§ 1. О сне и сновидениях

Сновидения человека отличаются чрезвычайным богатством и разнообразием содержаний. В них различными способами, очень часто также символически, выражаются особенности характера и темперамента личности, даже такие, которые в бодрствующем состоянии не осознаются ею. В сновидениях раньше, чем в сознательных мыслях, образах и действиях, выражаются такие особенности и мотивы поведения личности, которые находятся еще на предварительной стадии своего формирования.

Анализ сновидений позволяет составить представление о потребностях людей, о тех целях и установках, которые вытеснены из сознания. В сновидениях значительное место занимают познавательные, даже творческие процессы. Каждое сновидение, если оно начинается, протекает и завершается полностью, представляет собой как бы постановку пьесы па сновидных сценах и в этом смысле является результатом художественного творчества и процессом художественного творчества: в нем все время идет создание новых сцен, образов действующих лиц, их действий, общения и т. п.

В сновидениях значительное место занимают социальные связи человека, актуальное состояние его взаимоотношений с людьми, его представления об успехе и неудаче, оценки и самооценки. На подсознательном сновидном уровне психической активности люди спонтанно используют защитные психические механизмы, в поисках выхода из трудных ситуаций или даже разработке тактики и стратегии преодоления предвосхищаемых конфликтов, трудностей и фрустраций. В сновидениях не только отражается прошлое человека: в них совершаются акты предвидения, производится подготовительная — конечно, чисто психологическая — работа, для того чтобы в будущем действовать более целесообразно.

Сновидения составляют преимущественно ночную, подсознательную жизнь человека, и их доскональное исследование совершенно необходимо для правильного понимания личности и ее жизненного пути.

Вполне естественно, что в сновидениях не могла не найти отражения также проблема смерти и умирания, занимающая такое важное место в жизни людей. Особенно сновидения пожилых людей проникнуты мотивами смерти, размышлениями о ней, тревогой перед конечностью индивидуальной жизни человека, которая нередко достигает уровня страха и ужаса. Вот почему психологическое исследование сновидений заставляет нас заниматься также обсуждением некоторых вопросов проблемы смерти.

Если в сознательном состоянии большинство людей склонно вытеснять из сферы сознания тревожные мысли о своей неминуемой смерти, а также о смерти других, особенно близких людей, то на подсознательном уровне, где создаются и протекают сновидения, работа этого защитного механизма значительно нарушена. Поэтому тема смерти выражается достаточно часто, нередко явно, но во многих случаях символически. Центральная тема многих сновидений — проблема смерти.

Сновидения возникают в основном во время так называемой парадоксальной фазы ночного сна. Эта фаза в течение ночного 7-8-часового сна, с интервалами длительностью от 3 до 15 минут, повторяется 4–5 раз. В этой фазе глаза спящего совершают быстрые движения, увеличивается количество крови, которой снабжается мозг, дыхание становится учащенным и нерегулярным. Наблюдаются также движения тела, особенно активная мимика, иногда улыбка или выражение недовольства и страдания. Электрическая активность некоторых частей головного мозга становится такой, какая регистрируется в бодрствующем состоянии, при активном зрительном расследовании окружающей ситуации.

Несмотря на такую высокую физиологическую активность, человек продолжает спать и его в этой фазе сна даже труднее разбудить, чем тогда, когда он находится в другой — ортодоксальной фазе, особенно на ее 3-й и 4-й стадиях, когда он, как полагают, не переживает образных сновидений.

Но каким образом исследователи убеждаются, что в парадоксальных фазах все люди видят сны? Оказывается, это совсем не сложно. Замечая вышеописанные физиологические признаки состояния спящего и убеждаясь, что он находится в очередной парадоксальной фазе, мы можем разбудить его, попросить описать сон, который только что видел. В таких опытах более 80 % испытуемых рассказывали о сновидениях. Подобные многочисленные исследования позволили прийти к заключению, что каждый человек в каждую ночь видит значительное число сновидений, но после пробуждения быстро забывает даже те из них, которые протекали в последней парадоксальной фазе этой ночи. Нормальный сон всегда насыщен сновидениями. Кстати, в последние годы появляется все больше фактов, свидетельствующих о том, что ортодоксальные фазы сна тоже насыщены активной психической деятельностью, хотя она не в такой степени состоит из образов, как сновидения парадоксальной фазы.

Нет людей, спящих без сновидений. Но есть такие, кто хорошо помнит их и словесно подробно описывает, а есть люди, которым удается воспроизвести и осознать лишь ничтожную часть своей сновидной подсознательной жизни.

 

§ 2. «Кривые умирания»

Заслуживает пристального внимания один любопытный факт, свидетельствующий о связи процессов умирания с состоянием психики и мозга в фазе ортодоксального (или «медленного», как часто говорят) сна.

О нем стоит говорить с самого начала, поскольку в дальнейшем не будет удобного случая для его обсуждения.

Известно, что в процессе умирания человека, еще до наступления фазы клинической смерти, происходит постепенное ослабление электрической активности мозга: параллельно с физиологической смертью мозга частота электрических импульсов уменьшается, а амплитуда регистрируемых волн увеличивается.

С другой стороны, ортодоксальная фаза сна имеет четыре уровня, или стадии, причем при переходе от первой стадии к четвертой (самой глубокой) электрическая активность мозга претерпевает примерно такие же изменения, как и в предсмертной фазе медико-биологического умирания. В четвертой стадии электрическая активность затылочных долей коры головного мозга становится очень сходной с «кривыми умирания».

Любопытно и то, что четвертая стадия ортодоксального сна очень коротка и кажется, что люди (конечно, невольно) избегают долго оставаться в ней. Эта стадия наблюдается только в первых двух циклах и занимает не более 10 % всей длительности ночного сна.

Пребывая в этой стадии всего несколько минут, спящий внезапно и мгновенно переходит в третью или четвертую стадию ортодоксального сна. Создается впечатление, что, когда человек оказывается в четвертой стадии ортодоксального сна, почти сразу же приводятся в движение особые мозговые механизмы, которые спасают человека от этого состояния, очень уж сходного с состоянием умирающего человека. Вполне возможно, что действительно долгое пребывание в состоянии глубокого сна может иметь трагический исход для спящего.

Бывают случаи, когда люди умирают в спящем состоянии: сон для них превращается в процесс умирания. Относительно части таких случаев можно предположить, что такие люди, углубляясь в четвертую стадию ортодоксального сна, больше не пробуждаются: по причинам, пока нам неизвестным, нарушаются механизмы, регулирующие и управляющие переход от одной стадии сна к другой, в частности, механизм, скачкообразно переводящий психику и мозг человека с глубокого уровня сна на более поверхностный и безопасный уровень.

Такая смерть действительно похожа на засыпание, причем человек погружается в такие глубины подсознательного мира, что уже не может вернуться в бодрствующее, сознательное состояние. Обычный «маленький» сон превращается в сон большой и вечный. Так умер великий армянский поэт Аветик Исаакян. Днем он чувствовал себя уставшим, лег спать и больше не проснулся. Об этом имеется свидетельство его племянника (сына брата) Абаса Исаакяна. Добавим, что великий мастер слова боялся смерти, об этом он сам несколько раз говорил, и природа оказалась милостивой к нему: она избавила его от последнего страха перед смертью.

Сходство сна и смерти, по-видимому, имеет глубокие корни в представлениях и психике всех народов, Живший в XIX веке американский поэт Уильям Брайан говорил: «Для умирания надо ложиться так, как будто собираешься спать с намерением видеть приятные сны».

Еще один любопытный факт: в ходе старения человека четвертая стадия ортодоксального сна постепенно становится все более и более короткой и начиная с определенного возраста вовсе исчезает из «ночного репертуара» человека. Я полагаю, что, хотя вследствие такого изменения структуры сна человек спит более поверхностным сном, все же это целесообразно: нервные механизмы старого и утомленного человека могут потерять свою способность вернуть его из четвертой стадии ортодоксального сна на другие стадии и на уровень бодрствования, или в фазу парадоксального сна.

Поэтому биологически и психологически целесообразно, чтобы стареющий человек не оказался в этой стадии сна, поскольку здесь его жизни грозит опасность. По-видимому, те старые люди, которые оказываются в этой стадии, больше не просыпаются, во всяком случае некоторые из них. Что же касается детства, отрочества и юности, то в эти периоды возрастного развития личности четвертая стадия ортодоксального сна, думается, необходима для роста и созревания мозга, для установления связи между наследственным и приобретенным частями опыта и для развития мышления. В зрелом возрасте эти результаты уже достигнуты и необходимость в глубоком сне четвертой стадии в основном отпадает.

 

§ 3. Предвидение собственной смерти

При широком подходе к явлениям психической жизни в процессе умирания, особенно в фазе клинической смерти, можно сказать, что они являются как бы разновидностями сновидений человека. Это особый вид сновидений. С другой стороны, во многих сновидениях отражаются проблемы, связанные со смертью, появляются образы и мысли, в которых спящий предвидит как свою смерть, так и смерть других людей, причем нередко с помощью символов. Поэтому можно утверждать, что психологическая танатология и психология сновидений — теснейшим образом взаимосвязанные области современной психологии. Рассматривая эти взаимосвязи, возможно, мы сможем найти новые области исследований психических явлений, которые сейчас только намечаются.

Здесь же рассмотрим, каким образом человек в своих сновидениях может предвидеть и предвосхищать собственную смерть.

Анализ сновидений человека, предшествовавших его смерти, представляет особенный интерес по нескольким причинам. Первая из них та, что быть перед неминуемым концом означает переживать самую глубокую фрустрацию и психический шок. Нет сомнения, что человек должен мобилизовать против такой экзистенциальной фрустрации все свои защитные силы и возможности. Как я уже показал в ходе обсуждения вопросов психологической смерти, исследование таких состояний позволяет узнать много нового о возможностях психической самозащиты людей. Вторая причина следующая: ожидание смерти может активизировать в психике человека такие способности, которые до этого были слабо развиты, «дремали» в глубине психического мира. Для раскрытия и развития некоторых способностей человек должен переживать глубокие психические изменения, волнения и конверсию, радикальные сдвиги своего внутреннего мира. Ожидание смерти вызывает такие изменения, которые отражаются в сновидениях человека. Поэтому исследование предсмертных сновидений людей требует специального внимания.

В области психологии исследованию сновидений, предшествующих смерти человека, уделил некоторое внимание знаменитый К. Г. Юнг, швейцарский психолог и психиатр, философ, который в начале своей карьеры был последователем Зигмунда Фрейда. Его интересовали сновидения безнадежно больных людей, которым уже не было спасения. Он полагал, то в таком критическом состоянии «бессознательное мощно взбудораживается». Человек вспоминает впечатления ранних лет своей жизни. Приближаясь к моменту смерти, люди в своих сновидениях начинают слышать прекрасную, «несусветную» музыку. Умирающий видит, как в дверях каких-то зданий стоят человекообразные существа, от которых отражается сильный свет. Многим слышны необычные голоса, они видят мощные цветные образы, фигуры людей, отличающиеся роскошью, светом и психической силой. Часть умирающих видят неподвижные фигуры людей с монгольскими чертами лица: они стоят и смотрят, как умирает человек. Смертельно больные люди видят во сне широкие ландшафты, скалы, из расселин которых выходят струи света, им слышны голоса, которые как будто идут из глубин земли. Видят они построенные в горах крепости. Какие-то голоса приглашают их путешествовать по бурному морю. «Чем ближе смерть, тем прекраснее становятся сны, — говорит К. Г. Юнг, — создается впечатление, что с этих великолепных картин начинается какая-то новая жизнь: чтобы достичь этой жизни, тело человека должно погибнуть».

Интересно, что как в работах самого К. Г. Юнга, так и других представителей его «аналитической» школы, приводятся такие описания, которые во многом сходны с явлениями, значительно позже, уже в 70-е годы, описанными в трудах исследователей клинической смерти.

Так, например, Э. Эпли , один из представителей юнговской школы, рассказывает о человеке, который пять дней подряд находился в предсмертном кризисном состоянии, но оставался жив. После возвращения сознания он рассказал, что эти пять дней его жизни были полны рядами прекрасных образов. Он видел себя на узкой дороге, которая вела его к далеким, диким и голубовато-фиолетовым горам. Перепрыгивая с одной скалы на другую, он вновь оказался в зеленой долине. Здесь на текущих па юг реках он видел древние и высокие мосты. Вдруг он заметил, что находится в море: солнце приближается к нему, а он стоит на дне моря. Между ним и солнцем растут какие-то земные красивые растения. Затем он видит себя уже на берегу моря, в волнах которого появляются огромные рыбы: они, совершая дикие движения, подходят к сновидцу. После этого он вновь в долине. Из щелей скал видны головы, лица, на него смотрят даже отдельные глаза. На одном дереве он видит прекрасное лицо покойной женщины, оно как будто сделано из мрамора. У него возникает впечатление, что это лицо одного из его дорогих покойников. Затем очевидец оказывается внутри каких-то высоких стен и видит, что в углу стоит монгол: у пего желто-коричневое лицо, черные и густые волосы, большие и зловещие глаза. Монгол исчезает, после него у сновидца появляется ощущение, что на пего смотрят глаза каких-то животных. Ему кажется, что он сходит с ума и в страхе кричит: «Довольно!». И сразу же видит себя в прекрасном зале, с потолка которого на него смотрит «божественный глаз.» Затем эти образы исчезают, кризис позади [105] .

Нет сомнения, что в этих переживаниях отразились не только какие-то еще непонятные силы, но и религиозные и расовые представления умирающего и ожившего человека.

Таким образом, тема смерти выражается в сновидениях в виде различных образов. На природу и ассоциативные связи этих образов оказывает влияние процесс ухудшения и улучшения здоровья человека, начало развития в нем болезней. Исследования показали, что вследствие общего ухудшения здоровья человек, кроме образов испорченной пищи, грязи, мутных вод и других подобных вещей, часто видит во сне кладбище, отдельные могилы, трупы и другие образы, так или иначе связанные с темой смерти. Такие сновидения как будто уведомляют о том, что тело начало разлагаться и умирать.

Этот тип сновидений очень интересовал, в частности, К. Г. Юнга. Он описал следующий трагический случай: девочка 8 лет придавала такое большое значение своим сновидениям, что день за днем записывала их и в десятилетнем возрасте, в виде новогоднего подарка, преподнесла своему отцу. Отец был психиатром. Он очень был обеспокоен тем, что дочь видит такие сны, но никак не мог толковать их. Семь сновидений из десяти в характерных образах описывали деструкцию и реконструкцию, смерть и воскрешение. Создалось впечатление, что сновидения сообщают о какой-то неминуемой катастрофе. Действительно, девочка умерла в 12 лет. Как говорил К. Г. Юнг, ее смерть бросила свою тень назад во времени, на ее жизнь и сновидения.

В сновидениях страх перед смертью чаще всего переживается в тех случаях, когда сновидцы страдают болезнями сердца. Это обстоятельство впервые в 30-х годах нашего века описал известный врач М. И. Аствацатуров. Он писал, что, если у человека начался латентный период развития болезни сердца, у него появляются страшные, кошмарные сновидения, из-за которых он просыпается. Во сне появляется страх перед смертью. Однако разные люди, страдая одним и тем же заболеванием сердца, переживают страх в различных сновидных ситуациях, перед разными образами. Во всяком случае сегодня уже считается общепризнанным, что, если даже все другие симптомы отсутствуют, только переживание страха в сновидениях свидетельствует о латентном (скрытом, подспудном) начале развития болезни сердца. Когда человек просыпается от таких сновидений, он уже сознательно переживает страх перед возможной смертью.

Приведем пример символизации в сновидении мыслей, касающихся собственной смерти, о котором мне сообщили родственники недавно скончавшейся в 83-летнем возрасте женщины. Примерно за два месяца до своей смерти она видела следующий сон: появляется умершая несколько месяцев назад сестра и говорит ей: «Я получила земельный участок и построила хороший дом. Для тебя тоже построю. Иди ко мне, будем жить вместе». Спустя два месяца у нее случается инсульт левого полушария мозга и правосторонний паралич тела и через три дня она, страдая бессловесно, умирает. Говорят также, что накануне дня, когда произошел инсульт, вспоминая покойную сестру, она сказала: «Прошу у Бога смерти за три дня, чтобы не страдать, как моя сестра». И действительно, с момента инсульта до смерти прошло ровно три дня, тогда как се сестра долго страдала и скончалась в муках. Это сновидение и остальные факты, которые я привел, свидетельствуют о вере этой женщины в загробную жизнь, где тоже, по ее представлениям, люди получают земельные участки и строят дома.

Можно предположить, что тяжело больной человек, сознательно размышляя о своей близкой смерти, тем самым снабжает свое подсознательное материалом, используемым для образования сновидений. А в сновидениях, как всегда, каждая мысль представляется преимущественно в виде зрительных сцен и совершаемых в них действий. И вот появляются сновидные образы, которые толкуются как предвосхищения.

С этой точки зрения представляет интерес сновидение талантливого армянского поэта Петроса Дуряна , умершего в юношеском возрасте, 21 января 1872 года. Сновидение, о котором идет речь, он увидел за три дня до смерти, и в нем он предвидел свою смерть. Рассказывают, что он видел во сие следующее: появляются трое священников и приглашают его на свадьбу. Уже на смертном одре, грустно улыбаясь, он так объясняет смысл увиденного: эта свадьба состоится там, в небе. Любопытно, что на его похоронах присутствовали трое священников.

Как мы видим, предчувствуя свою смерть, поэт видел в своем воображении также свои похороны, которые, символизируясь, выступили в сновидении в виде «небесной свадьбы». Сновидение, в котором присутствовало предвидение смерти П. Дуряна, увидел также его брат Мигран.

Приведем другой пример предвидения смерти. Молодая женщина 30 лет, Г. А., в один из дней апреля 1987 года видела во сне, что ее бабушка с материнской стороны (уже умершая) приходит к ним домой. Г. А. встречает ее у входа в дом, куда она спустилась по лестнице. Покойница говорит: «Я иду к тете Лиде» (это другая дочь покойницы). Бабушка выглядела так, как в жизни. Во всяком случае у входа, в полутьме, Г. А. ничего особенного и непривычного в ней не заметила. Во сне Г. А. не сомневалась, что бабушка жива.

Через 2–3 дня Г. А. узнает, что ее тетя Лида находится в больнице и у нее диагностировали рак, неизлечимую болезнь. Через месяц она умерла.

Можно сказать, что Г. А. предвидела смерть своей тети. Покойная бабушка не желала войти в их дом, она пошла к той, которая должна умереть. Г. А. утверждает, что бабушка умерла 8–9 лет назад и в последние годы во сне она ее ни разу не видела. Лишь после ее смерти она несколько раз видела ее во сне и всегда в ее квартире. Следовательно, можно заключить, что неожиданное появление бабушки в сновидении Г. А. имело особый смысл: оно предвещало смерть тети.

Наконец, завершим данный параграф интересным историческим примером, в котором предвидение человеком собственной смерти сочетается с предвидением его же смерти в сновидении другого. Уже известный нам Фрэнк Эдвардс пишет: «…сны зачастую ведут к удивительным результатам — к событиям, последовательность которых удивительно совпадает с последовательностью сновидения. Эта последовательность сновидения бывает настолько близка по содержанию к действительному событию, что сам сон становится по сути дела предвидением.

Однажды утром 1812 года премьер-министр Англии Спенсер Персевал рассказал в кругу семьи сон, который приснился ему ночью и сильно обеспокоил его. Во сне он проходил через фойе палаты общин, когда неожиданно столкнулся с одним безумцем, размахивавшим пистолетом. Человек был одет в темно-зеленое пальто с блестящими медными пуговицами. Без предупреждения он направил пистолет в премьер-министра и выстрелил. Затем в глазах все потемнело, что могло значить, решил Персевал, что его убили.

Исключительно странный случай произошел и с господином Джоном Вильямсом, который видел точно такой же сон, что и Спенсер Персевал, но только на семь дней раньше.

3 мая 1812 года Вильямс находился в своем поместье в Редруте, в Корнуолле. Он мало итересовался политикой, но в ту ночь ему снилось, что он находился в гардеробной комнате палаты общин, когда небольшого роста человек в темно-зеленом пальто выхватил пистолет и выстрелил в грудь другому человеку. Сраженный пулей человек упал и вскоре скончался. Когда Вильямс спросил, кого убили, то ему сказали, что застрелили премьер-министра Спенсера Персеваля.

Вильямс проснулся и рассказал жене о ночном кошмаре. Затем он снова лег спать и снова увидел этот жуткий сон. Вильямс опять проснулся, но незадолго перед рассветом задремал и увидел навязчивый сон в третий раз.

Это так разволновало его, что он обо всем рассказал друзьям. А не поехать ли ему в Лондон, чтобы предупредить премьер-министра? Может, послать письмо и рассказать о тревожном сие? Друзья посмеялись, что он придает такое значение пустякам, и Вильямс махнул рукой и ничего не стал предпринимать.

Вильямс три раза видел сон в ночь с 3 на 4 мая. Персевал вндел этот же сон с 10 на 11 мая. Когда премьер-министр рассказал свой сон дома, все стали просить его не ходить па сессию парламента. Но он чувствовал, что его присутствие в парламенте необходимо и что свое отсутствие будет трудно оправдать таким пустяком, как сон, хотя и тревожным.

Когда премьер-министр Персевал шел через фойе палаты общин утром 11 мая 1812 года, из-за колонны вышел небритый человек со всклокоченными волосами, которого раньше он никогда не видел, выстрелил в пего. Убийца оказался сумасшедшим, вообразившим, что имеет серьезные претензии к правительству. На нем было темно-зеленое пальто с блестящими медными пуговицами». [106]

Этот пример, конечно же, относится также к категории парапсихологических явлений, о которых речь пойдет на последующих страницах. Как сам Персевал, так и Вильямс каким-то образом заранее воспринимали мысли и намерения психически больного человека, который собирался совершить убийство. Но каким образом, с помощью каких механизмов — в настоящее время трудно сказать.

 

§ 4. Символы смерти

Одной из выдающихся особенностей сновидной подсознательной психической активности человека является богатство символов. Нередко даже простые, в сознательном состоянии приемлемые для сновидца мысли, представления и впечатления, а также чувства в сновидениях выражаются не прямо и откровенно, а символически, «замаскированно». Создается впечатление, что психика наша тренируется в способности к символизации, учится этому делу на таких простых примерах. В сновидениях еще больше таких символов, которые, обладая глубоким смыслом, выражают наиболее важные стороны жизни сновидца: представления о жизни и смерти, его связи с другими людьми, такие свойства и стремления его личности, которые для него неприятны и нежелательны, черты, которые только-только начинают развиваться, и т. п.

В сновидениях встречается три вида символов: общечеловеческие, социально-культурные (национальные) и индивидуальные. Последние принадлежат только данной личности и могут правильно толковаться только в том случае, если известны ход ее жизни и положение, в котором она в настоящее время находится. Толкование символов необходимо для понимания смысла большинства сновидений взрослых людей.

Поскольку в рамках психологической танатологии эта задача почти не исследована (если не считать приводимые многими авторами примеры содержащих символы сновидений), то я здесь поведу разговор только о некоторых вопросах, не пытаясь пока целиком рассматривать проблему сновидных символов смерти и умирания.

Но прежде всего следует иметь в виду, что символы, имеющие отношение к проблеме смерти, люди используют и в сознательной жизни. Таковы, например, черный цвет и повязки этого цвета, черная лента вокруг портрета покойника, внешнее оформление могилы (могильный холм, цветы, камни, памятники и др.), траурная музыка и т. п. Есть связанные с умиранием и смертью символические действия. Вопрос об их возникновении и смысле имеет самостоятельное значение и должен исследоваться в каждой культуре. Например, обычай, когда после выноса тела умершего дверь дома оставляют открытой настежь — символическое действие, которое, безусловно, возникло на основе идеи о бессмертии души. Сколько бы ни старались люди в повседневной жизни закрыть глаза на смерть, она в самых различных — прямых и символических — формах вторгается в сознание и жизнь почти каждого из нас.

Подсознательные символы сновидений — это в основном образы и действия сновидного воображения. Значительная часть сновидных символов смерти понимается без толкований, поскольку выражается в виде образов, весьма сходных с сознательными (осознаваемыми) символами смерти, которые я перечислил.

Вот один из многих убедительных примеров. Приводимое ниже сновидение в 1986 году мне рассказала 30-летняя женщина: «Вижу во сне, что нахожусь в каком-то городе. Все дома одноэтажны и имеют пирамидообразные островерхие крыши. Я захожу в магазин, потом выхожу на улицу. Вижу город сверху. Просыпаюсь и сразу понимаю, что это был не город, а кладбище».

Беседа с этой женщиной позволила мне выяснить, что в ее сновидении появление образа «города мертвых» не было случайностью: женщина была беременна, очень тяжело переносила свое положение, часто имела головокружения и тошноту и со страхом думала, что во время родов может умереть. Эти мысли она высказала также своим родителям. Перспектива близкой смерти и постоянные размышления на эту тему символизировались в сновидении в виде образа огромного кладбища. Причем в этот период жизни у нее были и другие сновидения, в которых выражались различные аспекты проблемы смерти человека.

Но вот другое сновидение, в котором можно увидеть сразу несколько символов. 70-летний мужчина спит беспокойным и поверхностным сном до шести часов утра. Просыпаясь, чувствует себя усталым, вспоминает брата, который скончался несколько лет назад, затем опять засыпает и видит следующий сон: «Одиноко шагаю во тьме. Вдруг посветлело и я вижу, что нахожусь в пещере или в каком-то подобном месте, где сидят много людей. Среди них вижу брата. Я понимаю, что это ад. Радостно подхожу к брату, и он, увидев меня, с сияющим лицом идет мне навстречу. „Дорогой мой брат!“ — говорит он и, обнимая, горячо целует меня. Сразу после этого просыпаюсь. Настроение — спокойное».

Это сновидение, безусловно, возникло под воздействием ожидания смерти и вызванной им тревоги. Беседа со сновидцем позволила выяснить, что, после того как несколько лет назад умер его единственный и любимый брат, он очень часто размышляет о смерти и ее близкой возможности для себя. Здесь мы видим ясное выражение социальной смерти человека как на сознательном, так и на подсознательном уровнях психики. Причем он сам сумел истолковывать символы своего сновидения.

Образ ада: «Пустынное было место, никаких предметов не было. Ад обычно так описывают».

Поцелуй: «Говорят, что целоваться с умершим — это смерть. Покойник унесет живущего».

В этих толкованиях, как мы видим, отражены некоторые национальные, традиционные представления о потустороннем мире и жизни умерших в нем. Поцелуй покойника и образ ада, конечно же, символы смерти.

Символами смерти особенно богаты сновидения тех людей, которые, будучи тяжелобольными, оказались в предсмертном состоянии, но еще далеки от клинической фазы.

Следует сказать, что многие выдающиеся писатели знали, что у людей бывает немало предсмертных сновидений. Некоторые писатели и представители искусства использовали сновидения в качестве средств художественного творчества, а были и такие, которые строили сюжеты своих произведений на основе наиболее запечатлевшихся своих сновидений. Так, Л. Н. Толстой, согласно свидетельствам современников, свой рассказ «Что я видел во сне» написал под впечатлением своего сновидения, записывая его содержание. Много сновидений использовано писателем в романах «Война и мир» и «Анна Каренина». Для нашей проблемы — проблемы сновидных символов смерти — особенно интересен написанный в 1909 году рассказ «Сон»: Проснувшись, писатель почти весь день оставался под впечатлением этого сна. Оно было таким, как будто он соприкасался с какими-то очень важными и непонятными явлениями.

В сновидениях сцены и символы смерти и умирания очень разнообразны, и их анализ показывает, какое все-таки значительное место уделяется в жизни проблеме смерти. Особенно обильными сцены и символы смерти становятся в сновидениях старых и больных людей, тогда, когда умирают родные, близкие и друзья, с которыми человек находился в тесных эмоционально насыщенных взаимоотношениях. Нередко такие сновидения рассказывают также невротики и другие больные.

Многочисленные сновидения, в которых обсуждается тема смерти других людей, надо понимать в том смысле, что этим путем человек выражает свою тревогу и страх, связанные с предвидением собственной смерти.

Вот пример такого сновидения: 75-летняя женщина, муж которой умер 3 года назад, часто размышляла о своей скорой смерти, но, как она сама говорила, без сильного страха, поскольку уже «время уйти на отдых». Она рассказала следующее сновидение: видит покойника-мужа, говорящего ей: «Я пришел за тобой». Затем ее везут, чтобы похоронить, спускают в могилу, по она живая и думает: «Почему меня хоронят?» Но вот она уже в могиле, в открытом гробу. На нее бросают землю, особенно много — на ноги, голову и грудь. Она хочет двинуть ногами и руками, но они как будто парализованы. Дышать становится все труднее. Просыпаясь в страхе, старая женщина ощутила тяжесть в груди, с трудом дышала, болели голова и ноги.

В этом сновидении мы ясно видим отражение давнишнего верования в то, что умершие, продолжая жить где-то, зовут к себе живых, даже приходят за ними. Предвосхищая свою смерть и в психологическом смысле уже в значительной степени умершая, она видит во сне образ зовущего ее покойного мужа. Вполне возможно, что сновидение является другой психической формой существования сознательных мыслей. Фактически перед нами отрывки тех переживаний умирающего, которые в полном объеме должны развернуться в фазе клинической смерти: здесь тоже, как мы помним, человек в подсознательном состоянии воспринимает образы покойников.

Но здесь видны также признаки другого интересного явления, которому мы в свое время дали название психосоматического проецирования.

Представления человека о смерти принимают вид психофизиологических состояний тела (неподвижность, болевые ощущения, одышка и т. д.). Содержания психики проецируются на тело, выражаются в виде телесных состояний.

Психологическое проецирование имеет ту особенность, что с его помощью человек свои проблемы и заботы приписывает другому, в данном случае — другому действующему лицу своего сновидения. Это действующее лицо уже в определенной мере становится заменяющим сновидца, носителем некоторых его черт и проблем. С помощью этого психического механизма может выражаться и символизироваться также тема смерти. Вот пример того, как выражается представление сновидца о желательности эвтаназии.

Этот пример мы приводим из книги известного русского исследователя сновидений В. Н. Касаткина: врач М., 62 лет, астенического телосложения, страдает неврастенией и гипертонической болезнью. В последние годы часто переживал чувство тоски, имел мысли о никчемности жизни, болезненно переживая смерть людей и даже животных. Сновидения часто неприятные, кошмарные. Вот одно из его сновидений: оказался в знакомой больнице, много больных лежат на кроватях и даже на полу. «Один больной, очень истощенный, просит врачей, чтобы его умертвили, так как надоело жить. Врачи делают ему какую-то недозволенную физиотерапевтическую процедуру, затем кладут в ванну с теплой водой, укрывают одеялами с головой, больной утих и, кажется, умер, но вскоре вновь начинает шевелиться, жалобно прося „умертвите меня, умертвите меня“. Чувствую щемящую тревогу, кажется, что все это имеет отношение ко мне» [108] . После пробуждения сновидец оказывается в тоскливом настроении.

Ясно, что в этом сновидении имело место проецирование собственных проблем на воображаемый образ больного, который просит, чтобы его умертвили. Здесь, таким образом, налицо тема эвтаназии. Сновидец, врач по профессии, мог, конечно, и в сознательном состоянии размышлять о желательности активной эвтаназии, с тем чтобы избавиться от страданий.

Вполне понятно, что в своем сновидении человек как бы пытается с позиций постороннего наблюдателя увидеть, в каком состоянии он окажется, если попросит коллег-врачей ускорить свою смерть. Здесь, таким образом, мы видим образное выражение представлений больного врача об активной эвтаназии, воображаемое представление на сновидной сцене такого действия. Врач по специальности, сновидец и в сознательном состоянии мог бы иметь мысли о желательности активной эвтаназии как средства избавления от страданий. Но он, по-видимому, не смог бы точно предвидеть те события, которые развернулись на сцене его сновидения. Ведь они — результат подсознательного творческого процесса.

Вот еще один интересный случай, который я называю любительской эвтаназией психопата. Среди психотиков нередко встречаются лица с криминальными наклонностями. Изучение их личности, склонностей, сна и сновидений представляет значительный интерес и уже привлекает внимание исследователей. Такие лица (шизофреники, больные с органическими поражениями головного мозга и др.) часто совершают убийства. Мотивация этих страшных действий связана с бредовыми идеями, с «голосами», которые слышат больные.

Вот один из таких случаев, взятый мною из книги В. Н. Касаткина: «Больной Г., 37 лет, механик, десять лет страдает органическими заболеваниями головного мозга с галлюцинаторно-бредовым синдромом. В прошлом злоупотреблял алкоголем. Были идеи преследования, бред отношения, слуховые и зрительные обманы. Два месяца назад убил мать. Мысль убить мать появилась около года назад, говорит, что хотел избавить мать от муки (мать болела раком желудка).

В жизни к матери относился хорошо. В сновидениях этого периода часто появлялись мысли об убийстве матери и были зрительные сцепы: „убивал больную мать“. За две недели до убийства стал особенно тревожным, наступила бессонница, постоянно слышал голоса: „надо убить мать“, „убей мать“, и в короткие минуты сна в сновидениях назойливые мысли и зрительные сцены постоянно преследовали его, но голосов не слышал. Первые дни после убийства матери стало легче, тревоги меньше, голоса исчезли, сон несколько улучшился, сновидения были спокойные, мысли и сцены об убийстве матери из них исчезли, матери не видел. В момент наблюдения, т. е. через два месяца после убийства, сон тревожный, сновидений много, неприятные, в них часто видит мать, обычно живую, иногда убитую. Мать в сновидениях стал видеть через месяц после убийства» [109] .

Итак, мы видим в этом сновидении осуществление желания «избавить мать от мучений», совершение преступления на основе психического нарушения. Но психическая жизнь и сновидения таких людей очень сложны. Например, достаточно задаться вопросом: что означают эти «голоса», как они возникают и почему приобретают такую власть над больной личностью? На подобные вопросы нет еще удовлетворительных ответов.

 

§ 5. Сновидения: сравнение с переживаниями клинической фазы умирания

В сновидениях время от времени можно видеть такие образы, события и переживания, которые напоминают рассказы лиц, реанимированных из фазы клинической смерти, с теми подсознательными событиями, которые они запечатлевали интроспективно, своим внутренним зрением и другими формами восприятия. О них мы подробно писали в предыдущих главах. Правильному пониманию таких таинственных явлений помогает то обстоятельство, что некоторые из них встречаются в нормальной и повседневной психической жизни людей. Никто не может отрицать, что сон и сновидения являются обычными, повседневными и нормальными явлениями. И вот мы иногда в сновидениях переживаем такие события, которые напоминают переживания умирающего, кое-какие отрывки его видений. Произведем ряд сопоставлений.

Выражения психического «Я» в сновидениях. Некоторые наши испытуемые рассказали нам такие сновидения, в которых видели себя в роли посторонних наблюдателей: вот сновидец смотрит, как он лежит на кровати и отдыхает или в другой ситуации совершает какие-то действия. Иногда возникают такие сновидения, в которых люди наблюдают собственные похороны, гроб, в котором лежат сами и видят образы мертвых людей и т. п., причем наблюдаемые картины чаще всего не вызывают удивления у подсознательно действующего «Я» сновидца.

Это явление очень напоминает то самое удивительное и впечатляющее состояние, которое возникает в процессе клинической смерти: умирающий чувствует, как его «психическое Я» отделяется от тела и наблюдает его извне, причем другие присутствующие видят только его тело. В сновидениях тоже происходит такое раздвоение личности, хотя здесь живой наблюдатель (сновидец) одновременно ощущает себя в своем физическом теле, а не в виде «чистой души» или как воплощенная в «спирнтуальном теле» духовная сущность, как рассказывают некоторые бывшие «покойники».

Каков мозговой механизм этих удивительных явлений, наблюдаемых в сновидениях людей?

Возможно, что здесь играет роль то обстоятельство, что левое и правое полушария головного мозга представляют собой два достаточно самостоятельных образования, два мозга, каждый из которых может создать свой специфический образ каждого предмета внешнего мира, образ собственной личности, и эти образы могут видеть друг друга.

Здесь уместно также задать такие вопросы: в процессе клинической смерти какое из полушарий быстрее отравляется от кислородного голодания и какие связи устанавливаются между ними? Какова мозговая локализация переживаний умирающего и не претерпевает ли нормальная функциональная локализация какие-либо изменения? В чем причина того, что некоторые пациенты после оживления из клинической фазы умирания проявляют исключительные способности, о которых я уже писал? Например, описанная уже способность женщины видеть то, что есть внутри предметов, в том числе в человеческом теле, способность видеть внутренние органы и т. п.: эта способность в скрытом виде как возможность, по-видимому всегда есть у человека, но вследствие глубоких сдвигов в его мозгу и психике раскрылась, получила развитие и нашла практическое применение.

Интересные примеры выхода «Я» из тела приводит известный шведский парапсихолог Нильс О’Якобсон: это явление он называет «экстериоризацией сознания» и приводит два впечатляющих случая.

Это случаи воображаемого пробуждения, когда во сне сновидец поворачивается и видит свое лежащее в постели тело. Согласно О’Якобсону, это сочетание двух факторов: появления сновидения в сновидении и отделения сознания, его экстериоризация. Центр сознания отделяется от тела и некоторое время остается вне его. Отделение сознания от физического тела может начаться во сне, во время переживания сновиденья в уже протекающем сновидении, во время воображаемого пробуждения, а также в состоянии полного сознания.

А теперь — случай, приведенный Нильсом О'Якобсоном: женщина рассказала: «Я приняла две таблетки успокоительного лекарства и легла в постель. Вдруг проснулась. Я уверена, что это был не сон. Было между 8–9 часами вечера. Пробужденная, я хотела подняться, по не смогла. Я была как парализованная. Тогда же произошло это явление: я увидела свое тело, лежащее на кровати, с закрытыми глазами, тогда как мой „дух“ был в воздухе, в такой же позе, в которой мое тело лежало на кровати, примерно на высоте двух или трех метров сбоку от кровати. В этой же комнате была и другая женщина, Я хотела сообщить ей о том, что со мной случилось, но в этот самый момент лежащее на кровати мое тело проснулось и я увидела себя в своей постели.

Все описанное событие длилось не более одной минуты, может быть даже полминуты. Трудно оценить его продолжительность. Может быть, всего лишь полминуты» [110] .

Второй пример «экстериоризации сознания», приведенный Нильсом О’ Якобсоном, не менее интересен, чем первый: «Был обычный вечер. Я положила книгу и потушила лампу. Стала ждать сна. Вдруг возникло ощущение спокойного выхода из своего тела. Мое эфирное тело, просвечивающее, производило яркий свет. Это тело было значительно меньше моего. Я чувствовала себя очень счастливо и спокойно. У меня не было страха. Как бы покачиваясь, я медленно двигалась к двери. На ее пороге я посмотрела назад, на кровать, и увидела свое тело. „Я не могу вот так исчезнуть, подумала я. — Что скажут дочь и муж?“ Я чувствовала, как медленно, словно гипнотизированная, иду к притягивающей меня постели. Я вновь зажгла лампу и, лежа, долго размышляла о том, что происходило со мной. Никогда я не ощущала такого счастья, как только что, покидая свое тело» [111] .

Таким образом, мы видим, что, не находясь в состоянии клинической смерти или даже в предсмертном состоянии, люди могут переживать такое же состояние выхода души из своего тела, как и в начале клинической фазы умирания.

Почему это происходит?

Является ли выход «Я» следствием глубокого отчуждения от своего тела, желания избавиться от него? Здесь мы видим, что переживающие данный феномен люди рассказывают о таких же ощущениях легкости и счастья, как и те, кого оживляют в клинической фазе умирания. К сожалению, в приведенных примерах нет сведений о том, в какой мере испытуемые были отчуждены от своего тела, имели ли отрицательную установку к своему «телесному Я».

Следует вкратце обсудить вопрос о том, какое существует различие между явлением автоскопии и «экстериоризацией сознания», как называет отделение «души» от тела Нильс О’Якобсон. Автоскопия известна психиатрам как сложное психосенсорное галлюцинаторное восприятие, которое создает впечатление, будто собственное тело проецировано на внешнее визуальное поле. Такое галлюцинаторное восприятие возникает у людей при некоторых болезнях. Человек видит как себя, так и своего «двойника», причем он наблюдает из своего тела, находясь в нем.

Но отделение «Я» от тела, экстериоризация сознания — нечто противоположное: в этом случае человек видит свое физическое тело с какой-то внешней точки.

Однако некоторые авторы считают, что между выходом души из тела и автоскопией существует связь, а именно: последняя играет некоторую роль в процессе выхода «Я» из тела. Кроме того, бывают многочисленные случаи «осцилляции» человека, его сознания, между своим физическим телом и своим «двойником».

Из сказанного, по-видимому, вытекает, что когда я описывал случаи выхода «я» из своего тела в сновидениях и обсуждал психологические причины и функции этого явления (например, потребность самопознания), то скорее говорил не столько об экстериоризации сознания, сколько об автоскопии. По-видимому, следует предположить, что выход «Я» из тела в подлинном смысле имеет место тогда, когда психическое «Я» играет свои роли в сновидениях без участия тела, как чисто духовная сущность, или же находясь в «спиритуальном теле», как его описывают реанимированные люди. Вспомним, что после удаления из своего покинутого тела, когда они оказываются в тоннеле или перед светоносным существом, они уже не видят своего материального тела и выступают в качестве чистых духов.

Я полагаю, что новые данные для ответа на эти вопросы в будущем мы получим благодаря исследованию так называемых сновидений в сновидениях, или, как называют французские авторы, «люсидных» сновидений.

Каковы переживания человека при выходе из своего тела, когда это происходит вне фазы клинической смерти, в более или менее нормальном состоянии психики и тела? Обобщив соответствующие наблюдения, Нильс О’Якобсон указывает на то, что данное явление возникает во сне, сразу после пробуждения, во время воображаемого пробуждения во сне (т. е. когда человек в сновидении видит новое сновидение), при переутомлении, некоторых болезнях, в тех бессознательных состояниях, которые наступают в результате несчастных случаев, а иногда и в бодрствующем состоянии. Бывает, что люди, переживая такое состояние, продолжают свою обычную деятельность (например, вождение автомобиля или сидение в кресле в кабинете зубного врача).

Когда человек переживает состояние выхода из своего тела, он воспринимает все окружающее с какой-то более высокой позиции. В таких случаях «двойник» его тела находится несколько сбоку. В большинстве случаев освобожденное от тела «Я» видит это тело, но это бывает не всегда. Иногда люди чувствуют, что, выходя из физического тела, все же обладают каким-то другим телом, которое или имеет те же размеры, или несколько меньше истинного физического тела.

Отделившееся «Я» может ощущать себя «простым наблюдателем». В некоторых рассказах даже описывается какая-то серебряная веревка, которая связывает физическое тело со спиритуальным. Но это довольно редкие случаи.

Духовное тело, вышедшее из физического, имеет ощущение необычной легкости движений, чувство счастья, свободы. Эго невидимый человек, который без труда проникает через двери и стены, зависает в воздухе. Люди затрудняются сказать, сколько длится это переживание, но считается, что несколько секунд и более. Обычно, когда выход «Я» из тела происходит у здорового человека, он так волнуется, что стремится сразу же вернуться в тело, в свое физическое обиталище. Известно, что при сильнейших волнениях человек, как принято говорить, переживает состояние «вне себя» и даже ощупывает себя, чтобы удостовериться — он это или нет. Именно такие действия и самоконтроль позволяют «Я» вернуться в свое тело.

Во время первых спонтанных переживаний выхода из тела или когда этого добиваются в специальных опытах, «Я» человека остается около физического тела, не удаляется. Но при повторных переживаниях выхода из тела душа, согласно Н. О’Якобсону и другим авторам, уходит все дальше и дальше и может даже оказаться в другом мире. В таких случаях, считает этот исследователь, трудно сказать, является ли переживаемое состояние отделением от тела или же сновидением в сновидении.

На страницах этой книги я высказал предположение, что одной из причин выхода «Я» из тела может быть отчуждение от тела, самоотчуждение — в том смысле, что образ тела является частью «Я» человека. Человек не желает быть тем, кем он есть, если другие унижают его. Вследствие этого он сам переживает себя в качестве неполноценного существа.

Я полагаю, что нижеприведенный пример из книги Н. О’Якобсона подтверждает эти мысли.

«Первый раз я пережила чувство отделения моей души от моего физического тела; это был день, когда меня оскорбили на работе, в ресторане.

Я потеряла сознание и в бессознательном состоянии видела свое тело, лежащее па земле, тогда как моя душа проникла в другие сферы, затем вошла в какой-то белый дом, в котором царила атмосфера света и счастья. Мне навстречу пришли существа из света, очень красивые и добрые. Среди них — моя мать, недавно умершая. Она мне сказала: „Добро пожаловать“, просила войти и разделить ее счастье. Тогда строгий голос сказал мне: „Пока нет, еще очень рано!“ Я ощутила себя „вытолкнутой“ из этого прекрасного мира… Я проснулась с чувством разочарования, поскольку мир, который я покинула, мне казался счастливым по сравнению с моей грустной жизнью на земле» [112] .

«Фантомные ощущения» и психическое «Я». В психологии и психиатрии уже давно известно любопытное явление, получившее название фантомного, или призрачного, ощущения. Я тоже уже упоминал о нем. Чаще всего можно встретить случаи, когда люди переживают фантомные боли.

Начнем с примера. Я знаю уже пожилого мужчину, обе ноги которого отрезаны в результате того, что он оказался под колесами поезда. Даже в сознательном состоянии долгое время ему продолжало казаться, будто ноги на месте: мысленно он «двигал» ими, своими несуществующими пальцами ног, ощущал их существование вне границ его сохранившегося тела, в том месте, где они могли бы быть, если бы несчастного случая не было.

Фантомные ощущения возникают также в сновидениях. Этот же человек с отрезанными ногами в сновидениях видел себя шагающим своими здоровыми ногами, бегущим, водившим автомашину — все как до несчастного случая.

Вот еще один пример, который описан в книге врача и психолога В. Н. Касаткина. Речь идет об одном шизофренике, у которого часто бывали галлюцинации и бред. Во время войны он потерял левую ногу и верхнюю часть плеча. Этот больной убил свою мать и сестру, поскольку считал, что они отгоняют от него потенциальных невест, не дают ему жениться. У пего бывали слуховые галлюцинации: голоса каких-то людей упорно требовали, чтобы он убил своих «злонамеренных» родных.

Но это сновидение интересно и в другом отношении: в сновидениях он видел себя так, как будто левая рука и плечо целы и он нормально пользуется ими. Здесь тоже мы видим то же самое явление фантомного ощущения и дополнения образа собственного тела. Подобные явления наблюдаются как у людей, потерявших какие-либо части тела, так и в сновидениях тех, кто перенес апоплексический удар и парализован полностью или частично: последние могут видеть, как будто больные органы здоровы.

Подобные факты, по моему мнению, позволяют заключить, что в сновидениях человека действуют психические образы физического тела или его частей. Психологический образ тела, так называемое «телесное Я» человека, может отделяться от него, проецироваться на сновидное пространство и выступить в качестве независимого действующего лица. А если нет такого расщепления личности в сновидении, то психический образ тела, будучи полным, дополняет отсутствующие части физического тела сновидца и создает иллюзию целостности и невредимости тела.

И здесь нет ничего удивительного, если мы знаем простые законы психической жизни. Тело человека является для него таким же объектом восприятия, как и любой внешний предмет или человек.

В процессе индивидуального психического развития формируется так называемая «схема тела» или, иначе говоря, телесный «Я-образ», который сохраняется в памяти как представление. Оно может отделиться и стать предметом восприятия как в сновидениях, так и в бодрствующем состоянии, хотя в последнем случае реже, когда, например, человек оказывается в напряженной и непривычной ситуации и переживает состояние самоотчуждения. Когда с человеком случается такое неожиданное событие, которое поражает его, в какой-то момент он может уже не доверять данным своих органов чувств и даже потрогать себя, задавая себе вопрос: «Я ли это? Со мной ли происходит это?» В таких случаях возникает преходящее состояние самоотчуждения и деперсонализации, происходящие события представляются недействительными и невероятными.

При проведении параллелей между фантомными ощущениями и восприятиями сновидений, с одной стороны, и с переживаниями клинической фазы умирания, с другой, важно помнить следующее: психический образ тела человека, его «психическое Я», на подсознательном уровне остается целым и невредимым даже при очень серьезных повреждениях и потере частей физического тела. Психическое устройство личности, формируясь, превращается в относительно самостоятельное образование и может жить своей независимой от физического тела жизнью. Отсюда — возможность видения «психического Я» и во время клинической смерти.

Образы покойников в сновидениях и в клинической фазе умирания. Как мы видим, ожившие из клинической фазы люди в некоторых случаях рассказывают, что в своих галлюцинаторных переживаниях (которые они, кстати, таковыми не считают: они верят, что видели подлинную реальность, а не только воображаемые образы) видели образы своих умерших родных, близких, товарищей, знакомых и незнакомых людей. Эти образы обычно призрачны, иногда наполовину прозрачны: они могут, возникая перед взором, сразу же исчезнуть. Но они могут принимать также вид живых, настоящих людей. Они пытаются что-то сказать умирающему, спешат вперед, приглашая за собой его куда-то, или же, наоборот, жестами дают понять, что умирающий должен вернуться назад, что его время еще не наступило.

В сновидениях тоже возникают такие явления, и мы о них уже говорили, когда обсуждали вопрос о том, каким образом смерть других людей может отразиться в сновидениях личности.

Однако в сновидениях, перед внутренним взором спящего, образы покойников могут принимать такие конкретные формы и содержание, которые вызывают мистические толкования. Мы пока не в состоянии давать более или менее исчерпывающее объяснение этим явлениям, действительно заключающим в себе какие-то тайны природы, но научно обсуждать обязаны.

Один из старых исследователей сновидений, русский ученый В. И. Осипов, описал следующий случай: английский генерал Силмен, который был занят подавлением одного из восстаний местного населения, во время похода взял с собой жену. В первую же ночь в лагере, заснув в палатке, она видела сон, в котором ей явились образы умерших людей, трупов. Она просила мужа перенести ее палатку в другое место. Палатку перенесли и вскопали ее прежнее место. Оказалось, что там было похоронено много трупов.

Каким образом генеральша узнала, да еще во сне, что под землей лежат трупы? Самое простое объяснение состоит в том, что она почувствовала запах трупов, который во сне вызвал соответствующие зрительные образы. В психологии сновидений проведено очень много экспериментов для исследования того, каким образом внешние раздражители отражаются в сновидениях.

Вот пример такого опыта: к носу спящего подносят бутылочку с одеколоном и он сразу же видит сон примерно такого содержания: находится в каком-то саду, где растут цветы, он собирает их в букет и т. п. Эксперименты показали, что когда воздействующие на обонятельные или кожные рецепторы слабые раздражители не прерывают сон человека, тогда он переживает сновидения, в состав которых включаются деформированные образы раздражителей. А если около уха спящего произнести имя знакомого ему человека, во сне он может увидеть этого человека.

Возвращаясь к случаю с женой генерала Силмена, следует сказать, что нет убедительных данных о том, что она в палатке действительно ощутила запах трупов и ее сновидение было следствием подсознательного восприятия этого запаха. В литературе описываются случаи, когда человек проводил ночь в гостиничном номере и во сне видел образ покойника. В таких случаях иногда удается выяснить, что многие годы или месяцы назад человека с таким внешним видом убили в этой комнате или он совершил самоубийство. В таких случаях речи быть не может об обонятельных ощущениях. Бывают и другие, не менее интересные случаи.

Вот один из них, о котором автору этих строк рассказала одна молодая учительница: за несколько дней до своей смерти ее бабушка видела сон, в котором она будто бы уже умерла, ее везут похоронить, по она замечает, что се могила уже занята: там лежит другой покойник. Через несколько дней старуха умирает. Когда начинают копать для нее могилу, то в ее глубине обнаруживают труп. Могила действительно была занята.

Можно ли предположить, что старая женщина каким-то образом узнала об этом или же дело в чистой случайности? Учительница, ее внучка, считала, что душа ее бабушки в ночь появления сновидения вышла из тела и нашла то место, где ее должны были похоронить, и увидела то, что могильщики могли увидеть только через несколько дней. Вот фантастические представления вполне здоровых людей, и, кто знает, может быть дело именно так и обстояло?!

Тема жизни души умершего нередко встречается в художественной литературе, придавая художественным произведением мистическую привлекательность. Искренняя вера в то, что души умерших живут и даже могут посещать места своей земной жизни, может иметь реальные, иногда трагические последствия для живущих. На этом представлении построен, например, сюжет рассказа английского писателя XIX века Генри Джеймса «Оуэн Вингрейв». Психологическая танатология не может игнорировать также произведения Эдгара По и других, которые отражали эту тему в своих творениях.

 

§ 6. Другие уровни бытия

В жизни каждого из нас встречается очень много сновидений, которые не только остаются непонятными (это обычное явление), но и оставляют мистическое впечатление: после пробуждения мы чувствуем, что в сновидении подошли, коснулись таких слоев бытия, о которых в сознательном состоянии никакого представления мы не могли иметь. Один из известных исследователей сна и сновидений, Уильям Демент, высказал мысль о том, что в сновидениях и галлюцинациях людей выражаются такие силы, которые начинаются в мире, находящемся «по ту сторону» известного нам физического мира. Более того, сновидения, по его мнению, позволяют наблюдать психические состояния людей доисторических времен. В сновидениях выражаются такие глубокие свойства человеческой души, сущность которых недоступна нашему интеллекту.

Как мы видим, У. Демент высказал мысль, что спящий в период сновидной активности психологически возвращается не только к давним временам своего индивидуального прошлого, но и к прошлому всего человечества, к прошедшим историческим временам. Такое обратное во времени движение психики, как мы уже знаем, называют психической регрессией к прошедшим уровням развития, мышления и поведения. Существование возрастной психической регрессии в пределах индивидуальной жизни человека не вызывает никакого сомнения и отражено не только в повседневных и клинических наблюдениях, но и в специальных исследованиях. Это онтогенетическая психическая регрессия человека.

Более проблематичной является регрессия людей к историческому прошлому «человека разумного» — явление, которое целесообразно назвать филогенетической регрессией. Однако в настоящее время уже имеются факты, свидетельствующие о ее реальности, и мы не можем обойти их. Часть этих фактов касается ночной, сновидной жизни человека. До их рассмотрения напомним слова такого тонкого мыслителя-психолога, каким был Фридрих Ницше: «Сновидения переносят нас к отдаленным состояниям человеческой культуры и дают нам в руки средство лучше понять это состояние».

Но теперь приведем конкретные примеры того, каким образом спящий в своих сновидениях может почувствовать, что перед ним необычные, незнакомые, в сознательном состоянии неизвестные явления. Данный пример мы берем из уже неоднократно упомянутой книги В. Н. Касаткина, в которой он пытается последовательно проводить материалистическую линию толкования сновидений, вследствие чего многие из собранных им сновидений психологической интерпретации не получают. А ведь среди них есть очень содержательные сновидения! Он считает, что в своих сновидениях в совершенно незнакомых местах переживают страх те люди, у которых сверхчувствительные восприятия и более активная подсознательная жизнь, чем у других. Часть таких людей страдает неврозами.

Один из таких больных, мужчина-невротик средних лет, рассказал следующий сон: нахожусь в какой-то мистической стране. Чувствую беспокойство. Пытаюсь пройти через узкую щель под забором, но грудью застреваю там. Напротив стоят два странных существа. У них круглые головы, блестящие красные глаза, вместо рук — длинные и красные щупальца, которые в окончаниях закруглены в виде колец. Ощутил страх, попытался выйти из-под забора, пальцами рук начал царапать землю и даже почувствовал ее твердость. После пробуждения сновидец рисует сновидную сцену: сам лежит под забором, а перед ним стоят эти два странных видения.

В. Н. Касаткин никак не объясняет это явление. Но если сновидец почувствовал, что на подсознательном уровне соприкасался с какими-то таинственными явлениями, то психолог не может считать его переживания бессмысленными. Мы должны учесть возможность раскрытия в подсознательном состоянии таких способностей человека, которые в бодрствующей жизни по каким-то причинам никак не выражаются. Однако очевидно: человечество в настоящее время еще очень мало знает о глубоких слоях бытия, и во всех тех случаях, когда психика человека «соприкасается» со следами явлений, принадлежащими этим слоям, в доступном нам мире, мы должны быть готовы к делу с исследовательской установкой: ведь возможно, что нам намекают о пути, ведущем в глубинные слои бытия.

Просыпаясь после таких сновидений, уже в сознательном состоянии, мы чувствуем, что находились на границе обычного, «посюстороннего» и таинственного, «потустороннего» миров. Такие переживания очень интересуют мистиков, но должны исследоваться также научными методами.

Возможно, что нам удастся лучше понять механизмы образования таких «мистических» сновидений, если обратим более серьезное внимание на некоторые явления, которые пока представляются необъяснимыми. Эти явления возникают как в бодрствующем, так и в полусонном состоянии, перед засыпанием, когда в психике появляются так называемые гипногогические галлюцинации. Причем в нашем распоряжении находятся свидетельства очень серьезных и авторитетных исследователей, честность которых не вызывает никакого сомнения.

В своей автобиографической книге «Воспоминания, сновидения и размышления» К. Г. Юнг рассказывает о следующем своем переживании: однажды ночью он лежал в бодрствующем состоянии и думал о друге, который за день до этого внезапно умер.

Он глубоко переживал эту потерю. Вдруг Юнг почувствовал, что он (умерший) находится в комнате, стоит у ног его кровати и предлагает ему идти за собой. Юнг пытался объяснить себе, что это не видение, а фантазия (галлюцинаторный образ), по гут же подумал: «А что, если это не фантазия и мой друг действительно находится здесь, и если я полагаю, что фантазия, то не будет ли это гадким поступком с моей стороны?» Затем он решает, для эксперимента, признать его реальным. В этот момент умерший идет к двери и делает знак Юнгу следовать за собой. Тот решает вступить в эту игру и в своем воображении идет за ним. Покойник ведет его во двор, в сад, затем па дорогу и, в конце концов, в свой дом, который находился недалеко. Юнг вошел за покойником в его дом, тот ввел его в свой кабинет, поднялся на стул и показал другу вторую из пяти книг в красных обложках, которые стояли на второй полке сверху.

Это переживание так удивило Юнга, что утром он пошел к вдове покойника и попросил разрешения заглянуть в его библиотеку. Все было так, как он видел в своей фантазии: перед книжными полками стоял стул, и уже издалека Юнг заметил красные книги на второй полке сверху. Он поднялся на стул и узнал, что это переводы произведений Эмиля Золя, а название второго тома было: «Наследие умершего». «Содержание книги не представляло интереса, но название было значительно в связи с моим переживанием», — в заключение замечает К. Г. Юнг [114] .

При интерпретации этого и подобных феноменов мнения специалистов разделяются. Одни считают их доказательством существования жизни после смерти. Другие, а в их числе и С. Гоуч, из книги которого мы привели данное описание, полагают, что подобные переживания являются паранормальными: живой человек (в данном случае Юнг) может воспринимать информацию как из прошлого, так и из будущего. Психика человека, по-видимому, способна знать то, что знал кто-то в не очень далеком прошлом, или то, что другой будет знать в не очень далеком будущем. Часть мозга, осуществляющая такие восприятия, любит играть, воображать, символизировать и т. п., это артистическая часть психики. Вот такая паранормальная игра психики и может оставлять впечатление жизни после смерти. Такие переживания возможны еще и потому, что каждый мечтает о жизни после смерти и в старости многие лелеют надежду, что они бессмертны. Подсознательное выражает эти надежды в образной форме.

Такое объяснение допустимо и соответствует современным представлениям о том, какие психические процессы осуществляются правым полушарием головного мозга человека. Безусловно, следует экспериментально проверить утверждение, что может иметь место восприятие прошлых и будущих знаний людей без участия известных нам органов чувств. Здесь мы вплотную подходим к задаче исследования парапсихологических явлений, о которых речь пойдет в следующей главе.