялся и по-братски обнял ее.

— Нет, конечно. Скандал — мой самый любимый десерт. Будем надеяться, что моя семья разделит вкусы наследника.

Мисс Бантинг казалось, что воздух бального зала, нагретого сотнями свечей, в котором толпились сотни гостей, ее душит, а множество любопытных взглядов давят на нее, словно груз. И она была безмерно благодарна, когда после, казалось, целой вечности Эви взяла ее под руку и сказала:

— Пойдемте, дорогая, давайте подышим свежим воздухом на террасе.

Дамы продвигались по залу медленно, но в конце концов добрались до стеклянных дверей и вышли наружу, навстречу прохладному ночному воздуху. Джейн глубоко вздохнула. Она испытала огромное облегчение оттого, что оказалась недосягаемой для множества бдительных взглядов. Эвелин направилась в свободный уголок недалеко от каменных перил.

— Должна сказать, — прошептала она, — это было одно из самых великолепных зрелищ, какие мне только доводилось видеть.

— Значит, вы на меня не сердитесь?

Она рассмеялась.

— Дорогая моя, если бы я не хотела, чтобы вы воспользовались этой возможностью, я бы ее вам не предоставила. Просто я даже не догадывалась, что вы будете настолько хороши.

— Но мисс Эффингтон…

— С ней все будет хорошо.

Джейн покачала головой, она ощущала себя виноватой.

— Я ужасно себя чувствую. У меня и в мыслях не было ее расстраивать, ведь это был всего лишь танец.

Хотя на самом деле это было нечто в тысячу раз большее. Танец воплощал ее любовное письмо к Ричарду. Ее способ сказать наконец ему, что она его любит.

— Если кто-то, видевший тот вальс, подумал, что это был «всего лишь танец», значит, он просто дурак.

Джейн, вспыхнув, радовалась, что полумрак скрывает густой румянец на ее щеках. «Неужели это было так явно?»

— Ох, миледи, что же вы обо мне подумали?

— Я думаю… — Эви склонила голову набок, и ее бледные черты озарил лунный свет, — что я знаю все о поступках, которые мы совершаем ради любви.

— Вот вы где! — раздался позади них голос Беатрис. — А я вас повсюду искала.

Джейн повернулась к подруге и с удивлением увидела, что та опирается на руку высокого худощавого джентльмена. Он стоял на фоне освещенной двери, поэтому мисс Бантинг могла видеть только четкие очертания его фигуры. Она сдержала стон, так как не хотела, чтобы ее представляли кому бы то ни было. Во всяком случае, до тех пор, пока она не узнает, что случилось с Ричардом. Но Беатрис была к ней очень добра, и самое меньшее, что булочница могла сделать, это улыбнуться, сыграв свою роль.

— О, Джейн, вы были великолепны. — Беатрис отпустила руку своего кавалера, желая пожать обе руки женщины. — Эви сомневалась, что вы спуститесь, но я знала — вы это сделаете.

— Спасибо.

Она не была уверена, считать ли эти слова комплиментом, поэтому ее ответ прозвучал скорее как вопрос, чем как утверждение.

— Дорогая, вы произвели фурор! Думаю, вы даже не сознавали, что мы танцевали в зале вместе с вами. Ах да, кстати, я совсем забыла. — Беатрис снова оперлась на руку того джентльмена. — Лорд Эндрю, позвольте представить вам мисс Бантинг. Джейн, это лорд Эндрю Грейвелл, сын герцога Уортингтона.

Джейн показалось, будто в ее сердце вонзили нож. Она ахнула, услышав зловещее имя, и в ужасе попятилась. Не может быть! Он не может стоять здесь рука об руку с ее лучшей подругой! Он не мог танцевать с ней счастливо и беззаботно!

Глаза лорда Эндрю расширились, затененные черты лица заметно напряглись, и мисс Бантинг сразу поняла: он прекрасно понимает, что перед ним — дочь человека, которого он убил пять лет назад.

 

Глава 34

Отец на удивление быстро откликнулся на просьбу Ричарда встретиться. В знак уважения сын оставил место за письменным столом Деннингтона свободным и сел на менее внушительный стул напротив стола. На бледное осунувшееся лицо маркиза набежала легкая тень тревоги. Если бы можно было перенести этот разговор на другое время, Рейли бы так и сделал, но отец ожидал объявления о помолвке сегодня вечером, и из уважения к нему граф решил известить его об изменившихся планах.

— Отец, — сказал лорд в качестве приветствия.

Маркиз кивнул.

— Ты хотел меня видеть?

Легкого способа сообщить новость просто не существовало. Граф потер ладони и решил говорить все прямо, насколько это возможно.

— Мы с Чарити расторгли наше соглашение о помолвке. Я буду просить мисс Бантинг стать моей женой.

Маркиз поднял подбородок так резко, словно он был на боксерском ринге и получил удар.

— Этого не может быть.

— Извини, но это так. Мисс Эффингтон решила, что она хочет выйти замуж по любви, и, откровенно говоря, я тоже.

Несколько мгновений отец молча смотрел на Ричарда, его разочарование, казалось, было физически ощутимым и повисло в воздухе, словно густой туман. Граф пожалел о том, что отец не закричал на него. Терпеть тишину было в тысячу раз хуже. Наконец маркиз покачал головой:

— У людей нашего круга есть обязанности, которые мало кто способен постичь. Мы должны приносить определенные жертвы и соответствовать определенным ожиданиям. За последние несколько месяцев ты показал свою способность выполнять задачи, которые перед тобой стоят в жизни. Я гордился тем человеком, которым ты стал, гордился больше, чем когда бы то ни было. Вот почему у меня не укладывается в голове, как ты можешь все бросить ради обручения с решительно неподходящей женщиной! Ради Бога, Ричард, ты что, сошел с ума?

Слышать презрение в голосе отца, чувствовать его осуждение было больно. Но в этом вопросе лорд не собирался отступать.

— Наверное, да. Хотя, если подумать, пожалуй, как раз сейчас я выхожу из состояния безумия. Мне самому не верится, что всего несколько часов назад я делал предложение женщине, которую не люблю и которая не любит меня. Что это, если не безумие? Привязать себя на всю жизнь к одной женщине, когда мое сердце принадлежит совсем другой? — Ричард покачал головой. — Это просто уму непостижимо!

— Дело не в тебе, — возразил отец. Лорд Гренвилл смотрел на сына хмуро и серьезно. — Как насчет твоих сестер? Ты подумал, какой позор им придется терпеть, когда станет известно, что их брат женился на простолюдинке?

В голосе маркиза прозвучало нескрываемое отвращение. Рейли прищурился и стиснул зубы.

— Я предпочитаю думать, что они будут гордиться своим братом. Немногим людям хватает сил выбрать любовь, а не следовать обычаям. Да я сам едва не пошел по тому же пути. Я чуть ли не с детства знал, что когда соберусь жениться, мне придется найти самую что ни на есть наилучшую представительницу женского пола во всей Англии. Чего я не планировал, так это того, что не смогу сразу узнать эту лучшую женщину при встрече. К счастью для меня, я вовремя пришел в чувство, а если мой выбор невесты оттолкнет от моих сестер некоторых потенциальных женихов, то я бы сказал: от таких людей вообще стоит держаться подальше.

Отец поджал губы, не собираясь сдаваться.

— Ты мне вот что скажи, какая, по-твоему, из этой женщины получится маркиза? У нее нет родословной, нет воспитания. Я тебе уже говорил, как трудна роль маркизы, и что твоя мать смогла вынести ее только лишь потому, что она знает, как обращаться…

В это время дверь распахнулась и в комнату вплыла мать Ричарда.

— Достаточно.

Мужчины от изумления открыли рты, глядя на маркизу. «Она подслушивала за дверью? Так, так, должно быть, Беатрис давала ей уроки», — решил молодой граф.

— Ты, — сказала мать, направив палец прямо на Ричарда, — должен был прийти ко мне раньше. А тебе, — она посмотрела на маркиза, — следовало прийти ко мне с самого начала. Поскольку ни один из вас не подумал посвятить в эту историю меня, позвольте мне наверстать упущенное. Прежде всего, дорогой сын, я поддерживала Чарити по одной-единственной причине: предполагая, что ты ее искренне любишь. Я уже несколько лет знакомила тебя с молодыми леди, подходящими для брака. Но только недавно ты начал вести себя как влюбленный мужчина. Откуда мне знать, что это не влияние мисс Эффингтон?

Она посмотрела на мужа и покачала головой.

— Эдмунд, ты такой мудрый и вдумчивый и я не могу поверить, что слышу от тебя такую чушь. Происхождение и воспитание? Да, быть маркизой временами бывает трудно, но выносить трудности мне помогает вовсе не воспитание, а моя любовь к тебе. Я просто поражена, что ты этого не сознавал.

Рейли только и мог, что удивленно смотреть на мать. Когда она стала таким блестящим оратором?

— Вот так. — Женщина скрестила руки на груди. — В будущем нам предстоит еще немало испытаний и неприятностей, пока свет научится принимать мисс Бантинг. Но если мы сплотимся вокруг нее, я уверена, в конце концов все сложится хорошо. Вы согласны?

Она вопросительно посмотрела на мужа и сына. Маркиз встретился с ней взглядом и к его щекам отчасти вернулся цвет. Оба кивнули, находясь под впечатлением от этой поразительной женщины.

— Согласны.

— Джейн Бантинг?

Громкий отчетливый голос легко разнесся по всей террасе. Разговор стих, и несколько пар, стоявших поблизости, повернулись в их сторону. У нее замерло дыхание, ей стало трудно просто нормально вдохнуть. Беатрис и Эвелин растерянно переглянулись. Эви подошла ближе к Джейн и взяла ее за ледяную руку.

— Думаю, нам лучше спуститься в сад, чтобы не тревожить наших милых гостей.

Ее решительный голос не допускал возражений. Не дожидаясь согласия остальных, Эви пошла в сторону лестницы и потянула за собой свою спутницу. Мисс Бантинг казалось, что она движется сквозь густой туман, у нее потемнело в глазах, а в ушах стоял шум. Не более чем в десяти шагах позади нее шел мужчина, разрушивший ее прежнюю жизнь. Она никак не могла оправиться от потрясения этим открытием.

После того, как они отошли от террасы на несколько ярдов, Эвелин остановилась и, положив руку на бедро, повернулась к мужчине.

— Лорд Эндрю, вас что-то беспокоит?

— Леди Эвелин, мне неприятно вам об этом говорить, но эта женщина попала сюда обманным путем. Я даже настоятельно рекомендую вам вызвать сторожа.

Мужчина произнес эти слова с таким презрением, будто говорил о крысе или насекомом. Беатрис с возмущением отстранилась от него, ее фигуру сковало напряжение.

— Как вы можете говорить такие вещи? Мисс Бантинг находится здесь по моему приглашению и я буду вам признательна, если вы перестанете ее оскорблять.

Джейн испытывала жгучую потребность сбежать, подхватить подол платья и броситься к калитке, подальше от человека, которого отчаянно надеялась никогда больше не видеть, и от его кипящей злобы. Здесь она чужая. Булочница не хотела, чтобы из-за ее появления на сегодняшнем балу пострадали Эви или Беатрис или, упаси Боже, Ричард.

Грейвелл положил руку на локоть Беатрис, желая ее успокоить.

— Моя дорогая, вас обманули, не вините себя. Я уверен, если бы вы знали, что эта женщина — самозванка, простолюдинка, которая выдает себя за леди, вы бы никогда не пустили ее на порог. Пойдемте…

— Нет. — Она отдернула руку от его пальцев. — Джейн наша…

— Пожалуйста, не надо, — пробормотала мисс Бантинг. Переполнявшие ее эмоции сдавили горло. Она протянула руку к подруге. — Я уйду.

Эви собиралась возразить, но та замотала головой и отодвинулась. Чем быстрее она уйдет, чтобы не видеть Грейвелла, тем лучше. Этот человек так много у нее отнял, а теперь пытается лишить ее достоинства. В полумраке женщина вдруг разглядела на его лбу мелкие капельки пота. И у нее возникло чувство, будто она просыпается от страшного сна. Джейн остановилась. Этот мерзавец ее боится! Лорд не ожидал, что их пути могут пересечься в тех кругах, где он вращается. Убийца знает, что она может сказать и что о нем подумают люди, если узнают о пьяной выходке, унесшей жизнь невинного человека. Да, она может вывести его на чистую воду!

Мисс Бантинг собралась и расправила плечи. Ее ноздри затрепетали.

— Хотя, лорд Эндрю, я думаю, из нас двоих вы — больший мошенник.

— Ах ты мерзкая…

— Грейвелл, советую тебе выбирать выражения.

Услышав голос Ричарда, сердце Джейн чуть не выпрыгнуло из груди. Граф вышел на дорожку и направился к ним. Он был напряжен, как скрученная пружина, опущенные руки сжаты в кулаки, словно ожидая малейшей провокации, чтобы напасть. Мужчина казался не просто рассерженным, но опасным. При этом Рейли оставался абсолютно великолепен. Для нее он стал карающим ангелом и за это булочница любила его еще больше.

— Успокойся, Ричард, к тебе это не имеет никакого отношения, — уточнил лорд Грейвелл.

— Если это касается мисс Бантинг, значит, имеет самое прямое отношение ко мне.

Оскорбитель напрягся. Он поочередно посмотрел на двух сестер и на их брата.

— Я пытаюсь спасти тебя от твоей собственной неосмотрительности. Эта женщина — не более чем простолюдинка…

Ричард схватил противника за шейный платок, так резко, что тот смолк на полуслове, а из его горла послышалось какое-то бульканье, руки Рейли двигались так быстро, что за ними невозможно было уследить взглядом. Держа его в мертвой хватке, он посмотрел на Джейн и небрежно поинтересовался:

— Кажется, вы назвали лорда Эндрю мошенником, я правильно расслышал?

Женщина кивнула:

— Да.

— А не имеет ли это какое-то отношение к преждевременной смерти вашего отца по вине некоего пьяного лорда?

Грейвелл снова издал булькающий звук, пытаясь ослабить хватку Ричарда. Мисс Бантинг кивнула, чувствуя легкое удовлетворение. Беатрис и Эви одновременно ахнули и попятились от двоих мужчин. Произнесение обвинения вслух принесло Джейн облегчение. Сколько лет она молча страдала из-за несправедливости. Сознание, что Рейли и его сестры на ее стороне и смотрят на этого человека с отвращением, пролило бальзам на душу Джейн. Этого ей было достаточно, чтобы почувствовать: правда о смерти ее отца не будет навсегда скрыта.

Граф наклонил голову.

— А-а, понятно.

Один быстрый пинок и Грейвелл оказался стоящим на коленях. Ричард наклонился так, что между их лицами осталось всего несколько дюймов.

— Позвольте выразиться очень ясно, сэр. Независимо от происхождения мисс Бантинг, она выше вас почти во всех отношениях, какие только могут прийти в голову. И если все выйдет по-моему, то скоро эта женщина будет выше вас абсолютно во всем. Мне хорошо известно, как вы ускользнули от ответственности за смерть мистера Бантинга. Я знаю, что вы откупились от свидетелей, чтобы избежать неприятностей. И если я услышу, что вы хотя бы с кем-то, я повторяю, с кем-то, с кем угодно, треплете языком о мисс Бантинг, я позабочусь, чтобы о вашем позоре узнала каждая семья в Лондоне. — Рейли выпрямился и вежливо улыбнулся. — Ну, я ясно выразился?

Грейвелл кивнул, его испуганные глаза казались в лунном свете огромными.

— Вот и хорошо. А теперь я настоятельно рекомендую вам немедленно покинуть этот дом и впредь не появляться ни здесь, ни в любом другом доме, где бываю я.

Ричард оттолкнул противника и тот попятился, спотыкаясь, но как только снова мужчина смог твердо стоять на ногах, он бросился бегом к калитке.

Некоторое время Джейн оторопело стояла молча, ей с трудом верилось, что граф это сделал.

— Ну, ладно. — Рейли отряхнул руки. — Это был второй раз, когда я пришел вас спасти. Искренне надеюсь, что в этот раз вы действительно в этом нуждались.

Женщина улыбнулась его шутке, качая головой.

— Вы действительно мой герой.

— Это было невероятно! — воскликнула Беатрис, ее глаза сияли в лунном свете. — Хочу сказать, я ужасно разочарована, что лорд Эндрю оказался таким ужасным человеком. Все-таки он довольно красив. Но я даже представить не могла, что ты, мой дорогой брат, можешь быть таким страшным.

Эви кивнула.

— О да, и это еще не все. Ты бы видела его в схватке с кровожадным французом.

— Что-о? — вскрикнула Джейн, подняв брови и глядя на Ричарда. — Чего еще я о вас не знаю?

— Боюсь, это придется отложить до следующего раза. Нам нужно возвращаться на бал. В конце концов, я же должен сделать объявление.

У мисс Бантинг упало сердце, упало и разбилось, как фарфоровая тарелка. Его осколки, казалось, разлетелись по всей лужайке, и собрать их не было никакой возможности.

— Нет, Ричард, подождите…

Он отмахнулся от нее взмахом руки.

— Это больше нельзя откладывать, я и так уже ждал гораздо дольше, чем следовало.

— Пожалуйста…

Лорд приложил палец к губам Джейн.

— Доверьтесь мне. Мы поговорим позже.

Сестры переглянулись, потом посмотрели на брата. Беатрис взяла Джейн под руку.

— Да, — сказала она. — Нам нужно вернуться в зал, а потом мы сможем говорить сколько угодно, при условии, что у нас будут в достатке чай и печенье.

Все происходило слишком скоро и слишком быстро. Не успела мисс Бантинг опомниться, как они оказались снова в зале, и Ричард целеустремленно шагал к оркестру, а его сестры, идя по бокам от булочницы, подталкивали ее вперед.

Рейли наклонился к одному из музыкантов и что-то ему сказал. Оркестр внезапно перестал играть. Зал затих. По толпе гостей поплыл тихий гул приглушенных голосов. Все взгляды устремились на переднюю часть зала.

Джейн не хотела это видеть, она даже не желала находиться в той же самой комнате, где все будет происходить, но сопровождающие держали ее под руки и не давали двинуться с места. Казалось, они даже не обращали на нее внимания. Неужели Беатрис и Эвелин не понимают, как ей тяжело? Женщина заметила высокую гибкую фигуру Чарити: девушка пробиралась, лавируя в толпе, по дороге виновато улыбаясь гостям. Мисс Бантинг закрыла глаза. Ее кошмарный сон сбывался.

— Леди и джентльмены! — разнесся по залу громкий голос Ричарда в то самое время, когда Чарити добралась до Эви и остановилась рядом. — Я с огромным удовольствием хочу сделать важное объявление и представить вам одного особого человека. Как знают многие из вас, я много лет был очень, очень счастливым холостяком и не имел намерения в обозримом будущем менять этот статус. — В толпе послышался смех, граф выдержал паузу. — Но иногда выбор зависит не от нас. Иногда обстоятельства меняются, и нам приходится к ним приспосабливаться.

В зале установилась полная тишина. О болезни маркиза наверняка знали все. Джейн опустила голову, мечтая каким-нибудь чудом исчезнуть.

— Иногда, — продолжил Ричард, и по его красивому лицу медленно расплылась улыбка, придав ему на удивление озорное выражение, — мы обнаруживаем, что находимся во власти силы, которая больше нас самих. Эта сила может проявиться в разных формах, но в моем случае это была самая мощная сила из всех: истинная любовь.

Позади по толпе пробежал ропот. Джейн могла только встряхнуть головой, эти два слова повторялись в ее сознании, как молитва. Истинная любовь. Ричард никогда, ни единым словом не обмолвился о своей любви к Чарити. Если бы он это сделал, она бы давным-давно его оттолкнула.

— Я всегда считал, что не отношусь к числу тех, кто влюбляется по уши. Я оставлял эту склонность поэтам и романтикам. Но когда мне довелось встретить эту леди, меня в буквальном смысле свалило с ног. Эта женщина прекрасна, щедра и обладает поразительными талантами, о которых скромная персона вроде меня может только мечтать. И честно говоря, она была полной противоположностью мне. Со временем я понял, мне безразлично, насколько мы отличаемся друг от друга. Если она обладает способностью превратить меня в сентиментального дурака, влюбленного до безумия, то я просто не могу ее отпустить. И отныне я хочу, чтобы вы все знали: принимать меня значит принимать ее, и наоборот. Потому что сегодня я с радостью отказываюсь от моей репутации закоренелого холостяка. Леди и джентльмены! Я представляю вам женщину, которая, я надеюсь, будет моей женой. Мисс Джейн Бантинг.

Джейн так растерялась, что в первые мгновения не почувствовала вообще ничего. Может, это ей послышалось? Но граф посмотрел прямо на нее и протянул к ней руку, его глаза светились от счастья. Боже правый, это правда! Мисс Бантинг никогда не думала, что такая минута действительно когда-нибудь наступит и Ричард перед всеми гостями признается ей в любви и попросит ее руки. Радость, счастье и любовь нахлынули на нее, как потоки воды, смывая грусть, сердечную боль и сожаления, терзавшие ее последние недели. Эви и Беатрис поцеловали женщину в щеки и подтолкнули вперед, а Чарити улыбнулась и подмигнула.

Рейли взял ее руку в свою и очень бережно потянул вперед. Гости зааплодировали, в зале раздались громкие приветственные крики. Не обращая внимания ни на что и ни на кого, Ричард наклонился к Джейн и прошептал ей на ухо:

— Думаю, сейчас будет подходящий момент спросить тебя, выйдешь ли ты за меня замуж.

Она рассмеялась, ее переполняло неописуемое блаженство. Женщина бросила на него лукавый взгляд и кивнула:

— А что, я думаю, «леди Безумец» — в этом что-то есть.

Граф усмехнулся, в его глазах светилась любовь, и это могли видеть все.

— Это значит, да?

Она кивнула. Ее глаза наполнились слезами, и это были слезы счастья.

— Да, да, тысячу раз да.

 

Эпилог

«Дорогая миссис Бантинг,

Благодарю вас за замечательные советы, которые вы дали моей жене. Ну, кроме тех, что были в ваших первых письмах, конечно. Но последние два письма — они все компенсировали. Особенно самое последнее. Я до сих пор благодарен вам за ваше предложение, чтобы Джейн…»

— Ричард! Ни слова больше!

Джейн засмеялась и бросила в него подушку через всю спальню, но промахнулась, не попав в голое плечо мужа. Он посмотрел на нее с притворным возмущением. Белокурые волосы графа небрежно упали на лоб.

— С вашего разрешения, мадам, я сочиняю записку моей теще. И попрошу вас в это не вмешиваться.

— Как же я могу не вмешиваться, когда ты сочиняешь вслух? — Она перевернулась на свою половину кровати и приподнялась, подпирая голову ладонью. — Кроме того, уже поздно. Нам нужно одеваться и собирать продукты для кулинарного урока в сиротском приюте.

Ричард встал и потянулся и мисс Бантинг получила возможность сполна полюбоваться этим зрелищем. Ей нравилось начинать день, глядя на обнаженную грудь мужа.

— Какой рецепт будет на этой неделе?

Она с невинным видом постучала себя пальчиком по подбородку.

— Я думаю приготовить что-нибудь простое. Как насчет песочного печенья?

Рейли замер, потягиваясь, на его губах заиграла таинственная улыбка.

— Обожаю песочное печенье.

— Правда? Я не знала.

Он подошел к ней, ступая подчеркнуто медленно.

— А ты знаешь, почему я его так люблю?

— Потому что оно на вкус как хрустящее масло? — поддразнила Джейн, чувствуя внутри нарастающее предвкушение. Она знала, что когда он смотрит на нее таким взглядом, случаются всякие хорошие вещи. Очень хорошие.

Муж отрицательно покачал головой, взглядом пригвоздив Джейн к тому месту, где она лежала.

— Я его люблю, потому что оно не требует много времени на приготовление. — Он вернулся в постель и накрыл ее своим телом. — Что означает: у нас будет достаточно времени закончить урок, даже если мы опоздаем.

Джейн засмеялась. Ей нравилось чувствовать на себе вес его тела, а еще больше нравилось то, что последует дальше.

— Думаю, милорд, нам стоит опробовать эту теорию на практике.

— Как пожелаете, миледи…