Приехали они вовремя, до самого мероприятия оставалось каких-то три дня: как раз хватит на знакомство с городом, местными лавками и рынками.

Как не хотелось Гриессу надевать туфли, но он с обречением констатировал, что в городе никто не носит сапог, даже стража и солдаты гарнизона. Хочешь-не хочешь, а придется от сапог отказаться, хорошо, хоть не надолго. Местная мода не приводила в восторг и Мару, жаркие по шею платья, практически без кружев и с полным отсутствием кринолинов. Неудивительно, что среди дам особую популярность приобрели веера и зонтики, защищающие лицо от палящего солнца. Загорелые лица считались признаком крестьянок и провинциалок, вся знать столицы блистала белоснежной кожей.

— Я выгляжу среди них дремучей провинциальной деревенщиной! — сетовала Мара, смотрясь в зеркало. — Вот ты как раз соответствуешь местной моде на бледные лица, — она повернулась к Гриессу, валяющемуся на кровати, — и, кстати, как мы спать будем? Кровать опять одна.

— Это намек на изменение наших отношений? — он вопросительно поднял бровь.

— Нет, я не это имела ввиду.

— Тогда твой вопрос не ясен. Как всегда будем — ты на кровати, я на полу. Хотя… — он с задорной улыбкой посмотрел на нее, — можем поменяться местами, ты ляжешь на полу, а я, так уж и быть, возьму себе кровать.

В ответ Мара весело рассмеялась, запрокинув голову вверх.

— Нет уж, дудки! Я все-таки дама, и буду спать на кровати, а ты вообще можешь обойтись без сна, так что перебьешься.

После завтрака, на котором хозяйка сетовала, что Гриесс мало ест, отправились в город. Обоих интересовали и, одновременно беспокоили артефакты, охраняющие королевский замок. Резиденция местных правителей находилась на соседней скале, и с городом ее соединял единственный широкий каменный мост, раскинувшийся над пропастью. Это было излюбленное место для прогулок местных жителей и неудивительно, что по краям моста шла оживленная торговля сладостями и разнообразными закусками, готовящимися тут же. Ближе к воротам замка, на высоких постаментах, покоились огромные, больше человеческого роста, почти белые, с легким голубым оттенком, кристаллы. Люди, проходящие мимо, совершенно не обращали на них внимания, а вот Маре с Гриессом их блеск показался нестерпимо ярким.

— И нам предстоит проехать между ними, — негромко сказал вампир.

— Ты специально меня пугаешь? — так же негромко ответила Мара. — Или действительно сомневаешься, что пройдем?

— Сомневаюсь, я про такие только читал. Пойдем, полюбуешься на пропасть, а я пощупаю их.

И взяв ее за руку, увлек к краю моста: там, усевшись на широкий парапет, сделали вид, что наслаждаются открывшимися красотами. Маре стало очень страшно, в этой ситуации от нее не зависело ничего, помочь она ничем не могла и если раскроется их инкогнито, успеют ли они унести ноги? Погруженная в свои мысли, она не видела текущей внизу реки, птиц кружащихся под мостом, которых подкармливали благородные дамы, кидая им кусочки хлеба.

— Не все так плохо, — наконец отозвался надолго замолчавший Гриесс, — былую силу они давно потеряли, подзаряжают их неумело и не полностью, они заряжены меньше, чем наполовину. Ночью попробую пролететь, если смогу, то все у нас получится, а нет — так спокойно сможем уехать, не торопясь и без спешки. Выше нос! — и он ободряюще улыбнулся.

За ужином мысль о полете между камнями не выходила у Мары из головы, на вопросы хозяев она отвечала невпопад и, сославшись на головную боль, пораньше легла в постель, но сон не шел. Бесшумно в комнату вошел Гриесс.

— Если ты не прекратишь нервничать, мне придется тебя усыпить! — жестко сказал он. — Соберись, спокойствие и сосредоточенность, а не лихорадочный мандраж. Своим поведением ты привлекаешь внимание. Люди начнут задавать вопросы, с чего это баронесса так нервничает? Я ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее. Я все поняла, постараюсь.

— Сделай милость.

С этими словами он исчез, а в распахнутое окно вылетела крупная летучая мышь.

— Легко сказать — соберись! Откуда у него спокойствие? — ворчливо пробурчала Мара.

Спать не получалось, да она уже и не пыталась. Оперевшись на подоконник и устремив взгляд в небо, она принялась молиться, и кому бы вы думали? Эрете! Она единственная, кто мог помочь в этой ситуации, остальные боги и полубоги и пальцем не пошевелят ради вампира.

Подлетая к мосту, Гриесс тоже вознес молитву богине, это давно уже вошло в привычку, обращаться к Эрете перед началось серьезного дела. На этот раз божественная помощь не понадобилась, артефакты сильно ослабели и не отреагировали на пролетевшую между ними летучую мышь. Вампир еще немного покружил над ними, осторожно используя изучающие заклятья и разобравшись с действием кристаллов, спокойно отправился наслаждаться прелестями ночного города, даже такого пуританского с виду.

День королевской свадьбы для многих начался с рассветом. Толпы народа текли по улицам, стекаясь к храму Долнара, в Фукарции почитали только его, полагая, что магия — детище Яркета, и считая Долнара главным богом, создавшим все необходимое для человеческой жизни. Храм Яркета в городе также имелся, но не в центре, а на окраине, и прихожан у него было не густо. Само торжество наметили на полдень, но народ тянулся пораньше, желая занять лучшие места для обзора.

Благородному сословию торопиться особо некуда, они приглашены на церемонию в храм. Но тем не менее в доме купца царил хаос. Служанки носились по коридорам как полоумные, то с тазами, то с лентами, заколками, притирками. Купеческая семья готовилась к торжеству. Слегка приоткрыв дверь комнаты, Мара недоуменно пожала плечами — к чему устраивать такой ажиотаж? Платье приготовлено с вечера, волосы уложить — много времени не надо, чего они так носятся?

За поздним в этот день завтраком Вецворум, заискивающе улыбаясь, поинтересовался, а не возьмут ли господа его семейство к себе в карету?

— Будем рады, — кивнул головой Гриесс.

На площади перед храмом кишели толпы народа, жадно тянущие шеи, привстающие на цыпочки, взбирающиеся на принесенные с собою ящики, только чтобы поглазеть на небывалое зрелище. Ряды гвардейцев в черно-оранжевой форме с трудом сдерживали толпу длинными пиками и пропускали к крыльцу храма кареты с гостями.

Храм строили в расчете на пышные, многолюдные церемонии и, обычно, верхние балконы пустовали. Местная знать умещалась на первом этаже, а на верхние, окруженные кованым ограждением, пускали простолюдинов. Но сейчас на торжество прибыло такое количество гостей, что простолюдины остались на площади, ожидать королевского выхода. Купеческой гильдии отвели самый верхний этаж, но глядя как горят глаза у семьи Вецворума, Мара уговорила Гриесса провести их с собой, на балкон второго этажа. Отсюда открывался великолепный обзор, все высокопоставленные гости, жрецы и сам алтарь лежали, как на ладони. Гриесс более шести веков не посещал храм Долнара и с интересом осматривался. В интерьере преобладали зеленые и коричневые тона, много малахита: колонны и сам алтарь выполнены из этого камня, пол выложен мозаикой с изображениями растений. Крыша, в отличие от храмов Яркета, плоская, расписанная птицами, расправившими в полете крылья; свет проникает через широкие и невысокие окна, расположенные под самой крышей по периметру всего помещения. От всего строения веяло древностью, строили его задолго до магических войн, чувствовалась рука гномов.

В ожидании начала церемонии людское море шумело и волновалось, знакомые раскланивались, остальные рассматривали окружающих и знакомились с ближайшими соседями. Ожидание затягивалось. Наконец возле алтаря появились главные жрецы, верховный жрец выступал чинно и важно. Девушки в длинных, стелящихся по полу, легких одеяниях с изображениями животных и растений, держа в руках ветки кипариса, затянули торжественную песню. Шум мгновенно смолк, никто не хотел пропустить и мига церемонии. В высоких, широко распахнутых дверях появилась королева со своим избранником.

Для королевы это был второй брак, ее предыдущий супруг скончался от лихорадки чуть более года назад, и наследников мужского пола не оставил. Из пяти родившихся королевских отпрысков выжила всего одна девочка. По законам страны женщина не может единолично править государством, и по истечении срока траура совет настоял на новом замужестве королевы. Она находилась еще в том возрасте, что вполне могла произвести на свет законного наследника престола, и это единственное, что сдерживало местную знать от претензий на трон. Несколько веков без магов сказалось на внешности царственных особ. Аристократизма в королевском облике не осталось ни грамма: низенькая, с расплывшейся фигурой от постоянных родов, с отвислым задом, в дорогом парчовом платье — она походила на разряженный бочонок. Грудь, выпирающая из-под платья больше подошла бы крестьянке, которую не грех нанять в кормилицы. Личико красотой тоже не блистало: обычное, ничем не выделяющееся, раз увидев, второй раз можно и не узнать. Единственное, что было роскошным и поистине королевским — это волосы. Густые, каштановые они вились прядями до самой поясницы, но сейчас их уложили в прическу, спрятавшую единственное украшение. Избранник оказался ей под стать. Не первой молодости, невысокий, с уже наметившимся брюшком, отвислым, мясистым носом и оттопыренными ушами, причем, половины одного из них не хватало. И это правящая верхушка королевства! Что уж говорить об остальных. Мара с Гриессом непроизвольно обменялись ироничными улыбками.

Меж тем церемония началась. Верховный жрец долго читал молитвы над каждым из молодоженов, завершая каждый абзац восклицанием — Хвала! которое подхватывали все присутствующие, повторяя по три раза и вскидывая вверх руки. Руки молодых связали зеленой и коричневой лентой и три раза провели вокруг алтаря и через арку, образованную ветвями кипариса. В заключение церемонии супруги вознесли совместную молитву. На следующий день предстояла коронация.

Встав с колен, королева обратилась к гостям, поблагодарила за присутствие и пригласила на бал в замок, после чего, ведомая супругом, удалилась под громкие и восторженные приветствия. Все мероприятие заняло ни много ни мало — три часа, времени оставалось вернуться домой и переодеться для бала. Народ медленно потянулся к выходу. На торжества отводилась несколько дней: не принято в Фукарции растягивать надолго праздники и отрывать народ от работы, а особенно спускать королевскую казну на увеселения.

Вечером, направляясь в королевский замок, Мара вполуха слушала болтовню купеческой семьи; разумом она понимала, что ей, как провинциалке, также полагается восторгаться и нетерпеливо ждать королевского бала. Но она переживала о задании: за столь малый срок выяснить все подробности, разработать план, привести его в действие и, главное, нигде не проколоться! Все же она взяла себя в руки, решительно тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, и активно включилась в восторженную болтовню.

Карета въехала на мост и неумолимо приближалась к сторожевым кристаллам, Мара бросила на Гриесса встревоженный взгляд, он его не заметил. Вампир сидел в углу кареты, закрыв глаза и не реагировал на окружающее. На стенах вокруг замка, на равном расстоянии, стояли артефакты поменьше и заряжены они были еще хуже основных, но Гриесс рисковать не стал и пока они не подъехали ко входу в замок, глаз не открывал и заклятий, скрывающих их от артефактов, не снимал. Он не зря летал над ними ночью: в вампирской библиотеке писали об этих камнях и о вариантах защиты от них, а учеником он был прилежным, несмотря на свой нрав. Только во время написания книг артефакты работали на полную мощность, и справиться с ними было весьма проблематично, другое дело сейчас!

Замок, стоящий в середине крепостных стен, окружал роскошный сад — каких трудов стоило садовникам содержать его в должном виде! Изначально на замковой скале кроме камней не росло ничего.

Столы с угощениями расставили не только в залах, но и в саду, среди деревьев и клумб; масляные фонари с разноцветными стеклами давали достаточно света, чтобы гости чувствовали себя уютно. На воротах стража проверяла приглашения. В тронном зале, на возвышении, в креслах с резными высокими спинками восседали новобрачные: прибывающие гости проходили мимо, останавливаясь для поклонов и поздравлений. Величественный мажордом громко выкрикивал имена гостей. Королева приветливо всем улыбалась и благодарила. Чуть в стороне, на небольшом кресле сидела девчушка, дочь покойного короля, радости на ее лице не замечалось. «Ох уж эти дворцовые интриги», — подумал Гриесс, учтиво кланяясь сидящим на троне. Пройдя процедуру приветствия, гости расходились кто куда, музыка звучала везде, на любой вкус, угощения каждый мог выбрать себе сам.

Купец с женой не уставали восхищаться красотами королевского замка и бурно делиться впечатлениями. Их дочь, Пьята, украдкой бросала кокетливые взгляды на Гриесса, уверенная, что их никто не замечает. Вампира это забавляло, он уже успел забыть, как неумело пытаются обратить на себя внимание невинные девушки.

— У вас всего три дня на поиски жениха, это маловато, — обратился он к купцу.

— Маловато, я надеялся, что может вы каким-либо образом поспособствуете? — виновато отводя глаза, ответил купец.

— Я? — Гриесс искренне удивился. — Но чем же?

— Вы обязательно обратите на себя внимание, я уверен, а потом пригласите нашу Пьяту на танец, кто знает что там — в головах молодых людей?

«Действительно, — подумал вампир, — мне-то откуда знать, что у них сейчас головах?» Просьба купца оказалась совершенно некстати, надо выяснять расположение и количество охраны сокровищницы, а не возиться с купеческой дочкой, которая, к тому же, положила на него глаз! А еще говорят, что в Фукарции строгие моральные устои! Впрочем, он довольно скоро убедился, что скромное поведение и высокие моральные качества остались далеко за воротами замка; то, что творилось в темных закоулках, а их оказалось очень много, весьма повеселило Гриесса и очень шокировало и расстроило Вецворума с супругой.

Первый танец вампир танцевал с Марой.

— Я как знал, что в предложении остановиться у них кроется подвох и, надеялся, что на месте в карете все и закончится! Так нет же!

— Чего ты ворчишь? — безмятежно заметила она, музыка и сам танец, праздничная атмосфера так увлекли ее, что переживания отошли на второй план. — Какие-либо действия предпринимать станем в последний день, раньше нет смысла? Я правильно понимаю?

— Правильно, — он слегка ей улыбнулся.

— На выяснение подробностей тебе много времени не потребуется, главное правильно выбрать информатора.

— То есть, ты считаешь, что надо помочь?

— Конечно, жалко девчонку, отдадут какому-то искателю богатых наследниц и проживет всю жизнь без любви и счастья, а так хоть сама выберет претендента.

— Не такая уж она и богатая, — хмыкнул Гриесс.

— Но все же, — улыбнулась Мара, — здесь же можно применять магию? Тем более, что внушение, особенно такое вампирское, совсем особая магия, ее не обнаружить никакими амулетами.

— Хорошо, уговорила, займусь устройством личной жизни не слишком привлекательной девицы, — танец закончился и он, чмокнув ее в щеку, откланялся.

Следующий танец вампир танцевал с Пьятой.

— Ну что, милая барышня, какой из молодых людей вам приглянулся? — спросил он сияющую от восторга девушку.

— Честно говоря, я особо не присматривалась, я восхищена вами, никогда не видела никого на вас похожего. Отец говорил, вы и с оружием ловко управляетесь? Танцуете вы просто божественно!

— В моей кандидатуре, — строго заметил Гриесс, — есть один изъян — я женат и не подхожу на роль жениха. И если вы не выберете себе кандидата в супруги то, боюсь, вас отдадут замуж за первого, кто посватается. Ваши родители настроены весьма решительно, это последний шанс сделать выбор самостоятельно.

Его тон охладил ее пыл, восторженное выражение медленно сползло с ее лица и девушка принялась рассматривать окружающих людей.

— Что случится, если я выберу? Как вы заставите его сделать мне предложение? — недоверчиво спросила Пьята.

— Давайте вы не будете забивать свою головку подобными мыслями?

Вернув девушку родителям, Гриесс станцевал пару танцев с другими дамами, отправился выбирать себе информатора.

Встающее из-за гор солнце окрасило все в нежно-розовый цвет. Возвращаясь на рассвете из замка, Мара любовалась им в окно кареты. Пьята, сидя рядом с матерью, о чем-то мечтала, ее родители, втянув в разговор и Гриесса, оценивали успех дочери на балу, она не пропустила ни одного танца.

Отказавшись от услуг служанок, Мара плотно закрыла дверь в комнату и повернулась к Гриессу.

— Ну? — требовательно спросила она.

— В связи с праздниками и большим количеством народу, охрана усилена вдвое, но это и так было понятно. Находится с противоположной стороны от главного входа, вниз на девять ярусов, очень глубоко, точно гномы строили! Охрана через ярус, на двери сокровищницы замок гномьей работы, ключ у охраны. Устроено надежно, Квинтил прав — магам не пройти, учитывая постоянные проверки по дороге и количество охраны здесь.

— Вот это да, — протянула она, — а что мы будем делать?

— Мы уже здесь! Внутри замка магию применять можно, артефакты слабы, не почувствуют. Главное проникнуть внутрь, а дальше все довольно несложно.

— Ты шутишь?! Как открыть гномий замок? Там магия не поможет или у тебя есть отмычки?

— Нет, нету. Но щели должны быть?

— И что?

— Туман проникает в любую щель, а назад можно мгновенным перемещением.

— А почему туда так нельзя?

— Потому что я не знаю, как выглядит сокровищница изнутри, переместиться в незнакомое место — не получится. Есть заклинания на открытие портала по координатам, но на него уйдет куча энергии и отдача заденет кристаллы. А так как планирую я, все получится и никто ничего не заметит.

— А если нет щелей в двери, что тогда?

— Тогда придется добывать ключ и подчищать охране память, долго, но возможно.

— Понятно, план А и план Б имеются. Последний вопрос — когда?

— Это тоже просто, не завтра. Завтра просто развлекаемся, танцуем, наслаждаемся праздником. Устраиваем личную жизнь Пьяты, — он иронично усмехнулся.

— Между прочим — хорошее дело! — заметила Мара. — Мне нравится наблюдать за тобой, когда ты делаешь что-то хорошее.

— Ой ли? А кто с таким же удовольствием следит, как я управляюсь с мечом, попутно снося людям головы?

— Я, — не стала спорить Мара, — но согласись, что такое зрелище доступно далеко не каждому, и большинству жизни это не продлевает.

Коронация, состоявшаяся на следующий день, собрала столько же народу, как и свадьба. Обряд проходил не только в храме, но и на площади перед толпами народа. Мара не выспалась и сдерживала зевоту, Гриесс же кипел энтузиазмом, активно расспрашивая Вецворума о потенциальных женихах; с их места на балконе открывался отличный обзор.

На второй вечер Мара сменила платье, в сундуке присланном архимагом их оказалось несколько, некоторые так и остались невостребованными. Это платье также не привело ее в восторг, в нем она чувствовала себя служанкой. «Такой себе бал слуг», — пронеслась у нее ироничная мысль.

— По мне — нормальная у них мода, — в голос отозвался вампир, — удобно, не слишком вычурно, без километров кружев и рюш.

— Типичный солдафон, — фыркнула в ответ она.

Вечер начался оживленнее предыдущего, накануне гости перезнакомились и теперь веселье било ключом, подогреваемое разнообразными винами, в основном местного производства, причем часть вина производилась не из винограда. Продегустировав весь набор алкоголя, Гриесс пришел к выводу, что виноградное вино ему нравится гораздо больше остальных. Занятый сравнением вкусов напитков, он не оставлял без внимания происходящее вокруг. Какой-то, как ему показалось, неприятный мужчина с тонкой ниточкой черных усов и широко расставленными глазами, почти черного цвета, зачастил приглашать Мару танцевать, но пока она не возражала, а напротив, приветливо ему улыбалась, он решил сделать вид, что ничего не замечает.

Купеческая дочь, старательно отводя глаза, назвала Гриессу имя избранника и он, недолго думая, отправился знакомиться с молодым человеком и, практически за руку, приволок того представиться Пьяте. Особого восторга у потенциального жениха девушка не вызвала и Гриесс, притворно вздохнув, прибегнул к внушению, давно ставшем для него привычным при общении с людьми. Практически мимолетный взгляд прямо в глаза молодому баронету, и тот кардинально изменил свое мнение о Пьяте. Оставив парочку мило беседовать наедине, вампир отправился в зал высматривать для себя даму.

В этот вечер Мара решила отомстить Гриессу, почему она все время его ревнует? Пора поменяться ролями и заставить ревновать его, а потом с невинным выражением лица напомнить, что они всего лишь друзья и все такое. Кавалер подвернулся быстро, было в нем что-то не очень приятное, но какая, собственно, разница? — решила она и принялась кокетничать с графом Гулсуром. Сил своих она не рассчитала, более того, опыта в таких делах у Мары практически не было: обратить на себя внимание, немного пококетничать, но идти дальше разговоров, танцев и объятий она не собиралась, но как резко осадить распускающего руки мужчину? В парке, по которому они гуляли, стояло много укромных беседок, и граф знал расположение каждой и, как бы невзначай, привел Мару к самой дальней, тут никого не было, одинокий фонарь тускло освещал тропинку, все остальное тонуло во мраке. Музыка, гости, праздник остались позади, только цикады громко стрекотали в темноте…

— Однако мы увлеклись разговором, — заметила она, — не пора ли вернуться в замок?

Любой приличный кавалер понял бы намек дамы, но не в этом случае, не при этом дворе и не этот кавалер. Граф пропустил ее слова мимо ушей и, крепко обхватив за талию, увлек в темноту беседки. Такого поворота Мара никак не ожидала! С трудом подавив острое желание шарахнуть по наглецу молнией, отбиваясь от назойливо-похотливых рук графа Гулсура, прибегла к единственному возможному козырю. «Гриесс! Где ты есть? Мне срочно нужна помощь!» — выкрикнула она по мыслесвязи. Он поморщился: «Зачем так кричать? Иду», — спокойно раздалось в ответ. Очень не желая, чтобы Гриесс застал ее с задранной на голову юбкой, Мара усилила сопротивление, что еще больше распалило ее кавалера. По незнанию она подцепила мужчину, которого возбуждало именно сопротивление, а не уступчивость и покорность.

— Неужели не заметно, что даме неприятны ваши приставания? — прозвучал спокойный, холодный голос.

Граф, оставив Мару, развернулся лицом к подошедшему, а Мара, поправляя одежду, возблагодарила Эрету (кого же еще?) за столь быстрое появление вампира.

— А кто вы, собственно, такой? — развязно спросил граф. — Если вы так же положили глаз на эту даму, то занимайте очередь!

— Я, собственно говоря, — тем же холодным тоном ответил Гриесс, — муж этой дамы и делить ее ни с кем не намерен! Вы оскорбили мою честь, и я требую сатисфакции!