Вернувшийся из королевского дворца Квинтил зашел в зал в самом начале выступления вампира, на первых аккордах. Он не слышал вступительных слов, зато ему довелось полюбоваться на само исполнение. Первая половина песни привела архимага в легкий шок, это же какой надо обладать наглой самоуверенностью, чтобы сравнивать себя с Богом? А Гриесс на строчке: «Я не могу перестать существовать» нагнулся в зал и помахал пальцем перед лицами магов, стоящих внизу. «Нет, ну каков нахал! — думал, глядя на Гриесса, Квинтил. — И где Асдок его только нашел? Да еще и разглядел такой потенциал? Хотя чему я удивляюсь, это же Асдок! Но я-то, старый идиот, еще и жадный, почему я раньше не учредил эту стипендию? И сейчас сильный, амбициозный маг был бы у меня, а не у вампиров. Интересно, какая стихия была ему подвластна? А мои-то, как слушают! Он им хамит в лицо, а они как завороженные, околдовал их, что ли?» Квинтил проверил наличие заклятий такого порядка и ничего не обнаружил. «Всего лишь магия музыки и личное обаяние вампира».

Гриесс смотрел поверх голов, не выделяя никого из толпы, но под конец песни, в глубине зала заметил архимага и последний куплет допел, глядя в упор на него, а на завершительной строчке даже направил указательный палец вытянутой руки. «Он явно нарывается, — подумал Квинтил, — но зачем?!» Пока он терялся в догадках, Гриесс окончил выступление. Слушатели очнулись от очарования, навеянного его музыкой и взорвались бурным громким восторгом. Тут же послышались выкрики:

— Еще, давай еще!

Но нет, вампир положил гитару, поблагодарил публику, и с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от Мары, подошел к ней. Властно обняв и притянув к себе, заглянул ей в глаза.

— Да ты пьян! — заявила Мара, но ее взгляд говорил совершенно о другом.

— Как и ты! — весело ответил ей он. — Может оставим публику веселиться дальше, а сами поедем домой? Ты же этого хочешь?

— Да, этого, — ответила она, не отводя глаз.

Место Гриесса на сцене занял кто-то другой, в соседнем зале начиналась игра в фанты, и зал они покинули практически незаметно. Только Жанна улыбнулась и задорно подмигнула вампиру. «Должок за мной!» — раздалось в ответ в ее голове. И, не выпуская Мару из объятий, он направился к выходу.

Сидя в карете, везущей их домой, Мара положила голову ему на плечо и шаловливо спросила:

— А что дома делать будем?

— Для начала я спою, хочешь? Лично для тебя одной, ту песню, что я написал, пока мы добирались назад из Орэкса.

— Конечно, хочу! Спрашиваешь! А та, что в академии пел, чья была?

— Тоже моя, у меня было много свободного времени, — ответил Гриесс, усмехнувшись.

Дом встретил их темнотой и тишиной.

— А где все? — с удивлением воскликнула она.

— Ну ты даешь! Сама же всех отпустила праздновать.

Мара призадумалась: точно! Пока она сосредоточенно крутилась перед зеркалом, Эйлин о чем-то таком спрашивала.

— Такое со мной впервые, — протянула Мара и, обернувшись к Гриессу заявила, — Это ты виноват!

— Я-то тут при чем?

— За этот почти год я перестала полагаться только на себя, ты лишил меня самостоятельности.

— Так это же хорошо! Мужчина и должен лишать женщин самостоятельности, и не только, — он усмехнулся.

— Но ты-то вампир! — громко сказала она и, открыв дверь, первой вошла в дом и поднялась в гостиную.

— Вот только давай не будем сейчас опять поднимать эту тему. Да, вампир, и ничего с этим не поделаешь. Какой есть!

Его глаза хищно блеснули в темноте комнаты. Мара нашла это возбуждающим и поспешила зажечь свечи, разгоняя наваждение. Она присела на диванчик, с удовольствием скинула туфли и пошевелила пальчиками ног. Взявшись за диадему на голове, поинтересовалась.

— А почему не снял с нее иллюзию? Она уже никому не нужна.

— Мне нужна, — ответил ей Гриесс, подавая бокал с вином. — В этой короне ты мне особенно нравишься.

Мара усмехнулась.

— Любить — так королев? Но я не прекрасная принцесса и королевой не стану. Да и ты у нас не прекрасный принц, — добавила она, смеясь.

— Это да, — согласился с ней вампир, отворачиваясь, очень трудно скрыть пляшущих в глазах демонов.

— Кто-то обещал песню? — напомнила она, делая большой глоток, не заметив его уловки.

— Сейчас.

Он снял со стены гитару, поставил стул напротив диванчика, по пути глотнул из фляги и, усевшись, принялся настраивать инструмент. И без предупреждения начал петь.

The Colors of Grey

оригинал: Diary Of Dreams

Маре никто и никогда не пел песен, тем более посвященных ей лично. Она слушала, затаив дыхание, иногда вообще забывая сделать вдох, по рукам и позвоночнику волнами пробегали мурашки, по щеке катилась предательская слеза. Гриесс пел, не отрывая от нее взгляда, пел, зовя ее в свой мир и сейчас, в его устах, слово «мой друг», звучало не совсем правильно, оно царапало. И Мара понимала его, он хотел большего, и сегодня она готова сделать следующий шаг. То ли выпитое на балу шампанское тому виной, то ли его невероятные песни, то ли все вместе в сочетании с волшебством новогодней ночи, но как только затихло эхо от последних аккордов, она произнесла.

— Я хочу отдать долг, поцелуй, который проспорила, помнишь?

— Да.

Он встал и, положив гитару, подошел к ней, она тоже поднялась.

— Ты тогда сказал: «Когда захочешь», так вот я хочу.

И, обвив руками его шею, коснулась губами его губ. В свою очередь, он обнял ее за талию и, прижав к себе, пылко ответил на поцелуй. Целовались долго и страстно, его губы на вкус оказались совсем не такими, как ожидалось. Привкуса крови не было и в помине, лишь легкий аромат выпитого им недавно вина. Усиливающийся запах амбера кружил голову и заставлял ее дрожать от возбуждения. Мысленно, не отрываясь от его губ, Мара попросила: «Не останавливайся, продолжай дальше».

«Уверена? — раздалось в ответ, — жалеть не будешь?»

«Может, и буду, но, сейчас не останавливайся, прошу тебя».

В ответ Гриесс легко подхватил ее на руки и отнес в гостевую комнату, большая двухспальная кровать была только там.

«Свет?» — мысленно спросил он. Мара молча щелкнула пальцами и на стене, в висящих кованых бра вспыхнула пара свечей. Очень ловко, со знанием дела, Гриесс справился с бесчисленными крючками на ее платье и оно полетело в один угол комнаты, технично расшнурованный и снятый корсет — в другой. Стоя перед ним на коленях на широком ложе, она не спешила снимать оставшуюся нижнюю рубашку, вместо этого принялась расстегивать его рубаху, и после того, как она, также небрежно брошенная, отправилась в угол комнаты, потянула за ленту на волосах. Он улыбнулся и тряхнул головой, позволяя им рассыпаться по плечам. Она с блаженным стоном запустила руки в его роскошную гриву и, уткнувшись носом, вдохнула аромат. Дав ей время насладиться, вампир стянул с нее рубашку и бережно уложил на кровать.

Он действительно знал толк в любовных утехах, прибегнув только к предварительным ласкам, кто только назвал их предварительными! он отправил Мару на вершину блаженства. Она и представить не могла, что его руки, так умело управлявшиеся с оружием, могут быть настолько нежными и ласковыми, а губы — такими бархатными. У Гриесса имелось огромное преимущество перед другими мужчинами, он читал ее мысли и имел огромный опыт, поэтому безошибочно находил на ее теле места, прикосновения к которым заставляли ее стонать и извиваться от наслаждения.

— Готова к основному блюду? — слегка улыбаясь спросил он, когда она отдышалась и вернулась с небес на землю.

— Готова! — с каким-то бесшабашным задором ответила она.

Многозначительно улыбнувшись, вампир скинул с себя оставшиеся штаны и накрыл ее своим телом.

В этот первый миг она не почувствовала ничего. Мозг словно замер, не способный осознать, что происходит. А затем по всему телу разлилась темная горячая волна, вызывая невиданное счастье, почти болезненное, настолько оно было острым. Не хватало ни слов, ни мыслей, чтобы выразить или хотя бы понять, что она ощущала в эти минуты…

Когда взошло солнце первого дня нового года и залило своими лучами весь город, Мара крепко спала. Уснула она быстро, разомлевшая от ласк и уставшая от блаженства и полетов в нирвану. Она еще пыталась рассказать Гриессу, насколько это было великолепно, но язык слушался плохо, и она заснула со счастливой улыбкой на губах.

Он с любовью смотрел на спящую Мару и ликовал от восторга: неужели это свершилось и она переступила ту границу, что ее сдерживала? И возможно, они теперь не только друзья, но и любовники? А там и можно будет про чувства свои сказать. Душа пела и требовала чего-то безумного, то ли мчаться галопом по крутой горной дороге, то ли танцевать под облаками, обернувшись летучей мышью. Но он просто лежал рядом с крепко спящей Марой, и просто наслаждался моментом счастья.

Проснулась она к обеду, терзаемая жестокой головной болью и сомнениями. С шампанским она вчера явно перебрала, да и в отношениях с Гриессом тоже. Как теперь ему об этом сказать? Тихонько скрипнула дверь и вампир босиком, в одних штанах, с распущенными волосами, появился на пороге с подносом в руках.

— Я принес завтрак, с похмелья и после столь жаркой ночи необходимо подкрепиться.

Усиленно прикрываясь покрывалом, Мара со стоном села. Честно и открыто посмотреть ему в глаза она не решалась. Он почувствовал ее состояние, присел рядом и погладил ее по волосам.

— Ну что такое? Хочешь сниму головную боль? Я умею, — сочувственно предложил Гриесс.

— Боль — это ерунда, — Мара недовольно дернула головой. — Вчера ночью мы совершили ошибку, я совершила ошибку, поспешила… Давай сделаем вид, что ничего не было? — она с надеждой взглянула на него.

— Я так и знал! — с досадой пробормотал он и, посмотрев ей в глаза, спросил. — А получится у тебя ее забыть?

— Нет, — стремительно покраснев, тихо ответила она, — но хотя бы сделать вид!

— Schwachsinn!

— Не поняла?

— Я тоже не пойму, но, раз ты настаиваешь, значит не было. Хотя лично я не смогу забыть, да и не хочу.

— И я, — прошептала она, — ты подарил мне такое блаженство, о существовании которого я и не подозревала, но… рано, все же ты вампир…

— Schwachsinn! — повторил Гриесс и, подняв с пола свою рубаху, вышел из комнаты.

Как только дверь за ним закрылась, она разрыдалась. Ревела она долго, называя себя и идиоткой, и кретинкой, и чем похуже, но барьер, стоящий внутри, никуда от этого не девался. Ночью он было пропал, растворившись на время в алкоголе, музыке и восторге праздника, но теперь вернулся, не такой высокий и прочный, как раньше, но все же.

— Ах, ну почему он вампир! — в сердцах воскликнула Мара, размазывая по щекам слезы.

Ответа не последовало, Гриесс хранил молчание. «А может, он меня не слышит? — подумала она. — Обиделся. Я бы точно обиделась на его месте. Угораздило же его связаться с такой дурой, как я!»

На самом деле он слышал, и в ответ только довольно улыбнулся, это, конечно, не целый шаг, но все же шажочек, и они его сделали, а значит и пойдут дальше. Прихватив кардиган, отправился гулять и заодно проветрить Алода, праздник должен быть у всех.

Через пару дней наведалась Жанна и принялась доставать Мару расспросами, а узнав о ее поступке, также назвала ее дурой.

— Это же надо было до такого додуматься! — возмущалась она. — У меня просто в голове не укладывается! Глупей уже ничего не придумаешь!

— Я сама знаю, что это было крайне глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я честно думала, что проклятый барьер внутри меня окончательно пропал, но нет же! Никуда он не делся, — Мара с досадой покачала головой. — А ты что-то хотела? Или пришла узнать подробности?

— И то и другое. Я уезжаю через три дня, а Гриесс обещал мне любое желание.

— Это за что же? — перебила ее Мара.

— Вот же ты странная, — отметила Жанна, — сама его отталкиваешь и продолжаешь ревновать! Поразительно. Проспорил он, и все. И нечего на меня глазами зыркать! Я придумала, что я хочу.

— И что же?

— Помнишь, ты рассказывала про эльфийку, знатную? Хочу вечер иллюзий, чтоб показал эльфиек, эльфов, вампиров, орков, троллей… Я только картинки в книгах видела, вживую вряд ли доведется, вот и хочу полюбоваться, раз есть такая возможность. Когда в следующий раз свидимся?

— Отличное желание, я тоже не откажусь посмотреть.

— Но где Гриесс?

— Не знаю, я не видела его с того самого утра, он не появляется, — Мара печально вздохнула.

— Я бы тоже не появлялась, — заявила Жанна. — Но ваша мыслесвязь никуда не делась? Позови его, хорошо бы завтра, и спроси, можно ли позвать еще несколько друзей?

— Хорошо, — ответила Мара со вздохом, — сейчас позову. «Гриесс, ты меня слышишь? Жанна пришла…», — начала было Мара, но он ее перебил. «Не утруждай себя пересказом, я и первый раз прекрасно все слышал. Буду. Договоритесь точно, когда и во сколько. А насчет друзей… даже не знаю, если они будут, то покажу намного меньше того, что могу. Пусть сама выбирает».

Вечер решили провести провести у Жанны, без друзей, для них устроить ужин в другой день. Заинтриговал их Гриесс…

На следующий день Мара явилась к Жанне раньше назначенного срока, она сильно нервничала, как ей себя вести? А как поведет себя Гриесс? Поэтому и пришла пораньше, в надежде на совет и утешение подруги. Утешать ее Жанна не стала, сама виновата в сложившейся ситуации, а совет дала:

— Во-первых, сотри с лица это виноватое выражение нашкодившей девчонки, ты взрослая женщина и поступила так, как считаешь нужным. Так?

Мара молча кивнула.

— Поэтому выше голову, больше уверенности, ну и будь сама собой, — закончила подруга с улыбкой.

Ровно в восемь вечера прозвенел колокольчик и служанка ввела в гостиную вампира. На улице капал дождь, но Гриесс оказался совершенно сухим. Широко улыбнувшись, он поцеловал обеим девушкам ручки и, усевшись по-хозяйски за накрытый стол, налил себе вина.

— О, это совсем другое дело! — заявил он, подняв бокал и смотря на свет на вино. — А вы чего молчаливые такие? Поругались?

— Нет, — после длинной паузы ответила Жанна, — Мара решила, что тебя обидела и теперь не знает, как себя вести.

Вампир хмыкнул.

— Чего там не знать? Сама предложила — как будто ничего не было, или появились другие варианты?

Он вопросительно посмотрел на Мару, она отрицательно покачала головой.

— Значит, вопрос решен, — Гриесс глотнул вина и перевел взгляд на Жанну. — На ком будем устраивать представление? Зови служанку.

На звон колокольчика явилась Аннет, личная служанка Жанны.

— Стань вот тут, — указал ей вампир, — и не двигайся без моего разрешения.

Он поднялся, обошел девушку кругом и спросил:

— С кого начнем?

— С эльфов, конечно, — с улыбкой ответила Жанна, — С Грехемы Литрэи, я правильно запомнила?

— Правильно.

Гриесс провел рукой по Аннет и перед зрительницами предстала знатная эльфийка, точно такая, какой ее видели поселяне на празднике Sonnenwende. Ее сменила другая, в боевой броне искусной ковки, отливающей зеленью, с изящным луком в руках

. — Теперь понятно, почему я улыбался, глядя на вашу мнимую лучницу?

— Теперь понятно, — кивнули обе.

Эльфиек сменил эльф, с такими же нежными чертами лица, с мечом в правой руке, который слегка переливался зеленоватыми отблесками. На эльфе тоже была броня, украшенная растительными узорами, на голове шлем с высоким навершием, из-под которого выбивались светлые волосы.

— С эльфами все или еще? — поинтересовался вампир.

— Все, давай ваших, как одеваются вампирши?

— Вампирессы, — поправил ее он.

Легкое движение руки — и на девушек смотрит вампиресса с черными гладкими волосами до плеч, с удивительно узкими, раскосыми глазами, точеными чертами лица и бледно-алебастровой кожей. В волосах поблескивали фиолетовые и золотые бусинки, на ней было платье… Общий силуэт был создан, казалось, для подражания неведомому цветку. Обнимая грудь и оставляя открытыми плечи, немного прокручиваясь на талии, два ажурных лепестка прощались на самом пике бедра и расходились в разрезе, чтобы у пола прильнуть к третьему, по всему этому чёрному великолепию тянулись узоры: на лифе и талии — тонкие золотые; от талии до колен — широкие бордовые и от бедра к подолу — самые широкие фиолетовые. Руки обтягивали рукава в три четверти с разводами фиолетовых завитков.

— Это Вердоэ, наш десятый чайтер, на каком-то празднике, — пояснил Гриесс (и как всегда, умолчал больше, чем сказал. Праздник не какой-то, а день рождения Вердоэ, она очень щепетильно относилась к этой дате и, несмотря на свой возраст, из года в год регулярно устраивала вечеринку. Вот что значат детские травмы).

Вампирессу сменил вампир. Высокий и стройный, почти одного роста с Гриессом, в черной кружевной рубашке, с короткими вьющимися волосами, с томным выражением на аристократическом лице. На пальцах обеих рук сверкали золотом и бриллиантами перстни, на шее изящная подвеска с кроваво-красным рубином. Оружия при нем не было, на богато украшенном поясе не имелось даже петли для меча.

— Ух ты! — воскликнула Жанна. — Кто это такой красавчик?

Гриесс усмехнулся.

— Мой братец Анхель собственной персоной. Его внешность всегда привлекает внимание дам, да только сами они его нисколько не привлекают.

— Это как же? — Жанна замерла с открытым ртом от изумления.

— Очень просто, его привлекают только особи одного с ним пола, попросту говоря, он падок на мальчиков. Когда пропал его любовник, он был вне себя от горя, и сейчас частенько вздыхает, а прошло уже лет триста, если не больше. А вот вам на закуску наш третий чайтер, Эрдика, — сказал Гриесс, еще раз махнув рукой.

При виде этой вампирессы ахнули обе девушки, чем весьма порадовали вампира. У нее оказались очень короткие волосы белого цвета, зачесанные назад, нежные черты лица, но при этом очень суровое выражение. Невысокая, очень стройная, она напоминала мальчишку-подростка. Кожаная жилетка с воротником-стойкой одета на голое тело и застегнута на множество маленьких пуговок; на воротнике вышивка, золотом вышиты крупные вампирские челюсти, две с одной стороны и одна с другой. Наряд дополняли черные штаны в обтяжку, широкий простой пояс с мечом и высокие ботфорты на низком каблуке. В правом ухе сверкала крупная золотая серьга. Предугадывая вопрос, Гриесс пояснил:

— Ее избранник занимал эту должность, но он погиб в стычке с эльфами, она поклялась мстить им вечно. Ее больше ни к каким делам не привлекают, только граница с эльфами.

— И много у вас девушек в командовании? Это очень странно и непривычно, на мой взгляд, — задумчиво подала голос Мара.

— В высшем командовании — всего две, а так — не скажу, не считал. И мне кажется это огромным плюсом, женщины мыслят нестандартно, и выигрывают так, как мы бы и не додумались. Ну что, насмотрелись на вампиров, теперь орки?

— Да!

Орк поразил своими размерами и экзотической внешностью. Огромный, зеленокожий, он касался головой потолка, с кучей косичек-дредов на голове, закрепленных на концах золотыми зажимами. С сережками в слегка заостренных ушах и огромным ятаганом в руках, кисти которых превышали размером его голову.

— Это вождь одного из племен, Деллокуманус, — представил орка Гриесс. — Ой, у него сережки как у тебя, — указывая на орка, воскликнула Мара, — кто кому подражает?

Вампир потеребил свои серьги и с улыбкой ответил:

— Я — им, многие наемники носят серьги как у орков, когда часто контактируешь, что-то всегда перенимаешь.

— А они что у вас переняли?

— У людей — технику боя, много орков остаются в живых после стычек на границе. А вот у вампиров… даже не знаю, тут только трупы остаются и раненные, которых мы пускаем в ход.

Обе девушки молча рассматривали орка, занимавшего большую часть гостиной.

— С орками мне все ясно! — решительно заявила Жанна. — Давай дальше, тролля и, Мара говорила, вы кобальта встречали, его показывай тоже.

Гриесс молча кивнул, а орк перед исчезновением злобно оскалился, продемонстрировав крупные нижние клыки, и громко рыкнул, заставив вздрогнуть от неожиданности обеих зрительниц. Место орка занял тролль, которому пришлось наклонить голову, иначе он не помещался в комнате, а ним последовал кобальт, приведший в восторг Жанну.

— Какой милаха, — произнесла она и захлопала в ладоши.

Вампир с молчаливым удивлением посмотрел на нее и сменил кобальта на единорога. Тут даже Мара, видевшая его воочию и даже гладившая, не смогла сдержать восхищенного возгласа.

— Как же он все-таки прекрасен, — прошептала она, пожирая глазами великолепное животное.

А Гриесс, глядя на него, снова подумал об упущенной возможности, на несколько мгновений он даже пожалел, что ее упустил, но быстро выгнал из головы такие мысли. «Я все сделал правильно, будет еще у меня единорог, никуда он не денется». На этой мысли он резко махнул рукой, снимая иллюзию, и небрежным движением отпустил служанку, уставшую от долгого стояния на одном месте.

— Я выполнил твое желание? — он повернулся к Жанне.

— Да, более чем, спасибо! Это было познавательно и очень интересно, а уж уровень мастерства в иллюзиях — просто поражает! Все вампиры такие?

— Нет, — Гриесс сделал глоток вина и, не ставя бокал на стол пояснил, — у каждого вампира, обладающего еще и магией, наклонности разные: кому-то хорошо удается одно, кому-то другое, как и маги, мы разные, и одни и те же заклинания у нас могут действовать с разным результатом.

— Понятно, — Жанна в упор на него посмотрела, — но о всех своих способностях ты, конечно же, не расскажешь?

— Конечно. Это лишнее, эта информация тщательно охраняется от посторонних, так что извини, — он развел руками, допил вино и, поставив бокал на стол, сказал. — Если я больше не нужен, то пойду, не буду вам мешать секретничать.

— Ты бы еще не подслушивал, о чем мы секретничаем, — пробурчала ему в спину Мара.

Гриесс обернулся и, подняв вверх руки, небрежно бросил.

— Это как получится! Учись закрываться.

И, обворожительно улыбнувшись девушкам, исчез за дверью.

— Зачастую он просто невозможен, — подвела итог Мара, — ты и правда довольна?

— Очень! Мне не светит такое увидеть вживую, да я и не стремлюсь, что мне противопоставить орку? Я же не боевой маг, это у тебя все еще впереди!

На следующий день Жанна собирала гостей на прощальный ужин. Маре пришлось идти одной, просить Гриесса она не стала, все еще чувствовала неловкость, а он отмалчивался.