ОБВИНЯЕМЫЙ ЯКОВЛЕВ ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ

 

Александр Яковлев. Омут памяти.

М., Вагриус, 2000

Объемистые воспоминания бывшего завпропагандой ЦК КПСС, а потом деятельного “агента влияния” при предателе Горбачеве нашим уважаемым читателям брать в руки не советую: стоят они безумно дорого (не для нас писано!), да и водянистая это скука, разжиженная аж на шестьсот страниц, не стоит внимания. Однако нам пришлось процедить сквозь частое сито эту дурно пахнущую водицу, а в ней удалось выявить кое-что общественно интересное.

Постаревший и выкинутый в полную отключку, он при всей своей давней скрытности все же кое о чем проговорился. Дал, так сказать, признания для будущего трибунала над изменниками родины, до которого, мы надеемся, он доживет. Так вот, Яковлев поведал кое-что о том, кого он любил, и уж тем паче, кого он ненавидел. Вот об этих двух сторонах его партийно-идеологического лица мы расскажем. Это настолько выразительно, что в пояснениях не нуждается.

Пожилые люди еще помнят, какой оглушительный гвалт подняла либерально-еврейская печать конца восьмидесятых годов о книжке “Дети Арбата”, написанной бывшим лауреатом Сталинской премии Анатолием Наумовичем Рыбаковым (его подлинная фамилия Аронов, но это так, для справки). Сейчас это пошлое произведение, неосторожно затронувшее вопрос о еврейском всевластии в Советской России двадцатых и начала тридцатых годов, забыли, но тогда-то был шум, и какой! Кто же стал тут акушером новоявленного детища “гласности”?

Цитируем: “Позвонил мне как-то главный редактор журнала “Дружба народов” Сергей Баруздин” (заметим, что этот совершенно ничтожный стихослагатель, ныне не упоминаемый даже в справочниках, был большим интернационалистом, ибо супруга вполне могла бы иметь двойное гражданство; мы тогда именовали этот журнал “Дружба народа”, употребляя последнее слово в единственном числе — понятно, о каком народе шла речь; так было, так и есть сегодня).

Впрочем, продолжим воспоминания Яковлева: Баруздин сказал, что у него “на столе лежит рукопись Анатолия Рыбакова “Дети Арбата”, однако трусоватый поэт, чьи опусы печатались лишь потому, что он был редактором журнала, который публиковал таких же, как и он, начальственных стихослагателей, очень боялся свое место потерять. Ну, дело житейское, потому и попросил он страховки у застрельщика горбачевской “гласности”.

Все разыгрывалось по знакомым нам теперь нотам: “У меня с Баруздиным были доверительные отношения. Книга произвела на меня большое впечатление... Баруздин попросил принять Рыбакова. Встреча состоялась через два дня. Длилась больше трех часов. Она вышла за рамки обсуждения романа... В итоге мы остались, как я понял, довольны друг другом. Роман напечатали. Шуму было много, в том числе и в ЦК. Но защищать сталинские репрессии, о которых написал Рыбаков, в открытую никто не захотел”. Нет, лукавит мемуарист, что “никто не захотел”: очень остроумно и ядовито отозвался о сочинении Рыбакова, например, покойный Вадим Кожинов, показав художественную убогость “Детей” (тогда острили: “Дети Арбатова...”).

Впрочем, в те поры Яковлев не только чужие книги читал, но и свои в изобилии составлял и издавал. Даже в мемуарах восьмидесятилетний отставник похвастался длинным их рядом. А зря, право же! Разоблачал изо всех своих невеликих сил американских империалистов и их канадских подголосков. Ну, так было положено партидеологу и совпослу на Американском континенте. Более того, издавал свои многостраничные тома в издательстве “Молодая гвардия”, а позже обозвал своих издателей националистами и антисемитами. Всегда-то был деятель принципиальный!

Однако в глубине своей темноватой души русских патриотов Яковлев не любил всегда. Почему — задача для Достоевского, знатока “подпольной” человеческой души. Вроде бы из ярославских мужиков, физиономия курносая, жена русская... Впрочем, известна фотография пятидесятых годов, сделанная в США, где он улыбается рядом с будущим генерал-предателем КГБ Калугиным. Да-да, тем самым! Говорили, говорили в свое время, что их, мол, там обоих во время американской командировки тамошние спецслужбы завербовали одновременно... О том он пока не рассказал.

Больше всего из своих разнообразных деяний-перебросок гордится пожилой шеф отдела пропаганды ЦК КПСС статьей-доносом, направленной против зарождавшегося тогда русско-патриотического движения. Тридцать лет прошло, все уже забыли, а он напоминает о том в каждом своем новом сочинении, — а их много, деньги-то у пятнистых горбачевских соратников немереные. Кого же он начальственно порицал тогда? Хулимых представлять нашим читателям не надо: В. Кожинов, А. Ланщиков, М. Лобанов, О. Михайлов, В. Петелин, И. Шевцов и автор этих заметок. Но и поныне грозит старческим кулачком в адрес русских патриотов, прошлых и нынешних: “Сегодня национализм разделся до наготы, сросся с фашизмом. Теперь он называет себя патриотизмом, замешанным на национал-большевизме, то есть нацизме”. Обвинения, как говорится, для прокурора, только имен не назвал. Пока... Для следующей его книги предлагаем название: “Тридцать лет спустя, или виконт-коммунист-демократ д’Александр”. То-то будет успех! Как у Дюма-отца.

Однако и сочувствующие у русофоба Яковлева были и есть. В разгар “перестройки”, когда о сомнительном прошлом и настоящем Яковлева начала открыто говорить общественность, ему пропели осанну шумные деятели тех дней. Главная его заслуга виделась вот в чем: “Напомним, что именно А. Н. Яковлев был автором знаменитой статьи “Против антиисторизма”, ставшей первым сигналом об опасности, которая очевидна всем здравомыслящим людям, — об опасности зарождения и наступления русского фашизма”. Опять же на прокурора косились подписанты. Кто же они? Назовем всех, исключая скончавшихся: Д. Гранин, Б. Васильев, Т. Кузовлева, А. Нуйкин, В. Оскоцкий, А. Приставкин, Ю. Черниченко. Все страстные русские патриоты, не так ли?..

Обстоятельно, хоть и с обычными для мемуариста утайками, рассказывает он про настойчивые свои аппаратные интриги против русских журналов “Молодая гвардия” и “Наш современник”. Особенно лютует против “Нашего”, аж несколько раз возвращается к этому ненавистному для него изданию, и как выживал прежнего редактора Сергея Викулова, и как противился назначению Станислава Куняева, доносы на них пересылал до самого Горбачева. Общая оценка редакции дана Яковлевым совершенно четко: “Известный мракобесный журнал “Наш современник”. Что ж, если ограбление российского народа, безработицу и отключение света и отопления почитать “светом”, то Яковлев прав. Только ему никто не поверит. А вот насчет “известности” журнала, тут Яковлев совершенную правду сказал. Вынужден был сказать.

А кто же ходил в любимчиках у руководящего “агента влияния” из Кремля? И тут он дал очень откровенные показания, назвав, с его точки зрения, “выдающихся деятелей средств массовой информации”. Вот они все: Егор Яковлев, Виталий Коротич, Олег Попцов, Владимир Старков, Виталий Игнатенко, Иван Лаптев, Григорий Бакланов, Александр Пумпянский, Сергей Залыгин, Михаил Полторанин, Владислав Фронин, Сергей Баруздин, Михаил Комиссар, Михаил Ненашев. Список выразительный хотя бы по одной подробности — русских там немного, вот только покойный либерал Залыгин, отставной партжурналист Полторанин, да слабенький во всех отношениях Ненашев. Остальные же — совсем иной породы, в том числе и Ваня Лаптев, носящий, словно в насмешку, такое русопятское наименование.

До сих пор шла речь о делах печатных, то есть открытых. Но Яковлев признался и в деяниях сугубо тайных, до сего времени сокрытых. Оказывается, именно он, как змей-искуситель, склонял честолюбивую провинциалку Раису Максимовну к поступкам, порочащим не столько ее, сколько великое Государство Советское. Цитируем: “Однажды она звонит и говорит:

— Александр Николаевич, вчера по телевидению показывали, как я поправляю чулок, когда шла по Кремлю. Нашли что показывать!

Я сказал, что это как раз хорошо. Первая леди в стране поправляет чулок. Прекрасно, нормальная женщина.

Другой случай.

— Александр Николаевич, а не кажется ли вам, что некоторые журналисты и писатели начинают фамильярничать с президентом, не понимая, что он все-таки президент?

— Что вы, Раиса Максимовна! Во-первых, какой-то вызывающей наглости я не видел. А во-вторых, интеллигенция — это особый мир. И чем проще и раскованнее они разговаривают с Михаилом Сергеевичем, тем ближе они к нему становятся”.

Ну, к чему привели такие советы в личной судьбе высокопоставленных супругов, известно всем. Именно так, исподтишка, провокационно разлагали “агенты влияния” советскую тогдашнюю верхушку.

Впрочем, это еще мелочи. А вот откровенный рассказ Яковлева, как он соучаствовал в предательских начинаниях Горбачева. Они вместе полетели в Лондон к Тэтчер, где произошли главные “смотрины” будущего генсека перед Западом. Там Горбачев и Яковлев совершили поступок, который явно заслуживает внимания военного трибунала. Вот эта выразительная сцена:

“Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил на стол карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары и все остальное.

Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока еще не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачев:

— Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.

— Да, — ответила несколько растерянная Тэтчер”.

Растеряешься тут. Секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству, совсем далекий от дел Генштаба, — и вот из его рук такой сверхсекретный материал! Как он попал к нему, кто разрешил ему показать главе ведущей страны НАТО? Она-то ведь ничего ему в ответ не показала... Ну, когда-нибудь во всем этом будут разбираться основательно и дотошно. Свидетели-то пока живы...

Да, интересные признания сделал гражданин Яковлев Александр Николаевич. Есть надежда, что он их продолжит. Когда-нибудь и где-нибудь.

Сергей Семанов