Начавшийся в обед дождь закончился к вечеру, к большой радости приглашенных на бал в замок хагана. Поощряя связь между сословиями, хаган пригласил на бал не только всю знать, но и состоятельных горожан.

Собираясь и прихорашиваясь перед зеркалом в окружении служанок, Мара поймала себя на мыслях о Гриессе, с чего это? И честно призналась себе, что где-то глубоко в душе, она тайно надеялась на его ревность. Ей казалось, что вампир к ней неравнодушен. Но судя по абсолютной тишине в голове и его поведению — ему глубоко наплевать с кем она спит. А тишина в голове оказалась совершенно непривычной, как она раньше не замечала? Появление одетого для бала барона Сайроса прервало ее мысли, она радостно улыбнулась, подала руку и, выкинув из головы мысли о вампире, пошла к ожидавшей их карете.

Воздух пах свежестью, небо прояснилось, лошади бодро бежали и, случайно выглянув в окно, Мара посмотрела на луну. «А скоро полнолуние,» — рассеяно подумала она и опять мысль о Гриессе — где он есть? На этот раз она все-же надеялась услышать ответ, так всегда было. Но звать его не стала, должен же он появиться на балу!

Гриесс ее, конечно, слышал, отключать мыслесвязь она так и не научилась, а обучать и настаивать на этом — не в его интересах. Так было удобнее: всегда можно было видеть и слышать, что делает она, ничем не выдавая своего присутствия в ее голове. Слышать-то он ее слышал, но отвечать не посчитал нужным. На балу Шахдизар напоит ее порцией зелья, и потом его присутствие рядом опять станет ее раздражать.

Мара наслаждалась танцами — ее шикарный внешний вид, а так же принадлежность с касте магов, делало ее очень популярной, и от кавалеров не было отбоя. Барону Сайросу приходилось уступать и пропускать танец за танцем, соблюдая правила и проявляя учтивость. Гриесс появился намного позже, играла музыка, пары кружились по залу. Приехал он не один, его окружала большая компания, среди которых выделялся барон Маейр. Все громко разговаривали и смеялись, вся компания была навеселе и их появление не смогло пройти незаметно. Шахдизар, наблюдая за Гриессом окруженном баронами, чуть ли не смотрящими ему в рот, состроил недовольную мину. Такая популярность посланника архимага ему не только не нравилась, но и нарушала его планы. Надо с этим что-то делать! А пока он неторопливо, останавливаясь пообщаться с не принимающими участия в танцах, направился к Маре и Сайросу. Его сопровождала рабыня, именно рабыня, на девушке надет широкий ошейник с клеймом и именем колдуна. Миниатюрная брюнетка, где-то даже миленькая, с огромными испуганными глазами, курносым носиком и довольно крупными белыми зубами, делающими ее похожей на белочку. Одета она была под стать хозяину, также необычно. Шаровары красного цвета, сверху желтое, расшитое узорами прямое платье с разрезами до середины бедер по бокам. Дополняли это зеленые замшевые туфли с загнутыми кверху носками и открытой пяткой. Руки украшали многочисленные браслеты.

Дойти до Мары эта парочка не успела, на пути попался Гриесс с широкой, фальшивой улыбкой на лице.

— Приветствую вас, господин Шахдизар, я смотрю, вы сегодня не один. И как же зовут это очаровательное создание в этом неподходящем для нее ошейнике?

— Ее зовут Аледа и она не продается, очень тяжело, знаете ли, найти хорошую, послушную и сообразительную рабыню, — ответил Шахдизар, возвращая такую же притворную улыбку. — До меня дошли слухи, что вы весьма неравнодушны к дамам любого сословия и стараетесь никого из них не обделить своим вниманием, — добавил он, продолжая улыбаться одними губами и впившись совершенно холодным взглядом в лицо Гриесса.

Вампир медленно погасил улыбку и, подойдя вплотную к колдуну, тихонько, почти шепотом, сказал:

— Зато про вас говорят другое — дамы вам не интересны вообще, а вот мальчики, это да! Только будьте осторожны, в этих краях такие пристрастия совершенно не приветствуются!

И он быстро взглянул в глаза Шахдизару. В них на мгновение промелькнуло удивление и растерянность, но только на мгновение, потом вернулось обычное выражение, и колдун процедил сквозь зубы:

— А это совершенно не ваше дело! — и отошел от Гриесса, увлекая за собой рабыню.

Гриесс остался стоять с абсолютно довольным выражением на лице, да! он не мог ошибиться, после стольких лет жизни рядом с Анхелем вычислять особей с подобными влечениями не стало проблемой. Насмешливо посмотрев в спину быстро удалявшемуся колдуну, он вернулся к компании молодых гуляк. А Шахдизар, с огромным недовольством внутри и притворной улыбкой снаружи, подошел к своей цели: надо срочно их угостить свежей порцией эликсира, а то действие прежней порции стало ослабевать.

Бал продолжался до утра, самые стойкие расходились после восхода солнца, основная же масса народу уехала намного раньше, многие участвовали в турнире, и им с утра необходимо быть свежими и бодрыми. Те же, кого собрал вокруг себя Гриесс, в турнире не участвовали и именно они и веселились до самого утра. Мара с Амфием, угощенные свежим эликсиром, удрали при первой же возможности, наплевав на все приличия. Хаган, зная истинную причину такого поведения, грустно посмотрел им вслед.

Следующее утро как и вся последовавшая за ним неделя, выдались теплыми и солнечными. Продолжившийся турнир занял собой всю неделю. Барон Сайрос продержался еще пару боев, а вот четвертый стал для него последним. Его выбили из седла, как пробку из бутылки, помяв при этом доспехи так, что подбежавшим магу-целителю и оруженосцу не удалось поднять забрало, и уж тем более снять сам шлем. Барона унесли в палатку, туда же побежала и Мара, и через некоторое время позвала по мыслесвязи Гриесса: «Никак не получается снять этот шлем, не повредив при этом Сайросу. Может ты посмотришь?» — с ноткой мольбы спросила она. «Пришли кого-то. Как я объясню свой уход?» Через пару минут из палатки выбежал Малисс и бегом направился к вампиру.

— Господин, вас срочно зовет госпожа Мара. — сказал он, поклонившись.

Гриесс извинился перед спутниками и последовал за оруженосцем.

В палатке шел жаркий спор; нагрудник и остальные латы снять удалось, а вот шлем… Барон пытался что-то сказать, но понять его никто не мог, может он просто ругался? Все присутствующие наперебой предлагали разные способы избавления. Но маг-целитель категорически отклонил все способы, они опасны для барона. Мара стояла в сторонке и сосредоточенно покусывала губы, она тоже перебирала возможности. Гриессу она обрадовалась, за время, проведенное вместе, она успела привыкнуть, что он всегда знает, что делать. Шлем барона вогнут так, что, не разогнув — не снимешь. Но как разогнуть не повредив Амфию? Гриесс осмотрел барона, хмыкнул, выгнал из палатки всех, кроме Мары и целителя, пропихнул под шлем пальцы и, упершись второй рукой в его верхнюю часть, одним движением разогнул вмятину. После чего, осторожно его снял. Маг ахнул, глядя на такое, Мара просияла от радости, а освобожденный барон с красным лицом, морщась от боли, рассыпался в благодарностях.

— Не за что, — ответил Гриесс и, обернувшись к магу, добавил, — У него сломана пара ребер, ты бы закрыл рот и занялся прямым своим делом.

Проходя мимо Мары, вампир вопросительно на нее посмотрел.

— Спасибо! — не отводя глаз от барона, сказала она.

— Всегда пожалуйста, — прозвучало в ответ и Гриесс покинул палатку.

Барон Остикс выбыл в следующем раунде. По окончании турнира опять устроили бал, на котором чествовали победителя. Гриесс все эти дни где-то пропадал и в доме Сайроса не появлялся, Мара его не видела и даже не слышала. Но собираясь на бал обнаружила на столике футляр с ожерельем идеально подходящим к ее зеленому платью. Это платье не настолько роскошное как предыдущее, зато отлично сочеталось с ее рыжими волосами. Вампира она увидела на балу, он развлекался в компании молодых баронов, без устали приглашал на танцы дам и не обращал на нее никакого внимания. Хотя это не помешало ему заметить, как ее угостили очередной порцией эликсира. Как Шахдизар собирается их поить в будущем? Балы не будут проходить каждую неделю.

На следующий день начались соревнования лучников, которые Гриесс откровенно проигнорировал, а вот соревнования мастеров меча, начавшиеся через несколько дней после окончания предыдущих, пропускать не собирался. Это интересно, и он следил за поединками с пристальным вниманием. Мара с бароном посещали все мероприятия, как бы они не были увлечены друг другом, такие развлечения Амфий ни за что не хотел пропускать.

Наступил день финального поединка мечников. Народу на трибунах прибавилось. Даже на лавках знатных не осталось свободных мест, а простой люд так вовсе лез друг другу на головы, в страхе пропустить зрелище. На последний день приберегают самое кровавое, а значит и самое интересное! Начали с показательных поединков рыцарей на мечах. Потом рыцари соревновались в умении владеть копьем — на всем скаку снять венок, подвешенный на веревке. И только потом на ристалище, с середины которого убрали заборчик, вышли финалисты соревнований мастеров меча. Финальный бой оказался напряженным и захватывающим, противники практически равны, оба из наемников, оба с двумя короткими мечами с утяжеленным навершием, оружием одиночек. Они устроили зрителям великолепное представление, и когда одному из них удалось пустить кровь противнику, толпа взревела, приветствуя победителя.

Он не был местным, это сразу бросалось в глаза, светлый, почти блондин, стройный, скорее даже изящный, с определенной долей грациозности. С серыми глазами, и в прошлом даже красив, но сейчас лицо иссечено шрамами, один из которых проходил по губам, из-за чего казалось, что он постоянно презрительно улыбается. Победителю вручили премию, довольно увесистый мешочек с монетами и красивый, дорогой меч в роскошных ножнах. Народ на трибунах притих, все ждали самого главного, победитель имел право бросить вызов любому из присутствующих. Белобрысый прищурился и обвел взглядом трибуны, какбы выбирая противника, после чего уверенно направился в сторону Гриесса.

Пока Айлат шел к трибуне, зрители терялись в догадках — кого же? Только тот, к кому он шел, не сомневался ни на йоту: стоило вампиру поймать взгляд наемника и гадать не было смысла. Айлат подошел вплотную к трибунам и громко, чтобы слышали все, сказал:

— Я вызываю вас, господин маг, молва утверждает, что вы неплохой мечник! Выбор оружия за вами.

Все обернулись на Гриесса, он должен или принять вызов или с позором покинуть город. Вампир встал, на губах играла улыбка.

— Я принимаю вызов! — громко сказал он и чуть тише уже Айлату. — Оружие оставим свое, с ним привычнее.

Герольд-распорядитель подошел к Айлату.

— Как вызывающая сторона вы решаете, что послужит окончанием поединка.

И Айлат, не раздумывая, сказал:

— Поединок до смерти.

Герольд объявил для всех.

— До смерти!

Трибуны приветствовали его решение громким ревом и криками, толпа жадна до зрелищ, а тут оно обещало стать кровавым. Тут же по рядам побежали люди, принимая ставки, давали 10:1 в пользу Айлата. «Поставь все что есть, денег выиграем,» — сказал Гриесс Маре по мыслезсвязи. Она так и сделала, все что было у нее, у барона — все поставили на вампира. Парень, принимающий ставки, сочувственно на них посмотрел, при таком раскладе господа проиграют все, до последнего медяка.

Выйдя на ристалище, Гриесс снял кардиган и пояс с ножнами, бросив вещи на руки уже знакомому магу-целителю со словами:

— Подержи, это ненадолго.

После чего, перехватив поудобнее меч, вскинул вверх руки и выкрикнул в толпу:

— Хотите зрелища?

В ответ раздался одобрительный рев. Он повернулся к трибунам со знатью.

— Вы тоже хотите зрелища?

И тут в ответ раздался топот ног и восторженные крики.

— Будет вам зрелище, — пробормотал вампир и, сжав рукоять меча, двинулся к противнику.

Тот не спеша потянул оружие из ножен и уверенно двинулся навстречу. На трибунах наступила полная тишина, слышно лишь жужжание мух в воздухе и всхрапывание лошадей неподалеку.

Меч гномьей ковки вздрогнул, отражая удар обрушившегося на него клинка, Айлат крутанулся вокруг себя и нанес удар вторым клинком, но Гриесс опустил оружие всего лишь на самую малость и сталь вновь налетела на преграду. Зрители на трибунах не могли различить ни одного отдельно оторванного от других движения Айлата. Однако прошло несколько секунд боя и ему пришлось сделать шаг назад, спасаясь от прорывавшего его защиту меча. Клинок в руках вампира казался разумным существом, живущим собственной жизнью. Не было числа хитроумным переходам, финтам, закрутам и прочим изыскам высокой игры мечей, и один выпад следовал за другим. Несмотря на все свое мастерство и опытность Айлат, весь в поту, только и делал, что отбивал, отражал, защищался — он не мог найти в сверкании клинка противника ни одной, даже самой маленькой лазейки. Раз за разом приходилось отступать, уклоняться, менять стойки и уровни, и думать только о защите. Но потом что-то изменилось, произошла перемена, выпады стали не столь стремительными, Гриесс как будто бы держался небрежнее, иногда даже открываясь, словно приглашая противника к атаке.

Среди зрителей нарастал восхищенный гул, давно никто не видел столь прекрасного боя, такого изощренного искусства защиты и нападения, таких коварных ловушек и таких великолепных обманных движений. Казалось, что эти двое на ристалище просто играют какими-то тонкими неуловимыми нитями.

Короткий меч тихонько свистнул, удар слева-сверху по опускавшемуся после очередной атаки клинку Гриесса, и второй меч быстрее, чем бросок змеи, устремился в открытую брешь. Вампир лишь усмехнулся, отбивая прямой выпад — прямо в сердце.

— Пора это заканчивать, — будничным голосом сказал он и сделал одно движение, одно неразличимое, молниеносное движение, и острие его меча рванулось вперед, натолкнулось на подставленный клинок, скользнуло по нему, и клинок полетел на песок, сверкая на солнце. Поворот, взмах — Айлат пошатнулся и рухнул на колени, оцепенело глядя на торчащую из груди рукоять меча.

Гриесс не спешил его вытаскивать, он холодно смотрел на противника, а потом спокойно и тихо произнес:

— Зря ты взялся за эту работу, неужели приза мало? Жадность — это плохо!

Айлат поднял глаза, в них светилась такая тоска и обреченность, что Гриесс не стал больше тянуть и резко выдернул клинок. Кровь хлынула из раны щедро орошая песок.

В рядах зрителей творилось невообразимое: многие вскочили, орали, визжали до хрипоты. Вампир отступил на два шага и вскинул окровавленный меч. Красные капли веером разлетелись вокруг. Особенно свистели и топали ногами господа из компании, собранной Гриессом. Они поставили на него деньги просто из солидарности, в его победу верилось с трудом, а тут такая неожиданность! Вампир довольно улыбнулся, поклонился хагану и пошел забирать свои вещи. К нему подбежал мальчик-слуга подавая тряпицу — вытереть меч.

Зрелище закончилось, зрители стали потихоньку расходиться, не переставая возбужденно обсуждать поединок. Сказать, что Шахдизар был зол — не сказать ничего, он был вне себя от ярости! Почему его соглядатаи не доложили, насколько хорош этот погодник в бою? Может зря он не прислушался к Маре в их первую встречу? От Гриесса действительно много толку в переделках! Но задача осталась не решена, деньги потрачены зря, а время идет. «Спокойно, — сказал себе колдун, — не получилось так, попробуем по другому.»

* * *

Примерно через десять дней после… Кабинет Шахдизара в доме Остикса.

Шахдизар сидел за столом, что-то вычитывая и выписывая на свиток из старинного фолианта по алхимии, когда в дверь тихонько постучали и получив разрешение, вошел человек довольно неприятной наружности. Богато одетый: темно-зеленый камзол, парчовый жилет, рубаха с кружевами. Черные панталоны, подвязанные лентами под коленями, туфли с серебряными пряжками, в руках дорогая трость. Но лицо… глазки бегали, волосы на голове жиденькие, носик остренький, а небольшая щеточка усов придавала ему сходство с крысой.

— А, господин Укчер! — колдун оторвался от работы и махнул рукой, показывая на свободное кресло, — Садитесь и рассказывайте с чем пришли.

Неприятный господин разместился в кресле, опер руки на трость и, сделав глубокий вдох, приступил:

— Порадовать мне вас нечем, те несколько засад, которые мы устраивали ничего не дали…

Шахдизар высокомерно улыбнулся.

— Он всех убил?

— Нет, он просто не появился там, где его ждали.

— Так может… — начал колдун.

Укчер предупреждающе поднял руку.

— У меня работают профи и никогда такого не было! Здесь не обошлось без магии, он как знает, где его ждут, и уходит в другую сторону или вообще исчезает с поля зрения моих людей. О его ночных похождениях неизвестно вообще ничего, я даже не могу сказать, когда он покидает дом. Все соглядатаи клянутся, что не выходил, и тем не менее, утром он возвращается как ни в чем не бывало, еще и осведомляется у соглядатаев, как у них прошла ночь! Я в этом деле не один десяток лет, и чтобы кто-то вычислил моих ребят? — такого никогда не было! Он маг, говорю я вам, другого объяснения быть не может.

— Да какой там маг, — возразил Шахдизар, — так, пшик один, погодник. Он не способен на такие уловки. Хотя… — колдун замолчал и задумался, — Может амулеты? Дом Сайроса обыскивали? Личные вещи смотрели? Что-то нашли?

— Обыскивали. Тут тоже не все так однозначно. Я посылал туда четверых в разное время — двое вернулись, но ничего не обнаружили. А вот еще двое пропали, бесследно, найти мы их так и не смогли. И что это может значить, я ума не приложу.

— Ну что ж, отрицательный результат, тоже результат, — вздохнул Шахдизар. — Вот ваш гонорар.

Он не спеша положил на стол кошель с деньгами. Его собеседник взял деньги, посчитал, а потом положил на стол стопку монет и подвинул ее к Шахдизару.

— Я возьму только половину, мы не заработали всей суммы, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд колдуна.

После чего откланялся и почти бесшумно удалился. «Да, дела, — подумал Шахдизар, — Или этот маг что-то скрывает, или я как-то не так действую. Ну что ж, применим старый, проверенный способ. Вы любите женщин, господин Гриесс?»

* * *

Жизнь в городе после окончания турнира не затихла, многие приехавшие не спешили уезжать, впереди выборы хагана и соответствующие торжества. В город приехал цирк, несколько странствующих театров. Бароны развлекались, давали приемы. Мара и Сайрос иногда их посещали, и именно там получали от Шахдизара свежую порцию эликсира. Но хоть колдун вывел Сайроса из игры, его популярность в среде баронов начала расти, Гриесс зря времени не терял. Если вампир хочет кому-то понравиться — он понравится, такова уж природа вампиров.

В один тихий вечерок в конце лета Гриесс не спеша шел к дому барона Майера, он окончательно перебрался к нему, и в доме Сайроса не появлялся. В первую очередь, чтобы не портить настроение себе — очень уж было неприятно смотреть на эту «влюбленную» парочку. Он медленно шел по улице, наслаждаясь теплым вечером, когда из-за угла дома его поманила пальчиком какая-то невысокая фигура, закутанная в плащ. Подойдя ближе Гриесс, узнал Аледу, рабыню Шахдизара. Смущенно улыбаясь, она настойчиво манила его за собой. «Неужели колдун решил и меня опоить? Вот смехота!» — рассмеялся про себя вампир и последовал за девушкой.