Во время работы над «Крещением Христа» в мастерскую, естественно, не раз заглядывал Лоренцо Медичи. С декабря 1569 года, после смерти Пьеро Подагрика, двадцатилетний Лоренцо стал главой семьи и города. Как и его дед, Козимо Медичи, Лоренцо был доступен для всех, особенно для людей искусства. Он очень любил бывать в мастерских художников и наверняка искренне заинтересовался картиной, обещавшей стать весомым вкладом в развитие флорентийской живописи.

Первая встреча Лоренцо Медичи с молодым Леонардо, вероятнее всего, произошла именно в мастерской Верроккьо.

— Леонардо? Чей сын? — спросил Лоренцо, благожелательно глядя на него.

— Сера Пьеро да Винчи, — ответил Леонардо, твердо зная, что имя это знакомо Медичи.

То было время, когда Лоренцо, чтобы обескуражить своих тайных врагов и мнимых друзей, которые утверждали, будто Лоренцо неопытен и дни его власти сочтены, готовился с особой пышностью встретить герцога Миланского Галеаццо Мария Сфорца с супругой Бона ди Савойя.

Флоренция по велению Лоренцо буквально преобразилась: за одну ночь собор Санта Мария дель Фьоре обрел новый фасад из резных и рисованных панно, улицы украсились триумфальными арками, расписанными сценами на исторические сюжеты, в каждом окне появились парчовые занавеси.

Когда герцог Миланский торжественно въехал в город «с кортежем, удивившим и поразившим даже флорентийцев», Лоренцо повез его по сказочному пути до своего палаццо на виа Ларга, украшенному по этому случаю великим искусником Боттичелли.

На смену расчетливой и гибкой политике Козимо Медичи пришла осторожная, но и решительная политика Лоренцо. Купца сменил государь, тайное экономическое господство уступило место власти политика, республика стала синьорией.

«Медичи распоряжались мною, как им было угодно», — с горечью писал в старости Леонардо.

Вначале Лоренцо благоволил к Леонардо, наблюдал за его работой, находил заказчиков на картины, считал его своим советчиком и другом и даже назначил Леонардо помощником для задуманной им перестройки Садов Сан Марко, где уже начал собирать коллекцию шедевров античного и современного искусства. Он беседовал с Леонардо о музыке, философии, поэзии, живописи, а возможно, и о механике и анатомии. Но и для Лоренцо, названного впоследствии Великолепным, Леонардо остался таким же загадочным, как и его необычная манера письма, своего рода таинственным предметом, человеком, который стремился и умел защитить от других свою внутреннюю свободу.

Кто же, кроме учеников мастерской был среди друзей Леонардо? С кем он виделся и чем был занят в свободное время?

Несколько перечисленных в «Атлантическом Кодексе» имен дают определенное представление о круге друзей Леонардо, о его тяготении к людям необычным, чьи интересы не ограничивались живописью, а подчас даже были от нее очень далеки.

«Квадрант Карло Мармокки, мессер Франческо Аральдо, сер Бенедетто да Чепперелло, Бенедетто дель Аббако, маэстро Паголо — врач, Доменико ди Микелино, Кальво дельи Альберти, мессер Иоанн Аргиропуло…».

Все это были люди видные, нобилетет того времени. В их число входил и грек Иоанн Аргиропуло, живший во Флоренции до 1472 года.

По всей вероятности, знаток астрономии Карло Мармокки показал друзьям свой квадрант. Бенедетто Аритметико, именуемый также делль Аббако, был одним из крупнейших флорентийских математиков пятнадцатого века, чьи труды не утратили значения и по сей день. Паголо — не кто иной, как старый и мудрый Паоло дель Поццо Тосканелли, астроном, географ, математик и врач, «друг всех ученых мужей того времени». Архитектор Франческо Аральдо был герольдом Синьории, Бенедетто да Чепперелло — умным, образованным нотариусом, Доменико ди Микелино—художником, а Кальво дельи Альберти — родственником Леона Баттисты Альберти, знаменитого гуманиста и архитектора. Аргиропуло перевел «Физику» Аристотеля и, по словам гуманиста Филелфо, был самым образованным из всех греков, приехавших в Италию.

Девятнадцатилетний Леонардо был моложе всех остальных, но ученые охотно приглашали его на свои диспуты, ибо он умел слушать молча, «а лицо его было столь прекрасно, что из души улетучивалась всякая печаль».

Галеаццо Мария Сфорца въехал во Флоренцию с таким многочисленным и пышным кортежем, что флорентийцы были поражены.

Юный Леонардо демонстрировал свою силу, легко сгибая лошадиные подковы.

В боттеге Верроккьо Леонардо все больше отдалялся от других учеников.