Как такое могло произойти? Эти слова и карты. На пару мгновений я застыл в натуральном ступоре. Может быть, они еще не могут пользоваться ими, но, в любом случае, это появление и, особенно, их слова мне не нравятся. Заметив наливающийся силой воздух вокруг Эммы, с помощью стихийного телепорта ухожу в сторону: к счастью, у меня скорость активации на уровне золотых карт, и атака проходит мимо. Да что же это происходит? Как они так быстро добрались до шестидесятого уровня? Откуда взялось это желание убить меня? Но события вокруг начали закручиваться с такой скоростью, что сразу стало ясно — сейчас не до вопросов.

Стоило только проявиться стихиям, как моментально появился патрульный отряд, шесть серебряных карт. А ведь так хотелось уйти по — тихому. Все шестеро сразу же окутались скомбинированными щитами, моментально оценив обстановку и даже не пробуя атаковать. Но поможет ли это против золотой карты? Я бы на их месте сразу уходил телепортом. Впрочем, пока все заняты, так и стоит сделать. Как бы мне ни было интересно, что случилось, пока я явно не в состоянии получить ответы. Пробую опять уйти прыжком, на этот раз как можно дальше, и понимаю, что кто‑то уже успел заблокировать любые перемещения кроме как на своих двоих, перегрузив само пространство своей энергией. Хотя почему кто‑то, вон Кирилл стоит и нагло ухмыляется. И когда только успел научиться пользоваться силой на таком уровне? Зато стало понятно, почему не уходит патруль, и почему им на помощь не спешат остальные. Просто не могут. В этот момент отряд окружило разноцветное марево: обычно использование иллюзий не заметно для окружающих, а значит это Кирилл решил покрасоваться и устроить представление. Надо заметить, что в отличие от Эммы он не сделал еще ни одной попытки достать меня.

Военные сразу замедлились, потеряв выверенное за годы чувство локтя, а их щиты перестали дополнять друг друга. Тем и страшны иллюзии — никогда не знаешь, на какие из своих чувств можно положиться, а на какие нет. Эмма как будто только этого и ждала: взмах картой, и рядом с Измайловцами появляется ледяной кристалл, какое‑то время висит незамеченный, наливаясь силой, а потом взрывается. Теперь я знаю, что такое призматический лед. Он получил свое название не из‑за формы, а из‑за того, что, как призма, преломляет лучи накопленной в нем силы, а потом выстреливает в противника. И в отличие от обычной атаки, удар такой карты бьет сразу в нескольких диапазонах в зависимости от того, сколько времени было у ее владельца, чтобы подготовиться. Сейчас я явственно различал в атаке три цвета. Правда, не все лучи устремились в военных, часть вспахала землю, часть вспорола стены Академии. Сразу видно, что до конца силу карты Эмма еще не освоила, но вот мощь ее атак уже стала впечатляющей. Такие разрушения, и это несмотря на годами накладываемые слои защиты!

Часть лучей все‑таки оказалась направлена в военных: они моментально вскрыли ослабленную защиту, но поразить никого так и не получилось. Все‑таки выучка и опыт что‑то да значат. В самый последний момент открывшийся отряд смогли выдернуть направленным порталом. Похоже, командир Измайловского батальона нашел решение блокировки стихийных телепортов в виде портальной карты, вроде той, что была у Максима. В принципе, логично: способности можно блокировать, карты же работают всегда. Все это моментально пролетело у меня в голове и ушло далеко на задний план — один из лучей летел прямо в мою сторону.

Учитывая, с какой легкостью такие лучи вскрывали одиночные щиты у военных, мне даже с серебряной картой не остановить его обычным огнем. Дыханием дракона — легко, только вот не успеть уже, да и карт для его создания у меня нет. Думай! Быстрее! Неужели вот так вот глупо все закончится? Что ж, я не сдамся так просто! Все‑таки это всего лишь один луч, должно хватить.

Выкладываюсь по полной, тоже та еще задачка, если перестараюсь и сожгу серебряную карту, тогда для меня все точно кончено. Луч пробивает защиту, но становится каким‑то бледным, неужели получилось? Увернуться не получится, луч слишком быстр, но вот переместить свое защитное поле в место удара я успею.

Получено достижение 'С точностью до последнего эрга'

Если бы защитное поле было на 500 эргов слабее, вы бы отправились на тот свет. Поздравляем: все, что вы делали до этого, было не зря.

Награда: 1 квадратный сантиметр защитного покрова емкостью 5000 эргов

Есть, я выжил. Конечно, меня отшвырнуло в сторону и не слабо приложило о стену Академии, но, самое главное, ни одной лишней дырки во мне нет. Да и приземлился я удачно. Бросив взгляд в сторону, увидел, что упал я прямо на тело одного из военных, до этого тоже не слабо приложившегося о стену. Судя по всему, тот стоял немного в стороне от своих, и телепорт его не захватил, а вот волна схлопнувшегося пространства откинула в сторону так, что он пролетел пару метров и потерял сознание от удара. Что ж, в любом случае, это гораздо лучше, чем смерть.

— Чего у тебя не отнять, так это силы и сноровки, — Эмма двигалась в мою сторону, раскрутив над ладонью новый ледяной кристалл. Да что же с ней случилось, куда делась та девушка, с которой плечом к плечу мы столько всего прошли? Что произошло? Хотелось бы спросить, но сразу видно — не ответит, остается только слушать и надеяться, что получится вытащить хоть что‑то из ее слов.

— Меня всегда удивляло, откуда все это в обычном деревенском парне, только взявшем в руки карту. Но все воспринимали это как должное. Хочет сражаться — прекрасно. У него это еще и получается — значит, еще лучше. А мы сможем сидеть дома и ничего не делать. Сначала карты получили практически все жители Земли, а сейчас? Сколько сейчас продолжает ими пользоваться? В лучшем случае, один процент — все остальные выдохнули и с радостью воспользовались возможностью вернуться в свой уютный мирок! Разве это нормально? Разве сможем мы так выжить в случае настоящей опасности? И в этом и твоя вина! Это все такие как ты или мой брат, готовые прикрыть грудью все человечество, чем оно с радостью пользуется!

— Ты же меня знаешь, я вполне разумный человек, — глаза горят нездоровым блеском, но я все‑таки решил рискнуть до нее достучаться. — Может ты мне все расскажешь, и я смогу понять?

Черт! Ошибка, надо было молчать: глаза Эммы потемнели, как будто от холода, а волосы, еще недавно игравшие на ветру, опустились вниз под грузом покрывшей их изморози.

— Ты прав, я тебя знаю, даже слишком хорошо, поэтому могу сразу сказать — ты меня не поймешь. Я не фанатик, просто каждый из нас хочет жить в разных мирах, и я за свой готова сражаться. Умри! — да, о чем она, черт побери?

Кристалл взорвался новыми лучами, и на этот раз все они устремились ко мне, переплетаясь в один мощный и неостановимый поток. Настоящая атака золотого уровня, еще не развоплощение, но очень достойно для человека, совсем недавно взявшего в руки золотую карту. Похоже, как бы там ни было, я все еще не могу считать Эмму чужим человеком и даже могу ей гордиться. А значит, пора по — дружески преподать ей урок, что нельзя недооценивать Алексея Рокова.

Вернуть утраченное — Неразрушимый кирпич

Кирпич по — прежнему у меня с собой, и, как и в прошлый раз, незамедлительно оказался у меня в руках. На этот раз завершить все одним броском точно не получится, но ведь его можно использовать и по — другому. Неразрушимый — это значит не только возможность пробивать любую защиту, но и способность отразить любую атаку. Карта и жезл — прошлый век, карта и кирпич — вот самый крутой билд для настоящей боевой карты. Лучи от кристалла врезались в преграду, и были остановлены, разлетевшись во все стороны расплавленными брызгами. На этот раз Эмма накопила довольно много энергии, четыре цвета, и атака длилась почти пять секунд. Все это время я напоминал себе Гендальфа, не хватало только бороды и крика 'ты не пройдешь!'. Да что со мной творится? Почему мне так сложно восприниматься эту ситуацию всерьез?

Часть брызг, отразившись от кирпича, все равно полетела в мою сторону: большую часть смогла остановить активная защита Огня, пылающая, как маленькое солнце, но три крупных осколка прорвались к моему телу. Один, самый опасный, я смог остановить защитным полем, а вот два других поразили плечо и бедро.

Ничего важного не задето, но и без внимания оставлять нельзя: если я потеряю много крови, то вот еще один способ сегодня умереть. Учитывая, что огонь у меня под рукой, способ решения очевиден. Изо всех сил сжимаю зубы, чтобы не прикусить язык, и прижигаю обе раны. Больно, но это тоже способ почувствовать себя живым. Эмма, похоже, совсем не ожидала, что я, с трудом отбив случайный осколок, смогу выдержать ее полноценную атаку, и какое‑то время стояла молча, пытаясь понять, что же произошло.

А теперь, Леха, либо ты соберешься, либо сдохнешь! Мне бы мой доспех, от таких искр в нем было бы гораздо проще защищаться. И я понял, что не знаю, где моя карта Трансформации — майор на допросе ничего у меня про нее не спрашивал… Тогда я был слишком рад и не обратил на это внимание. А сейчас… к черту мысли, нашел время размышлять. Порой нужно просто делать. Пробую воплотить карту Трансформации, и она появляется у меня в руках. Как бы странно это ни было, мне удалось с ней настолько сжиться, что я смог скрыть ее несмотря на ее всего лишь медный уровень.

— Трансформация! — а теперь потанцуем, вокруг тела появилась привычная защита из стали, при этом, несмотря на вес, двигаться я стал даже быстрее.

А потом началась игра в кошки — мышки. Кирпич легко отбивал основную атаку Эммы, огонь и металл защищали от мелких брызг, летящих в разные стороны. Если же попадалось что‑то крупное, то в дело вступал защитный покров, направленный в место попадания. А обновление Трансформации заделывало прореху в броне. Все, что я использовал, требовало самого минимума силы, в своем доспехе я мог двигаться часами. А вот Эмма уже через пять минут начала тяжело дышать. Все‑таки разница в опыте видна, и, если бы не Кирилл, я уже, наверно, рискнул бы провести атаку.

— Эмма, постой, — остановил он наши салочки. — Алексей, давай поговорим.

— Не о чем с ним разговаривать! Он нас никогда не поймет!

— Тебе нужно быть увереннее в себе, — голос Кирилла звучит успокаивающе. И когда они перешли в такие близкие отношения, что могут так общаться? — Алексей, я вижу, ты силен, и я бы хотел, чтобы ты к нам присоединился.

— К кому к вам? И, как ты понимаешь, это не единственный вопрос, что у меня к тебе есть, — если они хотят поговорить, я только за. Тянуть время за беседой гораздо проще, чем в прыжках по лужайке. И вопросов у меня, действительно, немало.

— Я думаю, если я расскажу, что именно я хочу тебе предложить, большинство вопросов отпадут сами собой, — продолжаю пристально следить за ними, Эмма тоже не сводит с меня глаз. Кирилл же спокоен: так силен или я что‑то упускаю из виду? — Мы — это те, кто понял истинный смысл появления карт в этом мире. Они должны были принести свободу, и каждый должен был получить силу, чтобы суметь ее отстоять. Но люди не смогли с этим справиться, они испугались трудностей и сдали карты. Вручили их своим защитникам, отказавшись от новых возможностей. Но это тупиковый путь! Горстка не может тянуть за собой всех остальных: рано или поздно будет пройдена критическая точка, когда основную массу уже не получится сдвинуть с места, а потом она начнет все быстрее и быстрее двигаться вниз. Нам был дан шанс все исправить, и еще не поздно. Если поставить человечество на край гибели, я верю, оно еще очнется. Если уничтожить большинство боевых карт, что сейчас сражаются с демонами, всем тем, кто сейчас пытается выдавить из своего мира все необычное, придется с этим смириться.

Классический пример, до чего может довести идеализм и желание всех спасти. И ради этого они собрались что‑то устроить? Кстати, а что именно?

— Зачем вы здесь? — вопросы в таких ситуациях нужно задавать как можно короче, чтобы у человека не пропало желание говорить, и, не дай бог, не сбить его с настроя.

— Все просто, я же уже сказал — чтобы люди начали развиваться, двигаться вперед, их нужно заставить бороться за свое существование. Все остальное не работает. Но пока между ними и демонами кто‑то стоит, их не расшевелить. Поэтому мы решили взять на себя смелость и уничтожить их, тех, кто своей заботой загоняет человечество в могилу.

— Кто такие 'мы'?

— Не важно, группа единомышленников, достаточно разумных, чтобы найти выход и суметь его реализовать, — Эмма перебила Кирилла, не дав тому сказать что‑то лишнее. Да, за языком тот всегда не очень хорошо следил.

— Вы работаете на правительство? — решил ударить наугад, но ответом мне стал только дружный смех.

— Правительство? Старики! — голос Кирилл звучал яростно. — Они не видят дальше своего носа, уж мы‑то в этом разбираемся. И родственники Эммы, и мои показали нам это очень хорошо. Кто‑то заботится только о себе, самые лучшие думают о стране, но никто из них даже не пытается взглянуть в будущее. Я говорил с отцом, он даже слушать меня не захотел.

— А я с братом, — подключилась Эмма. — Он выслушал, но назвал это девичьими фантазиями. Что за дурацкая привычка, вообще. Не знаешь, что ответить женщине, обвини во всем женскую логику.

Комплексы отца и недостатка внимания — и эти люди собрались менять мир. А ведь они серьезны. Сейчас, судя по всему, их целью является Академия. Кем же нужно быть, чтобы, пусть ради благой цели, прийти вырезать своих бывших друзей и знакомых? Потом придет очередь и остальных военных школ. Если уже не пришла. Без подкреплений, особенно в условиях замедлившейся прокачки, наступление остановится, а потом вперед пойдут уже демоны. Мир, нарушивший баланс, может быть уничтожен, и уже всем придется встать в строй, если они захотят спасти свои жизни. Неужели, это настоящая свобода, ради которой можно пойти на любые жертвы?

— А вам не кажется, — жаль, все‑таки свалились в обычный спор, — что вы как‑то слишком жестко заходите? Может, еще можно что‑то придумать мирным путем? Помажем, скажем, ранку йодом, зачем сразу ампутировать?

— Думаешь, мы не пробовали? — сожаление на мгновение появилось голосе Эммы и тут же пропало. — С кем мы только не говорили, но нас никто не захотел понять, пока… Впрочем, не важно, если люди даже чисто теоретически не могут попытаться увидеть проблему, то не остается другого выбора, кроме как силой заставить их это сделать.

— Да, будут жертвы, но чем раньше мы их принесем, тем больше в итоге людей выживет, — закончил серьезным тоном Кирилл.

— Ваши золотые карты, не буду спрашивать, откуда они у вас, — мне показалось или Эмма покраснела, все‑таки мы долго были рядом, я ее хорошо чувствую, но сейчас меня пока интересует другое. — Как вы так быстро получили шестидесятый?

— Шесть уровней я получила, когда ты победил брата, — глаза Кирилла расширились, похоже, об этом он не знал. — А потом я решила воспользоваться старым предложением Кирилла и ускоренно прокачаться.

— Скотобойня, — он сказал только одно слово, но мне стало все понятно. Так в простонародье назвали ферму, куда свозились все пойманные дикие демоны. Если их собирается достаточное количество, то рядом начинают автоматически появляться новые. В итоге бесконечный конвейер по добыче богатств Инферно, падающих с убитых демонов. Это все в идеале, а на самом деле новые монстры появляются не так чтобы часто. Конечно, на них можно было бы относительно безопасно прокачаться до шестидесятого и снять все замки, все‑таки там не работают никакие ограничения по прокачке. Это же не битва, где должны соблюдаться правила, а просто место убийства. Одним словом, скотобойня. Но сколько же времени Соболев копил там демонов для сына, что их хватило аж до шестидесятого уровня? — Хоть здесь от отца была польза, уже полгода как был специальный запас на случай необходимости моей скоростной прокачки. А когда появилась Эмма с золотой картой, я не пожалел пары саблезубых тигров и каменного гиганта и для нее. Все ж такие шансы не так часто выпадают.

— И тебе позволили просто так взять и потратить животных для разведения, чтобы прокачать чужого человека? — с точки зрения национальной безопасности это еще мягко сказано.

— А кто меня остановит? Охрана и спорщики отправились на тот свет, остальные же честно выполнили свою работу. Жертвы неизбежны, не стоит их бояться.

— Эмма! — я все‑таки не выдержал. — Ты же видишь, он просто псих! Почему ты с ним?

— А ты думаешь, я такая чистая? Я утащила твою золотую карту, я взяла прикрытие брата, чтобы вывести себя, и некому было вытащить его. Я убила их, когда они собирались увезти меня домой в Англию. Мне надоело это лицемерное сытое прожигание жизни. Сначала, когда Кирилл рассказал мне о своих идеях, я рассмеялась ему в лицо. Но с каждым днем, глядя на тебя, на остальных наших ребят и понимая, как вы отличаетесь от тех, с кем я провела полжизни бок о бок, я поняла разницу между тем, каким человечество могло бы быть и каким становится. Но я держалась, я верила, что такие как вы смогут заразить остальных, и они тоже проснутся. А потом я увидела брата, готового пойти на все ради выполнения приказа, и тогда стало ясно, что вы тоже обречены, вы внутри системы. И, чтобы всем выбраться, ее нужно сломать, — она покраснела, но, если в начале речи чуть ли не кричала, то под конец уже успокоилась. Черт, темы для разговора кончаются, чувствую, скоро меня опять начнут убивать. Кстати, удивлен, как они еще столько со мной разговаривали. И как же жалко, что мне не убедить Эмму: молодые девушки слишком верят в свои идеалы, чтобы простые слова могли что‑то изменить.

— А вы не боитесь, что, пока вы мне тут все рассказывают, военные соберутся и позовут на помощь кого‑то посерьезнее?

— Пусть тебя это не беспокоит, — вальяжный тон, чувство собственного превосходства, в этом весь Кирилл. Но чего же такого я не знаю, что он так спокоен? — Но в одном ты прав, пора заканчивать, у нас есть более важное дело, чем разговаривать тут с тобой. Так ты с нами?

И как обидно, в любой другой ситуации можно было просто сказать 'да' и потом тихо уйти, но не сейчас. Если я с ними, то придется помогать в зачистке Академии, а на это я пойти точно не готов. И что же делать? В этот момент в интерфейсе коммуникатора, который я после учебного дня так и не вытащил из уха, тихо запищало.

— Командир, мы все тут, видим тебя. Что будем делать? — ребята! И сразу как‑то легче стало на душе. Свои рядом, а значит, мы еще поборемся. Говорить нельзя. Стараясь не спровоцировать конфликт, делаю знак рукой, чтобы доложили обстановку. Эмма сразу уставилась на меня с подозрением, она наши сигналы тоже знает и сейчас пытается понять, показалось ей или нет.

— Территория Академии окружена странным светящимся кругом, каждый, кто заходит туда, не важно с внешней или внутренней стороны, застывает. Военные снаружи пытались переправить группы телепортами, но стоит оказаться внутри круга, как их сразу же накрывает отделившееся от основной защиты щупальце, сдвигает в сторону, чтобы их не смогли по тем же координатам вытащить обратно. Они так потеряли три группы, и сейчас временно оставили попытки пробиться внутрь, видимо, ждут подкрепления.

Защита — это явно дело рук Кирилла и его золотой карты Иллюзий, а значит, часть его сил уходит на ее поддержание, то есть полноценно вмешаться в схватку с Эммой он сможет, только оголив тылы и подставившись под удар военных. Да, две золотые карты — это сила, но все‑таки, мне кажется, есть в этом уравнении что‑то еще. Чего‑то не хватает.

— Кирилл, он с кем‑то общается знаками, — не выдержала Эмма. — Мне кажется, это вполне однозначный ответ.

— Согласен, — тот кивнул. — Давай закончим с ним и двинемся дальше.

— Строй, — и под удивленными взглядами из того же самого окна, откуда буквально пятнадцать минут назад вылез я сам, быстро выскочили и подбежали ко мне Арамис и братья.

— Вот, значит, куда ты убежала, — зло сплюнул Сергей. — Помогаешь этому папенькиному сыночку вырезать своих бывших друзей. Хотя какие у такой гадюки, как ты, могут быть друзья?

— Да что ты понимаешь? — начала переходить на крик Эмма.

— Тихо! — одновременно крикнули Виталий и Кирилл. Что‑то все это начинает напоминать мне театральную постановку, жаль только, что все взаправду и на кону моя жизнь. Да и не только моя.

И тут как‑то неожиданно все началось: вот мы еще говорим, а вот уже схлестнулись в смертельной схватке. Я даже не смогу сказать, кто первый напитал силой свою карту для атаки.

— Лови, — уклоняясь от атаки, я бросил кирпич Виталию, как главному в нашем отряде по защите. — Используй его как основу для прямого отражения атак. Не смотри на уровень, если атака попадет в него, нам она уже будет не страшна.

Виталий только молча кивнул, а кирпич погрузился внутрь кружащего вокруг него куска скалы. Рядом привычно ощущались силы Ветра и Света — с ними течение боя стало гораздо проще контролировать. Конечно, без кирпича нас бы быстро задавили грубой силой, но, раз уж я такой предусмотрительный и запасливый, то стоит ли об этом теперь говорить.

Кирилл опять не стал особо вмешиваться, лишь изредка кидая помутнения рассудка, которые пока получалось развеивать голой силой благодаря моей более высокой скорости активации карт. Раздражало, что это происходило каждый раз, как только мы начинали давить на Эмму. Оказалось, что моего опыта и кирпича, способного защитить нас от прямых атак, достаточно только, чтобы нивелировать разницу между золотой картой и нами. Чтобы переломить ход боя в нашу пользу, не хватало какой‑то малости, и ей была как раз сама Эмма, вернее, ее отсутствие. Мы слишком привыкли работать впятером: придать точности своей атаке, замедлить вражескую, в этом ей не было равных.

И тут в рисунке боя что‑то поменялось: откуда‑то появились ветви деревьев, попытавшиеся атаковать Эмму и Кирилла, правда безрезультатно, тут же упав на землю, промороженные насквозь, и разлетевшись ледяным звоном.

— Работаешь вторым номером по нему, — я увидел поднявшегося военного, еще недавно лежавшего без сознания, а теперь решившего вмешаться в схватку. Надеюсь, он умеет работать с незнакомыми отрядами, когда не знаешь тактики и смысла построений, а просто подхватываешь и усиливаешь атаки указанного члена отряда.

— Принято, — обладатель растительной карты сразу понял, в чем дело, и пристроился к Арамису. Уже за пару атак он приноровился к нашей манере ведения боя, так что мы уже уверенно начали загонять Эмму в угол. Все‑таки несколько лет на передовой — это вам не вчерашние студенты.

И вот произошло то, чего я давно ожидал: Кирилл решил вмешаться в дело, оставив минимум ресурсов на контроль периметра. Эх, как бы подать им знак, что пора вмешаться, но коммуникатор за пределы Академии по какой‑то причине сигнал не передавал. Да и нам стало не до этого, полное погружение в иллюзию — это чертовски опасно. Замедленные рефлексы — это еще полбеды, а вот обман органов чувств, когда ты не знаешь, где находится противник, это уже почти поражение. Вот мимо проходит еще одна атака, пропоров обычный щит как бумагу и никого не задев только чудом. Мы ее даже не увидели. У меня за все время появился только один вариант, шанс на успех небольшой, но он есть.

— Засветка! — Арамис вешает максимально яркий светильник, не дающий прямо смотреть в нашу сторону и хоть немного скрывающий наше местоположение. Я бы предпочел пар ото льда, помещенного в струю пламени с температурой под восемьсот градусов, но увы, сейчас такая возможность недоступна. Подаю сигнал надеть шлемы, и дальше уже все команды идут через интерфейс. — Не обращаем внимания на то, что видим, слышим и даже чуем, что бы ни произошло, работаем только по данным электроники.

Да, в теории можно взять под контроль и то, что мозг воспринимает с экранов, но ведь об этом сначала нужно подумать, пока Кирилл работает только на внешнюю картинку и связанные с ней органы чувств. Так что нужно быстрее пользоваться тем, что они считают нашей слабостью.

Резкая атака прямо сквозь иллюзорный кристалл, повисший перед нами, и Эмма падает без сознания. Минус один. Драконье пламя, без водной стихии оно гораздо слабее, но все равно сбивает щиты Кирилла, и древесный побег с силой прикладывает его о стену Академии. Минус два. Неужели это все? Оборачиваюсь назад, чтобы заметить, как легкая молния вонзается в шею Сергея, и тот опускается на землю к уже лежащим телам всех остальных.

— Все‑таки заметил, — передо мной стоял Михаил — молния, человек, только что вырубивший за пару секунд весь наш отряд и как‑то по — отечески смотрящий на ни капли не пострадавших Кирилла и Эмму. Неужели еще и он? — Что же ты так удивляешься?

А как мне еще время тянуть? Параллельно пробую просчитать ситуацию: судя по тому, что я вижу, Михаил смог прокачать свое владение молнией и перешел на уровень электрических сигналов и импульсов. Заметив, что мы работаем по приборам, он подменил передаваемую ими информацию, а Кирилл сгенерировал подходящую картинку. Из категории сильных карт в моем внутреннем рейтинге он тут же переместился в раздел 'очень опасны'.

— Значит, ты тоже с ними? Или, будет правильнее сказать, они с тобой? — вот, чего мне не хватало во всей этой картине — лидера. Кирилл на него не тянет, Эмма могла бы, но появилась совсем недавно. А Михаил — идеальный кандидат, он прикрыл на первом испытании Кирилла, зря я думал на Соболева, он с его помощью отбирал подходящих кандидатов в свою организацию, обеспечивая нужный уровень конфиденциальности, он организовал перевод Эммы и завербовал ее, даже сейчас прикрытие явно его рук дело. Кто еще может блокировать сигналы коммуникаторов, кто подобрал бы время атаки на Академию так, чтобы рядом не оказалось других золотых карт? — Нет, это все не то. Лучше скажи, чего ты добиваешься? Это они могут мечтать о благе для всего человечества, но чего хочешь ты?

— Не веришь? Зря, — и как же искренне это звучит, неужели я ошибся? — Я уже достаточно стар, чтобы снова начать мечтать. Да и что я могу получить сейчас: руководить элитным отрядом, обучать детишек, выше уже не подняться. Этот мир загнан в рамки, а у меня появилась возможность их сломать. Как говорится, 'счастья для всех, даром', а то, что оно будет отдавать дымом и кровью… Ничего, бывает.

Как же это мерзко, видеть, как все неправильно, и не иметь сил ничего изменить. Как просто быть слабым, когда тебе ничего не нужно, и как сложно, когда хочется чего‑то добиться.

— Операцию отложим, слишком много времени прошло, и, если я не вмешаюсь, это будет слишком подозрительно, — при мне уже спокойно обсуждают планы на будущее — все, я списан, окончательно и бесповоротно. Остается только одно — попробовать убежать.

— Этих в расход? — Кирилл мотнул головой в сторону моего временного отряда.

— Не надо. Лишние убийства — это лишние вопросы, — Михаил метнул четыре молнии, по одной в каждое тело. — Вроде, не умерли, повезло. Легкая стимуляция гиппокампа, и вся их краткосрочная память обнулена. Теперь сделаешь для них иллюзию поярче, и все события последних минут превратятся в обычный сон. Вам, после резни в подготовительных лагерях Азии лучше тоже на время вернуться в Академию. Продолжим, когда шумиха утихнет.

— А его? — и что же Эмма ко мне так неровно дышит.

— А он видел меня, тут рисковать уже нельзя, — и Михаил запустил в меня ветвистой молнией. Прямо император какой‑то, успела мелькнуть мысль, а тело начало действовать.

Если бы меня добивали Эмма или Кирилл, то шансов бы не было, но, как я и рассчитывал, Михаил решил это сделать собственными руками. Трансформация изменила вид доспеха, и большая часть заряда ушла в землю, небольшого же остатка хватило, чтобы отшвырнуть мое тело в вовремя открытый прямо за спиной портал в Инферно.

Сбежать в такой ситуации было той ещё задачкой, но мне повезло. Портал отнимает все силы — открой я его чуть раньше, и не смог бы отразить удар, открой чуть позже, и без сил мне не оторваться от погони, которая в любом случае будет. А так меня отбросило метров на десять, хорошо еще удалось удачно приземлиться, потом пару секунд все приходили в себя, и вот мне уже хватает энергии на первый стихийный портал. Недалеко, но снова загнать себя в угол я не дам. Сейчас бы по дороге убить пару демонов, получить шестидесятый, а там останется только призвать поиском золотую карту и идти ставить всех на место.

— Уничтожить его! — долетел до меня крик Михаила, и в закрывающийся портал за мной скользнули две фигуры.