Моей немедленной реакцией на приглашение Джо Вайсонга написать статью, посвященную годовщине выпуска «Гештальт-журнала», было записать последний сеанс. Я получил запись, добавил кое-какие примечания. Однако вскорости после этого я просматривал свои материалы для включения их в будущую книгу и нашел то, что показалось более подходящим: запись более раннего сеанса, однако более своевременного ментальному горизонту гештальтного сообщества.

Я полагаю, большинство читателей журнала знает Дика Прайса. Если Майкл Мерфи был мозгом и карманом Эзалена, Фритц - его добрым гением, то Дик, директор эзаленской программы с самого начала до недавнего времени, являлся его мужеством, силой воли.

Именно благодаря чутью Дика Прайса мы гордимся теперь расцветом деятельности Фритца, его работами, ставшими всеобщим достоянием, благодаря ему Фритц принял решение осесть в Эзалене после переезда на Западное Побережье.

Думаю, что те, кто знал Дика, великого поборника открытости, разделят мои чувства, вновь встретившись с ним на страницах «Гештальт-журнала» в десятую годовщину выхода журнала в свет.

Описываемый сеанс имел место в мае или июне 1971 года сразу же после моего возвращения из Арики, Чили, где я пережил такое, что повлияло на мою деятельность в Геш-тальте и на всю мою жизнь, на чем я здесь не буду останавливаться. Я не стал бы характеризовать здесь свою работу как нечто совершенно новое, однако мне достаточно интуиции попросить Дика, погруженного в восприятие воды и детства, выкристаллизовать свои переживания, «приведя своего ребенка к фонтану».3десь речь идет об образе, приводившемся на сеансе ранее. Запись, к сожалению, лишь фрагмент, я не буду комментировать, она начинается так:

Дик Прайс:…Я думаю об особенном месте… говорит Лао Цзе… грязный становится чистым, как отстоянная вода… (плача). Будто бы я для других стараюсь… (плачет).

Клаудио Наранхо: Еще разок пройдитесь по этому.

Д. П.: (плачет) Кто, будучи грязным, грязный… (пауза)… Я точно не припомню… Кто, будучи грязным, выходит чистым, подобный чистой воде. Кто, оставаясь застывшим, ведет других к полноте жизни. Я подобен потоку, будто здесь я замутнен, а вот здесь течение, только очень слабое…

К. Н.: Еще раз.

Д. П.: (плача) Кто, будучи грязным, грязный (пауза)… Точно не припомню… Кто, грязный, выходит чистым, как чистая вода. Кто, оставаясь застывшим, ведет других к полноте жизни. Я подобен потоку, будто здесь я замутнен, а вот здесь течение, только очень слабое…

К. Н.: Прошу вас, можете вы опять коснуться этого потока слез?

Д. П.: Я почитаю из Лао Цзе еще. «Я грязный, выхожу чистым, подобно чистой воде. Я, оставаясь застывшим…, будто бы сдерживаю свое течение, Я боюсь показать свою слабость…»

К. Н.: Да, пойдем дальше. Вот - ребенок…

Д. П.: Ребенок, да, да. Я боюсь показать мою слабость: я никогда не плачу. Но, будучи застывшим, веду других к полноте жизни (плачет). Я никогда… вы не знаете, как у меня хорошо получается…

К. Н.: Да.

Д. П.: Но, будучи застывшим, веду других к полноте жизни, но сам себе открываю свою жизнь не полностью.

К. Н.: Мне кажется, вам следует позволить себе быть слабым, всю свою крутизну поставить на службу своей слабости. Попробуйте прямо сейчас отдаться слабости.

Д. П.: Хорошо, будто бы я должен стать тем ребенком. Мне нужно, чтобы ребенка оставили в покое… пусть так, знаете ли. У меня получится. Только дайте мне стать им. Дайте мне стать ребенком, дайте мне стать бабочкой. Не нужно меня топить… А совсем наоборот. Ты не разрешаешь моему ребенку, моим страхам, даже моим слезам… А как Дик, ты хочешь утопить меня. Наоборот: ты хочешь иссушить меня (усмехается). Дик, ты хочешь, чтобы я высох, не позволяешь мне быть собой… Подыскивал другое слово… не позволяешь мне быть самим собой, поступать, как мне хочется. Мои слезы - это мое. Я стараюсь показать тебе что-то, попросить тебя, хочу, чтобы и ты вошел в мою жизнь, где позволительны слезы (пауза) и позволительна слабость. Ведь ты же знаешь, Дик никогда мне не позволяет, я слишком упрям… Я тебе не позволю, я никогда не покажу слабости или слез, знаешь ли. Может, я полюблю тебя… иногда одной слезы хватит на всю жизнь…

К. Н.: Это голос говорит в вас, но, может быть, вы сможете что сделать во имя своих интересов. Я предлагаю, чтобы вы прошли через небольшой ритуал. Иногда у ритуалов бывает такой эффект, который привносит что-то в жизнь. Я вам предлагаю взять этого ребенка к фонтану, к которому ваш дремлющий рисунок хочет его привести, посмотрим, как все пойдет.

Д. П.: Хорошо. Не знаю, безопасно ли позволить Дику превратиться обратно из бабочки в ребенка, дать Дику убаюкать меня, позволить Дику взять меня к фонтану.

К. Н.: Станьте Диком. Станьте Диком, берущим ребенка.

Д. П.: Хорошо. Ты опять ребенок. Посмотрим. Чувствую холод в руках. Хочется и погладить, и отдать тебе жизнь, и все же что-то во мне, г-м-м, по крайней мере в целях… моя цель - дать тепло (усмехается)… руки у меня в самом деле холодные… да, так вот, мне следует убаюкать тебя способностью намерений. Поэтому я могу убаюкать тебя так, а руки придется убрать… есть другое решение… вместо того, чтобы каким-то образом отдавать тепло, я лучше возьму тепло у ребенка…

К. Н.: Это не может быть одновременно.

Д. П.: Да-да. Может быть, возможно взять тепло у тебя. Чувствую подушку, чувствую, что ты немного теплее, чем мои руки. А потом предплечьем отдаю тебе тепло, а кистями должен взять тепло от тебя. Да-да, я могу отвести тебя к фонтану. (Плачет) Надо мной ночное небо, я в открытом павильоне, здесь на самом деле очень безопасно, э…, здесь как в саду. Тут что-то есть, может, фонтан, он большой, почти как эта комната, мелкий, пузырится в середине. Пузырящийся фонтан. И, да, как Дик, я не чувствую необходимости топить тебя. (Пауза).Да, ты со мной смотришь на фонтан… Я могу погладить тебя и дать тебе силу, больше тепла, могу взять твое тепло. И мы можем вместе смотреть на игру фонтана…

К. Н.: К-х-кх.

Д. П.: Можем помыться и попить. Нужно… знаешь ли, не нужно убивать тебя. Мне не нужно убивать тебя. Мне нужна твоя жизнь.

К. Н.: Вы удовлетворены совместным созерцанием фонтана. Мне любопытно, есть ли у ребенка какая-нибудь иная мысль? Может, поскольку вы там, можно сделать еще что-нибудь с фонтаном?

Д. П.: Как ребенок, я немедленно хочу прыгнуть в него и поплавать, поиграть под водой, знаете… цу, цу, цу… вода льется на меня, брызгает. Мои ноги еще не очень сильные, но я могу, это, знаете ли, двигаться в воде… брызгая, брызгая водой на Дика. Не слишком холодно. Постарайся не замочить мне одежду. Да, вот теперь я на самом деле чувствую, что могу и отдавать, и получать силу. И что я, э… да, я нуждаюсь в тебе. Мне нужна твоя жизненность во мне. Мне нужно твое неиспорченное восприятие. Я не могу управлять псевдосилой и знанием.

К.Н.: И ребенок говорит: «Да, ты нужен мне…» (группа смеется).Хорошо, это звучит как договор. Более или менее звучит как договор, который иногда заключается у фонтанов или рек перед смертью, первой купелью…

Д.П.: Пузырятся, знаете ли, пузырьки, и вода, и э…, полная комната для, знаете, вся группа может там поместиться, в фонтане. Приглашаю всех поиграть с моим ребенком… (пауза). А теперь, знаете, я фонтан, сильный, могучий; во мне, знаете ли, столько силы, она бесконечна. Я циркулирую, во мне есть место для тепла и влаги. Бесконечный водоворот, знаете ли… Вечно дающий жизнь, силу. Есть место для жизненности и спокойствия. Много, много места… Прямо в центре, пш-ш-ш-ш, пузырьки, будто бы ты можешь во мне успокоиться, в моих водах, да, у тебя может кипеть страсть, или ты можешь успокоиться во мне, выбор за тобой. Я здесь, могучий, сильный в продолжающейся жизни, ночью и днем…

К.Н.: Чувствую, что мне сильно повезло присутствовать при вашем крещении. Я знаю, что если это случилось однажды, то будет вновь и вновь продолжаться.

Кто-то из группы: Можно даже без моющего средства.

Другой: Только не для больших фонтанов (группа смеется).

Д. П.: У меня такое чувство, что слезы теперь более для меня приемлемы, теперь это не «Я плачу, поэтому я слаб».Я плачу сильным.

К. Н.: Безусловно. Чрезвычайно мудрое видение, вашего ребенка привели к фонтану, и в противоположность, этому архетипному процессу сюда задействуется эго, в отместку… (смех).

Д. П.: Есть выражение, приписываемое Будде: «Я и весь мир…» Мне это никогда не подходило. Знаете ли, хочу еще сделать шаг…

К. Н.: Теперь придется пойти в кино, мне кажется, это будет хорошим завершением церемонии, полностью отдающей ребенку все его права (группа смеется).

Д. П.: Я лучше изменю (слово отсутствует) не в одиночестве, а почтеннейший мира…

[Запись - это все, что у меня есть, последнее предложение мне не понятно. Однако есть аллюзия по поводу рождения Будды, где, как обычно в Сутрах, он именуется «Мира Почтеннейший».Дик здесь обыгрывает легенду о новорожденном Будде, делающем после рождения семь шагов и провозглашающем свою божественность.]

(Смех).

Д. П.: Хорошо… пять, шесть, семь… (группа смеется).

К. Н.: Однажды я слышал, как Аллен Гинзберг говорил, что наступит время, когда он пойдет по Беркли, говоря: «Я Бог» - таким голосом, что все сразу поймут, что они им не являются. Нужно время, чтобы открыть, что мы можем им стать.