Жил в стародавние времена один богатый человек. Долгие годы у него не было детей. Наконец под старость лет в семье родился ребенок. Мальчик рос избалованным, не желал учиться грамоте, обучаться ремеслам. Как-то раз родители стали советоваться: «Как жаль, что мы в свое время не отдали сына в школу, не обучили какому-нибудь ремеслу. Мы уже стары, годы наши преклонные. Что же теперь нам делать дальше?» Думали-гадали, и отец пришел к такой думке: «Есть у меня один-два приятеля, они промышляют торговлей. Что если пристроить сына к ним, научится он торговому делу. И заживет он тогда хорошо, станет получать доход с нажитого нами богатства».

Однажды он пришел к тем приятелям-купцам и сказал: «Бог дал мне одного сына. Никакому делу он не обучен, вырос баловнем. Я бы хотел пристроить его к вам, дал бы денег на это дело, выручку взяли бы себе, а сыну достаточно и учения», — и, получив согласие купцов, отсчитал им тысячу таньга. Вернувшись домой, он обратился к своему наследнику:

— Вот что, сынок. Сегодня базарный день. Возьми эти деньги и купи на рынке что-нибудь по своему усмотрению. Завтра тебя вместе с торговым караваном отправлю в город Рум.

Когда сын с тысячью таньга направлялся на базар, навстречу ему попался человек. Тот держал на привязи собаку и безжалостно мучил ее. Юноша попросил, чтобы отпустили бедное животное.

— Не вмешивайся не в свое дело. Я хочу прикончить эту тварь, — сказал владелец собаки и начал бить ее еще сильнее.

Юноша не выдержал и обратился к тому человеку:

— За какое вознаграждение отпустите ее?

— Дашь тысячу таньга — псина твоя, — сказал мучитель собаки.

Юноша стал торговаться, сначала назвал пять таньга, потом — десять, и так дошел до ста таньга. По тот никак не соглашался. В конце концов в юноше взяло верх его мягкосердечие, и он выложил перед незнакомцем тысячу таньга. Взяв за поводок собаку, он привел ее к себе домой. Отец с матерью, видя такое дело, переглянулись и стали расспрашивать сына:

— Ну, сынок, показывай, что купил на базаре, что видел там?

Юноша рассказал подробно обо всем происшедшем, о том, что на те деньги купил собаку. Отец рассердился и собрался как следует отстегать сына. Но тут вмешалась сердобольная мать.

Прошло еще некоторое время, и опять бай позвал к себе сына:

— Вот тебе еще тысяча таньга, — сказал он сыну, — сходи на базар и купи все, что надо, не трать деньги попусту, как в прошлый раз.

По дороге к базару юноша увидел человека, волочившего по земле кота. Привязанный за веревку кот дико мяукал, истошно кричал. Казалось, животное вот-вот испустит последний вздох. Юноша и к этому человеку обратился с просьбой отпустить несчастное создание. Тот истязатель зло крикнул на юнца:

— Иди своей дорогой и не мешайся.

Юноша не отставал от него и обратился с предложением:

— За какие деньги отпустишь кота?

Человек ответил:

— Дашь тысячу таньга, отпущу.

Юноша и тому человеку отдал тысячу таньга и принес кота домой.

Глянули отец с матерью — идет их сын, держит на руках чуть живую кошку.

Видя, что сын не переменился к лучшему — остался таким же непутевым, разозлился бай пуще прежнего и, взяв в руку плеть, начал стегать неразумное дитя. Бедная мать кинулась к сыну, чтобы прикрыть его своим телом.

Пригорюнился бай и еще долго ходил расстроенным. Он махнул на сына рукой и уже не питал никаких надежд.

А те купленные за дорогую цену кот и собака исправно несли свою службу. Собака всю ночь неусыпно охраняла загон овец, лаяла, не подпускала никого, а кот с завидной ловкостью вылавливал в амбарах мышей и крыс. Видя это, бай несколько смягчился и даже повеселел. Однажды подумал про себя: «Испытаю-ка еще раз парня, отдам ему тысячу таньга».

— Вот тебе деньги, купи на них необходимое, что сам считаешь нужным. Только уговор: не делай больше глупых покупок, никаких чтобы не было кошек-собак. Будь, наконец, благоразумным, сынок.

После этих отцовских наставлений юноша снова пошел к базару и увидел человека, собиравшегося прикончить небольшую змею. Юноша заступился за бедное существо и стал просить не трогать и не убивать его.

Тот человек ответил:

— Дашь деньги, оставлю змею в покое.

Добрый юноша, позабыв про отцовский наказ, стал торговаться в цене, настаивать на уступке, но так и не добившись этого, вынужден был купить змею за тысячу таньга. Со змеей под пазухой он и пришел домой. Бай к тому времени уже поджидал сына. Отец с сыном поздоровались, как положено. Видит бай: притащил сын змею. Разгневался, разъярился бай, и напустился на свою жену со словами:

— Это возмутительно, ни на что не похоже! Не вижу другого выхода, как всучить в руки сына кота, собаку и эту скользкую тварь и выдворить его вон из нашего дома. Лучше прожить остаток жизни без деток, чем мучиться от их бед.

Юноше отдали в руки его собаку, кота и змею, дали немного еды на дорогу и сказали на прощание:

— Можешь идти на все четыре стороны. Нет больше у нас сына.

И родители спровадили его из дома. Смирившись с судьбой, неприкаянный сын пошел, куда глаза глядят.

Юноша уже несколько дней находился в пути. Когда он останавливался на ночлег и ложился спать, собака устраивалась у его ног, свернувшись клубком, кот-мурлыка — у изголовья, змейка — у него за пазухой. Время шло, и у них кончились последние припасы — сушеный урюк, толокно. Голодные, они достигли подножия высокой горы. Неподалеку бил ключом прозрачный большой родник. Юноша расположился со своими зверьками на берегу родника, немного передохнул, и в это время высунувшаяся из-под платья джигита полосатая змейка заговорила человеческим голосом:

— Послушай меня, джигит. Не печалься. На вершине этой высокой горы находится обиталище моего отца, моих предков. Ты спрячешь меня и понесешь туда с собой. На пути будут попадаться большие, огромные змеи и они попытаются ужалить. Однако, завидев своего сородича, они, соблюдая правила нашего змеиного закона, станут отползать в сторону с твоего пути. Затем я оставлю тебя одного и поползу сама к отцовской обители. Увидев мой вид, отец прослезится от жалости ко мне. Я скажу отцу: «Дорогой отец, не плакать должны, а радоваться тому, что я осталась в живых. А могла бы быть давно мертвой. Но, к счастью, меня спас один джигит. И за то, что он выкупил меня, выручил от неминучей беды, отдав свои тысяча таньга, отец выгнал его из дома». Тогда мой змей-батюшка скажет: «Приведи сюда этого джигита». Я приведу тебя в то змеиное царство. Ты войдешь, отвесишь глубокий поклон. Мой отец смилостивится над тобой и скажет: «О сынок, проси чего хочешь». На это ты должен ответить: «Эх, дорогой отец, много ли чего надо простому человеку, скитающемуся по белу свету. Вольный воздух да просторы земли — вот и все, что ему надо. А просьба у меня все же есть одна: „Подарите ваш перстень“. Он начнет отговаривать тебя: „Зачем тебе понадобился мой перстень, уж лучше попроси несметные сокровища-богатства“. На это ты ответишь: „В богатствах я не нуждаюсь и за ними не гонюсь, только очень мне приглянулся ваш перстень и ничего другого я бы и не желал от вас“. И еще скажешь, что можешь уйти и без перстня, что тебе не надо никакого дара, и вот тогда он поневоле вынужден будет подарить тебе тот перстень. А перстень тот обладает волшебной силой: стоит тебе захотеть чего-нибудь, как вмиг все исполнится».

Юноша, оставив на берегу источника собаку и кота, засунул под рукав змею, но так, чтобы была видна ее голова, и стал подниматься на гору. На пути и в самом деле к нему стали подползать страшные, громадные змеи и с шипением набрасываться на него. Но при виде той змейки, что была в рукаве, они разом отступали. Так они миновали через многие скопления змей и неожиданно увидели перед собой величественной красоты белые замки. Оставив неподалеку юношу, змея быстрой извилистой лентой поползла к вратам поднебесного дворца.

Змей-отец, увидев свое израненное дитя, заплакал горькими слезами и, нежно обвив-обняв, спросил змейку:

— Ты мне скажи, кто так жестоко с тобой обошелся, кто посмел обидеть?

Змейка ответила:

— Эх, отец, это еще ничего, а могло быть и хуже. Меня давно уже не было б на свете. Да вот нашелся один добрый человек и спас мне жизнь, выкупив за тысячу таньга, за что он и был изгнан из отчего дома. А теперь этот юноша скитается по свету, не находя нигде себе пристанища, блуждая по пустыням. Благодаря ему я добралась сюда.

— Дитя мое, приведи сюда этого джигита, — сказал Змей-отец.

Змейка поспешно выползла и привела своего спасителя. Войдя в змеиный чертог, юноша отвесил глубокий поклон, преклонил колено перед змеиным царем. Владыка Змей стал расспрашивать джигита про его жизнь, а затем сказал:

— Сын мой, проси у меня, чего тебе хочется!

Юноша чуть помолчал, подумал и неторопливо молвил:

— Я скиталец, маленький человек, песчинка, затерявшаяся в пустыне, и блуждаю в ней одиноко, бесцельно. Да и о чем я могу у вас просить. Мне достаточно моей сумы, а если хотите сделать добро, подарите ваш перстень.

При последних словах Змей-царь подскочил со своего трона и зашипел недовольно:

— Ты молод и многого еще не знаешь в этой жизни. Эти твои слова пронзили насквозь мою душу и больно ранили. Если бы сейчас на твоем месте был кто-то иной, то я бы знал, как с ним поступить. Но что поделаешь, ты оказался спасителем моего чада, оторванного от меня и затерявшегося в дебрях вашего города. Проси, сынок, что-нибудь другое, любые ценности-драгоценности.

Но юноша твердо стоял на своем:

— Отец, мне не надобны никакие богатства. Если б я в них нуждался, то не стал бы по тысяче таньга отдавать за собаку, кошку и змею, спасая их жизни. Хотите сделать хорошее, подарите этот перстень, а не хотите — ничего мне от вас иного не нужно.

Змеиный царь нехотя, словно отдавал свою душу, снял перстень со своего заскорузлого, покрытого панцырем, пальца и вручил его джигиту, сделав такое наставление:

— Тебе следует хорошо запомнить одно важное свойство этого перстня: никогда не выдавай своей тайны ни врагу, ни жене. Если ты откроешь тайну своей жене или своему недругу, то посыплются на твою голову беды и несчастья.

Затем Змей-царь, усадив юношу на свои белые крылья, перенес его из мест скопления кишащих огромных удавов и гюрз к берегу источника. Юноша и белый Змей распрощались друг с другом.

Джигит, сгорая нетерпением скорей испытать чудодейственность перстня, подошел к своим четвероногим друзьям и, взяв в руку волшебный змеиный дар, произнес: «Эй, змеиного царя перстень! По велению белого змея пусть на этом самом месте будет дастархан с блюдом плова!» Не успел сказать — и вмиг перед ними предстала скатерть с блюдом плова. Увидев такое чудо, юноша по-настоящему поверил в волшебную силу перстня. Он разделил плов на три части. Насытившись пловом, они немного поспали, а затем снова тронулись в путь, туда, где виднелись волнистые барханы бескрайней пустыни. Долго ли, коротко ли они шли, и вот однажды вступили в какой-то незнакомый город. Они все продолжали идти в вечерних сумерках по его длинным улицам. Посередине города протекала река. Когда они подошли к ее берегу, то увидели, как одна старушка бросает на воду шелуху от риса. Юноша подошел к старухе с правой стороны и поздоровался с ней. Старуха не ответила на его приветствие и отвернулась от него. Джигит подошел теперь с другой стороны, поздоровался, старуха снова отвернула от него лицо. Наконец, кончив чистить рис, старуха тихо побрела своим путем. Юноша последовал за ней, вошел через калитку во двор и обратился с просьбой:

— Матушка, пустите нас переночевать.

Старуха отклонила просьбу. Делать нечего, пришлось расположиться на ночлег прямо под старухиными воротами. Когда совсем уже стемнело, юноша приказал перстню змеиного царя: «Эй, перстень царя змей! По веленью белого змея пусть передо мной появятся различные кушанья!» Это желание было незамедлительно исполнено. Юноша позвал старушку. Та увидела на пороге различные яства. Удивившись этому, она спросила джигита:

— Послушай, сынок, откуда у тебя взялось столько еды?

Юноша, не моргнув глазом, спокойно ответил:

— В котомке у меня было.

Отведав кушанья, они познакомились ближе и старуха, пригласив юношу в дом, уже по-другому — с почтением и уважением стала относиться к нему. Они посидели некоторое время за беседой, а когда подошло время сна, старуха сказала юноше:

— Ночью не выходи за ворота.

Наутро юноша обошел город, познакомился с его достопримечательностями и пришел снова в дом старушки переночевать. Среди глубокой ночи ему вдруг захотелось выйти во двор, но тут вспомнились старухины слова. Все же он вышел во двор, посмотрел на небо, на луну. И тут его поразило то, что напротив луны тоже было яркое сияние. Джигит вернулся в дом и до самого утра лежал, думая, что бы мог означать этот свет. Когда в доме все встали, юноша рассказал старухе о странном ночном видении.

— Этой ночью я увидел нечто таинственное, непонятное, — говорил юноша. — На небе светила луна, а напротив исходило какое-то сияние. Луна — это понятно, но что означает этот ослепительный свет?

Старуха замахала руками и коротко сказала:

— Сынок, не говори мне больше таких слов. От таких разговоров ни тебе, ни мне не будет легче. Они ни к чему.

Постепенно между старой женщиной и джигитом появилась привязанность друг к другу и они стали дружны, как мать с сыном. В один из дней юноша опять заговорил об этом сиянии. Наконец старуха раскрыла тайну:

— Та луна, что видел ты ночью, — это — светило. А замеченное тобой сияние — ослепительная красота дочери падишаха.

Прошло еще несколько дней, и юноша обратился к старухе с такими словами:

— О, дорогая матушка, не пошли бы вы сватьей от меня к той красавице — падишахской дочери?

— Чудак ты, оказывается, человек. Подумай сам хорошенько: кто мы с тобой такие, и кто они. Куда нам до такого сватовства, ведь она дочь падишаха! Если бы даже согласилась пойти туда, то меня прикончили бы на месте.

Джигит не переставал твердить. Он прожужжал ей все уши, надоел своими просьбами, и наконец, старуха не выдержала, согласилась.

— Была не была, пойду, раз ты того хочешь, — и направилась ко дворцу падишаха. Придя туда, она начала подметать под царскими воротами. Увидев нищую старуху, прислужники падишаха доложили своему государю: «Какая-то старушка подметает под вашими царскими воротами».

— Приведите сюда эту старушку, — приказал падишах, — выясним, чего она хочет.

Прислужники подошли к старухе, стали расспрашивать ее и убедились в том, что она и в самом деле, оказывается, пришла сюда сватьей. Падишах окинул старуху недоуменным взглядом с головы до ног, и увидел, что ее вид убогий и жалкий.

— Выдайте этой старушке кое-что из приличной одежды, немного денег и отправьте ее с богом, — распорядился падишах. — Должно быть, сюда ее привела крайняя нужда.

Падишахские прислужники выдали старушке разные дорогие платья, дали немного драгоценностей. Старуха, видя такой оборот дела, обрадовалась, помолилась за падишаха, поблагодарила за его щедрость и пошла обратно своей дорогой. Потихоньку приковыляв к дому, она поведала юноше обо всем происшедшем.

На следующий день юноша предложил старухе снова пойти к падишаху. Старушка, подойдя к царским вратам, стала подметать. Весть об этом донесли во дворец.

— Схватите и приведите ко мне эту старушку! — повелел падишах.

Прислужники схватили старушку и привели ее к государю. Он спросил у старухи:

— Зачем сегодня ты опять пришла? Ведь мы обошлись с тобой честь по чести. Раз ты такая наглая, теперь придется тебя казнить.

И падишах приказал казнить старушку. Ее повесили.

Старуха не возвращалась домой. Джигит прождал ее весь день.

На следующее утро, когда он стоял у калитки о тревожной думой, мимо пробежали мальчишки, крича на всю улицу: «Старушку повесили…» Юноша понял, что старушку казнили. Тогда он вошел в дом и, взяв в ладонь перстень, произнес магические слова:

— О царя змеиного перстень! По велению белого змея пусть будет оживлена моя бедная старая матушка.

И не успел сказать это и выйти на улицу, как увидел живую старушку, семенившую к дому в своем обычном наряде. Едва переступив порог дома, она недовольно буркнула:

— Пропади пропадом это сватовство! Ох, сынок, меня чуть не отправили на тот свет, — и рассказала юноше обо всем случившемся. — Быть бы мне повешенной, да вот чудом убереглась, — вся дрожа от страха, призналась старуха.

— Вас никто пальцем не посмеет тронуть, — успокоил ее джигит.

Через несколько дней юноша снова попросил старуху сходить во дворец. Старуха все отнекивалась, затем согласилась. Она медленно побрела ко дворцу. Смотрят стражники падишаха — опять у ворот появилась старушка. Схватили они ее и вдруг узнали в ней ту самую прежнюю старушку. Задали ей тот же вопрос — и услышали от нее тот же ответ.

Падишах издал строжайший указ: «Связать старушку, отвезти ее в глухое ущелье и сжечь на костре за ее ослушание, а прах ее развеять по ветру, дабы подобные деяния не повторялись!»

Стражники схватили старуху и поступили с ней точно так, как повелел им падишах. Юноша снова от мальчишек услышал весть о казни — сожжении старушки. Он опять поднес к ладони перстень и не успел произнести:

— О перстень царя змей! По веленью белого змея пусть воскреснет моя матушка! — как с глухим кашлем в дверях показалась старуха.

— Ох, дитя мое, замучила меня эта твоя женитьба, — стала жаловаться она. — Меня чуть было не сожгли живьем на костре. Сама не знаю, как удалось спастись от верной смерти.

— Не бойтесь, матушка, никто вас не тронет, — сказал юноша.

Не прошло и трех-четырех дней, как молодой джигит обратился к старухе все с той же просьбой:

— Прошу вас, матушка, сходите еще раз!..

Как ни отговаривалась старушка, но все же вынуждена была снова отправиться в путь. Привратники видят — опять перед ними та же старушка. Повели ее к падишаху.

Смертные казни и воскрешения ее продолжались долго: падишах придумывал новые способы избавиться от старушки, а юноша делал ее неуязвимой. Наконец надоело ему все время приговаривать старушку к смертной казни.

В один прекрасный день старуха снова появилась у дворца и принялась за свое дело — подметать. Когда стражники падишаха схватили назойливую старушку и привели ее падишаху, тот сокрушенно сказал:

— Не пойму я, ты из рода человеческого или бес какой? Сколько раз мы тебя умертвляли, а ты опять жива.

Затем он обратился к своему главному визирю за советом: «О мой мудрый визирь, придумайте что-нибудь, чтобы избавиться от этого наваждения!» Визирь подумал немного и ответил:

— О мой повелитель, избавиться от этой беды очень просто. «Когда не хотят выдать дочь замуж, запрашивают баснословный калым», — ведь так говорится в народе. Так что во всем положитесь на меня. Стоит мне заломить несусветную цену — выкуп, как эта старуха забегает, ища выход из своего нищенского положения, и быстро угомонится.

После этого визирь вызвал к себе старушку и сказал ей:

— Послушайте меня, старая добрая женщина! Должно быть, вы приходите сюда сватьей от своего сына. Что же, это благое дело и оно никем не возбраняется. Только прежде вы должны внести выкуп или же выполнить то условие, какое я вам скажу. И тогда падишахская дочь пусть переходит в ваш дом. Вы должны построить перед царским дворцом крепостной городок из чистой меди и чтобы он при восходе солнца горел золотистым заревом. И пусть в нем будут сады, рощи и два дома-особняка — один — для зимы, другой — для лета. Привезите из тех мест на верблюдах алмазов, рубинов, изумрудов столько, сколько захочется душе падишаха. Не забудьте и про овец, баранов, коз — их тоже должно быть несчетное количество.

Визирь еще наговорил многое такое, чего вряд ли сыщешь на свете и что навряд ли можно выполнить. Старуха пришла в ужас от всех этих условий визиря, и сама не помнила, как вышла из дворца. Все еще находясь под впечатлением услышанного, она едва добралась до дома.

— Эх, сынок, — пожурила она юношу, — разве я не говорила тебе, что не пара тебе падишахская дочь, ты даже не мечтай о ней. С меня потребовали столько невозможного, столько богатств, лучше откажись от своих притязаний пока не поздно.

— А ну-ка послушаем, матушка, что потребовал от нас падишах, — спокойно обратился к ней юноша.

Старуха от начала и до конца рассказала джигиту об уговоре, который был у нее с визирем.

— Не пугайтесь, матушка, это дело, можно сказать, легче пуха. Увидите сами все к завтрашнему утру.

А вечером того дня он прошелся к западу от падишахского дворца на расстояние один таш и, оказавшись на берегу реки, присел немного отдохнуть, и невольно подумал про себя: «Вот это подходящее место: и воздух свежий, и местность живописная. Пожалуй, здесь и будет крепостной городок». Юноша взял в ладонь перстень и проговорил:

— О перстень царя змей! По веленью белого змея пусть вся эта местность будет окружена крепостными стенами, за ними пусть раскинется большой город, в центре его возвысятся башенные крепости из чистой меди, да такие высокие, чтобы приводили в изумление людей. Чтобы эти башни своим блеском освещали город. И чтобы были сады, родники. Чтобы сладкоголосые соловьи оглашали окрестности звонкой, мелодичной трелью. Да чтобы в той городской крепости было два дома-особняка: один — для зимы, другой — для лета.

Пусть эти дома стоят друг против друга, блистая красотой, и будут намного великолепней того, что пожелал падишах. Пусть также караван верблюдов, нагруженный драгоценными каменьями — алмазами, яхонтами, жемчугами, вместе со стадами овец и коз двинется по направлению к падишахскому дворцу. Пусть это богатство будет прибывать и прибывать туда, пока падишах не скажет: «Довольно, хватит!» И пусть все это будет исполнено намного лучше, краше, чем наказывал падишах.

Вернувшись назад, юноша взял за руку старуху и, выведя ее из дома, сказал:

— Смотрите, матушка, все уже устроено, что требовалось, и даже намного лучше, чем хотелось падишаху.

Глянула старуха впереди себя — и не поверила своим глазам: вдали виднелся крепостной городок в янтарном зареве. Блеяние овец и коз, крики верблюдов заполнили окрестность. Старуха всплеснула руками.

— Матушка любезная, — обратился к ней с поручением джигит, — вы прекрасно справились со сватовством, а теперь возглавьте весь этот караван с драгоценностями и везите этого богатства столько, пока падишах не скажет: «Довольно, хватит».

Диво дивное, старуха не верила ни своим глазам, ни своим ушам. Юноша усадил старуху на осла — и большой караван с добром отправился вслед за ней. Приехав в царство падишаха, старуха постучала в ворота и, окликнув привратников, громко сказала:

— О славный падишах! К вам прибыли свадебные дары, о которых было обговорено с вашей светлостью вчерашним днем!

Глашатаи донесли эту весть падишаху. Падишах с визирем, придя в крайнее смятение, растерянно взирали на тучные стада животных, наводнивших улицы города. Бесконечная вереница верблюдов спесиво и гордо вышагивала, неся на своих горбах клади с сокровищами, шелками и атласами. Бесчисленные жирные бараны и козы заполонили огромный город.

Удивленный падишах сказал своему визирю:

— О мой мудрый визирь, что это за сумятица, мне еще никогда не приходилось видеть такого богатства. Как можно за одну ночь совершить такое чудо: достать столько дорогих товаров, рогатого скота, алмазов-брильянтов и других драгоценностей?! Ну что ж, теперь взглянем на его городскую крепость, все ли сделано так, как мы заказывали.

Когда они поднялись на высокий минарет, то, и великому своему удивлению, вдалеке увидели прекрасное городище, которое вдвое превосходило во всем падишахское. Ослепительные лучи расходились от него во все стороны. Потрясенные увиденным падишах и визирь были вынуждены теперь разговаривать со старушкой иным тоном — почтительно и обходительно. Визирь, выражая падишаху свое сердечное участие, сказал:

— О светлейший падишах! Рано или поздно — ведь все равно когда-нибудь придется выдать девушку замуж. До каких пор вы будете держать ее у себя во дворце? К тому же, с вашей стороны было выставлено условие, и оно, как видите сами, выполнено: так что придется сдержать свое обещание.

И тогда широко распахнулись царские ворота — и нескончаемой рекой потекли в казну дары с золотом-серебром, драгоценностями-сокровищами; стада баранов и коз запрудили все загоны, и падишах отдал приказ: «Остальное увезите назад».

После этого падишах вместе с визирем вошли в городок, осмотрели великолепные здания, различные постройки, и оба пришли к такому заключению, что никогда еще в жизни они не видели такого прекрасного места, где воздух так свеж и напоен дивным благоуханием. Они еще немного побродили по городу, ахая и изумляясь, а затем, одарив старушку дорогими платьями, назначили день свадьбы и отправились к себе во дворец. Старуха была вне себя от радости и, примчавшись домой, рассказала юноше обо всех событиях и о предстоящем дне свадьбы.

Накануне такого торжества падишах пышно украсил свои владения, отделал свои дворцы из хрусталя и стекла и во все подвластные ему города послал гонцов с вестью о том, что «в такой-то день состоится свадьба падишахской дочери».

В назначенный день со всех городов стали съезжаться сюда многочисленные гости. Падишах торжественно приступил к свершению брачного обряда. Сорок дней и ночей длилось свадебное пиршество. Так падишах со всеми почестями выдал дочь за старухиного джигита. Этой царской свадьбой очень довольными остались также многие бедняки-голяки, которые благодаря ей зажили лучше.

Нужно сказать, что когда-то к этой принцессе приходил свататься из чужедальных земель один жених — царь Хунхари из знатного падишахского рода. Ему был дан отказ. Свату тогда пришлось уехать ни с чем. Когда же состоялась свадьба и весть о ней разошлась повсюду, тот неудачливый царь услышал молву о том, что «падишах выдал дочь за сына какой-то старушки». Тогда он подумал про себя: «Ведь эта принцесса должна быть моей; так почему же падишах, уронив свое высокое достоинство, выдал дочь за сына какой-то старушонки? Нет, об этом мне следует с ним поговорить, напомнить ему о великом падишахском роде». И царь решил написать ему послание: «О достославный падишах! Знай и прими к сведению мои слова. Уже с давних пор я питал любовь к твоей дочери и лелеял надежду жениться на ней. Ты же меня обманывал, говоря, что она еще молода, юна и что не время ей выходить замуж. А сам отдал ее за безродного бродягу, сына какой-то никудышной старушки. Ответь, разве тем самым ты не попрал имя падишаха, не осквернил высокий сан? Желая добиться руки твоей дочери, я отказался от стольких своих жен. Но и сейчас не поздно, отдай мне дочь подобру-поздорову. А не то я разрушу твои города, обесславлю тебя и силой заберу малику».

Закончив писать послание, он отдал его одному из своих людей. Тот гонец несколько дней находился в пути и когда приблизился к падишахскому городу, то вдали приметил незнакомый крепостной городок. Башни его доходили до неба. И весь он блестел, словно покрытый червонным золотом. Увидев такое чудо, гонец приостановился и сказал себе: «Сон это или явь? Ведь раньше на этом месте не было никаких замков, крепостей. Откуда же мог появиться этот крепостной город?»

Гонец пошел дальше, и на его пути стали попадаться разные люди. Гонец спрашивал у них:

— Эй, добрые люди, вы скажите, откуда появился этот новый город? Ведь раньше его здесь не было. Я что-то не могу понять.

— А мы тебе все расскажем, приятель, — откликнулись те и стали объяснять. — Этот город такой необыкновенный, что каждый, кто войдет в него, если голоден — выйдет сытым, а если беден, то станет зажиточным. Если случится тебе по какому делу заглянуть в тот город, то увидишь у каждых ворот гостиный двор. Коль явится гость, к нему тотчас навстречу выходят слуги. Если хочешь, поведут тебя в цветущий сад, совершишь увеселительную прогулку, а захочется уходить, так проводят тебя, одарив пригоршнями драгоценностей. Владеет этим городом один юноша, сам он из бедняков. Все его достояние — это собака и кошка. Но он до такой степени великодушен, гостеприимен, что подобного этому джигиту не сыщешь во всем свете.

Гонец, не зная верить или не верить этим рассказам, стал думать про себя: «То ли сначала мне отнести послание, то ли сразу же направиться в крепостной город и все там осмотреть своими глазами». И надумал он прежде побывать в крепостном городе. Он обошел его со всех сторон и был поражен увиденным. Честь и хвала тому зодчему, который построил это чудо. Вырисовывались остроконечные зубцы крепостной стены, и на ней выделялись отделанные чеканкой по меди изображения диковинных деревьев и причудливых цветов. Гонец очутился перед огромными воротами. В эти ворота входили и выходили многочисленные люди. Гонец вошел в ворота. Не успел он переступить порог, как тут же подбежали слуги со словами: «Добро пожаловать!» Гонец пообедал в гостином дворе, отведал разные изысканные блюда, побывал в зеленых садах, посмотрел на диковины, и до того он был ошеломлен увиденным, что только потом вспомнил про послание: «Эдак я буду себе здесь расхаживать, а кто же вместо меня передаст письмо». При выходе из ворот ему насыпали в полу халата пригоршню алмазов, жемчугов и проводили со словами: «Добро пожаловать и в следующий раз». Тут гонец подумал про себя: «Эх ты, дурья башка, тратишь свою жизнь в бесконечных бегах, хлопотах. А надо бы жить именно в таком городе». Наконец он достиг падишахского дворца и постучался в ворота. Привратники открыли ворота и повели гонца в покои падишаха. Гонец вручил послание правителю. Тот прочитал письмо и увидел, что в нем содержится много обидных, оскорбительных слов. Падишаху было хорошо известно, что у того царя имеется огромное войско и что он отличается невиданной жестокостью и кровожадностью. Призадумался падишах, вызвал к себе своих советников. Приближенные падишаха заговорили: «Послание царя не лишено здравого смысла и оно справедливо. Воистину, стоило ли вам выдавать принцессу за какого-то юнца-огольца, единственное занятие которого — это кошки, собаки?!»

Ни для кого не было секретом, что эти именитые, высокие особы с ревностью и завистью в душе отнеслись к неравному браку и были возмущены тем, что благородная принцесса вышла замуж за безвестного джигита. Вельможи склонили падишаха ответить на послание такими словами: «Хотя я и в самом деле выдал дочь за бедняка, тем не менее не буду против, если вы того желаете, отдать ее вам; разумеется, все остальное уладьте с самим зятем. Я к тому браку не имею никакого отношения».

Падишах отдал это письмо гонцу, и тот собрался в обратный путь. У гонца мелькнула мысль: «А что если я опять побываю в том дивном городке и отведаю всякие угощения?» И он побывал в том крепостном городке, отведал разных кушаний и направился в свои края. Через несколько дней пути он вошел в свой город, забежал к себе в дом, чтобы оставить там ценные дары, а уж затем пошел во дворец и вручил письмо грозному царю. Правитель прочитал послание и понял, что падишах перепуган не на шутку. «Что ж, теперь будь что будет, начнем действовать», — решил царь и, созвав к себе всех влиятельных сановников, обратился к ним с речью:

— Послушайте меня, мои мудрые визири, советники! Хорошенько уразумейте смысл полученного письма. Похоже, падишах, изрядно перепугавшись, решил остаться в стороне, не вмешиваться ни во что, и отвел от себя удар на зятя. Теперь мы соберем войска и двинем их на того безродного выскочку, разрушим все кругом, сметем с лица земли его постройки.

Гонец, узнав об этих планах воинственного царя, стал ему подробно докладывать обо всем увиденном, о необыкновенном чудо-городе.

— Оказывается, зять падишаха — один из таких редчайших людей по своему великодушию и благородству, что такого больше не встретишь во всем мире, — расхваливал юношу гонец. — Башни в том городе такие высоченные, что невозможно понять, как только сумели их поднять на такую небывалую высоту. Внутри города точно в самом раю, войдут туда неимущие — выйдут оттуда богатеями. Все эти мои описания и в тысячу раз меньше того, что есть на самом деле. Если не верите мне, то пошлите другого человека. Как бы вам не попасть впросак из-за своего неведения. Я полагаю, что раз в том городе такие богатые убранства, то и войска в нем соответственны тому богатству.

Царь слушал этот рассказ и становился все больше хмурым, мрачным, и весь почернел от зависти. Однако он овладел собой и приказал стражникам:

— Уберите отсюда этого неблагодарного, ничтожного человека, не оценившего хлеб-соль моего стола! Наградите его палками, обломайте ему бока и выдворите вон из моего города. Пусть он идет к своему жалкому псарю и служит ему.

Падишахские стражники нещадно избили беднягу-гонца, исколотили чуть не до полусмерти, после чего выбросили на окраине города. Несчастный гонец лежал без сознания и наконец пришел в себя. Очнувшись, он увидел, что все его тело было покрыто кровоподтеками. С трудом шевельнувшись, он попробовал встать. Когда встал, то первыми его мыслями были: «Что же мне делать дальше, несчастному горемыке? Если я вернусь в свой город, то меня там прикончат. Чем так погибнуть, лучше из последних сил добраться до того нового города и поведать обо всем его правителю. Нужно сказать: „Царь нашей страны является вашим злейшим врагом. Сейчас он собирает войска, чтобы взять в осаду ваш город. Вы не думайте, что я вас обманываю, этот царь кровожадный тиран, душегуб. Он явится со своими многочисленными воинами, чтобы жениться на вашей супруге, и собирается превратить в руины ваши города. Так что вы теперь поостерегитесь и будьте начеку. Сам я был воином-гонцом у того жестокого царя. Во время своей службы мне довелось побывать в вашем чудо-городе, где меня облагодетельствовали. Об этом я рассказал нашему царю. Из-за этого он сильно разгневался на меня, его слуги избили меня до полусмерти и выбросили за черту города. Подумав о том, что если вернусь к себе в город, то меня там непременно убьют, я пришел искать убежище в вашем городе, а также оповестить об этих важных для вас известиях. В словах моих нет лжи. Теперь в вашей воле распоряжаться моей судьбой, и я надеюсь навсегда остаться в числе ваших подданных“».

С этими думами бедолага-гонец тронулся в путь. Продвигался он с великими мучениями, шел без отдыха и днем и ночью, и чудом добравшись до крепостного города, постучался в ворота. Когда привратники открыли ворота, то увидели перед собой изувеченного человека. Привратники сжалились над ним, провели его через ворота, расспросили несчастного о его беде. Гонец отвечал им скорбным голосом:

— Уж лучше не спрашивайте меня о том. Я совсем ослаб, изнемог, и с невероятными трудностями добрался до этих мест. Хотя и поздно сейчас, но вы должны во что бы то ни стало отвести меня к вашему правителю. Там я и отвечу на все вопросы.

Стражники взяли осторожно его под руку и привели в покои молодого господина. Разбудив его, слуги ввели гонца. Байвачча увидел незнакомца и с сочувствием стал расспрашивать его обо всем. Гонец изложил все те самые слова, которые загодя приготовил в пути и, выразив свое дружеское расположение, предостерег господина:

— Как бы там ни было, но не следует забывать про осторожность. Вполне может быть, что этой ночью или завтра весь ваш город они превратят в развалины, ведь враг уже на пути.

Молодой правитель города, видя его дружелюбие, сказал своим прислужникам:

— Помогите этому человеку, приложите бальзам к его ранам, поухаживайте за ним, и чтобы в скором времени он уже поправился.

Сам он немедленно созвал приближенных и стал писать послание на имя своего великородного тестя-падишаха: «Салям алейкум, уважаемый родич! Стало мне известно, что от царя чужедальней страны вы получили письмо. Говорят, этот царь собрал большое войско и теперь движется на нас. У меня к вам просьба: пришлите на подмогу мне ваши дружины в самый кратчайший срок. Враг совсем близок и может разрушить полностью наши города. На этом заканчиваю письмо, вассалям!»

Байвачча свернул листок и отдал письмо одному из своих слуг. Гонец, не медля ни секунды, поспешил к падишахскому дворцу. Падишах вызвал визирей и прочитал им письмо. Из него они поняли, что байвачча нуждается в помощи. Выяснилось, что он был осведомлен о злых умыслах визирей и о тех словах, что были написаны царю-душегубу. Визири падишаху дали такой совет:

— О ваше высочество падишах! Нагрянет ли тот тиран-царь сегодня или завтра, учинит расправу и одержит ли победу — пусть творит все эти дела на той стороне. А если и вы пошлете свои войска, то столько народа нашего погибнет, и к тому же приобретете этим только лишнего врага. Нужно твердо стоять на своем слове.

Так насоветовали визири своему падишаху, сбив опять его с толку, а того посланника-гонца выгнали с руганью из дворца. Посланник еле унес ноги и, примчавшись в крепостной город, рассказал байвачче обо всем происшедшем. После этого молодой байвачча со всей ясностью понял, что все эти темные дела были содеяны по наущению падишахских вельмож. Юноша созвал всех жителей и стал держать с ними совет:

— Что будем делать, когда войска царя Хунхари-Лютого подступятся к нашему городу и захотят разрушить его? Как спасти наш город, что для этого предпринять?

Некоторые старейшины посоветовали так: «Для того, чтобы выйти на поединок с ними, сил у нас маловато. Мы запрем крепко-накрепко городские ворота и с высоких башенных стен начнем кидать на головы врагов камни, булыжники. Мы должны выдержать осаду, ведь наши крепостные стены прочны и высоки. Так что они в конце концов уберутся восвояси. А иного выхода у нас нет». Юноша-градоначальник приказал всем людям расположиться внутри крепости, запереть на засов входные ворота, запастись камнями и булыжниками, луками и стрелами и быть наготове.

На горизонте появилась орда Хунхари. Царь, заметив издали крепостной город байваччи, пришел в изумление. Затем на него словно нахлынуло море черной зависти и коварных мыслей. Спустя некоторое время он, все еще находясь под впечатлением увиденного, заявил своим визирям:

— Странное дело, визири мои, как мог какой-то псарь построить такой высоченный крепостной город. Это могли бы совершить лишь могучие властелины вроде меня. Что это за возмутительная несправедливость: я, великий завоеватель, покоривший много разных стран, до сих пор считал себя одним из могущественных властелинов мира, и вдруг узнаю, что какой-то собачник без роду, без племени построил себе такой великолепный, невиданной красоты богатейший крепостной город. Я ни за что не успокоюсь, пока не захвачу в плен этого молодца вместе с его кошкой и собакой.

Царь Хунхари стал в ярости рвать на себе волосы и бороду. Чем ближе приближалась его орда к крепости, тем больше она ослепляла глаза завоевателя неотразимыми, словно испепеляющими лучами. Когда они уже были у самых стен, то поблизости не увидели ни одной живой души. Все население было укрыто за крепостными стенами. Тут грозный завоеватель понял, что совершил оплошность, выпустив на волю своего гонца: он-то и мог предупредить байваччу о готовившемся походе. «Как жаль, что этого гонца наказали лишь палками, а надо было б его вздернуть на виселице», — с досадой подумал царь-душегуб. Он позвал к себе десятерых дюжих удальцов и сказал им:

— Попытайтесь подобраться к одним из этих ворот, может, выломаете их!

Те подкрались к воротам и хотели было взломать их, как из узких проемов со свистом вылетели стрелы и поразили кого в глаз, кого в грудь. Вражеские лазутчики стали отступать, и в этот миг защитники забросали их камнями. Царь опять собрал кучку отчаянных молодцов и велел им подступиться к другим воротам. Но тех ожидала та же самая участь, и они, не добившись успеха, с трудом вернулись: одни — ослепшими, другие — с кровоточащими ранами, третьи — покалеченными. Некоторые остались навсегда лежать мертвыми у неприступных стен. Так прошел этот день. К вечеру враги стали думать: «Раз не удалось днем, то попробуем воспользоваться ночной темнотой». Вражеские лазутчики предприняли еще одну попытку ворваться в ворота. Однако и под покровом ночи им не удалось подступиться к городу-крепости. Яркий свет, исходивший от него, хорошо освещал всю местность почти до самого падишахского дворца, и потому у иноземных врагов ничего не вышло.

Несколько дней неприятели держали город в осаде. Озлобленные неудачей, упавшие духом воины, стали роптать: «Этого города ни за что нам не взять, и не через год и не через два. Мы можем только добиться одного, что все поляжем костьми на этом месте. До каких пор нам так бесславно воевать, не лучше ли отступиться?..» И многие воины стали убегать из своего лагеря. Видя такое положение, царь Хунхари горько раскаялся в предпринятом им походе и надумал совершить в отместку одно варварство.

— Эй, мои грозные полководцы, — обратился он к своим военачальникам, — я принял решение направить войска против отца принцессы и тем самым выместить свою обиду, и чтобы люди не говорили о том, что властелин такого огромного государства не смог справиться с крепостным городком какого-то сироты-собачника и ушел с позором.

И царь Хунхари повернул свою рать к дворцу падишаха.

Пусть он со своей несметной ратью направляется туда, а вы послушайте рассказ о защитниках крепости.

От взгляда байваччи, конечно, не укрылось то, что царь Хунхари собрал свое войско и двинулся с ним в сторону владений его высокородного тестя. Об этом узнала его жена.

— Благоверный мой, — обратилась она к мужу, — враги повернули в сторону моего отца, и они собираются разорить его государство. Я умоляю вас спасти отца.

— Полноте тревожиться, дорогая моя, у отца вашего предостаточно войска, а у меня у самого мало сил, чтобы оказать помощь. Нам самим-то чудом удалось спасти наш город и с честью выйти из испытания.

— О мой дражайший супруг, — умоляла дочь падишаха, — не может быть, чтобы такой человек, как вы, который сумел воздвигнуть такие роскошные хоромы-дворцы, нажить такое несметное богатство, не нашел бы путей избавления от этой страшной беды. Я очень прошу внять моим мольбам и оказать подмогу отцу.

Джигит призадумался после этих слов — и тут он вспомнил про перстень. «Эх, садовая моя голова. Спасти падишаха для меня сущий пустяк. Нет ничего проще этого». И он, взяв перстень, произнес заклинание: «О перстень царя змей! По веленью белого змея сделай так, чтобы у царя-душегуба закружилась голова и очутился он близ своего города». В тот же час грозный царь против своей воли свернул с намеченного пути и оказался в незнакомых местах, в пустыне. Не было видно ни дороги, ни озера, ни деревца. Всю ночь он двигался со своим войском, пока не достиг одной стоянки. Уже давно кончились съестные припасы, иссяк запас воды, в горле у всех пересохло. Сильно раскаявшись в этом походе, многие воины, обезумев вконец, рвали на себе бороды, другие заблудились в песках и попадали с ног, мучимые жаждой. У многих всадников лошади пали, и воины пробирались пешком. После бесконечных блужданий они вышли к окраине своего города. Воины были поражены этим странным случаем. Царь сокрушенно воскликнул: «Я еще никогда в жизни не был так обесславлен. Стольких своих лучших воинов лишился. Этот позор не смыть мне до конца моих дней».

Царь Хунхари, воссев на свой трон, стал писать послания князьям подвластных ему городов. В тех посланиях было такое распоряжение: «В такой-то день и в такой-то час вы должны, собрав свои дружины, явиться к моему дворцу. Если же по получении этого письма не явитесь ко мне, то ничего хорошего от меня не ждите!» Пусть себе эти грамоты разносятся гонцами по всем уголкам края, пусть подвластные царю князья-беки собираются воедино, а теперь вы послушайте рассказ о жизни выдержавшего осаду крепостного города.

Байвачча осматривал поле боя с высоты крепостных стен и видел разбросанные повсюду трупы людей, умирающих раненых. «Что мне с ними делать?» — думал он, и тут вспомнил про волшебный перстень. Юноша взял в ладонь перстень и произнес:

— О перстень царя змей! Пусть явятся сюда два дракона: один — проглотит всех умерших врагов, а другой — проглотит всех затерявшихся в пустыне и мучающихся от жажды раненых воинов.

И не успел он приказать это, как перед ним появился один дракон, который проглотил валявшиеся тела и исчез с глаз. Не прошло и минуты, как со стороны пустыни примчался другой дракон, который, оказывается, проглотил израненных, умирающих от жажды людей. Открыв огромную пасть, он стал выпускать их на волю одного за другим. Площадь перед крепостью заполнилась спасенными людьми. Байвачча велел открыть городские ворота, чтобы их ввели в город. Воинов усадили, поставили перед ними угощение, а после этого повели их в цветущие сады, показали им красивые места, одарили дорогими подарками. Юный глава города сказал своим гостям:

— Я знаю, что вы пришли сюда не по своей воле, а по принуждению лютого царя Хунхари. Теперь сами выбирайте свой путь: или возвращайтесь в свои города, или же, если того желаете, оставайтесь жить с моим народом.

Те воины сказали:

— О достославный байвачча! Мы вечно грабили и разрушали чужие города, вели бесконечные войны, находясь под жестоким гнетом тирана-царя. Нам надоела такая жизнь. Мы своими глазами увидели, что победа всегда будет сопутствовать вам. Вы выстоите против любого могущественного завоевателя. Мы просим, чтобы вы вооружили нас и чтобы мы могли себя защитить. Нас много воинов, и мы хотим пойти против своего ненавистного царя, сразиться с ним и навсегда освободиться из его неволи. Наверное, он сейчас у себя во дворце и готовит новое нашествие со своими князьями, чтобы не сегодня завтра опять появиться в этих краях. Хорошо бы нам опередить его, нанести первыми удар.

Юноша остался доволен предложением воинов и, чуть пройдя в сторону, тихо произнес: «О перстень царя змей! По веленью белого змея пусть все эти воины будут одеты в военные доспехи — латы и кольчуги, вооружены острыми саблями и пиками». И воины увидели, что каждый из них превратился в могучего богатыря, подобного легендарному Рустаму. Горделиво оглядывая себя, они поразились этому чуду. В тот вечер были угощения на славу.

А наутро следующего дня предводитель воинов сказал байвачче:

— О достославный байвачча! Нам пора. Дозвольте отправиться моим воинам и устроить врагу засаду. Может случиться, что у нас ничего не выйдет, но и тогда по прибытии в свои края мы захватим город и, забрав с собой детей, семью, домашний скарб и пожитки, придем к вам, чтобы навсегда уже стать вашими подданными.

Молодой владелец крепости дал свое согласие. Ратники прошли порядочное расстояние от города, намечая места для засады, и тут увидели перед собой высокий холм. Поднявшись на его вершину и взглянув далеко, они увидели, как по всей пустыне, словно туча саранчи, продвигаются несметные полчища царя Хунхари. Прикинув в уме, дозорные подсчитали, что на каждого воина приходится примерно по тысяче врагов. Стали они думать, как поступить. Некоторые из них, те, что были смельчаками, говорили: «Была не была, встретим врага грудью и сразимся насмерть». Предводитель воинов сказал:

— За непосильное возьмешься — только надсадишь пупок, зря потратишь силы и себе навредишь. Добро бы хоть на каждого приходилось по десять, по пятнадцать человек, и тогда можно было б вступить в бой. Ведь эдакая прорва прет, что разлившаяся река, а мы перед ними, как маленькое озерко. Есть в народе такие слова: кто силы свои знает, тот не знает устали. Надо трезво смотреть на вещи. Сейчас мы должны низинами незаметно уйти отсюда и добраться до своего города. Пусть эти полчища продвигаются сюда, а мы вернемся в свой город и захватим его, а затем вместе со своими родичами возвратимся назад. Если будем опрометчивы и вступим с ними в бой, то уподобимся тому мотыльку, который летит на яркое пламя и гибнет в нем.

Придя к такому единому мнению, воины свернули влево и стали пробираться по пустыне, пока не достигли своего города. Войдя в него, воины разбрелись по своим жилищам, чтобы вновь ощутить тепло домашнего очага. Не будем рассказывать, как им пришлось с родными увидеться. Пусть они пока побудут с ними, а теперь послушайте про славного байваччу.

Он тоже узнал о надвигающемся полчище врагов, велел всем укрыться в крепости и запереть прочно ворота. А сам, обходя кругом крепость, думал про себя: «Как же мне теперь удержать эдакую могучую силу царя Хунхари?»

Вскоре верные стражники байваччи оповестили о приближении войск грозного царя. Взглянув с высокой башни на окрестности, байвачча увидел со стороны пустыни несметную рать. Расположившись неподалеку, враги поспешно разбивали шатры, палатки. Байвачча взял в ладонь перстень и негромко молвил: «О перстень царя змей! Пусть всех тех недругов, которые посмеют тронуть мой народ и приблизиться к крепостным воротам, проглотит огнедышащий дракон». И молодой правитель стал спокойно ожидать нашествия врагов. Грозный царь Хунхари тем временем давал указания своим полководцам. Каждый из беков вместе со своей ратью бросался штурмовать указанные ворота, и когда они достигали крепостных стен, появлялся страшный огнедышащий дракон и уничтожал их. Царь с горечью думал про себя: «В свой первый поход я был так позорно обесславлен. Видать, на этот раз будет и того хуже». Царь Хунхари решил разделить на две части свое огромное войско, чтобы одна часть разила стрелами дракона, а другая взламывала ворота. Вокруг крепостных стен столпилась тьма вражеских воинов. Огнедышащий дракон с шипением набрасывался на них. И сколько бы ни пускали стрел в него — он был неуязвим. С каждым вдохом дракона многочисленные воины исчезали в его пасти. Защитники крепости, как и при первой осаде, сбрасывали на головы неприятеля камни и булыжники и стойко оборонялись. Почувствовал царь, что не идут его дела на лад. И тогда, подумав, что уже достаточно натерпелся позора, велел барабанщикам сыграть отбой. Отведя в сторону оставшееся войско, немного оправившись от неудачи, он стал думать: «Может, двинуться на город отца принцессы — падишаха, а может, не делать этого во избежание того случая, какой с ними приключился в прошлый раз, когда они, сбившись с пути, оказались сами того не зная у окраин своего города?» И он объявил своим воинам:

— Теперь я не вижу иного выхода, как вернуться в свою страну. По всему видно, эту крепость невозможно взять силой. Поворачивайте своих коней назад, едем в свой город!

Пусть он приезжает к себе в город, правит им, управляет, а вы теперь послушайте о другом.

Когда грозный царь вынужден был с позором убраться восвояси, многие из его воинов остались на поле брани изувеченными и израненными. Проявив милосердие, воинов привели в крепостной город, оказали им помощь, и они стали подданными молодого байваччи.

Между тем обесславленный царь, приехав в свою страну, не переставал думать и искать путей, чтобы завладеть крепостным городом байваччи. Созвав своих визирей, советников, он велел им продумать и подсказать мудрое решение. Визири и длиннобородые мудрецы, звездочеты-прорицатели нагадали по гороскопу своему царю следующее: «Городом этим можно завладеть одной лишь хитростью и иных путей нет». И тогда царь, собрав со всех городов, со всех уголков своих владений женщин-плутовок, шельмоватых знахарок, спросил у них:

— А ну-ка скажите мне, люди хорошие, кто среди вас самая хитрая, самая лукавая и кто самая продувная бестия? Назовите мне имя этой плутовки. Моему падишахству нужен именно такой человек. Я хочу, чтобы в числе моих мудрецов была и женщина.

Ворожеи-плутовки пошушукались немного, а потом одна сказала:

— Есть одна хитрющая, непревзойденная плутовка.

И в самом деле, та старуха оказалась плутовкой над плутовками, бестией над всеми бестиями. Царь пригласил ее в свои хоромы и сказал любезно:

— Бабушка, вы оказались как раз подходящим человеком нашему падишахству. Теперь вы будете всегда жить в моем дворце.

Царь Хунхари велел отвести для нее особый роскошный особняк в дворцовом саду. К ней были приставлены многочисленные служанки-невольницы, они готовили ей самые изысканные блюда, спать укладывали, как ребенка в зыбку-колыбель. Временами они прогуливали ее, усадив в паланкин, точно она и в самом деле была знатная госпожа. Старушонка, видя такое любезное обхождение, невольно думала про себя: «Эх, кабы я раньше могла услужить чем-нибудь царю и показала, на что способна, то с самого начала моя жизнь протекала бы в радости и довольстве».

Иногда к ней приходил царь и просил поделиться кое-какими хитростями-уловками. Однажды царь зашел к старой знахарке:

— Бабушка, послушайте. Живет в одном краю одна принцесса, вышедшая замуж за человека низкого сословия, но странным образом разбогатевшего. Она дочь такого-то падишаха. Многие годы я питаю к ней любовь. Я не раз отправлял сватов к ее родителям. Но падишах-отец отказывал моим людям, говоря, что его дочь еще молода. Теперь же я прослышал о том, что падишах выдал свою дочь за какого-то собачника. Так вот, нельзя ли придумать что-нибудь такое, чтобы заполучить эту принцессу себе в жены?

Старуха поразмыслила немного и шепеляво прогнусавила:

— Дорогой сынок, твою беду поправить можно. — И, потирая от удовольствия руки, вскочила с места и продолжила: — Только для этого ты должен мне дать много всяких драгоценностей, алмазов, жемчугов, рубинов, брильянтов, дорогие зеркала и всякие редкостные вещички, а также выдать короб с благовониями, румянами, белилами. И тогда мы все уладим.

Царь выполнил все условия старухи. Старая бестия отыскала где-то белую ослицу, напялила паранджу и, усевшись на послушное смирное животное, отправилась в далекий путь. Долго ли, коротко ли она тряслась на своей белой ослице, а путь все бесконечно длился да длился, уже остались позади безводные степи и обмелевшие реки. И вот, наконец, она приблизилась к крепостному городку байваччи, въехала в его предместье и, остановившись в одном из постоялых дворов, привязала свою ослицу. Пройдя к торговому ряду, начала торговать благовониями, румянами, белилами и другими изящными товарами. Покупатели не обходили стороной старуху и покупали у нее всякие галантерейные изделия и целебные снадобья. Старуха подолгу не торговала, приходила в одно и то же время на рынок, час или два постояв, уходила в какой-нибудь квартал города торговать вразнос. И так она ходила по разным улицам, домам. А те дорогие вещички она редко показывала покупателям и запрашивала при этом неимоверные цены. Когда эта весть дошла до малики, она загорелась желанием увидеться с этой женщиной-торговкой. Жена байваччи стала водить старуху в крепость. Старуха любовалась аллеями, прямыми улицами, и однажды ей удалось даже побывать в доме у байваччи. Малика тогда купила у старухи редкостные женские украшения, благовония, мускус. И с того дня старуха стала постоянной гостьей в этом доме. Незаметно вошла в доверие молодой жены байваччи и начала выполнять кое-какие ее поручения. Порой старуха даже помогала готовить обеды. Итак старуха-ворожея стала жить у них на правах прислужницы. Прошло некоторое время, после чего байвачча и его жена стали полностью доверяться старушке, отвели ей одну из комнат в богатой усадьбе. Дни проходили за днями, в доме царили мир и согласие, а старуха еще тесней сдружилась с молодой четой. Стала она выполнять у них обязанности поварихи. Готовя обеды, старуха что-то подкладывала в них, какие-то специи, отчего блюда у нее получались очень вкусными, и тот, кто вдосталь наедался ими, целый день ходил в веселом расположении духа. В иные часы, когда байваччи не было дома, старушка как бы невзначай заговаривала с его женой:

— Дорогая дочка моя, до чего же ваш крепостной городок прекрасен! Даже в ночное время от него исходит, как от луны, яркий свет далеко вокруг. Уму непостижимо, как могли человеческие руки построить такой замечательный городок?! А вы, малика-ханум, оказывается, слишком добронравная, стеснительная. Мы-то в ваши годы были ах какими озорницами, как говорится, «невинными, себе на уме красавицами». Будучи в молодицах нам удавалось вызнать у своих суженых о многом таком интересном, что страшно мучило и разжигало наше женское любопытство. Бывало, если не захочет отвечать супруг на твои вопросы, надуешь губки, отвернешься к нему спиной, строя неутешную, горькую обиду. И тогда он жарко обнимет тебя, прижмет к груди и нежно шепнет: «О моя отрада, о моя душа» — и расскажет все свои сокровенные тайны. Смотрю я на вас, малика-ханум, и удивляюсь: вы, как ягненочек на лоне природы, лежите себе смирненько да тихонько. Мужчине же иногда нужно говорить страстные влюбленные слова. Замечу я вам, ханум, вы очень слабовольное, кроткое существо.

Наступил вечер. Байвачча поужинал и направился в опочивальню. У брачного ложа жена его вспомнила слова старухи и через некоторое время обратилась к супругу:

— О мой любезный друг, вот уже прошло больше года, как вы взяли меня в жены, а между нами до сих пор нет откровенных разговоров: ни о чем вы меня не спрашиваете, не просите. Давайте теперь будем поступать иначе: на мои расспросы вы отвечайте, а на ваши — я буду отвечать. Вот, к примеру, скажите, как вам удалось построить такую крепость, нажить такое богатство, украсить дворцы таким убранством — все это никак не укладывается в моей голове.

Байвачча, услышав от жены такие слова, спокойно сказал:

— О моя любимая жена, на эти твои вопросы нельзя отвечать. Лучше поговорим о другом.

Так прошла эта ночь. Ей захотелось убедиться в правдивости старухиных слов. «Мне и самой интересно, как он смог добиться всего этого», — думала она и, не дождавшись ответа, обиженно отвернулась от мужа и вскоре заснула. Прошел день, наступил вечер. Жена стала ластиться к мужу и снова попробовала узнать о его тайне. Однако байвачча отмалчивался, переводил разговор на другие темы. Тогда она, огорчившись, сказала:

— О мой друг, вы, должно быть, в душе считаете меня своим врагом и потому не говорите своей тайны. Так знайте же, я ни в коем случае вам не враг, а ваша подруга.

Прошла и эта ночь, наступил вечер следующего дня. Старуха-ворожея, готовя обед, как и прежде приправляла его каким-то снадобьем-зельем, а на этот раз — больше обычного. Закончив ужинать, супруги ушли спать. Старуха завела себе правило: до той самой поры, пока молодые не заснут, подслушивала их разговоры, тихо притаившись за дверью. Когда на этот раз она стояла, плотно приложив ухо к дверной щели, то услышала, как байвачча с женой немного повздорили, побранились. Малика снова стала выспрашивать у мужа его тайну. И как ни старался байвачча уклониться от ответа и перевести разговор на другое, все же жена, воспользовавшись его хмельным состоянием, своими нежными ласками вынудила его сделать признание.

— Ах, душенька моя, — сказал байвачча, — все дело в том, что есть у меня один перстень, подаренный царем змей. И вот стоит его взять в руки и приказать, что захочется, как тут же все исполняется. Эту тайну нельзя было никому говорить. Я поделился ею лишь с тобой. Если ты мне истинный друг, то никому ее не раскроешь.

Жена пообещала хранить тайну, и оба они заснули.

Старуха, вызнав этот секрет, ходила и хлопотала по хозяйству, как ни в чем не бывало. Обычно перед выходом из дома байвачча прятал перстень в одном тайнике. Однажды, когда джигит собрался ехать на охоту, старуха выследила то место и сказала малике:

— Доченька моя, в такую солнечную погоду, как сегодня, хорошо бы вымыть голову, — и принесла в кумгане теплую воду.

Сама же она, стоя рядом, сливала воду, мылила госпоже голову, а затем вышла, чтобы сменить ей белье. Именно в этот момент она украдкой подошла к тайнику, протянула руку — и перстень вделся ей на палец, оказавшись в самую пору. В тот же миг, приложив перстень к ладони, старуха произнесла заклинание: «О перстень царя змей! По веленью белого змея да будет так, чтобы этот медный крепостной город вместе со всем его населением и пригородами перенесся в державу грозного царя. А байвачча чтобы вместе со своими собакой и кошкой остались на этом самом месте». — И тут старуха оказалась в шумной толчее, в оживленных местах родного города, — и облегченно вздохнула. Старуха, заложив перстень под язык, миновала крепостные ворота и, придя в покои царя Хунхари, поведала ему обо всем:

— Крепостные ворота открыты настежь, медный городок со всеми его строениями и богатством предстали перед тобой. Теперь тебе остается взять ключи и сделать прекрасный город своим. Я же стану говорить малике о том, что, мол, байвачча погиб и что она теперь должна подчиниться твоей воле, о славный царь. И вот так, постепенно, всеми правдами и неправдами мы добьемся ее любви.

После этого старуха пришла к жене байваччи и начала представлять все события в ином, превратном свете. Весь народ, все подданные байваччи и его жена были поражены этой неожиданной переменой в их жизни. И никто из них не в силах был что-либо изменить. Пусть они пока остаются здесь, а теперь послушайте рассказ о байвачче и его четвероногих друзьях.

Байвачча и его собака и кот оказались засыпанными слоем пыли на месте того города, который еще недавно стоял здесь. Придя в себя, джигит обнаружил полное исчезновение всего того, что еще только недавно было здесь — городской крепости, его дома, жены. Байвачча тер себе глаза, никак не веря тому, что все это с ним происходит не во сне, а наяву. Понял он, что его постигла жестокая неудача, и он стал думать, что же ему делать дальше. Может, пойти к великородному тестю-падишаху, а может, обитать на этом прежнем месте. После долгих раздумий он принял решение никуда не трогаться со здешних мест. Неподалеку он вырыл себе пещеру и стал в ней жить. Прошло некоторое время, и вот однажды собака обратилась к коту:

— Послушай, кот-мурлыка, надо нам помочь в беде хозяину. Вспомни про ту маленькую змейку, купленную за тысячу таньга; сколько она сделала добра нашему хозяину, как отблагодарила за свое спасение. А ведь и за нас он отдал по тысяче таньга, так что и мы должны отплатить ему добром — во что бы то ни стало отыскать перстень змеиного царя.

Посоветовавшись, они в полночь вышли в путь. Шли они долго, до самого рассвета, и впереди увидели высокий холм. Поднявшись на него, они не обнаружили вокруг никаких признаков жизни. Кот с собакой все шли да шли без конца, оба поранили себе лапки, кожа содралась на них до крови, и вот, наконец, далеко впереди показалось одинокое дерево. Собака сказала коту:

— Заберись на это дерево и осмотрись кругом. Может, увидишь крепость нашей госпожи.

Кот мигом вскарабкался на дерево, но ничего не увидел. Так они шли да шли, и когда на их пути попадалось дерево, кот взбирался на него и осматривался кругом. Если путь их пролегал через холмистую степь, то они поднимались на более высокий пригорок и снова глядели вдаль. Как-то они поднялись на высокий песчаный холм и наконец увидели вдалеке знакомый отсвет медного крепостного города. Обрадовались кот с собакой и поспешили в ту сторону. На пути им попалась река, которую собаке ничего не стоило переплыть.

— Перенеси и меня, — попросил кот.

— Перенесу, не беспокойся, — ответила собака. — В случае, если перстнем змеиного царя завладею я, то сам доставлю хозяину. Если ж ты сумеешь достать его, то отдашь его мне, и тогда я переправлю тебя на тот берег.

Когда они обо всем условились, собака перенесла на себе кота через реку. Пройдя небольшое расстояние, они близко подошли к крепостному городу. Кот сказал собаке:

— Послушай, собака-забияка, нас здесь могут узнать кое-кто из людей. Пусть наступит вечер, и тогда я сумею пробраться в крепость.

Опустились сумерки, и кот, оставив собаку в укромном месте, проник в крепость. Побродив по улицам городка, обойдя людные перекрестки, он незаметным образом проник в особняк жены байваччи. Видит, госпожа родила двух младенцев, по обе ее стороны стоят колыбельки, а сама она занята тем, что кормит грудью ребенка. Бесшумно ступая по ковру, кот мяукнул разок — и юркнул в угол. Госпожа узнала по этому голосу своего кота. Она мигом оторвала от груди младенца, посмотрела вокруг себя — и увидела перед собой своего мурлыку. Она расспросила кота обо всем, справилась о байвачче. Кот рассказал, что пришел вместе с собакой и что та поджидает его в скрытом месте. Малика передала для собаки разную еду, лакомства. Кот спросил ее: «Госпожа, не знаете ли вы, у кого сейчас находится перстень царя змей?» — Она с печалью ответила: «Ах, ты мой кот-мурлыка, тот перстень выкрала старуха, и она всегда носит его у себя во рту. Старая плутовка живет одна в прочном каменном доме, и туда не может проникнуть даже маленький муравей». Кот сказал госпоже: «Тогда я попрошу вас сделать вот что — спрячьте в доме старухи огниво. Попробую-ка я этой ночью что-нибудь предпринять». И кот пошел себе спать на сеновал. Вдруг послышалось шуршание в соломе, он увидел вблизи резвящуюся мышь. Одним прыжком кот настиг мышь, придавил лапкой и собрался уже проглотить ее, как та заговорила тонюсеньким писклявым голосом: «О бесстрашный могучий кот, не ешь меня. Ведь я царь мышей. И сам не знаю, почему сегодня принял облик простой мыши. Если ты нуждаешься в мышах, то я могу достать их сколько захочешь. Даю в этом свое твердое слово».

Кот послушал мышиного царя и сказал ему:

— Я не нуждаюсь в мышах. Но есть у меня одно условие. У изголовья старухи-ворожеи заметишь табакерку для насвая. Ночью свой хвостик обваляешь в табакерке-тыквянке и пощекочешь им ноздри старушки. Вот и вся моя просьба к тебе. Если согласен, то пообещай ее твердо выполнить.

Царь мышей поклялся, и кот отпустил его на волю. Кот подкрался к дверям старухиного дома и притаился в сторонке, застыв на месте. Прошло какое-то время, и вот мышь, обваляв в насвае свой хвостик, пощекотала под носом у старухи — и та громко чихнула. Находившийся у нее во рту перстень вместе с чихом вылетел наружу и покатился куда-то в угол. Кот, который отлично видел в темноте, через щель в двери заметил то место, куда скатился перстень. Но у него не было никакой возможности проникнуть в комнату. Так и продолжал сидеть кот, выжидая удобного момента. И тут проснулась старушка. Она почувствовала, как щиплет, жжет у нее в носу, на нее напал бесконечный чих. Каждое чихание вырывалось из ее груди двухкратным взрывом. Обеспокоенная этим, старуха встала с места и, шатаясь в темноте, стала шарить по углам в поисках огнива. Как ни искала его, видит, что оно как сквозь землю провалилось. Поискала в нишах, но и там ничего не нашла. «Выйду-ка наружу, может, найду», — решила старуха и вышла во двор. В тот же миг в комнату вбежал кот и, схватив перстень, был таков. Забежав к госпоже, кот рассказал о своей находке, после чего распрощался с ней. С перстнем в зубах помчался он в чистое поле и прибежал к собаке. Четвероногие друзья пустились в обратный путь. Вскоре они достигли берега реки и собака приготовилась переплыть ее. Кот обратился к собаке: «Перенеси меня, дружок». Собака ответила ему: «Пока не отдашь перстень, не перевезу». Кот начал юлить, что никакого перстня у него нет, но все же вынужден был отдать его. Собака взяла в зубы перстень, усадила на спину кота, и когда она уже благополучно преодолела сильное течение, у самого берега выронила в воду перстень. Выбравшись на берег, животные стряхнули с себя воду, подсушились. Кот пошел дальше знакомой дорогой, а затем, обернувшись, увидел, что собака продолжает сидеть на месте: вид унылый, угрюмый. Кот спросил ее:

— Что так невесело смотришь?

— Эх, мурлыка, надо же случиться такой беде, — горестно отвечала собака, — речку-то всю переплыли благополучно, а вот у самого берега выпал перстень.

Опечалились они оба от такого горя и стали сидеть-посиживать на том месте, на речном берегу, не зная, что им делать дальше. У самой кромки воды грелась на солнце лягушка. Кот тихо подкрался к ней — и цап-царап, вытащил ее, бултыхающуюся, из воды. Собака спросила кота:

— Скажи, мурлыка, для чего тебе понадобилась эта мерзкая лягушка, неужто будешь есть ее? Ведь это не кошачья еда.

— Эх ты, собака-забияка, — ответил ей кот. — Я хоть лягушкой смогу прокормить себя, а вот что станешь есть ты, если нам еще долго придется здесь сидеть. Как бы тебе тогда не пришлось довольствоваться нечистотами.

Собака разобиделась, рассердилась на слова кота и потихоньку побрела своим путем. Видя, что собака надумала уходить, кот тоже заторопился, бросил лягушку на землю, чтобы разорвать ее когтями и побыстрей съесть. Лягушка, почувствовав, что настал ее последний час, принялась умолять, просить кота не лишать ее жизни. На что кот ответил: «Есть у меня одно дело к тебе. Если выполнишь его, то останешься в живых». Лягушка опустила голову вниз в знак согласия. «На дно этой реки скатился перстень. Он лежит неподалеку от берега. Тебе нужно нырнуть в воду и вытащить тот перстень. Если согласна на этот уговор, то поклянись его выполнить». Лягушка поклялась, и тогда кот выпустил ее из своих когтей. Квакша нырнула в воду и, быстро отыскав перстень, вынырнула. Кот взял перстень в зубы и, попрощавшись с квакушкой, помчался по следам собаки. Настигнув ее, он стал семенить чуть сзади. Увидев кота, собака спросила его: «Ну что, мурлыка, отыскал, наверное, перстень, раз столько времени тебя не было?» «Как можно отыскать такой маленький перстень на дне такой большой реки», — ответил ей кот.

Шли они, шли по пыльным дорогам. Остался позади их долгий путь — и пришли они в обитель байваччи. Четвероногие друзья приветствовали своего хозяина, рассказали обо всех событиях и поднесли ему пропавший перстень царя змей. Байвачча взял в руки перстень и произнес заклинание: «О перстень царя змей! По веленью белого змея пусть крепостной город со всеми его предместьями перекочует ко мне». И тут же исполнилось его желание: появились городские крепости, башни, стены. Когда байвачча, подойдя к своему дому, переступил порог, то увидел жену, сидящую посередине двух колыбелек. Стало быть, родились дети. Он поздоровался с женой, расспросил ее о всех событиях. Жена осталась верной мужу, так как царь Хунхари не успел обвенчаться с ней.

— Где старая ворожея? — спросил байвачча.

Принцесса показала дом старухи. Заглянув туда, джигит увидел гадальщицу за странным занятием: сидя на полу, она просеивала через сито землицу, отрытую из мышиных и крысиных нор. Байвачча вынул саблю из ножен и вошел в комнату. Старуха пришла в ужас и, вспомнив об утерянном перстне, с мольбой бросилась к его ногам. Байвачча не стал внимать ее мольбам и убил ее.

С наступлением рассвета байвачча вышел в город и нашел там своих прислужников. Люди все до одного проклинали царя Хунхари, причинившего им столько горя.

— Теперь настал черед и нам подвергнуть его наказанию, — сказали старейшины, и весь народ поддержал их.

Байвачча, оставив часть людей в крепости, с группой вооруженных джигитов двинулся к дворцу царя Хунхари. С приближением к его владениям некоторые горожане посоветовали байвачче не разрушать страну, а выслать туда сначала своих посланников, чтобы те могли оповестить надежных людей, тем более, что там находились многие родные и близкие восставших. Те могли бы тоже поддержать наступление. Придя к такому решению, ополченцы написали тайное письмо, в котором говорилось, что большая рать под предводительством славных полководцев идет к ним совершить расправу над тираном-царем. «Ставим вас в известность, — говорилось в том послании, — что силы наши расположились в таком-то месте. Мы собираемся чуть свет нагрянуть в город, так что будьте наготове и ждите нашего появления». То письмо вручили гонцу, и он тайно передал его одному из верных военачальников байваччи — тот заранее был подготовлен к этому и ждал только сигнала. Военачальник узнал руку байваччи, и он, собрав всех своих воинов-сподвижников, сказал им:

— Мы получили весть о том, что байвачча со своим войском готовится взять город. Раньше мы не могли поддерживать с ним связь, поскольку города были перемещены со своих мест, теперь же все вернулось на свои места. Время дорого, нужно оповестить всех наших людей и выйти на помощь. Или же, пробравшись в крепость царя Хунхари, открыть ворота с появлением дружин байваччи.

На том и порешили. Оповестили всех людей, расставили одних у крепостных ворот, других — у входов в башни, третьих — за крепостными стенами.

Когда время перевалило за полночь, ни свет ни заря появились ратники байваччи и окружили город тирана-царя плотным кольцом. И тут крепостные ворота неожиданно раскрылись настежь — и ополченцы с громкими криками устремились туда и захватили всех ненавистных царедворцев, вельмож, сановников. Царь Хунхари был застигнут врасплох в своей опочивальне, когда только еще досматривал свои сладкие сны. Царь и его приспешники были захвачены в плен, и город был освобожден от их тирании.

В то утро повсюду разнеслась по стране весть о том, что затемно, до наступления рассвета городом Хунхари овладел другой шах. Народ думал-гадал, какой из себя их новый правитель. В этот миг неожиданно затрубили в трубы — глашатаи стали объявлять весть:

— О люди добрые, да будет вам известно, что в городе начался той. Пусть никто из вас дома не готовит пищи. Кто беден и неимущ, тот пусть идет в падишахство и возьмет все, в чем нуждается.

Пиршество-веселье продолжалось сорок дней и ночей. Бедный люд, доведенный прежде до отчаяния притеснениями деспотичного царя, теперь возрадовался новым переменам и, поверив, что бывают на свете справедливые государи, потянулся к славному байвачче отвесить благодарный поклон. Простые люди — дехкане и мастеровые, ремесленники воздавали хвалу молодому правителю.

Между тем сорок дней и сорок ночей пиршества миновали, люди их с честью отгуляли, и те, что жили в хижинах с лучиной, стали побогаче, а те, что жили во дворцах, остались с кручиной.

На исходе был сороковой день празднества, когда байвачча созвал весь народ на майдан и объявил им:

— О добрые люди, честной народ! Сегодня последний день торжества. Сам я родом из других мест, живу в другой стране. Мой срок пребывания у вас в гостях истек. Я не собираюсь владеть вашими городами. Царя Хунхари держу у себя связанным, в пленниках. Желаете ли вы, чтобы он остался вашим падишахом или же хотите выбрать себе другого?

Народ негодующе зашумел, заволновался, и отовсюду из толпы стали раздаваться выкрики:

— Мы сыты по горло «благодеяниями» такого царя. Простой пастух и тот лучше во сто крат, пусть великородного, но тирана-царя!

Байвачча, видя это всеобщее народное недовольство, снова обратился к собравшимся людям:

— О люди города! Какое будет ваше слово, назовите сами царю наказание.

Народ предлагал различные виды наказания. Одни говорили: «повесить!», другие — «заживо закопать!», третьи настаивали «содрать с него шкуру!»

Возмущение народа было очевидным. Байвачча стоял, чуть склонив в задумчивости голову, а когда ропот утих, сказал:

— Послушайте мое слово! По мне так этого негодяя вместе с его сообщниками — толстобрюхими вельможами поместить в железную клетку, и чтобы эта клетка стояла на видном месте, где ходит народ. Я бы наложил возле клетки груду камней, дабы прохожие могли сказать: «Царь Хунхари получил свое по заслугам». А кто посчитает это недостаточным, пусть бросит камень в решетку.

Народ одобрительным гулом поддержал это предложение.

Торжество закончилось, а того тирана-царя вместе с его приспешниками поместили в железную клетку. На место царя Хунхари назначили правителем того самого гонца, который помог байвачче; выбрали также новых визирей, советников из влиятельных людей. Жители города обрели кров и жилье, вернулись к своим домашним очагам, после чего байвачча, попрощавшись с ними, поехал в свои края. Жителям этого города пришелся по сердцу этот благородный джигит.

Горожане длинной вереницей проходили около той позорной железной клетки, и некоторые из них запускали камнем в нее, другие негодующе осыпали мучителей страшными проклятиями.

Вздохнувший вольно освобожденный народ зажил при новом шахе в благоденствии и счастье. Пусть они живут в мире и спокойствии, а теперь послушайте о байвачче.

Байвачча, вернувшись в родной город, иногда проводил свои дни во дворце, порой отправлялся в разные путешествия или же выезжал на охоту. Проходило время, и незаметно подрастали его дети. Однажды он, нежно и ласково взглянув на них, тяжело вздохнул. Находившаяся рядом супруга спросила его:

— Отчего вы так тяжко вздыхаете? Ведь у нас нет ни в чем недостатка, кушать всего вдоволь, живем в мире и согласии.

— Эх, жена, зато есть в другом недостаток, — ответил ей байвачча. — Прежде всего, я часто вспоминаю своих родителей. Сколько они приложили труда, чтобы вырастить и сделать из меня человека. Что с ними сейчас стало, ничего я об этом не знаю. И еще я думаю о том, что за все время нашей супружеской жизни, когда уже порядком подросли наши дети, ни разу не посетил наш дом ваш отец, и это несмотря на то, что мы находимся недалеко друг от друга — в соседних городах.

Жена поняла сомнения мужа, откликнулась на его откровения и поделилась о том, что отцовы визири враждебно настроены к байвачче, они клевещут и наговаривают на него, и что поэтому ее отец не приезжает к ним.

После этого разговора байвачча решил навестить своих родителей. Договорился обо всем с женой, обещал вернуться ровно через сорок дней и, оставив на своем месте верных людей, вместе с двумя странниками в рубище каландара вышел в путь. Прошло много дней, пока он добрался до отчего края, и вот однажды, в поздний час постучался в знакомые ворота. На стук вышел отец, который увидел перед собой трех оборванных каландаров.

— Не пустите ли нас переночевать, отец, — обратились те к старцу. — Нам только на одну ночь.

Старик повел их к себе в дом и накормил. После оказанного гостеприимства он обратился к странникам:

— Скажите, сыновья мои, с каких вы будете мест, из какой страны и куда держите свой путь?

— Нас всего было четверо. Родом мы из разных мест, — отвечал за всех переодетый в нищего байвачча. — В юности мы все четверо приехали в одну страну и оказались там вместе по воле случая. Один из нас остался в том краю. Он сказывал нам, что является жителем этого города. Мы все возмужали, повзрослели, и тот наш четвертый друг тоже уже не молод, он стал отцом семейства. Мы договорились с ним о скорой встрече и отправились по белу свету в надежде свидеться со своими близкими, родными. И вот так мы оказались под кровом вашего дома.

На этом месте повествования старый бай вдруг почувствовал душевное расслабление, он весь как-то сник и не в состоянии был удержать немощное тело. Те странники мигом повставали со своих мест и поддержали за руки старого бая. «Что с вами, здоровы ли?» — обеспокоенно спросили они старца. Тогда бай, с трудом найдя в себе силы, слабым голосом заговорил:

— О сыновья мои, ваш рассказ сильно растрогал меня, пробудил боль моего сердца. Был у меня один-единственный сын, и я по своей неразумности изгнал его из дома. Судя по вашим словам, тот ваш четвертый приятель и есть мой сын, — и старик заплакал навзрыд, безутешно обливаясь слезами.

У байваччи тоже выступили слезы на глазах, и он с трудом удержал себя от нахлынувших сыновних чувств.

— О почтенный бай-отец, не печальтесь, лучше опишите, как выглядит ваш сын, скажите его имя, — обратился байвачча к нему.

Бай стал подробно рассказывать о своем сыне. Каландары закивали головами, подтверждая верность того, что их приятель и есть никто иной, как сын бая.

И тогда байвачча сказал:

— Слушайте меня внимательно, бай-бобо. Мой совет вам — оставьте временно ваш дом, пусть за ним присмотрят близкие, а сами присоединяйтесь с женой к караванщикам, и мы отвезем вас обоих к вашему сыну.

Старик со старухой дали согласие и, уплатив караванщикам положенные деньги, вместе с каландарами отправились в путь. Они прошли много путей и наконец вдали увидели медный крепостной город. Те каландары сказали старому баю:

— В этом городе живет ваш сын. Он управляет тем городом.

Бай засомневался и подумал про себя: «Может, они обманывают меня? Кто их знает, что это за люди».

Почувствовав недоверие бая, байвачча сказал:

— Не тревожьтесь, отец. Мы вас не обманываем. Наш язык правдив. Верно ли то, что вы трижды выдавали деньги сыну, желая обучить его торговому делу? И тогда он по тысяче таньга отдал за собаку, кота и змею. После этого вы прогнали его из дома. Правильны ли мои слова?

— Да, это так, — подтвердил изумленный бай.

В душе старого человека затеплилась надежда. И чем ближе они приближались к городку, тем бай становился оживленней, радостней. Его ликованию не было границ, он с восторгом взирал на стены крепостного городка, ему никогда за всю его жизнь не приходилось видеть такого чуда. Они вошли в одни из городских ворот. Старый бай подумал: «Как было бы хорошо прожить остаток своей жизни в этих райских кущах, и тогда не жалко было бы оставить все нажитое добро — и богатый дом, и стадо овец, и другое достояние». Пройдя чуть дальше, они увидели перед собой чарующую картину: внизу текла плавная река, берега ее были покрыты изумрудной зеленью. Немного поодаль виднелись сады, окутанные розовой дымкой, рдели румяные плоды на ухоженных молодых деревьях. Казалось, здесь были собраны цветы со всех уголков мира, их благоухание повсюду разносилось свежим речным ветерком, распевали свои песни соловьи. По обе стороны этой красивой речной долины стояли два дома друг против друга.

Байвачча раньше своих попутчиков пришел к себе, успел переодеться и уже поджидал гостей. Вначале он привел в покои отца, затем, бережно поддерживая, привел и усадил рядом мать. После этого они, как положено родным, обнялись и поцеловались, стали любезно расспрашивать обо всем друг друга.

— Это ваша невестка, а это ваши внуки. Я ваш кровный сын. Вы уж простите меня за мои невольные прегрешения. Вину свою я вижу в том, что выдав себя за каландара и поступив тем самым с вами нечестно, скрывал свое имя до самого этого часа.

Отец с матерью простили сыну и стали жить да поживать в этом городе. Байвачча написал одно послание. Гонец отнес его великородному тестю-падишаху. То письмо гласило: «Прежде всего, отец-падишах, шлю вам свой нижайший поклон, и уж после этого позволю себе укорить вас в том, что несмотря на такие тяжелые испытания, которые выпали на мою долю, вы не удостоили нас во все эти долгие годы своим посещением. Я говорил вам, что у меня есть родители. Так вот я привез их к себе. Ваши внуки подросли, хоть впору их женить. Теперь я живу в заботах об устройстве их свадьбы. Вы не навестили меня в те черные дни, но пожаловали бы хоть сейчас в эти предсвадебные светлые дни, чтобы подать совет и напутствовать своим благословением. И тогда приступили бы к тою».

Падишах прочитал это письмо и с угрызением совести подумал про себя: «Увы, что правда то правда, никуда не денешься от истины, виноват я в тех прегрешениях». Отправив гонца с доброй вестью, вскоре падишах и сам со свитой прибыл в город байваччи. На этот дивный город друзья смотрели с восторгом, дружелюбно, а недруги — враждебно и завистливо. Тот день был днем знакомства старого бая и падишаха, породнившихся и сделавшихся теперь истинными добрыми сватами. Они обговорили между собой порядок проведения тоя. Падишах разослал во все подвластные ему города письма с приглашением на свадьбу. Сорок дней и ночей длился той. Закончилась свадьба, разошлись гости по своим городам, и вместе с ними широко зашагала по всей земле слава о благородном байвачче как о поборнике справедливости и добрых деяний. Отовсюду стали стекаться народы к нему. Город байваччи вырос в огромную густонаселенную обитель. Жители дивного города до конца дней своих были счастливы в нем, они достигли всех своих желаний и целей.

Пусть выпадет удача и вам и нам, а худое бесславье — недругам-врагам.