Запись и обработка Б. Можаева

или две сестры, Хабала́ и Исама́.Охотник Егдига́ женился на младшей сестре Исаме. Обидно стало старшей сестре, Хабале, и затаила она злобу против Исамы. Пошла она на озеро, уселась на берегу и смотрится в воду, как в зеркало.

— Почему на мне не женился Егдига? — спрашивает Хабала. — Разве я хуже Исамы?

— Хуже, — ответил ей с дерева филин. — Исама добрая и работящая, а ты любишь только спать да в воду смотреться, на себя любоваться.

Бросила Хабала в филина палкой.

Родился у Исамы и Егдиги мальчик Бата́. Много радости было у них. Исама в юрте выделывала пеленки из шкур, а Егдига пошел в тайгу вырезать из дерева игрушечную оморочку для мальчика.

Пришла Хабала и говорит сестре:

— Егдига посылает нас с тобой за хворостом.

— Хорошо. Пойдем наломаем хвороста, — говорит Исама.

Но Хабала пошла к Егдиге и обманула его:

— Твоя жена — лакомка, хочет идти черемуху собирать.

— Зачем? Пусть дома сидит, — сказал Егдига. Возвратилась Хабала в юрту и говорит Исаме: — Поедем скорее, а то Егдига рассердится, если мы не принесем хвороста.

Поехали они на оморочке за хворостом и Бату с собой вместе взяли. Переехали озеро, пристали к берегу.

— Ты иди хворост ломай, — говорит Хабала Исаме, — а я с Батой посижу.

Пошла Исама за хворостом в тайгу, а Хабала привязала Бату к берестяной люльке покрепче, положила в люльку камень и бросила мальчика в озеро. Не успел Бата и крикнуть, как утонул. Но Исама услыхала, как падал Бата в озеро. Прибежала она на берег — нет Баты… Стала Исама на себе волосы рвать и плакать, а Хабала только рассмеялась, оттолкнула оморочку от берега и уплыла одна.

Возвратилась Хабала в юрту, а Егдига спрашивает ее:

— Где моя жена и мальчик?

— Твоя жена убежала от тебя к другому охотнику, — отвечала Хабала.

— Она обманула меня! — в гневе крикнул Егдига.

— Да, она обманула тебя. Но успокойся, я скажу тебе, где Исама, только не убивай ее: она ведь моя сестра.

— Хорошо, — сказал Егдига. — Ты добрая, Хабала. Пусть по-твоему будет.

А Хабала все нашептывает ему:

— Исама убежала к другому охотнику. Только он взял у нее Бату, а Исаму бросил на том берегу.

Очень рассердился Егдига. Вырезал он семь длинных колючих прутьев из шиповника и пошел на ту сторону.

Как увидела Егдигу Исама, упала ему в ноги, плачет и приговаривает:

— Прости меня, Егдига, не сберегла я нашего Бату.

А Егдига думал, что и вправду охотник у нее Бату отобрал.

Долго бил он Исаму. Все тело у нее стало в занозах — колючие прутья гладкими сделались.

— Оставайся здесь навсегда, — сказал жене Егдига и пошел к себе в юрту, где поджидала его Хабала.

Лежит Исама, плачет. От горя и слез силы потеряла, встать не может. «Пусть лучше умру», — думает она.

А в это время шла по тайге добрая лесная Адига́, коренья лечебные собирала. Косы у нее зеленые, как трава, глаза синие, как вода в протоке, а халат из кружевных листьев папоротника сшит.

Увидела она Исаму, нагнулась над ней и спрашивает ласково:

— Кто тебя обидел?

И начала она своими тонкими пальцами занозы вынимать из тела Исамы. И так она ловко это делала, что Исама даже боли не чувствовала. И рассказала Исама ей о своем горе.

— Пойдем ко мне в юрту. Я помогу твоему горю, — позвала Адига.

А в это время Бата проснулся в своей люльке на дне озера и заплакал. Проплывали мимо рыбы Оё и Хоё, подобрали Бату и понесли в свою травяную юрту. Повесили люльку на камыш и стали качать плавниками. Бата подумал, что это мать его укачивает, и заснул.

— Я стану ему матерью, — сказала Оё.

— Хороший он, — ответил Хоё, — только плохо, что хвоста у него нет.

И стали рыбы ухаживать за Батой. Кормили его икрой да разными сочными корешками. Мальчик рос быстро. Рыбу Оё стал он называть мамой, а рыбу Хоё — папой.

Однажды Бата собирал на дне озера белые ракушки и не заметил, как вылез на берег. Смотрит, а на берегу все совсем не так, как в воде: вместо рыбок птицы летают и поют, тины нет совсем, а камыш такой толстый, что и двумя руками не обхватишь. Это деревья он принимал за камыш. Засмотрелся Бата, и тут увидела его Адига.

— Здравствуй! — сказала добрая лесная Адига. — Выходи ко мне. Гостем будешь.

Испугался Бата человеческого голоса, нырнул в воду и поплыл в свою травяную юрту. Там он все рассказал рыбе Оё.

— Не ходи на берег, Бата, — говорит ему Оё, — там живут люди. Они злые. Поймают тебя и в котле сварят.

«Но разве та девушка злая? — подумал Бата про Адигу. — Она такая ласковая». И ему захотелось опять увидеть Адигу.

А Исама и Адига наделали много чашек из бересты, налили в них молока и расставили на берегу.

— Попробует Бата молоко — вспомнит его вкус, — говорит Адига.

Спрятались Исама и Адига в кустарник и ждут, когда еще выйдет на берег Бата.

Вот вынырнул Бата. Посмотрел кругом: никого нет. «Что это в чашках налито? — думает Бата. — Белая вода! Надо попробовать». Взял Бата первую чашку — она стояла у самой воды, — выпил и опять спрятался под водой. Такой вкусной показалась ему белая вода, такой знакомой!.. Вышел он на берег за второй чашкой — выпил и ее. Потом выходил за третьей, за четвертой. И так он отходил все дальше и дальше от воды. Когда же подошел он к самым кустам за последней чашкой, тут Исама с Адигой и поймали его.

— Я твоя мама, — говорит Исама.

— Нет, — отвечает Бата, — моя мама рыба Оё. Исама обнимает Бату, плачет от радости, а он вырывается и зовет на помощь Оё и Хоё.

— Мама, папа! Меня люди взяли!

Но не пришли к нему на помощь Оё и Хоё. Исама и Адига отнесли Бату к себе в юрту, положили на шкуры. Лежит мальчик и не дышит.

Испугалась Исама, заплакала:

— Умер мой Бата!

— Не плачь, — утешает ее Адига, — это в нем сердце водяное перестало биться. Я ему оживлю лесное, охотничье сердце.

И оживила Адига в груди Баты лесное, охотничье сердце.

Открыл он глаза, узнал свою мать.

— Мама, — говорит он Исаме.

А Исама опять заплакала, сейчас уже от радости.

— Живите теперь в моей юрте. А мне надо другим помогать, — сказала Адига, взвилась над тайгой и полетела за синий перевал.

Настала зима. Озеро покрылось льдом и снегом. Сделала Исама мальчику игрушечный лук и говорит:

— Учись, Бата, метко стрелять. Вырастешь — охотником станешь. Только не пускай стрелу на ту сторону озера.

Бегает Бата по льду озера: пустит стрелу и, пока она летит, догоняет ее.

Откуда ни возьмись, появилась сорока.

— Плохо ты бегаешь, Бата, — посмеялась сорока. — Не догнать тебе меня.

Рассердился Бата и пустил в нее стрелу. Еле увернулась сорока, а стрела улетела на ту сторону озера. Пошел Бата за стрелой, видит: юрта стоит, дымок над юртой вьется.

«Кто здесь живет? — думает Бата. — Дай-ка узнаю».

Входит он в юрту, а там Егдига с Хабалой ужин варят.

— Откуда ты пришел, мальчик? — спрашивает Егдига.

— С той стороны озера, — отвечает Бата.

— Откуда пришел, туда и уходи, — сердито проговорила Хабала.

— Нет, садись и расскажи, кто твоя мать? — спрашивает Егдига.

— Моя мать Исама.

— Твоя мать отдала тебя чужому охотнику! — в гневе сказал Егдига.

— Нет, — ответил Бата, — меня тетка бросила в озеро.

И рассказал Бата все как было. Обрадовался Егдига. Взял к себе в юрту жену с сыном, и стали они жить вместе. А Хабалу прогнали на мороз. С тех пор она по тайге зимой бродит. Как подует ветер, холодно становится Хабале, и стучится она в двери да окна. Но никто ее не пускает.