— Ты действительно не пойдешь с нами сегодня на музыкальный вечер? Без тебя мы потеряем половину удовольствия.

Для пущей убедительности Беатрис умоляюще посмотрела на брата своими большими голубыми глазами и захлопала ресницами. Ричард улыбнулся сестре.

— Бесполезно, Беа. Половина от ничего это все равно ничто, таким образом, мое отсутствие мало повлияет на твой вечер.

Она засмеялась и подошла к брату, сидящему на диване в библиотеке. Когда сестра плюхнулась рядом с ним, от резкого движения воздуха ее платье приятного розового цвета слегка раздулось.

— Извини, что нарушаю этикет. Я приберегаю хорошие манеры для музыкального вечера. Подозреваю, что там они мне очень понадобятся. Просидеть несколько часов с довольной улыбкой на лице, слушая духовые — невыносимо! Может, мне лучше остаться с тобой?

Беатрис, конечно, даже не догадывалась о его истинных планах на вторую половину дня. По версии, приготовленной для всей семьи, Ричард собирался провести тихий и спокойный вечер в клубе.

Граф отложил колоду карт, на которых вот уже час совершенно безуспешно пытался сосредоточиться. Наконец-то солнце стало садиться, озаряя комнату мягким розоватым светом. «Скоро стемнеет, и я смогу отправиться к Джейн», — думал лорд. Все его мысли витали вокруг предстоящей встречи. Цель его визита не оставляла сомнений. В кои-то веки Рейли радовался, что сестра его отвлекла. Он притворился, что не верит своим ушам:

— И пропустишь дуэт фагота и гобоя? Самый ожидаемый дуэт десятилетия! Я ни за что не лишу тебя такого удовольствия!

Беатрис покачала головой.

— Ну, ты же знаешь, миссис Уэмбли планировала этот вечер несколько месяцев. Я уверена, мисс Уэмбли и мисс Софи окажутся очень хороши. Печально, что их матери надеются на успешность и необычность этого вечера: редкие инструменты не привычны нашему слуху и вряд ли запомнятся.

— Да уж, в отличие от музыкантов. Только я не уверен, что девушке в ее первый сезон пойдет на пользу дурная слава.

— Я знаю. Бедная Софи! На прошлой неделе я видела ее в опере, она ужасно боится этого концерта.

— После этого начинаешь особенно ценить собственных родителей, не так ли?

Сестра рассмеялась.

— Точно. Я буду вечно благодарна маме за нежелание представлять мои сомнительные музыкальные способности на суд света. Другое дело, если бы я играла, как Чарити.

— Будь уверена, в таком случае ты бы давала концерты каждую неделю. Имея талант, стоит помнить о его оборотной стороне…

Беатрис подняла одну золотистую бровь и лукаво посмотрела на брата.

— Она очень талантливая, не так ли?

— Абсолютно согласен. Точно так же, как у тебя талант в живописи, а Эви превосходная наездница.

— Однако Чарити тебя не интересует. Я удивляюсь, почему.

Ричард нервно заерзал на кресле и бросил на сестру испепеляющий взгляд.

— Она очень славная, но не для меня.

— Да, я знаю. Я слышала, как ты говорил это отцу на прошлой неделе. Но мне все равно любопытно… Как насчет черноволосой красотки, которая тебя совершенно околдовала в парке? Это случайно не та же самая брюнетка, увлекшая тебя своим кулинарным мастерством?

Ричард быстро посмотрел сестре в глаза.

— Ты за нами шпионила! Этого следовало ожидать. Беа, я думал, ты уже выросла из этого возраста. Я просто обязан сейчас же тебя отшлепать.

«Маленькая ябеда! В детстве она вечно за всеми подслушивала, но теперь-то она взрослая женщина!» — думал граф.

Его угроза, казалось, совершенно не тронула Беатрис.

— Это вышло не нарочно. Меня послали уговорить папу присоединиться к нам в гостиной по случаю визита Эффингтонов. Я не виновата, если ты решил оставить дверь открытой, чтобы разговор на такую щекотливую тему мог услышать кто угодно. Ричард, ты должен радоваться, что это была я, а не одна из близняшек.

— Уверяю тебя, мне от этого нисколько не легче.

— Я заговорила об этом только потому, что мне до смерти хочется узнать: не наша ли с тобой учительница сумела завоевать твое сердце?

— Не говори ерунду! Мое сердце никто не завоевал. Беа, это жизнь, а не глупый любовный роман. Мужчине не обязательно влюбляться в девушку, чтобы с ней танцевать.

Беатрис закатила глаза.

— Конечно, нет, я этого и не говорила. Но я знаю тебя, братец. И я вижу, что за последний месяц ты стал каким-то другим. Я наблюдала за вами, когда вы были вместе, и видела, каким ты становился в ее присутствии.

— Поверить не могу, что мы вообще это обсуждаем. Мои романы вас не касаются, юная леди. А теперь уходи, пока я не решил рассказать маме о твоем тайном, глубоко скрытом желании самой дать концерт.

— Хорошо, хорошо. — Сестра встала, разгладив платье. — Но позволь мне сделать одно небольшое предложение.

Ричард ждал, подняв одну бровь.

— Сегодня вечером, когда ты соберешься уходить, надень светло-серый фрак. Он очень хорошо подчеркивает цвет твоих глаз.

Она подмигнула и удалилась.

Джейн скребла поверхность разделочного стола, то и дело поглядывая на часы. Как такое может быть, что с тех пор, как она в последний раз проверяла время, прошло всего две минуты? Булочница вздохнула, отжала тряпку над раковиной и снова намочила ее в чистой воде. «Если и дальше так пойдет, рабочий стол станет чистым как никогда», — думала она.

Дверь в магазин распахнулась и вниз по лестнице сбежал Уэстон, в каждой руке он держал по блюду.

— Уэстон, поосторожнее с посудой!

Видит Бог, она не могла допустить, чтобы разбилось еще больше посуды, поскольку мозаиками Джейн была сыта по горло. Поднос из осколков маминого фарфора гордо красовался посреди рабочего стола на кухне. Буква «Б», выложенная из лиловых цветочков, служила прекрасным напоминанием о Бантингах.

Уэстон замедлил шаг, теперь он не несся, а всего лишь бежал трусцой. Он со стуком поставил тарелки на стол.

— Прости, Джейн. Все вымыто, я лучше пойду собираться, с минуты на минуту должен прийти Эмерсон. Тебе нужно еще что-нибудь, пока я не ушел?

Брат пребывал в радостном возбуждении. До сих пор Уэстон не встречал ничего столь увлекательного, как предстоящая поездка с ночевкой в Грейвсенд. Сестра улыбнулась, надеясь, что румянец на ее щеках не так сильно заметен.

— Нет, больше ничего не нужно.

Он прошмыгнул мимо нее и буквально взлетел по лестнице, перескакивая через ступеньку. Джейн надеялась, что поездка оправдает его ожидания. Судя по энтузиазму Уэстона, можно подумать, будто он собирается в Грецию или на какой-нибудь далекий экзотический остров. Мисс Бантинг точно знала, как он себя чувствует — у нее у самой в животе порхали бабочки. Сегодня эта женщина отбросит прочь двадцать четыре года жизни по правилам. Но до сих пор ее мучил вопрос: стоит ли накопившееся возбуждение и предвкушение многообещающей встречи с Ричардом того риска, который она на себя берет, впуская его в дом, будучи совсем одна?

Хлопнула дверь черного хода. На кухню вошел Эмерсон. Он бросил на пол свой мешок и стал отряхивать плащ. На непромокаемой ткани и на его лице блестели капли воды.

— Чертова страна и проклятый дождь! Извиняюсь за выражение. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день все Британские острова просто уплывут. Даже мостовая хлюпает под ногами, когда идешь.

— Там дождь?

«Вот будет неудача, если после такого долгого ожидания их поездка в последний момент сорвется», — решила Джейн. Эмерсон хмыкнул, на фоне загорелой кожи его зубы сверкнули ослепительной белизной.

— На мой счет по поводу погоды можешь не волноваться. Я повидал много чего и похуже. Эта страна меня уже ничем не испугает.

Кузина постаралась скрыть, что испытала огромное облегчение, услышав такой ответ. Она повернулась спиной к собеседнику и стала мыть блюда, которые принес из магазина Уэстон.

— Что ж, я знаю, что Уэстон будет этому рад. Он с таким нетерпением ждал вашего небольшого приключения.

— А как насчет тебя?

— Меня? — невинно поинтересовалась Джейн. — Конечно, я не хочу, чтобы его поездка сорвалась.

— Я не это имел в виду и ты сама прекрасно знаешь. Не думай, что ты можешь меня одурачить. Я не поверю в то, что у тебя нет никаких планов на этот вечер.

— Какие глупости, Эмерсон! Я просто жду возможности немного побыть в тишине.

— Конечно. — Мужчина подошел к ней и дернул за одну из тщательно уложенных кудряшек. — И ты всегда делаешь красивую прическу, когда собираешься провести вечер дома в одиночестве.

Джейн бросило в жар от смущения. Она повернулась лицом к кузену, нахмурившись.

— Как я укладываю волосы, не твое дело. Пусть я весь день торчу на кухне, но даже я иногда хочу хорошо выглядеть.

Он усмехнулся, ничуть не обескураженный.

— Можешь не огрызаться, крокодильчик. Конечно, тебе нужно в жизни какое-то развлечение, очень даже нужно, а то станешь в конце концов такой же медузовощекой гусыней, как твоя соседка, миссис Ворон.

В ответ на это Джейн не могла не улыбнуться, но все-таки поправила кузена:

— Миссис Браун. Не смей даже в шутку предполагать, что я буду такой, как она. Твое описание очень злое, и ты сам это хорошо знаешь.

— Когда дело касается таких людей, как миссис Браун, то в битве между правдой и добротой я всегда выбираю сторону правды, — такой уж я есть, старый морской волк.

Кузина шутливо ткнула его в плечо.

— Несколько лет во флоте еще не дают человеку лицензию на грубость.

— А пять лет таскания на плечах забот о семье и магазине не означают, что ты можешь забыть о собственной жизни, Джейни. — Он скрестил руки на широкой груди и прислонился к рабочему столу. — Я всего лишь говорю, что у красных щек и красивой прически есть какая-то причина, и я рад за тебя.

Топот башмаков по лестнице возвестил возвращение ее брата. Это избавило Джейн от необходимости изобретать ответ. Намеки Эмерсона ее одновременно смутили и тронули. Она украдкой улыбнулась ему, словно говоря: «Ни в чем не признаюсь». Кузен так же украдкой подмигнул и повернулся к Уэстону.

— Готов отчалить? Нам лучше двигаться в путь, пока дождь не превратил дороги в реки.

После того как все обнялись, помахали друг другу и Джейн пожелала путешественникам благополучной поездки, на кухне повисла тревожная тишина. Мисс Бантинг знала, что Ричард не придет до темноты, поэтому ей нечего было делать, кроме как ждать момента, когда раздастся стук в дверь черного хода. После этого ее мир изменится. Тишина, казалось, проникла в каждый уголок дома, а ожидание стука в дверь в тысячу раз усиливало малейший звук, даже звук ее собственного дыхания. Может ли человек слышать биение собственного сердца?

Прошло два часа. За это время Джейн переоделась, заново уложила волосы, навела порядок в квартире и по меньшей мере раз сто прошла туда-обратно по кухне. Она слишком нервничала, чтобы читать или писать. Мисс Бантинг упорно игнорировала мамины письма: сомнительно, что мама включила в них раздел о том, как провести ночь с мужчиной, который не является ни ее мужем, ни даже настоящим поклонником. Он всего лишь граф, в которого ее угораздило влюбиться.

Тук-тук-тук.

Джейн замерла, казалось, от волнения ее сердце подпрыгнуло куда-то к горлу. «Неужели Ричард здесь, у самых ее дверей», — думала она. Женщина быстро оправила платье, слегка пощипала себя за щеки и поспешила к двери, но, подойдя к ней, мисс Бантинг остановилась, держа ключ в руке. Когда она впустит Ричарда, обратного пути не будет. «Могу ли я это сделать? Могу ли я в самом деле отдать себя тому, кого очень сильно желаю, но кто никогда не будет по-настоящему моим мужчиной?»

Стоя у двери, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Ее грудь вздымалась и опускалась от дыхания. Недавний разговор с братом напомнил ей, что очень скоро он уйдет, и она останется совсем одна. Джейн черпала поддержку в словах Эмерсона, которые он сказал ей перед уходом. Она выдохнула. Это ее шанс, и она им воспользуется. Мисс Бантинг медленно повернула ключ в замке.