“ЖИВ РУССКИЙ ДУХ — ЖИВ!”*
“Разумеется, я читала все, что Вы публиковали в “НС”, и, естественно, ликовала, как и все порядочные русские люди. Но книга! Мощное, ни с чем не сравнимое впечатление! Ведь это учебник для любого честного человека, это надо в срочном порядке читать по всей России! Это руководство к действию, источник сил и опыта в первую очередь для разрозненных патриотических рядов.
...В отличие от многих очень добросовестных, честных и пронзительных публикаций российских патриотов, в Вашей книге есть то, чего подчас не хватает им — оптимизм, уверенность в победе. У Вас — не надуманный, а природный, естественный оптимизм как органическое свойство здоровой, неиспорченной русской натуры. Увы, большинство наших сограждан и не подозревает, что оптимизм — весомая составляющая часть русской души, и эта часть всегда была, есть и будет, а нам внушили, что все мы, русские, — пессимисты от природы. Вы прекрасно понимаете, кому выгодно такое внушение, кто им систематически занимается и зачем. Более того: русский человек от природы чужд всякой рефлексии, она навязана нам извне для разрушения цельности русского характера. Ведь уже давно замечено, что состояние рефлексии убийственно для русских.
...Я допускаю, что даже в патриотическом лагере к Вашей книге относятся неоднозначно. Многих пугает Ваша смелость в борьбе с еврейским засилием — его-де уже не победить. Кое-кто считает, что Вы преувеличиваете опасность. На мой взгляд, Вы действуете и мыслите именно так, как и нужно русскому человеку со здоровой душой. Что тут говорить. Я просто в восторге. Я давно уже исследую эту проблему, и мои выводы совпадают с Вашими.
...В целом же речь идет о выработке культуры существования русских рядом с евреями, о восстановлении утраченной нами культуры взаимоотношения с этим народом. В сущности, некоторые правила поведения с евреями надо знать с детства, чтобы приучиться выполнять их автоматически, как мы умываемся, чистим зубы и т. д.
... Но как объединить разрозненные патриотические силы? Ведь даже те, кто способен на это, загружены работой ради куска хлеба, поставлены в условия не жизни, а выживания. Кругом усталость, нехватка сил и времени. Кроме того, патриотически настроенные люди с большой неохотой идут во власть, а я считаю, что это неправильно. Надо внедряться везде. В этом отношении православные патриоты куда менее наступательны, чем “язычники”.
...Моя мама (ей 78 лет) прочитала Вашу книгу за неделю и просила передать Вам слова искренней благодарности. Ее не могло не порадовать смелое выступление в защиту русского человека и всех основ его жизни. Моя мама была в блокаде Ленинграда, эвакуировалась весной 1942 года по тающему уже льду Ладожского озера. Ее отец и два старших брата умерли в Ленинграде от голода в конце 41-го года. С особенным волнением она читала страницы воспоминаний Вашей мамы о военных годах, о работе в тылу. Да, именно так все и было! Мама моя работала учительницей в сельской школе и в годы войны поднимала на ноги младшего брата”.
Светлана Сырнева
г. Киров
* * *
“Такого я не ожидал даже от тебя — прислать в какую-то читинскую пошехонию свой двухтомник, в наши дни это — почти фантастика! Говорить какие-то слова не в силах от благодарности. Почти двое суток с коротким перерывом на сон сидел, чтобы успеть прочитать, как будто боясь, что отберут или война начнется... Журнальный вариант — одно, книга — другое. Первое полное впечатление: это — “Путешествие из Петербурга в Москву”, только духовное, по силе фактов, анализа, точности, памяти, пророчеств, стыда и ужаса перед “открывшейся действительностью” или бездной. Тяжелая и страшная книга про “чудищо обло, озорно, стозевно, и лаяй” — современное еврейство и жидовство. Действительно, “линия обороны”...”
Твой Михаил Вишняков,
г. Чита
* * *
“Высылаю Вам книгу о замечательном грузинском композиторе Отаре Васильевиче Тактакишвили! Высылаю Вам с волнением и радостью, так как не только регулярно читаю “Наш современник” (последние годы обычно “закупаю” годовую подписку у Вас в редакции, когда попадаю в Москву), но Ваши сочинения. Я знал, что Вы были близки с Георгием Васильевичем Свиридовым, которого я, к счастью, знал, любил и преклонялся перед его музыкой и личностью. Георгий Васильевич и Отар Васильевич очень дружили, о чем и написано в книге моих воспоминаний.
...Прочитал Ваши прекрасные, искренние воспоминания “Поэзия. Судьба. Россия”. О Свиридове написано ярко, сочно, а в “размышлениях” прямо-таки слышу его живой голос...”
“Вы создали искреннее, емкое, взволнованное, печальное, высоко патриотическое произведение! Все написанное воспринимаю и ощущаю сердцем и умом! На многое открылись глаза! Ведь это и мое время! Спасибо Вам!
Буду ждать и публикацию свиридовских заметок. В его великом патриотизме, мощной русскости не хотелось бы, чтобы утонула и его великая интернациональность — нет, нет — не страшная сегодняшняя, а высокая, которую боготворил и Пушкин, и Толстой, и Николай Тихонов!”
Георгий Чиракадзе
г. Тбилиси
* * *
“А ваша книга навсегда останется в истории русской литературы (как хорошо, что она продолжается!) именно своей честной русскостью, борением, язвительностью и бесстрашием. Спасибо за этот бесценный подарок!”
Василий и Татьяна Макеевы,
г. Волгоград
* * *
“Вы, наверное, согласитесь, что половина взрослого населения России и других стран СНГ спит безмятежным “сном разума”. Это подтверждают итоги прошедших выборов.
Как их разбудить, при таком шквале лжи, растления и змеиного яда, льющихся со всех СМИ?
Прочитав 1-й том Вашей книги “Поэзия. Судьба. Россия”, я считаю, что она может разбудить спящих “сном разума”. Но для этого необходимо, чтобы каждый взрослый славянин и, возможно, мусульманин прочли ее. Ну хотя бы разделы: о дискуссии 1977 г. “Классики и мы” и о провокации в альманахе “Метрополь”, “Русско-еврейское Бородино”.
Я читал отдельные главы в журнале “Наш современник”, который выписываю, но перечитывая еще раз изложенные в книге мысли, факты и выводы, обнаружил — они произвели на меня совсем другое, большее впечатление.
Как же сделать, чтобы Ваш труд стал достоянием как можно большего числа людей России, Украины, Белоруссии и др. стран? Проблема очень трудная. Но нужно что-то придумать. Иначе, я боюсь, что судьба Вашей книги, вернее, ее результат постигнет та же участь, как и результаты Ваших подвигов (я иначе не могу это назвать) во время дискуссии 1977 г. и в событиях “Русско-еврейского Бородина”. К великому сожалению, информация об указанных событиях тогда стала достоянием лишь узкого круга интеллигенции СССР, т. е. только журналистов и писателей. И... возможно, лиц “малого народа”. Они-то наверняка были проинформированы. Инженерно-техническая, сельскохозяйственная, преподавательская и медицинская интеллигенция, которая больше всего связана с народом, ничего об этом не знала и не была подготовлена к затеянной этим народом “катастройке”.
Нельзя ли с участием других патриотических изданий издать массовым тиражом брошюру с названием, например: “Когда началась 3-я мировая война?” или “Первый бунт и Русско-еврейское Бородино”.
Разгонов Иван Игнатьевич,
74 года, инженер-механик,
г. Москва
* * *
“Прочитала второй номер за 2001 год, записки Вашей мамы вызвали так много самых разных чувств, что решила написать Вам. “Записки” очень понравились. Читаю о Вашей маме, а передо мной встает облик моей мамы — она была учителем, 50 лет проработавшим в школе. Ваша мама и наша мама — люди одного времени и одного поколения, и жизнь им отпустила почти одинаковое количество лет — 77 и 78, и родились они рядышком — 1905 год и 1907 год. Я по собственному желанию написала историю своей семьи, используя то, что было написано в свое время моим отцом, используя рассказы родственников. Я много написала и о маме, потому что очень любила ее и гордилась ею. Она и сейчас для нас, ее дочерей и внуков, нравственный идеал. Вы назвали записки Вашей мамы “Записки советского врача”, а может быть, продолжить эту публикацию записками советского учителя, инженера, рабочего и т. д., но брать побольше женщин, ведь все самое трудное и героическое в истории России ХХ века досталось русской женщине.
Хочу коснуться еще некоторых публикаций журнала.
На одном дыхании прочитала роман “Идущие в ночи”, так о войне можно писать, когда ты ее знаешь, понимаешь и ненавидишь. Зло, язвительно, с иронией представлен в романе мир так называемых “новых русских” с их прозрачными для узнавания именами. Очень интересно читается подборка материала “Мир Леонова”, “Тайна третьего элемента” (дважды ее перечитала) и о Белом генерале. Ваш журнал, Станислав Юрьевич, стал несколько иным по тональности, более, что ли, спокойным и терпимым, хотя обо всем пишете откровенно”.
Бекетова Светлана Викторовна,
г. Екатеринбург
* * *
“Живя “во глубине сибирских руд”, трудно следить за публикациями в журналах, но мне крупно повезло: из Новосибирска мне привезли годовой комплект журнала “Наш современник”, и я с огромным интересом, с большой благодарностью автору прочитал Вашу книгу воспоминаний и размышлений “Поэзия. Судьба. Россия”.
Немного о себе. Долго служил в армии. Сейчас живу в крохотном поселке на берегу реки Лебедь в Горном Алтае. Обустраиваю усадьбу, работаю в саду и в огороде, на пасеке, рыбачу, охочусь, превращаю в праздники приезды ко мне родных, друзей и знакомых”.
Юрий Гусев
* * *
“Я дважды перечитала Вашу книгу “Поэзия. Судьба. Россия” (в 2-х томах). Читала так, как умеет читать только цензор. “Выражаться” буду в параграфах.
§1. Самые блистательные главы — о композиторе Георгии Свиридове и о геологе-поэте Эрнсте Портнягине.
§2. В Вашей книге есть как бы три среза, три смысловых слоя. И один из них очень опасен для русских. Подумайте — какой.
§3. Тираж книги — 3 000 экземпляров. Ну, это смешно! Я полагаю, что это пробный тираж. Но если Вы будете переиздавать Вашу книгу (а делать Вы это будете!), то книгу Вашу надо сократить на 1/3 — как минимум, если Вы хотите, чтобы ее читали. Много “воды”. Пример? — Пожалуйста: отношения с Глушковой. Ну, Станислав Юрьевич, голубчик, это же так мелко... Священная Римская Империя восстановила свои границы и расширяет их. И уж тут не до Евтушенок и Вознесенских. Они свое мелкое дело сделали. А вот теперь борьба пошла на жизнь или смерть. И середины тут не будет. Середины нам не дадут. Теория многополюсного мира — это ложь, в приличной упаковке. И трагедия русского народа еще только разворачивается.
§4. Мои расхождения с идеологией журнала “Наш современник” очень серьезны. С 1985 по 1999 годы я сдерживала себя. И только изредка прорывалось наружу, когда было невозможно, непереносимо молчать.
§5. Почему я так остро отреагировала на то, что русский писатель Валентин Распутин принял премию от фонда Солженицына? — Господа патриоты! Но ведь это рубеж. Его нельзя переступать. Писатель Валентин Распутин — сын крестьян-колхозников — этот рубеж переступил. Вот в этом вся штука! Вот тут “собака” и зарыта...
P. S. Смерть Вадима Кожинова — это символ. Предупреждение для русских. Надо менять тактику. Иначе мы погибнем”.
С. П. Лобанова
г. Донецк
* * *
“Читаем с женой твою книгу “Поэзия. Судьба. Россия” и просто балдеем от такой массы разнообразных впечатлений! Я все еще смакую первый том, а Лиза уже сегодня кончила второй.
После второго тома она поражается размаху твоей эрудиции, начитанности, феноменальной памяти и всесторонней глубине аналитического, ясного твоего ума. Суммирующий вывод или заключение (цитирую ее слова): “Я думаю, что из всего, что мы с тобой последнее время читали — это самая ценная и нужная книга”.
И. Смолянинов,
Мельбурн, Австралия
* * *
“Прочитала Вашу книгу “Поэзия. Судьба. Россия”. Это же — новейшая история с подлинными событиями и людьми, которые на слуху. Спасибо Вам за искренность, с которой Вы излагаете материал, связанный со встречами в различных ситуациях.
Благодарю Вас за истинную любовь к Родине, к русскому народу, за гражданскую позицию, которую Вы выражаете ясно, прямо, открыто, за мужество, с которым Вы это делаете. Вы — человек поступка, действия. Вы — настоящий русский интеллигент. Мне нравятся Ваши стихи, посвященные друзьям, Ваша переписка со Свиридовым Г. В., письма Федора Сухова с его очаровательными окончаниями типа: “Кланяюсь приволжской вербой, ее умоленной слезой” и т. д.
С интересом читаю Ваш журнал, за которым ежемесячно приезжаю в редакцию”.
Людмила Васильевна Сахарова,
г. Москва
* * *
“Из множества превосходных качеств у книги есть одно, может быть, самое удивительное и даже мистическое, она будит даже не национальное самосознание, а буквально инстинкт Родины. Жаль только, что мал тираж. Не соответствует общественным потребностям.
Пять экземпляров “Нашего современника”, которые Вы нам посылаете из редакции, ходят по рукам и зачитываются буквально до дыр”.
Валерий Мурзаков,
г. Омск
* * *
“Мы неторопливо, с огромным интересом прочитывали каждую главу журнального варианта Вашей книги, с нетерпением ожидали продолжения в очередном номере “Нашего современника”. Хотелось жить дальше, чтоб не уйти на вечный покой, не прочтя новых глав. Возраст у нас уже немалый. Мы опасались, что новые главы будут опубликованы уже без нас. Хотелось попросить Вас: “Пишите, не откладывая надолго, новые главы, пока мы их читаем, мы живем, не просто живем, а наполнены светлым чувством”. Об этих наших понятиях и желаниях мы однажды рассказали языковедам-литераторам школ Романовского района (Алтайский край) на секции языковедов и литераторов в августе месяце, агитируя преподавателей подписаться на “Наш современник”, говоря и о других его достоинствах”.
Вера Морозова,
ветеран труда,
Валентин Морозов,
ветеран Великой Отечественной войны и труда
* * *
“Станислав Юрьевич! Это замечательно, что “Воспоминания и размышления” еще не закончены. Да поможет Вам Бог в этой трудной, но очень нужной работе.
Через “Записки советского врача” проходит целая вереница людей: товарищей по работе, больнице, родных, друзей, знакомых или просто встречных. И все они — иногда лишь намеками, иногда в полную силу — характеры, все они действующие лица одной народной трагедии войны. “Записки” Александры Никитичны — это документ особого качества. Она, конечно, не рассчитывала на их публикацию и беспристрастно, объективно говорит о жизни людей в селе Пыщуг во время войны, ведает о своих мыслях, чувствах, мечтах и желаниях”.
Ваш А. Куваев,
г. Никольск
Вологодской обл.
* * *
“Уважаемый Станислав Юрьевич!
В “Современнике за 1999 г. прочел Ваши воспоминания. Большое спасибо Вам и Вашим товарищам за то, что вы делали раньше и делаете сейчас.
В 90-м мне было 20 лет. Слава Богу, что в то время уже были подобные публикации, наши газеты и журналы. Это открыло нам глаза. Мне и многим моим товарищам. Страшно подумать, кем бы я был сейчас (и с кем), если бы не открывшаяся благодаря таким людям, как Вы, правда о нашей истории в ХХ веке. И пускай наше дело проиграно (дай Бог, чтоб не так!), но лучше проиграть на Правой стороне, чем стелиться перед этими подонками!
И пускай я не слишком хороший человек и многое чего сделал в своей жизни, за что мне мучительно стыдно, но остались в моей душе Бог, Родина и последний Государь-мученик”.
Евгений Васильев,
г. Москва
* * *
“Ты тут всколыхнул всех истинно наших. Твой двухтомник нарасхват, но я даю читать и побаиваюсь — а вдруг не вернут? Ты, может быть, и сам не представляешь, что ты написал манифест времени и заставил всех русских стать русскими”.
Е. Лебков,
пос. Углекаменец
Хабаровского края
* * *
“Мы, русские люди, читаем Вас, истинно русского, и прозреваем и вдохновляемся. Заново открываются глаза.
Мне 19 лет. Учусь в филиале МГИУ на юридическом. Пишу с третьего класса. Публикуюсь в местных газетах. Занимаюсь атлетизмом. За Россию готов встать и словом, и телом, и делом! Спасибо за журнал”.
Ваш соотечественник и Ваш читатель
Михаил Жаров,
г. Кинешма
* * *
“Только что с Нарьян-Мара прилетели. В ушах гул самолетный, по телу зуд комариный. Вылез из душа, книгу приносят. Ну открыл посередине. Читать начал. Да так до утра и просидел на кухне. Читал... То смеялся, то ругался, то спорить начинал. Да и как не спорить. У него своя колокольня: годы, образование, столичная жизнь. У меня своя колоколенка: образования — ноль, весь жизненный опыт получен методом тыка: как ткнул, так — синяк под глазом. (Одна из загадок русской души — не учится русский человек на чужих ошибках, нет: исключительно на своих.) И жизнь в провинции, это вам далеко не столица. До нас все доходит с опозданием на несколько дней, а то и лет. Помнится, в первую нашу встречу на Мегре спросили меня наши знаменитые поэты — “Как у вас здесь отнеслись к августовскому путчу? К ГКЧП?” Только ответ мой не расслышали. А сказал я следующее: “Это у вас там, в Москве — все революции и перевороты. А у нас тут тишина, как на болоте. Пока волна от ваших взрывов до нас дойдет, хрен разберешь, кто прав, кто виноват”. И в стороне не отсидишься. Так что переглянулись мы тогда с моим бывшим сослуживцем. “Ну что, Степа, похоже, кончилась наша мирная жизнь”. И пошли оружие прятать. Однако, как меня вскинуло. Вот это книга! Вот это автор! Всем по мордасам надавал. Никого не пожалел: и демократам, и коммунистам, и евреям. Вот это по-нашему!.. Опять же это у вас там, в Москве, — демократы, либералы, коммунисты. А у нас, с окраины, все они на одно лицо.
Ай да Куняев! Ай да молодец! Где ж он был со своей книгой десять лет назад. Черти б их побрали, эти годы. Некого слушать, не во что верить. Не на что надеяться. Ах, как не хватало нам этой книги. Этой прямоты и веры в русского человека, гордости за наше отечество.
Да пусть во многом я трижды с ним не согласен. Пусть взгляды на многие вещи у нас разные. И переубедить меня никто не сможет. Это все ерунда. Главное — это то, что не перевелись еще мужики в России! Жив русский дух — жив!
Беда только, что каша у меня в голове от всего этого. Зато у него, похоже, с головой порядок. Эк все ясно и просто написано.
Станислав Юрьевич. От всей души поздравляю. Вам удалось возродить во мне веру — в силу печатного слова.
Большое спасибо за книги. Ничего подобного за последние двадцать лет не читал.
Посылаю Вам свои размышления об Афгане и Чечне”.
Степан Фефелов,
г. Архангельск
Письмо бывшего воина-интернационалиста
своим погибшим товарищам
“В 1985 году сразу после службы пришли мы на Исакогорское кладбище помянуть павших ребят. Как увидел я на памятниках фотографии тех пацанов, с кем вместе призывался, — мальчишки совсем сопливые — так меня и затрясло. Да так страшно затрясло, что перепугавшиеся братаны влили в меня поллитровку. Трясти перестало, хотя вроде не опьянел. С тех пор кладбище я обходил стороной. Даже когда открыли Мемориал, собрав всех наших в кучу, не пошел.
Пятнадцать лет не был, а сегодня вот проходил мимо церкви, на купола посмотрел, и как кто в спину толкнул, — ноги сами принесли. На первой же плите знакомое лицо, и еще, и еще... такие знакомые, что и фамилии читать не надо, они и так посреди мозгов отпечатались. Ну здравствуйте, что ли. Вот я и пришел. Остановился, капюшон с головы скинул и заплакал. Представляешь! Тридцать шесть лет мужику, абсолютно трезвый! Зубы скрипят, слезы текут! Ну натурально стою и плачу. Со мной такое последний раз в марте 83-го было. Сидел я тогда на БТРе у башни, спину на утреннем солнышке грел. Вдруг звук знакомый, да какой-то неправильный звук, — откуда б ему взяться среди Шинданской пустыни?! Однако голову поднял, и точно: на фоне мрачных гор в лучах восходящего солнца медленно и величаво (иначе не скажешь!) плывет по афганскому небу журавлиный клин. Плевать им, что у нас тут война. Плевать им с высоты, с кем мы воюем и за что. Торжественно так курлыкают и спокойно летят на север, на такую далекую мою родину. Я от обиды едва с автомата по ним не врезал! Впереди еще было целых два года Афгана — это почти вечность! Не верилось, что домой вернусь живьем, а не в консервном ящике. Вот от обиды тогда слезы и потекли...
А сейчас... Ведь пятнадцать лет прошло. А слезы текут... Хорошо, хоть никто не видит, да и кому смотреть, ведь нет никого. С утра вроде митинг был у Мемориала, цветов скромненько. А могилки с черными плитами по самые лица завалены снегом. Редко на какой гвоздичка краснеет, будто ей стыдно за свое одиночество на белом мягком снегу. Пока вы, ребятки, были еще живы. Пока еще видели тревожными ночами сны, он вам и снился именно такой: белый и мягкий. Снег... Так что спите спокойно.
Про живых, про нас забыли сразу, как только из того чертова Афгана войска вывели. Вроде и хорошее дело, а получается, плюнули всем в душу: и живым и мертвым. За что воевали? За что вы, ребята, там погибли? Выходит, все зря, просто так.
Пятнадцать лет прошло. Все изменилось, переменилось. Только народ у нас прежний, ничему не научился: все такой же доверчивый. Те наши дряхлые правители, что так мне вечный журавлиный клин напомнили, потихоньку перемерли. Теперь правители у нас помоложе. Демократами называются, хотя каждый был совсем еще недавно коммунистом и гордо размахивал партбилетом. Да и величественности в них нет, не тянут они на надменных, но ныне покойных (уж больно низко летают), о высоком не думают, все больше о себе.
Не по-русски как-то правят у нас в стране, подленько как-то. Запихали войска в Чечню, и опять гибли ребята. И оставалось-то до победы совсем недолго, так нет же, Лебедь какой-то прилетел, крыльями помахал, мир заключил. Оно и понятно, правители у нас теперь сплошь бизнесмены, они на войне бабки себе заколачивать стали, да такие крутые бабки, — ну, прям, никак нельзя врага добивать, ведь воевать людишкам не с кем будет, — зарабатывать не на чем. И так же, как мы в свое время, пришли ребята с Чечни, прошедшие сквозь кровь и ужас, и с тем же вопросом в глазах: зачем воевали, во имя чего? Не мне вам рассказывать, ребята, это вы знали: если уж заползла змея в БTP, надо давить, иначе укусит.
Она и укусила. По всей стране взрывы, опять в Чечне бойня, опять по всей России на погостах появляются свежие могилы, и лица на фотографиях, ребята, такие же молодые, как и у вас.
Так спите же спокойно, ребята, пусть земля будет вам пухом, ведь ничего не изменилось! Теперь, правда, гласность, войну по “телику” каждый день кажут. О славных успехах докладывают такие же полковники, как и раньше. А на передовой все такие же безусые пацанята, может, и научатся воевать, если успеют. Так что не вы одни останетесь вечно молодыми. А мировое сообщество — Боже мой! Кричат о мирном населении, которое страдает от бомбежек. Что они все к нам лезут? Какое в гражданскую войну может быть мирное население?! Это такой же парадокс, как и миротворец на танке. Тут уж как в двадцатые годы: ты или за красных, или за белых, третий выбор — смерть! А сейчас, раз есть куда бежать — значит, беженец.
Да, забыл вам сказать, ребята. Страна наша великая стала намного меньше. У нас с перестройкой все народы вдруг стали гордыми, свободными и независимыми. Все вдруг загордились с чего-то. Гордые хохлы, гордые узбеки, таджики, грузины и т. д. Не осталось Союза. Одним словом, осталась одна Россия. Одним нам, похоже, гордиться нечем, разве что древними-древними предками: Ванькой Грозным да Петром Первым. Не видать больше России таких мужиков, — перевелись.
Так что спите спокойно, славные воины-интернационалисты. Вот постоял с вами, поговорил, слезы высохли. И даже злости во мне не осталось. Стал я таким же, как весь российский народ. Ничего во мне от защитника Отечества не осталось. В упор не вижу я то Отечество, за которое не по приказу, а по убеждению голову сложить — честь. Ну абсолютно! — Нечем гордиться, да и впереди, похоже, ничего не светит. Пойти, что ль, напиться. Аминь!..”