Самоназвания всех славянских народов являются субстантивами, то есть отвечают на вопрос «кто?» (например, поляк, чех, хорват, словак и т. д.). Россияне же, придерживаясь этого правила относительно других народов, себя называют атрибутивно. На вопрос о национальной принадлежности отвечают: русский, русская, то есть дают ответ на вопрос притяжательного прилагательного — «чей?» Не говорят русин, как это было принято в эпоху Киевского государства, а говорят «русский». «Возьмем слово „русский“. Я думаю, если вглядеться в слово до самой глубины, можно многое понять. Слово означает гораздо больше, чем мы думаем, оно никогда не лжет. Об этом когда-то хорошо сказал Лев Толстой: „Мы можем обманываться, а язык не обманывает“.
Так вот, все народы мы называем именем существительным — немец, поляк, англичанин, чуваш, узбек… Даже народ, состоявший из несколько сот человек — удэгэ, саами. И только „русский“ идет как прилагательное. В этом, на мой взгляд, величайший смысл». Этот «величайший смысл» постоянно привлекает внимание исследователей.
«Название „русский“ (не „русин“) в московских землях — это произведение искусственное, навязанное очень поздно династией, хотя в отношении к украинскому народу там постоянно властвовало чувство чужести». Нужно подчеркнуть, что московцы ни в прошлом, ни теперь не употребляли этноним русин. Взяв чужое имя, россияне однако должны его как-нибудь перекрутить, точнее восстановить свою старую искаженную форму. Дело в том, что их современное самоназвание «русские» является своеобразным реликтом колониальной клички славянизированной чуди. «Несколько десятков урало-алтайских номадных племен без культуры и государства подбили киевские, а позже новгородские культуртрегеры в Х-ХII ст. ст. и христианизировали, навязав им богослужебный язык Киева, крепостничество (для лучшей экономической эксплуатации) и название, которое указывало на принадлежность к Киеву-Руси („русские“)».
Так вместо термина «русин» россияне начали употреблять термин русский, чем утверждают, по мнению некоторых исследователей, что речь идет о том, кто принадлежит русинам. «Будучи „русскими людьми“ в колониально-имперском значении того времени, ставши „русской веры“ после принятия христианства и перейдя к употреблению „русского“ языка своих культурно далеко высших господ Русинов, стали они сами называть себя в прилагательной форме „Руськие“, а со временем „Русские“, единственное число — „Русский“ и их прилагательное — „русский“». Представим себе, что в ответ на вопрос о национальной принадлежностях поляк ответил бы: польский, а словак — словацкий, чех — чешский, а, добавим, украинец сказал бы, что он украинский. «Русин» это существительное, это слово, которое определяет лицо, которое действует, существует; «русский» — это прилагательное, слово, которое означает принадлежность к чему-то, какое-то качество того или другого существительного; слово «руський» означает то, что принадлежит (или когда-то принадлежало) Руси, или русину, потому что и действительно, те люди, которые когда-то жили на московских землях, никогда не были «русинами», они были только «русскими», принадлежащими к Руси. Тем временем, как русины — это люди, которые владели не только своей землей, которую мы теперь зовем украинской, но и теми северными землями, которые называются «русскими».
Часто историки средневековья слово «русский» связывают с православной церковью. «Определение „русский“ надо здесь понимать как определение религиозное, а не этническое. Русские — означает прежде всего — православные».
Не следует думать, что сами россияне не понимают всей двусмысленности прилагательного характера своего современного самоназвания. «Я обращаю внимание на тот факт, — пишет философ, лингвист и историк В. Кожинов, — что русские, кажется, один из немногих народов в мире, самоназвание которого является прилагательным, а не существительным. Кстати, в самом русском языке представители вторых народов (кроме русского) названы именем существительным: англичанин, грузин, туркмен, чуваш. И я думаю, что само слово русские (если вдуматься, вслушаться в его смысл) способно помочь нам понять, с одной стороны, неукорененность в древнем и прочном бытии, а с другой — тот факт, что русские — только объединяющее начало для многих народов, живущих испокон веков на территории России». Другие российские авторы пишут так: «русские — это некое притяжательное название, в котором главным является то, что люди принадлежат земле, русские принадлежат России. А русины — это название самодостаточное. Такое же, как поляки, англичане, шведы или, скажем, каталонцы».
В XVIII–XIX ст. делались попытки, правда, неудачные, исправить термин «русский», ввести его употребление в субстантивной форме.
Особенно отличились в этом поэты, выдумывая всяких россов, россиян и т. п., но новообразования так и не принялись. Например, Пушкин употреблял в стихе «Воспоминания в Царском Селе» эти слова:
Царский трубадур Гаврила Державин писал:
Однако выражение «росс», «росский», рожденное высоким «штилем», стало восприниматься как архаическое и не прижилось. Искусственным и надуманным является также термин «руссы». «Иногда в литературе встречаем термин „руссы“, выдуманный ученой историографией и в источниках неизвестный». По этому поводу Г. Померанц говорит: «В самом этнониме „русские“ слышится плененность, принадлежность, а не самостоятельное бытие. Китаец, турок, немец, жид — все они обозначены именем существительным, все суть сами по себе. Только русский — имя прилагательное. Были попытки ввести другие имена: русичи, россы, но они не привились. Народ сознавал себя русским (барским, царским, казенным, русским). Русские не владеют Россией; они принадлежат Руси».
В последнее время в устах кремлевских правителей набрало популярность название «россияне». Выгадал это название в петровские времена украинец Феофан Прокопович. «Этот неологизм станет очень модным в конце XX ст. после распада советской империи». Но означает он не этноним, не имя народа, а скорее государственную принадлежность, в данном случае граждан Российской Федерации.