С довольной улыбкой Гриесс полюбовался на полностью заряженный кинжал, камень на рукояти ярко сиял, и перевел взгляд на Мару.

— Доволен? — спросила она и, дождавшись его кивка, добавила. — Что с телом делать будем? Все-таки не простой крестьянин, надо похоронить.

— Вот еще, — попытался возразить он, но, наткнувшись на упрямое выражение на ее лице, сдал назад и выдал предложение, — сожги его, устрой погребальную церемонию, для огненного мага — самое оно.

В глазах Мары промелькнула благодарность.

— Хорошая мысль, я так и поступлю.

Они собрали временный лагерь и положили тело мага на место костра.

— Нужно говорить какие-то слова? — поинтересовалась она, уже держа на пальцах файербол.

— Нет, уже ничего не нужно. Душа отправлена богине, а это всего лишь тело, бросай молча.

Коротко кивнув, она бросила огненный шар на тело мага и, отвернувшись, направилась к Эжену.

— Как ты перешел от одного бога к другому? Ведь не всегда же ты молился Эрете? Был же в твоей жизни и Яркет? — негромко поинтересовалась Мара, сев в седло и тронув повод.

Гриесс подозвал Алода и присоединился к Маре на выезде на тракт.

— Яркета в моей жизни никогда не было, — ответил он, выехав на дорогу. — Был Долнар, раньше люди молились ему, так как именно он является покровителем людей, гномов и многих животных. Дети Яркета — это эльфы, единороги, феи. Почему так повернулось верование — я не знаю. Но ты права, будучи человеком, я не придавал значения религии и, честно говоря, молился только в детстве, в родительском замке. Став вампиром, я не только понял, но и увидел, что Эрета принимает участие в нашей жизни, отзывается на наши просьбы, и стал серьезнее к этому относиться.

— Очень интересно. Всех эти вопросы волнуют, а тебя не волновали. Может, потому и отвернулся от тебя Долнар?

— Может, и я этому несказанно рад.

Как и планировали, границу пересекли ровно через трое суток. На этот раз все прошло спокойно, о вампире знали и круглых глаз при виде его ауры никто не делал. Только с интересом рассматривали, как диковинку.

Погода изменилась, заметно потеплело, снега стало совсем мало, кое-где он еще лежал тонким слоем, но на хорошо наезженной дороге — его не было и в помине. Мара с облегчением сняла так не нравившуюся ей крестьянскую одежонку, и отдала ее первому попавшемуся на постоялом дворе. До Азании оставалось дней десять пути, с ночевками в постелях, горячими обедами и ужинами.

Маг, дежуривший на воротах города, спокойно им кивнул и сказал:

— Милорд архимаг просил вас, по приезду, не тянуть с визитом к нему.

Мара порывалась сразу направиться в академию для доклада, но Гриесс ее удержал.

— Погоди, сказано — не тянуть, а не — срочно явиться. Поехали домой, отмоемся, переоденемся, выспишься, а с утра и поедем к твоему Квинтилу.

После недолгих раздумий она согласилась с ним.

Следующий день выдался теплым для этого времени года, и солнечным. Снег для Азании являлся большой редкостью и, глядя вокруг, очень трудно себе представить, что на севере им укрыта вся земля таким слоем, что коню по брюхо, и стоят морозы, мгновенно превращающие каплю воды в льдинку. Здесь же зеленела трава, деревья и кустарники, с моря тянуло теплым бризом.

Архимаг сидел в своем кабинете с горящим камином, и встретил их с приветливой улыбкой. Поздравил с удачным выполнением заданий, особенно хвалил за Орэкс.

— Уверен, что лучше вас не справился бы никто, мои источники сообщили, что Шахдизара обставили очень виртуозно. Но как удалось выпроводить его из города?

— Убедил хагана в необходимости, — пожал плечами в ответ Гриесс.

Мара отмалчивалась, изучая корешки древних фолиантов на полках, ей не хотелось вспоминать Орэкс, стыдно и противно, что она попалась. как обычная человеческая девчонка.

— Но расскажите мне про троллей, — попросил архимаг, пробежав глазами письма старосты и бургомистра, — я сомневаюсь, что все, что тут написано — правда. Зная о способностях нашего вампира…

Гриесс изобразил полнейшую наивность.

— А что тролли? Ведьма молодая, обижена своими сородичами, изгнанная в горы, там обучившаяся кое-какой магии у горного племени. Вот и натравливала на людей троллей. Правда, потом и сама хотела их остановить, да не получалось. Снять заклятие никто из нас не смог, вот и пришлось ее сжечь. Люди пришли в дикий восторг от зрелища.

Квинтил сменил позу, теперь он внимательно смотрел прямо на Гриесса, уперев подбородок на сложенные ладони.

— Ты сжег ведьму? — разделяя паузами каждое слово, недоверчиво спросил архимаг.

— А почему бы и нет? — равнодушно хмыкнул Гриесс. — Какая разница?

— Большая. Позволь тебе не поверить.

— На здоровье, можете и не верить.

Лицо вампир умел держать мастерски, полное пренебрежение, ни больше и не меньше.

— Маранелла, — обратился к Маре Квинтил, — а ты что молчишь? Сожгли вы ведьму или нет?

«Ну же, давай, — подбодрил ее мысленно Гриесс, — поддержи меня. Сам он не догадается и мыслей твоих не прочтет, я и тебя прикрыл».

— Сожгли, я и обряд провела, и сама лично запустила в нее файербол, — спокойно ответила Мара и, собравшись с силами, перевела взгляд на архимага.

— Хм, — пожевал задумчиво губами Квинтил, — сговорились. Ну хорошо, — его взгляд изменился, а тон стал более официальным. — Будем считать, что сожгли, хотя слабо в это верится, но главное, что задание вы выполнили. Расчет получите у казначея. И последнее, в этом году новогодний бал не простой, а бал-маскарад, постарайтесь соответствовать, осталось всего полторы недели. И да, думаю, что до весны я вас не побеспокою, отдыхайте.

Архимаг встал, давая этим понять, что аудиенция окончена. Мара и Гриесс тоже поднялись, вампир молча кивнул, Мара же вежливо поблагодарила и попрощалась.

Выходя из главного здания академии, столкнулись с Жанной, прямо нос к носу. От неожиданности обе вскрикнули, а потом долго хохотали.

— Второй раз, и опять совершенно внезапно! — давясь от смеха, воскликнула Жанна. — Я так рада, что вы, наконец, приехали!

Подруги тепло обнялись.

— Я тоже, — ответила Мара, — хотелось Новый год встретить дома, а не где-то в лесу. Только бал-маскарад! Где я найду портного, успеющего сшить мне наряд? — высказала она свои опасения.

Жанна загадочно улыбнулась.

— Вечером жду вас к ужину! Я пришлю служанку. Я обо всем позаботилась, тебя ждет сюрприз.

И задорно подмигнув Маре и послав воздушный поцелуй Гриессу, Жанна исчезла в дверях академии.

Оставшись вдвоем у входа, они недоуменно посмотрели друг на друга, что бы это могло значить?

— Неужели она что-то приготовила? — с надеждой спросила Мара.

— Дождись вечера, — рассудительно ответил Гриесс.

Дождаться оказалось не так-то просто. Ее просто распирало от любопытства, и поэтому Мара не могла ни на чем сосредоточиться. Она бы и вампира извела своими догадками, но он сбежал в гостевую комнату и завалился спать.

Часы на городской ратуше пробили семь вечера, и на двери зазвонил колокольчик, присланная Жанной служанка сообщила, что их ждут. Мара уже давно оделась и собралась будить Гриесса, но он ее опередил, спускаясь вниз с ироничной улыбкой на губах.

— Ты слишком нетерпелива для боевого мага, — заметил он.

— А я как Алод, когда необходимо — проявляю терпение, а когда нет — то вот так, — радостно улыбаясь ответила она, — ты готов? Так пошли, это недалеко.

Дом, в котором останавливалась Жанна, приезжая в Азанию, находился всего в двух кварталах. Окруженный невысокой кованой оградой, трехэтажный домик стоял в глубине сада; нижняя часть из красного кирпича, верхние этажи выкрашены ярко-зеленым, он терялся на фоне листвы окружающих деревьев. К освещенному факелами крыльцу вела дорожка, посыпанная песком. Еще одна служанка в длинном белом переднике и накрахмаленной наколке, провела их в уютную гостиную с накрытым столом. Через несколько минут быстрым шагом вошла Жанна и широким жестом пригласила их к столу.

— Чем богаты, — улыбаясь сказала она. — Я не знаю, едят ли что-то вампиры…

— Едят, — улыбнулся в ответ Гриесс, — и вино пьют, и предпочитают мясо с кровью.

— Отлично, я сейчас распоряжусь.

Она позвонила в колокольчик и сделала распоряжения явившейся на зов служанке.

— Не тяни, — сказала Мара, с удовольствием намазывая гусиный паштет на ломоть белого хлеба, — давай, рассказывай, что у тебя за новости.

Жанна довольно усмехнулась.

— Я приехала месяц назад, как раз к моменту распределения костюмов и… — она еще раз улыбнулась, — вытянула и на вас двоих, а потом и заказала, взяв одно из твоих платьев как образец. А камзол для Гриесса еще будут подгонять, тут сделали на глаз. В общем, после ужина я вам их покажу!

— Какое после?! — возмутилась Мара. — Давай сейчас, я не могу ждать!

— Ну хорошо, сейчас так сейчас.

Жанна встала и скрылась за дверью. Бросив взгляд на равнодушное выражение на лице вампира, Мара поинтересовалась.

— Тебе все равно? Безразлично, что она тебе подобрала? Вдруг что-то неприемлемое?

— Тогда я просто это не надену, и все дела, — произнес он в ответ, с иронией глядя на нее.

Обе створки дверей в гостиной с шумом распахнулись, и две служанки втащили манекен с платьем. Сияющая от удовольствия Жанна вошла следом, свой костюм она решила продемонстрировать лично.

Лёгкая красная накидка с широким капюшоном, щедро украшенная рюшами, длиной в пол, была наброшена на плечи и зафиксирована бантиком из тонкой тесёмки, на уровне шеи. Белая рубашка со скромным декольте, украшенным тонкой змейкой вышивки, с длинным рукавом и красными пуговками. Поверх неё черный корсет, расшитый бисером, ниже шла юбка из того же красного грогрона, что и плащ-накидка. Естественно, не обошлось без расшитого цветочными узорами беленького фартушка с отделкой из тонких кружев. Из-под широкой юбки на два пальца выглядывал белоснежный подъюбник, не закрывающий щиколоток, затянутых в аккуратный черный сапог на каблучке. Завершало композицию пресловутое плетёное лукошко с бутафорскими пирожками.

— Какая прелесть! — воскликнула поспешно вскочившая Мара и, взяв подругу за руки, закружила ее по комнате. — Это самая очаровательная Красная шапочка, которую я видела!

Она отпустила Жанну и принялась тщательно разглядывать ее наряд.

— Мне нравится! — заявила она, удовлетворенная увиденным. — А я кем буду?

Мара подошла к платью бело-голубого цвета.

— А ты, моя дорогая, Снежная королева! Ни больше и не меньше. Корона и перчатки прилагаются, я их не приносила.

Мара с восторгом провела рукой по ткани. Бесконечно белый подол платья буквально светился инеем, юбка переливалась бело-голубым. А перья… маленькие, пушистые, белоснежные перья, ими, как снегом, был устлан борт декольте, под которым рос ворот: высокий и изогнутый к полу, он как бы стекал, оттаивая, разного размера голубые сосульки из бисера перемешались с накрахмаленными снежинками из синих кружев. Так же таяли голубые рукава, разрезанные от локтя, они тянулись до уровня колен и продолжались маленькими ниточками с прозрачным бисером до самого пола. Талия бережно окутана синим шелком. Одна из служанок держала в руках пару очаровательных парчовых туфелек голубого цвета, украшенных белоснежными снежинками из бисера.

— Тебе нравится? — спросила она Гриесса.

— Die Schneekönigin, — произнес он с улыбкой, — прямо как настоящая. Отличный выбор! — добавил он, обращаясь к Жанне.

Та в ответ отвесила глубокий реверанс.

— Я старалась. Но посмотри, что досталось тебе!

Она сделала жест рукой, и служанки внесли еще один манекен. На нем оказались камзол и рубашка.

— Это огонь! — гордо объявила Жанна. — По-моему, тебе подходит, и если сменить цвет глаз на красный… то получится идеально!

— Ну как? Пойдет? — спросила Мара, вернувшись за стол.

— Вполне, — согласно кивнул Гриесс, — но это обилие кружев и рюш меня совершенно не радует. Сделаем исключение, все же Новый год и бал-маскарад, а маску я решил не одевать, наоборот, снять. Пусть любуются.

Время, оставшееся до праздника, пролетело быстро и незаметно. Предпраздничные хлопоты и беседы с Жанной несказанно радовали Мару. Гриесс сопровождал их только в загородных прогулках, в остальное время держался в стороне, не мешая посиделкам подруг.

Утром в канун нового года Мара проснулась позже обычного и разрешила себе еще немного понежиться в постели, она все никак не могла нарадоваться комфорту и теплу. Спускаясь к позднему завтраку, столкнулась в прихожей с только что вернувшимся Гриессом, от него на километр несло вином, рыбой и дешевым табаком. Мара сморщила носик.

— Фу, где тебя носит по ночам, точно не по фешенебельным местам.

— До фешенебельных не хватает длины нашей нити, приходится довольствоваться портом, а какие там могут быть запахи?

— Я так понимаю, ты уже начал отмечать праздник? — язвительно спросила она.

— Нет, не начал. Фляга с кровью мага нетронута, я ее оставил на новогоднюю ночь, а себя держу на голодном пайке, чтобы не перебрать. А что ты решила с короной? — сменив тему, спросил он, посчитав прежнюю исчерпанной.

— Пойду в той, что есть, — обреченно ответила Мара. — Мы обошли всех ювелиров — ни у кого не нашлось ничего лучшего. А почему ты спрашиваешь? Нашел что?

— Нет, даже не искал. Появилась идея, может, я на твою корону накину иллюзию? Думаю, тебе понравится.

— Отличная мысль! На празднике будет много иллюзий, и одной больше, одной меньше — никто и не заметит. А ты не стой столбом, иди мойся. Я не возьму тебя такого с собой. Жанна обещала заехать за нами часов в семь вечера.

Он усмехнулся и приблизился к Маре вплотную.

— Значит, тебе уже не нравится то, чем пахнет от обычного человека? — спросил вампир игриво, — Кетаки и амбер лучше?

Она вспыхнула от его намека, но врать не имело смысла и, глядя себе под ноги, тихонько сказала, скорее даже выдохнула.

— Да, лучше.

И открыв дверь в столовую, проскользнула внутрь. Удовлетворенно вздохнув, повеселевший Гриесс отправился принимать ванну, запах от него, действительно, был не очень…

Задолго до семи вечера, Мара сидела в своей комнате, уже полностью одетая для бала и, глядя на себя в зеркало, крутила на голове диадему, призванную выполнять роль короны. Диадема ей откровенно не нравилась: нет, сама по себе она хороша, но на роль короны хозяйки Зимы — не дотягивала, слишком низкие и редкие зубцы, слишком мало сияния и блеска. «Гриесс обещал иллюзию!» — вспомнила она, и тут же мысленно позвала вампира.

— Рано еще, зачем ты оделась? — спросил он, оглядывая ее со всех сторон.

— Захотелось, — Мара капризно надула губки, — зато ты и не думал одеваться!

— Ну почему же? — весело ответил он. — Я уже сменил на волосах ленту с черной на красную. Все признаки налицо!

— Ладно, ладно, — сменила она гнев на милость, — что ты там утром говорил про иллюзию?

— Сейчас покажу.

Гриесс зашел Маре за спину и провел по диадеме двумя руками вверх. Отошел в сторону и, рассматривая получившееся, поинтересовался:

— Такая пойдет?

— Да! Просто отлично! Это то, что надо! — она бросилась его обнимать. — Спасибо! Сам придумал?

— Не совсем, — ответил Гриесс, не торопясь выпускать ее из объятий, — подсмотрел в одной книжице. Тебе и правда нравится?

— Спрашиваешь!

Мара вернулась к зеркалу. Теперь на ее голове сияла корона с высокими, острыми, резными зубцами. Белоснежная, отливающая на концах синевой, она казалась сделанной изо льда или хрусталя. Довольная, она присела за туалетный столик и занялась нанесением макияжа. У Снежной Королевы не могло быть такого цвета лица, требовался приличный слой пудры.

— Иди одевайся, — сказала Мара, не поворачивая головы.

— Успею еще, времени полно, — услышала она в ответ.

Ровно в семь прозвенел колокольчик на входной двери, Жанна была пунктуальна, как никогда. Ехать в ее карете она предложила сама. Мара каретой не обзавелась, при ее постоянных разъездах она, в общем-то, и ни к чему.

В прихожую Мара спустилась первой и стояла, нетерпеливо топая ножкой, в ожидании Гриесса. Но вот наверху негромко хлопнула дверь, и почти в то же мгновение на верхней площадке лестницы показался он. «Так спускаться по ступеням должна особа королевской крови, не меньше», — пронеслась у Мары в голове шальная мысль. Надменный взгляд, упрямо выставленный вперед подбородок, плотно сжатые губы. Камзол выглядел так, как будто был охвачен огнём, на черном фоне искусно вышитые, поднимались языки пламени, снизу вверх меняя цвет — от тёмно-красного до светло-жёлтого и вместе с тем они редели и уменьшались в размере до мелких искорок. Рубашка однотонного терракотового оттенка, манжеты пересыпались широким и очень легким кружевом, такое точно тройное жабо разложилось веером до середины груди. Штаны и сапоги он надел свои, в руках небрежно держал трость с набалдашником в виде головы рогатого демона. Взглянув Гриессу в лицо, Мара не сдержала возгласа удивления. Вокруг красных вампирских глаз, на веках, заходя выше линии бровей, пылали языки пламени. Оставшись довольным произведенным эффектом, он широко улыбнулся, демонстрируя белоснежные клыки, и галантно склонил голову, дотронувшись пальцами правой руки до края роскошной черной шляпы, с алым страусиным пером.

— Похож я на огонь? — осведомился Гриесс, подходя к Маре.

— Потрясающе! — от восторга с трудом подбирая слова, выдала она. — А это иллюзия или макияж?

— Новогодняя ночь всегда полна иллюзий, — улыбаясь ответил он, подавая ей руку, — макияж надо уметь накладывать, а мне проще так, результат всегда удовлетворяет.

И развязав на ее сумочке, висевшей на сгибе локтя, шнурок, осторожно опустил в нее свою флягу.

— Ого, — отозвалась Мара, подняв и опустив руку, — тяжелая, сколько там?

— Ровно литр и она пока полная, — он плотоядно улыбнулся, — но быстро полегчает, во всяком случае, наполовину так точно!

Сидя в карете, Жанна, не скрывая восторга, разглядывала наряд подруги и вампира, и уже начинала слегка завидовать. Ей-то казалось, что ее наряд в этом трио самый яркий, но стараниями Гриесса все оказалось с точностью наоборот.

Маги, ответственные за украшение академии, постарались на славу. Разноцветные огоньки мелькали на верхушках забора, цветным узором оплетали арку над воротами, задорно мигали среди деревьев и кустов, окружающих здание академии. На этот раз подъезжали к центральному входу. Маги, которым выпало дежурство в праздничную ночь, проводили их карету хмурыми взглядами. Величественный мажордом встречал гостей на входе подставляя посох, для накалывания на него пригласительных и, с поклоном, просил гостей проходить внутрь. На входе, в центральном холле, у подножия двух мраморных лестниц, ведущих наверх, стояла огромная сосна, украшенная разнообразными игрушками, конфетами, пряниками и гирляндами из разноцветных мигающих огоньков. На люстре, освещающей весь холл, развесили новогоднюю мишуру. Стены, перила лестниц, оконные проемы — все было заботливо украшено, мигало и переливалось в свете многочисленных свечей. Народу собралось море, среди взрослых бегали младшие ученики академии, одетые гномами, домовыми и цветочными и лесными феями. Маги в разнообразных костюмах степенно поднимались по лестницам, бальные залы, в которых проходили все торжества, находились на втором этаже. Самих залов было три, один, центральный, самый высокий из всех, с огромной куполообразной витражной крышей, блистал великолепием. Витражи символизировали четыре стихии — Землю, Воду, Огонь и Ветер. Колонны, расположенные по периметру соответствовали своей части витражного потолка, и частично повторяли его рисунок. К празднику их украсили ветками сосны и ели, и в зале витал стойкий аромат хвои. Лакированный паркет выложен витиеватым растительным рисунком. Стены украшали гобелены и огромная фреска на всю стену, с изображением основателя академии, мага Филара. Перед ней построили высокую сцену, на которой по краям, полукругом разместились музыканты, наигрывающие ненавязчивую мелодию. Середину сцены оставили пустой для выступающих. Костюмы гостей пестрели разнообразием, жеребьевка проводилась не зря, ни один костюм не повторялся.

В соседнем, по левую руку от центрального зале накрыли столы, отдельно для взрослых, и отдельно для детей.

На их трио обращали внимание, девушки, подхватив вампира под руки, довольные производимым эффектом, продефилировали к столу. До полночи еще много времени, можно не спеша и выпить, и закусить. Роскошный банкет проводился, в основном, за счет академии, но и выпускники отдавали немалую сумму на проведение праздника.

Пока Мара и Жанна изображали из себя утонченных аристократок, пользуясь ножом и вилкой, Гриесс извлек из Мариной сумочки свою флягу и открутив крышку, слегка пригубил содержимое. Удовольствие, получаемое вампиром от крови магов, можно сравнить только с экстазом, испытываемым при плотских утехах. Он не смог сдержать глубокого вздоха удовлетворения и, заметно повеселевшим взглядом окинул окружающих. Заметил пристальный взгляд девушки, сидящей напротив и улыбнулся, глядя на нее. Девушка смутилась и отвела взгляд, а Гриесс получил ощутимый тычок кулачком в ребро от Жанны.

— Ты пришел на бал с такими дамами, а строишь глазки другим, еще и этой мерзкой Стикле, — возмущенно выдала она.

— Ты не поняла, — вампир демонстративно потер ушибленное место, — она одета эльфийской лучницей, а на самом деле похожа не нее так, как я на жреца Яркета!

— Ха! Вот оно что! — засмеялась Жанна. — Но ее можно понять. Редко кто видел эльфов вживую, как ты. Приходится руководствоваться картинками в книгах.

— Н-да, и видимо они у вас все безбожно врут — судя по ее костюму, и по тому, что никто из вас толком ничего не знает о вампирах.

— Не бурчи, — ответила ему Жанна и, неожиданно встав, потянула его за собой. — Пошли лучше танцевать!

Гриесс не стал противиться ее желанию, и они влились в ряды танцующих пар.

— У меня к тебе просьба, — сказал на ушко вампир, прижимая к себе Жанну, — подыграй мне, я хочу заставить Мару не просто ревновать, а вынудить ее сделать шаг вперед, а то топчемся на одном месте совершенно безрезультатно. Как еще заставить ее перебороть комплексы?

— О-о, — протянула Жанна, смотря с прищуром на Гриесса, — да наш вампир неравнодушен к Маре!

— Вот ты смешная! — фыркнул он. — Был бы равнодушен, зачем мне тогда ввязываться в эти отношения?

— Ну, Мара говорила от скуки и желания новых впечатлений, — протянула она, не переставая лукаво поглядывать на него.

Внезапно остановившись почти посередине зала, Гриесс серьезно глянул на Жанну.

— Ты сама хоть на йоту в это веришь?

— Нет, — она потянула его в танец, — не верю. Этим можно обмануть только нашу наивную Мару. Но что мне будет за помощь? Просто так ничего не бывает, — продолжила она дразнить вампира.

— Выполню любое твое желание, — спокойно прозвучало в ответ.

— Так-таки и любое? — не поверила Жанна.

— Любое, даю слово.

— Отлично! Я согласна, что делать?

— Просто подыгрывай мне, больше ничего.

* * *

— Привет, — раздалось у Мары за спиной, и на свободный стул плюхнулся не кто иной, как ее бывший собственной персоной. — Ты нынче знаменитость, только и разговоров, что о тебе и твоем вампире. Как тебе только удалось такое? Мне от одного взгляда на него становится не по себе. Почему не убила?

Мара медленно повернулась к Бериусу.

— И тебе привет. Не смогла я его убить. Ты сможешь? Вперед, — она махнула рукой, — пойди и убей. А меня избавь от своих глупых вопросов.

— Ну не злись ты так, — Бериус подвинулся к ней поближе и, подавая бокал, предложил, — Давай выпьем за новый год и все хорошее, что он нам сулит!

— А он что-то сулит? Еще и хорошее? — хмуро осведомилась Мара, ставя бокал на стол. — Мы — закончились и возвращаться к этому я не желаю. Что это на тебя нашло? Бросила очередная любовница?

— Ну, — он покрутил бокал в руке, — можно сказать и так, в общем мы расстались.

— А ко мне ты пришел за утешением? Зря. Я все еще зла на тебя, я чуть не завалила тогда экзамены. Поэтому, повторяю — никаких нас не будет.

Бериус отвернулся, глядя в зал на танцующие пары.

— Он лучше? — зло спросил он, кивая в сторону соседнего зала.

— Тебя это не касается, — чеканя каждое слово, ответила Мара, — иди, поищи себе кого другого для утешения.

— Хорошо. Нет, так нет, — произнес Бериус вставая и, опять глянув на танцующих, заметил. — И как Жанна его не боится? Еще и флиртует вовсю. Видимо, я совсем перестал разбираться в женщинах, — пробормотал он уходя.

Вошедшая в соседний зал Мара сразу выделила из толпы Гриесса и Жанну, их трудно было не заметить. Но почему же она так плотно к нему прижалась и что-то шепчет на ухо, а ему, похоже, это очень даже нравится. Червячок ревности зашевелился в груди Мары, на большее не хватило времени. На потолках всех трех залов появились огромные изображения часов, стрелки которых стремительно приближались к полуночи. Музыка умолкла, танцующие остановились, среди гостей заскользили слуги с подносами, уставленными бокалами с шампанским. А на сцену поднялся сам архимаг Квинтил, одетый в костюм лепрекона. Зеленый кашемировый камзол. обшитый золотым кантом, зеленые суконные бриджи, подвязанные под коленями золотыми лентами. Ноги в белых чулках обуты в черные туфли с огромными золотыми пряжками. Голову венчает фетровая шляпа-котелок, зеленого же цвета. В руках дорогая трость с позолоченным набалдашником.

Растолкав народ, Мара пробралась к Жанне и стала было высказывать ей свое недовольство, но тут на нее зашикали со всех сторон, Квинтил начал свою речь.

Слушая поздравления архимага, оглядывая убранство зала и магов. стоящих с бокалами, Гриесс усмехнулся. Усмешка получилась ироничной, с налетом грусти. Как он в детстве мечтал сюда попасть! С того самого момента, когда богато одетый господин, оказавшийся магом, сказал его отцу, что у мальчика есть дар и хорошо бы отправить его учиться в академию. Лежа по ночам в темной комнате, он рисовал в воображении учебу в этой академии, но…

— На это нет денег! — стукнул отец кулаком по столу, — выбрось эту дурь из головы! Лихтенберги из века в век были воинами и служили в королевской гвардии, и ты тоже будешь. Через неделю прибудет учитель, начнет учить тебя владеть мечом. Это более полезная вещь, чем корпеть над книжками!

Нет, значит нет, он был разумным ребенком и действительно выкинул эту мысль из головы, а вот же как оно все повернулось! Совершенно другим существом, но он стоит в бальном зале академии магии и слушает поздравительную речь архимага. Подойдя к Маре и вытащив из сумочки флягу, он поднял ее вверх, вместе со всеми приветствуя наступление нового года. С последним ударом часов на гостей с потолка посыпались цветные конфетти, щедро вытрушиваемые из парящих мешков. Народ ликовал, музыка заиграла громче, усиленная магией. Квинтил покинул сцену и бродил по залу, находя для каждого несколько теплых слов поздравления. Дружески приобняв девушек, поздравил с наступившим годом, потом повернулся к Гриессу.

— Должен заметить, что своим видом ты сильно выделяешься даже на маскараде, как такое удается?

В ответ последовало молчаливое пожатие плечами.

— Однако, поздравляю с наступлением очередного года и надеюсь на благоразумие, у нас тут много детей, не способных еще противостоять вампирским чарам, поэтому… — Квинтил запнулся, как бы выразиться так, чтоб не разозлить принца вампиров? Несмотря на данные им клятвы, архимаг не был уверен в полной безопасности своих учеников. Он бы предпочел вообще не пускать Гриесса на праздник, но решил, что этим сделает только хуже.

— Я прекрасно понял мысль, пьяный вампир — на самом деле страшно, но я себя давно научился контролировать, иначе мне бы не доверили армию.

— Согласен. В таком случае, с новым годом, ваше высочество!

— И тебя, Квинтил, с новым годом!

Архимаг двинулся дальше, на сцену выбежали младшие ученики академии и начали свое выступление. Мара, воспользовавшись этим, продолжила выражать свое недовольство Жанне. А та ловко, со знанием дела, отвечала подруге, упирая на ее поведение собаки на сене. Возмущенная Мара увлекла Жанну к стене для беседы, оставив Гриесса одного.

Детвора, закончив выступление, освободила сцену, заиграла музыка, и пары выстроились в ряды в изысканной паване. К Гриессу решительным шагом подошла Стикла, провожаемая нескольким завистливыми взглядами.

— Разрешите пригласить, пока ваши спутницы выясняют отношения, я решила завладеть вашим вниманием. Дуэт вампира и эльфа должен выглядеть весьма впечатляюще!

Вампир слегка склонил голову, принимая приглашение и протянув девушке руку, увлек ее в танец.

— Зачем вы мне улыбнулись? — стреляя глазками, кокетливо спросила она.

— Меня развеселил костюм. И может оставим этот официальный тон? С дамами приятнее на ты.

— Согласна, я тоже не люблю официальности. Так что же тебя так улыбнуло в моем костюме?

— Это совершенно не похоже на эльфийку, тем более лучницу!

— А тебе доводилось видеть эльфов? Вживую? По настоящему? — в ее глазах сиял восторг.

Гриесс недовольно поморщился, он не любил такие натуры, проблем с ними много… Но в поддержание разговора, скупо, не вдаваясь в детали, рассказал о своих встречах с эльфами.

— Ну и чего ты добилась? — недовольно уперев в бока руки, спросила Мару Жанна. — Посмотри с кем он танцует. Это тебя больше устраивает? Ей тоже устроишь сцену?

— Нет, это перебор, будут считать меня ненормальной истеричкой.

Жанна весело улыбнулась, представив это воочию.

— Но надо ее отвадить, пойду-ка я, мою репутацию этим не испортишь!

И Жанна, проворно скользя между танцующими парами, добралась до Гриесса и небрежным жестом, отодвинув соперницу, завладела его вниманием.

— Спасибо, — сказал он, — она весьма назойлива.

— Всегда пожалуйста, — ответила довольная Жанна.

Червячок ревности в груди Мары продолжил расти, и это заставило ее прибегнуть к козырю, которого не было у других дам, к мыслесвязи: «А со мной потанцевать не желаешь?» «Еще и как желаю, просто жду приглашения». Он вырос перед ней из ниоткуда и, обняв двумя руками за талию, лихо закружил в вальсе. Через несколько танцев ее опять сменила Жанна, партнерши менялись, после смелого поступка Стиклы, многим хотелось пройтись в танце в паре с вампиром. Но и Мара, и Жанна не были обделены вниманием кавалеров, мужчины соревновались, кто первый пригласит Мару на танец, все-таки она знаменитость! Периодически на сцене появлялись выступающие, потом снова играла музыка для танцев. Блюда на столах менялись, и всегда можно было подкрепиться. Слуги следили, чтоб бокалы гостей не пустели.

Червячок ревности спрятался, Мара увлеклась танцами, всеобщим весельем и шампанским. Но все же повышенное внимание дам к Гриессу раздражало, и злило то, что он никому не отказывал. Мысль о том, что он делает это намеренно, в голову ей не приходила.

Близился рассвет первого утра нового года, детвора отправилась спать, в зале остались только взрослые. Квинтил, прихватив несколько магов, укатил в королевский дворец практически сразу после полуночи. Музыканты на сцене, почти без перерыва играющие, утомились и сделали паузу. Сцена опустела. Зал гудел на все голоса, хотелось продолжения праздника. Кто-то, выбравшись на сцену, громко предложил выступать по очереди самим, кто умеет. Предложение одобрили, и сам инициатор выступил первым, исполнив песню с помощью пары друзей.

— А может и ты споешь? — вкрадчиво спросила Мара, подходя к Гриессу сзади и шепча свое предложение ему на ухо.

— Спою, почему бы и нет, — внезапно согласился он, — я люблю шокировать публику.

Взяв ее за руку, повел за собой к сцене, но поднялся на нее сам, оставив Мару внизу. Его появление встретили аплодисментами, громкими выкриками и свистом. Вампир довольно кивнул, взял гитару, повесил ее на плечо и обратился к залу.

— Песня может вас слегка удивить, но это наше, вампирское творчество, думаю многим покажется интересным.

Зал ответил громким одобрением. Он щелкнул пальцами с виду просто в воздухе, но в разных направлениях из этих мест полилась музыка, в которую гармонично вплелась гитара в руках вампира, и тут он запел…

У Мары перехватило дыхание, она догадывалась, что он хорошо поет, но что настолько! Смысл песни до нее почти не доходил, она стояла среди магов, но смотрела только на него и никого в мире в этот момент не существовало. Червячок ревности умер, родилось совсем другое чувство… она поняла, что хочет его, хочет этого самоуверенного вампира, и всегда хотела, только боялась в этом признаться даже самой себе. От этой мысли ее бросило в жар, но желание никуда не делось, хотелось почувствовать вкус его губ, ощутить его прикосновения к обнаженной коже.

«О Боги! Он же читает мои мысли! — на секунду задумалась, прислушиваясь к себе и решила. — Ну и пусть читает! Кого, кого, а его такие мысли должны порадовать».