В то время как у нас имеются достаточно веские причины считать, что истоки зависти лежат в неудовлетворенной потребности в привязанности в раннем детстве, и хроническое ощущение боли в этом характере можно понять как отголосок боли прошлой, нужно не забывать о том, что это может стать для людей энеа-типа IV ловушкой, где они могут застрять, бесконечно сокрушаясь о прошлом. Кроме того, так как хорошо известно, что ребенок остро нуждается в любви и стремится к ней, преувеличенный обязательный поиск любви в настоящем может рассматриваться как дисфункция и всего лишь мираж приблизительной интерпретации того, что так необходимо взрослому. Именно в этом, а не во внешних поддержке, признании, любви и лежит способность поддержать, признать и любить самого себя, а также возможность ощутить самого себя центром, противопоставленным «эксцентричному» ожиданию добра извне.

Можно рассматривать психологию энеа-типа IV с точки зрения объяснения бытия или сущности, образовавшуюся пустоту стремится «заполнить» зависть, и это, в свою очередь, закрепляется самоуничижением, поиском бытия через любовь и подражанием другим (я подобен Эйнштейну, значит, я существую).

И.Дж.Гоулд, «Призрак внутри тебя», пастель, 12"х12", 1955.

Психология энеа-типа IV сложилось как бы под воздействием принятого на раннем этапе жизни суждения: «Меня не любят, значит, я ничего не стою», и сейчас он добивается собственного признания через любовь, которой когда-то не хватало (люби меня, чтобы я знал, что я чего-то стою), и через процесс самоочистительного искажения - через стремление к чему-то иному, заведомо лучшему и более благородному, чем то, что он или она есть.

Эти процессы саморазрушительны, так как однажды обретенная любовь перестанет цениться («Раз он меня любит, он ничего не стоит»), или, стимулируя невротические претензии, ведет на этой основе к разочарованию и обесцениванию; или, более обобщенно, стремление существовать, подражая стандартам собственного идеала на базе самостремления и слепоты по отношению к ценности своего истинного «я» (так же, как стремление к экстраординарному ведет к отрицанию ординарности). Благодаря этому, энеа-тип IV нуждается, ко всему прочему, в том, чтобы интуитивно проникнуть в эти ловушки, и более, чем другие характеры, он нуждается в самоподдержке: самоподдержке, которая возникает в конечном итоге, в результате осознанного одобрения и чувства собственного достоинства и удовлетворенности жизнью во всех ее формах.

В зависти имеет место патология ценностей, что можно объяснить в свете метафоры (я отыскал ее в «Книге добродетельной любви» Хитского Протоиерея) о собаке, которая несла кость, и, приняв свое отражение в водоеме за другую собаку, несущую более привлекательную кость, погналась за ней, теряя кость, которую несла сама. Можно сказать, что отраженной кости не «существовало» также, как не существует ни идеализированного и ни вызывающего неодобрение собственного имиджа.