Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну

Нарочницкая Наталия Алексеевна

Фалин Валентин Михайлович

Приложение

 

 

1

Письмо народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова Полномочному представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому

19 марта 1939 г. Секретно

Чехословацкие события, по-видимому, встряхнули общественное мнение, как Англии, так и Франции и других стран. Тем не менее, если в ближайшее время Гитлер не предпримет какой-либо новой экспансионистской акции и, может быть, даже сделает новый миролюбивый жест, Чемберлен и Даладье начнут вновь выступать в защиту мюнхенской линии. Они отнюдь еще не сдались. Нельзя поэтому считать прочным созданное в правительственных кругах настроение в пользу сотрудничества с СССР. Чехословацкие события и ультиматум Румынии если несколько и обеспокоили Чемберлена и Даладье в качестве гарантов честных слов и клятвенных заверений Гитлера, то в то же время полностью укладываются в рамки любезной им концепции движения Германии на Восток:

Многое будет зависеть, конечно, от настроений, с которыми вернется отсюда Хадсон. Я отнюдь не убежден, что ему удастся рассеять существующие здесь подозрения и недоверие. Вопрос о разговорах с ним в политической плоскости еще не обсуждался и будет мною поставлен по окончании съезда. Из всех Ваших сообщений, однако, видно, что Хадсон не уполномочен и не намерен делать какие-либо конкретные предложения, а хочет выслушивать предложения с нашей стороны. Я думаю, что таких предложений ему сделано не будет. Мы пять лет на внешнеполитическом поле деятельности занимались тем, что делали указания и предложения об организации мира и коллективной безопасности, но державы игнорировали их и поступали наперекор им. Если Англия и Франция действительно меняют свою линию, то пусть они либо высказываются по поводу ранее делавшихся нами предложений, либо делают свои предложения. Надо инициативу предоставить им. Впрочем, в данном мною вчера Сидсу ответе заключается конкретное предложение, которое с некоторыми изменениями может применяться и в других случаях. Переговоры, таким образом, вероятно, ограничатся обменом взаимными заверениями в готовности к сотрудничеству без того, чтобы сотрудничество сдвинулось с места.

Что касается экономических предложений, то также не приходится ожидать значительного удовлетворения английских пожеланий, если они будут настаивать на расширении наших закупок на область потребительских товаров, сельди и т. п. Если Англия будет настаивать на изменении соотношения между импортом и экспортом, то мы скорее пойдем на сокращение нашего экспорта, что вряд ли удовлетворит Хадсона. Все это, конечно, лишь мои личные предположения. Постараюсь, во всяком случае, обставить пребывание делегации в бытовом отношении как следует. Хадсон будет принят в первый же день как мною, так и т. Микояном.

Из поступившей за последнее время информации могу сообщить Вам следующее:

1. Итальянцы, по-видимому, не были заранее осведомлены о действиях Германии в Чехословакии и о них узнали чуть ли не постфактум. Слухи о предстоящем свидании Гитлера с Муссолини Чиано в разговоре с т. Гельфандом опровергал. Он считает весьма вероятным приезд в ближайшее время в Рим Риббентропа или свою поездку в Берлин. Он давал понять, что предстоят серьезные итало-германские переговоры, исход которых предопределит дальнейшее направление политики Муссолини в отношении Франции.

2. Можно считать установленным, что Чиано действительно остался недоволен своим варшавским визитом. Уже первый его разговор с Беком убедил его в бесполезности каких-либо предложений Польше о присоединении к антикоминтерновскому пакту, и он таких предложений не делал. Бек ему подтвердил, что Польша не намерена участвовать в комбинациях, направленных против Германии или против СССР. При этих обстоятельствах Чиано приходилось говорить т. Гельфанду, что он не добивался в Варшаве никаких конкретных целей.

3. Чиано говорил недавно некоторым римским дипломатам, что Италия не предполагает в ближайшем будущем заключать военный союз с Германией и Японией. По-видимому, со стороны Японии действительно встретились серьезные затруднения. Циркулируют слухи, которые проверить невозможно, будто Германия и Италия рекомендовали Японии принять советские условия по рыболовным вопросам и улучшить свои отношения с СССР. Если верить этим слухам, то Берлин и Рим, очевидно, стремятся направить сейчас весь нажим треугольника против Франции и Англии.

4. Результатом переговоров Гафенку с поляками в Варшаве было согласие Румынии на установление общей польско-венгерской границы, т. е. на захват Венгрией Карпатской Руси. Знал ли тогда уже Бек о предстоящих германских действиях в Чехословакии? На этот вопрос ответить трудно. Гжибовский меня заверил, что события застали Польшу врасплох. Хотя Польша готова, по-видимому, примириться с поглощением Германией Чехии, чего она, пожалуй, даже желала, она все же сильно встревожена подчинением Германией и Словакии, статус которой еще недостаточно выяснен. По-видимому, Польша еще не отказалась от собственных видов на Словакию.

Мне самому не совсем понятно, почему Германия установила разные формы подчинения для Чехии и Словакии, оставив за последней, если верить газетным сообщениям, хотя бы формальную независимость. Мне приходит в голову мысль, не предполагает ли Гитлер сделать Словакию предметом торга с Польшей, обменяв ее на «коридор» и Данциг. Окончательное включение Словакии, по примеру Богемии, в состав германской империи создало бы некоторое техническое затруднение для отдачи Словакии Польше. Надо поэтому оставить за Словакией видимость независимости, которая позволила бы ей в нужный момент объявить о своем присоединении к Польше.

Гафенку и Бек вновь подтвердили решимость обоих государств не присоединяться к «антикоминтерновскому пакту». Посредничество Польши между Румынией и Венгрией Гафенку отклонил, высказавшись за непосредственные переговоры с Венгрией. Решено совместно работать по разрешению еврейской проблемы в обеих странах, т. е. совместно добиваться от Англии допущения переселения евреев в какую-либо английскую или иную колонию. Говорилось также об устройстве магистрали Варшава — Бухарест — Салоники и о балтийско-черноморском канале.

5. Литовское правительство имеет сведения о предстоящем присоединении Германией Мемеля и даже обратилось к нам со специальным запросом о нашей позиции. Я ответил Балтрушайтису, что Литве следует раньше всего обратиться к участникам Мемельской конвенции. Имеются у нас непроверенные сведения о каких-то польско-литовских переговорах, в которых затронут проект возвращения Литве Вильно при условии заключения польско-литовского военного союза. Предложение как будто исходит от Польши, но Литва колеблется, опасаясь связать свою судьбу с неясной политикой Бека и боясь также вызвать недовольство Германии.

Литвинов

 

2

Запись беседы наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

21 марта 1939 г.

Английский посол потребовал сегодня срочного приема, и я его вызвал к себе в 2 часа 30 минут.

Он раньше всего сообщил мне, что перед своим уходом из дому он получил телеграмму от английского посланника в Бухаресте, который сообщает, что, ввиду известных недоразумений с демаршем румынского посланника в Лондоне, он, по поручению Форин-офиса, обратился лично к румынскому королю за разъяснениями. Тот ему подтвердил, что ультиматума, собственно, не было, но что Германия выдвинула совершенно недопустимые требования. Король сказал, что Румыния оказывает сопротивление германскому нажиму, но она не будет в состоянии это делать бесконечно, если не получит обещания посторонней помощи.

Далее Сидс сообщил, что по поводу создавшегося положения английское правительство держится такого мнения: «Хотя точность слухов касательно германского ультиматума Румынии вызывает сомнения, но для британского правительства, однако, ясно, что поглощение Чехословакии Германией свидетельствует о том, что германское правительство полно решимости выходить за рамки той цели, которую оно как будто до сих пор себе ставило, то есть консолидации германской расы. Теперь, когда германское правительство распространило свои завоевания на другую нацию, никакое европейское государство не может не считать себя непосредственно или в конечном счете угрожаемым, если недавняя акция Германии окажется частью определенной политики государства. В этих обстоятельствах британское правительство считает необходимым приступить немедленно к организации взаимной поддержки о стороны тех держав, которые признают необходимость защиты международного общества против дальнейшего нарушения основных законов, на которых оно покоится» (мною записано со слов посла текстуально).

Сославшись на заявление Галифакса т. Майскому, посол вручил мне проект декларации, которую британское правительство предлагает подписать от имени четырех государств: Великобритании, СССР, Франции и Польши (проект декларации прилагается).

Посол пояснил, что это не является контрпредложением, взамен нашего предложения, которое отнюдь не отвергается и осуществление которого, по-видимому, откладывается на некоторое время после подписания декларации. По мнению Галифакса, такая декларация произведет отрезвляющее действие на Германию.

Я сказал, что, конечно, не замедлю передать английское предложение своему правительству, но, что мне кажется, что даже для декларации весьма желательны предварительные консультации, когда сразу может быть установлен приемлемый для всех участников текст и когда сразу могли бы быть приняты решения в случае, если бы то или иное государство отказалось примкнуть к декларации.

Сидс ответил, что декларация составлена в таких необязывающих выражениях и так лаконично, что вряд ли могут быть серьезные возражения. Конечно, возможны поправки, против которых британское правительство не будет возражать, если они не противоречат основной цели декларации. Сидс не ожидает возражения со стороны Франции или нашей, но если бы отказалась подписать декларацию Польша, то он лично не видит препятствий к тому, чтобы декларация исходила от трех Великих держав. Сидс подтвердил сообщенное уже т. Майскому, что Галифакс немедленно после подписания декларации четырьмя державами намерен предложить другим заинтересованным более мелким государствам присоединиться к этой декларации. Следующим этапом было бы общее совещание подписавших декларацию и присоединившихся к ней. Он выразил надежду, что, по крайней мере, с нашей стороны не будет возражений, ибо и там, мол, наша позиция подвергается резким кривотолкам. Например, заявление товарища Сталина на съезде о нашей готовности помогать жертвам агрессии толкуется в том смысле, что мы не хотим предупреждать войну, и говорим о помощи лишь после возникновения войны.

Я выразил крайнее удивление такому неправильному толкованию заявления т. Сталина, напомнив послу о наших многочисленных заявлениях о созыве совещаний и конференций, причем мы всегда подчеркивали необходимость профилактических мер, чтобы предотвратить войну. Посол стал извиняться, что он отнюдь не солидаризуется с упомянутым толкованием и просил дать ему ответ возможно скорее.

Литвинов

 

3

Из дневника наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова. Перевод проекта декларации, предложенной английским правительством СССР в марте 1939 года

«Мы, нижеподписавшиеся, надлежащим образом на то уполномоченные, настоящим заявляем, что, поскольку мир и безопасность в Европе являются делом общих интересов и забот и поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши соответственные правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть принимаемы для общего сопротивления таким действиям».

 

4

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

22 марта 1939 г. Секретно

Сидс явился ко мне в 20 час. вечера по моему вызову в очень мрачном настроении, которое он сразу объяснил полученным им сообщением из Румынии о концентрации войск болгарских, венгерских и о частичной мобилизации в Румынии. К тому же он получил телеграмму из Варшавы, что жена Хадсона заболела и по приезде в Москву должна слечь в постель.

Я сообщил послу наш ответ относительно декларации, изложив ему письменно по-английски. Сидс очень обрадовался нашему ответу, сказав, что это подымает немножко его дух, сильно упавший после нашего вчерашнего опровержения, от которого у него остался очень неприятный осадок. Ему сообщили, что «наши друзья немцы» якобы торжествовали по поводу этого опровержения. Сидс сказал, что вчера он расспрашивал Фирлингера о нашей роли во время сентябрьских событий, и тот ему сказал, что мы лояльно выполняли свои обязательства и обещания и что если кто-либо в то время и оказывал материальную и моральную помощь Чехословакии, то это был Советский Союз. Посол говорил, что он был очень рад этому сообщению. Он придает очень большое значение финансовым мерам, принятым его правительством в отношении чешских ценностей и платежей, что должно больно ударить по Германии. Он мне также сообщил, что чехам будто бы удалось сплавить за границу часть своего золотого запаса. По-видимому, золото попало в Англию.

Никаких вопросов о нашей позиции в случае отказа Польши или Франции подписать декларацию посол мне не задавал.

Прощаясь, я сказал послу, что ввиду диких слухов, циркулирующих во всей прессе в связи с событиями, мы сочтем нужным завтра, после того как наш ответ будет в руках английского правительства, дать об этом сообщение в печать. Посол сделал гримасу недовольства, но ничего не сказал.

Литвинов

 

5

Запись беседы наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова с главой торговой делегации Великобритании Р. Хадсоном

23 марта 1939 г.

Хадсон пришел в сопровождении посла…

Деловой разговор он начал с того, что Англия значительно укрепилась и даже в большей мере, чем она сама ожидала. В сентябре она воевать не могла, теперь же она воевать готова. Об Италии Хадсон говорил в пренебрежительном тоне, что это, мол, какая-то шутка. Английские морские круги уверены, что они справятся на море с Германией и Италией. Довооружение также идет чрезвычайно быстрым темпом. Военные поставки заводов, которые ожидались в июне, поступают уже теперь. Английское правительство думало, что оно будет готово к войне только в 1941 году, оказывается, однако, что эта готовность будет уже к концу лета этого года, общественном мнении Англии тоже огромные сдвиги… Идея сотрудничества с другими странами разделяется почти всеми. Никакое правительство не могло бы держаться у власти, если бы оно стало проводить другую политику. Второго Мюнхена не будет. Хадсон полагает, что через год удастся даже ввести обязательную воинскую повинность. Он лично хотел бы провести на этой платформе выборы в парламент. Сюда он приехал с открытой душой и готов выслушать нас, как мы мыслим себе сотрудничество и какие пути для этого мы предлагаем.

Я изложил ему нашу позицию в духе своей записки от 20-го. Я говорил также о том, что мюнхенская политика уничтожила международное доверие, а также авторитет Великих держав среди малых государств. После пятилетнего периода инициативы, всякого рода предложений с нашей стороны и безуспешных усилий осуществления международного сотрудничества, мы вправе занять выжидательную позицию в ожидании инициативы и предложений со стороны других. Вряд ли могут быть достигнуты какие-либо серьезные результаты, если сотрудничество сведется к тому, что одна сторона будет вопрошать, а другая должна отвечать. Нам также интересно знать, что в уме у англичан. Мы с достаточной полнотой и ясностью излагали наши международные концепции…

Хадсон ответил, что он согласен со мной в изложении хода событий за последние годы, а также ошибок западных государств, но должен возразить лишь против наших подозрений, будто Чемберлен и в сентябре хотел направить Германию на нас (В этом месте рукой Литвинова прописано в скобках (Я ему этого не говорил)). Никаких таких намерений у Англии не было, и нет. Из того, что я сказал ему, однако, ясно, что открывается новая страница в отношениях между нашими странами. Он хочет поразмыслить над сказанным мною и вновь поговорить перед отъездом…

О своем варшавском визите Хадсон говорил, что он улаживал главным образом некоторые конфликты торгового характера. Он вынес впечатление, что Польша будет драться, только если нападут на ее территорию или даже на коридор, хотя Данциг она, вероятно, сдала бы без боя. Бек говорил ему, что союз с Румынией предусматривает лишь нападение с нашей стороны. Ответа на английское предложение Польша к моменту его отъезда ему не дала.

Литвинов

 

6

Запись беседы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского с постоянным заместителем министра иностранных дел Великобритании А. Кадоганом

29 марта 1939 г. Секретно

1. Я пришел к Кадогану по поручению т. Литвинова выяснить подоплеку инцидента с опубликованием англо-советского коммюнике в Москве в связи с визитом Хадсона. Я изложил вкратце Кадогану, что именно произошло, и спросил, что это значит. Кадоган ответил, что не произошло ничего ужасного, ничего такого, что должно было бы нас волновать, ибо основные факты сводятся к следующему.

27 марта около 7 час. 30 мин. вечера по лондонскому времени т. е. около 10 час. 30 мин. по московскому) в ф(орин) о(фисе) была получена телеграмма из Москвы, сообщавшая, что в результате происходивших там переговоров будет выпущено коммюнике, в котором будут затронуты не только торговые, но и политические вопросы. Проекта коммюнике, однако, к телеграмме приложено не было. Это сообщение Кадогана несколько обеспокоило, так как: а) Хадсон — не работник ф(орин) о(фиса), а секретарь департамента заморской торговли и б) хотя Хадсону и не было запрещено кабинетом разговаривать на политические темы, но все-таки его основной задачей являлись разговоры на торговые темы. О политических разговорах в Москве Хадсон сообщал в Лондон очень мало, и ясного представления о них у Кадогана не было. Услышав поэтому, что в коммюнике вносится какая-то «политика», Кадоган прежде всего захотел посмотреть текст коммюнике. Взглянув на часы, он понял, однако, что теперь уже слишком поздно для необходимых сношений с Москвой.

Тогда во избежание каких-либо неприятных сюрпризов он решил поступить более радикально и дал в Москву инструкцию вообще выбросить из коммюнике всякое упоминание о «политике». Инструкция Кадогана, однако, опоздала, и коммюнике появилось в своем первоначальном виде. Беды в этом нет никакой, ибо, ознакомившись из газет с текстом коммюнике, Кадоган находит его вполне хорошим. Мне бросилось в глаза, что Кадоган говорил о данном инциденте с несколько необычным для него волнением и что имя Хадсона он произносил с явным раздражением. По-видимому, Кадогана возмущало, что человек торгового ведомства, да еще «выдвиженец» Ванситтарта (с которым у него не очень хорошие отношения), тоже хочет «лезть в политику». Я заметил, что инцидент с коммюнике произвел в Москве неприятное впечатление — не потому, что мы склонны переоценивать его значение, и не потому, что мы непременно хотели внести в коммюнике «политику», а потому, что не только английская пресса, но и такие люди, как Галифакс, Ванситтарт и сам Хадсон, все время подчеркивали политическое значение миссии последнего. Инструкция Кадогана при таких условиях прозвучала каким-то диссонансом. Кадоган был явно смущен, извинялся и заверял, что никакого злого умысла у него не было. В виде компенсации он несколько раз повторил, что придает большое значение визиту Хадсона, доволен его результатами и надеется на хорошие последствия визита.

2. Когда исчерпан был первый вопрос, начался обычный в нынешних условиях обмен текущими новостями в международной области. Кадоган, между прочим, спросил меня, читал ли я вчерашнее заявление премьера в палате общин. Я ответил, что не только читал, но даже пришел в немалое удивление. В своем заявлении премьер, между прочим, говорит о том, что намерения брит(анского) пра(вительства) «идут значительно дальше простой консультации» и что «державам, с которыми мы находимся в консультации, мы дали ясно понять, к каким действиям мы готовы в определенных обстоятельствах». Все это звучит довольно серьезно, а между тем я не имею никакого представления, что именно премьер имеет в виду, несмотря на то, что СССР как будто бы является одной из тех держав, с которыми брит(анское) пра(вительство) находится «в консультации». Говоря так, я сознательно несколько преувеличивал: кое-что о новых планах премьера я слышал из разных источников, но официально из ф(орин) о(фиса) мне о них не было сказано ни слова. Кадоган слегка смешался и как бы в оправдание стал излагать мне сущность того, что занимает сейчас брит(анское) пра(вительство).

Оказывается, поляки совершенно категорически, румыны в менее решительной форме заявили, что они не примкнут ни к какой комбинации (в форме ли декларации или какой-либо иной), если участником ее будет также СССР. Кроме того, они дали ясно понять, что «консультация» их никак не устраивает и что они могут войти в мирный блок только при условии твердых военных обязательств со стороны Англии и Франции. В течение последних дней между Лондоном и Парижем шли усиленные консультации, к которым сейчас привлекается также Варшава, и в английских правительственных кругах создалось настроение, что в качестве первого этапа необходимо организовать блок четырех держав — Англии, Франции, Польши и Румынии, причем Англия и Франция принимают на себя твердые обязательства силою оружия прийти на помощь Польше или Румынии в случае нападения на них Германии. СССР пока остается в стороне, но на следующем этапе он тоже привлекается, причем о формах и характере его сотрудничества брит(анское) пра(вительство) собирается с нами вести специальные разговоры.

3. Я слушал Кадогана с большим недоверием. Зная вековую нелюбовь Англии к «твердым обязательствам» вообще, а на континенте Европы в особенности, зная традиционное пристрастие Англии к игре на противоречиях между третьими державами со свободными руками, зная, наконец, как уже на моих глазах брит(анское) пра(вительство) никогда даже и слышать не хотело о гарантии границ в Центральной и Восточной Европе, я с трудом мог себе представить, чтобы Чемберлен согласился дать твердые обязательства Польше и Румынии. Желая уточнить положение, я поставил Кадогану прямой вопрос: «Допустим, Германия завтра нападает на Польшу, — объявит ли Англия в этом случае войну Германии? Станет ли блокировать берега Германии и бомбардировать с воздуха ее укрепления?» На это, к моему удивлению, Кадоган прямо же ответил: «Да, объявит, если, конечно, кабинет примет весь план». Посмотрев на часы, которые показывали час дня, Кадоган прибавил: «Может быть, план уже принят, — сейчас как раз проходит заседание правительства» (план в этот раз, однако, принят не был). Я продолжал проявлять скептицизм, которому, как я заметил, не чужд был и сам Кадоган. Наконец, он спросил: Почему Вы так усмехаетесь? Почему Вам кажется подобное решение кабинета невероятным?» Я возразил: «Потому что ваш новый план, если он только вообще будет реализован, в чем я далеко не уверен, представлял бы что-то похожее на революцию в традиционной внешней политике Великобритании, а здесь революций, как известно, не любят». Кадоган пожал плечами и сказал: «Да, конечно, это было бы революцией в нашей внешней политике, — оттого-то мы так долго не можем принять окончательного решения. Я не думаю, примет ли такое решение и сегодняшний кабинет. Но имейте все-таки в виду: настроения сейчас таковы, что твердые гарантии Польше и Румынии могут быть даны».

Полпред СССР в Великобритании И. Майский

 

7

Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина с послом Польши в СССР В. Гжибовским

31 марта 1939 г. Секретно

Гжибовскому, явившемуся ко мне по моему приглашению, я сообщил следующее:

1. Правительство СССР выражает свое согласие на установление воздушной линии Москва — Варшава;

2. Вопрос о передаче польскому правительству некоторых архивных документов, находящихся в СССР, передан на рассмотрение компетентных учреждений;

3. Что касается арестованных польских граждан, о высылке которых из СССР в Польшу ходатайствовал посол, то этот вопрос обсуждается с участием органов, высказавшихся ранее за применение к упомянутым польским гражданам мер репрессий на основании определенных обвинительных данных;

4. Для подыскания ксендза, могущего обслужить польский костел в Москве, советскими властями принимаются надлежащие меры.

Гжибовский выразил свою радость по поводу положительного разрешения вопроса об установлении воздушной линии между Москвой и Варшавой. Он заявил, что, не дожидаясь своего выезда в Варшаву, сообщит Министерству иностранных дел эту приятную новость. Посол надеется, что и остальные вопросы, поставленные им перед НКИД, будут разрешены в ближайшее время в благоприятном смысле.

Я осведомился у посла, когда собирается он выехать в Варшаву? Гжибовский ответил, что решил выждать несколько дней. Во-первых, Бек в первых числах апреля должен отправиться в Лондон. Посол не застал бы его в Варшаве, если бы немедленно выехал из Москвы. Во-вторых, Гжибовскому желательно быть в Варшаве тогда, когда общее положение станет более ясным. Он имеет в виду, прежде всего, результат той акции, которая начата Англией и Францией в плане обеспечения мира в Восточной и Юго-Восточной Европе.

Я спросил Гжибовского, верны ли сообщения прессы, что польское правительство уклоняется от участия в предлагаемой Англией декларации держав, если таковая будет подписана правительством СССР, Гжибовский ответил, что это представляется ему правдоподобным. Польское правительство неоднократно заявляло, что, находясь между СССР и Германией и стараясь в этом положении поддерживать известное политическое равновесие, оно не может примкнуть ни к одной акции, в которой одно из упомянутых государств выступало бы против другого. С этой точки зрения, по-видимому, рассматривает польское правительство и предложение, сделанное ему Англией. Дальнейшая позиция Польши будет зависеть от Гитлера. Если его отношения к Польше примут явно агрессивный характер, колебаниям польского правительства будет положен конец, и оно силою вещей вынуждено будет, при помощи Великих держав, отстаивать независимость своего государства.

В. Потемкин

 

8

Запись беседы наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

01 апреля 1939 г.

Сидс, не объявляя цели своего визита, начал с разговора о коммюнике Хадсона, причем, выражая сожаление, что последние моменты частей, да и его самого, были испорчены, в чем он винит, конечно, Форин-офис. Я ему сказал, что нам коммюнике не нужно, что мы могли бы обойтись без него, но поскольку английская печать столько нашумела по поводу якобы политической миссии Хадсона, трудно было совершенно умолчать о политических разговорах, которые он все же вел с нами по поручению своего правительства.

С(идс) затем спросил, что я думаю о заявлении Чемберлена. Он полагает, что мы должны приветствовать это заявление, как и проявление новой английской политики по пути коллективной безопасности. Он ожидает поэтому, что мы выразим свое понимание и силу заявления.

Я выразил сперва недоумение, что после того, как Англия, по своей инициативе, обратилась к нам с предложением о совместной декларации и мы дали свой положительный ответ, мы ничего больше не знаем официально о судьбе этого начинания. Как-то попутно только Кардоган говорил т. Майскому об отрицательной позиции Польши, но мы не знаем, надо ли считать эту затею окончательно провалившейся, или же заявление Чемберлена считается условием согласия Польши на декларацию. С(идс) ответил, что насколько ему известно, Кардоган и сам Галифакс знакомили Майского с предложением и что он, Сидс, считает вопрос о декларации окончательно отпавшим. Он опять стал спрашивать о моем впечатлении от заявления Чемберлена. Я ответил, что нам не совсем понятен смысл этого заявления. Действительно ли Англия решила встать на пути борьбы с агрессией вообще, где бы она не возникала, или же мы имеем дело с соглашением между Англией, Францией и Польшей, или даже Румынией, вызванным особыми соображениями и интересами. Во всяком случае мы на все официальные предложения Англии дали свои ответы, затея Англии провалилась и мы считаем себя свободными от всяких обязательств.

— Значит ли это, что вы впредь не намерены помогать жертве агрессии, — спросил Сидс.

Я ответил, что может быть помогать будем, в тех или иных случаях, но что мы считаем себя ничем не связанными и будем поступать сообразно своим интересам.

С(идс) начал вздыхать по поводу того, что шаги Англии всегда находят где-либо своих критиков, и что бы Англия не делала, всегда кто-либо недоволен. Ему, Сидсу, очень неприятно встречать с моей стороны такое холодное отношение к заявлению Чемберлена, которое, по мнению посла, заслуживает лучшей оценки.

Я, действительно, принял посла очень холодно, выражая это не столько словами, сколько поведением, и от продолжения разговора уклонился.

Литвинов

 

9

Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССП В. П. Потемкина с временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром

11 апреля 1939 г.

Пайяр начал с вопроса, нахожусь ли я в курсе тех разговоров, которые в последние дни имели место между Боннэ и т. Сурицем в Париже. На мой утвердительный ответ П. заявил, что ему поручено просить НКИД, если возможно, ускорить ответ на некоторые конкретные вопросы, поставленные Министерством иностранных дел, Боннэ перед правительством СССР. Я сообщил Пайяру, что ожидаемый Боннэ ответ он, по-видимому, уже получил через т. Сурица, которому уже даны надлежащие указания. На просьбу Пайяра, если возможно, ознакомить его с содержанием нашего ответа, я вкратце передал ему то, что было сообщено т. Сурицу в телеграмме т. Литвинова от 10 апреля.

П. поставил новый вопрос — именно: в чем конкретно могла бы выразиться помощь Советского Союза Польше, если бы последняя подверглась нападению Германии. Я заявил, что не могу дать никакого ответа на этот вопрос, ибо, во-первых, он не был еще конкретно поставлен перед правительством СССР, и, во-вторых, представляется неясным, какую роль в деле защиты Польши взяли бы на себя Франция и Великобритания. Пайяру пришлось, поневоле, удовлетвориться этим ответом. Тогда, по своему обыкновению, он перешел к ряду других вопросов — именно: куда, по моему мнению, должна в ближайшее время направляться германская экспансия, будет ли Польша активно сопротивляться нападению Германии, как относится Турция к положению, создавшемуся на Балканах после оккупации итальянцами Албании, хороши ли наши отношения с турками и греками, верно ли, что Франко присоединился к антикоминтерновскому пакту. На все эти вопросы я дал Пайяру весьма скупые, и когда нужно, уклончивые ответы.

 

10

Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина с временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром

14 апреля 1939 г.

Пайяр, попросивший у меня немедленного свидания «на пять минут», сообщил мне следующее. Вчера, на приеме у афганцев, он узнал от т. Литвинова, что Суриц в Париже ожидает от Боннэ некоторых конкретных предложений по вопросу о помощи Польше в случае нападения на нее Германии. Два дня тому назад военному атташе французского посольства Паласу было поручено по телеграфу военным министерством переговорить с советским Генеральным штабом относительно некоторых конкретных вопросов. Сегодня, на свое обращение в Наркомат обороны, Палас получил ответ, что порученные ему переговоры должны идти по линии МИД и НКИД. У Пайяра возникает вопрос, — не решило ли французское правительство поручить Паласу сделать нам те же самые конкретные предложения, которых Суриц ожидает от Боннэ?

Я ответил Пайяру, что разговор т. Сурица с Боннэ касательно некоторых предложений французского правительства имел место 11-го, Боннэ обещал нашему послу, быть может, уже на другой день, ознакомить его с упомянутыми предложениями. Я не думаю, чтобы, вместо обращения к т. Сурицу, Боннэ предпочел поручить Паласу продолжать в Москве разговор, начатый министром в Париже с нашим послом. Если даже и допустить такую возможность, осталось бы непонятным, как мог Боннэ не информировать т. Сурица о том, что ожидаемые последние конкретные предложения французского правительства будут переданы нам через военного атташе французского посольства в Москве.

Пайяр согласился с моими доводами. Он заявил, однако, что по телеграфу попросит Боннэ разъяснить, не поручалось ли Паласу говорить с нашим генеральным штабом о том же самом, что Боннэ должен был сообщить т. Сурицу.

Перед уходом Пайяр осведомился у меня, по своей ли инициативе, или по поручению правительства т. Майский два дня тому назад высказывал в разговоре с Галифаксом некоторые соображения о возможных гарантиях Польше со стороны Великих держав в случае нападения на нее Германии. Я ответил Пайяру, что в сообщениях от т. Майского за последние два дня никаких указаний на такой разговор его с Галифаксом нет, и что с нашей стороны т. Майскому за те же дни не давалось никаких директив по упомянутому Пайяром вопросу.

 

11

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

15 апреля 1939 г.

После некоторого предисловия, в котором он повторял прежние заявления о решительном и бесповоротном изменении английской политики, о затруднениях, которые встречаются со стороны некоторых государств, Сидс, сославшись на вчерашний разговор Галифакса с т. Майским, сформулировал следующим образом вопрос, с которым английское правительство обращается к советскому:

«Согласно ли советское правительство сделать публично заявление (повторяя, может быть, недавнее заявление т. Сталина о поддержке Советского Союза народам — жертвам агрессии и ссылаясь на недавние заявления британского и французского правительств), что в случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который оказал бы сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден наиболее удобным».

(Формулировка приведена мною текстуально).

С(идс) упомянул, что наибольшая опасность, по его мнению, теперь грозит Румынии, а не Польше, ввиду стремления Гитлера к румынской нефти, и что Англия, вероятно, включит в число гарантируемых государств также Турцию.

Я обещал довести предложение до сведения моего правительства, ограничившись замечанием, что я в нем не нахожу ответа на поставленный нами Галифаксу через т. Майского вопрос о том, как английское правительство мыслит себе помощь свою собственную и нашу и что английское правительство, по-видимому, предпочитает общие принципиальные декларации более точным обязательствам о заранее согласованных формах помощи.

Литвинов

 

12

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

16 апреля 1939 г.

Я напомнил Сидсу, что я еще вчера указал ему на отсутствие в его сообщении ответа на вопрос, поставленный нами Галифаксу через т. Майского, а именно, как мыслит себе английское правительство помощь Румынии со стороны Англии, Франции, СССР и других заинтересованных государств. Мое правительство тоже обратило внимание на отсутствие такого ответа и поручило мне напомнить об этом послу. В ожидании этого ответа мы вынуждены пока воздержаться от дальнейших решений.

С(идс) возражал, указывая на праздность наших вопросов, ибо английское правительство заявило уже в парламенте, что оно придет на помощь Румынии всеми средствами, имеющимися в его распоряжении. Поскольку мы уже заявили Галифаксу о готовности помогать Румынии, С(идс) не понимает, почему мы не можем сделать об этом публичную декларацию, которая оказала бы соответственное впечатление на Германию и успокоила бы общественное мнение. Дело срочное и не терпит отлагательств.

Я указал, что заявление английского правительства в парламенте носило общий характер и не дает представления о тех мерах, которые Англия сочтет возможным применить к Германии. Если Греции может быть оказана помощь британским флотом, то этого нельзя сказать про Румынию, которая не может подвергнуться нападению со стороны моря. Вряд ли Англия сможет послать контингенты войск в Румынию. Конечно, Англия может объявить войну Германии, в случае ее нападения на Румынию, порвать с нею всякие отношения, объявить блокаду. Имеется ли это в виду английским заявлением? Что сделает Франция? Что сделает Польша? Какая помощь ожидается от нас, особенно, ввиду сделанных нам сообщений о нежелании Румынии иметь нашу помощь? Мы, правда, сказали в принципе, что не отвергаем помощи Румынии, но прежде чем принять на себя формальные обязательства и заявить об этом публично, мы хотели бы знать, о чем идет речь. Мы не знаем также, что происходит между Германией и Румынией, между Германией и Польшей, зачем Гафенку едет в Берлин, не поступит ли он гам подобно Гахе и Урбшису, капитулировав и оставив всех гарантов в дураках. Англия, может быть, об этом что-нибудь знает, а мы ничего не знаем об этом. Может быть, т. Майский, который ожидается на днях в Москве, кое-что сообщит нам на основании своих разговоров с английскими министрами. Наконец, мы не обязаны принять английское предложение в том виде, как оно сделано, и мы можем выдвинуть свои контрпредложения. Во всяком случае, мы хотели бы раньше всего знать все элементы создавшегося положения.

С(идс) продолжал настаивать на том, что заявление британского правительства включает всякую помощь, а что касается нашей помощи, то мы сами должны определить ее и что, во всяком случае, об этом могут быть разговоры между военными впоследствии. Он опасается, что мы продолжаем питать недоверие к английской политике, несмотря на то, что она в корне изменилась и что о капитулянтстве не может быть и речи. С(идс) также боится, что наш сегодняшний ответ вызовет сомнения в нашей готовности прийти на помощь жертвам агрессии и даже предположении о нашем капитулянтстве.

С(идс) ясно выражал свое недовольство по поводу нашего ответа, но на прощание сказал, что для него, однако, важно то, что мы уже обещали Англии помогать Румынии.

Литвинов

 

13

Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина с временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром

16 апреля 1939 г.

Пайяр сообщил мне следующее:

1. Вчера английский посол в Москве Сидс, явившись к народному комиссару иностранных дел Литвинову, поставил по поручению своего правительства вопрос, не пожелает ли правительство СССР выступить с публичным заявлением о своей готовности оказать помощь любому из своих европейских соседей, который, подвергшись агрессии, окажет ей сопротивление и признает помощь СССР для себя желательной. Французское правительство было своевременно информировано о демарше английского посла. Оно поручило Пайяру заявить НКИД, что, со своей стороны, присоединится к вчерашней акции английского правительства. При этом Пайяру предложено было пояснить, что поддержка французским правительством английского демарша не должна быть истолкована, как снятие с очереди тех предложений, которые уже переданы Сурицем в Москву от имени Боннэ. Указанные предложения продолжают живейшим образом интересовать французское правительство и сохраняют свою силу.

2. 13 апреля, по поручению своего министерства, французский военный атташе Палас явился в Наркомат обороны и просил приема у маршала т. Ворошилова, чтобы поставить перед ним некоторые конкретные вопросы, относящиеся к возможностям сотрудничества французского и советского генштабов в случае военного конфликта с Германией. Тов. Осетров, принявший Паласа, заявил ему, что, во-первых, маршал Ворошилов отсутствует, и что, во-вторых, вопросы, с которыми Палас явился, подлежат обсуждению в порядке дипломатическом.

Палас ознакомил Пайяра с вопросами, которые должен был поставить перед т. Ворошиловым. Первый из них сводится к тому, какую помощь СССР мог бы оказать Франции, если бы последняя из-за Польши вынуждена была воевать с Германией. Второй вопрос имеет более конкретный характер. Паласу поручено выяснить, не может ли СССР снабдить французскую армию известным количеством противовоздушных орудий и прожекторов. Пайяр не ставит этих вопросов перед НКИД в дипломатическом порядке. Он лишь информирует нас о том, что было поручено Паласу, и чего последний до сих пор не мог выполнить вследствие невозможности получить прием у т. Ворошилова.

3. Пайяр зачитал мне полученную им сегодня телеграмму Боннэ, в которой сообщается о том, что английский посол в Париже Фиппс уведомил Боннэ об официальном согласии советского правительства оказать помощь Румынии в случае нападения на нее Германии. Боннэ добавляет, что об этом сообщении Фиппса он информировал вчера т. Сурица.

Пайяр осведомился у меня — соответствует ли действительности сообщение Фиппса.

Я дал Пайяру отрицательный ответ.

 

14

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

17 апреля 1939 г.

Сидс пришел ко мне в 22 часа и не скрывал своего недовольства, что я вызвал его из театра и не дал ему досмотреть пьесу. Он поэтому вначале сухо отнесся к моему предложению, но по мере слушания он заметно оживлялся и к концу сказал, что находит предложение очень интересным и немедленно передаст его в Лондон. По поводу французского предложения С(идс) сказал, что, как Пайяр ему сообщил, французы поддержали английское предложение. Я уточнил, что тот же Пайяр нам заявил, в связи с английским предложением, что его правительство, однако, не снимает своего собственного предложения. По поводу отдельных пунктов нашего предложения я, в ответ на вопросы С(идса), дал ему следующие разъяснения:

1. Пункт 2. Боннэ сам предлагал нам обязательство о взаимной помощи. В английском же предложении говорилось о гарантиях для всех наших западных соседей. Кроме того, мы при этом учитывали заявление, сделанное в парламенте сэром Джоном Саймоном, в ответ на вопрос члена палаты, что английское правительство не отвергало бы предложения о военном союзе с СССР?

Пункт 3. Опыт показал, что пакты о взаимной помощи, не подкрепленные соответственными уточнениями военных обязательств, дают часто отказы. Отсутствие таких уточнений в пактах между СССР, Францией и Чехословакией несомненно сыграло отрицательную роль в судьбе Чехословакии.

Пункт 4. Заявление Чемберлена в парламенте о помощи Польше несомненно было вызвано надвинувшейся на Польшу угрозой со стороны Германии. Заявление же, однако, было сделано об агрессии вообще и поляки могли это понять, как обещание помощи и против СССР. Хотя мы и не собираемся нападать на Польшу, но мы все же считали бы соглашение между Англией и Польшей против нас несовместимыми с отношениями, которые предлагаются ныне установить между нами и Англией.

Пункт 8. Мы считаем крайне желательным соглашение с Турцией. Мы не включаем ее в число участников предлагаемого нами общего соглашения, так как Турция вряд ли согласилась бы и имела бы возможность оказать какую-либо помощь нашим соседям, исключая Румынию. Необходимо поэтому особое соглашение с Турцией. Кроме того, сам английский посол говорил мне, что между Англией и Турцией уже ведутся переговоры о каком-то соглашении.

С(идс) торопился, очевидно, обратно в театр, где он оставил свою жену, и поэтому не проявлял склонности к длительным разговорам.

Литвинов

 

15

Предложения, врученные народным комиссаром иностранных дел СССР М. М. Литвиновым послу Великобритании в СССР У. Сидсу

17 апреля 1939 г.

Считая предложение Франции принципиально приемлемым и продолжая мысль г-на Боннэ, а также желая подвести солидную базу под отношения между тремя государствами, мы пытаемся объединить английское и французское предложения в следующих тезисах, которые мы предлагаем на рассмотрение британского и французского правительств:

1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.

3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение §§ 1 и 2.

4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.

5. Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется как направленный против СССР.

6. Англия, Франция и СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.

7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу § 3.

8. Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи.

 

16

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

З мая 1939 г.

Сидс пришел сказать, что получил от Галифакса поручение еще пару дней назад, но не считал это дело достаточно важным, чтобы «тревожить меня в праздничные дни». Поручение состоит в том, чтобы заверить нас, в порядке вежливости, что британское правительство изучает наше предложение и ответ задерживается лишь вследствие занятости правительства вопросом конскрипции и другими.

Сидсу поручено Галифаксом разъяснить также следующее недоразумение. Майский нам сообщил, будто в беседе от 11 апреля Галифакс поставил ему вопрос, в каких формах мы могли бы оказать помощь Румынии. Вслед за тем Майский, по нашему поручению, ответил ему контрвопросом, какую помощь Англия и Франция могут оказать Румынии, добавив при этом, что СССР, со своей стороны, готов такую помощь оказать. Галифакс тогда не обратил внимания на то, что это является как будто ответом на вопрос Галифакса, ибо он уже протелеграфировал Сидсу свое предложение о нашей односторонней декларации. Галифакс, однако, не может вспомнить, чтобы он вообще ставил Майскому вопрос о нашей помощи. Не находит он следов этого также и в своих записях.

Я зачитал Сидсу соответственно место из телеграммы Майского, где совершенно определенно говорится, что Галифакс не только спрашивал о нашей помощи, а повторял уже ранее поставленный Майскому вопрос. К тому же, передавая наш ответ, Майский совершенно честно сказал, что это является ответом на вопрос Галифакса. Почему же ему тогда не было заявлено, что никакого вопроса не было. Сидс в недоумении развел руками.

На мой вопрос об англо-турецких переговорах Сидс сказал, что касательно помощи против Италии соглашение достигнуто, но в остальном турецкий ответ обусловлен переговорами с СССР.

Литвинов

 

17

Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

6 мая 1939 г. Немедленно. Сов. секретно

Галифакс пригласил меня к себе и сообщил, что британское правительство подготовило ответ на наше предложение от 17 апреля и собирается отправить в Москву сегодня или завтра. Однако, прежде чем сделать это, он, Галифакс, считал нужным повидать меня и выяснить, остается ли в силе, ввиду ухода Литвинова, наша внешняя политика, как она была до сих пор, и в частности наши предложения, сделанные Англии и Франции около трех недель назад. Я ответил, что нет оснований для каких-либо сомнений в этом отношении: и политика, и предложения остаются в силе.

Тогда Галифакс, встретивший это заявление с видимым облегчением, заговорил о характере предстоящего ответа британского правительства. Из его объяснений было ясно, что британское правительство будет настаивать на своем первоначальном предложении о нашей односторонней гарантии для Польши и Румынии, оно делает к нему, однако, то добавление, что ожидает нашего участия в помощи названным странам только в том случае, если Англия и Франция сами также оказывают им поддержку. Галифакс особенно подчеркивал важность указанного добавления, которое, по его мнению, должно рассеять возможные опасения с нашей стороны, что в результате данной им гарантии СССР окажется вовлеченным в войну в одиночку при пассивном отношении Англии и Франции. Далее Галифакс заявил, что британское правительство будто бы имеет в виду те же цели, что и советское правительство, но что предложенная нами форма сотрудничества (военный союз трех держав) может оттолкнуть государства, которые должны быть гарантированы от агрессии. При этом Галифакс стал опять ссылаться на «оппозицию» Польши и Румынии к концепциям, которые заключаются в наших предложениях.

О предоставлении англо-французской гарантии балтийским государствам Галифакс заметил, что, во-первых, сами эти государства будто бы высказываются против такой гарантии из опасения «спровоцировать» Гитлера и что, во-вторых, распространение англо-французской гарантии на Балтику дало бы Гитлеру лишний аргумент для вбивания в голову германского населения мысли о политике «окружения», проводимой Англией и Францией. Галифакс просил верить «искренности» британского правительства в стремлении построить крепкий барьер против дальнейшего разлива агрессии в Европе. Галифакс доволен вчерашней речью Бека («твердая, но не провокационная») и не ожидает немедленного «удара» со стороны Гитлера против Польши. По его словам, Муссолини будто бы старается удержать Гитлера от развязывания войны из-за Данцига. Галифакс спрашивал, приедет ли Молотов в Женеву, на что я ответил, что мне это неизвестно.

Полпред

 

18

Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

9 мая 1939 г. Вне очереди. Сов. секретно

1. В соответствии с Вашей директивой я видел сегодня Галифакса и спросил его, как объяснить расхождение между тем, что он мне говорил 6 мая, и той формулой, которую Сидс вчера вручил в Москве. Не отрицая наличия такого расхождения, Галифакс ответил, что во время его разговора со мной формула еще не была окончательно отработана, причем из слов его можно было заключить, что после нашего с ним свидания в формулу были внесены изменения. В связи с этим я припоминаю, что, когда я уходил от Галифакса 6-го, в кабинет последнего зашел секретарь и попросил его сразу же зайти к премьеру.

2. В порядке иллюстрации расхождения я указал Галифаксу на то, что предложенная английская формула лишена характера взаимности: мы обязаны помогать англо-французам, если они вовлечены в войну из-за Польши и Румынии, а они не обязаны нам помогать в аналогичном случае. Сначала Галифакс пытался отвести мои аргументы тем соображением, что Англия и Франция уже дали Польше и Румынии формальные обязательства, вынуждающие их к вооруженной поддержке названных стран, а СССР таких формальных обязательств не дал и потому свободен в своих отношениях к факту возможной агрессии Германии против Польши или Румынии. Отсюда Галифакс делал тот вывод, что СССР ни при каких условиях не может быть вовлечен в войну из-за Польши и Румынии ранее Англии и Франции.

3. Далее Галифакс стал доказывать, что цель, которую британское правительство преследовало внесением слов, обративших на себя наше внимание, — это дать СССР полную гарантию, что он не будет вовлечен в войну из-за Польши и Румынии и брошен Англией и Францией на произвол судьбы. Если, однако, нам эта формула не нравится, он просит нас предложить другую формулу, которая гарантировала бы, с одной стороны, невовлечение СССР в войну без Англии и Франции, а, с другой стороны, обеспечивала бы эквивалентную помощь Англии и Франции Советскому Союзу, если последний оказался бы вовлеченным в войну из-за тех же стран. Галифакс считает, однако, необходимым указать, что британское правительство дало гарантии Польше и Румынии на условиях, что: а) имеется прямая или косвенная угроза их независимости и б) они сами оказывают сопротивление агрессору. С этой оговоркой Галифакс готов принять формулу, которая удовлетворила бы нас.

Далее, разъясняя детали английской формулы, Галифакс, между прочим, сказал, что слова «оказать немедленное содействие» первоначально имели продолжение «Польше и Румынии», ибо формула имеет в виду как раз нашу помощь Польше и Румынии, а не Англии и Франции, но по просьбе поляков и румын это продолжение было вычеркнуто (они не хотят быть прямо названными в документе). Наконец, слова «род и условия, в которых представлялось бы это содействие» и прочее, расшифровываются, по Галифаксу, в том смысле, что тут можно было бы договориться, например, не заключать сепаратного мира и т. п. Однако из разъяснений Галифакса было ясно, что все такого рода разговоры мыслятся уже после того, как началась война.

4. Галифакс раза два в ходе разговоров подчеркивал, что британское правительство очень хотело бы договориться с советским правительством и притом возможно скорее. В этой связи он слегка смущенно упомянул о том, что т. Молотов во вчерашнем разговоре с Сидсом упрекнул британское правительство в затяжке ответа на советское предложение почти на три недели, в то время как Советское правительство обычно отвечало на запросы, обращенные к нему со стороны британского правительства, в течение двух-трех дней. Я, со своей стороны, дал Галифаксу ясно понять, что я пришел сегодня к нему не для того, чтобы вести переговоры о британском предложении, а лишь для того, чтобы «выяснить» некоторые непонятные для меня пункты и моменты.

5. Нынешнее предложение англичан, которое, по существу, является воспроизведением предложения британского правительства от 15 апреля, объясняется тем, что за последние дней десять после речи Гитлера здесь вновь подняли головы «умиротворители», о чем свидетельствует, между прочим, ведущаяся в «Таймс» большая кампания за то, чтобы сделать «еще одну попытку» договориться с Германией и Италией. В правительственных кругах явно чувствуется рецидив мюнхенской политики. Лично я считаю, что предложение, вчера сделанное Вам Сидсом, неприемлемо, но думаю, что это не последнее слово англичан.

Полпред

 

19

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с посланником Литвы в СССР Л. Наткявичюсом

10 мая 1939 г.

Литовский посланник Наткявичюс пришел представиться по случаю назначения его в Москву. В беседе посланник сказал, что взаимоотношения с Польшей несколько улучшаются, хотя между Литвой и Польшей граница еще не установлена и пакта о ненападении еще не заключено. В отношении Германии посланник отметил большой нажим на экономической линии, особенно после захвата Клайпеды. Посланник подчеркнул, что если и будет некоторое дальнейшее усиление экономических связей между Литвой и Германией, то, во всяком случае, Литва не пойдет на серьезное ослабление экономических связей с Англией и СССР, которыми она весьма дорожит. На мой вопрос, дает ли что-либо Литве Балтийская антанта (Литва, Латвия, Эстония), посланник ответил, что Балтийская антанта укрепляет международное положение Литвы и пользуется большим сочувствием Англии и Франции. Посланник, кроме того, сказал, что Литва относится положительно к даче со стороны СССР гарантий одностороннего характера, но ничего не мог сказать о том, как к вопросу о гарантиях относятся Латвия и Эстония. Посланник выражал надежду, что и в дальнейшем СССР будет дружественно относиться к Литве.

Беседа продолжалась 15 минут.

 

20

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром

11 мая 1939 г.

1. После взаимных приветствий Пайяр заявил, что он пришел не для того, чтобы вести переговоры. Переговоры ведутся в Париже. Его визит носит информационный характер и может быть полезным в том отношении, что он помешает возникновению каких-либо недоразумений.

4. Пайяр спросил, в связи с уходом т. Литвинова из НКИД будет ли советская политика такой, как она изложена в советских предложениях от 18 апреля.

Я ответил на этот вопрос утвердительно и добавил, что Пайяру должно быть хорошо известно, что во французском и английском правительствах чаще происходит смена министров, не вызывая особых осложнений.

5. Пайяр спросил, можно ли считать, что опубликованная сегодня в «Известиях» статья «К международному положению» выражает мнение правительства. Я ответил, что это мнение газеты.

Далее Пайяр говорил, что у него создалось впечатление, что в статье главное ударение поставлено на вопрос о взаимности. Так ли это? Я ответил на это утвердительно.

Затем Пайяр просил объяснения по той фразе статьи, в которой говорится: «Не имея пакта взаимопомощи ни с Англией и Францией, ни с Польшей и т. д.». Пайяр спросил, почему здесь сказано, что СССР не имеет договора о взаимопомощи с Францией, в то время как такой договор существует. Не означает ли фраза, в которой говорится, что СССР не имеет договора с Англией и Францией, что в СССР рассматривают политику Англии и Франции, как одну общую англо-французскую политику? Я ответил, что было бы неправильным делать такое обобщение, Англия есть Англия, Франция есть Франция.

Что же касается фразы, о которой говорит Пайяр, то она является формально неточной. У СССР нет договора о взаимной помощи с Англией. У СССР есть такой договор с Францией. Более существенным является вопрос о том, что эффективен ли советско-французский договор о взаимной помощи. Эффективность договора более важна, чем его формальное существование.

6. Я сказал также, что мы считаем английские контрпредложения согласованными с французским правительством. Пайяр ответил, что он запросит об этом свое правительство. Что же касается его лично, то ему кажется, что здесь есть какое-то недоразумение и он приложит все усилия к тому, чтобы выяснить истинное положение вещей.

Вместе с тем Пайяр удивился, что в коммюнике не упомянуто о французских контрпредложениях, которые идут значительно дальше английских. Английское правительство об этих контрпредложениях знает, но это не означает, что английское правительство с ними согласно.

7. Пайяр говорит, что английский посол Сидс, рассказывая Пайяру о своей беседе со мной, сказал ему, что он говорил мне о колебаниях Польши по вопросу о согласии на союз с СССР, а я будто бы сказал Сидсу, что мнение Польши за последнее время изменилось.

Я ответил Пайяру, что в связи с заявлением Сидса, будто бы Польша отрицательно относится к предложениям СССР, мною было сказано Сидсу, что у нас имеются другие сведении по этому вопросу.

 

21

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Польши в СССР В. Гжибовским

11 мая 1939 г.

Я принял посла по его просьбе. Гжибовский начал разговор с извинений, что неточно информировал меня в предыдущей беседе о позиции польского правительства в отношении сделанных со стороны советского правительства предложений Англии и Франции. Высказывая в прошлый раз свое в общем положительное отношение к этим предложениям, он неточно изложил позицию польского правительства. Посол прочитал по записке инструкции, полученные им из Варшавы. В этих инструкциях обращают на себя внимание два пункта. Во-первых, Польша заявляет, что инициатива Франции в переговорах о гарантировании Польши не соответствует точке зрения польского правительства, которое такого рода переговоры считает возможным вести только само, а Франции таких переговоров оно не поручало. Во-вторых, Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР, ввиду практической невозможности оказания помощи Советскому Союзу со стороны Польши, а между тем Польша исходит из того принципа, что пакт о взаимопомощи возможно заключать только на условиях взаимности. Вместе с тем, посол, отвечая на мой вопрос, сказал, что Польша не может быть против заключения пакта о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией, считая, что это дело самих этих государств.

На мой вопрос, заинтересована ли Польша в таком пакте, посол отвечал уклончиво, перечитывая полученные инструкции.

На мой вопрос, заинтересована ли Польша в гарантировании граничащих с СССР европейских государств, посол отвечал, что это не должно относиться к Польше. Он пояснил, что он говорит это в отношении данного момента, но что в дальнейшем вопрос может встать и иначе.

Вся беседа свидетельствовала о том, что Польша не хочет в данный момент связывать себя какими-либо соглашениями с СССР или согласием на участие СССР в гарантировании Польши, но не исключает последнего на будущее.

Беседа продолжалась час с четвертью.

 

22

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

14 мая 1939 г. Секретно

Сидс вызван был мною для передачи ответа советского правительства на предложения английского правительства от 8 мая. Ознакомившись с текстом нашего ответа, Сидс сказал, что, по его мнению, нападение Германии на СССР через Прибалтийские страны невозможно, так как Германия должна для этого пройти через Литву, а этому будто бы препятствует заключенный Германией с Литвой договор о ненападении. Особенно Сидс указывал на то, что упоминание Финляндии в нашем ответе осложняет весь вопрос. При этом Сидс говорил, что Англия хорошо осведомлена о настроении Финляндии и считает, что общественное мнение Финляндии настроено в отношении СССР отрицательно.

Сидс взял наш ответ для передачи английскому правительству.

Беседа продолжалась полчаса.

Молотов

 

23

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Турции в СССР З. Алайдыном

24 мая 1939 г.

Посол, которого я принял по его просьбе, вручил мне памятную записку… по вопросам, которые он затем затронул в беседе.

На его просьбу высказать мнение о современном международном положении я кратко изложил основные пункты сделанного нами предложения Англии и Франции, сказав, что мы ждем ответа англичан предположительно числа 25-го.

Алайдын изложил дальше содержание своего недавнего разговора с Сидсом, в котором он защищал правильность позиции СССР, и сказал, что хотел бы быть полезным в продвижении этого вопроса в желательном для СССР смысле.

Затем я поставил два вопроса послу. Во-первых, означает ли подписанное Турцией и Англией соглашение, что договор о взаимопомощи уже существует между Англией и Турцией, хотя полного соглашения о взаимопомощи, охватывающего все вопросы, интересующие обе эти страны, еще не заключено? Во-вторых, в одном из последних выступлений Чемберлен сказал, что переговоры с турками развивались весьма успешно и быстро, противопоставляя этому медленность переговоров Англии и СССР. Означает ли это заявление Чемберлена, что между Турцией и Англией уже достигнуто соглашение о конкретном характере и размерах взаимопомощи по военной линии? Посол ответил, что, по его мнению, договор с Англией еще не заключен, что еще не решен вопрос о Балканах, не решены и все вопросы, касающиеся Средиземного моря, и не установлено с какого момента вступает в силу обязательство. В связи с моими вопросами посол обещал запросить об этом свое правительство.

 

24

Из дневника заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина. Перевод ответа правительства Великобритании, переданного послом У. Сидсом

25 мая 1939 г.

Правительство Его Величества расположено согласиться с тем, что эффективное сотрудничество между англичанами, советским и французским правительствами против агрессии в Европе смогло бы основываться на системе взаимных гарантий, соответствующих, в общем, принципам Лиги Наций. Эта система распространялась бы равным образом и на случай прямой агрессии, направленной со стороны какого-либо европейского государства против одного из трех правительств, а также на случай, когда одно из этих правительств оказалось бы вовлеченным в столкновение с такими государствами в результате агрессии со стороны последнего, направленной против другой европейской страны. Условия этой последней эвентуальности должны быть тщательно разработаны.

 

25

Из комментария к англо-французскому предложению от 26 мая 1939 года правительству СССР

Англо-французский проект трехстороннего пакта. Первые пять параграфов:

1. Односторонне обязывают СССР защищать интересы 5 гарантированных Англией и Францией государств — Польшу, Румынию, Турцию, Грецию и Бельгию.

2. Взамен немедленной и автоматической помощи предлагают ст. 16 §§ 1 и 2 пакта Лиги Наций со всей сложностью процедуры Лиги, и, кроме того, предлагают в случае возникновения угрожающих обстоятельств консультации с последующей дискуссией.

 

26

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом и временным поверенным в делах Франции в СССР Ж. Пайяром

27 мая 1939 г. Секретно

Сидс заявил, что ему поручено передать советскому правительству новый проект соглашения между СССР, Англией и Францией об оказании совместного противодействия агрессии в Европе. Проект этот разработан английским министерством иностранных дел со всей тщательностью и с учетом всех пожеланий, сформулированных в последнем ответе советского правительства на английские предложения. Посол выражает надежду, что правительство СССР оценит значительный шаг, сделанный правительством Англии навстречу пожеланиям СССР, и само пойдет на скорейшее завершение переговоров, в которых британское правительство живейшим образом заинтересовано.

Пайяр заявил, что от имени французского правительства вручает т. Молотову идентичный с английским проект тройственного соглашения между Францией, СССР и Англией. Пайяр присоединяется к оценке этого проекта, данной Сидсом, и, подобно английскому послу, высказывает надежду на удовлетворение советским правительством нынешними англо-французскими предложениями и на скорое и благополучное окончание переговоров по этому вопросу между тремя странами.

Отвечая Сидсу и Пайяру, т. Молотов начал с заявления, что, ознакомившись с англо-французским проектом, он вынес отрицательное заключение об этом документе. Англо-французский проект не только не содержит плана организации эффективной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе, но даже не свидетельствует о серьезной заинтересованности английского и французского правительства в заключении соответствующего пакта с СССР. Англо-французские предложения наводят на мысль, что правительства Англии и Франции не столько интересуются самим пактом, сколько разговорами о нем. Возможно, что эти разговоры и нужны Англии и Франции для каких-то целей. Советскому правительству эти цели неизвестны. Оно заинтересовано не в разговорах о пакте, а в организации действенной взаимопомощи СССР, Англии и Франции против агрессии в Европе. Участвовать только в разговорах о пакте, целей которых СССР не знает, советское правительство не намерено. Такие разговоры английское и французское правительства могут вести и с более подходящими, чем СССР, партнерами. Может быть, оба правительства, уже заключившие пакты о взаимопомощи между собой, с Польшей и Турцией, считают, что для них этого достаточно. Поэтому, возможно, они и не заинтересованы в заключении эффективного пакта с Советским Союзом. К такому заключению приводит англо-французский проект, не содержащий предложений о заключении действенного пакта о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией и сводящий данный вопрос исключительно к разговорам о пакте.

Перейдя к отдельным предложениям, содержащимся в англо-французском проекте, т. Молотов отмечает: механизм оказания тремя государствами взаимной помощи англо-французский проект подчиняет сложной и длительной процедуре, установленной Лигой Наций. Советское правительство не против Лиги Наций. Наоборот, на сентябрьской сессии Ассамблеи представитель СССР активно выступал в защиту Лиги и, в частности, статьи 16 ее Устава против других делегатов, в том числе и английского, которые в конце концов высказались за признание необязательности упомянутой статьи для членов Лиги Наций. Однако процедуру, установленную пактом Лиги Наций для осуществления взаимной помощи против агрессии и теперь предлагаемую англо-французским проектом, нельзя не признать плохо совместимой с требованием эффективности этой взаимопомощи. Для оказания последней статья 16 Устава Лиги Наций считает необходимым рекомендации Совета Лиги. Может получиться такое положение: в Совете будет поставлен вопрос об агрессии против СССР со стороны какого-либо участника «оси».

Представитель какой-нибудь Боливии будет рассуждать в Совете, имеется ли наличие акта агрессии против СССР, нужно ли оказать СССР помощь, а в это время агрессор будет поливать советскую территорию артиллерийским огнем. Советское правительство не может признать приемлемой подмену эффективной помощи жертве агрессии одними разговорами по данному вопросу. Кстати, в договорах о взаимной помощи, заключенных между Англией и Францией, а также обоими государствами с Польшей, английским правительством с турецким, нет обязательства подчинить эту помощь лигонационной процедуре, установленной статьей 16 пакта Лиги. Почему же такое подчинение предусматривается в англо-французском проекте договора с СССР? Непонятно также, что означает обязательство, изложенное в § 5 англо-французского проекта: чтобы поддержка и помощь, оказываемые Советским Союзом, Англией и Францией в случаях, предусмотренных §§ 1 и 2 проекта, не наносили ущерба «правам и позиции других держав». Как можно действовать против агрессора, не нанося ему ущерба? Наконец, в § 4 указывается, что в случае возникновения угрозы агрессии три договаривающихся государства не действуют, а только прибегают к взаимной консультации. Это вновь подтверждает догадку, что англо-французские предложения эффективному противодействию агрессору предпочитают лишь разговоры на эту тему. Тов. Молотов вновь заявляет, что позиция советского правительства прямо противоположна. СССР хочет соглашения об эффективной обороне против агрессора. Одни разговоры об этом его не интересуют и не удовлетворяют. Если правительства Франции и Англии видят в таких разговорах какой-либо интерес для себя, то они могут вести их с другими партнерами. Тов. Молотов оговаривается, что высказывает пока свое личное мнение. Он представит врученный ему англо-французский проект на рассмотрение правительства. После этого он сможет дать окончательный ответ об этом документе.

Сидс и Пайяр, изображая крайнее изумление, пытались доказывать, что оценка англо-французского документа, данная т. Молотовым, основывается на явном недоразумении. Верно, что в англо-французском предложении упоминается о Лиге Наций и даже о статье 16 ее Устава. Но это сделано лишь для того, чтобы удовлетворить общественное мнение, в особенности в Англии, где всякую международную акцию привыкли связывать с Лигой Наций. И Сидс, и Пайяр заявляют, что их правительства отнюдь не имеют в виду подчинять механизм взаимной помощи СССР, Франции и Англии лигонационной процедуре. Оба правительства признают необходимость немедленной и автоматической взаимной помощи трех договаривающихся государств против агрессии. Об этом-де и Сидс, и Пайяр заявляют вполне официально, англо-французский проект предусматривает только то, чтобы тройственное соглашение между Англией, Советским Союзом и Францией заключено было «согласно принципам и в духе Лиги Наций».

В этой формуле не может быть ничего неприемлемого для СССР. И Сидс, и Пайяр заверяют, что она отнюдь не ограничивает автоматизма в осуществлении взаимной помощи, в котором английское и французское правительства столь же заинтересованы, как и СССР. Недоразумением считают Сидс и Пайяр также указание на то, что в § 5 англо-французского проекта обязательство «не наносить ущерба правам и позиции других держав» имеет в виду оградить агрессора. Упомянутый параграф стремится лишь сберечь суверенные права слабейших государств, которым Англия, Франция и СССР договариваются оказывать помощь. Возможен случай, когда в интересах защиты такого государства против агрессии одно из трех договаривающихся правительств признает необходимым, например разрушить город, находящийся на территории обороняемого государства. Если правительство последнего запротестует, очевидно, придется считаться с его суверенитетом в данном вопросе. И Сидса, и Пайяра удивляет предположение, будто бы правительства Англии и Франции несерьезно относятся к вопросу о пакте с СССР и предпочитают конкретным решениям одни разговоры по данному вопросу. Сидс считает, что его правительство сделало решительный шаг навстречу советскому правительству и что предлагаемый им договор с СССР представляет собою радикальный поворот в английской внешней политике. Оба правительства заинтересованы в скорейшем завершении переговоров с СССР. Оба хотят действовать, а не медлить. Необходимо не тратя времени устранить недоразумения, возникшие у т. Молотова при первом ознакомлении с англо-французским документом. Сидс немедленно сообщит об этих недоразумениях своему правительству и предложит их рассеять. Он надеется, что в ближайшие дни получит вполне удовлетворительный ответ из Лондона. Этот ответ будет им немедленно сообщен т. Молотову. Посол надеется, что и советское правительство со своей стороны постарается не задержать своего окончательного заключения относительно англо-французского проекта.

Записал В. Потемкин

 

27

Проект соглашения Великобритании, Франции и СССР, врученный народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послу Великобритании в СССР У. Сидсу и временному поверенному в делах Франции в СССР Ж. Пайяру

2 июня 1939 г. Секретно

Правительства Великобритании, Франции и СССР, стремясь придать эффективность принятым Лигой Наций принципам взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

1

Франция, Англия и СССР обязываются оказывать друг другу немедленную всестороннюю эффективную помощь, если одно из этих государств будет втянуто в военные действия с европейской державой в результате либо

1) агрессии со стороны этой державы против любого из этих трех государств, либо

2) агрессии со стороны этой державы против Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польши, Латвии, Эстонии, Финляндии, относительно которых условлено между Англией, Францией и СССР, что они обязываются защищать эти страны против агрессии, либо

3) в результате помощи, оказанной одним из этих трех государств другому европейскому государству, которое попросило эту помощь, чтобы противодействовать нарушению его нейтралитета.

2

Три государства договорятся в кратчайший срок о методах, формах и размерах помощи, которая должна быть оказана ими на основании ст. 1.

3

В случае если произойдут обстоятельства, создающие, по мнению одной из договаривающихся сторон, угрозу агрессии со стороны какой-либо европейской державы, три государства приступят немедленно к консультации, чтобы изучить обстановку и в случае необходимости установить совместно момент немедленного приведения в действие механизма взаимопомощи и порядок его применения независимо от какой бы то ни было процедуры прохождения вопросов в Лиге Наций.

4

Три государства сообщают друг другу тексты всех своих обязательств в духе обязательств, предусмотренных ст. 1, в отношении европейских государств. Если одно из них предусмотрело бы в будущем возможность принять новые обязательства такого же характера, оно предварительно это проконсультирует с двумя другими государствами и сообщит им содержание (текст) принятого соглашения.

5

Три государства обязуются, в случае открытия совместных действий против агрессии на основании ст. 1, заключить перемирие или мир только по совместному соглашению.

6

Настоящий договор вступает в силу одновременно с соглашением, которое должно быть заключено в силу ст. 2.

7

Настоящий договор будет в силе в течение пятилетнего периода с сего дня. Не менее чем за шесть месяцев до истечения этого срока три государства обсудят, желательно ли его возобновить с изменениями или без изменений.

 

28

Памятная записка, врученная народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару

16 июня 1939 г. Секретно

Ознакомившись с англо-французскими формулировками, врученными Молотову 15 июня с. г., правительство Советского Союза пришло к следующему заключению:

1) по § 1 статьи первой (проект советского правительства) позиция советского правительства совпадает с позицией английского и французского правительств;

2) по § 2 статьи первой (проект советского правительства) позиция советского правительства отвергается английским и французским правительствами.

Последние считают, что Советский Союз должен оказать немедленную помощь Польше, Румынии, Бельгии, Греции и Турции в случае нападения на них агрессора и вовлечения в связи с этим в войну Англии и Франции, между тем как Англия и Франция не берут на себя обязательств по оказанию Советскому Союзу немедленной помощи в случае, если СССР будет вовлечен в войну с агрессором в связи с нападением последнего на граничащие с СССР Латвию, Эстонию и Финляндию.

Советское правительство никак не может согласиться с этим, так как оно не может примириться с унизительным для Советского Союза неравным положением, в которое он при этом попадает.

Отказ от гарантирования Эстонии, Латвии и Финляндии англо-французские предложения мотивируют нежеланием этих стран принять такую гарантию. Если этот мотив является непреодолимым, а советское правительство, как уже сказано выше, не может принять участие в помощи Польше, Румынии, Бельгии, Греции, Турции без получения эквивалентной помощи в деле защиты Эстонии, Латвии, Финляндии от агрессора, то советское правительство вынуждено признать, что весь вопрос о тройственной гарантии всех перечисленных выше восьми государств, равно как вопрос, служащий предметом § 3 статьи первой, должны быть отложены как не назревшие, а § 2 и § 3 статьи первой должны быть исключены из соглашения.

В этом случае статья первая включала бы в себя только § 1, причем обязательства Англии, Франции и СССР по взаимопомощи имели бы силу лишь в случае прямого нападения агрессора на территорию любой из договаривающихся сторон, но они не имели бы распространения на те случаи, когда одна из договаривающихся сторон могла быть вовлечена в войну в связи с помощью, оказанной ею какому-либо третьему, не участвующему в настоящем соглашении государству, подвергшемуся нападению агрессора. Понятно, что в связи с этим обстоятельством формулировка § 1 статьи первой должна была бы подвергнуться соответствующему изменению;

3) по вопросу об единовременности вступления в силу общего соглашения и соглашения военного предстоит дальнейшая дискуссия ввиду наличия разногласий;

4) по вопросу о том, чтобы не заключать перемирия или мира иначе как с общего согласия, советское правительство настаивает на своей позиции, так как оно не может представить, чтобы какая-либо из договаривающихся сторон в разгаре оборонительных военных действий против агрессора могла иметь право заключать сепаратное соглашение с агрессором за спиной и против своих союзников;

5) ссылку на статью 16, §§ 1–2, Устава Лиги Наций советское правительство считает излишней.

 

29

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Латвии в СССР Ф. Коциньшем

05 июня 1939 г.

Коциньш обратился ко мне за разъяснением по вопросу о гарантиях для прибалтов, о чем ведутся переговоры между СССР, Англией и Францией. Его, в особенности интересовал вопрос, вдет ли речь на этих переговорах о гарантировании нейтралитета Латвии, а также вопрос, почему эти переговоры ведутся помимо самой Латвии. Я разъяснил, что в наших переговорах с Англией и Францией идет речь именно о гарантировании нейтралитета Латвии. По поводу же второго вопроса сказал, что на данной стадии переговоры идут только между СССР, Англией и Францией, но что в дальнейшем, когда по вопросу о гарантировании прибалтов мы договоримся с Англией и Францией, мы запросим Латвию и других прибалтов об их отношении к этим гарантиям. Коциньш выразил удовлетворение моими разъяснениями, а также сказал, что Латвия положительно относится к гарантированию ее нейтралитета, если это будут общие гарантии (то есть не только гарантии со стороны СССР).

На замечания Коциньша, что, по газетным сведениям, у него такое представление, что сейчас вопрос о гарантиях, выдвинутый СССР, является камнем преткновения в переговорах с Англией и Францией, я ответил, что дело обстоит не так. Я разъяснил, что мы получили предложение Англии и Франции о даче наших гарантий в отношении Польши и Румынии, и поставили со своей стороны перед Англией и Францией вопрос о том, что гарантии должны охватывать и все другие пограничные с СССР европейские страны. В наших переговорах с Англией и Францией положительно решен главный вопрос, а именно вопрос о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией на условиях взаимности. Теперь же обсуждается, в числе прочих, вопрос о гарантировании прибалтов. По этому последнему вопросу Англия и Франция не дали еще никакого ответа, а значит, не дали отрицательного ответа на наше предложение о гарантировании прибалтов, что этот вопрос находится в стадии обсуждения.

Беседа продолжалась полчаса.

 

30

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с посланником Эстонии в СССР А. Реем

05 июня 1939 г.

Рей начал с разъяснения причин и характера пакта о ненападении, который должен быть подписан в ближайшее время между Эстонией и Германией. Рей сказал, что между Эстонией и Германией пакт о ненападении будет такого же характера, как только что подписанный пакт о ненападении между Германией и Данией. Я подчеркнул, что бросается в глаза тот факт, что Финляндия отказалась заключить пакт о ненападении с Германией, а Эстония и Латвия пошли на этот пакт. Я сказал также, что об этом пакте мы будем судить на основании того, какое значение он приобретет на деле.

Затем Рей поставил тот же вопрос, что и Коциньш, еще более подчеркивая, что переговоры о гарантировании прибалтов идут помимо самих прибалтов. Я дал ему те же разъяснения, что и Коциньшу. Я указал также на то, что о позиции Эстонии в вопросе о нейтралитете мы будем судить по тому, как Эстония отнесется к предложению о тройственном гарантировании нейтралитета Эстонии. Я сказал, что у нас есть сомнения в том, насколько Эстония действительно придерживается политики нейтралитета, потому что нельзя представить себе малую страну, как Эстония, которая бы, желая сохранить нейтралитет, относилась одинаково как к странам неагрессивным — СССР, Англии, Франции, — так и к странам агрессивным, как Германия. Рей ответил на это, что Эстония только формально относится одинаково как к первой группе стран, так и ко второй, но что, по существу, в случае нападения агрессора они рассчитывают на помощь неагрессивных стран и в первую очередь на помощь со стороны СССР. На это мною было указано, что Эстония не может рассчитывать на то, что кто-нибудь ей будет оказывать помощь против агрессии по первому ее желанию и в том размере, как она этого захочет, если Эстония не предпримет заблаговременно соответствующих шагов.

Беседа продолжалась минут сорок.

 

31

Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Польши в СССР В. Гжибовским

05 июня 1939 г.

В начале Гжибовский сказал несколько почтительных фраз в отношении моего доклада на сессии Верховного Совета, при этом он указал, что считает доклад высоко дипломатическим, пояснив это замечание, что в моем докладе карты остались не раскрытыми. На это я ответил, что доклад ясно излагает точку зрения советского правительства, но что, конечно, в нем не могла быть изложена точка зрения других стран. Что касается замечания Гжибовского, что в докладе, будто бы, не ясно изложено мнение советского правительства о том, обязательным ли является наше требование о гарантировании прибалтов, я ответил, что об этом в докладе сказано ясно, что это требование является обязательным и что эта наша позиция соответствует тому, что мы с самого начала заявили Англии и Франции.

После этого посол просил ответа на поставленные им перед тов. Микояном вопросы о транзите через СССР, исключая вопрос о транзите в восточные страны. Посол также просил ответа по вопросу о начале переговоров по организации воздушной линии между Польшей и СССР. По обоим этим вопросам я ответил, что они находятся в стадии изучения.

Беседа продолжалась минут двадцать.

 

32

Соображения советской стороны по переговорам с военными миссиями Великобритании и Франции

4 августа 1939 г.

При переговорах с Англией и Францией могут возникнуть несколько ВАРИАНТОВ, когда возможно вооруженное выступление наших сил.

I вариант — это когда нападение агрессоров будет непосредственно направлено против ФРАНЦИИ и АНГЛИИ.

В этом случае Франция и Англия должны развернуть немедленно большую часть своих вооруженных сил на восточных границах Франции и Бельгии и с 16-го дня мобилизации начать решительные действия против главного из агрессоров.

Главным противником считается главный из агрессоров, против которого и должны быть направлены главные силы Франции и Англии.

Действия против второстепенного из агрессоров должны носить и второстепенный характер. Теория о разгроме сначала слабого противника — второстепенного агрессора — нами не разделяется. Разгром главного из агрессоров выведет из войны и второстепенного из агрессоров, и, наоборот, главный первоначальный удар по второстепенному агрессору может повести к решительному наступлению главного агрессора на Париж и к захвату Бельгии и Голландии, чем создается кризис на западном театре военных действий с первых же дней войны, давая превосходство главному агрессору.

Исходя из этого положения, Франция и Англия должны к 15-му дню мобилизации на восточных границах Франции и Бельгии развернуть и выставить на фронт против главного агрессора не менее:

80 пехотных дивизий,

14 000-14 500 средних и тяжелых орудий,

3500–4000 танков,

5000–5500 самолетов.

Оставив на линии «Мажино» от Бельфора до Меца из указанных сил до 10 пехотных дивизий, Франция, Англия и Бельгия должны с 70 пехотными дивизиями, 13 000 средними и тяжелыми орудиями, 3500 танками, 5000 самолетами повести решительное наступление к северу от Меца и из Бельгии против Рура и Кельнской промышленной области в общем направлении на Магдебург.

Воздушные силы Франции и Англии должны ударить по важнейшим промышленным районам главного агрессора на западе, по базам его морского флота, по железным дорогам, автострадам, а также по столице и другим крупным административным пунктам главного агрессора.

Действия объединенного англо-французского флота должны иметь целью: 1) закрытие Ла-Манша и прорыв сильной эскадры в Балтийское море для действий против флота главного агрессора в Балтике и против его берегов; 2) добиться от Балтийских стран согласия на временное занятие англо-французским флотом Аландских островов, Моонзундского архипелага с его островами, портов Ганге, Пернова, Гапсаля, Гайнаша и Либавы в целях охраны нейтралитета и независимости этих стран от нападения со стороны Германии; 3) перерыв подвоза по Балтике из Швеции руды и другого сырья; 4) блокада берегов главного агрессора в Северном море; 5) господство в Средиземном море и закрытие Суэцкого канала и Дарданелл; 6) крейсерские операции у берегов Норвегии, Финляндии, вне их территориальных вод, Мурманска и Архангельска против подводных лодок и крейсеров флота агрессора у этих берегов. При обязательном участии в войне Польши, в силу ее договора с Англией и Францией, силами не менее 40 пехотных дивизий против Восточной Пруссии и в Познани для удара по Восточной Пруссии и Померании Польша должна взять на себя обязательства пропустить наши сухопутные вооруженные силы к северу от Минска через Виленский коридор и по возможности через Литву к границам Восточной Пруссии. Нужно добиться того, чтобы Литва оказала помощь блоку миролюбивых держав.

Наше содействие Франции и Англии может выразиться в совместном действии наших сухопутных, воздушных сил, Балтийского и Северного флотов против главного из агрессоров.

В этом случае нами против Восточной Пруссии, к северу от Минска, было бы направлено 70 % от выделенных Англией и Францией против главного из агрессоров пехотных сил, а также сверх того кавалерии, а именно:

56 пехотных дивизий,

6 кавалерийских дивизий,

8500–9000 средних и тяжелых орудий,

3300 танков,

3000 самолетов,

а всего 2 053 000 людей.

Наши воздушные силы предпринимают операции против Восточной Пруссии и сосредоточенных здесь воздушных и сухопутных сил главного агрессора, против его флота и баз в Балтике и действуют с нашими сухопутными частями.

Наш Северный военно-морской флот ведет крейсерские операции у берегов Финляндии и Норвегии вне их территориальных вод совместно с англо-французскими эскадрами.

Что же касается нашего Балтийского флота, то он в случае благоприятного разрешения вопроса будет базироваться совместно с объединенным флотом Франции и Англии на Ганге, Аландском и Моонзундском архипелагах, Пернове, Гапсале, Гайнаше и Либаве в целях охраны независимости Балтийских стран.

При этих условиях Балтийский флот может развить свои крейсерские операции, действия подводных лодок и постановку мин у берегов Восточной Пруссии, Данцига и Померании. Подводные лодки Балтийского флота мешают подвозу промышленного сырья из Швеции для главного агрессора.

Командование всеми нашими вооруженными силами остается за нами, и координация военных действий с Англией и Францией достигается особым соглашением во время войны.

Наши силы действуют компактно и никаких частей в другие армии не выделяют.

II вариант возможного возникновения военных действий — это когда объектом нападения явится ПОЛЬША.

Если Франция и Англия также объявят войну агрессорам в силу договора их с Польшей и немедленно выступят против них, то СССР должен будет выступить против агрессоров в силу его договора с Англией и Францией.

Польша может быть атакована не одним только главным агрессором, но, по всей вероятности, и Венгрия примет участие в войне против Польши.

Надо полагать, что в этом случае Румыния вступит в войну на стороне Польши. Правда, помощь ее будет ограничена, так как сама Румыния будет скована Болгарией и Венгрией, но все же Румынию следовало бы обязать выставить на фронт не менее 20 пехотных дивизий, 3 кавалерийских дивизий, 2276 средних и тяжелых орудий, 240 танков, 440 самолетов.

Франция и Англия должны выступить известными своими вооруженными силами, как указано в I варианте, и наносить главный удар против главного из агрессоров.

Развитие операций вооруженных сил Франции и Англии должно проводиться, как указано в I варианте.

Наше участие в войне может быть только тогда, когда Франция и Англия договорятся с Польшей и по возможности также с Литвой о пропуске наших войск к северу от Минска через Виленский коридор и о предоставлении нашему Балтийскому флоту совместного базирования с объединенным англо-французским флотом, как указано в I варианте.

В этом случае мы выделяем силы, как указано в I варианте, и направляем их против Восточной Пруссии.

Франция и Англия должны потребовать от Польши развертывания и выставления на фронт не менее 40 пехотных дивизий с соответствующей артиллерией против Восточной Пруссии и в Познани для удара по Восточной Пруссии и Померании. В то же время Польша обязана обеспечить маневр наших войск на территории северо-востока Польши предоставлением нам железных дорог и подвижного состава для подвоза боевого снабжения и продовольствия.

Одновременное вторжение агрессоров в южную часть Польши (Галиция) со стороны Словакии и Венгрии потребует от нас развертывания на границах с Польшей и Румынией дополнительных сил, но в общей совокупности с выделяемыми для действий против Восточной Пруссии в равном числе с выставляемыми силами Англией и Францией против главного агрессора, т. е.

80 пехотных дивизий,

12 кавалерийских дивизий,

9500-10 000 средних и тяжелых орудий,

3500–4000 танков,

3000–3500 самолетов.

Командование нашими вооруженными силами остается за нами. Координация военных действий с Англией и Францией достигается особой договоренностью во время войны.

III возможный вариант развертывания военных действий — когда Венгрия, Болгария при помощи главного агрессора нападают на РУМЫНИЮ.

Если Англия и Франция объявят в этом случае войну агрессорам и выставят на фронт вместе против главного агрессора к 15-му дню мобилизации, как указано в I варианте,

80 пехотных дивизий,

14 000-14 500 средних и тяжелых орудий,

3500–4000 танков,

5000–5500 самолетов

и перейдут на 16-й день мобилизации в решительное наступление против главного агрессора как главного противника, то они могут обратиться к нам за военным сотрудничеством.

Наши предложения Франции и Англии в этом варианте должны сводиться: 1) в обязательном участии в войне ПОЛЬШИ; 2) в пропуске наших сил, как указано в I варианте, через Виленский коридор и Литву, а также совместном с англо-французами базировании нашего Балтийского флота в восточной части Балтики, как указано в I варианте; 3) в обязательстве Польши развернуть и выставить на фронт 40 пехотных дивизий против Восточной Пруссии и Померании и 4) в обязательстве Польши пропустить наши войска через Галицию к югу от Львова.

В этом случае нами также выставляется 70 % от направленных Францией, Англией пехотных сил против главного агрессора, не считая 12 кавалерийских дивизий, а именно:

56 пехотных дивизий,

12 кавалерийских дивизий,

8500–9000 средних и тяжелых орудий,

3300 танков,

3000 самолетов,

а всего 2 075 000 людей.

Причем к северу от Минска для действий против Восточной Пруссии направляется:

26 стрелковых дивизий,

6 кавалерийских дивизий,

4000 средних и тяжелых орудий,

1300 танков,

1500 самолетов,

а всего 926 000 людей.

Для действий к югу от Полесья, для непосредственной поддержки Румынии, причем Франция и Англия должны добиться пропуска наших войск через румынскую территорию и южную часть Галиции, будет направлено нами:

30 стрелковых дивизий,

6 кавалерийских дивизий,

5000 средних и тяжелых орудий,

2000 танков,

1500 самолетов,

а всего 1 149 000 людей.

Эти наши силы развертываются на границе СССР с Румынией и в южной части Галиции и действуют к югу от Карпат, получая самостоятельный участок фронта.

Командование нашими войсками остается за нами.

В этом варианте действия наших Северного и Балтийского флотов проводятся, как изложено это в I варианте, поэтому и задачи для объединенного англо-французского флота остаются те же, что указаны в I варианте.

В нападении на Румынию, возможно, примет участие Болгария, поэтому Франция и Англия должны принять на себя обязательство добиться участия в войне Турции и Греции.

Если эти оба государства примут участие в войне, то в таком случае наш Черноморский флот, заградив устье Дуная от проникновения по нему в Черное море подводных лодок агрессоров и блокируя Варну (болгарский военный порт), совместно с турецким флотом предпринимают крейсерские операции и операции подводными лодками в восточной части Средиземного моря. Однако при всяких обстоятельствах Дарданеллы и Босфор должны быть прочно закрыты от проникновения в Мраморное и Черное моря надводных эскадр противников и их подводных лодок.

IV возможный вариант возникновения военных действий, когда агрессия будет направлена против ТУРЦИИ, причем, возможно, в этом случае к войне на стороне агрессоров примкнет Болгария.

Франция и Англия в силу договора с Турцией объявляют войну агрессорам.

Если Франция и Англия обратятся к нам за военным сотрудничеством, это сотрудничество может быть оказано при условии: 1) участия Польши в войне против главного агрессора и пропуска наших войск через Виленский коридор и по договоренности с Литвой через ее территорию для действий против Восточной Пруссии; 2) совместного с объединенным англо-французским флотом базирования нашего Балтийского флота в восточной части Балтики, как указано в I варианте; 3) участия Румынии в войне и пропуске наших войск через Румынию для действий на юге Румынии.

В этом случае нами выставляются и развертываются силы так, как указано это в III варианте.

Задачи нашего Черноморского флота будут те же, что указаны в предыдущем варианте (III).

Действия армий Франции и Англии должны свестись к атаке главного агрессора как главного противника так, как изложено в I варианте.

В действия объединенного англо-французского флота должны быть внесены изменения против того, что изложено в I варианте — это нанесение решительного поражения объединенному флоту агрессоров в Средиземном море, в особенности в восточной его части.

V возможный вариант военных действий — это когда агрессия главного агрессора, используя территории Финляндии, Эстонии и Латвии, будет направлена против СССР.

В этом случае Франция и Англия, согласно договору, должны немедленно вступить в войну с агрессорами. Польша, связанная договором с Англией и Францией и имеющая нашу гарантию, должна выступить по варианту I.

Наше требование в отношении развертывания 40 польских пехотных дивизий против Восточной Пруссии и в Познани остается в полной силе. Если в первом варианте мы одни развертывали 70 % тех вооруженных сил, которые могли бы быть Англией и Францией направлены против главного из агрессоров при нападении на одну из этих держав, то в случае нападения на нас главного агрессора мы должны потребовать от Франции и Англии выставления и развертывания на 15-й день мобилизации против главного агрессора, считающегося нами главным противником, 70 % того, что мы одни выставляем и развертываем против главного агрессора по этому варианту.

Мы можем выставить 120 пехотных дивизий. Поэтому мы должны потребовать развертывания и выставления на фронт против главного агрессора Англией и Францией к северу от Бельфора и до Бельгии включительно 84 пехотные дивизии, от 13 000 до 13 500 средних и тяжелых орудий, от 3000 до 3500 танков, от 5000 до 5500 самолетов.

Эти силы с 16-го дня мобилизации должны повести решительное наступление против главного агрессора к северу от Меца и из Бельгии с общим направлением главного удара на Магдебург.

Воздушные силы Франции и Англии должны нанести мощный удар по промышленным районам главного агрессора, по базам его военного флота, по железным дорогам, автострадам, а также по столице и крупным административным пунктам.

Действия англо-французского военно-морского флота должны происходить по варианту I.

Командование нашими вооруженными силами остается за нами. Координация военных действий достигается особым соглашением во время войны.

Трудно предполагать, чтобы главный агрессор бросил часть своих сил против нас через Румынию. Однако такой вариант не исключен, а поэтому в этом случае для оказания содействия Румынии Англией и Францией должны быть привлечены Польша, Турция и Греция, а часть наших войск обеспечена пропуском через Галицию и Румынию.

Действия нашего Черноморского флота должны быть увязаны с действиями турецкого флота, как изложено в IV варианте.

При нападении главного агрессора на нас мы должны требовать выставления указанных выше сил Францией, Англией и Бельгией, решительного их наступления с 16-го дня мобилизации против главного агрессора и самого активного участия в войне Польши, а равно беспрепятственного прохода наших войск через территорию Виленского коридора и Галицию с предоставлением им подвижного состава.

Вышеизложенное является предпосылкой для переговоров, в ходе которых будут выясняться позиции Франции и Англии в искреннем стремлении заключить договор.

Б. Шапошников

 

33

Инструкция народному комиссару обороны СССР К. Е. Ворошилову, главе советской делегации на переговорах с военными миссиями Великобритании и Франции

7 августа 1939 г. Секретно

1. Секретность переговоров с согласия сторон.

2. Прежде всего выложить свои полномочия о ведении переговоров с англо-французской военной делегацией о подписании военной конвенции, а потом спросить руководителей английской и французской делегаций, есть ли у них также полномочия от своих правительств на подписание военной конвенции с СССР.

3. Если не окажется у них полномочий на подписание конвенции, выразить удивление, развести руками и «почтительно» спросить, для каких целей направило их правительство в СССР.

4. Если они ответят, что они направлены для переговоров и для подготовки дела подписания военной конвенции, то спросить их, есть ли у них какой-либо план обороны будущих союзников, т. е. Франции, Англии, СССР и т. д. против агрессии со стороны блока агрессоров в Европе.

5. Если у них не окажется конкретного плана обороны против агрессии в тех или иных вариантах, что маловероятно, то спросить их, на базе каких вопросов, какого плана обороны думают англичане и французы вести переговоры с военной делегацией СССР.

6. Если французы и англичане все же будут настаивать на переговорах, то переговоры свести к дискуссии по отдельным принципиальным вопросам, главным образом о пропуске наших войск через Виленский коридор и Галицию, а также через Румынию.

7. Если выяснится, что свободный пропуск наших войск через территорию Польши и Румынии является исключенным, то заявить, что без этого условия соглашение невозможно, так как без свободного пропуска советских войск через указанные территории оборона против агрессии в любом ее варианте обречена на провал, что мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал.

8. На просьбы о показе французской и английской делегациям оборонных заводов, институтов, воинских частей и военно-учебных заведений сказать, что после посещения летчиком Линдбергом СССР в 1938 г. советское правительство запретило показ оборонных предприятий и воинских частей иностранцам, за исключением наших союзников, когда они появятся.

 

34

Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом

23 августа 1939 г.

Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:

Статья I

Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II

В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья III

Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.

Статья IV

Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V

В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

Статья VI

Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья VII

Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве, 23 августа 1939 года.

По уполномочию За Правительство СССР В. Молотов

ЗА Правительства Германии И. Риббентроп

 

35

Секретный дополнительный протокол

23 августа 1939 г.

При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года

По уполномочию За Правительство

Правительства СССР Германии

В. Молотов И. Риббентроп