Неподалеку от замка Клу протекала Луара. Леонардо не мог не заинтересоваться ею.

«Ум его никогда не пребывал в покое, всегда Леонардо придумывал нечто новое»,— писал неизвестный автор.

Неудивительно, что Леонардо вскоре стал заносить в записную книжку свои наблюдения о рельефе местности, совершать дальние походы, обследовать все близлежащие водные источники. Он объехал весь район Бёрри и представил королю Франциску I грандиозный план проведения каналов. По его замыслу, канал Роморантен должен был соединить Тур с Блуа в Саоне и служить не только судоходным путем, но и водным бассейном для орошения полей. Порт в Виллефранш мог бы снабжать грузами и Тур и Блуа. Затем, после города Бурга канал, вобрав в себя воды рек Дора и Сиул, стал бы еще полноводнее.

Но зимы в Бёрри были более длинными и суровыми, чем в Милане. Леонардо пришлось прервать поездки и отсиживаться дома. Зимними вечерами он приводил в порядок свои записи, учил Франческо Мельци читать и писать, как он сам, «слева направо». И много часов подряд писал картины. Картон «Святая Анна втроем», много лет назад выставленный для обозрения во флорентийской Санта Мария Новелла, здесь наконец-то превратился в картину маслом, тщательно прописанную и законченную. «Джоконда» обрела наконец пейзаж—реку и скалы,— а на мольберте стояла картина, изображавшая таинственного юношу,

— Маэстро, к вам приехали высокие гости,— сообщил Баттиста де Вилланис.

 Это были Маргарита Ангулемская, сестра короля, и Филиберта Савойская, вдова Джулиано Медичи.

— Маэстро Леонардо,— обратилась к нему молодая сестра короля.— Мы пришли к вам за помощью. Нам хотелось бы устроить его величеству королю триумфальную встречу. Мы знаем, сколь удивительные празднества устраивали вы в Милане для Моро, и вы один сможете сделать так, чтобы и этот праздник стал незабываемым.

Леонардо улыбнулся, кивнул в знак согласия.

— Что-нибудь придумаем. Непременно.

И в самом деле, память о торжественном представлении, задуманном и осуществленном Леонардо, французы сохранили надолго.

Король Франциск I по замыслу Леонардо стал победителем множества аллегорических турниров. В конце представления на сцену выбегает отшельник и, пав на колени перед монархом, умоляет его освободить округу от свирепого льва, нагонявшего ужас на местных жителей. В тот же миг на сцену выскакивает лев, приведенный в движение сложным «автоматическим устройством», и застывает возле короля, грозно подняв лапу и яростно рыча. Но король бесстрашно касается льва скипетром, и укрощенный зверь садится на задние лапы и когтями разрывает свою грудь, откуда сыплются лилии. Вернувшись после представления в замок, Леонардо нашел в себе силы почти всю ночь просидеть за решением сложной геометрической задачи.

На следующее утро он спустился на берег Луары и долго наблюдал за ее течением. Думал, как бы прислушиваясь к самому себе, к своим догадкам: «О, сколь чудесное твое правосудие, Первый Движитель. Ты пожелал, чтобы всякое явление непременно дало свои живительные результаты». «Первый Движитель, это—Логос, Глагол, который служит объяснением закономерности всех явлений природы. Облако, растаявшее в небе, вода, текущая в реке,— все имеет свой определенный смысл». «Невозможно представить себе, что в природе хоть что-то создалось по собственной прихоти»,— думал Леонардо.

Здесь, в замке Клу, где его не одолевала забота о деньгах, философские суждения Леонардо обрели особую глубину. Но были ли у Леонардо когда-либо прежде материальные трудности?

Вазари не без ехидства с изумлением отмечал: «Не имея, можно сказать, ничего и работая мало, он неизменно держал слуг и лошадей...». В сущности, Леонардо всегда считал деньги средством, но не целью. А прокормить себя и других он сумеет всюду и везде. Его больше не окружает зависть других художников и скульпторов, как было бы, останься он в Италии. На закате жизни он отдыхает от всех треволнений в роскошном замке, утешенный и ободренный поистине сыновней любовью своего ученика Мельци.

Временами его охватывает сладкая печаль, он чувствует, что ночь вечности близится, и перед глазами, словно одна огромная фреска, предстает вся его жизнь. И он без всякой горечи пишет в заветной тетради: «Как с пользой прожитый день приносит спокойный сон, так и с пользой прожитая жизнь приносит спокойную смерть».

Он не хочет считать годы, не хочет прикидывать, старше он или моложе того или иного живописца,— это было бы посягательством на волю Первого Движителя. Глядя на свои «Кодексы», он заключает: «Не зря прожитая жизнь — долгая жизнь».

В часы отдыха Леонардо снова, как прежде, брал в руки лиру и пел все еще красивым голосом песни своей родной земли.

В замке Клу Леонардо закончил полотно «Святая Анна втроем» и написал портрет знатной дамы — так называемой "Bell Ferroniére".

Часто в замок Клу приезжал король Франциск I, чтобы побеседовать с Леонардо. Король не уставал слушать рассказы Леонардо и говорил, что тот не только великолепный художник и скульптор, но и великий философ.

«Не зря прожитая жизнь — долгая жизнь»,— записал Леонардо.