Всего за несколько минут до назначенной встречи с Ричардом Джейн сидела в своей комнате на кровати и смотрела на сложенный листок бумаги, лежащий на ее коленях. Это было предпоследнее письмо матери, едва ли не последние слова, которые она еще могла получить от мамы. Женщина теребила маленькую черную печать на письме и не могла решить, сломать ее или нет.

«Нужно было отказаться», — думала она. Когда мистер Хастингс подошел к ней с предложением о встрече с Ричардом, ей следовало вежливо отказаться и продолжить заниматься своими делами. Но ее сердце желало совсем другого. Пусть Ричард скоро будет выбирать невесту, но ведь пока он еще этого не сделал. Разница, правда, невелика, она просто цепляется за соломинку.

Потребность получить совет матери была такой острой, что у Джейн зудели пальцы от желания сломать печать и освободить слова, спрятанные внутри свернутого листка. Но она все еще колебалась. Граф не для нее. Что бы ни произошло сегодня ночью, она все равно не может больше притворяться, будто он ее поклонник и наставления ее матери применимы к ним двоим.

Джейн потерла плотную бумагу подушечкой большого пальца, затем поднесла письмо к губам и поцеловала печать. А потом убрала письмо обратно в сундук, закрыв крышкой. Ее мать давала советы, как принимать джентльмена, а не как его прогнать. Последнее Джейн придется делать самостоятельно.

Она глубоко вздохнула, вышла из безопасного убежища своей комнаты и направилась в кухню. Ее ноги в мягких туфлях ступали бесшумно. Когда она стала подходить ближе, из кухни послышался лязг металлической посуды. Джейн остановилась. Неужели там есть кто-то из слуг? Но этого не может быть, мистер Хастингс ясно сказал, что в этот вечер кухня нужна ему самому, и приказал, чтобы его никто не беспокоил. Это сообщение вызвало хихиканье и недоуменные гримасы — конечно, после того, как он ушел, — а мисс Бантинг покраснела до корней волос, но, к счастью, никто, кажется, не обратил на нее внимания. Кондитерша не могла представить, чтобы кто-то пошел против прямого распоряжения хозяина.

Она продолжила путь, двигаясь более осторожно.

Из двери кухни в коридор лился яркий свет, почти такой же яркий, как дневной. «Что за чудеса? Кому мог прийти в голову такой дорогостоящий каприз?» Она подобрала юбки и прошла остаток пути уже торопливо. Но когда Джейн заглянула в кухню, ей открылась такая картина, что она ахнула от удивления. В комнате горели десятки свечей, они были расставлены по всей кухне в подсвечниках, принесенных со всего дома. А в центре всего этого сияния за длинным рабочим столом стоял Ричард. На нем были простые светло-коричневые бриджи и свободная белая рубашка навыпуск с расстегнутым воротом и закатанными по локоть рукавами. Лицо графа озаряла улыбка, как будто он улыбался заранее, зная о ее приближении.

— Добрый вечер, мисс Бантинг.

Никогда еще он не был так красив и никогда не выглядел таким озорным. Джейн прикусила губу и подошла к нему. На столе перед Рейли стояли разные миски, сковородки и прочая кухонная посуда, а также какие-то продукты.

— Добрый вечер, лорд Рейли, что все это значит?

Плавной, но целеустремленной походкой он обошел вокруг стола и протянул собеседнице руку. При мысли, что сейчас она к нему прикоснется, женщина вдруг занервничала, но все-таки вложила свою руку в его.

Ричард подвел ее к табурету, поставленному возле рабочего стола.

— Это мой способ показать вам, что ваши уроки не прошли даром.

Он жестом предложил ей сесть, и когда она это сделала, склонился над ее рукой и коснулся костяшек ее пальцев самым легким поцелуем, какой только можно себе представить. Этот простой жест доставил ей такое удовольствие, что мисс Бантинг невольно поежилась. Ричард дал ее пальцам медленно выскользнуть из его руки и улыбнулся.

— Я не понимаю…

Джейн была не в силах оторвать взгляд от его потрясающих серебристых глаз. Сейчас он казался прежним, таким, каким был до болезни отца — беспечным, полным юмора мужчиной, который ее так очаровал.

— Вы очень много для меня сделали. И теперь я хочу сделать что-нибудь в ответ. А каким способом лучше всего это продемонстрировать, если не испечь что-нибудь для вас?

— Испечь для меня? — тихо повторила Джейн. Сама эта мысль вызвала у нее восторженную улыбку. С тех пор как ее мать заболела, никто ни разу не пек для нее. Ричард ее совершенно обезоружил, лучшего способа просто невозможно было придумать. — Вы шутите!

— Уверяю, я абсолютно серьезен. Такими вещами, как выпечка, мужчины не шутят.

— А вы шутите, вы можете шутить о чем угодно.

— Да, верно, — согласился Рейли. — Но не сегодня вечером. Сегодня я буду дразнить только ваш вкус.

— Понятно. И что же это будет? Шоколадные слойки или печенье к чаю?

— Ни то, ни другое. — Мужчина поднял листочек бумаги, уже заляпанный маслом. — Я попросил нашу кухарку дать мне простой рецепт, такой, который я смогу приготовить, пользуясь теми приемами, которым вы меня научили. И она дала мне как раз то, что нужно. Могу вас порадовать: терка не потребуется, так что, можно надеяться, серьезных травм удастся избежать.

— И что же это за невероятно безопасный рецепт?

Граф усмехнулся, поставив руки на бедра и склонив голову набок.

— Скажите, как вы относитесь к песочному печенью?

— Я его люблю. — Она подхватила его беззаботный тон. — Но только если оно правильно приготовлено.

Ричард поднял одну золотистую бровь.

— Это вызов?

— Приглашение.

Лорд наклонился и положил ладони на стол по обеим сторонам от Джейн, так что она оказалась в плену его рук. Ее окутал знакомый аромат его кожи, запах мужчины, которого она любила. Его рубашка распахнулась на шее, приоткрывая дразнящее зрелище — часть его мускулистой груди. Сама того не желая, мисс Бантинг запрокинула голову, приближаясь к его губам. Он опустил голову так, что между ними осталось всего пара дюймов, но потом, к разочарованию Джейн, остановился.

— Я принимаю приглашение. — Он с озорной усмешкой отодвинулся от нее. — Смотрите и учитесь, дорогая моя.

«А говорил, что не будет дразниться». Женщина откинулась на спинку стула и стала смотреть за Ричардом, вовсю пользуясь этой возможностью. Это была сладкая мука и удовольствие, в котором она не могла себе отказать. Ричард не был похож ни на одного булочника, которого ей доводилось встречать, уж это точно. Мисс Бантинг нравилось смотреть на его мускулы во время работы, быстрые движения, которыми он растирал сахар с маслом. Сейчас, когда граф был без жилета и фартука, она видела, как от усилий сокращаются мышцы на его широкой груди. Но через некоторое время Джейн вдруг поняла, что он действительно неплохо справляется с этим делом. Конечно, можно сказать, что рецепт из четырех компонентов трудно испортить, но он еще на первом уроке доказал, что это не так. Мисс Бантинг не сразу осознала, что чувство, возникшее в ее груди и растекшееся словно теплый шоколад, — гордость.

Она гордилась им и тем, что лорд действительно у нее чему-то научился и теперь делает печенье своими руками. Когда они с сестрой уговаривали ее давать им уроки, он сказал, что никогда в жизни не сделал ничего сам. Джейн улыбнулась и прикусила нижнюю губу. «Что ж, теперь он делает». Это она его научила.

А Ричард раскрыл ее сердце. Он напомнил ей, как смеяться, как думать о чем-то еще, кроме работы, которая виделась ей как нескончаемая череда обязанностей. Так много всего произошло с тех пор… эти события изменили ее жизнь, и все же она не могла жалеть о том, что влюбилась в этого мужчину. Даже несмотря на то, что они не могут быть вместе. Ведь только благодаря ему она узнала сладкий вкус любви, какой бы она ни была мимолетной.

— Ну, вот, — наконец сказал Рейли, поставив миску на стол и отряхнув руки. — Почти готовы, чтобы ставить в печь.

— Может быть, вам помочь?

— Даже не думайте об этом!

Джейн подняла руки, как бы сдаваясь. Граф показал на нее пальцем точь-в-точь как ее мама когда-то делала, предупреждая, чтобы она не мешала. Он выложил тесто на противень и придавил, создавая один большой диск. Мисс Бантинг, поджав губы, смотрела, как он расплющивает тесто кончиками пальцев.

— Это что же будет? Самое большое в мире печенье?

Ричард усмехнулся, ничуть не обидевшись.

— У большого разломанного печенья точно такой же вкус, что у множества маленьких, а возни гораздо меньше.

Он вытер руки полотенцем, поднял противень и понес его к плите.

— Какой же вы нетерпеливый, — поддразнила Джейн.

— Наоборот. — Он сунул лепешку из песочного теста в духовку и закрыл дверцу. — Думаю, я еще никогда в жизни не проявлял столько терпения.

Он подошел к собеседнице и встал перед ней. Его взгляд блуждал по ее лицу, и почему-то это простое действие показалось ей на удивление интимным. Граф взял ее за руку, и она позволила ему поднять ее. Руки Ричарда с нежностью обвили ее талию, ничего не требуя. Как он узнает, что нужно сделать именно в этот момент? Джейн почувствовала себя защищенной, нужной и больше, чем просто желанной.

— Вы хотя бы отдаленно представляете, насколько вы невероятная женщина? Я думаю, во всем Лондоне нет ни одной другой, которая могла бы научить меня тому, чему научили вы.

Джейн опустила глаза, не зная, что сказать в ответ на такую милую похвалу.

— Кто угодно мог научить вас готовить.

— Возможно. Но никто другой не мог бы заставить меня этого захотеть. Я стал учиться потому, что хотел быть рядом с вами, больше узнать о той, которая смогла вышвырнуть графа вон.

Мисс Бантинг засмеялась и слегка хлопнула его по плечу.

— Вовсе я вас не вышвырнула вон. Я хотела, чтобы вас арестовали, но еще до того, как у меня появилась такая возможность, вы удалились.

— Верно. Вообще-то жалко, что вам не удалось отправить меня в Ньюгейт. Может быть, тогда вы по-прежнему оставались бы в своей булочной.

Она смотрела на ткань его белой рубашки и думала, что на это ответить. Рейли говорил правду, но, согласившись, женщина бы солгала. Джейн благодарила Бога за их встречу.

— Но смотрите, сколько приключений мы пережили вместе с тех пор.

— Действительно. Я провел всю жизнь, гоняясь за удовольствиями, но ни от чего не получал такой радости, как просто от того, что находился рядом с вами. И я имею в виду не выпечку. Если бы вы могли разлить это удовольствие по бутылкам и продавать, вы бы разбогатели.

Мужчина вздохнул и отпустил ее, потом подтянул к себе табурет и сел. Его глаза оказались на одном уровне с глазами собеседницы, а сама женщина оказалась стоящей между колен любимого. До них донесся сладкий маслянистый запах, и Джейн улыбнулась. «Ричард булочник».

— Прекрасный комплимент. Еще один шиллинг, пожалуйста.

Она протянула руку, будто ожидая платы. Граф усмехнулся, взял ее руку и запечатлел на ладони теплый поцелуй. Мисс Бантинг поежилась, смакуя удовольствие от прикосновения его губ, потом отступила на шаг. Чем они дальше друг от друга, тем лучше. Но не успела она отойти далеко, как Ричард сплел ее пальцы со своими и поймал в ловушку.

— Дорогая моя, это не льстивые слова, это правда. Никогда еще мне ни с кем не было так приятно находиться, как с вами.

Мисс Бантинг не знала, как относиться к его словам. Они не были похожи на его обычную лесть, казались простыми и честными. Но когда в ней снова затеплился огонек надежды, улыбка графа померкла и он посмотрел ей в глаза.

— Знаете, вскоре после того, как у отца случился удар, я дал ему обещание, что позабочусь о матери и сестрах. Конечно, ему даже не нужно было об этом просить, я и так все сделаю для них.

Женщина кивнула, догадываясь, к чему он ведет разговор, но в какой-то степени еще сомневаясь.

— Я знаю, что это так. Мне нравится, как вы обращались с сестрой. Это одна из причин, по которой я изменила свое мнение о вас.

На губах Ричарда мелькнула тень улыбки.

— В ту ночь я пообещал кое-что и самому себе. Отныне я буду делать все возможное, чтобы облегчить нагрузку отца, которая и стала причиной его волнений. Врач сказал, что его сердце всю оставшуюся жизнь будет подвержено приступам. И лучшее, что мы можем сделать, это стараться не волновать его. Когда отец сказал, что хочет, чтобы я его успокоил и до бала у Эви выбрал себе жену, я не мог сказать «нет». Моей семье нужна стабильность, они хотят быть уверенными, что могут на меня рассчитывать и что я выполню свой долг — сохраню титул в семье.

Она уже знала, что Ричард собирается жениться, ей об этом сказала Эвелин. Но почему-то, когда Джейн услышала то же самое из уст самого лорда, на нее это подействовало, как физической удар. «Выбрать жену до бала у Эви? Это так скоро!» Джейн прикусила свою щеку изнутри, принужденно улыбнулась и кивнула, чтобы граф не увидел, как сильно на нее подействовали его слова.

— Джейн, если бы это зависело от меня…

Она жестом прервала его, пока боль в ее груди не стала еще сильнее.

— Все в порядке. Правда.

Женщина глотнула, отчаянно пытаясь сдержать эмоции, которые не хотела показывать Ричарду. Она с самого начала знала, что между ними ничего не может быть. А в эту самую ночь она пообещала себе, что между ними ничего не будет.

— Милая Джейн, скажите что-нибудь, пожалуйста.

Она закрыла глаза, пытаясь найти слова. В эту минуту ей приходило на ум только одно, одна вещь, которая могла чем-то помочь. Ее глаза распахнулись, и улыбаясь, она спросила:

— Могу я пригласить вас на танец?

Граф выдохнул, выпустив все накопившееся в нем эмоциональное напряжение. Он протянул руку собеседнице и улыбнулся в ответ.

— Я думал, вы никогда этого не попросите.

Мужчина заботливо взял ее в свои объятия и повел в танце по огромной кухне, негромко мурлыча мелодии и покачивая напарницу в такт. На этот раз танец был более медленным, чем тогда в парке, и более интимным. Они танцевали ближе друг к другу, точно так, как Джейн и хотела. Им не нужны были слова, за них все говорил танец. Двигаясь как одно целое, скользя между рабочими столами и полками для кастрюль, казалось, они гармонировали во всем, начиная от движения бедер до биения сердец, и даже дышали в унисон. В эти мгновения тело Джейн говорило Ричарду слова, которые, она думала, никогда не сможет произнести вслух: «Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю…» И как ритмичный звук их шагов по плиткам пола в темпе мелодии, которую граф напевал ей в ухо, эти слова повторялись в ее сознании снова и снова.

В конце танца Ричард закрутил Джейн волчком и ее окутал аромат песочного теста с примесью цитрусовых ноток запаха самого Ричарда. Джейн знала, этот аромат запомнится ей и будет сниться. Он остановил ее, и женщина начала отстраняться, но прежде чем она отошла, он накрыл ее губы в поцелуе. Мисс Бантинг быстро вдохнула, от внезапного наплыва эмоций ее сердце пустилось вскачь. Граф взял ее за талию и привлек к себе с почти отчаянной страстью. Ричард обнимал ее так, словно от этого зависела жизнь обоих. Она обвила руками его шею и погрузила пальцы в шелковистые и мягкие кудри лорда. Поцелуй был долгим, крепким и таким страстным, что все ее тело запылало, требуя большего.

Но большего им не было дано.

Когда Джейн вновь открыла глаза, она увидела, что их время вышло. Мисс Бантинг вздохнула, отстраняясь. Несколько мгновений влюбленные молча смотрели друг на друга. Потом Джейн улыбнулась и указала на печь:

— Советую спасти печенье, пока еще не поздно.

Ричард кивнул:

— Если Бенедикт, придя, почувствует запах горелого, он насторожится.

Ричард быстро достал из духовки противень и поставил на верх плиты остывать. Потом повернулся к Джейн и, по сожалению в ее взгляде, понял, что им пришло время прощаться.

Она поднесла его руку к лицу и коснулась губами косточек пальцев.

— Вы хороший человек, Ричард. Я рада быть вашим учителем.

Он отломил небольшой кусочек своего творения и подул на него, остужая.

— Вы должны попробовать плоды своих трудов.

Он поднес печенье к ее губам, предлагая отведать, и она, не колеблясь, откусила. Печенье получилось теплым, маслянистым и таким нежным, что почти растаяло во рту. Пока Джейн, улыбаясь, хвалила Ричарда за мастерство, в ее голове прочно звучала одна лишь мысль: «Так вот что это такое — горькая сладость».