От его слов Гулсурум дернулся, как от хлесткой пощечины. Давно никто не бросал ему вызова и, окинув взглядом фигуру стоящего напротив, замешкался с ответом. От этого человека веяло такой уверенностью в себе, что граф на мгновение засомневался в своих силах. Усилием воли отогнав подлые мысли, ответил как можно более равнодушно.

— Завтра на закате, на дуэльной площади, выбор оружия за вами. И не опаздывайте, я намерен успеть на бал, не так часты у нас развлечения, чтобы их пропускать.

— Не переживайте, я также не намерен пропускать бал, все же последний день праздника, — пожал плечами Гриесс, — а оружие… кому что нравится, мне безразлично.

И взяв Мару за руку, пошел прочь, оставляя незадачливого кавалера теряться в догадках.

Вечер на этом закончился, и хоть до завершения бала оставалось несколько часов, решили ехать домой. Купеческой семье пришлось с этим смириться, своей кареты у них не было, а возвращаться пешком с королевского бала никуда не годится. Заодно Гриесс разузнал про дуэльную площадь, для него это оказалось в новинку. Дуэли в городе случались часто, страна южная, солнце жаркое, кровь горячая, и с разрешения городских властей и покойного дедушки нынешней королевы, поединщикам выделили целую рыночную площадь. Днем на ней торговали зерном, мукой и свежей выпечкой, а вечерами она становилась ареной для выяснения отношений знатных господ. Всю дорогу домой Вецворум охал и ахал, всячески выражая свою досаду и огорчение, и на прямой вопрос Гриесса ответил подробнее.

— Граф Гулсурум слывет большим любителем чужих жен, официально такое поведение не приветствуется, но он является дальним родственником ее величества и на его выходки закрывают глаза. И как вы понимаете, при таких пристрастиях — дуэли для него не редкость, и поскольку он до сих пор жив и здоров, ясно, что мечом он владеет отменно. Последние годы многие предпочитают не связываться с ним и делают вид, что не замечают измен своих жен.

— Спасибо за информацию, но я не намерен прощать, даже графу, даже родственнику королевы, такой поступок. Может другие и не видели ничего, я видел и спас свою жену от грязных домогательств этого мерзавца. И единственное, чего мне завтра хочется, так это всадить в него клинок и, провернув, наблюдать как уходит из него жизнь!

— Гм, — замялся купец, — не советовал бы я вам такого, вряд ли вас выпустят из города после убийства графа, либо же придется бежать сразу после дуэли и пожизненная опала вам гарантирована.

После этих слов Гриесс задумался, слова купца имели смысл, а побег сразу после дуэли совершенно не входил в их планы, значит графа убивать нельзя, а вот попортить ему шкуру никто не запрещает и убраться из города сразу после открытия ворот, к демонам торговые караваны, они и сами отлично доберутся до океана.

Вернувшись в дом купца, Мара отпустила служанок и закрыла дверь на засов.

— Прости, — негромко сказала она, опускаясь на кровать и пытаясь самостоятельно расшнуровать корсет, — я все испортила, привлекла к нам ненужное внимание, но я не хотела, не думала, что так получится, — она говорила быстро, боясь, что он не даст ей высказаться, — я хотела заставить тебя ревновать, не более того!

Мара подняла взгляд на Гриесса, в глазах стояли слезы. Он вздохнул, опустился рядом на кровать и занялся шнуровкой на корсете.

— Я бы не сказал, что совсем испортила, — ответил вампир после продолжительной паузы, — во всяком случае, теперь наш поспешный отъезд никого не удивит и на балу о тебе начнут судачить, так что ты имеешь полное право напиться, заблудиться и отводить душу стражникам, — закончил он, распуская последнюю ленту и помогая Маре избавиться от корсета.

Поспешно набросив халат, она повернулась к Гриессу.

— Ты и правда так думаешь или просто решил меня утешить?

Вампир насмешливо улыбнулся.

— Когда это я щадил твои чувства? Я и правда так думаю. И на будущее — не заставляй меня испытывать ревность. Во-первых, это практически бесполезно, а во-вторых… если все же получится, то чревато морем крови, сама себя потом будешь упрекать.

На следующее утро не запланировали никаких торжеств, только последний, завершающий празднования прием с роскошным балом. До обеда в доме стояла тишина, все отсыпались, а после легкого обеда Вецворум вызвался проводить Гриесса на дуэльную площадь; находилась она всего в трех кварталах и решили пройтись пешком, время указанное графом было весьма расплывчатым.

Ротозеев на площади собралось достаточно, народ вообще любил понаблюдать за дуэлями господ, и денег поставить, а при должном везении еще и выиграть. Сегодня же народу оказалось раза в два больше обычного, дуэли графа Гулсурума пользовались популярностью, а их давно не было. Середина площади оставалась пустой, люди толпились по краям, многие залезли на телеги и пустые сейчас прилавки торговцев. Дуэлянтов оказалось четыре пары, и одна из них уже начала поединок. Граф стоял в стороне возле изящной прогулочной коляски, в окружении товарищей, пришедших его поддержать, слуги толпились в стороне. Гриесса же сопровождал только купец и камердинер.

— Ах, вот и вы, — громко воскликнул граф, завидя подходящего вампира, — предлагаю дождаться окончания всех поединков, а только потом скрестить мечи, потому что эта толпа, — он обвел рукой площадь, — собралась исключительно ради нас.

— Вы популярны в городе, — сухо заметил Гриесс, — я согласен, до бала время еще есть.

Граф кивнул и повернулся к друзьям, продолжая прерванный разговор.

Пока длились другие поединки, некоторые из завсегдатаев дуэльной площади, которые зарабатывали на ставках, мучительно ломали голову над результатом самого ожидаемого поединка. С одной стороны, граф являлся хорошим бойцом и не раз это демонстрировал, а вот с другой… не многие, но такие имелись, кто успел присмотреться к походке и движениям Гриесса, выдававших в нем умелого бойца. И они понимали, что в победе графа нет никакой гарантии, но и поставить на незнакомца — рискованно. Они во все глаза смотрели на Гриесса в надежде уловить какие-то подсказки. А он стоял в расслабленной позе, небрежно положив руку на эфес меча и делал вид, что внимательно слушает наставления купца, который, искренне болея, за своего постояльца, с утра развернул бурную деятельность разослав слуг выяснять подробности дуэлей графа.

Наконец все желающие закончили выяснение отношений и пришло время последней пары. Народ оживился в предвкушении, от этого поединка ожидали многого. Собравшись, граф выгнал сомнения и, поддерживаемый друзьями, двинулся навстречу противнику. Поединок начинался с отмашки секунданта, после того как оба противника объявят о своей готовности. Гулсурум остановил свой выбор на пиратской сабле со слегка изогнутым однолезвийным клинком и эфесом, почти полностью закрывавшим кисть. Гриесс выбором оружия не заморачивался, его меч для этого случая был более чем хорош. Противники стали в позицию, секундант махнул рукой.

Железо Гриессова клинка вспороло воздух возле самого лица графа, обожгло стремительным касанием кончик носа, он не успел даже поднять оружие для защиты. Вокруг захохотали и заулюлюкали, толпа наслаждалась зрелищем. Вампир довольно усмехнулся.

— Начнем, пожалуй. Защищайтесь, граф, если можете!

Гулсурум кивнул и первый бросился в атаку, его удар должен был напрочь снести голову противнику, однако Гриесс вскинул руку и сталь звякнула о сталь, граф пошатнулся, отступив на шаг назад. Второй выпад графа вампир отбил с гадкой ухмылкой на лице и атаковал сам, его клинок нырял то вправо, то влево — плавные, мягко перетекающие друг в друга движения, стремительные и в то же время непредсказуемые, как горная река, прорвавшая плотину и падающая вниз серебристым водопадом. Меч крест-накрест пластовал воздух, графу то и дело приходилось отступать и уклоняться. Через какое-то время Гриессу надоела эта игра, графа швырнуло на кирпичную мостовую, сабля вывернулась из руки, в последний момент он отпарировал дробящий удар кинжалом, успешно извлеченным из-за пояса, однако бой оказался безнадежно проигранным. Подняться с мостовой он не успел, меч гномьей ковки рассек левое бедро, из раны хлынула кровь и граф со стоном повалился назад.

Толпа зрителей испустила такой восторженный рев, что у некоторых заложило уши. И хоть многие проиграли деньги, это не мешало им громко радоваться поражению заносчивого графа. Раненого окружили друзья и слуги и, подхватив на руки, усадили в коляску и поспешно увезли. Вампир, демонстративно поклонившись публике, не спеша удалился, выслушивая по пути похвалы купца.

Слухи о дуэли разлетелись быстро, и на балу в королевском замке на Гриесса косились, а Мару активно обсуждали, шушукаясь за спиной. Но обоих это нисколько не волновало, задание необходимо выполнить и побыстрее унести ноги. Несколько часов прошли в напряженном ожидании, действовать решили после полуночи, а до этого обоим пришлось развлекаться на свой лад. Мара, как и было задумано, активно налегала на выпивку, а вампир приударял за дамами. После полуночи прошел почти час, ожила мыслесвязь: «Пора, иди в строну сокровищницы, все время направо вдоль стены. Любыми средствами отвлеки охрану, я буду рядом, и торчи там, пока не скажу, что хватит». «Поняла». Она смахнула со стола открытую бутылку вина и, слегка пританцовывая, вышла в сад, там, прячась в тени деревьев и кустов, направилась к сокровищнице. Шла почти в темноте, света в окнах этой части замка не было. Когда впереди замаячили горящие светильники и фигуры стражников, она сделала пару больших глотков, растрепала прическу и нетвердой походкой, придерживаясь за стену, побрела на свет.

Заслышав приближающиеся шаги охранники насторожились, но когда из темноты на свет вышла растрепанная, сильно навеселе дама, расслабились и глумливо осклабились. Встретить в Фукарции даму навеселе — дело уникальное.

Мара не спеша подходила ближе, стражники кликнули старшего, пусть тоже полюбуется.

— Дамочка, — обратился к ней один из солдат, — вы, часом, не заблудились? Праздник там, — он махнул рукой в сторону, откуда пришла Мара, — вам нельзя тут.

Сказано это было добродушно, с легким снисхождением.

— Пр-ростите, — ответила Мара заплетающимся языком, — кажется я заблудилась. Где я?

На вопрос ей не ответили, просто показали куда следует идти. Она послушно развернулась, сделала несколько неуверенных шагов и в бессилии опустилась на землю, а потом разрыдалась. Плача, она негромко причитала; прислушавшись, стражники разобрали, что обвиняет она мужа в холодности, невнимательности, многочисленных изменах. Охрана окружила ее плотным кольцом, оставив вход в подземелья без присмотра. Что делать с рыдающей, пьяной дамой не знал никто. Они просто смотрели и строили догадки, кем она может быть.

— Видимо это та, которую вчера муж поймал на горячем с графом! Интересно, чем закончилась дуэль? — высказал предположение старший охраны.

Мара заняла все внимание стражников и никто не видел, как в приоткрытую дверь королевской сокровищницы проскользнула крупная летучая мышь. «Неужели я такой негодяй? — раздался ироничный голос в Мариной голове. — Но ты молодец, продолжай, я уже внутри.» «Я стараюсь», — ответила она.

Длинные просторные коридоры уходили вниз по широкой спирали, дорогу освещали факелы, щедро утыканные на стенах, мышь быстро летела вперед. Девять ярусов, на каждом охрана… На первом не было никого, все смотрели на Мару, на последующих ярусах охрана занималась кто чем: кто увлеченно играл в карты, кто в кости, кто травил байки, ни один не обратил внимание на мелькнувшую тень под самым потолком. На последнем посту единственный охранник мирно дремал, прислонившись к шершавой каменной стене. Все выходило гораздо проще, чем планировалось. Обернувшись человеком, Гриесс разбудил стражника и, взглянув в полусонные глаза, отправил его в более глубокий сон. Ключ висел на стене, прямо над спящим, но и щели вокруг двери все же имелись. Вампир взял ключ, глядя на широкую щель под дверью довольно улыбнулся и щелкнул пальцами. Дверь открылась практически бесшумно, сокровищница представляла собой пещеру, вырубленную в скале и утопающую в кромешной тьме. Гриессу, как и любому темному, свет был совершенно необязателен, он и так прекрасно все видел. Размеры пещеры вызывали уважение, как и порядок, царящий здесь. Сундуки с золотом и серебром стояли вдоль стен ровными рядами, как солдаты на параде и не представляли интереса, а вот около дальней стены, что-то заманчиво светилось слабым магическим светом. Артефактов оказалось несколько, все они были разложены на отдельной подставке, а нужный Гриессу даже удостоился бархатной подушечки. Это был золотой с виду полубраслет, с двумя крупными камнями огранки Изумруд — такая огранка имеет восьмиугольную форму и усеченные углы. Один камень почти прозрачного белого, а другой черного цвета. Белый при нужных заклятиях и ритуалах мог наделить магическими способностями, а черный — лишить. Гриесс долго рассматривал браслет, крутя его в руках. Вампирам такой амулет тоже может пригодиться, но не сейчас, а когда возникнет в нем необходимость, он будет знать, где взять. Пусть пока хранится у Квинтила. Решив таким образом судьбу амулета, он надел его на запястье левой руки и покинул сокровищницу, повесив ключ над головой крепко спящего стража. Обернувшись летучей мышью, Гриесс полетел к выходу.

Стражники, все еще занятые успокаиванием Мары, не видели и как он вылетел. «Хорош ломать комедию, я уже справился, возвращайся!» — бросил он Маре мысленно, исчезая в темноте ночи. Она так и сделала, утерла слезы, поднялась на ноги и, оставив сердобольным стражникам недопитую бутылку дорогого вина, направилась назад к свету, музыке, танцам и веселью.

Гриесс не сразу вернулся на бал, вывезти артефакт из замка через ворота? он сомневался, что получится, даже учитывая слабый заряд камней. Поднявшись повыше в небо, туда, куда не дотягивалась магия охранных камней он пересек незримую черту и, миновав город, спрятал амулет в дупле дерева, недалеко от дороги, ведущей к порту, в который они прибыли. Вернулся он к рассвету, все мероприятие заняло не более двух часов. По возвращении разыскал Мару и, прихватив купеческую семью, не мешкая покинули королевский замок.

Предупрежденные накануне слуги собрали и подготовили все к отъезду, Мара успела только сменить платье, а все уже оказалось уложено и погружено. Ворота в городе (как и везде в Ойкумене) открывались с восходом солнца, а закрывались с закатом. Вецворум очень переживал, что они не поедут с хорошо вооруженным караваном, дорога-то дальняя, у одинокой кареты очень мало шансов добраться до порта. Он неотступно следовал за Гриессом, засыпая его советами об особенностях дороги, не забывая покрикивать на слуг. Вампир не слушал его вообще, только молча кивал головой, его раздражала эта карета, никому не нужные сундуки и хлопотливый купец. Зачем ему его советы? Все было готово к отъезду, осталось попрощаться с гостеприимными хозяевами, которые в полном составе вышли провожать гостей.

— Прощайте, Вецворум, я благодарен вам за теплый прием и ваши советы и заботу, вряд ли мы когда увидимся, живите долго и счастливо. Выдайте замуж дочь, растите внуков. Еще раз спасибо!

Мара тепло всех поблагодарила и обняла по очереди, то же сделала и жена купца, но когда она хотела сказать:

— Да благосло…

Ее прервал Гриессс.

— Понимаю ваши добрые намерения, но не надо, это лишнее.

В глазах купчихи застыло изумление, зато ее дочь буквально разрыдалась у вампира на плече, ему стоило усилий разжать ее объятия.

— Я не успела, — торопливо шептала она ему на ухо, — думала поедете только завтра, хотела подарить тебе самое ценное, что есть у меня…

В этот момент он отцепил ее от себя и взглянул ей в глаза. Его взгляд обжигал, от него леденело все внутри, Пьята запнулась посреди фразы и стояла открыв рот, как выброшенная на берег рыба.

— Это, — Гриесс сделал особое ударение на первом слове, — совершенно лишнее, не следует портить себе жизнь ради минутного порыва. Прощай.

Вампир отвернулся и красиво, одним движением взлетел в седло, камердинер повторил его действия, но такой лихости у него, конечно, не получилось. Мара еще раз обняла все семейство и, махнув на прощанье рукой, села в карету. Щелкнул кнут и экипаж, сопровождаемый двумя всадниками, выехал из купеческого двора.

В столь ранний час улицы города не были совсем пустынными: многие хозяйки, служанки, кухарки спешили на рынки за свежими продуктами, мелкие торговцы на тележках везли товары. Летящую карету пропускали, поспешно сворачивая в сторону и прижимаясь к стенам домов. У городских ворот их остановила стража, быстрый, почти формальный досмотр, и экипаж понесся дальше. Иронично глядя им вслед, охранники передавали друг другу новости о поединке графа и именно поэтому, столь стремительный отъезд никого не удивил. Распоряжений о задержании пока не поступало, графа многие недолюбливали и радовались его поражению.

Городские стены скрылись из поля зрения, и Гриесс скомандовал остановку.

— Вы завтракайте, а я за амулетом, вернусь — расскажу, как поедем.

— Заинтриговал, — с легкой улыбкой ответила Мара.

Отсутствовал он недолго, все еще ели, когда на место их стоянки спикировала летучая мышь и на землю уже ступил вампир. Любил он вот так, красиво, появляться, на запястье левой руки красовался амулет.

— И вот ради этого мы проделали такой путь? — Мара притронулась пальчиком к камням.

— На самом деле вещь полезная, а тут она пылится без дела, так что не зря мы его забрали. Теперь осталось добраться к океану, я вполне допускаю погоню, не совсем же идиоты тут, амулет лежал на видном месте. Да и граф, явно, обиделся на меня, — добавил Гриесс с усмешкой.

— Вполне согласна, и как поедем?

— Я думаю, все уже догадались. Карету оставим в лесу, лошадей у нас достаточно, верхом и скорость увеличим, и проходимость. Я предлагаю свернуть с дороги.

— А болота?

— Если не получится объехать, то вернемся на дорогу, если гнать галопом, то их можно миновать за день. В города заезжать необязательно, провизией я вас обеспечу. Доедайте, берите только необходимое, и в путь. Я пока выпрягу лошадей, отсутствие седел, надеюсь, не проблема?

Слуги отрицательно замотали головами.

— Я согласен с вами, господин, — подал голос камердинер, — чем скорее мы окажемся на корабле, тем лучше, а верхом это сделать быстрее.

Буквально через полчаса сборы закончили, карету оттащили в лес, и Гриесс накинул на нее мощную иллюзию, вложив в заклинание побольше энергии.

— Хочется надеяться, что их слабые амулеты не справятся с этой задачей.

Отряд сразу свернул в лес, следуя за вампиром.

— Ночью слетаю на разведку, может у меня паранойя, и нас никто не преследует?