Преданная собака

Перевод А. Ф. Троцевич

В давние времена жил в уезде Корён некий человек по имени Ким Кэин. Он вырастил собаку и очень её любил.

Однажды Кэин отправился по делу, а собака, конечно, побежала следом за ним. На обратном пути он напился вина и, свалившись у дороги, заснул в беспамятстве. А меж тем в поле вдруг начался пожар. В одно мгновение всё широкое поле было охвачено пламенем, и оно уже стало подбираться к тому месту, где лежал Кэин. Кэин оказался в опасности. Собака, испугавшись, помчалась к реке, окунулась в воду и принялась смачивать траву вокруг Кэина. Так она носилась от реки к Кэину и обратно. Окунётся в воду — тут же мчится обратно к Кэину и катается вокруг него. В конце концов собака настолько выбилась из сил, что тут же и умерла. Когда Кэин протрезвел и открыл глаза, он сразу же понял, что произошло. Увидев, какое дело сотворила собака, он опечалился и сложил песню — утешил её душу. Более того, он вырыл для собаки могилу и совершил похоронный обряд, как для человека. Перед могилой Кэин установил столб, на котором сделал надпись, где подробно описал, отчего собака погибла, и воздал хвалу собачьей преданности хозяину.

И удивительное дело! Этот столб прижился и вырос огромным деревом. Вот почему это место стали называть Осу — «Собачье дерево».

Среди народных песен есть одна, называется «Могила собаки», так вот она связана с этим событием.

А после кто-то, услышав историю Ким Кэина и его собаки, был так восхищён, что сложил стихотворение:

Как-то Чинянский князь приказал мне, своему приживальщику, написать историю про эту собаку, дабы о ней узнали в мире. Её содержание должно напоминать: те, кто получил от других благодеяние, непременно должны воздать за него так, как это сделала собака.

 

Потомок государя

Перевод Д. Д. Елисеева

Чон, правитель уезда Ёнчхон, был сыном великого князя Хёнёна. Его супруга была из нашей родни, поэтому мы с ним дружили по-родственному.

По своему характеру Чон был человеком непутёвым и несдержанным, однако с людьми держался почтительно и чистосердечно, а в делах — решителен и скор. Кроме того, он знал толк в поэзии и проявлял удивительные способности в рисовании. Вместе с тем всю свою жизнь он увлекался вином и женщинами. Стоило появиться в столице новой певичке, привезённой из деревни, как Чон, разодетый, являлся к ней в дом. Однако очень скоро он переставал навещать девушку и, как бы ни зазывали его отправиться к ней молодые мужчины, больше в тот дом не заходил. Вот из-за такого поведения за целую жизнь так и не суждено было его способностям проявиться в полной мере. Всех молодых служанок в доме Чон определил в музыкальную палату и выдал замуж. Если раздобывал он хотя бы один кувшин вина, то во дворе у него начинала греметь музыка, и день за днем шла пьянка, и он напивался допьяна.

Как-то ехал он верхом на коне и, подняв плеть, чертил ею в воздухе какие-то знаки.

— Что это вы делаете? — спросили у него люди.

— А пейзажные наброски! — отвечал он.

Очень любил господин Чон учёных-литераторов, и люди, с которыми он водил дружбу, все были прославленными сановниками. Если встречался ему конфуцианский учёный — будь тот даже верхом на лошади, — он непременно хватал его за рукав и начинал подробно обсуждать с ним принципы нравственности и литературные творения людей прошлого и настоящего.

Как-то конфуцианские учёные, братья Лю Юнин и Лю Юин, проезжали на лошадях мимо горы Лихён, а правитель Чон, пьяный и одетый в простое платье, сидел на обочине дороги. «Какой-то простолюдин», — решили братья и не сошли с коней. Чон тогда послал своих людей и велел привести братьев к нему.

— Как вы смеете, — закричал правитель, — не соблюдать правил поведения при встрече с самим внуком государя? Да кто вы такие?!

— Я учёный-конфуцианец, — ответил Юин.

— А в каком списке выдержавших экзамен ты был объявлен?

— Там, где первым стал Ко Тхэчжон.

— А-а-а, из породы Ан Чанхёна! — сплюнул правитель. — Живо убирайся отсюда! А ты кто? — спросил он у Юнина.

— Я тоже учёный-литератор, — ответил тот.

— А в каком был списке?

— В том, где первым записан Ли Сынсо.

— А ты знаешь оду «Гора Пэктынсан»?!

Юнин прочёл ему наизусть все стихотворение. Тогда правитель низко и церемонно поклонился ему и отослал.

 

Охотничьи рассказы

Перевод Д. Д. Елисеева

Ким Тонси — чжурчжэнь. Он прибыл в нашу страну со своим отцом ещё в юности. Тонси в совершенстве владел воинскими искусствами, но и хорошо знал конфуцианский канон и был начитан в исторических сочинениях. Дом его находился в горной долине уезда Чочжон, и своим главным делом он считал охоту. Он рассказывал мне про охоту на разных зверей. Вот, например, как охотятся на пятнистого оленя:

«Летом, когда густо разрастаются травы, косули и олени выходят попастись, а насытившись, снова скрываются в лесу и там залегают.

Как-то я, взяв с собой нескольких охотников, отыскал такое место по следам зверей и со всех четырёх сторон поставил сети. Одному-двум велел подняться на гору и либо петь песни, либо шуметь так, будто на волах пашут. Когда зверь слышит такие звуки, он считает, что человек занят своим повседневным делом и не убежит, а останется лежать затаив дыхание. Я же, выбрав момент, натягиваю тетиву и поражаю оленя первой же стрелой. Если я не попаду в зверя, он бросится наутёк и попадает в установленные сети, тогда уж ему никак не освободиться. А в тот сезон, когда с деревьев опадают листья и увядают травы, я тихонько стою, подкарауливая оленя на звериной тропе, и, дождавшись, когда он появится, поражаю его стрелой».

А вот что рассказывал мне Ким Тонси про охоту на медведя:

«Медведь вообще-то зверь отважный и очень сильный. Если он встречается с тигром, то одной лапой хватает большой камень, другой — крепко вцепляется в горло тигра и начинает бить его камнем. Либо бьёт выломанным суком дерева. Ударит раз-другой, выломает сук и снова бьёт. Тигр какое-то время старается оттолкнуть камень или сук, а потом снова они схватываются. Медведь опять выламывает сук и бьёт, бьёт. А ещё иногда медведь влезает на большой дуб, как человек, обеими лапами пригибает ветви, срывает и ест жёлуди либо, двигаясь в лощине по ручью, ловит и поедает мелких крабов. На зиму же он залегает в берлогу под скалой, ничего не ест, только лижет свои лапы. Если в десятой луне загремит гром, а медведь всё ещё не смог найти себе пещеру, он сгребает листья и зарывается в них.

Летом, когда густо разрастаются травы и листва деревьев и мне случается встретить залезшего на дерево медведя, я раздеваюсь догола, приближаюсь с луком и становлюсь у медведя за спиной. Когда он вытягивает передние лапы, чтобы схватить ветку, я натягиваю тетиву и стреляю в него, а потом бросаюсь в траву и лежу затаив дыхание, как покойник. Если стрела попала в зверя, он в страхе сползает с дерева, начинает шарить вокруг, но, даже подойдя ко мне, не может сообразить, живой я или убитый. Немного погодя, не в силах превозмочь мучения от раны, он, как человек, издает жалобный стон и, падая в реку, умирает».

Рассказывал мне Ким Тонси и о том, как ему довелось схватиться с тигром:

«Сколько я за свою жизнь убил тигров — не счесть. Вот было дело, когда государь Сечжо проездом остановился в Онняне. Приходит вдруг один чиновник и говорит: „Прошлой ночью женщина шестнадцати лет сидела в комнате на женской половине дома, как вдруг распахнулось окно и в комнату впрыгнул тигр, схватил женщину и унёс в зубах. Уповаю на совершенную мудрость государя в отмщении за такую несправедливую обиду!“ Государь Сечжо тут же приказал воинам найти и убить тигра и мне тоже велел отправиться с ними. Мы отправились к дому той женщины, разузнали подробности о том, что случилось, а затем поднялись до середины ближайшей горы. Там на ветке дерева висела красная от крови женская рубашка, изорванная в клочки. Проехали верхом ещё немного и на берегу горной речки увидели мёртвое тело. Женщина была уже наполовину съедена. Через некоторое время меж сосен раздался рык. Глянули мы туда — огромный тигр пристально смотрел на нас жадными глазами. Не в силах сдержать гнев, я погнал своего коня на тигра, всадил в него стрелу, а когда повернул назад, запутался в сосновых ветках и слетел с коня. Тигр набросился на меня, вцепился зубами в руку и потащил. Тут мы с ним сцепились, но подоспели охотники, стали стрелять в тигра и убили его. Страшная опасность миновала. Я сбросил одежду — на руке были раны от зубов тигра».

 

Скупой

Перевод Д. Д. Елисеева

 

Первый министр Чи Пэ, который жил во времена династии Корё, был человеком бережливым и очень скупым.

В первый день нового года и в День холодной пищи постоянно посылал он своих слуг собирать между могил бумажные деньги, которые потом снова использовал как бумагу. А если Чи находил пару брошенных соломенных сандалий, непременно велел закопать их в огороде и пользу от этого имел немалую — получал урожай вкуснейших тыкв.

Устраивались за воротами столицы проводы друзей, все люди выставляли множество разных вин и закусок. И только один Чи ничего не приносил, лишь прятал в рукаве небольшую чашку и, встав на коленки перед чужими закусками, пренебрежительно восклицал:

— Всё такое невкусное. Просто есть невозможно!

Как-то пришел Чи на чужие поминки и пожертвовал всего один ковшик риса. А явился-то с десятком слуг. Поднявшись к храму, все они до отвала наелись, да ещё и с собой еды прихватили. На полпути домой стал Чи собирать со слуг по одной ложке риса, а один слуга что-то замешкался и не дал ему ложку. Чи поинтересовался, чего это он.

— Да я не ложку риса прихватил, — повинился слуга, — а целую миску припрятал!

— Вот хорошо-то! — рассмеялся Чи. — А я как раз и хотел получить целую миску!

 

Испугался тигровой шкуры

Перевод Д. Д. Елисеева

Хан Поннён славился как очень хороший охотник. Он в совершенстве владел луком и тем известен был даже самому государю Сечжо. Хотя сила его лука была невелика, однако, встретившись со свирепым тигром, он смело бросался вперед, до отказа натягивал тетиву и первой же стрелой убивал зверя. И сколько он за свою жизнь убил тигров, просто не счесть!

Однажды во дворце государя проводили ритуал изгнания злых духов. И вот один из участников-актеров, обряженный в тигровую шкуру, неожиданно выскочил из укрытия, а Поннён должен был сделать вид, будто убивает тигра. А вооружён он был маленьким ритуальным луком и имел единственную стрелу, и ту сделанную из стебля травы. При виде «тигра» Поннён в ужасе стремглав выскочил из помещения. При этом он вывихнул ногу и, свалившись с лестницы, сломал руку!

— Против настоящего тигра герой, — смеялись люди, — а против чучела — трус!

Как-то в доме князя Ёнсуна был устроен пир. Присутствовали все придворные чины и литераторы. Государь Сечжо велел пригласить и Поннёна, сам пожаловал ему чашу вина.

— Ты хотя и низкого звания, — говорили Поннёну гости, — однако служишь самому государю, отмечен его милостью!

Охотника усадили на одно из почётных мест, красивые певички, изящно одетые и нарумяненные, окружали его со всех сторон. Казалось, их песни взволновали даже небо! А Поннён так застеснялся, что не мог вымолвить ни слова и сидел низко опустив голову. Гости наперебой угощали его вином, и в конце концов он совсем захмелел. Сидя на складном китайском стуле, Поннён принялся размахивать руками, грозно вытаращил глаза и истошно заорал, изображая, как он стреляет в тигра из лука. А все вокруг едва не лопались от смеха!

 

Прогнали начальника

Перевод Д. Д. Елисеева

Правитель одного из уездов Хонама был очень суров и круто расправлялся с подчинёнными. Никто из них не был спокоен за свою службу.

И вот однажды собрались все чиновники управы, и один из них сказал:

— Начальник наш слишком уж суров и жестоко нас наказывает. День в управе поистине стоит десяти лет! Скоро из всей провинции люди разбегутся. Что ж тогда будет?

И они стали думать, как бы избавиться от своего начальника.

— А что, если сделать так-то и так-то? — предложил один чиновник.

— Этот план великолепен! — одобрили все.

В один из дней, после того как правитель принял утренние приветствия своих подчинённых, случилось так, что не было никаких дел. Начальник сидел один и читал книгу. Вдруг к нему вошёл мальчик-посыльный и ударил его по щеке! В гневе правитель отшвырнул ногой стол, открыл окно и крикнул слугам, чтобы они арестовали посыльного. Однако слуги лишь переглядывались, и никто не выполнил его приказания. Тогда он позвал чиновников, но те тоже не повиновались начальнику.

— Как посмел посыльный ударить по лицу своего начальника?! — кричал правитель, швыряя вещи и бранясь.

Издавая какие-то бессвязные звуки, он метался по управе, как сумасшедший.

— Наш начальник заболел, и работать с ним опасно! — сообщили чиновники его секретарю.

Секретарь вместе с сыном и дочерью правителя пришёл в управу. Правитель то садился, то вскакивал, метался по комнате, стучал кулаком по столу… Словом, вел себя очень подозрительно. Он принялся рассказывать, как посыльный ударил его по щеке, а чиновники отказались ему повиноваться. Говорил он бессвязно, пот с него лил ручьями, а глаза налились кровью, и с губ капала слюна. Ни секретарь, ни дети больше не сомневались, что правитель сошёл с ума, и, конечно, не поверили его рассказу.

— Батюшка, умоляем вас, успокойтесь, посидите смирно. Ведь никто не видел, как вас ударил посыльный, — нельзя же его наказывать. Вы, верно, немного захворали! — обратились дети к отцу.

— Не дети вы мне больше! — орал ещё более разозлённый правитель. — Вы что, хотите оправдать этого посыльного?! Убирайтесь отсюда и на глаза мне больше не показывайтесь!

Тогда сын правителя позвал лекаря проверить у отца пульс и дать ему лекарство. Но правитель, оттолкнув лекарства, рявкнул:

— Чем я болен? Не нужно мне никакого лекарства!

Он выгнал лекаря и весь день вёл себя как помешанный. Все окончательно уверились, что правитель заболел, и никто больше не слушал его. Так продолжалось день-два. Он совсем растерялся, стал отказываться от еды и в самом деле будто помешался.

В уездном городе, да и во всех окрестных деревнях, не было уже человека, кто бы не знал о болезни правителя, а когда молва дошла до губернатора провинции, тот немедленно доложил государю. Губернатор вызвал правителя к себе.

— Слышал я, будто ты заболел? — спросил его губернатор. — А теперь как ты себя чувствуешь?

— Да ведь я не болен! — возразил правитель и рассказал губернатору, в чём дело.

Подняв руку, губернатор воскликнул:

— У тебя снова появились признаки болезни! Живо уходи отсюда.

Не осмелившись спорить с губернатором, правитель попрощался и поехал домой. Чтобы не заболеть и в самом деле, он позвал лекаря и попросил лекарства.

С должности его, конечно, сняли. И вот, уже состарившись, однажды собрал он своих домашних и сказал:

— Все считают, что я помешался на том, будто посыльный дал мне пощёчину. А ведь он меня и на самом деле ударил!

Батюшка, ведь ваш недуг давно прошёл! Неужели болезнь снова вернулась? Что же делать? — испуганно воскликнули дети.

Вид у них был такой встревоженный, что правитель поспешил замолчать и решил больше не вспоминать этой истории.

Так дети никогда и не узнали, что отец говорил правду.

 

Как разбогател Пон Сокчжу

Перевод Д. Д. Елисеева

Пон Сокчжу — человек ловкий и отважный, он прекрасно стрелял из лука, а в игре кёкгу был в своё время самым первым. Он имел звание «Сановника, заслуженного в умиротворении страны», имел чин третьего ранга, ему даже был пожалован титул куна. Однако по своей натуре он был человеком алчным и жестоким, а своим главным делом почитал накопление богатства.

Случалось, к примеру, и такое, что он зазывал к себе мастера-игольника, поил его вином, а после требовал у него несколько десятков иголок и посылал в провинцию толпу слуг, заставляя их выменивать за каждую иглу по одному куриному яйцу. Потом возвращал яйца тем же людям, а осенью снова отправлял к ним слуг получить с них по большой курице. Если же находились люди, которые отказывались подчиниться его требованию, их жестоко избивали. Сам Сокчжу тщательно следил за всем этим, и не было случая, чтоб ему не удавалось добиться своего.

А ещё он посылал своих слуг взять множество железных гвоздей, подняться вверх по течению реки, и если они находили в верховьях людей, которые рубят лес и сбрасывают брёвна в горную лощину, то должны были тайком забить гвозди в торцы бревен. Когда же брёвна сплавляли вниз по течению реки Намган и они оказывались на месте, Сокчжу тут же заявлял:

— Это всё мои брёвна!

Препираясь с истинным хозяином, задавал ему вопрос:

— А на твоих брёвнах есть какая-нибудь метка? Вот на моих брёвнах, на торцах вбиты гвозди!

Срубленные деревья осматривали и на самом деле на торцах находили гвозди. Тут уж настоящий хозяин не мог с ним спорить.

Таких случаев, когда Сокчжу отбирал чужое имущество, было не счесть. При дворе, например, было принято летом распределять лед между высшими сановниками, а среди них было немало таких, кто не имел толпы слуг и потому не мог перенести весь лёд к себе. Так вот Сокчжу посылал слуг перетаскивать его и продавать на базаре, отчего имел немалую прибыль.

А ещё, когда Сокчжу был назначен командующим флотом провинции Чолла, он заставлял солдат распахивать близлежащие острова и высевать там кунжут и хлопок. Когда же он внезапно получил отставку и возвращался в свои родные места, его корабль доверху был наполнен кунжутом и хлопком. Вот потому денег у него было десятки и десятки тысяч связок, а амбары с зерном оказались такими же огромными, как государственные.

И ещё случалось, когда двор передавал жён и наложниц мятежных сановников в дома заслуженных чиновников, где они должны были работать в качестве слуг, Сокчжу всегда требовал себе самых красивых женщин. Они становились наложницами, и Сокчжу денно и нощно бражничал с ними и развлекался, как хотел.

Однако позднее он и сам был казнён как мятежник.

 

Как найти толкового чиновника

Перевод Д. Д. Елисеева

Некий губернатор провинции, сделавшись министром, вошел к государю.

— Слышал я, — обратился к нему государь Сончжон, — что в бытность свою губернатором ты судил о чиновниках по тому, как они едят. Правда ли это?

— Поистине было так, — ответил тот.

Государь с неодобрением посмотрел на него и сказал:

— Да можно ли определить способности человека, наблюдая, как он наполняет желудок?

— Уж если человек плохо ест, — ответил министр, — то и во всяком другом деле он окажется неспособным. Разве это не так?

— А ведь и правда! — согласился государь.

 

Одни добывают морские ушки — другие их едят

Перевод Д. Д. Елисеева

В нашей семье была служанка по имени Кванмэ, родом она была из Сунчхона и, так как выросла на берегу моря, отлично плавала и, ныряя вместе со своими подругами в воду, умело добывала морские ушки. Летом в воде холоднее, чем в воздухе, а зимой — теплее, поэтому даже в мороз можно, раздевшись догола, плавать под водой. Ныряя, девушки брали с собой кувшины, сделанные из тыквы, и ножи. Они долго оставались под водой, а когда всплывали на поверхность, крепко прижав кувшины к груди или животу, воздух со свистом вырывался у них из ноздрей. Кроме ножа и кувшина — орудий добытчика ушек, девушки прихватывали ещё круглый бубенчик. В море водились хищные рыбы. Завидя плывущего под водой человека, они набрасывались на него, обнажая острые зубы. Считалось, что они боятся блеска ножа и звона бубенчика.

Одна из подруг Кванмэ, Симхэ, хорошо ныряла на большую глубину и доставала самые крупные ушки, за которые ей платили вдвое дороже. Она приноровилась даже к требованиям чиновников управы, и её никогда не наказывали. Добытые ушки нанизывались на нитку по десятку, десять маленьких связок составляли одну большую. Если же такого количества не набиралось, то в управе ушки не покупали.

Однажды подруга Кванмэ нырнула в море за ушками. И вдруг, разинув пасть, на неё ринулась большая рыба. Симхэ еле отогнала её бубенчиком и выскочила на берег. У неё было всего девять ушек, но она не осмелилась нырнуть снова.

— Достань еще хоть одно ушко, чтобы получилась полная связка, — стали браниться её родители. — Ты просто замерзла, и тебе не хочется лезть в воду. Ведь если не будет полной связки, то какая польза от этих ушек? Экая ты нерадивая. Как мы жить-то будем?

— Только что я видела в море страшную рыбу, — рассердилась дочь, — и не хочу идти в воду. Но раз вы ругаетесь, говорите, что я боюсь холода, что я ленивая, то я пойду, пусть даже мне придётся погибнуть!

Она позвонила в бубенчик и прыгнула в море. А через некоторое время вода в этом месте забурлила и на поверхность всплыли пузыри — девушка стала добычей морской хищницы!

Квон Чун, став правителем уезда Сунчхон, послал одного рыбака в море наловить ушек. Огромная акула схватила его зубами за бок и рванула так, что у него вывалились все внутренности. Рыбак стал с ней бороться под водой, ему с трудом удалось ухватиться за борт лодки и взобраться в неё. Однако через несколько дней он умер.

В старину, когда некий государев ревизор объезжал побережье, чиновники устроили ему угощение. Они отправили ныряльщика за морскими ушками, а сами уселись за обеденные столики, уставленные яствами, и весело развлекались.

Вдруг ныряльщик в ужасе всплыл на поверхность, ухватился за борт лодки, но взобраться в неё не смог.

— А-а-а! А-а-а! — страшно кричал он.

Те, кто был в лодке, увидели, что всю нижнюю половину его тела — как топором обрубила — объела хищная рыба.

Ах! Море очень опасное место! Рыба-дракон пострашнее тигра и пантеры в горах. Люди древнего китайского княжества Юэ густо покрывали своё тело разными рисунками. И делали они это вовсе не для того, чтобы выглядеть красивыми, а для того, чтобы отпугнуть рыбу-дракона.

Ради приятной закуски людей толкают на страшную опасность, убивают их. В чём вина тех, кто добывает морские ушки? Но поистине преступны те, кто заставляет добывать их и кто их ест. Пожалейте же ловцов ушек!

 

Ким Квеэ — литератор

Перевод Д. Д. Елисеева

Ким Квеэ, достопочтенный Мунпхён, хорошо знал все шесть книг конфуцианского канона, сочинения историков и философов, но особенно силён он был в толковании буддийских сутр.

— Для успешного изучения литературы, — сказал как-то Квеэ одному собеседнику, — необходимо очень внимательно прочесть книгу, а затем, не торопясь, хорошенько обдумать прочитанное. Если же это делать поспешно, то трудно воспринять главное содержание. Я лично всегда сдерживал себя, трудился неторопливо. Оттого всякий текст, с которым я соприкасался, становился мне вполне понятным!

В юности Ким постоянно выпрашивал у людей книги и ходил с ними в ведомство конфуцианского просвещения. При этом каждый день он вырывал из книги по одному листу, прятал его в рукав и заучивал наизусть. Если случалось ему забыть какое-нибудь место из текста, он вынимал лист, прочитывал это место и тогда уж запоминал его крепко-накрепко. Поэтому, когда он выучивал какую-нибудь книгу, книга эта пропадала насовсем.

Министр Син, достопочтенный Мунчхун, получил в дар от государя книгу «Избранные сочинения древней литературы». Книга была оформлена роскошно. Мунчхун её очень ценил и буквально не выпускал из рук. Квеэ как-то навестил его, умоляя дать почитать книгу, и Мунчхун не смог ему отказать. Прошло более одной луны, и Мунчхун однажды зашёл к нему и видит: его книга вся разорвана на листы и расклеена по стенам. Листы покрыты таким слоем копоти и пыли, что знаки различить трудно!

— Что это значит?! — возмущенно вскричал Мунчхун.

— Да так уж получилось, — бодро ответил Квеэ, — что я лёжа заучивал книгу наизусть. Вот так оно и вышло!

Однако сила литературной кисти Квеэ была беспредельна, она — как огромные волны большой реки, ведь удержать их совершенно невозможно. Если ему предлагали состязаться в стихах или в прозе, он уверенно брал кисть и всегда добивался успеха, даже черновиками не пользовался. Даже если в состязании принимало участие восемь-девять человек, он предлагал им взять кисти и тут же, крутя головой во все стороны, отвечал каждому по очереди.

Почтенный Квеэ был силён и в стихах, и в прозе, однако совершенно не умел обращаться с вещами. Книги он всегда держал на том месте, где спал: постилал на них циновку и ложился. Если у него спрашивали, зачем он так делает, Квеэ говорил:

— Да ведь войлочной подстилки нет. Спать-то холодно!

Перед воротами его дома росла большая зелёная софора, дававшая приятную тень. Так Квеэ приказал слуге её срубить. Люди спросили, для чего он это сделал.

— Так дров-то нет в доме, — отвечал он, — а надо бы еду сготовить!

И такое частенько с ним случалось.

 

Погубила брезгливость

Перевод Д. Д. Елисеева

Некий конфуцианец по фамилии Ли был человеком суетным и недалёким, сути вещей не понимал, к тому же он был чрезвычайно чистоплотен и брезглив. Если еду и питье ему готовили хоть чуточку неаккуратно, то есть он уже не мог.

Пришел Ли однажды домой к своей наложнице, а женщина как раз была в постели со своим тайным любовником. Ли тут же лишился сил и брякнулся наземь.

Тяжелая болезнь овладела им, он лишился речи и вскоре умер.

 

Обманутый разбойник

Перевод А. Ф. Троцевич

Как-то слуга одного знатного господина из провинции Канвондо отправился на базар, чтобы продать разные вещи. Когда он возвращался домой с деньгами, напал на него разбойник и, угрожая револьвером, отобрал все вырученные деньги и купленные товары.

Однако слуга не растерялся и сказал разбойнику:

— Э-хе, я отдал вам все деньги и товары, которые у меня были. Не изволите ли вы одарить меня своим вниманием и выслушать мою просьбу?

— Ну, так какая же у тебя просьба? — с любопытством спросил грабитель.

Тогда слуга, откашлявшись, проговорил:

— Я слуга одного знатного янбана. Когда я вернусь и доложу ему, что на дороге меня ограбил разбойник, он не поверит ни единому слову и обвинит меня во лжи. Вот если бы вы своим револьвером прострелили дырку на моём платье, я бы мог своему господину привести доказательства и он бы мне поверил.

— Раз ты так хочешь, я с легкостью выполню твою просьбу! — ответил разбойник и прострелил тёмное холщовое платье слуги. Однако, когда слуга принялся разглядывать редкую ткань в поисках дырки, он ничего не нашел.

— Где же дырка?! — заорал слуга. — Я ничего здесь не вижу! Вы должны выстрелить еще раз!

А недогадливый разбойник ответил:

— У меня нет больше пуль!

Слуга только этого и ждал. Теперь, когда вор остался без оружия, он схватил его за горло и принялся избивать — и спереди, и сзади, и слева, и справа, отобрал украденные деньги и вещи, и оставив вора валяться на обочине, сам отправился своей дорогой.

Когда янбан выслушал рассказ слуги, он, потирая руки, произнёс:

— Поистине подчас случается так, что простой человек хоть и не знает классических сочинений, но соображает лучше, чем философ!

Он поблагодарил слугу и одарил его частью вещей, которые тот спас благодаря своей находчивости.

 

Предсказатель

Перевод А. Ф. Троцевич

У одного богатого человека была дочь, и хотел он взять себе в зятья того, кто мог бы предвидеть будущее. Как-то раз проходил он мимо молодых парней, которые заготовляли дрова и остановились отдохнуть, сбросив свою тяжёлую ношу. И вдруг слышит, как один высокий красивый юноша сказал:

— Ха! Завтра наверняка пойдет дождь!

Когда другие парни принялись расспрашивать его, почему это завтра непременно должен пойти дождь — ведь стояла прекрасная солнечная осенняя погода, а вовсе не сезон дождей, юноша ответил им:

— Я точно знаю, что завтра непременно пойдёт дождь!

Полный любопытства, человек подошёл поближе и снова спросил, но юноша заявил, что про дождь он всегда знает наперёд и никаких сомнений у него нет, а господин сможет сам в этом убедиться. Тогда этот янбан попросил юношу назвать своё имя и дом, где он живет, и, отправившись домой, стал ждать, действительно ли пойдет дождь. И правда, только наступил день, как собрались тучи, и к полудню полил дождь. Человек на самом деле поверил в способность юноши предсказывать будущее и пригласил его к себе жить. Он узнал, что молодой человек батрачит у чужих людей, не имеет никакого имущества и живёт без родителей. Тем не менее он обратился к нему с предложением:

— А что, если ты станешь моим зятем?

Юноша сперва отказался, но янбан был настойчив, и тот в конце концов согласился. Так он стал зятем богатого человека.

Янбан был убеждён, что наконец-то он приобрёл зятя, который знает будущее, и, чтобы отныне жизнь его собственная и семьи протекала без забот, он через некоторое время обратился к зятю:

— Поскольку ты знаешь наперёд, когда пойдет дождь, ты ведь можешь предсказать и другие события. Так что рассказывай!

Однако зять покраснел и проговорил:

— Я совершенно ничего не знаю!

Но янбан пристал к нему и стал уговаривать, чтоб тот не скромничал и всё выложил бы как есть:

— Говори прямо, почему ты мог сказать, что в определенный день пойдет дождь, и отчего твоё предсказание сбылось, хотя стояла прекрасная погода?

Тогда зять смущенно проговорил:

— Вы спрашиваете, как это случилось? Так вот, однажды в детстве я заболел чесоткой, потом меня долго лечили, и теперь перед дождем всё тело у меня начинает сильно чесаться. Вот почему я давеча так уверенно говорил!

Янбан был вне себя от досады, однако он уже сделал юношу своим зятем и теперь уж не мог ничего изменить. И действительно, он примирился с ним. Ведь зять прилежно и толково работал и доставлял ему много радости.

 

Подарил на память свой зуб

Перевод А. Ф. Троцевич

Один столичный молодой человек, оказавшись по службе в округе Кёнчжу, полюбил там певичку. Когда пришло время расстаться, певичка попросила какую-нибудь вещь, залог их любви, как говорится, «кусочек его тела». Тогда молодой человек вырвал зуб и, вручив его певичке, вернулся в столицу. Позже, услышав, что эта певичка полюбила другого, тотчас же отправил к ней слугу забрать вырванный зуб. Певичка взяла его зуб, швырнула в нищенскую суму и отдала слуге. Так она посмеялась над молодым человеком.

 

Любовь

Перевод А. Ф. Троцевич

Хо Мин гостил в местной управе в Чончжу и полюбил там кисэн Чхунчжон. Когда настало время ему возвращаться, они, взявшись за руки, пришли к беседке Намчжон и дальше, не в силах разлучиться, дошли до почтовой станции у горы Кисан, да там и остались. Страдая от предстоящей разлуки, они уже девять раз приходили к переправе на берегу реки Чхончхон. Тут их и увидел тайный ревизор, который как раз проходил мимо. Вернувшись ко двору, он пал ниц, ожидая повелений государя. А государь спросил его:

— Что удивительного тебе случилось увидеть, когда ты тайно ходил по деревням?

Тот и доложил государю о том, как Мин девять раз переправлялся через реку. Государь рассмеялся и пожаловал указ, где решалась судьба тех двоих. А в указе было сказано: «Чхунчжон полюбила надзирателя за полевыми работами, так пусть Хо Мин и кормит её».

Так кисэн Чхун избежала наказания и стала супругой.

 

Упрятали в ларь для зерна

Перевод А. Ф. Троцевич

Один чиновник, презиравший певичек, приехал на службу в округ Кёнчжу. И вот правитель сговорился с певичками разыграть этого чиновника. Одну молоденькую певичку они нарядили деревенской женщиной, чтоб та постаралась сблизиться с ним. И в самом деле, женщина полюбилась чиновнику, и они все ночи проводили вместе. Но вот однажды неожиданно нагрянул её муж (а это был раб из местной управы), и растерявшийся чиновник так, нагишом, и был упрятан в ларь для зерна. В конце концов мужчина с женщиной притащили этот ларь в управу, открыли, и чиновник перед всей управой предстал голым. Так он был опозорен.

 

Мастер искусного слова

Перевод А. Ф. Троцевич

В правление государя Сончжо в доме Чхве Кани собрались именитые мужи. Когда вино было уже наполовину выпито, поднялся Квон Ёчжан и спросил:

— Нынче в нашей стране мастером искусного слова, несомненно, признаны вы, почтеннейший. Вот только не знаю, кто у нас отличается изящной классичностью?

Должно быть, он рассчитывал, что назовут его. А Кани ответил на это:

— Когда я, старый, помру, тогда уж вы, достопочтенный, возьмёте на себя эти обязанности.

 

Лим Че

Перевод А. Ф. Троцевич

Как-то в молодости Лим Че по прозванию Пэкхо — Белое озеро, шёл со своим другом по улице, а на этой улице стоял дом первого министра, и в это время там давали большой пир. Угощали всех гостей, но они-то ни с кем не были знакомы. Тогда Лим Че принялся врать своему приятелю:

— А ведь мы с этим хозяином знавали друг друга, бывало, он старался мне следовать. Может, навестим его на этом пиру?

— Конечно! — нисколько не сомневаясь, ответил друг.

— Тогда ты постой за воротами и пока подожди, — предложил Лим, — а я зайду первым и поговорю с хозяином, чтоб и тебя пригласили.

Лим Че вошёл, остановился у самого последнего места и, всех поприветствовав, уселся и не проронил больше ни слова. Гости в недоумении тихонько спросили хозяина:

— Этот человек ваш друг?

— Нет, — ответил хозяин и стал спрашивать других гостей:

— Этот человек друг кого-либо из гостей?

— Нет! — ответили гости, переглянулись и усмехнулись.

Тут заговорил Лим Че:

— Вы все надо мной смеётесь? Но по сравнению со мной есть человек ещё более смешной! Он уже давно стоит за воротами, заглядывает ко мне в рот и ждёт угощения!

Хозяин, выслушав Лим Че, громко рассмеялся, обменялся с ним стихами-экспромтами и признал его мастерство. А потом позвали гостя, что ждал за воротами, и славно его угостили. Гость поверил, что Лим Че с хозяином и в самом деле близкие друзья. Не знал он лишь, что тот бесцеремонный болтун и предал своего друга.