Заводной конь не сильно увеличил их скорость, Мара выматывалась сильнее, и в ближайшем городе его продали. Продавать вызвался Гриесс, причем не прибегая ни к каким своим уловкам, просто с удовольствием торговался, как заправский купец. И все равно, продал коня дороже, чем тот стоил. Мара уже устала удивляться его многочисленным талантам и лишь недоверчиво покачала головой, надо же, и это он умеет!

Через пару дней после границы остановились на ночь в небольшой деревушке, и поскольку приехали туда засветло, то смогли рассмотреть, что дорога за деревней раздваивается. Налево уходит наезженный тракт, на нем как раз скрылась последняя телега небольшого каравана, а вот дорога уходящая направо, исчезала в лесу и больше походила на тропу.

Расспросив местных жителей, узнали в чем там дело. Им рассказали целую историю о том, что раньше именно по ней ездили в столицу, она идет через лес и намного короче той, которой пользуются сейчас. Что точно случилось не знает никто, но известно одно — кто бы по ней не поехал, пропадает бесследно и в деревню через лес никто не приезжает. Лес объявили проклятым, дорогу забросили и стали ездить в объезд.

— А на сколько она короче? — заинтересованно спросил Гриесс.

— Караван экономит почти неделю времени, если сравнивать с той, по которой ездят сейчас, — прозвучало в ответ.

— Ого! — он обрадовался. — Нам надо ехать по ней, через лес! — с энтузиазмом сообщил он Маре.

— Но там же все пропадают? — ответила она.

— Все — это кто? Купцы, курьеры и крестьяне? Мы с тобой не все, и нам не угрожает там ничего серьезного. Я то уж пострашнее буду того, что там обосновалось!

— Согласна, и время сэкономим. Я тоже думаю, что что бы там ни было, мы прорвемся! — она уверенно улыбнулась и кивнула головой.

За ночь, пока Мара отдыхала, Гриесс основательно пополнился, почти до максимума. Энергия его наполняла практически до краев, но он мог себя контролировать.

Утром купили провизии в дорогу, там куда они собрались, таверн нету и, выехав из деревни, уверенно свернули на дорогу, идущую через проклятый лес. Ехали не слишком торопясь, дорога на располагала к галопу, максимум рысь. Сутки прошли без происшествий. Лес как лес, ничего в нем необычного не было. К вечеру второго дня, когда начало смеркаться, они продолжали двигаться вперед, не спеша, шагом. Мара ехала чуть впереди, Гриесс метрах в 10 позади. Догонять он ее не спешил, о чем-то размышлял, не забывая при этом смотреть по сторонам. Мара устала и высматривала место для стоянки и вдруг по мыслесвязи: «Внимание, Мара! Оборотни! Нет, не дергайся, едь как ехала, даже выражения лица не меняй. Приготовь молнию или файербол — что из них быстрее? Они быстрые, запуск по моей команде. Их пятеро, трое слева и два справа. Те, что справа — тебе, постарайся уложить обоих, а нет — так накидывай мгновенно щит на себя. Нападать они решили на меня, кто бы сомневался!»

Со стороны ничего не изменилось. Мара не спеша ехала впереди, а Гриесс как будто дремал в седле. Но продолжалось такое недолго, подъехав к точке нападения, намеченной оборотнями, все кардинально изменилось. С обеих сторон дороги на вампира прыгнули волки, только вампира в том месте уже не было! Оттолкнувшись двумя руками от седла, он резко прыгнул назад, в то время как Алод рванул вперед. Приземлился Гриесс на ноги уже с обнаженным мечом в одной руке, которым мгновенно рассек горло первому волку, во второго полетел Язык мрака, сгусток черного пламени, похожий на комету. Крутанувшись на месте, поймал третьего мифической рукой (очень действенное заклятие, позволяющее выдернуть врага из толпы, держа его за горло). Мара по команде резко развернулась в седле и метнула молнию в одного из двух волков, быстро послала файербол в другого, но не попала, волк ушел в сторону, поэтому она накинула на себя щит и приготовила новый файербол, но он не понадобился. Алод оказался быстрее, и достал волка задним копытом, размозжив ему череп. На все ушла пара минут, если не меньше.

Оставшийся в живых волк, хрипя, телепался в вытянутой руке Гриесса. Он поднес его поближе, впился взглядом в глаза и прошипел:

— Трансформируйся, щенок, а то хуже будет!

Оборотень моргнул глазами и в руке вампира повис паренек лет 15, не больше.

— Я так и думал! — заявил Гриесс. — У взрослых не хватило бы ума впятером! Нападать на высшего вампира! Только щенки могли такое сотворить.

Мара обвела глазами мертвых оборотней, на траве лежали подростки, и напоминали поломанных кукол, ей стало их жалко.

— Может отпустим? — с надеждой спросила она Гриесса.

— Нет! — в его взгляде скользила плохо скрываемая злость. — Ты просто не понимаешь! Это наши разборки, и длятся они не один век. Оставлять такое нельзя, они нарушили договор! Весь клан должен быть наказан или уничтожен, смотря как себя поведут!

Он тряхнул оборотня и еще раз посмотрел тому в глаза. Парнишка стал поскуливать от страха.

— Раньше надо было скулить, теперь поздно! Едем в селение.

Позвав Алода, очутился в седле, не выпуская оборотня из руки, пристроил его перед собой и тронул повод. Мара поехала следом.

Наступила ночь, безоблачная, ярко сияли, звезды иногда видимые среди верхушек деревьев. Ехали долго углубившись в лес. Пришлось активировать амулет и ехать точно за вампиром. Часа через полтора Гриесс обернулся к Маре и сказал:

— Сначала я сам, постой у кромки леса, приготовь файербол, швыряй его во все, что зашевелится. Не забывай про щит!

— Там целое поселение оборотней? — спросила она в ответ. — Как ты один-то? Справишься?

Он внимательно на нее посмотрел, проведя полную трансформацию, улыбнулся продемонстрировав белоснежные клыки и подъехав почти вплотную, тихонько сказал:

— Приятно, что ты за меня переживаешь. Но поверь, не стоит, я знаю, что делаю. Главное ты не расслабляйся, сейчас именно ты — мое самое слабое звено.

Вампир поехал вперед, не оборачиваясь.

Мара непроизвольно поежилась, направила коня к приглянувшемуся дереву, повесила на пальцы правой руки файербол, приготовила щит и напряженно замерла в таком положении, внимательно вслушиваясь и всматриваясь в окружающий ее лес.

Деревья расступились, открывая спрятанную в чащобе деревню оборотней. Гриесс уверенно въехал в нее и направился к дому вождя (он прекрасно знал, как должен выглядеть такой дом). Оборотни выходили из своих хижин, нападать не осмеливались, молча подходили ближе, создавая плотное кольцо вокруг вампира сидящего, на коне. На крыльце дома показался седой, как лунь, старик. Гриесс с размаху бросил мальчишку ему под ноги, тот стукнулся носом о ступеньки, заскулил и стал подниматься. Старик подал ему руку и, медленно подняв голову — посмотрел на вампира (иллюзию с ауры Гриесс так же снял, и сейчас над его головой скалил зубы вампирский череп). В полнейшей тишине старик опустился на одно колено и сказал:

— Приветствуем вас, ваше высочество, принц Гриесс, в нашей деревне!

— Э, да я смотрю ты меня знаешь, а вот я тебя не припомню, — с этими словами Гриесс спешился и, подойдя ближе, взял двумя пальцами старика за подбородок и заглянул в глаза. — Вспомнил: маленький испуганный мальчишка, сын вождя, Баранул. Что годы-то с тобой сделали!

— Зато ты все такой же.

— Да, я все такой же, и добрее я не стал, учти это сразу. Я надеюсь, тебе понятно, в какой переплет попал ваш клан? Чтобы вас ликвидировать мне армия не нужна, сил у меня достаточно. Как вы посмели нарушить договор?

Баранул помолчал, пожевал губами, посмотрел исподлобья на вампира и спросил:

— А остальные где? Он же не один был?

— На дороге, где еще им быть? — ответил раздраженно Гриесс. — Я не умею бить, не убивая. И как прикажешь мне это понимать, а? Может я ошибся, и зря остановил ваше тотальное уничтожение? Совет настаивал именно на нем, знаешь сколько трудов мне стоило их переубедить и оставить эти 20 кланов??? Я зря это сделал? — последнюю фразу он произнес громче прежних, пристально глядя на Баранула.

Старик уже встал и стоял понурив голову.

— Простите нас, ваше высочество. Это молодежь, их трудно удержать от глупостей.

— Ты что же, не поведал им историю подписания договора? С чего это щенки накинулись на высшего вампира? Славы захотелось, об ожерелье мечтали? — зло спросил Гриесс.

В этот момент из молчаливой толпы на него бросился огромный волк, в надежде застать врасплох нападал сзади. Вампир сделал шаг с сторону и, разворачиваясь навстречу волку, всадил ему в брюхо Язык мрака. Волк упал, корчась от боли, а через пару секунд на земле лежал труп мужчины.

— Молодежь, говоришь? — почти прорычал Гриесс Баранулу.

Мгновенно развернулся лицом к толпе, в правой руке плеть, ей он щелкнул в воздухе, вызвав сноп искр, заставивших оборотней попятиться назад. В левой активировал еще один сгусток пламени и поднял его на уровень груди на вытянутой руке.

— На колени, собаки! — процедил вампир. — Иначе, клянусь Эретой, я сожгу дотла ваше логово вместе с вами! Кто сомневается — выходите, а нет — на колени! — и он еще раз щелкнул плетью.

Баранул, стоя за спиной Гриесса, первый опустился на колени, и толпа последовала примеру своего вождя.

— Как мы можем загладить свою вину, ваше высочество? — спросил старик.

— Выкуп! — повернувшись к нему и убрав с ладони Язык мрака (пламя втянулось в пальцы, впечатляющее зрелище), но оставив плеть, ответил Гриесс, — Хороший выкуп меня устроит. Все золото, что у вас есть. И вот еще сапоги… запылились в вашей деревушке. Придется вылизать языком собачьим, твоим… — он хищно усмехнулся, и добавил:

— И это я еще не начал злиться, так что поторопись.

Старик сделал знак рукой и один из оборотней побежал в дом. Гриесс поставил ногу на ступеньку крыльца и повелительным тоном произнес:

— Сапоги, Баранул. Я жду! И терпение мое не вечно!

Баранул обреченно вздохнул, но выбора у него не было, возможности вампира он представлял себе очень хорошо, что значит его честь, по сравнению с жизнью клана? Он трансформировался в волка, глаза злобно сверкнули, глядя на Гриесса, но тот в ответ только улыбнулся.

— Не надо, не такое уж это унижение. Твою сестру я унизил намного сильне, и, кстати, следующим на очереди тогда был ты, так что можем продолжить, — Гриесс рассмеялся, — только, боюсь, что удовольствия мне это особого не доставит, хотя… кто знает? Выбирай быстрее.

От этих слов волк дернулся как от удара, опустил голову и пару раз вильнул хвостом.

— Не стесняйся, давай, — подбодрил его вампир, и с удовольствием посмотрел на волчий язык, коснувшийся его сапога. Он взял паренька за шею и почти ткнул носом в свой сапог.

— Посмотри, до чего вы своей выходкой довели вожака! Надеюсь, ты долго будешь за нее расплачиваться!

По лицу паренька бежали слезы, давясь ими он, как заводной, повторял одно и тоже.

— Мы не знали, мы не хотели, Лариус сказал, что справимся.

Но на его лепет никто не обращал внимания. Вся деревня, стоя полукругом на коленях, исподлобья наблюдала за унижением своего вождя. Многие сжимали кулаки, у некоторых на руках появились когти.

Гриесс отпустил шею парня, убрал со ступеньки чисто вылизанный сапог и, повернувшись к толпе, обвел всех взглядом, полным злобы и презрения.

— Попробуйте только дернуться! — плеть опять щелкнула над головами. — Тогда точно изменю свое решение и мы возобновим ваше истребление. И я не остановлюсь, пока в мире не останется ни одного подобного вам. Совет настаивал именно на этом. Так может они были правы, а я ошибался? — спросил он. — Я не слышу, я ошибался?

— Нет, ваше высочество, — выдохнули десятки глоток.

Гриесс сделал недовольное лицо и упер руки в бока.

— Я не слышу!

— Нет! — выкрикнули оборотни.

— Так-то лучше, — сказал вампир, но плеть убирать все одно не стал.

«Можешь подъезжать, — это Маре по мыслесвязи, — у тебя там тихо?»

«Тихо, — ответила она. — Еду». Пока Гриесс ждал Мару, он рассматривал все еще стоящих на коленях оборотней, потом спросил, повернувшись к Баранулу.

— А что это народу в клане мало? В прошлый раз и то больше было, а гнали мы вас тогда долго.

— Разделили клан пару лет назад, тяжело в этих лесах большим кланом, вот желающие и ушли на север.

— Ну хоть не на запад. У своих границ я не потерплю ни одного оборотня, хватит с вас! Но все равно не сходится. Охотников нет, я прав?

Баранул промолчал.

— Значит прав, — подвел итог Гриесс, — ну молись Эрете, если не сможешь их удержать, я не знаю, чем это все может закончиться.

Медленно подъехала Мара, держа на кончиках пальцев опущенной правой руки файербол. Толпа посторонилась, пропуская ее. Вернулся оборотень, посланный за деньгами, и протянул с поклоном увесистый мешочек. Гриесс его брать не стал, мотнул головой в сторону Мары.

— Ей отдай.

Мара деньги взяла и молча спрятала.

Баранул с поклоном спросил:

— Вы довольны? — и заметив еле заметное покачивание головой и смену ауры, добавил. — Ваша милость?

— Да, можно сказать, что доволен. Очень хочу больше никогда не видеть ваших морд! — ответил Гриесс.

После чего повернулся к Маре, кивнул и показав на дом вожака, сказал:

— Кидай файербол.

Она на секунду замешалась, поймала взгляд вампира и сразу метнула файербол. Хижина заполыхала. Гриесс довольно усмехнулся и позвав Алода, оказался в седле.

— Поехали, — махнул Маре.

Она направила коня к лесу, а вампир подъехав вплотную к Баранулу, стоящему в стороне от пылающего дома, и почти шепотом спросил:

— А сестра твоя где?

— Давно умерла, ваше высочество.

— А дети у нее были? — поинтересовался Гриесс.

— Были, но все рождались мертвыми, не выжил ни один.

— Это хорошо! — заявил вампир и, подняв Алода на дыбы, крутанулся на месте. Уже уезжая крикнул:

— А ты расскажи им Баранул, расскажи! — и скрылся в лесу.

Когда зарево от горящего дома исчезло за деревьями, Мара придержав коня, спросила:

— А надо ли было так?

— Как так? Сжигать дом? Я вообще хотел всю деревню сжечь, вместе с обитателями, — ответил Гриесс, — мало того, что они нарушили договор, так еще и не считают себя обязанными вообще его соблюдать! А ты их зря жалеешь. Ты не видела, что остается от человеческой деревни после их налета! А я видел, и не раз. А на вампиров они раньше охотились из-за клыков, делали себе ожерелья и нападали только на низших! Знаешь как выглядит то, что остается после такой охоты? Кровавое месиво с попытками регенерации! Мне не раз приходилось добивать из жалости. Оборотни темные, как и мы, и в наших отношениях с ними кроме вековой ненависти ничего быть не может! И еще, придется ехать всю ночь, привал только после восхода солнца. Скорее всего будет погоня, в селении не было охотничьего отряда. Ты как, выдержишь?

— Придется, а вот конь… не знаю, — с сомнением в голосе ответила Мара.

— А подпитать его энергией?

— Никогда не пробовала, думаешь получится? — спросила в ответ она. — И если пробовать, то когда?

— Когда начнет уставать, ты заметишь.

Выехали на заброшенную дорогу, бывшую некогда торговым трактом, как Гриесс ориентировался, для Мары было загадкой — небо затянуло облаками и звезд не видно, без амулета стояла кромешная тьма. Ехали рысью, потом свернули с тропы и пробирались напрямую через лес, Мара только и успевала, что уклоняться от ветвей, которые норовили выколоть глаза. Уклоняться не всегда получалось, в результате на лице появилось несколько свежих царапин. «Сильно поранилась?» — спросил Гриесс по мыслесвязи. «Нет, пара царапин», — успокоила она его. Совершенно неожиданно слева появилась речушка с тихим течением и песчаным дном. Вампир решительно свернул, и какое-то время они ехали прямо по реке в сопровождении тихого журчания воды. Алод ступал бесшумно, а вот Эжен, как обычный конь, громко шлепал копытами, в некоторых местах вода доходила ему до колен. Когда первые лучи солнца окрасили небосвод в розовый цвет, Эжен споткнулся. Они покинули реку и выбрались на сушу.

— Стой, — скомандовал Гриесс, — теперь положи ладони ему на шею, не забудь снять перчатки, и усилием воли направь в него свою энергию. Не спеши, на первый раз много вредно. Нам немного осталось ехать.

Мара послушно положила ладони на шею коня и стала медленно и аккуратно вливать в него энергию. Прошло минут 10, Гриесс внимательно наблюдал за поведением Эжена. Вдруг он поднял руку, выждал пару секунд и сказал:

— Хватит. Что у тебя с резервом?

— Больше половины, — почти сразу ответила Мара.

— Еще пару часов продержишься в седле? — он с интересом на нее посмотрел.

— Куда я денусь? — она устало пожала плечами.

Солнце уже давно взошло, а они все ехали. Мара засыпала в седле и не позволяла себе закрыть глаза только усилием воли. Сутки в седле — кто способен такое выдержать? Она посмотрела на Гриесса, он был бодр, сосредоточен, и выглядел как всегда. Наконец он скомандовал привал. Легко спрыгнул на землю, снял Мару с коня и бережно уложил на траву под дерево.

— Спи, есть будешь потом, я посторожу и коня накормлю.

Она кивнула и провалилась в сон.

Сам он спать не собирался. Сняв с Алода сережку, отправил его на разведку и охрану. А сам расположился под деревом, рядом с Марой, прислонившись спиной к стволу. Последние пару часов его посещали предчувствия погони, а предчувствиям он привык доверять, просто так они не возникали. Вот только решить бы, что делать с этими охотниками? Уничтожить? Тогда и весь клан надо, как нарушивших договор. Но то, что не дало это сделать раньше, не давало и сейчас. Мысль о том, что уничтожив их всех, он вызовет гнев богини, и гнев этот коснется всех вампиров, не давала покоя. Гриесс дал Маре выспаться, проснулась она сама, уже начинало смеркаться. Костер весело трещал и стрелял в небо искрами, в котелке что-то булькало и аппетитно пахло. Она потянула воздух носом и сонно спросила:

— Надеюсь, это мне?

— Ну а кому же? — прозвучало в ответ. — Я кашу не ем. Давай просыпайся, ешь и я тебя ненадолго оставлю. Сдается мне за нами таки погоня, надо это пресечь.

Из-за деревьев раздался шум, Мара вздрогнула. Гриес быстро встал.

— Не бойся, это Алод.

Вернулись они вдвоем.

— Я вас оставляю, держите ушки на макушке, но думаю, что будет все спокойно. А я полетел.

— Опять без меча? — поинтересовалась она.

— Я и без него справлюсь, — бросил он небрежно и, обернувшись летучей мышью, улетел.

Мара впервые видела этот процесс, выглядело занятно.

Поднявшись повыше, мышь полетела туда, откуда они приехали, возвращаясь по собственным следам. Единственное о чем переживал вампир, так это чтоб расстояния хватило, иначе придется подтягивать Мару поближе. Переживал он зря, через несколько минут полета он заметил оборотней. На небольшой полянке, в человеческом обличье, они спорили! И спор был жарким! Он спустился ниже и уселся на толстой ветке дерева, прямо над спорщиками, в натуральном своем облике, даже ауру сменил.

Спорили они о нем, половина была за то, чтобы продолжать преследование и жестоко наказать наглого вампира, вторая упирала на то, что с вампиром маг огня, и это опасно! Слушая их спор, Гриесс не выдержал и рассмеялся: громко, во весь голос. Оборотни подняли головы и взглядами полными злобы, уставились на него.

— Вам стоит меня опасаться намного больше, чем мага! Я уничтожал вашу братию, когда вы еще не родились и могу всех вас превратить в пепел, не сильно напрягаясь. Но я пришел поговорить.

Крупный мужчина с грубыми чертами лица в ответ на его слова засмеялся.

— Вы его слышали? Поговорить он пришел! Испугался, так и скажи.

Глаза у Гриесса недобро сверкнули и, махнув рукой, он послал под ноги оборотню серию черных файерболов, заставив того потанцевать. Потом мелькнул кончик плети, и мизинец с руки задиры упал на траву. Оборотни притихли. Задира стоял в шоке, переводя взгляд со своей руки на валяющийся в траве палец и назад.

Гриесс встал на ветке и громко сказал:

— Хотел бы я знать, зачем вас создала великая Эрета такими тупыми? Баранул вам сказал не дергаться? Куда вас понесло? С чего вы решили, что можно нарушать договоры, заключенные вашими предками? И кто вам сказал, что вы справитесь со мной?

— Баранул больше не вождь! Мы переизбрали вожака! Теперь я вожак и меня ты не заставишь лизать сапоги!

— Да что ты говоришь? А если заставлю, что тогда?

Оборотни замялись и не знали, что ответить. Половина окружила вожака и о чем-то зашептались. Гриесс опять засмеялся.

— Никто вам не рассказал, на что я способен? Не получится то, о чем вы шепчетесь!

Они недоуменно и испуганно на него посмотрели.

— Да, собаки, мысли я тоже читаю. Так что делать будем? У меня дела, мне ехать надо, не могу я с вами долго возиться.

Тогда вожак вышел вперед.

— Предлагаю поединок, один на один, он все и решит. Победишь — мы прекращаем преследование, проиграешь — тоже, — и он оскалился, улыбкой это не назовешь.

— Всего — то? А деремся до смерти или до лизания сапог? — вампир усмехнулся и легко спрыгнул на землю, махнув при этом рукой, очерчивая круг.

Приземлился он в середину этого круга и в нем же оказался вожак, остальные остались за ним и пересечь черту не могли.

— Так что? Лизание сапог считается за поражение? — вампир крутанулся вокруг, оглядывая всех.

Оборотни согласно закивали головами.

— Вот и договорились.

Гриесс достал кинжал, с длинным и почти черным лезвием, по форме напоминающим иглу. На вершине рукояти блестел крупный камень красного цвета. Оборотень усмехнулся.

— С этой зубочисткой ты собираешься заставить меня лизать сапоги?

Вампир молча кивнул и недобро усмехнулся.

Оборотень обернулся волком и бросился первым, Гриесс ушел в сторону. Волк развернулся и опять атаковал, снова плавный уход в сторону. За пределами круга началось ворчание. Но вампир не обратил на них никакого внимания. Атака — и опять уход. Пару минут продолжалось это кружение. При очередной атаке Гриесс не стал сильно уходить в сторону, слегка отклонился и, схватив оборотня за шею и крепко прижав к себе (крупный волк доставал вампиру до пояса), воткнул в шею кинжал на несколько сантиметров, погрузив его в плоть.

По лезвию потекла кровь, но на землю не упало ни капли. Кинжал все впитывал, а камень начал слегка мерцать.

Волк замер, выпучив глаза. А Гриесс сильнее сжал шею, наклонился к волчьему уху.

— Может подумаешь о сапогах? Или я продолжу движение кинжала?

И он слегка пошевелил им, струйка крови побежала быстрее. Волк сделал странное движение глазами(больше ничего сделать не мог), и вампир ослабил хватку, не вынимая кинжала из шеи жертвы. Красный длинный язык потянулся к его сапогу и медленно его лизнул.

— Продолжай, не останавливайся. Ты не Баранул, ты вылижешь оба на глазах у всех!

Что оставалось оборотню? Он тщательно вылизал оба сапога Гриесса, и только тогда тот убрал кинжал из его горла и отпустил шею. Обернувшись человеком, оборотень смотрел в землю и нервно потирал рану на шее.

— Ну что? Конфликт исчерпан?

Стоявшие кругом оборотни дружно и молча кивнули головами. Гриесс убрал магический круг, но никто из присутствующих не сдвинулся с места.

— Возвращайтесь назад и спросите Баранула, как я добивался договора от вашего вожака тогда, около двух веков назад, он это хорошо помнит. И учтите, что я могу повторить! А теперь пошли все вон! — и он повелительно махнул рукой.

Оборотни молча развернулись, обернулись волками и опустив головы и поджав хвосты, затрусили в том направлении откуда пришли. Несколько минут вампир стоял на полянке в одиночестве, потом превратился в летучую мышь и полетел в месту своего временного лагеря.