Когда мы говорим «Это хорошо» вместо «Мне хорошо», «Это не удобно» вместо «Мне не нравится›, «Это правильно» вместо «Я одобряю» мы проецируем себя в безличностное «Это». Иногда этого требуют нормы языка или осознанное желание отделить себя от высказываемого, свести к минимуму свою собственную оценку или замаскировать свою ответственность под свою же реакцию. Между тем проецирование может способствовать полному отказу своего участия в переживании: такой человек хороший - но не потому, что он нравится именно нам, такой-то человек плохой - но не потому, что именно нам он неприятен.

Различные формы проекции хорошо описаны в психологической литературе. Здесь нас интересует тип проекции, который в психоанализе называется «защитной»: Это процесс наделения кого-то или чего-то атрибутами или качествами нас самих, когда мы не хотим, чтобы они были признаны за наши. Другими словами: «В чужом глазу заметить и соломинку, а в своем и бревна не видать».

Когда мы отказываем себе в участии в своем переживании или не признаем некоторые свои черты, то мы не видим себя в реальном свете, искажаем свое восприятие реальности атрибутами всего, что отвергаем в себе. В частности, это касается восприятия другого человека (возможно, из-за степени нашего личного вовлечения в осознание другого). В Гештальт-терапии мы работаем и с образами грез как с проекциями индивида, но не на реальное окружение, а на воображаемое окружение состояния грезы.

Проекции представляют собой иллюзию, но и реальность тоже. Они иллюзорны в том, что часто не принадлежат объекту, которому мы придаем атрибутику (иногда проекция и реальность могут совпадать). Они реальны в том, что являются образами нашей внутренней жизни, дорогой к себе.

Главным приемом ассимиляции проекций является, мы уже говорили об этом, идентификация с проекцией посредством обыгрывания:

Т.: Что вы сейчас испытываете?

П.: Чувствую, что за мной внимательно следят. Не думаю, что я вам нравлюсь.

Т.: Станьте на время мной. Представьте себя на моем месте и попытайтесь выразить чувства или

мысли, какие я могу испытывать.

П.: Она такая скучная. Лучше сидеть дома, чем слушать ее. Мне она совершенно неинтересна, а

я сижу с ней, так как предполагается, что я ей помогу.

Т.: А теперь повторите это снова как свое заключение о себе, и посмотрим, подойдет ли.

П.: Я скучная. Я неинтересная, и я не могу поверить, что я вам нравлюсь или что вам нравится уделять мне внимание, поскольку я его не заслуживаю. Ну конечно. Как раз так я и думаю.

В этом примере обыгрывание служило как средство, чтобы пациентка испытала содержание своей проекции, но оказалось недостаточным. К контакту с ее собственным переживанием (она посчитала себя неинтересной) привело предложение реформулировки проецируемого переживания в свое собственное. Это эквивалентно подмене «Я» на «Это» и может быть проделано по-разному. Иногда достаточно вопроса: «Это ваше собственное чувство? Вы узнаете в этой роли себя?» и др. Иногда необходима полная реформулировка переживания подмененной сущности. Когда прибегают к укороченным высказываниям, то на жаргоне Гештальта это называется «примеркой».

П.: Мне не нравится ваша уклончивость. Вы изворачиваетесь, болтаете, и я не знаю, где вы настоящий.

Т.: Теперь «примерьте» это.

П.: Мне не нравится моя уклончивость. Я изворачиваюсь, болтаю, и люди не знают, где я настоящая. Да, это правда.

Иногда ассимиляция проекции удается изменением межличностного диалога на внутриличностный:

П.: Мне неловко, Джейн, ты смотришь так, будто ожидаешь от меня чего-то выдающегося, а я все время боюсь разочаровать тебя.

Т.: Представьте, что вы Джейн, и говорите с Генри так, что ему становится неловко.

П.: (Генри) Ты такой умный парень, а говоришь

глупости. Где твой талант, Генри? Ведь ты же не обыкновенный, как все. Ты знаешь, что можешь быть лучше.

Т.: Хорошо, теперь усадите Генри на тот стул и скажите ему то, что сказала вам Джейн.

П.: Генри, ты гений. А ведешь себя совсем не так. Ты напрасно тратишь свою жизнь. Ты ведешь себя как обычный парень, а возможностей у тебя гораздо больше. Ты должен относиться к себе более серьезно и показать миру, кто ты на самом деле.

Т.: Хорошо. Теперь вы «обвиняемый», ответьте на то, что только что сказали.

П.: Да пошел ты… Я по горло сыт своей

гениальностью, чтобы еще развлекать тебя и быть тем, кем ожидала видеть моя мамочка своего чудесного сыночка. Я - это я, и все. Я здесь в свое удовольствие, и плевать мне на все твои ожидания!

Т.: Теперь продолжайте диалог.

П.: Поосторожнее, Генри. Твоя новая философия звучит довольно убедительно, но это лишь поза. Если ты перестанешь слушать меня и будешь поступать по-моему, то окажешься в дураках и останешься один. Ты что-то из себя представляешь, потому что я хорошо о тебе заботилась. Ты так вырос за эти годы, а теперь собираешься похерить все.

Как в приведенной иллюстрации, проекции часто соответствуют личностным аспектам, которые мы в Гештальте называем «обвиняемым» и «обвинителем». В данном примере индивид чувствует критику, несоответствие предъявляемым требованиям, вину, смущение и т.д.; в начале же он судит других и принимает требуемую роль. В обоих случаях проекция может раскрыть то, чего не может простая интроспекция или неподготовленное внутриличностное столкновение, для чего терапевту потребуется затратить время на пробуждение экспрессии проекций (например, посредством звуков) и их выявление или проявление, прежде чем приступить к реассимиляции.

По Перлсу, Хофферлайну и Гудману, невротический страх отверженности является следствием проекции собственного отвержения других индивидом.

Неврастеники много говорят, что их отвергают. Это, по большей части, является проекцией на остальных своих собственных отвержений других людей. То, что они отказываются чувствовать, является их скрытым отвращением, с которым они слились в своих личностях. Если же почувствуют, им придется изрыгнуть и отвергнуть многое из своих «излюбленных» идентификаций, которые были «невкусны» и ненавистны в момент «проглатывания». Или же им придется пройти через весь трудный процесс восстановления, обработки и ассимиляции.

Также и страх кастрации, из которого в психоанализе столько всего сделано, интерпретируется Перлсом, Хеффелайном и Гудманом как проекция агрессии:

Vagina dentata, частая тревога фантазируемой кастрации является собственным несвершенным укусом индивида, проецируемым на женщин. Немного можно добиться, работая с фантазиями кастрации, пока не ремобилизована дентальная агрессия; но когда это натуральная деструктивность реинтегрирована в личность, то уменьшается не только страх ущерба для своего пениса, но и страх ущерба для своей чести, собственности, своего вида и т.д.

Вследствие отказа от отвращения и агрессии - своих здоровых механизмов отвержения - индивид должен «глотать» все, чем только ни «накормит его» среда, неважно, соответствует ли это его нуждам или нет. Индивид остается сосунком, неспособным «пережевывать» свои переживания, кусать, несмотря на переживания, или проявлять селективность. Следствием такого отношения является интроекция того, что можно назвать психологическими инородными телами. Интроекция в Гештальт-терапии понимается как незавершенная ситуация: нечто инкорпорирует в личность без надлежащей ассимиляции, что приводит в действие психологическое пережевывание, анализ, выбор инкорпорирования или отвержения составных частей или аспектов объектов. Перлс видел близкое соответствие процесса ассимиляции на психологическом уровне с поглощением пищи на физиологическом уровне. Говоря научным языком, он видел соответствие между фиксацией на пассивной оральной стадии и неспособностью правильно жевать. Поэтому он рекомендовал ряд упражнений, задействующих практику осознанности во время еды и ремобилизацию оральной агрессии.

Из-за расписанного питания и других «научных подходов», применяемых к вам в детстве, блокировка оральной агрессии, описанная выше, вероятно, присутствует в некоторой степени у вас в сознании. Такое состояние является основной предпосылкой для тенденций интроекций - поглощать все, что может быть и нужно для организма. Т.е. мы должны разобраться с корнем проблемы, а именно с питанием, вывод влечет ремобилизацию отвращения, что неприятно и вызывает сильное сопротивление. Предлагая следующий моторный эксперимент, мы не думаем, что его следует предпринимать спонтанно, чтобы увидеть, что получится, а призываем все ваше мужество и последовательность в выполнении его как особой задачи.

Во время каждого приема пищи откусывайте кусочек - запомните один единственный кусочек - и жуйте его до полного разжижения. Пусть ни одна частичка не останется не разжеванной, отыщите ее языком и хорошенько разжуйте. Когда вы посчитаете, что еда полностью разжижена, проглотите ее…

…В качестве функционального копирования задачи полного пережевывания единственного кусочка пищи задайте себе ту же задачу в интеллектуальном плане. К примеру, возьмите какое-нибудь трудное предложение, одно - единственное, из книги, это будет «жестким мясом», и проанализируйте его, т.е. полностью его разложите. Найдите точное значение каждого слова. Разберитесь в ясности и точности предложения в целом, верно ли оно. А как бы вы его составили, почему такая-то часть предложения вам не ясна. Может, это не вы не понимаете, а наоборот, это предложение так непонятно построено. Решите это для себя.

Еще один полезный эксперимент, позволяющий полностью использовать функциональную идентичность пережевывания физической пищи и «пережевывания» межличностной ситуации:

Когда выв раздраженном состоянии - гневе, расстройстве, возмущении, т.е. готовы «психологически» это «заглотить», используйте свою агрессию в намеренной атаке на какую-нибудь физическую еду. Возьмите яблоко или черствую корочку хлеба и выместите все, что накипело, на них. В соответствии с настроением жуйте настолько раздраженно, поспешно, зло, жестоко, насколько можете. Только кусайте и жуйте - не глотайте!2