Голос донесся с бескрайних небес, с синего купола дальних небес: «Мудрый рассказчик, дервиш-острослов не надевает на слово оков; страстным влюбленным, тоской обуянным, мчится оно фарсанг за фарсангом, ловко, как заяц, и сладко, как мед…» Шайтан приказал нам посеять табак, куришь — погибнешь, погибнешь и так! Курит Аббас, что в Иране царем, пусть себе курит, да дело не в нем… Слова — это шерсть, я же войлок валяю; слова — молоко, я же масло сбиваю. Ложь безграничная — вот мой рассказ, верблюд на блохе едет в город Шираз. Ива и тополь, сосна и чинар сладких плодов не приносят нам в дар; гранат и айва, померанец и тут сочные щедро плоды нам дают. Хлебом пусть станет вершина Ходжа, в мясную шурпу Хильменд превратится. Явился старик, чтоб шурпой подкрепиться. «Много не съесть мне, — старик говорит. — Стар я, устал я, и почка болит. Съел я три сотни бараньих голов, ножек без счета — а все же не сыт!»

 

18. Рустам и Сухраб

Публикуемые легенды о Рустаме и его потомках лишь частично имеют параллели, в знаменитой эпической поэме Фирдоуси «Шах-наме». Возможно, что некоторые из рассказов восходят к другим версиям иранского эпоса, как литературным, так и фольклорным («Барзу-наме», «Азер-Борзин-наме» и др.). Не исключена возможность, что в какой-то своей части эти легенды являются продолжением древней систанской эпической традиции (см. Предисловие; с. 9). В этой связи особенно интересна легенда об Азербарзу, который будто бы до сих пор скрывается в горах от людей (см. с. 255). Вместе с тем целый ряд деталей указывает на позднейшие мусульманские влияния в этих легендах; упоминается Коран, встречаются реалии, связанные с исламом. Последняя легенда описывает победу, одержанную Али над Рустамом, и обращение Рустама в мусульманство.

Поединок Рустама с Сухрабом — один из наиболее известных эпизодов «Шах-наме» Фирдоуси, использованный, в частности, В. А. Жуковским. При общем совпадении сюжетной схемы (отец по ошибке убивает сына) существуют значительные различия в деталях между «Шах-наме» и систанской легендой. Так, например, в «Шах-наме» нет поединков Рустама с матерью Сухраба, Сухраба со своей матерью; попытки оживить Сухраба в «Шах-наме» кончаются отказом Кей-Кавуса дать снадобье.

В один из дней Рустам сел верхом на Рахша; ногу в стремя он продел, птицею в седло взлетел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, подвиг ратный совершая. Конь стожильный мчится вдаль, жилы крепки словно сталь, ноги — мощные колонны. Чтоб иметь коня такого — я даю вам в этом слово, небосводом я клянусь, — вмиг навеки откажусь я от локонов любимой. Меч стальной, что держит он, пусть не будет занесен над головками красавиц, пусть живут и радость дарят. Люди плачут о себе — по себе Саади рыдает… ехал он, ехал и приехал на один луг.

Отпустил Рахша пастись, а сам взял лук и стрелы и пошел по степи. Шел, шел, наконец попался ему на глаза онагр. Вложил он стрелу в тетиву, выстрелил и убил его на месте, так что тот даже не шелохнулся. Снял с него шкуру, зажарил мясо, поел. А потом положил себе под голову щит Гершаспа и захрапел во всю мочь.

Пусть Рустам себе спит, а ты послушай вот о чем. Приехали на лужайку несколько всадников. Рахшу приглянулась одна кобыла, и он погнался за всадниками. Пока бежал, у него лопнула подпруга и вся сбруя развалилась. В одном месте упал потник, в другом — седло, в третьем — попона. Все с него попадало. А всадники окружили Рахша и поймали его. Поймали его и поехали дальше, пока не подъехали к одному городу.

А тем временем Рустам проснулся и увидел, что Рахша и следа нет. Несколько раз он испустил клич, звал Рахша, но Рахш не откликнулся. Пошел тогда по его следам, шел, шел, видит — лежит седло. Поднял его и взвалил себе на спину. Прошел немного дальше, видит — лежит потник, и его поднял. Еще дальше прошел — попона валяется, поднял, и ее. Взвалил все на спину и идет себе.

Пусть он себе идет, а ты послушай несколько слов о царе того города. У этого царя была дочь — девушка-витязь. Увидела она, что в город вступают всадники, видит Рахша и подумала: «Не знаю, кто хозяин этого коня, — но он, конечно, богатырь». Позвала она к себе нескольких всадников и приказала им:

— Отправляйтесь и разыщите хозяина этого коня.

А про себя подумала: «Когда он придет, я померюсь с ним силами».

Всадники отправились на поиски, ехали, ехали и видят: идет, гора, а за ней другая — это Рустам, а сбруя конская на спине у него на гору похожа. Кажется, что до него совсем близко, — а на самом деле он еще далеко.

Приветствовали его всадники, услышали ответ и говорят:

— О витязь! Что, конь уже тебя нести не может, что ты взвалил на себя конскую сбрую? Дай-ка ее нам, мы ее понесем, ведь твой конь — у нас в городе.

Сбрую Рахша навьючили на нескольких лошадей, на несколько лошадей хватило груза. Двинулись они в путь, шли, шли, вошли в город. А там — вах, вах! — все удивляются Рустаму.

Хотели Рустама отвести во дворец, напоить, накормить, а он говорит:

— Пока не увижу Рахша, есть и пить не буду, ни хлеба, ни чаю в рот не возьму.

Повели его тогда на конюшню и показали ему, где Рахш стоит. Рустам подошел к Рахшу, схватил его за челку и дал ему хорошую затрещину. А Рахш говорит ему в ответ:

— Ты двенадцать месяцев в году волочишься за красотками, а мне и раз в году нельзя?

Ушел оттуда Рустам, повели его в царский дворец, царь устроил пир. Пустил по кругу чашу с вином, выпили они вина, потом начали беседу о том, о сем, потом царь сказал:

— О витязь, есть у меня один богатырь. Не мог бы ты помериться с ним силою, поразмять ладони?

Рустам отвечает:

— Сейчас у меня голова болит, но утром, если кто-нибудь хочет со мной побороться, — я готов.

Настало утро, надели на царевну мужские доспехи. Побрызгали ристалище водой, музыка заиграла, то да се — и вот вышли соперники на поле брани. Но обычаю подали они друг другу руки, и Рустам сразу почувствовал, что у соперника что-то очень уж нежная рука.

Рустам сказал:

— О витязь, напряги все свои силы, покажи все, на что ты способен, и пусть в сердце у тебя не будет жалости!

Взяла царская дочь Рустама за пояс, но сколько ни силилась — не могла его сдвинуть с места ни на шаг. И тогда Рустам спросил:

— Ну что, показал ты всю свою силу?

— Да, — ответила она.

— Ну тогда держись, — говорит Рустам.

Схватил он ее одной рукой за пояс, поднял до небес и хотел шмякнуть оземь — но тут царь закричал:

— Эй, ты, негодный, осторожней, ведь это же девушка!

Поставил он ее тихо на землю, и девушка поцеловала Рустаму руку.

Руетам тотчас попросил у царя руку его дочери, и тот согласился. Семь суток били в бубны и барабаны, играли на сазах и карнаях — царь отдал свою дочь в жены Рустаму. Но Рустам никому не сказал: мол, я и есть тот самый знаменитый Рустам.

Провел он там некоторое время, а потом говорит своей жене:

— Мне пора уходить отсюда, я уйду.

Она ему отвечает:

— У меня твое дитя во чреве, что мне делать с ним, когда оно родится?

Рустам снял с руки браслет, дал его жене и говорит:

— Если родится дочь — продай браслет и деньги потрать на нее; если же родится сын — одень ему на руку и пошли его в Забулистан.

Потом Рустам привел своего коня, так затянул у коня подпруги, что конь издал глубокий вздох. Ногу в стремя он продел, птицею в седло взлетел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, ратный подвиг совершая… Несколько суток без передышки гнал он коня, пока не достиг Забулистана.

Ну, пусть Рустам остается себе в Забулистане, а ты послушай несколько слов о жене Рустама.

Когда исполнилось девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут — она родила сына, которого назвали Сухраб.

Не стану затягивать свой рассказ на месяцы и годы — вырос Сухраб, исполнилось ему шесть лет, а потом и семь. И вот однажды играл он с детьми в бабки и с такой силой бросил бабку, что разбил ногу сыну везира. Везир, как узнал об этом, начал кричать, пошел к царю и сказал:

— О царь, твой внук Сухраб разбил бабкой ногу моему сыну.

— Дети и есть дети, — говорит царь. — Они играют, что я могу поделать?

Когда Сухрабу исполнилось двенадцать-тринадцать дет, ребята стали его дразнить: мол, у тебя и отца-то нет. Сухраб пошел к матери и спросил:

— Мать, где мой отец?

Она ему сказала, показывая на своего отца:

— Вот этот человек, что ты видишь перед собою, и есть твой отец.

— Нет, — сказал Сухраб — это твой отец, это не мой отец.

Так они препирались до тех пор, пока она ему не открыла, что отец его в Забулистане.

— Отправляйся туда, если хочешь его видеть, — сказала она.

У Сухраба был дядя — брат матери. Дядя вызвался помочь ему. Собрали они вместе с дядей дружину, отпросились у царя и двинулись в путь.

Пусть они себе едут, а ты послушай несколько слов о матери Сухраба.

Мать Сухраба надела мужскую одежду, села на коня и быстро поехала вперед окольной дорогой. В одном узком ущелье преградила Сухрабу путь; а на лицо опустила забрало, чтоб он ее не узнал.

Сухраб подъехал и видит: на дороге стоит витязь, загородил дорогу.

— Чего ты хочешь, о витязь? — спрашивает он.

— Я хочу померяться силами с одним из ваших витязей, — отвечает тот.

Ну, кроме как с Сухрабом меряться силами ей в этом войске было не с кем. Но и Сухраба в два захвата подняла она в воздух и шмякнула оземь. И тут подняла забрало, и он понял, что это его мать.

— Возвращайся назад, нет еще в тебе силы твоего отца, — говорит мать.

Так она вернула его с дороги.

Прошел год, и снова вознамерился Сухраб пойти на розыски своего отца. Собрал дружину, тронулся в путь — а мать снова подстерегла его в том узком ущелье. На этот раз уже Сухрабу удалось оторвать от земли свою мать и швырнуть оземь. Тогда она сказала:

— Ну, теперь можешь отправляться, теперь есть в тебе сила Рустама.

Мать вернулась обратно в город, а Сухраб отправился дальше в путь. Ехали они, ехали и подъехали к замку. Сухраб приказал всем сойти с коней, они разбили здесь свои шатры и палатки. Разошлись все по своим шатрам и палаткам — и отдыхают. И тут Сухраб увидел, что из замка вышла девушка с кувшином в руке, идет за водой. Тогда Сухраб говорит своему дяде:

— Пойди схвати эту девушку за руку и приведи ко мне в шатер!

Дядя говорит:

— Племянник, много есть хороших девушек, много красивых женщин, но ведь это не дело, чтобы я всякий раз хватал и приводил их к тебе!

— Я сказал тебе, — отвечает Сухраб, — возьми ее за руку и приведи! А нет — получишь от меня затрещину!

Дядя испугался, мол, не убил бы он меня, пошел, взял девушку за руку и привел в шатер к Сухрабу. Сухраб взял ее в жены по мусульманскому обряду и овладел ею.

Провела эта девушка у него в шатре одну-две недели, а потом он наполнил девушке кувшин драгоценностями и сказал:

— Иди!

— Куда же я пойду? — говорит девушка. — Ведь у меня во чреве твое дитя!

У Сухраба был драгоценный браслет, он снял его с руки и дал ей со словами:

— Если родится девочка — потрать на нее, а если родится сын — одень ему на руку и отправь в Забулистан.

После этого дядя повел Сухраба дальше, достигли они города, где царствовал Кей-Кавус. Разбили вокруг города шатры и палатки, окружили город, начали осаду. А Рустама-то в городе нет, там только витязи из его дружины. Сухраб каждый день сражается с витязями Рустама, каждый день двоих-троих берет в плен. Не убивает их, а просто берет в плен. Так пленил он сорок витязей Рустама.

До Рустама дошел слух: дескать, что ты раздумываешь, о Рустам, город Кей-Кавуса осадил юноша-богатырь. Он уже пленил сорок твоих витязей. Услышал эту новость Рустам и от неожиданности уронил чашу с вином весом в семь с половиной манов, что была у него в руках. Немедля возложил усыпанное драгоценными каменьями седло на Рахша, птицею в седло взлетел, ногу в стремя он продел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, подвиг ратный совершая… К вечернему намазу достиг города царя Кей-Кавуса и разбил возле города свой шатер с бубенцами.

Разбил он свой шатер с бубенцами, а дядя увидел это и говорит Сухрабу:

— Вот этот шатер с бубенцами — видишь — разбил твой отец, Рустам.

А на дворе уже темнело, наступал вечер. Сухраб подумал: «Завтра пойду посмотрю на отца».

А когда наступила полночь, то Рустам решил пойти посмотреть, как там его витязи в плену у Сухраба, не болен ли кто из них и не нужно ли его вызволить оттуда.

Сначала подошел к шатру Сухраба, провертел дырочку и видит: сидит там такой прекрасный юноша, что и сестры для него не жалко.

«Да стану я жертвой того отца, что имеет такого сына», — подумал Рустам.

И все стоит, смотрит на него, никак не может оторваться. Целый час стоял, все глядел на лицо Сухраба. А потом пошел к тому шатру, где Сухраб держал пленных витязей. Увидел, что один из них болен. Взял его, взвалил на плечи и отправился к себе. Идет, видит: в темноте какая-то тень движется мимо: это дядя Сухраба как раз вышел из шатра. Дядя Сухраба увидел, что что-то чернеется, и спросил:

— Эй, кто ты?

Рустам молчит. Дядя опять спросил:

— Эй, тень, кто ты?

Рустам опять молчит.

Тогда дядя Сухраба подскочил к нему, схватил его за руку и хотел ему руку вывернуть, а Рустам дал ему затрещину, из того и дух вон. Мертвый упал.

Утром Сухраб проснулся, вышел из шатра, видит: дядя лежит убитый. Понял, что это дело рук либо самого Рустама, либо кого-то из его витязей.

Был у Сухраба конь Гульранг. Сухраб возложил на него осыпанное драгоценными каменьями седло, птицею в седло взлетел, ногу в стремя он продел, поудобнее уселся и выехал на поле брани. Пока Рустам успел опомниться, Сухраб уже убил десять-двадцать из его витязей в отместку за смерть своего дяди.

Тогда на ристалище вышел Рустам и говорит:

— О витязь, зачем ты посеял такое смятение между людьми? Что это за шум?

А Сухраб ему отвечает:

— Не грози мне, не боюсь я твоих угроз.

Так — слово за слово — отстегнули они ремни у палиц, взяли в руки палицы и начали биться друг с другом. Бились-бились — но ни один из них не смог одержать верх. И тогда сошли они с коней, схватили друг друга за пояса и стали бороться. С такой силой они друг друга тянули, что если б гору Альвард с такой силой потянули, то с корнем бы ее вырвали, но никто из них не одержал победы.

Так они боролись несколько суток, в конце концов помянул Сух раб единого господа, поднял Рустама ввысь и ударил оземь. Выхватил кинжал, чтобы всадить в живот Рустама, и тут Рустам сказал:

— Витязи на первый раз дают побежденному отсрочку.

А Сухраб спросил его:

— Скажи мне — ты Рустам? Ты родня Рустама? Ты сын Рустама, брат Рустама? Кто ты Рустаму? Скажи, есть ли в тебе родительская любовь ко мне? Скажи мне правду, что ты за человек?

Рустаму было стыдно сказать своему победителю правду, и он ответил Сухрабу:

— Я не только не на родственников Рустама, но даже не из его слуг.

Сухраб вернулся в свой шатер, а Рустам направился в горы, к источнику — стыдно ему было возвращаться к войску. Подошел он к источнику, совершил омовение, прочитал намаз и обратился к богу с мольбой:

— О боже, о господи, дай мне силу сорока слонов, она мне нужна ныне!

Молился он, молился, пока в руки его не вошла сила сорока слонов. Таким он стал тяжелым, что по колена вошел в землю.

Прошла ночь, и снова Рустам вышел на поле брани. Испустил боевой клич, Сухраб услышал его и подумал: «Я же вчера его победил! Зачем он снова пришел?» Вышел на ристалище, подошел к Рустаму и спросил его:

— О витязь, я же победил тебя вчера, чего ты еще хочешь?

А тот ответил:

— Вчера — это не в счет, давай поборемся сегодня.

И вновь они начали бороться. Шесть суток боролся Сухраб с силой сорока мощных слонов, а на седьмой день Рустам поднял Сухраба в воздух и ударил оземь. Вынул меч Сама, что весил сто манов, и вонзил ему в печень.

И закричал Сухраб:

— Вероломством своим ты победил меня! Но знай, если ты даже станешь рыбой и уплывешь в море — мой мститель найдет тебя. И если бы ты стал звездой — он сорвал бы тебя с неба!

Рустам спросил:

— Кто же за тебя будет мстить?

— Мстить за меня, — отвечает Сухраб, — будет Рустам. Рустам, сын Заля, Заля, сына Сама, Сама, сына Наримана, хозяин шатра с бубенцами.

— А чем ты это докажешь? Есть у тебя какой-нибудь знак? — спрашивает Рустам.

— Да, есть, — отвечает Сухраб. — Его браслет у меня на руке.

И испустил дух.

Посмотрел Рустам — а это его собственный браслет на руке у него надет. И стал он себя бить, и посыпал себе голову прахом, и рвал на себе волосы. Тотчас послал он человека к Кей-Кавусу, чтобы тот прислал целебного снадобья. Посланец вернулся с пустыми руками — дескать, Кей-Кавус не дал снадобья. Рустам в гневе бросился сам к царю, выхватил меч и хотел ударить Кей-Кавуса. А Кей-Кавус сидел на престоле, и Рустам сказал:

— Я разрубил бы этот трон вместе с тобой на четыре части, если бы не был это трон Сулеймана. А трон Сулеймана разрубить я не могу.

И тут он услышал голос:

— Рустам, если ты будешь сорок дней носить Сухраба на своих плечах — бог снова даст ему душу!

Изготовили сундук, положили тело Сухраба в сундук. Взвалил Рустам сундук на плечи и день и ночь таскал на себе. Так таскал тридцать восемь дней. На тридцать восьмой день Кей-Кавус опять замыслил недоброе дело. Он позвал к себе одну старуху и сказал ей:

— Возьми черный палас и отнеси к такому-то броду, куда Рустам каждый день приходит пить воду. Принеси его туда в полдень и начни стирать. Рустам скажет: «Этот черный палас белым не станет, сколько ни стирай». А ты ему и скажи: «Если этот черный палас белым не станет — то и мертвый не оживет». Вот так.

Ну, эта старуха взяла черный палас и пошла к тому броду, куда Рустам приходил в полдень пить воду. Стала мочить палас, стирает его понемногу. Рустам в самое жаркое время — в полдень — пришел туда пить воду и — ох, лучше бы ты и не спрашивал и не слушал бы, что дальше было, уходил бы отсюда! Возьми да и спроси он старуху:

— Эй, старуха, что, этот черный палас станет белым, что ли, если ты его будешь стирать?

А она отвечает:

— Если черный палас белым не станет, то ведь и мертвый живым не станет.

Только она это сказала — сердце у Рустама дрогнуло, сел он на землю и сундук поставил. И как только он его поставил, Сухраб из сундука говорит:

— Отец, ты второй раз вонзил мне кинжал в сердце.

Так и умер Сухраб. Надел Рустам саван на Сухраба, похоронил его — закопал в землю. А войско его отправил назад. Все воины надели черные одежды и отправились восвояси, в город, где жила мать Сухраба.

Когда войско подошло к городу и мать Сухраба увидела, что все войско одето в черное, она сразу поняла, что Рустам убил Сухраба. Надела она богатырские доспехи, привязала к поясу меч и отправилась с войском назад, в город Кей-Кавуса.

Дошла тут до Рустама весть: мол, мать Сухраба с войском идет по твою душу, а ты, мол, сидишь здесь без дела.

Тогда Рустам позвал к себе свою сестру — ее звали Гисйабану — и сказал ей:

— Возьми Коран и поклянись ей на Коране: мол, Рустам убил его нечаянно. Мол, откуда он мог знать, что это его сын? Никто ведь не убивает своих детей!

Сестра Рустама взяла Коран, вышла вперед к жене Рустама и все сделала, как ей приказал Рустам. Объяснила ей, что Рустам не знал, с кем сражается, потому и убил Сухраба. Кто же станет убивать своих детей?

И жена Рустама простила ему его вину.

 

19. Барзу

Легенды о Барзу нередко включались в текст «Шах-наме», но еще в XIX в. было установлено, что это вставки, не принадлежащие Фирдоуси. Поэма о Барзу «Барзу-наме» в настоящее время считается самостоятельным произведением неизвестного автора. Полный текст «Барзу-наме» не издан.

Пусть себе они остаются там, а ты послушай несколько слов о жене Сухраба. О той девушке, которую он встретил возле стен замка, той, чей кувшин он наполнил драгоценностями.

Когда прошло девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут, бог дал ей сына. Назвали его Барзу.

Не будем затягивать рассказ на месяцы и годы — Барзу вырос, исполнилось ему лет двенадцать, и дед его, отец девушки, — он был военачальником в том городе — сделал ему такую лопату, что сразу загребала три харвара земли. Стал он этой лопатой копать землю, занялся крестьянским делом.

Однажды мимо этой крепости проезжал Афрасиаб. Увидел он, что какой-то крестьянский парень копает землю — за один раз загребает три харвара земли, бросает в сторону на три фарсанга. Подумал Афрасиаб: «Наверно, такому по плечу и с Рустамом сразиться». Тотчас позвал к себе одного-двух всадников и сказал:

— Идите к нему, скажите: мол, ты нужен Афрасиабу, он зовет тебя к себе.

Ну, двое этих всадников подъехали к Барзу, не сказали ему ни «Мир тебе», ни «Бог в помощь», а сразу:

— Идем с нами, тебя зовет Афрасиаб.

А Барзу их и не слушает — копает себе землю. Потом один из всадников еще раз говорит:

— Эй, братец, тебя к себе Афрасиаб требует.

Как только он это сказал, Барзу рассердился, схватил за хвост одного из коней, раскрутил над годовой и ударил по другому так, что всех четверых — и коней и людей — отправил в ад.

Узнал об этом Афрасиаб и еще раз подумал: «Да, такой может справиться с Рустамом».

Позвал своего везира и сказал ему:

— Теперь ты иди к этому парню. Только повежливей, уговори и приведи.

Везир Афрасиаба пришел к Барзу и начал повторять:

— Мир тебе, с богом, мир тебе, с богом, мир тебе… Юноша, пойдем со мной, тебя зовет Афрасиаб. Он просил тебя прийти всего на десять минут или там на полчаса, а потом ты снова пойдешь восвояси.

Барзу говорит ему:

— Ладно, я пойду, но если Афрасиаб меня обманет, я пущу в ход лопату и сразу убью десять-двадцать человек.

Пошел вслед за везиром, пришли они к Афрасиабу. Афрасиаб и говорит ему:

— Парень, попусту тратишь ты свою молодость, землю копаешь. Служи лучше у меня, я тебя сделаю главным над сотней всадников.

— У меня есть мать, я спрошу у своей матери. Если мать позволит мне стать твоим слугой — ладно, если не позволит — не буду служить тебе, — отвечает Барзу.

— Ладно, иди спроси у своей матери, — говорит Афрасиаб.

Барзу пришел к своей матери и рассказывает ей:

— Мать, есть такой царь, его зовут Афрасиаб. Он проезжал мимо, когда я копал землю, позвал меня к себе и сказал: «Будь моим слугой, я сделаю тебя старшим над сотней всадников». Как мне быть — согласиться или нет?

— Что же, — отвечает мать. — Греха в этом нет. Когда будешь служить ему, то, если сможешь, убей Рустама. Но только с потомками Рустама и его родичами дела не имей, их не трогай.

Удивился Барзу, подумал: «Почему она так говорит?» Но ничего не сказал.

Пошел к Афрасиабу и стал ему служить. Шесть месяцев обучали Барзу искусству держать палицу, метать дротик, стрелять из лука, бросать аркан — всему, что нужно воину уметь.

И вот однажды случилось так, что сошлись на поле брани войско Афрасиаба и войско царя Кей-Кавуса. И сошлись на поле боя Барзу и Рустам, чтобы сразиться в поединке.

Рустам сказал:

— О витязь, право первого удара я даю противнику, бей, и пусть в сердце твоем не будет жалости.

— Пошевеливайся, чтоб я тебя убил скорее, ведь есть у меня сто других дел!

Славный Барзу ответил ему:

— Не пугай меня, я не боюсь твоих угроз!

Рустам прикрылся щитом, а славный Барзу метнул палицу в Рустама и с такой силой ударил его по колену, что Рустам охромел на одну ногу.

И сказал Рустам:

— О юноша-богатырь?

— Что? — спросил Барзу.

— Дай мне до завтра передышку.

Барзу согласился. Барабанный бой возвестил о конце битвы, Рустам вернулся в свой шатер, Барзу — в свой. Афрасиаб спросил Барзу:

— Что случилось?

— Передышка до завтра, — ответил тот.

— Ты должен был убить его сегодня! Зачем ты отложил это до завтра? — говорит ему Афрасиаб. — Ну, а теперь уж ничего не поделаешь!

А Рустам позвал своего сына Фарамарда и говорит:

— Я сразился с тем витязем, и он нанес мне удар палицей по колену так, что я охромел. Никому еще не удавалось сделать этого, а сделать это мог только богатырь из моего рода, кто-нибудь из моих потомков. Я хочу, чтобы ты сразился с ним, но не убивай его, поймай его арканом — плени его так или иначе, с помощью какой-нибудь уловки. Смотри только не убивай его — ведь я и так уже все глаза проплакал по Сухрабу.

— Ну ладно, увидишь сам, как я с ним завтра поступлю, — говорит Фарамард.

Утром сын Рустама Фарамард сел на коня Гульранга и выехал на ристалище. Объехал ристалище и остановился, ждет соперника. Тут выехал на ристалище Барзу и спрашивает:

— А где вчерашний богатырь?

Фарамард ему отвечает:

— А что тебе за дело? Вот я, я и есть вчерашний богатырь. Я что, кажусь тебе недостойным того, чтобы со мной сразиться?

Барзу стал приглядываться к Фарамарду, сравнивать его с Рустамом, а Фарамард тем временем бросил аркан, поймал арканом Барзу, подтащил к себе и связал.

Пленил он Барзу и так победил войско Афрасиаба, ведь главным богатырем в его войске был Барзу. А раз Барзу не было — некому было сражаться с Рустамом и Фарамардом. И все войско в страхе разбежалось, а Барзу остался в плену.

Пусть себе Барзу остается в плену, а ты послушай несколько слов о его матери. До матери Барзу дошла весть, что сын ее в плену у Рустама. И тотчас она решила пойти в город Кей-Кавуса, чтобы освободить Барзу.

Барзу был в темнице, и была к нему приставлена служанка, которая варила ему пищу. Мать Барзу разыскала служанку, сказала ей, что она мать Барзу, и стала ее уговаривать: дескать, освободи моего сына, и тогда я отдам его тебе.

Ну, служанка согласилась и освободила Барзу. И все они трое — служанка, Барзу и его мать — уехали из города.

Наутро Рустам смотрит — ни Барзу нет, ни служанки, которая ему готовила и носила пищу. Сразу понял, в чем дело, и вместе с войском бросился в погоню. Ехали они, ехали и вот в одной степи видят — стоит шатер. Поняли они, что это шатер Барзу. И вызвал Рустам Барзу на бой.

Тем временем сын Афрасиаба проезжал мимо, возвращаясь с охоты. Увидел, что стоит шатер Барзу, подъехал к шатру с двадцатью всадниками. Барзу пригласил его в шатер и крикнул Руста му:

— Рустам, нам нечего есть накануне боя!

Рустам ответил:

— У меня есть все что нужно, вам приготовят сытный обед!

И велел своему повару приготовить для них хороший обед. А повар думает: «Сколько мы будем сидеть здесь, в голой степи из-за этого Барзу! Отравить бы их всех, чтобы они умерли, а мы поехали домой!» Посыпал все кушанья сверху ядом, велел отнести в шатер Барзу. Принесли обед, Барзу, сын Афрасиаба и несколько его слуг сидят, ждут. Когда принесли кушанья, сын Афрасиаба говорит:

— Не ешь пищу, которую готовил враг!

Взял кусочек, бросил щенку, который тут же вертелся у их ног. Щенок проглотил этот кусок и сразу сдох. Тогда Барзу вышел из шатра и закричал:

— Эй, вероломный Рустам! Ты не можешь победить людей в честном бою, так хочешь убить их своим коварством! Ты дал нам отравленную пищу!

И еще много чего сказал он Рустаму — все, что накопилось у него на сердце.

Услышал это Рустам, позвал к себе повара и тотчас убил его. А потом велел дать Барзу рису, баранов — всего, что нужно для еды, и сказал:

— Зарежьте сами себе баранов, сами сварите себе еду и ешьте. Утром же готовьтесь к бою.

Зарезали они сами баранов, приготовили себе плов и поели.

Наступило утро, Рустам и Барзу вышли на поле боя.

— Как ты хочешь сражаться со мной? — спросил Рустам.

— Хочу бороться, — ответил Барзу.

Схватились Рустам и Барзу и начали бороться. Семь дней и ночей продолжалась схватка. Барзу одолевал Рустама, но к концу седьмого дня Рустам поднял Барзу и так швырнул его оземь, что тот в землю вошел. Вытащил меч, чтобы вонзить в печень Барзу. А тут мать Барзу крикнула из шатра:

— Что ты делаешь! Ты хочешь извести семя Сухраба?!

И как только она это крикнула, Рустам отбросил меч Сама весом в сто манов на один фарсанг в сторону, подошел и поцеловал Барзу в лицо и в грудь.

Барзу встал, выхватил кинжал и пошел к матери, говоря:

— Зачем ты сделала так? Ведь я мог убить своего деда! Ведь это битва, мы бы могли не узнать друг друга!

И Рустам сказал:

— Не позвала бы ты меня, не сказала бы, что мой соперник — сын Сухраба, быть бы ему мертвым! Хорошо, что хоть в последний миг ты назвала его!

И добавил, обращаясь к Барзу:

— Не убивай ее, ведь это твоя мать!

Барзу послушался, а Рустам отдал ему за кровь отца Рахша, меч Сама весом в сто манов, щит Гершаспа и шлем.

Узнал об этом Фарамард, сын Рустама, и затаил злобу. Думает: «Все это должно было достаться мне! Зачем он это ему отдал?! И кто знает, сын он Сухраба или нет!»

А Рустам понял, что Фарамард затевает недоброе. Позвал к себе Гива и сказал ему:

— Уведи Барзу отсюда хоть на десять дней или на месяц. Разведи их с Фарамардом, чтобы они друг друга не видели.

Фарамард узнал об этом, позвал Гива к себе и говорит:

— Веди Барзу прямо к войску Афрасиаба. Тот его сразу убьет, отомстит ему за разгром своего войска.

Гив пошел к Барзу и говорит ему: мол, здесь голая степь, ничего нет, поедем вместе со мной, я отведу тебя в хорошее место. Барзу согласился, и они поехали. Ехали, ехали, и вдруг видит Барзу: перед ним войско; и догадался он, что это войско Афрасиаба. Он это понял и закричал:

— Эй, Гив, негодяй, куда ты меня привел?!

Услышал это Гив, повернул коня и поскакал прочь во весь опор. Барзу погнался за ним вслед, но сколько ни погонял Рахша, не мог Гива догнать — такой у него был резвый конь. Гив скрылся, а Барзу поехал по степи куда глаза глядят.

Ехал, ехал, ехал и к вечеру подъехал к какому-то городу. Смотрит: а городские стены из железа, сверху донизу все из железа. Подъехал к воротам, постучал в них, откликнулся старик-привратник. Барзу сказал ему:

— Эй, страж, открой мне ворота, я чужестранец!

Тот отвечает:

— Эти ворота открыть нельзя. Вот уже семь лет, как город в осаде и ворота города никому не отпираются.

— Ты все же открой, — говорит Барзу.

— Нет, не могу! Таков приказ царя, — отвечает страж.

— Ну просунь тогда в щель руку!

— Нет, богатырь, если я просуну руку, ты ударишь мне по руке или отрубишь ее!

— Клянусь богом, нет, я не трогаю стариков!

Старик-страж поверил Барзу и протянул руку. А Барзу сунул руку в карман, вынул оттуда горсть золотых монет, дорогих жемчугов и лалов и высыпал в ладонь старику.

Деньги проклятые, все зло из-за них! Увидел сторож деньги — и открыл ворота. Барзу въехал внутрь, слез с коня, старик-привратник взял Рахша под уздцы и спрашивает Барзу:

— Сколько корму задать твоему коню?

— Сто манов соломы, сто манов клевера, сто манов ячменя — всего три харвара.

Отвел старик Рахша в конюшню, велел принести сто манов соломы, сто манов клевера, сто манов ячменя, высыпали перед Рахшем, огромная куча получилась — высотой с дом!

Потом старик спросил у Барзу:

— Ну а сам-то ты что будешь есть?

— Что имеешь, то и неси, то я и буду есть, — отвечает Барзу.

Сторож пошел к повару, взял у него три подноса с пловом — из самых больших подносов, — велел трем носильщикам взять их на плечи и нести к Барзу. Те принесли к нему подносы с пловом, он приказал им:

— Поставьте их здесь, а сами постойте рядом. Я поем, потом унесете подносы.

Барзу взял одну пригоршню риса, слепил из нее комок, съел; другую, третью… пять пригоршней слепил, съел — плов и кончился. Потом взял подносы, свернул каждый из них в трубочку толщиной в фитиль, отдал носильщикам и говорит:

— Теперь можете уносить!

А они ответили:

— Что ты сделал! Повар нас убьет! Что ты сделал с подносами!

Барзу взял подносы, снова разогнул их, так, что они стали плоскими, как раньше, отдал им, они ушли.

Настало утро, Барзу попил чаю и вышел пройтись по городу. А за домом старика-привратника был сад царской дочери. Барзу увидел, как она прогуливается по саду, нюхает цветы, увидел девушку, каких нигде не сыщешь, девушку, каких одна на тыщи: легкость ветерка, в изящном стане, взгляд — как будто у китайской лани; как фисташка, губы чуть раскрыты, кудри шелковые кольцами завиты — сто красот у ней и тысяча достоинств. Стоит шаг ступить ей — все в восторге перед нею тотчас замирает, лишь на мир посмотрит — он немедля за себя стыдиться начинает…

Не одним сердцем, но тысячью сердец влюбился в нее Барзу. Вернулся домой и спрашивает сторожа:

— Отец, скажи, чья это девушка гуляет там в саду?

Сторож отвечает:

— Это дочь царя.

Барзу спрашивает:

— А не отдадут ли ее за меня, если я посватаюсь?

— Отдадут, — говорит сторож, — но только если ты выполнишь одно условие царя.

— Какое?

— Вон на той горе за городом живет дракон. Вот уже семь лет никто не может выйти из города — он всех пожирает. Семь дет город в осаде, никто наружу не выходит, даже сеют и пашут внутри города. Если сможешь убить дракона — царь отдаст тебе и свою дочь, и полцарства в придачу.

А Барзу думает: «На что мне его полцарства, пусть отдаст дочь, и этого хватит».

— Пойдем, — говорит он старику, — к царю, посватаем за меня его дочь.

— Ладно, — отвечает привратник.

И вот они отправились в царский дворец. Пришли к царю, и как только царь увидел Барзу, велел принести для него стул и пригласил его сесть. Барзу сел на стул, и стул сразу развалился. Тогда царь говорит:

— Принесите булатный стул.

Принесли булатный стул, Барзу сел на него. Пустили чашу с вином по кругу, стали пить вино, а потом начались беседы, шутки, разговоры.

Вот Барзу и говорит:

— О царь, не примешь ли ты меня в сыновья?

Царь отвечает:

— Я согласен, но вот в чём трудность: уже семь лет как мы не выходим за городскую стену. Там на горе появился дракон, он не дает никому выйти из города. Если ты убьешь его, то и дочь тебе отдам, и царство.

Барзу говорит:

— Я убью его, но дай мне кого-нибудь, кто показал бы мне, где он живет.

Царь позвал одного из своих рабов и говорит ему:

— Эй, раб, пойди и покажи этому богатырю место, где живет дракон.

Барзу и раб пошли в конюшню. Барзу оседлал Рахша, сел на него — и они потихоньку двинулись в путь. Раб идет впереди, Барзу следом. Вышли из городских ворот, шли, шли, пока не подошли к горе. А из горы дым идет. Раб и говорит:

— Вот этот дым видишь, словно из кузнечного горна, — это дракон дышит.

Остановились они возле одного источника. Барзу сошел с коня, привязал его возле источника и говорит рабу:

— Ты оставайся здесь, рядом с конем, и слушай. Когда я первый раз издам клич — знай, что я увидел дракона. Второй раз закричу — значит, начал бой с драконом. Когда закричу в третий раз — ты поймешь, что дракон убит. Если же ты не услышишь третьего крика — значит, дракон проглотил меня. Тогда садись на коня и поезжай в город.

И ушел. И вот он видит дракона и издает первый клич, подобный кличу Али. Дракон пошевелился. Барзу вытащил меч Сама весом в сто манов, испустил второй клич. Дракон разверз пасть и стал изрыгать огонь, а Барзу вонзил в пасть дракону меч, да так, что тот вышел у дракона через хвост, разрезал дракона на две половины. И тут Барзу испустил третий клич — и упал без чувств. Вся его одежда вспыхнула от огненного дыхания дракона»

Услышал раб все три клича, поднялся наверх, видит: и вправду Барзу разрубил дракона на две части, а сам лежит без чувств, и одежда на нем пылает. Снял он с себя рубашку, намочил ее в источнике — ведь ведра у него не было — и погасил горящую одежду Барзу.

И тут Барзу пришел в себя и говорит:

— Эй, раб, иди отнеси царю радостную весть — пусть он вознаградит тебя за нее. Скажи: дескать, Барзу убил дракона. Пусть он даст одежду для меня, эта вся сгорела, и принеси ее сюда.

Этот черный раб сел на Рахша, отправился к царю. Явился к царю и говорит:

— Радуйся, о царь, дракон убит. Его убил Барву. Пришли ему новые доспехи, старые спалил своим дыханием дракон.

Царь дал ему богатырские доспехи. Велел открыть все ворота города — дескать, теперь некого бояться. И сам решил поехать посмотреть на убитого дракона.

Ну, пока он собирался, Барзу выпотрошил дракона и набил его шкуру сухой травой. Десять харваров травы туда поместилось. Со стороны казалось, будто дракон живой.

Приехал царь со свитой, увидел, что дракон живой, и говорит Барзу:

— Дракон живой, ты не убил его.

Барзу ответил:

— Да нет, это просто чучело, я собрал в шкуру дракона травы для своего коня.

Тут раб отдал Барзу доспехи, Барзу надел на себя новые доспехи, взвалил чучело дракона на круп Рахша, сел верхом, и все поехали.

Ехали они, ехали и приехали в город. А ворота все открыты, народ из города валит наружу.

Ну и тут царь отдал за Барзу свою дочь. Семь дней и ночей гремела музыка, били в барабаны, трубили в трубы — играли свадьбу. А после свадьбы Барзу остался жить там.

Прошел месяц, приходит Барзу к царю и говорит:

— Отпусти меня, я поеду.

А царь ему отвечает:

— Царствуй вместо меня, я уже стар. Трон и венец — пусть все будет твое.

Барзу отвечает:

— Бог создал меня не царствовать, а совершать богатырские подвиги.

И царь отпустил его.

Сказал Барзу своей жене, что он уходит, а жена его и говорит:

— Ты уйдешь, а у меня во чреве твое дитя. Что мне делать с ним?

Барзу снял со своей руки браслет, дал его жене и говорит ей:

— Если родится девочка — продай, деньги истрать на нее; если же мальчик — надень ему на руку и отправь его в Забулистан.

Барзу затянул подпругу у коня так, что тот издал глубокий вздох. Птицею в седло взлетел, ногу в стремя он продел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любви стихи слагая, ратный подвиг совершая.

Гнал коня несколько суток без передышки, пока не достиг одной лужайки. Сошел с коня, пустил Рахша пастись, а сам с луком в руках стал гулять по равнине. Ходил так, ходил, пока не попался ему на глаза онагр. Он натянул тетиву и выстрелил в него — попал в него так, что тот упал мертвым, даже не шелохнулся. Снял с него шкуру. Собрал на равнине дров, разжег костер, приготовил жаркое и поел. Положил себе под голову щит Гершаспа и заснул, издавая громкий храп.

Оставим его здесь, а вы послушайте о том, как Афрасиаб со своим несметным войском отправился на охоту. Ехали они, ехали, приехали на ту лужайку и видят: посреди лужайки пасется Рахш. Тогда Афрасиаб сказал:

— Раз Рахш здесь, значит, где-то здесь кто-то из потомков Рустама. Найдите его и окружите!

Воины Афрасиаба нашли спящего Барзу и окружили его со всех сторон, так что он оказался по одну сторону войска, а Рахш — по другую. Проснулся Барзу и видит, что вокруг него войско, да такое многочисленное, что колосья на поле сосчитать можно, а этому войску счета нет. А Рахша нет, Рахш по ту сторону войска.

Подумал Барзу: «Боже, как мне быть без Рахша, ведь пешему трудно сражаться». Встал и издал клич, подобный клику Али. Услышал этот клик Рахш и поднял голову от пастьбы. Барзу испустил второй клич, Рахш стал переступать ногами. Барзу кликнул в третий раз — и Рахш бросился в гущу войска, прямо к Барзу. И пока он добрался до Барзу, тысячу людей и коней он отправил в преисподнюю.

Барзу затянул у коня подпругу так, что конь издал глубокий вздох. Птицею в седло взлетел, ногу в стремя он продел, поудобнее уселся и таким богатырем вылетел на ристалище, что и против ста всадников устоять может. И пропел, обращаясь к главному богатырю в войске Афрасиаба:

— Бей же — право первого удара я даю врагу! — И славный Барзу прикрылся щитом.

А тот негодяй бросил свою палицу в Барзу, но Барзу благодаря своей силе и мужеству сумел отразить этот удар. И тогда Барзу сказал:

Вытащил из ножен меч Сама в сто манов весом и так ударил мечом по шишечке его щита, что щит развалился как кусок сыра; ударил его по голове так, что конь и всадник развалились на четыре части. Бросился в гущу войска и так сражался, что из убитых громоздил холмы, из холмов складывал горы, и не было никого, кто бы мог с ним сравниться силой.

Увидел это Афрасиаб и сказал своим воинам:

— Он — один, вас — десять тысяч. Стреляйте все в него, если хоть одного из рустамовского отродья убьете — и то хорошо.

И вот полетели со всех сторон в Барзу стрелы и изранили ему все тело.

Ну, пусть он там остается, а ты послушай несколько слов о Рустаме. Спит Рустам и видит во сне, как Барзу лежит на лугу весь окровавленный, израненный стрелами. Проснулся Рустам и стал изливать свое горе, посыпать себе голову прахом. Тут пришел Джахунбахш, сын Фарамарда, и говорит:

— Что случилось, дедушка?

Рустам отвечает:

— Пойди убей своего отца и принеси мне его крови, может быть, если я выпью его крови — остынет мое сердце.

— Почему ты так говоришь? — спрашивает Джахунбахш.

Рустам отвечает:

— Барзу лежит в крови и во прахе там-то на лугу, его вот-вот убьют, он в руках врага. Ведь в этом виноват Фарамард, твой отец. Он замышлял недоброе против Барзу, из-за него я его отослал.

— Я поеду на помощь Барзу, — сказал Джахунбахш.

А Джахунбахш был такой могучий и тяжелый, что выдержать его мог только слон. И вот привели ему белого слова, он сел на него и отправился в путь. В один миг достиг он той лужайки, где лежал Барзу, и испустил воинственный клич.

Когда клич Джахунбахша достиг ушей Барзу, в Барзу словно влились новые силы, словно он и не был изранен стрелами. Снова ринулся он в бой. Барзу — с одной стороны, Джахунбахш — с другой, врубились в войско, кося всех на своем пути, пока не сошлись.

И тут Джахунбахш сказал:

— Эй, Барзу, ты отдыхай, остальное — не твоя забота.

Разбил ему тут же шатер и усадил его в шатре. А сам продолжал биться и каждым ударом палицы отправлял на тот свет десять-пятнадцать человек. И бился так, пока войско Афрасиаба не было разгромлено, а сам Афрасиаб не убежал оттуда.

Пришли туда Заль и Рустам. Пришли, взяв с собой перо птицы Симург. Вытащили все стрелы из тела Барзу. Вытащат и проведут пером птицы Симург по ране — и рана сразу заживает. Только такое у них и было лекарство, других лекарств не было. Подлечили они его хорошенько и отправились в путь восвояси.

 

20. Теймур

Теймур — имя тюркского происхождения, что свидетельствует о более позднем появлении этой легенды, не имеющей соответствий в «Шах-наме». Возможно, что появление этого имени в систанских эпических сказаниях связано с завоеванием Систана Тимуром в конце XIV в. и стремлением «узаконить» таким образом власть Тимура над иранцами.

А теперь послушай о той дочери царя, что Барзу взял себе в жены, убив дракона, наводившего страх на весь город.

Когда прошло девять месяцев, девять дней, девять часов и девять минут, бог дай ей сына, и назвали его Теймур.

Не будем затягивать рассказ на месяцы и годы — вырос Теймур, и случилось так, что влюбился он в дочь хакана страны Чин.

Пришел к матери и говорит:

— Мать, я хочу, чтобы за меня посватали дочь хакана страны Чин.

— Ладно, — говорит мать.

Стали сватать за Теймура царевну из страны Чин, а хакан страны Чин говорит:

— Теймур, если ты убьешь Рустама, а всех потомков Рустама возьмешь в плен — тогда я отдам тебе свою дочь!

Пришел Теймур к своей матери и говорит:

— О мать, вот так говорит хакан страны Чин: «Убей Рустама, а всех потомков его возьми в плен — тогда я выдам за тебя свою дочь».

А мать отвечает ему:

— Если ты убьешь хоть кого-нибудь из рода Рустама, считай, что не я вскормила тебя своей грудью. Если захватишь в плен — посади в темницу, но никакого другого вреда не причиняй ни родичам Рустама, ни его богатырям.

— Ладно, — ответил Теймур.

А тем временем Афрасиаб-турк и хакан страны Чин сами решили выступить против Рустама и его родичей. И собрал тогда Теймур войско и пошел вместе с ними. И к ним присоединилось войско Фарамарда, который тоже отправился на войну с Рустамом: он не мог простить Рустаму, что конь Рахш, меч Сама и щит Гершаспа достались не ему.

А вместе с Рустамом выступили Джахунбахш и Барзу. И началось сражение семи войск: четыре войска с одной стороны и три — с другой.

Каждый день Теймур выходит на поле боя, и всякого богатыря, что выходит из рустамовского войска, он хватает и, оглушив ударом оземь, берет в плен.

Так он пленил шестьдесят человек из богатырей Рустама. Больше не осталось у Рустама богатырей, и отправился на битву с Теймуром сам Барзу — отец Теймура. Но и здесь Теймур одержал победу, схватил и пленил Барзу. И тогда Рустам испугался и говорит:

— Клянусь богом, он из моего рода, ни от кого другого такой богатырь произойти не мог.

На следующее утро наступает черед самого Рустама идти на бой с Теймуром.

А в эту ночь случилось так, что Рустам Однорукий проник в стан Рустама, спутал Рахшу ноги, взвалил на плечо и унес в страну Зангивар, а там отпустил.

Утром встал Рустам, собрался, чтобы идти сражаться, а Рахша нет. Что делать? Позвал он гадателей, чтобы те раскинули кости и догадались, где Рахш. Говорят Рустаму: мол, Рустам Однорукий взял Рахша, унес его в страну Зангивар и там выпустил.

Услышал это Рустам и позвал к себе Джахунбахша: дескать, Рустам Однорукий похитил Рахша, отнес его в страну Зангивар, теперь он там. Джахунбахш говорит ему:

— Ты где-то сгубил моего отца, а меня теперь посылаешь то в Иран, то в Тегеран.

— Найдется твой отец, — говорит Рустам.

А отец-то Джахунбахша — Фарамард — во вражеском войске. Сражается с Рустамом за то, что тот отдал Барзу меч Сама весом в сто манов и щит Гершаспа.

Так или иначе, сел Джахунбахш на белого слона, взял свою палицу и отправился в путь. Шел, шел, пока не достиг Моря Черепах. Каждая черепаха — величиной с верблюда и заколдована. Пока всех черепах не расколдуешь — моря этого не перейти. Взглянул Джахунбахш на чудесную каменную скрижаль, расколдовал черепах, пропустили они его через море и пошел он дальше. Шел, шел, пока не достиг страны Зангивар. Пришел к царю этой страны — а это и был Рустам Однорукий, он был в дружбе с Афрасиабом — и говорит:

— Я пришел от Афрасиаба-турка. Говорят, где-то здесь у тебя пасется Рахш, конь Рустама. Как бы мне на него хоть посмотреть, я никогда его не видел.

Тот говорит:

— Пойди туда-то и туда-то, там конюх пасет Рахша, там на него и посмотришь.

Пошел Джахунбахш туда, куда ему указал Рустам Однорукий, смотрит: действительно Рахш пасется, а рядом с ним конюх. Он и говорит конюху:

— Ну-ка, пойди принеси седло Рахша.

Тот не посмел ослушаться — такой богатырь, да еще верхом на слоне, — пошел принес седло и всю сбрую. Джахунбахш оседлал Рахша, затянул подпругу, сел верхом на слона, а Рахша повел рядом — и пустился в обратный путь. А конюх побежал к царю страны Зангивар: мол, тот, кого ты прислал посмотреть на Рахша, оседлал его и увел вместе со всей сбруей.

Собрал царь страны Зангивар несметное войско и двинулся в погоню за Джахунбахшем. Нагнал его на полпути, и началась битва. Джахунбахш крушит палицей все, что перед ним на пути, а Рустам Однорукий забрался на гору и с горы мечет камни пращой. Кладет в пращу камни по сто манов весом и бросает. И все они попадают в Джахунбахша, никак не спастись от этой страшной пращи!

Изнемогает в сражении Джахунбахш, а тем временем Фарамарду дали знать, что сын его в беде. Фарамард тут же сел на Гульранга и погнал его прямо к той горе. Как только увидел Рустам Однорукий, что приехал Фарамард на Гульранге, так сразу понял, что ему не справиться с двумя такими богатырями, и бросился в бегство. А увидев, что он бежит, побежало за ним и все войско. Так царь страны Зангивар потерпел поражение от Фарамарда и Джахунбахша. Но Фарамард не показал себя Джахунбахшу, тотчас ушел оттуда.

А Джахунбахш взял Рахша, оседлал его и поехал снова туда, где был Рустам:

Пусть он себе едет, а ты послушай про Рустама и Заля. Стали они совещаться друг с другом, как им победить Теймура. Что это за богатырь, что всех побеждает, всех берет в плен?

Решил Заль позвать птицу Симург, спросить у нее совета, разузнать, что это за Теймур, чей он сын. Сжег он перо Симург, Симург прилетела и сказала:

— Когда-то Барзу убил одного дракона, наводившего страх на целый город, и царь этого города отдал ему за это в жены свою дочь. Это — ее сын, ее и Барзу.

А Джахунбахш все еще не возвращается, и у Рустама нет коня, чтобы выйти на поле брани.

И тогда Заль сказал:

— Я сам выйду сражаться с ним, и сам ему все расскажу.

И вот вышел он на поле боя и стал бороться с Теймуром. Схватили друг друга за пояса, а Теймур говорит ему:

— Куда тебе сражаться со мной, старик!

А Заль отвечает:

— Я старик и я в горе! Как тебе не стыдно держать в темнице своего отца Барзу, служить чужому царю, носить его одежду? Ведь ты — сын Барзу, сына Сухраба. А Сухраб — сын Рустама. С кем же ты сражаешься? Я твой предок! — И добавил: — Ну, что же ты медлишь? Убей меня!

И тогда Теймур отпустил пояс Заля и сказал:

— Я пойду скажу им, что, дескать, против меня выставили старика, я не стал с ним сражаться, завтра буду сражаться с самим Рустамом.

А Афрасиаб и хакан страны Чин наблюдали за поединком. Освободил Теймур Заля, и они все поняли. Афрасиаб сказал:

— Клянусь богом, родичи узнали друг друга, теперь из-за него мы все погибнем!

Теймур вернулся в свой шатер, и как только он вернулся, Афрасиаб и хакан страны Чин пришли к нему и спросили:

— Почему ты не сражаешься, Теймур?

Тот ответил:

— Сегодня они выставили против меня какого-то старика, я не стал с ним бороться. Завтра выйдет бороться сам Рустам, я возьму в плен самого Рустама.

Наступил вечер. Ключи от темницы, где томились пленные богатыри Рустама, были в руках у Теймура, он пошел, открыл темницу и сказал богатырям:

— Идите к себе в войско.

А сам пошел к себе в шатер и заснул. Тем временем Афрасиаб и хакан страны Чин, воспользовавшись тем, что Теймур спит, заковали его в цепи.

Наступило утро, Рустам сел на Рахша, которого уже привел Джахунбахш, выехал на поле боя и испустил боевой клич, подобный кличу Али. Услышал этот клич Теймур и издал ответный клич, да такой, что цепь, в которую его заковали Афрасиаб и хакан страны Чин, распалась на звенья.

Вышли они на поле брани, чтобы отомстить Афрасиабу и хакану. Теймур двинулся с одной стороны, Барзу — с другой, Джахунбахш — с третьей, Рустам — с четвертой. И снова началось сражение семи войск, но теперь уже Теймур сражался на стороне Рустама. И так они сражались, что Афрасиаб и хакан страны Чин потеряли свои головы в этом бою.

И тогда Фарамард закрыл свое лицо покрывалом, так что никто не мог его узнать, и выехал на поединок с Рустамом.

Рустам спросил его:

— О богатырь, как мы будем сражаться? На мечах, на палицах или будем бороться?

И они начали бороться. Семь дней и ночей Фарамард брал верх над Рустамом, но на восьмой день Рустам поднял Фарамарда и так ударил оземь, что на земле остался след. Вытащил из ножен меч Сама весом в сто манов, чтобы вонзить его в живот Фарамарда.

И тут Фарамард сразу скинул, покрывало, и Рустам увидел, что это его собственный сын Фарамард. Взял его за руку, позвал Джахунбахша и сказал:

— Эй, Дажхунбахш, этот негодяй — твой отец, семь дней и ночей он боролся со мной, хотел меня убить. Уведи его отсюда. — Вложил руку Джахунбахша в руку Фарамарда и оставил их.

После этого дочь хакана страны Чин выдали за Теймура. Заключили брачный договор и сыграли свадьбу. Семь дней и ночей гремела музыка, трубили трубы, били барабаны.

И пусть так же, как бог исполнил желание Теймура, он исполнит желания всех мусульман.

 

21. Рустам и дивы

Битвам Рустама с дивами в «Шах-наме» Фирдоуси уделено несколько эпизодов. В частности, есть рассказ о битве Рустама с Акван-дивом, во многом совпадающий с систанской легендой (в которой див называется Акманом), эпизод о сражении с дивом Эрженгом (очевидно, див Арчанг систанской легенды) и с Белым Дивом — владыкой дивов Мазандерана (частично входят в так называемые «Семь подвигов Рустама», одним из которых является также пленение Авлада). В поэме Фирдоуси все эти приключения Рустама излагаются гораздо более подробно.

Однажды царь Кей-Кавус с тысячей всадников отправился за город на охоту. Выехали они на охоту, а по дороге им устроили засаду три дива: Арчанг с Харчангом и Белый Див. Они захватили в плен царя Кей-Кавуса и всю его свиту. Посадили их в глубокую яму и заколдовали так, что те ослепли — ничего не видят.

— Только тот, кто возьмет мое сердце, сварит его в воде и этим отваром проведет по глазам пленников, сможет вернуть им зрение, — сказал Белый Див Арчангу с Харчангом, а Кей-Кавус это услышал.

Сверху яму завалили огромным камнем, а сторожить яму Белый Див поставил двенадцать дивов — только они и могли поднять этот камень. А когда этим дивам хотелось есть, они вытаскивали из ямы воинов Кей-Кавуса и пожирали их.

И вот Рустаму принесли весть: мол, эй, несчастный, что же медлишь, царя Кей-Кавуса взяли в плен Арчанг с Харчангом и Белый Див! Когда Рустам услышал эту весть, он опрокинул чашу с вином весом в семь с половиной манов, которую держал в руках. Тотчас возложил на Рахша украшенное драгоценными каменьями седло, птицею в седло взлетел, ногу а стремя он продел, поудобнее уселся и пустился в дальний путь, о любвя стихи слагая, ратный подвиг совершая. Конь стожильный мчался вдаль, жилы крепки словно сталь, ноги — мощные колонны. Чтоб иметь коня такого — я даю вам в этом слово, небосводом я клянусь, — вмиг навеки откажусь я от локонов любимой. Меч стальной, что держит он, пусть не будет занесен над головками красавиц, пусть живут и радость дарят. Люди плачут о себе — по себе Саади рыдает… Так скакал он, пока не достиг какого-то источника. Отпустил Рахша пастись, а сам ввил лук и стрелы и пошел по степи. Попался ему на глаза онагр, он вложил стрелу в тетиву, выстрелил, да так, что онагр упал мертвым, не шелохнулся. Снял с него шкуру, собрал дров, развел костер, поджарил тушу на костре и поел. А потом положил на огромный валун щит Гершаспа, лег головой на щит и захрапел. Пусть он себе спит; а ты послушай несколько слов о диве Акмане.

Див Акман давно уже затаил злобу на Рустама, повсюду его подстерегал. И вот как раз забрел он туда и увидел, что Рустам спит — голова на огромном камне, под головой щит Гершаспа. Див Акман схватил Рустами вместе с камнем и взвился в небеса. Повеяло ветром на Руствма, он проснулся и увидел, что летит по небу.

— Див Акман, — спросил Рустам, — куда ты меня несешь?

— Я несу тебя туда, — сказал див Акман, — где ты погубил моего брата Марджона. Туда я тебя несу на твою погибель.

Принес он Рустама на берег моря Чин, к подножию горы Альвард. И спросил:

— Бросить тебя в море Чин или закинуть на гору Альвард?

— Брось меня на гору Альвард, — говорит Рустам. — Пусть увидят витязи мои кости и устрашатся.

А ведь дивы всегда все делают наоборот. Вот див Акман и бросил Рустама посреди моря Чин. А у Рустама на спине была тигровая шкура, она не дала ему потонуть. Подул восточный ветер, и Рустама вынесло на берег. Вышел он на берег и думает: «Пойду-ка я посмотрю, куда делся этот негодяй!»

А див Акман шел по берегу моря с другой стороны и думал: «Только бы Рустаму, что повинен во всех наших несчастьях, не удалось спастись!»

Шли они, шли, задумавшись каждый о своем, пока не столкнулись лоб в лоб. Хотел тут див Акман прочесть заклинание, чтобы взлететь в воздух, да вылетело у него заклинание из головы. Рустам схватил его и разорвал, как рвут полотно, на две части. А сам пошел туда, где оставил пастись Рахша. Пришел и говорит Рахшу:

— Где ты был, Рахш? Див Акман меня сегодня чуть не убил!

— Брюхо мое во всем виновато, — говорит Рахш. — Я так травой увлекся, что ничего не видел.

Сел Рустам на Рахша, ехали они, ехали, пока не доехали до поля, засеянного пшеницей. Рустам отпустил Рахша пастись, а сам взял лук и стрелы и пошел по степи. Попался ему на глаза онагр, он наложил стрелу на тетиву, выстрелил — да так, что онагр упал мертвым, не шелохнулся. Снял с него шкуру, собрал дров, развел костер, поджарил тушу на костре и поел. А потом положил себе под голову щит Гершаспа и захрапел.

Пусть себе Рустам спит, а ты послушай несколько слов о Рахше.

Рахш ел себе да ел, пока не забрел на пшеничное поле. А на поле как раз был один из батраков хозяина этой пшеницы. Увидел он, что конь забрел на поле, да такой конь, что зараз съедает сноп пшеницы в сто манов весом. Того и гляди, всю пшеницу сожрет! Схватил он палку и бросился к Рахшу, а Рахш встал на дыбы — вот-вот ударит копытами батрака. Тот, как это увидел, бросился бежать. Поблизости был мост через ручей, он забрался под мост, спрятался от Рахша. А Рахш встал на мосту и думает: «С какой бы стороны он ни высунулся — я ему голову оторву!»

А батрак из-под моста и носа не показывает.

Постоял, постоял Рахш и пошел пастись, а батрак вылез из-под моста и думает: «Конь, пожалуй, здесь не виноват, во всем виноват хозяин коня». Пошел он тихонько вслед за Рахшем, так, чтобы тот его не заметил. Шел, шел, услышал храп Рустама, подошел поближе, схватил большой камень и бросил его Рустаму в ноги — мол, в голову я могу и промахнуться, а по ногам легче попасть. Пусть у него ноги отнимутся.

Бросил он ему в ноги камень, Рустам проснулся, встал на четвереньки и говорит:

— О витязь, зачем ты меня по ногам ударил?

— А ты зачем коня пустил на пшеничное поле? — спросил батрак. — Он всю пшеницу сожрал!

— А чья это пшеница?

— Авлада-Мирзамана, — отвечает батрак.

— А за кого этот Авлад-Мирзаман?

— Он, — говорит батрак, — за Белого Дива.

— Вот, — говорит Рустам, — ты ушиб мне ноги, а теперь сжалься надо мной. Ты же витязь, подойдя поближе!

Батрак подошел поближе на шаг, а Рустам схватил его, отрезал ему нос и уши и бросил в подол. А потом говорит:

— Пойди и скажи Авладу-Мирзаману, что пришел Царь Ухорез, остановился у него на пшеничном поле.

Батрак с отрезанными ушами пришел в царский дворец и говорит:

— Внимай и помни, что Царь Ухорез остановился у тебя на пшеничном поде.

Тут вышли вперед сорок витязей, подпоясанных золотыми поясами, упали ниц перед царем и говорят:

— Разреши нам пойти к нему. Мы взнуздаем этого наглеца, как верблюда, и приведем к тебе.

— Ступайте, — говорит Авлад-Мирзаман.

Сорок витязей, подпоясанных золотыми поясами, пришли на то поле. Но стоило им только увидеть Рустама, как они задрожали от страха. Подошли к Рустаму и говорят:

— О витязь, пойдем с нами. Нас прислал Авлад-Мирзаман, он хочет сделать тебя предводителем войска.

А Рустам говорит им:

— Подойдите поближе, я плохо слышу, я что-то стал туг на ухо.

А они повторяют:

— Идем с нами, Авлад-Мирзаман сделает тебя предводителем войска.

Рустам снова говорит им:

— Подойдите поближе, я вас не слышу.

Как только они подошли поближе, он схватил тридцать восемь из них; только двоим удалось спастись бегством. Всем отрезал уши и носы, бросил в подолы рубах и сказал:

— Идите и скажите Авладу-Мирзаману, что Царь Ухорез остановился у него на пшеничном поле.

Вернулись они все к Авладу-Мирзаману. Как только увидел он, что у тридцати восьми аз них отрезаны уши и носы, тотчас достал из кармана письменный прибор и написал приказ: дескать, пусть соберут войско — всех от тридцати до тридцати пяти лет. И такое он собрал огромное войско, что колоска на земле пересчитать можно, а этому войску счета нет.

Вышло войско в воход и пришло на то поле, где пасся Рахш, и остановилось между Рустамом и Рахшем. Рахш — с одной стороны, Рустам — с другой.

Разбросали перед Рахшем петли от арканов, чтобы он попался в эти петли. Больше ста петель разбросали.

Увидел все это Рустам и издал клич, подобный кличу Али, — и Рахш поднял голову. Кликнул Рустам второй раз — Рахш встрепенулся и повернул голову. А как только в третий раз кликнул Рустам — Рахш поскакал во весь опор. Порвал все арканы, тысячу людей отправил в ад и остановился перед Рустамом.

Рустам поцеловал Рахша в челку, вложил ногу в стремя и выехал на поле брани — такой витязь, что может сразу биться с сотней богатырей! А навстречу ему выехал один из богатырей Авлада-Мирзамана.

Рустам пропел:

— Шевелись, чтобы я тебя поскорее убил, ибо у меня есть сто других дел! Право первого удара я предоставляю врагу.

Рустам укрылся под сенью своего щита, а этот негодяй обрушил на него свою булаву, но Рустам мужественно отклонил этот удар.

— Получай теперь удар от меня, — говорит Рустам.

Выхватил он из ножен меч Сама весом в сто манов, пустил Рахша вскачь и нанес удар по щиту соперника, по самой шишечке, так что щит развалился, как кусок сыра. И тем же ударом разрубил он человека и коня на четыре куска. А потом врубился в гущу войска и так бился, что громоздил холмы из трупов, а холмы укладывал рядами, и так он воздал всем своим врагам — не было ему в бою равных.

Барабаны забили отбой, все отправились восвояси, и Рустам пошел, и лег спать.

На следующее утро, когда доску неба отмыли от черноты ночи, и светило воцарилось на своем престоле, перепоясавшись украшенным драгоценными каменьями кинжалом, и венец из золота и серебра возложил на себя тот восседающий на вершине горы араб, что вращает колесо судьбы, Рустам снова выехал на поле брани. И сражался до вечернего намаза, пока не отправил тысячу человек в преисподнюю.

А вечером, когда барабаны забили отбой, он хлестнул Рахша так, что тот птицей взлетел на холм. Отправил Рахша пастись, а сам переночевал на этом холме. Наутро отправился в степь. Шел по степи, пока не попался ему на глаза онагр. Наложил он стрелу на тетиву своего лука и выстрелил — да так, что онагр упал мертвым не шелохнувшись. Снял с него шкуру, собрал дров, развел костер, поджарил тушу на костре и съел. А потом положил под голову щит Гершаспа и захрапел. Проспал он целые сутки, а тем временем воины Авлада-Мирзамана решили, что, наверное, тот богатырь был вчера убит, потому и не появляется. Просто, мол, они не могут его опознать среди мертвых.

Но вот прошли сутки, Рустам проснулся, оседлал Рахша и так затянул подпруги, что Рахш издал глубокий вздох. Ногу в стремя он продел, птицею в седла взлетел, поудобнее уселся и так хлестнул Рахша, что тот сразу прыгнул в гущу вражеского войска. И когда люди увидели Рустама, то так перепутались, как пугаются овцы в стаде, увидев волка. А Рустам бросил свой аркан и пленил самого царя — Авлада-Мирзамана.

Взял Авлада-Мирзамана в плен, вместо него поставил над этим городом царем одного из приближенных Кей-Кавуса. А у Авлада-Мирзамана спросил:

— Скажи-ка мне, где Арчанг с Харчангом и Белый Див, сколько ехать до того места?

Авлад-Мирзаман отвечает:

— Есть одна дорога, по ней можно дойти за день. Но там так просто не пройти, придется сражаться. А есть другая дорога — она длиннее, по ней надо идти два дня, зато ни с кем не надо воевать.

— Пойдем по той, которая длиннее, — говорит Рустам, Поехали они по второй дороге и за два дня доехали туда, где обитали Арчанг с Харчангом. Пришли туда, смотрят: сад, под деревьями очаги, на них стоят огромные котлы с пловом. Это варится пища для Арчанга с Харчангом. Рустам и говорит Авладу-Мирзаману:

— Ешь из этих котлов плов сколько сможешь, потому что потом я тебя привяжу накрепко к деревьям, пока буду сражаться с Арчангом и Харчангом.

Ну, Авлад-Мирзаман поел плова сколько смог — сколько там может съесть царь? После этого Рустам крепко привязал Авлада-Мирзамана к дереву и поставил Рахша сторожить его. Рустам сказал:

— Если только шелохнется, постарается высвободиться, оторви ему голову.

Сам же съел четыре-пять котлов плова, набил себе живот. Вытер усы и пошел туда, где были Арчанг с Харчангом. Увидел он, что они спят. Подошел сначала к Арчангу, вытащил из ножен меч Сама весом в сто манов и ударил Арчанга по ногам. Арчанг перевернулся во сне с боку на бок и пробормотал:

— Что это за комары меня кусают?

— Это не комары, — ответил Рустам. — Это Рустам, сын Заля.

Как только он это сказал, Арчанг сейчас же проснулся. Схватил лук и начал стрелять из лука самшитовыми стрелами — их у него было восемьдесят. Сколько он ни выпустил стрел — все стрелы Рустам отвратил щитом Гершаспа. Рустам вызывает его на поединок, на борьбу, а тот только стреляет из лука, не дает Рустаму схватиться с ним, говоря:

— Я бороться с тобой не буду, я буду стрелять из лука!

И тогда Рустам победил его хитростью. Закричал:

— Слева!

Арчанг стал защищаться, ожидая удара слева, а Рустам нанес ему удар справа и рассек пополам, как зеленый росток.

Убил он так Арчанга и пошел немного подальше, туда, где спал Харчанг. Рустам ударил его плашмя, по ногам мечом Сама весом в сто манов. Тот приподнялся на пядь и спросил:

— Что это за комар меня укусил?

— Это не комар, — сказал Рустам. — Это Рустам, сын Заля, пришел по твою душу.

Как только сказал это Рустам, вскочил Харчанг как ошпаренный. Было у него восемьдесят стрел самшитовых, схватил он лук и стал стрелять в Рустама. Сколько он ни выпустил стрел — все стрелы Рустам отразил щитом Гершаспа. Рустам вызывает его на поединок, на борьбу, а тот только стреляет из лука, не дает Рустаму схватиться с ним, говоря:

— Я бороться с тобой не буду, я буду стрелять из лука!

И тогда Рустам победил его хитростью. Закричал:

— Слева!

Харчанг стал защищаться, ожидая удара слева, а Рустам нанес ему удар справа и рассек пополам, как зеленый росток.

И так Рустам обоих — Арчанга и Харчанга — отправил в ад. А потом вернулся к тому месту, где был привязан к дереву Авлад-Мирзаман, развязал его и сказал:

— А теперь пойдем туда, где в плену царь Кей-Кавус и тысяча его воинов.

Пошли они, шли, шли и пришли к той яме, выход из которой сторожили двенадцать дивов. Как только дивы увидели Рустама, так они сразу сказали:

— Лакомый кусочек нам сегодня в пасть попадет!

А Рустам отвечает:

— Боюсь, что у этого лакомого кусочка есть шипы. Как бы он не застрял у вас в горле!

Двенадцать дивов-самцов бросились на Рустама, чтобы его убить. Но он достал из ножен меч Сама весом в сто манов и отправил всех двенадцать дивов в ад. Потом привязал накрепко Авлада-Мирзамана к дереву и поставил Рахша его стеречь. Тот камень, которым был завален ход в яму, — его двенадцать дивов с трудом поднимали — Рустам отшвырнул носком сапога. Вбил в землю два колышка — таких, к которым привязывают коней, привязал к ним аркан и спустился в колодец, стал звать Кей-Кавуса. Кей-Кавус услышал голос Рустама и сказал:

— Скажи мне, убил ли ты Белого Дива?

— Нет, — отвечает Рустам.

— Тогда ты пришел напрасно, — говорит Кей-Кавус. — Только тогда, когда ты убьешь Белого Дива, вырвешь у него сердце, сваришь в воде и отваром смочишь наши глаза, только тогда мы прозреем.

Рустам опять поднялся по аркану наверх, снова завалил ход в колодец камнем, отвязал Авлада-Мирзамана от дерева и сказал ему:

— Теперь вези меня туда, где живет Белый Див!

Пустились они в-путь, много ли, мало ли прошли, подошли к подножию горы, видят: из горы идет дым.

— Это Белый Див дышит, — говорит Авлад-Мирзаман. — Он живет здесь; в пещере.

Рустам крепко привязал Авлада-Мирзамана к дереву, оставил Рахша его сторожить и сказал Рахшу:

— Когда я в первый раз испущу клич — знай, что я увидел дива. Когда второй раз кликну — знай, что я вступил с ним в поединок. А когда издам третий клич — это значит, что я убил дива. Если же третьего клича не будет — значит, див меня убил. Тогда я дарю тебя Авладу-Мирзаману.

Так сказал Рустам Рахшу и двинулся к горе. Вошел в пещеру, а там спит див — такой, что если бог не поможет, то и одного волоса с его головы не вырвать.

Вышел Рустам из пещеры, издал клич, подобный кличу Али, пошел к источнику. Совершил два раката намаза и обратился к богу с мольбой, как обращаются в минуту опасности:

— О боже, — сказал он, — я нуждаюсь сегодня в силе сорока слонов!

И тут руки его налились силой сорока мощных слонов, и стал он таким тяжелым, что по колени ушел в землю.

Ушел оттуда, подошел к входу в пещеру. Вошел в пещеру, вынул из ножен меч Сама, что весил сто манов, и пощекотал им диву подошвы. Див приподнялся на пядь и говорит спросонья:

— Что это за комары меня кусают?

Рустам говорит:

— Это не комары, это Рустам, сын Заля, пришел по твою душу.

Только услышал это Белый Див, тотчас же проснулся, вскочил как ошпаренный. У него было восемьдесят самшитовых стрел, он взял свой лук и стал стрелять в Рустама. Но сколько ни стрелял, Рустам все стрелы отражал щитом Гершаспа. Рустам говорит ему:

— Давай бороться врукопашную.

А Белый Днв отвечает:

— Нет, я буду стрелять из лука, я врукопашную не буду драться.

И тогда Рустам пошел на хитрость.

— Слева! — закричал он.

Белый Див закрылся слева, ожидая удара, а Рустам ударил справа и отрубил ему ногу.

Семь суток бился Белый Див с Рустамом на одной ноге, на восьмой день Рустам испустил клич, подобный кличу Али, поднял дива ввысь и так ударил оземь, что на земле след остался. Распорол ему брюхо, достал сердце, положил в котел с водой. Два рога, что были у Белого Дива на голове, вырвал, а из черепа сделал чашу для вина. Испустил третий клич, Авлад-Мирзаман услышал его и сказал:

— Вот негодяй, он и Белого Дива убил!

А Рустам взял котел, в котором варилось сердце Белого Дива, и пошел туда, где был привязав Авлад-Мирзаман. Отвязал его, сели они верхом на Рахша и отправились к тому колодцу, где томились царь Кей-Кавус и тысяча его воинов.

Подъехали они к ходу в колодец, тут Рустам хотел опять привязать Авлада-Мирзамана, но тот сказал:

— Зачем тебе привязывать меня к дереву. Лучше обведи меня чертой. Если я переступлю через эту черту, пусть Рахш оторвет мне голову.

Рустам обвел Авлада-Мирзамана чертой и сказал Рахшу:

— Если Авлад-Мирзаман переступит эту черту — оторви ему голову.

А сам отвалил камень, которым был завален колодец, спустился сам и опустил вниз котел, где варилось сердце Белого Дива. Помазал отваром глаза всем, кто там в живых остался — четыреста человек дивы за это время сожрали. Царя Кей-Кавуса и шестьсот его воинов он вытащил наружу.

Кей-Кавус снова воссел на престол.

Кей-Кавус сказал Рустаму:

— Раз ты справился с Белым Дивом, я делаю тебя царем в Мазандеране. Я напишу письмо царю Мазандерана, чтобы он уступил тебе свой престол, либо ему придется воевать со мной.

Рустам отправился в путь, а по дороге к нему пристал Рустам Однорукий, дескать, если ты своим арканом поймаешь для меня пятьдесят лошадей, чтобы я мог отогнать их в страну Зангивар, я помогу тебе. А если нет — ты погибнешь в Мазандеране.

Нашли они место, где пасся табун лошадей, и Рустам выловил для него сорок-пятьдесят лошадей. Тогда Рустам Однорукий говорит ему:

— Когда ты подойдешь к воротам города, где правит мазандеранский царь, ты увидишь, что рядом с воротами стоит страж, ноги у него вросли в землю, как корни у дерева. Он поздоровается с тобой, протянет тебе свою лапу, но ты ему руки не подавай. У него железные лапы, за это его зовут Железнолапый. Если ты подашь ему руку, он ее раздавит своей лапой. И пока ты его с корнем не вырвешь, его ничто не возьмет — ни меч, ни стрела, ни удар палицы.

— Хорошо, — сказал Рустам.

И каждый из них пошел своим путем. Рустам Однорукий — в страну Зангивар, а Рустам — в Мазандеран.

Наутро Рустам подошел к воротам города. Видит: возле ворот стоит Железнолапый, ноги у него вросли в землю, как корни дерева.

— Добро пожаловать, — говорит Железнолапый. — Куда направляешься? — и протягивает ему свою лапу.

А Рустам ему руки не подает. Тогда Железнолапый попытался схватить лапой Рустама, уцепился за седло. А Рустам так хлестнул Рахша, что тот рванулся и вырвал Железиолапого с корнем. Рустам сразу выхватил меч и убил его. А потом вошел в городские ворота и направился к царскому двору. Пришел к царю Мазандерана, учтиво приветствовал его и услышал ответ. Вынул письмо от царя Кей-Кавуса и говорит:

— Вот письмо от царя Кей-Кавуса. Я не отдам его вам, пока вы не насыплете на него сверху столько золота, что его из-под золота не будет видно.

Везир мазандеранского царя говорит:

— Если мы каждому гонцу будем сыпать на письмо золото, скоро от царства ничего не останется.

И векиль тоже ему вторит: дескать, незачем давать ему золота.

Тогда Рустам выхватил меч и отправил их обоих — и везира, и векиля — в ад. И еще раз говорит:

— Сыпьте золото на письмо!

Ну, тут уж придворные испугались и стали, на письмо сыпать золото, засыпали письмо золотом.

Рустам взял золото, а царь Мазандерана раскрыл письмо и прочел его. «Вот, — подумал он, — тут один витязь пришел и уже убил везира и векиля, а если целое войско от Кей-Кавуса придет, тогда что будет?» И велел он написать Кей-Кавусу ответ: дескать, пусть присылает царем кого захочет.

Рустам взял это письмо и отнес Кей-Кавусу. Кей-Кавус очень обрадовался, что покорил без войны Мазандеран. И еще раз говорит Рустаму:

— Я отдаю тебе Мазандеран, царствуй в Мазандеране.

А Рустам отвечает:

— На что мне царство? Мое дело не царствовать, а совершать ратные подвиги, я воин.

И тогда Кей-Кавус послал в Мазандеран царем Авлада-Мирзамана.

А Рустам так и остался при дворе Кей-Кавуса. И пусть господь так же, как он исполнил желания царя Кей-Кавуса, исполнит желания всех мусульман.

 

22. Азербарзу

Азербарзу в «Шах-наме» Фирдоуси не упоминается, ему посвящена неизданная эпическая поэма «Азер-Борзин-наме». Исфандияр — известный герой иранских эпических сказаний (именуется иногда «меднотелым»). В «Шах-наме» Исфандияру посвящено несколько рассказов, одни из них описывает его семь подвигов. Куку-Кусор в «Шах-наме» Фирдоуси не упоминается. Описание поединка Рустама и Исфандияра в «Шах-наме» имеет схождения с систанской легендой (стрелы из тамариска). Царствование сына Исфандияра Бахмана в «Шах-наме» описывается в отдельной главе.

Однажды Куку-Кусор и Исфандияр отправили сорок всадников, чтобы взять дань с Заля. Рустам был тогда еще маленький ребенком, играл с детьми. И один из мальчиков сказал ему:

— Если ты такой сильный, прогони тех всадников, что пришли за данью к твоему отцу.

Пришел Рустам к Залю, а Заль уже отдал дань посланцам Исфандияра. Рустам спросил отца: мол, зачем ты отдал им дань, — и пустился за ними в погоню. Догнал их, тридцать восемь из них перебил, а двоих отпустил. Отнял всю дань, что они забрали, и привез обратно отцу. А Заль сказал ему:

— Напрасно ты так сделал, у них очень много силы, не пришло еще время тебе с ними сражаться.

Прошло какое-то время, и поехал Рустам на охоту. Забрел в степь, а там в то же самое время охотился Исфандияр. Рустам убал онагра, снял с него шкуру, развел костер и стал поджаривать тушу на костре. Увидел его кто-то из слуг Исфандияра и донес своему хозяину: мол, тот Рустам, что убил тридцать восемь твоих всадников и отнял подать, которую тебе заплатал Заль, сейчас здесь, в этой степи охотится. Пошла Куку-Кусор и Исфандияр туда, куда сказал им слуга, и видят: Рустам сидит, расставив ноги, на ноги положил вертел, а между ног костер горит. Сидит и жарит онагра. Отрывает от туша куски и съедает полусырыми.

Решили они к нему близко не подходить, а скатить на него с горы большую глыбу. Столкнули они каменную глыбу с горы, а Рустам как увидел, что на него глыба катится, даже не шелохнулся. Убрал ногу из-под вертела, выставил вперед перед глыбой, глыба наткнулась на ногу и остановилась. А Рустам посмотрел и увидел Куку-Кусора и Исфандияра на вершине горы. Доел жаркое, подпоясался, натянул лук и стал стрелять в Куку-Кусора и Исфандияра. Куку-Кусора убил сразу, а меднотелого Исфандияра никак не мог убить. Все стрелы Исфандияра попадают в Рустама, а стрелы Рустама отскакивают от меднотелого.

И решил Рустам вернуться к Залю и спросить у него совета А когда-то, когда отец Заля, Сам, оставил своего светловолосого сына на горе Эльбурз, его воспитала там вещая птица Симург. И дала ему свое перо — дескать, когда тебе нужна будет моя помощь, сожги его — а я появлюсь рядом с тобой. Сжег он перо птицы Симург, прилетела птица Симург, а Заль попросил ее о помощи.

И Симург сказала:

— Есть в таком-то море остров, на нем растет куст тамариска, у него раздвоенный ствол. Возьми этот куст, сделай из его ствола раздвоенную стрелу, намажь концы ядом. Когда выйдешь на поединок с Исфандияром, скажи: «Эй, Исфандияр, посмотри, что с неба сыплется!» Когда он поднимет глаза к небу, пусти ему в глаза эту стрелу — и он ослепнет. А иначе смерти у него нет, Исфандияр не может умереть от меча или стрелы.

Рустам отправился на то море, нашел остров, о когорм говорила птица Симург, и сделал раздвоенную стрелу из того тамариска. Утром снова вышел на поединок с Исфандияром.

Начали они стрелять друг в друга, триста шестьдесят стрел Исфандияра попало в Рустама.

Тут Рустам закричал:

— Эй, Исфандияр, смотри, что сыплется с неба!

Исфандияр задрал голову к небу, Рустам наложил стрелу на тетиву и выстрелил ему прямо в глаза. И Исфандияр опустил голову на луку седла.

Тут Рустам сказал:

— Что же, — говорит Исфандияр, — ты сделал свое дело. А теперь построй мне дом, в котором была бы одна дверь и один столб. Отведи меня в этот дом.

Рустам, услышав эти слова, пошел к Залю и говорит ему:

— Исфандияр просит построить для него дом с одной дверью и одним столбом в середине. Что ты на это скажешь?

А Заль разгадал уловку Исфандияра и говорит Рустаму:

— Построй ему дом, пусть в нем будет один столб, но двери будет две. И не давай Исфандияру своей руки, когда поведешь его в этот дом. Найди где-нибудь верблюжью лапу, заверни в тряпку и дай ему, скажи, что это твоя рука. Только своей руки ему не давай.

Рустам построил для Исфандияра дом с одним столбом, но с двумя дверями. Потом разыскал верблюжью лапу, завернул ее в тряпку и дал Исфандияру, дескадь, пойдем, вот тебе моя рука.

Привел Исфандияра в дом, Исфандияр спрашивает:

— Где столб?

— Вот столб, — говорит Рустам.

Исфандияр заслонил телом вход, одной рукой обхватил столб, а другой что было силы сжал верблюжью лапу и сломал ее. И говорит Рустаму:

— Вот тебе, ты меня ослепил, а я сломал тебе руку.

А Рустам вышел из дома и говорит:

— Это была верблюжья лапа, а не моя рука.

И говорят, что, когда услышал это Исфандияр, сердце у него лопнуло и он умер.

А Рустам взял его сына Бахмана — тот был еще маленьким ребенком — и привел к Залю. Заль увидел Бахмана и говорит:

Но Рустам говорит:

— Он еще ребенок, что он может сделать худого? Ничего у него не выйдет.

И Рустам стал растить Бахмана. Вырастил он его, а Бахман в конце концов всех потомков Рустама истребил. А сам Рустам умер, когда ему было триста шестьдесят лет.

И когда Рустам умер и его похоронили, мать его плакала над ним. Она сказала:

Остался в живых только Заль, отец Рустама, а из его потомков — только Фарамард. Только один Фарамард еще продолжал сражаться с Бахманом, а Заль был уже совсем старым.

Но однажды дочь Заля вывела его на улицу и поняла, что он еще может породить дитя, есть в нем еще семя. И тотчас она нашла женщину и привела ее, мол, может быть, родится еще от него богатырь, который отомстит за смерть родичей Рустама. Думает: «Дал бы бог нам еще дитя!»

Заключили брачный договор, и, как бы там ни было, эта женщина понесла. Через девять месяцев, девять дней и девять часов господь дал сына, его назвали Азербарзу.

Как только Азербарзу появился на свет, его поместили в подземелье и воспитывали там так, чтобы никто из врагов ему не мог причинить вреда. Так он и жил в подземелье, не зная, что есть на свете земля и небо. Прошло время, и Заль рассказал ему, что он прячет его в подземелье от врагов, а что есть на свете земля, трава, небо. И тогда Азербарзу разрушил свою темницу и вышел на свет.

Пусть он пока будет там, а ты послушай о Фарамарде.

Фарамард умер на холме, раненный стрелами Бахмана, а Бахман все боялся к нему подойти, думая: «А вдруг он не умер, а только спит!» Но когда он увидел, что над холмом кружат вороны и стервятники, понял он, что Фарамард действительно умер. Тогда Бахман послал людей, они принесли тело Фарамарда и повесили его на виселице.

А в это время Азербарз и Заль верхом на Гульранге приехали посмотреть: жив ли Фарамард, не нужна ли ему помощь. И видят: тело Фарамарда на виселице, а Бахман торжествует. Собрал людей, они веселятся, пьют вино.

Азербарзу же вырос еще более мощным, чем Рустам, и когда увидел его Бахман, то решил, что это сам Рустам ожил. И все так решили. Тотчас приказал Бахман снять тело Фарамарда с виселицы, похоронили Фарамарда в земле и пошли навстречу Азербарзу.

И говорит Бахман Азербарзу:

— Что было, то было, а теперь забудем прежнюю вражду и поделим мир пополам. Половина — мне, половина — тебе. А у нас с тобой других врагов нет.

И поклялись они, что Азербарзу никогда не обнажит меч при Бахмане, а Бахман не подымет меч на Азербарзу.

И так правит один из них одной половиной мира, а другой — другой.

Прошло какое-то время, и вот появился в горах страшный дракой, опустошавший все вокруг. Решили Азербарзу и Бахман вместе пойти сражаться с драконом. Пришли туда, где был дракон, и Азербарзу говорит Бахману:

— Ты должен идти первым на бой, я ведь поклялся не вынимать при тебе меч из ножен.

Бахман обнажил меч и пошел на бой: бросился на дракона, а дракон его втянул в пасть и начал заглатывать. Дракон заглатывает Бахмана, а Азербарзу стоит и смотрит. Бахмап кричит:

— Меня дракон глотает, что ты стоишь?

А Азербарзу говорит:

— Как же я нарушу клятву, обнажу при тебе меч?!

— Нет, я поклялся тебе перед твоим лицом не вынимать меча из ножен, — говорит Азербарзу.

И дракон проглотил Бахмана. Тогда Азербарзу достал меч Сама весом в сто манов и убил дракона. И весь мир стал подвластен Азербарзу: и люди, и дивы, и пари.

Заколдовал он всех дивов и пари так, что никто их увидеть не мог. И сам скрылся от мира с помощью колдовских чар.

Говорят, что и теперь он заколдован.

В Систане, говорят, был один охотник, пошел он в пятницу охотиться, забрел далеко от дома, видит — сидит юноша. Подошел охотник поближе, юноша позвал его к себе. Когда охотник приблизился, юноша спросил у него:

— Что это у тебя в руках?

— Ружье, — отвечает охотник.

— А что ты с ним делаешь, зачем оно нужно?

— Оно убивает, — говорит охотник.

— Ну-ка, ударь этой штукой мне по ладони!

Охотник выстрелил ему в ладонь, пуля отскочила, никакого следа не осталось.

— Человека этим не убьешь, — говорит юноша, — ты теперь посмотри, как я стреляю.

Взял лук, наложил на тетиву стрелу, выстрелил — и отколол от горы огромную скалу, так что в горе дырка получилась.

— Смотри только, — говорит он охотнику, — никому об этом не рассказывай, когда вернешься к людям.

Говорят, это и был Азербарзу.

 

23. Али и Рустам

В старые времена рассказывали так, что, когда повелитель правоверных Али возвращался с битвы, пророк Мухаммед говорил ему:

— О сын Амра, ты дрался, как Рустам.

И вот однажды Али спросил:

— А каков он из себя, этот Рустам?

— Пойди и посмотри, — ответил Мухаммед.

Наутро повелитель правоверных сел верхом на Дульдуля и отправился в путь. Вдруг он видит, что навстречу ему едет гора верхом на горе.

Это и был Рустам верхом на своем коне Рахше. Когда Рустам проезжал мимо Али, торба его коня упала на землю. Рустам сказал Али:

— Эй, парень, подай-ка мне торбу!

Повелитель правоверных сошел с Дульдуля и хотел подать Рустаму торбу, но сумел ее поднять только до колен, выше не смог.

Рустам сказал:

— Положи торбу, тебе ее не поднять!

Повелитель правоверных положил торбу на землю, а Рустам, не слезая с Рахша, поддел ее концом плетки и ускакал.

Повелитель правоверных вернулся очень огорченный.

Пророк Мухаммед спросил его:

— Почему ты такой печальный?

— Ты лучше меня анаешь почему, — ответил Аля.

— О сын Амра, — сказал Мухаммед, — не огорчайся. Эта торба весит столько, сколько семь поясов земли и неба. Это ты смог ее поднять хотя бы до колен, а другой не смог бы и с места сдвинуть. А если б ты выше поднял, то и земля, и небо перевернулись бы. Завтра вызови Рустама на поединок, ты победишь его.

На другой день Али поехал в то же ущелье и снова встретил там Рустама.

Повелитель правоверных сказал, когда они подъехали друг к другу:

— О витязь, сегодня мы должны побороться с тобой!

— Ты же не смог, — сказал Рустам, — поднять торбу моего коня, а теперь вызываешь меня на поединок!

— Забудь об этой торбе, — сказал Али.

Рустам привязал Рахша в одном месте, повелитель правоверных привязал Дульдуля в другом, они сошлись и схватили друг друга за пояс.

Повелитель правоверных сказал:

— Сколько есть в тебе силы — тяни, пусть в сердце твоем не будет жалости.

Сколько Рустам ни силился — сдвинуть Али с места не мог.

— Ну, показал ты свою силу? — спросил Али.

— Да, — ответил Рустам.

— Ну теперь держись, — сказал Али, схватил и подбросил Рустама так высоко в небо, что до его ушей донеслись голоса ангелов. Он закричал:

— Боже! Поддержи меня, поддержи меня!

Но услышал глас божий:

— У бога нет рук, чтобы тебя держать, руки бога — это Али. Кричи: «О Али, держи! О Али, держи!»

Рустам полетел на землю с криком:

— О Али, держи! О Али, держи!

Повелитель правоверных поймал его одной рукой и поставил на землю. Потом он ударил его ладонью по спине, с тех пор Рустам, который раньше был огнепоклонником, стал мусульманином.