Глобализация: ловушки и перспективы

Борис Ключников

ЕСЛИ ЗАВТРА ДОЛЛАР РУХНЕТ...

Обыватель не замечает дьявола даже тогда, когда тот держит его за глотку.

И. В. Гёте

После десятилетий заклинаний о кризисе - общем кризисе капитализма, о его загнивании и скором крахе, писать на эту тему крайне неблагодарная задача. После краха социализма в мире возобладало представление, что на Западе все замечательно, а в США - просто рай. Таков был пропагандистский накат CMИ, да и контpacт с нашей катастройкой, что люди уверовали, что там, на Западе, воцарились навсегда стабильность, порядок, всеобщее благосостояние. Трудно было избежать перегибов в оценках, когда стали лопаться как мыльные пузыри старые, набившие оскомину идеологемы типа "все дороги ведут к коммунизму" или хрущевское "мы вас, капиталистов, похороним" и т.д. Плоды труда трех поколений честных тружеников были с молотка приватизированы. Номенклатурные "реформаторы", вчерашние комсомольские вожди, бесчисленные смердяковы соревновались в лакейских восторгах Америкой и всем американским.

"Где общий кризис капитализма, если под капитализмом понимать сообщество самых развитых стран мира?" - вопрошал в октябре 2000 г. на конференции руководитель Центра общественных наук МГУ. Эта конференция показала, насколько широк разброс оценок прошлого опыта и путей в будущее, как велика разноголосица, когда рассуждают, как обустроить Россию. Социализм, - говорили такие разные и уважаемые ученые, как И. В. Бестужев-Лада и И. Р. Шафаревич, - это смертельная болезнь любого общества. Напротив, А. Зиновьев настаивал: "CCCP был сверхобществом по степени отрицания паразитизма и степени занятости"[1].

Известно, что Зиновьев был самым основательным критиком реального социализма. Прожив 20 лет на Западе, он, образно говоря, из Савла превратился в Павла. И не исключено, что он наиболее созвучен настроениям в обществе. Люди на опыте 90-х годов убеждаются, что нравственные принципы социализма были выше тех, что господствуют ныне. Значит, хлебнул народ горя, коль готов забыть старые обиды и уродливые явления "реального социализма". Ностальгия по прошлому и разочарование в западных образцах проникают во все слои общества, даже в среду молодежи. Напомню слова одного из самых проницательных мыслителей ушедшего века, знатока 15 умерших и 5 живущих цивилизаций А. Тойнби: "Я полагаю, что во всех странах, где максимальная частная прибыль выступает как мотив производства, частнопредпринимательская система перестанет функционировать. Когда это случится, социализм в конечном итоге будет навязан диктаторским режимом". А. Тойнби писал об этом еще тогда, когда экологический фактор не диктовал так властно коллективизма и объединения народов. Заметьте, что А. Тойнби не восторгался социализмом, однако видел его функциональную неизбежность. Это путь решения глобальных проблем, среди которых и нарастающий паразитизм, и криминализация общества.

В то же время современники А. Тойнби - русские космисты (В. Вернадский, А. Чижевский, Н. Моисеев) полагают, что капитализм и социализм это два пути к одному обрыву. Они лежат в одной парадигме истребления природы. Поиск новой парадигмы, путь к устойчивому развитию возможны лишь как исход из "эпохи денег". Новая парадигма развития, коэволюция общества, техносферы и биосферы, станет актом высшего творчества просветленного человечества, осуществляющего евангельские заветы. Это, однако, особая тема.

* * *

То, что и капитализм тупиковый путь развития, понимают многие из сегодняшних властителей мира, такие, например, как Джордж Сорос или Алэн Гринспэн, в четвертый раз возглавляющий центральный банк США - Федеральную резервную систему (ФРС). Их на мякине "конца истории" и всеобщего процветания не проведешь. Они не такие легковерные, как ученые в бывших социалистических странах, в упор не видящие кризиса глобального капитализма. Властители потому и властвуют, что реально оценивают происходящее. Они давно поняли, что не могут решить многих проблем, например, справиться с безработицей. Потому что в глобальном капитализме возник новый феномен: экономический рост без роста занятости, а то и с ее сокращением. Над миром нависла реальная угроза жесточайшей тирании денег, неслыханного тоталитаризма и разрушения целых стран и отраслей под предлогом неконкурентоспособности. Уже сейчас в мире миллиард безработных, каждый шестой житель планеты.

На Западе все меняется, идет мощный отлив неолиберализма, нарастает борьба не против капитализма вообще, а против тирании банков, финансового капитала. Выступления против глобализации в Сиэтле, Бангкоке, Давосе, Праге свидетельствуют о том, что постепенно формируется гражданское общество планеты. Опросы, например, среди англичан показывают, что 30 лет тому назад о существовании классовой борьбы заявляли 60% опрошенных, 20 лет спустя - 70%, а теперь 80%. Она принимает новые формы не только на Востоке. Вскоре она полыхнет и в развитых странах. Возможно, яростнее всего в самой цитадели глобального капитализма - США. Приближающийся крах ускорит симбиоз классовых и этнических противоречий.

Одним из первых, кто не только признал, но и описал патологию глобального капитализма, был известный Джордж Сорос. Это бесспорно незаурядный человек. Вот уже два десятка лет он выступает в трех лицах - как интеллектуал, как филантроп и меценат и, главное, как международный спекулянт. Либералы избегают называть спекулянтов спекулянтами. Сороса они почтительно называют инвестором. Но шила в мешке не утаить: французское правосудие возбудило в декабре 2000 г. против Сороса уголовное дело, обвинив его в мошенничестве. Так что у Сороса может появиться и четвертое лицо. Вот такое расщепление личности! Личности, без иронии, весьма одаренной. Взять хотя бы его книгу "Кризис глобального капитализма"[2]. В ней он подробно анализирует болезненные явления в мировой экономике. Как и почему развивалась болезнь? Основную вину за надвигающийся крах Сорос возлагает на "р ы н о ч н ы й ф у н- д а м е н т а л и з м". С легкой руки Тэтчер и Рейгана он со скоростью торнадо распространился по всему свету. В отличие от рыночных фундаменталистов, Сорос не считает, что невидимая рука рынка совершенна, что "рынок всегда прав". Это касается в первую очередь финансовых рынков. Финансовые рынки, пишет он, - всегда будут нестабильны, как бы открыты, как бы свободны от регламентации они ни были, сколько бы ни было приватизировано банков. И поэтому "финансовые рынки действуют вовсе не как уравновешенный маятник, а как стальная болванка (wrecking ball), которая мечется из страны в страну, все сметая на своем пути", - пишет Сорос в статье "Последний шанс капитализма"[3].

В противоположность либералам в России, он не скрывает, что во всех главных капиталистических странах уже давно созданы инструменты мощного вмешательства государства в экономику. Странно близорукими оказались российские либералы, через колено ломавшие планирование и прочие инструменты государственного регулирования советской экономики. Она была несовершенна, больна, но нельзя было ее убивать! Под лозунгом борьбы с административно-командной системой выплеснули ребенка. Весьма перспективного ребенка. Поразительно, как легко номенклатурные реформаторы прельстились мифами и догмами "свободной рыночной экономики". Маловеры побросали старых идолов, не заметив, что наиболее динамичные, здоровые экономики были в таких странах, как Япония, Южная Корея, у азиатских "тигров", наконец, в Китае, там, где свобода предпринимательства сочетается с применением макроэкономического планирования.

Сами США давно, после советского спутника, отошли от принципов laissez-faire, свободной торговли, открытости и прозрачности. Вот уже почти полвека шаг за шагом в США централизованно выстраивается регулируемая экономика. Все шире внедряются рецепты военного кейнсианства: госзаказы на вооружение положительно влияют на уровень накопления, на эффективные капиталовложения и на подавление инфляции. Появляются и механизмы межотраслевой координации американской экономики. В свете этого монетаризм и его методы выглядят чем-то вроде вредоносного товара на экспорт для ослабления противников.

Мифы и догмы свободной рыночной экономики служат прикрытием для становления либерально-спекулятивной модели, для господства финансового капитала. Они обезоруживают государства, например Россию, перед лицом грядущих кризисов, катастроф, финансовых крахов. Особенно стойким оказался миф о конкуренции, о конкурентной среде на свободном рынке. Глубоко прав такой серьезный экономист, как С. Глазьев, утверждая, что их давно нет, они давно умерли и на Западе. Цены на основные продукты всюду более или менее жестко регулируются государствами. Много лет назад один из Рокфеллеров заявлял, что "конкуренция это грех", потому что крупные состояния создаются только в условиях монополии.

Финансовый кризис в Азии в 1997 г. нанес сокрушительный удар по либерализму и монетаризму. Р ы н о ч н ы е ф у н д а м е н т а л и с т ы начали стратегическое отступление, компенсируя свои потери на периферии, то в Бразилии, то в России, то в Турции. Всюду это уже поняли, кроме России, где продолжают приватизировать[4], монетизировать, вытеснять государство из экономики, а следовательно, и из мировой политики. Сорос, буревестник открытого общества, конечно, тоже против регулирования экономики н а ц и о- н а л ь н ы м и государствами. Но он за жесткое глобальное регулирование всего мирового хозяйства. "Без него, - пишет Сорос, - финансовый и политический кризис приведут уже в скором времени к дезинтеграции глобального капитализма". Национальные государства, национальные интересы и суверенитет народов он считает главным препятствием к преодолению кризиса.

Другой предупреждающий голос принадлежит Алэну Гринспэну, главе ФРС. Ему больше, чем кому-либо, ведомы все хитросплетения, неполадки и болезни мировой валютно-финансовой системы (если ее можно назвать системой, настолько она хаотична). В ФРС, которую он возглавляет вот уже второй десяток лет, стекается самая полная информация. Бранят во всем мире обычно бреттон-вудских близнецов - МВФ и Мировой банк. Но упускают из вида скрытую иерархию: командные импульсы исходят, как правило, от ФРС, от Гринспэна к министру финансов США (в 90-е годы к демократу Саммерсу), а от него к МВФ. Не случайно Дж. Буш в первые же часы после своего избрания 18 декабря 2000 г. встретился с Гринспэном, человеком, который знает о состоянии здоровья мировой экономики и может влиять на нее больше, чем кто-либо другой.

Этот человек, начиная с июля 1997 г., когда разразился кризис в Азии, стал все чаще выступать с предупреждениями о болезненных явлениях в мировой валютно-финансовой сфере. Замечено, что тон этих предупреждений становится все тревожнее. За заявлениями, как правило, следуют спасательные меры, в том числе крупные вливания долларов, изменения учетно-кредитных ставок и другие монетаристские инструменты. Оптимисты в прошлые годы обычно отмахивались от этих предупреждений: мол, старина Гринспэн решил перестраховаться! Что может грозить процветающему Западу, кто подорвет зеленый вездеход доллар?! Резко колеблются курсы? Так это обычная лихорадка здорового организма. Она была всегда. Сумели справиться с ней и в 1973 г. во время первого нефтяного кризиса, и в 1987 г., и в 1993 г., и в 1997 г., и в 1998 г. Сколько их было на биржах - тяжелых понедельников и черных пятниц! Но в последние два-три года даже оптимисты сникли. Гринспэн считает, что лихорадка перешла в глубокую патологию мировых финансов. Колебания курсов акций и валют углубились и участились. Азиатский кризис удалось остановить на пороге "золотого миллиарда". Да и то рикошетом он задел Японию. Тряхнуло Россию, Бразилию, второй раз за десять лет Мексику, осенью 2000 г. Турцию. Потом буря, казалось, развеялась. Однако весь 2000 г. наблюдалась растущая неустойчивость фондовых рынков в самих США, особенно акций высоких информационных технологий, так называемых "виртуальных производств". Многократно возрос спекулятивный сегмент рынка, который называют фондовым пузырем. Индекс Доу Джонса всего лишь за 6 месяцев 2000 г. взметнулся с 6500 пунктов до 10000 - 11000.

Это, конечно, не показатель успеха. Он не означает подъема реального производства. Поэтому неизбежна его болезненная коррекция, в лучшем случае мягкое сдутие спекулятивного пузыря и спад производства. Но Гринспэн настойчиво предупреждает о возможности внезапного краха, подобного краху 1929 года. При этом он ссылается на "безумные излишества рынка" (market"s crazy excesses). То есть, как и Сорос, он выражает недоверие рынку и ультралиберализму. А к его мнению прислушиваются во всем мире. Гринспэн как-то пояснил свою концепцию: в современных условиях нельзя верить в непогрешимость рынка. Невидимая рука "рынка" не работает, так как не поспевает за научно-техническим прогрессом, за революцией в информатике и системе телекоммуникаций. Ежедневно в считанные секунды международные спекулянты перекачивают из страны в страну 1,7 триллиона долларов, почти четверть годового ВНП США. Так же, как Сорос, Гринспэн выступает за свободу переливов капитала, но он настаивает, чтобы не государства, а международные организации, в первую очередь МВФ, Мировой банк и Всемирная Торговая Организация, устанавливали элементарные правила в международных экономических отношениях.

13 июля 2000 г. незадолго до встречи "восьмерки" на Окинаве, Гринспэн в очередной раз и на особенно тревожной ноте предупредил о возможности мирового финансового краха. Это, собственно, и был основной вопрос, обсуждавшийся "семеркой". "Семеркой", а не "восьмеркой", потому что российский президент не мог на нем присутствовать. В "семерку" входят семь самых крупных стран-кредиторов, а Россия с ее 149-миллиардной задолженностью является самым крупным в мире должником. Люди в советское время жили скромно, но гордились тем, что их страна не имела долгов. СССР во всем мире имел репутацию исключительно аккуратного плательщика. Таким сейчас считается Китай. Все твердо знали это. И вдруг сообщают, что "советские" долги составляют 105 млрд долларов. Взяты эти займы были в годы перестройки при М. С. Горбачеве под залог "общечеловеческих ценностей". Так что это не советские, а горбачевские долги. А куда их вложили, что при Горбачеве построили, наша общественность так и не узнала. Несмотря на провозглашенную гласность. Заемные деньги разворовали втихую. Потом очередные временщики легкомысленно взвалили на Россию долги всех 15 республик и набрали еще полсотню миллиардов долларов новых займов.

Долговая петля прочно и надолго наброшена на Россию. Было 35 млрд долга, отдали 17 млрд, стало 47 млрд - такую горькую статистику приводил в ноябре 2000 г. президент Путин. Весьма сомнительно, что можно успешно проводить независимую внешнюю, да и внутреннюю политику, защищать национальные интересы, имея такую задолженность. Для этого надо быть Соединенными Штатами, бесконтрольно печатать бумажные доллары, контролировать цены на мировом рынке, в том числе на энергоносители, и при этом иметь триллионные долги! У России, увы, иные возможности. Те, кто так щедро давал легкомысленным правителям России займы, знали, как повязать страну. В большой политике внешние займы для этого и даются. Обращает внимание, что чем более твердо президент Путин берет курс на возрождение России, тем жестче становятся кредиторы Лондонского, Парижского и прочих клубов. Они стремятся перекрыть все пути, не допустить, чтобы Россия вырвалась из долговой петли. А пик долговых платежей приходится на 2003 г. начиная с которого Россия в течение 7 лет будет платить по 18 - 19 млрд долларов, т. е. больше половины бюджета. Те, кто так безответственно брал займы, продолжают управлять финансами страны. Упрекают на Западе не их. Они свои люди! О"Нил, новый министр финансов США, упрекает народ России. "Добросовестные народы платят свои долги", - сказал он в феврале в Палермо.

Бенджамин Франклин - один из отцов-основателей Соединенных Штатов - призывал американцев быть осторожными с долгами. Мысли свои он выражал предельно кратко, ясно и просто: "Должник это раб кредитора". "Сохраняйте вашу свободу и отстаивайте свою независимость. Будьте трудолюбивы и свободны! Будьте бережливы и свободны... Деньги - это чеканная свобода!" Мудрые заветы.

В России стало модой ссылаться на "цивилизованные" страны. В любой "цивилизованной" стране ловцов внешних займов уже давно привлекли бы к ответу: почему так бездумно брали взаймы, куда ушли эти миллиарды, как, когда и чем вы рассчитывали их выплачивать?! Но демократия в России не в порядке, а в пустословии. Даже творцы дефолта августа 1998 года спокойно и уверенно продолжают поучать простодушных граждан с экранов телеканалов! А возвращать долги будут дети и внуки этих самых простодушных граждан. Сошлюсь на Томаса Джефферсона, одного из первых и самых почитаемых президентов США. Он считал, что оставлять детям долги аморально и преступно: "Каждое поколение обязано выплачивать свои долги..., принцип, который, если бы он выполнялся, предотвратил бы половину всех войн в мире"[5]. Ответственность сменяющихся поколений друг перед другом на тесной планете становится международной нормой, в частности, в том, что относится к сохранению окружающей среды. Чтобы платить долги, нашим детям придется грабить природу, транжирить невозобновляемые природные ресурсы.

Однако вернемся к А. Гринспэну и его тревожному предупреждению незадолго до встречи "восьмерки" на Окинаве. Это, собственно, был ультиматум европейцам и японцам. Его внятно растолковал Б. Клинтон на закрытом заседании "семерки" на Окинаве. Суть его такова: перестаньте подрывать гегемонию США, прекратите подкапываться под доллар, остановите создание региональных фондов и валют. Потому что все мы в одной команде и стоим на краю пропасти! Или вы в очередной раз сплотитесь вокруг США, спасете доллар как единственную резервную валюту мира, или США, наводнившие мир долларами, полностью снимут с себя всякую ответственность за судьбу доллара вне США. США, - пригрозил Клинтон, - в случае обвала доллара, уйдут в изоляцию, станут этаким сияющим технотронным островом в океане невиданного финансового хаоса и экономического упадка. Конкретно он требовал, чтобы евро не пытался конкурировать с долларом: упал курс евро к доллару за 2 года с 1.185 до 0.873, т.е. на 30%, и пусть падает дальше. А вот японскую иену Гринспэн посчитал необходимым и далее ревальвировать, чтобы снизить японский экспорт. Иначе наступит полная дезинтеграция мировой финансовой системы, будет хуже, чем в 1929 г., - пригрозили американцы.

Лидеры европейских стран, да и японцы, не решились возражать американцам. Всем, однако, было ясно, что американцы пекутся в первую очередь о долларе, о своих интересах и легко жертвуют чужими интересами, даже ближайших союзников. Стало также очевидно, что американцы не имеют четкой стратегии спасения мировых финансов. На Окинаве союзники промолчали, но было ясно, что они недовольны американским лидерством и более не верят в него. Создается впечатление, что американские требования саботируются, что каждый регион, будь то Европа или Азия, взял курс на то, чтобы спасаться кто как может в случае финансового краха. С тех пор противостояние усиливается. Оно перерастает в скрытую мировую валютно-финансовую войну. При этом, как известно из теории игр, все склонны объединяться, прежде всего, против самого сильного игрока. В данном случае против США. Антиамериканские настроения усиливаются. Идут они теперь не снизу, а от правящих кругов. Это, однако, не исключает и борьбу между региональными блоками, например между Европой и Юго-Восточной Азией. Да и внутри регионов нет согласия. В валютно-финансовой сфере усиливающийся Китай не желает более уступать лидерство Японии.

* * *

Триумф глобального капитализма в 90-е годы не принес ни стабильности, ни порядка. Мир сотрясают кризисы, дефолты, банкротства, финансовые скандалы.

Движение капиталов все в большей мере напоминает молниеносные набеги на страны и народы. Оно, по сути, очень похоже на каперство XVIII века, на легализованное пиратство. Короли и королевы поощряли каперов, взимали с них мзду, но отказывались нести за их действия ответственность. Каперов, которые творили беспредел, время от времени вздергивали на виселицу. Современные "каперы" сами способны завалить любое правительство.

Это сравнение, конечно, не распространяется на прямые капиталовложения и долгосрочные инвестиции в реальную экономику. Создалась обстановка, когда информация о состоянии финансов и экономики в целом становится тайной за семью печатями. Тут при всем либерализме нет никакой гласности! Ее секретность идет на уровне разведданных. Никто не протестует. Потому что многие статистические данные или неосторожная фраза такого человека, как Гринспэн, способны вызвать панику, а паника чревата стратегическими сдвигами на биржах. Традиционно открытая статистика стала фальсифицироваться. Теперь к ней надо относиться осторожно, и поэтому ее все чаще ставят под сомнение. Вот, например, стали, наконец, поговаривать, что в экономике США наметилось замедление темпов роста после 12 лет беспрецедентного бума. Только в ходе предвыборной кампании некоторые аналитические центры осмелились высказать мнение, что уже многие годы в США шла фальсификация данных о росте ВВП, о темпах роста, о структуре роста, об инфляции. Как пример, отмечают фальсификацию официальных американских данных о безработице (3 - 4%). Все дело, однако, в том, как считать. Если учитывать неполную занятость миллионов американцев, работающих часть дня или эпизодически, то безработица достигает 20%, что вдвое выше, чем в Европе.

Структурные противоречия в экономике США становятся все более заметными. Лидирует так называемая "новая экономика", в которой ставка делается на высокие информационные технологии. Она привлекает основные ресурсы рынка, что обескровливает реальную экономику. Спрос на ее продукцию падает, кредит становится все менее доступным. К чему это приведет, никто не знает. Знают только, что в прошлом здоровье американской экономике обеспечивали именно сотни тысяч мелких и средних предпринимателей, многие из которых сегодня разоряются, как некогда фермеры. Жиреют банки, пенсионные и страховые фонды. Финансовый капитал неприметно, прикрываясь демагогией о свободе личности и демократии, превращает тиранию рынка и денег в норму жизни, приравнивая власть денег к законам природы.

* * *

Грядет крах или дело опять обойдется лихорадкой и серьезным недомоганием, зависит от экономики мирового лидера, от США. Полный паралич случится, если рухнет доллар. А он пока держится, и на фоне прочих валют неплохо держится. Потому что за ним запас живучести американской экономики. Судить о ее здоровье не просто даже таким признанным мастерам макроэкономического анализа, как американец Поль Кругман. Он тоже не может дать окончательного диагноза. Но, как и Гринспэн, он с тревогой указывает на такие тяжелые пороки, как рост инвестиций и продуктивности, сопровождающиеся снижением темпов роста занятости. Спрос на товары и услуги падает, дефляция достигла такого же уровня, как в 1930 г. Государство, - считает П. Кругман, - не может повысить совокупный спрос, как это удалось сделать в 1933 г. Ф. Д. Рузвельту. С другой стороны, и П. Кругман и прочие экономисты считают, что инфляция в США минимальная, цены устойчивы и сравнительно невысокие. Оптимисты полагают, что, опираясь на первоклассную науку, прочные, на десятки лет, заделы в фундаментальных исследованиях, экономика США способна устоять. Их не тревожит, что к игре на биржах пристрастились миллионы американцев. В прессе действительно сообщается о том, что миллионы обывателей, ранее не имевших отношение к биржевой игре, водители, рабочие, обслуга бросают работу и усаживаются за компьютер и денно и нощно гоняют акции и валюты, то есть спекулируют, получая неплохую прибыль. В мире говорят, что "Америка богатеет и во время сна". П. Кругман называет это турбокапитализмом, другие - казино-капитализмом.

Такая спекулятивная вакханалия не может долго длиться. Кто-то теряет эти деньги, кто-то в мире оплачивает этот паразитизм. Это не прибыль от реального роста. Оптимисты опять же рассеивают сомнения: при любой непогоде экономика США устоит благодаря изобретательности ее финансистов. Они устроят какую-либо новую войну, вроде "Бури в пустыне" или операций в Югославии. И вновь американская экономика выберется из трясины депрессии. Есть и другой старый недуг у американцев: они любят жить в долг, не считая, берут в кредит, а зарплата у них уже ниже, чем во многих европейских странах или в Японии. Но когда-то приходится долги оплачивать. Так что преуспевание американцев временное и весьма хрупкое. В основе его не только изобретательность, напористость, размах, но долгий мир и прибыльные войны в чужих краях. А в последние десятилетия - неолиберальная модель, которая обеспечивает перераспределение мирового продукта в пользу США.

* * *

В США финансисты научились зазывать капиталовложения в реальное производство, экспортировать свои спекулятивные капиталы в криминальный бизнес в другие страны. Если послушать простых американцев, то они обычно сверхпатриоты. И не в последнюю очередь они гордятся своим долларом, своим зеленым вездеходом. Это у нас при либералах слово "патриот" стало бранным. За американцами наши либералы признают право на патриотизм.

Силу патриотизма знал особенно хорошо Р. Рейган. Когда в 1980 г. он пришел к власти, то неустанно повторял: "Америка - единая страна в благодати Господа Бога... У нее большое, доброе, верное сердце. Мы первые, мы лучшие, потому что мы свободные. Мы мощная сила в борьбе за добро". Это не гротеск, это подлинные слова Рейгана. Вот так прямолинейно насаждался нарциссизм американцев. В мире уже давно посмеиваются, что американец обижается, если им и его страной не восхищаются. Американцы обижаются на самые мягкие неодобрительные замечания. Н. С. Михалков рассказывает один типичный эпизод. Когда "Сибирского цирюльника" направили на рецензию американским коллегам, то они просили снять или смягчить сцены с капралом, который не знал, кто такой Моцарт.

Легко представить, что будет твориться в обществе, больном нарциссизмом, привыкшем одерживать легкие победы, если у него наступят тяжелые времена, последует череда поражений. Готова ли Америка держать удары? Во времена кризисов и крахов стойкость и гибкость - непременные условия выживания.

Все знают ту роль, которую в США играют деньги. Собственно, к ним там сводится все. А между тем вот грянет гром и выяснится, что то сокровище, которое собирают на земле, - доллар - вовсе не сокровище; не золотой телец, даже не идол, а всего лишь "бамажка". Еще в 60-e годы XIX века, во время Гражданской войны в США, смеялись над бумажным долларом. Доллар был золотой, как и русский рубль. Затем сто лет он имел золотое обеспечение, односторонне отмененное США в 1973 г. Имеются официальные расчеты, что от покупательной способности доллара 1912 года (100%), когда была создана ФРС, в 1978 г. осталось 12%, то есть она упала в 8 раз.

Главное опасение вызывает даже не падение покупательной способности доллара. Этим страдают все валюты. Главное опасение вызывает его никем не ограниченная, ничем не контролируемая эмиссия. Печатные станки гонят зеленые билеты, сотнями миллиардов, потом их тоннами, в самолетах Джамбо (Слон), развозят по всему свету. Едва ли кто-либо, кроме узкого круга в ФРС, знает общую сумму напечатанных и циркулирующих в мире долларов. Некоторые страны даже отказались от национальных денежных единиц и перешли на доллар.

Доллар - самая мощная опора США в борьбе за мировое лидерство. Неконтролируемая эмиссия долларов дает США колоссальную прибыль. Однако дотошные японцы подсчитали, что реальная стоимость доллара в 2000 г. колебалась от 6 до 8%. Неконтролируемая эмиссия доллара - это фактически узаконенное фальшивомонетничество, осуществляемое частным учреждением - Федеральной резервной системой США.

Если бы удалось, как предусмотрено, с 1 января 2002 г. сделать евро мировой резервной валютой, то США оказались бы на позициях резко ослабленных. Руководство Европейского Союза реалистично оценивает стратегический выигрыш превращения евро в одну из резервных валют мира. Оно уже многого добилось в этой скрытой от публики схватке двух бульдогов - доллара и евро. Несколько стран уже заявили о переходе в расчетах полностью или частично на евро. Это четыре крупных экспортера нефти - Иран, Ирак, Ливия, Венесуэла. То же сделал российский президент в ноябре 2000 г., оказав значительную помощь европейцам. В то же время это дальновидная геополитика, нацеленная на сближение с Европой.

Очевидно, что все пять стран сделали заявления о переходе в расчетах на евро или о его поддержке по политическим соображениям, так как евро как раз осенью 2000 г. упал под ударами доллара на самую нижнюю планку. Это был акт доверия к европейской валюте, акт признания того, что евро может и должен стать альтернативной резервной валютой, способной покончить с монополией доллара. Это был шаг к строительству многополюсного мира. Аналогичные меры намерены предпринять и ослабленные японские банки. Для них бурно развивающийся регион Юго-Восточной Азии издавна был естественным хинтерландом. Они давно стремятся избавиться от американского протектората, создать в ЮВА зону иены и свой азиатский валютный фонд. Растущее соперничество с евро и иеной уже не раз заставляло мрачно сдвигаться чьи-то густые брови в Вашингтоне. Велика и выгода от ликвидации монополии доллара, и риск! Отход от доллара опасен не только для США, но и для европейцев и японцев. В этой сфере резкие шаги противопоказаны. Слишком многие расчеты традиционно завязаны на долларе, слишком велики долларовые авуары, которые в одночасье не переведешь в золото или другие ценности. Общую лодку легко перевернуть.

Для иллюстрации возьмем простой, но весьма вероятный сценарий: по каким-то причинам началось понижение курса доллара. Кстати, еще в декабре 2000 г. промелькнуло сообщение, что Сорос начал игру на понижение доллара. В 1992 г. он обрушил английский фунт и взял добычу в несколько миллиардов долларов. На его счету подрыв десятков национальных валют и банковских систем. Любопытно, как он объясняет успехи своих операций. Дело, - рассказывал он, - не только и не столько в моей особой интуиции, а в строгом анализе обстановки. Важно выявить экономики, валюты, ценные бумаги, курсы которых значительно отклонились от экономических реалий. Тогда достаточно предпринять небольшие усилия, обострить недуг. Затем сами экономические законы, законы психологии людей, в частности паника, начинают действовать: крушить валюты, акции и облигации, долги и т. д. Остается лишь поспевать захватывать спасающиеся от краха капиталы, переводить их в заготовленные русла и заводи.

Вернемся к нашему простому сценарию: ФРС по каким-то причинам оказывается неспособной или более не желает поддерживать завышенный курс доллара. Он начинает снижаться. Сигнал воспринят валютными биржами. Держатели крупных авуаров долларов и ценных бумаг в долларах начинают без лишнего шума избавляться от долларов. Так как по планете гуляет несметная сумма долларов, то сброс долларов остается незамеченным. Никто их не считал и не знает сколько их, но многие догадываются, что их сумма многократно превышает все национальное достояние США. Крупнейшим держателем долларов является Япония. Официально заявленная сумма долларовых авуаров превышает 300 млрд. У Китая накоплено 160 млрд долларов, в крошечном Гонконге - 90 млрд, в России около 30 млрд долларов и т.д. Для примера, в той же России еще 30 - 40 млрд долларов имеется у населения. Состояния "новых русских", вывезенные за рубеж, оцениваются в сотни миллиардов долларов. Наркобароны накопили баснословные суммы в долларах.

Наступает, наконец, момент истины: сигналы тревоги сосредотачиваются на уязвимости американской экономики, ее фондового рынка, доллара. В сознании держателей долларов внезапно наступает прояснение: доллар ничем не обеспечен. От него начинают избавляться в массовом порядке. В одночасье рушатся фондовые рынки, растет инфляция. Паника, экономический кризис, безработица, всякого рода социальные конфликты и войны финансовые и торговые, гражданские и локальные, войны между регионами. Мир внезапно оказывается погруженным в неслыханную планетарную катастрофу. И чем сильнее страна интегрирована в мировую экономику, тем неотвратимее, тем разрушительнее будет для нее крах доллара и то, что за ним последует. Опасность нарастает, так как в мире крепнет убеждение, что такой сценарий не только возможен, но и вероятен. А крахи, как и войны, сначала рождаются в головах людей!

* * *

Обстановка для доллара усложняется и по ряду политических причин. США разбросали свои сети по всему миру, взяли на себя такие обязательства, которые они не могут выполнить. Это особенно характерно для демократической администрации Клинтона. В итоге США сталкиваются с такими сложными проблемами, которые они неспособны решить. Например, на Ближнем Востоке они не могут достигнуть даже краткого перемирия. Клинтон оказался зажатым между нефтяными шейхами и международными банкирами. Он не мог решить, кого больше опасаться. Резкий рост цен на нефть, бесспорно, связан с израиле-палестинским конфликтом. Арабы приняли решение не допустить победы А. Гора и взвинтили цены на нефть. Заметим, что сплоченные нефтедобывающие страны вновь, как в 1973 г., выходят на авансцену мировой политики. Их роль в условиях нехватки энергоресурсов будет расти.

Победа Дж. Буша на выборах едва ли укрепит доллар. Некоторые аналитические центры предсказывают, что в самих США, в узком кругу международных банкиров, может победить мнение, что необходимо наглядно напомнить Дж. Бушу, где сосредоточена реальная власть. Для этого надо обрушить фондовые рынки. Стоит ФРС решиться и сократить долларовые вливания, зажать поступление монетаристского кислорода, и пузырь лопнет, фондовые рынки обрушатся. Достаточно ФРС повысить учетно-кредитные ставки, чтобы сотни тысяч предприятий начали задыхаться от нехватки капиталов. Технология таких операций давно отработана не только ФРС, но и другими центральными банками. ФРС учила уму-разуму многих президентов и премьеров. Даже самого Уинстона Черчилля! Банкир Бернар Барух привел Черчилля на фондовую биржу именно в час ее краха - 24 октября 1929 г. Многие историки считают, что сделано это было для "должного воспитания перспективного политика", чтобы он воочию убедился в могуществе банкиров и банковской системы. О том, что международные банкиры могут и ныне это сделать, свидетельствует такой мало оцененный факт, как незаметное снятие в США запрета на евро. Будто кто-то открыл шлюзы для второй резервной валюты. Этим объясняются резкие колебания евро. Создается впечатление, что какие-то могущественные силы в США предусмотрительно готовят для себя резервные позиции. В случае краха доллара они им понадобятся.

Нагрянуть крах может не только по экономическим, но и по политическим причинам. Например, новый президент-республиканец Буш станет проводить неприемлемую для финансового капитала политику. Например, политику ограниченного изоляционизма. Нотки изоляционизма все чаще звучат в американской прессе. Вот и в Давосе администрация Буша не сочла нужным присутствовать. В журнале "Форэн афферс", издаваемом Советом международных отношений (CFR), этим ЦК американского истэблишмента, уже лет 5 как стали появляться материалы о кризисе валютно-финансовой системы, о необходимости ее срочной перестройки. Америка явно готовится к худшему, в частности к падению роли доллара! А состояние доллара в списке угроз национальной безопасности всегда шло под первым номером. В одной из статей в "Форэн афферс" рассматривается вопрос о том, как в мире незаметно создаются региональные валютные зоны. И признается, что это неизбежно. "Евро будет господствовать от Бреста до Бухареста, а доллар от Аляски до Аргентины и кое-где в Азии... Рубль и рупия звучат схоже и будут, видимо, править бал от Земли Франца Иосифа до Сингапура и Адена"[6]. Перед нами краткое, что называется в картинках, описание будущих полюсов многополярного мира.

Возможную перестройку американские неоизоляционисты попытаются, конечно, провести без потери лица. Поэтому и звучат уверения, что региональные валюты полезны, что они способствуют мобильности капиталов. Скептики, напротив, считают, что цель глобализаторов - полная интеграция рынков капиталов - будет неизбежно отодвинута в далекое будущее. Неоизоляционисты более прагматичны: давайте, - настаивают они, - закончим долларизацию тех стран, которые уже сидят на долларовой игле. И ведут работу: Эквадор, Сальвадор, Гватемала уже отказались от национальных денег и перешли на доллар.

* * *

Возможно, в скором времени придется пересматривать укоренившиеся мнения, что разница между республиканцами и демократами в США невелика, что это две команды, которые вот уже многие годы спокойно перебрасывают друг другу мяч и обеспечивают господство финансовой олигархии. Олигархия, как водится, рядится в демократические одежды. Собственно, еще в 20-е годы сами американцы не очень и скрывали это. Даже иронизировали над божеством демократии! В "Руководстве по боевой подготовке армии США" от 1928 г. демократия определялась так: "Это правление масс. Власть устанавливается массовым собранием или иной формой голосования. Приводит к толпократии... Приводит к демагогии, распущенности, волнениям, недовольству и анархии... Демократии фактически управляются демагогами. Демагог - это говорун, стремящийся сколотить капитал на общественном недовольстве и приобрести политическое влияние... Когда олигархи берут курс на то, чтобы править самим, без посредников, они нанимают демагогов для создания анархии. Потому что анархия обычно заканчивается диктатурой или иной тиранической формой правления"[7]. Да, судя по краткости и прямоте, писал это солдат, с хорошим чувством юмора, американский главпуровец, хорошо знающий политическую историю. Не то что банальное "Руководство солдата" от 1952 г.: "США являются демократией, потому что большинство народа решает, как будет организовано и как будет управлять наше правительство"[8] и т.д. и т.п. По духу начетничества - это аналог программам и резолюциям съездов и пленумов КПСС, что называется ни уму, ни сердцу.

Очень важно в современной обстановке следить за тем, как в США складываются взаимоотношения между республиканцами и демократами. Изучать не то, что они говорили во время предвыборных баталий, а каковы их реальные разногласия, противоречия, взаимные интересы. Прогнозировать тут трудно. Но в американской истории можно выявить некоторые устоявшиеся тенденции. Они показывают, что между республиканцами и демократами имеются существенные мировоззренческие отличия, которые десятилетиями подавлялись перед лицом общего противника - Советского Союза. Республиканцы, например, исторически делали упор на сохранение республики, а не демократии. Они и сейчас напоминают, что в конституции США нет ссылок на демократию. Речь в ней идет о республике, о законе и порядке. Замечена неприязнь республиканцев к толпократии и стоящей за ней денежной олигархии. В известной мере это проявилось во время президентских выборов 2000 г., в том, кто голосовал за Буша, кто за Гора.

Сами американцы писали, что разрез прошелся по этническим, расовым, религиозным и культурным контурам американского общества. За Буша голосовало большинство тех, кто связывает свое происхождение с первыми поселенцами Америки, с основателями белой англосаксонской протестантской Америки. Так называемые WASP. С ними традиционно смыкаются потомки выходцев из стран Северной Европы - немцы, голландцы, скандинавы, ирландцы, поляки, русские и т.д. За Гора, по сообщениям прессы, голосовало большинство афроамериканцев, латиноамериканцов, азиатов и все сексуальные меньшинства без различия расы и пола. Последних в Америке уже миллионы. Старая добропорядочная Америка мелкого и среднего бизнеса, корпорации, действующие в реальной экономике, некоторые протестантские банки стали главной опорой республиканской партии и Буша. Финансовый капитал, напротив, в основном сделал ставку на Гора. В первую очередь это был выбор Уолл-Стрита, таких банков, как "Соломон Бразерс", "Кун и Леб", "Гольдман и Сакс" и другие. Прогоровской ориентации держатся наиболее влиятельные СМИ.

Серьезные аналитики в США склонны считать, что привычный после выборов компромисс между ними может не состояться. За восемь лет правления администрации Клинтона слишком разросся конфликтный потенциал. Раскол в американской элите уже давно проявился в свете таких незабываемых скандалов, как Уотергейт или Моника-гейт. Векторы политических установок демократов и pecпубликанцев все более расходятся. Значительная часть американских патриотов трезво оценивает обстановку и видит границы американского могущества. Они видят пятна социальной дряхлости, черты распада, сполохи будущих социальных и этнических конфликтов и экологических катастроф. Они сокрушаются по поводу нарастающего во всем мире антиамериканизма. Республиканская партия за годы нахождения у власти клинтоновской администрации поправела, усвоила многие идеологемы националистического "Херитэдж Фаундейшн" и новых правых. Республиканцы мировоззренчески все более удаляются от демократов.

* * *

Выборы 2000 г. в США ставят под сомнение прочность связки государства и финансового капитала. По крайней мере, часть банковского истэблишмента оказалась в оппозиции к Бушу. Будет ли это явная или тайная оппозиция, активная или она замрет до подходящего момента - это другой вопрос. Очевидно, что она располагает мощными рычагами влияния на финансы и на всю экономику страны. Доллар находится в полной зависимости от финансовой олигархии. Ее штабом является Федеральная резервная система. Экскурс в историю этого учреждения весьма поучителен. Американские историки раскопали много потайных ходов этого таинственного учреждения, которое традиционно стремится оставаться в тени. Конгрессмен Мак-Федден еще в 30-е годы обратил внимание Конгресса на то, что "ФРС делает все возможное, чтобы скрыть свое могущество... На самом деле она создает и уничтожает правительства, когда ей это выгодно"[9].

Влияние центрального банка на историю США огромно. По мнению многих исследователей, вопрос о том, быть центральному банку или США обойдутся без него, доминировал в истории США весь XIX век вплоть до 1912 г., когда была, наконец, создана Федеральная резервная система. Эта неофициальная трактовка истории США исходит из того, что война американских колоний за независимость вспыхнула вовсе не из-за отказа платить налоги Англии. "Бостонское чаепитие" было поводом, но не причиной американской революции. Причиной стал, как говорил Б. Франклин, "отказ короля Георга III позволить колониям оперировать своей качественной денежной системой..." Банк Англии требовал запретить колониям выпускать свои деньги. Он требовал, чтобы колонии выпускали свои долговые обязательства и продавали бы их ему, а Банк Англии затем ссужал бы колонии английской валютой в долг и под проценты. Банк Англии стремился контролировать денежную массу колоний. То, что, собственно, делает ныне МВФ и прочие иностранные кредиторы в России.

Из этого эпизода отчетливо видна природа международных банкиров. Их деловой успех зависит от расширения рынка денег: давать, часто навязывать кредиты, использовать их для вмешательства во внутренние дела и непременно получать долги с процентами. Чтобы долги не могли быть аннулированы, необходим залог. Международные банкиры давали и дают в долг государствам и правительствам. У них дом не отнимешь и в долговую яму их не посадишь. С годами банкиры все-таки нашли узду и на государей, и на правительства, разработав "стратегию силового равновесия". Суть ее в том, чтобы создавать такую обстановку, чтобы ссужать два правительства и стравливать их. Хитроумность "стратегии силового равновесия" в том, что страны должны обладать примерно равными потенциалами, чтобы представлять угрозу и воевать одна против другой. Войны заставляют государства брать все новые займы и исправно платить старые. Авраам Линкольн знал эти банкирские трюки. "Власть денег, - писал он, - грабит страну в мирное время и устраивает заговоры в тяжелые времена".

Итак, король Георг III заставил американские колонии отказаться от своей независимой валюты, стал ссужать их фунтами стерлингов, но уменьшил кредит наполовину. В колониях стало не хватать денег, начался спад, устрашающе росла безработица. Опять проведу параллель с Россией 90-х годов, когда также искусственно создавалась нехватка денег, что обескровливало экономику. Вспомним расцвет бартера. Мало кто понимал, почему не хватает денег в обращении. Но вернемся в колонии, в конец ХVIII века. Они взбунтовались, началась Война за независимость.

Когда колонии победили и создали Соединенные Штаты Америки, международные банкиры решили не мытьем, так катаньем поставить федеральное правительство под контроль какого-либо внутреннего противовеса. Проверенным в Европе способом было учреждение независимых центральных банков. Только в России с ее крепким монархическим строем им не удавалось учредить центральный банк. Это одна из причин, почему монархия в России стала для международных банков камнем преткновения, почему ее необходимо было сокрушить.

В Америке тоже и президенты, и Конгресс долгое время стойко отстаивали независимость от банковского истэблишмента. События были поистине драматическими. Томас Джефферсон, пожалуй, самый интеллигентный и уважаемый из отцов-основателей США, последовательно боролся против учреждения центрального банка. "Американский народ не должен позволять частным банкам контролировать выпуск валюты", - утверждал он. Ему возражал Александр Гамильтон, который требовал "соединить процент и кредит богатых лиц с государственными. Все общества, - говорил он, - делятся на избранных и массу... Народ беспокоен и переменчив..."

Джефферсон потерпел поражение. В 1791 г. был учрежден центральный банк сроком на 20 лет. Назвали его "Первый банк США". Но Джефферсон парировал удар: объявив этот банк антиконституционным, он и президент Монро отказались у него брать ссуды. Джефферсон объяснял это так: "Я считаю, что банковские учреждения более опасны для наших свобод, чем постоянные армии. Они уже создали денежную аристократию, которая ни во что не ставит правительство". Не правда ли, сказано будто о ельциновской России, о правительстве Черномырдина, которым открыто помыкали олигархи. Видимо, у финансового капитала есть какая-то особая поступь, устоявшийся генотип: в какое бы общество он ни проникал, он стремится исподтишка прибрать власть к своим рукам.

Первое покушение на президента в США и первый вотум осуждения президента Конгрессом тоже связаны с борьбой вокруг центрального банка. Об этом увлекательно рассказывается в книге Д. В. Чидси "Эндрю Джексон - герой"[10]. Да, президент Джексон был настоящим англосаксом. Он выстоял, сломил банкиров. Сломил своей прямотой и решительностью. Он шел на выборы 1832 г. с таким лозунгом: "Банк и никакого Джексона, или Джексон и никакого банка". То есть или власть у президента, или власть у центрального банка. И победил, несмотря на вопли почти всех купленных газет и журналов.

Однако он вскоре столкнулся с саботажем международных банкиров. Они резко то расширяли, то сжимали кредит с целью создать панику и шантажировать правительство. Народ, который не хотел власти финансовой олигархии, стал жертвой ее саботажа. Спад, безработица, финансовый хаос. СМИ потешались над гражданами: вы же избрали героя Эндрю Джексона, вы же не захотели иметь центральный банк! Вот и пожинайте плоды. Но Эндрю Джексон умел держать удар! Тогда был подослан убийца. Он стрелял из двух пистолетов в упор, но оба пистолета дали осечку. Любопытно, что на допросах убийца заявил, что "был в контакте с силами в Европе". Джексон победил: вплоть до начала Гражданской войны в 1861 г. США обходились без центрального банка. Банкиры не смогли опутать США своей паутиной.

А дальше история борьбы международных банкиров за право иметь в США свой штаб - центральный банк - вообще напоминает увлекательный детектив. Так, по крайней мере, описывают ее серьезные, но официально не признанные исследователи. Изучая эту историю, убеждаешься, что правительства не должны спускать глаз с центральных банков. Мейер Ротшильд объяснил это еще в начале XIX века: "Дайте мне управлять деньгами страны и мне нет дела, кто принимает законы". Мейер был братом знаменитого Натана Ротшильда, нажившего во время наполеоновских войн колоссальное состояние. Биографы Ротшильдов рассказывают, что основателем самой известной семьи европейских банкиров был Амшел Бауэр. Он первый начал давать ссуды правительствам и принял новое имя - Ротшильд. Верил он только сыновьям, не признавал партнеров. Пятерых сыновей он разослал по столицам Европы: Мейера во Франкфурт, Соломона в Вену, Натана в Лондон, Карла в Неаполь, Джеймса в Париж. Все они преуспевали, держа круговую оборону. Зная роль информации, братья организовали свою срочную курьерскую связь. Курьеры Ротшильдов со знаковой красной сумкой беспрепятственно сновали из столицы в столицу, даже если страны находились в состоянии войны. Европейские государи дали Ротшильдам эту привилегию. Семья Ротшильдов раньше, чем кто-либо, узнавала о важнейших событиях. На биржах это много значит.

Биографы часто вспоминают победу Натана Ротшильда в июне 1815 г. В тот день Наполеон давал под Ватерлоо свое последнее сражение. Дельцы суетились. На лондонской бирже царил ажиотаж. Все ожидали исхода сражения. Биржевики понимали, что, если победит Наполеон, государственные ценные бумаги Англии обесценятся. Если Наполеон будет разбит, они возрастут в цене многократно. Они ждали вестей из Ватерлоо и поглядывали на Натана Ротшильда, тоже ожидавшего в зале. К нему то и дело прибывали курьеры с красной сумкой. Чем больше мрачнел Натан, тем больше падали ценные бумаги. И тем дешевле и сноровистей их скупали агенты Натана. Началась паника, бумаги сбрасывались за 1 - 2%. Когда на биржу наконец прибыл правительственный гонец и сообщил о победе над Наполеоном, никто не мог найти Натана. Он исчез, сделав дело: огромные суммы за бесценок перешли в его собственность. Тогда родилась шутка: Ротшильды взяли в плен победителя - английское правительство.

Лет 10 тому назад 80 банкиров - потомков первого Ротшильда собрались во Франкфурте на юбилейные семейные торжества. И тогда один из них сказал, что Ротшильды начали еще 200 лет тому назад строить объединенную Европу.

Однако возвратимся в Америку, к событиям "столетий войны" вокруг центрального банка. Самой кровопролитной в истории США была Гражданская война (1861 - 1865 гг.). Столкновение северных и южных штатов, - считают многие нетрадиционные исследователи, - произошло вовсе не из-за отказа южан отменить рабство. Один из самых влиятельных участников этой войны генерал Шерман в своих "Мемуарах" намекнул "на роковые тайны, окружающие эту ужасную войну: правда не всегда приятна и не всегда следует ее говорить". Он не стал распространяться. В действительности, - считают некоторые американские историки, - война велась из-за денег. Банкирам в США нужен был свой координационный центр, свой штаб. Он должен был оставаться в их частной собственности, чтобы ссужать деньги президентам и Конгрессу.

В официально одобренной биографии "Ротшильды - финансовые правители наций" отмечается, что еще в 1857 г. Международный банковский синдикат на сессии в Лондоне принял решение столкнуть южные штаты с северными. Этот заговор подтверждается и другими историками. Какие цели ставили респектабельные заговорщики? Заставить штаты брать займы для войны, затем - заставить их платить проценты, затем - учредить центральный банк. Но у могущественных уже тогда США не было поблизости достойного противника, не то что в Европе. Там у банкиров был широкий выбор. Вот и было задумано натравить Юг на Север. Тогда было сделано все, чтобы штаты, подобно советским республикам, воспламенились идеей независимости, "незалежности".

За 130 лет до парада суверенитетов 15 советских республик в Америке состоялся парад суверенитетов 11 южных штатов. Каждый южный штат вознамерился чеканить свою монету, иметь свой центральный банк. О лучшем развитии событий банкиры не могли и мечтать: южане сами лезли в сети. Их легче легкого можно было подбивать на пересмотр границ, на войну с соседями, как это столетиями происходило в Европе по хитроумной стратегии силового равновесия. Разделяй и властвуй - лозунг, проверенный веками! А раз ведутся войны, то идут хорошие проценты. Потом ссуды стали давать на "реформы".

Разве не по той же схеме развалили СССР? Так США отплатили за помощь, которую русский царь Александр II оказал северянам. Он знал, что Англия и Франция, которые устроили его отцу Николаю I Крымскую войну, спустя несколько лет решили провести такую же комбинацию за океаном. Стравив южан с северянами, можно было нажиться на процентах, на поставках оружия. У южан своего оружия не было. Поставляли его втридорога из Европы, потому что опасно было прорывать блокаду, установленную Линкольном. По распоряжению царя могущественный в то время российский флот помог Линкольну установить плотную блокаду южных штатов. У Линкольна в борьбе за целостность США не нашлось ни одного союзника, кроме России! "Нашлась лишь одна страна, - пишет американский исследователь Р. Эпперсон, - которая не побоялась оказать помощь правительству США. Не побоялась, потому что не имела центрального банка и, следовательно, внутренней силы, которая бы воспрепятствовала оказанию этой помощи"[11]. Этот оригинальный автор убежден, что все центральные банки каким-то образом всегда взаимодействуют друг с другом, помимо и против воли правительств своих стран.

Президент Линкольн победил в Гражданской войне, отстоял целостность США. Это была его главная цель: "Если бы я мог спасти Союз, не освобождая ни одного раба, я бы сделал это"[12]. Победил в кровопролитнейшей войне и проиграл банкирам. В феврале 1865 г. Конгресс учредил Национальный банк с целью ссужать правительство под проценты бумажными деньгами. Линкольн пытался сопротивляться и через 40 дней был убит. Восемь заговорщиков были осуждены, четверо из них повешены. Было их более 70 в самих верхах его правительства, в их числе военный министр Стентон. Он лгал, что 18 страниц из дневника убийцы Линкольна Бута были уже изъяты, когда ему передали этот дневник. "Означенные 18 пропавших страниц с именами 70 заговорщиков были недавно обнаружены, на чердаке у потомков Стентона", - пишет Ф. Лундберг, автор книги о заговоре против Линкольна[13].

Изобретательность жрецов финансов поистине не знает границ, ни физических, ни нравственных. В основе своей метод их очень прост: под лежачий камень вода не течет. Вспомним одного из героев О"Генри. Он привез в одну из банановых республик на продажу обувь. Аборигены там испокон веков ходили босиком - удобно, полезно, климат благодатный, колючек нет. Обувь не продавалась. Тогда янки завез срочно мешки семян колючек. Через несколько недель рай превратился в ад. Аборигены вприпрыжку, наперегонки побежали к нему покупать обувь! Да, таков метод: если нет трудностей, надо их создать! Затем организовать людей, которых больше всех задевают эти трудности, и их руками добиваться от правительства нужных мер - законов, займов, учреждений. Чего угодно можно добиться!

Особую роль играет паника, создаваемая банками. Имея сеть агентов, владея СМИ, легко спровоцировать массовое изъятие вкладов, банкротств конкурентов, затем поднять биржевую панику по всей стране. В поисках спасения горящие банки потребуют вернуть им долги. Должники начинают за бесценок сбывать имущество, чтобы выкупить закладные. Те банкиры, которые запланировали панику, имея наличные деньги, скупают все, что им нужно, по бросовым ценам.

Сговориться провернуть такую или похожую операцию значительно легче, если имеется центральный банк. Тем более что правительству обычно его трудно контролировать. Тем более что он способен блокировать действия правительства. Тем более что, как правило, он имеет тесные связи с центральными банками других стран. Сенатор Р. Оуэн приводил еще в 20-е годы перехваченные инструкции банка Ротшильда в Англии нью-йоркскому банку: "огромная масса народа умственно неспособна разобраться и понять систему процентных бумаг... и потому будет безропотно нести свое бремя...". Разве финансовые махинации, пирамиды, дефолты времен Ельцина и прочие трюки не подтверждают это?

Американцы, настрадавшиеся от банкротств, крахов, периодических паник, после ста лет сопротивления поддались агитации и, наконец, согласились в начале ХХ века создать центральный банк США. Агенты Уолл-Стрита в правительстве объясняли народу это решение чисто по-фарисейски: "чтобы предотвратить дальнейшие злоупотребления банкиров Уолл-Стрита"! Среди этих агентов главную роль играли сенатор Нельсон Олдрич, дед Дэйвида, Нельсона и других Рокфеллеров и знаменитый Дж. П. Морган. Зная устоявшееся недоверие народа к центральному банку, они назвали его иначе - Федеральная резервная система.

Отметим, что и тогда против учреждения ФРС выступали республиканцы. Говард Тафт, который в 1912 г. был президентом-республиканцем, твердо обещал наложить вето на закон о ФРС. Но банкиры, опираясь на демократическую партию, провалили его переизбрание. Президентом стал демократ Вудро Вильсон. Замечено, что демократы традиционно более сговорчивы, легче ладят с финансовым капиталом. Чарльз Линдберг, отец героя-летчика, первого перелетевшего Атлантический океан, произнес в Конгрессе в день утверждения закона о ФРС пророческие слова: "Вы учредили самый большой трест на свете. Как только президент подпишет этот закон, невидимое правительство, использующее власть денег, будет узаконено... Депрессии отныне будут возникать на научной основе"[14].

Президент Вудро Вильсон, конечно, утвердил создание центрального банка. С тех пор президенты США вынуждены считаться с тем, что в стране есть и второе, независимое от них правительство - ФРС. Неприметно и неуклонно ФРС наращивает полномочия, которые согласно конституции должны бы быть в ведении Конгресса. Кое-кто из президентов США оставил свои записи о роли этого невидимого правительства. Приведу мысли двух самых известных. В. Вильсон писал следующее: "Где-то существует сила столь организованная, столь неуловимая, столь осторожная, столь сплоченная, столь совершенная, столь всепроникающая, что, высказываясь в ее осуждение, следует говорить шепотом"[15]. Сам Ф. Д. Рузвельт в письме своему советнику Э. М. Хаусу писал: "Мы с Вами знаем всю правду: в крупных центрах финансовые круги завладели правительством еще со времен Эндрю Джексона"[16]. Некоторые из президентов приходятся банковскому истэблишменту не ко двору. И их убирают, как, например, Р. Никсона. Придется ли ему ко двору Дж. Буш-младший? Банковский истэблишмент ныне глубоко расколот.

Согласно Уставу, ФРС была создана "для упорядоченного экономического роста, устойчивого доллара и долгосрочного баланса в наших международных платежах". Вот уже 85 лет специалисты наблюдают за операциями ФРС и утверждают, что этот центральный банк больше добивался политической власти, чем устойчивой экономики. Оказались неизбежными кризисы, депрессии, колебания доллара. Накоплен самый крупный в мире долг, исчисляемый триллионами.

ФРС начала с того, что установила контроль за количеством денег в обращении. Эта, по сути, частная организация взяла на себя эмиссию денег. Она их делает из ничего, искусно возбуждает аппетиты правительства и ссужает ему под проценты крупные суммы. Другим мощным рычагом центрального банка является воздействие на экономические циклы посредством расширения и сжатия кредита. Упоминавшийся Ч. Линдберг написал книгу - "Экономические тиски", где рассказал о том, как ФРС на научной основе, просчитав, как по математической формуле, свои операции, вызывает спады производства, паники, кризисы[17]. Дебютировала ФРС в 1920 г., когда события развивались так. Вначале ФРС удешевила кредит. СМИ усиленно внушали людям брать как можно больше в долг, чтобы "сказочно разбогатеть". Но вскоре ФРС резко подняла учетно-кредитную ставку, стала сокращать количество денег в обращении, сделав кредит дорогим, а для многих недоступным. Одновременно она потребовала безоговорочной выплаты долгов. Началась паника, около 6 тысяч банков разорились, их активы были захвачены крупными банками, теми, которые знали замысел и которые поддерживала ФРС. Разорялись предприятия, росла массовая безработица. Фермеры, которые до кризиса 1920 г. довольно успешно вели дела и даже прикупали землю, внезапно потеряли все. Одни продали землю за бесценок, другим удалось ее заложить и попасть в зависимость от банков. Если бы кто-либо из тех, кто должен решать судьбоносный для России земельный вопрос, например думцы, поинтересовались, как он решен в США, то узнали бы, что фермерское хозяйство там уже давно заложено и перезаложено в банках (помимо этого мало кто знает, что и в США, где, кажется, все находится в частной собственности, около 35% земель принадлежит государству).

Добыча международных банкиров во время паники и кризиса в 1920 г. была настолько велика, так заманчива, что, согласно многим американским исследователям, побудила их заняться подготовкой паники и биржевого краха покрупнее. Он грянул 9 лет спустя, 24 октября 1929 г. Мне приходилось беседовать со многими пожилыми американцами о кризисе 1929 - 1933 гг. В их памяти он остался мрачной вехой, переломным моментом в жизни, как для нашего старшего поколения стало начало Отечественной войны. Это была грандиозная катастрофа, потоп: плотина, защищавшая относительное благополучие, была прорвана. С тех пор прошли десятилетия, но по сей день в США нет единого мнения, каковы причины этого кризиса. В СССР всегда объясняли, что это был объективно назревший циклический кризис перепроизводства. Он заложен в самой природе капитализма. Другая школа утверждает, что крах случился из-за неумелости действий американского правительства и Федеральной резервной системы. Иначе говоря, банкиры хотели избежать краха, но не смогли. Третья школа считает, что крах 1929 г. был запрограммирован финансовой олигархией.

Такое обвинение было выдвинуто еще во время кризиса в 1933 г. Конгрессмен Л. Мак-Фэдден обвинил конкретно ФРС, "Ферст Нэйшнл Бэнк" Моргана, банкирский дом Куна и Леба и другие крупные банки: "Я обвиняю их ... в присвоении 80 млрд долларов, принадлежавших в 1928 г. правительству США*. ...Я обвиняю их ... в заговоре с целью передачи иностранцам и международным ростовщикам права собственности и управления финансовыми ресурсами Соединенных Штатов". Мартин Ларсен, автор труда о ФРС, вспоминает трагическую кончину этого смельчака: "Два наемных убийцы пытались застрелить Мак-Фэддена. Не удалось! В конце концов он умер через несколько часов после банкета, где почти наверняка был отравлен"[18]. Его дело пытался продолжить другой конгрессмен Р. Пэтмэн. Он был председателем Комиссии по банкам. Ему удалось добиться решения Конгресса расследовать деятельность ФРС. Но его поспешно убрали с должности председателя комитета по банкам с формулировкой "слишком стар".

Нужен глаз да глаз за центральными банками. Да попробуйте, если сам министр финансов России предлагает сделать Центральный банк по американскому образцу частным учреждением!

Правда о причинах кризиса 29-го года, видимо, состоит в том, что, используя объективные трудности, банкиры хотели вновь взять добычу, слегка раскачав лодку. А она совсем перевернулась. Известный Джон К. Гэлбрайт в капитальном исследовании "Великий крах 1929 года"[19] пришел к выводу, что "причины Великой Депрессии все еще не очевидны". И это правильный итог: научно нельзя подтвердить ни одну из версий. И все-таки создается впечатление, что Д. К. Гэлбрайт, что-то нащупав, решил не высказывать своих подозрений. "Никто, - говорит он, - специально не планировал краха", "паника возникла стихийно", "людьми двигало безумие" и т. д. Но в той же книге он счел нужным написать: "Ничто не могло быть более искусно задумано, чтобы до предела увеличить страдания, а очень немногим дать возможность избегнуть общей беды". Избежали ее "люди своего круга" - крупные банки, многие крупные финансисты, например Джозеф Кеннеди - отец убитого президента, банкиры Г. Моргентау, Д. Диллон и тот самый Б. Барух, который в день краха спокойно водил У. Черчилля по рушившейся бирже. Он загодя продал акции, купил облигации, сделал запас наличными и золотом.

Казалось бы, к чему вспоминать эти давнишние драматические события? Думаю, это очень своевременно, потому что обстановка в мировом хозяйстве во многом напоминает грозу, надвигавшуюся в 1929 г. Только все еще более переплетено, все еще более взрывоопасно. Многое зависит от того, смогут ли республиканцы Буша договориться, как бывало, с демократами Гора, с банкирами Гринспэна. Они в одной лодке, и им надо бы отвести с помощью финансовых громоотводов надвигающуюся на США бурю в Европу, в Японию, в Юго-Восточную Азию или, еще лучше, в Китай. Бурю ждут уже к лету 2001 г. И всюду к ней готовятся.

Всюду, кроме, кажется, России, которая спешит как можно быстрее, как можно глубже интегрироваться в мировое хозяйство. Уроков кризиса 17 августа 1998 года было мало. Никто тогда не пришел России на помощь. Экономика была отброшена на 10 лет назад, на две "либеральные" пятилетки! Лондонский "Экономист" в те дни обвинил в беде самих русских - "они отказали в доверии настоящим реформаторам, таким, как Борис Немцов"[20]. "Запад должен уйти из России, пока там не наведут порядок. А его никто там не наведет, - высокомерно указывал журнал. - Ни коммунисты в союзе с националистами, ни полууголовники-капиталисты, ни бывшие генералы не способны спасти Россию от дальнейшего разрушения"[21]. Американский официоз "Форэн афферс" уверенно заявлял в те дни, что "сама Россия не выберется даже из долговой ямы"[22]. Это их программа действий. Больше всех злорадствовал чешский президент-диссидент В. Гавел: "Лучше больная Россия, чем здоровый Советский Союз". Так он шутил при встрече с Клинтоном в Вашингтоне. Клинтон одобрительно похлопывал нового союзника, но сам был более деликатен.

Можно ли сомневаться, что, начнись кризис, все попытаются перебросить его тяготы на разоренную Россию и прочих слабаков?! И затянут прежде всего долговую петлю. Уже затягивают! Перекроют российский экспорт, арестуют российское имущество. Много есть способов, как окончательно можно обескровить страну, которая сама не заботится об укреплении своего иммунитета к мировым крахам и кризисам. Долговую петлю Парижский клуб стал затягивать в первые же дни 2001 г. В случае кризиса никаких послаблений, никаких отсрочек кредиторы не потерпят. Положение у России безвыходное: послать всех к дьяволу и не платить, как поступили большевики, сейчас нельзя. Себе дороже обойдется. Выход один - договариваться с каждой страной отдельно.

Есть, однако, признаки того, что республиканцам с демократами в одной лодке не усидеть. Республиканцы перешли в наступление. Они указывают на серию провалов, ошибок и злоупотреблений администрации Клинтона, которые наносят ущерб национальным интересам США. Финансовые магнаты, прежде всего на Восточном побережье, не поддержат резкую смену курса, намечаемую республиканской администрацией, в частности выход на первый план военно-промышленного комплекса и силовых акций. Они требуют поддерживать спекулятивный рай. США были их главной базой почти весь XX век. Они уже не раз меняли свои штаб-квартиры, перебираясь из Парижа в Лондон, из Лондона в Нью-Йорк и т.д. Могут снова их перенести в Европу. Дж. Сорос неспроста вещает всему миру, что в США начинается спад, что локомотивом мировой экономики вновь становится Европа. Это соответствует действительности: потенциал Старого Света, ресурсы объединенной Европы, конечно, превосходят американские. Ей мешает разноголосица и полувековой комплекс неполноценности перед лицом американского гиганта!

Среди опасностей ближайших трех лет, которые подстерегают Соединенные Штаты, исследовательские центры на первое место ставят евро, который с 1 января 2002 года заменит марку, франк, лиру и т.д., станет общеевропейской и ключевой резервной валютой в международных расчетах. Это решающий геополитический акт на долгом пути объединенной Европы к политической зрелости. Он занял более полувека. Новый, более независимый курс Европы должен опираться на прочную валюту. Евро рассматривается в качестве гаранта европейской стабильности, как средство упрочить влияние Евросоюза в мировых делах. США уже давно с тревогой следят за становлением Евросоюза. В последнее десятилетие он развивается не так, как было запланировано в Вашингтоне. За океаном надеялись, что Евросоюз последует "третьим путем", предлагаемым премьером Англии Т. Блейером. Его "третий путь" ни выходит за рамки клинтоновских "новых демократов". Эта ставка на неолиберализм и монетаризм в экономике, ускоренная глобализация, укрепление НАТО, лидерства США. Но лейборист Блейер все чаще оказывается в изоляции среди десяти социалистических правительств Европы. Европейцы отходят от монетаризма, возвращаются к социальной рыночной экономике, усиливают роль государства в решении социальных проблем. "У нас рыночная экономика, а не рыночное общество", - сказал об этом премьер Франции Лионель Жоспен. США надеются, что европейцы не вынесут гигантских расходов на социальные нужды, что из-за них начнется инфляция, бюджетный дефицит, спад, потрясения. Но этого не происходит. Экономика в Европе растет уже быстрее, чем в США, евро устоял и к началу 2001 г. вновь стал укрепляться. Больше всего в США боятся европейского протекционизма. Он угрожает процессу глобализации и лидерству Соединенных Штатов.

Генри Киссинджер, бывший госсекретарь США и серьезный ученый, уже давно заметил тенденцию затухания Pax Americana. "В мире возникает такой "новый порядок", который США всю свою историю старались избежать"[23]. В такой перспективе Россия вовсе не потерпела поражения в холодной войне. Напротив, она покончила с изматывающим соперничеством двухполярного мира. Стрелки противоборства США теперь переведены на другие страны. Таковы уроки истории: горе побежденным, но и победитель в итоге ничего не получает.

Холодная война вступает в главный виток. Она ведется теперь в основном в сфере финансов и экономики. Образно говоря, русских в этой сфере вновь прижали к Волге и будут гнать до океанов, если мы не сосредоточимся, если не соберем всю волю России вокруг государствообразующей нации. Запад понимает, что Россия, русские - единственное препятствие для овладения богатствами центрального геополитического пространства, называемого Евразией. Те из нас, кто работал в 90-е годы на Западе, наблюдали, как нарастала там неприязнь к России, к русским, как заигрывают с нашими национальными меньшинствами. Чем больше сгибались и уступали Горбачев и Ельцин, тем пренебрежительнее, тем жестче становилось отношение к нашей стране. Мне всегда у казалось, что происходило это и из-за утраченных иллюзий. Теплилась, несмотря на пропаганду, теплилась у людей Запада надежда, что русские строят иное общество, возможно, более справедливое, где власть денег ограничена, где альтруизм и братство теснят чистоган. И вдруг падение, безобразия ельциновской приватизации, неслыханное ограбление кучкой мошенников беспомощного народа, его вымирание. И "новые русские", жирующие на Западе! Они производят и на Западе отталкивающее впечатление. Была пародия на социализм, стала пародия на демократию.

Постсоциалистическая Россия не вернулась на свой исторический путь, прерванный революцией. Она вновь проскочила его и вновь пытается догонять Запад, который мчится к обрыву. И чем острее предчувствие катастрофы, тем больше транснациональные корпорации теснят российский бизнес. Все свидетельствует о том, что наступают жестокие времена. Слабых, страдающих комплексом неполноценности, будут не просто бить, а уничтожать. Кого пригнут, того и забьют! Время улыбок, односторонних уступок, встреч без галстуков прошло. Пора перестать оглядываться на Запад, страдать, что он о нас скажет. Запад ведь не заботится о том, что о нем думают в России. Нечего сгибаться под информационным накатом. Это их оружие. Нечего жить по их правилам. Это заведомо проигрышно. Перед памятью предков не пристало нам на брюхе, подобно восточноевропейцам, пытаться вползти в объединенную Европу. У нас свой путь - строительство Евразии от Бреста до Владивостока совместно и на равных с Западной Европой. Молодежь еще можно воодушевить, дать идеалы, если восстановим самоуважение, достоинство нации, если будем идти своим трудным, но победным путем. Сила духа проверяется в трудные времена.

Никому не дано знать будущее. Но многое говорит о том, что кризис и трудные времена близки. Выражаясь языком моряков, уже штормит. Течением мирового рынка нас относит к опасному берегу. Наш государственный корабль рискует разбиться, если своевременно не лечь на курс, ясный и определенный.

И с т о ч н и к и

1. Из выступлений на конференции МГУ "Перспективы социализма в России". Октябрь 2000 г.

2. The Crises of Global Capitalism by George Soros. N.Y. Public Affairs, 1998, p. 304.

3. George Soros. Capitalism"s last chance. In. Foreign Policy, Winter 1998 - 1999, p. 58.

4. Ibid, p.58.

5. Bernard Fay. Revolution and Freemasonry. Boston. Little Brown and Company, 1935, p. 307 - 308.

6. From EMU to AMU. By Zanni Minton Beddres. In: Foreign Affairs, Automn, 1998.

7. American Opinion, October, 1961, p. 27.

8. Там же.

9. Lois Mc. Fedden Congressman on the Federal Reserve Corporation: Congressional Records, 1934, p. 26.

10. D. B. Chidsey. Andrew Jackson, Hero. N. Y. Tomas Nelson, 1976.

11. Ральф Эпперсон. Невидимая рука. Введение во взгляд на историю как на заговор. СПб, 1999, с. 171.

12. Там же, с. 170.

13. Ferdinand Lundberg. America"s 60 Families. NG. 1937, p. 221.

14. American Opinion, March 1978, p. 16.

15. American Opinion, December 1975, p. 110.

16. Цит. по: Ральф Эпперсон. Невидимая рука, с. 28.

17. Charles Lindberg. The Economic Pinch, 1921.

18. Martin Larson. Fhe Federal Reserve and Our Maniputated Dollar. 1975, p. 99.

19. J. K. Galbraith. The Great Crach. N.Y. 1954, p. 4.

20. The Economist, 5 October, 1998.

21. Там же.

22. Foreign Affairs, Vol.77, Automn, 1998, p. 66.

23. Le Monde, Paris, 10 October, 1994.