Тангун Создает древнее царство Чосон
[8]
Перевод Л. Р. Концевича
Давным-давно жил Хванин (так звался Индра). Его сын от младшей жены Хванун все время думал о Поднебесной и стремился попасть в мир людей. Отец, узнав о желании сына, сошел вниз осмотреть гору Тхэбэксан с тремя вершинами и решил, что здесь можно принести пользу людям. Тогда Хванин вручил сыну три мандата неба и послал править. Хванун с трёхтысячной свитой спустился на вершину горы Тхэбэксан под дерево, где был жертвенник духам, и назвал это место Синси — «Священное место». Самого Хвануна стали величать небесным правителем. Командуя Повелителем ветра, Покровителем дождя и Покровителем туч, он стал управлять ростом злаков и судьбами людей, исцелял хвори, определял наказания и научил различать добродетель и порок — он решал дела людей все триста шестьдесят дней. Живя в миру, управлял и просвещал.
В ту пору там жили медведь и тигр. Они обитали в одной пещере и постоянно молили божественного Хвануна превратить их в людей. Тогда божественный дал им один стебель чудесной полыни и двадцать головок чеснока и сказал:
— Съешьте всё это и сто дней не смотрите на солнечный свет, тогда обретёте человеческий облик.
Медведь и тигр, получив это, съели. Медведь, остерегаясь солнца трижды семь дней, обрёл облик женщины, а тигр не сумел выдержать обета и потому не стал человеком.
Женщине-медведю не за кого было выйти замуж, и потому каждый день под деревом, где был жертвенник, она молила божество ниспослать ей дитя. Тогда Хванун обернулся человеком и взял её в жены. Она зачала и родила мальчика. Ему дали имя Тангун-Вангом.
На пятидесятом году по вступлении на престол танского Гао, в год кёнин, Тангун основал столицу в городе Пхёнъяне, а страну впервые назвал Чосон. Затем он перенёс столицу в Асадаль возле гор Пэгаксан. Это место ещё называют Кунхольсан или Кыммидаль. Тангун правил страной полторы тысячи лет.
Взойдя на престол в год кимё, чжоуский У-ван пожаловал земли Чосон Цзи-цзы. Тогда Тангун переселился в Чандангён. После он вернулся и, укрывшись в Асадале, сделался горным божеством. Он прожил тысячу девятьсот восемь лет.
Тонмён, рождённый солнечным лучом
Перевод А. Ф. Троцевич
В «Основных анналах» сказано: Хэбуру, правитель Пуё, до старости не имел сына. Тогда он принес жертвы божествам гор и рек, прося о наследнике. Лошадь, на которой ехал царь, дошла до озера Конён и, увидев большой камень, пролила слезы. Государь удивился и велел людям перевернуть камень — там лежал маленький ребенок. У него был облик лягушки золотого цвета. Царь сказал:
— Это Небо подарило мне наследника!
Он взял мальчика к себе и, назвав его Кымва — Золотая Лягушка, сделал своим наследником.
И вот однажды его министр Аранбуль доложил:
— Нынче ко мне сошёл Небесный государь и промолвил: «Я пошлю своего внука основать здесь царство, а ты уйди с этих мест. У берега Восточного моря есть земля Касобвон, там хорошо растут пять хлебов и можно основать столицу».
Аранбуль посоветовал государю перенести в те земли своё государство и назвать его Восточное Пуё, а в старой столице появился сын Небесного государя Хэмосу.
Во времена династии Хань, на третьем году правления под девизом Шэнь-цюэ, в год имсуль Небесный государь послал своего наследника в прежние владения Пуё. Хэмосу, следуя повелению Неба, спустился на землю в колеснице, запряжённой пятёркой драконов. Его сопровождали сто человек, они сидели на белых лебедях, а по небу плыли разноцветные облака, в которых звучала музыка. Он остановился на горе Унсим и впервые с неё сошёл только через десять дней. На голове у него была шапка с крыльями ворона, у пояса меч — «Драконово сияние». Утром Хэмосу выслушивал доклады о делах царства, а вечером возвращался на небо. Люди прозвали его Небесным царевичем.
На севере от столицы протекала река Чхонха. Река Чхонха — это нынешняя Амноккан. У Божества реки было три дочери-красавицы. Старшую звали Люхва, среднюю — Хванхва, а младшую — Вихва. Они вышли из реки Чхонха и отправились погулять к омуту Унсим. Их божественный облик был прекрасен, подвески звенели, как на горе Ханьгао.
Государь обратился к приближённым:
— Вот бы заполучить одну из них и сделать государыней, тогда у меня будет наследник.
Но девушки, увидев государя, тут же ушли под воду, тогда приближённые посоветовали:
— Отчего бы государю не построить дворец? Только девушки войдут туда, вы тут же захлопните дверь!
Государь поступил так, как они посоветовали. Нарисовал кнутом на земле медный дворец, и он тут же воздвигся, прекрасный на вид. В покоях расстелили три циновки и поставили чарки с вином. Девушки сели на циновки и принялись угощать друг друга. Они сильно захмелели, а государь, дождавшись, когда они опьянеют, вышел и преградил им обратный путь. Девушки испугались и бросились бежать, но старшую, Люхва, государь сумел поймать.
Божество реки разгневалось и велело спросить у государя:
— Кто вы такой и почему держите у себя мою дочь?
— Я сын Небесного государя и хочу вступить с Божеством реки в брачный союз, — ответил государь.
Тогда Божество реки снова велело ему сказать:
— Если вы сын Небесного государя и просите меня о брачном союзе, то должны были бы послать сваху, вы же, пренебрегая обрядом, попросту держите у себя мою дочь.
Государь понял, что неправ, и отправился на встречу с Божеством реки, но войти в его дворец не сумел. Тогда он решил отпустить Люхва, но она полюбила Хэмосу и не захотела с ним разлучаться.
— У вас есть колесница, запряжённая драконами, — сказала она. — Сядьте в неё и попадёте в царство Божества реки.
Государь поведал небу о своей просьбе, и тут вдруг, проплыв по воздуху, опустилась колесница, запряжённая пятью драконами. Государь вместе с Люхва сел в колесницу. Внезапно поднялся ветер, помчались облака, и они тут же очутились возле дворца. Их почтительно встретило Божество реки и, усадив, промолвило:
— Свадебный обряд — это порядок, установленный небесами. Отчего же вы пренебрегаете церемониями и позорите мой дом?
Только на седьмой день протрезвел государь от вина, выпитого с Божеством реки. Тогда Божество реки обратилось к нему с такими словами:
— Вы сын Небесного государя. А умеете ли вы творить чудеса?
— Извольте, тут же и попробуем! — ответил ему государь.
Тогда Божество реки в воде, прямо перед дворцовым залом, превратилось в карпа и стало резвиться в волнах, а государь обернулся выдрой и схватил карпа. Божество реки сделалось оленем и бросилось бежать, но государь стал шакалом и помчался за ним. Божество реки превратилось в фазана, а государь — в сокола и напал на него. Божество реки поняло, что он и вправду сын небесного государя, и совершило свадебный обряд. Однако, опасаясь, что у государя нет намерения взять его дочь в жёны, Божество реки принялось потчевать его вином, а музыкантам велело играть. Когда государь захмелел, Божество посадило его вместе с дочерью в кожаный возок, поместило его на колесницу, запряжённую пятью драконами, и повелело ей подняться в небо. Но не успела колесница выйти из воды, как государь отрезвел, выхватил у Люхва золотую шпильку, проткнул ею кожаный возок и, выскользнув через отверстие, один взлетел в небо.
Божество реки разгневалось и выговорило дочери:
— Ты не послушала моих указаний и опозорила мой дом!
Он приказал слугам обвязать рот девушки, и тогда её губы вытянулись на целых три чхока. С двумя служанками её сослали в воды озера Убаль. Озеро Убаль нынче находится к югу от горы Тхэбэксан.
Однажды рыбак по имени Силач Пучху доложил государю Кымва:
— Какой-то зверь таскает рыбу у запруды и исчезает, а что за зверь, мы не знаем.
Государь велел рыбаку изловить зверя сетью, но сеть порвалась. Тогда выковали железные сети, чтобы его поймать. И вот выловили какую-то женщину, которая сидела на камне. Из-за того, что у неё были очень длинные губы, она не могла говорить. Кымва трижды приказывал срезать ей губы, и только после этого она заговорила.
Государь, узнав, что она супруга сына Небесного государя, поместил её в особом дворце. В её лоно проник солнечный луч, и она зачала. На четвёртом году правления под девизом Шэнь-цюэ, в год кехе, летом в четвёртой луне родился Чумой. Кричал он очень громко, и кости у него были необыкновенны. А сперва она родила из левой подмышки яйцо величиной в пять сын.
Государь подивился:
— Человек родил птичье яйцо, как бы не вышло беды! — И велел слуге положить яйцо в конюшню, но лошади его не затоптали. Тогда бросили яйцо в глухих горах, но все животные его охраняли, а в те дни, когда облака затемняли солнце, над яйцом всегда сиял солнечный луч.
Государь вернул яйцо матери, чтобы она ухаживала за ним. В конце концов оно раскрылось, а в нём оказался мальчик! Мальчик только родился, но не прошло и месяца, как он заговорил.
Однажды он сказал матери:
— Рой мух лезет мне в глаза, не могу заснуть. Матушка, сделайте мне лук и стрелы!
Мать сделала из лозы лук и стрелы и подала ему. Чумон выстрелил в муху, что сидела на прялке, и вылетевшая стрела попала прямо в цель. В стране Пуё тех, кто хорошо стреляет из лука, называют «чумон».
Чумон вырос, и открылись в нём большие таланты. У Кымва было семь сыновей, и Чумон всегда ходил с ними на охоту. Как-то раз сыновья Кымва со всей своей свитой в сорок с чем-то человек добыли только одного оленя, а Чумон подстрелил множество. Сыновья государя, позавидовав ему, поймали его и привязали к дереву, а сами забрали оленей и ушли. Чумон вырвал дерево и возвратился домой. Тогда Тэсо, наследник государя, сказал отцу:
— Чумон необыкновенно храбр, и взор его необычен. Если сейчас от него не избавиться, может случиться беда!
Государь послал Чумона пасти коней, чтобы узнать, как он к этому отнесётся. Чумон, затаив в душе вражду, сказал матери:
— Я внук Небесного государя, а стал пастухом у человека. Уж лучше смерть, чем такая жизнь! Я хотел бы отправиться в южные земли и основать там царство, но против вашей воли поступать не стану.
Тогда мать посоветовала ему:
— Я слышала, будто доблестный муж, отправляясь в дорогу, обзаводится добрым скакуном — вот о чем я тревожусь дни и ночи.
— Я умею выбирать коней, — ответил Чумон и, отправившись в табун, принялся длинным бичом хлестать коней. Лошади бросились врассыпную, а один огненно-рыжий конь перескочил через ограду в два чана высотой. Чумон увидел, что это хороший скакун, и тайком воткнул ему в самый корень языка железную иглу. Язык у коня заболел, он перестал пить воду и есть траву и очень отощал. Когда государь пришел проверить табунщика, он увидел, что кони откормлены, обрадовался и подарил Чумону самого тощего. Получив коня, Чумон выдернул иголку и прибавил ему корма.
Чумон тайно сговорился с тремя добрыми товарищами. Они были очень мудрыми, и звали их Ои, Мари и Хёппу. Все они бежали на юг и подошли к реке Омчхе. Ещё она называется Кэсасу и находится на северо-востоке от реки Амноккан. Захотели переправиться через эту реку, но лодки не нашлось. Боясь, что их вот-вот настигнет погоня, Чумон поднял к небу кнут и с жаром вскричал:
— Я внук Небесного государя, а со стороны матери — внук Божества реки. Я спасаюсь от преследователей и вот пришел сюда. О государь Неба! О владычица Земля! Пожалейте меня, сироту, сделайте мне лодку или постройте мост!
Воскликнув так, он ударил луком по воде, и тотчас же всплыли рыбы и черепахи и составили мост. Чумон сразу же переправился. Вскоре подошли и преследователи. Они бросились к реке, но мост из рыб и черепах тотчас распался, а те, кто успел ступить на него, погибли.
Чумон очень страдал из-за предстоящей разлуки с матерью, и тогда она, дав ему узелок с зёрнами пяти хлебов, сказала:
— Ты обо мне не беспокойся!
Но он, думая о разлуке, забыл про зёрна. Как-то раз он сел отдохнуть под большим деревом, и тут же прилетела пара голубей.
— Должно быть, это божественная матушка послала мне зёрна! — заметил Чумон и, выстрелив из лука, одной стрелой убил сразу двоих. Он подобрал их и, раскрыв клювы, вытащил зерна, а потом побрызгал на голубей водой — те ожили и улетели.
Государь Чумон сел на связку травы и установил обязанности подданных.
Как-то Сонян, правитель страны Пирю, отправился на охоту. Увидев, что государь Чумон обликом необычен, пригласил его к себе, усадил на почётное место и сказал:
— Я живу вдали от людей, у края моря и ни разу не был удостоен чести лицезреть вас. А нынче мы неожиданно повстречались. Разве это не счастье? Кто вы и откуда пришли?
Чумон ответил:
— Я внук Небесного государя и правлю Западным царством. Осмелюсь спросить, а вы чей потомок?
— Я из потомков тех бессмертных, что были государями в этой земле из поколения в поколение, — ответил Сонян. — Земли наши малы, их невозможно поделить между двумя правителями. Ведь вы совсем недавно основали здесь царство, а хотите сделать меня своим подданным!
Чумон воскликнул:
— Я потомок Небесного государя, а вы нет! Посмели величать себя государем, хотя и не наследник божества! Если не возвратите мне земли, небо непременно покарает вас гибелью!
Сонян не поверил, что государь — внук Неба, и решил его испытать:
— Я хотел бы пострелять с вами из лука.
Он нарисовал оленя и, поставив картину в ста шагах, выстрелил первым. Однако его стрела даже не коснулась оленьего пупка, а отскочила, будто её рукой отбросили. Тогда государь велел слуге подвесить нефритовое кольцо более чем в сотне шагов и выстрелил — кольцо сломалось, как черепица. Сонян очень испугался.
— Мы создали царство, — как-то заметил государь, — но у нас нет ни барабанов, ни рожков для совершения обрядов. Вот прибыли посланцы из страны Пирю, а я, будучи государем, не могу совершить церемонию их встречи и проводов. Все станут пренебрегать мною.
— Раз вы стали государем, — посоветовал приближённый Пубун, — возьмите барабан и рожок у страны Пирю!
— Разве можно брать вещи, принадлежащие другому царству? — ответил государь.
— Отчего же не взять то, что послано Небом? — заметил Пубун. — Ведь когда вам пришлось трудно в Пуё, кто-то посоветовал вам отправиться в эти места, и вы, пережив смертельные опасности, прославили свое имя к востоку от Ляо. Какое дело не завершится успехом, если на то есть повеление Небесного государя?
Пубун и ещё трое вместе с ним отправились в Пирю, захватили барабан и рожок и вернулись обратно. К правителю Пирю отправили посланника рассказать про барабан и рожок. Сонян испугался и прибыл посмотреть. Видит — барабан и рожок темного цвета, значит, старые. Сонян не посмел спорить и удалился.
После этого Сонян решил, что пусть подчинится тот, чья столица новее. Тогда государь Чумон, сооружая дворцовые палаты, велел возвести стропила из трухлявого дерева, будто им уже тысяча лет. Сонян прибыл посмотреть и не осмелился спорить, чья столица новее, а чья древнее.
Как-то государь, охотясь в западных землях, поймал белого оленя и, подвесив его за ноги у Хэвона — «Крабьего источника», поклялся:
— Если Небо не пошлёт дождь и не зальёт столицу Пирю, я тебя не отпущу! Хочешь избежать беды, попроси Небо!
Тогда олень возопил так, что голос его поднялся до небес. Семь дней дождь заливал столицу Соняна, и правителю пришлось связать бревна тростниковыми верёвками, запрячь вместо лошадей уток, а его народ ухватился за верёвки. Тогда Чумон провёл кнутом по воде, и она стала убывать. В шестой луне Сонян всем царством пришёл к нему покориться.
В седьмой луне над горой поднялась чёрная туча и люди перестали видеть эту гору, только слышали, будто там копают землю несколько тысяч человек.
— Это Небо возводит для меня столицу, — объявил государь.
В седьмой луне туча рассеялась и открылся город — со стенами, дворцами и террасами. Государь поклонился Небу и вселился в город.
Осенью в девятой луне государь поднялся на небо и больше не возвращался. В том же году сорок его наследников взяли нефритовую плеть, оставленную государем, и похоронили её в горе Ёнсан.
Хёккосе, «Красный царь» — основатель государства Силла
Перевод А. Ф. Троцевич
Во времена китайской династии Ранняя Хань, в начальном году правления под девизом Ди-цзе, в год имчжа, в третью луну старейшины шести родов, каждый с сыновьями и братьями, собрались на берегу реки Альчхон и стали держать совет:
— У нас нет государя, народом править некому, и люди, утратив устои, следуют только своим желаниям. Давайте найдем достойного человека и сделаем его своим царём. Пусть он создаст царство и построит столицу.
Они поднялись на вершину и посмотрели на юг. А там видят, что под горой Янсан, возле колодца Начжон, нисходит к земле дивный свет, будто молния блестит. Там же стоит на коленях белая лошадь и кланяется. Старейшины подошли ближе, чтобы всё это разглядеть, и увидели яйцо темно-красного цвета (а ещё говорят, будто там было большое зелёное яйцо). Лошадь, завидя их, протяжно заржала и взмыла в небо.
Люди раскололи это яйцо и нашли в нём мальчика, обликом необыкновенно красивого. Они подивились и омыли младенца в реке Тончхон. Его тело излучало сияние, птицы и звери с танцами следовали за ним, содрогались и небо, и земля, а солнце и луна излучали чистое сияние. Поэтому и дали ему имя Хёккосе — «Красный царь». Когда он взошёл на престол, сам себя назвал косырхан — «государь». (Говорят ещё, будто, когда он только разомкнул уста, тут же сказал: «Я — Алччи косоган, „Золотой государь“». А позднее он получил почтительный титул ван, что значит «правитель».)
Весь народ радостно поздравлял друг друга:
— Нынче к нам сошёл с небес отрок, так давайте найдём для него достойную девицу и женим на ней!
В тот же день в селении Сарянни, возле колодца Арён, появилось чудище, то ли курица, то ли дракон, одним словом, куродракон, и тут же родило девочку. Вышла прямо из его левого бока! (Говорят, будто дракон явился и тут же издох. Его взяли и разрезали, а в брюхе оказалась девочка.) Она была истинной красавицей, только на месте рта у неё оказался куриный клюв. Тогда её омыли в реке, что протекает к северу от крепости Вольсон, и клюв тут же отвалился, оттого и реку назвали потом Пальчхон — «Река, где клюв отпал».
На западном склоне горы Намсан выстроили дворец и стали растить двух божественных младенцев. Мальчик вышел из яйца, а яйцо похоже на тыкву. Тыква же у нас называется пак, поэтому дали ему родовое имя Пак. А девочку назвали по имени колодца, возле которого она родилась, — Арён.
Когда этим двум божественным исполнилось по тринадцать лет, отрок вступил на престол, а дева стала государыней. Случилось это в начальном году правления под девизом У-фэн, в год капчча. Государство назвали Сораболь, или Соболь, ещё прозывают Сара либо Capo. Ну, а раз царь появился возле Кечжона, «Куриного колодца», то и царство назвали Керим — «Куриный лес». Наверное, потому, что некогда куродракон явил счастливое знамение. А может быть, потому дали такое название, что, как рассказывают, когда правил страной государь Тхархэ, нашли Ким Алччи — «Золотого», а при этом под деревом кудахтала курица. Вот царство и стали называть Керим. И только позднее оно получило название Силла.
Государь правил царством 61 год, а потом вознёсся на небо. Через семь дней его тело упало на землю. Государыня тоже скончалась. Люди царства хотели собрать части государева тела и похоронить, но большая змея не дала это сделать. Тогда по отдельности погребли пять частей и насыпали пять могильных курганов. Их стали называть Змеиными курганами, и находятся они теперь к северу от храма Тамомса.
Суро — царь с Черепашьей горы
Перевод М. И. Никитиной
После сотворения мира на этой земле не было никакого государства, а уж тем более никого не именовали царём и никто не назывался подданным. А кто и был здесь, так это девять вождей-канов: Адо-кан, Ёдо-кан, Пхидо-кан, Одо-кан, Юсу-кан, Ючхон-кан, Синчхон-кан, Очхон-кан, Сингви-кан. Эти вожди и управляли народом, в котором было сто родов, а людей — семьдесят пять тысяч человек. Все они расселились по горам и долинам, копали колодцы и ту воду пили, пахали поля и тем кормились.
На восемнадцатом году правления под девизом Цзянь-у, в царствование Гуану-ди, императора Поздней династии Хань, в третьей луне года имин, в тот день, когда проводят ритуал омовения, на Черепашьей горе (а назвали её так, потому что выглядела она так, будто десять черепах приникли к земле) раздался странный голос. На голос этот собрался народ, человек двести-триста, слушают: похоже, будто человек говорит, хоть сам затаился, но голос слышен.
— Есть здесь кто-нибудь?
Девять вождей-канов отвечают:
— Мы сюда пришли.
— А как зовётся это место? — снова спросил голос.
— Черепашья гора, — ответили ему.
— Небесный государь повелел мне прибыть сюда, — возвестил голос. — Я должен основать здесь царство и стать вашим правителем, вот для чего я сошёл на землю. А вы раскопайте вершину горы, возьмите по горсти земли и спойте вот такую песню:
Распевая песню, танцуйте, притопывая, — вот так и встретите своего царя. Радости вашей не будет конца!
Все девять вождей-канов принялись весело петь и плясать, как он им велел, а потом взглянули на небо и видят: с небес до самой земли спускается тёмно-красный шнур, а к нему привязан золотой ларец, обёрнутый алым полотнищем. Они открыли ларец, а в нём — шесть золотых яиц, круглых как солнце.
Вожди-каны, преисполненные благоговения, принялись кланяться. Потом закрыли ларец и, отнеся его в дом к Адо-кану, поставили на ложе и удалились. На другой день на рассвете к Адо-кану снова явилась толпа народа. Ларец открыли, и оказалось, из яиц вышло шесть мальчиков. Обликом величавые, они уселись на ложе, а люди в радости склонились перед ними.
С каждым днём мальчики становились всё больше и через десять дней сделались ростом в девять чхок — совсем как иньский Тянь-и, обликом — драконы, прямо как у ханьского Гао-цзу. Восьмицветными бровями они походили на основателя древней династии Тан Яо, а двойными зрачками — на императора древности Шуня.
И вот в день полнолуния они вступили на престол. Того, кто первым вышел из яйца, стали величать Суро, а ещё звали Сурын, и это было его посмертным именем. Стране дали название Великая Карак, или царство Кая. Ведь она была одним из шести царств, что именовались Кая. Вот тогда другие пять отроков и разошлись по этим пяти царствам и стали там править.
На востоке царства протекала река Хвансанган, на юго-западе синело море, а на северо-западе высилась гора Чирисан. На северо-востоке стояли горы Каясан, а на юге земли царства кончались. Государь задумал было построить дворец и там поселиться, но оказалось, даже тростника негде было нарезать, чтобы построить хоть скромный домик. Тогда он просто насыпал высокий земляной вал. На втором году правления, весной, в первой луне года кемё, государь изволил сказать:
— Хочу определить место для столицы!
К югу от его жилища было ровное поле, с четырёх сторон виднелись горные кряжи. Обернувшись к приближённым, государь заявил:
— Земля эта узкая, как лист тростника, но она настолько совершенна, что здесь даже могли бы поселиться шестнадцать архатов. Тем более, разве один не порождает трёх, а три — семерых, множество? Семь совершенномудрых, семь будд живут на земле, и не здесь ли и есть та самая земля? Так расширим свои владения, сделаем доброе дело!
Они отмерили по кругу тысячу пятьсот шагов и начали возводить город. Построили царские хоромы и дома для людей, военные склады и амбары для зерна. Выбрали счастливый день, и государь вошёл в новый дворец, стал править народом и вершить государственные дела.
А тут вдруг супруга Хамдаля, правителя царства Ванха, забеременела и в положенную луну родила яйцо. Из яйца вышел человек, и назвали его Тхархэ. Этот Тхархэ взял да и приплыл в Карак морем. Ростом он был три чхока, а голова — в один чхок. Довольный, он тут же явился во дворец и заявил государю:
— Я пришёл сюда, чтобы занять ваше место!
Государь ему на это ответил:
— Небо повелело мне вступить на престол, чтобы установить царство и умиротворить народ. Не могу пренебречь указанием Неба и доверить тебе наше царство и народ.
— Ну что ж, давайте попробуем испытать друг друга в искусстве превращений, — предложил Тхархэ.
— Прекрасно! — согласился с ним государь.
Тхархэ мигом превратился в сокола, а государь — в беркута, Тхархэ обернулся воробьём, государь — ястребом. Тогда Тхархэ вернул свой истинный облик, и государь сделал то же. Тхархэ покорился:
— В состязании по искусству превращений вы были беркутом против сокола и ястребом против воробья, но я избежал смерти. Вот великодушие совершенномудрого, которому претит убийство! Я покоряюсь вам, государь, в борьбе за престол.
Тхархэ с поклоном удалился и направился к гавани в окрестностях столицы, собираясь пуститься в плавание на корабле, который как раз прибыл из Китая. Однако государь, опасаясь, что Тхархэ замыслил остаться в его владениях и устроить заговор, повелел тут же отправить вдогонку пять сотен лодок с воинами. Но Тхархэ направился к границам царства Керим, а лодкам с воинами пришлось вернуться обратно.
Царская дочь из страны Аютха послана Небом государю Суро в супруги
Перевод Л. Р. Концевича
В двадцать седьмой день седьмой луны на двадцать четвертом году правления под девизом Цзянь-у, в год мусин, девять старейшин явились к государю на утренний приём. Когда приём закончился, они сказали:
— Великий государь давно сошёл с неба на нашу землю, но до сил пор нет у вас доброй супруги. Ваши подданные хотели бы выбрать среди наших дочерей достойнейшую и привести её во дворец, чтобы государь сделал её своей супругой.
Государь на это ответил:
— Мы сошли сюда по велению Неба. Кому стать нашей супругой и государыней, тоже свершится по велению Неба. Не тревожьтесь об этом.
Он тут же приказал старейшине Ючхону взять лёгкую лодку, доброго коня, отправиться на остров Мансандо, что к югу от столицы, и ждать там прибытия принцессы. А Сингви было велено остановиться во владениях Сынчжом.
Много времени не прошло, как в море, на юго-западе показался корабль под темно-красными шёлковыми парусами, на ветру развевался красный стяг. Шёл он к северу. Ючхон и его люди зажгли на острове огни, и, когда корабль причалил, они наперегонки бросились к нему. Сингви, заметив это, тотчас помчался во дворец с докладом.
Государь, услышав эту весть, обрадовался и велел всем старейшинам отправиться навстречу гостье в лодках с вёслами из коричного дерева, украшенных орхидеями, а потом со всеми почестями препроводить её во дворец.
Принцесса на это возразила:
— Я вижу вас первый раз в жизни. Разве можно вот так легкомысленно куда-то отправиться вместе с вами?
Ючхон вместе со всеми вернулся во дворец и передал её слова государю. Государь счёл её речи разумными и сам, в сопровождении сановников, отправился на юго-запад от дворца и там, на горе у берега, велел раскинуть шатёр и стал ждать принцессу.
Принцесса, поставив свой корабль в бухте за горой, ступила на сушу и, остановившись отдохнуть на высокой горе, сняла свои шёлковые шаровары и принесла их в дар божеству горы. Её сопровождали два сановника, их звали Синбо и Чогван, а их жён — Мочжон и Морян. Два десятка рабов следом несли парчу, расписные и тонкие шелка, золото, серебро, жемчуг и нефрит, драгоценную яшму, одеяния и утварь — всего и сосчитать невозможно.
Когда принцесса приблизилась, государь вышел ей навстречу, и они вместе вошли в царский шатёр. Сановники и народ, что толпились внизу, увидев это, удалились. Государь, призвав приближённых, велел позаботиться о сановниках, сопровождающих принцессу, и их жёнах:
— Каждому отвести покои для отдыха, а слуг поселить по пять-шесть человек в одной комнате.
К тому же им велено было дать прекрасную еду и вино, а в покоях настелить разукрашенные ковры и расписные циновки. Что же касается одеяний и драгоценностей, то для их охраны были поставлены воины.
Государь с принцессой вошли в царскую опочивальню, и принцесса начала свой рассказ:
— Я — царская дочь из страны Аютха из рода Хо, а зовут меня Хванок — Жёлтая Яшма, и лет мне — две восьмерки. Когда я ещё жила в своём родном царстве, как раз в нынешнем году, в пятой луне, мой батюшка-государь и матушка-государыня позвали меня и сказали: «Этой ночью мы оба увидели сон, будто является государь Неба и говорит: „Суро, первый правитель царства Карак, послан Небом и возведён на престол. Силой своего духа и совершенной мудростью он превосходит других людей, но Суро впервые основал царство и потому до сих пор не имеет пары. Вам следует отправить туда принцессу — супругу для государя“. Кончив говорить, он вознёсся в небо, а речи государя Неба и после пробуждения звучат у нас в ушах. „Ты теперь должна проститься с родителями и отправиться в те края!“ И вот я поплыла морями вдаль, сначала в южное море, а потом сменила путь и отправилась в далёкое море на востоке. Теперь красавица, как говорится, с головкой цикады пожелала удостоиться расположения государя, и лик дракона — совсем рядом!»
— Я от рождения был одарён совершенной мудростью и с самого начала знал, что принцесса прибудет из далёких стран, — сказал в ответ государь. — Подданные сановники предлагали мне выбрать государыню, но я не согласился. И вот прибыли вы, истинно добродетельная. Для меня это великое счастье!
Они соединились в любви, дважды миновали прекрасные ночи и один светлый день.
Пришло время снаряжать корабль принцессы в обратный путь. Каждого из пятнадцати мореходов государь повелел одарить десятью мешками отборного белого риса и тридцатью кусками холста. Так их отправили в родное царство.
В первый день восьмой луны государь с государыней вместе сели в колесницу и направились во дворец, а её свита с жёнами ехали следом. Множество ценностей из Китая, что привезла с собой государыня, погрузили на повозки и доставили во дворец. Государыне во дворце отвели обширные покои, её приближённых с жёнами поселили в отдельных палатах. Другие, прибывшие с ней, стали жить в гостином дворе и заняли там больше двадцати комнат — по числу людей. Каждый день им жаловали обильные кушанья.
Драгоценные вещи государыни были положены на хранение в дворцовых кладовых так, чтобы в любое время она могла их взять.
Государь с государыней, управляя царством, блюли семейные устои, а народ любили, как своих детей. Их наставления не были суровыми, но внушали уважение, а правление — не строгим, но соответствовало законам. Они с государыней жили в согласии, как небо с землёй, солнце с луной, как свет и тьма. Государыня служила супругу, как в древности девушка с горы Тушань — основателю династии Ся или как дочери императора Яо — государю Шуню.
Однажды случилось государыне увидеть во сне медведя. Сон оказался вещим: она родила наследника престола — князя Кодына.
На шестом году правления императора Лин-ди под девизом Чжун-пин, в год киса, в первый день третьей луны, государыня скончалась, ей было сто пятьдесят семь лет. Народ горевал так, словно обрушилась земля. Её погребли на холме к северо-востоку от Черепашьей горы. В память о её благих деяниях селение Тодучхон назвали Чупхочхон — «Селение у царской бухты»; вершину той горы, где она свои шёлковые шаровары принесла в дар божеству, стали именовать Нынхён — «Шелковая гора», а берег моря, где пристал корабль с красным флагом, — Кичхульбён, «Берег, где появился флаг».
А государь, тоскуя без государыни, только и делал, что пел песню одинокого вдовца, проливающего слёзы на подушку, и от этого ему становилось ещё более одиноко. Миновало дважды по пять лет, и вот на четвёртом году правления императора Сянь-ди под девизом Цзянь-ань, в год кимё, в двадцать третий день третьей луны государь скончался, ему было сто пятьдесят восемь лет. Народ горевал ещё больше, чем в день кончины государыни, горевал так, словно рухнуло небо. На ровной земле, к северо-востоку от дворца возвели усыпальницу высотой в рост человека и в триста шагов по окружности. Там его и погребли. Место назвали Усыпальницей государя Сурын.
Начиная с наследника, государя Кодына, и до Кухёна, его потомка в девятом колене, в усыпальнице проводили ритуал жертвоприношений. Это происходило каждый год в третий и седьмой день первого месяца весны и ещё в пятый день пятой летней луны, а также в пятый и пятнадцатый день осенней восьмой луны. Обильные жертвоприношения не прекращались.
Первые люди на острове Чечжу
[51]
Перевод А. Ф. Троцевич
В древних записях говорится.
Изначально люди здесь не жили. И вот однажды прямо из земли явились три человека (на северном склоне главной горы острова есть пещера Мохын, это и есть то самое место, откуда они родились). Старшего из них звали Янылла, второго — Коылла, а третьего — Пуылла. Все трое охотились в полях и лесах, одевались в шкуры и кормились мясом. Как-то раз увидели они, что к берегу Восточного моря прибило деревянный ящик, обмазанный тёмно-красной глиной. Эти трое приблизились к нему и открыли, а там внутри обнаружили каменный сундук. Тут же из деревянного ящика вышел какой-то человек в тёмно-красном платье, подпоясанном алым поясом. Тогда они открыли каменный сундук — из него явились три девы в зелёных платьях, а ещё там оказались жеребята с телятами и зёрна пяти злаков. Вот что им сказал человек в красном платье:
— Я — посланец из Японского царства. Наш государь породил трёх дочерей и сказал, что в Западном море с главной горы сошли трое, они — сыновья божества и в будущем создадут царство, но у них нет жён. Вот он и повелел привезти своих трёх дочерей вам в жёны, чтобы в будущем вы совершили великие дела.
Посланец проговорил, тут же сел на облако и удалился, а три человека разделили дев по старшинству и сделали их своими жёнами. Они все, придя к местам, где струятся источники сладкой воды, где раскинулись тучные земли, пустили стрелы, чтобы определить, кто какую возьмёт себе землю. Там, где обосновался старший Янылла, образовалось первое поселение, Коылла стал жить во втором селении, а третий, Пуылла, расположился в третьем. Впервые на этой земле они посеяли пять злаков, вырастили жеребят и телят. И так с каждым днём они богатели и множились.
Истории предков Вангона
[52]
, основателя династии Корё
Перевод Л. Р. Концевича и А. Ф. Троцевич
ХОГЁН И ХОЗЯЙКА ГОРЫ ПХЁННАСАН
В давние времена жил один человек по имени Хогён. Некогда он переселился с горы Пэктусан в одну из долин гор Пусосан, взял себе жену и построил дом. Жили они в довольстве, только детей не было.
Хогён метко стрелял из лука и часто отлучался на охоту. И вот однажды он и девять односельчан отправились в горы Пхённасан ловить соколов. Стало смеркаться, и пришлось им заночевать в пещере. Вдруг у входа в пещеру появился тигр и страшно зарычал.
— Тигр хочет нас сожрать, — сказали они друг другу. — Давайте-ка бросим ему наши шапки, чью шапку он схватит, тому и выйти с ним сразиться.
Так и сделали, а тигр сразу схватил шапку Хогёна. Пришлось ему выйти из пещеры, чтобы вступить с тигром в бой, а он вдруг исчез, и тотчас же обрушилась пещера. Девять человек так и не смогли из неё выбраться. Хогён вернулся домой, обо всём рассказал жителям округа Пхённагун и снова отправился к пещере, чтобы похоронить своих односельчан. Сначала он провёл ритуал жертвоприношения божеству горы, и божество явилось Хогёну:
— Я вдова и хозяйка этой горы. Нынче мне посчастливилось встретить совершенного мудреца, и я хочу стать вашей супругой, чтобы вместе управлять божествами. Дарую вам звание великого властителя этой горы.
Только она кончила говорить, как тут же исчезла вместе с Хогёном, и больше он нигде не появлялся, а жители округа стали его величать Великим государем, возвели алтарь и начали приносить жертвы его духу. Поскольку те девять человек погибли на горе Пхённасан, её решили назвать Курёнсан — «Гора девяти драконов».
ВНУЧКА ХОГЁНА ПОКУПАЕТ СОН У СВОЕЙ СЕСТРЫ
Хогён не забыл свою прежнюю жену, постоянно являлся к ней будто во сне и делил с нею ложе. Супруга родила сына, назвав его Канчхуном. У Канчхуна была незаурядная внешность и большой талант. Он взял в жёны дочь богатого человека из селения Ёнан, что возле реки Соган, а звали её Кучхый. Поселились они в долине Маха в горах Огвансан.
В то время в царстве Силла жил некий сановник по имени Пхальвон, весьма сведущий в геомантии. Он прибыл в округ Пусогун, а округ был расположен как раз в северной части этих гор. Увидев, что очертания гор великолепны, но голы, без леса, он заметил Канчхуну:
— Если перенести округ на южные склоны гор, а горы засадить соснами так, чтоб скрыть скалы и камни, появится здесь человек, который в будущем объединит три владения.
Тогда Канчхун вместе с жителями округа переселился на южные склоны, а горы засадил соснами, и округ стал называться Сонак — «Округ сосновых гор». Сам же он сделался его правителем. Прежний дом Канчхуна в долине Маха стал наследственным владением, куда он время от времени наведывался. Семья его разбогатела и имела уже доход в тысячу золотых. Он родил двух сыновей, младшего из них звали Сохосуль, но потом тот переменил имя и стал зваться Поюк. Поюк был человеком милосердным по характеру, в конце концов он ушел из дому и, поселившись в горах Чирисан, стал изучать буддийский закон. Вернувшись в мир, он поселился в северной долине в горах Пхённасан, а потом перебрался в свою долину Маха.
Однажды ему приснился сон, будто поднялся он на вершину горы Коннён и, повернувшись лицом к югу, помочился. Мочей затопило все три владения, и все горы и реки превратились в серебряное море. На другой день он рассказал об этом своему старшему брату Ичжегону, а тот растолковал ему сон:
— Ты непременно породишь столб, который будет поддерживать небо! — И дал ему в жёны свою дочь Токччу.
Они поселились в уединении в долине Маха, построив себе бревенчатую хижину. Один гадатель из Силла, увидев их домик, заметил:
— Останетесь здесь жить, прибудет сын неба Танского царства, и вы станете его зятем.
После они родили двух дочерей, младшую из них назвали Синый. Она была хороша собой, умна и талантлива. Когда пришла пора выходить замуж, её старшей сестре приснился сон. Будто она поднялась на вершину в горах Огвансан, а там помочилась. И вот вся Поднебесная оказалась затопленной. Проснувшись, она рассказала про это Синый, и та попросила:
— Продай мне свой сон за шёлковую юбку.
Сестра согласилась. Тогда Синый велела ей снова пересказать сон, а сама руками как бы сгребла его и спрятала за пазухой. Проделав всё это трижды, она изогнулась так, как будто что-то ухватила. Теперь её душа была вполне удовлетворена.
РОЖДЕНИЕ ЧАКЧЕГОНА
В те времена китайский император Су-цзун ещё не был на царском троне. И вот однажды он решил отправиться в путешествие, чтобы посмотреть мир. Так весной на двенадцатом году правления под девизом Тянь-бао императора Мин-хуана он переплыл море и оказался в бухте как раз у западного берега реки Пхэган. Прилив отступил, и весь низкий берег превратился в сплошную трясину, тогда люди из его свиты взяли деньги, которые были на корабле, высыпали их на землю и по ним добрались до холма. После эту бухту стали называть Чонпхо — «Денежная».
В конце концов Су-цзун появился в округе Сонак. Поднявшись на вершину горы Коннён, он взглянул на юг и промолвил:
— Здесь стоит построить столицу!
— В этих местах обитают восемь совершенномудрых небожителей, — ответил ему один из свиты.
Он прибыл в селение Янчжадон, что в долине Маха, и решил остановиться на ночлег в доме Поюка. Увидев двух его дочерей, Су-цзун обрадовался и попросил зашить прореху на его платье. Поюк, глядя на него, понял, что он из китайской знати, и сам себе сказал: «Предсказание, пожалуй, сбывается!» Он тотчас велел старшей дочери выполнить просьбу гостя, но та едва переступила порог, как у неё из носа полилась кровь, и она вышла. Тогда вместо нее пришла Синый и, как говорится, услужила ему у подушки. Су-цзун оставался у них в доме больше месяца (а ещё говорят, будто целый год), и она поняла, что беременна. Когда же настало время расстаться, он сказал:
— Я из семьи, знатной в царстве Тан, — и, подавая ей лук со стрелами, добавил: — Родится мальчик, отдай ему это.
Она родила сына и назвала его Чакчегон.
А к Поёку стали относиться с необыкновенным почтением и дали ему прозвание «Царственный отец, великий князь, изначально безупречный». Его дочь Синый получила звание «Государева супруга, добродетельная и благожелательная».
ЧАКЧЕГОН ПОЛУЧАЕТ В ЖЁНЫ ДОЧЬ ДРАКОНА
Чакчегон с юных лет отличался ясным умом и необыкновенной храбростью. Когда ему исполнилось пять-шесть лет, он спросил у матери:
— А кто мой отец?
— Твой отец из царства Тан, только имени его не знаю, — ответила мать.
С годами он овладел шестью искусствами, и не было такого, чего бы он не знал, а особенно искусно он сочинял стихи и ловко стрелял из лука.
Когда Чакчегону исполнилось шестнадцать лет, мать дала ему лук и стрелы, которые оставил для него отец, и он с радостью принялся стрелять. Как говорится, сто раз выстрелил, сто раз попал в цель. В мире такие луки называют чудесными. Ему захотелось увидеть отца, и, пристроившись на торговом корабле, Чакчегон отправился в путь. Они вышли в открытое море, как вдруг всё вокруг заволокло облаками и туманом, и три дня корабль не мог сдвинуться с места. Люди на корабле принялись гадать, и им вышел ответ:
— Следует послать человека из Когурё!
Чакчегон взял свой лук и стрелы и бросился в море. А как раз в этом месте под водой была скала, он встал на неё, и в тот же миг туман рассеялся, подул попутный ветер, и корабль умчался, будто полетел. А перед Чакчегоном вдруг появился какой-то старец, поклонился ему и сказал:
— Я дракон, властитель Западного моря. Каждый раз среди дня сходит сюда с вышины старый лис, приняв облик Будды в ореоле яркого сияния. Он начинает расставлять рядами солнце, луну и звёзды. Наступает кромешная тьма, а он что есть силы дует в витую раковину и колотит в барабан. После этой ужасной музыки он усаживается на скале и начинает громко читать толстенную книгу, да так орет, что у меня голова раскалывается от боли. Я слышал, что вы метко стреляете из лука, прошу вас, избавьте меня от этой беды.
Чакчегон согласился, и в положенное время он вдруг услышал звуки музыки, а на северо-западе и на самом деле кто-то появился. Чакчегон засомневался, не истинный ли это Будда, и не решился выстрелить. Но тут появился старик.
— Да ведь это же лис! — вскричал он. — Не сомневайтесь!
Чакчегон взял лук, приладил стрелу и, выждав немного, выстрелил. Тут же на скалу что-то со свистом рухнуло, он взглянул, а это старый лис!
Старик обрадовался, повел Чакчегона в свой дворец и принялся его благодарить:
— Вы избавили меня от напасти, и я хотел бы вас отблагодарить за великое благодеяние. Вы хотите отправиться на запад, в Китай, чтобы увидеть своего батюшку, сына Неба? Не хотите ли вы с таким богатством, как семь сокровищ, возвратиться на восток и поднести их своей матушке?
Чакчегон на это ответил:
— Мое желание — управлять землями на востоке!
— Управлять восточными землями будет ваш внук Третий Кон, — ответил ему старик, — а у вас другая судьба!
Так Чакчегон, выслушав его, понял, что для его желания время ещё не наступило, и молча стоял перед стариком, не зная, что ответить. Меж тем какая-то старуха, сидящая позади, как бы в шутку проговорила:
— А почему бы вам не попросить царскую дочь в жёны?
Чакчегон быстро сообразил и попросил об этом дракона, и тот велел старшей дочери Чомин стать его женой. После этого он, приняв в дар семь сокровищ, собрался в обратный путь, но дочь дракона ему сказала:
— У батюшки есть тополиный посох и свинья, они ему дороже семи сокровищ. Почему бы вам не попросить их?
Тогда Чакчегон предложил вернуть семь сокровищ, а взамен попросил отдать ему тополиный посох и свинью. На это старый отец ответил:
— Эти две вещи обладают чудесной силой, но раз вы просите, разве могу я не выполнить ваше желание?!
И он тут же отдал ему свинью. Тогда Чакчегон с супругой сели на корабль, погрузили на него семь сокровищ и свинью и поплыли в море. Корабль причалил к берегу реки, как раз там, где пещера Чханнынгулем. Узнав об этом, Лю Санхи, правитель области Пэкччу, объявил:
— Вернулся Чакчегон, он взял в жены дочь дракона, властителя Западного моря. Это благой знак!
Он тут же собрал жителей четырёх областей и трёх уездов, приказал им построить крепость Ёнансон и дворцовые покои для Чакчегона.
А дочь дракона, прибыв в страну, тут же направилась к подножию горы, расположенной к северо-востоку от Кэчжу, и стала копать землю серебряной чашей, пока не появилась вода. Теперь там Большой колодец Кэсона.
Прошёл год, а свинья ни за что не хотела жить в отведённом для неё месте. Тогда Чакчегон сказал ей:
— Если тебе не нравится эта земля, поищи другие места, а мы последуем за тобой.
На другое утро свинья помчалась к южному склону горы Сонак и там улеглась. Чакчегон построил на этой земле новый дом — как раз на том самом месте, где некогда жил Канчхун. После переезда из Ёнансона он прожил здесь тридцать лет.
А дочь дракона выкопала колодец под окном своих покоев для того, чтобы навещать своего отца — дракона Западного моря. Говорят, колодец, что позади восточного строения в монастыре Кванмёнса, и есть тот самый. Каждый раз, отправляясь к отцу, она просила Чакчегона:
— Не смотрите на меня, когда я ухожу во дворец дракона и возвращаюсь обратно. Не выполните просьбу, я к вам больше не вернусь!
Однажды Чакчегон не удержался и тайком подсмотрел. Оказалось, супруга с маленькой дочкой, войдя в колодец, превратились в жёлтых драконов и улетели на радужном облаке. Чакчегон был так поражен, что слова не мог вымолвить. А дочь дракона, вернувшись обратно, с гневом выговорила ему:
— В отношениях мужа и жены самое ценное — доверие. Вы же нарушили наш уговор, и я не могу здесь больше оставаться.
Тотчас же она и дочка снова превратились в драконов и ушли в колодец. Больше они не возвращались.
СТАРШИЙ СЫН ЧАКЧЕГОНА ВСТРЕЧАЕТ НА ДОРОГЕ КРАСАВИЦУ И РОЖДАЕТ СЫНА — ОСНОВАТЕЛЯ ДИНАСТИИ
Чакчегон на склоне лет решил поселиться в монастыре Чагапса, что на горе Соннисан, и там все время проводил за чтением буддийских сочинений. Так и умер. После ему пожаловали звание «Великого государя Кёнгвана, совершенного предка», а дочери дракона — «Государыни Вончхан». Вончхан оставила четырёх сыновей. Старшего назвали Ёнгон, а после переменили на Юн. Его прозвище — Мунмён, храмовое имя — Сечжо. Он имел незаурядную внешность, носил красивую бороду и замышлял великие дела: стремился присоединить три владения.
Некогда ему приснилось, будто какая-то красавица обещала стать его женой. После, когда он ехал из Сонака в Ёнансон, на пути ему встретилась одна женщина, и они тут же стали мужем и женой. Никто не знал, откуда она явилась, потому и прозвали её «Жена из сна». А еще назвали «Матушкой трёх владений Хан» и дали родовое имя Хан. Она и есть государыня Висук. Сечжо, прожив несколько лет в старом доме в Сонаке, решил к югу от него построить новый дом. Это и есть дворец Понвончжон — одно из строений государева дворца Ёнгёнгун.
Как раз в это время вернулся из Китайского царства буддийский наставник Тосон с горы Тоннисан. В Китае у наставника Исина он обучился искусству геомантии и, возвратившись на родину, поднялся на гору Пэктусан и после, добравшись до Коннёна, увидел там вновь построенный дом Сечжо.
— Отчего это в землю, где можно вырастить просо, вы сеете коноплю? — спросил он и тут же удалился. Жена, услышав это, тут же передала Сечжо, а тот, бросившись за ним вдогонку, так заспешил, что надел сандалии не на ту ногу. Они встретились, будто были старыми друзьями, и, поднявшись на вершину Коннён, принялись рассматривать очертания гор и рек. Изучив узоры неба вверху и присмотревшись к знакам судьбы внизу, наставник в конце концов проговорил:
— Очертания этой земли таковы, что с северной стороны неба с горы Пэктусан вода стечёт к материнскому лону, дерево ствол образует, лошадь к царскому двору примчит. Ваша судьба с водой связана, если будете следовать числам водыи построите дом в согласии с числами неба и земли, размером шесть на шесть — 36, непременно родите сына. Дайте ему имя Вангон.
Случилось это в четвёртой луне третьего года правления под девизом Цянь-фу китайского императора Си-цзуна. Сечжо, следуя указаниям наставника, построил дом и в нём поселился. В этой же луне его супруга, госпожа Висук, понесла и в свой срок родила основателя.
В пятой луне четвёртого года правления под девизом Цянь-нин в округе Кымсон скончался Сечжо. Его погребли в той самой пещере на берегу реки у крепости Ёнансон, и пещеру с тех пор стали называть «Усыпальница Чханнын». Государыню Висук, его супругу, похоронили вместе с ним.
